автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Романы Ф.М. Достоевского "Идиот" и Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго": типологическое сходство художественных систем

Полный текст автореферата диссертации по теме "Романы Ф.М. Достоевского "Идиот" и Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго": типологическое сходство художественных систем"

На правах рукописи

КАМЕЛЬЯНОВА ФЛИДА ФАНАВИЕВНА

Романы Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»: типологическое сходство художественных систем

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Бирск- 2011

2 4 с:3 2-3:1

4855849

Работа выполнена на кафедре филологии и методики преподавания русского языка и литературы филологического факультета ГОУ ВПО «Бирская государственная социально-педагогическая академия»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Хасанов Ришат Фаукатович

доктор филологических наук, профессор Скибин Сергей Михайлович

кандидат филологических наук Шаулов Сергей Сергеевич

Ведущая организация:

Магнитогорский государственный университет

Защита состоится 4 марта 2011 года в 15.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.326.01 при ГОУ ВПО «Бирская государственная социально-педагогическая академия» по адресу: 452453, г. Бирск, ул. Интернациональная, 10, корпус филологического факультета, ауд. 12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Бирская государственная социально-педагогическая академия».

Текст автореферата опубликован на официальном сайте ГОУ ВПО «Бирская государственная социально-педагогическая академия» www.birsk.ru

Автореферат разослан 27 января 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент

Бурцева Е. А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Художественное мышление Ф. Достоевского оказало воздействие на духовную жизнь XX века и во многом определило вектор литературного развития. Эстетическая мощь, заключенная в слове писателя, служила решению проблемы человека в человеке и в мире, что обусловило доминанту нравственной составляющей творчества художника. Поэтому, когда речь идет о включенности того или иного писателя в силовое поле творчества Ф. Достоевского, на первый план выходит философско-религиозный аспект их художественного мышления. Это отмечают исследователи Г. Фридлендер, Л. Лотман, В. Кирпотин, Н. Будановой, Л. Гроссман, А. Долинин, Р. Поддубная, Г. Померанц, Р. Назиров, К. Степанян, В. Борисова, Е. Новикова, Г. Щенников и др.

В последние годы в литературоведении намечается движение по пути сравнительного изучения художественных миров Ф. Достоевского и Б. Пастернака (см. исследования И. Альми, О. Кузнецова), однако ниша монографических работ, связанных с объяснением природы возникновения сходства и различий в их художественных системах, остается незаполненной. В диссертации предлагается опыт сравнительного исследования творческого наследия Ф. Достоевского и Б. Пастернака на материале романов «Идиот» и «Доктор Живаго» с целью выявления типологического единства произведений и установления особенностей творческой концепции каждого из авторов. В романах явна тесная связь с библейским текстом и идеями православного христианства. В этом, полагаем, заключена главная особенность творческого мышления писателей, объясняющая глубокий философский подтекст их произведений, что и явилось определяющим посылом к поиску типологической общности названных романов.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена тем, что на этапе подведения итогов литературного века в кругах исследователей все чаще в качестве одного из наиболее перспективных направлений литературного анализа называется изучение не уникального, а типологически повторяющегося образа, который отражал бы сущностный характер развития национальной литературы и был прочно закреплен в менталитете народа. В связи с этим обстоятельством предполагаем, что аналитическое поле, предложенное в работе, явится шагом вперед в определении «сквозного образа», которым может стать фигура Христа.

Вопросы о смысле жизни и сущности человеческого бытия, всегда имевшие первостепенное значение для мыслителей, с особой остротой встают на рубеже столетий, когда необходимо по-новому оценить роль

нравственно-этических ценностей в жизни общества. Поэтому Библия, на почве которой веками формировалась культура многих народов, и сегодня остается актуальным ориентиром в художественном творчестве. В литературоведении также не ослабевает интерес к проблемам, включенным в евангельский текст.

Научная новизна настоящего исследования определяется тем, что в нем:

- проводится сравнительное изучение романов Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго» с целью выявления типологического единства произведений, основанного на творческом восприятии авторами библейского текста;

- выявляется архетипический образ Христа-Учителя как типологически общая основа формирования образов главных героев;

- впервые осуществляется сравнительный анализ романов в свете экзистенциальной философии, что позволяет углубить представление о нравственно-философской позиции писателей;

- осуществляется систематизация накопленного литературоведческого опыта в области сравнительного изучения заявленных романов.

Объектом диссертационного исследования являются романы Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго».

Предмет - типологическое сходство названных романов.

Цель диссертации - выявить типологическое единство романов Ф. Достоевского и Б. Пастернака, ставшее результатом художественного осмысления их авторами Евангелия, и на этой основе раскрыть особенности творческой концепции каждого из писателей.

Для достижения цели диссертационного исследования были поставлены следующие задачи:

- рассмотреть образы главных героев романов Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго» с позиции их соотношения с архетипическим образом Христа;

- раскрыть христианскую природу любви главных героев Льва Мышкина и Юрия Живаго как определяющую черту их взаимоотношения с окружающими;

- исследовать и обосновать типологически общую для романов «Идиот» и «Доктор Живаго» тему детства как один из доминирующих аспектов в решении проблем нравственности;

- проследить специфику воплощения мотивов болезни и исцеления в романах «Идиот» и «Доктор Живаго» как ведущих в процессе интерпретации христианского понимания соотношения истины и лжи, жизни и смерти;

- рассмотреть особенности преломления мотивов экзистенциальной философии в романах Ф. Достоевского и Б. Пастернака.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сходство романов «Идиот» и «Доктор Живаго» квалифицируется как типологическое, возникающее в результате освоения авторами общекультурных традиций и творческого восприятия ими «пратекста» - Библии, несущей в себе универсальные архетипические формулы человеческих взаимоотношений.

2. Герои Ф. Достоевского и Б. Пастернака типологически сближены с архетипическим образом Христа-Учителя. Мысль о бессмертии души, лейтмотивом звучащая в романах основана, в понимании Мыш-кина, на идее сострадательного отношения к окружающим, в то время как основой мировоззрения Живаго является идея бессмертия души, достигаемого через творчество.

3. Фабульная организация романов «Идиот» и «Доктор Живаго» дает основание говорить о наличии в них элементов житийной литературы как об одном из способов выражения писателями христианского миропонимания.

4. Одной из значимых точек соприкосновения текстов Ф. Достоевского и Б. Пастернака является мотив детства, предъявляемый писателями в русле православной культуры. Способные к метафизическому восприятию мира дети становятся показателем нравственного состояния общества.

5. Преломление идей философии экзистенциализма типологически сближает романы Ф. Достоевского и Б. Пастернака. Присутствие в произведениях элементов этой философии объясняется кризисным мироощущением писателей и отражается в неустроенности героев, в их сомнениях в оценке исторических событий, приводящих к ломке устоев и традиций.

Методологические подходы и методы исследования:

Выбор методологических ориентиров исследования осуществлялся с учетом концепций, предложенных В. Жирмунским, А. Веселов-ским, Л. Гроссманом, Ю. Лотманом, Д. Дюришиным; на основе работ по истории и теории романа М. Бахтина, Е. Мелетинского.

Выбор методов исследования обусловлен спецификой материала. Кроме общенаучных методов анализа, синтеза, обобщения и систематизации, в работе использованы специальные методы - сравнительно-типологический анализ, методики целостного и интертекстуального анализа.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования материалов исследования в рамках вузовского и

школьного преподавания литературы XIX-XX вв., в разработке общих и специальных курсов по теории и истории литературы, при изучении отечественного романа минувших столетий в сравнительно-типологическом контексте.

Апробация. Основные результаты научного исследования изложены в 13 публикациях и были представлены в докладах на заседаниях кафедры филологии и методики преподавания русского языка и литературы Бирской государственной социально-педагогической академии; на семинарах научной школы «Изучение литературно-художественных произведений в вузе и школе: филологический анализ»; на научных конференциях регионального, всероссийского и международного уровней в Бирске, Бийске, Майкопе, Москве, Нефтекамске, Невинно-мысске, Нижнем Тагиле, Санкт-Петербурге, Ставрополе, Ульяновске.

Структура работы определяется ее целью, поставленными задачами. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, включающей 224 наименования. Объем диссертации - 190 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, ее новизна и практическая значимость, определяются предмет и объект исследования, формулируются цель и задачи работы, положения, выносимые на защиту, характеризуется современное научное состояние рассматриваемой проблемы, теоретическая и методологическая база диссертационного проекта.

В первой главе «Тема христианства как основа типологического сближения романов Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» выявляется основа типологического сходства романов - христианско-евангельская тема.

Параграф 1.1. «Сравнительное изучение художественных текстов как способ их интерпретации». Сравнительное литературоведение сегодня представляется одним из наиболее продуктивных направлений в науке о литературе. Исследование особенностей творчества конкретного писателя или национальной литературы не может считаться полным, если анализ проводится автономно, без учета литературных связей и влияний. В. Жирмунский называет сравнительный метод основным при изучении литературных произведений: при его использовании не наблюдается нивелирования качеств предмета в ряду сопоставляемых, напротив, - происходит выделение особенного. Исследование не завершается этапом фиксации и констатации, а пере-

ходит к стадии объяснения происхождения выявленных признаков. Наряду с выявленным сходством, не менее важную роль играет и установление факта отсутствия такового, что работает на определение закономерностей генезиса данного явления. Проблема систематизации аналогий литературных явлений на сегодня решена в пользу классификации, исходящей из степени контакта между ними. Сходства, вызванные прямыми или опосредованными связями, называют генетическими, а схождения, не зависящие от прямых контактов явлений, именуются типологическими.

Установление связей между произведениями при их изучении позволяет классифицировать художественное наследие по сходству идейного наполнения, поэтики произведений. Особенно ценны такие наблюдения на рубеже веков в момент, когда происходит оценка накопленного культурного наследия с позиции актуальности затронутых проблем в новом тысячелетии. Рассмотрение творчества знаковых писателей становится призмой, преломляясь сквозь которую очерчиваются контуры идей-доминант литературы в целом. Одним из имен, определивших особый вектор движения литературы, явился Ф. Достоевский, ставший основателем «новой мистической науки о человеке» (Н. Бердяев). Творческое мышление последующих поколений авторов, продолжающих размышления о сущности и цели человеческого бытия, о месте человека в мире, потенциально обнаруживает типологические связи с творчеством великого предшественника, выраженные на уровне идей, мотивов, образов, символов.

Параграф 1.2. «Отражение образа Христа в поэтике романов Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго».

Литература России рубежа XIX - XX веков формировалась в условиях социально-исторических потрясений, когда происходила смена не только социальных, но и духовных ориентиров. На фоне напряженных философских исканий обращение к христианству являлось опорой для думающего человека. Христианское воздействие, явное или косвенное, прослеживается в творчестве практически любого художника. Евангельская тема становится традиционной не только для русской, но и мировой литературы, а фигура Иисуса имеет непреходящее значение для писателей: обращаясь к ней, они ведут дискуссию о проблемах нравственности. Данная тема получает яркое воплощение в романах Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго», типологически сближая их. Евангельский текст входит в роман с образами главных героев - Льва Мышкина и Юрия Живаго.

Общность произведений обнаруживается не в сходстве деталей, но в том, что в центре внимания авторов оказывается духовность героев.

Ф. Достоевский, желая максимально приблизить образ князя Мышкина к идеалу Иисуса, отобразил его особую нравственную чистоту, раскрывающуюся во взаимоотношениях с окружающими. Ассоциация с образом Христа возникают и при обращении к образу Юрия Живаго, доказывающего своей жизнью, что человек пришел в этот мир реализовать все лучшее, данное ему свыше. В Юрии Живаго два начала -духовное и земное - оказываются слиты воедино. Преображение мира происходит не извне, а изнутри, через человеческое мироощущение. Духовное, по Б. Пастернаку, - это не небесное, а одухотворение земного, потому и идеал Христа находит воплощение в земном человеке, с его проблемами и заботами.

Близость Мышкина и Живаго образу Иисуса и собирательному образу христианского подвижника, а также специфика фабульной организации романов, представляющих собой писательскую интерпретацию сюжета евангельских «Страстей», дают возможность соотнести романы с жанром жития не буквально, но условно. Подобно житиям-мартириям, в которых повествование охватывает часть жизни Святого - мученичество и смерть, романы Ф. Достоевского и Б. Пастернака открываются повествованием о непростом моменте в жизни героев -начале мученического пути: у Ф. Достоевского это приезд Мышкина в Россию: «С людьми мне будет, может быть, скучно и тяжело» (VI, 79), у Б. Пастернака - похороны матери маленького Юры и его сиротство. И далее, Лев Мышкин и Юрий Живаго, проходя нелегкий жизненный путь, совершают подвиг, заключающийся в том, что герои сохраняют верность христианским ценностям: веру в силу человеческой души, обретаемую в Боге и через Бога.

Характерно, что для житийных сюжетов типичен мотив скитания главного героя, метафорически выражающийся в его неприятии окружающими, отчуждении. Присутствуя и в данных романах, он восходит к сквозному мотиву пути святого человека в миру вплоть до его «ухода» и становится, в определенном смысле, сюжетообразующим. Здесь заключена метафора предопределенности судеб героев, подобно Христу, посланных в мир искупить людские грехи. Это позволяет осмыслить судьбу героев как путь-испытание.

Как и в Библии, в романах центральным становится мотив духовного учительства. Библейская идея Христа-Учителя в окружении учеников реализуется в произведении Ф. Достоевского через систему второстепенных героев, нашедших своего Учителя в князе Мышкине. Благодаря примеру князя и его наставительному слову, происходит духовное преображение героев, порой и не подозревающих об этом. К мотиву Учительства отсылает и название «Доктор Живаго». Слово

«доктор» в латинском языке восходит к йосеге - «учить». Выстраивается параллель с образом Христа-Учителя: словосочетание доктор Живаго семантически тождественно именованию учитель жизни.

Параграф 1.3. «Христианское понимание любви в романах Ф.М. Достоевского и Б.Л. Пастернака».

Являясь главной христианской добродетелью, чувство тобви и специфика его реализации в романах Ф. Достоевского и Б. Пастернака становится фактором, типологически сближающим произведения. В романе «Идиот» христианское понимание этого чувства с особой силой раскрывается через образ князя Мышкина. Руководствуясь велением сердца, которому чужды условности, князь стремится видеть в каждом человеке только лучшее. С особой яркостью эта позиция проявляется в диалоге князя с Ганей, в котором он сумел разглядеть не расчетливого, эгоистичного и алчного человека, а всего лишь несчастного, запутавшегося, нуждающегося в доброте и понимании. Великая мудрость князя открывается и в словах, которыми он завершает рассказ о солдате, обманувшем его при продаже креста. По мысли князя, осуждение не приводит к положительным результатам, оно не способно сделать человека лучше. Истинную ценность во взаимоотношениях имеет понимание и стремление увидеть истоки проступка. Мышкин глубоко убежден в том, что люди совершают ошибки не по душевной злости, а от слабости и духовной незрелости, а потому только через прощение и человеколюбие можно пробудить в них доброту. Здесь явна ассоциация с Христом, посланным в мир. С позиции обывателя, манера общения Мышкина и в целом логика его поведения кажутся странными, комичными, эксцентричными. Выходит за пределы общепринятых рамок его всепрощающая братская любовь к Рогожину, сопернику в любви, человеку, покушавшемуся на него и убившему любимую князем Настасью Филипповну. Если в глазах окружающих Рогожин - убийца, совершивший смертный грех, то для князя Мышкина он всего лишь больной, нуждающийся в заботе. С высоты своей духовности князь понимает, что неминуемые осуждение и наказание не принесут должного результата. Зло, толкающее человека на преступление, коренится в душе человека, но изгнать его можно лишь любовью.

Другой аспект этой темы - любовный треугольник «Мышкин -Настасья Филипповна - Рогожин». Здесь с особой силой высвечивается сущность христианского понимания любви, заключенная не в желании и стремлении безраздельно владеть предметом чувств, как это происходит с Парфеном Рогожиным, а в желании сделать его счастливым. Из-за страсти любовь Рогожина претерпевает метаморфозы, пре-

вращаясь в нечто губительное и страшное. Это подмечает князь: «Твою любовь от злости не отличишь» (VI, 214). В отличие от Рогожина, Мышкин свободен от пагубных страстей и в то же время не холоден, он горячо жаждет добра, справедливости, остро воспринимая прекрасное в мире. Все словно тянутся к нему, раскрываются перед ним. В этом заключена уникальность образа князя. В романе страсть становится проявлением бесовского начала, она эгоистична и разрушительна. Но Мышкин выше всего этого. Он дарит себя окружающим, страдает за других, подобно Христу. Князь живет согласно заповеди Иисуса, произнесенной Спасителем во время Тайной вечери: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). Мышкин осознает, что главенствующую роль во взаимоотношениях должно играть созидательное начало, а если чувство влечет разрушение духовной цельности человека, то и любовью его назвать нельзя. Любовь князя к Настасье Филипповне названа Н. Бердяевым «больной». Мы же склонны утверждать, что для героини она была важнее всего. Именно в глазах князя она впервые увидела взгляд не оценивающий, а наполненный пониманием и сопереживанием. Хотя Настасья Филипповна считает себя «рогожинской» и недостойной чистой души князя, Мышкин видит в ней не падшую женщину, грешницу, а дитя, нуждающееся в защите. Он не может уберечь её от ножа Рогожина, но делает самое главное, что можно сделать для отчаявшегося человека: возвращает веру в себя, отогревает душу.

Как и у Ф. Достоевского, в романе Б. Пастернака любовь заявлена в двух ипостасях: в широком понимании - как чувство любви к Богу и к Родине, и - как интимное чувство мужчины к женщине. Размышляя о любви в романе как проявлении одной из добродетелей христианства, важно отметить, что Живаго - военный врач, доказывающий своей деятельностью готовность служить человечеству. Он проявляет гуманизм, христианскую, братскую любовь к ближнему на поле боя как по отношению к убитому телефонисту-красногвардейцу, так и к раненному белогвардейцу - гимназисту Сереже Ранцевичу. Для него нет идеологических границ, есть идеал человеколюбия, которому герой остается верен в самые непростые моменты жизни. Среди хаоса войны Живаго проходит путь врача-воина, праведным трудом утверждая торжество жизни над смертью.

Подобно тому как князю Мышкину чужды страсть и вожделение, так и для Живаго они не характерны. Чувство любви героя находится на более высоком уровне, чем стремление к обладанию: Живаго признается, что не смог бы делиться с соперником предметом своего обожания, но и превращать отношения в «поле боя» не желает, а просто

отойдет в сторону. Для него человеческие взаимоотношения соизмеримы с искусством, а любовь сопоставима с силой творчества, которая не должна нести разрушение, а призвана созидать. Чувство любви дарит герою радость приобщения к великому, состояние творческого парения.

Центром реализации мотива интимной любви в романе становится Лариса, образ типологически близкий образу Настасьи Филипповны. Подобно тому, как в образе героини Ф. Достоевского пересекаются мотивы любви и страдания, так и в образе Лары они становятся ключевыми. Типологически общий для героинь мотив «падения» восходит к библейскому мотиву греха и позволяет соотнести их с образом евангельской Марии Магдалины. В романе «Доктор Живаго» отсылки к Библии очевидны, так как имя Магдалины и рассуждения о ней неоднократно встречаются как в прозаической части романа, так и в тетради стихотворений Живаго. Подобно тому, как эмоциональное звучание отношения Мышкина к Настасье Филипповне напоминает библейский сюжет о Христе и Магдалине, так и характер отношения Живаго к Ларе содержит евангельский подтекст. Когда Лара говорит о своей «надломленности» (III, 393), то Юрий Живаго отвечает: «Я думаю, я не любил бы тебя так сильно, если бы тебе не на что было жаловаться и не о чем сожалеть. Я не люблю правых, не падавших, не оступавшихся. Их добродетель мертва и малоценна. Красота жизни не открывалась им» (П1, 393). Здесь явная аллюзия с библейской фразой: «Я пришел призвать не праведников» (Мф. 9:13). Живаго, вслед за Мышки-ным определяет уровень нравственности личности не тем, что случается с человеком, а характером отношения человека к происходящему, ведь умение вновь обрести себя в трудные моменты жизни, умение раскаяться и простить окружающих говорит о духовной цельности, силе и красоте.

Во второй главе «Художественное воплощение нравственно-философских идей в романах «Идиот» и «Доктор Живаго» рассматриваются способы реализации идей нравственности, понимаемых писателями как верность идеям любви, всепрощения, жертвенности, через мотивы детства и естественности, болезни и исцеления, отчасти - через мотивы экзистенциальной философии.

В параграфе 2.1. «Идея естественности в романах Ф.М. Достоевского и Б.Л. Пастернака» выявляются мотивы естественности и детства как способ воплощения гуманистического пафоса произведений. Идея «естественного человека» является составной частью темы «природа и культура», которая рассматривает соотношение в человеке естественно-природных и социальных качеств. Отражаясь в романах,

тема переосмысляется писателями в силу того, что образы усложняются, выходят за «рамки» идеи «естественного человека».

Ассоциативные параллели с этой темой в романе Ф. Достоевского видятся в приезде героя в Россию из Швейцарии (именно здесь гением французского Просвещения Ж.-Ж. Руссо была рождена идея «естественного человека»), а также в повествовании князя о его жизни в швейцарской деревне на лоне природы.

Намек на идею «естественного человека» в романе Б. Пастернака осуществляется через характер отношения Живаго к революции: оказавшись вовлеченным в революционные события, он остается ее противником. В романе понятие «революция» является контекстуальным антонимом понятия «жизнь». Живаго - военный врач, ежечасно утверждающий на деле мысль о том, что нет более высокой ценности, чем жизнь, а революция - это зло, противоречащее жизни, это насилие над жизнью, губительная сила, разрушающая тело и душу человека.

Своеобразным продолжением идеи «естественного человека» и способом реализации гуманистического пафоса в романах становится мотив детства. Понимание детства в русле христианства, подразумевающего отношение к ребенку как мерилу духовной чистоты и красоты, сближает Ф. Достоевского и Б. Пастернака. Писатели считают детей воплощением смирения, чистоты, эталоном нравственного и духовного в жизни.

В романе Ф. Достоевского мотив детства связан с образом князя Мышкина. Его непосредственный открытый взгляд на мир сближает с образом дитя. На протяжении всего романа он пытается отыскать черты детскости и в окружающих, считая это верным признаком нравственности человека. К примеру, князь видит в Аглае ребенка по причине ее наивности, мечтательности: «Он понять не мог, как в такой заносчивой, суровой красавице мог оказаться такой ребенок, может быть, действительно даже и теперь не понимающий всех слов ребенок» (VI, 432). Поэтому именно она, «наивная», сумела разглядеть «главный ум» князя. Герой стремится отыскать в шобом, даже падшем человеке черты дитя, ведь это верный признак способности к возрождению.

В «Докторе Живаго» тема детства и детскости вырастает до уровня лейтмотива, актуализируясь на всех уровнях романа - от сюжетно-фабульного до идейного. О том, что эта тема для писателя являлась одной из главных, свидетельствует рабочее название произведения -«Девочки и мальчики». Мотив детства проявляется с первых страниц в образе десятилетнего Юры на свежей могиле матери. Начиная роман с похорон, писатель вводит в этот эпизод ребенка, словно символизируя

непрерывность жизненного процесса. В образе дитя, несмотря на трагичность ситуации, на наш взгляд, метафорически выражается торжество жизни над смертью. Далее страница за страницей наблюдаем, как, наряду с детством Патули, Лары, Ники, Миши, Тони, проходит детство Юры. По Б. Пастернаку, эта пора - своего рода прелюдия к дальнейшей жизни человека. В романе показано, как маленькие дети моделируют жизнь посредством игры. Но метафоричность ситуации заключается в том, что, вырастая, они оказываются втянутыми в большую и серьезную игру под названием жизнь. Важно отметить, что детская тема в романе преломляется и через классический библейский сюжет Бога-отца и христианина-младенца. Как христианин, как дитя Божие, Живаго покорно принимает свою долю. И если лирического героя стихотворения «Гамлет» ассоциировать с Юрием Живаго, то параллель эта очевидна: герой обращается с сыновней покорностью к Богу-отцу. Образ ребенка, дитя на страницах романа становится емкой метафорой, расширяется до понятия дитя эпохи: люди, подобно детям, оказываются беспомощными на фоне катастрофических перемен.

Характер реализации детской темы в романах обнажает ее неразрывность с мотивами страдания и «младенческой жертвы в любом его проявлении» (В. Иванов). Отсутствие у героев Ф. Достоевского и Б. Пастернака родителей является фактором репрезентации их через архетип «сироты» (Е. Мелетинский). Мотив сиротства связан и с образами героинь Настасьи Филипповны и Лары. В этом случае прослеживается классическая триада: «тиран - сиротка - освободитель»: Тоц-кий - Настасья Филипповна - Мышкин; Комаровский - Лара - Паша (Живаго).

Мотив опороченности в романах проходит параллельно с мотивом детства. На наш взгляд, эта закономерность объясняется гуманистической позицией авторов, для которых попытка ответить на вопрос: «Какова данная эпоха?» невозможна без ответа на вопрос: «Каково на данном этапе исторического развития общества детям, тем, кто только начинает жить? Что они чувствуют, каково отношение к ним со стороны взрослых?» Образ страдающего ребенка становится приметой того, что общество, основанное на антигуманных принципах, дошло до критической точки своего падения и должно быть изменено.

Параграф 2.2. «Мотивы болезни и исцеления как точка типологического сближения романов Ф.М. Достоевского и Б.Л. Пастернака».

Анализ романов с позиции мотивов болезни и исцеления необходимо начать с изучения поэтики и функционирования в системе про-

изведений их заглавий. Слово «идиот», выбранное Ф. Достоевским в качестве заголовка романа, входит в одно семантическое поле со словами «глупец», «дурак», «больной», «убогий», «юродивый», «блаженный». Возникает правомочный вопрос, почему автор из рада синонимичных понятий выбирает именно «идиот»? На Руси фигура юродивого (блаженного) была окружена ореолом святости. В народном сознании устойчиво сформировался стереотип юродивого как любимца Бога. В то время как слово «юродивый» обладает положительным конно-татом, «идиот», напротив, - отрицательным, обозначая врожденную или приобретенную умственную отсталость. Князь в романе болен «падучей», или эпилепсией, не подразумевающей умственных дефектов. Обнаруживается несоответствие, из которого следует, что автор называет князя «идиотом» не по причине его болезни, а по характеру отношения к нему окружающих, которые воспринимают добросердечие и наивность Мышкина как проявление идиотии. Смысл заглавия усложняется. Ф. Достоевский использует прием несоответствия названия содержанию называемого. Рождающееся в связи с этим противоречие становится силой, призванной разрушить стереотип.

Иначе обстоит дело с заглавием романа Б. Пастернака. Значение слова «доктор» ассоциирует семантические элементы таких языковых единиц, как надежда на исцеление, здоровье, целителъство. Положительную коннотацию имеет и фамилия героя - Живаго, восходящая к корню «жив» - жизнь (получается доктор Жизнь), выражающая лейтмотивную идею не только романа, но и творчества Б. Пастернака -идею бессмертия жизни через слово. Употребление в качестве фамилии героя формы именно этого слова (живой) наводит на мысль, что Б. Пастернак изначально вкладывал в образ героя идею воскрешения.

Таким образом, если Ф. Достоевский, именуя свой роман «Идиот», представляет героя, как видится на первый взгляд, в неприглядном свете, то Б. Пастернак, напротив, уже через заглавие дает установку на положительное начало в герое.

В произведении Ф. Достоевского речь идет, скорее, о метафорическом проявлении мотивов болезни и исцеления. Предпринимая попытки «разгадать» Мышкина многие герои романа приходят к выводу, что князь - ненормальный. Но это означает лишь то, что не все способны это понять. Чем лучше человек, тем более чутко отзывается он на душевную красоту главного героя. От страницы к странице в романе меняется отношение к князю окружающих людей. К примеру, Ганя, прежде назвавший Мышкина «идиотом», позже меняет свое мнение. В действительности больным, зараженным пороками оказывается не Мышкин, а общество, куда попадает герой. После встречи и общения с

князем окружающие меняются. Не случайно Настасья Филипповна, словно исцелившись, восклицает: «В первый раз человека видела <...>» (VI, 179). В этой связи и болезнь Мышкина, эпилепсия, приобретает парадоксальное, метафорическое значение. Признанный больным официальной медициной и окружающими, князь Мышкин оказывается здоров духовно, потому что в нем есть «главный» ум, в отличие от людей, здоровых внешне, но больных «изнутри» гордыней и эгоизмом.

Проявления болезни князя - припадки и обмороки - можно интерпретировать как проявление бессознательного. Обморок спас Мышкина от ножа Рогожина, обморок Иволгина в доме Барашковой спасает его от морального падения. Закономерно, что чаще всего потеря сознания избавляет не от внешнего, а от внутреннего «проступка», от ложного пути, на который толкает разум. Символичен и последний приступ болезни, случившийся с Мышкиным, уже без надежды на возвращение к деятельной жизни и ясному сознанию: возможно, бессознательное в человеке пытается оградить его от действительности, где таким, как Мышкин, нет места, где они непоняты и неприняты.

Специфика воплощения мотива исцеления отсылает к евангельскому тексту, к образу Иисуса Христа. В христианстве болезнь трактуется, с одной стороны, как результат греховности духа, а с другой, -как испытание крепости человеческой веры во Всевышнего. Исцеление души, благодаря Христу, приводит к Богу. Подобно Христу, и князь Мышкин приходит к людям, потерявшим духовное здоровье (Рогожин, Настасья Филипповна, Епанчины и другие). Если - по Евангелию - каждая душа нуждается в исцелении, то на Мышкина возложена миссия врачевателя и пастыря заблудших душ.

Мотив болезни имеет парадоксальное преломление и в романе «Доктор Живаго». Здесь звучит мысль о том, что не всегда болезненное, беспамятное состояние является злом для человека. Так же как для князя Мышкина моменты приступов эпилепсии мнятся как самые сладостные, для героя Живаго момент болезни становится откровением. На протяжении романа Юрий Андреевич проявляет преданное служение искусству: глубоко и сосредоточенно работает, терпеливо ждет чуда вдохновения. Он чувствует, что может написать великую вещь, но не в силах воплотить идею в словах. И вот во время болезненного бреда герою снится, что он пишет поэму. В момент, когда разум покинул героя, в работу вступило подсознание, в котором хранились сокровенные мысли и «вышли» только теперь, в момент беспамятства. Очевидно, что факт болезни теряет негативную коннотацию, обретая новое символическое значение состояния прорыва в мир иде-

ального. Вместе с тем нельзя ставить знак тождества между понятиями «бессознательность» и «творчество», так как подсознание играет определенную роль лишь на отдельных этапах творческого процесса.

Как и в романе Ф. Достоевского, в «Докторе Живаго» ярко прослеживается мотив исцеления, типологически сближающий их и связанный, прежде всего, с фигурой главного героя, военного врача Юрия Живаго. В традициях русской литературы болезнь не воспринимается как явление исключительно телесное, а имеет сопряжение с областью духовного в человеке. В этом смысле Живаго - не только доктор, но еще и поэт, а потому в его силах лечить не только физические недуги, но и людские души творчеством, стихами: поэзия выступает своего рода лекарством для души. Конечно, человечество далеко ушло от тех времен, когда слово было способом врачевания, когда заговоры, заклинания, ритуальные песнопения были направлены на действительное исцеление от недугов. Но то, что слово обладает действенной силой, признается и сегодня (не случайно врачевать восходит к глаголу врать, первоначальный смысл которого говорить). И, возможно, сопряжение медицины с литературой трактуется автором как своего рода служение Богу: лечение тела, лечение души, а значит и символическое приближение к идеалу врачующего Христа. Образ Живаго-врача выглядит намного проще, намного ближе к обыденности: он не принимает на себя непосильную «ношу» Христа, «но будет приближаться к нему, как бы в меру человеческих сил врачуя и тело, и душу ближнего» (А. Аникин).

Таким образом, присутствуя в обоих романах и типологически сближая их, мотивы болезни и исцеления получают парадоксальную трактовку. Болезненное состояние Мышкина - это, по мысли автора, не столько физический недуг героя, сколько характер отношения к нему окружающих. В произведении Б. Пастернака становится возможной трактовка состояния беспамятства как момента духовного прозрения, творческого вдохновения.

В параграфе 2.3. рассматриваются экзистенциальные мотивы в романах «Идиот» и «Доктор Живаго». Знаковой фигурой XIX столетия является Ф. Достоевский, чье творчество стало предтечей экзистенциального типа сознания. Наделенный творческим предчувствием Ф. Достоевский смог предвидеть эмоциональное звучание следующего столетия. Писательское восприятие человека перед лицом бездны, его оставленности среди хаоса, так отчетливо выраженное в произведениях, как в зеркале отразило мироощущение XX века.

Данный параграф посвящен освещению экзистенциальных идей Ф. Достоевского, отраженных в его художественном опыте, а также

выявлению характера воплощения этих идей в романе Б. Пастернака. Мы не стремимся отнести автора «Доктора Живаго» к писателям экзистенциального направления. Речь идет о творческом восприятии этой философии Б. Пастернаком, так как каждый художник, независимо от области творчества, фиксирует или кодирует в своих произведениях некие этические и эстетические воззрения, создавая тем самым комплекс идей, опирающихся на определенную философскую базу. Идеи философии экзистенциализма присутствуют в романах на уровне имплицитно или эксплицитно проступающих мотивов и становятся точкой их типологического сходства.

Типологически роднит произведения Ф. Достоевского и Б. Пастернака тема границы между понятиями жизнь и смерть: понятие «смерть» оказывается неразрывно связано с понятием «воскрешение». По Б. Пастернаку, человек не умирает, а переходит в иное пространство, воскресая в памяти живущих посредством деятельной любви к ним.

Экзистенция - существование от рождения до смерти, дающееся извне. Трансцендирование - акт прорыва за пределы экзистенции. В романе Б. Пастернака сила творчества становится способом прорыва экзистенции, выхода в метафизическое сверхпространство, где нет тления материи или, иными словами, достижимо бессмертие. Парадоксален финал «Доктора Живаго». Смерть героя, изначально имеющая отрицательный коннотат, обретает положительное значение, в том смысле, что означает перерождение, смерть здесь - символ новой жизни, воскрешения, которое невозможно без гибели. Бессмертие - не столько физическое, сколько метафизическое состояние, которое достижимо только через обретение духовности и веры. В эпилоге романа читатель становится свидетелем воскрешения Живаго в его стихах. И «будущее» в данном случае мыслится как нечто великое, как некое таинство, посвящение в которое возможно через « Юрьевы писания».

Мотив отчуждения и одиночества также является «достоянием» экзистенциальной философии. Человек противопоставлен окружающему миру, а потому беспредельно одинок. В случае с Мыщкиным мир в лице Епанчиных, Иволгиных и др. не принимает героя в силу его «нестандартности». Князь одинок, он «всему чужой и выкидыш» (VI, 415), но в то же время он не свободен от окружающих, и в этом заключена трагичность ситуации. Категория несвободы получает актуализацию не только в факте сложных отношений Мышкина с другими людьми: фигура князя ассоциируется с Христом, образ которого тесно связан с категориями свободы и несвободы, последняя из которых от-

части подразумевает обязанность пройти путь страдания. В этом смысле и образ Живаго оказывается зависим от понятия несвободы: Но продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути (III, 511).

Человек, как правило, не осознает себя как экзистенцию. Существование, или экзистенция - это то, что невозможно выразить в понятиях, объяснить или описать, потому что человек не в состоянии взглянуть на себя со стороны. Существование не поддается рациональному постижению, и единственная возможность познать его заключается в том, чтобы его пережить. К. Ясперс полагает, что суть человеческого существования обнаруживается в «пограничной ситуации» - в ситуации «на грани», в состоянии ужаса или страдания, в положении между жизнью и смертью. В ходе анализа романов выявляется, что экзистенциальный мотив «пограничной ситуации» характерен для обоих произведений. В поэтике произведений Ф. Достоевского «пограничная ситуация» нередко является фабулообразующей, герои по воле автора оказываются <«...> на пороге последнего решения, в момент кризиса и незавершенного - и непреодолимого - поворота <...> души» (М. Бахтин). Пограничная ситуация для героев Ф. Достоевского является проверкой не их социальной или материальной состоятельности, но состоятельности духовной, и позволяет контрастно высветить психологические противоречия героев. В романе «Идиот» мотив пограничной ситуации улавливается в рассказе Мышкина о приготовлении к казни. А в эпизоде, когда Иволгин идет за деньгами к камину, отчетливо намечается другая экзистенциальная ситуация - «за шаг до поступка», помогающая раскрыть психологию героя.

Мотив пограничной ситуации прослеживается и в романе Б. Пастернака. Хотя здесь человек находится в иных условиях (герой поставлен не в ситуацию перед казнью, он - на войне), но, тем не менее, тоже смотрит смерти в лицо.

Эпизод похорон матери маленького Юры, в некотором смысле, также интерпретируется как пограничная ситуация: когда герой «взошел на могилу», то оказался на границе между жизнью и смертью. Пограничной ситуацией можно считать и болезнь Юрия Живаго. Среди повседневных дел человек не осознает себя как экзистенцию, он -производитель действия, и ему некогда задумываться о сущности своего бытия. Но болезненное состояние становится откровением, когда герой ощущает свою сопричастность природе, бренность своей экзистенции и чувствует радость от ощущения себя «вещью, замыслом, произведением» (Ш, 389).

Возможно, любовь Живаго к Ларе - тоже намек на пограничную ситуацию, точка отсчета в судьбе героев, после которой они уже не станут прежними. В любви Лара и Живаго оказываются противопоставленными окружающему миру, герои творят свою реальность. В романе воплощается экзистенциальная концепция любви. Прорыв в трансцендентное пространство возможен через творческое вдохновение и любовь. Именно через нее они способны подняться над «смертной бескрылостью» мира (III, 390).

Экзистенциальная трактовка сознания открывает возможность по-новому взглянуть на представленную в романах детскую тему. Согласно экзистенциальной философии, истинно только то, что в нас: индивидуальное сознание признается центром бытия. Люди, поддавшись конформизму, руководствуются надуманной общественной моралью, оказывающейся не всегда верной. Лишь дети, еще не утратившие память об истине, ближе всего к ней. В качестве иллюстрации вспомним историю о Мари и о том, как ее сначала не любили дети. Происходило это оттого, что им передалось негативное отношение к несчастной девушке взрослых, а стоило только князю поговорить с ними о ней, как с их глаз сошла пелена псевдоистины, обнажив природную детскую доброту. Та же идея сквозит в словах Лары о «не испорченном, детском» (III, 27).

Проблема тирании обретает философское звучание, преломляясь сквозь призму экзистенциализма в одну из ключевых формул, выраженную оппозицией «палач - жертва». Согласно последней, человек обречен находиться в определенных рамках, а свобода личности проявляется в моменты выбора. При этом свобода одного оборачивается ограничением свободы другого: один - палач, другой - жертва. Эта оппозиция неустойчива, так как в любой момент палач может стать жертвой, а жертва - палачом. Подобная ситуация обнаруживается в рассматриваемых романах: сначала «палачами» выступают Тоцкий и Комаровский по отношению к Настасье Филипповне и Ларе, но позже ситуация меняется в пользу героинь.

Присутствие в романах мотивов экзистенциальной философии мы объясняем проявлением кризисного мироощущения писателей. Однако мотивы этой философии художественно переосмыслены авторами. Если экзистенциализм в чистом виде окрашен лейтмотивом трагичности, то в романах, несмотря на драматические финалы, писателями оставлена надежда на духовно-нравственное возрождение человека, источником которой является христианство.

В Заключении подводятся итоги исследования. Романы «Идиот» и «Доктор Живаго» отражают исторические события разных эпох, ре-

презентуют различные способы художественного мышления. Несмотря на это, последовательное рассмотрение произведений позволяет обнаружить линии преемственности их систем. Анализ романов показывает, что их типологическое единство основано на том, что писатели, творчески соединяя эпическое и трагическое начала, отразили кризисное состояние общества и через нравственные поиски героев очертили контуры путей к духовному возрождению, пролегающие через веру.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

В изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Камельянова Ф.Ф. Вечные идеи и ценности в романах Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» (опыт сопоставительного изучения) И Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 99: 4.1. (Общественные и гуманитарные науки): Научный журнал. - СПб., 2009. - С. 156-160 (0,4 п.л.)

2. Камельянова Ф.Ф. Преломление жанра жития в романах Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго» // Вестник Адыгейского государственного университета Серия «Филология и искусствоведение». - Вып. 3. - Майкоп, 2010. - С. 23-27 (0,4 п.л.)

В других изданиях:

3. Камельянова Ф.Ф. Отражение образа Христа в романах Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» // Молодежь и наука: реальность и будущее: Материалы П Международной научно-практической конференции / Редкол.: В.А. Кузмищев, O.A. Мазур и др. В 9 томах. Т. IV: филол. науки. - Невинномысск: НИЭУП, 2009. - С. 149-150 (0,2 п.л.).

4. Камельянова Ф.Ф. Лейтмотивное звучание тем детства и сиротства в романах Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» // Молодежь и наука: реальность и будущее: Материалы Ш Международной научно-практической конференции / Редкол.: В.А. Кузьмищев, O.A. Мазур, Т.А. Рябченко, A.A. Шатохин: в 6 томах. - Невинномысск: НИЭУП, 2010. Том П: Филологические и юридические науки. - С. 135-137 (0,1 п.л.).

5. Камельянова Ф.Ф. Художественная «модель идиота» в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Язык и литература в поликультурном пространстве. Материалы региональной научно-практической конференции «Язык и литература в поликультурном пространстве». Выпуск 4. - Бирск: БирГСПА, 2007. - С. 104-107 (0,2 п.л.).

6. Камельянова Ф.Ф. Интерпретация мотива болезни в романе Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» // Молодежь и наука: проблемы современной филологии и методики преподавания филологических дисциплин: Материалы Ш Международной научной заочной молодежной конференции. - Ульяновск: УлГПУ, 2010. - С. 224-226 (0,1 пл.).

7. Камельянова Ф.Ф. Реализация экзистенциальных мотивов в романе Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» // Intuitus mentis русских писателей-классиков: Материалы международной Интернет-конференции «Русская классическая литература в философских контекстах» / Под ред. В.М. Головко. - Ставрополь: Издательство Ставропольского гос. университета; Ставропольское книжное издательство «Мысль», 2010.-С. 84-86 (0,2 пл.).

8. Камельянова Ф.Ф. Князь Мышкин: «Прекрасный человек» или идиот? // Художественный текст: варианты интерпретации [Текст]: Труды ХШ Всероссийской научно-практической конференции. В 2 частях. 4.1. - Бийск: БПГУ им. В.М. Шукшина, 2008. - С. 132-134 (0,2 пл.).

9. Камельянова Ф.Ф. Символика в романе Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» // Система и среда: Язык. Человек. Общество: материалы 3-й Всероссийской научн. Конф., Нижний Тагил, 8 апреля 2009 г. /Отв. ред. В.П. Конева; Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия. - Нижний Тагил, 2009. - С. 293-296 (0,2 пл.).

10. Камельянова Ф.Ф. Дитя как эталон нравственности в романах Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» И Язык и литература в поликультурном пространстве. Материалы Международной научно-практической конференции «Язык и литература в поликультурном пространстве». Выпуск 5. - Бирск: БирГСПА, 2009. -С. 163-166(0,2 пл.).

11. Камельянова Ф.Ф. Многогранность образа князя Мышкина // Наука в школе и вузе: Материалы научной конференции аспирантов и студентов. Часть П. / Под ред. Ш.Г. Зиятдинова. Бирск: БирГСПА, 2008. - Ч. П. - С. 241-243 (0,2 пл.).

12. Камельянова Ф.Ф. Образы «героев-идиотов» в романе Ф. Достоевского «Идиот» и У. Фолкнера «Шум и ярость» // Язык и литература в условиях многоязычия: Материалы П Международной научно-практической конференции. Ч. П. Художественное произведение в контексте современного литературного процесса. - Нефтекамск: РИО БашГУ, 2008. - С. 75-78 (0,2 пл.).

13. Камельянова Ф.Ф. Роль символов в раскрытии идейного содержания романа «Доктор Живаго» // Наука в школе и вузе: Материа-

лы научной конференции аспирантов и студентов. Часть II. / Под ред. Ш.Г. Зиятдинова. - Бирск: БирГСПА, 2009. - С. 118-120 (0,2 пл.).

Камельянова Флида Фанавиевна

Романы Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»: типологическое сходство художественных систем

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Сдано в печать 25.01.2011 г. Гарнитура «Arial». Печать на ризографе с оригинал-макета Формат 60x84 1/16. Усл. печ. л. 1,28. Уч.-изд. л. 1,18. Бумага писчая. Тираж 100 экз. Заказ № 02/

452450, Республика Башкортостан, г. Бирск, ул. Интернациональная, 10 Бирская государственная социально-педагогическая академия. Отдел множительной техники БирГСПА

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Камельянова, Флида Фанавиевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВАI

Тема христианства как основа типологического сближения романов Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор

Живаго».

§1.1. Сравнительное изучение художественных текстов как способ их интерпретации.

§ 1.2. Отражение образа Христа в поэтике романов

Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго».

§ 1.3. Христианское понимание любви в романах Ф.М. Достоевского

• и Б.Л. Пастернака.

ГЛАВА II

Художественное воплощение нравственно-философских идей в романах «Идиот» и «Доктор Живаго».

§ 2.1. Идея естественности в романах Ф.М. Достоевского и

Б.Л. Пастернака.

2.2. Мотивы болезни и исцеления как точки типологического сближения романов Ф.М. Достоевского и Б.Л. Пастернака.

§ 2.3. Экзистенциальные мотивы в романах «Идиот» и «Доктор

Живаго».

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Камельянова, Флида Фанавиевна

Творчество каждого писателя уникально по своей природе и, возникая на литературном горизонте, становится объектом пристального внимания со стороны литературоведов и критиков. В настоящее время художественные миры Федора Михайловича Достоевского (1821-1881) и Бориса Леонидовича Пастернака (1890-1960) представляют большой интерес для исследователей.

Постижению наследия Ф. Достоевского посвятило себя не одно поколение литературоведов, в результате чего накоплен обширный материал наблюдений и обобщений по изучению биографии и творчества писателя, в том числе и романа «Идиот» (1868). Эстетическая мощь, заключенная в слове Ф. Достоевского, по сути, служит решению одной единственной проблемы человека в человеке и в мире, что, безусловно, и определяет доминанту нравственно-философской составляющей творчества литератора. Поэтому, практически всегда, когда речь идет о включенности того или иного писателя в силовое поле творчества Ф. Достоевского, на первый план выходит философско-религиозный аспект художественного мышления писателей.

Философскому осмыслению проблемы личности в художественном мире писателя посвящена работа Н. Кашиной «Человек в творчестве Ф. Достоевского»1. Подробно прослеживая поэтическую организацию произведений писателя, автор монографии приходит к выводу о том,' что именно в стремлении показать низменные стороны души человека, обличить его пороки и заключена любовь художника к человеку, доказывающего методом от противного высшую ценность качества человечности в душе каждого. Как отмечает автор, писатель «<.> заставляет смеяться над модой на идеи <.>»2. Вечные ценности существуют вне времени и моды, а потому и герои Ф. Достоевского, несущие их, всегда будут интересны читателю, считает Н. Кашина.

Развивая эту мысль, Г. Померанц в книге «Открытость бездне. Встречи с Достоевским» на фоне целостного взгляда на творчество писателя, отмеча

1 Кашина Н. Человек в творчестве Ф. М. Достоевского. - М.: Художественная литература, 1986.

2 Там же. - С. 309.

3 Померанц Г. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. - М.: Советский писатель, 1990. 3 ет в качестве главной черты художественного мышления Ф. Достоевского то, что он «<. .> почти в каждом из своих героев <. .> ищет Христа»1, считая это явным признаком духовного здоровья личности. В том же ряду работ, посвященных рассмотрению христианских аллюзий в творчестве писателя, находятся и труды таких исследователей как Л. Сараскина2, Г. Щенникова3.

Именно православную основу идей писателя усматривает В. Захаров в статье «О христианском значении основной идеи творчества Достоевского», отмечая, что идея «<.> христианского преображения человека, России, мира <. .>» «<. .> стала «сверхидеей» творчества Достоевского»4.

Философско-назидательный пафос, на наш взгляд, становится доминирующим при взгляде на наследие Ф. Достоевского и в начале XXI века, когда на фоне устойчиво-сформированных позиций наблюдается усложнение подходов к интерпретации романного мира писателя. Особенно ярко это наблюдается в отношении романа «Идиот», где наиболее остро ставится-вопрос поиска веры в пошатнувшемся мире, что, безусловно, является актуальной проблемой для живущих на рубеже тысячелетий. Спектр дискуссионных вопросов вокруг романа расширяется, появляются' все новые и новые исследования. Среди них необходимо отметить коллективный труд под названием «Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: Современное состояние изучения»5, характеризующийся разнообразием представленных мнений и взглядов» на роман, его идейную и поэтическую организацию. Однако при всем многообразии интересов, безусловным центром большинства исследований является образ князя Мышкина, через призму которого писатель решает вопрос о том, что явится спасительной силой для мира, поглощенного в хаос. В связи с этим, и проблемы нравственности, религиозности, христианского понимания мира приобретают в работах доминантный характер.

Там же.-С. 137.

2 Сараскина Л. Федор Достоевский. Одоление демонов. - М.: Наука, 1996.

3 Щенников Г. Целостность Достоевского. - Екатеринбург, 2001.

4 Захаров В. О христианском значении основной идеи творчества Достоевского // Достоевский в конце XX века: Сб. ст. / Сост. К.А. Степанян. - М., 1996. - С. 32.

5 Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. Сборник работ отечественных и зарубежных ученых под редакцией Т.А. Касаткиной. - М.: Наследие, 2001. 4

Не менее богатый материал накоплен и по творчеству Б. Пастернака. В многочисленных трудах освещались различные грани таланта поэта, писателя, переводчика, актера. Но главный интерес для исследователей, на наш взгляд, представляет Б. Пастернак как мыслитель, неустанно размышлявший о судьбе страны и месте человека в мире. Первыми в ряду работ о Б. Пастернаке стоят исследования его сына Е. Пастернака; внесшего колоссальный вклад в дело систематизации трудов писательской и переводческой деятельности Б. Пастернака, включающей большое количество писем, мемуарных свидетельств, включая и устные. Наиболее известны книги «Борис Пастер

1 Л нак. Материалы для биографии» , «Пастернак Борис: Биография» . Академик Д. Лихачев активно участвовал в составлении собрания сочинений Б. Пастернака, написал ряд статей по творчеству писателя («Размышления над романом Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»3, «Звездный дождь: Проза Б. Пастернака разных лет»4 и др.). Д. Быков («Борис Пастернак»5), В. Альфонсов («Поэзия(Бориса Пастернака»6) также внесли весомый вклад при обобщении творческого наследиЯ'Б. Пастернака

Не ослабевает интерес в кругах литературоведов и к вершинному произведению Б. Пастернака - роману «Доктор Живаго» (1945-1955); явившемуся результатом многолетних нравственно-философских исканий писателя. Итоговый характер романа определило не только то, что это одно из последних творений автора', но и то, что здесь в полной мере отразились вопросы, волновавшие литератора на протяжении всего творческого пути: роль творческой личности в обществе, отношения^ человека и мира, смысл жизни. Оживленные дискуссии среди исследователей вызывает роман и сегодня. Мнения полярны: с одной стороны, «Доктора Живаго» называют «<. .> от

1 Пастернак Е. Борис Пастернак. Материалы для биографии. - М.: Советский писатель, 1989.

2 Пастернак Е. Пастернак Борис: Биография. - М.: Цитадель, 1997.

3 Лихачев Д. Размышления над романом Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго» // Пастернак Б. Доктор Живаго: Роман. Повести. Фрагменты прозы. - М.: Советский писатель, 1989. - С. 5-16.

4 Лихачев Д. Звездный дождь: Проза Б. Пастернака разных лет // Пастернак Б.Л. Воздушные пути. - М., 1982.- С. 3-17.

5 Быков Д. Борис Пастернак. - М.: Молодая гвардия, 2007.

6 Альфонсов В. Поэзия Бориса Пастернака - Л.: Сов. писатель, 1990. крытием и вехой в религиозном становлении <.>»1, с другой - художественной неудачей писателя2, хотя во многом именно роман стал основанием для присуждения Б. Пастернаку Нобелевской премии. Столь неоднозначное отношение к роману сегодня, по прошествии многих лет с момента его выхода в свет, вероятно, объясняется желанием приблизиться к истинному пониманию произведения. И, вполне возможно, каждый негативный отклик в общем потоке критики является своего рода доказательством уникальности «Доктор Живаго».

Учитывая обилие литературно-критических материалов, каждый последующий исследователь испытывает большие трудности в попытке сказать что-то новое о творчестве Ф. Достоевского и Б. Пастернака. В то же время не будет ошибочным утверждение о том, что величие писателя, философа, мыслителя заключено в неисчерпаемости художественного пространства его творческого мира. Потому возможны новые горизонты для более глубокого постижения его культурного наследия литературоведами последующих поколений.

Вместе с тем, обзор работ показывает, что специфика изучения произведений заявленных авторов заключена в том, что прежде их романные миры рассматривались по преимуществу автономно. Но вопрос о влияниях в творчестве мастеров слова является одним из актуальных в современном литературоведении. Несмотря на индивидуальность таланта каждого из писателей, в их творчестве «<.> проявляются общие начала и тенденции <.>»3. Прямой или косвенный этико-философский и художественно-эстетический диалог между произведениями можно объяснять тем, что авторы находятся в рамках общечеловеческих культурных традиций4, и взаимодействия творческих миров неизбежны. Изучение произведений в сравнительно

1 Семенова С. Христос и мы // Дружба народов. - 2000. -№ 1. - С. 179.

2 Горелов П. Размышления над романом // Вопросы литературы. - 1988. -№ 9. - С. 54-81.

3 Храпченко М. Типологическое изучение литературы и его принципы // Вопросы литературы. - 1968. - № 2.-С. 55.

4 Под общекультурными традициями мы понимаем совокупность идей нравственности о добре и зле, лжи и истине и др., относительно константных в представлениях всех национально-религиозных групп людей и существующих вне зависимости от веяний исторических эпох. б типологическом ракурсе открывает новые аспекты в их интерпретации и глубины понимания.

В последние годы* намечается движение по пути сопоставительного изучения творчества Ф. Достоевского и Б. Пастернака, появляются исследования специального - сравнительного характера, однако ниша монографических работ, связанных с объяснением природы возникновения сходства и различий в их художественной организации, остается незаполненной. В данном исследовании мы предпринимаем такую попытку на материале романов «Идиот» и «Доктор Живаго».

Б. Пастернак является продолжателем традиций русской литературы, в том числе и традиций Ф. Достоевского. Это отмечал В. Шаламов: «<.> Раскрытие думающего человека, абсолютно утраченное, возвращает нас к Толстому и Достоевскому <.>»'. О возможном воздействии Ф. Достоевского на творчество Б. Пастернака говорил и А. Гладков. Однако реализацию этого воздействия .литературовед оценивал негативно: «<.> Заметно влияние Достоевского. Но у Ф. Достоевского его диалоги-споры это серьезные идейные диспуты с диалектическим равенством спорящих сторон (как это прекрасно показал Бахтин), а в «ДЖ» все действующие лица это маленькие Пастернаки, только одни более густо, другие пожиже замешанные <.>»2.

Несмотря на очевидное сходство структуры романов «Идиот» и «Доктор Живаго» (сюжеты, образы главных героев, финалы и т.д.), документальные подтверждения, аргументы, указывающие на то, что Б. Пастернак действительно опирался на опыт Ф. Достоевского, не многочисленны. Между тем, в письме О. Фрейденберг от 13 октября 1946 года среди главных ориентиров Б. Пастернак называет и романы Ф. Достоевского: «Хочу дать исторический образ России за последнее сорокапятилетие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжелого, печального и подробно разработанного, как, в

1 С разных точек зрения: «Доктор Живаго» Бориса Пастернака / Сост. Л.В. Бахнов, Л.Б.'Воронин. - М.: Советский писатель, 1990.-С. 156.

2 Цит. по: Фатеева Н. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. - М.: Агар, 2000. -С. 198. идеале, у Диккенса или Достоевского <.>»\ Небезынтересна и следующая запись: «<.> Между прочим, о Фаусте. Черт Карамазовых все говорит пакости. А у меня это слово вымарывали в репликах Мефистофеля. А между тем я в своих странностях всегда подчинялся каким-то забытым приметам или преемственности, которую сам не сознаю <.>»" (выделено нами — Ф.К.). Хотя эти слова были сказаны Б. Пастернаком в ответ на критику его переводов, но в определенной степени они могут быть отнесены и ко всему творчеству писателя, так как колоссальный опыт Ф. Достоевского не мог не оказать влияния на Б. Пастернака, даже хотя бы и на уровне неосознанного. А в письме к 3. Руофф от 16 марта 1947 Б. Пастернак уточняет: «По духу это («Доктор Живаго» — Ф.К.) нечто среднее между «Карамазовыми» и «Вильгельмом Мейстером» (V, 461).

Несмотря на малочисленность свидетельств подобного рода, полагаем, тем интереснее представляется сопоставительный анализ романов, и тем уникальней и значительней, на наш взгляд, будет обнаруживаемое сходство между произведениями, которое мы будем квалифицировать как типологическое.

Сопоставление творчества Ф. Достоевского и Б. Пастернака - свежая1 тема. Мысль о том, что Б. Пастернак создавал роман «Доктор Живаго», опираясь на традиции Ф. Достоевского, впервые высказала И. Альми, отметив, что «<. .> струи отдельных традиций в потоке неповторимо-пастернаковской прозы сливаются, теряют свою особость, но связь с Достоевским (прежде о всего с романом «Идиот») ощущается постоянно <. .>» . В статье «Традиции Достоевского в поздней прозе Пастернака («Доктор Живаго» в соотнесенности с романом «Идиот») автор выявляет точки соприкосновения, романов на основе их параллельного анализа. Исследователь подробно рассматривает

1 Пастернак Б. Собрание сочинений: в 5 тт. Т. 5. - М.: Художественная литература, 1989. - С. 453. В дальнейшем ссылка на это собрание сочинений с указанием в скобках тома и страницы.

2 Архив Б.Л. Пастернака. Цит. по: Пастернак Е. Достоевский и Пастернак // Достоевский. Материалы и исследования. - Том 9. Издание Института русской литературы Академии наук СССР. - Л.: Наука, Ленинград- ское отделение, 1991. - С. 242.

3 Альми И. Традиции Достоевского в поздней прозе Пастернака («Доктор Живаго» в соотнесенности с романом «Идиот») // Альми И. Статьи о поэзии и прозе. Книга 2. - Владимир, 1999. - С. 243. 8 поэтику произведений на уровне образной системы, отмечая параллели в организации персонажей (Мышкин - Живаго, параллельность оппозиций «Лара -Комаровский» - «Настасья Филипповна - Тоцкий»). При этом автор ограничивается лишь констатацией фактов, не уделяя внимания природе происхождения сходств, их философско-эстетическому аспекту.

Существует ряд и других работ по сравнительному изучению заявленных романов. В статье «Неудавшаяся Епифания»: два христианских романа -«Идиот» и «Доктор Живаго»1 автор О. Седакова видит выдающееся значение романов «Идиот» и «Доктора Живаго» в том, что главными героями избраны люди исключительные, приближенные к святым. Уделяя внимание образам Мышкина и Живаго, автор задается вопросом, почему два положительных героя, вызывающие ассоциации с Иисусом Христом, не смогли осчастливить мир, почему все-таки Епифания как «<. .> явление подлинного христианства л в современном обществе <.>» оказалась неудавшейся. Лейтмотивом в статье звучит мысль о том, что, несмотря на «уход» героев в финале романов, все, кто имел счастье общения с ними, обязаны им возможностью «пережио вания бессмертия» . Очевидно, что в основе анализа романов в статье находится религиозно-философский аспект.

Работа А. Баранович-Поливановой «Мирами правит жалость.»: к нескольким параллелям в романах «Доктор Живаго» и «Идиот»4 содержит анализ произведений Ф. Достоквского и Б. Пастернака с точки зрения психологического портрета героев, изображения особенностей их взаимоотношения; здесь же определяется специфика интерпретации темы женской судьбы каждым из авторов, а также характер соотношения понятий «греховность» и «чистота», «эгоизм» и «самопожертвование».

В контексте данного вопроса большую ценность представляет и статья О. Кузнецовой «Духовные потомки князя Мышкина в войнах и революциях

1 Седакова О. «Неудавшаяся Епифания»: два христианских романа - «Идиот» и «Доктор Живаго» // Континент. - 2002. - № 112. - С. 376-384.

2 Там же. - С. 377.

3 Там же.

4 Баранович-Поливанова А. «Мирами правит жалость.»: к нескольким параллелям в романах «Доктор Живаго» и «Идиот» // Достоевский и мировая культура. Альманах № 20. - СПб., 2004. - С. 254 - 274. 9

XX века («Притча» У. Фолкнера, «Доктор Живаго» Б. Пастернака)»1, где проводится параллель между произведениями У. Фолкнера и Б. Пастернака в соотнесенности с романом Ф. Достоевского. Основанием для сравнения этих романов, по мнению автора, является наличие центральной для всех трех произведений идеи пришествия Христа в мир, поглощенный хаосом.

Подводя итоги, отметим, что в качестве оснований сопоставительного исследования романов избирались различные аспекты: от общности некоторых тем, образов, мотивов (О. Седакова, О. Кузнецов) до выявления сходных черт в поэтике романов (И. Альми, А. Баранович-Поливанова). При этом становится очевидно, что при сопоставлении двух романов характер исследования во многом определяется философско-религиозным аспектом.

Практически одновременно с появлением работ по сопоставительному изучению наследия Ф. Достоевского и Б. Пастернака в литературоведении было выражено сомнение в правомерности такого сопоставления, так как безусловный приоритет отдается Ф. Достоевскому как духовному предшественнику, а его эстетическое и идейное превосходство принимается в среде литературных деятелей и критиков за неоспоримое аксиоматическое утверждение. Вот как это сформулировала Н. Буданова, комментируя название своей монографии «Достоевский и Тургенев: Творческий диалог»: «<.> пусть в <.> многоголосье эпохи <.> ведущим будет Достоевский, он имеет на это полное право: диалогичность художественного сознания и слова Достоевского, убедительно доказанная М. Бахтиным и другими учеными, в 9 наше время общепризнанна <.>» . Действительно, отношение между Ф. Достоевским и теми, кто творил и творит после него, имеют характер не соревновательный, а, скорее, назидательный. В определенной степени их можно считать учениками великого мастера слова. Это ничуть не умаляет достоинств писателей более позднего времени, так как идеи нравственности, сформулированные Ф. Достоевским, актуальны в наше время и находят от

1 Кузнецов О. Духовные потомки князя Мышкина в войнах и революциях XX века («Притча» У.Фолкнера, «Доктор Живаго» Б. Пастернака) // Достоевский и современность. Материалы XII международных Старорусских чтений. 1997. - Старая Русса, 1998. - С. 78-83.

2 Буданова Н. Достоевский и Тургенев: Творческий диалог. - Л.: Наука, 1987. - С. 7.

10 ражение не только в русской, но и мировой литературе. В этой связи совершенно справедливы слова К. Степаняна о том, что «<.> духовное наследие гениального писателя <. .> долго будет верным помощником в определении будущих путей человечества <. .>»!.

Наличие точек соприкосновения романных миров, проявляющихся на уровне образов главных героев, мотивов, способов построения сюжетных линий, системы персонажей, мы склонны объяснять фактом прямого и косвенного творческого влияния художественного мира Ф. Достоевского на художественный мир Б. Пастернака, а также уникальностью, неповторимостью, и в то же время взаимодополняемостью сформированных каждым из писателей художественных систем. Б. Пастернак, размышляя об истории культуры и природе творчества в «Охранной грамоте» писал: «Я понял, что история культуры есть цепь уравнений в образах, попарно связывающих очередное неизвестное с известным, причем этим известным, постоянным для всего ряда является легенда, заложенная в основание традиции, неизвестным же, каждый раз новым - актуальный момент текущей культуры <.>»2. Признавая, что человеческая культурная традиция аккумулирует все наработки в виде архетипических образов, мотивов, символов, писатель допускает вероятность того, что они могут модифицироваться под влиянием общества, и вполне возможны новообразования. Читать художественное произведение означает уметь распознавать за эстетическим, образным строем всю многомерность иносказания, инициируемого словом на уровень идей, пафоса, духовного устремления автора, из которого возникает и к которому восходит произведение. Ибо, говоря словами Г. Винокура, «<.> действительный смысл художественного слова никогда не замыкается в его буквальном смысле <.>»3.

Мотивируя факт обращениям сопоставительному изучению указанных

1 Степанян К. Религия и философия в жизни и творчестве Ф.М.Достоевского // Знамя. - 2007. - №3. - С. 220.

2 Пастернак Б. Об искусстве. «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве. - М.: Искусство, 1990. - С. 91-92.

3 Винокур Г. Избранные работы по русскому языку. - М.: Учпедгиз, 1959. - С. 390.

11 произведений, необходимо отметить, что в заявленных романах явна тесная связь с библейским текстом и идеями православного христианства, явившаяся главным посылом к поиску типологической общности произведений. Ассоциативная параллель с Библией наблюдается на уровне мотивов, символов и образов героев. Необходимо заметить, что нередко для жанра романа характерно обращение к мифу как способу реализации скрытой фабулы, параллельной по отношению к главной сюжетной линии. Объясняется это тем, что миф несет в себе устойчивые константные формулы взаимоотношений человека с миром. В случае с анализируемыми романами базой для формирования сюжета отчасти становится библейский текст, имеющий мифологическую природу. Мифология привлекала внимание авторов «<.> не только как способ отражения окружающего мира в сознании индивида, но и как форма выражения нравственных взглядов и эстетического отношения человека к действительности»1. В этом, полагаем, заключена одна из главных особенностей творческого мышления писателей, объясняющая глубокофилософский подтекст романов.

Новизна и актуальность исследования. Актуальность предлагаемого диссертационного проекта обусловлена тем, что на этапе подведения итогов литературного века в кругах исследователей все чаще в качестве одного из наиболее перспективных направлений литературного анализа называется изучение не уникального, а типологически повторяющегося образа, который отражал бы сущностный характер развития национальной литературы и был бы прочно закреплен в менталитете народа. В связи с этим обстоятельством есть вероятность, что аналитическое поле, предложенное в работе, явится шагом вперед в определении «сквозного образа», которым может стать фигура Иисуса Христа.

Кроме того, вопросы о смысле жизни и сущности человеческого бытия, всегда имевшие первостепенное значение для мыслителей, с особой остротой встают на рубеже столетий, когда необходимо вновь оценить роль нравст

1 Петишева В. Л.М. Леонов: искусство романа. - М.: Голос-Пресс, 2008. - С. 290.

12 венно-этических ценностей в жизни общества. Поэтому Библия, на почве которой веками формировалась культура многих народов, и сегодня входит в круг актуальных явлений в художественной литературе. В литературоведении также не ослабевает интерес к проблемам, включенным в евангельский текст.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем: проводится сопоставительное изучение романов Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго» с целью выявления типологического единства произведений, основанного на творческом восприятии авторами библейского текста; выявляется архетипический образ Христа-Учителя как типологически общая основа формирования образов главных героев; впервые осуществляется сопоставительный анализ романов в свете экзистенциальной философии, что позволяет углубить представление о нравственно-философской позиции писателей; осуществляется систематизация накопленного литературоведческого опыта в области сравнительного изучения заявленных романов.

Объектом исследования являются романы Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго».

Предмет - типологическое сходство названных романов.

Цель диссертации - выявить типологическое единство романов Ф. Достоевского и Б. Пастернака, как закономерное следствие художественного осмысления авторами Евангелия, и на этой основе раскрыть особенности творческой концепции каждого из писателей.

Для достижения цели исследования ставятся следующие задачи: рассмотреть образы главных героев романов Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго» с позиции их соотношения с архетипи-ческим образом Христа;

- раскрыть христианскую природу любви главных героев Льва Мыш-кина и Юрия Живаго как определяющую черту их взаимоотношения с окружающими;

- исследовать и обосновать типологически общую для романов «Идиот» и «Доктор Живаго» тему детства как один из доминирующих аспектов в решении проблем нравственности в романах;

- проследить специфику воплощения мотивов болезни и исцеления в романах «Идиот» и «Доктор Живаго» как ведущих в процессе интерпретации христианского понимания соотношения истины и лжи, жизни и смерти;

- рассмотреть особенности преломления мотивов экзистенциальной философии в романах Ф. Достоевского и Б. Пастернака.

Методологические подходы и методы исследования:

Выбор методологических ориентиров исследования осуществлялся с учетом концепций, предложенных А. Веселовским, Л. Гроссманом, Д. Дю-ришиным, В. Жирмунским, Ю. Лотманом; на основе работ по истории и теории романа М. Бахтина, Е. Мелетинского, А. Михайлова. В основу работы также легли результаты исследований о связи Ф. Достоевского с литературой XIX и XX веков В. Борисовой, Н. Будановой, Л. Гроссмана, А. Долинина, В. Кирпотина, Л. Лотман, Р. Назирова, Е. Новиковой, Р. Поддубной, К. Степа-няна, Г. Фридлендера; работы исследователей творчества Б. Пастернака В. Альфонсова, А. Власова, Д. Лихачева, Е. Пастернака и др.

Необходимо сказать, что, апеллируя к типологическому методу, мы опираемся на классификацию Д. Дюришина, согласно которой, сходства, вызванные прямыми или опосредованными связями литературных явлений, называют генетическими, а схождения, не зависящие от прямых контактов явлений, именуются типологическими. В связи с этим классифицировать как типологические можно только те явления, «<.> которые хоть и зародились на почве контакта, в дальнейшем формировались в соответствии с внутренними факторами развития <. .>»'.

Выбор методов исследования обусловлен спецификой материала. Кроме общенаучных методов анализа, синтеза, обобщения и систематизации, в работе использованы специальные методы - сравнительно-типологический анализ, методики целостного и интертекстуального анализа.

Ключевой методологической категорией работы становится понятие целостности, которое при обнаружении скрытых внутренних фактов исследуемых явлений требует учета их единства, независимо от направления научного исследования. Более глубокое исследование эпизодов и фрагментов позволяет сделать вывод об их идейной и смысловой нагрузке в контексте целостной системы произведения, при условии неразрывной связи процессов анализа и синтеза. В связи с этим, важно помнить и признавать самодостаточность исследуемого явления, его самостоятельность, а, значит, и невозможность «препарирования» явления на части и их рассмотрение вне целой системы.

В рамках данных рассуждений, помня о целостном подходе, в качестве основного метода исследования используется анализ художественного произведения с разных позиции: анализ эпизода в контексте целого, анализ образа героя, анализ системы персонажей, сравнительный анализ разных произведений по указанным критериям. В результате исследования предполагается выход на типологические обобщения с конкретизацией природы возникновения типологического сходства, заключающегося, на наш взгляд в творческом восприятии евангельского текста авторами исследуемых романов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сходство романов «Идиот» и «Доктор Живаго» квалифицируется как типологическое - возникающее в результате освоения авторами обще

1 Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. Перевод со словацкого И.Л. Богдановой. -М.: Прогресс, 1979. - С. 195. культурных традиций и творческого восприятия ими «пратекста» - Библии, несущей в себе универсальные архетипические формулы человеческих взаимоотношений.

2. Герои Ф. Достоевского и Б. Пастернака типологически сближены с архетипическим образом Христа-Учителя. Лейтмотивом звучащая в романах мысль о бессмертии души основана, в понимании Мышкина, на идее сострадательного отношения к окружающим, а основой мировоззрения Живаго является идея бессмертия души, достигаемого через творчество.

3. Фабульная организация романов «Идиот» и «Доктор Живаго» дает основание говорить о наличии в них элементов житийной литературы как об одном из способов выражения писателями христианского миропонимания.

4. Одной из значимых точек соприкосновения произведений Ф. Достоевского и Б. Пастернака является мотив детства, предъявляемый писателями в русле православной культуры. Способные к метафизическому восприятию мира дети становятся катализатором нравственного состояния общества. Для Ф. Достоевского ребенок - образец моральной чистоты, поэтому и лучшие его герои - дети и взрослые, наделенные чертами детскости. Б. Пастернак, продолжая традиции Ф. Достоевского, считает детство прелюдией жизни личности. В художественном мире писателей дитя, живущее в человеке, - это его совесть, способная защитить душу от нравственного падения.

Преломление идей философии экзистенциализма типологически сближает романы Ф. Достоевского и Б. Пастернака. Присутствие в произведениях элементов этой философии объясняется кризисным мироощущением писателей и отражается в неустроенности героев, в их сомнениях в оценке исторических событий, приводящих к ломке устоев и традиций.

Апробация. Основные результаты научного исследования были представлены в докладах на заседаниях кафедры филологии и методики преподавания русского языка и литературы Бирской государственной социально-педагогической академии; на семинарах научной школы «Изучение литературно-художественных произведений в вузе и школе: филологический анализ»; на научных конференциях регионального, всероссийского и международного уровней в Бирске, Бийске, Майкопе, Москве, Нефтекамске, Невин-номысске, Нижнем Тагиле, Санкт-Петербурге, Ставрополе, Ульяновске. По материалам исследования опубликовано 13 статей, в том числе в журналах, включенных в перечень ведущих научных изданий, рекомендованных ВАК: «Вечные идеи и ценности в романах Ф.М. Достоевского «Идиот» и Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» (опыт сопоставительного изучения) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 99: 4.1. (Общественные и гуманитарные науки): Научный журнал. -СПб., 2009. - С. 156-160 (0,4 п.л.); «Преломление жанра жития в романах Ф. Достоевского «Идиот» и Б. Пастернака «Доктор Живаго» // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». - Вып. 3. - Майкоп, 2010. - С. 23-27 (0,4 п.л.).

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования материалов исследования в рамках вузовского и школьного преподавания литературы Х1Х-ХХ вв., в разработке общих и специальных курсов по теории и истории русской литературы, при изучении отечественного романа минувшего столетия в сравнительно-типологическом контексте.

Структура работы подчинена определенным нами задачам. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 221 наименование.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Романы Ф.М. Достоевского "Идиот" и Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго": типологическое сходство художественных систем"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение классики в сравнительно-типологическом аспекте является одним из оптимальных способов постижения идейной и эстетической сущности художественных текстов, открывающее новые возможности их интерпретации и оценки. В большом культурном пространстве именно сравнение позволяет уберечь произведения от нивелирования в ряду других, занять свое место в огромном поликультурном пространстве.

Освещение темы, условно называемой «Достоевский и литература XX века», позволяет глубже осмыслить непреходящее значение классика XIX столетия для развития всей последующей культуры, сказать новое слово не только о писателях XX века, но и о самом Ф. Достоевском.

Романы «Идиот» и «Доктор Живаго», взятые для сопоставительного изучения в контексте их типологического сходства, отражают исторические события разных эпох, репрезентуют разные творческие подходы к манере повествования. Несмотря на это, последовательное рассмотрение произведений позволяет обнаруживать линии преемственности их систем.

Анализ обширного текстового материала романов дает основание говорить о наличии схождений между произведениями, проявляющихся в особенностях формирования образов, сюжетных линий, созвучии некоторых элементов поэтики и квалифицируемых нами как типологические. Исходным посылом такого подхода считаем то, что параллели, выявляемые вне контекста литературных произведений, не могут «принадлежать» ни одному из авторов; мы склонны рассматривать их как части многогранного мира социальных, творческих и иных идей человечества. Кроме того, ход исследования обнаруживает, что развитие художественного опыта XIX века в литературе XX столетия осуществляется посредством взаимодействия жанровой памяти с индивидуальным писательским сознанием. При этом наиболее важным представляется сопоставление принципов организации авторского мышления в целом, когда особую ценность имеет типологическая связь, обнаруживаемая не столько на уровне конкретных воплощений (среди них есть и различия), сколько на уровне функциональных взаимодействий мотивов и образов.

В результате проведенных исследований предъявлен ряд типологически сходных моментов идейно-содержательной стороны произведений, разделенных во времени и пространстве. Вместе с тем мы не стоим на позиции абсолютного отрицания прямого влияния традиций Ф. Достоевского как великого предшественника на художественную концепцию Б. Пастернака.

Главной типологически общей чертой романов «Идиот» и «Доктор Живаго», приобретающей характер закономерности, является то, что большинство «точек соприкосновения» романов имеет библейскую основу. При этом исходным пунктом анализа становятся образы главных героев - Мыш-кина и Живаго. Сопоставительное рассмотрение произведений дает основание утверждать, что Живаго является духовным потомком Мышкина. Образы героев несут в себе идею Христа и тесно связаны со сквозным для романов мотивом крестного пути. Характерной чертой героя Ф. Достоевского является наивность и простодушие, по причине чего он и оказывается непринятым окружением. Герой романа Б. Пастернака его - человек творчества, отчужденность которого становится своего рода расплатой за избранность и талант. Фабула романов ориентирована на библейский текст. Прасюжет историй, о которых повествуют Ф. Достоевский и Б. Пастернак, был «разыгран» еще в Евангелии, и в центре его был Христос. Князь Мышкин и Юрий Живаго, разумеется, не могут быть тождественны Иисусу Христу, но их судьба воплощает драму христианской личности, которая не может вершить ход истории, но в силах вносить в этот мир идеал христианского жизнепонимания, в чем и состоит их типологическое родство.

Типологическая близость Мышкина и Живаго обнаруживается и в особенностях их отношения к окружающей действительности. В каждом из случаев идея Бога раскрывается не через осмысление мира героями, а посредством иного способа и характера приятия Бытия: через дух и сердце. Ключевым в романах становится понятие деяния, трактуемое как отношение к миру, выраженное в поступках героев и позволяющее метафизически приобщиться к воле Творца. В связи с этим уместно говорить об идее духовного возрождения человека как лейтмотиве романов. Герои Ф. Достоевского и Б. Пастернака несут в себе христианскую идею бессмертия души, но, если в понимании Мышкина она реализуется через идею любви к ближнему, то у Живаго бессмертие души достижимо через творчество.

Стремясь разрешить глубокие этические противоречия общественного устройства, писатели обращаются к Библии, в которой видят источник духовно-нравственного возрождения каждой личности и нации в целом. Этот воспитательно-назидательный пафос позволяет усмотреть в фабульной организации романов элементы житийной литературы, угадывающиеся в ткани произведений на уровне мотивов, образов, символов, что становится еще одним аспектом типологического сближения романов. Достаточно вспомнить, что в основе агиографических произведений лежит идея воспитания читателя через пример жизни святого, проповедующего христианские идеи. Нечто подобное наблюдаем в анализируемых романах: идея о вечных ценностях преломляется сквозь образы главных героев.

Элементы жития-мартирия обнаруживаются в присутствии рефренного мотива пути святого человека в миру вплоть до его «ухода». В рамках этих наблюдений уместно говорить о модификации сюжета о «духовном скитальчестве» русского человека, рождающего идею о судьбе героев как пути-испытании. Характерно, что для житийных сюжетов типичен мотив скитания главного героя, метафорически выражающего его непринятость окружающими, отчужденность.

Однако, в отношении романа «Идиот» мы не можем говорить о четком следовании традициям жития: у Ф. Достоевского мотив ухода сохраняется, но, приобретая элемент условности: в финале романа князь Мышкин «уходит», погружаясь в беспамятство.

В отличие от романа Ф. Достоевского, финал «Доктора Живаго» отвечает традициям житийной литературы: герой погибает, пройдя нелегкий путь. И подвиг его жизни, заключается в том, что Живаго неутомимо утверждал идею жизни через профессию и творчество. Следы житийной традиции угадываются и в жертвенности героя: он — военный врач, способный рисковать жизнью ради других. Всегда, не рассчитывая на награды и почести, Юрий Андреевич оставался верен профессиональному и моральному долгу.

Разделяя мнение об идеализированное™ образа героя «Идиота», мы считаем, что он сосредотачивает в себе назидательный пафос, проявляющийся в возможности проведения параллели с образом Христа-Учителя: все, что делает или говорит князь, напоминает просветительскую работу Иисуса. Участвуя в жизни детей и Мари, Рогожина, семей Иволгиных и Епанчиных, Настасьи Филипповны, Мышкин стремится построить уголок рая на земле. Благодаря образу Мышкина становится возможен процесс духовного преображения и возрождения героев, отчасти не подразумевающих об этом.

В житийной литературе образ Святого нередко связан с мотивом неуз-нанности. Проходя по городам и селениям, и неся добро людям, он воспринимается окружающими прохожим-скитальцем, в котором никто не узнает праведника. Нечто подобное происходит и с князем, в котором зачастую видят лишь шута или идиота.

В процессе сопоставительного анализа романов находим, что чувство любви героев понимается в русле христианства, как способ духовно-нравственного роста. Любовь князя Мышкина бескорыстна, всеобъемлюща для тех, на кого направлена. Она не опошлена расчетом, ревностью, сладострастной жаждой обладания. Для героя Б. Пастернака любовь - источник вдохновения, благодаря которому он становится способным постичь новые метафизические реалии.

Тема любви с особой силой раскрывается и на примере образов главных героинь романов - Настасьи Филипповны и Ларисы, типологическое сближение, которых происходит как с точки зрения включенности в фабулу романов, так и с точки зрения мотивных параллелей «падение» - «грех» и «раскаяние» - «перерождение». Последнее позволяет говорить об ассоциативной связи их образов с образом библейской Марии Магдалины. Чувство

Мышкина к Настасьи Филипповне и Живаго к Ларисе — высокое, горящее, жертвенное, способное облагораживать тех, на кого изливается. Сила этого чувства способна вселять надежду в сердца потерянных и отчаявшихся, становится в определенной степени наградой и утешением.

Христианские идеи нравственности, понимаемые писателями как верность и следование идеям любви, всепрощения, жертвенности, нравственного возрождения и воскрешения находят художественное воплощение через совокупность идей и мотивов детства и естественности, болезни и исцеления, отчасти - мотивов экзистенциальной философии.

Мотив естественности, понимаемый как близость к природному началу и предполагающий нравственную чистоту и приятие законов природы, является типологически общим для романов. В романе «Идиот» он реализуется через образ князя Мышкина, в котором намек на идею о «естественном человеке» возникает в связи с тем что, он был близок к природе и детям. В романе Б. Пастернака ассоциация с естественностью возникает в связи с характером отношения Живаго к революции: попадая в круг революционных событий, он вместе с тем отказывается принять и понять ее, считая злом, несущим разрушение. В романе понятие революция становится контекстуальным антонимом понятия жизнь. Живаго — военный врач, неустанно утверждающий своей деятельностью, что высшей ценностью является жизнь человека.

Концепция детства осмыслена Ф.Достоевским и Б. Пастернаком в русле христианского учения. Способные к удивительному чувственному мировосприятию, к постижению метафизических тайн бытия, дети, отношение к ним, становятся показателем нравственного состояния общества. В понимании Ф. Достоевского, ребенок - образец моральной чистоты, способный к постижению тайн трансцендентного бытия, поэтому и лучшие его герои -дети и взрослые, сохранившие способность чистого взгляда на мир. Дети, несмотря на кажущуюся наивность и простоту, способны чувствовать и понимать голос Истины, порой недоступный взрослым, именно поэтому «положительно прекрасный» князь Мышкин обладает чертами детскости и пытается отыскать это качество в окружающих, как залог нравственности человека.

В изображении детей и характере отношения к ним Б. Пастернак, на наш взгляд, продолжает традиции Ф. Достоевского, считая детство прелюдией жизни личности. В романном мире писателей звучит мысль о том, что дитя, живущее в человеке - это его совесть, оберегающая душу от нравственного падения. В процессе анализа обнаруживается закономерная связь детской темы с мотивом сиротства, функционирующим в романах как устойчивая семантическая единица. Через характер отношения к детям, через ответ на вопрос: «Как чувствуют себя в обществе его самые маленькие члены?», по мысли писателей, определяется и уровень развития социума. Образ страдающего ребенка становится приметой того, что общество, основанное на антигуманных принципах, дошло до критической точки своего падения и должно быть изменено.

Мотивы болезни и исцеления типологически сближая романы, получают парадоксальную трактовку. Болезненное состояние Мышкина - это, по мысли автора, не столько диагноз героя, сколько характер отношения к нему со стороны окружающих. В произведении Б. Пастернака мотив болезни также присутствует, а специфика ее реализации дает возможность говорить о метафорическом подтексте ее интерпретации: в состоянии беспамятства усматривается момент духовного прозрения, творческого вдохновения, когда поэту-творцу оказываются доступны метафизические реалии.

В процессе анализа проявляется еще один типологически общий для романов мотив исцеления, отсылающий нас к евангельскому тексту и образу Иисуса Христа. В метафорическом смысле на князя Мышкина возложена миссия врачевателя надломленных людских душ (Рогожин, Настасья Филипповна, Епанчины и другие).

Как в романе Ф. Достоевского, в «Докторе Живаго» ярко прослеживается мотив исцеления и связан он, прежде всего, с фигурой главного героя Юрия Живаго. При этом данный мотив, с одной стороны, имеет буквальное значение и воспринимается как физическое врачевание: Живаго - военный врач, призванный исцелять телесные недуги. Но с другой стороны, как в традициях русской литературы, в романе болезнь не воспринимается как явление исключительно телесное, а имеет сопряжение с областью духовного в человеке. В этом смысле Живаго — не только доктор, он еще поэт, а потому в его силах лечить не только физические недуги, но и людские души творчеством, стихами.

Роман «Идиот» создавался Ф. Достоевским в 60-е годы XIX века, когда страна переживала глубокий кризис, и писатель, исследуя, каковы же причины общественного неблагополучия, занял позицию отличную от революционных демократов, считавших, что путь к «счастью» лежит через преобразование экономических и политических условий жизни народа. Ф. Достоевский считал причинами общественного неблагополучия факторы морального плана, а не социально-исторического. Единственный выход из «хаоса русской общественной жизни» писателю виделся в нравственном возрождении.

Веком позже аналогичную позицию занял и автор «Доктора Живаго», вслед за Ф. Достоевским дает общественным «болезням» не столько социальное, сколько религиозно-эстетическое обоснование. Это, на наш взгляд, обусловило противоречивость восприятия окружающими образов главных героев. В романах Ф. Достоевского и Б. Пастернака отразился кризис эпох, в которые творили писатели. Вероятно, это стало причиной прямого и косвенного обращения на страницах романов к идеям философии экзистенциализма, нашедшим художественное воплощение через мотивы смерти, пограничной ситуации, формулы-оппозиции «палач-жертва», понятий экзистенции и трансцендентности. В этом мы усматриваем еще одну точку их типологического соприкосновения. Однако если экзистенциализм в чистом виде окрашен лейтмотивом трагичности, то в романах, несмотря на драматические финалы, писателями не оставлена вниманием вера в человека и надежда на духовно-нравственное возрождение, источником которой является христианство.

Таким образом, анализ романов «Идиот» и «Доктор Живаго» доказывает, что их типологическое единство, заключенное в сходстве идей, мотивов и образов, основано на том, что Ф. Достоевский, а вслед за ним Б. Пастернак, творчески соединив эпическое и трагическое начала, попытались показать кризисность общественного устройства и на примере нравственных поисков героев очертили контуры путей к духовному возрождению, пролегающие через веру.

Список научной литературыКамельянова, Флида Фанавиевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бальзак О. Собрание сочинений: в 15т. Т. 15. - М.: Гослитиздат, 1955.-716 с.

2. Достоевский Ф. Полное собрание сочинений: в 30 т. Л.: Наука,1981.

3. Достоевский Ф. Собрание сочинений: в 15 т. Т. 4. Зимние заметки о летних впечатлениях. Л.: Наука, 1989. - 782 с.

4. Достоевский Ф. Собрание сочинений: в 15 т. Т. 4. Униженные и оскорбленные. Л.: Наука, 1989. - 782 с.

5. Достоевский Ф. Собрание сочинений: в 15 т. Т. 9. Братья Карамазовы. Л.: Наука, 1989. - 704 с.

6. Достоевский Ф. Собрание сочинений: в 15 т. Т. 12. Дневник писателя. 1873. Статьи и очерки, 1873-1878. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1994.-725 с.

7. Достоевский Ф. Собрание сочинений: в 15 т. Т. 6. Идиот. Л.: Наука, 1989.-670 с.

8. Леонов Л. Собр. соч.: в 10 тт.: Т. 10. М.: Художественная литература, 1984.-685 с.

9. Пастернак Б. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 1. Стихотворения и поэмы 1912-1931 / Сост. и коммент.: Е. Пастернак и К. Поливанова. М.: Художественная литература, 1989.-751 с.

10. Пастернак Б. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 2. Стихотворения 19311959; Переводы / Сост. и коммент.: Е. Пастернак и К. Поливанова. М.: Художественная литература, 1989. — 703 с.

11. Пастернак Б. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 3. Доктор Живаго: Роман / Редкол.: А. Вознесенский, Д. Лихачев, Д. Мамлеев и др.; Подгот. текста и коммент. В. Борисова и Е. Пастернака. М.: Художественная литература, 1990- 1992.-734 с.

12. Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или О воспитании // Педагогические сочинения:в 2 т. Т. 1- М.: Педагогика, 1981.

13. Мердок А. Черный принц. М.: Терра, 2000. - 496 с.

14. Пушкин А. Борис Годунов // Избранные сочинения. В 2 тт. Т. 2 / Сост. Г. Макогоненко. Примеч. А. Карпова. — М.: Художественная литература, 1978.-688 с.

15. Тютчев Ф. SILENTIUM! (Молчание) // Собрание сочинений: в 2 тт. Т.1. / под ред. К.В. Пирогова. Сост. и подгот. текста A.A. Николаева. М.: Правда, 1980.-383 с.

16. Фолкнер У. Шум и ярость. Краснодар: «Соло» СП «Лесинвест, ЛТД», 1990.-463 с.

17. Уильям Фолкнер. Статьи, речи, интервью, письма. М.: Радуга-1985.-488 с.

18. Шекспир У. Собрание сочинений: в 12 т. Как вам это понравится. Мера за меру: пьесы. / У. Шекспир; пер. с англ. Т. Щепкиной-Куперник. -М.: ACT: ACT Москва, 2006. 315 с.1.

19. Адыбаева Г. Детская тема в романе Достоевского «Братья Карамазовы» // Литература. 2008. - № 12. - С. 12-13.

20. Альми И. Традиции Достоевского в поздней прозе Пастернака («Доктор Живаго» в соотнесенности с романом «Идиот») // Альми И. Статьи о поэзии и прозе. Владимир, 1999. - Книга 2. - С. 242-244.

21. Альфонсов В. Поэзия Бориса Пастернака — Л.: Сов. писатель, 1990. -368 с.

22. Анастасьев Н. Владелец Иокнапатофы (Уильям Фолкнер) / Пре-дисл. Н. Полка. М.: Книга, 1991. - 418 с.

23. Анастасьев Н. Фолкнер. Очерк творчества. М.: Художественная литература, 1976. - 240 с.

24. Аникин А. Образ врача в русской классике Электронный ресурс. -Режим доступа: http://www.portal-slovo.ru/philology/37293.php

25. Антудова Т. Лермонтов и Пастернак: эстетический и философскийаспекты проблемы // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. -2009.-№5.-С. 151-157.

26. Арутюнова Н. Путь по дороге и бездорожью / Арутюнова Н.Д // Логический анализ языка: Языки динамического мира. — Дубна, 1999. С. 317.

27. Арутюнян Т. Крестный путь Юрия Живаго (к проблеме христианского назначения личности в романе Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»). -Ереван, 2001.-89 с.

28. Баранович-Поливанова А. «Мирами правит жалость.»: к нескольким параллелям в романах «Доктор Живаго» и «Идиот» // Достоевский и мировая культура. Альманах № 20. СПб., 2004. - С. 254-274.

29. Барышева С. Экзистенциальная архетипика в художественном пространстве современной русской прозы // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Магнитогорск, 2006. - 201 с.

30. Бахтин М. Ответ на вопрос редакции «Нового мира». Собрание сочинений: В 7 т. Т. 6. - М.: Русские словари. Языки славянской культуры, 2002. - 780 с.

31. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 6. - М.: Русские словари. Языки славянской культуры, 2002. - 780 с.

32. Бахтин М. Рабочие записи 60-х начала 70-х годов. Собрание сочинений: В 7 т. - Т. 6. - М.: Русские словари. Языки славянской культуры, 2002. - 780 с.

33. Бахтин М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике / Бахтин М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986. - 544 с.

34. Бахтин М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) / Бахтин М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986.-544 с.

35. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.- 423 с.

36. Башкиров Д. Человек в творчестве Достоевского и традиции христианской культуры // Литературоведческий журнал. 2002. — № 16. - С. 712.

37. Белинский В. Литературные мечтания // Полное собрание сочинений: в 13 т. Т.1. -М.: Издательство Академии наук СССР, 1953.

38. Белинский В. Сочинения Александра Пушкина. М.: Сов. Россия, 1984.-96 с.

39. Бердяев Н. О характере русской религиозной мысли XIX века // Типы религиозной мысли в России. Париж: Ymca-press, 1989. - 714 с. - С. 1149.

40. Бердяев Н. О русских классиках / Сост., комент. A.C. Гришин. Вступ. ст. К.Г. Исупов М.: Высш. шк., 1993. - 368 с.

41. Берковская Е. Мальчики и девочки 40-х годов. Воспоминания о Борисе Леонидовиче Пастернаке // Знамя. 1999. - № 11. — С. 153-172.

42. Богданова К. Врачи, пациенты, читатели: патографические тексты русской культуры XVIII XIX веков. - М.: ОГИ, 2005. - 504 с.

43. Богарад Г. Мифотворчество Достоевского. (К теме Апокалипсиса в романе «Идиот») // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука. -2001. -№ 16.-С. 342-351.

44. Большакова А. Литературный архетип // Литературная учеба. -2001.-№6.-С. 169-176.

45. Большая советская энциклопедия в 30 тт. / Гавн. ред. A.M. Прохоров. Т. 4. - М.: Советская энциклопедия, 1968. - 795 с.

46. Борисов В., Пастернак Б. Материалы к творческой биографии романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» // Новый мир. 1988. - № 6. - С. 205248.

47. Борисов В. Река распахнутая настежь. К творческой истории романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» // Б. Пастернак. Доктор Живаго: Роман. — М.: Книжная палата, 1989. С. 409-429.

48. Борисова В. Интерконфессиональная основа образа князя Мышкина // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. Сборник работ отечественных и зарубежных ученых под редакцией Т.А. Касаткиной. М.: Наследие, 2001. - С. 358-363.

49. Борисова В. Национальное и религиозное в творчестве Ф.М. Достоевского (проблема этно-конфессионального синтеза) / БГПИ. Уфа, 1997. -95 с.

50. Борисова В. Эмблематический строй романа Достоевского «Идиот» // Достоевский: Материалы и исследования. — СПб.: Наука. 2005. - № 17. -С.102-107.

51. Буданова Н. Достоевский и Тургенев: Творческий диалог. Л.: Наука, 1987.- 197 с.

52. Быков Д. Борис Пастернак. М.: Молодая гвардия, 2007. - 896 с.

53. Ванслов В. Эстетика романтизма / В.В. Ванслов. М.: Искусство, 1970.-423 с.

54. Веселовский А. Историческая поэтика. — М.: Высшая школа, 1989. —404 с.

55. Ветловская В. Тема пути-дороги в «Преступлении и наказании» // Литературоведческий журнал. 2002. - № 16. - С. 29-36.

56. Винокур Г. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 195.-492 с.

57. Власкин А. Поэтика вопрошания: к постановке проблемы // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука, 2005. - № 17. - С. 116128.

58. Власов А. «Стихотворения Юрия Живаго» Значение поэтического цикла в общем контексте романа Б.Л. Пастернака Электронный ресурс. — Режим доступа: http://alstvlasov.narod.ru/articles/OQ 1 .html

59. Власов А. «Явление Рождества». (А.Блок в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго»: тема и вариации) // Вопросы литературы. 2006. — № 3. — С. 87-119.

60. Власов А. О некоторых особенностях функционирования стихотворных текстов в романе В. Набокова «Дар» и Б. Пастернака «Доктор Живаго» Электронный ресурс. Режим доступа: http://alstvlasov.narod.ru/articles/005.html

61. Власов А. Философия творчества и композиция произведения (На материале очерка Каролины Павловой «Двойная жизнь» и романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго») Электронный ресурс. Режим доступа: http://alstvlasov.narod.ru/articles/003.html

62. Воздвиженский В. Проза духовного опыта // Вопросы литературы. 1988.-№9.-С. 82-103.

63. Вознесенский А. Свеча и метель // С разных точек зрения: «Доктор Живаго» Бориса Пастернака / Сост.: Л.В. Бахнов, Л.Б. Воронин. М.: Советский писатель, 1990. - 284 с.

64. Волкова Е. «Дом» и «дорога» как реалии и как символы в работах Ю.М. Лотмана // Вопросы философии. 2007. - № 1. - С. 169-174.

65. Выготский Л. Психология искусства. СПб.: Азбука, 2000. - 416 с.

66. Гаричева Е. Тема безумия в творчестве Достоевского и Полонского // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука. - 2007. - № 18.1. С. 359-374.

67. Гачев Г. Религия Достоевского // Литературоведческий журнал. -2002. -№ 16.-С. 44-52.

68. Гегель Г. Философия духа. М.: Мысль, 1977.

69. Гинзбург Л. О психологической прозе. Л.: Художественная литература, 1977. - 443 с.

70. Горелов П. Размышления над романом // Вопросы литературы. -1988.-№9.-С. 54-81.

71. Городецкий Б. Трагедия Пушкина «Борис Годунов»: Коммент.: Пособие для учителя. Л.: Просвещение, 1969. - 183 с.

72. Гроссман Л. Достоевский-художник // Творчество Достоевского / Отв. ред. Н. Л. Степанов, Д. Д. Благой и др. М.: Издтельство АН СССР, 1959.-546 с.

73. Данилевский Р. Героиня романа «Идиот» и некоторые женские характеры в драматургии немецкого Просвещения // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука. - 2005. - № 17. - С. 162-177.

74. Джоунс М. К пониманию образа Мышкина // Ф.М. Достоевский. Материалы и исследования. Л.: Наука, 1974. - С. 106-113.

75. Дилакторская О. Фантастическое в «Петербургских повестях» Н.В. Гоголя / О.Г. Дилакторская. Владивосток: Изд-во Дальневосточн. ун-та, 1986.- 154 с.

76. Достоевский в зарубежных литературах / Б. Г. Реизов. — Л.: Наука, 1978.-240 с.

77. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. Перевод со словацкого И.А. Богдановой. М.: Прогресс, 1979. - 320 с.

78. Евлампиев И. Достоевский и Ницше: на пути к новой метафизикечеловека // Вопросы философии. 2002. - №2. - С. 98-126.

79. Евмилова Г. Идея «приобщенной» личности в романе Достоевского «Идиот» // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука. - 2001. -№ 16.-С. 137-149.

80. Ермакова М. Традиции Достоевского в русской прозе: Кн. Для учителя. -М.: Просвещение, 1990. 128 с.

81. Ермилов В. Ф. М. Достоевский. М.: Гослитиздат, 1956. - 385 с.

82. Есаулов И. «Родное» и «вселенское» в романе «Идиот» // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука. - 2005. - № 17. - С. 92-101.

83. Жирмунский В. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. -Л.: Наука, 1979.-496 с.

84. Жирмунский В. Эпическое творчество славянских народов и проблемы сравнительного изучения эпоса. М.: Изд-во АН СССР, 1958. - 144 с.

85. Заманская В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века. Диалоги на границах столетий. М.: Флинта: Наука, 2002. - 304 с.

86. Замерова О. Экзистенциальный аспект ранней лирики Б. Пастернака Электронный ресурс. Режим доступа: // ЬЦр://5Ьаркто.ги/1пёех.рЬр?ор1юп=сот соп1еп1&1а5к=у1е\у&1ё=1460&Иеш1с1^ 467

87. Затонский Д. Искусство романа и XX век. М.: Художественная литература, 1973. 536 с.

88. Захаров В. О христианском значении основной идеи творчества Достоевского // Достоевский в конце XX века: Сб. ст. / Сост. К.А. Степанян. -М., 1996.- 144 с.

89. Злобин Г. Падение дома Компсонов // Иностранная литература. -1973.-№ 1.-С. 122-128.

90. Иванов В. Мотив младенческой жертвы в поэтике Достоевского Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.mineralov.ru/Ivanov 1 .htm

91. Иванов В. Поэтика чина // Новые аспекты в изучении Достоевского: Сборник научных трудов / Под ред. В.Н. Захарова. — Петрозаводск, 1994. С. 67-100.

92. Ипполитов О. Некоторые черты строения интерпретационного поля концепта дорога // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / Под ред. И.А. Стернина. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. - 182 с. - С. 133-136.

93. Калашникова В. Достоевский и французский экзистенциализм (Сравнительный анализ некоторых общих тенденций мировоззрения) // Достоевский и современность (Тезисы выступлений на «Старорусских чтениях»). Новгород, 1988. - С. 49-52.

94. Калюжная Н. Философский анализ опыта: экзистенциальные аспекты // Вопросы философии. 2009. - № 9, Сентябрь. - С. 164-170.

95. Карасев JI. Вверх и вниз (Достоевский и Платонов) // Вопросы философии. 2000. - № 6. - С. 34-47.

96. Карасев JI. О символах Достоевского // Вопросы философии. -1994.-№10.-С. 90-111.

97. Касьянов А. Библейские мотивы и образы в сюжетостроении русского романа XX века: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. — Пермь, 2007. 20 с.

98. Категория преображения личности в романах Ф.М.Достоевского Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.pravoslavie.ru/iurnal

99. Кашина Н. Человек в творчестве Ф. М. Достоевского. М.: Художественная литература, 1986. 318 с.

100. Кириллова И. Литературное воплощение образа Христа // Вопросы литературы. 1991. - № 8. С. 60-74.

101. Кирпотин В. Мир Достоевского. Этюды и исследования. М.: Советский писатель, 1980. - 376 с.

102. Клейман Р. Хронотопная тетрада поэтики Достоевского в контексте большого времени Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.schlacks.com/downloads/TDJl/Kleiman.doc

103. Клюзова М. Этика как апология жизни (от рационализма к экзистенциализму) // Вопросы философии. 2005. - № 10. - С. 55-67.

104. Ключевский В. Курс русской истории // Ключевский В.О. Сочинения в 8 тт. Т.2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1957.-468 с.

105. Ковтун Е. Поэтика необычайного: Художественные миры фантастики, волшебной сказки, утопии, притчи и мифа (На материале европейской литературы первой половины XX века). М.: Изд-во МГУ, 1999. - 308 с.

106. Колобаева Л. «Живая жизнь» в образной структуре романа «Доктор Живаго» Б. Пастернака // Русская словесность. 1999. - № 3. - С. 9-15.

107. Кори С. Смерть в сюжетном построении романа «Идиот»// Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1997. - Т. 14. - С. 130-138.

108. Краткая медицинская энциклопедия / Гл. ред. Б. В. Петровский: в 3 т. Т. 1. М.: Современная энциклопедия, 1989. - 674 с.

109. Кржижановский Н. Феномен голого короля // Наш современник. -2008,-№4.-С. 279-285.

110. Криницын А. Исповедь и самоанализ героя в романах Достоевского // Литературоведческий журнал. 2002. - №16. - С. 108-115.

111. Кудрявцев Ю. Три круга Достоевского (Событийное. Социальное. Философское). М.: Изд-во. Моск. ун-та, 1979. - 344 с.

112. Кузьмина Т. Экзистенциальный опыт и философия // Вопросы философии. 2007. - № 12. - С. 16-27.

113. Кузнецов О. Духовные потомки князя Мышкина в войнах и революциях XX века («Притча» У. Фолкнера, «Доктор Живаго» Б. Пастернака) // Достоевский и современность. Материалы XII международных Старорусских чтений. 1997. Старая Русса, 1998. - С. 78-83.

114. Кьеркегор С. Страх и трепет / Перевод Н.В. Исаевой и С.А. Исаева. М.: Республика, 1993. - 112 с.

115. Лавров А. «Судьбы скрещенья»: теснота коммуникативного ряда в «Докторе Живаго» // Новое литературное обозрение. 1993. - № 2. - С. 241-255.

116. Латынина А. События информация, хроника. Достоевский и XX век // Вопросы литературы. - 1975. - № 8. - С. 309- 314.

117. Латыпова С. Роман Ф.М. Достоевского «Идиот» в историко-функциональном освещении: Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Уфа, 2006. - 185 с.

118. Л.Н. Толстой в воспоминаниях современников. В 2 тт. Т. 2. М.-Л., 1960. - 675 с.

119. Лихачев Д. Борис Пастернак // Пастернак Б. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 1. Стихотворения и поэмы 1912-1931 / Сост. и коммент.: Е. Пастернак и К. Поливанова. М.: Художественная литература, 1989. - С. 5-44.

120. Лихачев Д. Достоевский в поисках реального и достоверного // Лихачев Д. Избранные работы: в 3 т. Т.З. — Л.: Художественная литература, 1987.-520 с.

121. Лихачев Д. Избранные работы: в 3 т. Т.2. Великое наследие; Смех в Древней Руси: Монографии; Заметки о русском. Л.: Художественная литература, 1987.-496 с.

122. Лихачев Д. Заметки о русском // Лихачев Д. Избранные работы: в3 т. Т.2. Великое наследие; Смех в Древней Руси: Монографии; Заметки о русском. J1.: Художественная литература, 1987. - 496 с.

123. Лихачев Д. Звездный дождь: Проза Б. Пастернака разных лет // Пастернак Б. Воздушные пути: Проза разных лет. М., 1982. - С. 3-17.

124. Лихачев Д. Размышления над романом Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго» // Пастернак Б. Доктор Живаго: Роман. Повести. Фрагменты прозы. -М.: Советский писатель, 1989. С. 5-16.

125. Лосев А. Проблемы символа в связи с близкими ему литературоведческими категориями // Известия АН СССР. Серия «Литература и язык». Т. 29 (XXIX). - Вып. 5.-М., 1970. - 435 с.

126. Лосев А. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1976. - 367 с.

127. Лотман Л. Романы Достоевского и русская легенда // Русская литература. 1972. - №2. - С. 129-141.

128. Лотман Ю. О типологическом изучении литературы // Проблемы типологии русского реализма. М.: Наука, 1969. - С. 123-133.

129. Лотман Ю. Символ в системе культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. Т. 1. Статьи по семиотике и топологии культуры. -Таллин: Александра, 1992. - 247 с. - С. 191-199.

130. Львова И. Достоевский и Джон К. Холмс // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука. - 2005. - № 17. - С. 221-339.

131. Мелетинский Е. О литературных архетипах / Е.М. Мелетинский. -М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1994. 136 с.

132. Мандельштам О. Конец романа // Сочинения. В 2-х т. Т. 2. Проза. / Сост. и подгот. текста С. Аверинцева и П. Нерлера; Коммент. П. Нерлера. -М.: Художественная литература, 1990. 464 с.

133. Меркулова Т. Об «экзистенциальности» художественного восприятия Б. Пастернака // Филологические науки. 1992. - № 2. - С. 3-11.

134. Мельникова Н. Метаморфозы образа падшей женщины в русской и латиноамериканских литературах // Вестник Московского университета.

135. Сер. 9. Филология. 2009. - № 6. - С. 113-124.

136. Морозкина Е., Кутеева Н. Художественная модель «бессознательного» в литературе США начала XX века. Бирск.: Бирс. гос. соц.-пед. акад., 2006. - 157 с.

137. Назиров Р. Фабула о мудрости безумца в русской литературе // Русская литература 1870 1890 годов: сб. статей / Уральск, гос. ун-т / Под ред. И.П. Кувшиновой. - Свердловск, 1980. - С. 103-116.

138. Недзведцкий В. Достоевский как художник-мессия. Статья вторая. Романист — герой читатель // известия РАН. Серия «Литература и язык». - 2006. - № 2. - С. 23-32.

139. Неупокоева И. Некоторые вопросы изучения взаимосвязей и взаимодействия национальных литератур. Материалы к дискуссии о взаимосвязях и взаимодействии национальных литератур. М.: Издательство Академии наук СССР, 1961. - 439 с.

140. Николаева (Извекова) Е. Мотив сиротства в произведениях Ф.М. Достоевского как проявление сюжета-прототипа «Пиковой дамы» A.C. Пушкина Электронный ресурс. — Режим доступа:http://www.booksite.ru/fulltext/dos/toj/evs/kii/dostoievskiif/sbor stat/106.html

141. Николюкин А. Взаимосвязи литератур России и США: Тургенев, Толстой, Достоевский и Америка / Отв. ред. Ю. Д. Левин; ИР ЛИ. -М.: Наука, 1987.-352 с.

142. Николюкин Н. Человек выстоит. Реализм Фолкнера. М.: Художественная литература, 1988.-303 с.

143. Новикова Е. Евангельские тексты и проблема преступления и наказания в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Роман Ф. М. Достоевского

144. Идиот»: современное состояние изучения. Сборник работ отечественных и зарубежных ученых под редакцией Т.А. Касаткиной. М.: Наследие, 2001. -С. 230-238.

145. Орвин Д. «Идиот» и проблема любви к другим и себялюбия в творчестве Ф. М. Достоевского Электронный ресурс. — Режим доступа:http://komdost.narod.ru/orvin.html

146. Панеш У. Проблема изучения идейно-эстетической общности отечественной литературы XX века Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.vestnik.adygnet.rU/fiIes/2008.2/647/Panesh2008 2.pdf

147. Панфилова Н. Экзистенциальные уроки Ф.М. Достоевского в творчестве Л.Андреева Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.pereplet.ru/dostoevsky/andreev.html

148. Панченко А. Древнерусское юродство // Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984. - С. 72-153.

149. Парамонов Б. Частная жизнь Бориса Пастернака. Заметки о романе «ДокторЖиваго»//Континент. -1983.-№35.-С. 315-345.

150. Парышева И. Мотивы детства и наставничества в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» (V-VI классы) // Русская словесность. -2010.-№3.-С. 23-27.

151. Пастернак Б. Об искусстве. «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве. М.: Искусство, 1990. — 399 с.

152. Пастернак Б. Свидетельства. Переписка с американским издателем «Доктора Живаго» // Знамя. 2005. - № 3. - С. 144-166.

153. Пастернак Е. Борис Пастернак. Биография. М.: Цитадель, 1997 - 728 с.

154. Пастернак Е., Пастернак Е. Очерк исследований о Б. Пастернаке // II Некалендарный XX век: Материалы Всероссийского семинара 19-21 мая 2000 г. Великий Новгород, 2001. - С. 146-217.

155. Пастернак Е. Борис Пастернак (Материалы для биографии). М.: Советский писатель, 1989. - 688 с.

156. Пастернак Е. Достоевский и Пастернак // Достоевский. Материалы и исследования. Том 9. Издание Института русской литературы Академии наук СССР. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1991. - С. 231-242.

157. Перечитывая классиков. Очерки творчества русских писателей. -Бирск: БГПИ. 1994. - 75 с.

158. Петишева В. JI.M. Леонов: искусство романа. М.: Голос-Пресс, 2008.-352 с.

159. Погорельцев В. Роман Ф. М. Достоевского «Идиот». Интерпретация заглавия // Открытая школа. — 2001. — № 2. — С. 50-53.

160. Поддубная Р. Двойничество и самозванство // Достоевский. Материалы и исследования. Том 11. — СПб.: Наука, 1994. С. 28-40.

161. Поддубная Р. Сюжет Христа в романах Достоевского // Ф.М. Достоевский и национальная культура. Вып. 2. — Челябинск. 1996. — С.29-65.

162. Поддубная Р. Традиции Достоевского и сюжет Христа в романе XX века // Достоевский и современность. Материалы «Старорусских чтений». Часть 2. Новгород, 1991. - С. 138-143.

163. Поддубная Р. Традиции Достоевского и сюжет Христа в отечественном романе XX века (Человек, Бог, Вселенная) // Достоевский и современность. Материалы «Старорусских чтений 1991 г.». Новгород, 1992/ С.110-115.

164. Померанц Г. Открытость бездне: Встречи с Достоевским. М.: Советский писатель, 1990. - 382 с.

165. Пономарев П. (Россия, Барнаул) Образ «дитё» в контексте философской антропологии Ф.М. Достоевского Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.velykoross.ru/160

166. Попофф А. О «толстовском аршине» в романе Пастернака «Доктор Живаго» // Вопросы литературы. 2001. - № 2. - С. 319-329.

167. Постнова Д. Детская тема и ее жестово-пластическое выражение в произведениях Ф.М. Достоевского // Вестник Башкирского университета. — 2008. Т. 13. № 2. - С. 324-328.

168. Пушкарева В. Дети и детство в творчестве Ф.М. Достоевского и русская литература второй половины XIX века. Белгород: Изд-во Белгор. гос. ун-та, 1998. - 106 с.

169. Рашковский Е. История и эсхатология в романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго»: философский комментарий // Вопросы философии.2000.-№8.-С. 51-61.

170. Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. Сборник работ отечественных и зарубежных ученых / Под редакцией Т.А. Касаткиной. -М.: Наследие, 2001. 560 с.

171. Русская литература в межнациональных связях и взаимодействиях / Под ред. Р.И. Галеева, В.Б. Шамина, Е.З. Алеева. Казань: Казан, гос. ун-т, 2004.- 152 с.

172. Сараскина Л. Федор Достоевский. Одоление демонов. М.: Наука, 1996. - 463 с.

173. Сафонов В. Борис Пастернак. Мифы и реальность. М.: Анонс Медиа, 2007. - 200 с.

174. Свиридов Г. Музыка как судьба. М., 2002 // Кржижановский Н. Феномен голого короля // Наш современник. - 2008. - № 4. - С. 279-285.

175. Сегал Н. Образ дороги в виртуальном политическом дискурсе // Культура народов Причерноморья. 2006 . - № 94. - С. 95-100.

176. Седакова О. «Неудавшаяся Епифания»: два христианских романа «Идиот» и «Доктор Живаго» // Континент. - 2002. - № 112. - С. 376-384.

177. Седакова О. Символ и сила. Гетевская мысль в «Докторе Живаго» // Континент. 2009. - № 139. - С. 371-434.

178. Семенова С. Христос и мы // Дружба народов. 2000. - № 1. - С. 178-190.

179. Сердюченко В. «Мышкин и Рахметов как ипостаси Спасителя-Христа» // Достоевский и Чернышевский. Единство крайностей. Москва-Львов, 1999. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://almam.com.ar/statyi/M.yR.htm.html

180. Силантьев И. Мотив как проблема нарраталогии // Критика и семиотика. Новосибирск: Институт филологии Сибирского отделения РАН, 2002.-Вып. 5.-С. 32-60.

181. Словарь имен. М.: Научная книга. - 1998. - 544 с.

182. Соломина-Минихен Н. «Я с Человеком прощусь». (К вопросу о влиянии Нового Завета на роман «Идиот») // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука. - 2005. - № 17. - С. 346-376.

183. Сохряков Ю. Творчество Ф. М. Достоевского и реалистическая литература США 20 30-х годов XX века (Т. Драйзер, Ш. Андерсон, Ф. Скотт Фицджеральд) Электронный ресурс. - Режим доступа: http://www.fltsgerald.m/critics-rus/sohrakov-dostoevski.html

184. С разных точек зрения: «Доктор Живаго» Бориса Пастернака / Сост. JI.B. Бахнов, Л.Б. Воронин. М.: Советский писатель, 1990. - 285 с.

185. Степанян Е. Категории поэтического мышления Б. Пастернака // Вопросы философии. 1999. - № 8. - С. 62-77.

186. Степанян К. Явление и диалог в романах Ф.М.Достоевского. -СПб.: Крига, 2010. 400 с.

187. Степанян К. Дон Кихот и князь Мышкин в поиске реальности // Вопросы литературы. 2009. - № 5. - С. 187-240.

188. Степанян К. Религия и философия в жизни и творчестве Ф.М. Достоевского // Знамя. 2007. - №3. - С. 220.

189. Суровцев Ю. О стилевых течениях и «национальных стилях» в советской многонациональной литературе // Единство: сб. ст. о многонациональной сов. лит. М., 1972. - С. 48-63.

190. Сухих И. Живаго Жизнь: стихи и стихии (1945-1955. «Доктор Живаго» Б. Пастернака) // Звезда. 2001. - № 4. - С. 220-234.

191. Толстой JI. в воспоминаниях современников: в 2 т. Т.2. М.: Гослитиздат, 1960. - 559 с.

192. Трессидер Дж. Словарь символов / пер. с англ. С. Палько. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001. - 448 с.

193. Тусичишный А. Текст и проблемы славянской духовной культуры. К вопросу о древнерусских традициях в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» // Вопросы филологии. 2002. - №2. - С. 86-89.

194. Тюпа В. Мотив пути на раздорожье русской поэзии XX века // «Вечные сюжеты» русской литературы: «Блудный сын» и другие: Докл. конф., дек. 1995 г. / Отв. ред. Е. К. Ромодановская, В. И. Тюпа. Новосибирск: Ин-т филологии, 1996. - 180 с. - С. 97-114.

195. Фатеева Н. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов М.: Агар, 2000. - 280 с.

196. Фомичев С. «Вперед то под гору, то в гору бежит прямая магистраль.» (Железная дорога в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго») // Русекая литература. 2001. - №2. - С. 56-62.

197. Фридлендер Г. Реализм Достоевского. М.: Наука. - 1964. - 403с.

198. Фридлендер Г. Человек в мире Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. СПб.: Наука. - 2007. - № 18. - С. 422-433.

199. Фуко М. История безумия в классическую эпоху / Пер. с фр. И.Стаф. СПб.: Университетская книга, 1997. - 576 с.

200. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопросы философии. -1990.-№7.-С. 170-176.

201. Холодов А. Мифопоэтика: Мотив и сюжет в системе мировиде-ния классика (Ф. М. Достоевский, И.А. Бунин). Одесса: Астропринт, 2001. - 108 с.

202. Храпченко М. Типологическое изучение литературы и его принципы // Вопросы литературы. 1968. -№ 2. - С. 55-82.

203. Ху Сун Вха. Положительно прекрасный человек (тайна князя Мышкина) // Русская литература. 2001. - № 2. - С. 132-146.

204. Черепанова О. Путь и дорога в русской ментальности и древних текстах // Материалы XXVIII межвузовской научно-методической конференции. СПб., 1999. - Вып. 7. - С. 29-34.

205. Черных П. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. Т.1. М.: Рус. яз. - 1999. - 624 с.

206. Шанский Н., БоброваТ. Этимологический словарь русского языка. М.: Позерпина, 1994. - 400 с.

207. Щенников Г. Целостность Достоевского. Екатеринбург, 2001.439 с.

208. Щенников Г. Религиозно-мистическая концепция человека. Литературоведческий журнал. - 2002. - № 16. - С. 211-218.

209. Щербинина О. Цветаева. Живой звук // Нева. № 10, Октябрь. -2007.-С. 190-197.

210. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Сост. В. Андреева идр. М.: Локид; Миф, 1999. - 576 с.

211. Эсенбаева Р. Стендаль и Достоевский: Типология романов «Красное и черное» и «Преступление и наказание». Тверь: ТГУ, 1991. - 97 с.

212. Юнг К. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству // Классический психоанализ и художественная литература / сост. В.М. Лейбина. СПб.: Питер, 2002. - 448 с.

213. Юнг К. Психология бессознательного / К.Г. Юнг. М.: ООО ACT-ЛТД, Канон +, 1998. - 400 с.

214. Якубович И. Поэтика ветхозаветной цитаты и аллюзии у Достоевского: бытование и контекст // Достоевский: Материалы и исследования. -СПб.: Наука. 2005. - № 17. - С. 42-60.