автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Российский конституционализм 2-ой половины ХVIII – 1-ой четверти ХIХ вв. в контексте развития западноевропейской правовой мысли

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российский конституционализм 2-ой половины ХVIII – 1-ой четверти ХIХ вв. в контексте развития западноевропейской правовой мысли"

004612458

Захаров Виталий Юрьевич

Российский конституционализм 2-ой половины

XVIII - 1-ой четверти XIX вв. в контексте развития западноевропейской правовой мысли

Специальность 07.00.02 - отечественная история 07.00.03 - всеобщая история

(новая и новейшая история)

АВТОРЕФЕРАТ

на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 1 НОЯ 2010

Москва - 2010

004612458

Работа выполнена на кафедре истории России исторического факультета Московского педагогического государственного университета

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор [Минаева Нина Васильевна

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Мироненко Сергей Владимирович

доктор философских наук, профессор Медушевский Андрей Николаевич

доктор исторических наук, профессор Закаурцева Татьяна Алексеевна

Ведущая организация: Московский государственный областной университет.

Защита диссертации состоится 2010 года

часов на заседании диссертационного совета Д 2^2.154.09 при Московском педагогическом государственном университете по адресу; 117571, Москва, проспект Вернадского, д. 88, ауд. 322.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119991, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан Ж2010

I года

Ученый секретарь .у?

диссертационного совета Симонова Н.В.

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования определяется общественно-политической потребностью, связанной с практикой реализации конституционализма в современной России. Развитие политической ситуации вокруг конституционного вопроса в России в 1990- гг. показало, что без учета предшествовавшей практики конституционного строительства в нашей стране обойтись невозможно. Игнорирование как удачного, так и неудачного опыта реализации конституционно-правовых идей в прошлом может привести к неустойчивости нового конституционного устройства в России, дисбалансу ветвей власти, общей политической нестабильности.

Кроме того, обращение к данной теме объясняется острым интересом современного российского общества к вопросам конституционного развития и создания правового государства в России. Проблемы конституционного, политического устройства страны, реформирования ее экономики и общественного строя занимают умы многих отечественных и зарубежных ученых и политологов. Изучение конституционных проектов России второй половины XVIII - 1-ой четверти XIX в., анализ причин их появления именно в это время и неудачи проведения их в жизнь позволяют создать более четкое представление о перспективах развития современной России, в частности ответить на вопрос, в какой мере допустимо заимствование конституционных идей в готовой форме из более развитых в правовом отношении стран и насколько следует учитывать специфику правового и политического развития собственной страны.

Поэтому обращение к истокам конституционализма в России, поиску причин неудачи в реализации конституционной альтернативы в начале XIX в. представляет особый интерес.

Объектом диссертации является комплекс важнейших, но малоизученных исторических источников, связанных с эволюцией российского абсолютизма - прежде всего, конституционные проекты 2-ой половины XVIII - 1-ой четверти XIX вв., а также их зарубежные аналоги данного периода.

Предметом исследования является формирование и эволюция внутриполитического и внешнеполитического курса Российской империи рубежа 2-ой половины XVIII - 1-ой четверти XIX вв. в контексте использования достижений зарубежной и отечественной конституционной мысли указанного периода.

Хронологические рамки работы охватывают период со 2-ой половины XVIII в. по 1-ую четверть XIX в. Нижняя граница исследования обусловлена тем, что именно во 2-ой половине XVIII в. в России, как и в странах Европы, наметились кризисные явления, побудившие правящие круги приступить к поиску путей модернизации государственного строя и общественных отношений. При этом положение осложнялось тем, что к этому времени оказались исчерпаны возможности дальнейшего развития в рамках модели государственности, созданной Петром I, требовались новые подходы. Поиск

вариантов преодоления кризиса абсолютизма проводился как на официальном уровне (политика «просвещенного абсолютизма» Екатерины II и «просвещенного деспотизма» Павла I), так и на неофициальном (разработка проектов государственных преобразований, в том числе конституционных). Причем в обоих случаях использовались элементы доктрины конституционализма.

Верхняя граница исследования обусловлена тем, что именно в 1-ой четверти XIX в. конституционализм был взят на вооружение правительством, конституционные проекты разрабатывались по прямому указанию Александра I («Всемилостивейшей Жалованной Грамоты российскому народу» 1801 г., конституционного проекта М.М. Сперанского 1809 г., «Уставной Грамоты Российской империи» 1818 - 1820 гг., Конституционные Хартии Франции 1814 г. и Царства Польского 1815 г.). Конституционная альтернатива дальнейшего развития страны стала не только возможной, но и вполне реальной. Однако в силу ряда причин она так и не была осуществлена.

Цель данного исследования - анализ основных эволюционных тенденций развития российского абсолютизма во 2-ой половины XVIII - 1-ой четверти XIX вв. в условиях развития российского и западноевропейского конституционализма.

Задачи исследования:

1) Проанализировать сущность российского и зарубежного конституционализма как течения общественной мысли в общетеоретическим аспекте; выявить его соотношение с другими общественно-политическими течениями - идеологией Просвещения, либерализмом и масонством.

2) Определить природу и причины кризиса традиционных абсолютных монархий в Европе и России во 2-й половине XVIII в. и поиск путей преодоления этого кризиса.

3) Показать влияние конституций революционной Франции в 1790-е гг. и конституций европейских государств эпохи Реставрации на развитие западноевропейского и российского конституционализма.

4) Проследить основные тенденции развития конституционной мысли России во 2-й пол. XVIII - начале XIX вв. и ее воздействие на эволюцию российского абсолютизма во 2-й пол. XVIII - 1-ой четверти XIX вв.; показать особенности его состояния в сравнении с западноевропейским абсолютизмом.

5) На основе текстологического анализа российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. определить их отечественные и зарубежные источники, выявить степень влияния на них западноевропейского конституционного опыта, а также степень обратного влияния.

6) Проследить связь конституционных проектов 2-й пол. XVIII - 1-ой четверти XIX в. с основными тенденциями внутриполитического и

внешнеполитического курса Российской империи в правление Екатерины II, Павла I, Александра I.

7) Проанализировать причины отказа от реализации конституционных проектов в России в 1-ой четверти XIX века.

Научная новизна исследования определяется оригинальной разработкой основной проблемы данной диссертации, состоящей в теоретическом и научно-практическом анализе развития конституционализма в России на рубеже XVIII-XIX вв. как одного из вариантов эволюции российского абсолютизма.

В ходе работы над диссертацией была проведена тщательная обработка большого по объему и разнообразного по содержанию материала, включающего неопубликованные источники из различных архивов (прежде всего, из Российского государственного архива древних актов), а также широкий спектр опубликованных источников и научной литературы на русском и иностранных языках, многие из которых только начинают входить в широкий научный оборот отечественных исследователей.

Впервые в историографии предпринимается попытка дать комплексный анализ развитию российской конституционной мысли с момента зарождения до конца первой четверти XIX века в сравнении с западноевропейской конституционной традицией этого периода. Исключительное внимание уделено исследованию российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX в.: «Жалованной Грамоты российскому народу» 1801 г., конституционного проекта М.М. Сперанского 1809 г., «Уставной Грамоты Российской империи» 1818 - 1820 гг. и их влиянию на внутреннюю и внешнюю политику России первой четверти XIX века. Впервые предпринимается текстологический анализ конституционных проектов, подготовленных во время правления Александра I (прежде всего, Уставной Грамоты Российской империи 1818-1820 гг.) и их зарубежных аналогов (прототипов) на предмет выяснения степени заимствования зарубежного конституционного опыта и обратного влияния российского конституционализма. При этом автором были составлены сравнительные таблицы российских и иностранных конституционных документов, в которых приводится процентное соотношение количества статей, посвященных разным ветвям власти, что позволило более наглядно продемонстрировать сходства и различия этих документов.

Кроме того, на основе изучения широкого круга источников в диссертации предлагается новая авторская типология развития; западноевропейского и российского конституционализма и масонства, впервые исследуется соотношение конституционализма с идеологией Просвещения, либерализмом и масонством. Конечной целью исследования является выявление основных направлений эволюции российского абсолютизма в общеевропейском контексте во 2-й пол. XVIII - первой четверти XIX вв., а также причин нереализованности конституционной альтернативы в России в 1-й четверти XIX в. При этом правительственный конституционализм рассматривается как один из вариантов преодоления

кризиса традиционных абсолютных монархий в европейских государствах и России, который был почти повсеместно взят на вооружение после того, как показали свою исчерпанность и неэффективность два других варианта эволюции абсолютизма - «просвещенный абсолютизм» и «просвещенный деспотизм». С помощью метода моделирования анализируются возможные последствия, которые могли наступить в случае реализации конституционных проектов в России в 1-ой четверти XIX в., исходя из чего, решается вопрос о применимости в специфических условиях России того времени западной модели конституционного развития и закономерности отказа от реализации конституционной альтернативы.

Кроме того, впервые в историографии предпринимается комплексный анализ проявлений правительственного конституционализма Александра I во внешнеполитическом курсе России 1-ой четверти XIX в., в частности, подробно исследуется феномен политики «конституционной дипломатии», применявшейся в 1801 - 1820 гг. и приведшей к совершенно иным результатам, чем разработка конституционных проектов внутри России.

Практическая значимость исследования заключается в проведении анализа широкого круга источников и обобщении научных данных, раскрывающих основные направления эволюции российского абсолютизма во 2-ой половине XVIII - 1-ой четверти XIX вв. в общеевропейском контексте; в концептуальном обосновании типологии и специфических особенностей развития российского конституционализма в указанный период; в проведении сравнительно-исторического исследования конституционных проектов России и конституций европейских государств 2-ой половины XVIII - 1-ой четверти XIX вв., выявлении степени их взаимовлияния; раскрытии причин нереализованное™ конституционной альтернативы в период правления Александра I.

Материалы и выводы могут быть использованы в научной работе и в учебно-педагогическом процессе, общелекционных и специальных курсах по истории России XVIII - XIX вв. Особый интерес результаты данного исследования представляют для представителей смежных гуманитарных дисциплин - истории государства и права России, истории государства и права зарубежных стран, политологии, истории политических и правовых учений.

Особенности изучения темы в научной литературе

В дореволюционной историографии проблема конституционных поисков Александра I и его окружения и их влияние на внутреннюю и внешнюю политику России первой четверти XIX в. стала не случайно предметом научного рассмотрения в 1860-е гг., т.к. именно в это время на повестку дня был поставлен вопрос о проведении буржуазных реформ, и в поисках их истоков взоры историков обратились к началу XIX в. Характерной чертой дореволюционной историографии была отчетливая связь между предметом исследования и собственной политической позицией авторов. Исходя из этого, можно выделить два основных подхода к рассмотрению реформ начала XIX века - консервативный и либеральный.

Для консервативной русской историографии, представленной трудами М.И. Богдановича и Н.К. Шильдера1, характерна уверенность в незыблемости монархического принципа правления. Этим объясняется негативное отношение данных исследователей к деятельности Негласного Комитета, которая, по их мнению, представляла собой попытку внедрения прозападных конституционных идей, якобы чуждых интересам страны, что стало главной причиной неудачи реформ начала XIX в. М.И. Богданович и Н.К. Шильдер разошлись лишь в вопросе об оценке либерализма Александра I. Если М.И. Богданович считал, его следствием юношеского максимализма императора и вредного влияния «молодых друзей» из Негласного Комитета, то Н.К. Шильдер полагал, что Александр I с самого начала стоял на консервативных позициях, а либеральные идеи использовал, как средство укрепления личной власти, защиты ее от поползновений участников заговора 11 марта 1801 г.

Подход консервативной историографии к изучению причин реформ начала XIX века и явная апологетика абсолютной монархической власти вели к субъективизму и догматизму в оценке попыток преобразований начала XIX века.

Для либеральной историографии характерно более объективное освещение событий, хотя работы некоторых либерально настроенных историков также не свободны от излишнего субъективизма и умозрительности, в частности, труды А.Д. Градовского и М.В. Довнар-Запольского2.

На гораздо более высоком научном уровне написаны работы А.Н. Пыпина и вел.кн. Николая Михайловича3. Они отличаются использованием большого массива архивных источников, многие из которых были введены в научный оборот впервые, как например, «Протоколы Негласного Комитета»4. Особо следует отметить работу А.Н. Пыпина «Общественное движение при Александре I», в которой впервые в историографии делается вывод о том, что конституционные идеи Александра I и «молодых друзей» были не случайным, а закономерным явлением, вытекавшим из всего исторического развития России XVIII в., особенно последних лет царствования Екатерины II и Павла I. Главной причиной неудачи реформ начала XIX в. А.Н. Пыпин считал отсутствие гласности при их разработке, отказ обратиться к общественному мнению за поддержкой5.

1 Богданович М.И. Первая эпоха преобразований императора Александра I (1801-05) // Вестник Европы. 1866. №1. С. 155-210; он же. История царствования императора Александра 1 и Россия в его время. СПб., 1869. т. I. С. 11-19, 68-87, 130-135; Шильдер Н.К. Император Александр I. СПб., 1897. Т. И. С. 1-55,93-116, 330-348.

2 Градовский А.Д. Высшая администрация России XVIII столетия и генерал-прокуроры. СПб., 1866. С. 264280; Довнар-Запольский М.В. Зарождение министерств в России и указ о правах Сената 8 сентября 1802 года // Из истории общественных течений в России. Киев, 1905. С. 1-76.

3 Пыпин А.Н. Общественное движение при Александре I. СПб., 1871. С. 1-113; Вел.кн. Николай Михайлович. Граф П.А. Строганов (1774-1817). СПб., 1903. Т.Н. C.II-XIX, 1-134; Он же. Император Александр I. СПб., 1912. T.I. С. 1-35.

4 Вел.кн. Николай Михайлович. Граф Строганов (774-1817). СПб., 1902-03; С. I-XX, 1-314.

5 Пыпин А.Н. Общественное движение при Александре 1. СПб., 1871. С. 1-113.

В целом же, за исключением исследования А.Н. Пыпина, реформы начала XIX в. объяснялись дореволюционными историками исключительно личными взглядами Александра I или настроениями группировок высшей аристократии при императорском дворе, практически вне всякой связи с политическими и социально-экономическими процессами, объективно развивавшимися во второй половине XVIII века.

Недостаток этот попытался устранить М.Н. Покровский на основе марксистской методологии. Однако, критикуя своих предшественников за схематизм и умозрительность построений, сам Покровский не избежал того же самого. Так он почти проигнорировал особенности политической борьбы начала XIX в., дав ее самую общую схему, не подкрепленную конкретными фактами. Слишком упрощенной и пренебрежительной представляется и оценка личности Александра I6.

Важным исследованием, отметившим переход от дореволюционной историографии к советской, стала вышедшая в 1924 г. книга А.Е. Преснякова «Александр I». Под влиянием марксистской методологии А.Е. Пресняков считал попытку реформ начала XIX в. продуктом социально-экономического развития страны. При этом автор выдвинул идею относительной самостоятельности самодержавия, которое в лице Александра I и «молодых друзей» играло в начале XIX в. прогрессивную роль, пытаясь провести назревшие преобразования во всех сферах жизни. Главную причину неудачи реформ начала XIX в. Пресняков видел в отсутствии объективных предпосылок7.

Альтернативный подход к проблеме реформ начала XIX в. предложил С.Б. Окунь, опиравшийся на труды основателей ленинградской исторической школы В.П. Семенникова и И.М. Троцкого, которые впервые в историографии попытались проанализировать разные редакции проекта «Жалованной Грамоты российскому народу»8. С.Б. Окунь исходил из марксистской методологии и того, что определяющим фактором внутренней политики самодержавия были противоречия между развивающимся новым капиталистическим способом производства и господствующей крепостной системой. С.Б.Окунь постарался учесть все нюансы конкретной политической обстановки, вынудившей царизм встать на путь реформ. Особую роль в подготовке коронационных проектов Окунь отводил участникам антипавловского заговора. Александр I же в его представлении был хитрым и умньм политиком, рядившимся в тогу показного либерализма, а на самом деле преследовавшим цель добиться всемерного укрепления своей абсолютной власти9.

6 Покровский М.Н. Александр I // История России в XIX в. М., 1907. С. 34-66; он же. Русская история с древнейших времен. СПб, 1912. Т.Ш. С. 206-217.

7 Пресняков А.Е. Александр I. Пг., 1924. С.8-27, 43-81.

8 Семенников В.П. Радищев: очерки и исследования. М.-Пг., 1923. С.158-159; 433-434; Троцкий И.М. Законодательные проекты Радищева // Радищев: материалы и исследования. М.-Л., 1930. С.44-45.

' Окунь С.Б. История СССР: годы 1796-1856: курс лекций. Л., 1939. С.80-89; С.112-124; Он же. К вопросу о

суцности русского абсолютизма: (2-ая пол. XVIII - нач. XIX вв.) // Проблемы отечественной и всеобщей истории, л., 1973. С.110-117.

Концепция «заигрывания с либерализмом», предложенная С.Б. Окунем, отрицала способность абсолютистского режима в России сознательно пойти по пути конституционных реформ, и была преобладающей в исторической науке на протяжении 1930-50-х гг. Данная концепция представляла собой возрождение, но на несравненно более высоком уровне, линии М.И. Богдановича - Н.К. Шильдера, сомневавшихся в искренности реформаторских намерений Александра I.

Концепцию «заигрывания с либерализмом» не разделял A.B. Предтеченский. В 1957 г. вышла его монография «Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX в.», до сих пор остающаяся одним из самых обстоятельных исследований внутриполитических проблем указанного периода, Предтеченский представил Александра I дальновидным реформатором, убежденным в необходимости пойти на частичные уступки, причем сознательные, новым буржуазным отношениям с целью предотвратить повторения событий Французской революции. По его мнению, Александр I и члены Негласного Комитета действовали как единомышленники и являлись инициаторами всех реформ. Однако автор не связывал подготовку реформ с мартовскими событиями 1801г., что являлось существенным недостатком его концепции10.

В 1950-60-е гг. в советской историографии появляются работы, затрагивающие конституционный аспект внутренней и внешней политики Александра I." В работах К.В. Пигарева обстоятельно анализируется конституционный проект Н.И. Панина - Д.И. Фонвизина12. С.О. Шмидт рассмотрел проекты П.И. Шувалова13. A.M. Станиславская впервые в историографии всесторонне исследовала конституционный аспект внешней политики России в начале XIX в., в частности на Ионических островах14.

В 1970-е гг. в отечественной историографии интерес к проблеме реформ начала XIX в. значительно ослабевает. За этот период следует выделить лишь монографию С.С. Ланды, посвященную формированию идеологических предпосылок декабристского движения15.

В 1980-е гг. в условиях необходимости реформирования советской системы, вновь возрастает интерес к рассматриваемой проблематике. В поисках исторических аналогий взгляд исследователей обращался к

Предтеченский A.B. Очерки общественно-политической истории России в 1-ой четверти XIX в. M., 1957. С.1-25, 63-145, 200-208, 425-429.

" Бонташ П.К. Радищев и вопрос об авторстве «Грамоты российскому народу» // Юридический сборник Киевского гос.университета. 1953. №6. С.121-122; 138; Китушин А.Н. Об авторстве А.Н.Радищева в разработке проекта «Всемилостивейшей грамоты Российскому народу жалуемой» // УЗ Азерб. гос.университета. 1956. №7. С.109-112; Бабкин Д.С. Был ли Радищев составителем «Грамоты»? // Русская литература. 1963. №4. С.134,141; Минаева H.B. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение в России начала XIX века. Саратов, 1982. С.41-51.

12 Пигарев К.В. Рассуждения о непременных гос.законах Д.И.Фонвизина в переработке Никиты Муравьева И Литературное наследство. T.60 ! Декабристы и литераторы. Т.2 /; Он же. Творчество Фонвизина. M., 1954. С.148-149.

13 Шмидт С.О. Проект П.И.Шувалова 1754 г. // Исторический архив. 1962. №6. С. 110-118.

14 Станиславская A.M. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья: J 798-1807. M., 1962.

" Ланда С.С. Дух революционных преобразований... Из истории формирования идеологии и политической организации декабристов 1816-25 гг. М., 1975.

событиям начала XIX в., которые рассматривались в ракурсе возможности и реальности реализации реформаторской альтернативы.

Из исследований, посвященных этой проблематике, можно отметить работы Н.В. Минаевой, C.B. Мироненко и М.М. Сафонова.

Н.В. Минаева и C.B. Мироненко, по сути, выступили продолжателями линии, намеченной в трудах А.Н. Пыпина, А.Е. Преснякова и A.B. Предтеченского, рассматривая попытки реформ начала XIX в. как сознательный, хотя и вынужденный выбор правительства с целью приспособления устаревшей политической системы к новым общественным отношениям. Оба исследователя рассматривали проекты государственных реформ при Александре I (Жалованная Грамота российскому народу 1801 г., проект М.М. Сперанского 1809 г., Уставную грамоту 1818-1820 гг.) как проекты конституционные, направленные на модернизацию государственного строя и политической системы России, предотвращение возможной революции. Все три проекта должны были привести к превращению России из абсолютной монархии в конституционную. Успеху этих реформ помешало сопротивление подавляющей части консервативно настроенного дворянства и недостаточная решимость довести начатое до конца у самого императора.16

Монография М.М. Сафонова была посвящена периоду первых лет царствования Александра I17. Автор обработал огромный фактический материал, ввел в научный оборот неизвестные ранее источники18. Являясь учеником С.Б. Окуня, М.М. Сафонов использовал и ряд идей сторонников концепции «приспособления». В результате ему удалось создать оригинальную концепцию, объясняющую причины, характер и результаты реформ начала XIX века, хотя ряд положений этой концепции представляется достаточно спорным. Так вряд ли можно согласиться с оценкой проекта «Жалованная Грамота российскому народу» 1801 г. как феодальной хартии, так же как и с чрезмерным выпячиванием роли лидера «заговорщиков» П.А. Зубова. Не лишена противоречий и оценка деятельности Негласного Комитета. С одной стороны, М.М. Сафонов постоянно указывает на желание «молодых друзей» всячески затормозить реформаторскую деятельность Александра I, с другой - признается

Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России нач. Х1Хв. Саратов, 1982. Мироненко C.B. Самодержавие и реформы: политическая борьба в России в нач. XIXb. М., 1989. С. 103-113; Его же: Страницы тайной истории самодержавия. Политическая история России 1-ой половины XIX столетия. М., 1990.

17 Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII-XIX вв. Л., 1988.

" Сафонов М.М. Протоколы Негласного Комитета. // Вспомогательные исторические дисциплины (ВИД). Вып.7. Л., 1976; Сафонов М.М. Конституционный проект Н.И.Панина-Д.И.Фонвизина. // ВИД. Вып.VI. Л., 1974; Сафонов М.М. Конституционный проект П.А.Зубова - Г.Р.Державина. // ВИД. Вып. X. Л., 1973; Сафонов М.М. Крестьянский проект П.А.Зубова. // Советские архивы. 1984. №1; Сафонов М.М., Филиппова Э.Н. Журналы Непременного Совета. // ВИД. ВыпЛХ. Л., 1979; Сафонов М.М., Филиппова Э.Н. Неизвестный документ по истории общественно-политической мысли в России нач.Х1Х в. // ВИД. Вып.ХУИ. Л„ 1985.

приверженность «молодых друзей» идеям конституционализма, причем общесословного характера19.

Следует также отметить монографию П.С. Грацианского, в которой дается развернутый анализ развития политико-правовой мысли России второй половины XVIII века, в том числе подробно рассматривается так называемая «записка Безбородко», ставшая одним из источников проекта «Жалованной Грамоты российскому народу» 1801 г.20

Из работ, вышедших в начале 1990-х гг. и посвященных проблеме разработки проектов реформ начала XIX в., следует отметить статью В.А. Федорова, в которой сквозь призму биографии Александра I дается глубокий анализ причин, побудивших императора начать разработку проектов конституционных реформ, а также причин неудачи этих попыток. При этом автор поддерживает концепцию приспособления самодержавия к новым общественным условиям21.

Также определенный интерес представляет статья И.В. Волковой и И.В. Курукина, посвященная анализу феномена дворцовых переворотов в политической истории России ХУШ-ХХ вв. Авторы высказывают оригинальную мысль о том, что большая часть удавшихся и неудавшихся дворцовых переворотов сопровождалась попытками аристократических кругов ограничить самодержавную власть, в том числе и при помощи разработки соответствующих конституционных проектов. При этом данная тенденция рассматривается как закономерность политического развития России ХУШ-ХХ вв.22

Значительную научную ценность представляют монография А.Н. Медушевского, в которой дается авторская типология развития конституционализма в России23, и монография А. Каменского, в которой исследуются основные тенденции развития России в XVIII веке в контексте борьбы традиционных и модернизаторских начал. Реформы Александра I в этой связи рассматриваются как очередная попытка модернизации страны, но на фоне резкого сужения реформаторского пространства по сравнению со второй половиной XVIII в.2

Следует отметить и монографию С.А.Омельченко, посвященную проблеме становления концепции «просвещенного абсолютизма» в России при Екатерине II. Автор справедливо отмечает явные отличия этой концепции в интерпретации Екатерины от аналогов в странах Западной Европы, особенно в отношении крестьянского вопроса.25

15 Сафонов М.М. «Проблема реформ...», С. 140-146,164-166,240-243.

20 Грацианский П.С. Политическая и правовая мысль России 2-ой половины XVIII в. М., 1984.

21 Федоров В.А. Александр I // Вопросы истории. 1990. № 1.

22 Волкова И.В., Курукин И.Б. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России ХУИ-ХХ вв. // Вопросы истории. 1995. №5-6.

21 Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе. М., 1997. С. 281-326.

24 Каменский А.Б. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. М., 1999. С. 299-300.

2! Омельченко С.А. Законная монархия Екатерины II. Просвещенный абсолютизм в России. М., 1993. Похожая оценка внутренней политики Екатерины II прослеживается в статьях Я.Е.Водарского. См.

В целом для отечественной историографии 1990-х годов характерно обращение многих исследователей к жанру психологического портрета. При этом в центре внимания исследователей оказались, прежде всего, сложные и неоднозначные фигуры Павла I и Александра I. Из монографий, посвященных Павлу I, следует отметить работы А.Г. Тартаковского, Ю. А. Сорокина, Г.Л. Оболенского, A.M. Пескова26, продолжившие исследования Н.Я. Эйдельмана. Для всех этих работ, разных по своему научному достоинству, характерно рассмотрение Павла I как сложной исторической личности, в которой совместились и реформаторские и консервативные устремления. Павел I рассматривается как неудавшийся реформатор, тем не менее, своей деятельностью заложивший основы развития России в первой половине XIX века.

Помимо Павла I особой популярностью пользовалась противоречивая фигура Александра I. Кроме уже упоминавшейся работы В.А.Федорова ему посвящены монографические исследования А.Н.Сахарова, А.Н. Архангельского и Н.А.Троицкого. А.Н.Сахаров рассматривает всю деятельность Александра I сквозь призму искупления греха отцеубийства. Он достаточно убедительно доказывает, что и переход к разработке конституционных реформ, и отказ от их осуществления можно объяснить психологическими факторами. Сомнения в правильности выбранного пути, опасения, что задуманные преобразования приведут к негативным результатам, стали главными причинами нереализованное™ конституционной альтернативы, искренним приверженцем которой был сам император.27

Монография Н.А.Троицкого «Александр I и Наполеон», посвящена сравнительному жизнеописанию двух императоров. В оценке внутриполитического курса Александра I он близок к сторонникам «теории приспособления», но одновременно считает обоснованными и ряд доводов сторонников теории «заигрывания с либерализмом». В целом, оценивая Александра I как личность и политика, Н.А.Троицкий замечает, что после Наполеона по уровню способностей и интеллекта Александр был самым умным и умелым политиком, приводя при этом схожие слова самого Наполеона, сказанные им в конце жизни на острове Святой Елены: «Это, несомненно, самый способный из всех царствующих монархов».28

Монография А.Н.Архангельского «Александр I» является, по сути, историко-беллетристическим произведением и, наверное, самым «психологическим» из написанных в жанре психологического портрета. Автор делает упор на выяснении мотивов деятельности императора, его

например: Водарский Я.Е. Екатерина II: от французской философии к российской реальности. // Реформы и реформаторы в истории России. М., 1996. С.48-61.

Сорокин Ю.А. Российский абсолютизм в последней трети XVIII в. Омск, 1999. С.5-6, 163-167, 184-185; Тартаковский А.Г. Павел 1. М., 1998; Оболенский Г.Л. Павел 1. М., 1994; Песков A.M. Павел I. М., 1999; Эйдельман Н.Я. Грань веков: политическая борьба в России кон.ХУШ-нач.ХКвв. M., 1982. " Сахаров А.Н. Александр I. М., 1998. Данная монография является расширенным вариантом более ранней беллетристической работы автора. См.: Сахаров А.Н. Человек на троне. М., 1992.

21 Троицкий H.A. Александр I и Наполеон. М., 1994., С. 85-86,292-293.

поведения в частной и политической жизни. В целом концепция А.Н.Архангельского является по своей сути одной из разновидностей концепции «заигрывания с либерализмом».29

Из работ, посвященных внешней политике России рассматриваемого периода следует отметить статью Г.И. Герасимовой о внешнеполитической концепции графа Н.И. Панина и статью O.A. Савельевой о графе И. Каподистрии и его влиянии на проведение в жизнь политики «конституционной дипломатии» в 1814-20 гг., опубликованных в сборнике «Российская дипломатия в портретах»30.

Кроме того, с темой диссертации несколько соприкасаются работы В.И. Морякова о русском просветительстве второй половины XVIII в., Н.М. Михайловой о либерализм в России на рубеже XVIII-XIX вв. и несколько работ Ф.А. Петрова о развитии университетского образования в первой половине XIX века31.

Для историографии 2000-х г.г., как и для историографии предшествующего периода, характерен некоторый спад интереса к проблеме конституционных реформ второй половины XVIII - первой четверти XIX вв. С другой стороны, были предприняты первые попытки концептуального осмысления всего пути развития российского конституционализма с XVIII до начала XX века. Именно этой теме посвящены вступительные статьи А.Н.Сахарова и А.Н.Медушевского к сборнику конституционных проектов «Конституционные проекты в России XVIII - начала XX в.в.», подготовленного в Институте Российской истории РАН в 2000 г. В статье «Конституционные и цивилизационные судьбы России» А.Н. Сахаров рассуждает о возможности иных альтернатив в российской истории. По мнению А.Н.Сахарова, первые ростки конституционной альтернативы в России появляются еще в XVI веке в сочинениях князя А.Н.Курбского, затем во время событий Смутного времени («крестоцеловальная запись» Василия Шуйского при вступлении на престол). Ее окончательное оформление происходит в XVIII веке в проектах «верховников» и Н.И.Панина. С приходом к власти Александра I реализация этой альтернативы становится как никогда реальной благодаря особенностям мировоззрения молодого императора. Однако в решающий момент он отказался от воплощения им же самим задуманного, и Конституция в России так и не была принята. Одну из главных причин А.Н.Сахаров видит в неуверенности Александра I по поводу последствий принятия Конституции. К тому же, получив в свои руки неограниченную власть, Александр I уже не очень-то хотел с ней

25 Архангельский А.Н. Александр I. М., 2000.

30 Герасимова Г.И. Северный аккорд графа Панина. Проект и реальность. // Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 62-79; Савельева O.A. Греческий патриот на службе России. И.А.Каподистрия и Священный союз // Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 135-151.

31 Моряков В.И. Русское просветительство второй половины XVIII в.: из истории общественно-политической мысли в России. M., 1994; Михайлова U.M. Либерализм в России на рубеже XVIII -XIX вв. !! автореферат дис...канд.ист.наук. M., 1998; Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России в первой половине XIX в. // автореферат дис...докт.ист.наук. M., 1999; Его же: Российские университеты в первой половине XIX в. Формирование системы университетского образования в России. M., 1998. Кн.1.

расставаться. Несмотря на неудачу с реализацией конституционных проектов при Александре I, их значение, по мнению Сахарова, все равно было велико, так как свидетельствовало о переходе на иной, более прогрессивный уровень развития цивилизации.32

А.Н.Медушевский в статье «Конституционные проекты в России» попытался выявить специфические черты, присущие российскому конституционализму. К таковым автор относит заимствованный (с Запада) характер конституционных идей, немассовость сторонников конституционализма из-за отсутствия широкой социальной опоры в лице среднего класса, а отсюда его верхушечный характер. По мнению А.Н.Медушевского, в силу этих причин российский конституционализм так и не стал «реальной политической силой, способной трансформировать политическую систему абсолютистского государства», а остался «своеобразным интеллектуальным течением, отстаивавшим ограничение власти главным образом из чисто теоретических соображений, апеллируя при этом часто к самой власти». Представляется очень важной и правильной мысль ученого о том, что российский конституционализм отражает доминирующую тенденцию к рационализации, модернизации и европеизации российского политического строя и не может быть объяснен вне ее. Что касается оценки конституционных проектов 1-ой четверти XIX в., интересующих нас, прежде всего, то в отличие от А.Н. Сахарова, Медушевский относит их к типичным проявлениям «мнимого конституционализма» бонапартистского образца, в которых выборы сводятся к фарсу, а парламент не обладает реальными законодательными полномочиями. По мнению Медущевского, реализация проектов Негласного Комитета, проекта М.М.Сперанского и Уставной Грамоты 1818-1820 гг. привела бы к созданию более рационализованной бюрократической администрации, возможно, ограничению произвола монархической власти, но отнюдь не к созданию конституционной монархии. При этом автор считает признаками конституционной монархии парламентский контроль над бюджетом, ответственность министров перед Парламентом, контрассигнация министром подписи монарха. Ни одного из этих признаков в вышеназванных проектах он не обнаруживает.33 Подобное утверждение представляется спорным. Причины нереализованности конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. Медушевский видит в невозможности в условиях конкретной политической ситуации того времени одновременно решить вопрос о политическом переустройстве государственной системы и вопрос о

32 Сахаров А.Н. Конституционные и цивилизационные судьбы России. // Конституционные проекты в России XVIII - начала XX в.в.М., 2000. С. 9 - 78. Его же: Конституционные проекты и цивилизационные судьбы России. И Гражданин. 2004. №3. С.107-120.

3 Медушевский А.Н. Конституционные проекты в России. // Конституционные проекты в России XV1I1 -начала XX в.в.М., 2000. С. 95 - 166. Похожих взглядов придерживается A.B. Гоголевский - автор вступительной статьи к сборнику документов «Конституционализм. Исторический путь России к либеральной демократии». См.: Гоголевский A.B. Русский либеральный конституционализм. // Конституционализм. Исторический путь России к либеральной демократии. М., 2000. С.7-39.

крепостном праве. По его мнению, «ослабление монархической власти как единственной надсословной силы, способной провести крестьянскую реформу сверху, становилось в этих условиях деструктивным фактором социального развития». Подобное объяснение представляется убедительным и объективным.

Из монографических исследований этого периода следует отметить работы М.М.Сафонова, Н.В.Минаевой и К.С.Чернова.

Монография М.М.Сафонова «Завещание Екатерины II» посвящена политической борьбе в придворных кругах в 70-90-е гг. XVIII в. вокруг вопроса о престолонаследии. Автор пытается по-новому осветить многие, казалось бы, давно известные события екатерининского царствования, например, связанные с наступлением совершеннолетия Павла и борьбой «панинской партии» за соправительство.34

Книга Н.В.Минаевой «Век Пушкина» является своеобразным продолжением ее монографического исследования «Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века» и повествует о событиях истории России 1-ой половины XIX века, связанных с попытками модернизации российского абсолютизма. Причем все эти события рассматриваются сквозь призму жизни и деятельности А.С.Пушкина. В монографии нашел воплощение фактически весь круг научных интересов автора. При этом особое внимание уделяется анализу проектов конституционной и крестьянской реформ в период правления Александра I и, в меньшей степени, Николая I.35

Монография К.С.Чернова «Забытая конституция «Государственная Уставная Грамота Российской империи» посвящена, как видно из названия, анализу конституционного проекта, по сути, подводившего итоги всей реформаторской деятельности Александра I. В этой работе наиболее интересна ее источниковедческая часть, особенно многочисленные приложения, в которых автор публикует свой собственный перевод с французского языка на русский первой и третьей редакции Уставной Грамоты, развернутую схему будущей структуры органов государственной власти, а также сравнительную таблицу статей второй редакции Грамоты с зарубежными и отечественными источниками. Саму же Уставную Грамоту К.С.Чернов рассматривает не как проект Конституции, а всего лишь как проект административной реформы, цель которой - завершить процесс «институционализации российского абсолютизма».36 Концепция автора явно страдает определенной заданностыо, а в некоторых моментах и предвзятостью. Вывод зачастую опережает обоснование, из-за чего страдают логика и объективность всей концепции.

Следует также отметить монографию B.C. Парсамова, в первой части которой затрагивается вопрос о реформировании государственного строя России в 1801-20 гг. Позиция B.C. Парсамова в целом напоминает

54 Сафонов М.М. Завещание Екатерины II. СПб., 2001. 35 Минаева Н.В. Век Пушкина. М., 2007.

35 Чернов К.С. «Забытая конституция «Государственная Уставная Грамота Российской империи». М., 2007.

концепцию C.B. Мироненко и H.B. Минаевой. Проекты государственных преобразований этого периода оцениваются как умеренно-конституционные и как прямые предшественники конституционных проектов декабристов.37

В историографии 2000-х гг. не остался без внимания и жанр психологического портрета. Из наиболее интересных работ можно отметить монографию П.Д. Николаенко о В.П. Кочубее3, статью М.А.Крисань о князе Адаме Чарторижском39 и, особенно статью Н.В.Минаевой о Н.И.Панине, в которой содержится не только характеристика личности героя очерка, но и дается развернутый анализ его деятельности, включая разработанные им конституционные проекты.40

Зарубежная историография представлена в основном работами историков по проблемам внешней политики России рассматриваемого периода. Из них особо следует выделить монографические исследования Дж. Берти, П. Кеннеди-Гримстеда, Дж. Мак Найта, Н. Соула, X. Рэгсдейла, М. Кукеля и Е.Сковронека, посвященных разным аспектам политики «конституционной дипломатии» России в первой четверти XIX века41.

Заслуги зарубежных историков в разработке проблем реформирования политического режима в России второй половины XVIII - первой четверти XIX вв. гораздо скромнее. Можно отметить лишь монографии Р. Джонса об измерении социальной психологии русского дворянства в годы екатерининского правления42, Б. Михана-Уотерса о политической борьбе вокруг «кондиций» верховников в 1730 г.43, С. Бертолисси о развитии конституционализма в России44, биографические работы Д.Л. Рансела о Н.И. Панине, P.E. Мак Грю - о Павле I, А.Валлотона - об Александре I45, а также великолепную монографию американского историка М. Раева, в которой делается попытка выявить тип развития конституционализма в России на основании изучения реализованных и нереализованных конституционных проектов на протяжении XVIII-XIX вв. При этом автор считает, что российский конституционализм значительно отличался от западного и имел свои специфические особенности46.

"Парсамов B.C. Декабристы и французский либерализм. M., 2001.

31 Николаенко П.Д. Князь В.П. Кочубей - первый министр внутренних дел России. СПб., 2009.

" КрисаньМ.А. Адам Чарторыский.//Вопросы истории. 2001.№2. С. 58-65.

40 Минаева Н.В. Никита Иванович Панин. // Вопросы истории. 2001. № 7. С. 71 -91.

41 Берти Дж. Россия и итальянские государства в эпоху Рисорджименто. М., 1954; Kennedy-Grimsted Р. Foreign Ministers of Aleksandcr I. - Barkley. Los-Angeles. 1969; McNight J.L. Admiral Ushakov and the Ionian Republic. The Genesis of Russian's First Balkan Sattelite. Ph.D.Dissertation. Univercity of Wiskonsin, 1965; Soul N.E. Russia and the Meditaranian. 1797-1807. Chicago. London, 1970; Kukiel M. Ksiaze Adam. Warszava. 1993; Scowronec E. Antynapoleonskie concepcie Czartoryskigo. Warszawa, 1969.; Scowronec E. Adam Jerzy Czartoryski. Warszava. 1994; Рэгсдейл X. Просвещенный абсолютизм и внешняя политика России в 1762 -1815 гг.//Отечественная история. 1998. № 3. С. 3-25.

42 Jones R. The Emancipation of the russian nobility. 1762-1785. Princeton, 1973.

43 Meehan-Waters B. Autocracy and Aristocracy. The Russian Service Elite of 1730. New Brunswick, 1982.

Бертолисси С. Введение к изучению конституционных проектов в России XVII-XX вв. // Конституционные проекты в России XVIII - начала XX в.в.М., 2000. С.79-94; Bertolissi S. II progetto constituzionale di N.N. Novosil'cev // Annali. Sezione storico-politico-sociale. XI-XII. Napoli, 1994.

45 Ransel D.L. The Politics of Catherenian Russia. The Panin Party. New Haven, 1975; McGrew R.E. Paul I of Russia. Oxford, 1992; Валлотон А. Александр I. M., 1991.

46 RaeffM. Plans for Political Reform in Imperial Russia. 1732-1905. New-Jersey, 1966.

В вышеприведенном историографическом обзоре были рассмотрены работы историков, связанные с изучением истории российского конституционализма и проблемы эволюции российского абсолютизма 2-ой половины XVIII - 1-ой четверти XIX, в которых были предприняты попытки ее общего концептуального осмысления. По более частным вопросам небольшие историографические обзоры даются в каждой главе данной работы.

В целом же, несмотря на наличие большого количества монографий и статей, в современной историографии отсутствуют специальные исследования, посвященные комплексному изучению российских конституционных проектов 2-ой половины XVIII - 1-ой четверти XIX вв. в сравнении с западноевропейской конституционной традицией и в контексте эволюции российского и западноевропейского абсолютизма. В связи с этим тема требует отдельной всесторонней разработки.

Источниковую базу диссертации составили архивные и опубликованные источники, принадлежащие к различным жанрам.

Первое место по степени важности занимают конституционные проекты 1-ой четверти XIX в., подготовленные по указанию Александра I, относящиеся к документам делопроизводства неофициального или полуофициального характера.

Одним из важнейших источников этого вида являются разные редакции «Жалованной Грамоты российскому народу» 1801 г. На данный момент известны четыре редакции этого документа: 1-я редакция - проект А.Р.Воронцова из 20 статей, представленный двумя рукописями на русском языке и французском языке47; 2-я редакция из 28 статей, появившаяся после обсуждения проекта Воронцова в Негласном Комитете48; 3-я редакция из 25 статей сохранилась среди бумаг М. М.Сперанского, переданных К.Г.Репинским Публичной библиотеке 49; 4-я предполагаемая редакция из 26 статей, видимо, возникла в результате обсуждения ряда статей проекта в Непременном Совете и последовавших за этим двух вставок, выполненных главой его канцелярии Трощинским.50

Помимо редакций «Жалованной Грамоты российскому народу» в диссертации были использованы следующие конституционные проекты полуофициального характера, написанные по прямому указанию Александра I; проект А. Чарторижского 1802 г.51, проект М.М. Сперанского

" Архив ЛОИИ РАН. Ф.36. Оп.1. №400. Л.210-215, опубликованы в книге Радищев А.Н. Материалы и

исследования. М.-Л., 1936. С.77-81; РГИА. Ф.1409. Оп.1. №149. Л.1-27; эти материалы опубликованы в

приложении к Русскому архиву. 1908. №6 в Сборнике исторических материалов, извлеченных из архива с.е.и.в. Канцелярии (далее Сборник исторических материалов)

411 РГИА. Ф.1409. Оп.1. №123. Л.4-19 об.; Опубликована в книге Семенников В.П. Радищев: очерки и исследования. М.-Пг, 1923. С.432-443.

" ОР ГПБ. Ф.637. Оп.1. №922. Л.1-18. См. также Минаева Н.В. Указ.соч. С. 47-48. Сафонов М.М., Филиппова Э.Н. Журналы Непременного Совета // Вспомогательные исторические дисциплины (далее ВИД). Л., 1979. Вып. XI. С.147-149. 50 ОР ГПБ. Ф.637. Оп.1. №922. Л.1-18.

!1 РГАДА. Ф.1278. Оп.1. №14. Л.57; Сафонов М.М. Проблема реформ.... С. 195-197.

1809 г.32, проект «Уставной Грамоты Российской империи» 1818-20 гг. H.H. Новосильцева и П.А. Вяземского53, а также «Протоколы Негласного Комитета», хотя их следует отнести скорее к источникам мемуарно-дневникового характера54.

У конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. были источники как отечественного, так и иностранного происхождения. К первым следует отнести, прежде всего, кондиции «верховников» 1730 г.55, проект фундаментальных законов П.И. Шувалова 1754 г.56, Наказ Уложенной комиссии и проекты преобразования Сената 1760-х гг.57 и особенно конституционный проект Н.И. Панина - Д.И. Фонвизина58, ограничительные проекты участников заговора 11 марта 1801 г.59 и проект A.A. Безбородко «О потребностях империи Российской» 1799 г.60

Ко вторым относятся конституционные документы иностранных государств периода Французской революции и эпохи Реставрации. Учитывая значительное влияние конституционного опыта революционной Франции на подготовку конституционных проектов в России, автор счел необходимым проанализировать тексты Конституций Франции 1791, 1793, 3795 и 1799 г.г.61. Кроме того, чтобы получить наиболее объективную картину взаимовлияния европейского и российского конституционализма в период Реставрации, было принято решение провести выборку европейских конституций этого периода по региональному принципу. В результате были использованы Конституционная Хартия Франции 1814 г., Конституции Бадена и Баварии 1818 г. (Западная Европа), Конституции Швеции 1809 г. и

32 Проект Сперанского ISO9 г. Опубликован в кн.: Сперанский М.М. Проекты и записки. С. 144-221. М.-Л., 1961. См. также: План государственного преобразования графа М.М. Сперанского (Введение к Уложению государственных законов 1809 г.). M., 2004. С. 5 - 67.

" Уставная грамота 1818-20 гг. РГАДА. Ф.1278. Оп.1. Д. №504. Л.1-44об. Опубликована в кн.: Шильдер Н.К. Император Александр 1. Его жизнь и царствование. СПб., 1898. С. 499 - 526; Конституционные проекты в России XVIII - начала XX вв. М., 2000. С.411 - 453..

54 Вел. кн. Николай Михайлович. Граф [O.A. Строганов (1774-1817). СПб., 1903. т.И; Сафонов М.М. Протоколы Негласного Комитета //ВИД. Л., 1976. Вып.VII.

55 Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880. С. 17 - 18.

56 См.: Анисимов Е.В. Россия в сер. XV11I века // Борьба за власть: страницы политической истории России XVIII в. М., 1988. С.101-103; Шмидт С.О. Проект П.И. Шувалова 1754 г.// Исторический архив. 1962. № 6. С. 110-118.

" Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения.// под ред. Чечулина Н.Д. СПб., 1907; Коркунов U.M. Два проекта преобразования Сената 2-ой половины царствования императрицы Екатерины II (1788-1794)//Журнал министерства юстиции. 1899. Май. С.139-171;

и Конституционный проект Н.И.Панина -Д.И.Фонвизина (опубликован в трех вариантах: Фонвизин Д.И. рассуждение о непременных государственных законах, в кн.: Собрание сочинений. Т.Н. С.254-267. М.-Л., 1959; Письма с приложениями графов Никиты и Петра Ивановичей Паниных Блаженной памяти к государю императору Павлу Петровичу в конце книги: Шумигорский Е.С. Император Павел 1: жизнь и царствование. С. I-XXXV. СПб., 1907; Пигарев К.В. Рассуждение о непременных гос.законах. Д.И.Фонвизина в переработке Никиты Муравьева//Литературное наследство. Т.60.4.2. С.345-362. М., 1959).

59 См.: Эйдельман Н.Я. Грань веков... . М., 1986. С.192-194; Фонвизин М.А. Сочинения и письма. Т.Н. Иркутск, 1982. С.145-199.

60 Сборник императорского русского исторического общества. СПб., 1881. Т. 29. С. 643 - 646; Григорович В. Канцлер A.A. Безбородко в связи с событиями его времени. СПб., 1880. Т. II.; Грацианский П.С. Политическая и правовая мысль России второй половины XVIII в.М., 1984. С. 79-83.

61 Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII - XIX вв. М., 1957. С. 250-282, 330342,380-418,423-431.

Норвегии 1818 г. (Северная Европа), Конституция Португалии 1826 г. (Южная Европа) и Конституция Царства Польского 1815 г. (Восточная Европа). Русскоязычные тексты всех вышеупомянутых конституций, за исключением Польской, были взяты из сборника «Современные конституции» под редакцией В.М.Гессена и Б.Э.Нольде, изданного в 1905 г.62 Русскоязычный текст Конституции Царства Польского 1815 г. взят из книги «Конституционная Хартия 1815 г. и некоторые другие акты бывшего Царства Польского (1814-1881 г.г.)», изданной под редакцией Ш.Ашкенази в 1907 г,63 Все тексты вышеупомянутых конституций приводятся в авторской редакции в Приложениях к настоящей работе.

Кроме того, в работе использованы неопубликованные архивные материалы, прежде всего, из фондов Российского государственного исторического архива и Российского государственного архива древних актов. В наибольшей степени были использованы документы из фонда 1261 (архив Воронцовых)64, фонда 1274 (архив Паниных)65 и фонда 1278 (архив Строгановых)66 РГАДА, позволившие дать более полную картину той

62 Современные конституции (под ред. Гессена В.М. и Нольде Б.Э.). СПб., 1907. Т. 1. С. 45-76 (Конституция Баварии 1818 г.), С. 93-114 (Конституция герцогства Баденского 1818 г.), С. 321-350 (Конституция Норвегии 1814 г.), С.353'382 (Конституция Португалии 1826 г.), С. 528-561 (Конституция Швеции 1809 г); Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII - XIX вв. М., 1957. С. 438 - 446 (Конституционная Хартия Франции 1814 г.).

63 Конституционная Хартия 1815 г. и некоторые другие акты бывшего Царства Польского (1814-1881 г.г.). СПб., 1907. С. 41-63.

64 РГАДА.Ф.1261. Ол.1. Дело № 803 («записка А.Р.Воронцова Александру I о государственном управлении и торговле и мерах к их упорядочению (ноябрь 1801 г.)); № 1269 («рассуждения А.Р.Воронцова о внешнеполитической деятельности России в условиях современного положения дел в Европе с точки зрения внутренних задач государства» (примерно 1803-1805г.)). РГИА. Фонд 1409. Опись 1. Дело№ 149 («Записка гр. А.Р.Воронцова о Милостивом Манифесте на коронацию императора Александра I с материалами для сего Манифеста», 1801 г.); № 126 («Копия с доклада Правительственного Сената о возвращении оному принадлежащих ему прав и преимуществ как главному государственному правительству», 1801 г.).

РГАДА- Ф.1274. Оп.1, Дело № N° 47 (послужной список графа Н.П.Панина, 1800 г.); № 114 (записка Н.И.Панина Екатерине 11 о преобразовании Сената и других судебных мест с приложением проекта, 1760-е г.г.); № 119 (письмо Екатерины И Н.И.Панину о завершении его трудов по воспитанию Павла Петровича с выражением благодарности, 23 сент. 1773 г.); № 137(b) (опись бумаг графа Н.И.Панина, в т.ч. сообщения по поводу дела Мировича, 1760-70-е г.г.); Ха 215. Л. 1-8об. (переписка Н.П.Панина с Павлом Петровичем и Марией Федоровной, март 1789 - окт. 1790 г.); № 319 (письма Н.П.Панина Павлу I по вопросам внешней политики, 1799-1800 г.г.); № 385 (письма С.Р.Воронцова к кн. Кантельсколо и Колычеву об опале Н.П.Паиина, 10 марта 1801 г.); Na 398 (письма посла в Лондоне С.Р.Воронцова гр. Н.П.Панину и ответное письмо о методах и принципах государственной деятельности и дипломатической корректности, 1798-1801); № 1072 («Особенное завещание графа П.И.Панина», 1786 г.); № 1072 («Особенное завещание графа П.И.Паника», 1786 г.); № 1111 (духовное завещание графа П.И.Панина, 1786 г.); № 1150 (духовное завещание графа Н.П.Панина, 1814 г.); Яг 2863. Л.3-4 (записка неизвестного лица по поводу конституционных проектов участников заговора II марта 1801г. (П-А.Зубова, Н.П.Панина, Г.Р.Державина, без даты); № 2817(a) (записка об отношении Н.П.Панина к заговору против Павла 1, 2-ая пол. XIX в.); № 2889-2992 («Панины в письмах, переписке и других актах XVIII - 1-ой половины XIX в.в. с биографическими сведениями о Н.И., П.И., Н.П. Паниных» (составила внучка Н.П.Панина), в 4-х томах, без даты).

66 РГАДА. Ф.1278. Оп.1. Дело № 9. Л.18-37 (докладная записка Строганова П.А. Александру 1 о предполагаемой реформе министерств, май 1802 г.), Л. 64-68 (проект Наказа Совету, в т.ч. рассуждения П.А.Строганова об отличиях коренных и временных государственных постановлений, 1802 г.). №12-13 (Размышления П.А.Строганова о реформе Сената и докладная записка с проектом этой реформы Александру I (декабрь 1801 г.)); №14. Л.56-58 (Таблица структуры власти после предполагаемых административных реформ); № 16. Л. 68-69 (Рассуждения П.А.Строганова о целях создания МВД, 1802 г.). №17. Л.52-55 (Разбор анонимного доноса на братьев Зубовых (декабрь 1801 г.), якобы замышлявших новый заговор против Александра I в пользу его матери императрицы Марии Федоровны. Видимо на

обстановки, в которой проходила разработка конституционных проектов 1-ой четверти XIX в.

В диссертации использованы и документы официального законодательства. Прежде всего, это Жалованные Грамоты дворянству и городам 1785 г.67, послужившие прототипом для проекта «Жалованной Грамоты российскому народу» 1801 г.; указы 8 сентября 1802 г. о реформе Сената и манифест о создании Министерств68; коронационные указы 12 сентября 1801 года, в которых нашли отражение некоторые положения конституционных проектов 1-ой четверти XIX в.

Учитывая, что принципы конституционализма нашли отражение не только во внутренней, но и во внешней политике России первой четверти XIX в., в диссертации проанализированы основные документы политики «конституционной дипломатии»: помимо конституций ряда европейских государств, упомянутых выше, в создании которых российское правительство и лично Александр I приняли самое непосредственное участие, это конституционные проекты республики Ионических островов 1799, 1801,1803, 1806 гг., атакже Финляндии 1809 г.69

В диссертации также широко используются источники личного характера - мемуары, дневники, записные книжки, предоставляющие дополнительную информацию по подготовке конституционных проектов начала XIX в. Прежде всего, следует отметить мемуары князя Адама Чарторижского, дающие ценную информацию в некоторых аспектах деятельности Негласного Комитета, атмосфере при императорском Дворе, политической борьбе в придворных кругах70.

Определенную информацию о политической борьбе в правительственных кругах конца XVIII - начала XIX века в дополнение к вышеперечисленным источникам дают мемуары Ф.Ф.Вигеля71 и Н.И.Греча72,

последовавшую за этим высылку П.А.Зубова из Петербурга повлиял как раз этот донос); № 18. Л.3-13 (проект секретного рескрипта губернаторам о секретном информировании по поводу злоупотреблений в имениях помещиков по отношению к крестьянам и мнение по этому поводу П.А.Строганова, сент. 1802 г.). №19. Л.5-10 (Замечания П.А.Строганова по поводу указа 20 февраля 1803 г. о «вольных хлебопашцах»); № 20 (письма и черновики П.А.Строганова за 1802-17 г.г., в т.ч. материалы по биографии П.А.Строганова). № 21. Л.21-29об. («Предварительные правила реформы народного просвещения», 26 фев. 1803 г.). № 22. Л. 110 («Журнал моих упражнений в Сенате» П.А.Строганова), Л. 106-117 (проект «О плане составления уголовных законов (Кодекса)», 1801-1802 г.г.). № 23. Л. 2-8 (проект постановления о крестьянской реформе в Лифляндии, 1803-1805 г.г.). № 29. Л.1-13 (проект реформы управления Сибири, 1802 г.). № 30. Л. 111-144 (переписка П.А.Строганова с томским губернатором Хвостовым, 1804-08 г.г.). №40. Л. 23-58. (Отчет А.Чарторижского о деятельности министерства иностранных дел России в 1804-05 гг. с Изложением доктрины «конституционной дипломатии»): № 80. Л. 78-86 (Сравнительный анализ внешней политики России и Франции, 1807-12 г.г.). №504. Л.1-44 об. (Приводится полный текст «Уставной Грамоты» 1818-20 гг.).

67 Жалованная грамота дворянству 1785 г. (ПСЗ. Т.ХХП, №16187) и Жалованная грамота городам 1785 г. (ПСЗ. T.XX1I. №16188).

68 ПСЗ. I. 20405; ПСЗ. 1. 20406.

65 См.: Станиславская A.M. Россия и Греция в конце XVI11- началеХ1Х вв. Политика России в Ионической республике. 1798 - 1807 гг. М., 1976. С.154 - 255; Акты для выяснения политического положения Финляндии. СПб., 1908. С. 1 - 20.

,0 Чарторижский А. Мемуары князя Адама Чарторижского и его переписка с императором Александром I. СПб., 1912-13. T.1-II.

71 Вигель Ф.Ф. Записки. М., 1923-24. T.I-I1.

72 Греч Н.И. Записки моей жизни. М., 1990.

при всей неоднозначности этих личностей и их роли в общественной жизни России. В этих воспоминаниях содержится богатый материал о быте, нравах, настроениях, духовной жизни столичного дворянства, даются интересные, хотя и субъективные, характеристики политических деятелей павловского и особенно александровского царствования.

Много ценных сведений о конституционном проекте Н.И.Панина можно почерпнуть из мемуаров декабриста М.А.Фонвизина73.

Мемуары и дневники И.И.Дмитриева74 и П.А.Вяземсксго75 ценны, прежде всего, приводимыми авторами оценками современников происходящих событий (например, переворота 11 марта 1801 года).

Значительный интерес представляют воспоминания участников заговора 11 марта 1801 года и, прежде всего, Л.Л. Беннигсена76. Они дают основание полагать о существовании планов ограничения самодержавия путем предоставления Сенату законосовещательных функций.

Наконец, интересным источником является дневник Александра I за 1798 - 1800 года, из которого можно узнать о наличии у будущего императора определенной профаммы решения крестьянского вопроса77.

4) Четвертым жанром источников является зписто.чярий. С источниковедческой точки зрения эпистолярный жанр отличается субъективностью, отрывочностью, передачей иногда непроверенных слухов и фактов, обилием личных и бытовых подробностей, намеков и полунамеков, значительная часть которых понятна лишь автору и адресату. Все это крайне усложняет понимание и использование переписки как источника78. Но с другой стороны, переписка часто проливает свет на неясные стороны других источников.

Для темы настоящей работы определенный интерес представляет переписка Александра I, Кочубея, Новосильцева, Чарторижского, братьев Воронцовых и других влиятельных лиц при императорском Дворе в начале XIX века79.

Теоретическая и методологическая основа диссертационного исследования. При разработке темы исследования автор руководствовался системой методов и теоретических принципов исторической науки. При этом был использован комплекс методов: общенаучные (к ним традиционно

73 Фонвизин М.А. Политическая жизнь в России // Библиотека декабристов. 1907. Bbin.IV; Он же. Сочинения и письма. Иркутск, 1982. T.II. С.120-199.

74 Дмитриев И.И. Взгляд на мою жизнь. М., 1866.

71 Вяземский П.А. Полное собрание сочинений. СПб., 1880-1884. T.I1I-IV; Он же. Записные книжки (18131848). М„ 1963.

76 Цареубийство И марта 1801г. Записки участников и современников. СПб., 1907.

77 Секретные бумаги, найденные в кабинете императора Александра Павловича // РГАДА. Ф. 10. Он. 1. №700. Л. 1-6; Сафонов М.М. Проблема реформ.... С.68-69.

Источниковедение истории СССР / под ред. Ковальченко И.Д. М., 1981. С. 244-245.

7® Чарторижский А. Мемуары.... СПб., 1913. Т.П.; Вел.кн. Николай Михайлович Граф П.А.Строганов. СПб., 1903. T.I-1II; Он же. Император Александр I. СПб., 1912. Т.1; Архив Воронцовых. / Под ред. П.Бартенева. М., 1877-1889. Кн. XII-X1V (Бумаги и письма Л.Р.Воронцова); Кн. XVJII (письма кн.Кочубея В.П., Татищева В.П., Новосильцева H.H.); Kh.XXIX.; Записки бывшего статс-секретаря Н.Н.Новосшьцеза // РГИА, Ф-XVl. Оп.1.№9. Л. 11-20; Богданович Т. Из переписки Александра 1 с В.П.Кочубеем//Русское прошлое. М.-Пг., 1923. Кн.5. С.101-111.

относят логические и эмпирические методы, историко-диалектический метод, метод моделирования и др.) и частнонаучные (историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический и системный).

Методология представленного исследования основана на методологическом синтезе, который включает в себя вышеперечисленные методы, а также основополагающие принципы познания. Их применение обусловлено характером решаемых в диссертации проблем. В концептуальном плане автор придерживается в основном теории модернизации с использованием элементов формационного и цивилизационного подходов. В исследовании широко применялся диалектический метод, в основе которого лежит системный подход к анализу исторических явлений, рассмотренных не в статичном положении, а в динамике, взаимосвязи и взаимовлиянии с другими явлениями и процессами.

Важнейшее значение для автора имели принципы историзма и объективности, понимаемые как неразрывное диалектическое единство общего и частного, как отсутствие всякой предвзятости и субъективизма, как прочтение источника в широком социально-политическом и мировоззренческом контексте изучения эпохи.

При разработке настоящей темы исследования были использованы практически все специально-исторические методы. Из них в наибольшей степени применялся историко-генетический метод, к примеру, при анализе развития конституционных идей в России от аристократического конституционализма второй половины XVIII в. к дворянско-просветительской конституционной мысли первой четверти XIX в. Естественно, что при выделении типов конституционализма по ряду существенных признаков (носители конституционных идей, характер выдвигаемых требований, их объективная направленность и т,д,), использовался и историко-типологический метод. Рассматривая неизбежность и закономерность появления конституционных идей в России во второй половине XVIII в., их источники, нельзя было пройти мимо сложных процессов, происходивших в это время в странах Западной Европы. В этом случае применялся историко-сравнительный метод. Он же активно применялся и при проведении сравнительного анализа российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX века с конституциями Франции 1790-х гг. и европейскими конституциями периода Реставрации.

Применение системного метода отразилось в рассмотрении изучаемых явлений не в отрыве друг от друга, а комплексно, а также в системе правового поля России и Западной Европы Нового времени. Например, один из главных источников нашего исследования «Жалованная Грамота российскому народу» 1801 г. был вначале подвергнут структурному анализу (содержательный анализ документа, анализ эволюции целей его авторов от первой редакции к последней, а также выявление взаимосвязи с предшествующими и последующими конституционными проектами, с одной стороны, и общей политической обстановкой в стране, с другой), а затем и

функциональному анализу (рассмотрение проекта «Грамоты» в контексте общих тенденций развития конституционализма в России, исходя из особенностей политической ситуации в стране и в мире в это время, с учетом целей, скрытых и явных, которые преследовали политические группировки при Императорском Дворе в начале XIX в.).

Кроме того, на основе изученного материала была предпринята попытка моделирования, что произошло бы, будь приняты «Жалованная Грамота» 1801 г., проект М.М.Сперанского 1809 г., Уставная грамота 1818-1820 гг. и созван Парламент, то есть была создана своего рода имитационно-альтернативная модель развития событий.

Таким образом, применение системного подхода и моделирования позволило углубить понимание исторической действительности и увидеть некоторые её стороны в несколько другом ракурсе, нежели представлялось до этого.

Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации изложены в 40 опубликованных работах автора, включая 5 монографий и 10 научных статей в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК, общим объемом 112,6 п.л., а также отражены в докладах и научных сообщениях на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, в том числе - «Политические институты и социальные страты в России (XVI-XV1II вв.)» (РГГУ, Москва, 1998), «Власть, общество, личность» (Пенза, 2006), «Общество вчера, сегодня, завтра» (МГУПИ, Москва, 2007), «Инновационные технологии в науке, технике и образовании» (Кемер - Москва, 2007).

Структура работы. Диссертация состоит из Основной части, включающей в себя Введение, семь глав, заключение, список использованных источников и литературы, и Приложений, в которых приводятся в авторской редакции тексты российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. («Жалованная грамота российскому народу» 1801 г., проект М.М. Сперанского 1809 г., «Уставная Грамота Российской империи» 1818-1820 гг.), французских конституций 1791, 1793, 1795, 1799, 1814 гг., конституций Баварии 1818 г., Бадена 1818 г., Швеции 1809 г., Норвегии 1814 г., Царства Польского 1815 г., Португалии 1826 г.

II. Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность, новизна и практическая значимость темы, определяются цели и задачи исследования, хронологические рамки, дается анализ исторических источников, проводится, обзор историографии проблемы.

В Главе I «Конституционализм как течение общественной мысли» проводится исследование источников и содержательных аспектов конституционализма как течения общественной мысли, анализируются существующие типологии развития конституционализма, предлагается авторский вариант такой типологии, исследуется соотношение конституционализма с идеологией Просвещения и либерализмом.

В параграфе первом «Возникновение конституционализма,

основные этапы его развития, типология» исследуется зарождение и

развитие конституционализма как особого общественно-политического

течения; предпринимается попытка дать собственный вариант типологии

развития конституционализма в Европе на основе двух критериев:

социального состава участников и характера выдвигаемых требований.

Исходя из этого, выделяется три типа и основных этапа развития 80

конституционализма .

1. Аристократический или олигархический конституционализм, для которого характерна борьба феодальной верхушки общества за введение олигархической конституции, создание ограничительного органа из высшей аристократии, доступ в которой будет закрыт не только представителям третьего сословия, но и подавляющей части дворянства. Подобный тип конституционализма господствовал в Европе с XIII века и до середины XVIII и конституционализмом его можно назвать лишь условно, так как ни фундаментальных законов, ни предоставления избирательных прав гражданам он не предусматривал.

2. Дворянско-просветителъский конституционализм. В большинстве европейских стран он господствовал с середины XVIII века до середины XIX века. Для него характерно наличие всех компонентов классического конституционализма: фундаментальные законы, законодательная власть в лице Парламента и избирательный закон, основанный на имущественном цензе, права и обязанности всех граждан безотносительно к их сословной принадлежности. Ведущая роль в движении принадлежит дворянству как наиболее образованному и влиятельному сословию.

3. Буржуазно-демократический конституционализм вытекает из предыдущего этапа. Изменения касаются перехода преобладающей роли в этом движении от дворянства к буржуазии, а так же демократизации избирательного закона и расширения прав и свобод личности, при этом центр тяжести переносится на борьбу за гарантии тщательного соблюдения конституционных норм.

В параграфе втором «Конституционализм и идеология Просвещения» анализируется соотношение конституционализма с идеологией Просвещения. На основе анализа произведений английских и

Предлагаемая ниже типология конституционализма основана на обобщенном анализе научных работ, посвященных данной проблеме. См. к примеру: Минаева H.B. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России нач. XIX века. Саратов, 19S2; Москаленко Н.В. Место либерализма в истории русской общественно-политической мысли нач. XIX в. // Вопросы истории. Минск, 1984. Вып.Н. С.117-126; Попов Н. Дворянский либерализм в первой четверти XIX в. // Вопросы гражданской истории России. Л., 1935. Вып.1. С.89-159; Из истории реформаторства в России: философско-исторические очерки. M., 1989; Медушевский A.H. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной пераективе. М., 1997. С.11-44; 94-97; 173-179; Raeff M. Plans for political reform in Imperial Russia. 1732-1905.New Jersey, 1966. P. 23-104.

французских философов-просветителей81 делается вывод, что конституционные идеи тесно связаны с идеологией Просвещения и являются одной из главных ее составляющих. При этом отмечается удивительный феномен идей Просвещения, заключавшийся в их чрезвычайной популярности не только среди простых подданных, но и среди коронованных особ почти всех европейских государств.

Анализ попыток проведения умеренных реформ в духе идеалов Просвещения в 1760-1780-х гг. в итальянских государствах, Дании, Швеции, Испании, Португалии, Польше, США, Пруссии и Австрии82 дает основание предположить, что главной причиной «реформаторской лихорадки» в Европе того времени была строгая логичность и рационализм рекомендаций просветителей, а также то, что предполагаемый набор реформ (в основном в духе концепции «философа на троне» Вольтера) не посягал на саму монархию, ее политическое господство, а наоборот, укреплял ее основы.

Таким образом, идеология Просвещения является источником конституционализма в его классической форме. Просвещение явилось своеобразным фшософским обоснованием конституционных идей. Философия Просвещения имела ярко выраженную политико-правовую, практическую направленность. Она рациональным, логическим путем обосновывала необходимость изменения изживавшего себя феодального строя и его замены новыми государственными формами, основанными на разумных (рационалистических) принципах.

В параграфе третьем «Конституционализм и либерализм» рассматривается соотношение конституционализма с либеральной идеологией, делается вывод, что «либерализм» - понятие более широкое, чем «конституционализм», оно включает в себя не только конституционно-правовые идеи и принципы, но и экономический аспект - требование свободы предпринимательства и т.д. При этом следует отметить, что если конституционализм может быть аристократическим, дворянским, буржуазным, исходя из состава участников и их конечных целей, то либерализм - это чисто буржуазное течение общественной мысли по своим целям и задачам именно благодаря своему экономическому аспекту. Конституционализм же - это политико-правовая часть либеральной идеологии, причем аристократический конституционализм к либерализму не относится.

В Главе II «Масонство и конституционализм» предпринимается попытка выявить происхождение и источники масонства, этапы его развития за рубежом и в России, соотношение с конституционализмом.

81 Гоббс Т. Избранные произведения. М„ 1965; Локк Д. Избранные философские произведения. М., 1960. Т. 1-П; Вольтер Ф.-М. Бог и люди: статьи, памфлеты, письма. М., 1962; Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955; Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969; Мабли Т. Избранные произведения. М.-Л., 1950; Мелье Ж. Завещание. Л., 1954. 4. I; Морелли. Кодекс природы или истинный дух е5 законов. М.-Л., 1947 (Первое издание вышло в свет в 1755 г.).

12 Митрофанов П.П. Политическая деятельность Иосифа И: её сторонники и враги (1780-90гг.). СПб, 1907; Андерсон И. История Швеции. М., 1951; Эпштейн А.Д. История Германии от средневековья до революции 1848г. М„ 1961.С.264-301.

В параграфе первом «Происхождение, содержание и основные этапы развития масонства» рассматриваются основные источники масонства, гипотезы о его происхождении, цели, содержание масонского учения в первоначальном варианте, основные этапы и особенности развития масонства в Англии в XVIII - начале XIX вв., где оно с момента организационного оформления носило аполитичный характер. Раскрываются причины феноменального роста популярности масонства и его быстрого распространения в европейских странах и колониях Англии в середине XVIII века.

В параграфе втором «Особенности развития масонства во Франции, Германии и Соединенных Штатах Америки» анализируются характерные особенности и основные этапы развития масонства во Франции, Германии и Соединенных Штатах Америки. При этом отмечается, что первоначально в этих странах масонские ложи создавались местными англичанами, но затем под воздействием специфической политической обстановки довольно быстро приобретали ярко выраженные национальные особенности. В США и Франции такой особенностью была политизированность и оппозиционность большинства масонских лож, которые играли роль своеобразного координирующего центра организации антиправительственных выступлений. На примере образования США и 1-ого этапа Великой Французской революции отмечается тесное взаимодействие масонства и конституционализма, их взаимопроникновение под воздействием уникальной политической обстановки

По-иному развивалось масонство в Германии. Характерными особенностями немецкого масонства были особый интерес к высшим мистическим знаниям, иерархичность, аристократизм, отсутствие единого организационного центра, популярность высших степеней посвящения с неизвестным руководством в сочетании с использованием масонских лож в политических целях, хотя последнее было выражено в меньшей степени, чем во Франции и США и было скорее исключением, чем правилом. Тем не менее политизация коснулась и немецкого масонства. В этой связи значительное внимание уделяется истории Общества иллюминатов (1781 -1784 гг.), само название которого стало нарицательным. Автор приходит к выводу, что представления об иллюминатах как о тайных ниспровергателях тронов были сильно преувеличено, и вообще вряд ли соответствовали действительности. Иллюминатство превратилось в своеобразный политический миф, который использовался правителями многих европейских стран для борьбы с реальными политическими противниками.

В параграфе третьем «Основные этапы развития масонства в России, его соотношение с конституционализмом» на основе изучения работ исследователей российского масонства83 автором предлагается

13 См. например: Масонство в его прошлом и настоящем (под ред. Мельгунова С.П. и Сидорова Н.П.). СПб.,т. 1-2. 1914-1915; Пыпин А.Н. Русское масонство // Вестник Европы, 1867, т. 4, № 7; История масонства. Смоленск. 2003; Соколовская Т.О. Капитул Феникса: высшее тайное масонское правление в России (1778-1822). M., 2000; Янчук H.A. Знаменитый зодчий XVIII века В.И. Баженов и его отношение к

собственная оригинальная периодизация развития масонства в России (применительно к хронологическому отрезку с XVIII в до 1-ой четверти XIX в), позволяющая логично и объективно отразить смену основных векторов развития масонства в России от его возникновения до запрета в 1822 г.:

- 1698-1730 гг. - легендарный этап.

- 1731-1762 гг. - этап становления, бессистемная деятельность отдельных масонских лож;

- 1762-1778 гг. - преобладание в России английской (символической) системы (или елагинское масонство);

- 1778-1781 г г. - переходный этап (поездки А.Б. Куракина в Швецию и И.Г. Шварца в Берлин в поисках высшей масонской мудрости, истинного масонства);

- 1781-1792 гг. - преобладание «теоретического» (или научного) масонства («шведская система «Капитула Феникса» и розенкрейцерство Шварца-Новикова) вплоть до запрета масонских лож Екатериной II в 1792 г. как следствие «дела Новикова»;

- 1792-1801 гг. - этап негласного развития российского масонства, когда оно формально находилось под запретом (несмотря даже на вступление на престол Павла I);

- 1801-1810 гг. - этап Возрождения масонства в России, фактическое снятие запрета с деятельности масонских лож; многообразие конкурирующих масонских систем;

- 1811-1817 гг. - господство «шведской системы» Капитула Феникса под гласным надзором правительства вплоть до раскола в 1817г.;

- 1817-1821 гг. - сосуществование двух масонских систем: «шведской системы «Капитула Феникса» и «Великой ложи Астреи» (английская система);

- 1821-1822 гг. - объединение двух систем в одну на компромиссной основе вплоть до официального запрета тайных обществ 1 августа 1822г.

В конце главы содержатся выводы о соотношении масонства и конституционализма.

Оба общественных движений в значительной мере пересекаются. Во-первых, и масонство, и конституционализм целью ставили реформирование общества, по-разному расставлялись лишь акценты. В конституционализме упор делался на реформирование прежде всего политической системы с помощью правовых средств (разработка и введение Конституции и т.д.). Масонская доктрина основное внимание уделяла изменению нравственного облика людей. Масонство первоначально мыслилось как аполитичное движение. Но таковым оно осталось (да и то с определенной долей

масонству. Пг., 1916; Макогоненко Г. Николай Новиков и русское Просвещение ХУШ века. М.-Л., 1951; Дербов Л.А. Н.И. Новиков. Саратов, 1970; Пигалев В.А. Баженов. М„ 1980; Харитонович Д.Э. Масонство. М„ 2001.

условности) только на своей родине - в Англии, где к моменту возникновения масонства уже были проведены минимальные политические преобразования, удовлетворившие большинство общества (существовал Парламент, определенные права и свободы личности, действовала Конституция, пусть и не в виде единого документа). В странах же континентальной Европы, где продолжали существовать абсолютистские режимы, и в американских колониях Англии, где действовала системы колониального угнетения, масонство по мере своего распространения стало политизироваться и, более того, постепенно приобретало оппозиционную местным правящим режимом направленность. Особенно ярко это проявилось в североамериканских колониях и во Франции, где масонство превратилось в организационную оболочку антиправительственного движения. Исключением является, разве что Германия, но и там подобные тенденции использования масонских лож в политической борьбе были, что называется, налицо (достаточно вспомнить «Общество иллюминатов» А. Вейсгаупта).

В России тенденция политизации масонства также проявилась в полной мере. Это и активные контакты, прежде всего, московских масонов с опальным Павлом Петровичем и связанное с этим «дело Новикова», приведшее к первому запрету масонских лож; и распространение оппозиционных настроений, «вольномыслия» в масонских ложах союза Астреи в 1817-1821гг., активное участие в них будущих декабристов, что привело к вторичному запрещению масонства в 1822 г.

Во-вторых, с чисто формальной стороны, многие идейные принципы и даже терминологии конституционализма перекликаются с масонскими, а иногда и напрямую оттуда заимствованы. Так, например, само понятие Конституция в смысле учредительного документа впервые стало употребляться именно в масонских ложах (вспомним Конституции Андерсена). Многие лозунги Американской и Великой Французской революций безусловно имели масонское происхождение (Свобода, Равенство, Братство; борьба с любыми проявлениями деспотизма и несправедливости; стремление к счастью на Земле и т.д.)

Наконец, в-третьих, и на Западе и в России четко прослеживается значительное совпадение персонального состава приверженцев конституционализма и масонства. Достаточно привести такие имена, как Б. Франклин, Т. Джефферсон и Дж. Вашингтон в США; Бриссо, Демулен, Дантон, Мирабо и, вполне возможно, Робеспьер - во Франции. В России четко установлена принадлежность к масонству таких представителей конституционного движения как братьев Н.И. и П.И. Паниных, секретаря Н.И. Панина известного драматурга Д.И.Фонвизина, декабристов Н.Муравьева, К. Рылеева, П.Пестеля. Судя по всему, членами масонских лож являлось и большинство участников Негласного Комитета.

Таким образом, можно сделать вывод, что у конституционализма и масонства больше точек соприкосновения, чем различий. Масонские ложи в странах с абсолютистскими режимами часто использовались в качестве

организационной формы для оппозиционной деятельности, включая и борьбу за введение Конституции, Парламента прав и свобод человека.

В Главе III «Абсолютная монархия в Западной Европе и России: сходство и различия» исследуется проблема соотношения понятий «абсолютизм» и «самодержавие», особенности российского абсолютизма, его отличия от западноевропейской модели абсолютизма, анализируются причины кризиса традиционных абсолютных монархий и основные варианты преодоления этого кризиса.

В параграфе первом «Абсолютизм» и «самодержавие»: соотношение понятий. Специфические черты российского абсолютизма» основное внимание уделяется анализу понятий «абсолютная монархия» и «самодержавие», Вначале автором разбираются вопросы, связанные с терминологией, анализируется типология монархий как формы государственного устройства, применяемая в юридической науке, в том числе дается определение абсолютной монархии с позиций теории государства и права. Затем значительное внимание уделяется дискуссии о природе российского абсолютизма, которая велась па страницах ведущих исторических изданий на рубеже 1960-70-х гг.84 Раскрываются основные точки зрения ученых по вопросу о соотношении понятий «абсолютизм» и «самодержавие», высказанные во время этой дискуссии, и на их основе формулируется собственная позиция автора. Суть ее заключается в том, что понятия «абсолютизм» и ((самодержавие» рассматриваются как тождественные, означающие особую форму правления, при которой власть монарха юридически неограниченна.

Российский абсолютизм (самодержавие) начал формироваться во 2-ой половине XVII века (хотя отдельные элементы возникали еще в XVI веке во время правления Ивана Грозного и Бориса Годунова) и окончательно оформился при Петре I. При этом он существенно отличался от западноевропейского классического абсолютизма. Во-первых, у него была иная социальная опора (одно служилое дворянство, а не союз дворянства с городской буржуазией), что объясняется иными историческими условиями его формирования. В России XVII - 1-ой пол. XVIII в.в., буржуазия в силу ряда причин была крайне немногочисленной и не сформировалась в отдельный класс населения с четко очерченной социальной психологией, мировоззрением и т.д. Во-вторых, соотношение правовых и неправовых методов управления было явно смещено в сторону последних. Личный

84 Чистозвонов А.Н. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсгонотизма. // Вопросы истории. 1968. №5. С.46-62; его же К дискуссии об абсолютизме в России. И История СССР. №3. С. 72-76; Аврех АЛ. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России. // История СССР. 1968. №2. С. 82-104; Шапиро А.Л. Об абсолютизме в России. // История СССР. 1968. №5. С. 69-82; Давидович A.M., Покровский С.А. О классовой сущности и этапах развития русского абсолютизма. // История СССР. 1969. № 1. С. 58-78; Троицкий С.М. О некоторых спорных вопросах истории абсолютизма в России. И История СССР. 1969. КаЗ. С. 130-149; Волков М.Я. О становлении абсолютизма в России. // История СССР. 1970. №1; Павленко Н.И. К вопросу об особенностях абсолютизма в России. // История СССР. 1970. №4; Сахаров А.Н. Исторические факторы образования русского абсолютизма. // История СССР. 1971. №1. С. 110-126; Титов Ю.Ю. Абсолютизм в России. // Советское государство и право. 1973. №1. С. 107-112.

произвол, деспотизм монарха был в России более ярко выражен, чем в странах Запада. Во многом это объясняется общими особенностями российского исторического процесса (преобладание деспотических тенденций в период ига Золотой Орды; изменение в связи с этим ценностных ориентации у основной массы населения, выразившееся в постепенном формировании подданнических отношений; установление крепостного права, приведшее к формированию рабской психологии у большинства населения; состояние постоянной внешней угрозы, серьезно повлиявшее на выбор методов управления и способствовавшее милитаризации всех сторон общественной жизни, превращению чрезвычайных методов военного времени в постоянные и т.д.). Эти две основные особенности российского абсолютизма (опора только на одно дворянство и использование в основном деспотических методов управления) оказали существеннейшее влияние на дальнейший ход исторического процесса в России и предопределили иные результаты попыток реализации на российской почве западноевропейских правовых, социальных и культурных норм и ценностей.

В параграфе втором «Просвещенный абсолютизм» и «просвещенный деспотизм» как два варианта эволюции традиционных монархий» анализируются причины нарастания кризисных явлений в западноевропейских абсолютных монархиях во 2-ой половине XVIII в. (резкое снижение эффективности управления из-за чрезмерного увеличения численности бюрократического аппарата и расходов на его содержание; сужение социальной опоры; рост паразитизма дворянства; усиление диспропорции между устаревшим, строго сословным феодальным законодательством и новыми, буржуазными, по существу, явлениями общественной жизни; недовольство своим положением усилившейся экономически буржуазии и ее стремление участвовать в принятии политических решений; снижение поступления налогов в казну из-за роста коррупции среди чиновников; неспособность большинства монархов лично управлять государством), а также основные варианты преодоления этого кризиса.

Первым вариантом был так называемый «просвещенный абсолютизм», базировавшийся на выборочном использовании рекомендаций философов-просветителей с целью модернизации государственного строя и предотвращения революционного взрыва. Основными мероприятиями политики «просвещенного абсолютизма» были попытки серьезной реорганизации судебной системы в духе рекомендаций итальянского юриста Ч. Беккариа, введение широкой веротерпимости, проведение мер по рационализации и упрощению системы управления, реформы в сфере образования (главным образом, по повышению грамотности населения), меры по увеличению доходов бюджета. В ходе проведения этой политики ликвидировались наиболее устаревшие и не соответствовавшие «духу времени» институты феодального прошлого. Реформы затрагивали, прежде всего, сферу управления и правовую систему, в меньшей степени - сферу экономики и социальные отношения. Улучшалось положение крепостных

крестьян, началась постепенная отмена крепостного права, правда, пока еще на основе принципа добровольности со стороны помещиков. В тех государствах, где подобная политика проводилась наиболее последовательно (Пруссия, Австрия, Швеция) опасность революционных потрясений была почти ликвидирована. Там, где она проводилась менее последовательно (Испания, Португалия, итальянские государства), опасность революций сохранилась. Позднее в этих государствах революции все же произошли, но не столько из-за внутренних противоречий, сколько благодаря «экспорту революции» из Франции. «Просвещенный абсолютизм» в целом выполнил свою задачу - предотвратил или отсрочил наступление революционного взрыва. Кроме того, благодаря проведенным реформам власть абсолютного монарха не только не ослабевала, но и, наоборот, еще больше укреплялась.

Вторым вариантом преодоления кризиса традиционных абсолютных монархий был так называемый «просвещенный деспотизм», связанный с именем австрийского императора Иосифа II (1780 - 1790), который значительно отличался от «просвещенного абсолютизма». Основные отличия заключались в методах проведения преобразований, их направленности, глубине и степени радикальности.85

Реформы Иосифа II носили гораздо более радикальный и, одновременно, глубинный характер. Они затрагивали основы старой общественной структуры, изменяя ее кардинальным образом (отмена крепостного права, ликвидация привилегий дворян, курс на сверхцснтрализацшо управления и т.д.). По степени радикальности они носили характер «революции сверху» приведя примерно к тем же итогам, что и «революция снизу», но без свержения политического режима. Характерной особенностью такого вида реформ являлось то, что они проводились исключительно по инициативе монарха, опираясь на его волевые усилия и личные взгляды, часто не обращая внимание на сопротивление не только привилегированных слоев населения, но и большинства населения в целом.

Еще одним отличием от классического «просвещенного абсолютизма» являлись темпы преобразований. Они не растягивались на десятилетия, а проводились быстро, в предельно краткие сроки, иногда как бы наслаиваясь друг на друга.

Тем самым можно говорить не об одном, а о двух вариантах преодоления кризиса традиционных феодальных монархий во 2-ой половине XVIII века — «просвещенном абсолютизме» и «просвещенном деспотизме». Конечная цель в обоих вариантах была одна - предотвращение революции и сохранение абсолютизма в более или менее реформированном виде. Общим было и то, что преобразования осуществлялись (несмотря на все различия) по

15 См., например: Кареев.Н.И. История Западной Европы в Новое время. СПб., 1904. Т. 3; Сорель А. Европа и Французская революция. СПб., 1892; Митрофанов П.П. Политическая деятельность Иосифа II: ее сторонники и враги (1780-90гг.). СПб, 1907; Его же: История Австрии с древнейших времен до 1792 г. (репринтное издание). М., 2003.

инициативе монархов, добровольно. Какие - либо внешние события их к этому не принуждали.

По нашему мнению, в России был вполне учтен опыт стран Западной Европы и апробированы оба варианта выхода из кризиса - «просвещенный абсолютизм» при Екатерине II и «просвещенный деспотизм» при Павле I.

Глава IV «Конституции Франции 90-х гг. XVIII в. и их влияние на развитие европейского конституционализма» состоит из 4 параграфов и посвящена анализу конституций революционной Франции 1791, 1793, 1795 и 1799 гг.85, оказавших огромное влияние на развитие доктрины конституционализма не только в Западной Европе, но и в России. Анализ конституций проводится по следующему плану: общая структура конституции, характеристика раздела о правах человека, структура законодательной, исполнительной и судебной власти (со схемами каждой из них), порядок пересмотра конституции. В конце главы приводится сравнительная таблица.

В результате были сделаны следующие выводы. Во-первых, в трех из четырех Конституций (1791, 1795, 1793 г.г.) четко прослеживается принцип верховенства прав и свобод человека и законодательной власти. Во всех трех Конституциях раздел о правах человека (Декларация прав и свобод) предшествует всем остальным разделам. Также обстоит дело и с ветвями власти. Раздел, регламентирующий деятельность законодательной власти, поставлен на 1-е место. К тому же он и количественно и качественно превосходит разделы об исполнительной и судебной власти. С точки зрения статистических показателей в процентном отношении это выглядит следующим образом. В Конституции 1791 г. законодательной власти посвящены 72 статьи из 207 (примерно 35% общего объема Конституции). В Конституции 1793 г. - 51 статья из 124 (примерно 41%), в Конституции 1795 г. -115 статей из 377 (30,5%). Для сравнения исполнительной власти посвящено в Конституции 1791 г. 67 статей (32%), 1793 г. - 23 статьи (18%), 1795 г. - 70 статей (18,5%). Судебной власти посвящено в Конституции 1791 г. - 27 статей (13%), 1793 г. - 16 статей (13%), 1795 г. -72 статьи (19%). Причем и качественное соотношение примерно такое же. В первых трех Конституциях у Парламента (не важно, под каким названием он фигурирует), имеются четкие контрольные функции над деятельностью исполнительных органов власти, полномочия которых сводятся лишь к исполнению законов, принятых Парламентом.

На этом фоне явным исключением выглядит Конституция 1799 г., отдающая приоритет (опять же и количественно и качественно) исполнительным органам власти. Процентное соотношение статей, посвященных законодательной, исполнительной и судебной власти, выглядит так: 14 статей из 95 (примерно 15%), 28 статей (29%) и 9 статей (9,5%) соответственно. С другой стороны, ничего удивительного в такой

,6 Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII - XIX вв. М., 1957. С. 250-282, 330342,380-418,423-431.

резкой смене ориентиров нет, так как Конституция 1799 г. была прикрытием режима военной диктатуры Первого консула (Наполеона Бонапарта).

Во-вторых, по форме государственного устройства во всех четырех Конституциях Франция остается унитарным государством с четким подчинением местных органов власти центральным. Причем контроль осуществляется, как со стороны исполнительных органов власти (в их структуру и входит местное управление), так и законодательных.

С формой правления дело обстоит значительно сложнее. По Конституции 1791 г. Франция является парламентской монархией английского типа (Англия явно была взята за образец), в которой полномочия короля были сведены к минимуму (фактически он был лишен даже права свободного передвижения по стране и выезда за границу). По Конституции 1793 г. Франция превращалась в парламентскую республику с полным преобладанием законодательной власти в лице однопалатного Национального Собрания. Высший орган исполнительной власти (Исполнительный Совет) находился под полным контролем Парламента и был лишен всякой самостоятельности. По Конституции 1795 г. Франция по-прежнему оставалась парламентской республикой, но центр тяжести власти начал смещаться в сторону исполнительной власти в лице Директории, полномочия которой по сравнению с Исполнительным Советом по Конституции 1793 г. значительно расширились. Изменилась и структура Парламента - он стал двухпалатным, что по мысли авторов Конституции должно было создать систему сдержек и противовесов и воспрепятствовать установлению новой диктатуры законодательной власти, наподобие Якобинского Конвента. Тем не менее, несмотря на ослабление функций Законодательного Корпуса, контроль за деятельностью исполнительных органов власти у него сохранился. Тем самым соотношение законодательной и исполнительной власти по Конституции 1795 г. стало более сбалансированнъш.

Наконец, в Конституции 1799 г. тенденция усиления исполнительной власти реализовалась в максимальной степени. У нового французского Парламента осталась только функция принятия законов и формальной ратификации международных договоров. Всех других функций он лишился, в т.ч. и права законодательной инициативы, не говоря уже о контроле за деятельностью исполнительной власти. Зато глава Правительства Первый консул приобрел полномочия, сопоставимые с полномочиями абсолютного монарха (только что Первый консул избирался, а абсолютный монарх получал власть по наследству, однако этот «недочет» вскоре был исправлен: в 1802 г. Наполеон был объявлен пожизненным консулом, а в 1804 г. -императором). Поэтому форму правления по Конституции 1799 г. довольно сложно определить: вроде бы ещё не монархия, но уже и не республика. Наиболее близкий современный аналог - это так называемая суперпрезидентская республика, в которой полномочия Президента на несколько порядков превышают полномочия других ветвей власти, а его действия фактически бесконтрольны.

В-третьих, в Конституциях 1790-х гг. очень интересно обстоит дело с избирательным правом. Здесь тоже обнаруживается своя тенденция. По Конституции 1791 г. был установлен достаточно высокий имущественный ценз, отсекавший примерно 1/3 потенциальных избирателей. В следующей Конституции 1793 г. имущественный ценз был отменен и введено всеобщее избирательное право для мужчин (правда, Конституция так и не вступила в действие, но, тем не менее, Конвент был избран именно на этой основе). Конституция 1795 г. отменила всеобщее избирательное право и восстановила имущественный ценз, практически полностью, повторив соответствующие положения Конституции 1791 г. Наконец, согласно Конституции 1799 г., вновь восстанавливается всеобщее избирательное право (как в Конституции 1793 г.), но в весьма специфической форме (избрание не конкретных депутатов в Парламент, а поэтапное составление 10% списков граждан на 3-х уровнях: коммунальном, департамента и общенациональном).

В-четвертых, во всех четырех Конституциях законодатели уделяют сравнительно небольшое внимание судебной власти: соответственно 13% (1791 г.), 13% (1793 г.), 19% (1795 г.) и 9,5% (1799 г.) общего объема Конституции. Как видим, несколько особняком стоит Конституция 1795 г, уделившая вопросам организации судебной власти несколько большее внимание. Но это и понятно, так как слишком свежи были впечатления от якобинского террора, когда революционные трибуналы полностью подменили деятельность нормальных судов. Видимо, подобная регламентация всех видов судопроизводства должна была, по замыслу авторов Конституции, предотвратить повторение эксцессов внесудебных расправ в период правления якобинцев.

Наконец, в-пятых, следует отметить весьма специфическое соотношение тенденций коллегиальности и авторитаризма. По сути, вся история политического и конституционного развития Франции 1790-х гг. - это история колебаний между этими двумя началами.

В результате новые государственные институты не прижились, монархическое, авторитарное начало вновь возобладало. По сути, это и есть главная тенденция развития французского конституционализма конца XVIII века. Тем не менее, сами попытки обуздать всевластие и произвол главы государства за счет внедрения принципа разделения властей были плодотворными и оказали огромное влияние на политическое и правовое развитие европейских стран, включая и Россию, в эпоху наполеоновских войн и, особенно, Реставрации.

В Главе V «Конституции европейских государств эпохи Реставрации: складывание системы дуалистических монархий как вариант выхода из государственно-правового кризиса», состоящей из 7 параграфов, проведен сравнительный анализ семи конституций эпохи Реставрации (обычно она датируется 1814-ЗОгг.): Конституционной Хартии Франции 1814г., Конституции Швеции 1809г. (с изменениями 1814-1815), Конституции Норвегии 1814г., Конституции Бадена 1818г., Конституции

Баварии 1818г., Конституции Португалии 1826г. и Конституции Царства Польского 1815г.87 Страны эти представляют разные регионы Европы, и поэтому сравнение их конституционных документов позволило выявить как общие тенденции развития конституционно-правовой мысли этого периода, так и региональные особенности, связанные со спецификой местной общественно-политической ситуации.

Кроме того, анализ этих Конституций важен еще и потому, что на их составление (особенно французской Конституционной Хартии) оказал значительное влияние лично Александр I. А этот важный факт выводит нас на ключевую проблему соотношения и степени взаимовлияния западноевропейского и российского конституционализма.

Характеристика и сравнение этих конституций проводятся по такому же плану, что и конституций революционной Франции 1790-х гг. В конце главы приводится сравнительная таблица, иллюстрирующая их структуру и количественное соотношение статей, посвященных разным ветвям власти.

В результате проведенного сравнительного анализа были отмечены следующие закономерности:

Во-первых, большинство из рассмотренных выше Конституций являются октроированными, т.е. дарованными свыше волей монарха. Соответственно источником государственной власти и суверенитета провозглашается монарх, а не народ. Исключение составляют Конституции скандинавских стран - Швеции 1809 г. и, особенно, Норвегии 1814г.

Во-вторых, во всех семи Конституциях реализуется принцип разделения властей, что свидетельствует об использовании в качестве правовых источников Конституций Франции 1790-х и Конституции США 1787 г. Однако соотношение ветвей власти в большинстве Конституций эпохи Реставрации иное. Приоритет принадлежит исполнительной власти (во всех конституциях, кроме конституций Бадена и Португалии, разделы, посвященные исполнительной власти, предшествуют разделам, посвященным законодательной и судебной властям, что напоминает структуру Конституции Франции 1799 г.). При этом примечателен факт, что в шести случаях из семи (кроме конституции Норвегии) наблюдается количественный приоритет статей о законодательной власти. С точки зрения статистических показателей это выглядит следующим образом. В Конституции Франции 1814 г. законодательной власти посвящены 30 статей из 79, т.е. 39% текста (исполнительной власти - 18,5%), в Конституции Баварии 1818 г. - 50 статей из 122, т.е. 41% (исполнительной власти - 18%), в Конституции Бадена 1818 г. - 57 статей из 83, т.е. 68% (исполнительная власть оказалась вне сферы действия Конституции), в Конституции Швеции 1809 г. - 33 статьи из 114, т.е. 29% (исполнительной власти - 18%), в

" Современные конституции (под ред. Гессена B.M. и Нольде Б.Э.). СПб., 1907. Т.1. С. 45-76 (Конституция Баварии 1818 г.), С. 93-114 (Конституция герцогства Баденского 1818 г.), С. 321-350 (Конституция Норвегии 1814 г.), С.353-382 (Конституция Португалии 1826 г.), С. 528-561 (Конституция Швеции 1809 г); Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII - XIX вв. М., 1957. С. 438 - 446 (Конституционная Хартия Франции 1814 г.).

Конституции Норвегии 1814 г. - 37 статей из 112, т.е. 33% (исполнительной власти - 41%), в Конституции Царства Польского 1815 г. - 53 статьи из 165, т.е. 32% (исполнительной власти - 30%) и, наконец, в Конституции Португалии 1826 г. - 58 статей из 145, т.е. 40% (исполнительной власти -32%).

В любом случае форму правления определяет не формальное, а фактическое соотношение ветвей власти, прежде всего, законодательной и исполнительной.

В-третьих, как и в случае с Конституциями Франции 1790-х гг. обращает на себя внимание небольшой удельный вес статей, посвященных судебной власти: соответственно 16% (Конституция Франции 1814 г.), 6% (Бавария), 16% (Швеция), 5,5% (Норвегия), 9% (Царство Польское), 10% (Португалия) общего объема Конституции, Но в любом случае повсеместно вводилась всесословная судебная система.

В-четвертых, в отличие от Конституций Франции 1791, 1793 и 1795 гг. во всех рассмотренных выше Конституциях эпохи Реставрации отсутствует Декларация прав и свобод человека в виде специального документа, предшествующего основному тексту Конституции. Уже одно это свидетельствует о неприоритетности раздела о правах и свободах личности для разработчиков этих Конституций.

В-пятых, почти во всех рассматриваемых выше Конституциях крайне слабое внимание уделяется вопросу о внесении изменений и пересмотра Конституции.

В-шестых, что касается вопроса о форме правления (его можно считать ключевым при характеристике Конституций), то, на наш взгляд, рассмотренные выше Конституции можно разделить на три группы. В первую группу следует включить Конституции скандинавских государств -Швеции и Норвегии. Соотношение законодательной и исполнительной власти, полномочий монарха и народного представительства, процедура принятия законопроектов свидетельствуют о наличии в Конституциях этих государств признаков конституционной парламентской монархии английского типа, причем в Норвегии - в чистом виде, в Швеции - близком к этому. Ко второй группе можно отнести Конституции Франции 1814 г., Царства Польского 1815 г. и германских государств - Бадена и Баварии 1818 г. В них преобладают признаки конституционной дуалистической монархии классического типа: монарх обладает всей полнотой исполнительной власти, назначает министров и единолично контролирует их деятельность; законодательная власть делится между монархом и местным парламентом, но полномочия первого намного превосходят полномочия второго. У Парламента, по сути, только одно серьезное полномочие - право совместно с монархом участвовать в принятии законов, а также право инициировать привлечение к уголовной ответственности высших должностных лиц исполнительной власти.

Наконец, к третьей группе можно отнести Конституцию Португалии 1826 г. Форму правления по этой Конституции можно определить как

дуалистическую конституционную монархию с элементом парламентской монархии, В отличие от классической дуалистической монархии португальский парламент (Кортесы) имел право законодательной инициативы, а также право привлекать к уголовной ответственности министров и членов Госсовета фактически без санкции Короля.

Анализ текстов семи Конституций эпохи Реставрации позволяет сделать вывод, что они составлялись по определенным образцам. Своего рода «модельными» Конституциями, на которые ориентировались авторы всех последующих Конституций, являлись, на наш взгляд, две - Конституция Швеции 1809 г., которая в свою очередь ориентировалась на английскую политико-правовую систему, и Конституционная Хартия Франции ¡814 г. Первая послужила образцом для разработчиков Конституции Норвегии 1814 г., а в будущем - Конституций Дании, Голландии, Бельгии. На вторую ориентировались авторы Конституций германских государств, Царства Польского и Португалии.

Но при этом ни в коем случае нельзя считать, что все последующие Конституции европейских государств были всего лишь копией двух «модельных» Конституций. Наоборот, в каждой из них помимо общей конструкции системы государственной власти, присущей тому или иному «модельному» типу, присутствовали самобытные черты, исходившие из местной политической и правовой ситуации и позволяющие говорить о региональных и даже национальных особенностях конституционного развития.

Таким образом, анализ Конституций эпохи Реставрации позволяет сделать вывод о наличии двух моделей послереволюционного развития европейских государств: дуалистической или парламентской монархии. Выбор той или иной модели зависел от конкретной политической ситуации, исторических традиций и специфики социальной структуры в данном государстве, наконец, от степени политической активности населения. Поэтому в рамках этих двух моделей каждая из рассмотренных выше конституций обладает неповторимой индивидуальностью. Никакого слепого копирования «чужих» норм не происходило. Опыт предшествовавших Конституций, бесспорно, учитывался и использовался, но через обязательное преломление сквозь национально-региональную специфику. Уже, исходя только из этого наблюдения, можно предположить, что и в случае с Российской империей можно ожидать нечто подобное.

Кроме того, следует отметить, что правительственный конституционализм эпохи Реставрации был, во-первых, прямым следствием Великой Французской революции и наполеоновских войн и, во-вторых, стал одним из путей выхода из кризиса традиционных абсолютных монархий. Вариант этот в отличие от «просвещенного абсолютизма» и «просвещенного деспотизма» был вынужденным. Монархам уже не принадлежала инициатива в проведении преобразований, теперь они шли за событиями, подстраиваясь под них. Правительственный конституционализм, вне всякого сомнения, представлял собой явную уступку монархов новому уровню

политического, социально-экономического и духовно-культурного развития общества. В идеологическом плане он являлся своеобразным гибридом концепции «истинной монархии» Вольтера и теории разделения властей Монтескье. Основная цель этой политики - предотвращение новых революционных потрясений, обеспечение социального мира и стабильности в государстве (именно эта цель заявлена как основная в преамбулах в большинстве Конституций), а в конечном итоге - сохранение собственной власти, пусть даже и в урезанном виде. Разница заключалась только в размере этих уступок, а это в свою очередь зависело от конкретной ситуации в данном государстве. Но в любом случае, конституционализм стал реальной альтернативой революционному способу изменений, а с другой стороны, объективно способствовал сохранению монархической формы правления в модернизированном виде и стабилизации, пусть и временной, общественно-политической ситуации в Европе.

Глава VI «Конституционные тенденции во внутренней политике России 2-ой половины XVIII - 1-ой четверти XIX вв.» посвящена анализу основных направлений эволюции российского абсолютизма и приспособления к изменениям в Европе под влиянием событий Великой Французской революции.

В параграфе первом «Просвещенный абсолютизм» Екатерины II и развитие конституционных идей в России во 2-ой половине XVIII в.» присутствуют две сюжетные линии. С одной стороны, рассматривается политика «просвещенного абсолютизма» Екатерины II, проводившаяся с 1762 по 1789 гг. и ставшая первым, опробованным в России, вариантом преодоления наметившегося кризиса абсолютизма. С другой стороны, исследуется зарождение и становление конституционных идей в России. Особое внимание уделяется реформам Петра I, некоторые из которых (Указ о престолонаследии 1722 г., насильственное насаждение «сверху» западноевропейского образования и образа жизни среди дворян) создали благодатную почву для появления в России после его смерти идей аристократического конституционализма, первым опытом реализации которых стали «кондиции» верховников 1730 г.88 Несмотря на неудачу замысла верховников и последовавшие затем годы репрессивного режима Э.Бирона, русское дворянство и, прежде всего, его аристократическая, наиболее образованная часть окончательно подошла к осознанию собственных прав, в том числе и права участвовать в управлении государством. Проекты А.П. Волынского и П.И. Шувалова лишь подтверждают это89. отмечается, что идеи Просвещения и конституционализма не только проникают в среду русского дворянства, но и начинают активно использоваться некоторыми деятелями

!1 См.: Корсаков Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880. С. 17-18. Кроме того: Корсаков Д.А. Из жизни русских деятелей XVIII в. Казань. 1891. Богословский M.M. Конституционное движение 1730 г. Петроград. 1918.

" Корсаков Д.А. Из жизни русских деятелей XVIII в. Казань. 1891; Шмидт С.О. Проект П.И.Шувалова 1754 г. // Исторический архив. 1962. №6. С.110-118;Анисимов Е.В. Россия в сер. XVIII века // в кн. В борьбе за власть: страницы политической истории России XVlllB. M., 1988. С. 101-103.

правительственных кругов в особенности это явление обнаруживается с приходом к власти Екатерины II. Чтобы завоевать популярность дворянства и окончательно закрепиться на престоле, ей необходимо было использовать популярные идеи, которые бы удовлетворили по возможности широкие слои дворянства. А так как в европейском общественном мнении большой известностью пользовались идеи Просвещения, и многие монархи пытались поставить их на службу государству, то и Екатерина также воспользовалась этими же средствами, стремясь завоевать престиж и популярность в России и в Европе.

В целом «просвещенный абсолютизм» Екатерины II повторял в общих чертах политику европейских «просвещенных» монархов того времени, но с одним существенным отличием - решением вопроса о крепостном праве. Екатерина II не только его не ограничила, но, наоборот, еще больше ужесточила, фактически превратив крепостных в рабов. Парадокс этот объясняется обстоятельствами прихода Екатерины II к власти в результате дворцового переворота. Оказавшись в зависимости от дворянства, она была вынуждена расплачиваться с ними, предоставляя все новые привилегии, в том числе и за счет крестьян. Намерение же Екатерины отгородиться от поползновений аристократии усиленным ею бюрократическим аппаратом привело к другому противоречию. С одной стороны, усиливалась зависимость императорской власти от этого аппарата, а с другой - на наиболее важные посты пришлось назначать представителей все той же аристократии (ведь это были самые образованные люди того времени). Попытка же выйти из положения путем введения правления наиболее способных (с точки зрения императрицы, разумеется) людей, лично ей преданных (политика фаворитизма), привела к росту недовольства дворян, распространению среди них конституционных взглядов.

Наиболее яркими проявлениями политики «просвещенного абсолютизма» были созыв з 1767 году Уложенной Комиссии для составления нового свода законов и написания специального Наказа этой Комиссии, а также разработка проектов реформы судопроизводства и Сената90, предполагавшая превратить Сенат в главный судебный орган страны. И хотя сама реформа так и осталась проектом, но идея Екатерины II о реформировании Сената привела к тому, что практически все русские конституционалисты последней трети ХУШ-начала XIX вв. вплоть до М.М. Сперанского видели именно в Сенате не только судебный, но и представительный орган, который ограничивал бы самодержавие.

Именно в таком качестве фигурирует Сенат в конституционном проекте Н.И. Панина - Д.И. Фонвизина 1773-74 гг.91, который является важной вехой в развитии русского конституционализма второй половины XVIII века.

90 Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта Нового Уложения / под ред. Н.Д.Чечулина. СПб., 1907; Коркунов Н.М. Два проекта преобразований Сената 2-ой пол. Царствования Екатерины II 1788 и 1794 //Журнал министерства юстиции. 1899. Май. С. 139-171.

" Фонвизин Д.И. Рассуждение о непременных гос.законах // Собрание сочинений. М.-Л., 1959. Т.П. С.254-267; а также Письма с приложениями графов Никиты и Петра Ивановичей Паниных Блаженной памяти к Государю императору Павлу Петровичу, приведенный в конце книги Шумигорский Е.С. Император Павел I:

Оценивая проект Н.И.Панина, нельзя не отметить его относительную новизну по сравнению с предшествовавшими ему проектами. Выражается эта новизна, прежде всего, в том, что согласно проекту, предполагалось предоставить политические права не только группировке высшей аристократии, но и широким слоям дворянства, а включение в состав фундаментальных законов принципа равенства всех перед законом и права на собственность всех сословий независимо от происхождения, вообще являлось весьма радикальным по характеру требованием.

Конституционные проекты Н.И.Панина особенно важны ещё и потому, что верхи дворянства в своем соперничестве с самодержавием за обладание политической властью широко использовали идеи аристократического конституционализма. Но их сторонникам не хватало идеологического обоснования правомерности использования этих идей. Необходимо было облечь эти идеи в некую философскую форму. И такая форма была найдена. Ею стала идеология Просвещения, вернее отдельные её элементы. И именно Н.И.Панин в своем втором конституционном проекте первым из российских государственных деятелей начинает широко использовать идеи Просвещения для обоснования необходимости ограничения самодержавной власти.

Все это дает основание считать конституционный проект Н.И. Панина -Д.И.Фонвизина началом нового дворянско-просветительского этапа развития конституционализма в России. Дальнейшее развитие этой тенденции получило в конституционных проектах первой четверти XIX века, но этому предшествовало кратковременное царствование Павла I, вокруг которого до сих пор ведутся дискуссии.

В параграфе втором «Просвещенный деспотизм» Павла I и конституционные проекты участников антипавловского заговора» рассматривается еще один вариант эволюции российского абсолютизма, нашедший отражение во внутренней политике Павла I. Подробно анализируются причины крайней противоречивости внутренней и внешней политике Павла I, а также причины изменения его мировоззрения к момент вступления на престол: от приверженности умеренным идеям Просвещения 2 (под влиянием его воспитателя Н.И. Панина) до «деспотического абсолютизма».

Подобная политика настолько напоминает мероприятия Иосифа II в Австрии, что позволяет с полным основанием назвать ее «русским вариантом» «просвещенного деспотизма».

Однако, стремление в буквальном смысле возродить курс Петра I на достижение «общего блага», сопряженное с наступлением на дворянские привилегии, привело на практике к резкому осознанию дворянством своих прав, на которые посягнул император, а это привело в свою очередь к новому

жизнь и царствование. СПб., 1907. С.1-35; Сравнить: Пигарев K.B. Творчество Фонвизина. M., 1954. С.134-140; Сафонов М.Н. Конституционный проект Н.И.Панина-Д.И.Фонвюииа // ВИД. Л.,1974. Вып.VI. С.278-280.

п Сафонов M.M. Конституционный проект Н.И.Панина-ДИ.Фонвизина // ВИД. Л., 1974. Т.VI. С.261 -280.

всплеску «верховнических настроений», выразившихся в конституционных проектах участников антипавловского заговора.

По воспоминаниям современников, центральное место в планах заговорщиков занимал Сенат, который должен был избрать Регентский Совет и фактически управлять всеми делами государства93. О том же пишет в своих мемуарах М.А. Фонвизин: «Панин и Пален хотели заставить Александра в первую минуту утвердить конституционный акт своей подписью, при этом видимо был использован проект дяди Н.П. Панина: политические права одному дворянству, выборность Сената и местных учреждений»94.

Александр, несомненно, знал о подобных планах заговорщиков. Опасаясь оказаться игрушкой в руках заговорщиков или гвардии, он занял двойственную позицию. Александр отказался подписывать аристократический конституционный акт, ссылаясь на возможное недовольство гвардии, но и не воспользовался силами последней для устранения заговорщиков.

Таким образом, «просвещенный абсолютизм» Екатерины II и «просвещенный деспотизм» Павла I не решили всех проблем, стоявших перед страной. С точки зрения пришедшего к власти Александра I, кризисные явления полностью преодолены не были. Наличие крепостного права создавало взрывоопасную ситуацию, которая усугублялась последствиями непродуманной политики Павла I, вызвавшей хаос в управлении, крайнее недовольство дворян и рост среди них ограничительных настроений. Для решения этих сложных проблем требовались новые подходы и методы, поисками которых и занялся молодой император.

В параграфе третьем «Правительственный конституционализм в 1-ой четверти XIX в. в контексте эволюции российского абсолютизма» анализируется внутриполитический курс Александра I в контексте поисков путей реформирования российского абсолютизма. На формирование этого курса значительное влияние оказали личные политические взгляды Александра I, близкие к доктрине умеренного конституционализма95. Не удовлетворенный результатами политики своих предшественников, Александр I решил провести серьезные преобразования, как государственного строя, так и социальных отношений. Следствием этого стала разработка конституционных проектов, а также проектов постепенной отмены крепостного права.

Первым из них стал проект «Жалованной Грамоты российскому народу», намеченной к коронации в сентябре 1801 г. В ней предполагалось закрепить основные права и обязанности сословиям по образцу «Жалованных грамот» дворянству и городам 1785 года. При этом в новой Жалованной Грамоте впервые в истории страны предполагалось определить правовой статус крестьян, в том числе и крепостных.

" РГАДА. Ф.1274. Оп.1. №2863. Л.3-5 (Воспоминания неизвестного лица о заговоре против Павла I). 54 Фонвизин М.А. Политическая жизнь в России // Библиотека декабристов. СПб., 1907. Bbin.IV. С.30-45.

®5 Секретные бумаги, найденные в кабинете императора Александра Павловича // РГАДА. Ф. 10.

№700. Л. 1-6.

Далее в диссертации раскрывается ход работы над проектом «Жалованной Грамоты», дается подробный текстологический анализ основных редакций документа: первоначальной редакции в 20 статей А.Р. Воронцова б, 28 статейного проекта со значительными изменениями после обсуждения в Негласном Комитете 15 и 23 июля 1801 года97, редакции в 25 статей после завершения дискуссий в Негласном Комитете 12 августа 1801

98 « «99

года и заключительной редакции в 26 статей , которую и предполагалось огласить во время коронации 15 сентября 1801 года. При этом автор приходит к выводу, что общий замысел окончательного варианта «Грамоты» заключался в том, что дворянство, а в перспективе и все имущее население империи, должно было получить политические права, а значит, возможность избирать и быть избранными в Сенат, который аристократическая оппозиция до последнего времени считала своей неделимой вотчиной. В результате, большинство в Сенате принадлежало бы дворянству, через которое император и «молодые друзья» надеялись проводить задуманные реформы без препятствий.

Окончательный вариант «Грамоты» являлся, по сути, проектом введения к Конституции, сходной по форме с термидорианской Декларацией прав. Сами авторы проекта «Грамоты», видимо, использовали ее в качестве одного из источников, хотя прямых доказательств этого нет.

Кроме того, автором анализируются причины отказа от опубликования проекта «Жалованной Грамоты», главная из которых - опасение Александра I, что дворянское большинство в Сенате, получив политические права, не

пойдет за императором в проведении невыгодных для них реформ, прежде

юо

всего в крестьянском вопросе .

Несмотря на неудачу с изданием «Жалованной Грамоты российскому народу» 1801 г., принципы, заложенные в ней оказали огромное влияние на разработку последующих конституционных проектов - проекта реформирования органов исполнительной власти А. Чарторижского 1802 г.101, проекта М.М. Сперанского 1809 г.102, «Уставной Грамоты Российской империи» 1818-1820 гг.03 Все они подробно анализируются с приведением схем структуры законодательной, исполнительной и судебной власти. При этом проводится сравнение с соответствующими зарубежными аналогами.

96 РГИА. Ф.1409. Оп.1. №149. Л.11-18.

97 РГИА. Ф.1409. Оп.1. №149. Л.19-27; Conference du 23 Juillet 1801 Н Вел.кн. Николай Михайлович. Граф Строганов. С.76-78.

98 ОР ГПБ. Ф.637. Оп.1. №922. Л.1-18. См.также Минаева H.B. Указ.соч. С. 47-48.

99 Сафонов М.М., Филиппова Э.Н. Журналы Непременного Совета // Вспомогательные исторические дисциплины (далее ВИД). Л., 1979. Вып.Х!. С.147-149; ОР ГПБ. Ф.637. Оп.1. №922. Л.1-18.

10,1 РГИА. Ф.1409. Оп.1. №123. Л.4-19 об.

"" РГАДА- Ф.1278. Оп.1. №14. Л.57; Сафонов М.М. Проблема реформ.... С.195-197.

Проект Сперанского 1809 г. Опубликован в кн.: Сперанский М.М. Проекты и записки. С.144-221. М.-Л., 1961. См. также: План государственного преобразования графа М.М. Сперанского (Введение к Уложению государственных законов 1809 г.). М., 2004. С. 5 - 67.

103 Уставная грамота 1818-20 гг. РГАДА. Ф.1278. Оп.1. Д. №504. Л.1-44об. Опубликована в кн.: Шильдер НК. Император Александр I. Его жизнь и царствование. СПб., 1898. С. 499 - 526; Конституционные проекты в России XV111 - начала XX вв. М., 2000. С.411 - 453.

Особое внимание уделяется анализу «Уставной Грамоты Российской империи» 1818-1820 гг., которая стала своеобразной квитэссенцией, финальным аккордом всей политики правительственного конституционализма Александра I.

Оценивая Уставную грамоту, нельзя не отметить ее схожесть с западноевропейскими Конституциями этого времени. По структуре государственной власти наибольшее сходство прослеживается с Конституциями Франции 1814 г., Польши 1815 г., Баварии и Бадена 1818 г. (то же равенство палат, отсутствие права законодательной инициативы у парламента, наличие права абсолютного вето и роспуска нижней палаты у монарха). Как и в этих государствах, Россия, согласно Уставной Грамоте, должна была стать конституционной дуалистической монархией с огромными полномочиями императора во всех ветвях власти, но без права единоличного принятия законов. В сфере избирательного права Уставная грамота ближе к германским конституциям и к конституции Польши 1815 г., в которых буржуазный принцип имущественного ценза соединен с элементами сословности. Отличия от этих конституций крайне незначительны и заключаются лишь в отдельных нюансах. При этом принцип многоступенчатости выборов, как и в проекте М.М.Сперанского, явно восходит к наполеоновской конституции Франции 1799 г.

Таким образом, Уставная грамота 1818 г. - типичный образец умеренно-либеральной Конституции европейской модели, вобравший в себя все достижения и опыт мировой конституционной мысли начала XIX в. Но при этом Уставная Грамота была абсолютно самостоятельным документом с учетом чисто российской специфики. Ни о каком слепом подражании западноевропейскому конституционализму говорить не приходится. Да, заимствования (в основном смысловые) были, но они носили творческий характер применительно к конкретным российским условиям. Некоторые же моменты были вообще новыми, не имевшими аналогов в западноевропейских конституциях. Речь идет, прежде всего, о структуре местного управления, введения в него элементов федерации. Данные выводы проиллюстрированы в сводной сравнительной таблице Конституций Франции 1790-х г.г., Конституций европейских стран эпохи Реставрации и Уставной Грамоты Российской империи 1818-20 гг.

В параграфе четвертом «Попытки решения крестьянского вопроса в 1-ой четверти XIX в.» отмечается, что вопрос о введении в России конституции был тесно увязан с решением вопроса о дальнейшем существовании крепостного права. Для разработчиков конституционных проектов 1-ой четверти XIX в., включая и самого Александра I, было очевидно, что пока в стране сохраняется крепостное право, конституция теряет всякий смысл, так как большая часть населения просто не сможет воспользоваться теми правами, которые записаны в соответствующем разделе конституционного документа. Этим и объясняется особая активность

реформаторов в деле решения крестьянского вопроса параллельно с разработкой конституционных проектов.

В 1801-04 гг. было предложено два альтернативных варианта решения крестьянского вопроса: npumfun освобождения за выкуп и с землей и безземельное освобождение. В основе и того и другого лежали принципы постепенности и добровольности. При этом просматривается следующая тенденция в развитии законодательства по крестьянскому вопросу: от уничтожения наиболее рабовладельческих черт крепостничества (рескрипт 28 мая 1801г.) к разрешению приобретать землю недворянам, кроме крепостных (указ 12 декабря 1801г. - промежуточный этап) и распространению этого права стать частными собственниками и на крепостных (указ 20 февраля 1803г.).

Далее анализируются более поздние проекты крестьянской реформы, например проект П.Д. Киселева 1816 г., проект A.A. Аракчеева 1817 г., проект Д.А. Гурьева и М.А. Болугьянского 1818 г., свидетельствующие о серьезности намерений Александра I в деле реформирования крепостнических отношений.104

Таким образом, попытки решения крестьянского вопроса на протяжении 1801-20 гг. предпринимались неоднократно, но успеха не имели и дальнейшего развития не получили. Причины неудачи те же, что и у политических реформ. В 1820 г. началась новая революционная волна в Европе и в этой обстановке Александр прекратил всякие попытки реформ, посчитав их делом неразумным и попросту самоубийственным для устоев государства

В Главе VII «Конституционные тенденции во внешней политике России 2-ой половины XVIII - 1-ой четверти XIX вв.» подробно освещаются изменения направленности внешнеполитического курса российского правительства под влиянием событий Великой Французской революции. Особое внимание уделяется использованию доктрины конституционализма при формировании внешнеполитического курса России указанного периода, нашедшее отражение, прежде всего, в политике на Ионических островах в 1799 - 1807 гг. и политике «конституционной дипломатии», активно проводившейся при непосредственном участии Александра I в освобожденных от власти Наполеона европейских государствах в период Реставрации в 1814 - 1820 гг.

В параграфе первом «Политика «приспособления» к изменениям в Европе при Екатерине II и Павле I» дается анализ причин изменения внешнеполитического курса и делается вывод, что на процесс формирования нового внутриполитического курса значительное влияние оказала международная обстановка в Европе на рубеже XVIII-XIX вв., и, прежде всего, последствия Великой Французской революции.

При общем отрицательном отношении к революции российский правящий режим, начиная с Екатерины И, пришел к выводу, что полное

104 Подробнее см.: Мироненко C.B. Самодержавие и реформы: политическая борьба в России в начале XIX в. M., 1989. С. 103-113.

восстановление дореволюционных порядков невозможно105. И Екатерина II, и Павел I в ыступали за восстановление монархической формы правления безотносительно к личности монарха, соглашаясь при этом оставить в силе ряд реформ, проведенных революционными правительствами, в том числе и новую форму правления. Кроме того, оба монарха считали, что для предотвращения угрозы революции в России необходимо проведение своевременных реформ.

Таким образом, можно говорить о закономерности перехода правительства Александра I к политике конституционных реформ. Новый внутриполитический и внешнеполитический курс Александра I несомненно исходил из ряда предпосылок, возникших в правления Екатерины II и Павла I, был продиктован международной ситуацией в послереволюционной Европе и явился одной из возможных альтернатив политического развития страны.

В параграфе втором «Конституционный опыт» на Ионических островах в 1799 - 1807 гг.» указывается, что помимо Французской революции, теоретического осмысления ее причин и последствий, большое значение имела политика России на Ионических островах106. «Временный план» адмирала Ушакова, пусть полностью и нереализованный, явился едва ли не первой попыткой претворения в жизнь на официальном уровне конституционных идей. Попытка эта была признана вполне успешной, т.к. в ходе реализации этого проекта удалось значительно усилить влияние России в регионе и заручиться поддержкой населения не только при помощи военных средств. Подробно рассматривается Конституции Ионических островов 1803 и 1806 гг.107, делается вывод, что Ионические острова стали своеобразным полигоном, на котором проходили проверку принципы зарождавшегося нового внешнеполитического курса России, позднее получившего название политики «конституционной дипломатии».

В параграфе третьем «Политика «конституционной дипломатии» в 1814 - 1820 гг.» отмечается, что принципы, заложенные в конституционных проектах 1-ой четверти XIX в. нашли прямое отражение во внешнеполитическом курсе Российской империи этого периода, особенно в политике «конституционной дипломатии» 1814-20 гг. При этом автор отмечается особую роль в формировании этого курса на приспособление к новой обстановке в Европе замечательного дипломата графа И. Каподистрия. Анализируется политика России в Царстве Польском и Финляндии1 8 и

ias Записка Екатерины II (Ю мерах к восстановлению королевского правительства» (оют, 1792г.) // в кн. Великая французская революция и Россия / под ред. АЛ.Нарочницкого. М„ 1989. С.974-978.

106 Станиславская A.M. Политическая деятельность Ушакова в Греции (1798-1800). M., 1983. С.139-141; Мс Knight J.L. Admiral Ushacov and the Ionian Republic / The Genesis of Russia's First Balcan Sattelite. Ph. R. Dissertation. University of Wisconsin, 1965; Soul N.E. Russia and Mediteman, 1797-1807. Chicago; London, 1970. P.96-100.

101 Станиславская A.M. Россия и Греция в кон. ХУП1-нач.Х1Хвв. Политика России в Ионической республике. 1798-1807rr. M., 1976. С.154-160.

101 Подробнее об аспектах этой проблемы см. Кяйвяряйнен И.И. О конституционалистской политике царизма s Финляндии в 1-ый период автономии // в кн. Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1977. С.108-118.

делается вывод о большом сходстве этих конституций с проектами М.М. Сперанского и Уставной Грамоты 1818-20 гг.

В Заключении обобщаются важнейшие выводы, к которым автор пришел в процессе исследования.

Конституционализм представляет собой особое политическое течение, возникшее в результате борьбы различных общественных сил за ограничение абсолютной власти монарха фундаментальными законами (Конституцией), обязательными для исполнения всеми гражданами и органами власти, в том числе и монархом. В зависимости от содержания выдвигаемых требований и социального состава участников можно выделить следующие типы и основные этапы развития конституционализма: аристократический (господствовал в Европе с XIII до сер. XVIII вв.), дворянско-просветительский (с сер. XVIII по сер. XIX вв.), буржуазно-демократический (с сер. XIX в.).

Конституционализм тесно связан с такими течениями общественной мысли как либерализм, идеология Просвещения и масонство. С либерализмом он соотносится как часть и целое. Конституционализм - это политико-правовая часть либеральной идеологии, причем аристократический конституционализм к либерализму не относится. Идеология Просвещения является главным источником конституционализма в его классической форме, своего рода его философским обоснованием. С масонством конституционализм роднят многие идейные принципы и терминология (само понятие Конституции, представление о правах и свободах личности зародились в масонских ложах), персональный состав участников. Кроме того, масонские ложи в странах с абсолютистским режимом часто использовались в качестве организационной формы оппозиционной деятельности, включая и борьбу за введение Конституции, народного представительства, прав и свобод человека.

Автор приходит к выводу, что конституционные идеи в России начали развиваться позже, чем в Западной Европе, однако прошли те же этапы в своем развитии: от аристократического до дворянско-просветительского и буржуазно-демократического конституционализма. Водоразделом между двумя первыми этапами стал конституционный проект Н.И. Панина - Д.И. Фонвизина и некоторые стороны законотворческой деятельности Павла I.

В XVII - 1-ой половине XVIII вв. в большинстве стран Европы, включая Россию, господствовавшей формой правления была абсолютная монархия. Однако с сер. XVIII в. в силу целого ряда причин начался всеобъемлющий структурный кризис традиционных абсолютистских режимов. В диссертации делается вывод о наличии четырех вариантов выхода из кризиса традиционных монархий: «просвещенный абсолютизм», «просвещенный деспотизм», правительственный конституционализм и революционный вариант.

По мнению автора, в первых двух вариантах инициатива в проведении преобразований всецело принадлежала монарху. В обоих случаях цель была

одна - сохранить монархический строй и предотвратить возможные революционные потрясения в будущем. Разница заключалась в темпах преобразований и социальной опоре реформ. При «жестком» варианте реформирования («просвещенный деспотизм») монарх опирался не столько на корпоративное дворянство, сколько на просвещенную бюрократию. При этом иногда правящий режим не останавливался перед прямым попранием дворянских привилегий, если они противоречили (в понимании монарха, конечно) общегосударственным ' интересам. Наиболее ярким примером является политика Иосифа II в Австрии. В случае промедления с реформами возникала опасность наступления самого радикального варианта выхода из государственно - правового кризиса - революционного, что и произошло во Франции в 1789 г. В ходе Великой Французской буржуазной революции сменили друг друга четыре конституции (1791, 93, 95 и 99гг), оказавшие, как и Американская Конституция 1787г., огромное влияние на политические и правовое развитие европейских государств последующего периода, включая и Россию (правовое закрепление прав и свобод человека, реализация принципа разделения властей и т.д.).

Под влиянием конституционного развития Франции в 1790-х гг., а также положительного и отрицательного опыта преобразований «сверху» в вариантах «просвещенного абсолютизма» и «просвещенного деспотизма» в начале XIX века возник еще один вариант эволюции традиционных абсолютных монархий - конституционный. В отличие от вышеупомянутых вариантов инициатива в проведении реформ уже не принадлежала всецело монарху. Политические реформы, в т.ч. и издание Конституции, проводились во многом вынужденно, под давлением общественного мнения и политических обстоятельств. Особенно активно правительственный конституционализм использовался в европейских государствах в период Реставрации (1814-20гг). Результатом применения этой доктрины на практике стала эволюция абсолютной монархии в особый тип ограниченной конституционной монархии - дуалистическую монархию, при которой власть монарха ограничивалась минимальной степени- он всего лишь терял право единолично принимать законы, теперь он это делал совместно с народным представительством. Фактически же у монарха оставалась, вся полнота исполнительной власти, большая часть законодательных полномочий (право абсолютного вето, законодательной инициативы, роспуска выборной части Парламента), контроль над деятельностью судебной власти. Подобная структура государственного управления была реализована в Конституциях Франции 1814г., Царства Польского 1815 г., Бадена и Баварии 1818г., Португалии 1826г., и др. Проведенные преобразования в правовой сфере, фактически сохранившие всю полноту власти в руках монарха, позволили бывшим абсолютистским режимам просуществовать в несколько трансформированном виде до середины XIX в.

В диссертации отмечается, что в России абсолютистский режим прошел примерно те же стадии развития, что и в Западной Европе. Отличие заключалось в том, что эти стадии оказались как бы сжатыми во времени.

Поэтому промежуток между окончанием оформления абсолютизма (начало XVIII в.) и началом появления кризисных явлений (вторая половина XVIII в.) оказался очень небольшим. Во второй половине XVIII - начале XIX вв. в России были предприняты попытки реализации всех возможных вариантов выхода из государственно-правового кризиса, кроме революционного. Вариант «просвещенного абсолютизма» был реализован во время правления Екатерины II (с некоторыми отличиями от классического европейского варианта, прежде всего, в решении крестьянского вопроса). Вариант «просвещенного деспотизма» связан с именем Павла I, но его реализация натолкнулась на активное сопротивление дворянства и закончилась весьма плачевно для его инициатора. Император Павел I, в целом являясь сторонником принципов Просвещения, разработал особую систему, которую условно можно назвать «просвещенным деспотизмом» - разновидностью «просвещенного абсолютизма». Сущность ее и главная идея заключалась в том, что перед императором все сословия равны и имеют одинаковые права. Павел отказался от всякой мысли о введении представительных учреждений, считая их вредными и противоречащими идее «общего блага». Все должно быть подчинено идее служения государству без всяких уступок и сословных привилегий - таков был главный принцип царствования Павла I. И именно он, император, руководствуясь идеями общего блага и Просвещения, должен принять такие меры, которые бы предотвратили появление предпосылок для революции, подобной французской. Развивая этот принцип, Павел реализовывал идею сверхцентрализации управления. Павел I, ликвидировав ряд дворянских привилегий и проявив крайнее непостоянство и непоследовательность в сословной политике и подборе чиновников, вызвал крайнее недовольство аристократической верхушки дворянства, что и привело к дворцовому перевороту 11 марта 1801 года.

Пришедший к власти Александр I столкнулся с теми же проблемами, что и его отец. Главную из этих проблем новый император, напуганный революционными событиями в Европе, видел в том, как и каким образом избежать повторения их в России. Тем более, что в России сохранялось крепостное право в самых крайних его проявлениях. Александр I считал, что опасность повторения французских событий велика, поэтому необходимо разрядить напряженность.

Александру I досталось очень сложное наследство. Кризисные явления не только не были преодолены, но еще и осложнились необходимостью ликвидировать негативные последствия правления Павла 1 (дезорганизация управления, стремление части дворянства ограничить власть монарха фундаментальными законами и предотвратить деспотические злоупотребления властью в будущем).

Реформы Александра I в 1801-20 гг., по мнению автора, представляли нечто среднее между первым и вторым вариантами выхода из кризиса абсолютных монархий. С одной стороны, в силу особенностей своего характера, Александр I стремился к мягким умеренным преобразованиям без резких рывков, с сохранением привилегий дворянства постепенным

подтягиванием к нему по правовому положению низших сословий. С другой стороны, Александр I, не отказываясь от принципа постепенности реформ, был готов пойти на серьезные изменения существующего строя (введение Конституции и отмены крепостного права).

При этом можно выделить следующие особенности реформ Александра I.

Во-первых, преобладали субъективные причины реформ (личные взгляды императора и его ближайшего окружения), объективных причин (типа экономического или внешнеполитического кризиса) почти не было (кроме влияния событий Французской революции), что изначально ставило успех задуманных реформ под сомнение. Во-вторых, вопрос о введении Конституции был тесно увязан с вопросом о крепостном праве, что крайне усложняло разработку и проведение политических реформ. В-третьих, специфика социальной структуры российского общества того времени (полное экономическое преобладание дворянства и его отрицательное отношение к возможной отмене крепостного права) крайне сковывала действия правительства в конституционном вопросе.

По мнению автора, Александр I искреннее стремился провести серьезные реформы во всех сферах жизни, воспользовавшись доктриной конституционализма. При этом был использован конституционный опыт зарубежных стран, включая даже революционную Францию. Конституционная альтернатива была вполне реальна и нашла отражение в ряде мероприятий как внутренней (проект Жалованной Грамоты российскому народу 1801г., конституционный проект Сперанского 1809г., Уставная грамота Российской империи 1818-20гг, проекты постепенной отмены крепостного права), так и внешней политики (Конституции Ионических островов, политика «конституционной дипломатии» 1814-20гг.). При этом прослеживается четкая взаимосвязь и взаимовлияние между конституционными проектами 1-ой четверти XIX в. и конституциями европейских государств того времени. Более того, многие Конституции эпохи Реставрации разрабатывались по инициативе и прямом участии Александра I и его ближайшего окружения (например, Конституционные Хартии Франции 1814г. и Царства Польского 1815г.) Однако, в силу ряда причин конституционная альтернатива в самой России оказалась нереализованной.

Причины неудачи конституционной альтернативы при Александре I были следующими:

Отсутствие широкой социальной базы реформ; основная часть дворянства реформаторские попытки Александра I не поддержала (особенно в крестьянском вопросе);

Вполне обоснованные опасения Александра I, продиктованные спецификой социальной структуры российского общества, что в случае введения Конституции подавляющее большинство в российском Парламенте получат представители крепостнически настроенного дворянства, которые не позволяет провести ни одной реформы, затрагивающей крепостное право.

Получилось, что в специфических условиях России то, что мыслилось как огромное благо (Конституция, народное представительство), могло принести огромный вред и окончательно законсервировать крепостное право;

Субъективный фактор, т.е. личные особенности Александра I, который был не очень решительным, склонным к колебаниям человеком. И чем больше он колебался, тем менее был уверен в правильности выбранного курса.

Революции в 1820-21 гг. в ряде стран Европы, которые показали, что умеренные Конституции не могут полностью предотвратить возможность революций.

Наверное, шанс реализовывать конституционную альтернативу в первой четверти XIX в. все-таки был. Но для этого нужен был лидер уровня и с характером Петра I, который всегда доводил задуманное до конца, корректируя по ходу негативные моменты. Но Александр I не обладал петровским характером и энергией. Боязнь навредить стране и будущим поколениям, понимание того, что то, что хорошо на Западе, в России не работает и может привести к противоположным последствиям (Конституция, Парламент) перевесили все остальное. Риск показался Александру I слишком большим и ни один конституционный проект не был реализован. Исторический шанс изменить направление развития страны в лучшую сторону был упущен.

По теме исследования опубликованы следующие работы: Работы, опубликованные в периодических научных изданиях, рекомендованных о перечне ВАК Министерства образования РФ:

1. Захаров В.Ю. А.Н. Пыпин. Мои заметки // Вопросы истории. 1998. №11-12. С. 164-165. (0.2 п.л.).

2. Захаров В.Ю. Дискуссионные аспекты политики «просвещенного абсолютизма» Екатерины II // Преподавание истории и обществознания в школе. 2003. JVî 4. С.10-16 (0.5. п.л.).

3. Захаров В.Ю. Феномен Павла I It Преподавание истории и обществознания в школе, 2005. № 2, С. 10-18 (0.5 п.л.).

4. Захаров В.Ю. Чернов К.С. Забытая конституция «Государственная Уставная Грамота Российской империи (рецензия) // Отечественная история. 2008. № 4. С. 190-195 (0.6 н.л.)

5. Захаров В.Ю. Павел I: деспот или реформатор? II Власть. 2008. JV« 5. С. 108-112 (0.4 п.л.).

6. Захаров В.Ю. Могла ли Россия стать конституционной монархией при Александре I? // Преподавание истории в школе. 2008. №8. С. 19 - 26 (0.6 н.л.)

7. Захаров В.Ю. Политика конституционной дипломатии в 1814-1820 г.г.// Преподавание истории в школе. (Специальный выпуск). 2008. № 5. С.40-49. (0.7 пл.).

8. Захаров В.Ю. Конституционные замыслы участников антипавловского заговора. // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: история и политические науки. 2009. Xs4. С. 202-203 (0.3 п.л.).

9. Захаров В.Ю. Теория модернизации и попытки реформ государственного строя в России во 2-ой половине XVIII - 1-ой четверти XIX вв. (к постановке проблемы). // Вестник Московского государственного областного

университета. Серия: история и политические науки. 2010. №2. С. 47-49 (0.4

п.л.).

10. Захаров В.Ю. Конституционализм и масонство: сравнительная характеристика. П Вестник Московского государственного областного университета. Серия: история и политические науки. 2010. ЛгЗ. С. 69-70 (0.3 н.л.).

Монографии:

11. Захаров В.Ю. Всемилостивейшая жалованная грамота российскому народу 1801 г. в контексте развития конституционных идей в России во второй половине XVIII -первой четверти XIX в.в. М.: «Прометей», 2002 . 192 с. (12 п.л.)

12. Захаров В.Ю. Очерки по истории российского и западноевропейского конституционализма 2-ой пол. XVIII - 1-ой четверти XIX вв. М., изд-во Московского Гуманитарного университета, 2007. 300 с. (¡8.5 п.л.)

13. Захаров В.Ю. Основные тенденции развития конституционной мысли в России во 2-ой половине XVIII - 1-ой четверти XIX в.в. (на примере разработки проекта «Ж&тованной грамоты Российскому народу» 1801г.). М., изд-во Московского Гуманитарного университета, 2007. 248 с. (15.5 п.л.).

14. Захаров В.Ю. Возникновение конституционных идей в России и попытки реформ государственного строя в XVIII - 1-ой четверти XIX в.в. // Эволюция государственного управления в России: спорные проблемы (коллективная монография). М., изд-во Московского Гуманитарного университета, 2007. С. 6 - 56 (3 п.л.).

15. Захаров В.Ю. Эволюция российского абсолютизма в контексте развития конституционных идей в России и Европе во 2-ой пол. XVIII - !-ой четверти XIX вв. М., изд-во Национального института бизнеса (МосГУ), 2008. Ч. (-II. 768 с. (48 п.л.).

Статьи:

16. Захаров В.Ю. Из истории русского конституционатизма последней трети XVIII -начала XIX вв.// Сб. трудов ГИМ 170 лет спустя. Декабристские чтения 1995 г.. М.: Изд-во ГИМ, 1998. (0.3 пл.).

17. Захаров В.Ю. Мемуары А.Н. Пыпина как исторический источник.// Научные труды МПГУ. Серия социально-исторические науки. М.: Изд-во МПГУ. 1998. С. 47-52. (0.4 п.л.).

18. Захаров В.Ю. Конституционный проект Н.И. Панина - Д.И. Фонвизина как источник по истории развития конституционных идей в России.// Политические институты и социальные страты в России (XV1-XVIII вв.). Сб. трудов международной конференции 2-3 октября 1998 г. в РГГУ. М.: Изд-во РГГУ. 1998. С. 35-40. (0.4 п.л.).

19. Захаров В.Ю. Черты феодальной хартии и конституционного права в «Жалованной Грамоте российскому народу» 1801 г.// Научные труды МПГУ. Серия социально-исторические науки. М.: Изд-во МПГУ. 2001. С. 119-124. (0.3 п.л.).

20. Захаров В.Ю. Типология конституционализма: различные подходы.// Сб. научных трудов по Отечественной истории. Вып.5. М.: РЭА. ИМ. Г.В. Плеханова. 2003. С.23-30. (0.4 пл.).

21. Захаров В.Ю. Конституционализм и либерализм: соотношение понятий. // Научные труды МПГУ. Серия социально-исторические науки. М.'. Изд-во МПГУ. 2004. С. 445-449. (0.3 п.л.).

22. Захаров В.Ю. «Жалованная Грамота российскому народу» 1801 г. как исторический источник (попытка текстологического анализа). II Научные труды МПГУ. Серия социально-исторические науки. М.: Изд-во МПГУ. 2005. С. 685-697. (0.9 п.л.).

23. Захаров В.Ю. Состав Негласного комитета: влияние личностного фактора на подготовку реформ начала XIX в. // Сб. научных трудов по Отечественной истории. Вып.6. М.: РЭА. им. Г.В. Плеханова. 2004. С. 50-59. (0.7 пл.).

24. Захаров В.Ю. Предпосылки возникновения политики «конституционной дипломатии» Александра I. // Сб. научных трудов по Отечественной истории. Вып.7. М.: РЭА. им. Г.В. Плеханова. 2005. С.26-38. (0.9 п.л.).

25. Захаров В.Ю. Политика «конституционной дипломатии» Александра I на Ионических островах в 1801-12 г.г. // Актуальные проблемы отечественной истории (межвузовский сборник статей). Вып. 1. М.: РЭА. им. Г.В. Плеханова. 2006. С. 94-107. (0.9 п.л.).

26. Захаров В.Ю. Конституционная альтернатива развития России при Александре I (1801-1825) // Власть, общество, личность. Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. Пенза. 2006. С. 74-77. (0.3 п.л.).

27. Захаров В.Ю. Конституционализм и масонство. П Сборник научных трудов МГУПИ. М.: Изд-во МГУПИ. 2006. С. 22-29. (0.4 п.л.).

28. Захаров В.Ю. Происхождение, содержание и основные этапы развития масонства // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 7 (82). М.: Изд-во МосГУ. 2007. С. 3-15 (0.5 п.л.).

29. Захаров В.Ю. Особенности развития масонства в США. Франции и Германии // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 7(82). М.: Изд-во МосГУ. 2007. С. 16 - 34 (0.5 п.л.).

30. Захаров В.Ю. Конституционная альтернатива развития страны при Александре I (1801-1825) в контексте национальных особенностей России. // Общество вчера, сегодня, завтра (межвузовский сборник научных трудов). Вып. 3. М., 2007. С. 400403. (0.2 п.л.).

31. Захаров В.Ю. Конституционализм и масонство: соотношение понятий. // Общество вчера, сегодня, завтра (межвузовский сборник научных трудов). Вып. 4. М.. 2008. С. 151-153. (0.2 пл.).

32. Захаров В.Ю. Вопрос о конституционной альтернативе развития России при Александре I (1801-1825): новые подходы. // Инновационные технологии в науке, технике и образовании. Труды международной научно-практической конференции. Т. 2. М„ 2008. С. 169 -172 (0.2 п.л.).

33. Захаров В.Ю. Основные этапы развития масонства в России, его соотношение с конституционализмом. // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 96. М.: Изд-во МосГУ. 2008. С. 35-49. (0.9 п.л.).

34. Захаров В.Ю. Абсолютизм и самодержавие: соотношение понятий. // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 96. М.: Изд-во МосГУ. 2008. С. 49-59. (0.7 пл.).

35. Захаров В.Ю. «Просвещенный абсолютизм» и «просвещенный деспотизм» как два варианта эволюции традиционных монархий. // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 97. М.: Изд-во МосГУ. 2008. С. 8-26. (1.2 пл.).

36. Захаров В.Ю. Основные этапы развития масонства в России, его соотношение с конституционализмом. Спорные вопросы. // Сборник научных трудов МГУПИ -МосГУ. М.: Изд-во МосГУ. 2008. С. 37-47. (0.7 пл.).

37. Захаров В.Ю. Кризис европейских абсолютных монархий во 2-ой половине XVIII в.: причины, проявления, последствия. // Общество вчера, сегодня, завтра (межвузовский сборник научных трудов). Вып. 5. М., 2009. С. 28-31. (0.2 пл.).

38. Захаров В.Ю., Иванова А.Н. Методы исторического исследования и их применение при изучении истории России XIX вв. // Сборник трудов международной научно-технической конференции «Инновационные технологии в науке, технике и образовании». Т. 2. М., 2009. С. 135-136. (0.2 пл.).

39. Захаров В.Ю. «Просвещенный абсолютизм» как способ преодоления кризиса традиционных монархий. // Сборник научных трудов МГУПИ. Вып. I. М.. 2009. С. 57-61. (0.2 пл.).

40. Захаров В.Ю. Теория модернизации и политическая история России во 2-ой половине XVIII - 1-ой четверти XIX вв. (к постановке проблемы). // Общество вчера, сегодня, завтра (межвузовский сборник научных трудов). Вып. 6. М„ 2010. С. 74-80. (0.3 пл.).

Подп. к печ. 08.09.2010 Объем 3 п.л. Заказ №86 Тир 100 экз. Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Захаров, Виталий Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ.

Обзор Источников.

Историографический обзор.

Методология и задачи исследования.

ГЛАВА I. КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ КАК ТЕЧЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ.

§ Г. Возникновение конституционализма, основные этапы его развития, типология.

§ 2. Конституционализм и идеология Просвещения.

§ 3. Конституционализм и либерализм.

ГЛАВА II. МАСОНСТВО И КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ.

§ 1. Происхождение, содержание и основные этапы развития масонства.

§ 2. Особенности развития масонства в США, Франции и Германии.

§ 3. Основные этапы развития масонства в России, его соотношение с конституционализмом.

ГЛАВА III. АБСОЛЮТИЗМ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ И РОССИИ: СХОДСТВО И РАЗЛИЧИЯ.

§ 1. Абсолютизм и самодержавие: соотношение понятий.

§ 2. «Просвещенный абсолютизм» и «просвещенный деспотизм» как два варианта эволюции традиционных монархий.

ГЛАВА IV. КОНСТИТУЦИИ ФРАНЦИИ 90-Х ГГ. XVIII В. И ИХ ВЛИЯНИЕ НА РАЗВИТИЕ

ЕВРОПЕЙСКОГО КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА.

§ 1. Конституция Франции 3 сентября 1791г.

§ 2. Конституция Франции 24 июня 1793г.

§ 3. Конституция Франции 22 августа 1795г.

§ 4. Конституция Франции 13 декабря 1799 г.

Глава V. КОНСТИТУЦИИ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ ЭПОХИ РЕСТАВРАЦИИ: СКЛАДЫВАНИЕ СИСТЕМЫ ДУАЛИСТИЧЕСКИХ МОНАРХИЙ КАК ВАРИАНТ ВЫХОДА ИЗ ГОСУДАРСТВЕННО

ПРАВОВОГО КРИЗИСА.

§ 1. Конституционная Хартия Франции 4 июня 1814 г.

§ 2. Конституция Великого герцогства Баденского 22 августа 1818г.

§ 3. Конституция королевства Баварии 26 мая 1818г.

§ 4. Конституция королевства Швеции 6 июня 1809г.

§ 5. Конституция королевства Норвегии 4 ноября 1814г.

§ 6. Конституция Царства Польского 15 (27) ноября 1815г.

§ 7. Конституция королевства Португалии 29 апреля 1826г.

Глава VI. КОНСТИТУЦИОННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВО ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ 2-ОЙ

ПОЛОВИНЫ XVIII - 1-ОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВВ.

§ 1. «Просвещенный абсолютизм» Екатерины II и развитие конституционных идей в России во 2-ой половине XVIII в.

§ 2. «Просвещенный деспотизм» Павла I и конституционные проекты участников антипавловского заговора.

§ 3. Правительственный конституционализм в 1-ой четверти XIX в. в контексте эволюции российского абсолютизма.

§ 4. Попытки решения крестьянского вопроса в 1-ой четверти XIX в.

Глава VII. КОНСТИТУЦИОННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ 2-ОЙ

ПОЛОВИНЫ XVIII - 1-ОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВВ.

§ 1. Политика «приспособления» к изменениям в Европе при Екатерине II и Павле 1.

§ 2. «Конституционный опыт» на Ионических островах в 1799 - 1807 гг.

§ 3. Политика «конституционной дипломатии» в 1807 - 1820 гг.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Захаров, Виталий Юрьевич

В истории любого государства молено обнаружить ключевые, переломные моменты, когда- определялось магистральное направление развития политических и» социально-экономических отношений на многие десятилетия' вперед. Не является», исключением и Россия. Однако, характерной особенностью её истории является-то, что подобные ключевые моменты практически, всегда приходились на рубежи веков. Достаточно* вспомнить Смутное время начала XVII века или реформы Петра I и предшествовавшие им события на рубеже XVII' и XVIII веков. Причем, все-эти события вели к коренному повороту в историческом развитии страны, они как бы задавали его общее направление на ближайшую перспективу.

Не стал исключением и рубеж XVIII - XIX веков. Именно в это время российский политический режим столкнулся с необходимостью адекватно отреагировать на события, происходившие в странах Западной и> Центральной Европы в целях как собственного выживания в изменившихся условиях, так и новой модернизации политического и социально-экономического строя.

Во 2-й половине XVII - начале XVIII вв. в большинстве европейских государств сложились абсолютные монархии, опиравшиеся на традиционное право и традиционную же систему ценностей. Однако, уже во 2-й половине XVIII века европейские абсолютные монархии вступили в полосу затяжного кризиса. Духовным проявлением этого кризиса стало возникновение философии Просвещения, оказавшей огромное воздействие на мировоззрение образованной части общества. Идеологи Просвещения (Вольтер, Монтескье, Руссо и др.) в своих трудах обосновывали неразумность существующих порядков и необходимость их изменения на рационалистических началах. Промедление с реформами, указывали они, может привести к революционному взрыву и ликвидации насильственным путем абсолютистских режимов. Таким образом, было предложено два основных пути выхода из кризиса традиционных абсолютных монархий: эволюционный, (реформистский)? и революционный; Воплощением: первого' пути, стала': политика! «просвещенного * абсолютизма»,- с разной! степенью' успеха проводившаяся в большинстве европейских государств; в- 60 - 80-е годы» ХУШвека. Воплощениемвторого-ВеликаяФранцузскаяреволюцияи, отчасти, Война за независимость в США. В?Еоссиишолитическийфежим;,начиная?с Иётра^1; хотя^бышогвнешних^ проявлениях напоминал западные абсолютные-, монархии,- многие его институты, были; заимствованы именно? оттуда: Поэтому вполне: закономерно, что российскому абсолютизму пришлось столкнуться, примерно с теми, же проблемами, что и классическому абсолютизму на Западе. Однако положение осложнялось рядом,специфических особенностей, присущих.именно России.

Во-первых, к концу XVIII века, стало окончательно ясно, что наследие Петра I" полностью себя> исчерпало:. Дальнейшие усовершенствованиям созданной* им политической-; системы необходимого - эффекта не давали, а управление старыми.; методами «служилого государства» стало попросту невозможно, примером: чему являлся' дворцовый переворот и убийство Павла 1, попытавшегося реанимировать методы властвования: Петра I. К тому же обратной стороной петровских преобразований; в том числе насильственного насаждения: европейской системы ценностей среди дворянства стало осознание образованным меньшинством своих прав- и, следовательно, рост оппозиционных настроений; стремление поставить абсолютную власть монарха, как минимум, в определенные правовые рамки.

Во-вторых, в социально-экономической среде России полностью господствовали крепостнические отношения. В ряде стран: Европы крепостное право тоже ещё существовало (Франция, Австрия; Пруссия), но оно уже нигде не было таким господствующим элементом социально-экономических отношений, как в России. При этом к началу XIX века крепостнические отношения в России, с одной стороны, до конца себя ещё не исчерпали, а с другой'- однозначно »являлись дестабилизирующим фактором общественной жизни, (пример крестьянской* войны, под руководством Е.Пугачева был перед глазами). Причем при- сопоставлении? с событиями-Французской революции, роль и, характер этого фактора становились особенно очевидными. Это,, в свою * очередь, предопределяло тесную связь реформы политической системы с решением крестьянского вопроса.

В-третьих, Россия являлась типичной-страной, догоняющего развития. Приобретя при Петре I статус «великой державы» и включившись- в. соревнование с экономически более развитыми европейскими^ государствами, Россия оказалась как бы запрограммированной на периодическое повторение модернизации. Альтернативой являлась потеря великодержавного имперского статуса со всеми вытекающими последствиями. Исходя из этого, российский правящий режим должен был неизбежно ориентироваться на опыт западноевропейских государств, вплоть до прямых заимствований: С другой стороны, догоняющий характер развития неизбежно вел к сжиманию во времени самого процесса* преобразований, что могло породить негативные дополнительные последствия, особенно в отношении рядового населения.

Таким образом, на рубеже XVIII'' - XIX веков российский абсолютистский режим столкнулся, с насущной необходимостью проведения серьезных преобразований во всех сферах жизни, но, прежде всего, в политической и социальной. Дилемма «реформы или революция», естественно, была решена в пользу реформ, Был, правда, и ещё один вариант - бездействие, выжидание, но пример Людовика XVI во Франции ясно показал, к чему это может привести. Итак, выбор был сделан в пользу реформ. Однако, возникал вполне конкретный вопрос: что реформировать в первую очередь и как проводить преобразования.

Настоящее исследование как раз и посвящено анализу возможных вариантов эволюции российского абсолютизма, и прежде всего, конституционализму. Основное внимание будет уделено правлению Александра I, так как именно ему пришлось столкнуться со всеми теми проблемами, которые были указаны выше, и которые не были решены его предшественниками. Именно ему пришлось принять настоящий цивилизационный: вызов (в свете; событий Французской революции) и столкнуться с необходимостью' сделать кардинальный выбор из .нескольких альтернатив (одна из которых была конституционной), определивший направление развития страны на ближайшую перспективу.

Следует отметить,, что положение Александра I отличалось от. его предшественников , тем, что он уже мог более взвешенно; и объективно оценить,: уроки Французской революции, проанализировать, степень её влияния на политическое и правовое развитие европейских государств и сделать соответствующие выводы, применительно к реформированию самой России. Несомненно, он видел, что одним из возможных вариантов реформирования абсолютных монархий является конституционализм. Судя по всему, он считал его наиболее приемлемым и выгодным как для России, так и лично для себя. Иначе трудно объяснить, почему как минимум трижды (в 1801, 1809 и в 1818-20 гг.) Александр I, обращался к идее ввести в России конституцию. Поэтому в центре нашего внимания помимо конституционных проектов, подготовленных при Александре !, их предыстории, оказались и проблемы, связанные с конституционализмом вообще, как своеобразном универсальном средстве преодоления кризиса абсолютизма в странах Западной Европы и России. Учитывая, что конституционные идеи появились в России в начале XIX в. не внезапно, а имели довольно богатую предысторию, а также тот факт, что предшественники Александра Г пытались использовать иные неконституционные способы проведения реформ («просвещенный абсолютизм» Екатерины II, «просвещенный деспотизм» Павла I), мы сочли необходимым расширить рамки исследования, которое охватывает период со второй половины XVIII века до конца первой четверти XIX века. Один из основных вопросов, который будет рассмотрен, касается самой возможности прямого применения западноевропейского конституционного опыта к российской t действительности, а также выяснение степени взаимовлияния русской и западноевропейской конституционной мысли.

Научная новизна исследования определяется оригинальной' разработкой основной проблемы данной*, диссертации, состоящей^ в теоретическом и научно-практическом анализе развития конституционализма в , России на рубеже XVIII-XIX вв. как одного из вариантов- эволюции^ российского абсолютизма.

В ходе работы над диссертацией была проведена1 тщательная обработка большого по объему и разнообразного по содержанию материала, включающего неопубликованные источники из различных архивов (прежде всего, из Российского государственного архива древних актов), а также широкий спектр опубликованных источников и научной, литературы на русском и иностранных языках, многие из которых только начинают входить в широкий научный оборот отечественных исследователей.

Впервые в историографии предпринимается попытка дать комплексный анализ развитию российской конституционной мысли с момента зарождения до конца первой четверти XIX века в сравнении с западноевропейской конституционной традицией этого периода. Исключительное внимание уделено исследованию российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX в.: «Жалованной Грамоты российскому народу» 1801 г., конституционного проекта М.М. Сперанского 1809 г., «Уставной Грамоты Российской империи» 1818 - 1820 гг. и их влиянию на внутреннюю и внешнюю политику России первой четверти XIX века. Впервые предпринимается сравнительный текстологический анализ конституционных проектов, подготовленных во время правления Александра I (прежде всего, Уставной Грамоты Российской империи 1818-1820 гг.) и их зарубежных аналогов (прототипов) на предмет выяснения степени заимствования зарубежного конституционного опыта и обратного влияния российского конституционализма. При этом автором были составлены сравнительные таблицы российских и иностранных конституционных документов, в которых приводится процентное соотношение количества^ статей, посвященных разным ветвям власти, что позволило более* наглядно продемонстрировать сходства и различия.этих документов:

Кроме того, на* основе изучения широкого круга источников' в диссертации^. предлагается новая авторскаяч типология развития западноевропейского и российского конституционализма и масонства, впервые исследуется соотношение конституционализма с идеологией Просвещения, либерализмом и масонством. Конечной целью исследования^ является выявление основных направлений эволюции российского абсолютизма в общеевропейском контексте во 2-й пол. XVIII - первой четверти XIX вв., а также причин нереализованное™: конституционной альтернативы в России в 1-й четверти XIX в. При этом правительственный конституционализм рассматривается как один из вариантов^ преодоления кризиса традиционных абсолютных монархий в европейских государствах и России, который был почти повсеместно взят на вооружение после того, как показали свою исчерпанность и неэффективность два других варианта эволюции абсолютизма - «просвещенный абсолютизм» и «просвещенный деспотизм». С помощью метода моделирования анализируются возможные последствия, которые могли наступить в случае реализации конституционных проектов в России в 1-ой четверти XIX в., исходя из чего, делается вывод о неприменимости в специфических условиях России того времени западной модели конституционного развития и закономерности отказа от реализации конституционной альтернативы.

Кроме того, впервые в историографии предпринимается комплексный анализ проявлений правительственного конституционализма Александра I во внешнеполитическом курсе России 1-ой четверти XIX в., в частности, подробно исследуется феномен политики «конституционной* дипломатии», применявшейся в 1801 — 1820 гг. и приведшей к совершенно иным результатам, чем разработка конституционных проектов внутри России. Эти вопросы до1 настоящего времени не- являлись, предметом самостоятельного исследования в отечественной.исторической' науке.

Актуальность ■ темы исследования определяется' острым интересом? современного российского общества' к вопросам-конституционного развития, и создания" правового государства в России. Проблемы конституционного, политического устройства страны^ реформирования ее экономики и-общественного строя занимают- умы отечественных и зарубежных ученых и политологов. Изучение конституционных проектов-России второй- половины

XVIII - начала ХЕК в., анализ причин их появления-именно'в это время* и неудачи проведения- их в жизнь позволяют создать а более четкое представление о перспективах развития современной России, в частности ответить на вопрос, в какой мере допустимо заимствование конституционных идей в готовой форме из более развитых в правовом отношении стран и насколько следует учитывать специфику правового и политического развития собственной страны.

Кроме того, развитие политической ситуации вокруг конституционного вопроса в России в 1990е гг. показало, что без учета предшествовавшей практики конституционного строительства в нашей стране обойтись невозможно. Игнорирование как удачного, так и неудачного опыта реализации конституционно-правовых идей в прошлом может привести к неустойчивости нового конституционного устройства в России, дисбалансу ветвей власти, общей политической нестабильности.

Поэтому обращение к истокам конституционализма в России, поиску причин неудачи в реализации конституционной альтернативы в начале

XIX в. представляет особый интерес.

Актуальность темы определяется и несомненной близостью конституционных проектов начала XIX в. к истории освободительного движения декабристов, когда сочетание эволюционного и революционного путей в борьбе за форму политического порядка в России приобретает особую остроту.

ОбъектомI диссертации является, комплекс важнейших, но* малоизученных исторических источников, связанных с > реформированием российского абсолютизма - прежде всего, конституционные- проекты* 2-ой< половины XVIII,- 1-ой". четверти'XIX вв. ( «Всемилостивейшая Жалованная» 1 Грамота российскому народу» 1<801 г., проект М.М.Сперанского 1809 г., Уставная грамота-Российской-империи 1818-1820-гг.), а также их зарубежные аналоги' данного периода. В работе- также прослеживается влияние принципов, заложенных в указанных выше документах на, внутреннюю5 И' внешнюю политику России в 1-ой четверти XIX в.

Предметом исследования является формирование и эволюция-внутриполитического и внешнеполитического курса Российской империи рубежа XVIII - XIX вв. в контексте использования достижений зарубежной и отечественной правовой, мысли указанного периода.

Цель данного исследования — анализ основных направлений эволюции* российского абсолютизма во 2-ой половиньь XVIII - 1-ой» четверти XIX* вв. в контексте развития российского и западноевропейского конституционализма.

Практическая значимость> исследования. Материалы и выводы могут быть использованы как в научной работе, так и в учебно-педагогическом процессе, общелекционных и специальных, курсах по истории- России XVIII - XIX вв. Особый интерес результаты данного исследования представляют и для представителей смежных гуманитарных дисциплин — истории государства и права России, истории государства и права зарубежных стран, политологии, истории политических и правовых учений.

Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации изложены в 40 опубликованных работах автора, включая 5 монографий и 10 научных статей в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК, общим объемом 112.6 п.л., а также отражены в докладах и научных сообщениях на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, в том числе

Политические институты и социальные страты в России (XVI-XVIII вв.)» (РГГУ, Москва, 1998), «Власть, общество, личность» (Пенза, 2006), «Общество вчера, сегодня, завтра» (МГУПИ, Москва, 2007), «Инновационные технологии в науке, технике и образовании» (Кемер -Москва, 2007).

Структура работы. Диссертация состоит из Основной части, включающей в себя Введение, семь глав, заключение, список использованных источников и литературы, и Приложений, в которых приводятся в авторской редакции тексты российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. («Жалованная грамота российскому народу» 1801 г., проект М.М. Сперанского 1809 г., «Уставная Грамота Российской империи» 1818-1820 гг.), французских конституций 1791, 1793, 1795, 1799, 1814 гг., конституций Баварии 1818 г., Бадена 1818 г., Швеции 1809 г., Норвегии 1814 г., Царства Польского 1815 г., Португалии 1826 г.).

ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ

Источники по предложенной теме обширны. В целом их можно представить в следующих жанрах:

1) Официальные законодательные материалы Отличительной чертой официального делопроизводства рубежа XVIII и XIX веков является его большой объем. Так при Павле с 6 ноября 1796 года по 11 марта 1801 года было издано 2179 законодательных актов (ПСЗ, №17530-19709), то есть в среднем по 42 акта в месяц. При Александре I (1801-1825) издано* 10822 акта (ПСЗ, №19710- 30532), то есть по 37 актов в месяц. Для сравнения, в период самостоятельного правления Петра I (16891725) издавалось в среднем 8 актов в месяц. При его преемниках и преемницах (1725-1761) - по 21 акту в месяц, а при прославленной Вольтером "северной Семирамиде" Екатерине II, славившейся своими законодательными упражнениями, - в сего по 12 законодательных актов в месяц.1 Возникает вопрос отбора. При изучении проектов конституционных реформ начала XIX века, прежде всего, имеют значение законодательные акты, касающиеся вопросов государственного управления: указы 5 июня 1801г. о правах Сената, 8 сентября 1802 года - о реформе Сената и Манифест о создании министерств, а также ряд указов, посвященных крестьянскому вопросу, прежде всего указы 5 апреля 1797 года, 12 декабря 1801 года и 20 февраля 1803 года.

Часть законодательных актов рубежа XVIII - XIX столетий дает представление о следствиях и результатах реформаторских планов правительства конца XVIII - начала XIX веков и, прежде всего, истории конституционного проекта «Жалованной грамоты российскому народу» 1801 г., проекта А.Чарторижского 1802 г., проекта М.М.Сперанского 1809 г., «Уставной Грамоты Российской империи» 1818-20 г.г.

Одной из задач данного исследования является сравнение вышеназванных конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. с текстами зарубежных конституций. Учитывая значительное влияние

11 о конституционного опытам революционной Франции на подготовку конституционных проектов^ в России-, автор счел необходимым проанализировать тексты Конституций Франции 1791, 1793, 1795' и 1799

2 ~ г.г. , а также тексты конституции ряда европейских государств эпохи*

Реставрации. Чтобы получить-наиболее объективную картину взаимовлияния европейского и российского> конституционного опыта, нами было принято»

• J решение провести выборку европейских конституций этого периода по региональному принципу. В результате были использованы Конституционная Хартия Франции 1814 г., Конституции Бадена и Баварии 1818 г. (Западная^ Европа), Конституции Швеции 1809 г. и Норвегии 1818 г. (Северная Европа), Конституция Португалии 1826 г. (Южная Европа) и Конституция Царства Польского 1815 г. (Восточная Европа). Русскоязычные тексты всех вышеупомянутых конституций, за исключением Польской, были взяты из дореволюционного сборника «Современные конституции» под редакцией В.М.Гессена и Б.Э.Нольде; изданного в 1905 г.3 Русскоязычный текст Конституции Царства Польского 1815 г. взят из книги «Конституционная* Хартия 1815 г. и некоторые другие акты бывшего Царства Польского (18141881 г.г.)», изданной под редакцией Ш.Ашкенази в 1907 г.4 Все тексты вышеупомянутых конституций приводятся в авторской редакции в Приложениях к настоящей работе.

2) Среди законодательных актов были и такие, которые так и не вышли в свет. Они составляют раздел документов» делопроизводства и дают представление о самом процессе подготовки реформ. Среди них, прежде всего, проекты «Жалованной грамоты российскому народу»-'1801 г., проект М.М.Сперанского, «Уставная Грамота Российской' империи» Н.Н.Новосильцева 1818-20 г.г. Каждый из этих проектов представлен в разных вариантах (редакциях). Но если о количестве и последовательности редакций двух последних документов большинство исследователей придерживаются примерно одного и того же мнения (да и количество их редакций невелико и они мало чем отличаются друг от друга), то вопрос о количестве m последовательности редакций- «Жалованной. грамоты российскому народу» 1801. г. гораздо сложнее и, по сути, не решен'до сих пор. Поэтому остановимся на этом вопросе подробнее. Сохранилось несколько редакций 'этого документа; которые по-разному рассматриваются исследователями.

1-я редакция» - так называемый! проект А.Р:Воронцова (или* Articles), представленный двумя рукописями: первая написана на русском языке и1 1 1 хранится среди бумаг Воронцова под названием «О внутреннем правлении-России»5; вторая, более поздняя - на французском языке, хранится в, архиве с.е.иш. Канцелярии в деле «Записка! графа А.Р.Воронцова о- милостивом* Манифесте на коронацию императора Александра I с материалами для сего Манифеста»6. Оба проекта за некоторыми незначительными исключениями почти идентичны и датированы июнем 1801 года. Проект Воронцова обсуждался на заседаниях Негласного Комитета 15 и 23 июля. 1801 года . Н:Н.Новосильцев приготовил свои «Замечания», два экземпляра которых на-французском языке хранятся в его бумагах, относящихся к Комиссии составления законов; в одном деле с французским текстом- воронцовского проекта8.

2-я редакция «Грамоты» сохранилась в двух экземплярах: первый -среди бумаг А.Р.Воронцова, посвященных коронации под названием «Грамота Александра I при короновании его императорского величества Российскому народу пожалованная». Сентября дня 1801 года9; второй экземпляр хранится среди материалов с.е. и.в. Канцелярии10. Видимо, именно этот экземпляр сопровождала записка Воронцова, Кочубеями Новосильцева от 12 августа 1801 года11. Наконец, среди бумаг Новосильцева сохранились тексты статей 7,12.16-и 24 .

3-я редакция из 25 статей сохранилась среди бумаг М.М.Сперанского, переданных К.Г.Репинским Публичной библиотеке под заглавием «Проект всемилостивейшей Грамоты Российскому народу жалуемой» с карандашной пометой Репинского на полях: «Сочинение Трощинского бывшего министра

1 ^ юстиции, карандашные поправки М.М: Сперанского» .

Журнал заседаний Непременного Совета, на котором обсуждались некоторые статьи «Грамоты», долгое время- был неизвестен исследователям. Лишь 970-е гг. М.М.Сафонов обнаружил его в Архиве Государственного Совета. Оказалось, этот журнал был помещен под рубрикой «Наследство * по закону» и был опубликован более 100 лет назад ,4.

4-я предполагаемая редакция из 26 статей, видимо возникла в результате обсуждения ряда статей проекта в Непременном Совете и последовавших за этим двух вставок, выполненных главой его канцелярии Трощинским. После этого его помощник Сперанский стилистически обработал рукопись и поместил в ее конце надпись: «Дана в престольном граде Москве сентября дня 1801 года»15. В таком же виде, но без стилистической правки и приписки Сперанского рукопись была, опубликована в книге В.П.Семенникова «Радищев: очерки и исследования»16 и затем воспроизведена в сборнике документов «Конституционные проекты в России: XVIII - начала XX вв.» под редакцией А.Н.Сахарова и С.Бертолисси, изданного в 2000 г.17 Таким образом, твердо установлено существование трех редакций «Грамоты» из 20, 28 и 25 статей. Что касается 26-ти статейного проекта, а также их очередности, то вокруг этих вопросов не утихают споры. Не исключено, что будут найдены и другие редакции «Грамоты».

Помимо проектов «Жалованной грамоты российскому народу», в работе неизбежно будут затронуты и другие конституционные проекты ХУШ-Х1Х веков: Кондиции «верховников» 17301 'года18, "дворянские ограничительные проекты 1730-60-х годов, проект- фаворита'- Елизаветы

Петровны И.И.Шувалова19, проект «10 коренных статей» Екатерины II20,

4 21

Наказ Уложенной Комиссии 1767 г., конституционный проект Н.И.Панина ,

22 ограничительные проекты участников заговора 11 марта 1801 года , наконец, конституционные проекты полуофициального характера, созданные по прямому указанию Александра I: А.Чарторижского»в /феврале 1802года23, М.М; Сперанского 1809года24. ШН:Новосильцева; и-,, ША.Вяземского г («Уставная гГрамота» 181<8г20тодов)г и другие. •

Известно;, что* либеральный^ конституционализмгАлександра?;Квнутрис страны, встретил-, резкое- сопротивление. Но* на! международной« арене политика» «конституционной^дипломатии» проявилась>болеё успешно,1 найдя* свое отражение в Конституционных проектах: Ионических: островов^ 1799, 1801, 1803 и ■■ 1806 годов,. Финской, Конституции 1809 года,. уже? упоминавшихся Конституционной; Хартии Франции 1814 года, Польской Конституции 1815 года?6. Поэтому рассмотрение этих конституционных документов, в разработке которых Россия? принимала, самое непосредственное участие, позволяет увидеть, в каком виде* конституционные принципы, Александра 1 и его . окружения, нашли отражение во внешнеполитической концепции, правительства. Изучая «Жалованную Грамоту российскому народу», нельзя-обойти вниманием и ее прототипы, первооснову, а именно: «Жалованные1 грамоты дворянству и городам» от 21 апреля^ 1785 г.27, т.к. . авторы проектов «Грамоты» 1801 г. исходили, прежде всего; из одноименных документов Екатерины; II. Поэтому необходимо познакомиться- с «Жалованными грамотами» -^как типом законодательного источника и их, содержанием. ' ;• Р 'г

Особое место» в этом комплексе источников занимают «Протоколы Негласного' комитета». Это главный источник по истории деятельности Негласного Комитета. Изучая законодательную деятельность правительства начала XIX века, обойтись без него невозможно. «Протоколы.» эти писались .членом Негласного Комитета П.А.Строгановым на французском языке. Впервые были опубликованы М.И.Богдановичем в «Вестнике Европы» в работе об Александре I28. Полностью изданы" с комментариями лп ' , , великим князем Николаем Михайловичем . Текст' опубликован: в хронологической последовательности проводимых заседаний Негласного Комитета с 24 июня 1801 года по 12 мая 1802 года, а также 4 записи за октябрь- ноябрь 1803 года. Долгое время считалось, что> «Протоколы .» (что, видно уже из самого названия) являются документом делопроизводства. г

Однако в конце 1970-х годов М.М.Сафонов в нескольких источниковедческих' работах, основанных на кропотливых архивных исследованиях, использовании графологической экспертизы! и I соответствующих методов, достаточно убедительно доказал, что «Протоколы.» имеют мемуарно-дневниковый характер, хотя, разумеется, основаны на каких-то полупротокольных записях, которые Строганов вел с 1801 года, а затем заносил в дневник, а в 1805-10 годах значительно их переработал, внеся дополнения и личные- комментарии описываемых событий30.

3) Мемуары и дневниковые записи. Мемуары являются весьма важным и в то же время сложным для исследования историческим источником. С одной стороны, мемуарный источник опосредованно через сознание субъекта отражает объект; с другой стороны, характеризует субъект I т.е. автора мемуаров), отражая его цели и методы восприятия объективной реальности. Таким образом, мемуары содержат двойную информацию: опосредованную информацию об объекте (факты, события) и непосредственную - о самом мемуаристе31. :

Как правило, мемуары и дневники содержат, значительное число фактов и деталей событий, свидетелем и участником которых был их автор. Часто эти детали и факты не отражены в' других источниках. Кроме того, мемуары и дневники показывают, как воспринимались и оценивались те или иные события и явления социально-экономической, идейно-политической и духовной жизни различными группами и категориями населения. В мемуарах содержатся незаменимые сведения об укладе повседневной жизни, быте и нравах прошлого. Однако, мемуары имеют и ряд существенных недостатков, которые необходимо учитывать при работе с ними.

Во-первых, мемуары больше, чем какой-либо из источников, отличаются крайней субъективностью. Во-вторых, зачастую, они пишутся много лет спустяпосле описываемых событий. В,них нередко спутаны даты, смещены события, поступки, действия разных лиц (абберация памяти). К тому же, часто автор, не полагаясь на свою память, привлекает другие источники и литературу, и подчас бывает трудно определить, что автор пишет с чужих слов, и свидетелем;чего он был сам.32

Существенным дополнением к «Протоколам Негласного Комитета» являются' мемуаръь князя Адама Чарторижского , дающие ценную информацию о некоторых аспектах деятельности Негласного Комитета, атмосфере при императорском Дворе, политической борьбе в придворных кругах. Интересны и личные оценки автором деятельности Негласного Комитета в целом, и каждого из его членов в частности. Как и все мемуары, они имеют субъективный характер, события показаны в них через призму личного отношения к ним автора. Поэтому относиться' к сообщаемым сведениям следует с известной долей критики и осторожностью, но все же это прекрасный источник по истории России начала XIX века.

Определенную информацию о политической борьбе в правительственных кругах конца ХУПГ - начала XIX века в дополнение к вышеперечисленным источникам дают мемуары Ф. Ф.Вигеля34 и Н.И.Греча'5, при всей противоречивости этих личностей и их роли в общественной жизни

России. В этих воспоминаниях содержится богатый материал о быте, нравах, j настроениях, духовной жизни столичного дворянства? даются'■ интересные, хотя и субъективные, характеристики политических деятелей'павловского и особенно александровского царствования. " 4

Много ценных сведений о конституционном проекте Н.И.Панина можно почерпнуть из мемуаров декабриста М.А. Фонвизина26.

37 38

Мемуары и дневники И.И. Дмитриева и П.А. Вяземского ценны, прежде всего, приводимыми авторами оценками современников происходящих событий (например, переворота 11 марта 1801 года).

Значительный интерес представляют воспоминания участников

39 заговора 11 марта 1801 года и, прежде всего, JI.JI. Беннигсена . Они дают основание полагать, о существовании у них планов', ограничения^ самодержавия*путем предоставления Сенату законосовещательных функций.

Наконец, интересным источником является, дневник Александра I за 1798 — 1800 гг., из которого можно узнать о наличиту будущего императора

40 определенной программы решениякрестьянскоговопроса, .,

4) Четвертым, жанром* источников- является-, эпистолярийС источниковедческой точки зрения эпистолярный» жанр отличается субъективностью, отрывочностью, передачей' иногда непроверенных слухов и фактов, обилием личных и бытовых подробностей, намеков и полунамеков, значительная часть которых понятна лишь автору и адресату. Все это крайне-усложняет понимание и использование переписки как источника41. Но. с другой стороны, переписка часто проливает свет на неясные стороны других источников.

Для темы настоящей работы определенный' интерес представляет переписка Александра I, Кочубея, Новосильцева, Чарторижского, братьев Воронцовых и других влиятельных лиц при императорском Дворе в начале XIX века42. Однако, как правило, переписка велась .нас французском языке, плохо систематизирована, и для исследователя; поэтому, создает значительные трудности.

Кроме того, в работе использованы некоторые ранее не опубликованные архивные материалы из личных фондов Паниных , Воронцовых44 и Строгановых45 хранящиеся в Российском* государственном архиве древних актов и Российском государственном историческом архиве.

Таким образом, источники по теме исследования очень многочисленны и в то же время специфичны. Специфика заключается в секретном или полусекретном их характере. Особенно это касается проектов «Жалованной Грамоты российскому народу» и «Протоколов Негласного Комитета». Отсутствие точных датировок, дневниковый характер многих материалов, субъективизм в изложении, неполнота информации порождают различные трактовки одного и того же события. В задачу автора входило, используя уже введенные в научный оборот источники, а также новый архивный материал из фондов Паниных, Воронцовых и Строгановых по-новому взглянуть на процесс развития конституционной мысли в России на рубеже ХУШ-Х1Х вв. мнению*М.И'Богдановича, и заключалась главная причина провала реформ. Одновременно М.И. Богданович оправдывал нерешительность Александра I, показав его чуть ли не жертвой демагогии¡- «молодых друзей». Для Богдановича личность царя - священна' и неприкосновенна, царь не мог ошибаться и осознано поддерживать чуждые для России., конституционные идеи. В этом, и состоит главное противоречие и1 слабое^ место концепции! Богдановича. Александр I предстает у него двигателем* реформ; и, одновременно, жертвой интриг, молодых честолюбцев.

В том же 1866 году истории преобразований^ начала XIX в. коснулся историк-юрист А.Д.Градовский. Либерально« настроенный-автор воспринял у монархиста М.И.Богдановича идею борьбы двух политических партий, но с его точки зрения «екатерининские старики» не бездеятельные, а, напротив, энергичные люди, «твердо стоявшие на-родной почве», а «молодые друзья» — это деятели, оторванные от национальных корней. Цель первых - добиться восстановления прежнего значения Сената на основе соединения коллегиальных и личных начал; цель вторых — исходя из западной теории разделения властей, превратить Сенат в сугубо судебное учреждение и вручить казенные отрасли управления отдельным лицам. По мнению Градовского, Александр I имел самостоятельную позицию, отличную и от взглядов «екатерининских стариков», и от взглядов «молодых друзей». Новое в концепции Градовского заключалось в том, что им вводилась новая бюрократическая партия, которая в наибольшей степени выиграла от реформ. Членов Негласного Комитета А.Д.Градовский обвинил в том, что они сыграли роль людей, которые, не понимая естественных потребностей страны, своими прозападными симпатиями способствовали процессу бюрократизации страны, противоречащему интересам России.48

Таким образом, ценное в концепции Градовского заключается в том, что им впервые была сделана попытка рассмотреть не только сам процесс подготовки реформ, но и их последствия. Однако построения

А.Д.Градовского представляли собой умозрительную схему, не подкрепленную документами.

Именно за это критиковал его,- а также М.ИБогдановича; видный историк последовательного либерального» направления А.Н.Пыпин. Свою' концепцию он- строил, прежде всего, исходя из анализа5 документов, в том! числе протоколов Негласного Комитета, частично опубликованных

I 1

Богдановичем. Однако, Пыпин пришел к выводам, прямо противоположным заключениям своих предшественников.

Во-первых, он считал, что сторонниками конституционных идей были не только и не столько «молодые друзья» царя, сколько сам Александр I. Во-вторых, А.Н.Пыпин стремился доказать, что конституционные идеи Александра I и «молодых друзей» были не случайным, а вполне закономерным явлением, вытекавшим из всего исторического' развития России XVIII века, особенно последних лет царствования Екатерины II и правления Павла I. В-третьих, причины неудач преобразований Александра I ученый видел в двойственности и в незаконченности действий Александра, влиянии деспотического прошлого, а вовсе не в сущности принципов, которым он хотел служить. Таким образом, Пыпин во» главу угла также ставил личность царя, но в отличие от М.И.Богдановича-рассматривал ее как продукт тех исторических условий, в которых она действовала. При этом А.Н.Пыпин пришел к заключению, что Александр «был проникнут идеалистическими мечтами о свободе и счастии людей», но ему не хватило «реального знакомства с жизнью народа». В личности императора было много «искреннего энтузиазма и благородных влечений», но «они не развились в прочные, логически усвоенные принципы», так и оставшись идеалистическими мечтами. На это наложилась и неуверенность Александра в самом себе, неуверенность в необходимости задуманных мер.

А.Н.Пыпин разошелся с М.И.Богдановичем и в определении главной цели реформ. По мнению ученого, она заключалась не в подготовке Уложения, а в составлении Конституции. «Речь шла о таком государственном устройстве, которое определяло бьь законом^ круг действий верховной власти (и, следовательно, известным образомгее ограничивало) *и< в котором^ впоследствии должно было играть известную роль представительство». С этой1 точки* зрения» рассматривалась и министерская реформа. По-мнению А.Н.Пыпина, при учреждении министерств имелась, в виду конституционная идея! об ответственности министров, которая гарантировала бы строгую законность управления.

В заключение А.НПыпин предлагал извлечь уроки из неудачных-конституционных опытов Александра I: «Неограниченная^ монархия слишком часто бывает враждебна^ общественной инициативе, и это составляет роковую, слабую ее сторону: истинные цели государства могут быть достигнуты только с развитием общественной силы; когда инициатива общества подавляется, внутренняя сила его глохнет и остается непроизводительной; но стеснение общества вредно отражается потом на самом государстве, которое, наконец, начинает терять свой нравственный авторитет».49

Таким образом, одной из причин неудачи реформ начала XIX века А.Н.Пыпин считал отсутствие гласности при их разработке, отказ обратиться к «просвещенной общественности» за помощью и поддержкой. Однако, ограничившись общей фразой, Пыпин не раскрыл того, что он понимал под понятием «просвещенная общественность». Поэтому невыясненным остается вопрос о том, можно ли было вообще опереться в проведении реформ на эту общественность, что явилось существенным недостатком концепции Пыпина.

Концепция А.Н.Пыпина являлась господствующей в исторической науке вплоть до конца XIX века, когда историк охранительного направления генерал Н.К.Шилъдер выпустил в свет четырехтомную биографию Александра I. По сути, это была попытка воскресить основные положения концепции М.И.Богдановича, но с учетом опубликованных документов; в частности записок П.А.Строганова о заседаниях Негласного Комитета, французский текст которых приводился в приложении к, основной« работе Н1К.Шильдера: Однако в концепции генерала-историка было и кое-что новое. Именно Шильдер впервые высказал мысль о влиянии на характер-первых преобразований' Александра участников дворцового переворота 11 марта 1801года. Шильдер в русле своего мировоззрения-сомневается в искренности либеральных начинаний, императора (эпизод с* отменой права представления Сената). По мнению Н.К.Шильдера, либерализм царя, был показным и использовался^ им- как средство укрепления личной- власти, защиты, ее от поползновений заговорщиков.50

С момента выхода книги Н.К.Шильдера вопрос об искренности реформаторских намерений Александра I становится центральным. От ответа на этот вопрос зависела общая оценка характера реформ начала XIX века. И здесь мы можем четко выделить две точки зрения: А.Н.Пыпин, положительно отвечает на вопрос об искренности реформаторских настроений Александра I. Вторая точка зрения- основывается« на' концепции Н.К.Шильдера, отказывавшей императору и его ближайшему окружению в искренности реформ.

Исследования великого князя Николая Михайловича, опираясь на ряд новых документов, впервые введенных им в научный- оборот, содержат вывод о пассивной роли Александра I. Ни одна из реформ начала XIX века не исходила лично от Александра I, «все они были не без труда внушены ему, причем его согласие добывалось нередко с большими усилиями». Таким образом, получилось, что инициатором реформ был не император, а его «молодые друзья» из Негласного Комитета, которые чуть ли не силой пытались навязать Александру I свои взгляды.51 Причины, же неудачи реформ Николай Михайлович видел, во-первых, в том, что «молодые друзья» опередили на целое поколение свое время и оказались потому не понятыми современниками. Во-вторых, у них не было четкого плана действия, поэтому многие их решения имели непродуманный, сумбурный характер'.52"

Оппонент вел. кн. Николая! Михайловича, М.В.Довнар-Заполъский выступил против идеализации «молодых друзей». В "«Протоколах Негласного Комитета» либеральный историк не нашел «следов серьезной работы, реальных проектов преобразований». По его мнению, «молодые друзья» вообще не собирались, проводить никаких реформ. Главной' их целью было установление личнощопекишад' Александром» I в корыстных, корпоративных целях. Поэтому все разговоры о Конституции были; скорее всего, пустым-звуком и велись с целью завоевать доверие царя, которому все эти разговоры доставляли определенное . удовлетворение. Полную противоположность «молодым друзьям» представляли собой: «екатерининские старики». По мнению Довнар-Запольского, они-то как раз и были сторонниками реформ, но реформ осторожных с учетом специфики исторического-развития России. «Исходя из мысли о необходимости издания? некоторых коренных законов для всех граждан, они стремились превратить Сенат в представительное учреждение, которое явилось бы посредническим звеном между высшей властью и населением», гарантом законности.

По сути, М.В.Довиар-Запольский возродил в несколько измененном виде концепцию А.Д.Градовского, рассматривая преобразования начала XIX века как борьбу «бюрократии» (Негласный Комитет) и:' «общественности» («екатерининские старики»). Отличие же заключалось -'в, том, что бюрократизацию Довнар-Запольский рассматривал'- не - какУ следствие неудачного заимствования западных конституционных. идёй, а как антитезу конституционному пути развития. Однако, Довнар-Запольский не пояснял, что конкретно он понимает под понятием «конституционное развитие», ограничившись лишь самыми общими рассуждениями;

Таким образом, объяснения дореволюционными историками причин перехода верховной власти к преобразованиям в начале XIX века почти не выходили за рамки чисто умозрительного подхода. Реформы объяснялись исключительно личными взглядами Александра I, или настроениями группировок высшей аристократии при дворе, практически вне: всякой связи с политическими1 № социально-экономическимиг процессами, объективно развивающимися- во второй половине ХУШ века. Исключение составляем I разве что концепция А.Н.Пыпина.

Недостаток, этот, попытался устранить» М.Н.Покровский на- основе марксистской, методологии: Взаимосвязь между политическими и социально-экономическими: процессами1 он представлял достаточно упрощенно, игнорируя общественно-политический аспект. При этом* он не усматривал в конституционных замыслах Александра И элементов буржуазного права-.

Концепция- Покровского исходит лишь из противопоставления, интересов крупной аристократии и провинциального дворянства. Первая, по мнению ученого, будучи-хорошо образованной, вполне осознала связь между развитием капитализма и. невыгодностью крепостного ,труда. Поэтому она находила для себя экономически* выгодным освободить своих крестьян от крепостной зависимости. Непременным условием освобождения должна была стать выгодная, с точки зрения дворянства, конституция. Провинциальное же дворянство, а это, как правило, владельцы барщинных хозяйств находили для себя освобождение крепостных невыгодным. Поэтому они, по Покровскому, выступали против отмены крепостного права и были абсолютно равнодушны к конституционным затеям аристократов. С этой точки зрения противопоставление «молодых друзей»-' и «екатерининских стариков» теряло всякий смысл, так как и те и другие"'-принадлежали к крупной земельной аристократии. Единственной отличйё заключалось в том, что «екатерининские старики» намеревались создать"" коллективный ограничительный орган в лице Сената, а «молодые друзья» предполагали удовлетвориться сохранением личного влияния на принятие важных государственных решений, т.е. фактически продолжали, традиции политики фаворитизма. Провал преобразовательных планов дворянских верхов М.Н.Покровский объяснил полным равнодушием не только народных масс, но и подавляющего большинства дворянства к борьбе за влияние в высших сферах.54

Что» касается роли Александра I, то Покровский его» как бы и не замечает, давая царю уничижительную' характеристику:. «. в то времяимператор был > совершенной безличностью, это был недоучившийся;ученик1 отчасти Лагарпа;.отчасти' своего отца, наполовину швейцарский гражданин, наполовину прусский капрал».55

Но М.Н.Покровский был первым, кто четко сформулировал идею» о связи1 между дворцовым переворотом, приведшим'к власти Александра.!, и его внутренней политикой:

Оценивая взгляды- Покровского на события начала XIX века, нельзя не отметить очевидную новизну его подхода к проблеме. Однако, критикуя своих предшественников за схематизм и умозрительность построений, сам Покровский не избежал того же самого. Так, историк почти проигнорировал особенности, политической борьбы начала XIX века, дав лишь ее самую общую> схему, не подкрепленную- конкретными фактами. Слишком упрощенной и пренебрежительной' представляется и оценка личности Александра I.

Попытку преодолеть эти недостатки предпринял советский историк С.Б. Окунь, опиравшийся на труды основателей ленинградской исторической школы С.Н.Валка, В.П. Семенникова, И.М.Троцкого. Его концепция, изложенная в специальном лекционном курсе в 1939« году, преодолевала схематизм Покровского. '

С.Б.Окунь исходил из того, что определяющим-фактором внутренней политики самодержавия того времени было «наличие противоречий между развивающимся новым капиталистическим способом "производства и господствующей" крепостной системой». Окунь постарался учесть все особенности политической обстановки, вынудившей царизм встать на путь реформ: Причин этому он видел две. Первая - это боязнь повторения Французской революции, при этом царизм, по мнению Окуня, был не прочь воспользоваться некоторыми идеями Французской революции. Вторая причина заключалась в самих обстоятельствах прихода к власти

Александра I, поставивших императора в сильную зависимость от участников заговора и, прежде всего, П.А.Палена и П.А.Зубова. Исходя из этого, он^ выделял не два, а три политических лагеря в правительственных верхах страны: руководителей^ антипавловского заговора (Палена и> Зубова), 1 екатерининских вельмож» (братьев Воронцовых)- и «молодых друзей» (Строганова и др.). Первые, по его мнению, добивались лишь власти от имени монарха. Вторые стремились получить определенные* гарантии от возможной тирании монарха, используя Сенат, и в» целях «сохранения господства ограниченной дворянской верхушки». Третьи пытались, используя ряд идей идеологии Просвещения, провести ряд "мероприятий, связанных с реорганизацией структуры государственного управления с целью сохранения господства всего дворянства, как класса.

Совершенно по-новому рассматривал С.Б.Окунь личность Александра I, который на взгляд ученого, играл несомненно самостоятельную роль. Это был хитрый и умный политик, рядившийся в тогу показного либерализма, а на самом деле преследовавший" цель добиться всемерного укрепления своей абсолютной власти. В реформах начала XIX в. ярко проявился внешний показной либерализм, который лишь прикрывал

56 реакционную сущность внутренней политики царизма.

Однако, концепция С.Б.Окуня оставалась противоречивой. С одной стороны, показной либерализм, с другой - серьезное желание извлечь уроки из Французской революции, чтобы предотвратить революцию русскую. Видимо, сам историк чувствовал это противоречие и попытался устранить его в последующих изданиях своих лекций. Позже он еще больше развил идею о влиянии дворцового переворота на внутриполитическую деятельность Александра и неискренности его либеральных устремлений. Представляется очень важной идея С.Б.Окуня связать попытки преобразований начала XIX в. с особенностями царствования Павла I, которые заключались в более резком проявлении «относительной самостоятельности самодержавной власти», выразившейся в предельной централизации государственного аппарата, усилении »роли бюрократии, что должно было привести к полной концентрации^ руках Павла* Б всей полноты власти. Дворянская верхушка восприняла это4 как удар по своим сословным интересам. Как результат - дворцовый переворот против.Павла. Александр Г видел свою основную-задачу в том, чтобы продолжить,процесс укрепления^ абсолютизма, активно проводившийся его отцом. Однако ему пришлось учитывать сложившуюся обстановку и пойти наг ряд уступок сановной' оппозиции, чтобы выиграть время (указ-Сенату 5 июня 1801 года). С этой, целью он использовал Негласный Комитет, который^сыграл роль своего-рода заслона в борьбе с сановной фрондой. При этом и сами «молодые друзья» в новой концепции С.Б.Окуня, составляли часть этой самой фронды. Александр искусно столкнул две группировки друг с другом, при этом концентрируя все нити управления в своих руках. Постепенно он- сумел избавиться от тех и других, а затем повернул в сторону откровенной реакции.57

Концепция «заигрывания с либерализмом» была' преобладающей в исторической науке на протяжении нескольких десятилетий и нашла отражение на страницах всех официальных изданий того времени.

В одной из последних статей С.Б.Окунь несколько смягчил свою позицию, подчеркнув, что в демагогической в целом политике «заигрывания с либерализмом» было и нечто прогрессивное. Заключалось оно не в кардинальных изменениях, а в определенном «движении^ вперед в буржуазном направлении».58

Одновременно получил развитие и другой подход в освещении событий начала XIX в., восходивший к трудам А.Н. Пыпина- В начале 1924 года вышла из печати книга А.Е.Преснякова «Александр' I». Это было глубокое исследование, в основе которого лежало тщательное изучение уже введенных в научный оборот источников.59 Исходной позицией для А.Е.Преснякова послужила идея назревших преобразований в начале XIX века, продиктованных социально-экономическим развитием страны. Далее автор настаивает на относительной* самостоятельности, самодержавия. Развитие в недрах старого режима новых буржуазных элементов- ставило монархическую < власть в противоречие с традициями безусловного классового1 господства дворянства. Павел I лишь- попытался выйти из положения («дворянство через правительство управляет страной»), но он только расшатал корни-самодержавия; не дав ему никакой-другой, опоры.

Дворцовый« переворот привел к усилению* «дворянского« конституционализма», в котором существовало два течения, представленные «екатерининскими стариками» и «молодыми друзьями». ЕГ представлении А.Е.Преснякова «старики» стремились «связать верховную власть «основными» законами дворянского господства под активным контролем Сената, избираемого, из состава не столько вообще- дворянства, сколько его вельможных слоев — правящих групп высшей дворянской- бюрократии». Подобный конституционализм Пресняков оценивал как глубоко консервативный, т.к. он преследовал цель закрепить «преобладание дворянства над государственной властью». Члены Негласного Комитета тоже придерживались конституционных воззрений, но их конституционализм был другого плана. «Молодые друзья» стремились 1 организовать работу верховной власти «не ослабляя ее самостоятельности в деле необходимых преобразований вне тормозов дворянского консерватизма; новлю же время с гарантией постепенности и умеренности реформ». Их мысль неизбежно наталкивалась на отрицание основ крепостничества и самодержавия и требовала перехода к буржуазному порядку и конституционному строю. Однако такие воззрения, полностью отвечавшие потребностям страны, в условиях крепостного строя практически не имели- общественной опоры. Поэтому в» этих условиях реформаторы были вынуждены с первых шагов практической деятельности приспосабливать свои проекты к настроениям господствующего класса. В результате единственной реформой получившей осуществление, оказалось преобразование центрального управления с целью усиления самодержавной власти.

Самого же Александра Ь А.Е.Пресняков • оценивал как» идеолога-утописта, пытавшегося, провести в жизнь выработанную им теорию «о законно-свободных учреждениях» как норме политического строя, предохраняющих мирное развитие страны как от революционных потрясений, так и от правительственного деспотизма. Коренная утопичность этой теории привела*, императора к полному разрыву с русской* действительностью.

Исключительно важной-и ценной представляется идея А.Е.Преснякова ь о невозможности проведения в начале XIX века преобразований социально-экономической сферы в связи с незрелостью объективных предпосылок в стране. Крепостное хозяйство еще имело, по мнению* автора, «крепкую объективную основу». Ему принадлежала ведущая роль в экономике, в колонизации малонаселенных областей, помещики оставались социальной опорой верховной, власти. Самодержавие В] правление Александра I как бы попыталось забежать вперед, но ничего не смогло сделать, оставив страну в прежнем политическом и экономическом положении.

Концепцию А.Е. Преснякова творчески развил АгВ.Предтеченский. В 1957 года он выпустил в свет монографию? «Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX в.»,'"до сих пор остающуюся одним из самых обстоятельных 'исследований внутриполитической жизни России начала XIX в. Главной задачей автор считал раскрытие причин неотвратимого' перехода верховной власти к политике преобразований. Основная причина насущной потребности реформ заключалась в том, что «наиболее дальновидным представителям дворянства казалось невозможным для удержания власти в своих руках в обстановке обостряющейся классовой борьбы и экономических изменений оставлять в неприкосновенном виде существующие социально-экономические отношения и организацию аппарата управления». Поэтому правительство Александра I «обнаружило понимание того, что путь приспособления форм государственного управления и социально-экономических отношений к изменившимся? внутренним-; условиям, и изменившейся' международной. обстановке: есть, единственное: средство^ удержать власть в. руках господствующего класса». ; .

Таким; образом, в концепции? Предтеченского- Александр; К предстает дальновидным реформатором; убежденным» в; необходимости'; пойти: на частичные: уступки;, причем? сознательные;, новыми развивающимся? буржуазным отношениям с целыо предотвратить, повторение: событий! Французской революции; в России; По его мнению, Александр Г и члены Негласного Комитета действовали как единомышленники и являлись инициаторами всех реформ. Автор рассматривал подготовку реформ вне-всякой» связи; с дворцовым переворотом: в* марте 1801' года, что; пожалуй, являлось существенным недостатком его построений. А.В;Предтеченский отказалсяшт традиционного »противопоставления, «екатерининских стариков» и «молодых друзей», но зато ввел в конкретную историю подготовки реформ группировку откровенных реакционеров; о существовании котороГгупоминал еще Н.К.Шильдер. Именно сопротивление представителей' господствующего класса, выразителями которого стала эта группа вельмож; по мнению ученого, послужило причиной: неудачи реформ. Александр . I; видя это сопротивление, постепенно отказался от попыток продолжить^ реформы и взял курс на дальнейшую централизацию и бюрократизацию правительственного аппарата. При этом, если А.Е.Пресняков* рассматривал реформу управления как создание средств для более успешного проведения реформ, то А.В.Предтеченский — как альтернативу всей политики реформ.60

Итак, к середине 1960-х годов в исторической науке сложилось две концепции, по-разному объяснявшие события начала XIX в. Первую -условно можно охарактеризовать как концепцию «заигрывания самодержавия с либерализмом», наиболее яркий представитель которой С.Б.Окунь, вслед за В.И.Лениным, считал попытки рё1фЬрм:Жчала;ХЕХ:'-. века-насквозь фальшивыми, вызванными исключительно"' внешними обстоятельствами и заранее обреченными на провал. К сторонникам этой концепции, относится т академию МВ.Нечкинаи,с определенной^ долей условности;! академик ЯМ' Дружинин (его позиция» по поводу «показного либерализма» Александра, II была»; более мягкой, допускающей эволюцию самодержавия в сторону буржуазной« монархии): Вторук»'. концепцию' условно можно' охарактеризовать как; концепцию- приспособления государственной власти к новым развивающимся буржуазным'отношениям. Ее сторонники считали;.главной причиной' реформ осознание передовой частью общества вместе с императором Александром. I необходимости реформ. Причины неудачи задуманных реформ виделись, в- сопротивлении господствующего класса и неспособности или нежелании правительства опереться на другие, более широкие слои населения. Помимо А.В.Предтеченского? к сторонникам этой концепции' следует отнести, из историков 60-70'х г.т., С. С.Ланду61.

В! целом; же: в, 1960-е и, особенно; в 1970-е гг. проблема поиска и анализа предпосылок реформ' началам XIX В; не осрбенно? -интересовала, историков, специализировавшихся на изучении истории России 1.-ой. половины XIX в. Положение изменилось в 1980-е годы, когда встал вопрос о необходимости реформирования самой советской системы. В поисках аналогий взгляд исследователей волей-неволей; обращался;к событиям начала XIX века, причем события эти рассматривались в ракурсе возможности и реальности реализации реформаторской альтернативы в;то время;."

Из серьезных исследований, посвященных этой проблематике, можно отметить работы Н.В.Минаевой, С.В.Мироненко и М.М.Сафонова.

Н.В.Минаева и С.В.Мироненко но сути выступили продолжателями линии, намеченной в трудах А.Н.Пыпина, А.Е.Преснякова и А.В.Предтеченского, рассматривая попытки реформ начала XIX века как сознательный, хотя и вынужденный выбор правительства с целью приспособления устаревшей политической системы к новым общественным отношениям. Оба исследователя рассматривали проекты^ государствённых реформ при Александре I (Жалованная Грамота российскому народу 1801 г., проект М.М: Сперанского 1809'г., Уставную грамоту 1818-1820 гг.) как проекты конституционные, направленные на. модернизацию* государственного строя' и политической системы России, предотвращение возможной революции: Все три' проекта должны- были' привести к превращению России из абсолютной монархии в*, конституционную. Успеху этих реформ помешало сопротивление подавляющей части консервативно настроенного дворянства и недостаточная', решимость довести начатое до конца у самого императора. Однако в трудах этих ученых конкретная борьба вокруг реформ начала столетия затрагивается лишь отчасти, т.к. они ставили перед собой другие задачи. Исследование Н.В.Минаевой было посвящено более широкой теме истории общественно-политической мысли 1-ой четверти XIX века , а в центре внимания С.В.Мироненко- находилась политическая борьба вокруг проектов М.М.Сперанского и Уставной грамоты 1818-1820 годов.63

Зато исследование М.М.Сафонова посвящено как раз периоду первых лет царствования Александра I и является, пожалуй, наиболее обстоятельной-из всех работ, посвященных этому времени. Автор обработал огромный фактический материал, ввел в научный оборот неизвестные ранее источники. Являясь учеником С.Б.Окуня, М.М.Сафонов использовал и ряд идей сторонников концепции «приспособления». В результате ему удалось создать оригинальную концепцию, объясняющую причины, характер и результаты реформ начала XIX века. По мнению М.М.Сафонова," ~ реформы непосредственно вытекали из предшествующего развития России, особенно из времен павловского царствования. Главной причиной перехода верховной власти к политике реформ он считал невозможность правительства старыми методами решить накопившиеся проблемы. Из конкретных причин выделяются две. Первая - это развитие просветительской идеологии, определенное влияние которой испытывал Александр I, мечтавший «отделать фасад абсолютизма на европейский манер» и считавший, что

I проведение в жизнь наиболее умеренных идей Просвещения-предотвратит государство от потрясений как сверху, так и снизу. Вторая?- это? дворцовый« переворот 11 марта. 1801 года, вызвавший рост ограничительных настроений среди вельможной аристократии. -ч;-^.

По мнению" М.М. Сафонова, существовало три . группировки. ; в политических верхах начала XIX в. Наиболее активной; среди них. были «заговорщики»: во главе с НА.Зубовым. Именно им и ' принадлежала инициатива- в, проведении^ реформ. Две другие — это ужезнакомыенам; «екатерининскиестарики»и«молодыедрузБЯ».,«Заговорщики»поставилина^ повестку дня вопрос об; ограничении, самовластия: монарха, их. инициатива вызвала брожение среди «екатерининских стариков»;; ш свою* очередь, выдвинувших вопрос о реформе Сената и создании на его основе ограничительного коллективного органа вельможной бюрократии. Оценка роли «молодых друзей» у Сафонова^ почти не: расходится с точкой зрения С.Б.Окуня, зато Александр К.рассматривается; совершенно!;по-новому. По мнению этого; исследователя; новый, император имел ' . продуманную программу решения- крестьянского-вопроса, путем постепенной ликвидации крепостного права и планировал именно с нее начать преобразования. Ключевую роль в развитии дальнейших событий играл П;А.Зубов. Он якобы предложил царю компромисс: Александр соглашается поставить законодательную деятельность монарха' под; контроль вельможных кругов (реформа Сената), взамен сановная оппозиция; не будет г препятствовать в проведении крестьянской реформы. По мнению ММ^афоноваУл'ймпёратор-не был противником конституционных идей и потому вР'прйнцйп'еЯбьш готов согласиться с-отдельными элементами представительного правления. Но так как это представительство задумывалось как чисто дворянскоё, то неизбежно вставал вопрос, какую позицию займут представители дворянства при обсуждении общесословных мероприятий. Александр Г и «молодые друзья» придерживались утопической идеи, считая, что дворянство добровольно пойдет по пути, указанном монархом. Но действительность опровергла эти наивные ожидания. В результате широко задуманная программа социальноэкономических и политических реформ свелась, главным образом, к преобразованиям? государственного5 устройства,. . причем реальное осуществление, получили, только те из. них, которые способствовали! централизации1 и бюрократизации государственного аппарата и дальнейшему укреплению самодержавия64. К .'•■^Л'-': V-1'/' ' Концепция: М.М.Сафонова достаточно убедительно объясняет 'ход развития событий в первые годы правления ^ександра!' однако-?- ряд . положений этой концепции представляется достаточно спорным. Так вряд ли можно - согласиться с: оценкой проекта «Жалованной . Грамоты; Российскому народу» 180Г года как феодальной хартии, так же как- и' V чрезмерным выпячиванием роли П'А.Зубова. Наконец, не лишена:противоречий; оценка действий Негласного Комитета. С одной стороны М;М:Сафонов постоянно указывает на желание «молодых друзей» всячески затормозить реформаторскую? ■ деятельность* Александра I;. с другой - признает приверженность «молодых друзей» идеям конститу ционал изма, причем общесословного характера: ' ^

Ддя> отечественной историографии 1990-х гг. характерен-'некоторый спад интереса к рассматриваемой проблематике. Объясняется это> видимо, нестолько исчерпанностью разработки данной темы, сколько общим разочарованием, в возможностях успешного реформирования социально-экономической и политической системы страны путем соответствующих мероприятий и реформ «сверху». • '

Из работ, вышедших в начале 1990-х гг. и посвященных проблеме разработки проектов реформ в александровскую.- эпоху£ >$лёд^ет 'отметить-обстоятельную статью В.А.Федорова «Александр I» вУжурнале «Вопросы истории» №1 за 1990 г., в которой сквозь призму биографии ' Александра I дается глубокий анализ причин, побудивших Aлeкcaндpai Г начать разрабо тку проектов конституционных реформ, а также причин неудачи этих попыток. При этом автор поддерживает концепцию приспособления самодержавия к новым общественным условиям65.

Также определенный^ интерес представляет и статья в «Вопросах истории» в* №5-6« за; 1995 год И:В-Волковой и И:В:Курукйна;, посвященная* .анализу феномена дворцовых переворотов! в; политической; истории* России ХУП-ХХ вв. Авторы высказывают оригинальную мысль, ^утверждая, что большая! часть, удавшихся; ш неудавшихся : дворцовых переворотов сопровождалась, попытками: аристократических, кругов^ ограничить самодержавную власть, в т.ч. и при помощи разработки соответствующих конституционных проектов. При этом данная тенденция рассматривается как закономерность политического развития России ХУШ-ХХ вв.66

Из монографических исследований 1990-х гг. следует выделить, прежде всего, обширный? труд А.Н.Медушевского «Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в . сравнительной перспективе», являющийся, логическим продолжением , его■ более ранней работы «Утверждение абсолютизма в России: сравнительно-историческое исследование». Рассматриваемая?' монография. - эта 'гплод .: многолетних изысканий; автора:, написанный на стыке истории и политологии: В г центре исследования, находится- проблема:: перехода, от авторитарных "политических систем к демократическим. И на этом фоне обобщается! весь опыт российского парламентаризма и конституционализма в сравнительно-историческом аспекте:. Значительное внимание Медушевский уделяет становлению и развитию конституционных идей в России во второй половине. XVIII — первой четверти XIX вв. Разработку конституционных проектов на высшем уровне в правление Александра;Д :'А.Н1Медушевский считает вполне оформившейся и закономерной тенденцией; политического развития России, уходящей корнями в XVIII век и имеющей:ист6чники как за рубежом (идеология Просвещения, Великая Французская ревшиоция), так и в России (проекты «верховников», конституционный проект" Н.И:Панина-Д.И.Фонвизина и т.д.). Но самое ценное в монографии Медушевского заключается в том, что автор выявляет типологию развития конституционализма в России67.

Значительный;: интерес представляют,; также монографии А.Б.Каменского «Российская империя- в ХУНГ веке: . традиции и; модернизация»• и Ю.А. Сорокина «Российский;абсолютизм в последней; трети-ХУНГ века»: Обе работы посвящены проблеме эволюции; российского абсолютизма, причем оба исследователя . особое: . внимание уделяют правлению Екатерины II и царствованию Павла I; ./

А.Б.Каменский, рассматривает весь XVIII в. в истории России, и в особенности его вторую половину, как сплршнз^^.че^еду:-:. реформ- или попыток: реформ; «сверху», главная цель которых;:' ^.ггцмодернизация* абсолютистского режима и его приспособление; к изменив1нимся(с6циальн0-экономическим и особенно политическим? условиям Нового времени; Хотя в центре внимания исследователя стоит поиск тенденций:, и закономерностей в развитии: России в XVIII веке, Каменский • в конце работы делает ряд аналитических замечаний по поводу правления Александра^ По?его мнению; эпоха Александра 1 — это история еще одного реформатора на троне, ставившего перед собой; глобальные задачи и допускавшего перестройку, всей системы управления, включая компетенцию императора- в системе государственной, власти. Главной проблемой для АлександрамI?'стало ■ резкое сужение реформаторского пространства по сравнению со второй половиной XVIII в. Решение всех сколько-нибудь принципиальных вопросов; упиралось в главную проблему крепостничества, а решительным образом эту проблему Александр Грешить не смог . . . .

В монографии Ю.А. Сорокина основное внимание; уделяется правлению Павла I. Автор прослеживает эволюцию российского абсолютизма от «просвещенного» абсолютизма Екатерины- II к7- '^«непросвещенному» абсолютизму Павла I,. рассматривая их как два альтернативных варианта исторического развития страны. Значительное внимание' Сорокин уделяет взаимоотношениям Павла с его наставником, известным;-политическим деятелем и конституционалистом Н.И.Паниным. При этом автор, на наш взгляд, не совсем обоснованно считает, что Павел и ГГИ.Панин не были единомышленниками; и? Павел Петрович' никогда ■ не придерживался' конституционных взглядов .

В целом же, несмотря на; ряд; спорных: утверждений, Ю.А.Сорокин выявляет влияние политики;; Павла« £ на внутреннюю- и внешнюю - политику России первой половины; XIX. века, т.е. усматривает преемственную связь реформаторских начинаний ПавлаТ и императора Александра I.

Личность Павла Г и; спорные моменты его деятельности, оказалась в, центре внимания; исследователей в 1990-е годы. Помимо монографии Ю.А.Сорокина нельзя не отметить очерк о Павле11 А.Г.Тартаковского. Личностью Павла:занимались тжжс Г.Л.Оболенский пА:М::Г1ёск'ов. Для всех этих работ, разных по своему достоинству, характерно рассмотрение Павла I как сложной исторической личности, в которой, совместились и реформаторские и консервативные устремления. В; целом же Павел Г расценивается как неудавшийся реформатор, но, тем не менее, заложивший основы будущего развития России в XIX веке .

Следует отметить и монографию С.А.Омелъченко, посвященную проблемам, становления концепции «просвещенного; абсолютизма» в России при Екатерине II. Автор справедливо отмечает явные .отличия этой; концепции в интерпретации Екатерины от аналогов;-в*; странах Западной Европы,, особенно в отношении крестьянского вопроса.

В целом для историографии 1990-х годов характерно" обращение многих исследователей к жанру психологического/портрета. Помимо Павла' I особой популярностью пользовалась противоречивая фигура Александра I. Кроме уже упоминавшейся работы; В!А.Федорова, ему посвящены монографические исследования А.Н.Сахарова, А.Н. Архангельского и Н.А.Троицкого. А.Н.Сахаров рассматривает всю деятельность Александра I сквозь призму искупления^грехаГотцёубййства. Он достаточно убедительно доказывает, что и переход^ к " разработке конституционных реформ, и отказ от их осуществления можно объяснить психологическими факторами. Искренняя любовь к стране, стремление сделать лучше жизнь < большинства-населения; чтобы хоть, как-то оправдать-участие в-; заговоре против, отца, • являлись, по мнению- А.Н:.Сахарова>, главными мотивами деятельности- императора. Сомнения^ в правильности;^ выбранного пути, опасения; что задуманные- преобразования' приведут к негативным- результатам,, стали« главными- причинами4 нереализованное™ конституционной альтернативы; искренним приверженцем которой был сам император; При этом* автор считает достаточно- правдоподобной версию о' тайном отречении Александра. Г в 1825 г. («легенда- о старце Федоре Кузьмиче»).72

Монография. ША.Троицкого «Александр I и Наполеон», написанная * * блестящим литературным языком, посвящена^' - сравнительному жизнеописанию двух императоров. Автор сопоставляет их судьбы, оценивает г их взгляды, деяния; а также- смысл, возможные альтернативы и' итоги- их деятельности. Учитывая, что герои книги взаимодействовали, и- сталкивались, прежде всего, на международной* арене, в- центре- внимания автора закономерно находятся, внешнеполитические аспекты, их деятельности; Но при, этом Н.А.Троицкий уделил значительное внимание и внутриполитическим вопросам, в частности, попыткам Александра I провести конституционные реформы. В их оценке он« близок "к сторонникам «теории приспособления» («реформы 1801-1804 гг. ' были?'закономерным результатом распространения в России конституционных ' йдёй, включая собственные воззрения Александра I»), но одноврёмённо считает обоснованными и ряд доводов сторонников теории «заигрывания с либерализмом» («Александр I не испугался «последнего шага» по пути реформ^ а почувствовал, что уже сделанными, т.е. именно промежуточными и половинчатыми, шагами он достаточно упрочил свое положение, примирив старую знать с новой; и не нуждается в дальнейших реформах»). В целом, оценивая Александра I как личность и политика, Н.А.Троицкий замечает, что после Наполеона по уровню способностей и интеллекта-Александр был * * « самым умным и умелым политиком, приводя при этом схожие слова самого

Наполеона, сказанные им в конце жизни на. острове Святой- Елены: «Это, несомненно, самый способный.из.всех царствующих монархов».73

Монографиям А.Н.Архангельского «Александр I» является; по сути,

I ) историко-беллетристическим произведением и, -' наверное, самым «психологическим» из. написанных в жанре психологического портрета. Автор5 делает упор на. выяснении- мотивов» деятельности императора, его* поведениям частной и политической жизни. Главным из них Архангельский считает идею- искупления^ вины за участие в заговоре против отца, а* отсюда стремление «осчастливить» страну введением Конституции, правового кодекса, отменой крепостного права, чтобы оставить о* себе добрую память и скрасить мрачные впечатления' от обстоятельств прихода к власти. Однако с г течением времени, реформаторский пыл Александра; угас,' .расставаться^ с абсолютной) властью ему все менее хотелось. В' результате внутренний конфликт мотивов привел к тому, что император периодически возобновлял работу над проектам конституции, но в решающий* момент отказывался сделать последний шаг. В целом концепция А.Н.Архангельского являетсяпо своей сути одной из разновидностей концепции «заигрывания с либерализмом» ,74

Из работ, посвященных внешней политике России рассматриваемого периода, следует отметить статью Г.И.Герасгшовой о 'внешнеполитической

N ' концепции графа Н.И.Панина и статью О.А.Савельевой'-' о графе И.Каподистрии и< его влиянии на проведение в жизнь' политики «конституционной дипломатии» в 1814-20 гг., опубликованных в сборнике «Российская дипломатия в портретах»75.

Работа В.И.Морякова о русском просветительстве второй половины

XVIII в. проливает свет на идеологическую основу павловского правления. Исследования Н.М.Михайловой о либерализме в России на рубеже XVIII и

XIX вв. и несколько работ Ф.А.Петрова об университетской реформе 1804 г. и развитии университетского образования в первой. половине XIX века

1 / * < обогатили отечественную историографию последнего времени76. л I

Для историографии* 2000-х г.г., как и< для.' историографии предшествующего периода1, характерен некоторый спад интереса к. проблеме конституционных реформ второй половины XVIII - первой*четверти XIX вв.

С другой' стороны, были предприняты, первые попытки' концептуального осмысления всего пути развитияфоссийского конституционализма^ XVIII до начала XX, века. Именно1 этой теме посвящены вступительные статьи' А.Н.Сахарова и А.Н.Медушевского к уже упоминавшемуся сборнику конституционных проектов «Конституционные проекты^ в России^ XVIII -начала XX вв.», подготовленного в Институте Российской истории РАН в 2000т. В статье «Конституционные и цивилизационные Ъудьбы России» А.Н. Сахаров рассуждает о возможности иных альтернатив в российской истории. По его мнению, «теория альтернатив», давно существующая на Западе, вполне применима, и к российскому историческому' процессу, так как «человеческая история потому и оказывается историей,- что она составлена порой* не столько» из уже свершившихся' фактов и событий, сколько из нескончаемой череды великого множества альтернатив, их драматических отборов, оттеснений., что и составляет живую ткань исторического процесса». Нельзя не согласиться с автором, что обращение к конституционным проектам в истории России, и, прежде всего, проектам XVIII - начала XIX вв., пусть нереализованным, но обозначенным, позволяет ярче высветить всю политическую палитру России- этого периода. По мнению А.Н.Сахарова, первые ростки конституционной' альтернативы в России появляются еще в XVI веке в сочинениях князя А.Н.Курбского, затем во время событий Смутного времени («крестоцеловальная запись» Василия Шуйского при вступлении на престол). Ее окончательное оформление происходит в XVIII веке в проектах «верховников» и Н.И.Панина. С приходом к власти Александра I реализация этой альтернативы становится как никогда реальной благодаря особенностям мировоззрения молодого императора. Однако в решающий момент он отказался от воплощения им же самим задуманного, и Конституция в России так и не была принята. Одну из главных причин-А.Н'.Сахаров видит.в неуверенности' Александра Рпо поводу последствий принятия? Конституции: «Каждый реформаторский шаг российских монархов-постоянно и многократно взвешивался. и если баланс нарушался и грозил не просчитанными и далеко идущими вариантами, власть давала немедленный, отбой». К тому же, получив-. в< свои* руки неограниченную власть, Александр Г уже не очень-тб1 хотел с ней расставаться. Несмотря- на- неудачу с реализацией конституционных проектов при Александре I, их значение, по мнению Сахарова; все равно* было велико, так как свидетельствовало о переходе на иной, более прогрессивный

77 уровень развития цивилизации. Подобные же* рассуждения* приводятся' и в статье А.Н.Сахарова «Конституционные проекты и цивилизационные судьбы по

России», опубликованной в 2004 г. в журнале «Гражданин». Большинство доводов Сахарова представляются достаточно убедительными, хотя в некоторых рассуждениях автора, на наш взгляд, присутствует излишняя модернизация, осовременивание образа мышления- Александра Г и его окружения с позиций сегодняшнего дня. Например, автор ' излишне часто использует термин «цивилизационный» (учет русскими, монархами XVIII в. «цивилизационных параметров страны», «цивилизационной отсталости России», понимание Александром L «цивилизационного уровня страны» и

70 т.д.). Все-таки в то время термин «цивилизация» еще: не был включен в научный и политический лексикон, поэтому Александр 1< и его соратники явно не могли мыслить подобными категориями. : , - '

А.Н.Медушевский в статье «Конституционные ; проекты ~ в России» f t ^ попытался выявить специфические черты, присущие-' российскому конституционализму.80 К таковым автор относит заимствованный (с Запада) характер конституционных идей, немассовость сторонников конституционализма из-за отсутствия широкой социальной опоры в лице среднего класса, а отсюда его верхушечный характер. ' По мнению А.Н.Медушевского, в силу этих причин российский конституционализм так и не стал «реальной политической силой, способной трансформировать политическую- систему абсолютистского' государства» ^ а остался «своеобразным? интеллектуальным течением,, отстаивавшим: ограничение власти(Главнь1м;образомшз чисто теоретических соображений; апеллируяшриг этом; частое к- самош власти»-. Представляется- очень важнош й< правильной; мысль; ученого о том, что» российский конституционализм; отражает доминирующую^ тенденцию/ к рационализации, . модернизации и; европеизации, российского - политического/ строям и> не йожет,: быть1 объяснен-вне ее. В связи с этим конституционные:п]роекты\ХШШт- -ХШзв;,возникают в периоды крупных социально-политических реформ; связанных с осознанием правящей элиты факта отставания; страны по отношению к странам Запада и стремлением преодолеть, его с помощью заимствования западных политических институтов. Что: касается оценки*конституционных проектов 1-ой четверти XIX в., интересующих нас, прежде всего, то в отличие от А.Н. Сахарова, Медушевский относит их. к. , типичным проявлениям «мнимого конституционализма» бонапартистского5 образца, в которых выборы сводятся* к фарсу, а парламент не ^ обладает реальными, законодательными: полномочиями. . По мнению Медушевского; реализация проектов. Негласного Комитета; проекта М.М.Сперанского 'и Уставной Грамоты, 1818-1820 гг. привела бы к созданию более , рационализованной бюрократической администрации, возможно, ограничению произвола монархической власти, но отнюдь не к созданию конституционной монархии. При этом автор считает признаками конституционной монархии парламентский контроль над бюджетом, ответственность министров перед Парламентом, контрассигнацию министром подписи-монарха;"Ни одного из этих признаков в вышеназванных проектах он не обнаруживает. Подобное утверждение представляется весьма спорным. Указанные}'автором признаки конституционной монархии являются признаками парламентской монархии английского типа, но ведь существует и другой вид конституционной монархии - так называемая дуалистическая монархия, признаки которой как раз отчетливо обнаруживаются в проектах 1-ой четверти XIX в. Однако

Медушевский, видимо; не считает подобную монархию конституционной'. На наш взгляд, здесь налицо чрезмерное сужение самого понятия; «конституционная.монархия». Ведь дуалистические монархии,, в отличие от абсолютных, функционируют на основе и в рамках .Основного; закона государства;.т.е;. Конституции; следовательно; уже: толькоша: этом*, основании:' их можно' с полным» правом; считать конституционными/ Другое, дело, что соотношение полномочий; монарха и парламента»^ в& парламентской? и дуалистической монархиях несравнимо! Болеем подробно наша точка зрения по этому вопросу будет освещена при>анализе •Уставношгр^'фыФоссййскот империи 1818-1820 гг. Причины: нереализованностЙ4 конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. Медушевский видит в невозможности в условиях конкретной политической ситуации того времени, одновременно . решить вопрос о политическом переустройстве государственной системы и-вопрос о крепостном; праве. По его мнению, «ослабление монархической власти как единственной« надсословнош силы,, способной: провести крестьянскую реформу сверху, становилось в-этих условиях деструктивным, фактором социального развития». Подобное объяснение^; представляется убёдительным-.и объективным-; '

Похожих взглядов придерживается: Л.В. : Гоголевский, автор вступительной статьи к сборнику документов «Конституционализм. Исторический путь России, к либеральной демократии», вышедшего почти одновременно с «Конституционными проектами в России XVIII - начала XX вв.». Автор рассматривает российский конституционализм как сложное, многомерное явление государственной и общественно-политической жизни, принимавшее различные формы и содержание в зависимости'-от конкретно-исторических условий. Конституционные замыслы ^ександраЦГон считает вполне искренними, а причину их неудачи - в оторвалности западной конституционно-демократической идеи от российских реалий, .почти полном

83 * отсутствии социальной базы конституционных реформ. /

Из монографических исследований этого ^ периода следует отметить работы М.М.Сафонова, Н.В.Минаевой, B.C. Парсамоваи КС. Чернова.

Монография? М:М.Сафонова «Завещание Екатерины. II» посвящена политической* борьбе в придворных кругах в 70-90-е' гг. ХУ11Г- в. вокруг вопроса о» престолонаследии. На основе многочисленных документальных источников, в том числе архивных материалов;« автор« вскрывает реальную

1 1 подоплеку сложных, а затем и откровенно? враждебных взаимоотношений Екатерины^ П и Павла Петровича, и пытается по-новому осветить многие, казалось бы, давно известные события екатерининского царствования, например, связанные с наступлением совершеннолетия} Павла и борьбой «панинской партии» за соправительство.84

Книга Н.В.Минаевой «Век Пушкина» является, своеобразным продолжением ее монографического исследования. «Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века» и повествует о событиях истории России 1-ой-половины XIX века, связанных с попытками модернизации российского абсолютизма. Причем все эти события рассматриваются сквозь, призму жизни и деятельности А.С.Пушкина. В монографии нашел воплощение фактически весь круг научных интересов автора. При этом особое внимание уделяется анализу проектов конституционной и крестьянской реформ в период правления Александра I и, в меньшей степени, Николая L Огромное внимание Н.В.Минаева уделила личностному аспекту при анализе реформаторских проектов. В книге дается блестящая характеристика М.М.Сперанского, деятелей Негласного Комитета, П.Д.Киселева, Н.М.Карамзина и др. Особый научный интерес представляют приложения к монографии, в которых публикуются (некоторые впервые) документы, собранные автором в течение » ' г своей научной деятельности и свидетельствующие о реальной' возможности реформирования российского государственного строя- в 1 -ой половине XIX века (различные проекты и записки М.М.Сперанского, П.Д.Киселева, тексты

Жалованной Грамоты Российскому народу 1801- г., и- Уставной Грамоты Российской империи11818-1820 гг. и др.)-85

Монография В.С.Парсамова «Декабристы-и французский.либерализм» является, сравнительно-историческим исследованием идеологии декабристов»

V I и французского либерализма- начала XIX в. В" первой«' части работы затрагивается« вопрос о реформировании государственного строя» России в 1801-20 гг. В оценке проектов М.М.Сперанского и Н.Н.Новосильцева позиция В.С. Нарсамова в целом напоминает концепцию С.В1.' Мироненко и. Н.В: Минаевой. Проекты эти оцениваются-как умеренно-конституционные и

О/Г как прямые предшественники конституционных проектов декабристов.

Монография К.С.Чернова «Забытая > конституция «Государственная Уставная Грамота Российской империи» посвящена, как^видно из названия, анализу конституционного проекта, по сути, подводившего итоги всей о7 ^ "> реформаторской деятельности Александра I. В этой работе наиболее интересна ее источниковедческая часть, особенно' многочисленные приложения, в которых автор публикует свой собственный перевод с французского языка на русский первой и третьей редакции Уставной Грамоты, развернутую схему будущей структуры органов* государственной власти, а также сравнительную таблицу статей второй редакции Грамоты с зарубежными и отечественными источниками. Саму же Уставную Грамоту К.С.Чернов рассматривает не как проект Конституции, а всего лишь как проект административной реформы, цель которой —' завершить процесс «институционализации российского абсолютизма». По мнению автора, никакого ограничения власти монарха не должно было произойти, народное представительство вводилось чисто фиктивно, принцип разделения властей сводился к формальному «отделению друг от друга различных частей административного управления», никаких элементов федерализма не вводилось, а раздел о правах и свободах личности является не свидетельством внедрения норм буржуазного права, а окончательной

88 ** '' структуризацией сословных прав и привилегий. Подобная оценка * ^ содержания Уставной Грамоты представляется, по «меньшей мере, спорной. Вообще, бросается в глаза чрезмерная безаппеляционность многих суждений автора, в тексте монографии слишком, часто встречаются фразы' типа

V | ' безусловно», «вне всякого сомнения», «однозначно»* и т.д. В* результате личное мнение автора; иногда весьма^ спорное, выдается чуть ли не за истину в последней инстанции.

Концепция автора явно страдает определенной- заданностью, а в некоторых моментах и предвзятостью. К.С. Чернов; изначально являясь приверженцем концепции' «заигрывания Александра I с либерализмом», уже в предисловии заявляет об отсутствии у него каких-либо серьезных реформаторских намерений, приверженности абсолютизму в чистом виде. Выдвинув этот тезис, автор пытается* обосновать его фактами, а если они не подтверждают выдвинутое предложение, то начинается их интерпретация в нужном свете и подгонка под готовую концепцию. В результате вывод

1' < опережает обоснование, из-за чего страдают логика и объективность всей концепции.89

В историографии 2000-х гг. не остался без- внимания и жанр психологического портрета. Из наиболее интересных работ можно отметить монографию П.Д. Николаенко о князе В.П. Кочубее 90, статью М.А.Крисанъ о князе Адаме Чарторижском 91 и, особенно, статью Н.В.Минаевой о Н.И.Панине, в которой содержится не только характеристика личности героя очерка, но и дается развернутый анализ его деятельности, включая разработанные им конституционные проекты.92

Из зарубежной историографии в представленном' исследовании использовались в основном работы по истории внешней политике России конца XVIII - первой четверти XIX вв. Из них особенно следует отметить монографии Дж.Берти, П.Кеннеди-Гримстеда, Дж.Мак Найта, Н.Соула, X. Рэгсдейла, М. Кукеля и Е.Сковронека, посвященные различным аспектам политики «конституционной дипломатии» России в первой четверти XIX

93 века . t > 4 •

Заслуги» зарубежных историков по рассмотрению реформирования политического режима в России второй половины XVIII'- первой четверти XIX вв. гораздо скромнее отечественных. Из работ иностранных авторов-можно отметить монографии Р.Джонса об. изменении* социальной

94 психологии русского дворянства в годы екатерининского' правления , Б.Мнхана-Уотерса.о политической борьбе вокруг «кондиции» верховников в 1730 г.95, С. Бертолисси о развитии конституционализма в России 96, а также биографические работы Д.Л.Рансела о Н.И.Панине, Р.Е.МакГрю о Павле I и

07

А.Валлотона об Александре I .

Несколько особняком стоит работа американского историка Марка Раееа «Планы политической реформы в Императорской России: 1732-1905 гг.», вышедшая в свет в 1966 г. и до настоящего времени не потерявшая научного интереса.

Монография основана на большом массиве источников и особенно интересна тем, что автор делает попытку выявить - типологию развития конституционализма в России на основании изучения- реализованных и нереализованных конституционных проектов на протяжении XVIII - XIX веков вплоть до первой русской революции. При этом автор считает, что российский конституционализм (восточного типа) значительно отличался от западного (более последовательно буржуазного) и имел свои специфические по особенности .

При этом следует иметь в виду, что М.Раев продолжает традиции А.А.Кизеветтера, любимого учителя академика Н.М;Дружинина. Также следует отметить фундаментальный вклад Г. В. Вернадского ' ¿- 'разработку проблемы развития конституционных идей в России в XVIII-XIX" вв., также продолжавшего традицию отечественного либерального

99 конституционализма .

Итак, на основе приведенного выше обзора историографии выявляются различные подходы, по-разному объясняющие причины, ход и результаты преобразований начала XIX века. Чрезвычайная сложность и

МЕТОДОЛОГИЯ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Методология исторического , исследования включает, в себя общие концептуальные представления о сущности' и направлении исторического развития, а также, совокупность конкретных приемов, и методов? изучения материала. При этом- отбор крнкретных методов исследования зависит, как правило, от выбранного концептуального подхода. ,

В настоящее время существует три- основных макрообъяснительных модели исторического развития: формационная; цивилизационная и модернизационная. Причем первые две модели (или метатеории) не ограничиваются временными,.рамками и претендуют (естественно; каждая по-своему) на объяснение всей истории человеческого общества. Модернизационная: модель ориентирована на анализ исторических событий с ХУЛ-ХУНТ вв., по настоящее время. Поэтому к макрообъяснительным: моделям ее можно отнестш с известной долей условности:

В любом случае все три макротеории- задают системность в? изучении конкретных исторических проблем: Они позволяют вписать конкретное общество; событие, процесс в, контекст общемировой истории* либо через универсальные закономерности общественного развития (формационный подход), либо через социокультурное своеобразие общества (цивилизационный подход).

Выбор макрообъяснительной модели зависит во многом от мировоззренческой позиции исследователя. С точки зрения исторического объективизма в каждой из этих макротеорий есть рациональное зерно, свои плюсы и минусы. Нельзя сказать, что в одной есть только достоинства, а в другой - только недостатки. К тому же следует учитывать, что история как наука имеет дело с длительным и незавершенным процессом, и то, что кажется истинным сегодня (исходя из принципа «настоящее есть критерий оценки прошлого»), может потребовать иных объяснений завтра. Мы склонны согласиться с мнением тех ученых, которые считают невозможным создание универсальной и законченной теории1 исторического процесса, хотя бы в силу его крайней сложности и многоплановости.

Исходя; из этого, все три- макротеории- следует рассматривать и» применять не изолированно друг от друга, а как взаимодополняющие; позволяющие- с разных сторон раскрыть и оценить ход исторического1 процесса. Поэтому на наш взгляд, наиболее плодотворным! будет своеобразный концептуальный синтез, объединяющий лучшее из формационной^ цивилизационной и модернизационной теорий: Форлшционная теория, как никакая другая, применима при периодизации исторического процесса во всемирном и национальном масштабе. С нашей точки зрения, такая периодизация необходима, она позволяет ориентироваться в многообразном историческом материале, четко структурировать во времени и пространстве собственные знания по конкретной исторической проблеме. Предложенная формационной теорией периодизация' (во всяком случае, до 2-ой пол. XIX в.), представляется нам* наиболее объективной. Если отбросить излишнюю идеологизированность, присущую этому подходу в советский период, следует признать, что используемая им терминология является устоявшейся и научно верифицируемой. Такие понятия, как «феодализм», «капитализм», «рабовладение» в равной степени используются и отечественными, и зарубежными учеными, и понимается под ними практически одно и то же.100 В рамках периодизации, предложенной формационной теорией, вполне применимы разработки цивилизационного подхода. Они позволяют выявить специфические особенности, своеобразие каждого конкретного сообщества людей.101 Наиболее объективной и обоснованной нам представляется векторно-стадиальная модель цивилизационного подхода, довольно близкая по своему содержанию формационному подходу. Теория локальных цивилизаций, отрицающая единую всемирную историю, представляется искусственной умозрительной схемой, не учитывающей многообразные международные контакты и взаимовлияние отдельных цивилизаций.

При анализе' исторических событий XVIH* - XIX вв. особенно актуальной,и применимой' является модернизационная. теория;, позволяющая выявить все нюансы, перехода от традиционного' аграрного общества, к

102 индустриальному.

Учитывая, что тема нашего исследования- вписывается: в - эти* рамки и касается; прежде всего; проблемы восприятия российским обществом, западноевропейских политико-правовых идей, концепции парциальной и многолинейной модернизации представляются особенно востребованными.

Приступая к анализу конкретных методов, которые будут применяться* в нашем исследовании, необходимо, хотя бы кратко, осветить предельно общее концептуальное авторское видение хода и особенностей российского исторического процесса. Начнем с того» общего положения, что Россия являлась и является, на наш.взгляд, прежде всего,- европейской страной, хотя бы-, в силу одинаковой религии, с другими европейскими народами. Во.-вторых, мы считаем» более объективной точку зрения' тех ученых, которые доказывают отсутствие цивилизационной цельности в истории России-(H.A. Бердяев, А.Я. Флиер). В социокультурном и политико-правовом измерениях между разными этапами развития российского общества и государства скорее больше различий, чем сходств.

В период существования Древнерусского раннефеодального государства (IX— XII вв.) и в период политической раздробленности до монгольского нашествия русское общество развивалось примерно по тому же пути, что и западноевропейское, в некоторых аспектах даже превосходя его. Имеется в виду уровень культурного развития, уровень участия рядового населения в принятии политических решений и контроля за их исполнением («городская вечевая демократия», по образному выражению И.Я. Фроянова103).

Монгольское нашествие стало переломным моментом в российской истории, серьезно изменив вектор развития российского общества. На развалинах Киевской Руси возникла фактически иная цивилизация, базировавшаяся на иных основаниях, многие из которых были заимствованы с Востока. (отношения> подданичества между правителем И' населением, корпоративная структура общества, резкое снижение, роли права- в регулировании социальных отношений,- увеличение деспотических тенденций выправлении государством; религиозная ортодоксальностьит.д.): Именно в ХШ-Х1У вв. наметилось экономическое отставание от стран> Запада из-за ежегодной уплаты дани, с одной1 стороны, и социокультурное отдаление из-за изоляции и разрыва-, торговых связей — с другой: Эта процессы и предопределили* особенности и противоречия дальнейшего исторического развития страны.

Россия не перестала быть европейской страной, но теперь в ней появились элементы восточного деспотизма. К тому же в социально-экономическом плане она значительно отстала от стран Запада.

С этого момента в развитии России преобладающим стал внешний фактор (вначале - достижение независимости от Золотой Орды и ликвидация ее остатков, затем - «догнать, и. перегнать Запад»). Фактически Россия превратилась в страну экзогенного, «догоняющего» развития, которое осуществлялось неравномерно и скачкообразно, ценой огромного напряжения людских и материальных ресурсов. Недостаточная развитость экономических факторов была компенсирована резким повышением роли государства, которое в XV — XVI вв. превратилось в главный системообразующий фактор во всех сферах общественной жизни. Одновременно возникла оригинальная внешнеполитическая тенденция — правящие круги, едва завершив длительный и мучительный процесс объединения, почти сразу перешли к территориальной экспансии, обосновывая ее необходимость превентивной борьбой с внешними врагами. Ее идеологическим прикрытием стала концепция «Москва — Третий Рим», согласно которой православное Московское государство объявлялось правопреемницей не только Византийской, но и Римской империй. Тем самым уже в XVI в. обозначились ъшперские тенденции в российской внешней политике. Однако-чересчур-активная внешняя политика* во. время правления Ивана- Грозного вместе с попыткой ввести самодержавное правление при- помощи-, террора (Опричнина), привели к перенапряжению народных сил, тяжелейшему экономическому кризису, введению-крепостного права и, как следствие, к Смутному времени, поставившему под вопрос само существование- независимого' российского государства! Сохранив суверенитет, Россия вышла из Смуты ослабленной и экономически, и политически, к тому же фактически* изолированной от европейского сообщества. Пока шел длительный процесс восстановления, страны Запада ушли далеко вперед. Причем если раньше их развитие происходило в рамках феодального способа производства, то в XVII« в. произошел переход на иную индустриально-капиталистическую стадию развития. Во 2-ой пол. XVII в. перед Россией возникла диллема: либо дальнейшее медленное эволюционное развитие на основе традиционной системы ценностей, что уже в ближайшем будущем могло привести к еще большему отставанию и превращению в полуколонию или даже колонию Запада, либо проведение радикальных преобразований на основе полного или частичного заимствования западного опыта и максимальной концентрации скудных ресурсов в руках государства с целью сокращения экономического отставания и достижения паритета в военной сфере. При Петре I был избран второй вариант развития. Благодаря проведенным реформам был совершен гигантский рывок вперед, Россия за счет военных побед вошла в число «великих держав» Европы, приобрела официальный статус империи. Но какой ценой все эти успехи были достигнуты? Мы склонны согласиться с точкой зрения тех ученых, которые считают петровскую модернизацию аномальной, некомплексной, представлявшей собой выборочное заимствование в основном военных технологий и некоторых управленческих институтов. Модернизация Петра I почти не затронула социокультурную и политико-правовую сферы, привела к гипертрофированному усилению роли государства во всех сферах жизни, бюрократизации;, сопровождалась- уничтожением, ростков гражданского! общества; без; наличия' которого'- вряд ли возможно■ нормальное проведение этого процесса: Резко возрос уровень., эксплуатации; населения« дрбуржуазными методами. Крепостничество;' наоборот, не только сохранилось, нор и усилилось. Предпринимательские элементы, в экономике;, которые только-только начали:зарождаться, были грубо подавлены. (2 другою стороны, петровская модернизация; проводившаяся почти исключительно на феодально-крепостнической? основе и феодальными- методами, показала эффективность (пусть и временную) мобилизации и концентрации ресурсов в руках государства. • В будущем петровская модернизация стала рассматриваться многими реформаторами как образцово-показательная.

В любом случае модернизация Петра I, пусть частичная и однобокая, заложила. мощный фундамент для дальнейшего развития страны. Однако преемники Петра I вплоть до Екатерины II оказались не способны в силу целого комплекса причин продолжить и завершить начатые Петром модернизационные процессы. Россия так; и, осталась на стадии: переходного периода. Какое-то- время государство могло развиваться на основе фундамента, заложенного реформами Петра, но до бесконечности' это продолжаться не могло. К тому же западноевропейская цивилизация и в социально-экономическом, и в политическом плане сделала очередной рывок вперед. Дальнейшая эксплуатация наследия Петра I теряла всякий смысл. Чтобы сохранить имперский статус и не допустить чрезмерного отставания от Запада, необходимо было что-то предпринимать, как минимум, продолжить начатую Петром модернизацию, распространив ее на социальную и политико-правовую сферы, которые были ею почти не затронуты. Именно эти проблемы^ пришлось решать во 2-ой пол. XVIII в. Екатерине II, Павлу I, а затем и Александру I, которые, на наш взгляд, в силу своих личных способностей, полученного образования и самообразования, широты политического кругозора, оказались соответствующими своему высокому положению (пусть иногда и полученного волею случая), способными, осознать необходимость серьезных перемен, ответить, на' очередной»вызов» западноевропейской цивилизации. Продолжение модернизации - такова была насущнейшая потребность дальнейшего развития российского государства и общества.

Настоящая* работа посвящена анализу попыток модернизации во 2-ойч пол. XVIII— 1-ой четверти XIX вв. в политико-правовой сфере, затронутой реформами Петра в минимальной степени. Учитывая, что в Западной Европе главной тенденцией политического и правового развития стал постепенный переход от абсолютизма к конституционным формам правления (особенно ускорившийся во время и после Великой Французской революции), этот процесс неминуемо должен был затронуть и Россию. В центре внимания нашего исследования как раз и находится процесс распространения конституционной доктрины в России и его результаты. С точки зрения автора, наиболее объективные и плодотворные результаты научного поиска, могут быть достигнуты при рассмотрении темы исследования с позиций теории модернизации. При этом в центре нашего внимания оказывается несколько блоков проблем.

Первый из них, наиболее общий, касается соотношения модернизации и традиционализма, прежде всего, в правовой и социокультурной сферах. Учитывая крайне низкий уровень грамотности большинства населения и почти полное отсутствие их политической активности, степень восприятия новых ценностей и успех их применения на практике почти всецело зависели от позиции дворянской элиты и самого императора как главы государства. В этой связи нас будут интересовать следующие вопросы: Почему конституционно-правовые идеи оказались востребованы в России; как происходил процесс трансляции и восприятия этих идей в разных слоях общества (дворянской элиты); было ли это заимствование в чистом виде или же западноевропейские конституционно-правовые ценности наложились на местную социокультурную и правовую традицию; насколько различалось понимание смысла этих идей у представителей разных слоев дворянской элиты того времени; какие цел^ преследовали субъекты этого процесса на разных его этапах.

Чтобы объективно и правильно ответить .на эти вопросы, нужно-иметь, четкое представление о смысловой сущности самих понятий «конституция», «конституционализм», «конституционно-правовая доктрина», т.е провести их научную верификацию. Это позволит отличить конституционные проекты от неконституционных. Учитывая, что и на' Западе, и в России конституционные идеи возникли и развивались не сами по себе, изолированно, а в. тесном' взаимодействии с другими течениями общественной мысли (например, философией Просвещения и масонством), необходимо также четко определить место конституционализма в палитре политико-правовых и философских доктрин. Лишь в этом случае мы сможем ответить на вопрос, почему именно конституционно-правовая доктрина стала основой проведения модернизации в политико-правовой сфере.

Второй блок проблем связан с модернизацией в политической сфере, а конкретнее, с трансформацией государственно-политических институтов, самого государственного строя под влиянием внутренних и внешних факторов, объективных и субъективных причин. Основными задачами являются выявление «стартового» состояния российской политической системы перед возобновлением модернизации при Екатерине II, анализ основных вариантов и направлений" ее преобразования, причин постепенного усиления конституционной составляющей политических реформ, достигшей пика своего влияния в правление Александра I. В этой связи нельзя не затронуть и вопрос о соотношении теории и практики, т.е. насколько конституционно-правовая доктрина соответствовала российским реалиям, к каким результатам могла привести ее реализация в разных сферах жизни.

Третий блок проблем касается социально-экономической стороны модернизации. В Европе модернизация в этой сфере заключалась в постепенной (в случае проведения реформ «сверху») или ускоренной (в случае революции) ликвидации пережитков феодализма, переходе от натурального? к товарному хозяйству, от аграрной, экономики; к индустриально-капиталистической;

Россия« же во» 2-ода пол; Х\ЭДР в; находились на; стадии« зрелого?-феодализма; предпосылки» буржуазного - развития; были слаборазвиты. Крепостное иряво-являлось фундаментом всего государственного организма. В' этой связи политическая модернизация неизбежно должна была затронуть социально-экономическую сферу, т.е. вопрос о дальнейшем: существовании крепостного права. Конституция и крепостничество - понятия несовместимые; Необходимость , сочетать, политическую . модернизацию с социально-экономической: при специфической социальной* структуре российского общества усложняло; и без того сложную ситуацию для реформаторов; делало ее почти тупиковой: Таким образом, вопрос о соотношении» политических; и социально-экономических преобразований будет одним из "основных в; нашем исследовании.,

Помимо, теории? модернизации, данная работа будет основана и на других концептуальных подходах. Одним из них является; проблемно-альтернативный подход к изучению исторической реальности. Данный подход является, следствием распространения: в научном; мире синергетики, ставшей одним из наиболее влиятельных направлений в философии и претендующей на роль новой; общенаучной парадигмы. Синергетика отрицает однолинейность и строгую детерминированность развития любого явления. Процесс развития представляется как процесс самоорганизации материи, периодически проходящей состояние бифуркации, т.е. выбора из нескольких вариантов дальнейшего развития какого-либо одного направления (аттрактора) под влиянием различных факторов, включая и элемент случайности.

В проблемно-альтернативном подходе основной упор делается не на описании произошедшего события (нарративный подход), а на выяснении того, почему оно произошло, были ли иные варианты его развития и почему в итоге был избран именно этот. Подобный подход позволяет создать понастоящему многостороннюю картину исторического процесса, приблизиться к максимальной эффективности в его освещении.

Для темы, нашего исследования, альтернативный подход особенно актуален, так. как распространение в России 2-ой' половины» XVIII' - 1-ой четверти XIX вв. конституционных идей, создание на их основе конституционных проектов преобразования' государственного строя были именно- альтернативным вариантом дальнейшего развития* страны, вполне реальном; хотя и не реализовавшемся-в силу ряда причин.

Во-вторых, значительное место в нашем исследовании занимает компаративный (сравнительно-исторический) подход. Компаративистика позволяет устанавливать внешне схожие параметры социальных и политических систем, структур и функций в рамках исторического процесса (например, при сопоставлении юридических норм<разных обществ)1, а также выявить общее и отличное в однотипных исторических явлениях, в данном случае, западноевропейского и российского конституционализма. Сравнение по определенным параметрам конституционных проектов в» России с конституциями западноевропейских государств того же периода позволяет выявить степень самостоятельности разработчиков российских конституционных проектов, а следовательно, определить место российского конституционализма по отношению к европейским и иным аналогам.

В целом компаративный подход позволяет увидеть процесс исторического и государственно-правового развития в комплексе. Он способен быть инструментом интеграции знаний, позволяет видеть движение целого, влияние и взаимовлияние государственно-правовых систем.

В-третьих, одним из основных эпистемиологических принципов, применяемых в данной работе, является междищиплинарный подход. Учитывая специфику темы исследования (сравнительный анализ российских конституционных проектов и зарубежных конституций), востребованными оказались понятия и методы историко-юридических наук (история государства и права России, история государства и права зарубежных стран, история политических и правовых учений; теория государства и права). Прежде всего, это формально-юридический* метод, использовавшийсяг при анализе структуры^ содержания конституций и конституционных проектов, исходя^ из заранее разработанных критериев. На нанг взгляд, сочетание методов исторической* и юридической науки позволяет более точно конкретизировать.и систематизировать данные из исследуемых источников, избежать голословности в утверждениях и выводах, приблизиться к большей объективности в реконструкции событий прошлого.

При этом была поставлена задача в» максимальной степени следовать принципу исторического объективизма, понимаемого как отсутствие предвзятости и субъективизма, как анализ источников вгшироком социально-политическом и мировоззренческом контексте изучаемой эпохи. Хотя нельзя не признать, что в исторических исследованиях, как и в других гуманитарных дисциплинах, большую роль продолжает играть субъективный-фактор, т.е. мировоззренческие принципы, установки, ценностные-ориентации, с позиций которых подходит к изучаемой проблеме исследователь. Тем более он уже знает, чем закончилось исследуемое событие, процесс, какая' преобладающая оценка дается ему общественным мнением в данный момент. Исследователь живет в.обществе и вряд ли может полностью абстрагироваться от господствующей системы ценностей и политической конъюнктуры (при этом он может занимать любую позицию). Тем самым субъективизм неизбежен, но, другое дело, он может быть сведен к минимуму. В качестве примера можно привести известного голландского философа Б. Спинозу с его «геометрическим методом», суть которого сводилась к тому, чтобы проблемы, связанные с человеком и обществом стараться рассматривать объективно и беспристрастно - так, как если бы это были геометрические проблемы, и по возможности исключить по-человечески понятное стремление принимать желаемое за действительное.

Поэтому в представленном ниже исследовании мы старались действовать по следующей схеме: постановка проблемы и конкретных задач исследования; отбор источниковразных видов, которые прямо или косвенно относятся к теме- исследования; их тщательный анализ с привлечением разных точек зрения из историографии по данному вопросу; Формулирование основных выводов по проблеме в целом и по конкретным задачам исследования* в. частности. При этом мы старались следовать следующему принципу: изучению источников и исторических фактов ни в коем случае не должна предшествовать уже сложившаяся- концепция автора, иначе исследование сведется к подгонке фактов под заранее созданную теорию.' А чтобы любой желающий мог проверить объективность и обоснованность выводов автора и его интерпретации анализируемых событий, в Приложениях к работе приведены тексты наиболее важных источников по теме исследования (конституции западноевропейских государств и российские конституционные проекты 2-ой половины XVIII — 1-ой четверти XIX вв.).

Что касается конкретных методов, то следует отметить, что в, любом историческом исследовании может быть использован комплекс методов', общенаучные (к ним традиционно относят логические и эмпирические методы, историко-диалектический метод, метод моделирования и др.) и частнонаучные (историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический и системный)104 .

При разработке настоящей темы исследования широко применялся диалектический метод, в основе которого лежит системный подход к анализу исторических явлений, рассмотренных не в статичном положении, а в динамике, взаимосвязи и взаимовлиянии с другими явлениями и процессами, а также были использованы практически все спегщально-исторические методы. Из них в наибольшей степени применялся историко-генетический метод, к примеру, при анализе развития конституционных идей в России от аристократического конституционализма второй половины XVIII в. к дворянско-просветительской конституционной мысли первой четверти XIX в. Естественно, что при выделении типов конституционализма по ряду существенных признаков (носители конституционных идей; характер выдвигаемых требований, их объективная направленность и т.д.), использовался и историко-типологический метод'. Рассматриваяг неизбежность и< закономерность появления конституционных идей в»России' во второй половине XVIII в., их источники, нельзя было пройти-, мимо сложных процессов, происходивших в это время в странах Западной Европы. В'этом случае применялся историко-сравнителъный метод. Он же активно' применялся и при проведении сравнительного анализа российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX века с конституциями Франции 1790-х гг. и европейскими конституциями периода1 Реставрации.

Применение системного метода отразилось в рассмотрении изучаемых явлений не в отрыве друг от друга, а комплексно, а также в системе правового- поля России и Западной Европы. Нового времени. Например, один из главных источников нашего исследования «Жалованная Грамота российскому народу» 1801 г. был вначале подвергнут структурному анализу (содержательный анализ документа, анализ эволюции целей его авторов от первой редакции к последней, а также выявление взаимосвязи с предшествующими и последующими конституционными проектами, с одной стороны, и общей политической обстановкой в стране, с другой), а затем и функциональному анализу (рассмотрение проекта «Грамоты» в контексте общих тенденций развития конституционализма в России, исходя из особенностей политической ситуации в стране и в мире в это время, с учетом целей, скрытых и явных, которые преследовали политические группировки при Императорском Дворе в начале XIX в.).

Кроме того, на основе изученного материала была предпринята попытка моделирования, что произошло бы, будь приняты «Жалованная Грамота» 1801 г., проект М.М.Сперанского 1809 г., Уставная грамота 18181820 гг. и созван Парламент, то есть была создана своего рода имитационно-альтернативная модель развития событий.

Таким образом, применение системного подхода и моделирования позволило углубить понимание исторической действительности^ и увидеть некоторые её стороны в несколько другом ракурсе, нежели представлялось до этого.

В настоящем исследовании поставлены следующие задачи:

1) Определить сущность конституционализма как течения общественной мысли в общетеоретическим аспекте; выявить его соотношение с другими общественно-политическими течениями -идеологией Просвещения; либерализмом и масонством.

2) Выявить причины кризиса традиционных абсолютных монархий в Европе во 2-й половине XVIII века и основные варианты преодоления этого кризиса.

3) Проследить на примере конституций революционной Франции в 1790-е годы и конституций европейских государств эпохи Реставрации основные тенденции развития западноевропейской конституционной мысли и их влияние на развитие российского конституционализма.

4) Выявить причины появления и основные тенденции развития конституционной мысли России во 2-й пол. XVIII - начале XIX вв., а также проследить возможные варианты эволюции российского абсолютизма во 2-й пол. XVIII - 1-ой четверти XIX вв. в сравнении с западноевропейским абсолютизмом.

5) На основе текстологического анализа российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. выявить степень влияния на них западноевропейского конституционного опыта, а также степень обратного влияния.

6) Проследить связь конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. с основными тенденциями внутриполитического курса Российской империи и её внешней политики в правление Александра I.

7) Проанализировать причины отказа от реализации конституционных проектов 1-й четверти XIX века.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Российский конституционализм 2-ой половины ХVIII – 1-ой четверти ХIХ вв. в контексте развития западноевропейской правовой мысли"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Одной из главных целей представленного исследования являлось рассмотрение основных этапов развития русского конституционализма, его соотношения с западноевропейской правовой мыслью. В результате анализа европейского и русского конституционализма исследуемого периода удалось придти к следующим выводам.

Конституционализм представляет собой особое политическое течение, возникшее в результате борьбы различных общественных сил за ограничение абсолютной власти монарха фундаментальными законами (Конституцией), обязательными для исполнения всеми гражданами и органами власти, в том числе и монархом. В зависимости от содержания выдвигаемых требований и социального состава участников можно выделить следующие типы и основные этапы развития конституционализма: аристократический (господствовал в Европе с XIII до сер. XVIII вв.), дворянско-просветительский (с сер. XVIII по сер. XIX вв.), буржуазно-демократический (с сер. XIX в.).

Первый этап — аристократический. Его главной целью ставится ограничение власти монарха в интересах лишь крайне узкого слоя аристократической олигархии. Началом аристократического этапа в Западной Европе можно считать принятие в 1215 году в Англии Magna Charta Libertum (Великая Хартия Вольностей). С началом развития капиталистических отношений в Европе на авансцену истории выходит третье сословие, все более крепнущее экономически и желающее участвовать в осуществлении политической власти. Однако в России в XVIII и в первой половине XIX вв. ведущая роль в борьбе за конституцию принадлежала передовому дворянству, являвшемуся в эпоху Просвещения наиболее образованным слоем общества. Именно в XVIII веке сложился классический конституционализм на основе принципов Просвещения, таких как формирование высших органов власти на основе принципа разделения властей, предоставление политических свобод и гражданских прав для большинства; населения; неприкосновенность, частной? собственности: Несмотря на то, что большую часть сторонников • конституционализма составляли: дворяне;, объективно они выступали: за прогрессивный; буржуазный путь экономического и политического развития: Поэтому этот период; развития; конституционных идей; можно условно назвать дворянскд-просветительскгш или дворянско-бурлсуазным.

Следующий? этап развития» конституционализма; начался, примерно/ со-второй четверти XIX в: Он характеризуется более последовательными требованиями* предоставления политических свобод и вовлечением в это движение представителей средних: классов общества. А так как для; успешного претворения конституционных идей в жизнь необходима система гарантий, которая бы не допускала нарушения принятых конституционных норм, то содержанием конституционализма этого периода становится борьба за.создание таких гарантий, как полное соблюдение и истинная реализация конституционных норм.

Конституционализм тесно связан с такими течениями общественной мысли как либерализм, идеология Просвещения и масонство. С либерализмом он соотносится; как, часть и целое. Конституционализм — это-политико-правовая часть либеральной идеологии, причем:аристократический конституционализм к либерализму не относится: Идеология; Просвещения является: главным источником; конституционализма в; его классической форме, своего рода его философским обоснованием: С масонством конституционализм роднят многие идейные принципы и терминология (самопонятие Конституции, представление о правах и свободах личности зародились в масонских ложах), персональный состав; участников. Кроме того, масонские ложи в странах с абсолютистским режимом часто использовались в качестве организационной формы оппозиционной деятельности, включая и борьбу за введение Конституции, народного представительства, прав и свобод человека.

Несмотря на то, что> конституционные идеи в России начали-развиваться позже, чем в Западной Европе, они- прошли те же этапы в своем развитии: от аристократического до дворянско-просветительского и буржуазно-демократического конституционализма. Водоразделом между двумя'первыми этапами стал конституционный проект Н.И. Панина — Д.И. Фонвизина и некоторые стороны законотворческой деятельности Павла 1.

Проект Панина, наряду с переложением в. аристократическом духе просветительских концепций, в том числе учения об «истинной монархии», ввел и следующий момент, кардинальным образом отличавший его от предшествующих аристократических проектов: будь он реализован, контроль над верховной властью перешел бы не к узкой группе представителей аристократии, а к широким слоям дворянства.

В XVII - 1-ой- половине XVIII вв. в большинстве стран Европы, включая Россию, господствовавшей формой правления' была абсолютная монархия. Однако с сер. XVIII в. в силу целого ряда причин начался всеобъемлющий структурный кризис традиционных абсолютистских режимов. Историческая практика показала наличие четырех вариантов выхода из кризиса традиционных монархий: «просвещенный абсолютизм», «просвещенный деспотизм», правительственный конституционализм и революционный вариант.

В первых двух вариантах инициатива в проведении преобразований всецело принадлежала монарху. В обоих случаях цель была одна - сохранить монархический строй и предотвратить возможные революционные потрясения в будущем. Разница заключалась в темпах преобразований и социальной опоре реформ. При «жестком» варианте реформирования («просвещенный деспотизм») монарх опирался не столько на корпоративное дворянство, сколько на просвещенную бюрократию. При этом иногда правящий режим не останавливался перед прямым попранием дворянских привилегий, если они противоречили (в понимании монарха, конечно) общегосударственным интересам. Наиболее ярким примером является политика Иосифа IL в Австрии. В случае промедления с реформами возникала опасность наступления самого радикального варианта выхода из государственно - правового кризиса — революционного, что и произошло во Франции в 1789 г. В ходе Великой* Французской буржуазной революции сменили друг друга четыре конституции (1791, 93, 95 и 99гг), оказавшие, как и Американская Конституция 1787г., огромное влияние на политические и правовое развитие европейских государств последующего периода, включая, и Россию (правовое закрепление прав и свобод человека, реализация принципа разделения властей и т.д.).

Под влиянием конституционных опытов во Франции в 1790-е г, а также положительного и отрицательного опыта преобразований «сверху» в вариантах «просвещенного абсолютизма» и «просвещенного деспотизма» в начале XIX века возник^ еще один вариант эволюции традиционных абсолютных монархий - конституционный: В отличие от вышеупомянутых вариантов инициатива в проведении реформ уже не принадлежала всецело, монарху. Политические реформы, в т.ч. и издание Конституции, проводились во многом вынужденно, под давлением общественного мнения и политических обстоятельств. Особенно активно правительственный конституционализм использовался в европейских государствах в период Реставрации (1814-20гг). Результатом применения' этой доктрины на практике стала эволюция абсолютной монархии в особый тип ограниченной конституционной монархии - дуалистическую монархию, при которой власть монарха ограничивалась минимальной степени- он всего лишь терял право единолично принимать законы, теперь он это делал совместно с народным представительством. Фактически же у монарха оставалась, вся полнота исполнительной власти, большая часть законодательных полномочий (право абсолютного вето, законодательной инициативы, роспуска выборной части Парламента), контроль над деятельностью судебной власти. Подобная структура государственного управления была реализована в Конституциях Франции 1814г., Царства Польского 1815 г., Бадена и Баварии 1818г.,

Португалии 1'826г., и др: Проведенные преобразования в. правовой' сфере, фактически сохранившие всю. полноту власти в руках монарха, позволили бывшим абсолютистским режимам просуществовать, в; несколько-трансформированном виде до середины XIX в.

В; России абсолютистский, режим прошел примерно те же стадии развития, что и в Западной Европе. Отличие заключалось в том, что эти, стадии, оказались как< бы сжатыми во времени. Поэтому промежуток- между окончанием оформления абсолютизма.(начало ХУШв.) и началом появления, кризисных явлений (втораяшоловина.ХУПГ в.) оказался.очень,небольшим. Во второй половине XVIII,- начале XIX вв. в России были предприняты попытки реализации всех возможных вариантов,-выхода1 из государственно-правового, кризиса, кроме революционного. Вариант «просвещенного абсолютизма» был реализован во время» правления1 Екатерины IIе (с некоторыми отличиями от классического европейского варианта, прежде- всего,, в решении крестьянского вопроса). Вариант «просвещенного деспотизма» связан с именем Павла I, но его реализация- натолкнулась на активное сопротивление дворянства и закончилась весьма плачевно для его инициатора. Император Павел I, в целом являясь сторонником принципов Просвещения, разработал особую систему, которую условно можно назвать «просвещенным деспотизмом» — разновидностью «просвещенного абсолютизма». Сущность ее и главная идея заключалась, в том, что перед императором'все сословия равны и имеют одинаковые права. Павел отказался от всякой мысли о введении представительных учреждений,, считая их вредными и противоречащими идее «общего блага». Все должно быть подчинено идее служения государству без всяких уступок и сословных привилегий - таков был главный принцип царствования Павла I'. И именно он, император, руководствуясь идеями общего блага и Просвещения, должен принять такие меры, которые бы предотвратили появление предпосылок для революции, подобной французской. Развивая этот принцип, Павел реализовывал идею сверхцентрализации управления. Павел I, ликвидировав ряд дворянских привилегий- и* проявив, крайнее- непостоянство и непоследовательность* в сословной« политике и1 подборе чиновников, вызвал крайнее недовольство.* аристократическою верхушки дворянства, что- и привело к дворцовому перевороту 11 марта 1801 года:

Пришедший-к власти Александр Б столкнулся« с теми г же проблемами, что и, его отец. Главную из этих проблем? новый* император,-, напуганный, революционными событиями в1 Европе, видел в-том, как и каким образом избежать повторения их в России. Тем более, что, в России? сохранялось крепостное право в самых крайних его проявлениях. Александр I считал, что опасность повторения французских событий велика, поэтому необходимо разрядить напряженность.

Александру I досталось очень сложное наследство. Кризисные явления не только' не были» преодолены, но еще- и< осложнились, необходимостью ликвидировать негативные последствия* правления Павла Г (дезорганизация управления, стремление части дворянства^ ограничить власть, монарха фундаментальными законами и предотвратить деспотические злоупотребления властью в будущем).

Реформы Александра I в 1801-20 гг., на наш взгляд, представляли нечто среднее между первым и вторым вариантами выхода из кризиса абсолютных монархий. С одной, стороны, в силу особенностей своего характера, Александр I стремился к мягким умеренным преобразованиям без резких рывков, с сохранением привилегий» дворянства постепенным подтягиванием к нему по правовому положению низших сословий. С другой стороны, Александр I, не отказываясь от принципа постепенности реформ, был готов пойти на серьезные изменения существующего строя (введение Конституции и отмены крепостного права).

При этом можно выделить следующие особенности реформ Александра I.

Во-первых, преобладали субъективные причины реформ (личные взгляды императора и его ближайшего окружения), объективных причин типа экономического или внешнеполитического кризиса)« почти« не было (кроме влияния« событий. Французской; революции);, что- изначально ставило успех задуманных: реформ? под сомнение:. Во-вторых, вопрос о введении? Конституции? был тесно; увязан с вопросом? о* крепостном« праве, что крайне-усложняло разработку и проведение политических реформ; В-третьих,, специфика социальной! структуры российского общества4, того» временш (полное экономическое преобладание: дворянства» и его отрицательное отношение; к возможной отмене крепостного права) крайне сковывала! действия правительства в конституционном вопросе. На наш взгляд, Александр 1 искреннее стремился провести серьезные реформы; во всех; сферах жизни, воспользовавшись доктриной конституционализма. При .этом был использован конституционный, опыт зарубежных стран; включая; даже революционную Францию: Конституционная; альтернатива: была вполне: реальна и нашла; отражение в ряде мероприятий; как внутренней? (проект Жалованной» Грамоты российскому народу 1801г., конституционный; проект Сперанского1 1809г.,. Уставная* грамота Российской, империи? 1818-20гг, проекты постепенной, отмены: крепостного права), так и внешней; политики (Конституции Ионических островов, политика «конституционной* дипломатии» 1814-20гг.). При этом прослеживается чёткая взаимосвязь и взаимовлияние между конституционными проектами 1-ой четверти XIX в. и конституциями европейских государств; того времени:. Более того, многие Конституции эпохи* Реставрации разрабатывались по- инициативе и прямом участии Александра I и его ближайшего окружения (например, Конституционные Хартии Франции, 1814г. и Царства Польского* 1815г.) Однако, в силу ряда причин конституционная, альтернатива в самой; России^ оказалась нереализованной.

На наш взгляд, причины неудачи конституционной альтернативы при Александре I были следующими:

- Отсутствие широкой социальной базы реформ; основная часть, дворянствафеформаторские-попытки^ Александра^ не: поддержала (особенно? , в крестьянском вопросе);

Вполне обоснованные:' опасения? Александра Г; продиктованные спецификой' социальной структуры; российского общества; что? в случае введения Конституции^ подавляющее большинство в российском Парламенте . получат: представители крепостнически.настроенного' дворянства, которые не позволяет провести? ни одной реформы;, затрагивающей? крепостное:, право: Получилось,, что в специфических условиях России то, что мыслилось, как огромное*благо (Конституция;,народное представительство); могло принести« огромный вред и.окончательно законсервировать крепостное право;

Субъективный, фактор; т.е. личные особенности Александра I, который был не очень решительным, склонным к колебаниям^ человеком. И чем больше он колебался, тем менее-был уверен в правильности выбранного курса.

Революции в-1820-21 гг. в ряде стран; Европы, которые показали, что умеренные Конституции не могут полностью предотвратить возможность революций.

Наверное, шанс реализовывать. конституционную альтернативу в первой четверти XIX в. все-таки был. Но для этого нужен был лидер уровняш-с характером Петра I, который если уже что-то решил, всегда доводил задуманное' до конца, корректируя , по ходу негативные моменты. Но Александр I не обладал петровским характером и энергией. Боязнь навредить стране и будущим поколениям, понимание того, что то, что хорошо на Западе, в России не работает и может привести к; противоположным последствиям (Конституция; Парламент) перевесили все! остальное. Риск показался, Александру I слишком, большим и ни один конституционный; проект не был реализован. Исторический шанс изменить направление развития страны в лучшую сторону был упущен.

Список научной литературыЗахаров, Виталий Юрьевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ:

2. Российский;Государственный Исторический Архив (РГИА).

3. Фонд 1409. Опись 1. Дело № 149 («Записка гр. А.Р.Воронцова о Милостивом Манифесте на коронацию императора, Александра I с материалами для сего Манифеста», 1801 г.).

4. Фонд 1409. Опись 1. Дело № 126 («Копия с доклада Правительственного Сената*, о возвращении оному принадлежащих ему прав и преимуществ как главному государственному правительству», 1801 г.).

5. Фонд 971. Опись 1. Дело,№ 221 («Рескрипт Александра I В.П.Кочубею о запрещении тайных обществ, в том числе масонских лож», 1822 г.).

6. Фонд 971. Опись 1. Дело № 107-126 («Записки В.П.Кочубея поразным вопросам», 1805-1825 г.г.).

7. Фонд 1147 (Фонд Непременного Совета). Опись 1. Дело N2 216 («Рассуждения о непродаже людей без земли», 1801 г.).

8. Фонд 1147. Опись 1. Дело-№ 260 («О дозволении крестьянам торговать в городах», 1801 г.).

9. Фонд 1147. Опись 1. Дело № 342 («О чрезвычайных собраниях Совета в присутствии императора для обсуждения политических дел Европы», 1805-06 г.г.).

10. Фонд 958 (Фонд графа Киселева). Опись 1. Дело № 13 («Письма Александру I и другим лицам», 1821-65 г.г.).

11. Российский Государственный Архив Древних Актов (РГАДА).

12. Архив Строгановых (Фонд 1278)

13. Фонд 1278. Оп.1. Дело №w 12. Л.72-76 (доклад П.А. Строганова- о^ положении и статусе украинского казачества, окт.1803 г.).

14. Фонд 1278. Оп.1. Дело № 14. Л.48-58» (проект преобразований системы управления, незаконченный проект Свода законов «Code General», таблицы структуры* власти после предполагаемых административных реформ, 1801 -1802 г.г.>

15. Фонд 1278. Оп.1. Дело-16. Л. 68-69 (Рассуждения-П.А.Строганова о целях создания МВД, 1802 г.).

16. Фонд 1278. Оп.1. Дело № 18: Л.3-13 (проект секретного рескрипта губернаторам о секретном информировании по поводу злоупотреблений в имениях помещиков по отношению к крестьянам, и мнение по этому поводу П.А.Строганова, сент. 1802 г.).

17. Фонд 1278. Оп.1. Дело № 19. Л.5-10 (рассуждения П.А.Строганова по проекту указа о разрешении купцам покупать земли с крестьянами, а также замечания П.А.Строганова касательно указа 20 февр. 1803г. о «вольных хлебопашцах», 1802-03 г.г.).

18. Фонд 1278. Оп.1. Дело № 20 (письма и черновики П.А.Строганова за 180217 г.г., в т.ч. материалы по биографии П.А.Строганова).

19. Фонд 1278: Ohl. Дело № 21: Л.21-29об. («Предварительные правилам реформы народного просвещения», 26 февраля 1803 г.).

20. Фонд12781 Оп.1. Дело № 22.Л. 1-10(«Журнал монхупражнений вСенате» П.А. Строганова), Л. 106-117 (проект «О плане составления; уголовных; законов (Кодекса)», 1801-1802 гг.).

21. Фонд 1278. Оп.1 Дело № 23. Л: 2-8 (проект постановления м крестьянской реформе в Лифляндии, 1803-1805 гг.).

22. Фонд. 1278. Оп.1. Дело № 29. Л;7-73(проектреформыуправления Сибири,' 1802т:).

23. Фонд 1278. Оп.1. Дело N° 30. Л. 111-144 (переписка. П.А.Строганова с томским губернатором Хвостовым, 1804-08 гг.).

24. Фонд 1278. Оп.1. Дело № 504. Лй-44об: (полный текст^ «Уставной грамоты российской империи» 1818-20 гг. из 191' статьи и 6 глав копия с книги, изданной в Варшаве в 1831).1. Архив Паниных (Фонд 1274)

25. Фонд 1274. Оп.1. Дело № 47 (послужной список графа Н.П.Панина, 1800г-)

26. Фонд 1274. Оп.1. Дело N° 114 (записка Н.И.Панина Екатерине II о преобразовании Сената и других судебных мест с приложением проекта, 1760-е гг.).

27. Фонд 1274. Оп.1. Дело N° 119 (письмо Екатерины II Н.И.Панину о завершении его трудов по воспитанию Павла Петровича с выражением благодарности, 23 сент. 1773 г.).

28. Фонд' 1274. Оп.1. Дело № 137(в) (опись-бумаг графа Н.И.Панина, в т.ч. сообщения по!поводу дела Мировича; 1760-70-е гг.).

29. Фонд 1274. Оп.1. Дело № 215. Л. 1-8об. (переписка- Н.П.Панина с Павлом Петровичем и Марией Федоровной, март 1789 — окт. 1790 г.).

30. Фонд 1274. Оп.1. Дело № 319 (письма Н.П.Панина Павлу I по. вопросам внешней политики, 1799-1800 гг.).

31. Фонд 1274. Оп.1. Дело № 385 (письма,С.Р.Воронцовак кн. Кантельсколо и Колычеву об опале Н.П.Панина, 10 марта 1801 г.):

32. Фонд 1274. Оп:1. Дело-N9 398 (письма посла в Лондоне С.Р.Воронцова гр. Н.П.Панину и ответное письмо о методах и принципах государственной1 деятельности и дипломатической корректности, 17984 801 гг.).

33. Фонд'1274. Оп.1. Дело<№1072 («Особенное завещание графа П.И.Панина», 1786 г.).

34. Фонд,1274. Оп.1: Дело N9 1 072 («Особенное.завещание графа П.И.Панина», 1786 г.).

35. Фонд 1274. Оп.1. Дело №1111 (Духовное завещание графа П.И.Панина, 1786 г.).

36. Фонд 1274. Оп.1. Дело № 1150 (Духовное завещание графа Н.П.Панина, 1814 г.).

37. Фонд 1274. Оп.1. Дело № 2863. Л.3-4 (записка неизвестного лица по поводу конституционных проектов участников заговора 11 марта 1801г. (П.А.Зубова, Н.П:Панина, Г.Р.Державина, без даты).

38. Фонд 1274. Оп.1. Дело № 2817(а) (записка об отношении Н.П.Панина к заговору против Павла I, 2-ая пол. XIX в.).

39. Фонд 1274. Оп.1. Дело № 2889-2992 («Панины в письмах, переписке и других актах XVIII — 1-ой половины XIX в.в. с биографическими сведениями о Н.И., П.И., Н.П. Паниных» (составила внучка Н.П.Панина), в 4-х томах, без даты).

40. Архив Воронцовых (Фонд 1261)

41. Фонд 1261. Оп.1. Дело № 803 («записка А.Р.Воронцова Александру I о государственном управлении и торговле и мерах к их упорядочению, ноябрь 1801 г.).

42. Жалованные грамоты дворянству (ПСЗ. T.XXII. №16187) и городам (ПСЗ. T.XXII. №16188).

43. Указы об административных реформах: о правах Сената 5 июня.1801г., о реформе Сената 8 сентября- 1802 г. (ПСЗ: I. №20405), Манифест о созданиигминистерств (ПСЗ. I. №20406).

44. Коронационные указы (ПСЗ. I. №20010, 20013, 20014);

45. Документы делопроизводства.

46. Э.Н. Журналы Непременного" Совета. // Вспомогательные исторические дисциплины (ВИД). Вып. XI: С.Г47-149. Л!, 1979).

47. Кондиции8«верховников»-1-7301 г. опубликованы в кн.: Корсаков-Д.А. Воцарение императрицы Анны Иоанновны. СЛ7-18. Казань, 1880.

48. Проект П.И.Шувалова (опубликован в кн.: АнисимовЕ.В*. Россия в сер. XVIII в.; в кн.: В* борьбе за* власть. Страницы политической- истории России Х\ЛП,в. С.101-103'. М., 1988.).

49. Проект Сперанского* 1809 г. (опубликован в кн.: Сперанский М.М. Проекты и записки. С. 144-221. М:-Л:, 1961).

50. Уставная грамота 1818-20 гг. (РГАДА. Ф.1278иОп.1. Д.№504. Л:1-44об: Опубликована в ст.: Парусов. А.И. Уставная-грамота 1818-20 гг. // УЗ Горьков.гос.университета. 1964. Вып. 72).

51. Протоколы Негласного Комитета (опубликованы на франц.языке в кн.: Вел.кн. Николай Михайлович граф П.А.Строганов. Т.П. СПб., 1903).

52. Записки А.Р.Воронцова Александру I о планах реформ (опубликованы в сборнике Археологического института. Кн.1. Отд.П. С.155-220г СПб., 1878; а также Архив кн. Воронцова. М., 1883. Кн. XXIX. С.456. Т.Х1. С.389-391).

53. Мемуарно-дневниковые документы.

54. Г. Вяземский п.А. Полное собрание сочинений. T.I-XII. .СПб., 1878-86. 2. Вяземский П.А'. Записные книжки (1813-48): М., 1963. 3: Вигель Ф. Записки. T.I-II. М., 1928.

55. Греч Н.И1 Записки,о/моей жизни. М., 1990.

56. Дмитриев И.И; Взгляд на мою жизнь. 1886.6: Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти // в кн. Дмитриев М.А. Московские элегии. М., 1985. С. 141-302.

57. Записки, бывшего статс-секретаря Н.Н.Новосильцева // РГИА. Ф.ХУ1. On.L №9: Л: 11-20.

58. Княгиня Изабелла Чарторижская-и*,князь Репнин. Из мемуаров герцога Лозена. // Новое время. T. I. 1880; Исторический вестник. 1916. №6.

59. Сталь Жерменаде: Десять лет в изгнании. M., 2003:

60. Фонвизин- М.А. О» проявлениях политической жизни в России. // Библиотека декабристов: Вып. IV. 1907; Сочинения и письма. Т.П. Иркутск, 1982.

61. Цареубийство 11 марта 1801г.: записки-участников i и современников. СПб:, 1907.

62. Чарторижский А. Мемуары князя А.Чарторижского и его переписка с императором Александром I. T.I-II. Mi, 1912-13.

63. Segur de L.-Ph. Mémoires, souvenires et anecdotes. Paris, 1859. T. 1.

64. Vitrolles E. Mémoires er relations politiques de Vitrolles. P. 1884.4. Переписка частных лиц.

65. Чарторижский А. Мемуары кн. А.Чарторижского и переписка с императором Александром I. T. I-II. СПб., 1912-13.

66. Вел.кн. Николай Михайлович. Александр I. T.I. СПб., 1912.

67. Богданович Т. Из переписки Александра I с В.П.Кочубеем. // Русское прошлое, исторические сборники. Кн.5. С.101-111. М.-Пг., 1923.

68. Письма К.Я.Булгакова А.А.Закревскому. // Сборник русского исторического общества. Т.78.

69. Помимо этого в работе использовано 5 сборников законодательныхактов и проектов.

70. Документы истории Великой Французской революции (под ред. Адо A.B.). М., 1990. Т. I.

71. Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII-XIX вв. (под ред. Галанзы П.Н.). М., 1957.

72. Конституционализм. Исторический путь России к либеральной демократии (под ред. Гоголевского A.B., Ковалева Б.Н.). М., 2000.

73. Конституционные проекты в России: XVIII — нач. XX вв. (под ред.

74. Сахарова А.Н., Бертолисси С.). М., 2000.

75. Современные конституции (под ред. Гессена В.М. и Нольде Б.Э.). СПб., 1905. Т.1.

76. ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

77. Аврех А.Я: Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России. // История СССР. 1968. №2. С. 82-104.

78. Алексеев С.С. Государство и право. М., 2001.

79. АлпатовМ.А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII:- 1-ая>пол. XIX вв.). М., 1985

80. Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII в. // в кн.: В"1 борьбе за власть. Страницы политической истории России XVIILb. M., 1988.

81. Анисимов Е.В., Каменский А.Б. Россия b XVIII Той половине XIX в. М.,1994.

82. Ардашев П.Н. Провинциальная администрация» bo¡ Франции, в- последнюю пору Старого порядка. 17744789. СПб., 1900. T.I'.

83. Ардашев П.Н. Абсолютная монархия на Западе. СПб., 1902.

84. Артамонов С.Д. Вольтер и его время. М., 1980.

85. Архангельский»А.Н. Александр Г. М., 2000.

86. Бабкин Д.С. Был ли Радищев составителем Грамоты? // Русская литература. 1963. №4.

87. Бакунина Т. А. Знаменитые русские масоны. М., 1991'.

88. Барг М.Я. Английская революция в портретах её деятелей. Mí, 1991.

89. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939.

90. Берендтс Э.Н. Проекты реформы Сената в,царствование императоров Александра I и Николая I. // История правительственного Сената за. 200 лет. 1711-1911. СПб., 1911. T.III.

91. Бирюкович В.В. Судьба указа о свободных хлебопашцах в царствование Александра I. // Архив истории труда в России. Кн.1. Пг., 1923.

92. Блуменау С.Ф. В поисках новых подходов. 200-летие революции и французская историография. // Французский ежегодник 2000 г. 200 лет Французской революции 1789-1799 гг. Итоги юбилея. М., 2000. С.24-45.

93. Бовыкин Д.Ю. Термидор: старые проблемы и новые споры. // Французский ежегодник 2000 г. 200 лет Французской революции 1789-1799 гг. Итоги юбилея. М., 2000. С. 88-102.

94. Бовыкин Д.Ю. Революция окончена? Итоги Термидора. М., 2005.

95. Богданович М.И. Первая эпоха преобразований императора Александра I (1801-1805). // Вестник Европы. 1866. №4.

96. Бонташ П.К. Радищев и вопрос об авторстве «Грамоты российскому народу». // Юридический сборник Киевского государственного университета. 1953. №6.

97. Брачев B.C. Масоны в России. За кулисами видимой власти. 1731 -2001. М., 2003.

98. Брачев B.C. Масоны и власть в России. М., 2003.

99. Буганов В.И. Петр Великий и его время. М., 1989.

100. Буцинский П.Н. Отзывы о Павле I его современников. Харьков; 1901.

101. Васильчиков А. Семейство Разумовских. СПб., 1887. T.VI.

102. Великий князь Николай Михайлович. Граф Строганов (1774-1817). СПб., 1903. Т.П.

103. Великий князь Николай Михайлович. Император Александр Р. СПб., 1912. T.I.

104. Вернадский Г.В. Русское масонство в царствование Екатерины II. Пг., 1917.

105. Вишленкова Е.А. Религиозная политика Александра I. Казань, 2000.

106. Водарский Я.Е. Екатерина JI: от французской философии к российской реальности. // Реформы и реформаторы в истории России. М., 1996. С.48-61'.

107. Волков М.Я. О становлении абсолютизма в России. // История СССР. 1970. №1. С. 90 — 104.

108. Волкова И.'В., Курукин И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XVII-XX вв.'// Вопросы истории. 1995. №5-6. С. 43-47.

109. Волгин В.П. Развитие общественной мысли во Франции в XVIII веке. М^ 1977.

110. Вольтер Ф.М. Бог и люди: статьи, памфлеты. Письма. T.I-II. М., 1961.

111. Герасимова Т.И. Северный аккорд графа'Панина: Проект ирреальность. // Российская дипломатия« в ^портретах. М., 1992.

112. Герцен А.Н. Собрание сочинений. М., 1956. T.VII.'

113. Глинский Б.Б. Борьба за конституцию. СПб., 1908.

114. Гоббс Т. Избранные произведения. T.I. М., 1965.

115. Гордон A.B. Российское Просвещение: значение национальных» архетипов власти. // Европейское Просвещение и цивилизация России. М., 2004. С. 114-128.

116. Готье Ю.В. Проект о поправлении государственных дел Артемия Петровича Волынского // Дела и дни. 1922. №1. С. 1-31.

117. Градовский А.Д. Высшая администрация России XVIII столетия и генерал-прокуроры. СПб., 1866.

118. Грацианский П.С. Политическая и правовая мысль России 2ой половины XVIII в. М., 1984.

119. Григорович В. Канцлер А.А.Безбородко в связи с событиями его времени. СПб., 18791881. T.VI.

120. Гросул В.Я. О конституционной политике России на Балканах. // Вопросы истории. 1969. №6.

121. Давидович A.M., Покровский С.А. О классовой сущности и этапах развития русского абсолютизма. // История СССР. 1969. № 1. С. 58-78;

122. Далин В.М. Люди и идеи. М., 1970.

123. Далии В.М. Александр I, Лагарп и французская революция // Французский ежегодник. М.,1984. М., 1986.

124. Джеджула К.Е. Великая Французская буржуазная революция и Европа. 1789-1799 г.г. Киев, 1965.

125. Джеджула^ К.Е. Россия и Великая Французская буржуазная революция конца XVIII века. Киев, 1972.

126. Дербов Л.А. Н.И. Новиков. Саратов, 1970.

127. Довнар-ЗапольскийМ.В. Зарождение министерств в России. Киев, 1905.

128. Довнар-Запольский М.В. Обзор новейшей истории России. 1912. T.L

129. Дружинин Н.М. Просвещенный абсолютизм. // Абсолютизм в России. М., 1964.

130. Дружинин Н.М. К истории идейных исканий П.Н. Пестеля. // Революционное движение в России в XIX в. Избранные труды, М., 1986

131. Дружинин Н.М. Декабрист Никита Муравьев. М., 1993.

132. Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты. М., 1981.

133. Зайончковский П.А. Правительственный аппарат России XIX в. М., 1978.

134. Заозерский А.И. Александр Романович Воронцов: к истории быта и нравов XVIII века. // Исторические записки. М., 1947. Т.23.

135. Захарова О.Ю. Граф С.Р. Воронцов посол Российской империи. Симферополь, 2005.

136. Зимин A.A. Реформы Ивана Грозного. Очерки социально-экономической и политической истории России середины XVI века. М., 1960.

137. Из истории реформаторства в России: философско-исторические очерки. М., 1989.

138. История масонства. Смоленск, 2001.

139. История Франции. М., 1983. T.I.

140. История СССР с древнейших времен до наших дней (под ред. Бескровного Л.Г.). М., 1967. Т. III.

141. История СССР с древнейших времен до конца XVIII в. (под ред. Рыбакова Б.А.). М., 1983.

142. Итенберг Б.С. Россия и Великая Французская революция. М., 1988.

143. Казаков Н.И. Наполеон глазами его русских современников // Новая и новейшая история. 1970. №3. С. 31-47; №4. С. 42-55.

144. Казанцев С.М. Сенатская реформа 1802 г. // Правоведение. 1980. №4.

145. Казанцев С.М. К вопросу о правительственном конституционализме в России в начале XIX в. // Конституция СССР и критика буржуазного конституционализма. Л., 1985.

146. Камень М.Г. Внутренняя политика русского правительства накануне 1812 г. М.', 1968.

147. Каменский А.Б. Российская империя в XVIII в: традиции и модернизация. М., 1999.

148. Кареев Н.И. История-Западной Европы в Новое время. СПб., 1892-1893.

149. Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия XVI, XVII и XVIII вв. Общая характеристика бюрократического государства и сословного общества «старого порядка». СПб., 1908.

150. Кареев Н.И. Великая Французская революция. Пг., 1918.

151. Карнович Е.П. Замечательные и загадочные личности XVIII XIX столетий. Спб., 1884.

152. Каспэ С. Империя и модернизация: общая модель и российская специфика. М., 2001.

153. Кирилина JI.A. Штейн и Россия. 1812 г. // Россия и Европа. Дипломатиям культура. Вып. 2. М., 2002. С.49-62.

154. Киселева Е.В. Александр 1-й Реставрация Бурбонов во Франции. // Россия и Европа. Дипломатия и культура. Вып. 1. М., 1995. С. 63-78:

155. Киселева Е.В. Либералы-«конституционалисты» в эпоху Реставрации' во> Франции. 1814-1830 гг. // Европейский либерализм в Новое время. Теория и практика. М., 1995.

156. Киселева Е.В. АлександрТ в воспоминаниях Ф.Р. де Шатобриана: // Россия н Европа. Дипломатия и культура. Вып. 2. М., 2002. С. 149-163.

157. Киселева Е.В: Жермена де Сталь о России. // Россия и*Европа. Дипломатия и культура. Вып. 3. М., 2004. С. 171-182.

158. Китушин А.Н. Об авторстве А.Н.Радищева в разработке проекта «Всемилостивейшей грамоты Российскому народу жалуемой». // УЗ Азербайджанского государственного университета. 1956. №7.

159. Клочков М.В. Очерки правительственной деятельности Павла I. Пг., 1916.

160. Ключевский М.В. Сочинения. М., 1959. Т. VII.

161. Кобеко Дм. Цесаревич Павел Петрович (1754-1796). СПб., 1907.

162. Кобрин В.Б. Иван Грозный: Избранная Рада или опричнина. // История Отечества: люди, идеи, решения. М., 1991.

163. Коган М.А. Просвещенный абсолютизм в Дании: реформы Струэнзе. Л., 1972.

164. Козлов В.Т. Грани российской государственности. // История. 1992. №2.

165. Комаров С.И. Общая теория государства и права. М., 2000.

166. Конституционные попытки до XIX в. (под ред. С.М. Проппера). СПб., 1907.

167. Конституционные проекты эпохи Александра I. (под ред. С.М. Проппера). СПб., 1907.

168. Колосов Н.Е. Абсолютная монархия во Франции. // Вопросы истории. 1989. №1.

169. Колосов Н.Е. Высшая бюрократия во Франции XVII в. Л., 1990.

170. Коркунов.Н.М. Два проекта преобразования Сената второй половины царствования Екатерины II'(1788 и 1794). //Журнал министерства юстиции. 1899. Май.

171. Корсаков Д.А: Воцарение императрицы Анны Иоанновны. Казань, 1880.

172. Корф С.А. Административная юстиция« в России. СПб., 1910:

173. Кизеветтер А. Предисловие к мемуарам А.Чарторижского. // В*кн.: Чарторижский ■ А. Мемуары князя Чарторижского и сго переписка, с императором Александром I. СПб., 1912-13. T.I.

174. Кислягина Л.Г. Формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина. М:, 1976.

175. Красильщиков.В.А., Гутник В.П., Кузнецов В1И; и др. Модернизация: зарубежный^ опыт и Россия. М., 1994.

176. Крисань М:А. АдамЛарторыский. // Вопросы истории. 2001. №>2. С. 58-65.

177. Курмачева М.Д. Русская буржуазная историография о влиянии' Великой ■ Французской революции на политику Екатерины II. // Феодальная Россия во всемирно историческом процессе. М.(, 1972. С. 423-432.

178. Кяйвяряйнен И.И. О-конституционной политике царизма'в Финляндии в первый период автономии. // Вопросы истории европейского1 Севера. Петрозаводск, 1977.

179. Ланда С.С, Ян Потоцкий и его роман. // в кн.: Потоцкий Ян. Рукопись, найденная в Сарагосе. М.', 1971.

180. Ланда С.С. Дух революционных преобразований. 1816 — 1825г.г. М., 1975.

181. Леонтович В.В. История либерализма в России 1762-1914гг. М., 1995.

182. Локк Д. Избранные философские произведения. Т. I. М., 1960.

183. Лукин Н.М. Избранные труды. М:, 1960. Т. 1.

184. Мабли Г. Избранные произведения. М.-Л., 1950;

185. Макогоненко Г. Николай Новиков и русское Просвещение XVIII века. М.-Л., 1951.

186. Малов В.Н. Ж.-Б. Кольбер: Абсолютистская бюрократия и французское общество. М., 1991.

187. Манфред А.З. Великая Французская революция. М., 1983.

188. Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М., 1986.

189. Медушевский А.Н. История русской социологии. М., 1993.

190. Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. Сравнительно — историческое исследование. М., 1994.

191. Медушевский А.Н. Формирование гражданского общества: реформы и контрреформы, в России. // Реформы и реформаторы в истории России. М., 1996. С. 69-78.

192. Медушевский1 А.Н. Формирование гражданского общества: реформы и контрреформы в России. // Реформы и реформаторы в истории России. М., 1996.

193. Медушевский* А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм вг сравнительной перспективе. М.', 1997.

194. Медушевский А.Н. Конституционные проекты в России // Конституционныепроекты в России ХУШ — начала ХХ вв. М., 2000.

195. Мелье Ж. Завещание. T.I. Л., 1954.

196. Мельгунов С.П. Дела и люди александровского времени. Берлин, 1923. T.I.

197. Милютин Д.А. История войн между Россией и Францией, и царствование Павла I в 1799г. СПб., 1852. T.V.

198. Минаева Н.В. Правительственный конституционализм в России после 1812 г. // Вопросы истории. 1981. №7.

199. Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России начале XIX в. Саратов, 1982.

200. Минаева Н.В. Никита Иванович Панин. Исторический портрет // Вопросы истории. 2001. № 7. С. 71-91.

201. Минаева Н.В. Век Пушкина. М., 2007.

202. Минаева Н.В. М.М.Сперанский в воспоминаниях современников. М., 2009.

203. Мироненко C.B. Самодержавие и реформы: политическая борьба в России в начале XIX в. М., 1989.

204. Мироненко C.B. Страницы тайной истории самодержавия. Политическая история России 1-ой половины XIX столетия. М., 1990.

205. Митрофанов П.П. История Австрии. СПб., 1910. Ч. I.

206. Митрофанов П.П. История Австрии с древнейших времен'до 1792 г. (репринтное издание). М., 2003.

207. Митрофанов П.П. Политическая деятельность Иосифа II: её сторонники и враги (1780-1790). СПб., 1907.

208. Момджян Х.Н. Французское просвещение XVIII века. М., 1983.

209. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955.

210. Морелли. Кодекс природы или Истинный дух её законов. М.-Л., 1947.

211. Моряков В.И. Из истории эволюции политических взглядов просветителей конца XVIII века. М., 1981.

212. Москаленко Н.В. Место либерализма в истории русской общественно-политической мысли начала XIX в. // Вопросы истории. Минск, 1984. Вып. II.

213. Нарочницкий А.Л: Международные отношения накануне и во время Французской буржуазной революции кон. ХУИГв. (1763-1794). М:, 1946.

214. Нарочницкий А.Л. Россия и Наполеоновские войны (сопротивление- и приспособление); // Вопросы истории. 1979. №4.139., Никитин А.Ф. Основы права. М; 2007.140.. Николаевский Б.И. Русские масоны и революция, М., 1990.

215. Николаенко П.Д. Князь В.П. Кочубей первый министр внутренних дел России. СПб., 2009.

216. Новиков Н.И. Избранные сочинения. Mt-Л., 1951.

217. Новикова И.Н. Великое княжество Финляндское в имперской политике России. // Имперский.строй России в региональном измерении (XIX начало XX вв.). М., 1997.

218. Оболенский Г.Л. Павел I. М., 1990.

219. Окунь С.Б. История СССР (1796-1825): курс лекций. Л., 1947.

220. Окунь С.Б. Очерки истории СССР. Конец XVIII 1-ая четверть XIX вв. Л., 1976.

221. Окунь С.Б. Борьба* за власть после дворцового переворота- 1801' г. // Вопросы истории России XIX — нач. XX вв. Л., 1983.

222. Омельченко1 С.А. Законная монархия Екатерины II. Просвещенный абсолютизм в России. М., 1993.

223. Орлик О.'В. Передовая,Россия и революционная Франция. 1-ая пол. XIX в. М., 1973.

224. Орлик О.В. Декабристы и европейское освободительное движение. М., 1975.

225. Орлик О.В. Великая Французская революция и русско-французские общественные связи. // Внешняя политика России и общественное мнение (сборник научных трудов). М., 1988. С. 7-26.

226. Орлов Вл. Русские просветители 1790х-1800х гг. М., 1950.

227. Очерки экономической истории России 1-ой половины XIX в. М., 1959.

228. Парусов А.И. Административные реформы в России в 1-ой четверти XIX в. в связи с экономической и социально-политической обстановкой. // Автореф.дис.доктора истор. наук. Л., 1967.

229. Парусов А.И. Уставная грамота 1818-1820 гг. // УЗ Горьковского государственного университета. Серия историко-филологическая. Вып.72. 1964.

230. Павленко Н.И., Кобрин В.Б., Федоров В.А. История СССР с древнейших времен до 1861 г. М., 1989.

231. Павленко Н.И. Петр I и его время. М., 1989.

232. Павленко Н.И. К вопросу об особенностях абсолютизма в России. // История СССР. 1970. №4. С. 54-74.

233. Павлова-Сильванская М.П. К вопросу об< особенностях абсолютизма в России. // История СССР. 1969. №6. С.217-234.

234. Парсамов B.C. Декабристы и французский либерализм. М., 200Г.

235. Песков A.M. Павел I. М., 1999.

236. Петров Ф.А. Российские университеты в Г-ошполовине XIX века. Формирование системы университетского образования в России. М., 1998. Кн.1.

237. Петров, ФА. Формирование системы университетского образования в России в< 1-ой«пол. XIX в. // Автореф.дис. доктора ист.наук. М., 1999.

238. Пигалев В А. Баженов; М., 1980Г

239. Пигарев К.В. Творчество Фонвизина. М:, 1954.

240. Пигарев К.В. Рассуждение о непременных государственных законах Д.И.Фонвизина в переработке Никиты Муравьева. // Литературное наследство. Т.60. 4.II. М., 1959.

241. Пименова Л.А. Французское дворянство от Старого порядка к революции в советской историографии. // Французский ежегодник 2007 г. Советская и французская историография в зеркальном отражении. 20 80-е гг. XX в. М., 2007. С. 172-194.

242. Побережников И.В. Модернизация: теоретико-методологические подходы. // Экономическая история: обозрение. М., 2002. Вып. 8. С. 146-168.

243. Покровский М.Н. Александр I. // История России XIX в. М., 1907.

244. Покровский M.Hi Русская история с древнейших времен. СПб., 1912. Т. III.

245. Покровский С.П. Министерская власть в России. Ярославль, 1906.

246. Полтавский М.А. История Австрии: пути государственного и национального развития. М., 1992. Ч. I.

247. Попов Н. Дворянский либерализм в 1ой четверти XIX в. // Вопросы гражданской истории России. Л., 1935. Вып. I.

248. Предтеченский A.B. Очерки общественно-политической истории России в 1ой четверти XIX в. М., 1957.

249. Пресняков А.Е. Александр I. Пг., 1924.

250. Пристер Е. Краткая история Австрии. М., 1952.

251. Проскурякова H.A. Модели российской цивилизации и модернизации в западном и отечественном обществознании. // XIX век в истории России: современные концепцииистории России и их музейная интерпретация. Труды ГИМ. Вып. 163. М., 2007. С. 7-68.

252. Пушкин A.C. Собрание сочинений. М., 1948. T.XII.

253. Пыляев М.И. Старая Москва, M., 1990.181.^ Пыпин А.Н. Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1900:

254. Пыпин А.Н. Русское масонство в XVIIT- 1-ой половине XIX вв: Пг., 1916.

255. Ревуненков В.Г. История Французской революции. СПб., 2003.

256. Реизов Б.Г. Французская романтическая историография (1815-1830). Л., 1956.

257. Розенталь И. Жидомасонский заговор; из истории восприятия мифа. // Россия XXI в. №2. С. 114-177.

258. Российские государи: их происхождение, жизнь и политика. М., 1993.

259. Российская дипломатия в портретах. М., 1992.

260. Руссо Ж.Ж. Трактаты. M., 1969.

261. Рутенбург В.И. Истоки Риссоржементо: Италия в XVII-XVIII вв. М., 1980.

262. Савельева O.A. Греческий патриот на службе России. И.А.Каподистрия и Священный союз. // Российская дипломатия в портретах. М., 1992.

263. Сафонов М.М. Протоколы Негласного Комитета. // Вспомогательные исторические дисциплины (ВИД). Вып.7. Л., 1976.

264. Сафонов М.М. Проблема реформ е правительственной политике России на-рубеже XVIII-XIX вв. Л., 1988.

265. Сафонов М.М., Филиппова Э.Н. Журналы Непременного Совета. // ВИД. Вып.1Х. Л, 1979.

266. Сафонов М.М., Филиппова Э.Н. Неизвестный документ по истории общественно-политической мысли в России нач.Х1Х в. // ВИД. Вып.ХУП. Л., 1985.

267. Сафонов М.М. Конституционный проект Н.И.Панина-Д.И.Фонвизина. // ВИД. Вып.VI. Л, 1974.

268. Сафонов М.М. Конституционный проект П.А.Зубова-Г.Р.Державина. // ВИД. Вып.Х. Л., 1973.

269. Сафонов М.М. Крестьянский проект П.А.Зубова. // Советские архивы. 1984. №1.

270. Сафонов М.М. Завещание Екатерины II. СПб., 2001.

271. Сахаров А.Н. Человек на троне. М., 1992.

272. Сахаров А.Н. Александр I. М., 1998.

273. Сахаров А.Н. Александр I и Аракчеев. // Отечественная история. 1998. № 4. С. 24-39.

274. Сахаров А.Н. Исторические факторы образования русского абсолютизма. // История СССР. 1971. №1. С. 110-126.

275. Сахаров А.Н. Конституционные проекты и цивилизационные судьбы России. // Конституционные проекты в России XVIII начала XX вв. М., 2000.

276. Сахаров-А.Н. Конституционные проекты и цивилизационные судьбы России. // Гражданин. 2004. № 3. С.107-120:

277. Сватиков С.Г. Общественное движение в России (1700-1895). Ростов-на-Дону, 1905.

278. Свобода, равенство, братство. Великая Французская революция: документы, письма, речи, воспоминания, песни, стихи. Л., 1989.

279. Седов С.А. Попытка государственного переворота 1730 г. в России. // Вопросы истории, 1998, № 7.

280. Секиринский С., Филиппова Т. Родословная российской свободы. М., 1993.

281. Семевский В.И. Из истории общественных течений в России в кон. XVIII- нач. XIX вв. // Историческое обозрение. СПб., 1897. T.IX.

282. Семевский В.И. Либеральные планы в правительственных сферах в 1-ой четверти царствования Александра I. // Отечественная война и русское общество. М., 1911. Вып.П.

283. Семенников В.П. Радищев: очерки и исследования. М.-Пг., 1923.

284. Середонин С.М. Исторический обзор деятельности Комитета Министров. СПб., 1902.

285. Сироткин В.Г. Лазар Карно на пути в Россию (из истории политической эмиграции «Стадией». 1815-1818 гг. // Французский ежегодник. 1972 г. М., 1974.

286. Сироткин В.Г. Борьба в лагере консервативного русского дворянства по вопросам внешней политики после войны 1812 г. и отставка И.Каподистрии в 1822 г. // Проблемы освободительного движения и международных отношений. М., 1975.

287. Сироткин В.Г. Русская дипломатия и Франция после падения империи Наполеона (10-20-е гг. XIX в.). // Автореферат диссертации на соискание степени д-ра истор. наук. М., 1976.

288. Сироткин В.Г. Русская пресса первой четверти XIX в. на иностранных языках как исторический источник. // История СССР. 1976. №4.

289. Сироткин В.Г. Великая французская буржуазная революция. Наполеон и самодержавная Россия. // История СССР. 1981. №5.

290. Согрин В.В. Томас Джефферсон. М., 1989.

291. Согрин В.В. Либерализм Запада XVII-XX вв. М., 1995.

292. Соколовская Т.О. О масонстве в прежнем русском флоте. СПб., 1907.

293. Соколовская Т.О. Устав вольных каменщиков (XVIII-XIX вв.): из материалов > для истории русского масонства. СПб., 1907

294. Соколовская Т.О. Новые данные для истории русского масонства по рукописям Тверской Ученой Архивной Комиссии. Тверь, 1912

295. Соколовская Т.О. В масонских ложах (1817-1822). Пг.,1914.

296. Соколовская Т.О. Материалы по истории русского масонства (сборник). М., 2000.

297. Соколовская Т.О.1 Капитул Феникса: высшее тайное масонское правление в России (1778-1822).

298. Сорокин Ю.А. Российский абсолютизм в последней трети XVIII в. Омск, 1999.

299. Станиславская A.M. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья: 1798-1807. М., 1962.

300. Станиславская A.M. Россия и Конституция 1803 г. Республики Семи Соединенных Островов. // В кн.: Балканские исследования: международные отношения на Балканах. М., 1974.

301. Станиславская A.M. Россия и Греция в кон.ХУШ-нач.Х1Х вв. Политика России в Ионической республике. 1798-1807. М., 1976.

302. Станиславская A.M. Адмирал Ушаков и Ионическая конституция 1799 г. // В кн.: Вопросы истории внешней политики России и внешнеполитических отношений: сборник статей памяти акад. В.М.Хворостова. М., 1976.

303. Сухомлинов М.И. Исследования и статьи по русской литературе. СПб., 1889. T.I.

304. Тарле Е.В. О Декларации, прав человека и гражданина.// Образование. 1905.№ 4. С. 309-319.

305. Тарле Е.В. Падение абсолютизма в Западной Европе. Исторические очерки. СПб., 1906.

306. Тарле Е.В. Континентальная блокада. М., 1913. Ч. 1; Юрьев, 1916. Ч. 2.

307. Тарле Е.В. Адмирал Ушаков на Средиземном море (1798 1800). М., 1948.

308. Тарле Е.В. Жерминаль и прериаль. М., 1951.

309. Тарле Е.В. Талейран. М., 1992.

310. Тарле Е.В. Наполеон. М., 1993.

311. Тартаковский А.Г. Павел I. М., 1990.

312. Титов Ю.Ю. Абсолютизм в России. // Советское государство и право. 1973. №1. q 107-112.

313. Томсинов В.А. Светило русской бюрократии. М., 1991.

314. Троицкий H.A. Александр I и Наполеон. М., 1994.243.' Троицкий С.М. О некоторых спорных вопросах истории абсолютизма в России. // ИсторияСССР. 1969: №3.С. 130-149: ; .

315. Троцкий И.М. Законодательные проекты Радищева?- // Радищев: материалы и : исследования. М.-Л:, 1930.

316. Турен Л. Возвращение человека действующего: очерк социологии. М., 1998.

317. Федосов И:А. Просвещенный абсолютизм в России. // Вопросы истории. ,1970- №9.

318. Федоров В.А. Александр I. // Вопросы истории. 1990. №1.248.; Фонвизин Д.И. Рассуждение о непременных государственных законах. // Собрание: сочинений. М.-Л., 1959. Т.П.

319. Фонвизин M.AY Политическая жизнь в России: 7/ Библиотека декабристов: СПб;, 1907. ВыпЛУ. ■

320. Фонвизин М.А. Обозрение проявлений; политической жизни в России: // В кн.: Сочинения и письма. Иркутск, 1982. Т.II или в журнале Русская старина. 1884. №4;

321. Французская буржуазная революция 1789 1794 гг. // Под ред. Волгина В;П. и Тарле Е.В. М.-Л., 1941.

322. Фроянов>И:Ж Городаггосударства,Древней Руси. Л., 1988;

323. Фроянов И.Я. Древняя Русь: опыт исследования социальной и политической борьбы. М;, СПб. 1995.

324. Харитонович Д:Э: Масонство. М:, 2001'.

325. Хованова О.В. «Просвещенные монархи» Екатерина II и Иосиф II: опыт сопоставления: // Век Екатерины II: Россия и Балканы. М;, 1998:

326. Черниловский З:М; Всеобщая история государства и права; М., 1999.

327. Чернов К.С. Забытаягконституция «Государственная Уставная, Грамота Российской империи». М., 2007.258.; Чибиряев С.А. Великий русский реформатор: жизнь, деятельность, политические взгляды М.М.Сперанского. М., 1993.

328. Чистозвонов А.Н. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма. // Вопросы истории. 1968: №5. С.46-62;

329. Чистозвонов А.Н. К дискуссии об абсолютизме в России. // История СССР. №3. С. 72-76.

330. Чудинов А.В: Смена вех: 200-летие революции и российская историография. // Французский ежегодник 2000 г. 200 лет Французской революции 1789-1799 гг. Итоги юбилея. М., 2000. С. 5-23.к

331. Чудинов A.B. «Королевское самодержавие» во Франции: история одного мифа. // Французский ежегодник 2005 г. Абсолютизм во Франции. К 100-летию Б.Ф. Поршнева. М., 2005. С. 259-293.

332. Чулков Г.И. Императоры: психологические портреты. М., 1991.

333. Шапиро А.Л. Об абсолютизме в России. // История СССР. 1968. №5. С. 69-82;

334. Шебунин А.Н. Европейская контрреволюция в 1ой половине XIX в. Л., 1925.

335. Шильдер Н.К. Император Александр I, его жизнь и царствование. СПб., 1897. T.I.

336. Штранге М.М. Русское общество и Французская революция 1789-1794 г.г. М., 1956.

337. Шустер Г. Тайные общества, союзы и ордера. Т. 1-2. СПб., 1905-1907;

338. Щеглов В.Г. Госсовет в России, в особенности в царствование императора Александра I. Ярославль, 1892.

339. Эйдельман Н.Я. Последний летописец. М., 1983.

340. Эйдельман Н.Я. Грань веков: политическая борьба в России кон. XVIII-нач. XIX вв. М., 1982.

341. Эпштейн А.Д. История Германии от средневековья до революции 1848г. М., 1961.

342. Юлин В.А. Адмирал П.В. Чичагов. // Вопросы истории, 2003, № 2.

343. Якушкин В.Е. Государственная власть и проекты государственных реформ в России (1700-1805). СПб., 1906.

344. Янчук H.A. Знаменитый зодчий XVIII века В.И. Баженов и его отношение к масонству. Пг., 1916.к1. ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА.

345. Андерсон И. История Швеции. М., 1951.

346. Берти Дж. Россия и итальянские государства в'эпоху Рисорджименто. М:, 1954.

347. Бертолисси С. Введение к изучению конституционных проектов в России XVIII — начале XX вв. // Конституционные проекты в России XVIII начала XX в.в. М., 2000

348. Валлотон А. Александр I. М., 1991.

349. Вандаль А. Наполеон и Александр I. T.I. СПб., 1909.

350. Маркс К. Морализирующая критика и критизирующая мораль. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. М-., 1955.

351. Маркс К. Революционная Испания. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 10. М., 1958.

352. Матьез А. Французская революция. Т. 1-3. М., 1925-1930.

353. Олар А. Политическая история Французской революции. М., 1938.

354. Рэгсдейл X. Просвещенный абсолютизм и внешняя! политика России в 1762 — 1815 гг. // Отечественная история. 1998. № 3. С. 3-25.

355. Роулз Дж. Идеи блага и приоритет права. // Современный либерализм. М.," 1998.

356. Сорель А. Европа и Французская революция. СПб., 1892.

357. Фюре Ф. Постижение Французской революции. СПб., 1998.

358. Хасс JI. Русские масоны первых десятилетий XX в. // Историки отвечают на вопросы. М., 1990. Вып.И.

359. Хеншелл Н. Миф абсолютизма. СПб., 2003.

360. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. // Маркс К.5 Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. М., 1961.

361. Bertolissi S. Il progetto constituzionale di N.N. Novosil'cev // Annali. Sezione storico-politico-sociale. XI-XII. Napoli, 1994.

362. Binding, Deutshche Stadtsgrund-gesetz, Heft V Leipzig, 1896.

363. Blaekstad. The constitution of the Kingdome of Norway. London, 1905.

364. Chapman T. Imperial Russia, 1801-1905. L., 1976.

365. Duverger M. Les Constitutions de la France. P., 1955.

366. Duverger M. Constitutions et documents politiques. P., 1960.

367. Furet F. Penser la Revolution. P., 1977.

368. Godechot J. Les Institutions de la France sous la Revolution et l'Empire. P., 1968.

369. Jones R. The Emancipation of the russian nobility. 1762-1785. Princeton, 1973.

370. Le Donne J.P: Rulling Russia. Politics and Administration in the Age of Absolutism. 1762-1796. Princeton, 1984.

371. Le Forestier R. Franc maçonnerie templiere et occultiste au XVIII - XIX siecles. Paris Table d'Eneraude. 1987. T. 1.28.' Kennedy Grimsted P. The Foreign Ministers of Alexander I. Barkley. - Los Angeles, 1969.

372. Kukiel M. Kniaze Adam. Warszava. 1993;

373. Madeiros Tavares de. Das Staatsrecht des Königreichs Portugal. Freiburg, 1892

374. McGrew R.E. Paul I of Russia. Oxford, 1992.

375. McKnight J.L. AdmiraMJshakov and the Ionian Republic. The Genesis of Russian's First Balkan Sattelite. Ph.D.Dissertation. Univercity of Wiskonsin, 1965.

376. Meehan-Waters B. Autocracy and Aristocracy. The Russian Service Elite of 1730. New Brunswick, 1982.

377. Palmer A. Alexander I: Tsar of war and peace. N.Y., 1974.

378. Raeff M. Michael Speransky. Statesman of Imperial Russia. 1772-1839. The Hague, 1957.

379. Raeff M. Plans for Political Reform in Imperial Russia. 1732-1905. New-Jersey, 1966.

380. Raeff M'. Russian intellectual history. New Jersey, 1966.

381. Raeff M. Political ideas and institutions in Imperial Russia. Westerview Press, 1994.

382. Ransel D. L. Politics of Catherinian Russia. The Panin Party. New Haven and London, 1975.

383. Rawls J. A Theory of Justice. Cambrige, Mass, Harvard Univ. Press, 1971.

384. Remond R. La droite en France de la premier Restauration a la V-em Republique. P., 1963.

385. Remond R. La vie politique en France. 1789-1848. T. I-II. P., 1965.

386. Rosanvallon P. L'Etat en France de 1789 a nos jours. P., 1990.

387. Rosanvallon P. La monarchie impossible. Les Chartes de 1814 et de 1830. P., 1994.

388. Sandel M. Liberalism and the limits of Justice. Cambrige, 1982.

389. Scowronec E. Antynapoleonskie concepcie Czartoryskigo. Warszawa, 1969.

390. Scowronec E. Adam Jerzy Czartoryski. Warszava. 1994;

391. Thiers A. Histoire du Consulate et l'Empire. Paris, 1845. V.II;

392. Troyat H. Alexandre I: le sphinx du nord. P., 1980.

393. Une autre Justice. 1789-1799. Etudes pubiees sous la direction de Robert Badinter. P., 1989.

394. Vernadsky G. La Charte constitutionelle de l'Empire Russe de l'an 1820. Paris, 1933.

395. Whittaker C.H. The reforming Tsar: The Redefinition of Autocratic Duty in Eighteenth -century Russia // Slavic Review. 1992. Vol. 5. №1.

396. Yaney G. The Systematization of Russia Government. Urbana, 1973.