автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Русские именные словообразовательные типы синкретичной семантики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русские именные словообразовательные типы синкретичной семантики"

На правах рукописи

Нагель Ольга Васильевна

РУССКИЕ ИМЕННЫЕ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ТИПЫ СИНКРЕТИЧНОЙ СЕМАНТИКИ (КОГНИТИВНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙАСПЕКТ)

Специальность 10.02.01 -русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Томск2005

Работа выполнена на кафедре общего славяно-русского языкознания и классической филологии Томского государственного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Зоя Ивановна Резанова доктор филологических наук, доцент Марина Геннадьевна Шкуролацкая

Официальные оппоненты:

кандидат филологических наук, доцент Людмила Викторовна Колпакова

Ведущая организация:

Кемеровский государственный университет

Защита состоится «17» июня 2005 г. в «_» часов на заседании диссертационного совета Д 212.267.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Томском государственном университете по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36, Томский государственный университет.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томского государственного университета.

Автореферат разослан мая 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, профессор

Захарова

Настоящее диссертационное исследование посвящено когнитивно-функциональному описанию русских именных словообразовательных типов (СТ) синкретичной семантики.

Актуальность исследования обусловлена меняющейся научной парадигмой, обращением языкознания к функционально-когнитивному описанию языка в целом и на всех его уровнях, в том числе, словообразования. В современных лингвистических исследованиях язык не рассматривается сам по себе как некая абстрактная сущность [Соссюр Ф.Де, 1977], а предстает как система, в которой закрепились результаты познавательной деятельности его носителей. Как объект изучения он анализируется в неразравной связи с другими формами интеллектуальной и культурной деятельности людей. В результате языковая деятельность осознается как форма закрепления определенного видения мира и, вместе с тем, - как выражение фундаментальных принципов ментального освоения действительности человеком.

Смещение исследовательских акцентов в сторону когниции приводит к переосмыслению базовых функций языка, что является стимулом к дальнейшему развитию новой когнитивной парадигмы в языкознании. В результате, ранее разработанные теоретические положения о языке и его отдельных уровнях получают новые перспективы интерпретации. Соответственно, рассмотрение словообразовательной подсистемы языка с точки зрения когнитивно-функционального подхода позволяет органически соединить и синтезировать достижения в области когнитивной науки с теми, что были достигнуты в рамках системно-структурного и коммуникативного, или же коммуникативно-прагматического, подхода к деривационной подсистеме языка в целом.

Номинация в современном языкознании осознается как в высшей степени когнитивный акт, требующий от языкового субъекта мобилизации всех имеющихся у него знаний о действительности. Современная дериватология приходит к осознанию того, что производное слово как номинативная единица языка создается в первую очередь в когнитивных целях, то есть, для объективации и последующей фиксации в языке определенной структуры знания или отражения и оценки определенного фрагмента мира [Кубрякова Е.С., 2004].

Следование когнитивным принципам в современных дериватологиче-ских исследованиях характеризует работы ведущих отчественных лингвистов. Когнитивный анализ семантической неоднозначности производных содержится в работах Е.С. Кубряковой, Ю.Г. Панкраца, И.К. Архипова, О.В. Афанасьевой, Л.А. Араевой, Н.Б. Лебедевой, З.И. Резановой, А.Г. Антпова, М.Г. Шкуро-пацкой, П.А. Катышева и др. В работах молодых ученых также отмечается когнитивная направленность исследований, например, в кандидатской диссертации М.В. Вяткиной полисемия производного слова рассматривается как отражение категоризации когнитивных процессов, как знаковая форма моделирования концептуального содержания [Вяткина М.В., 2004]. Рассмотрение функционирования производных с - атор/-тор в деривационной системе рус-

ского языка с когнитивных позиций явилось объектом исследования в работе Т.В. Ковалевой [Ковалева Т.В., 2004]. Словообразовательный тип как система, представленная в языке, речи и сознании описывается в кандидатской диссертации Жуковой Т.В. [Жукова Т.В., 2002].

Актуальность исследования также определяется интересом современного языкознания к проблемам маргинальных явлений языка на разных уровнях. В рамках когнитивного подхода важность исследования не ядерных языковых сущностей обсуждается в работах многих когнитологов. Существует веская причина, по которой схемы нижнего порядка, выражающие регулярности ограниченной сферы, могут иметь большую ценность для структуры языка, чем схемы высшего порядка, представляющие всеобъемлющие обобщения [Langacker R., 1999]. Выделенные и описываемые в диссертации синкретичные типы характеризуются как периферийные в системе именного словообразования и функционально направленны на обслуживание разговорно-просторечного слоя лексики. Вместе с тем обращение к материалу этих периферийных СТ позволяет выявить и представить в наиболее выпуклой форме функционально-семантический синтез деривационных процессов.

Объектом исследования являются производные синкретичных именных СТ мутационной сферы словообразовательной системы русского языка.

Производные синкретичных типов находятся в зоне функционально-семантического пересечения мутационного и модификационного словообразования. Термин синкретичное словообразование был введен З.И. Резановой в монографии «Функциональный аспект словообразования» [Резанова З.И., 1996]. Положение данной сферы определяется наличием размытых границ между модификационной и мутационной сферами, что создает специфичную синкретичную семантику входящих в ее состав СТ. СТ характеризуются свойством функционального совмещения номинативного и прагматического аспектов.

Предметом данного исследования являются семантико-функциональ-ные особенности производных имен синкретичных типов русского именного словообразования.

В центре внимания находится, во-первых то, каким образом организованы и взаимодействуют объективно-субъективные аспекты деривационной семантики синкретичного деривата; во-вторых, то, как деривационные модели включаются в процессы текстопорождения. В работе учитывается тот факт, что словообразовательные процессы «работают» на формирование различных слоев высказывания, создавая разные типы словообразовательной семантики; при этом словообразовательная семантика функционирует как активная тек-стопорождающая величина. Синкретичные типы рассматриваются как строевые, активно участвующие в построении общего смысла высказывания, а через его посредство - смысла текста в целом [Резанова З.И., 1996].

Текст рассматривается с точки зрения возможности актуализировать компоненты расчлененной пропозитивной семантики синкретичных имен,

формально выраженной с помощью словообразовательных элементов. Исследуется также участие семантики производных синкретичных СТ в формировании диктумных и модусных смыслов высказывания. При этом деривационные компоненты, включаемые в формирование результативного смысла текста, осознаются в качестве относительно самостоятельных элементов.

В выдвигаемой научной гипотезе диссертационного исследования утверждается, что рассматриваемые синкретичные словообразовательные типы характеризуются сложной полипропозитивной семантикой, с активными как диктумными, так и модусными смыслами. Синкретизм словообразовательной семантики данных типов проявляется в особенностях их текстового функционирования.

Целью исследования является комплексное когнитивно-функциональное исследование русских именных синкретичных словообразовательных типов. Цель исследования и выдвинутая гипотеза обусловили необходимость решения следующих задач:

1. Определить состав синкретичных словообразовательных типов именного словообразования.

2. Охарактеризовать когнитивные структуры, соотносящиеся со словообразовательным значением синкретичных словообразовательных типов.

3. Выявить и описать роль синкретичного деривата в организации диктум-ных и модусных смыслов высказывания.

4. Охарактеризовать способы текстового включения анализируемых дериватов и определить тип реализации их семантики в рамках высказывания.

5. Определить специфику текстовой актуализации заложенных диктумных и модусных смыслов синкретичного деривата в русском языке с использованием методики межъязыкового сопоставления (на материале английского языка).

Методы и приемы исследования определяются предметом и целью исследования. Для анализа семантико-функциональных характеристик синкретичных СТ в качестве основных используются метод научного описания, включающий принципы функционально-семантического и когнитивного описания, признанные эффективными при изучении любого уровня языка [Н.Д. Арутюнова, Е.С. Кубрякова, А.В. Бондарко, Д.Н. Шмелев и др.].

Объединение функционально-семантического и когнитивного описания предполагает анализ функций языка как целостной системы, анализ функционирования элементов языковой структуры, участвующих в построении текста, при этом и функции и функционирование определены познавательной деятельностью человека - когницией.

Когнитивно-коммуникативная функция языка выделяется исследователями в числе основных [см. Е.С. Кубрякова, В.А. Аврорин, В.А. Звягинцев, Г.В. Колшанский, А.Е. Кибрик и др.]. В данной работе анализируется семантический синкретизм производных имен данных СТ, обусловленный когнитивными и коммуникативными задачами. Определяется то, как синкретизм семантики деривата ориентирован на выражение целостного смысла текста во

взаимодействии с другими текстовыми элементами. Текст как основная функциональная единица является условием актуализации различных сторон словообразовательного механизма, который участвует в построении его основных слоев.

В рамках указанных методов используются следующие приемы: для сбора материала - прием сплошной выборки из словарей и текстов и прием целевого машинного поиска в компьютерных текстовых корпусах; для анализа материала - приемы наблюдения, сопоставления, трансформации, контекстного анализа, пословного перевода, количественного анализа.

На защиту выносятся следующие основные положения;

1. Словообразовательные типы синкретичной семантики являются средством компрессивного выражения актуального объективно-субъективного содержания. Словообразовательное значение данных типов представляет свернутую пропозицию, осложненную модальными смыслами.

2. Тип свернутого препозитивного содержания и модальное/оценочное осложнение определяют способы включения производных синкретичных словообразовательных типов в смысловую структуру высказывания.

3. Разные способы включения производных синкретичных словообразовательных типов в высказывание характеризуются различным набором текстовых элементов, вступающих в смысловые и формальные отношения с компонентами пропозитивного и модусного содержания.

4. Функциональная самостоятельность/открытость элементов когнитивных структур словообразовательного значения производных синкретичных словообразовательных типов проявляется в методике межъязыкового сопоставления: через анализ переводных соответствий английского языка.

Научная новизна исследования

Данная работа представляет собой первый опыт комплексного описания производных имен синкретичных СТ как системы в функционально-когнитивном аспекте. В рамках данного подхода выявлены основные модели препозитивной организации синкретичных словообразовательных типов. Определены типы актуализации диктумных и модусных компонентов семантики при текстовом включении производных синкретичных типов и описаны элементы контекста, способствующие разным типам актуализации данных смыслов. Впервые специфика участия производных синкретичных словообразовательных моделей русского языка в формировании многослойной структуры высказывания (в единстве поверхностно-синтаксического, глубинно-смыслового, коммуникативного) анализируется в сопоставлении со способами выражения тех же смыслов в английском языке.

Теоретическая значимость представляемого исследования определяется тем, что в нем решены некоторые актуальные задачи, способствующие развитию функционально-когнитивной лингвистики. Анализ производных синкретичных словообразовательных типов с учетом особенностей их участия в познавательной деятельности человека, способов их текстового включения

на синтаксическом, семантическом и коммуникативном уровне с привлечением приема межъязыкового сопоставления является вкладом в формирующуюся на современном этапе развития лингвистики когнитивно-функциональную грамматику языка. Изучение периферийной зоны непродуктивной сферы русской деривации предоставляет ценные данные о естественном функционировании языка.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при разработке курсов «Современный русский язык (словообразование)», «Общее языкознание», «Теории и практики перевода при изучении проблемы эквивалентности», различных спецкурсов и спецсеминаров по данной проблематике, а также в лексикографической практике при составлении словарей и разговорников различных типов.

Материал и источники исследования

В качестве анализируемого материала приемом сплошной выборки были отобраны 280 производные единицы, из них 168 отглагольных производных наименований, 86 отадъективных и 26 отсубстантивных.

Источником материала послужили «Словообразовательный словарь русского языка» АЛ. Тихонова, «Словарь русского языка» в 4-х томах, под ред. А.П. Евгеньевой, «Словарь русского языка» СИ. Ожегова, «Толковый словарь русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова, словарные материалы «Новое в русской лексике», «Толковый словарь русских глаголов» под ред. Л.Г. Бабенко, электронный вариант толкового словаря английского языка Collins Dictionary, электронные словари на сайтах: www.i-u.ru.www.slovari.ru. www.slovari.gramota.ru.www.primavista.ru.www.m-w.com.

Для решения поставленных задач исследования был создан компьютерный контекстный корпус (3 млн. слов), из которого было выделено и проанализировано 2 тысячи контекстов употребления производных синкретичных словообразовательных типов. 700 контекстов из заявленных имеют английские переводы.

Используемый корпус текстов был создан на основе коллекции художественных текстов из электронных ресурсов библиотеки Максима Мошкова (www.lib.ru), коллекции «Общий текст» (www.textshare.da.ru) и художественных текстов на сайтах: www.klassika.ru.www.narod.ru. Корпус представлен художественными произведениями следующих авторов: Абрамов, Алексеев, Алексин, Астафьев, Бабаевский, Богомолов, Войнович, Булгаков, Гранин, Горин, Гладков, Гончаров, Гоголь, Залыгин, Замятин, Зощенко, Искандер, Ильф и ЕЛетров, Карпов, Колыхалов, Марков, Мамин-Сибиряк, Мусатов, Маяковский, Малиновский, Николаева, Островский А., Платонов, Распутин, Солженицын, Салтыков-Щедрин, Солоухин, Славкин, Скиталец, Толстой, Толстая, Фет, Филатов, Чехов, Шолохов, Шукшин.

Апробация работы

Основные положения исследования излагались в виде докладов на Все-росийской научной конференции «Языковая ситуация России конца XX века»

(Кемерово, 1997), на 12-ой международной научно-методической конференции «Язык и культура» (Томск, ТГУ, 1997), на Всероссийской конференции, посвященной 120-летию Томского университета «Актуальные проблемы дери-ватологии, мотивологии, лексикографии» (Томск, 1998), на международной конференции «21-е дульзоновские чтения» (Томск, ТГПУ, 1998), на научно-практической конференции «Juvenilia» (Томск, ТГУ, 1999), на Всероссийской научной конференции «Американские идеи в гуманитарных исследованиях ученых Сибири» (Томск, ТГУ, 2004) и отражены в 5 публикациях.

Структура работы

Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируется цель и вытекающие из нее задачи, определяется объект, предмет, материал исследования, дается характеристика работы с точки зрения ее новизны, теоретической и практической ценности, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Типы когнитивных основ синкретичной сферы русского именного словообразования» определяется состав синкретичных СТ и анализируется специфика их семантической организации.

К синкретичным СТ относятся: 1) отглагольные с суффиксами: -ун, -ок, -ач, -ух(а), -к(а), -ец, -ул(я), - ш(а) - уш(а), -ох(а) - ах(а), -яг(а), -ак (а), -л(а), -уг(а); 2) отадъективные с суффиксами: -ак, -ач, -к(а), -ух(а), -ец, -уш(а) ,-ышк(а), -аг(а), -уг(а), -ук(а), -ул(я)\ 3) отсубстантивные с суффиксами: -ач, -он, -яг(а), -ун, -юх(а), -юш(а).

В широком смысле слова синкретизм языковых единиц понимается как «совмещение (синтез) дифференциальных структурных и семантических признаков единиц языка, противопоставленных друг другу в системе языка и связанных явлениями переходности» [БЭС, 1998]. Выделяемые СТ в рамках словообразовательной системы русского языка характеризуются синкретизмом семантики как системным свойством. Системность проявляется в том, что смысловые трансформации наблюдаются в семантическом пространстве как модели в целом, так и в семантике одного производного. В рамках функционально-когнитивного подхода существование синкретичных сфер интерпретируется как обусловленное не только коммуникативным заданием, но и когнитивными особенностями говорящего.

Дериваты синкретичных СТ рождаются как ответ на активизацию разных структур сознания. Человек категоризирует объект действительности на основе определенных признаков, соотносит его с нормативной шкалой, реагирует на возможное отклонение какого-либо свойства объекта от нормы. Данные структуры сознания объединены и объективированы в сжатой форме синкретичного деривата. Результатом объективации является сложная организа-

ция СЗ синкретичного производного, которая представлена полипропозициональной структурой и оформлена модальными планами.

Логическую основу производных синкретичных словообразовательных типов составляет пропозиция характеризующего содержания, которая заключается в именовании предмета/лица через установление его отношений и приписывание ему признаков: кривляка «тот, кто кривляется», пошляк «тот, кто пошлит, ведет себя пошло», пузан «тот, у кого есть пузо». Специфичностью данной пропозиции в рамках синкретичного деривата является наличие ограничительного характеризующего содержания, оформляющегося зависимой пропозицией. Схематично данное свойство можно представить следующим образом: X имеет отношение к Y, при этом Y характеризуется признаком А. Возможны различные соотношения основной и зависимой пропозиций в семантической структуре синкретичного деривата.

Основная пропозиция может быть организована предикатом, выраженным (1) глаголом обладания -усач «тот, кто имеет усы; (2) глаголом действия -гуляка «тот, кто гуляет, веселится»; или (3) прилагательным - пошляк «тот, кто пошлит, характеризуется признаком пошлый». Зависимая пропозиция отражает факт отклонения от нормы выраженного в основной пропозиции признака и может заключаться в модальную рамку рациональной и эмоциональной оценки пропозициональной структуры СЗ: усач «тот, кто имеет усы; усы характеризуются как больше нормы, и это хорошо/плохо; гуляка «тот, кто гуляет, веселится; делает это часто, что превышает норму, и это плохо», пошляк «тот, кто пошлит, характеризуется признаком пошлый всегда/часто, и это является отклонением от нормы, и это плохо». Возможны случаи, когда зависимая предикация является предикацией метафорического типа и имеет сложную смысловую полипропозициональную структуру X имеет Y; Y подобен Z по А; или: (X имеет [У) подобен Z по А]: щебетуха «тот, кто произносит звуки; эти звуки похожи на щебет птиц, и это не соответствует норме, и это хорошо/плохо».

В результате анализа семантики производных синкретичных СТ в работе выделяется определенный набор активных модусных смыслов в ее составе. Модус полагания (М) конкретизируется в нашей работе как пропозициональная установка, под которой понимается отношение субъекта оценки к именуемому: (Некто 82 полагает, считает, что...). Модус оценки (М1, М2) включает Субъект оценки, Объект оценки и объединяющий их оценочный предикат. Модальная рамка оценки соотнесена с фрагментом картины мира - системой ценностей субъекта, включающей как систему ценностей социума, к которому принадлежит субъект, так и связанную с ней индивидуальную систему ценностей самого субъекта. Эмотивный модус (МЗ) в отличие от рациональной оценки имеет сугубо личностные, иррациональные основания. Спектр возможных эмоциональных смыслов, которые потенциально способны выражать производные синкретичных типов, может быть обозначен от «одобрительно» (добряга, работяга) до «презрительно» (чужак). В большинстве случаев син-

кретичные дериваты ориентированы на выражение негативного спектра эмоций, которые в нашей работе мы конкретизируем, вслед за Т.А. Графовой, как «неодобрительно» с более частными проявлениями пренебрежительного, презрительного, осудительного, уничижительного, порицательного отношения [Графова Т.А., 1991]. Данные модусы объединяет то, что они являются формально выраженными в высказываниях посредством взаимодействия словообразовательного механизма синкретичной модели с элементами контекста.

В работе представлены две основные модели организации СЗ производных синкретичных словообразовательных типов. Модели противопоставлены в аспекте природы их оценочного потенциала. В пределах каждой модели содержится 2 подтипа: (а) - в него входят СТ с менее эмоционально-оценочными суффиксами и (б), в который входят СТ с более эмоционально-оценочными суффиксами.

Анализ материала по выделенным моделям ведется с учетом принадлежности мотивирующей основы к разным частям речи: глагол, прилагательное, существительное. Соответственно, мы выделяем отглагольные, отадъ-ективные и отсубстантивные СТ синкретичной семантики. Учет частеречной принадлежности продиктован тем, что «производное - это номинативный знак, сочетающий общекатегориальные значения исходного и результативного классов деривации, и он отображает их в своей формальной и смысловой структуре расчлененным образом» [Кубрякова Е.С., 1978].

Модель (1) включает в себя производные разных словообразовательных типов, мотивированные оценочно нейтральными лексическими единицами. Семантика мотивирующей единицы несет объективное содержание предикатного компонента первой пропозиции. В процессе словообразовательного акта вторая зависимая пропозиция, фиксирующая отклонения от нормы, включает в себя модальную рамку рациональной оценки (М2). Рациональная оценка в рамках данной модели акцентирует как количественное (M2ql), так и качественное отклонение (M2qn): читака - тот, кто читает, но делает это плохо. Факт отклонения от нормы порождает субъективную эмоциональную оценку (МЗ) как реакцию на обозначенное отклонение, в данном примере «уничижение». Основной спецификой данной модели является то, что вся оценочная семантика формируется в результате действия словообразовательного механизма. Схематично данную совокупность смыслов можно представить следующим образом:

полагает, что характеризуется Р, при этом P=N (М1=0), но характеризуется Р всегда, часто, имеет склонность, любит и, следовательно1 Р'>Ы (М2цп) и делает это Х0р0Ш0/пл0Х0(М2ц1) => и это вызывает реакцию (МЗ) (где S - субъект, Р - предикат, N - норма, Ml - наследуемый модус, М2 - модус рациональной оценки, МЗ - эмотивный модус, ЦП - количественный показатель, - качественный показатель).

Например, когнитивное основание словообразовательного значения производного работяга может быть проинтерпретировано таким образом:

Некто (82) полагает, что (81) работает (?) (М1=0) и работает много и работает хорошо что вызывает положительные эмо-

ции (МЗ), одобрение.

По данной модели организовано около 18.5% отглагольных синкретичных производных и 50% отсубстантивных синкретичных дериватов. Когнитивные основания отадъективных синкретичных производных по данной модели не формируются.

Особенность Модели (2) заключается в том, что в словообразовательном механизме участвуют оценочные производящие единицы.

Таким образом, и основная, и зависимая пропозиции осложнены модальностью оценки. Но оценочность, заложенная в семантике мотивирующей единицы, не находится в коммуникативном фокусе. Она представляет некую пресуппозицию, некий оценочный фон для создания оценочного наименования. Данное содержание составляет наследуемый модус рациональной оценки (М1) и обобщенное содержание эмотивного модуса (МЗ). При этом мотивирующая единица несет в себе чаще всего качественную оценку (МЦ1): кривляться - делать ужимки, гримасы, держать себя неестественно, и это не соответствует норме, и это плохо. Но, как и в первой модели, в рамках синкретичного деривата в коммуникативном фокусе находится не наличие признака как такового, пусть даже уже не соответствующего социальным стандартам, а его отклонение от нормы, меры проявления, т.е. будучи обозначенным синкретичным дериватом, человек оценивается не потому, что он кривляется, а по тому, что он это делает это «часто», «постоянно», «всегда» - кривляка. И именно последнее конкретизирует эмоции говорящего. Схематично данная модель выглядит следующим образом:

(в2) полагает, что характеризуется Р, при этом данное действие не соответствует норме (Р=//=ЭД (\41ql)), и характеризуется Р всегда, часто, имеет склонность, любит и, следовательно, и это вызывает

реакцию (МЗ).

Например: кривляка - Некто (в2) полагает, что (81) кривляется (Р), при этом данное действие кривляться не соответствует норме и

(81) кривляется (Р) всегда, часто, имеет склонность, любит и, следовательно, Р'Ж (М2дп) => и это вызывает реакцию (МЗ), неодобрение.

По принципу второй модели семантической организации формируются когнитивные основания 81.5% отглагольных синкретичных производных, 100% отадъективных синкретичных дериватов и 50% отсубстантивных синкретичных наименований.

В процессе анализа препозитивных структур производных имен синкретичных типов было выявлено семантическое ядро мотивирующих единиц для каждой частеречной группы, определено основание содержания рациональной оценки в их семантической структуре, выявлен возможный спектр конкретизации эмотивного модуса.

Для большинства отглагольных именований мотивирующими единицами выступают глаголы поведения в широком понимании как единицы межличностного взаимодействия, выражающие некое действие, «смысл которого не сводится к непосредственному содержанию этого действия, а выражает определенную установку по отношению к участнику коммуникации» [Васильев Л.М., 1981].

Основанием модуса рациональной оценки в семантике отглагольных синкретичных производных чаще всего является установление отклонений от норм в сфере социально-общественных отношений, социально-коммуникативных и межличностных отношений, отклонений от общепринятых норм поведения в общественных местах и несоответствие требованиям, предъявляемым к представителю соответствующей профессии.

Содержание эмотивного модуса может варьироваться в широком диапазоне от «одобрения» до «презрения». Но в количественном отношении преобладает проявление эмотивного модуса с отношением «осуждения».

Семантика производных имен отадъективных синкретичных словообразовательных типов ориентирована на именование субъекта посредством соотнесения его признаков с соответствующими нормативными шкалами, существующими в ценностной картине мира данного общества, и эмоциональными состояниями Говорящего. Оценка данного лица происходит по широкому спектру признаков, что представлено разнообразной семантикой производящих единиц. В фокусе могут находится как внутренние качества лица, так и его внешние характеристики; оценивается занимаемое человеком положение в обществе, а также общее отношение к нему Говорящего (смелый - смельчак, резвый -резвуха, толстый - толстяк, рыжий -рыжуха, милый - милок, дорогой - дорогуша и др.).

В эмотивно-оценочном отношении наблюдается варьирование знака эмотивного модуса, с явным преимуществом выражения негативного отношения к выраженному отклонению от нормативного стандарта.

Семантическое ядро производных отсубстантивных синкретичных СТ составляют дериваты, характеризующие внешние/физиологические параметры лица (лобан, бородач и др.) и его поведенческие характеристики (драчун, смутьян, плутяга идр.).

Содержание рационального модуса может составлять несоответствие норме различных аспектов внешности, физиологических параметров, несоответствие нормам данного социума, нарушение норм ведения дел в сфере общественных и деловых отношений, несоответсвтие нормам межличностных отношений нарушение норм поведения в общественных местах, признаков внешнего вида, манеры одеваться.

Данные отклонения могут вызывать разнообразные эмотивно-оценоч-ные отношения, включая «осуждение», «пренебрежение», реже «почтение», которые составляют содержание эмотивного модуса в семантике синкретичного деривата.

Во второй главе «Функционирование производных имен синкретичных словообразовательных типов» описываются способы/типы актуализации компонентов СЗ синкретичного деривата при выполнении им различных функций в рамках высказывания. Производные имена предстают как динамические смысловые и функциональные структуры, способные, в силу смысловой и формальной расчлененности, активно реагировать на коммуникативное задание и выступать одним из средств языковой интерпретации глубинной ситуативной семантики.

Каждый элемент пропозиции, а также каждый из модусов в семантической структуре синкретичного деривата может находится на уровне информационной структуры предложения в любом из 3-х состояний активации: активном, полуактивном, неактивном. В нашем понимании термин активация представляет собой градуальный аспект актуализации. Активное состояние компонента препозитивной структуры синкретичного имени предполагает его нахождение «в фокусе сознания человека в данный момент», полуактивное состояние обеспечивается положением компонента на периферии сознания, человек о данном компоненте имеет основные предположения, но не сфокусирован на нем в настоящий момент» и «неактивный элемент в настоящий момент находится в долгосрочной памяти человека, но ни фокусно, ни периферийно не задействован» [Chafe W., 1987].

Анализ вхождения синкретичного имени в текст сосредоточен на двух основных аспектах: во-первых, обсуждается активность деривационных смыслов в коммуникативном развертывании предложения, и, во-вторых, анализ направлен на выявление соотнесенности семантических компонентов деривационной структуры с глубинно-семантическими и поверхностно-синтаксическими структурами, представляющими собой формальные средства демонстрации активности элементов словообразовательного механизма. В ходе анализа выяснялась принципиальная функциональная противопоставленность дериватов в прагматическом статусе топика и фокуса и в синтаксической позиции субъекта и предиката.

В позиции предиката/ремы/фокуса высказывания синкретичные производные включаются в текст с препозитивным и оценочным предназначением, т.е. с активированными компонентами его препозитивной структуры.

Рассмотрим характерный пример включения синкретичного деривата в информационную структуру высказывания: А?Романс!.. — Ванька почуял некую перемену в Горыныче, подошел к нему и похлопал одну голову по щеке. — Хм, ты... свирепый. Свирепунчик ты мой (Шукшин).

Говорящий обозначает синкретичным именем свирепунчик участника ситуации в результате оценки его действий, которые были описаны в предшествующем контексте: Хм, ты... свирепый. Топикализированная информация мотивировала оценку действий лица как несоответствующих норме и вызывала у Говорящего неодобрительное отношение. Оценка вводится в высказывание в компрессивной форме словообразовательной семантики синкретичного

имени свирепун «тот, кто всегда свирепый». Эмотивный модус конкретизирован уменьшительным суффиксом -чик и экспрессивной конструкцией ты мой, которые в данном случае направлены на выражение «уничижительного» отношения к лицу.

При функционировании в качестве топика производные синкретичной семантики не только вбирают в себя пресуппозицию, где основная семантика привносится мотивирующей основой или синонимичной единицей. Словообразовательная семантика вводит также зависимые пропозиции оценки, оценочные модусы М2 (модус отклонения от нормы, склонности), МЗ (эмотивный модус), которые, в свою очередь, некоторым образом перемещаются в фокус на глубинном уровне на фоне топикализированной семантики производного. В дальнейшем развертывании текста, будучи уже активизированными, модусы в позиции фокуса получают лексическую актуализацию на поверхностном уровне, например: Вымотался Аполлон, про себя забыл совсем Не собрался даже жениться - так и ходил холостяком, к которому присовокупилась прибавка: старый холостяк (Алексеев). Производное холостяк вбирает в себя предшествующий контекст - не собрался даже жениться - и не только переносит акцент на субъект, но и выражает оценку, в данном случая говорящий закрепляет признак «холостой» как постоянное качество, которое в дальнейшем актуализируется прилагательным старый, относящимся к характеризации признака и включающим семантические компоненты «давно», «долго».

Далее в главе рассматривается функционирование синкретичных производных на уровне семантической и формально-синтаксической структуры предложения. Предикативная позиция является доминирующей для синкретичных производных. Выполняя функцию предиката, синкретичные имена занимают позиции сказуемого и позиции несогласованного определения и приложения. Степень активации разных компонентов деривационной структуры синкретичного имени в данных позициях может быть эксплицирована согласованием с другими формальными синтаксическими средствами в высказывании. При этом в словообразовательной структуре синкретичного деривата активированным оказывается не только препозитивный смысл качественной характеризации, но и смыслы субъективной модальности (рациональной и эмоциональной оценки).

Определяющими позициями слова при выполнении им функции дено-тации являются позиции субъекта и объекта. Синкретичные имена, относясь к именам качественной характеризации, нацелены на выполнение в высказывании функции предиката. Соответственно, их референтное употребление требует определенных текстовых условий. Обладая синкретичной семантикой, состоящей из совмещения объективной и субъективной информации, рассматриваемые дериваты осложняют функцию идентификации дополнительной коммуникативной нагрузкой. Через синкретичное имя говорящий характеризует референт, выражает свое отношение к нему, оценивает его действия, и, следовательно, и всю описываемую ситуацию.

Подробно рассматриваются возможные средства активации каждого компонента семантической организации синкретичного имени: предикатного компонента, субъектного компонента и модусных смыслов в каждой из приведенных функций. Широкий спектр возможных актуализаторов иллюстрирует тот факт, что синкретичный дериват входит в высказывание не линейно, а ра-диально, как бы «цепляясь» каждым ответвлением своей семантики, каждым своим имплицитным модусом, за конкретное средство выражения, для создания целостного высказывания. Каждый элемент этой расчлененной семантической структуры может характеризоваться определенным набором уточнителей и степенью активации.

Активация предикатного компонента пропозициональной структуры деривата происходит посредством помещения синкретичного имени в однородный ряд сказуемых, его сочетанием с другими синкретичными наименованиями, в позиции деривата в определенном характеризующем ряду с противопоставлением или отрицанием не. Выделенные аспекты могут быть продемонстрированы следующим примером: А в течение трех минут легко можно доказать, что ты не хулиган, не мерзавец, не приставала, и, если ты чем-то ей понравишься, вы можете быть знакомы, а там видно будет. А кто же я, как не приставала, вдруг подумал он. Нет, не приставала и не пошляк, решил он. Может, что другое, но не это точно (Искандер).

Кроме этого возможна актуализация предикатного компонента при сочетании деривата с неопределенным местоимением и прилагательным, экпли-кацией его актантных связей. Отмечается прямая зависимость актуализации предикатного компонента и модусных смыслов. Например, одновременная активация модуса рациональной и эмоциональной оценки в структуре словообразовательной семантики синкретичного имени происходит при сочетании с прилагательными, выражающими смысл «лучше всех». В данных случаях семантикой прилагательного Говорящий активирует не только рациональную оценку (М2) смысла синкретичного имени, «то, что признак проявлен больше нормы», но и смещает фокус на активацию эмоциональной оценки (МЗ), т.е. на выражение своего отношения к данному признаку, например, восхищение - потрясающий работяга, великолепный едок, отчаянный игрок, отличный стрелок, величайший чистюля, лучший знаток, совершеннейший знаток, что может быть проиллюстрировано следующим контекстом: Немедленно, натурально, получил документы и отчалил. Плисов, надо вам сказать, работяга потрясающий и в свой поворотный круг буквально влюблен. Завидовали ему чрезвычайно (Булгаков).

Активация эмотивного модуса отмечается в том случае, если синкретичное имя употреблено в односоставном номинативном предложении, в конструкции эмфатических повторов с восклицанием и эмфатическими частицами: Песню эту новую он слышал от дочки Тайки, она по радио; воструха девка, ох воструха! Только песня-то уж... (Малиновский). В данном контексте смыслы вычленения признака человека и его уподобления, т.е. содержание

предикатного компонента значения синкретичного имени находится в полуактивном состоянии, в коммуникативном фокусе предстает особого рода проявление этого качества и эмоциональная оценка этого проявления.

Эмотивное отношение также актуализируется за счет взаимодействия эмотивного компонента синкретичного деривата с семантикой слов автора в предложении, выражающих его отношение, его соотношение с обобщенной оценкой положения дел и маркерами позиции говорящего, выраженными разными языковыми средствами.

Активация субъектного компонента препозитивной структуры синкретичного деривата происходит за счет сочетания данного компонента с семантикой прилагательных, которые не усиливают смыслы предикатного компонента словообразовательной структуры производного имени, а выражают смежные характеристики лица. Так, в следующем контексте определение рыжая согласуется не с предикатным компонентом расчлененной структуры семантики синкретичного деривата (ср. невероятная толстушка), но с субъектным компонентом, выражая еще одну характеристику денотата. При этом наблюдается согласование оценочных модусов: контекстного Ничего такого в ней и нет и «внутреннего» толстушка - она является толстой, что не соответствует стандарту и она же является рыжей, что также отличает ее от стандарта: — Подумаешь! Ничего такого в ней и нет. —Толстушка рыжая и вообще... (Малиновский).

В третьей главе «Русские именные словообразовательные талы синкретичной семантики в межъязыковом сопоставлении» предметом анализа является способ выявления семантической и функциональной специфики синкретичных дериватов в аспекте ее отражения в рецепции переводчика.

В процессе анализа был выявлен весьма широкий спектр способов репрезентации смыслов, соотносимых с синкретичными дериватами русскоязычных текстов. В качестве основных выделены следующие способы перевода синкретичных дериватов на английский язык: перевод при помощи производных синкретичных словообразовательных моделей английского языка, перевод при помощи оценочных непроизводных существительных, перевод при помощи предикативных и полупредикативных конструкций, характеризующихся различной функциональной направленностью.

Такой спектр ресурсов другого языка, задействованный для перевода русских синкретичных производных, отражает функциональную специфику последних. Выбор заявленных средств при переводе зависит от того, какой компонент логической структуры русского синкретичного имени осознается коммуникативно значимым в данном контексте на уровне восприятия переводчика.

Актуализация предикатного и субъектного компонента происходит при переводе за счет использования развернутых предикативных и полупредикативных конструкций предложенческого типа. Например, для синкретичных дериватов хвастун, свистун, чудак употребляются такие дескрипции, как:

those who boast «те, кто хвастают», you that can whistle «ты, который может свистеть», old man who behaves very oddly «старик, который ведет себя очень странно». Так, синкретичный дериват чудак функционирует в контексте с активированным предикатным компонентом, субъектный компонент пропози-тивной семантики деактивирован предшествующим упоминанием лица старик, соответственно, в коммуникативном фокусе находится утверждение того, что «он ведет себя странно, похож на пьяного»: Ганин вАлександровске и крестьянин Жигулин в Дербинском. Последний, пришедший за женой и детьми, старик, разыгрывает из себя чудака, похож на пьяного (Чехов). Данная функциональная активность именно предикатного компонента пропозитивной структуры синкретичного деривата осознается переводчиком и дериват переводится предикативным выражением behaves very oddly «ведет себя странно»: Zhigulin, who followed his wife and children, is an old man and behaves very oddly; he appears to be perpetually drunk and is the laughingstock of the whole street (Translated from the Russian by Luba and Michael Terpak). Таким образом, предикатный компонент пропозициональной структуры синкретичного имени получает лексемное средство языкового выражения.

Модус рациональной оценки получает выражение в переводе при использовании производного, образованного по синкретичной словообразовательной модели английского языка (стукач - inform-er «тот, кто всегда доносит, информирует, стучит»). Одновременная активация модуса рациональной оценки и предикатного компонента в семантике синкретичного деривата происходит при переводе с помощью полупредикативной конструкции прилагательное + существительное (шалунья - roguish girl «проказливая, шаловливая девчонка»), где семантика качественных прилагательных уже фиксирует признак как постоянный, нелокализованный во времени. Таким образом, актуализированным в контексте предстает модус рациональной оценки (М2), как реакция на проявление признака больше нормы в расчлененной структуре синкретичного имени: Часто шалунья с черными глазами, схвативши светлою ручкою своею пирожное и плоды, кидала в народ (Гоголь). Often a black-eyed roguish girl would seize a cake of fruit in her little white hand and throw it in the crowd (Translated by Constance Garnett).

Активация эмотивного модуса отражается при переводе с помощью производных оценочных деривационных моделей английского языка и оценочных непроизводных наименований.

Так, синкретичный дериват ломака употреблен в высказывании с активным модусным компонентом, который актуализирован позицией деривата в восклицательной конструкции и его сочетанием с другим оценочным именем дрянь: Зоя. Ага. Теперь понятно. "У меня никого нет, Зоя Денисовна, с тех пор, какумер мой муж..." Ах вы, дрянь, ах вы, ломака! Ведь я же вас спрашивала. Предупреждала. Спасибо, Аллочка, за скандал! (Булгаков). При переводе предикатный компонент синкретичного имени ломака «тот, кто ломается, жеманничает», является неактивным, актуальным для переводчика является эмо-

ционалыюе насыщение деривата, а именно отрицательное отношение Говорящего к лицу, которое переводчик передает посредством оценочного существительного cheat «тот, кто неискренен в своих поступках и делах», дополненным эмоциональным конкретизатором little в значении «злой, презренный»: Oh, you fool! You little cheat! I even asked you, I warned you! (Translated from the Russian by Nickolas Saunders and Frank Dwyer).

В заключении делаются выводы и теоретические обобщения по исследуемому материалу. Когнитивный подход к описанию семантической организации выявляет сложные когнитивные структуры, лежащие в основе формирования словообразовательного значения производных синкретичных словообразовательных типов. Данные структуры характеризуются как полипропози-тивные, включающие модальные смыслы. Выявлена зависимость природы активных модусных смыслов в семантике производных синкретичных типов от семантики производящей единицы и оценочного потенциала суффикса. В текстовом функционировании активированность диктумных и модусных компонентов значения синкретичных дериватов отражена в их согласовании с компонентами высказывания на разных его уровнях. Английские соответствия в переводах контекстов, содержащих синкретичные дериваты, выступают дополнительным средством демонстрации семантической и функциональной специфики последних.

По теме диссертации опубликованы следующие работы, в которых отражены основные результаты исследования:

1. Нагель ОЗ. Русские именные отадьективные и отсубстантивные словообразовательные типы синкретичной семантики // Актуальные проблемы дери-ватологии, мотивологии, лексикографии: Материалы Всерос. конф. 27-29 марта 1998.- Томск, 1998.- С. 39-41.

2. Нагель О.В. Текстовое функционирование производных русских именных синкретичных типов // Проблемы документации исчезающих языков и культур: Материалы Всерос. конф. -Уфа-Томск, 1998.- С. 171-179.

3. Нагель О.В. Русские именные словообразовательные типы синкретичной семантики мутационной сферы русской словообразовательной системы в культурном аспекте // Juvenlia: Сб. студенческих и аспирантских работ. -Томск,- 1999.-С. 33-35.

4. Нагель О.В. Русские именные словообразовательные типы синкретичной семантики // Актуальные направления функциональной лингвистики: Материалы Всерос. конф. 1-3 декабря 1997. - Кемерово, 2001. - С. 99-105.

5. Нагель О.В. Производные имена русских словообразовательных типов синкретичной семантики в информационной структуре предложения (функционально-когнитивный аспект) // Типология аргументной структуры и синтаксических отношений: Тез. докл. междун. симпоз. 11-14 мая 2004. - Казань, 2004.-С. 192-194.

Подписано к печати 12.05.05 Бумага офсетная. Печать RISO. Формат 60x84/16. Тираж 130 экз. Заказ № 28-0505 Центр ризографии и копирования. Ч/П Тисленко О. В. Св-во №14.263 от 21.01.2002 г., пр. Ленина, 41, оф. № 7.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Нагель, Ольга Васильевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТИПЫ КОГНИТИВНЫХ ОСНОВ СИНКРЕТИЧНОЙ СФЕРЫ ИМЕННОГО РУССКОГО СЛОВООБРАЗОВАНИЯ.

1.1. когнитивный аспект номинативной деривации.

1.1.1. Диктумные смыслы когнитивных структур номинативной деривации.

1.1.2. Модусные смыслы когнитивных структур номинативной деривации.

1.1.3. Основные типы препозитивных структур словообразовательных значений мутационной сферы.

1.2. Синкретизм как системное свойство языковых единиц.

1.2.1. Когнитивные структуры синкретичных словообразовательных типов.

1.3. Основные модели семантической организации синкретичных дериватов.

1.3.1. Смысловые структуры производных имен отглагольных синкретичных словообразовательных типов.

1.3.2. Смысловые структуры производных имен отадъективных синкретичных словообразовательных типов.

1.3.3. Смысловые структуры производных имен отсубстантивных синкретичных словообразовательных типов.

Выводы.

ГЛАВА 2. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ПРОИЗВОДНЫХ ИМЕН СИНКРЕТИЧНЫХ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ТИПОВ.

2.1. Производное имя в рамках дискурсного анализа.

2.2. Производные имена синкретичных словообразовательных типов и текст.

2.3. Коммуникативные позиции синкретичных дериватов в тексте.

2.4. Актуализация компонентов пропозитивной структуры синкретичного деривата в высказывании.

2.4.1. Актуализация компонентов пропозитивной структуры синкретичного деривата при выполнении функции предиката.

2.4.2 Актуализация компонентов пропозитивной структуры синкретичного деривата при выполнении денотативной функции.

Выводы.

ГЛАВА 3.

РУССКИЕ ИМЕННЫЕ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ТИПЫ СИНКРЕТИЧНОЙ СЕМАНТИКИ В МЕЖЪЯЗЫКОВОМ СОПОСТАВЛЕНИИ.

3.1. Способы перевода синкретичных дериватов на английский язык.

3.1.1. Перевод при помощи производных имен английского языка.

3.1.2. Перевод при помощи оценочных непроизводных существительных.

3.1.3. Перевод при помощи предикативных и полупредикативных конструкций.

3.2. Актуализация компонентов пропозитивной структуры производных имен синкретичных словообразовательных типов при переводе.

3.2.1. Актуализация предикатного и субъектного компонента пропозитивной структуры синкретичного производного.

3.2.2. Актуализация предикатного компонента.

3.2.3. Актуализация субъектного компонента.

3.2.4. Способы актуализации модусных смыслов.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Нагель, Ольга Васильевна

Актуальность исследования.

Актуальность представляемого исследования обусловлена меняющейся научной парадигмой, обращением современной лингвистики к функционально-когнитивному описанию языка в целом и на всех его уровнях, в том числе, словообразования. В современных лингвистических исследованиях язык не рассматривается «сам по себе как некая абстрактная сущность» [Соссюр Ф.Де, 1977], а предстает как система, в которой закрепились результаты познавательной деятельности его носителей. Как объект изучения он анализируется в неразрывной связи с другими формами интеллектуальной и культурной деятельности людей. В результате языковая деятельность осознается как форма закрепления определенного видения мира и, вместе с тем, - как выражение фундаментальных принципов ментального освоения действительности человеком.

Функционализм, антропоцентризм, экспланаторность и экспансионизм [Кубрякова Е.М., 1994: 5-13] представляют собой ключевые моменты в рамках современных лингвистических исследований. Данные аспекты все чаще находятся в тесной взаимосвязи, что характеризует большинство исследований как кластерные.

В рамках современного языкознания активно обсуждается вопрос о том, что языковая деятельность является процессом как когнитивным, так и коммуникативным. Смещение исследовательских акцентов в сторону когниции приводит к переосмыслению базовых функций языка, что является стимулом к дальнейшему развитию новой когнитивной парадигмы в языкознании.

Так, в рамках функционализма, рассматривающего язык в аспекте его функционирования, обнаруживается тенденция к признанию первичной языковой функцией - функцию хранения и получения знания, а коммуникативная функция рассматривается как производная от нее. Соответственно, и функциональность языка рассматривается либо как его способность выражать знания человека о мире: «язык — естественно возникшая в человеческом обществе и развивающаяся система облеченных в звуковую форму знаковых единиц, способная выразить всю совокупность понятий и мыслей человека и предназначенная прежде всего для целей коммуникации" [Арутюнова Н.Д., 1997: 652], либо как форма хранения знаний о действительности и только в связи с этим он рассматривается как средство коммуникации [Кибрик А.Е., 1990: 604].

Функциональное направление в основе своей ориентировано на языковую личность, которая, в свою очередь, признается лингвистами «центром всех систем». Функциональный подход «высвечивает» проблемы, связанные с человеческим фактором, пересекаясь с еще одним «установочно-познавательным принципом» современной лингвистической парадигмы - антропоцентризмом. Как отмечает Ю.Н. Караулов, «нельзя познать сущность и законы языка, не обратившись к его создателю и носителю» [Караулов Ю.Н., 1976: 35].

Атропоцентризм предполагает изучение различных сторон языка с целью более полного и глубокого познания когнитивных способностей его носителя - человека. Помещая говорящего в центр исследования, лингвист стремится, опираясь на данные языка, проникнуть в глубины человеческого сознания. В объект описания включается и говорящий, и слушающий, а языковое явление изучается в прагматическом аспекте как способ передачи сообщения.

В современных научных трудах наблюдается преимущественное стремление не к описанию, а к объяснению языковых явлений. Для этого исследователю приходится в процессе анализа выходить в проблемное и методологическое поле других наук, что существенно раздвигает рамки языкознания, придавая ему междисциплинарный характер.

В результате, ранее разработанные теоретические положения о языке и его отдельных уровнях получают новые перспективы интерпретации. Накопленные знания о языке в рамках различных направлений объединяются, что позволяет по новому осознать и проанализировать язык как продукт человеческого сознания. Акцент исследований смещается в сторону познавательной деятельности человека, что, в свою очередь, позволяет переосмыслить содержание языковых категорий, их иерархическое строение. На передний план выдвигается когнитивная функция, которая раскрывает роль языка в познавательной деятельности человека и взаимодействие языковой семантики и знаний о мире.

Когнитивная языковая функция осуществляется в механизмах сложного взаимодействия языка и мышления. Данное взаимодействие рассматривается в современном языкознании в аспекте концептуализации и обобщения ментального опыта человека.

Соответственно, рассмотрение словообразовательной подсистемы языка с точки зрения функционально-когнитивного подхода позволяет органически соединить и синтезировать достижения в области когнитивной науки с теми, что было получено в рамках системно-структурного и коммуникативного, или же коммуникативно-прагматического, подходов к деривационной подсистеме, языку в целом.

Теория русского словообразования складывалась в рамках системно-структурного подхода. Данная модель описания языка позволила определить особенности словообразовательного уровня, его функции в рамках более сложных систем, выделить его специфические единицы и модели. Но если полная разработанность дериватологических проблем поставленных в рамках системоцентризма - исследование парадигм и гнезд [Тихонов А.Н., Морозова Т.С., и др.], словообразовательных типов [Шведова Н.Ю., Арутюнова Н.Д., Бондарко А.В., Иванов В.В., Лопатин В.В., Улуханов И.С., Янценецкая М.Н., Араева JI.A., и др.], словообразовательных категорий и словообразовательных полей [Ревзина О.Г., Манучарян Р.С. и др.] -послужила основанием лишь ввода когнитивной теории в словообразование, то ономасиологический анализ и исследование аспектов функционального словообразования определили утверждение идей когнитивизма в теории современной дериватологии.

Так, для русистики коммуникативно-функционального направления важным является выделение всех деривационных моделей в аспекте функциональной направленности: исследуются словообразовательные единицы в условиях их употребления в процессе речепроизводства, обнаруживаются такие свойства языковых единиц, которые уже изначально предопределяют их поведение в речевой коммуникации.

При функциональном описании ставится вопрос не об отношении словообразовательной подсистемы к лексическому уровню, а об ее отношении к языку в целом. Словообразование рассматривается как один из активных механизмов порождения законченных языковых единиц. Основной функцией словообразования признается функция номинативная. В свете широкого распространения ономасиологической концепции языка в целом [Матезиус В., Докулил М., Бондарко А.В., и др.] в практику словообразовательного анализа активно вводятся и разрабатываются понятия ономасиологического базиса, ономасиологического признака, связки и ономасиологической категории [Арутюнова Н.Д., Кубрякова Е.С., Гак В.Г., Телия В.Н., Уфимцева А.А., Янценецкая М.Н. и др.]. Анализируются обозначения целых ситуаций, единицы, характеризующиеся предикативностью, а через них исследователи выходят к проблеме моделирования структур языкового сознания и описания когнитивных функций знаков вторичной номинации. В рамках ономасиологического направления понятия интерпретируются как формирующиеся на основе суждения о предмете, его предикации, т.е. приписывании ему признаков, что различным способом (номинативным предложением, производным словом) представляется в языке. Рассмотрение производного слова как результата мыслительных операций по установлению связей и отношений между предметами и явлениями действительности позволяет говорить о нем как о единице пропозитивной номинации. Пропозитивный подход широко применяется в дериватологии [См. работы Кубряковой Е.С., Янценецкой М.Н., Панкрац Ю.Г., Резановой З.И., Араевой JI.A., Лебедевой Н.Б., Антипова А.Г., Оглезневой Е.А. и др.].

В современных лингвистических исследованиях языковой номинации уделяется самое пристальное внимание, акцентируется ее связь с концептуализацией. Концептуализация определяется как один из важнейших процессов познавательной деятельности человека, заключающийся в осмыслении поступающей к нему информации и приводящий к образованию концептов, концептуальных структур и всей концептуальной системы в человеческой психике [Кубрякова Е.С., 1997: 93]. Воспринимая окружающую действительность, человек выделяет в ней актуальные для него элементы, членит действительность на определенные части в своем сознании и затем осознает ее уже этими частями.

В работах ономасиологического направления изначально прослеживалась тенденция отражения собственно когнитивных, познавательных моментов в номинативной деятельности. «Сущность номинации заключается не в том, что языковой знак обозначает вещь или каким-то образом соотносится с вещью, а в том, что он репрезентирует некоторую абстракцию как результат познавательной деятельности человека» [Колшанский Г.В., 1976: 12].

Расчленение представляемой действительности происходит еще до вербального закрепления мысли в сознании человека. Формирование концептов и концептуальных структур в первую очередь связано с познанием мира, с формированием частных представлений о нем. Это первый этап концептуализации. И лишь на втором этапе человек «схватывает» определившиеся в его психике знания, связывая их с языковыми знаками и на этой основе реализуя потребности коммуникации [Кубрякова 1991 цит. по: Берестнев Г.И., 2002: 9-10]. «Языковое схватывание» позволяет сделать их надежным достоянием не только отдельного носителя языка, но и всего языкового коллектива.

В когнитивно-языковом плане номинация - это буквально «называние» концепта, наделение его именем, в результате чего он становится воспроизводимым для сознания и более определенным содержательно.

Таким образом, номинация в современном языкознании осознается как в высшей степени ответственный когнитивный акт, требующий от языкового субъекта мобилизации всех имеющихся у него знаний о действительности. Имя концепта всегда мотивировано пониманием того, какое место занимает в окружающей действительности соответствующий предмет, признак, процесс и т.д., с какими другими предметами, признаками или процессами он связан, какие яркие особенности имеет [Берестнев Г.И., 2002: 5].

Как отмечает Е.С. Кубрякова, современная дериватология приходит к осознанию того, что производное слово как номинативная единица языка создается в первую очередь в когнитивных целях, то есть, «для объективации и последующей фиксации в языке определенной структуры знания или отражения и оценки определенного фрагмента мира» [Кубрякова Е.С., 2004: 521]. С когнитивных позиций конкретизируется роль производного знака в языке: наряду с непроизводным он служит для передачи некоторых результатов познания и осмысления мира, выделяет те фрагменты, которые по каким-либо причинам оказались вовлеченными в любую из типов деятельности человека и потому релевантными для структурации такой деятельности. Концептуальная структура в результате получает закрепление соответствующим обозначением. Спецификой производного знака является то, что он, называя, характеризует, т.е. в его состав включены концептуальные структуры, некие объединения концептов. Помимо выделения и отождествления особого фрагмента мира, производный знак одновременно указывает на его связь с другим действием, признаком или предметом, на его отношение к ним. Производная единица передает информацию по частям и фокусирует внимание на разных деталях описываемого явления, т.е. концептуальная структура «упаковывается» совершенно определенным образом. Когнитивная единица, благодаря своей информационной и семантической насыщенности, приобретая форму однословного мотивированного знака, становится весьма удобной для коммуникации. Производное слово оказывается более маневренным по сравнению с более протяженными и развернутыми конструкциями и удовлетворяет требованиям коммуникации, т.е. дискурсным требованиям. В результате, когниция оказывается напрямую связана с коммуникацией через производный знак, что дает возможность рассматривать единицы языковой системы в аспекте их ориентации через посредство частных уровневоопределенных функций на выполнение коммуникативной функции.

Следование когнитивным принципам в современных дериватолигических исследованиях характеризует работы ведущих отечественных лингвистов. Когнитивный анализ семантической неоднозначности дериватов содержится в работах Е.С. Кубряковой, И.К. Архипова, О.В. Афанасьевой, JI.A. Араевой, Н.Б. Лебедевой, Ю.Г. Панкраца, З.И. Резановой, А.Г. Антипова, Катышева П.А., М.Г. Шкуропацкой и др. В работах молодых ученых также отмечается когнитивная направленность исследований, например, в кандидатской работе М.В. Вяткиной полисемия производного слова рассматривается как категоризация когнитивных процессов, происходящих в сознании человека, как знаковая форма моделирования концептуального содержания [Вяткина М.В., 2004]. Рассмотрение функционирования производных с -аторАтор в деривационной системе русского языка с когнитивных позиций явилось объектом исследования в работе Т.В. Ковалевой [Ковалева Т.В., 2004]. Словообразовательный тип как система, представленная в языке, речи и сознании, описывается в кандидатской работе Т.В. Жуковой [Жукова Т.В., 2002].

В рамках данного исследования словообразовательные типы рассматриваются как некие информационные структуры. Данные структуры, представляя концептуальное состояние дел, проходят прагматическое оформление, определяемое контекстами высказывания, которыми эти состояния дел передаются [Lambrecht К., 1994: 5]. Для анализа определенных формальных характеристик деривационных процессов и их результатов привлекаются лингвистические и экстралингвистические контексты, в которых данные характеристики проявляются, т.е. эксплицитно выражаются.

Так, наличие прагматического фактора в производном слове позволяет говорить о проявлении субъективной модальности, отражающей различные аспекты отношения говорящего к содержанию высказывания на словообразовательном уровне, что определяет форму высказывания в отношении к предполагаемым ментальным состояниям говорящих и слушающих.

Рассмотрение словообразовательных типов в рамках когнитивного подхода как неких информационных структур, выражающих предикатно-аргументные и оценочные отношения, позволяет более содержательно определить их семантику, исследовать их включение в процессы текстообразования, выявить их функциональную направленность как реакцию на коммуникативное задание в момент формирования высказывания при обращении к дискурсу.

В данном контексте анализируется, каким образом словообразовательные модели входят в структуру грамматики предложения, в котором пропозиции как концептуальные представления состояния дел сочленяются с лексико-грамматическими структурами в соответствии с ментальным состоянием говорящих, которые используют и трактуют данные структуры как единицы информации в данных контекстах дискурса, соотнося значение с ментальными состояниями говорящего и включая в себя как мир внешнего текста, куда входят участники речевого акта, обстановка речевого акта (место, время, обстоятельства), так как «говорящий в процессе построения речевых структур руководствуется не только языковой конвенцией, но и пониманием контекста, коммуникативными целями, общими знаниями» [Лангаккер 1991, цит. по: Скребцова Т.Г., 2000: 113], так и «мир внутреннего текста, куда относятся лингвистические выражения и их значения» [Lambrecht К., 1994 : 5].

В пределах данного исследования дискурс рассматривается как центральный фактор, влияющий на морфологические явления вообще, и на словообразовательные механизмы, в частности. Словообразовательные типы анализируются не как стационарные сущности, а как нечто подвижное и иерархически организованное, как некие языковые воплощения взаимосвязи различных компонентов грамматики. Внутренняя форма производного знака исследуется во взаимосвязи с контекстным окружением высказывания. Дальнейший дискурсивный анализ деривационных моделей ведется в рамках сопоставительного анализа. На фоне английских текстовых соответствий, выраженных различными языковыми средствами, выявляются характерные черты и тенденции словообразовательных моделей русского языка. В рамках диссертационного исследования в межъязыковом сопоставлении анализируется актуальность и динамичность семантики сикретичного типа, воплощенной в деривационной форме.

Объектом настоящего исследования являются производные синкретичных именных словообразовательных типов мутационной сферы словообразовательной системы русского языка.

Производные синкретичных типов находятся в зоне функционально-семантического пересечения мутационного и модификационного словообразования. Термин синкретичное словообразование был введен З.И. Резановой в монографии «Функциональный аспект словообразования» [Резанова З.И., 1996]. Положение данной сферы определяется наличием размытых границ между модификационной и мутационной сферами, что создает специфичную синкретичную семантику входящих в ее состав словообразовательных типов (СТ) и особые типы текстового функционирования производных, созданных по данным моделям. СТ характеризуются свойством семантического совмещения номинативного и прагматического аспектов. Например: словообразовательное значение СТ основа гл. +ун может быть сформулировано следующим образом: тот, кто характеризуется действием, названным производящей основой: болтун — тот, кто болтает. При этом в словообразовательное значение должно быть включено и значение отклонения от нормы данного признака: болтун — тот, кто болтает, делает это часто, т.е. имеет склонность к болтовству и это это может быть хорошо/плохо. Таким образом, производное, называя лицо по характерному для него действию, включает модусный смысл рациональной оценки «больше нормы» и эмоциональную оценку «хорошо/плохо».

Выделенные типы характеризуются как периферийные в системе именного словообразования и обслуживают разговорно-просторечный слой лексики. Актуальность изучения периферийных явлений языка на разных его уровнях обозначена в работах ведущих когнитологов [см работы Bybee J., 1985; Langacker R., 1999 и др.], так как именно маргинальные языковые явления могут явиться ценными источниками информации о природе обработки и репрезентации языковых явлений в человеческом сознании. Р. Лангакер в своей работе «Динамичные модели, основанные на использовании» отмечает, что «существует веская причина, по которой схемы нижнего порядка, выражающие регулярность ограниченной сферы, могут иметь большую ценность для структуры языка, чем схемы высшего порядка, представляющие всеобъемлющие обобщения» [Langacker R., 1999:

3].

Предметом данного исследования являются семантико-функциональные особенности производных имен синкретичных типов русского именного словообразования.

В центре внимания находится, во-первых, то, каким образом организованы и взаимодействуют объективно-субъективные аспекты деривационной семантики синкретичного деривата; во-вторых, как деривационные модели включаются в процессы текстопорождения. В работе учитывается тот факт, что словообразовательные процессы «работают» на создание различных слоев высказывания, создавая разные типы словообразовательной семантики; «при этом словообразовательная семантика функционирует как активная текстопорождающая величина. Синкретичные типы рассматриваются как строевые, активно участвующие в построении общего смысла высказывания, а через его посредство - смысла текста в целом» [Резанова З.И., 1996: 5].

В работе текст рассматривается с точки зрения возможности актуализации компонентов расчлененной пропозитивной семантики словообразовательного значения синкретичных имен, формально выраженной с помощью словообразовательных формантов. Исследуется участие синкретичной семантики в формировании диктумных и модусных смыслов высказывания. При этом деривационные компоненты, включаемые в формирование результативного смысла текста, осознаются в качестве относительно самостоятельных элементов.

Выдвигаемая научная гипотеза

В представляемом диссертационном исследовании мы утверждаем, что рассматриваемые производные синкретичных словообразовательных типов характеризуются сложной полипропозитивной семантикой с активными как диктумными, так и модусными смыслами. Синкретизм словообразовательной семантики данных производных проявляется в особенностях их текстового функционирования.

Цель исследования:

Целью диссертационного исследования является комплексное когнитивно-функциональное исследование производных имен русских синкретичных словообразовательных типов.

Цель исследования и выдвинутая гипотеза обусловили необходимость решения следующих задач:

1. Определить состав синкретичных словообразовательных типов именного словообразования.

2. Выявить и описать когнитивные основы словообразовательного значения синкретичных словообразовательных типов.

3. Выявить роль синкретичного деривата в организации диктумных и модусных смыслов высказывания.

4. Охарактеризовать способы текстового включения анализируемых дериватов и определить тип реализации их семантики в рамках высказывания.

5. Определить специфику текстовой актуализации заложенных диктумных и модусных смыслов синкретичного деривата в русском языке с ипользованием методики межъязыкового сопоставления (на материале английского языка).

Методы и приемы исследования

Объект и цель исследования определяют используемые в работе методы и приемы. Для анализа семантико-функциональных характеристик синкретичных СТ в качестве основных используются метод научного описания, включающий принципы функционально-семантического описания, признанные эффективными при изучении любого уровня языка [Арутюнова Н.Д., Шмелев Д.Н., Бондарко А.В. и др.].

Объединение функционально-семантического и когнитивного описания предполагает анализ функций языка как целостной системы, анализ функционирования элементов языковой структуры, участвующих в построении текста, при этом и функции и функционирование определены познавательной деятельностью человека - когницией.

Когнитивно-коммуникативная функция языка выделяется исследователями в числе основных [см. работы Кубряковой Е.С., Аврорина В.А., Звягинцева В.А., Колшанского Г.В., Кибрик А.Е. и др].

В данной работе анализируется синкретизм производных имен данных СТ обусловленный когнитивными и коммуникативными задачами. Определяется то, как синкретизм семантики ориентирован на выражение целостного смысла текста во взаимодействии с другими текстовыми элементами. Текст как основная функциональная единица является условием актуализации различных сторон словообразовательного механизма, который участвует в построении его основных слоев.

Когнитивно-коммуникативная функция представляет язык не просто в качестве средства передачи информации, но и средства ее когнитивного структурирования. Человек в языковом знаке представлен как отражающий и оценивающий мир. В ходе исследования синкретичных СТ и их функционирования в тексте учитываются когнитивные мотивы выбора номинации, отражающие особенности концептуализации говорящим действительности и его оценочного отношения к ней.

В рамках указанных методов используются следующие приемы: для сбора материала - прием сплошной выборки из словарей и текстов и прием целевого машинного поиска в компьютерных текстовых корпусах; для анализа материала - прием наблюдения, сопоставления, трансформации, контекстного анализа, пословного перевода, количественного анализа.

Научная новизна исследования

Данная работа представляет собой первый опыт комплексного описания производных имен синкретичных СТ как системы в функционально-когнитивном аспекте. В рамках данного подхода выявлены основные модели пропозитивной организации синкретичных словообразовательных типов. Определены типы актуализации диктумных и модусных компонентов семантики при текстовом включении производных синкретичных типов и описаны элементы контекста, способствующие разным типам актуализации данных смыслов. Впервые специфика участия производных синкретичных словообразовательных моделей русского языка в формировании многослойной структуры высказывания (в единстве поверхностно-синтаксического, глубинно-смыслового, коммуникативного) анализируется в сопоставлении со способами выражения тех же смыслов в английском языке.

Теоретическое и практическое значение работы

Теоретическая значимость представляемого исследования определяется тем, что в нем решены некоторые актуальные задачи, способствующие развитию функционально-когнитивной лингвистики.

Анализ синкретичных СТ с учетом особенностей их участия в познавательной деятельности человека, способов их текстового включения на синтаксическом, семантическом и коммуникативном уровне с привлечением приема межъязыкового сопоставления является вкладом в формирующуюся на современном этапе развития лингвистики когнитивно-функциональную грамматику языка.

Изучение периферийной зоны непродуктивной сферы русской деривации предоставляет ценные данные о естественном функционировании языка.

Материалы диссертации могут быть использованы при разработке курсов «Современный русский язык (словообразование)», «Общее языкознание», «Теория и практика перевода при изучении проблемы эквивалентности», различных спецкурсов и спецсеминаров по данной проблематике, а также в лексикографической практике при составлении словарей и разговорников различных типов.

Материал и источники исследования

В качестве анализируемого материала приемом сплошной выборки были отобраны 280 производные единицы, из них 168 отглагольных производных наименований, 86 отадъективных и 26 отсубстантивных.

Источником материала послужили «Словообразовательный словарь русского языка» А.Н. Тихонова, «Словарь русского языка» под ред. А.П. Евгеньевой, «Толковый словарь русского языка» С.И. Ожегова, «Современный толковый словарь» под ред. А.С. Кузнецова, «Толковый словарь русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова, словарные материалы «Новое в русской лексике», «Толковый тематический словарь русских глаголов» под ред. Л.Г. Бабенко, электронный вариант толкового словаря английского языка Collins Dictionary, электронные словари на сайтах: www.i-u.ru, www.slovari.ru,www.slovari.gramota.ru,www.primavista.ru, www.m-w.com.

Для решения поставленных задач исследования был создан компьютерный контекстный корпус (3 млн. слов), из которого было выделено и проанализировано 2 тысячи контекстов употребления производных синкретичных словообразовательных типов. 700 контекстов из заявленных имеют английские переводы.

Используемый корпус текстов был создан на основе коллекции художественных текстов из электронных ресурсов библиотеки Максима Мошкова (www.lib.ru), коллекции «Общий текст» (www.textshare.da.ru) и художесвенных тексов на сайтах: www.klassika.ru,www.narod.ru. Корпус представлен художественными произведениями следующих авторов: Абрамов, Алексеев, Алексин, Астафьев, Бабаевский, Богомолов, Войнович,

Булгаков, Гранин, Горин, Гладков, Гончаров, Гоголь, Залыгин, Замятин, Зощенко, Искандер, Ильф и Е.Петров, Карпов, Колыхалов, Марков, Мамин-Сибиряк, Мусатов, Маяковский, Малиновский, Николаева, Островский, Платонов, Распутин, Солженицын, Салтыков-Щедрин, Солоухин, Славкин, Волжина (перевод Стейнбека), Скиталец, Толстой, Толстая, Фет, Филатов, Чехов, Шолохов, Шукшин. Апробация работы

Основные положения исследования излагались в виде докладов на Всеросийской научной конференции «Языковая ситуация России конца XX века» (Кемерово, 1997), на 12-ой международной научно-методической конференции «Язык и культура» (Томск, ТГУ, 1997), на Всероссийской конференции, посвященной 120-летию Томского университета «Актуальные проблемы дериватологии, мотивологии, лексикографии» (Томск, 1998), на международной конференции «21-е дульзоновские чтения» (Томск, ТГПУ, 1998), на научно-практической конференции «Juvenilia» (Томск, ТГУ, 1999), на Всероссийской научной конференции «Американские идеи в гуманитарных исследованиях ученых Сибири» (Томск, ТГУ, 2004) и отражены в 5 публикациях.

На защиту выносятся следующие основные положения

1. СТ синкретичной семантики являются средством компрессивного выражения актуального объективно-субъективного содержания. СЗ данных типов представляет свернутую пропозицию, осложненную модальными смыслами.

2. Тип свернутого пропозитивного содержания и модальное/оценочное осложнение определяют способы включения производного синкретичного СТ в смысловую структуру высказывания.

3. Разные способы включения производных синкретичных СТ в высказывание характеризуются определенным набором текстовых элементов, вступающих в смысловые и формальные отношения с компонентами пропозитивного и модусного содержания словообразовательного значения.

4. Функциональная самостоятельность/открытость элементов когнитивных структур словообразовательного значения производных синкретичных словообразовательных типов подтверждается в методике межъязыкового сопоставления: через анализ переводных соответствий английского языка. Структура работы

Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русские именные словообразовательные типы синкретичной семантики"

190 Выводы

Перевод может быть рассмотрен как индикатор семантической расчлененности синкретичного имени в процессе его текстового функционирования.

В процессе анализа выявлен спектр языковых средств английского языка и их соотнесенность с элементами пропозитивной структуры русского синкретичного производного.

Разнообразие текстовых позиций синкретичного деривата в русском тексте и разная активность каждого компонента его пропозитивного содержания определяет использование различного спектра английских средств вылажения для каждого компонента.

Актуализация предикатного и субъектного компонента происходит при переводе за счет использования развернутых предикативных и полупредикативных конструкций предложенческого типа.

Активация эмотивного модуса отражается при переводе с помощью оценочных деривационных моделей английского языка и оценочных существительных.

Модус рациональной оценки получает выражение в переводе при использовании производного, образованного по синкретичной словообразовательной модели английского языка.

Активность компонентов пропозитивной структуры синкретичного деривата в текстовом включении налагает определенные ограничения на способы передачи компонентов значения синкретичного имени на английский язык.

Синкретичность и функциональная открытость русских производных предполагает комплексное использование языковых средств английского языка, направленных на реализацию его активной внутренней формы в высказывании при переводе.

Заключение

Комплексное когнитивно-функциональное исследование русских синкретичных именных словообразовательных типов является продолжением разработки русского именного словообразования в аспекте обусловленности внутрисистемных значимостей.

В рамках коммуникативно-функциональной модели именного словообразования исследуется включенность деривационных процессов в актуальные процессы текстопорождения. В условиях различных коммуникативных заданий словообразовательные модели могут в различных вариантах реализовать свой смысловой и функциональный потенциал. Если на начальной стадии становления коммуникативно-функциональной модели наибольший интерес представляли ядерные группы русского именного аффиксального словообразования, то в настоящий момент периферийные языковые явления служат ценным источником информации функционирования языка.

Функционально специализированные сферы словообразования «перетекают» одна в другую, что обеспечивается наличием словообразовательных типов с совмещенными функциями. При этом, в зависимости от коммуникативного запроса, актуализируется тот или иной смысл сложно структурированного значения с разной степенью интенсивности.

В рамках функционально-когнитивного подхода существование данных сфер интерпретируется как обусловленное не только коммуникативным заданием, но и когнитивными особенностями языкового субъекта.

Анализируемые синкретичные словообразовательные типы находятся на периферии мутационной сферы и образуют зону перехода между данной и модификационной сферами русского именного словообразования. Они рождены как ответ на активизацию разных структур сознания. Человек категоризирует объект действительности на основе определенных признаков, соотносит его с нормативной шкалой, реагирует на нормативное отклонение. Данные структуры сознания объединены и объективированы в сжатой форме синкретичного деривата. Результатом объективации является сложная организация когнитивных оснований СЗ синкретичного производного, которые представлены полипропозициональными структурами и оформлены модальными планами.

СЗ синкретичных типов является полипропозитивной структурой и включает как пропозицию, содержащую объективную информацию, не зависящую от ситуации речевого общения, и ее участников, так и пропозицию, отражающую разноплановые отношения субъекта речи-рационально-эмоциональную оценку. Именно зависимая пропозиция в процессе словообразовательного акта заключается в модальную рамку. Рациональная оценка, фиксирующая отклонения от нормы побуждает возникновение субъективной оценки. Мотивационная формула семантики синкретичных типов включает «схему пропозиционального отношения (S — Р) (S - Р) и модальную рамку Mod (obj и subj)».

Организация мотивирующего суждения производных синкретичных словообразовательных типов осуществляется по двум семантическим моделям, отличающиеся спецификой оценочного потенциала.

Модель(1) включает в себя производные, мотивированные оценочно нейтральными лексическими единицами и, в результате деривационного механизма, в их семантике в фокусе чаще всего преобладает рациональная оценка. Семантика мотивирующей единицы несет объективное содержание предикатного компонента первой пропозиции.

В процессе словообразовательного акта вторая зависимая пропозиция, фиксирующая отклонения от нормы, включает в себя модальную рамку рациональной оценки (М2).

Рациональная оценка в рамках данной модели акцентирует как количественное (M2ql), так и качественное отклонение (M2qn). Факт отклонения от нормы порождает субъективную эмоциональную оценку (МЗ) как реакцию на обозначенное отклонение. Основной спецификой данной модели является то, что вся оценочная семантика порождена действием словообразовательного механизма.

Синкретичные дериваты в рамках Модели(2) представляются более эмоционально-оценочными. Наследуемая оценочная семантика от мотивирующей единицы накладывается на оценку, рожденную в процессе словообразовательного акта, и таким образом образуется более интенсивная оценочная семантика.

В результате, и основная, и зависимая пропозиции осложнены модальностью оценки. Но оценочность, заложенная в семантике мотивирующей единицы, не находится в функциональном фокусе. Она представляет некую пресуппозицию, некий оценочный фон для создания оценочного наименования. Данное содержание составляет наследуемый модус рациональной оценки (Ml). При этом мотивирующая единица несет в себе чаще всего качественную оценку (Mlql). Рациональноая оценка (М2), выражающая количественное отклонение (M2qn), определяет содержание эмотивного модуса (МЗ) и порождается в процессе деривационного акта.

Внутри каждой модели выделено 2 подтипа (а) и (б). В подтип (а) отнесены СТ с менее эмоционально-оценочными суффиксами, в подтип (б) входят СТ с более оценочные суффиксы. Эмоциональный потенциал суффикса может конкретизировать эмотивный модус в семантический структуре синкретичного имени вне контекста.

Наличие двух моделей семантической организации отражает тот факт, что оценочная семантика синкретичных СТ является категорией активной и динамичной. Будучи потенциально заложенной, она в процессе функционирования способна реагировать на семантические условия как внутри самой модели, так и на уровне высказывания. Если отмечается качественное отклонение в семантике производящей единицы (Mlql), то в словообразовательном акте акцентируется количественное отклонение (M2qn). Если же мотивирующая единица нейтральна, то в словообразовательном акте рождается семантика как количественного, так и качественного отклонения (M2ql+qn).

В рамках синкретичной сферы производные, образованные по семантической Модели (2), будучи более оценочными, составляют ядрную зону, а дериваты, образованные по Модели (1) расположены на периферии данной сферы. Данное распределение определяет их реперезентативность в контекстах употребления.

Двойственная ориентация при выражении смысла в рамках производного диктует свои правила текстового функционирования. В тексте в синкретичном деривате в зависимости от коммуникативного задания актуализируются либо объективное, либо субъективное содержание. Значимость указанных смыслов при организации высказывания, в которое входит синкретичный дериват, свидетельствует о целесообразности описания фактора модальности наряду с пропозициональным содержанием.

В составе высказывания синкретичные имена функционируют как определенные «информационные структуры», способные определять форму высказывания в отношении к предполагаемым ментальным состояниям говорящих и слушающих. Расчлененный характер семантики синкретичного имени и активность имплицитных модусных смыслов доказывается их текстовым согласованием с элементами текста.

Каждый элемент пропозиции, а также каждый из выделяемых модусов в семантической структуре синкретичного деривата может находиться на уровне информационной структуры предложения в любом из 3-х состояний активации: активном, полуактивном, неактивном. Активация зависит от коммуникативного запроса высказывания и соответствующих актуализаторов, вытягивающих/активизирующих имплицитные смыслы.

О текстовой открытости внутренней формы синкретичного деривата свидетельствует наличие текстовых актуализаторов, согласование с которыми акцентирует прагматическую доминанту функционирования синкретичного имени в высказывании.

Активация предикатного компонента пропозициональной структуры деривата происходит посредством помещения синкретичного имени в однородный ряд сказуемых, его сочетанием с другими синкретичными наименованиями, в позиции деривата в определенном характеризующем ряду с противопоставлением или отрицанием не, сочетанием деривата с неопределенным местоимением и прилагательным и экпликацией его актантных связей.

Активация эмотивного модуса отмечается в том случае, если синкретичное имя употреблено в односоставном номинативном предложении, в конструкции эмфатических повторов с восклицанием и эмфатическими частицами. Актуализация эмотивного отношения происходит за счет взаимодействия эмотивного компонента синкретичного деривата с семантикой слов автора в предложения, выражающих его отношение, его соотношения с обобщенной оценкой положения дел и маркерами позиции говорящего, выраженными разными языковыми средствами.

Активация субъектного компонента пропозитивной структуры синкретичного деривата происходит за счет сочетания данного компонента с семантикой прилагательного.

Активность расчлененной структуры синкретичного деривата наглядно демонстрируется за счет одновременной актуализации предикатного компонента и модусных смыслов синкретичного имени в сочетании с общеоценочными и частнооценочными прилагательными и с определенными местоимениями.

Специфика текстовой актуализации заложенных диктумных и модусных смыслов синкретичного деривата в русском языке отражена в исследовании в рамках межъязыкового сопоставления на материале английских соответсвтвий.

Перевод выступает дополнительным показателем активности компонентов пропозициональной структуры и модусных смыслов производных синкретичных словообразовательных типов русского языка.

Соотнесение синкретичного имени с другими возможными единицами, выражающими аналогичную пропозициональную структуру подтверждает актуальность элементов расчлененной структуры первого. В межъязыковом сопоставлении определена специфика текстовой актуализации варьирования заложенных диктумных и модусных смыслов синкретичного деривата в процессе функционирования в русском языке.

При переводе на английский язык переводчиком осознается семантическая расчлененность синкретичного имени в процессе функционирования. Существует определенный набор языковых средств английского языка, направленных на выражение актуальных компонентов синкретичного имени в русском контексте.

Предикатный и субъектный компоненты семантической структуры синкретичного деривата активируются при переводе за счет использования развернутых предикативных и полупредикативных конструкций предложенческого типа.

Эмотивный модуса семантики производного актуализируется при переводе с помощью производных оценочных деривационных моделей английского языка и оценочных существительных.

Модус рациональной оценки получает выражение в переводе при использовании производного, образованного по синкретичной словообразовательной модели английского языка.

Для выражения активности компонентов пропозитивной структуры синкретичного деривата в текстовом включении используется комплексное применение языковых ресурсов английского языка.

Прагматическая ориентированность английских соответсвий, используемых переводчиком для передачи семантики синкретичного деривата, отражает актуальность модального плана синкретичного имени в построении смысла высказывания.

Дальнейшее изучение СТ функционально синкретичных зон русского словообразования в рамках функционально-когнитивного подхода позволит выявить их фунциональную значимость в осуществлении базовых и частных языковых функций.

Список научной литературыНагель, Ольга Васильевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики). JT., 1975. - 267 с.

2. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М., 2001. - 368 с.

3. Антипов А.Г., Стрыгина О.В. Системная мотивированность идиоматичности // Проблемы русистики. -Томск 2001. - С. 55-56.

4. Антипов А.Г. Формальные прототипы в словообразовательной мотивации // Актуальные проблемы русистики. Вып.2. 4.1. Томск, 2003. — С. 5-10.

5. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. — М., 1966.-302 с.

6. Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М., 1967. - 250 с.

7. Апресян Ю.Д. К построению языка для описания синтаксических свойств слова // Проблемы структурной лингвистики 1972. - М., 1973. - С. 279-326.

8. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988. - С. 7-44.

9. Апресян Ю.Д. Синонимия ментальных предикатов: группа считать // Логический анализ языка. Ментальные действия. М., 1993. - С. 7-22.

10. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика (синонимические средства языка). -М., 1995. Т. 1. -225с.

11. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995. Т. 2. 767с.

12. Араева Л.А. Словообразовательные типы имен существительных в системе говора: Дис. канд.филол. наук. Томск, 1981. - 204 с.

13. Араева Л.А. Типы мотивирующих классов характеризующей группы существительных лица // Вопросы словообразования в индоевропейских языках (семантический аспект). Томск, 1983. - С. 3-9.

14. Араева Jl.А. Парадигматические отношения на словообразовательном уровне. Кемерово, 1990. - 77 с.

15. Араева Л.А. К вопросу о словообразовательной синонимии // Вопросы слово-и формообразования в индоевропейских языках. Проблемы семантики. -Томск, 1991.-С. 70-79.

16. Араева Л.А. Многозначное производное слово: когнитивный аспект исследования // Актуальные проблемы дериватологии, мотивологии, лексикографии. Томск, 1998. - С. 3-4.

17. Араева Л.А. Словообразовательный тип в аспекте новой научной парадигмы // Проблемы лексикографии, мотивологии, дериватологии. -Томск, 1998.-С. 3-12.

18. Араева Л.А. Предисловие к монографии П.А. Катышева Полимотивация и смысловая многомерность словообразовательной формы. Томск, 2005. -С. 3-5.

19. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976. - 383 с.

20. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексических значений // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С. 156-250.

21. Арутюнова Н.Д. Об объекте общей оценки // Вопросы языкознания. -1985.-№3.-С. 13-24.

22. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык // Вопросы языкознания. 1987а. -№ 3. - С. 3-19.

23. Арутюнова Н.Д. Пропозиция, факт, событие: Опыт концептуального анализа // Известия АН СССР, Сер. лит. и яз. № 6 - Т. 46., 19876. -С. 529-547.

24. Арутюнова Н.Д. Ненормативные явления и язык // Язык и логическая теория-М., 1987в. С. 140-152.

25. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. -М., 1988.- 338 с.

26. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. -М., 1990.-С. 136-137.

27. Арутюнова Н.Д. // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - 704 с.

28. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.-416 с.

29. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961. - 394 с.

30. Вельская Е.В. Интенсивность как категория лексикологии (на материале говоров Среднего Приобья): Дис. канд. филол. наук. Томск, 2001. - 335 с.

31. Бенвинист Э. Общая лингвистика. М., 1974. - 446 с.

32. Берестнев Г.И. Семантика русского языка в когнитивном аспекте: Учебное пособие. Калининград, 2002. - 157 с.

33. Блинова О.И. Языковое сознание и вопросы теории мотивации // Язык и личность. М., 1989. - С. 122-126.

34. Блинова О.И. Явление мотивации слов (лексикологический аспект). -Томск, 1991.-191 с.

35. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. М., 1978. - 174 с.

36. Бондарко А.В. Введение. Основания функциональной грамматики // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л., 1987. - 347 с.

37. Большой энциклопедический словарь. Языкознание /В.Н. Ярцева. М., 1998.-685 с.

38. Бринев К.И. Внутренняя форма русского слова как носитель потенциала его деривационного функционирования: Автореф. дис. канд. филол. наук. -Кемерово, 2002. 20 с.

39. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. М., 2001.-304 с.

40. Васильев J1.M. Семантика глаголов звучания в современном русском языке // Системные отношения в лексике и методы их изучения. Уфа, 1977. -С. 3-20.

41. Васильев JI.M. Семантика русского глагола. Уфа, 1981. - 184 с.

42. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М. 1997. - 416 с.

43. Виноградов В.В. Вопросы современного русского словообразования // Исследования по русской грамматике. М., 1975.-С. 155-220.

44. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Исследования по русской грамматике. М., 1975. - С. 53-87.

45. Виноградова В.Н. Стилистический аспект русского словообразования. -М.: Наука, 1984.-184 с.

46. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательного. М., 1978. -199 с.

47. Вольф Е.М. Состояния и признаки. Оценки состояний // Семантические типы предикатов. М., 1982. - С. 320-354.

48. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985. - 228 с.

49. Вольф Е.М. Оценка и «странность» как виды модальности // Язык и логическая теория.-М., 1987.-С. 178-186

50. Вольф Е.М. Субъективная модальность и семантика пропозиции // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988. - С. 124-143.

51. Вольф Е.М. Эмоциональные состояния и их представления в языке // Логический анализ языка: Проблемы интенсинальных и прагматических контекстов. М., 1989. - С. 55-75.

52. Вопросы истории и диалектологии русского языка. Свердловск, 1963. -175 с.

53. Вяткина М.В. Полисемия словообразовательной формы (на материале русских говоров): Дис. канд. филол. наук. М., 2004. - 289 с.

54. Гак В.Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. - С. 73-92.

55. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М., 1977. - 264 с.

56. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998. - 764 с.

57. Гафарова Г.В. Когнитивный аспект представления лексики в функционально-семантическом словаре: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Кемерово, 1996.-21 р.

58. Гинзбург E.J1. Словообразование и синтаксис.-М., 1979. 264 с.

59. Гинзбург E.JI. Конструкция полисемии в русском языке. Таксономия и метонимия. М., 1985. - 224 с.

60. Глотова Н.Б. Семантизация мотивированных слов носителями языка: Дис. канд.филол. наук. Кемерово, 2003. - 184 с.

61. Голев Н.Д. Система номинации конкретных предметов в русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 1972. - 21 с.

62. Голев Н.Д. О семантических типах мотивационных отношений // Вопросы словообразования в индоевропейских языках: Семантический аспект. Томск, 1985.- С. 31-41.

63. Голев Н.Д. Динамический аспект лексической мотивации. Томск, 1989.-252 с.

64. Голев Н.Д. От редактора // Детерминемы русского языка. Барнаул, 1996.-220 с.

65. Голев Н.Д. Мотивационные ассоциации русских лексем, их изучение и лексикографическое описание // Актуальные проблемы русистики. Томск, 2002. С. 149-157.

66. Графова Т.А. Роль эмотивной коннотации в семантике слова: Дис. . канд. филол. наук. М., 1987. - 218 с.

67. Графова Т.А. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая ориентация // Роль человеческого фактора в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М., 1991. - С. 67-99.

68. Демешкина Т.А. Типы смысловых отношений мотивационно связанных слов (лексикологический аспект): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Томск, 1984.-21 с.

69. Ермакова О.П. О связи словообразовательных и синтаксических явления // Вопросы синтаксиса русского языка. Калуга, 1969. - С. 10-18.

70. Ермакова О.П. Проблемы лексической семантики производных и членимых слов. М., 1976. - 189 с.

71. Ермакова О.П. Лексические значения производных слов в русском языке.-М., 1984.- 152 с.

72. Есперсон О. Философия грамматики. М., 1958. - 404 с.

73. Жданова О.П. Взаимодействие лексической и грамматической семантик в рамках ЛСГ // Лексико-семантические группы глаголов. М., 1989. -С. 45-56.

74. Жукова Т.В Словообразовательный тип и многозначное производное слово как системные взаимодетерминанты: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Кемерово, 2002. - 24 с.

75. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М., 1999. - 382 с.

76. Земская Е.А. Современный русский язык: Словообразование. М., 1973.-304 с.

77. Земская Е.А., Кубрякова Е.С. Проблемы словообразования на современном этапе (в связи с 12-м Международным конгрессом лингвистов) // Вопросы языкознания. 1978. - №6. - С. 112-127.

78. Земская Е.А. Словообразование и текст // Вопросы языкознания. 1990. -№ 6. - С. 17-30.

79. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., 1992. - 221 с.

80. Зенков Г.С. Вопросы теории словообразования. Фрунзе, 1969. - 165 с.

81. Зенков Г.С. Принципы организации словообразовательных элементов в систему и возможности ее описания: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. -Краснодар, 1993. 49 с.

82. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.-365 с.

83. Зятковская Р.Г. Суффиксальная система английского языка. М., 1971. - 187 с.

84. Ивин А.А. Основание логики оценок. М, 1970. - 230 с.

85. Ивин А.А. Логика норм. М., 1973. - 120 с.

86. Иванов В.В. О взаимоотношении динамического исследования эволюции языка, текста и культуры // Исследования по структуре текста. -М., 1985.-С. 15-27.

87. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1976. - 355 с.

88. Катышев П.А. Полимотивация и смысловая многомерность словообразовательной формы. Томск, 2005. - 260 с.

89. Кибрик А.Е. Предикатно-аргументные отношения в семантически эргативных языках // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1980. Т. 39 - №4 - С. 324-335.

90. Кибрик А.Е. Проблемы синтаксических отношений в универсальной грамматике // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 11. Современные синтаксические теории в американской лингвистике. М., 1982. - С. 5-36.

91. Кибрик А.Е. Язык // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.-С. 604-605.

92. Кильдибекова Т.А. Глаголы действия в современном русском языке. -М., 1985.- 160 с.

93. Ким Л.Г. Словообразование и номинация // Актуальные проблемы словообразования. Ташкент. 1980. - С. 279-280.

94. Ким Л.Г. Семантическая структура словообразовательного типа (на материале сибирских говоров): Автореф. дис. . канд. филол. Наук. Томск, 1988.- 16 с.

95. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984.- 176 с.

96. Колшанский Г.В. Соотношение субъективного и объективного факторов в языке. М., 1975. - 257 с.

97. Колшанский Г.В. Некоторые вопросы в семантике языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. - С. 5-31.

98. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980. - 149 с.

99. Ковалева Т.В. Производные с атор/-тор в деривационной системе русского языка: когнитивный аспект: Дисс. . канд. филол. наук. - Кемерово, 2004.- 191 с.

100. Колпакова JI.B. Функционирование производных имен номинальных классов в тексте: Дисс. канд. филол. наук. Томск, 2000. - 190 с.

101. Кошель Г.Г. Критерии разграничения типов оценки // Сб. науч. трудов М. Тореза. Вып 160.-М., 1980.-С. 129-247.

102. Красильникова Е.В. Имя существительное в русской разговорной речи: Функциональный аспект. М., 1990. - 128 с.

103. Кубрякова Е.С. Что такое словообразование. М., 1965. - 78 с.

104. Кубрякова Е.С. Теория номинации в словообразовании // Языковая номинация: Виды наименований. М., 1977. - С. 211- 228.

105. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М., 1978.- 115 с.

106. Кубрякова Е.С. Семантика производного слова // Аспекты семантических исследований. -М., 1980. С. 81-155.

107. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. -М., 1981.-200 с.

108. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1986.- 160 с.

109. Кубрякова Е.С. Особенности речевой деятельности и проблемы внутреннего лексикона // Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. -М, 1991.-237 с.

110. Кубрякова Е.С. Парадигмы научного знания в лингвистике и ее современный статус // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1994. Т. 53. - №2. - С. 3-15.

111. Кубрякова Е.С. Понимание текста: инференция и области ее действия // Семантика языковых единиц. М., 1996. - С. 20-23.

112. Кубрякова Е.С. Концептуализация // Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1997. -С. 93-187.

113. Кубрякова Е.С. Язык и культура. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. — М., 2004. 560 с.

114. Курилович Е. Деривация лексическая и деривация синтаксическая: К теории частей речи // Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962. -С. 57-70.

115. Лебедева Н.Б. Некоторые особенности глагольной семантики как мотивирующей базы внутрикатегориального словообразования // Вопросы словообразования в индоевропейских языках: Форма и значение. Томск, 1985.-С. 96-105.

116. Лебедева Н.Б. Принципы когнитивного анализа ситуативно-пропозициональной структуры семантики русского глагола // Русский язык и русистика в современном культурном пространстве. Екатеринбург, 1999. -С. 26-38.

117. Лебедева Н.Б. Полиситуативность глагольной семнатики (на материале русских префиксальных глаголов). Томск, 1999. - 262 с.

118. Лебедева Н.Б. Семантика русского глагола как полиситуативная динамическая структура // Русистика. Вып. 2. 2002. С. 3-6.

119. Ломте в Т.П. Структура предложения в современном русском языке. -М., 1979.- 197 с.

120. Лопатин В.В., Улуханов И.С. К соотношению единиц словообразования и мофологии // Единицы разных уровней грамматического строя и их взаимодействие. М., 1969. - С. 119 - 132.

121. Лопатин В.В. Метафорическая мотивация в русском словообразовании // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1975. -С. 53-57.

122. Литвин Ф.А. Заметки о понятии и термине «предикативность» // Предикативность и полупредикативность. Челябинск, 1987. — С. 20-28.

123. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: Проблемы семантики. — Новосибирск, 1986. 230 с.

124. Матезиус В. О системном грамматическом анализе // Пражский лингвистический кружок. М., 1967. - 375 с.

125. Манучарян Р.С. Некоторые вопросы сопоставления словообразовательных категорий (на материале русского и армянского языков) // Проблемы семантики. М., 1974. - С. 36-48.

126. Манучарян Р.С. Словообразовательное значение и формы в русском и армянском языках. Ереван, 1981. - 315 с.

127. Мешков О.Д. Словообразование современного английского языка. М., 1976.-245 с.

128. Мешков О.Д. Словосложение в современном английском языке. М., 1985.- 187 с.

129. Милославский И.Г. Вопросы словообразовательного синтеза. — М., 1981. -50 с.

130. Морозова Т.С. Структура словообразовательных парадигм русского глагола: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980. - 19 с.

131. Мурзин Л.Н., Штерн А.С. Текст и его восприятие. Свердловск, 1972. -171 с.

132. Мурзин Л.Н. Основы дериватологии. Пермь, 1984. - 56 с.

133. Мурзин Л.Н. О синхронной динамике языка // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь, 1993. - С. 44-49.

134. Мягкова Е.Ю. «Язык и эмоции» в когнитивных исследованиях // Семантика слова и текста: Психолингвитические исследования. М., 2001. -С. 38-43.

135. Наумов В.Г. Мотивационные отношения слов диалекта и типы их актуализации // Вопросы словообразования в индоевропейских языках: Семантический аспект. Томск, 1983. - С. 64-75.

136. Николаева Т.М. Качественные прилагательные и отражение «картины мира» // Славянское и Балканское языкознание. Проблемы лексикологии. -М., 1983.- 235 с.

137. Оглезнева Е.А. Номинативное поле производного имени существительного конкретной семантики в русских говорах Приамурья: Дисс. канд. филол. наук. Томск, 1996. - 255 с.

138. Падучева Е.В. Некоторые проблемы моделирования соответсвия между текстом и смыслом в языке // Известия АН СССР. Серю лит. и яз. Т 34 -№6. 1975.-С. 548-559.

139. Падучева Е.В. Высказывание и его соотношение с действительностью. -М., 1985.-271 с.

140. Панкрац Ю.Д. Процессы деривации и их представление в падежной грамматике // Деривация и история языка. Пермь, 1985. С.20-33.

141. Панкрац Ю.Д. Роль пропозитивных структур в проблеме деривации // Принципы деривации в истории языкознания и современной лингвистике. -Пермь, 1991.-С. 243-245.

142. Панкрац Ю.Д. Пропозициональная форма представления знаний // Язык и структуры представления знаний. М., 1992. - С.78-97.

143. Пеньковский А.Б. О семантической категории «чуждости» в русском языке // Проблемы структурной лингвистики 1985-1987. М., 1989. -С. 54-83.

144. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956. -511 с.

145. Порядина Р.Н. Функционирование моделей деминутивного словообразования: Дисс. канд. филол. наук. Томск, 1997. - 229 с.

146. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000. - 416 с.

147. Ревзина О.Г. Структура словообразовательных полей в славянских языках. М., 1969. - 154 с.

148. Резанова З.И. Словообразующие возможности существительных (на материале современного русского литературного языка): Дисс. . канд. филол. наук. Томск, 1983.-203 с.

149. Резанова З.И. Существительные со значением лица как мотиваторы субстантива // Вопросы структуры и функционирования русского языка. -Томск, 1984.-С. 25-32.

150. Резанова З.И. Словообразующие возможности имени существительного // Семантические вопросы словообразования. Значение производящего слова. -Томск, 1991.-С. 46-56.

151. Резанова З.И. К построению функциональной модели словообразования // Вопросы слово- и формообразования в индоевропейских языках: Семантика и функционирования. 4.1. Томск, 1994. - С. 112-123.

152. Резанова З.И. Функциональный аспект словообразования. Русское производное имя.-Томск, 1996. 218 с.

153. Резанова З.И. О двух типах мотивированного языкового знака (историко-лингвистический аспект // Проблемы лексикографии, мотивологии, дериватологии. Томск, 1998. - С. 174-178.

154. Резанова З.И. О словообразующих возможностях сущесвительных места // Вопросы словообразования в индоевропейких языках. Томск, 1983. — С. 84-88.

155. Русская Грамматика. М., 1980. - Т. 1. - 783 с.

156. Салькова Д.А. Концептуализация и семантико-словообразовательные характеристики дериватов // Когнитивно-прагматические аспекты лингвистических исследований. — Калининград. 1999. С. 86-88.

157. Сахарный JI.B. Вопросы истории и диалектологии русского языка, — Свердловск, 1963.-С. 115.

158. Семантические вопросы словообразования. Значение производного слова / Под ред. М.Н. Янценецкой. Томск, 1991. - 272 с.

159. Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. М., 2000.-201 с.

160. Соболева П.А. Структура словообразовательного значения // Проблемы структурной лингвистики. 1980. - М., 1982. - С. 116-143.

161. Соболева П.А. Словообразовательная полисемия и омонимия. М., 1980.-294 с.

162. Соссюр Ф. Де Труды по языкознанию. М., 1977. - 298 с.

163. Соссюр Ф. Де Курс общей лингвистики. М., 1998. - 296 с.

164. Супрун А.В. Грамматика и семантика простого предложения (на материале испанского языка). -М., 1977. 262 с.

165. Телия В.Н., Графова Т.А. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке // Роль человеческого фактора в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М., 1991. - С. 21.

166. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слов в языке. -М., 1981.-261 с.

167. Тихонов А.Н. Проблемы составления гнездового словообразовательного словоря русского языка. — Самарканд, 1971. 387 с.

168. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2-х т. -М., 1990.-856 с.

169. Тихонов А.Н. Русская морфемика // Тихонов A.M. Морфемно-орфографический словарь. М., 1996. - С. 5-18.

170. Торопцев И.С. Словопроизводственная модель. Воронеж, 1980. -146 с.

171. Улуханов И.С Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. — М., 1977. — 256 с.

172. Уфимцева А.А. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С. 5-80.

173. Уфимцева А.А. Лексическое значение (Принцип семиологического описания лексики). М., 1986. - 240 с.

174. Уфимцева А.А. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. -М., 1988. С. 108-140.

175. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10.-М., 1981. С. 528-533.

176. Харитончик З.И. Имена прилагательные в лексико-семантической системе современного английского языка. Минск. 1986. - 96 с.

177. Харитончик З.И. О семантической корреляции словообразования с морфологией и синтаксисом // Деривация и семантика: слово предложение - текст. - Пермь, 1986. - С. 36-42.

178. Хидекель С.С., Кошель Г.Г. Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж. 1983. - 164 с.

179. Хинтикка Я. Логико-эпистемологические исследования. М., 1980. -447 с.

180. Хинтикка Я. Виды модальности. М., 1981. - 201 с.

181. Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точки зрения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 11. Современные синтаксические теории в американской лингвистике. М., 1982. - С. 310-337.

182. Чейф У. Память и вербализация прошлого опыта // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 12 . М., 1983. - С. 35-74.

183. Шатуновский И.Б. Проблемы словообразовательной транспозиции: Автореф. Дис. .канд. филол. наук. М., 1982. - 21 с.

184. Шатуновский И.Б. Эпистемистические предикаты в русском языке (семантика, коммуникативная перспектива, прагматика) // Прагматика и проблемы интенсиональности. — М., 1988 а. С. 32-41.

185. Шатуновский И.Б. Словообразование и синтаксис // Современный русский язык. Словообразование: проблемы и методы исследования. — М., 1988 б.-С. 32-70.

186. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису разговорной речи. М., 1960. -377 с.

187. Шведова Н.Ю. Слово и грамматические законы языка. Глагол. — М., 1989.-293 с.

188. Шкуропацкая М.Г. Психолингвистический анализ фреймовой организации и деривационному слову // Языковая картина мира. Бийск, 1998. -Т.2. - С. 11.

189. Шкуропацкая М.Г. Деривационное измерение лексики: системный аспект. Барнаул, 2003. - 388 с.

190. Шмелев А.Д. Определенность-неопределенность в названиях лиц в русском языке: Дисс. канд. филол. наук. М., 1984. - 219 с.

191. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964. -244 с.

192. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973. -280 с.

193. Шмелева Т.В. Семантический синтаксис. Текст лекций из курса «Современный русский язык. Красноярск, 1994. - 54 с.

194. Шмелева Т.В. Семантический синтаксис: Текст лекций. Красноярск, 1988.-54 с.

195. Шмелева Т.В. Смысловая организация предложения и проблема модальности // Актуальные проблемы русского синтаксиса. 1984. С. 78-100.

196. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных. М., 1981.-60 с.

197. Щерба М.В. Языковая система и языковая личность. JI., 1974. — 204 с.

198. Эмер Ю.А. Отглагольное имя в диалектном тексте (коммуникативно-функциональный аспект синтаксической деривации). Томск, 1998. — 228 с.

199. Янко-Триницкая Н.А. Возвратные глаголы в современном русском языке.-М., 1962.- 150 с.

200. Янко-Триницкая Н.А. Словообразование в современном русском языке. М., 2001.-503 с.

201. Янценецкая М.Н. Семантическая соотносительность глаголов на -и(ть) и мотивирующих прилагательных // Вопросы словообразования в индоевропейских языках. Вып. 1. Томск, 1976. - С. 90-100.

202. Янценецкая М.Н. Семантические вопросы теории словообразования. Значение производного слова Томск, 1979. - 242 с.

203. Янценецкая М.Н. О принципах организации мотивирующих классов слов // Вопросы словообразования в индоевропейских языках. Томск, 1983. -С. 125-135.

204. Янценецкая М.Н. Обобщенно-мотивационное значение в семантической структуре словообразовательного типа // Вопросы словообразования в индоевропейских языках. Томск, 1985. - С. 3-30.

205. Янценецкая М.Н. Словообразовательное значение и его виды. Основные понятия. Вып. 1.-Томск, 1987.-46 с.

206. Янценецкая М.Н. Словообразовательное значение и его виды. Семантика производных глаголов. Вып. 4. Томск, 1987. - 11 с.

207. Янценецкая М.Н. О пропозициональной обусловленности словообразования // Принципы деривации в истории языкознания и современной лингвистики. Пермь, 1991. - С. 52-55.

208. Янценецкая М.Н. Пропозициональный аспект словообразования // Материалы Всесоюзной научной конференции. Кемерово, 1992. - С. 4-33

209. Aarts F., Aarts J. English Syntactic Structures (functions and categories in sentence analysis). Pergamon, 1982. - 189 p.

210. Adams V. An Introduction to Modern English Word-formation. London, 1973.-254 p.

211. Allwood J., Andersson L-G., Dahl O. Logic in Linguistics. Cambridge, 1987. -200 p.

212. Barlow M., Kemmer S. Usage Based Models of Language. Stanford, 2000. -356 p.

213. Bauer L. English word-formation. Cambridge 1983. - 230 p.

214. Beaugrande R.D. Linguistic Theory. The Discourse of Fundamental Works. London New York, 1991. - 403 p.

215. Blakemore D. Understanding Utterance. An introduction to pragmatics. -Blackwell, 1997. 191 p.

216. Bybee J. Morphology. A Study of the Relation between Meaning and Form. -Amsterdam/Philadelphia, 229 p.

217. Bybee J., P.Hopper. Introduction to Frequency and the Emergence of Linguistic Structure. Typological Studies in Language. V-45. -Amsterdam/Philadelphia, 2002. 492 p.

218. Carroll J.B. Language Thought and Reality. Selected Writings of Benjamin Lee Worf. Cambridge, 1998. - 278 p.

219. Carstairs A. Current Morphology. London & NY, 1992. - 289 p.

220. Comrie B. Language Universals and Linguistic Typology. Syntax and Morphology. Cambridge, 1989. - 264 p.

221. Concise Encyclopedia Of Grammatical Categories / Ed. Brown K. and Miller J. Elsevier. Amsterdam - Tokyo, 1999. - 441 p.

222. Chafe W. Cognitive constraints on information flow. Tomlin. 1987. - 60 p.

223. Discourse and ideologies Johannesburg, 1996. - P. 10.

224. Eco U. Experience in Translation. -Toronto Buffalo - London, 2001. -135 p.

225. Fasold R. The Sociolinguistics of Society. Oxford, 1995. -341 p.

226. Givon T. Topic Continuity in Discourse: A Quantitative Cross-Language Study. Amsterdam/Philadelphia, 1983. - 492 p.

227. Halliday M.A.K., Hasan R. Cohesion in English. UK. Longman, 1976. -374 p.

228. Harre R., Gillett G. The Discourse Mind. Sage Publications, 1994. - 192 p.

229. Hjelmslev L. Prologomena to a Theory of Language. Cambridge, 1963. -315 p.

230. Hickerson N.P. Linguistic Anthropology. Harcourt, 2000. - 264 p.

231. Howard J. Words and their meaning. Longman. London and New York, 1988.-279 p.

232. International Encyclopedia of Linguistics. Ed. Bright W. Oxford, 1992. -2218 p.

233. Jackendoff R. Foundations of Languages. Brain, Meaning, Grammar, Evolution. New York, 2002. - 477 p.

234. Kroeger P.R. Analyzing Syntax. A Lexical-functional Approach. -Cambridge, 2004.-324 p.

235. Lackoff G. Irregularity in Syntax. London, 1970. - 207 p.

236. Lackoff G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago and London, 1980. - 242 p.

237. Lackoff G. Women, Fire, and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. Chicago and London, 1987. - P. 38-285.

238. Lamb S.M. Pathways of the Brain. The Neurocognitive Basis of Language. -Amsterdam/Philadelphia, 1999.-416 p.

239. Lambrecht K. Information Structure and Sentence Form. Topic, focus and the mental representations of discourse referents. Cambridge, 1994. - 388 p.

240. Langacker R. A dynamic usage-based model // Usage based models of language edited by M. Barlow and S. Kemmer. Stanford, 1999. - P. 1-65.

241. Langacker R. Foundations of Cognitive Grammar. Stanford V-II, 1991. -589 p.

242. Lawler J., Dry H.A. Using Computers in Linguistics. A Practical Guide. -London New York, 1998. - 297 p.

243. Lieber R. Deconstructing Morphology. Word formation in Syntactic Theory. Chicago and London, 1992. - 245 p.

244. Oiler jr. J.W. On the Relation between Syntax, Semantics and Pragmatics. Linguistics at the Cross-roads. Tipografia "La Garangola" Padova, 1977. -349 p.

245. Roberts P. English Sentences. NY, 1962. - 234 p.

246. Salomon L.B. Semantics and Common Sense. London, 1966. - P. 27-29.

247. Sapir E. The Psychology of Culture. A Course of Lectures. Berlin - New York, 1996.-266 p.

248. Scalise S. Generative Morphology. Dordrecht - Holland/Riverton - USA, 1986.-237 p.

249. Sornicola R., Brown K., Miller J. Elsevier. Concise Encyclopedia Of Grammatical Categories. Amsterdam - Tokyo, 1999. - 508 p.

250. Tomasello M. The Cultural Origins of Human Cognition. Cambridge -London, 1999.-248 p.

251. Tyler S.A. Cognitive Anthropology. -USA, 1987. 521 p.

252. Verschuren J. Understanding Pragmatics. Understanding Language Series. -London, 2003.-295p.

253. Werlich E. Impressionistic & technical descriptions. Portmund, 1975. -319 p.

254. Wierzbicka A. Cross-cultural pragmatics: the semantics of social interaction. -Berlin, 1991.-502 p.

255. Wierzbicka A. Semantics, Culture, and Cognition. Universal Human Concepts in Culture-Specific Configurations. Oxford, 1992. - 496 p.

256. Wierzbicka A. Understanding Culture through their Key Words English, Russian, Polish, German and Japanese. — Oxford, 1997. - 328 p.1. Основные источники Тексты

257. Astafiev Viktor. Queen Fish A story in two parts and twelve Episodes. -Moscow, 1982.-444 p.

258. Астафьев Виктор. Царь-рыба на английском языке, из-во «Молодая гвардия», English translation. Moscow, 1977- 375 p.

259. Astafiev Viktor. The Horse with the Pink mane and other Siberian stories, translated from the Russian by Rrobert Daglish. Progress Publishers. Moscow, 1970.-235 p.

260. Bulgakov Mikhail. Zoya'z apartment, translated by Nicholas Saunders and Frank Dwyer. Samuel French, Inc, 1991. - 180 p.

261. Bulgakov Mikhail. The White Guard, translated by Michael Glenny, MacGraw-Hill Book Company. NewYork, 1971. - 247 p.

262. Bulgakov Mikhail. A country doctor's notebook, translated by Michael Glenny. -London, 1995.-247 p.

263. Bulgakov Mikhail. The Heart of the dog, translated by Michael Glenny. New York, 1968.- 146 p.

264. Bulgakov Mikhail. The life of Monsieur de Moliere, translated by Mirra Ginsburg. New York, 1972. - 259 p.

265. Bulgakov Mikhail. Moliere, translated by Helen Rappaport. London, 1983. -265 p.

266. Bulgakov Mikhail. Flight, translated by Mirra Ginsburg. New York, 1969. -107 p.

267. Bulgakov Mikhail. Flight and Bliss, translated by Mirra Ginsburg. New York, 1969.- 158 p.

268. Bulgakov Mikhail. Black snow, a theatrical novel, translated by Michael Glenny. New York, 1967. - 190 p.

269. Bulgakov Mikhail. Diaboliad and other Stories, translated by Carl R. Proffer. -Indiana, 1972.-236 p.

270. Bulgakov Mikhail. The early plays of Mikhail Bulgakov, translated by Carl R. Proffer and Ellendea Proffer. Indiana, 1972. - 418 p.

271. Bulgakov Mikhail. Six Plays, introduced by Lesley Milney. London, 1991. -416 p.

272. Bulgakov Mikhail. The Master and Margarita, translated by Mirra Ginsburg. -New York, 1967.-402 p.

273. Bulgakov Mikhail. The Master and Margarita, translated by Diana Burgin and Katherine Tiernan O'Connor. New York, 1996. - 372 p.

274. Bulgakov Mikhail. The Master and Margarita, translated by Michael Glenny. -New York -Toronto, 1992. 375 p.

275. Chekhov Anton. Vol. -1, 2, 3, 4, 6, 8, 9, translated from the Russian by Ronald Hingley. Oxford-New York-Toronto, 1965-1968.

276. Chekhov Anton. The stories of Anton Tchekov, edited, with an introduction, by Robert N. Linscott. New York, 1932. - 448 p.

277. Chekhov Anton. The Tales of Tchekov Vol. II. The Duel and other stories, translated from the Russian by Constance Garnett. London, 1918. - 325 p.

278. Chekhov Anton. Short Stories, translated from the Russian by Elisaveta Fen. -London, 1974.-259 p.

279. Chekhov Anton. Short Novels and Stories, translated from the Russian by Ivy Litvinov. Moscow, 1981. - 299 p.

280. Chekhov A.P. The Island, A journey to Sakhalin translated from the Russian by Luba and Michael Terpak. New York, 1967. - 374 p.

281. Gogol Nikolai. Dead souls, translated by Christopher English. Oxford, 1988. - 448 p.

282. Gogol Nikolai. The Complete tales of Nikolai Gogol, translated by Leonard J. Kent. Chicago Press, 2 Volumes. 1985. - 339. 351.

283. Gogol Nikolai. The collected tales of Nikolai Gogol, translated and annotated by Richard Pevear and Larissa Volokhonsky. London, 1998. - 435 p.

284. Gogol Nikolai. Chichikov's Journeys; or home life in Russia by Nikolai Gogol, newly translated from the Russian, by Bernard Guilbert. London, 1942. - 368 p.

285. Gogol Nikolai. The Mantle and other stories by Nikolai Gogol, translated by Claud Field. London, 1916. - 249 p.

286. Gogol Nikolai. Mirgorod by Nikolai Gogol translated from the Russian by Constance Garnett. London, 1928. - 196 p.

287. Gogol Nikolai. The theatre of Nikolai Gogol plays and selected writings, translated by Milton Ehre and Fruma Gottschalk. Chicago, 1980. - 205 p.

288. Gogol Nikolai. Arabesques, translated by Alexander Tulloch. New York, 1982.-260 p.

289. Ilf and Petrov. The Golden Calf, translated from the Russian by John H. C. Richardson. New York, 1962. - 395 p.

290. Ilf and Petrov. The Complete Adventure of Ostap Bender, translated from Russian by John H.C. Richardson. Random House. New York, 1962. - 390 p.

291. Iskander Fazil. Sandro of Chegem, translated from the Russian by Susan Brownsberger. New York, 1983. - 368 p.

292. Ostrovsky Alexander. Plays by Alexander Ostrovsky, translated from the Russian by George Rapall Noyes. New York, 1917. - 305 p.

293. Ostrovsky Alexander. Four Plays by Alexander Ostrovsky, translated from the Russian by Stephen Mulrine. UK, 1997. - 350 p.

294. Ostrovsky Alexander. Without a Dowry and other plays, translated from the Russian by Norman Henley. New York, 1997. - 271 p.

295. Ostrovsky Alexander. The Storm, translated from the Russian by David Magarshack. New York, 1988. - 83 p.

296. Ostrovsky Alexander. Easy money and two other plays, translated from the Russian by David Magarshack. Oxford, 1944. - 296 p.

297. Shukshin Vasily. Roubles in words, kopeks in figures and other stories, translated from the Russian by Natasha Ward and David Iliffe. London-New York, 1985.-207 p.

298. Shukshin Vasily. Stories from a Siberian Village, translated by Laura Michael and John Givens. Northern Illinois, 1996. - 256 p.

299. Shukshin Vasily. Snowball Berry Red and other stories, translated by Donald M. Fiene, Boris Peskin, Geoffrey A. Hosking, George Gutsche, George Kolodziej, and James Nelson. New York, 1979. - 253 p.

300. Saltykov-Shchedrin. The Golovlyov Family, translation by Samuel Cioran. -New York. 1977.-251 p.

301. Saltykov-Shchedrin. The Golovlyov Family, translated from the Russian by Natalie Duddington. London-New York, 1934. - 263 p.

302. Saltykov-Shchedrin. Tales from Saltykov-Shchedrin, translated from the Russian by Dorian Rottenberg. Moscow, 1965. - 198 p.

303. Saltykov-Shchedrin. Fables Mikhail Saltykov-Shchedrin, translated from the Russian by Vera Volkhovsky. Connecticut, 1931. - 256 p.

304. Saltykov-Shchedrin. The Pompadours, translated from the Russian by David Magarshack. New York, 1985. - 280 p.

305. Solzhenitsyn Alexandr. One day in the life of Ivan Denisovich, translated by Max Hayward and Ronald Hingley. New York, 1963. - 210 p.

306. Solzhenitsyn Alexandr. One day in the life of Ivan Denisovich, translated by H. T. Willetts. New York, 1991. - 182 p.

307. Solzhenitsyn Alexandr. "We never make mistakes" translated by Paul W. -Columbia, 1963.- 100 p.

308. Solzhenitsyn Alexandr. Stories and Prose Poems, translated by Michael Glenny. New York, 1970-1971. - 267 p.

309. Solzhenitsyn Alexandr. The Cancer Ward, translated from the Russian by л Rebecca Frank. New York, 1968. - 616 p.

310. Solzhenitsyn Alexandr. The First Circle, translated from the Russian by Thomas P. Whitney. New York and Evanston, 1968. - 580 p.

311. Voinovich Vladimir. Moscow 2042, translated by Richard Lourie. Orlando, 1987.-424 p.

312. Zoschenko Mikhail. Youth restored, translated by Joel Stern. New York, 1984.- 158 p.

313. Zoschenko Mikhail. The Galosh and other stories, translated by Jeremy Hicks. Angel Books, 2000. - 213 p.1. Словари

314. Мюллер B.K. Англо-Русский словарь. М., 1991. Новое в русской лексике. Словарные материалы - 78. - М., 1981. Новое в русской лексике. Словарные материалы - 85. — С.-П., 1996. Новое в русской лексике. Словарные материалы - 86. - С.-П., 1996.

315. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2-х т. М., 1990.

316. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1935. Толковый тематический словарь русских глаголов / Под ред. Л.Г. Бабенко. -Екатеринбург, 1992.1. Электронные словари

317. Merriam Webster's Dictionary www.m-w.com

318. Словари и справочники на сайте Гуманитирного Интернет-Университета -www.i-u.ru,www.slovari.ru,www.slovari.gramota.ru,www.primavista.ru Электронный вариант толкового словоря английского языка Collins Dictionary

319. Сокращения и Условные Обозначения1. Гл. глагол1. Г говорящий1. Осн. основа1. Прилаг. прилагательное

320. СЗ словообразовательное значения

321. СТ словообразовательный тип1. Суф. суффикс1. Сущ. существительное1. S субъект1. О объект1. Р предикатincl отношение включения

322. X, Y, Z, А термовые элементы пропозиции с неконкретизированной ролью1. N нормаql показатель качественного отклоненияqn показатель количественного отклонения1. Temp временная смежность1. Mod модус, модальность1. М модус полагания

323. Ml наследуемый модус оценки1. М2 модус оценки1. МЗ эмотивный модус1. Obj объективный1. Subj субъективный1. Perf прошедшее время, < больше, меньше- направление смысловой зависимости- несоответствие норме