автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Русские эмигрантские воинские организации, 1920-1940-е гг.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Чичерюкин, Владимир Григорьевич,

Введение.

Глава I. Создание русских эмигрантских воинских организаций в Европе и их деятельность в 1920-х годах.

Глава II. Поляризация в русской воинской эмиграции в 1930-е годы

Глава III. Участие белоэмигрантских воинских формирований во Второй мировой войне.

Введение диссертации2000 год, автореферат по истории, Чичерюкин, Владимир Григорьевич,

В рамках диссертации рассматривается история деятельности русских эмигрантских воинских организаций - Русского общевоинского союза (РОВС) и Корпуса императорских армии и флота (КИАФ), в том числе и через призму судеб конкретных офицеров и генералов, состоявших в этих организациях. Рассматривается эволюция взглядов руководства русских эмигрантских воинских организаций, которая в 1930-х годах привела в этой среде к фактическому расколу на «пораженцев» и «оборонцев». После нападения нацистской Германии на СССР этот раскол привел к тому, что часть русской воинской эмиграции привествовала победы Красной армии и участвовала в антифашистском движении Сопротивления, в то время келе другая ее часть, более многочисленная, участвовала в той или иной форме в так называемом Русском освободительном движении и именно себя рассматривала как носителя воинских традиций Русской императорской армт1т1 и пыталась в той или иной форме воинские традиции возродить в частях Русского корпуса и других подразделениях. В той борьбе, которую они попытались возобновить в 1941 - 1945 гг., они усматривали продолжение белой борьбы, начатой в России осенью 1917 года.

Их взгляды эволюционировали от подчеркнутой лояльности к бывшим союзникам царской России по блоку Антанта, который в первую очередь олицетворяла Франция, к растущему разочарованию в странах - союзницах и в ценностях западной демократии и переориентации на гитлеровскую Германию и фашистскую Италию, чьи правящие режимы в 30-х гг. пропагандировали новые - антидемократические ценности - Бог, нация, труд, порядок, и призывали Европу к крестовому походу против большевизма, в защиту ценностей европейской христианской цивилизации. Эту точку зрения высказывали многие германские военные даже спустя много лет после окончания 2-мировой войны, как например эсэсовский генерал Ф. Штайнер.(1)

Несмотря на смену внешнеполитических ориентиров и сложные взаимоотношения двух наиболее влиятельных воинских организаций -РОВСа и КИАФа, русская воинская эмиграция, как и Белые армии периода гражданской войны в России, продолжали оставаться консервативно - охранительным движением в защиту исторической Российской государственности.

Хронологические рамки диссертации охватывают 1921 - 1945 гг. В 1921 г. чинами 1-го армейского корпуса Русской армии генерала барона П.Н. Врангеля была создана фактически первая русская воинская организация в зарубежье, ставшая своего рода каркасом Русского общевоинского союза - Общество галлиполийцев, или как его еще называли в первые годы, Союз комбатантов - галлиполийцев. Члены этой организации в значительной мере объединили в своих рядах врангелевцев, а со временем вокруг них объединились чины других Белых армий —Северной генерала Е.К. Миллера и Северо - западной генерала Н.Н. Юденича. Более того, Общество галлиполийцев в виде ветеранской организации существует но сей день, хотя правльно было бы называть ее Обществом потомков галлиполийцев. До последнего времени эту организацию возглавлял один из последних галлиполийцев ветеран - корниловец В.П. Крюков.(2) Так же до последнего времени в США существовало Объединение дроздовцев, вошедшее в свое время в РОВС и Общество галлиполппцеп.(З) РОВС существует и поныне в виде мемориальной ветеранской организации.КИАФ прекратил свое существование в 1970-х гг.

Хронологические рамки диссертации ограничены 1915 1916 гг., ::о гда деятельность РОВСа и КИАФа была окончательно запрещена б целом ряде европейских стран, а их личный состав либо эмигрировал в третьи страны, либо подвергся репрессиям НКВД СМЕРШ в странах проживания.

В основе диссертации лежат материалы о деятельности русских эмигрантских воинских организаций, главным образом в Чехословакии, во Франции, на Балканах, частично в Германии, Финляндии, Бельгии. Отделы русских воинских организаций в США и Южной Америке играли второстепенную роль в рассматриваемый период, поскольку эти страны в межвоенный период были периферией Русского Зарубежья. Во всяком случае они видимо считались таковыми руководством РОВСа и КИАФа.

Деятельность русских эмигрантских воинских организаций на протяжении многих десятилетий в нашей стране считалась запретной темой. Запретной она была уже потому что сам факт существования за пределами Советского Союза своего рода «России в изгнании», с ее укладом, ценностями, организациями, был вызовом Советской власти.

В 1920-х и первой половине 30-х гг. в СССР вышел целый ряд книг посвященных русской эмиграции, включая воспоминания «возвращенцев» - бывших белых офицеров и казаков, а так же публицистика, рассказывающая о подрывной антисоветской деятельности эмигрантов - белогвардейцев, например о боевиках генерала Кутепова или об убийстве эмигрантом Горгуловым французского президента Думера. Однако с середины 30-х гг. материалы о русской белой эмиграции перестают выходить в свет в СССР. Тогда же большинство эмигрантов, переписывавшихся со своими родственниками, оставшимися в Советской России были вынуждены прекратить переписку по их просьбе.

В конце 1980-х гг. с изменением политической ситуации в СССР оказалось, что эта тема представляет значительный общественный интерес, а сама проблема воинских организаций Русского Зарубежья является заостренной с идеологической и политической точки зрения.

У современной России до сих пор нет своей идеологии, или, как теперь принято говорить, концепции национального и государственного строительства. В условиях разочарования части современного российского общества как в ценностях «эпохи развитого социализма», так и в ценностях «рыночно - индивидуалистических», импортированных с Запада, у какой -то части общества вызывает интерес идеология, базирующаяся на традиционалистских, правоконсервативных устоях. Носителями таковых были чины РОВСа и КИАФа, а с недавнего времени являются носителями традиционалистских ценностей и некоторые общественные организации действующие в России.

Разработка вопросов связанных с созданием и деятельностью таких организаций как Русский общевоинский союз и Корпус императорских армии и флота, эволюция взглядов их руководства, различные аспекты деятельности чинов этих организаций, представляется актуальным также и в академическом плане, ибо они являются составной малоизученной частью русской истории и культуры двадцатого столетия. В частности, представляет интерес и то как эти ценности пытались сохранить, с какими проблемами столкнулись русские эмигранты - военные в странах своего проживания и почему они были убеждены в том, что идеология Белого движения будет когда - нибудь востребована в России, эти вопросы также представляют интерес.

Имеет смысл попытаться рассмотреть саму историю русской воинской эмиграции через призму конкретных фактов.Советская сторона давала сугубо отрицательные и непримиримые оценки белой эмиграции, как изначально враждебной Советской власти. В этом была значительная доля истины.Поэтому в советской исторической и художественной литературе освещались лишь «реставраторские» планы руководства РОВСа и подрывная деятельность боевиков генерала Кутепова. Деятельность РОВСа по сохранению русских воинских реликвий, создание инвалидных домов для увечных русских воинов, оказание материальной помощи тем, кто оказался в затруднительном материальном положении, чисто человеческая взаимовыручка и поддержка, что было характерно для офицеров императорской русской армии, как правило оказывалось вне поля зрения советских историков и литераторов, Идеологическим «табу» был и вопрос, во имя чего сражались белогвардейцы против красных в годы гражданской войны в России, потом, в 20-е гг. нелегально пересекая границы СССР выполняя задания руковдства РОВСа или КИАФа, а позднее, спустя 20 лет после окончания гражданской войны встать в строй рядовыми солдатами, как это имело место в Русском Корпусе.

В СССР на протяжении многих десятилетий в массовом сознании закреплялись карикатурные образы белогвардейцев, которыми в их вооруженной антисоветской борьбе двигали исключительно корыстные мотивы - стремление вернуть себе богатства и власть, отнятые у них трудящимися в результате Октябрьской революции.Подобные оценки белогвардейцеы можно встретить и сегодня на страницах массовых изданий. На фоне подобных работ едва ли могли отложиться в массовом сознании те немногие публикации, которые вышли в нашей стране в 90-х гг.

Audiatur et altera pars",-- призывали древние римляне,— "выслушай и другую сторону!" Такая возможность появилась лишь с конца 80-х гг. Одним из первых шагов в воссоздании портрета участников гражданской войны с белой стороны, стала монография А. Г. Кавтарадзе "Военные специалисты на службе Республике Советов". В ней впервые были приведены данные о сословном происхождении и имущественном положении русских генералов и штаб-офицеров, участников Первого Кубанского похода. Согласно их Послужным спискам, хранящимся в Российском государственном военно-историческом архиве, среди первопоходников потомственных дворян по своему происхождению был 21 %, детей офицеров и личных дворян ~ 39%, остальные были сыновьями мелких чиновников и солдат, происходили из крестьян и мещан. Помещиками, или сыновьями помещиков были 6% (4). Эти цифры в основном отражали имущественное и сословное положение чинов белых армий, точнее, офицерства, периода гражданской войны. Большинство уцелевших в гражданской войне офицеров и генералов ~ первопоходников, которых упомянул в своей монографии А. Г. Кав-тарадзе, в эмиграции вступили в воинские организации, главным образом в РОВС.

Участник белого движения, поручик Марковской пехотной дивизии В. С. Макаренко -- брат известного советского педагога и писателя А. С. Макаренко, в своих воспоминаниях, изданных в ФРГ, отмечал: "Это совсем не были представители правящего класса. Аристократы, помещики и капиталисты, все те, у кого были деньги, в большинстве покинули Россию сразу после Февральской революции. Добровольческая армия была укомплектована главным образом офицерами, юнкерами военных училищ, студентами, гимназистами, представителями духовенства, мелкими коммерсантами и т. п. Большой процент составляли зажиточные крестьяне" (5). Остается добавить, что сам В. С. Макаренко ~ офицер военного времени, как явствует из его Послужного списка, был сыном цехового мастера из Харькова и никаким имуществом не владел (6).

Историография данной темы делится на две части - отечественную и русского зарубежья. В свою очередь отечественная историография делится на советскую, и ту, что сложилась за последние десять лет. Причем историография последних лет демонстрирует самый широкий спектр мнений и о гражданской войне и о ее участниках.

Однако можно говорить о наличии у отечественных историков двух доминирующих точек зрения. Первая сводится к признанию исторической правоты и моральной победы белого движения. Этой точки зрения придерживаются отечественные историки С. В. Волков, А. Г. Кавтарадзе, В. Г. Бортневский, В. Ж. Цветков, В. Ф. Ершов. А также писатели В. А. Солоухин, П. Г. Паламарчук, М. В. Назаров.

Помимо выше названных исследователей, за последние годы в России сложился свой круг независимых историков-исследователей, самостоятельно занимающихся изучением истории белого движения и русской военной эмиграции, не связанных с академическими институтами.

Так же за последнее десятилетие в России сложился свой круг изданий, специализирующихся на истории гражданской войны и белой эмиграции. Это журналы "Военная быль", "Белая Армия. Белое Дело", "Белая Гвардия", отчасти "Цейхгауз", газета "Дворянский вестник" и альманах "Дворянское собрание". Из этого ряда стоит выделить "Военную быль", потому что нынешняя редакция журнала является правопреемницей парижской, издававшейся в свое время под редакцией лейтенанта флота А. А. Геринга. По инициативе московской "Военной были" за последние годы в Москве состоялись научные конференции "Первая мировая война и участие в ней России (1914—1918 гг.)" и "Белое движение на Юге России. 1918—1920 гг.". По итогам конференций были выпущены сборники (7). Помимо этих сборников и регулярного выпуска новых номеров "Военной были", редакцией были изданы мемуары полковника А. С. Гершельмана о походе на Петроград армии генерала Н. Н. Юденича в 1919 г. (8). Позднее была издана брошюра о крымско-татарских формированиях в составе ВСЮР.

Немногочисленные работы вышеназванных авторов и печатные издания, выходящие весьма скромными тиражами, противоречат массе советской исторической литературы о белом движении и белой эмиграции.

- 10В основу научных исследований советских историков и книг, адресованных массовому читателю, были заложены схемы и подходы, нашедшие в свое время наиболее яркое выражение в "Кратком курсе истории ВКП(б)" и "Истории Гражданской войны в СССР" под редакцией комиссии ЦК ВКП(б). Благодаря подобным изданиям как например брошюра М.В. Рыбакова «Против Деникина», Москва, 1962 г., в сознании подавляющего большинства граждан бывшего СССР, родившихся после окончания гражданской войны, закрепились некие стереотипы.

Вышесказанное относится к школьным и вузовским программам. Положение здесь стало меняться лишь с начала 90-х гг., хотя по-прежнему здесь многое зависит от позиции каждого конкретного преподавателя и педагога.

Из книг большинства советских авторов, читатель мог бы сделать следующие выводы. Гражданская война в России была справедливой войной рабочих и крестьян под руководством коммунистической партии против буржуазно-помещичьих армий царских генералов Деникина, Юденича, Врангеля и адмирала Колчака. Причем сами белогвардейцы изображались зачастую не как самостоятельная военно-политическая сила, а как орудие в руках международного империализма. В этой борьбе "врагами трудового народа" двигали корыстные, материальные мотивы ~ вернуть себе богатства и власть, отнятые у них трудящимися. Политические цели белогвардейцев назывались исключительно реставраторские ~ восстановить в России монархию и дореволюционные порядки. Естественно, советские историки не давали ответа на некоторые вопросы. Например, откуда в России взялись целые армии, чей личный состав был укомплектован помещиками, фабрикантами, заводчиками, купцами, банкирами и прочими? Какими все-таки идеями вдохновлялись белогвардейцы, осуществляя боевые действия против большевиков в течение трех, а на Дальнем Востоке, пяти лет? Вопрос представляется немаловажным, если учесть, что большинство белогвардейцев ~ офицеров, казаков, солдат, были участниками Первой мировой войны.

Почему, оказавшись в изгнании, они стремились, в большинстве своем, не к материальному преуспеянию, а к тому, чтобы сохранить свое русское национальное своеобразие? Это выглядит вопиющим контрастом по сравнению с 4-й, постсоветской волной эмиграции из бывшего СССР.

Без ответа оставался и вопрос об участии белоэмигрантов в «Русском освободительном движении» в годы Второй мировой войны. Ведь в свое время многие из них участвовали в войне 1914—1918 гг. против Германии и Австро-Венгрии, которую современники называли Второй Отечественной войной.

Тема участия представителей русской военной эмиграции во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии, так же нуждается в детальном освещении. Тем более, что участники РОД называли себя «третьей силой», борющейся против Гитлера и Сталина. Представляется целесообразным попытаться рассмотреть процесс расслоения русской военной эмиграции в предвоенной Европе на «пораженцев», которые и составили «третью силу», и «оборонцев».

Первые книги, посвященные русской эмиграции первой волны, включая и военных, эвакуировавшихся с Юга России, появились в СССР еще в середине 20-х гг. Это были не научные исследования, а скорее публицистические отклики на злобу дня сегодняшнего, или, в лучшем случае, дня вчерашнего.

Выход в свет книг, написанных возвращенцами, преследовал двоякую цель. Во-первых, показать эмигрантскую жизнь в как можно более неприглядном виде ~ естественные материальные тяготы и лишения, тоска по Родине, случаи морального падения и разложения, самоубийства. Все это преподносилось авторами в концентрированном виде и преувеличивалось.

Во-вторых, подобные публикации старались внести смуту и разложение в эмигрантскую среду и тем самым подтолкнуть как можно больше эмигрантов к возвращению в СССР. Эти акции служили и срыву попыток наиболее непримиримых белых эмигрантов возобновить вооруженную борьбу против Советской власти.

Часть эмиграции, включая и незначительную часть военных, заняв сменовеховские позиции, так же способствовала ее разложению, публикуя материалы, направленные против Русской армии и ее главнокомандующего генерала барона П. Н. Врангеля. Одной из первых в этом ряду стоит книга Г. Раковского "Конец белых", который сам эвакуировался с врангелевцами из Крыма осенью 1920 г. (9).

Ярким примером негативной мемуаристики являются мемуары бывшего врангелевского генерала Е. И. Достовалова "О белых и белом терроре", написанные в 1923 г. Отрывок из них впервые увидел свет в 1923 г. на страницах берлинской газеты "Накануне", выходившей на русском языке (10). Пафос воспоминаний Е. И. Достовалова направлен против своего бывшего главкома ~ генерала П. Н. Врангеля и других военачальников. У Достовалова фигурирует германский штаб, функционировавший при вран-гелевском штабе в Крыму в 1920 г. Подробно автор описывает и русский беженский лагерь в Греции, упоминая случаи воровства, умопомешательства и алкоголизма среди его обитателей. Сами обитатели лагеря способны вызвать у читателя презрение, или в лучшем случае, жалость (11).

Полностью эти воспоминания бывшего генерала увидели свет в России в 1995 г., когда самого автора уже давно не было в живых. "Возвращенец" Достовалов был расстрелян чекистами в 1938 г., когда с их точки зрения давно превратился в отработанный материал (12).

- 13В 1924 г. в Москве была издана книга другого "возвращенца" ~ бывшего врангелевского офицера JI. Владимирова "Возвратите их на родину, Жизнь врангелевцев в Галлиполи и Болгарии". Она написана гораздо сдержаннее, чем воспоминания Достовалова. В ней содержится некоторый фактический материал, относительно прибытия Русской армии в Константинополь, размещения в Галлиполийском лагере и переезда в Болгарию. Автор заканчивает свое повествование описанием хорошего приема, который он встретил со стороны советских властей в Одессе (13).

С таких же позиций, что и книга Владимирова, написана книга другого "возвращенца" - донского казака И. Лунченкова "За чужие грехи (казаки в эмиграции)".

Несколько позже в СССР стали выходить книги, посвященные деятельности белоэмигрантских террористических групп, главным образом тех, что входили в подчинение генералу А. П. Кутепову. Участников этих групп в те годы в СССР называли монархистами и это в известной степени отражало расстановку сил в лагере наиболее непримиримой части русской белой эмиграции. Генерал А. П. Кутепов и его начальник ~ генерал барон П. Н. Врангель, вошли в подчинение великому князю Николаю Николаевичу, Более того, в середине 20-х гг. барон Врангель в силу целого ряда причин отошел в тень. Таким образом, называя чинов РОВСа монархистами, советские публицисты в известной степени констатировали положение, сложившееся в ту пору в русской эмигрантской военной среде. Кроме того, в те же годы подрывную деятельность против Советской власти пытались вести и чины Корпуса императорской армии и флота ~ КИАФ, подчинявшиеся великому князю Кириллу Владимировичу.

Судебному процессу над боевой группой РОВСа, в которую входили Болмасов, Сольский, Строевой, Самойлов, Адеркас , была посвящена брошюра Н. Кичкасова "Белогвардейский террор против СССР" (14).

Еще раньше вышла книга JI. Н. Бобрищева-Пушкина "Война без перчаток". В ней рассказывалось о политических убийствах, начиная едва ли не со времен Древнего Рима и лишь в конце, о судебном процессе в Лозанне над белыми офицерами М. М. Конради и А. П. Полуниным, убившими видного деятеля большевистской партии В. В. Воровского (15). В этом ряду следует назвать так же книги Р. Кудрявцева "Белогвардейцы за границей" и Е. А. Михайлова "Белогвардейцы - поджигатели войны" (16). Своего рода обобщающей статьей по истории русской белой эмиграции, вышедшей в СССР до Второй мировой войны, может считаться статья в "Малой Советской Энциклопедии" в 10-м томе. В ней приводились конкретные даты, факты, имена (17).

Следующий этап в создании советской историографии, посвященной русской эмиграции и ее воинским организациям, наступил в конце Второй мировой войны, когда части Красной Армии вступили на территорию Восточной и Юго-Восточной Европы, где еще в середине 20-х гг. сложились многочисленные русские колонии.

Двигавшиеся вслед за советскими армейскими частями подразделения СМЕРШ и НКВД осуществляли в этих странах массовые аресты русских эмигрантов и членов их семей с последующей депортацией в СССР. Вместе с арестованными эмигрантами в СССР вывозились их личные архивы. Но в первую очередь вывозились архивы эмигрантских воинских организаций и их возглавителей.

Так, в Москву был привезен Русский заграничный исторический архив, более известный под названием Пражского архива. В первые послевоенные годы сотрудники НКВД использовали его для оперативно-розыскной работы (18). Были вывезены архивы русских воинских организаций с Балкан и даже из Франции, которая не вошла в советскую оккупационную зону.

Именно таким образом был укомплектован фонд Русского Зарубежья в ведущем архиве России ~ Государственном архиве Российской Федерации ~ ГА РФ.

В него вошли фонды учреждений и организаций белых эмигрантов 1918—1945 гг.: в Болгарии, главным образом воинские части — штабы, в Германии — общественные организации, в Польше — штабы лагерей для интернированных частей ВСЮР, во Франции — Главное Правление Общества Галлиполийцев, канцелярия донского атамана, РОВС, Казачий Союз в Париже, Главное правление зарубежного союза русских военных инвалидов, Русский Союз участников Великой войны в Чехословакии и Союз возрождения казачества в Праге (19). Югославия: штаб 1-го армейского корпуса — Галлиполи, Тырново, Белград. Совет объединенных офицерских обществ в Королевстве сербов, хорватов и словенцев и другие офицерские общества, объединения юнкеров и кадет.

Личные фонды: генералов Ф. Ф. Абрамова и А. И. Деникина (до 1945 г.), М. А. Иностранцева, А. А. Лампе, А. С. Лукомского, П. Ф. Рябикова, В. Г. Харжевского, В. В. Чернавина, Н. Ф. Эрна, А. В. Фока, А. А. Цурикова, Б. А. Штейфона, полковника А. М. Шкеленко (20).

Однако все вышеперечисленное, вплоть до конца 80-х гг. было едва доступно исследователям. Даже за прошедшие годы эти архивы разработаны недостаточно.

В годы, последовавшие за хрущевской "оттепелью", в СССР, вновь, как и в 20-е гг. стали выходить воспоминания русских эмигрантов первой волны, вернувшихся на свою историческую Родину. К ним относятся воспоминания М. А. Любимова "На чужбине" и чехословацкого гражданина Д. И. Мейснера. Мейснер в 1919— 1920 гг. в чине вольноопределяющегося служил в артиллерийской части ВСЮР, а после эвакуации Крыма, некоторое время находился в лагере 1-го армейского корпуса в Галлиполи.

В 1986 г. была переиздана массовым тиражом биография видного чекиста А. X. Артузова ~ "И я не могу ему не верить". В книге содержался интересный по тем временам фактический материал о РОВСе и о генерале А. П. Кутепове. В оборот вводились новые, для советского читателя, имена белых генералов - А. А. фон Лампе, С. Ц. Добровольского и В. Г. Харжев-ского (21).

Тема русской воинской эмиграции была затронута и в биографии маршала Советского Союза М. Н. Тухачевского, Ю. А. Щетиновым и Б. А. Старковым. В ней не только предпринималась одна из первых попыток советских авторов критически осмыслить биографию советского военного деятеля, но и использовались фрагменты из секретных белоэмигрантских сводок 20-х гг. Наконец, в книге прямо говорилось о похищении председателя РОВСа генерала Е. К. Миллера агентами НКВД, при участии генерала Н. В. Скоблина (22).

О борьбе советских спецслужб против русской белой эмиграции рассказывалось в серии документальных очерков журналиста Л, Млечина в журнале "Новое время" в 1990 г.— "Министр в эмиграции". В них фигурировал бывший министр Временного правительства С. Н. Третьяков, ставший в эмиграции советским агентом, благодаря которому руководство ОГПУ--НКВД было в курсе всех планов и начинаний руководства РОВСа с начала 30-х гг. (23).

Еще раньше, в 70-х ~ 80-х гг. выходили обобщающие работы советских исследователей, посвященные русской эмиграции первой волны. В них, в той или иной степени, затрагивались и воинские организации. Например, в двухтомном труде Д. Л. Голинкова "Крушение антисоветского подполья в СССР", во вторую книгу вошел очерк "Белый террор против СССР", почти дословно повторяющий брошюру Н. Ю. Кичкасова "Белогвардейский террор против СССР", изданную в начале 30-х гг. В этом же ряду стоит и работа A. JI. Афанасьева "Полынь в чужих краях", в которой предпринималась попытка отобразить историю всех волн эмиграции как из бывшей Российской империи, так и из СССР. Достаточно много внимания автор уделил послеоктябрьской эмиграции и участию русских белогвардейцев в «Русском освободительном движении в годы Второй мировой войны».

Этой же теме была посвящена работа В. В. Комина "Белая эмиграция и Вторая мировая война". Она содержала новый для 70-х гг. фактический материал, в оборот вводились новые для советских читателей тех лет имена видных деятелей эмиграции - генерала В. В. Бикупского, князя П. Ф. Бер-монда-Авалова, барона Пиляра фон Пильхау (24).

Работа В. В. Комина в известной степени дополняла сборник очерков под редакцией военного юриста Н. Ф. Чистякова "Неотвратимое возмездие". Одна из глав сборника - "От белой гвардии ~ к фашизму", была посвящена московскому судебному процессу над группой казачьих генералов, выданных британским военным командованием советской стороне в июне 1945 г. в соответствии с Ялтинскими договоренностями.

В перечне работ советских историков, работавших по данной теме в 70-х - 80-х гг. следует особо выделить книгу JI. К. Шкаренкова "Агония белой эмиграции". Несмотря на идеологические рамки, за которые автор не мог выйти, эта книга в те годы представляла несомненный интерес как для профессиональных историков, так и для широких читательских кругов. Она содержала обширный и интересный фактический материал, на ее страницах упоминались многие десятки имен русских эмигрантов ~ руководители белого движения времен гражданской войны, политические, военные и общественные деятели русской эмиграции, деятели культуры и искусства, вынужденные покинуть свою Родину. Автор привлек широкий круг источников и литературы Русского Зарубежья.

Вместе с тем, работа JI. К. Шкаренкова несла на себе отпечаток времени, когда она создавалась. Автор уходил от ответа на невольно возникающий вопрос, а что заставило покинуть Россию от полутора до двух миллионов наших соотечественников в годы гражданской войны? Автору пришлось также пойти и на сознательное искажение фактов. Например, до конца 80-х гг. запретной темой в СССР были операции ОГПУ и НКВД, в результате которых в Париже были похищены руководители русской воинской эмиграции генералы А. П. Кутепов и Е. К. Миллер. Поэтому у JI. К. Шкаренкова сказано следующее: "В январе 1930 г. в Париже неожиданно и бесследно исчез генерал Кутепов. Вышел из дому и больше не возвращался. Буржуазные французские газеты публиковали самые чудовищные измышления" (25).

Под "чудовищными измышлениями", очевидно, имелось ввиду предположение как французской, так и русской эмигрантской прессы, о причастности к "исчезновению" генерала Кутепова ОГПУ СССР.

Спустя много лет, ее правоту подтвердил авторитетный свидетель ~ бывший заместитель 1-го ГУГБ КГБ СССР (внешняя разведка) генерал-лейтенант КГБ в отставке В. А. Кирпиченко в интервью "Военно-историческому журналу" (26).

Вместе с тем, и на страницах "Военно-исторического журнала" появляются материалы, написанные с иных позиций. Например очерк Н. Ю. Березовского "Последний поход Русской эскадры". Он написан взвешено и даже с определенной долей симпатии к русским морякам, вынужденным покинуть Крым в ноябре 1920 г. (27).

Как уже говорилось в начале историографического обзора, за годы "перестройки" и последующие за ними годы, появились новые исследования по истории белого движения и эмиграции, авторами которых предлагается иной взгляд и иные оценки.

Одной из первых работ в этом направлении стало переиздание мемуаров белого генерала Я. А. Слащова "Белый Крым". К ним прилагался именной указатель с краткими биографическими сведениями о нескольких десятках белых генералов и офицеров, упомянутых на страницах книги. Многие имена впервые вводились в оборот. Давалась краткая историческая справка РОВСа и рассказывалось о деятельности в эмиграции целого ряда участников белого движения Юга России без идеологических штампов и содержал действительно интересный фактический материал. Эту работу проделал А. Г. Кавтарадзе (28).

Примерно тогда же ~ в начале 90-х гг. в издательстве "Голос" началось переиздание альманаха "Белое дело", выходившего в Берлине в 20-х гг. Вошедшие в эту серию воспоминания видных белых генералов и офицеров, так же снабжены именными указателями в каждом томе Здесь даются и сведения,правда короче чем у А. Г. Кавтарадзе, о деятельности упомянутых военных в эмиграции. Они составлены С. В. Карпенко (29).

Одной из наиболее ярких, обобщающих работ по истории русской эмиграции первой волны на сегодняшний день является "Миссия русской эмиграции" М. В. Назарова. В ней автор попытался охватить все стороны эмигрантского бытия 20-х ~ 30-х гг.— общественные, политические, воинские организации, Русскую Православную церковь, культуру. У М. В. Назарова упомянуты многие десятки имен представителей русской эмиграции (30).

Автор "Миссии" - бывший советский гражданин, ставший в свое время «невозвращенцем», получил уникальную возможность не только пользоваться эмигрантскими архивами и библиотеками, но и интервьюировать живых свидетелей и участников событий 1920-х - 30- х гг.

У Назарова в процессе работы над "Миссией" не было тех внутренних и внешних запретов, которые стояли в течение многих десятилетий перед советскими историками. В то же время нельзя не отметить, что автор был свободен и от тех внутренних запретов, которые существовали в русской эмигрантской среде. Это касается тех негативных процессов, которые происходили в РОВСе в 20-х ~ 30-х гг. К таким запретным темам относились сложные отношения между генералом П. Н. Врангелем и великим князем Николаем Николаевичем, между тем же П. Н. Врангелем и его подчиненным ~ генералом А. П. Кутеповым. Разногласия между "Николаевичами" и "Кирилловичами". Упреки руководства РОВСа со стороны монархических кругов в их "непредрешенчестве".

Назаров, опираясь на воспоминания живых свидетелей тех лет ~ капитана В. А. Ларионова и подхорунжего Б. В. Прянишникова, используя эмигрантскую литературу и периодику, дал широкую панораму нелегальной работы т. н. закрытого сектора РОВСа и ставшей в определенной степени его преемницей, новой организации — Национального Союза Нового Поколения ~ НСНП, впоследствии оформившийся как Народно-Трудовой Союз ~ НТС.

Заметный след в отечественной исторической науке оставил В. Г. Бортневский. Им был основан альманах "Русское прошлое", регулярно публикующий ранее не публиковавшиеся архивные и мемуарные материалы по русской истории, в том числе и по истории гражданской войны и русской эмиграции. В частности, № 3 альманаха, был целиком составлен из материалов, предоставленных парижским Обществом ревнителей русской истории, возглавляемого Н. Н. Рутычем (Рутченко) ~ одним из самых ярких и значительных русских историков второй волны. Связь с этим Обществом установил на рубеже 80-х ~ 90-х гг. В. Г. Бортневский.

Позднее увидела свет его монография "Загадка смерти генерала Врангеля: Неизвестные материалы по истории русской эмиграции 1920-х годов". В этом исследовании, основанном на архивных документах, никогда ранее не привлекавшихся исследователями, дается широкая панорама общественно-политической жизни русской эмиграции, роль и место главнокомандующего Русской армии генерал-лейтенанта барона П. Н. Врангеля. Бортневским в этой книге повторено предположение, неоднократно и прежде высказывавшееся им, о причастности к преждевременной кончине "черного барона" ОГПУ СССР.

Еще раньше, на рубеже 80-х ~ 90-х гг. были опубликованы сенсационные по тем временам материалы о похищении генералов А. П. Кутепова и Е. К. Миллера агентами ГПУ и НКВД (31).

Тема русской воинской эмиграции отчасти затронута историком С. В. Думиным в книге "Романовы: Императорский Дом в изгнании". В ней рассказывается главным образом о родственниках Николая II, уцелевших в годы революции и сумевших уехать за границу. В центре внимания автора ~ семья кузена Николая II — великого князя Кирилла Владимировича. В эмиграции из офицеров и нижних чинов императорской и белых армий был сформирован Корпус императорской армии и флота, который возглавил генерал-лейтенант К. В. Апухтин. КИАФ состоял из тех военных, кто присягнул великому князю Кириллу Владимировичу, признав его права на российский престол. Личный состав КИАФ насчитывал около 10 тыс. человек и они так же, независимо от РОВСа пытались вести нелегальную работу на территории СССР (32).

На сегодняшний день едва ли не единственной обобщающей работой по истории самой главной воинской организации Русского Зарубежья ~ РОВСа, с момента его создания и по сегодняшний день, является брошюра петербургского историка И. Б. Иванова "Русский Обще-Воинский Союз. Краткий исторический очерк" (33).

Другим воинским организациям, а именно казачьим, посвящена работа О. В. Ратушняка "Донское и кубанское казачество в эмиграции 1920-1939 гг.)"(34), а так же В. Ф. Ершова "Эмигрантские организации ветеранов Великой войны в 1920—1930-е годы" (по материалам ГА РФ ( 35).

В эти же годы выходит книга Е. И. Пивовара "Русская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе в начале 20-х годов". При его соавторстве вышел еще целый ряд сборников, например "Российская военная эмиграция в 1920—1930-е годы" (37).

С конца 80-х гг. в СССР стали переводиться на открытое хранение библиотечные фонды Русского Зарубежья. У исследователей появилась возможность познакомиться с такими первоисточниками по истории эмигрантских воинских организаций, как журнал "Часовой", бюллетень "Вестник Общества Галлиполийцев", газета "Русский инвалид", журнал "Наша перекличка".

Журнал "Часовой" выходил с 1929 г. по 1989-й. Идея его создания была одобрена председателем РОВСа генералом бароном П. Н. Врангелем незадолго до его кончины. Все эти годы бессменным редактором и издателем "Часового" оставался капитан врангелевской Русской армии В. В. Орехов.

С начала 90-х гг. в Петербурге, благодаря усилиям как отечественных историков, так и русской эмиграции, выходит журнал "Новый часовой", являющийся в известной степени продолжателем традиций старого "Часового".

Вестник Общества Галлиполийцев" выходил в Софии с конца 20-х гг. до 40 г., хотя Главное правление Общества галлиполийцев, еще в 1927 г. переехало из Белграда в Париж. "Вестник был закрыт болгарскими властями в связи с общим ухудшением военно-политической обстановки в Европе. Попытка возродить печатный орган галлиполийцев, была предпринята в США после окончания Второй мировой войны. В конце 40-х ~ начале 50-х гг. в США эмигрировала наиболее активная часть русской эмиграции, жившая прежде в Европе. К ней относились главным образом те, кто жил на Балканах, в Чехословакии, отчасти во Франции и Бельгии.

По инициативе генерал-майора В. Г. Харжевского, полковника А. Н. Лаврова, капитана А. К. Павлова в Нью-Йорке, в 50-х гг. стал выходить журнал "Наша перекличка" — печатный орган Общества галлиполийцев в США (37).

Иначе сложилась судьба газеты "Русский инвалид", которая в дореволюционной России была официозом военного министерства. Возрожденная после окончания гражданской войны уже в Париже, эта газета выходит и по сей день, так как в Зарубежном союзе русских военных инвалидов состоят внуки и сыновья русских военных.

Свои издания были и у Корпуса императорской армии и флота. В 20-х ~ 30-х гг. выходили "Оповещение" в Париже, «Царский вестник» "Императорский Штандарт" в Белграде. В 1939 г., к 15-летию Корпуса была выпущена однодневная газета "За Веру, Царя и Отечество!"

Самые ранние печатные издания русской воинской эмиграции, относятся еще к 1921 г., когда в Галлиполийском лагере выпускались рукописные журналы, или отпечатанные на машинке в нескольких экземплярах (38).

К ранней военной эмигрантской периодике может быть отнесена и газета "Русский Военный Вестник", выходившая в середине 1920-х гг. в Белграде.

Еще в первой половине 20-х гг. стала складываться историография, отражающая пребывание русских военных в изгнании. Одной из первых книг, в которой рассказывалось о пребывании армии в Турции, стало "Сказание о галлиполийском сидении", поручика Корниловского ударного полка М. Критского, написанная в стиле старинных русских былин. Фактического материала она почти не содержала и поэтому данная книга может считаться скорее литературным, чем историческим памятником (39).

Попытку осмыслить факт пребывания Русской армии в Галлиполи с идеологических позиций, в контексте тех глобальных событий, которые потрясли Россию начиная с 1917 г., предпринял позднее приват-доцент Харьковского университета поручик В. X. фон Даватц и его соавтор Н. Н. Львов в книгах "Русская Армия на чужбине" и "Очерки пятилетней борьбы" (40).

Высокую оценку пребывания врангелевской армии в Галлиполи дал известный общественный деятель князь П. Д. Долгоруков. Побывав в Галлиполийском лагере в 1921 г., он писал: "Это военный лагерь, а не беженский. При благоприятных условиях это кадр будущей военной мощи, или же сообразно с требованиями времени резерв дисциплинированных и жертвенных работников при воссоздании России" (41).

В 20 - 30-е гг. русские офицеры и генералы опубликовали немало своих воспоминаний о революции и гражданской войне. Но позднее, когда и 20--30-е гг. стали историей, они оставили ничтожно мало воспоминаний о своей работе в воинских организациях. Эмигрантская печать, включая "Часового", "Наши вести", в послевоенные десятилетия регулярно помещали статьи общего характера, к очередным годовщинам похищений генералов А. П. Кутепова и Е. К. Миллера. Однако о повседневной работе руководства РОВСа, практически ничего. Предпочитали не вспоминать об инспекционных поездках руководителей РОВСа по европейским странам, контакты с КИАФом, переговоры с правящими кругами тех или иных европейских стран, с целью получить от них поддержку.

-25В Париже, в 1931 г. была издана книга капитана В. А. Ларионова

Боевая вылазка в СССР (июнь 1927 г.)", едва ли не единственная в своем роде

И лишь сравнительно недавно, в 70-х гг. за эту тему взялся казачий офицер галлиполийского производства Б. В. Прянишников. Пережив практически всех своих товарищей, с которыми он был связан по линии НСНП--НТС, а еще раньше по линии РОВСа, он оказался уникальным живым свидетелем событий 20-30-х гг.

На страницах своих книг, изданных в США, он не только подробно рассказал о возникновении и развитии "внутренней линии" РОВСа в самостоятельную структуру, но и о тех отношениях среди генералов, которые расшатывали руководство РОВСа и играли на руку советской стороне. Об этом русские эмигранты первой волны и их потомки до сих пор не любят вспоминать по вполне понятным причинам. Б. В. Прянишников одним из первых нарушил этот внутренний запрет.

О ценности его воспоминаний говорит тот факт, что их привлекли Д. Лехович, написавший подробную биографию генерала А. И. Деникина, включая и годы, прожитые бывшим главкомом ВСЮР во Франции (42). Книги Б. В. Прянишникова использовал и М. В. Назаров в своей работе, уже упоминавшейся здесь.

Таким образом Б. В. Прянишников сделал то, чего по каким-то причинам не стали делать его старшие начальники ~ генералы П. Н. Шатилов, В. К. Витковский, Ф. Ф. Абрамов, А. А. фон Лампе.

Давая обзор эмигрантской мемуаристики, посвященной 20-м гг., следует назвать сборник очерков начальника РОВСа генерал-майора А. А. фон Лампе "Пути верных". В нем он упоминает о контактах, которые имели место в Берлине в те годы между его начальником ~ бароном П. Н. Врангелем и представителями влиятельных германских политических кругов (43).

Историк В. Ф. Ершов несколько лет тому назад опубликовал статью о деятельности генерала А. А. фон Лампе по сбору военных архивов, как по истории белых армий времен гражданской войны, так и относящихся к последующему периоду (44).

Игравший большую роль в 1-м отделе РОВСа генерал В. К. Витков-ский опубликовал в США в начале 60-х гг. сборник очерков, включая и парижскую главу, содержащую информацию о деятельности РОВСа (45).

Те старые эмигрантские обиды и внутренние запреты дают о себе знать до сих пор в Русском Зарубежье. Так например, авторитетный русский военный историк В. В. Звегинцов, живший во Франции, сознательно избегал темы белого движения в своих публикациях. Как он писал в одном из частных писем: "Краем уха слышал споры и нарекания по адресу тех или иных генералов Белого Движения, от Корнилова до ~ особенно Атамана Семенова, и это только отталкивало еще больше" (46).

В силу вышеназванных причин, возможно, в справочник Н. Н. Руты-ча не был включен целый ряд генералов и штаб-офицеров, участников гражданской войны на Юге России. В частности, проживавшие в Праге казачий генерал Е. И. Балабин и дроздовец-артиллерист полковник В. П. Ша-пиловский (47).

Тем не менее, справочник Н. Н. Рутыча, на сегодняшний день не имеет себе равных по объему и качеству информации о нескольких десятках человек. Более того, автор собирается отдельной книгой выпустить дополнение к "Справочнику высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России".

В конце 60-х гг. главный редактор "Военной были" А. А. Геринг в серии "Библиотека "Военной были"" выпустил справочник "Материалы к библиографии русской военной печати за рубежом" (48).

За послевоенные десятилетия за рубежом вышел так же целый ряд книг, посвященных «Русскому освободительному движению» 40-х гг. Поскольку данная работа посвящена русской военной эмиграции сформировавшейся в результате победы большевиков в гражданской войне, то назову те работы, где речь идет об эмигрантских воинских формированиях, или, где речь идет об антисоветских формированиях, в которых чины РОВСа, или КИАФа играли заметную роль.

История Русского Корпуса ~ самого известного белогвардейского соединения времен 2-й мировой войны, созданного чинами РОВСа и КИАФа, изложена в книге под редакцией ветерана Корпуса полковника Д. П. Вертепова. Впоследствии было осуществлено повторное издание этой книги под названием "Русский Корпус на Балканах во время И-й Великой войны 1941-1945".

Воспоминания ветеранов Русского Корпуса и по сей день регулярно публикуются на страницах основанного ими в 1945 г. ежеквартального журнала "Наши вести", который с 1993 г. выходит в России.

В Русском Зарубежье выходили так же книги, посвященные истори-ии того или иного полка, или соединения как старой императорской, так и белых армий, или военных училищ. Нередко в такие книги включались страницы, посвященные службе однополчан, или однокашников в рядах антисоветских воинских формирований в годы Второй мировой войны. В качестве примера можно назвать истории Крымского конного полка и Собственного Е. И. В. Конвоя.

С середины 90-х гг. в Москве выходят сборники "Материалов по истории Русского Освободительного Движения", в них рассказывается о казачьих формированиях, воевавших на стороне Германии, о Русском Корпусе и о Русской Национальной Армии генерала Б. А. Хольмстон-Смысловского, а также о Русской Национальной Народной Армии, у истоков которой так же стояли белые офицеры ~ С. Н. Иванов, И. К. Сахаров, К. Г. Кромиади.

Иностранные авторы, писавшие о генерале А. А. Власове и о "третьей силе", так же неоднократно упоминают русских военных — белых эмигрантов, в той, или иной степени примкнувших к генералу Власову. Здесь следует назвать книги Й. Хоффмана "История власовской армии", В. К. Штрик-Штрикфельдта "РОА. Против Гитлера и Сталина", С. Ауского "Измена и предательство. Армия генерала Власова в Чехии", С. Фрелиха "Генерал Власов".

Тема РОД, выдач казаков, советских граждан, эмигрантов в послевоенные месяцы, постоянно присутствуют на страницах "Нового часового" и "Наших вестей".

Еще одним источником в изучении Русского Зарубежья 20-х ~ 30-х гг. являются потомки русских эмигрантов первой волны, которые детьми, или подростками застали те времена, о которых идет речь в данной диссертации. Их семейные архивы практически не известны исследователям и не введены в научный оборот.

Одним из немногих исключений в данном ряду может считаться фотоальбом "Крестный путь Русской Армии генерала Врангеля", содержащий фотографии документы из семейного архива чиновника Н. М. Котлярев-ского — бывшего секретарем у генерала П. Н. Врангеля в годы эмиграции. Дети Н. М. Котляревского, живущие в Брюсселе, передали эти материалы из своего семейного архива писателю и историку П. Г. Паламарчуку, который их опубликовал (49).Из обзора историографии можно сделать вывод о том, что историография по данной теме достаточно разнообразна. Она продолжает пополняться по сейдень. Это свидетельствует об актуальности темы и широком интересе, который история русской эмиграции продолжает вызывать как в научных, так и широких читательских кругах. Так, весной 1998 г. было объявлено о начале выпуска целой серии сборников по истории русской военной эмиграции (50). В 2000 г. вышла книга И. Шин-карук и В. Ершова «Российская военная эмиграция и ее печать. 1920 - 1939 гг.».

В Болгарии, где еще в 60-х гг. выходили исследования историков Д. Даскалова и Г.И. Чернявского о пребывании врангелевской армии в Болгарии, начат выпуск четырехтомного издания «Белая эмиграция в Болгарии». Вышел в 1999 г. первый том - воспоминания князя А. Ратиева «То, что сохранила мне память», на русском языке.

ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. Целью диссертации является комплексное рассмотрение процесса создания и различных аспектов деятельности русских эмигрантских воинских организаций ~ РОВС и КИАФ в европейских странах, через призму биографических данных офицеров и генералов, оставивших заметный след в истории Русского Зарубежья. В основу структуры положен проблемный подход, который позволяет выделить следующие задачи: показать процесс создания русских эмигрантских воинских организаций в Европе и адаптацию их чинов в странах проживания; дать краткую сравнительную характеристику личного состава РОВС и КИАФ; проанализировать эволюцию взглядов наиболее непримиримой части русской воинской эмиграции; показать участие как руководителей, так и рядовых членов этих организаций в общественно-политической жизни, их благотворительную и культурную деятельность; участие чинов РОВС и КИАФ в Русском освободительном движении в годы Второй мировой войны.

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ. При работе над диссертацией сопоставляются методология советской исторической науки и Русского Зарубежья. Во втором случае методология базировалась на самом широком спектре политических взглядов — от левых, умеренно-социалистических, до право-консервативных, православно-монархических, вплоть до черносотенных. Поэтому в данной ситуации приходится исходить из плюрализма взглядов на данную проблему.Однако историю русских эмигрантских воинских организаций следует рассматривать в одном ряду с консервативно -охранительными движениями в Европе имевшими место в последние столетия.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ДИССЕРТАЦИИ. Диссертация исследует на широкой источниковой основе, исторической литературе и мемуаристике различные аспекты деятельности русских эмигрантских воинских организаций, эволюцию взглядов руководства РОВС и КИАФ. Как правило исследователи русской воинской эмиграции обходили своим вниманием вторую после РОВСа эмигрантскую воинскую организацию - КИАФ.Авторы в лучшем случае упоминают сам факт возникновения Корпуса императорских армии и флота в 1924 г. Пока еще не проводился сравнительный анализ личного состава РОВСа и КИАФа, не введены в научный оборот имена генералов и офицеров - руководителей Корпуса. Не указаны в работах историков периодические издания Корпуса.

В рамках диссертации впервые рассматривается та цепочка законных преемников, на естественности которой до сих пор настаивают наиболее непримиримые круги русской эмиграции - Российская императорская армия - Белая гвардия - РОВС - Русский Корпус.

Впервые в отечественной историографии привлекаются такие зарубежные источники, как материалы Общества русских военных ветеранов в Сан-Франциско и в Л ос ~ Анжелосе, материалы музея "Третьего сопротивления" в чешском городе Пшибрам. Личные архивы, хранящиеся в семьях генерала А.К. Кельчевского, полковника A.M. Шкеленко, подполковника И.А. Кудряшова, капитана А.К. Павлова, подпоручика Г.А. Губина и некоторых других. Привлекаются так же свидетельства наших зарубежных соотечественников - потомков послеоктябрьской эмиграции, в частности: живших до 1945 г. в Югославии Р.Н. Ермиловой (ур. кн. Чегодаевой), Ю.Л. Графа - председателя лос - анжелосского Общества русских военных ветеранов, С.Н. Забелина - ветерана Русского Корпуса, участников пражского восстания В.А. Гавринева и К.С. Кожевникова, Е.Д. Джулиани - дочери галлиполийца Д.А. Явленского, О.Г. Кельчевской - дочери последнего председателя Галлиполийского Землячества Праги Г.А. Губина, гражданина Финляндии, действительного члена Российского дворянского собрания В.А. Коптева и некоторых других.

АПРОБАЦИЯ ДИССЕРТАЦИИ. Апробация диссертации проводилась путем авторских публикаций статей в журналах «Военная быль», «Московский журнал», «Наши вести», историко - документальном альманахе «Русское прошлое».

Кроме того, материалы, собранные во время зарубежных поездок, использовались в авторских выступлениях на семинарах "Судьбы русской эмиграции", которые в последние годы регулярно проводит в Москве Российское Дворянское Собрание (51)

В структурном отношении диссертация состоит из введения, трех глав и заключения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русские эмигрантские воинские организации, 1920-1940-е гг."

-193-ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Не вызывает сомнения тот факт, что в первые годы пребывания за рубежом русские эмигрантские воинские организации, в первую очередь РОВС, обладали значительным военно-политическим потенциалом. Авторитет первого председателя РОВСа генерала барона П. Н. Врангеля был очень высок среди русской эмиграции. Подготавливаемый в 1921/1922 гг. десант на Юг России представлялся вполне реальным и советской, и русской эмигрантской сторонам. Можно вспомнить известные в истории примеры последних десятилетий XIX в., хорошо знакомые военным. В Европе ~ это высадка тысячи "краснорубашечников" на юге Италии во главе с национальным героем итальянского народа Дж. Гарибальди. В Латинской Америке аналогичную попытку предпринял национальный герой кубинского народа X. Марта, высадившись с группой кубинцев-эмигрантов у мыса Пласетас. В ходе разгоревшейся войны за независимость сам X. Марта погиб в бою с испанцами, но его дело победило. В пользу подобных планов командования Русской армии говорят и чекистские документы, цитировавшиеся в первой главе. Однако осуществить десантную операцию на Юге России не удалось по нескольким причинам.

Во-первых, генерал П. Н. Врангель и его помощники неправильно оценивали союзников России по блоку Антанта. Именно представители союзного командования в Константинополе всячески добивались роспуска Русской армии, агитировали военнослужащих перейти на положение гражданских беженцев, угрожали прекратить выдачу пайка. На острове Лемнос была попытка силой разоружить казачьи части. Такое поведение союзников оказалось полной неожиданностью для русских военных, ибо они полагали, что Русская армия — наследница Российской императорской армии, честно выполнившей свой союзнический долг в первую очередь по отношению к Франции в войне 1914—1918 гг., в праве рассчитывать на достойное отношение. В зарубежной военно-исторической литературе многократно рассказывалось о самопожертвовании русских воинов в августе четырнадцатого года, когда в Восточной Пруссии погибли две русские армии. Без этого французское "чудо на Марне" было бы просто невозможно (1).

Во-вторых, русские военные хорошо помнили об одной эвакуации, во многом напоминавшей Крымскую. В годы Первой мировой войны, в 1915 г., когда численно превосходящие сербскую армию австрийские войска и их союзники — немцы, захватили территорию Сербии, тогда Антанта на своих кораблях вывезла на острова Средиземного моря остатки сербской армии, беженцев, правительство, королевскую семью. В течение многих месяцев вне географических границ сербского государства существовала своего рода вторая Сербия.

Вполне вероятно, что генерал П. Н. Врангель и его единомышленники рассматривали свое положение во многом аналогично сербскому, дескать Россия захвачена антинациональными силами. Был повод для таких умозаключений. В составе коммунистической партии ~ ее руководства и советского правительства, высокий процент составляли нерусские. В годы Гражданской войны своего рода элитными частями наряду с матросскими отрядами были подразделения так называемых воинов-интернационалистов ~ латышские стрелки, бывшие военнопленные австро-венгерской армии, китайцы, эстонцы и прочие. Это давало повод белогвардейцам утверждать, что в России установился не только по своим программным установкам, но и по своему национальному составу антироссийский и антирусский режим. Режим, изначально враждебный к исторической России и всем тем, кто является носителями этих ценностей (2). Когда осенью 1918 г. Австро-Венгрия потерпела сокрушительное поражение, то вторая Сербия получила возможность вернуться в свои естественные географические границы. Не исключено, что русская эмиграция до пускала возможность такого варианта и в отношении России. Однако в случае с русскими Антанта продемонстрировала свою непоследовательность, которая в дальнейшем нашла свое продолжение в признании советского правительства.

Отрицательную роль в начале 20-х годов сыграли российские общественные и политические организации, их лидеры, которые в своем подавляющем большинстве заняли негативную позицию по отношению к Русской армии и ее главнокомандующему, не признавая, что в создавшемся положении армия может стать тем каркасом, вокруг которого произойдет объединение активных политических сил всего Русского Зарубежья.

Не вызывает сомнения, что советская сторона рассматривала в качестве своего главного противника именно воинские организации, а не разного рода политические комитеты и зарубежные филиалы российских политических партий, которые в свое время оказались на политической авансцене в дни Февральской революции. Практически все эти деятели умерли своей смертью. В эмиграции советские органы госбезопасности им не досаждали. Единственным исключением явился князь П. Д. Долгоруков, нелегально перешедший советскую границу, за что был арестован и расстрелян ОГПУ.

Еще одной причиной, помешавшей в свое время консолидации наиболее активной и непримиримой части эмиграции, стал раскол в монархическом движении. Многие эмигранты, как военные, так и гражданские, состояли в свое время или сочувствовали политическим партиям, готовившим Февральскую революцию. Пережив жестокое разочарование после Октябрьской революции, которая явилась продолжением революции Февральской, они нашли в себе мужество пересмотреть свои взгляды. Отсюда проистекает и вполне объяснимая тяга к монархическим идеалам.

-196

Однако с середины 20-х годов русские монархисты раскололись на два лагеря. Раскол не преодолен и по сей день, а в 90-х годах был перенесен и в Россию. Еще в середине 20-х годов генерал П.Н. Врангель предлагал свой компромиссный вариант - великий князь Кирилл Владимирович отказывается от своихв на престол в пользу своего молалетнего сына великого князя Владимира Кирилловича при регенстве великого князя Николая Николаевича. Однако в те времена среди широких кругов русской эмиграции еще были живы надежды на то, что спасся кто - то из членов семьи Николая 11. Со временем в Доме Романовых сохранилась лишь одна легитимная ветвь, обладающая правом на престол в соответствии с дореволюционным законодательством ~ ветвь великого князя Владимира Кирилловича (3).

Еще одной причиной неудач РОВСа в 20-х годах является постепенное оттеснение от дел первого председателя этой организации генерала П. Н. Врангеля. Когда же он предпринял попытку самостоятельно вернуться к активной работе, не связывая себя с окружением великого князя Николая Николаевича и генералом А. П. Кутеповым, то за этим последовали скоротечная болезнь и преждевременная кончина. Обвинений, выдвинутых историком В. Г. Бортневским, равно как и детьми самого "черного барона", в адрес ОГПУ в причастности к этой смерти нынешнее руководство ФСБ не подтвердило и не опровергло.

Так же, говоря о неудачах РОВСа и воинской эмиграции в целом, следует назвать и недооценку своего противника ~ советской стороны. Продолжая вести необъявленную войну против русской эмиграции по всему свету, советская сторона искореняла внутри бывшей Российской империи то, что о ней напоминало, расчищая таким образом историческую почву для СССР. Уничтожали в первую очередь тех русских людей, которые были в той или иной степени носителями дореволюционной России и ее ценностей. Это заметно было в первую очередь по составу узников ГУЛАГа, что наглядно показали в своих произведениях русские писатели О. В. Волков и А. И. Солженицын. Ровесник века, О. В. Волков показал это на примере Соловецкой тюрьмы. Попав в нее в первый раз в конце 20-х годов, он там застал людей дореволюционной России — православное духовенство, дворяне, офицеры, вплоть до участников белого движения. Спустя несколько лет, когда он снова попал на Соловки, этих людей там уже не было. Изредка мог встретиться "царский" офицер, который в действительности мог оказаться прапорщиком производства периода Временного правительства. Или дворянин, который оказывался сыном дворянина и установление Советской власти встретивший еще ребенком. Большинство заключенных на Соловках тогда уже составляли те, кто в революцию, в годы Гражданской войны устанавливал Советскую власть сознательно (4). Не случайно другой русский писатель, принадлежащий к старинному дворянскому роду — С. Н. Толстой, свою автобиографическую повесть, куда вошли воспоминания о гибели родных в первые годы Советской власти, назвал ее "Осужденный жить" (5).

Именно поэтому все трудней РОВСу становилось установить связь, найти единомышленников на советской территории. Каждый провал кутеповских боевиков или сообщение об арестах бывших офицеров в СССР ослабляли не только воинские организации, но и превращали их цель во все более призрачную.

К белым, к ушедшим в изгнанием офицерам, было весьма незначительное сочувствие в тогдашнем СССР. Кроме того, для большинства населения СССР, где преобладало крестьянство или бывшие крестьяне, переселившиеся в большие города, в то время было широко распространено неприятие дореволюционной России, которая в первую очередь ассоциировалась с "барами". В случае реставрации "баре" отберут у крестьян земmo. Понятное дело, что подавляющее большинство русских крестьян ничего не знало о земельной реформе барона П. Н. Врангеля и его премьера А. В. Кривошеина, принятой в Крыму и Северной Таврии летом 1920 г. 20-е годы в СССР, это были годы НЭПа и частичной политической либеризации правящего режима. Но впереди граждан СССР ждали "организованный голод", "закручивание гаек" и массовые репрессии. Но забегая вперед, следует заметить, что советские пропагандисты, твердившие о том, что в обозе немецких войск из-за границы вернутся дореволюционные "баре", не достигали в ряде случаев своих целей. Сравнивая советскую действительность 30-х годов с настоящим, к приходу немцев, многим казалось, что хуже быть просто не может.

Следующий период в истории русских эмигрантских воинских организаций ~ 30-е годы, оказался еще более трудным и противоречивым. С одной стороны, похищения генералов А. П. Кутепова и Е. К. Миллера нанесли тяжелый удар по РОВСу. Почти прекратилась заброска людей на территорию СССР. Связь эмиграции со стихийно вспыхнувшими восстаниями казаков и крестьян на рубеже 20—30-х годов установить не удалось, что подтвердил на допросе в Москве и похищенный генерал Е. К. Миллер. Средний возраст чинов РОВСа и других воинских организаций приближался к 40—50 годам. Многие русские эмигранты умирали в возрасте 35— 45 лет по причине тягот эмигрантского существования, тоски по Родине и вследствие ранений и контузий, полученных на фронтах Первой мировой или Гражданской войн. В 30-е годы среди русских военных случались и самоубийства, что было нередко в 20-е годы.

В то же время естественная убыль пополнялась за счет эмигрантской молодежи, среди которой в те годы велась активная работа. Руководство РОВСа и КИАФа последовательно делало шаги навстречу друг другу. В конце 30-х годов состоялась встреча местоблюстителя Российского престола великого князя Владимира Кирилловича с генералом А. П. Архангельским -- начальником РОВСа (7). Эта встреча несомненно способствовала консолидации русской воинской эмиграции в целом. Интересно отметить, что легитимистские монархические настроения были сильны в русской эмигрантской среде в Германии и Венгрии.

Одновременно происходил поиск некой внешней силы, на которую можно было бы опереться в случае начала вооруженной борьбы. Такой силой в Европе 30-х годов части русской эмиграции виделась нацистская Германия. На Германию обращали внимание еще в начале 20-х годов, когда она была поставлена на колени Антантой, выигравшей Первую мировую войну.

Руководители РОВСа генералы Е. К. Миллер и П. А. Кусонский были знакомы с книгой А. Гитлера "Майн кампф", в которой говорилось: "Мы начинаем там, где остановились шесть столетий тому назад. Мы останавливаем святой поход германцев на Юг и Запад Европы и направляем взгляд на Восток. Мы завершаем, наконец, колониальную и торговую политику предвоенного времени и переходим к земельной политике будущего. Но когда мы говорим о новых земельных владениях, мы можем думать в первую очередь только о России и подчиненных ей лимитрофах".

Но руководство РОВСа также знало, что завоевать территорию России, пусть даже до Урала, у Германии не хватит никаких материальных и людских ресурсов. Не говоря уже о том, что Германия не в состоянии такую территорию удержать. Подобная авантюра неизбежно потерпит крах. В то же время среди немцев существовала точка зрения, по крайней мере до прихода Гитлера к власти, что в интересах Германии было бы существование не Советского Союза, а национальной России. Например, дипломат Г. фон Дирксен писал Гитлеру, "Большевизм в России не вечен. Процесс развития национального духа, который показывается теперь во всем мире, охватит в конечном счете и Россию. Большевизм с его нуждой и ошибками сам подготовляет почву для этого" (8).

Исходя из всего этого часть русской эмиграции, в первую очередь военные, считали, что логика развития событий подтолкнет германское руководство к сотрудничеству с русскими антикоммунистами. И тогда история повторится: подобно тому как в 1917 г. война России против Германии и ее союзников стала перерастать во внутрироссийскую - гражданскую, то же произойдет и в случае войны между Германией и СССР.

Поэтому в 30-х годах, особенно во второй половине, происходит переориентация наиболее активной части РОВСа от проанатнтовских симпатий к попыткам наладить сотрудничество с Германией и Италией. В этом смысле вполне логичными представляются услия руководства советской госбезопасности направленные на срыв предполагаемого сотрудничества. Ибо в те годы Германия была едва ли не единственной европейской страной, которая открыто декларировала свой антикоммунизм и призывала к борьбе против Коммунистического Интернационала.

В связи с этим интересно будет вспомнить, что генерал Миллер, отправляясь вместе с генералом Скоблиным на встречу, казавшуюся ловушкой, в оставленной записке написал о предстоящей встрече с немецкими офицерами полковником Штроманом и его помощником Вернером (9).

Подводя итоги деятельности русских эмигрантских воинских организаций в 30-е годы, можно сделать вывод, противоречащий утверждениям советского генерала Судоплатова о том, что его коллегам в результате похищения генерала Миллера удалось сорвать сотрудничество РОВСа с Германией. Несомненно, что состоявшийся затем судебный процесс над Плевицкой и Скоблиным, которого осудили заочно, способствовал еще большей ожесточенности непримиримой части русской эмиграции. В целом это похищение имело глубоко отрицательные отклики в Русском Зарубежье.

-201

Наибольшую активность в предвоенные месяцы и в первые месяцы войны между Германией и СССР проявили чины РОВСа вошедшие в Объединение русских воинских союзов - ОРВС во главе с генералом фон Лампе, а так же отделы этой организации во Франции и Бельгии.

Самостоятельно, независимо от берлинского и брюссельского руководства был создан Русский Корпус в Югославии. Позднее - Русская национальная армия - РНА и казачьи части. Но практически до самого конца войны у русских не было своего координирующего центра. Едва ли не решающую роль сыграли подозрительность и рваждебност партийно - государственного руководства и нежелание пойти на создание русского национального комитета.

В диссертации говорилось о том, что окончание Второй Мировой войны примирило "пораженцев" и "оборонцев". Не оправдались надежды, какими бы призрачными ни тех, ни других.И у тех, и у других оказались сложные проблемы, связанные с дальнейшим проживанием на чужбине. В первые послевоенные годы в союзных лагерях "ди ~ пи" (дисплей персонс ~ перемещенные лица) скопились многие тысячи русских людей, зачастую со своими семьями, которые во второй раз за свою жизнь стали беженцами.

Большинство из них стремилось покинуть Европу. О возвращении в страны довоенного проживания не могло быть и речи. Оставаться в Европе им представлялось рискованным. С одной стороны, они опасались, что возобновятся выдачи, как это уже имело место в 1945—1947 гг. Одновременно усилились позиции левых сил, в первую очередь коммунистов, в той же Франции, куда в 20-х годах эмигрировала значительная часть беженцев из России. С другой стороны, в связи с началом "холодной войны" возникли опасения советского военного вторжения в Западную Европу. В случае оккупации Западной Европы советскими войсками русских эмигрантов ждала такая же участь, как их собратьев, оставшихся в Чехословакии и на Балканах. Наконец, экономическая ситуация в Западной Европе после окончания Второй мировой войны также была весьма тяжелой и неопределенной, и русские никому не были нужны.

Многие русские эмигранты уехали в первые послевоенные годы из Европы в Южную Америку, главным образом в Аргентину, Бразилию, Венесуэлу. Те, кто набрался терпения или, наоборот, не решался на столь дальний переезд, дождались квот и смогли эмигрировать в США. Среди них были генералы А. И. Деникин, В. К. Витковский, В. Н. Выгран, В. Н. фон Дрейер, полковник А. А. Богданович. В США эмигрировали и чины Русского Корпуса, кто сразу из Европы, а кто прожив какое-то количество лет в Южной Америке ~ генералы Ф. Э. Бредов, В. Е. Флуг, полковники А. И. Рогожин и Н. Н. Вертепов, подполковник А. М. Низовцев. Промежуточными центрами русской эмиграции в первые послевоенные годы стали города Дармштадт, Мюнхен, Пассау в Западной Германии, Келлерберг в Австрии и отчасти Северная Италия - окрестности Триеста.

В США вновь прибывшие русские эмигранты расселились главным образом в Нью-Йорке и небольших городах, расположенных недалеко от него - в Лейквуде, Хоувеле, Наяке. Именно в Нью-Йорке прожил первые месяцы по приезде в США генерал А. И. Деникин. Русские эмигранты, приехавшие в Америку из Европы, внесли заметное оживление в русскую колонию в США. Активнее стало работать Общество галлиполийцев во главе с генералом П. Н. Буровым, который в 1952 г. эмигрировал из Франции в США (10).

Взамен прекратившего свое существование еще в 1940 г. "Вестника Общества Галлиполийцев" в США, в Нью-Йорке, стал выходить новый печатный орган галлиполийцев ~ журнал "Наша перекличка". Инициаторами нового издания были генерал В. Г. Харжевский, полковник А. М. Лавров, капитан А. К. Павлов; в последствии его издание перешло под начало капитана А. К. Павлова под названием "Перекличка". Со смертью А. К. Павлова издание прекратило свое существование (11). По инициативе полковника А. И. Рогожина и его подчиненных стал выходить и журнал Союза чинов Русского Корпуса "Наши вести". Позднее в США выходил в свет и журнал "Первопоходник". "Наши вести продолжают выходить и по сей день, причем с 1993 г. его издают в России.

Тем временем в Западной Европе руководители РОВСа генералы А. П. Архангельский и А. А. фон Лампе восстановили структуры своей организации и успешно прошли перерегистрацию у местных властей. Но теперь РОВС и входившие в него объединения - Общество галлиполийцев, полковые, училищные, строили свою деятельность как сугубо ветеранскую. Тем не менее, в послевоенные годы в эмигрантских русских изданиях неоднократно появлялись сообщения о том, что генерал Архангельский находится в центре внимания МТБ СССР (12).

Хотя в конце 40-х годов был создан координирующий совет, куда вошли представители РОВСа, КИАФа, казачьих организаций, РОА, они теперь были организациями ветеранскими. Теперь в повестку дня становились иные задачи. В первую очередь касающиеся сбережения культурного наследия Русского Зарубежья.

Еще в 1923 г. в Уставе Общества галлиполийцев, опубликованном в Белграде, среди его целей была названа и следующая: "Собирание исторических материалов, относящихся ко времени пребывания членов Общества в г. Галлиполи, разработка этих материалов и их издание. Попечение о памятниках, относящихся к этому периоду" (13). В этом направлении членами русских эмигрантских воинских организаций была проделана в 20~30-е годы при поддержке широких кругов эмигрантской русской общественности большая работа. Так, центральное правление Общества галлиполийцев регулярно получало отчеты из турецкого города Гелиболу (Галлиполи) о сохранности Галлиполийского монумента и могил на русском братском кладбище.

Монументы, увековечившие память о русских воинах, сражавшихся в Первую мировую войну, были сооружены во многих европейских странах. В первую очередь это мемориал у французского города Мурмилон, где в 1916 г. сражались части Русского экспедиционного корпуса под командованием генерала Н. Н. Лохвицкого. Памятник чинам этого русского соединения был также открыт в греческом городе Салоники. Именно там войска Антанты прорвали фронт армий центральных держав осенью 1918 г. Первой прорвала вражеский фронт у Салоник Русская Особая бригада, переброшенная из Франции. Памятник русским солдатам и офицерам был сооружен и в чешском городе Юзефове. Храм-памятник русским воинам, павшим в ту войну был сооружен и в Ужгороде, вместе с Подкарпатской Русью входившем в состав Чехословакии.

Из России русские люди принесли с собой традицию строительства храмов-памятников, которые одновременно являлись и воинскими мемориалами, и хранилищами воинских реликвий. Справедливости ради следует сказать, что православные храмы строились за рубежами России задолго до 1917 г. В качестве примера можно назвать подворья русских духовных миссий в Палестине или в Китае. В Европе следует назвать храм Св. Александра Невского в Париже, Св. Архистратига Михаила в Каннах. В Германии ~ храм Св. Владимира в Берлине и Св. Марии Магдалины в Дарм-штадте, который неоднократно посещала семья Николая II.

В 20-е годы к ним добавились новые, например, Св. Троицы в Белграде. В ней согласно последней воле был похоронен генерал П. Н. Врангель. Когда в сентябре 1944 г. Белград был взят советскими войсками и партизанами И. Броз Тито, прихожане заколотили саркофаг досками. На вопросы любопытствующих они отвечали, что в этой части храма ведется ремонт.

Аналогичным храмом-памятником является храм в честь Св. Иова-многострадального ~ небесного покровителя царя Николая II. В работе комиссии по его сооружению принимал участие и начальник РОВСа генерал А. П. Архангельский. В храм по завершении его строительства и освящения, как и в храм Св. Троицы в Белграде, были переданы знамена частей Российской императорской армии, а также реликвии, связанные с царской семьей.

Следующим памятником в этом ряду следует назвать храм Успения Пресвятой Богородицы на Ольшанском кладбище в Праге. В крипте храма были захоронены останки сербских и русских воинов. Позднее там хоронили урны с прахами наиболее видных представителей русской эмиграции в Праге.

Поскольку перспектива возвращения на Родину для русских эмигрантов становилась все более призрачной, то вопрос о сохранении воинских реликвий становился все более актуальным. До Второй мировой войны существовала русская военная экспозиция в Збраславском замке под Прагой.

Русские воинские реликвии хранились в Париже, где в свое время было три русских военных музея. На сегодняшний день сохранился один ~ Всевеликого войска донского, который посменно охраняют три древних старца, которые еще подростками участвовали в Гражданской войне (14). В свое время усилиями С. Андоленко ~ воспитанника русского кадетского корпуса, дослужившегося до генеральского чина на французской военной службе, материалы из русских воинских музеев попали во французские. Часть экспонатов, относящихся к Первой мировой войне, благодаря стараниям генерала Андоленко попала в самый престижный французский военный музей ~ Дом инвалидов в Париже.

Другой проблемой было сохранение документов по истории Российской императорской армии, белых армий периода Гражданской войны в России, РОВСа. С этой целью еще в 20-х годах был создан Заграничный исторический архив, более известный как Пражский архив. Поскольку в данной диссертации речь идет о военных, то ограничимся перечнем их материалов, переданных в Пражский архив.

Профессор Военной академии генерального штаба генерал П.Ф. Ря-биков в гражданскую войну вслужил в штабе адмирала А.В. Колчака. Чешскими легионерами был приглашен на работу в Прагу как крупный специалист штабной, разведывательной и контрразведывательной работы. В Праге генераля рябиков препобавал в военной академии, участвовал в общественной жизни русской колонии и сотрудничал с курсами генерала Н.Н. Головина в Париже (15).

Генерал Генерального штаба Ф. Э. Бредов передал свои воспоминания о службе в годы Гражданской войны в должности начальника штаба Дроз-довской дивизии (16).

Причисленный к Генеральному штабу полковник П. В. Колтышев передал воспоминания о Румынском и Втором Кубанском походах (17).

Подполковник-артиллерист Э. Н. Гиацинтов передал в Пражский архив воспоминания о попытках борьбы с развалом на Юго-Западном фронте, предпринятых русским командованием летом 1917 г., а также о своей службе рядовым солдатом во французском Иностранном легионе в начале 20-х годов (18). Причем воспоминания Э. Н. Гиацинтова являются едва ли не единственным фрагментом из всего этого архивного массива, с которым могли познакомиться читатели.

-207

Вышесказанное в еще большей степени относится к коллекциям документов РОВСа и личным фондам известных русских генералов, которые были вывезены из Европы после окончания Второй мировой войны. Они теперь хранятся в США, главным образом в Стэнфордеком университете, в Колумбийском университете, в Свято-Троицком монастыре в Джорданвил-ле. Эти архивы только начал разрабатывать и вводить в оборот В. Г. Борт-невский.

Если в архивах Стэнфорда и Джорданвилля сосредоточены материалы по истории РОВСа и его руководителей, то материалы по истории другой известной воинской организации ~ КИАФ, хранятся во Франции, поместье Сен-Бриак, где была резиденция великого князя Кирилла Владимировича и его преемника. Он также недоступен широкому кругу исследователей из России.

Еще в большей степени слова о недоступности и даже неизвестности могут быть отнесены к личным архивам участников белого движения, чинов РОВСа и других организаций.

В качестве семейных архивов, известных автору, можно назвать уцелевшие фотографии и автобиографию генерала А. К. Кельчевского, сохранившиеся в Праге у его сына Г. А. Кельчевского. Документы, включая Послужной список и фотографии А. М. Шкеленко, хранящиеся у его дочери. В США ~ документы и рукопись сборника воспоминаний марковцев-артиллеристов, хранящиеся у сына одного из авторов этого сборника. Семь тетрадей воспоминаний осталось после смерти генерала В. К. Витковского в США. Список можно продолжить.

Следует также сказать, что история самих русских эмигрантских воинских организаций не закончилась в 1945 г. В Европе в послевоенные десятилетия произошло постепенное затухание их деятельности. Закрылись "Дома белого воина" в Париже и Брюсселе. Закрылись журналы "Военная быль", а позднее и "Часовой". Несколько лет тому назад председатель РОВСа поручик В. В. Гранитов специально приезжал из США в Западную Европу, чтобы свернуть отделы и отделения своей организации. Остались на сегодняшний день лишь индивидуальные члены РОВСа, как правило, люди весьма и весьма преклонного возраста (19).

Вместе с тем, во Франции продолжает существовать Союз русских военных инвалидов. Согласно справочнику П. Е. Ковалевского на 1971 г. в Союзе русских военных инвалидов во Франции состояло 1234 человека. Председателем Союза был генерал С. Д. Позднышев (20). К 70-м годам правила приема в эту организацию были изменены и в нее стали принимать сыновей и внуков русских эмигрантов, получивших ранения и увечья на французской военной службе. В первую очередь это были ветераны Второй мировой войны. Позднее ~ участники колониальных войн, которые вела Франция после Второй мировой войны в Алжире, Индокитае, на Мадагаскаре. Также во Франции существует Объединение кадет русских кадетских корпусов, возглавляемое А. Д. Шмеманом. Кадеты входят в РОВС.

Отдаленное отношение к русской воинской эмиграции имеет существующий в Германии "Товарищеский Очаг 15-го Казачьего кавалерийского корпуса", объединяющий как немцев, так и русских, служивших в годы Второй мировой войны в этом соединении. Выпускается на немецком языке журнал "Вестник". Каждый год в Австрии "казаки" - русские и немцы, отмечают памятные для них события (21).

Иная картина сложилась за послевоенные десятилетия в США, куда эмигрировала наиболее активная и непримиримая часть русской эмиграции из Европы. Главное, не была пущена на самотек работа с подрастающим поколением. Во многих семьях русских эмигрантов, живущих в Калифорнии, третье поколение умеет говорить по-русски. Они активно посещают воскресные приходские школы, некоторые проходят воспитание в детских и подростковых организациях - юных разведчиков, скаутов, витязей.

В 90-х годах были изменены правила приема в Общество русских ветеранов Великой войны 1914—1918 гг. Оно было основано еще в 20-х годах русскими военными, эмигрировавшими с Дальнего Востока, поселившимися главным образом в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. В последние годы в Общество, которое чаще именуют Обществом русских военных ветеранов, стали принимать уже внуков и правнуков участников Первой мировой войны. Эта организация входит в РОВС. На сегодняшний день в США существуют отдел РОВСа, Союз чинов Русского Корпуса, Объединения кадет российских кадетских корпусов, Всеказачий союз Калифорнии, Объединение лейб-гвардии Казачьего его величества полка (22). Отделы кадетского объединения существуют, помимо США, во Франции, Аргентине, Венесуэле. Отделения РОВСа — в Австралии и Аргентине. Несколько лет тому назад открылся первый отдел РОВСа в России ~ в Санкт-Петербурге. Есть представительства в Москве, Воронеже, Красноярске, Ямбурге (Кингисеппе).

В силу естественной смены поколений в нынешнем РОВСе заметную роль играют кадеты, в разные годы закончившие военно - учебные заведения, главным образом в Югославии. Например Общество русских военных ветеранов в Лос - Анжелосе, входящее в структуры РОВСа возглавляет Ю.Л. Граф, в 30!х гг. окончивший русский кадетский корпус в Югославии. Последний русский корпус в зарубежье закрылся в начале 60-х гг. Он функционирова в Версале с 1945 г. Нынешних русских зарубежных кадет всех возрастов около нескольких сотен человек. Их едва ли хватит на укомплектование одного пехотного батальона по штатному расписанию. Это даже еслт не брать в расчет их возраст. Поэтому еще со времен поздней «перестройки» объединение кадет российских корпусов в зарубежье постаралось наладить связи с теми организациями в России, которые им близки по духу. Они оказывают помощь кадетским корпусам, тем, которые по своему духу близки дореволюционным кадетским корпусам, сотрудничают в некоторыми военно - историческими клубами и казаками. Одновременно РОВС и входящее в него объединение кадет оказывает пмомщь военнослужащим Советской и Российской Армий, получившим тяжелые ранения и увечья на Афганской и Чеченской войнах.

Другая, некогда авторитетная воинская организация русского зарубежья, КИАФ к середине 70-х гг. сошла на нет в силу естественной убыли своего личного состава.

За последние годы в Россию несколько раз приезжал многолетний председатель РОВСа поручик В. В. Гранитов. Приезжал донской атаман в зарубежье Н. В. Федоров. В 1991 г. в России впервые побывал великий князь Владимир Кириллович, возглавлявший в свое время КИАФ. Наконец, в 1998 г. впервые очередной съезд Зарубежных кадет ~ XVI-й по счету, состоялся в России (23).

В оценке современной политической ситуации в России, несмотря на бурные события начала 90-х годов, РОВС исходит из своей оценки ситуации в стране и не считает нынешнюю власть в России русской, ибо она не является и не желает быть преемницей исторической России. По мнению русской эмиграции режим установившийся в России в начале 90-х гг. не является наследником исторической российской государственности, т.е. того государства, которое было до октября 1917 г. По мнению эмиграции для того, чтобы Россия нынешняя стала бы преемницей России исторической необходимо дать правовую оценку Февральскому и Октябрьскому переворотам 1917 г., осудить «красный террор» времен гражданской войны. Автоматически предоставить российское гражданство тем, кто был вынужден покинуть Россию в первые годы Советской власти и их потомкам.

Должен быть официально осужден как преступный, политический режим, господствовавший в России в 1917 - 1991 гг. В России необходимо провести кампанию по десоветизации, или деболыпевизации общества, ибо в современной России бережно сохраняется советское наследие как то памятники, символика, праздники и прочее. Та часть эмиграции, которая придерживается монархических легитимистских позиций, считает необходимым признать де - юре факт существования российского императорского дома в изгнании, с последующим решением этого вопроса. Следовательно, как бы ни были скромны силы русских эмигрантских воинских организаций, они считают необходимым по мере сил продолжать свою работу.

На основании вышеизложенного можно сделать главный вывод: история русской воинской эмиграции, ее организаций, как бы к ним ни относится, является неразрывной частью истории России XX века. Оказавшись вне географических границ бывшей Российской империи, русские военные сохранили верность ей и постарались передать ее своим детям и внукам. Также они постарались сберечь от революционных бурь частицу памяти русского прошлого в виде архивов и исторических реликвий.

Что же касается мнения русской эмиграции по вышеназванным вопросам, то можно с ней как соглашаться, так и оспаривать. Однако определенные преценденты уже есть. Так например летом 2000 г. парламент Болгарии принял специальное постановление, согласно которому правивший в Болгарии режим в 1944 - 1990 гг. квалифицирован как незаконный и преступный. Принято так же постановление о возвращении части собственности находящемуся в изгнании царю Симеону. Если говорить о наследии русской эмиграции и востребованности в соверменной России, то молено назвать в первую очередь важнейшие государственные символы, такие как флаг и герб. В Россию возвращен исторический бело - сине - красный флаг и в начале 90-х гг, был учрежден праздник Российского флага. Именно трехцветные шевроны национальных цветов носили на рукавах кителей и гимнастерок русские белогвардейцы в годы гражданской войны. До сих пор при церквах и клубах в русском зарубежье обязательно на стене бывает прикреплен трехцветный русский флаг, который по праздникам выносят на улицу .Медленно, но предпринимаются попытки возродить традиции российской императорской армии в воинских частях вооруженных сил РФ. В частности это находит отражение в попытках восстановить институт военных священников.

Анализируя деятельность некоторых общественных организаций современной России, можно сделать вывод о том, что консервативно - охранительная идеология РОВСа становится в какой - то мере востребована частью российского общества, включая и вооруженные силы.

Список научной литературыЧичерюкин, Владимир Григорьевич,, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ГАРФ. Ф. 5881, On. 1. Д. 309/311.

2. ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 417-421.

3. ГАРФ. Ф. 5796. Ед. хр. 8. Л. 22.

4. ГАРФ. Ф. 6532. On. 1. Д. 89. Л. 105, об.

5. ГАРФ. Ф. 5826. Ед. хр. 196. Л. 34.

6. ГАРФ. Ф. 5826. Ед. хр. 196. Л. 45.

7. ГАРФ. Ф. 5826. Ед. хр. 4. Л. 113.

8. ГАРФ. Ф. 5826. Ед. хр. 4. Л. 114.

9. ГАРФ. Ф. 5826. On. 1. Д. 7(5). Л. 393 об.

10. ГАРФ. Ф. 5826. On. 1. Д. 15(1). Л. 30.

11. ГАРФ. Ф. 5826. On. 1. Д. 25(2). Л. 42.

12. ГАРФ. Ф. 5826. On. 1. Д. 28(5). Л. 117.

13. ГАРФ. Ф. 5895. On. 1. П./с. Харжевского В. Г.

14. ГАРФ. Ф. 5826. On. 1. Д. 104(3). Л. 121 об.

15. РГВА. Ф. 1. On. 1. Д. 38. Л. 25.

16. РГВА. Ф. 544. On. 1. Д. 1991. Л. 13 об.

17. РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 750. Л. 47,48.

18. РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1009. Л. 390-391.

19. РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 497. Л. 87.

20. РГВИА. Ф. 409. On. 1. П./с. № 59-362 (1916 г.).

21. РГВИА. Ф. 409. On. 1. П./с. № 14-292 (1907 г.).

22. РГВИА. Ф. 409. On. 1. Д. № 90313 (1917 г.).

23. РГВИА. Ф. 409. On. 1. П./с. № 11-412 (1914 г.).

24. Личный архив семьи генерала Кельчевского А. К.

25. Личный архив семьи полковника Шкеленко А. М.

26. Личный архив подполковника Кудряшова И.А.- 215

27. Личный архив семьи капитана Павлова А.К.

28. Экспозиция Музея "Третьего сопротивления". Чехия, г. Пшибрам.

29. Церковь Св. Константина и Елены. Берлин ~ Тегель.30. Личный архив автора.

30. Вестник Общества Галлиполийцев.32. Военная быль.33. Иллюстрированная Россия.34. Наши вести.35. Русский инвалид.36. Перекличка.37. Часовой.

31. Вечерняя Москва. "Расстрельные списки".

32. Военно-исторический журнал.40. Дворянский вестник.41. Родина.42. Русский вестник.43. Новый часовой.44. Русское прошлое.

33. Критский М. Сказание о Галлиполийском сидении. 1921.

34. Даватц В. Годы. Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926.

35. Даватц В. X., Львов Н. Н. Русская Армия на чужбине. Белград, 1923.

36. Ларионов В. А. Боевая вылазка в СССР. Париж, 1931.

37. Витковский В. К. В борьбе за Россию. 1963.

38. Пронин Д., Александровский Г., Ребиков Н. Седьмая Гаубичная. 1918-1921. Нью-Йорк, 1960.

39. Лампе фон А. А. Пути верных. Париж, 1960.

40. Собственный Его Императорского Величества Конвой. Сан-Франциско, 1961.-21653. На службе Отечества. (Сборник воспоминаний виленцев.) Сан1. Франциско, 1963.

41. Долгоруков П. Д. Великая разруха. Мадрид, 1964.

42. Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия. Париж, 1971.

43. Крымский Конный Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полк. Сан-Франциско, 1978.

44. Геринг А. Материалы к библиографии русской военной печати за рубежом. Париж, 1968.

45. Прянишников Б. Незримая паутина. 1979.

46. Лехович Д. Белые против красных. Судьба генерала Антона Деникина. М., 1992. (По изданию 1974 г.)

47. Белая Россия. Альбом / Под ред. ген. С. В. Денисова. М., 1992. (По изданию Нью-Йорк, 1937.)

48. Пагануцци П. Правда об убийстве Царской Семьи. Нью-Йорк, 1981.

49. Назаров М. В. Миссия русской эмиграции. Т. 1. 1992.

50. Матасов В. Д. Белое движение на Юге России. Монреаль, 1990.

51. Краснов Н. Н.-младший. Незабываемое. 1945—1956. Сан-Франциско, 1956.

52. Ганусовский Б. 10 лет за железным занавесом. Сан-Франциско, 1983.

53. Штрик-Штрикфельдт Против Сталина и Гитлера. М., 1993. (По изданию Посев, 1981.)

54. Варшавский В. С. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956.

55. Хоффман Й. История власовской армии. Париж, 1980.

56. Ауски С. Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии. Сан-Франциско, 1982.

57. Туркул А. В. Дроздовцы в огне. США: Посев, 1990.

58. Владимиров Л. Возвратите их на Родину. Жизнь врангелевцев в Галлиполи и Болгарии. М., 1924.-Hill. Бобрищев-Пушкин Jl. Н. Война без перчаток. Л., 1925.

59. Кичкасов Н. Белогвардейский террор против СССР. М., 1932.

60. Любимов М. На чужбине. М., 1963.

61. Мейснер Д. И. Записки старого эмигранта. М., 1966.

62. Смирнов С. С. Брестская крепость. М., 1965.

63. Неотвратимое возмездие. (Сборник материалов о судебных процессах над изменниками Родины.) / Под ред. Чистякова Б. Н. М., 1974.

64. Комин В. В. Белая эмиграция и Вторая мировая война. Калинин, 1979.

65. Шкаренков К. Л. Агония белой эмиграции. М., 1981.

66. Афанасьев А. Л. Полынь в чужих краях. М., 1984.

67. Гладков Т., Зайцев М. И я ему не могу не верить. М., 1986.

68. Щетинов Ю. А., Старков Б. А. Красный маршал. М., 1990.

69. Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе Республике Советов 1917-1920 гг. М„ 1988.

70. Слащов Я. А. Белый Крым. 1920. М., 1990.

71. Русский Обще-Воинский Союз. Краткий исторический очерк / Составитель Иванов И. Б. СПб., 1994.

72. Судоплатов П. Разведка и Кремль. М., 1996.

73. Бортневский В. Загадка смерти генерала Врангеля. СПб., 1996.

74. Материалы по истории Русского Освободительного Движения / Под ред. Окорокова А. В. Вып. 1-4. М., 1996-1999.

75. Тинченко Я. "Белая Гвардия" Михаила Булгакова. Львов, 1997.

76. Думин С. В. Романовы: Императорский Дом в изгнании. М., 1998.

77. Русский Корпус на Балканах во время Второй Великой войны 1941— 1945. (Сборник воспоминаний и документы.) / Под ред. Н. Н. Протопопова и И. Б. Иванова. СПб., 1998.

78. Бегидов А. М., Ершов В. Ф., Парфенова Е. Б., Пивовар Е. И. Российская военная эмиграция в 1920—30-е годы. Нальчик, 1998.-21893. Достовалов Е. И. О белых и белом терроре // Альманах "Российскийархив". Т. VI. М„ 1996.

79. Война Германии против Советского Союза 1941—1945. (Каталог фотовыставки на русском языке.) Берлин, 1992.

80. Месснер Е. Э. Судьба русского офицера. СПб., 1997.

81. Uspensky A. A. pluk. "Ve valce". Praha, 1934.

82. Simpson К. The Waffen SS Story. New-York, 1990.

83. SakharovK.W. Die Tscechischen Legionen in Sibirien, Berlin, 1930.

84. Диссертационные исследования по теме.

85. Ратушняк О.В. Донское и кубанское казачество в эмиграции (1920 -1939 гг.), Краснодар, 1996

86. Ершов В.Ф. Российская военная эмиграция в 1921 1939 гг., М., 1996.

87. Дробязко С.И. «Восточные формирования» в составе вермахта, 1941 1945 гг., М., 1997.

88. Белоконь И.А. Воинские формирования Русской Армии П.Н. Врангеля славянских странах Балканского полуострова в 1921 1925 гг., М.1. POCCKjiCkaS1. ЧЕЛ'.ЧЗТЕг-^Гг