автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Россия XVII века: культура и искусство в эпоху перемен

Полный текст автореферата диссертации по теме "Россия XVII века: культура и искусство в эпоху перемен"

5

На правах рукописи

ДАВЫДОВА Ирина Леонидовна

РОССИЯ XVII ВЕКА: КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО В ЭПОХУ ПЕРЕМЕН

Специальность 17.00.04 изобразительное, декоративно-прикладное искусство и архитектура

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора искусствоведения

Москва - 2005

Работа выполнена в Отделе древнерусского и церковного искусства Научно-исследовательского института теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств

Официальные оппоненты: доктор искусствоведения,

член-корреспондент РАН Вздорное Герольд Иванович доктор искусствоведения Хромов Олег Ростиславович

доктор искусствоведения, действительный член PAX Швидковский Дмитрий Олегович

Ведущая организация: Институт славяноведения

Российской академии наук (Отдел истории культуры)

Защита диссертации состоится «/У» ¿¡и^еи,^ 2005 г. в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 009.001.01 при Научно-исследовательском институте теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств по адресу: 119034, Москва, ул. Пречистенка, 21.

С диссертацией можно ознакомиться в филиале Научной библиотеки Российской академии художеств по адресу: Москва, ул. Пречистенка, 21,

Автореферат разослан

2005 г

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат искусствоведения

Е. Н. Короткая

Общая характеристика работы. Диссертация посвящена культуре и искусству XVII столетия - периода, который для России ознаменовался началом перехода от средневековья к Новому времени. Переплетение старых традиций и новых тенденций, сосуществование стадиально разнородных форм, трансформация исконных основ и многочисленные заимствования с Запада -все это создает весьма пеструю картину и значительно усложняет изучение искусства и культуры избранной эпохи. Чтобы преодолеть эти трудности, необходимо сконцентрировать внимание на ключевых проблемах, равно актуальных для всех сфер русской культуры и искусства XVII в., и исследовать их в максимально широком диапазоне. Такими проблемами, рассматриваемыми в диссертации, являются: взаимодействие старого и нового; статус своего и чужого; соотношение сакрального и профанного (проблема «обмирщения»); характер связи «элитарного» и «народного». Их углубленное изучение дает возможность по-новому интерпретировать основное содержание и роль исследуемой эпохи в истории русской культуры и искусства.

Актуальность исследования. Об актуальности темы свидетельствует постоянное внимание к ней на протяжении последних полутора столетий. Поскольку перемены, произошедшие в XVII в., были связаны со сменой культурных ориентиров, они фактически заново определили как место России в окружающем мире, так и внутреннюю систему ценностей в культуре и искусстве. Выявление степени интериоризированности этих перемен имеет первоочередное значение для суждений об историческом пути России. Не случайно в настоящее время переходные эпохи в истории культуры стали выделять как особый предмет вследствие их важности для формирования той или иной национальной культуры в целом. Именно в переходные эпохи утверждаются культурные стереотипы и кристаллизуются структуры ментальности, определяющие развитие искусства и культуры на протяжении многих десятилетий.

Предмет и объект исследования. Предмет исследования — основные специфические черты русской культуры и искусства XVII столетия, отличающие их как от предшествующего, так и от последующего этапа. В это время возникает ряд феноменов, нуждающихся в изучении и интерпретации: оправдание новизны в культуре, утверждение новых жанров в литературе (автобиография) и изобразительном искусстве (портрет), новшества в области художественной формы, трансформация старых мотивов и появление новых, изменение отношения к заимствованиям из западноевропейской культуры и к насле-

дию античности, перемены в характере религиозного чувства, сильнейшим образом повлиявшие на культуру и искусство. Предметом исследования являются также взаимоотношения сакрального и профанного, народного и элитарного, в значительной степени определившие облик культуры и искусства в России рассматриваемого периода.

Объект исследования - максимально большое количество источников, позволяющих судить об изучаемом предмете. В первую очередь это письменные источники разнообразного характера: литературные, фольклорные, мемуарные и т.д. Особое внимание к вербальным материалам вызвано возможностью более объективной их интерпретации по сравнению с невербальными видами искусства. Основные тенденции и закономерности развития русской художественной культуры XVII в., выявленные на основании письменных источников, исследуются затем на материале живописи (иконописи), архитектуры, декоративно-прикладного искусства и скульптуры. Кроме того, объектом изучения служат не только отдельные предметы и явления, но и система связей между ними, а также контекст их существования в культуре в целом.

Хронологические границы исследования. Консолидация новшеств в искусстве и культуре XVII в. отчетливо выявилась к 1640-1650-м годам, но все «послесмутное» время можно рассматривать как период постепенной подготовки новаций середины столетия. Поэтому нижней границей исследования стали первые десятилетия XVII в. Некоторые явления, рассматриваемые в диссертации, имели корни в культуре второй половины XVI столетия, что в каждом случае отмечается особо. Завершается изучаемый этап петровскими реформами, когда темпы развития заметно ускорились, а многие процессы перешли из латентного состояния в открытое.

Цели и задачи исследования. Главной целью исследования является определение основополагающих характеристик культуры и искусства России XVII в. и интерпретация их сущностных особенностей. Для достижения указанной цели решались следующие задачи:

1. Критический обзор и анализ научной литературы, в которой поднимались аналогичные вопросы;

2. Рассмотрение оппозиций «старое - новое», «свое - чужое», «сакральное -профанное», «элитарное - народное» в системе традиционной культуры и в культуре русского средневековья (до XVII в.);

3. Выявление изменений, которые произошли в этих сферах в XVII в. (оправдание новизны; восприятие «чужого» как более правильного по сравнению со «своим»; новый, личностный характер религиозного чувства; выраженная ориентация народной культуры на придворную и, в то же время, ведущая роль фольклорного типа освоения мира);

4. Исследование причин этих изменений;

5. Изучение развития русского искусства XVII столетия в русле обозначенных особенностей культуры этого периода.

Методика исследования. Методика основывается на системном анализе широкого историко-культурного материала (в первую очередь произведений литературы и пластических искусств). Главным условием и особенностью такого анализа стало внимание к общекультурной стороне того или иного явления и, как следствие, объяснение феноменов искусства как части культуры. В то же время произведения искусства рассматриваются в соответствии с их спецификой, выявляются их формально-стилистические качества, иконографические особенности, а иногда и символическое значение.

Состояние изученности вопроса. Обозначенные проблемы в той или иной мере затрагивались большинством исследователей, обращавшихся к искусству и культуре XVII в. Большой вклад в их изучение на материале литературы внесли Ф.И. Буслаев, А.С. Архангельский, А.И. Соболевский, Д.С. Лихачев, А.Н. Робинсон, Н.С. Демкова, А.С. Демин, О.А. Белоброва, Е.К. Ромода-новская, Н.И. Прокофьев, Л.И. Сазонова, А.М. Ранчин и др. Труды по истории архитектуры XVII столетия, касающиеся указанной проблематики, принадлежат Н.В. Султанову, A.M. Павлинову, М.В. Красовскому, Ф.Ф. Горностаеву, А.И. Некрасову, М.А. Ильину, Е.В. Михайловскому, А.П Чинякову, О.И. Брай-цевой, А.А.Тицу, В.П. Выголову; в настоящее время в этой области работают И.А. Бондаренко, Вл.В. Седов, С.С. Попадюк, Ю.В. Тарабарина и др. Иконопись, живопись и графика XVII в. стали предметом исследований А.И. Успенского, И.Э. Грабаря, В.Н. Нечаева, Б.В. Михайловского и Б.И. Пуришева, Н.Е. Мневой, СИ. Масленицына, И.П. Болотцевой, В.Г. Брюсовой, Е.С. Овчинниковой, А.А. Павленко, Т.Е. Казакевич, Л.Н. Савиной, Н.И. Комашко, Т.Л. Никитиной, В.П. Голикова, А.А. Сидорова, О.Р. Хромова, А.Г. Сакович, А.В. Гам-лицкого и ряда других ученых. Резьба, скульптура и прикладное искусство нашли отражение в работах Н.Н. Соболева, Н.Н. Померанцева, Н.В. Мальцева, И.М. Соколовой, В.И. Троицкого, М.М. Постниковой-Лосевой, Н.А. Маясовой,

A.В. Силкина, М.Н. Левинсон-Нечаевой, И.Н. Ухановой, М.В. Мартыновой, И.А. Бобровницкой, И.А. Селезневой, В.В. Игошева, С.В. Гнутовой. Музыкой и театром занимались А.В. Преображенский, Н. Финдейзен, В.М. Бражников,

B.Н. Перетц, В.Н. Всеволодский-Гернгросс, О.А. Державина, Л.А. Софронова. Эстетике русского искусства XVII столетия посвящены труды В.В. Бычкова.

Работы по общей проблематике культуры и искусства XVII в. немногочисленны. В качестве основополагающих надо выделить труды Б.А. Успенского, A.M. Панченко и М.Б. Плюхановой, где освещаются разные аспекты темы, в том числе и исследуемые в настоящей диссертации. Однако едва ли не единственной работой, посвященной непосредственно русской культуре XVII в., является монография Л.А. Черной «Русская культура переходного периода от средневековья к Новому времени» (М., 1999), для которой характерен философско-антропологический подход, направленный на изучение «идеи человека».

Труды предшественников анализируются диссертантом в историографическом введении, а также привлекаются в основном тексте работы.

Научная новизнаработы. В диссертации русское искусство XVII столетия впервые рассматривается не только на широком историко-культурном фоне, но как производная глубинных социокультурных процессов избранной эпохи. До сих пор не предпринималось попыток осмысления проблематики искусства этого времени с точки зрения общекультурных архетипов и процессов. Сейчас для рассмотрения искусства как органической части культуры в специфической ситуации переходной эпохи имеются все возможности: большое количество работ отечественных исследователей 1980-2000-х годов, посвященных закономерностям и отдельным сторонам русской культуры, вкупе с классическими зарубежными трудами по истории и теории культуры позволяет обобщить этот материал и соотнести его с фактографией и проблематикой русского искусства XVII в. (работы Р. Кайуа, М. Элиаде, Ж.-К. Шмитта, И. Левин, Ю.М. Лотмана, В.Н. Топорова, Н.И. Толстого, С.М. Толстой, Н.А. Хренова, А.Л. Топоркова, А.К. Байбурина, А.А. Турилова, А.В. Чернецова, Л.Н. Виноградовой, О.В. Беловой, К.А. Богданова, А.А. Панченко, СА. Вайгачева, А.П. Богданова, П.В. Лукина и др.).

В диссертации ряд явлений культуры, литературы и искусства XVII в. получил новую интерпретацию. Предложен новый взгляд на проблему соотношения «элитарного» и «народного» в XVII в. В частности, обращается внимание на то, что сакрализация монарха, о которой в последнее время писал Б.А. Ус-

пенский и другие исследователи, делала его безусловным образцом для подражания. Поэтому в XVII столетии принципы искусства, культивируемого при дворе, распространялись во всех слоях русского общества. Это обусловило рецепцию многих иноземных новшеств русской народной культурой.

В оппозиции «старого» и «нового» выявляются степень укорененности нового в традиции и степень соответствия «новизны» потребностям эпохи. В итоге делается вывод о потенциальной возможности русского общества XVII в. преодолеть антиномичность этих категорий путем постепенного (медиационно-го) перехода.

Диссертант полемизирует с концепцией «обмирщения» русской культуры XVII в. и критически рассматривает наиболее типичные примеры, лежащие в основе этой концепции. Так, анализ «пародийной» литературы показывает, что, например, «Служба кабаку», обычно трактовавшаяся как антиклерикальная сатира, является не сатирой и не пародией, а формой традиционного церковного поучения, приспособленного к новым условиям и к определенному кругу читателей. На основании анализа особенностей и форм подписей иконописцев на иконах в работе был сделан вывод, что эти подписи имели причиной не рост авторского самосознания, а потребность иконописца в личном усиленном молении к изображенному святому (Спасителю, Богоматери). Повествователь-ность иконописи XVII столетия, обилие в ней новых сюжетов и дополнительных деталей связываются автором не с угасанием, а с обострением религиозного чувства, с живым интересом русских людей того времени к подробностям священных событий.

При рассмотрении проблематики культуры и искусства XVII в. привлечен новый материал, введенный в науку диссертантом. Таким материалом являются сборники гравюр голландского происхождения, которые использовались в качестве образцов русскими иконописцами. В предшествующей литературе из них была известна только Библия Пискатора. Библия Борхта лишь упоминалась, но не отождествлялась ни с одним из конкретных изданий П. ван дер Бор-хта, копии с нее в русском искусстве не были выявлены. Кроме того, диссертанту удалось обнаружить еще четыре сборника (Евангелие Наталиса, два варианта Библии Мериана и «Лицевые Страсти» Леонтия Бунина), копировавшихся в иконописи и стенописях XVII в. Сравнение оригиналов и копий (учитывая, что бунинские «Страсти» сами представляют копию с издания братьев Вириксов) позволило выявить принципы переработки западноевропейских гра-

вюр русскими мастерами и поставить вопрос о путях адаптации иноземных образцов. По архивным данным удалось четко представить особенности архитектурно-строительной деятельности в XVII столетии, выяснить имена и социальный статус нескольких сотен каменщиков, плотников и подмастерьев каменных дел, работавших в Москве и Подмосковье, определить роль и значение иностранных зодчих в этот период. Помимо ключевых произведений, хорошо известных в науке, автором привлекались малоизвестные или впервые публикуемые памятники (иконы из музейных фондов и частных собраний). Некоторые памятники получили уточненные датировки или новые атрибуции - в их числе столь важные для понимания истории искусства XVII в., как парсуна М.В. Ско-пина-Шуйского.

Практическая значимость работы. Основные положения диссертации и выводы из нее во многом представляют альтернативу устоявшимся в научной литературе взглядам, позволяют по-новому интерпретировать культуру и искусство XVII столетия. Эти положения могут использоваться в трудах обобщающего характера, при чтении лекционных курсов, а также в конкретных исследованиях, посвященных отдельным проблемам или отдельным произведениям русского искусства указанного периода. Введенные в научный оборот новые источники расширят круг представлений исследователей, помогут датировке и атрибуции памятников XVII в.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации формулировались и публиковались автором на протяжении 20 лет в его книгах, научных статьях и в ряде разделов в коллективных монографиях (всего более 80 публикаций). Как концептуальные принципы, так и частные исследования представлялись и обсуждались диссертантом в качестве докладов на конференциях и международных симпозиумах, в том числе за рубежом.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы, общим объемом 23 а.л.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во ВВЕДЕНИИ дается историографический обзор литературы, сгруппированной по проблемам, которым посвящены отдельные главы диссертации. Историография русской художественной культуры XVII в. достаточно обширна, но обобщающих работ весьма немного - основные принадлежат Ю.М. Лот-

ману, Б.А. Успенскому, Б.И. Краснобаеву, A.M. Панченко, В.М. Живову, Л.А. Черной.

Все авторы, занимавшиеся этим периодом, отмечали основополагающее значение для XVII столетия антиномии старого и нового. Четко осознавалось и промежуточное положение XVII столетия между культурой средневековья и культурой Нового времени. Однако культура этой эпохи нередко воспринималась недиалектично: или лишь как завершение старого этапа, или только как преддверие нового. В зависимости от избранной точки зрения исследователи видели в своем предмете те черты, которые соответствовали их концепции, считая противоположные тенденции несущественными. Принятая исходная позиция влияла и на оценку искусства XVII в.

Поскольку мысль о переходности русской культуры этого времени достаточно прочно утвердилась уже в историографии XIX столетия, естественно возникло желание определить специфику этого перехода, исходя из категорий, выработанных применительно к культуре Западной Европы. Такой подход надо признать оправданным уже потому, что именно начиная с XVII в. открыто выявилась общность культуры и искусства Руси и Европы, а в XVIII столетии русская культура стала одним из национальных вариантов общеевропейской. Но предложенные разными исследователями варианты локализации русской культуры XVII в. на европейской «культурной шкале» оказались существенно различными. При том что все авторы отождествляли «старое» в культуре XVII в. со средневековым, характер «нового» вызвал общую полемику. Русское искусство XVII столетия в зависимости от позиции ученого сопоставлялось то с барокко (авторы сборника «Барокко в России», М., 1926), то с маньеризмом (Б.Р. Виппер), то с Ренессансом (И.И. Иоффе).

Главной причиной разногласий, очевидно, являлось отсутствие изначального определения предмета спора. Большая часть исследователей сужала свой объект, говоря только об искусстве XVII в. и о стиле этого искусства, т.е. о его формальных качествах. Те же немногочисленные авторы (Н.В. Султанов), которые во главу угла поставили определение исторической эпохи, справедливо считая культуру и искусство производным от нее, пришли к достаточно единообразным выводам. Они обнаружили, что на рубеже XVII-XVIII вв. Россия проходила ту стадию культурного развития, которую Европа миновала на стыке поздней готики и раннего Ренессанса. Стадиальное соответствие привело к возникновению в русском искусстве XVII столетия явлений, типологически

свойственных искусству любой европейской страны переходного времени: это распространение прямой перспективы в живописи, центрических композиций в архитектуре, появление портретного жанра и т.п. Небезынтересно, что даже в области технологии иконописи прослеживается связь не с приемами западноевропейской живописи XVII в., а с колористическими экспериментами Ренессанса (В.П. Голиков и др.).

Новое в XVII в., как правило, восходит к иноземным истокам, что объясняется характером потребностей переходной эпохи. По словам В.О. Ключевского, в XV-XVI вв. Россия имела общение с Западной Европой, а влияние проявляется лишь тогда, когда в культуре формируется готовность к его восприятию. В России это произошло только в XVII столетии. Литературоведы отмечают широкую популярность у русских читателей переводной литературы (А.И. Соболевский, А.С. Орлов, О.А. Державина и др.), музыковеды относят многие новшества в русской музыке XVII в. на счет западной традиции (А.В. Преображенский); русский театр целиком строился по западному образцу. В архитектуре влияние Запада ярче всего сказывалось в декоре зданий, что и было отмечено еще дореволюционными исследователями (A.M. Павлинов, Ф.Ф. Горностаев, Б.И. Дунаев). Практически все историки русской иконописи XVII в. отмечали в ней ту или иную долю иноземных заимствований (Н.Э. Грабарь, В.Н. Нечаев, Н.П. Сычев). Сильно затронуто было западными влияниями и прикладное искусство (В.И. Веретенников, Н.Р. Левинсон).

Выявлению путей проникновения на Русь западноевропейских форм специально посвящена работа Н.Д. Чечулина «К вопросу о распространении в Московском государстве иностранных влияний» (М., 1902). Такими путями были (1) приезд на Русь иноземцев; (2) поездки русских людей за рубеж; (3) использование иностранных источников - книг, чертежей, гравюр; (4) привоз произведений искусства. Н.Д. Чечулин отмечал также особую роль переселения на русские земли выходцев с восточных территорий Речи Посполитой после войны 1655-1656 гг. Д.В. Цветаев обратил внимание на другую категорию иноземцев - служилых людей, принявших на Руси православие и ассимилировавшихся местным населением. Большое значение для сближения с Западом имело и само существование иноземных слобод - оазисов западной культуры на русской почве - в крупных торговых центрах России XVII столетия (В.А. Ковригина).

Европейские новшества в XVII в. приходили на Русь не только из Западной Европы. Посредником между Россией и западным миром в это время ус-

пешно выступали православные, но адаптировавшие многие формы католической культуры Украина и Белоруссия. Работы К.В. Харламповича, Л.С. Абеце-дарского и других исследователей позволяют достаточно полно представить характер и объем русско-украинско-белорусских связей в XVII в. Помимо прямых или опосредованных контактов с Западом, Россия в это время имела постоянные отношения с Востоком - в первую очередь греко-православным. Эти отношения стали предметом фундаментального труда Н.Ф. Каптерева. Однако объем и значение греческого и европейского влияния для России XVII в. были существенно различными.

Важнейшей проблемой, специфической для XVII столетия, следует признать проблему так называемого обмирщения - соотношения религиозных и светских элементов в культуре и искусстве. В историографии она долгое время специально не выделялась. Однако поскольку изменения в этой сфере были не менее явными, чем в остальных областях художественной жизни, коллизия мирского и церковного неоднократно затрагивалась при исследовании других аспектов русского искусства XVII в.

Концепция «обмирщения» искусства этой эпохи, т.е. утраты им религиозных начал, формировалась постепенно, начиная с XIX столетия, и стала общепринятой в советский период. Под «обмирщением» в существующей историографии понимается не вычленение отдельных областей русской художественной культуры XVII в. из первоначальной средневековой теократической целостности (что было бы в определенной мере справедливо), а вторжение светских элементов в церковное искусство. О последнем писали Б.В. Михайловский и Б.И. Пуришев, М.А. Ильин. Этой концепцией руководствовались и ее развивали как советские ученые, стоявшие на марксистских позициях (М.Н. Покровский), так и носители православного взгляда на икону (Л.А. Успенский).

Первым исследователем, который подверг сомнению «обмирщение» русской культуры и высказал противоположную мысль об «оцерковлении жизни и человека» в XVII в., стал A.M. Панченко. Однако, по его мнению, «жизнь с по-клонцами и молитвами» была свойственна только узкому кружку «боголюб-цев» 1640-1650-х годов, в то время как большинство населения не приняло идею оцерковленного человека, противоречившую общему движению к секуляризованной культуре. Более радикальный критический пересмотр концепции «обмирщения» был предпринят почти одновременно автором настоящей диссертации и историком С.А. Вайгачевым в выступлениях и публикациях начала

1990-х годов. Вскоре и В.Н. Топоров сформулировал идею об особом мистико-пиетическом варианте православия в XVII в., стремившегося к воцерковлению всей русской жизни. Подобные взгляды утвердились в трудах части современных исследователей (Е.А. Ермолин, Л.И. Лифшиц). Однако прежняя концепция духовной «ущербности» искусства XVII столетия продолжает существовать в работах некоторых авторов, близких к конфессиональным кругам.

Последняя проблема, рассматриваемая в диссертации, - взаимоотношения народного и элитарного в культуре и искусстве XVII в. Понятие народности первоначально, в трудах И.П. Сахарова и И.М. Снегирева, а затем Ф.И. Буслаева, распространялось на все искусство Древней Руси. Славянофилы трактовали древнерусскую культуру как исконно народную и, следовательно, национальную, а новую, послепетровскую, - как чуждую, заимствованную, не имеющую народных корней. Революционные демократы 1860-х годов провели разграничение «народного» и «ненародного» (или антинародного) по социальному критерию. Под народной культурой стала пониматься в первую очередь традиционная культура крестьянства, то есть социальных низов. Это представление, закрепленное впоследствии в известном тезисе В.И. Ленина о двух культурах, определило понимание «народности» в советской историографии. «Народное» в концептуальном плане воспринималось как антитеза «антинародной» культуре верхов, которая, с одной стороны, подавляла народную культуру, а с другой - паразитировала на этой последней, питаясь ее соками. Поэтому элитарная культура средневековья признавалась лишь настолько, насколько в ней можно было обнаружить скрытые народные истоки.

Однако в последнее время возродились и уточнились представления, сформулированные еще учеными-фольклористами немецкой школы (в частности, Г. Науманном). Все более открыто утверждается идея о влиянии элитарной культуры на народную, высказанная B.C. Вороновым применительно к крестьянскому искусству еще в 1924 г. Современная фольклористика доказывает, что фольклор зачастую имел истоком индивидуальное творчество и культуру высших слоев общества. Принципиально настаивал на диалогичности «элитарной» и «народной» культуры и их постоянном взаимопроникновении А.Я. Гуревич (на западноевропейском материале). Исследователи также все чаще обращаются к понятию народной религиозности, которая не совпадала с официальной, но тем не менее основывалась на ней и полностью принимала существующие религиозные институты (Н.И. Толстой, А.А. Панченко, И. Левин).

Завершая краткий предварительный обзор литературы по проблемам, затрагиваемым в диссертации, подчеркнем, что, хотя количество этой литературы довольно велико, фактически отсутствуют специальные работы, непосредственно посвященные хотя бы одной из этих проблем. Точки зрения исследователей противоречивы, а нередко и диаметрально противоположны. Это свидетельствует, что назрела необходимость уточнить или даже пересмотреть ныне бытующие концепции на основе привлечения нового материала, пока еще не введенного в научный обиход или не получившего исчерпывающей интерпретации.

Глава I. СТАРОЕ И НОВОЕ КАК ОСНОВОПОЛАГАЮЩАЯ ОППОЗИЦИЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ XVII в.

Проблема старого и нового выходит на первый план в переломные моменты истории, когда происходящие качественные изменения становятся очевидны и осознаются обществом как основная парадигма эпохи. Даже если старое при таких переломах не отрицается полностью, его неравноценность по сравнению с новым вполне очевидна. Пафос утверждения нового составляет основной стержень культуры. На Руси первым таким переломом стало принятие христианства, когда в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона словно возродился раннехристианский пафос утверждения новизны. Однако уже к XV в. новации сменились охранительными тенденциями: зрелая культура русского средневековья осмыслила себя как полностью устоявшуюся.

Средневековое понимание оппозиции старого и нового близко к переживанию этих категорий в традиционной культуре. Старость прокламируется как наиболее достойный возраст человека и связывается с категорией власти («старейшина», «староста», «старшина»). Это отношение к старости и социальная роль стариков, характерные для архаических культур, были адаптированы христианским обществом зрелого средневековья с его сильными геронтократиче-скими тенденциями. Новое в народной культуре зачастую представлялось в виде вернувшегося старого. По наблюдениям этнографов, в типичном случае новорожденный замещал своего деда - отсюда обычай нарекать младенцу «дедне имя», известный еще в Киевской Руси. Сложились также представления о молодости как о несамостоятельной, предварительной и неполноценной фазе существования. Общий пиетет к традиции привел к тому, что в русской культуре зрелого средневековья новое могло выступать только в обличье старого или

древнего. Так, в постановлениях Стоглавого собора (1551), призванного решить спорные вопросы современной церковной жизни, все решения фактически представляют собой отсылку к традиции - нередко собственно русской.

«Смутное время» начала XVII в. актуализировало апокалиптическое ощущение губительности новизны и внесло немалый вклад в закрепление традиционализма русского общества. В зодчестве 1620-1630-х годов началось повторение типологии храмов второй половины - конца XVI в. (этот процесс был детально проанализирован Ю.В. Тарабариной). В монументальной живописи в 1630-1640-е годы прошла волна реставраций старых стенописей. В результате длительных и упорных усилий целостность традиции была восстановлена, а с ней в полном объеме возродилось и даже усилилось ощущение тождества современности и «старины». Старое воспринималось не в прошедшем, а в настоящем времени, что хорошо видно в последующих спорах между староверами и «никонианами». Тем не менее, новое прокладывало себе дорогу в скрытом виде - как «возобновляемое» старое. Субъективное восприятие нового как старого, новации, мыслимые как реставрации, равно характерны и для патриарха Никона, и для его противников. По словам Н.Ф. Каптерева, Никон вовсе не стремился заменить старый обряд новым: напротив, он хотел устранить новшества, вкравшиеся, по его мнению, в древние обряды. В свою очередь, протопоп Аввакум, отдавший жизнь за утверждение «старины», ввел в русскую литературу принципиально новый жанр автобиографии, а также новый литературный стиль. Нет сомнений в том, что Аввакум отнюдь не считал себя новатором. Новизна в культуре XVII в. вообще не афишировалась - очевидно, потому, что в средневековом обществе, ориентированном на воспроизведение традиции, новое могло появляться только под прикрытием старого.

Однако в сознании эпохи авторитет традиции все же был поколеблен. Иосиф Владимиров в своем «Послании...» высказал невозможную прежде мысль о «неистовстве» и неискусности многих старых иконописцев. Понятно, что для Владимирова «старое» - это уже не свое: в отличие от Аввакума, он мыслит себя вне этой старины, и более того, воспринимает старое как худшее по сравнению с новым. Изменение отношения к новизне в общекультурном плане вызывалось стремлением избежать наметившейся стагнации культуры. Действительно, по словам Й. Хейзинги, идеалы средневековья не только ретроспективны, но и негативны: ориентируясь только на прошлое, культура отрицает самое себя. Не исключено, что стимулом для «оправдания» молодости в рус-

ской культуре XVII в. стали и исторические обстоятельства, породившие целый ряд юных героев: канонизация в 1606 г. и широчайшее почитание царевича Димитрия, погибшего в отроческом возрасте, воинские подвиги и безвременная смерть молодого князя М.В. Скопина-Шуйского, избрание на царский престол шестнадцатилетнего Михаила Романова.

Как бы то ни было, можно констатировать, что к середине XVII столетия в русском искусстве явственно заявили о себе новые тенденции, значительно изменившие его облик во второй половине столетия. Против некоторых из них резко выступили и протопоп Аввакум, и патриарх Никон, равно возмущенные иконами, написанными «не по отеческому преданию с папежскаго и с латын-скаго переводу». Однако, по нашему мнению, если Аввакума не устраивали особенности формы («плотская толстота», то есть живоподобие новых образов), то патриарха беспокоили католические детали иконографии.

Подспудное оправдание новизны, вызванное ускорившимися темпами общественного развития, шло рука об руку со становлением новых черт в русской художественной культуре XVII в. Трудно сказать, что следует считать первичным: появление нового вызвало представление о прогрессивности перемен или же отношение к новому как к лучшему стимулировало постепенное обновление культуры. Вероятно, эти две стороны одного процесса были тесно взаимосвязаны. Новшества возникали повсеместно - начиная от жанровой структуры литературы и искусства и кончая конкретными особенностями художественной формы.

Одной из важных причин возникновения новшеств стал процесс становления личности в русском обществе XVII в. Понятие «личность» в науке определяется неоднозначно; мы считаем продуктивным дифференциацию терминов «личность» и «индивидуальность» на основании интроспекции. Индивидуальность - это совокупность психических и физических особенностей, а также жизненного опыта, присущих именно данному лицу и отличающих его от прочих индивидов. Индивидуальность - категория вечная и объективная, существующая независимо от сознания человека. Личность же - это индивидуальность самосознающая, осмысливающая не только свои отличия от других, но и социокультурный контекст своего существования в качестве собственного компонента. Понятие личности исторично и субъективно; ни дитя, ни человек средневековья еще не являются личностью в избранном нами значении этого термина.

Личность как психологический феномен возникает на переломе от средних веков к Новому времени, от надчеловеческой имперсональности родового бытия к монадам ренессансного индивидуализма. В России переход к Новому времени начался в XVII столетии, и становление личности немедленно нашло отражение в художественной культуре. Житийный жанр может служить индикатором этого процесса. В средневековых житиях общее, типичное преобладало над особенным, индивидуальным точно так же, как и в иконописи. Персонажи и предметы в искусстве средневековья получали родовую, а не индивидуальную характеристику, поскольку означали не столько сами себя, сколько весь класс аналогичных явлений. Для святого причастность к святости выглядела неизмеримо важнее, чем конкретные детали биографии; святость была неизменяемым, самотождественным содержанием, а подвижник - ее вместилищем, сосудом, форма которого не имела существенного значения (не случайно эпитет «сосуд избранный» является постоянной принадлежностью житий святых). Поэтому агиографические матрицы для человека средневековья в некотором смысле были реальнее, чем сама реальность.

Одним из первых свидетельств трансформации агиографии в биографию может служить «Житие Иулиании Осорьиной», написанное сыном подвижницы, Дружиной Осорьиным. Жанровая природа этого повествования до сих пор вызывает споры - считать ли его произведением агиографическим или биографическим. В диссертации доказывается зависимость «Жития» в первую очередь от текста «Домостроя», а не от житий святых подвижниц. Поэтому есть основания классифицировать «Житие Иулиании» все же как произведение биографического жанра, многочисленные точки соприкосновения которого с агиографическим каноном объясняются отчасти реальным жизненным материалом, а отчасти общностью ряда нормативных требований к подвижнику и к христианину вообще. Индивидуальность героини, по нашему мнению, проявляется как в следовании идеалу «Домостроя» (ибо выполнение домостроевских норм в быту вряд ли носило массовый характер), так и в отступлениях от этого идеала.

Теми же причинами было вызвано и возникновение жанра портрета. Именно портрет призван был запечатлеть только что народившуюся личность в ее особости, способствовать пока еще не самопознанию, а самоосознанию портретируемого героя не как частицы некоей общности (рода, лика святых), но как самодостаточной единицы. Первыми русскими портретами традиционно считаются оглавные парсуны царя Федора Ивановича и боярина М.В. Скопина-

Шуйского, близкие к иконам и по технике исполнения, и по манере письма. До сих пор их датировали первой половиной XVII в. (Е.С. Овчинникова), второй четвертью XVII в. (И.Е. Данилова, В.И. Антонова и Н.Е. Мнева), 1630 г. (каталог выставки «Русская живопись XVП-XVШ веков», Л., 1977) или годами смерти изображенных на них лиц (соответственно 1598 г. и 1610 г.; П.А. Белецкий). В каталоге выставки русского исторического портрета в Гос. Историческом музее, состоявшейся в 2004 г., принята датировка 1630-ми годами. Однако мы полагаем, что данные парсуны не стояли у истоков русского портрета, а, наоборот, являлись модификацией иконной формы под влиянием нового жанра живописи. Возможно, они были написаны на рубеже 1670-1680-х годов. Любопытно, впрочем, что использование старой композиционной формы с точки зрения портретной концепции оказалось резко новаторским: в портретописи XVII в. не встречаются не только оглавные, но даже и оплечные изображения.

Светский портрет XVII столетия - это парадный портрет, если не по форме, то по существу. Портретируемые часто изображаются в рост и смотрят на предстоящего сверху вниз, что обусловливается сильно завышенной линией горизонта. Модель демонстрирует себя как некую ценность, превращая демонстрацию в почти сакральный акт: лица портретируемых серьезны, взгляд обращен на зрителя, фигуры по-иконописному фронтальны. Тяжелые занавеси, накрытые узорными тканями столы, кафтаны с дорогими запонами, цветные «кизил-башские» пояса, оружие и другие аксессуары создают своеобразную оправу (заимствованную из польско-украинской портретописи), куда вставлен собственно портрет - фигура и лицо изображенной персоны. Надо заметить, что в русском портрете объект изображения мыслится прежде всего не как представитель рода или сословия, а как конкретная «персона», выделенная и отмеченная уже самим фактом запечатления на полотне. Если «сарматский» портрет, по словам Л.И. Тананаевой, призван был служить подтверждением нередко фантастических польских шляхетских генеалогий, то русская знать, занесенная в родословные книги, не нуждалась в таких доказательствах благородства своего происхождения. Поэтому русский портрет получил распространение в период отмены местничества, когда появилась необходимость в самоутверждении личности, выступавшей отныне вне родового контекста.

Новое уверенно отвоевывало позиции не только в области жанровой и видовой структуры искусства, но и в построении художественной формы. Исследователи отмечали некоторые новации в русской живописи, касающиеся

преимущественно элементов фонов и композиционных построений, уже в 1630-1640-е годы. Однако победоносное шествие новшеств, культивировавшихся в Оружейной палате, начинается с середины XVII в. Изменения затрагивают все элементы изображения: трактовку пространства, света, цвета, иконографию и в конечном итоге само представление о художественных свойствах иконного образа.

Весьма наглядно новые тенденции проявляются в пространственных решениях, где обратная перспектива древней иконописи готовится уступить место линейной перспективе Нового времени. Важно отметить, что первопричиной изменений были не западноевропейские гравюры, которые копировались русскими мастерами. Западноевропейские образцы воспроизводились и раньше, однако, пока сознание иконописца (гравера) не было готово к восприятию их пространственных построений, они трансформировались почти до полной неузнаваемости. Так произошло, в частности, с русской книжной гравюрой XVI - первой половины XVII в., восходящей к европейским оригиналам. Углубление пространства стало возможным только после осознания его самоценности и трехмерности, что произошло именно в XVII столетии.

Наряду с изменением восприятия пространства произошли количественные и качественные изменения в использовании цвета. По наблюдениям Н.Б. Бахилиной, в русском языке XVII в. небывало возрастает число цветообозначе-ний. Параллельно с этим во второй половине XVII в. существенно меняется колорит русской иконописи. Иконописцы Древней Руси пользовались в основном минеральными пигментами, которые являются кроющими и зачастую малоинтенсивными по цветовому тону. Поэтому колористическое решение икон нередко строилось на контрасте киновари с остальными более темными, глухими цветами. С середины XVII в. большое распространение получают привозные органические пигменты - цветные лаки-баканы, детально исследованные В.П. Голиковым. Все они обладали лессировочными свойствами - прозрачностью и хорошей укрывистостью. В отличие от традиционных пигментов, лаки придавали изображению оптическую глубину. Важнейшим свойством баканов оказалась способность «цветить» золото, которое просвечивало сквозь лаки и придавало им дополнительную яркость и блеск. Изменившийся колорит сыграл немалую роль в общем «оживотворении» русской иконописи второй половины XVII в.

Примеры новшеств в культуре и искусстве XVII столетия можно умножать едва ли не до бесконечности, но и сказанного довольно, чтобы определить стремление к новому как главную сущностную характеристику эпохи. При этом новое далеко не всегда вступало в борьбу со «старым», новации не отменяли традицию, что создавало возможность относительно бесконфликтного развития русской культуры переходного этапа.

Глава II. СВОЕ И ЧУЖОЕ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ XVII в.

Проблема взаимоотношения, статуса своего и чужого для культуры XVII в. является одной из центральных, хотя в принципе она наличествует в любой культуре и на любом этапе развития. «Свой - чужой» - архетипическая оппозиция, появившаяся еще до возникновения человеческого общества как такового. По наблюдениям этнографов и филологов, чужак ассоциируется с посланцем потустороннего мира, существом демонической природы. В свете таких аллюзий категория «своего» неизменно окрашивается положительно, «чужого» —отрицательно.

Области «своего» и «чужого» значительно варьировались в зависимости от точки зрения субъекта. «Чужим» мог восприниматься любой не-член данной семьи, житель соседней деревни, города или области, выходец из иных социальных слоев и, наконец, иностранец. В русской культуре издревле определился набор признаков, присущих «чужим» и более или менее выраженно отличавших их от «своих» — язык, обычаи, одежда, внешность. У иноземцев он не совпадал с автохтонным особенно отчетливо. Язык, с точки зрения человека Древней Руси, у чужаков отсутствовал вовсе: в литературе неоднократно отмечалось, что иностранцы по-русски назывались не иноговорящими, а просто немыми (немцами). Обычаи иностранцев, отличавшиеся от русских, воспринимались или как смешные и нелепые, или как противоестественные и кощунственные. Осуждению подвергались и вероисповедные отличия, и бытовые, включая обычай брить бороды и носить короткое платье. Четко прослеживается тенденция к выведению иноземцев вообще за рамки человеческой культуры. В этом плане показательны эпитеты «пес», «собака», ставшие постоянными для характеристики иноверцев - «псы латиняне», «собака татарин». «Свое - чужое» в культуре XVII в. существовало как бинарная разнополюсная оппозиция.

Однако именно в это время Россия повернулась лицом к Западной Европе и позаимствовала много иноземных новшеств, подготовивших реформы Петра

I. В данном случае нас интересуют не сами новации как таковые, не пути их проникновения на Русь и даже не причины перехода русской культуры на новый путь развития (о чем написано немало, в том числе и автором настоящей работы). Важно понять, каким образом удалось устранить барьер между «своим» и «чужим», создав принципиальную возможность прививки иноземного ростка к российскому древу.

Вероятно, определенную роль сыграло то, что противопоставление «своего» и «чужого» не было абсолютным. «Чужой» в одном отношении мог оказаться «своим» в общности более высокого порядка. Представление об обитаемом мире в XVII столетии сильно расширилось, и русские начали осознавать себя частью Европы, носителями не только православия, но христианства вообще. «Своими», хотя и не полностью, становились иноземцы, служившие государю, а тем более их дети, родившиеся в России. Безоговорочно иноземец становился своим после крещения в православие. Процесс ассимиляции шел и в Москве, где польские и белорусские «мещане» смешивались с жителями других слобод, и на инонациональных окраинах.

Однако почти все указанные потенции существовали в Древней Руси перманентно, обширные же заимствования начались только во второй половине XVII в. Для этого чужое надо было осмыслить как лучшее, более правильное, чем свое. Но такая ситуация является небезопасной, поскольку может привести к расколу общества и возникновению комплекса национальной неполноценности со всеми малоприятными формами его изживания. В XVII в. этого удалось успешно избежать за счет специфического механизма апробации иноземных новшеств в русской культуре.

Главными, если не исключительными потребителями иностранных новаций являлись царь (ранее - князь) и его окружение. Это было характерно для Древней Руси, начиная с принятия христианства. Однако в эпоху Ивана Грозного заимствования из искусства неправославного христианского мира, очевидно, начинают приобретать некое новое качество, поскольку они были реф-лексированы и вызвали решительный протест (дело дьяка Висковатого). Русские цари из дома Романовых стали еще более толерантными к различным проявлениям европейской культуры. Как нам кажется, это объяснялось не только объективными, но и субъективными обстоятельствами. Алексей Михайлович, как и Иван Грозный, ощущал себя «природным государем», родственником едва ли не всех европейских династий. Доказательству этого был посвящен труд

Лаврентия Хурелича, герольда австрийского императора, где прослеживались генеалогические связи Романовых с царствующими домами Европы. Но в то же время Романовы, в отличие от Рюриковичей, были «выборными» царями, нуждающимися в подтверждении законности своих прав. Таким подтверждением служил образ жизни, присущий всем европейским царственным особам, а в этот образ входило и искусство. Не случайно именно сфера прикладного искусства «онемечилась» ранее других: уже в 1624 г. приезжие ювелиры изготовили «коруну золоту с каменьем» для Михаила Феодоровича.

Все заимствования из области западноевропейской культуры и быта, имевшие место в XVII в., с точки зрения исследуемой нами проблемы можно разделить на две группы - маркирующую и факультативную. К маркирующей относятся те заимствования, которые противоречили основополагающим признакам «своего», к факультативной - те, чужеземная природа которых была завуалирована. Заимствования первой группы связаны с языком, обычаями, внешностью (включая одежду); они представляются особенно значимыми. Показательно в этом плане изменение в исследуемый период статуса иностранных языков по отношению к русскому. Царь Алексей Михайлович не знал ни одного иностранного языка, но когда ему пришлось быть посредником между Арсением Греком и его обвинителями, он признал богоугодность изучения латыни; ее изучали старшие царевичи под руководством Симеона Полоцкого. Значение этого факта трудно переоценить: латынь была языком католического богослужения, словно воплощавшим в себе самую суть ненавистного «латинства». Царевичи учили этот язык, конечно, ради второй его ипостаси - как язык европейской учености, но нет сомнений, что именно изучение латыни царскими детьми сделало ее престижной в среде придворных. Изменилось и отношение к польскому языку, поскольку в новой политической обстановке он стал уже не языком врага, а наречием возможных подданных. Царь Федор Алексеевич предпринял реформу русской одежды, приблизив ее к польской и украинской; либеральнее стали относиться к брадобритию. Нивелировались некоторые бытовые различия между русскими и иностранцами, касающиеся пищи и столового обихода. Употребление «чужой» пищи является весьма красноречивым свидетельством происходящих перемен: согласно архетипическим представлениям, человек есть то, что он ест (на этом зиждутся сказочные превращения - съев или выпив что-то, герой превращается в другого человека или в животное). И хотя в

XVII в. пищевые запреты сохраняли силу, расширение сферы допустимой пищи, причем пищи общей с чужеземцами, прослеживается отчетливо.

Изменения в сфере искусства, очевидно, по большей части воспринимались как факультативные. Приезд зарубежных мастеров (зодчих и ювелиров) стал к тому времени уже вполне обычным для России. Приглашение иноземцев в правление Михаила Романова было жизненно важно для русской архитектуры, поскольку в период Смуты строительство практически не велось, и число собственных квалифицированных кадров сильно сократилось. В 1615 г. в Москву с группой англичан прибыл Вилим Граф, а в 1620 г. - Христофор Галовей, которые в 1624-1625 гг. осуществили надстройку Фроловской (позднее Спасской) башни Московского Кремля. Ее архитектура - аркбутаны, пинакли, скульптура, резьба деталей, - несомненно принадлежит к запоздавшей английской готике. Англичанином был и Джон Талер, ремонтировавший Успенский собор и строивший дворцовые церкви св. Екатерины и Сретения. В.В. Кавель-махер уверенно считал его также строителем Филаретовой пристройки к столпу колокольни Ивана Великого. Нам удалось обнаружить документ, где авторство Джона Талера зафиксировано документально (РГАДА, ф. 141, ед. хр. 15, год 1625, л. 7). В 1643 г. в Москву приехал «полатной мастер Цесаревой области города Страсбурха Анц Яков сын Кристлер» (РГАДА, ф. 150, ед. хр. 6, год 1643, л. 1-3). Он работал в России недолго, но успел войти в ее историю проектом Большого Каменного моста через Москву-реку и предложениями по реконструкции укреплений Троице-Сергиева монастыря (там же, л. 60).

Число иноземных архитекторов, работавших в России в XVII в., невелико, даже если учитывать довольно многочисленных фортификаторов. Однако именно они создали несколько важнейших памятников, ставших отправными точками для новых декоративных и конструктивных решений и даже для новой типологии. Возможно, благодаря Джону Талеру распространились храмы с сомкнутым лотковым сводом, а завершения Фроловской башни и Филаретовой звонницы способствовали появлению шатровых колоколен.

Для развития русской резьбы и скульптуры чрезвычайно важным оказался приезд (точнее, привоз) мастеров из белорусских земель. Мастера, переселенные в Россию из Вильны, Полоцка, Витебска, Смоленска и других городов, в течение долгого времени входивших в состав Речи Посполитой, в большом количестве изготавливали новые резные иконостасы, получившие название «флемских». Наиболее распространенными мотивами «белорусской рези» были

прорезные колонки, обвитые виноградной лозой, виноградные и акантовые листья, гребни с перлами, картуши типа «скрученного пергамента», натуралистически переданные цветы и фрукты, - то есть типичный набор западноевропейского барокко. Приезжие резчики должны были готовить русских учеников, которые усваивали их технику и манеру.

Иноземцы работали и в живописной мастерской Оружейной палаты, в то время как иконописная мастерская по-прежнему комплектовалась своими кадрами. Зато большое влияние на иконопись оказали западноевропейские гравированные библии и отдельные гравюры, существенно обновившие и иконографию, и стилистику русской иконы. Как удалось выяснить, наибольшее воздействие на русскую иконопись второй половины XVII в. оказала Библия Борхта. Экземпляр этой Библии, хранящийся в ОР РГБ (ф. 178, № 3274) и обнаруженный нами, был издан в 1639 г. Класом Янсом (Янцем) Висхером (Николаем Пискатором) под названием: Biblia, hoc est vetus et novum Testamentum iconibus expressum opera et studio Petri vander Burght, et nunc recens in lucem editum per Nicolaum Ioannis Piscatorem. Anno 1639. O.A. Белоброва привлекла это же издание для исследования русских подписей и, кроме того, обнаружила экземпляр, изданный в 1673 г. и происходящий из Антониева-Сийского монастыря. Однако нет сомнений, что на Руси бытовало уже издание 1639 г., так как по гравюрам этой Библии исполнены стенописи церкви Троицы в Никитниках. Из других повторений можно назвать циклы или отдельные сцены в церквах Воскресения, Иоанна Богослова и Спаса на Сенях в Ростове, Ильи Пророка, Богоявления, Рождества Христова, Иоанна Предтечи в Толчкове и Иоанна Златоуста в Коровниках в Ярославле, Софийского собора в Вологде, Троицкого собора Ипатьевского монастыря в Костроме, Знаменского собора в Новгороде, а также многие иконы - в том числе рама с 10 клеймами «Страстей» и «Рождество Христово» (композиция «Избиение младенцев») из Ярославского художественного музея, «Воскресение - Сошествие в ад, с клеймами Страстей Христовых» 1692 г. из Вологодского областного краеведческого музея и большая часть клейм известной иконы Семена Спиридонова Холмогорца «Спас Вседержитель на престоле с деяниями и сценами Страстей» (ГРМ).

На втором месте по распространенности среди образцов стоит хорошо известная в науке библия Пискатора. Меньшей популярностью пользовался также обнаруженный нами труд иезуитского богослова Иеронима Наталиса, подробно иллюстрированный гравюрами на сюжеты Евангелия: Adnotationes et

meditationes in Evangelia quae in Sacro Missae sacrificio toto anno leguntur. Antwerpiae, Nutius, 1594. Его иконографии следуют некоторые иконы праздничного ряда иконостасов церкви Покрова в Филях, церкви Введения в Бара-шах, церкви Распятия Теремного дворца в Московском Кремле, церкви Дмитрия «на крови» в Угличе, а также «Благовещение» из Богоявленского монастыря в Угличе, «Благовещение» (а возможно, и другие иконы) из с. Лаврентьев-ского Костромской обл., «Тайная вечеря» (все три иконы - ГТГ) и др. Цикл из 153 гравюр на евангельские темы был опубликован в 1593 г. под заглавием: Evangelicae historiae imagines. Ex ordine Evangeliorum quae toto anno in Missae sacrificio recitantur, in ordinem temporis vitae Christi digestae. Auctore Hieronymo Natali societatis Jesu theologo. Antuerpiae, anno 1593. С текстом эти гравюры вышли в следующем году, а затем были переизданы в 1595, 1607 и 1647 годах.

Еще один найденный нами источник - это несколько раз переизданная семейством Висхеров иллюстрированная Библия Маттиаса Мериана (Historiae sacrae Veteris et Novi Testamenti. Biblische Figuren, darinnen die furnembste historien in Heiligen Schriffft bergiffen ... Amsterdam, N. Visscher). Ее иконографию в точности повторяют иконы «Страстей Христовых» работы Василия Познанско-го из церкви Распятия в Теремном дворце Московского Кремля. По мнению Е.Я. Осташенко, независимо от нас обратившейся к одному из изданий Библии Мериана, ей отчасти следуют иконы праздничного ряда Похвальского придела Успенского собора Кремля. В некоторых изданиях этой библии, обнаруженных в отечественных библиотеках О .А Белобровой, часть гравюр принадлежит граверу Петеру Схюту, что превращает «Библию Мериана-Схюта» в самостоятельный иконографический источник. Мы нашли одно из таких изданий в ОР РГБ (Пост. № 34 - 1963 г.). К сожалению, оно не имеет титульного листа; сохранился лишь титульный лист Нового завета с текстом: Historien des Nieuwen Testaments Vermaeckelyck afgebeelt, en geetst door Pieter H. Schut, ende nieulyckx uytgegeven door Nicolaes Visscher met Privilegie. Из надписи следует, что «занимательные изображения истории Нового завета» были гравированы П. Схютом и вновь изданы Н. Висхером (Пискатором). Их копировали авторы некоторых икон «Страстей» из иконостаса церкви Николы Большой крест (сейчас в трапезной Троице-Сергиевой лавры).

Последний источник, которым, как нам удалось выяснить, пользовались русские иконописцы, принадлежит к несколько иному типу. Это 14 гравюр «Лицевых Страстей» Леонтия Бунина, восходящие, как обнаружил А.В. Гам-

лицкий, к гравюрам братьев Вириксов по рисункам Мартина де Boca. По «Лицевым Страстям» написаны «Тайная вечеря» Симона Ушакова из Успенского собора Троице-Сер гиевой лавры, «Воскресение» и «Положение во гроб» Георгия Зиновьева из ГТГ, часть клейм необыкновенно интересной в иконографическом отношении иконы. «Распятие» Артемия Федорова 1714 г. (ГИМ).

Благодаря использованию новых источников в русской иконописи второй половины XVII в. смягчалась ригористичность иконографической традиции, до того фактически имевшей силу канона: устойчивый в своей основе образец сменялся набором значительно отличающихся от него иконографических вариантов, в том числе заимствованных из неправославного новоевропейского искусства. При этом западные гравюры практически никогда не копировались русскими художниками буквально: они интерпретировались согласно представлениям и задачам иконописцев.

Показательно, что русские заказчики и мастера были ориентированы именно на культуру Западной Европы Нового времени. Очевидно, из массы образцов интуитивно отбирались те, которые годились для выполнения культуртрегерской задачи - то есть могли содействовать переходу русской художественной культуры в иное качество. Поэтому, несмотря на традиционные контакты с греко-православным Востоком, влияние греческого поствизантийского искусства на русское обнаруживается лишь весьма эпизодически и преимущественно в области иконографии (например, копирование некоторых чудотворных греческих икон, введение апостольского деисусного чина). Более заметными и важными для русской культуры оказались связи с Украиной и Белоруссией, но они должны рассматриваться как разновидность контактов с западноевропейскими литературой и искусством. В условиях сосуществования и постоянной идеологической борьбы двух конфессий украинские и белорусские книжники и мастера заимствовали из арсенала католического искусства те приемы, которые не противоречили православной традиции и позволяли активно противостоять напору католической культуры. Таким образом, новшества приходили на Русь в уже адаптированном виде и принимались как «свое». Примером может служить жанр конклюзий, охотно воспринятый и развитый при царском дворе.

Изучение русской художественной культуры XVII в. неоспоримо доказывает, что прежде чем новации были заимствованы с Запада, для них созрели предпосылки внутри самой русской культуры. Европейские формы соответствовали новым потребностям русского общества, и в этом заключалась причина

их популярности. Постренессансная культура Европы должна была сыграть для Руси ту роль, которую для самой Европы сыграла античность. Античные мотивы приходили на Русь через Европу в качестве языка новой европейской культуры (об этом писали В.М. Живов и Б.А. Успенский). Русская культура XVII столетия явно обнаруживает изменение отношения к античному наследию. Это еще нельзя назвать кардинальным переломом, но можно охарактеризовать как интенсивную его подготовку. Специфика восприятия античности в России XVII в. заключается, с одной стороны, в «деактуализации» античной мифологии как враждебной христианству религии, в выведении ее за рамки живой традиции, в разряд культурного наследия, а с другой - во встречной «реактуализации» мифов, знакомстве с ними как с набором культурных архетипов. Первая операция позволила прекратить перманентную для средневековья борьбу с «эллинской прелестью», вторая должна была обеспечить бытование античных мифов в русской культуре Нового времени.

Итак, на протяжении XVII столетия многое из того, что раньше воспринималось как «чужое», постепенно перешло в сферу «своего». Можно даже сказать, что наметилась тенденция к ослаблению оппозиционности этой архе-типической пары понятий: в некоторых отношениях размылась четкость границ между «своим» и «чужим», на место априорного отторжения пришло осмысление и последующая адаптация. Это явление характерно для переходных эпох медиационного типа, когда, по словам Н.А. Хренова, возникшие между двумя полюсами срединные или медиационные ценности исключают резкое столкновение между полюсами. Особенность перехода от средневековья к Новому времени, которое русская культура осуществляла на протяжении почти всего XVII в., по нашему мнению, заключалась в сочетании двух типов перехода - медиа-ционного и инверсионного. Наиболее консервативно настроенная часть общества - старообрядцы - восприняли новации исключительно как «чужое»; для них переход выглядел разрушительным, связанным с отрицанием предшествующих ценностей. Однако для большей части русских людей этого времени заимствования из других культур органично вошли в «свою» систему и поэтому не вызывали отторжения.

Глава III. САКРАЛЬНОЕ И ПРОФАННОЕ НА РУСИ В XVII в.

Области сакрального и профанного разграничиваются и конституируются еще на заре человеческого существования: сакральный мир, по определению Б.

Малиновского, это культ и вера, светский - мир практической деятельности и рационального мировоззрения. Однако в реальности не представляется возможным разделить сакральную и профанную стороны культуры, а часто и быта человека средневековья. Самые простые предметы и действия, по средневековым представлениям, изначально имели или обретали дополнительный сакральный смысл. Сакральными аллюзиями обрастали едва ли не все моменты человеческого существования, начиная с появления на свет и заканчивая погребением. Поскольку далеко не все представления и обряды подобного рода отвечали учению Церкви, а некоторые даже преследовались ею, еще в дореволюционной историографии возникла концепция «двоеверия» русского общества.

Действительно, отсутствие катехизации и проповедей, значительная степень неграмотности населения (в том числе и священнослужителей), плохая обеспеченность деревенских приходов даже необходимыми требами, не говоря о регулярных богослужениях, не предоставляли «простой чади» возможности сколько-нибудь систематического знакомства с учением христианства. В такой ситуации обрывочные сведения, полученные при посещении церкви, не могли не контаминировать с ранее существовавшими языческими представлениями. Но не надо забывать, что эти представления также не являлись целостной системой. Сакральное знание в язычестве было привилегией жрецов; именно поэтому оно забылось так быстро, что практически не успело попасть в русские летописи. Рядовой язычник, как отмечал еще Е.В. Аничков, имел достаточно смутные представления об отдельных богах и о надлежащих ритуалах. Поэтому в народной культуре законсервировалась не столько конкретная языческая вера, сколько некий набор архетипов («языческих переживаний»), общих для язычества и христианства. Н.И. Толстой отмечал, что диахронически «разнородные» элементы находились в народных верованиях в дополнительном распределении, образуя единую систему.

«Народное православие» было синкретичным (как синкретично и ортодоксальное христианство), но отнюдь не «светским» ни в целом, ни в отдельных его аспектах. Плодотворным в данном случае представляется подход А.А. Панченко, который предостерегает от смешения понятий «религия» и «религиозная институция». Религиозные институции - это официальные формы религиозной жизни, предписываемые обществу как норма («чистая религия»). Однако «чистая религия» в действительности всегда существует лишь умозрительно, реализуясь в «смешанных» религиозных практиках. При этом как ин-

ституции влияют на практики, так и наоборот - официальная церковная обрядность могла изменяться под воздействием народной традиции. Н.С. Борисов предложил для обыденных религиозных представлений и практики удачный, на наш взгляд, термин: «реальное православие». В нем отражается и тот ныне неоспоримый факт, что не существовало «чистого» элитарного православия и «двоеверной» народной религии: исследования «народного христианства» показывают, что большинство особенностей религиозных представлений допетровской Руси были общими для народных масс и правящих классов, мирян и духовенства (эту мысль развивает американская славистка И. Левин).

В послеоктябрьской историографии широко распространилось мнение об усилении «народно-демократического» течения в русской культуре XVII в. и его антирелигиозной направленности. Антиклерикальные мотивы действительно наличествуют в некоторых произведениях литературы и искусства этого времени, а также и в фольклоре. Однако антиклерикальность отнюдь не тождественна антирелигиозности. Отношение к священнослужителям в Древней Руси определялось принципом иерархии: чтился не человек, но место, занимаемое им в общей системе. Страшным грехом считалось оскорбить священника во время исполнения им своих обязанностей; нельзя было и нанести ему оскорбление как носителю сана. Тем не менее, по наблюдениям иностранцев, священник мог стать объектом рукоприкладства как частное лицо: достаточно было снять с него знак сана - шапочку-тафью, чтобы его можно было побить как простого человека. Точно так же сказки о жадных и глупых попах бичевали человеческое несовершенство носителей священного сана, но не сам сан как таковой. Наглядный пример сатиры такого рода, с нашей точки зрения, представляет «Сказание о попе Саве и его великой славе», где, как считают исследователи, фигурирует реальный герой - священник московской церкви Косьмы и Дамиана в Кадашах. Собственно кощунственных мотивов в сатирических повестях нет, как нет их и в различных народных обрядах и ритуалах: ни иконы, ни святые, ни тем более главные лица христианской иерархии никогда не становились объектами осмеяния. Насмешка не была самоцелью или сверхзадачей подобных произведений: они осуществляли функцию идейного самоочищения общества или отдельных его сословий. Особо следует сказать о жанре так называемых пародий, среди которых есть и произведения, использующие сакральные тексты. Наиболее ярким примером является «Служба кабаку», которую до сих пор определяют как произведение, написанное в форме пародии на

церковную службу. Мы доказываем, что в основе «Службы кабаку» лежит не собственно служба, а богослужебные указания к ней - типикон. Она была рассчитана на читателей из духовного сословия и является не пародией и даже не сатирой, а формой традиционного церковного поучения, приспособленного к новым условиям и к определенному кругу читателей.

В XVII столетии в плане соотношения сакрального и профанного действительно произошли существенные изменения, но смысл их заключается отнюдь не в «обмирщении» - убывании религиозности русского общества. Так, раскол, как принято считать, ослабил русскую церковь, обострив противоречия внутри нее и внутри общества. Но одновременно раскол резко актуализировал для общественного сознания сугубо конфессиональные проблемы, ранее по большей части не рефлексируемые. Вопрос об отношении к расколу встал буквально перед каждым православным. Ситуация выбора толкала к осмысленному волеизъявлению в области вероисповедания, к собственной оценке тех или иных установлений и обычаев. Поэтому раскол оказался питательной средой для роста, а не умаления религиозности русского общества XVII в.

О глубине и характере религиозного чувства в народе можно судить на основании множества фактов и источников (в частности, по запискам иностранцев). Искренняя набожность русских людей XVII столетия подтверждается и их живым интересом к религиозным вопросам, проявившимся в таких литературных произведениях, как «Беседы» и «Азбуковники». Сочинения подобного типа существовали и ранее, но именно в XVII в. они распространились во множестве списков в связи с ростом грамотности населения. В этот период происходит массовое строительство храмов, основание монастырей, прославление новых святых и чудотворных икон. Прославляются мощи свв. Макария Унженского и Авраамия Галицкого, свидетельствуются мощи свв. Александра Свирского и князя Георгия Всеволодовича, Кирилла Новоезерского и Анны Кашинской; торжественно открываются мощи преп. Саввы Сторожевского и переносятся в Успенский кремлевский собор останки митрополита Филиппа, патриархов Иова и Гермогена. Даже мощи св. Даниила Московского, родоначальника московских царей, открыли только в 1652 г. Широким потоком хлынули на Русь и священные реликвии православного Востока.

Даже самое общее рассмотрение материала свидетельствует не об обмирщении русской культуры XVII в., а, наоборот, об усилении ее религиозной направленности. Нам кажется, что этот процесс обусловливался, помимо внеш-

них обстоятельств, внутренним фактором развития культуры, о котором говорилось выше, - становлением человеческой личности как самосознающего индивида, выделившегося из первичной родовой общности. Этот процесс, по сути своей ренессансный, был связан с болезненной ломкой прежних представлений о человеке и его месте в мире. Личность, впервые обособившаяся от коллектива, оказалась в положении, ранее подобавшем лишь изгоям (о чем писала М.Б. Плюханова). Естественной и единственной надежной опорой в таких условиях представлялся Бог. Поэтому новорожденное «я» в русском обществе XVII в. -это не просто «я» как таковое, но харизматическое «ego», уверенное в провиденциальном и непосредственном вмешательстве высших сил в свою судьбу. Вероятно, это и обусловило новый тип контакта человека и Бога, глубоко личный, лишенный мистической окраски. Становление личности отнюдь не означало ее эмансипации от Творца: наоборот, только в высшем начале она обретала опору для своего «самовластия». Показателен в этом плане факт, обычно трактуемый как возрастание светского начала в позднем русском иконописа-нии, - заметное увеличение количества в XVII столетии подписных икон (точнее, икон с надписями, содержащими имя художника). По предположению Б. Тодича, сделанному на материале XVI в., художник, написав на иконе свое имя, ставил себя под защиту изображенного на ней святого (Христа, Богоматери).

Новый характер религиозного чувства нашел отражение в искусстве XVII в. Так, в посадском храмовом зодчестве этого времени встречаются поперечные планировки, когда пространство для молящихся становится небольшим и вытянутым не по продольной, а по поперечной оси. В результате каждый пришедший в храм стоял прямо перед иконостасом, максимально приблизившись к солее; богослужебное действо в силу этого воспринималось полнее, чем в больших храмах, молящийся ощущал себя непосредственно включенным в него и в то же время отрешенным от внешнего мира. Большое количество храмов в Москве обеспечивало относительную малочисленность приходов, поэтому зодчие, не стесненные обязательными требованиям к вместительности постройки, могли создавать такие малофункциональные, на первый взгляд, структуры, отражая новую потребность в более тесном общении с Творцом. В московской иконописи появился и получил распространение вариант Деисуса, где Богоматерь и Иоанн Предтеча взирают не на Христа, а на предстоящего перед иконой: эмоциональный контакт с молящимся оказался важнее, чем смысловая связь со

средником чина. Сходные изменения претерпели некоторые иконографические изводы богородичных икон.

Необыкновенно расширилась тематика изображений в иконописи и особенно в стенописях. Традиционные христологический и богородичный циклы стали чрезвычайно подробными, усложнившись притчами, чудесами, апокрифическими мотивами. Пользовались популярностью ветхозаветные сюжеты, дотоле почти неизвестные русскому зрителю, иллюстрации к житиям святых и сказаниям о чудотворных иконах. Вследствие этого росписи и иконы XVII в. требовали для своего восприятия значительно большей активности: молящийся должен был вдумываться в значение многочисленных деталей, расшифровывать для себя их смысл. Живописный рассказ постигался углубленно и длительно, в каждодневном присутствии в церкви, когда у молящегося была неограниченная возможность снова и снова возвращаться к той же сцене, рассматривать ее подробности, извлекать всю полноту содержания, заложенного в ней. Живопись XVII столетия для ее современников представала не облегченным, а, наоборот, усложненным и развитым вариантом древнего искусства. Мелочная подробность ее рассказа была вызвана стремлением к своеобразному «доку-ментализму» - показу события, словно повторяющегося сиюминутно у всех на глазах.

Сближение сакральной истории с реальной, утверждение - и чувственное подтверждение в «живоподобных» изображениях - реальности сакрального вызывало у молящегося дотоле небывалый эмоциональный отклик. И стихи, и живопись призваны были способствовать театрализации - и тем самым актуализации священной истории, замыканию ее на реальный опыт земного человека, способного не только к адорации, но и к сочувствию. Именно со-чувствие становится новым способом постижения старых истин - вера обогащается сильнейшим эмоциональным компонентом. Не случайно особое внимание в литературе и искусстве XVII в. уделяется Страстям Христовым. Понятно, что Распятие, воспринимаемое как портрет страдающего человека, обладало необыкновенной силой эмоционального воздействия, и это для молящегося той эпохи с лихвой искупало недостаток византийской одухотворенности и идеальности образов. Наоборот, чем дальше была иконопись от прежнего спиритуалистического идеала, чем более материальной и «живоподобной» она становилась, тем лучше она отвечала своему назначению в изменившихся условиях общественной и культурной жизни. Отчасти мироощущение верующего рус-

ского человека XVII столетия соприкасалось с ренессансным, отчасти напоминало «новое благочестие» заката западного средневековья, отчасти - процветающий в соседних странах протестантизм, но в целом оно не отрешалось от греко-православных истоков и поэтому не уклонялось ни в экзальтацию, ни в индивидуализм.

Высокий духовный потенциал эпохи послужил, по нашему мнению, причиной окончательного формирования в этот период представления о «Святой Руси». Впервые словосочетание «святая и Великая Россия», по наблюдению Н.В. Синицыной, встречается во второй редакции «Послания Филофея московскому великому князю Василию Ивановичу о Третьем Риме» (1580-е годы). Другие источники и анализ наиболее ранних записей русского фольклора (первая половина XVII в.) позволяют с уверенностью заключить, что процесс формирования представлений о «Святой Руси» в верхнем и нижнем слоях русской культуры происходил параллельно. Его общим истоком, как мы предполагаем, послужила массовая канонизация русских святых, предпринятая макарьевски-ми соборами 1547 и 1549 гг. Небывалое возрастание святости в Русском государстве не могло не сопоставляться с ситуацией в других православных странах, где святость в основном «убывала» (за счет уничтожения реликвий иноверцами и оттока их на Русь). Соответствующим образом было осмыслено и учреждение патриаршества, повысившее сакральный статус Русской Церкви и Русского государства до максимально возможного уровня.

Особенно важно, что слова «Святая Русь» относились непосредственно к территории Русского государства, приравнивая ее к Святой земле. Рассмотрение литературных и фольклорных источников показывает, что святость Руси мыслилась результатом долгой православно-христианской практики - не просто наличия церквей, но возношения в них молитв и осуществления христианских ритуалов. Русская земля, по мнению русских людей XVII столетия, стала постоянным местом обитания небесных сил: эта вера заметна как в заговорах, так и в рассказах о видениях и явлениях, составляющих особый жанр литературы XVII в. Будучи Святой землей, Русь имела и свой сакральный центр, совпадающий с центром мира. Поэтому на определенном этапе Москва стала сопоставляться с Иерусалимом; возникла даже мысль об идеологической замене ею Иерусалима как «недостойного» и оскверненного еретиками и иноверцами. Более того, Москва в определенном смысле «переросла» Иерусалим. Поэтому она сопоставлялась также с Вавилоном, откуда, по преданиям XVI-XVII вв., проис-

ходила шапка Мономаха. Можно предположить, что в народном сознании «Святая Русь» (со столицей Москвой) стала универсальным сакральным топо-сом, вобравшим все остальные, более частные - в том числе Иерусалим и Вавилон. Таким образом, нет сомнений, что сакральное на Руси не только не претерпело ущерба в XVII столетии, но, наоборот, в сознании современников полностью вытеснило область профанного за границы России. Возможно, что и этот фактор сыграл свою роль в отношении к иноземным новшествам: перенесенные на святую землю Руси, они также как бы подвергались освящению и не угрожали целостности культуры.

Глава IV. НАРОДНОЕ И ЭЛИТАРНОЕ В КУЛЬТУРЕ XVII в.

При рассмотрении этой проблемы прежде всего необходимо подчеркнуть, что разделение русского средневекового искусства на «придворное» и «народное» не вполне корректно. Русское общество было значительно более монолитным, чем западноевропейское, что объяснялось перманентным сохранением патриархально-общинного начала. Мало отличались образ жизни, быт князя или даже царя от быта его подданных: И.Е. Забелин справедливо указывал на количественный, а не качественный характер таких отличий. Крестьянин жил в избе-клети, а царь - в хоромах, по сути бывших комбинацией таких же срубов-клетей, с универсальной мебелью - пристенными лавками. Одежда знати шилась из дорогих тканей, но покрой ее напоминал крестьянское платье. На пирах царя развлекали скоморохи, потешавшие и простых горожан. Наконец, и царь, и крестьянин слушали одни и те же церковные службы на понятном им языке -в противоположность Западной Европе, где церковная латынь была уделом избранных.

Все это создавало условия для общности эстетических идеалов разных социальных слоев. Русская знать, собственно говоря, вряд ли могла приобрести некие идеалы, отличные от общенародных. Из Византии была заимствована почти исключительно церковная культура, по отношению к которой и властители, и подданные находились в одинаковом положении: его можно определить как сакральное предстояние. Автохтонная светская культура, унаследованная от дохристианских времен, изначально была единой вследствие недавнего ро-доплеменного прошлого восточных славян. После принятия христианства она испытала сильнейшее воздействие новых представлений и ценностей, но по-

скольку эти представления опять-таки были общими, то и трансформация старой культуры во всех слоях общества пошла по одному пути.

Для взаимоотношений разных социальных слоев и их культуры в Древней Руси основополагающее значение имел принцип иерархии, согласно которому все предметы и явления размещались поступенно, снизу вверх, в зависимости от их значения. Достоинство предмета, включенного в иерархическую систему, зависело не только (а иногда и не столько) от его собственных качеств, сколько от места, занимаемого в этой системе. Крестьянин сам по себе, по своим физическим и моральным качествам мог быть не хуже боярина; хотя он занимал подчиненное место, это было не показателем его второсортности, а проявлением Божественного устройства мироздания. Отсюда проистекает и отношение к царю (князю) как харизматическому лидеру, опять-таки независимо от его личных качеств, лишь в силу главенствующего положения в иерархии. Деятельность царя или князя имела общенародный резонанс и изначально мыслилась образцом для подданных. Так, «Домострой», созданный попом Сильвестром для молодого царя, охотно переписывался в посадских кругах и читался даже крестьянами, хотя многие рекомендуемые в нем действия никак не вписывались в быт простого народа. С другой стороны, основа того же «Домостроя» коренилась в исконных бытовых традициях и ритуалах, обеспечивая единство сущностных моментов бытового поведения разных социальных слоев.

Такое же единство существовало и в искусстве Древней Руси. В XVII в. ориентация на придворное искусство и на искусство московского посада, в свою очередь, перенимавшего придворные новации, еще усилилась из-за возрастания роли правителя в период формирования абсолютной монархии. Авторитет царя в русском обществе XVII в. стоял необычайно высоко, что зависело от ряда факторов. Первым из них следует назвать ту сакрализацию монарха, о которой писали В.М. Живов и Б.А. Успенский. Она отчасти была унаследована от средневековья, отчасти же обрела новое качество во второй половине XVII столетия. Вторым фактором было отношение к царю высших иерархов православной церкви и православных народов за рубежом. Экономическое, политическое и военное укрепление Русского государства во второй половине XVII в. вызвало у всех православных, оказавшихся под мусульманским владычеством, надежду на освобождение. Вселенские патриархи не скупились на превосходные эпитеты в своих грамотах к русским самодержцам, называя их, в частности, святыми. Третьим фактором можно счесть личные качества царя Алексея

Михайловича, который представлял как нельзя более подходящий объект для обожествления: даже многие европейские гости Московии склонны были видеть в нем идеального монарха. Четвертым фактором стала идеология формирующегося абсолютизма, возвышающая персону монарха едва ли не более, чем то имело место в средневековье. П.В. Лукин на основании изучения письменных источников заключил, что в течение всего XVII в. царь являлся в представлении русского народа сакральной ценностью высочайшего значения, уступающей только Богу.

В свете сказанного ясно, что общее стремление подражать царскому быту объяснялось не только, а может быть, и не столько престижными мотивами, сколько сакральным характером особы царя. Копирование «царственных» форм, приемов, образцов в искусстве XVII в. встречалось повсеместно. В качестве примера можно обратиться к резьбе русских иконостасов, в которые начиная с середины XVII в, стали включать царские врата особого вида. Они оформлялись заглубленным арочным порталом с сильно развитой венчающей частью и напоминали, как неоднократно отмечалось в литературе, ренессанс-ные порталы Благовещенского и Архангельского соборов Московского Кремля. Такие врата были особенно многочисленны в Ярославле, но встречались также в Костроме, Владимире, Переславле, в окрестностях Суздаля, Вологды и Архангельска. По нашему предположению, это было связано с дарованием ярославским купцам Скрипиным части Ризы Господней в благодарность за услуги, оказанные царю. В рассмотренном случае воспроизводился один элемент, который включался в иную систему. Надо думать, что это усиливало его знаковый, маркирующий характер, а точность воспроизведения была близка к копированию - или, во всяком случае, к подробному цитированию.

Вообще же степень близости к «царским» образцам была разной в зависимости от вида искусства, наличия или отсутствия соответствующих мастеров и экономического положения заказчика. Если говорить о резьбе иконостасов, то первоклассные «флемские» памятники, нимало не уступающие произведениям мастеров Оружейной палаты (а иногда, очевидно, и исполненные этими мастерами), в конце XVII - начале XVIII в. встречаются в разных районах России: таковы иконостасы ярославских церквей Ильи Пророка, Вознесения, Федоровской Богоматери, церкви Благовещения в Ростове, Преображенского собора в Холмогорах, Никольской единоверческой церкви во Пскове, Воскресенского собора в Вятке и др. В зодчестве XVII в. могли воспроизводиться декоративные

элементы, структура декора или композиция «образцового» царского памятника. Наиболее очевидно с царской традицией связан мотив белокаменных резных раковин в декоре храмов последней четверти XVII - начала XVIII в. Их роль как «знаков царственности» была определена появлением этой формы на фасадах усыпальницы московского правящего дома - Архангельского собора Московского Кремля. Во второй половине XVII в. они появляются в широком круге построек, не связанных непосредственно с царской фамилией: в Иоанно-Предтеченской надвратной церкви Троице-Сергиева монастыря, возведенной на средства Г.Д. Строганова, в московских посадских храмах Николы Большой крест, Николы в Толмачах, Троицы в Кожевниках, Николы на Пупышах, а также в Переславле Залесском, Калуге, Касимове, Волхове, Вятке и т.д. (наблюдение Н.А Мерзлютиной и Вл.В. Седова). Есть, впрочем, основания полагать, что раковины не обрели в это время роли уникального или хотя бы приоритетного знака царственности: тем же значением, очевидно, наделялись и другие детали, употреблявшиеся в царских постройках. К ним относится довольно большое число декоративных форм, заимствованных из новоевропейской архитектуры -колонки с коринфскими капителями, сандрики, разорванные фронтоны и т.д. и т.п.

На протяжении нескольких десятилетий весьма влиятельным образцом служил Теремной дворец Московского Кремля, три верхних этажа которого были возведены подмастерьями каменных дел Баженом Огурцовым, Антипой Константиновым, Трефилом Шарутиным и Ларионом Ушаковым (1636-1637). Обилие новых для русского зодчества форм и выраженная тектоничность декора заставляют предположить, что замысел принадлежал не русскому мастеру, а иноземцу. Трудно сказать, был ли им Джон Талер, последние сведения о котором относятся к 1629 г., или Христофор Галовей; не исключено также, что в строительстве принимал участие Христофор Христофоров, украсивший резьбой ворота Печатного двора - в случае если он не был одним лицом с Христофором Галовеем и являлся или тезкой, или сыном последнего. Как бы то ни было, архитектура Теремного дворца неоспоримо свидетельствует о руке иноземного зодчего (или хотя бы резчика).

По нашему мнению, именно Теремной дворец стоит у истоков «узорочья» XVII в. «Узорочье», основанное на применении лекального и тесаного кирпичного набора, кажется (а во многом и является) диаметрально противоположным тем принципам, на которых строилась система декора Теремного

дворца. Из него были усвоены самые общие черты - обилие декора, непривычное для русского глаза, активность этого декора, атектоничность отдельных орнаментальных мотивов при наличии большого количества геометризованных элементов (преимущественно вертикальных). Все это, упрощенное и перенесенное иными средствами в иной материал, приобрело противоположные тектонические свойства, но сохранило меру декоративности, что в данном случае явно казалось главным.

Ориентация на композиционные повторы «царских» памятников в последней четверти XVII в. послужила причиной поистине триумфального шествия нового типа центрического ярусного храма (первая постройка такого типа была заложена летом 1681 г. по указу царя Феодора Алексеевича в дворцовом селе Воскресенском на Пресне). Исследование «зоны влияния» «царских» построек показывает, что точнее всего исходные формы воспроизводились, естественно, в Москве. Далее они распространялись прежде всего через мастеров, работавших в столице. Исследование архивных документов второй половины XVII столетия с именами строителей дало интересный неожиданный результат: большинство подрядчиков и каменщиков, работавших в Москве, в том числе и для царя, были крепостными крестьянами Ярославского и Костромского уездов. Встречались также ростовцы, угличане, кашинцы и др., а среди плотников - галичане, суздальцы, белозерцы. Доля москвичей и жителей Подмосковья была относительно небольшой и отнюдь не определяющей. Постоянно работая в столице, мастера из других регионов были в курсе всех московских новшеств и могли осуществлять у себя на родине их отбор и варьирование применительно к собственным вкусам. С другой стороны, московские постройки, возводимые руками периферийных мастеров, не должны были сильно отличаться от привычных типов: московская традиция, в первой половине XVII в. еще раз укорененная и по-новому развитая на ярославской почве, рикошетом возвращалась в Москву.

В области иконописания картина представляется схожей. Правда, в московской Оружейной палате в середине - второй половине XVII столетия работали иноземные живописцы, а штат Приказа каменных дел в это время был укомплектован исключительно отечественными зодчими. Но степень влияния живописцев-иностранцев даже на жалованных иконописцев Оружейной палаты надо признать малозначительной. Подавляющее большинство царских иконописцев продолжали работать в старой технике; сам Симон Ушаков развил и

усовершенствовал темперную технику плави, а не перешел на использование масляной техники или хотя бы ее приемов и эффектов. Гораздо большую роль в «европеизации» русской иконописи второй половины XVII в. сыграли рассмотренные выше западноевропейские сборники гравюр (преимущественно иллюстрированные библии), служившие образцами для отечественных иконописцев. Несомненно, их использование в таком качестве было санкционировано высшими лицами государства, но одним из первых московских храмов, расписанных с использованием гравюр голландской Библии Борхта, стала церковь Троицы в Никитниках, построенная на дворе выходца из Ярославля, Григория Никитникова. Имена работавших там мастеров неизвестны, однако среди них не могло не быть земляков хозяина. Как бы то ни было, новая иконография стала неотъемлемым признаком фресковых циклов поволжских, в том числе и ярославских, мастеров. Благодаря активности и работоспособности живописных артелей необычная, западно-столичная в своих истоках иконография вместе с новыми приемами моделировки объема (возникшими также на основании гравюр) распространилась по стране и опять-таки вернулась обратно в Москву, почти вытеснив предшествующую - собственно московскую - традицию.

В других случаях существовали иные схемы: например, на распространение московских «царственных» форм в архитектуре Русского Севера большое влияние оказала деятельность архиепископа Холмогорского и Важского Афанасия (Любимова). Этот иерарх имел познания в строительном деле и, подобно патриарху Никону, был требовательным и неравнодушным заказчиком. По его инициативе в Холмогорах возвели Преображенский собор (1685-1691), во многом ориентированный на Успенский собор Московского Кремля. Однако его фасады получили декор в духе московского «узорочья», что имело огромное значение для местного храмостроения. К этому надо добавить, что домовые подмастерья каменных дел, работавшие на Афанасия, - братья Стафуровы, -неоднократно бывали в Москве и вели там строительные работы на архиепископском подворье.

Для повсеместного распространения новаций в области иконописи, культивируемой при царском дворе, огромную роль сыграла иконописная мастерская Оружейной палаты. Ее зародышем стал особый приказ, учрежденный в 1642 г. для руководства росписью Успенского собора Московского Кремля. Работы в соборе имели грандиозный размах: под началом Ивана Паисеина, Сидора Поспеева и других царских изографов трудилось около полутора сотен мас-

теров из разных городов России. Совместный труд способствовал достижению высокого качества живописи, прививал навыки артельной работы, стимулировал обмен опытом при ведущей роли царских иконописцев. Достаточно сказать, что «школу Успенского собора» прошли такие известные художники XVII в., как Иоаким (Любим) Агеев и Василий Ильин, ярославец Севастьян Дмитриев, Яков Казанец и Степан Рязанец. При этом Москва скорее реанимировала «дос-мутные» традиции, чем насаждала нечто принципиально новое, оставив дальнейшую разработку стиля местным художественным силам. Начиная с этого момента былые отношения, строившиеся как «изолированность» (с одной стороны) и «влияние» (с другой), переросли в принципиально новый, паритетный тип взаимодействия.

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что применительно к XVII в. следует говорить не о народном и элитарном искусстве как двух самостоятельных областях, а об определенной стратификации внутри целостного явления - русского искусства позднего средневековья. Художественная культура этого времени строится иерархично, отражая устройство общества, и ориентируется «снизу вверх». И тем не менее именно во второй половине столетия, ставшего для Руси началом перехода к культуре Нового времени, в искусстве проявилось народное начало - но не в стилистике, сюжетах или мотивах, а в особом типе отношения к миру, обусловившем определенную изоморфность искусства XVII в. и фольклора.

С фольклором искусство этого времени объединяют такие его качества, как сюжетность и повествовательность, рассмотренные выше. Любопытна история обретения искусством XVII в. еще одной важнейшей компоненты фольклора - вариативности. Хотя канон в церковном смысле этого слова в области живописи и архитектуры не существовал, в русском средневековье традиция приобрела силу канона. Иконографические особенности тех или иных изводов повторялись не потому, что этого требовали представители Церкви, а потому, что мастера ориентировались на воспроизведение образца. Можно предположить, что в такой ситуации композиционные схемы, которые сами по себе не имели сакрального значения, стали восприниматься как сакральные и потому неизменяемые объекты. Даже мелкие разночтения в иконографии (Благовещение с пряжей, со служанкой, с птицами у кладезя) закреплялись в виде самостоятельных изводов. Вариативность же изначально была механизмом, обеспечивающим постоянную жизнь произведений в народной культуре. Нефиксиро-

ванность вариантов позволяла приспосабливать повествование к меняющимся историческим условиям, выдвигать на первый план те или иные актуальные детали.

В русской культуре второй половины XVII в. качество вариативности обрели евангельские повествования. По наблюдению Н.С. Демковой, библейские и евангельские тексты осмыслялись заново и в придворных, и в «демократических» слоях русского общества. Ярчайшим примером служит «Комидия притчи о блудном сыне» Симеона Полоцкого, который не только сам сочинил речи евангельских героев, но и ввел в притчу новые эпизоды и персонажей. Фактически то же самое делали русские иконописцы, обратившиеся к голландским гравюрам-образцам. Новые образцы позволили заменить прежние единообразные композиционные схемы набором равноценных вариантов. Как и в фольклоре, появилась возможность замены второстепенных персонажей, разных трактовок побочных ответвлений сюжета. Чрезвычайно показательно, что западные гравюры, появившись на Руси в середине XVII столетия, уже через тридцать лет воспринимались не как новые изводы-каноны, а как материал для дальнейшего варьирования и комбинирования. При этом возможность выбора разных вариантов изображения одного и того же евангельского события отнюдь не означала сомнения в истинности Евангелий как документального письменного источника. Надо учитывать, что евангельский текст при переводе его на язык живописи не предоставлял художнику достаточных указаний. В нем не описывались одежды и взаимное расположение персонажей, детали обстановки, а зачастую и место действия, т.е. те моменты, опустить которые при изображении невозможно. В то же время средневековый художник считал недопустимым трактовать эти важные обстоятельства «по самомышлению». В такой ситуации различные гравюры с изображениями одного и того же сюжета стали восприниматься как единый текст - аналогично тому, как в фольклоре рассказчик и слушатели считают, что все варианты данного памятника (например, былины) есть один и тот же памятник. Это привело к своеобразной «фольклоризации» евангельских сказаний для русского человека XVII в.

Помимо отмеченных черт — сюжетности, повествовательности, вариативности, - в искусстве этого времени присутствуют другие особенности фольклора: мифопоэтические и сказочные мотивы, любовь к экзотическим деталям, специфическое отношение к действительности (способы показа героев, характер эстетического идеала и пр.). Подчеркнем, что описанная культурная ситуа-

ция была уникальной и не наблюдалась в русской традиции ни до, ни после XVII столетия.

Сюжетность и повествовательность никогда не проявлялась в русской живописи столь ярко, как во второй половине XVII в., с обилием житийных икон и грандиозных фресковых циклов. Ее не было в древней иконописи, не возродилась она в полном объеме и в искусстве Нового времени. Наличие пове-ствовательности как ведущего качества в живописи и литературе XVII в., как нам кажется, было обусловлено, с одной стороны, становлением понятия о личности, с другой же стороны - неразвитостью этой категории. Личность в XVII столетии выступала в первую очередь как основа и носительница сюжета; она характеризовалась не через ее личностные качества, а через действия, обстоятельства, обстановку, в которые эта личность попадала. Отсюда проистекает гипертрофия сюжетно-повествовательного начала, берущего на себя функцию основной характеристики героя.

Мифологичность и сказочность также оказались актуальными именно в XVII в. Миф являлся архаическим способом культурного освоения мира. Становление культуры Нового времени на Руси вызвало потребность в новом освоении окружающего - новом и качественно, и количественно по сравнению со средневековой моделью. Это новое освоение на первом этапе вынужденно использовало старые структуры мифа и сказки. На следующем этапе потребность в этом отпала, сменившись рациональным типом постижения действительности. Таким образом, точка соприкосновения фольклора и элитарного искусства локализовалась именно в XVII столетии.

Итак, в рассматриваемый период, с одной стороны, «народная» и «элитарная» культура еще не поляризовались сколько-нибудь заметно и сохранили общность эстетических идеалов, свойственную средневековью. С другой стороны, именно в XVII в. создалась ситуация, характерная для переходных эпох: по словам Н.А. Хренова, когда разрушается традиционная картина мира с присущими ей идеологическими ориентациями, организующие функции временно берут на себя миф и архетип. Поэтому в культуре XVII столетия действительно возросла роль народного (фольклорного, мифологического) начала, притом что оно активно втягивало в себя элементы из вышележащего культурного слоя и ни в коем случае ему не противостояло. Следовательно, и здесь можно отметить то же явление, которое уже было подмечено нами по поводу других «оппозиций» культуры XVII в., а именно - их конвергентное развитие.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение разнообразных источников, принадлежащих к разным сферам культуры и искусства XVII в., позволило выделить и исследовать основные проблемы этого периода. Незыблемость традиций, канонизация «старины», характерные для средневековья, в XVII в. оказались чреваты стагнацией и кризисом культуры. В противовес этому возникло представление о допустимости и даже желательности новизны и перемен. Типологически сходная ситуация имела место в русской культуре в период принятия и распространения христианства. Безусловно, аналогия не может быть полной, поскольку крещение Руси являлось волевым актом княжеской власти, но и в том, и в другом случае общество вначале размежевалось по критерию «старого - нового», а затем определенным образом консолидировалось. Основой глубинной консолидации в обоих случаях, по нашему мнению, стала традиционная русская культура, сумевшая адаптировать как новое религиозное учение, так и многочисленные новации западноевропейского типа.

В традиционной культуре противопоставление старого и нового не является однозначно антагонистичным. «Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас», - писал Екклесиаст (Еккл. 1: 10). Новое есть вечное возвращение старого, основанное на природных ритмах (постоянный круговорот времен года). Однако верно и обратное: всякое старое, возвращаясь, становится новым. Не случайно в культурах разного типа, в том числе архаических и средневековых, отмечается новолетие - условная точка перехода старого в новое (о ее условности говорит, например, тот факт, что на Руси ее приуроченность к определенному месяцу менялась трижды). Таким образом, и традиционная, и средневековая культура потенциально допускают оправдание новизны - хотя лишь в той степени, которая не угрожает существованию культуры данного типа.

В этой связи надо отметить, что далеко не все новшества, появившиеся в художественной культуре XVII в., вызвали сопротивление со стороны приверженцев старины. Собственно говоря, исключением скорее можно считать негативную реакцию: не вызвали критики ни изменения в области храмовой архитектуры, ни западное влияние в оформлении богослужебной утвари, ни новые веяния в литературе. Выступления против новой стилистики иконописи фактически ограничиваются известным высказыванием протопопа Аввакума; в ос-

тальных случаях, по нашему мнению, отвергалась католическая иконография, и то в ее особо непривычных образцах.

Новым было в первую очередь иноземное: Россия вступила в период перехода от средневековья к Новому времени, который западноевропейские страны осуществили на два - три столетия раньше и успели выработать много актуальных для русской культуры образцов. Преодолению барьера между «чужим» и «своим», ранее препятствовавшего усвоению иноземных новшеств, способствовала толерантность царей из дома Романовых к формам европейской культуры, воспринимаемым как символы власти. В свою очередь, сакрализация монарха, особенно усилившаяся в связи со становлением абсолютизма, сделала придворное искусство эталоном для всех слоев населения (не исключая и старообрядцев).

Но обращение к новоевропейскому, то есть иноконфессиональному, искусству не означало умаления религиозности в русском обществе XVII в. Наоборот, можно говорить об углублении религиозного чувства, о его более эмоциональном, личностном содержании. В сознании русских людей этого времени происходила сакрализация окружающего мира, которая отразилась в оформлении и распространении представлений о Святой Руси. На первый взгляд, сказанное противоречит несомненному обособлению светского начала в русской культуре XVII в. и наметившемуся разделению ее на конфессиональную и вне-конфессиональную сферы, которое состоялось уже в следующем столетии. Однако в действительности следует говорить не о разделении, а о расширении области культуры. Традиционные религиозные представления и ценности с окончанием средневековья не исчезли и не умалились, они по-прежнему и в том же объеме составляли основу мировоззрения русского человека. Но при этом появился ряд новых областей, видов, жанров, содержание которых вышло за старые рамки. Так, естествознание не отменяло библейского рассказа о шести днях творения мира, но и не ограничивалось им, подобно средневековым «Шестод-невам».

Следует отметить, что новые черты, появившиеся в культуре и искусстве исследуемой эпохи, в дальнейшем развивались дихотомически. Иконопись отнюдь не превратилась в живопись: живопись «отпочковалась» от иконы и начала самостоятельное развитие, а в иконописи XVIII-XIX вв. продолжало существовать как традиционное направление (включая народную икону), так и «зо-лотопробельное письмо» в стилистике царских мастеров Оружейной палаты.

Парсуна не стала парадным портретом, хотя ее принципы закрепились в искусстве примитива. Так называемое «московское барокко» (или «нарышкинский стиль») не переросло в общеевропейское барокко, которое в XVIII в. было заимствовано вторично (и даже неоднократно). Некоторые «прогрессивные» жанры (например, пародийные тексты в литературе XVII в.) при ближайшем рассмотрении обнаружили совершенно иное содержание и культурный смысл.

Вероятно, именно описанная ситуация вызвала у части исследователей представление о тупиковом характере искусства и культуры России XVII столетия. В действительности, по нашему мнению, отмеченные особенности свидетельствуют о недостаточности инструментов исследования или о неадекватном методологическом подходе к этой сложной эпохе. Мы считаем, что она была одновременно и переходной, то есть связанной с предыдущим и последующим, и самостоятельной, в некотором смысле даже замкнутой, потому что сама эпоха служила звеном, целостной и неделимой единицей перехода. В этом заключается ее особое значение для истории отечественной культуры и искусства.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих работах автора:

КНИГИ И РАЗДЕЛЫ В КОЛЛЕКТИВНЫХ МОНОГРАФИЯХ

1. Бусева-Давыдова И.Л. Монастырские комплексы // Русское градостроительное искусство. Древнерусское градостроительство X-XV веков. М., 1993. С. 291-310.

2. Бусева-Давыдова И.Л., Годлевский Н.Н. Города-крепости по Засечным чертам юга Московского государства. Рязань. Касимов. Углич. Романов-Борисоглебск. Волоколамск // Русское градостроительное искусство. Градостроительство Московского государства XVI-XVII веков. М., 1994. С. 5986,190-196,214-220,231.

3. Бусева-Давыдова И.Л. Декоративно-прикладное искусство XI-XVI вв. Архитектура XVII в. Живопись XVII в. Декоративно-прикладное искусство XVII в. // Художественно-эстетическая культура Древней Руси. XI-XVII века / Под ред. В.В. Бычкова. М., 1996. С. 255-266, 426-489.

4. Бусева-Давыдова И.Л. Moscow - the Third Rome. Moscow - the New Jerusalem // Moscow: a State ofMind. Moscow, 1997. P. 21-119.

5. Бусева-Давыдова И.Л. Русское церковное искусство; Русская церковная живопись Х-ХХ вв.; Русская церковная архитектура Х-ХХ вв.; Русская церковная монументальная резьба и скульптура Х-ХХ вв.; Русское церковное искусство малых форм Х-ХХ вв. // Православная энциклопедия: Русская Православная Церковь. М., 2000. С. 518-580.

6. Бусева-Давыдова И.Л. Русские православные монастыри до 1917 года // Монастыри: Энциклопедический справочник. М, 2000. С. 380-412.

7. Бусева-Давыдова И.Л. и др. Храмы Москвы Великой. М., 2002.448 с, ил.

8. Бусева-Давыдова И.Л. и др. Творцы техники и градостроители Москвы (до начала XX века). М., 2002 [статьи о московских зодчих XVII в. общим объемом 2 а.л.].

9. Бусева-Давыдова И.Л. Искусство Византии, Юго-Восточной и Восточной Европы, России и Закавказья. Искусство России XVIII в. // История искусства: Архитектура. Живопись. Скульптура. Графика. Декоративное искусство. М., 2003. С. 158-208, 512-524.

10. Бусева-Давыдова И.Л., Рутман Т.А Церковь Ильи Пророка в Ярославле. М., 2002. 104 с, ил.

11. Бусева-Давыдова И.Л. Статьи каталога собрания икон В. А. Бондаренко (25 статей) // И по плодам узнается древо: Русская иконопись XV-XX веков из собрания Виктора Бондаренко. М., 2003. С. 259-268, 283-298, 307-348, 359-442.

12. Бусева-Давыдова И.Л. и др. Храмы Золотого кольца России. М., 2004.

СТАТЬИ И ТЕЗИСЫ

13. Давыдова И.Л. Эстетические представления русских людей XVII столетия // Проблемы истории СССР. М., 1978. Вып. 7. С. 19-31.

14. Бусева-Давыдова И.Л. Об истоках композиционного типа «восьмерик на четверике» // Архитектурное наследство. М., 1985. № 33. С. 220-226.

15. Бусева-Давыдова И.Л. Некоторые особенности пространственной организации древнерусских монастырей // Архитектурное наследство. М., 1986. № 34. С. 201-207.

16. Бусева-Давыдова И.Л. О роли заказчика в организации строительного процесса на Руси в XVII веке // Архитектурное наследство. М., 1988. № 36. С. 43-54.

17. Бусева-Давыдова И.Л. Символика архитектуры по древнерусским письменным источникам // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 2. XVI -начало XVIII веков. М., 1989. С. 279-308.

18. Бусева-Давыдова И.Л. Западные влияния в русской архитектуре XVII в. // Проблемы истории архитектуры. М, 1990. Ч. II. С. 161-162.

19. Бусева-Давыдова И.Л. О концепциях стиля русского искусства XVII века в отечественном искусствознании // Государственные Музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. VII. Проблемы русской средневековой художественной культуры. М., 1990. С. 107-117.

20. Бусева-Давыдова И.Л. Пространственные построения в работах Симона Ушакова // Государственные Музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. VIII. М, 1991. С. 20-31.

21. Бусева-Давыдова И.Л. О греческом влиянии на русскую архитектуру XVII в. // XVIII Международный конгресс византинистов: Резюме сообщений. М., 1991. С. 182-183.

22. Бусева-Давыдова И.Л. Новые иконографические источники в русской живописи XVII в. // Русское искусство позднего средневековья: Образ и смысл. М., 1993. С. 190-206.

23. Бусева-Давыдова И.Л. К интерпретации идейного замысла Коломенского дворца // Архитектура мира. М., 1993. Вып. 2. С. 28-31.

24. Бусева-Давыдова И.Л. О народности русского искусства XVII века // Филевские чтения. М., 1993. Вып. I. С. 3-21.

25. Бусева-Давыдова И.Л. Архитектурные особенности храмов Ростовской митрополии // Искусство Древней Руси: Проблемы иконографии. М., 1994. С. 159-168.

26. Бусева-Давыдова И.Л. О так называемом обмирщении русского искусства XVII века // Филевские чтения. Вып. VII. М., 1994. С. 18-32.

27. Бусева-Давыдова И.Л. Литургические толкования и представления о символике храма в Древней Руси // Восточнохристианский храм: литургия и искусство. СПб., 1994. С. 197-203.

28. Бусева-Давыдова И.Л. Об идейном замысле «Нового Иерусалима» патриарха Никона // Иерусалим в русской культуре. М., 1994. С. 174-181.

29. Бусева-Давыдова И.Л. Царские усадьбы XVII в. в русской архитектуре // Мир русской усадьбы. М., 1994. С.

30. Бусева-Давыдова И.Л. Категория пространства в русском искусстве XVII века // Барокко в России. М., 1994. С. 16-25.

31. Бусева-Давыдова И.Л. Эволюция внутреннего пространства русских храмов XVII в. (на примере церквей Троицы в Никитниках и Покрова в Филях) // Архитектурное наследство. М., 1995. № 38. С. 265-281.

32. Бусева-Давыдова И.Л. Декор русской архитектуры XVII в. и проблема стиля // Архитектурное наследство. М., 1995. № 38. С. 39-49.

33. Бусева-Давыдова И.Л. Украинская православная культура XVI-XVII вв. как универсальный медиум. Тезисы // Iсторiя релтй в Украш Тези повщом-лень Мiжнародного V круглого столу (Л^в, 3-5 травня 1995 року) Кшв-Львiв, 1995. Т. I.C. 66-67.

34. Бусева-Давыдова И.Л. Античность в русской культуре XVII века // Филевские чтения. Тезисы конференции 16-19 мая 1995 г. М., 1995. С. 11-14.

35. Бусева-Давыдова И.Л. Западноевропейские иллюстрированные издания в русской культуре XVII века // Книга в пространстве культуры. Тезисы научной конференции. М., 1995. С. 13-16.

36. Бусева-Давыдова И.Л. Европейская скульптура глазами русских людей XVII века // Древнерусская скульптура. Проблемы и атрибуции. М., 1996. С. 61-73.

37. Бусева-Давыдова И.Л. Влияние архитектуры Москвы на ярославское зодчество XVII века // Архитектурное наследство. М, 1996. № 40. С. 63-67.

38. Бусева-Давыдова И.Л. Донской монастырь среди московских обителей // Донской монастырь. История и современность. М., 1996. С. 82-91.

39. Бусева-Давыдова И.Л. О духовных основах поздней русской иконы // Вопросы искусствознания. М., 1997. Вып. X. С. 182-197.

40. Бусева-Давыдова И.Л. Восток и Запад в русской культуре XVII в.: к проблеме национальной самоидентификации // Русское искусство между Западом и Востоком. М, 1997. С. 85-103.

41. Бусева-Давыдова И.Л. Transformation of Russian church interior in the 17 cent. // Intern. Symp. ARS ECCLESIASTICA. The Church as a Context for Visual Arts. Yuviaskula University /Finland/, 1995. S.p.

42. Бусева-Давыдова И.Л. Искусство Западной Европы глазами русских людей XVII в. // Древняя Русь и Запад. Научная конференция. Книга резюме. М., 1996. С. 180-182.

43. Бусева-Давыдова И.Л. Западноевропейские источники русской иконописи XVII в. и проблема примитива // Примитив в изобразительном искусстве: М-лы науч. конф. 1995. М., 1997. С. 53-65.

44. Бусева-Давыдова И.Л. Зеркало в истории русской культуры XVII в. // Введение в храм. М., 1997. С. 520-528.

45. Бусева-Давыдова И.Л. «Свое» и «чужое» в русской культуре XVII века // Искусствознание. 2/98. М., 1998. С. 271-302.

46. Бусева-Давыдова И.Л. Москва XVI-XVII вв. глазами современников (опыт историко-культурной интерпретации) // Архитектура в истории культуры. Вып. 2. Столичный город. М., 1998. С. 26-32.

47. Бусева-Давыдова И.Л. Проблема народности русского искусства XVII в. // Русское народное искусство. Сообщения. 1996. Сергиев-Посад, 1998. С. 3139.

48. Бусева-Давыдова И.Л. О принципах копирования в «пограничном» искусстве (русская иконопись XVII века и живопись Крутца) // Проблема копирования в европейском искусстве: М-лы науч. конф. 8-10 декабря 1997 г. Российская Академия художеств. М., 1998. С. 78-86.

49. Бусева-Давыдова И.Л. К проблеме использования западноевропейских образцов в русской иконописи // Церковная археология. Вып. 4. М-лы Второй Всероссийской церковно-археологической конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Н.В. Покровского (1848-1917). Санкт-Петербург, 13 ноября 1998 года. СПб., 1998. С. 61-63.

50. Бусева-Давыдова И.Л. Иконостас Петропавловского собора в Петербурге и его место в истории русской культуры // Петр Великий - реформатор России. К 300-летию Великого посольства Петра I в Западную Европу. Тезисы докладов междунар. науч. конф. (Москва, 18-20 ноября 1998 года). М., 1998. С. 43-45.

51. Бусева-Давыдова И.Л. Царь-зодчий: легенды и действительность (конец XVII - начало XVIII в.) // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 4: Власть и творчество. М., 1999. С. 79-86.

52. Бусева-Давыдова И.Л. Врученный талант, или житие государева изографа Симона Ушакова // Родина. Российск. ист. журнал. № 9. 1999. С. 113-118

53. Бусева-Давыдова И.Л. Кремль и монастырь: к типологии архитектурных ансамблей // Кремли России: Тезисы докладов всероссийского симпозиума (Москва, 23-26 ноября 1999 г.). М., 1999. С. 10-11.

54. Бусева-Давыдова И.Л. Москва как Иерусалим и Вавилон: соотношение сакральных топосов // Искусствознание. 1/99. М., 1999. С. 59-76.

55. Бусева-Давыдова И.Л. Иконостас Петропавловского собора в Петербурге (опыт истолкования иконографической программы) // Искусствознание. 2/99. М., 1999. С. 510-529.

56. Бусева-Давыдова И.Л. Народная икона: к определению предмета // Вестник РГНФ. № 3. 2000. С. 216-226.

57. Бусева-Давыдова И.Л. Русский иконостас XVII века: генезис типа и итоги эволюции // Иконостас: происхождение, развитие, символика. М., 2000. С. 621-650, 743.

58. Бусева-Давыдова И.Л. Москва - Новый Вавилон: к вопросу о сакральных топосах // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 3: Желаемое и действительное. М., 2001. С. 49-55.

59. Бусева-Давыдова И.Л. Образ мира в иконах строгановской школы // Памяти Николая Николаевича Померанцева. Древнерусское искусство: исследования и реставрация. Сб. науч. тр. М., 2000. С. 120-122.

60. Бусева-Давыдова И.Л. Архиепископ Афанасий Холмогорский и его роль в строительстве Новодвинской крепости // От Нарвы к Ништадту: петровская Россия в годы Северной войны 1700-1721 гг.: Сб. м-лов Всерос. науч. конф., посвящ. 280-летию со дня заключения Ништадтского мира. СПб., 2001. С. 22-23.

61. Бусева-Давыдова И.Л. Москва - Новый Иерусалим: два лика одной идеи // Мир искусств. Альманах. Вып. 4. СПб., 2001. С. 86-101.

62. Бусева-Давыдова И.Л. Основные проблемы поздней русской иконы // Русская поздняя икона от XVII до начала XX столетия: Сб. ст. М., 2001. С. 1730.

63. Бусева-Давыдова И.Л. Сказание о явлении чудотворной иконы Богоматери Тихвинской: к семантике архетипа // Чудотворная икона Тихвинской Богоматери: иконография - история - почитание. Научная конференция: Санкт-Петербург - Тихвин, 24-27 октября 2001 года: Тезисы докладов. СПб., 2001. С. 4-7.

64. Бусева-Давыдова И.Л. Moscow the New Jerusalem: Myth as Reality and Reality as Myth // Rossica: International Review of Russian Culture. 2/2001. P. 1219.

65. Бусева-Давыдова И.Л. Представления о символике храма в культуре Древней Руси (по письменным источникам) // Архитектурное наследство. № 44. М, 2001. С. 3-18.

66. Бусева-Давыдова И.Л. «Старое» и «новое» как категории русской культуры XVII века // Искусствознание. 1/02: Журнал по истории и теории искусства. М, 2002. С. 204-219.

67. Бусева-Давыдова И.Л. Икона «Св. Медост патриарх Иерусалимский» из коллекции В.А. Бондаренко // Мир житий: Сборник материалов конференции (Москва, 3-5 октября 2001 г.). М., 2002. С. 239-245.

68. Бусева-Давыдова И.Л. Ярославские и костромские иконы из коллекции В.А. Бондаренко // VI Научные чтения памяти Ирины Петровны Болотцевой (1944-1995): Сб. ст. Ярославль, 2002. С. 48-61.

69. Бусева-Давыдова И.Л. Н.Г. Первухин как исследователь ярославской церкви Ильи Пророка и русского искусства XVII века // Первухин Н.Г. Церковь Ильи Пророка в Ярославле [репринт]. Ярославль, 2002. С. 123-142.

70. Бусева-Давыдова И.Л. К проблеме канона в православном искусстве // Искусствознание. 2/02: Журнал по истории и теории искусства. М., 2002. С. 269-278.

71. Бусева-Давыдова И.Л. Тяжба о «Болдвиновом дворе»: история из жизни московских иноземцев XVII века // Западноевропейские специалисты в России XV-XVII веков: Тезисы докладов научной конференции (Москва, 2425 сентября 2002 года). М., 2002. С. 8-10.

72. Бусева-Давыдова И.Л. «Апофеоз меча»: к интерпретации одной из фресок церкви Ильи Пророка в Ярославле // VII научные чтения памяти И.П. Бо-лотцевой (1944-1995): Сб. ст. Ярославль, 2003. С. 12-20.

73. Бусева-Давыдова И.Л. Житие Юлиании Лазаревской: опыт интерпретации // Уваровские чтения - V. Муром. 14-16 мая 2002 г. Муром, 2003. С. 106-109.

74. Бусева-Давыдова И.Л. О так называемом запрете шатровых храмов патриархом Никоном // Патриарх Никон и его время: Сб. науч. тр. М., 2004. Труды ГИМ. Вып. 139. С. 314-322.

75. Бусева-Давыдова И.Л. «Богоматерь Неопалимая купина»: к вопросу о смысле иконографии // VIII Научные чтения памяти Ирины Петровны Бо-лотцевой (1944-1995): Сб. ст. Ярославль, 2004. С. 18-30.

76. Бусева-Давыдова И.Л. Корона в русском искусстве XVII века: к вопросу о генезисе и семантике // Искусствознание. 2/04: Журнал по истории и теории искусств. М., 2004. С. 249-263.

77. Бусева-Давыдова И.Л. Античность в русской художественной культуре XVII в. // Мир Кондакова: Публикации. Статьи. Каталог выставки. М., 2004. С. 306-331.

78. Бусева-Давыдова И.Л. К проблеме канона в православном храмостроении // Христианское зодчество: Новые материалы и исследования. М., 2004. С. 63-72.

79. Бусева-Давыдова И.Л. К вопросу об иконографии «истинной Смоленской» // Иконографические новации и традиция в русском искусстве XVI века: Тезисы докладов науч. конф. 17-18 ноября 2004 г. М., 2004. С. 6.

80. Бусева-Давыдова И.Л. Новооткрытые иконы преп. Сергия Радонежского из частных собраний // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России: IV Международная научная конференция. Тезисы докладов. 29 сентября - 1 октября 2004 г. Сергиев Посад, 2004. С. 37-40.

81. Бусева-Давыдова И.Л. О датировке и атрибуции произведений иконописи по второстепенным деталям изображения // Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства: Материалы VIII Научной конференции 25 ноября - 27 ноября 2002 г., Москва. М., 2004. С. 29-32.

Подписано в печать 10.03.2005 г. Формат 60x90,1/16. Объем 3,0 п.л. Тираж 130 экз. Заказ №107

Отпечатано в ООО "Фирма Блок" 107140, г. Москва, ул. Краснопрудная, вл.13. т. 264-30-73 www.blok01 centre.narod.ru Изготовление брошюр, авторефератов, печать и переплет диссертаций.

t I- V

/ L *• «

/ SV u. .

I 3 ^ * T Í

I 4' i •£ £

2 2 MAP 2005

МЧ/ 352

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора искусствоведения Давыдова, Ирина Леонидовна

ВВЕДЕНИЕ

Историографический очерк основных проблем русской художественной культуры XVII в.

ГЛАВАI

СТАРОЕ И НОВОЕ КАК ОСНОВОПОЛАГАЮЩАЯ

ОППОЗИЦИЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ XVII в.

Старое и новое в христианском средневековье.

Старое и новое в традиционной культуре.

Средневековые представления о старости и молодости: мудрость и неразумие.

Средневековые представления о старости и молодости: зрелость и незрелость.

Эстетика старости.

Старое и новое: сакральность и эсхатологизм.

Старое как истинное, новизна как старина.

Оправдание молодости и новизны в XVII в.

Традиционализм в архитектуре «послесмутного» времени.

Традиционализм в живописи «послесмутного» времени.

Вызревание новых тенденций в искусстве XVII в.

Новые жанры в литературе и искусстве: биография и автобиография.

Становление личности в русском обществе XVII в. и предпосылки возникновения портрета.

Генезис русского портрета.

Специфика русской «парсуны».

Личностное начало в архитектуре.

Новый вид искусства: круглая скульптура.

Новое понимание пространства.

Новое восприятие цвета.

Новый смысл старых мотивов.

ГЛАВА II.

СВОЕ И ЧУЖОЕ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ XVII в.

Свое и чужое как архетипическая культурная оппозиция.

Признаки чужака: язык.

Признаки чужака: обычаи.

Признаки чужака: пища.

Признаки чужака: одежда.

Признаки чужака: внешность.

Чужой как нечеловек.

Отношение к «немцам».

Отношение к грекам.

Изменение отношения к иностранцам в XVII в.: конвергенция и ассимиляция.

Изменение отношения к иностранцам в XVII в.: «царь-чужеземец».

Иноземные заимствования в языке, одежде, внешнем облике и быте русских людей XVII в.

Виды контактов с европейской культурой: приезд мастеров (архитектура).

Виды контактов с европейской культурой: приезд мастеров (резьба).

Виды контактов с европейской культурой: привоз образцов изобразительное искусство).

Виды контактов с европейской культурой: поездки за рубеж.

Греческий Восток и латинский Запад: удельный вес влияний.

Художественный идеал в восприятии русских путешественников.

Античное наследие в Древней Руси: чужое и адаптированное.

Воцерковление античности» в XVII в.

Античность в контексте идеологии власти.

Античность как язык европейской культуры.

Представления об античном искусстве в России XVII в.

Вторичная рецепция античных образов в русском искусстве XVII в.

ГЛАВА III

САКРАЛЬНОЕ И ПРОФАННОЕ НА РУСИ В XVII в.

Общие понятия о сакральном и профанном.

Двоеверие» как реальное христианство.

Заговор и молитва.

Нравоучительная литература XVII в.

Религиозность русского общества XVII в.

Неполезное чтение» в контексте русской религиозности XVII в.

Специфика религиозности русского общества XVII в.

Влияние «новой религиозности» на искусство XVII в.: иконография.

Влияние «новой религиозности» на искусство XVII в.: авторские подписи.

Влияние «новой религиозности» на искусство XVII в.: архитектура.

Влияние «новой религиозности» на искусство XVII в.: повествовательность живописи.

Влияние «новой религиозности» на искусство XVII в.: живоподобие» и со-чувствие.

Влияние «новой религиозности» на искусство XVII в.: воцерковление мира».

Святая Русь: истоки понятия.

Святая Русь: обоснование понятия (вера и храм).

Святая Русь: обоснование понятия (монастыри и ландшафт).

Святая Русь: обоснование понятия (иконы, кресты, крестные ходы).

Святая Русь: обоснование понятия (явления святых).

Священный град: Москва - Новый Иерусалим.

Царствующий град: Москва - Новый Вавилон.

ГЛАВА IV

НАРОДНОЕ И ЭЛИТАРНОЕ В КУЛЬТУРЕ XVII в.

Структура общества в Древней Руси.336.

Принцип иерархии в общественных отношениях: презумпция места.

Принцип иерархии в общественных отношениях: народный монархизм.340 «Элитарное» и «народное» в древнерусском искусстве.

Народная икона.

Икона на рези» в народном восприятии.

Генеалогия «языческих» мотивов в народном искусстве.

Сакрализация монарха.

Царственность» в народной культуре.

Царственность» в искусстве XVII в. (резьба иконостасов).

Царственность» в искусстве XVII в. (архитектура).

Пути и ареалы распространения «царственных» форм (архитектура).

Пути и ареалы распространения «царственных» форм (живопись).

Царь Царем и Царица Небесная: «царственность» в иконографии иконописи.

Золото в искусстве XVII в.

Богатство как эстетическая категория в русской культуре XVII в.

Фольклорный компонент в искусстве XVII в.

Введение диссертации2005 год, автореферат по искусствоведению, Давыдова, Ирина Леонидовна

ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ОСНОВНЫХ ПРОБЛЕМ РУССКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ XVII в.

Историография русской художественной культуры XVII в. достаточно обширна. Хотя обобщающих работ по проблемам культуры этого периода весьма немного - основные принадлежат Б.И. Краснобаеву, A.M. Панченко, Ю.М. Лотману, Б.А. Успенскому, В.М. Живову, Л.А. Черной (Краснобаев 1978, 1983; Панченко 1984; Лотман, Успенский 1996; Живов, Успенский, ® 1984, 1996; Успенский 1984, 1996а,б; Черная 1999), - отдельным видам и жанрам искусства XVII в. посвящены многие десятки книг и статей. Число же исследований по конкретным памятникам этой эпохи измеряется уже сотнями. Обзор всей подобной литературы не является целью данного историографического введения. Мы специально останавливаемся лишь на тех трудах, которые заложили традицию той или иной трактовки интересующих нас вопросов или содержат развернутые суждения по поводу общей проблематики художественной культуры XVII в. Многочисленные работы фактографического плана будут привлекаться по мере надобности в основных главах диссертации.

Переломный характер эпохи, ставшей для России своеобразным мос-# том между средневековьем и Новым временем, осознавался уже интроспективно - самим русским обществом XVII столетия. Конфликт старого и нового, постепенное вытеснение старых устоев, нарушение традиционного чина и уклада особенно остро ощутили раскольники, резко восставшие против ненавистных «новизн». «Старая вера» стала для них формой борьбы за сохранение не только религиозной, но и нравственной и бытовой традиции (Гудзий 1966, с. 465). По словам A.C. Архангельского, «когда началось. исправление /книг/, масса инстинктивно почувствовала, что исправление это может быть началом другого, более радикального изменения всей той стари-ф ны, которая до тех пор признавалась непогрешимой» (Архангельский 1884, с. 12). «Ид еже святии положиша что, то тут и лежи. Ид еже что, хотя малое, переменит, да будет проклят» - писал, отвергая новации своего времени, в одном из своих посланий протопоп Аввакум (Житие Аввакума 1991, с. 132).

Основополагающее значение антиномии старого и нового для XVII в. было очевидно для всех авторов, занимавшихся этим периодом. Не случайно в ряде работ слова «новшества», «новые», «новое» вынесены в заголовок (напр.: Протасов 1912; Русское государство 1961; Новые черты 1976; Демин 1977; Брайцева 1978). Общим местом стали утверждения типа: «В XVII в. в искусстве происходила напряженная борьба направлений - передового и отсталого, - борьба новаторов и защитников старины» (История русского искусства 1959, с. 465).

Четко осознавалось и промежуточное положение XVII столетия между культурой средневековья и культурой нового времени: «XVII в. является перед нами эпохой, когда сводились итоги шестисотлетней предшествующей народной жизни и начались первые основания нового будущего существования, будущих "новшеств". В самих стенах старого здания, во многих местах уже обрушивавшегося, отчасти же еще здорового и крепкого, - воздвигалось новое, которое неминуемо должно было задавить прежнее» (Архангельский 18846, с. 1-2).

Однако автор этих слов обоснованно предупреждал: «Переходные эпохи особенно трудны для изучения. Они поражают историка своей сложностью, запутанностью, неустойчивостью. Историк долго не может разобраться среди того хаоса, который его окружает: старое быстро смешивается с новым, пришлые начала сливаются или борются с прежними, туземными, -все это так перепутывается. что разобрать исходные нити того и другого, указать их взаимное отношение делается иногда прямо невозможным. Обращаясь к подобным эпохам, историк должен превращаться в римского Януса: изучая переходную эпоху, он должен одновременно смотреть и назад и вперед» (там же, с. 2).

Далеко не все писавшие о XVII в. воспользовались приведенным советом. Культура этой эпохи нередко воспринималась недиалектично: или только как завершение старого этапа, или лишь как преддверие нового. В зависимости от избранной точки зрения исследователи видели в своем предмете те черты, которые соответствовали их концепции, считая противоположные тенденции несущественными. Принятая исходная позиция влияла и на оценку искусства XVII столетия. Так, A.M. Павлинов, считавший архитектуру XVII в. завершением древнерусского зодчества, назвал это время «периодом упадка» (Павлинов 1894); отрицательно оценивали живопись XVII в. П.П. Муратов и H.H. Пунин (Муратов 1913; Муратов 1915), И.Э. Грабарь (Грабарь 1915), а фразы об «утрате большого стиля, глубины образных характеристик, отсутствии в живописи XVII в. выразительности и духовной напряженности, свойственной произведениям XI-XV веков» (Древнерусское искусство 1964, с. 7) до сих пор иногда встречаются в научной литературе.

Ф.И. Буслаев, напротив, рассматривал иконопись XVII в. как начало нового этапа и вершину развития русского иконописного искусства, так как она «обнаружила решительное стремление к усовершенствованию, на основании ее собственных элементов» (Буслаев 1908, с. 165). Исследователи XX столетия Б.В. Михайловский и Б.И. Пуришев, проследившие зарождение новых черт в монументальной живописи XVII столетия, противопоставили ее старому «религиозно настроенному» искусству и в этом плане высоко оценили ее идейные и художественные качества, способствовавшие формированию русской живописи нового времени (Михайловский, Пуришев 1941, с. 146-148).

Вероятно, искусство XVII в. следует оценивать исходя из тех идейных и художественных задач, которые ставила перед ним эта непростая эпоха. Понятно, что такие задачи отличались от проблем, встававших перед мастерами как двумястами годами ранее, так и - тем более - тремя веками позже. Анализ памятников искусства XVII столетия и письменных источников свидетельствует, что уровень художественного сознания этого времени был полностью адекватен мировоззрению русского общества XVII в. Эстетическое и идеологическое восприятие произведений искусства этого периода являлось изоморфным восприятию, допустим, памятников XV в. в ту эпоху, когда они создавались. Таким образом, если не модернизировать критерии оценки, следует признать, что искусство XVII в. удовлетворяло потребностям, ради которых оно создавалось, и равно не заслуживает как упреков в «утрате высоких ценностей», так и похвал за «торжество светского начала».

Переходный характер исторического периода наложил сильнейший отпечаток на искусство XVII в. Можно согласиться с тем, что «в этом искусстве еще не было реалистического обобщения (к которому пришел развитой итальянский Ренессанс), и уже не было идеалистического обобщения старого. искусства» (там же, с. 130). В.Н. Нечаев, исследовавший приемы построения пространства в русской живописи XVII в. и убедившийся в их ком-промиссности, назвал XVII столетие эпохой «художественного двоеверия» (Нечаев 1929, с. 60). Историки архитектуры отмечали традиционность композиции многих зданий XVII в. и новизну их декора (Красовский 1911, с. 382). Но не следует забывать, что для современников подобные художественные решения выглядели цельными и непротиворечивыми.

Поскольку мысль о переходности русской культуры XVII в. достаточно прочно утвердилась в историографии еще прошлого столетия, естественно возникло желание определить специфику этого перехода, исходя из категорий, выработанных применительно к культуре Западной Европы. Такой подход надо признать оправданным уже потому, что именно начиная с XVII в. открыто выявилась общность культуры и искусства Руси и Европы, а в XVIII столетии русская культура стала одним из национальных вариантов общеевропейской.

Но предложенные разными исследователями варианты локализации русской культуры XVII в. на европейской «культурной шкале» оказались существенно различными. При том что все авторы отождествляли «старое» в культуре XVII в. со средневековым, характер «нового» вызвал общую полемику. Русское искусство XVII в. в зависимости от позиции ученого сопоставлялось то с барокко (Барокко 1926; Шмит 1929), то с маньеризмом (Виппер 1978), то с Ренессансом (Иоффе 1944; подробнее см.: Бусева-Давыдова 1990а).

Главной причиной разногласий, очевидно, являлось отсутствие изначального определения предмета спора. Большая часть исследователей сужала свой объект, говоря только об искусстве XVII в. и о стиле этого искусства, т.е. о его формальных качествах. Те же относительно немногочисленные авторы, которые во главу угла поставили определение исторической эпохи, справедливо считая культуру и искусство производным от нее, пришли к достаточно единообразным выводам. Первенство здесь принадлежит Н.В. Султанову, сказавшему, что «в России в это время замечается то же явление, которое мы видим на Западе двести-полтораста лет ранее, т.е. в эпоху т. н.

Смешанного стиля, когда сооружения готические по своей основе облеплялись деталями стиля Возрождения» (Султанов 1897, с. 38).

Позднее Б.В. Михайловский и Б.И. Пуришев конкретизировали и развили сходную мысль применительно к живописи XVII столетия: «Русская живопись XVII в. обозначила в истории русского искусства степень развития, подобную той, которую в истории итальянского искусства ознаменовал ранний ренессанс конца треченто - половины кватроченто. Русское искусство XVII в. в своей основной струе созвучно в известной мере искусству раннего западного Ренессанса» (Михайловский, Пуришев 1941, с. 144, 146). Аналогичную точку зрения высказал И. Иоффе (Иоффе 1944), хотя в части анализа фактического материала его статья по убедительности и глубине явно уступает книге вышеуказанных авторов.

Достаточно определенно о ренессансных чертах русской архитектуры XVII в. писал Е.В. Михайловский, истолковывавший, например, появление сомкнутого свода в культовом зодчестве как «создание характерного внутреннего пространства Ренессанса» (Михайловский 1948, прил., с. 11). Н.Ф. Гуляницкий, развивая эту тему, смог заключить, что «ренессансные черты проявились не только в рамках традиционных форм, но и в новых формальных признаках, говорящих о все усиливающихся связях с европейским ренессансом, с его каноническими ордерными формами» (Гуляницкий 1978, с. 29).

Действительно, вряд ли возможно отрицать, что на рубеже ХУИ-ХУШ столетий Россия проходила ту стадию культурного развития, которую Европа миновала на стыке поздней готики и раннего Ренессанса. Стадиальное соответствие привело к возникновению в русском искусстве XVII в. явлений, типологически свойственных искусству любой европейской страны переходного времени: это распространение центрических композиций в архитектуре, прямой перспективы в живописи, появление портретного жанра (а на Руси - еще и круглой скульптуры как самостоятельного вида искусства). Небезынтересно, что даже в области технологии иконописи прослеживается связь не с приемами западноевропейской живописи XVII в., а с колористическими экспериментами Ренессанса: «широкое использование разнообразных баканов [органических цветных пигментов. - И.Д.] делает русскую икону этого периода похожей не на масляную европейскую живопись XVII

XVIII вв., а скорее на итальянскую темперную живопись XIII-XV вв.» (Голиков и др. 1999, с. 30).

Однако «ренессансность» русской культуры XVII столетия оказалась скрытой от многих исследователей, руководствовавшихся только формально-стилистическими критериями. В связи с этим Д.С. Лихачев предупреждал: «XVII в. в России принял на себя функцию эпохи Возрождения, но принял в особых условиях и в сложных обстоятельствах, а потому и сам был «особым», неузнанным в своем значении» (Лихачев 1973, с. 139).

Неузнанность» эпохи объяснялась тем, что переход от средневековья к Новому времени в России происходил значительно позже, чем в Западной Европе, где к тому времени господствовало барокко. Можно смело утверждать вслед за Ф.И. Буслаевым, что «вовсе никакого понятия не мог русский мастер иметь о различных стилях западного искусства; .но во всем, что ни доносилось к нему с Запада, чувствовалось ему новое, освежительное благоухание красоты» (Буслаев 1861 ж, с. 403). Русские художники и русские заказчики XVII в. ориентировались на новый тип европейской культуры в целом, независимо от ее конкретных стилевых характеристик. Это обусловило широкое проникновение в русское искусство элементов европейского барокко, но, по точному наблюдению Д.С. Лихачева, «пришедшее к нам при посредстве польско-украинско-белорусского влияния барокко приняло на себя функции ренессанса, сильно изменившись и приобретя отечественные формы и отечественное содержание. Роль барочных элементов, мотивов и произведений была в России по существу не барочной.» (Лихачев 1973, с. 211).

Проблема «старого» и «нового» в русском искусстве XVII в. изучалась и более конкретно - на уровне отдельных видов и жанров искусства и даже отдельных памятников. Существуют капитальные труды, посвященные литературе переходного времени и становлению русского театра, где авторы высказывали свою точку зрения на этот вопрос (см., напр.: Панченко 1973, с. 280; Робинсон 1974, с. 408; Демин 1976; Архангельский 1884а, с. 42; Московский театр 1914, с. 192; Всеволодский-Гернгросс 1977, с. 485). Новые черты в музыке XVII в. отмечали Н. Финдейзен, A.B. Преображенский, в философии - О.В. Трахтенберг, В.В. Аржанухин, М.Н. Громов, в эстетике -Г.Д. Филимонов, Л.А. Успенский, В.В. Бычков и др. (см.: Финдейзен 1928, с. 103; Преображенский 1915; Трахтенберг 1951; Аржанухин 1987; Громов,

Козлов 1990, с. 208-288; Филимонов 1873; Успенский 1971; Баженова 1973; Салтыков 1974; Бычков 1992).

В архитектуроведении появление новых композиций, нового декора и новых решений внутреннего пространства в типологическом плане ранее всего рассмотрел М.В. Красовский (Красовский 1911, с. 191-428). А.И. Некрасов дополнил своего предшественника некоторыми частными, но достаточно интересными наблюдениями и предложил собственное объяснение генезиса этих новых черт (влияние традиций жилого деревянного зодчества) (Некрасов 1936, с. 300-302, 306). Вслед за ним А.Г. Чиняков четко разделил два периода развития русской архитектуры XVII в. и перечислил особенности каждого из них. По его мнению, «если архитектуре середины столетия были особенно присущи асимметрия плана и сложность композиции, разнообразие и предельная насыщенность декоративными деталями. трактовка стены здания как живописного ковра, то новое художественное целое конца XVII в. отличается предельной ясностью композиции, строгой симметрией фасадов и планов, стандартностью белокаменных деталей» (Чиняков 1954, с. 13). В области жилого зодчества ценные наблюдения были сделаны A.A. Ти-цем (в частности, прослежена эволюция хоромного типа в дворцовый; Тиц 1966).

Новые черты в живописи XVII столетия стали объектом тщательного анализа в книге Б.В. Михайловского и Б.И. Пуришева. Констатация ими таких качеств, как «новый гуманизм», повышенная динамика, стремление к широкому охвату действительности, появление новых мотивов, изменение трактовки пространства позволяют провести аналогию с архитектурой и обоснованно говорить о синтезе искусств применительно к XVII в. (Михайловский, Пуришев 1941). Те же тенденции отразились и в прикладном искусстве, где они преломлялись в зависимости от свойств используемой материальной основы. В ювелирном деле появляются новые типологии и новые способы украшения изделий (Постникова-Лосева 1974, Игошев 1997), в шитье - попытки передать фактуру и объем (Якунина 1955; Силкин 2002), в декоративной резьбе - новый тип орнаментов (Соболев 1934), в производстве мебели и посуды - новые типы изделий (Русское декоративное искусство 1962).

Новое в XVII в., как правило, восходит к иноземным истокам, что также осознавалось современниками. «Ох, ох, бедныя! Русь, чего-то тебе захотел ося немецких поступов и обычаев», - сокрушенно заметил в одной из ® своих учительных бесед протопоп Аввакум (Житие Аввакума 1990, с. 254).

Обращение к иностранным - в первую очередь западным - образцам легко объясняется, исходя из характера и потребностей переходной эпохи. Как указывал В.О. Ключевский, «и прежде, в XV-XVI вв., Россия была знакома с Западной Европой, вела с ней кой-какие дела, дипломатические и торговые, заимствовала плоды ее просвещения, призывала ее художников, мастеров, врачей, военных людей. Это было общение, а не влияние. Влияние наступает, когда общество, его воспринимающее, начинает сознавать превосходство среды или культуры влияющей и необходимость у нее учиться. заимствуя у ® нее не только житейские удобства, но и самые основы житейского порядка, взгляды, понятия, обычаи, общественные отношения. Такие признаки появляются у нас в отношении к Западной Европе только с XVII в.» (Ключевский 1923, с. 324).

В результате «к исходу XVII в. в Москве иноземный элемент расцвел уже пышным цветом, и то, что было в первой половине века несмелым опытом, превратилось в привычный обиход» (Платонов 1925, с. 124). Литературоведы отмечают широкую популярность у русских читателей переводной литературы (Соболевский 1903; Орлов 1934; Державина 1962; Державина 1965), музыковеды относят многие новшества в русской музыке XVII столетия на счет западной традиции (Преображенский 1921); русский театр цели-# ком строился по западному образцу. В архитектуре влияние Запада ярче всего сказывалось в декоре зданий, что и было отмечено еще дореволюционными исследователями. Б. Дунаев писал: «Волна чужеземного влияния. вдохновила наших зодчих на создание дивных памятников. Памятники эти, являясь результатом борьбы двух начал: старого русского зодчества с западным, сохранили в основе своих композиций зданий самобытные начала, а декорировку, ее роскошь и художественность заимствовали у зарубежного искусства» (Дунаев 1915, с. 10).

Иностранное влияние чувствовалось в зодчестве XVII в. настолько яв-ф но, что А. Суслов счел строгановскую Рождественскую церковь в Нижнем

Новгороде постройкой иностранного мастера, а Ф.Ф. Горностаев приписал немцам» Теремной и Потешный дворцы Московского Кремля (Горностаев 1913). Устойчивой традицией стало приписывание иноземным архитекторам - итальянцам или шведам - церкви Знамения Богоматери в Дубровицах (Красовский 1910; Некрасов 1936).

В историографии живописи термин «фряжское письмо» (в узком смысле слова итальянское, в более широком значении - ориентирующееся на новоевропейское) вошел в употребление еще в XVII в. По замечанию И.Э. Грабаря, «уже строгановские мастера. были в значительной степени заражены фряжским духом, и с этого времени редкая русская икона вполне свободна от влияния западных форм» (Грабарь 1910). Этой самоочевидной точки зрения придерживались практически все исследователи живописи XVII столетия. Полемика между ними шла лишь по поводу определения большей или меньшей доли «фрязи» в живописи XVII в. в целом или в творчестве отдельных мастеров (Нечаев 1927; Сычев 1928), но никто не подвергал сомнению само наличие иноземных заимствований.

То же молено сказать и о значительной части историографии архитектуры. Так, A.M. Павлинов, считая маловероятным участие иностранных мастеров в постройках Ярославля, тем не менее видел влияние Запада в применении полихромных изразцов и в резьбе внутри храмов (Павлинов 1892, с. 16). Авторы сборника «Барокко в России» (Барокко 1926), по-разному решая вопрос о стиле русской архитектуры XVII в., единодушно отмечали в ней формы, восходящие к западноевропейским.

Тезис о связи русской архитектуры XVII в. с западноевропейской был пересмотрен в период борьбы с космополитизмом. А.Г. Чиняков доказывал тогда, что «мы не найдем в Западной Европе ничего похожего на сооружения "московского барокко", хотя, противореча себе, и оговаривался, что «в последнем можно обнаружить много элементов западной барочной архитектуры» (Чиняков 1952, с. 209). Категоричнее высказался М.А. Ильин по поводу Сухаревой башни: «Лишь чисто внешнее сходство с западноевропейскими зданиями ратуш заставило некоторых авторов необдуманно сделать в корне неправильный вывод о якобы немецком происхождении ее общей архитектурной композиции. Сухарева башня вплоть до последних деталей является произведением чисто русским» (Ильин 1954а, с. 100).

На материале живописи столь же безапелляционно отрицать воздействие западных источников было невозможно после статьи Е.П. Сачавец-Федорович «Ярославские стенописи и Библия Пискатора», вышедшей в 1929 г. Автор доказала, что ярославские иконописцы широко использовали в качестве образца иллюстрированную библию, изданную в 1650 г. голландским гравером и издателем Н. Фишером (Пискатором) (Сачавец-Федорович 1929). Сопоставление западных оригиналов и русских копий было настолько показательно, что опровергнуть этот факт не представлялось возможным. Однако реальный масштаб и характер использования западноевропейских гравюр русскими мастерами оставались невыявленными, влияние гравированных оригиналов на русскую иконопись представлялось очень ограниченным и локальным. Считалось также, что «живописцы XVII в. вносили в художественную трактовку библейских сюжетов черты национальной самобытности, оживляя их характерными бытовыми деталями, почерпнутыми из русской действительности и претворенными в художественные образы силой творческого воображения» (Некрасова 1964, с. 99), а гравюры фигурировали «лишь в качестве мотивов самого общего порядка», из которых русский художник создавал совершенно новые композиции (Брюсова 1984, с. 98). Неточность подобных представлений стала очевидной лишь в последнее время, когда удалось выявить, помимо ранее известной Библии Пискатора, еще пять сборников гравюр такого рода, применявшихся русскими живописцами XVII столетия (Бусева-Давыдова 1979, 1993). Обнаружилось также, что сфера употребления этих гравюр была чрезвычайно широкой: с использованием западных оригиналов написаны, например, практически все крупные фресковые циклы второй половины XVII в. Кроме западноевропейской иконографии, русские художники усваивали из гравюр способы построения пространства, моделировки объема, т.е. приемы искусства Нового времени.

Сильно затронуто было западными влияниями и прикладное искусство (Веретенников 1908). Его роль в художественной культуре XVII в. была особенно важной, так как «православная церковь, тщательно ограждавшая себя от уступок инославным, особенно - католическим формам ритуала, боровшаяся против. нарушений традиций в иконописи, меньше обращала внимания на выдержанность "православной" религиозной идеологии в других категориях культовых принадлежностей, где новшества иноземного порядка казались. менее опасными» (Левинсон 1941, с. 126). Это обеспечило возможность перенесения на Русь во второй половине XVII столетия целых отраслей декоративно-прикладного искусства (полихромные изразцы, высокорельефная «флемская», т.е. фламандская, резьба, роспись по эмали) с присущей им иконографией, практически не отличающейся от общеевропейской.

Не остался без внимания вопрос о путях проникновения в Россию XVII в. европейской культуры. Этой проблеме специально посвящена работа Н.Д. Чечулина «К вопросу о распространении в Московском государстве иностранных влияний» (М., 1902; см. также: Евангулова 1974; Евсина 1975). Такими путями были (1) приезд на Русь иноземцев; (2) поездки русских людей за рубеж; (3) использование иностранных источников - книг, чертежей, гравюр; (4) привоз произведений искусства. Н.Д. Чечулин отмечал также особую роль переселения на русские земли выходцев с восточных территорий Речи Посполитой после войны 1655-1656 гг. Эти переселенцы «явились проводниками в глубь народных масс. той, так сказать, привычки к иноземному, которую, по нашему мнению, надо предполагать в массе русского народа более значительной, чем ее предполагают обыкновенно» (Чечулин 1902, с. 8). Д.В. Цветаев обратил внимание на другую категорию иноземцев - служилых людей, принявших на Руси православие и ассимилировавшихся с местным населением. По его мнению, «перекрещенцы, несомненно, прививали русским и свои социальные и другие понятия; их тип, внутренний и внешний, оставлял следы в их потомстве» (Цветаев 1890, с. 405). Важное значение для сближения с Западом имело и само существование иноземных слобод - оазисов западной культуры на русской почве - в крупных торговых центрах России XVII в. (Ковригина 1998).

Нельзя недооценивать и роль иноземных мастеров, приглашаемых в Россию к царскому двору. Действительно, «вопреки общепринятому мнению о нетерпимости древнерусского человека к иноверцам, при Алексее Михайловиче иностранные художники и мастера разных национальностей и вероисповеданий работали в Оружейной палате вместе с православными русскими и руководили ими в искусстве» (Успенский 1914а, с. 57). И хотя можно не соглашаться полностью с утверждением, что «главными виновниками изменения в направлении русского искусства были иностранные художники, служившие в то время при московском дворе» (там же, с. 56), нельзя игнорировать их вклад в становление, например, русского портрета или в развитие декоративно-прикладного искусства. Достаточно сказать, что в последней трети XVII в. в штате живописной мастерской Оружейной палаты состояло около 20 выходцев из западных земель (Павленко 1998, с. 200-201), а во второй половине XVII в. около четверти царских ювелиров были иноземцами - англичанами, голландцами, шведами, немцами, французами (Троицкий 1928, 1930). Иноземные резчики Оружейной палаты, в отличие от их русских собратьев, «умели знаменить сами, знали разнородную резьбу и столярство, хорошо умели обращаться с инструментами, до тех пор неизвестными русским. словом, это были более развитые и технически опытные мастера, чем русские резчики» (Соболев 1934, с. 77). Учитывая, что по условиям контракта западные специалисты должны были обучать русских учеников, следует признать их влияние на русское искусство XVII в. достаточно значительным.

Немаловажным было также использование западноевропейских гравюр, о которых применительно к живописи говорилось выше. Но в русских библиотеках имелись и архитектурные увражи. «Наличие гравюр и архитектурных книг в обиходе русских зодчих этого времени, несомненно, сделало возможным привлечение западноевропейских архитектурных форм, преимущественно голландских, для решения всех архитектурных задач, которые в таком большом числе вставали перед русскими мастерами» (Ильин 1966, с. 243). Были в обиходе и сборники гравюр, функционировавшие в качестве образцов для резчиков и ювелиров (Белокуров 1906). Чрезвычайно интересно, что западные гравюры вошли в арсенал народного искусства, перейдя в лубок (Сакович 1983, 1984).

Привоз иноземных товаров также нельзя сбрасывать со счетов, особенно если речь идет о распространении европейской культуры в массе русского народа. «Заграничные вещи не сосредотачивались среди одного московского населения или среди высших слоев общества. Они направлялись во все местности государства, попадая в самые дальние углы его. Московское государство было прямо насыщено иностранными товарами. Русский человек был окружен ими: он одевается в иностранные материи, ест и пьет из иностранной посуды. пишет на немецкой бумаге и т.д. и т.д. Имея дело постоянно, в ежедневном обиходе с этими предметами, он сживается с ними, они становятся для него насущной необходимостью, и он, видимо, даже не замечает их чужестранного происхождения» (Бакланова 1928, 114-115). Особенно важен был этот путь проникновения иноземных влияний для декоративно-прикладного искусства.

Европейские новшества в XVII в. приходили на Русь не только из Западной Европы. Посредником между Россией и западным миром в это время успешно выступали православные, но адаптировавшие многие формы католической культуры Украина и Белоруссия. Работы К.В. Харламповича и Л.С. Абецедарского (Харлампович 1914, Абецедарский 1978) позволяют достаточно полно представить характер и объем русско-украинско-белорусских связей в XVII столетии (см. также: Ильин 19546, Михайловский 1968, Бусе-ва-Давыдова 1995, Высоцкая 2003). Ф.Ф. Горностаев находил в русской архитектуре XVII в. явные следы влияния Украины: например, «проводилось. традиционное украинское трехглавие, располагаемое, вопреки московскому, с востока на запад, а также пятиглавие, располагаемое в виде креста, соответственно крестообразным планам. Сюда же нужно присовокупить. "ярус-ность"» (Горностаев 1913, с. 144).

М.А.Ильин пытался опровергнуть своего предшественника, утверждая, что «предположение о постройке храмов по образцу украинских должно было противоречить всему строю взглядов того времени. Можно было бы еще допустить возможность сооружения подобных зданий в узком кругу царских приближенных, если бы не широкий. всенародный характер и распространение новых архитектурно-художественных форм, вошедших в русское зодчество конца XVII в.» (Ильин 1966, с. 229). Этот автор настаивал на обратном влиянии зодчества Москвы на архитектуру Украины. В частности, появление барочной орнаментики на стенах украинских храмов, по его мнению, «должно быть отнесено на счет русских мастеров, приехавших для работы в Киев и на Левобережье. Здесь, на Украине, воспользовались тем, что так удачно было применено в архитектуре Москвы» (там же, с. 234). Однако в настоящее время эту точку зрения можно, вероятно, отвергнуть окончательно: появились веские доказательства влияния архитектуры Украины на формирование новых композиционных типов в русском зодчестве XVII в. Выяснилось, что центрические ярусные храмы возникли как реплика украинских церквей после того, как на Украину по заданию царя был послан «для описания церковных чертежей» мастер Оружейной палаты Карп Золотарев (см.: Бусева-Давыдова 1985).

Помимо прямых или опосредованных контактов с Западом, Россия XVII в. имела постоянные отношения с Востоком - в первую очередь греко-православным. Эти отношения стали предметом фундаментального труда Н.Ф. Каптерева (Каптерев 1914). Однако характер и значение греческого и европейского влияния для Руси были существенно различными. Pix разницу сформулировал В.О. Ключевский: «Греческое влияние было привнесено и проводилось Церковью и направлялось к религиозно-нравственным целям. Западное влияние проводилось государством и призвано было первоначально для удовлетворения его материальных потребностей, но не удержалось в этой своей сфере, как держалось греческое в своей. <.> Греческое влияние захватывало все общество, не захватывая всего человека; западное захватывало всего человека, не захватывая всего общества» (Ключевский 1923, с. 328-329). Последняя фраза в афористической форме выражает мнение В.О. Ключевского о том, что «западничеством» был захвачен сравнительно небольшой слой придворной верхушки, зато оно касалось всех сторон мировоззрения субъекта. Но в действительности и греческое и западное влияние, очевидно, не были столь антагонистичными, какими они выглядят в приведенной цитате. Греческое искусство XVI-XVII столетий само уже было затронуто влиянием Запада, причем не только на Крите, где со второй половины XV в. развивалась иконопись «in forma latina», но и на Афоне (Хатзида-кис 1974; Кондаков 1902). И даже элементы восточного искусства, традиционно бытовавшие на Руси (например, орнамент восточных тканей, воспроизводимый в шитье и набойке, украшение оружия), в XVII в. нередко вторично попадают в Россию через посредство Западной Европы, уже переработанные на своеобразный «псевдоориенталистический» лад (мотивы восточного орнамента, воспринимаемые через испанские ткани; см.: Клейн 1925). Все это наглядно свидетельствует о том, что XVII столетие для России проходит под знаком почти исключительного воздействия Запада.

Важнейшей проблемой, специфической для этого периода, следует признать проблему так называемого обмирщения - соотношения религиозных и светских элементов в культуре и искусстве. В историографии она долroe время специально не выделялась. Однако поскольку изменения в этой сфере были не менее явными, чем в остальных областях художественной жизни, коллизия мирского и церковного неоднократно затрагивалась при исследовании других аспектов русского искусства XVII в.

Концепция «обмирщения» искусства XVII столетия, т.е. утраты им религиозных начал, формировалась постепенно, начиная с XIX в. Несмотря на высказанную Ф.И. Буслаевым мысль о том, что «в древнерусском художнике пробудилась потребность красоты, естественности и природы, в какой мере эта законная потребность согласуется с глубоким религиозным чувством [выделено нами. - И.Д.], которому столь же противен грубый материализм, как и бессмысленная идеализация» (Буслаев 1861ж, с. 304), теория «обмирщения» в советский период стала общепринятой. Ею руководствовались и ее ® развивали как советские ученые, стоявшие на марксистских позициях (Покровский 1918, с. 44, 55-56), так и носители православного взгляда на икону (Успенский 1971).

Следует оговориться, что под «обмирщением» в существующей историографии понимается не вычленение отдельных областей русской художественной культуры XVII в. из первоначальной средневековой теософской целостности (что было бы в определенной мере справедливо), а вторжение светских элементов в церковное искусство. По мнению Б.В. Михайловского и Б.И. Пуришева, «живопись, в основном, и в XVII в. была вынуждена обслуживать потребности церкви, но в ней весьма ослабляется религиозная настроенность, прорывается мировоззрение, чуждое и даже враждебное цер-ф ковности, намечается процесс если не внешнего, то внутреннего высвобождения из цепей христианской религиозности» (Михайловский, Пуришев 1941, с. 98)1. Церковь же рассматривалась приверженцами «тотальной секуляризации» как препятствие на пути развития искусства, ибо она «неохотно допускала черты «живства» в искусство. Она всячески тормозила проникновение в живопись реализма, так как, в конечном счете, он мог поколебать

1 Заметим, что Б.В. Михайловский и Б.И. Пуришев впервые сформулировали многие существенные особенности русской живописи XVII в. Несмотря на устаревшую к настоящему моменту трактовку этих особенностей в контек

• сте «обмирщения» искусства, труд вышеназванных авторов остается лучшим исследованием монументальных росписей исследуемого периода. основы старого церковного мировоззрения и грозил ослаблением авторитета церкви» (История русского искусства 1959, с. 465).

Заметный вклад в концепцию «обмирщения» русского культового зодчества XVII в. внес М.А. Ильин. По его словам, «было бы неверно утверждать, что лишь в светском зодчестве могли проявиться светские воззрения. Следует иметь в виду, что "чувства массы вскормлены были исключительно религиозной пищей; поэтому, чтобы вызвать бурное движение, ее собственные интересы должны были представляться ей в религиозной одежде" (К.Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XIV, с. 675). Следовательно, и в архитектуре определенной группы храмов можно искать и находить народные светские мотивы и образы» (Ильин 1966, с. 8). Светские мотивы автор усматривает в «обращении зодчих к хоромной пространственной композиции, а также в сказочном "узорочье" внешнего убранства храма» (там же, с. 78). Впрочем, при исследовании архитектуры второй половины XVII столетия тем же автором в качестве светских называются прямо противоположные качества - например, принцип симметрии, вносящий в замысел элемент рационализма (там же, с. 220).

С «обмирщением» связывалось и «узорочье», генетически восходящее, по мнению подавляющего большинства исследователей, к деревянной народной жилой архитектуре. В результате в декоре и облике храма, по мнению сторонников «обмирщения», «храм во многом теряет те черты, которые были свойственны церковным представлениям о его облике и архитектуре» (Ильин 1966, с. 270). М.А. Некрасова писала, например, по поводу церкви Ильи Пророка в Ярославле: «В образе этого памятника нет отвлеченной идеи храма более ранних эпох, когда образ церкви, по сути, выражал идею мироздания» (Некрасова 1964, с. 92). При этом авторы не пояснили, на каких источниках они основываются, говоря о церковных представлениях или идее храма. Анализ текстов Х1-ХУ11 вв., посвященных символике храма, показывает, что эти представления носили самый общий характер и могли воплощаться в чрезвычайно различных архитектурных формах (см.: Бусева-Давыдова 1989, 20016).

В богословии концепцию «обмирщения» аргументировал Л.А. Успенский в работе, показательно названной «Искусство XVII в.: расслоение и отход от церковного образа» . Он утверждал, что «на Руси в XVII в., под воздействием западной культуры, происходит обособление культуры от Церкви, превращение ее в автономную область. До сих пор Церковь охватывала все стороны жизни, все области человеческого творчества. Теперь отдельные сферы творчества выходят за пределы Церкви, приобретают автономию» (Успенский 1997, с. 386). Из этого положения автор делал вывод о «расцер-ковлении» религиозного искусства.

Общность позиции советских ученых и представителя эмигрантских кругов объясняется, очевидно, тогдашней оценкой состояния и перспектив русского православия. Атеизация России после 1917 г. происходила достаточно решительно и приняла глобальные масштабы. Поэтому русская народная религиозность представлялась величиной, стремящейся к нулю: от религии как всеохватывающей основы жизни в Древней Руси к просветительскому «афеизму» XVIII в., народническому отрицанию Бога и, наконец, к государственному атеизму. Религия в советские времена не только официально считалась, но для большей части населения и выглядела рудиментарным явлением - «пережитком». Когда же стало ясно, что значение и потенциал религиозного мировоззрения далеко не исчерпаны, возник новый взгляд и на специфику религиозного чувства русского общества XVII столетия.

Первым исследователем, определенно заявившим об «оцерковлении жизни и человека» в XVII в., стал A.M. Панченко. В работе «Русская культура в канун петровских реформ», вышедшей первым изданием в 1984 г., этот автор отметил особое благочестие части русского общества - по словам протопопа Аввакума, «жизнь с молитвами, поклонцами и слезами». Однако, по мнению A.M. Панченко, подобный пиетизм был свойствен только узкому кружку «боголюбцев» 1640-1650-х годов, в то время как большинство населения не приняло идею оцерковленного человека, которая «противоречила общему движению к секуляризованной культуре» (Панченко 1996, с. 135). Таким образом, концепция «обмирщения» осталась действенной. Ее критический пересмотр был предпринят почти одновременно автором настоящей 2

Опубликована на русском языке в 1971 г. в Париже, в журнале «Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата» (№ 3-4). диссертации (Бусева-Давыдова 1990, 1994) и историком С.А. Вайгачевым (Вайгачев 1991, 1992). Главным основанием нового взгляда на проблему стал тезис о том, что «переходный период от Средневековья к Новому вре-♦ мени характеризовался и на западе и на востоке Европы не ослаблением религиозности масс и отдельных индивидов, но еще большим накалом религиозного чувства, ростом религиозных настроений» (Вайгачев 1992, с. 62-63). При этом сам характер религиозного чувства изменился, став более осознанным, личностным и направленным на оправдание мира и человека как сотворенных Богом и потому несущих на себе отблеск его совершенства. Близкая мысль была высказана В.Н. Топоровым: «Русский мессианизм. с определенного момента в XVII веке как бы одомашнивается, смягчается, "разгосударствливается", поворачивается лицом к человеку <.> Это на-w строение можно определить как мистико-пиетическии вариант православия, как стремление к воцерковлению всей русской жизни» (Топоров 1996, с. 375, 376).

Подобные идеи утвердились в трудах части современных исследователей. Е.А. Ермолин, например, считает, что культура XVII в. - «это культура пробуждения религиозно ориентированной и социально ангажированной творческой личности, ее мирского самоутверждения, получившего сакральную санкцию. Возникают особые отношения между человеком и Богом, основанные на взаимном доверии и своеобразной близости, - и, как следствие, реабилитируются земная жизнь, человеческая активность на мирских поприщах, общественная солидарность. Земной, тварный мир осознается как ф пространство личного и общественного действия, реализующего план повсеместной эдемизации реальности» (Ермолин 2004, с. 28). В искусстве также начинают обнаруживать не конфликт, а гармонию мирского и церковного: «Два начала, издревле противостоящие друг другу, с одной стороны, мирское, а с другой - духовное, религиозное, здесь пересекаются и объединяются так же, как объединяются. традиционные для храмового зодчества черты с дворцовой нарядностью и регулярностью палатного строения» (Лифшиц 2000, с. 161-162). Однако прежняя концепция духовной «ущербности» искусства XVII в. продолжает существовать в работах некоторых авто-ф ров, близких к конфессиональным кругам (Колпакова 2004).

Последняя проблема, рассматриваемая в диссертации, - взаимоотношения народного и элитарного слоев в художественной культуре XVII в. Понятие народности первоначально, в трудах И.П. Сахарова и И.М. Снеги-# рева, а затем Ф.И. Буслаева, распространялось на все искусство Древней Руси. При этом, по наблюдению И.Л. Кызласовой, у Ф.И. Буслаева «понятия "народность" и "национальность" сливались. в нечто единое, они были тождественны» (Кызласова 1985, с. 49). Подобный взгляд был близок славянофилам, трактовавших древнерусскую культуру как исконно народную и, следовательно, национальную, а новую, послепетровскую, - как чуждую, заимствованную, не имеющую народных корней. Революционные демократы 1860-х годов провели разграничение «народного» и «ненародного» (или антинародного) по социальному критерию. Под народной культурой стала по® ниматься в первую очередь традиционная культура крестьянства, то есть социальных низов. Это представление, закрепленное впоследствии в известном тезисе В.И. Ленина о двух культурах, определило понимание «народности» в советской историографии. «Народное» в концептуальном плане воспринималось как антитеза «антинародной» культуре верхов, которая, с одной стороны, подавляла народную культуру, а с другой - паразитировала на этой последней, питаясь ее соками. Поэтому элитарная культура средневековья признавалась лишь настолько, насколько в ней можно было обнаружить скрытые народные истоки. Так, во вступительной статье к 4-му тому «Истории русского искусства» говорилось: «В культуре 17 в. одним из самых положительных явлений следует считать то влияние, которое оказывало на ф развитие искусства творчество широких народных масс» (История русского искусства 1959, с. 36).

Не останавливаясь подробно на анализе соответствующей историографии, отметим, что основными чертами народной культуры у большинства ученых советского периода выступали ее антифеодальная и антиклерикальная направленность, а также «самобытность» по отношению к культурам Византии и Западной Европы. Все эти черты прослеживались на трех уровнях: сюжета (иконографического мотива), формы и «социальных корней». В житии Николы Чудотворца обнаруживали «тему восхождения по лестнице ф феодальной иерархии человека из низшего сословия», в сцене исцеления ослепленного сербского краля Стефана - «отчетливый намек на царский деспотизм», в изображении русских святых - борьбу народных художников с «засильем иноземной "фрязи"» (Брюсова 1984, с. 71, 81). В архитектуре и прикладном искусстве искали языческие образы исконной славянской мифо-• логии (Рыбаков 1981, 1987).

Однако в последнее время появились новые взгляды как на существо народной культуры средневековья, так и на ее взаимоотношения с культурой элитарной. Одним из первых в отечественной историографии их высказал А .Я. Гуревич (на примере Западной Европы; Гуревич 1981). Он принципиально настаивал на диалогичности двух составляющих в средневековой культуре — диалогичности, понимаемой «как присутствие одной культуры в мире, в мысли другой, и наоборот». Этот диалог не исключал и противоборства, но оно было естественным способом существования двух тенденций и ® не имело целью конечное уничтожение одной из сторон.

Несомненно, нет оснований говорить и об антиклерикальное™ народных масс: исследователи все чаще обращаются к понятию народной религиозности, которая не совпадала с официальной, но тем не менее основывалась на ней и полностью принимала существующие религиозные институты. Все более открыто утверждается идея о влиянии элитарной культуры на народную, сформулированная немецким фольклористом Г. Науманном как «gesunkenes Kulturgut» (погружение культурных ценностей; Науманн 1922). B.C. Воронов развивал сходные взгляды применительно к крестьянскому искусству в своих работах 1920-х годов, где писал: «Неисследованная толща крестьянского искусства содержит в себе ряды последовательных наслоений, ф Одни из них характеризуют древнейшую языческую культуру. другие - определяют ряд более поздних влияний. Эти наслоения проникали через воздействия иноземцев. отлагались от общения с культурой городов, возникали из подражания вышестоящим социальным классам» (Воронов 1972, с. 42). Современная фольклористика доказывает, что «по своему происхождению фольклорное богатство было в значительной степени продуктом индивидуального творчества, а отчасти также результатом усвоения культуры господствующих классов» (Свод понятий 1991, с. 137). Эти теоретические положения настоятельно побуждают к пересмотру ряда концепций, до тех пор каш завшихся едва ли не самоочевидными.

Завершая краткий предварительный обзор литературы по проблемам, затрагиваемым в диссертации, подчеркнем, что, хотя количество этой литературы довольно велико, фактически отсутствуют специальные работы, непосредственно посвященные хотя бы одной из этих проблем. Точки зрения предшествующих исследователей, как мы постарались показать в своем обзоре, весьма противоречивы, а нередко и диаметрально противоположны. Это свидетельствует, что назрела необходимость уточнить или даже пересмотреть ныне бытующие концепции на основе привлечения нового материала, пока еще не введенного в научный обиход или не получившего исчерпывающей интерпретации.

Отметим также, что до сих пор искусство XVII в. рассматривалось или само по себе, или в историческом контексте. Однако до сих пор не предпринималось попыток осмыслить его проблематику с точки зрения общекультурных архетипов и процессов, постараться понять искусство как органическую часть культуры в специфической ситуации переходной эпохи. Сейчас для такой попытки имеются все возможности: большое количество работ отечественных исследователей 1980-2000-х годов, посвященных закономерностям развития русской культуры и ее отдельным сторонам, вкупе с классическими зарубежными трудами по истории и теории культуры, позволяет обобщить этот материал и соотнести его с фактографией и проблематикой русского искусства XVII столетия.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Россия XVII века: культура и искусство в эпоху перемен"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение разнообразных источников, принадлежащих к разным сферам культуры и искусства XVII в., позволило выделить и исследовать основные проблемы этого периода. Незыблемость традиций, канонизация «старины», характерные для средневековья, в XVII столетии оказались чреваты стагнацией и кризисом культуры. В противовес этому возникло представление о допустимости и даже желательности новизны и перемен. Типологически сходная ситуация имела место в русской культуре в период принятия и распространения христианства. Безусловно, аналогия не может быть полной, поскольку крещение Руси являлось волевым актом княжеской власти, но и в том, и в другом случае общество вначале размежевалось по критерию «старого - нового», а затем определенным образом консолидировалось. Основой глубинной консолидации в обоих случаях, по нашему мнению, стала традиционная русская культура, сумевшая адаптировать как новое религиозное учение, так и многочисленные новации западноевропейского типа.

В традиционной культуре противопоставление старого и нового не является однозначно антагонистичным. «Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас», - писал Екклесиаст (Еккл. 1: 10). Новое есть вечное возвращение старого, основанное на природных ритмах (постоянный круговорот времен года). Однако верно и обратное: всякое старое, возвращаясь, становится новым. Не случайно в культурах разного типа, в том числе архаических и средневековых, отмечается новолетие - условная точка перехода старого в новое (о ее условности говорит, например, тот факт, что на Руси ее приуроченность к определенному месяцу менялась трижды). Таким образом, и традиционная, и средневековая культура потенциально допускают оправдание новизны - хотя лишь в той степени, которая не угрожает существованию культуры данного типа.

В этой связи надо отметить, что далеко не все новшества, появившиеся в художественной культуре XVII в., вызвали сопротивление со стороны приверженцев старины. Собственно говоря, исключением скорее молено считать негативную реакцию: не вызвали критики ни изменения в области храмовой архитектуры, ни западное влияние в оформлении богослужебной утвари, ни новые веяния в литературе. Выступления против новой стилистики иконописи фактически ограничиваются известным высказыванием протопопа Аввакума; в остальных случаях отвергалась католическая иконография, и то в ее особо непривычных образцах.

Одной из важных причин возникновения новшеств стал процесс становления личности в русском обществе XVII в. Понятие «личность» в науке определяется неоднозначно; мы считаем продуктивным дифференциацию терминов «личность» и «индивидуальность» на основании интроспекции. Индивидуальность - это совокупность психических и физических особенностей, а также жизненного опыта, присущих именно данному лицу и отличающих его от прочих индивидов. Индивидуальность - категория вечная и объективная, существующая независимо от сознания человека. Личность же - это индивидуальность самосознающая, осмысливающая не только свои отличия от других, но и социокультурный контекст своего существования в качестве собственного компонента. Понятие личности исторично и субъективно; ни дитя, ни человек средневековья еще не являются личностью в избранном нами значении этого термина. Личность как психологический феномен возникает на переломе от средних веков к Новому времени. На Руси этот период начался в XVII столетии и ознаменовался становлением самых «личностных» жанров - биографии и портрета.

Подспудное оправдание новизны, вызванное ускорившимися темпами общественного развития, шло рука об руку со становлением новых черт в русской художественной культуре XVII в. Трудно сказать, что следует считать первичным: появление нового вызвало представление о прогрессивности перемен или же отношение к новому как к лучшему, наметившееся в это время, стимулировало постепенное обновление культуры. Вероятно, эти две стороны одного процесса были тесно взаимосвязаны.

Новым было в первую очередь иноземное: западноевропейские страны осуществили переход к Новому времени на два - три столетия раньше и успели выработать много актуальных для русской культуры образцов. Если ранее восприятию западноевропейской культуры препятствовала четкая граница между «своим» и «чужим», то в XVII в. эта граница стала проницаемой. Вероятно, определенную роль сыграло то, что противопоставление «своего» и «чужого» не было абсолютным. «Чужой» в одном отношении мог оказаться «своим» в общности более высокого порядка. Представление об обитаемом мире в XVII столетии сильно расширилось, и русские начали осознавать себя частью Европы, носителями не только православия, но христианства вообще. «Своими», хотя и не полностью, становились иноземцы, служившие государю, а тем более их дети, родившиеся в России. Безоговорочно иноземец становился своим после крещения в православие. Процесс ассимиляции шел и в Москве, где польские и белорусские «мещане» смешивались с жителями других слобод, и на инонациональных окраинах.

Однако почти все указанные потенции существовали в Древней Руси перманентно, обширные же заимствования начались только во второй половине XVII в. Для этого чужое надо было осмыслить как лучшее, более правильное, чем свое. Но такая ситуация является небезопасной, поскольку может привести к расколу общества и возникновению комплекса национальной неполноценности со всеми малоприятными формами его изживания. В XVII столетии этого удалось успешно избежать за счет специфического механизма апробации иноземных новшеств в русской культуре.

Главными, если не исключительными потребителями иностранных новаций являлись царь (ранее - князь) и его окружение. Это было характерно для Древней Руси, начиная с принятия христианства. Однако в эпоху Ивана Грозного заимствования из искусства неправославного христианского мира, очевидно, начинают приобретать некое новое качество, поскольку они были рефлексированы и вызвали решительный протест (дело дьяка Висковатого). Русские цари из дома Романовых стали еще более толерантными к различным проявлениям европейской культуры. Как нам кажется, это объяснялось не только объективными, но и субъективными обстоятельствами. Алексей Михайлович, как и Иван Грозный, ощущал себя «природным государем», родственником едва ли не всех европейских династий. Доказательству этого был посвящен труд Лаврентия Хурелича, герольда австрийского императора, где прослеживались генеалогические связи Романовых с царствующими домами Европы. Но в то же время Романовы, в отличие от Рюриковичей, были «выборными» царями, нуждающимися в подтверждении законности своих прав. Таким подтверждением служил образ жизни, присущий всем европейским царственным особам, а в этот образ входило и искусство. Не случайно именно сфера прикладного искусства «онемечилась» ранее других: уже в

1624 г. приезжие ювелиры изготовили «коруну золоту с каменьем» для Михаила Феодоровича.

Все заимствования из области западноевропейской культуры и быта, имевшие место в XVII в., молено разделить на две группы - маркирующую и факультативную. К маркирующей относятся те заимствования, которые противоречили основополагающим признакам «своего», к факультативной — те, чужеземная природа которых была завуалирована. Заимствования первой группы связаны с языком, обычаями, внешностью (включая одежду); они представляются особенно значимыми. Показательно в этом плане изменение в исследуемый период статуса иностранных языков по отношению к русскому. Царь Алексей Михайлович не знал ни одного иностранного языка, но когда ему пришлось быть посредником между Арсением Греком и его обвинителями, он признал богоугодность изучения латыни; ее изучали старшие царевичи под руководством Симеона Полоцкого. Значение этого факта трудно переоценить: латынь была языком католического богослужения, словно воплощавшим в себе самую суть ненавистного «латинства». Царевичи учили этот язык, конечно, ради второй его ипостаси - как язык европейской учености, но нет сомнений, что именно изучение латыни царскими детьми сделало ее престижной в среде придворных. Царь Федор Алексеевич предпринял реформу русской одежды, приблизив ее к польской и украинской; либеральнее стали относиться к брадобритию. Нивелировались некоторые бытовые различия между русскими и иностранцами, касающиеся пищи и столового обихода. Употребление «чужой» пищи является весьма красноречивым свидетельством происходящих перемен: согласно архетипическим представлениям, человек есть то, что он ест (на этом зиждутся сказочные превращения -съев или выпив что-то, герой превращается в другого человека или в животное). И хотя в XVII в. пищевые запреты сохраняли силу, расширение сферы допустимой пищи, причем пищи общей с чужеземцами, прослеживается отчетливо.

Изменения в сфере искусства, очевидно, по большей части воспринимались как факультативные. Приезд зарубежных мастеров (зодчих и ювелиров) стал к тому времени уже вполне обычным для России. Использование западноевропейских гравюр в качестве образцов для иконописцев соответствовало практике употребления иконописных подлинников. Переводные литературные произведения, если они не затрагивали конфессиональную сферу, встраивались в русскую литературную или фольклорную традицию.

Но обращение к новоевропейскому, то есть иноконфессиональному, искусству не означало умаления религиозности в русском обществе XVII столетия. Наоборот, можно говорить об углублении религиозного чувства, о его более эмоциональном, личностном содержании. В сознании русских людей этого времени происходила сакрализация окружающего мира, которая отразилась в оформлении и распространении представлений о Святой Руси. На первый взгляд, сказанное противоречит несомненному обособлению светского начала в русской культуре XVII в. и наметившемуся разделению ее на конфессиональную и внеконфессиональную сферы, которое состоялось улсе в следующем столетии. Однако в действительности следует говорить не о разделении, а о расширении области культуры. Традиционные религиозные представления и ценности с окончанием средневековья не исчезли и не умалились, они по-прежнему и в том лее объеме составляли основу мировоззрения русского человека. Но при этом появился ряд новых областей, видов, жанров, содержание которых вышло за старые рамки. Так, естествознание не отменяло библейского рассказа о шести днях творения мира, но и не ограничивалось им, подобно средневековым «Шестодневам».

Следует отметить, что новые черты, появившиеся в культуре и искусстве исследуемой эпохи, в дальнейшем развивались дихотомически. Иконопись отнюдь не превратилась в живопись: живопись «отпочковалась» от иконы и начала самостоятельное развитие, а в иконописи ХУШ-Х1Х вв. продолжало существовать как традиционное направление (включая народную икону), так и «золотопробельное письмо» в стилистике царских мастеров Оружейной палаты. Парсуна не стала парадным портретом, хотя ее принципы закрепились в искусстве примитива. Так называемое «московское барокко» (или «нарышкинский стиль») не переросло в общеевропейское барокко, которое в XVIII столетии было заимствовано вторично (и даже неоднократно). Некоторые «прогрессивные» жанры (например, пародийные тексты в литературе XVII в.) при ближайшем рассмотрении обнаружили совершенно иное содержание и культурный смысл.

Вероятно, именно описанная ситуация вызвала у части исследователей представление о тупиковом характере искусства и культуры России XVII столетия. В действительности, по нашему мнению, отмеченные особенности свидетельствуют о недостаточности инструментов исследования или о неадекватном методологическом подходе к этой сложной эпохе. Мы считаем, что она была одновременно и переходной, то есть связанной с предыдущим и последующим, и самостоятельной, в некотором смысле даже замкнутой, потому что сама эпоха служила звеном, целостной и неделимой единицей перехода. В этом заключается ее особое значение для истории отечественной культуры и искусства.

Список научной литературыДавыдова, Ирина Леонидовна, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. ААЭ Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Имп. Академии наук. Т. 4. СПб., 1836.

2. Абецедарский 1961 Абецедарский A.B. Русско-белорусские связи в XVII веке: Сб. м-лов. Минск, 1961.

3. Абецедарский 1978 Абецедарский Л.С. Белоруссия и Россия. Очерки русско-белорусских связей второй половины XVI-XVII вв. Минск, 1978.

4. Аввакум 1988 Аввакум. Послания, челобитные, письма / Подгот. текстов и ком. Н.С. Демковой // ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М., 1988. С. 523-579.

5. Аввакум Петров 1995 Аввакум Петров: Послания и челобитные. СПб., 1995.

6. Аверина 1998 Аверина С.А. О принципах организации агиографического текста // Язык и текст: Межвуз. сб. памяти проф. М.А. Соколовой. СПб., 1998. С. 40-49.

7. Аверинцев 1972 Аверинцев С.С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской // Древнерусское искусство: Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 50-64.

8. Аверинцев 1984 Аверинцев С.С. Литература // Культура Византии. IV -первая половина VII в. М., 1984. С. 272-330.

9. Авраамий Палицын 1987 Сказание Авраамия Палицына об осаде Троице-Сергиева монастыря / Подгот. текста Е.И. Ванеевой, пер. и ком. Г.М. Прохо-рова//ПЛДР: Конец XVI - начало XVII в. М, 1987. С. 162-281.

10. Агапкина 1999 Агапкина Т.А. Вещь, образ, символ: колокола и колокольный звон в традиционной культуре славян // Мир звучащий и молчащий: Семиотика звука в традиционной культуре славян. М., 1999. С. 210-282.

11. Адрианова-Перетц 1937 Адрианова-Перетц В.П. Очерки по истории русской сатирической литературы XVII в. М.; Л., 1937.

12. Айналов 1899 Айналов Д.В. Византийские памятники Афин // Византийский временник. T. VI. СПб., 1899.

13. Александрия 1982 Александрия / Подгот. текста, пер. и ком. Е.И. Ванеевой // ПЛДР: Вторая половина XV века. М., 1982. С. 22-173.

14. Алексеев 2003 Алексеев A.A. Ветхий Иерусалим древнерусской историографии // ТОДРЛ. T. LUI. С. 446-455.

15. Алексеев-Алюрви 2000 Алексеев-Алюрви Ю.В. Красочное сырье и краски, используемые в живописи: Анализ и описание природного минерального и органического сырья, рецепты приготовления красок. М., 2000.

16. Алмазов 1894 Алмазов А.И. Тайная исповедь православной восточной церкви. Т. III. Одесса, 1894.

17. Алферова 1976 Алферова Г.В. Ансамбль Крестного монастыря на Кий-острове // Архитектурное наследство. Вып. 24. М., 1976. С. 83-93.

18. Амвросий 1807 Амвросий, архиеп. Орнатский. История российской иерархии, собранная Новгородской Семинарии Префектом, Философии учителем, соборным иеромонахом Амвросием. Т. I. М., 1807.

19. Андреева 2002 Андреева A.A. «Местник Божий» на царском троне: Христианская цивилизационая модель сакрализации власти в российской истории. М., 2002.

20. Андрей Кесарийский 2000 Лицевой Апокалипсис рукописной традиции XVI века с толкованием святого Андрея архиепископа Кесарийского. М., 2000.

21. Андрей Курбский 1914 Андрей Курбский. История о великом князе Московском // Сочинения князя Курбского. Т. I: Сочинения оригинальные. РИБ. Т. 31. СПб., 1914.

22. Андрей Курбский 1986 Андрей Курбский. История о великом князе Московском / Подгот. текста и ком. A.A. Цехановича, пер. A.A. Алексеева // ПЛДР: Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 218-399.

23. Аничков 1903 Аничков Е.В. Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян. Ч. 1. СПб., 1903.

24. Аничков 2003 Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. М., 2003 репринт, изд.: СПб., 1914.

25. Антоний 1899 Книга Паломник: Сказание мест святых во Цареграде Антония, архиеп. Новгородского в 1200 г. Под ред. Х.М. Лопарева // Православный Палестинский сборник. Т. XVII. Вып.З (51). СПб., 1899.

26. Антонова 1963 Антонова В.И., Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи Государственной Третьяковской галереи: Опыт историко-художественной классификации. Т. 2. М., 1963.

27. Антонова 1966 Антонова В.И. Древнерусское искусство в собрании Павла Корина. М., 1966.

28. Антонова 1974 Антонова В.И. Волоколамская Богоматерь // Очерки по русскому и советскому искусству. М., 1974. С. 53-77.

29. Антонова 2003 Антонова Л.И. Фрески Троицкого собора Макарьевского Калязина монастыря // Филевские чтения. Вып. X. М., 2003. С. 350-366.

30. Апокрифы 1997 Апокрифы Древней Руси. Тексты и исследования. М., 1997.

31. Аржанухин 1987 Аржанухин B.B. Философское образование в России в XVII в. // Философские науки. 1987. № 2. С. 49-58.

32. Арсений Елассонский 1998 Арсений Елассонский. Мемуары из русской истории // Хроники Смутного времени надзаг.: История России и Дома Романовых в мемуарах современников. XVII-XX вв.. М., 1998. С. 163-204.

33. Арсений Суханов 1889 Арсений Суханов. Проскинитарий Арсения Суханова//Православный Палестинский сборник. Т. 6. Вып. 3. СПб., 1889.

34. Арутюнова 1998 Арутюнова Н.Д. Новое и старое в библейских контекстах // Слово и культура. T. I. М., 1998. С. 11-28.

35. Архангельский 1884а Архангельский А. С. Театр допетровской Руси. Казань, 1884.

36. Архангельский 18846 Архангельский A.C. XVII век в истории русской литературы. СПб., 1884.

37. Архангельский 1889 Архангельский A.C. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. 4.1-2. Казань, 1889.

38. Ахимасту-Потамиану 1998 Acheimastou-Potamianou A. Icons of the Byzantine Museum of Athens. Athens, 1998.

39. Бабанянц 1977 Бабанянц Г.Н. Поморские куклы «панки» // Этнография народов Восточной Европы. JL, 1977.

40. Баженов 1902 Баженов И.В. Воскресенская, что на Дебре, церковь в городе Костроме: Археологический очерк. Кострома, 1902.

41. Байбурин 1993 Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993.

42. Байбурин 1994 Байбурин А.К. Ритуал: старое новое // Историко-этнографические исследования по фольклору: Сб. ст. памяти Сергея Александровича Токарева. М., 1994. С. 35-48.

43. Бакланова 1928 Бакланова H.A. Привозные товары в Московском государстве во второй половине XVII в. // Труды Гос. Исторического музея. Вып. 4: Очерки по истории торговли и промышленности в России в XVII в. и в начале XVIII в. М., 1928. С. 5-118.

44. Балдин, Манушина 1996 Балдин В.И., Манушина Т.Н. Троице-Сергиева лавра: Архитектурный ансамбль и художественные коллекции древнерусского искусства XIV-XVII вв. М., 1996.

45. Барг 1984 Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1984. Барокко 1926 - Барокко в России. М., 1926.

46. Барская, Сергеев 1984 Барская H.A., Сергеев В.Н. Живопись XVI-XVIII вв. из верховий реки Меты в собрании Музея им. Андрея Рублева // Памятники культуры. Новые открытия. 1982. Л., 1984. С. 287-289.

47. Басни Эзопа 1988 Басни Эзопа (в переводе Ф.К. Гозвинского) / Подгот. текста и ком. Р.Б. Тарковского // ПЛДР: XVII век. Кн. 2. С. 27-55.

48. Баталов 1984 Баталов А.Л. Четыре памятника конца XVI в. // Архитектурное наследство. № 32. М., 1982. С. 47-53.

49. Баталов 1996 Баталов А.Л. Московское каменное зодчество конца XVI века: Проблемы худолсественного мышления эпохи. М., 1996.

50. Баталов, Беляев 1998 Баталов А.Л., Беляев Л.А. Некоторые проблемы топографии средневекового русского города // Сакральная топография средневекового города: Известия Института христианской культуры средневековья. Т. 1.М, 1998. С. 13-22.

51. Баталов, Вятчанина 1988 Баталов А.Л., Вятчанина Т.Н. Об идейном значении и интерпретации иерусалимского образца в русской архитектуре XVI—

52. XVII вв. // Архитектурное наследство. № 36. М., 1988. С. 22-42.

53. Баталов, Швидковский Баталов А.Л., Швидковский Д.О. Английский мастер при дворе Ивана Грозного // Архив архитектуры. Вып. 1. Б.м., б.г. С. 102-109.

54. Баткин 1990 Баткин Л.М. К спорам о логико-историческом определении индивидуальности // Одиссей: Человек в истории. Личность и общество. 1990. М, 1990. С. 59-75.

55. Бахарева 2003 Бахарева H.H. Тема Софии Премудрости Божией в искусстве эпохи царевны Софьи Алексеевны // Филевские чтения: тезисы конф. (1618 декабря 2003 г.) VIII. М., 2003. С. 5-7.

56. Бахилина 1975 Бахилина Н. Б. История цветообозначений в русском языке. М., 1975.

57. Безобразова 1893 Безобразова М. Заметка о Диоптре // ЖМНП. 1893. Ноябрь. С. 30-37.

58. Белецкий 1981 Белецкий П.А. Украинская портретная живопись XVII1. XVIII вв. Л., 1981.

59. Белоброва 1974 Белоброва O.A. «Книга Паломник» Антония Новгородского (К изучению текста) // ТОДРЛ. Т. 29. Л, 1974. С. 178-185.

60. Белоброва 1979 Белоброва O.A. География в виде колоды карт (из переводческой деятельности в Москве Николая Спафария) // ТОДРЛ. Т. 23. Л., 1979. С. 108-126.

61. Белоброва 1980 Белоброва O.A. «Великое зерцало» в русской литературе XVII века. М., 1980.

62. Белоброва 1982 Белоброва O.A. Географические сочинения в России XVII века // Барокко в славянских литературах. М., 1982. С. 316-325.

63. Белоброва 1987 Белоброва O.A. Библия Пискатора в собрании Библиотеки Академии наук СССР. //Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописной и редкой книги БАН СССР. Л., 1987. С. 184-216.

64. Белоброва 1989 Белоброва O.A. Иллюстрированные библии в русском обиходе второй половины XVII - начала XVIII столетия // Православие в Древней Руси: Сб. науч. трудов / Гос. музей истории религии и атеизма. Л.,1989. С. 118-124.

65. Белоброва 1990а- Белоброва O.A. О древнерусских подписях к некоторым нидерландским цельногравированным изданиям XVII в. // ТОДРЛ. Т. 43. Л.,1990. С. 70-81.

66. Белоброва 19906 Белоброва O.A. Древнерусские вирши к гравюрам Мат-тиаса Мериана//ТОДРЛ. Т. 44. Л., 1990. С. 443-479.

67. Белоброва 1993 Белоброва O.A. Вирши Мардария Хоныкова к гравюрам Библии Пискатора // ТОДРЛ. Т. 46. СПб., 1993. С. 334-435.

68. Белоброва 1996 Белоброва O.A. Симеон Полоцкий - автор вирш к гравюрам Библии Маттиаса Мериана // ТОДРЛ. Т. 49. СПб., 1996. С. 526-528.

69. Белоброва 1998 Белоброва O.A. Библия Вайгеля в России // Немцы в России: Проблемы культурного воздействия. СПб., 1998. С. 219-224.

70. Белоброва 2001а Белоброва O.A. Из истории псковско-новгородекой письменности и культуры конца XVII - начала XVIII в. // Книжные центры Древней Руси. Севернорусские монастыри. СПб., 2001. С. 265-277.

71. Белоброва 20016 Белоброва O.A. О Библиях с гравюрами в русских библиотеках второй половины XVII - начала XVIII в. // Там же. С. 306-322.

72. Белова 1997 Белова О.В. Мифологизация образа немца в славянской традиционной духовной культуре // Славяне и немцы. Средние века — ранее Новое время: Сб. тез. 16 конференции памяти В.Д. Королюка. М., 1997. С. 1013.

73. Белова 1999 Белова О.В. Время в славянских этиологических легендах и поверьях // Время и календарь в традиционной культуре: Тезисы докладов Всероссийской науч. конф. СПб., 1999. С. 30-31.

74. Белова 2000 Белова O.B. Славянский бестиарий: Словарь названий и символов. М., 2000.

75. Белова 2002 Белова О.В. «Другие» и «чужие»: представления об этнических соседях в славянской народной культуре // Признаковое пространство культуры. М., 2002. С. 71-85.

76. Белозеров 1991 Белозеров H.A. Проблема корпоративного сознания приходского духовенства (по материалам Русского Севера) // Религия и церковь в культурно-историческом развитии Русского Севера. Киров, 1991. С. 242243.

77. Белокуров 1898 Белокуров С.А. О библиотеке московских государей в XVI столетии. М., 1898.

78. Белокуров 1906 Белокуров С.А. О Посольском приказе. М., 1906.

79. Бельтинг 2002 Бельтинг X. Образ и культ: История образа до эпохи искусства / Пер. с нем. К.А. Пиганович. М., 2002.

80. Беляев JI.A. «С.емихолмная Москва» как культурно-исторический феномен // Сакральная топография средневекового города. Т. 1. М., 1998. С. 64-73.

81. Березович 2002 Березович E.JI. Демонический топос в призме русской народной языковой традиции // Признаковое пространство культуры. М., 2002. С. 103-127.

82. Берлинер 1925 Berliner R. Ornamentale Verlage-Blatter. Bd. 1-2. Leipzig, 1925.

83. Берман 1982 Берман Б.И. Читатель жития (Агиографический канон русского средневековья и традиция его восприятия) // Художественный язык культуры средневековья. М., 1982. С. 159-183.

84. Бернштам 2000 Бернштам Т.А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян: Учение и опыт Церкви в народном христианстве. СПб., 2000.

85. Блажевская 2002 Блажевская С.Е. Церковь Богоявления в Ярославле. М., 2002.

86. Бломквист 1956 Бломквист Е.Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов // Восточнославянский этнографический сборник. Новая серия. Т. 31. Очерки народной материальной культуры русских, украинцев и белорусов в XIX - начале XX в. М., 1956.

87. Бобринский 1914 Бобринский A.A. Народные русские деревянные изделия. Вып. XII. М., 1914.

88. Бобров 1994 Бобров А.Г. Апокрифическое «Сказание Афродитиана» в литературе и книжности Древней Руси: Исследование и тексты. СПб., 1994.

89. Бобровницкая 2001 Бобровницкая И.А. Русская расписная эмаль конца XVII - начала XVIII века: Каталог. М., 2001.

90. Бобровницкая 2004 Бобровницкая И.А. Шапка Мономаха. К проблеме происхождения формы // Филимоновские чтения. Вып. 1. М., 2004. С. 59-85.

91. Богданов 1991 Богданов К.А. Заговор и молитва (к уяснению вопроса) // Русская литература. 1991. № 3. С. 65-68.

92. Богданов 1994а Богданов А.П. Летописец и историк конца XVII века: Очерки исторической мысли «переходного времени». М., 1994.

93. Богданов 19946 Богданов А.П. Царь Федор Алексеевич: 1676—1682. М., 1994.

94. Богданов 1995 Богданов А.П. Чины венчания российских царей // Культура средневековой Москвы ХГУ-ХУП вв. М., 1995. С. 211-224.

95. Богданов 1998 Богданов К.А. Каннибализм: патология и норма // Мифология и повседневность: М-лы науч. конф. 18-20 февраля 1998 года. СПб., 1998. С. 129-145.

96. Богданов 1999а Богданов А.П. Российское православное самодержавное царство // Царь и царство в русском общественном сознании надзаг.: Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып. 2. М., 1999. С. 94—111.

97. Богданов 19996 Богданов А.П. Царевна Софья Алексеевна в современных поэтических образах // Культура средневековой Москвы: XVII век. М., 1999. С. 305-325.

98. Бойко 2003 Бойко М.Н. Россия ХУП-Х1Х веков: цивилизационный поворот и культурная самобытность // Переходные процессы в русской художественной культуре: Новое и Новейшее время. М., 2003. С. 195-225.

99. Болотцева 1987 Болотцева И.П. Иосиф Владимиров и иконопись Ярославля середины XVII века // Памятники архитектуры и искусства Ярославской области. Ярославль, 1987.

100. Болотцева 2004 Болотцева И.П. Ярославская иконопись второй половины ХУ1-ХУ11 вв. Ярославль, 2004.

101. Бондаренко 1993 Бондаренко И.А. «Свое», «чужое» и «общее» в истории архитектуры // Архитектура мира: Материалы конференции «Запад - Восток: взаимодействие традиций в архитектуре». Вып. 2. М., 1993. С. 179—182.

102. Бондаренко 1999 Бондаренко И.А. О роли мастеров-иноземцев в традиционной культуре Руси // Архитектурное наследство. № 43. М., 1999. С. 37-41.

103. Борис Шереметев 1788 Статейной список посольства Ближнего Боярина и наместника Вятского Бориса Петровича Шереметева в Краков, Венецию, Рим и Малту в 7205 (1697) годе // Древняя российская вивлиофика. Изд. второе. М., 1788. Ч. V.

104. Борисов 1993 Борисов Н.С. Посвящение престолов в русских храмах XVIII-XIX вв. (по материалам Ярославской и Костромской епархии) // Вестник МГУ. Сер. 8: История. 1993. № 3. С. 23-34.

105. Борисова 1991 Борисова Т.С. Икона с панорамным изображением Соловецкого монастыря XVII века // Русская художественная культура XVII века надзаг.: Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. VIII. М., 1991. С. 61-82.

106. Бочаров 1979 Бочаров Г.Н. Прикладное искусство Новгорода Великого. М., 1979.

107. Бочаров, Выголов 1970 Бочаров Г.Н., Выголов В.П. Александровская слобода. М., 1970.

108. Брайцева 1978 Брайцева О.И. Новое и традиционное в храмовом зодчестве Москвы конца XVII в. // Архитектурное наследство. № 26. М., 1978. С. 3140.

109. Братчикова 2003 Братчикова Е.К. К истории создания Сийского евангелия XVII в. // ТОДРЛ. T. LUI. СПб., 2003. С. 603-613.

110. Брокгауз, т. XVI, 1895 Брокгауз, Евфрон. Энциклопедический словарь. Т. XVI: Конкорд - Коялович. СПб., 1895.

111. Брюсова 1976 Брюсова В.Г. О времени написания икон иконостаса Архангельского собора// Материалы и исследования. Вып. II надзаг.: Государственные музеи Московского Кремля. М., 1976. С. 98-103.

112. Брюсова 1984 Брюсова В.Г. Русская живопись 17 века. М., 1984.

113. Буланин 1984 Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Грека: Неизданные тексты. Л., 1984.

114. Буланин 1991 Буланин Д.М. Античные традиции в древнерусской литературе XI - XVI вв. // Slavistische Beitrage. Bd. 278. München, 1991.

115. Булгаков 1878-1879 Булгаков Ф.И. Сказания о страстях Господних // Памятники древней письменности. Вып. 1. СПб., 1878-1879. С. 153-185.

116. Буркхардт-Вартеман 1951- Matthaus Merian. 1593-1650. Von Daniel Burck-hardt-Warthemann. Basel, 1951.

117. Бусева-Давыдова 1985 Бусева-Давыдова И.Л. Об истоках композиционного типа «восьмерик на четверике» в русской архитектуре конца XVII в. // Архитектурное наследство. № 33. М., 1985. С. 220-226.

118. Бусева-Давыдова 1986 Бусева-Давыдова И.Л. Некоторые особенности пространственной организации древнерусских монастырей // Архитектурное наследство. № 34. М., 1986. С. 201-207.

119. Бусева-Давыдова 1988а Бусева-Давыдова И.Л. О роли заказчика в организации строительного процесса на Руси в XVII веке // АН. № 36. М., 1988. С. 43-53.

120. Бусева-Давыдова 19886 Бусева-Давыдова И.Л. Об изменении облика и названия собора Покрова на Рву // Архитектурное наследие Москвы. М., 1988. С. 40-51.

121. Бусева-Давыдова 1989 Бусева-Давыдова И.Л. Символика архитектуры по древнерусским письменным источникам XI-XVII вв. // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 2: XVI - начало XVIII в. М., 1989. С.279-308.

122. Бусева-Давыдова 19906 Бусева-Давыдова И.Л. О так называемом обмирщении русского искусства XVII века // Доклад, прочитанный на Лазаревских чтениях в Моск. гос. университете 04. 02. 1990 г.

123. Бусева-Давыдова 1991 Бусева-Давыдова И.Л. Пространственные построения в работах Симона Ушакова // Русская художественная культура XVII века надзаг.: Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. VIII. М., 1991. С. 20-31.

124. Бусева-Давыдова 1993а Бусева-Давыдова И.Л. К интерпретации идейного замысла Коломенского дворца // Архитектура мира. М., 1993. Вып. 2. С. 2831.

125. Бусева-Давыдова 19936 Бусева-Давыдова И.Л. Новые иконографические источники русской живописи XVII в. // Русское искусство позднего Средневековья: Образ и смысл. М., 1993. С. 190-206.

126. Бусева-Давыдова 1993в Бусева-Давыдова И.Л. О народности русского искусства XVII века// Филевские чтения. М., 1993. Вып. I. С. 3-21.

127. Бусева-Давыдова 1994а Бусева-Давыдова И.Л. Архитектурные особенности храмов Ростовской митрополии // Искусство Древней Руси: Проблемы иконографии. М, 1994. С. 159-168.

128. Бусева-Давыдова 19946 Бусева-Давыдова И.Л. Восток и Запад в русской культуре XVII в.: к проблеме национальной самоидентификации // Русское искусство между Западом и Востоком: М-лы конф. Москва. Сентябрь, 1994. М., 1997. С. 85-102.

129. Бусева-Давыдова 1994в Бусева-Давыдова И.Л. Категория пространства в русском искусстве XVII века // Барокко в России. М., 1994. С. 16-25.

130. Бусева-Давыдова 1994д Бусева-Давыдова И.Л. Об идейном замысле «Нового Иерусалима» патриарха Никона // Иерусалим в русской культуре. М., 1994. С. 174-181.

131. Бусева-Давыдова 1994е Бусева-Давыдова И.Л. Царские усадьбы XVII в. в русской архитектуре // Мир русской усадьбы. М., 1994. С.

132. Бусева-Давыдова 1995а Бусева-Давыдова И.Л. Декор русской архитектуры XVII в. и проблема стиля // Архитектурное наследство. № 38. М., 1995. С. 39-49.

133. Бусева-Давыдова 19956 Бусева-Давыдова И.Л. Западноевропейские иллюстрированные издания в русской культуре XVII века // Книга в пространстве культуры. Тез. науч. конф. М., 1995. С. 13-16.

134. Бусева-Давыдова 1995г Бусева-Давыдова И.Л. Эволюция внутреннего пространства русских храмов XVII в. (на примере церквей Троицы в Никитниках и Покрова в Филях) // Архитектурное наследство. № 38. М., 1995. С. 265-281.

135. Бусева-Давыдова 1996а Бусева-Давыдова И.Л. Архитектура XVII в. Живопись XVII в. Декоративно-прикладное искусство XVII в. // Художественно-эстетическая культура Древней Руси. Х1-ХУП века / Под ред. В.В. Бычкова. М., 1996. С. 426-489.

136. Бусева-Давыдова 19966 Бусева-Давыдова И.Л. Влияние архитектуры Москвы на ярославское зодчество XVII века // Архитектурное наследство. № 40. М., 1996. С. 63-67.

137. Бусева-Давыдова 1996в Бусева-Давыдова И.Л. Европейская скульптура глазами русских людей XVII века // Древнерусская скульптура: Проблемы и атрибуции. М., 1996. С. 61-73.

138. Бусева-Давыдова 1996г Бусева-Давыдова И.Л. Искусство Западной Европы глазами русских людей XVII в. // Древняя Русь и Запад. Научная конференция. Книга резюме. М., 1996. С. 180-182.

139. Бусева-Давыдова 1997а Бусева-Давыдова И.Л. Западноевропейские источники русской иконописи XVII в. и проблема примитива // Примитив в изобразительном искусстве: М-лы науч. конф. 1995. М., 1997. С. 53-65.

140. Бусева-Давыдова 19976 Бусева-Давыдова И.Л. Зеркало в русской культуре XVII века // Введение в храм: Сб. ст. под ред. Л.И. Акимовой. М., 1997.

141. Бусева-Давыдова 19986 Бусева-Давыдова И.Л. Москва XVI - XVII вв. глазами современников (опыт историко-культурной интерпретации) // Архитектура в истории культуры. Вып. 2:Столичный город. М., 1998. С. 26-32.

142. Бусева-Давыдова 1998в Бусева-Давыдова И.Л. Проблема народности русского искусства XVII в. // Русское народное искусство. Сообщения. 1996. Сергиев-Посад, 1998. С. 31-39.

143. Бусева-Давыдова 1998г Бусева-Давыдова И.Л. Свое и чужое в русской культуре XVII в. // Искусствознание: Журнал по истории и теории искусства. 2/98. М, 1998. С. 279-280.

144. Бусева-Давыдова 1999а Бусева-Давыдова И.Л. Врученный талант, или житие государева изографа Симона Ушакова // Родина. Российск. ист. журнал. №9. 1999. С. 113-118.

145. Бусева-Давыдова 19996 Бусева-Давыдова И.Л. Иконостас Петропавловского собора в Петербурге (опыт истолкования иконографической программы) // Искусствознание: Журнал по истории и теории искусства. 2/99. М., 1999. С. 510-529.

146. Бусева-Давыдова 1999в Бусева-Давыдова И.Л. Москва как Иерусалим и Вавилон: соотношение сакральных топосов // Искусствознание: Журнал по истории и теории искусства. 1/99. М., 1999. С. 59-76.

147. Бусева-Давыдова 1999г Бусева-Давыдова И.Л. Царь-зодчий: легенды и действительность (конец XVII - начало XVIII вв.) // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 4: Власть и творчество. М., 1999. С. 79-86.

148. Бусева-Давыдова 20006 Бусева-Давыдова И.Л. Народная икона: к определению предмета//Вестник РГНФ. № 3. 2000. С. 216-226.

149. Бусева-Давыдова 2000в Бусева-Давыдова И.Л. Русский иконостас XVII века: генезис типа и итоги эволюции // Иконостас: происхождение, развитие, символика. М., 2000. С. 621-650, 743.

150. Бусева-Давыдова 2001а Бусева-Давыдова И.Л. Образ мира в иконах строгановской школы // Памяти Николая Николаевича Померанцева. Древнерусское искусство: исследования и реставрация. Сб. науч. тр. М., 2001. С. 120122.

151. Бусева-Давыдова 20016 Бусева-Давыдова И.Л. Представления о символике храма в культуре Древней Руси (по письменным источникам) // Архитектурное наследство. № 44. М., 2001. С. 3-16.

152. Бусева-Давыдова 2002а Бусева-Давыдова И.Л. Икона «Св. Медост патриарх Иерусалимский» из коллекции В.А. Бондаренко // Мир житий: Сб. м-лов конф. (Москва, 3-5 октября 2001 г.). М., 2002. С. 239-245.

153. Бусева-Давыдова 20026 Бусева-Давыдова И.Л. К проблеме канона в православном искусстве // Искусствознание. 2/02: Журнал по истории и теории искусства. М., 2002. С. 269-278.

154. Бусева-Давыдова 2002в Бусева-Давыдова И.Л. «Старое» и «новое» как категории русской культуры XVII века // Искусствознание. 1/02: Журнал по истории и теории искусства. М., 2002. С. 204-219.

155. Бусева-Давыдова 2002д Бусева-Давыдова И.Л. Ярославские и костромские иконы из коллекции В.А. Бондаренко // VI Научные чтения памяти Ирины Петровны Болотцевой (1944-1995): Сб. ст. Ярославль, 2002. С. 48-61.

156. Бусева-Давыдова 2003а Бусева-Давыдова И.Л. «Апофеоз меча»: к интерпретации одной из фресок церкви Ильи Пророка в Ярославле // VII научные чтения памяти И.П. Болотцевой (1944-1995): Сб. ст. Ярославль, 2003.

157. Бусева-Давыдова 20036 Бусева-Давыдова И.Л. «Бог посреде него»: о редкой иконографии Спаса Вседержителя // Искусствознание. 2/03: Журнал по истории и теории искусства. М., 2003. С. 229-246.

158. Бусева-Давыдова 2003в Бусева-Давыдова И.Л. Житие Юлиании Лазаревской: опыт интерпретации // Уваровские чтения-У. Муром. 14-16 мая 2002 г. / Под ред. Т.Б. Купряшиной и Ю.М. Смирнова. Муром, 2003. С. 106-109.

159. Бусева-Давыдова 2003г Бусева-Давыдова И.Л. К феноменологии народной иконы // «Традиционная культура»: Научный альманах. № 2. 2003. С.

160. Бусева-Давыдова 2003д Бусева-Давыдова И.Л. Об иконографии фресок Спасского собора Спасо-Евфимиева монастыря // Суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь в истории и культуре России (к 650-летию основания монастыря). Владимир-Суздаль, 2003. С. 51-60.

161. Бусева-Давыдова 2003е Бусева-Давыдова И.Л. «Святые молитвенники»: к вопросу о происхолсдении и развитии иконографического типа // Филевские чтения: Тезисы конф. 16-18 декабря 2003 г. М., 2003. С. 9-11.

162. Бусева-Давыдова 2003ж Бусева-Давыдова И.Л. Успенская («Дивная») церковь Алексеевскою монастыря в Угличе и ее место в истории русской архитектуры первой половины XVII века // Архитектурное наследство. № 45. М., 2003. С. 50-56.

163. Бусева-Давыдова 2004а Бусева-Давыдова И.Л. Античность в русской художественной культуре XVII в. // Мир Кондакова: Публикации. Статьи. Каталог выставки. М., 2004. С. 306-332.

164. Бусева-Давыдова 20046 Бусева-Давыдова И.Л. О так называемом запрете шатровых храмов патриархом Никоном // Патриарх Никон и его время: Сб. науч. тр. / Отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М., 2004. Труды ГИМ. Вып. 139. С. 314-322.

165. Бусева-Давыдова, Рутман 2002 Бусева-Давыдова И.Л., Рутман Т.А. Церковь Ильи Пророка в Ярославле. М., 2002.

166. Буслаев 1860 Буслаев Ф.И. Повесть града Иерусалима. М., 1860.

167. Буслаев 1861а Буслаев Ф.И. Волот Волотович // Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. I: Русская народная поэзия. СПб., 1861.

168. Буслаев 1861 б Буслаев Ф.И. Русская поэзия XVII века // Там же.

169. Буслаев 1861 в Буслаев Ф.И. Древне-русская борода // Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. II: Древнерусская народная литература и искусство. СПб., 1861. С. 216-237.

170. Буслаев 1861г Буслаев Ф.И. Литература русских иконописных подлинников // Там же. С. 330-390.

171. Буслаев 1861д-Буслаев Ф.И. Новгород и Москва//Там же. С. 269-280.

172. Буслаев 1861е Буслаев Ф.И. Подлинник по редакции XVIII века // Там лее. С. 409-429.

173. Буслаев 1861 ж Буслаев Ф.И. Русская эстетика XVII века // Там лее. С. 397408.

174. Буслаев 1866 Буслаев Ф.И. Общие понятия о русской иконописи // Сборник за 1866 год, изданный Обществом древне-русского искусства при Московском публичном музее. Отд. 1. М., 1866. С. 1-106.

175. Буслаев 1881 Буслаев Ф.И. Русская хрестоматия: Памятники древнерусской литературы и народной словесности, с историческими, литературными и грамматическими объяснениями и с словарем. Изд. 3. М., 1881.

176. Буслаев 1884 Буслаев Ф.И. Свод изображений из лицевых Апокалипсисов по русским рукописям с XVI-ro века по XIX-ый (ОЛДП. Вып. 82). М., 1884.

177. Былины 1960 Былины в записях и пересказах XVII-XVIII веков / Изд. подготовили A.M. Астахова, В.В. Митрофанова, М.О. Скрипиль. М.-Л., 1960.

178. Бычков 1992 Бычков В.В. Русская средневековая эстетика. XI-XVII века. М., 1992.

179. Вагнер 1969 Вагнер Г.К. Скульптура Древней Руси: XII век. Владимир, Боголюбове. М., 1969.

180. Вайгачев 1991 Вайгачев С.А. «Обмирщение» русской духовной культуры

181. XVII века: Сущность процесса и его социокультурные истоки (К постановке вопроса) // Актуальные проблемы истории русской культуры. М., 1991. С. 41-59.

182. Василий Гагара 1988 Хождение Василия Гагары в Иерусалим и Египет // Записки древнерусских путешественников XVI-XVII вв. М., 1988. С. 68-87.

183. Василий Позняков 1887 -Хождение купца Василия Познякова по Святым местам Востока: Под ред. Х.М. Лопарева // Православный Палестинский сборник. Т. 6. Вып. 3. СПб., 1887.

184. Вдовин 1994 Вдовин Г.В. Портретное изображение и общество в России

185. XVIII в. Несколько тезисов о функции замещения // Вопросы искусствознания. М., 1994. № 2. С. 247-289.

186. Вдовиченко 1997 Вдовиченко М.В. Шестистолпный тип храма в XVII веке // Филевские чтения: Тез. конф. 22-25 декабря 1997 г. М., 1997. С. 11-12.

187. Великоустюжский сборник 2002 Великоустюжский сборник XVII в. / Пре-дисл. и публ. A.A. Турилова, A.B. Чернецова // Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков. М., 2002. С. 177-224.

188. Вельмезова 2003 Вельмезова E.B. Заметка об именах персонажей чешского лечебного заговора // Именослов: Заметки по исторической семантике имени. М., 2003. С. 246-257.

189. Веретенников 1908 Веретенников В.И. К вопросу о западно-европейском влиянии на декоративное искусство Московской Руси // Старые годы. 1908. Май. С. 308.

190. Верюжский 1908 -Верюжский В.М. Афанасий, архиепископ Холмогорский, его жизнь и труды в связи с историей Холмогорской епархии за первые 20 лет ее существования и вообще русской Церкви в конце XVII века. СПб., 1908.

191. Веселовский 1872 Веселовский А.Н. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине. СПб., 1872.

192. Веселовский 1876 Веселовский А.Н. Отрывки византийского эпоса в русском: Повесть о Вавилонском царстве (текст и объяснение) // Славянский сборник. Т. 3. СПб., 1876. С. 122-165.

193. Веселовский 1897 Веселовский А.Н. Рецензия на: Истрин В. Александрия русских хронографов. Исследование и текст. М., 1893 // Византийский временник. Т. 4. Вып. 3-4. СПб., 1897.

194. Веселовский 1974 Веселовский С.Б. Ономастикон: Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М., 1974.

195. Вздорнов 1960 Вздорнов Г.И. К вопросу об архитектурных моделях в XVII века (дарохранительница 1688 года) // Сообщения Загорского гос. ист.-худож. музея-заповедника. Вып. 5. Загорск, 1960. С. 191-195.

196. Вздорнов 1961 Вздорнов Г.И. К архитектурной истории Саввина-Сторожевского монастыря // Памятники культуры. Исследование и реставрация. Вып. 3. М., 1961. С. 110-122.

197. Вздорнов 1971 Вздорнов Г.И. Уэнбойт фюн бсчбггелщн // Византийский временник. Т. 32. М., 1971.

198. Вздорнов 1973 Вздорнов Г.И. Заметки о памятниках русской архитектуры конца XVII - начала XVIII в. // Русское искусство XVIII века. М., 1973. С. 20-30.

199. Викторов 1883 Викторов А. Описание записных книг и бумаг старинных московских приказов. 1613-1725 гг. Вып. 2. М., 1883.

200. Виноградов 1908 Виноградов H.H. Заговоры, обереги, спасительные молитвы и проч. (по старинным рукописям и современным записям) // Живая старина. СПб., 1908. Вып. 2. С. 5-40 (паг. 2-я).

201. Виноградова 1994 Виноградова JI.H. Что мы знаем о русалках? // Живая старина. 1994. № 4. С. 28-30.

202. Виноградова 1995 Виноградова JI.H. Человек/нечеловек в народных пред- . ставлениях // Человек в контексте культуры. Славянский мир. М., 1995. С. 17-26.

203. Виноградова 1999 Виноградова Л.Н. Звуковой портрет нечистой силы // Мир звучащий и молчащий: Семиотика звука в традиционной культуре славян. М, 1999. С. 179-199.

204. Виноградова 2000 Виноградова Л.Н. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. М., 2000.

205. Виппер 1978 Виппер Б.Р. Русская архитектура XVII в. и ее историческое место // Виппер Б.Р. Архитектура русского барокко. М, 1978. С.

206. Витсен 1996 Витсен Н. Путешествие в Московию 1664 - 1665: Дневник. СПб, 1996.

207. Власов 1994 Власов А.Н. Сказания о чудотворных иконах Устюжского края XVI-XVII вв. // Книжные центры Древней Руси: XVII век. Разные аспекты исследования. СПб, 1994. С. 215-244.

208. Воронец 1893 Воронец Е. Церковно-государственное значение живописных изображений Воскресения Христова. СПб, 1893.

209. Воронин 1934 Воронин H.H. Очерки по истории русского зодчества XVI-XVII вв. М.-Л, 1934.

210. Воронов 1972 Воронов B.C. О крестьянском искусстве. М, 1972.

211. Воскобойникова 1995 Воскобойникова Н.П. К биографии В.В. Голицына // Архив русской истории: Науч. историч. лсурнал. Вып. 6. С. 126-152.

212. Всеволодский-Гернгросс 1977 Всеволодский-Гернгросс В.Н. История русского драматического театра. Т. 1. От истоков до конца XVIII в. М, 1977.

213. Вурсбах 1906 Wursbach А. Niederländisches Kunstler-Lexicon. Bd. I. Wien u. Leipzig, 1906. Bl. 140-141.

214. Вурсбах 1910 Wursbach A. Niederländisches Kunstler-Lexicon. Bd. II. Wien u. Leipzig, 1910.

215. Выголов 1964 Выголов В.П. О развитии ярусных форм в зодчестве конца XVII века // Древнерусское искусство: XVII век. М., 1964. С. 236-252.

216. Выголов 1985 Выголов В.П. Скульптура Георгия на башне Московского Кремля // Памятники русской архитектуры и монументального искусства: Города, ансамбли, зодчие. М., 1985. С. 5-38.

217. Высоцкая 2003 Высоцкая Н.Ф. Роль белорусов в искусстве Московской Руси второй половины XVII века // Филевские чтения: Тезисы конф. (16-18 декабря 2003 г.) VIII. М., 2003. С. 20-24.

218. Гаврилова 2001 Гаврилова Н.В. Надписи XVIII-XIX веков на иконах Саратовского края // Русская поздняя икона от XVII до начала XX столетия. М., 2001. С. 217-226.

219. Гальковский 2000 Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т. 1-2. М., 2000 репринт, изд.

220. Гамлицкий 1995 Гамлицкий A.B. Библия Пискатора, ее издания и иконографические источники // Филевские чтения: Тезисы конф. 16-19 мая 1995. М., 1995. С. 19-22.

221. Гамлицкий 1996 Гамлицкий A.B. К вопросу о древнерусском читателе священных книг (Библия Пискатора. Экземпляр ГМИИ и РГБ) // Библия в культуре и искусстве: Випперовские чтения. Вып. 27. М., 1996. С. 137-151.

222. Гамлицкий 1999 Гамлицкий A.B. Западноевропейские лицевые Библии в России XVII-XVIII вв. Владельцы и формы бытования // Филевские чтения: Тезисы конф. (20-23 декабря 1999 г.). М., 1999. С. 12-15.

223. Гамлицкий 2001 Гамлицкий A.B. К вопросу об общих гравированных образцах русского и западноевропейского искусства XVI-XVIII вв. // Доклад, прочитанный на конференции «Филевские чтения» (ЦМиАР, 2001).

224. Гамлицкий 2003 Гамлицкий A.B. Лицевые «Страсти» Леонтия Бунина. К вопросу о западноевропейских образцах русского искусства рубежа XVII-XVIII вв. // Филевские чтения. Вып. X. М., 2003. С. 150-162.

225. Геннеп 1999 Геннеп А. ван. Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов. М., 1999.

226. Георгиевская-Дружинина 1929 Гоергиевская-Дружинина Е.В. Строгановское шитье в XVII в. // Русское искусство XVII в. Л., 1929. С. 109-132.

227. Герберштейн 1986 Герберштейн С. Записки о московитских делах // Россия XV - XVII вв. глазами иностранцев. Л., 1986. С. 31-150.

228. Герберштейн 1988 Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А.И. Малеина и A.B. Назаренко. Вступит, ст. А.Л. Хорошкевич. М., 1988.

229. Гиббенет 1882 Гиббенет H.A. Историческое исследование дела патриарха Никона. Ч. I. СПб., 1882.

230. Гиббенет 1884 то же. Ч. II. СПб., 1884.

231. Гладкая 2002 Гладкая М.С. Иконостас собора Рождества Богородицы в городе Суздале. Владимир, 2002.

232. Гнутова 1994 Гнутова C.B. Орудия Страстей Христовых на русских крестах XVII-XIX веков // Филевские чтения. Вып. 5: М-лы третьей науч. конф. по проблемам русской культуры второй половины XVII - начала XVIII веков. 8-11 июля 1993 года. М., 1994. С. 68-81.

233. Гнутова 2003 Гнутова C.B. Вновь открытая икона Богоматери Влахернской 1706 г. из частного собрания в Москве // Филевские чтения: Тезисы конф. (16-18 декабря 2003 г.) VIII. М., 2003. С. 28-29.

234. Гнутова, Щедрина 2004 Гнутова C.B., Щедрина К.А. Крестный монастырь, Кийский крест и преображение сакрального пространства в эпоху патриарха Никона // Иеротопия: Исследование сакральных пространств. М-лы международного симпозиума. М., 2004. С. 163-168.

235. Голиков 1999а-Голиков В.П. Для чего баканы необходимы в иконописи? // Филевские чтения: Тезисы конф. (20-23 декабря 1999 г.). М., 1999. С. 20-26.

236. Голиков 19996 Голиков В.П. Переходный период в русской иконописи XVII-XVIII вв.: технологические предпосылки трансформации темперной иконописи в масляную живопись // Там же. С. 17-20.

237. Голиков и др. 1999 Голиков В.П., Жарикова З.Ф., Токманцева М.А., Капустина М.В., Красилин М.М. Комплексное экспериментальное исследование технологических аспектов иконы XVIII в. «Рождество Богородицы» из коллекции ГОСНИИР // Там же. С. 27-31.

238. Голиков, Комашко 2003 Голиков В.П., Комашко Н.И. Технологические аспекты русской иконописи второй половины XVII - первой половины XVIIIвека // Филевские чтения: Тезисы конф. (16-18 декабря 2003 г.) VIII. М., 2003. С. 29-31.

239. Голубиная книга 1991 Голубиная книга: Русские народные духовные стихи XI-XIX веков. М., 1991.

240. Голубинский 1998 Голубинский Е.Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М., 1998 репринт изд.: М., 1903.

241. Голубцов 1888 Голубцов А.П. Вступление на патриаршество и поучение к пастве Иосифа, патриарха Московского // Прибавление к изданию творений св. отцев в русском переводе за 1888 год. Ч. 42. М., 1888. С.

242. Гордиенко 1984 Гордиенко Э.А. Большой иконостас Софийского собора (по письменным источникам) // Новгородский исторический сборник. JL, 1984. Вып. 2(12).

243. Горматюк 2003 Горматюк А.Г. Царский лик. Надгробная икона Великого князя Василия III: Серия «Исследование и реставрация одного памятника». Вып. З.М., 2003.

244. Горностаев 1910 Горностаев Ф.Ф. Архитектура последней четверти XVII в. //Грабарь И.Э. История русского искусства. Т.2. М., 1910.

245. Горностаев 1913 Горностаев Ф.Ф. Очерк древнего зодчества Москвы // Путеводитель по Москве, изданный Московским архитектурным обществом / Под ред. И.Машкова. М., 1913. С. 5-171.

246. Горсей 1990 Горсей Дж. Записки о России. XVI - начало XVII в. М., 1990.

247. Горшков и др. 1997 Горшков В.П., Воскресенский Д.Л., Жарикова З.Ф., Воронцова Л.М. // Филевские чтения: Тезисы конф. (22-25 декабря 1997 г.). М., 1997. С. 25-28.

248. Горшкова 1993 Горшкова В.В. Иконы Толгской Богоматери со «Сказанием» в музейных коллекциях Ярославля // Сообщения Ростовского музея. Вып. 5. Ростов, 1993. С. 92-101.

249. Горячева 2002 Горячева М.Ю. Отходная пустынь Патриарха Никона: Материалы исследований // Никоновские чтения в музее «Новый Иерусалим»: Сб. ст. М., 2002. С. 23-36.

250. Грабар 2000 Грабар А. Император в византийском искусстве. М., 2000.

251. Грабарь 1910 Грабарь И. История русского искусства. Т. 2. История архитектуры. До-Петровская эпоха. (Москва и Украина). М., 1910.

252. Грабарь 1915 Грабарь И.Э. История русского искусства. Т. 6. История живописи. До-Петровская эпоха. М, 1915.

253. Гребенюк и др. 1978 Гребенюк В.П, Дерлсавина О.А, Елеонская А.С. Античное наследие в русской литературе XVII - начала XVIII века // Славянские литературы: VIII Мелсдународный съезд славистов. Доклады советской делегации. М, 1978. С. 194-214.

254. Грессе 1861 — Graesse G.J.H. Tresores de livres rares et precieux ou Noveau dictionnaire bibliographique. T. 3. Dresden, 1861.

255. Грессе 1863 — то же. T. 4. Dresden, 1863.

256. Григорий Котошихин 1989 Григорий Котошихин. О Московском государстве в середине XVII столетия / Подг. текста и ком. Г.М. Прохорова // ГШДР: XVII век. Кн. 2. М, 1989. С. 252-287.

257. Громов, Козлов 1990 Громов М.Н, Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII вв. М, 1990.

258. Гудзий 1966 Гудзий Н.К. История древней русской литературы. М, 1966.

259. Гукова 2003 Гукова С.Н. София Премудрость Божия (к новгородскому изводу) // Новгородский исторический сборник. Вып. 9 (19). СПб, 2003. С. 197-220.

260. Гуляницкий 1978 Гуляницкий Н.Ф. Традиции классики и черты ренессанса в архитектуре Москвы XV-XVII вв. // Архитектурное наследство. № 26. М, 1978. С. 13-30.

261. Гура 1997 Гура А.В. Символика лсивотных в славянской народной традиции. М, 1997.

262. Гуревич 1981 Гуревич А .Я. Проблемы средневековой народной культуры. М, 1981.

263. Гуревич 1984 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М, 1984.

264. Гуревич 1992 Гуревич А.Я. Жак Ле Гофф и «новая историческая наука» во Франции // Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М, 1992. С. 352-373.

265. Турин 1999 Турин С.П. Проблемы маргинальной антропологии. Саратов, 1999.

266. Гусарова 1978 Гусарова Е.Б. Русские поясные деисусные чины XV-XVI веков (Опыт иконографической классификации) // Советское искусствозна-ние'78. Вып. 1. С. 104-131.

267. Гусев 1911 Гусев П.Л. Иконография Флора и Лавра в новгородском искусстве // Вестник археологии и истории, издаваемый Имп. Археологическим институтом. Т. XXI. СПб., 1911.

268. Гусев 1967 — Гусев В.Е. Эстетика фольклора. М., 1967.

269. Гусева 1984 Гусева Э.К. Иконы «Донская» и «Владимирская» в копиях конца XIV - начала XV в. // Древнерусское искусство: XIV-XV вв. М., 1984. С. 46-58.

270. Давыдова 1978а Основные проблемы генезиса нарышкинского стиля // Рукопись, депонир. в ИНИОН АН СССР от 7.6.1978 г. № 2222.

271. Давыдова 19786 Эстетические представления русских людей XVII столетия // Проблемы истории СССР. М., 1978. Вып. 7. С. 19-31.

272. Давыдова 1979 Давыдова И.Л. Проблема «нарышкинского стиля» в русском искусстве второй половины XVII в. Дис. канд. иск. М., 1979.

273. Даль 1994а Даль В.И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа: Материалы по русской демонологии. СПб., 1994.

274. Даль 19946 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Репринтное воспр. издания 1903 - 1909 гг., осуществленного под ред. проф. И.А. Бодуэна де Куртенэ. В 4-х томах. М., 1994.

275. Данилова 1959 Данилова И.Е., Мнева Н.Е. Живопись XVII века // История русского искусства. Т. IV. М., 1959. С. 345-466.

276. Дело о патриархе Никоне 1897 Дело о патриархе Никоне: Издание Археографической комиссии по документам Московской Синодальной (бывшей Патриаршей) Библиотеки. СПб., 1897.

277. Демиденко 1987 Демиденко Е.Л. Значение и функции общефольклорного образа камня // Русский фольклор. Вып. XXIV . Л., 1987. С. 85-98.

278. Демидова и др. 1996 Демидова Н.Ф., Морозова Л.Е., Преображенский A.A. Первые Романовы на российском престоле. М., 1996.

279. Демин 1976 Демин A.C. Театр в худолсественной жизни России XVII в. // Новые черты в русской литературе и искусстве (XVII - начало XVIII в.). М., 1976. С. 28-61.

280. Демин 1977 Демин A.C. Русская литература второй половины XVII — начала XVIII вв.: Новые художественные представления о мире, природе, человеке. М., 1977.

281. Демин 1985 Демин A.C. Писатель и общество в России XVI-XVII веков (Общественные настроения). М., 1985.

282. Демин 1998 Демин A.C. О художественности древнерусской литературы. М., 1998.

283. Демкова и др. 1964 Демкова Н.С., Дмитриева Р.П., Салмина М.А. Основные проблемы в текстологическом изучении древнерусских оригинальных повестей // ТОДРЛ. Т. 20. М.; Л, 1964. С. 139-179.

284. Демкова 1974 Демкова Н.С. Житие протопопа Аввакума (творческая история произведения). Л., 1974.

285. Демкова 1997 Демкова Н.С. Средневековая русская литература: Поэтика, интерпретация, источники. СПб., 1997.

286. Денисова 1954 Денисова М.М. «Конюшенная казна». Парадное конское убранство XVI-XVII веков // Государственная Оружейная палата Московского Кремля: Сб. науч. трудов по м-лам Оружейной палаты. М., 1954. С. 247-304.

287. Державина 1962 Державина O.A. Фацеции. Переводная новелла в русской литературе XVII века. М., 1962.

288. Державина 1965 Державина O.A. «Великое Зерцало» и его судьба на русской почве. М., 1965.

289. Десятников 1972 Десятников В.А. Русская деревянная скульптура. М., 1972.

290. Деяния московских соборов 1893 Деяния московских соборов 1666 и 1667 годов / Издание Братства св. Петра митрополита, вновь проверенное по подлинной рукописи. М., 1893.

291. Добровольская 1963 Добровольская Э.Д. Входоиерусалимская церковь ярославского Спасского монастыря // Памятники культуры. Исследование и реставрация. Вып. 4. М., 1963. С. 19-43.

292. Добровольская 1967 Добровольская Э.Д. Церковь Николы Надеина в Ярославле (опыт реконструкции) // Культура и искусство Древней Руси: Сб. ст. в честь проф. М.К. Каргера. Л., 1967. С. 153-163.

293. Добровольская 1968 Добровольская Э.Д. Ярославль: Художественные памятники XIII-XIX веков. М., 1968.

294. Добровольский 1908 Добровольский В.Н. Нечистая сила в народных верованиях (Леший. Водяной. Русалки) // Живая старина. 1908. Вып. 1. С. 1-16.

295. Домострой 1990 Домострой / Сост., вступ. ст., пер. и ком. В.В. Колесова. М., 1990.

296. Драган 1970 Драган M.Д. Украшська декоративна р!зьба XVI-XVIII ст. Khïb, 1970.

297. Древнерусское искусство 1964 Древнерусское искусство: XVII в. М., 1964.

298. Древности Российского государства Древности Российского государства. М., 1849.

299. Дубнов 1996 Дубнов С.М. Краткая история евреев. М., 1996 (напечатано по изд. 1912 г.).

300. Дунаев 1915 Дунаев Б.И. Русский Барокко // Экскурсионный вестник. 1915. №3.

301. Дюркгейм 1964 Dürkheim Е. The Elementary Forms of the Religious Life. L., 1964.

302. Евангулова 1974 Евангулова О.С. К проблеме стиля в искусстве петровского времени // Вестник МГУ. Серия XI. История. 1974. № 3. Евдокимов 1921 — Евдокимов И.В. Север в истории русского искусства. Вологда, 1921.

303. Евсина 1975 Евсина H.A. Архитектурная теория в России XVIII в. М., 1975.

304. Елеонская 1978 Елеонская A.C. Русская публицистика второй половины1. XVII века. М, 1978.

305. Елеонская 1994 Елеонская E.H. Заговор и колдовство на Руси в XVII и

306. XVIII столетии // Елеонская E.H. Сказка, заговор и колдовство в России: Сб. трудов. М., 1994. С. 112-126.

307. Ельчанинов и др. 1909 Ельчанинов А., при участии В. Эрма и П. Флоренского. История религии: С приложением статьи «О противоречивости современного безрелигиозного мировоззрения». М., 1909.

308. Еремин 1932 Еремин И.П. Из истории старинной русской повести: Повесть о посаднике Щиле (Исследования и тексты) // Труды комиссии по древнерусской литературе. Т. 1. JL, 1932. С. 59-151.

309. Еремина 1991 Еремина В.И. Ритуал и фольклор / Отв. ред. A.A. Горелов. Л, 1991.

310. Ермакова, Хромов 2004 Ермакова М.Е., Хромов O.P. Русская гравюра на меди второй половины XVII - первой трети XVIII века (Москва, Санкт-Петербург): Описание коллекции отдела изоизданий надзаг.: Российская Государственная библиотека. М., 2004.

311. Ермолин 1998 Ермолин Е.А. Культура Ярославля: Ист. очерк. Ярославль, 1998.

312. Ермолин 2004 Ермолин Е.А. Ярославль. Русский рай // Новый город. Б.м., 2004. С. 21-40.

313. Жданов 1895 Жданов И.Н. Русский былевой эпос. 1. Повести о Вавилоне и Сказание о князьях Владимирских. СПб, 1895.

314. Живов, Успенский 1996 Живов В.М, Успенский Б.А. Царь и Бог (Семиотические аспекты сакрализации монарха в России) // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. I: Семиотика истории. Семиотика культуры. М, 1996. С.205.337.

315. Жилина 2001 Жилина Н.В. Шапка Мономаха: Историко-культурное и технологическое исследование. М, 2001.

316. Житие Аввакума 1989 Сочинения Аввакума: Житие; Из других редакций Жития Аввакума; Автобиографические «записки» / Подгот. текстов и ком. Н.С. Демковой // ПЛДР: XVII век. Кн. 2. М, 1989. С. 337-407.

317. Житие Аввакума 1991 Житие Аввакума и другие его сочинения / Сост., вступ. ст. и ком. А.Н. Робинсона. М, 1991.

318. Житие Иоакима 1880 Житие Московского патриарха Иоакима / Изд. Н.П. Барсукова. СПб, 1880. (Изд. ОЛДП. Памятники древнерусской письменности. Вып. 2).

319. Житие Трифона 1868 Житие преподобного отца нашего Трифона, Вятского чудотворца: Памятник русской духовной письменности XVII века / Ред. и предисл. П. Шестакова // Православный собеседник. Казань, 1868. Октябрь. С. 1-80; Ноябрь. С. 81-158.

320. Житие Феодосия 1997 Житие Феодосия Печерского / Подгот. текста, пер. и ком. О.В. Творогова//БЛДР. Т. 1: XI-XII века. СПб, 1997. С. 352-433.

321. Житие Юлиании 1996 Житие Юлиании Лазаревской (Повесть об Ульянии Осорьиной) / Исслед. и подгот. текстов Т.Р. Руди. СПб, 1996.

322. Журавлев 1993 Журавлев А.Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян: Этнографические и этнолингвистические очерки. М, 1993.

323. Забелин 1882 Забелин И.Е. Дополнения к Дворцовым разрядам, собранные И. Забелиным. Ч. I. М, 1882.

324. Забелин 1884 Забелин И.Е. Материалы для истории, археологии и статистики г. Москвы. Ч. 1. М, 1884.

325. Забелин 1893 Забелин И.Е. Историческое описание московского ставропи-гиального Донского монастыря. М, 1893.

326. Забелин 1895 Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях. Т. I: Домашний быт русских царей. М., 1895.

327. Забелин 1905 Забелин И.Е. История города Москвы. М., 1905 (репринт, изд.: М., 1990).

328. Забелло и др. 1942 Забелло С., Иванов В., Максимов В. Русское деревянное зодчество. М., 1942.

329. Забылин 1880 Забылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным репринт, изд.

330. Загадки русского народа Загадки русского народа: Сборник загадок, вопросов, притч и отгадок. Составил Д.И. Садовников. М., 1959.

331. Заговоры и гадания 2002 Заговоры и гадания из судебно-следственных материалов XVIII в. / Публ. Е.Б. Смилянской // // Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков. М., 2002. С. 99-172.

332. Заговоры от оружия 2002 -Сборник заговоров XVII в. от оружия / Предисл. и публ. Л.И. Сазоновой, А.Л. Топоркова // Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков. М., 2002. С. 225-232.

333. Залесская 1988 Залесская В.Н. Символика античных образов в ранневизан-тийском искусстве // Восточное Средиземноморье и Кавказ IV-XVI вв.: Сб. ст. Л., 1988. С. 20-36.

334. Зализняк 1993 Зализняк A.A. Древнейший восточнославянский заговорный текст // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. М., 1993. С. 104-107.

335. Записки неизвестной особы 1988 Записки неизвестной особы о путешествии по Германии, Голландии и Италии // Записки русских путешественников XVI-XVII вв. М, 1988. С. 163-186.

336. Захватович 1956 Zachwatowicz, J. Architectura Polska do polowy XIX wieku. Warszawa, 1956.

337. Звездина 1997 Звездина Ю.Н. Эмблематика в мире старинного натюрморта: К проблеме прочтения символа. М., 1997.

338. Звездина 1999 Звездина Ю.Н. Особенности изобралсения страстных эмблем в русской иконописи конца XVII-XVIII века // III Научные чтения памяти Ирины Петровны Болотцевой (1944-1995). Рыбинск, 1999. С. 46-53.

339. Зеленин 1991 Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991.

340. Зеленин 1995 Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М., 1995.

341. Зеленская 2002 Зеленская Г.М. Святыни Нового Иерусалима. М., 2002.

342. Зелинский 1897 Зелинский Ф. О заговорах: История развития заговора и главные его формальные черты. Харьков, 1897.

343. Зеньковский 1956 Zenkovsky S.A. Der Mönch Epifanij und die Entstehung der altrussischen Autobiographie // Die Welt der Slaven. Jhr. 1. H. 3. S. 276-292.

344. Зеньковский 1995 Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: Духовные движения семнадцатого века. М., 1995 репринт, изд.

345. Зернова, Каменева 1968 Зернова A.C., Каменева Т.Н. Сводный каталог русской книги кирилловской печати XVIII века. М., 1968.

346. Зонова 1964 Зонова О.В. Стенопись Успенского собора Московского Кремля// Древнерусское искусство: XVII век. М., 1964. С. 110-137.

347. Иван Тимофеев 1951 Временник Ивана Тимофеева / Подгот. к печ., пер. и ком. O.A. Державиной. M.- JL, 1951.

348. Иван Хворостинин 1987 Хворостинин Иван Андреевич. Словеса дней, и царей, и святителей московских / Подгот. текста и ком. Е.П. Семеновой, пер. Д.М. Буланина // ПЛДР: Конец XVI - начало XVII в. М., 1987. С. 428-463.

349. Ивлева 1994 Ивлева Л.М. Ряженье в русской традиционной культуре. СПб, 1994.

350. Игошев 1997 Игошев В.В. Ярославское художественное серебро XVI— XVIII веков. М, 1997.

351. Иероним 1889 Иероним, архим. Алякринский. Рязанские достопамятности. Рязань, 1889.

352. Из коллекций Лихачева 1993 Из коллекций академика Н.П. Лихачева: Каталог выставки в Государственном Русском музее. Ленинград, 1991 г. СПб, 1993.

353. Изамбер 1982 Isambert F.-A. Le sens du sacra: FKte et religion populaire. P, 1982.

354. Ипарион 1997 Слово о законе и благодати митрополита Илариона / Подгот. текста и ком. A.M. Молдована, пер. А. Юрченко // БЛДР. Т. 1: XI-XII века. СПб, 1997. С. 26-61.

355. Ильин 1954а Ильин М.А. Архитектурные композиции русских светских общественных зданий конца XVII в. // Советская архитектура. Вып. 5. М, 1954. С. 97-102.

356. Ильин 19546 Ильин М.А. Связи русского, украинского и белорусского искусства во второй половине XVII в. // Вестник МГУ. Серия общественных наук. Вып.7. М, 1954.

357. Ильин 1959 Ильин М.А. Каменное зодчество второй четверти XVII в. // История русского искусства. Т. 4. М, 1959. С. 121 - 153.

358. Ильин 1966 Ильин М.А. Каменная летопись Московской Руси. Светские основы каменного зодчества XV - XVII вв. М., 1966.

359. Ильин 1980 Ильин М.А. Русское шатровое зодчество. Памятники середины XVI века: Проблемы и гипотезы, идеи и образы. М., 1980.

360. Иоаннисян 1988 -Иоаннисян О.М. Основные этапы развития галицкого зодчества // Древнерусское искусство: Художественная культура X первой половины XIII в. М., 1988. С. 41-58.

361. Иов 1987 Иов, патриарх. Повесть о житии царя Федора Ивановича / Под-гот. текста В.П. Бударагина, пер. и ком. A.M. Панченко // ПЛДР: Конец XVI - начало XVII в. М., 1987. С. 74-129.

362. Иосиф Владимиров 1964 «Послание некоего изуграфа Иосифа к цареву изографу и мудрейшему живописцу Симону Федоровичу» // Древнерусское искусство: XVII век. М., 1964. С. 24-61.

363. Иоффе 1944 Иоффе И.И. Русский Ренессанс // Ученые записки Ленинградского гос. университета. Серия филологических наук. Вып. 9. Л., 1944.

364. Исидор 1774 Путешествие Исидора Российского Митрополита, на Флорен-тинский собор // Древняя российская вивлиофика. Изд. первое. М., 1774. Ч. IV. Июнь.

365. Исторические песни 1960 Исторические песни XIII - XVI веков / Изд. под-гот. Б.Н. Путилов, Б.М. Добровольский. М., 1960.

366. История польского искусства Historia sztuki polskiej w zarysie. Т. 2. Krakow, 1965.

367. История русского искусства 1959 История русского искусства. Т. IV. М., 1959.

368. История русского языка История лексики русского литературного языка конца XVII - начала XIX века. М., 1981.

369. История литературы 1980 История русской литературы X-XVII веков / Под ред. Д.С. Лихачева. М., 1980.

370. Истра, путеводитель 1989 Московский областной краеведческий музей в городе Истре: Путеводитель. М., 1989.

371. Истрин 1893 Истрин В.М. Александрия русских хронографов: Исследование и текст. М., 1893.

372. Истрин 1902 Истрин В.М. Хроника Иоанна Малалы в славянском переводе: Кн. 2 // Летопись историко-филологического Общества при Новороссийском университете. Т. X. Византийско-славянское отделение. Т. VII. Одесса, 1902. С. 437-486.

373. Иткина 1992 Русский рисованный лубок конца XVIII - начала XX века. Из собрания Государственного Исторического музея / Сост. и авт. текста Е.И.Иткина. М, 1992.

374. Иустин 1995 Св. Иустин Философ и мученик. Творения. М, 1995.

375. Кабакова 1990 Кабакова Г.И. Образ иноземца в румынской народной культуре // Славяне и их соседи. Этно-психологический стереотип в средние века: (Сборник тезисов). М, 1990.

376. Кавельмахер 1985 Кавельмахер В.В. Способы колокольного звона и древнерусские колокольни // Колокола: История и современность. М, 1985. С. 39-78.

377. Казакевич 1980 Казакевич Т.Е. Иконостас церкви Ильи Пророка в Ярославле и его мастера // Памятники русской архитектуры и монументального искусства: Материалы и исследования. М, 1980. С. 13-63.

378. Казакова 1961 Казакова H.A. «Пророчества еллинских мудрецов» и их изображения в русской живописи XVI-XVII вв. // ТОДРЛ. Л, 1961. Т. 17. С. 358-368.

379. Казанская история Казанская история. Подг. текста и пер. Т.Ф. Волковой, ком. Т.Ф. Волковой, И.А. Евсеевой // ПЛДР. Середина XVI века. М, 1985. С. 300-598.

380. Кайуа 2003 Кайуа Р. Миф и человек. Человек и сакральное. М, 2003.

381. Калинина 1929 Калинина Е.В. Техника древнерусского шитья и некоторые способы выполнения художественных задач // Русское искусство XVII в. Л, 1929. С. 133-161.

382. Каптерев 1892 Каптерев Н.М. Сношения Иерусалимских патриархов с русским правительством с половины XVI до конца XVIII столетия // Православный Палестинский сборник. Т. XV. Вып. 1. СПб, 1892.

383. Каптерев 1909 Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. I. Сергиев Посад, 1909 (репринт изд.: М, 1996).

384. Каптерев 1914 Каптерев Н.Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. Изд. 2. Сергиев Посад, 1914 изд. 1 - М, 1885.

385. Карамзин 1824 Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. XI. СПб, 1824.

386. Карамзин 1993 Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 5. М., 1993.

387. Каргер 1928 Каргер М.К. Из истории западных влияний в древнерусской лсивописи // Материалы по русскому искусству. Т. 1. Л, 1928. С. 66-77.

388. Карион Истомин 1911 Карион Истомин. Слово к люботщателем иконного писания, опубл. А. Никольским // Вестник археологии и истории. Спб., 1911. Вып. XX.

389. Карион Истомин 1980 Карион Истомин. Букварь: Факс. изд. М., 1980.

390. Каровская 2004 Каровская Н.С. Изображение колоколов и колоколен в ярославской живописи XVI-XVII вв. // VIII Научные чтения памяти Ирины Петровны Болотцевой (1944-1995). Ярославль, 2004. С. 31-38.

391. Каталог ГТГ 1995 Государственная Третьяковская галерея: Каталог собрания. Т. I: Древнерусское искусство X - начала XV века. М., 1995.

392. Каталог памятников Польши Katalog zabytkow sztuki w Polsce. Warszawa, 1947.

393. Катулл 1997 Катулл. Избранная лирика / Пер. с лат. и прим. М. Амелина. СПб, 1997.

394. Кацнельсон 1956 Кацнельсон Р. Ансамбль Симонова монастыря в Москве // АН. № 6. М, 1956. С. 87-106.

395. Качалова 1976 Качалова И.Я. К истории ныне существующего иконостаса Успенского собора // Материалы и исследования. Вып. 2 надзаг.: Государственные музеи Московского Кремля. М, 1976. С. 104-108.

396. Квливидзе 1998 Квливидзе Н.В. Икона Софии Премудрости Божией и особенности новгородской литургической традиции в конце XV века // Сакральная топография средневекового города. Т. 1. М., 1998. С. 86-99.

397. Кириллин 1988 Кириллин В.М. Текстологический анализ ранних редакций «Сказания о Тихвинской Одигитрии» // Литература Древней Руси. Источниковедение: Сб. науч. тр. Л, 1988. С. 129-143.

398. Кириллин 1994 Кириллин В.М. Новые материалы для истории книжно-литературных традиций средневекового Пскова. Святогорская повесть // Книжные центры Древней Руси: XVII век. Разные аспекты исследования. СПб, 1994. С. 140-162.

399. Кириллин 1996 Кириллин В.М. «Слово о вере христианской и латинской» Феодосия Печерского // Древнерусская литература. Восприятие Запада в XI -XIV вв. М, 1996. С. 92-93.

400. Кирпичников 1894 Кирпичников А.И. Чудесные статуи в Константинополе // Летопись историко-филологического общества при Имп. Новороссийском университете. IV. Византийское отделение. И. Одесса, 1894.

401. Кирпичников, Хлопин 1972 Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Великая государева крепость. JL, 1972.

402. Кирхманн 1867 Кирхманн П. Ф. История общественного и частного быта. Чтение в школе и дома. Ч. 1 / Пер. К. Розенберг, доп. В. Ключевским. М, 1867.

403. Кирша Данилов 1977 Древние российские стихотворения, собранные Кир-шею Даниловым / 2-е дополн. изд. подготовили А.П. Евгеньева, Б.Н. Путилов. М, 1977.

404. Клейн 1925 Клейн В. Иноземные ткани, бытовавшие в России до XVIII в, и их терминология // Сборник Оружейной палаты. М, 1925. С. 11-72.

405. Клепиков 1964 Клепиков С.А. Русские гравированные книги XVII-XVIII веков // Книга: Исследования и материалы. Вып. 9. М, 1964. С.

406. Клибанов 1996 -Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М, 1996.

407. Клосс 1974 Клосс Б.М. Митрополит Даниил и Никоновская летопись // ТОДРЛ. Т. XXVIII. Л, 1974. С. 188-201.

408. Ключевский 1923 Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. III. М.; Пг, 1923.

409. Ключевский 1989 Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М, 1989 (репринт изд.: М, 1871).

410. Княгининский уезд 1851 Описная книга церквей Княгининского уезда 1679 г. / Сообщ. иеромон. Макарием // Записки Отделения русской и славянской археологии Имп. Археологического общества. Т. I. СПб, 1851.

411. Ковалев 1996 Ковалев А.Н. Западная агрессия в начале XVII в. в изображении Авраамия Палицына // Древняя Русь и Запад: Научная конференция. Книга резюме. М, 1996. С. 157-159.

412. Ковригина 1998 Ковригина В.А. Немецкая слобода Москвы и ее жители в конце XVII - первой четверти XVIII века. М, 2000.

413. Ковригина 1999 Ковригина В.А. Иноземный мастер золотого и серебряного дела в частном ремесле Москвы в к. XVII - пер. трети XVIII вв. (Ганс Юр-ген Колер) // Филевские чтения: Тезисы конф. (20-23 декабря 1999 г.). М, 1999. С. 46-47.

414. Ковригина 2003 Ковригина В.А. Иноземное население Москвы конца XVII - первой четверти XVIII в.: особенности быта // Столичные и периферийныегорода Руси и России в средние века и раннее новое время (XI-XVIII вв.):

415. Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады 3-й науч. конф. (Муром, 17-20 мая 2000 г.). М., 2003. С. 238-248.ф Ковтун 1989 Ковтун JI.C. Азбуковники XVI - XVII вв.: Старшая разновидность. Л., 1989.

416. Колесов 1983 Колесов В.В. Белый // Русская историческая лексикология и лексикография. Вып. 3. Л., 1983. С. 14-15.

417. Колесов 2000 Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. СПб., 2000.

418. Колесов 2001 Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Добро и Зло. СПб., 2001.

419. Коллинс 1997 Коллинс С. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, жительствующему в Лондоне. Сочинение Самуэля Коллин-ф са, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя

420. Алексея Михайловича 1667 г. // Утверждение династии надзаг.: История России и Дома Романовых в мемуарах современников. XVII-XX вв.. М., 1997. С. 185-230.

421. Колпакова 2004 Колпакова Г.С. Иконография «Традицио Легис» и апостольский чин в русских иконостасах XVII-XVIII вв. Попытка нового осмысления // Русское церковное искусство Нового времени. М., 2004. С. 2954.

422. Колчин и др. 1981 Колчин Б.А., Хорошев A.C., Янин В.Л. Усадьба новгородского художника XII в. М., 1981.

423. Комашко 20036 Комашко Н.И. О некоторых иконографических типах Богородицы начала XVIII века // Филевские чтения: Тезисы конф. (16-18 декабря 2003 г.) VIII. М., 2003. С. 45-46.

424. Комашко 2004 Комашко Н.И. К вопросу об авторах стенописей Софийского собора в Тобольске // VIII Научные чтения памяти Ирины Петровны Бо-лотцевой (1944-1995). Ярославль, 2004. С. 84-87.v Комашко, Мерзлютина 2003 Комашко Н.И., Мерзлютина H.A. Церковь

425. Покрова в Филях. М., 2003.

426. Кондаков 1902 Кондаков Н.П. Памятники христианского искусства на Афоне. СПб, 1902 (репринт: М, 2004).

427. Кондаков 1998 Кондаков Н.П. Иконография Богоматери. Т. 1. М, 1998 (репринт изд.: Пг, 1914).

428. Кондаков 2001 Кондаков Н.П. Иконография Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. М, 2001 (репринт изд.: М, 1905).

429. Кондаков 2002 Кондаков И.В. О механизмах повторяемости в истории русской культуры // Искусство в ситуации смены циклов: Мелсдисциплинарные аспекты исследования худолсественной культуры в переходных процессах. М, 2002. С. 269-283.

430. Кондаков 2003 Кондаков И.В. «Смута»: к типологии переходных эпох в истории русской культуры // Переходные процессы в русской художественной культуре: Новое и Новейшее время. М, 2003. С. 135-165.

431. Кондрашина 1991 Сокровища Звенигородского музея / Авт.-сост. В.А. Кондрашина. М, 1991.

432. Кондрашина 1998 Кондрашина В.А. Иконостас Саввино-Сторожевского монастыря середины XVII века // Звенигород за шесть столетий. М, 1998. С. 387-405.

433. Конявская 2000 Конявская E.JI. Авторское самосознание древнерусского книжника (XI - середина XV в.). М, 2000.

434. Корб 1906 Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московию. СПб, 1906.

435. Коринфский 1901 Коринфский A.A. Народная Русь: круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. М, 1901 репринт, б.г.

436. Корнилова 1993 Корнилова JI.A. Страницы белорусской мариологии: Жи-ровичская, Белыничския и Остробрамская иконы Богоматери // Сборник Калужского художественного музея. Вып. 1. Калуга, 1993. С. 31-46.

437. Космография 1881 Космография 1670 г. / Изд. О-ва любителей древней письменности. СПб, 1881.

438. Космография 1878-1881 Космография 1670 года: Книга глаголемая Космография, сиречь Описание всего света земель и государств великих / С пред. Н. Чарыкова. СПб, 1878-1881.

439. Кочетков и др. 1979 Кочетков И.А, Лелекова О.В, Подъяпольский С.С. Кирилло-Белозерский монастырь. Л, 1979.

440. Кочетков и др. 1994 Кочетков И.А, Лелекова О.В, Подъяпольский С.С. Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри. Архитектурные памятники. М, 1994.

441. Красилин 1989 Красилин М.М. Памятники искусства XVI - начала XX в. в немузейных собраниях Москвы. Каталог-1 // Художественное наследие: хранение, исследование, реставрация. Вып. 12. М, 1989.

442. Красилин 1998 Красилин М.М. Народные иконы: региональные особенности // Русское народное искусство: Сообщения. 1996. Сергиев Посад, 1998. С. 40-52.

443. Красилин 1999 Красилин М.М. Портрет царя Ивана Грозного: Век XVII или век XX? // Пространства жизни. М, 1999. С. 503-513.

444. Красилин 2001 Красилин М.М. «Иконизация» государственности // Русская поздняя икона от XVII до начала XX столетия. М, 2001. С. 45-58.

445. Краснобаев 1983 Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины XVII в. - начала XIX в. М, 1983.

446. Краснолсенова 1908 Красноженова М.В. Материалы по народной медицине Енисейской губернии // Известия Восточно-Сибирского отдела Российского географического общества. Т. 39. Иркутск, 1908. С. 10-23.

447. Красносельцев 1878 Красносельцев Н.Ф. «Толковая служба» и другие сочинения, относящиеся к объяснению богослулсения в древней Руси до XVIII в. Библиографический обзор // «Православный собеседник», Казань, 1878, май. С. 3-43.

448. Красносельцев 1894 Красносельцев Н.Ф. О древних литургических толкованиях // Летопись историко-филологического общества при Имп. Новороссийском университете. IV. Византийское отделение, II. Одесса, 1894. С. 178— 257.

449. Красовский 1910 Красовский М. В. Церковь села Дубровиц // ИИАК. Вып. 34. СПб, 1910.

450. Красовский 1911 Красовский М.В. Очерк истории московского периода древнерусского церковного зодчества (от основания Москвы до конца первой четверти XVIII в.). М, 1911.

451. Крест 2004 Крест в России. М, 2004.

452. Криничная 1974 Криничная H.A. Народные исторические песни начала XVII века. Л, 1974.

453. Криничная 1987 Криничная H.A. Русская народная историческая проза: Вопросы генезиса и структуры. Л, 1987.

454. Круминг 1999 Круминг A.A. О «Звезде Пресветлой» // Филевские чтения: Тезисы конф. (20-23 декабря 2003 г.). М, 1999. С. 49-50.

455. Кузнецова 1998 Кузнецова B.C. Дуалистические легенды о сотворении мира в восточнославянской фольклорной традиции / Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. Новосибирск, 1998.

456. Кузнецова 1999 Кузнецова О.Б. Гравюра «Распятие с чудесами» Василия Андреева: попытка реконструкции замысла // III Научные чтения памяти Ирины Петровны Болотцевой (1944-1995). Рыбинск, 1999. С. 54-61.

457. Кузьмина 1968 Кузьмина В.Д. Бой Бовы с Полканом на муравленых изразцах: (Из истории белорусско-русских связей в первой половине XVII в.) // ТОДРЛ. М.; Л, 1968. Т. 23. С. 253-260.

458. Кузьмина, Филиппова 1989 Кузьмина H.H., Филиппова Л.А. Новые данные об оборонительных укреплениях Новгорода // Новгородский исторический сборник. Вып. 3 (13). Л, 1989. С. 124-136.

459. Куприянов 1859 Куприянов И.К. Крестные ходы, местные праздники и церковные обряды древнего Новгорода. Новгород, 1859.

460. Кызласова 1985 Кызласова И.Л. История изучения византийского и древнерусского искусства в России (Ф.И. Буслаев, Н.П. Кондаков: методы, идеи, теории). М, 1985.

461. Лаврентьев 1997 Лаврентьев A.B. Люди и вещи: Памятники русской истории и культуры XVI-XVIII вв., их создатели и владельцы. М, 1997.

462. Лаврентьев 2001 Лаврентьев A.B. Царевич - царь - цесарь: Лжедмитрий I, его государственные печати, наградные знаки и медали 1604-1606 гг. СПб, 2001.

463. Лавров 1999 Лавров A.C. Регентство царевны Софьи Алексеевны: Служилое общество и борьба за власть в верхах Русского государства в 1682-1689 гг. М, 1999.

464. Лавров 2000 Лавров A.C. Колдовство и религия в России: 1700-1740. М, 2000.

465. Лазарев 1970а Лазарев В.Н. Новый памятник станковой живописи XII века и образ Георгия-воина в византийском и древнерусском искусстве // Лазарев В.Н. Русская средневековая живопись: статьи и исследования. М, 1970. С. 55-102.

466. Лазарев 19706 Лазарев В.Н. Об одной новгородской иконе и ереси анти-тринитариев // Там же. С. 279-291.

467. Лазарев 1977 Лазарев В.Н. Страницы истории новгородской живописи: Двусторонние таблетки из собора св. Софии в Новгороде. М, 1977.

468. Ларин 1959 Ларин Б.А. Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джемса 1618-1619 гг. Л, 1959.

469. Ле Гофф 1991 Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М, 1992.

470. Лебедев 1872 Лебедев А. Храмы Николо-Надеинского прихода в Ярославле. Ярославль, 1872.• Левин 2004а Левин И. Двоеверие и народная религия // Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России. М., 2004. С. 11-37.

471. Левин 20046 Левин И. От тела к культу // Там лее. С. 162-190.• Левин 2004в Левин И. Просительные молитвы как источник для изучения народной религиозной культуры Московской Руси // Там же. С. 84-109.

472. Левин 2004г Левин И. Религиозная идентичность мирян в средневековой Руси (по материалам новгородских берестяных грамот) // Там же. С. 38-61.

473. Левин 2004д Левин И. Религиозные культуры у православных славян: способ религиозного врачевания // Там же. С. 122-140.• Левин 2004е Левин И. Христианские источники культа св. Параскевы // Там же. С. 141-161.

474. Левинсон 1941 Левинсон Н.Р. Подвесные осветительные приборы XVI -XVII вв. // Труды Гос. Исторического музея. Вып. 13. М., 1941. С.

475. Левинсон-Нечаева 1954 Левинсон-Нечаева М.Н. Одежда и ткани ХУ1-ХУП веков // Государственная Оружейная палата Московского Кремля: Сб. науч. тр. по м-лам Государственной Оружейной палаты. М., 1954. С. 305-386.

476. Левкиевская 2002 Левкиевская Е.Е. Славянский оберег. Семантика и структура. М., 2002.

477. Левыкин 1997 Левыкин А.К. Воинские церемонии и регалии русских царей. М., 1997.

478. Лепахин 2003 Лепахин В.В. «Святая Русь»: к вопросу о содержании понятия // Православный летописец Санкт-Петербурга. № 9. 2002. С. 60-71.

479. Лепахин 2003 Лепахин В.В. Значение и предназначение иконы: икона в Церкви, в государственной, общественной и личной жизни - по богословским, искусствоведческим, историческим, этнографическим и литературно-художественным источникам. М., 2003.

480. Лечебник на иноземцев Лечебник на иноземцев / Подг. текста и ком. Н.В. Понырко // ПЛДР: XVII в. Кн. 2. М., 1989. С. 227-228.

481. Лещенко 1999 Лещенко В.Ю. Семья и русское православие (Х1-Х1Х вв.). СПб., 1999.

482. Либсон 1983 Либсон В.Я. Возрожденные сокровища Москвы. М., 1983.

483. Лизек 1837 — Лизек А. Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора Римского Леопольда к великому царю Московскому Алексею Михайловичу в 1675 году. СПб., 1837.

484. Лифшиц 2000 Лифшиц Л.Я. Русское искусство X-XVII веков. М, 2000.

485. Лихачев 1911 Лихачев Н.П. Историческое значение итало-греческой живописи. СПб, 1911.

486. Лихачев 1970 Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М, 1970.

487. Лихачев 1973 Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII вв. Л, 1973.

488. Лихачев, Панченко 1984 Лихачев Д.С, Панченко A.M. Смех в Древней Руси. М, 1984.

489. Логиновский 1903 Логиновский К.Д. Материалы к этнографии Забайкальских казаков // Записки Общества изучения Амурского края Владивостокского отделения Приамурского отдела Русского Географического Общества. Т. 9. Вып. 1. СПб, 1903.

490. Лопарев 1897 Лопарев Х.М. Описание некоторых греческих Житий святых // Византийский временник. Т. IV. Вып. 3-4. СПб, 1897. С. 340-343.

491. Лорд Твайнинг 1967 Lord Twining. European Regalia. London, 1967.

492. Лотман, Успенский 1996 Лотман Ю.М, Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. I: Семиотика истории. Семиотика культуры. М, 1996. С. 338-380.

493. Лукин 2000 Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М, 2000.

494. Лукьянов 1866 Путешествие в святую землю священника Лукьянова // Русский архив, посвященный изучению нашего отечества в XVIII и XIX столетиях. Изданный П. Бартеневым. Год первый (1863). М, 1866.

495. Любимова 1999 Любимова Г.В. Время и возраст в традиционном мировосприятии крестьян-сибиряков // Время и календарь в традиционной культуре: Тезисы докладов Всероссийской науч. конф. СПб, 1999. С. 38-41.

496. Люстров 2000 Люстров М.Ю. Уход патриарха Никона как подражание образцам (к вопросу о самосознании московского патриарха) // Герменевтикадревнерусской литературы / Отв. ред. М.Ю. Люстров. Сб. 10. М, 2000. С. 447-459.

497. Майков 1994 Великорусские заклинания: Сборник Л.Н. Майкова / Послесловие, прим. и подгот. текста А.К. Байбурина. СПб, 1994.

498. Макарий 1857 Макарий, епископ (Миролюбов). Памятники церковных древностей Нижегородской губернии. СПб, 1857.

499. Макарий 1996 Макарий, митр. Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Кн. 6, 7. М, 1996.

500. Макаров, Чернецов 1988 Макаров H.A., Чернецов A.B. К изучению культовых камней // Советская археология. 1988. № 3. С. 79-90.

501. Максим Грек 1996 Преподобный Максим Грек. Творения: репринтное издание в 3-х частях. Ч. 3. Разные сочинения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1996.

502. Максимов 1994 Максимов C.B. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб, 1994 (репринт изд.: СПб, 1903).

503. Малек 1992 Maielc Е. «Неполезное чтение» в России XVII-XVIII веков. Warszawa-Jodz, 1992.

504. Малиновский 1998 Малиновский Б. Магия, наука и религия. М, 1998.

505. Малышевский 2001 Малышевский И.Е. Придорожные кресты // Ставро-графический сборник. Кн. 1. М, 2001. С. 17-78.

506. Мальцев 1988 Мальцев Н.В. Мастера деревянной скульптуры Русского Севера XVII века // Культура Русского Севера. Л, 1988. С.

507. Мальцев 1994 Мальцев М.В. «Ангел Мой с вами» (Явления Св. Архангела Михаила в Русской Земле) // Православие и русская народная культура: Науч. сб. Вып. 1. M, 1994. С. 54-70.

508. Мальцев, Мальцева 1998 Мальцев Н.В, Мальцева О.Н. Мастера иконостасной скульптуры и иконописцы Северной России XVI-XVIII веков. Вып. 1. СПб, 1998.

509. Мальцев, Мальцева 2000 то лее. Вып. 2. СПб, 2000.

510. Мансветов 1881 Мансветов И.Д. Византийский материал для сказания о двенадцати трясавицах // Древности. Труды Имп. Московского археологического общества. T. IX. Вып. I. М, 1881. С. 24-36.

511. Мареева 1999 Мареева О.В. Изменение формы царских парадных головных уборов с воцарением династии Романовых // III Научные чтения памяти Ирины Петровны Болотцевой (1944-1995). Рыбинск, 1999. С. 32-45.

512. Мареш 1963 Мареш В.Ф. «Сказание о славянской письменности» (по списку Пушкинского Дома АН СССР) // ТОДРЛ. Т. 19. М.; Л, 1963. С. 169-176.

513. Маркс 1910 Маркс Н.Ф. К азбуке 1667 года из собрания рукописей Московского Публичного и Румянцевского музеев, изданной Московским Археологическим ин-том. М, 1910.

514. Мартынова 1983 Мартынова М.В. К вопросу об атрибуции регалий царя Михаила Федоровича // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник. 1981. Л, 1983. С. 392-403.

515. Мартынова 1999 Мартынова М.В. Царские венцы первых Романовых // Искусство средневековой Руси (Материалы и исслед. Гос. ист.-культур. музей-заповедник «Московский Кремль»; 12). М, 1999. С. 295-308.

516. Мартынова 2002 Мартынова М.В. Московская эмаль XV-XVII веков: Каталог. М, 2002.

517. Мартынова 2003 Мартынова М.В. Ковчег И.А. Хворостинина // Художественные памятники Московского Кремля (Материалы и исслед. Федеральное гос. учреждение «Гос. ист.-культур. музей-заповедник «Московский Кремль»; 16). М., 2003. С. 91-109.

518. Мартынова 2003 Мартынова М.В. Регалии царя Михаила Федоровича. М,2003.

519. Мартынова 2004а Мартынова М.В. Работы греческих эмальеров XVII века // Филимоновские чтения. Вып. 2. М, 2004. С. 145-165.

520. Мартынова 20046 Мартынова М.В. Регалии царя Алексея Михайловича. М, 2004.

521. Маскевич 1859 Дневник Маскевича (1594 - 1621) // Устрялов Н.Г. Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Ч. 2. СПб, 1859.

522. Маслих 1976 Маслих С.А. Русское изразцовое искусство ХУ - XIX веков. М, 1976.

523. Матвеева 1971 Матвеева А.Б. Фрески Андрея Рублева и стенопись XII века во Владимире // Андрей Рублев и его эпоха. М, 1971. С. 142- 170.

524. Материалы для истории раскола Материалы для истории раскола за первое время его существования, издаваемые Братством св. Петра митрополита. / Под ред. Н. Субботина. Т. 4: Историко и догматико-полемические сочинения первых расколоучителей. М, 1878.

525. Маханько 1998 Маханько М.А. Привоз икон в Москву в ХУ1 в. и его влияние на чин городских богослужений // Сакральная топография средневекового города: Известия Института христианской культуры средневековья. Т. 1. М, 1998. С. 74-85.

526. Маясова 1971 -МаясоваН.А. Древнерусское шитье. М, 1971.

527. Маясова 2004 Маясова H.A. Древнерусское лицевое шитье: Каталог. М,2004.

528. Медушевский 1994 Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. М., 1994.

529. Менделеева 2000 Менделеева Д.С. Мотив «телесной толстоты» в творчестве протопопа Аввакума // Герменевтика древнерусской литературы / Отв. ред. М.Ю. Люстров. Сб. 10. М, 2000. С. 475-481.

530. Меняйло 1991 Меняйло В.А. Осташковские иконописцы Сергеевы-Потаповы // Русская художественная культура XVII века надзаг.: Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. VIII. М., 1991. С. 127-139.

531. Микишатьев 1983 Микишатьев М.Н. Ранний памятник петровской эпохи // Проблемы синтеза искусств и архитектуры: Темат. сб. трудов Ин-та им. И.Е. Репина. Вып. 14. Л., 1983. С. 18-25.

532. Мильков 1997 Мильков В.В. Сведения об античности и античной философии в древнерусской «Хронике» Иоанна Малалы // Древняя Русь. Пересечение традиций. М., 1997. С. 42-56.

533. Мильков 1999 Мильков В.В. Древнерусские апокрифы. СПб., 1999.

534. Мильков, Милькова 1997 Мильков В.В., Милькова C.B. Идеи древнегреческой философии в творчестве древнерусских мыслителей // Древняя Русь. Пересечение традиций. М., 1997. С. 67-82.

535. Михайлов 1997 Б. Михайлов, свящ. Храм на Пресне: История прихода и храма Рождества Св. Иоанна Предтечи на Пресне. XVII-XX вв. М., 1997.

536. Михайловский 1948 Михайловский Е.В. Национальные особенности архитектурных форм московского зодчества конца XVII в. Дис. канд. архит. М., 1948.

537. Михайловский 1949 Михайловский E.B. О национальных особенностях московской архитектуры конца XVII.века. М, 1949. Автореф. дис. канд. ар-хит.

538. Михайловский 1968 Михайловский JI.A. О деятельности белорусских мастеров в Оружейной палате Московского Кремля // Вопросы истории: Сборник статей молодых ученых и аспирантов. Минск, 1968. С. 160-169.

539. Михайловский, Пуришев 1941 Михайловский Б.В, Пуришев Б.И. Очерки истории древнерусской монументальной живописи со второй половины XIV в. до начала XVIII в. М.-Л, 1941.

540. Мжельская 2003 Млсельская О.С. Лексика обиходно-разговорного языка Московской Руси XVI-XVII вв. (по данным иностранных руководств для изучения русского языка). СПб, 2003.

541. Мнева 1954 Мнева Н.Е. Изографы Оружейной палаты и их искусство украшать книги // Государственная Оружейная палата Московского Кремля: Сб. науч. тр. по м-лам Государственной Оружейной палаты. М, 1954. С. 217-246.

542. Можайские акты 1892 — Можайские акты 1506 1775. Сообщил архим. Дионисий. СПб, 1892.

543. Моисеева 1953 Моисеева Г.Н. Автор «Казанской истории» // ТОДРЛ. Т. 9. М.; Л, 1953. С. 266-288.

544. Мороз А.Б. «Святые» и «страшные» места. О принципах создания сакрального пространства в народной культуре // Иеротопия: Исследование сакральных пространств. М-лы мелсдународного симпозиума. М, 2004. С. 181— 183.

545. Морозов 1962 Морозов Ф. Церковные двери из Великого Устюга // Сообщения Государственного Эрмитажа. Л, 1962. Т. 23. С. 24-26.

546. Морозов 1992 Морозов Б.Н. Чертеж конца XVII в. подмосковной вотчины князей Воротынских// Архив русской истории. Вып. 2. С. 185-192.

547. Морозов, Слепцова 1996 Морозов И.А, Слепцова И.С. Свидание с предком (Пережиточные формы ритуального брака в святочных забавах ряженых) // Секс и эротика в русской традиционной культуре. М, 1996. С. 248304.

548. Московский театр 1914 — Московский театр при царях Алексее и Петре: Материалы, собранные С.К. Богоявленским. М, 1914.

549. Мочульский 1887 Мочульский В.Н. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге. Варшава, 1887.

550. Муратов 1913 Муратов П.П. Иконопись при первом царе дома Романовых // «Старые годы», 1913, июль-сентябрь. С. 25-33.

551. Муратов 1915 Муратов П.П. Русская живопись до середины XVII в. // Грабарь И. История русского искусства. Т. 6. М, 1915. С.347-408.

552. Мурко 1890 Murko М. Die Gechichte von dem Sieben Weisen bei den Slaven. Wien, 1890.

553. Мурьянов 1973 Мурьянов М.Ф. Золотой пояс Шимона // Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа: Искусство и культура. М, 1973. С. 187-198.

554. Мусин 2004 Мусин А.Е. Соборные округа древнерусского города: от сакральной топографии к иеротопии // Иеротопия: Исследование сакральных пространств. М-лы международного симпозиума. М, 2004. С. 78-81.

555. Мыльников 1996 Мыльников A.C. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы: Этногенетические легенды, догадки, протогипотезы XVI - начала XVIII века. СПб, 1996.

556. Мягкова 1948 Мягкова М.И. Дружина Осорьин - писатель XVII в.: (Житие Юлиании Лазаревской как звено в развитии реализма древнерусской литературы): Дис. канд. филол. наук. М, 1948.

557. Назаренко 1993 Назаренко Ю.А. О некоторых аспектах моделирования границ в связи с представлениями о человеческом теле // Этносемиотика ритуальных предметов. СПб, 1993.

558. Назаренко 1999 Назаренко Ю.А. Время в контексте славянской традиционной культуры // Время и календарь в традиционной культуре: Тезисы докладов Всероссийской науч. конф. СПб, 1999. С. 25-29.

559. Найденова 2003 Найденова Л.П. Мир русского человека XVI-XVII вв. (по Домострою и памятникам права). М, 2003.

560. Наставление 1981 Наставление отца к сыну // ПЛДР: XIV - середина XV века. М, 1981. С. 496-499.

561. Науманн 1922 Naumann Н. Grundzbge der deutschen Volkskunde. Berlin, 1922.

562. Неволин 1982 Неволин Ю.А. Новое о кремлевских художниках-миниатюристах XVI в. и составе библиотеки Ивана Грозного // Советские архивы. 1982. № 1. С. 68-70.

563. Неволин 1996 Неволин Ю.А. Влияние идеи «Москва - Третий Рим» на традиции древнерусского изобразительного искусства // Искусство христианского мира: Сб. ст. Вып. 1. М, 1996. С. 71-84.

564. Некрасова 1964 Некрасова М.А. Новое в синтезе живописи и архитектуры XVII в. (роспись церкви Ильи Пророка в Ярославле) // Древнерусское искусство: XVII в. М„ 1964. С. 89-109.

565. Нечаев 1927 Нечаев В.Н. Симон Ушаков // Изобразительное искусство: Временник Отдела изобразительных искусств Гос. ин-т истории искусства. Вып. 1. Л, 1927. С. 113-146.

566. Нечаев 1929 Нечаев В.Н. Нутровые палаты в русской живописи XVII века. // Русское искусство XVII века. Л, 1929. С. 46-58.

567. Нижний Новгород 1961 Нижний Новгород в XVII в.: Сб. докум. Горький, 1961.

568. Никита Добрынин 1874 Сочинения суздальского попа Никиты Добрынина // Материалы для истории раскола за первое время его существования, изд. братством св. Петра Митрополита, под ред. Н.И. Субботина. Т. 4.4. 1. С. 1178.

569. Никитина 1997 Никитина Т.Л. Иконография росписи сводов ростовских церквей XVII-XVIII вв. // История и культура Ростовской земли. 1996. Ростов, 1997. С. 108-117.

570. Никитина 2002а Никитина Т.Л. Церковь Иоанна Богослова в Ростове Великом. М., 2002.

571. Никитина 20026 Никитина Т.Л. Церковь Спаса на Сенях в Ростове Великом. М, 2002.

572. Никитина 2003 Никитина Т.Л. Образы небесных сил в системах рсписи церквей ростовского митрополита Ионы // Филевские чтения: Тезисы конф. (16-18 декабря 2003 г.) VIII. М, 2003. С. 54-56.

573. Николаева 1977 Николаева Т.В. Древнерусская живопись Загорского музея. М, 1977.

574. Николай Спафарий 1978 Николай Спафарий. Эстетические трактаты / Под-гот. текста и вступ. ст. O.A. Белобровой. Л, 1978.

575. Никольский 1905 Никольский А. София Премудрость Божия: Новгородская редакция иконы и службы Св. Софии. Спб, 1905.

576. Никольский 1907 Никольский К.Т. Пособие к изучению устава богослужения Православной Церкви. СПб, 1907.

577. Новосельский 1994 Новосельский A.A. Исследования по истории эпохи феодализма: Научное наследие. М, 1994.

578. Новые черты 1976 Новые черты в русской литературе и искусстве XVII — начало XVIII вв. М, 1976.

579. О Тебе радуется 1995 О тебе радуется: Русские иконы Богоматери XVI — начала XX веков. Каталог выставки из фондов Музея имени Андрея Рублева. 1995. М, 1995.

580. Трахтенберг O.B. Общественно-политическая мысль в России в XV-XVII вв. // Из истории русской философии. М, 1951. С. 67-95.

581. Овчинникова 1941 -Овчинникова Е.С. Стенопись церкви «Троцы в Никитниках» в Москве серед. XVII в. // Труды Гос. Исторического Музея. Вып. 13. М, 1941. С. 147-166.

582. Овчинникова 1955 Овчинникова Е.С. Портрет в русском искусстве XVII века: Материалы и исследования. М, 1955.

583. Овчинникова 1970 Овчинникова Е.С. Церковь Троицы в Никитниках: Памятник живописи и зодчества XVII века. М, 1970.

584. Олеарий 1906 Олеарий А. Путешествие в Московию и через Московию в Персию и обратно. М, 1906.

585. Олеарий 1986 Олеарий А. Описание путешествия в Московию // Россия XV-XVII вв. глазами иностранцев. Л, 1986. С. 287-470.

586. Опись имущества 1900 Опись имущества боярина Артемона Сергеевича Матвеева // ЧОИДР. 1900. Кн. 2. Смесь.

587. Орехов 2000 Орехов Д. Святые источники России. СПб, 2000.

588. Орленко 2002 Орленко С.П. «Немцы» и русские в вооруженных силах Московского государства XVII века // Западноевропейские специалисты в России XV-XVII веков: Тез. док. науч. конф. (Москва, 24-25 сентября 2002 года). М, 2002. С. 51-54.

589. Орлов 1934 Орлов A.C. Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII - XVII вв. Л, 1934.

590. Осташенко 1977 Осташенко Е.Я. Об иконографическом типе иконы «Предста царица» Успенского собора Московского Кремля // Древнерусское искусство: Проблемы и атрибуции. М, 1977. С. 175-187.

591. Островская 1983 Островская Л.В. Христианство в понимании русских крестьян пореформенной Сибири (народный вариант православия) // Общественный быт и культура русского населения Сибири XVIII-XX вв. Новосибирск, 1983. С. 135-150.

592. Откровение 1995 Откровение св. Иоанна Богослова в мировой кнюкной традиции: Кат выставки. М, 1995.

593. Очерки славян 1996 Очерки истории культуры славян. М, 1996.

594. Павел Алеппский 1898 Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Вып. 3. М., 1898.

595. Павленко 1998 Павленко A.A. Живописное и иконописное дело в Оружейной палате во второй половине XVII в. // Ново девичий монастырь в русской культуре: М-лы науч. конф. надзаг.: Труды Гос. Исторического музея. Вып. 99. М., 1998. С. 188-205.

596. Павленко 2003 Павленко A.A. Новые архивные материалы о греческих художниках в Москве в XVII в. // Филевские чтения. Вып. X. М., 2003. С. 377382.

597. Павлинов 1892 Павлинов A.M. Древности Ярославские и Ростовские. М., 1892.

598. Павлинов 1894 Павлинов A.M. История русской архитектуры. М., 1894.

599. Павлович 1995 Павлович Г.А. Казанская икона Богородицы и Казанский собор на Красной площади в Москве // Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. М., 1995. С. 225-249.

600. Памятники архитектуры Москвы 1982 Памятники архитектуры Москвы: Кремль. Китай-город. Центральные площади. М., 1982.

601. Панченко 1973 Панченко A.M. Русская стихотворная культура XVII века. Л., 1973.

602. Панченко 1984 Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984.

603. Панченко 1996 Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ // Из истории русской культуры (XVII - начало XVIII века). Т. III. М., 1996. С. 11-261.

604. Панченко 1998 Панченко A.A. Народное православие: Исследования в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада России / Науч. изд. СПб., 1998.

605. Панченко 1999 Панченко А.А. Религиозные практики: к изучению «народной религии» // Мифология и повседневность: Вып. 2. Материалы научной конференции 24-26 февраля 1999 года. СПб, 1999. С. 198-218.

606. Патерик 1997 Киево-Печерский патерик / Подгот. текста Л.А. Ольшевской, пер. Л.А. Дмитриева, ком. Л.А. Дмитриева и Л.А. Ольшевской // БЛДР. Т. 4: XII век. СПб, 1997. С. 296-489.

607. ПВЛ 1997 Повесть временных лет / Подгот. текста, пер. и ком. О.В. Творо-гова // БЛДР. Т. 1: XI-XII века. СПб, 1997. С. 62-315.

608. Первухин 1908 Первухин Н. Церковь Ильи Пророка в Ярославле. Ярославль, 1908.

609. Первухин 1912 Первухин Н. Церковь Иоанна Предтечи в Ярославле. М, 1912.

610. Переписная книга 1852 Переписная книга домовой казны патриарха Никона // ВОИДР. М, 1852. Т. 15. Материалы. С. 119-131.

611. Перетц 1900 Перетц В.Н. Из истории старинной русской повести. Кн. 2: Слухи и толки о патриархе Никоне в литературной обработке писателей XVII -XVIII вв. СПб, 1900.

612. Песни для Ричарда Джемса Песни, записанные для Ричарда Джемса в 1619-1620 г. / Подгот. текста и ком. Г.М. Прохорова // ПЛДР: Конец XVI -начало XVII в. М, 1987. С. 536-540.

613. Песни Пазухина 1988 Песни в записи С.И. Пазухина / Подгот. текстов и ком. Г.М. Прохорова // ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 594.

614. Песни Самарина-Квашнина 1988 Песни П.А. Самарина-Квашнина / Подгот. текстов и ком. Н.С. Демковой // ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 595.

615. Петр Потемкин 1954 Статейный список П.И. Потемкина (Франция) // Путешествия русских послов XVI-XVII вв.: Статейные списки. М.; JI, 1954. С. 227-318.

616. Петр Толстой 1992 Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе 1697 - 1699. М, 1992.

617. Петрухин 2000 Петрухин В.Я. Древняя Русь: народ, князья, религия // Из истории русской культуры (Древняя Русь). Т. I. М, 2000. С. 13-412.

618. Пигин 1998 Пигин A.B. Из истории русской демонологии XVII века. Повесть о бесноватой жене Соломонии: Исследования и тексты. СПб, 1998.

619. Пигин 2001 Пигин A.B. К изучению Повести Никодима типикариса Соловецкого о некоем иноке // Книжные центры Древней Руси. Соловецкий мо-настырью СПб, 2001. С. 282-310.

620. Писания св. отцев и учителей церкви, относящихся к истолкованию православного богослужения. СПб, 1855-1857. Т. 1-3.

621. Письмо Никона 1988 Письмо патриарха Никона к царю Алексею Михайловичу / Подгот. текста и ком. Н.В. Шухтиной // ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 514-522.

622. Пластика Белоруссии 1983 Пластыка Беларуси XII-XVIII стагоддзяу. Мшск, 1983.

623. Платонов 1925 Платонов С.Ф. Москва и Запад в XVI-XVII вв. Л, 1925.

624. Плач о пленении 1987 Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства. Подг. текста, пер. и ком. С.К. Россовецкого // ПЛДР: Конец XVI - начало XVII веков. М„ 1987. С. 130-145.

625. Плюханова 1982 Плюханова М.Б. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII в. // Художественный язык культуры средневековья. М, 1982. С. 184-200.

626. Плюханова 1995 Плюханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб, 1995.

627. Плюханова 1996 Плюханова М.Б. О национальных средствах самоопределения личности: самосакрализация, самосожжение, плавание на корабле //

628. Из истории русской культуры. Т. III (XVII начало XVIII века). М, 1996. С. 380-459.

629. Повесть о Варлааме и Иоасафе 1985 Повесть о Варлааме и Иоасафе: Памятник древнерусской переводной литературы XI-XII вв. / Подгот. текста, иссл. и ком. И.Н. Лебедевой. Отв. ред. О.В. Творогов. Л, 1985.

630. Повесть о Горе-Злочастии 1988 Повесть о Горе-Злочастии / Подгот. текста и ком. Е.И. Ванеевой // ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 28-38.

631. Повесть о мудрецах 1988 Повесть о семи мудрецах / Подгот. текста и ком. И.Д. Казовской//ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 192-266.

632. Повесть о начале 1873 Повесть о начале зачатия и поставления пер выя де-ревянныя церкви святаго Николая Чудотворца, что на Пенье, и о создании церкви Богородицы Федоровския. Ярославль, 1873.

633. Повесть о Петре и Февронии 1979 Повесть о Петре и Февронии / Подгот. текстов и иссл. Р.П.Дмитриевой. Л, 1979.

634. Повесть о Савве 1988 Повесть о Савве Грудцыне / Подгот. текста и ком. A.M. Панченко //ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 39-54.

635. Повесть о Сухане 1988 Повесть о Сухане / Подгот. текста и ком. В.П. Бу-дарагина // ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 135-138.

636. Повесть о царице 1988 Повесть о царице и львице / Подгот. текста и ком. Т.Ф. Чалковой //ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 427-441.

637. Повесть об Азове 1988 Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков / Подгот. текста Н.В. Понырко, ком. О.В. Творогова // ПЛДР: XVII век. Кн. 1.М, 1988. С. 139-154.

638. Повесть об осаде 1988 Повесть об осаде Соловецкого монастыря / Подгот. текста и ком. Н.В. Понырко, Е.М. Юхименко // ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 155-191.

639. Подлинник Новгородский 1873 Иконописный подлинник Новгородской редакции по Софийскому списку конца XVI века: С вариантами из списков И.Е. Забелина и Г.В. Филимонова. М, 1873.

640. Подлинник сводный 1876 Иконописный подлинник сводной редакции XVIII века. М, 1876.

641. Подрядная запись 1852 Подрядная запись 1695 года, на построение иконостаса в церкви Покрова Богородицы, что в Ильинском приходе, на Пробойной улице // Ярославские губернские ведомости. 1852. № 24. Часть неоффи-циальная. С. 219.

642. Подъяпольский 1983 Подъяпольский С.С. Архитектор Петрок Малой // Памятники русской архитектуры и монументального искусства: Стиль, атрибуции, датировки. М, 1983. С. 34-50.

643. Подскальски 1996 Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.). СПб., 1996.

644. Познанский 1912 Познанский Н.Ф. Сисиниева легенда-оберег и сродные ей амулеты и заговоры // Живая старина. 1912. № 12. С. 95-116.

645. Покровский 1890 Покровский Н.В. Стенные росписи в храмах греческих и русских. М., 1890.

646. Покровский 1897 Покровский И. Русские епархии в ХУ1-Х1Х вв., их открытие, состав и пределы. Т. 1. Казань, 1897.

647. Покровский 1918 Покровский М.Н. Очерк истории русской культуры. Ч. 2. М., 1918.

648. Покровский 2001 Покровский Н.В. Евангелие в памятниках иконографии преимущественно византийских и русских. М., 2001.

649. Покрышкин 1874 Покрышкин П.П. Благовещенская церковь в Супрасле. СПб, 1874.

650. Понырко 1977 Понырко Н.В. Русские святки XVII века // ТОДРЛ. Т. 32. Л, 1977. С. 84-99.

651. Попадюк 1984 Попадюк С.С. Генезис и эволюция московских бесстолпных храмов XVII века // Архитектурное наследие и реставрация (реставрация памятников истории и культуры России). М, 1984. С. 100-122.

652. Попадюк 1998 Попадюк С.С. Теория неклассических архитектурных форм: Русский архитектурный декор XVII века. М, 1998.

653. Попадюк 1999 Попадюк С.С. Архитектура московского бесстолпного храма XVII в.: церковь Троицы в Никитниках // Культура средневековой Москвы: XVII век. М, 1999. С. 96-137.

654. Попов П. о п-те Феодора Иоанновича. / Труды и летописи О-ва истории и древностей Российских. V. Кн. I.

655. Попов 1869 Попов А.Н. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М, 1869.

656. Попов 1972 Попов Г.В. Из истории древнейшего памятника города Дмитрова // Древнерусское искусство: Художественная культура домонгольской Руси. М, 1972. С. 198-216.

657. Порфирьев 1890 Порфирьев И .Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки // Сборник Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Т. 52. №4. СПб., 1890.

658. Послания Филофея 1984 Послания старца Филофея: 1) К великому князю Василию. 2) К Мисюрю Мунехину / Подгот. текстов, пер. и ком. В.В. Колесова // ПЛДР: Конец XV - первая половина XVI века. М, 1984. С. 436-455.

659. Последование молебного пения 1678 Последование молебного пения ко Господу Богу Нашему, за царя и за люди, певаемого во время брани, против супостатов, находящих на ны. М, 1678.

660. Пословицы русского народа Пословицы русского народа: Сборник В.И. Даля. М, 1957.

661. Постернак 1997 Постернак О.П. «Новомышленные» иконы конца XVII -первой половины XVIII веков (особенности перевода «лсивописных» изо-бралсений в иконные) // Филевские чтения: Тезисы конф. (22-25 декабря 1997 г.). М, 1997. С. 44.

662. Постникова-Лосева 1974 Постникова-Лосева М.М. Русское ювелирное искусство, его центры и мастера XVI-XIX вв. М, 1974.

663. Постникова-Лосева и др. 1995 Постникова-Лосева М.М, Платонова Н.Г, Ульянова Б.Л. Золотое и серебряное дело XV-XX вв. Территория СССР. М, 1995.

664. Поучения Феодосия Печерского Поучения и молитва Феодосия Печерско-го / Подг. текста, пер. и ком. Н.В. Понырко // БЛДР. Т. 1: XI-XII века. СПб, 1997. С. 448-452.

665. Преображенский 1915 Преображенский A.B. Из первых лет партесного пения в Москве. Пг, 1915.

666. Преобралсенский 1921 Преобралсенский A.B. «Латинская ересь» в русском пении XVII в. М, 1921.

667. Преображенский 1997 Преображенский A.A. Русское купечество XVII века: социальный облик, самосознание // Купечество в России: XV - середина XIX века. Сб. ст. М, 1997. С. 57-95.

668. Притча о старом мулсе 1989 Притча о старом муже / Подгот. текста и ком. Л.А. Дмитриева //ПЛДР: XVII век. Кн. 2. М, 1989. С. 234-236.

669. Прокофьев 1964 Прокофьев Н.И. Видения как жанр в древнерусской литературе // Уч. зап. Московского гос. педагогического ин-та им. В.И. Ленина: Вопросы стиля художественной литературы. Т. 231. М, 1964. С. 35-56.

670. Прокофьева 1997 Прокофьева Н.Е. Образ мира в русской живописи XVII века// Филевские чтения: Тезисы конф. (22-25 декабря 1997 г.). М, 1997. С. 45-46.

671. Пропп 1969 Пропп В.Я. Морфология сказки. М, 1969.

672. Пропп 1976 Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М, 1976.

673. Пропп 1986 Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

674. Проскинитарий Проскинитарий Арсения Суханова // Записки русских путешественников ХУ1-ХШ вв. М, 1988. С. 88-132.

675. Протасов 1812 Протасов Н. Новшества в Московском храмовом зодчестве конца XVII в. Сергиев посад, 1912

676. Прохладный вертоград Книга глаголемая Прохладный вертоград. М, 1997.

677. Прохоров 1987 Прохоров Г.М. Памятники переводной и русской литературы Х1У-ХУ веков. Л, 1987.

678. Псевдо-Дионисий 1994 Псевдо-Дионисий Ареопагит. О небесной Иерархии. М, 1994.

679. Псковские летописи 1955 Псковские летописи. Вып. 2. М, 1955. ПСРЛ 1862 -ПСРЛ. Т. IX. СПб, 1862.

680. ПСРЛ 1897 ПСРЛ. Т. XI: Патриаршая или Никоновская летопись. СПб, 1897.

681. ПСРЛ 1901 ПСРЛ. Т. XII: то же. СПб, 1901

682. ПСРЛ 1968 ПСРЛ. Т. 31: Летописцы последней четверти XVII века. М, 1968.

683. ПСРЛ 1978 ПСРЛ. Т. 34: Постниковский, Пискаревский, Московский и Вельский летописцы. М, 1978.

684. ПСРЛ 1997 ПСРЛ. Т. 1: Лаврентьевская летопись. М, 1997.

685. Пустозерская проза 1989 Пустозерская проза: Протопоп Аввакум. Инок Епифаний. Поп Лазарь. Дьякон Федор / Сост., предисл, ком. М.Б. Плюхано-вой. М, 1989.

686. Путилов 1993 Путилов Б.Н. Вариативность в фольклоре как творческий процесс // Историко-этнографические исследования по фольклору: Сб. ст. памяти Сергея Александровича Токарева. М, 1994. С. 180-197.

687. Пушкарев 1953 Пушкарев Л.Н. Новый список «Сказания о киевских богатырях» // ТОДРЛ. Т. 9. М.; Л, 1953. С. 361-370.

688. Пушкарев 1994 Пушкарев Л.Н. Духовный мир русского крестьянина по пословицам ХУ11-ХУШ веков. М, 1994.

689. Пушкарев 1997 -Пушкарев JI.H. Славяне и «немцы» в творческом наследии Юрия Крижанича // Славяне и немцы. Средние века ранее Новое время: Сб. тез. 16 конференции памяти В.Д. Королюка. М, 1997. С. 131-133.

690. Пушкарев 1999 Пушкарев JI.H. Богоизбранность монарха в менталитете русских придворных деятелей рубежа Нового времени // Царь и царство в русском общественном сознании надзаг.: Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып. 2. М, 1999. С. 59-69.

691. Пушкарева 1996 Пушкарева H.JI. Сексуальная этика в частной жизни русов и московитов (X-XVII вв.) // Секс и эротика в традиционной русской культуре. М, 1996. С. 44-91.

692. Пушкарева 1997 Пушкарева H.JI. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.) М, 1997.

693. Пятницкий 1993 Пятницкий Ю.А. Византийские и поствизантийские иконы в России // Византийский временник. Т. 54. М, 1993. С. 153-164.

694. Пятницкий 1998 Пятницкий Ю.А. Московский Кремль и греко-русские связи XVI-XVII веков // Русская художественная культура XV-XVI веков. М, 1998 (Материалы и исслед. / Гос. ист.-культур. музей-заповедник «Моск. Кремль; 11). С. 23-37.

695. Рабинович 1981 Рабинович М.Г. Бытовой аспект семейной драмы Грозного // Советская этнография. 1981. № 6. С. 137-140.

696. Рабинович 1988 Рабинович М.Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М, 1988.

697. Развитие права 1986 Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. М, 1986.

698. Рай мысленный Рай мысленный. К 340-летию издания / Пер. Ю.И. Зинчен-ко. Авт.-сост. B.C. Белоненко. СПб, 1998.

699. Ранчин 1997 Ранчин A.M. История в «Слове о полку Игореве: «старые» и «нынешние» князья // Культура и история. Славянский мир (Сер. «Библиотека Института славяноведения и балканистики РАН», кн. 8). М, 1997. С. 80-98.

700. Рассказ польских послов 1991 Исторический рассказ о путешествии польских послов в Московию, ими предпринятом в 1667 году // Проезжая по Московии: (Россия XVI - XVII веков глазами дипломатов). М, 1991. С. 320341.

701. Редин 1901 Редин Е.К. Античные боги (планеты) в лицевых сочинениях Козьмы Индикоплова. СПб, 1901.

702. Рейтенфельс 1997 Рейтенфельс Я. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Падуя, 1680 г. // Утверждение династии надзаг.: История России и Дома Романовых в мемуарах современников. ХУП-ХХ вв.. М, 1997. С. 231-406.

703. Ретковская 1963 Ретковская Л.С. О появлении и развитии композиции «Отечество» в русском искусстве Х1У-ХУ1 веков // Древнерусское искусство ХУ-ХУ1 века. М, 1963. С. 235-262.

704. РИБ, т. 21, 1907 Русская историческая библиотека, издаваемая Имп. Археологической комиссией. Т. 21. СПб, 1907.

705. РИБ, т. 23, 1904-то же. Т. 23. СПб, 1904.

706. Робинсон 1963 Робинсон А.Н. Жизнеописания Аввакума и Епифания: Исследования и тексты. М, 1963.

707. Робинсон 1974 Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII века. М, 1974.

708. Ровинский 1856 Ровинский Д.А. История русских школ иконописания до конца XVII в. СПб, 1856.

709. Ровинский 1870 Ровинский Д.А. Русские граверы и их произведения с 1564 года до основания Академии Художеств. М, 1870.

710. Ровинский 1881 Ровинский Д.А. Русские народные картинки. Т. 1—5. СПб, 1881.

711. Рогачевская 2000 Рогачевская Е.Б. Западный мир в «Хождении на Флорентийский собор» //Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 10. М, 2000. С. 252-261.

712. Рогов 1965 Рогов А.И. Русско-австрийские культурные связи в XVII в. // Австро-Венгрия и славяно-германские отношения. М, 1965. С. 16-35.

713. Рождественская М.В. О «преобразовании» пространства в апокрифической литературе средневековой Руси // Иеротопия: Исследование сакральных пространств. М-лы международного симпозиума. М, 2004. С. 82-84.

714. Розанов Розанов С. Народные заговоры в церковных требниках (К истории быта и мысли). Б.м, б.г.

715. Розов 2003 Розов А.Н. Священник в духовной жизни русской деревни. СПб, 2003.

716. Романов 2003 Романов Г.А. Кресты в крестных ходах Древней Руси // Ставрографический сборник. Кн. 2: Крест в православии. М, 2003. С. 67-86.

717. Ромодановская 1994 Ромодановская Е.К. Русская литература на пороге нового времени: Пути формирования русской беллетристики переходного периода. Новосибирск, 1994.

718. Ромодановская 2002 Ромодановская Е.К, Шашков А.Т. Сибирские видения 1662 г. в контексте антиниконовской борьбы // Ромодановская Е.К. Сибирь и литература: XVII век (сер. «Избранные труды»). Новосибирск, 2002. С. 314329.

719. Росовецкий 1994 Росовецкий С.К. Одно из стилевых течений русской беллетристики второй половины XVII - начала XVIII в. и провинциальный книжник Федор Злобин // Книжные центры Древней Руси: XVII век. Разные аспекты исследования. СПб, 1994. С. 315-379.

720. Роспись о приданом 1989 Роспись о приданом / Подгот. текста и ком. Н.В. Понырко // ПЛДР: XVII век. Кн. 2. М, 1989. С. 229-230.

721. Россохина 1997 Россохина Ю.В. Особенности вятской архитектурной школы конца XVII - начала XVIII столетий // Филевские чтения: Тезисы конф. (22-25 декабря 1997 г.). М, 1997. С. 49-51.

722. Румянцев 1869 Румянцев В.Е. Древние здания Московского Печатного двора. М, 1869.

723. Румянцева 1986 Румянцева B.C. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. М, 1986.

724. Русская живопись 1977 Русская живопись XVII-XVIII веков: Из собраний Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской галереи, Музея древнерусского искусства имени Андрея Рублева: Каталог выставки. Л, 1977.

725. Русская Правда 1997 Русская Правда / Подг. текста, пер. и ком. Б.М. Свердлова // БЛДР. Т. 4: XII в. СПб, 1997. С. 490-517.

726. Русская сатира 1977 Русская демократическая сатира XVII века / Подгот. текстов, ст. и ком. В.П. Адриановой-Перетц. М, 1977.

727. Русские иконы 1996 Косцова A.C., Побединская А.Г. Русские иконы XVI -начала XX века с изображением монастырей и их основателей: Каталог выставки. СПб, 1996.

728. Русское государство 1961 Русское государство в XVII в.: Новые явления в социально-экономической и культурной жизни. М, 1961.

729. Русское декоративное искусство 1962 Русское декоративное искусство. Т.1.М, 1962.

730. Русское серебро 1989 Русское серебро XIV - начала XX века из фондов Государственных музеев Московского Кремля / Авторы-составители С.Я. Коварская, И.Д. Костина, Е.В. Шакурова. М, 1989.

731. Рущинский 1871 Рущинский Л.П. Религиозный быт русских по сведениям иностранных писателей XVI и XVII веков. М, 1871.

732. Рыбаков 1957 Рыбаков Б.А. Архитектурная математика древнерусских зодчих// Советская археология. 1957. № 1. С. 82-112.

733. Рыбаков 1981 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М, 1981.

734. Рыбаков 1987 Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М, 1987.

735. Рыбаков 1995 Рыбаков A.A. Вологодская икона: Центры художественной культуры земли Вологодской XIII-XVIII веков. М, 1995.

736. Рыков 1971 Рыков Ю.Д. Редакции «Истории» князя Курбского // Археографический ежегодник за 1970 г. М, 1971. С. 129-137.

737. Рындина 1978 Рындина A.B. Древнерусская мелкая пластика. Новгород и центральная Русь XIV-XV веков. М, 1978.

738. Рындина 2002а Рындина A.B. Основы типологии деревянной скульптуры. «Никола Можайский». Икона и святые мощи // Искусство христианского мира. Вып. 6. М, 2002. С. 99-115.

739. Рындина 20026 Рындина A.B. Барийские мотивы в интерпретации образа Николы Чудотворца в России // Искусствознание. 2/02: Журнал по истории и теории искусства. М, 2002. С. 117-133.

740. Рындина 2004 Рындина A.B. Литургический аспект Страстной темы в русских иконостасах последней четверти XVII в. // Русское церковное искусство Нового времени. М, 2004. С. 9-20.

741. Савельева 1990 Савельева O.A. Пассийные повести в восточно-славянских литературах (К постановке проблемы) // Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма (Археография и источниковедение Сибири). Новосибирск, 1990. С. 203-208.

742. Савина 1993 Савина Л.Н. К истории иконостаса трапезной церкви Троице-Сергиевой Лавры // Журнал Московской патриархии. 1993. № 10. С. 93-97.•) Савина 2001 Савина JI.H. Праздничный ряд иконостаса церкви Николы

743. Большой Крест». К вопросу об атрибуции // Русская поздняя икона от XVII до начала XX столетия. М, 2001. С. 143-152.ф Савич 1982 Савич Н.Г. Изучение иностранных языков русскими в XVII в. //

744. Историографические и исторические проблемы русской культуры: Сб. статей. М, 1982. С. 35-78.

745. Сакович 1983 Сакович А.Г. Народная гравированная книга Василия Коре-ня. 1692-1696. М, 1983.

746. Сакович 1984 Сакович А.Г. Дракон, кентавр и сирена в русской народной картинке XVIII-XIX вв. // Античность в культуре и искусстве последующих веков надзаг.: Гос. музей изобразит, искусств им. A.C. Пушкина. М-лы науч. конф. 1982. М, 1984. С. 286-297.

747. Сакович 1992 Сакович А.Г. Неизвестный экземпляр Библии Пискатора из Ф Предтечева монастыря Красной слободы Темниковского уезда Рязанскоймитрополии // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник. 1990. М, 1992. С. 18-33.

748. Саликова 1980 Саликова Э.П. Настенные росписи церкви Ризоположения // Гос. Музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып. III: Искусство Москвы периода формирования Русского централизованного государства. М, 1980. С. 138-153.

749. Салтыков 1974 Салтыков A.A. Эстетические взгляды Иосифа Владимирова (по «Посланию к Симону Ушакову») // ТОДРЛ. Т. 28. Л, 1974. С. 271-288. Некрасов 1936 - Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI-XVII вв. М, 1936.

750. Сапожникова 2001 Сапожникова О.С. Слово на перенесение мощей митрополита Филиппа Сергия Шелонина // Книжные центры Древней Руси. Соловецкий монастырь. СПб, 2001. С. 342-437.

751. Сапунов 1983 Сапунов Б.В. Античная литература в русских библиотеках XVII в. и московское барокко // Русские библиотеки и их читатель (Из истории русской культуры эпохи феодализма). Л, 1983. С. 70-80.

752. Сахаров 1989 Сахаров И.П. Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. М, 1989 1-е изд.: СПб, 1885.

753. Сахаров 1991 Сахаров И.П. Русское народное чернокнижье. М, 1991.

754. Сахаров ч. 2, 1837 Сахаров И.П. Путешествия русских людей в чужие земли. 4.2. СПб, 1837.

755. Сахарова 2003 Сахарова О.М. Иконостас Успенского собора Рязанского Кремля // Филевские чтения: Тезисы конф. (16-18 декабря 2003 г.) VIII. М, 2003. С. 63-65.

756. Сачавец-Федорович 1929 Сачавец- Федорович Е.П. Ярославские стенописи и библия Пискатора// Русское искусство XVII в. М, 1929. С. 85-108.

757. Свенцицкая 1966 Свенцщыса B.I. 1ван Руткович i становления реал1зму в украпнському малярств1 XVIII с. Кипв, 1966.

758. Свирида 2004 Свирида И. Европейское культурное пространство: российская граница в восприятии современников XVI-XVIII вв. // Миф Европы в литературе и культуре Польши и России. М, 2004. С. 110-128.

759. Свирин 1963 Свирин А.Н. Древнерусское шитье. М, 1963.

760. Свод понятий 1991 Народные знания. Фольклор. Народное искусство над-заг.: Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 4. М, 1991.

761. Святая Земля 2001 Святая Земля в русском искусстве: Каталог. М, 2001.

762. Святославский, Трошин 2000 Святославский A.A., Трошин A.A. Крест в русской культуре: Очерк русской монументальной ставрографии. М, 2000.

763. СГГД, ч. 3, 1822 Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 3. М, 1822.

764. Севастьянова 2003 Севастьянова С.К. Материалы к «Летописи жизни и литературной деятельности патриарха Никона». СПб, 2003.

765. Седакова 2004 Седакова O.A. Поэтика обряда: Погребальная обрядность восточных и южных славян. М, 2004.

766. Седов 1993 Седов В.В. Распространение христианства в Древней Руси // Краткие сообщения Ин-та археологии РАН. Вып. 208. М, 1993. С. 3-11.

767. Седов 1997 Седов Вл.В. Конструктивный вариант шатровых храмов XVII века // Филевские чтения: Тезисы конф. (22-25 декабря 1997 г.). М, 1997. С. 67-68.

768. Седов 1999 Седов Вл.В. Источники новгородского зодчества эпохи митрополита Корнилия // Филевские чтения: Тезисы конф. (20-23 декабря 1999 г.). М, 1999. С. 72-73.

769. Седов 2001 Седов Вл.В. Митрополиты в старых соборах в XVII веке // Архитектурное наследство. № 44. М, 2001. С. 44-48.

770. Седов 2003 — Седов Вл.В. К вопросу о строительстве Прозоровских в Новгороде // Филевские чтения. Вып. X. М, 2003. С. 231-240.

771. Селезнева 2001 Селезнева И.А. Золотая и Серебряные палаты: Кремлевские дворцовые мастерские XVII века. Организация и формы производства, творческие процессы, обучение мастеров. М, 2001.

772. Селиванов 1995 Селиванов Ф.М. Русские народные духовные стихи / Тексты. Сост. и ком. Ф.М. Селиванова. Марийский гос. ун-т, 1995.

773. Серапион 1981 «Слова» Серапиона Владимирского / Подгот. текста, пер. и ком. В.В. Колесова //ПЛДР: XIII век. М, 1981. С. 440-455.

774. Сергеев 1976 Сергеев В.Н. Русские песнопения XVII в. на историческую тему // Памятники культуры. Новые открытия. 1975. М, 1976. С. 41-43.

775. Сергий Спасский. 1866 Сергий [Спасский], архим. Историческое описание московского Знаменского монастыря, что на старом государевом дворе. М, 1866.

776. Сергий Спасский. 1997 Сергий [Спасский], архиеп. Полный месяцеслов Востока. Т. I. Восточная агиология; т. II: Святой Восток. Ч. 1. М, 1997 (репринт изд.: Владимир, 1901).

777. Сидоров 1951 Сидоров A.A. Древнерусская книжная гравюра. М, 1951. Силкин A.B. Строгановское лицевое шитье. М, 2002.

778. Силлабическая поэзия 1970 Русская силлабическая поэзия XVII - XVIII веков. Л, 1970.

779. Сильвестр Медведев 1994 Сильвестр Медведев. Епитафион. // ПЛДР: XVII век. Кн. 3. М, 1994. С. 215-242.

780. Симеон Полоцкий 1915 Симеон Полоцкий. Орел Российский // Памятники древней письменности и искусства. Вып. 133. Пг, 1915.

781. Симеон Полоцкий 1953 Симеон Полоцкий. Избранные сочинения. М.; Л, 1953 (репринт, изд. - СПб, 2004).

782. Симеон Полоцкий 1990 Симеон Полоцкий: Вирши. Минск, 1990.

783. Симеон Полоцкий 1994 Симеон Полоцкий. Вертоград многоцветный; Псалтирь рифмотворная // ПЛДР: XVII век. Кн. 3. М, 1994. С. 55-186.

784. Симони 1907 Симони П.К. Великорусские песни, записанные в 1619-1620 гг. для Ричарда Джемса на крайнем севере Московского царства. СПб, 1907.

785. Синицына 1998 Синицына Н.В. Третий Рим: истоки и эволюция русской средневековой концепции. М, 1998.

786. Скабалланович 1995 Скабалланович М. Пятидесятница. Воздвижение Че-стнаго Креста Надзаг.: Христианские праздники. / Репринт, изд. Свято-Троицкая Сергеева лавра, 1995.

787. Сказание о богатырях 1988 Сказание о киевских богатырях // Подгот. текста и ком. Н.С. Демковой // ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 128-134.

788. Сказание о Борисе и Глебе 1997 Сказание о Борисе и Глебе / Подгот. текста, пер. и ком. Л.А. Дмитриева // БЛДР. Т.1: Х1-ХП века. СПб, 1997. С. 328-351.

789. Сказание о Вавилонском царстве 1982 Сказание о Вавилонском царстве / Подг. текста, пер. и ком. Н.Ф. Дробленковой // ПЛДР: Вторая половина XV века. М, 1982. С. 182-187.

790. Сказание о горе Афонской 1846 Сказание о святей горе Афонской // ЧОИДР. 1846. Ч. 4: Смесь. С. 15-31.

791. Сказание о Саве 1989 Сказание о попе Саве / Подгот. текста и ком. Н.В. Понырко // ПЛДР: XVII век. Кн. 2. М, 1989. С. 215-217.

792. Сказания об иконах 1881 А.Л-ъ. Сказания и повести о святых чудотворных иконах // Русский архив. Год девятнадцатый. 1881. Т. II (1).

793. Скопин 1990 Скопин В.В. На Соловецких островах. М, 1990.

794. Скрижаль 1656-Скрижаль. М, 2.VI. 1656.

795. Скрипиль 1953 Скрипиль М.О. Сказание о Вавилоне граде // ТОДРЛ. Т. 9. М, 1953. С. 119-144.

796. Славянская мифология Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М, 1995.

797. Славянские древности 1995 Славянские древности: Этнолингвистический словарь под ред. Н.И. Толстого. Т. 1. М, 1995.

798. Словарь 2003 Словарь русских иконописцев Х1-ХУП веков / Ред.-сост. И.А. Кочетков. М, 2003.

799. Словарь книжников 1987 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I (XI - первая половина XIV в.). Л, 1987.

800. Словарь книжников 1988 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV - XVI в.). Ч. 1. А - К. Л, 1988.

801. Словарь книжников 1989 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV - XVI в.). Ч. 2. Л - Я. Л, 1989.

802. Словарь книжников 1992 Словарь книжников и книжности Древней Руси: Вып. 3 (XVII в.). Ч. 1. А - 3. СПб, 1992.

803. Словарь книжников 1993 Словарь книжников и книжности Древней Руси: Вып. 3 (XVII в.). Ч. 2. И - О. СПб, 1993.

804. Словарь книжников 1998 Словарь книлсников и книжности Древней Руси: Вып. 3 (XVII в.). Ч. 3. П- С. СПб, 1998.

805. Словарь книжников 2004 Словарь книжников и книжности Древней Руси: Вып. 3 (XVII в.). Ч. 4. Т - Я. Дополнения. СПб, 2004.

806. Словарь русского языка Словарь русского языка Х1-ХУ11 вв. Вып. 1. М, 1975.

807. Служба кабаку 1989 «Служба» кабаку / Подгот. текстов и ком. Н.В. По-нырко // ПЛДР: XVII век. Кн. 2. М, 1989. С. 196-210.

808. Слюнькова 2002 Слюнькова И.Н. Монастыри восточной и западной традиций: Наследие архитектуры Белоруссии. М, 2002.

809. Смилянская 2003а Смилянская Е.Б. Волшебники. Богохульники. Еретики: Народная религиозность и «духовные преступления» в России XVIII в. М, 2003.

810. Смилянская 20036 Смилянская Е.Б. Православный пастырь и его суеверная паства (к изучению народной религии в России первой трети XVIII в.) // Человек между Царством и Империей: Сб. м-лов мелсдунар. конф. М, 2003. С. 407-415.

811. Смирнов 1876 Смирнов Н. Религиозное состояние русского православного народонаселения в пределах Пензенской епархии // Пензенские епархиальные ведомости. 1876. № 14. Часть неоффиц.

812. Смирнов 1914 Смирнов С.И. Древне-русский духовник. Исследование с приложением: Материалы для истории древне-русской покаянной дисциплины. Сергиев Посад, 1914.

813. Смирнов 1996 Смирнов Ю.И. Славянские фольклорные представления о других народах // Древняя Русь и Запад: Научная конференция. Книга резюме. М, 1996. С. 60-62.

814. Смирнова 1982 Смирнова Э.С, Лаурина В .К, Гордиенко Э.А. Живопись Великого Новгорода: XV век. М, 1982.

815. Снегирев 1862 Снегирев И.М. Каменный мост в Москве // Русские достопамятности. Вып. 2. М, 1862.

816. Снегирев 1965 Снегирев И.М. Архангельский собор в Московском Кремле // Русские достопамятности. Вып. 12-13. М, 1965 (репринт, изд.).

817. Соболев 1914 Соболев Н.Н. Резные изображения в московских церквах // Старая Москва. Вып. 2. М, 1914. С.

818. Соболев 1934 Соболев Н.Н. Русская народная резьба по дереву. M.-JL, 1934 (репринт, изд.: М, 2000).

819. Соболев 1939 Соболев Н.Н. Стили в мебели. М, 1939.

820. Соболевский 1903 Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XVI - XVII вв.: Библиографические материалы. СПб, 1903.

821. Соболь 1949 Соболь C.JI. Очки в России в XVII веке // Проблемы физиологической оптики. Т. 7. М.-Л, 1949. С. 111-128.

822. Собрание Бондаренко 2003 И по плодам узнается древо: Русская иконопись XV-XX веков из собрания Виктора Бондаренко. М, 2003.

823. Соколов 1977 Соколов М.Н. От золотого фона к золотому небу. К вопросу о натурализации условных пространственных и колористических решений в искусстве позднего средневековья и Возрождения // Советское искусство-знание-76. Вып. 2. М, 1977. С.

824. Соколов 1995 Соколов Б.М. Большой стих о Егории Храбром: Исследование и материалы. М, 1995.

825. Соколов 1999 Соколов М.Н. Мистерия соседства: К метаморфологии искусства Возрождения. М, 1999.

826. Соколова 2002 Соколова И.М. Церковь Ризположения. М, 2002.

827. Соколова 20036 Соколова И.М. Русская деревянная скульптура XV-XVIII веков: Каталог. М, 2003.

828. Соловецкая челобитная 1878 Соловецкая челобитная // Материалы по истории раскола от начала его существования до середины XVIII в. Под ред. Н.И. Субботина. T. III. М, 1878. С. 213-276.

829. Соловьев 1959 Soloviev, Alexander L. Holy Russia: The History of a Religious Social Idea. 's-Gravenhague, 1959 (Musagetes: Contributions to the History of the Slavic Literature and Culture. XII).

830. Соловьев 1989 Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 4. История России с древнейших времен. Т. 7-8. М, 1989.

831. Соловьев 1990 то же. Кн. 5. Т. 9-10. М, 1990.

832. Соловьева, Володихин 1996 Соловьева Т.Б, Володихин Д.М. Состав привилегированного купечества России в первой половине XVII века. М, 1996.

833. Солодкин 1997 Солодкин Я.Г. История позднего русского летописания. М, 1997.

834. Сорокатый 1977 Сорокатый В.М. Некоторые надгробные иконостасы Архангельского собора Московского Кремля // Древнерусское искусство: Проблемы и атрибуции. М, 1977. С. 405-420.

835. Сорокатый 1993 Сорокатый В.М. Новгородские иконостасы XVI в. Состав и иконографические особенности // Русское искусство позднего соедневеко-вья: Образ и смысл. М, 1993. С. 59-102.

836. София 2000 София Премудрость Божия: Выставка русской иконописи XIII-XIX веков из собраний музеев России. М, 2000.

837. Софронова 1981 Софронова JI.A. Поэтика славянского театра XVII - первой половины XVIII в.: Польша, Украина, Россия. М, 1981.

838. Софронова 2002 Софронова JI.A. Оппозиция чистое/грязное в сочинениях Г. Сковороды // Признаковое пространство культуры. М, 2002. С. 384—399.

839. Софронова 2004 Софронова JI.A. Образ Европы в русском культурном контексте XVIII в. // Миф Европы в литературе и культуре Польши и России. М, 2004. С. 97-109.

840. Сперанский 1898 Сперанский М.Н. «Разумения единострочные Григория Богослова» и «Разуми мудраго Менандра» в русском переводе // Известия Отделения русского языка и словесности Имп. Академии наук. 1898. Т. 2. Кн. 2. С. 541-559.

841. Сперанский 1930 Сперанский А.Н. Очерки по истории Приказа каменных дел Московского государства. М, 1930.

842. Сперовский 1892 Сперовский H.H. Старинные русские иконостасы // «Христианское чтение». 1892. Ч. 1. Январь - февраль.

843. Срезневский 1913 Срезневский В.И. Описание рукописей и книг, собранных для Императорской Академии наук в Олонецком крае. СПб, 1913.

844. Станкевич, Шермер 1959 Stankiewicz J, Szermer В. Gdansk. Warszawa, 1959.

845. Степанов 1997 Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: Опыт исследования. М, 1997.

846. Стерлигова 2000 Стерлигова И.А. Драгоценный убор древнерусских икон XI-XIV веков. М, 2000.

847. Стихи духовные 1991 — Стихи духовные / Сост, вступит, ст, подгот. текстов и ком. Ф.М. Селиванова. М, 1991.

848. Стихи покаянные 1986 Стихи покаянные // ПЛДР: Вторая половина XVI века. М, 1986.

849. Стоглав 1863 Стоглав / Изд. Д.Е. Кожанчикова. СПб, 1863.

850. Стоглав 1997 Стоглав: Собор бывший в Москве при великом государе царе и великом князе Иване Васильевиче (в лето 7059). СПб, 1997.

851. Столяров 2001 Столяров В.П. Духовно-символическое пространство сакральных комплексов России как объект национального наследия (на примере Соловецкого архипелага) // Ставрографический сборник. Кн. 1. М, 2001. С. 113-129.

852. Страхов 1985 Страхов А.Б. О своеобразии формирования восточнославянского культопочитания и специфике соотношения в нем языческого и христианского элементов // Этногенез, ранняя этническая история и культура славян. М, 1985.

853. Строгановские мастера 1987 Искусство строгановских мастеров в собрании Государственного Русского музея: Каталог выставки. Л, 1987.

854. Строгановские мастера 1991 Искусство строгановских мастеров: Реставрация. Исследования. Проблемы. Каталог выставки / Авторы вступ. статей Е.В. Логвинов, О.М. Власова, A.B. Силкин. М, 1991.

855. Суворов 1863 Суворов Н.И. Описание Вологодского кафедрального Софийского собора. М, 1863.

856. Сукина 2002 Сукина Л.Б. Троицкий собор Данилова монастыря в Пере-славле-Залесском. М, 2002.

857. Султанов 1897 Султанов Н.В. Рецензия на сочинения академика A.M. Пав-линова «История русской архитектуры», Древности Ростовские и Ярославские, древние храмы Витебска и Полоцка и деревянные церкви г. Витебска. СПб, 1897.

858. Сумцов 1996 Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов: Избранные труды. М, 1996.

859. Суслов, Чураков 1960 Суслов А.И, Чураков С.С. Ярославль. М, 1960.

860. Сычев 1928 Сычев Н.П. Новое произведение Симона Ушакова в Государственном Русском музее // Материалы по русскому искусству. Т.1. Л, 1928. С. 78-111.

861. Тананаева 1982 Тананаева Л.И. Портретные формы в Польше и России в XVII веке. Некоторые связи и параллели // Советское искусствознание'81. Вып. 1.М, 1982. С. 85-125.

862. Тарабарина 1998 Тарабарина Ю.В. Победа над королевичем' Владиславом 1 октября 1618 г. и мемориальное храмостроительство 1620-х гг. // Сакральная топография средневекового города. Т. 1. М, 1998. С. 100-108.

863. Тарабарина 1999 Тарабарина Ю.В. Русская архитектура первой трети XVII века. Дис. канд. искусств. М, 1999.

864. Тарабарина 2003 Тарабарина Ю.В. Архитектура после Смуты. К вопросу о влиянии событий начала XVII века на художественную образность зодчества 1620-х годов // Филевские чтения: тезисы конф. (16-18 декабря 2003 г.) VIII. М, 2003. С. 69-70.

865. Тарабрин 1911 Тарабрин И.М. Библия Пискатора в истории русской письменности и искусства // Известия 15-го Археологического съезда в г. Новгороде. № 9. М, 1911. С. 99-101.

866. Тарабрин 1916 Тарабрин И.М. Лицевой букварь Кариона Истомина: С 39 таблицами и 2 рисунками в тексте. М, 1916.

867. Тарабукина 1999 Тарабукина A.B. Когда святой смеется? (к вопросу о смехе в православии) // Мифология и повседневность: Вып. 2. Материалы научной конференции 24-26 февраля 1999 года. СПб, 1999. С. 244-255.

868. Тарасенко 2003 Тарасенко Л.П. Иконы Богоматери «Неувядаемый Цвет» в России // Филевские чтения. Вып. X. М, 2003. С. 400-413.

869. Тарасов 1995а- Тарасов О.Ю. Икона и благочестие: Очерки иконного дела в императорской России. М, 1995.

870. Тарасов 19956 Тарасов О.Ю. Сакрализация иконописца в русской традиции // Человек в контексте культуры. Славянский мир. М, 1995. С. 53-64.

871. Тарковский 1976 Тарковский Р.Б. Эстетическая ассимиляция басенного жанра: (Повествовательные редакции первого перевода Эзопа) // Новые черты в русской литературе и искусстве: (XVII - начало XVIII в.). М, 1976. С. 186-230.

872. Таруашвили 1995 Таруашвили Л.И. Эстетика архитектурного ордера: От Витрувия до Катрмера де Кенси. М, 1995.

873. Тимофеев 1951 Временник Ивана Тимофеева / Подгот. к печати, пер. и ком. O.A. Державиной. М.; Л, 1951.

874. Титов 1889 Титов A.A. Двинская летопись. М, 1889.

875. Тихомиров 1889 Тихомиров П.И. Историческое описание новгородского Знаменского собора. Новгород, 1889.

876. Тихомиров 1979 Тихомиров М.Н. Новгородский хронограф XVII в. // Тихомиров М.Н. Русское летописание. М, 1979.

877. Тиц 1966 Тиц A.A. Русское каменное жилое зодчество XVII в. М, 1966.

878. Тиц 1978 Тиц A.A. Загадки древнерусского чертежа. М, 1978.

879. Тодич 2003 Тодич Б. Надписи с именами художников в русской живописи XVI в. // Древнерусское искусство: Русское искусство позднего средневековья: XVI век. СПб, 2003. С. 202-211.

880. Толстая 1979 Толстая Т.В. Успенский собор Московского Кремля: К 500-летию уникального памятника русской культуры. М, 1979.щ Толстая 1997а Толстая С.М. Город Иерусалим, гора Сион и царь Давид //

881. Живая старина. 1997. № 3 (15). С. 31-35.

882. Толстая 19976 Толстая С.М. Мифология и аксиология времени в славянской народной культуре // Культура и история. Славянский мир (Серия ® «Библиотека Института славяноведения и балканистики РАН», кн. 8). М,1997. С. 62-79.

883. Толстой 1995 Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М, 1995.

884. Толстой 2003 Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М, 2003.

885. Топорков 1999 Топорков А.Л. Повседневная мифология в России XVII века (по материалам рукописных лечебников) // Мифология и повседневность: Вып. 2. Материалы научной конференции 24-26 февраля 1999 года. СПб, 1999. С. 51-59.

886. Топоров 1990 Топоров В.Н. Образ «соседа» в становлении этнического самосознания (русско-литовская перспектива) // Славяне и их соседи. Этнопсихологический стереотип в средние века: (Сборник тезисов). М, 1990.

887. Ф Топоров 1993 Топоров В.Н. Об индоевропейской заговорной традиции (избранные главы) // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: Заговор. М, 1993. С. 3-103.

888. Топоров 1995 Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. I: Первый век христианства на Руси. М, 1995.

889. Топоров 1996 Топоров В.Н. Московские люди XVII века (к злобе дня) // Из истории русской культуры. Т. III (XVII - начало XVIII века). М, 1996. С. 346-389.

890. Топоров 1998а Топоров В.Н. Предистория литературы у славян: Опыт ре-т, конструкции (Введение к курсу истории славянских литератур). М, 1998.

891. Топоров 19986 Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной куль-ф туре. Т. II: Три века христианства на Руси (XII-XIV вв.). М, 1998.

892. Трегубов 1884 Трегубов С. Религиозный быт и состояние духовенства в XVIII в. по мемуарам иностранцев. Киев, 1884.

893. Тренев 1903 Тренев Д.К. Памятники Древне-Русского Искусства в церкви Грузинской Богоматери в Москве. М, 1903.

894. Трифон Коробейников Хождение купца Трифона Коробейникова по святым местам Востока // Записки русских путешественников XVI-XVII вв. М, 1988. С. 33-67.

895. Троицкий 1914 Троицкий В.И. Словарь: Мастера-художники золотого и серебряного дела, алмазники и сусальники, работавшие в Москве при Патриаршем дворе в XVII в. М, 1914.

896. Троицкий 1928 Троицкий В.И. Словарь московских мастеров золотого, серебряного и алмазного дела. Вып. 1. М.; JI, 1928.

897. Троицкий 1930-то же. Вып. 2. М.; Л, 1930.

898. Турилов, Чернецов 1997а Турилов A.A., Чернецов A.B. К характеристике народных верований восточных славян (по данным письменных источников) // Истоки русской культуры (археология и лингвистика). М, 1997. С. 99-110.

899. Турилов, Чернецов 19976 Турилов A.A., Чернецов A.B. Отреченные верования в русской традиции // Отреченное чтение в России XVII-XVIII веков. М, 2002. С. 8-74.

900. Туркин 1906 Святая Земля в праздниках православной церкви. Рождество Христово / Сост. свящ. И. Туркин. СПб, 1906.

901. Уваров 1908 Уваров A.C. Христианская символика. Ч. 1. Символика древне-христианского периода. М, 1908.

902. Ульбрих 1929 Ulbrich А. Geschichte der Bildhauernkunst in Ostpreussen. Königsberg, 1929.

903. Уо 1979 У о Д.К. «Одоление на турское царство» - памятник антитурецкой публицистики XVII в. // ТОДРЛ. Т. 23. Л, 1979. С. 88-107.

904. Усенко 1999 Усенко О.Г. Об отношении народных масс к царю Алексею Михайловичу // Царь и царство в русском общественном сознании надзаг.: Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып. 2. М, 1999. С. 70-93.

905. Успенский 1910 Успенский А.И. Царские иконописцы и живописцы XVII века. Т. 2. Словарь. М, 1910.

906. Успенский 1914а-Успенский А.И. То же. Т. 3. М, 1914.

907. Успенский 19146 Успенский В.И. Влияние иностранных художников на русское искусство во второй половине XVII в. // «Золотое Руно». 1914. № 6.

908. Успенский 1916 Успенский А.И. Царские иконописцы и живописцы XVII века. Т. 4. М, 1916.

909. Успенский 1982 Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М, 1982.

910. Успенский 1994 Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI - XIX вв.). М, 1994.

911. Успенский 1996а Успенский Б.А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва - третий Рим» // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. I: Семиотика истории. Семиотика культуры. М, 1996. С. 83-123.

912. Успенский 19966 Успенский Б.А. Раскол и культурный конфликт XVII века//Там же. С. 477-519.

913. Успенский 1996в Успенский Б.А. Вопрос о сирийском языке в славянской письменности: Почему дьявол может говорить по-сирийски? // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. II: Язык и культура. М, 1996. С. 59-64.

914. Успенский 1996г Успенский Б.А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Там же. С. 67-161.

915. Успенский 1996д Успенский Б.А. Языковая ситуация и языковое сознание в Московской Руси: восприятие церковнославянского и русского языка // Там лее. С. 29-58.

916. Успенский 1997 Успенский Л.А. Богословие иконы православной церкви. Коломна, 1997.

917. Успенский 1998 Успенский Б.А. Царь и патриарх: Харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). М, 1998.

918. Уханова 1974 Уханова И.Н. К истории культурных связей с Западной Европой в XVII в. - начале XVIII в. // Труды Гос. Эрмитажа. Т. 15. Л, 1974. С. 15-29.

919. Фасмер 1996 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4-х томах. СПб, 1996.

920. Фацеции 1989 Фацеции / Подгот. текста и ком. С.И. Николаева // ПЛДР: XVII век. Кн. 2. М., 1989. С. 86-132.

921. Федоров 1990 Федоров А.Ю. «Повесть о Горе и Злочастии» и волшебная сказка // ТОДРЛ. Т. XLIV. Л., 1990. С. 284-299.

922. Федорычева 2003 Федорычева Е.А. Церковь Николы Надеина в Ярославле. М., 2003.

923. Федосюк 1996 Федосюк Ю.А. Русские фамилии: Популярный этимологический словарь. М, 1996.

924. Федот Котов 1958 Хожение купца Федота Котова в Персию / Публ. H.A. Кузнецовой. М, 1958.

925. Федотов 1991 Федотов Г.П. Стихи духовные: Русская народная вера по духовным стихам. М, 1991.

926. Феофан Прокопович 19796 Феофан Прокопович. Слово о состоявшемся мире // Там же. С. 265-278.

927. Филатов 1980 Филатов Н.Ф. Антип Константинов - каменных дел подмастерье XVII в. // Архитектурное наследство. № 28. М, 1980. С. 65-70.

928. Филимонов 1873 Филимонов Г.Д. Симон Ушаков и современная ему эпоха русской иконописи // Сборник за 1873 год, изданный Обществом древнерусского искусства при Московском публичном музее. М, 1873

929. Филимонов 1876 Филимонов Г.Д. Очерки русской христианской иконографии. Ч. 1. София Премудрость Божия // Вестник О-ва древнерусского искусства при Румянцевском публичном музее. 1874-1876. М, 1876. Материалы. Ч. И.

930. Финдейзен 1928 Финдейзен Н. Очерки по истории музыки в России с древнейших времен до конца XVIII в. Т.1. Вып.1. М.-Л, 1928.

931. Флетчер 1991 Флетчер Дж. О государстве русском // Проезжая по Московии: (Россия XVI - XVII веков глазами дипломатов). М, 1991. С. 25-138.

932. Флоровский 1988 Флоровский Г.В, протоиер. Пути русского богословия. Париж, 1988.

933. Флоровский 1992 Флоровский Г.В, протоиер. Восточные отцы IV-ro века. (Репринтное издание). М, 1992.

934. Фонкич 1994 Фонкич Б.Л. Греческое книгописание в России в XVII в. // Книжные центры Древней Руси: XVII век. Разные аспекты исследования. СПб, 1994. С. 18-63.

935. Франко 1899 Франко I. Апокр1фи i легенди з украшських рукопиав (Апок-р1фи новозавшш. Апокр1ф1чни Евангелия) // Пам'ятки украшсько-руско'1 мо-ви i лггератури. T. II. Льв1в, 1899.

936. Фрезер 1986 Фрезер Д. Золотая ветвь. М, 1986.

937. Хант 1977 Хант П. Самооправдание протопопа Аввакума // ТОДРЛ. Т. 32. Л, 1977. С. 70-83.

938. Харлампович 1914 Харлампович К.В. Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. Казань, 1914. С. 252.

939. Хатзидакис 1974 Chatzidakis M. Les dйbuts de Гйсо1е Cretoise et la question de Гйсо1е dite italogrecque. Venise, 1974.

940. Хейзинга 1997 Хейзинга Й. Об исторических жизненных идеалах // Хей-зинга И. Homo Ludens: статьи по истории культуры / Пер, сост. и вступ. ст. Д.В. Сильвестрова, ком. Д.Э. Харитоновича. М, 1977. С. 273-293.

941. Холлстейн 1951 -Hollstein F.W.H. Dutch and Flemish Etchings, Engravings and Woodguts, ca 1450-1700. V.3. Amsterdam, 1951.

942. Хорошкевич 1993 Хорошкевич А.Л. Символы русской государственности. M, 1993.

943. Хорошкевич 1994 Хорошкевич А.Л. «Памяти» царя Василия Шуйского в Цывильск и Кузьмодемьянск 1609 г. // Архив русской истории: Науч. исто-рич. журнал. Вып. 5. С. 128-138.

944. Хренов 2002 Хренов Н.А. Опыт культурологической интерпретации переходных процессов // Искусство в ситуации смены циклов: Междисциплинарные аспекты исследования художественной культуры в переходных процессах. М, 2002. С. 11-55.

945. Хренов 2003 Хренов Н.А. Переходность как следствие колебательных процессов между культурой чувственного и культурой идеационального типа // Переходные процессы в русской художественной культуре: Новое и Новейшее время. М, 2003. С. 19-134.

946. Христианство Христианство: Энциклопедический словарь. Т. 1-3. М, 1993-1995.

947. Хромов 1990 Хромов O.P. Символ «царского дома» в цикле Симеона Полоцкого на новоселье // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 2. М, 1990. С. 290-310.

948. Хромов 1992 Хромов O.P. Подмосковные вотчины Алексея Михайловича. Предварительные тезисы к восприятию стиля царской усадьбы // Там же. Сб. 4. М, 1992. С. 286-301.

949. Хромов 1993 Хромов O.P. «Приветство» Симеона Полоцкого на «вселение» Алексея Михайловича в Коломенский дворец как исторический источник (Опыт пересмотра материала) // Филевские чтения. М, 1993. С. 43-54.

950. Хромов 1994 Хромов O.P. Вопрос о «досмотре» иконописцев и гравюра в России второй половины XVII века: К постановке проблемы // Филевские чтения. Вып. 5. М, 1994. С. 15-21.

951. Хромов 1998а Хромов O.P. «Библия Ектипа» (Biblia Ectypa) Кристофа Вай-геля и русский лубочный Апокалипсис // Проблема копирования в европейском искусстве: М-лы науч. конф. 8-10 декабря 1997 г. Российская академия художеств. М, 1998. С. 117-124.

952. Хромов 19986 Хромов O.P. Русская лубочная книга XVII-XIX веков. М, 1998.

953. Хромов 2003 Хромов O.P. Астрологические сюжеты в интерьерах царских палат второй половины XVII в. // Филевские чтения. Вып. X. М, 2003. С. 311-329.

954. Хронограф 1987 Из хронографа 1617 года / Подгот. текста, пер. и ком. О.В. Творогова // ПЛДР: Конец XVI - начало XVII веков. М, 1987. С. 318-357.

955. Цветаев 1890 Цветаев Д.В. Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований. М, 1890.

956. Цеханская 1998 -Цеханская К.В. Икона в жизни русского народа. М, 1998.

957. Чеканинский 1914 Чеканинский И.А. Материалы по народной медицине Енисейской губернии // «Сибирская летопись». 1914. № 6.

958. Челобитные 1994 Крестьянские челобитные XVII в.: Из собраний Государственного Исторического музея. М, 1994.

959. Чередникова 1995 Чередникова М.П. Современная русская детская мифология в контексте фактов традиционной культуры и детской психологии. Ульяновск, 1995.

960. Черепанова 1998 Черепанова O.A. Модус реальной ирреальности в мини-жанре видений и чудес (по материалам памятников XV-XVII веков) // Язык и текст: Межвуз. сб. памяти проф. М.А. Соколовой. СПб, 1998. С. 70-79.

961. Черная 1997 Черная JI.A. А был лн «переходный период»? // Филевские чтения: Тезисы конф. (22-25 декабря 1997 г.). М, 1997. С. 68-70.

962. Черная 1999 Черная JI.A. Русская культура переходного периода от средневековья к Новому времени. М, 1999.

963. Черная 1999а Черная JI.A. Петр Великий и древнерусская культура // Филевские чтения: Тезисы конф. (2Q-23 декабря 1999 г.). М, 1999. С. 89-90.

964. Черная 2000 Черная JI.A. Восприятие пространства и времени в русской культуре XVII в. // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 10. М, 2000. С. 517-528.

965. Чернецов 1992 Чернецов A.B. Золоченые двери XVI века: Соборы Московского Кремля и Троицкий собор Ипатьевского монастыря в Костроме. М, 1992.

966. Черных 2001 Черных A.B. Символы православия в топографии русской деревни (по материалам южных районов Пермской губернии) // Ставрографи-ческий сборник. Кн. 1. М, 2001. С. 293-296.

967. Чечулин 1902 Чечулин Н.Д. К вопросу о распространении в Московском государстве иностранных влияний. М, 1902.

968. Чешские клейноты 1998 Ceslce Korunovacni Klenoty. Praha, 1998.

969. Чилингиров 1975 Чилингиров А. Влияние Дюрера и современной ему графики на иконографию поствизантийского искусства // Древнерусское искусство: Зарубежные связи. М, 1975. С. 325-342.

970. Чиняков 1952 Чиняков А.Г. Архитектурные памятники Измайлова // Архитектурное наследство. № 2. М, 1952. С. 193-220.

971. Чиняков 1954 Чиняков А.Г. Каменное зодчество в русском централизованном государстве (со второй половины XV в. до конца XVII в.). Дис. .канд. архит. М, 1954.

972. Чистов 2003 Чистов К.В. Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд). СПб, 2003.

973. Чугреева 2003 Чугреева H.H. Об иконографии иконы Богоматери Казанской // Искусство Древней Руси и Византии: Итоги исследований 2002 г. Надзаг.: Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. М, 2003. С. 52-55.

974. Чудотворный образ 2001 Чудотворный образ: Иконы Богоматери в Третьяковской галерее / Авторы-составители A.M. Лидов, Г.В. Сидоренко. М, 2001.

975. Чумичева 2000 Чумичева О.В. «Все мысленное мнится видением» (к вопросу о восприятии иконного образа в первой половине XVII в.) // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 10. М, 2000. С. 429-446.

976. Чураков 1961 Чураков С.С. Кто автор росписей церкви Троицы в Никитниках? // Декоративное искусство. 1961. № 7.

977. Чураков 1971 Чураков С.С. Отражение рублевского плана росписи в стенописи XVII в. Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры // Андрей Рублев и его эпоха. М, 1971. С. 194-212.

978. Шашков 1990 Шашков А.Т. Якутское дело XVII в. о колдуне Иване Жег-лове // Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма (Археография и источниковедение Сибири). Новосибирск, 1990. С. 83-88.

979. Шевелев 1992 Шевелев В.В. Культовые камни в Каргополье // Российская археология. 1992. № 2. С. 57-65.

980. Шередега 1970 Шередега В.И. К вопросу о взаимодействии каменной и деревянной архитектуры в русском зодчестве XVI века // Древнерусское искусство: Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств. XIV-XVI вв. М, 1970. С. 458-460.

981. Шиндин 1993 Шиндин С.Г. Пространственная организация русского заговорного универсума: образ центра мира // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. М, 1993. С. 108-127.

982. Шитова 2003 а Шитова Л.А. Жемчужное шитье раннего петровского времени. Истоки и проблемы атрибуции // Филевские чтения. Вып. X. М, 2003. С. 414-433.

983. Шитова 20036 Шитова Л.А. Иконные уборы конца XVII в. // Филевские чтения. Вып. X. М, 2003. С. 434-442.

984. Шляпкин 1891 Шляпкин И.А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651-1709). СПб, 1891.

985. Шмит 1929 Шмит Ф.И. «Барокко», как историческая категория // Русское искусство XVII в. Л, 1929.

986. Шмитт 1996 Шмитт Ж.-К. Понятие сакрального и его применение в истории средневекового христианства // Мировое древо. № 4. Arbor Mundi над-заг.: Международный журнал по теории и истории мировой культуры. М, 1996. С. 75-83.

987. Шпар 1962 Spahr G. Kreuz und Blut Christi in der Kunst. Weingarten, Konstanz, 1962.

988. Шусторович 1968 Шусторович Э.М. Хроника Иоанна Малалы и античная традиция в древнерусской литературе // ТОДРЛ. Т. 23. Л, 1968. С. 62-70.

989. Элиаде 1994 Элиаде М. Священное и мирское / Пер, пред. и ком. Н.К. Гарбовского. М, 1994.

990. Элиаде 1998 Элиаде М. Миф о вечном возвращении. М, 1998.

991. Элиаде 1999 Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения / Отв. ред. В.Я. Петрухин. М, 1999.

992. Эпоха парсуны 2004 Русский исторический портрет: Эпоха парсуны. М, 2004.

993. Этингоф 1996 Этингоф O.E. Античные традиции в древнерусской художественной культуре X-XV вв. // Античное наследие в культуре России. М, 1996. С. 52-96.

994. Юдин 1997 Юдин A.B. Ономастикон русских заговоров. М, 1997.

995. Юрий Крижанич 1859 Крижанич Ю. Русское государство в половине XVII века. М, 1859.

996. Юрий Криясанич 1997 Крижанич Ю. Политика. М, 1997. Язык Церкви - Язык Церкви. Вып. 1. М, 1997.

997. Яковенко 2002 Яковенко И.Г. Переходные эпохи и эсхатологические аспекты традиционной ментальности // Искусство в ситуации смены циклов: Междисциплинарные аспекты исследования художественной культуры в переходных процессах. М, 2002. С. 136-148.

998. Яковлева 1994 Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М, 1994.

999. Якунина 1954 Якунина Л.И. Русские набивные ткани XVI-XVII вв. // Труды ГИМ. Вып. 7. М, 1954.

1000. Якунина 1955 Якунина Л.И. Русское шитье жемчугом. М, 1955.

1001. Янин 1998 Янин В.Л. Я послал тебе бересту. / Послеслов. A.A. Зализняка. М, 1998.

1002. Ярошевич 2003 Ярашэв1ч А. «Мащ Божая Снежная» у Беларусь Мшск, 2003.

1003. Яцимирский 1913 Яцимирский А.И. К истории ложных молитв в южнославянской письменности // Известия Отделения русского языка и словесности. Т. 18. Кн. 3. СПб, 1913.