Роль идейно-политического наследия Л.А. Тихомирова в русской общественной мысли и культуре конца XIX-XX веков

Чесноков, Сергей Валентинович

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Роль идейно-политического наследия Л.А. Тихомирова в русской общественной мысли и культуре конца XIX-XX веков

Год: 2005
Автор научной работы: Чесноков, Сергей Валентинович
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Нижний Новгород
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Роль идейно-политического наследия Л.А. Тихомирова в русской общественной мысли и культуре конца XIX-XX веков'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роль идейно-политического наследия Л.А. Тихомирова в русской общественной мысли и культуре конца XIX-XX веков"

На правах рукописи

ЧЕСНОКОВ Сергей Валентинович

РОЛЬ ИДЕЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Л.А.ТИХОМИРОВА В РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ И КУЛЬТУРЕ КОНЦА XIX - XX ВЕКОВ

Специальность 07.00.02 - отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Нижний Новгород 2005

Работа выполнена на кафедре социальной философии факультета социальных наук Нижегородского государственного университета им. Н.И.Лобачевского.

Научный руководитель

- доктор философских наук, профессор БЕНЕДИКТОВ Николай Анатольевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

доцент ФЕДОРОВ Александр Александрович

Доктор исторических наук, доцент МАКАРОВ Владимир Борисович

Ведущая организация - Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет.

Ас°°

Защита состоится 29 июня 2005 г. в I ? часов на заседании диссертационного совета Д-212.166.10 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при ННГУ им. Н.И.Лобачевского по адресу: 603005, Нижний Новгород, ул. Ульянова, д. 2, ауд. 315.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Нижегородского государственного университета им. Н.И.Лобачевского.

Автореферат разослан «Хь» _2005 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, д.и.н., профессор

2-е

Корнилов А.А.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В этом смысле весьма актуальным .представляется изучение личности и творческого наследия Л.А.Тихомирова (1852-1923 гг.), народовольца, монархиста, религиозного философа, наконец, летописца. Тихомиров является одним из наиболее ярких выразителей и проявителей русских противоречий, и он же в своей жизни их соединяет. Причем соединяет как интеллигент, а интеллигенция это, безусловно, отечественное явление, которого нет на Западе. Именно в интеллигенции проявляется одна из особенностей русской натуры - с ее гигантским интересом к новому, с характерным для нее стремлением всякую вещь испробовать «на разрыв». Тихомиров, прямо по Г.Федотову, - идеен и беспочвен. Все время теряет почву под собой и вновь пытается найти идею спасения и почвы.

В революционные 1870-е Тихомиров революционер, теоретик террористической партии «Народная воля», в 1888 г. кается перед царем. В 80-90е - в период реакции он реакционер, виднейший идеолог самодержавия, пришедший в начале XX века к апокалиптической тематике. В 1917 г. Тихомиров признал Временное правительство, что позволило некоторым исследователям утверждать, что он отрекся и от монархизма.

Судьба парадоксальная, не укладывающаяся в «прокрустово ложе» политических идеологий, доставшихся нам в наследство от XX в.

не практик. И если история интеллигенции пвляатся составной частью

МС НАЦИОНАЛЬНАЯ I

ммиатмм 1

отечественной истории, тогда освоение тихомироведения есть самопознание русской культуры. Именно при таком подходе изучение личности и наследия мыслителя становится наиболее актуальным, поскольку до настоящего времени каждый тихомировед выбирал особый пласт истории и называл его русским, а другие чужеродными, и, в соответствии с этим, положительно или отрицательно характеризовал отдельные периоды жизни мыслителя. Тихомиров же интересен тем, что своей личностью и жизнью он подчеркивает родство этих пластов, их русскость, их единое происхождение из русской истории. И это важно нам сегодня, потому что Россия опять в «разорванном» состоянии, и на поверхности лишь разрозненные звенья разладившегося механизма освоения ценностей. Поймем Тихомирова, поймем по разному его понимавших, поймем чуть лучше нашу историю, восстановим русский механизм освоения ценностей, восстановим жизнь.

Степень научной разработанности темы. Хотя биография Л.А.Тихомирова, написанная эмигрантом Владиславом Маевским, вышла в свет еще в 1934 г., первым исследованием, специально посвященным Тихомирову, может считаться лишь диссертация В.Н.Костылева «Лев Тихомиров на службе царизма: (Из истории общественно-идейной борьбы в России в конце XIX начале XX вв.)». Защищенная в 1989 г., она до сих пор остается самым полным сводом архивно-библиографических источников тихомироведения. Костылевым впервые была обрисована широкая панорама реакции русского общества на переход революционера Тихомирова в правительственный лагерь, представлены оценки этого события со стороны революционеров, монархистов, либералов, политической эмиграции.

Предшественником Костылева был Ю.В.Давыдов. В исторических романах Давыдова о народовольцах уже в 1970-80-х гг. была поднята вся система вопросов тихомироведения, по отдельности обсуждавшихся впоследствии, во вступительных статьях и предисловиях 1990-х гг. к переиздаваемым работам Тихомирова.

Несмотря на большое количество литературы о Тихомирове, содержащей порой прямо противоположные оценки, до сих пор отсутствует анализ тех оценок, которые вызывала на протяжении XX века фигура Тихомирова. Так, единственная классификация основных оценок, существующих '"в рамках тихомироведения, имеется лишь у В.Н.Костылева, однако охватывает она лишь «левые» оценки. Но здесь важен сам принцип классификации, задающий матрицу дальнейшего исследования, и, прежде всего, позволяющий увидеть вопрос, главный для оценок левой историографии. Поскольку последняя является первоначальной и базовой, то содержащиеся в ней основные подходы могут быть в дальнейшем спроецированы на все тихомироведение в целом. Четче всего постоянно задававшийся ему вопрос сформулировал сам Тихомиров, назвавший свою покаянную брошюру 1888 г. «Почему я перестал быть революционером».

Какие же основные варианты ответа на него можно найти, опираясь на диссертацию В.Н.Костылева?

1) Народнический, согласно которому «Тихомиров не был борцом - в его личной неустойчивости и измене народовольчество ни при чем» (В.Н.Фигнер, Н.С.Русанов, Д.Кузьмин (Е.ЕЛСолосов), Б.С.Итенберг, Е.А.Таратута,

B.А.Твардовская, Ю.Пелевин, [Х.Вада] и др.).

2) Марксистский же ренегатство Тихомирова объясняет отражением, с одной стороны, кризиса народнической идеологии, с другой - торжества реакции в России 1880-х гг., причем сам Тихомиров называется "героем политического безвременья" (Г.В.Плеханов, В.И.Невский, С.И.Мицкевич, И.А.Теодорович,

C.С.Валк, Н.А.Троицкий, М.Г.Седов, [К.Ф.Шацилло] и др.).

3) Следующий подход — Ф.Энгельса, в 1890 г. написавшего в связи с тихомировским ренегатством о том, что русский, если только он шовинист, рано или поздно падет на колени перед царизмом.

4) Ленинский подход ставил перед собой задачей воссоздать. В полном собрании сочинений Ленина имеется всего одно, не существенное упоминание имени Тихомирова, однако были анонимные упоминания в газете «Искра».

Как видим, первый и второй ответы предлагают объяснение поступка соответственно субъективными и объективными причинами. Третий и четвертый ответы задают идеальный пример отношений преемственности, имеющей место и в случаях 1 - 2, поскольку марксизм выступил преемником народовольчества. Как неоднократно отмечали нижегородские исследователи Н.А.Бенедиктов, С.А.Евстигнеев, В.И.Мишин, Ленин (а с ним и большевизм) выступил наследником как западной, так и отечественной культур. И в этом смысле 4-й ответ является синтетическим. Однако, несмотря на наличие некоторого материала, показывающего преемство большевизма и «Народной воли», проходящее через личности их вождей, эта важнейшая проблема Костылевым поставлена не была.

В дальнейшем анализ оценок Л.А.Тихомирова, существующих в русской культуре, предпринимался: применительно к революционному периоду творчества Тихомирова - Х.Вада, Г.С.Каном, О.А.Милевским; монархическому -

A.В.Пролубниковым, И.А.Исаевым, С.М.Сергеевым, Г.Б.Кремневым, С.В.Фоминым; религиозно-философскому - Г.Николаевым, В.И.Карпецом,

B.М.Лурье. Однако исследователи касались «одного из» периодов творчества, «одной из» творческих ипостасей мыслителя.

Исследование монархической теории Л.А.Тихомирова привлекало и нижегородских исследователей. Так, на юридическом факультете Нижегородского университета была выполнена и успешно защищена в 2000 г. диссертация В.И.Цыганова «Идея русского самодержавия и ее развитие в творчестве Л.А.Тихомирова».

Первый опыт целостного обзора историографии Л.А.Тихомирова имеется в монографии 1999 г. А.В.Репникова «Консервативная концепция российской

государственности». Интересные попытки осмысления личности и наследия Тихомирова в целом содержатся в диссертациях и статьях О.А.Милевского и С.М.Сергеева, в тезисах А.Г.Трифонова, а также в статье Б.Парамонова, в которой тема жизни мыслителя осмысляется им как покаяние.

Тема восприятия личности и творческого наследия Л.А.Тихомирова его идейными преемниками и, в частности, П.А.Флоренским, была затронута преподавателем Православного Свято-Тихоновского богословского института А.И.Яковлевым в вышедшей в 2002 г. книге о Патриархе Тихоне «Корона и крест». В ней Л.А.Тихомиров представлен одним из главных героев, действующих на фоне церковной жизни дореволюционной интеллигенции Москвы и Сергиева Посада. В книге представлен художественно-психологический анализ всего существующего спектра оценок Тихомирова «справа», сопоставимый с романами Ю.В.Давыдова.

Подобная степень изученности не может считаться достаточной. Та литература, и те новые источники, которые вышли за последние 15 лет, нуждаются в анализе. Их обилие обосновывает необходимость подробной рубрикации библиографии.

Хронологические рамки исследования: 80-е гг. XIX - XX вв.

1880-е гг., потому что именно в это время Тихомиров выходит на политическую арену. Сначала как последний оставшийся на воле крупнейший деятель «Народной Воли», ставший после цареубийства 1 марта 1881 г. не просто теоретиком, но и вождем революционеров. Затем, в 1888 г. поступок тихомировского покаяния стал предметом самого широкого обсуждения как в тогдашней печати, так и в последующей литературе. В качестве верхней рамки можно было поставить начало XXI столетия, однако, вся полнота библиографии собрана нами до 2001 г., хотя анализируются и отдельные работы, появившиеся позднее.

Цель и задачи исследования. Исходя из сказанного, целью исследования видится анализ той роли, которую сыграло идейно-политическое наследие Л.А.Тихомирова в русской общественной мысли и культуре кон. XIX - XX вв.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

• изучение эволюции восприятия (т.е. историографии) Л.А.Тихомирова в ее связи с идейно-политической эволюцией мыслителя;

• анализ понятия ренегатства применительно к идейной эволюции Л.А.Тихомирова;

• анализ эволюции тихомировского монархизма и его оценка;

• исследование значения идейно-политической эволюции Л.А.Тихомирова для современной отечественной культуры;

• преодоление сложившихся стереотипов и воссоздание целостного образа Тихомирова, существующего в русской культуре.

Теоретическая и методологическая база исследования.

Сообразно сформулированной выше цели данного исторического исследования в качестве методологии выбран культурологический подход, позволяющий определить роль наследия Тихомирова, как в русской общественной мысли конца XIX - XX вв, так и в русской культуре в целом. А именно, в диссертации предлагается рассмотрение идейно-политического наследия Тихомирова с точки зрения отражения в ней разнородных пластов русской общественной мысли и культуры указанного периода. Подобный подход диктует необходимость присутствия историографического метода в качестве серьезной составляющей.

1 И здесь Цыганов отмечает один очень важный момент: «консервативный

идеологический запас русского общества был очень велик, больше, чем последующего», третьего периода, который Цыганов характеризует как «период активного формирования теории русского самодержавия». Поскольку понятие традиционалист восходит к веберовской проблематике модернизации, мы бы и назвали эти периоды по-веберовски: традиционным, модернизационным и ввели бы третье понятие - традиционалистский. При подобном методологическом подходе понятие модернизации оказывается уместным для понимания того, что в основе появления различных пластов русской культуры лежит единое диалектическое ее развитие на протяжении истории.

В соответствии с поставленными задачами выбраны следующие методы исследования:

1. Поскольку в настоящем исследовании речь идет об Оценках (а следовательно и восприятии) в русской общественной мысли и культуре, первым методом становится психологический подход, позволяющий разрешить первую задачу - преодолеть множественность различных субъективных образов

> интересующего нас объекта восприятия. Это возможно через выявление

глубинных архетипов, к которым сводятся их частные проявления, известные (доступные) из имеющихся в наличии источников. При этом восприятие , мыслителя другими людьми не только увязывается с его самовосприятием, но и

проверяют одно другое.

2. Поскольку речь идет о соотнесении идейно-политической эволюции мыслителя, отражающего эволюцию общественной жизни, то другим методом исследования становится принцип микроистории, позволяющий великое видеть в малом (в нравственной проблематике отдельной личности - проблемы стоящие тред обществом в целом). Посредством этого метода разрешается вторая задача - эволюция восприятия Л.А.Тихомирова выявляется через последовательно провоцирующие ее волны (пласты) идейной и творческой эволюции мыслителя.

3. Принцип сравнительного анализа.

Объектом исследования является идейно-политическое наследие Л.А.Тихомирова и представления о нем, существующие в контексте отечественной общественной мысли и культуре.

Предметом исследования является феномен восприятия идейно-политической эволюции Л.А.Тихомирова, нашедший отражение, с одной стороны, в саморефлексии мыслителя, выраженной в его теоретических, публицистических работах, статьях, воспоминаниях, переписке, а, главное, в дневниках. С другой стороны, предметом исследования является все Многообразие реакции русского общества на его сочинения, личность и поступки. Среди использованных нами концептуальных для тихомироведегшя программных, оценочных мемуаров следует выделить воспоминания: А.Белого, К.Леонтьева, В.Маевского, С.И.Мицкевича, С.Н.Палеолога, А.П.Прибылевой-Корбы, Н.С.Русанова, С.С.Синегуба, Я.Стефановича, В.И.Сухомлина, Ю.Терапиано, В.Н.Фигнер, М.В.Фроленко, С.И.Фуделя. Специфика данной темы заставляет относить к источниковой базе исследования публикации, упоминавшиеся в историографическом разделе.

В работе использованы источники личного фонда Л.А.Тихомирова в Государственном архиве РФ, а также документы, хранящиеся в Российском государственном архиве литературы и искусства и Отделе рукописей Государственной публичной библиотеки.

Значительную помощь в работе оказало знакомство с неопубликованной перепиской ПА.Флоренского и Л.А.Тихомирова 1913-1919 гг., хранящейся в Архиве семьи Флоренских, любезно предоставленной академиком П.В.Флоренским.

Научная новизна исследования. В данной работе предлагается рассмотрение истории русской общественной мысли и культуры через единство противоположных пластов, нашедших воплощение в идейно-политическом наследии Л.А.Тихомирова, который в своем творчестве и судьбе соединил несоединимое. Кроме того:

• Впервые в работе дается общая картина эволюции восприятия личности и наследия Л.А.Тихомирова в русской культуре.

• Подчеркивается актуальность анализа имеющегося в литературе спектра объяснений и оценок тихомировского поступка 8 марта 1917 г. (принятие Временного правительства) для современной отечественной культуры, для осознания путей выхода из современного ценностного кризиса.

• Впервые воссоздается целостный образ Тихомирова в русской культуре через выявление самовосприятия мыслителя, подтверждаемого другими источниками.

• Впервые дается анализ эволюции тихомировского монархизма.

• Впервые делается акцент на бытовании монархического наследия Тихомирова и образа мыслителя в традиции.

- реконструируется целостный образ Л.А.Тихомирова, дается возможность рассмотреть его наследие и творчество с непредвзятых позиций;

- в экзистенциальном выборе и творческой эволюции отдельной личности демонстрируется идейно-политическая эволюция народа в целом;

- на конкретном примере показывается родство русской революционной традиции с традицией исихазма.

Выводы и результаты исследования могут быть использованы в дальнейших исследованиях по отечественной истории XX в., при составлении общих и специальных лекционных курсов, написании учебных пособий, а также при подготовке собрания сочинений Л.А.Тихомирова, в исследованиях, посвященных другим философским персоналиям.

Апробация работы. Основные положения исследования выносились на обсуждение на научных конференциях:

«Проблема ценностей в диалоге культур. 2-я Всероссийская научная конференция» (Н.Новгород, 1994); «Судьбы российской интеллигенции» (Н.Новгород, 1996); «Российская научная конференция молодых исследователей» (М., 1997); «Проблемы истории и творческое наследие профессора Н.П.Соколова» (Н.Новгород, 1998); «V Российский симпозиум историков русской философии» (Н.Новгород, 1998); «Конференция, посвященная 75-й годовщине со дня кончины Л.А.Тихомирова» (М., 1998); «Феномен науки в XX веке» (Н.Новгород, 1999); «V Саровская историческая конференция» (Саров, 2003); «Царские дни в Иваново-Вознесенске» (Иваново-Вознесенск, 2003).

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, четырех глав, включающих от одного до двух параграфов, заключения и библиографии. Структура и последовательность изложения материала обусловлены целью и задачами исследования.

II. СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, раскрывается степень ее изученности, выявляются хронологические рамки, формулируются цель и задачи, определяются- предмет и объект исследования, характеризуются методологические основы и теоретические источники, устанавливаются новизна исследования, его теоретическая и практическая значимость.

В первой главе «Историография Л.А.Тихомирова» дается общая характеристика и периодизация тихомироведения.

В своем развитии на протяжении XX века тихомироведение в своей эволюции прошло три качественных периода, которые, в духе известной классификации идеологий XX в., принадлежащей М.В.Назарову, могут быть охарактеризованы как социалистический, националистический и либеральный, причем каждый последующий в какой-то мере включает и предыдущие. В последовательности их смены легко усматривается аналогия с идейно-политической эволюцией мыслителя.

Первый период (1923 г. - середина 1930-х гг.) может быть охарактеризован как период «левой» протоисториографии. На первом плане здесь - интерес к личности Тихомирова, а главный вопрос - почему Тихомиров перестал быть революционером? В этот период востребованным оказался мемуарный пласт его наследия, главным образом, дневники, относящиеся к монархическому периоду его деятельности, что на долгие годы обусловило интерес исследователей к биографии и идейной эволюции Тихомирова. Поскольку теоретические работы Тихомирова, написанные им после 1888г., замалчивались, нельзя говорить о полноценном изучении творчества мыслителя в этот период. Его главное значение - накопление источников тихомироведения.

Второй период - период «правой» протоисториографии, поскольку уже в 1930-е гг. в Русском Зарубежье происходит обращение к теоретическому наследию Тихомирова-монархиста. От «Монархической государственности» отталкивается в своей книге «Белая империя» (1941 г.) И.А.Солоневич. Широко цитирует Тихомирова в своих творениях «Русская идеология» (1934 г.) и «Об истинном монархическом миросозерцании» (1941 г.) святитель Серафим (Соболев).

В Советской России этот период отмечен запретом на народовольческую и вообще народническую проблематику. Однако всякое молчание - «знаковое». На самом деле в этот период за сталинским железным занавесом происходило то усвоение «опыта Тихомирова», которое со всей очевидностью оправдало себя в годы Великой Отечественной войны, когда произошла патриотическая метаморфоза большевизма.

Произошедших изменений и нового - а, на самом деле, восстановления исконного положения России на мировой арене, не могли не признать крупнейшие монархические деятели Зарубежья. И.Л.Солоневич на волне патриотического подъема 1945 г. заканчивает «Народную монархию», начатую перед войной как «Белую империю», а ученик святителя Серафима (Соболева) и фактический основатель Православного Свято-Тихоновского Богословского института протоиерей Всеволод Шпиллер формулирует основание для своего возвращения в Россию: «Большевики кровью в войне смыли свой грех перед Россией».

Третий период может быть назван собственно историографическим. Главное его значение в том, что появилась возможность подлинно научного изучения и оценок творчества Тихомирова. Точную датировки этого периода

назвать сложно, поскольку исследование началось задолго до перестройки, открытые же публикации появились с начала 1990-х гг. и поток их не уменьшается.

Главный для третьего периода вопрос, нами сформулирован по аналогии с вопросом первого периода - почему 8 марта 1917 г. Тихомиров признал Временное правительство? Именно эта проблема, на взгляд диссертанта, волновала и В.Н.Костылева диссертация, которого была посвящена проблеме краха Тихомирова-монархиста, и Б.Парамонов, писавшего о «ненужности покаяния» в сравнительной перспективе покаяния Тихомирова с покаянием А.И.Солженицына и других диссидентов-«почвенников» 1990-х гг., и Ю.В.Давыдова, в своем последнем романе «Бестселлер» проводившего самые широкие параллели между нравственной проблематикой Тихомирова и советской действительностью. Еще более показателен взгляд со стороны. У японского историка Х.Вада очерк о последнем периоде жизни Тихомирова содержится в книге с выразительным названием «Россия как проблема всемирной истории» (М., 1999), причем последние главы посвящены оценке «перестройки».

После возрождения интереса к Тихомирову отечественное тихомироведение третьего периода как бы пробежало логику предыдущего развития: сначала в 1970-80-х гг. в лице Ю.В.Давыдова и В.Н.Костылева возродилось левое тихомироведение, затем в 1990-х гг. - правое. Если в оценках покаяния 1888 г. правая и левая историография расходятся, то в оценках поступка 8 марта 1917 г. они в общих чертах сходятся. В этом смысле третий период может быть назван синтетическим, поскольку либеральная среда является идеальной для синтеза левых и правых идей, а точнее, традиционалистской монархической идеологии и стихийного советского монархизма - слова и дела. Весьма характерно, что именно в этот период появляются такие понятия как «красно-коричневый», «национал-большевизм».

В настоящий момент можно говорить о переходе к третьему этапу третьего (собственно историографического) периода, для которого характерен, с одной стороны, интерес к религиозно-философской проблематике мыслителя, с другой I стороны, критика монархического пласта наследия. Вслед за В.И.Карпецом, назвавшим свою статью, посвященную проблеме «8 марта», «Эсхатологический выбор Тихомирова», можно сказать, что именно этот, а не первый вопрос , является основным для тихомироведения. Особенно сегодня, когда весь мир стоит перед необходимостью признания или отвержения так называемого Нового мирового порядка, все чаще осознаваемого в эсхатологической перспективе самыми разными авторами.

Во второй главе «Лев Тихомиров и идейно-политическая борьба конца XIX - начала XX веков» выделяются и анализируются следующие ключевые факты биографии Тихомирова, которые вызвали последующие противоречивое оценки сначала современников, затем тихомироведов:

а) Современники оценивали Тихомирова, прежде всего, по его поступку 1888 г., восприятие которого дается на фоне эпохи Александра III. В работе подчеркивается, что идеолог террористической партии покаялся перед «реакционером» Александром 1П, избравшим политику бескомпромиссной борьбы с политическим терроризмом. От своих учителей К.П.Победоносцева, М.И.Драгомирова Александр Ш усвоил взгляд на своих подданных, как на расшалившихся детей, в результате чего и смогло произойти «возвращение блудного сына» (Тихомирова), ставшее венцом нравственной победы над революцией. Описывается и другое событие, произошедшее в ту же эпоху в революционной среде — распространение марксизма, без учета чего значение всей остроты оценок тихомировского покаяния было бы менее понятно.

б) 8 марта 1917 г. Л.А.Тихомиров признает Временное Правительство и обязуется «повиноваться его распоряжениям», за что на следующий день получает от либеральной печати прозвище «двойной ренегат».

Эти два кардинальных открытых мировоззренческих выбора определяют внешнее проявление творческой эволюции Тихомирова, в которой можно выделить три периода: революционный, монархический и религиозно-философский.

В связи с этим в диссертации выявлены два основных пласта русской культуры, которые отразило творчество Тихомирова.

Один пласт условно-революционный. Здесь Тихомиров один из вождей, однако, с другой стороны, он прежде всего интеллигент, а потому не смог один стоять против мира и обстоятельств, упал в ренегатство. Но если разобраться, почему Тихомиров падает, то оказывается, что еще будучи революционером, Тихомиров не признавал нечаевщины, рано понял губительность и тупиковость террористического пути. Уже в революции Тихомиров был последовательным и твердым государственником.

Другой пласт монархически-консервативный. Здесь Тихомиров также один из вождей. Он - разработчик теории монархической государственности, эксперт по рабочему вопросу, глубокий церковный публицист, который одним из первым поднял в печати вопрос о восстановлении Патриаршества. Тихомиров выступает идеологом реформ П.А.Столыпина, поддерживающий реформатора в периоды падений и не боящийся критиковать в периоды взлетов. Однако, Тихомиров так, по настоящему, и не примкнул ни к одной черносотенной партии и не нашел себя в политической действительности начала XX века. Идеалом для него осталось правление АлександраШ. Тихомировские предложения Верховной власти не встретили ожидаемого им приема и на страницах своих дневников Тихомиров с годами стал все более нелестно отзываться о периоде правления Николая II, а в своей газете «Московские ведомости» позволял себе критику Г.Е.Распутина, с которой связывал и последовавшую в 1913 г. свою опалу. В конце-концов Тихомиров также не удерживается на этой монархической волне и соглашается с

Временным правительством, то есть, вновь, как интеллигент, становится теперь уже двойным ренегатом.

Соответственно двум пластам русской культуры, нашедшим отражение в идейной эволюции Л.А.Тихомирова, мы имеем две традиции преемственности его наследия.

С одной стороны, русская революционная традиция идет через Тихомирова-народника к Ленину через преодоление народничества как особой формы революционности. Тихомиров преодолевает народничество, уходя из революции, Ленин преодолевает народническую форму, находя иную форму революционности.

Опираясь на предложенную реконструкцию культуры как механизма освоения ценностей, существующего в виде пластов, можно даже сделать предположение о личном характере преемственности харизмы вождя «Народной воли» основателем советского государства В.И.Ульяновым (Лениным), который поднял упавшее революционное знамя. И, может быть, не случайно, что часть псевдонимов и партийных кличек Тихомирова «Тигрыч», «Старик» мы находим и у Ленина. Как писал Н.Валентинов: «Ленина называли не только' "Ильичом". Я не мог сразу понять, о ком идет речь, впервые услышав от Гусева: "Идем к Старику"».

Забегая вперед к материалу 4-й главы, следует сказать, что в рамках русской революционной традиции Л.А.Тихомиров занимает особое -место, отчасти сопоставимое с местом Ж.-Ж.Руссо в истории Великой Французской революции. Речь о последовательном разворачивании единого революционного сюжета, в контексте которого Ленин сопоставим с Робеспьером, а Сталин с Наполеоном.

С другой стороны, критика идейных предпосылок, которые привели Тихомирова (и не его одного) к признанию Февральской революции, была, с позиций филаретовского, византийского православия дана П.А.Флоренским в брошюре «Около Хомякова (критические заметки)», вышедшей в свет накануне Февраля - осенью 1916 г. Именно Флоренский поднял упавшее в 1917 г. знамя тихомировского монархизма, найдя для него новую, а на самом деле более свойственную ему - традиционную, богословскую форму. Эта преемственВость имела место в последний, религиозно-философский период творчества Тихомирова. В относящихся к этому периоду воспоминаниях «Тени прошлого», он оставил благожелательные оценки товарищей своей молодости, черты которых узнаются в героях написанной незадолго до кончины эсхатологической фантазии «В последние дни» - последних христианах, борющихся с антихристом.

Третья глава «Образ Тихомирова на фоне идейных исканий отечественной интеллигенции XIX - XX вв.» содержит два параграфа, соответственно отражающих две стороны известного латинского выражения «definitia est genus proximus et differentia specifica» (определение - это род'ближайший, и видовое отличие). Задача определить место ЛА.Тихомирова в отечественной щъорцм.

В первом параграфе «Понятие ренегатства в этике русской интеллигенции и сравнительно-исторический анализ ренегатства JJ.A. Тихомирова» вводится рабочее определение культуры, как механизма освоения ценностей. Особенности русской культуры показываются на примере русской интеллигенция, ярким примером которой в свою очередь является Л.А.Тихомиров.

«Род ближайший» для того, чтобы охарактеризовать тихомировскую идейную эволюцию выявляется посредством сравнения с другими типичными явлениями той же эпохи: а) с явлением так называемых «отошедших», «уставших»-, б) с провокаторством, т.е. предательством; в) с богоискательством.

(а) Характерное для эпохи Александра III явление «отошедших» (от политики) было политически бессознательным, не аргументированным идейно, внешне обусловленным, что для социального слоя, происходящего от корня «интеллект», конечно же не могло не сказаться уродливыми последствиями, описанными, например, в «Рассказе неизвестного человека» А.П.Чехова. Этот внешний характер лояльности вскрылся в царствование Николая П, когда вновь ослабилась сила внешнего принуждения. Примером «уставшего» иногда называют, например, сына купца-миллионера Н.И.Утина (1841-1883 гг.), после своего «отхода» от революции, занимавшегося предпринимательством.

(б) Но если покаяние Тихомирова (ренегатство) было предтечей следующей эпохи, возникает резонный вопрос - а чем же оно отличалось от другого явления, расцветшего при Николае П - провокаторства, которое, собственно, и есть иудино предательство? Покаяние Тихомирова носило открытый, гласный характер. Перебежчик (из греч. политического обихода - сштоцоХод, т.е. перебежчик из партии в партию) покидает воюющий стан. Предатель же приводит в него врагов. Когда Тихомиров разорвал с революционным прошлым, то, будучи ренегатом идейным, он, никого не выдавая и не опускаясь до подлости, тем самым не отказывался от рыцарской этики интеллигенции, но лишь корректировал, пересматривал ее, опираясь на другую, интеллигентскую же ценность - свободу личного выбора. Употребление понятия «ренегат» свидетельствует о западных, в частности, католических корнях русской революционной традиции. Однако элементы рыцарской этики, содержащиеся в данном понятии, имеют и православные истоки, восходящие, в частности, к учителю Западной, но тогда еще нераздельной, церкви IV в. - священномученику Киприану Карфагенскому, и по этой причине православным сознанием не могут быть отвергнуты.

(в) Таким образом, напрашивается вывод, что Тихомиров был предтечей другого, культурного явления эпохи правления Николая II.

Речь идет о веховцах, в той или иной степени испытавших искушение марксизмом, таких как Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, П.Б.Струве, С.Л.Франк. Как заметил Г.П.Федотов, именно марксизм повлиял на поворот исканий русской интеллигенции в сторону православия.

По этой причине с обвинениями Тихомирова в том, что он «выпал в быт», дело обстоит несколько сложнее, чем с «усталостью». Несомненно, что Лев Александрович участвовал в главном идейном выборе поколения - отказе от морализма и беспочвенности, свойственной народничеству. Марксизм же, по прекрасному выражению протоиерея Георгия Флоровского, был практическим возвращением к онтологии, к действительности, к бытию. В этом тихомировская идейная эволюция схожа с эволюцией Г.В.Плеханова, с одним отличием, что Тихомиров пошел дальше.

В результате анализа истории употребления понятия ренегат можно сделать вывод о том, что употребление его в революционной среде по отношению к отступникам надо рассматривать в контексте этики интеллигенции.

Искания, соблазны и прозрения русской интеллигенции как особого явления, характерного именно для русской истории отразились в судьбе Л.А.Тихомирова, быть может, наиболее радикально и выразительно. Тихомирову свойственны все черты этой социальной группы в русской культуре: и сильные, и слабые. Постоянное самообразование, стремление изменить окружающую жизнь к лучшему, способность на поступок сочетаются в его характере с нерешительностью и безвольностью.

Интеллигенция - социальный слой, оформившийся в России ко II пол. XIX в. и явившийся одним из плодов модернизации, начатой еще Великим Петром. Более того, можно сказать, что к этому периоду интеллигенция начала замещать дворянство, как главного осуществителя этой модернизации. Каждый интеллектуал, чтобы быть участником модернизации, должен был пройти в своем развитии отрицательный по отношению к традиционным ценностям период, не являющийся, однако, целью модернизации. Обычно понятие «интеллигенция» («орден интеллигенции») употребляется именно в этом смысле, и, соответственно, именно нигилистическая этика, характерная для «отрицательного» периода модернизации, подразумевается, когда идет речь о кодексе чести этого ордена.

Возникшее в данной среде понятие «ренегат» означает человека, перешедшего от второго к третьему периоду и тем самым нарушившего этот неписаный кодекс. Если на протяжении ХУШ-Х1Х вв. представителями этого поворота к традиционным ценностям были лишь гениальные пророки-одиночки, такие как А.С.Пушкин, Н.В.Гоголь, Ф.М.Достоевский, то в начале века ХХ-го можно говорить уже о целом поколении интеллигенции, потянувшемся к Церкви и Богу.

И поскольку представители третьего этапа это тоже интеллигенция, то пересмотр ее кодекса чести, предпринятый начиная с М.Н.Каткова и С.Н.Булгакова, и кончая И.Р.Шафаревичем, был неизбежен. При таком подходе канонизация отрицательной этики оказывается всего лишь «кастовым» эгоизмом интеллигенции, нежеланием соответствовать решению задач, стоящих перед народом в целом, а Вовсе не подлинным кодексом интеллигентской чести.

В свете сказанного «ренегатство» 1888 г. может быть названо вступлением на указанный «третий путь», а поступок 8 марта 1917 г. попыткой вновь сойти с него - откатным движением, хотя, возможно, и неизбежным при столь крутом первом повороте. Таким образом, об идейном ренегатстве можно говорить как в 1888 г., так и, оценивая поступок 8 марта 1917 г., поскольку здесь также имели место идейные причины. И в том и в другом случае, ренегатство преодолевалось в рамках традиции. Чтобы понять, какой смысл носила оценка Тихомирова в качестве «ренегата», необходимо проанализировать - каков русский смысл этого слова? В прямом смысле оно означает человека, перешедшего на сторону господствующей идеологии, ради материальных выгод - предателя. Именно в этом смысле желает охарактеризовать Тихомирова Русанов, называя его ренегатом и противопоставляя ренегатам с прилагательным «идейный» - таким как В.Г.Белинскйй.

Как, было выяснено выше, Тихомиров был ренегатом идейным. На «русский язык» понятие «идейный ренегат» должно переводиться как «покаявшийся», или по отношению к Тихомирову - предтеча «богоискателей».

Во втором параграфе «Образ Тихомирова в русской культуре» показывается «видовое отличие» тихомировского «богоискательства» исходя из конкретных оценок его идейно-политической эволюции, имеющихся в литературе.

а) В советской историографии можно выделить, по крайней мере, два противоположных образа Тихомирова, причем первый образ необходимо специально отыскивать, отслаивая позднейшие напластования образа Тихомирова-ренегата. О первоначальном восприятии Тихомирова, существовавшем в «Народной воле» свидетельствуют тогдашние его прозвища, такие как «Затворник Шамбори», «Генерал», «Тигрыч», «Старик». Как писал в своих воспоминаниях «Встречи с Лениным» Н.Валентинов: «В "Братьях Карамазовых" монах Зосима мудр не потому, что стар, а "старец" потому, что мудр. Старец не возрастное определение, а духовно-качественное. Именно в этом смысле Чернышевский называл Р.Оуэна "святым старцем"». Это прозвище позволяет утверждать, что в революционной субкультуре оценка личности Тихомирова носила яркие религиозные черты харизматического лидера.

б) В право-монархической историографии образ Тихомирова-ренегата не сразу поменялся в знаке и стал означать покаявшегося, то есть обратившегося из «Савла в Павла». Первоначально имела место подозрительность по отношению к покаявшемуся революционеру, которого многие монархисты вслед за революционерами обвиняли в корыстных мотивах, двуличии, «валленродстве». Итак, с одной стороны, имела место трагедия неприятия его покаяния единомышленниками - монархистами. Сам Тихомиров осмыслял свой путь в образе евангельской притчи о возвращении блудного сына. Впоследствии, уже в 1990-е гг. в результате возрождения этого трагического образа Тихомирова появилось новое искушение - «канонизировать» Тихомирова. Наиболее ярко

подобные попытки видны в традиции издания трудов Тихомирова М.Б.Смолиным. Однако, другие исследователи, такие как С.М.Сергеев и С.В.Фомин, считают, что не стоит делать из Тихомирова нового Маркса, тем более, что излишне идеализированный образ Тихомирова-монархиста способен обернуться прямой противоположностью, если неведающий всей полноты картины почитатель Тихомирова узнает о его поступке 8 марта 1917 г.

в) Воссоздание целостного образа Тихомирова в русской культуре невозможно без учета самовосприятия мыслителя. Поставив эпиграфом «эсхатологической фантазии» слова летописца Пимена, Лев Александрович выразил осознание своего истинного призвания, созревшего к концу жизни. По видимому, Тихомиров отталкивался от малоизвестного рисунка «Пимена-летописца», сделанного его единомышленником и другом художником В.М.Васнецовым. Подтверждением того, что эта самооценка не расходилась с действительностью, являются воспоминания его младших современников -народника Н.С.Русанова и, особенно, поэта-символиста А.Белого, в которых выявлен тот же сюжет. На наш взгляд, факт этого взаимоподтверждения является наивысшей из существующих в отечественной культуре оценок личности и творчества Тихомирова.

В литературных воспоминаниях А.Белого «Начало века» (М., 1933) Тихомиров показан на грани нового, религиозно-философского периода творчества, наступившего в результате, с одной стороны, разочарования в том, что его государственные идеи и проекты будут востребованы, а, с другой стороны, нарастающего убеждения Тихомирова в неотвратимости падения монархии. Не случаен, поэтому, тот миф, который независимо от тихомировской «эсхатологической фантазии» появляется в воспоминаниях А.Белого. Диалог Белого с толкователем Апокалипсиса Тихомировым вызывает ассоциации с диалогом летописца-Пимена и Григория Отрепьева из «Бориса Годунова», причем келией Чудова монастыря становится типография университетских «Московских ведомостей». Таким образом, имеются по крайней мере две формы оценки Л.А.Тихомирова через этот сюжет: трагический васнецовский и комический (А.Белого). Сам же архетип Пимена-летописца, находящегося по ту сторону «правых» и «левых», - является тем образом синтеза двух отечественных традиций, к которому Тихомиров пришел в конце жизни Здесь и осознание современности в виде Смуты, и путь выхода из нее - через восстановление «связи времен».

В четвертой главе «Эволюция тихомировского монархизма и его оценка-» рассматривается проблема эклектизма «Монархической государственности» и его преодоления в творчестве П.А.Флоренского.

Несмотря на то, что сегодня изданы основные работы религиозно-философского периода творчества Л.А.Тихомирова, можно констатировать тот факт, что мыслитель все еще продолжает восприниматься человеком одной книги - автором «Монархической государственности». По этой причине разговор об

оценке наследия в русской культуре целесообразно вести на материале монархической доктрины. По материалу же, касающемуся анализа оценок религиозно-философской составляющей творчества Тихомирова, материала накопилось пока еще не достаточно.

Дихотомическое деление монархического пласта наследия Л.А.Тихомирова принадлежит М.Б.Смолину, издателю серии «Пути русского имперского сознания». «Критика демократии», «Апология монархии и веры», таковы названия сборников статей Л.А.Тихомирова, характерных для данной традиции издания, а значит и прочтения сочинений мыслителя. И хотя сам автор, с названиями Смолина, вероятно бы согласился, нам они нужны для того, чтобы показать, каким образом могла бы быть осуществлена критическая оценка наследия Тихомирова с позиций П.А.Флоренского.

Первоначально «Монархическая государственность» самим Тихомировым планировалась в двух выпусках. В первый выпуск должны были войти две первые части, посвященные критике западной государственной идеи, начиная от чистой теории в первой части, и кончая Римской империей и ее демократическим наследием в Византийский период во второй части. Во второй выпуск должны были войти: третья часть, посвященная истории развития русской идеи самодержавия (т.е. русского византизма) и четвертая часть, называющаяся «Монархическая политика», в которой содержалась программа, разработанная мыслителем для России только что начавшегося XX в.

Очевидно, что главный труд жизни не мог не отразить структуры (эволюции) тихомировского мировоззрения в целом. А значит, не случайно, что к противопоставлению «критики» и «апологии» Смолин пришел эмпирически -издавая другие публицистические труды Тихомирова. В первом сборнике были изданы статьи конца XIX в., опубликованные в «Русском обозрении», во второй вошли статьи из «Московских ведомостей» начала XX в. Своеобразной вершиной треугольник^ "при этом оказалась «Монархическая государственность», в рецензии на пятое издание которой Смолин позднее объяснил принципы построения своих сборников. Рецензия имеет характерное название - «Библия монархизма».

Однако, зная историю первого издания книги, не со всеми высказанными Смолиным оценками можно согласиться, и прежде всего со столь жестким дихотомическим делением. Более точной является окончательная структура первого, васнецовского издания «Монархической государственности», из которой видно, какое основание у «треугольника» - часть Ш-я «Русская государственность», где Тихомиров выступил историком идеи русского самодержавия (а не только критиком и апологетом).

В.М.Васнецов подобрал к книге такой шрифт, что все издание получилось дороже и объемнее - в трех выпусках, поскольку последним двум частям понадобились отдельные тома. Если же отталкиваться от дихотомического деления Смолина, тогда краеугольным камнем тихомировской монархической

доктрины оказывается восходящая к Ж.-Ж.Руссо теория верховной власти, на основании которой Тихомировым была произведена критика господствующей в современной ему науке теории обособления властей. Однако говорить, что Тихомиров основывается на Руссо было бы некорректно. Противоположным полюсом теории верховной власти и у Тихомирова и у Руссо является учение об общественном договоре, критике которого в духе Святителя Филарета (Дроздова) в «Монархической государственности» уделено немало места.

Кроме того, в серьезной коррекции нуждается тезис Смолина о том, что в мышлении Тихомирова «удивительно сочетались критические достоинства и апологетические возможности».. Серьезные оговорки вызывает вторая часть тезиса, поскольку в сравнении с «критикой» «апология» у Тихомирова безусловно хромает. Мы уже цитировали П.А.Флоренского - никакого заключения нет...

Вместе с тем диссертант не может согласиться и с мнением С.В.Фомина, считавшего, что поступок Тихомирова 8 марта явился «проявлением того, что прикровенно содержалось в его теории и до 1917 г.». Сопоставление тихомировских дневников ¡906-1917 гг., содержащих «неонародовольческие» высказывания (в духе общественного договора) с теоретическим текстом «Монархической государственности», в которой содержится критика этой теории, позволяет сделать вывод об эволюции Тихомирова в сторону хомяковского (славянофильского) православия, в 1916 г. подвергнутого критике П.А.Флоренским в статье «Около Хомякова». При этом нужно особо подчеркнуть, что Флоренский критиковал «договорной монархизм» позднего славянофильства (и в том числе Тихомирова, запамятовавшего, о чем он писал на рубеже веков), вполне в духе филаретовского, византийского православия «Монархической государственности».

Здесь можно говорить о «монархизме теории и монархизме жизни». «Соборность» на словах и отрицательный, индивидуалистический пафос на деле, как об этом прекрасно выразилась Татьяна Резвых. Преодолев интеллигентский нигилизм в теории, Тихомиров (как и, например, И.Л.Солоневич) не смог до конца изжить его на практике. Здесь он зачастую шел на поводу своего, хотя и консервативного, но все-таки интеллигентского окружения.

Можно ли судить Тихомирова слишком строго? Нет, поскольку это был неизбежный, ученический этап сознательного усвоения монархической теории. Для начала нужно было русской государственной мысли в лице Тихомирова встать вровень с Западом, чтобы почувствовать себя независимым от него. И здесь следует перейти к анализу причин этого «отката». Они коренятся в том, что для следующего шага необходимо было отказаться от «самости», от выводов собственного, поврежденного грехом, ума, однако это-то и было всего сложнее для Тихомирова, пришедшего своим умом и к монархйи, и к вере. Этот следующий шаг был осуществлен в кандидатской -диссертации о.Павла Флоренского «О духовной истине» (1911 г.). Произошло это в иной -

богословской плоскости. По этой причине самостоятельный разговор о восприятии наследия Тихомирова Флоренским в полной мере возможен лишь при рассмотрении религиозно-философского периода творчества Тихомирова. Именно по работе над вторым капитальным теоретическим трудом обращается Тихомиров с вопросами к Флоренскому в их переписке, сохранившейся в Архиве семьи Флоренских.

Однако Флоренскому, как и другим представителям следующего поколения, было легче, потому что Рубикон был уже пройден. То, что поколение, ставшее поколением новомучеников и исповедников российских, пошло на смерть от большевиков без политического бунта означало, что в России родился новый тип интеллигенции. А вернее интеллигенция подошла к той «третьей» фазе политической зрелости, к тому возвращению к традиционным ценностям (на новом витке), ради которого собственно и замышлялась модернизация русскими государями. Именно поэтому восполнение недостатков тихомировской «апологии монархии» нужно искать не столько в эмигрантских трудах публициста И.Л.Солоневича или профессора И.А.Ильина, являющихся лишь техническим усовершенствованием основных теоретических положений «Монархической государственности», сколько в житии священномученика П.А.Флоренского.

Находясь под следствием, Флоренский, в ответ на предложение самооговора написал тюремный трактат «Предполагаемое государственное устройство в будущем» (1933 г.), в котором изложил программу необходимых преобразований, и, в духе веберовской теории харизматического лидера, обосновал право грядущей великой личности на ее осуществление. Таким образом, признав себя главой мифического национал-фашистского центра -«Партии возрождения России», он тем самым ушел из порочного круга политических идеологий XX в., очерченного М.В.Назаровым.

В этом смысле по адресу священника Павла Флоренского, в житии которого мы уже не видим расхождения между словом и делом, могут быть повторены слова, сказанные по поводу атеиста Ленина: «В.И.Ленин вышел на общественно-политическую арену вооруженный сложившейся теорией марксизма, поэтому весь творческий путь ученого революционера выглядит более зрелым. В этом соображении некоторое объяснение тому факту, что есть много буржуазных писак, паразитирующих на противопоставлении, так сказать, «Марксов» разных этапов его пути, и совершенно мизерное число лиц, «осмеливающихся» писать о «настоящем» или «другом Ленине» (т.е. таком, каким он нужен буржуазии)».

Что можно сказать, возвращаясь к эволюции тихомировской монархической теории? Третий период биографии Тихомирова на самом деле является «четвертым», если смотреть на него в контексте 1рех Периодов отечественного государствоведения, а значит - «откатным» (см. гл.' 3, пар. 1). Как воскликнул один из героев романа марксиста А.Упита «Ренегаты»: «Два акта в гору, два - с горы? Но почему в ваших пьесах нет пятого акта?!» В перспективе же русской истории это не был тупик, ибо тот «третий путь» государствоведения, на который

Тихомиров только вышел, Флоренский прошел до конца. Можно сказать и более

- преодолевая второе идейное ренегатство Тихомирова, Флоренский, таким образом, воспринял и то лучшее, что Тихомиров вынес из революционной традиции.

Сам же Тихомиров своим поступком 8 марта, в основе которого лежала эволюция его теории монархической государственности, опытно показал наиболее уязвимое место в построениях отечественных идеологов монархии, славянофильского толка.

В Заключении подводятся итоги исследования, _ формулируются важнейшие выводы и дается общая оценка проблемы восприятия личности и наследия Л.А.Тихомирова в русской культуре.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Чесноков, C.B. Всечеловечность и отзывчивость как черты русского национального характера / С.В.Чесноков // Проблема ценностей в диалоге культур• Материалы 2-й Всероссийской научной конференции. Секция творческой молодежи. Нижний Новгород, 15 декабря 1994 г. - Н.Новгород, 1994.

- С. 4-6.

2. Чесноков, C.B. Интеллигенция и правосознание / С.В.Чесноков // Судьбы российской интеллигенции: Материалы третьей Всероссийской научной студенческой конференции 13-14 декабря 1995 г. - Н.Новгород, 1996. - С. 134136.

3. Чесноков, C.B. Лев Тихомиров и Макс Вебер: монархия и цезаризм / С.В.Чесноков // Мир власти: традиция, символ, миф. Материалы Российской научной конференции молодых исследователей 17-19 апреля 1997 г - М.: РГТУ, факультет истории, политологии и права, 1997. - С. 60-63.

4. Чесноков, C.B. Теория верховной власти Льва Тихомирова: аксиома о которой умолчали? / С.В.Чесноков // Проблемы истории и творческое наследие профессора Н.П.Соколова: Материалы Межвузовской конференции 10-11 октября 1997 г. - Н.Новгород, 1998. - С. 237-239.

5. Чесноков, C.B. Неизвестный Тихомиров / С.В.Чесноков // Отечественная философия: русская, российская, всемирная. Материалы V Российского симпозиума историков русской философии. - Н.Новгород, 1998. - С. 112-113.

6. Чесноков, C.B. Лев Тихомиров: По обе стороны баррикад / С.В.Чесноков // Новая деловая книга. - 1998. № 4. - С. 44-51;

7. Чесноков, C.B. Наука как проявление родового стремления человечества / С.В.Чесноков // Феномен науки в XX веке: Материалы межвузовской научной конференции 8-9 декабря 1998 г. - Н.Новгород, 1999. - С. 38-40.

8. Чесноков, C.B. Социология господства М.Вебера сквозь призму теории верховной власти Л.Тихомирова / С.В.Чесноков // Полис- 2000 № 2 - С. 161171.

9. Чесноков, C.B. Лев Тихомиров по обе стороны баррикад / С.В.Чесноков // Новая книга России. - 2001. № 4. - С. 55-60.

10. Чесноков, C.B. Святитель Митрофан Воронежский и тайна материнского благословения Л.А.Тихомирова (К 150-летию со дня рождения мыслителя) / С.В.Чесноков // Трибуна русской мысли. - 2002. № 2. - С. 94-102.

11. Чесноков, C.B. Где и когда произошла встреча Л.А.Тихомирова и П.А.Флоренского? / С.В.Чесноков // V Саровском историческая конференция, посвященная 100-летию канонизации преподобного Серафима Саровского. Тезисы докладов. - Сэров*: СГТ, 2003. - С. 126-128.

12. Чесноков, C.B. «...Не идут мне впрок советы старца...» (О причинах признания Временного Правительства Львом Тихомировым) / С.В.Чесноков // Царские дни в Иваново-Вознесенске. Православно-патриотические чтения, посвященные памяти Государя-Мученика Николая II. - Иваново, 2003. - С. 71-74.

13. Чесноков, C.B. «Да разгорается эта искра в пламя» (Роль j

B.М.Васнецова в истории первого издания «Монархической государственности» Л.А.Тихомирова) / С.В.Чесноков // Проблемы взаимодействия духовного и светского образования. История и современность: XIII Рождественские * православно-философские чтения. - Н.Новгород: НГЦ, 2004. - С. 529-537.

14. Чесноков, C.B. Когда и где произошла встреча П.А.Флоренского и Л.А.Тихомирова? / С.В.Чесноков II V Саровская историческая конференция, посвященная 100-летию канонизации Серафима Саровского. Сборник докладов. -Саров: ТПК г. Саров Нижегородской области, 2004. - С. 52-62.

15. Чесноков, C.B. Чудесное спасение Семьи Императора Александра III и покаяние вождя террористической партии «Народная Воля» Л.А.Тихомирова /

C.В.Чесноков // Покровские Дни: Тезисы докладов историко-патриотических чтений, посвященных 100-летию со дня рождения Цесаревича Алексия «Наследник Престола и наследники Империи». - Н.Новгород: «Русская линия», 2004. -С. 7-8.

16. Чесноков, C.B. Предисловие к кн. / С.В.Чесноков // Тихомиров JI.A. В последние дни (эсхатологическая фантазия) / Предисл. С.Чеснокова, коммент. С.Сергеева. - М.: Изд- во «Артос-Медиа», 2004. - С. 3-25.

17. Чесноков, C.B. Эволюция восприятия идеолога «Народной воли» Л.А.Тихомирова / С.В.Чесноков // Ученые записки Волго-Вятского отделения Международной Славянской Академии наук, образования, искусств и культуры. Вып. 16. - Н.Новгород: Издатель Ю.А.Николаев, 2005. - С. 169-176.

Подписано в печать 24.05.05. Формат 60 х 84 '/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Уч.-изд. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ 374.

Нижегородский государственный технический университет. Типография НГТУ. 603600, Нижний Новгород, ул. Минина, 24.

»1 1 23

РНБ Русский фонд

20ЩМ 5921

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Чесноков, Сергей Валентинович

ВВЕДЕНИЕ.3

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ИСТОРИОГРАФИЯ Л.А.ТИХОМИРОВА.11

ГЛАВА ВТОРАЯ. ЛЕВ ТИХОМИРОВ И ИДЕЙНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

В РОССИИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКОВ.55

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОБРАЗ ТИХОМИРОВА НА ФОНЕ ИДЕЙНЫХ ИСКАНИЙ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ XIX - XX ВЕКОВ.96-

§ 1. Понятие ренегатства в этике русской интеллигенции и сравнительноисторический анализ ренегатства Л.А.Тихомирова.97

§ 2. Образ Тихомирова в русской культуре.111

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЭВОЛЮЦИЯ ТИХОМИРОВСКОГО МОНАРХИЗМА

И ЕГО ОЦЕНКА.148

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Чесноков, Сергей Валентинович

Актуальность темы исследования. В русской истории и культуре имеется не только органичность, но и противоречивость, наличие различных несмешивающихся между собою пластов. В этом смысле весьма актуальным представляется изучение личности и творческого наследия Л.А.Тихомирова (1852-1923), народовольца, монархиста, религиозного философа. Тихомиров является одним из наиболее ярких выразителей и проявителей этих противоречий, и он же в своей жизни их соединяет. Причем соединяет как интеллигент, а интеллигенция это безусловно русское явление, которого нет на Западе. Именно в интеллигенции проявляется одна из особенностей русской натуры - с ее гигантским интересом к новому, с характерным для нее стремлением всякую вещь испробовать «на разрыв». Тихомиров, прямо по Г.Федотову, -идеен и беспочвен. Все время теряет почву под собой и вновь пытается найти идею спасения и почвы.

Корневую черту творчества Тихомирова Павел Флоренский охарактеризовал следующим образом: «ум его острый и разрывающий материал как добычу, не особенно плодотворен: начинает всегда очень сильно, а потом всю деятельность разоряет, и никакого заключения - нет». Действительно, Тихомиров «качался» вместе с различными волнами (пластами) русской истории, ярко их воплощая. Отсюда и сложность в восприятии его жизни историографами - те идейно-культурные пласты, которые «прожил» Тихомиров, не всеми осознаются как проявления единой русской культуры. Но Тихомиров не просто умудрился побывать в разных пластах культуры. Он принес «плоды» в виде работ - революционных, монархических и богословских. Им хорошо показана и катастрофичность русской истории и ее удивительная противоречивость. Тихомиров и здесь образец, ибо в своей единой жизни попытался соединять как тогда казалось несоединимое - монархию и социализм, западничество интеллигенции и почвенность православия. Тихомиров ярчайший и высочайший пример интеллигенции еще и потому, что он мыслитель, писатель, но не делатель, не практик. И если история интеллигенции является составной частью отечественной истории, тогда освоение тихомироведения есть самопознание русской культуры. Именно при таком подходе изучение личности и наследия мыслителя становится наиболее актуальным, поскольку до настоящего времени каждый тихомировед выбирал особый пласт истории и называл его русским, а другие чужеродными. Тихомиров же интересен тем, что своей личностью и жизнью он подчеркивает родство этих пластов, их русскость, их единое происхождение из русской истории. И это важно нам сегодня, потому что Россия опять в «разорванном» состоянии, что также может быть понято как проявление русской культуры, как звенья разладившегося механизма освоения ценностей. Поймем Тихомирова, поймем по разному его понимавших, поймем чуть лучше нашу историю, восстановим русский механизм освоения ценностей, восстановим жизнь.

Степень научной разработанности темы. Хотя биография Л.А.Тихомирова, написанная В.Маевским появилась еще в 1934 г. [211], первым полноценным исследованием, посвященным Тихомирову, может считаться лишь диссертация В.Н.Костылева «Лев Тихомиров на службе царизма: (Из истории общественно-идейной борьбы в России в конце XIX начале XX вв.)» [483]. Защищенная в 1989 г., эта диссертация до сих пор остается самым полным сводом архивно-библиографических источников тихомироведения до 1987 г. (года ее написания) и одновременно своеобразным 100-летним итогом изучения творчества Тихомирова «слева». Костылевым впервые была обрисована широкая панорама реакции русского общества на переход революционера Тихомирова в правительственный лагерь, были представлены оценки этого события со стороны революционеров, монархистов, либералов, а также политической эмиграции.

Следует отметить, что предшественником Костылева был Ю.В.Давыдов. В исторических романах Давыдова о народовольцах и его главном герое - Г.Лопатине (знаменитом охотнике за провокаторами) уже в 1970-80-х гг. было поднято большинство вопросов, по отдельности обсуждавшихся впоследствии, во вступительных статьях и предисловиях 1990-х гг. к переиздаваемым работам Тихомирова.

Несмотря на большое количество литературы о Тихомирове, содержащей порой прямо противоположные оценки, до сих пор нет специальных историографических исследований. Так, единственная классификация основных подходов, существующих в рамках тихомироведения, имеется лишь в упомянутой диссертации В.Н.Костылева. И то, охватывает она одно лишь «левое» его крыло. Но здесь важен сам принцип классификации, задающий матрицу дальнейшего исследования, и, прежде всего, позволяющий увидеть вопрос, главный для левой историографии. Поскольку последняя является первоначальной и базовой, то содержащиеся в ней основные подходы могут быть в дальнейшем спроецированы на все тихомироведение в целом.

Четче всего постоянно задававшийся ему вопрос сформулировал сам Тихомиров, назвавший свою покаянную брошюру 1888 г. «Почему я перестал быть революционером» [152].1 Какие же основные варианты ответа на него находит В.Н.Костылев?

1) Народнический, согласно которому Тихомиров не был борцом, в его личной неустойчивости и измене народовольчество не при чем (В.Н.Фигнер [461], Д.Кузьмин (Е.Е.Колосов), Н.С.Русанов [70], Е.А.Таратута [227], В.А.Твардовская [228], Ю.Пелевин [339], [Х.Вада [308]] и др.).

2) Марксистский. Здесь ренегатство объясняется отражением, с одной стороны, кризиса народнической идеологии, с другой - торжества реакции в России 1880-х гг., причем сам Тихомиров называется "героем политического безвременья" (Г.В.Плеханов,

B.И.Невский [412], С.И.Мицкевич, И.А.Теодорович [70, 353], С.С.Валк [193], Н.А.Троицкий [229], М.Г.Седов [222], [К.Ф.Шацилло] и др.).

3) Поскольку К.Маркса в 1888 г. в живых уже не было, то следующий подход -Ф.Энгельса, в 1890 г. задавшего следующую максиму: «.русский, если только он шовинист, рано или поздно падет на колени перед царизмом, как мы это видели на примере Тихомирова» [93: 15].

4) Ленинский. Воссоздать этот подход ставит перед собой задачей в своей диссертации Костылев. В полном собрании сочинений Ленина имеется всего одно, не существенное упоминание имени Тихомирова, но были упоминания в газете «Искра».

Как видим, первый и второй ответы предлагают объяснение поступка соответственно субъективными и объективными причинами. Третий и четвертый ответы - дань канонам. Они задают идеальный пример отношений преемственности, имеющей место и в случаях 1-2, поскольку марксизм выступил преемником народовольчества. Как неоднократно отмечали нижегородские исследователи, Ленин (а с ним и большевизм) выступил преемником как западной, так и отечественной традиций [190]. И в этом смысле 4-й ответ является синтетическим. Однако, несмотря на наличие некоторого материала, показывающего преемство большевизма и «Народной воли», проходящее через личности их вождей, эта важнейшая проблема Костылевым поставлена не была.

В дальнейшем отдельные историографические проблемы поднимались: применительно к революционному периоду творчества Тихомирова - Х.Вада, Г.С.Каном, О.А.Милевским; монархическому - А.В.Пролубниковым, И.А.Исаевым,

C.М.Сергеевым, Г.Б.Кремневым, С.В.Фоминым; религиозно-философскому

1 Аналогично: «Почему Тихомиров «перестал быть революционером»?» называется § 1 главы I диссертации Костылева [483: 41-63], в котором содержится историографический обзор.

Г.Николаевым, В.И.Карпецом, В.М.Лурье. Однако все исследователи касались «одного из» периодов творчества, «одной из» творческих ипостасей мыслителя.

Исследование монархической теории Л.А.Тихомирова привлекало и нижегородских исследователей. На юридическом факультете Нижегородском университете была выполнена и успешно защищена в 2000 г. диссертация В.И.Цыганова [487]. В 1996 г. традиция изучения наследия мыслителя была заложена и на кафедре социальной философии ННГУ - отдельная глава была посвящена Тихомирову в дипломе И.И.Кобылина [294].

Первый опыт целостного обзора историографии Л.А.Тихомирова имеется в монографии 1999 г. А.В.Репникова «Консервативная концепция российской государственности» [221], однако кроме Тихомирова книга посвящена еще трем персоналиям консерваторов. Интересные попытки осмысления личности и наследия Тихомирова в целом содержатся в диссертациях и статьях О.А.Милевского и С.М.Сергеева, в тезисах выступлений А.Г.Трифонова, а также в небольшой статье современного публициста Б.Парамонова, в которой тема жизни мыслителя осмысляется им как покаяние [338].

Несмотря на то, что на протяжении 1990-х гг. вышла серия томов «Pro i contra», посвященная целой плеяде дореволюционных мыслителей серебряного века, проблема традиции,3 насколько нам известно, в данных изданиях специально не ставилась. До Тихомирова же данная волна еще не докатилась.

Тема восприятия Л.А.Тихомирова младшими современниками и, в частности, П.А.Флоренским, была затронута преподавателем Православного Свято-Тихоновского богословского института А.И.Яковлевым в вышедшей в 2002 г. книге «Корона и крест» (о Патриархе Тихоне) [283]. В ней Л.А.Тихомиров представлен одним из главных героев, действующих на фоне церковной жизни дореволюционной интеллигенции Москвы и Сергиева Посада. В рамках «правого» тихомироведения этот роман-хроника сопоставим с романами Ю.В.Давыдова для «левого» направления.

Таким образом, следует сказать, что непосредственно посвященными интересующей нас теме мы можем назвать лишь диссертацию В.Н.Костылева и романы Ю.В.Давыдова и А.И.Яковлева. Причем, последние, в силу своего жанра, конечно, научными исследованиями не являются.

2 Благодарим О.А.Уварова, указавшего нам на существование данного исследования.

3 Об интересе к дайной теме нижегородских исследователей свидетельствует, например, исследование Е.Н.Базуриной «Консерватизм в идейном наследии К.Н.Леонтьева и В.В.Розанова» [492].

Подобная степень изученности вопроса не может считаться достаточной. Та литература, которая вышла о Тихомирове за последние 15 лет, и те новые источники, которые не были известны В.Н.Костылеву, нуждаются в анализе и классификации, в частности, не были проанализированы правый и либеральный подходы. Кроме того, сама проблема нуждается в новой постановке в соответствии с выясненными приоритетными направлениями исследования творческого пути мыслителя.

Хронологические рамки исследования: 80-е гг. XIX - XX вв.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

• анализ понятия ренегатства применительно к идейной эволюции Л.А.Тихомирова;

• анализ эволюции тихомировского монархизма и его оценка;

Теоретическая и методологическая база исследования.

Сообразно сформулированной выше цели данного исторического исследования в качестве методологии выбран культурологический подход, позволяющий определить роль наследия Тихомирова, как в русской общественной мысли конца XIX - начала XX вв, так и в русской культуре в целом. А именно, в диссертации предлагается рассмотрение идейно-политического наследия Тихомирова с точки зрения отражения в ней разнородных пластов русской общественной мысли и культуры указанного периода.

Подобный подход диктует необходимость присутствия историографического метода в качестве серьезной составляющей.

Вслед за С.М.Сергеевым и В.И.Цыгановым мы называем Тихомирова творческим традиционалистом. В.И.Цыганов справедливо выделял три периода, которые прошла в своем развитии отечественная государственная мысль: первый - до-петровский, (относительно) самостоятельный, второй - «подражательский». И здесь Цыганов отмечает один очень важный момент: «консервативный идеологический запас русского общества был очень велик, больше, чем последующего», третьего периода, который Цыганов характеризует как «период активного формирования теории русского самодержавия». Поскольку понятие традиционалист восходит к веберовской проблематике модернизации, мы бы и назвали эти периоды по-веберовски: традиционным, модернизационным и ввели бы третье понятие - традиционалистский. При подобном методологическом подходе понятие модернизации оказывается уместным для понимания того, что в основе появления различных пластов русской культуры лежит единое диалектическое ее развитие на протяжении истории.

В соответствии с поставленными задачами выбраны следующие методы исследования:

1. Поскольку в настоящем исследовании речь идет об оценках (а следовательно и восприятии) в русской общественной мысли и культуре, первым методом становится психологический подход, позволяющий разрешить первую задачу - преодолеть множественность различных субъективных образов интересующего нас объекта восприятия. Это возможно через выявление глубинных архетипов, к которым сводятся их частные проявления, известные (доступные) из имеющихся в наличии источников. При этом восприятие мыслителя другими людьми не только увязывается с его самовосприятием, но и проверяют одно другое.

2. Поскольку речь идет о соотнесении идейно-политической эволюции мыслителя, отражающего эволюцию общественной жизни, то другим методом исследования становится принцип микроистории, позволяющий великое видеть в малом (в нравственной проблематике отдельной личности - проблемы стоящие перед обществом в целом). Посредством этого метода разрешается вторая задача - эволюция восприятия Л.А.Тихомирова выявляется через последовательно провоцирующие ее волны (пласты) идейной и творческой эволюции мыслителя.

3. Принцип сравнительного анализа.

A.Белого, К.Леонтьева, В.Маевского, С.И.Мицкевича, С.Н.Палеолога, А.П.Прибылевой-Корбы, Н.С.Русанова, С.С.Синегуба, Я.Стефановича, В.И.Сухомлина, Ю.Терапиано,

B.Н.Фигнер, М.В.Фроленко, С.И.Фуделя. Специфика данной темы заставляет относить к источниковой базе исследования публикации, упоминавшиеся в историографическом разделе.

Значительную помощь в работе оказало знакомство с неопубликованной перепиской П.А.Флоренского и Л.А.Тихомирова 1913-1919 гг., хранящейся в Архиве семьи Флоренских, любезно предоставленной академиком П.В.Флоренским.

• Впервые дается анализ эволюции тихомировского монархизма.

• Впервые делается акцент на бытовании монархического наследия Тихомирова и образа мыслителя в традиции.

Теоретическая и практическая значимость диссертации в том, что в ней намечены дальнейшие перспективы исследования творческой эволюции Л.А.Тихомирова через понимание того, что в тихомировских колебаниях отражаются основные смысловые линии (пласты) русской истории. Как гениальный сын своей истории Тихомиров с каждой новой ее «волной» (пластом) поднимался вверх и падал вниз, но в самом обществе, народе не одна волна, их несколько, они могут не совпадать, противоречить и противоборствовать, и это всегда борьба за главенствующие ценности, а значит борьба за культуру. Подобные колебания — проявления русскости судьбы Л.А.Тихомирова и ее вплетенности в русскую историю, где после централизации государства при Иване Грозном (завоевал Казань, Астрахань, Сибирь) имело место страшное падение в Смутное время. Где после разгрома Гитлера, взлета в космос и т.п. наблюдается падение в компрадорскую демократию. Россия (перевернем идею) как Тихомиров идет от взлета к падению и ренегатству, и поняв судьбу Тихомирова, как явление русской истории, мы поймем как уменьшить вред от подобных переворотов. В частности, в работе:

- реконструируется целостный образ Л.А.Тихомирова, дается возможность рассмотреть его творчество с непредвзятых позиций;

- в экзистенциальном выборе и творческой эволюции отдельной личности демонстрируется эволюция народа в целом;

- на конкретном примере показывается родство русской революционной традиции с традицией исихазма.

Апробация работы. Ряд положений исследования выносился на обсуждение на научных конференциях международного, российского и межвузовского уровня, а также при подготовке лекций и семинаров. После обсуждения на заседании кафедры «е социальной философии 6 апреля 2004 г. диссертация получила положительную оценку.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роль идейно-политического наследия Л.А. Тихомирова в русской общественной мысли и культуре конца XIX-XX веков"

выводы к четвертой главе

I. Монархический пласт наследия мыслителя в настоящее время является наиболее исследованным, а, по мнению некоторых исследователей, и наиболее ценным. По этим причинам проблема восприятия наследия Тихомирова, понятая как преемство в традиции, была рассмотрена на примере восприятия монархического пласта наследия мыслителя.

Установлено большое значение теории Ж.-Ж.Руссо для понимания монархической доктрины Л.А.Тихомирова, и в частности:

- что теория договорного происхождения государства Ж.-Ж.Руссо выступила теоретической осью, на которой произошел переворот 1888 г., однако в «Монархической государственности» эта теория была подвергнута критике;

- что критика демократии была осуществлена Тихомировым на основании теории верховной власти, разработанной им на основании идей Ж.-Ж.Руссо;

- что существует корреляция между выбором 1888 г., когда народ был на стороне императора, и выбором 1917 г., когда ситуация была противоположной.

На основании этого сделан вывод о том, что приверженность идеям Ж.-Ж.Руссо была константой на протяжении всей жизни Л.А.Тихомирова. На первом этапе она была основной и руководящей теорией, на втором - имела место критика демократии посредством критики теории общественного договора Руссо с опорой на теорию верховной власти того же Ж.-Ж.Руссо. На третьем этапе склонность к Руссо, с его «Исповедью», исповедальными мотивами (в европейской традиции восходящими к «Исповеди» Блаженного Августина) проявила себя, с одной стороны, в написании воспоминаний, с другой - в толковании Апокалипсиса, в котором Тихомиров придерживался августиновской традиции.

Высокий удельный вес договорной теории в тихомировских дневниках последнего периода свидетельствует о том, что имела место эволюция тихомировского монархизма в сторону славянофильского. И здесь факт знакомства Тихомирова с Флоренским, в соединении с выводами Сергеева о том, что Тихомиров был последний славянофил, позволяет сделать нижеследующий вывод. А именно, что в своей государствоведческой части работа Флоренского «Около Хомякова» была направленной преимущественно против славянофильских увлечений Тихомирова, как наиболее крупного из находящихся рядом славянофилов и при этом теоретика монархии.

Путь Тихомирова высветил наиболее слабые места не только революционного, но и монархического правосознания, что, во многом, остается актуальным и по сей день. Если революционные идеалы Тихомирова имели воплощение на практике (в советский период), то воплощения монархических идеалов еще не было. По этой причине монархическое правосознание Тихомирова представляет интерес для более подробного рассмотрения.

II. Дихотомическое деление монархического пласта творчества Тихомирова принадлежит М.Б.Смолину. «Критика демократии», «Апология Веры и Монархии» -таковы названия сборников статей Л.А.Тихомирова, характерные для этой традиции издания, а значит и прочтения сочинений мыслителя. И хотя сам автор с названиями Смолина вероятно бы согласился, нам они нужны для того, чтобы показать, каким образом могла бы быть осуществлена критика наследия Тихомирова в духе П.А.Флоренского.

1. В серьезной коррекции нуждается тезис Смолина о том, что в мышлении Тихомирова «удивительно сочетались критические достоинства и апологетические возможности». Серьезные оговорки вызывает вторая часть тезиса, поскольку более сильной стороной наследия Тихомирова представляется критическая составляющая, «апология» же зачастую «хромает».

2. Очевидно, что главный труд жизни не мог не отразить структуры (эволюции) тихомировского мировоззрения в целом. А значит, не случайно, что к противопоставлению «критики» и «апологии» Смолин пришел эмпирически — издавая другие публицистические труды Тихомирова. В первом сборнике были изданы статьи конца XIX в., опубликованные в «Русском обозрении», во второй сборник вошли статьи из «Московских ведомостей» начала XX в. Своеобразной вершиной пирамиды при этом оказалась «Монархическая государственность», в рецензии на пятое издание которой Смолин позднее объяснил принципы построения своих сборников.

Однако, зная историю первого издания книги, не со всеми высказанными Смолиным оценками можно согласиться, и прежде всего со столь жестким дихотомическим делением. Более точной является структура первого, васнецовского издания «Монархической государственности», в котором видно, какое основание у «пирамиды» - часть III-я, где Тихомиров выступил историком идеи русского самодержавия (а не только критиком и апологетом).

Если же отталкиваться от дихотомического деления Смолина, тогда краеугольным камнем монархической доктрины Тихомирова оказывается восходящая к Ж.-Ж.Руссо теория верховной власти, на основании которой им была произведена критика господствующей в современной ему науке теории разделения властей. Вслед за Аристотелем и Ж.-Ж.Руссо, Тихомиров делит власть на верховную и управительную и доказывает, во-первых, что обособление властей возможно лишь в области власти управительной, во-вторых, что онтологические свойства верховной власти совпадают со свойствами власти единоличной.

Однако сказать, что в своей монархической теории Тихомиров полностью основывается на Руссо, было бы в корне не верно. Противоположным полюсом теории верховной власти в концепции Руссо является учение об общественном договоре, критике которого с позиций Святителя Филарета (Дроздова) в «Монархической государственности» уделено немало места.

III. Нельзя согласиться с мнением С.В.Фомина о том, что поступок Тихомирова 8 марта явился «проявлением того, что прикровенно содержалось в его теории и до 1917 г.». Напротив, сопоставление тихомировских дневников 1906-1917 гг., содержащих «неонародовольческие» высказывания (в духе общественного договора), с текстом «Монархической государственности», в которой содержится критика этой теории, позволяет сделать вывод об эволюции Тихомирова в сторону хомяковского (славянофильского) православия, подвергнутого критике П.А.Флоренским в 1916 г. в статье «Около Хомякова». При этом нужно особо подчеркнуть, что Флоренский критиковал «договорной монархизм» позднего славянофильства (и в том числе Тихомирова, запамятовавшего, о чем он писал на рубеже веков), вполне в духе филаретовского (византийского) православия «Монархической государственности».

Здесь можно говорить о «монархизме теории и монархизме жизни». Преодолев интеллигентский нигилизм в теории, Тихомиров (как и, например, И.Л.Солоневич) не смог до конца изжить его на практике.

Но судить Тихомирова слишком строго было бы не корректно, поскольку это был неизбежный, ученический этап сознательного усвоения монархической теории, русской государственной мысли в лице Тихомирова нужно было встать для начала вровень с Западом, чтобы почувствовать себя независимым от него.

Причины этого «отката» коренятся в том, что для следующего шага необходимо было отказаться от «самости», от выводов собственного, поврежденного грехом ума, однако это-то и было всего сложнее для Тихомирова, пришедшего своим умом и к монархии, и к вере.

Этот следующий шаг был осуществлен в диссертации о.Павла Флоренского «О духовной истине» (1911 г.). Как видим, произошло это в иной - богословской плоскости. По этой причине самостоятельный разговор о восприятии наследия Тихомирова Флоренским в полной мере возможен лишь при рассмотрении религиозно-философского периода творчества Тихомирова.

Но Флоренскому, как и другим представителям следующего поколения, было легче, потому что Рубикон был уже пройден. То, что поколение, ставшее поколением новомучеников и исповедников российских, пошло на смерть от большевиков без политического бунта, означало, что в России родился новый тин интеллигенции, а вернее, интеллигенция подошла к той «третьей» фазе политической зрелости, ради которой она в свое время и создавалась Петром I.

Однако преодоление недостатков тихомировской «апологии монархии» нужно искать не столько в эмигрантских трудах публициста И.Л.Солоневича или профессора И.А.Ильина, являющихся лишь усовершенствованием основных теоретических положений «Монархической государственности», сколько в творениях священномученика П.А.Флоренского, в житии которого мы уже не видим расхождения между словом и делом.

Если смотреть с точки зрения общей теории модернизации, то третий период идейной эволюции мыелителя является «четвертым» («откатным»), поскольку базовым, или собственно первым, должен считаться период его традиционной религиозности, полученной Тихомировым в семье. Однако одной общественно-политической проблематикой последний период творчества не объясняется, а потому необходим специальный разговор о Тихомирове - религиозном философе. Кроме того важна дальнейшая периодизация, с одной стороны, творческой эволюции Тихомирова, с другой стороны, эволюции ее восприятия в русской культуре.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате анализа тихомироведения, с одной стороны, был выявлен большой удельный вес левой историографии, с другой стороны, отсутствие обращения к этой историографии со стороны историографии правой и, как следствие, отсутствие критического, т.е. единственно научного отношения к наследию мыслителя. Соответственно сформулирован тезис о необходимости всестороннего изучения материалов советского тихомироведения и сопоставления поставленных в нем вопросов с материалами правой историографии.

I. При исследовании левой историографии Тихомирова выявлено:

1. Обвинение Тихомирова в ренегатстве, разработанное в виде целой концепции. В свою очередь эта концепция ренегатства раскладывается на ряд частных обвинений:

• в том, что Тихомиров никогда не был настоящим революционером: с одной стороны, упрек в трусости, с другой стороны, в том, что он не имел выстраданного революционного мировоззрения;

• в том, что никогда - ни в левом, ни в правом лагере - не был оригинальным мыслителем, в женственном и одновременно головном (рассудочном) характере его мысли и мировоззрения (метафизики), в том, что плыл лишь по ветру, был флюгером;

• в наличии лицемерия и противоречия между выступлениями Тихомирова в печати и в дневниковых записях как в 1880-е гг. (Л.Стефанович), так и в начале века, вплоть до 1914 г. (В.Костылев);

• в крахе деятельности Тихомирова как монархиста, и связанное с ним обвинение в двойном ренегатстве.

2. В левой традиции имеется два образа Тихомирова. Положительный - образ непререкаемого авторитета, «старца», и отрицательный - «ренегата», под которым был погребен первоначальный положительный. Негативное восприятие личности Л.А.Тихомирова получило наиболее полное художественное выражение в литературных мемуарах А.Белого и научное - в диссертации В.Н.Костылева, которые могут быть использованы для реконструкции ленинского подхода, соответственно: а) к личности и б) к наследию Тихомирова.

3. В зависимости от традиции понятие «ренегат» означает: а) в народничестве -предателя или сумасшедшего («надорвавшегося); б) в марксисткой ветви левой историграфии - «отошедшего» («уставшего») или идейного ренегата.

4. По адресу тихомировского учения о монархической государственности имеются обвинения в эклектичности и утопичности. Критика Тихомирова-монархиста восходит к Вл.С.Соловьеву. В полемике Тихомирова с Соловьевым (сер. 1890-х гг.), с одной стороны, как с наиболее ярким представителем либерального стана откристаллизовывались основные положения будущей «Монархической государственности», с другой стороны, создавалась тихомировская эсхатология, поскольку Соловьев — это еще и родоначальник религиозно-философского ренессанса.

5. В довоенный период наиболее интересны воспоминания о Тихомирове, являющиеся материалом для его биографа. Послевоенная историография содержит критику наследия Тихомирова через призму его творческого пути (принцип историзма). Перед Великой Отечественной войной победила точка зрения И.А.Теодоровича, согласно которой Тихомиров - идейный ренегат, и позиция П.Л.Лаврова (замалчивание Тихомирова и его проблематики). После войны в диссертации Костылева вместо позиции Лаврова была востребована позиция Н.С.Русанова (неприятие монархической эволюции Тихомирова), которая была подкреплена таким доводом, как крах Тихомирова-монархиста.

Таким образом, был выявлен, с одной стороны, большой удельный вес в тихомироведении левой историографии, с другой стороны, отсутствие обращения к этой историографии со стороны историографии правой и, как следствие, отсутствие критического, т.е. единственно научного отношения к наследию мыслителя. Соответственно сформулирован тезис о необходимости всестороннего изучения материалов советского тихомироведения.

II. В ходе анализа правого тихомироведения выявлено следующее:

1. Духовный переворот здесь считается идейным ренегатством, однако в силу однозначно отрицательного смысла, заключающегося в русском слове ренегат, приходится от него отказаться вовсе, заменив его на термин покаяние, а общую характеристику Тихомирова на понятие «традиционалист». Происходит перенос центра тяжести с выбора 1888 г. на поступок 1917 г. В частности, выявлены следующие, существующие в правой историографии, ответы на обвинения, сформулированные по отношению к Тихомирову со стороны историографии левой:

• Трусость (если выражаться предельно резко) личная не обязательно является помехой для наличия «отваги умственной» и, даже напротив, предполагает метафизическую потребность в том, чтобы рядом находилась личность лидера-практика.

Кроме того, о том, что Тихомиров был революционером, свидетельствует третий период его творчества. Во-первых, через описание биографий героев преодолевается «негероизм» самого мемуариста, во-вторых, толкователем Апокалипсиса Тихомиров стал именно как носитель революционного сознания, в-третьих, о том же свидетельствует жизненный путь его учеников - Святейшего Патриарха Алексия I, отца Павла Флоренского, принимавших советскую власть и сотрудничавших с ней, не изменяя своим убеждениям.

• С одной стороны, второе обвинение встречает продолжение в правой традиции, для которой излишний рационализм является маргинальным. С другой стороны, понятая в качестве «зеркальности», «флюгерность» оказывается лишь промежуточным вызреванием такого качества Тихомирова как летописца. В дальнейшем было бы интересно рассмотреть это свойство метафизики Тихомирова через понятие креационизм.

• Тезис о лицемерии находит, с одной стороны, подтверждение, с другой стороны, коррективу, в результате которой может быть понят как преодоление ограниченности партийного монархизма.

• Тезис о двойном ренегатстве в правой историографии выходит на первый план и получает смыслообразующее значение для понимания левой концепции ренегатства справа.

2. В правой традиции имеется, по крайней мере, два противоположных образа Тихомирова. Образ Тихомирова-ренегата не сразу поменялся в знаке и стал означать покаявшегося: блудного сына или обратившегося из «Савла в Павла». Первоначально имела место подозрительность по отношению к покаявшемуся революционеру, которого многие монархисты, вслед за революционерами, обвиняли в корыстных мотивах поступка 1888 г. Итак, с одной стороны, имела место трагедия неприятия его покаяния единомышленниками - монархистами. Сюжет ее - евангельская притча о возвращении блудного сына. Усилия реабилитировать этот трагический образ Тихомирова в 1990 гг. после долгого господства ярлыка «ренегат» привели к тому, что появилось искушение обожествления Тихомирова. Причины этому вполне понятны - желание «перегнуть» палку, чтобы ее выпрямить. Наиболее ярко подобные попытки видны в традиции издания трудов Тихомирова М.Б.Смолиным. И напротив, С.М.Сергеев писал о недопустимости создания из Тихомирова (или из кого бы то ни было еще) нового «Маркса». Ту же мысль, но в более образной и иронической форме, впоследствии высказал С.В.Фомин, когда в конце своего предисловия к дневникам Тихомирова за 1916-17 гг. приводил прозвище «Карл Маркс», которое дали Тихомирову в Сергиевом Посаде дети. Излишне идеализированный образ Тихомирова-монархиста действительно способен обернуться прямой противоположностью. Особенно после того, как в широких монархических кругах станет известно о его поступке признания Временного правительства 8 марта 1917 г.

3. Осознание ценности покаяния Тихомирова восходит к К.Н.Леонтьеву с его идеями о том, что русский царь некогда возглавит социалистическое движение. Именно от Леонтьева берет исток интерес к Тихомирову у большинства обращавшихся к его творчеству исследователей.

4. Критическое восприятие наследия Тихомирова «справа» было осуществлено о.Павлом Флоренским, явившимся продолжателем как леонтьевской, так и соловьевской линий отечественной философской традиции. Преодоление недостатков тихомировской «апологии монархии» нужно искать не столько в эмигрантских трудах И.Л.Солоневича или профессора И.А.Ильина, являющихся лишь усовершенствованием основных теоретических положений «Монархической государственности», сколько в творениях и житии священномученика П.А.Флоренского. В ответ на предложение самооговора Флоренский написал тюремный трактат «Предполагаемое государственное устройство в будущем» (1933 г.). Таким образом, признав себя главой мифического национал-фашистского центра - «Партии возрождения России», он тем самым, в отличие от Тихомирова, ушел из порочного круга политических идеологий XX в., очерченного М.В.Назаровым.

5. Наиболее ценным в правой историографии Тихомирова представляется критика его монархической доктрины, развернутая в работах 1930-40-х гг., а также критика его поступка 8 марта 1917 г., появившаяся в конце 1990-х гг.

III. В результате данного исследования мы пришли к следующим выводам:

1. Выявление эволюции восприятия личности и наследия Л.А.Тихомирова (тихомироведения) - невозможно в отрыве от историографии «Народной воли». Вслед за эволюцией историографии «Народной воли» тихомироведение в своем развитии прошло три качественных периода. В рамках развиваемой М.В.Назаровым классификации основных идеологем XX в. (ни одна из которых не является монархической) мы назвали периоды: 1) социалистическим; 2) националистическим и 3) либеральным. Последний создает благоприятные условия для синтеза левой и правой историографии, поскольку они обе равно находятся в оппозиции либерализму. Главным вопросом для тихомироведения в целом является признание Тихомировым - идеологом монархии

Временного правительства 8 марта 1917 г. При этом два идейных выбора (1888 и 1917 гг.) являются проявлениями единой творческой эволюции, прошедшей в три этапа.

2. Воссоздание целостного образа Тихомирова в русской культуре - невозможно без учета самовосприятия мыслителя. К концу жизни Лев Александрович осознал свое истинное призвание в образе Пимена-летописца. Подтверждением того, что эта самооценка не расходилась с действительностью, являются воспоминания его младших современников А.Белого и Н.С.Русанова, в которых выявлен тот же сюжет.

3. Тихомиров - ярчайший представитель и выразитель русской культуры, с ее предельной противоречивостью.

4. Предыдущий вывод базируется на том, что Тихомиров - это типичный представитель русской интеллигенции. И ему свойственны все черты этой социальной группы: и сильные, и слабые. Постоянное самообразование, стремление изменить окружающую жизнь к лучшему сочетаются у него с нерешительностью и безвольностью его характера. Как писала Т.Резвых, «соборность» на словах и отрицательный, индивидуалистический пафос на деле». По этой причине образ Пимена может считаться лишь в качестве двойственного - трагическо-комического.

5. В рамках русской революционной традиции Л.А.Тихомиров занимает особое место, сопоставимое с местом Ж.-Ж.Руссо в истории Великой Французской революции. Речь идет о преемственности традиции, последовательном разворачивании единого сюжета, в контексте которого Ленин сопоставим с Робеспьером, а Сталин с Наполеоном. В свете святоотеческого предания монархическая доктрина Тихомирова была творчески воспринята Флоренским.

При этом, как было показано выше, большинство тезисов левой историографии нашло подтверждение, своеобразное преломление в правой историографии и было «снято» в ходе дальнейшего диалектического рассмотрения в рамках историографии «Третьего пути».

Благодаря чему такое оказалось возможно?

Как на этот факт неоднократно указывалось нижегородскими исследователями, у левой и правой историографии значительно больше общего, чем отличий. Что касается правого тихомироведения, то в нем они проистекают из того факта, что здесь имеется свой вопрос, сопоставимый с вопросом левой историографии. И соответственно такая же структура основных ответов на него.

Кроме того, была показана необходимость преодоления следующих стереотипов:

• мнения о кардинальности переворота 1888 г.;

• имеющегося в левой историографии мнения о несамостоятельности Тихомирова как мыслителя - нет он был самостоятелен, но как мыслитель, а не как деятель;

• существующего в правой историографии стереотипа о непогрешимости Тихомирова - идеолога монархии;

• имеющегося в правой историографии предубеждения по отношению к монархическим и религиозно-философским работам в связи с поступком 8 марта 1917 г.

IV. Поставлены такие вопросы и проблемы для дальнейшего иссл едования как:

1. Периодизация творческой эволюции и наследия Л.А.Тихомирова с учетом самовосприятия мыслителя.

2. Создание подлинной историографии покаяния Л.А.Тихомирова возможно лишь при восстановлении истинных масштабов и координат. Необходим переход от историографии, пускай и покаявшегося но все-таки цареубийцы, к восстановлению светлой памяти царя-Освободителя. При этом историография самого Тихомирова не только не потеряет своего значения, но лишь, напротив, обретет новое. Наследие Тихомирова становится тем пространством, на котором возможен диалог и столкновение различных точек зрения в подлинно научной дискуссии.

3. Сравнительный анализ отношения к ренегатству со стороны В.И.Ульяиова (Ленина) и православного учения на основе общей теории устойчивости и надежности систем.

4. Необходима дальнейшая разработка, с одной стороны, проблемы преемственности в революционной традиции: Тихомиров - Ленин, с другой стороны, сравнительное исследование религиозно-философской метафизики Л.А.Тихомирова и о.П.Флоренского.

5. Дальнейшая деталиция периодизации эволюции тихомироведения.

Список научной литературыЧесноков, Сергей Валентинович, диссертация по теме "Отечественная история"

1.Архивныематериалы

2. Архив семьи Флоренских. Переписка Л.А.Тихомирова и П.А.Флоренского (1913-1919 гг.). №№ 1-25.

3. Архив священника Павла Флоренского. Заявление студента 2-го семестра физико-математического факультета Павла Флоренского Ректору Московского Императорского Университета. Москва 19 3/III 01 г.

4. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, on. 1. Д. 3: Письмо В.Панаева Л.А.Тихомирову с извещением о зарегистрировании его в Комиссию по улучшения быта ученых. 1922 г. - 5 л.

5. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова. 1896-1899 гг. 254 л. оп. 1. - ■ д. 6: Дневник

6. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова. 1899-1900 гг.-238+35 л. оп. 1. • д. 7: Дневник

7. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова. 1900-1901 гг. 163+37 л. оп. 1. - • Д- 8: Дневник

8. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, оп. 1. • д. 9: Дневник

9. Л.А.Тихомирова. 9 марта 31 декабря 1901 г. - 172 л.

10. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова. 1 января — 3 августа 1902 гг. 174 + 8 л. оп. 1. - д. 10: Дневник

11. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова. 1 сентября 1902 28 апреля 1903 гг. - 208 л. оп. 1. - д. 11: Дневник

12. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова. 1 марта 1903 1 марта 1904 гг. - 196 л. оп. 1. - д. 12: Дневник

13. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова № 18. авг. 1913-дек. 1914 гг. 250 л. оп. 1. - я 22: Дневник

14. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, оп. 1. д. 23: Дневник

15. Л.А.Тихомирова (доп. Серг.-Посадский)№ 19. Июнь 1912-январь 1915 гг. 235 л., 2 вл.

16. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова № 20. Январь Сентябрь 1915 гг. - 134 л. оп. 1. - д. 24: Дневник

17. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова. Сентябрь 1915 г. — 116 л., 2 вл. оп. 1. д. 25: Дневник

18. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, Л.А.Тихомирова. Январь Сентябрь 1916 г. — 147 л., 3 вл. оп. 1. - д. 26: Дневник

19. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, оп. 1. д. 27: Дневник

20. Л.А.Тихомирова. Апрель 1916 Октябрь 1917 гг. - 143 л.

21. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, on. 1, дд. 48-58: Сочинение Тихомирова Л.А. «Религиозно-философские основы истории». 1913-1918 гг.

22. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, on. 1 Д. 118: Письма Тихомирову Семенова П.Н. 29 апреля - 19 июня 1905 г.

23. Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки, ф. 1, оп. 77. Д. 1: Кочетов Евгений. Письма Петровскому Сергею Александровичу.

24. Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки, ф. 167 (Метнер Э.К.), к. 1. — Ед. хр. 6: Бугаев Б.Н. (А.Белый). Письмо к Метнеру Э.К. Москва 4 янв. 1903.

25. Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки, ф. 172, к. 428. Д. 5: Ключевский отзыв на кандидатскую диссертацию В.Цветкова. — 2 л.23.24,25,26,27,2829,30,31,32,33,34,35,36,37,38,39,40,41,42.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роль идейно-политического наследия Л.А. Тихомирова в русской общественной мысли и культуре конца XIX-XX веков"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Чесноков, Сергей Валентинович

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Чесноков, Сергей Валентинович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роль идейно-политического наследия Л.А. Тихомирова в русской общественной мысли и культуре конца XIX-XX веков"

Список научной литературыЧесноков, Сергей Валентинович, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций