Российское крестьянство в условиях аграрных преобразований в конце 20 - начале 40-х годов XX века

Бондарев, Виталий Александрович

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Российское крестьянство в условиях аграрных преобразований в конце 20 - начале 40-х годов XX века

Год: 2007
Автор научной работы: Бондарев, Виталий Александрович
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Новочеркасск
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

Диссертация по истории на тему 'Российское крестьянство в условиях аграрных преобразований в конце 20 - начале 40-х годов XX века'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российское крестьянство в условиях аграрных преобразований в конце 20 - начале 40-х годов XX века"

На правах рукописи

Бондарев Виталий Александрович

РОССИЙСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В УСЛОВИЯХ АГРАРНЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ В КОНЦЕ 20 - НАЧАЛЕ 40-х ГОДОВ XX ВЕКА (НА МАТЕРИАЛАХ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ, КРАСНОДАРСКОГО И СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЕВ)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Новочеркасск 2007

003066700

Диссертация выполнена в

Южно-Российском государственном техническом университете (Новочеркасский политехнический институт)

Научный консультант -доктор философских наук, кандидат исторических наук, профессор Скорик Александр Павлович

Официальные оппоненты. действительный член РАЕН,

доктор исторических наук, профессор Полторак Сергей Николаевич

Ведущая организация: Воронежский государственный университет

Защита состоится 26 октября 2007 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212 256.03 в Ставропольском государственном университете по адресу. 355009, г Ставрополь, ул. Пушкина, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан И сентября 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук,

доктор исторических наук, профессор Булыгина Тамара Александровна

доктор исторических наук, профессор Линец Сергей Иванович

профессор

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В драматичной российской истории период коллективизации и последующего развития колхозной системы выступает одним из наиболее сложных, трагичных и одновременно - ключевых Являясь грандиозным социальным экспериментом, на десятилетия вперед предопределившим развитие российской деревни, коллективизация одновременно стала одним из важных средств формирования сталинского режима, подчинения советского общества государству. В связи с этим процесс и результаты коллективизации представляется возможным характеризовать как одно из важнейших событий отечественной истории XX в. Уже поэтому такая научная проблема, как коллективизация и развитие российской деревни в конце 20-х- начале 40-х гг. XX в, является актуальной для ученых.

На протяжении постсоветского периода исследователи получили доступ к массе ранее закрытых материалов, что дало новый импульс анализу коллективизации и позволило рассмотреть целый ряд вопросов данной темы, прежде практически не затрагивавшихся. Однако научно-теоретический аспект актуальности указанной проблемы определяется не столько представившейся специалистам возможностью осветить недостаточно исследованные ее аспекты, сколько радикальными трансформациями методологической базы исследования коллективизации В условиях теоретико-методологического плюрализма, сменившего былой диктат марксистского подхода, исследователи могут анализировать проблему «колхозного строительства» с разных позиций, что существенно расширяет поле научного поиска

Актуальность проблемы коллективизации и развития колхозной системы возрастает в процессе осуществления демократических преобразований в России, когда общество нуждается в осмыслении и при необходимости применении опыта предшествующих модернизаций В этих условиях исследование проблемы развития коллективизированной деревни имеет уже не только научно-теоретическое, но и практическое значение, позволяет реализовать прогностическую функцию исторической науки Иными словами, располагая знаниями о прошлых исторических ошибках^ общество получает возможность избежать аналогичных ошибок в настоящем и будущем.

Нам представляется, что в практической плоскости можно говорить об экономическом и социально-политическом аспектах актуальности проблемы «колхозного строительства» в российской деревне. В экономической плоскости опыт коллективизации может (и должен) быть востребован в ходе постсоветских преобразований аграрной сферы, эффект которых на данный момент, к сожалению, невелик, а негативные итоги пока превалируют над положительными В значительной мере это есть следствие отказа государства от регулирования сферы сельхозпроизводст-ва, а также непоследовательности и чрезмерного радикализма преобразований. Между тем результаты анализа «колхозного строительства» убедительно свидетельствуют, что в специфических условиях России, не благоприятствующих аграрному производству, сельское хозяйство нуждается в разумном государственном регулировании и государственной же помощи. Кроме того, анализ жизнедеятельности колхозной деревни позволяет утверждать, что аграрная сфера весьма болезненно реагирует на попытки унификации форм производства и, напротив, функционирует эффективно в условиях их многообразия (многоукладности)

Тесная, неразрывная взаимосвязь экономики и общественной жизни определяет социально-политический аспект актуальности темы В данном случае важно подчеркнуть, что политика коллективизации являлась очередным выражением вечной российской закономерности, суть которой можно сформулировать следующим образом: государство стремится подчинить себе общество для удобства управления этим обществом и наиболее эффективного решения масштабных государственных (а также и общественно важных) задач При этом отвергаются принпдпы самоуправления, демократические ценности, разрушаются механизмы саморазвития общества Соответственно, в процессе демократизации общественно-политической жизни важно устранить и не допустить реанимации негативных характеристик колхозной системы, таких, как отстраненность крестьян от важнейших вопросов жизни того или иного поселения, региона, страны, их зависимость от местного руководства, возникшая как результат отсутствия собственной экономической базы, и пр

Хронологические рамки исследования - конец 1920-х - начало 1940-х пг Начальный рубеж определяется решениями XV съезда ВКП(б) об активизации усилий в деле «колхозного строительства» и кооперирования крестьянства и, что более важно, - фактическим переходом большевиков к слому нэпа в деревне (что противоречило постановлениям съезда

о добровольности коллективизации). Переход к слому нэпа выразился в репрессиях против сельских жителей и в «чрезвычайных» хлебозаготовках 1927 - 1928 гг, из которых, как отметил В П. Данилов, и «вырастал» курс на сплошную коллективизацию 1 Наконец, 7 ноября 1929 г. в газете «Правда» была опубликована статья И В Сталина «Год великого перелома», фактически провозгласившая начало сплошной коллективизации (« нам удалось повернуть основные массы крестьянства в целом ряде районов к новому, социалистическому пути развития, .. крестьяне пошли в колхозы, пошли целыми деревнями, волостями, районами»2)

Завершение периода связано с началом Великой Отечественной войны, прервавшей поступательное развитие колхозной системы. Согласно имеющимся материалам, доя колхозов Дона, Кубани и Ставрополья 1941 г. не был кризисным. Несмотря на мобилизацию 40% работников-мужчин и значительного количества техники, на оккупацию южных территорий Ростовской области, коллективные хозяйства исследуемых регионов в начале войны еще сохраняли высокий производственный потенциал, а уровень материального обеспечения колхозников снизился незначительно.3 Рубежным для колхозной системы Юга России стал 1942 г., когда в результате нацистской оккупации экономика коллективных хозяйств была подорвана и потребовались долгие годы на ее восстановление.

Территориальные рамки исследования охватывают Дон, Кубань и Ставрополье с учетом административно-территориальных изменений, происходивших в 1930-х гг. С 1924 г по 1933 г. данные регионы входили в состав Северо-Кавказского края. С 1934 г из Северо-Кавказского края был выделен Азово-Черноморский край, куда вошли территории Дона и Кубани. В 1937 г административно оформились Ростовская область, Краснодарский и Орджоникидзевский (с 1943 г. - Ставропольский) края.

В работе рассматриваются преимущественно зерновые районы Дона, Кубани и Ставрополья, где преобладает русскоязычное население, национальные регионы в силу их своеобразия требуют специального исследования. Основанием для комплексного анализа указанных регионов послу-

1 См Данилов В П Истоки и начало деревенской трагедии II Трагедия советской деревни Коллективизация и раскулачивание Документы и материалы 1927-1939 В 5-ти т Т 1 Май 1927-ноябрь 1929 М, 1999 С 22,53

2 Сталин И В Год великого перепома К ХП годовщине Октября II Сталин И В Сочинения в 16-ти т Т 12 М, 1953 С 125,131

3 См Бондарев В А Селяне в годы Великой Отечественной войны российское крестьянство в годы Великой Отечественной войны (на материалах Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев) Ростов н/Д, 2005 С 24, 113

жило сходство их культурно-исторических традиций и социально-экономических условий (значительный удельный вес казачества и крестьянства, преобладание аграрного сектора экономики и т д.). Выполняя роль житниц России, Дон, Кубань и Ставрополье относились к числу регионов, представлявших собой модель аграрного производства нашей страны, характеризовавшуюся преобладанием индивидуальных крестьянских хозяйств, наличием общинной организации, экстенсивным характером земледелия и пр. Это повышает репрезентативность выводов относительно «колхозного строительства», сделанных на основе изучения южнороссийских региональных материалов.

Историография такой темы, как коллективизация сельского хозяйства и развитие колхозной деревни СССР (в том числе сел и станиц Дона, Кубани и Ставрополья) в конце 1920-х - начале 1940-х гг., весьма обширна, противоречива и порой фрагментарна в отношении отдельных вопросов * Данной теме посвящены тысячи различных работ, анализ содержания которых позволяет выделить ряд основных этапов в процессе ее научного осмысления.

1 Конец 1920-х гг. - начало 1940-х гг. (этап первичного анализа);

2 Вторая половина 1940-х гг. - первая половина 1950-х гг. (этап фактологического осмысления и идеологического оправдания);

3. Вторая половина 1950-х хт - середина 1980-х гг. (этап бланкетно-рамочного изложения);

4. Вторая половина 1980-х гг. - наше время (этап поливариантных интерпретаций)

Предложенная периодизация историографии проблемы базируется на следующих критериях 1) степень хронологически изменчивого воздействия коммунистической партии и властных структур советского государства на аграрные отношения и, соответственно, на исследовательскую практику; 2) уровень накопления конкретно-исторических материалов о многомерных изменениях в сельском хозяйстве и жизни российского крестьянства (с учетом не только объема, но и качественных параметров накопленных материалов), 3) наличие и использование исследователями определенного методологического инструментария; 4) развитие исследовательской лаборатории российских историков-аграрников (характер и разнообразие привлекаемых исторических источников, степень академической свободы, использование опыта исследований, методика анализа информации, адекват-

* В автореферате приведен сокращенный вариант историографического обзора Расширенный анализ историографии проблемы содержится в тексте диссертации

гость исторического моделирования и т п ), 5) уровень историографической разработанности проблематики коллективизации в целом и отдельных ее сюжетов Анализ историографии, основанный на учете перечисленных критериев, позволяет заключить, что процесс научно-теоретического осмысления «колхозного строительства» на уровне как общесоюзном (общероссийском), так и региональном отличают одни и те же тенденции. Поэтому указанная периодизация в равной мере применима к историографии проблемы коллективизации в рамках и всего СССР, и Юга России

Одновременно с развертыванием форсированной коллективизации в СССР появились работы, в которых предпринимались попытки не только осветись, но и проанализировать ход и первые результаты «колхозного строительства». Поскольку данные исследования были современны коллективизации, они отличались крайне узкой источникозой базой, зачастую представленной лишь материалами периодики, свидетельствами очевидцев и участников событий, наблюдениями самих авторов; в итоге уровень анализа происходивших в деревне изменений был невысок. В процессе исследования на первый план выходили вопросы организационно-экономического состояния коллективных хозяйств и социально-политические (а также идеологические) аспекты коллективизации (роль компартии, борьба с «кулачеством» и т. д.). Социально-психологический, социокультурный аспекты «колхозного строительства» не воспринимались в качестве предмета исследования и чаще всего вовсе не затрагивались 1 Во второй половине 1930-х гг, особенно к исход/ десятилетия, появился ряд работ, где на основе несколько расширенного круга источников достаточно подробно, но при этом

1 См, например* Наумов К. Вопросы колхозного строительства // На аграрном фронте 1928 №5 С 92-ИЗ, НикупихинЯ Темпы развития сельского хозяйства и темпы его обобществления К Большевик 1929 № 18 С 68 - 87, Дудин К Ф Организация тракторных колонн М, 1929, Ангаров А Сельсовет и ликвидация кулачества как класса // Большевик. 1930 № 6 С 3-18, Власов М Коллективизация советской деревни М, 1930, Елизаров Н В Ликвидация кулачества как класса М, 1930, Крицман Л Н Решающий этап коллективизации // На аграрном фронте 1930 № 5 С 3-24, Ильин И Е Колхозы РСФСР и перспективы их развития М — Л, 1930, Щуваев К Машинно-тракторные станции и колонны М - Л, 1930, Анастасенко Ф И, Кричевский А О 25-тысячники краснопутиловцы на колхозной стройке М - Л, 1931, Либкивд А С Аграрное перенаселение и коллективизация деревни М, 1931, Пашшщкий Н М, Ситаров М С Организационно-хозяйственное укрепление колхозов и задачи пролетарского шефства Саратов, 1932, Алексеев А И Сельскохозяйственная артель - основное звено коллективизации М - Л, 1931, Андрианова К И и др Постоянная бригада и внутрибригадная организация труда. М, 1934, Жуй-ко И Учет труда в колхозах М, 1935, Яковлев Я А Вопросы организации социалистического сельского хозяйства. М, 1935

некритически, анализировались социально-экономические итоги коллективизации, сравнивались (всегда в пользу колхозной системы) производственные возможности индивидуальных и коллективных хозяйств, их способность к модернизации аграрного производства. Анализировались (точнее, сравнивались) культурная жизнь и быт доколхозной и коллективизированной деревни, но данное направление исследований не являлось приоритетным и чаще всего ограничивалось отдельными частными сюжетами в рамках общего освещения социально-экономических трансформаций в жизни села.1

В целом работы конца 1920-х - начала 1940-х гг. были посвящены текущим вопросам «колхозного строительства», отличались узостью источниковой базы, слабостью анализа, описательным и практическо-рекомендательным характером, ограниченностью рассматриваемых вопросов, полным соответствием авторских выводов и оценок идеологической доктрине, гласившей, что коллективизация являлась единственно возможным путем развития деревни Цель данных работ заключалась прежде всего в обосновании идеи о необходимости и полезности коллективизации, в решении практических, жизненных вопросов коллективных хозяйств и пропаганде достижений (реальных и выдуманных) колхозного строя. Тем самым первичный анализ коллективизации (понимаемой как комплекс социалистических преобразований) носил ярко выраженный позитивный характер, что в рамках научного дискурса не может не вызвать обоснованной критики Вместе с тем, на протяжении первого этапа историографии были заложены основы для научно-теоретического осмысления проблемы и началось накопление конкретно-исторических материалов

Исследование коллективизации прервалось в годы Великой Отечественной войны, и лишь со второй половины 1940-х гг. появился значительный массив работ, в которых более глубоко анализировались преимущественно социально-экономические и социально-политические аспекты «колхозного строительства» разработка и реализация политики сплошной коллективизации и «раскулачивания», мероприятия по организационно-хозяйственному укреплению колхозов, деятельность по-

1 Анисимов Н И Победа социалистического сельского хозяйства М, 1937, Шува-евК М Старая и новая деревня М, 1937, Альфшп С Д Победа колхозного строя Саратов, 1939, Лаптев И Советское крестьянство М, 1939, и др

литотделов МТС, уровень материального обеспечения и культурно-бытовые условия колхозного крестьянства и пр 1

Следует отметить как положительную тенденцию, что многие исследования, выходившие в послевоенный период, основывались на более солидной и разнообразной источниковой базе, тем самым заметно отличаясь от публикаций предшествующего этапа историографии Это придавало таким работам действительно научный, а не прикладной, характер и повышало уровень анализа вопросов «колхозного строительства». Однако эффект теоретического осмысления введенных в научный оборот материалов существенно снижался тем, что подходы к исследованию коллективизации и ее оценки в это время не претерпели практически никаких изменений, поскольку не были поколеблены позиции сталинского режима, диктовавшего ученым задачу создания некритически-положительной, благостной картины недавно минувших событий. Во второй половине 1940-х - первой половине 1950-х гг., как и ранее, исследовательские суждения и оценки «колхозного строительства» были выдержаны в духе «Краткого курса»2, исключавшего какие-либо альтернативы коллективизации и характеризовавшего ее как комплекс социалистических преобразований, несомненно прогрессивных в социально-экономическом плане и пользовавшихся полной поддержкой подавляющего большинства крестьян Круг рассматриваемых исследователями вопросов и аспектов коллективизации по-прежнему был ограничен в силу кратковременности осмысления недавно минувших событий и господства в советской исторической науке определенных идеологических установок.

Региональная южнороссийская историография на протяжении первых двух этапов (конец 1920-х - начало 1940-х гг., вторая половина 1940-х - первая половина 1950-х гг ) развивалась по тем же направлениям и на тех же основаниях, что и историография общероссийская (общесоюзная), впрочем, данное утверждение справедливо и по отношению ко всей советской эпохе. Уже в конце 1920-х гг. на Северном Кавказе поя-

1 См , например Белов П А Социалистическая индустриализация страны и коллективизация сельского хозяйства СССР М, 1946, Анисимов А Советское крестьянство М, 1947, Бурджалов Э Н СССР в период борьбы за коллективизацию сельского хозяйства (1930 - 1934 it ) М, 1950, Трапезников С Борьба партии большевиков за коллективизацию сельского хозяйства в годы первой сталинской пятилетки М, 1951, Генкина ЭБ СССР в период борьбы за коллективизацию сельского хозяйства (1930 - 1934) М, 1952, Краев М А Победа колхозного строя в СССР М, 1954

2 См История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) Краткий курс Подред комиссии ЦК ВКП(б) М, 1950 С 275,278 - 286,290 - 305,321,325 - 326

вились работы, в которых в целом оптимистически освещались первые итоги колхозного строительства в крае1 Цель данных публикаций заключалась не столько в беспристрастном осмыслении опыта функционирования немногочисленных коллективных хозяйств Юга России, сколько в пропаганде идей кооперирования и коллективизации С развертыванием сплошной коллективизации на первый план выходят проблемы «колхозного строительства» и жизнедеятельности колхозов. Преимущественно рассматривались вопросы партийного руководства коллективизацией,2 организационно-хозяйственного укрепления колхозов,3 функционирования системы социального обеспечения и страхования колхозников 4

Наряду с освещением хозяйственно-организационных аспектов коллективизации, повышенное внимание в данный период уделялось проблематике социального конфликта в деревне (в терминологии того времени - «борьбе с кулачеством»), причем именно «кулацкая прослойка» деревни Северо-Кавказского края объявлялась инициатором антиколхозных выступлений.5 Вместе с тем для некоторых авторов идеи социальной агрессии в форме «кулацкого саботажа» служили своего рода щитом, прикрываясь которым, они могли объективно оценивать первые итоги коллективизации, в частности, резкое снижение поголовья скота6

1 Червочкин П Колхозы Северо-Кавказского края Ростов н/Д, 1928, Колхозное строительство на Кубани // Северо-Кавказский край 1928 №6-7 С 35 - 47, Лаятух Л Колхозы на Доку // Северо-Кавказский край 1928 № 8 - 9 С 33-43, Рельский Д Тракторные колонны края// Ленинский путь 1929 №8 С 5-11

2 Повалгохин И Партийное руководство колхозным строительством // Известия Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) 1929 №7 С 8- 13, Белячков П Назревшие вопросы (партстроительство на селе)//Ленинский путь 1929 №7-8 С 23 - 26, Ильин Г Ф Партячейка в колхозе Ростов н/Д ,1931

3 См Донской И. Край сплошной коллективизации // Северо-Кавказгаий край 1930 № 12 С. 43 - 54, Дьяченко Н Рабочий план в колхозе. Ростов н/Д, 1931, Андреев В Обезличка- враг колхоза. Ростов н/Д, 1932, Перерва В Производственная бригада в колхозе. Ростов н/Д, 1932

4 Травкин В Кассы взаимопомощи Северо-Кавказского края // Социальное обеспечение 1931 № 4 С 21 - 22, Демьяненко П. Орджоникидзевский крайсобес работал хорошо // Социальное обеспечение 1938 №12 С 25 - 27, Его же Социальное обеспечение в Орджонякидзев-ском крае // Социальное обеспечение 1940 №1 С 22 - 23, К Раздорские колхозы плохо помогают кассам взаимопомощи//Социальное обеспечение 1940 №3 С 27, Кожин В 10 лег Ростовских касс взаимопомощи колхозов//Социальное обеспечение 1941 №4 С 23,идр

5 Макарьев И Почему кулак наш враг? Ростов н/Д, 1928, Лихнипкий Н Т Классовая борьба и кулачество на Кубани Ростов н/Д, 1931, Родин А, Шаумян Л За что жители станицы Полтавской выселяются с Кубани в северные края7 Ростов н/Д, 1932, Дарь-ев А Б Колхозный Дон Ростов н/Д, 1933

6 Сысоев В , Ильинская А С Состояние и задачи животноводства края // Северо-

Кавказский край 1932 №3-4 С 10-43

Отличительной чертой многих работ конца 1920-х - 1930-х гг являлось то, что они в большинстве своем носили прикладной характер Их авторы видели свою цель в том, чтобы, проанализировав процесс коллективизации и жизнедеятельности колхозов Северо-Кавказского края, предложить варианты решения проблем, возникавших в ходе «колхозного строительства». В связи с этим процесс коллективизации нередко освещался на примере развития отдельных коллективных хозяйств, как, например, в книге В Тодреса, основанной на материалах четырех колхозов Терского округа Северо-Кавказского края 1

Особым направлением историографии «колхозного строительства» в данный период являлось освещение процессов функционирования отдельных колхозов и машинно-тракторных станций, добившихся в своей деятельности заметных положительных результатов Такие работы появились еще в конце 1920-х - начале 1930-х гг.,2 но расцвета данное направление историографии достигло в конце 1930-х - начале 1940-х гг3 От исследований, подобных книге В. Тодреса, где материалы отдельных колхозов являлись основой для освещения процесса коллективизации в целом, эти работы отличались тем, что носили описательный характер и преследовали задачи пропаганды и популяризации достижений конкретных предприятий, составлявших колхозную систему

1 ТодресВ Колхозная стройка на Тереке Пятигорск, 1930

2 Романовский М М Коммуна Северного Кавказа «Коммунистический маяк» Георгиевского района Терского округа М - JL, 1929, Гарус ИИ Крупный колхоз «Октябрь» Ростбв н/Д, 1930, Криволапое С Коммуна «Наша жизнь» Ростов н/Д, 1930, Давыдов Ю «Красный терец» (о колхозе ст Ново-Павловской, Георгиевского района) Ростов н/Д, 1931

3 Мидцев В Колхоз-миллионер Ростов н/Д, 1938, Некрасов И. Проточная МТС // Социалистическое сельское хозяйство 1939 №11 С 37 - 47, Мацкевич С МТС им Кагановича Краснодарского края М, 1939, Map Н Орденоносный колхоз Ростов н/Д, 1940, Гайдаш Н. Калиновский колхоз «15 лет Октября» Пятигорск, 1940, Анисимов Ф М, Кудряшева А.Ф Колхоз-миллионер «Красный буденовец» Пятигорск, 1940, и др

4 Алтайский И, Попов А. Колхозная Кубань // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства 1938 № 2 С 32 - 53, Наш край (сельское хозяйство Орджоникидзевского края) Пятигорск, 1939, Народное хозяйство Ростовской области за 20 лег Ростов н/Д, 1940

ривать в качестве первых попыток научного анализа исследуемой нами темы, предпринятых в границах конкретного региона. Причем в данных исследованиях коллективизация и ее результаты освещались, по существу, в русле модернизационной парадигмы Хотя авторы, оставаясь в рамках существовавших в то время методологических подходов (а также идеологических догм), говорили исключительно о социалистических преобразованиях в деревне, процесс «колхозного строительства» рассматривался ими как движение по пути совершенствования аграрного производства

В 1941 - 1945 гг. внимание южнороссийских исследователей было обращено почти исключительно на текущие проблемы коллективных хозяйств, в связи с чем анализ коллективизации был на время отложен Лишь во второй половине 40-х— начале 50-х гг возрождается традиция популяризации прошлых и настоящих достижений отдельных коллективных хозяйств и в целом колхозной системы на Юге России.1

1 Ковалев К М Прошлое и настоящее крестьян Ставрополья Ставрополь, 1947, Поспелов НА Что дала Советская власть крестьянам Ставрополья Ставрополь, 1947, Его же На обновленной земле Ставрополь, 1948, Ильин М, Смирнов П Пионер социалистического земледелия - колхоз имени Сталина Сельского района Ростов н/Д, 1947, Горст-кина Л Колхоз «Украина» Ростов н/Д, 1950, Кузнецов В И История колхоза имени Во-енсовета СКВО Ростовской области Дис канд ист наук М, 1950; Колхоз имени Сталина // Сальский район Ростов н/Д, 1952 С 32-59

2 См, например Извекова А К Сплошная коллективизация и ликвидация кулачества как класса на Кубани Дис канд ист наук Краснодар, 1948, Оганян А Г Историческая роль политических отделов МТС в деле укрепления колхозного строя в СССР 1933 - 1934 гг На материалах работы политотделов МТС Северо-Кавказского края Дис

канд ист наук М, 1948, Левизов А Г Политические отделы машинно-тракторных станций в борьбе за политическое и организационно-хозяйственное укрепление колхозов Дона Дис канд ист. наук Ростов н/Д, 1950, Канцедалов П 3 Коллективизация сельского хозяйства на Тереке Дис канд ист наук Пятигорск, 1951, Пейгашев В Н Большевики Ставрополья в борьбе за сплошную коллективизацию сельского хозяйства Дис . канд ист наук Пятигорск, 1951, Уланов В А Большевики Ставрополья в борьбе

держивались некритически-позитивной модели освещения коллективизации, обосновывая тезис об отсутствии ей альтернатив и об успешном развитии колхозного строя

На протяжении третьего этапа историографии (вторая половина 1950-х гг. - середина 1980-х гг ), который мы определяем как этап блан-кетно-рамочного изложения, наблюдались заметные количественные и качественные изменения источниковой базы, обогатившейся новыми документами, архивными материалами, свидетельствами современников и т д. Вкупе с произошедшими в данное время в СССР общественно-политическими процессами (десталинизация, «оттепель») это привело к увеличению количества работ по теме коллективизации, углублению авторского анализа, некоторому расширению круга исследуемых вопросов. Однако отмеченные положительные тенденции соседствовали с неизменностью методологической базы и сохранявшимся господством советской моноидеологии. Поскольку радикальных сдвигов в методологии в данное время не наблюдалось, в монографиях1 и фундаментальных коллективных исследованиях2 проблема «колхозного строительства» освещалась традиционно на первый план выходили организационно-экономические, социально-политические, партийно-идеологические ас-

за ликвидацию кулачества как класса на основе сплошной коллективизации (19271931 гг) Дис канд ист наук Ростов н/Д., 1952, Измайлов П П Борьба партийных организаций Кубани за коллективизацию сельского хозяйства в годы первой сталинской пятилетки Дис канд ист наук М, 1953, Денисенко ПИ Создание машинно-тракторных станций и их роль в проведении сплошной коллективизации сельского хозяйства (1928 - 1932 гг ) (По материалам Украинской ССР, Северо-Кавказского края и Поволжья) Дис канд. ист наук М , 1954

1 См, например Данилов В П Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в ССР М, 1957, Трапезников С П Исторический опыт КПСС в социалистическом преобразовании сельского хозяйства М, 1959, Его же. Ленинизм и аграрно-кресхьянский вопрос Т I - II М , 1974, Селунская В М Борьба Коммунистической партии Советского Союза за социалистическое преобразование сельского хозяйства. М, 1961, Мошков Ю А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР М, 1966, Островский В Б Колхозное крестьянство СССР Саратов, 1967, Вылцан М А Укрепление материально-технической базы колхозного строя во второй пятилетке М, 1959, Его же Советская деревня накануне Великой Отечественной войны (1938- 1941 гг) М, 1970, Его же Завершающий этап создания колхозного строя (1935 - 1937 гг) М, 1978, Ивницкий Н А Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929-1932 гг) М, 1972

2 Советское крестьянство Краткий очерк истории (1917 - 1970) 2-е изд М, 1973, История социалистической экономики в СССР В 7-ми т Т 3 - 5 М, 1976, Вылцан М А, Данилов В П, Кабанов В В, Мошков Ю А Коллективизация сельского хозяйства в СССР пути, формы, достижения Краткий очерк истории М, 1982, История советской психологии труда (20-е - 30-е годы XX века) М , 1983, История советского крестьянства В 5-ти т Т 2 (1927-1037гг) М,1985,Т 3 (1938- 1945гг) М.1987

пекты коллективизации, понимаемой не иначе как комплекс социалистических преобразований. Вместе с тем больше внимания уделялось трансформация коллективной психологии советского доколхозного и колхозного крестьянства, повседневной жизни колхозной деревни и т п

Подчеркнем, что на протяжении рассматриваемого этапа историографии появились несколько иные, чем в «сталинскую» эпоху, трактовки событий времен коллективизации Данное обстоятельство свидетельствовало о частных изменениях модели исторического исследования «колхозного строительства», выразившихся в том, что ученые, не ставя под сомнение прогрессивный, положительный характер коллективизации, не упоминая о наличии ей альтернатив, стали чаще писал» о ее издержках («перегибах»). Собственно, это и дает основания говорить о бланкетно-рамочном изложении, когда допускаются некоторые вольности, но лишь в определенных рамках. Такие изменения были обусловлены в первую очередь некоторой демократизацией общественно-политической жизни СССР, произошедшей после смерти И В. Сталина. В частности, в ряде работ содержались прямые заявления об ответственности ИВ. Сталина за «перегибы» и трудности в сфере организационно-хозяйственного состояния колхозов, утверждалось, что негативная реакция части крестьян на коллективизацию и хлебозаготовки объяснялась не происками «кулаков» (как указывала господствовавшая в «сталинскую» эпоху теория «кулацкого саботажа»), а ошибками и «перегибами» властей и т. п 1 Хотя критический настрой, характерный для периода «оттепели», был существенно ослаблен брежневской ресталинизацией, преодолеть его полностью советской идеологической машине не удалось, и к прежним «сталинским» оценкам коллективизации большинство отечественных исследователей не вернулось

1 См, например' Богденко МЛ К истории начального этапа сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР//Вопросы истории 1963 №5 С. 19-35, ВьицанМ.А. Материальное положение колхозного крестьянства в довоенные годы // Вопросы истории. 1963 № 9 С 15 - 24, Мешков Ю А Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР М, 1966, Ивницкий Н А Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929- 1932 гг) М., 1972, Вылцан М А., Данилов В П., Кабанов В .В, Мошков Ю А. Коллективизация сельского хозяйства в СССР пути, формы, достижения М.1982

Р У Дэвиса, М Левина, Ш. Мерля, Ж Мока, М Оже-Лярибе, Т. Ша1шна, Н Ясного и других западных исследователей, занимавшихся вопросами аграрной истории, в том числе коллективизации В зарубежной историографии политика коллективизации и ее результаты освещались под совершенно иным углом зрения, чем в СССР: обоснованно указывалось на изначальное огосударствление колхозов и всей колхозной системы, тщательно анализировались такие табуированные в СССР темы, как хлебозаготовки и голод 1932 - 1933 гт, репрессии по отношению к крестьянам и т п Диалог советских и западных специалистов мог бы значительно обогатить процесс изучения «колхозного строительства» новыми оценками и выводами, но возможность такого диалога в данное время исключалась, а суждения зарубежных ученых-аграрников трактовались в СССР как «буржуазные фальсификации» коллективизации1 Однако сам факт ознакомления советских исследователей с альтернативными подходами к осмыслению «колхозного строительства» имел огромное позитивное значение, поскольку способствовал расширению их научно-теоретического кругозора и подготавливал почву для переоценки коллективизации, последовавшей в постсоветский период.

1 См, например, критику выводов западных исследователей в следующих работах Борисов Ю С., Васюков В С Вопросы социально-экономических преобразований советской деревни в современной французской антимарксистской историографии // История СССР 1960 № 4 С 21 - 37, Кузнецов Б Против буржуазных концепций по аграрному вопросу М , 1962, Барсов А А, Васюков В С Зарубежная антимарксистская историография коллективизации сельского хозяйства и развития колхозного строя в СССР // История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР Материалы научной сессии, состоявшейся 18-21 апреля 1961 г в Москве М, 1963 С 232 - 246, Марушкин Б И История и политика Американская буржуазная историография советского общества. М, 1969, а также Левин М Российские крестьяне и советская власть Исследование коллективизации Нью-Йорк, Лондон 1975 (Реферат) // Отечественная история 1994 № 4 - 5 С 48 - 59, Мерль Ш Аграрный рынок и новая политика Зарождение государственного управления сельским хозяйством в Советском Союзе 1925 - 1928 Вена, 1981 (Реферат) // Отечественная история 1995 №3 С 104-116

2 Ставрополье за 40 лет Советской власти Ставрополь, 1957, Очерки истории Краснодарской организации! КПСС Краснодар, 1966, Очерки истории Ставропольской организации КПСС Ставрополь, 1970, Ленинский путь донской станицы Ростов н/Д, 1970, Очерки истории партийных организаций Дона 4 2 1921-1971 it Ростов н/Д, 1973, Ставропольский край в истории СССР Ставрополь, 1975, Очерки истории Ставропольского края Т 2 С 1917 года до наших дней Ставрополь, 1986, Дон советский Ростов н/Д, 1986, Сквозь ветры века. Ростов н/Д, 1988

работ являлось привлечение новых материалов, а традиционный недостаток заключался в том, что они были написаны строго в рамках идеологически-повествовательной модели, отличавшейся описательным характером, отсутствием критического анализа коллективизации и практически полным отказом от пересмотра прежних («сталинских») ее оценок.

Иные, позитивные, тенденции были характерны для большинства авторских исследований по проблеме. В основанных на солидной ис-точниковой базе монографиях MB Молчанова, МИ Овчинниковой, ЕН Осколкова, Е.И Турчаниновой, ПГ Чернопицкого и других исследователей1 детально анализировались проведение коллективизации на Северном Кавказе, роль местных органов власти и парторганизаций в «колхозном строительстве», мероприятия по организационно-хозяйственному укреплению колхозов в годы второй пятилетки, «классовая борьба», социальная структура деревни и настроения крестьянства и казачества в конце 1920-х - 1930-х гг. Сходные вопросы освещались также в диссертационных исследованиях HB Киселевой, В А. Мельситова, Д.Г. Негодова, Е.Г Пономарева, Н.А Широкова и других специалистов2, а также в целом ряде публикаций (в том числе весьма объемных и сравнимых с брошюрами), помещенных в различных журналах, сборниках научных работ или трудов вузов3

1 См Молчанов М В Победа колхозного строя на Дону и Кубани Шахты, 1960, Турчанинова ЕИ Подготовка и проведение сплошной коллективизации сельского хозяйства в Ставрополье Душанбе, 1963, Черкопицкий ПГ На великом переломе Ростов н/Д, 1965, Иванов В Л., Чернопицкий П Г Социалистическое строительство и классовая борьба на Дону (1920 - 1937 гг) Исторический очерк Ростов н/Д, 1971, Овчинникова МИ. Советское крестьянство Северного Кавказа (1921 -1929 гг ) Ростов н/Д, 1972, Осколков EJH Победа колхозного строя в зерновых районах Северного Кавказа. Ростов н/Д, 1973; Воскобойников Г Л, Прилепский Д К. Казачество и социализм. Исторические очерки Ростов н/Д, 1986

2 Мельситов В А Азово-Черноморская краевая партийная организация а борьбе за политическое и организационно-хозяйственное укрепление колхозов годы второй пятилетки Дис канд ист наук Ростов н/Д, 1969, Негодов Д Г Терская партийная организация в борьбе за коллективизацию сельского хозяйства округа (1927 - 3931 гг ) Дис канд. ист наук. Ростов н/Д, 1971, Широков Н А Деятельность партии по усилению политической и трудовой активности сельских комсомольцев и молодежи в период завершения социалистической реконструкции народного хозяйства (на материалах Северного Кавказа) Дис канд ист наук Ставрополь, 1975, Киселева Н В Экономическая политика Коммунистической партии и укрепление колхозов в период второй пятилетки (на материалах Дона, Кубани и Ставрополья) Дис канд ист наук Ростов н/Д, 1978, Пономарев Е Г Партийное руководство советским строительством на селе в 1926- 1932 годах (На материалах Дона, Кубани и Ставрополья) Автореф дис кавд ист наук Л, 1988, и др

3 См Пейгашев В Н. Коллективизация сельского хозяйства Ставропольского края (1927 -1932 гг ) // Ученые записки Пятигорского государственного педагогического университета Т 16 Пятигорск, 1958 С. 191 - 270, Кривохижа Ф И Партийная организация Ставропольских) края в

Хотя исследователи действовали в рамках «позитивной модели с издержками» и не ставили под сомнение необходимость форсированной коллективизации, процесс и результаты «колхозного строительства» оценивались ими более взвешенно Так, в обширной публикации Ф И. Кривохижи объективно освещались сложности и недостатки внедрения агротехники в колхозах Ставрополья1 (к слову, данное исследование также укладывается в русло модернизационной парадигмы, поскольку внимание автора привлекали в первую очередь процессы переустройства аграрного производства с целью повышения его эффективности) Более объективно освещалась и политика органов власти по отношению к колхозам и крестьянству, признавались факты «перегибов», впервые был поставлен под сомнение тезис о «кулацком саботаже». Критичный настрой специалистов к действиям сталинского режима в ходе коллективизации был особенно силен в условиях «оттепели» Так, Е И Турчанинова прямо заявила о вине И В. Сталина за многочисленные «перегибы» 2

Во время брежневской ресталинизации советская идеологическая машина пресекла попытки критически оценить процесс «колхозного строительства», что привело к некоторому историографическому спаду, особенно заметному в качественном, а не в количественном, отношении (коллективизация оставалась востребованной темой, но большинство исследователей вернулись к традиционным, положительным ее оценкам, хотя и признавали факты «перегибов») Тем большего внимания заслуживает монография ЕН Осколкова, в которой была затронута такая неудобная в то время тема, как политика заготовок в начале 1930-х гг. Е.Н Осколков обоснованно отметил, что изъятие государством у колхозов большей части произведенной продукции отрицательно сказывалось на колхозном произ-

борьбе за развитие народного хозяйства в третьей пятилетке (1938 - 1941 гг ) // Ученые записки Пятигорского государственного педагогического университета. Т 16 Пятигорск, 1958 С 271 -366, Семернин ПВО ликвидации кулачества как класса // Вопросы истории КПСС. 1958 № 4 С. 15 - 28, Измайлов П.П Борьба коммунистов Кубани за подъем сельского хозяйства и подготовку сплошной коллективизации // Труды Краснодарского государственного педагогического института. Вып ХХХШ Краснодар, 1963 С 53 - 69, Гагатов В В Социальные настроения крестьянства в начале сплошной коллективизации // Аграрная история Дона и Северного Кавказа. Сб сг Ростов н/Д, 1980 С 95-106, Пехижев У И. Социальная структура колхозного крестьянства Северного Кавказа в 30-х годах // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа / Огв рея А.И Козлов Ростов н/Д., 1984 С 46 - 54, Киселева Н В Совершенствование системы заготовок колхозной продукции в годы второй пятилетки и его значение для экономического укрепления колхозов И Дон и Северный Кавказ в период строительства социализма Сб ст Ростов н/Д., 1988 С 120-138, и др

1 КривохижаФИ Указ соч С 300-335

2 Турчанинова ЕИ Указ соч С 200

водстве. В противовес трактовкам ангиколхозных выступлений как «кулацкого саботажа» исследователь доказывал, что протест крестьян против коллективизации зачастую объяснялся неразумной политикой заготовок1

Таким образом, на протяжении третьего этапа историографии произошли значительные сдвиги в наращивании источниковедческого фундамента, существенно расширился круг исследуемых вопросов, ряд незыблемых ранее постулатов и суждений подвергся переоценке Вместе с тем, радикального пересмотра прежних оценок коллективизации в данное время не произошло, поскольку методологический монополизм марксизма в исторической науке (причем марксизма, обработанного и искаженного советской моноидеологией) сохранялся в по лной мере

В целом следует заключить, что в советский период научное осмысление «колхозного строительства» основывалось на двух подходах — истори-ко-экономическом и историко-политологическом В рамках первого в оптимистических тонах освещалось хозяйственное развитие коллективных хозяйств, рост трудовой активности колхозников, повышение их благосостояния и пр Второй подход заключался в освещении ведущей роли партийных и советских организаций в «колхозном строительстве» и в процессах борьбы с «кулацким саботажем» Тем самым научное осмысление коллективизации и ее результатов существенно ограничивалось Хотя исследователи, по существу, нередко расценивали коллективизацию как модернизацию сельхозпроизводства, «колхозное строительстве!» анализировались исключительно в рамках марксистской теории (скорректированной с учетом идеологических догм), а не модернизационной парадигмы.

Начало четвертого из выделенных нами периодов научного осмысления проблемы относится ко второй половине 1980-х гг и связано с демократизацией общественной жизни в СССР, что в научной сфере привело к формированию инновационных трактовок «колхозного строительства» Характерными чертами данного этапа историографии являются, во-первых, расширение круга вопросов истории советского и российского (в том числе южнороссийского) крестьянства, анализируемых в научных исследованиях и, во-вторых, радикальный пересмотр традиционных, устоявшихся оценок «колхозного строш ельства», освещение ранее закрытых аспектов коллективизации на основе рассекреченных и введенных в научный оборот документов , поиск ее новых интерпретаций. На протяжении указанного периода времени четко замет-

1 Осколков Е Н Победа колхозного строя С 287,300

ны такие историографические тенденции, как освещение процесса коллективизации с позиций поливариантности (когда признается, что данный путь развития являлся отнюдь не единственно возможным для советской деревни) и первоочередное внимание к негативным сторонам «колхозного строительства» (актуализация негативных характеристик коллективизации и отрицательных компонентов колхозной системы)

Большое значение для отечественной исторической науки в постсоветский период времени имела разработка теоретико-методологических подходов к исследованию прошлого, крайне необходимая в условиях утраты марксистской методологией своей монополии в сфере познания Одним из таких подходов, принципиально важным в рамках избранной нами темы, является теория модернизации Разработанная в середине XX в М. Вебером, Э. Дюркгеймом, М. Леви, Т Парсонсом, Ш. Эйзенштадтом и многими другими учеными, теория модернизации в постсоветской России была обоснована и скорректирована на российских материалах отечественными исследователями, причем предпринимались попытки на ее основе анализировать и преобразования в советской деревне 1930-х гг 1 Следует отметить активизацию усилий отечественных специалистов в области разработки вопросов крестьяноведе-ния,2 а также не менее активное осмысление (и дополнение) ими наработок иностранных исследователей в данной области.3

1 См Красильщиков В А Модернизация и Россия на пороге XXI века // Вопросы философии 1993 № 7 С 40 - 56, Его же Вдогонку за прошедшим веком Развитие России в XX веке с точки зрения мировых модернизаций М, 1998, Российская модернизация проблемы и перспективы (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии 1993 № 7 С 3 - 39, Алексеев В В, Алексеева Е В, Денисевич М Н, Побережников И.В Региональное развитие в контексте модернизации Екатеринбург, 1997, Алексеев В В, Алексеева Е В Распад СССР в контексте теорий модернизации и имперской эволюции // Отечественная история 2003 № 5 С 3-20, Вишневский А Г Серп и рубль Консервативная модернизация в СССР М, 1998, Каспэ С И. Империя и модернизация Общая модель и российская специфика. М, 2001, и др

2 См, например, работы В П Данилова, Л В Даниловой, А В Гордона, О Ю Яхшияна и др в сборнике «Менталитет и аграрное развитие России (XIX- XX вв ) Материалы международной конференции- М, 1996», материалы теоретических семинаров «Современные концепции аграрного развития», публиковавшиеся в номерах журнала «Отечественная история» с 1992 г, а также Кондрашин В В Голод в крестьянском менталитете // Новые страницы истории Отечества (по материалам Северного Кавказа. Межвузовский сборник научных статей) Вып. 1 Ставрополь, 19% С 53-61, Данилова Л В. Природное и социальное в крестьянском хозяйстве // Креси.яноведение Теория История Современность Ежегодник 1997 М., 1997 С 21 — 52, Никольский С А Коллективизация и деколлекгавизация сравнительный анализ процессов, последствий, перспектив // Крестьяноведение 1997 С 223 - 240, Милов Л.В Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса М, 2001

3 См, например Шанин Т Формы хозяйства вне систем // Вопросы философии 1990 № 8 С 109 - 115, Его же Определяя крестьянство (Реферат) // Отечественная история

Освещая процесс и последствия коллективизации, российские исследователи1 на основе массива рассекреченных и впервые введенных в научный оборот документов и материалов убедительно доказывали, что прежние трактовки «колхозного строительства» как комплекса социалистических преобразований в деревне, имеют мало общего с действительностью. Располагая богатой источниковой базой, не ограниченные более моноидеологией, ученые констатировали насильственный характер коллективизации, освещали противоборство сталинского режима и значительной части крестьянства в данное время, трагические события конца 1920-х - 1930-х гг., такие, как «раскулачивание», репрессии, голод 1932 — 1933 гг ит.д Причем в постсоветский период оценки коллективизации в отечественной и зарубежной историографии практически совпали, а обстоятельные и новаторские работы иностранных специалистов (А Грациози, Л Виолы, Р. Дэвиса, Р. Конквеста, Р.Т Маннинг, Ш. Фиц-патрик, Т Шанина и др 2) впервые стали широко известны в России и

1993 № 2 С 7-16, Скотт Д С Моральная экономика крестьянства. Нью-Хевн, Лондон 1976 (Реферат) // Отечественная история. 1992. № 5 С. 5 - 17, Вульф Э Р Крестьяне (Реферат) // Отечественная история. 1993 № 6 С. 82 - 94, Сиви Р И Холод в крестьянских обществах (Реферат) // Отечественная история 1995 № 4 С. 5 - 14, Левин М Деревенское быте нравы, верования, обычаи // Крестьяноведение 1997 С 84-128

См, например Гордон Л А, Клопов Э В Что это было' Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30 - 40-е годы М, 1989, Коллективизация истоки, сущность, последствия Беседа за «круглым столом» // История СССР 1989 № 3 С 3 — 62, Данилов В, Ильин А, Тепцов Н Коллективизация как это было // Урок дает история М, 1989 С 138 - 182, Данилов ВП Коллективизация сельского хозяйства в СССР И История СССР 1990 № 5 С 7-30, Рогалина Н Г Коллективизация Уроки пройденного пути М, 1989, Тепцов Н В Аграрная политика На крутых поворотах 20 -30-х годов М, 1990, Осокина Е А Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения 1928 - 1935 М, 1993, Зеленин И Е «Революция сверху» Завершение и трагические последствия // Вопросы истории 1994 № 10 С 28 - 42, Его же Коллективизация и единоличник (1933-й - первая половина 1935 г) // Отечественная история 1993 № 3 С 35 - 55, Ивницкий Н А Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х гг) М, 1994, Вылцан М.А Последние единоличники Источниковая база, историография // Судьбы российского крестьянства С 364 - 386, и др

2 Дэвис Р, Хлевнюк О В Вторая пятилетка механизм смены экономической политики // Отечественная история 1994 № 3 С 92 - 108, Мерль Ш Голод 1932 - 1933 годов -геноцид украинцев для осуществления полигики русификации? // Отечественная история 1995 № 1 С 49-61, Таугер М Б Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьбы российского крестьянства М, 1995 С. 298 - 332, Фицпатрих Ш Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы деревня М, 2001, Уигкрофт СГ, Дэвис Р У Кризис в советском сельском хозяйстве // Отечественная история 1998 № 6 С 95 — 109, Маннинг Р Т Женщины советской деревни накануне Второй мировой войны 1935 - 1940 годы // Отечественная история 2001 № 5 С 88 - 106, Ее же Политический террор как политический театр Районные показательные суды 1937 г и массовые опера-

сыграли важную роль в формировании и развитии новой отечественной историографии «колхозного строительства»

В региональной историографии ярко проявляются указанные выше тенденции, в особенности актуализация негативных характеристик «колхозного строительства». На Юге России начало переосмысления коллективизации было положено Б Н Осколковым, который на ранее засекреченных материалах осветил голод 1932 - 1933 гг. в Северо-Кавказском крае, убедительно доказав, что важнейшей причиной этой трагедии являлась политика сталинского режима Он же впервые дал научный анализ проблемы депортации жителей «чернодосочных» станиц.1 Положения и выводы ЕН Осколкова были развиты другими исследователями2 Так, В В. Криводед доказал, что во время голода 1932 - 1933 гг. сталинский режим оказывал материальную поддержку своей социальной опоре в деревне — колхозной администрации и «активистам».3

Н.А Токарева осветила процесс насильственной деформации социально-экономических отношений в деревне Юга России в 1928 - 1929 гг, обосновав суждение о том, что приток крестьян в колхозы в данное время зачастую являлся не свидетельством признания ими достоинств коллективных хозяйств, а реакцией на репрессивные меры сталинского режима.4 Драматичный процесс слома нэпа в деревне Северо-Кавказского края освещал и А В. Баранов, проанализировавший проблему массового сопротивления казачества и крестьянства Юга России политике «чрезвычайщины» 5 В других работах также получил обоснование факт широкого сопротивления крестьянства, казачества и даже членов ВКП(б) политике насиль-

ник // Трагедия советской деревни Т 5 Кн 1 М, 2004 С 51-70, Грациози А Великая крестьянская война в СССР Большевики и крестьяне 1917 - 1938 М, 2001, и др

1 Доклад В Н Осколкова о голоде 1932 - 1933 гг за «круглым столом» на тему «Коллективизация истоки, сущность, последствия» // История СССР 1989 №3 С 47 - 51, Осколков Б Н Голод 1932/1933 Хлебозаготовки и голод 1932/1933 года в Северо-Кавказском крае Ростов н/Д, 1991, Его же Трагедия «чернодосочных» станиц документы и факты // Известия вузов Северо-Кавказский регион Общественные науки 1993 № 1-2 С 3-23

2 Тархова Н С Участие Красной Армии в заселении станицы Полтавской зимой 1932 / 1933 г (по материалам РГВА)//Голос минувшего 1997 №1 С 38-42; Алексеенко И.И Наказание голодом // Родная Кубань 2002 № 3 С 33 - 36, Чернопицкий П.Г Голод 1932 / 1933 гг на Кубани // Родная Кубань 2002 №3 С 26 - 32, Кокунько Г В «Черные доски» // Кубанский сборник. Т 1 2006 С 210-224

3 Криводед В В История села Львовского на Кубани Краснодар, 2002 С 62-63

4 Токарева Н.А Деформация социально-экономических отношений в станицах и селах Северо-Кавказского края в 1928-1929 гг Дис канд ист наук Ростов н/Д, 1994

5 Баранов А В Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой экономической политики (1921- 1929 гг) СПб, 1996, Его же Многоукладное общество Северного Кавказа в условиях новой экономической политики. Краснодар, 1999

ственной коллективизации1, что шло вразрез с доминировавшими в советское время утверждениями, будто «колхозному строительству» противились лишь кулаки и неустойчивая часть жителей села В целом в этих и других работах коллективизация трактуется как полигака!, осуществлявшаяся методами террора и приведшая к социальному надлому крестьянства, огромным человеческим жертвам и подрыву аграрного производства.2

Историографический анализ четвертого этапа позволяет выявить тенденцию повышения внимания ученых к социально-политическим аспектам коллективизации, в ущерб аспектам организационно-экономическим, что, собственно, и составляет содержание «колхозного строительства». Одно из немногих исключений - выполненная на материалах Ставрополья монография Н.А Мальцевой, в которой, в частности, освещается процесс создания колхозов-гигантов 3

С И. Линец в своей представительной монографии, основанной на солидной источниковой базе, осветил один из самых сложных этапов в развитии колхозной системы Юга России - начальный период Великой Отечественной войны. Исследователем был убедительно обоснован вывод о том, что накануне гитлеровской оккупации коллективные хозяйства региона функционировали достаточно эффективно 4 В постсовет-

1 Осколков Е Н Голод 1931 / 1932 С 49 - 51,57 - 63, Кислицын С А Вариант Сырцова. Из истории формирования антисталинского сопротивления в советском обществе в 20 - 30-е гг Ростов н/Д, 1992, Его же Государство и расказачивание 1917- 1945 гг Ростов н/Д., 1996, Алексеенко И.И. Репрессии на Кубани и Северном Кавказе Краснодар, 1993, Его же- Коллективизация и казачество Кубани в 1929-1933 гг //Проблемы истории казачества Сб сг Волгоград, 1995 С 236 - 248,КсчураДВ Коллективизация в СССР «раскрестьянивание» деревни // Вестник Ставропольского университета. Выл. 4 1996 С 62 - 66, Кропачен С А. Большой террор на Кубани Драматические страницы истории края 30 - 40-х гг Краснодар, 1993, Кругов А.И Ставропольский край в истории России (1917- 1941 гг) Ставрополь, 1996, Кущете-ров Р М. Аграрная политика Советского государства. 1917 - 1991 гг (на материалах Северного Кавказа) Дис докг ист наук Ставрополь, 1997, Игоаин А В Партийно-государственная полшика в сельских районах Ставрополья, Кубани и Дона, историко-полигический и теоретический аспекты (1928 - 1934 гг) Автореф дис кацд. ист наук Ставрополь, 1997, Козлов АЛ МА Шолохов Времена и Творчество По архивам ФСБ Ростов н/Д., 2005

2 Шаповалов В А, Игонин А.В Аграрная полигика советского государства на Ставрополье в cqseflHHe 30-х годов // Ставропольская земля в прошлом и настоящем Материалы научной конференции Ч. 2 Ставрополь, 1998 С 83 - 87, Серогодский Н А, Сытник К.В. Особенности продовольственного кризиса 1936 г на Кубани // Историческое релионоведение Северного Кавказа - вузу и школе Славянск-на-Кубани, 1999 С 64 - 67, Кругов А И., Шевченко И А Крестьянство и власть на Ставрополье в 1930 - 1950-е годы // Северный Кавказ и кочевой мир степей Евразии Ставрополь, 2001 С 199 - 203

3 Мальцева Н А Очерки истории коллективизации на Ставрополье СПб, 2000

4 Линец С И Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 гг ) Ростов н/Д, 2003

ской региональной историографии данное исследование является одним из немногих, где детально анализируются вопросы реализации колхозной системой своих высоких мобилизационных способностей в условиях перестройки аграрной экономики на военный лад

Отдельно следует упомянул, работы, посвященные вопросам теории «колхозного строительства», актуальность которых возрастает в условиях «концептуальной неопределенности»,1 сложившейся сегодня в сфере исследования коллективизации Ведь они закладывают теоретические основы дальнейших исследований коллективизации, определяют направления и перспективы исторического моделирования «колхозного строительства», В данном случае отметим исследования А.В. Баранова и Т.А. Булыгиной.

В монографии А.В. Баранова анализируется многоукладностъ, под которой автор, солидаризуясь с отечественными специалистами (в том числе с представителями действовавшего в 1970-х гг «нового направления»),2 понимает «всеобъемлющее состояние, имевшее не только экономические, но и социальные, политические, ментальные проявления»3 По справедливому замечанию А В. Баранова, слом нэпа означал ликвидацию многоукладное™. Данное положение является принципиально важным для исследователей «колхозного строительства», поскольку с таких позиций процесс коллективизации можно трактовать как ликвидацию многоукладных отношений деревни Юга России, а в коллективизированном селе выявить остаточные компоненты многоукладное™ (о чем пишет ряд ученых4), что и составляет предмет нашего исследовательского внимания.

В работах Т А Булыгиной5 разрабатываются положения «Новой локальной истории», под которой понимается «изучение истории региона, в

1 Красильников С А Серп и Молох Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е годы М, 2003 С 27

2 См, например Гефтер М Я Многоукладностъ - характеристика целого // Вопросы истории капиталистической России Проблема многоукладное™ Сб ст Отв рея В В Адамов Свердловск, 1972 С 83, Никольский С А Аграрная экономика, сельская общность и проблема социально-эко^ омических укладов // Вопросы философии 2001 №12 С 16-27

3 Баранов А В Многоукладное общество Северного Кавказа С 22

4 См. Безнии МА., Димони Т М Аграрный строй в России в 1930 - 1980-х годах (новый подход) // Вопросы истории 2005 №7 С 31, Они же Процесс капитализации в российском сельском хозяйстве 1930-1980-х годов//Отечественная история 2005 №6 С 106

5 См Маловичко С И., Булыгина ТА. Современная историческая наука и изучение локальной истории // Нотая локальная история Вып 1 Новая локальная история методы, источники, столичная и провинциальная историография Материалы первой Всероссийской Интернет-конференции Ставрополь 2003 С 3 - 11, Булыгина Т А Историческая атропология и исследовательские подходы «новой локальной истории» // Человек на исторических поворотах XX века / Под ред. АН Еремеевой, АЮ Рожкова. Краснодар, 2006 С 27-34

данном случае Северного Кавказа, в исследовательском поле общероссийской истории, с позиций междисциплинарного подхода» 1 «Новая локальная история» предоставляет исследователям возможность четко определить региональную специфику, которая в ряде случаев серьезно опосредовала преобразования, инициированные Центром В том числе данное теоретическое направление позволяет выявить специфические проявления «колхозного строительства», предопределенные условиями Юга России

Итак, на протяжении постсоветского этапа историографии проблемы, отличающегося поливариантными интерпретациями, существенно изменились подходы к осмыслению коллективизации, был закрыт ряд лакун темы (в основном социально-политических). При этом историографический анализ позволяет констатировать снижение исследовательского интереса к «колхозному строительству» в целом (следствие того, что «с 1990 г общественный интерес к коллективизации заметно упал»2) и к вопросам модернизации сельского хозяйства в 1930-х гг - в частности. Производственно-экономические аспекты модернизации сельхозпроизводств а, рассматриваемые в историческом ключе (механизация, развитие агротехники и т п ) проигрывают в привлекательности таким острым вопросам, как «раскулачивание», репрессии против жителей села, голод 1932 — 1933 гг и пр. Но без анализа производственно-экономических аспектов невозможно создание детальной картины функционирования колхозной системы

В целом анализ историографии коллективизации и развития колхозной деревни в конце 1920-х - начале 1940-х гг позволяет утверждать, что целый ряд важных вопросов данной темы не получил в работах южнороссийских исследователей полного, всестороннего и объективного освещения. В их числе- глубинные ретроспективные характеристики коллективизации как политики, осуществляемой российским государством с целью подчинения общества государственной власти;

- интерпретации коллективных хозяйств в их «сталинском» варианте с привлечением новых материалов (производственный потенциал, роль в деле модернизации аграрного производства и пр.), специфика социального статуса колхозников,

1 Булыгина Т А Историческая антропология С 27

2 Мерль Ш Взгляд с Запада на советскую историографию коллективизации сельского хозяйства // Россия в XX веке Судьбы исторической науки / Под общ ред А Н Сахарова М, 1996 С 376

- формы, методы и конкретные проявления социального конфликта, в состоянии которого находились сталинский режим и значительная часть крестьянства в конце 1920-х — начале 1940-х гг ,

- остаточные элементы многоукладное™ в различных сферах жизни коллективизированной деревни (социально-экономическое устройство, культура, коллективная психология),

- роль и значение личных подсобных хозяйств (ЛПХ) в жизни колхозников и в сфере аграрного производства;

- динамика и специфика положения такой группы сельского населения, как единоличники

Источниковую базу исследования составляют архивные материалы, опубликованные сборники документов (статистических материалов, нормативных актов, информационных сообщений различных органов и т д ), сочинения и тезисы докладов и выступлений большевистских лидеров, пресса, эпистолярные источники, мемуары и воспоминания

В работе использовались архивные материалы, хранящиеся в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском государственном архиве экономики (РГАЭ), в Центрах документации новейшей истории Ростовской области (ЦЦНИ РО) и Краснодарского края (ЦЦНИ КК), в Государственном архиве новейшей истории Ставропольского края (ГАНИ СК), в Государственных архивах Ростовской области (TAPO), Краснодарского (ГАКК) и Ставропольского (ГАСК) краев, в Таганрогском (ТФ ГАРО) и Шахтинском (ШФ ГАРО) филиалах Государственного архива Ростовской области В целом использованы архивные материалы в объеме 49 фондов и более чем 300 дел

Прежде всего отметим материалы РГАСПИ. В частности, среди многообразных документов делопроизводства ЦК ВКП(б) (ф. 17), удалось обнаружить обстоятельные доклады руководства Северо-Кавказского края о ходе коллективизации, в которых содержатся уникальные сведения о единоличниках В личном фонде И.В Сталина (ф 558) отложились противоречивые свидетельства современников о «колхозном строительстве».

В РГАЭ хранятся материалы Центрального статистического управления СССР (ф 1562) сводные годовые отчеты колхозов, итоги переписей скота, сведения о динамике и экономических параметрах хозяйств колхозников и единоличников, бюджеты колхозников Архив «Крестьянской газеты» (ф. 396) содержит письма колхозников и единоличников, содержащие ценные сведения о повседневной жизни деревни Юга России

В ЦЦНИ РО содержатся документы Северо-Кавказског о (ф. 7), Азово-Черноморского (ф. 8) краевых комитетов ВКП(б) и Ростовского областного комитета ВКП(б) (ф. 9), в которых отражены процессы разработки и реализации аграрной полигаки в конце 1920-х - начале 1940-х гг. Аналогичны по содержанию документы Краснодарского (ЦЦНИ КК, ф. 1774-а) и Орджо-никидзевского (Ставропольского) (ГАНИ СК, ф 1) крайкомов ВКП(б), Ростовского областного (ГАРО, ф р-3737) и Краснодарского краевого (ГАКК, ф. р-687) исполкомов советов депутатов трудящихся, горсовета г. Таганрога (ТФ ГАРО, ф р-165).

Хранящиеся в ЦЦНИ РО материалы политсеетора СевероКавказского и Азово-Черноморского крайзу (паевого земельного управления) (ф. 166) представлены сводками и отчетами ОПТУ и политотделов МТС, содержащими огромное количество информации о самых разных сторонах жизни деревни Юга России: от экономики до внутрисемейных отношений С этими материалами сравнимы по информативности документы из фондов Северо-Кавказского краевого (ГАРО, ф р-1185) и Кубанского окружного (ГАКК, ф. р-226) управлений Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). Помимо прочего, материалы данных фондов позволяют воссоздать картину крестьянского сопротивления коллективизации и негативным компонентам колхозной системы В этом отношении к ним близки документы местных органов власти Ростовской области периода нацистской оккупации, на основе которых представляется возможным выделить и обосновать такой метод крестьянского протеста, как коллаборационизм (ШФ ГАРО, ф. р-636, р-681, р-795, р-796, р-797, р-924, р-925)

В ГАНИ СК сконцентрированы материалы Орджоникидзевского крайкома профсоюза рабочих МТС Юга и Центра СССР (ф р-1016) и Пятигорского горкома профсоюза рабочих МТС и батрачества (ф. р-1157), содержащие массу сведений о профессиональном уровне, возрасте, настроениях механизаторов Юга России По содержанию к ним близки хранящиеся в ГАРО документы Северо-Кавказского краевого отделения Всесоюзного центра МТС (Тракгороцентра) (ф. р-2562) и Северо-Кавказского краевого управления зерновых МТС (Крайзернотрактора) (ф. р-2573).

Среди материалов государственных архивов Дона, Кубани и Ставрополья следует отметить документы краевых земельных управлений Северо-Кавказского, Азово-Черноморского (ГАРО, ф. р-1390) и Орджоникидзевского (ГАСК, ф. р-2395) краев. Здесь сосредоточены постановления, инструкции, переписка крайзу, сведения о колхозах,

МТС, хатах-лабораториях, колхозных инспекторах по качеству и другие документы, отражающие процесс модернизации аграрного производства в 1930-х гг Не менее информативны документы СевероКавказского краевого союза сельскохозяйственных коллективов (Крайколхозсоюза) (ГАРО, ф р-2399)

Значительный массив информации о динамике численности колхозов, хозяйств колхозников и единоличников, поголовья скота, парка сельхозмашин и пр содержится в делах статистических управлений Ростовской области (ГАРО, ф р-4034), Ставропольского (ф. р-1886) и Краснодарского (ф р-1246) краев, а также Азово-Черноморского краевого управления народно-хозяйственного учета (ГАРО, ф. р-98), Азово-Черноморской (ГАРО, ф. р-2443) и Краснодарской (ГАКК, ф р-1378) краевых плановых комиссий

Важными источниками являются указы, постановления, распоряжения партийных и советских органов разных уровней, материалы и резолюции пленумов ЦК, решения совещаний высшего партийного и советского руководства, нормативно-правовые акты, на основе которых регулировалась жизнь коллективных и крестьянских хозяйств, а также донесения, отчеты и докладные записки органов госбезопасности Масса такого рода источников содержится в сборниках документов и материалов, изданных в советскую1 и постсоветскую эпоху,2 в том числе и на Юге России.1

1 Важнейшие решения по сельскому хозяйству за 1938- 1946 гг М, 1948, Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам / Сост ВН. Малин, А В Коробов В 4-х т Т 1 1917- 1928 лг М, 1957, Т 2 1929- 1945 гг М, 1957, КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1898 - 1953 7-е изд В 2-х ч Ч 2 М, 1953, История колхозного права. Сборник законодательных материалов СССР и РСФСР 1917 - 1958 гг / Сост Н.Д. Казанцев, В К. Григорьев, А И Волков, Е Н Кслошнская, ГВ Иванов,АВ Смирнов Т 1 1917-1936 М,1959,Т I 1937-1958 М, 1959

2 Документы свидетельствуют Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации 1927 - 1932 гг / Под ред В П Данилова и Н А Ивницкого, Сост В П Данилов, Н.А Ивниц-кий, С А Иникова, М.Е Колесова, Т Ф Павлова, Е А, Тюрина. М, 1989, Трагедия советской деревни Коллективизация и раскулачивание Документы и материалы в пяти томах. 1927 -1939 / Сост В Данилов, М Кудюкина, Н Глущенко, Т Гапышкина, Л Денисова, Ким Чан Чжин, М Колесова, С. Красильников, В Михалева, Н Муравьева, А. Николаев, Е Осокина, Т Привалова, Н. Тархова, М Таугер, А. Федоренко, Е Хандурина, Т Царевская Т 1 Май 1927-ноябрь 1929 М, 1999, Т 2 Ноябрь 1929-декабрь 1930 М,2000, ТЗ Конец 19301933 М,2001,Т 4 1934-1936 М.,2002,Т 5 Кн 1 1937 М,2004,Кн 2 1937-1939 М, 2006, Советская деревня глазами ВЧК- ОГПУ- НКВД Документы и материалы / Сост Л Борисова, В Данилов, Н Перемышленникова, Н. Тархова, Т Гапышкина, С Мякиньков, Ю Разбоев, Т Сорокина, Е Степанова. 1918- 1939 Т 2 1923- 1929 М, 2001, ТЗ Кн 1 1930- 1931 М, 2003; Кн 2 1932 - 1934 М, 2005, Политбюро и крестьянство высылка, спецпосеяение. 1930 - 1940 В 2 кн Кн I / Отв ред Н Н Покровский. М, 2005, Кн II / Огв ред Н.Н Покровский, В П Данилов, С А.Красипьников, Л Виола М, 2006

В работе использовались материалы прессы. Центральная пресса представлена 18 журналами («Коллективист», «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства», «На аграрном фронте», «На стройке МТС», «Советская агрономия» и др.) и газетой «Социалистическое земледелие». Список региональных изданий включает 6 журналов («СевероКавказский край», «Колхозный путь», «Колхозница» и т, д.) и 10 газет («Молот», «Большевик», «Орджоникидзевская правда» и др )

Особой группой источников выступают произведения и материалы выступлений политических и государственных деятелей: В И Ленина, И.В. Сталина, С.М. Кирова, Н И. Бухарина, М И. Калинина, Я А. Яковлева, А А Андреева, Б.П Шеболдаева и др.

Наиболее малочисленной группой источников являются мемуары и воспоминания Отметим дневник демобилизованного красноармейца А М Варанкина, переселившегося в 1933 г. в станицу Динскую на Кубани, выдержки из которого опубликовал в 1991 г краевед А Павлов2 Также в работе использованы воспоминания В М. Молотова (записанные Ф. Чуевым), председателя одного из кубанских колхозов З.О. Кияшко,3 ряда сельских тружеников Юга России, опубликованных в номерах распространяемой на Юге России газеты «Крестьянин» за 2000 - 2003 гг.

Эпистолярные источники представлены как опубликованными письмами крестьян и казаков,4 так и посланиями, обнаруженными нами в ар-

1 Наш край Из истории советского Дона Документы Октябрь 1917 - 1965 / Отв ред А Г Беспалова Ростов н/Д, 1968, Коллективизация сельского хозяйства на Кубани 1918 - 1927 гг Сб документов и материалов / Под ред С.Ф Таращенко, АН Трубицыной, Сост Н С Вертышева, Э М Ефимова-Сякина, В Ф Латкин, А А Прохорова Краснодар, 1959, Коллективизация и развитие сельского хозяйства на Кубани (1927 - 1941 гг ) Сб документов я материалов / Под ред ИИ Алексеенко, Сост НС Вертышева, ЭМ Ефимова-Сякина, В Ф Латкин, А А Прохорова Краснодар, 1981, Коллективизация сельского хозяйства на Северном Кавказе (1927 - 1937 гг ) / Под ред П В Семернина и Е Н Осколкова; Сост Н С Вертышева, МЛ Левина, А А Прохорова Краснодар, 1972, Краснодарский край -в 1937 - 1941 гг Документы и материалы / Сост А М Беляев, ИЮ Бондарь, В Е Токарев Краснодар, 1997

2 Павлов А Записки переселенца // Советская Кубань 1991 18 января

3 Кияшко 3 О Годы колхозной жизни. Литературная запись Г Ново;рудского, А. Дунаевского Краснодар, 1953,СтосюрокбеседсМодоговым.ИзднейникаФ Чуева.М., 1991

4 День нашей жизни Очерки Статьи Заметки Письма Документы (15 мая 1940 г ) Ростов н/Д., 1940, Крестная ноша Трагедия казачества Ч I Как научить собаку есть горчицу 1924 - 1934 / Сост В С Сидоров Ростов н/Д, 1994, Письма во власть 1928 - 1939 Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям / Сост А Я Лиыцин, И.Б Орлов, О В Хлевнюк. М, 2002, Тепцов Н В В дни великого перелома История коллективизации, раскулачивания и крестьянской ссылки в России (СССР) в письмах и воспоминаниях 1929 - 1933 гг М, 2002

хивных фондах. В последнем случае можно назвать письмо «крестьян хутора Красюковки, Донской области, Черкасского округа» «товарищам Рыкову, Бухарину и Томскому» (ноябрь 1929 г ); письмо «100 человек колхозников» сельхозартели «Советский пахарь» Кропоткинского района Северо-Кавказского края ВМ Молотову (10 ноября 1931 г), направленное тому же адресату письмо бывшего «красного партизана», члена ВКП(б) Комарова (2 августа 1932 г ).

Комплексный подход в использовании различных групп источников, их источниковедческая критика позволили получить значительный объем разнообразной и достоверной информации На этой основе было произведено всестороннее и объективное освещение проблемы развитая колхозной деревни Дона, Кубани и Ставрополья в конце 1920-х-начале 1940-хт

Целью исследования является анализ коллективизации и процессов развития советской колхозной деревни, рассматриваемых на примере Дона, Кубани и Ставрополья в контексте фрагментарной модернизации, осуществленной в СССР в «сталинскую» эпоху

Реализация цели осуществляется путем решения основных задач:

- дать концептуальное обоснование и указать сущностные положения частно-исторической теории фрагментарной модернизации, с позиций которой, на наш взгаяд, возможно осуществить адекватное научное объяснение преобразований, осуществленных в конце 1920-х - начале 1940-х гг;

- выделить сущностные характеристики и особенности процесса и результатов коллективизации с позиций частно-исторической теории фрагментарной модернизации,

- провести анализ понятийно-категориального аппарата научных исследований, посвященных интересующей нас теме, и осуществить корректировку и дополнение данного аппарата,

- осветить организационно-хозяйственное развитие коллективных хозяйств Юга России, выявить и проанализировать факторы, оказывавшие определяющее влияние на данный процесс,

- раскрыть такие важнейшие направления модернизации аграрного производства, как механизация и развитие агротехники, указать особенности и факторы их осуществления на Юге России, сформулировать результаты;

- исследовать жизнедеятельность единоличников, представлявших особую социальную группу коллективизированной деревни, которая синтезировала в себе черты традиционного доколхозного крестьянства и новации, привнесенные в жизнь деревни коллективизацией,

- осуществить анализ функционирования личных подсобных хозяйств колхозников как важного компонента (наряду с единоличниками) крестьянского уклада в советской коллективизированной деревне;

- определить причины, формы, методы и периодизацию перманентного социального конфликта, в состоянии которого находились определенная часть советского крестьянства и сталинский режим в процессе осуществления насильственной коллективизации. Дать периодизацию перманентного социального конфликта;

- рассмотреть на материалах Юга России проявления и результаты крестьянского сопротивления власти в конце 1920-х - начале 1940-х гг

Объектом исследования является совокупность социально-экономических отношений, возникающих в аграрном секторе экономики России и рассматриваемых в историческом контексте.

Предмет исследования - многоплановые трансформации аграрного производства и социальное развитие крестьянства Юга России как особой группы российского общества в конце 1920-х — начале 1940-х гг, в условиях осуществленной в данное время фрагментарной модернизации

Теоретико-методологическая база работы основывается на принципах историзма, системности, всесторонности и объективности, ориентирующих ученого на исследование событий и явлений минувшей реальности во всей их сложности, противоречивости, взаимной обусловленности, в полном соответствии со спецификой эпохи Говоря о подходах к исследованию проблемы коллективизации, отметим, что в условиях теоретико-методологического плюрализма постсоветской отечественной исторической науки ученые используют различные приемы и способы познания прошлого Многие специалисты стремятся применять те или иные методологические подходы в их совокупности, поскольку каждый из них обладает собственными достоинствами Наше исследование также основано на синтезе ряда методологических подходов. Использован ряд положений форма-ционного подхода, в рамках которого представляется возможным рассмотреть особенности такой социальной группы, как крестьянство, осветить ее место и роль в обществе, проанализировать специфику аграрной экономики. В то же время использовался цивилизационный подход, позволяющий изучить материальную и духовную культуру, структуры повседневности села, коллективное сознание крестьянства

Основой же теоретико-методологической базы работы является теория модернизации Учитывая, что в отношении России эта теория

нуждается в существенной корректировке, нами была предложена частно-историческая теория фрагментарной модернизации, с позиций которой и осуществлялся анализ коллективизации и ее последствий 1

В работе применялись как общенаучные, так и специально-исторические методы исследования Сравнительно-исторический метод позволил установить общие и специфические компоненты доколхозного и колхозного укладов в аграрной сфере, традиционное и новаторское содержание аграрной политики большевиков на протяжении 1930-х гг Ис-торико-генетический метод применялся для определения устойчивых тенденций в сфере взаимоотношений государственной власти и крестьянства, предопределивших особенности насильственной коллективизации «по-сталински». При помощи метода ретроспективно-логической реконструкции удалось, в частности, воссоздать присущую населению колхозной деревни ментальную картину окружающей действительности Метод контент-анализа использовался для поиска смысловых единиц с целью установления количественных показателей того или иного явления, имевшего место в жизни коллективизированной деревни

1. Путем комплексного анализа источников установлены взаимосвязанные аспекты коллективизации (социокультурный, социально-политический, социально-экономический, организационно-технический) как единой государственной политики, имеющей внутреннюю логику, четкие цели и задачи, и осуществляемой в контексте фрагментарной модернизации. Проанализированы мероприятия сталинского режима в рамках каждого из данных аспектов, их положительные и негативные результаты.

1 Развернутое изложение частно-исторической теории фрагментарной модернизации дано в монографии Бондарев В А Фрагментарная модернизация посгокгябрьской деревни история преобразований в сельском хозяйстве и эволюция крестьянства в конце 20-х - начале SO-x годов XX века на примере зерновых районов Дона, Кубани и Ставрополья Монография /Огв ред АП Скорик -Ростовн/Д Изд-воСКНЦВШ,2005 С 64- 111

2. Осуществлен концептуальнотеоретический анализ понятийно-категориального аппарата, применяемого при исследовании проблемы коллективизации и развитая колхозной деревни в период с конца 1920-х до начала 1940-х гг С позиций частно-исторической теории фрагментарной модернизации внесены существенные коррективы в имеющийся набор понятий и терминов Предложена новая трактовка понятий «коллективизация», «коллективное хозяйство», «колхозное крестьянство» и т д.

3 Выявлены и проанализированы важнейшие направления модернизации сельхозпроизводства в СССР в конце 1920-х - начале 1940-х гг, в качестве которых выступают механизация, развитие агротехники, распространение среди крестьян научных знаний и пр Обосновано суждение, что модернизация была затруднена ускоренностью коллективизации и негативными компонентами колхозной системы (бюрократизацией управления колхозами, трудовой апатией работников, и пр.) В итоге к концу 1930-х гг. не удалось достичь комплексной механизации сельхозпроизводства, а в сфере агротехники в начале десятилетия наблюдались проявления регресса.

4. Доказано, что результатом коллективизации стало формирование колхозного крестьянства как особой социальной группы советского общества (квазисословия), помещенной в дисциплинарное пространство социалистического аграрного сообщества (возвращающего колхозников в историческую модель податного сословия), отличающейся специфическими социальными характеристиками и жестко регламентированной моделью сельскохозяйственного производства, созданной и контролируемой государством. На материалах Юга России проведен анализ квазисословных прав и обязанностей колхозного крестьянства в СССР.

5 Обосновано мнение о том, что с момента начала коллективизации сталинский режим и значительная часть российского (советского) колхозного и единоличного крестьянства находились в состоянии перманентного социального конфликта, длившегося вплоть до начала 1940-х гг и отличавшегося на Дону, Кубани и Ставрополье острыми формами Предложено новое видение социального конфликта между крестьянством и советской властью как единого непрерывного процесса, формы и методы которого могли меняться на протяжении исследуемого времени, но неизменными оставались причины и суть, поскольку противостояние между селом и сталинским режимом было вызвано коллективизацией и подтаптывалось негативными компонентами колхозной системы. Разработана периодизация перманентного социального

конфликта, классификация форм и методов крестьянского сопротивления практикуемой сталинским режимом политике социальной агрессии.

6 На основе конкретно-исторических материалов получило обоснование утверждение, что в коллективизированной деревне Юга России (как и всего СССР) в 1930-х гг сохранялось состояние многоукладно-сти, пусть и в пережиточной форме. Компонентами многоукладных социально-экономических отношений выступали колхозы, хозяйства единоличников и личные подсобные хозяйства колхозников. Доказано, что в социально-экономическом плане состояние многоукладное™ отличалось высокой эффективностью, поскольку сочетание возможностей различных укладов позволяло решать многообразные задачи, непреодолимые для отдельно взятых укладов

7 Проведен анализ положения хозяйств единоличников и личных подсобных хозяйств колхозников Дона, Кубани и Ставрополья, понимаемых как остаточный элемент многоукладное™ в колхозной деревне. Выявлены системные характеристики единоличников как особой социальной группы в рамках коллективизированной деревни Представлена основанная на хозяйственно-экономических критериях, качественно отличающаяся от советской, классификация единоличных хозяйств Разработана классификация ЛПХ колхозников, которые в предшествующей историографической традиции практически не дифференцировались

В нашей работе мы намерены отстаивать ряд принципиальных сюжетов, из числа которых, в соответствии с заявленной целью и задачами исследования, следует особо выделить несколько положений

1. Преобразования, осуществленные в Советском Союзе на протяжении «сталинской» эпохи, в комплексе могут быть охарактеризованы как фрагментарная модернизация. Фрагментарная модернизация является особой разновидностью «догоняющей» модернизации, характерной для России вне зависимости от того, какую историческую эпоху мы имеем в виду Применительно к «сталинской» эпохе речь идет о неполных, частичных преобразованиях, осуществленных советским государством (при активной эксплуатации ресурсов и потенциала советского общества, но часто против желания последнего) в наиболее важных, с точки зрения государственной власти, сферах жизни страны Фрагментарная модернизация осуществлялась государством традиционными средствами, и потому многие мероприятия имели обратный вектор развития, то есть были направлены на возрождение досоветских социаль-

но-экономических и общественно-политических институтов и норм (что соответствующим образом сказывалось и на сфере общественного сознания). Тем не менее в целом «сталинская» модернизация не являлась «консервативной» и была направлена на «осовременивание» страны

2 Коллективизация представляла собой один из важнейших компонентов фрагментарной модернизации и имела все отличительные характеристики последней. Коллективизацию следует рассматривать как комплекс взаимосвязанных аспектов социокультурного, социально-политического, социально-экономического, организационно-технического. Каждый из них имел специфические причины, отличительные черты и был направлен на достижение особых результатов. Но в совокупности все аспекты были объединены в одном процессе с общей логикой, суть которой в следующем, коллективизация - полигака социальной агрессии, проводившаяся в целях модернизации социально-экономических структур советской деревни, в интересах государства и традиционными для российской государственности средствами («сверху»), среди которых одним из важнейших являлось насилие над обществом

3. Как один из важнейших компонентов фрагментарной модернизации коллективизация привела к совершенно противоположным, но тем не менее объединенным общей логикой и неотделимым друг от друга результатам. Положительными, прогрессивными результатами коллективизации являлись, развитие в деревне систем здравоохранения, образования, социальной помощи, обеспечение сельского хозяйства научными знаниями, техникой, специалистами, создание крупных, технически- и энерговооруженных форм аграрного производства, достаточно эффективно реализующих задачу обеспечения продовольственной стабильности и безопасности страны Но прогрессивные изменения были достигнуты в значительной мере путем восстановления и усиления реалий прошлых эпох, отчуждения работников от средств производства, внеэкономического принуждения как стимула аграрного производства и пр Причем восстановление указанных реалий существенно ослабляло эффект достигнутых новаций. В социальном плане результатом коллективизации стало формирование в новых исторических условиях колхозного крестьянства как тяглово-податного квазисословия, наделенного специфическими правами и обязанностями, среди которых важнейшей являлось служение якобы патерналистскому государству.

4 Коллективизация была объективно направлена на унификацию форм организации аграрного производств.'! и всей жизни деревни. Однако под влиянием целого ряда факторов (ускоренность коллективизации, сопротивление крестьянства, экономические расчеты и предпочтения правительства и т. д ) процесс «колхозного строительства» в данном отношении не был завершен, хотя аграрный культ колхоза в сознании общества заложить удалось ведь сталинские колхозы обманчиво напоминали традиционную для России и весьма привлекательную для россиян крестьянскую общину. Состояние колхозной деревни Юга России и в целом всей страны в 1930-х гг. по-прежнему сохраняло черты многоукладное™, хотя уже не столь четко выраженные. Основными компонентами многоукладное™ являлись колхозы, единоличники, ЛПХ колхозников, причем каждый из этих элементов не только сам являлся самостоятельным укладом, но и имел определенную внутреннюю структуру Все эти формы аграрного производства и сельского жизнеустройства сосуществовали друг с другом, искали и находили собственные социально-экономические ниши, позволявшие им эффективно и с пользой для общества функционировать

5 В исторической перспективе колхозное крестьянство представало в виде транзитивной социальной общности, вектор развития которой был направлен по пути преобразования в сообщество наемных сельскохозяйственных рабочих. Но в «сталинскую» эпоху подобного рода трансформации были далеки от завершения, поскольку для них не существовало подготовленной почвы в самой деревне, коллективизированной насильственно Эта ситуация нашла отражение одновременно как в положении и жизнедеятельности колхозного крестьянства, так и в его коллективной психологии. Личность колхозника синтезировала в себе как традиционные черты сознания (коллективизм, патернализм, отношение к труду в колхозе как к «барщине» и пр.), так и новации (возросший уровень социальной рефлексии вследствие неизмеримо повысившегося уровня грамотности, ощущение или хотя бы желание ощущать себя гражданином Советского Союза и пр )

6 Коллективизация привела к противостоянию сталинского режима и значительной части крестьянства. Учитывая специфику и длительность противостояния, мы полагаем возможным говорить о наличии в конце 1920-х - начале 1940-х гг. перманентного социального конфликта между советской деревней и властью Формы и методы крестьянского сопротивления были различны Но они равно основывались на социальном отчуждении и, сосуществуя и последовательно сменяя друг друга, свидетельство-

вали о сохранении конфликтности и напряженности во взаимоотношениях власти и крестьянства, в том числе крестьян и казаков Юга России

Практическая значимость исследования. Материалы диссертационной работы использовались автором в процессе преподавания спецкурсов «История и культура донского казачества», «История и культура народов Северо-Кавказского региона», читаемых на протяжении ряда лет в Южно-Российском государственном техническом университете (Новочеркасском политехническом институте) (ЮРГТУ (НПИ)) Содержание и вывода настоящей работы могут быть использованы при подготовке и чтении лекционных курсов по отечественной истории, а также специальных курсов по истории регионов Юга России, аграрной истории, истории российского крестьянства советского периода времени.

Апробация работы. По теме исследования опубликованы три монографии общим объемом 80,75 п.л, 33 статьи (16,38 п л ), в том числе 5 статей (1,95 п.л ) - в изданиях, рекомендованных ВАК Совокупный объем публикаций по теме диссертационного исследования составляет 97,13 п.л

Диссертация неоднократно обсуждалась на заседаниях кафедры теории государства и права и отечественной истории Южно-Рохийского государственного технического университета (ЮРГТУ (НПИ)). Концепция и основные положения диссертационного исследования озвучивались в виде докладов и сообщений на международных, Всероссийских, региональных, межвузовских и вузовских научных чтениях и конференциях. В их числе- «Вторые межрегиональные научные чтения по актуальным проблемам социальной истории и социальной работы» (Новочеркасск, 2001), «Четвертые межрегиональные научные чтения по актуальным проблемам социальной истории и социальной работы» (Новочеркасск, 2003), «Духовная культура донского казачества: прошлое и современность» (Новочеркасск, 2005), «Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции» (Санкт-Петербург, 2006), «Дикаревские чтения» (Краснодар, 2006), «Человек на исторических поворотах XX века» (Краснодар, 2006), «Язык в контексте социально-правовых отношений современной России» (Ростов н/Д, 2006), «Лосевские чтения» (Новочеркасск, 2006), «Человек в контексте своего времени опыт историко-психологического осмысления» (Сашст-Петербург, 2006)

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении к диссертационному исследованию обосновывается актуальность избранной тематики, освещается степень научной изученности проблемы, определяются объект, предмет, цель, задачи, методологическая основа работы, дается характеристика источниковой базы, раскрываются научная новизна и тезисы, выносимые на защиту

В первой главе «Коллективизация как историческая проблема выработка исследовательской стратегии» дан анализ модернизационных процессов в посгреиолюционной России и СССР, представлена частно-историческая теория фрагментарной модернизации, выступающая в качестве теоретико-методологической базы работы, выявлены состояние и перспективы понятийно-категориального аппарата исследования проблемы «колхозного строительства».

Одним из ведущих теоретико-методологических направлений в системе отраслей социогуманитарного знания постсоветской России является теория модернизации, с позиций которой процесс развития человечества предстает как поступательное движение от традиционного, аграрного общества к обществу современному, индустриальному. Модернизационная парадигма представляется весьма перспективной при анализе тех периодов отечественной истории, которые характеризуются резкими качественными изменениями социально-экономических структур, в том числе и периода «социалистических преобразований» в СССР 1930-х гг (одним из которых являлась коллективизация) Вместе с тем классический вариант теории модернизации с его линеарностыо и универсализмом не позволяет выявить цивилиззционную специфику России, опосредовавшую любые реформы Поэтому для создания картины преобразований в советской деревне 1930-х гг., адекватно отражающей историческую реальность, требуется корректировка теории модернизации с учетом специфики России Одной из попыток такой корректировки является предложенная нами частно-историческая теория фрагментарной модернизации.

Под фрагментарной модернизацией мы понимаем процесс и механизм преобразований общества, характеризующийся осознанной либо случайной заменой общемодернизационной цели (переход от традиционного общества к современному, индустриальному) на цель более частного порядка и менее ценную в социальном отношении (модернизация отдельных сфер жизни общества). Характерными чертами фрагмен-

тарной модернизации являются ограниченность использования достижений научно-технического, общественно-политического, культурного прогресса, избыточный субъективизм проведения преобразований, частичный охват преобразуемых отношений даже в рамках одной сферы общественной жизни; лимитирование базовой совокупности методов преобразования действительности.

Фрагментарная модернизация в СССР 1930-х гг проводилась государством путем эксплуатации ресурсов и потенциала общества, в сжатые, кратчайшие сроки, дабы как можно скорее достичь военно-технического и политического паритета с динамично развивающейся цивилизацией Запада; достижение такого равновесия являлось важнейшей целью и одновременно стимулом преобразований Жестко ограниченная во времени, фрагментарная модернизация в СССР осуществлялась по нескольким важнейшим направлениям (индустриализация, интенсификация аграрного производства и пр ) и, следовательно, ее можно трактовать как совокупность неполных преобразований. Кроме того, государство как субъект модернизации навязывало обществу свой вариант преобразований и подавляло любые попытки общественного недовольства, одновременно укрепляя государственные институты, выступавшие в этих условиях как залог успешности реформ (но лишь с точки зрения власти) В итоге фрагментарная модернизация не могла создать механизмов общественного саморазвития, что вело к стагнации «осовремененной» социально-экономической системы, которая через некоторое время снова нуждалась в реформах. Но, с точки зрения субъектов модернизации, такой сценарий преобразований был единственно приемлемым, так как позволял в кратчайшие сроки решить жизненно важные для страны задачи

В конкретно-исторических условиях 1930-х гг модернизация в СССР проводилась под флагом «социалистических преобразований» и потому специфическим ее направлением являлось переустройство общественной жизни в соответствии с идеологической доктриной большевизма В рамках данного направления проводились не только экономические мероприятия (национализация собственности, социализация земли и пр.), но и предпринимались попытки социальной инженерии, создания «нового человека», «социалистического быта» и пр., декларированной целью которых являлось формирование такого типа общества, в котором исключались эксплуатация человека человеком, имущественное и социальное неравенство и другие негативные черты предшест-

вующих формаций. Однако указанное направление отличалось наибольшей неполнотой преобразований, что объяснялось специфическими чертами фрагментарной модернизации

Дело в том, что фрагментарная модернизация 1930-х гг. была по-своему уникальна, поскольку проводилась в уже преобразованной стране Ведь события 1917 г можно охарактеризовать как революционную модернизацию социального устройства России" была ликвидирована сословность, из деревни устранялись помещики как носители социальной архаики, крестьянство получило «землю и волю» В новых исторических условиях, когда свобода декларировалась как ценность, население советской страны в целом и крестьянство, в частности, не были готовы нести тяготы новой модернизации Поэтому советское государство, стремясь устранить все препятствия реформам и активизировать ход преобразований, реанимировало социальные институты минувшей эпохи (например, крепостное право). На наш взгляд, «советское крепостное право» - это форма общественно-индивидуальной зависимости колхозного крестьянства, выражавшаяся в прикреплении части сельского населения к земле и подчинении его власти партийной номенклатуры, осуществлявшей аграрную политику в рамках социалистической доктрины большевизма и опиравшейся на разветвленный государственный репрессивный аппарат. «Советское крепостное право» базировалось на предшествовавшей российской исторической традиции, оформлялось системой партийно-государственных документов и опосредованно подкреплялось действующим законодательством Оно транслировалось и внедрялось в аграрную практику когортой местных начальников, что приводило к различным злоупотреблениям и отклонениям от «генеральной линии» правящей партии. Такая иерархичность социального управления и отчасти неповоротливость внедрения «советского крепостного права» позволяли крестьянам некоторое время достаточно быстро приспосабливаться к изменению условий своего существования и отстаивать в меру возможностей свои социально-экономические интересы, нередко вопреки командно-административной системе.

В итоге присущие модернизированному, современному обществу идеалы свободы, неприкосновенности личности и пр. в Советской России не были реализованы. С учетом данного обстоятельства представляется возможным установить еще одну специфическую характеристику фрагментарной модернизации - обратный вектор развития, то есть восстановление в новых исторических условиях традиционных соци-

ально-экономических и общественно-политических институтов, отношений, норм (или их элементов). Причем, что парадоксально, восстановление таких институтов в условиях Советской России 1930-х гг. преследовало цели ускорения модернизации1

В рамках фрагментарной модернизации коллективизация трактуется как огосударствление аграрной сферы путем установления безраздельного контроля партийных и советских органов над деревней, повсеместного насильственного формирования крупных сельскохозяйственных предприятий (колхозов) и восстановления тяглово-подахной зависимости колхозного крестьянства от государства. Процесс коллективизации в этом случае выступает в четырех взаимосвязанных аспектах социокультурный (крушение традиционного крестьянского уклада, ликвидация различий между городом и деревней как двумя разными культурно-историческими типами организации жизнедеятельности общества), социально-политический (политическая смерть российского крестьянства, устранение крестьянства как общественно активного слоя, подчинение его диктату власти), социально-экономический (социальная смерть традиционного российского крестьянства в ходе раскрестьянивания, формирование колхозного крестьянства), организационно-технический (создание колхозов как крупных форм сельхозпроизводства, техническое обеспечение аграрной сферы и пр ) Коллективизации была нацелена на качественные преобразования сельхозпроизводства с целью повышения эффективности данной отрасли экономики, но зга преобразования проводились путем насилия над крестьянством, ликвидации его самостоятельности, уничтожения его традиционной культуры и традиционного же социального облика, что снижало эффект достигнутых новаций.

С позиций частно-исторической теории фрагментарной модернизации коллективизация выгладит как внутренне логичный, непротиворечивый процесс, в отличие от историографической традиции «перестроечного» и постсоветского периодов, для которой было характерно выделение положительных (модернизация аграрного производства и пр ) и негативных («раскулачивание», реанимация крепостничества) результатов «колхозного строительства» Логичным выгладит и незавершенный характер коллективизации результатом данной политики стало частичное (частичная механизация аграрного производства и пр ), но не полное (комплексная механизация, превращение крестьянства в составную часть гражданского общества и т. д ) осовременивание деревни

Во второй главе < (Коллективизация в системе социалистических преобразований сельского хозяйства» анализируются организационно-хозяйственные аспекты «колхозного строительства», такие, как выбор и укрепление организационных форм колхозов, направления, факторы, эффективность колхозного производства, механизации колхозного производства, процесс осуществления и результаты модернизации полеводства, считавшегося в годы коллективизации важнейшей отраслью экономики коллективных хозяйств (развитие агротехники, освоение новых культур)

В ходе коллективизации произошла ликвидация альтернативных форм коллективных хозяйств и их унификация в варианте сельскохозяйственной артели Коммуны, ранее считавшиеся высшей и наиболее желательной формой колхозов, в начале 1930-х гг. были отвергнуты сталинским режимом после того, как стало ясно, что характерный для этих объединений максимальный процент обобществления средств производства и даже быта вызывает резкое неприятие крестьянства Напротив, товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы) не устраивали творцов коллективизации низким уровнем обобществления средств производства и также были отвергнуты, хотя пользовались поддержкой крестьян

С 1930 г. основной (а затем практически единственной) формой колхозов в земледельческих регионах, в том числе на Юге России, стала сельскохозяйственная артель, отличавшаяся неполным обобществлением средств производства. Органы власти остановились на артели по двум причинам: во-первых, она не вызывала резкого неприятия крестьян и, во-вторых, позволяла государству присваивать большую часть произведенной ею продукции, так как колхозники могли выжить за счет личных хозяйств Крестьян же в артели привлекало право пользования личным хозяйством.

Хотя артели устраивали и крестьянство, и власть, ряд факторов препятствовал их нормальному функционированию. На колхозной экономике отрицательно сказывалась государственная политика заготовок, ориентированная на изъятие у колхозов большей части произведенной продукции Особенно тяжелое положение сложилось в первой половине 1930-х гг в условиях крайней организационно-хозяйственной слабости поспешно созданных коллективных хозяйств. Так, перед весенней посевной кампанией 1933 г колхозы Северо-Кавказского края, оставшись без семян из-за разорительных хлебозаготовок 1932 г, даже после получения семенной ссуды от государства могли выполнить только 84,8 % плана сева яровой пшеницы, 91,8 % плана сева ячменя и т д Далее в 1940 г колхозы Дона вынужде-

ны были отдать государству (госпоставки, натуроплата МТС, возврат сем-ссуд) 40 % произведенной продукции. Колхозное производство страдало также от потери рабочих рук в результате депортаций, репрессий и голода 1932 — 1933 гг., а также из-за невысокой трудовой активности колхозников, недовольных низкой оплатой труда, и их ухода на постоянную или временную работу в промышленность, совхозы и т. д

Мерой, направленной на осовременивание сельхозпроизводства, являлась механизация, в процессе осуществления которой предстояло решить ряд задач- осуществить замену живого тягла различными механизмами (тракторами, комбайнами, автомашинами и т. д ); механизировать основные производственные операции в тех или иных отраслях аграрной экономики (в конечном счете механизировать эти отрасли); достичь комплексной механизации сельского хозяйства

С развертыванием коллективизации уровень механизации аграрного производства заметно вырос Так, основная масса тракторов (89,1 % от их общего количества в 28 150 машин по данным на 25 ноября 1933 г.) была завезена в Северо-Кавказский край с 1929 г. по 1933 г. включительно Для большей эффективности использования техника концентрировалась в тракторных колоннах и машинно-тракторных станциях (МТС) Вместе с тем создание МТС усиливало зависимость от государства колхозов, которым с начала 1930-х гг. запрещалось приобретать тракторы.

Даже после создания МТС эффект механизация был занижен низкой квалификацией и трудовой мотивацией механизаторов, проходивших ускоренное обучение и не получавших достойной оплаты за труд Кроме того, колхозное руководство нередко отказывалось от услуг МТС из-за высокой их стоимости («тракторобоязнь», «комбайнобоязнь») Лишь во второй половине 1930-х гг., в условиях общего укрепления колхозной системы, процесс механизации на Юге России был оптимизирован. Увеличилось число квалифицированных механизаторов, накопивших солидный профессиональный опыт, численно вырос парк сельхозмашин, была снята проблема «разномарочности», так как теперь на колхозных полях работали исключительно однотипные машины отечественного производства, произошли качественные улучшения тракторного парка, в (»ставе которого резко увеличилась численность более мощных и экономичных гусеничных тракторов (например, в 1940 г. 12,6 % тракторного парка в МТС Орджони-кидзевского края составляли гусеничные тракторы)

Привлечение техники позволило МТС и колхозам Дона, Кубани и Ставрополья в 1937 - 1940 гг довести уровень механизации основных производственных операций в полеводстве (весновспашка, весенний и озимый сев, лущение, подъем зяби, уборка и т д ) до 80 — 100 % Еще одним результатом механизации являлась интенсификация аграрного производства Так, на Дону и Кубани в 1924 - 1926 гг индивидуальные крестьянские хозяйства тратили на посев 1 га зерновых 15,05 человекодней В 1933 г. на тех же работах колхозы тратили 8,67 человекодней, а в 1937 г. - 6,96 человекодней Однако механизация, частично затронув сферу полеводства, почти не коснулась других отраслей колхозной экономики (огородничества, животноводства и т д ) Комплексной механизации аграрной сферы к началу 1940-х гг достичь не удалось.

Еще одним направлением модернизации сельхозпроизводства являлось повышение уровня агротехники путем внедрения научных достижений и разработок. Первоначально форсирование коллективизации препятствовало реализации поставленных задач. В частности, из-за ускоренного создания колхозов ощущалась острейшая нехватка агрономов и агротехников. В 1932 г в Северо-Кавказском крае не хватало 37 старших и 944 участковых агрономов, 232 агрономов для хлопководческих, рисоводческих и других специализированных колхозов и 300 агротехников В этих условиях предпринимались попытки компенсировать нехватку кадров агроспециалистов за счет ускоренного обучения самих колхозников, создания института колхозных инспекторов по качеству, массового формирования в 1934 - 1935 гг опытных учреждений -колхозных хат-лабораторий. Но эти меры лишь частично восполняли нехватку специалистов Только к исходу 1930-х гг. проблема кадрового обеспечения колхозного полеводства была в основном решена. Так, на Кубани в 1939 г. на 2 369 колхозов приходилось 1 609 агрономов и 1 010 агротехников (а в 1913 г. здесь было лишь 27 агрономов).

Эффективность агротехнических мероприятий снижалась противоречивой политикой властей, которые одновременно требовали и расширения посевных площадей, и соблюдения качества сельхозработ, бюрократизацией управления колхозной системой, низкой трудовой активностью колхозников и т. д. Тем не менее, внедрение агротехники в колхозное производство все же привело к постепенному повышению урожайности. Так, во время засухи 1934 г в Северо-Кавказском крае по итогам обследования 128 колхозов оказалось, что при средней урожай-

ности озимой пшеницы (11 центнеров с га) 23 колхоза благодаря умелому ведению хозяйства и высокой агротехнике собрали свыше 14,4 центнеров с га Однако в целом колхозная система Юга России сумела превысить показатели урожайности и валовые сборы 1913 г. (наиболее урожайного в дореволюционный период) только в благоприятном 1937 г., что свидетельствовало о недостаточном уровне агротехники

Модернизация аграрного производства выразилась и в освоении колхозами Дона, Кубани и Ставрополья новых сельскохозяйственных культур, которые ранее либо вовсе не возделывались в указанных регионах, либо их удельный вес в составе других культур был практически незаметен Так, на Кубани в 1928 г совсем не выращивались такие технические культуры, как хлопок и клещевина, а в 1938 г. удельный вес этих культур составлял соответственно 1,5 % и 3,4 % всех посевных площадей. На Ставрополье вместо 6 — 1 сельхозкультур, выращиваемых в дореволюционный период, к началу 1940-х гг возделывались 13 зернобобовых, 14 технических, 12 кормовых культур и 22 огородные культуры

Таким образом, колхозная деревня Юга России 1930-х гг, прошедшая модернизацию, заметно отличалась в организационно-хозяйственном плане от деревни доколхозной (немодернизированной) формами организации производства, уровнем технической оснащенности, агротехники, структурой посевных площадей. Однако аграрные преобразования не были завершены в силу ускоренности и отчуждения от них сельского социума, а эффективность уже достигнутых результатов модернизации снижали негативные характеристики колхозной системы.

В третьей главе «Крестьянский уклад как отражение многоуклад-ности коллективизированной деревни» освещаются состояние и функционирование личных подсобных хозяйств (ЛПХ) колхозников и хозяйств единоличников, обосновывается разработанная в рамках данного исследования классификация таких хозяйств, анализируется государственная политика по отношению к ним

Под социально-экономическим укладом в советской колхозной деревне автором понимается прямая личная и ассоциированная групповая включенность сельского жителя в определенную сферу сельскохозяйственного производства, которая предопределяет его хозяйственную и социальную активность, его ментальные умонастроения и жизненную философию, его социально-политическую позицию Следовательно, под многоукладностью доколхозной деревни понимается не только сосуществование разных социаль-

но-экономических укладов, но также изначальная вариативность организации сельскохозяйственного производства и деревенского быта, предопределяемая совокупностью культурно-исторических, экономических, биологических и технических возможностей и потребностей сельского социума.

К 1934 г. по СССР насчитывалось не менее 9 млн. единоличных хозяйств (40% от общего количества крестьянских дворов). Те же тенденции были характерны и для Северо-Кавказского края, в котором в 1933 г единоличники составляли до 35,3% от общего количества крестьянских хозяйств. После разделения в начале 1934 г Северо-Кавказского края в обеих новых административно-территориальных единицах единоличники по-прежнему составляли заметный процент, в новообразованном Северо-Кавказском крае насчитывалось 263,4 тыс. хозяйств единоличников (44,4% от общего числа крестьянских дворов), в Азово-Черноморском крае - 117,3 тыс. (19,8%).

Советским законодательством единоличными хозяйствами признавались семьи (или одиночки), не состоявшие в колхозе, не являвшиеся рабочими и служащими и получавшие доход исключительно или в основном от собственного сельхозпроизводсгаа. Имеющиеся в нашем распоряжении документы и материалы позволяют разработать классификацию единоличных хозяйств, основанную на их производственно-экономических характеристиках и качественно отличную от советских вариантов, по которым единоличники делились на кулаков, середняков, бедняков, или на трудовые хозяйства и хозяйства спекулянтов По нашей классификации хозяйства единоличников делятся на ряд основных групп (типов) 1) хозяйства потребительского типа, 2) хозяйства наемно-батрацкого типа, 3) мелкотоварные хозяйства, делившиеся на две основных категории - предпринимательско-производящие и садово-огороднические; 4) хозяйства примитивно-коммерческого типа.

Единоличные хозяйства потребительского типа ограничивали свои размеры потребительской нормой и, кроме того, зачастую не занимались полеводством, возделывая огороды либо существуя за счет природных ресурсов (рыбная ловля, сбор ягод и т. д.) и хищений продукции у колхозов и сельских жителей. Хозяйства наемно-батрацкого типа, хотя и занимались сельским хозяйством, но основные доходы получали работой по найму В рамках аграрного производства у представителей единоличных хозяйств наемно-батрацкого типа было три основных варианта трудоустройства - наняться в батраки к зажиточным единоличникам или колхозникам, записаться на сезонные работы в совхоз или уйти на заработки в

колхоз. Источники свидетельствуют, что наиболее предпочтительным вариантом для единоличников являлась работа в совхозе, так как по действовавшим правилам они в этом случае освобождались от обязательных госпоставок натуральных продуктов и получали ряд других льгот

Единоличные хозяйства садово-огороднического типа, сократив до минимума посевы зерновых культур, акцентировали усилия на выращивании фруктов, ягод и овощей, приносивших значительные доходы даже с тех небольших участков земли, которые оставались у единоличников после коллективизации В 1934 г. члены обследовательских комиссий в Северо-Кавказском крае констатировали, что хозяйства садово-огороднического типа составляли здесь 15 - 20% в общей массе единоличников. Такие хозяйства оказались наиболее устойчивыми, так как производимая ими продукция всегда пользовалась спросом

Единоличные хозяйства предпринимательско-производящего типа стремились к наращиванию своих производственных показателей. С этой целью они преступали закон (постановление ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. о запрете единоличникам арендовать землю и использовать наемный труд), расширяя площади колосовых культур и используя для их обработки наемную рабочую силу. Обычными способами расширения земельных наделов являлись захваты, аренда и - значительно реже - покупка земли у колхозов, совхозов, других организаций, колхозников и единоличников. Благодаря усилиям предпринимательско-прогаводятцих хозяйств, единоличники в целом даже перевыполняли посевные задания Так, в 1934 г. единоличники Северо-Кавказского края засеяли яровыми 428 тыс га (105,2% к плану в 407 тыс га). Одновременно с зерновым производством такие хозяйства выращивали овощи, фрукты, занимались извозом, предоставлением (за определенную плату или часть урожая) тягла односельчанам для вспашки огородов и пр

Самой немногочисленной группой единоличников являлись хозяйства примитивно-коммерческого типа, занимавшиеся (преимущественно либо исключительно) торговлей и предпринимательством. Причем в условиях запрета свободной торговли деятельность единоличников-предпринимателей обретала нередко полукриминальный оттенок (торговля похищенным зерном и мукой, тайный помол зерна и пр )

Период с 1933 г. до 1935 г является своеобразным «золотым веком» единоличного крестьянства Юга России, так как в это время оно было, по существу, забыто властью и не подвергалось давлению с ее

стороны Но единоличники подавали нежелательный пример самостоятельности для колхозников Поэтому на июльском (1934 г.) совещании в ЦК ВКП(б) по вопросам коллективизации было принято решение ужесточить административное и налоговое давление на единоличников, чтобы заставить их вступить в колхозы. В итоге, если в первой половине 1934 г на Дону, Кубани и Ставрополье насчитывалось 380,7 тыс хозяйств единоличников, то к 1 января 1936 г. -76,4 тыс, в 1940 г - только 8 тыс

Наряду с единоличниками, важным компонентом крестьянского уклада в коллективизированной деревне являлись личные подсобные хозяйства колхозников (ЛПХ), предусматривавшиеся как элемент сельхозартелей и первым (1930 г.), и вторым (1935 г ) «Примерными уставами сельскохозяйственной артели». Согласно «Примерному уставу» 1935 г. колхозники в районах Дона, Кубани и Ставрополья могли пользоваться участком земли 0,25 - 0,5 га (в отдельных районах до 1 га) и содержать одну корову, до двух голов молодняка крупного рогатого скота, до двух свиноматок с приплодом и пр. Предполагалось, что ЛПХ будут приносить колхознику вспомогательные доходы, а основное он получит за работу в колхозах. Однако в условиях, когда выдачи на трудодни в колхозах были не только малы, но и, по меткому выражению Ш Фицпатрик, «непредсказуемы», ЛПХ превратились в основной источник продуктов питания и материальных средств для семей колхозников. Так, в удачном для колхозной системы 1940 г. ЛПХ давали колхозной семье (в среднем по СССР) 66,9 % всего потребляемого ею картофеля, 66,1 % овощей, 86,8 % мяса и сала и т д.

Анализ функционирования личных подсобных хозяйств колхозников дает основания утверждать, что они не представляли собой однородной массы, но подразделялись на два основных типа: хозяйства натурально-потребительского типа и мелкотоварные хозяйства.

Хозяйства натурально-потребительского типа ограничивали свои производственные возможности рамками собственного потребления. Как правило, такие хозяйства акцентировали усилия на выращивании овощей, картофеля, кукурузы, бобовых, других сельхозкультур, которые приносили относительно высокие урожаи даже с тех небольших земельных участков, которыми пользовались колхозники Часть продукции представители таких хозяйств выносили на рынок, но чаще всего для того, чтобы получить деньги, необходимые для уплаты налогов Напротив, мелкотоварные хозяйства колхозников не только удовлетворяли потребности своих владельцев в продовольствии, но и являлись источником товарной продук-

ции В связи с этим важнейшими отличительными признаками таких хозяйств являлись четкая ориентация на рынок и стремление к наращиванию производственных мощностей либо к шггенсификации производства.

Не имея возможности прожить на те скудные средства, которые они получали на выработанные в колхозах трудодни, колхозники зачастую уделяли большую часть сил и времени своим ЛПХ. Данное обстоятельство серьезно беспокоило представителей власти, которые постоянно контролировали размеры ЛПХ и пытались запретительными мерами снизить их значение в жизни крестьянских семей К исходу 1930-х гг в результате административных мер и, что важнее, укрепления колхозной системы (результатом чего стало увеличение оплаты трудодней) роль ЛПХ несколько снизилась Однако и в это время подавляющее большинство колхозников пользовались ЛПХ.

Итак, хотя коллективизация была направлена на унификацию форм аграрного производства, в колхозной деревне Юга России в 1930-х гг. сохранялись компоненты многоукладных социально-экономических отношений (крестьянский уклад), что было обусловлено поспешностью преобразований, расчетами правительства, сопротивлением крестьянства и действием объективных законов экономики и социальной жизни

В четвертой главе «Коллективизация как перманентный социальный конфликт в советском обществе конца 1920-х - начала 1940-х гг.» исследуются проблемы взаимоотношений власти и крестьянства (единоличного и колхозного), приводится определение перманентного социального конфликта между сталинским режимом и населением советской деревни, освещаются социокультурные формы и корни конфликта, дается его периодизация, анализируются конкретные его проявления

В ходе противостояния между сталинским режимом и советским крестьянством в конце 1920-х- начале 1930-х гг население деревни ответило массовым протестом на насилие власти. По нашему мнению, в данном случае в наибольшей мере подходит такое определение, как «перманентный социальный конфликт», вызванный несовпадением государственной политики и интересов значительной части крестьянства, важнейшими характеристиками которого выступают долговременность, устойчивость и преемственность различных акций крестьянского сопротивления Выражаясь в разных методах и формах, конфликт между крестьянством и властью длился на протяжении всего рассматриваемого нами периода (конец 1920-х - начало 1940-х гг.), что объясняется не-

решенностью аграрного вопроса в Советской России, ибо коллективизация устраивала в основном лишь государство, но не массу крестьян.

В ходе перманентного социального конфликта крестьянство использовало различные формы и методы борьбы. В нашем исследовании выделено 17 методов крестьянского протеста (массовые или групповые крестьянские выступления, «террористические акты», «самораскулачивание», коллаборационизм, тупиковые методы - алкоголизм, самоубийство и т д ), применявшихся жителями села на разных этапах перманентного конфликта Все эти методы можно сгруппировать, основываясь на тех или иных критериях. Тем самым мы выходим на формы крестьянского сопротивления давлению власти.

Если рассматривать степень активности участников (а также их готовность разрушить систему аграрного производства или в целом советскую систему или же приспособиться к ней), можно выделять активные (массовые выступления, «теракты» и пр.), пассивные (уклонение от колхозного производства и т. п ) и тупиковые (алкоголизм, самоубийство) формы протеста. Избрав в качестве критерия действия участников сопротивления, мы выделяем вербально-эпистолярные («письма во власть», жалобы, слухи и т. д ) и бихевиористские, или деятельностные (волнения, расширение личных хозяйств и др.) формы протеста. Учитывая степень традиционности или, напротив, новационности крестьянских акций протеста, можно отметить, что большинство из них являлись традиционными (волнения, бегство из деревни и т. п.), но появился и ряд новаций (попытки создания «крестьянских союзов» и т п ). Принимая во внимание численность участников акций протеста, можно говорить об индивидуальных («теракты» и т. п ) и массовых, или коллективных (волнения, восстания, «волынки» и пр.) формах протеста Методы протеста можно разграничить в соответствии с таким трудноуловимым критерием, как степень осознания субъектом сопротивления своего недовольства системой организации аграрного производства, сложившейся в ходе коллективизации. В зависимости от конкретно-исторической ситуации, выделяются субъектные и неперсонифицированные (то есть как бы не имеющие субъектов) формы протеста Так, в 1930-х гг многие колхозники сознательно уклонялись от участия в сельхозпроизводстве (субъектная, осознанная форма протеста). Но в 15*41 - 1945 гг уклонение от общественного производства нередко не являлось протестом, даже с точки зрения самого уклоняющегося, так как зачастую колхозники просто не могли грудиться из-за физи-

ческого истощения. Однако возникновение такой ситуации было объективно предопределено негативными характеристиками колхозной системы (остаточным принципом распределения средств по трудодням и т п ).

Анализ конкретно-исторических материалов позволяет выделить несколько этапов перманентного социального конфликта В течение «подготовительного», или «предварительного» этапа (1927- 1929 гг) крестьяне в основном пытались уклониться от давления власти, например, путем вступления в колхозы, чем в значительной мере объясняется рост коллективизации в Северо-Кавказском крае в конце 1920-х гг. Напротив, в период с конца 1929 г. до начала 1933 г, в результате форсирования темпов коллективизации и усиления налогово-административного давления на деревню, характерны активные и массовые формы крестьянского протеста, постепенно угасающие в результате репрессий и голода 1932 1933 гг. Так, в 1930 г. в русских районах Северо-Кавказского края произошло 1 061 массовое крестьянское выступление, а в период с января 1931 г. по март 1932 г. - всего 186. С 1933 г и до самого начала 1940-х гг. преобладали пассивные формы крестьянского протеста (уклонение от работы в колхозах, расширение ЛПХ и пр). В частности, в 1940 г. не выработали минимума трудодней либо ни одного трудодня 1,4 % трудоспособных мужчин и 9,4 % женщин в коллективных хозяйствах Дона, 3 % мужчин и почти 18 % женщин в колхозах Ставрополья С началом же Великой Отечественной войны социальный конфликт между частью советского крестьянства и сталинским режимом вновь обострился, найдя выражение в коллаборационизме, когда некоторое количество сельских жителей поддержало оккупантов, пойдя к ним на службу в качестве «полицаев», старост разных уровней и т. д.

Таким образом, коллективизация, в силу ее ускоренности и широкого применения государственного насилия, стала толчком к социальному конфликту между сталинским режимом и значительной частью крестьянства. Выражаясь в острых формах в начале 1930-х гг, перманентный социальный конфликт постепенно затухал на протяжении десятилетия в результате устранения из деревни наиболее активных оппозиционеров и организационно-хозяйственного укрепления колхозной системы В начале 1940-х гг конфликт вновь обострился, так как небольшая группа сельских жителей поддержала оккупационный нацистский режим Однако подавляющее большинство крестьян не поддержали оккупантов, причем не только в силу патриотизма, из-за недовольства принуждением к труду,

реквизициями, грабежами, притеснениями, но нередко под влиянием сформировавшегося в 1930-х гг (особенно во второй половине десятилетия) позитивного отношения к колхозной системе.

В заключение диссертационной работы подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы Фрагментарная модернизация сельскохозяйственного производства и социального устройства сел и станиц Юга России 1930-х гг., выражавшаяся в создании колхозов как крупных хозяйственных форм, механизации аграрной сферы, развитии агротехники и т. д., позволила в значительной мере интенсифицировать сельское хозяйство, уменьшить его зависимость от природной стихии, повысить урожайность и пр. Однако ускоренность преобразований, отчужденность от них сельского социума не позволили полностью реализовать намеченные задачи, привели к тому, что осуществить реформы удалось лишь частично Наряду с техническим прогрессом в колхозной деревне наблюдалась реанимация досоветских социально-экономических институтов, что также являлось прямым следствием модернизации, в ходе которой власть закрепощала крестьянство ради скорейшего осовременивания социально-экономических структур деревни

Основное содержание настоящего диссертационного исследования отражено в следующих публикациях автора:

1. Бондарев В А Фрагментарная модернизация постоктябрьской деревни история преобразований в сельском хозяйстве и эволюция крестьянства в конце 20-х - начале 50-х годов XX века на примере зерновых районов Дона, Кубани и Ставрополья. Монография / Отв. ред. А.П. Скорик. - Ростов н/Д.- Изд-во СКНЦ ВШ, 2005. - 36,25 п л.

2. Бондарев В А Селяне в года Великой Отечественной войны. Российское крестьянство в годы Великой Отечественной войны (на материалах Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев): Монография / Отв. ред. АЛ Скорик.-Ростовн/Д Изд-воСКНЦВШ,2005.-12,0п л.

3. Бондарев В А Крестьянство и коллективизация многоукладность социально-экономических отношений деревни в районах Дона, Кубани и Ставрополья в конце 20-х — 30-х годах XX века- Монография / Отв. ред. А П Скорик - Ростов н/Д.. Изд-во СКНЦ ВШ, 2006 - 32,5 п л.

4 Бондарев В А , Циткилов П.Я Социальная поддержка сельского населения Ростовской области в годы Великой Отечественной войны // Известия высших

учебных заведений Северо-Кавказский регион Общественные науки. - 2000 -№1-0,75 п. л

5 Бондарев В А Эмигрантские коммуны в советской деревне 1920-х гг (на материалах Юга России) // Научная мысль Кавказа Приложение - 2005.

11.-0,3 п. л.

6 Бондарев В А Роль личных подсобных хозяйств в колхозном строительстве в 30-х — начале 50-х годов // Научная мысль Кавказа Приложение -

2005 -№12 -0,28 п л

7 Бондарев В А К вопросу о роли бедноты в коллективизации сельского хозяйства в СССР (на материалах Юга России) // Научная мысль Кавказа. Приложение -2006 -№ 1 -0,28 п л.

8 Бондарев В А Судьба единоличников на Юге России (начало 30-х - первая половина 40-х годов) // Научная мысль Кавказа Приложение - 2006. -№ 2. -0,34 п. л.

9. Бондарев В А , Скорик А П Виновен ли Харлампий Ермаков, или Новый взгляд на шолоховских героев (Рецензия на книгу А.И. Козлова «М. А. Шолохов времена и творчество. По архивам ФСБ) Ростов н/Д Изд-во РГУ, 2005. 479 с.) // Донской временник Краеведческий библиотечно-библиографический журнал Год 2007-й. Ростов н/Д ,2006.-0,125п л.

10. Бондарев В Л Историческая реконструкция коллективизации поиск интерпретаций // Путь в науку. Молодые ученые об актуальных проблемах социальных и гуманитарных наук. Сб. статей / ИППК при Рост. гос. ун-те - Ростов н/Д. СКНЦ ВШ, 2004. - 0,33 п. л

11. Бондарев В А Вербально-эпистолярные формы протеста колхозного крестьянства (конец 20-х — первая половина 40-х гг. XX века) // Рубикон- Сб науч работ молодых ученых -Ростов н/Д Изд-во РГУ, 2004 - Выл 28 —0,2 п. л

12. Бондарев ВА Российская деревня в хода коллективизации, деформация социальной структуры и преступность (на материалах Юга России) // Рубикон: Сб наг уч. работ молодых ученых. - Ростов н/Д. Изд-во РГУ, 2006 -Вып. 41 -0,2 п. л.

13. Бондарев В А, Левакин А С Морально-этические и профессиональные качества колхозного руководства как фактор функционирования коллективных хозяйств в 1930-х гг. (на материалах Юга России) // Рубикон: Сб. науч работ молодых ученых - Ростов н/Д: Изд-во РГУ,

2006 - Вып 41 - 0,25 п л

14. Бондарев В А Великая Отечественная война и психология колхозного крестьянства (на материалах Дона, Кубани и Ставрополья) // Человек и общество поиски, проблемы, решения Сб. науч и метод, статей - Новочеркасск, 2000 - Вып. 2. - 0,19 п л.

15 Бондарев В А. Миграционные процессы и колебания численности крестьянства Дона в годы Великой Отечественной войны // Актуальные пробле-

мы социальной истории Сб науч. статей. - Новочеркасск, Ростов н/Д Изд-во «Пегас», 2000. - Вып. 1. - 0,13 п л.

16. Бондарев В А Крестьянский быт в условиях Великой Отечественной войны (на материалах Дона, Кубани и Ставрополья) // Актуальные проблемы социальной истории- Сб науч. статей - Новочеркасск, Ростов н/Д. Изд-во «Пегас», 2001 -Вып. 2 -0,18п л.

17. Бондарев В А Крестьянство России в 1941 - 1945 гг проблема отношения к власти (на материалах Дона, Кубани и Ставрополья) // Человек и общество поиски, проблемы, решения: Сб. науч. и метод статей - Новочеркасск, 2001 - Вып 4 -0,19 п л.

18 Бондарев В А, Цветов Б П Выбор советского народа патриотизм в годы Великой Отечественной войны (на материалах Юга России) // Страницы истории российского общества- Сб статей - Новочеркасск, 2002 - Деп в ИНИОН РАН 1511 2002, № 57587. - 0,94 п л

19 Бондарев В Л Социально-экономическое воздействие колхозной системы на российскую деревню (1930-первая половина 1940-х гг) // Страницы истории российского общества Сб статей. - Новочеркасск, 2002 - Деп в ИНИОН РАН 15 11 2002, №57587.-0,88 п. л

20 Бондарев В 4 «Великий перелом» российской деревни, коллективизация и кризис крестьянской менгальносга // Актуальные проблемы социальной истории Сб науч. статей. - Новочеркасск; Ростов н/Д. Изд-во «Пегас», 2003 -0,18 п. л

21. Бондарев В 4 Коллективизация и крестьянское сопротивление: причины, формы, итога (на материалах Юга России) II Вопросы истории, социальной философии и права: Сб. статей - Новочеркасск, 2004 - Вып 1 - Деп. в ИНИОН РАН 01 07 2004, № 58763. -1,18 п. л.

22 Бондарев В А О формах социального протеста российского крестьянства в период насильственной коллективизации (на материалах Юга России) // Актуальные проблемы социальной истории- Сб науч статей. - Новочеркасск, Ростов н/Д: Изд-во «Пегас», 2004.-Вып 5 -0,19 п л

23. Бондарев В 4 Организационно-хозяйственные формы сталинских колхозов: от многообразия к унификации // Вестник филиала Российского государственного социального университета в г. Каменск-Шахгиыском. Науч и учеб.-мепсод ежегодник.-Каменск-Шахтинский,-2005 -№3 — 0,22п.л.

24 Бондарев В А Тенденции коллективной психологии колхозного крестьянства СССР в «сталинскую» эпоху (30-е гг - начало 50-х гг XX в) // Вопросы истории и культуры России Сб статей. - Новочеркасск, 2005 -Деп в ИНИОН РАН 07 09.2005, № 59427. - 0,78 п л

25. Бондарев В А Механизация колхозного производства в 1930-х гг: факторы, направления, результаты (на примере Дона, Кубани и Ставрополья) //

Региональные измерения социальной истории Сб. статей - Новочеркасск, 2006 - Деп. в ИНИОН РАН 25 04.06, № 59724 -1,13 п л

26. Бондарев В А Модернизация социальной сферы южно-российской деревни в 1930-х годах // Вестник филиала Российского государственного социального университета в г Каменск-Шахтинском: Науч и учеб-метод ежегодник. Каменск-Шахтинский, - 2006. - № 4. - 0,3 п. л

27 Бондарев В А Предпосылки сохранения социальной неоднородности колхозного крестьянства Юга России в 1930-х гг. // Социальное знание и практика Сб. науч. статей. - Новочеркасск, 2006 -Вып. 1 -0,44п л

28. Бондарев ВА, Левакин А С Судьба иностранцев в советских колхозах (Юг России, 1930-е годы) // Региональные измерения социальной истории-Сб статьей. - Новочеркасск, 2006. - Деп в ИНИОН РАН 25.04.06, № 59724 —1,25 п. л.

29 Бондарев ВА Повседневность казачьей станицы Юга России в условиях коллективизации (30-е года XX века) // Итоги фолькпорно-згаографических исследований этнических культур Северного Кавказа за 2005 год Дикарев-ские чтения (12). - Краснодар, 2006.—0,75 п л

30 Бондарев В А, Скорик А П Красноармейцы-переселенцы в колхозах Дона и Кубани в 1930-х гг.: опыт исторического исследования локально созданной группы эпохи «Великого перелома» // Человек на исторических поворотах XX века / Под ред. АЛ. Еремеевой, AJO. Рожкова. - Краснодар, 2006. -0,5 п. л

31. Бондарев В А Политика советского государства и крестьянский уклад в колхозной деревне 1930-х гг. // Лосевские чтения- Труды Международной ежегодной науч.-теор конф, г. Новочеркасск, май 2006 г — Новочеркасск, 2006 -0,5п л

32 Бондарев В А Социальные функции коллективных хозяйств Юга России (1930-е гг. - начало 1950-х гг.) // Лосевские чтения Труды Международной ежегодной науч.-теор. конф, г. Новочеркасск, май 2006 г. - Новочеркасск, 2006. - 0,5 п. л

33. Бондарев В А, Скорик А П Секгашы в деревне Юга России 1930-х гг: религиозные убеждения и стратегии поведения в рамках колхозной системы // Человек и общество, поиски, проблемы, решения. Сб. науч. и метод, статей -Вып 13/Подред Л С Николаевой -Новочеркасск, 2007.-0,38 п. л

34 Бондарев В А, Ревин И А Механизаторы 1930-х гг. профессиональный уровень и специфика деятельности в условиях колхозной системы // Человек и общество поиски, проблемы, решения Сб. науч. и метод, статей Вып 13/Подред Л.С.Николаевой -Новочеркасск,2007 - 0,38п.л

35 Бондарев В А Возникновение и деятельность колхозных хат-лабораторий на Юге России (1930-е годы) // Россия в исторической ретроспективе-

теория, методология, интерпретации. К 100-летию ЮРГТУ (НПЙ). Сб. статей / Юж-Рос гос техн. ун-т (НПИ) - Новочеркасск, 2007 - С 2946 -Рус.-Деп в ИНИОН РАН № 60310 от 07 06 07 г -1,125пл 36. Бондарев В А, Левакин А С Инспекторы по качеству в колхозах Юга России 1930 х гг.* специфика социального статуса и профессиональной деятельности // Россия в исторической ретроспективе теория, методология, интерпретации К 100-летию ЮРГТУ (НПИ) Сб. статей / Юж -Рос. гос техн. ун- г (НПИ) - Новочеркасск, 2007 - С 47 - 62. - Рус - Деп в ИНИОН РАН № 60310 от 07 06.07 г -1,0 п л

* * * * *

Бондарев Виталий Александрович

РОССИЙСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В УСЛОВИЯХ АГРАРНЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ В КОНЦЕ 20 - НАЧАЛЕ 40-х ГОДОВ XX ВЕКА (а! МАТЕРИАЛАХ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ, КРАСНОДАРСКОГО И СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЕВ)

Автореферат

Подписано в печать 05 09 2007 Формат 60x84 Бумага офсетная Ризография Уел печ л 3,25 Уч -изд л 3,46 Тираж 100 экз Заказ 861

Типография ЮРГТУ(НПИ) 346428, г Новочеркасск, ул Просвещения, 132 Тел, факс (863-52) 5-53-03

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Бондарев, Виталий Александрович

Введение.

1. Коллективизация как историческая проблема: выработка исследовательской стратегии.

1.1. Постулаты теории модернизации и их историческое толкование.

1.2. Коллективизация советской деревни в контексте фрагментарной модернизации

1.3. Интерпретация базовых понятий в исследовании коллективизации.

2. Коллективизация в системе социалистических преобразований сельского хозяйства.

2.1. Организационно-хозяйственные факторы и направления колхозного производства.

2.2. Механизация колхозного производства: генерализующие направления и результаты.

2.3. Социально-производственная борьба за соблюдение технологии растениеводства: состояние агротехники и зарождение мелиорации в колхозах.

3. Крестьянский уклад как отражение многоукладности коллективизированной деревни.

3.1. Роль и место единоличных хозяйств в колхозной деревне.

3.2. Личные подсобные хозяйства колхозников: государственная политика и производственная деятельность.

4. Коллективизация как перманентный социальный конфликт в советском обществе конца 1920-х - начала 1940-х годов.

4.1. Социокультурные корни, формы и периодизация конфликта.

4.2. «Классовые битвы» на селе в конце 1920-х - 1930-х гг.: историческая реальность и новые интерпретации.

4.3. Коллаборационизм как проявление перманентного социального конфликта (начало 1940-х гг.).

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Бондарев, Виталий Александрович

Актуальность темы исследования. В драматичной российской истории период коллективизации и последующего развития колхозной системы выступает одним из наиболее сложных, трагичных и одновременно - ключевых. Являясь грандиозным социальным экспериментом, на десятилетия вперед предопределившим развитие российской деревни, коллективизация одновременно стала одним из важных средств формирования сталинского режима, подчинения советского общества государству. В связи с этим процесс и результаты коллективизации представляется возможным характеризовать как одно из важнейших событий отечественной истории XX в. Уже поэтому такая научная проблема, как коллективизация и развитие российской деревни в конце 20-х - начале 40-х гг. XX в., является актуальной для ученых.

На протяжении постсоветского периода исследователи получили доступ к массе ранее закрытых материалов, что дало новый импульс анализу коллективизации и позволило рассмотреть целый ряд вопросов данной темы, прежде практически не затрагивавшихся. Однако научно-теоретический аспект актуальности указанной проблемы определяется не столько представившейся специалистам возможностью осветить недостаточно исследованные ее аспекты, сколько радикальными трансформациями методологической базы исследования коллективизации. В условиях теоретико-методологического плюрализма, сменившего былой диктат марксистского подхода, исследователи могут анализировать проблему «колхозного строительства» с разных позиций, что существенно расширяет поле научного поиска.

Актуальность проблемы коллективизации и развития колхозной системы возрастает в процессе осуществления демократических преобразований в России, когда общество нуждается в осмыслении и при необходимости применении опыта предшествующих модернизаций. В этих условиях исследование проблемы развития коллективизированной деревни имеет уже не только научно-теоретическое, но и практическое значение, позволяет реализовать прогно4 стическую функцию исторической науки. Иными словами, располагая знаниями о прошлых исторических ошибках, общество получает возможность избежать аналогичных ошибок в настоящем и будущем.

Нам представляется, что в практической плоскости можно говорить об экономическом и социально-политическом аспектах актуальности проблемы «колхозного строительства» в российской деревне. В экономической плоскости опыт коллективизации может (и должен) быть востребован в ходе постсоветских преобразований аграрной сферы, эффект которых на данный момент, к сожалению, невелик, а негативные итоги пока превалируют над положительными. В значительной мере это есть следствие отказа государства от регулирования сферы сельхозпроизводства, а также непоследовательности и чрезмерного радикализма преобразований. Между тем результаты анализа «колхозного строительства» убедительно свидетельствуют, что в специфических условиях России, не благоприятствующих аграрному производству, сельское хозяйство нуждается в разумном государственном регулировании и государственной же помощи. Кроме того, анализ жизнедеятельности колхозной деревни позволяет утверждать, что аграрная сфера весьма болезненно реагирует на попытки унификации форм производства и, напротив, функционирует эффективно в условиях их многообразия (многоукладности).

Тесная, неразрывная взаимосвязь экономики и общественной жизни определяет социально-политический аспект актуальности темы. В данном случае важно подчеркнуть, что политика коллективизации являлась очередным выражением вечной российской закономерности, суть которой можно сформулировать следующим образом: государство стремится подчинить себе общество для удобства управления этим обществом и наиболее эффективного решения масштабных государственных (а также и общественно важных) задач. При этом отвергаются принципы самоуправления, демократические ценности, разрушаются механизмы саморазвития общества. Соответственно, в процессе демократизации общественно-политической жизни важно устранить и не допустить реанимации негативных характеристик колхозной системы, таких, как отстра5 ненность крестьян от важнейших вопросов жизни того или иного поселения, региона, страны, их зависимость от местного руководства, возникшая как результат отсутствия собственной экономической базы, и пр.

Хронологические рамки исследования - конец 1920-х - начало 1940-х гг. Начальный рубеж определяется решениями XV съезда ВКП(б) об активизации усилий в деле «колхозного строительства» и кооперирования крестьянства и, что более важно, - фактическим переходом большевиков к слому нэпа в деревне (что противоречило постановлениям съезда о неуклонном соблюдении принципа добровольности при кооперировании и коллективизации крестьянства). Переход к слому нэпа выразился в репрессиях против сельских жителей и в «чрезвычайных» хлебозаготовках 1927 - 1928 гг., из которых, как отметил В.П.Данилов, и «вырастал» курс на сплошную коллективизацию.1 Наконец, 7ноября 1929 г. в газете «Правда» была опубликована статья И.В.Сталина «Год великого перелома», фактически провозгласившая начало сплошной коллективизации («. .нам удалось повернуть основные массы крестьянства в целом ряде районов . к новому, социалистическому пути развития, . крестьяне пошли в колхозы, пошли целыми деревнями, волостями, районами»2).

Завершение периода связано с началом Великой Отечественной войны, прервавшей поступательное развитие колхозной системы. Причем, согласно имеющимся материалам, для колхозов Дона, Кубани и Ставрополья 1941 г. не был кризисным. Несмотря на мобилизацию 40 % работников-мужчин и значительного количества техники, на оккупацию южных территорий Ростовской области, коллективные хозяйства Юга России в начале войны еще сохраняли высокий производственный потенциал, а уровень материального обеспечения колхозников снизился незначительно (в ряде случаев даже возрос по сравнению с 1940 г.). Рубежным для колхозной системы Юга России стал 1942 г., когда в ре

1 См.: Данилов В.П. Истоки и начало деревенской трагедии // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. 1927- 1939. В 5-ти т. Т. 1. Май 1927-ноябрь 1929. М., 1999. С. 22,53.

2 Сталин И.В. Год великого перелома. К XII годовщине Октября // Сталин И.В. Сочинения в 16-ти т. Т. 12. М., 1953. С. 125, 131.

3 См.: Бондарев В.А. Селяне в годы Великой Отечественной войны: российское крестьянство в годы Великой Отечественной войны (на материалах Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев). Ростов н/Д., 2005. С. 24, 113. 6 зультате нацистской оккупации экономика коллективных хозяйств была подорвана и потребовались долгие годы на ее восстановление.

Территориальные рамки исследования охватывают Дон, Кубань и Ставрополье с учетом административно-территориальных изменений, происходивших в 1930-х гг. С 1924 г. по 1933 г. данные регионы входили в состав СевероКавказского края. С 1934 г. Северо-Кавказский край был разделен на две новых административных единицы: Азово-Черноморский край, куда вошли территории Дона и Кубани, и Северо-Кавказский край, в границах которого остались Ставрополье, Терек, национальные регионы Северного Кавказа. В 1937 г. административно оформились Ростовская область, Краснодарский и Орджоникид-зевский (с 1943 г. - Ставропольский) края.

В работе рассматриваются преимущественно зерновые районы Дона, Кубани и Ставрополья, где исторически преобладает русскоязычное население; национальные республики и области Северного Кавказа в силу их своеобразия требуют специального исследования. Основанием для комплексного анализа указанных регионов послужило сходство их культурно-исторических традиций и социально-экономических условий (значительный удельный вес казачества и крестьянства, преобладание аграрного сектора экономики и т. д.). Выполняя роль житниц России, Дон, Кубань и Ставрополье относились к числу регионов, представлявших собой модель аграрного производства нашей страны, характеризовавшуюся преобладанием индивидуальных крестьянских хозяйств, наличием общинной организации, экстенсивным характером земледелия и пр. Это повышает репрезентативность выводов относительно «колхозного строительства», сделанных на основе изучения южнороссийских региональных материалов.

Историография такой темы, как коллективизация сельского хозяйства и развитие колхозной деревни СССР (в том числе коллективизированных сел и станиц Дона, Кубани и Ставрополья) в конце 1920-х - начале 1940-х гг., весьма обширна, противоречива и порой фрагментарна в отношении отдельных вопросов. Данной теме посвящены тысячи различных работ, анализ содержания которых позволяет выделить ряд основных этапов в процессе ее научного осмысления: 7

1. Конец 1920-х гг. - начало 1940-х гг. (этап первичного анализа);

2. Вторая половина 1940-х гг. - первая половина 1950-х гг. (этап фактологического осмысления и идеологического оправдания);

3. Вторая половина 1950-х гг. - середина 1980-х гг. (этап бланкетно-рамочного изложения);

4. Вторая половина 1980-х гг. - наше время (этап поливариантных интерпретаций).

Предложенная периодизация историографии проблемы базируется на следующих критериях: 1) степень хронологически изменчивого воздействия коммунистической партии и властных структур советского государства на аграрные отношения и, соответственно, на исследовательскую практику; 2) уровень накопления конкретно-исторических материалов о многомерных изменениях в сельском хозяйстве и жизни российского крестьянства (с учетом не только объема, но и качественных параметров накопленных материалов); 3) наличие и использование исследователями определенного методологического инструментария; 4) развитие исследовательской лаборатории российских историков-аграрников (характер и разнообразие привлекаемых исторических источников, степень академической свободы, использование опыта исследований, методика анализа информации, адекватность исторического моделирования и т. п.); 5) уровень историографической разработанности проблематики коллективизации в целом и отдельных ее сюжетов. Анализ историографии, основанный на учете перечисленных критериев, позволяет заключить, что процесс научно-теоретического осмысления «колхозного строительства» на уровне как общесоюзном (общероссийском), так и региональном отличают одни и те же тенденции. Поэтому указанная периодизация применима к историографии проблемы коллективизации в рамках и всего СССР, и Юга России.

Одновременно с развертыванием форсированной коллективизации в СССР появились работы, в которых предпринимались попытки не только осветить, но и проанализировать ход и первые результаты «колхозного строительства». Поскольку данные исследования были современны коллективиза8 ции, они отличались крайне узкой источниковой базой, зачастую представленной лишь материалами периодики, свидетельствами очевидцев и участников событий, наблюдениями самих авторов; в итоге уровень анализа происходивших в деревне изменений был невысок. В процессе исследования на первый план выходили вопросы организационно-экономического состояния коллективных хозяйств и социально-политические (а также идеологические) аспекты коллективизации: роль компартии, борьба с «кулачеством» и т. д. Социально-психологический, социокультурный аспекты «колхозного строительства» не воспринимались в качестве предмета исследования и чаще всего вовсе не затрагивались.1 Во второй половине 1930-х гг. появился ряд работ, где на основе несколько расширенного круга источников достаточно подробно, но при этом некритически, анализировались социально-экономические итоги коллективизации, сравнивались (всегда в пользу колхозной системы) производственные возможности индивидуальных и коллективных хозяйств, их способность к модернизации аграрного производства. Анализировались (точнее, сравнивались) культурная жизнь и быт доколхозной и коллективизированной деревни, но данное направление исследований не являлось приоритетным и чаще всего ограничивалось отдельными частными сюжетами в рамках общего освещения социально-экономических трансформаций в жизни села.2

1 См., например: Наумов К. Вопросы колхозного строительства// На аграрном фронте. 1928. № 5. С. 92 -113; Никулихин Я. Темпы развития сельского хозяйства и темпы его обобществления // Большевик. 1929. № 18. С. 68 - 87; Дудин К.Ф. Организация тракторных колонн. М., 1929; Ангаров А. Сельсовет и ликвидация кулачества как класса // Большевик. 1930. № 6. С. 3 - 18; Власов М. Коллективизация советской деревни. М., 1930; Елизаров Н.В. Ликвидация кулачества как класса. М., 1930; Крицман Л.Н. Решающий этап коллективизации // На аграрном фронте. 1930. № 5. С. 3 - 24; Ильин И.Е. Колхозы РСФСР и перспективы их развития. М. - Л., 1930; Шуваев К. Машинно-тракторные станции и колонны. М. - Л., 1930; Анастасенко Ф.И., Кричев-ский А.О. 25-тысячники краснопутиловцы на колхозной стройке. М. - Л., 1931; Либкинд A.C. Аграрное перенаселение и коллективизация деревни. М., 1931; Папшицкий Н.М., Сигаров М.С. Организационно-хозяйственное укрепление колхозов и задачи пролетарского шефства. Саратов, 1932; Алексеев А.И. Сельскохозяйственная артель - основное звено коллективизации. М. - Л., 1931; Андрианова К.И. и др. Постоянная бригада и внутрибригадная организация труда. M., 1934; Жуйко И. Учет труда в колхозах. М., 1935; Яковлев Я.А. Вопросы организации социалистического сельского хозяйства. М., 1935.

2 Анисимов Н.И. Победа социалистического сельского хозяйства. М., 1937; Шуваев K.M. Старая и новая деревня. М., 1937; Альфиш С.Д. Победа колхозного строя. Саратов, 1939; Лаптев И. Советское крестьянство. M., 1939, и др. 9 рекомендательным характером, ограниченностью рассматриваемых вопросов, полным соответствием авторских выводов и оценок идеологической доктрине, гласившей, что коллективизация являлась единственно возможным путем развития деревни. Цель данных работ заключалась прежде всего в обосновании идеи о необходимости и полезности коллективизации, в решении практических, жизненных вопросов коллективных хозяйств и пропаганде достижений (реальных и выдуманных) колхозного строя. Тем самым первичный анализ коллективизации (понимаемой как комплекс социалистических преобразований) носил ярко выраженный позитивный характер, что в рамках научного дискурса не может не вызвать обоснованной критики. Вместе с тем, на протяжении первого этапа историографии были заложены основы для научно-теоретического осмысления проблемы и началось накопление конкретно-исторических материалов.

Исследование коллективизации прервалось в годы Великой Отечественной войны, и лишь со второй половины 1940-х гг. в СССР появился значительный массив работ, в которых более глубоко анализировались преимущественно социально-экономические и социально-политические аспекты «колхозного строительства»: разработка и реализация политики сплошной коллективизации и «раскулачивания», мероприятия по организационно-хозяйственному укреплению колхозов, деятельность политотделов МТС, уровень материального обеспечения и культурно-бытовые условия колхозного крестьянства, и пр.1

1 См., например: Белов П.А. Социалистическая индустриализация страны и коллективизация сельского хозяйства СССР. М., 1946; Анисимов А. Советское крестьянство. М., 1947; Бурджалов Э.Н. СССР в период борьбы за коллективизацию сельского хозяйства (1930 - 1934 гг.). М., 1950; Трапезников С. Борьба партии большевиков за коллективизацию сельского хозяйства в годы первой сталинской пятилетки. М., 1951; Генкина Э.Б. СССР в период борьбы за коллективизацию сельского хозяйства (1930 - 1934). М., 1952; Краев М.А. Победа колхозного строя в СССР. М., 1954.

10 осмысления введенных в научный оборот материалов существенно снижался тем, что подходы к исследованию коллективизации и ее оценки в это время не претерпели практически никаких изменений, поскольку не были поколеблены позиции сталинского режима, диктовавшего ученым задачу создания некритически-положительной, благостной картины недавно минувших событий. Во второй половине 1940-х - первой половине 1950-х гг., как и ранее, исследовательские суждения и оценки «колхозного строительства» были выдержаны в духе «Краткого курса», исключавшего какие-либо альтернативы коллективизации и характеризовавшего ее как комплекс социалистических преобразований, несомненно прогрессивных в социально-экономическом плане и пользовавшихся полной поддержкой подавляющего большинства крестьян.1 Круг рассматриваемых исследователями вопросов и аспектов коллективизации по-прежнему был ограничен в силу кратковременности осмысления недавно минувших событий и господства в советской исторической науке определенных идеологических установок.

Региональная южнороссийская историография на протяжении первых двух этапов (конец 1920-х - начало 1940-х гг., вторая половина 1940-х - первая половина 1950-х гг.) развивалась по тем же направлениям и на тех же основаниях, что и историография общероссийская (общесоюзная); впрочем, данное утверждение справедливо и по отношению ко всей советской эпохе. Уже в конце 1920-х гг. на Северном Кавказе появились работы, в которых в целом оптимистически освещались первые итоги колхозного строительства в крае.2 Цель данных публикаций заключалась не столько в беспристрастном осмыслении опыта функционирования немногочисленных коллективных хозяйств Юга России, сколько в пропаганде идей кооперирования и коллективизации. С развертыванием сплошной коллективизации на первый план выходят проблемы «колхозного строительства» и жизнедеятельности колхозов. Пре

1 См.: История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. Под ред. комиссии ЦК ВКП(б). М., 1950. С. 275, 278 - 286, 290 - 305, 321, 325 - 326.

2 Червочкин П. Колхозы Северо-Кавказского края. Ростов н/Д., 1928; Колхозное строительство на Кубани // Северо-Кавказский край. 1928. № 6 - 7. С. 35 - 47; Лантух Л. Колхозы на Дону // Северо-Кавказский край. 1928. № 8-9. С. 33 -43; Рельский Д. Тракторные колонны края //Ленинский путь. 1929. № 8. С. 5 - 11.

11 имущественно рассматривались вопросы партийного руководства коллективизацией,1 организационно-хозяйственного укрепления колхозов,2 функционирования системы социального обеспечения и страхования колхозников.3

Наряду с освещением хозяйственно-организационных аспектов коллективизации, повышенное внимание в данный период уделялось проблематике социального конфликта в деревне (в терминологии того времени - «борьбе с кулачеством»). В отличие от 1920-х гг., когда имели место мнения об отсутствии кулачества в советской деревне, в работах начала 1930-х гг. (как, впрочем, и более позднего периода) существование в деревне активной, антисоветски настроенной кулацкой прослойки не подвергалось сомнению. Соответственно, волнения в деревне, вызванные коллективизацией, хлебозаготовками, закрытием церквей, злоупотреблениями властей, объяснялись «кулацкой агитацией». Одновременно подчеркивалось, что в конфликте между кулачеством и советским государством инициатива была на стороне первого, а второе было вынуждено отвечать суровыми мерами на «кулацкий саботаж».4 Так, в работе А. Родина и Л. Шаумяна «За что жители станицы Полтавской выселяются с Кубани в северные края?» утверждалось, что занесение станицы на «черную доску» с последующим выселением ее жителей являлось всего лишь реакцией советских властей на «злостный саботаж хлебозаготовок».5 Вместе с тем для некоторых авторов идеи социальной агрессии в форме «кулацкого саботажа» служили своего рода щитом, прикрываясь которым, они

1 Повалюхин И. Партийное руководство колхозным строительством // Известия Северо-Кавказского крайкома ВКП(б). 1929. № 7. С. 8 - 13; Белячков П. Назревшие вопросы (партстроительство на селе) // Ленинский путь. 1929. № 7 - 8. С. 23 - 26; Ильин Г.Ф. Партячейка в колхозе. Ростов н/Д., 1931.

2 См.: Донской И. Край сплошной коллективизации // Северо-Кавказский край. 1930. № 12. С. 43 - 54; Дьяченко Н. Рабочий план в колхозе. Ростов н/Д., 1931; Андреев В. Обезличка - враг колхоза. Ростов н/Д., 1932; Перерва В. Производственная бригада в колхозе. Ростов н/Д., 1932.

3 Азовский М. Наладить правильную организацию колхозной взаимопомощи // Социальное обеспечение. 1931. № 1. С. 18; Травкин В. Кассы взаимопомощи Северо-Кавказского края // Социальное обеспечение. 1931. №4. С. 21 - 22; Лысиков. Очередные задачи касс взаимопомощи в колхозах на 1935 г. // Социальное обеспечение. 1935. № 1. С. 14 - 15; Жуков М. Изжить недочеты // Социальное обеспечение. 1938. № 7. С. 33; Демьяненко П. Орджоникидзевский крайсобес работал хорошо // Социальное обеспечение. 1938. № 12. С. 25 - 27; Его же: Социальное обеспечение в Орджоникидзевском крае // Социальное обеспечение. 1940. № 1. С. 22 - 23; К. Раздор-ские колхозы плохо помогают кассам взаимопомощи // Социальное обеспечение. 1940. № 3. С. 27; Кожин В. 10 лет Ростовских касс взаимопомощи колхозов // Социальное обеспечение. 1941. № 4. С. 23.

4 Макарьев И. Почему кулак наш враг? Ростов н/Д, 1928; Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов н/Д, 1931; Дарьев А.Б. Колхозный Дон. Ростов н/Д, 1933.

5 Родин А., Шаумян Л. За что жители станицы Полтавской выселяются с Кубани в северные края? Ростов н/Д, 1932. С. 13.

12 могли объективно оценивать первые итоги коллективизации. Так, В. Сысоев и A.C. Ильинская обрисовали тяжелейшую ситуацию в сфере животноводства Северо-Кавказского края в начале 1930-х гг., констатировав резкое снижение поголовья скота, какого не было даже в годы Первой мировой и Гражданской войн, вместе взятых. Видимо, авторы понимали всю жесткость своих оценок и, чтобы обезопасить себя, постоянно подчеркивали, что эти негативные явления являлись прямым следствием «сопротивления кулачества». Однако материалы их публикации ясно свидетельствовали, что столь огромные потери скота в крае невозможно было объяснить лишь происками «кулаков».1

Отличительной чертой многих работ конца 1920-х - 1930-х гг. являлось то, что они в большинстве своем носили прикладной характер. Их авторы видели свою цель в том, чтобы, проанализировав процесс коллективизации и жизнедеятельности колхозов Северо-Кавказского края, предложить варианты решения проблем, возникавших в ходе «колхозного строительства». В связи с этим процесс коллективизации нередко освещался на примере развития отдельных коллективных хозяйств. Так, В. Тодрес построил свою монографию на материалах «сплошных колхозов» Терского округа Северо-Кавказского края - сельхозартелей «Советский пахарь», «Октябрьская революция», «XII лет Октября» и коммуны им. А.П. Смирнова. Причем описанию коммуны была посвящена целая глава, что явно свидетельствовало о предпочтениях автора, разделявшего распространенную в начале 1930-х гг. идею о том, что высшей и наиболее желательной организационной формой функционирования колхозов является именно коммуна.2

1 Сысоев В., Ильинская A.C. Состояние и задачи животноводства края // Северо-Кавказский край. 1932.№3-4. С. 10-43.

2 Тодрес В. Колхозная стройка на Тереке. Пятигорск, 1930.

1920-х - начале 1930-х гг.,1 но расцвета данное направление историографии достигло в конце 1930-х - начале 1940-х гг. От исследований, подобных книге В. Тодреса, где материалы отдельных колхозов являлись основой для анализа процесса коллективизации в целом, эти работы отличались тем, что носили описательный характер и преследовали задачи пропаганды и популяризации достижений конкретных предприятий, составлявших колхозную систему.

Тогда же, в конце 1930-х - начале 1940-х гг., появляются обобщающие работы об основных направлениях и результатах деятельности коллективных хозяйств Юга России, где на основе документов и фактов настойчиво подчеркивалась мысль о неуклонном укреплении и развитии колхозного строя. Здесь анализировались результаты преобразований в сфере сельского хозяйства: изменение размеров и структуры посевных площадей, развитие агротехники, механизация и пр. В качестве примера можно привести вышедшую в 1940 г. работу авторского коллектива под руководством А.И. Гозулова «Народное хозяйство Ростовской области за 20 лет». Здесь в числе прочего на богатом фактическом материале анализировалось функционирование колхозной системы Дона, причем акцент был сделан на ее достижениях (рост механизации труда, расширение посевных площадей и пр.), в том числе - благотворном влиянии на материальное положение колхозников и культурно-бытовую сферу деревни. Именно эти работы следуют рассматривать в качестве первых попыток научного анализа исследуемой нами темы, предпринятых в границах конкретного региона. Причем в данных исследованиях коллективизация и ее результаты освещались,

1 Романовский М.М. Коммуна Северного Кавказа «Коммунистический маяк» Георгиевского района Терского округа. М. - Л., 1929; Гарус И.И. Крупный колхоз «Октябрь». Ростов н/Д., 1930; Криволапов С. Коммуна «Наша жизнь». Ростов н/Д., 1930; Давыдов Ю. «Красный терец» (о колхозе ст. Ново-Павловской, Георгиевского района). Ростов н/Д., 1931.

2 Мидцев В. Колхоз-миллионер. Ростов н/Д., 1938; Вульфсон С. МТС им. Кагановича. Ст. 1 // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1938. № 12. С. 65 - 79; Его же: МТС им. Кагановича. Ст. 2 // Социалистическое сельское хозяйство. 1939. № 1. С. 131 - 143; Некрасов И. Проточная МТС // Социалистическое сельское хозяйство. 1939. № 11. С. 37 - 47; Мацкевич С. МТС им. Кагановича Краснодарского края. М., 1939; Его же: Равняться по передовым, помогать отстающим (МТС им. Кагановича, Краснодарского края, - кандидат на право участия на Всесоюзной с.-х. выставке) // Механизация и электрификация сельского хозяйства. С. 6 - 13; Клименко В.П. Сталинская МТС - передовая в Краснодарском крае. М., 1940; Map Н. Орденоносный колхоз. Ростов н/Д., 1940; Гайдаш H. Калиновский колхоз «15 лет Октября». Пятигорск, 1940; Анисимов Ф.М., Кудряшева А.Ф. Колхоз-миллионер «Красный буденовец». Пятигорск, 1940.

3 Алтайский И., Попов А. Колхозная Кубань // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1938. № 2. С. 32 - 53; Наш край (сельское хозяйство Орджоникидзевского края). Пятигорск, 1939; Народное хозяйство Ростовской области за 20 лет. Ростов н/Д., 1940.

14 по существу, в русле модернизационной парадигмы. Хотя авторы, оставаясь в рамках существовавших в то время методологических подходов (а также идеологических догм), говорили исключительно о социалистических преобразованиях в деревне, процесс «колхозного строительства» рассматривался ими как движение по пути совершенствования аграрного производства.

Специфика эпохи привела к тому, что некоторое количество работ, посвященных вопросам жизнедеятельности крестьянства, коллективизации и колхозам, спустя некоторое время после издания превратились в недоступные для читателей и исследователей. Они были изъяты из обращения и ликвидированы (часть экземпляров попала в спецхранилища) как «устаревшие», содержащие в себе упоминания о многочисленных «врагах народа» или столь же многочисленные цитаты из их речей и выступлений. Так, на бюро Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) в июне 1935 г. был рассмотрен и утвержден список «троцкистско-зиновьевской контрреволюционной литературы, подлежащей изъятию из библиотек общественного пользования», в котором значились и такие книги, как: «О батраках» (автор В. Буллах, год издания 1929), «Крестьянский вопрос и ленинизм» (автор Г. Сафаров, без указания даты).1 На бюро Ростовского обкома ВКП(б) 13 августа 1941 г. было решено изъять из библиотек и книготорговой сети с последующим списанием в макулатуру целый ряд брошюр и книг, среди которых были и работы по интересующей нас проблематике. В том числе изъятию подлежали книги М.М. Синицына «За социалистическое животноводство на Северном Кавказе» (Ростов н/Д, 1931 г.), А.И. Фирсова «За экономию трудодней в колхозах» (Ростов н/Д, 1933 г.), А. Терского «Беречь колхозный урожай, сурово карать расхитителей» (Ростов н/Д, 1933 г.), H.H. Копачинского и Н. И. Трофименкова «Уход за колосовыми и их уборка в колхозах» (Ростов н/Д, 1933 г.), В. Понедельника и А. Шеменева «Комсомол на борьбу за высокий урожай» (Ростов н/Д, 1935 г.) и др. Основанием для изъятия послужили содержащиеся в работах упоминания «врагов народа» (Шеболдаева, Яковлева, Косарева, Муралова,

1 ЦДНИ РО, ф. 8, оп. 1, д. 149, л. ЗЗоб.

Блюхера, Ковтюха, Кольцова) и цитаты из их речей.1 В мае 1943 г. на бюро крайкома ВКП(б) Ставропольского края было решено изъять из обращения работы, авторы которых изменили Родине в период немецко-фашистской оккупации: статью Ф. Лютого «Лермонтов и наша современность» из сборника «М. Ю. Лермонтов - 1841 - 1941 гг.» (Ворошиловск, 1941 г., С. 3 - 20) и книгу Н. Гайдаша «Калиновский колхоз «15 лет Октября» (Ворошиловск, 1940 г.).2 Однако тираж книги Гайдаша составлял 3 тыс. экземпляров и потому изъять ее повсеместно не удалось.

Нет оснований предполагать, что в изъятых публикациях, брошюрах и книгах содержались оценки коллективизация и функционирования колхозов, сколь-нибудь расходящиеся с официальными. Ведь само изъятие представляло собой чаще всего не реакцию на инакомыслие автора, а следствие массовых политических репрессий, которые зачастую авторов непосредственно не затрагивали, касались только их произведений. Дело в том, что, следуя распространенной практике, авторы обильно снабжали свои работы вполне идеологически выдержанными (для своего времени) высказываниями партийных и советских деятелей, которые лишь впоследствии превратились во «врагов народа». В связи с этим сами книги, брошюры, статьи, содержащие высказывания репрессированных или упоминания о них, были изъяты из обращения. Поэтому следует заключить, что, хотя в результате «книжных чисток» 1930-х- начала 1940-х гг. мы и не располагаем полным списком работ по интересующей нас проблеме, данное обстоятельство в целом существенно не сказывается на историографическом анализе и сделанных нами выводах.

В 1941 - 1945 гг. внимание южнороссийских исследователей было обращено почти исключительно на текущие проблемы коллективных хозяйств, в связи с чем анализ коллективизации был на время отложен. Лишь во второй половине 1940-х- начале 1950-х гг. возрождается традиция популяризации про

1 ЦДНИРО, ф. 9, оп.1, д. 312, л. 166-168

2 ГАНИ СК, ф. 1, оп. 2, д. 372 , л. 59.

16 шлых и настоящих достижений отдельных коллективных хозяйств, и в целом колхозной системы, на Юге России.1

Подчеркнем, что в послевоенный период наблюдаются качественные изменения в региональной историографии «колхозного строительства», которые нельзя оценить иначе, как положительно. В это время, наряду с публикациями описательного, популярно-прикладного характера на Юге России впервые появляется значительный массив действительно научных работ аналитического плана, посвященных коллективизации и функционированию колхозной системы в 1930-х гг. Были предприняты попытки дать периодизацию коллективизации на Юге России, что свидетельствовало об усилившемся научном осмыслении проблемы. П.В. Семернин в 1947 г. выдвинул периодизацию колхозного движения на Дону, состоящую из четырех этапов. Первый этап, по мнению автора, охватывал начало 1920 г. - начало 1921 г., когда возникли первые коллективные хозяйства. Второй этап соотносился с периодом нэпа (1921 - 1927 гг.). На протяжении третьего этапа (1928- 1929 гг.) наблюдалось усиление активности государства и партийных организаций в деле коллективизации как выполнение решений XV съезда ВКП(б). Наконец, четвертый этап (конец 1929 г. - весна 1931 г.) составляла сплошная коллективизация. Таким образом, насильственная коллективизация «по-сталински» (отрицавшая по существу традиции предшествовавшего ей кооперативного и добровольного колхозного движения), представала в данном случае как очередной закономерный этап эволюции форм коллективного хозяйствования в аграрной сфере, как реализация «кооперативного плана» В.И. Ленина.

В целом же следует отметить, что в данных исследованиях анализ коллективизации в основном ограничивался, как и ранее, социально-политическими

1 Ковалев K.M. Прошлое и настоящее крестьян Ставрополья. Ставрополь, 1947; Поспелов H.A. Что дала Советская власть крестьянам Ставрополья. Ставрополь, 1947; Его же: На обновленной земле. Ставрополь, 1948; Ильин М., Смирнов П. Пионер социалистического земледелия - колхоз имени Сталина Сальско-го района. Ростов н/Д., 1947; Горсткина Л. Колхоз «Украина». Ростов н/Д., 1950; Кузнецов В.И. История колхоза имени Военсовета СКВО Ростовской области: Дис. . канд. ист. наук. М., 1950; Колхоз имени Сталина // Сальский район. Ростов н/Д., 1952. С. 32 - 59.

2 Семернин П.В. О периодизации колхозного движения на Дону // Конференция научных работников Дона и Северного Кавказа. Тез. докл. Ростов н/Д, 1947. С. 3 - 5.

17 и организационно-хозяйственными аспектами «колхозного строительства».1 Как и прежде, авторы четко придерживались некритически-позитивной модели освещения коллективизации, обосновывая тезис об отсутствии ей альтернатив и об успешном развитии колхозного строя.

На протяжении третьего этапа историографии (вторая половина 1950-х гг. - середина 1980-х гг.), который мы определяем как этап бланкетно-рамочного изложения, наблюдались заметные количественные и качественные изменения источниковой базы, обогатившейся новыми документами, архивными материалами, свидетельствами современников и т. д. Вкупе с произошедшими в данное время в СССР общественно-политическими процессами (десталинизация, «оттепель») это привело к увеличению количества работ по теме коллективизации, углублению авторского анализа, некоторому расширению круга исследуемых вопросов. Однако отмеченные положительные тенденции соседствовали с неизменностью методологической базы и сохранявшимся господством советской моноидеологии. Поскольку радикальных сдвигов в методологии в данное время не наблюдалось, в монографиях и фундаментальных кол

1 Извекова А.К. Сплошная коллективизация и ликвидация кулачества как класса на Кубани: Дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 1948; Оганян А.Г. Историческая роль политических отделов МТС в деле укрепления колхозного строя в СССР. 1933 - 1934 гг. На материалах работы политотделов МТС СевероКавказского края: Дис. . канд. ист. наук. М., 1948; Девизов А.Г. Политические отделы машинно-тракторных станций в борьбе за политическое и организационно-хозяйственное укрепление колхозов Дона: Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1950; Прозоров А.К. Комсомол Дона - помощник партии в борьбе за сплошную коллективизацию сельского хозяйства: Дис. . канд. ист. наук. М., 1950; Канцедалов П.З. Коллективизация сельского хозяйства на Тереке: Дис. . канд. ист. наук. Пятигорск, 1951; Пейгашев В.Н. Большевики Ставрополья в борьбе за сплошную коллективизацию сельского хозяйства: Дис. . канд. ист. наук. Пятигорск, 1951; Уланов В.А. Большевики Ставрополья в борьбе за ликвидацию кулачества как класса на основе сплошной коллективизации (1927- 1931 гг.): Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1952; Овчинникова М.И. Коллективизация сельского хозяйства в Сальском округе: Дисс. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1953; Измайлов П.П. Борьба партийных организаций Кубани за коллективизацию сельского хозяйства в годы первой сталинской пятилетки: Дис. . канд. ист. наук. М., 1953; Новиков Ю.В. Комсомол Ставрополья -боевой помощник партии в борьбе за сплошную коллективизацию сельского хозяйства (1928 - весна 1931 гг.): Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1953; Денисенко П.И. Создание машинно-тракторных станций и их роль в проведении сплошной коллективизации сельского хозяйства (1928 - 1932 гг.) (По материалам Украинской ССР, Северо-Кавказского края и Поволжья): Дис. . канд. ист. наук. М., 1954; Бабайцев A.A. Роль машинно-тракторных станций в победе и укреплении колхозного строя. На материалах северного Кавказа (периода первой и второй пятилеток): Дис. . канд. ист. наук. М., 1955; Барабанов И.В. Коммунистическая партия - вдохновитель и организатор побед колхозного строя (1929 - 1934 гг.) (на материалах Северного Кавказ): Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1956.

2 См, например: Данилов В.П. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в ССР. М., 1957; Трапезников С.П. Исторический опыт КПСС в социалистическом преобразовании сельского хозяйства. М., 1959; Его же: Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. Т. I - И. М., 1974; Селунская В.М. Борьба Коммунистической партии Советского Союза за социалистическое преобразование сельского хозяйства. M., 1961; Мошков Ю.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР. М., 1966; Островский В.Б. Колхозное крестьянство СССР. Саратов, 1967; Сидо

18 лективных исследованиях1 проблема «колхозного строительства» освещалась традиционно: на первый план выходили организационно-экономические, социально-политические, партийно-идеологические аспекты коллективизации, понимаемой не иначе как комплекс социалистических преобразований. Вместе с тем больше внимания уделялось трансформация коллективной психологии советского доколхозного и колхозного крестьянства, повседневной жизни колхозной деревни и т. п.

Подчеркнем, что на протяжении рассматриваемого этапа историографии появились несколько иные, чем в «сталинскую» эпоху, трактовки событий времен коллективизации. Данное обстоятельство свидетельствовало о частных изменениях модели исторического исследования «колхозного строительства», выразившихся в том, что ученые, не ставя под сомнение прогрессивный, положительный характер коллективизации, не упоминая о наличии ей альтернатив, стали чаще писать о ее издержках («перегибах»). Собственно, это и дает основание говорить о бланкетно-рамочном изложении, когда допускаются некоторые вольности, но лишь в определенных рамках. Такие изменения были обусловлены в первую очередь некоторой демократизацией общественно-политической жизни СССР, произошедшей после смерти И.В. Сталина. В частности, в ряде работ содержались прямые заявления об ответственности И.В. Сталина за «перегибы» и трудности в сфере организационно-хозяйственного состояния колхозов, утверждалось, что негативная реакция части крестьян на коллективизацию и хлебозаготовки объяснялась не происками «кулаков» (как указывала господствовавшая в «сталинскую» эпоху теория «кулацкого саботажа»), а ошибками и ров В.А. Ликвидация в СССР кулачества как класса // Вопросы истории. 1968. № 7; Вылцан М.А. Укрепление материально-технической базы колхозного строя во второй пятилетке. М., 1959; Его же: Советская деревня накануне Великой Отечественной войны (1938- 1941 гг.). М., 1970; Его же: Завершающий этап создания колхозного строя (1935 - 1937 гг.). М., 1978; Амвросов A.A. От классовой дифференциации к социальной однородности общества. М., 1972; Ивницкий H.A. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929- 1932 гг.). №, 1972.

1 Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917 - 1970). 2-е изд. М., 1973; История социалистической экономики в СССР. В 7-ми т. Т. 3 - 5. М., 1976; Вылцан М.А., Данилов В.П., Кабанов В.В., Мош-ков Ю.А. Коллективизация сельского хозяйства в СССР: пути, формы, достижения. Краткий очерк истории. М., 1982; История советской психологии труда (20- - 30-е годы XX века). М., 1983; История советского крестьянства. В 5-ти т. Т. 2. (1927 - 1037 гг.). М., 1985; Т. 3. (1938 - 1945 гг.). М., 1987.

19 перегибами» властей и т. п.1 Хотя критический настрой, характерный для периода «оттепели», был существенно ослаблен брежневской ресталинизацией, преодолеть его полностью советской идеологической машине не удалось, и к прежним «сталинским» оценкам коллективизации большинство отечественных исследователей не вернулось.

Еще одна положительная тенденция заключалась в расширении (правда, очень несущественном и происходившем зачастую вопреки официальной советской научной доктрине) круга оценок коллективизации путем обращения к наработкам зарубежных исследователей. В условиях «оттепели» советские ученые познакомились с работами М. Волина, Р.У. Дэвиса, М. Левина, Ш. Мерля, Ж. Мока, М. Оже-Лярибе, Т. Шанина, Н. Ясного и других западных исследователей, занимавшихся вопросами аграрной истории, в том числе коллективизации. В зарубежной историографии политика коллективизации и ее результаты освещались под совершенно иным углом зрения, чем в СССР: обоснованно указывалось на изначальное огосударствление колхозов и всей колхозной системы, тщательно анализировались такие табуированные в СССР темы, как хлебозаготовки и голод 1932 - 1933 гг., репрессии по отношению к крестьянам и т. п. Диалог советских и западных специалистов мог бы значительно обогатить процесс изучения «колхозного строительства» новыми оценками и выводами, но возможность такого диалога в данное время исключалась, а суждения зарубежных ученых-аграрников трактовались в СССР как «буржуазные фальсификации» коллективизации. Однако сам факт ознакомления советских исследовате См., например: Богденко М.Л. К истории начального этапа сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР // Вопросы истории. 1963. № 5. С. 19 - 35; Вылцан М.А. Материальное положение колхозного крестьянства в довоенные годы // Вопросы истории. 1963. № 9. С. 15 - 24; Мошков Ю.А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР. М., 1966; Ивницкий H.A. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1929 - 1932 гг.). М., 1972; Вылцан М.А., Данилов В.П., Кабанов В.В., Мошков Ю.А. Коллективизация сельского хозяйства в СССР: пути, формы, достижения. М., 1982.

2 См., например, критику выводов западных исследователей в следующих работах: Борисов Ю.С., Ва-сюков B.C. Вопросы социально-экономических преобразований советской деревни в современной французской антимарксистской историографии // История СССР. 1960. № 4. С. 21 - 37; Кузнецов Б. Против буржуазных концепций по аграрному вопросу. М., 1962; Барсов A.A., Васюков B.C. Зарубежная антимарксистская историография коллективизации сельского хозяйства и развития колхозного строя в СССР // История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. Материалы научной сессии, состоявшейся 18 -21 апреля 1961 г. в Москве. М., 1963. С. 232 - 246; Марушкин Б.И. История и политика. Американская буржуазная историография советского общества. М., 1969; а также: Левин М. Российские крестьяне и советская власть. Исследование коллективизации. Нью-Йорк; Лондон. 1975 (Реферат) // Отечественная история. 1994.

20 лей с альтернативными подходами к осмыслению «колхозного строительства» имел огромное позитивное значение, поскольку способствовал расширению их научно-теоретического кругозора и подготавливал почву для переоценки коллективизации, последовавшей в постсоветский период.

На Юге России на протяжении третьего этапа историографии коллективизации был издан ряд коллективных работ, где в числе других вопросов освещалось и «колхозное строительство».1 Достоинством этих работ являлось привлечение новых материалов, а традиционный недостаток заключался в том, что они были написаны строго в рамках идеологически-повествовательной модели, отличавшейся описательным характером, отсутствием критического анализа коллективизации и практически полным отказом от пересмотра прежних («сталинских») ее оценок.

Иные, позитивные, тенденции были характерны для большинства авторских исследований по проблеме. В основанных на солидной источниковой базе монографиях М.В. Молчанова, М.И. Овчинниковой, E.H. Осколкова, Е.И. Турчаниновой, П.Г. Чернопицкого и других исследователей2 детально анализировались проведение коллективизации на Северном Кавказе, роль местных органов власти и парторганизаций в «колхозном строительстве», мероприятия по организационно-хозяйственному укреплению колхозов в годы второй пятилетки, «классовая борьба», социальная структура деревни и настроения крестьянства и казачества в конце 1920-х - 1 930-х гг. Сходные

4-5. С. 48 - 59; Мерль Ш. Аграрный рынок и новая политика. Зарождение государственного управления сельским хозяйством в Советском Союзе. 1925 - 1928. Вена, 1981 (Реферат) // Отечественная история. 1995. №3. С. 104-116.

1 Ставрополье за 40 лет Советской власти. Ставрополь, 1957; Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар, 1966; Очерки истории Ставропольской организации КПСС. Ставрополь, 1970; Ленинский путь донской станицы. Ростов н/Д., 1970; Очерки истории партийных организаций Дона. Ч. 2. 1921 -1971 гг. Ростов н/Д., 1973; Ставропольский край в истории СССР. Ставрополь, 1975; Очерки истории Ставропольского края. Т. 2. С 1917 года до наших дней. Ставрополь, 1986; Дон советский. Ростов н/Д., 1986; Сквозь ветры века. Ростов н/Д., 1988.

2 Молчанов М.В. Победа колхозного строя на Дону и Кубани. Шахты, 1960; Турчанинова Е.И. Подготовка и проведение сплошной коллективизации сельского хозяйства в Ставрополье. Душанбе, 1963; Чернопицкий П.Г. На великом переломе. Ростов н/Д., 1965; Его же: Усиление роли сельских советов Дона в борьбе за подъем сельского хозяйства в 1928- 1929 гг. Ростов н/Д., 1965; Иванов В.И., Чернопицкий П.Г. Социалистическое строительство и классовая борьба на Дону (1920 - 1937 гг.). Исторический очерк. Ростов н/Д., 1971; Овчинникова М.И. Советское крестьянство Северного Кавказа (1921 - 1929 гг.). Ростов н/Д., 1972; Осколков E.H. Победа колхозного строя в зерновых районах Северного Кавказа. Ростов н/Д., 1973; Филькин В.И. Северокавказская краевая партийная организация ВКП(б) в период строительства социализма (1926 - 1937 гг.). Грозный, 1975; Воскобойни-ков Г.Л., Прилепский Д.К. Казачество и социализм: Исторические очерки. Ростов н/Д., 1986.

21 вопросы освещались в диссертационных исследованиях Н.В. Киселевой, В.А. Мельситова, Д.Г. Негодова, Е.Г. Пономарева, H.A. Широкова и других специалистов1, а также в целом ряде публикаций (в том числе весьма объемных и сравнимых с брошюрами), помещенных в различных журналах, сборниках научных работ или трудов вузов.2

1 Мельситов В.А. Азово-Черноморская краевая партийная организация в борьбе за политическое и организационно-хозяйственное укрепление колхозов годы второй пятилетки: Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1969; Негодов Д.Г. Терская партийная организация в борьбе за коллективизацию сельского хозяйства округа (1927 - 1931 гг.): Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1971; Узлов Ю.А. Партийно-политическая работа на селе по претворению ленинского кооперативного плана в период подготовки наступления социализма по всему фронту (1926 - 1929 гг.). На материалах Северного Кавказа: Дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 1973; Сафонов В.Д. Борьба КПСС за укрепление ведущей роли Советского государства и рабочего класса в осуществлении коллективизации сельского хозяйства в 1927 - 1934 гг. (По материалам Кубани и Дона): Дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 1974; Широков H.A. Деятельность партии по усилению политической и трудовой активности сельских комсомольцев и молодежи в период завершения социалистической реконструкции народного хозяйства (на материалах Северного Кавказа): Дис. . канд. ист. наук. Ставрополь, 1975; Киселева Н.В. Экономическая политика Коммунистической партии и укрепление колхозов в период второй пятилетки (на материалах Дона, Кубани и Ставрополья): Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1978; Короткий H.C. Борьба партии за коллективизацию рыболовецких хозяйств на Северном Кавказе в 1927 - 1934 гг. (на материалах Дона и Кубани): Дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 1979; Пономарев Е.Г. Партийное руководство советским строительством на селе в 1926 - 1932 годах (На материалах Дона, Кубани и Ставрополья): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Л., 1988; Серебрякова Т.Е. Деятельность СевероКавказского крайкома (1924 - 1934 гг.). Дисс. канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1990.

2 Пейгашев B.H. Коллективизация сельского хозяйства Ставропольского края (1927 - 1932 гг.) // Ученые записки Пятигорского государственного педагогического университета. Т. 16. Пятигорск, 1958. С. 191 - 270; Кривохи-жа Ф.И. Партийная организация Ставропольского края в борьбе за развитие народного хозяйства в третьей пятилетке (1938 - 1941 гг.) // Ученые записки Пятигорского государственного педагогического университета. Т. 16. Пятигорск, 1958. С. 271 - 366; Лаптев С.И. Партийные организации Северного Кавказа в борьбе за организационно-хозяйственное укрепление колхозов (1933 - 1934 гг.) // Ученые записки Ростовского государственного педагогического института. Вып. 4. Ростов н/Д., 1958. С. 181 - 208; Семернин П.В. О ликвидации кулачества как класса // Вопросы истории КПСС. 1958. № 4. С. 15 - 28; Его же: Опыт Северо-Кавказской партийной организации в проведении коллективизации сельского хозяйства и его значение для партии // Научная разработка истории партийных организаций Дона, Кубани и Ставрополья. Ростов н/Д., 1959. С. 3 -13; Измайлов П.П. Борьба коммунистов Кубани за подъем сельского хозяйства и подготовку сплошной коллективизации // Труды Краснодарского государственного педагогического института. Вып. ХХХШ. Краснодар, 1963. С. 53 - 69; Его же: О начальном этапе коллективизации на Кубани // Материалы докладов по итогам научной работы кафедр истории КПСС, политэкономии и философии вузов Краснодарского края за 1962 год (октябрь 1963 г.). Краснодар, 1963. С. 29 - 34; Гаташов В.В. Социальные настроения крестьянства в начале сплошной коллективизации // Аграрная история Дона и Северного Кавказа: Сб. ст. Ростов н/Д., 1980. С. 95 - 106; Петижев У.И. Социальная структура колхозного крестьянства Северного Кавказа в 30-х годах // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов н/Д, 1984. С. 46 - 54; Киселева Н.В. Совершенствование системы заготовок колхозной продукции в годы второй пятилетки и его значение для экономического укрепления колхозов // Дон и Северный Кавказ в период строительства социализма: Сб. ст. Ростов н/Д., 1988. С. 120 -138.

3 Кривохижа Ф.И. Партийная организация. С. 300 - 335.

22 ционной парадигмы, поскольку внимание автора привлекали в первую очередь процессы переустройства аграрного производства с целью повышения его эффективности). Более объективно освещалась и политика органов власти по отношению к колхозам и крестьянству, признавались факты «перегибов», впервые был поставлен под сомнение тезис о «кулацком саботаже». Критичный настрой специалистов к действиям сталинского режима в ходе коллективизации был особенно силен в условиях «оттепели». Так, Е.И. Турчанинова прямо заявила о вине И.В. Сталина за многочисленные «перегибы».1

Во время брежневской ресталинизации советская идеологическая машина пресекла попытки критически оценить процесс «колхозного строительства», что привело к некоторому историографическому спаду, особенно заметному в качественном, а не в количественном, отношении (коллективизация оставалась востребованной темой, но большинство исследователей вернулись к традиционным, положительным ее оценкам, хотя и признавали факты «перегибов»). Тем большего внимания заслуживает монография E.H. Осколкова, в которой была затронута такая неудобная в то время тема, как политика заготовок в начале 1930-х гг. E.H. Осколков обоснованно отметил, что изъятие государством у колхозов большей части произведенной продукции отрицательно сказывалось на колхозном производстве. В противовес трактовкам антиколхозных выступлений как «кулацкого саботажа» исследователь доказывал, что протест крестьян против коллективизации зачастую объяснялся неразумной политикой заготовок.2

Таким образом, на протяжении третьего этапа историографии произошли значительные сдвиги в наращивании источниковедческого фундамента, существенно расширился круг исследуемых вопросов, ряд незыблемых ранее постулатов и суждений подвергся переоценке. Вместе с тем, радикального пересмотра прежних оценок коллективизации в данное время не произошло, поскольку методологический монополизм марксизма в исторической науке

1 Турчанинова Е.И. Подготовка и проведение. С. 200.

2 Осколков E.H. Победа колхозного строя. С. 287, 300

23 причем марксизма, обработанного и искаженного советской моноидеологией) сохранялся в полной мере.

В целом следует заключить, что в советский период научное осмысление «колхозного строительства» основывалось на двух подходах - историко-экономическом и историко-политологическом. В рамках первого в оптимистических тонах освещалось хозяйственное развитие коллективных хозяйств, рост трудовой активности колхозников, повышение их благосостояния и пр. Второй подход заключался в освещении ведущей роли партийных и советских организаций в «колхозном строительстве» и в процессах борьбы с «кулацким саботажем». Тем самым научное осмысление коллективизации и ее результатов существенно ограничивалось. Хотя исследователи, по существу, нередко расценивали коллективизацию как модернизацию сельхозпроизводства, «колхозное строительство» анализировались исключительно в рамках марксистской теории (скорректированной с учетом идеологических догм), а не модернизационной парадигмы.

Начало четвертого из выделенных нами периодов научного осмысления проблемы относится ко второй половине 1980-х гг. и связано с демократизацией общественной жизни в СССР, что в научной сфере привело к формированию инновационных трактовок «колхозного строительства». Характерными чертами данного этапа историографии являются, во-первых, расширение круга вопросов истории советского и российского (в том числе южнороссийского) крестьянства, анализируемых в научных исследованиях и, во-вторых, радикальный пересмотр традиционных, устоявшихся оценок «колхозного строительства», освещение ранее закрытых аспектов коллективизации на основе рассекреченных и введенных в научный оборот документов, поиск ее новых интерпретаций. На протяжении указанного периода времени четко заметны такие историографические тенденции, как освещение процесса коллективизации с позиций поливариантности (когда признается, что данный путь развития являлся отнюдь не единственно возможным для советской деревни) и первоочередное внимание к негативным сторонам «колхозного

24 строительства» (актуализация негативных характеристик коллективизации и отрицательных компонентов колхозной системы).

Большое значение для отечественной исторической науки в постсоветский период времени имела разработка теоретико-методологических подходов к исследованию прошлого, крайне необходимая в условиях утраты марксистской методологией своей монополии в сфере познания. Одним из таких подходов, принципиально важным в рамках избранной нами темы, является теория модернизации. Разработанная в середине XX в. М. Вебером, Э. Дюрк-геймом, М. Леви, Т. Парсонсом, Ш. Эйзенштадтом и многими другими учеными, теория модернизации в постсоветской России была обоснована и скорректирована на российских материалах отечественными исследователями, причем предпринимались попытки на ее основе анализировать и преобразования в советской деревне 1930-х гг.1 Следует отметить активизацию усилий отечественных специалистов в области разработки вопросов крестья-новедения,2 а также не менее активное осмысление (и дополнение) ими наработок иностранных исследователей в данной области.

1 Красильщиков В.А., Зиборов Г.М., Рябов A.B. Модернизация России (мировой опыт и наши перспективы) // Кентавр. 1992. май-июнь. С. 80 - 88; Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге XXI века // Вопросы философии. 1993. № 7. С. 40 - 56; Его же: Вдогонку за прошедшим веком: Развитие России в XX веке с точки зрения мировых модернизаций. M., 1998; Российская модернизация: проблемы и перспективы (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. № 7. С. 3 - 39; Алексеев B.B., Алексеева Е.В., Де-нисевич M.H., Побережников И.В. Региональное развитие в контексте модернизации. Екатеринбург, 1997; Алексеев В.В., Алексеева Е.В. Распад СССР в контексте теорий модернизации и имперской эволюции // Отечественная история. 2003. № 5. С. 3 - 20; Вишневский А.Г. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. M., 1998; Каспэ С.И. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика. M., 2001, и др.

2 См., например, работы В.П. Данилова, Л.В. Даниловой, A.B. Гордона, О.Ю. Яхшияна и др. в сборнике «Менталитет и аграрное развитие России (XIX- XX вв.). Материалы международной конференции. M., 1996», материалы теоретических семинаров «Современные концепции аграрного развития», публиковавшиеся в номерах журнала «Отечественная история» с 1992 г., а также: Кондрашин В.В. Голод в крестьянском менталитете // Новые страницы истории Отечества (по материалам Северного Кавказа. Межвузовский сборник научных статей). Вып. 1. Ставрополь, 1996. С. 53-61; Данилова Л.В. Природное и социальное в крестьянском хозяйстве // Крестьяноведе-ние. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997. M., 1997. С. 21 — 52; Никольский С.А. Коллективизация и деколлективизация: сравнительный анализ процессов, последствий, перспектив // Крестьяноведение. 1997. С. 223 -240; Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. M., 2001.

3 См., например: Шанин Т. Формы хозяйства вне систем // Вопросы философии. 1990. № 8. С. 109 - 115; Его же: Определяя крестьянство. Реферативное изложение к семинару «Современные концепции аграрного развития» // Отечественная история. 1993.№2. С. 7 - 16; Скотт Д.С. Моральная экономика крестьянства. Нью-Хевн; Лондон. 1976 (Реферат) // Отечественная история. 1992. № 5. С. 5 - 17; Вульф Э.Р. Крестьяне. Реферативное изложение к семинару «Современные концепции аграрного развития» // Отечественная история. 1993. № 6. С. 82 - 94; Сиви Р.И. Голод в крестьянских обществах. Реферативное изложение к семинару «Современные концепции аграрного развития» // Отечественная история. 1995. № 4. С. 5 - 14; Левин M. Деревенское бытие: нравы, верования, обычаи // Крестьяноведение. 1997. С. 84 - 128.

Освещая процесс и последствия коллективизации, российские исследователи1 на основе массива рассекреченных и впервые введенных в научный оборот документов и материалов убедительно доказывали, что прежние трактовки «колхозного строительства» как комплекса социалистических преобразований в деревне, имеют мало общего с действительностью. Располагая богатой ис-точниковой базой, не ограниченные более моноидеологией, ученые констатировали насильственный характер коллективизации, освещали противоборство сталинского режима и значительной части крестьянства в данное время, трагические события конца 1920-х - 1930-х гг., такие, как «раскулачивание», репрессии, голод 1932 - 1933 гг. и т. д. Причем в постсоветский период оценки коллективизации в отечественной и зарубежной историографии практически совпали, а обстоятельные и новаторские работы иностранных специалистов (А. Грациози, Л. Виолы, Р. Дэвиса, Р. Конквеста, Р.Т. Маннинг, Ш. Фицпат-рик, Т. Шанина и др. ) впервые стали широко известны в России и сыграли

1 Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М., 1989; Коллективизация: истоки, сущность, последствия. Беседа за «круглым столом» // История СССР. 1989. № 3. С. 3 - 62; Данилов В., Ильин А., Тепцов Н. Коллективизация: как это было // Урок дает история. М., 1989. С. 138 - 182; Данилов В.П. Коллективизация сельского хозяйства в СССР // История СССР. 1990. № 5. С. 7 - 30; Рогалина Н.Г. Коллективизация: Уроки пройденного пути. М., 1989; Тепцов Н.В. Аграрная политика: На крутых поворотах 20 - 30-х годов. М., 1990; Осокина Е.А. Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения. 1928 - 1935. М., 1993; Ее же: Легенда о мешке с хлебом. Кризис снабжения в конце 30-х годов // Родина. 1999. № 5. С. 87 - 91; Ее же: За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927 - 1941. М., 1999; Зеленин И.Е. «Революция сверху»: Завершение и трагические последствия // Вопросы истории. 1994. № 10. С. 28 - 42; Его же: Коллективизация и единоличник (1933-й - первая половина 1935 г.) // Отечественная история. 1993. № 3. С. 35 - 55; Его же: Был ли «колхозный неонэп»? // Отечественная исто-рия.1994. № 2. С. 105 - 121; Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х гг.). М., 1994; Его же: Коллективизация и раскулачивание в начале 30-х годов. По материалам Политбюро ЦК ВКП(б) и ОГПУ // Судьбы российского крестьянства. М., 1995. С. 249 - 297; Его же: Голод 1932 - 1933 годов: кто виноват? // Судьбы российского крестьянства. С. 333 - 363; Его же: Сталинская «революция сверху» и крестьянство // Менталитет и аграрное развитие России. С. 247 - 259; Вылцан М.А. Последние единоличники. Источниковая база, историография // Судьбы российского крестьянства. С. 364 - 386, и др.

2 Дэвис Р., Хлевнюк О.В. Вторая пятилетка: механизм смены экономической политики // Отечественная история. 1994. № 3. С. 92 - 108; Мерль Ш. Голод 1932 - 1933 годов - геноцид украинцев для осуществления политики русификации? // Отечественная история. 1995. № 1. С. 49 - 61; Таугер М.Б. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьбы российского крестьянства. М., 1995. С. 298 - 332; Фицпатрик Ш. Как мыши кота хоронили. Показательные процессы в сельских районах СССР в 1937 г. // Судьбы российского крестьянства. М., 1995. С. 387 - 415; Ее же: Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М., 2001; Таниучи Ю. К истории коллективизации сельского хозяйства в СССР: государство и община // Россия в XX веке: Судьбы исторической науки / Под общ. ред. А.Н. Сахарова. М., 1996. С. 364 - 372; Уиткрофт С.Г., Дэвис Р.У. Кризис в советском сельском хозяйстве // Отечественная история. 1998. № 6. С. 95 - 109; Маннинг Р.Т. Массовые операции против кулаков и преступных элементов: апогей великой чистки на Смоленщине // Сталинизм в российской провинции. Смоленск, 1999. С. 230 - 254; Ее же: Женщины советской деревни накануне Второй мировой войны. 1935 - 1940 годы // Отечественная история. 2001. № 5. С. 88 - 106; Ее же: Политический террор как политический театр. Районные показательные суды 1937 г. и массовые операции // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. М., 2004. С. 51 - 70; Уиткрофт С. О

26 важную роль в формировании и развитии новой отечественной историографии «колхозного строительства».

В региональной историографии ярко проявляются указанные выше тенденции, в особенности актуализация негативных характеристик «колхозного строительства». На Юге России начало переосмысления коллективизации было положено E.H. Осколковым, который на ранее засекреченных материалах осветил голод 1932 - 1933 гг. в Северо-Кавказском крае, убедительно доказав, что важнейшей причиной этой трагедии являлась политика сталинского режима. Он же впервые дал научный анализ проблемы депортации жителей «чернодо-сочных» станиц.1 Положения и выводы E.H. Осколкова были развиты другими исследователями.2 Так, В.В. Криводед доказал, что во время голода 1932 -1933 гг. сталинский режим оказывал материальную поддержку своей социальной опоре в деревне - колхозной администрации и «активистам».3

H.A. Токарева осветила процесс насильственной деформации социально-экономических отношений в деревне Юга России в 1928 - 1929 гг., обосновав суждение о том, что приток крестьян в колхозы в данное время зачастую являлся не свидетельством признания ими достоинств коллективных хозяйств, а реакцией на репрессивные меры сталинского режима.4 Драматичный процесс слома нэпа в деревне Северо-Кавказского края освещал и A.B. Баранов, проанализировавший проблему массового сопротивления казачества и крестьянства Юга Росзерновых балансах и оценках урожайности в СССР в 1931 - 1933 гг. // Трагедия советской деревни. Т. 3. М., 2001. С. 842 - 865; Уиткрофт С. О демографических свидетельствах трагедии советской деревни в 1931 -1933 гг. // Трагедия советской деревни. Т. 3. М., 2001. С. 866 - 887;. Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917 - 1938. M., 2001; ОкудаХ. Самообложение сельского населения в 1928 - 1933 гг.: к вопросу о последнем этапе русской крестьянской общины // XX век и сельская Россия. Российские и японские исследователи в проекте «История российского крестьянства в XX веке» / Под ред. Хироси Окуда. Токио, 2005. С. 153 - 191.

1 Доклад E.H. Осколкова о голоде 1932 - 1933 гг. за «круглым столом» на тему «Коллективизация: истоки, сущность, последствия» //История СССР. 1989. № 3. С. 47-51; Осколков E.H. Голод 1932/ 1933. Хлебозаготовки и голод 1932/1933 года в Северо-Кавказском крае. Ростов н/Д., 1991; Его же: Трагедия «чернодосоч-ных» станиц: документы и факты // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1993. №1-2. С. 3-23.

2 Тархова Н.С. Участие Красной Армии в заселении станицы Полтавской зимой 1932 / 1933 г. (по материалам РГВА) // Голос минувшего. 1997. № 1. С. 38 - 42; Алексеенко И.И. Наказание голодом // Родная Кубань. 2002. № 3. С. 33 - 36; Чернопицкий П.Г. Голод 1932 / 1933 гг. на Кубани // Родная Кубань. 2002. № 3. С. 26 - 32; Кокунько Г.В. «Черные доски» // Кубанский сборник. Т. 1.2006. С. 210 - 224.

3 Криводед В.В. История села Львовского на Кубани. Краснодар, 2002. С. 62 - 63.

4 Токарева H.A. Деформация социально-экономических отношений в станицах и селах СевероКавказского края в 1928 - 1929 гг.: Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1994.

27 сии политике «чрезвычайщины».1 В других работах также получил обоснование факт широкого сопротивления крестьянства, казачества и даже членов ВКП(б) политике насильственной коллективизации2, что шло вразрез с доминировавшими в советское время утверждениями, будто «колхозному строительству» противились лишь кулаки и неустойчивая часть жителей села. В целом в этих и других работах коллективизация трактуется как политика, осуществлявшаяся методами террора и приведшая к социальному надлому крестьянства, огромным человеческим жертвам и подрыву аграрного производства.3

Историографический анализ четвертого этапа позволяет выявить тенденцию повышения внимания ученых к социально-политическим аспектам коллективизации, в ущерб аспектам организационно-экономическим, что, собственно, и составляет содержание «колхозного строительства». Одно из немногих исключений - выполненная на материалах Ставрополья монография H.A. Мальцевой, в которой, в частности, освещается процесс создания колхозов-гигантов.4

С.И. Линец в своей представительной монографии, основанной на солидной источниковой базе, осветил один из самых сложных этапов в развитии колхозной системы Юга России - начальный период Великой Отечественной войны. Исследователем был убедительно обоснован вывод о том, что Баранов A.B. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой экономической политики: (1921 - 1929 гг.). СПб., 1996; Его же: Многоукладное общество Северного Кавказа в условиях новой экономической политики. Краснодар, 1999.

2 Осколков E.H. Голод 1931 / 1932. С. 49 - 51,57 - 63; Кислицын С.А. Вариант Сырцова. Из истории формирования антисталинского сопротивления в советском обществе в 20 - 30-е гг. Ростов н/Д., 1992; Его же: Государство и расказачивание. 1917- 1945 гг. Ростов н/Д., 1996; Алексеенко И.И. Репрессии на Кубани и Северном Кавказе. Краснодар, 1993; Его же: Коллективизация и казачество Кубани в 1929 - 1933 гг. // Проблемы истории казачества: Сб. ст. Волгоград, 1995. С. 236 - 248; Кочура Д.В. Коллективизация в СССР: «раскрестьянивание» деревни // Вестник Ставропольского университета. Вып. 4.1996. С. 62 - 66; Кропачев С.А. Большой террор на Кубани. Драматические страницы истории края 30 - 40-х гг. Краснодар, 1993; Кругов А.И. Ставропольский край в истории России (1917- 1941 гг.). Ставрополь, 1996; Кущетеров P.M. Советское крестьянство в условиях тоталитаризма. Черкесск, 1995; Его же: Аграрная политика Советского государства. 1917- 1991 гг. (на материалах Северного Кавказа): Дис. . докт. ист. наук. Ставрополь, 1997; Ишнин A.B. Партийно-государственная политика в сельских районах Ставрополья, Кубани и Дона: историко-политический и теоретический аспекты (1928 -1934 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. Ставрополь, 1997; Козлов А.И. М.А. Шолохов: Времена и Творчество. По архивам ФСБ. Ростов н/Д., 2005.

3 Шаповалов В.А., Игонин A.B. Аграрная политика советского государства на Ставрополье в середине 30-х годов // Ставропольская земля в прошлом и настоящем: Материалы научной конференции. Ч. 2. Ставрополь, 1998. С. 83 - 87; Серогодский H.A., Сытник К.В. Особенности продовольственного кризиса 1936 г. на Кубани // Историческое регионоведение Северного Кавказа - вузу и школе. Славянск-на-Кубани, 1999. С. 64 - 67; Кругов А.И., Шевченко И.А. Крестьянство и власть на Ставрополье в 1930 - 1950-е годы // Северный Кавказ и кочевой мир степей Евразии. Ставрополь, 2001. С. 199 - 203.

4 Мальцева H.A. Очерки истории коллективизации на Ставрополье. СПб., 2000.

28 накануне гитлеровской оккупации коллективные хозяйства региона функционировали достаточно эффективно.1 В постсоветской региональной историографии данное исследование является одним из немногих, где детально анализируются вопросы реализации колхозной системой своих высоких мобилизационных способностей в условиях перестройки аграрной экономики на военный лад.

Отдельно следует упомянуть работы, посвященные вопросам теории «колхозного строительства», актуальность которых возрастает в условиях «концептуальной неопределенности»,2 сложившейся сегодня в сфере исследования коллективизации. Ведь они закладывают теоретические основы дальнейших исследований коллективизации, определяют направления и перспективы исторического моделирования «колхозного строительства». В данном случае отметим исследования A.B. Баранова и Т.А. Булыгиной.

В монографии A.B. Баранова анализируется многоукладность, под которой автор, солидаризуясь с отечественными специалистами (в том числе с представио телями действовавшего в 1970-х гг. «нового направления»), понимает «всеобъемлющее состояние, имевшее не только экономические, но и социальные, политические, ментальные проявления».4 По справедливому замечанию A.B. Баранова, слом нэпа означал ликвидацию многоукладное™. Данное положение является принципиально важным для исследователей «колхозного строительства», поскольку с таких позиций процесс коллективизации можно трактовать как ликвидацию многоукладных отношений деревни Юга России, а в коллективизированном селе выявить остаточные компоненты многоукладное™ (о чем пишет ряд ученых5), что и составляет предмет нашего исследовательского внимания.

1 Линец С.И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 гг.). Ростов н/Д., 2003.

2 Красильников С.А. Серп и Молох. Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е годы. M., 2003. С. 27.

3 См., например: Гефтер М.Я. Многоукладность - характеристика целого // Вопросы истории капиталистической России: Проблема многоукладное™. Сб. ст. Отв. ред. В.В. Адамов. Свердловск, 1972. С. 83; Никольский С.А. Аграрная экономика, сельская общность и проблема социально-экономических укладов // Вопросы философии. 2001. № 12. С. 16-27.

4 Баранов A.B. Многоукладное общество Северного Кавказа. С. 22.

5 См.: Безнин М.А., Димони T.M. Аграрный строй в России в 1930 - 1980-х годах (новый подход) // Вопросы истории. 2005. №7. С. 31; Они же: Процесс капитализации в российском сельском хозяйстве 1930 - 1980-х годов // Отечественная история. 2005. № 6. С. 106.

В работах Т.А. Булыгиной1 разрабатываются положения «Новой локальной истории», под которой понимается «изучение истории региона, в данном случае Северного Кавказа, в исследовательском поле общероссийской истории, с позиций междисциплинарного подхода».2 «Новая локальная история» предоставляет исследователям возможность четко определить региональную специфику, которая в ряде случаев серьезно опосредовала преобразования, инициированные Центром. В том числе данное теоретическое направление позволяет выявить специфические проявления «колхозного строительства», предопределенные условиями Юга России.

Итак, на протяжении постсоветского этапа историографии проблемы, отличающегося поливариантными интерпретациями, существенно изменились подходы к осмыслению коллективизации, был закрыт ряд лакун темы (в основном социально-политических). При этом историографический анализ позволяет констатировать снижение исследовательского интереса к «колхозному строительству» в целом (следствие того, что «с 1990 г. общественный интерес к коллективизации заметно упал»3) и к вопросам модернизации сельского хозяйства в 1930-х гг. - в частности. Производственно-экономические аспекты модернизации сельхозпроизводства, рассматриваемые в историческом ключе (механизация, развитие агротехники и т. п.) проигрывают в привлекательности таким острым вопросам, как «раскулачивание», репрессии против жителей села, голод 1932 -1933 гг. и пр. Но без анализа производственно-экономических аспектов невозможно создание детальной картины функционирования колхозной системы.

В целом анализ историографии коллективизации и развития колхозной деревни в конце 1920-х - начале 1940-х гг. позволяет утверждать, что ряд важных вопросов данной темы не получил в работах южнороссийских исследователей полного, всестороннего и объективного освещения. В их числе:

1 См.: Маловичко С.И., Булыгина Т.А. Современная историческая наука и изучение локальной истории // Новая локальная история. Вып. 1. Новая локальная история: методы, источники, столичная и провинциальная историография: Материалы первой Всероссийской Интернет-конференции. Ставрополь. 2003. С. 3 - 11; Булыгина Т.А. Историческая антропология и исследовательские подходы «новой локальной истории» // Человек на исторических поворотах XX века / Под ред. А.Н. Еремеевой, А.Ю. Рожкова. Краснодар, 2006. С. 27 - 34.

2 Булыгина Т.А. Историческая антропология. //Человекна исторических поворотахXX века. С. 27.

3 Мерль Ш. Взгляд с Запада на советскую историографию коллективизации сельского хозяйства // Россия в XX веке: Судьбы исторической науки / Под общ. ред. А.Н. Сахарова. М., 1996. С. 376.

- глубинные ретроспективные характеристики коллективизации как политики, осуществляемой российским государством с целью подчинения общества государственной власти;

- формы, методы и конкретные проявления социального конфликта, в состоянии которого находились сталинский режим и значительная часть крестьянства в конце 1920-х - начале 1940-х гг.;

- остаточные элементы многоукладности в различных сферах жизни коллективизированной деревни (социально-экономическое устройство, культура, коллективная психология);

- роль и значение личных подсобных хозяйств (ЛПХ) в жизни колхозников и в сфере аграрного производства;

- динамика и специфика положения такой группы сельского населения, как единоличники.

Источникоеую базу исследования составляют архивные материалы, опубликованные сборники документов (статистических материалов, нормативных актов, информационных сообщений различных органов и т. д.), сочинения и тезисы докладов и выступлений большевистских лидеров, пресса, эпистолярные источники, мемуары и воспоминания.

В работе использованы архивные материалы, хранящиеся в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском государственном архиве экономики (РГАЭ), в Центрах документации новейшей истории Ростовской области (ЦЦНИ РО) и Краснодарского края (ЦЦНИ КК), в Государственном архиве новейшей истории Ставропольского края (ГАНИ СК), в Государственных архивах Ростовской области (ГАРО), Краснодарского (ГАКК) и Ставропольского (ГАСК) краев, в Таганрогском (ТФ ГАРО) и Шахтинском

ШФ ГАРО) филиалах Государственного архива Ростовской области. В целом использованы архивные материалы в объеме 49 фондов и более чем 300 дел.

Прежде всего отметим материалы РГАСПИ. В частности, среди многообразных документов делопроизводства ЦКВКП(б) (ф. 17), удалось обнаружить обстоятельные доклады руководства Северо-Кавказского края о ходе коллективизации, в которых содержатся уникальные сведения о единоличниках. В личном фонде И.В. Сталина (ф. 558) отложились противоречивые свидетельства современников о «колхозном строительстве».

В РГАЭ хранятся материалы Центрального статистического управления СССР (ф. 1562): сводные годовые отчеты колхозов, итоги переписей скота, сведения о динамике и экономических параметрах хозяйств колхозников и единоличников, бюджеты колхозников. Архив «Крестьянской газеты» (ф. 396) содержит письма колхозников и единоличников, содержащие ценные сведения о повседневной жизни колхозной деревни Юга России.

В ЦЦНИРО содержатся документы Северо-Кавказского (ф. 7), Азово-Черноморского (ф. 8) краевых комитетов ВКП(б) и Ростовского областного комитета ВКП(б) (ф. 9), в которых отражены процессы разработки и реализации аграрной политики в конце 1920-х - начале 1940-х гг. Аналогичны по содержанию документы Краснодарского (ЦЦНИ КК, ф. 1774-а) и Орджоникидзевского (Ставропольского) (ГАНИ СК, ф. 1) крайкомов ВКП(б), Ростовского областного (ГАРО, ф. р-3737) и Краснодарского краевого (ГАКК, ф. р-687) исполкомов советов депутатов трудящихся, горсовета г. Таганрога (ТФ ГАРО, ф. р-165).

Хранящиеся в ЦЦНИ РО материалы политсектора Северо-Кавказского и Азово-Черноморского крайзу (краевого земельного управления) (ф. 166) представлены сводками и отчетами ОГПУ и политотделов МТС, содержащими огромное количество информации о самых разных сторонах жизни деревни Юга России: от экономики до внутрисемейных отношений. С этими материалами сравнимы по информативности документы из фондов Северо-Кавказского краевого (ГАРО, ф. р-1185) и Кубанского окружного (ГАКК, ф. р-226) управлений Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). Помимо прочего, материалы дан

32 ных фондов позволяют воссоздать картину крестьянского сопротивления коллективизации и негативным компонентам колхозной системы. В этом отношении к ним близки документы местных органов власти Ростовской области периода нацистской оккупации, на основе которых представляется возможным выделить и обосновать такой метод крестьянского протеста, как коллаборационизм (ШФ ГАРО, ф. р-636, р-681, р-795, р-796, р-797, р-924, р-925).

В ГАНИ СК сконцентрированы материалы Орджоникидзевского крайкома профсоюза рабочих МТС Юга и Центра СССР (ф. р-1016) и Пятигорского горкома профсоюза рабочих МТС и батрачества (ф. р-1157), содержащие массу сведений о профессиональном уровне, возрасте, настроениях механизаторов Юга России. По содержанию к ним близки хранящиеся в ГАРО документы Северо-Кавказского краевого отделения Всесоюзного центра МТС (Трактороцен-тра) (ф. р-2562) и Северо-Кавказского краевого управления зерновых МТС (Крайзернотрактора) (ф. р-2573).

Среди материалов государственных архивов Дона, Кубани и Ставрополья следует отметить документы краевых земельных управлений СевероКавказского, Азово-Черноморского (ГАРО, ф. р-1390) и Орджоникидзевского (ГАСК, ф. р-2395) краев. Здесь сосредоточены постановления, инструкции, переписка крайзу, сведения о колхозах, МТС, хатах-лабораториях, колхозных инспекторах по качеству и другие документы, отражающие процесс модернизации аграрного производства в 1930-х гг. Не менее информативны документы Северо-Кавказского краевого союза сельскохозяйственных коллективов (Крайколхозсоюза) (ГАРО, ф. р-2399).

Значительный массив информации о динамике численности колхозов, хозяйств колхозников и единоличников, поголовья скота, парка сельхозмашин и пр. содержится в делах статистических управлений Ростовской области (ГАРО, ф. р-4034), Ставропольского (ф. р-1886) и Краснодарского (ф. р-1246) краев, а также Азово-Черноморского краевого управления народнохозяйственного учета (ГАРО, ф. р-98), Азово-Черноморской (ГАРО, ф. р-2443) и Краснодарской (ГАКК, ф. р-1378) краевых плановых комиссий.

Важными источниками являются указы, постановления, распоряжения партийных и советских органов разных уровней, материалы и резолюции пленумов ЦК, решения совещаний высшего партийного и советского руководства, нормативно-правовые акты, на основе которых регулировалась жизнь коллективных и крестьянских хозяйств, а также донесения, отчеты и докладные записки органов госбезопасности. Масса такого рода источников содержится в сборниках документов и материалов, изданных в советскую1 и постсоветскую эпоху,2 в том числе и на Юге России.3

В работе использовались материалы прессы. Центральная пресса представлена 20 журналами («Коллективист», «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства», «На аграрном фронте», «На стройке МТС», «Советская агрономия» и др.), газетами «Правда» и «Социалистическое земледелие». Список региональных изданий включает 8 журналов («Северо-Кавказский край», «Колхозный путь», «Колхозница» и т. д.) и 16 газет («Молот», «Большевик», «Орджоникидзевская правда» и др.).

1 Важнейшие решения по сельскому хозяйству за 1938- 1946 гг. М., 1948; Директивы КПСС и советского правительства то хозяйственным вопросам / Сост. В.Н. Малин, A.B. Коробов: В 4-х т. Т. 1.1917 - 1928 гг. M., 1957; Т. 2. 1929- 1945 гг. М., 1957; КПСС в резолюциях ирешениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1898- 1953. 7-е изд. В 2-х ч. 4. 2. М., 1953; История колхозного права. Сборник законодательных материалов СССР и РСФСР. 1917- 1958 гг. / Сост. Н.Д. Казанцев, B.K. Григорьев, А.И. Волков, E.H. Колотинская, Г.В. Иванов, A.B. Смирнов. Т.1.1917-1936. М, 1959; Т. 2. 1937-1958. М., 1959.

2 Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации 1927 - 1932 гг. / Под ред. В.П. Данилова и H.A. Ивницкого; Сост. В.П. Данилов, H.A. Ивницкий, С.А. Иникова, М.Е. Колесова, Т.Ф. Павлова, Е.А. Тюрина. М., 1989; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: Документы и материалы в пяти томах. 1927- 1939 / Сост. В. Данилов, М. Кудюкина, Н. Глущенко, Т. Голышкина, Л. Денисова, Ким Чан Чжин, М. Колесова, С. Красильников, В. Михалева, Н. Муравьева, А. Николаев, Е. Осоки-на, Т. Привалова, Н. Тархова, М. Таугер, А. Федоренко, Е. Хандурина, Т. Царевская. Т. 1. Май 1927- ноябрь 1929. М., 1999; T.2. Ноябрь 1929-декабрь 1930. М, 2000; Т.З. Конец 1930- 1933. М., 2001; Т. 4. 1934- 1936. М., 2002; Т. 5. Кн. 1. 1937. М., 2004; Кн. 2. 1937 - 1939. М., 2006; Советская деревня глазами ВЧК- ОГПУ - НКВД: Документы и материалы / Сост. Л. Борисова, В. Данилов, Н. Перемышленникова, Н. Тархова, Т. Голышкина, С. Мякиньков, Ю. Разбоев, Т. Сорокина, Е. Степанова. 1918- 1939. T.2. 1923 - 1929. М., 2001; Т.З. Кн.1. 1930 -1931. М., 2003; Кн. 2. 1932 - 1934. М., 2005; Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение. 1930 - 1940: В 2-х кн. Кн. I / Отв. ред. H.H. Покровский. M., 2005; Кн. II / Отв. ред. H.H. Покровский, В.П. Данилов, С.А.Красильников, Л. Виола. М., 2006.

3 Наш край. Из истории советского Дона: Документы. Октябрь 1917 - 1965 / Отв. ред. А.Г. Беспалова. Ростов н/Д., 1968; Коллективизация сельского хозяйства на Кубани. 1918 - 1927 гг.: Сб. документов и материалов / Под ред. С.Ф. Таращенко, A.H. Трубицыной; Сост. H.C. Вертышева, Э.М. Ефимова-Сякина, В.Ф. Латкин, A.A. Прохорова. Краснодар, 1959; Коллективизация и развитие сельского хозяйства на Кубани (1927 - 1941 гг.): Сб. документов и материалов / Под ред. И.И. Алексеенко; Сост. Н.С. Вертышева, Э.М. Ефимова-Сякина, В.Ф. Латкин, A.A. Прохорова. Краснодар, 1981; Коллективизация сельского хозяйства на Северном Кавказе (1927 - 1937 гг.) / Под. ред. П.В. Семернина и E.H. Осколкова; Сост. Н.С. Вертышева, М.Я. Левина, A.A. Прохорова. Краснодар, 1972; Краснодарский край в 1937 - 1941 гг. Документы и материалы / Сост. A.M. Беляев, И.Ю. Бондарь, В.Е. Токарев. Краснодар, 1997.

Особой группой источников выступают произведения и материалы выступлений политических и государственных деятелей: В.И. Ленина, И.В. Сталина, С.М. Кирова, Н.И. Бухарина, М.И. Калинина, Я.А. Яковлева, A.A. Андреева, Б.П. Шеболдаева и др.

Наиболее малочисленной группой источников являются мемуары и воспоминания. Отметим дневник демобилизованного красноармейца A.M. Варан-кина, переселившегося в 1933 г. в станицу Динскую на Кубани, выдержки из которого опубликовал в 1991 г. краевед А. Павлов.1 Также в работе использованы воспоминания В.М. Молотова (записанные Ф. Чуевым), председателя а одного из кубанских колхозов 3.0. Кияшко, ряда сельских тружеников Юга России, опубликованных в номерах распространяемой на Юге России газеты «Крестьянин» за 2000 - 2004 гг.3

Эпистолярные источники представлены как опубликованными письмами крестьян и казаков,4 так и посланиями, обнаруженными нами в архивных фондах. В последнем случае можно назвать письмо «крестьян хутора Красюковки, Донской области, Черкасского округа» «товарищам Рыкову, Бухарину и Томскому» (ноябрь 1929 г.); письмо «100 человек колхозников» сельхозартели «Советский пахарь» Кропоткинского района Северо-Кавказского края В.М. Молотову (10 ноября 1931 г.), направленное тому же адресату письмо бывшего «красного партизана», члена ВКП(б) Комарова (2 августа 1932 г.).

Комплексный подход в использовании различных групп источников, их источниковедческая критика позволили получить значительный объем разнообраз

1 Павлов А. Записки переселенца // Советская Кубань. 1991. 18 января.

2 Кияшко З.О. Года колхозной жизни. Литературная запись Г. Новогрудского, А. Дунаевского. Краснодар, 1953; Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева М., 1991.

3 Тимошкин В. Город сталинских шалашей. Из воспоминаний раскулаченного // Крестьянин. 2000. №№ 15, 16; Ткаченко Н.В. Как загоняли в колхоз // Крестьянин, 2000. № 31; Тимошенко В. История сторожа Михаила Егорыча // Крестьянин. 2000. № 44; Гритчин Н. Человек без паспорта // Крестьянин. 2000. № 45; Карпов В. Лишенец (рассказ Лаврухина Поликарпа Ивановича) // Крестьянин. 2002. № 35; Никоненко Г.К. Хутор Савоськин в реке времен // Крестьянин. 2003. № 14; Ткаченко Н. Выкорчеванные с корнем // Крестьянин. 2003. № 15; Карпов В. Лихолетье // Крестьянин. 2003. № 23; Сокольский Э. Забытый уклад // Крестьянин. 2004. № 18.

4 День нашей жизни. Очерки. Статьи. Заметки. Письма. Документы. (15 мая 1940 г.). Ростов н/Д., 1940; Крестная ноша. Трагедия казачества. Ч. I. Как научить собаку есть горчицу. 1924 - 1934 / Сост. В.С. Сидоров. Ростов н/Д., 1994; Письма во власть. 1928 - 1939. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям / Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов, О.В. Хлевнюк. М., 2002; Теп-цов Н.В. В дни великого перелома. История коллективизации, раскулачивания и крестьянской ссылки в России (СССР) в письмах и воспоминаниях: 1929 - 1933 гг. М., 2002.

35 ной и достоверной информации. На этой основе было произведено всестороннее и объективное освещение проблемы развития колхозной деревни Дона, Кубани и Ставрополья в конце 1920-х - начале 1940-х гг.

Реализация цели осуществляется путем решения основных задач:

- дать концептуальное обоснование и указать сущностные положения частно-исторической теории фрагментарной модернизации, с позиций которой, на наш взгляд, возможно осуществить адекватное научное объяснение преобразований, осуществленных в конце 1920-х- начале 1940-х гг.;

- выделить сущностные характеристики и особенности процесса и результатов коллективизации с позиций частно-исторической теории фрагментарной модернизации;

- рассмотреть на материалах Юга России проявления и результаты крестьянского сопротивления власти в конце 1920-х - начале 1940-х гг.

Предмет исследования - многоплановые трансформации аграрного производства и социальное развитие крестьянства Юга России как особой группы российского общества в конце 1920-х - начале 1940-х гг., в условиях осуществленной в данное время фрагментарной модернизации.

Теоретико-методологическая база работы основывается на принципах историзма, системности, всесторонности и объективности, ориентирующих ученого на исследование событий и явлений минувшей реальности во всей их сложности, противоречивости, взаимной обусловленности, в полном соответствии со спецификой эпохи. Говоря о подходах к исследованию проблемы коллективизации, отметим, что в условиях теоретико-методологического плюрализма постсоветской отечественной исторической науки ученые используют различные приемы и способы познания прошлого. Многие специалисты стремятся применять те или иные методологические подходы в их совокупности, поскольку каждый из них обладает собственными достоинствами. Наше исследование также основано на синтезе ряда методологических подходов. Использован ряд положений фор-мационного подхода, в рамках которого представляется возможным рассмотреть особенности такой социальной группы, как крестьянство, осветить ее место и

37 роль в обществе, проанализировать специфику аграрной экономики. В то же время использовался цивилизационный подход, позволяющий изучить материальную и духовную культуру, структуры повседневности села, коллективное сознание крестьянства.

Основой же теоретико-методологической базы работы является теория модернизации. Учитывая, что в отношении России эта теория нуждается в существенной корректировке, нами была предложена частно-историческая теория фрагментарной модернизации, с позиций которой и осуществлялся анализ коллективизации и ее последствий.1

В работе применялись как общенаучные, так и специально-исторические методы исследования. Сравнительно-исторический метод позволил установить общие и специфические компоненты доколхозного и колхозного укладов в аграрной сфере, традиционное и новаторское содержание аграрной политики большевиков на протяжении 1930-х гг. Историко-генетический метод применялся для определения устойчивых тенденций в сфере взаимоотношений государственной власти и крестьянства, предопределивших особенности насильственной коллективизации «по-сталински». При помощи метода ретроспективно-логической реконструкции удалось, в частности, воссоздать присущую населению колхозной деревни ментальную картину окружающей действительности. Метод контент-анализа использовался для поиска смысловых единиц с целью установления количественных показателей того или иного явления, имевшего место в жизни коллективизированной деревни.

Новизна представленной работы состоит прежде всего в предложенном подходе к исследованию коллективизации как одного из важнейших компонентов фрагментарной модернизации, осуществленной в Советском Союзе в конце 1920-х - начале 1940-х гг. На основе критического анализа массива конкретно-исторических материалов разработаны положения частно-исторической теории фрагментарной модернизации, представляющей Развернутое изложение частно-исторической теории фрагментарной модернизации дано в монографии: Бондарев В.А. Фрагментарная модернизация постоктябрьской деревни: история преобразований в сельском хозяйстве и эволюция крестьянства в конце 20-х - начале 50-х годов XX века на примере зерновых районов Дона, Кубани и Ставрополья: Монография / Отв. ред. А.П. Скорик. - Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2005. С. 64 - 111.

38 собой центральное звено теоретико-методологической базы исследования. Кроме того, в работе:

2. Осуществлен концептуально-теоретический анализ понятийно-категориального аппарата, применяемого при исследовании проблемы коллективизации и развития колхозной деревни в период с конца 1920-х до начала 1940-х гг. С позиций частно-исторической теории фрагментарной модернизации внесены существенные коррективы в имеющийся набор понятий и терминов. Предложена новая трактовка понятий «коллективизация», «коллективное хозяйство», «колхозное крестьянство» и т. д.

3. Выявлены и проанализированы важнейшие направления модернизации сельхозпроизводетва в СССР в конце 1920-х - начале 1940-х гг., в качестве которых выступают механизация, развитие агротехники, распространение среди крестьян научных знаний и пр. Обосновано суждение, что модернизация была затруднена ускоренностью коллективизации и негативными компонентами колхозной системы (бюрократизацией управления колхозами, трудовой апатией работников, и пр.). В итоге к концу 1930-х гг. не удалось достичь комплексной механизации сельхозпроизводства, а в сфере агротехники в начале десятилетия наблюдались проявления регресса.

39 стко регламентированной моделью сельскохозяйственного производства, созданной и контролируемой государством. На материалах Юга России проведен анализ квазисословных прав и обязанностей колхозного крестьянства в СССР.

5. Обосновано мнение о том, что с момента начала коллективизации сталинский режим и значительная часть российского (советского) колхозного и единоличного крестьянства находились в состоянии перманентного социального конфликта, длившегося вплоть до начала 1940-х гг. и отличавшегося на Дону, Кубани и Ставрополье острыми формами. Предложено новое видение социального конфликта между крестьянством и советской властью как единого непрерывного процесса, формы и методы которого могли меняться на протяжении исследуемого времени, но неизменными оставались причины и суть, поскольку противостояние между селом и сталинским режимом было вызвано коллективизацией и подпитывалось негативными компонентами колхозной системы. Разработана периодизация перманентного социального конфликта, классификация форм и методов крестьянского сопротивления практикуемой сталинским режимом политике социальной агрессии.

6. На основе конкретно-исторических материалов получило обоснование утверждение, что в коллективизированной деревне Юга России (как и всего СССР) в 1930-х гг. сохранялось состояние многоукладности, пусть и в пережиточной форме. Компонентами многоукладных социально-экономических отношений выступали колхозы, хозяйства единоличников и личные подсобные хозяйства колхозников. Доказано, что в социально-экономическом плане состояние многоукладности отличалось высокой эффективностью, поскольку сочетание возможностей различных укладов позволяло решать многообразные задачи, непреодолимые для отдельно взятых укладов.

7. Проведен анализ положения хозяйств единоличников и личных подсобных хозяйств колхозников Дона, Кубани и Ставрополья, понимаемых как остаточный элемент многоукладности в колхозной деревне. Выявлены системные характеристики единоличников как особой социальной группы в рамках коллективизированной деревни. Представлена основанная на хозяйственно

40 экономических критериях, качественно отличающаяся от советской, классификация единоличных хозяйств. Разработана классификация ЛПХ колхозников, которые в предшествующей историографической традиции практически не дифференцировались.

1. Преобразования, осуществленные в Советском Союзе на протяжении «сталинской» эпохи, в комплексе могут быть охарактеризованы как фрагментарная модернизация. Фрагментарная модернизация является особой разновидностью «догоняющей» модернизации, характерной для России вне зависимости от того, какую историческую эпоху мы имеем в виду. Применительно к «сталинской» эпохе речь идет о неполных, частичных преобразованиях, осуществленных советским государством (при активной эксплуатации ресурсов и потенциала советского общества, но часто против желания последнего) в наиболее важных, с точки зрения государственной власти, сферах жизни страны. Фрагментарная модернизация осуществлялась государством традиционными средствами, и потому многие мероприятия имели обратный вектор развития, то есть были направлены на возрождение досоветских социально-экономических и общественно-политических институтов и норм (что соответствующим образом сказывалось и на сфере общественного сознания). Тем не менее в целом «сталинская» модернизация не являлась «консервативной» и была направлена на «осовременивание» страны.

2. Коллективизация представляла собой один из важнейших компонентов фрагментарной модернизации и имела все отличительные характеристики последней. Коллективизацию следует рассматривать как комплекс взаимосвязанных аспектов: социокультурного, социально-политического, социально-экономического, организационно-технического. Каждый из них имел специфические причины, отличительные черты и был направлен на достижение особых результатов. Но в совокупности все аспекты были объединены в одном процес

41 се с общей логикой, суть которой в следующем: коллективизация - политика социальной агрессии, проводившаяся в целях модернизации социально-экономических структур советской деревни, в интересах государства и традиционными для российской государственности средствами («сверху»), среди которых одним из важнейших являлось насилие над обществом.

3. Как один из важнейших компонентов фрагментарной модернизации коллективизация привела к совершенно противоположным, но тем не менее объединенным общей логикой и неотделимым друг от друга результатам. Положительными, прогрессивными результатами коллективизации являлись: развитие в деревне систем здравоохранения, образования, социальной помощи, обеспечение сельского хозяйства научными знаниями, техникой, специалистами, создание крупных, технически- и энерговооруженных форм аграрного производства, достаточно эффективно реализующих задачу обеспечения продовольственной стабильности и безопасности страны. Но прогрессивные изменения были достигнуты в значительной мере путем восстановления и усиления реалий прошлых эпох: отчуждения работников от средств производства, внеэкономического принуждения как стимула аграрного производства и пр. Причем восстановление указанных реалий существенно ослабляло эффект достигнутых новаций. В социальном плане результатом коллективизации стало формирование в новых исторических условиях колхозного крестьянства как тяглово-податного квазисословия, наделенного специфическими правами и обязанностями, среди которых важнейшей являлось служение якобы патерналистскому государству.

4. Коллективизация была объективно направлена на унификацию форм организации аграрного производства и всей жизни деревни. Однако под влиянием целого ряда факторов (ускоренность коллективизации, сопротивление крестьянства, экономические расчеты и предпочтения правительства и т. д.) процесс «колхозного строительства» в данном отношении не был завершен, хотя аграрный культ колхоза в сознании общества заложить удалось: ведь сталинские колхозы обманчиво напоминали традиционную для России и весьма привлека

42 тельную для россиян крестьянскую общину. Состояние колхозной деревни Юга России и в целом всей страны в 1930-х гг. по-прежнему сохраняло черты многоукладное™, хотя уже не столь четко выраженные. Основными компонентами многоукладности являлись колхозы, единоличники, Л! IX колхозников, причем каждый из этих элементов не только сам являлся самостоятельным укладом, но и имел определенную внутреннюю структуру. Все эти формы аграрного производства и сельского жизнеустройства сосуществовали друг с другом, искали и находили собственные социально-экономические ниши, позволявшие им эффективно и с пользой для общества функционировать.

5. В исторической перспективе колхозное крестьянство представало в виде транзитивной социальной общности, вектор развития которой был направлен по пути преобразования в сообщество наемных сельскохозяйственных рабочих. Но в «сталинскую» эпоху подобного рода трансформации были далеки от завершения, поскольку для них не существовало подготовленной почвы в самой деревне, коллективизированной насильственно. Эта ситуация нашла отражение одновременно как в положении и жизнедеятельности колхозного крестьянства, так и в его коллективной психологии. Личность колхозника синтезировала в себе как традиционные черты сознания (коллективизм, патернализм, отношение к труду в колхозе как к «барщине» и пр.), так и новации (возросший уровень социальной рефлексии вследствие неизмеримо повысившегося уровня грамотности, ощущение или хотя бы желание ощущать себя гражданином Советского Союза и пр.).

6. Коллективизация привела к противостоянию сталинского режима и значительной части крестьянства. Учитывая специфику и длительность противостояния, мы полагаем возможным говорить о наличии в конце 1920-х - начале 1940-х гг. перманентного социального конфликта между советской деревней и властью. Формы и методы крестьянского сопротивления были различны. Но они равно основывались на социальном отчуждении и, сосуществуя и последовательно сменяя друг друга, свидетельствовали о сохранении конфликтности и напряженности во взаимоотношениях власти и крестьянства, в том числе крестьян и казаков Юга России.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертационной работы использовались автором в процессе преподавания спецкурсов «История и культура донского казачества», «История и культура народов Северо-Кавказского региона», читаемых на протяжении ряда лет в Южно-Российском государственном техническом университете (Новочеркасском политехническом институте) (ЮРГТУ (НПИ)). Содержание и выводы настоящей работы могут быть использованы при подготовке и чтении лекционных курсов по отечественной истории, а также специальных курсов по истории регионов Юга России, аграрной истории, истории российского крестьянства советского периода времени.

Апробация работы. По теме исследования опубликованы три монографии общим объемом 80,75 пл., 33 статьи (16,38 пл.), в том числе 5 статей (1,95 пл.) - в изданиях, рекомендованных ВАК. Совокупный объем публикаций по теме диссертационного исследования составляет 97,13 пл.

Диссертация неоднократно обсуждалась на заседаниях кафедры теории государства и права и отечественной истории Южно-Российского государственного технического университета (ЮРГТУ (НПИ)). Концепция и основные положения диссертационного исследования озвучивались в виде докладов и сообщений на международных, Всероссийских, региональных, межвузовских и вузовских научных чтениях и конференциях. В их числе: «Вторые межрегиональные научные чтения по актуальным проблемам социальной истории и социальной работы» (Новочеркасск, 2001), «Четвертые межрегиональные научные чтения по актуальным проблемам социальной истории и социальной работы» (Новочеркасск, 2003), «Духовная культура донского казачества: прошлое и современность» (Новочеркасск, 2005), «Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции» (Санкт-Петербург, 2006), «Дикаревские чтения» (Краснодар, 2006), «Человек на исторических поворотах XX века» (Краснодар, 2006), «Язык в контексте социально-правовых отношений современной России» (Ростов н/Д., 2006), «Лосевские чтения» (Новочеркасск, 2006), «Человек в контексте своего времени: опыт историко-психологического осмысления» (Санкт-Петербург, 2006).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Российское крестьянство в условиях аграрных преобразований в конце 20 - начале 40-х годов XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Суммируя вышеизложенное, подведем итоги и сформулируем основные выводы нашего исследования.

Октябрь 1917 г. навсегда разделил отечественную историю на досоветский и советский периоды, - настолько серьезны и масштабны были изменения, произошедшие в различных сферах российского общества и государства после прихода к власти большевиков. Однако все трансформации советского времени, как бы многочисленны и глубоки они ни были, не могли устранить цивилизационную специфику России, обусловленную геополитическим местоположением, культурой, менталитетом населения нашей страны. Специфика эта продолжала оказывать определяющее влияние на развитие советского общества, в том числе и на процесс модернизации Советской России и всего СССР. А модернизация являлась, без преувеличения, ключевым понятием, определяющим состояние советского общества и государства. СССР в 1920-х - 1930-х гг. находился в состоянии непрерывной модернизации, преследовавшей задачи и коренного переустройства всех сфер жизни страны в соответствии с большевистской (марксистской) идеологической доктриной, и повышения военно-технической мощи советского государства, находящегося во враждебном окружении. Причем, модернизация, как и на протяжении предшествующих исторических эпох, являлась «догоняющей», призванной подтянуть СССР к уровню развитых стран Запада, чтобы обеспечить свою собственную безопасность.

Модернизация, развернутая в СССР, и на Юге России в том числе, по своим целям, методам, субъектам, ее осуществлявшим, во многом напоминала досоветские этапы преобразований, а зачастую была практически им идентична. Как и ранее, субъектом советской модернизации, осуществленной в 1930-х гг., являлось государство («партия-государство») в лице правящей верхушки, осознающей реальную расстановку сил в мире и формулирующей стратегию развития страны на ближайший период. Цель модернизации заключалась в ускоренном достижении экономического и, в особенности, во

695 енно-политического паритета с ведущими державами мира, что достигалось путем эксплуатации сил и ресурсов общества (вне зависимости от его готовности и желания участвовать в преобразованиях). Для скорейшего и беспрепятственного осуществления модернизации власть ужесточала давление на общество и подчиняла его себе путем не только прямых репрессий, но и восстановления ряда досоветских институтов, таких, как крепостное право. Одновременно подавлялся протест общества, не желавшего добровольно отказываться от прав и свобод, завоеванных в ходе революций и гражданской войны (какими бы иллюзорными данные права и свободы ни были в условиях большевистского режима).

Перечисленные сущностные характеристики советской модернизации 1930-х гг. позволяют трактовать ее как модернизацию фрагментарную, то есть частичную или неполную, сопровождающуюся в ряде случаев обратными изменениями (обратный вектор развития). В основном усилия реформаторов были направлены на развитие экономики и военного дела, в связи с чем в этих сферах удавалось достичь наиболее заметных результатов. В свою очередь, реформы в экономике влекли за собой определенные социальные изменения: так, индустриализация сопровождалась урбанизацией, численным ростом рабочего класса и пр. В то же время формирование структур гражданского общества, «осовременивание» общественного сознания и другие подобные трансформации явно запаздывали, что объяснялось не только пониженным вниманием реформаторов к данным сферам, но и затрудненностью их реформирования в связи с воссозданием традиций, норм и институтов предшествующих эпох (а сам факт реанимации досоветских институтов, как уже отмечалось, объяснялся в первую очередь потребностями ускоренной модернизации). Воскрешенные традиции, как правило, внешне отличались определенным своеобразием в соответствии с духом конкретной исторической эпохи, но внутренняя их суть оставалась неизменной.

Тем не менее, хотя нередко осуществленные в «сталинскую» эпоху преобразования реанимировали реалии досоветских эпох (особенно в сфере государ

696 ственного и общественно-политического устройства), в целом вектор развития в ходе фрагментарной модернизации (и с объективной, и с субъективной точки зрения) был устремлен вперед. Ведь даже модернизация экономики сама по себе влекла соответствующие новации в сфере социальных отношений, образования, культуры и сознания (по крайней мере, коллективной психологии). А вряд ли возможно отрицать тот факт, что советская модернизация не ограничивалась «инструментальным» характером, но была направлена и на создание нового типа человека, «новых людей» (другое дело, что эта задача была выполнена лишь частично, вследствие специфики большевизма как идеологии, вобравшей в себя массу традиционных взглядов и представлений российского общества).

На наш взгляд, советская модернизация 1930-х гг. не может считаться незавершенной, поскольку ее творцы изначально не рассматривали общественно-политическое устройство западного общества как идеал, к которому следует стремиться. Прямые заимствования мыслились преимущественно в экономической и военно-технической сферах, но копировать западное (капиталистическое) общество с присущей ему психологией, моралью, гражданско-правовыми отношениями, большевики не собирались. Советский Союз шел по собственному пути, который мыслился как социалистический, но на деле оказался имперским, традиционным для России.

Коллективизация сельского хозяйства, осуществленная в СССР (и на Юге России, в частности) в конце 1920-х - 1930-х гг., представляла собой один из важнейших компонентов фрагментарной модернизации и, более того - одно из ее условий (ведь без коллективизации невозможно было изыскать средства для осуществления другого важнейшего направления советской модернизации 1930-х гг. - индустриализации). В ходе реализации политики коллективизации проявились и неполнота, фрагментарность преобразований, и обратный вектор развития, и, - устремленность вперед, к состоянию модерна.

Рассматриваемая в контексте широких преобразований, коллективизация приобретает вид многопланового, многоаспектного явления отечественной истории, в котором были тесно переплетены и негативные, и позитивные

697 черты. Причем негатив и позитив коллективизации не противоречили друг другу, но примирялись и объединялись общей логикой, присущей данной политике. Логика эта заключалась в том, что, коллективизация, будучи государственным делом, преследовала в первую очередь государственные, но не крестьянские интересы. Ускоренное техническое перевооружение колхозов должно было быть куплено ценой разорения крестьянства, вынужденного оплачивать советскую модернизацию «потом и кровью» (если пользоваться первоначальным вариантом названия романа М.А. Шолохова «Поднятая целина», отвергнутым цензорами), то есть непосильным трудом и сокращением своей численности за счет репрессированных, умерших, ушедших в города. Поэтому, рассматривая коллективизацию как единый процесс, мы не вправе разграничивать ее негативные и позитивные результаты.

В социокультурном плане коллективизация представляла собой комплекс мер, направленных на разрешение непримиримых противоречий между идеологическими установками большевиков (мелкокрестьянская стихия отвергалась теоретиками марксизма-ленинизма как источник капитализма, выход виделся в кооперировании крестьянства и создании коллективных хозяйств) и социально-экономическими процессами в нэповской деревне, где преобладали индивидуальные крестьянские хозяйства, шла фермеризация и капитализация определенной части этих хозяйств. Во время коллективизации противоречия между большевистской идеологией и социально-экономической реальностью были устранены насильственным путем. Была ликвидирована свобода выбора форм хозяйствования, уничтожено индивидуальное крестьянское землепользование и кооперация, доминирующей формой организации аграрного производства стали коллективные хозяйства, в большинстве случаев -сельскохозяйственные артели (хотя в национальных автономиях Северного Кавказа некоторое время акцент делался на создание ТОЗов).

Кроме того, коллективизация являлась наиболее мощным из предпринятых большевиками ударом по традиционной крестьянской культуре, которая в силу своей локальности, замкнутости, ориентированности на сохранение и

698 воспроизведение в неизменном виде базовых ценностей вступала в непримиримое противоречие с большевистским цивилизаторством и мессианством. Отсюда - борьба с «религиозным дурманом», закрытие церквей, гонения на сельских священников и верующих, «раскрестьянивание», стремление сгладить культурно-бытовые и мировоззренческие противоречия между городом и деревней, подстроить село под образец города (но не наоборот!) с его техницизмом, удаленностью от природы. В итоге одним из важнейших негативных результатов коллективизации стал кризис крестьянской ментальности, повлекший за собой не только резкое снижение эффективности колхозного производства, но и рост экологических проблем.

Социально-политический аспект коллективизации заключался в устранении российского крестьянства (и казачества, игравшего важную роль на Юге России, несмотря на расказачивание, инициированное большевиками с 1919 г.) как общественно активного слоя, демонстрировавшего после революции и гражданской войны чрезмерно высокую самостоятельность и в большинстве своем не желавшего идти на жертвы ради ускоренного осуществления модернизации. Локальные крестьянские «миры» в России претендовали на автономию от государства и стремились сохранить завоеванную в ходе революций и гражданской войны свободу. С такими настроениями сталинское государство, намеренное осуществить модернизационный рывок, мириться не хотело и не могло. В этих условиях залогом успешности ускоренной модернизации являлась социально-политическая смерть российского крестьянства, и в том числе казачества как части сельского населения.

Путем массовых репрессий, которые начались в деревне (в том числе в селах и станицах Юга России), еще летом 1927 г., путем арестов, высылки или расстрелов «саботажников хлебозаготовок» и «кулаков» данная задача была успешно решена властью. Тем самым помехи на пути коллективизации были устранены, но в то же время крестьянство лишилось наиболее активных, инициативных, хозяйственных и предприимчивых своих представителей («культурников»), способных в других условиях с успехом модернизиро

699 вать сельскохозяйственную отрасль экономики. Одновременно был осуществлен слом институтов крестьянского самоуправления, что представляется возможным трактовать как крушение и без того хрупких ростков гражданско-правовых отношений в советской доколхозной деревне. Таким образом, коллективизация уничтожила крестьянскую самостоятельность, дабы государство могло без помех эксплуатировать общество ради ускоренного осуществления модернизации страны.

В социально-экономическом отношении «сталинские» преобразования в советской деревне являлись ничем иным, как формированием особого, полностью зависимого от власти тяглово-податного квазисословия, получившего в отечественной историографии наименование «колхозное крестьянство» (на Юге России особой группой в составе «колхозного крестьянства» являлось «колхозное казачество»). Противники коллективизации не единожды (и справедливо) называли результаты данной политики, то есть колхозную систему, «крепостным правом». В постсоветский период все больше специалистов полагает возможным говорить о коллективизации как о фактическом закрепощении российского крестьянства.

Если анализировать проблему с точки зрения теории фрагментарной модернизации, то правомерен вывод, что одним из ведущих направлений «колхозного строительства» являлось именно закрепощение крестьян, ненадолго получивших «землю и волю» после провозглашения новой экономической политики. При этом термин «закрепощение» используется нами не как расхожее выражение из словаря публициста, но обозначает устойчивую, сохранявшуюся на протяжении веков политику российского государства (вне зависимости от того, было ли это Московское государство, Российская империя или Советский Союз времен Сталина), направленную на привлечение потенциала общества к выполнению задач государственной важности. При всех внешних различиях суть данной политики оставалась неизменной на протяжении веков и заключалась в том, что российское государство укрепляло свои позиции, решало многочисленные внутри- и внешнеполитические зада

700 чи путем существенного ограничения «пространства свободы» и последующей постоянной эксплуатации тех или иных слоев общества. Поэтому мы и считаем необходимым без ограничений применять термин «закрепощение» применительно к «сталинской» эпохе как обозначение сути одного из направлений коллективизации.

Во время коллективизации государство вновь поставило себе на службу многомиллионную армию российского крестьянства (в том числе свыше одного миллиона крестьянских хозяйств Дона, Кубани и Ставрополья), которое, как и прежде, должно было нести основные тяготы при модернизации страны. Коллективизация в этом смысле явилась реанимацией тяглово-податной зависимости крестьянства от государства, восстановлением крестьянства как особого тяглово-податного квазисословия.

Основной обязанностью сформированного в ходе коллективизации колхозного крестьянства как тяглово-податного сословия советского государства являлось безусловное и бескорыстное служение государству, его интересам и потребностям. На протяжении «сталинской» эпохи, в условиях модернизации, бремя возлагаемых на деревню повинностей было чрезвычайно тяжелым, в связи с чем материальное положение крестьянства ухудшилось. Невысокий уровень жизни (результат господства в колхозах остаточного принципа распределения средств, высоких налогов и поставок натуральных продуктов, которыми облагались личные подсобные хозяйства колхозников), злоупотребления руководства - все это вызывало рост критических настроений среди колхозного крестьянства, в особенности представителей старших поколений.

В организационно-техническом плане коллективизация представляла собой создание колхозов как крупных форм организации сельскохозяйственного производства, насыщенных техникой и широко использующих в своей деятельности научные разработки в сфере агрономии, животноводства и т.д. Механизация аграрного производства на Юге России в 1930-х гг. прошла три этапа: насыщение сельского хозяйства техникой и тракторным инвентарем; создание МТС как предприятий, обеспечивающих концентрацию и наиболее эффектов

701 ное использование технических средств; механизация отдельных производственных операций в тех или иных отраслях аграрного производства. Причем на всем протяжении десятилетия (за исключением последних лет, когда советская промышленность была ориентирована на удовлетворение нужд армии) государство наращивало поставки тракторов, комбайнов, других механизмов и сельхозинвентаря в аграрный сектор Юга России, - региона, являвшегося житницей страны. В итоге Дон, Кубань и Ставрополье по уровню механизации выходили на первые места среди других краев и областей РСФСР.

Одновременно на Юге России осуществлялись меры по повышению уровня агротехники в колхозах путем массированного применения техники (позволявшей сократить сроки повысить качество производственных операций в земледелии), внедрения правильных севооборотов, соблюдения агротехнических правил, резкого увеличения численности агроспециалистов, формирования кадров колхозных инспекторов по качеству (и вообще жесткого контроля за качеством сельхозработ), создания хат-лабораторий как научно-практических, опытно-исследовательских учреждений, агротехнической учебы колхозников и т. д. Учитывая природно-климатические особенности Дона, Кубани и Ставрополья, затрудняющие занятия сельским хозяйством (засухи, суховеи, холодные малоснежные зимы, подтопление части посевов во время весенних паводков, и т. д.), большое внимание уделялось системе агролесомелиоративных мероприятий. В числе данных мероприятий на Юге России первостепенное значение имели такие, как: обводнение засушливых территорий, лесонасаждение, снегозадержание, осушение заболоченных территорий, обвалование берегов рек с целью ликвидации весенних разливов, и пр.

Особым направлением модернизация аграрного производства являлась перестройка посевных площадей под различными сельхозкультурами, внедрение в производство технических и новых культур, ранее практически не воз-делывавшихся на Юге России. Хотя опыты по возделыванию новых растений предпринимались на Дону, Кубани и Ставрополье и в 1920-х гг., только в ходе коллективизации посевы риса, хлопка, клещевины, кенафа и ряда других но

702 вых сельхозкультур приобрели промышленное значение. Особое внимание уделялось техническим культурам, в которых остро нуждалась растущая советская промышленность. В итоге к исходу 1930-х гг., по сравнению с досоветским и доколхозным периодами, на Юге России несколько уменьшились посевные площади зерновых колосовых культур (хотя севообороты все равно сохраняли ярко выраженную зерновую направленность), зато резко выросли площади технических и новых культур. На Юге России Краснодарский край превратился в безусловного лидера по производству риса, а Орджоникидзев-ский край лидировал по выращиванию хлопка. Модернизация затронула и сферу животноводства, что выразилось в создании животноводческих ферм, позволявших повысить продуктивность данной отрасли и оптимизировать процессы ухода за скотом, выращивания молодняка и т. п.

Однако, учитывая вышеперечисленные специфические характеристики коллективизации, модернизация аграрного производства осуществлялась государством с гораздо большим трудом, чем подчинение крестьянства власти. Во-первых, следствием политики «раскулачивания» стало устранение из деревни подавляющего большинства крепких хозяев, «культурников», которые могли составить прочную социальную базу модернизации. Во-вторых, уско-ренность коллективизации приводила к постоянному дефициту квалифицированных кадров, без которых было практически невозможно ни эффективно использовать технику, ни соблюдать правила агротехники, ни противостоять неблагоприятным природно-климатическим факторам. В-третьих, процессы механизации, совершенствования агротехники, борьбы с природной стихией и пр. имели, как правило, обезличенный характер, проходили без активного участия сельского социума, который вне своей воли привлекался к модернизации органами власти. Отчужденность большей части крестьянства от преобразований заметно снижала их производственно-экономический и социальный эффект. В итоге в начале 1930-х гг. вместо повышения эффективности аграрного производства наблюдались явления, свидетельствующие о его упадке: снижение уровня агротехники, неудовлетворительное использование

703 средств механизации, что вкупе с резким сокращением живого тягла повышало удельный вес ручного труда, и т. д.

С социально-экономической (а также идеологической) точки зрения массированное формирование колхозов преследовало еще одну важную задачу -ликвидацию многоукладности, рассматривавшейся большевиками как основа для развития буржуазных отношений в деревне. Постепенное сокращение численности индивидуальных крестьянских хозяйств приветствовалось сталинским руководством, но одновременно это обедняло социально-экономическую сферу деревни, устраняло возможность альтернатив и снижало эффективность аграрной экономики, в которой постоянно появлялись «бреши», не предусмотренные плановой системой (в частности, слабый учет потребностей населения в продукции садоводства, огородничества и т. д.).

Однако полностью устранить многоукладность коллективизации было не под силу, что объяснялось не только ее ускоренностью, но и организационно-хозяйственной слабостью большинства колхозов (что являлось закономерным следствием государственной налоговой политики, нацеленной на изъятие у сельских производителей максимально возможного количества продукции практически за бесценок). На всем протяжении 1930-х гг. в коллективизированной деревне, наряду с колхозным (колхозно-совхозным) укладом, сохранялся и крестьянский уклад. Важнейшими самостоятельными формами крестьянского уклада являлись хозяйства единоличников и личные подсобные хозяйства колхозников.

И хозяйства единоличников, и ЛПХ не представляли собой однородной массы, но делились на ряд хозяйственных типов. У колхозников это были натурально-потребительские и мелкотоварные хозяйства, у единоличников -потребительские, наемно-батрацкие, мелкотоварные (предпринимательско-производящие и садово-огороднические) хозяйства и хозяйства примитивно-коммерческого типа. Подобное разнообразие вызывало беспокойство властей, стремившихся ограничить рост мелкотоварных хозяйств путем разнообразных запретительных мер и прямого налогового и административного

704 давления. Однако, несмотря на усилия власти, даже к исходу 1930-х гг. единоличники и ЛПХ сохранялись в деревне как самостоятельные формы крестьянского уклада. Удельный вес единоличников в деревне к концу 1930-х гг. приблизился к нулю, но все же они еще существовали (причем больше всего единоличников осталось именно в Орджоникидзевском крае, в состав которого входили национальные автономии Северного Кавказа, где процент коллективизации был не столь высок, как в русских районах, преимущественно земледельческих). Что же касается ЛПХ, их позиции не были поколеблены даже после реализации (и в целом по СССР, и в том числе на Юге России), постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 27 мая 1939 г., призванного устранить возможности для хозяйственного роста крестьянских хозяйств.

Будучи комплексным мероприятием, осуществленным «сверху», путем широкого и неразборчивого применения государственного насилия, коллективизация вызвала сопротивление российского крестьянства. Такие достаточно надежные источники, как сводки и отчеты ОГПУ, свидетельствуют о резком количественном росте крестьянских акций протеста и их участников в конце 1920-х- начале 1930-х гг. Однако силу крестьянского протестного движения до минимума снижали такие его сущностные характеристики, как неорганизованность, политическая незрелость, дезориентированность и разрозненность крестьянства, отсутствие оружия у жителей села, и т. п.

Данные особенности крестьянского протестного движения препятствуют квалификации его как «крестьянской» или даже «квазикрестьянской» (а уж тем более гражданской) войны. Скорее, можно говорить о перманентном, не стихающем на протяжении десятилетий и вышедшем за рамки «сталинской» эпохи перманентном социальном конфликте, спровоцированном насильственной коллективизацией. Даже на Юге России, где к началу 1930-х гг. было немало активных противников сталинского режима (казаки, зажиточные крестьяне, «бывшие», многие из которых осели в регионе во время гражданской войны, и т. д.), активное сопротивление действиям коллективизаторов продолжалось относительно недолго, и уже с 1933 г. возобладали пассивные

705 формы протеста. Квалифицируя противостояние власти и доколхозного, а затем коллективизированного крестьянства как перманентный социальный конфликт, представляется возможным увязать в рамках единого процесса разнообразные акции крестьянского сопротивления, дать их классификацию и периодизацию.

Подчеркнем здесь, что конфликт между советским государством (сталинским режимом) и российским крестьянством был вызван в числе прочего и несовпадением темпов преобразований, которых придерживались деревня, с одной стороны, и руководство ВКП(б) и СССР - с другой. Сталинский режим ускорил процесс формирования крупных форм аграрного производства, к чему деревня была не готова (хотя вектор ее эволюции был направлен в ту же сторону). Однако оценивать данный конфликт в таких категориях, как «модернизация» и «контрмодернизация», или «регресс», не представляется возможным. Крестьянство оказывало сопротивление не модернизаторским инициативам власти, а властному давлению. Борьба между российским крестьянством и «партией-государством» (ВКП(б)-СССР) представляла собой противодействие части общества, вкусившей свободы, стремлению власти восстановить существовавшие ранее отношения господства-подданства (реанимировать статус крестьянства как тяглово-податного квазисословия, превратить крестьян в бесправных «подданных» государства).

В рамках такого подхода к осмыслению крестьянского сопротивления коллективизации и негативным компонентам колхозной системы динамика протестного движения жителей деревни в конце 1920-х - начале 1940-х гг. выглядит как чередование этапов обострения и затухания борьбы.

В «предколлективизационный» период (1927- 1929 гг.), когда власть только готовилась к коллективизации, крестьянство и казачество Юга России в основном пыталось приспособиться к изменившимся условиям, надеясь на то, что вскоре все вернется в прежне русло. Когда же коллективизация началась, жители сел и станиц Дона, Кубани и Ставрополья ответили на нее и на властное насилие, которое ее сопровождало, массовым протестом. На протя

706 жении периода с конца 1929 г. до 1933 г. активные формы борьбы («террористические акты», массовые стихийные и организованные выступления, нередко вооруженные, агитация и пр.) в селах и станицах Дона, Кубани и Ставрополья были широко распространены. Особенно опасны для власти были «контрреволюционные организации», зачастую и в большинстве своем состоявшие из непримиримых противников сталинского режима, причем не только (нередко даже - не столько) из крестьян либо «кулаков», но из «бывших». В то же время массовые стихийные волнения и выступления южнороссийских хлеборобов, хотя и распространенные повсеместно, были не столь опасны для режима вследствие их разрозненности и неорганизованности.

После массовых репрессий и Великого голода, до предела ослабивших протестный потенциал села, активные формы протеста практически исчезают и сменяются пассивными, среди которых преобладали такие, как: уклонение от общественного производства, хищения колхозной продукции, бегство из деревни и т. д. Зачастую, прочем, пассивные методы сопротивления были гораздо эффективнее активных, так как позволяли жителям села добиться поставленных целей с наименьшими потерями. В частности, многие колхозники донских, кубанских, ставропольских сельхозартелей, реагируя на сталинскую налоговую и заготовительную политику (результатом которой являлось обнищание колхозов и мизерная оплата трудодней), стремясь обеспечить свою продовольственную безопасность, расширяли размеры своих ЛПХ и, таким образом, получали необходимые материальные средства и продукты не за счет общественного производства, а за счет личных хозяйств. В итоге колхозники ослабляли свою «крепостную зависимость» от колхозной системы (а в социально-психологическом плане ЛПХ позволяли сохранять многие черты «крестьянственности»). При этом сталинский режим в 1930-х гг. не считал необходимым применять по отношению к таким колхозникам жесткие меры (массовые аресты, тюремное заключение, ссылки), так что, добиваясь значимых для себя целей, они не особенно рисковали.

707

Только в годы Великой Отечественной войны непримиримые противники сталинского режима и колхозной системы, воспользовавшись агрессией гитлеровской Германии, попытались перейти к активной борьбе. Причем на Юге России в составе коллаборационистов был достаточно высок удельный вес казаков, стремившихся рассчитаться с властью за антиказачьи акции периода насильственной коллективизации. Однако активные коллаборационисты не составляли сколь-нибудь заметной величины в массе сельского населения на оккупированных нацистами территориях СССР, и, в частности, на Юге России. Подавляющее большинство сельского населения, хотя и склонного распустить или хотя бы реформировать колхозы в сторону усиления их кооперативных начал, не поддержало оккупантов. Когда речь шла о спасении Родины, сельские жители Советского Союза (и среди них крестьяне и казаки Дона, Кубани и Ставрополья) забывали о счетах с властью.

Фрагментарная модернизация советской деревни, будучи насильственной и ускоренной, не смогла решить важнейшую задачу, - создать механизмы саморазвития крестьянства, на сей раз советского, и советской же аграрной экономики (колхозно-совхозного уклада). Впрочем, коллективизация и не была направлена на создание таких механизмов, поскольку являлась комплексом мер по подчинению крестьянства диктату власти (колхозы же стали не только аграрными предприятиями, но и средством государственного контроля за жителями села). Но без механизмов саморазвития поддерживать и воспроизводить на качественно новом уровне состояние модерна в аграрной сфере было невозможно. Поэтому, хотя уже к концу 1930-х гг. колхозной системе удалось добиться относительно высоких показателей сельхозпроиз-водства и обеспечить страну минимально необходимым количеством продовольствия, в долговременной перспективе насильственная коллективизация стала источником кризисных явлений в советском сельском хозяйстве.

С одной стороны, созданная в ходе сплошной форсированной коллективизации колхозная система имела целый ряд производственно-экономических достоинств, к числу которых относились достаточно значи

708 тельный уровень механизации и агротехники, высокие мобилизационные способности, и пр. (нельзя забывать и о важной роли, которую колхозы выполняли в социальной сфере, поддерживая функционирование сельских учреждений здравоохранения, народного просвещения, культуры и быта, помогая престарелым крестьянам, оказывая крестьянским семьям производственную поддержку, например, вспахивая огороды). С другой стороны, мобилизационный, технический, производственный потенциал колхозов зачастую обесценивался бюрократизацией управления колхозной системой, бесхозяйственностью, низкой трудовой активностью колхозников.

В итоге воздействия негативных характеристик колхозной системы проблема продовольственной безопасности СССР в 1930-х гг. не была решена (удалось лишь снизить ее остроту). В постсоветский же период данная проблема обострилось до крайности, что в первую очередь объясняется неразумной политикой так называемых «радикал-реформаторов», которые, искусственно наделяя колхозную систему лишь негативными чертами (не понимая или не желая понимать, что колхозы в то же время играли и важную позитивную роль в жизни деревни), разрушили ее, даже не пытаясь использовать накопленный ею огромный опыт и социально-экономический потенциал. Используя категории, предложенные А. Тойнби, можно сказать, что обострение проблемы продовольственной безопасности представляет собой (вкупе с другими проблемами современной России) очередной Вызов истории, на который должен последовать адекватный ответ.1 Россия должна решить проблему продовольственной опасности, вернее, это просто необходимо в создавшихся условиях. С этой целью необходимо не только отказаться от социально-экономического радикализма, но и стремиться к равноправному сотрудничеству российского государства и свободного (гражданского) общества.

1 Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории // Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. Сборник. Пер. с англ. 2-е изд. М., 2003. С. 301.

709

Список научной литературыБондарев, Виталий Александрович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные источники.

2. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).

3. Ф. 17. Пленумы ЦК ВКП(б). Он. 84, д. 870, 902, 916, 917; Он. 120, д. 117, 118, 232, 277,334.

4. Ф. 558. Архив И.В. Сталина. Оп. 11, д. 720.

5. Российский государственный архив экономики (РГАЭ).

6. Ф. 396. Архив «Крестьянской газеты». Оп. 10, д. 116.

7. Ф. 1562. Центральное статистическое управление при Совете Министров СССР. Оп. 82, д. 272; Оп. 232, д. 26, 405, 415; Оп. 324, д. 184, 209, 271, 439.

8. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ОДНИ РО).

9. Ф. 7. Северо-Кавказский крайком ВКП(б). Оп. 1, д. 807, 971, 1074, 1076, 1079, 1080, 1231, 1266, 1274, 1372, 1373, 1375, 1390, 1391.

10. Ф. 8. Азово-Черноморский крайком ВКП(б). Оп. 1, д. 31, 44, 58, 122, 133, 149, 155,270, 282,312.

11. Ф. 9. Ростовский обком ВКП(б). Оп. 1, д. 13, 14, 15, 16, 54, 64, 140, 201, 202, 203,306,311,312, 403.

12. Ф. 166. Политсектор МТС Северо-Кавказского крайзу. Оп. 1, д. 10, 11, 14, 16,21,22, 23, 100, 101, 102, 105, 111, 112, 113, 114, 115, 116, 180, 191,227.

13. Ф. 167. Политсектор Северо-Кавказского краевого треста совхозов. Оп. 1, д. 32, 33,34,35,44,61.

14. Ф. 390. Партийная организация колхоза «Заря» Миллеровского района Ростовской области. Оп. 1, д. 1,3.710

15. Ф. 395. Партийная организация колхоза «Родина» Миллеровского района Ростовской области. Оп. 1, д. 1,2.

16. Ф. 556. Партийная организация колхоза «Россия» Тарасовского района Ростовской области. Оп. 1, д. 1, 2, 3, 5, 8.

17. Государственный архив новейшей истории Ставропольского края (ГАНИ СК).

18. Ф. 1. Крайком ВКП(б) Орджоникидзевского края. Оп. 2, д. 17, 18, 32, 42, 67, 202, 204, 210, 214, 221, 232, 238, 362, 372, 433.

19. Ф. р-1016. Орджоникидзевский крайком профсоюза рабочих МТС Юга и Центра. Оп. 1, д. 16, 17, 24, 42, 101.

20. Ф. р-1157. Пятигорский горком профсоюза рабочих МТС и батрачества. Оп. 1, д. 60, 64, 78.

21. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦЦНИКК).

22. Ф. 1774-а. Краснодарский крайком ВКП(б). Оп. 1, д. 79, 85, 87, 545, 562, 973, 978, 988, 1049, 1255, 1261, 1282, 1325; Оп. 2, д. 529, 599, 608.

23. Государственный архив Ростовской области (ГАРО).

24. Ф. р-98. Азово-Черноморское краевое управление народно-хозяйственного учета. Оп. 2, д. 58, 79, 80, 89, 98.

25. Ф. р-1185. Краевое управление Северо-Кавказской Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). Оп. 2, д. 51, 55, 786, 1004; Оп. 3, д. 4, 66, 83, 88, 95, 107, 110, 532, 534, 548, 563, 576, 579, 612, 620.

26. Ф. р-1390. Северо-Кавказское краевое земельное управление. Оп. 6, д. 439, 1373а, 1508, 1798, 1800, 2142, 3184, 3232, 3632; Оп. 7, д. 441, 442, 448, 459, 462, 463, 467, 470, 646, 675, 677, 817, 1647, 2314.

27. Ф. р-2399. Северо-Кавказский краевой союз сельскохозяйственных коллективов (Крайколхозсоюз). Оп. 1, д. 20, 56, 166, 341, 666.711

28. Ф. р-2443. Азово-Черноморская краевая плановая комиссия при крайисполкоме. Оп. 2, д. 541, 646, 647, 1361, 3809.

29. Ф. р-2562. Северо-Кавказское краевое отделение Всесоюзного центра машинно-тракторных станций (Трактороцентр). Оп. 1, д. 52, 53, 57, 98, 104, 254, 258, 276, 406, 557.

30. Ф. р-2573. Северо-Кавказское краевое управление зерновых МТС (Край-зернотрактор). Оп. 1, д. 20, 92,125, 126, 127, 131, 277, 437, 441, 443, 444.

31. Ф. р-2608. Переселенческий комитет Азово-Черноморского крайисполкома. Оп. 1, д. 2, 4, 5, 7.

32. Ф. р-3737. Ростовский облисполком. Оп. 2, д. 6, 7, 9, 30, 125, 140, 303.

33. Ф. р-3759. Заветинский райисполком Ростовской области. Оп. 1, д. 7,9,13,20.

34. Ф. р-4034. Статистическое управление Ростовской области. Оп. 8, д. 1, 3, 4, 7, 48, 49, 59а, 80, 212, 246, 640.

35. Ф. р-4219. Отдел социального обеспечения Ростовского облисполкома. Оп. 1, д. 6, 16.

36. Ф. р-4340. Сельскохозяйственная артель им. Сталина Сальского района Ростовской области. Оп. 1, д. 22, 23, 24, 32.

37. Шахтинский филиал Государственного архива Ростовской области (ШФ ГАРО).

38. Ф. р-636. Сельскохозяйственная управа Глубокинского района (периода нацистской оккупации). Оп. 1, д. 1,2.

39. Ф. р-681. Сельскохозяйственная управа Раздорского района (периода оккупации). Оп. 1, д. 1, 8.

40. Ф. р-795. Управа Морозовского района (периода оккупации). Оп. 1, д. 3,13.

41. Ф. р-796. Управа Тарасовского района (периода оккупации). Оп. 1, д. 3, 5,6,7,8,11,13,16.

42. Ф. р-797. Полицейское управление Раздорского района (периода оккупации). Оп. 1, д. 2.712

43. Ф. р-924. Прогнойский сельсовет Тарасовского района (периода оккупации). Оп. 1, д. 1.

44. Ф. р-925. Шептуховская волостная управа Чертковского района (периода оккупации). Оп. 1, д. 1.

45. Таганрогский филиал Государственного архива Ростовской области (ТФ ГАРО).

46. Ф. р-10. Таганрогская районная избирательная комиссия. Оп. 1, д. 205.

47. Ф. р-165. Горсовет г. Таганрога. Оп. 1, д. 80, 218.

48. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК).

49. Ф. р-299. Ставропольский окружной исполком. Оп. 1, д. 582, 759, 800, 1151а, 1414.

50. Ф. р-1063. Сельхозобщины Орджоникидзевского (Ставропольского) края периода нацистской оккупации. Оп. 1, д. 54.

51. Ф. р-1886. Статистическое управление Орджоникидзевского края. Оп. 2, д. 86,212.

52. Ф. р-2395. Краевое земельное управление Орджоникидзевского края. Оп. 2, д. 10, 12, 32; Оп. 4, д. 75, 87, 94; Оп. 5, д. 1а, 206, 273, 317, 318, 319, 386, 540; Оп. 6, д. 820, 821, 825, 827.

53. Ф. р-2590. Ставропольское краевое сельскохозяйственное управление периода нацисткой оккупации. Оп. 1, д. 2.

54. Ф. р-3896. Сельскохозяйственная артель «Авангард» Александровского района Орджоникидзевского края. Оп. 1, д. 6, 11, 16, 17.

55. Ф. р-5249. Колхоз им. Шпака Ворошиловского района Орджоникидзевского края. Оп. 1, д. 1,7.

56. Ф. р-4571. Сельскохозяйственная артель «Революция мира» Благодар-ненского района Орджоникидзевского края. Оп. 1, 1, 5. 21.713

57. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК).

58. Ф. р-226. Кубанская окружая РКИ Северо-Кавказского края. Оп. 1, д. 333, 456, 505, 645, 652, 783.

59. Ф. р-687. Крайисполком Краснодарского края (до 1943 г.). Оп. 1, д. 1, 2, 3,4, 6, 7, 11а, 12, 13.

60. Ф. р-1246. Краевое статистическое управление Краснодарского края. Оп. 1, д. 2,3,7, 8, 9, 10, 17, 18,31,56, 1115.

61. Ф. р-1378. Краевая плановая комиссия Краснодарского края. Оп. 1, д. 1, 3,4,5,6, 7, 8,9.

62. Ф. р-1480. Крайисполком Краснодарского края (с 1943 г.). Оп. 1, д. 580.

63. Сборники документов, материалов, нормативных актов, стенограммы съездов, пленумов и совещаний.

64. Важнейшие решения по сельскому хозяйству за 1938 1946 гг. М., Изд-во сельскохозяйственной литературы. 1948. - 640 е.;

65. Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. Хрестоматия / Сост. Т. Шанин. М., 1992. 486 е.;

66. Восстановительный период на Дону (1921 1925 гг.). Сб. документов / Науч. ред. П.В. Барчугов; Сост: А.Г. Беспалова, И.М. Борохова, Е.В. Захарова, В.Н. Перелыгина. Ростов н/Д., книжное изд-во, 1962. - 496 е.;

67. Двенадцать заповедей поведения немцев на Востоке // Военно-исторический журнал. 1991. № 8. С. 11;

68. День нашей жизни. Статьи. Заметки. Письма. Документы. (15 мая 1940 г.). Ростов н/Д., Ростоблкнигоиздат. 1940. 228 е.;

69. Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917 1957 годы. Сб. документов. В4-х т. / Сост. В.Н. Малин, A.B. Коробов: Т. 1. 1917 - 1928 гг. М., Госполитиздат, 1957. - 879 е.;

70. Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917 1957 годы. Сб. документов. В 4-х т. / Сост. В.Н. Малин, A.B. Коробов: Т. 2. 1929 - 1945 гг. М., Госполитиздат, 1957. - 888 е.;714

71. Документы отваги и героизма. Кубань в Великой Отечественной войне 1941 1945 гг. Краснодар, кн. изд-во. 1965. - 296 С.;

72. Иосиф Сталин Лаврентию Берии: «Их надо депортировать.»: Документы, факты, комментарии / Вступ. ст., сост., послесл. Н.Ф. Бугай. М., «Дружба народов», 1992. - 288 е.;

73. История колхозного права. Сборник законодательных материалов СССР и РСФСР. 1917- 1958 гг. В 2-х т. / Сост. Н.Д. Казанцев, В.К. Григорьев,

74. A.И. Волков, E.H. Колотинская, Г.В. Иванов, A.B. Смирнов. Т.1. 1917- 1936. М., Госюриздат, 1959 518 е.;

75. Коллективизация и развитие сельского хозяйства на Кубани (1927 1941 гг.): Сб. документов и материалов / Под ред. И.И. Алексеенко; Сост. Н.С. Вертышева, Э.М. Ефимова-Сякина, В.Ф. Латкин, A.A. Прохорова. Краснодар, кн. изд-во, 1981. - 207 е.;

76. Коллективизация сельского хозяйства на Кубани. 1918 1927 гг.: Сб. документов и материалов / Под ред. С.Ф. Таращенко, А.Н. Трубицыной; Сост. Н.С. Вертышева, Э.М. Ефимова-Сякина, В.Ф. Латкин, A.A. Прохорова. Краснодар, кн. изд-во. 1959. - 202 е.;

77. Коллективизация сельского хозяйства на Северном Кавказе (1927 1937 гг.) / Под. ред. П.В. Семернина и E.H. Осколкова; Сост. Н.С. Вертышева, М.Я. Левина, A.A. Прохорова. Краснодар, кн. изд-во, 1972 - 823 е.;

78. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1898 1953. Изд. 7-е. В 2-х ч. Ч. II. 1925 - 1953. М., Госполитиздат, 1953.- 1 204 е.;

79. Краснодарский край в 1937 1941 гг. Документы и материалы / Пред. ред. коллегии A.A. Алексеева; Сост: A.M. Беляев, И.Ю. Бондарь,

80. B.Е. Токарев. Краснодар, Эдви. 1997. 1 120 е.;715

81. Крестная ноша. Трагедия казачества. Ч. I. Как научить собаку есть горчицу. 1924 1934 / Сост. B.C. Сидоров. Ростов н/Д., «Гефест», 1994. - 511 е.;

82. Лики войны. Сб. документов по истории Кабардино-Балкарии в годы Великой Отечественной войны (1941 1945 гг.). Нальчик, 1995. - 304 е.;

83. Наш край. Из истории Советского Дона. Документы. Октябрь 1917 1965 гг. / Отв. ред. А.Г. Беспалова. Ростов н/Д., книжное изд-во, 1968. - 622 е.;

84. Новые документы о коллективизации // Агитатор. 1989. № 13. С. 37 42;

85. Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне «третьего рейха» против СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания. Смоленск, Русич. 2000. 640 е.;

86. Отчет 3 Кубанского окружного съезда Советов 19-24 марта 1927 г. Краснодар, 1927. 180 е.;

87. Письма во власть. 1928- 1939. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям / Сост. АЛ. Лив-шин, И.Б. Орлов, О.В. Хлевнюк. М., РОССПЭН, 2002. 528 е.;

88. Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение. 1930 1940: В 2 кн. Кн. 1 / Отв. ред. H.H. Покровский. М., РОССПЭН, 2005. - 910 е.;

89. Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение. 1930 1940: В 2 кн. Кн. 2. / Отв. ред. H.H. Покровский, В.П. Данилов, С.А.Красильников, Л. Виола. М., РОССПЭН, 2006. - 1 119 е.;

90. Преступные цели преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941 - 1945 гг.). М., Экономика, 1985. - 328 е.;

91. XV съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. М. Л., 1928. - 614 е.;716

92. Решения 2-го пленума Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) 1519 июня 1934 г. «Об итогах сева и подготовке к уборке» и «О хлебозаготовительной кампании 1934 г.». Пятигорск, 1934. 46 е.;

93. Сборник документов по истории СССР. Ч. V. XVIII век / Под ред. В.В. Мавродина; Сост: Н.М. Волынкин, Р.И. Козинцева, C.JI. Пештич, A.JI. Шапиро. М., «Высшая школа», 1973. 248 е.;

94. Сборник основных приказов и инструкций НКЗ СССР с 21 февраля по 11 марта 1939 г. 1939. № 6 7. М., изд-во Наркомзема СССР, 1939. - 27 е.;

95. Сборник основных приказов и инструкций НКЗ СССР с 1 по 10 апреля 1939 г. 1939. № ю. М., изд-во Наркомзема СССР, 1939. 11 е.;

96. Сборник основных приказов и инструкций НКЗ СССР с 1 по 10 октября 1939 г. 1939. № 28. М., изд-во Наркомзема СССР, 1939. 10 е.;

97. Сборник основных приказов и инструкций Народного комиссариата земледелия Союза ССР с 1 по 30 января 1940 г. 1940. № 1 3. М., изд-во Наркомзема СССР, 1940. - 11 с.;

98. Сборник основных приказов и инструкций Народного комиссариата земледелия Союза ССР с 20 по 29 февраля 1940 г. 1940. № 6. М., изд-во Наркомзема СССР, 1940. 26 е.;

99. Сборник основных приказов и инструкций Народного комиссариата земледелия Союза ССР с 1 по 20 марта 1940 г. 1940. № 7 8. М., изд-во Наркомзема СССР, 1940. - 18 е.;

100. Сборник основных приказов и инструкций Народного комиссариата земледелия Союза ССР с 21 по 31 марта 1940 г. 1940. № 9. М., изд-во Наркомзема СССР, 1940. 8 е.;

101. Сборник основных приказов и инструкций Народного комиссариата земледелия Союза ССР с 1 по 30 апреля 1940 г. 1940. № 10 12. М., изд-во Наркомзема СССР, 1940. - 20 е.;

102. Сборник основных приказов и инструкций Народного комиссариата земледелия Союза ССР с 1 по 31 августа 1940 г. 1940. № 22 24. М., изд-во Наркомзема СССР, 1940. - 20 е.;717

103. Собрание законов СССР. 1929. № 34. М., Гос. изд-во «Советское законодательство». 28 с. (С. 291 - 319);*

104. Сокращенное собрание законов СССР и РСФСР для сельских советов. 1936. Вып. 15. М., Гос. изд-во «Советское законодательство». 30 с. (С. 439-468);

105. Сокращенное собрание законов СССР и РСФСР для сельских советов. 1936. Вып. 23. М., Гос. изд-во «Советское законодательство». 17 с. (С. 679 - 695);

106. Ставрополье в период немецко-фашистской оккупации (август 1942- январь 1943 гг.). Документы и материалы. Сост. В.А. Водолажская, М.И. Кривнева, H.A. Мельник. Ставрополь, 2000. 244 е.;

107. Ставрополье: правда военных лет. Великая Отечественная война в документах и исследованиях / Науч. ред. проф. Т.А. Булыгина. Ставрополь, изд-во СГУ, 2005. 608 е.;

108. В данных сборниках была принята сквозная нумерация, начиная с первого номера текущего года.718

109. Тепцов H.B. В дни великого перелома. История коллективизации, раскулачивания и крестьянской ссылки в России (СССР) по письмам и воспоминаниям: 1929 1933 годы. М., Издат. дом «Звонница», 2002. - 416 е.;

110. A. Федоренко, Е. Хандурина, Т. Царевская. М, РОССПЭН, 1999. 879 е.;

111. B. Михалева, Н. Муравьева, С. Мякиньков, Н. Перемышленникова, Т. Привалова, Н. Тархова, А. Федоренко, Т. Царевская. М., РОССПЭН, 2001. 1007 е.;

112. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: Документы и материалы в 5-ти томах. 1927 1939. Т. 5. 1937 - 1939. Кн. 1. 1937719

113. Шолохов и Сталин. Переписка начала 30-х годов (Публикация, вступительная статья и примечания Ю.Г. Мурина) // Вопросы истории. 1994. №3. С. 3-25;

114. Статистические и справочные издания.

115. Горяйнов С.Г., Егоров A.A. История России. Словарь-справочник. Ростов н/Д, «Феникс», 1997. 414 е.;

116. Деревянко А.П., Шабельникова H.A. История России с древнейших времен до начала XXI века. М., КноРус, Право и закон, 2002. 687 е.;720

117. Донская история в вопросах и ответах / Под ред. Е.И. Дулимова, С.А. Кислицына. Т. I. Ростов н/Д., изд-во ДОИ, 1997. 480 е.;

118. История России в вопросах и ответах. Курс лекций / Сост. С.А. Кислицын. Ростов н/Д, «Феникс», 1997 606 е.;

119. Кириллов В.В., Кулагина Г.М. История Отечества. С древнейших времен до наших дней. М., ОЛМА-ПРЕСС, 2000. 639 е.;

120. Кубанский статистический сборник за 1929 19. 30 год. Краснодар, 1930.-245 е.;

121. Народное хозяйство Ростовской области. Стат. сборник. Ростов н/Д., Ростовское отделение изд-ва «Статистика», 1971. 214 е.;

122. Народное хозяйство СССР за 60 лет. Юбилейный статистический ежегодник. М., «Статистика», 1977. 711 е.;

123. Народное хозяйство Ставропольского края. Стат. сборник. Краснодар, кн. Изд-во. 1959. 311 е.;

124. Новое в области сельскохозяйственного производства (Факты и цифры). Ставрополь, крайиздат, 1951.-24 е.;

125. Районы Северного Кавказа. Краткий стат. справочник СевероКавказского краевого управления народно-хозяйственного учета. Пятигорск, Северо-Кавказское краевое гос. изд-во, 1935. 135 е.;

126. Регионоведение. (Юг России: краткий тематический словарь) / Под общ. ред. Ю.Г. Волкова, A.B. Попова. Ростов н/Д, изд-во СКНЦ ВШ, 2003.-689 е.;

127. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование / Под общ. ред. Г.Ф. Кривошеева. М., ОЛМА-ПРЕСС, 2001.-608 е.;

128. Ростовская область за 50 лет. Стат. сборник. Ростов н/Д., Ростовское отделение изд-ва «Статистика», 1967. 195 е.;

129. Ростовская область. Природа, население, хозяйство, культура / Под ред. А.И. Гозулова, П.Г. Шумилина. Ростов н/Д, кн. Изд-во, 1961. 334 е.;721

130. РСФСР за 40 лет. Стат. сборник / Под общ. ред. Б.Т. Колпакова. М., «Советская Россия», 1957. 223 е.;318. 100 великих битв / Науч. ред. А.Н. Мячин. М., Вече, 1998 640 е.;4. Периодические издания.1. Центральные.

131. Автотракторное дело. Журнал Глававтопрома и Главтракторо-прома Народного комиссариата среднего машиностроения СССР. 1938. № 5, № 7, № 10, № 12; 1939. № 2 3, № 8, № 9, № 10-11, № 12;

132. Большевик. Журнал ЦК ВКП(б). 1929. № 18; 1930. № 6;

133. Коллективист. Массовый колхозный журнал Народного комиссариата земледелия СССР, колхозцентра СССР и РСФСР. 1931. № 4, № 5, № 14, № 15 16, № 20, № 21, № 22; 1932. № 15, № 17, № 19; 1933. № 3 - 4, № 5 - 6, № 7 - 8, № 11, № 15, № 17, № 18, № 24;

134. Колхозник. Литературно-политический и научно-популярный ежемесячный журнал. Издание «Крестьянская газета». 1939. № 1, № 5;

135. Колхозное опытничество. Ежемесячный журнал. Издание газеты «Социалистическое земледелие». 1938. № 1, № 2, № 5, № 6, № 7, № 8 9, № 11 -12;

136. Колхозное производство. Журнал Народного комиссариата земледелия СССР. 1941. № 1, № 3, № 4, № 6, № 7 8;

137. Колхозный бригадир. Журнал Народного комиссариата земледелия СССР. 1939. № 1, № 5 6, № 7 - 8, № 9 - 10, № 17-18, № 19 - 20;

138. МТС. Журнал Народного комиссариата земледелия СССР. 1941. № 1, № 2, № 3, № 5;722

139. На аграрном фронте. Журнал Аграрной секции (Аграрного института) Коммунистической академии. 1927. № 1; 1928. № 5; 1930. № 1, № 5; 1933. № 3; 1934. № 5 6, № 7, № 9;

140. На стройке МТС. Журнал Трактороцентра СССР. 1932. № 1, № 2, № 3;

141. Наши достижения. Ежемесячный журнал. Под ред. А.М. Горького. 1930. № 1, № 2, № 4, № 10 11, № 12;

142. Правда. Газета ЦК ВКП(б). 1930;

143. Советский хлопок. Журнал Главхлопка Народного комиссариата земледелия СССР и Главзаготхлоппрома Народного комиссариата легкой промышленности СССР. 1937. № 5, № 6, № 7, № 8, № 11 12;

144. Социалистическое земледелие. Газета Народного комиссариата земледелия СССР, колхозцентра СССР, Зернотреста и Наркомзема РСФСР. 1931,1933;

145. Социалистическое сельское хозяйство. Журнал Народного комиссариата земледелия СССР.1939. № 1, № 2, № 4, № 5, № 7, № 8, № 11, № 12; 1940. № 1, № 4, № 5, № 6, № 7, № 8 9, № 10, № 11 12; 1941. № 1, № 2, № 4, № 5, № 7 - 8;

146. Социальное обеспечение. Журнал Народного комиссариата социального обеспечения СССР. 1931. № 1, № 4; 1935. № 1; 1938. № 7, № 12; 1940. № 1, № 3; 1941. №4;

147. Спутник агитатора. Журнал ЦК и МК ВКП(б). 1939. № 6, № 9, № 10, № 11,№ 12, № 14, № 16;723

148. Тракторист и комбайнер. Журнал Народного комиссариата земледелия СССР, Народного комиссариата совхозов СССР и ЦК Союза рабочих зерносовхозов. 1939. № 1, № 2, № 3, № 4, № 5, № 6, № 10; 1940. № 10;

149. Учет и финансы в колхозах. Журнал Народного комиссариата земледелия СССР. 1937. № 9; 1940. № 4, № 5, № 9;1. Региональные

150. Большевик. Газета Краснодарского крайкома ВКП(б), крайисполкома и Краснодарского горкома ВКП(б). 1938,1940;

151. Большевистский колхозник. Газета политотдела Некрасовской МТС Азово-Черноморского края. 1934;

152. Вперед. Газета райкома ВКП(б) и райисполкома Егорлыкского района Орджоникидзевского края (до 1940 г. газета парторганизации, рабочкома и дирекции Лад-Балковской МТС Егорлыкского района). 1941;

153. Вторая пятилетка. Газета политотдела Дядьковской МТС Азово-Черноморского края. 1934;

154. За большевистские колхозы. Газета политотдела Усть-Лабинской МТС Азово-Черноморского края. 1934;

155. Звезда. Газета райкома ВКП(б) и райисполкома Арзгирского района Орджоникидзевского края. 1941;

156. Знамя колхозника. Газета политотдела МТС им. Димитрова Георгия Азово-Черноморского края. 1934;

157. Известия Северо-Кавказского крайкома ВКП(б). 1929. № 7;

158. Колхозница. Журнал Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) (с сентября 1937 г. Ростовского обкома ВКП(б)). 1936. № 1 - 2, № 10; 1937. № 2, № 3, № 6;

159. Колхозный путь. Газета политотдела Гулькевичской МТС Азово-Черноморского края. 1934;

160. Колхозный путь. Газета политотдела Кореновской МТС Азово-Черноморского края. 1934;

161. Колхозный путь. Журнал Азово-Черноморского крайзу. 1935. № 2, № 4, № 5, № 7, № 9, № 12; 1936. № 2, № 3, № 5, № 6, № 8;724

162. Ленинский путь. Журнал Северо-Кавказского крайкома ВКП(б), крайзу и крайколхозсоюза. 1929. № 7 8, № 8;

163. Молот. Газета Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) (с 1934 г. Азо-во-Черноморского крайкома ВКП(б), с 1937 г. - Ростовского обкома ВКП(б)), крайисполкома и Ростовского-на-Дону горкома ВКП(б). 1929,1931,1934,1941;

164. Орджоникидзевская правда. Газета Орджоникидзевского крайкома ВКП(б), крайисполкома и Ворошиловского горкома ВКП(б). 1940;

165. Советская Кубань. Газета Краснодарского крайкома ВКП(б), крайисполкома и Краснодарского горкома ВКП(б). 1950,1951,1952;

166. Социалистическое переустройство. Журнал Северо-Кавказского крайкома ВКП(б), крайисполкома и крайзу. 1930. № 1, № 3; 1931. № 1 2, № 4;

167. Социалистическое строительство Северо-Кавказского края. Политико-экономический журнал Северо-Кавказского крайисполкома. 1935. № 1, № 2, № 3, № 5; 1936. № 2, № 3, № 5 6;

168. Ставропольская правда. Газета Ставропольского крайкома ВКП(б), крайисполкома и Ставропольского горкома ВКП(б). 1946;

169. Трактор. Газета Сальского райкома ВКП(б), райисполкома и горсовета г. Сальска. 1937;

170. Ударник колхоза. Журнал Северо-Кавказского крайзу и крайколхозсоюза. 1932. № 1 2, № 3, № 4;

171. Ударник полей. Газета политотдела Миловановской МТС Аз о-во-Черноморского края. 1934;

172. Утро Кавказа. Газета Ставропольского края периода нацистской оккупации. 1942;725

173. Произведения, речи, доклады, выступления общественных и политических деятелей.

174. Андреев А А. Речь на XVIII съезде ВКП(б) // Социалистическое сельское хозяйство. 1939. №5.С.3-18;

175. Бенедиктов ИА. Основные задачи механизации сельского хозяйства в 3-й пятилетке // Механизация и электрификация социалистического сельского хозяйства. 1939. №5.С.4-5;

176. Бенедиктов И А. Сельское хозяйство в 1940 году // Социалистическое сельское хозяйство. 1941. № 1. С. 23 33;

177. Беседа И.В. Сталина с немецким писателем Эмилем Людвигом. 13 декабря 1931 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. М., Госполитиздат, 1952. С. 104 -123;

178. Бухарин Н.И. Экономика переходного периода // Проблемы теории и практики социализма. М, Политиздат, 1989. С. 94 176;

179. Евдокимов Е.Г. Ближайшие задачи рабочих и колхозников Северного Кавказа. Речь на 1-м краевом съезде Советов // Социалистическое строительство Северо-Кавказского края. 1935. № 1. С. 11-19;

180. Евдокимов Е.Г. Некоторые итоги сельскохозяйственного года и очередные задачи партийных и советских организаций Северо-Кавказского края // Социалистическое строительство Северо-Кавказского края. 1935. № 5. С. 5 18;

181. Калинин М.И. Избранные произведения. В 4-х т. Т. 2. М., Политиздат, 1960.-443 е.;

182. Киров С. М. Доклад и заключительное слово на объединенном собрании партколлектива заводов «Красный гвоздильщик» и «Электроаппарат» 12 января 1926 г. // Киров С.М. Избранные статьи и речи. (1912 -1934). М., 1957. С. 165 -185;

183. Ларин В.Ф. Боевые задачи весенней посевной кампании. Доклад на объединенном пленуме С.еверо.-К.[аквказского] Крайкома и КрайКК ВКП(б) 27 января 1933. Ростов н/Д, Партиздат, 1933. 29 е.;

184. Ларин В. Ф. Задачи колхозов и совхозов в весеннем севе. Доклад на 1-й краевой Азово-Черноморской партийной конференции // Молот. 1934.30 января;726

185. Ленин В.И. Аграрная программа социал-демократии в Первой русской революции 1905 1907 годов // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 16. М., Госполитиздат, 1976. С. 193-413;

186. Ленин В.И. Государство и революция // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 33. М., Госполитиздат, 1974. С. 1 120;

187. Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 41. М., Госполитиздат, 1974. С. 1 104;

188. Ленин В.И. Доклад о работе в деревне VIII съезду РКП(б). 23 марта 1919 г. // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 38. М., Госполитиздат, 1974. С. 187-205;

189. Ленин В.И. К истории вопроса о диктатуре // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 41. М., Госполитиздат, 1974. С. 369 391;

190. Ленин В.И. О кооперации // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 45. М., Госполитиздат, 1975. С. 369 377;

191. Ленин В.И. О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 36. М., Госполитиздат, 1974. С. 283 314;

192. Ленин В.И. Развитие капитализма в России // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 3. М., Госполитиздат, 1958. С. 1 609;

193. Ленин В.И. Речь по аграрному вопросу на I Всероссийском съезде крестьянских депутатов. 22 мая (4 июня) 1917 г. // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 32. М., Госполитиздат, 1974. С. 168 189;

194. Селезнев П.И. Отчетный доклад на III краевой партконференции о достижениях сельского хозяйства Краснодарского. края. 12 марта 1940 г. // Краснодарский край в 1937 1941 гг. Документы и материалы. Краснодар, Эдви. 1997. С. 367-370;

195. Сталин ИВ. Временное революционное правительство и социал-демократия // Сталин И.В. Сочинения. Т. 1. М., Госполитиздат, 1953. С. 139 146;

196. Сталин ИВ. Выступление на IV конференции КП(б) Украины. 17-23 марта 1920 г. // Сталин ИВ. Сочинения. Т. 4. М., Госполитиздат, 1952. С. 298 311;727

197. Сталин КВ. Год великого перелома. К XII годовщине Октября // Сталин И.В. Сочинения. Т. 12. М., Госполитиздат, 1953. С. 118 135;

198. Сталин КВ. Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения // Сталин И.В. Сочинения. Т. 12. М., Госполитиздат, 1953. С. 191 199;

199. Сталин К.В. Две схватки (по поводу 9 января) // Сталин И.В. Сочинения. Т. 1. М., Госполитиздат, 1953. С. 202 209;

200. Сталин И.В. Доклад XIV съезду ВКП(б). Декабрь 1925 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 7. М., Госполитиздат, 1953. С. 260 323;

201. Сталин И.В. Земля крестьянам. 14 апреля 1917 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 3. М., Госполитиздат, 1953. С. 33 - 37;

202. Сталин КВ. Итоги первой пятилетки. Доклад на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). 7 января 1933 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. М., Госполитиздат, 1952. С. 161 215;

203. Сталин И.В. К вопросу о пролетариате и крестьянстве. Речь на 13 губернской конференции московской организации РКП(б) 27 января 1925 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 7. M., Госполитиздат, 1953. С. 25 33;

204. Сталин И.В. К итогам работ XIV конференции РКП(б). Доклад активу московской организации РКП(б) 9 мая 1925 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 7. С. 90-148;

205. Сталин И.В. На хлебном фронте. Из беседы со студентами Института красной профессуры, Комакадемии и Свердловского университета 28 мая 1928 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 11. М., Госполитиздат, 1953. С. 81 97;

206. Сталин И.В. Наши разногласия // Сталин И.В. Сочинения. Т. 5. М., Госполитиздат, 1953. С. 3 29;

207. Сталин И.В. Об индустриализации и хлебной проблеме. Речь 9 июля 1928 г. на пленуме ЦК ВКП(б) 4-12 июля 1928 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 11. М., Госполитиздат, 1953. С. 157 -187;

208. Сталин И.В. Об основах ленинизма // Сталин И.В. Сочинения. Т. 6. М., Госполитиздат, 1953. С. 69 188;728

209. Сталин ИВ. Об очередных задачах партии в деревне. Речь на совещании секретарей деревенских ячеек при ЦК РКП(б) 22 октября 1924 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 6. М., Госполитиздат, 1953. С. 302-312;

210. Сталин ИВ. О задачах партии в деревне. Речь на пленуме ЦК РКП(б) 26 октября 1924 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 6. М., Госполитиздат, 1953. С. 313-320;

211. Сталин И.В. О задачах хозяйственников. Речь на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. М., Госполитиздат, 1953. С. 29 42;

212. Сталин И.В. О правом уклоне в ВКП(б). Речь на пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в апреле 1929 г.// Сталин И.В. Сочинения. Т. 12. М., Госполитиздат, 1953. С. 1 107;

213. Сталин И.В. О работах апрельского объединенного пленума ЦК и ЦКК. Доклад на собрании актива московской организации ВКП(б) 13 апреля 1928 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 11. М., Госполитиздат, 1953. С. 27 64;

214. Сталин И.В. О работе в деревне. Речь 11 января 1933 г. на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7-12 января 1933 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. М., Госполитиздат, 1952. С. 216 233;

215. Сталин И.В. О советах рабочих и солдатских депутатов. 14 марта 1917 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 3. М., Госполитиздат, 1953. С. 2 7;

216. Сталин И.В. Ответ товарищам колхозникам. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 12. М., Госполитиздат, 1953. С. 202 228;

217. Сталин И.В. Ответ товарищам Саниной A.B. и Венжеру В.Г. // Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. М., Госполитиздат. 1952. С. 84-94;

218. Сталин И.В. Отчетный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б). 26 января 1934 г. // Сталин И.В. Сочинения Т. 13. М., Госполитиздат, 1952. С. 282-379;729

219. Сталин И.В. Отчетный доклад на XVIII съезде ВКП(б) о работе ЦК ВКП(б). 10 марта 1939 г. // Сталин И.В. Вопросы ленинизма. Изд. 11. М., Госполитиздат, 1945. С. 564 611;

220. Сталин И.В. Разгон Думы и задачи пролетариата // Сталин И.В. Сочинения. Т. 2. М., Госполитиздат, 1953. С. 40-43;

221. Сталин И.В. Речь на Первом всесоюзном съезде колхозников-ударников. 19 февраля 1933 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. М., Госполитиздат, 1952. С. 236 256;

222. Сталин И.В. Речь на совещании в ЦК ВКП(б) по вопросам коллективизации. 2 июля 1934 г. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927 1939. Документы и материалы в 5-ти т. Т. 4. 1934 -1936. М., РОССПЭН, 2002. С. 186 - 192;

223. Сталин И.В. Современный момент и объединительный съезд рабочей партии // Сталин И.В. Сочинения. Т.1. М., Госполитиздат, 1953. С. 269 273;

224. Сталин И.В. Университету имени Я.М. Свердлова. Ко дню второго выпуска основного и профессионального курсов // Сталин И.В. Сочинения. Т. 7. М., Госполитиздат, 1953. С. 212 215;

225. Суслов М.А. О мерах подъема сельского хозяйства края, разрушенного немецкими оккупантами. Доклад на XII пленуме Ставропольского Крайкома ВКП(б) 17 ноября 1943 г. Ставрополь, изд-во «Ставропольская правда», 1943.-71с.;

226. Филов В. О работе с беспартийным колхозным и совхозным активом. Доклад на объединенном пленуме С.еверо.-К.[аквказского] Крайкома и КрайКК ВКП(б) 29 января 1933. Ростов н/Д, Партиздат, 1933. 48 е.;

227. Чуенков C.B. Задачи колхозов в 1941 г. // Колхозное производство. 1941. №1. С. 11-16;

228. Шеболдаев Б.ТІ. Доклад на 1-й краевой партконференции Азово-Черноморского края // Молот. 1934. 23 января;

229. Шеболдаев Б.П. Доклад на пленуме крайкома и крайКК ВКП(б) совместно с партактивом г. Ростова-на-Дону. 23 июня 1931 г. // Молот. 1931.26 июня;730

230. Шеболдаев Б.П. Засушливый Юго-Восток // Колхозный путь. 1936. № 5. С. 3 8;

231. Шеболдаев Б.П. Край неисчерпаемых возможностей // Колхозница. 1936. № 10. С. 3 8; Колхозный путь. 1936. № 6. С. 3 - 8;

232. Шеболдаев Б.П. На передовых позициях строительства социализма. По-литотчет на 7-й краевой партконференции // Ударник колхоза. 1932. № 1 2. С. 5 - 9;

233. Шеболдаев Б.П. Практические задачи колхозов. Доклад на слете отличников-стахановцев сельского хозяйства. Ноябрь 1935 г. // Колхозный путь. 1935. № 12. С. 3- 16;

234. Шеболдаев Б.П. Речь на краевом предуборочном съезде. 16 июня 1934 г. //Молот. 1934. 27 июня;

235. Шеболдаев Б.П. Речь на краевом слете лучших бригадиров. 5 марта 1934 г. // Молот. 1934. 8 марта;

236. Шеболдаев Б.П. Речь на совещании в ЦК ВКП(б) по вопросам коллективизации. 2 июля 1932 г. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927 1939. Документы и материалы в 5-ти т. Т. 4. 1934 - 1936. М., РОССПЭН, 2002. С. 178 -181;

237. Шеболдаев Б.П., Березин А.И. Речи на краевом совещании начальников политотделов МТС и совхозов Наркомзема (20 июня 1934 г.). Ростов н/Д, Партиздат, 1934. 42 е.;

238. Яковлев Я. А. Вопросы организации социалистического сельского хозяйства. М., 1935. 136 е.;

239. Яковлев Я.А. На борьбу за урожай! За производственное укрепление колхозов! // Коллективист. 1931. № 20. С. 6 9;

240. Яковлев Я.А. Об организационно-хозяйственном укреплении колхозов и о развертывании колхозной торговли // Коллективист. 1932. № 15. С. 2 10;6. Мемуары и воспоминания.

241. Бакулина КВ. Пасмурные дни (1933 1953). Предисловие, публикация и примечания H.A. Казаровой // Донской временник. Год 2006-й. Ростов н/Д., 2005. С. 70-89;

242. Блажко Е. Ф. Не все немцы плохие были // Крестьянин. 2000. № 24. С. 14; 63. Бутурлимов Б. Охранник белого генерала Краснова //Крестьянин.2002. № 20. С. 13;

243. Гритчин К Человек без паспорта // Крестьянин. 2000. № 45. С. 7;

244. Дьяков П.Е. Меня называли «огненным трактористом» // Обновление земли. Серия «История Отечества в романах, повестях, документах». Век XX / Сост., предисл. и коммент. А.И. Вдовина. М., Молодая гвардия, 1984. С. 770 777;

245. Карпов В. Лихолетье // Крестьянин. 2003. № 23. С. 9;

246. Карпов В. Лишенец (рассказ Лаврухина Поликарпа Ивановича) // Крестьянин. 2002. № 35. С. 18;

247. Кияшко З.О. Годы колхозной жизни. Литературная запись Г. Новогруд-ского, А. Дунаевского. Краснодар, кн. изд-во, 1953. 215 е.;

248. Ларенок А. Кто выбил Гитлеру глаз? // Крестьянин. 2001. № 7. С. 29;

249. Никоненко Г.К. Хутор Савоськин в реке времен // Крестьянин.2003. № 14. С. 12;

250. Павлов А. Записки переселенца // Советская Кубань. 1991.18 января;

251. Сокольский Э. Забытый уклад // Крестьянин. 2004. № 18. С. 8;

252. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева / Послесловие С. Кулешова. М., «ТЕРРА», 1991. 623 е.;732

253. Тепцое Н.В. В дни великого перелома. История коллективизации, раскулачивания и крестьянской ссылки в России (СССР) по письмам и воспоминаниям: 1929 1933 годы. М., Издат. дом «Звонница», 2002. - 416 е.;

254. Тимошенко В. История сторожа Михаила Егорыча // Крестьянин. 2000. № 44. С. 14;

255. Тимошенко В. «Операция четыре «П>»> // Крестьянин. 2000. № 43. С. 15;

256. Тимошкин В. Город сталинских шалашей. Из воспоминаний раскулаченного // Крестьянин. 2000. № 15. С. 13;

257. Тимошкин В. Город сталинских шалашей. Из воспоминаний раскулаченного // Крестьянин. 2000. № 16. С. 11;

258. Ткаченко Н. Выкорчеванные с корнем // Крестьянин. 2003. № 15. С. 12;

259. Ткаченко Н. Как загоняли в колхоз // Крестьянин, 2000. № 31. С. 22;

260. Материалы семинаров и обсуждений.

261. Вокруг раскрестьянивания. Материалы обсуждения за «круглым столом» // В человеческом измерении / Под ред. и с предисл. А.Г. Вишневского. М., Прогресс, 1989. С. 129 147;

262. Коллективизация: истоки, сущность, последствия. Беседа за «круглым столом» // История СССР. 1989. № 3. С. 3 62;

263. Материалы конференции «Новые сильные» и «новые слабые» в современной российской деревне (регионы, хозяйства, семьи)» (Сост. A.M. Никулин) // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997. М., 1997. 1997. С. 356-365;

264. Материалы объединенного заседания кафедры аграрной теории и организации хозяйства Аграрного института красной профессуры. // На агарном фронте. 1934. № 7. С. 24 64;

265. Российская модернизация: проблемы и перспективы (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. № 7. С. 3 39;

266. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обсуждение реферата монографии Д.С. Скотта «Моральная экономика крестьян733ства. Восстание и выживание в Юго-Восточной Азии» // Отечественная история. 1992. №5. с. 3-31;

267. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обсуждение реферата монографии Т. Шанина «Определяя крестья-ство» // Отечественная история. 1993. № 2. С. 3 28;

268. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обсуждение реферата монографии Э. Вульфа «Крестьяне» // Отечественная история. 1993. № 6. С. 79 110;

269. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обсуждение реферата монографии А. Мандра «Конец крестьянства» // Отечественная история. 1994. № 2. С. 31 59;

270. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обсуждение реферата монографии М.Л. Левина «Российские крестьяне и советская власть» // Отечественная история. 1994. № 4 5. С. 46 - 78;

271. Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар. Обсуждение реферата монографии Р. Редфилда «Малое сообщество. Крестьянское общество и культура» // Отечественная история. 1994. № 6. С. 3 31;

272. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обсуждение реферата монографии Р.И. Сиви «Голод в крестьянских обществах» // Отечественная история. 1995. № 4. С. 3 33;

273. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обсуждение Г/ главы монографии Г. Хантера и Я. Ширмера «Советская экономическая политика в 1928 -1940 гг.» // Отечественная история. 1995. № 6. С. 143 177;

274. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар). Обсуждение доклада С.Г. Уиткрофта, Р.У. Дэвиса «Кризис в советском сельском хозяйстве (1931 1933 гг.)» // Отечественная история. 1998. № 6. С. 94- 132;734

275. Человек, политика, психология. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. 1995. № 4. С. 3 23;

276. Материалы социологических исследований.

277. Анкетирование сельских жителей Дона, Кубани, Ставрополья современников Великой Отечественной войны (конец 2000 г. - начало 2001 г.). Осуществлено автором. Опрошено 100 человек (личный архив автора).

278. Интервьюирование жителей города Белая Калитва Ростовской области современников коллективизации и Великой Отечественной войны (2002 г.). Осуществлено В.А. Бондаревым, Д.В. Баликиным, P.A. Жидковым. Опрошено 8 человек (личный архив автора).9. Литература.

279. Аболин. Северный Кавказ должен дать стране сотни тысяч тонн советского хлопка // Ударник колхоза. 1932. № 3. С. 38 39;

280. Аболин Я. Сроки и способы посева хлопчатника. Ростов н/Д., «Северный Кавказ», 1933. 30 е.;

281. Азовский М. Наладить правильную организацию колхозной взаимопомощи // Социальное обеспечение. 1931. № 1. С. 18;

282. Аксенов К. За высокий урожай колхозных полей! (Нагутский район, Орджоникидзевского края) // Спутник агитатора. 1939. № 6. С. 28 29;

283. Акулик, Воротницкий, Липман. Борьба за социалистическое перевоспитание колхозника // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1932. № 8. С. 11 30;

284. Александров А. Ученые-революционеры сельскохозяйственной науки // Спутник агитатора. 1939. № 10. С. 21 22;

285. Александрова П.А. Пережитое // Колхозница. 1936. № 1 2. С. 9;

286. Алексеев А.И. Сельскохозяйственная артель основное звено коллективизации. М. - JL, Госиздат, 1931. - 44 е.;735

287. Алексеев В.В., Алексеева E.B. Распад СССР в контексте теории модернизации и имперской эволюции // Отечественная история. 2003. № 5. С. 3 20;

288. Алексеев В.В., Алексеева Е.В., Денисевич М.Н., Побережников КВ. Региональное развитие в контексте модернизации. Екатеринбург, 1997. 438 е.;

289. Алексеев H.H. Русский народ и государство. М., «Аграф», 2000. 640 е.;

290. Алексеенко ИМ. Коллективизация и казачество Кубани в 1929 1933 гг. // Проблемы истории казачества: Сб. ст. Волгоград, 1995. С. 236 - 248;

291. Алексеенко ИИ. Наказание голодом // Родная Кубань. 2002. № 3. С. 33 36;

292. Алексеенко ИМ. Репрессии на Кубани и Северном Кавказе в 30-е годы XX века. Краснодар, 1993. 114 е.;

293. Алик Б.Ф. Опытный посев кенафа в Сочинском районе. Ростов н/Д., 1925.-12 е.;

294. Аллард Э. Сомнительные достоинства концепции модернизации // Социс. 2002. № 9. С. 60 66;

295. Алтайский И., Попов А. Колхозная Кубань // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1938. № 2. С. 32 53;

296. Алъфиил С.Д. Победа колхозного строя. Саратов, 1939. 94 е.;

297. Альянаки П., Гаузер С. Навести порядок в весовом хозяйстве колхозов // Колхозное производство. 1941. № 6. С. 29;

298. Амвросов A.A. От классовой дифференциации к социальной однородности общества. М., Наука, 1972. 314с.;

299. Анастасенко Ф.И, Кричевский А. О. 25-тысячники краснопутиловцы на колхозной стройке. М. Л., Госиздат, 1931. - 41 е.;

300. Ангаров А. Сельсовет и ликвидация кулачества как класса // Большевик. 1930. №6. С. 3-18;

301. Ангерт И.Б. МТС к XV годовщине Октября // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1932. № 11 12. С. 69 - 87;

302. Андреев В. Обезличка враг колхоза. Ростов н/Д, крайиздат, 1932. -18 е.;

303. Андреев Л.П. За крепкого колхозного коня. Ростов н/Д., «Северный Кавказ», 1932.-38 е.;736

304. Андрианова K.K. и др. Постоянная бригада и внутрибригадная организация труда. М., изд-во «Крестьянкой газеты», 1934. 85 е.;

305. Аникеев A.A. Аграрная политика нацистской Германии в годы Второй мировой войны. Ростов н/Д., изд-во РГУ, 1990. 208 е.;

306. Анисимов А. Советское крестьянство. М., 1947. 113 е.;

307. Анисимов Н.К Победа социалистического сельского хозяйства. М., Госиздат, 1937. 86 е.;

308. Анисимов Ф.М., Кудряшева А. Ф. Колхоз-миллионер «Красный буде-новец». Пятигорск, крайиздат, 1940. 54 е.;

309. Аннинский Л. Идея и стихия. //Свободная мысль. 1992. № 2. С. 78 88;

310. Анохин А. Колхозный счетовод-орденоносец // Учет и финансы в колхозах. 1940. № 4. С. 5 8;

311. Апалъков И. Опыт колхоза «Сеятель» по борьбе с засухой // Советская агрономия. 1939. № 5. С. 65 70;

312. Арина А. Колхозы в 1938 году (По материалам годовых отчетов колхозов) // Социалистическое сельское хозяйство. 1939. № 12. С. 60 69;

313. Арутюнян Ю.В. Механизаторы сельского хозяйства СССР в 1929 -1957 гг. (Формирование кадров массовых квалификаций). М., изд-во АН СССР, 1960.-341 е.;

314. Афанасьев Ю.Н. Как России заново обрести свою историю // Судьбы российского крестьянства. М., изд-во РГГУ, 1995. С. I XXVI;

315. Ахиезер А. С. Мифология насилия в советский период (возможность рецидива) // Общественные науки и современность. 1999. № 2. С. 85 93;

316. Ахиезер А. С. Россия: Критика исторического опыта. Т. II. М., Наука, 1991.456 е.;

317. Ахиезер A.C., Давыдов А.П., Шуровский М.А., Яковенко И.Г., Яр-кова E.H. Большевизм социокультурный феномен (опыт исследования) // Вопросы философии. 2001. №. 12. С. 28 - 39;

318. Баженов Н. Плоды хорошего начинания // Тракторист и комбайнер. 1939. №4. С. 9;737

319. Баранов A.B. Многоукладное общество Северного Кавказа в условиях новой экономической политики. Краснодар, КубГУ, 1999. 346 е.;

320. Баранов A.B. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой экономической политики (1921 1929 гг.). СПб, Нестор, 1996.-354 е.;

321. Барсуков Г. За разрешение проблемы рисового хозяйства в СССР // Социалистическое сельское хозяйство. 1940. № 4. С. 89 92;

322. Басюк Т. К вопросу о размерах МТС // Социалистическое сельское хозяйство. 1940. № 5. С. 22 39;

323. Басюк Т. Специализация сельскохозяйственных предприятий // Социалистическое сельское хозяйство. 1939. № 4. С. 48-63;

324. Бегишев А.Н. Главнейшие сезонные с.ельско.-х.[озяйственные] работы по полеводству. Ставрополь, 1931. 95 е.;

325. Безменов Д. Пятилетний план колхоза «Власть советов» // Спутник агитатора. 1939. № 12. С. 13 14;

326. Безнин М.А., Димони Т.М. Аграрный строй России в 1930 1980-х годах (новый подход) // Вопросы истории. 2005. № 7. С. 23 - 44;

327. Безнин М.А., Димони Т.М. Крестьянство и власть в России в конце 1930-х 1950- е годы // Менталитет и аграрное развитие России (XIX - XX вв.). Материалы международной конференции. М., РОССПЭН, 1996. С. 155 - 166;

328. Безнин М.А., Димони Т.М. Повинности российских колхозников в 1930 1960- е годы // Отечественная история. 2002. № 2. С. 96 - 111;

329. Безнин М.А., Димони Т.М. Процесс капитализации в российском сельском хозяйстве 1930 1980-х годов // Отечественная история. 2005. № 6. С. 94-121;738

330. Беликов Г.А. Оккупация. Ставрополь, Фонд духовного просвещения, 1998.- 151 е.;

331. Белов В. Ремесло отчуждения // Новый мир. 1986. № 6. С. 152 181 ;

332. Белов П.А. Социалистическая индустриализация страны и коллективизация сельского хозяйства СССР. М., Госполитиздат, 1946. 186 е.;

333. Белячков П. Назревшие вопросы (партстроительство на селе) // Ленинский путь. 1929. № 7 8. С. 23 - 26;

334. Бердяев H.A. Новое средневековье. Размышления о судьбе России и Европы. М., Госполитиздат, 1991. 188 е.;

335. Бердяев H.A. Судьба человека в современном мире. Статьи, письма. Составление, вступительная статья, публикация и комментарий P.A. Гальцевой // Новый мир. 1990. № 1. С. 67 109;

336. Богденко М.Л. К истории начального этапа сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР // Вопросы истории. 1963. № 5. С. 19 35;

337. Боголепов Г., Запорожец Н., Иванченко М., Магницкий П. Производственный план в действии // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1932. № 5. С. 15 31;

338. Большевистская программа борьбы за устойчивый урожай // Механизация и электрификация социалистического сельского хозяйства. 1938. № 12. С. 1 5;

339. Борин К.А. На подступах к севу // Тракторист и комбайнер. 1939. № 5. С. 5 6;

340. Борисов Ю.С., Васюков B.C. Вопросы социально-экономических преобразований советской деревни в современной французской антимарксистской историографии // История СССР. 1960. № 4. С. 21 37;

341. Борьба за сталинские 8 миллиардов пудов зерна и задачи агитаторов // Спутник агитатора. 1939. № 9. С. 5 6;

342. Бочкарёва З.В. «Новый земельный закон» на оккупированной территории Северного Кавказа. 1942 г. // Крестьянство и власти в России 1917 1994 гг. Тез. докл. и сообщ. междунар. науч. конф. Ростов н/Д., изд-во РГУ, 1994. С. 70 - 71;739

343. Бочкарёва З.В. Попытка создания социальной опоры оккупационными властями нацистской Германии на Северном Кавказе. // Ставропольская земля в прошлом и настоящем. Материалы научной конференции. Ч. 2. Ставрополь, изд-во СГУ, 1998. С. 114 116;

344. Бочков Н., Прокуронов Н., Удачин С. Ликвидировать запущенность в землеустройстве колхозов и совхозов // Социалистическое сельское хозяйство. 1939. №8. С. 89-99;

345. Брижак Я.Я. Итоги весеннего сева и задачи уборки // СевероКавказский край. 1933. № 1 2. С. 3 - 11;

346. Булгаков М.А. Белая гвардия // Булгаков М.А. Избранное. Ташкент, 1989. С. 5-236 е.;

347. Булыгина Т.А. Историческая антропология и исследовательские подходы «новой локальной истории» // Человек на исторических поворотах XX века / Под ред. А.Н. Еремеевой, А.Ю. Рожкова. Краснодар, «Кубанькино», 2006. С. 27 34;

348. Бураков Я. И. Изучение вопросов агротехники хатами-лабораториями // Советская агрономия. 1939. № 8. С. 87 95;

349. Бурганов А. «История мамаша суровая.» // Суровая драма народа: Ученые и публицисты оприроде сталинизма. М., Политиздат, 1989. С. 29 - 54;

350. Бурджалов Э.Н. СССР в период борьбы за коллективизацию сельского хозяйства (1930 1934 гг.). М., Госполитиздат, 1950. - 344 е.;

351. Вайнер М. Максимально сократить расход жидкого топлива // Социалистическое сельское хозяйство. 1941. № 7 8. С. 28 - 33;

352. Васильев И. Яровизация зернобобовых культур // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1936. № 12. С. 128 150;

353. В борьбе за слом кулацкого саботажа // Северо-Кавказский край. 1932. №6-8. С. 2-10;

354. Вейсман А. Сельскохозяйственная авиация // Социалистическое сельское хозяйство. 1941. № 2. С. 77 79;740

355. Великанова O.B. Функции образа лидера в массовом сознании. Гитлеровская Германия и советская Россия // Общественные науки и современность. 1997. № 6. С. 162 173;

356. Венер М. Лицом к деревне: Советская власть и крестьянский вопрос (1924 1925 гг.) // Отечественная история. 1993. № 5. С. 86 - 107;

357. ВертА. Россия в войне 1941 -1945 гг. М., изд-во ЭКСМО, 2003. 736 е.;

358. Вершковский В.Н. Клещевина и сафлор. Ростов н/Д., 1926. 34 е.;

359. Веселый В. С. Рис на Ставрополье. Ставрополь, крайиздат, 1952. 45 е.;

360. Вильяме В.Р. Качество работы решает успех борьбы с засухой // Тракторист и комбайнер. 1939. № 2. С. 19 20;

361. Вильяме В.Р. К вопросу об организации научно-исследовательской работы в сельскохозяйственном производстве // Советская агрономия. 1939. № 1. С. 15 -19;

362. Виноградов В. Подготовить газогенераторные тракторы к эксплоа-тации // Тракторист и комбайнер. 1939. № 10. С. 9;

363. Виноградов В.А., Баранов Б.С. Опыт эксплоатации газогенераторных тракторов в совхозах // Механизация и электрификация социалистического сельского хозяйства. 1940. № 2. С. 20-21;

364. Винокуров К. Новаторы, мастера высоких урожаев // Спутник агитатора. 1939. № 16. С. 20-21;

365. Вишневский А.Г. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. М., ОГИ, 1998 432 е.;

366. Владин Н. Хаты-лаборатории и весенний сев 1938 года // Колхозное опытничество. 1938. № 1. С. 6 9;

367. Власенко Н. К вопросу о реорганизации сети с.ельско.-х[озяйственных] научно-исследовательских учреждений // Советская агрономия. 1939. № 10-11. С. 82-85;

368. Власенко Н.П. Хлопок на Северном Кавказе // Социалистическое строительство Северо-Кавказского края. 1935. № 1. С. 108 116;

369. Власов М. Коллективизация советской деревни. М., Госиздат, 1930. -114 с.;741

370. Водолацкий В.П., Скорик А.П., Тикиджъян Р.Г. Казачий Дон: очерки истории и культуры. Ростов н/Д., ООО «Терра», 2005. 448 е.;

371. Волжский Д. Овладей техникой введения севооборота // Коллективист. 1933. №16. С. 13-14;

372. Володкович М. О распределении доходов в колхозах // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1932. № 8. С. 30 52;

373. Воротницкий Е. О борьбе с потерями урожая // На аграрном фронте. 1934. № 7. С. 81 93;

374. Воскобойников ГЛ., Прилепский Д.К. Казачество и социализм: Исторические очерки. Ростов н/Д., кн. изд-во, 1986. 160 е.;

375. Восленский М. Номенклатура: господствующий класс Советского Союза. М., 1991.-304 е.;

376. Диссертации и авторефераты.

377. Бабайцев A.A. Роль машинно-тракторных станций в победе и укреплении колхозного строя. На материалах северного Кавказа (периода первой и второй пятилеток): Дис. . канд. ист. наук. М., 1955. 188 е.;

378. Барабанов И.В. Коммунистическая партия вдохновитель и организатор побед колхозного строя (1929 - 1934 гг.) (на материалах Северного Кавказ): Дис. . канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1956. - 192 е.;

379. Бочкарёва З.В. Оккупационная политика фашистской Германии на Северном Кавказе: Дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 1992. 242 е.;

380. Глумная М.Н. Единоличное крестьянское хозяйство на Европейском Севере России в 1933 1937 гг.: Дис. . канд. ист. наук. М., 1994. - 198 е.;

381. Денисенко П.И. Создание машинно-тракторных станций и их роль в проведении сплошной коллективизации сельского хозяйства (1928 -1932 гг.) (По материалам Украинской ССР, Северо-Кавказского края и Поволжья): Дис. . канд. ист. наук. М., 1954. 236 е.;

382. Игонин A.B. Партийно-государственная политика в сельских районах Ставрополья, Кубани и Дона: историко-политический и теоретический аспекты (1928 1934 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. Ставрополь, 1997. - 24 е.;

383. Извекова А.К. Сплошная коллективизация и ликвидация кулачества как класса на Кубани: Дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 1948. 196 е.;

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российское крестьянство в условиях аграрных преобразований в конце 20 - начале 40-х годов XX века"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Бондарев, Виталий Александрович

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Бондарев, Виталий Александрович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Российское крестьянство в условиях аграрных преобразований в конце 20 - начале 40-х годов XX века"

Список научной литературыБондарев, Виталий Александрович, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций