автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Русская анакреонтика XVIII - начала XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская анакреонтика XVIII - начала XIX века"

На правах рукописи

САЛОВА СВЕТЛАНА АЛЕКСЕЕВНА

РУССКАЯ АНАКРЕОНТИКА XVIII - НАЧАЛА XIX ВЕКА (генезис, культурно-исторический контекст, поэтика)

Специальность 10.01.01 — Русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2006

Работа выполнена на кафедре русской литературы и фольклора филологического факультета ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет»

Официальные оппоненты-.

доктор филологических наук, профессор Чернец Лилия Валентиновна доктор филологических наук, главный научный сотрудник ИМЛИ РАН Курилов Александр Сергеевич доктор филологических наук, профессор Вершинина Наталья Леонидовна

Ведугцая организация: Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится /о_ 2006 г. в Р& часов на за-

седании диссертационного совета Д 501.001.26 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, филологический факультет.

Адрес: 119992, Москва, ГСП - 2, Ленинские Горы, МГУ имени М.В. Ломоносова, 1 корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ. Автореферат разослан " "_¿7-У_2006 г.

Ученый секретарь диссертационного^овета, кандидат филологических наук, / п

доцент (/у _ Криницын А.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Отечественное литературоведение последних десятилетий остро осознало необходимость разработки новой концепции русской литературы. Плодотворная реализация обозначенной полномасштабной задачи предполагает, в частности, построение такой академической истории русской поэзии XVIII — XIX веков, которая базировалась бы на прочном фундаменте современных теоретических представлений о стадиальном развитии мировой литературы, закономерностях литературного процесса, категориях рода, жанра, стиля и авторства.

Главенствующую роль в воссоздании истории русской поэзии XVIII - начала XIX века играет история отдельных стихотворных жанров. К настоящему времени отечественная наука уже располагает новейшими монографическими исследованиями о пасторали (Т.В. Саськова), сонете (Л.И. Бердников), пиндарической (Н.Ю. Алексеева, Т.И. Смолярова) и сафической (Е.В. Свиясов) одах, стихотворных переложениях псалмов (Л.Ф. Луцевич). Насущная необходимость концептуально осмыслить образно-тематические модели и жанрово-стилевое своеобразие русской анакреонтической поэзии в ее национально-исторической специфике становится все более очевидной.

Вопрос о генезисе, поэтике, специфических культурно-исторических условиях становления и функционирования анакреонтического жанра в русской поэзии XVIII — начала XIX века еще не был предметом специального литературоведческого исследования в отечественной науке. Комплексное изучение русской анакреонтики как целостного феномена является актуальной историко-литературной проблемой. Оно предполагает подробное воссоздание основных этапов эволюции анакреонтического жанра в России XVIII — начала XIX века, построение общей картины формирования его продуктивных моделей, всестороннее осмысление специфических особенностей его идейно-тематической и художественной природы, а также аналитическое объяснение тех семантико-стилевых трансформаций и внутрисистемных смещений, которые претерпела эта жанровая структура на разных стадиях ее исторического существования на русской почве.

Степень разработанности проблемы. Жанровая проблематика русской анакреонтики XVIII - начала XIX века не является "откровением" для отечественного и зарубежного литературоведения. Начало ее филологическому изучению положил H.H. Кутате-ладзе работой "К истории классицизма в России. Анакреонтиче-ския песни в русской литературе XVIII столетия" (Воронеж, 1915), содержавшей небольшие обзорные очерки анакреонтической поэзии А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова и Г.Р. Державина. Несомненной заслугой ученого являлось развернутое обоснование закономерности появления анакреонтической лирики в пространстве отечественной поэзии.

Принципиально иного мнения о феномене русской анакреонтики придерживался Л.В. Пумпянский, который в работе начала 1920-х годов "К истории русского классицизма" причислил ее к разряду исторических курьезов и назвал "малосущественной и чрезвычайно переоцененной стороной русской поэзии XVIII в.". Подобный научный скептицизм разделялся не всеми отечественными учеными.

Фундаментальное значение для исследователя русской анакреонтики имеет новаторская статья Г.А. Гуковского "Об анакреонтической оде", впервые опубликованная в сборнике его работ "Русская поэзия XVIII века" (Л., 1927). Ученый убедительно аргументировал тезис о первостепенной значимости метрических параметров для жанровой идентификации русской анакреонтической оды, лишенной тематического единства. Сознательно отстранившись от решения вопроса о ее содержательном наполнении, Гуков-ский выбрал в качестве объекта исследования мастерство А.П. Сумарокова и поэтов его школы в использовании фигур и приемов, составлявших "систему анакреонтической стилистики".

Научные идеи Гуковского о жанровой специфике русской анакреонтической оды приобрели значение неопровержимых литературоведческих аксиом и одновременно диктовали необходимость дальнейших научных разысканий в данной области. Однако известные обстоятельства и условия, в которых развивалась филологическая мысль в XX веке, не стимулировали возникновения у исследователей устойчивого и последовательного интереса к парадоксам развития русской анакреонтической поэзии.

Несмотря на эпизодичность обращения отечественных исследователей к изучению русской анакреонтики традиционалистской эпохи, весомый вклад в ее научное освоение внесли Д.Д. Благой, A.B. Западов, Г.П. Макогоненко, П.А. Орлов, И.З. Серман, A.A. Тахо-Годи. Специальные работы такого плана появились только в 1960 — 1970-е годы. В восьмом выпуске сборника "XVIII век" (Л., 1969) было опубликовано содержательное исследование Г.Н. Ионина "Анакреонтические стихи Державина и Карамзина". С обзорной статьей о рецепции греческой анакреонтеи русскими поэтами XVIII века — от А.Д. Кантемира до И.И. Дмитриева и Н.М. Карамзина включительно - выступил американский русист К. Дрейдж (Drage C.L. The Anacreontea and 18th-Centure Russian Poetry // The Slavonic and East European Review. - 1962. - Vol. XLI. -№ 96. - P. 110-134). Ответом на острую потребность в обобщающем труде, охватывающем практически весь ареал русской анакреонтической поэзии XVIII века, стала монография немецкой исследовательницы Д. Шенк "Studien zur anakreontischen Ode in der russischen Literatur der Klassizismus und der Empfindsamkeit" (Frankfurt а. M., 1972). Обе работы зарубежных русистов содержали немало ценных наблюдений, но носили в основном описательный характер и не отличались строгой концепту ал ьностью.

Исключительное значение для изучения русской анакреонтической лирики представляют фундаментальные труды Г.П. Мако-гоненко и Г.Н. Ионина, сопровождавшие издание сборника "Анакреонтических песен" Г.Р. Державина в серии "Литературные памятники" (М., 1986). Перспективность дальнейших научных разысканий в этой области засвидетельствовал А. Зорин во вступительной статье к антологии "Цветник. Русская легкая поэзия конца XVIII -начала XIX века" (М., 1987).

Постсоветское литературоведение не оставляет без внимания творческое наследие поэтов-анакреонтиков, однако научный интерес к ним остается нестабильным. Отечественные исследователи пытаются найти новые подходы к осмыслению различных аспектов "анакреонтического текста" в русской поэзии XVIII - XIX столетий. Продолжается научное изучение анакреонтики М.В. Ломоносова (E.H. Лебедев, Ю.В. Стенник) и Г.Р. Державина (М.Н. Дарвин, A.A. Левицкий, A.A. Смирнов), динамично осваивается анакреонтическая ода М.М. Хераскова (Т.В. Саськова, О.Н. Руднева), появи-

лись новейшие статьи об анакреонтике А.Д. Кантемира (С.И. Панов) и А.П. Сумарокова (Н.Д. Кочеткова), вышел в свет сборник анакреонтических од Н.Е. Струйского "Еротоиды" (М., 2003).

В целом современный уровень осмысления русской анакреонтической лирики XVIII - начала XIX века можно оценить следующим образом. Несмотря на наличие нескольких глубоких исследований, давно ставших достоянием нашей науки, а также новейших работ, свидетельствующих о возрастании интереса к русской анакреонтике, данный феномен отечественной поэзии относится к разряду малоизученных и по-прежнему нуждается в дальнейшем аналитическом рассмотрении. Слабая разработка важнейших проблем истории и поэтики анакреонтического жанра является серьезным препятствием для построения современной концепции развития отечественной лирики XVIII - XIX веков.

Объектом исследования в настоящей работе стали индивидуальные жанровые модели анакреонтической оды (песни) в творчестве А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина. Предпочтение отдано не экстенсивному принципу исследования за счет расширения объема привлекаемого к анализу материала, но, напротив, интенсивной проработке уже введенных в научный обиход литературно-художественных фактов. Целесообразность подобного подхода очевидна: углубленное изучение произведений, созданных ключевыми фигурами историко-литературного процесса ("ядром" семиосферы, в терминологии Ю.М. Лотмана), позволяет уяснить магистральное направление, ведущие тенденции, наиболее общие закономерности и внутреннюю логику жанрового развития отечественной анакреонтики, определить национальную специфичность принципов жанрообразования, а также функциональную природу данного жанрового феномена в рамках определенной литературной эпохи.

Динамичный процесс становления анакреонтической поэзии в России протекал не без влияния французской и немецкой жанровых традиций. Это не означает, однако, что стадиальность развития русской анакреонтики XVIII — начала XIX века может быть описана в привычных для традиционной компаративистики категориях влияния или заимствования. Напротив, рецепция анакреонтической поэзии и личности Анакреонта в России представляется чрезвычайно репрезентативной как для уяснения индивидуальных особенно-

стей восприятия античного художественного наследия отдельными отечественными авторами, так и для наиболее общей характеристики механизма его освоения русской культурой, что предполагает, в частности, анализ специфически национальных принципов присвоения "чужого" текста.

Предметом диссертационного исследования являются художественная аксиология, этико-эстетический статус и основные параметры функциональной значимости анакреонтического жанра в художественном сознании и творческой практике ведущих русских литераторов XVIII — начала XIX века - А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина.

Цель диссертационного исследования - определить магистральные направления и ключевые закономерности развития отечественной анакреонтики XVIII - начала XIX века, реконструировав философско-идеологический и эстетический контекст, взаимодействие с которым оказало решающее влияние на механизм жанрооб-разования, процесс присвоения "чужого" текста и семантику национальной модификации традиционного жанра.

Основная цель настоящего исследования предполагает постановку и решение следующих конкретных задач:

♦ выявить философские идеи и эстетические концепции, которые легли в основание русской анакреонтической поэзии XVIII — начала XIX века и стимулировали ее эволюцию;

♦ объяснить внутреннюю мотивацию обращения к анакреонтике А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина;

♦ раскрыть теоретические предпосылки и эстетический потенциал созданных ими индивидуальных авторских моделей анакреонтического жанра;

♦ уяснить жанровые позиции М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова в их диалектическом развитии и взаимодействии;

♦ обнаружить многослойный полемический подтекст русской анакреонтической поэзии XVIII — начала XIX века и

раскрыть его функции в литературной борьбе того времени.

Методологическую основу исследования составляет системное единство приемов анализа лирического произведения, выработанных отечественным литературоведением. Комплексное изучение русской анакреонтики как специфического жанрового феномена обеспечивается синтетическим сочетанием историко-литературного подхода с методами культурно-исторического, системно-типологического, сравнительно-исторического, структурно-семантического, интертекстуального анализа. Специфика объекта исследования и характер поставленных в нем задач актуализировали также возможность обращения к сфере междисциплинарного гуманитарного знания. Использование данных и методик смежных дисциплин (философии, истории, культурологии, искусствознания) обеспечивает достоверность результатов при изучении литературно-художественного материала, созданного в культурном пространстве русского XVIII века - одного из самых сложных и противоречивых периодов в истории отечественной словесности.

Теоретическую базу исследования составила концепция стадиального развития мировой литературы (С.С. Аверинцев, М.Л. Андреев, М.Л. Гаспаров, П.А. Гринцер, A.B. Михайлов), согласно которой динамика литературного процесса в России XVIII — начала XIX века определяется переходом от традиционалистской художественной формации к эстетике рефлективного антитрадиционализма. Важнейшими научными ориентирами для автора диссертации явились также содержательные исследования по проблемам жанра и стиля (Ю.Н. Тынянов, С.С. Аверинцев, В.Е. Хализев, Л.В. Чернец, A.C. Курилов, A.A. Смирнов, Н.Т. Пахсарьян, Н.Д. Тамарченко и др.), по теоретической и исторической поэтике лирического рода литературы (Г.Н. Поспелов, Л.Я. Гинзбург, В.Д. Сквозников, С.Н. Бройтман и др.).

Научная новизна исследования. В настоящей работе впервые осуществлена реконструкция емкого философско-эстетического контекста, оказавшего значительное влияние на формирование индивидуальных моделей анакреонтического жанра в творческом наследии ведущих русских литераторов XVIII — начала XIX века — А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина. Новизна использованной исследовательской стратегии позволи-

ла обнаружить и подвергнуть аналитическому рассмотрению совокупность факторов, приведших к существенному обновлению семантики традиционного жанра в его специфически русской национальной модификации. Выявление многослойного полемического подтекста в отечественной анакреонтике обозначенного периода дало возможность по-новому представить ее отношение к западноевропейским моделям данного жанра и "легкой поэзии" рокайльно-го типа. Избранный ракурс исследования дал возможность более принципиально, нежели это делалось раньше, поставить вопрос об историко-литературном и эстетическом значении национальной традиции анакреонтической поэзии.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Созданием первой русскоязычной версии анакреонтеи А.Д. Кантемир преследовал не только культурно-просветительскую, но и полемическую цель. Поэтический сборник "Анакреонта Тией-ца песни" представлял собой художественный аргумент в стиховедческом споре убежденного силлабиста с В.К. Тредиаковским как автором "Нового и краткого способа к сложению российских стихов". Собственной поэтической практикой Кантемир продемонстрировал жизнеспособность традиционной системы стихосложения, активизировав внутренние возможности ее обновления. Миметическая интерпретация греческого оригинала позволила поэту успешно актуализировать его главнейшие метрико-ритмические и фонетико-стилистические особенности, осмыслив их в качестве универсальных субстанциональных признаков стиха и поэтического текста вообще. Тем самым Кантемир конституировал непосредственную генетическую связь нового российского "стихотворного наречия" с античной поэтической традицией.

2. Рецепция личности и поэзии Анакреонта М.В. Ломоносовым претерпела значительную эволюцию, что свидетельствует о строгой избирательности его дифференцированного подхода к античному наследию. Первоначально жанровая позиция Ломоносова формировалась под явным влиянием философско-эстетических воззрений Б. Фонтенеля и отличалась откровенной тенденциозностью. Автор "Риторики" выступил инициатором русского "спора об Анакреонте", проблематика которого была узнаваемым аналогом перипетий французского "спора о древних и новых". Впоследствии, в результате творческого освоения эстетических идей И.И. Вин-

кельмана, Ломоносов признал возможным морально-аллегорическое истолкование анакреонтических фабул и в вольном переложении оды XXVIII из анакреонтеи создал эталонный текст для всей жанровой традиции.

3. Анакреонтическая ода А.П. Сумарокова отличалась разнообразием тематического репертуара и содержала многослойный полемический подтекст. Она служила художественным аргументом автора в обличении щегольской культуры и рокайльной системы жизненных ценностей, в поэтологических размышлениях об общественном статусе поэта и назначении поэзии, в лингвостилистиче-ской дискуссии с Ломоносовым о возвышенном как универсальном критерии поэтического. В инициированном Ломоносовым "споре об Анакреонте" Сумароков стоял на "антифонтенелевской" позиции и вслед за Г.В. Козицким позитивно оценивал морализаторский потенциал баснословных преданий древности. Субъектная организация анакреонтических стихотворений Сумарокова носила экспериментальный характер: в ней обозначились тенденции к смене традиционного жанрового героя индивидуально-творческим типом лирического субъекта.

4. Первостепенную роль в оформлении идейно-смыслового пространства сборника "Анакреонтических песен" Г.Р. Державина и придании ему концептуального единства сыграло творческое освоение поэтом неоплатонических парафраз K.M. Виланда и утилитарной этики К. Гельвеция. Неоплатонический по своей глубинной сути микрокосм державинской анакреонтики представлял собой авто-роцентристскую модель бытия. Личность Анакреонта осмысливалась Державиным в качестве инвариантного образа Поэта, ядро которого оформила категория свободы. Основные слагаемые авторского мифа Анакреонта стали важными факторами в поэтической самоидентификации Державина как суверенной творческой личности и оригинального гения.

5. Русская анакреонтика XVIII — начала XIX века принимала деятельное участие в выработке базовых стиховедческих, литературно-теоретических, поэтологических, общеэстетических представлений и понятий, имевших первостепенное значение для национальной идентификации новой русской литературы.

6. Полемичность стала жанрообразующим признаком русской анакреонтики XVIII - начала XIX века, выявив изначально

и

присущий ей мощный теоретический потенциал. Данная конститутивная особенность, устойчиво проявлявшаяся на всех этапах исторического существования, непосредственно обусловила расширение тематического репертуара, а также увеличение семантического и функционального объема анакреонтического жанра в его национально-исторической модификации.

7. Эволюция русской анакреонтики сопровождалась интенсивной "интеллектуализацией" жанра, в семантике которого получили художественное преломление актуальные для новой России нравственно-философские постулаты, общеэстетические концепции и теоретические споры, в том числе и легендарный "спор о древних и новых" во Франции рубежа XVII — XVIII веков.

Теоретическая значимость диссертационного исследования связана с возможностью углубить существующие научные представления о двух важнейших методологических проблемах современной теории литературы — о взаимоотношении теоретической модели жанра и ее историко-литературных манифестаций; о смене канонических жанров неканоническими. Историческая жизнь анакреонтического жанра в России протекала в условиях динамично обновлявшейся эстетической практики нового времени, когда наметились кардинальные сдвиги в самих основах художественного сознания. На смену традиционалистской художественной формации приходила эстетика рефлективного антитрадиционализма, приведшая к переориентации с нормативной поэтики на эстетику художественного творчества. В диссертации подробно прослеживается динамика жанрообразовательного процесса в русской анакреонтике от А.Д. Кантемира до Г.Р. Державина; показано, что начальный этап формирования продуктивной модели анакреонтического жанра обусловливался преимущественно так называемой "памятью жанра", в творчестве же М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова и Г.Р. Державина анакреонтика постепенно обретала статус явления, имманентного индивидуальному художественному опыту и жанрово-эстетическому сознанию конкретного поэта.

Практическая значимость работы. Материалы и результаты исследования могут быть использованы в преподавании истории художественного перевода, общих и специальных историко-литературных и теоретических курсов; в организации спецкурсов и спецсеминаров по анализу поэтического текста; в руководстве кур-

совыми, дипломными работами студентов, магистерскими сочинениями и кандидатскими диссертациями аспирантов; при комментировании изданий анакреонтических стихотворений А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в форме докладов на следующих международных, всероссийских, региональных научных и научно-практических конференциях: «В.К. Тредиаковский - поэт, теоретик, переводчик» (Москва, ИМЛИ РАН, 2003); «Природа и животные в русской литературе XVIII - XIX вв.» (Москва, ИМЛИ РАН, 2005); «Поспелов-ские чтения» (Москва, МГУ, 2001, 2003, 2005); «Другой XVIII век» (Москва, МГУ, 2002); «XVIII век: искусство жить и жизнь искусства» (Москва, МГУ, 2004); «XVIII век: театр и кулисы» (Москва, МГУ, 2006); «Русский язык и литература: вопросы истории, современного состояния и методики их преподавания в вузе и школе» (Самара, СГПУ, 2001); «Проблемы изучения русской литературы XVIII века» (Самара, СГПУ, 2003, 2005); «Вторая мировая война в зеркале современности» (Уфа, УГНТУ, 2005); «Взаимодействие русского фольклора и фольклора народов Российской Федерации (памяти проф. Л.Г. Барага)» (Уфа, БашГУ, 2001); «Литература, язык и художественная культура в современных процессах социокультурной коммуникации» (Уфа, БашГУ, 2005). Основное содержание и результаты исследования отражены в 3 монографиях и 19 научных статьях. Текст диссертационного исследования обсуждался на заседаниях кафедры русской литературы и фольклора Башкирского госуниверситета и на заседании кафедры истории русской литературы Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.

Объем и структура диссертации. Диссертационное исследование общим объемом 384 страницы состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы (440 наименований).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении выявлены истоки европейской и отечественной традиции анакреонтического жанра; определена степень изученности русской анакреонтики XVIII — начала XIX века; обоснованы выбор темы, ее актуальность, научная новизна и практическое значение; установлены предмет и объект исследования; обозначены его цели, задачи, теоретико-методологические принципы; сформулированы основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе диссертации "А.Д. Кантемир — переводчик анакреонтеи и оппонент В.К. Тредиаковского" анализируется авторская стратегия А.Д. Кантемира как создателя первой русскоязычной версии анакреонтеи; выявляется роль данного перевода в стиховедческой полемике Кантемира с Тредиаковским о судьбах традиционной силлабики и реформе русского стихосложения; предлагается монографический анализ анакреонтического стихотворения Кантемира "О спящей своей полюбовнице" и обосновывается его функция художественного аргумента в полемике с Тредиаковским о границах использования мифологической образности и путях развития русской любовной лирики.

В первом разделе "Ближайший контекст и краткая история изучения анакреонтики А.Д. Кантемира" воссоздана творческая история поэтического сборника А.Д. Кантемира "Анакреонта Тиейца песни" и дан обзор посвященных ему научных работ.

Во втором разделе "Основные функции кантемировского перевода анакреонтеи" раскрываются внутренняя мотивация и основные цели обращения Кантемира к переводу анакреонтеи.

В подразделе 2.1. "Культурно-просветительская функция русскоязычной анакреонтеи А.Д. Кантемира" выявлены основные тактические приемы, использованные Кантемиром для успешной реализации информационно-познавательных установок его перевода анакреонтеи. Осуществлению данной цели способствовали: авторское предисловие к сборнику и биографическая зарисовка "Анакреонтова жизнь"; развернутый филологический комментарий наиболее репрезентативных морфологических, стилистических, метрических особенностей первоисточника; обстоятельная дешифровка его фактографической основы, этнографической эмпирики и мифологической образности.

В круг творческих сверхзадач Кантемира как переводчика анакреонтеи входила также оригинальная авторская установка на репродуцирование определенных эстетических моделей, чем напрямую обусловливалась теоретико-полемическая функция его перевода, проанализированная в подразделе 2.2. В диссертации раскрываются функциональные аспекты стиховедческой полемики убежденного силлабиста А.Д. Кантемира с реформатором традиционного стиха В.К. Тредиаковским; выявляется разница их стиховедческих позиций в решении вопроса о национальной идентификации нового русского стиха.

К началу 30-х годов XVIII века в России отчетливо обозначился кризис традиционной системы стихосложения, придавший особую актуальность решению вопроса о критериях различения стиха и прозы. В трактате "Новый и краткий способ к сложению российских стихов" Тредиаковский провозгласил принцип частичной тонизации русского силлабического стиха. Свое "особое мнение" (выражение М.Л. Гаспарова) относительно метрических новаций реформатора стихосложения Кантемир обосновал не только теоретически, в "Письме Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских", но и практически. В процессе работы над переводом анакреонтеи и писем Горация он продемонстрировал жизнеспособность традиционной силлабической системы стихосложения. Переводы с греческого и латыни имели важное прикладное значение в качестве художественных аргументов, мотивировавших плодотворность теоретических выкладок Харитона Макентина. Объективная научная оценка позиции Кантемира в вопросе о реформе русского стихосложения требует комплексного рассмотрения всех трех произведений в единстве их стиховедческой проблематики. В диссертации выявляется теоретический потенциал первой русскоязычной анакреонтеи, реализованный Кантемиром в полемике с Тредиаковским.

Расхождение в подходах Кантемира и Тредиаковского к решению проблемы прозаического звучания силлабического стиха обусловливалось разницей их представлений о генетическом коде и национальной идентификации нового русского стиха. Проблема национальных истоков и европейских корней реформы Тредиаковского довольно активно обсуждается в научной литературе. Применительно к Кантемиру и усовершенствованной им силлабике данная

проблема практически не ставилась. Между тем поиск культурного ориентира имел для него существенное значение. Первоначальная приверженность Кантемира французской модели версификации сменилась острым интересом к итальянской поэзии и тщательным изучением ее системы стихосложения. Погружение в итальянскую культуру спровоцировало появление у Кантемира антифранцузских настроений.

В заграничный период своей деятельности Кантемир не просто сменил культурные ориентиры в рамках новоевропейской литературы, но расширил диапазон творческого освоения наследия классической древности. Просодические особенности русского стиха Кантемир дерзнул возвести непосредственно к античной, точнее - древнегреческой модели.

Практическому осуществлению замысла перевести анакре-онтею предшествовало глубокое осмысление Кантемиром главнейших структурных особенностей первоисточника, воспринятых сквозь призму античных воззрений на оппозицию стиха и прозы как украшенного и неукрашенного текста соответственно. Особую значимость приобрела при этом ритмико-метрическая интерпретация греческого оригинала. Кантемир отдал предпочтение изосиллабиче-ским семи- и восьмисложникам с упорядоченной или свободной конфигурацией клаузул и подвижной системой ударений внутри стиха, безошибочно избрав именно те метрические схемы, которые с наибольшей адекватностью имитировали стихотворную форму оригинала.

В третьем разделе "Антикизирующая стратегия переводчика анакреонтеи" обсуждаются причины полемического заострения Кантемиром проблемы безрифменного стиха, а также демонстрируется виртуозное владение переводчиком приемами анакреонтической стилистики.

В контексте отечественной поэтической традиции, основанной на рифме, выбор Кантемиром формы нерифмованного стиха осознавался как использование приема "минус-рифмы". Данное решение обусловили следующие факторы: сознательная ориентация на античную поэтическую традицию, не знавшую рифмы; учитыва-ние общеевропейской литературной ситуации с обозначившейся там тенденцией к эстетической дискредитации рифмы как обязательного структурного компонента стиха; европейская практика

перевода древних авторов белым стихом; литературно-полемическая установка на дискредитацию стиховедческих новаций Тредиаковского.

Отказ Кантемира от рифмы как банального стихообразую-щего фактора вызвал необходимость поиска ее "внеметрических заменителей" (выражение Г.А. Гуковского). Безрифменные стихи греческого оригинала привлекли внимание Кантемира благодаря повышенной значимости в его структурной организации многочисленных разновидностей универсального приема повтора. Как в теоретическом, так и в практическом плане перевод анакреонтеи представлял собой экспериментальную попытку опытного поэта модифицировать силлабику и противопоставить ее прозе посредством доведения до совершенства техники звуковой инструментовки стиха. Ритмическая организация безрифменной анакреонтеи воспринималась Кантемиром в качестве образцовой при решении актуальных проблем отечественного стихосложения. Наиболее эффективным способом для выработки мощных ритмообразующих показателей и критериев стиха поэт-силлабист признал создание стройной системы фонико-стилистических средств.

Русскоязычная анакреонтея стала для Кантемира эталонной моделью обновленного силлабического стиха. Добиваясь его эвфонической выразительности, переводчик успешно освоил технику аллитерации, слоговых созвучий, внутренней рифмовки.

В стремлении четко маркировать границы между стихом и прозой Кантемир активно репродуцировал именно те стилистические приемы и фигуры, которые составили "систему анакреонтической стилистики" (выражение Г.А. Гуковского), что позволяет говорить об антикизирующих установках переводчика и миметической стилистике русскоязычной анакреонтеи. Кантемир умело использовал экспрессивную выразительность и ритмический потенциал всех основных разновидностей анафоры - звукового единонача-тия: "Под высоким виноградом, / Полным кистьми сладких ягод" (18. "О том же"), "Злобну зависть презираю, / Злословнаго же языка / Убегаю легки стрелы" (42. "О себе"); лексической анафоры: "Он пользует и болящим; / Он и мертвым помогает; / Он одолевает время" (53. "О шипке"); лексико-синтаксической анафоры: "Люб мне старичок весельш, 7 Люб мне молодик-плясатель" (47. "О старике"); ассиметричной синтаксической анафоры: "Смотри, как с весны воз-

растом / Обилуют благодати / Шипками; смотри, как моря / Валы страшны тишиною / Умягчаются приятно" (37. "О весне").

Успешно апробировал Кантемир и такие специфические приемы анакреонтической стилистики, как эпаналепсис: "Хочу, хочу я любити" (14. "О Любви"), "Сяди, сяди, мой Вафилле" (22. "К Вафиллу"); дистанцированный повтор слова внутри стиха: "Отколь летаешь, отколь?" (9. "О голубице"), "Дайте мне, дайте, девицы" (21. "О своей жажде"); полисиндетон: "И подвязка титечкам, / И жемчуг горлу твойму, / И башмак хотел бы быть" (20. "О девице").

К числу стилистических фигур прибавления, часто встречающихся у Кантемира, относятся также повторы и удвоения по фигуре "кольца", "стыка", "подхвата", градации: "Шипок всех цветов краснейший, / Весны попеченье шипок!" (5. "О шипке"); "В любви ничто старой род, / Ничто мудрость, добрый нрав" (46. "О скупой любви"); "Понуждал за ним бежати / Чрез ручьи же, чрез дубравы / И чрез стремнины ужасны" (7. "О Любви"). Антикизи-рующей установкой Кантемира-переводчика объясняется и его стремление к ретрансляции не только звуковых, словесных, но и фразовых повторов - так называемых анакреонтических рефренов (песни 31 и 39 "О себе").

С исторической точки зрения, богатейшая палитра звуковых повторов в. безрифменной греческой анакреонтее относилась к феномену так называемой эмбриональной рифмы, непосредственно связанной с ритмико-синтаксическим параллелизмом. Ее репродукция в свободных стихах кантемировского перевода подчеркивала известную самодостаточность технических приемов инструментовки для увеличения эмоционально-звуковой выразительности стиха и акустического ощущения его ритмической пульсации.

Своей миметической интерпретацией греческого оригинала Кантемир актуализировал его главнейшие метрико-ритмические и фонетико-стилистические особенности в качестве универсальных конститутивных признаков стиха и поэтического текста вообще. Поразительная научная и филологическая интуиция позволила ему верно "угадать" те функции, которые в отсутствие рифмы выполняли разные типы созвучий и повторов в метрической организации и инструментовке стиха.

Равномерную сглаженность стопников Кантемир интерпретировал как жесткую фиксированность их ритмической организа-

ции. В отличие от Тредиаковского, стремившегося подчинить русский стих системе запретов, переводчик анакреонтеи сосредоточил свои усилия на противодействии его "закрепощению". Принципиально иначе решал Кантемир и вопрос о национальной идентификации русского литературного языка и стиха. Акцентировав субстанциональное единство отечественной поэзии и классической лирики древних, он на десятилетия опередил лингвостилистические теории Ломоносова, отстаивавшего равноправие русского и новоевропейского языков.

В четвертом разделе "Анакреонтическая "антиэлегия" А.Д. Кантемира: продолжение полемики с В.К. Тредиаковскгш" раскрывается глубинный полемический смысл стихотворения Кантемира "О спящей своей полюбовнице", обосновывается его функция художественного доказательства в теоретическом споре с Тре-диаковским о жанре любовной элегии и границах использования мифологической образности.

В "Новом и кратком способе" Тредиаковский предпринял попытку регламентировать традицию любовных плачевных элегий и обосновать эстетическую правомерность аллегорического осмысления образов, заимствованных из древнего "баснословия". Альтернативное решение данной проблемы предложил Кантемир в своем стихотворном подражании Анакреонту. Апробированный здесь принцип национально ориентированной лексической перекодировки мифологических образов ("прекрасных благодатей") позволил актуализировать их сугубо эстетическую функцию, снять нежелательные религиозные коннотации и заметно раздвинуть узкие рамки предписанных мифологизмам иносказательных функций. Кантемир оспорил элегическую трактовку любви как антиномичного, противоречивого чувства с тем, чтобы кардинально расширить и обновить уже существовавшую в России жанровую парадигму любовной поэзии посредством включения в ее диапазон анакреонтической лирики.

Во второй главе "Анакреонтика М.В. Ломоносова и русский "спор об Анакреонте" воссоздается философско-эстетический контекст анакреонтических опытов Ломоносова, раскрывается их принципиальная связь с проблематикой французского спора "древних" и "новых"; прослеживается эволюция представлений Ломоносова о художественной аксиологии и этическом статусе

анакреонтической поэзии; поэтапно реконструируется его путь к созданию эталонного текста для отечественной национальной жанровой традиции.

В первом разделе предлагается экскурс в историю изучения анакреонтики Ломоносова и обосновывается актуальность ее научного освоения.

Во втором разделе "Экспериментальный характер первого анакреонтического опыта М.В. Ломоносова" воссоздается творческая история стихотворения "Хвалить хочю Атрид" и выявляются особенности творческой стратегии Ломоносова-переводчика.

Конкретным результатом углубленного изучения Ломоносовым стиховедческих трудов И.К. Готшеда (в частности, его статьи "Versuch einer Übersetzung Anacreons in reimlose Verse") стало создание в 1738 году стихотворения "Хвалить хочю Атрид" — русскоязычной версии оды I "К лире" из состава анакреонтеи. Его историко-литературное значение обусловливается не столько близостью к подлиннику, сколько выразительными отклонениями от первоисточника и апробированной здесь тактикой русифицирующего перевода. Стремление Ломоносова адекватно передать просодию древнего первоисточника (выбор формы безрифменного стиха и 3-стопного ямба) подчеркнуло его самостоятельность в решении вопроса о типе окончаний стихотворных строк. Замена единообразных женских окончаний греческого оригинала последовательно выдержанной схемой мужских клаузул была полемическим заострением проблемы женской рифмы, на безальтернативной канонизации которой настаивал Тредиаковский в "Новом и кратком способе". Отталкиваясь от трудов европейских теоретиков стиха, полемизируя с трактатом Тредиаковского, Ломоносов приступил к выработке собственной стиховедческой и лингвостилистической позиции.

В третьем разделе "Анакреонтическая "басня" М.В. Ломоносова "Ночною темнотою ": начало русского "спора об Анакреонте" исследуются отличительные особенности авторской стратегии Ломоносова как перелагателя оды III из анакреонтеи; раскрывается тенденциозный характер ее семантической деформации; устанавливается интертекстуальная связь ломоносовского стихотворения с программными сочинениями Б. Фонтенеля как идеолога французских "новых" в их споре с "древними".

"Примером из Анакреонта" Ломоносов проиллюстрировал в "Риторике" собственные оригинальные рассуждения о жанре басни. Вольное переложение оды III из анакреонтеи пропитано аллюзиями на "спор о древних и новых" во Франции конца XVII — начала XVIII столетия, что свидетельствовало о смене поэтом культурных ориентиров и его профранцузских симпатиях.

Полемику об употреблении мифологических образов Ломоносов вывел на уровень обсуждения проблемы о границах подражания древним авторам и абсолютной либо относительной ценности их творчества. Анакреонтическая "басня" "Ночною темнотою" представляет собой образчик вольного обращения поэта с текстом оригинала, подвергшимся значительной семантической деформации. Использованием стилистического приема ретардации, нарочитой банализацией средств художественной выразительности Ломоносов продемонстрировал примитивность архаического мышления и скудость творческого воображения древних авторов. Тенденциозной перекодировкой греческого оригинала Ломоносов начал в русской литературе "спор об Анакреонте", моделью для которого послужили определенные эпизоды легендарного культурно-идеологического конфликта во Франции конца XVII — первых десятилетий XVIII века.

В середине 1740-х годов теоретические воззрения Ломоносова на художественное наследие античности формировались под явным воздействием Б. Фонтенеля, обосновавшего в своих работах общеэстетическую платформу "новых". Стихотворение "Ночною темнотою" являлось художественной проекцией программных установок французского мыслителя, изложенных в работах "О происхождении мифов" и "Отступление по поводу древних и новых". Ломоносов солидаризировался с Фонтенелем, отказывавшим античной мифологии в онтологической ценности и считавшим ее заблуждением человеческого разума; разделял он и фонтенелевский скепсис относительно культурной значимости мифологии.

"Пример из Анакреонта" с его нулевым дидактическим потенциалом автор "Риторики" противопоставил морализирующей притче, попытавшись тем самым вывести анакреонтику из сферы литературно-эстетического нормирования и предрешить судьбу этого жанра на русской почве. Антитетичное соположение анакреонтической "басни" и эзоповской притчи выявляло принципиальную

установку Ломоносова на необходимость дифференцированного подхода к художественным реалиям классической древности. Тем самым фактически констатировалась прямая зависимость между морально-эстетической ценностью произведений античных авторов и потенциальной возможностью их трансплантации в этическое пространство новой русской литературы и культуры в целом.

В четвертом разделе "Стихотворный цикл М.В. Ломоносова "Разговор с Анакреонтом": движение от спора к диалогу" выявляется итоговое значение этого произведения в длительном процессе выработки Ломоносовым общей стратегии подражания древним мастерам; реконструируется его философско-эстетический контекст и определяется ареал интертекстуальных связей; устанавливается парадигматическая роль данного диалогического цикла, определившего уровень функционирования анакреонтической фа-булистики в отечественной поэзии.

В подразделе "Проблема жанрового фона" констатируется связь ломоносовского "Разговора" с жанровой традицией сатирического "диалога в царстве мертвых", структурная типовая модель которого была выработана еще Лукианом. Ломоносову, сыгравшему заметную роль в ее популяризации, была хорошо известна и новоевропейская традиция жанра, представленная, в частности, "Диалогами мертвых древних и новейших лиц" Б. Фонтенеля. Жанровый фон ломоносовского цикла составили произведения с четкими структурными свойствами и принципами построения, обладающие известным единством содержательных качеств и отчетливой сатирической или полемической направленностью.

В подразделе "Философско-эстетический контекст "Разговора с Анакреонтом " последовательно рассматриваются все стихотворения, входящие в состав ломоносовского цикла. Их анализ преследует двойную цель: во-первых, характеристику механизма культурно-языковой перекодировки исходного текста, апробированного Ломоносовым при переводе од I, XXIII, XI, XXVIII из анак-реонтеи; во-вторых, выявление круга источников, повлиявших на авторскую рецепцию и принципы построения образа Анакреонта. Подраздел состоит из двух частей, в каждой из которых определяется степень участия философско-эстетических концепций Б. Фонтенеля и И.И. Винкельмана в творческом моделировании Ломоносо-

вым собственного представления об Анакреонте и поэтической традиции, осененной его именем.

Интертекстуальная насыщенность ломоносовского переложения оды I "К лире" сообщила ему характер теоретической авторефлексии, поддержанной в ответной реплике Ломоносова пародическим использованием лексемы "поневоле". Данный словесный мотив, репрезентировавший аристотелевскую концепцию обусловленности поэтического творчества характером автора, оформил литературно-теоретическую проблематику всего стихотворного диалога и предопределил характерологию Анакреонта как этической личности.

Ближайшими претекстами, подсказавшими Ломоносову логику художественной интерпретации образа Анакреонта при переводе оды XXIII и в ответной реплике на нее, стали диалоги Фонте-неля "Анакреонт, Аристотель" и "Сенека, Скаррон". Содержание первого из них составил спор между "сочинителем песенок" и "славным философом" за право носить титул мудреца. Фонтенелев-ский Анакреонт репрезентировал свою жизненную позицию как модель подлинно философского поведения и убедительно обосновал философичность собственной поэзии, сославшись при этом на оду, которой Ломоносов открыл второй агон своего диспута с древним стихотворцем. Характеристика Анакреонта как "великого Философа" является микрореминисценцией, выявившей критическую интенцию Ломоносова - единомышленника фонтенелевских Аристотеля и Сенеки. Последний подразделил всех мудрецов на два разряда: тех, чья мудрость проистекает от разума, и тех, у кого источник мудрости кроется в темпераменте. Тезис Сенеки о забавных мудрецах, мудрых благодаря темпераменту, получил значение основного критерия оценки Ломоносовым личности и поэзии Анакреонта.

Диалог Фонтенеля "Сенека, Скаррон" отозвался в замысле Ломоносова противопоставить в ответе на оду XXIII жизненные позиции Анакреонта и Сенеки, которые представлены как культурно-исторические персонификации эпикурейской философии и этики стоицизма соответственно. Этим же диалогом Фонтенеля инспирировано сопоставление поведенческих моделей Анакреонта и Като-на в ответе Ломоносова на оду XI.

Парная рифмовка имен-"рубрик" "Анакреон — Катон" в первом двустишии ломоносовского ответа на оду XI создавала специфический эффект параллельности продуцируемых надличностных коннотаций. Данные антропонимы служили обозначением не только альтернативных моделей философского поведения, но также хронологически разведенных типов культур архаической Греции и древнего Рима. Финальная строка стихотворения "Несходства чудны вдруг и сходства понял я" манифестировала наметившуюся у Ломоносова тенденцию к отказу от тенденциозного предпочтения культуры древнего Рима и пересмотру прежних воззрений на реалии древнегреческой культуры. Они осмыслены не как антиподы, но как различные, отличающиеся неповторимой спецификой типы культур внутри классической древности.

В последней паре стихотворений цикла Ломоносов перенес центр тяжести с этико-философской на собственно эстетическую проблематику. При переводе оды XXVIII он сознательно деформировал формальную структуру оригинала и разрушил метрико-ритмические схемы, последовательно выдержанные в предыдущих переводах. Педантичным воспроизведением деталей портрета возлюбленной Анакреонта Ломоносов художественно реконструировал архаическое понимание миметического принципа, продемонстрировав попутно наиболее уязвимые стороны античного мимесиса, понятого как стремление к банальному эмпирическому сходству. Семантической деформацией первоисточника поэт актуализировал фундаментальную проблему подражания древним мастерам.

Заключительная часть "Разговора" несет отпечаток позитивного усвоения Ломоносовым эстетических идей Винкельмана, рассматривавшего античность как исторически обусловленный феномен, а подражание древним — как надежный путь к обретению современным искусством самобытного художественного идеала. Так называемые малые сочинения немецкого теоретика искусства послужили мощным творческим импульсом для выработки Ломоносовым собственной стратегии подражания древним.

Ломоносов солидаризировался с Винкельманом в критике художников-копиистов и принципа рабского следования, прокламируя идеал "разумного" художника с самостоятельным мышлением и способностью к творческому подражанию. Теоретическим исканиям Ломоносова оказался созвучен и постулат Винкельмана об

аллегорической форме как основном условии появления идеального произведения искусства.

Принципы создания образа России в заключительном стихотворении цикла актуализировали стратегию корригирующего подражания, возвышающего древнюю модель до уровня художественного идеала. Проработкой конкретных деталей словесного портрета Богини Ломоносов парадоксально реализовал две разнородные установки - на достижение особо ценимого Винкельманом художественного эффекта "благородной простоты и спокойного величия" и на ретрансляцию изощренной техники "перспективной живописи", о которой размышлял фонтенелевский Скаррон: "Все на свете напоминает перспективную живопись: разбросанные там и сям мазки образуют, например, если смотреть на картину с известной точки зрения, фигуру императора. Но измените точку зрения — и те же самые мазки представят вам оборванца"1.

Благодаря игре пространственными точками зрения Ломоносов создал специфический эффект "раздвоения" аллегорического образа "возлюбленной" матери России, трансформированного в аллюзию на императрицу Елисавету Петровну. Система "двоящихся" образов позволила поэту выявить духовные качества прекрасной модели, возвысить ее до уровня художественного идеала и одновременно деликатно "интимизировать" ее образно-поэтическое воплощение.

Разнородные творческие установки, преломившиеся в художественной фактуре и образном строе стихотворения, сигнализировали о позитивном восприятии Ломоносовым примиряющего пафоса эстетической концепции Винкельмана, направленной на нейтрализацию противоречий в позициях "древних" и "новых". "Внутренней темой" заключительной части "Разговора с Анакреонтом" стал поиск эстетического компромисса с "сумароковцами". Бесконфликтное взаимодействие гетерогенных жанровых, стилевых и стиховых тенденций обусловило полиморфизм художественной природы финальной реплики Ломоносова.

В диалогическом цикле нашел конструктивное разрешение инспирированный Ломоносовым "спор об Анакреонте". Модифи-

1 Фонтенель Б. Рассуждения о религии, природе и разуме. - М., 1979. -С. 46.

цировав атрибутику анакреонтического мирообраза, совместив формально-тематические признаки анакреонтси с метрико-стилистическими параметрами высокой оды, автор "Разговора" санкционировал морально-аллегорическую перекодировку анакреонтических фабул, повысил нравственный статус традиционного жанра, осененного именем Анакреонта, и признал его дидактическую значимость. Диалогическая форма "Разговора" получила символический смысл, манифестировав открытость художественного сознания Ломоносова, готового к функциональному переосмыслению классического наследия и его творческому адаптированию в этическом пространстве русской литературы.

Принцип морально-аллегорической перекодировки анакреонтических фабул Ломоносов актуализировал в "Стихах, сочиненных по дороге в Петергоф..." 1761 года, представляющих собой вольное авторское переложение оды ХЫП "К цикаде". Развернутое обоснование его специфического автобиографизма и авторефлективной природы стало основной целью пятого раздела второй главы "Тема Поэта в "Стихах, сочиненных по дороге в Петергоф... "

Языковая перекодировка и семантическая трансформация первоисточника была опосредована программной идеей Винкель-мана о политической и духовной свободе как главной предпосылке и непременном условии расцвета древнегреческого искусства. В переложении Ломоносова мотив свободы коррелировался с многозначным концептом "покой" и проецировался на творческую личность, осознавшую свою зависимость от власть предержащих. Совпадение метрических параметров (6-стопный ямб с пиррихиями) в переложении оды ХЫИ и ответе Ломоносова на оду XI выявило преемственность в их тематическом развитии, повторно актуализировав тему Катона в конкретной проекции на судьбу творческой личности.

Анималистическая образность анакреонтической аллегории Ломоносова и ее функциональная близость к авторским парафразам библейских псалмов придали стихотворению черты морализатор-ской притчи с автопародийной направленностью на утопию "государственного мифа", сложившегося в торжественных одах "русского Пиндара".

Семантическая выразительность созданного Ломоносовым ритма пиррихиев нейтрализовала стоические аллюзии стихотворе-

ния и сделала наглядной авторскую установку на гармонизацию действительности в микрокосме собственной поэзии.

Анакреонтическая аллегория Ломоносова стоит у истоков отечественной традиции утверждения духовной свободы и независимости творческой личности, в том числе и личности Поэта.

В третьей главе диссертации - "Полемические аспекты анакреонтики А.П. Сумарокова" — анакреонтические стихотворения А.П. Сумарокова исследуются в единстве черт их идейно-тематического и национального своеобразия; обосновывается гипотеза о критическом отношении родоначальника русской анакреонтики к "легкой поэзии" рокайльного типа; дается характеристика жанровой и общеэстетической позиции Сумарокова как оппонента Ломоносова в русском "споре об Анакреонте".

В первом разделе "Ближайший контекст анакреонтики А.П. Сумарокова и проблема литературы-посредника " реконструируются обстоятельства публикации ранней анакреонтики Сумарокова и ее отношение к журнальной полемике о происхождении стихотворства, назначении литературного творчества и общественном статусе поэта.

Дебюту Сумарокова-анакреонтика в июльском номере журнала "Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащия" за 1755 год предшествовала публикация двух тематически связанных между собой статей-"рассуждений" - "О качествах стихотворца рассуждение" анонимного автора и "Рассуждение о начале стихотворства" Г.Н. Теплова. В первом из них категорично обосновывалась роль в обозначенной парадигме типа "ученого поэта" и резко критиковались "неученые поэты", которые, не владея древними языками, "почитали Анакреонта без разбору". Обсуждение качеств "совершенного стихотворца", полемически заостренное против нового поэтического амплуа Сумарокова, стало развитием проблематики русского "спора об Анакреонте". Автор "Рассуждения" о качествах стихотворца не признал дидактическую ценность поэтической традиции, связанной с легендарным именем древнего грека.

"Рассуждение о начале стихотворства" Г.Н. Теплова, непосредственно предшествовавшее публикации первых анакреонтических опытов Сумарокова, носило программно фонтенелевский характер. Его концептуальным стержнем стала мысль о постепенном развитии поэзии в важную и благородную науку. Автор отказался

признавать "прямыми стихотворцами" тех сочинителей, чье "стихотворство происходит от особливаго духа, огня и веселаго нрава", в чем можно усмотреть прозрачную аллюзию на последователей "забавного мудреца" Анакреонта.

Во втором разделе "Антигедонистические интенции ранней анакреонтики А.П. Сумарокова" доказывается, что первые опыты Сумарокова в анакреонтическом жанре открыто полемичны по отношению к гедонистическим художественным трактовкам любовной темы в новоевропейской "легкой поэзии" рокайльного типа.

В анакреонтическом стихотворении "Пляскою своей любезна" Сумароков реконструировал типичную для эпохи рококо культурно-историческую модель ролевого поведения мужчины и женщины в сфере интимной жизни. Игра пространственной точкой зрения говорящего лица, активизация театральных поведенческих кодов и механистических кукольных ассоциаций позволили Сумарокову художественно воссоздать особенности рокайльного отношения к женщине. Любовь изображается здесь исключительно в своей ритуализованной сущности, обнаруживается лишь в сфере откровенно внешних проявлений и не переживается как внутреннее состояние. Использованием приема динамической характеристики участников галантной сценки Сумароков актуализировал некоторые коды нравственной философии эпикуреизма, строго разграничивавшей "статические" ("телесное здоровье и невозмутимость ума") и "динамические" ("состоят ... в приятном движении, сопровождающемся радостью, весельем и всевозможными приятными чувствами") удовольствия 2. Осознание принципиальной разницы между эвдемонистической этикой истинных эпикурейцев и ее вульгаризированной трактовкой гедонистами стало философским основанием для авторского дистанцирования от мировосприятия персонажей его стихотворения. Аналогичной задаче продемонстрировать ироническое отношение к рокайльной философии любви подчинена субъектно-композиционная организация анакреонтической оды Сумарокова "Завидны те мне розы".

Лирическая тема страданий мужчины, влюбленного в неприступную красавицу, разработана в культурных кодах галантного века, активизировавшего элегантную символику образа розы и эро-

2 Гассенди П. Сочинения: В 2 т. - М., 1966. - Т. 1. - С. 313.

тический мотив срывания цветов. Авторский замысел противопоставить поведенческие модели "слепо" влюбленного субъекта речи и героини стихотворения с невыявленным психологическим амплуа дешифруется эпикурейской максимой о необходимости "соблюдать умеренность и вести рассудительный и воздержанный образ жизни"3, обуздывая всяческие аффекты, любовные в том числе.

Оттачивая свою жанровую позицию, Сумароков продемонстрировал активно полемическое отношение к философии любви как мимолетного чувства, ставшей концептуальным ядром "легкой поэзии" рококо. Основательность нравственно-философской проработки любовной темы в анакреонтике Сумарокова обусловливалась задачей создать образ просвещенного русского любовника как позитивную альтернативу либертинским поведенческим стереотипам, закрепленным в новоевропейской литературной традиции.

Критику рокайльного мироощущения, определившего "игровую" разработку любовной темы, Сумароков продолжил в стихотворениях, объединенных образом ветреной красавицы Филлиды. Их аналитическому рассмотрению посвящен третий раздел главы.

Лирический сюжет стихотворения Сумарокова "Люблю тебя, Филлида" построен на контаминации двух повествовательных единиц, восходящих к анакреонтее (мотивы всесильной власти Эрота и пережитого во сне любовного приключения). Неоднородность психологических ситуаций в данной миниатюре и в песенной лирике Сумарокова выявила разницу концептуального осмысления в них любовной темы. В творческое намерение автора анакреонтической пьесы входило не воссоздание внутреннего драматизма страсти, но столкновение диаметрально противоположных отношений к любви - неподдельной искренности чувств носителя речи и притворной, лишь имитирующей живую страсть любовной игры героини.

Стихотворение Сумарокова "Дай Гомерову мне лиру" является свободной переработкой оды I "К лире" из анакреонтеи. Приемы ее национально-культурной перекодировки (инспирированные, по-видимому, творческим опытом П. Ронсара) рельефно подчеркнули оригинальность авторской трансформации традиционного топоса в образ своевольной лиры. Строптивый инструмент представлен овеществленным двойником капризной ветреницы Филлиды. Сума-

3 Гассенди П. Сочинения. - Т. 1. - С. 318.

роков "опредметил" философию перманентной неверности и иронически истолковал образ не заслуживающей доверия лиры в качестве эмблемы "легкой поэзии". Развитие основной лирической темы определило смысловую двуплановость стихотворения, вышедшего на уровень обсуждения поэтологической проблематики.

Теоретическая рефлексия придала семантическую глубину анакреонтическому стихотворению Сумарокова "Ежели бы можно было...", анализу которого посвящен четвертый раздел главы "Заострение темы Поэта в сумароковском переложении оды XXIII из анакреонтеи". Авторская трансформация анакреонтической фабулы привела к смещению ее идейно-смыслового центра с размышлений о бессмысленности накопления сокровищ на получившие статус творческой декларации рассуждения о парадоксах судьбы Стихотворца. Авторефлексия перелагателя оды XXIII была полемически заострена против эстетического прагматизма авторов "Рассуждений", утверждавших статус "ученого поэта". В противовес утилитарной концепции литературного творчества, Сумароков создал дерзкий апофеоз альтернативному типу "забавных поэтов" и их творческому бескорыстию. Литературно-социологическая проблематика стихотворения Сумарокова обнаруживает его интертекстуальную связь с переложениями анакреонтической фабулы XXIII, выполненными П. Ронсаром.

Субъектно-речевая организация стихотворения Сумарокова принципиально противостояла новоевропейским стереотипам ролевой анакреонтики, акцентировавшим несовпадение бытовой и литературной личности поэта. Идеологическая позиция лирического субъекта Сумарокова резко контрастировала с игровой позой ро-кайльного поэта-анакреонтика. Условный автор оды "Ежели бы можно было..." репрезентировал себя в качестве певца искренних чувств, глубоко "вкорененных" в его сердце. Эстетическая позиция носителя речи явилась художественным преломлением жанровой платформы реального автора как "поэта действительных переживаний" (выражение В.В. Сиповского).

В пятом разделе "Антифонтенелевская стратегия А.П. Сумарокова как перелагателя оды XIV из анакреонтеи" показано, что художественная полемика Сумарокова с "профонтенелев-ской" позицией авторов "Рассуждений" получила логическое продолжение в стихотворении "На Ерота", вольном переложении оды

XIV из анакреонтеи по прозаическому подстрочнику Г.В. Козицкого. Выбор первоисточника обусловливался стремлением поэта выявить универсальный нравственный смысл исходной фабулы. Направление ее семантической интерпретации, сигнализировавшее о признании Сумароковым дидактической ценности анакреонтического жанра, было инициировано "антифонтенелевской" по духу программной статьей Козицкого "О мифологии", где утверждалась непреходящая этическая ценность баснословных преданий древности.

Шестой раздел "А.П. Сумароков — оппонент М.В. Ломоносова в русском "споре об Анакреонте" состоит из двух частей. В первой доказывается, что стихотворение Сумарокова "Во мразныя минуты" является его художественным контраргументом в споре с Ломоносовым об этико-эстетической аксиологии жанра, ассоциируемого с именем Анакреонта.

Адекватное воссоздание Сумароковым метрико-ритмической структуры оригинала (безрифменный стих, гиперкаталектический 3-стопный ямб, сплошные женские окончания, астро-фическая форма "in continue") и использование знаковых для анакреонтики стилистических фигур акцентировали семантическую значимость изменения субъектной организации первоисточника, выразившегося в замене лирического "я" поэта речевой фигурой повествователя. Отменой открытой субъективности лирического высказывания, приглушением эмоциональной выразительности художественной лексики, сменой носителя речи Сумароков преследовал цель мягко "эпизировать" анакреонтическую фабулу, чтобы придать ей не "басенный" (в ломоносовском понимании), а "притчевый" характер. В отличие от Ломоносова, тенденциозно деформировавшего фабулу III из анакреонтеи, чтобы доказать этическую несостоятельность анакреонтической поэзии, Сумароков воссоздал бытийную драму незащищенности человека перед Любовью, чтобы обосновать морально-дидактический статус традиционного жанра.

Объектом анализа во второй части шестого раздела стало "анакреонтическое" послание Сумарокова "К Елисавете Васильевне Хераськовой", рассмотренное в контексте его лингвостилистиче-скои и поэтологической полемики с Ломоносовым.

Стихотворное обращение Сумарокова к начинающей поэтессе носило программный характер, так как выявляло его намере-

ние пересмотреть традиционные представления о возвышенном, напрямую связанные с иерархической ценностью высокого стиля, и выработать новую концепцию поэтического. В послании к Херасковой Сумароков осмыслил поэзию "сладкого Анакреонта" в ключевых для себя кодах "естественности", "простоты" и "ясности" ("Чувствуй точно, мысли ясно, / Пой ты просто и согласно"), опротестовав тем самым эстетическую универсальность принципа acumen. Призывая Хераскову стать для России новой Сафо, Сумароков одновременно декларировал собственное право на титул "русского Анакреонта", подкрепленное попыткой мифологизировать как его, так и собственную поэтическую личность.

Сумароков сделал анакреонтику живым, динамическим фактором своей полемической эстетики. Отвергнув acumen в качестве легитимного поэтологического принципа, он оспорил ломоносовские представления о возвышенном как универсальном критерии поэтического и программно закрепил эстетическую продуктивность среднего стиля. Закономерным следствием критического отношения к новоевропейским канонам анакреонтического жанра стало настойчивое стремление Сумарокова к прямому, не нуждающемуся в литературе-посреднике, творческому освоению анакреон-теи, предвосхитившему идеологию неоклассицизма и ее рецепцию художественного наследия античности.

Основной целью четвертой главы "Анакреонтика Г.Р. Державина: идентификация поэтической личности" является объективная оценка роли сборника "Анакреонтические песни" в творческом самоопределении и эстетической авторефлексии Державина.

В первом разделе воссоздается история издания и изучения "Анакреонтических песен" Державина.

Во втором разделе "Ранняя любовная лирика Г.Р. Державина и ее философско-эстетические источники" выявляется важнейшая роль классической философии любви Платона и ее неоплатонических интерпретаций в формировании этико-эстетических воззрений Державина; обосновывается гипотеза об активном воздействии неоплатонической парафразы K.M. Виланда о "симпатических душах" на концептуальное осмысление любовной темы в анакреонтической лирике Державина 1770-го года ("Объявление любви", "Пламиде", Всемиле", "Нине").

Лирический сюжет стихотворения "Объявление любви" оформил эмблематический мотив подсолнечника. Имплицитное использование семантических возможностей солярного кода привнесло четкий этический критерий в авторское осмысление любовной темы, метафорически закрепило идею нравственной высоты и духовного совершенства, выявило связь лирического высказывания с мифопоэтическими представлениями Платона о сущности духовной любви.

Поведенческие амплуа героинь микроцикла, каждая из которых персонифицирует определенный тип земной любви, опротестовываются автором из-за их несоответствия этическому эталону одухотворенной любви как полного слияния душ. Подчеркнуто моралистический Подход к разработке любовной темы обусловил критическое отношение Державина к проявлениям чрезмерной экзальтации чувства как определенному культурно-психологическому феномену, художественно преломившемуся в любовной коллизии стихотворения "Нине". Авторский скепсис был опосредован ранним трактатом немецкого неоплатоника K.M. Виланда "О симпатии" (1754), содержательным ядром которого стал экстатический монолог-проповедь о "сродстве" "симпатических" душ и возникающей между ними тайной связи. Отсюда же были восприняты Державиным идеалистические представления о тождественности добродетели и красоты, послужившие той семантической скрепой, которая обеспечила идейно-композиционное единство его ранней лирической тетралогии.

Оплодотворенная классической философией Платона, любовная лирика Державина 1770-го года своей нравственной императивностью полемически противостояла компромиссной этике рококо и создавала конструктивную альтернативу той эмоционально-смысловой тональности, которую культивировала поэзия рокайль-ного типа, активно эксплуатировавшая петраркистские метафоры и формулы любовной риторики. С самого начала творческого пути Державина (во многом благодаря неоплатоническим парафразам Виланда) "греческий компонент" стал устойчивым формантом в становлении его поэтической личности и важным философско-эстетическим вектором в художественных экспериментах поэта по созданию образа нравственно совершенного человека с богатым внутренним миром.

Решительное влияние на формирование художественного идеала Державина оказало парафрастически истолкованное неоплатониками понятие калокагатии как гармонического сочетания этического и эстетического, физических и духовных способностей человека. Античная мораль калокагатоса, стремящегося исключительно к осуществлению коллективных чаяний полиса, пришла в столкновение с принципами жизнетворчества чиновного поэта XVIII века. Это закономерно привело к расширению круга источников, принимавших участие в создании Державиным художественной модели собственного "философского поведения".

В третьем разделе главы реконструируется культурно-философский контекст стихотворения Державина "Философы, пьяный и трезвый" и выявляется специфический характер его автобиографизма, принявшего форму обостренной авторской рефлексии над процессом индивидуального жизнетворчества.

Созданием этого произведения Державин включился в заинтересованное обсуждение проблемы наслаждения жизнью, развернувшееся с конца 1770-х годов на страницах журналов "Санкт-Петербургский вестник" и "Утренний свет". Как явствует из авторского комментария и графической заставки к стихотворному диалогу, его субъекты речи персонифицировали собой две альтернативные - эвдемонистическую и гедонистическую - поведенческие модели. В художественном сознании Державина каждая из них ассоциировалась соответственно с именами Эпикура и Аристида, с одной стороны, и Аристиппа - с другой. Подробные сведения об основателе Киренской философской школы поэт мог почерпнуть из переводной статьи A.M. Кутузова "Аристипп", опубликованной в пятой части журнала "Утренний свет" за 1779 год. Наиболее вероятным источником державинской осведомленности о судьбе Аристида стало, скорее всего, сочинение Дюваля-Перо "Аристид, или Истинный патриот", вышедшее в переводе Н. Загоровского в 1785 году. Эта книга предоставила Державину обильный материал для дерзких аналогий, позволивших соотнести собственную участь губернатора, отданного под суд за борьбу против злоупотреблений чиновников, с судьбой доблестного сенатора, олицетворявшего идею бескорыстного патриотического служения, но преданного суду остракизма. Книга французского автора натолкнула Державина на мысль о создании поэтического автомифа с неоднозначной сис-

темой культурно-исторических аналогий и идеологических параллелей.

Идеологическое наполнение стихотворения о пьяном и трезвом философах обнаруживает следы позитивного усвоения Державиным основных постулатов учения Гельвеция: об общественном благе как высшем нравственном законе и критерии добродетели, о гармоническом сочетании интереса личности с общественным интересом, о тесной связи добродетелей и пороков с характером законодательства. Эти идеологемы определили характерологию и способы типизации субъектов державинского стихотворения.

Художественное моделирование полярных этических концепций, проиндексированных именами Эпикура, Аристида и Ари-стиппа, не было" для Державина самоцелью. Его поэтический слух привлекла созвучность двух последних антропонимов, оригинально осмысленная им в духе новейших просветительских. концепций. Высокая гражданственность идеологической позиции автора диалога таила в себе зародыши политической оппозиционности, обнаруживая одновременно стремление к сглаживанию противоречий, примирению различных жизненных установок, гармоничному сочетанию личного и общего блага.

Четвертый раздел главы "Миф Екатерины II в анакреонтике Г. Р. Державина" выявляет жанровую специфику авторской трактовки образа Екатерины II и определяет художественную аксиологию мифотворческих интенций Державина.

Создавая стилизованные "под античность" образы членов императорской фамилии, Державин выдержал единый принцип их поэтической идеализации, основанный на единстве эстетического и этического критериев. Неоплатоническая калокагатия стала основным художественным кодом, определившим концепцию личности в анакреонтической поэзии Державина. Семантическим центром в его художественном мире явился человек, взыскующий нравственного совершенства, устремленный ко всем проявлениям прекрасного, персонифицирующий собой Любовь и Красоту. В соответствии с этой мифопоэтической логикой в стихотворении "Развалины" Державин представил Екатерину II в аллегорическом образе Киприды. Уникальные качества "внутреннего человека" позволили ей гармонизировать окружающую действительность и создать особый микромир - праздничный, уютный и одновременно изысканно^

утонченный. Созданием мифа Екатерины-Киприды Державин заявил о себе как ее духовном восприемнике: на острове Киприды "все тьмой покрылось, запустело", но в мире державинской анакреонтики Красота, Любовь, Дружество продолжали торжествовать.

В пятом разделе "Анакреонтический "автомиф" Г. Р. Державина" исследуется механизм художественного мифотворчества Державина и базовые принципы моделирования авторского мифа Анакреонта; выявляется теоретико-эстетический потенциал его анакреонтики и ее роль в длительном процессе поэтического самоопределения Державина.

Стихотворения Державина "К Анжелике Кауфман" и "Призывание и явление Плениры", посвященные женам поэта, представляют собой вольную обработку фабулы XXVIII, ранее использованной Державиным в оде "Изображение Фелицы". Существенную роль в наполнении идейно-смыслового пространства данного автобиографического диптиха сыграли платоновский миф об андроги-нах и этические построения Виланда о "сродственных" душах. Обретение в Милене симпатической души осмыслено Державиным в мифопоэтическом духе как своеобразная реинкарнация, душевное возрождение и обновление. В отличие от Ломоносова, подвергшего фабулу XXVIII аллегорической перекодировке, Державин актуализировал эстетическую интенцию древних греков, обессмертивших в произведениях искусства своих возлюбленных и свою любовь.

В основу картины мира в анакреонтике Державина легла неоплатоническая идея о возможности встретить на своем жизненном пути множество сродственных и симпатических душ. Он выступил поэтом-демиургом, сотворившим особое художественное пространство, густо населенное божествами, героями и обычными людьми. Мифологические персонажи выступали в качестве своеобразных первообразов, которые задавали парадигму аксиологических установок, придавали целостность и завершенность идеальному микрокосму державинской анакреонтики. Неоплатоническая философема стала надежной скрепой, обеспечившей устойчивость сюжетно-композиционной структуры сборника "Анакреонтические песни". Созданный поэтом анакреонтический образ мира был пронизан соответствиями, перекличками, аналогиями, обеспечившими его концептуальное единство. В анакреонтике Державина сложилась индивидуально-авторская модель бытия как идеального сообщества

внутренне сродственных друг другу людей, совершенных душой и телом. Созданный им микрокосм по своей глубинной сути был ав-тороцентристским: его средоточием стал образ самого поэта, прикрывшегося маской Анакреонта.

В диссертации подробно описывается механизм художественного конструирования Державиным индивидуально-авторского образа Анакреонта. Специальное внимание уделяется вопросу о полемической направленности его оригинальной трактовки по отношению к концепции Виланда, развернутой в седьмой главе трактата "О симпатии". Русский поэт не поддержал "профонтенелевский" скепсис немецкого неоплатоника, но солидаризировался с сенти-менталистской трактовкой личности и поэзии древнего грека, предложенной H.A. Львовым.

Державин представил античного поэта в двух относительно автономных и одновременно Тесно взаимосвязанных . ипостасях — как бытовую и поэтическую личность, - акцентировав при этом ге-ронтологический аспект и наполнив его автобиографическим смыслом ("Бой", "Богатство", "Старик"). В основании авторской концепции личности Анакреонта как жизнелюбивого и веселого старца лежал модифицированный Державиным неоплатонический принцип калокагатического единства этических и эстетических критериев. Мягкая самоирония в художественных репрезентациях бытовой ипостаси Анакреонта очерчивала границы продуцируемых ассоциаций. Его поэтическая личность стала важным фактором в писательской идентификации и индивидуальном мифотворчестве Державина.

Предметом специального анализа в реферируемом разделе четвертой главы является тема поэта и поэзии в анакреонтике Державина, которая рассматривается в контексте фундаментальной проблемы социологии литературного труда и профессионализации писателя.

Постепенная утрата русской литературой своей служебной функции привела к дискредитации роли придворного поэта, осознанию ценности независимого поэтического самовыражения и сопровождалась сменой типов писательской личности. Попытка Державина, опубликовавшего стихотворное переложение 81-го псалма, заявить о профетических претензиях осталась бесплодной из-за его репутации сервильного поэта. В стремлении утвердить свой статус

стихотворца, пишущего для Вечности, он стал работать над созданием собственного художественного образа. Избрав Анакреонта в качестве инвариантного образа Поэта, Державин начал моделировать свою поэтическую личность как принципиально антисервили-стскую. Новую для себя эстетическую позицию он декларировал в стихотворениях "К лире", "Дар", "Желание", "К самому себе", "Гитара", "Цепи", "Тишина".

Устойчивым предикатом темы Поэта в анакреонтике Державина являлся мотив бессмертной славы, вариативно истолкованный в стихотворениях "Тончию", "К Анжелике Кауфман", "К лире". Поэт оригинально переосмыслил известный европейский топос о тождественности поэтической и воинской славы, утвердив приоритетное право на бессмертие для философов и тех служителей муз, в чьих произведениях органично синтезировались поэтическое и философическое начала.

Анакреонтика Державина выявляет основной вектор его писательской авторефлексии, дает развернутое представление об эволюции авторской самооценки и динамике осознания собственной поэтической миссии. В стихотворении "Тончию" Державин позиционировал себя в качестве поэта, "водимого" лишь природой, имплицитно соотнеся собственную поэтическую личность с типом оригинального гения, теоретически обоснованного в работах Э. Юнга. Выдвижение категории оригинального Автора означало повышение независимости писательства и его отрыв от придворных связей и меценатства. Отстаивая уникальную самобытность своего природного дарования, Державин отдал должное неоплатонической традиции, требующей от поэта обладать симпатической душой и высокими нравственными добродетелями.

Мифопоэтические представления Платона о цикадах опосредовали державинскую трансформацию фабулы Х1ЛИ из анакре-онтеи. Автор стихотворения "Кузнечик" создал аллегорический образ поэта по вдохновению, осмысленный одновременно и как эмблема поэзии вообще. Мотив вольного уединения на лоне природы органически перерос здесь в утверждение самодостаточности творческой личности, значительно укрупнившее мысль о ее свободе и независимости. Оригинальное художественное обоснование получила также мифологема о праве поэта на бессмертие. Инициированная платоновской эсхатологией, она конкретизировалась в аллего-

рической проекции на судьбу сакрализованной Державиным поэтической личности.

Мотивы "симпатической души", антисервилизма, самодостаточности творческой личности, достойной поэтической славы и бессмертия, — те исходные микротемы, через, осмысление которых Державин шел к идентификации собственной поэтической личности и осознанию ее самобытности.

Яркая автобиографическая составляющая, привнесенная Державиным в художественное осмысление личности античного поэта, позволила эксплицировать мотив бессмертной славы в собственном творчестве. Судьба Анакреонта приобрела значение парадигмы, предоставившей универсальные критерии для определения творческого и социального статуса Поэта. Право на поэтическое бессмертие - счастливый удел поэтов-философов, чья бытийная и творческая биография ориентирована на "анакреонтову" модель душевного "покоя, любви и свободы".

Стихотворение "Венец бессмертия" носит итоговый характер, поскольку в нем в синтетическом единстве представлены практически все опорные мотивы, словесные темы и концепты анакреонтики Державина. В основание поэтического мифа Анакреонта автор положил критерии, использованные при создании мифа Екатерины II, обозначив тем самым точку пересечения мифологии поэта и мифологии императрицы. Оба выступили творцами-демиургами, создавшими вокруг себя особое жизненное пространство, организованное по законам Красоты и эпикурейской догмы "покоя". Державин фактически эмансипировал харизматическую личность Поэта от власть предержащих и провозгласил личностную свободу первоосновой и главной константой его жизненной позиции.

Знакомый с трудами И.И. Винкельмана и И.Г. Гердера, Державин положил в основание мифа Анакреонта "греческую" идею о свободных творцах нетленных шедевров искусства. Духовный восприемник древнего песнопевца, русский поэт наследовал определенную модель творческого поведения с четкой системой ценностей, ядром которой была категория свободы (стихотворение "Свобода"). Благодаря ее всеобъемлющему характеру дарование творческой личности не поддавалось четкому определению. Поэт по вдохновению, поэт-философ, поэт-демиург, природный талант -

таков неполный перечень номинаций, ни к одной из которых принципиально не сводим многогранный творческий гений истинного Поэта.

В анакреонтике исподволь вызревали те идеи, которые Державин положил позднее в основание своего эстетического трактата "Рассуждение о лирической поэзии, или об оде". В размышлениях о природе поэтического таланта он вплотную приблизился к романтической концепции автора как оригинального гения и независимого творца уникальных произведений.

Независимость от власти, неподкупность и бескорыстие, высокие нравственные качества "внутреннего человека" - эти основные семантические слагаемые державинского мифа Анакреонта трансформировались в универсальные критерии для идентификации подлинно творческой личности. Придав мифу Анакреонта обобщающий смысл, Державин реализовал архетип Поэта как вдохновенного гения и суверенной личности, сознательно дистанцировавшейся от земных властей. Напористо обосновывая право Поэта на бессмертие, Державин возводил его на вершину социальной иерархии, утверждал его высокий общественный статус и престижность литературного труда.

В Заключении подводятся общие итоги настоящего исследования русской анакреонтики XVIII - начала XIX века и формулируются выводы.

В историко-эволюционном плане становление и дальнейшее развитие анакреонтической поэзии в России XVIII — начала XIX века осуществлялось по трем основным направлениям:

1) актуализация эстетического и дидактического потенциала исходной жанровой модели;

2) ревизия, полемическое осмысление и последующая инновационная семантическая трансформация традиционного жанрового канона;

3) переход от индивидуально-авторских модификаций анакреонтического "претекста" к созданию наджанровой структуры синкретического типа.

Предложенная концепция эволюции отечественной анакреонтики XVIII —начала XIX века утверждает детерминирующую роль философско-эстетического контекста в творческом диалоге русских поэтов с жанровой традицией и в определении ими основ-

ного направления собственных структурно-содержательных жанровых инноваций.

Художественная практика русских поэтов-анакреонтиков сопровождалась обостренной теоретической рефлексией, в которой преломились неповторимый творческий опыт, культурный кругозор и ценностно-мировоззренческие установки конкретного автора. Подобная систематическая рефлексия имела целью не регламентирование конвенциональной функции анакреонтического жанра, но выработку нравственных предпосылок и философско-эстетических оснований для бесконфликтной трансплантации традиционного жанра с компромиссной моральной семантикой в этическое пространство отечественной художественной словесности. Данный факт позволяет постулировать историческую закономерность и эстетическую оправданность вхождения анакреонтической разновидности оды в жанровую иерархию классицизма и ее последующую миграцию в поэтические системы сентиментализма и предроман-тизма. *

Конститутивным признаком анакреонтического жанра в его национальной модификации стала полемическая отзывчивость.

Полемический вектор русской анакреонтики XVIII — начала XIX века являлся носителем ее национально ориентированной авторефлексии и важным показателем влияния национальной мен-тальности на литературное сознание XVIII века, стремящегося к сохранению в процессе европеизации национальной самобытности и этнокультурной идентичности.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

А. Публикации в научных изданиях, рекомендованных ВАК

1. Анакреонтическое стихотворение А.Д. Кантемира "О спящей своей полюбовнице" // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2003. - № 6. - С. 20-24 (0,5 п. л.).

2. "Разговор с Анакреонтом" М.В. Ломоносова: культурологические аспекты // Известия Самарского научного центра РАН. Специальный выпуск "Актуальные проблемы гуманитарных наук". - 2003.-№ 1.-С. 153-163 (0,5 п. л.).

3. Миф Г.А. Потемкина в анакреонтике Г.Р. Державина // Известия Самарского научного центра РАН. Специальный выпуск "Актуальные проблемы гуманитарных наук". - 2005. - № 1. - С. 7681 (0,5 п.л.).

Б. Монографии

1. А.Д. Кантемир - переводчик анакреонтеи. - Уфа : РИО БашГУ, 2004. - 108 с. (6,21 п. л.).

2. Анакреонтические мифы Г.Р. Державина. - Уфа : РИО БашГУ, 2005.-126 с. (7,25 п. л.).

3. Утро русской анакреонтики. А.Д. Кантемир. М.В. Ломоносов. А.П. Сумароков. - М. : МАКС Пресс, 2005. - 264 с. (16,5 п. л.).

В. Статьи

1. Поэзия Г.Р. Державина 1770-х - 1790-х годов и фольклор // Фольклор народов России. Фольклорные традиции и фольклорно-литературные связи. - Уфа : РИО БашГУ, 1993. - С. 139-160 (1,0 п. л.).

2. Поэзия Г.Р. Державина и фольклор (статья вторая) // Фольклор народов России. Миф, фольклор, литература. — Уфа : РИО БашГУ, 1997. - С. 106-122 (0,9 п. л.).

3. Сакрализация монарха в "александровских" одах Г.Р. Державина // Русская литература XIX века и христианство. — М. : Изд-во МГУ, 1997. - С. 267-273 (0,4 п. л.).

4. Басня С.Т. Аксакова "Роза и пчела" // Аксаковский сборник. - Уфа , 1998. - Вып. 2. - С. 91-96 (0,3 п. л.).

5. Поэзия Г.Р. Державина и фольклор (статья третья) // Фольклор народов России: Фольклор и фольклорно-литературные взаимосвязи. - Уфа : РИО БашГУ, 2000. - С. 87-101 (0,7 п. л.).

6. Кантемир — полемист // Русский язык и литература: Вопросы истории, современного состояния и методики их преподавания в вузе и школе : общероссийская научная конференция языковедов России, 6 — 8 мая 2001 года : в 3 ч. - Самара : Изд-во СамГГГУ, 2001. -Ч.З.-С. 112-122 (0,5 п. л.).

7. Стихотворение С.Т. Аксакова "Песнь пира" и русская поэтическая традиция рубежа XVIII - XIX веков // Аксаковский сборник.-Уфа, 2001. - Вып. 3.-С. 132-137 (0,4 п. л.).

8. Функция пословицы в "стихотворном наречии" А.Д. Кантемира (на материале перевода греческой анакреонтеи) // Фольклор народов России. Фольклор. Миф. Литература (к 90-летию проф. Л.Г. Барага). - Уфа : РИО БашГУ, 2001. - С. 243-253 (0,6 п. л.).

9. "Миф об Анакреонте" в рецепции М.В. Ломоносова // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. - СПб. ; Самара : Изд-во "НТЦ", 2001. - С. 75-83 (0,5 п. л.).

10. Русский "спор об Анакреонте": его французские источники и параллели // Другой XVIII век. - М. : "Экон-информ", 2002. — С. 188-197(0,5 п. л.).

11. Первое стихотворение С.Т. Аксакова // Аксаковские чтения: Духовное и литературное наследие семьи Аксаковых : материалы международной научно-практической конференции, 28 - 29 сентября 2001 года : в 3 ч. - Уфа : Изд-во БИРО, 2003. - Ч. 2. -С. 55-63 (0,5 п. л.).

12. Ломоносов и Фонтенель // Сравнительное литературоведение: теоретический и исторический аспекты : материалы международной научной конференции "Сравнительное литературоведение" (V Поспеловские чтения). - М. : Изд-во МГУ, 2003. - С. 116— 124 (0,5 п. л.).

13. Стихотворение Г.Р. Державина "Философы, пьяный и трезвый": поиск идеала "философской жизни" // XVIII век: Искусство жить и жизнь искусства. — М. : Экон-информ, 2004. - С. 290302 (0,5 п. л.).

14. Г.Р. Державин и K.M. Виланд // Россия и мир: вызовы времени : материалы международной научно-практической конференции "Вторая мировая война в зеркале современности" : в 3 ч. — Уфа : УГНТУ, 2005. - Ч. 3. - С. 186-189 (0, 2 п. л.).

15. Образ Поэта в стихотворении Г.Р, Державина "Тончию" // Литература, язык и художественная культура в современных процессах социокультурной коммуникации : материалы межрегиональной научно-теоретической конференции, 27 — 28,октября 2005 года. -Уфа : РИО БашГУ, 2005. - С. 83-91 (0,3 п/лГЩ^?^^

16. А.Д. Кантемир — оппонент В. К. Тредиаковского // В.К. Тредиаковский и русская литература.'- М.-; ИМЛИ РАН, 2005. -С. 94-109 (0,5 п. л.). Ы ¿г % ■ ' Щ

Салова Светлана Алексеевна

РУССКАЯ АНАКРЕОНТИКА XVIII - НАЧАЛА XIX ВЕКА (генезис, культурно-исторический контекст, поэтика)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Лицензия на издательскую деятельность ЛР № 021319 от 05.01.99 г.

Подписано в печать 27.06.2006 г. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Гарнитура Times. Отпечатано на ризографе. Усл. печ. л. 2,41. Уч.-изд. л. 2,55. Тираж 100 экз. Заказ 474.

Редакционно-издательский центр Башкирского государственного университета 450074, РБ, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32.

Отпечатано на множительном участке Башкирского государственного университета 450074, РБ, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Салова, Светлана Алексеевна

Введение.

Глава 1. А.Д. Кантемир - переводчик анакреонтеи и оппонент В.К. Тредиаковского

1. Ближайший контекст и краткая история изучения анакреонтики

А. Д. Кантемира.

2. Основные функции кантемировского перевода анакреонтеи

2.1. Культурно-просветительская функция русскоязычной анакреонтеи А.Д. Кантемира.

2.2. Теоретико-полемическая функция перевода А.Д. Кантемира

3. Антикизирующая стратегия переводчика анакреонтеи.

4. Анакреонтическая "антиэлегия" А.Д. Кантемира: продолжение полемики с В.К. Тредиаковским.

Глава 2. Анакреонтика М.В. Ломоносова и русский "спор об Анакреонте"

1. Краткий экскурс в историю изучения анакреонтики М.В. Ломоносова.

2. Экспериментальный характер первого анакреонтического опыта М.В. Ломоносова.

3. Анакреонтическая "басня" М.В. Ломоносова "Ночною темнотою": начало русского "спора об Анакреонте".

4. Стихотворный цикл М.В. Ломоносова "Разговор с Анакреонтом": движение от спора к диалогу

4.1. Проблема жанрового фона.

4.2. Философско-эстетический контекст "Разговора с Анакреонтом"

4.2.1. М.В. Ломоносов и Б. Фонтенель: диалектика образа Анакреонта.

4.2.2. М.В. Ломоносов и И.И. Винкельман: выработка стратегии подражания древним авторам.

5. Тема Поэта в "Стихах, сочиненных по дороге в Петергоф.".

Глава 3. Полемические аспекты анакреонтики А.П. Сумарокова

1. Ближайший контекст анакреонтики А.П. Сумарокова и проблема литературы-посредника.

2. Антигедонистические интенции ранней анакреонтики А.П. Сумарокова.

3. Критика рокайльного мироощущения в стихотворениях, обращенных к Филлиде.

4. Заострение темы Поэта в сумароковском переложении оды XXIII из анакреонтеи.

5. Антифонтенелевская стратегия А.П. Сумарокова как перелагателя оды XIV из анакреонтеи.

6. А.П. Сумароков - оппонент М.В. Ломоносова в русском "споре об Анакреонте"

6.1. Стихотворение А.П. Сумарокова "Во мразныя минуты" как альтернатива анакреонтической "басне" М.В. Ломоносова "Ночною темнотою".

6.2. Лингвостилистическая полемика с М.В. Ломоносовым в стихотворном послании к Е.В. Херасковой.

Глава 4. Анакреонтика Г.Р. Державина: идентификация поэтической личности

1. История издания и изучения "Анакреонтических песен"

Г.Р. Державина.

2. Ранняя любовная лирика Г.Р. Державина и ее философско-эстетические источники.

3. Стихотворение "Философы, пьяный и трезвый": поиск идеала "философской жизни".

4. Миф Екатерины II в анакреонтике Г.Р. Державина.

5. Анакреонтический "автомиф" Г.Р. Державина.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Салова, Светлана Алексеевна

На протяжении почти двух тысячелетий античное наследие являлось устойчивым фактором, который надежно обеспечивал динамичное развитие европейской культуры. В ее распоряжение была предоставлена богатейшая сокровищница накопленного древними духовного и исторического опыта. Пристальное его изучение, имевшее результатом осмысление античности в качестве культурного идеала и непреходящего образца, составило главное содержание той эпохи в истории культуры Западной Европы, которую уже сами современники назвали Возрождением. Именно отсюда ведет начало уверенность европейцев в своей всегдашней причастности к большому историческому Времени и осознание себя законными наследниками классической Древности.

На излете Ренессанса аристократически утонченная Европа, культивировавшая терпеливое изучение древних языков, с изумлением обнаружила еще один новый пласт в поэтическом наследии античности. В 1554 году Ан-ри Этьен впервые опубликовал сборник лирических миниатюр, расцененных первоначально как чудом уцелевшие подлинные фрагменты из Анакреонта -последнего лирического поэта архаической Греции.

Анакреонт Теосский был одним из известнейших греческих поэтов VI - V веков до н. э. Древние критики включали его в канон лирических авторов наряду с Алкманом, Стесихором, Алкеем, Сапфо, Ивиком, Симонидом Кеос-ским, Пиндаром и Вакхилидом. Высокая оценка поэзии Анакреонта современниками была унаследована последующими поколениями, вслед за Платоном считавшими его мастером эротического жанра. Воздействие лирического творчества этого любимца аттического общества испытали на себе многие греческие поэты, в числе которых были Феокрит и Селевк, Каллимах и Клеомах. Он породил целую "плеяду" последователей среди римских поэтов, оказав, в частности, несомненное влияние на творчество Горация.

Анакреонтическая лирика культивировалась также в эллинских городах Палестины и среди византийцев. Число подражаний Анакреонту, его стилю стремительно увеличивалось, в результате они не только стали столь же популярны, как и оригиналы, но со временем практически полностью вытеснили их.

Первый издатель "Анакреонта" не подозревал, что публикует псевдоанакреонтику, то есть стихотворные подражания Анакреонту довольно позднего происхождения, впоследствии получившие в науке название анакреон-теи. Вопрос о подлинности текстов еще не ставился, и потому "этьеновское" издание пятидесяти пяти греческих оригиналов (вместе с частичным переводом тридцати одного из них на латинский) "Anakreontis Teij Odae", появившееся к тому же в момент всеобщего увлечения пиндарической поэзией, было обречено на ошеломительный успех. Тот почти экстатический восторг, с которым Западная Европа встретила публикацию этих стихотворений, предвосхитил Пьер Ронсар. Шестой сонет в его первой книге "Любовных стихотворений" ("Les Amours", 1552) свидетельствовал о том, что лидер Плеяды по достоинству оценил новонайденную раритетную рукопись, с которой ознакомился еще до ее выхода из печати. Фрагментарная творческая обработка одной из песен "Анакреонта" фактически сделала Ронсара зачинателем новой для Европы поэтической традиции, получившей дальнейшее развитие в его сборниках "Роща" ("Bocage", 1554) и "Смесь" ("Meslanges", 1555).

Хотя уже в 1557 году Франческо Робортелло подверг сомнению принадлежность найденных текстов Анакреонту (писавшему на ионическом, а не дорическом диалекте), они не только выдержали многочисленные переиздания, но в кругу восторженных почитателей древнего автора породили колоссальное число переводов и подражаний. Благодаря превосходному знанию древних языков магистральное направление для поэтических штудий такого рода в литературах Европы задавали поэты Плеяды. Наряду с Ронса-ром, одним из наиболее усердных поэтов-анакреонтиков был Антуан Баиф, а первый адаптированный перевод анакреонтеи на французский язык, опубликованный в 1556 году, осуществил Реми Белло.

Поэты Плеяды часто практиковали включение сочинений сотоварищей по школе в собственные лирические сборники. Следуя этой традиции, своему переводу анакреонтеи Белло предпослал ронсаровскую элегию "Кри-стофлю де Шуазелю, моему старинному другу", содержавшую программное противопоставление грациозной анакреонтической лирики серьезной пиндарической поэзии.

При оценке поэтического слога Анакреонта Ронсар не поскупился на самые лестные и изысканные эпитеты, назвав его "восхитительным, ласкающим, певучим". Расточительно щедрый на похвалы "французский Пиндар и Гораций" с готовностью признал "в искусстве наторелого" старика лучшим учителем для всех современных поэтов. "Божественный и чудный" (303, с. 212) стих Анакреонта он явно предпочел "тяжеловесному" Пиндару:

Хвалу воздай тому, кто прояснить бы мог

Нам Пиндара хаос, брюзгливый, жесткий слог,

Докучный стиль письма, густой поток словесный,

Назойливую суть и смысл тяжеловесный.

Народ их не поймет. Мне мил Анакреон! (303, с. 211).

Декларированное здесь охлаждение Ронсара к Пиндару, чей "воинственно суровый" стих годен лишь на то, чтобы "устрашать наивных школяров" (303, с. 212), чрезвычайно знаменательно.

Так в середине XVI века началась бурная культурная экспансия в Европу поэтического сборника, приписываемого легендарному представителю сольной мелической лирики. В результате его многочисленных переизданий и переводов псевдо-Анакреонт занял прочное место в ряду наиболее почитаемых античных авторов, высоко ценимых за изящную простоту стиля и бе-зыскусность в выражении чувства.

Благодаря посредничеству французской литературы стремительно нарастал интерес к анакреонтической поэзии и в Германии. Уже в XVII столетии здесь появились первые переводчики и подражатели Анакреонту, хотя пика своей популярности ассоциирующийся с этим именем жанр достиг ближе к середине следующего века. Важную роль в процессе его становления на немецкой почве сыграла полемика о рифме, спровоцированная "Беседами художников" И.Я. Бодмера (1724). С появлением названного трактата в Германии активизировался интерес к обсуждению многоплановой стихотворной проблематики. Данное обстоятельство побудило И.К. Готшеда в 1733 году перевести нерифмованными стихами шесть песен Анакреонта, как бы подав тем самым пример для аналогичных опытов поэтам из Галле И.Н. Гетцу, И.П. Уцу, И.В.Л. Глейму.

Подлинный расцвет анакреонтики в Германии начался в 40-х годах XVIII века. Своеобразный "анакреонтический бум" вызвала публикация поэтического сборника Глейма "Versuch in scherzhaften Liedern" ("Опыт шуточных песен", 1744 -1745), сделавшего его автора признанным главой анакреонтического течения в немецкой поэзии. Наряду с переводами он создавал собственные стихи, имитирующие стиль и метрику анакреонтеи, а также частично рифмованные свободные подражания анакреонтическим одам.

Вскоре оформилась своеобразная "плеяда" немецких поэтов-анакреонтиков, наиболее талантливыми среди которых (помимо уже упоминавшихся выше Уца, Гетца и Глейма) были Г.Э. Лессинг, Ф. Якоби, И.Б. Ми-хаэлис. Увлечение анакреонтикой в Германии, опосредованное влиянием французской поэзии, приняло такие масштабы, что И.Х. Кестнер сравнил его с эпидемией чумы, поразившей немецкую литературу. Он же создал язвительное эпиграмматическое стихотворение, где ехидно высмеял бесталанность поэтов-анакреонтиков, способных только на то, чтобы "клепать на женских рифмах бессмысленную прозу" (178, с. 91-92), воспевая девушек и Вакха, Вакха и девушек, пьяные поцелуи и поцелуи пьяные. Симптоматично, что расцвет анакреонтики в Германии не был особенно продолжительным, охватив приблизительно лишь три десятилетия. Появление в 1769 году трактата Бодмера "Grazien des Kleinen" ("О грации маленьких") знаменовало собой начало борьбы за ее вытеснение из пределов литературного пространства немецкой поэзии.

Германия начала освоение греко-латинского наследия почти на столетие позже Франции. Характерный для Ренессанса интерес к сочинениям древних авторов далеко не сразу обрел благодатную почву в стране, раздираемой конфессиональными спорами. В не знавшей Ренессанса России античность переживалась принципиально иначе, чем в Германии, а тем более в Италии или Франции. Первоначально здесь отсутствовало неотъемлемо присущее Европе и глубоко прочувствованное ею ощущение незыблемой связи времен, той культурной преемственности, которая позволяла возводить собственную генеалогию непосредственно к греко-римским истокам. В отличие от Запада, классическая древность не была устойчивой константой нашей отечественной культуры и с разной степенью интенсивности проявляла себя лишь в отдельные периоды ее развития.

Еще в конце XVI века составитель "Грамматики словенской" Лаврентий Зизаний обратился к современникам с призывом во всем следовать "грецким поетам". Однако русская словесность вплоть до начала Петровской эпохи явно не спешила приобщаться к достижениям "паганской" культуры и, исполнясь благоговейного трепета, осваивать художественный опыт античных авторов. Сказанное в полной мере относится и к творческому наследию Анакреонта, имя которого стало известно русской поэзии уже в XVII веке.

Легендарное предание о смерти древнегреческого поэта, подавившегося виноградной косточкой, было хорошо знакомо автору энциклопедического по охвату материала "Вертограда многоцветного". Развивая излюбленный барочной поэзией топос о равенстве всех перед неотвратимой смертью, Симеон Полоцкий посвятил Анакреонту отдельный фрагмент в цикле

Смерть":

Анакреонт поета ягоды ядяше, от них же во гортани единая сташе И бысть смерти виновна. Здрава умертвила, безсилная силнаго во гроб низвалила (309, с. 154).

Судьба жизнерадостного грека, попавшегося в ловушку коварной Смерти, преподносилась с ортодоксально-христианской точки зрения. Роковая случайность, оказавшаяся для Анакреонта гибельной, осмыслена в качестве назидательного примера заслуженного возмездия человеку, который поплатился за свою беспечность и обрек себя на вечные муки:

А иже не готови ко смерти бывают, зде телом, а душею вечно умирают (309, с. 155).

Так в русской поэзии у Анакреонта стала складываться предосудительная репутация язычника и неисправимого грешника, подверженного плотским страстям, без меры предающегося земным наслаждениям и утехам.

В русле христианской ортодоксии воспринимался он и другим барочным поэтом - Андреем Белобоцким, автором компилятивной поэмы "Пента-теугум". В ее третьей книге "О гегене и муках вечных" именно Анакреонт открыл галерею мучеников ада, низвергнутых в геенну огненную за великие грехи:

Под лавою в аде спрятан, изыде, Анокреоне!

Муки, им же еси предан, всему миру скажи явне.

Аще звязан и прикован, изыти к нам не можеши,

За грехи тако наказан, плачи сам, а нас не теши (309, с. 231).

Резкому осуждению в данной поэме подвергалось античное "баснословие" в целом. Провоцирующее многоразличные человеческие пороки (и прежде всего пьянство), в представлении автора, оно открыто ассоциировалось именно с анакреонтико-эпикурейским типом мироощущения:

Вы Бахуса суще внуки, чаши, кружки выпивали,

Душком пити ваша штуки, даже бочки пусты стали (309, с. 228).

Из сказанного очевидно, что в барочной рецепции поэтическая и бытовая личность Анакреонта осмыслялась сквозь призму строгих религиозно-нравственных критериев, подвергаясь при этом резкому осуждению и остракизму как противоречащая строгим моделям православного поведения.

Петровская эпоха грандиозных преобразований и свершений в плане социальной психологии сопровождалась нарастанием оптимистического мироощущения. Человек нового времени радостно переживал свое освобождение от регламентирующих предписаний религиозной морали, основанной на аскетизме. Зарождающаяся культура светского типа, отчетливо ориентированная на европейские образцы, кардинально видоизменила модель бытового и общественного поведения молодого представителя поднимающейся нации. Данные обстоятельства благотворно сказались и на судьбе русской анакреонтической поэзии. В отличие от Запада, России XVIII века предстояло не "возродить" и заново освоить греческую и римскую древность, но трансплантировать и "присвоить" богатейшие пласты ее духовного наследия, создать свой культурно-исторический образ античности, актуализировав в ней наиболее созвучные себе стороны.

В последние десятилетия интерес специалистов к проблематике "русской античности" заметно активизировался. Глубокая и интенсивная разработка ее культурологических аспектов в классических трудах А.Ф. Лосева и О.М. Фрейденберг, в фундаментальных работах А.В. Михайлова, В.М. Живова, Г.С. Кнабе стала прочным методологическим фундаментом для новейших литературоведческих исследований. Проблема восприятия и творческого освоения русскими литераторами традиций античной художественной мысли уже привлекала пристальное внимание Д.М. Буланина, А.Н. Егунова, С.А. Кибальника, Т.Г. Мальчуковой, Л.И. Савельевой и ряда других ученых. Однако описание механизмов освоения античного наследия в России продолжает оставаться одной из наиболее актуальных задач отечественного литературоведения.

При изучении таких жанровых образований в литературе нового времени, которые ведут свою генеалогию из окутанной легендами античной древности, сложность решаемых при этом задач многократно возрастает. Исследователь невольно оказывается перед необходимостью обсуждать вопросы жанровой специфики параллельно с анализом процесса ассимиляции обследуемых литературных фактов на русской почве.

К настоящему времени отечественная наука о русской литературе XVIII века уже располагает целым рядом монографических исследований, углубленно рассматривающих ведущие драматургические жанры данной эпохи (монографии П.Н. Беркова, В.А. Бочкарева, И. А. Вишневской, О.Б. Лебедевой, Г.В. Москвичевой, М.П. Одесского, Ю.В. Стенника) в плане их тематического наполнения, функциональной природы, исторической поэтики. Буквально в последние годы появились интересные работы об отдельных лирических и лиро-эпических жанрах русской поэзии XVIII века: пасторали (Т.В. Саськова), сонете (Л.И. Бердников), пиндарической (Н.Ю. Алексеева, Т.И. Смолярова) и сафической одах (Е.В. Свиясов), стихотворных переложениях псалмов (Л.Ф. Луцевич). На этом фоне откровенная маргинальность анакреонтического жанра, практически выпавшего из сферы пристального внимания современных литературоведов, становится обостренно ощутимой и выглядит далеко не случайной. Неблагоприятное впечатление от сложившейся ситуации усугубляется фактом существования достаточно давней, хотя и не очень богатой открытиями традиции творческих изысканий в этой области.

Филологическому изучению русской анакреонтической поэзии XVIII века как специфического литературного феномена положил начало Н.Н. Ку-тателадзе работой 1915 года " К истории классицизма в России. Анакреонти-ческия песни в русской литературе XVIII столетия". Свой труд, весьма внушительный по объему привлеченного к анализу фактического материала, автор скромно назвал "историко-литературным этюдом". Эта номинация не вполне соответствовала тем весьма серьезным целям и задачам, которые поставил перед собой Кутателадзе. В его намерения входило "представить в общем обзоре наиболее важные моменты внешней истории песен Анакреонта и выяснить роль этих песен в процессе развития лирических форм XVIII столетия" (198, с. 361).

Несомненной заслугой первого исследователя русской анакреонтики XVIII века являлось развернутое обоснование органичности ее появления в отечественной поэзии послепетровского периода. Нельзя не признать справедливость его утверждения, что анакреонтическая поэзия оказалась родственной по духу уже сложившейся к тому времени в России традиции светской любовной лирики. С присущей ему основательностью Кутателадзе предложил небольшие, но фактографически насыщенные обзорные очерки об анакреонтике трех виднейших поэтов классицистической и постклассицистической эпох - А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, Г.Р. Державина.

В центр своего исследования ученый поставил проблему поэтического стиля, убедительно продемонстрировав стилевой дуализм, характерный для русской поэзии второй половины XVIII века, где динамично нарастало противостояние между грациозной задушевностью анакреонтического стиля и тяжеловесным официозом торжественной, пиндарической оды. Конфликтность этих двух стилевых тенденций Кутателадзе справедливо расценил как появление первых признаков начавшегося разложения пиндарической лирики. Глубинную же причину подобного межстилевого противоборства исследователь усмотрел в бессилии тогдашней литературно-теоретической мысли: скованная жесткими регламентациями псевдоклассицистической эстетики, она вынуждено сопротивлялась активной экспансии анакреонтической лирики в русскую поэзию.

Пионерская работа Кутателадзе могла дать мощный толчок специальному и углубленному литературоведческому изучению отечественной анакреонтической поэзии. Однако поступательного освоения этого достаточно мощного пласта в многожанровой толще русской лирики нового времени не последовало. Не исключено, что сдерживающим фактором в данном процессе стал научный скептицизм JI.B. Пумпянского, чрезвычайно низко оценившего идейно-художественные достоинства русской анакреонтики.

Анакреонтическая поэзия . тоже основана Ломоносовым., но так как этот тип поэзии кончается Державиным (у Пушкина он уже анахронизм), то это малосущественная и чрезвычайно переоцененная сторона русской поэзии XVIII века" (293, с. 69). Столь прохладная и вместе с тем категорическая оценка, слегка приправленная к тому же "омфалической" солью, была направлена главным образом и почти исключительно против анакреонтики Державина, чья поэзия незадолго до этого (в предверии 150-летия со дня смерти старика-"предтечи") была фактически открыта заново.

Безапелляционный вердикт Л.В. Пумпянского, озвученный еще в начале 20-х годов прошлого столетия, возымел далеко идущие последствия. Он едва ли не предрешил на долгие десятилетия вперед практически полное отсутствие интереса к изучению анакреонтической поэзии со стороны советских исследователей. Более того, в своих лекциях о русском классицизме Пумпянский фактически отнес русскую анакреонтику XVIII века к разряду исторических курьезов. Ее появление в России ученый объяснил фатально предрешенной для отечественной поэзии необходимостью обременить себя тяжким грузом чужих ошибок и заблуждений. По мнению Пумпянского, молодой литературе, еще находившейся в процессе становления, было суждено "разделить общий удел того ряда ошибок" (293, с. 69) относительно личности и поэзии Анакреонта, через которые прошли едва ли не все развитые литературы Европы.

Безоговорочный скепсис Пумпянского поддерживали не все тогдашние знатоки русского XVIII века. Учитывая его оригинальные историко-литературные построения и уникальное представление об особой генологии русской литературы, Г.А. Гуковский в процессе работы над книгой "Русская поэзия XVIII века" (JI., 1927) сумел выработать собственную концепцию развития отдельных поэтических жанров XVIII века.

Серьезной опорой для исследователя русской анакреонтики продолжает оставаться статья Гуковского "Об анакреонтической оде" (94, с. 117-156), давно перешедшая в разряд литературоведческой классики. Главная цель ее автора заключалась в обосновании тезиса о первостепенной значимости метрических параметров для жанровой идентификации русской анакреонтической оды, которая, как известно, не отличалась тематическим единством. На богатом фактическом материале, выбранном из сочинений А.П. Сумарокова и представителей его поэтической школы, Гуковский продемонстрировал своеобычность анакреонтической стилистики, интенсивно эксплуатирующей инвариантный прием повтора в его образно-тематических, синтаксических, звуковых, морфологических, грамматических модификациях и разновидностях. Со времени первой публикации исследования Гуковского об анакреонтической оде прошло уже более трех четвертей века, однако его научная ценность продолжает неуклонно возрастать.

Специальный интерес к проблемам анакреонтического жанра проявил в свое время американский русист К. Дрейдж. В 1962 году он опубликовал обзорную статью о рецепции греческой анакреонтеи русскими поэтами XVIII века - от А.Д. Кантемира до И.И. Дмитриева и Н.М. Карамзина включительно (427). Весьма значительный по объему материал, оказавшийся в поле зрения исследователя, с неизбежностью предопределил конспективную беглость его интерпретации, но вовсе не лишил небольшую по размеру статью концептуальной целостности и логической законченности. Далеко не со всеми утверждениями Дрейджа можно безоговорочно согласиться. Уязвимость его позиции напрямую обусловлена унифицированностью базового критерия в оценке художественного достоинства русскоязычных переложений анакреонтеи. Остается только сожалеть, что исследователь не осознал необходимость выявлять в каждом конкретном случае внутренние мотивы, определявшие характер авторской трансформации исходного материала. Закономерным следствием подобного просчета стало практически полное игнорирование Дрейджем тех моментов национального своеобразия, которыми был отмечен диалектический процесс становления и развития анакреонтической поэзии в России XVIII века.

Обзорная статья К. Дрейджа, по-видимому, осталась неизвестной немецкой исследовательнице русской анакреонтики XVIII века Д. Шенк. Выполненная в русле традиций академического литературоведения, ее монография 1972 года (436) охватывает обширнейший (хотя далеко не полный) фактический материал, позволивший обследовать анакреонтическую поэзию в перспективе ее развития от переводов А.Д. Кантемира 1736 года до переводов И.И. Мартынова, опубликованных в самом начале XIX века. Научная новизна капитального исследования Шенк определялась, в частности, тем, что оно включало отдельные главы, посвященные А.П. Сумарокову и М.М. Хераскову, чья анакреонтика, как правило, находилась на периферии внимания немногочисленных исследователей их творчества. Содержащая немало ценных наблюдений, монография немецкой русистки ввела в научный оборот целый ряд анакреонтических текстов, не переиздававшихся после своей первой публикации в журналах XVIII века. Общая картина развития анакреонтического жанра в России, нарисованная в монографии Шенк, впечатляет масштабностью хронологического охвата, но довольно расплывчата в концептуальном отношении и не оставляет впечатления целостности, завершенности. Подобное ощущение возникает прежде всего из-за отсутствия главы о Г.Р. Державине - крупнейшем русском поэте-анакреонтике рубежа XVIII - XIX веков.

Наряду с попытками исследователей с той или иной степенью полноты поэтапно реконструировать длительный процесс становления анакреонтического жанра в России предпринимались также крайне немногочисленные, буквально единичные научные разыскания, предметом которых становилось творческое наследие отдельных поэтов-анакреонтиков. В этом ряду следует назвать методологически устаревшую статью К.М. Колобовой о стихотворном цикле Ломоносова "Разговор с Анакреонтом" (178); глубокую, хотя и не бесспорную по выводам статью Ю.В. Стенника, доказывающего антитетич-ность поэтических (в том числе и анакреонтических) традиций Ломоносова и Державина (349); статью Г.Н. Ионина об анакреонтических стихах Карамзина и Державина, опубликованную в восьмом выпуске сборника "XVIII век" (145); и наконец, фундаментальные работы Г.Н. Ионина и Г.П. Макогоненко, сопровождающие публикацию сборника "Анакреонтических песен" Г.Р. Державина в серии "Литературные памятники" (148; 236). В перечне литературы вопроса нельзя оставить без внимания также компактные, чаще всего разрозненные наблюдения, включенные в монографические очерки творческого пути того или иного писателя, внесшего свой вклад в развитие русской анакреонтики.

Что касается отечественного литературоведения последних лет, то в нем начали появляться редкие проблески исследовательского интереса к творчеству русских поэтов, "работавших" в анакреонтическом жанре. Об этом свидетельствуют, в частности, новейшие работы А.А. Казакевича, С.И. Панова, О.Н. Рудневой, Т.В. Саськовой, Л.В. Чернышевой. Однако принципиальное значение этих отрадных фактов не стоит преувеличивать. Трудно не согласиться с В.М. Живовым, автором вступительной статьи к переизданному в 2001 году сборнику ранних работ Г.А. Гуковского, который с сожалением констатировал: ". никакой лучшей картины развития данного жанра предложено не было" (94, с. 18). В этом кратком резюме авторитетный культуролог вполне объективно оценил современный уровень научного осмысления русской анакреонтики XVIII - начала XIX века.

Отечественному литературоведению понадобится время, чтобы преодолеть накапливавшуюся десятилетиями инерцию скептического отношения к русской анакреонтической поэзии. Рецидивами этой застарелой, но еще не до конца изжитой тенденции являются спорадические попытки исследователей оспорить "жанровый суверенитет" анакреонтической оды. Характерный тому пример - позиция составителей антологии "Русская литература - век XVIII. Лирика". Изданная ими подборка лирических стихотворений открывалась вступительной статьей Н.Д. Кочетковой, которая подвергла сомнению правомочность выделения анакреонтической оды в особый жанр и предложила видеть в ней лишь стихотворную форму: "Впрочем, может быть, вернее было бы говорить все-таки о стихотворной форме, а не о жанре, учитывая разнохарактерность содержания анакреонтической оды" (182, с. 14).

Показательной в этом смысле является также новейшая работа Н.Ю. Алексеевой о становлении отечественной торжественной оды. Исследовательница ограничилась здесь выделением лишь двух разновидностей одического жанра, представив основное направление развития русской лирики XVIII века как переход от умеренной горацианской к высокой пиндарической оде (12, с. 4). Подобные ревизионистские настроения, не затухающие в научной среде, диктуют настоятельную необходимость специально мотивировать продуктивность рассмотрения анакреонтической оды в качестве особого типа художественной целостности литературного произведения и исторически сложившейся разновидности одического жанра.

В обоснование заявленного тезиса укажем прежде всего на непреложный факт устойчивого присутствия жанровой дефиниции "анакреонтическая ода" (реже - синонимичной ей номинации "анакреонтическая песня") в творческом сознании русских поэтов елизаветинской и екатерининской эпох. Этим определением, как правило, предварялись публикации произведений в этом стихотворном жанре. Данное обозначение стало общепринятым у наших отечественных лириков скорее всего благодаря его широкой распространенности в европейской переводческой и литературно-художественной практике. Столь же прочно в России XVIII века было усвоено и традиционалистское представление о теоретической модели анакреонтического жанра, исходным эмпирическим материалом для которой послужили лирические миниатюры, вошедшие в состав анакреонтеи.

Идеальное, "правильное" произведение в анакреонтическом духе четко ассоциировалось в культурном сознании с определенным набором характеристик. Канону анакреонтической оды, воспевавшей любовь, вино и женщин, отвечали нерифмованные стихотворные произведения малого объема, отличавшиеся совпадением стиха с синтаксической единицей фразы, выполненные в астрофической форме "in continue", размером, который в русской силлабо-тонической версии идентифицировался с 3-стопным ямбом или 4-стопным хореем с женскими окончаниями. Уже само существование жанрового канона анакреонтической (любовной) оды - взятого в отвлечении от его конкретных реализаций - дает весомые основания для утверждения ее эстетического равноправия с одами горацианскими (нравоучительными) и пиндарическими (торжественными). Не последнюю роль играет, наконец, и то обстоятельство, что все три одические разновидности получили свое название от имен древних авторов, ставших символическими отождествлениями созданных ими жанров.

Наличие у традиционного жанра определенной системы устойчивых характеристик отнюдь не снимает вопроса о его эволюции. Еще представители формальной школы, и прежде всего Ю.Н. Тынянов, пришли к пониманию динамической природы жанра и констатировали переменчивость его объема, обусловленную подвижностью жанровых признаков (376, с. 255— 270). В концепциях современных ученых жанр рассматривается как относительно устойчивое образование с постоянными функциями и исторически изменяющимся объемом, на трансформацию которого решающее влияние оказывает творческая индивидуальность писателя и его внутренняя мотивация (396, с. 3-25).

Хотя ядром литературного жанра справедливо считаются содержательные особенности, теоретическое признание получил тот факт, что на ранних этапах литературного развития (в том числе и в классицистическую эпоху) именно формальные, а не содержательные аспекты могли осмысляться в качестве доминирующих жанрообразующих признаков. Совокупность перечисленных обстоятельств не оставляет малейших сомнений в праве отечественной анакреонтики XVIII - начала XIX века на статус самостоятельного жанрового образования, соприродного пиндарической и горацианской одам, но обладающего при этом яркой национально-исторической спецификой.

Итак, жанровая проблематика русской анакреонтической оды уже давно не является "откровением" для отечественного и зарубежного литературоведения. Однако обстоятельное знакомство с историографией вопроса позволяет уверенно констатировать, что данный феномен отечественной поэзии вплоть до последнего времени относится к разряду малоизученных. Слабая разработка важнейших проблем истории и поэтики анакреонтического жанра является серьезным препятствием для построения новой, современной концепции истории отечественной поэзии.

Характерная для риторической эпохи обостренность жанрового мышления настоятельно предписывает исследователю необходимость историко-эволюционного подхода к литературному материалу. Между тем вопрос о генезисе, поэтике, специфических условиях становления, исторического существования и функционирования анакреонтического жанра в русской поэзии XVIII - начала XIX века еще не был предметом специального литературоведческого исследования в отечественной науке. Назрела необходимость заполнить этот пробел в историко-литературной картине русского XVIII века, предложив современное концептуальное осмысление идейно-художественной специфики и жанрово-стилевого своеобразия анакреонтической оды в ее национально-исторической вариации.

Комплексное изучение русской анакреонтики как целостного феномена является актуальной историко-литературной проблемой. Оно предполагает подробное воссоздание основных этапов эволюции анакреонтического жанра в России XVIII - начала XIX века, построение общей картины формирования его продуктивной модели, всестороннее осмысление специфических особенностей его идейно-тематической и художественной природы, а также аналитическое объяснение тех семантико-стилевых трансформаций и внутрисистемных смещений, которые претерпела эта жанровая структура на разных стадиях ее исторического существования на русской почве.

Объектом исследования в настоящей работе стали индивидуальные жанровые модели анакреонтической оды (песни) в творчестве А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина. Предпочтение отдано не экстенсивному подходу к исследованию русской анакреонтики за счет расширения привлекаемого к анализу материала, но, напротив, интенсивной проработке уже введенных в научный обиход литературно-художественных фактов. Целесообразность подобного выбора очевидна: углубленное и сосредоточенное изучение произведений, созданных центральными фигурами историко-литературного процесса ("ядром семиосферы", в терминологии Ю.М. Лотмана), позволяет уяснить магистральное направление, ведущие тенденции, наиболее общие закономерности и внутреннюю логику жанрового развития отечественной анакреонтики, определить национальную специфичность принципов жанрообразования, а также функциональную природу данного жанрового феномена в рамках определенной литературной эпохи.

Динамичный процесс становления анакреонтической поэзии в России, как известно, протекал не без активного влияния французской и немецкой жанровых традиций. Это не означает, однако, что стадиальность ее развития может быть описана в привычных для традиционной компаративистики категориях влияния или заимствования. Напротив, рецепция анакреонтической поэзии и личности Анакреонта в России XVIII - начала XIX века представляется чрезвычайно репрезентативной как для уяснения индивидуальных особенностей восприятия античного художественного наследия отечественными авторами, так и для наиболее общей характеристики национального механизма его освоения русской культурой, что предполагает, в частности, анализ специфически национальных принципов присвоения "чужого" "готового" текста.

Анакреонтическая ода относится к числу так называемых "жанров de facto" (выражение С.С. Аверинцева), по вполне понятным причинам не удостоившихся канонизации ни в античных поэтиках (где предлагались развернутые теории лишь узкого круга так называемых "старших" жанров или жанров "de jure"), ни в поэтиках позднейших времен. Данное обстоятельство, по-видимому, было немаловажным для большинства литераторов петровской и послепетровской эпох, осваивавших жанровый репертуар развитых литератур Запада. Следует учесть также, что на первых порах многие особенности рецепции анакреонтической поэзии в России XVIII века предопределялись не только его маргинальностью как жанра, фактически вынесенного за скобки литературно-теоретической рефлексии, но - в гораздо большей степени - незавидной репутацией самого Анакреонта, чья слава "великого грешника" намного опередила его поэтическую известность в России.

Предметом диссертационного исследования являются художественная аксиология, этико-эстетический статус и основные параметры функциональной значимости анакреонтического жанра в художественном сознании и творческой практике ведущих русских литераторов XVIII - начала XIX века - А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина.

Вторжение анакреонтической оды в жанровую систему отечественной поэзии отнюдь не было бесконфликтным. Освоение классической древности культурой, из стадиального развития которой "выпала" эпоха Ренессанса, было процессом не менее многотрудным и сложным, чем во Франции конца XVII - начала XVIII века с ее знаменитым "спором о древних и новых". Россия также была поставлена перед необходимостью самостоятельно решать целый комплекс литературно-теоретических, лингвостилистических и общеэстетических задач. С самого начала "обустройства" на новом литературном пространстве отечественная анакреонтика выступала либо в качестве благоприятного фона, либо непосредственным объектом и материалом целого ряда достаточно бурных литературных полемик.

К числу наиболее приоритетных аспектов в изучении анакреонтического жанра относится детальная реконструкция основных направлений его тематического развития, преломленная в плане методологии сквозь призму фундаментальных идей о связи семантики и метра. Специалисты совершенно справедливо настаивают на необходимости скорейшего решения обозначенной научной задачи. Однако при этом они не принимают во внимание одно чрезвычайно существенное обстоятельство: тщательному обследованию анакреонтического жанра на содержательно-тематическом уровне должен предшествовать целый ряд пропедевтических разысканий. Речь идет о выявлении тех программных предпосылок, которые не спорадически и самопроизвольно, но вполне осознанно и системно реализовывались в художественной практике поэтов-анакреонтиков, непосредственно обусловливая стилевое и идейно-тематическое своеобразие создаваемых ими жанровых моделей.

Цель диссертации - определить магистральные направления и ключевые закономерности развития отечественной анакреонтики XVIII - начала XIX века, реконструировав философско-идеологический и эстетический контекст, взаимодействие с которым оказало решающее влияние на механизм жанрообразования, процесс присвоения "чужого" текста и семантику национально-исторической модификации традиционного жанра.

Основная цель настоящего исследования предполагает постановку и решение следующих конкретных задач: выявить философские идеи и эстетические концепции, которые легли в основание русской анакреонтической поэзии XVIII - начала XIX века и стимулировали ее эволюцию; объяснить внутреннюю мотивацию обращения к анакреонтике А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина; раскрыть теоретические предпосылки и эстетический потенциал созданных ими индивидуальных авторских моделей анакреонтического жанра; уяснить жанровые позиции М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова в их диалектическом развитии и взаимодействии; обнаружить многослойный полемический подтекст русской анакреонтической поэзии XVIII - начала XIX века и раскрыть его функции в литературной борьбе того времени.

Методологическую основу исследования составляет системное единство приемов анализа лирического произведения, выработанных отечественным литературоведением. Комплексное изучение русской анакреонтики обеспечивается синтетическим сочетанием историко-литературного подхода с методами культурно-исторического, системно-типологического, сравнительно-исторического, структурно-семантического, интертекстуального анализа. Специфика объекта исследования и характер поставленных в нем задач актуализировали также необходимость обращения к сфере междисциплинарного гуманитарного знания. Использование данных и методик смежных дисциплин (философии, истории, культурологии, искусствознания) обеспечивает достоверность результатов при изучении литературно-художественного материала, созданного в культурном пространстве XVIII века - одного из самых сложных и противоречивых периодов в истории отечественной словесности.

Теоретическую базу исследования составила концепция стадиального развития мировой литературы (С.С. Аверинцев, М.Л. Андреев, М.Л. Гаспаров, П.А. Гринцер, А.В. Михайлов), согласно которой динамика литературного процесса в России XVIII века определяется переходом от традиционалистской художественной формации к эстетике рефлективного антитрадиционализма. Важнейшими научными ориентирами для автора диссертации явились содержательные исследования по проблемам жанра и стиля (Ю.Н. Тынянов, С.С. Аверинцев, В.Е. Хализев, JI.B. Чернец, А.С. Курилов, А.А. Смирнов, Н.Т. Пахсарьян, Н.Д. Тамарченко и др.), по проблемам теоретической и исторической поэтики лирического рода литературы (В.М. Жирмунский, M.JI. Гаспаров, Г.Н. Поспелов, Л.Я. Гинзбург, В.Д. Сквозников, С.Н. Бройтман и др.).

В настоящей работе впервые осуществлена реконструкция емкого фи-лософско-эстетического контекста, оказавшего решительное влияние на формирование индивидуальных моделей анакреонтического жанра в творческом наследии ведущих русских литераторов XVIII - XIX веков. Новизна использованной исследовательской стратегии позволила обнаружить и подвергнуть аналитическому рассмотрению совокупность факторов, приведших к существенному обновлению семантики традиционного жанра в его специфически русской национальной модификации. Выявление многослойного полемического подтекста в отечественной анакреонтике обозначенного периода предоставило возможность по-новому осмыслить ее отношение к западноевропейским моделям данного жанра и "легкой поэзии" рокайльного типа. Избранный ракурс исследования дал основание более приниципиально, нежели это делалось раньше, поставить вопрос об историко-литературном и эстетическом значении национальной традиции анакреонтической поэзии. Этим определяется научная новизна диссертационного исследования.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту: 1. Созданием первой русскоязычной версии анакреонтеи А.Д. Кантемир преследовал не только культурно-просветительскую, но и полемическую цель. Поэтический сборник "Анакреонта Тиейца песни" представлял собой художественный аргумент в стиховедческом споре убежденного силлабиста с В.К. Тредиаковским как автором "Нового и краткого способа к сложению российских стихов". Собственной поэтической практикой Кантемир продемонстрировал жизнеспособность традиционной системы стихосложения, активизировав внутренние возможности ее обновления. Миметическая интерпретация греческого оригинала позволила поэту успешно актуализировать его главнейшие метрико-ритмические и фонетико-стилистические особенности, осмыслив их в качестве универсальных субстанциональных признаков стиха и поэтического текста вообще. Тем самым Кантемир конституировал непосредственную генетическую связь нового российского "стихотворного наречия" с античной поэтической традицией.

2. Рецепция личности и поэзии Анакреонта М.В. Ломоносовым претерпела значительную эволюцию, что свидетельствует о строгой избирательности его дифференцированного подхода к античному наследию. Первоначально жанровая позиция Ломоносова формировалась под явным влиянием философско-эстетических воззрений Б. Фонтенеля и отличалась откровенной тенденциозностью. Автор "Риторики" выступил инициатором русского "спора об Анакреонте", проблематика которого была узнаваемым аналогом перипетий французского "спора о древних и новых". Впоследствии, в результате творческого освоения эстетических идей И.И. Винкельмана, Ломоносов признал возможным морально-аллегорическое истолкование анакреонтических фабул и в вольном переложении оды XXVIII из анакреонтеи создал эталонный текст для всей жанровой традиции.

3. Анакреонтическая ода А.П. Сумарокова отличалась разнообразием тематического репертуара и содержала многослойный полемический подтекст. Она служила художественным аргументом автора в обличении щегольской культуры и рокайльной системы жизненных ценностей, в поэтоло-гических размышлениях об общественном статусе поэта и назначении поэзии, в лингвостилистической дискуссии с Ломоносовым о возвышенном как универсальном критерии поэтического. В инициированном Ломоносовым "споре с Анакреонтом" Сумароков стоял на "антифонтенелевской" позиции и вслед за Г.В. Козицким позитивно оценивал морализаторский потенциал баснословных преданий древности. Субъектная организация анакреонтических стихотворений Сумарокова носила экспериментальный характер: в ней обозначились тенденции к смене традиционного жанрового героя индивидуально-творческим типом лирического субъекта.

4. Первостепенную роль в оформлении идейно-смыслового пространства сборника "Анакреонтических песен" Г.Р. Державина и придании ему концептуального единства сыграло творческое освоение поэтом неоплатонических парафраз К.М. Виланда и утилитарной этики К. Гельвеция. Неоплатонический по своей глубинной сути микрокосм державинской анакреонтики представлял собой автороцентристскую модель бытия. Личность Анакреонта осмысливалась Державиным в качестве инвариантного образа Поэта, ядро которого оформила категория свободы. Основные слагаемые авторского мифа Анакреонта стали важными факторами в поэтической самоидентификации Державина как суверенной творческой личности и оригинального гения.

5. Русская анакреонтика XVIII - начала XIX века принимала деятельное участие в выработке базовых стиховедческих, литературно-теоретических, поэтологических, общеэстетических представлений и понятий, имевших первостепенное значение для национальной идентификации новой русской литературы.

6. Полемичность стала жанрообразующим признаком русской анакреонтики XVIII - начала XIX века, выявив изначально присущий ей мощный теоретический потенциал. Данная конститутивная особенность, устойчиво проявлявшаяся на всех этапах исторического существования, непосредственно обусловила расширение тематического репертуара, а также увеличение семантического и функционального объема анакреонтического жанра в его национально-исторической модификации.

7. Эволюция русской анакреонтики сопровождалась интенсивной "интеллектуализацией" жанра, в семантике которого получили художественное преломление актуальные для новой России нравственно-философские постулаты, общеэстетические концепции и теоретические споры, в том числе и легендарный "спор о древних и новых" во Франции рубежа XVII - XVIII веков.

Теоретическая значимость настоящей работы связана с возможностью углубить существующие научные представления о двух важнейших методологических проблемах современной теории литературы - о взаимоотношении теоретической модели жанра и ее историко-литературных манифестаций, о смене канонических жанров неканоническими. Историческая жизнь анакреонтического жанра в России протекала в условиях динамично обновлявшейся эстетической практики нового времени, когда наметились кардинальные сдвиги в самих основах художественного сознания. На смену традиционалистской художественной формации приходила эстетика рефлективного антитрадиционализма, приведшая к переориентации с нормативной поэтики на эстетику художественного творчества. В диссертации подробно прослеживается динамика жанрообразовательного процесса в русской анакреонтике от А.Д. Кантемира до Г.Р. Державина; показано, что начальный этап формирования продуктивной модели анакреонтического жанра обусловливался преимущественно так называемой "памятью жанра" (выражение М.М. Бахтина), в творчестве же М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина анакреонтика постепенно обретала статус явления, имманентного индивидуальному художественному опыту и жанрово-эстетическому сознанию конкретного поэта.

Практическая значимость. Материалы и результаты исследования могут быть использованы в преподавании истории художественного перевода, общих и специальных историко-литературных и теоретических курсов; в организации спецкурсов и спецсеминаров по анализу поэтического текста; в руководстве курсовыми, дипломными работами студентов, магистерскими сочинениями и кандидатскими диссертациями аспирантов; при комментировании изданий анакреонтических стихотворений А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина.

Структура работы. Диссертация общим объемом 384 страницы состоит из введения, четырех глав (с выделением разделов, посвященных анализу различных аспектов темы и интерпретации отдельных анакреонтических стихотворений А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Г.Р. Державина), заключения и списка использованной литературы (440 наименований).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская анакреонтика XVIII - начала XIX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Культурно-исторический феномен "Анакреонт в России" является органической составной частью и важнейшим звеном многогранной, фундаментальной проблемы "Русская Античность". Интерес к личности Анакреонта и атрибутируемой ему поэзии не угасал на протяжении всех трех веков существования новой русской литературы. Давно общепризнано то мощнейшее воздействие, которое оказала анакреонтика на формирование русской любовной лирики. Столь же непреложна и первостепенная роль данного жанра в создании тематического репертуара так называемой "легкой поэзии". Вместе с тем русская анакреонтика еще таит в себе много нерешенных загадок, ответить на которые позволит использование новых исследовательских стратегий.

Отечественной анакреонтике XVIII - начала XIX века свойственна собственная внутренняя логика развития, в которой отчетливо преломились ведущие тенденции и общие закономерности историко-литературного процесса в целом.

В историко-эволюционном плане становление и дальнейшее развитие анакреонтической поэзии в России XVIII - начала XIX века осуществлялось по трем основным направлениям:

1) актуализация эстетического и дидактического потенциала исходной жанровой модели;

2) ревизия, полемическое осмысление и последующая инновационная семантическая трансформация традиционного жанрового канона;

3) переход от индивидуально-авторских модификаций анакреонтического "претекста" к созданию наджанровой структуры синтетического типа.

Процесс становления и дальнейшего бытования анакреонтики на русской почве поистине уникален и богат интригующими подробностями, которых не знала история других жанров, зародившихся и расцветших в нашей литературе классицистической эпохи. Уже на ранних этапах своего существования русская анакреонтика продемонстрировала не вполне обычную для этой разновидности поэзии философскую глубину, до сих пор фактически не замечавшуюся исследователями. Предложенная в настоящей работе концепция эволюции отечественной анакреонтики XVIII - начала XIX века утверждает детерминирующую роль философско-эстетического контекста в творческом диалоге русских поэтов с жанровой традицией и в определении основных направлений собственных структурно-содержательных жанровых инноваций.

В поэзии Ломоносова начался процесс своеобразной "интеллектуализации" русской анакреонтики. Неизменно остававшаяся важнейшим объектом и активным участником разнородных собственно литературных и окололитературных полемик, она столь же энергично откликалась на различные этико-философские прения, будоражившие сознание русских интеллектуалов XVIII века. Постепенно философское начало сделалось стабильным признаком глубинной структуры произведений анакреонтического жанра в его лучших образцах. В них преломились и нашли художественное отражение многие актуальные для Европы и России нового времени философские постулаты, теоретические споры, общеэстетические концепции.

Выявление культурно-исторического контекста следует признать принципиально важным условием, надежно обеспечивающим адекватное прочтение и объективное осмысление емкого идеологического содержания "анакреонтического текста". Закономерным следствием способности чутко реагировать на новейшие философско-эстетические веяния стала полистилистическая природа национальной модели данного жанра, в которой нашлось место классицистическим, рокайльным, предсентименталистским и предро-мантическим тенденциям и веяниям.

Художественная практика русских поэтов-анакреонтиков сопровождалась обостренной теоретической рефлексией, в которой преломились неповторимый творческий опыт, культурный кругозор и ценностно-мировоззренческие установки конкретного автора. Подобная систематическая рефлексия имела целью не регламентирование конвенциональной функции анакреонтического жанра, но выработку нравственных предпосылок и философско-эстетических оснований для бесконфликтной трансплантации традиционного жанра с компромиссной моральной семантикой в этическое пространство отечественной художественной словесности. Данный факт позволяет постулировать историческую закономерность и эстетическую оправданность вхождения анакреонтической разновидности оды в жанровую иерархию классицизма и ее последующую миграцию в поэтические системы сентиментализма и предромантизма.

Конститутивным признаком анакреонтического жанра в его национально-исторической модификации стала полемическая отзывчивость, выявившая присущий русской анакреонтике мощный теоретический потенциал, который с разной степенью интенсивности реализовывался на всех этапах ее литературной биографии. Полемичность закономерно привела к расширению (а в ряде случаев - к фактическому размыванию) границ традиционного для данного жанра тематического репертуара, вследствие чего произошло увеличение его семантического и функционального объема.

Полемический вектор русской анакреонтики XVIII - начала XIX века являлся носителем ее национально ориентированной авторефлексии и важным показателем влияния национальной ментальности на литературное сознание эпохи, стремившейся к сохранению в процессе европеизации национальной самобытности и этнокультурной идентичности.

Став одним из ведущих жанров "легкой поэзии", русская анакреонтика XVIII - начала XIX века не только ответила на потребность общества в литературе, отражающей приятные стороны жизни частного человека, но оказала мощное влияние на теоретико-литературную концептуализацию лирики как самостоятельного литературного рода. В первые десятилетия XIX века она начала утрачивать свою ведущую роль в решении поэтологических проблем и постепенно исчерпала свой эстетический потенциал. В результате фактического свертывания жанра до отдельного первоэлемента его поэтики (темы, мотива, эмоционального тона, метра, стиля) анакреонтика "растворилась" в произведениях других жанров - от гусарской песни, дружеского послания или басни до повести и романа включительно.

Список научной литературыСалова, Светлана Алексеевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. А.Б. Д. О вкусе древних в разсуждении красоты и о славной стихотворице Сафе // Лекарство от скуки и забот. 1787. - № 37, 10 марта. - С. 81-84.

2. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции / С.С. Аверинцев. М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. - 448 с.

3. Аверинцев С.С. Поэзия Державина / С.С. Аверинцев // Из истории русской культуры. М. : Школа "Языки русской культуры", 1996. - Т. 4 : (XVIII -начало XIX века). - С. 763-780.

4. Акимова Г.Н. О некоторых особенностях поэтического синтаксиса / Т.Н. Акимова // Вопросы языкознания. 1977. - № 1. - С. 96-108.

5. Аккерман Д. Любовь в истории. Ларю Дж. Секс в Библии / Д. Аккерман, Дж. Ларю. М.: Крон-Пресс, 1995. - 464 с.

6. Александрова И.Б. А.П. Сумароков о языке русской поэзии, ее формах и жанрах / И.Б. Александрова // Русский язык в школе. 2003. - № 4. -С. 68-72.

7. Александрова И.Б. Творчество Г.Р. Державина в литературно-философском контексте эпохи / И.Б. Александрова // Филологические науки.-2003.-№2.-С. 3-13.

8. Александр Петрович Сумароков. Его жизнь и сочинения : сб. историко-литературных статей / сост. В.И. Покровский. М. : Тип. Г. Лисснера и Д. Собко, 1905. - 128 с.

9. Алексеева Н.Ю. Державинские оды 1775 года (К вопросу о реформе оды) / Н.Ю. Алексеева // XVIII век. СПб.: Наука, 1993. - Сб. 18. - С. 75-92.

10. П.Алексеева Н.Ю. "Рассуждение о оде вообще" В.К. Тредиаковского /

11. Н.Ю. Алексеева // XVIII век. СПб.: Наука, 1996. - Сб. 20. - С. 13-22.

12. Алексеева Н.Ю. Становление русской оды (1650 1730-е гг.) : автореф. дис. канд. филол. наук / Н.Ю. Алексеева ; Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. - СПб., 2000. - 24 с.

13. Альтшуллер М.Г. Несколько уточнений к текстам стихотворений Г.Р. Державина / М.Г. Альтшуллер // Русская литература. 1961. - № 4. -С.186-190.

14. Алябьева JI. Литературная профессия в Англии в XVI XIX веках / Л. Алябьева. - М.: Новое литературное обозрение, 2004. - 400 с.

15. Анакреонт. Первое полное собрание его сочинений в переводах русских писателей / сост. А. Тамбовский. СПб.: М.М. Ледерле, 1896. - 152 с.

16. Антиох Дмитриевич Кантемир. Его жизнь и сочинения : сб. историко-литературных статей / сост. В.И. Покровский. М. : Тип. Г. Лисснера и. Д. Собко, 1905. - 198 с.

17. Античная поэзия в русских переводах XVIII XX вв. : библиографический указатель / сост. Е.В. Свиясов. - СПб. : Дмитрий Буланин, 1998. -400 с.

18. Античность как тип культуры / отв. ред. А.Ф. Лосев. М.: Наука, 1988. -336 с.

19. Аристипп // Утренний свет. 1779. - Ч. 5, март. - С. 207-221.

20. Аристотель и античная литература. М.: Наука, 1978. - 230 с.

21. Аристотель. Риторика. Поэтика / Аристотель ; под ред. О.А. Сычева, И.В. Пешкова; пер. с древнегреч. О.П. Цыбенко. М. : Лабиринт, 2000. -224 с.

22. Арнольд И.В. Проблемы диалогизма, интертекстуальности и герменевтики (в интерпретации художественного текста) : лекции по спецкурсу / И.В. Арнольд. СПб.: Образование, 1997. - 60 с.

23. Архипова А.В. О русском предромантизме / А.В. Архипова // Русская литература. 1978. - № 1. - С. 14-25.

24. Асмус В. Платон / В. Асмус. М.: Мысль, 1969. - 245 с.

25. Афанасьева К.А. "Общежительная" ода Г.Р. Державина / К.А. Афанасьева // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1993. -№5-6.-С. 3-10.

26. Афанасьева К.А. Г.Р. Державин и преромантизм / К.А. Афанасьева // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1994. - № 3. -С. 88-98.

27. Базен Ж. Барокко и рококо / Ж. Базен. М. : СЛОВО / SLOVO, 2001. -288 с.

28. Барокко и классицизм в истории мировой культуры : материалы международной конференции "Седьмые Лафонтеновские чтения", 19 22 апреля 2001 г.-СПб., 2001.- 146 с.

29. Башкеева В.В. Человек увиденный. Поэзия Г.Р. Державина / В.В. Башкее-ва. М.: Диалог МГУ, 1998. - 64 с.

30. Белинский В.Г. Сочинения Державина. Четыре части / В.Г. Белинский // Полное собрание сочинений : в 13 т. М. : Изд-во АН СССР, 1955. - Т. 6. -С. 582-658.

31. Бердников Л.И. Счастливый Феникс. Очерки о русском сонете и книжной культуре XVIII начала XIX века / Л.И. Бердников. - СПб. : Академический проект, 1997. - 206 с. - (Серия "Современная западная русистика").

32. Берков П.Н. Жизненный и литературный путь А.П. Сумарокова / П.Н. Берков // Сумароков А.П. Избранные произведения. 2-е изд. - Л. : Советский писатель, 1957. - С. 5-46. - (Серия "Библиотека поэта").

33. Берков П.Н. История русской журналистики XVIII века / П.Н. Берков. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. 572 с.

34. Берков П.Н. Ломоносов и литературная полемика его времени, 1750 -1765 / П.Н. Берков. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1936. - 324 с.

35. Берков П.Н. Неиспользованные материалы для истории русской литературы XVIII века. Анонимная статья Ломоносова / П.Н. Берков // XVIII век.- М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1935. С. 327-336.

36. Берков П.Н. Проблемы исторического развития литератур : статьи / П.Н. Берков. Л.: Художественная литература, 1981. - 496 с.

37. Благой Д.Д. Гаврила Романович Державин / Д.Д. Благой // Державин Г.Р. Стихотворения. Изд. 2-е. - Л. : Советский писатель, 1957. - С. 5-74. -(Серия "Библиотека поэта").

38. Благой Д.Д. От Кантемира до наших дней : в 2 т. / Д.Д. Благой. Изд. 2-е.- М.: Художественная литература, 1979. Т. 1. - 550 с.

39. Большухина Н.П. Лирика А.Д. Кантемира / Н.П. Большухина // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1985. - № 5. - С. 22-26.

40. Бройтман С.Н. Проблема диалога в русской лирике первой половины XIX века : учебное пособие / С.Н. Бройтман. Махачкала : Изд-во Дагестанского гос. ун-та им. В.И. Ленина, 1983. - 81 с.

41. Брюсов В. Французская лирика XVIII века / В. Брюсов // Французские лирики XVIII века. -М.: Книгоизд-во К.Ф. Некрасова, 1914. С. VII-XV.

42. Будилович А.С. Ломоносов как писатель : сб. материалов для рассмотрения авторской деятельности Ломоносова / сост. А.С. Будилович. СПб. : Тип. Имп. Акад. наук, 1871.-332 с.

43. Буланин Д.М. Античные традиции в древнерусской литературе XI -XVI вв. : автореф. дис. . д-ра филол. наук / Д.М. Буланин ; Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР. JL, 1989. - 42 с.

44. Бухаркин П.Е. Православная Церковь и русская литература в XVIII XIX веках (Проблемы культурного диалога) / П.Е. Бухаркин. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 1996.- 172 с.

45. Быховский Б.Э. Гассенди / Б.Э. Быховский. М.: Мысль, 1974. - 204 с.

46. Валицкая А.П. Русская эстетика XVIII века. Историко-проблемный очерк просветительской мысли / А.П. Валицкая. М.: Искусство, 1983. - 238 с.

47. Вертянкина Н.Н. Категория жанра как теоретико-литературная проблема : учебно-методическое пособие / Н.Н. Вертянкина. Самара : Изд-во СГПУ, 2003.- 164 с.

48. Веселитский В.В. Антиох Кантемир и развитие русского литературного языка /В.В. Веселитский. М.: Наука, 1974. - 71 с.

49. Веселовский А.А. Любовная лирика XVIII века. К вопросу о взаимоотношении народной и художественной лирики XVIII в. / А.А. Веселовский.- СПб.: Тип. Ясногородскаго, 1909. 196 с.

50. Виала А. Рождение писателя: социология литературы классического века: фрагменты из книги / А. Виала // Новое литературное обозрение. 1997. -№25.-С. 7-23.

51. Виланд М.Х. Аристипп и некоторые из его современников. Сочинение Виланда в 8 ч. / пер. с нем. И. Татищева. М.: Университетская тип., 1807- 1808.

52. Виланд М.Х. Разговор Сократа с Тимоклеею о мнимой и истинной красоте с кратким начертанием жизни сего великаго нравоучителя / пер. с нем.

53. Н.Д. Горчакова. М.: Тип. Зеленникова, 1795. - 58 с.

54. Виндельбанд В. Платон / В. Виндельбанд ; пер. с нем. А. Громбаха. -СПб.: Ред. ж-ла "Образование", 1900. 200 с.

55. Винкельман И.И. Избранные произведения и письма / И.И. Винкельман ; пер. А.А. Алядиной ; вступ. ст. и ред. Б. Пшибышевского. Репринт с изд. 1935 г. - М.: Ладомир, 1996. - 687 с.

56. Винкельман И.И. История искусства древности. Малые сочинения / И.И. Винкельман ; сост., пер. с нем., коммент., прилож. И.Е. Бабанова. -СПб.: Алетейя, 2000. 800 с.

57. В.К. Тредиаковский и русская литература / отв. ред. А.С. Курилов. М. : ИМ ЛИ РАН, 2005. - 300 с.

58. Власов В.Г. Стили в искусстве : словарь : в 3 т. / В.Г. Власов. СПб. : Кольна, 1995.-Т. 1.-672 с.

59. Вожди умов и моды. Чужое имя как наследуемая модель жизни / отв. ред. В.Е. Багно. СПб.: Наука, 2003. - 343 с.

60. Возникновение русской науки о литературе / под ред. Н.Ф. Бельчикова и др.. М.: Наука, 1975. - 464 с.

61. Вольман С.Ф. Система жанров как проблема сравнительно-исторического литературоведения / С.Ф. Вольман // Проблемы современной филологии : сб. статей к 70-летию акад. В.В. Виноградова. М. : Изд-во МГУ, 1965. - С. 343-349.

62. Вомперский В.П. Стилистическая теория А.Д. Кантемира / В.П. Вомпер-ский // Филологические науки. 1976. - № 1. - С. 55-78.

63. Вороницын И.П. К.А. Гельвеций / И.П. Вороницын. М.: Гос. антирелигиозное изд-во, 1934. - 151 с.

64. Гаврила Державин. 1743 1816. Норвичские симпозиумы по русской литературе и культуре / под ред. Е. Эткинда и С. Ельницкой. - Нортфилд ; Вермонт, 1995. - Т. 4. - 415 с.

65. Гаврилова Н.К. Реформа русского стихосложения XVIII века: теоретические и исторические аспекты изучения : автореф. дис. канд. филол. наук / Н.К. Гаврилова ; Московский пед. гос. ун-т. М., 1992. - 16 с.

66. Галахов А.Д. История русской словесности, древней и новой / А.Д. Гала-хов. 3-е изд. -М.: Издание В.В. Думнова : Тип. М.Г. Волчанинова, 1894. - Т. 2 : От Карамзина до Пушкина. - 489 с.

67. Гаспаров M.JI. Избранные труды : в 3 т. / M.JI. Гаспаров М. : Языки русской культуры, 1997. - Т. 3 : О стихе. - 608 с.

68. Гаспаров M.JI. Метр и смысл. Об одном из механизмов культурной памяти / М.Л. Гаспаров. М.: РГГУ, 2000. - 289 с.

69. Гаспаров М. Об античной поэзии. Поэты. Поэтика. Риторика / М.Л. Гаспаров. СПб.: Азбука, 2000. - 480 с.

70. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика / М.Л. Гаспаров. -М.: Наука, 1984. 319 с.

71. Гаспаров М.Л. Предисловие / М.Л. Гаспаров // Лилли И. Динамика русского стиха. М.: "ИЦ-Гарант", 1997. - С. 4-8.

72. Гаспаров М.Л. Семантический ореол метра (К семантике русского трехстопного ямба) / М.Л. Гаспаров // Лингвистика и поэтика. М. : Наука, 1979.-С. 282-308.

73. Гаспаров М.Л. Стиль Ломоносова и стиль Сумарокова некоторые коррективы / М.Л. Гаспаров // Новое литературное обозрение. - 2003. - № 59. -С. 235-243.

74. Гассенди П. Сочинения : в 2 т. / П. Гассенди. М.: Мысль, 1966. - Т. 1. -432 с.

75. Гельвеций К.А. Об уме / К.А. Гельвеций. М. : Социально-экономическое изд-во, 1938. - 395 с.

76. Гельвеций К.А. О человеке, его умственных способностях и его воспитании / К.А. Гельвеций. М. : Социально-экономическое изд-во, 1938. -483 с.

77. Гершкович З.И. Об эстетической позиции и литературной тактике Кантемира / З.И. Гершкович // XVIII век. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1962. -Сб. 5.-С. 179-204.

78. Гинзбург Л. О лирике / Л. Гинзбург. М.: Интрада, 1997. - 415 с.

79. Гончаров Б.П. О реформе русского стихосложения в XVIII веке (К проблеме ее национальных истоков) / Б.П. Гончаров // Русская литература. -1975.-№2.-С. 51-69.

80. Гончаров Б.П. Стихотворная речь. Методология изучения. Становление. Художественная функция / Б.П. Гончаров. М.: Наследие, 1999. - 342 с.

81. Гончарова О.М. Власть традиции и "новая Россия" в литературном сознании второй половины XVIII века / О.М. Гончарова. СПб. : Русский Христианский гуманитарный институт, 2004. - 382 с.

82. Гончарова О.М. Национальная традиция и "новая Россия" в литературном сознании второй половины XVIII века : автореф. дис. . д-ра филол. наук / О.М. Гончарова ; Российский гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. -СПб., 2004.-40 с.

83. Г.Р. Державин: личность, творчество, современное восприятие : тезисы международной научной конференции, посвященной 250-летию со дня рождения поэта. Казань : Изд-во КГУ, 1993. - 112 с.

84. Григорьева Е. Г. О назначении виньет, приложенных к поэтическим произведениям Г.Р. Державина / Е.Г. Григорьева // Текст культура - семиотика нарратива. - Тарту : Tartu Ulikooli Kirjastus, 1989. - С. 127-138. -(Труды по знаковым системам, 23).

85. Григорьева Е.Г. Эмблема и сопредельные явления в семиотическом аспекте их функционирования / Е.Г. Григорьева // Символ в системе культуры. Тарту : Tartu Ulikooli Kirjastus, 1987. - С. 78-93. - (Труды по знаковым системам, 21).

86. Григорьева Е.Г. Эмблема: принцип и явление (теоретический и исторический аспекты) / Е.Г. Григорьева // Лотмановский сборник. М. : РГГУ :

87. ИЦ-Гарант, 1997. Т. 2. - С. 424^48.

88. Гринберг М.С. Литературная война Тредиаковского и Сумарокова в 1740-х начале 1750-х годов / М.С. Гринберг, Б.А. Успенский. - М. : РГГУ, 2001. - 144 с. - (Чтения по истории и теории культуры, вып. 29).

89. Грифцов Б. Державин / Б. Грифцов // София. 1914. -№ 1. - С. 111-125.

90. Грот Я. Жизнь Державина / Я. Грот. М.: Алгоритм, 1997. - 685 с.

91. Гуковский Г.А. Державин / Г.А. Гуковский // Державин Г. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1947. - С. V-LVI.

92. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики / Г.А. Гуковский. М. : Интрада, 1995.-319 с.

93. Гуковский Г.А. Ранние работы по истории русской поэзии XVIII века / Г.А. Гуковский ; общ ред. и вступ. ст. В.М. Живова. М. : Языки русской культуры, 2001. - 352 с. - (Серия "Studia philologica. Series minor").

94. Гуковский Г.А. Русская литературно-критическая мысль в 1730 1750-е годы / Г.А. Гуковский // XVIII век. - М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1962. -Сб. 5.- С. 98-128.

95. Гуковский Г.А. Тредиаковский как теоретик литературы / Г.А. Гуковский // XVIII век. Л.: Наука, 1964. - Сб. 6. - С. 47-55.

96. Данилевский Р.Ю. Виланд в русской литературе / Р.Ю. Данилевский // От классицизма к романтизму. Из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1970. - С. 298-379.

97. Данько Е.Я. Из неизданных материалов о Ломоносове / Е.Я. Данько // XVIII век. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1940. - Сб. 2. - С. 248-275.

98. Данько Е.Я. Изобразительное искусство в поэзии Державина / Е.Я. Данько // XVIII век. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1940. - Сб. 2. - С. 166-247.

99. Дашкевич Н.П. Литературныя изображения имп. Екатерины II и ея царствования / Н. П. Дашкевич // Статьи по новой русской литературе / Н.П. Дашкевич. Пг.: Тип. Имп. Акад. наук, 1914. - С. 1-70.

100. Державин Г.Р. Анакреонтическия Песни / Г.Р. Державин. В Петрограде : Тип. Шнора, 1804. - 165 с.

101. Державин Г.Р. Анакреонтические песни / Г.Р. Державин ; отв. ред. Г.П. Макогоненко. М. : Наука, 1986. - 472 с. - (Серия "Литературные памятники").

102. Державин Г.Р. Сочинения Державина / с объяснительными примечаниями Я. Грота. СПб. : Тип. Императ. Академии наук, 1864 - 1866. -Т. 1-3.

103. Державин Г.Р. Сочинения / Г.Р. Державин ; вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. Г.Н. Ионина. СПб. : Академический проект, 2002. - 712 с. - (Серия "Новая Библиотека поэта").

104. Державин Г.Р. Оды / Г.Р. Державин ; сост., вступ. ст. и примеч. С.С. Аверинцева. Л.: Лениздат, 1985. - 334 с.

105. Державина О.А. Стихотворные переложения М.В. Ломоносова / О.А. Державина // Ломоносов и русская литература / отв. ред. А.С. Кури-лов.-М.: Наука, 1987.-С. 189- 199.

106. Державинский сборник. Новгород : Изд-во Новгородского гос. ун-та им. Ярослава Мудрого, 1995. - 126 с.

107. Дерюгин А.А. В.К. Тредиаковский переводчик. Становление классицистического перевода в России / Дерюгин А.А. - Саратов : Изд-во Саратовского ГУ, 1985.- 192 с.

108. Длугач Т.Б. Подвиг здравого смысла, или Рождение идеи суверенной личности (Гольбах, Гельвеций, Руссо) / Т.Б. Длугач. М. : Наука, 1995. -221 с.

109. Долгова С.Р. Работа Н.А. Львова по подготовке второго издания переводов из Анакреона / С.Р. Долгова, К.Ю. Лаппо-Данилевский // XVIII век. -СПб.: Наука, 1991.-Сб. 17.-С. 190-202.

110. Дубова О.Б. Мимесис и пойэсис: Античная концепция "подражания" и зарождение европейской теории художественного творчества / О.Б. Дубова. М.: Памятники исторической мысли, 2001. - 271 с.

111. Дюваль-Пиро. Аристид, или Истинный патриот. / Перевел с французского на российский язык Николай Загоровской. М. : Тип. Лопухина, 1785.- 175 с.

112. Живов В.М. Метаморфозы античного язычества в истории русской культуры XVII XVIII вв. / В.М. Живов, Б.А. Успенский // Из истории русской культуры. - М. : Школа "Языки русской культуры", 1996. - Т. 4 : (XVIII - начало XIX века). - С. 449-535.

113. Живов В. Первые русские литературные биографии как социальное явление: Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков / В. Живов // Новое литературное обозрение. 1997. - № 25. - С. 24-83.

114. Живов В.М. Церковнославянская литературная традиция в русской литературе XVIII в. и рецепция спора "древних" и "новых" / В.М. Живов // История культуры и поэтика. М.: Наука, 1993. - С. 62-82.

115. Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века / В.М. Живов. М. : Школа "Языки русской культуры", 1996. - 591 с.

116. Жирмунский В.М. Введение в литературоведение : курс лекций / В.М. Жирмунский. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996. - 440 с.

117. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад / В.М. Жирмунский. Л.: Наука, 1979. - 494 с.

118. Жирмунский В.М. Теория стиха / В.М. Жирмунский. Л. : Советский писатель, 1975. - 664 с.

119. Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы / А.К. Жолковский. М.: Наука, Изд. фирма "Восточная литература", 1994. - 428 с.

120. Заборов П.Р. "Литература-посредник" в истории русско-западных литературных связей XVIII XIX вв. / П.Р. Заборов // Международные связи русской литературы : сб. статей / под ред. М.П. Алексеева. - М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1963. - С. 64-85.

121. Зайонц Л.О. "Пьянствующие архаисты" / Л.О. Зайонц // Новое литературное обозрение. 1996. - № 21. - С. 220-235.

122. Западов А.В. Гаврила Романович Державин / А.В. Западов. М.: Молодая гвардия, 1958.-236 с.

123. Западов А.В. Отец русской поэзии. О творчестве Ломоносова / А.В. Западов. М.: Советский писатель, 1961. - 282 с.

124. Западов А.В. Поэты XVIII века. А. Кантемир, А. Сумароков, В. Майков, М. Херасков. Литературные очерки / А.В. Западов. М. : Изд-во МГУ, 1984.-236 с.

125. Западов А.В. Поэты XVIII века. М.В. Ломоносов. Г.Р. Державин. Литературные очерки / А.В. Западов. М.: Изд-во МГУ, 1979. - 312 с.

126. Западов А.В. Творчество Хераскова / А.В. Западов // Херасков М.М. Избранные произведения. Л. : Советский писатель, 1961. - С. 4-55. - (Серия "Библиотека поэта").

127. Западов В.А. Барковиана и Державин!? / В.А. Западов // XVIII век. -СПб.: Наука, 1996. Сб. 20. - С. 87-94.

128. Западов В.А. Державин и Муравьев / В.А. Западов // XVIII век. М. ; Л. : Наука, 1966. - Сб. 7 : Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры. - С. 245-253.

129. Западов В.А. Державин и Руссо / В.А. Западов // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. Л. : Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1974. - Вып. 1 : От классицизма к романтизму. - С. 55-65.

130. Западов В.А. Державин-полемист / В.А. Западов // Русская литература. -1992,-№2.- С. 68-75.

131. Западов В.А. Литературные направления в русской литературе XVIII века / В.А. Западов. СПб.: ИМА-Пресс, 1995. - 79 с.

132. Западов В.А. Последняя часть "Рассуждения о лирической поэзии" Г.Р. Державина / В.А. Западов // XVIII век. Л. : Наука, 1989. - Сб. 16 : Итоги и проблемы изучения русской литературы XVIII века. - С. 289-318.

133. Западов В.А. Проблема литературного сервилизма и дилетантизма и поэтическая позиция Г.Р. Державина / В.А. Западов // XVIII век. Л.: Наука, 1989. - Сб. 16 : Итоги и проблемы изучения русской литературы XVIII века.-С. 56-75.

134. Западов В.А. Работа Г.Р. Державина над "Рассуждением о лирической поэзии" / В.А. Западов // XVIII век. Л. : Наука, 1986. - Сб. 15 : Русская литература XVIII века в ее связях с искусством и наукой. - С. 229-282.

135. Западов В.А. Русский стих XVIII начала XIX века. Ритмика : лекция / В.А. Западов. - Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1974. - 55 с.

136. Зорин А.Л. "Вслед шествуя Анакреону." / А.Л. Зорин // Цветник. Русская легкая поэзия XVIII XIX веков. - М.: Книга, 1987. - С. 5-53.

137. Зорин А. Глагол времен. Издания Г.Р. Державина и русские читатели / А. Зорин // Свой подвиг свершив. / А.Л. Зорин, Н.Н. Зубков, А.С. Немзер. -М.: Книга, 1987.- С. 5- 154.

138. Зорин А.Л. Стихотворение Г.Р. Державина "Рождение красоты" и его прототипическая основа // Седьмые Тыняновские чтения : материалы для обсуждения. Рига ; М. : Зинатне : Импринт, 1996. - С. 105-115 - (Тыняновские сборники, вып. 9).

139. Иванов Вяч. Вс. Из наблюдений над одой XVIII века / Вяч. Вс. Иванов // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. - С. 174-187.

140. Илюшин А.А. Державин / А.А. Илюшин // Исторический лексикон : в 12 т. М.: Знание, 1996. - Т. 8 : XVIII век. - С. 239-245.

141. Илюшин А.А. Проблема барочной поэтической антропологии. Имя поэта и его литературная репутация / А.А. Илюшин // Барокко в славянскихкультурах. М.: Наука, 1982. - С. 220-238.

142. Илюшин А.А. Русское стихосложение / А.А. Илюшин. М. : Высшая школа, 1988.- 168 с.

143. Ионин Г.Н. Анакреонтические стихи Карамзина и Державина / Г.Н. Ионин // XVIII век. JI. : Наука, 1969. - Сб. 8 : Державин и Карамзин в литературном движении XVIII - начала XIX в. - С. 162-178.

144. Ионин Г.Н. Державин-лирик / Г.Н. Ионин // Державин Г.Р. Сочинения. -СПб.: Академический проект, 2002. С. 5-48 - (Серия "Новая Библиотека поэта").

145. Ионин Г.Н. Спор "древних" и "новых" и проблема историзма в русской критике 1800 1810 годов / Г.Н. Ионин // XVIII век. - Л. : Наука, 1981. -Сб. 13 : Проблемы историзма в русской литературе, конец XVIII - начало XIX в.-С. 192-204.

146. Ионин Г.Н. Творческая история сборника "Анакреонтические песни" / Г.Н. Ионин // Державин Г.Р. Анакреонтические песни. М. : Наука, 1986. - С. 296-378.

147. Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания / отв. ред. П.А. Гринцер. М.: Наследие, 1994. - 512 с.

148. История немецкой литературы : в 5 т. / под общ. ред. Н.И. Балашова и др.. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - Т. 2 : XVIII в. - 464 с.

149. История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век : в 2 т. / отв. ред. Ю.Д. Левин. СПб. : Дмитрий Буланин,1995.-Т. 1 : Проза.-315 с.

150. История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век : в 2 т. / отв. ред. Ю.Д. Левин. СПб. : Дмитрий Буланин,1996. Т. 2 : Драматургия. Поэзия. - 269 с.

151. История русской поэзии : в 2 т. Л.: Наука, 1968. - Т. 1. - 560 с.

152. История философии : энциклопедия. Минск : Интерпресс-сервис, » 2002.-1376 с.

153. История французской литературы : в 4 т. / под ред. И.И. Анисимова и др. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946. - Т. 1. - 810 с.

154. Казакевич А.А. Концепция человека в "Анакреонтических песнях" Г.Р. Державина : автореф. дис. . канд. филол. наук / А.А. Казакевич ; Московский пед. гос. ун-т. -М., 1997. 16 с.

155. Калачева С.В. Творческая эволюция Ломоносова-поэта / С.В. Калачева // Вестник МГУ. Серия 9 "Филология". 1987. - № 3. - С. 17-25.

156. Калачева С. В. Эволюция русского стиха / С.В. Калачева. М. : Изд-во МГУ, 1986.-264 с.

157. Калинин Н.Н. Загадки "Аристипповой бани" / Н.Н. Калинин // Держа-винские чтения : сб. научных докладов. СПб. : "Дорн", 1997. - Вып. 1. -С. 85-92.

158. Кантемир А.Д. Собрание стихотворений / А.Д. Кантемир ; вступ. ст. Ф.Я. Приймы ; подгот. текста и примеч. З.И. Гершковича. Л.: Советский писатель, 1956. - 544 с. - (Серия "Библиотека поэта").

159. Кантемир А.Д. Сочинения, письма и избранные переводы князя Анти-оха Дмитриевича Кантемира / под ред. П.А. Ефремова. СПб. : Издание И.И. Глазунова, 1868. - Ч. 2 : Сочинения и переводы в прозе, политиче-ския депеши и письма. - 462 с.

160. Карпеев Э.П. Русская культура и Ломоносов / Э.П. Карпеев. СПб. : Наука, 2005. - 141 с.

161. Карташова И.В. Державин и романтизм / И.В. Карташова // Романтизм в литературном движении. Тверь : Изд- во Тверского ун-та, 1997. -С. 59-68.

162. Квятковский А. Поэтический словарь / А. Квятковский. М. : Советская энциклопедия, 1966. - 375 с.

163. Кибальник С.А. Неоклассицизм в русской лирике конца XVIII начала XIX в. / С.А. Кибальник // На путях к романтизму / отв. ред. Ф.Я. Прийма. -Л.: Наука, 1984.-С. 139-157.

164. Кибальник С.А. Об одном французском источнике эстетических взглядов Тредиаковского / С.А. Кибальник // XVIII век. Л. : Наука, 1981. -Сб. 13 : Проблемы историзма в русской литературе, конец XVIII - начало XIXв.-С. 219-228.

165. Клейн И. Поэт-самохвал: "Памятник" Державина и статус поэта в России XVIII века / И. Клейн // Новое литературное обозрение. 2004. -№65.-С. 148-169.

166. Клейн И. Пути культурного импорта. Труды по русской литературе XVIII века / И. Клейн. М. : Языки славянской культуры, 2005. - 576 с. -(Серия "Studia philologica").

167. Клейн И. Реформа стиха Тредиаковского в культурно-историческом контексте / И. Клейн // XVIII век. СПб. : Наука, 1995. - Сб. 19. -С. 15-42.

168. Клейн И. Русский Буало? (Эпистола Сумарокова "О стихотворстве" в восприятии современников) / И. Клейн // XVIII век. СПб.: Наука, 1993. -Сб. 18.-С. 40-58.

169. Кнабе Г.С. Некоторые теоретические проблемы культурного наследия: взаимодействие культур и "русская античность" / Г.С. Кнабе // Античное наследие в культуре России. М. : Изд-во РНИИ культурного и природного наследия, 1996.-С. 13-27.

170. Кнабе Г.С. Русская Античность. Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России : программа-конспект лекционного курса / Г.С. Кнабе. М.: РГГУ, 1999. - 240 с.

171. Коваленко Т.А. Менталитет дворянской культуры XVIII века / Т.А. Коваленко // Общественные науки и современность. 1997. - № 5. -С.108-117.

172. Козицкий Г.В. О пользе мифологии // Трудолюбивая пчела. 1759. -Январь. - С. 5-33.

173. Козлов С. "Гений языка" и "гений нации": две категории XVII XVIII веков / С. Козлов // Новое литературное обозрение. - 1999. - № 36/2. -С. 26-47.

174. Койтен А. Державинские переводы из Геснера и Гердера (по материалам архива Державина) / А. Койтен // Новое литературное обозрение. -2002.-№54.-С. 119-145.

175. Колобова К.М. Разговор М.В. Ломоносова с Анакреоном / К.М. Колобова // Вестник Ленинградского университета. 1951. - № 2. - С. 89-99.

176. Копанев Н.А. Французская книга и русская культура в середине XVIII в. (Из истории международной книготорговли) / Н.А. Копанев. Л. : Наука, 1988.- 158 с.

177. Кочеткова Н.Д. Русская лирика XVIII века / Н.Д. Кочеткова // Русская литература век XVIII. Лирика / под общ. ред. В.А. Западова и др. ; сост., подгот. текстов и коммент. Н. Кочетковой [и др.]. - М. : Художественная литература, 1990. - С. 5-22.

178. Кочеткова Н.Д. Сумароков и женщины-писательницы / Н.Д. Кочеткова // Сумароковские чтения : материалы всероссийской научно-практической конференции. СПб., 1993. - С. 32-37.

179. Кошелев В.А. В предчувствии Пушкина: К.Н. Батюшков в русской словесности начала XIX века / В.А. Кошелев. Псков : Изд-во Псковского обл. ин-та усовершенствования учителей, 1995. - 123 с.

180. Круглый А.О. О теории поэзии в русской литературе XVIII столетия / А.О. Круглый. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1893. - 74 с.

181. Кузнецов Г.Б. Творческий путь Ломоносова / Г.Б. Кузнецов. М. : Изд-во АН СССР, 1961.-375 с.

182. Кузьмина Е.И. Неоклассицизм как литературно-эстетическое явление рубежа XVIII XIX веков : автореф. дис. канд. филол. наук / Е.И. Кузьмина ; Самарский гос. пед. ун-т. - Оренбург, 2001. - 17 с.

183. Кузьмина Е.И. Неоклассицистические тенденции в творчестве Г.Р. Державина / Е.И. Кузьмина // Наука XXI века: проблемы и перспективы. -Орен-бург : Изд-во ОГПУ, 2002. Ч. 3 : Секция филологического фак-та. -С. 124-128.

184. Кулакова Л.И. О спорных вопросах в эстетике Державина / Л.И. Кулакова // XVIII век. Л. : Наука, 1969. - Сб. 8 : Державин и Карамзин в литературном движении XVIII - начала XIX века. - С. 25- 40.

185. Кулакова Л.И. Очерки истории русской эстетической мысли XVIII века / Л.И. Кулакова. Л.: Просвещение, 1968. - 343 с.

186. Купреянова Е.Н. Национальное своеобразие русской литературы. Очерки и характеристики / Е.Н. Купреянова, Г.П. Макогоненко. Л. : Наука, 1976.-412 с.

187. Курилов А.С. Литературоведение в России XVIII века / А.С. Курилов. -М. -.Наука, 1981.-264 с.

188. Курилов А.С. Литературно-художественные движения в России XVIII в., их направления, течения и движущие силы / А.С. Курилов // Проблемыизучения русской литературы XVIII века. СПб.; Самара : Изд-во "НТЦ", 2003.-С. 65-82.

189. Курилов А.С. Классицизм и сентиментализм: соотношение понятий / А.С. Курилов // Живая мысль. К 100-летию со дня рождения Г.Н. Поспелова. М.: Изд-во МГУ, 1999. - С. 188-204.

190. Курилов А.С. О мировом значении русской литературы XVIII в. / А.С. Курилов // Русская словесность. 2005. - № 8. - С. 20-22.

191. Курилов А.С. О сущности понятия "классицизм" и характере литературно-художественного развития в эпоху классицизма / А.С. Курилов // Русский и западноевропейский классицизм. Проза. М. : Наука, 1982. -С. 3-31.

192. Кутателадзе Н.Н. К истории классицизма в России. Анакреонтическия песни в русской литературе XVIII столетия (историко-литературный этюд) / Н.Н. Кутателадзе // Филологические записки. Год 55. Воронеж, 1915. -Вып. 3. - С. 361-413; Вып. 4. - С. 467-522.

193. Кучеров А.Я. Г.Р. Державин (жизнь и творчество) / А.Я. Кучеров // Державин Г.Р. Стихотворения. М.: Гослитиздат, 1958. - С. III-LVI.

194. Кучеренко Г.С. Сочинение Гельвеция "Об уме" в переводе Е.Р. Дашковой / Г.С. Кучеренко // XVIII век. СПб. : Наука, 1999. - Сб. 21. - С. 215227.

195. Лабзина А.Е. Воспоминания. Описание жизни одной благородной женщины / А.Е. Лабзина // История жизни благородной женщины. М. : Новое литературное обозрение, 1996. - С. 13-88. - (Серия "Россия в мемуарах").

196. Лазаревский А. Анакреонтическия песни Державина / А. Лазаревский // Библиографическия записки. 1858. - Т. 1, № 6. - Стлб. 182- 184.

197. Ламетри Ж.О. Сочинения / Ж.О. Ламетри. М.: Мысль, 1983. - 509 с.

198. Лаппо-Данилевский К.Ю. Итальянский маршрут Н.А. Львова в 1781 году / К.Ю. Лаппо-Данилевский // XVIII век. СПб.: Наука, 1995. - Сб. 19. -С. 102-113.

199. Лаппо-Данилевский К.Ю. Об источниках художественной аксиологии Н.А. Львова / К.Ю. Лаппо-Данилевский // XVIII век. СПб. : Наука, 1999. -Сб. 21.-С. 282-295.

200. Лахманн Р. Демонтаж красноречия. Риторическая традиция и понятие поэтического / Р. Лахманн. СПб. : Академический проект, 2001. - 368 с. - (Серия "Современная западная русистика").

201. Лебедев Е.Н. Огонь его родитель / Е.Н. Лебедев. - М. : Современник, 1976.-216 с.

202. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принципов перевода (К истории переводческой мысли в России) / Ю.Д. Левин // Международные связи русской литературы : сб. статей / под ред. М.П. Алексеева. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1963.-С. 5-63.

203. Левитт М. Сумароков читатель Петербургской библиотеки Академии наук / М. Левитт // XVIII век. - СПб.: Наука, 1995. - Сб. 19. - С. 43-59.

204. Левицкий А.А. Две Екатерины в поэзии Г.Р. Державина / А.А. Левицкий // Державинские чтения : сб. научных докладов. СПб. : "Дорн", 1997. -Вып. 1.-С. 62-75.

205. Левицкий А.А. Державин, Гораций, Бродский (тема "бессмертия") / А.А. Левицкий // XVIII век. СПб.: Наука, 1999. - Сб. 21. - С. 260-267.

206. Левицкий А.А. Образ воды у Державина и образ поэта / А.А. Левицкий // XVIII век. СПб.: Наука, 1996. - Сб. 20. - С. 47-71.

207. Лейдерман Н. Движение времени и законы жанра. Жанровые закономерности развития советской прозы в 60 70-е годы / Н.Л. Лейдерман. -Свердловск : Изд-во Уральского ун-та, 1982. - 256 с.

208. Лейдерман Н.Л. Жанр и проблема художественной целостности / Н.Л. Лейдерман // Проблемы жанра в англо-американской литературе, (XIX XX вв.). - Свердловск : Изд-во Уральского ун-та, 1976. - Вып. 2. -С. 49-59.

209. Либан Н.И. Становление личности в русской литературе XVIII века : лекции-очерки / Н.И. Либан. М.: Изд-во МГУ, 2003. - 240 с.

210. Либуркин Д.Л. Русская новолатинская поэзия: материалы к истории, XVII первая половина XVIII века / Д.Л. Либуркин. - М. : РГГУ, 2000. -278 с.

211. Литературное творчество М.В. Ломоносова. Исследования и материалы / под ред. П.Н. Беркова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. - 318 с.

212. Литературные манифесты западноевропейских классицистов / собр. текстов, вступ. ст. и общ. ред. Н.П. Козловой. М. : Изд-во МГУ, 1980. -618 с.

213. Литературный пантеон: национальный и зарубежный: материалы российско-французского коллоквиума. М.: Наследие, 1999. - 318 с.

214. Лихачев Д.С. Отношения литературных жанров между собой / Д.С. Лихачев // Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы / Д.С. Лихачев. СПб. : "Алетейя", 1997. -С. 318-341.

215. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений : в 11 т. / М.В. Ломоносов.- М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1952. Т. 7 : Труды по филологии, 1739 -1758 гг.-996 с.

216. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений : в 11 т. / М.В. Ломоносов.- М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1959. Т. 8 : Поэзия. Ораторская проза. Надписи, 1732-1764 гг.- 1280 с.

217. Ломоносов : краткий энциклопедический словарь / ред.-сост. Э.П. Кар-пеев. СПб.: Наука, 1999. - 259 с.

218. Лосев А.Ф. Классическая калокагатия и ее типы / А.Ф. Лосев // Вопросы эстетики. М.: Наука, 1960. - Вып. 3. - С. 411-475.

219. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства, (XVIII начало XIX века) / Ю.М. Лотман. - СПб. : "Искусство -СПБ", 1994.- 399 с.

220. Лотман Ю.М. "Езда в остров Любви" Тредиаковского и функция переводной литературы в русской культуре первой половины XVIII века / Ю.М. Лотман // Избранные статьи : в 3 т. Таллинн : Александра, 1992. -Т. 2. - С. 22-27.

221. Лотман Ю.М. Идея исторического развития в русской культуре конца XVIII начала XIX столетия / Ю.М. Лотман // XVIII век. - Л. : Наука, 1981. - Сб. 13 : Проблемы историзма в русской литературе, конец XVIII -начало XIX в. - С. 82-90.

222. Лотман Ю.М. История и типология русской культуры / Ю.М. Лотман. -СПб.: "Искусство СПБ", 2002. - 768 с.

223. Лотман Ю.М. К вопросу о том, какими языками владел М.В. Ломоносов / Ю.М. Лотман // XVIII век. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1958. - Сб. 3. -С. 460-462.

224. Лотман Ю.М. Культура и взрыв / Ю.М. Лотман. М. : Гнозис, 1992. -175 с.

225. Лотман Ю.М. Между эмблемой и символом / Ю.М. Лотман // Лотманов-ский сборник. М.: РГГУ : ИЦ-Гарант, 1997. - Т. 2. - С. 416-423.

226. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии / Ю.М. Лотман. СПб. : "Искусство -СПБ", 1996.-848 с.

227. Лотман Ю.М. Очерки по истории русской культуры XVIII начала XIX века / Ю.М. Лотман // Из истории русской культуры. - М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. - Т. 4 : (XVIII - начало XIX века). - С. 13-346.

228. Луцевич Л.Ф. Поэзия А.П. Сумарокова : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.Ф. Луцевич ; Ленинградский гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена. Л., 1980.-24 с.

229. Львов Н.А. Стихотворение Анакреона Тийскаго / Н.А. Львов. СПб. : Тип. Корпуса Чужестранных Единоверцов, 1794. - 285 с.

230. Макогоненко Г.П. Анакреонтика Державина и ее место в поэзии начала XIX в. / Г.П. Макогоненко // Державин Г.Р. Анакреонтические песни. -М.: Наука, 1986.-С. 251-295.

231. Макогоненко Г.П. Денис Фонвизин. Творческий путь / Г.П. Макогоненко. -М. ; Л.: Художественная литература, 1961. 443 с.

232. Макогоненко Г.П. Из истории формирования историзма в русской литературе / Г.П. Макогоненко // XVIII век. Л. : Наука, 1981. - Сб. 13 : Проблемы историзма в русской литературе, конец XVIII - начало XIX в. -С. 3-65.

233. Макогоненко Г.П. От Фонвизина до Пушкина. Из истории русского реализма / Г.П. Макогоненко. М. : Художественная литература, 1969. -510с.

234. Малафеев А.В. Ф.Ф. Зелинский о роли античности в образовании / А.В. Малафеев // Известия Самарского научного центра РАН. Спец. выпуск "Актуальные проблемы гуманитарных наук". 2003. - Сентябрь. -С. 146-152.

235. Мальцева Т.В. Литературная полемика и процесс жанрообразования в комедиографии XVIII века / Т.В. Мальцева. СПб. : Изд-во Ленингр. гос. обл. ун-та им. А.С. Пушкина, 2000. - 186 с.

236. Марасинова Е.Н. Русский дворянин второй половины XVIII в. (социопсихология личности) / Е.Н. Марасинова // Вестник МГУ. Серия 8 "История". 1991.-№ 1.-С. 17-28.

237. Маркин А.В. Дружеское послание 1780 1820 гг. и традиции Анакреона и Горация в русской литературе / А.В. Маркин // Модификации художественных систем в историко-литературном процессе. Свердловск : Изд-во Уральского гос. ун-та, 1990. - С. 18-26.

238. Машевский А. "Подай, Фелица, наставленье" / А. Машевский // Вопросы литературы. 2000. - № 2. - С. 198-215.

239. Машкин А.П. Эстетическая теория Баттё и лирика Державина / А.П. Машкин. Казань : Центр, тип., 1916. -24 с.

240. М.В. Ломоносов. 1711 1911 : сб. статей / под ред. В.В. Сиповского. -СПб.: Я. Башмаков и К0,1911. - 187 с.

241. М.В. Ломоносов и русская культура : тезисы докладов конференции, посвященной 275-летию со дня рождения М.В. Ломоносова, 28 29 ноября 1986 г.-Тарту, 1986.- 111 с.

242. Мир Просвещения : исторический словарь / под ред. Винченцо Ферроне и Даниеля Роша. М.: Памятники исторической мысли, 2003. - 668 с.

243. Михайлов А. В. Отражения античности в немецкой культуре конца

244. XVIII начала XIX века / А.В. Михайлов // Античность в культуре и искусстве последующих веков. - М. : Советский художник, 1984. -С. 179-195.

245. Михайлов А.В. Судьба классического наследия на рубеже XVIII XIX веков / А.В. Михайлов // Классика и современность. - М. : Изд-во МГУ, 1991.-С. 149-164.

246. Михайлов А.В. Языки культуры : учебное пособие по культурологии / А.В. Михайлов. М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. - 912 с.

247. Михайлов А.Д. Роман Кребийона-сына и литературные проблемы рококо / А.Д. Михайлов // Кребийон-сын. Заблуждения сердца и ума, или Мемуары г-на де Мелькура. М.: Наука, 1974. - С. 287-331.

248. Михайлова И.Н. Искусство и литература Франции с древних времен до XX века / И.Н. Михайлова, Е.Г. Петраш. М.: КДУ, 2005. - 384 с.

249. Михайлова М.Г. Античность в русской литературе конца XVIII начала

250. XIX века : автореф. дис. канд. филол. наук / М.Г. Михайлова ; Московский пед. гос. ун-т.-М., 1995. 18 с.

251. Михневич В.О. Русская женщина XVIII столетия / В.О. Михневич. М.: Панорама, 1990.-404 с.

252. Модзалевский Л.Б. Ломоносов и "О качествах стихотворца рассуждение" (из истории русской журналистики 1755 г.) / Л.Б. Модзалевский // Литературное творчество М.В. Ломоносова. Исследования и материалы. -М.: Л.; Изд-во АН СССР, 1962. С. 133-162.

253. Мозговая Е.Б. Идеи И.И. Винкельмана и Петербургская академия художеств в XVIII столетии / Е.Б. Мозговая, К.Ю. Лаппо-Данилевский // XVIII век. СПб.: Наука, 2002. - Сб. 22. - С. 155-179.

254. Моисеева Г.Н. Поэтическое творчество М.В. Ломоносова / Г.Н. Моисеева // Ломоносов и русская литература / отв. ред. А.С. Курилов. М. : Наука, 1987.-С.5-31.

255. Момджян Х.Н. Философия Гельвеция / Х.Н. Момджян. М. : Изд-во АН СССР, 1955.-408 с.

256. Морозов А.А. Ломоносов и барокко / А.А. Морозов // Русская литература. 1965. - № 2. - С. 70-96.

257. Морозов А.А. Эмблематика барокко в литературе и искусстве петровского времени / А.А. Морозов // XVIII век. Л. : Наука, 1974. - Сб. 9 : Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII века. -С. 184-226.

258. Морозов А.А. Эмблематика и ее место в искусстве барокко / А.А. Морозов, Л.А. Софронова // Славянское барокко. Историко-культурные проблемы эпохи. М.: Наука, 1979. - С. 13-38.

259. Москвичева Г.В. Жанры русского классицизма : из лекций по спецкурсу : в 3 ч. / Г.В. Москвичева. Горький: Изд-во Горьковского гос. ун-та им. Н.И. Лобачевского, 1974. - Ч. 2. - 190 с.

260. Московченко И.Б. "Легкая поэзия" в русской литературе XVIII начала XIX вв. (истоки, развитие, тематика, поэтика) : автореферат дис. . канд.филол. наук / И.Б. Московченко ; Московский гос. заочный пед. ин-т. М., 1986.- 16 с.

261. Немировский И.В. Творчество Пушкина и проблема публичного поведения поэта / И.В. Немировский. СПб.: Гиперион, 2003. - 352 с.

262. Николаев Н.И. Внутренний мир человека в русском литературном сознании XVIII века / Н.И. Николаев. Архангельск : Изд-во Поморского гос. ун-та им. М.В. Ломоносова, 1997. - 148 с.

263. Николаев С.И. Литературная культура петровской эпохи / С.И. Николаев. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. - 151 с.

264. Обломиевский Д.Д. Французский классицизм. Очерки / Д.Д. Обломиев-ский. М.: Наука, 1978. - 375 с.

265. Ода по примеру Анакреонта к живописцу // Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащия. 1755. - Май. - С. 463.

266. О качествах стихотворца рассуждение // Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащия. 1755. - Май. - С. 371-398.

267. Орлов П.А. О месте легкой поэзии среди литературных направлений начала XIX века / П.А. Орлов // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1980. - № 2. - С. 22-28.

268. Орлов П.А. Счастье и блаженство в поэзии XVIII начала XIX века / П.А. Орлов // Русская речь. - 1983. - № 5. - С. 9-14.

269. О симпатии, из сочинений г. Виланда // Утренний свет. 1778. - Ч. 2, январь. - С. 11-73.

270. Остолопов Н.Ф. Ключ к сочинениям Державина, с кратким описанием жизни сего знаменитаго Поэта / Н.Ф. Остолопов. СПб. : Тип. Ив. Глазунова, 1822.-95 с.

271. Павлова Г.Е. Михаил Васильевич Ломоносов. 1711 1765. К 275 -летию со дня рождения / Г.Е. Павлова, А.С. Федоров. - М.: Наука, 1988. - 462 с.

272. Панов С.И. А.Д. Кантемир и "Анакреонта Тиейца песни": у истоков русской анакреонтики / С.И. Панов // Антиох Кантемир и русская литература /отв. ред. А.С. Курилов. М.: Наследие, 1999. - С. 107-126.

273. Панов С.И. История стиховедческих концепций в России XVIII первой четверти XIX века и стих лицейской лирики А.С. Пушкина : автореф. дис. . канд. филол. наук / С.И. Панов ; Тверской гос. ун-т. - Тверь, 1995. - 18 с.

274. Панченко A.M. О смене писательского типа в петровскую эпоху /

275. A.M. Панченко // XVIII век. J1. : Наука, 1974. - Сб. 9 : Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII века. - С. 112-128.

276. Пахсарьян Н.Т. Генезис, поэтика и жанровая система французского романа 1690 1760-х годов / Н.Т. Пахсарьян. - Днепропетровск : Пороги, 1996.-270 с.

277. Пахсарьян Н.Т. Французская "легкая" поэзия: эстетические функции и жанровые варианты / Н.Т. Пахсарьян // XVIII век: Судьбы поэзии в эпоху прозы. М.: Изд-во МГУ, 2001. - С. 41-51.

278. Песков A.M. Буало в русской литературе XVIII первой трети XIX века / A.M. Песков. - М.: Изд-во МГУ, 1989. - 176 с.

279. Петрова Е.Н. Иллюстрации к анакреонтике Г.Р. Державина. Замысел и история создания / Е.Н. Петрова // Державин Г.Р. Анакреонтические песни. М.: Наука, 1986. - С. 379-395.

280. Пинский J1. Ренессанс. Барокко. Просвещение. М. : РГТУ, 2002. -829 с.

281. Письма русских писателей XVIII века / отв. ред. Г.П. Макогоненко. -Л.: Наука, 1980.-472 с.

282. Платон. Сочинения : в 3 т. / Платон ; под общ. ред. А.Ф. Лосева и

283. B.Ф. Асмуса. М.: Мысль, 1970. - Т. 2. - 611 с.

284. Плетнев П.А. Разбор анакреонтической оды Державина "Мечта" / П.А. Плетнев // Труды Вольного общества любителей российской словесности. 1824. - Ч. 25, кн. 2. - С. 111-127.

285. Погоняйло А.Г. Философия заводной игрушки, или Апология механицизма / А.Г. Погоняйло. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1998.-164 с.

286. Подгаецкая И.Ю. Свет Плеяды / И.Ю. Подгаецкая // Поэзия Плеяды. -М.-.Радуга, 1984.-С. 5-31.

287. Политур Н.Р. Михаил Васильевич Ломоносов и жизнь XVIII века / Н.Р. Политур. СПб.: Типо-литография СПб. тюрьмы, 1912. - 136 с.

288. Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов / Г.Н. Поспелов. М. : Изд-во МГУ, 1976.-207 с.

289. Пумпянский Л.В. Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы / Л.В. Пумпянский. М. : Языки русской культуры, 2000. - 864 с.

290. Пумпянский Л.В. Ломоносов и немецкая школа разума / Л.В. Пумпянский // XVIII век. Л. : Наука, 1983. - Сб. 14 : Русская литература XVIII -начала XIX века в общественно-культурном контексте. - С. 3^44.

291. Пумпянский Л.В. Очерки по литературе первой половины XVIII века / Л.В. Пумпянский // XVIII век : сб. статей и материалов / под ред. А.С. Орлова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1935. - С. 83-132.

292. Пумпянский Л.В. Тредиаковский и немецкая школа разума / Л.В. Пумпянский // Западный сборник / под ред. В.М. Жирмунского. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937.-Вып. 1.-С. 157-186.

293. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница, (X начало XIX в.) / Н.Л. Пушкарева. - М. : Ладомир, 1997.381с.

294. Разумовская М.В. Становление нового романа во Франции и запрет на роман 1730-х годов / М.В. Разумовская. JI.: Изд-во ЛГУ, 1981. - 140 с.

295. Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней : в 5 т. / Дж. Реале, Д. Антисери. СПб. : "Петрополис", 1994. - Т. 1 : Античность. -336 с.

296. Розанов И.Н. Русская лирика. От поэзии безличной к исповеди сердца. Историко-литературные очерки / И.Н. Розанов. - М. : Задруга, 1914. -Т. 1.-417с.

297. Розанов И.Н. Ритм эпох. М.В. Ломоносов и Г.Р. Державин / И.Н. Розанов // Розанов И.Н. Литературные репутации. М. : Изд-во писателей "Никитинские субботники", 1928. - С. 5-22.

298. Ронсар П. О вечном. Избранная лирика / П. Ронсар. М. : Издательский дом Летопись-М., 1999. - 286 с.

299. Роте X. "Избрал он совсем особый путь" (Державин с 1774 по 1795 г.) / X. Роте // XVIII век. СПб.: Наука, 1999. - Сб. 21. - С. 247-259.

300. Руднева О.Н. Анакреонтические оды М.М. Хераскова (Вопросы поэтики и творческого метода) / О.Н. Руднева // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. Художественный метод и поэтика. Л. : Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1990. - С. 56-65.

301. Руднева О.Н. Поэтическая индивидуальность М.М. Хераскова: философские и эстетические искания : автореф. дис. . канд. филол. наук / О.Н. Руднева ; Елецкий гос. ун-т им. И.А. Бунина. Елец, 2004. - 22 с.

302. Русская литературная критика XVIII века : сб. текстов / сост., ред.,вступ. ст. и примеч. В.И. Кулешова. М.: Советская Россия, 1978. - 400 с.

303. Русская сатирическая проза XVIII века : сборник произведений / сост., вступ. ст. и комментарии Ю.В. Стенника. JI.: Изд-во ЛГУ, 1986. - 448 с.

304. Русская силлабическая поэзия XVII XVIII вв. / вступ. ст., подгот. текста и примеч. A.M. Панченко. - Л.: Советский писатель, 1970. - 422 с.

305. Русские писатели о переводе, XVIII XX вв. / под ред. Ю.Д. Левина и

306. A.В. Федорова ; вступ. ст. А.В. Федорова. Л. : Советский писатель, 1960. -696 с.

307. Русский Эрос, или Философия любви в России / сост., вступ. ст.

308. B.П. Шестакова. М.: Прогресс, 1991. - 443 с.

309. Савельева Л.И. Античность в русской поэзии конца XVIII начала XIX века / Л.И. Савельева. - Казань : Изд-во КГУ, 1980. - 120 с.

310. Садовской Б. Русская Камена : статьи / Б. Садовской. М. : Мусагет, 1910.-160 с.

311. Сазонова Л.И. Переводная художественная проза в России 30 60-х годов XVIII в. / Л.И. Сазонова // Русский и западноевропейский классицизм. Проза.-М.: Наука, 1982.-С. 115-137.

312. Сазонова Л. Ломоносов-поэт в современных исследованиях: Обзор. / Л. Сазонова // Вопросы литературы. 1986. - № 11. - С. 229-244.

313. Сазонова Л.И. Поэзия русского барокко, (вторая половина XVII начало XVIII в.) / Л.И. Сазонова. - М.: Наука, 1991.-263 с.

314. Саськова Т.В. Пастораль в русской поэзии XVIII века / Т.В. Саськова. -М.: Изд-во МГОПУ, 1999. 165 с.

315. Свиясов Е.В. Сафо и русская любовная поэзия XVIII начала XX веков / Е.В. Свиясов. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. - 400 с.

316. Селиванов Б. Культурно-философские истоки концепции искусства у Сумарокова / Б. Селиванов // Социально-культурный контекст искусства. Историко-эстетический анализ : сб. научных статей. М. : Наука, 1987.1. C. 103-113.

317. Серман И.З. Антиох Кантемир и Франческо Альгаротти / И.З Серман // XVIII век.-СПб.: Наука, 1999.-Сб. 21.-С. 53-61.

318. Серман И.З. Временные рамки и пограничные вехи литературы XVIII века / И.З. Серман // Русская литература. 2000. - № 4. - С. 3-25.

319. Серман И.З. Державин / И.З. Серман. Л.: Просвещение, 1967. - 119 с.

320. Серман И. Державин в новом веке / И. Серман // Новое литературное обозрение. 1997. - № 27. - С. 54-66.

321. Серман И.З. Литературная позиция Державина / И.З. Серман // XVIII век. Л. : Наука, 1969. - Сб. 8 : Державин и Карамзин в литературном движении XVIII - начала XIX в. - С. 41-53.

322. Серман И.З. Литературное дело Карамзина / И.З. Серман. М. : РГГУ, 2005.-328 с.

323. Серман И.З. Ломоносов и придворные итальянские стихотворцы 1740-х годов / И.З. Серман // Международные связи русской литературы / под ред. М.П. Алексеева. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 112-134.

324. Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова / И.З. Серман. М. ; Л. : Наука, 1966.-260 с.

325. Серман И.З. Русская литература XVIII века и перевод / И.З. Серман // Мастерство перевода : сб. 1962. М. : Советский писатель, 1963. -С. 337-372.

326. Серман И.З. Русский классицизм. Поэзия. Драма. Сатира / И.З. Серман. -Л.: Наука, 1973.-284 с.

327. Серман И.З. Тредиаковский и просветительство (1730-е годы) / И.З. Серман // XVIII век. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1962. - Сб. 5. -С. 216-232.

328. Силантьев И. Поэтика мотива / И. Силантьев. М. : Языки славянской культуры, 2004. - 296 с.

329. Сиповский В.В. Русская лирика. XVIII век : из лекций, читанных на Петроградских высших женских курсах /В.В. Сиповский Пг. : Тип. товваВ. Андерсона и Г. Лойцянскаго, 1914. Вып. 1. - 154 с.

330. Словарь русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1988. - Вып. 1 : (А -И).-357 с.

331. Словарь русских писателей XVIII века. СПб. : Наука, 1999. - Вып. 2 : (К-П). - 510 с.

332. Словарь русского языка XVIII века. Л. : Наука, 1984. - Вып. 1 : (А -Безпристрастие). - 224 с.

333. Словарь русского языка XVIII века. Л. : Наука, 1991. - Вып. 6 : (Грызться - Древный). - 256 с.

334. Смирнов А.А. Классицизм как культурная парадигма / А.А. Смирнов // Барокко и классицизм в истории мировой культуры : материалы международной научной конференции "Седьмые Лафонтеновские чтения", 19-22 апреля 2001 г. СПб., 2001. - С. 48-50.

335. Смирнов А.А. Литературная теория русского классицизма / А.А. Смирнов.-М. : Высшая школа, 1981.- 135 с.

336. Смирнов А.А. Проблемы подражания и вымысла в поэтике русского классицизма / А.А. Смирнов // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1967. - № 6 (42). - С. 16-28.

337. Смирнов А.А. Теоретическое осознание лирики как особого рода литературы в европейской поэтике XVIII века / А.А. Смирнов // XVIII век: Судьбы поэзии в эпоху прозы. М.: Изд-во МГУ, 2001. - С. 3-11.

338. Смирнов И.П. Порождение интертекста. Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака / И.П. Смирнов. -СПб.: Издательский отдел языкового центра СПбГУ, 1995. 191 с.

339. Смит А. Теория нравственных чувств / А. Смит. М.: Республика, 1997. - 351 с. - (Серия "Библиотека этической мысли").

340. Смолярова Т.И. Париж 1928: Ода возвращается в театр / Т.И. Смоляро-ва. М. : РГТУ, 1999. - 132 с. - (Чтения по истории и теории культуры, вып. 27).

341. Смолярова Т.И. Обращение к Пиндару в русской и французской одической традиции XVII XVIII веков : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.И. Смолярова ; Рос. гос. гуманит. ун-т. - М., 2000. - 24 с.

342. Спор о древних и новых / сост., вступ. ст. В.Я. Бахмутского. М. : Искусство, 1985.-471 с.

343. Стенник Ю.В. Жанр "диалога в царстве мертвых" в русской литературе XVIII века / Ю.В. Стенник, А.И. Николаев // Русская литература. 1990. -№ 2. - С. 240-244.

344. Стенник Ю.В. Идея "древней" и "новой" России в литературе и общественно-исторической мысли XVIII начала XIX века / Ю.В. Стенник. -СПб.: Наука, 2004.-277 с.

345. Стенник Ю.В. Ломоносов и Державин / Ю.В. Стенник // Ломоносов и русская литература / отв. ред. А.С. Курилов. М. : Наука, 1987. -С. 235-267.

346. Стенник Ю.В. Пушкин и русская литература XVIII века / Ю.В. Стенник. -СПб.: Наука, 1995.-349 с.

347. Стенник Ю.В. Системы жанров в историко-литературном процессе / Ю.В. Стенник // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения.-Л. .'Наука, 1974.-С. 168-202.

348. Стенник Ю.В. Теоретико-литературные взгляды М.В. Ломоносова / Ю.В. Стенник // Ломоносов и русская литература / отв. ред. А.С. Курилов. -М.: Наука, 1987. С. 31-47.

349. Стенник Ю.В. Эстетическая мысль в России XVIII в. / Ю.В. Стенник // XVIII век. Л. : Наука, 1986. - Сб. 15 : Русская литература XVIII века в еесвязях с искусством и наукой. С. 37-51.

350. Степанов В.П. К вопросу о репутации литературы в середине XVIII века / В.П. Степанов // XVIII век. JI. : Наука, 1983. - Сб. 14 : Русская литература XVIII - начала XIX века в общественно-культурном контексте. -С. 105-120.

351. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С. Степанов. М. : Школа "Языки русской культуры", 1997. -824 с.

352. Сули С. Эротическая жизнь древних греков / С. Сули. Афины : Изд-во Михалис Тубис S.A., 1997. - 94 с.

353. Сумароков А.П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойного . А.П. Сумарокова. М. : в Унив. Тип. у Н. Новикова, 1781. — Ч. 1.-364 с.

354. Сумароков А.П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойного . А.П. Сумарокова. М. : в Унив. Тип. у Н. Новикова, 1781. -Ч. 2.-360 с.

355. Сумароков А.П. Стихотворения / А.П. Сумароков ; под ред. А.С. Орлова ; при участии А. Малеина, П. Беркова, Г. Гуковского. JI. : Советский писатель, 1935. - 486 с. - (Серия "Библиотека поэта").

356. Сумароков А.П. Избранные произведения / А.П. Сумароков ; вступ. ст., подгот. текста и примеч. П.Н. Беркова. 2-е изд. - JI. : Советский писатель, 1957. - 607 с. - (Серия "Библиотека поэта").

357. Татаринов А.В. Анакреонтика в творчестве Г.Р. Державина и А.С. Пушкина / А.В. Татаринов // Державинские чтения : сб. научных докладов. -СПб.: "Дорн", 1997. Вып. 1. - С. 76-84.

358. Тахо-Годи А.А. Античные мотивы в поэзии Державина / А.А. Тахо-Годи // Писатель и жизнь : сб. историко-литературных, теоретических и критических статей. М.: Изд-во МГУ, 1978. - Вып. 9. - С. 117-132.

359. Тахо-Годи А.А. Жизнь как сценическая игра и представления древних греков / А.А. Тахо-Годи // Искусство слова : сб. статей к 80-летию Д.Д. Благого. М.: Наука, 1973. - С. 306-314.

360. Творчество Г.Р. Державина. Специфика. Традиции : научные статьи, доклады, очерки, заметки / под общ. ред. JI.B. Поляковой. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1993.-316 с.

361. Теория литературы. М. : ИМЛИ РАН, "Наследие", 2001. - Т. 4 : Литературный процесс. - 624 с.

362. Теория литературы. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - Т. 3 : Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). - 592 с.

363. Теплов Г. Н. Рассуждение о начале стихотворства // Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащия. 1755. - Июль. - С. 3-14.

364. Тетени М. Роль античной поэзии в русском литературном развитии XVIII века (К вопросу восприятия поэзии Горация) / М. Тетени // Hungaro-Slavica. 1978. - № 23. - С. 353-365.

365. Тодд III У.М. Литература и общество в эпоху Пушкина / У.М. Тодд III. -СПб. : Академический проект, 1996. 306 с. - (Серия "Современная западная русистика").

366. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения / П.М. Топер. М.: Наследие, 2000.-254 с.

367. Топоров В.Н. "Езда в остров Любви" Тредиаковского и "Le voyage de lisle d'Amour" Талемана / В.Н. Топоров // Из истории русской культуры. -М. : Языки русской культуры, 2000. Т. 4 : (XVIII - начало XIX века). -С. 589-635.

368. Топоров В.Н. Из истории русской литературы / В.Н. Топоров. М. : Языки русской культуры, 2001. - Т. 2, кн. 1 : Русская литература второй половины XVIII века: Исследования, материалы, публикации. М.Н. Муравьев: Введение в творческое наследие. - 912 с.

369. Тредиаковский В.К. Избранные произведения / В.К. Тредиаковский; вступ. ст. и подгот. текста Л.И. Тимофеева. М.; Л. : Советский писатель, 1963.-578 с.

370. Тредиаковский В.К. Наука о стихотворении и поэзии с Францусских Стихов Боало-Депреовых стихами ж // Сочинения и переводы как стихами, так и прозою Василья Тредиаковского : в 2 т. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1752.- Т. 1.-С. 3-51.

371. Тынянов Ю.Н. Литературная эволюция. Избранные труды / Ю.Н. Тынянов. М.: Аграф, 2002. - 496 с.

372. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. -М.: Наука, 1977.-571 с.

373. Успенский Б.А. Семиотика искусства / Б.А. Успенский. М. : Школа "Языки русской культуры", 1995. - 360 с.

374. Успенский Б.А. Язык Державина / Б.А. Успенский // Из истории русской культуры. М. : Языки русской культуры, 1996. - Т. 4 : (XVIII - начало XIX века). - С. 781-806.

375. Фатьянов А.Д. История портрета / А.Д. Фатьянов // Сибирь. 1987. -№2.-С. 118-125.

376. Федоров В.И. От классицизма к романтизму. Формирование нового художественного стиля / В.И. Федоров // История романтизма в русской литературе, (1790 1825). - М.: Наука, 1979. - С. 42-70.

377. Федотов О.И. Основы русского стихосложения. Теория и история русского стиха : в 2 кн. / О.И. Федотов. М. : Флинта : Наука, 2002. - Кн. 1 : Метрика и ритмика. - 359 с.

378. Федотов О.И. Основы русского стихосложения. Теория и история русского стиха : в 2 кн. / О.И. Федотов. М. : Флинта : Наука, 2002. - Кн. 2 : Строфика. - 484 с.

379. Фоменко И.Ю. Автобиографическая проза Г.Р. Державина и проблема профессионализации русского писателя / И.Ю. Фоменко // XVIII век. Л.:

380. Наука, 1983. Сб. 14 : Русская литература XVIII - начала XIX века в общественно-культурном контексте. - С. 143-164.

381. Фонтенель Б. Рассуждения о религии, природе и разуме / Б. Фонтенель. М.: Мысль, 1979.-300 с.

382. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг. М. : Лабиринт, 1997.-448 с.

383. Фрейденберг О.М. Происхождение греческой лирики / О.М. Фрейденберг//Вопросы литературы. 1973.-№ 11.-С. 101-123.

384. Фукс Э. Иллюстрированная история нравов. Галантный век / Э. Фукс. -М.: ТЕРРА ; Республика, 1996. 480 с.

385. Фукс Э. Иллюстрированная история эротического искусства / Э. Фукс. -М.: Республика, 1995. 448 с.

386. Фуллье А. Любовь по Платону / А. Фуллье ; пер. и предисл. Н. Герасимова. -М. : Товарищ, скороп. А.А. Левенсон, 1898. 48 с.

387. Халле М. О незамеченном акростихе Державина / М. Халле // International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. S.-Gravenhage, 1959. - 1/2. -P. 232-236.

388. Хейзинга Й. Осень средневековья. Исследование форм жизненного уклада и форм мышления в XIV и XV веках во Франции и Нидерландах / Й. Хейзинга. М. : Наука, 1988. - 539 с. - (Серия "Памятники исторической мысли").

389. Ходасевич В.Ф. Державин / В.Ф. Ходасевич. М.: Книга, 1988. - 328 с.

390. Холшевников В.Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение : учебное пособие / В.Е. Холшевников. 4-е изд., испр. и доп. - СПб. : Филологический факультет СПбГУ ; М. : Изд. центр "Академия", 2002. -208 с.

391. Человек эпохи Просвещения / отв. ред. Г.С. Кучеренко. М. : Наука, 1999.-223 с.

392. Чередниченко М.В. Творчество Г.Р. Державина и М.В. Ломоносова: (Традиции и новаторство) : автореф. дис. . канд. филол. наук / М.В. Чередниченко ; Московский пед. гос. ун-т. М., 1997. - 16 с.

393. Чернец Л.В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики) / Л.В. Чернец. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 192 с.

394. Чернец Л.В. ОБРАЗ в литературном произведении / Л.В. Чернец // А.Н. Островский, А.П. Чехов и литературный процесс XIX XX вв.: сборник статей в память об А.И. Ревякине (1900 - 1983). - М. : Intrada, 2003. -С. 458-478.

395. Черноиваненко Е.М. Парадоксы природы жанра (В чем же ошибся Бе-недетто Кроче?) / Е.М. Черноиваненко // Проблеми сучасного лггературознавства. Одесса, 2001. - Вип. 8. - С. 31-42.

396. Черноиваненко Е. Автобиография в истории литературы / Е. Черноиваненко // Проблеми сучасного л1тературознавства. Одесса, 2002. - Вип. 11.-С. 12-28.

397. Чернышева Л.В. Искусство подражать. Из анакреонтических опытов А.П. Сумарокова / Л.В. Чернышева // Научные труды молодых ученых ОГПУ. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 1999. - С. 42^9.

398. Чернышева Л.В. Кантемир и Ломоносов первые поэты-переводчики Анакреона на русский язык / Л.В. Чернышева // Вестник Оренбургского государственного университета. - 1999. - № 5. - С. 55-69.

399. Чернышева Л.В. Смысл названия сборника М.М. Хераскова "Анакреонтические оды" / Л.В. Чернышева // Вестник Оренбургского государственного университета. 2000. - № 3. - С. 65-76.

400. Чернышева Л.В. Эволюция анакреонтики в русской поэзии XVIII века : автореф. дис. канд. филол. наук / Л.В. Чернышева; Московский пед. гос. ун-т.-М., 2002.-16 с.

401. Шайтанов И.О. Мыслящая муза. "Открытие природы" в поэзии XVIII века / И.О. Шайтанов. М.: Прометей, 1989. - 260 с.

402. Шаликов П. Сибарит // Приятное и полезное препровождение времени. 1797. -Ч. 13.-С. 183-184.

403. Шаликов П. Эпикур // Приятное и полезное препровождение времени. -1796. -Ч. 12.-С. 369-381.

404. Шахнович М.М. Сад Эпикура. Философия религии Эпикура и эпикурейская традиция в истории европейской культуры / М.М. Шахнович. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002. - 284 с.

405. Шахов А. Вольтер и его время : лекции по истории французской литературы XVIII века, читанныя в Московском университете / А. Шахов. -СПб.: Тип. Тренке и Фюсно, 1907. 352 с.

406. Шефтсбери. Эстетические опыты / Шефтсбери. М.: Искусство, 1974. -543 с.

407. Шишкин А.Б. В.К. Тредиаковский и традиции барокко в русской литературе XVIII века / А.Б. Шишкин // Барокко в славянских культурах. М.: Наука, 1982.-С. 239-254.

408. Шишкин А.Б. Поэтическое состязание Тредиаковского, Ломоносова и Сумарокова / А.Б. Шишкин // XVIII век. Л. : Наука, 1983. - Сб. 14 : Русская литература XVIII - начала XIX века в общественно-культурном контексте. - С. 232-246.

409. Шкляр И.В. Формирование мировоззрения Антиоха Кантемира / И.В. Шкляр // XVIII век. М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1962. - Сб. 5. -С.129-152.

410. Шпинарская Е.Н. Классицизм и барокко: историографический анализ / Е.Н. Шпинарская. СПб.: "Петрополис", 1998. - 128 с.

411. Штамбок А. Об авторе рассуждения "О качествах стихотворца" (К вопросу о двух направлениях в русской эстетике классицизма) / А. Штамбок // Русская литература. 1961. - № 1. - С. 169-180.

412. Щеблыкин И.П. Михаил Ломоносов. Очерк жизни и поэтического творчества / И.П. Щеблыкин. М.: Просвещение, 1969. - 104 с.

413. Щеглов Ю.К. Антиох Кантемир и стихотворная сатира / Ю.К. Щеглов. -СПб.: Гиперион, 2004. 720 с.

414. Эйхенбаум Б.М. Французские лирики XVIII века / Б.М. Эйхенбаум // О литературе. Работы разных лет / Б.М. Эйхенбаум. М. : Советский писатель, 1987.-С. 320-321.

415. Эйхенбаум Б.М. Державин / Б.М. Эйхенбаум // "Сквозь литературу" : сб. статей / Б.М. Эйхенбаум JI.: Academia, 1924. - С. 5-36.

416. Эткинд Е. Материя стиха / Е. Эткинд. СПб. : Изд-во "Гуманитарный союз", 1998.-506 с.

417. Эткинд Е. Русские поэты-переводчики от Тредиаковского до Пушкина /

418. E. Эткинд. JI.: Наука, 1973. - 248 с.

419. Якимов В.А. О духе, в коем развивалась российская литература со времени Ломоносова, и влиянии, какое имели на сие развитие литературы иностранные / В.А. Якимов. СПб. : Тип. Деп. нар. просвещения, 1833. -89 с.

420. Ярхо В.Н. Античная лирика. Ранняя греческая лирика. Эллинистическая лирика. Римская лирическая поэзия / В.Н. Ярхо, К.П. Полонская. М. : Высшая школа, 1967. - 211 с.

421. Ярхо В.Н. Эпос. Ранняя лирика / В.Н. Ярхо. М. : Лабиринт, 2001. -368 с.

422. Achinger G. Der Autor der Abhandlung "О kacestvach stichotvorca rassuzdenije" (1755) / G. Achinger // Zeitschrift fUr Slavische Philologie. -1967.- T. 33.-S. 331-353.

423. Anger A. Rokokodichtung und Anakreontik / A. Anger // Handbuch der Li-teraturwissenschaft. Frankfurt a. M., 1974. -Bd. 11/1. - S. 91-118.

424. Ausfeld F. Die Deutsche Anakreontische Dichtung des 18. Jahrhunderts. Ihre Beziehungen zur franzosischen und zur antiken Lyrik. Materialien und Studien /

425. F. Ausfeld. Strassburg : Karl J. Triibner, 1907. - 164 s.

426. Daly P.M. The Poetic Emblem / P.M. Daly // Neophilologus. 1970.1. Vol. 54, №4.-P. 381-397.

427. Drage C. L. The Anakreontea and 18-th Century Russian Poetry / C. L. Drage // Slavonic and East European Review. 1962. - T. 41, № 96. - P. 110-134.

428. Илиев С. Любовта на поетите / С. Илиев. София : Университетско изд-во "Св. Климент Охридски", 1992. - 271 с.

429. Grasshoff Н. Antioch Dmitrievic Kantemir und Westeuropa / H. Grasshoff. -Berlin, 1966.-340 s.

430. Kahn A. Reading of Imperial Rome from Lomonosov to Pushkin / A. Kahn // Slavic Review. Vol. 52, № 4. - P. 745-768.

431. Lachmann R. POKIN, KUPIDO, STRELY. Bemerkungen zur Topik der rus-sischen Liebesdichtung des 18. Jahrhunderts / R. Lachmann // Slavistische Stu-dien zum VI. Internationalen Slavistenkongress in Prag. 1968. Miinchen, 1968.-S. 449-474.

432. Levitt M.C. The Illegal Staging of Sumarokov's "Sinav i Truvor" in 1770 and the Problem of Autorial Status in Eighteenth-Centure Russia / M.C. Levitt // The Slavic and East-Europian Journal. 1999. - Vol. 43. - P. 299-323!

433. Schenc D. Studien zur anakreontischen Ode in der russischen Literatur der Klassizismus und der Empfindsamkeit / D. Schenc. Frankfurt a. M., 1972. -171 s.

434. Segel H.B. Baroque and Rococo in Eighteehth-Centure Russian Literature / H.B. Segel//Canadian Slavonic Papers. 1973.-Vol. 15.-P. 556-565.

435. Silbajoris R. Russian versification: The teories of Trediakovsky, Lomonosov and Kantemir / R. Silbajoris. New York ; London : Columbia university press, 1968.-213 p.

436. Silver I. Ronsard and the Hellenic Renaissance in France / I. Silver. -St. Louis, 1961.-503 p.

437. Zeman H. Die deutsche anakreontische Dichtung: Ein Versuch zur Erfassung ihrer asthetischen und literaturhistorischen Erscheinungsformen im 18. Jahr-hunderts / H. Zeman. Stuttgart; Metzler, 1972. - 386 s.