автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Русские частные и государственные инициативы в отношении Эфиопии в 80-90-е годы XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русские частные и государственные инициативы в отношении Эфиопии в 80-90-е годы XIX века"

ргб од

^ 7 МАЙ 1мч7 На правах рукописи

ГРИГОРЬЕВА СВЕТЛАНА ВАЛЕРЬЕВНА

Русские частные и государственные

инициативы в отношении Эфиопии в 80 - 90 - е годы XIX века

Специальность - 07.00.03 - всеобщая история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Нижний Новгород, 1997

Работа выполнена на кафедре новой и новейшей истории и современных международных отношений Нижегородского государственного университета им. Н.И.Лобачевского

Научные руководители :

доктор исторических наук, профессор Колобов O.A., кандидат исторических наук, доцент Сенюткин С.Б.

Официальные оппоненты :

доктор исторических наук Цыпкин Г.В. доктор исторических наук Устинкин C.B.

Ведущая организация :

Нижегородский лингвистический университет

Защита состоится «_»_ 1997 года в _час. на заседании

диссертационного совета Д 063.77.04 по защите диссертаций по специальностям 07.00.02 - отечественная история и 07.00.03 - всеобщая история при Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского по адресу: 603005, Нижний Новгород, ул. Ульянова, 2, ауд. 310, исторический факультет ННГУ им. Н.И. Лобачевского.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке университета по адресу: 603022, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23.

Автореферат разослан « »_1997 г.

Ученый се!фетарь диссертационного совета, доктор исторических наук,

профессор Е.А. Молев

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ.

В мировой истории второй половины XIX века одно из важнейших мест занимает процесс колониальной политики крупнейших держав мира. Почти все территории, которые можно было захватить, превращались в зависимые. В связи с открытием в 1869 году Суэцкого канала резко возрастает значение Северо-Восточного побережья Африки. Поэтому неслучайной стала борьба европейских государств за господство над зонами, прилегающими к Суэцкому каналу, Красному морю и Баб-эль-Мандебскому проливу.

Одной из стран, располагающихся в этом регионе, была Эфиопия. Благодаря выгодному стратегическому положению и иным обстоятельствам это африканское государство стало яблоком раздора между крупнейшими колониальными державами -Англией, Францией и Италией. Почти одновременно с ними проявили интерес к Эфиопии и некоторые политические круги царской России, преследующие свои цели и стремящиеся помешать укреплению колониальных позиций Англии и Италии в этом месте.

Предмет исследования.

Предметом данной диссертации стал процесс взаимоотношений России и Эфиопии в последнее двадцатилетие XIX века, политика официального Петербурга и внешнеполитическая инициатива отдельной группировки части российской элиты, предпринятая во второй половине 80-х годов.

Актуальность исследования.

Тема представляет академический интерес, ибо изучение истории русско-эфиопских связей позволяет понять некоторые общие закономерности исторического пути как государств, осуществлявших колониальную экспансию, так и стран, активно сопротивлявшихся ей. Сохранение Эфиопией независимости, в отличие от большинства других африканских территорий, и победа ее в войне с Италией в 18951896 годах - одна из самых ярких страниц в истории сопротивления народов Африки

вторжению колонизаторов. Исследование всех факторов, обусловивших результаты этой войны, в том числе и позиция России в ней, представляет интерес не только для понимания хода исторического процесса в самой Эфиопии. Оно имеет и более широкое значение, ибо помогает выявить особенности антиколониальной борьбы на Африканском континенте в целом.

С другой стороны, анализ политики России в отношении Эфиопии в последнее двадцатилетие XIX века позволит, как надеется диссертант, обогатить историческую науку уяснением многообразия форм и методов проникновения в Африку. Совокупность исторических фактов показывает: не все внешнеполитические акции планировались и реализовывались лишь благодаря прямому указанию главы Российского государства или инициировались Кабинетом министров. К 80-м годам XIX века оформились и стали заявлять о своих зарубежных интересах вполне конкретные политические силы внутри верхних эшелонов российской власти. Понимание того, что лежало в основе подобного подхода российской элиты к колониальным вопросам, даст нам возможность предметного уяснения специфики внешней политики России последней четверти XIX века.

Обоснование хронологических рамок.

Хронологически диссертационное исследование охватывает 80-90-е годы XIX века. Причина, заставившая автора обратиться к изучению данного исторического отрезка российской политики в Эфиопии, объясняется следующими факторами.

Во-первых, это эпоха вступления ведущих капиталистических стран в стадию, нередко называемую империализмом. Это период острой борьбы за сферы влияния в Африке, время, когда к многочисленным "старым" мотивам колониальной политики прибавилась борьба за сферы приложения капитала, за наиболее удобные зоны выгодных сделок, заключение концессий, наконец, за хозяйственные территории вообще. Масса технических и технологических новшеств, появившихся в последней четверти XIX века, требовала повышенного материального обеспечения (нефтью, хлопком, "новыми" металлами и др.). Это вдвойне заставляло руководство ведущих стран проявлять активность в поиске дополнительных заморских источников сырья.

Во-вторых, в рассматриваемое время, резко возросло стратегическое значение Северо-Восточного региона Африки в связи с постройкой в 1869 году Суэцкого канала, почти вдвое сократившего маршруты из Европы в Индию, Индокитай и Китай, а конкретно для России укорачивался морской путь на ее Дальний Восток. Повышение интереса усиливало соперничество европейских держав за господство в этом регионе Африки.

Развитие новых вооружений, в частности военно-морского флота, и в связи с этим рождение новых военных доктрин требовало поиска новых перевалочных баз, установления должного контроля над ними.

В-третьих, именно 80-90-е годы XIX века стали периодом наиболее активной российской политики на Красноморском побережье. Хронологически исследование можно разделить на два этапа. Такое разделение обусловлено определенными особенностями обеспечения российского присутствия в этом районе Африки.

Первый период охватывает 80-е годы XIX века. Тогда формируется предметный интерес некоторых российских ведомств к Эфиопии. А поскольку Россия и её производство по ряду причин не могли позволить себе активную и тем более открытую экспансию в Эфиопию, задачу освоения небольшого участка на побережье Красного моря пыталась самостоятельно реализовать часть российской высшей бюрократии вкупе с некоторыми слоями предпринимателей. При этом были применены нетрадиционные, "оригинальные" формы проникновения в рассматриваемую страну. Такой "нетрадиционной" формой стала по сути захватническая экспедиция Н.И. Ашинова (1888-1889 годов).

Второй период - 90-е годы XIX века - может быть выделен в связи с явным изменением методов российского присутствия в Эфиопии: мысль об основании переселенческой колонии была отброшена на фоне скандального провала ашиновской авантюры, показавшего невозможность быстрого овладения колонией одним "кавалерийским наскоком". К исполнению была принята долгосрочная тактика усиления русского влияния через военных советников и специалистов иного профиля, оказание Эфиопии непосредственной помощи (на дипломатическом, политическом и военном уровнях) в ее борьбе за свободу и независимость против притязаний Италии,

через установление эффективных дипломатических отношений между Россией и Эфиопией.

Но в 90-е годы также имели место попытки использовать частные силы, средства и финансы, вложенные по инициативе отставного русского офицера Н.СЛеонтьева в одну из эфиопских провинций как базовую площадку для обоснования государственного присутствия России в этой африканской стране (проект К.Н .Арнольди).

Источниковая база исследования.

Диссертация написана на основе анализа опубликованных и неопубликованных документов и материалов. К самой многочисленной группе источников относятся архивные материалы. Документы фонда Департамента полиции Министерства внутренних дел Центрального Государственного Архива Российской Федерации (г.Москва), посвященные деятельности Н.И. Ашинова, позволяют уяснить конкретные мотивы, обстоятельства и детали ашиновских экспедиций в Эфиопию во второй половине 80-ых годов XIX века, выявить круг лиц, заинтересованных в организации приобретения африканских территорий.

О внимании к Красноморскому побережью Африки некоторых деятелей Морского и Военного министерств позволяют говорить дела Российского Государственного Архива Военно-Морского Флота (г.Санкт-Петербург). Материалы Российского Государственного Исторического Архива (г.Санкт-Петербург) содержат ценные сведения о последней экспедиции "в Абиссинию атамана Ашинова (с участием духовных лиц) для устройства казачьего поселения и распространения православия", их анализ позволяет сделать выводы о том, что религиозный фактор предполагалось активно использовать на начальном этапе установления русско-эфиопских связей.

Важный фактический материал о частных и ведомственных интересах в Эфиопии, о позициях различных европейских держав в этом регионе Африки, о русско-эфиопских отношениях содержит дипломатическая корреспонденция Архива внешней политики Российской империи (г. Москва) фондов «Политархив»,

«Консульство в Египте», «Турецкий стол», «Департамент Личного состава и Хозяйственных дел» и др.

Интересные сведения об экспедициях в Эфиопию и о деятельности там поручика В.Ф.Машкова, отставного капитана Н.С.Леонтьева, поручика А.К.Булатовича, доктора А.В.Елисеева можно почерпнуть из фондов Главного Управления Генерального Штаба Центрального Государственного Военно-исторического Архива (г. Москва). Публикация некоторой части этих материалов в начале XX столетия и недавнее переиздание этих документов сделали их более доступными для исследователя.

Диссертант привлек местные материалы - документы Государственного Архива Нижегородской области, которые позволили выявить некоторых представителей купечества, связанных с эфиопскими экспедициями Н.И. Ашинова и их финансированием.

Для детального понимания внешней полигики России в районе Африканского Рога автором привлекались опубликованные официальные дипломатические документы как российского, так и западноевропейского происхождения, в частности французские дипломатические документы, материалы Британского парламента.

Многочисленная мемуарная литература, создателями которой были в основном участники различных научных экспедиций в Эфиопию, Русской Чрезвычайной дипломатической миссии в Аддис-Абебе, члены Русского Общества Красного Креста, содержит ценную информацию о хозяйстве, социальной структуре, состоянии эфиопской армии, жизни, быте и нравах эфиопского общества конца XIX века. Привлекают не только описания, но и некоторые обобщения авторов, прежде всего русских офицеров А.К. Булатовича и А.К. Артамонова, в частности, касающиеся места и роли Эфиопии во внешней политике России.

Небольшая группа документов: дневниковые записи военного министра Д.А. Милютина, министра финансов С.Ю. Витте, государственного секретаря А.А.Половцова, первого советника при министре иностранных дел России Н.К.Гирсе (1886-1900), а затем министра иностранных дел В.Н.Ламздорфа (1900-1906) освещает закулисную сторону деятельности царской бюрократии, характеризует быт и политические нравы великосветской среды и царской фамилии, содержит яркие и

точные характеристики. Благодаря этим источникам становится возможной попытка анализа деятельности различных министерств и ведомств тогдашней России, их роли в решении важнейших внешнеполитических вопросов империи. В известной степени точка зрения этих сановных особ, их личная квалификация фактов и персоналий позволяет исследователю представить логику принятия некоторые решений в области международной политики и конкретно в отношении Эфиопии.

•Дополняющие мемуарную литературу эпистолярные источники: письма обер-прокурора Священного Синода К.А. Победоносцева и редактора «Московских ведомостей» М.Н. Каткова (частью опубликованные, а частью хранящиеся в отделе рукописей Государственной библиотеки им. В.И. Ленина) позволяют уяснить состав авторитетной группировки в среде правящей российской элиты, пытавшейся влиять на принятие важных внешнеполитических шагов императорского Двора и Кабинета.

Материалы прессы (газеты «Гражданин», «Новое время», «Новороссийский телеграф», «Нижегородские губернские ведомости» и др.) пополняют вышеупомянутый блок источников.

Историография проблемы.

Идеи о том, что Россия в последней четверти XIX века имела определенные интересы в районе Африканского Рога и пыталась добиться их реализации, были заложены в трудах К.А. Скальковского, Ф.А. Ротштейна. В советское время стало больше внимания уделяться русско-эфиопским отношениям.

В 60-80 годы XX столетия хорошо фундированные, опирающиеся на богатую источниковую базу труды по истории русско-эфиопских отношений вышли из-под пера И.И.Васина, А.А.Ханова, А.В.Хренкова. Определенное место позиции России в отношении Африканского континента уделено в работах исследователей колониальной политики европейских держав в Африке - в трудах А.З. Зусмановича, Д.Р. Вобликова, В.А. Трофимова, В.А. Субботина, Г.В.Цыпкина. Большинство авторов сходятся во мнении, что аннексия Эфиопии и близлежащих территорий, особенно на Красноморском побережье, сулило европейским державам немалые выгоды, как с экономической, так и с военно-стратегической токи зрения, и признают

существенную разницу в активности в данной регионе, имеющую место между Россией и западно-европейскими странами (Англией, Францией и Италией).

Особое место среди работ советских эфиопистов занимают монографии Г.В.Цыпкина, содержащие ценный материал по экономической, политической и военной истории Эфиопии нового времени. Немалый интерес для изучения эфиопской конкретики второй половины XIX века представляют работы И.И.Бабкова, М.П.Забродской, З.П.Пугач, М.В.Райт, И.С.Кацнельсона, посвященные деятельности русских экспедиций.

Другая группа исследований, рассматриваемых диссертантом, посвящена анализу общих проблем внешней политики России во второй половине XIX века. В этом направлении трудились такие авторы, как М.Н.Покровский, К.Грюнвальд,

B.И.Бовыкин, Н.С.Киняпина, М.Н.Хвостов и другие. Эти работы ценны для понимания внешнеполитической доктрины в целом, которой руководствовались правящие круги царской России при осуществлении конкретных практических шагов в данный исторический отрезок времени.

Однако при всем многообразии монографий попыткам русского проникновения в Восточную Африку в отечественной историографии уделено, на наш взгляд, недостаточно внимания, а такая неординарная личность как Н.И.Ашинов осталась почти совсем «за бортом» отечественной исторической науки.

По иному, нежели в советской историографии, на деятельность русских в Эфиопии, смотрит ряд зарубежных авторов. В частности, английские исследователи

C. Джесман и Эд.Т. Вилсон, явно преувеличивают колониальный аспект российской политики в Эфиопии и единственным объяснением ашиновской экспедиции 18881889 годов видят колониальные притязания правящих кругов царской России. Другие историки, например П. Калворесси, считают данную экспедицию всего лишь «комической оперой» на фоне серьезных европейских усилий в этой стране.

Надо заметить, что взаимоотношения России и Эфиопии в 80-90-е годы XIX века мало отражены в зарубежной историографии. В большинстве случаев данная проблема поднимается в контексте внешней политики этого африканского государства. Немало работ посвящено итало-абиссинской войне 1895-1996 годов, в связи с ней анализируется история отношений Эфиопии с европейскими державами,

однако подавляющая часть авторов старается обелить колониальную политику своих стран и очернить соперников в борьбе за преобладающее влияние в Эфиопии. Таковы, например монографии итальянского историка В. Мантегацци, английского - Д. Беркли, французского - Л.М. Пьерр-Алиппа.

Монографии последних лет отличает обращение к более широкому кругу проблем эфиопской истории XIX века. В этом смысле одними из самых фундаментальных являются труды Р. Панхерста, рассматривающего наиболее важные аспекты традиционной экономической и социальной жизни Эфиопии. Интересны биографические работы, например Г. Маркуса и С.П. Розенфельд, написавших в разное время подробнейшую биографию эфиопского правителя Менелика II (18891913).

Имеющийся в нашем распоряжении источниковый и историографический материал позволяет сформулировать соответствующие цели и задачи работы.

Цель.

Целью настоящей работы стали выявление и анализ форм и методов русских инициатив в отношении Эфиопии в 80-90-е годы XIX века.

Рассмотрение этой проблемы даёт возможность представить своеобразие внешнеполитического курса России указанного периода, исходившее из миротворческой концепции самодержавия Александра III и Николая II. В результате исследования можно уяснить и суть внешнеполитических взглядов неоднородной российской правящей элиты и конкретно понять - кто и почему инициировал формально частную экспедицию Н.И.Ашинова в Эфиопию в 1888-1889 годах.

Задачи.

Для достижения поставленной цели автор считает необходимым решение следующих исследовательских задач:

1. на базе имеющихся источников определить мотивы, приведшие к необходимости российского присутствия в Эфиопии;

2. выделить и сравнить базовые этапы российского проникновения в Эфиопию, при этом охарактеризовать ашиновскую экспедицию 1888-1889 годов и установить:

была ли она сугубо частным предприятием или опиралась на серьёзные силы в среде высшей российской бюрократии;

3. выявить специфику и причины форм российской активности в Эфиопии в рассматриваемое время;

4. установить основные черты и формы отношений руководства Эфиопии с Россией.

Методология исследования.

В качестве мировоззренческой основы для написания диссертации была использована, так называемая, "теория факторов" - социологическая концепция, объясняющая суть общественного развития воздействием взаимодействия тех или иных равноправных факторов: политики, экономики, культуры, идеологии, религии, морали и т.п.. Разработчиками этой теории были такие известные ученые - социологи как М.Вебер, Г.Моска, М.М.Ковалевский и др. Их труды легли в основу методологической базы нашей работы. Автор полагает, что подобный концептуальный подход является наиболее целесообразным и при изучении механизма формирования внешней политики любого государства, которая, в свою очередь, также становится во многом продуктом общественных процессов внутри страны, а не только детерминированным следствием развития ее экономики.

Использование данной методологии позволяет, по нашему мнению, наиболее аргументированно ответить на главный вопрос, обозначенный в диссертации, а именно: какие порожденные внутренней и международной ситуацией обстоятельства оказали решающее влияние на формирование специфики внешнеполитического подхода правящих кругов царской России и выбор форм и методов действий в отношении Эфиопии в последней четверти XIX века. Подобный подход, думается, даст возможность выявить характер взаимосвязи разнообразных факторов, повлиявших в своей совокупности на конкретику российских действий в Эфиопии.

Для решения поставленных задач были применены принципы историзма и объективности, методы индукции, дедукции, а также сравнительного анализа.

Новизна.

Долгое время в отечественной историографии утверждалось, что в конце XIX века русские подданные не имели никаких (за исключением научных) интересов в Африке, и в Эфиопии в частности, и в отличии от подавляющего большинства западно-европейских путешественников не выполняли там никаких колонизаторских заданий. Особенно громко это заявление звучало в 60-70-е годы XX века в период активного политического сближения между Москвой и Аддис-Абебой. Однако привлечение и пристальный анализ некоторых новых источников, в частности, материалов об ашиновской экспедиции, хранящихся в различных архивах г. Москвы и г. Санкт-Петербурга, позволяют несколько по-иному взглянуть на российскую политику в Эфиопии в конце XIX века. Мы попытались доказать тезис о том, что первый "прорыв" в Эфиопию русские осуществили в 1888 году, преследуя при этом вполне конкретные цели.

Прикладная значимость.

Приведенные автором в диссертации многочисленные факты, а также некоторые сделанные выводы и обобщения могут быть использованы при подготовке лекций, семинарских занятий, написании учебных пособий, научных статей и монографий, предназначенных для студентов и преподавателей, специалистов -международников, занимающихся изучением внешней политики России, историей Эфиопии и русско-эфиопских отношений. Материалы настоящей работы могут быть полезны при написании студенческих курсовых и дипломных работ. В какой-то степени, некоторые из материалов настоящей диссертации могут быть привлечены к работе сотрудников дипломатических служб и ведомств. Отдельные части работы окажут помощь местным краеведам, изучающим' период истории Нижегородчины времен губернатора Баранова.

II. СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения. Работа снабжена соответствующими примечаниями, приложениями, библиографическим списком и картами.

Во введении сформулированы цели и задачи исследования, обоснована актуальность и практическая значимость темы, выявлена степень разработанности проблемы, новизна выносимых на защиту положений, обоснованы методы исследования.

Первая глава «Складывание российских интересов в зоне Баб-эль-Мандебского пролива» посвящена рассмотрению факторов, которые привели к общей активизации российской внешней политики в конце XIX века, в ней выделяется совокупность причин социально-экономического, международного и военно-стратегического характера, приведших к необходимости и возможности российского присутствия в районе Африканского Рога и определивших специфику внешнеполитического курса официального Петербурга и отдельных деятелей в отношении Красноморского побережья.

Вступление России в империалистическую стадию в последней четверти XIX века втягивало ее в борьбу за рынки сбыта, источники сырья, сферы приложения капиталов. Экономические потребности страны, а также изменение международной конъюнктуры (потеря прежних рынков, ухудшение русско-германских отношений, развитие франко-русских экономических связей) заставляли Россию пересматривать свою внешнеполитическую доктрину.

Изменения касались прежде всего поиска Российской империей новых союзников в осуществлении своей внешнеполитической деятельности вообще и в деле активизации колониальной политики в частности. Последнее диктовалось как растущими интересами нового класса - буржуазии, так и традициями господствующего слоя помещиков, получавшими от экспансии не меньшие выгоды.

Российское руководство, учитывая необходимость модернизации вооруженных сил страны, особенности развернувшейся на рубежах империи конкурентной борьбы держав за территории, а также следуя общим военно-

стратегическим задачам, активизировало колониальную политику как в традиционных направлениях (Средняя Азия, Кавказ, Балканы), так и применительно к новым землям (Дальний Восток).

Это в свою очередь заставляло искать обеспечения подступов к осваиваемым территориям, отыскивать, контролировать и защищать удобные коммуникации. В условиях отсутствия сети железных дорог, связывающих европейскую Россию с ее азиатскими зонами, наиболее выгодным виделся океанский маршрут.

Этот морской путь пролегал через Суэцкий канал, Красное море и Баб-эль-Мандебский пролив. Однако отсутствие опорных баз для заправки русских кораблей углем и пресной водой представляло серьезную проблему для царского правительства, которая требовала скорейшего разрешения. Таковым могло быть обоснование в данном регионе, на землях, некогда принадлежащих Эфиопии, русской заправочной станции или военно-морской базы, способной обеспечивать безболезненное сообщение с осваиваемыми землями и поддерживать интересы империи в этом районе.

Последнее было немаловажно, поскольку Суэцкий канал в любой момент мог быть закрыт Великобританией, прочно обосновавшейся в Египте и являющейся одним из самых серьезных соперников России.

Реальная независимость Эфиопии и общность религии делали задачи сотрудничества двух стран весьма привлекательными для русских правящих кругов. К тому же некоторые эфиопские лидеры рассчитывали на покровительство и помощь России. Обращение к последней было вполне закономерно для эфиопов: во-первых, Российская империя - одна из крупнейших держав, играющих существенную роль в международной политике; во-вторых, она в отличие от других стран, не проявила пока в Африке каких-либо экспансионистских интересов; в-третьих, между народами обеих стран существовало религиозное единство, дававшее некую формальную почву для начала более широких взаимоотношений. Иное дело, что служить долгосрочной базой для "вечного" взаимопонимания православие не могло. Это хорошо видели в российском МИДе, знающем сложности и непредсказуемость отношений, скажем, с православными Болгарией, Румынией или Сербией. Практика показала, что, например, помощь в освобождении православной Болгарии от османского ига не

гарантировала постоянного стремления болгарского правительства к союзу с Петербургом и его готовности играть роль прямого проводника русских интересов на Балканах.

Соответствующие ведомства Санкт-Петербурга и прежде всего Кабинет министров понимали, что дело основания русской военно-морской базы или колонии на африканском побережье весьма проблематично: открытое столкновение с более мощными и опытными западноевропейскими конкурентами было слишком опасно и вполне реально. Россия не имела опорных пунктов и собственного дипломатического представительства ни на Черном континенте, (за исключением Египта), ни в Аравии. Захват африканских территорий требовал более, чем значительных материальных затрат, определенных навыков и должного колониального опыта, которых у России не было. Поэтому не возводя задачу обоснования ВМБ на Красноморье в ранг государственных усилий (этого себе Россия позволить не могла), некоторые деятели в Петербурге пытались найти какие-либо свои "особенные", нетрадиционные пути создания влияния в этом регионе.

Вторая и третья главы посвящены нетрадиционным формам проникновения в Эфиопию (таким, как казацкое поселение, духовная миссия). Видится важным не только анализ данных методов, но и решение конкретного вопроса об инициаторах и инвесторах этого неправительственного предприятия и о мотивах, приведших к выбору подобных форм. Потому главное место в этой части работы занимает рассмотрение процесса подготовки, деятельности экспедиции Н.И.Ашинова1888-1889 годах и её результатов..

Вторая глава «Условия и обстоятельства подготовки русского присутствия в Эфиопии в 80-е годы XIX века» посвящена подготовке частной экспедиции в Эфиопию, имевшей задачу обоснования там казацкой станицы и получившей название «экспедиции Ашинова». Но по существу называть ее «сугубо частной» было бы не корректным, ибо по свидетельству документов достаточно официальных лиц приняло деятельное участие в ее осуществлении. Как частные, так и некоторые государственные средства были вложены в ее деятельность.

Чиновники российского МИДа выдавали информационные материалы для подготовки мероприятия, предоставили Н.И.Ашинову международные каналы для должной его подготовки за рубежом, помогали в иных случаях. *

Морское министерство зондировало Красноморское побережье на предмет поиска удобного места для будущего поселения и военно-морской базы, параллельно решая проблемы военного снаряжения экспедиции.

Многие из функционеров Министерства внутренних дел взяли на себя чисто организационные вопросы: набор людей для экспедиции, оформление соответствующих документов, а также финансовую сторону предприятия.

Чтобы затушевать истинные цели ашиновской экспедиции, ей был придан, во-первых, сугубо частный характер; во-вторых, статус духовной миссии, преследующей задачу установления церковно-религиозных связей с православной Эфиопией.

Организатором финансовой стороны предприятия стал Нижегородский генерал-губернатор генерал Н.М.Баранов, имеющий многолетние и тесные связи с МВД и также с московским -и нижегородским купечеством. Благодаря ему Н.И.Ашинов получил денежные средства на проведение путешествия и материальное обеспечение экспедиции.

На К.П.Победоносцева и его департамент возлагалась задача по "превращению" экспедиции Ашинова в духовную миссию. Благодаря его сотрудникам была сформирована группа священнослужителей и их помощников, а во главе ее был поставлен отец Паисий, за две недели проделавший путь из монахов в архимандриты.

М.Н.Катков и К° развернули в прессе активную пропагандистскую кампанию в защиту начинаний Н.И. Ашинова, едущего в Эфиопию ради помощи и спасения "несчастной единоверной страны, изнемогающей в неравной борьбе с врагами ее веры и народности".

Таким образом, причастность столь высоких сановников и их ведомств к ашиновскому предприятию позволяют говорить о том, что к середине 80-х годов в среде российской элиты сложилась вполне определенная группировка близких по духу и мировоззрению гражданских сановников (вплоть до министров и товарищей министров), части генералитета, руководителей влиятельных средств массовой информации, общественных деятелей, иерархов церкви и т.д. Навряд ли можно с

уверенностью утверждать, что она была способна подменить собой деятельность всех правительственных органов, но обладая связями и серьезным влиянием не только на общественное мнение, но и на самого царя, она оказалась способной влиять и влияла на принятие важнейших решений в области внутренней и внешней политики. Характеризуя эту группировку, государственный секретарь А.А.Половцов констатировал в конце 1886 года: «Рядом с законным Государственным правительством создавалась какая-то новая, почти правительственная сила (подчеркнуто нами - С.Г.) в лице редактора «Московских ведомостей», который окружен многочисленными пособниками на высших ступенях управления... Весь этот двор собирается у Каткова, открыто толкует о необходимости заменить такого-то министра таким-то, в том или другом вопросе следовать той или иной политике, словом, нахально издает свои веления, печатает осуждения и похвалу и в конце концов достигает своих целей».

Судя по источникам, отличительными чертами этой группировки, возглавляемой, по мнению Половцова, М.Н.Катковым, были явные антигерманские настроения, демонстрация и пропаганда православных и «русских» императивов. В области внешней политики она считала одним из приоритетных и близких к государственным интересам страны средиземноморское и ближневосточное направления, где должно было расти русское и российское присутствие, пошатнувшееся после неожиданного для многих выхода Болгарии из-под влияния России. Среди потенциальных и постоянных внешних противников члены группировки продолжали видеть антихристианскую Турцию, поддерживаемую западными державами и препятствующую идеям православия.

Однако, не будучи по существу правящей и не имея доступа ко всем без исключения «государственным печатям», группировка не могла воплотить все свои замыслы напрямую через правительственные ведомства и организации. Стремясь к дальнейшему самоусилению через цепь конкретных и выгодных для участников достижений, группировка попыталась осуществить некоторые внешнеполитические шаги, формально не санкционированные официальными государственными структурами. И потому колониальная активность русских в зоне Африканского Рога

приняла специфичные, если не сказать, уродливые формы и вылилась в авантюру Ашинова.

В третьей главе «Частная» экспедиция Н.И.Ашинова в 1888-1889 годах» анализируются дела и итоги последней ашиновской экспедиции, которая закончилась трагично.

Неудачное обоснование русских в зоне Африканского Рога стало, с одной стороны, отчасти результатом авантюризма и наглости Н.И.Ашинова, но с другой -отсутствием единства российского МИДа, разделенного на соперничающие и взаимоопасающиеся группы, впрочем, как и российское руководство вообще. Поэтому истинные устроители "эфиопского путешествия" с самого начала "осторожничали", держа дело в тайне, мало что фиксируя на бумаге, не давая делу официальной огласки. Был заранее продуман и вариант отступления на случай провала - возможность "откреститься" от данного предприятия и всю его вину возложить на плечи частного авантюриста Н.И.Ашинова. После инцидента в Сагалло этим вариантом воспользовались.

Петербург, в условиях обострения противоречий со странами Тройственного союза, крайне опасался обострения отношений с Парижем в Африке. Боязнь политической изоляции в Европе и дискредитирующая русских наглость Ашинова, осевшего на французской территории и не желавшего с нее уходить, сделали практически невозможной защиту авантюры Ашинова официальной Россией, даже если она того желала.

Фиаско "вольного казака" во многом явилось следствием трений внутри русского правительственного аппарата. Распри раздирали и Министерство иностранных дел. Глава МИДа Н.КГирс - руководитель германофилов в ашиновской авантюре увидел во-первых, возможность появления долгожданных им проблем во взаимоотношениях с Парижем, во-вторых, повод свести счеты с некоторыми активными деятелями "ближневосточной партии" из собственного ведомства, справедливо обвинив их в причастности к этому "грязному делу".

Однако, объективное соотношение сил в Западной Европе делало необходимым союз Франции и России вне зависимости от внешнеполитических пристрастий отдельных сановников. Поэтому расчеты на то, что после случившегося в Сагалло

между двумя сближавшимися государствами "пробежит черная кошка", оказались ошибочными. Сразу же после инцидента с Ашиновым обе стороны попытались эффективно урегулировать этот конфликт и поскорее о нем забыть. Скандал с экспедицией Ашинова не стал основой для сколько-нибудь серьёзного охлаждения отношений между Россией и Францией.

Но он принес определенные убытки группе дипломатов, возглавляемых И.А.Зиновьевым, Генеральному штабу и Морскому ведомству, некоторым славянофилам, ранее шедшим за М.Н.Катковым. Сам И.А.Зиновьев, имевший планы занять должность товарища министра иностранных дел, был освобожден от руководства Азиатским департаментом (а по сути устранен из процесса формирования политики России на Востоке) и отправлен послом в г.Стокгольм. Таким образом, провал экспедиции Ашинова послужил одним из поводов для выяснения отношений внутри МИДа и ослабления группировки, в которую входил Зиновьев и его окружение. Опасавшийся превращения Азиатского департамента в неуправляемое вполне самостоятельное подразделение (по словам В.НЛамздорфа, в «особую часть» в министерстве), Н.К.Гирс подобным шагом укреплял вверенное ему ведомство.

После провала ашиновской экспедиции вышеупомянутая группировка стала терять силу и влияние на государя.

Отныне никто не брался за организацию серьезных и внешне самостоятельных, неправительственных заграничных акций. Идея "экспорта" за рубеж казачьих отрядов и поселений была оставлена как нежизнеспособная. Газеты мало комментировали возвращение из Африки остатков экспедиции, демонстрируя метод замалчивания пропагандой тех фактов, что были нежелательны для основных руководителей ведущих средств массовой информации и государственного аппарата. Продолжавшее существовать после смерти своего лидера М.Н.Каткова славянофильское объединение русских политиков и администраторов стало искать новые зоны для применения своей отнюдь не исчерпанной активности и реализации имеющихся планов.

В четвёртой главе «Политика России в Эфиопии в 90-е годы XIX века» рассматриваются изменения, произошедшие в российской политике в отношении Эфиопии в 90-е годы XIX столетия и выявляются факторы, вызвавшие подобную трансформацию.

Вошесгвие на престол Николая II в 1894 году, с юношества тяготевшего к Дальнему Востоку, новое окружение императора, заинтересованное в более эффективном освоении российских окраин, возлагавшее большие надежды на строящуюся Транссибирскую магистраль, относительная военно-техническая слабость России и финансовые трудности - эти причины внутреннего порядка все более склоняли правящие круги страны в пользу не силовых, а политических и экономических методов в осуществлении своей внешнеполитической деятельности.

Подобные формы внешней политики диктовались и состоянием международных дел. Явная неудача ашиновской экспедиции в Африке, просчеты русских дипломатов на Балканах, установившееся устойчивое равновесие сил в Европе (оформление франко-русского и Тройственного союзов) заставляли Россию переместить центр тяжести своей полигики на малоосвоенные азиатские окраины. Во многом к этому подталкивали и задачи обороноспособности страны.

Официальный Петербург не интересовали прямые территориальные приобретения за морями. Как считал глава российского МИДа М.Н.Муравьев, России было необходимо иметь возможность присутствия и постоянного наблюдения в важнейших регионах мира, чтобы заранее быть осведомленным о готовящихся переменах и "своевременно принимать меры, согласные интересам России". Такими секретными "наблюдательными постами в Африке, позволяющими следить за соперничеством скрещивающихся важных политических интересов" должны были стать занимающие стратегически важное положение Эфиопия, Трансвааль и Оранжевая Республики.

В целом деятельность русских, видевших свою главную задачу в укреплении внутренней мощи Эфиопии, способствовала усилению и сохранению ею независимости. Поскольку подавляющая часть членов экспедиций в Эфиопию и Российских дипломатических миссий была из людей военных, то особую помощь эфиопам в деле обороноспособности этой африканской страны оказали именно они.

Экспертные оценки состояния границ Эфиопской империи, советы по реформированию армии и обороне рубежей, топографические работы, участие в военных походах по объединению эфиопских земель, занятия с эфиопскими воинами, обучение методике обращения с оружием (прежде всего артиллерийским) - все эти

мероприятия, проделанные русскими, сыграли положительную роль в усилении боеспособности этого государства Африки и нашли отражение в его растущем потенциале.

Другим важнейшим направлением деятельности российской стороны в отношении Эфиопии была её дипломатическая поддержка на международной арене. Российская империя не только сама активно осуждала попытки английских и итальянских колонизаторов утвердиться в этом регионе Черного континента, но и по мере возможности воздействовала на позицию Французской республики в эфиопском вопросе.

Период с февраля 1898 (момент установления дипломатических отношений с Эфиопией) по 1906 год можно назвать расцветом российско-эфиопских межгосударственных отношений. Это было время активного сотрудничества между двумя странами, характеризующегося деятельностью в Эфиопии трех официальных представительств Российской империи - П.М.Власова (1898-1900), А.А.Орлова (19001903), К.КЛишина (1903-1906), попытками создания частных русских торгово-промышленных горнодобывающих предприятий на концессионных началах. Однако русские подданные не играли заметной роли в местной экономической жизни, так как без государственной поддержки русский частный капитал не мог рассчитывать в Эфиопии на высокие прибыли и вряд ли смог держать конкуренцию с английскими, французскими и итальянскими капиталами, на стороне которых, помимо прочего, была прямая финансовая поддержка государства.

В последующие годы государство теряло интерес к Эфиопии, переместив акценты своих внешнеполитических и экономических интересов на Ближний, Средний и Дальний Восток.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования и предлагаются выводы, к которым пришел автор:

1. Вступление России в империалистическую стадию в последней четверти XIX века втягивало ее в борьбу за рынки сбыта, источники сырья, сферы приложения капиталов. Экономические потребности страны, изменения международной конъюнктуры, особенности развернувшейся на рубежах империи конкурентной борьбы европейских держав за территории, а также военно-стратегические задачи

заставляли российское руководство активизировать колониальную политику как в традиционных направлениях (Средняя Азия, Кавказ, Балканы), так и применительно к новым землям (Дальний Восток).

Это, в свою очередь, заставляло искать обеспечения подступов к осваиваемым территориям, отыскивать, контролировать и защищать удобные коммуникации.

2. Кратчайший морской путь из развитых зон империи к малоосвоенному Дальнему Востоку лежал через Суэцкий канал, Красное море и Баб-эль-Мандебский пролив. Господство Великобритании конца 1880-ых годов в Египте и Судане делало необходимым для России обретение своей военно-морской базы в данном регионе, способной не только контролировать важнейшую коммуникацию, но и дающей военное присутствие на южных окраинах Османской империи. Помимо прочего, это позволило бы не только заправлять русские суда углем, пресной водой, но и поддерживать растущие российские интересы на стыке Средиземноморского бассейна и зоны Индийского океана на случай масштабной морской войны.

Такая русская база могла быть расположена на побережье Баб-эль-Мандебского пролива, на землях, некогда принадлежавших Эфиопии, которая сама стремилась к выходу на море и при этом могла оказать России определенную поддержку. Выгодное географическое и стратегическое положение Эфиопии, расположенной на морских путях к Дальнему Востоку, реальная независимость этого африканского государства, а также общность религии делали задачи сотрудничества с ним вполне привлекательными для русских правящих кругов.

К тому же интерес к великой православной державе мира проявляла и сама Эфиопия, нуждающаяся в дипломатической, материальной, военной и иной поддержке в условиях обострения борьбы на ее и близ ее территории.

На 1880-е годы приходится пик колониальной экспансии европейцев на Красноморском побережье. Задачи экономического, политического и военно-стратегического порядка подогревали интерес России к участию в колониальном разделе, к тому же в данном регионе еще имелись свободные, то есть не занятые ни одной империалистической державой земли.

3. Однако недостаток средств, некоторое военно-техническое отставание Российской империи, отсутствие опорных баз экспансии и российских

представительств в западной зоне Индийского океана не позволяли русскому правительству строить серьезные планы овладения частью Эфиопии. К тому же чисто силовые методы могли повлечь за собой как военное столкновение с отдельной страной, так и со всеми вместе колониальными державами, имевшими владения в данном регионе.

4. Но в России рассматриваемого периода вполне оформилась политическая группировка из видных гражданских сановников, высоких военных чинов, авторитетных общественных деятелей, влиятельных публицистов и примыкающих к ним дельцов, имевшая собственные интересы и взгляды на внутреннюю и внешнюю линию страны. Её отличительными характеристиками были патриотизм славянофильского толка, антитурецкие настроения, подчеркнутое православие. Её ядром многие считали М.Н.Каткова и его окружение. Представленные в диссертации материалы показывают, что видные российские администраторы, представлявшие различные ведомства, сошлись в идее о необходимости приобретения опорной базы в далекой Эфиопии. Пользуясь известным влиянием на российского императора гг. Катков, Победоносцев и др. настоятельно пытались сделать «эфиопский проект» предметом интереса высшего российского руководства и придать ему привлекательность.

Однако в 80-е годы XIX века ни глава государства, ни российский кабинет в целом, ни его премьер не собирались инициировать сколько-нибудь значащие и недешевые проекты в этом пока малоизвестном и сомнительном направлении. Ни Александр III, ни большая часть его ближайших сотрудников (прежде всего -осторожный и расчетливый министр иностранных дел Н.К.Гирс) не желали открытых и небезопасных демаршей навстречу настоятельным просьбам эфиопского правителя Менелика II. Государь не принял однозначного решения о правительственных усилиях по проникновению в Эфиопию в предлагаемой форме учреждения военно-морской базы, но и не зачеркнул имевшиеся у своих инициативных фаворитов планы по организации русского присутствия в Северо-Восточной Африке.

5. Во второй половине 80-х годов началась деятельная подготовка частной экспедиции в Эфиопию, имевшей задачу обоснования там казацкой станицы и получившей название «экспедиции Ашинова». Но по существу называть ее «сугубо

частной» было бы не корректным, ибо по свидетельству документов достаточно официальных лиц приняло деятельное участие в ее осуществлении. Как частные, так и некоторые государственные средства были вложены в ее деятельность.

Причастность столь высоких сановников и их ведомств к ашиновскому предприятию позволяют критически отнестись к утвердившемуся в советской исторической литературе тезису о том, что это было сугубо частное путешествие Н.И.Ашинова, действующего только на свой собственный страх , и риск. На наш взгляд, ашиновская экспедиция была спланированным внешнеполитическим шагом очень влиятельной политической группировки России, повторяющей усилия некоторых английских и германских колониальных кругов, пытающихся в 80-е годы XIX века присоединить отдельные африканские территории через деятельность вооруженных, но неправительственных экспедиций.

6. Основание русской базы в районе Красного моря не состоялось, а само предприятие закончилось трагично.

Неудача водворения русских была не только результатом авантюризма и неумеренной наглости самого Н.И.Ашинова, подвергнувшего риску себя и своих спутников. Во многом она объясняется осторожностью Петербургского кабинета, не готового открыто и однозначно заявить о своих колониальных притязаниях в зоне Африканского Рога.

Продемонстрированная русским МИДом инертность в переговорах с Парижем по ашиновскому вопросу свидетельствует об отсутствии единства внутри руководства внешнеполитического ведомства Российской империи, а потому и неспособного разрешить конфликт с экспедицией в пользу последней. Есть конкретные материалы, позволяющие говорить о неодобрении самой идеи предприятия министром иностранных дел и его окружением, далеких, как показывала практика, от однозначно профранцузских настроений. Не исключено, что Н.К.Гирс искал в Африке почву для противоречий с Францией.

Однако русско-французское сближение становилось реальностью, а конфликт в Сагалло остался незамеченным обеими сторонами. Когда экспедиция, заставившая скоординировать усилия различных министерств и ведомств, не принесла ожидаемых

результатов, сработали запланированные механизмы прикрытия её «зонтиком» частного предприятия мещанина Н.И.Ашинова.

7. Анализ совокупности фактов показывает трансформацию политики российского руководства в отношении Эфиопии в последующие 90-е годы. Степень интереса к Баб-эль-Мандебскому проливу и близлежащим территориям несколько возросла, о чем свидетельствуют колониальные проекты русских военных, прибывавших в Эфиопии.

В 90-е годы XIX века российские ведомства не интересовали территориальные приобретения, начался качественно новый этап русской политики на Африканском континенте, характеризующийся прежде всего ростом межгосударственных связей как с Эфиопией, так и с Южноафриканскими республиками - Трансваалем и Оранжевой.

Между Россией и Эфиопией были установлены дипломатические отношения, в 1898 году в Аддис-Абебе начала свою работу Российская чрезвычайная дипломатическая миссия под руководством Действительного Статского Советника П.М.Власова. Период с 1898 по 1906 годы можно назвать расцветом официальных российско-эфиопских отношений.

Акцент был сделан на деятельность специалистов, окружавших императора Эфиопии в 90-е годы XIX века. В целом деятельность русских, видевших свою главную задачу в укреплении внутренней мощи Эфиопской империи, способствовала сохранению ею независимости.

Эфиопы не расплачивались за российскую помощь потерей территорий или лишением права принимать собственные решения важнейших государственных вопросов. В этом смысле Россия не выступала с позиций классической колониальной державы.

Апробация и публикации по теме исследования.

Материалы диссертации нашли отражение в ходе научных семинаров и международных конференций в период с 1992 по 1997 годы, в частности, сообщение по теме диссертации было сделано автором на заседании секции истории VI Международной конференции африканистов (октябрь 1995 года).

Работа обсуждалась на кафедре новой и новейшей истории и современных международных отношений Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского и рекомендована к защите.

Частично некоторые из материалов диссертации были использованы другими исследователями африканской проблематики (см. Цхай И.В. Русская дипломатия накануне Трансваальского конфликта // Нижегородский журнал международных исследований - 1995 - Кг 5 - С. 40).

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

автора:

1. Григорьева C.B. Авантюра Н.И.Ашинова и отношение к ней правящих кругов России. Рукопись деп. в ИНИОН РАН N 49528 от 15.08.1994 - 18 с.

2. Григорьева C.B. Начало русского проникновения в Абиссинию // Нижегородский журнал международных исследований, 1995 - N4 - С. 34-38.

3. Григорьева C.B. Особенности внешней политики России в отношении Эфиопии в 70-80-е годы XIX века. Рукопись деп. в ИНИОН РАН N 49529 от 15.08.1994- 12 с.