автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Русская литература социалистического реализма и проблема ее генезиса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская литература социалистического реализма и проблема ее генезиса"

На правах рукописи

Шалагинов Никита Владимирович

Русская литература социалистического реализма и проблема ее генезиса

Специальность 10.01.01 — Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нижний Новгород — 2006

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Сухих Станислав Иванович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Кондаков Борис Вадимович (г. Пермь)

кандидат филологических наук, доцент Комышкова Татьяна Петровна (г. Нижний Новгород)

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Казанский государственный

университет»

Защита состоится « и » декабря 2006 г. в /3 часов на заседании диссертационного совета Д 212.166.02 в Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского (603000, Нижний Новгород, ул. Б. Покровская, 37, ауд. 312).

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (603950, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23).

Автореферат разослан « » и лЯ 2006 года

Ученый секретарь Диссертационного совета

Л.В. Рацибурская

Общая характеристика работы

Социалистический реализм по сей день остается одним из наиболее малоисследованных в отечественной литературе направлений. Подходы к нему в отечественном литературоведении не просто разноречивы, а скорее даже противоречивы. Советские исследователи видели в нем «магистральный» и передовой метод развития не только советской, но в перспективе и мировой литературы. Постсоветское же литературоведение, напротив, безусловно, относило социалистический реализм к второсортной литературе, которая «лакирует» действительность, упрощает существо жизненных конфликтов, выдвигает примитивную концепцию человека. Наиболее маргинальные точки зрения и вовсе отрицали его существование, объявляя некоей литературной «фикцией».

Предложенная работа стремится прежде всего нащупать новый подход к феномену социалистического реализма, определить его существенные черты как единого и своеобразного литературного направления, занимающего свою, особую, нишу в истории отечественной литературы. С другой стороны, в диссертации предпринята попытка объяснить глубокие исторические корни этого явления художественной культуры, которое росло и вызревало в естественных историко-культурных условиях.

Научная новизна исследования:

1. Предложено новое понимание границ литературы социалистического реализма. Оно базируется на критике советского и постсоветского подходов, которые относят к соцреализму либо большую часть легальной советской литературы (с акцентом на ее вершинных произведениях), либо только лакировочные произведения сталинской эпохи.

2. В рамках исторического исследования литературное направление рассмотрено в своих связях с живой реальностью исторического бытия, общественными идеологиями, литературной традицией и национальным языком. Ранее господствовали подходы, связанные с преимущественным вниманием лишь к одному-двум факторам.

3. При рассмотрении соотношения социалистического реализма и творчества русских революционеров-демократов выявлена опосредованная внелите-ратурной действительностью связь между ними. Этот тип взаимоотношений между культурными феноменами ранее не выделялся литературоведением. Он представляет особый тип литературной взаимосвязи и не может быть отнесен ни к типологическому, ни к контактному типам связи.

4. Разработана оригинальная пятислойная структура литературного произведения. Она позволяет при конкретном анализе учесть и вскрыть главные компоненты художественного целого, начиная от наиболее глубоко залегающего смысла и заканчивая особенностями внешне-материального (языкового) слоя.

Актуальность работы определяется, как ни странно это звучит, сравнительно малой изученностью социалистического реализма. Это связано прежде всего с тем, что данное направление в течение десятков лет было предметом излишне идеологизированных и порой заведомо необъективных споров. Одни стремились, так сказать, увенчать соцреализм, другие — его развенчать.

Объект исследования составляет корпус подлинно художественных соц-реалистических произведений. Мы совершенно оставим в стороне шаблонную «лакировочную» литературу сталинского периода, которая образует эпигонскую «периферию» направления, где, как справедливо замечает С.И. Сухих, некоторые принципы соцреализма могут отвердевать и формализоваться. Кроме того, в наше поле зрения попадут лишь ряд эпических и драматических произведений. Проблема преломления соцреалистических принципов в лирике останется совсем в стороне. Это связано прежде всего с необходимостью некоторого ограничения и без того большого объема литературного материала.

Предметом изучения является художественная система социалистического реализма как целостный сплав родовых познавательно-этических установок, основных архитектонических форм (система образов, наиболее существенные хронотопы, фабульная конфигурация произведений, способы построения внешнего и внутреннего образа героя в пределах художественного мира и пр.) и речевых способов их воплощения. Кроме того, нас будет интересовать и генезис

этой художественной системы, обнаруживающей связь и с исторической действительностью, и с миром идеологий, и с предшествующей литературной традицией, и с реалиями национального языка.

Основная цель исследования — рассмотрение художественной системы русской литературы социалистического реализма и проблемы ее генезиса.

• Задачи исследования:

1. В целях системного анализа разработать теоретическую модель литературного произведения как многоуровневой структуры.

2. На этой основе определить конститутивные факторы литературного произведения и показать, как они входят в него, объединяются в нем.

Решение данных задач составляет своеобразное методологическое и методическое «введение» к основной историко-литературной части диссертации.

3. Используя обоснованные во введении теоретические наработки, необходимо описать литературу соцреализма как целостную художественную систему и выделить ее существенные, родовые черты.

4. Рассмотреть основные линии генезиса социалистического реализма.

Освещение последних двух вопросов составляет «особенную» часть исследования. Избранный предмет и метод исследования предполагает описание системы соцреализма и проблемы генезиса на достаточно отвлеченном уровне, исключающем подробный конкретный анализ отдельных произведений.

Основные положения, выносимые на защиту диссертации:

1. Художественным средоточием социалистического реализма не могут быть признана ни большая часть отечественной литературы советского периода, ни «лакировочные» поделки сталинской эпохи. К данному направлению должны быть отнесены лишь некоторые подлинно художественные произведения (Горького, Фурманова, Фадеева, Островского, Крымова, Леонова, Гладкова, Вишневского, Гайдара, Тренева и др.), которые появляются преимущественно в первые 3-4 десятилетия XX века.

2. Литература социалистического реализма является самобытным художественным направлением, для которого характерны своя (по сравнению с

иными направлениями) художественная идеология и оригинальный образный строй. Основная тема направления — освещение широкомасштабного события революционного преобразования действительности, развернувшегося в России в XX веке.

3. Для социалистического реализма свойственны: а) тесная связь с социалистическими идеологиями на уровне выраженной художественными средствами идеологии; Ь) преимущественное построение образов на базе живого социально-исторического опыта авторов (реминисценции, аллюзии, включение в структуру художественного мира чужих литературных образов и т.п. для него в целом нехарактерны); с) в сфере художественных «технологий» — выраженная связь с литературой XIX века (в этом смысле соцреализм продуктивно использует чужой художественный опыт для построения оригинальных образов и выражения собственной художественной идеологии); ё) творческое отношение к реалиям национального языка, который отличался значительной расслоенно-стью и подвергался в литературе социалистического реализма глубокой стилистической переработке.

4. Особый пункт исследования — описание особого типа литературной преемственности как опосредованной литературной действительностью связи между творчеством русского «реального направления мысли» (Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Шелгунов, Ткачев) и социалистическим реализмом.

Личный вклад заключается в разработке метода анализа, в котором все исторические вопросы тесно связаны с конкретной структурой литературного произведения. Строго говоря, данная метода, хотя и строилась с оглядкой на концепции А. Потебни и М. Бахтина, но все-таки к ним сведена быть не может и является попыткой развить взгляды указанных ученых. Кроме того, нами осуществлено применение некоторых методологических «новаций» на материале социалистического реализма как конкретного литературного направления и выявлен особый тип литературной взаимосвязи, не сводимый ни к генетической, ни к типологической ее разновидностям.

Соцреализм описан как система тесно взаимосвязанных, взаимообусловленных и исторически конкретных, свойственных для определенной эпохи развития русской литературы и истории художественных элементов.

Достоверность работы определяется достаточно широкой фактической базой, на которой строятся выводы. Ее составляет порядка 25 эпических и драматических произведений. На наш взгляд, это вполне репрезентативная выборка. Достоверность и научность исследованию также сообщает разработанный и примененный единый методологический подход к исследованию литературных произведений. Это гарантирует сравнимость результатов конкретных анализов и последующую возможность их обобщения.

Апробация работы. Ряд положений диссертации были изложены на докладах на международных конференциях в Нижнем Новгороде (2005, 2006), а также при обсуждении на кафедре русской литературы XX века в Нижегородском государственном университете им. Н. Лобачевского. Основные положения диссертации освещены в пяти публикациях.

Структура диссертации состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Основное содержание работы

Во введении рассмотрены главные подходы к социалистическому реализму, сложившиеся в литературоведении.

На наш взгляд, основным недостатком как советских, так и постсоветских исследователей стали неверные представления об объекте исследования. Советская наука была склонна к его расширению, стремясь отнести к соцреализму все самое лучшее и просто талантливое в отечественной литературе послереволюционного периода, тем самым превращая направление в «магистральный метод советской литературы». В разряд соцреалистических попадали такие глубоко несходные между собой произведения, как «Тихий Дон» М. Шолохова и «Разгром» А. Фадеева, «Жизнь Клима Самгина» М. Горького и «Как закалялась сталь» Н. Островского и т.д. Воздвигаемые на столь разнородной базе теории тяготели к абстрактности.

В работах постсоветских исследователей мы сталкиваемся с другой крайностью. Здесь наблюдается крайнее сужение объекта исследования, граничащее с его подменой. К соцреализму относятся преимущественно «лакировочная», скроенная по единому формально-содержательному шаблону литература эпохи сталинизма. Произведения, которые традиционно признаются в качестве художественного центра направления («Мать» М. Горького, «Чапаев» и «Мятеж» Д. Фурманова, «Разгром» А. Фадеева, «Как закалялась сталь» Н. Островского и пр.), оказываются здесь на периферии исследования.

Подобная тенденция сполна проявила себя уже в первом программном для советологии исследовании А. Терца (А. Синявского) «Что такое социалистический реализм» (1952) и была подхвачена современной советологией. Так, по вопросу об объекте исследования авторитетный ныне советолог Е. Добренко пишет, что «классический соцреализм, зрелый, так сказать, развитой, - совсем не в 20-х годах и даже, вероятно, не в 30-х, но именно в периоде позднего сталинизма». Именно он и становится основным предметом изучения.

Впрочем, в современном литературоведении есть и гибридные подходы. Таковой, например, является позиция Ю. Борева.1 Как и многие советские исследователи, он также относит к социалистическому реализму почти всю «легальную» литературу советской эпохи. Сюда попадают все: от Горького, Фадеева и Фурманова до Айтматова и Шукшина. Хронологические же рамки соцреализма устанавливаются в диапазоне 1900 — 1990-х годов. Впрочем, в «Теории» уже чувствуется влияние и постсоветских исследований: второсортная литература сталинской эпохи (Бабаевский, Суров и др.) тоже включается в корпус произведений соцреализма.

Приведенные выше точки зрения на объект исследования представляются нам в корне ошибочными. Советские литературоведы относят к соцреализму все лучшее в отечественной (преимущественно послереволюционной) литературе (что неверно), а постсоветские — по сути, все худшее (что тоже неверно). Механическое же объединение этих взглядов приводит к полной неразберихе.

1 Об этом см. Теория литературы в 4-х т. Т. 4. -6

М„ 2001. С. 402-418.

Вопрос о генезисе соцреализма также решался в рамках указанных подходов не вполне удовлетворительно. В советском литературоведении преимущественно делался акцент на генетической связи социалистического реализма с исторической действительностью и идеологией (мировоззренческой базой направления считался марксизм). Две другие линии генезиса: отношение к предшествующей литературе как кладезю «технологических» умений и навыков и связь с реалиями национального языка, который неизбежно использует и обрабатывает художник слова, разрабатывались сравнительно мало.

В постсоветских исследованиях дела обстоят куда хуже. Здесь соцреализм объяснялся из нормативной поэтики, которая санкционировалась властью. Тем самым художник превращался в «переписчика» мертвого и косного канона. Эту точку зрения в смягченном виде мы можем обнаружить уже у А. Терца. Далее она переходит в советологию (у того же Е. Добренко или Б. Гройса, который объявляет главной задачей художника-соцреалиста «мимесис воли» Сталина).

Принятие такого взгляда приводит к тому, что генетическое исследование принимает довольно интересное направление. Советология стремится объяснить происхождение категорий нормативной поэтики. У Добренко они, например, рассматриваются как конгломерат, составленный из «осколков» эстетических теорий 20-х годов (Пролеткульта, ЛЕФа, РАППа, «серапионов» и пр.).

В своей работе мы категорически возражаем против постсоветского подхода. На наш взгляд, произведения, составляющие «эстетический центр» соцреализма, слагались не на базе умозрительной теории, а на основе заинтересованного отношения к общественному бытию и миру живых (а не канонизованных) идеологий. С этой точки зрения подход советского литературоведения к историческому рассмотрению соцреализма должен быть признан в целом правильным. Но отнюдь не достаточным. Историческое исследование должно быть дополнено рассмотрением проблемы генезиза соцреализма в литературном ряду. Кроме того, нужно осветить его отношение к реалиям национального языка на современном направлению этапе развития.

В первой главе, которая носит методологический характер, формулируется понятие о структуре литературного произведения, которое помогает наметить основные этапы анализа отдельного произведения (или группы произведений). На наш взгляд, она носит многослойный характер и в общей сложности содержит пять слоев.

1. Слой материала, который представляет из себя языковую оболочку произведения, взятую в отвлечении от осуществляемого ей конкретного художественного мира. В нее входит слово во всем многообразии своих признаков: фонетических, морфологических, синтаксически и семантических.

2. Первый слой художественной формы. Его составляет совокупность выполняющих формально-изобразительную функцию моментов материала.2 Ошибочно думать, что материал весь сплошь выполняет изобразительную функцию. Так, художник может совсем не использовать в художественных целях акустику слова (в эпосе это обычное дело). Это позволяет нам отделить слой художественной формы от языкового материала. Форма дремлет в нем в потенции, и актуализация ее может произойти лишь по направлению к внесловесному содержанию (художественному событию). Именно поэтому художественную форму можно назвать еще и внутренней (термин В. Гумбольдта, который лег в основу эстетической концепции А. Потебни).

3. Слой художественного события (первый слой содержания). Он представляет собою сложное созерцание, которое является принципиально внесло-весным. Это тот мир, где живут и действуют герои, совершаются человеческие переживания, совершаются и разрешаются жизненные конфликты и пр.3 Именно к нему мы относим такие литературоведческие понятия, как герой, фабула, система образов, конфликт и др. В качестве конститутивного момента в него входит также эмоционально-волевая реакция автора на различные явления, героев, события. Этот мир как бы проникнут и согрет живым авторским чувством,

1 Об этом см. например, у М. Бахтина в «Проблемах содержания материала и формы в словесном худо-

жественном творчестве / В кн. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975, а также у П. Медведева в «Формальном методе в литературоведении» / В кн. Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. - М., 2000.

3 Обоснование этого - в книге В. Федорова «О природе поэтической реальности». - М., 1984.

которое, впрочем, может быть более или менее явным (наибольшее в лирике, наименьшее — в драме).

Художественное событие осуществляется с помощью первого слоя внутренней формы. Ряд архитектонических моментов события обнаруживает устойчивую связь с определенными композиционно-речевыми формами, которые выполняют изобразительную функцию. Так, существуют речевые формы для языкового воплощения внешнего и внутреннего облика героя, выражения авторской оценки, передачи разных типов фабулы и т.д.

4. Однако слой художественного события не является последним. От конкретного единичного мира (образа) мы переходим к глубжележащему смысловому слою. То есть понимаем идейное содержание произведения. Но и здесь, как и в случае соотношения материала и первого слоя содержания, переход осуществляется с помощью слоя внутренней формы. Однако он выделяется нами уже из структуры художественного события. Например, герой в своих существенных чертах может представлять нам характерные черты целой социальной группы, людей определенного психологического, национального и пр. типов. Взаимоотношения между персонажами, течение и исход возникающих между ними конфликтов, могут означать особенности взаимодействия крупных социальных коллективов и т.д. Все эти моменты образа несут особую идейную нагрузку, являются смыслопорождающими. В то же время в состав художественного события входит немало сугубо индивидуальных и случайных с точки зрения смысла моментов, которые сообщают ему полноту свершения и доводят его до конкретности единичного феномена. Именно это различение существенных и несущественных в смысловом отношении моментов, которые, однако, совместными усилиями образуют архитектонику художественного целого, позволяет выделить нам второй слой художественной (внутренней) формы.

Нетрудно увидеть, что указанные слои внутренней формы являются своего рода мостами между различными стихиями художественного целого. Первый слой обеспечивает переход между словесной оболочкой литературного

произведения и слоем единичного события. Второй же уровень формы позволяет перейти от художественного мира к глубжележащему смысловому слою.

5. Наконец, собственно смысловой слой. Он является «душой» серьезного литературного произведения (в беллетристике, где художественное событие пусто, он объективно отсутствует). На наш взгляд, он представляет собой нераздельное и неслиянное единство общей познавательно-этической установки (идеи) и многообразия опыта, на который она направлена. Здесь мы имеем живой синтез сущности и существования, когда мысль изнутри проникает и одушевляет область факта. И потому мы можем сказать, что полноценным содержанием произведения является бытие идеи в многообразии опыта, которое представляется посредством изображающей внутренней формы, нащупываемой нами изнутри художественного мира.

Намеченная пятислойная структура литературного произведения позволила нам в конкретном анализе осуществить последовательное рассмотрение художественной системы соцреализма, начиная с наиболее глубоко залегающего второго слоя содержания и заканчивая языковым слоем произведения.

Методика генетического анализа строилась нами на основе теоретической концепции порядка вхождения и преломления конститутивных факторов (исторического, идеологического, литературного и языкового) в произведение. Они образуют очерченную выше пятислойную художественную структуру и имеют в ней свои «зоны» ответственности.

В этой связи в работе формулируется основная задача по изучению генезиса соцреализма. Необходимо рассмотреть отношение вскрытой на всех уровнях его художественной системы к указанным факторам, что позволяет вписать социалистический реализм в контекст эпохи: исторический, идеологический, литературный и языковой.

Во второй главе диссертации мы переходим к рассмотрению социалистического реализма. В первой ее части осуществляется послойный имманентный анализ, начиная с наиболее глубоко залегающего смыслового уровня, где с некоторой долей условности мы выделяем опытный и идейный компоненты.

В идейном плане для социалистического реализма характерны ряд взаимосвязанных идей, которые носят преимущественно «историософский» характер.

1. Жизнь общества есть не что иное, как острейшая социальная борьба различных общественных групп, которые занимают разную позицию по отношению к революционному преобразованию действительности.

2. В процессе этой борьбы совершается поступательное движение истории к социальному идеалу, который мыслится как общество свободы, равенства и справедливости.

3. Главной движущей силой истории является человек. Это не отдельный индивид, взятый как исключительная личность, а коллектив людей, сплоченных общей идеей.

4. Коллектив-преобразователь способен побеждать противостоящие ему силы (социальные, природные). В конфликте с ними он одерживает верх, приближая действительность к чаемому социальному идеалу. В художественной структуре это выражается в превосходстве характера над обстоятельствами.

5. Для идейного компонента второго слоя содержания характерен особый авторский акцент. Художник безусловно принимает сторону революции.

Все перечисленные идейные особенности носят родовой для соцреалисти-ческих произведений характер. Их можно найти, например, в таких произведениях, как романы «Мать» М. Горького, «Железный поток» А. Серафимовича, «Чапаев» и «Мятеж» Д. Фурманова, «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей» Н. Островского, «Разгром» и «Последний из удэге» А. Фадеева, «Цемент» и «Энергия» Ф. Гладкова и многих других.

Однако в то же время эти идеи в пределах второго слоя содержания относятся к многообразию доступного автору социального опыта, который восходит к исторической действительности. В самом общем виде, на наш взгляд, они направлены на осмысление масштабного революционного события преобразования действительности, которое развернулось в России в первые десятилетия XX.

Тематически соцреализм тяготеет прежде всего к периодам повышенной революционной активности, когда происходило обострение социальной борьбы.

Первый серьезный всплеск революционной активности в России приходится на революцию 1905-1907 годов. На базе этого периода рождается первый соцреалистический роман - роман «Мать» М. Горького, а также произведения, к нему близкие: пьесы «Мещане» и «Враги».

Второй, несравненно более мощный подъем революционного движения наблюдается в 1917-1921 годах. На основе этого периода (точнее, социального опыта авторов, который слагается на базе этого исторического отрезка) появляется большое количество соцреалистической литературы. Иногда это происходит с большим запаздыванием, в силу сложности и масштабности самого события. К таким произведениям можно отнести романы «Железный поток» А. Серафимовича, «Чапаев» и «Мятеж» Д. Фурманова, «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей» Н. Островского, «Разгром» и «Последний из удэге» А. Фадеева, повесть «Школа» А. Гайдара, пьесы «Человек с ружьем» и «Кремлевские куранты» Н. Погодина, «Любовь Яровая» К. Тренева, «Оптимистическая трагедия» В. Вишневского, «Разлом» Б. Лавренева и т.д. , ;

Наконец, третья группа соцреалистических произведений преимущественно освещает преобразования страны второй половины 20-х годов, когда в Советском Союзе началась громадная перестройка хозяйства страны, вылившаяся в конце 20-х — 30-х годах в форсированную индустриализацию и коллективизацию. Примерами таких произведений могут служить романы «Цемент» и «Энергия» Ф. Гладкова, «Соть» Л. Леонова, «Время, вперед!» В. Катаева, «Люди из захолустья» А. Малышкина, повести «Танкер «Дербент» и «Инженер» Ю. Крымова.

Таким образом, социалистический реализм тяготеет к художественному освещению «революционных периодов» русской истории, связанных с активным преобразованием действительности. При этом для него свойственна определенная система идей, которая раскрывает течение и исход общественной борьбы, а также осмысляет и оценивает большие социальные группы, занимающие разные позиции по отношению к революции.

Таковы родовые черты второго слоя содержания в соцреализме. Однако понятно, что смысловой уровень в литературном произведении выражается опосредованно, через единственный художественный мир. Знаками крупных социальных коллективов здесь становятся отдельные персонажи или их группы, течению и исходам важнейших социальных баталий в обществе соответствуют конфликты между героями и их развязки, которые становятся важнейшими конститутивными элементами второго слоя внутренней формы, растворенного в художественном событии и отсылающего нас ко второму слою содержания.

Важнейшим моментом второго слоя внутренней формы становится система образов социалистического реализма. Она достаточно устойчива (хотя отклонения от нее, как и в любом живом литературном направлении, встречаются).

В соцреализме обнаруживаются несколько типовых героев, различающихся в зависимости от их идеологических, психологических и социальных свойств.

Первый очень важный образ — герой-революционер. В своей работе мы называем его особенным, поскольку по своим личным качествам он превосходит всех прочих героев. Примеров этого типа героя социалистический реализм дает очень много. В частности, таковыми являются: Павел Власов, Андрей Находка и революционеры-интеллигенты («Мать» М. Горького), Федор Клычков («Чапаев» Д. Фурманова), Левинсон, Гончаренко, Бакланов, Дубов («Разгром» А. Фадеева), Петр Сурков, Алеша Маленький и др. («Последний из Удэге» А. Фадеева), Ленин, Чибисов («Человек с ружьем» Н. Погодина), Кошкин («Любовь Яровая» К. Тренева), Комиссар («Оптимистическая трагедия» В. Вишневского), Чубук, Галка, Шебалов («Школа» А. Гайдара), Увадьев, Жеглов («Соть» Л. Леонова) и т.д.

Эти герои обнаруживают устойчивые родовые черты. С идеологической точки зрения они являются социалистами и верят в возможность построения на земле царства свободы, равенства и братства.

Вторая существенная идеологическая черта этого типа - убежденность в возможности «пробить» жизнь. Каждый из них убежден в конечном торжестве дела, которому он служит.

С точки зрения психологической для этих героев характерно то, что в свое время Н. Бердяев назвал тоталитарностью. Она выражается в стремлении полностью слиться с идеей, отдать все силы без остатка служению делу революции. Здесь нередко может возникать мотив аскетизма (Павел Власов и Андрей Находка в «Матери» М. Горького и др.).

С точки зрения социальной особенный герой всегда выводится в произведении как частица организованного и социально активного коллектива. Самым распространенным способом включения особенного персонажа в социальную группу является создание своеобразного «метагероя». Это достигается за счет введения в систему образов произведения ряда более или менее второстепенных особенных персонажей, которые слагаются в одно целое. Такого «метагероя» можно найти в «Чапаеве» Д. Фурманова, «Энергии» и «Цементе» Ф. Гладкова, «Разгроме», «Последнем из удэге» А. Фадеева, «Любови Яровой» К. Тренева, «Матери» М. Горького, «Инженере» Ю. Крымова и т.д.

Идейное и психологическое ядро, а также социальная ориентация этого героя составляют существенный компонент второго слоя внутренней формы, которая установлена на глубжележащий слой содержания. В самом деле, при глубоком осмыслении образа его внутренняя идейно-психологическая установка в своих существенных моментах, а также социальная принадлежность представляют нам идеологию, психологию и социальные характеристики обширного социального целого.

Второй существенный персонаж системы образов литературы социалистического реализма является антиподом по отношению к особенному человеку. Он относится к категории героев-противников революции.

Идейно этих персонажей трудно классифицировать. Здесь встречаются и принципиальные противники связанных с революцией общественных преобразований (Штубе в «Разломе», Эдвард Могельницкий в «Рожденных бурей»,

Яровой в «Любови Яровой», Ланговой в «Последнем из удэге», Васяня в «Людях из захолустья» и т.д.), и просто индивидуалистически настроенные элементы, которые превыше всего ставят личное благополучие (Аграфена Ивановна, Петр Соустин в «Людях из захолустья», Касацкий в «Танкере «Дербент», Емчи-нов в «Инженере»). Герои-противники могут быть выведены и как представители бездушной государственной машины, которые механически выполняют «спущенное» сверху задание по борьбе с революцией (судьи в романе М. Горького «Мать»).

Наконец, особняком среди этого типа стоят номинальные сторонники революции, которые, однако, ведут резко отличную от особенных персонажей и потому неправильную линию. В качестве примеров таких отрицательных персонажей можно назвать героев-анархистов (Вожак, Сиплый в «Оптимистической трагедии», Шестой матрос в «Разломе», матросы-анархисты в «Железном потоке», Федя Сырцов в «Школе»).

С психологической точки зрения эти герои обычно обладают различно выраженной степенью неприязни (доходящей до непримиримой ненависти) к революции в лице особенных персонажей.

Наконец, в социальном плане герой-противник очень часто выводится как член крупного социального коллектива врагов революции. Часто здесь также создается «метагерой». Характерный пример — в «Энергии» Ф. Гладкова, где через целый ряд персонажей, спаянных более или менее тесными связями, создается образ целой «когорты» вредителей, которые проникли во все уголки большой стройки — от высоких кабинетов начальства до рабочих бригад.

В другом (реже встречающемся) случае он предстает более как одиночка, который представляется либо как «обломок» прошлого (старик Микешин («Энергия»), штурман Касацкий («Танкер «Дербент»), либо как просто нравственно «неполноценная» личность (Емчинов в «Инженере»).

Наконец, последний типичный герой системы образов социалистического реализма — «воскресающий», или «развивающийся». Сюда относятся Ниловна («Мать» М. Горького), Павка Корчагин («Как закалялась сталь» Н. Островско-

го), Раймонд Раевский, Андрий Птаха и др. («Рожденные бурей» Н. Островского), Иван Журкин, Ольга Зыбина, Николай Соустин («Люди из захолустья» А. Малышкина), Морозка («Разгром» А. Фадеева), Сережа и Лена Костенецкие («Последний из удэге» А. Фадеева), Иван Шадрин («Человек с ружьем» Н. Погодина) и др. В ряде произведений воскресающий герой представлен как коллективный персонаж. Такова, например, слитная солдатская масса в романе А. Серафимовича «Железный поток». Коллективный герой, но более дифференцированно, разработан в пьесе В. Вишневского «Оптимистическая трагедия».

В отличие от всех иных типов преображающийся герой соцреализма характеризуется ярко выраженной динамикой. Она может быть выражена в различной степени. Очень ярко и подробно метаморфоза изображена в образах Ниловны, Павки Корчагина, Ивана Шадрина, Морозки, Чапаева и некоторых др. У ряда героев она куда менее отчетлива (Любовь Яровая, Татьяна Берсенева). ,

Метаморфоза воскресающего героя находит выражение во всех трех указанных планах: идейном, психологическом и социальном.

В идейном плане она проявляется в постепенном осознании целей революции и места человека в этом движении. В плане психологическом становящийся герой соцреализма постепенно приобщается к высокой идее, что рождает в нем способность к самоотверженному и бесстрашному служению делу переустройства мира (Ниловна, Морозка, Борис Гориков, коллектив «Дербента», Иван Журкин). Порой психологическая метаморфоза проявляется в нем отчетливой тягой к тоталитарному переживанию идеи (Павка Корчагин).

Наконец, в социальном плане воскресающий герой изображается как постепенно примыкающий к «когорте» особенных людей. Он становится участником коллективного действия по преобразованию мира. Ниловна, например, по мере развертывания романа не только преображается духовно, но и вливается в коллектив революционеров в качестве одной из его «боевых единиц». То же с Иваном Шадриным, Павкой Корчагиным, Борисом Гориковым. Внутреннее преображение героя оказывается неотделимым от его социального выбора.

Все выделенные значимые (а ведь есть и много случайно-индивидуальных) качества воскресающего героя становятся важнейшим компонентом второго слоя внутренней формы, который задает видение существенного элемента второго слоя содержания — крупного социального целого. Этот коллектив имеет в рамках революции свою собственную судьбу, которая, как в капле, отражается в герое.

Такова типология основных героев соцреализма. Конечно, ряд персонажей к ним не сводится и принадлежит к иным типам. Например, фадеевского Мечика нельзя отнести ни к одной из указанных групп. Этот и ряд других героев не представляются нам типичными для соцреализма, хотя в системе образов отдельного произведения могут занимать важное место.

Однако типичные образы соцреализма не даются в произведении «сами собой» и одномоментно. Они постепенно строятся автором в пределах внесло-весного события с помощью ряда художественных приемов. Так, внутренний мир героев может изображаться с помощью: 1) «диалектики души», т.е. через прямое введение во внутренний мир героя; 2) опосредованного выражения внутренней установки через психологическую деталь, речь персонажей и их поступок; 3) нехудожественной авторской характеристики героя, которая прямо раскрывает нам сущность его характера.

Точно так же в работе выделяются способы построения в рамках внесло-весного художественного события внешности героя и приемы выражения авторской оценки.

В литературе социалистического реализма интерес к героям, которые представляют разные социальные коллективы, может быть различен. Это рождает некоторые особенности фабульной системы произведений. Если вперед выдвигается один тип (книга одного героя по типу «Матери» А. Горького или «Школы» А. Гайдара), то рождается однолинейная фабула, которая представляет собой ниточку-судьбу персонажа. Если автору в равной мере интересны различные герои — представители социальных групп, то предпочтение отдается многолинейной фабуле («Разгром», «Последний из удэге» Фадеева).

Далее, поскольку автора интересует прежде всего сам процесс протекания социальной борьбы и становления «воскресающего» героя, то событие изображается не в своих крайних или немногих узловых точках, а подробно. Это приводит к тому, что фабула приобретает насыщенный характер, становится много-эпизодной. Разреженная фабула (по типу, скажем, «Ионыча» Чехова) социалистическому реализму в целом несвойственна.

Конфигурация фабулы тоже оказывается интимно связанной со вторым слоем содержания. В самом деле, если автор избирает однолинейную фабулу, освещающую судьбу одного героя, то во втором слое содержания более подробно будет разработана сущность тоже одного социального коллектива, который он представляет. Многолинейная же фабула позволяет в равной мере разработать различные социально-идеологические типы и соответствующие им во втором слое содержания общественные группы.

Поскольку фабула жизни героя (героев) разворачивается отнюдь не в пустоте, мы вполне законно ставим в работе вопрос о типичных для соцреализма хронотопах. В общей сложности их два, и они находятся в отношениях ярко выраженной оппозиционности. Первый —хронотоп общественной жизни героя. По своему предметному составу он может быть военным (в «Чапаеве» Д. Фурманова, «Разгроме» А. Фадеева) или производственным (в «Соти Л. Леонова, «Цементе» Ф. Гладкова). Также встречаются и смешанные варианты («Как закалялась сталь» Н. Островского). В его пределах лежит преобразующая деятельность героя, подчиненная в конечном счете дальним целям революции (в отношении отрицательного героя здесь действует принцип инверсии).

В приватном хронотопе персонаж живет преимущественно «малыми» ценностями частной жизни (заботы о семье, хлебе насущном, любовь, дружба, учеба, детские забавы и пр.).

Ценность общественного хронотопа в соцреалистических произведениях всегда выше. Именно в нем лежит наиболее значимая для автора (а часто и для самого персонажа) «ипостась» судьбы героя. Это выражается либо в вытеснении общественным хронотопом приватного (в «Матери» М. Горького, «Школе» А.

Гайдара, «Как закалялась сталь» Н. Островского), либо в их неравноправном существовании друг подле друга (в отношении Увадьева в «Соти» Л. Леонова, инженера Маргулиеса в романе «Время, вперед!» В. Катаева и др.).

После рассмотрения слоя внесловесного художественного события, который мы стремились понять в связи с глубжележащим идейным содержанием, мы обращаемся к вопросу о композиционно-речевых формах словесного воплощения отдельных сторон художественного мира. То есть переходим от внесловесного события к первому слою внутренней формы, закрепленному в языковом материале. Здесь рассматриваются способы языкового воплощения образа героя, авторской оценки, основные сюжетные формы, соответствующие конфигурации фабулы, а также субъектные формы повествования.

В качестве примера возьмем разобранные в работе композиционно-речевые способы изображения внешнего и внутреннего облика героя (в последнем случае мы подробнее коснемся только «диалектики души»).

Прямое введение облика героя в состав художественного мира может производиться в соцреализме посредством двух речевых форм. Первую можно назвать концентрированной, когда в повествовательной структуре портрет героя дается единовременно (так, например, изображается Жухрай в «Как закалялась сталь»). Вторая, напротив, является рассеянной, когда портретные детали вводятся постепенно по ходу повествования (образ Власова в «Матери»). Разновидностью последней формы является речевой повтор портретной детали толстовского типа (последовательно используется у Фадеева в «Разгроме» и «Последнем из удэге», у Гладкова в «Энергии»).

Для введения во внутренний мир персонажа в соцреалистических произведениях активно используется «диалектика души». Она передается с помощью двух форм: объективно-авторской и субъективно-личной. В первом случае переживание героя выражается авторским словом (этот тип господствует у Фадеева). При субъективно-личной форме для передачи переживания стилизуется внутренняя речь героя со всеми ее шероховатостями, синтаксическими пере-

боями. Данный тип в целом распространен меньше и, как правило, соседствует с объективно-авторской формой («Как закалялась сталь» Н.Островского).

Также для введения во внутренний мир героя используется психологическая деталь и слово героя, в котором он овнешняет свои внутренние установки. Для их языкового выражения характерны соответствующие формы. Так, слово героя, звучащее внутри художественного события, в повествовательной структуре передается как реплика монолога, диалога или полилога.

Последовательное рассмотрение речевых форм языкового осуществления различных архитектонических моментов художественного мира (образа героя (героев), фабулы его (их) жизни, авторской оценки), а также разбор субъектных повествовательных форм позволили нам выявить ряд существенных конструктивных моментов первого слоя художественной (внутренней) формы, свойственных соцреализму. Все эти формы суть языковые. Их главная задача — обеспечить построение внесловесного художественного события.

Во второй части второй главы работы мы переходим к собственно генетическим вопросам и в соответствии с нашей методологической установкой выясняем существенные связи соцреализма с исторической действительностью, идеологией, литературной традицией, а также сферой национального языка.

Мы уже отметили, что соцреализм находит благоприятную почву для своего возникновения именно на отрезках русской истории, которые насыщены социальной борьбой. В диссертации подробно проанализированы все три указанных выше периода: революции 1905-1907 годов, далее 1917-1921 годов и, наконец, времени форсированной индустриализации и коллективизации (вторая половина 20-х—30-е годы). Показано, что в это время для страны была характерна яростная борьба крупных социальных коллективов. В этом смысле социалистический реализм, который тоже видит историю как бескомпромиссную борьбу «классов», отражает (а точнее, преломляет) реальные процессы, происходившие в обществе.

Родовые идейные установки социалистического реализма (утверждение общества свободы, равенства и братства как конечной точки исторического

процесса, вера в то, что его осуществление — дело рук самого человека и пр.), обнаруживают устойчивую ориентацию на социалистическую идеологию. Здесь мы сталкиваемся с очень любопытным феноменом, когда живое литературное направление совершенно сознательно опирается на созданную ранее,- отстоявшуюся идеологию. Она удивительным образом оказывается совместима с живой реальностью истории.

Объяснение данному факту мы склонны видеть в активном взаимодействии базиса и надстройки, которое было характерно для России второй (а отчасти и первой) половины XIX века. Особенно серьезное влияние идеологической надстройки на базис (при посредстве общественной психологии) начинается в 60-х годах XIX века. Очень важное место в этом процессе занимала деятельность русских революционеров-демократов: Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Шелгунова, Ткачева. Ими были четко сформулировано понятие «нового» (идеального) человека. В качестве наиболее существенных его качеств можно выделить веру в возможность построения на земле общества равенства, братства и справедливости, убеждение в том, что воплощение этого социального проекта возложено на человека, а также тоталитарное (в указанном выше смысле) переживание идеи.

Представления о «новом» человеке нашли художественное выражение в знаменитом романе Н. Чернышевского «Что делать?» в образе Рахметова. Также намечается в романе и новый тип взаимодействия в системе характер — обстоятельства. «Новые» люди Чернышевского одерживают верх в противоборстве с действительностью (правда, их преобразующее деяние пока лежит всецело в сфере частной жизни и лишено выхода к просторам исторического бытия).

Роман «Что делать?» оказал беспрецедентное влияние на общественную жизнь, породив целый ряд подражаний его героям (об этом свидетельствуют Н. Герцен и А. Скабичевский). Все это привело к появлению в самой что ни на есть реальной жизни людей рахметовского типа.

Безусловно, что возникновение нового общественного типа не было заслугой одного лишь романа. Эффект «Что делать?» рассматривается нами как

часть (хотя и наиболее показательная) влияния на жизнь «реального направления мысли» в целом. Последнее же, в свою очередь, может быть понято как одна из составляющих воздействия на базис социалистических идей вообще.

«Эманация» идеи в действительность привела к устойчивому соответствию общественной жизни и социалистической идеологии. Неудивительно, ведь реальность истории в известной степени была сформирована под ее воздействием. И именно поэтому она была чрезвычайно удобна для осмысления действительности. Это заложило предпосылки вполне добровольной и творчески продуктивной ориентации на социалистическую идеологию соцреализма, который спустя десятки лет, в новых исторических условиях, обнаружил в действительности «размножившегося» и развившегося человека рахметовского типа.

В этом смысле мы можем говорить о феномене опосредованной внелите-ратурной действительностью связи между творчеством реального направления мысли и социалистическим реализмом. Причем эта связь не является ни типологической (так как культурные явления стоят в причинно-следственных отношениях), ни контактной (так как непосредственной ориентации социалистического реализма на русских революционеров-демократов, в частности на «Что делать?», по-видимому, не было).

Тесно связан социалистический реализм и с предшествующей литературой критического реализма. Прежде всего на уровне художественных «технологий» построения образа, а также способов их композиционно-речевого воплощения. Нами эти связи прослеживаются и в области способов построения внешнего и внутреннего облика героя, способов авторской оценки, типов «конфигурации» фабулы, а также субъектных форм повествования.

Так, отмеченные нами архитектонические способы введения во внутренний мир героя («диалектика души», психологическая деталь, слово героя, выражающее его внутреннюю установку) и связанные с ними композиционно-речевые формы хорошо известны классической литературе.

«Диалектика души», например, прекрасно разработана у Толстого и Достоевского. Однако у первого она передается преимущественно посредством ре-

чевой формы объективно-авторского слова, тогда как у второго, безусловно, господствует слово субъективно-личное. Аналогично в работе показывается, что различное использование психологической детали в соцреализме и речевых способов ее повествовательного введения восходит к предшествующей литературной традиции.

Подробное рассмотрение таких «технологических» соответствий позволило автору с большой долей вероятности сделать вывод о связи литературы социалистического реализма с литературой критического реализма XIX века. В отдельных случаях (Фурманов, Фадеев) существуют четкие свидетельства самих авторов об их литературной «учебе» у классиков.

В то же время мы подчеркиваем, что социалистический реализм рассматривал литературную традицию именно как «кладезь» навыков художественного мастерства, которые можно использовать для закрепления своего, оригинального художественного опыта и своей художественной идеологии.

Наконец, в рамках нашего генетического исследования мы рассматриваем вопрос об отношении произведений социалистического реализма к национальному языку. В самом деле, художник не создает собственного наречия и необходимо подключен к стихии национального языка, который при вхождении в произведение в той или иной степени перерабатывается по направлению к стилистическому единству. Последнее связано с тем, что произведение предназначено для встречи с единичным языковым сознанием читателя, для которого введение разнородного языкового материала (скажем, восходящего к различным диалектам) неизбежно затруднит построение художественного события.

Для языковой ситуации в России первых десятилетий XX века была характерна глубокая расслоенность национального языка. В нем были: 1) обособлены ряд территориальных и социальных диалектов; 2) резко противопоставлены народный и литературный языки. В свете этого перед художником вставала необходимость: 1) привести к известному единству ту разнородную речевую стихию, которая ложилась в основу речи различных по своему социальному и территориальному происхождению героев. 2) до известной степени нивелиро-

вать стилистический разнобой между народной речью героев и обрамляющим литературным контекстом автора.

Для решения этих задач соцреализм пользуется двумя способами.

Во-первых, автор гасит центробежные тенденции между речью персонажей. Это можно отметить во множестве произведений и в большей или меньшей степени наблюдается в «Чапаеве», «Мятеже», «Последнем из удэге», «Разгроме», «Соти», «Человеке с ружьем», «Энергии», «Людях из захолустья», романе «Время, вперед!». Практически погашается речевая дифференциация персонажей в повестях Ю. Крымова и совсем не просматривается в романе «Мать» М. Горького.

Во-вторых, художник различными способами приближает речь героев к обрамляющему литературному контексту автора. Это может быть сделано либо за счет «олитературивания» реплик героев («Соть», «Чапаев» и особенно «Мать»), либо с помощью проникновения элементов народного языка в авторское слово (очень умеренно Фадеев в «Разгроме», а также в «Бронепоезде 14-69 В. Иванова и «Людях из захолустья» А. Малышкина). Часто эти стилистические приемы сопутствуют друг другу.

Примечательно, что данные приемы прекрасно известны литературе критического реализма XIX века. Например, сглаживание стилистической дифференциации в речи героев разного социального происхождения можно найти у Толстого (в «Плодах просвещения», «Казаках», «Рубке леса», «Утре помещика» и др.). «Олитературивание» реплик персонажей встречается, к примеру, у Чехова (в «Мужиках») или все в тех же «Казаках» Толстого. Здесь авторское слово в целом скупо принимает в себя элементы народной речи. В то же время речь героев явно освобождена от диалектных и вульгарно-просторечных наслоений.

Проникновение народной речи в слово, обрамляющее выступления героев, и достижение за счет этого стилистического единства в изобилии можно найти у Гоголя («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород», «Петербургские повести», «Мертвые души»).

Таким образом, мы видим, что способы стилистической переработки речевого материала также восходят к литературной традиции. Именно таким путем в прои'П' дения соцреализма входит национальный язык, обнаруживающий в первые десятилетия XX века значительную внутреннюю расслоенность.

Таковы в общих чертах основные линии генетических связей социалистического реализма, который ориентируется в мире истории, идеологии, литературы (как «кладезя» технологических навыков), а также национального языка.

В заключении подводятся основные итоги работы, которые позволяют сделать вывод о самобытности рассматриваемого литературного направления и в то же время подчеркнуть его тесную связь с историко-культурным контекстом эпохи.

Библиография включает 253 названия.

Основные положения диссертации освещены в публикациях:

1. Шалагинов, Н.В. Истоки мировоззренческих установок соцреализма в русской литературе 60-х годов XIX века / Н.В. Шалагинов И Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. — Нижний Новгород, 2004. — С. 50-56.

2. Шалагинов, Н.В. Способы изображения крупномасштабного события в романе Д. Фурманова «Чапаев» / Н.В. Шалагинов // Филологические исследования: сборник статей молодых ученых. — Нижний Новгород, 2004. — С. 48—55.

3. Шалагинов, Н.В. Об историческом исследовании литературы социалистического реализма / Н.В. Шалагинов // Сборник научных трудов, посвященных 75-летию М.А. Михайлова. — Нижний Новгород, 2005. — С. 101 — 108.

4. Шалагинов, Н.В. Концепция идеального человека в публицистике русских революционеров-демократов / Н.В. Шалагинов // Проблемы духовности в русской литературе и публицистике ХШ-ХХ1 веков. - Ставрополь, 2006. -С. 341-346.

5. Шалагинов, Н.В. Психологизм в романе М. Горького «Мать» // Грех-невские чтения: Сборник научных трудов. — Нижний Новгород, 2006. — С. 110116.

Подписано в печать 15.11.2006 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура «Тайме». Усл. п. л. 1. Заказ № 1652. Тираж 100 экз.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского. Лиц. ПД № 18-0099 от 4.05.01. 603000, г. Н. Новгород, ул. Б. Покровская, 37

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шалагинов, Никита Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПРОБЛЕМА СТРУКТУРЫ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ И ЕГО КОНСТИТУТИВНЫХ ФАКТОРОВ.

Проблема структуры.

Проблема конститутивных факторов.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Шалагинов, Никита Владимирович

В настоящее время в литературоведческих кругах прочно закрепилось мнение о социалистическом реализме как о литературе второго сорта, в рамках которой не было создано ничего художественно ценною. Часто по ее адресу приходится слышать обвинения в крайнем искажении и упрощении существа человека и жизненных конфликтов, в примитивной «лакировке» действительности. Нередко говорится и об отсутствии творческой свободы у писателей-соцреалистов, которые якобы просто обслуживали идеологические потребности советской власти. Словом, литература соцреализма рассматривается как искусство-суррогат. Ее не столько изучают, сколько обличают.

Разительный контраст современным оценкам представляют взгляды, которые отстаивались в советском литературоведении. Здесь, напротив, всячески доказывалось превосходство соцреализма. Он понимался как «магистральный» художественный метод советской литературы, который является последним и наиболее прогрессивным словом в развитии поэтического искусства. Более тою, он получал своего рода монополию на «правдивость», что ставило социалистический реализм особняком от прочего искусства.

Нетрудно увидеть, что и советский, и постсоветский взгляды при всей их противоположности сходятся в одном: они имеют ярко выраженный оценочный характер. Однако, конечно, они не сводятся к одной лишь голой оценке. Ведь в таком случае и говорить о каком-то (пусть даже только наукообразном) исследовании не приходилось бы. У каждого из этих подходов есть своя теоретическая «правда» - ряд базовых идей, на которых они покоятся. Вскрыть их, показать объективную ценность этих методологических установок и наметить на этой почве основные разновидности теоретического осмысления феномена социалистического реализма - первая задача работы. Решение ее поможет нам осознанно сформулировать цель и задачи нашего собственного исследования.

Проблема объекта исследования. Общая беда отмеченных подходов -неспособность правильно выделить объект исследования. И тот, и друюй ею либо расширяют, либо сужают вплоть до полной подмены.

В советском литературоведении потеря объекта исследования становится следствием его чрезмерно расширительного толкования} Соцреализм объявлялся для советской литературы художественным методом: 1) магистральным (что вело к включению в него большей части «легальной» советской литературы; б) передовым (это приводило к стремлению ировести по его ведомству как можно большего числа значительных в художественном отношении произведений. В итоге социалистическим реализмом оказываются такие глубоко различные произведения, как «Мать» и «Жизнь Клима Самгина» М. Горького, «Разгром» Л. Фадеева и «Тихий Дон» М. Шолохова. Усмотреть в столь разнородном материале черты пусть и предельно разнообразного, но все же единого направления, - чрезвычайно сложно.

Понятно, что и выводы в результате исследования далеких друг от /ipyia произведений отличались крайней абстрактностью. Различия между ними всячески затушевывались или подавались как не принципиальные. На первый план всегда выдвигалось то отвлеченное общее, что позволяло поставить произведения в один ряд и, в конечном счете, провести их по ведомству соцреализма. Например, повторялись слова о том, что социалистический реализм проникнут «пафосом» преобразования действительности, утверждает бытие как деяние и пр. Впрочем, некоторые произведения (те же «Жизнь Клима Самгина», «Тихий Дои») с трудом укладывались даже в эти абстрактные формулировки.

В постсоветском литературоведении, которое взялось за радикальное переосмысление социалистического реализма, дела обстоят и того хуже. Здесь наблюдается подмена объекта исследования. Постсоветские исследователи по существу исключают соцреалистические произведения из предмета своего

1 Данная тетенция набпкшлась не точьхо в советскую эпох) В современной 4-томной «Теории литературы» (2001) 10 Борев также относит к социалистическому реализму почти всю «тегальн>ю» литературу советсткой эпохи Скт попадают все от Горького, Фадеева и Фурманова до Айтматова и Шукшина Хроноюгичсские ас рамки социалистического реализма устанавливаются в диапазоне 1900 - 1990-х годов Впрочем, в «Тюрассмотрения и строят свои теории на базе откровенно «лакировочной» литературы сталинского периода, выдавая последнюю за «классику передового метода». Кроме того, постоянно подчеркивается, что эти произведения пишутся на базе «канона», создание которого было санкционировано государством. В итоге это приводит к тому, что начинают изучаться не художественные произведения (пусть даже и лакировочные), а «сухая» и спекулятивная теория.2

Существенные предпосылки для этого подхода заложил советский литературовед-диссидент Андрей Синявский (Абрам Терц). В ставшей для постсоветского литературоведения программной статье «Что такое социалистический реализм» он совершенно отчетливо обозначил свои приоритеты. По Терцу произведения социалистического реализма возникают не на основе подлинно творческого, живого отношения к внелитературной действительности, а на базе чисто умозрительной теории. В частности, на первых страницах своей работы он отмечает следующее: «Наиболее точное определение социалистического реализма дано в уставе Союза советских писателей: «Социалистический реализм, являясь основным методом советской художественной литературы и литературной критики, требует от художника действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма».

Это невинная формула служит тем фундаментом, на котором воздвигнуто все здание социалистического реализма».3

Произведения, которые строятся на данном фундаменте, отличаются тем, что они исходят «из идеального образца, которому уподобляют реальную действительность»4, изображая поступательное движение к общественному идеалу. Или, иными словами, «лакируют» действительность, выдают иллюзорное за рин» уже чувствуется вшянпе и постсоветских исследований второсортная читература сталинской эпохи (Ьабаевский, С>ров, Софронов) толе включается в корпус произведений соцреализма Впрочем, этот ле упрек до некоторой степени моано адресовать и советскому питсратуропеташю И там порой именно в «партийных» теоретических опредепениях искали квинтэссенцию основного «метода» советской литературы

3 Терн Л Что такое социалистический реализм/Критика 50-60-х годов XX века -М,2004 -С 66

4 Там ас-С 101 действительное. Таким образом, все соцреалистические произведения оказываются в стороне от реального исторического процесса. Они как бы строят свой параллельный мир. Но при этом тщетно стремятся подменить им подлинную историю5.

Какие же художественные произведения относит исследователь к такому социалистическому реализму? На какую литературу он опирается? При внимательном прочтении выясняется, что Терц ориентируется прежде всего на второсортную «лакировочную» литературу сталинской эпохи. Конечно, в своей работе он упоминает и «Мать» Горького, и «Как закалялась сталь» Островского. Но не на этих произведениях базируются его выводы. Основание концепции Терца составляют литературные «поделки» сталинизма, скроенные по одному и тому же формально-содержательному шаблону.

Статья Абрама Терца «Что такое социалистический реализм?», без всякого сомнения, оказала решающее влияние на постсоветских исследователей. И объект исследования они обозначают даже еще более четко, чем их «учитель». Вот что пишет по этому поводу один из ведущих постсоветских советологов Евгений Добренко. «Классический соцреализм, зрелый, так сказать развитой, -совсем не в 20-х годах и даже, вероятно, не в 30-х, но именно в периоде позднего сталинизма»6. Как же формулирует Добренко отношение этой развитой литературы к действительности? Оказывается, что она ориентируется на некую п преднаходимую схему, какую-то большую заведомую ложь» . Параллели с точкой зрения Абрама Терца вполне очевидны.

Позиция Добренко, который является верным продолжателем дела Абрама Терца, для постсоветского литературоведения очень характерна (см., например работу Б.Гройса «Стиль Сталин», где главной задачей художника

5 C>iuhoctl статьи Терца мог бы наиботее адекватно выразить заготовок «Социалистически!"! реализм как лиираг)ра неправды» Ведь именно попытка выдать илтюзорный мир за похитило историческ>ю действн-тетьность в конечном счете «ннкримишф>стся» соцреализм) В этом, кстати, по Терцу, состоит основное оттичпе социалистического реализма от советского «классицизма», который автор находит в творчестве позшего Маяковского, который, так сказать, писал доч/кное как должное Отсюда лс вытекают и рекомета-ции, адресованные соцреализм) Ему советуется в конце концов прекратить выдавать илиозию за реал! ность и перейти от «тировкн» действительности к прямом) и безоговорочном) изображению мира дотжного

6 Добренко I Не по сювам, но по делам его / Избавите от миражей Сопреализм сегодня - М , 1990 - С 309 соцреалиста оказывается «мимесис воли» всесильного генсека). Практически все исследователи полагают, что соцреализм возникает в лоне сталинской культуры под влиянием своего рода теоретического литературного «манифеста» власти. Однако в этом случае возникает вопрос: а как же быть с произведениями, которые традиционно считаются соцреалистическими? Куда отнести «Мать», «Чапаева», «Разгром», «Как закалялась сталь»? Ведь обвинить эти книги в ориентации на преднаходимую теоретическую «схему» невозможно. Скорей уж они обнаруживают тяготение к живой исторической действительности, которую, конечно, преломляют, но отнюдь не «лакируют».

В целом проблема такого не вполне «типичного» соцреализма решается в советологии так же, как у Терца. Упомянутые произведения просто игнорируются или вытесняются на периферию литературного течения. В последнем случае за ними признается роль художественного «протоканона» (термин советолога Х.Гюнтера). Впоследствии на базе ранних и еще «незрелых» соцреали-стических произведений вырастает теоретический «канон» и уже на его основе «полноценные» произведения соцреализма, задача которых - снимать «разрыв между сегодняшним и завтрашним днем»8.

Иногда, впрочем, постсоветское литературоведение впадает в очевидное противоречие. Так, в программе по истории русской литературы XX века Галина Белая (РГГУ) называет соцреализм «управляемой литературой». А через несколько строк с обескураживающей непоследовательностью приводит в качестве ее типичного примера проникнутый неподдельной искренностью роман Островского «Как закалялась сталь». К «управляемым» высшей государственной волей причисляются и такие произведения, как «Соть» Л.Леонова, «Оптимистическая трагедия» В.Вишневского, «Разлом» Б.Лавренева и др. Па наш взгляд, это очень большая натяжка.

Итак, подведем некоторые промежуточные итоги нашего рассмотрения. Мы видели, что в советском литературоведении наблюдается необоснованное

7 Там же - С 329

8 ГюшерХ Соцреализм и>топическоемышление//Соиреалистическнй канон - СПб,2000 - С 250 расширение объекта исследования, а в постсоветском (предтечей последнего стал Лбрам Терц) - его подмена. Советские исследователи стремились вовлечь в орбиту соцреализма как можно большее количество произведений (прежде всего значительных в художественном отношении) и тем самым превращали в своей основе монолитное литературное направление в чрезвычайно разнородное и по существу эклектическое образование. Возникал своего рода «соцреализм без берегов». Естественно, что теоретическое изучение такого объекта в силу его внутренней разноречивости (можно даже сказать больше - противоречивости) было крайне затруднено. Отсюда - абстрактность выводов.

В постсоветском же литературоведении иод соцреализмом понимаются прежде всего «лакировочные» поделки сталинской эпохи, возникшие на базе «нормативной эстетики». Именно их и предлагается считать художественным средоточием литературного направления. Подлинно же соцреалистические произведения оттесняются на периферию, объявляются «незрелыми» и потому сполна не выражающими сущность социалистического реализма. Естественно, и в работах литературоведов им уделяется достаточно скромное место. Более того, постсоветский исследователь упорно стремится подвести литературу под некую нормативную поэтику, «автором» которой, в конечном счете, мыслится государство. Именно она зачастую и становится главным объектом исследования.

Выработка положительной программы исследования соцреализма, безусловно, должна начаться с точного определения предмета изучения. Где же следует искать этот самый соцреализм? Какие произведения должен сделать литературовед основным объектом своего исследования?

Ответить на эти вопросы не так уж и сложно. Тем более что разумные указания на этот счет в науке уже имеются. Еще более десяти лет назад, в разгар идеологической кампании, направленной против соцреализма, С.И. Сухих писал, что «нужно различать подлинно эстетический центр и периферию явления, органическое и «сделанное», мертворожденное, эпигонское. На этом неразличении, а, вернее, подмене, одного другим строились прежде и строятся сейчас разнообразные спекуляции. Как просто критиковать соцреализм, объявив его эталоном «Кавалера Золотой Звезды», официозные «эпопеи» и скроенные по шаблону производственные романы! Они, конечно, имеют отношение к соцреализму, но не большее, чем бесчисленные произведения эпигонов символизма или акмеизма к самим эти литературным течениям»9. Понятно, что изучать необходимо прежде всего корпус «подлинно живых произведений». На наш взгляд, исследования должны базироваться на литературе, к которой принадлежат, к примеру, «Мать» М. Горького, «Чапаев» Д. Фурманова, «Разгром» А. Фадеева, «Как закалялась сталь» II. Островского, «Оптимистическая трагедия» В. Вишневского, «Танкер «Дербент» Ю. Крымова. Этот список можно и продолжить (и в своем месте это будет сделано).10 Именно здесь следует искать подлинный социалистический реализм.

С другой стороны, необходимо избежать и чрезмерного расширения круга произведений, которые могут быть включены в рамки соцреализма. Окончательно сделать это можно, конечно, только с помощью конкретного анализа. Лишь тогда, когда будут раскрыты существенные черты художественной системы социалистического реализма, можно будет четко и обоснованно отделить от него чуждые ему произведения. По повторяем: конкретной разработке вопроса все же должна предлежать методологическая установка, которая призвана ориентировать исследователя в необозримом многообразии литературного материала.

Проблема генезиса соцреализма. И в советском и в постсоветском литературоведении активно дискутировалась и проблема 1енезиса соцреализма. Конечно, и в том и в другом случае историко-литературное исследование почти

9 Сухих С И М Горький и судьба социалистического реализма / Еыков Л Потпшенов А Сннгпрева 1 Русская литерат>ра XX иска пробтсмы и имена - Екатеринбург, 1994 - С 100

10 Конечно, указанный ряд читературных произведении может на первый взглят показаться пронзвочьным Однако просим иметь в виду, что сейчас мы формулируем лишь предааритечьную меточоюгическую установку которая Л01/МШ вылечить объект изучения Обосновать ее справедливость исчерштающим образом может тотько само исстсдование, которое дочжио нащупать в объекте черты единого и своеобразного литературного направчепия Но это иссчедование нам еще только предстоит В данном счучае методочогическую установку можно уподобить теореме, за которой дочжно последовать доказатечьство ее справедливости Это, кстати, черта любой методочогии вообще Она всегда предлежит конкретной и угчубчеиной разработке той или иной пробчемы, но исчерпывающе доказывается, корректируется или опровергается лишь самим ходом нссчечовання и его результатами обесценивалось потерей объекта. Однако это не освобождает нас от необходимости рассмотрения основных направлений, которые оно принимало. Они независимо от конкретного применения могут иметь методологическую ценность и помочь в обосновании принципов генетического подхода к социалистическому реализму.

В советском литературоведении мы находим несколько одностороннюю постановку проблемы генезиса литературы социалистического реализма. Во-первых, он привязывается к определенной идеологии. Во-вторых, акцентируется его связь с исторической действительностью.

В плане идеологии неизменно почеркивается привязка соцреализма к марксизму. Идейно соцреалист - всегда марксист, то есть обладает наиболее адекватным и гибким мировоззрением, позволяющим ему правдиво отражать историческую действительность.11 Этим соцреализм резко противопоставляется всем остальным явлениям художественной культуры (как современным, так и предшествующим). Они опираются на иные, ограниченные или просто ошибочные идеологии.

На пути рассмотрения связи с исторической действительностью мы можем обнаружить аналогичную тенденцию противопоставить соцреализм всей художественной культуре прошлого. Он возникает лишь в эпоху социалистической пролетарскойревочюции. Только она является тем жизненным материалом, на почве которого может возникнуть новый художественный метод (материал этот, конечно, должен быть оплодотворен марксизмом).12

Таков в общих чертах основной подход советского литературоведения к проблеме генезиса соцреализма. Нетрудно увидеть, что в рамках этого подхода

11 В данном счучае речь идет лишь о теоретической позиции советского литературоведения На самом дече, взаимоотношения художника и той или иной идеологии гораздо счожнее Ниже мы попытаемся вскрыть их сущность Такой же чисто теоретической установкой является и утверждение о монополии соцреализма на «пратипость» Он, как и прочая литература, лишь преломляет действнтечьность Это, конечно, не значит, что соцреализм с помошыо специфического языка искусства не схватывает существенных сторон действитечьно-сти Схватывает Но он, как, вероятно, и остальная литература не может претендовать на раскрытие г сего с^ шественного в действитечыюсти и достижения за счет этого высшей всеохватной точки зрения

Впрочем, иногда возникает тенденция ослабить противопоставчение социалистического реализма художественной кучьтуре прошлого Так в книге С М Петрова «Возникновение и развитие социалистического реализма», где магистральный метод советской литературы рассматривается как нродочжате.чь традиций проне была должным образом поставлена проблема внутрилитературного генезиса соцреализма. Связь между литературными произведениями в сфере художественных «технологий» построения образа, композиционно-речевых способов его воплощения, основных приемов стилистической переработки речевого материала велась в незначительном объеме.

Также почти нет исследований языка социалистического реализма в связи с национальной речевой ситуацией революционного периода русской истории. А ведь это также важнейшее направление генетическою изучения литературы, поскольку автор не создает своего индивидуального «наречия», а черпает языковой материал из источников национального языка с последующей его более или менее глубокой стилистической переработкой.

В постсоветском литературоведении генетическое исследование принимает несколько иное направление. Здесь преимущественно постулируется зависимость социалистического реализма от «нормативной поэтики» с последующим объяснением генезиса самой «нормы». Вокруг вопросов: «Откуда же происходит теоретический «манифест» социалистического реализма?» и «В чем причины его столь тотального воздействия на литературу?» - обычно и ведется полемика.

Решений указанной проблемы несколько. Первое - самое примитивное и неполное - было популярно в конце 80-х - начале 90-х годов. В целом оно сводилось к утверждению, что «социалистический реализм - изобретение тоталитарной системы власти, которая хотела бы всем управлять, начиная от производства стирального порошка до производства стихов и прозы».13 Исполнение же «Госплана» в литературе обеспечивалось элементарным принуждением писателя. Далее этого рассмотрение проблемы генезиса не шло.

В современной советологии наблюдается несколько более углубленная разработка проблемы. Здесь уже ставится вопрос о происхождении не нормативности как таковой, а содержания эстетических норм, которые составили гресснвной (читай, наиболее значительной в художественном отношении) пикратурп прошлого Однако и зись он все-таки преподносится как высшее достижение художественной культуры " Зоютусский И Крушение абстракций/Избавчение от миражей Соцреализм сегодня -M.I990 -С 267

12 костяк «канона». В частности, Евгений Добренко в своей кнше «Формовка советского писателя» полагает, что «нормативная поэтика» соцреализма является композитным образованием, которое причудливо соединяет осколки эстетических воззрений Пролеткульта, РАППа, ЛЕФа и элементы классического реализма. Кроме того, конечно, соцреалистический «канон» существенно определяется и партийной идеологией, для пропаганды которой он, собственно говоря, и был «изобретен».

Существенно корректируется в современной советологии и объяснение мощного влияния «канона» на литературу. Например, Е.Добренко пытается доказать, что «нормативная поэтика» вовсе не служила для советскою литератора «прокрустовым ложем». В связи с этим он утверждает, что в советском обществе произошло формирование писателя нового типа, который отказывается от творческой свободы и совершенно сознательно и ответственно начинает выполнять «партийное задание» в литературе. Вот такой-то тин автора, по Добренко, и господствует в соцреализме. И для него, конечно, нет ничею естественнее, чем следовать заданной ему «нормативной поэтике» и следить за колебаниями партийной «линии».

Наконец, иногда «нормативная поэтика» выводится не только из теоретических платформ 20-х годов, но и связывается с литературой прошлого. Такую позицию занимает Х.Гюнтер (а также американская исследовательница К.Кларк) с его идеей «протоканононических» соцреалистических произведений, которые становятся одной из основ позднейшей литературной «нормы». Сюда же примыкает и точка зрения А.Терца, который относит «начатки» социалистического реализма к творчеству Горького начала XX века (пьесы «Враги», «Мещане», роман «Мать»). Впоследствии, в 30-х годах, этот художественный опыт, соединяясь, по Терцу, с догматической марксистской историософией, ложится в основу мертвого и косного «канона», который раз за разом «переписывает» художник.

Линию собственно внутрилитературного генезиса соцреалистических произведений постсоветские исследователи разрабатывают слабо. Это неудивительно: все их внимание поглощено исследованием основ «нормативной поэтики». Имеющиеся же отдельные попытки (например, у Терца) пытаются доказать, что у соцреализма нет непосредственных предшественников. Именно поэтому в своей статье он так резко противопоставляет социалистический реализм литературе XIX века. В сущности, это еще один, косвенный, аргумент в пользу изобретенности «магистрального метода советской литературы.

Не найдем мы у советологов и рассмотрения вопроса о связи речевой структуры соцреалистических произведений с национальной языковой ситуацией и основных способах стилистической переработки художниками-соцреалистами преднаходимого речевого материала. Этой линии генезиса литературного произведения для них просто не существует.

Итак, мы видим, что в постсоветских исследованиях также предлагается определенное понимание генезиса соцреализма. Отличительной его особенностью является стремление вывести социалистический реализм (понятый как совокупность «лакировочных» произведений сталинской эпохи) из «нормативной поэтики», которая предлагает писателю варьировать формально-содержательный шаблон, связанный с текущей партийной идеологией. Это приводит к изочяциы соцреалистических произведений от исторической действительности, мира э/сивых (а не канонизованных) идеочогий, которые осмысляют эту действительность, а также реалий национального языка. Генетические связи с предшествующей литературой тоже остаются неразработанными. Весь «порох» исследователя уходит на объяснение происхождения основных категорий «нормативной поэтики» соцреализма.

Общие выводы. Наш критический обзор позволяет сделать нам следующее заключение. Во-первых, до сих пор наука так и не подошла к правильному определению объекта изучения. Под соцреализмом одни понимают Большую часть советской литературь/(что неверно), другие - лакировочную литературу сталинской эпохи (что тоже неверно).

Далее, изучение генезиса соцреализма, как было показано, также несвободно от недостатков. Советской школой так и не были до конца и со всей четкостью осознаны основные направления изучения генезиса литературного явления. И, самое главное, по существу не строилась теория преломления различных факторов (идеологического, собственно исторического и литературного) в художественном произведении.

Постсоветское же литературоведение, превратив автора-соцреалиста в «переписчика» косного канона, вовсе освободила себя от серьезного исторического изучения генезиса литературного произведения. Ее «штудии» объясняют не столько сами факты искусства, сколько происхождение литературной «нормы» и причины ее «доминирования» в советской литературе сталинскою периода.

Теперь, рассмотрев существующие литературоведческие концепции, отметив их достоинства и недостатки, мы можем перейти к осознанной формулировке объекта, цели и задач нашей работы.

Объектом исследования настоящей диссертации станет русская литература социалистического реализма в своих существенных чертах, а также проблема ее генезиса. Мы будем базироваться на ряде эпических и драматических произведений. Проблема соцреалистической лирической поэзии останется за бортом исследования. Данное обстоятельство связано с необходимостью некоторого ограничения и без того большого объема литературного материала. По этой же причине мы оставляем в стороне и вопрос о соцреализме в его зарубежном «изводе».

Об акгуальности работы говорить не приходится. Мы видели, что существующие концепции социалистического реализма даже не подошли к правильному пониманию объекта исследования. Все они, по большому счету, изучали не соцреализм, а нечто иное. Более того, мы убедились, что характерной чертой последних 15 лет была, по существу, потеря объекта исследования. Па место подлинного соцреализма подставлялась лакировочная литература сталинской эпохи. Естественно, что неверное понимание объекта исследования обесценивало и большинство разработок генезиса этого литературного явления.

Научна)! новизна данной работы заключается в попытке четко очертить границы соцреализма, охарактеризовать его существенные черты как художественной системы и наметить основные линии его генезиса.

Кроме того, при рассмотрении вопроса о связи социалистического реализма с творчеством русских революционеров-демократов нами был выделен опосредованный внелитературной действительностью вид связи между культурными феноменами. Он не может быть отнесен ни к типологическому (поскольку явления стоят в причинно-следственных отношениях), ни к контактному (поскольку непосредственного взаимодействия между ними не было).

Также до сих пор теоретическая мысль, кажется, системно не выделяла основные направления генетического исследования, особенно в связи с конкретной структурой литературного произведения. На наш взгляд, в общей сложности их четыре. Всякое подлинно художественное произведение обращено в миры: 1) исторического бытия; 2) осмысляющих действительность идеоюгий (в том числе выраженных и на специфическом языке искусства); 3) литературы как кладезя «технологических» навыков14 и 4) национального языка.

Точкой пересечения данных факторов выступает живое сознание автора-творца. Оно является тем «тиглем», где они скрещиваются и переплавляются в художественное целое (подробнее всего этого мы коснемся ниже). Отсюда вытекает еще одна проблема, которую мы ставим и попытаемся решить в нашей работе. Нужно показать, как входят эти факторы в литературное произведение, где их точки приложения в нем, каким образом преломляются они в его структуре. Решение этого вопроса, на наш взгляд, является насущной проблемой для литературоведения вообще. Ведь до сих пор исследователи зачастую абсолютизируют действие того или иного фактора. В одном случае вперед выдвигается связь литературы с живым историческим бытием. В другом - с общественными идеологиями. В третьем акцент делается на «технологической» связи литерату

14 Впрочем, встречаются С1}чаи, когда произведение обращено п мир литерат}ры и нинено выхода к просторам исторического бытия Такое творчество, как правило, вырождается в пгр> Но ботьшом} счет}, оно прет-ставтяет собой не бозее чем трюкачество (автор мо/кет «жонглировать» доставшимися ем} в нас^чстпо от нрошлот смпспамн, образами, чисто формальными приемами) Подлинным, бочьшпм х}д0/киикам такое творчество, на наш взпяч, гл}боко ч}ждо ры с литературой и все прочее отсекается как привходящий «внеэстетический» материал. Наконец, в четвертом случае исследуется преимущественно речевой состав произведения в его отношении к многообразию национального языка (этим много занимались лингвисты, в частности, В.Виноградов).

Исходя из сказанного, мы выделяем следующие цель и задачи работы.

Цель - рассмотрение существенных черт художественной системы русской литературы социалистического реализма и проблемы ее генезиса.

Задачи:

1) Разработать теоретическую модель литературного произведения. Мы увидим, что оно имеет многоуровневую структуру.

2) На базе рабочей теоретической модели дать теорию конститутивных факторов и показать, как они входят в литературное произведение и объединяются в нем.

Первые две задачи составят методологический «костяк» работы. Их рассмотрение даст возможность осознанно подойти к исследованию литературы социалистического реализма как конкретного явления художественной культуры. Этот раздел составит первую (общетеоретическую) часть диссертации.

3) Используя наши теоретические наработки, необходимо описать русский соцреализм как художественную систему и выделить ее существенные черты.

4) Рассмотреть основные линии генезиса социалистического реализма.

Освещение последних двух вопросов составит «особенную» часть исследования.

Методологическая основа. В первую очередь мы будем опираться на ряд идей А.Потебни и М.Бахтина, касающихся и структуры литературного произведения, и процесса его создания, и отношения литературы к факторам, иод воздействием которых оно слагается. Однако наша методологическая позиция не может быть в целом сведена к взглядам упомянутых ученых. Подробнее об этом ниже.

Основные положении, выносимые на защиту диссертации:

1. Художественным средоточием социалистического реализма не могут быть признаны ни все значительные в художественном отношении произведения отечественной литературы советского периода, ни «лакировочные» поделки сталинской эпохи. К данному направлению должны быть отнесены лишь некоторые подлинно художественные произведения (Горького, Фурманова, Фадеева, Островского, Крымова, Леонова, Гладкова, Вишневского, Гайдара, Тренева и др.), которые появляются преимущественно в первые 3-4 десятилетия XX века.

2. Литература социалистического реализма является самобытным художественным направлением, для которого характерны своя (по сравнению с иными направлениями) художественная идеология и оригинальный образный строй. Основная тема направления - освещение широкомасштабного события революционного преобразования действительности, развернувшегося в России в XX веке.

3. Для социалистического реализма свойственны: а) тесная связь с социалистическими идеологиями на уровне выраженной художественными средствами идеологии; Ь) преимущественное построение образов на базе живою социально-исторического опыта авторов (реминисценции, аллюзии, включение в структуру художественного мира чужих литературных образов и т.п. для нею в целом нехарактерны); с) в сфере художественных «технологий» - выраженная связь с литературой XIX века (в этом смысле соцреализм продуктивно использует чужой художественный опыт для построения оригинальных образов и выражения собственной художественной идеологии); d) творческое отношение к реалиям национального языка, который отличался значительной расслоенно-стыо и подвергался в литературе социалистического реализма глубокой стилистической переработке.

4. Особый пункт исследования - описание особого типа литературной преемственности как опосредованной литературной действительностью связи между творчеством русского «реального направления мысли» (Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Шелгунов, Ткачев) и социалистическим реализмом.

Апробация работы. Ряд вопросов, прямо связанных с темой диссертации, нашли отражение в двух выступлениях на научных конференциях и пяти публикациях. Кроме того, диссертация прошла обсуждение на кафедре русской литературы XX века, ННГУ.

Научная ценность данного исследования заключается в возможности использования его результатов для уточнения методологии исследования литературно! о произведения, а также для построения истории отечественной литературы XX века.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее материалы могут быть использованы при разработке общих курсов по русской советской литературы 20-х - 30-х годов XX века и освещения сущности и судеб конкретного литературного направления - социалистического реализма.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического раздела.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская литература социалистического реализма и проблема ее генезиса"

Завершая работу, нам бы хотелось еще раз остановиться на основных ее

ноложениях,

1. Художественным средоточием социалистического реализма не могут

быть признанЕЛ ни основная масса (с акцентом на художественно значительных)

«легальных» произведений отечественной литературы советского периода, ни

«лакировочные» и энигонские поделки сталинской эпохи. Первое приводит к

незаконному расширению границ литературного нанравления, к своего рода

«соцреализму без берегов». Второй же подход пытается объявить социалистиче ским реализмом «мертворожденную» литературу. К «,£//75су направления на наш взгляд, должны быть отнесены лишь не которые подлинно художественные произведения (Горького, Фурманова, Фа деева, Островскою, Крымова, Леонова, Гладкова, Вишневского, Гайдара, Тре нева и др.), которые появляются преимун1ественно в первые 3-4 десятилетия XX века и соответствуют перечисленным выше идейно-художественным крите риям. 2. Отличительные особенности социалистического решшзма прежде всего

лежат на уровне оригинальной художественной идеологии и художесгвенного

мира, для которого свойственны самобытная система образов и новое penieinie

конфликта в системе характер - обстоятельства. Последнее особенно резко

отличает соцреализм от критического реализма XIX века. В то же время нелЕ>зя сказать, что социалистический реализм только от талкивается от своего великого «предшественника». Папротив, он выстунает в

качестве прилежного ученика, который заимствует часть его богатейпюго «тех нолог ического» арсенала. Мы видели, что основные ТИНЕЛ построения вненнЕею

и внутреннею облика героя, типы фабулы, формы авторской оценки и связан ные с ни\н1 речевые формы, а также ряд других фор.мальных элементов нредна ходятся соцреши«мом в литературе XIX века. Учитывая сказанное, можно дать ответ на вопрос о том, является ли соц реализм самостоятельным худоэ/сественным методом. Па наш взгляд, нет. Ибо, имея свою оригинальную идеологию и самобытный образный строй, он

все-таки не создал нового художественного языка и нреимущественно тел

торным путем, проложенным классическим реа1П13мом XIX века. Именно по этому соцреализм, вероятно, должен быть признан не художественным методом,

а всею лип1ь ответвлением (хотя и очень самобытным) реалистической литера т}фы. Хотя, как не раз отмечали исследователи, норой он гюльзуется и романти ческими художественными «технологиями». Это не должно смущать. Для живо го литературного направления такие «отклонения» в порядке веп1ей. 3. Кроме тесной связи с литературой XIX века, для русского соцреализма

свойственны: а) связь с социалистическими идеологиями на уровне выраженной

художественными средствами идеологии; Ь) преимущественное гюстроение

образов на базе живого социально-исторического опыта авторов (реминисцен ции, аллюзии, включение в структуру художественною мира чужих литератур ных образов и т.п. для него в целом нехарактерны); с) творческое отношение к

реалиям национшилюго языка, который отличался значительной расслоенно стью и подвергался в литературе социалистического реализма глубокой стили стической переработке. Среди перечисленного особенно интересен вопрос о причинах тесной свя зи русского соцреализма с социалистической идеологией. В ее основе лежит

активное воздействие идеологической надстройки на базис, которое началось

еще в XIX веке. В результате этого процесса произошла «эманация» идеи в

сферу действительности, был сформирован новый обн1ественный тип человека и

революционное движение из теоретической заданности превратилось в истори ческую данность. Это, в свою очередь, нривело к возможности продуктивного

использования отстоявшейся идеологии для постижения текунщх общественных

процессов. Грубо говоря, идеология стала способна к опережающему отраже нию действительности. Вот в этих-то условиях и возникли предгюсылки для художественно продуктивной и добровольной ориентации возникшего в начале

XX века социалистического реализма на социалистическую идеологию. Частью глобального взаимодействия идеологической надстройки и базиса

стала деятельность русского «реального направления мысли», которое в 60-х

годах занималось «популяризацией» социалистических идей. Творчество рево люционеров-демократов в целом оказа;ю очень серьезное влияние на русскую

\юлодежь. «Вехой» и наиболее показательным явлением этого процесса стал

роман Н.Г. Черньнневского «Что делать?». Он привел к появлению в живой

жизни человека «рахметовского типа», который впоследствии размпожился и

развился и, спустя десятки лет, попал на страницы соцреалистических произве дений, где предстал перед нами в облике особенного героя соцреализма. В этом смысле мы можем говорить о феномене опосредованной виелиша ратуриой действителыюстью связи меэ/сду творчеством реального nanpaeie-

пия мысли и социалистическим реализмом Причем эта связь не является ни

типологической (так как культурные явления стоят в причинно-следственных

отнонюниях), ни контактной (так как пепосредствениой ориентации соцреализ ма на революционеров-демократов, в частности на «Что делать?», но-видимому,

не было). Отсутствие в образной структуре соцреалистических произведений реми нисценций, аллюзий или прямых заимствований тоже вполне объясни\ю. В

ситуации колоссального исторического излома, когда «вулкан» истории выбра сывает на новерхность огромное количество новых социологических фактов,

стремление здорового искусства к освоению живой жизни, а не художествен1н^1х

миров литературы (как в ностмодернизме) более чем естественно. Мы также видели, что для отрезков исторической действительности, на

базе которой возникают русские произведения социалистического реализма,

была характерна ожесточенная борьба крупных социальных коллективов. И

революция 1905-1907 годов, и отрезок 1917-1921 годов, и время форсированной

индустриализации и коллективизации были периодами острейших социальпых

баталий. И в этом смысле произведения соцреализма, художественные миры которых насыщены бескомпромиссной и яростной борьбой, преломляют ресаь ные процессы, происходивщие в России первых десятилетий XX века. 11аконец, и творческое отношение к национальному языку было продик товано сопреализму объективной языковой ситуацией, которая сложилась в

России первых десятилетий XX века. Для нее б1лла характерна своею рода

«поли(1)ония», которую требовалось переработать по направлению к известному

стилистическому единству, воздвигаемому на об1ценародной основе. В против ном случае у читателя неизбежно возникли 6FJI СЛОЖНОСТИ при восприятии чрез вычайно разнородного, осложненного диалектизмами, жаргонизмами и прочими

«измами» языкового материала. Все сказанное выше недвусмысленно свидетельствует о глубокой укоре ненности русского соцреализма в современном ему историко-культурном кон тексте (историческом, идеологическом, литературном и языковом), в рамках

которого он естественным путем возник и развивался. И потому менее всею

\южно юворить о решающей роли государства в зарождении и становлении

этого литературного направления, как это делают ностсоветские исследователи. Напротив, вмешательство власти в литературный процесс оказало социалисти ческому реализму «.медвежью услугу», дискредитировав его и гюродив громад ное число «.мертворожденных» литературных поделок, которые сегодня по

недоразумению или злому умыслу объявляются «классикой метода». В последних строках следует немного сказать о границах работьг. Глав ным образом огги касаются фактического материшга. Мы совсем оставили в

стороне воггрос о прело.млении основных художественньгх ггринципов социали стического решгизма в русской лирике. Все вглводы бглли сделаны только на

основе аггализа ряда эпических и драматических произведений (он, конечгго,

тоже далеко гге полон). Так что данная проблема еще ждет своего исследователя. И, как знать, ^южeт быть, с введеггием нового материала потребуется сущест венггая коррекгщя или даже кардинальпый ггерес.мотр мног'их положений пред ложенного исследования. На нащ взгляд, это нормальный и вгголне закономер ный ггроцесс.

Список научной литературыШалагинов, Никита Владимирович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Главной движущей силой истории является человек. Это не отдельный индивид, взятый как исключительная личность, а коллектив людей, сплоченных общей идеей.

2. Второй слой содержания (5-н слой)

3. Цпт по Манерно И Семиотика повеления H Чернышевский человек эпохи реализма -М.1996 -С 18

4. Бельчиков 10 А Русский литературный язык во второй половине XIX века М, 197} -С 71ЗАКЛЮЧЕНИЕЗавершая работу, нам бы хотелось еще раз остановиться на основных ее положениях.

5. Великая Октябрьская. Пьесы / Б. Лавренев и др.. Калинишрад: Калининградское книжное изд-во, 1983.-259 с.

6. Гайдар, А.П. Школа / Арк. Гайдар. М.: Детгиз, 1974. - 180 с.

7. Гладков, Ф.В. Цемент / Ф.В. Гладков. М.: Просвещение, 1986.-239 с.

8. Гладков, Ф.В. Энергия / Федор Гладков. М.: Художественная литература, 1950.-736 с.

9. Гладков, Ф.В. Собрание сочинений: в 8 т. / Ф.В. Гладков. М.: Художественная литература, 1959.

10. Гоголь, Н.В. Сочинения: в 7 т. / Н. Гоголь. М.: Художественная литература, 1966.

11. Гомер. Илиада. / Гомер. М.: Московский рабочий, 1982. - 442 с.

12. Гомер. Одиссея. / Гомер. М.: Московский рабочий, 1982. - 324 с.

13. Горький, М.: в 8 т. / Максим Горький. М.: Советская Россия, 1989.

14. Гумилев, Н.С. Избранное / Николай Гумилев. М.: Просвещение, 1990.-383 с.

15. Гюго, В.: в 6 т. / Виктор Гюго. М.: Правда, 1988.

16. Достоевский, Ф.М. Бесы / Ф. М. Достоевский. СПб:, 1994.

17. Достоевский, Ф.М. Избранные сочинения: в 2 т. / Ф. М. Достоевский. -Л.: Лениздат, 1962.

18. Достоевский, Ф.М. Записки из мертвого дома / Ф. М. Достоевский. -Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1982. -272 с.

19. Иванов, Вс. Повести, рассказы, воспоминания / Всеволод Иванов. -М.: Советский писатель, 1952.-460 с.

20. Катаев, В.П. Время, вперед! / Валентин Катаев. М.: Художественная литература, 1984.-286 с.

21. Крымов, Ю.С. Танкер «Дербент». Инженер. Отчаянная. Письма с фронта / Юрий Крымов. Л.: Художественная литература, 1983. - 344 с.

22. Леонов, Л.М. Избранное / Леонид Леонов. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1946. - 648 с.

23. Лермонтов, М.Ю. Собрание сочинений: в 4 т. / М. Лермонтов. М.: Художественная литература, 1965.

24. Малышкин, А.Г. Люди из захолустья / Александр Малышкин. М.: Художественная литература, 1981. - 350 с.

25. Мандельштам, О. Э. Собрание сочинений: в 4 т. / О. Мандельштам. -М.: Просвещение, 1993.

26. Маяковский, В.В. Сочинения: в 3 т. / В.В. Маяковский. М.: Художественная литература, 1965.

27. Островский, Н.А. Как закалялась сталь / Николай Островский. М.: Детская литература, 1984. - 366 с.

28. Островский, Н.А. Рожденные бурей / Николай Островский. -М.: Советская Россия, 1980. 176 с.

29. Погодин, 11.Ф. Кремлевские куранты /11иколай Погодин. М.: Искусство, 1966.-96 с.

30. Погодин, Н.Ф. Человек с ружьем / Николай Погодин. М.: Искусство, 1965.-92 с.

31. Пушкин, А.С. Собрание сочинений: в 10 т. / А. Пушкин. М. Государственное издательство художественной литературы, 1960.

32. Серафимович, А.С. Железный поток / А. Серафимович. М. 1965. - 196 с.

33. Страниц!,I подвига: Военно-патриотическая проза: в 4 т. Т. 1 / А. Серафимович и др.. М., 1987. - 608 с.

34. Толстой, Л.Н. Собрание сочинений: в 12т./ Лев Толстой. М., 1984.

35. Фадеев, А.А. Собрание сочинений: в 7 т. / А. Фадеев. М.: Художественная литература, 1971.

36. Фурманов, Д.А. Собрание сочинений: в 4 т. / Д.А. Фурманов. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961.

37. Фурманов, Д.А. Сочинения в 3 т. / Д.А. Фурманов. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1951.

38. Чернышевский, Н.Г. Что делать? / Николай Чернышевский. М., 2001. -652 с.

39. Чернышевский, Н.Г. Пролог / Н.Г. Чернышевский. Иркутск: Восточно-сибирское книжное издательство, 1984.-480 с.

40. Чехов, А.П. Собрание сочинений в 12т./ А.П. Чехов. М.: Правда, 1985.

41. Шагинян, М.С. Собрание сочинений в 6 т. / Мариэтта Шагинян. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956.

42. Шекспир, В. Избранное / Вильям Шекспир. М., 1984. - 186 с.Научная и критическая литерагура

43. Агнев, А. Беспощадно правдивые. Фадеев и Шолохов / А. Агнев // Дон.-2002.-№ 1/2.-С. 6-19.

44. Алданов, М. Из иконоборца он стал советской иконой / Марк Алданов // Литературная газета. 1993. - 24 марта.

45. Александр Фадеев: Материалы и исследования. М.: Художественная литература, 1984. - Вып. II. - 312 с.

46. Александров, В. О повести «Инженер» / В. Александров // Литературное обозрение. 1941. -№8. - Рец. на повесть Ю. Крымова «Инженер» / Ю. Крымов.

47. Аннинский, Л.А. Загадка «бесстильных книг» / Л.А. Аннинский // Литературная Россия. 1966.-№43.

48. Аннинский, Л.А. «Как закалялась сталь» Николая Островского / Л.А. Аннинский. -М.: Художественная литература, 1988. 159 с.

49. Аннинский, JI.A. Николай Островский. Статья первая / Л.А. Аннинский // Литература в школе. 1990. - №6.

50. Аннинский, Л.А. Николай Островский. Статья вторая / Л.А. Аннинский // Литература в школе. 1991. - №6.

51. Аннинский, Л.А. Секрет воздействия (опыт стилевого анализа повести Н.Островского «Как закалялась сталь?») / Л.А. Аннинский // Литература в школе. 1966. -№5.

52. Аннинский, Л.А., Цейтлин Е.Л. Вехи памяти: О книге Н.А. Островского «Как закалялась сталь» и Вс. Иванова «Бронепоезд 14-69» / Л.А. Аннинский, Е.Л. Цейтлин. М.: Художественная литература, 1987. -253 с.

53. Антонов, В. Анархизм по Чернышевскому / В. Антонов // Родина. -1992.-№3.

54. Аристотель. Поэтика. Риторика / Аристотель. СПб: Азбука, 2000. -354 с.-ISBN 5-267-00095-7.

55. Аршинов, П.А. История махновского движения / П.А. Аршинов. -(http://makhno.ru/lit/arshinov/01php).

56. Барахов, B.C. Драма Максима Горького / В. Барахов. М. Просвещение, 2004.-380 с.

57. Басинский, П. Логика гуманизма: Об истоках трагедии М.Горького / П. Басинский // Вопросы литературы. 1991.-№2.

58. Басинский, П. Опасные связи (К 130-летию со дня рождения М.Горького) / П. Басинский // Литературная газета. 1998. - № 12.

59. Белая, Г.А. История русской литературы XX века. Советский период. Программа курса / Г.А. Белая. (http://edu.novgorod.ru/fulltext/167/).

60. Бердяев, П.А. Истоки и смысл русского коммунизма / Николай Бердяев. М.: Просвещение, 1990. - 180 с.

61. Бердяев, Н.А. Русская идея / Николай Бердяев. М.: Фолио, 2000. -400 с.-ISBN 966-03-0674-1.

62. Бойко, М. «Мать» М.Горького. Черты исторического новаторства / М. Бойко // Литература в школе. 1979. - №3.

63. Бурмистренко, О.И. Язык и стиль романа М.Горького «Мать» / О.И. Бурмистренко. Киев, 1961. - 116 с.

64. Всемирная история: в 24 т. / A.II. Бадак, И.Е. Войнич, Н.М. Волчек и др.. Минск: Литература, 1996.

65. Бахтин, М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук / Михаил Бахтин. СПб: Азбука, 2000. - 336 с. - ISBN 5-25700272-0.

66. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики / М. Бахтин. М.: Художественная литература, 1975. - 504 с.

67. Бахтин, М.М. Проблемы творчества Достоевского / М. Бахтин. -(http://www.philosophy.rU/library/bahtin/01).

68. Бахтин, М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи / М. Бахтин. М.: Лабиринт, 2000. - 356 с. - ISBN 5-87604-016-9.

69. Бахтин, М.М. Эпос и роман / Михаил Бахтин. СПб: Азбука, 2000. -304 с.-ISBN 5-267-00273-9.

70. Бельдюгов, В. К проблеме взаимосвязи трагедии и героической драмы. Опыт жанровой характеристики «Оптимистической трагедии Вс. Вишневского / В.К. Бельдюгов // Театр и драматургия. Л., 1974. - С. 285299.

71. Бельчиков, Ю.А. Русский литературный язык во второй половине XIX века / Ю.А. Бельчиков. М.: Наука, 1974. - 152 с.

72. Берковский, Н.Я. Мир, создаваемый литературой / Н.Я. Берковский. -М.: Просвещение, 1988.-352 с.

73. Боборыкин, В. Александр Фадеев / В. Боборыкин // Литература в школе. 1990. -№3.

74. Богуславская, 3. Леонид Леонов / 3. Богуславская. М.: Художественная литература, 1962. - 158 с.

75. Брайнина, Б. Валентин Катаев (очерк творчества) / Б. Брайнина. М.: Художественная литература, I960. - 174 с.

76. Бровман, Г. Пафос социалистического гуманизма / Г. Бровман // Знамя.- 1997.-№12.

77. Бушмин, А.С. Александр Фадеев как художник (заметки об эволюции стиля) / А.С. Бушмин // Русская литература. 1971. - №4.

78. Бушмин, А.С. Из истории советской литературы и литературной науки /A.С. Бушмин. Л.: Лениздат, 1988. - 266 с.

79. Бялик, Б. М.Горький драматург / Б. Бялик. - М.: Наука, 1962. - 288 с.

80. Вахитова, Т.М. Тема революции в творчестве Л.Леонова / Т.М. Вахито-ва // Русская литература. 1987. - №4.

81. Венгров, Н. 11иколай Островский / Н. Ветров. 2-е изд., доп. и иснр. -М.: Советский писатель, 1956. - 186 с.

82. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы: Избранные труды /B.В. Виноградов. М. Наука, 1980. - 360 с.

83. Виноградов, В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1982. - 412 с.

84. Вишневская, И. Борис Лавренев / И. Вишневская. М.: Художественная литература, 1962. - 150 с.

85. Волгарь, А. Погодин пишет Ленина / А. Волгарь // Литературная Россия. 1965.-№17.

86. Волин, В.М. Неизвестная революция 1917-1921 годов / В. Волин. -(http://novsvet.narod.ru/volin-index.htm).

87. Волков, А.А. Путь художника: Горький до Октября / А.А. Волков. -М.: Художественная литература, 1969.-304 с.

88. Волков, А.А. Творческий путь А.С. Серафимовича / А.А. Волков. М.: Художественная литература, 1963.- 188 с.

89. Гаспаров, М.Л. О русской поэзии / Михаил Гаспаров. СПб: Азбука, 2001. - 480 с. - ISBN 5-267-00275-5.

90. Гладков, Ф.В. О литературе. Статьи, речи, воспоминания / Федор Гладков. М.: Художественная литература, 1955. - 398 с.

91. Гладковская, J1.A. Рождение эпопеи «Железный поток» А.С. Серафимовича. M-J1.: Советский писатель, 1963. - 304 с.

92. Гладковская, JI.A., Наумов Е.И. А.Серафимович. Д. Фурманов: Семинарий / JI.A. Гладковская, Е.И. Наумов. Изд-во Ленинградского ун-та, 1957.- 146 с.

93. Гладышева, Л.А. Оптимистическая трагедия. К 75-летию со дня рождения В.Вишневского / Л.А. Гладышева // Русская речь. 1975. - №6. -С. 68-75.

94. Глухов, В.М. Тропы в романе «Железный поток» Серафимовича / В.М. Глухов // Русская речь. 1982. - №6. - С. 38-51.

95. Голомшток, И.Н. «Настоящий тоталитаризм требует идеологии и масштабов»/И. Голом шток//Новое время. 1995.-№10.

96. Голубков, М.М. Герой и его время в романе М.Горького «Мать» (К 80-летию издания романа) / М.М. Голубков // Литература в школе. 1986. -№3.-С. 81-91.

97. Горшков, А.И. История русского литературного языка / А.И. Горшков. -М.: Паука, 1965.-140 с.

98. Грехнев, В.А. Словесный образ и литературное произведение / В.А. Грехнев. Нижний Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 1997.-200 с.

99. Грознова, Н.А. К характеристике художественного своеобразия творчества Леонова / II.А. Грознова // Русская литература. 1967. - №5. -С. 45-56.

100. Грознова, II.А. Роман Островского «Как закалялась сталь» в литературе 30-х I г. / Н.А. Грознова // Литература в школе. 1977. - №3. - С. 2335.

101. Грознова, Н.А. Счастье борца. О романе Н.А. Островского «Как закалялась сталь» / Н.А. Грознова. М., 1988. - 175 с.

102. Гройс, Б. Утопия и обмен / Борис Гройс. М.: Знак, 1993. - 376 с. -ISBN 5-87707-001-0.

103. Гронский, И.М. Гордиев узел: Горький и Сталин / И.М. Гронский // Молодая гвардия. 1993. -№10.

104. Гура, В.В. Роман и революция / В.В. Гура. М.: Советский писатель, 1973.-360 с.

105. Понтер, X. Художественный авангард и социалистический реализм / X. Понтер//Вопросы литературы. 1992.-№1.-С. 161-175.

106. Дементьев, А.Г. Еще раз о литературных записях Д.Фурманова / А.Г. Дементьев // Русская литература. 1976. - №3. - С. 38-41.

107. Диев, В.А. К.А. Тренев / В.А. Диев // История русской советской литературы. М.: Советский писатель, 1967. - С. 167- 182.

108. Дмитриенко, С. Что делать с романом «Что делать?» / С. Дмитриенко //Литература. 1995. - №21.

109. Добренко, Е. Метафора власти. Литература сталинской эпохи в историческом освещении / Е. Добренко. Мюнхен, 1993.

110. Добренко, Е. Формовка советского писателя / Е. Добренко. СПб: Академический проект, 1999. - 557 с. - ISBN 5-7331-0134-2.

111. Добренко, Е. Формовка советского читателя / Е. Добренко. СПб: Академический проект, 1999.-323 с.-ISBN 5-7331-0083-4.

112. Добролюбов, Н.А. Избранные сочинения / Н.А. Добролюбов. M-JI.: Государственное издательство художественной литературы, 1948. -436 с.

113. Добролюбов, II.А. Литературная критика / Н.А. Добролюбов. Л.: Советский писатель, 1984.-420 с.

114. Евграфов, К.В. Превращение Чумалова / К.В. Евграфов // Знакомые незнакомцы. Литературные герои и их прототипы. М. Художественная литература, 1988. - С. 82-90.

115. Егоров, Б.Ф. Добролюбов и Чернышевский / Б.Ф. Егоров // Русская литература. 1986. - №2.

116. Ермилов, В. «Инженер» Ю.Крымова / В. Ермилов // Литературная газета. 1941.-№10.

117. Ершов, Г. Железный поток. Город в степи. Пески / Г. Ершов // Серафимович А .С. Собрание сочинений: в 4 т., М.: Художественная литература, 1987.

118. Ершов, Л.Г., Кузьмичев И.К. Волшебный кристалл / Л.Г. Ершов, И.К. Кузьмичев. М.: Современник, 1987. - 208 с.

119. Ефимов, Н.А. Историческая основа «Железною потока» А.С. Серафимовича / Н.А. Ефимов // История СССР. 1978. - №4. - С. 55-72.

120. Жирмунский, В.М. Поэтика русской поэзии / Виктор Жирмунский. -СПб: Азбука, 2001. 496 с. - ISBN 5-352-00020-6.

121. Зайцев, Н. Драматургия Всеволода Иванова / Н. Зайцев. JI-M.: Художественная литература, 1962.-204 с.

122. Зеньковский, В.В. Русские мыслители и Европа / В.В. Зеньковский. -М.: Республика, 2005. - 368 с. - ISBN 5-250-01904-8.

123. Избавление от миражей: Соцреализм сегодня / Е. Добренко и др.. -М.: Художественная литература, 1990.-420 с.

124. Ильенков, Э.В. Искусство и коммунистический идеал. М., 1984.

125. Ильин, И.А. Мир перед пропастью: в 2 т. / И.А. Ильин. М.: Русская книга, 2001. - ISBN 5-268-00418-2, 5-268-00486-0.

126. Ингарден, Р. Исследования по эстетике / Р. Ингарден. М.: Издательство иностранной литературы, 1962. - 572 с.

127. Исбах, А.А. Эстетический кодекс Дмитрия Фурманова / А. Исбах // Литературная Россия. 1964.-№19.

128. К творческой истории романа Ф.В. Гладкова «Энергия» / В.А. Бартенев // Ученые записки Ивановского педагогическою института. -Иваново, 1966.-С. 72-81.

129. Каган, М. Лекции по марксистско-ленинской эстетике / М. Каган. -Л.: Наука, 1971.-452 с.

130. Калмановский, Е. М.Горький и пароход современности / Е.М. Кал-мановский // Звезда. 1993. -№9. - С. 184-190.

131. Кант, И. Критика чистого разума / Иммануил Кант. М.: Эксмо. -2006. - 736 с. - ISBN 5-699-14702-0.

132. Кара-Мурза, С.Г. Советская цивилизация от начала до великой Победы / Сергей Кара-Мурза. М.: Эксмо, 2004. - 640 с. - ISBN 5-69907590-9.

133. Касторский, С.В. Драматургия М.Горького. Наблюдения над идейно-художественной спецификой / С.В. Касторский. М-Л. Художественная литература, 1963,- 161 с.

134. Касторский, С.В. Ниловна / С.В. Касторский // Звезда. 1938. - №6. -С.38-44.

135. Киселев, Н.Н. Проблемы жанра пьес Н.Погодина «Человек с ружьем» и «Кремлевские куранты» / Н.Н. Киселев // Труды Томского университета. Томск, 1960. - С. 68-79.

136. Ковалев, В.Л. Творчество Леонида Леонова. К характеристике творческой индивидуальности писателя / В.А. Ковалев Л.: Советский писатель, 1962.-180 с.

137. Кожинов, В.В. Россия. Век XX (1901- 1939) / Вадим Кожинов. М.: Эксмо-нресс, 2002. - 448 с. - ISBN 5-04-008-596-6.

138. Компанеец, В.В. Александр Фадеев / В.В. Компанеец // Краткий очерк истории русской советской литературы 1917-1980 годов. Л.: Советский писатель, 1984.-е. 231-235.

139. Компанеец, В.В. А.А. Фадеев и классическая традиция. К проблеме характера / В. Компанеец // Классическое наследие и современность. -Л.: Лениздат, 1981.-С. 332-338.

140. Кортес, М. Слово о немодном писателе / М. Кортес // Литература. -1997.-№4.

141. Критика 50-60-х годов XX века / Е.А. Шкловский. М.: Агентство «КР1IA «Олимп», - 2004. - 439 с. - ISBN 5-7390-1482-4.

142. Кузьмичев, И.К. Возвращение. К 130-летию со дня рождения М.Горького / И.К. Кузьмичев // Нижний 11овгород. 1998. - №3.

143. Кузьмичев, И.К. Герой и народ / И.К. Кузьмичев. -М.: Современник, 1973.

144. Куприяновский, П.В. Постижение правды и героики революции («Чапаев Д.Фурманова) / П.В. Куприяновский // Литература в школе. -1977.-№4.-С. 55-63.

145. Лежнев, А. О литературе / Абрам Лежнев. М.: Художественная литература, 1987.-456 с.

146. Лежнев, И. Новая повесть Ю.Крымова («Инженер») / И. Лежнев // Красная новь, 1941.-№5.-С. 54-55.

147. Лейтес, А. О Юрии Крымове / А. Лейтес // Октябрь. 1945. -№5-6. -С. 254-259.

148. Ленин, В.И. О литературе и искусстве / В.И. Ленин. М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. - 556 с.

149. Лессинг, Г.Э. Лаокоон, или о границах живописи и поэзии / Г.Э. Лес-синг. М.: Издательство иностранной литературы, 1957.-402 с.

150. Луначарский, А.В. Избранные статьи по эстетике / А.В. Луначарский. -М.: Искусство, 1975.-392 с.

151. Луначарский, А.В. Статьи о литературе: в 2 т. / А.В. Луначарский. -М.: Искусство, 1957.

152. Луначарский, А.В. О театре и драматургии: Избранные статьи: в 2 т. / А.В. Луначарский.-М.: Искусство, 1958.

153. Лурье, С. Сказка о Буревестнике. О творческой судьбе М.Горького / С. Лурье // Звезда. 1993. - №9. - С. 201-203.

154. Манторов, Г.В. Тема революции в творчестве Ф.В. Гладкова / Г.В. Манторов // Вопросы советской литературы. М.: Советский писатель, 1968.-С. 24^0.

155. Маркс, К., Энгельс, Ф. Об искусстве / К. Маркс, Ф. Энгельс. М.: Искусство, 1957. - 604 с.

156. Маца, И. Проблемы художественной культуры XX века / И. Маца. -М.: Искусство, 1969.-402 с.

157. Наумов, Е. М. Горький в борьбе за идейность и мастерство советских писателей / Е.М. Наумов. М.: Советский писатель, 1958. - 224 с.

158. Наумова, Н.Н. Роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?» / Н.Н. Наумова. -Л.: Лениздат, 1978.-312 с.

159. Недошивин, Г. Социалистический реализм в идейно-художественной борьбе 30-х годов: (К изучению традиций социалистического реализма) / Г. Недошивин // Проблемы социалистического реализма. Вып. 7. - М. Художественная литература, 1965. - 478 с.

160. Николаев, М.П. Художественные произведения Н.Г. Чернышевского, написанные на каторге и в ссылке / М.Г1. Николаев. Тула, 1958. - 198 с.

161. Овчаренко, А.И. Публицистика М.Горького / А.И. Овчаренко. М.: Советский писатель, 1961.-200 с.

162. Озеров, В. Современники и предшественники / В. Озеров. М.: Художественная литература, 1983. - 316 с.

163. Панков, В. Советская действительность в изображении М.Горького / В. Панков.-М.: Советский писатель, 1957.-308 с.

164. Паперный, В. Культура два / В. Паперный. М.: 11овое литературное обозрение, 2006. - 408 с. - ISBN 5-86793-442-Х.

165. Паперно, И. Семиотика поведения: II. Чернышевский человек эпохи реализма / И. Паперно. - М.: 11овое литературное обозрение, 1996. - 208 с.-ISBN 5-86793-015-7.

166. Пелипенко, А.А. Культурная динамика в зеркале художественного сознания: От авангарда к тоталитарному искусству / А.А. Пелипенко // Человек. 1994. - № 4. - С. 58-76

167. Перцов, В. Поэты и прозаики великих лет. Статьи и воспоминания / В. Перцов. М.: Советский писатель, 1974. - 370 с.

168. Петров, С.М. Социалистический реализм: книга для учащихся / Петров С.М. М.: Просвещение, 1987. - 208 с.

169. Петров, С.М. Возникновение и формирование социалистического реализма / Петров С.М. М.: Художественная литература, 1970. - 608 с.

170. Пинаев, М.Т. Н.Г. Чернышевский: Художественное творчество: пособие для студентов / Пинаев М.Т. М.: Просвещение, 1984. - 224 с.

171. Писарев, Д.И. Избранные произведения / Д.И. Писарев. Л.: Лениздат, 1968.-660 с.

172. Писарев, Д.И. Новый тип. По поводу романа Чернышевского «Что делать?» / Д.И. Писарев // Литературная Россия 1964. - № 18.

173. Писарев, Д.И. Избранные сочинения: в 2 т. / Д.И. Писарев. М.: Государственное издательство «Художественная литература», 1935.

174. Платонов, А.П. Размышления читателя / А. Платонов. -М.: Художественная литература, 1980. 520 с.

175. Платонов, А.П. Танкер «Дербент» / А. Платонов // Собрание соч.: в 3 т. -М., 1985.-Т. 2.-С. 376-382.

176. Плеханов, Г.В. Избранные философские произведения: в 5 т. / Г.В. Плеханов. М.: Государственное издательство политической литературы, 1958.

177. Погодин, 11.Ф. Октябрь в жизни простого, среднего человека / Н.Ф. Погодин // Литературная Россия. 1966. - №45.

178. Погодин, 11.Ф. Театр и жизнь. Статьи и речи / Николай Погодин. М.: Госудраственное издательство «Художественная литература», 1953. -300 с.

179. Полонский, Вяч. О литературе / Вяч. Полонский. М.: Художественная литература, 1988. - 602 с.

180. Потебня, А. А. Мысль и язык / А.А. Потебня. М.: Лабиринт, 1999. -300с.-ISBN 5-8159-0277-2.

181. Потебня, А.А. Эстетика и поэтика / А.А. Потебня. М.: Искусство, 1976. - 614 с.

182. Поэтика художественной прозы М.Горького: Межвузовский сборник. Горький: Изд-во Горьковского университета им. II.И. Лобачевского, 1989.

183. Проблемы художественной формы социалистического реализма: в 2 т. / I I.K. Гей, Н.В. Драгомирецкая и др.. М.: Наука, 1971.

184. Путилова, Е.О. О творчестве А.П. Гайдара (очерки) / Е.О. Путилова. -Л.: Советский писатель, 1960.-224 с.

185. Роман «Что делать?» и неожиданности русской жизни // Бюллетень литературы и жизни. 1911. -№6.

186. Руденко, 10.К. Образы «новых людей» и вопрос о принципах типизации в романе Н.Г. Чернышевского «Что делать?» /10.К. Руденко // Русская литература. 1977. -№3.

187. Руденко, Ю.К. Художественный смысл логических понятий в романе «Что делать?» / Ю.К. Руденко // Русская литература. 1972. - №3.

188. Рыклип, М. Тела террора: Тезисы к логике насилия (об искусстве эпохи тоталитаризма) / М. Рыклин // Вопросы литературы. 1992. - №1. -С. 130-147.

189. Рябов, И. Родоначальник социалистической литературы / И. Рябов // Большевистский фронт. 1949. -№80. - С. 2.

190. Серафимович, А.С. Федор Гладков и его «Цемент» / А.С. Серафимович // Собрание соч.: в 4 т., М., 1987. Т.4. - С. 368-372.

191. Синявский, А.Д. Сталин герой и художник сталинской эпохи / А.Д. Синявский // Синтаксис. - 1987. - № 19

192. Скабичевский, A.M. Литературные воспоминания / A.M. Скабичевский. М.: Аграф, 2001. - 432 с. - ISBN 5-7784-0155-8.

193. Скафтымов, А.П. Нравственные искания русских писателей / А.П. Скафтымов. -М.: Художественная литература, 1972.-380 с.

194. Смирнов, 11. Дмитрий Фурманов / Н.Смирнов // Литературная Россия. -1966. -№45.

195. Советские писатели: Автобиографии: в 2 т., М.: Советский писатель, 1959.-690 с.

196. Советский роман. Новаторство. Поэтика. Типология / Н.Н. Воробьева, Г.И. Ломидзе и др.. М.: Паука, 1978. - 696 с.

197. Социалистический реализм и классическое наследие / Н.Гей, Р.Эльсберг. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.-428 с.

198. Соцреалистический канон / X. Понтер, Е.Добренко. СПб.: Академический проект,2000.- 1040с.-ISBN 5-7331-0192-Х.

199. Сухих, И. Между Марксом и Богоматерью (1906-1907. «Мать» М.Горького) / И. Сухих // Звезда. 1998. -№10.

200. Сухих, С.И. Заблуждение и прозрение Максима Горького / С.И. Сухих. Нижний Новгород, 1992. - 222 с. - ISBN 5-88022-010-9.

201. Сухих, С.И. Историческая поэтика А.Н. Веселовского / С.И. Сухих. -Нижний Новгород: КиТиздат, 2001. 120 с. - ISBN 5-88022-080-Х.

202. Сухих, С.И. М. Горький и судьба социалистического реализма / С.И. Сухих // Русская литература XX века: Проблемы и имена. Екатеринбург, 1994.

203. Сухих, С.И. Социологическая поэтика в русском литературоведении I-й половины XX века / С.И. Сухих. Нижний Новгород: ООО «Типография Поволжье», 2006. - 136 с. - ISBN 598449039-0.

204. Сухих, С.И. Теоретическая поэтика А.А. Потебни / С.И Сухих. Нижний Новгород: «КиТиздат», 2001. - 288 с. - ISBN 5-88022-073-7.

205. Сухих, С.И. «Технологическая» поэтика формальной школы / С.И. Сухих. Нижний Новгород: КиТиздат, 2001. - 160 с. - ISBN 5-88022082-6.

206. Сухих, С.И. «Тихий Дон» М.Шолохова / С.И. Сухих. Нижний 11овго-род: ООО «Типография Поволжье», 2006. - 328 с. - ISBN 598449035-8.

207. Сухих, С.И. Психологическое литературоведение Д.П. Овсянико-Куликовского / С.И. Сухих. Нижний Новгород: «КиТиздат», 2001. -120 с.-ISBN 5-88022-081-8.

208. Тамарченко, Г.Е. Чернышевский-романист / Г.Е. Тамарченко. JI.: Советский писатель, 1976.-202 с.

209. Тамарченко, Г.Е. Этика личных отношений в романе Чернышевского «Что делать?». 1973. -№4.

210. Творчество и судьба Александра Фадеева: Статьи, эссе, воспоминания / В.Я Саватеев и др.. М.: Художественная литература, 2004. - 234 с.

211. Творчество М.Горького и вопросы социалистического реализма. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1958. - 328 с.

212. Творчество Максима Горького в социокультурном контексте эпохи: 31-е i орьковские чтения, 2004 г. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2006.-597 с.

213. Теория литературы: в 4 т. / Ю.Б. Бореев, II.К. Гей и др.. -М.: ИМЛИ РАН, 2001. ISBN 5-9208-0170-0.

214. Теория литературных стилей. Многообразие стилей советской литературы. Вопросы типологии / Н.К. Гей, А.С. Мясников и др.. М.: 11аука, 1978. - 512 с.

215. Теплинский, М.В. Обыкновенные люди и «особенный человек» в романе «Что делать?» // Литература в школе, 1978. №3.

216. Терц, А. Путешествие через Черную речку / А. Терц. М., 1999. - 360 с.

217. Ткачев, П.11. Люди будущего и герои мещанства / Г1.Н. Ткачев. М.: Современник, 1986.-353 с.

218. Ткачев, П.Н. Сочинения: в 2 т. М.: Современник, 1975.

219. Толстой, A.I I. О литературе и искусстве / А.Н. Толстой. М.: Советский писатель, 1984. - 390 с.

220. Толстой, A.I I. Литература, искусство / Алексей Толстой. М.: Художественная литература, 1978.-356 с.

221. Толстой, А.Н. О литературе / А.Н. Толстой. М.: Советский писатель, 1956.-448 с.

222. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашевский. -М.: Аспект Пресс, 1999. 334 с. - ISBN 5-7567-0230-Х.

223. Троцкий, Л.Д. Сталин: в 2 т/Лев Троцкий.-М.: Политиздат, 1990. — ISBN 5-25001419-4 (т.1), 5-250-01469-0.

224. Троцкий, Л.Д. О Ленине. Материалы для биографа / Лев Троцкий. -М.: Грифон М, 2005. 128 с. - ISBN 5-98862-007-8.

225. Tyi ендхольд, Я. Искусство октябрьской эпохи / Я. Тугенхольд. Л.: Лениздат, 1930.-250 с.

226. Тынянов, Ю.Н. История литературы. Критика. СПб, 2001.

227. Федин, К. Писатель. Искусство. Время / Юрий Тынянов. М.: Азбука-классика, 1980. - 512 с. - ISBN 3-352-00047-8.

228. Фурманов, Д.А. О «Железном потоке» А.Серафимовича/Д.А. Фурманов// А.С. Серафимович. Железный поток. Симферополь, 1982. -200 с.

229. Хайлов, Д.И. Александр Фадеев и творческий мир классики / Д.И. Хайлов // Александр Фадеев: Материалы и исследования. М., 1984. -Вып. II.-С. 208-241.

230. Ханов, В.А. Творчество М.Горького 1905-1910 годов и духовная народная культура / В.А. Ханов. Нижний Новгород: Изд-во ПГПУ, 2004. - 151 с.

231. Чалмаев, В. Историю, как книгу, приоткрой! (Перечитывая А. Серафимовича) / В. Чалмаев // Литературная Россия, 1987. №41.-9 октября.

232. Чегодаева, М.А. Соцреализм: Мифы и реальность / М.А. Чегодаева. -М.: Захаров, 2003.-214 с. ISBN 5-8159-0277-2.

233. Черкезова, М.В. Be. Вишневский и советская романтическая драма конца 20-х-начала 30-х годов / М.В. Черкезова // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. М., 1973. - Вып. 2. - С. 12-21.

234. Чернышевский, Н.Г. Избранные философские сочинения / Н.Г. Чернышевский. М.: Государственное издательство политической литературы, 1938.-440 с.

235. Чернышевский, Н.Г. Письма без адреса / Н.Г. Чернышевский. М.: Художественная литература, 1983. - 302 с.

236. Чичерин, Л.В. Возникновение романа-эпопеи / А.В. Чичерин. М.: Советский писатель, 1975.-376 с.

237. Шагинян, М. Танкер «Дербент» / М. Шагинян // Правда. 1938. -№160.

238. Шел1унов, J1.M. «Железный поток» А.С. Серафимовича. О языке романа / JI.M. Шелгунов // Русская речь. 1978. — Лг« 1.

239. Шелгунов, II.В. Литературная критика / Н.В. Шелгунов Л.: Современник, 1984.-300 с.

240. Шкловский, В.Б. Гамбургский счет / Виктор Шкловский М.: Советский писатель, 1990. - 544 с. - ISBN 5-265-00951-5.

241. Эккерман, И.П. Разговоры с Гете в последние годы его жизни / ИЛ I. Эккерман. М.: Художественная литература, 1981. - 687 с.

242. Юзовский, Ю. Максим Горький и его драматургия /10. Юзовский. -М.: Художественная литература, 1959.-200 с.

243. Якименко, Л. Романы А. Фадеева / Л. Якименко // Избранные работы: в 2 т. М., 1982. - Т. 1. - С. 449-478.

244. Яковлев, Г. Ошибка Фадеева или Мечика? / Г. Яковлев // Литература. -1995. -№1.

245. Яновский, Н.Н. Всеволод Иванов / Н.Н. Яновский. -11овосибирск, 1956.- 190 с.

246. Bogdanov, A. The Proletarian and the Art / A. Bogdanov // The Documents of 20th Century Art. Ed. By John Bowlt. New York, 1976.

247. Clark, К. The soviet novel. History as Ritual / K. Clark. Chicago-London, 1981.

248. Dmitrieva, N. Das Problem des Typischen in der bildenden Kunst / N. Dmitrieva // Kunst und Literatur. 1953.-№1.

249. Ermolaev, II. Soviet Literary theories. The genesis of socialist realism /II. Ermolaev. Berkely - Los Angeles, 1963.

250. Gabner, II, Gillen, E. Zwischen Revolutionskunst und Sozialistischem Re-alismus / H. Gabner, E. Gillen. Koln, 1979.

251. Groys, B. Der Paradigmawechsel in der sowjetichen inoffiziellen Kultur / B. Groys // D.Beyrau/W.Eichwede (Hrsg.). Auf der Suche nach Autonomic. -Bremen, 1987. S. 53-64.

252. Groys, B. The Problem of Soviet Ideological Practice / B. Groys // Studies in Soviet Thought. Den Ilaag.-P. 191-208.

253. Groys, B. The Total Art of Stalinizm / B. Groys. Princeton Univ. Press, 1992.

254. Groys, B. Die totalitare Kunst der 30er Jahre. Der Axt hat gebluht./ B. Groys // Katalog einer Ausstellung an der Kunsthalle Dusseldorf. Dussel-dorf, 1987. S. 27-35.

255. Gunther, 11. Die Verstaatlichung der Literatur /11. Gunther. Stuttgart, 1984.

256. Smirnov, I. Scriptum sub specie sovjetica /1. Smirnov // Russian Language Journal.-Winter-Spring, 1987/-Vol. XLI.-№ 138-139.-P. 5-138.

257. The Culture of Stalin Period / H.Gunther (Ed.). London, 1990.