автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Роман Ф.М. Достоевского "Идиот"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роман Ф.М. Достоевского "Идиот""

На правах рукописи

Сальникова Оксана Михайловна

РОМАН Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ»: ПРОБЛЕМА ВЕРЫ И НЕВЕРИЯ В МОРАЛЬНО-НРАВСТВЕННЫХ

ПОЗИЦИЯХ ГЕРОЕВ

Специальность 10.01.01 —Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва — 2006

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

доктор филологических наук, проф. Валентин

Александрович Недзвецкий

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, проф. Сараскина Людмила Ивановна

кандидат наук

Пономарева Борисовна

филологических

Галина

Ведущая организация:

Московский государственный областной университет

Защита диссертации состоится ц 23 " ноября 2006 года в заседании диссертационного совета Д 501.001.26 при государственном университете им. М.В. Ломоносова.

_ часов на

Московском

Адрес: 119992, ГСП, Москва, Воробьевы горы, МГУ им. Ломоносова, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке филологического факультета МГУ.

Автореферат разослан " 20 " октября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

А.Б. Криницын

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность настоящего исследования обусловлена возросшим в современном литературоведении интересом к роману «Идиот», в частности, к духовно-нравственной составляющей образа «положительно прекрасного человека»; необходимостью подробного исследования проблемы веры и неверия в идейном замысле романа и ее реализации в системе персонажей.

Подлинная нравственность, по мнению Достоевского, не может существовать без опоры на христианские ценности, присущие верующим людям, таким, как князь Мышкин, который исполнен стремления содействовать духовному обновлению и воскресению человека, потерявшего веру в Христа. Удалась или не удалась миссия Мышкина помочь возрождению жителей Петербурга, как метонимии всей России, — таков один из основных вопросов исследования.

Объект и предмет исследования.

Объектом диссертационного исследования, таким образом, становится система персонажей романа Ф.М. Достоевского «Идиот». Предмет исследования — проблема веры как пафосообразующее начало романа.

Цель и задачи исследования.

Цель настоящей диссертации — рассмотреть, как Достоевским решается общефилософская проблема веры и неверия в системе персонажей романа «Идиот». Почему, с точки зрения Достоевского, без веры в Христа несостоятельна и красота человеческая? Кто из персонажей «Идиота» люди верующие и кто неверующие, а также пребывающие между верой и атеизмом? Как их религиозное состояние отражается в их морально-нравственных позициях?

Конкретные задачи данной работы:

1) изучить отражение духовно-нравственного состояния общества в России 60-70-х гг. XIX в. в романе «Идиот»;

2) классифицировать героев романа с точки зрения их духовного и религиозного состояния;

3) установить проявление морально-нравственных позиций героев в их поступках.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что, несмотря на существование многочисленных трудов, посвященных изучению христианских мотивов в творчестве Достоевского и евангельских реминисценций в текстах писателя, до сих пор не было сделано попыток обобщить накопленный исследователями разрозненный фактический материал по проблеме веры и неверия как главной составляющей нравственных позиций героев романа «Идиот». Настоящая работа призвана выявить те духовные качества человеческой личности, которые Достоевский считал основополагающими для становления характера. При этом мы полагаем необходимым избегать подмены эстетической природы художественного текста содержащимися в нем религиозными мотивами.

С середины 90-х годов в российском литературоведении сложилось целое

течение, названное С.Г. Бочаровым «религиозной филологией», или, по определению A.A. Звозникова и В. А. Недзвецкого, «религиозное литературоведение». Игнорирование эстетической природы художественной литературы, на наш взгляд, проявилось и в ряде трактовок романа «Идиот», представленных в посвященных ему двух недавних сборниках статей. Первый сборник вышел в г. Иваново (1999г.)1, второй в Москве (2001г., под ред. Т.А. Касаткиной)2. Сборники объединяет стремление их участников интерпретировать художественный текст романа прежде всего с религиозной точки зрения.

Формирование интерпретаторских тенденций романа, как правило, связано с той или иной характеристикой его главного героя. Кто он, князь Мышкин? Одни исследователи говорят, что он Спаситель-Мессия (В.Я. Кирпотин, А.Б. Галкин, Н.Т. Ашимбаева, Г.Г. Ермилова), другие видят в нем - просто хорошего человека (М. Джоунс, Д.Д. Обломиевский, В.А. Твардовская, Л.Н. Смирнова), третьи называют князя Мышкина больным, несчастным, обиженным природой (О.Г. Дилакторская, E.H. Белякова, С. Сальвестрони, Т.А. Касаткина), четвертые считают его юродивым, блаженным, не от мира сего чудаком, «идиотом» (В.В. Иванов, T.J1. Новикова). Можно привести и множество других ответов на этот вопрос, в которых Мышкин осмыслен негативно — от неудачного воплощения Христа (Т.М. Горичева, Л.А. Левина, К.А. Степанян) до лже-Христа (А. Мановцев, Е. Местергази) включительно.

В анализе образа Мышкина и образов других героев романа мы исходим из замысла автора: показать преимущество христианского отношения к людям и окружающему миру. Реализуется эта попытка через главного героя романа, неслучайно названного в подготовительных материалах к роману «князь Христос». Однако это определение вовсе не означает, что в образе князя Мышкина Достоевский стремился вывести некоего заменителя или двойника Иисуса Христа. Ведь Христос по-древнегречески означает то же самое, что на иврите Мессия. Он — помазанник Божий, каким потенциально, благодаря таинству крещения, является всякий христианин. Автор «Идиота» не изображал в романе второе пришествие Бога-Сына на землю, не предлагал читателю новое Евангелие или аналогичную ему духовную проповедь. Роман «Идиот» — художественное произведение, и это обязывает решать поставленные в диссертации задачи литературоведческими методами.

Проблема веры по-разному встает для каждого героя романа и является определяющей в морально-нравственной позиции большинства персонажей, так как нравственное состояние современного российского мира, как оно изображено в «Идиоте», и способность к его возрождению зависит у Достоевского в огромной степени от того, вернутся ли люди к христианской вере или нет. В диссертации анализируются действия каждого персонажа романа «Идиот», активно участвующего в развитии сюжета, с позиции отношения к вере, руководствуясь при этом совокупностью высказываний и

1 Роман Достоевского «Идиот»: раздумья, проблемы. Межвуз. сб. науч. трудов. Иваново, 1999.

г Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001.

поступков каждого из героев.

В результате проведенного анализа герои «Идиота» были объединены по отношению к проблеме веры и неверия в три основные группы: персонажи «верующие», «сомневающиеся» и «неверующие». Соответственно названы и главы диссертации.

Методологические принципы исследования. Основной метод исследования — сравнительно-сопоставительный анализ героев романа «Идиот». Теоретическую базу диссертации составили работы ученых Ю.М. Лотмана, II. И. Виноградова, Н.О. Лосского, В.А. Недзвецкого, А.Е. Кунильского, Г.К. Щенникова, С.М. Телегина, Г.Г. Ермиловой, Т.А. Касаткиной, в разное время обращавшихся к проблеме веры и неверия в творчестве Достоевского.

Научно-практическое значение работы. Практическая значимость работы определяется возможностью использования ее итогов при подготовке общих и специальных лекционных курсов по творчеству Достоевского и в целом истории русской литературы второй половины XIX века. Результаты исследования могут быть учтены при разработке теоретических проблем, касающихся соотношения в художественном тексте эстетических, этических и религиозных категорий.

Апробация результатов исследования. Положения диссертации обсуждались на следующих научных форумах: на городской научно-практической конференции «Русская словесность: история и современность» (г. Якутск, 2001г.), на российской научно-практической конференции «Новые технологии в филологическом образовании» (г. Якутск, 2002 г.), на российской научно-практической конференции «Художественное образование и духовное развитие личности» (г. Якутск, 2002 г.), на аспирантских чтениях «Актуальные проблемы филологии» (г. Якутск, 2003 и 2004 гг.), на международной научной конференции «История языкознания, литературоведения и журналистики как основа современного филологического знания» (г. Ростов-на-Дону, 2003г.), на всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы функционирования, преподавания и изучения русского языка и литературы в современных условиях» (г. Якутск, 2004 г.), на конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «День науки 2006» (МГУ, 2006 г.). Некоторые результаты исследования были использованы автором диссертации в ходе подготовки к спецкурсу по творчеству Достоевского (ЯГУ, 2004-200бгг.). Основные положения диссертации отражены в публикациях, список которых представлен в данном автореферате.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии, содержащей 247 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы и материала исследования, характеризуется степень разработанности проблемы и ее научная значимость, формулируются основные цели и задачи исследования, определяющие структуру работы.

В Главе первой «Жизнь разлагающаяся...» проведен анализ духовно-нравственного состояния российского общества после отмены крепостного права и начала реформ. Необходимость подобного анализа обусловлена большим количеством упоминаний в тексте произведения реальных событий, произошедших в Петербурге и взволновавших общественное мнение. Кроме того, для понимания позиции Достоевского, считавшего православную веру обязательной составляющей человеческой красоты, важно было определить, насколько катастрофично воспринималось писателем и его современниками разложение морали, происходящее в России после вступления страны в новую фазу экономического и социального развития.

Причину ожесточения сердец и деморализации душ Достоевский видел в отказе своих современников от веры, от Церкви, от Божьих Заповедей, в основе которых лежит евангельский наказ Иисуса Христа о любви к ближнему.

В первом параграфе первой главы диссертации «Духовно-нравственный кризис российского общества 60—70-х гг. XIX в» в итоге изучения критических статей, писем и художественных произведений как самого Достоевского, так и его современников дана характеристика социально-нравственного состояния русского общества данного периода. Для России вторая половина XIX века — время сложное, время «разложения» традиционных и поиска новых систем координат во внутренней политике государства, выработки новых моральных, этических, эстетических постулатов и ценностей. Это время, когда все «сдвинулось», «переворотилось» (Л. Толстой), и еще неизвестно, во что «уложится», когда нет прочных нравственных опор, на которых может строиться будущая гармоническая жизнь.

В 1877 г. в «Дневнике писателя» Достоевский отмечал: «У нас есть, бесспорно, жизнь разлагающаяся и семейство, стало быть, разлагающееся. Но есть, необходимо, и жизнь вновь складывающаяся, на новых уже началах» (25; 35)\ Процесс «разложения» русской жизни начался задолго до 1877 года. Уже в 40-х гг. XIX века, особенно после французской буржуазной революции 1848 г., вследствие кризиса феодально-патриархальных отношений происходит активный рост самосознания личности, чувства ее самоценности. Личность начинает требовать признания ее «аутономности» (А. Герцен), исключительности. Человек более не хочет быть «ветошкой» или «винтиком», но он же способен противопоставить себя всему человечеству, резко обособиться от него. Таковы, например, герой романа Достоевского

* Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. Л., 1972 — 1990. Здесь и далее ссылки на это издание даются в тексте в круглых скобках арабскими цифрами с указанием тома - первая цифра, через точку с запятой - страницы

«Преступление и наказание» Родион Раскольников и носитель «разорванного сознания»4 Парадоксалист из «Записок из подполья».

Естественный и исторически оправданный процесс роста личностного самосознания приводит к завышенной самооценке и желанию отринуть все патриархальные нормы. Самолюбие, гордыня, тщеславие — это тоже результат роста личности. А самое опасное в переходной ситуации — отказ от христианских нравственных основ вообще, искушенность аморализмом человекобожества.

В обращении «К молодому поколению» (сентябрь 1861г.) Н.В. Шелгунов и M.JI. Михайлов отрицали институт семьи и брака, как якобы противоречащий равенству полов, а в прокламации «Молодая Россия» (май 1862г.) П.Г. Заичневский открыто призывал огнем и мечом свергнуть «опорочивший» себя строй. И если это потребуется — кровью залить Россию, не побоявшись испачкать руки. Н.В. Соколов, автор книги «Отщепенцы» (1866г.), выставляет в качестве примера для подражания образ жизни воров, нищих и публичных женщин под тем предлогом, что эти люди просто более «честны» в своих действиях, чем «добропорядочные» граждане.

Происходит смещение нравственных ценностей, подмена понятий о чести и достоинстве. Хаос в мыслях, распад общественных отношений и семейных уз становятся все более заметны. Случайные связи, «случайные семейства» приходят на смену патриархальной семье и быту «дворянского гнезда». Вместе с отрицанием патриархальных ценностей, которые более не убеждают, отрицается и «старая» вера. Теперь каждый сам себе Бог и законодатель. Но отказавшись от «устаревших» правил и порядков, человек оказался перед острой необходимостью заменить их новыми правилами. А основ для замены нет, они «не выжиты», не выстраданы еще, как напишет позднее Достоевский в «Дневнике писателя».

Многие русские писатели даже вынесли своеобразную оценку российской действительности 60—70-х гг. названиями своих произведений. Таковы, в частности, «Отцы и дети», «Дым» И. Тургенева; «Преступление и наказание», «Игрок», «Идиот», «Бесы» Ф. Достоевского; «Обломов», «Обрыв» И. Гончарова; «Взбаламученное море», «В водовороте» А. Писемского; «Что делать?» Н. Чернышевского. Исторический оптимизм Чернышевского, искренне верившего, что коренное изменение общественных условий жизни приведет к оздоровлению душевного и нравственного состояния человека, не был разделен другими писателями.

В отличие от автора «Что делать?», Достоевский ищет духовно-нравственные критерии, спасающие современника от одиночества, возвращающие его к людям, к поискам основ нового общества. Однако, как пишет Достоевский своей племяннице С.А. Ивановой 1/13 января 1868 г,, объясняя главную идею романа «Идиот», «идеал — ни наш, ни цивилизованной Европы еще далеко не выработался. На свете есть только одно положительно-

4 Термин «разорванное сознание» принадлежит Гегелю. В трактате «Феноменология духа» Гегель строит психологическую концепцию дисгармонического сознания и связывает его с кризисом и распадом старых форм человеческого общества.

прекрасное лицо — Христос, так что явление этого безмерно, бесконечно прекрасного лица уже конечно есть бесконечное чудо» (28, кн. 1; 251). Но как же вернуть современного человека к Христу и Его «чудесной и чудотворной красоте» (20; 10)?

В середине 70-х годов в «Дневнике писателя» Достоевский с горечью отметит проникновение на русскую почву начал европейского индивидуализма: «Право, мне все кажется, что у нас наступила какая-то эпоха всеобщего "обособления". Все обособляются, уединяются, всякому хочется выдумать что-нибудь свое собственное, новое и неслыханное <...> Разрывают прежние связи без сожаления, и каждый действует сам по себе и тем только и утешается <...> Одним словом, каждый сам по себе и каждый по-своему» (22; 80).

Современное нравственное шатание и разложение опасно тем, считает Достоевский, что нарушает исконную связь народа со своими корнями, с православной верой. А это, в свою очередь, приводит к отказу от Бога и замене Его истины законами естества. Сильнее всего отход от веры проявляется в столице России, Петербурге, в городе образованных, начитанных, интеллигентных атеистов. Его писатель называл самым «фантастическим» городом, «с самой фантастической историей из всех городов земного шара» (5; 57).

Во втором параграфе первой главы «Образ Петербурга в художественном мире романа "Идиот"» проанализирован распад нравственности и разрушение межличностных связей, семейных уз, чиновничьих обязанностей жителей российской столицы. Это мир перевернувшихся понятий о добре и зле, убивающий самые светлые мечты, калечащий души, гасящий надежду на спасение.

Только в этом городе, считает романист, и могла разыграться изображенная повседневная трагедия: молодая женщина, Настасья Филипповна Барашкова, вынуждена вести жизнь «камелии», ее богатый соблазнитель подыскал для нее приличного жениха, дает приданное, и тут же его приятель намеревается продолжать использовать женщину как любовницу с согласия ее будущего мужа. Кроме того, у прелестницы имеется и страстный поклонник, готовый для своего кумира пожертвовать даже родительским благословением, наследством и чуть ли не самой жизнью (что, конечно, вызывает в памяти читателей образ коварной Клеопатры, созданный Пушкиным). О том, что подобные истории не являются чем-то необычным, свидетельствует и тот факт, как деловито решается судьба героини ее окружением. Ее подруга, Дарья Алексеевна, которая не прочь оказаться на месте Настасьи Филипповны, время от времени произносит фразу типа «Эх, не так надо с ними; Да я бы на твоем месте деньги взяла, а их бы всех прогнала»: «А ты сто тысяч-то возьми, а его прогони, вот как с ними надо делать; эх, я бы на твоем месте их всех... что в самом-то деле!» (8; 136).

Деградация и разложение прежних (патриархальных) основ русского семейства прослеживается на примере двух генеральских семей Епанчиных и Иволгиных, семьи Терентьевых, Лебедевых и молодой супружеской пары Птицыных. Все они, так или иначе, созданы по расчету. Оба генерала, Епанчин

и Иволгин, главы семейств, нарушают обет супружеской верности. Вдова капитанша Терентьева, мать Ипполита, измеряет благополучие своей семьи только деньгами, ради получения которых имеет любовника, генерала Иволгина, а убедившись в его некредитоспособности, подает на него в суд. Варя Иволгина вышла замуж за Птицына только потому, что тот мог обеспечить ее семью. Лебедев один воспитывает четверых детей, любит их, но не доверяет: по ночам ищет под кроватью старшей дочери «милого друга», зная наверно, что там никого нет, кричит и топает ногами на младших. Это все «случайные семейства», в которых нет душевности, теплоты, взаимопонимания, они не могут быть надежной защитой от пагубного влияния новых социальных, атеистических идей.

Достоевский показал и извращение служебно-бюрократических отношений, приводящее к использованию служебного положения в корыстных целях. В «Идиоте» подчиненный чиновник (Ганя) рассматривается как прикрытие для начальственного сладострастия (генерал Епанчин). Ганя заключает сделку с совестью, когда ради денег готов закрыть глаза на измену будущей жены с генералом Епанчиным, его начальником. При этом генералу не стыдно смотреть в глаза своему подчиненному. Подобный эгоизм желаний не единичен. Писатель упомянул о еще одном видном чиновнике, дяде Евгения Павловича Радомского, «почтенном старичке» и «эпикурейце», который растратил казенные деньги, то ли 350, то ли 500 тысяч, на различные прихоти и застрелился.

Такими образом, Достоевский рисует картину общего нравственного распада, поглотившего чиновников — преуспевших и обнищавших. Более того, те кто имеют деньги, только сильнее погружаются в пучину страстей и пороков: Тоцкий, Епанчин, Рогожин считали возможным купить красоту и любовь, видя в ней не дар Божий, а товар, имеющий свою цену. Согласно автору романа «Идиот», в России конца 60-х гг. борьба между верой и неверием, между Богом и дьяволом в людских сердцах резко обострилась. Столица России предстает перед читателем городом полупомешанных, психически не устойчивых людей еще больше, чем Петербург в «Преступлении и наказании». Здесь и спившиеся, завравшиеся статские генералы (Иволгин), и угрюмые мономаны (Рогожин), и эксцентричные, истеричные женщины (Барашкова), и бунтующие против мироздания юноши (Терентьев), и жестокие в самой их любви красавицы (Аглая). Это всеобщее сумасшествие есть болезнь эпохи, результат религиозного кризиса, переживаемого Россией той поры. «Человек в этом состоянии чувствует себя плохо, тоскует, теряет источник живой жизни, не знает непосредственных ощущений и веб сознает» (20; 192), — отмечает писатель.

Вторая, третья и четвертая главы характеризуют основных героев романа «Идиот» с позиции их отношения к вере. Все главы разделены на параграфы по числу рассматриваемых героев и названы соответственно именам персонажей. С опорой на христианские постулаты вычленено несколько основных критериев истинности веры (вера в Господа, любовь к ближнему, бескорыстное участие, жертвенность), в свете которых проанализированы высказывания и

поведение героев романа.

Во второй главе «Неверующие герои» сгруппированы персонажи, неспособные нравственно возродиться, быть христианами в полном смысле этого слова. К ним относятся герои, которые в своих поступках руководствуются личным «хотением», которые ни разу не задумались о ближнем, не сострадали чужому горю. Это те, кто открыто называют себя нигилистами (Ипполит, Докторенко), а также те, кто не отступает на словах от веры предков, но в поступках не соблюдает христианских норм поведения (Тоцкий, генерал Епанчин, Ардалион Александрович, Ганя и Варвара Иволгины).

В параграфе 2.1. подвергнут анализу образ Афанасия Ивановича Тоцкого, который, на наш взгляд, занимает первое место среди героев-атеистов. Это представитель самого ненавистного Достоевскому типа людей, паразитирующих на чужом несчастье, эксплуатирующих других людей и извлекающих из всего личную выгоду. Людей, не способных к духовным сомнениям, мукам совести, поискам смысла жизни, а потому бездушных, холодных, расчетливых.

Предшественниками данного характера у Достоевского можно назвать богача Быкова («Бедные люди»), увезшего от Макара Алексеевича Девушкина любимую им Вареньку Доброселову, и Петра Петровича Лужина («Преступление и наказание»), пожелавшего составить свой брак, используя пошатнувшееся в обществе положение Дунечки Раскольниковой. Этих людей объединяет одна общая черта: они богаты и пользуются своим богатством для удовлетворения своих и только своих прихотей и желаний. Мнение других людей, используемых ими, никогда не интересует героев подобного склада. Циничность, упорство в достижении цели и полное непонимание аморальности, бездушности совершаемых поступков лишает этих героев сложности, присущей, по мнению Достоевского, всем людям.

Загадка, тайна, которую всегда видел в человеке сам автор, — этого нет в характере Тоцкого и ему подобных героев. Дмитрий Карамазов, персонаж последнего романа Достоевского, будет предлагать сузить широкую натуру человека, но к Афанасию Ивановичу эту фразу применить нельзя. Его образ важен автору именно как тип современного развращенного безбожием грешника. Тоцкий взращивал для себя юную девушку, Настасью Филипповну, как эксплуататор-рабовладелец подбирает здоровых работников или тягловый скот. Когда же надобность в ней отпала, то Тоцкий постарался избавиться от надоевших отношений. В начале второй части романа Достоевский выводит этого героя из сюжета романа.

Ни разу Тоцкий не был искренен, ни о ком не проявил заботы, его мысли расходились с его поступками. Он холодный, расчетливый человек, способный лишь на плотскую страсть, лишенную духовности. Он ценитель женской красоты, которую готов использовать ради удовлетворения собственных амбиций, не проникая в глубину чувств. Для Тоцкого мир Мышкина закрыт, потому что Афанасий Иванович не хочет видеть этот мир.

Не способен к нравственному просветлению в сюжетном действии Ганя

Иволги н, анализу образа которого посвящен параграф 2.2. Как и Парфен Рогожин, это фигура сложная, о чем свидетельствуют подготовительные материалы к роману. Автор только в начале последней, четвертой части произведения прояснит характер Гани, причислив его к обыкновенным, «ординарным» людям, наряду с его сестрой Варей и Птицыным, ее мужем-ростовщиком, отметив в них черты, приобретающие типичность, — «ординарность, которая ни за что не хочет остаться тем, что она есть, и во что бы то ни стало хочет стать оригинальною и самостоятельною, не имея ни малейших средств к самостоятельности» (8; 384).

Ганя — честный человек, но, как отметил повествователь, «из-за желания оригинальности иной честный человек готов решиться даже на низкое дело» (8; 385), При этом автор «Идиота» вплоть до четвертой части не мог определить основную черту, руководящую поступками героя. Поэтому главным критерием для нас стало отношение Гаврилы Ардалионовича Иволгина к ближнему.

На протяжении всего романа поступками Гаврилы Ардалионовича управлял только эгоизм. Даже помогая князю Мышкину понять незаконность претензий компании нигилистов во главе с Бурдовским и Докторенко, Ганя преследовал две корыстные цели: произвести впечатление на Аглаю Епанчину и сблизиться с князем, которого все Епанчины уважали. Рассчитывая же на особую признательность Мышкина за оказанную помощь, Ганя был не удовлетворен простой благодарностью князя. Обиженный, он плетет интриги против Мышкина.

Ганя гневлив, ожесточен, тщеславен. Раскаиваясь в дурных поступках (пощечина князю, корыстное сватовство к Настасье Филипповне, ссоры с семьей), он тем не менее способен, не задумаваясь, совершить новые. У него нет «двойных мыслей», которыми мучается князь Мышкин, потому что его отношение к людям всегда строится на ожидании подвоха. Аглаю и Настасью Филипповну он винит в своих неудачах, отца презирает, князя Мышкина, благодаря которому он еще принят в обществе, не понимает и ненавидит. Добрые чувства он испытывает только по отношению к матери и сестре, но в свое время даже их просьбы и слезы не остановили его решимости жениться на Барашковой.

Таким образом, Гаврила Ардалионович лишен смирения и сострадания, главных черт, присущих христианину.

В параграфе 2.3. дано описание образа Варвары Иволгиной, сестры Гани. Она персонаж второстепенный, не участвующий непосредственно в главном сюжете, но ее образ добавляет штрих к решению «женского вопроса», остро стоящего в романе. Варин выбор пути вполне традиционен — она вышла замуж не по любви, но так заключались многие браки. Ей по-человечески был симпатичен ее жених, но трудно себе представить, чтобы Аглая Епанчина или Вера Лебедева, или Настасья Филипповна нашли для себя нравственно возможным выйти замуж за ростовщика, так как даже мелкие подлости, о которых «благоразумно не справлялась» Варвара Ардалионовна, все же остаются подлостями.

Варя — выдержанная, спокойная, уравновешенная девушка, однако ее

рациональность враждебна искренним горячим порывам, свойственным и Аглае, и Настасье Филипповне, и даже Лебедеву. Варю не в чем упрекнуть, но ее порядочность не результат борьбы с искушением, а только расчетливость и следование правилам поведения в обществе. Правда, Варвара Ардалионовна не нигилистка, она не отрицает существование Бога, не подвержена порочным страстям. Однако все ее поведение свидетельствует скорее о равнодушии к чувствам ближних, чем о смирении.

Параграф 2.4. посвящен анализу образа отца семейства Иволгиных, генерала Иволгина. Ардалион Александрович, человек страдающий и несчастный, вызывает у читателей жалость, сочувствие, тем не менее он — часть мира, испорченного злом.

Ложь и обман стали спутниками жизни генерала Иволгина; фантастический мир, в который он себя погрузил, постепенно выхолащивал из его натуры живые черты и делал бесчувственным к чужой нужде, чужой боли. Только перед сердечным приступом коснулись души генерала проблески истинного раскаяния как результат душевного потрясения и стыда. Образ жизни бывшего генерала аморален, так как поиски им уважения к себе были основаны не на христианских заповедях любви и прощения, а на соблюдении внешних правил приличия, и все его смешные выходки были связаны с нарушением этих правил. Даже стыд за собственное воровство был вызван осознанием несоответствия подобного поступка генеральскому званию, а не осмыслением греховности самой кражи, являющейся нарушением одной из десяти библейских заповедей.

В параграфе 2.5. наше внимание сконцентрировано на персонаже, который отнесен к другому полюсу неверующих героев романа Достоевского «Идиот». Ипполит Терентьев — нигилист, из числа сознательных отрицателей Бога и Его правил. Помимо Ипполита к группе нигилистов принадлежит Докторенко, а также временно примкнувшие к ним Бурдовский и Келлер. Бурдовский примкнул потому, что искал справедливости и не верил в возможность ее получения без дерзкой и наглой выходки. Келлер стал нигилистом за компанию. О сложности отношения Ипполита к вере и Богу свидетельствуют его сны и Исповедь, рожденная больным сознанием юноши.

Ипполит — молодой человек в последней стадии чахотки, который из-за обиды на Бога считает себя нигилистом. В ожидании скорой смерти ему снятся странные, ни на что не похожие сны. Достоевский через образы, возникающие в воображении больного юноши, находящегося на грани безумия^ показывает читателям опустошенность души, решившейся обойтись без Бога. Все выводы Ипполита, обосновывающие в Исповеди необходимость самоубийства, выглядят логичными и неопровержимыми с точки зрения атеиста. Но Достоевский показал читателю, что может произойти с внутренним миром даже чистой, почти детской души, если она потеряла духовные ориентиры, какая бездна поглощает сознание и лишает возможности выйти из душевного мрака.

В этом характере нашли развитие черты раздвоенности Родиона Раскольникова и намечены контуры следующих героев Достоевского: Кириллова («Бесы») с его теорией самоубийства как доказательства величия

человека, и Ивана Карамазова («Братья Карамазовы»), который ведет диалог с чертом, альтер-эго себя самого. Иван уже не боится тарантула Ипполита, он менее нуждается в любви и понимании, оттого еще более несчастен и близок к помешательству.

Ипполит страдает от несправедливости мироустройства, но в центре его мира стоит он сам. Юноша одновременно способен был высмеять своего соседа, обвиняя его в смерти собственного ребенка, и помочь случайно встреченному человеку найти новое место работы. Ипполит старается заглушить в себе все сострадание к людям и жить согласно разуму, необходимости, а не чувству, поэтому в своей Исповеди хладнокровно размышляет о том, что, если доброе дело потребует на его решение больше двух месяцев, отпущенных ему докторами, то он и браться не будет. Подобный рационализм напоминает нам об «арифметике» Раскольникова.

Таким образом, Ипполит — герой сложный и противоречивый, его протест и бунт против Бога связан с естественным нежеланием умирать, со страхом, что Бог умер еще раньше, если судить по картине Гольбейна. А, следовательно, в центре его представления о мире находится не Бог-творец, а Его творение. Ипполиит сознательный нигилист и атеист, уважающий человеческие чувства, но с негодованием воспринимающий смирение и с презрением покорность. Он не верит, потому что не хочет, и у него нет пути назад.

Морально-нравственные позиции Владимира Докторенко стали объектом анализа в параграфе 2.6. Племянник Лебедева также принадлежит к группе неверующих героев романа «Идиот». Отстаивая теорию «права», этот персонаж явился представителем молодых людей XIX в., не желающих иметь моральных обязательств по отношению к другим людям, но требующих от этих других внимания к себе и своим потребностям. Право в его понимании — это право поступать по своему и только своему желанию. Евгений Павлович Радомский привел пример подобной извращенной логики — речь адвоката, защищавшего на суде молодого человека, убившего ради денег семью из шести человек (дело Горского). Защитник заключил свое выступление фразой: «Естественно, <...> что моему клиенту по бедности пришло в голову совершить это убийство шести человек, да и кому же на его месте не пришло бы это в голову?» (8; 236). Достоевский видел в логике нигилистов опасность такого утилитарного подхода к человеку.

Владимир Докторенко уверен в верности своих взглядов на жизнь, поэтому дальше этот герой уходит со страниц романа — он не изменится, как другие участники сцены. Уличенный в ложных предпосылках своего требования, он стушевывается, но не раскаивается, поэтому путь Докторенко — это духовный тупик.

В параграфе 2.7. заканчивается обзор неверующих героев «Идиота» анализом образом генерала Епанчина. Иван Федорович Епанчин рассчитывал получить красивую любовницу, совершая в мыслях грех прелюбодеяния, чем нарушил библейскую заповедь. Однако ни раскаяния, ни сомнения в порядочности такого поведения у него нет, так как он уверен, что оберегает

душевный покой своей семьи тем, что скрывает от жены и дочерей любовные намерения по отношению к другой женщине, но даже не понимает, что живет по двойным стандартам и двойной морали.

Характерно для Епанчина, на наш взгляд, одно сравнение, сделанное генералом. Рассказывая «самый сквернейший анекдот» своей жизни, Епанчин вспомнил, как был свидетелем смерти отставной подпоручицы, его бывшей квартирной хозяйки, которую он ругал последними словами в тот момент, когда она умирала, и даже не заметил, в каком состоянии находилась старая женщина. Вспоминая о ней, генерал сравнил ее жизнь с существованием мухи, «носящей на себе от века проклятие». Далее в тексте романа Достоевский приведет слова неизлечимо больного Ипполита Терентьева, о том, что каждая мушка в этой жизни участница и общую песнь радости поет, а он один выкидыш из всеобщего счастья. Размышляя над словами Ипполита, князь Мышкин вспомнит свои ощущения, испытанные им в Швейцарии, когда он мечтал найти свое место на общем празднике жизни. Эти ощущения очень похожи на те, что испытывает Терентьев. И Ипполит, и князь Мышкин, и приговоренный к смерти, друживший в тюрьме с паучком, — все они, находящиеся на грани между жизнью и смертью, увидят в живом существе Божье творение, часть мира. Генерал же Епанчин подходит к мухе прагматически. Она грязное насекомое, потому несет на себе проклятие, и сравнение с мухой в его устах звучит как приговор старухе, неудачно прожившей свою жизнь.

Эта старая история отражает мировоззрение генерала, в котором нет места искренней жалости, состраданию, сочувствию. Генерал Епанчин атеист если не по убеждению, то по образу жизни. Усвоив с юности, что не модно молодому бравому офицеру быть набожным, он и далее не видит необходимости в воскресении в себе образа и подобия Божия. Епанчин не бросает вызов Богу, не испытывает ненависти или презрения к людям, он просто не нуждается в вере, не задумывается о ней, не поверяет свою жизнь христианскими законами любви и сострадания к ближнему. Генерал — человек не злой, не мстительный, не завистливый, но равнодушный к другим, не менее чем Варя Иволгина, Птицын или генерал Иволгин.

Таким образом, во второй главе представлены персонажи, в образе жизни и характере которых отсутствует потребность в вере. Причины этого могут быть различны. Ипполит отрицает Господа, потому что не принимает созданный им мир, Докторенко отказывается от Бога потому, что его цель — удовлетворение амбиций и составление капитала. Накоплению денег посвящают свою жизнь генерал Епанчин, Тоцкий, Птицын, Ганя Иволгин. Достижения на этом поприще у них различны, но цель едина и единственна. По уровню финансового состояния измеряют они достоинства других людей.

Кроме страсти к «золотому тельцу», ставшему идолом этих и многих сюжетно менее значимых героев «Идиота», общей чертой неверующих персонажей романа является их равнодушие к судьбе своего ближнего.

Эти герои не способны пойти по пути нравственного самосовершенствования, предложенного князем Мышкиным, потому что не

испытывают в том необходимости.

Третья глава «Между верой и неверием (сомневающиеся герои)»

посвящена героям сомневающимся, мечущимся между верой и сомнениями, раздвоенными, но нравственно не безнадежными. Эти герои способны услышать призыв князя Мышкина и полюбить его всей душой. Но и в них еще много от «подпольного» характера героя-одиночки, отсюда следует их болезненная стыдливость и желание избежать воображаемой или явной насмешки циничного окружения вызывающим поступком. В них еще слишком сильна гордыня, однако она борется в их душах с раскаянием. К ним принадлежат Настасья Филипповна, Парфен Рогожин, Аглая Епанчина, Лукьян Тимофеевич Лебедев, Евгений Радомский.

В параграфе 3.1. подвергнут анализу образ Настасьи Филипповны Барашковой, один из главных женских образов в романе «Идиот». Героиня является самостоятельной фигурой, на примере жизни которой автор решает не менее актуальную проблему, чем изображение положительного героя современности. Это так называемый «женский вопрос».

Анализируя судьбу Барашковой в романе, мы пришли к выводу, что Настасья Филипповна объединяет в своем характере как фольклорные, так и христианские черты, что заложено писателем в именовании героини. Сочетание имени и отчества (Настасья Филипповна) вызывает в памяти былинный образ Настасьи-богатырки, а фамилия (Барашкова) вкупе со значением полного имени (Анастасия) проводит параллель с Иисусом Христом, принесшим себя в жертву ради счастья и спасения душ человеческих. Жизнь героини с такой фамилией может иметь несколько вариантов развития: ее могут заклать (т.е. зарезать) без ее воли и согласия, как безропотную жертву. Но эта же героиня, осознавая высоту возложенных на нее ожиданий, может добровольно пожертвовать собой, В обоих случаях в ней сохраняется единый компонент — невинность. Таким образом, Настасья Филипповна Барашкова рассмотрена нами как потенциальная жертва (на что и намекает ее фамилия), которая не может быть грешной или злой, потому что она невинна. Но окружающее общество не видит этого и закалывает своего агнца, дабы умилостивить не Господа Единого, а общественное мнение.

Подводя итог значение образа Настасьи Филипповны в тексте романа, можно говорить об изначальной жертвенности этого персонажа. Убийство в финале произведения Рогожиным своей невесты — это кровавая жертва современному миру во имя очищения грехов человеческих, а не разрешение отдельных романных конфликтов героев «Идиота». Настасья Филипповна Барашкова в качестве носительницы фольклорного характера женщины-воительницы не может выступать в роли пассивной жертвы общества или обстоятельств. Сознательно выбирая гибель, она бросает вызов этому миру и до конца остается вершителем своей судьбы. Ее добровольная жертва — способ Достоевского открыть глаза читателям и подтолкнуть к переосмыслению жизни в целом.

Поступками и мыслями Настасьи Филипповны руководил не эгоизм, не холодный и циничный расчет, а искренние чувства, желание быть любимой и

умение пожертвовать собой. Героиня стоит на тонкой грани перехода от сомневающихся к верующим героям, однако для перехода ей не хватило самого главного — веры в Божескую любовь, в Его провидение, и как следствие, доверия к людям.

Двойственность характера Парфена Рогожина, заключенная уже в его имени, стала объектом рассмотрения в параграфе 3.2. Фамилия героя образована от названия Рогожского кладбища в Москве, центра московской общины старообрядцев (на это указали комментаторы романа. — 9; 407). Имя «Парфен» переводится с греческого языка как «целомудренный», «девственный». Достоевский показывает читателям, как Парфен Рогожин на протяжении романа старается совместить высокую внешнюю форму, заданную именем, и внутреннее содержание, отчасти объясняемое значением фамилии.

Данный герой рассматривается нами как жертва извращенных понятий о красоте и чести. Купеческие инстинкты собственника заставляют Рогожина смотреть на мир с точки зрения купли-продажи, а это противоречит христианскому требованию отдать ближнему последнюю рубашку, так как богатства копятся не на земле, а на небесах, ибо «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6: 21). Сердце Рогожина принадлежит Настасье Филипповне. Он ищет Бога (разговоры о вере постоянно идут в доме Рогожина), однако Богородицей будет с восхищением называть Настасью Филипповну и в результате найдет лишь кумира, идола, которому станет поклоняться, а не духовный идеал. В этом нет вины Барашковой, но и вины Парфена мы тоже не видим. Это трагедия современного человека в изображении Достоевского — замена требований духовной красоты физическим совершенством. Так живой человек превращается в вещь, предмет восхищения или поругания.

Рогожин борется с искушением убить князя Мышкина и Настасью Филипповну, пытается удержать свою руку, поэтому обменивается крестами с Мышкиным, потом ведет названного брата к матери для благословения (ранее он с той же целью приведет к матери свою невесту), и старушка по собственной воле благословит князя, вызвав удивление сына. В конце встречи Рогожин «дарит» Настасью Филипповну князю. В искреннем порыве Рогожина видно облагораживающее влияние князя Мышкина на душу друга, а способность пожертвовать своими желаниями ради счастья ближнего позволяет отнести Парфена Семеновича к героям ищущим, беспокойным.

Несмотря на то, что чувство ревности сильнее, чем благотворное влияние князя или матери, мы считаем, что любовь-страсть Рогожина к Настасье Филипповне ближе подводит его к сущности веры, чем все разговоры о ней. Но Рогожин еще очень далек от того идеала, который сам автор видел в личности Христа и который столетиями религиозного опыта вырабатывался у христиан.

Последняя сцена у смертного одра Настасьи Филипповны показывает, насколько тяжело Рогожин переживает гибель возлюбленной. Покорная и угрюмая задумчивость, с которой Рогожин принимает судебное решение, свидетельствует о том, что в его душе происходит борьба, что мука потери велика и вполне способна через нравственное страдание и покаяние возродить в

его сердце веру.

В образе Аглаи Ивановны Еланчиной, анализу которого посвящен параграф З.З., продолжено рассмотрение второй главной проблемы романа — «женского вопроса». Суть его заключается в определении места женщины в изменившемся мире и той новой роли, которую хочет и может играть в современном обществе его прекрасная половина. Аглая хочет быть полезной, этим объясняется ее стремление учиться и познавать мир. Она настойчиво идет к своей цели, «все запрещенные книги прочла», будущее представляется ей прямой дорогой честного труда. Однако, в стремлении к познанию мира только через науку, т.е. логику, в надрывном поиске логического смысла жизни прежде самой жизни есть опасность сбиться с пути, в понимании Достоевского. Так начинался путь Раскольникова.

Аглая молода, у нее не было возможности убедиться в правильности выбранного пути. Воспринимаемая главным героем как «свет», который светил ему в самые мрачные периоды жизни, она тем не менее персонаж довольно сложный. Аглая способна рассмотреть величие души князя Мышкина, его «главный ум», но в то же время стыдится его простоты, отсутствия в нем гордости. Раскол между сознанием и сердцем делает характер Аглаи Епанчиной противоречивым, а будущее неизвестным. Она еще не умеет доверять чувствам, а потому, полюбив, решает логически проверить, что связывает Мышкина с Барашковой, и положить конец их отношениям. В итоге вместо спокойной, разумной беседы получился эмоциональный взрыв, и князь остался успокаивать ту, которая, по его давно устоявшему мнению, была больна и нуждалась в заботе. Но для Аглаи это было сильнейшим потрясением, первым в ее жизни. Она увидела только то, что была способна увидеть — предательство.

Душевная рана, невольно нанесенная князем Мышкиным девушке со светлой душой, но земным чувством ревности, имела для нее драматические последствия и привела Аглаю в католицизм. Аглая, отвергнув Мышкина, отвергала и его веру. Обида, боль, как ранее у Настасьи Филипповны, заставляют ее бросить вызов православию как вере, разлучившей ее с избранником. Способна ли она вернуться обратно? Здесь мы входим в область догадок и предположений, но помня, что Аглая стремится к пользе, к исполнению долга, можно думать, что, разочаровавшись в деле своего мужа, она будет в силах разглядеть ту изначально ложную предпосылку, что увела ее из семьи, из православной России.

В параграфе 3.4. подвергнут анализу образ Лукьяна Тимофеевича Лебедева, в котором уживаются не один, а два человека: чиновник и философ. Первого жизнь мелкого клерка, бедного чиновника, приучила к обману, к стремлению быть в курсе светских скандалов, дабы, оказавшись в нужном месте в нужное время, использовать чужой конфликт в корыстных целях. Любитель плести интриги, он берет на себя роль шута, но эта роль в то же время унижает его человеческое достоинство. Лебедев злится на свое зависимое положение, поэтому старается не церемониться с людьми и не отягощать себя жалостью и совестью, оправдывая свою подлость необходимостью кормить семью, о которой может позаботиться только он.

Но в кругу семьи Лебедев разительно меняется. Любовь к детям, искренняя и нежная, является показателем живой души это героя. Лукьян Тимофеевич очень проницательный человек, не в меньшей степени, чем князь Мышкин. Он умеет понять скрытые мотивы поступков других людей, однако, в отличие от князя, Лебедев не умеет и не хочет прощать чужие слабости, потому что не позволяет ущемленная гордость маленького человека. Унизить другого значит возвыситься самому — вот что лежит в основе одного из самых жестоких поступков этого человека — наказания генерала Иволгина за кражу денег. Лебедев все понимал: и почему генерал украл деньги, и почему вернул, и на какую реакцию с его стороны рассчитывал, но не мог отказать себе в удовольствии видеть чужое унижение. Только смерть не желавшего смириться со своим падением генерала Иволгина, причиной которой во многом стала душевная черствость Лебедева, вызвала искреннее и глубокое раскаяние последнего.

«Не я плохой — жизнь такая», — этим желанием самооправдаться объясним его постоянный интерес к пророчествам Апокалипсиса. Философ в Лебедеве ищет ответы на вопросы бытия, на вечные и насущные вопросы. В «Откровении Иоанна Богослова» он видит объяснение происходящего — грядет конец света, и всадник на коне бледном, в руках которого мера, сейчас правит жизнью. В ожидании Страшного Суда Лебедев способен пожалеть человечество, оплакать пьяными слезами свои и чужие грехи, молиться за упокой лично не знакомой ему грешницы графини Дюбарри. Он поддается, пусть ненадолго, благотворному влиянию светлых героев романа. Однако страдающая от всеобщей несправедливости натура Лебедева не в ладах с его поведением. Отсюда частые запои, пьяные исповеди о коварстве замыслов, философские споры, но и молитвы. Ему есть за кого молиться, более того, он едва ли не единственный персонаж романа, не скрывающий своей религиозности, и неслучайно его старшую дочь зовут Вера, а младшую — Любовь. Нет надежды в его мире, к надежде еще надо прийти, как пришел когда-то князь Мышкин, поверив в красоту и гармонию Божьего мира. А Лебедев пока видит в мире только примеры морального разложения.

Параграфом 3.5. завершается характеристика сомневающихся героев Достоевского. В центре внимания образ Евгения Павловича Радомского, о котором писатель дал слишком мало сведений, тем не менее Радомский в изображении Достоевского совсем не прост.

Все поведение Евгения Павловича характеризует его как человека умного, образованного, умеющего вести беседу и ловко скрывающего свои настоящие чувства. В отношении князя Мышкина он вначале придерживается того же мнения, что и Аглая в день своего знакомства с князем, а именно: князь — хитрый обманщик. И во время первых двух встреч с Мышкиным его усилия были направлены на то, чтобы разоблачить «мошенника». При этом во время первой встречи именно Евгению Павловичу автор поручил выразить всеобщее недоумение по поводу извращенности логических посылок Докторенко, оправдывающего свои непорядочные действия теми же словами, что и адвокат Горского оправдывал преступление .своего подзащитного. В тот же вечер

Радомский высказал очень верное суждение о «праве», на котором так настаивала компания Бурдовского во главе с Докторенко и Терентьевым, суть которого «сводится, по моему мнению, — говорил Евгений Павлович, — к теории восторжествования права, прежде всего и мимо всего, и даже с исключением всего прочего, и даже, может быть, прежде исследования в чем и право-то состоит» (8; 245).

После несостоявшегося самоубийства Ипполита Терентьева, Радомский изменил свое отношение к князю Мышкину, и они стали почти друзьями. Более того, когда Аглая отказала Радомскому в своей руке, это не привело к размолвке Евгения Павловича со счастливым соперником. Радомский же сумел убедить офицера, разгневанного поведением князя на Павловском вокзале, отменить вызов на дуэль. Он оказался единственным из всех прежних знакомых Мышкина, кто пришел навестить его после роковой встречи двух соперниц. Наконец, когда с князем Мышкиным случилось несчастье, то Коля Иволгин обратился за помощью именно к Радомскому и тот, не сомневаясь, взялся устроить лечение князя, чем выказал лучшие свои качества.

Радомский — знаток человеческой психологии, обладает аналитическим умом, умеет сопоставить факты и сделать верные выводы. Одновременно в нем есть и сострадание, и жалость, и желание понять другого. Последние черты мы считаем очень важным качеством этого героя, так как они позволяют ему развиваться в направлении христианского отношения к людям. Радомский постоянно размышляет о смысле жизни и значении поступков других персонажей. В его искреннем участии и сострадании к людям проявляется живая душа Евгения Павловича, и она — залог способности данного героя серьезно задуматься о будущем и о Том, Кто может наполнить его жизнь смыслом, чтобы не чувствовать себя больше «лишним человеком» в своей стране. Более тесное общение со светлой героиней романа, Верой Лебедевой, способно ускорить процесс возврата к вере.

В четвертой главе «Верующие и спасающие герои» рассмотрены персонажи «Идиота», благотворно влияющие на окружающих, несущие в душе свет христианской любви к ближнему и в своем развитии способные приблизиться к идеалу — личности Христа. Рядом с такими людьми легко, радостно, к ним тянутся другие персонажи, к их мнению чутко прислушиваются, их любят окружающие, они симпатичны всем, кто с ними знаком. Верующие герои в романе «Идиот» не идеальны, но они обладают способностью беззаветно любить, искренне жалеть и прощать, они добры и уважительны к людям, готовы признавать свои ошибки. Герои этого типа могут не иметь внешней привлекательности, но красота их души намного сильнее воздействует на окружающих, чем физическое совершенство сомневающихся героинь романа, Аглаи Ивановны и Настасьи Филипповны.

Конечно, их влияние не может иметь ту же силу и власть, что чудесное спасительное влияние Богочеловека, сошедшего во плоти в мир. Однако вполне достаточно того, что оно может распространяться на одного человека, находящегося рядом. Анализ героев произведения, вошедших в данную главу диссертации, проведен на основе положительного нравственного влияния,

которое оказывают перечисленные персонажи на других героев. К такому типу героев относятся князь Мышкин, Вера Лебедева, Коля Иволгин и три матери — генеральша Иволгина, генеральша Епанчина, мать Рогожина.

В параграфе 4,1. внимание сконцентрировано на образе князя Мышкина, «положительно прекрасного человека», ради изображения которого был задуман роман. Этот персонаж обычно рассматривается критиками в обязательной связи с личностью Христа. Нами произведен анализ образа князя Мышкина с опорой целиком на евангельский текст, без выявления соответствий поступков Мышкина с делами Христа. Кроме того, на первое место выдвинуты не религиозные параллели, а художественные приемы создания положительного образа, используемые Достоевским. В частности, анализ образа князя Мышкина начат с толкования его имени (этот прием апробирован нами в предыдущих главах). В результате установлено, что писатель сознательно использует прием мнимого снижения образа, давая герою узнаваемое читателями имя (Лев Николаевич, как графа Толстого) в оксюморонном сочетании с неблагозвучной фамилией (Лев Мышкин)5. Тем самым автор приближает своего идеального героя к миру, далекому от идеальности.

В князе Мышкине воплощены черты «прекрасного человека», нравственную основу личности которого составляет христианская православная вера. Мышкин не злопамятен и преисполнен жалости к человеку, к чему призывает каждого верующего Новый Завет: «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф, 5: 39), «Никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром пред всеми человеками» (К Рим. 12: 17) и «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (К Рим, 12: 21). Князь последователен в проявлении христианского смирения и прощения. Он простил Гане пощечину, Келлеру и Лебедеву пасквильную статью о себе, Рогожину покушение на убийство, к такому же прощения призывал Христос: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте ненавидящих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5: 44), Достоевский в записных тетрадях подчеркивал, что главная черта его героя — смирение.

Мышкин страшится «двойных мыслей» как следствия душевного разлада с самим собой; однако их появление тесно связано с его проницательностью, умением распознать в собеседнике скрытые мотивы поведения. Более того, самые мучительные сомнения князя подтвердились действительным нападением Рогожина, тем не менее князь будет винить себя в подлом отношении к людям. Достоевский показывает читателям внутренние переживания Мышкина, готового «считать себя, из всех, которые были кругом его, последним из последних в нравственном отношении» (8; 214). Самообличение Мышкина соответствует призыву апостола Павла: «Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о

1 Данный вывод сделан с опорой на исследования Л.Б. Куннльского и В.Ф. Погорельцева.

других» (К Филипп. 2: 3-4). Князь Мышкин этот призыв услышал.

В духе христианского отношения к людям объяснен нами выбор князя Мышкина Настасьи Барашковой, подразумевающий отказ от Аглаи, в то же время это поступок является актом особого рода веры князя в душевную глубину последней, в ее способность понять, пожалеть и простить соперницу. В целом жертвование своим счастьем ради другого свидетельствует о высоких нравственных качествах человека.

Князь Мышкин осмыслен в диссертации как первая попытка Достоевского дать пример русского идеального героя, провести его через ад современной жизни, показывая, с одной стороны, всю сложность существования в данных условиях истинного добра, красоты, чести, а с другой — все ничтожество общепринятых ценностей, всю глубину морального падения господствующего общества. Достоевский дает оценку этой жизни, показывая ее сквозь призму взглядов своего героя, искренне и вполне верующего человека, приближенного в своем духовном развитии к Идеалу, а потому прекрасного.

Особая миссия князя Мышкина в романе состоит в доказательстве на собственном примере возможности для каждого человека развиться в высокодуховную, нравственно чистую личность.

Предметом рассмотрения в параграфе 4.2. стали морально-нравственные позиции Веры Лебедевой и Коли Иволгина — героев второго плана. Однако в романе именно они — те немногие персонажи, в полной мере испытавшие на себе благотворное влияние князя Мышкина, и, в свою очередь, положительно влияющие на людей, соприкасающихся с ними. Само имя Веры Лебедевой символично, поэтому не случайно старшая дочь Лукьяна Тимофеевича, — самый светлый женский образ в романе. Она впервые появляется в романе с ребенком на руках в начале второй части произведения, что сразу вызывает в памяти иконный образ Богородицы. С ребенком (младшей сестрой) видит ее впервые князь, таковой же предстанет она перед Лизаветой Прокофьевной.

Вере в романе двадцать лет, как и Аглае, но в ней нет бесовской гордыни, мучающей младшую из сестер Епанчиных. На Веру после смерти матери легла забот о домашнем уюте, о новорожденной сестре. Ее детство закончилось, но чистая душа не озлобилась от несчастий, и Вера стала лишь тоньше и глубже понимать чужое горе и сочувствовать ему. Именно она всегда неотлучно пребывает при Мышки не, когда ему плохо, а когда он счастлив, ее глаза светятся счастьем.

Не претендуя на особое внимание со стороны Мышкина, не являясь его возлюбленной или невестой, Вера оказывается самым преданным и искренним другом. Узнав о несчастной судьбе князя, «Вера Лебедева была поражена горестью до того, что даже заболела» (8; 509). Так переживать за другого человека могут у Достоевского только самые светлые персонажи, наделенные состраданием. Она беспокоится о судьбе несчастного князя за границей, и с ней связывает автор будущее Евгения Павловича Радомского. Вера всегда рядом, но как истинная вера она не навязывается, она тихо ждет, когда человек обратится к ней за помощью и утешением, и всегда готова помочь. Это побудило Е.

Местергази именно Веру Лебедеву, а не князя Мышкина, назвать «положительно прекрасным человеком».

Очень часто вместе с Верой появляется на страницах романа Коля Иволгнн, подросток с сильно развитым чувством ответственности и справедливости. Попав под влияние князя Мышкина, этот юноша избежал разрушающего воздействия своего друга Ипполита, сохранив в характере преданность, отзывчивость, доброту и жизнерадостность. Залог того, что он герой, верующий без сомнений и разочарований, — сердце мальчика, умеющее понять другого человека, простить ему его слабости, пожалеть. «Коля был глубоко поражен происшедшим; он окончательно сблизился со своею матерью. Нина Александровна боится за него, что он не по летам задумчив; из него, может быть, выйдет человек хороший» (8; 508), — пишет в эпилоге автор. Слова Коли никогда не расходились с делом, а в мысли не закралась зависть к чужому счастью. Это очень важные показатели серьезности его веры.

В отдельный параграф 4.3. выделены нами матери романа «Идиот». Очень часто исследователи, размышляя о смысле красоты в творчестве Достоевского, связывают ее, вслед за писателем, с двумя крайними полюсами, вечно притягивающими человека: божественной и дьявольской, то есть красотой Девы Марии, которой противопоставлен соблазн красоты греховной. Невинность или греховность выступают главными критериями и при анализе женских образов в произведениях Достоевского.

Гордые красавицы, невинные блудницы, честные убийцы, страдающие растлители — в этом сошедшем с ума мире есть небольшая группа героинь, не затронутая всеобщим нравственным распадом. Это матери. Приводя высказывание Достоевского об идеале Мадонны, исследователи как-то забывают о том, что Мадонна — это не только Дева, но и Богоматерь, женщина с ребенком на руках. Любовь к своим детям является светлым великим чувством, способным противостоять хаосу разложения и объединить даже «случайное семейство». Материнская любовь и забота о счастье своего чада — единственная защита от одиночества и страха. В романе «Идиот» к подлинно верующим героям мы отнесли трех матерей, наделенных чутким сердцем, способных любить, переживать, сострадать. Это генеральши Епанчина и Иволгина и мать Рогожина.

Образ матери Рогожина незаслуженно обойден вниманием большинства исследователей романа. В настоящей работе выявлено, насколько велико просветляющее влияние матери на душу сына. Рогожин глубоко уважает и любит свою мать, целует ее руки, хотя знает наверное, что, впавшая в детство, она ничего не понимает. Под ее благословение подводит он князя, желая остановить свои преступные мысли. Старушка с улыбкой благословила Мышкина, три раза набожно перекрестила его вместе с сыном. С почтением также отнеслась к ней Настасья Филипповна, что приятно поразило Рогожина, следовательно, он оценивает самых близких себе людей по тому, как они отнесутся к его матери, и как мать воспримет новых для себя людей.

Сравнивая посещение князем Мышкиным матери Рогожина со схожей ситуацией в романе «Бесы» (посещение Николаем Ставрогиным Марьи

Тимофеевны Лебядкиной (Хромоножки), своей тайной жены), мы видим, что Лебядкина своего «князя», Ставрогина, разоблачила, а мать Рогожина князя Мышкина благословила. В романе «Идиот» главный герой, князь Мышкин, проверку на аутентичность выдержал, в отличие от главного героя «Бесов». Умственно убогая, но открытая добру мать крестового брата Рогожина своим благословением освятила их побратимство. Любовь наполняла жизнь старушки, радость жила в ее сердце и изливалась на сына и других людей.

Любовь к детям характеризует и генеральшу Епанчину, которая представлена в диссертации как человек религиозный, несмотря на то, что в ее доме не всегда соблюдаются посты и в семье есть свой «идол» — младшая дочь. Сверх того, Лизавета Прокофьевна обладает взрывным темпераментом и скора на осуждение. Но любовь к мужу и детям — спасательный круг, не дающий ей утонуть в море лжи и наживы. Страх за судьбу дочерей делает ее прозорливой и сочувствующей. Быстрые всплески гнева заканчиваются такими же быстрыми и искренними примирениями. Она демократична в общении, если ей нравятся душевные качества собеседника, к примеру, она не уважает семейство Иволгиных, но с глубоким сочувствием всегда говорит о Нине Александровне. А подросток Коля Иволгин с ней вообще на равной ноге. Она требовательна, но сама первая признает свои ошибки, как было в ситуации с Бурдовским. Лизавете Прокофьевне доверяет автор высказать резко критическую оценку состояния умов молодого поколения. Примечательно, что обличительная речь генеральши Епанчиной содержала гневный упрек в безбожии. В ней нет смирения князя Мышкина, зато она единственный герой в романе, открыто защищающий Христа и христианскую веру от атеистов, не боясь показаться ретроградкой.

Посетила генеральша Епанчина в Швейцарии клинику Шнейдера, а там, «увидав князя в его больном и униженном состоянии, заплакала от всего сердца. По-видимому, ему уже всё было прощено» (8; 509). Ее плач в эпилоге по бедному безумцу князю Мышкину есть акт совершенного прощения и сострадания к несчастному, хоть этот человек и стал причиной негативных перемен в жизни ее семейства.

Другая мать, генеральша Иволгинау Нина Александровна, в полной мере обладает свойством, присущим верующим героям, и князю Мышкину в особенности, — смирением. Трепетало ее материнское сердце за старшего сына настолько, что она, преодолев робость, идет к генералу Епанчину и молит его не настаивать на неравном браке. Желание сохранить мир в семье заставляет ее смирить свое негодование и искать возможности спокойно поговорить с Ганей, об этом же просит она дочь Варю. Терпеливо прощает Нина Александровна глупые и оскорбительные выходки своего супруга, а когда Ардалион Александрович попадает в долговое отделение, она не отступается от него, и только Коля разделит с матерью ее горе.

Старшие дети Иволгиных не понимают христианского смирения и покорности своей матери, но уважают ее безоговорочно. Ганя, узнавший о краже денег своим отцом, готов публично его опозорить и выставить из дома, но Варя сдержала его желание, напомнив о матери. Жалость к матери живет в

сердцах детей, не давая им окончательно ожесточиться. Нина Александровна — единственный человек, о котором вспоминает с благодарностью генерал Иволгин перед сердечным приступом, стоившим ему жизни: «У твоей матери душа ангельская, Коля, слышишь ли, ангельская!» (8; 419).

Итак, именно мать призвана согреть сердце ребенка теплом своей любви, научить прощению, пониманию, открыть глаза на чудо Божьего мира и научить ценить и любить этот мир. Поэтому матерей, любящих своих детей, считаем мы истинно верующими героинями «Идиота», ибо Любовь не может быть избирательной. Благотворное влияние генеральши Епанчиной, генеральши Иволгиной, матери Рогожина распространяется на их окружение, делая этот мир добрее, прекраснее. Это и понятно, ведь в материнском сердце заключены три основные категории истинной веры: любовь, доброта и красота.

Таким образом, главным свидетельством истинной веры мы, вслед за Достоевским, считаем душевную красоту, противоположную внешней привлекательности. По мнению писателя, вне православия нравственного (а значит, и прекрасного) быть не может. Верующие герои «Идиота» обладают духовным зрением, помогающими им отличать добрый поступок от дурного, хорошего человека от негодяя не на основании его общественного положения, а исходя из своих морально-нравственных принципов.

В Заключении кратко сформулированы основные выводы работы, подведены общие итоги исследования. Проведенное исследование системы персонажей «Идиота» и морально-нравственных позиций героев романа было призвано показать перспективность изучения проблемы веры и неверия в этом произведении в строго литературоведческом аспекте.

В подготовительных материалах к «Преступлению и наказанию» Достоевский писал: «Идея романа. Православное воззрение, в чем есть православие.

Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием. Таков закон нашей планеты, но это непосредственное сознание, чувствуемое житейским процессом, — есть такая великая радость, за которую можно заплатить годами страдания. Человек не родится для счастья. Человек заслуживает свое счастье, и всегда страданием» (7; 154-155).

Страдания в избытке хватает героям романа «Идиот». Плата же, которую они платят за свое отчуждение от Бога, — духовная, а затем и физическая смерть. Достоевский верит, что в глубине сердца каждого человека сохраняется возможность соприкосновения с Богом, так как сердце человека есть арена борьбы между Богом и дьяволом. Достоевский исследует человека в различные моменты его богооставленности, когда герой по разным причинам теряет границу, пролегающую между Добром и Злом.

Через проблему веры и неверия Достоевский рассматривает и другую проблему «Идиота» — положение женщины в современном мире (так называемый «женский вопрос»). На примере четырех девушек — Аглаи Епанчиной, Настасьи Барашковой, Веры Лебедевой и Вари Иволгиной — писатель показывает различные варианты решения данной проблемы. Из четырех героинь только Вера Лебедева представлена писателем человеком

верующим, прекрасным в своей доброте и сострадании к людям.

Таким образом, морально-нравственные позиции героев романа, по логике Достоевского, предопределены тем или иным отношением к христианско-православным заповедям. Отсутствие в герое христианской веры приводит к размыванию нравственных ориентиров; не имея высшего примера для подражания, человек ощущает свою богооставленность, тоскует и, руководствуясь лишь эгоистическими желаниями, способен на преступление. Только в Православии Достоевский видел основу единой, всеобщей любви, объединяющей и сохраняющей Россию, ту нравственную силу, которая способна внести в общественную жизнь гармонию и мир.

Основные положения диссертации отражены в публикациях:

1. Настасья Филипповна Барашкова в структуре романа Ф.М. Достоевского «Идиот» И Актуальные проблемы функционирования, преподавания и изучения русского языка и литературы в современных условиях: Материалы Всероссийской научно-практической конференции г. Якутск, 17-19 ноября 2004г. Якутск, 2005. С. 181-183

2. Неверие в спасение как возможная причина гибели Настасьи Филипповны Барашковой в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» // Гуманитарные науки в начале XXI века. Межвузовский сборник научных статей. Выпуск 1 / Под ред.

H.Л. Необутовой. Якутск, 2005. С. 41-45.

3. Петербург как город распада веры в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» Н Русское слово и словесность в РС(Я). Материалы научно-методической конференции 15 декабрь 2005. Часть 1. Якутск, 2006. С. 58-59.

С темой диссертации связаны также следующие опубликованные работы:

I. Концепция личности в творчестве Достоевского И Научные исследования аспирантов и молодых ученых. Сб. научн. трудов. Вып. 3. Часть 1. Гуманитарные, географо-экономические науки. Якутск, 2001. С.96-99

2.Что снится Ипполиту Терентьеву // Голоса молодых ученых. Сб. научных публикаций иностранных и российских аспирантов-филологов Вып. 10. Москва, 2001. С. 24-27.

3. «Жар холодных числ», или Нумерология романа Ф. М. Достоевского «Идиот» И Художественное образование и духовное развитие личности. Сб. статей. Якутск, 2002. С. 201-202.

4. Функции сна в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» Н Актуальные проблемы филологии. Сб. научн. трудов. Вып. 4. Часть 1. Якутск, 2003, С. 108-115.

5. Роль юмора в романе Ф.М, Достоевского «Идиот» И Русское слово и словесность в Республике Саха (Якутия). Сб. статей. Якутск, 2003.С. 76-78.

Отпечатано в типографии ДС «ПИТОН». Москва, ул. Фестивальная, д. 31. Заказ № 287/16, тираж 100 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Сальникова, Оксана Михайловна

ВВЕДЕНИЕ. 3

ГЛАВА 1. «ЖИЗНЬ РАЗЛАГАЮЩАЯСЯ.». 17

1.1. Духовно-нравственный кризис российского общества

60—70-х гг. XIX в. 17

1.2. Образ Петербурга в художественном мире романа «Идиот» . 43-

ГЛАВА 2. НЕВЕРУЮЩИЕ ГЕРОИ. 83

2.1. Тоцкий Афанасий Иванович. 83

2.2. Иволгин Гаврила Ардалионович. 87

2.3. Иволгина Варвара Ардалионовна. 93

2.4. Иволгин Ардалион Александрович. 98

2.5. Терентьев Ипполит. 100

2.6. Докторенко Владимир. 107

2.7. Епанчин Иван Федорович. 112

ГЛАВА 3. МЕЖДУ ВЕРОЙ И НЕВЕРИЕМ (СОМНЕВАЮЩИЕСЯ ГЕРОИ). 117

3.1. Барашкова Настасья Филипповна. 117

3.2. Рогожин Парфен Семенович. 134

3.3. Епанчина Аглая Ивановна. 146

3.4. Лебедев Лукьян Тимофеевич. 159

3.5. Радомский Евгений Павлович. 164

ГЛАВА 4. ВЕРУЮЩИЕ И СПАСАЮЩИЕ ГЕРОИ. 171

4.1. Мышкин Лев Николаевич. 171

4.2. Лебедева Вера и Иволгин Коля. 192

4.3. Матери в романе — генеральша Епанчина, генеральша Иволгина, мать Рогожина. 195

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Сальникова, Оксана Михайловна

Поразительно острое и злободневное звучание общечеловеческих морально-нравственных, религиозно-философских, этических проблем, поставленных Федором Михайловичем Достоевским, заставляет внимательно прислушиваться к предложенным им же решениям, сопереживать героям его произведений и мучиться от невозможности достичь того идеала, который манит к себе Фаворским светом Преображения. Взгляд писателя, острый и пронзительный, точно высвечивал все пороки современной ему действительности, предвидел трагедию духовного одиночества и разъединения людей, искал пути выхода из морально-этического кризиса для человека, возлюбившего золотого тельца больше своего ближнего, больше Бога.

Обращаясь к Достоевскому, наш современник ищет ответ на извечные вопросы о смысле жизни, ищет света для своей души, и потому Достоевский остается одним из самых читаемых писателей в мире. Нравственную составляющую жизни сам автор связывал с красотой Христовой, труднодостижимой, таинственной, жертвенной, и задачу художника видел не только в том, чтобы «затрагивать конечные явления мира, но и вглядываться в духовный идеал реальности, выявлять невидимые причины видимых явлений»1. Поэтому сюжетным центром многих произведений Достоевского становится изображение духовного развития общества и своего современника.

Главной идеей романа «Идиот» является «любимая мысль» писателя изобразить «положительно прекрасного человека». Идеал человека на земле, по мнению автора романа, Иисус Христос, Богочеловек. Влияние личности Христа на Достоевского настолько сильно, что он признается в письме к Наталье Дмитриевне Фонвизиной (1854г.): «Я скажу Вам про себя, что я — дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая

1 Рыкова К.А. Проблема творчества в этико-эстетических воззрениях Ф.М. Достоевского: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 2002. С. 10. тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных. И, однако же, бог посылает мне иногда минуты, в которые я совершенно спокоен; в эти минуты я люблю и нахожу, что другими любим, и в такие-то минуты я сложил в себе символ веры, в котором всё для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа (курсив наш. — О.С.), и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной» (28, кн. 1; Мб)2.

Остаться «со Христом», быть христианином важнее для Достоевского, пережившего тяжелейшие годы каторги и солдатчины, чем следовать истине, требующей рационального, логического доказательства, лишенной духовного, божественного начала. Роман «Идиот» мы рассматриваем как первую попытку писателя показать преимущество христианского образа жизни, христианского отношения к людям и миру с Богом в душе, т.е., по мысли Достоевского, преимущество идеальных отношений между людьми. Реализуется эта попытка через главного героя романа, князя Мышкина, названного в подготовительных материалах к роману (сокращенно ПМ) «князь Христос». В понимании писателя идеал есть одухотворенная красота. Однако свойственный человеку нравственный дуализм осложняет понятие красоты, и Достоевский размышляет о двух полюсах ее проявления в жизни людей: красоте Добра и привлекательности Зла, поэтому в душе его персонажей часто совмещаются два идеала: идеал Мадонны и идеал Содома. Как скажет Дмитрий Карамазов, «тут дьявол с Богом борется и поле битвы — сердца людей» (14; 100). Достоевский стремился проявить эту борьбу, сделать ее зримой до последнего тайного желания и подсознательного движения захваченного ею человека. Необходимо это было для того, чтобы вынести ее на суд читателей и вместе с ними

2 Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. Л., 1972 - 1990. Здесь далее ссылки на это издание даются в тексте в круглых скобках арабскими цифрами указанием тома - первая цифра, через точку с запятой - страницы. и с попытаться понять, почему же в современниках, людях просвещенного XIX века «свет» не побеждает «тьму», что мешает людям быть лучше, следовать идеалу, и есть ли надежда на победу Христа в душе человека?

В.Ф. Погорельцев отмечает, что «"Идиот" — это новый этап в развитии миропонимания Достоевского. Писатель только что привел заблудившегося студента-разночинца Расколышкова к каторжному православному люду. Теперь художника занимал иной вопрос: можно ли на путях братства, взаимопомощи и сострадания, к чему стихийно, по его мнению, способен русский народ, изменить всю национальную жизнь, начиная с верхних классов России? Именно в их души вселился бес меркантильности, сословного эгоизма и тщеславия!» . С этой целью писатель «переносит акцент с социальной неустроенности людей в эпоху капиталистического первонакопления — на нравственную»4. Подлинная нравственность, по мнению Достоевского, не может существовать без опоры на христианские ценности, присущие верующим людям (мысль, что нравственность без веры невозможна, в «Идиоте» выскажет Лебедев, являясь в этом вопросе резонером автора). Схожую с В. Погорельцевым позицию занимает В. Мильдон, считая роман «Идиот» новым вариантом ответа на вопрос: в чем заключается счастье человеческое? «Сопоставление двух героев (Раскольникова и Мышкина. — О.С.), — пишет он, — позволяет с достаточной уверенностью считать: Достоевский 1) отказывается от идеи переделать мир, чему, напомню, был привержен до каторги: теперь он думает иначе; 2) единственное возможное средство противостоять злу видит в том, чтобы человек переделал себя»5.

Князь Мышкин исполнен пафоса духовного обновления и воскресения усомнившегося в Божией Благодати человека, источник пафоса, по убеждению Достоевского, — православная вера. И никто из героев романа «Идиот», в отличие от исследователей романа, не сомневается в том, что Мышкин —

3 Погорельцев В.Ф. Искусство общежития; О романе Ф.М. Достоевского «Идиот». М., 1998. С. 8.

4 Там же.

5 Мильдон В. Раскольников и Мышкин (К художественной идеологии Достоевского) // Вопросы литературы. 2005. № 3. С. 352. человек верующий. Именно поэтому, согласно нашей точке зрения, проблема веры и неверия может быть решена только после обращения к системе персонажей романа.

В связи с этим нужно отметить, что актуальность данного исследования обусловлена возросшим в современном литературоведении интересом к роману «Идиот», в частности к духовно-нравственной составляющей образа «положительно прекрасного человека»; необходимостью подробного исследования проблемы веры и неверия в идейном замысле романа и ее реализации в системе персонажей.

Удалась или не удалась миссия Мышкина помочь возрождению жителей Петербурга, как метонимии всей России, — таков один из основных вопросов данной работы. Большинство исследователей при решении этого вопроса уделяли основное внимание религиозным воззрениям самого писателя. Анализ морально-нравственных позиции его героев проводился с акцентированием отдельной детали. Мы стремимся вернуть приемы научного литературоведения в обиход исследователя.

Научная новизна исследования состоит в том, что, несмотря на существование многочисленных исследований, посвященных изучению христианских мотивов в творчестве Достоевского и евангельских реминисценций в текстах писателя, до сих пор не было сделано попыток обобщить накопленный исследователями разрозненный фактический материал по проблеме веры и неверия как главной составляющей нравственных позиций героев романа «Идиот». Настоящая работа призвана выявить те духовные качества человеческой личности, которые Достоевский считает основополагающими для становления характера. При этом мы считаем необходимым избегать подмены эстетических категорий художественного текста религиозными постулатами.

Впервые мысль о связи основных идей творчества писателя со светлой личностью Иисуса Христа высказали русские философы конца XIX — начала

XX века6. В своих работах они проанализировали идейные переклички евангельского учения и религиозно-нравственных постулатов автора «Идиота». Личность Христа, по мысли русских философов, выступает у Достоевского отправной точкой в размышлениях героев писателя и одновременно — высшим нравственным критерием в их духовных поисках.

Стоит отметить, что и советское литературоведение не отказывало Достоевскому в его постоянном интересе к религиозно-христианской проблематике. Так, Г.М. Фридлендер считал, что в силу многогранности таланта писателя, нельзя рассматривать его творчество в рамках какой-либо одной идеи, Достоевский не помещается «прокрустово ложе тех или иных <.> п художественных и философских доктрин» . При этом ученый в качестве общего начала, присущего писателю, называл неиссякаемую любовь к человеку и поиск гармонии и счастья на земле для каждого. Фридлендер писал о пророческом даре, которым был наделен писатель и который не смогли рассмотреть его современники, считая его талант «жестоким» (Н.К. Михайловский) или нереалистическим. О мессианстве романиста, проявляющемся в первую очередь в его нравственно-эстетическом идеале и соположенности деяний главных героев Достоевского с земной миссией и крестным путем Богочеловека, пишет современный исследователь В.А. о

Недзвецкий .

Роман «Идиот» оказался в центре пристального внимания литературоведов около пятнадцати лет назад, что связано с подъемом религиозного осмысления творчества Федора Михайловича Достоевского в

6 Среди наиболее значительных работ назовем следующие: К. Леонтьев. Наши новые христиане: Ф.М. Достоевский и граф Толстой. М., 1 882; В. Соловьев. Три речи о Достоевском. М., 1884; В. Розанов. «Легенда о Великом инквизиторе» Ф.М. Достоевского. СПб., 1 894; Л. Шестов. Достоевский и Нитше. Философия трагедии. СПб., 1903; Д. Мережковский. Л. Толстой и Достоевский. СПб., 1901-1903; Пророк русской революции // «Весы». 1906. Февраль-март; А. Белый. Трагедия творчества. Достоевский и Толстой. М., 1911; В. Переверзев. Творчество Достоевского. M., 1912; Н. Бердяев. Миросозерцание Достоевского. Париж, 1923; Г. Флоровский. Религиозные темы Достоевского // «Россия и славянство». 1931. 21 февраля; С. Франк. Достоевский и кризис гуманизма. Париж, 193 1; Н. Лосский. Достоевский и его христианское миропонимание. Нью-Йорк, 1953.

7 Фридлендер Г.М. Достоевский и мировая литература. М., 1979. С. 9.

8 Недзвецкий В.А. Ф.М. Достоевский как художник-миссия. Статья первая. Роман как крестный путь современного человека // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 65. 2006.№ 1. С. 12-29. целом. Подтверждает повышенный интерес к «Идиоту» обстоятельный обзор исследований романа, содержащийся в статье В. Свительского9, и библиография работ, посвященных произведению за последние тридцать лет, составленная Т.А. Касаткиной10.

Т.А. Колесникова объясняет наличие многочисленных интерпретаций романа «Идиот» тем, что «произведение писателя — образец высшей сложности, открывающееся поэтапно тому, кто берется за его истолкование»11.

Возможность же различного прочтения художественного текста заключается, по мнению Ю.М. Лотмана, в его характерной особенности выдавать «разным читателям различную информацию — каждому в меру его понимания, он же текст. - О.С.) дает читателю язык, на котором можно усвоить следующую порцию сведений при повторном чтении»12.

Формирование интерпретаторских тенденций романа, как правило, связано с той или иной характеристикой его главного героя. Кто он, князь

11

Мышкин? Одни исследователи говорят, что он Спаситель-Мессия , другие видят в нем просто хорошего человека,14 третьи называют князя Мышкина больным, несчастным, обиженным природой15, четвертые считают князя

9 Свительский В. «Сбились мы. Что делать нам!.»: (К сегодняшним прочтениям романа «Идиот») // Достоевский и мировая культура. Альм. № 15. СПб., 2000. С. 205—228.

10 Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. С. 540557.

11 Колесникова Т.А. Поэтические компоненты структуры образа главного героя в романе Ф.М. Достоевского «Идиот»: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Барнаул. 2003. С. 3

12 Ю.М. Лотман. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998. С. 35.

13 См. об этом: Кирпотин В.Я. Мир Достоевского. М., 1980; Галкин А.Б. Образ Христа в творческом сознании Ф.М. Достоевского: Дисс. . канд. филол. наук. М., 1992; Ашимбаева Н., Бирон В. Музей Достоевского в Санкт-Петербурге. СПб., 1999; Ермилова Г.Г. Идея разобщенной личности в романе Достоевского «Идиот»// Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 16. СПб., 2001. С. 137-149.

14 См. об этом: Джоунс М. К пониманию образа князя Мышкина // Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 2. СПб., 1976. С. 106-112; Обломиевский Д.Д. Князь Мышкин // Там же. С. 284-296; Твардовская В.А. Достоевский в общественной жизни России (1 861-1881). M., 1990; Смирнова Л.Н. «Мир красотой спасется», Категория красоты в творчестве Ф.М. Достоевского // Литература в школе. 2004. № 1. С. 14-17.

15 См. об этом: Дилакторская О.Г. Петербургская повесть в русской литературе XIX в. СПб., 1999; Белякова Е.Н. Христианская идея в художественном мире И.С. Тургенева и Ф.М. Достоевского: Дисс. . канд. филол. паук. Кострома, 2000; Сальвестропи С. Библейские и святоотеческие источники романов Достоевского. СПб., 2001; Касаткина Т.А. О творящей природе слова. М., 2004. юродивым, блаженным, не от мира сего чудаком, «идиотом»16. Можно привести и множество других ответов на этот вопрос, в который Мышкин осмыслен негативно - от неудачного воплощения Христа17 до лже-Христа (или демона)18 включительно.

Особенно показателен в этом плане оказался рубеж веков. Так, В.Н. Захаров в 1994г. доказывал необходимость нового, не социологизированного подхода к изучению текстов Достоевского, убеждал коллег осваивать другой пласт художественного реальности его произведений — пласт христианский, православный. «За последнее столетие, — писал исследователь, — много сказано о национальном своеобразии русской литературы, но не сказано убедительно главное: русская литература была христианской (здесь и далее в цитате курсив автора. — О.С.). <.> Со всей определенностью необходимо заявить: нужна новая концепция русской литературы, которая учитывала бы ее подлинные национальные и духовные истоки и традиции»19. В 1997г. С.

20

Жожикашвили выступил с критикой современных тенденций в понимании Достоевского, отметив, что, на его взгляд, российские публикации 90-х годов представляют собой переработки прежних идей, и призвал исследователей к поиску нового подхода к анализу творчества Достоевского.

С середины 90-х годов в российском литературоведении сложилось целое

16 См. об этом: Иванов В.В. Юродивый герой в диалоге иерархий Достоевского // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XIXb. Петрозаводск, 1994; Новикова Т.Л. Агиографические мотивы в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

17 Мнение о профанации идеала в образе героя отражено в следующих работах: Горичева T.M. О кенозисе русской литературы // Христианство и русская литература. СПб., 1994. С. 50-88; Левина Л.А. Некающаяся Магдалина, или почему князь Мышкин не мог спасти Настасью Филипповну // Достоевский и мировая культура. Альм. № 2. СПб., 1994. С. 343368. Догматически, сравнивая с библейским «прототипом», вне динамических связей внутри романа, трактует образ Мышкина К.А. Степанян в статье «Формирование повествовательной манеры (Достоевский в работе над романом "Идиот")» // Динамическая поэтика. От замысла к воплощению. М., 1990. С. 134-147. В итоге он приходит к мысли о «самозванстве» князя.

18 А. Мановцев в статье «Свет и соблазн» (сб. «Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения». М., 2001) считает князя Мышкина одержимым демоном, С. 257, и называет его псевдо-Христом, лже-Христом. С. 276. По мнению Ел. Местергази (Там же), Мышкин — «неверующий "святоша"», С. 310 и «идол», С. 313.

19 Захаров В.Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. Петрозаводск, 1994. С. 5.

20 Жожикашвили С. Заметки о современном достоевсковедепии // Вопросы литературы. 1997. № 4. С. 126-161. течение, названное С.Г. Бочаровым «религиозной филологией», или, по определению А.А. Звозникова и В.А. Недзвецкого, «религиозное литературоведение». Новое течение в изучении творческого наследия Достоевского представлено работами М.М. Дунаева, В.Н. Захарова, И.А. Есаулова, Т.А. Касаткиной, К.А. Степаняна, Б.Н. Тарасова. Благодаря этим и другим исследователям, в русской литературе заново открыты мощные пласты соборности и пасхальности русской культуры (И.А. Есаулов), углублен анализ художественных текстов на семантическом уровне, выявлено влияние на них библейских, святоотеческих мотивов и образов, а также иных духовных сочинений. Актуализировано положение о значительном единстве национальной духовной культуры, обусловленном сакрально-религиозными корнями последней. Однако в 2001г. В.В. Борисова обращала внимание исследователей на то, что происходит некоторый перегиб в изучении творчества Достоевского в сторону усиления религиозного подхода, и предупреждала о том, что «абсолютизация религиозного, в равной мере и национального (что во сто крат хуже), подхода к Достоевскому может завести научную мысль в тупик. Видимо, требуется одинаковое соблюдение принципов научности и веротерпимости, веропонимания в такого рода вопросах»21.

В 2005г., 16 ноября на кафедре истории русской литературы московского госуниверситета состоялся круглый стол «"Религиозное" литературоведение: обретения и утраты». В проблемном докладе В.А. Недзвецкий, отдавая должное проделанной огромной работе по восстановлению духовных связей писателей и их произведений с религиозными источниками, тем не менее указал на односторонность только религиозного подхода к анализу художественных текстов, который способен привести к серьезной научной утрате. «Ее первопричина, — считает Недзвецкий, — трактовка искусства и художественной литературы как "лишь средства, а не цели", "лишь пути", "проводника и посредника", "лишь дороги ввысь" — к истинам и ценностям,

21 Борисова В.В. Интерконфессиональная основа образа князя Мышкина // Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. С. 359. открываемым религией» . В этом случае вклад писателя в литературу оценивается только с позиции его вклада в упрочение православия, а в независимости художественного творчества от религии такой критик, по наблюдению В.А. Недзвецкого, видит только «бунт секуляризованного, л отпавшего (от Бога. — В.Н.) слова против Слова» . С чем невозможно согласиться, так как секуляризация литературы — неизбежный исторический результат дифференциации культуры.

Игнорирование эстетической природы художественной литературы, на наш взгляд, проявилось и в ряде трактовок романа «Идиот», представленных в посвященных ему двух недавних сборниках статей. Первый сборник вышел в г. Иваново (1999г.)24, второй в Москве (2001г., под ред. Т.А. Касаткиной)25. Сборники объединяет желание их участников интерпретировать художественный текст романа с религиозной точки зрения. «Основная линия, ось дискуссии — образ князя Мышкина. Авторы пристально вглядываются в структуру, характер и особенности текста романа в поисках интерпретации, адекватной авторскому замыслу, который все больше утрачивает свою первоначальную очевидность и беспроблемность своей основной интенции»26, — заявлено в аннотации к московскому сборнику. Подробный анализ

27 28 допущенных в нем неточностей провели А.Е. Кунильский и Г.К. Щенников . Вместе с тем сборник содержит интересные идеи, ряд которых мы используем в настоящей работе.

Обычно достоевсковеды дают оценку личности главного героя «Идиота», опираясь на религиозно-философские взгляды самого писателя и высказанную им в подготовительных материалах к роману и письмах задачу изобразить

22 Недзвецкий В.А. Религиозное литературоведение: обретения и утраты // Вестник МГУ. Серия «Филология». М., 2006. № 3. С. 92.

23 Слова Т.А. Касаткиной цит. по ст.: Недзвецкий В.А. Религиозное литературоведение: обретения и утраты // Вестник МГУ. Серия «Филология». М., 2006. № 3. С. 93.

24 Роман Достоевского «Идиот»: раздумья, проблемы. Межвуз. сб. науч. трудов. Иваново, 1999.

25 Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001.

26 Там же. С. 2.

27 Кунильский А.Е. Опыт истолкования литературного героя (роман Ф.М. Достоевского «Идиот»), Петрозаводск, 2003. С. 5-7.

28 Щенников Г.К. Метафизика романа «Идиот» // Щенников Г.К. Целостность Достоевского. Екатеринбург, 2001. С. 23-27. положительно прекрасного человека». При анализе характера Мышкина в центре внимания оказывается определение «князь Христос», впервые появившееся на полях в подготовительных материалах к роману 9 апреля 1868 г., потом два раза 10 апреля (9; 246, 249, 253). Больше это определение не повторяется, тем не менее, оно становится важнейшим при интерпретации личности главного героя. Исследователи либо берут эти слова за образец, подгоняя все поведение Мышкина под христианский канон, либо находят в Мышкине черты, противоречащие замыслу автора, и утверждают, что Достоевский показал полное крушение миссии его «князя Христа».

Г.К. Щенников обратил внимание на ранее не учитывающийся при ссылке на дефиницию «князь Христос» факт: «.она появилась уже после того, как в журнале "Русский вестник" в январе 1968 года была опубликована вся первая часть романа, в том числе сцена "прощения" Мышкиным Настасьи Филипповны, в которой прежде всего просматривается связь романа с Евангелием. Позднее запись "князь Христос" никак не комментируется и не развивается автором. <.> Достоевский, — заключает Щенников, — соотносил своего героя с Христом. Для писателя Христос был мерилом нравственного развития личности, "указателем" к ее совершенству. <.> Мышкин впитал в себя это указание. Но это совсем не значит, будто в нем явлен новый Христос»29.

Действительно, Мышкин — «князь Христос» вовсе не в смысле некоего заменителя или двойника Иисуса Христа. Ведь Христос на древнегреческом языке означает то же самое, что на иврите Мессия. Он помазанник Божий, каким потенциально, благодаря таинству крещения, является всякий христианин. И автор «Идиота» не писал о втором пришествии Бога-Сына на землю, не предлагал читателю новое Евангелие или аналогичную ему духовную проповедь. Роман «Идиот» — художественное произведение, своеобразный ответ на мнение В.Г. Белинского о Христе и судьбе Его учения в

29 Щенников Г.К. Метафизика романа «Идиот» // Щенников Г.К. Целостность Достоевского. Екатеринбург, 2001. С. 28. современную эпоху.

Как художник Достоевский на первое место в своем представлении о человеческом совершенстве ставит качество эстетическое — «прекрасный», а не религиозное или умозрительное. Красота (или, по Достоевскому, «благообразие») становится первой составляющей его художественного идеала. Через красоту подходит Достоевский и к решению вопроса веры. Его благообразный герой противостоит без-образной действительности. Но красота («благообразие») не может состояться без веры — веры в Христа. Подлинная красота, по Достоевскому, несет в себе зерна добра и способна стать обновляющей душу силой. Поэтому первый вопрос, который задал себе князь Мышкин при взгляде на портрет красивой Настасьи Филипповны: «.добра ли она? Ах, кабы добра! Всё было бы спасено!» (8; 32). Так красота и добро поставлены Достоевским рядом как сущности взаимопроникающие и взаимодополняющие.

Высшее же добро — любовь к ближнему, ставшее главным заветом христианской веры. «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга» (Ин. 13: 34), — сказал Христос своим ученикам; и фраза эта присутствует на всех иконах с Его изображением. В Евангелиях приводится ответ Иисуса Христа книжнику, спросившему Его о главных заповедях для верующего человека. Отец А. Мень обобщает этот ответ: «Первая есть, — ответил Христос, — "Слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Бог единый, и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумом твоим, и всей крепостью твоею" (это первая заповедь из синайского Декалога, данного Моисею. — О.С.). И вот вторая: "Возлюби ближнего твоего, как самого себя". Нет другой заповеди, больше этих» (Мф. 22: 35-40; Мк. 12: 28-33; Лк. 10: 25-28)30.

В романе «Идиот» представлены три вида любви: «1) Страстно-непосредственная любовь — Рогожин. 2) Любовь из тщеславия — Ганя. 3) Любовь христианская — Князь» (9; 220). Способность любить бескорыстно, по

30 Мень А., прот. Сын человеческий. М., 2005. С. 103. христиански, является одним из показателей истинно верующей души. Через любовь — к вере, именно так понимал дело «спасения погибшего человека» автор «Идиота».

Проблема веры по-разному встает для каждого героя романа и является определяющей в нравственной позиции большинства персонажей. Это и понятно: ведь нравственное состояние современного российского мира, как оно изображено в «Идиоте», и способность к его возрождению зависит у Достоевского в огромной степени от того, вернутся ли люди к христианской вере или нет.

Центральное лицо, положительный герой «Идиота» — человек верующий, он пришел в этот мир, чтобы способствовать его возрождению. Удалось ли ему это сделать и в какой мере — этот вопрос решаем мы в исследовании.

В современном достоевсковедении ответ на данный вопрос имеет два противоположных решения. Согласно первому, Мышкин если не спасает всех персонажей «Идиота», то способствует их нравственному возрождению, и миссия его удалась. Согласно второму, главный герой «Идиота» никого не мог спасти, потому что сам был неверующим в Бога или же потому, что он — только человек, а не Бог. На наш взгляд, к истине ближе первое решение: Мышкин своим нравственным обликом и поведением облагораживает души многих персонажей «Идиота»; если не в самом действии романа, то в дальнейшей жизни героев возможно их духовное воскресение. Необходимо помнить о сложности и двойственности человеческой натуры, как ее понимал Достоевский. Его герой идет к свету, перерождению и воскресению через сомнения, искушения, самые аморальные преступления и последующее очищающее его нравственное страдание. Этими путем шел Раскольников. Этим же путем идет Рогожин.

При постоянно растущем интересе мирового литературоведения к творчеству Достоевского, работ, посвященных непосредственно проблеме веры и неверия героев романа «Идиот» весьма немного. Основной интерес исследователей обращен к личности главного героя, тогда как остальные персонажи романа удостоились меньшего внимания ученых. Мы же анализируем действия каждого персонажа романа «Идиот», активно участвующего в развитии сюжета, с позиции отношения к вере, руководствуясь при этом совокупностью слов и поступков героя, представленных автором в произведении, а не доискиваемся скрытых подсознательных мотивов его действий.

Цель настоящей диссертации — рассмотреть, как Достоевским решается общефилософская проблема веры и неверия через систему персонажей романа «Идиот». Почему, с точки зрения Достоевского, без веры в Христа несостоятельна и красота человеческая? Кто из персонажей «Идиота» люди верующие и кто неверующие, а также пребывающие между верой и атеизмом? Как их религиозное состояние отражается в их морально-нравственных позициях?

Конкретными задачами данной работы являются:

1) изучить отражение духовно-нравственного состояния общества в России 60-70-х гг. XIX в. в романе «Идиот»;

2) классифицировать героев романа с точки зрения их духовного и религиозного состояния;

3) установить соотношение морально-нравственных позиций с их проявлениями в поступках героев романа.

По результатам проведенного анализа мышления, идеалов и поведения героев романа «Идиот» они были объединены по отношению к проблеме веры и неверия в три основные группы: персонажей «верующих», «сомневающихся» и «неверующих». Соответственно названы и главы диссертации.

Объектом исследования, таким образом, становится система персонажей романа Ф.М. Достоевского «Идиот».

Предмет исследования — проблема веры как пафосообразующее начало романа.

Основной метод исследования — сравнительно-сопоставительный анализ героев «Идиота». Теоретическую базу диссертации составили работы Ю.М. Лотмана, И.И. Виноградова, Н.О. Лосского, В.А. Недзвецкого, А.Е. Кунильского, Г.К. Щенникова, С.М. Телегина, Г.Г. Ермиловой, Т.А. Касаткиной, в которых отражена проблема веры и неверия в творчестве Достоевского.

Практическая значимость работы определяется использованием ее итогов при подготовке общих и специальных лекционных курсов по творчеству Достоевского и в целом истории русской литературы второй половины XIX века. Результаты исследования могут быть учтены при разработке теоретических проблем об отношении в художественном произведении начал эстетических с этическими и религиозными.

Структура исследования. Работа состоит из введения, четырех глав и заключения. Библиография насчитывает 247 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роман Ф.М. Достоевского "Идиот""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование системы персонажей «Идиота» и морально-нравственных позиций героев романа было призвано показать перспективность изучения проблемы веры и неверия в этом произведении в строго литературоведческом аспекте.

Для ответа на поставленные во введении вопросы о том, насколько религиозные убеждения героев влияют на их морально-нравственные позиции, нами был проведен анализ духовно-нравственного состояния российского общества после отмены крепостного права и начала реформ. Необходимость подобного анализа обусловлена большим количеством упоминаний в тексте произведения реальных событий, произошедших в Петербурге и взволновавших общественное мнение. Кроме того, для понимания позиции Достоевского, считавшего православную веру обязательной составляющей человеческой красоты, важно было определить, насколько катастрофично воспринималось писателем и его современниками разложение морали, происходящее в России после вступления страны в новую фазу экономического и социального развития.

Капиталистические отношения, строящиеся на власти денег, привели молодое поколение россиян к изменению представлений о социальной справедливости. На смену патриархально-сословному мировоззрению приходит утверждение права силы, «права тигров и крокодилов» (8; 245), как скажет в исследуемом романе Евгений Павлович Радомский. Причину ожесточения сердец и деморализации душ Достоевский видел в отказе своих современников от веры, от Церкви, от Божьих Заповедей, в основе которых лежит евангельский наказ Иисуса Христа о любви к ближнему.

В Петербурге, «самом умышленном» городе России, распад нравов, сословных, семейных, служебно-бюрократических отношений проявляется особенно сильно. Мир перевернувшихся понятий о добре и зле убивает самые светлые мечты, калечит души, гасит свет надежды на спасение. Именно туда, в путаницу человеческих отношений, сплетенных вокруг одной жертвы, Настасьи Филипповны Барашковой, приводит писатель своего светлого героя, князя Мышкина.

В подготовительных материалах к «Преступлению и наказанию» Достоевский писал: «Идея романа. Православное воззрение, в чем есть православие.

Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием. Таков закон нашей планеты, но это непосредственное сознание, чувствуемое житейским процессом, — есть такая великая радость, за которую можно заплатить годами страдания. Человек не родится для счастья. Человек заслуживает свое счастье, и всегда страданием» (7; 154-155).

Страдания в избытке хватает героям романа «Идиот». Цена, которую они платят за свое отчуждение от Бога — духовная, а затем и физическая смерть. А.А. Звозников подчеркивал, что несущие в себе «свет истины» и отпавшие в «тьму мира сего» «символизируют извечную святоотеческую мысль о том, что каждый человек ежедневно умирает и воскресает и что каждый безнравственный поступок наполняет сердце чувством смерти, а всякое стремление к добру наполняет сердце славой новой жизни. <.> Достоевский верит, что в глубине сердца каждого человека сохраняется возможность соприкосновения с Богом»166, так как сердце человека есть арена борьбы между Богом и Дьяволом. Достоевский исследует человека в различные моменты его богооставленности, когда герой по разным причинам теряет границу, пролегающую между Добром и Злом.

В целом Звозников придерживается взгляда на Достоевского как на светского религиозного мыслителя, но его суждение, с опорой на слова Иоанна Богослова «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1:5) о том, что Достоевский запечатлел начало прозрения и начало возрождения души во многих своих героях, представляется нам чрезвычайно верным. Причины

166 Звозников А.А. Достоевский и православие: предварительные заметки // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. Петрозаводск, 1994. С. 184. утраты героями грани между Добром и Злом различны, как различны и характеры людей. Поэтому возврат к Истине Православия возможен не для всех.

По отношению к вере мы разделили героев романа на три группы, отбор персонажей по группам произведен на основании анализа их поведения и высказываний. Критерием отбора явился ряд признаков, характеризующих истинно верующего человека, составленный нами на основе библейских заповедей и церковных требований.

В достоевсковедении обычно неверующими героями называют героевидеологов, бросивших вызов Христу и миру, сотворенному Господом. Их атеистический бунт — показатель душевной неуспокоенности, поиска ими смысла жизни. «Герои Достоевского — атеисты и "неверы" — ближе к вере, чем равнодушные или, по слову церковному, "теплохладные", их борьба с 1 религией выводит их на путь истинной веры» , — убежден А.А. Звозников. Мы доказали, что группа неверующих персонажей более сложна по своему составу. Равнодушие является первым показателем атеистических убеждений героя, так как безразличие к судьбе другого человека прямо противоположно призыву любить ближнего, как самого себя. Только самого себя любят неверующие герои «Идиота». Эгоцентристская позиция формирует их отношение к миру. Эти герои способны на жалость, на сочувствие, даже на любовь, но только в единственном случае — если им это выгодно. В основе их поступков всегда лежит расчет, и не имеет значения, сбывается он или нет.

Однако сложность и многогранность человеческой натуры в изображении Достоевского делает эту группу персонажей неоднородной. Ганя Иволгин и Ипполит Терентьев, на наш взгляд, выделяются из общей характеристики этого типа героев и близко стоят к следующему типу — сомневающихся в вере персонажей. В обобщающей записи к роману Достоевский выделил в каждом из основных действующих лиц одну главную черту: «В Князе — идиотизм. В Аглае — стыдливость. Ипполит — тщеславие слабого характера. Н(астасья)

167 Звозников А.А. Указ. соч. С. 191.

Ф(илипповна) — беспорядок и красота (жертва судьбы). Pozodicwi — ревность. Ганя: слабость, добрые наклонн(ости), ум, стыд, стал эмигрантом. Ев(гений) П(авлович): последний тип русского помещика-джентльмена. Лизавет(а) Прокоф(ьевна) — дикая честность. Коля — новое поколение» (9; 381). Ганя слишком страстно мечтает разбогатеть, а страстность — это сильная эмоция, заставляющая страдать. Он способен на благородный поступок, на порыв, а эти качества характера присущи ищущим веры героям Достоевского. Станет ли Ганя эмигрантом в будущем неизвестно, но стыд, если таковой завладеет его душой после всего случившегося, способен разбудить духовную жажду.

Путь Ипполита читателям известен — кануть в бездну. Его неверие — бунт, протест против ранней смерти. Он мечтатель, тип героя, который, в характерологии Достоевского, со временем, через «подпольное» сознание, проходит путь к герою-идеологу. Борьба с общественной несправедливостью видится таким личностям в изменении социальных условий жизни, в поисках точек соприкосновения жизни и идеала. Но из всего ряда подобных героев только Иван Шатов, герой романа «Бесы», видит спасение в единении человека с Христом, Который есть высший идеал развития человеческой личности, по убеждению Достоевского. Ипполит — честный юноша, но верящий изначально не в доброту и любовь, а в силу характера, воли, мысли. Недаром он считал, что стоит ему несколько минут поговорить из своего окна с народом, как все слушатели сразу разделят его убеждения. Граница Добра и Зла размыта в его сознании. Пройдя путь страданий, он мог бы раскаяться в своем эгоизме, но мог пойти и путем Кириллова. Смерть героя обрывает его поиски смысла жизни. Ипполит, по нашему мнению, максимально близко стоит к границе перехода в другую группу героев, но шага навстречу сомнению в собственной правоте он так и не сделает.

Неверующие герои чудовищно несчастны и порой даже не подозревают этого, они не ценят красоту как этическое начало, как преобразующий момент, как бескорыстное наслаждение Божьим творением и прославление чуда существования, как высшую ценность жизни. Красоту они видят без ее нравственно-религиозной составляющей, для них красота является только эстетической категорией, которую они воспринимают через призму личного желания обладания ею ради удовлетворения земных страстей — похоти или корысти. У Достоевского оба эти желания приводят персонажей к кризису личности.

Следующий тип героев — это те, кто оказался между верой и атеизмом, их мы считаем людьми ищущими, они способны на борьбу за свой идеал, но само формирование идеала в их сознании находится в процессе становления. Аглая Епанчина, Настасья Филипповна Барашкова, Парфен Рогожин — в пути к духовному воскресению, «горнило сомнений» жжет их души, мучает сердце, терзает разум. Ближе всего к духовному воскресению, на наш взгляд, стоит Настасья Филипповна, так как на ее долю выпало столько страданий, что помощи, кроме как у Господа, ей ждать было неоткуда. Осознание своего грехопадения и жажда людского прощения толкали ее в сторону от тернистой тропы покаяния, она пыталась в окружающих людях найти решение мучивших ее вопросов, но воля автора оборвала ее жизнь и тем самым поставила точку в метаниях. Умение любить было дарована этой героине, ей не хватило смирения и доверия к ближнему. Мы рассматриваем эту героиню как сознательную жертву, принесенную этому алчному миру с целью обратить внимание читателей на беззащитность красоты и жестокую безнравственность современной жизни.

Аглая, светлая, во многом наивная девушка, была решительно настроена на эмансипацию, при этом, собираясь посвятить себя служению людям, она, как и Раскольников, поссорилась с самыми близкими себе людьми. «Ум, алчущий познаний» (А.С. Грибоедов), заглушал душевные порывы. Любя князя Мышкина, Аглая не могла понять, что движет им в отношениях с людьми. Поиски объяснений характера князя увели ее к рыцарям, бывшим изначально воинами Христа, борцами за веру. Но Аглая и здесь увидела лишь внешнюю форму: преданность идеалу до конца жизни не смотря ни на что, — сознательно подменив аббревиатуру AMD в стихотворении Пушкина на начальные буквы имени Настасьи Филипповны — НФБ. Аглая стоит на перепутье, в ее жизни происходит испытание веры личным опытом. И разочарование в носителе христианских ценностей заставляет героиню искать другие жизненные пути. Испив свою чашу страданий, она отвернулась от всего, что было связано с именем Мышкина, но весь ее характер свидетельствует: Аглая никогда не примирится с обманом. Мы видим в этом источник надежды для героини на возврат к православию, если учитывать отношение автора к католичеству, принятому девушкой.

Рогожин — человек порывов, страстей, эмоций. Спонтанность, эмоциональная наполненность поступков привела его к преступлению по страсти, но в этом же залог его будущего раскаяния, так как на место сильных эмоций приходят раздумья о совершённом. Мысли же Рогожина на протяжении всего романного действия возвращались к вере — о ней он спрашивал Мышкина, обменявшись с ним крестами, в своей комнате Рогожин повесил картину из жизни Христа, двусмысленную, страшную, как те сомнения, что посещали Парфена. Его путь к спасению лежит через душевное страдание, через преступление, лишившее его радости, но открывшее иной мир — мук совести, сердца и души.

Группа верующих персонажей самая малочисленная у Достоевского, тем не менее, их влияние на других героев «Идиота» огромно, и князь Мышкин не одинок в стремлении мерить свою жизнь Христовыми заповедями, руководствуясь в поступках любовью и состраданием к другому человеку. Мы априори считаем князя Мышкина верующим человеком, доверяя в этой оценке автору. Сомнения же исследователей в вере главного героя обычно объясняются тем, что Мышкин ни разу не ответил прямо на вопросы других персонажей, верует ли он. Мы, со своей стороны, видим в этом проявление твердости веры князя, сопрягаемой со святоотеческой мудростью: «Молчанием передается Бог». Молчаливость князя Мышкина в данном вопросе А.А. Звозников поясняет так: «Князь безмолвствует о своих религиозных переживаниях, сохраняя их сокровенность в тишине и глубине своей души. Это очень символично для русского сознания, и религиозного в особенности: Бог — не предмет спора»168.

Князь Мышкин ни разу не усомнился в своей вере, вере своих отцов, своего народа, более того, в те полгода, что разделяют в романе первую и вторую части, он ездил по стране и разговаривал с разными людьми с целью понять, в чем суть православной веры, как ее понимают люди. Князь заметил, что образованные, сознательные атеисты всегда говорят как будто и правильно, но не про то, не о том. Отвечая на вопрос Рогожина, он приводит четыре примера из жизни обычных людей, более всего обрадовавшись словам простой бабы, увидевшей в первой улыбке младенца радость Божию за людей. Многое извращено в России: с именем Христа режут соседа, пропивают крест, убивают целые семейства. Но чужое преступление вызывает у Мышкина жгучее сознание своей вины, и он делает все возможное, зависящее от него, для устранения причин несчастья. Воскресить он не может, он не Иисус Христос, но отдать свою жизнь другим — на это он решается, не задумываясь.

Даже потеряв рассудок, Мышкин остался человеком, способным пробудить светлые чувства христианской любви и жалости к несчастью ближнего. Его жизнь — подвиг самоотречения, на большее человек не способен, обвинять его в ошибках и преступлениях других — значит совершать еще одну ошибку, исказив его Христоподобный образ. Ведь на протяжении всего своего творческого пути, начиная с повести «Бедные люди» и заканчивая романом «Братья Карамазовы», Достоевский рисовал самые жестокие социальные и нравственные коллизии, самые вопиющие страдания современных людей и убедительно показывал, что избавление человека и человечества от страданий посредством чуда невозможно.

Особо мы говорим о женских характерах Достоевского, ранее не выделяющихся в достоевсковедении в особую группу, — это матери. Материнская любовь противостоит распаду семейных отношений, скрепляет

168 Звозников А.А. Достоевский: его вера и его герои // Звозников А.А. Гуманизм и христианство в русской литературе XIX века. 2-е изд., доп. Минск, 2001. С. 136. узы брака, дарит душевное тепло не только собственным детям, но и окружающим.

Через проблему веры и неверия рассматривает Достоевский и другую проблему — положения женщины в современном мире (так называемый «женский вопрос»), иными словами, включенность женщины в социально-экономическую сферу жизни. На примере четырех девушек — Аглаи Епанчиной, Настасьи Барашковой, Веры Лебедевой и Вари Иволгиной — показывает писатель различные варианты решения данной проблемы. Из четырех героинь только Вера Лебедева представлена писателем человеком верующим, прекрасным в своей доброте и сострадании к людям. Гордые красавицы Епанчина и Барашкова не желали строить будущее благодаря своей внешней привлекательности, но красота их лиц вызывала у окружающих только одно желание — обладать ими. Избегая утилитарного подхода к себе, не желая быть предметом спора, находясь в постоянной борьбе за свою независимость, обе героини не смогли принять путь христианского смирения и служения людям, предлагаемый князем Мышкиным. В результате автор показывает на примере их судеб гибельность внешней красоты, если она не подкреплена духовными качествами. Варя Иволгина, выбравшая путь наживания денег, — неверующий персонаж. Ее путь, по мысли Достоевского, приведет к денежному достатку, но может лишить девушку последних капель человечности.

Таким образом, морально-нравственные позиции героев романа, по логике Достоевского, предопределены тем или иным отношением к христианско-православным заповедям. Отсутствие в герое истинной православной веры приводит к размыванию нравственных ориентиров, когда, не имея высшего примера для подражания, человек ощущает свою богооставленность, тоскует и, руководствуясь личными желаниями, способен на преступление. Только в Православии Достоевский видел основу единой, всеобщей любви, объединяющей и сохраняющей Россию, ту нравственную силу, которая способна внести в общественную жизнь гармонию и мир.

Список научной литературыСальникова, Оксана Михайловна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Герцен А.И. Собрание сочинений в 30-ти томах. Т.

2. Письма 1847- 1850 гг. М., 1961.

3. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. Л., 1972-1

4. Ссылки на это издание даются в тексте в круглых скобках с указанием арабскими цифрами тома нервая цифра, через точку с запятой страницы.

5. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и нисем в 30-ти томах. Сочинения. Т.7. М., 1

6. Письма. Т.1. М., 1982; Т. 3. М., 1987. II

7. Алексеев А.А. Эстетическая многонлановость творчества Ф.М. Достоевского Творчество Ф.М. Достоевского: Искусство синтеза Под ред. Н. М. Юркова. Екатеринбург, 1991.

8. Аллен Л. Ф.М. Достоевский: Поэтика, мироощущение, богоискательство. СПб., 1996.

9. Альми И.Л, К интерпретации одного из эпизодов романа «Идиот»: (рассказ генерала Иволгина о Наполеоне) Достоевский. Материалы и исследования. Вын. 10. Л., 1992. 7.

10. Альтман М.С. Достоевский. По вехам имен. Саратов, 1

11. Анвар М.И. Композиция романа Достоевского «Идиот» Дисс... канд. филол. наук. М., 1983.

12. Андреевская А.В. Долг глазами героев Достоевского Слово Достоевского. Сборник статей Под ред. Ю.И. Караулова. М., 1996. 187-194.

13. Анненкова Е.И. Русское смирение и занадная цивилизация Русская литература. 1995. 1.

14. Архетипические образы в мировой культуре. Всероссийская научная конференция. Тезисы докладов. СПб., 1998.

15. Ашимбаева П., Бирон В. Музей Достоевского в Санкт-Петербурге.

16. Ашимбаева Н.Т. Достоевский: контекст творчества и времени. Сб. статей. СПб., 2005.

17. Бабович М. Судьба добра и красоты в свете гуманизма Достоевского //Достоевский. Материалы и исследования. Вын. 1. Л., 1974.

18. Байбулатова Е.Н. Лексическая структура текста и проблема «Идиот»: языковой личности: на материале романа Ф.М. Достоевского Автореф. дисс. канд. филол. наук. СПб., 1998.

19. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Заметки об идиоматике Ф.М. Достоевского Слово Достоевского. Сборник статей Под ред. Ю.Н. Караулова. М., 1996.

20. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972.

21. Бачинин В.А. Достоевский: метафизика преступления. СПб, 2001.

22. Безносов В.Г. «Смогу ли уверовать?» Ф.М. Достоевский и нравственно-религиозные искания в духовной культуре России конца XIX начала XX века. СПб., 1993.

23. Белов СВ. Достоевский и его окружение. Энциклопедический словарь: В 2-х т. СПб., 2001.

24. Белопольский В.Н. Динамика реализма. М., 1994.

25. Белопольский В.Н. Достоевский и Гоголь (Гоголевские реминисценции в романе «Идиот») Достоевский и мировая культура. Альм. 7. М., 1996.

26. Белопольский В.Н. Достоевский и философская мысль его времени. Ростов на Дону, 1987.

27. Бердяев П.А. О русской философии. Свердловск, 1991.

28. Бердяев Н.А. Откровения о человеке в творчестве Достоевского О Достоевском. Творчество Достоевского в русской мысли. 1881-1931гг. М., 1990.

29. Бицилли П.М. К вопросу о внутренней форме романа Достоевского О Достоевском: Сб. ст. Providence, 1966.

30. Бочаров Г. Сюжеты русской литературы. М., 1999.

31. Буланов A.M. Святоотеческая традиция понимания «сердца» в творчестве Ф.М. Достоевского Христианство и русская литература. СПб, 1994.

32. Булгаков Н. Философия имени. СПб., 1998.

33. Бурсов Б.И. Личность Достоевского. Л., 1974.

34. Буянова Е.Г. «Теперь я к людям иду...» («Идиот») Буянова Е.Г. Романы Ф.М. Достоевского. В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. 3-е изд. М., 1999.

35. Веселовский А.Н Поэтика сюжета. Мотив и сюжет Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989.

36. Ветловская В.Е. Религиозные идеи утопического социализма и молодой Ф.М. Достоевский Христианство и русская литература. СПб, 1994.

37. Ветловская В.Е. Ф.М. Достоевский Русская литература фольклор. Вторая половина XIX века. Л., 1982.

38. Ветловская В.Е. Ф.М. Достоевский. Источники творчества. Поэтика. Проблематика: Автореф. дисс. д-ра филол. наук. СПб., 1996.

39. Виноградов И.И. Духовно-нравственные искания русских писателей. М., 1987.

40. Виноградов И.И. Духовные искания русской литературы. М., 2005.

41. Возвращение человека. [Сборник] Ф.М. Достоевский. М., 1989.

42. Волгин И.Л. Колеблясь над бездной. М., 1998.

43. Волгин И.Л. Родиться в России. Достоевский и современники: жизнь в документах. М., 1991.

44. Володин Э.Ф. «Пети-же» в «Идиоте» Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 6. Л., 1985.

45. Гарин И.И. Многоликий Достоевский. М., 1997.

46. Геронимус В.А. Религиозное онравдание красоты в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» Русская литература XIX в. и христианство. М., 1997.

47. Гидини М.К. Пекоторые заметки на полях итальянского перевода и

48. Голова СВ. Историко-мировоззренческие системы: культура, цивилизация и язычество в художественном мире Ф.М. Достоевского Русская литература XIX в. и христианство. М., 1997.

49. Григорьев Д.Д., прот. Достоевский и Церковь. М., 2000.

50. Гроссман Л.П. Достоевский. М., 1965.

51. Гуардини Р. Человек и вера. Брюссель. 1994.

52. Гуревич A.M. Динамика реализма. М., 1994. 50. Гус М.С. Идеи и образы Ф.М. Достоевского. 2-е изд., доп. М., 1971.

53. Дамаскин И., св. Точное изложение православной веры. М., 2002.

54. ДеллАста А. Красота и спасение в мире Достоевского Христианство и русская литература. Сб. 3. СПб., 1999.

55. Джексон Р.Л. Искусство Достоевского: Бреды и ноктюрны. М., 1998.

56. Джексон Р.Л. Завещание Достоевского (лекция, прочитанная на филологическом факультете МГУ 17 января 1994 г.) Вестник Московского университета. Серия

57. Филология. М., 1994. J f 4. N e

58. Джоунс М. К пониманию образа князя Мышкина Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 2. Л., 1976.

59. Дилакторская О.Г. Петербургская повесть Достоевского. СПб., 1999.

60. Долинин А.С. Достоевский и другие. Статьи и исследования о русской классической литературе. Л., 1989.

61. Достоевский в конце XX века Сост. и ред. К. Степанян. М.,1996.

62. Достоевский в русской критике. М., 1956.

63. Достоевский и его время Под ред. В.Г. Базанова и Г.М. Фридлендера. Л., 1971.

64. Достоевский и мировая культура. Альманах. 1-18. Л.-СПб.-М., 1976 2003.

65. Достоевский. Материалы и исследования. Сборник статей. Выпуски 1-16. Л.-СПб.-М., 1974-2002.

66. Достоевский: Эстетика и поэтика. Словарь-справочник под ред. Г.К. Щенникова. Челябинск, 1997.

67. Дунаев М. М. Православие и русская литература: В 5 ч. М., 19961998.

68. Евнин Е. Мышкин и другие Русская литература. Д., 1968. 3.

69. Евнин Ф.И. Реализм Достоевского Проблемы типологии русского реализма. М., 1969.

70. Евтушенко Э.А. Мистический сюжет в творчестве Ф.М. Достоевского: Автореф. дисс.... канд. филол. наук. Самара, 2002.

71. Ермакова М.Я. Романы Достоевского и творческие искания в литературе XX века. Горький, 1973.

72. Ермилов В.В. Ф.М. Достоевский. М., 1956.

73. Ермилова Г.Г. Восстановление падшего слова или о филологичности романа «Идиот» Достоевский и мировая культура. Альм. 12. М., 1999.

74. Ермилова Г.Г. Идея разобш,енной личности в романе Достоевского «Идиот»//Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 16. СПб., 2001.

75. Ермилова Г.Г. Роман ф.М. Достоевского «Идиот»: Поэтика. Контекст: Дисс. д-ра филол. наук. Иваново, 1999.

76. Есаулов Петрозаводск, 1995.

77. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л., 1979.

78. Жожикашвили Заметки о современном достоевсковедении Вопросы литературы. 1997. 4.

79. Захаров В.Н. Проблемы изучения Достоевского. Петрозаводск, 1978.

80. Захаров В.Н. Русская литература и христианство Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сборник научных трудов. Петрозаводск, 1994.

81. Захаров В.Н. Система жанров Достоевского: Автореф. дисс. канд. филол. наук Л., 1985. И.А. Категория соборности в русской литературе.

82. Звозников А.А. Гуманизм и христианство в русской литературе XIX века. 2-е изд., доп. Минск, 2001.

83. Звозников А.А. Достоевский и нравославие: предварительные заметки Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сборник научных трудов. Петрозаводск, 1994.

84. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х томах. Т.1. М., 2001.

85. Зунделович Я. О. Романы Достоевского: Сб. ст. Ташкент, 1963.

86. Иванов В.В. Безобразие красоты: Достоевский и русское юродство. Л., 1982.

87. Иванов В.В. Достоевский и роман-трагедия Творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931гг. М., 1990.

88. Иванов В.В. Юродивый герой в диалоге иерархий Достоевского Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. Петрозаводск, 1994.

89. Ильин В.Н. Эссе о русской культуре. СПб., 1997.

90. Иустин (Попович), архим. Достоевский о Евроне и славянстве. СПб., 1998.

91. Казаков А.А. О природе полифонии в романах Достоевского: структура полифонического и сюжетного события: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Томск, 2000.

92. Касаткина Т.А. «И утаил от детей...»: причины непроницательности князя Льва Мышкина Достоевский и мировая культура. Альм. 4. М., 1995.

93. Касаткина Т.А. О литературоведении, научности и религиозном мышлении Новый мир. 1999. 3.

94. Касаткина Т.А. О творящей природе слова. Онтологичность слова в творчестве Ф.М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле». М., 2004.

95. Касаткина Т.А. Характерология Достоевского. Типология эмоционально-ценностных ориентации. М., 1996.

96. Кашина Н.В. Эстетика Ф.М. Достоевского. Изд. 2-е, доп. М., 1989.

97. Киносита Т. Понятие «красоты» в свете идей эстетики Достоевского Достоевский: Материалы и исследования. Вып. 11. СПб., 1994.

98. Кирпотин В. Я. Лебедев и племянник Рамо Вопросы литературы. 1974. №7.

99. Кирпотин В.Я. «Всадник на коне вороном» (Мир в романе «Идиот») Кирпотин В.Я. Мир Достоевского: Статьи и исследования. М., 1983.

100. Кирпотин В.Я. Достоевский-художник: Этюды и исследования. М., 1972.

101. Клейман Р.Я. Художественные константы Достоевского в контексте исторической поэтики: Автореф. дисс. д-ра филол. наук. СПб., 1999.

102. Коджаев М. К. Концепция характера в творчестве Достоевского: Автореф. дисс.... д-ра филол. наук. Баку, 1990.

103. Колесников А.А. Особенности переосмысления библейского архетипа «жертвы» в романах М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» и Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Орел, 2001.

104. Комарович В.Л. Мировая гармония Достоевского Властитель д у м Ф.М. Достоевский в русской критике конца XIX начала XX века. СПб., 1997.

105. Кори Смерть в сюжетном построении романа «Идиот» Достоевский: Материалы и исследования. Вып. 14. СПб., 1997.

106. Коробова М.М. Цитаты и крылатые выражения в художественных произведениях Ф.М. Достоевского: о проекте словаря Слово Достоевского. Сборник статей Под ред. Ю.Н. Караулова. М., 1996.

107. Костерина А.В. Мифопоэтическая семантика произведений Ф М Достоевского: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Иванова, 1999.

108. Кошелев В.А. «Топот бледного коня» (к проблеме Пушкин Апокалипсис) Русская литература. 1999. 2.

109. Кригер М. «Идиот» Достоевского: проклятие святости и

110. Криницын А.Б. Исповедь подпольного человека. К антропологии Ф.М. Достоевского. М., 2001.

111. Кувакин В. Твой рай и ад: Человечность и бесчеловечность человека (Философия, психология и стиль мышления гуманизма). М. СПб., 1998.

112. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского: Событийное. Временное. Вечное. 2-е изд., доп. М., 1991.

113. Кузнецов О.Н., Лебедев В.И. Достоевский о тайнах психического здоровья. М., 1994.

114. Кунильский А.Е. Опыт истолкования литературного героя (роман Ф.М. Достоевского «Идиот»): Учеб. пособие. Петрозаводск, 2003.

115. Кунильский А.Е. Принцип «снижения» в поэтике Достоевского (роман «Идиот») Жанр и композиция литературного Петрозаводск, 1983.

116. Лаут Р. Философия Достоевского в систематическом изложении. М., 1996.

117. Левина Л.А. Некающаяся Магдалина, или почему Мышкин не мог спасти Настасью Филипповну Достоевский в конце XX века Под ред. К. Степанова. М., 1996.

118. Летопись жизни и творчества Ф.М. Достоевского. 1821-1881.: В 3-х томах. СПб., 1993-1995.

119. Либан Н.И. Кризис христианства в русской литературе и русской жизни Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

120. Литературное наследство. Т. 83. М., 1971.; Т. 86. М., 1973.; Т. 102. М., 2000.

121. Литературоведение как проблема. Сб. статей. М., 2001.

122. Лобас В. Достоевский: В 2-х кн. М., 2000.

123. Лосев Л.Ф. Диалектика мифа Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994.

124. Лосский И.О. Достоевский и его христианское миропонимание произведения.

125. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек симиосфера история. М., 1996.

126. Лотман Ю.М. Роман Достоевского и русская легенда Русская литература. 1972. 2.

127. Лотман Ю.М. Структура художественного текста Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998.

128. Любомудров A.M. К проблеме воцерковленного героя (Достоевский, Зайцев, Шмелев) //Христианство и русская литература. Сб. 3. СПб., 1999.

129. Мелетинский Е.М. Заметки о творчестве Достоевского. М., 2001.

130. Мелетинский Е.М. О литературных архетинах. М., 1994.

131. Мень А., прот. Сын человеческий. М., 2005.

132. Меркурьева Н.А. Антология свободы в системе нравственнотекст религиозных исканий Достоевского. («Легенда о Великом инквизиторе» в контексте романов «Братья Карамазовы» и «Бесы»): Автореф. дисс. канд. филол. наук. Орел, 2000.

133. Мильдон В. Раскольников и Мышкин (К художественной идеологии Достоевского) Вопросы литературы. 2005. 3.

134. Минералов Ю.И. Федор Михайлович Достоевский (1821-1881) Минералов Ю.И. История русской литературы XIX века (40-60-е годы). М., 2003.

135. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х томах. 2-е изд. Гл. ред. А. Токарев. М., 1994.

136. Мочульский К.В. Гоголь, Соловьев, Достоевский. М., 1995.

137. Назиров Р.Г. Проблема художественности Ф.М. Достоевского Творчество Ф.М. Достоевского. Искусство синтеза. Екатеринбург, 1991.

138. Назиров Р.Г. Русская классическая литература: сравнительно- исторический подход: Исследования разных лет: Сб. статей. Уфа, 2005.

139. Назиров Р.Г. Творческие принципы Достоевского. Саратов, 1982.

140. Накамура К. Чувство жизни и смерти у Достоевского. СПб., 1997.

141. Нальгиева Х.Ш. Мастерство психологического анализа Достоевского в романе «Идиот»: Дисс. канд. филол. наук. Ростов на Дону, 1971.

142. Наседкин Н.Н. Достоевский. Энциклопедия. М., 2003.

143. Наседкин Н.Н. Самоубийство Достоевского. М., 2002.

144. Недзвецкий В.А. Религиозное литературоведение: утраты Вестник МГУ. Серия «Филология». М., 2006. 3.

145. Недзвецкий В.А. Ф.М. Достоевский как художник-миссия. Статья первая. Роман как крестный путь современного человека Известия РАН. Серия литературы и языка, 2006. Т. 65. J T 1; Ф.М. Достоевский как художникS" миссия. Статья вторая. Романист герой читатель Там же. Т. 65. 2.

146. Нельс М. «Комический мученик» Русская литература. 1972. 1

147. Новая философская энциклопедия в 4-х т. Т.4. М., 2001.

148. Новикова Т.Л. Агиографические мотивы в романе Ф.М. обретения и Достоевского «Идиот» Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

149. Новые аспекты в изучении Достоевского: Сб. науч. трудов Под ред. В. Н. Захарова. Нетрозаводск, 1994. 148. О вере и нравственности по учению Православной церкви: Сб. статей. М., 1991.

150. Обломиевский Д.Д. Князь Мышкин Достоевский: Материалы и исследования. Вып. 2. Л., 1976.

151. Овчинникова Л.В. Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» и фольклор Литература в школе. 1992. 3-4.

152. Одиноков В.Г. Типология образов в художественной системе Ф.М. Достоевского. Новосибирск, 1981.

153. Ожегов СИ., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., допол. М., 1997.

154. Олливье Полемика между Полем Клоделем и Андре Жидом по поводу образа Иисуса Христа в творчестве Достоевского Евангельский текст

155. Опитц Р. Человечность Достоевского (роман «Идиот») Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 4. Л., 1980.

156. Осмоловский О.Н. Достоевский и русский психологический роман. Кишинев, 1981.

157. Пачипи Дж. О философии Достоевского. М., 1993.

158. Переверзев В.Р. Гоголь. Достоевский. Исследования. М., 1982.

159. Петров В.М., Шепелева Н. Спектральный мир Ф.М. Достоевского (семантико-культурный аспект) Слово Достоевского. Сб. статей Под ред. Ю.Н.Караулова. М., 1996.

160. Погорельцев В.Ф. Искусство общежития; О романе Ф.М. Достоевского «Идиот». М., 1998.

161. Полякова Е.А. Поэтика драмы и эстетика театра в романе «Идиот» и «Анна Каренина». М., 2002.

162. Померанц Г.С. Встречи с Достоевским Померанц Г.С. Страстная односторонность и бесстрастие духа. М.- СПб., 1998.

163. Померанц Г.С. Два порочных круга Достоевский и мировая культура. Альм. 15. СПб., 2000.

164. Пономарева Г.Б. Достоевский: я занимаюсь этой тайной. М., 2001

165. Поспелов Г.Н. Творчество Достоевского. М., 1971.

166. Поэтика имени: Сб. науч. трудов Под ред. Г.Г. Козубовской, И.И. Островской. Барнаул, 2004.

167. Пруцков В.Н. Достоевский и христианский социализм Достоевский. Материалы и исследования. Вып.1. Л., 1974.

168. Пруцков Н.И. К методологии исследования русской «эпохи подготовки революции» Русская литература. 1977. J k 4. V

169. Пустовойт П.Г. Христианская образность в романах Ф.М. литературы Достоевского Русская литература XIX века и христианство, М., 1997.

170. Редько П.Н. Гротеск в повестях и романах Достоевского: Автореф. дисс.... канд. филол. наук. М., 1991.

171. Розанов В.В. На лекции о Достоевском Опыты. Литературнофилософский сборник. М., 1990.

172. Розанов В.В. О Достоевском Наше наследие. 1991. 6.

173. Розанов В.В. О размолвке между Соловьевым и Достоевским Наше наследие. 1991. J f 6. Se

174. Розенберг Э.И. Д.И. Писарев и «Отш,епенцы» Н. Соколова (но новоду статьи Д.И. Писарева «Как дряхлеют догматы») Русская литература. 1976.2 3.

175. Розенблюм Л.М. Творческие дневники Достоевского. М., 1981.

176. Розенблюм Т.Л. «Красота снасет мир» О «символе веры» Ф.М. Достоевского Вонросы литературы. 1991. J 11-12. V

177. Роман Достоевского «Идиот»: раздумья, проблемы. Межвуз. сб. науч. трудов. Иваново, 1999.

178. Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. Сборник работ отечественных и зарубежных ученых под ред. Т.А. Касаткиной. М., 2001.

179. Ростошинский Е.Н. Структура мифологического мировоззрения Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. Серия «Мыслитель». Выи. 8. СПб., 2001.

180. Русская литература XIX века. 1870-1890-е годы. Воспоминания, литературно-критические статьи, письма Под ред. В.Н. Аношкиной и В.П. Зверева. М., 2005.

181. Рыкова К.А. Проблема творчества в этико-эстетических воззрениях Ф.М. Достоевского: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 2002.

182. Сальвестрони «Идиот» Сальвестрони Библейские и святоотеческие источники романов Достоевского. СПб., 2001.

183. Сборник тезисов XIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Т. III. М., 2006.

184. Свительский В. «Сбились мы. Что делать нам!..»: (К сегодняшним прочтениям романа «Идиот») Достоевский и мировая культура. Альм. 15.

185. Селезнев Ю.И. В мире Достоевского. М., 1980.

186. Селезнев Ю.И. Достоевский. 3-е изд. М., 1990.

187. Скафтымов А.П. Тематическая композиция романа «Идиот» Скафтымов А.П. Иравственные искания русских писателей. М., 1972.

188. Слизина И.А. Творческая концепция «положительно прекрасного человека»: Дисс. канд. филол. наук. Свердловск, 1986.

189. Смирнова Л.Н. «Мир красотой спасется». Категория красоты в творчестве Ф.М. Достоевского Литература в школе. 2004. N 1.

190. Смысл мифа: мифология в истории и культуре. Серия «Мыслитель». Вып. №8. СПб., 2001.

191. Соловьев B.C. Собрание сочинений в 9-ти т. СПб., 1999.

192. Соловьев СМ. Изобразительные средства в творчестве Достоевского. М., 1979.

193. Соркина Д.Л. Роман «Идиот» Ф.М. Достоевского и общественнолитературная борьба 1860-х годов: Дисс. канд. филол. наук. Л., 1953.

194. Степанян К.А. «Сознать и сказать»: «Реализм в высшем смысле» как творческий метод Ф.М. Достоевского. М., 2005.

195. Степанян К.А. К пониманию «реализма в высшем смысле» (на примере романа «Идиот») Достоевский и мировая культура. Альм. 10. М., 1998.

196. Степанян К.А. Формирование повествовательной манеры (Достоевский в работе над романом «Идиот») Динамическая поэтика. От замысла к воплощению. М., 1990.

197. Тарасов Б.Н. «Закон Я» и «Закон любви». (Нравственная философия Достоевского) (Из цикла «История этических учений). М., 1991. 198. Тарасов Б.Н. «Реализм в высшем смысле» Вступит, статья в книге: Достоевский Ф.М. «Человек есть тайна...» М., 2003.

199. Тарасов Б.Н. В мире человека. М., 1986.

200. Телегин СМ. Достоевский в зарубежной критике Литература в

201. Телегин СМ. Жизнь мифа в художественном мире Ф.М. Достоевского и Н.С. Лескова: Автореф. дисс. д-ра филол. наук. М., 1996.

202. Телегин СМ. Словарь мифологических терминов: Учеб. пособие. М., 2004.

203. Тоичкина А.В. Пути решения проблемы идеала в художественном творчестве Ф.М. Достоевского 60-х годов XIX в. (От «Записок из подполья» к роману «Идиот»): Дисс.... канд. филол. наук. СПб., 2001.

204. Топоров В.П. Петербургский текст русской литературы. Избр. труды. СПб., 2003.

205. Туниманов В.А. Роман о нрекрасном человеке Встунит. статья в кн.: Достоевский Ф.М. Идиот. М., 1981.

206. Туниманов В.А. Творчество Достоевского 1854-1862гг. Л., 1980.

207. Тусичишный А.П. Проблема нравственного возрождения человека в рорманах Ф.М. Достоевского «Идиот» и Л.Н. Толстого «Воскресение»: Дисс. канд. филол. наук. М., 1988.

208. Тюнькин К.И. Романтическая культура и ее отражение в творчестве Достоевского Романтизм в славянских культурах. М., 1973.

209. Тюхова Е.В. О проблематике и поэтике романа Достоевского «Идиот»: Дисс.... канд. филол. наук. Орел, 1965.

210. Тяпугина Н.Ю. Исноведь и проповедь Достоевского. Саратов, 2004.

211. Тяпугина Н.Ю. Поэтика символа и ее мифологические истоки в творчестве Достоевского: Дисс. д-ра филол. наук. Саратов, 1997.

212. Тяпугина П.Ю. Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: Опыт интерпретации. Саратов, 1995. 212. Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников: В 2 т. Сост. А.С Долинин. М., 1964. 213. Ф.М. Достоевский и нравославие. Публицист, сб. о творчестве Ф.М. Достоевского. М., 2003.

213. Фатеева Н.А. Пастернак и Достоевский: опыт интертекстуального

214. Фокин П. Князь Мышкин или «князь Христос»? Достоевский и мировая литература. Альм. 4. М., 1994.

215. Франк Л. Смысл жизни Вонросы философии, 1990г. Ш 6.

216. Фридлендер Г.М. Достоевский и мировая литература. Л., 1985.

217. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М., 1964.

218. Фридлендер Г.М. Роман «Идиот» Творчество Ф.М. Достоевского. Сб. статей. М., 1959.

219. Фридлендер Г.М. Творческий процесс Достоевского Достоевский. Материалы и исследования. Вып. 12. СПб., 1996.

220. Фудель СИ. Наследство Достоевского. М., 1998.

221. Хализев В.Е. Основы теории литературы. Ч. 1. М., 1994.

222. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1998.

223. Храпченко М.Б. Горизонты художественного образа. М., 1982.

224. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М., 1977.

225. Христианство и русская литература XIX века. М., 1997.

226. Христианство и русская литература. СПб., 1994; Сб. 2. СПб., 1996; Сб. 3. СПб., 1999.

227. Цвиркун И.В. Функционирование второстепенных персонажей в художественной системе романов Ф.М. Достоевского: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Горький, 1990. 229. Цой Л.П. Проблемы раскола и народных ересей в творчестве Ф.М. Достоевского: Учебное пособие. Якутск, 1995.

228. Черюкина Г.Л. Романы «Пятикнижия» Ф.М. Достоевского и Откровение святого Иоанна Богослова: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Волгоград, 2001.

229. Чирков Н.М. О стиле Достоевского. М., 1963.

230. Шайкевич А.Я. Дифференциальные частотные словари и изучение

231. Шестов Л. Достоевский и Ницше Шестов Л. Сочинения в двух томах. Т.

232. Шилков Ю.М. Метафора и мифологический образ («огонь» и «вода» в библейской поэзии по И.Г. Франк-Каменецкому) Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. Серия «Мыслитель». Вып. 8. СПб., 2001.

233. Шкловский В. За и против: Заметки о Достоевском. М. 1957.

234. Шульц О.Ф. Светлый, жизнерадостный Достоевский. Петрозаводск, 1999.

235. Шурин И.И. Эстетический идеал Ф.М. Достоевского. М., 1975.

236. Ш,енников Г.К. Художественное мышление Ф.М. Достоевского. Свердловск, 1978.

237. Ш,енников Г.К, Целостность Достоевского. Екатеринбург, 2001.

238. Энгельгардт Б. Идеологический роман Достоевского Ф.М. Достоевский: Статьи и материалы. М.- Л., 1924.

239. Эсалнек А.Я. Типология романа. М., 1991.

240. Этов В.Е. О художественном своеобразии социально-философского романа Достоевского Достоевский: Художник и мыслитель. М., 1972.

241. Holquist М. The Gaps in Christology: The Idiot Dostoevsky: New perspectives. New Jersey, 1984.

242. Martinsen D. The cover-up: General Ivolgin and Private Kolpakov Slavic and East Euoropiean Journal. 1995. Vol. 39. Ж 2.

243. Ivolgin and Holbein: Non-Christ Risen Vs. Christ Non-Risen Slavic and East Euoropiean Journal.1995. Vol. 39. 2.

244. Miller R. F. Dostoevsky and the Idiot. Author, Narrator and Reader. Cambridge, Massachusetts, London, England, 1981.

245. Murav H. Holy Foolishness. Dostoevskys Novels and the Poetic of Cultural Critique. Stanford, 1992.