автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Служебные слова в рутульском языке

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Саидова, Январика Мусаибовна

Введение

Глава 1. Функционально-семантическая характеристика послелогов рутульского языка

1.1. Состояние исследования послелогов в рутульском языке

1.2. Послелог как служебная часть речи

1.3. Морфологическая классификация послелогов

1.3.1. Послелоги, сформированные на базе имен

1.3.2. Послелоги наречного происхождения

1.4. Классификация послелогов по принципу управления падежом имени

1.5. Соотношение послелогов с падежной системой

1.6. Соотношение послелогов с превербной системой

1.7. Лексико-семантическая классификация послелогов

1.7.1. Трехмерность пространства в языковом сознании рутульцев и выражение ее послелогами

1.7.2.Антропоцентризм рутульского языка и выражение его послелогами

Глава 2. Функционально-семантическая характеристика союзов

2.1. Состояние исследования союзов в рутульском языке

2.2. Классификация союзов

2.2.1. Сочинительные союзы

2.2.2. Подчинительные союзы

2.3. Союзные слова

2.4. Происхождение союзов и союзных слов

2.5. Союзы и союзные слова именного происхождения

2.6. Союзы и союзные слова глагольного происхождения

2.7. Союзы и союзные слова послеложного происхождения

2.8. Заимствованные союзы

Глава 3. Функционально-семантическая характеристика частиц

3.1. Состояние исследования частиц в рутульском языке

3.2. Структурные особенности частиц

3.3. Усилительные частицы

3.4. Определительные частицы

3.5. Отрицательные частицы

3.6. Модальные частицы

3.7. Синтаксические особенности частиц

3.8. Грамматические функции частиц

3.9. Происхождение некоторых частиц

3.10. Семантические особенности частиц

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Саидова, Январика Мусаибовна

Рутульский язык - один из младописьменных языков Дагестана, письменность которого утверждена только в 1990 году. Сравнительно с другими дагестанскими языками, рутульский язык не исследован в должной мере. Такие важные уровни языка, как «Фонетика», «Лексика», «Синтаксис» не имеют монографических исследований.

Малоизученной областью остается также проблема служебных частей речи рутульского языка, тех слов, подробное рассмотрение которых и выводит исследование к анализу раздела «Синтаксис», не получавшего до сих пор даже фрагментарного рассмотрения.

Как известно, в дагестановедении установилось мнение, согласно которому класс таких служебных частей речи, как союзы, союзные слова, принимающих важное участие в конструировании таких синтаксических единиц, как предложение, словосочетание и, тем более, сложные синтаксические конструкций, в дагестанских языках нельзя читать развитым. В имеющихся работах, посвященных анализу морфологии, общепринятой считается точка зрения, согласно которой состав союзов в дагестанских языках пополнился за счет заимствований из арабского, иранских, тюркских и других языков.

Еще A.M. Дирр отмечал, что «.рутульский язык, как и другие дагестанские языки, очень беден союзами» [Дирр, 1911:105]. В своей известной работе, посвященной грамматике рутульского языка, A.M. Дирр приводит следующие единицы рутульского языка, которые он называет «суффиксами» [Дирр, 1911:104-105]: «ки, соответствует нашему и, или и.и.»-, «на имеет в двух (единственных у меня) предложениях смысл «и»».

Таким образом, A.M. Дирр регистрирует в рутульском языке приведенные два союза, отмечая про них, что они «присоединяются очень не плотно к предыдущим словам, так что они не изменяют ударения (они энклитические)» [Дирр, 1911:104].

A.M. Дирр обнаруживает несколько большее количество послелогов, «. которые все требуют родительного падежа слова, к которому относятся» [Там же: 26]: джубра1 «после», улихьде «перед (где?)», улихьлаа «с, от - перед (откуда?)», улыхъди «перед (куда?)», бегеде «около, близь (где? куда?), бегеклаа «от, с (откуда?)», йыкьа «между (где?)», йыкьа1ди, йыкьа1хди «между (куда?)», йыкъаа! «из - между (откуда?)», хьала «позади (где?)», I хьалала «из, с (откуда?)» [Там же: 26-27].

На наш взгляд, ценным в приведенных примерах является то, что на таком раннем этапе изучения рутульского языка A.M. Дирр сумел заметить, «. что мы тут встречаем знакомые нам уже падежные окончания», то есть, установлено падежное словоизменение рутульских послелогов, причем приводятся две, либо три формы лативов. Несомненным достоинством работы является также то, что A.M. Дирр интуитивно отмечает все три вопроса, по которым и изменяются послелоги: где? куда? откуда?

Е.Ф. Джейранишвили относит служебные слова к области «бесформенных слов». Так, им приводятся «бесформенные» служебные слова: «а) послелоги; адвербиальные послелоги-предлоги, используемые в качестве постпозиционных (с именем) и препозиционных (о глаголах) слов; б) союзы - их в цахском и мухадском языке очень мало, причем определенная часть таких слов заимствована из других языков; в) частицы, представляющие со4

1 Здесь и далее при приведении примеров из предыдущих работ, мы сохраняем транскрипцию автора. бой общее «приложение» к глаголу и имени, т.к. они могут одинаково употребляться и с глаголом, и с именем» [Джейранишвили, 1983: 585].

Более подробный анализ служебных частей речи содержится в монографии Г.Х. Ибрагимова «Рутульский язык». Так, автор отмечает, что союзов в мухадском диалекте немного. Выделяются сочинительные и подчинительные союзы. Также обращает снимание на наречные слова, употребляющиеся в значении союзных слов [Ибрагимов, 1978: 112]. Г.Х. Ибрагимов приводит сочинительные союзы -на, -ки, ва, йа, йа-ки, ва-йа. В качестве подчинительных им приводятся союзы геденый «когда», хъели «потом», баданы «чтобы, ради», са «лишь, лишь только», анджах «только», гуьре «поэтому» [Ибрагимов, там же].

Частицы Г.Х. Ибрагимов подразделяет на формообразующие и словообразующие. Под термином «формообразующие» автор приводит суффиксы щ отрицания - м-, дж-, суффиксы уступительного наклонения - сатара-анакунки «если даже и оставляет», а также «частицы, употребляемые для образования числовых наречий», в качестве таковой приводятся примеры хьур-садана «впятером», хьиб-садана «втроем» [Ибрагимов, 1978: 111].

Следует отметить, что хьур и хьиб в приведенных словосочетаниях являются количественными числительными, а садана «одновременно» - наречие, что вряд ли дает возможность считать их частицами.

Среди словообразующих частиц автором приводятся примеры джубра-хъуна «вслед», гъили-ки «везде». Джыбра в мухадском диалекте - послелог, обозначающий «после, вслед», хъуна - деепричастная форма от лексически неполнозначного глагола хъу «иметься сзади, после». Лексему гъили-ки в мухадском диалекте нам не удалось зафиксировать.

Далее Г.Х. Ибрагимовым в параграфе «Частицы» приводится наречие маа «опять, еще», суффиксы та» - придающий глаголу семантику «как Ц только» (С.М. Махмудова определяет подобные формы в качестве «конвербов» [Махмудова, 2001: 159-160]) и «ма», придающий глаголу семантику «до того как»; а также составной союз са ки «и еще». В данном разделе Г.Х. Ибрагимов приводит еще сравнительные частицы кал «будто, словно» и калды, обозначающий приблизительную меру и сравнение; частицу гва, имеющую семантику побуждения [Ср. Махмудова, 2001: 213-214]. Частицу «ву», приводимую Г.Х. Ибрагимовым как обозначающую семантику «для», в рутуль-ском языке зафиксировать нам не удается.

Г.Х. Ибрагимов не выделяет в рутульском языке такой части речи, как «Послелог».

Подробный анализ служебных частей речи рутульского языка находим в монографии Махмудовой С.М., о котором см. ниже.

Как отмечает С.Д. Кацнельсон «традиционная грамматика давно выделила категорию «служебных слов»», имея в виду слова, которые как вспомогательные глаголы в пределах ясно выраженной глагольной парадигмы могут выполнять роль средств выражения ряда форм, либо, как артикль или союз, явно не автосемантичны и выполняют синтаксические функции в предложении» [Кацнельсон, 2001: 154-155].

В дагестанском языкознании, как известно, общетеоретических положений относительно того, на основании каких критериев может быть проведено разграничение знаменательных частей речи от служебных, не имеется. При разграничении дагестановеды используют в основном теоретические установки индоевропейских языков, в частности, наиболее близкого русского. Однако в русском языке нет проблемы отличия наречия от послелогов, так как особенности дагестанских послелогов не совсем совпадают с особенностями русских предлогов.

Так, например, В.В. Виноградов дал следующее определение предлогам: «Частицы речи, служащие для выражения пространственных, временных, причинных, целевых, притяжательных, ограничительных и других отношений между объектами или таких же отношений объектов к действиям, состояниям и качествам, называются предлогами» [Виноградов, 1972: 531].

К.К. Курбанов относительно табасаранского языка отмечает, что, «.послелоги - служебная часть речи, служащая для выражения грамматических отношений между самостоятельными словами. В этом смысле посредством небольшого количества послелогов в сочетании с различным падежом могут быть переданы все те многочисленные пространственные отношения, которые выражаются местными падежами» [Курбанов, 1986: 134]. Таким образом, К.К. Курбанов выдвигает два важных отличительных признака послелогов табасаранского языка: а) что они функционируют с родительным падежом; б) что они выражают те пространственные отношения, которые выражаются и местными падежами.

Г.И. Мадиева пишет, что «послелоги в аварском языке служат для выражения различных дополнительных значений, связанных с необходимостью точнее передать локальное отношение между предметами»; и далее: «по синтаксической связи в предложении послелоги могут указывать на согласование и управление» [Мадиева, 1981: 149-150]. Как видим, Г.И. Мадиева также отмечает признак выражения локальных отношений между предметами. Ею расширяется и сфера синтаксических употреблений послелогов: если К.К. Курбанов закрепляет их исключительно за родительным падежом, то Г.И. Мадиева отмечает за ними как функцию управления, так и функцию согласования.

С.М. Махмудова определяет послелог в рутульском языке следующим образом: «Послелог - это служебная часть речи, участвующая в передаче оттенков локальных и направительных отношений. Послелоги оформляют подчинительную связь между словоформами, входящими в словосочетание или же предложение» [Махмудова, 2001: 220].

Г.А. Климов отмечает относительно кавказских языков, что здесь «.во многих случаях разделение наречий и послелогов оказывается весьма условным». [Климов, 1986: 100].

Однако в дагестанских языках традиционно выделяются как наречие в качестве знаменательной части речи, так и послелог как служебная часть речи.

На наш взгляд, критерием, служащим отличием одной части речи от другой, может быть только признак роли в предложении: если данная единица выполняет роль члена предложения, ее следует считать наречием, если самостоятельная синтаксическая роль не присуща единице, то ее следует классифицировать в качестве послелога.

A.Н. Юзбеков приводит также важный критерий, позволяющий отличить наречную функцию одной и той же единицы от послеложной: «.по своим морфологическим признакам послелоги зачастую не могут быть отделены от наречий. Решающую роль в такой дифференциации приобретают синтаксические признаки: наличие у послелогов управляемого им слова, в то время как наречие примыкает к глаголу» [Юзбеков, 1990: 13].

Данные критерии и будут использоваться в нашей работе.

Следующая проблема дагестановедения касается частиц. Одни исследователи понимают частицы расширенно, они вводят в класс частиц как некоторые формообразующие морфемы [см., например, Ибрагимов, 1978: 1 lili 2], так и самостоятельные слова, служащие выражению различных смысловых оттенков отдельного слова [Курбанов, 1986: 137; Мадиева, 1981: 140; Алексеев, Шейхов, 1997: 56].

B.В. Виноградов подробно рассматривает историю, функциональные и семантические особенности частиц в русском языке: «термин «частица» (ла-тинск. partícula), как и большая часть грамматической терминологии, был унаследован русской грамматикой от античной грамматики, которая в свою очередь, восприняла его из восточных грамматик (ср. арабск. harf - частица). Этот термин употребляется в двух значениях: общем и частном. Частицы в широком смысле этого слова - то же, что «частицы речи». «Частицы речи», к которым относятся, между прочим, союзы и предлоги, противополагаются частям речи». Это общее понятие «частиц» обнимает все классы так называемых «служебных», «формальных» или «частичных» слов» [Виноградов, 1972:520].

Таким образом, это - широкое понимание термина «частицы». Виноградов В.В. далее дает и конкретное определение тому классу слов, который следует определить в качестве частиц: «Частицами называются классы таких слов, которые обычно не имеют вполне самостоятельного реального или материального значения, а вносят главным образом дополнительные оттенки в значения других слов, групп слов, предложений или же служат для выражения разного рода грамматических (а следовательно, и логических, и экспрессивных) отношений» [Виноградов, там же].

На наш взгляд, функции и семантические особенности частиц дагестанских языков вполне укладываются в это определение, что и позволит нам руководствоваться им при анализе служебных слов рутульского языка.

Взгляды исследователей на то, что следует считать союзами, а что -союзными словами, в основном совпадают, в связи с чем они будут приводиться при анализе соответствующих единиц в основной части данной работы.

Актуальность темы обусловлена тем, что различные классы служебных слов, их семантические и функциональные особенности в рутульском языке до сих пор не были предметом специального научного анализа. Структурно-семантическая и функционально-коммуникативная характеристика, позволившие бы глубже проникнуть в особенности рутульского языка, яснее понять особенности его морфологического уровня, помогут исследователям перейти к исследованию синтаксиса рутульского языка.

Материалы рутульского языка также как материалы других дагестанских языков позволяют определить место, функциональную и семантическую значимость служебных частей речи. Полученные теоретические сведения можно применить на практике для решения прикладных задач, в частности, при исследовании синтаксиса рутульского языка.

Актуальность темы еще и в том, что служебные части речи в полном объеме до сих пор не служили предметом специального исследования. Имеющиеся сведения [A.M. Дирр, Е.Г. Джейранишвили, Г.Х. Ибрагимов, С.М. Махмудова] носят констатирующий характер, в силу чего многие важные положения, касающиеся синтаксических и семантических особенностей, остаются за пределами внимания прежних исследователей

Объектом исследования являются служебные части речи рутульского языка, их семантические и функциональные особенности.

Основные задачи исследования сводятся к следующим: а) на основании фактического материала выявить состав служебных частей речи рутульского языка; б) определить функционально-семантический потенциал каждой служебной части речи (анализ); в) теоретическое осмысление многообразия значений служебных слов (синтез); г) определить особенности служебных частей речи на современном этапе развития рутульского языка.

Принципы и методы исследования.

Поставленные в настоящем исследовании задачи определяют выбор принципов и методов исследования. В соответствии с целями и задачами диссертации, в ней используются описательный, функциональный, диахронический и сравнительный методы исследования.

В основе же диссертационного исследования - метод контенсивно-типологического анализа.

Исследование базируется на материале мухадского диалекта, принятого в качестве опорного диалекта литературного рутульского языка.

Научная новизна исследования заключается в том, что: впервые в рутуловедении всестороннему и системному научному анализу в различных аспектах подвергаются служебные части речи; определяется фондовый уровень служебных частей речи; устанавливается функционально-семантический потенциал тех служебных классов слов, которые регистрируются в рутульском языке; уточняются функционально-семантические особенности послелогов, позволяющие отграничить их от омонимичных наречий; обосновывается обширность состава классов союзов и союзных слов; служебные части речи анализируются с точки зрения связи как с морфологическим уровнем языка, так и с синтаксическим уровнем.

На защиту выносятся следующие положения диссертации: установление состава служебных классов слов; определение критерий, на основе которых разграничены служебные классы слов от знаменательных; анализ функциональных особенностей служебных частей речи: послелогов, частиц, союзов и союзных слов; методы и принципы, позволившие разграничить союзы и союзные слова в рутульском языке; употребление и состав союзных слов в рутульском языке, возможности их функционирования.

Материал исследования. В настоящей работе в качестве иллюстративного материала используются произведения устного народного творчества, разговорная речь носителей мухадского диалекта рутульского языка, неопубликованные произведения поэтов, а также материалы, опубликованные на рутульском языке в районной газете «Рутульские новости».

Факты других дагестанских языков заимствованы из соответствующих грамматических описаний и словарей.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что основные материалы и теоретические положения, содержащиеся в работе, могут быть использованы при составлении научной грамматики рутульского языка. Многие положения работы могут также составить интерес и для общей лингвистической теории.

Практическая значимость диссертационного исследования. Материал диссертационной работы может быть использован при составлении школьных и вузовских учебников по рутульскому языку, при чтении спецкурсов по рутульскому языку и по актуальным проблемам кавказского языкознания.

Результаты исследования могут быть применены в практике вузовского преподавания: при чтении лекций, спецкурсов по теоретической грамматике, на практических занятиях по морфологии и синтаксису рутульского языка.

Апробация и внедрение результатов работы. Рукопись диссертации обсуждалась на заседаниях кафедры дагестанских языков Дагестанского государственного педагогического университета. Результаты исследования были изложены автором на региональных научных конференциях в Махачкале (1997-2003 гг.), а также на ежегодных научных конференциях и сессиях профессорско-преподавательского состава Дагестанского государственного педагогического университета и Дагестанского государственного университета. По теме диссертации опубликовано:

Сравнительно-сопоставительная характеристика английских и рутуль-ских перфектных времен // Вопросы кавказского языкознания. - Махачкала, Изд-во Даггосуниверситета, 1997.-С. 136-137.

Система послелогов в рутульском языке // Актуальные проблемы языка и литературы. Сборник статей. Выпуск 5. - Махачкала: Изд-во Даггоспеду-ниверситета, 2000. - С. 61-65.

Происхождение союзов и союзных слов рутульского языка // Актуальные проблемы современного языка литературы. Сборник статей. Выпуск 8. -Махачкала: Изд-во Даггоспедуниверситета, 2001. - С. 101-107.

К вопросу о семантике рутульских послелогов // Кавказский вестник. № 6. - Тбилиси, 2002. - С. 105-107.

Трехмерность пространства в языковом сознании рутульцев // Кавказский вкстник. № 6. - Тбилиси, 2002. - С. 108-110.

Композиция и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка условных сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Служебные слова в рутульском языке"

Заключение

В рутульском языке класс служебных частей речи состоит из трех единиц - послелогов, союзов и частиц.

Каждая из данных частей речи - замкнутая, непродуктивная группа, не у регистрирующая в настоящее время пополнения своего состава.

Самая развитая группа из служебных частей речи рутульского языка -это послелоги, осуществляющие послеложное управление в основном существительных, а также местоимений, числительных.

Послелоги рутульского языка служат уточнению оттенков места, направления. Послелоги также тесно связаны в генетическом плане с падежной системой и с системой привербов.

Интерес представляет то, что обозначение семантики локализации, выражаемой послелогами, а также семантики локализации, выражаемой ло-# кативными падежами, в рутульском языке, в большинстве случаев совпадают.

В типологическом плане интерес представляет тот факт, что система послелогов проводит здесь языковой антропоцентризм: так, подавляющее большинство послелогов определяет место и направление по отношению к центру, которое занимается наблюдателем. В рутульском языке грамматикализована ситуативная семантика наличия наблюдателя, с точки зрения которого происходит движение тела, траектора. Спикер наблюдает движение траектора относительно ориентира, фона, где происходит действие.

Послелоги, приведенные в данной работе, демонстрируют, как мыслится в рутульском языке семантика пространства и пространственного движения. Совпадение ин-латива и ин-эссива в одной форме дают основание считать, что для языкового сознания важно только два направления движения: центробежное и центростремительное. Только четыре послелога из приведенных различают три пространственные характеристики: центробежное действие, центростремительное действие и семантику нахождения траектора в состоянии покоя относительно ориентира.

Для языкового сознания большое значение имеет трехмерность пространства: ширина, высота, длина. И в этом трехмерном пространстве мыслится движение тела, названного Р. Лангакером траектором.

Послелог как выразитель грамматических отношений, как правило, следует в постпозиции по отношению к имени, тогда как предлог русского языка обычно предшествует имени, хотя грамматические функции у обоих в какой-то мере тождественны.

Послелоги рутульского языка имеют еще одну важную особенность: омонимичность с пространственными наречиями.

Послелоги на современном этапе развития рутульского языка, на данном синхронном срезе, это пространственные наречия, которые получают новое синтаксическое содержание. Каждое подобное наречие как бы расщепляется, одно из значений остается наречием, по-прежнему оставаясь полно-значным знаменательным словом, другое значение переходит в чисто формальный план, выполняя служебную функцию. В работе продемонстрировано, что подобные наречия и послелоги различаются только по функциям.

С помощью послелогов могут передаваться не только пространственные и временные отношения, но и причинные, целевые, субъектно-объектные и некоторые другие.

Послелоги выражают синтаксические отношения между словами. Они не выражают понятия или наименования предмета, не имеют лексического значения. Выражая различные отношения, они являются постоянными сопроводителями имени, занимая постпозицию по отношению к нему.

Некоторые послелоги в рутульском языке имеют две формы падежей: ин-эссив направительный и исходный.

Других словоизменительных категорий послелоги не имеют.

В рутульском языке имеется большая группа составных послелогов, которые в данной работе названы «сложными послелогами». Их основная семантическая нагрузка - уточнение спектра направлений траектора из какой-либо точки ориентира. Данные послелоги служат выражению уточненной, детализированной пространственной характеристики движения или покоя ориентира в пространстве.

Наличие подобных единиц заставляет предположить, что в языковом сознании рутульцев пространство мыслится как трехмерное величина куб, в котором есть ширина, высота, длина.

Для языковой типологии интерес представляет тесная связь послелогов с философией языка. Пространство, в философском осмыслении, определяется как некое постоянное явление, протекаемое вокруг наблюдателя, рядом с ним или далеко от него, высоко перед ним на уровне глаз или выше него. Так же, как и в других языках мира, человек, как это прослеживается в ру-тульском языке, мыслит себя в центре пространства. Так, невозможно обо-Ф значение послелогами какой-либо границы неба, бога, воздуха. Чтобы в конструкции участвовали послелоги, необходима семантика материальной, ощутимой пространственной расположенности объекта, в противном случае — при абстрактности пространственной расположенности объекта - послелоги в конструкции не появляются. И в этом случае семантику пространственно-сти уже выражают падежные аффиксы.

Вывод, к которому приводит вышеизложенное: послелоги выражают семантику материальной пространственности, тогда как падежные аффиксы могут выразить как материальную, так и абстрактную семантику расположения объекта.

В работе детальному изучению подверглась классификация послелогов по принципу управления именем. Рассматриваются послелоги, управляющие: родительным, дательным, сравнительным, а также локативным падежами.

По своему происхождению послелоги делятся на первичные и вторич-# ные. К первичным относятся непроизводные послелоги, выступающие не только в роли послелогов, но и аффиксов. Что качается вторичных послелогов, большинство из них в рутульском языке образовано от знаменательных частей слова, с сохранением, в основном, связи с этими же словами. Перейдя в служебное слово, они выполняют синтаксическую функцию, теряя лексическое значение.

В работе приводится лексико-семантическая классификация послелогов.

В семантическом плане послелоги рутульского языка дифференцируются следующим образом:

I) пространственные (местные);

И) непространственные (неместные).

Руководствуясь лексико-семантической классификацией, можно констатировать, что наиболее многочисленную группу составляют послелоги, которые в сочетании, как правило, с родительным падежом обозначают раз-ф личные пространственные отношения между предметами.

Некоторые послелоги, кроме пространственных, могут выражать также значение времени. Зона их значений также имеет радиальную структуру, различающую базовое и производные от него значения. Хотя и здесь пространственные значения профилируют, временные значения, тем не менее, имеются в основном у всех послелогов. Считать это случайным совпадением представляется весьма сомнительным, тем более что подобное явление обнаруживается и во многих других разноструктурных языках.

Пространственные, временные и абстрактные значения послелогов в сознании носителей языка связываются с каким-то общим представлением о послелоге, позволяющим как-то соотнести друг с другом все его значения, составляющие семантическую зону послелога.

Те наречия, которые обозначают ситуацию с точки зрения наблюдателя, в лингвистике принято считать дейктичными [См., например: Мазурова, # 2002: 147]. В рутульском языке дейктичными можно считать также и послелоги, так как они, как и наречия, обозначают в основном пространственное положение или движение. Дейктичными здесь можно считать послелоги эли, элаа, лаъ, аа, аала, саъ, бегеде, бегедаа, улихьде, уликлаа. Данные послелоги обозначают пространственное положение или движение с точки зрения говорящего. Позиция наблюдателя - центр, вокруг которого обозначается пространство.

Ю.В. Мазурова отмечает необходимость «типологических исследований, позволяющих понять, насколько это и подобные ему представления о верхе - низе релевантны для других языков» [Там же].

Как видим, данные рутульского языка могут стать материалом для универсальных типологических исследований, подтверждающих релевантность представлений о верхе - низе в рутульском языке.

В рутульском языке регистрируется также достаточно развитый класс союзов и союзных слов. По данным, приведенным в работах специалистов, данный класс оказывается довольно обширным и развитым, насчитывающим обширную группу сочинительных и подчинительных союзов, несмотря на то, что рутульский язык до последних лет оставался бесписьменным. Сложное предложение, как сложносочиненное, так и сложноподчиненное, по-видимому, весьма развитый элемент грамматической структуры языка, если судить на основании наличия в языке не только исконных, но и заимствованных союзов. Сложные предложения в рутульском языке образуются не только посредством союзов, но и другими синтаксическими средствами, что позволяет отметить, что сложное предложение в рутульском языке имеет большое развитие и обладает широкими средствами для своего образования.

С морфологической точки зрения союзы рутульского языка делятся на простые и сложные. Простые, в свою очередь, могут быть односложными и двусложными.

Односложные союзы, как правило, выступают связующим элементом в сложноподчиненных предложениях. Они морфологически неделимы.

Сложные союзы - это союзы повторяющиеся. Это, как правило, сложносочиненные союзы. К ном относятся: йа . йа «или . или», «ни . ни», гагъ . гагъ «то . то», ки . ки «и . и» и т.д.

По выполняемым синтаксическим функциям в зависимости от характера устанавливаемых ими отношений союзы в рутульском языке делятся на ^ сочинительные и подчинительные. V

Сочинительные союзы выражают синтаксические отношения между однородными членами предложения и между частями сложносочиненными предложениями.

Подчинительные союзы связывают части сложноподчиненного предложения, в котором одно (придаточное) зависит от другого (главного). Союз содержится в зависимой (придаточной) части.

Являясь одной и той же частью речи, тем не менее, сочинительные и подчинительные союзы имеют много расхождений. Так, роль сочинитель-^ ных и подчинительных союзов различна при соединении простых предложений в единое целое.

Сочинительные союзы рутульского языка по своему значению делятся на 4 основные группы: соединительные, противительные, разделительные и сравнительные. В данной работе все эти группы подвергаются тщательному исследованию.

Подчинительные союзы, соединяя части в одно целое, выражают необратимость отношений (средство и цель, причина и следствие и т.д.). Зависимой частью является именно та, в которой и содержится союз.

Подчинительные союзы в зависимости от синтаксических функций делятся на временные, целевые, причинные, условные, уступительные, которые также детально рассмотрены в нашей работе.

К разряду союзных слов обычно относят слова, которые связывают главное предложение с придаточным. Как правило, союзные слова в рутуль-♦ ском языке оказываются в состоянии придаточной части сложного предложения.

Союзными словами в рутульском языке считаются слова, образованные на основе местоимений, а иногда наречий.

В работе сделан вывод, что класс союзных слов в языке на современном этапе еще не сформирован.

Исконно рутульские союзы в некоторых случаях являются образованиями от знаменательных частей речи, перешедших в разряд союзов, подчиняясь семантике, развивающейся в синтаксисе языка.

До формирования союзы проходят несколько этапов. Они, прежде чем стать средствами соединения синтаксических элементов, прошли длительный процесс, например, от имени к наречию, от наречия к послелогу, от послелога к союзу.

Порой бывает трудно определить процесс (этапы) образования союзов. Ясно одно, что многие из них образовались путем перехода знаменательных слов, в частности, местоимений, наречий, глагольных форм, или же других служебных слов в союзы. Знаменательные слова, перейдя в разряд союзов, теряют свое лексическое значение. В специальной литературе можно встретить термины «союзные наречия», «союзные местоимения».

По происхождению союзы рутульского языка делятся на следующие группы: 1) союзы именного происхождения; 2) союзы глагольного происхождения; 3) союзы послеложного происхождения; 4) союзы, образованные от частиц; 5) заимствованные союзы.

Частицы, как служебные слова, вносят добавочные смысловые, модальные, эмоционально-экспрессивные и др. оттенки в значение предложения. Выполняя служебную функцию для выражения значимости другого слова, к которому они примыкают, частицы не имеют предметного содержания. Смысловые выражения они получают лишь в составе предложения.

Частицы в рутульском языке могут сочетаться не только с именами, но и с другими частями речи. Они могут сочетаться и с целыми группами слов.

Частицы в рутульском языке могут быть как самостоятельными словами, так и морфемами.

Местоположение частиц в предложении различно. Существуют постпозитивные, препозитивные и свободные частицы.

В работе подробному анализу подвергаются структурные особенности частиц, из семантика и синтаксические особенности.

Частицы рутульского языка делятся на: усилительные, определительные, отрицательные, модальные.

Следует отметить одну важную семантическую особенность частиц: некоторые частицы вносят дополнительный нюанс в отдельное слово, другие же - во все предложение. Существуют частицы, употребляемые как отдельные слова-предложения.

Таким образом, служебные части речи в работе подвергнуты тщательному исследованию, в результате которого установлено, что это очень развитая категория, имеющая важное для грамматического строя значение.

Список условных сокращений: инэсс. — инэссив инф. - инфинитив п - послелог н - наречие ин-абл. - инэсив-аблатив имп. - императив супер-абл. - супер-аблатив род. п. - родительный падеж абс. - абсолютивный падеж неполн. гл. - неполнозначный глагол

Список научной литературыСаидова, Январика Мусаибовна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. М., 1985. 158 с. Алексеев М.Е. Рутульский язык.// Языки мира. Кавказские языки. М., «Academia», 2001. - С. 409-420.

2. Алисултанов A.C. Проблемы базисной лексики русского, английского и рутульского языков (на материале глаголов). Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1986. 18 с.

3. Бокарев Е.А. Введение в сравнительно историческое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1961. 99 с.

4. Бурчуладзе Г.Т. О некоторых модальный частицах в лакском языке и их параллелях в некоторых других иберийско-кавказских языках // ЕИКЯ. Т. IV. Тбилиси, 1977. С. 216-224.

5. Виноградов В.В. Грамматика русского языка. Т. I., Фонетика и морфология. М., 1960. 637 с.

6. Виноградов В.В. Русский язык. М., 1972. 522 с.

7. Виноградов В.В. Современный русский язык. М., 1938. 591 с.

8. Вопросы изучения иберийско-кавказских языков. М., 1961.-281 с.

9. Габараев Н.Я. Послелог и флексия в оформлении падежей // Тезисы докладов всесоюзной научной конференции «Историко-лингвистические связи народов Кавказа и проблемы языковых контактов». 24-26 октября 1989 года. Грозный, 1989. С. 50.

10. Гаджиев М.М. К вопросу о простом и сложном предложении в лезгинском языке // Оттиск из трудов Института истории, языка и литературы. Даг. База АН СССР «Языки Дагестана». 1948. С. 75-85.

11. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. Ч. 2. Сложное предложение. Махачкала. 1963. 203 с.

12. Гайдаров Р.И. Грамматика лезгинского языка. Махачкала, 1964. 140с.

13. Гайдаров Р.И. Морфология лезгинского языка. Махачкала , 1981. -159с.

14. Гарунова К.И. Послелог miad в выражении пространственных отношений в аварском языке // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990. С. 87-94.

15. Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии, преимущественно касающиеся порядка значимых элементов // Новое в лингвистике. М., 1970. Выпуск III. С. 137.

16. Гудава Т.Е. Багвалинский язык // Языки народов СССР. ИКЯ, T.IV, М., 1967,- С.355.

17. Гудава Т.Е. Годоберинский язык // Языки народов СССР. ИКЯ, T.IV, М., 1967.-С.311.

18. Гусейнова Ф.И. Лексика рутульского языка: Автореф. дис. . канд. фи-лол. наук. Тбилиси, 1988.

19. Дешериев Ю.Д. Бацбийский язык. М., 1953. 384 с.

20. Дешериев Ю.Д. Сравнительно-истоическая грамматика нахских языков и проблемы происхождения и исторического развития горских народов Кавказа. Грозный, 1963. 488 с.

21. Джамалов К.Э. Основные особенности развития русской речи учащих-ся-рутульцев в условиях двуязычия. Автореф. дис. . канд. педагогических наук. М., 1975.

22. Джамалов К.Э. Способы выражения пространственных отношений в рутульском языке // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990.-С. 123-126.