автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Русская литература начала XX века и творчество Оскара Уайльда: проблемы влияния, перевода и типологических контактов

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Добрицкая, Александра Витальевна

Введение

Глава I. Оскар Уайльд и Россия: история вхождения в культурное пространство и проблемы рецепции

1.1. Дело популяризации О. Уайльда в России

1.2. Эстетика О. Уайльда и ее влияние на литературный процесс в России в начале XX века

1.3. Рецепция эстетических принципов О. Уайльда и его личности в русской прозе (повесть 3. Гиппиус «Златоцвет») и русской критики (статья М. Волошина «Некто в сером»)

Глава II. Интерпретация поэтического мира О. Уайльда в русской словесности начала XX века

2.1. Система поэтических мотивов в творчестве О. Уайльда и особенности их русского перевода

2.2. Особенности перевода К. Бальмонта и В. Брюсова «Баллады Рэдингской тюрьмы» на русский язык

2.3. Стихотворения в прозе: притчи О. Уайльда в переводе Ф. Сологуба

Глава III. К проблеме типологического взаимодействия творчества

О. Уайльда с русской литературой начала XX века

3.1. Эссеистика О. Уайльда и И. Анненского: типология концепций эстетической критики

3.2. «Саломея» О. Уайльда и театр Леонида Андреева: типология драматургических опытов

3.3. О. Уайльд и поэзия Брюсова: типология поэтических концепций «страсти» и «смерти» 173 Заключение 185 Список литературы

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Добрицкая, Александра Витальевна

Эстетическая теория Оскара Уайльда, литературные произведения, ее реализующие, и рецепция творчества английского писателя в России рубежа XIX - XX веков - основные темы диссертационного исследования, посвященного проблеме «русский Уайльда». Автор «Саломеи» и «Портрета Дориана Грея» рассматривается нами не только как глава отдельного направления в философии искусства, но и как живой символ эпохи, стремившейся обосновать новое миропонимание, противопоставленное «социологизму» - в политике, «реализму» - в культуре, ортодоксальной религиозности - в нравственной и духовной жизни. Путь Уайльда парадоксален, и это еще один аргумент в пользу его российской популярности: английский писатель стал автором эстетической теории, но философия искусства быстро стала философией жизни; Уайльд отстаивал эстетизм, принципы «чистого искусства», независимость художника от реальности, но К. Чуковский, К. Бальмонт, Ф. Сологуб неслучайно уловили становление в его жизни и творчестве той нравственной идеи, которая проявляет себя и в сказках, и в «Стихотворениях в прозе». Соединяя в исследовании два научных концепта — «Творчество О. Уайльда» и «русский серебряный век», мы ставим и по-своему решаем две важные проблемы: 1) приобретаем достаточно неожиданный «код восприятия» для акцентированного обозрения русской литературы начала XX века во взаимодействием с творчеством Уайльда; 2) рассматриваем эстетические принципы английского эстета через призму русской традиции, по-новому освящающей и мир «Саломеи», и мир «Баллады Рэдингской тюрьмы».

Так как речь идет о сопоставлении столь разных явлений (иноязычный писатель и национальная традиция), необходимо специально сказать о наших исследовательских принципах. Когда речь будет идти о влиянии (Уайльда на русскую литературу), которое представляется нам прямым и доказанным, мы будем говорить о нем достаточно осторожно, помня о том, что художественное произведение не может быть возведено лишь к одному творческому источнику. При рассмотрении типологических контактов, взаимодействия сюжетов или эстетических практик будем помнить о косвенном характере этого процесса и не станем подменять его словами об очевидном влиянии. Не прямое воздействие Оскара Уайльда на русскую культуру интересует нас, а образ и формы присутствия его личности в отечественном культурном пространстве.

Кратко представим логику сюжетно-композиционной организации исследования. В первой главе подробно рассматривается эстетическая теория О. Уайльда и нравственно-философские основы его конфликта с британским обществом. Краткая история постепенного вхождения Оскара Уайльда в русское культурное пространство иллюстрируется двумя конкретными примерами художественной и литературно-критической рецепции: повестью 3. Гиппиус «Златоцвет» и статьей М. Волошина «Некто в сером». Во второй главе сюжетным центром исследования стали стихи О. Уайльда, а также их русские переводы. Особое внимание отводится сравнительному анализу переводов «Баллады Рэдингской тюрьмы» К. Бальмонтом и В. Брюсовым, и концептуальному анализу «Стихотворений в прозе» в переводе Ф. Сологуба. В третьей главе научно-исследовательским предметом становится типология моделей мира и эстетических принципов: сопоставляются эссе О. Уайльда и статьи И. Анненского, «Саломея» и драмы Леонида Андреева («Жизнь человека» и «Екатерина Ивановна»), концепты «страсти» и «смерти» в творчестве английского писателя и в поэзии В. Брюсова.

Актуальность диссертационной работы мы видим: 1) в соответствии темы исследования основным тенденциям современных гуманитарных наук, заинтересованных в сопоставительном изучении разных научных объектов; 2) в решении на конкретном литературном материале проблемы взаимоотношений русской и западноевропейской культур; 3) в научном исследовании периода культуры, типологически близкого рубежу ХХ-ХХ1 веков; 4) в обращении к творчеству одного из самых известных и противоречивых писателей мировой литературы, чья судьба активно обсуждается в литературоведческих и общегуманитарных кругах.

Новизна диссертационной работы определяется: 1) научным рассмотрением эстетической программы О. Уайльда в прямых и типологических контактах с разными явлениями русской культуры начала XX века; 2) постановкой вопроса о национальной адаптации философии искусства О. Уайльда с акцентом на актуальной для России духовной проблеме христианства и его историко-культурных форм; 3) изучением материалов, ранее не привлекавшихся к решению проблемы «Уайльд и Россия» - повести 3. Гиппиус «Златоцвет», статьи М. Волошина «Некто в сером»; 4) концептуальным анализом «Стихотворений в прозе» как программного текста для автора и переводчика (Ф. Сологуба); 5) научным прочтением пьесы О. Уайльда «Саломея» в контексте драматургических опытов Леонида Андреева.

Объектом диссертационного исследования стали: 1) эссе, поэзия и драматургия О. Уайльда; 2) переводы текстов О. Уайльда, сделанные русскими поэтами - К. Бальмонтом, В. Брюсовым, Ф. Сологубом, и другими переводчиками; 3) поэзия русских символистов, а также их статьи, посвященные творчеству О. Уайльда и его личности; 4) повесть 3. Гиппиус «Златоцвет»; 5) драмы Леонида Андреева «Жизнь человека» и «Екатерина Ивановна».

Предметом диссертационного исследования следует назвать взаимодействие творчества и личности О. Уайльда с русской культурой серебряного века в следующих аспектах: 1) аспект влияния: О. Уайльд как теоретик и практик «эстетизма», высоко оцененный русскими символистами; 2) переводческий аспект: О. Уайльд как поэт и драматург, получивший «русский голос» усилиями К. Бальмонта, В. Брюсова, Ф. Сологуба; 3) типологический аспект: О. Уайльд как поэт, драматург и философ искусства, чье творчество органично сопоставимо с творчеством. И. Анненского, Л. Андреева и других писателей и критиков.

Основная научная цель исследования - изучение литературно-критической и художественной адаптации эстетической программы и литературных произведений Оскара Уайльда в России конца XIX - начала XX века, предполагающее решение следующих научных задач:

1) Теоретическое представление эстетической программы О. Уайльда и ее восприятия в России начала XX века, прежде всего в литературно-философской публицистике символистов;

2) Практическое представление истории популяризации творчества О. Уайльда в России рубежа Х1Х-ХХ веков;

3) Изучение «частных случаев» адаптации эстетических принципов О. Уайльда в русской прозе (повесть 3. Гиппиус «Златоцвет») и в русской эстетической критике (статья М. Волошина «Некто в сером»);

4) Анализ основных поэтических приемов О. Уайльда, проясняющих смысл его программного «эстетизма»;

5) Сравнительный анализ классических русских переводов (К. Бальмонт, В. Брюсов) основного поэтического текста О. Уайльда - «Баллады Рэдингской тюрьмы»;

6) Концептуальное рассмотрение притчевого текста О. Уайльда «Стихотворения в прозе» в переводе Ф. Сологуба;

7) Рассмотрение литературно-критической позиции И. Анненского в контексте уайльдовской концепции эстетической 1фитики;

8) Анализ типологических взаимодействий пьесы О.Уайльда с неореалистическим («Жизнь человека») и панпсихическим («Екатерина Ивановна») театром Леонида Андреева;

9) Анализ становления поэтических концептов «страсть» и «смерть» в творчестве В. Брюсова типологическом взаимодействии с поэтикой О. Уайльда.

Методологические основы исследования. Самым востребованным в ходе диссертационного исследования стал сравнительно-типологический метод: проблема «Оскар Уайльд и русская литература рубежа XIX-XX веков» решается прежде всего при сопоставлении эстетических программ, сюжетов и художественных миров литературных произведений. Использован и культурно-исторический метод: его необходимость продиктована необходимостью описания вхождения Уайльда в русское пространство рубежа столетий. Метод лингвопоэтического анализа художественного произведения задействован во второй главе, рассказывающей о переводах поэзии Оскара Уайльда на русский язык.

Научно-практическая значимость. Данные диссертационного исследования могут быть использованы при разработке вузовских курсов по истории русской и зарубежной литератур конца XIX - начала XX веков, при подготовке спецкурса «Оскар Уайльд и русская литература». Отдельные разделы исследования («Уайльд и Сологуб», «Уайльд и Андреев) представляют интерес с точки зрения теории сравнительно-типологического литературоведения.

Апробация работы.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка. Общий объем диссертационного текста -175 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская литература начала XX века и творчество Оскара Уайльда: проблемы влияния, перевода и типологических контактов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая диссертационное исследование, скажем несколько слов о логике его композиционной организации, после чего подведем основные итоги. Тема, выбранная нами, соответствует двум научным специальностям, что сразу же ставит важный вопрос о характере отбора художественного и литературоведческого материала. Немалые сомнения испытывали мы по поводу «Портрета Дориана Грея». С одной стороны, роман остается самым популярным произведением английского писателя, его самым издаваемым и, видимо, читаемым текстом в России. С другой стороны, использование «Портрета Дориана Грея» в качестве объекта научного исследования заставило бы нас создавать специальную главу, которая вполне могла стать отдельной работой о реальных и типологических контактах уайльдовского романа с романами Мережковского, Сологуба, Гиппиус. Объем изучаемых текстов, их самостоятельное значение требуют отдельного труда, где диссертационное прочтение «Портрета» не будет совмещено с поэзией, эстетикой и историей вхождения Оскара Уайльда в русское культурное пространство.

Такое же решение приняли мы, раздумывая о возможной работе над поэтикой уайльдовских сказок. Материал, безусловно, очень выгодный. «Великан-эгоист», «Счастливый принц», «Мальчик-звезда» остаются не только востребованными разными аудиториями текстами, но и очень выгодны для исследователя одной из своих художественных особенностей: Уайльд в этих произведениях остается самим собой, независимо от адресата - детской аудитории, и появляется возможность познакомиться с эстетической позиций английского писателя, выраженной в наиболее простой, очевидной и яркой форме. Но и здесь мы решили пожертвовать выгодным материалом, не стали обращаться к сопоставительному анализу сказок Уайльда с близкими произведениями Ремизова или Сологуба, чтобы сохранить сюжетно-композиционную цельность работы. Экстенсивному пути построения диссертации, предполагающему включение объемного материала, использование самых разных жанровых форм мы предпочли путь интенсивный, сделав акцент на поэзии Оскара Уайльда и на его самом известном драматическом тексте («Саломее»). Эстетические работы Уайльда обеспечили теоретическую базу, необходимую для решения поставленной в диссертации проблемы.

В первой главе мы решаем две значительные проблемы — рассматриваем эстетическое кредо английского писателя и сообщаем в специальном научном очерке об истории восприятия творчества Уайльда на рубеже Х1Х-ХХ веков. И в те далекие времена, и сейчас Оскар Уайльд вызывает к себе интерес не только своими писаниями, чье качество подтверждено временем, но и своей собственной историей, той не лишенной эпатажа позицией, которая сделала его жизнь отдельным произведением, «реальным романом», способным конкурировать по популярности с «Портретом Дориана Грея». Им мы решили пожертвовать так же, как пожертвовали «Портертом» и сказками - очень выгодным в исследовательском плане материалом, способным сразу же решить проблемы интересного сюжета и диссертационного объема. Мы принципиально считаем, что литературоведческий труд, даже учитывая современные тенденции повышенного интереса к субъекту письма, не должен превращаться в размышления о личной жизни автора. Конечно, судьба Уайльда в ее трагизме и этической двойственности располагает постоянно держать в памяти психологический портрета автора и объяснять им особенности художественного мира. Мы решили сконцентрироваться на текстах, и даже рассуждая о разных контактах творчества Уайльда с творчеством Брюсова, Бальмонта, Гиппиус, Сологуба, Андреева, Аннеского, Волошина, мы говорим прежде всего о типологии, избегая произвольных размышлений о недоказанных влияниях. Самым объективным материалом для литературоведа является текст. На этом научном тезисе мы и решили остановиться, обдумывая отношение к жизни Уайльда, к той «правде» и тем легендам», которые превратили английского писателя и поэта в героя светских разговоров совсем не его эпохи.

Не упрощая причин особой эстетской позиции Оскара Уайльда, не сглаживая абсолютно реальных противоречий во взаимодействии искусства и жизни, мы склонны считать автора «Саломеи» и «Баллады Рэдингской тюрьмы» романтиком, страдающим от несоответствия высокого предназначения человека его обыденной житейской роли. Все -таки декадентство, в котором очень часто обвиняют Уайльда, - это нечто определенное: оно не существует без постоянного смешения образов добра и зла, без долгих рассуждений о смерти, без концентрации на ситуациях гибели, разложения, уничтожения души. В декадентстве слишком много томления, бесконечной, разнообразными средствами украшенной печали, превращающей повестователя, лирического героя и самого автора в мрачных субъектов, избравших выгодную позу. В первой главе мы признаем, что своя поза была и у Оскара Уайльда, но не было позерства. В ходе исследования мы часто напоминаем, в каком мире жил Уайльд. Пусть в последнее время слово «буржуазия» и «буржуазная культура» считаются слишком социологизированными понятиями, но ведь в уайльдовскую эпоху они был очень конкретны! За ними располагалась настойчивая реальность потребления, культ денег и ложно понятой традиции, с которой творческой личности приходилось что-то делать. Когда мы обдумываем мысль Уайльда о том, что искусство управляет жизнью, мы не должны забывать о буржуазной Европе, чьи принципы естественным образом подталкивали художника к романтизму. Именно таким - одиноким романтиком, сумевшим теоретически обосновать свое неприятие современной культуры и цивилизации - и входил Оскар Уайльд в пространство русской литературы и искусства. О декадентстве Уайльда на рубеже веков в России писали мало, критиков, переводчиков, теоретиков искусства больше волновал его нонконформизм, последовательный эпатаж, за которым открывали не позерство эстета, а продуманную эстетику, способную оправдать мир.

Именно поэтому один из параграфов первой главы мы посвятили казалось бы необязательному материалу - одной из статей Волошина, в которой английский писатель - эпизодический герой, и повести 3. Гиппиус, далекой от лучших произведений русского символизма. Но мы посчитали важным показать образ «русского Уайльда» как «героя эпизода», когда авторы художественных или критических текстов не ставят перед собой задачи специального описания и систематизации творчества британского эстета. И выводы получаются достаточно интересные. В повести Гиппиус «Златоцвет», как мы и говорили выше, слово о неоднозначной жизни Уайльда побеждает слово о его творчестве, которое благополучным русским обывателям, интересующимся культурой, кажется полным абсурдом. Гиппиус не скрывает сложности ситуации, любопытно подчеркивающей одиночество Уайльда: даже тот человек (Звягин), который выражает согласие с его эстетической позицией, защищает его от несправедливых обвинений, в жизни далек от чистого и совершенного эстетизма. Слабость Звягина и его преступление, ставшее последним событием произведения, красноречиво говорят о том, что искусство отнюдь не всегда формирует жизнь, подчиняя ее законам прекрасного.

М. Волошин пишет об Андрееве, упрекая его даже не в нравственном, а в эстетическом кощунстве. И для нас очень важно, что положительным примером в обсуждении проблемы «христианство и литература» для русского поэта и критика становится творческая позиция О. Уайльда. Вспоминая «Стихотворения в прозе», автор статьи «Некто в сером» не скрывает, что в них есть «богоборчество». Но сильная, ясная, лишенная «космического пессимизма» позиция Уайльда исключает упрощение и рационализацию метафизических проблем, отличающих андреевское творчество. Интересно, что в истолковании Волошина английский писатель оказывается значительно ближе в традиционализму, чем Леонид Андреев. Неожиданное обращение к авторитету Уайльда в оценке религиозных образов в искусстве показалось нам важным и интересным, еще раз подчеркивающим, что не на «декадентстве» делали акцент наиболее талантливые русские критики и поэты.

Если в первой главе был создан необходимый для решения общей диссертационной проблемы образ «русского Уайльда», для чего был привлечен самый разнообразный материал, то во второй главе больше внимания уделяется непосредственно поэтическим текстам и проблемам их перевода. Вслед за научными наблюдениями над художественными особенностями стихов Уайльда мы переходим к анализу двух переводов (К. Бальмонта и В. Брюсова) «Баллады Рэдингской тюрьмы», а также к их сопоставлению, что приводит к выводу о том, что В. Брюсов значительно отклонился от оригинала. Конечно, когда самостоятельный поэт, обладающий устойчивым взглядом на художественную действительность, становится переводчиком, от него трудно ждать объективности человека, делающего подстрочник. И Бальмонт активен в общении с подлинником. Для нас важно, что в обоих переводах происходит определенная русификация «Баллады Рэдингской тюрьмы». Мы приводим много примеров, как Бальмонт и Брюсов усиливают метафизический, а иногда и мистический контекст поэтического события, мифологизируя образы, которые в подлиннике звучат со значительно меньшей экспрессией. Тут снова можно вспомнить о значимой для нашего исследования мысли Волошина: в своем очень неоднозначном отношении к религиозным вопросам Уайльд может оказаться более русским, чем некоторые русские писатели.

Эта мысль укрепляется в последнем разделе второй главы, посвященной «Стихотворениям в прозе» в восприятии Федора Сологуба. Мы вновь не входим в пространные рассуждения об определенной типологии судеб, хотя и упоминаем о том, что о репутациях Уайльда и Сологуба всегда говорили эмоционально, часто вспоминая о декадентстве. Проведенный литературоведческий анализ «Стихотворений в прозе» в контексте творчества и эстетической позиции показал причины обращения автора «Мелкого беса» и «Творимой легенды» к этому разделу творчества Уайльда.

Во-первых, жанр притчи, избранный английским писателем, всегда был близок Сологубу сочетанием мудрого содержания и лаконичной формы. Во-вторых, Сологуб ценил в себе и высоко оценивал в других способность обращаться к духовным сюжетам не для пересказа старых религиозных истин, а с целью создания какого-то новогомифологима: есть герой по многим характеристикам соответствующий евангельскому Христу, но все-таки он заметно отличается от него; есть узнаваемые герои, но говорят они совершенно другие речи и действуют в согласии с иной логикой, придуманной поэтом, а не списанной из священных книг. В-третьих, Сологуб находит в Уайльде далекого собрата по эстетическому, а не по запрограмированно моральному отношению к жизни. Красота внешнего мира, детали одежды, облик героев и Сологуб, и Уайльд не считают второстепенным контекстом того или иного идейного содержания.

Третья глава значительна для нас тем, что мы стараемся не ставить здесь вопросов о прямых контактах, переходя к перспективной, судя по современному состоянию филологических наук, проблеме типологии. Конечно, Анненский знал творчество Уайльда, и это знание не могло не сказаться в «Книгах отражений». Но нам интереснее общее движение мысли в эстетической критике, английское и русское обоснование креативного характера деятельности человека, превращающего свое прочтение в общезначимый художественный факт. И тут же вновь выясняются национальные особенности эстетизма: Анненский, во многом солидарный с Уайльдом, не готов одобрительно говорить о безусловной свободе и бесконтрольном произволе критика, познавшего свою роль, которая в теории английского писателя приближается к ницшеанской роли. Анненский говорит об ответственности личности, обладающей правом на общезначимую личную оценку того или иного художественного явления.

Из всех произведений О. Уайльда подробнее и обстоятельнее мы говорим о «Саломее». Отчасти это наш выбор, личные пристрастия - но лишь отчасти. «Саломея», органично дополняющая основные тексты второй главы - «Балладу Рэдингской тюрьмы» и «Стихотворения в прозе», кульминационная для Уайльда «драма страсти», сочетающая и тему любви, и тему смерти, и сюжет, восходящей к Новому Завету, к евангельскому эпизоду о казни Иоанна Крестителя. Если в первой главе, помня о необходимости соответствия специальности 10.01.03, мы подробно анализируем эстетическую позицию Уайльда, то здесь предложена объемная интерпретация самого известного драматического произведения английского автора. Один из итогов анализа - обнаружение в «Саломее» художественной модели мира, в которой страсть является самодостаточной силой, существующей независимо от всех категорий внешней оценки. Мы решили сопоставить эстетическую модель «Саломеи» с театром Леонида Андреева в двух его вариантах — в неореалистическом и панпсихическом. Отметим основные итоги сопоставления: 1) В драмах Андреева слишком значим вопрос о справедливости, чтобы страсть стала основной художественной стихией; 2) Модель мира в «Жизни человека» предусматривает постоянный поиск основ и истоков человеческого существования, в чем герои Уайльда совсем не нуждаются; 3) Главная героиня «Екатерины Ивановна» захвачена страстью, но это именно захват, исключающий характерную для «Саломеи» эстетизацию.

Завершаем диссертацию новым обращением к поэзии Уайльда, стремясь обсудить присутствие и типологический контакт с художественным миром Уайльда двух важных концептов поэзии Брюсова - страсти и смерти, часто образующих целостное единство. Мы не утверждаем, что в стихотворениях «Раб» или «Клеопатра» русский поэт сознательно опирается на творческий поиск Уайльда, нам важно выявить общее смысловое поле, в котором поэтика Брюсова поддерживает интерес к поэзии, прозе и драматургии английского автора.

Список научной литературыДобрицкая, Александра Витальевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абашеева М.Л. Между словом и изображением (визуальная поэзия в начале и конце XIX века) // Время Дягилева. Универсалии Серебряного века: Третьи Дягилевские чтения: Материалы. Вып. 1. Пермь, 1993. -300 с.

2. Абрамович Н. Религия красоты и страдания: О. Уайльд и Достоевский. СПб., 1909.-220 с.

3. Адмони В.Г. Поэтика и действительность. — 1975. 320 с.

4. Азадовский К.М., Максимов Д.С. В. Брюсов и «Весы» М.: 1976. — 350 с.

5. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. Вступления. — М.: 1911. — 250 с.

6. Акселърод А. Мораль и красота в произведениях Оскара Уайльда. Иваново-Вознесенск: 1923. 175 с.

7. Андреев JI.H. Собрание сочинений в 6 т. — М., 1992. Т. 5. — 520 с.

8. Аникст А. История английской литературы. М.: 1956. - 210 с.

9. Аничков Е.В. Предтечи и современники. СПб.: 1910. - 334 с.

10. Анненский И. Ф. Книга отражений. М.: 1987. - 310 с.

11. Анненский И.Ф. Педагогические письма. К вопросу об эстетическом элементе в образовании // Русская школа. — 1892. № 11. — С. 66-67.

12. Анненский И.Ф. «Peca» на гимназической сцене. Гермес. - 1909. № 10.-С. 367-369.

13. Аристотель. Об искусстве поэзии. — М.: 1957. 120 с.

14. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс. — М.: 1995. — 175 с.

15. Ашукин Н.В. Брюсов в автобиографических записях. — М.: 1929. — 305 с.

16. Бабичева Ю.В. «Новая драма» в России начала XX в. Л.: 1987. - 450 с.

17. Балухатый С. Чехов-драматург. Л.: 1936. - 210 с.- 19318. Бальмонт К.Д. Горные вершины. М.: 1902. - 247 с.

18. Бальмонт К.Д. Избранное. М.: 1980. - 570 с.

19. Бальмонт К.Д. Поэзия Оскара Уайльда. // Весы. 1904. - №1. - С. 1317.

20. Бальмонт К.Д. Избранное. Предисловие Саломея О. Уайльда. СПб.: 1908.-240 с.

21. Бальмонт К. Д. Поэзия как волшебство. // Золотое, руно. 1906. №2. — С. 17-20.

22. Барабаш Ю. Вопросы эстетики и поэзии. — М., 1978. 218 с.

23. Басаргин А. Критические заметки: О. Уайльд // Московские ведомости. 1907. №217.-С. 37-40.

24. Бахтин М.А. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: 1975.-286 с.

25. Белый А. Будущее искусство. Критика русского символизма. — М.: 2002.- 449 с.

26. Белый А. К. Бальмонт // Весы. 1904^№ 3. - С. 10-15.

27. Белый А. Луг зеленый. М.: 1910. - 340 с.

28. Белый А. На перевале // Весы. 1907. № 8. - С. 28-35.

29. Белый А. Символизм как миропонимание. — М.: 1991. — 418 с.

30. Белый А. Сирин ученого варварства. М.: 1922. - 205 с.

31. Бердяев Н.А. Самопознание. М.: 1991. - 340 с.

32. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л.: 1973. - 600 с.

33. Блок А. Возмездие // Весы. 1903. №4. - С. 40.

34. БлокА. Собрание сочинений в 6 т. Т. 5. М.: 1971.-340 с.

35. Бобрыкин ПД. Новые эстетические веяния // Новости и биржевая газета. — 1896. № 11 январь. С. 3.

36. Бобрыкина Т.А. Драматургия О. Уайльда // Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. филолог, наук. Л.: 1981. - С. 35.

37. Бодлер Ш. Гимн красоте. М.: 1970. - 178 с.

38. Бодлер Ш. Об искусстве. М.: 1986. - 325 с.40