автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Русско-византийская историко-словарная комиссия: из истории отечественного византиноведения 1920-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русско-византийская историко-словарная комиссия: из истории отечественного византиноведения 1920-х годов"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ

На правах рукописи

Барынина Ольга Александровна

Русско-византийская историко-словарная комиссия: из истории отечественного византиноведения 1920-х годов

Специальность: 07.00.09. Историография, источниковедение и методы исторического исследования

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 2005

Работа выполнена в Санкт-Петербургском Институте истории РАН

Научный руководитель: доктор исторических наук,

член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского Института истории РАН Медведев Игорь Павлович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Лебедева Галина Евгеньевна

доктор исторических наук, профессор Цамутали Алексей Николаевич

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания

Защита диссертации состоится 27 декабря 2005 года в 14.30 на заседании диссертационного совета Д 002.200.01 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора наук при Санкт-Петербургском Институте истории РАН по адресу: 199155, Санкт-Петербург, ул. Петрозаводская, д. 7.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского Института истории РАН.

Автореферат разослан « » ноября 2005 года

Ученый секретарь диссертационного совета

П. В. Крылов

f 0 5 ?Л)БЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Одной из последних крупных научных акций прославленной российской византинистики, осуществлявшейся в почти экстремальных условиях послереволюционного времени, оказалась работа созданной при Российской академии наук Русско-византийской историко-словарной комиссии во главе с академиком Ф. И. Успенским. Первоначально, в апреле 1918 года, византиноведческая комиссия была учреждена как комиссия «Константин Порфирородный». Целью её провозглашалось собирание материала для издания словаря византийских древностей времён императора Константина VII Порфирородного (Хв.), создание своеобразной «Энциклопедии Константина Порфирородного». В мае 1923 года комиссия слилась с комиссией по переизданию греческого словаря Дюканжа, образованной в апреле того же года, расширив таким образом свои задачи и получив название Русско-византийской историко-словарной комиссии (сокращено РВК или ВК). В мае 1925 года в состав РВК вошла комиссия по изучению русско-византийских договоров (позже она именовалась также подкомиссией по изучению экономических и торговых связей Древней Руси с Востоком и Византией) под руководством В. Н. Бенешевича. Византийская комиссия продолжала свою деятельность до 1930 г. Сотрудниками её были ведущие в то время византинисты, многие историки и филологи. Комиссией была проделана большая работа, результаты которой остались почти полностью неопубликованными.

Ко времени образования Комиссии основные отличительные черты отечественного византиноведения уже сложились как классические, пользующийся признанием в мировом научном сообществе. Претерпев значительные изменения своих задач и методов работы, Комиссия оставалась на всём протяжении её существования хранительницей славных научных традиций.

Актуальность диссертационной работы определяется помимо неисследованное™ до сих пор данной темы, необходимостью изучения тех методов и форм деятельности, которые использовала Комиссия, в своей работе. При сегодняшней раздробленности, «разобщённости» знаний в отечественном византиноведении согласованность работы Комиссии могла бы послужить примером солидаризации усилий исследователей.

Многие задачи, которые ставила себе Комиссия, до сих пор не разрешены в отечественном византиноведении: византийская филология, и особенно лингвистика, так и не получила должного развития в российской византинистике.

Вопросы, поставленные Комиссией, входят сегодня в комплекс проблем русского исторического языкознания. Опыт предшественников мог бы быть учтён и в этой области гуманитарного знания.

За прошедшие со времени прекращения деятельности Комиссии годы обнаружен многочисленный новый рукописный материал, старый требует переиздания с учётом новых данных. Материалы Комиссии могли бы послужить источником для исторических и лингвистических уточнений.

Одно из перспективных направлений в современной исторической науке можно было бы условно обозначить как «история вокруг личности». Для Византийской комиссии, образованной как комиссия «Константин Порфирородный», на всём протяжении её работы центростремительной фигурой оставался Константин Порфирородный. Сто лет назад это направление не могло получить своего развития. Можно даже предположить, что такая сосредоточенность деятельности академического учреждения вокруг одной личности стала одной из причин её гибели - предпочтение в то время отдавалось совсем другим историческим задачам. Возрождение сегодня идей, которыми вдохновлялись сотрудники Комиссии, могло бы дать свои результаты.

Введение новых данных по истории отечественной византинистики даст возможность использовать их при дальнейшем анализе различных аспектов и направлений исторической науки.

Цели и задачи. Основная цель исследования - обозначить то место в истории отечественного византиноведения, которое занимает деятельность Комиссии и выделить те идеи, которые сто лет назад были провозглашены ведущими византинистами того времени, но не получили развития, сохранив на сегодняшний день свою актуальность. Другая цель - поставить комиссию в контекст эпохи, на примере её деятельности ещё раз показать, какими неоднозначными, а порой парадоксальными, были первые годы советской истории.

Реализация данных целей обусловила постановку задачи введения в научный оборот новых архивных данных, характеризующих как уровень научного знания того времени, так и положение византиноведения в первые десятилетия советской власти.

В качестве прикладной задачи, получающей возможность своего разрешения в результате проведённой исследовательской работы, ставится переоформление фонда Комиссии и создание подробных к нему указателей, которые смогут помочь будущим историкам науки и исследователям не только византийской, но и русской истории.

Хронологические рамки исследования ограничиваются временем существования Комиссии: с 1918 по 1930 г. Лишь в некоторых случаях мы обращаемся к предыстории фактов, связанных с задачами, которые ставила себе Комиссия, а в отдельных случаях - к истории дальнейших судеб сотрудников Комиссии. В связи с историей российского византиноведения нельзя обойти вниманием и ближайшие по прекращении деятельности комиссии годы.

Степень изученности темы. Несмотря на то, что в работах, посвящённых истории российской византинистики, встречаются упоминания

о Комиссии, сведения эти и крайне скудны, и зачастую ошибочны,1 что, по нашему мнению, никак не соответствует той роли, которую сыграла Комиссия в истории отечественного византиноведения.

Источниковап база. Сохранившийся в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН архивный фонд Комиссии2 явился для нас основным источником при исследовании деятельности Русско-византийской историко-словарной комиссии. В ходе работы были привлечены также материалы Российского государственного исторического архива, Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга, архива Санкт-Петербургского Института истории РАН, рукописного архива Института истории материальной культуры РАН, архива Российской национальной библиотеки, рукописного отдела РНБ и архива Санкт-Петербургского государственного университета.

Методологические основы исследования. В диссертации был использован традиционный метод исторического анализа комплекса архивных материалов с применением методических принципов архивистики.

Научная новизна. В диссертации осуществлен комплексный анализ деятельности академической комиссии с привлечением не использованных раннее, архивных материалов. В результате проведённого исследования в научный оборот вводится комплекс документов по истории отечественного византиноведения.

1 Перечислим основные публикации, в которых хотя бы в нескольких фразах сказано о деятельности Комиссии: ЛозовикГ. Н. Десять лет русской византологии (1917- 1927)// Историк-марксист. 1928. № 7. С. 234- 235; УдальцоваЗ. В. Основные проблемы византиноведения в советской исторической науке, М., 1955. С. 9- 10; Курбатов Г. Л. История Византии (историография). Л., 1975. С. 142; Басаргина Е. Ю. Ф.И.Успенский: обзор личного фонда // АРВ. С. 52 - 54; Медведев И. П. Петербургское византиноведение: страницы истории. СПб., 2005. С. 195 - 197.

1 ПФАРАН. Ф. 126. Оп. 1 - 3. (Здесь и далее в случае ссылки на архивный фонд без указания на его местоположение имеется в виду ПФА РАН).

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы в исследовательской и преподавательской деятельности. Тщательная изученность материалов фонда Комиссии позволит создать новый справочный аппарат, который облегчит работу будущих исследователей истории византиноведения и гуманитарной науки в целом.

Апробация результатов исследования. Основные положения, отдельные главы и текст диссертации в целом обсуждались на заседаниях Отдела всеобщей истории Санкт-Петербургского Института истории РАН и Санкт-Петербургской Византийской группы при Санкт-Петербургском Институте истории РАН. Отдельные положения диссертации были представлены на ряде научных конференций. В их числе XXIII и XXV годичные конференции Санкт-Петербургского отделения Российского Национального комитета по истории и философии науки и техники (Санкт-Петербург, 26-28 ноября 2002 г. и 29 ноября - 3 декабря 2004 г.). По теме исследования опубликовано шесть работ.

П. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка сокращений, списка использованной литературы и девятнадцати приложений.

Во введении определён предмет исследования, охарактеризована степень изученности темы, обоснована её актуальность, сформулированы цели и задачи исследования, очерчены его хронологические рамки и показана научная новизна работы.

В, первой главе («Источники») дана детальная характеристика основного.источника исследования - архивного фонда Комиссии. Материалы фонда разбирались в начале 1930-х годов («вчерне», как указано в обозрении фонда, опубликованном в 1933 году в первом выпуске Трудов Архива РАН), вскоре после прекращения деятельности Комиссии, и вторичной обработке не подвергались. Поверхностная обработка материалов Комиссии зачастую могла лишь запутать исследователя. Это повлияло на то, что материалы фонда долгие годы оставались практически неизвестны византиноведам и историкам науки. В первой главе диссертационного исследования описана структура фонда и чётко определено содержание материалов.

Дела фонда представляют собой:

1) Материалы по исторической лексикографии на карточках (всего их около 31 тысячи в 16-ти делах), являющиеся росписью текстов византийских авторов эпохи Константина Порфирородного или содержащих информацию об этом времени (выбор эксцерпируемых источников определялся, прежде всего, областью специализации исполнителя).3 Словарный материал на

3 Надо отметить, что словарный материал в виде отдельных выписок и заметок рассеян по многим делам фонда. Один из примеров: листок с записью рукой Ф. И. Успенского: «Ксгатрт^б?. Обычное толкование игЬапш, ¿отеТо?, ¿анкб^. Но кйатроу значит и замок и крепость. Практика правительства при наделении стратиотов землями: каотроу частных владетелей, т. е. динатов. Свидетельства об обращении деревень в феодальные владения.

карточках имеет неоднородный характер, представляя собой разрозненное, разнохарактерное и неравнозначное собрание выписок: в основном это индексы, но нередко сохранившиеся карточки фиксируют творческий подход к, казалось бы, рутинной работе, освещая разные аспекты функционирования «среднегреческой», то есть византийской лексики. Наибольший интерес, с нашей точки зрения, представляют греческо-русские параллели. Тщательного анализа требует лексикографическое наследие В. В. Латышева, В. Е. Вальденберга, С. П. Шестакова.4

2) Труды участников Комиссии: переводы (всего 16; 15 из них выполнены В. В. Латышевым), статьи, доклады. Почти всё осталось неопубликованным.

3) Материалы по истории деятельности Комиссии: копийные выписки из протоколов заседаний Общего собраний и Отделения исторических наук и филологии АН; рукописные протоколы заседаний Комиссии «Константин Порфирородный», Комиссии по переизданию словаря Дюканжа, Подкомиссии по изучению экономических и торговых связей Древней Руси с Востоком и Византией (образована в мае 1925 г.); деловая и личная переписка, отчёты сотрудников о проделанной работе (они, как и письма, разрознены по различным делам). Эти документы свидетельствуют о колоссальном объёме проделанной работы: сохранившееся в фонде отражает лишь небольшую часть её.

Тщательный анализ сохранившихся материалов и особенно рукописных протоколов заседаний Комиссии помог нам выявить то разнообразие

(Смешение терминов военного и гражданского быта // Журнал министерства народного просвещения. 1883. Январь. С. 42). (Ф. 126. Оп. 2. № 7. Л. 5).

4 Не в нашей компетенции давать филологическую оценку словарному материалу - это дело будущих исследователей-специалистов, в том числе и действующего междисциплинарного комплексного проекта «Описание и подготовка к изданию материалов Русско-византийской комиссии РАН (1918- 1930)», участником которого является и автор этого исследования.

интересов, которое характеризовало византиноведение начало века, и отметить те особенности, которые отличали петербургскую школу византиноведения. Именно протоколы дали нам возможность проследить историю Комиссии, чего не позволяют сделать немногочисленные опубликованные о Комиссии сведения. Важным источником явились для нас и сохранившиеся в фонде письма: помимо сообщения нам информации об организации и ходе работ, о возникающих у сотрудников Комиссии вопросах и их разрешении, письма помогают восстановить ту интеллектуальную атмосферу, в которой приходилось работать учёным. Особое внимание уделено анализу рукописных протоколов заседаний Комиссии. Помимо материалов фонда Комиссии, автором исследования были активно использованы материалы других фондов ПФА РАН, и, в частности, протоколы заседаний Общих собраний и Отделения исторических наук и филологии Академии наук. Отправной точкой в исследовании нам послужили ежегодные общеакадемические отчёты. Следует отметить, что здесь нам часто приходилось сталкиваться с несогласованностью протоколов Комиссии и академических официальных документов. В таких случая мы отдавали предпочтение рукописным протоколам Комиссии и её архивным материалам в целом.

Вторая глава - «Образование и хронология деятельности Комиссии» - состоит из двух частей; первая из них посвящена характеристике положёния, в котором находилось не только византиноведение, но и гуманитарная наука в целом в рассматриваемый нами период, а во второй приведена подробная хронология деятельности интересующей нас Комиссии,

В первом параграфе этой главы («Комиссии как форма деятельности Академии наук») охарактеризована та роль, которую сыграли академические комиссии в организации гуманитарной науки в 1920-е годы. Сотрудники рассматриваемой нами Комиссии были одновременно и членами других академических комиссии гуманитарной направленности; о некоторых из этих комиссий рассказано более подробно.

В связи с задачами, которые ставила себе Русско-Византийская Комиссия и формами её деятельности, особое внимание во второй главе уделено состоянию словарного дела в Академии наук в рассматриваемый период (этому вопросу посвящён раздел «Словарная работа в Академии наук»).

Сравнительный анализ деятельности других академических комиссий даёт нам возможность сделать вывод, что интересующая нас Византийская комиссия ставила себе не менее значимые научные цели, но, к сожалению, они, как и многие задачи других гуманитарных комиссий, не были достигнуты. Во многом это произошло из-за репрессивной политики советского государства по отношению к «старой школе», поскольку считалось, что задачи Комиссии были неактуальны для «строящегося нового общества». Как отмечают исследователи взаимоотношений Академии наук и государства в 1920-е годы, «особенно быстро развивались научные учреждения, связанные с хозяйственной практикой. Постепенно возобладала тенденция всецело подчинить науку задачам социалистического строительства».5

Таким образом, в истории Русско-византийской историко-словарной комиссии нашли отражение как положительные, так и отрицательные черты академической науки послереволюционного периода. К сожалению, одна из характерных тенденций её развития- институализация6- не коснулась

5 Наука и кризисы: Историко-сравнительные очерки / ред. и сост. Э. И. Колчинский. СПб., 2003. С. 667.

6 «В конечном счёте возобладал курс на реорганизацию Академии наук путём развертывания в ней сети научно-исследовательских институтов. Произошли крупные изменения в структуре учреждений по сравнению с 1926 г <в 1932-м году>. Увеличилось число институтов (с 8 до 28) и, наоборот, сократилась сеть мелких научных учреждений. Сколь существенные изменения произошли за два года с июня 1930 г., видно из следующих цифр. В 1930 г. было 19 институтов, 15 лабораторий, 12 комиссий, б музеев, 2 станции, 1 комитет, 1 кабинет. В 1932- 28 институтов, 16 лабораторий, 5 комиссий, 2 музея, 3 станции, 2 комитета, 1 кабинет. Многие из академических институтов сразу же

Византийской комиссии, ей не суждено было превратиться в «Институт византийских исследований». Это отрицательно сказалось на дальнейшей судьбе некогда прославленного отечественного византиноведения.

Раздел «Летопись деятельности РВК» основан на материалах фонда Комиссии и общеакадемических документах. В этом параграфе наряду с хронологией перечислены основные результаты работы Комиссии на каждом её этапе.

Заключает главу раздел «Финансирование Комиссии», показывающий, что финансовое положение Комиссии не было благополучным за всё время её существования. И хотя для некоторых учёных сотрудничество с Комиссией было основным или даже единственным средством заработка, в целом работа Комиссии не получила заслуженной финансовой поддержки. Конечно, это не было главной причиной её нереализованности, но самым наглядным образом отражало расстановку приоритетов в отношении нового государства к наукам: науки гуманитарные, а особенно, науки, изучающие прошлое, и в частности, византиноведение, были явно не в чести.

Третья глава «Состав Комиссии» посвящена руководителям и сотрудникам комиссии. Бессменным руководителем Комиссии до своей смерти в 1928 году был Ф. И. Успенский. Он принял «все меры к восстановлению и оживлению византологической деятельности, с непреклонной волей проводя, как он говорил, работу "воссобирания рассыпавшейся было храмины византологии"»7. Энергичная научная деятельность Ф. И. Успенского в последние годы его жизни, при всей её разнообразии, определялась во многом, как нам кажется, теми надеждам, которые Ф. И. Успенский возлагал на Византийскую комиссию: она стала его последним детищем и поддержкой. Его «изумительную работоспособность»

заняли положение головных организаций в соответствующих отраслях науки». (Там же. С. 598 - 599).

7 Горянов Б. Т. Ф. И. Успенский и его значение в византиноведении // ВВ. М., 1947. Т. 1 (26). С. 97

отмечали многие, и всё же «будущее дорогого Ф. И. Успенскому византиноведения, будущее тех наук, которые тесно связаны с византиноведением, его тревожило» 8 не случайно - уже в скором времени стала очевидной вся оправданность тревог Ф. И. Успенского. Со смертью Ф. И. Успенского «Академия наук - колыбель и оплот отечественного византиноведения - перестала (по крайней мере на какое-то время) существовать в этом качестве» 9.

Начиная с 1923 года не просто главным помощником Ф. И. Успенского, но и своего рода координирующим центром, который налаживает связь не только между сотрудниками Комиссии, привлекая в неё всё новых и новых членов, но и с зарубежными коллегами, становится В. Н. Бенешевич. Он же был инициатором и руководителем Подкомиссии по изучению русско-византийских договоров.

После очередного ареста В. Н. Бенешевича в конце 1928 года временно исполняющим обязанности председателя Комиссии стал С. А. Жебелёв. В отличии от Ф. И. Успенского и В. Н. Бенешевича, он не питал особых надежд на выполнение задач Комиссии и всё же как мог старался проводить интересы Комиссии в руководящих академических кругах. Но всё попытки С. А. Жебелёва оказались безрезультатными.

Вопрос о статусе участников Комиссии не ставился её руководством и, следовательно, не был чётко определен. Поэтому назвать точное число сотрудников Комиссии затруднительно. В отчетах из года в год отмечается постоянное увеличение состава членов Комиссии. Документы показывают, что количество их все время менялось. Нами составлен полный список всех,

8 Жебелёв С. А. Ф. И. Успенский и Русский археологический институт в Константинополе// Памяти академика Федора Ивановича Успеиского (1845- 1928). — Ленинград, 1929. С. бб.

9 Медведев И. П. Научное творчество В. Н. Бенешевича в оценке Ф. И. Успенского (По случаю представления в академики на выборах 1927 - 1929 гг.) // Деятели русской науки XIX-XX веков. Вып. 2. СПб., 2000. С. 155.

кто имел отношение к работе Комиссии, подтверждённое протоколами Комиссии. В список включены все: не только те, кто принимал активное участие в работе Комиссии, но и те, кто лишь присутствовал на заседаниях Комиссии (в т.ч. в качестве приглашённых), и кто только предполагался быть приглашённым к сотрудничеству или чьи консультации были использованы при работе Комиссии. Этот список состоит из 117-ти человек. Такое наиболее полное перечисление ярко свидетельствует об обширных планах Комиссии и показывает, что РВК аккумулировала в себе практически все научные силы в области средневековой истории, имеющиеся в то время в стране. Это было сообщество людей, различных по уровню знаний, специализации, интересам, объединённое одной целью. В Комиссии были представлены все направления византинистики и многие - медиевистики. Причём следует отметить, что корифеи не присутствовали на заседаниях в качестве свадебных генералов: они делали доклады, сообщения, принимали активное участие в обсуждении. Почти каждый из сотрудников совмещал работу в Комиссии с работой в другом учреждении, или даже не одном, многие преподавали. Несмотря на то, что такая «многофункциональность» их деятельности отнимала много времени от занятий по делам Комиссии, она же давала обширные возможности для координации общей работы и её пропаганды и актуализации,

Более подробно в этой главе рассказано о секретарях Комиссии и о некоторых неизвестных в широких научных кругах сотрудниках, таких как С. С. Сцепуро, Б. К. Ордин, В. М. Бузни,

За двенадцать лет своей деятельности Комиссия изменяла не только своё название и состав: менялись её цели, задачи и основные формы деятельности. Этим изменениям, их характеру и анализу посвящена четвёртая глава «Трансформация деятельности Комиссии». В этой части диссертации не только перечислены и подробно освещены те идеи и темы, которых касалась Комиссия, но и представлен детальный анализ форм организации её работы. Глава имеет шесть разделов в соответствии с

направлениями деятельности Комиссии. В первом разделе показана роль первоначально организованной комиссии «Константин Порфирородный». Основные задачи, которые ставила перед собой Комиссия, были провозглашены Ф. И. Успенским в докладе, сделанном на заседании Отделения истории и филологии РАН при её учреждении. В этом же докладе Ф. И. Успенский дал объяснение тому, почему византиноведческой комиссии было дано название «Константин Порфирородный»: 10 «Не может подлежать сомнению, что конец Македонского периода имеет капитальное значение в развитии основных черт Византинизма. Это есть период завершения Византинизма столько же в государственных учреждениях, как в понятиях и в культуре тогдашнего общества, это есть законченный и самодовлеющий объект изучения. На него падают обширные энциклопедические предприятия, соединенные с редакторской деятельностью Константина Порфирородного, ровно как слишком характерное для разных учреждений и лиц стремление закрепить письмом или актом дошедшие до того времени и сохранившиеся в практической жизни обычаи и остатки старины, за дальнейшее сохранение коих можно было тоже опасаться. Имею в виду также законодательные акты, связанные с именем Льва Мудрого, составление руководств для провинциальных судебных учреждений, обширные предприятия по приведению в известность и редактированию безмерно разросшегося литературного материала сказаний о святых. Всё это движение имело следствием обширные археологические предприятия, которые касались и весьма близких и дорогих нам вопросов. Так, Константин мог отыскать в имперских архивах и сделать известными первые документальные данные по нашей истории, разумею официальную запись -род дворцового журнала - о приёме великой княгини Ольги и её свиты в

10 Ф. 1. Оп. 1а- 1918. Д. 165. § 131. Ф. 1. Почти полностью доклад был опубликован в «Известиях РАН» за 1918 г. (С. 911 - 912) и в «Византийском временнике» (через пять лет!) в статье Ф. И. Успенского «Хроника византиноведения» (ВВ. Петроград, 1923. Т. XXIII. С. 137- 139).

константинопольском дворце. Находимыми у Константина известиями выясняются первые страницы Русской летописи. Самые боевые вопросы нашей истории, как норманнский, как кирилло-мефодиевский или ещё вопрос о договорах с греками - не могут быть двинуты вперёд без изучения сохранённых Константином архивных материалов. Кто не знает, наконец, что история славян вообще, а юго-западных в особенности, в самых основных и древних чертах если не раскрывается, то покоится на собранных им же материалах?». Идеи, провозглашённые Ф. И. Успенским в этом ставшем программным сообщении, определили основную направленность всей дальнейшей деятельности Комиссии. В архивном фонде Византийской комиссии сохранился автограф-черновик подготовленного А. А. Васильевым, секретарём комиссии «Константин Порфирородный» отчёта о работе комиссии в 1918 году для общеакадемического годового отчёта.11 В нём А. А. Васильев делает выводы, которые сохранили свою актуальность и в 1923 году, к тому времени, когда комиссия «Константин Порфирородный» слилась с комиссией по переизданию греческого словаря Дюканжа: «Из этого краткого отчёта видно, что, несмотря на неблагоприятные для научных занятий общие современные условия <...> комиссия посильно работала и достигла уже некоторых положительных результатов. Ближайшею задачей Комиссии будет, если позволят средства, привлечение научных сил взамен ушедших, которые бы действительно делали работу. Только что пережитое время организационной и первоначальной работы комиссии вселяет мне твёрдую надежду на то, что в будущем, особенно после установления международных мирных отношений и международного общения, комиссия сможет развить широкую, плодотворную деятельность, с привлечением рукописных сокровищ западной Европы. Последняя же, в свою очередь, конечно, оценит труд комиссии и признает полезность её работы на общее культурное дело. Работы этой хватит на много лет. Работа будет расширяться

"Ф. 126. Оп. 1.Д.З.Л.9-14.

и углубляться с привлечением новых сил и с разработкой новых тем».12 Прогнозы А. А. Васильева оправдались: задачи, которые ставила себе комиссия «Константин Порфирородный», и используемые ею методы работы стали частью деятельности РВК, при том, что она существенно расширила и диапазон охватываемых ею проблем, и круг сотрудников, и «сферу влияния».

Ещё в упомянутом выше докладе Ф. И. Успенского, прочитанном при учреждении комиссии «Константин Порфирородный», была сформулирована задача дополнения и нового издания словаря среднегреческого языка Дюканжа. В 1923 году она стала целью комиссии по переизданию последнего. Комиссия «Константин Порфирородный» была присоединена к новой комиссии. В своём очередном докладе на Отделении Ф. И. Успенский подчёркивал:13 «Так как комиссия по переизданию словаря Дюканжа должна начать свою работу с использования того словарного материала, который накопился в бюро первой комиссии в продолжение её пятилетней деятельности, то является совершенно естественным вывод- о слиянии на будущее время обеих комиссий в одну, причём эта последняя будет преследовать как изучение русско-византийских отношений в IX и Хвв. (наследство первой), так и разработку материала для словаря Дюканжа с целью подготовки его первого издания. Эти две задачи легко совместимы и преследование их может быть осуществлено допущением двух секций в комиссии: исторической и филологической»14. Объединённая комиссия получила название Русско-византийской историко-словарной комиссии.

В наследство от преобразованной комиссии «Константин Порфирородный» РВК достался не только наработанный ею материал. Так, в

12 Ф. 126. Оп. 1.Д.З.Л. 13-14.

13 Оп. 1а,- 1923. Д. 172. § 147. Доклад с некоторыми сокращениями был опубликован: Известия Российской Академии наук. VI серия. 1923. Т. XVII. Л., 1924. С. 504 - 505.

14 Такие две секции не были выделены. Вся деятельность как комиссии «Константин Порфирородный", так и впоследствии РВК проходила в русле сложившегося к тому времени историко-филологического направления исторической науки.

записке, подданной в мае 1928 года непременному секретарю Академии наук от имени Ф. И. Успенского (она, как и большинство обращений в Академию, была составлена В. Н. Бенешевичем) 15 о задачах комиссии на тот момент говорится: «В данное же время ВК преследует три главные задачи: 1) подготовка к переизданию греческого словаря Дюканжа, 2) изучение трудов Константина Порфирородного и 3) изучение экономических и торговых связей древней Руси с Византией и Востоком». Обращая внимание на второй пункт, подчеркнём, что, по сути, комиссия по переизданию греческого словаря Дюканжа стала продолжением, закономерным развитием комиссии «Константин Порфирородный». Успешной работе РВК на этом этапе немало способствовали заседания, которые поводились часто и регулярно (за период с 11 апреля 1923 г. по 6 октября 1928 г. Комиссией было проведено 39 заседаний). Читаемые на заседаниях доклады помогали руководству Комиссии и исполнителям в выборе текстов и принципам их обработки. Тематика сообщений была очень разнообразной. Кое-что из прочитанного на заседаниях было опубликовано в двух последних изданных за время работы Комиссии томах «Византийского временника».16 Но большая часть этих данных остаётся в рукописных протоколах.

Предыстория образования комиссии по переизданию греческого словаря Дюканжа тесно связана с деятельностью Международного союза академий (МСА) п. Сведения о том, что Международным союзом академий намечено

15 Ф. 126. Оп. 3. Д.З. Л. 94 - 94 об. Автограф В. Н. Бенешевича. То же. Л. 93-машинопись.

16 Успенский Ф. И. KoTt&iov// ВВ. 1926. Т. 24. С. 130- 134; Вальденберг В. Е. TaÇiapxoç// Там же. С. 134- 137; Он же. MovoKpàmp// Там же. С. 134- 137; Дмитриевский А. А. 'О 'ayioç <poflpvoç // Там же. С. 139 - 140; Жебелёв С. A. KandXiov // ВВ. 1927. Т. 25. С. 171.

" Международная ассоциация академий (МАА), или, как иногда переводят название этой организации (Association Internationale des Academies или, иначе, Union Académique Internationale),-Международный союз академий, была основана в октябре 1899г. Сегодня Международный союз академий продолжает функционировать. На очередной ассамблее,

переиздание латинского словаря, не сразу дошли до Ф. И. Успенского. На заседании Отделения 14 марта 1923 года Ф. И. Успенский прочёл сообщение о Комитете латинского словаря средневековья при Международной академической ассоциации. 18 Отделением была принята резолюция сообщить академику П. Г. Виноградову, в то время президенту МСА, что «ИФ не считает возможным примкнуть в настоящее время к этому предприятию ввиду неопределенности организации, финансовой необеспеченности её. Вместе с тем ИФ подтверждает свою готовность принять участие в "Словаре греческого языка", согласно постановлению на предшествующем заседании». Но задачи переиздания греческого словаря Дюканжа не входили в планы Международного союза академий. На заседаниях Отделения и Комиссии Ф. И, Успенский регулярно докладывает о деятельности Международного союза академий по переизданию латинского словаря Дюканжа. В. Н. Бенешевич пытался сделать всё возможное, чтобы использовать опыт западных коллег. Так, 15 октября 1923 года на четвёртом заседании Комиссии по переизданию греческого словаря Дюканжа он сделал доклад «О работе по изданию Словаря средневековой латыни применительно к вопросу о переиздании Иозэагшт'а §гаескаЙБ Дюканжа». 19 Он ведёт активную переписку со многими видными западными византинистами относительно переиздания словаря Дюканжа и принимает мнение А. Гейзенберга о конкретном, строго определённом участии российских учёных в деле переиздания греческого словаря Дюканжа, которое не согласовывалось с гораздо более обширными задачами Ф. И. Успенского.20

которая состоялась в конце мая 2004 года в Барселоне, обсуждение проекта «Словарь средневековой латыни» снова стало одной из основных тем.

18 Ф. 1. Оп. 1а.- 1923. Д. 172. §58.

19 Ф. 126. Оп. 2. Д. 2. Л. 4. Текст сообщения сохранился в другом деле фонда: Ф. 126. Оп. 3. Д. 23. Л. 2-25: Доклад В. 11. Бенешевича. Автограф. См. Приложение 18.

20 12 марта 1928 г. А. Гейзенберг писал В. Н. Бенешевичу (Ф. 192. Оп. 2. Д. 46. Л. 2-2 об. Машинописный перевод В. Н Бенешевича): «При всём глубоком преклонении пред трудами русского византиноведения можно всё-таки усомниться в том, чтобы одна нация

Хотя сотрудничество с зарубежными византинистами в полной мере налажено не было, положительный импульс даже от попыток наладить его способствовал деятельности Комиссии: РВК вела активную работу и смогла самостоятельно сделать многое.

В результате активной деятельности главным образом В. Н. Бенешевича в Комиссии оказались представлены византинисты из Москвы, Одессы, Саратова, Перми, Владивостока, Казани, Иркутска, Ростова-на-Дону (наиболее многочисленным было Одесское отделение Комиссии). Основным источником информации о деятельности отделений РВК для нас является переписка, которую вёл В. Н. Бенешевич с сотрудниками отделения. Эти письма демонстрируют нам, с одной стороны, активность иногородних сотрудников и их искреннюю заинтересованность в общем деле, с другой стороны: всё же несогласованность работы, которой трудно было избежать, учитывая условия времени. Из писем мы узнаём и о положении византиноведения в других городах, и о настроениях столичных и провинциальных учёных. Переписка В. Н. Бенешевича с иногородними сотрудниками сообщает нам много нового и о самих сотрудниках, что особенно важно в тех случаях, когда сведения о них в других источниках крайне скудны. В целом же приходится признать, что, несмотря на то, что деятельность Комиссии способствовала воссоединению византиноведческих сил страны, стимулировала научное общение немногочисленной среды византинистов и давала возможность сохранить ядро отечественного византиноведения, организовать стабильную работу Комиссии за пределами северной столицы на уровне её петроградского-ленинградского ядра не удалось.

Ещё в 1922 г. в статье «Из истории византиноведения в России» Ф. И. Успенский писал: «Чтобы дать отчёт в том исключительном внимании,

смогла чего-нибудь достигнуть». См. также его же письмо Ф. И. Успенскому, в переводе В. Н. Бенешевича, от 8 декабря 1927 г. (Басаргина Е. Ю. Ф. И. Успенский: обзор личного фонда//АРВ. С. 53).

какое было у нас искони уделяемо "греческому царству", Цареграду или Византии, надлежало бы анализировать некоторые места и выражения в летописи, в "Русской Правде", в договорах с греками»21. Эти идеи и легли в основу образованной в мае 1925 года Подкомиссии по изучению русско-византийских договоров (Подкомиссии по изучению экономических и торговых связей Древней Руси с Востоком и Византией), которая, как было сформулировано уже в 1927 году, ставила себе следующие задачи: «1) изучение Русско-византийских отношений в X и смежных веках, 2) изучение экономических и торговых связей между Русью и греками, причём в центре внимания стоят договоры Руси с греками, и 3) изучение направления морских и сухопутных путей, по которым направлялись торговые сношения между Китаем, Центральной Азией и юго-восточной Европой»22. В отчёте за 1926 год цели Подкомиссии были сформулированы несколько конкретнее: 1) приготовить сводный текст договоров Руси с греками X века по всем спискам; 2) изучить текст договоров со стороны исторической, лингвистической и юридической, сопровождая это изучение критическим обзором результатов, добытых предшественниками,23 и

21 Успенский Ф. И. Из истории византиноведения в России // Анналы. 1922. № 1. С. 110.

22 Академия наук Союза Советских Социалистических Республик за десять лет 1917-1927 / Под ред. акад. А. Е. Ферсмана. Л., 1927. С. 93.

23 Эта задача сегодня решена в работах Яны Малингуди, рассмотревшей технические термины византийской дипломатики на примере русско-византийских договоров. В одной из её работ (Malingoudi J. Die russisch-byzantinischen Vertrage des lOJhds. aus diplomatischer Sicht. Thessaloniki, 1993; незначительно сокращённый перевод на русский язык опубликован в ВВ: Малингуди Я. Русско-византийские договоры в X в. в свете дипломатики// Византийский временник. 1995. Т. 56 (81). С. 68- 91; 1997. Т. 57 (82). С. 58 - 87) опубликованы результаты дипломатического анализа русско-византийских договоров; вторая работа посвящена юридической лексике договоров: Малигунди Я. Терминологическая лексика русско-византийских договоров //Греческий и славянский мир в средние века и раннее новое время : Сб. ст. М., 1996. С. 61 - 67. (Славяне и их соседи. Вып. 6).

3) изучить вопрос о торговых путях из древней Руси на Восток и Византию и с Запада через Русь на Восток и Византию.24 Несмотря на то, что главная задача Подкомиссии- подготовка и критическое издание сводного текста договоров - так и не была выполнена, однако, с образованием Подкомиссии и в ходе её деятельности тема русско-византийских отношений в XXI веках получила в работе РВК дополнительное и более глубокое освещение.

В том же 1925 году при Комиссии было образовано бюро. Бюро как некий организующий центр существовало ещё при комиссии «Константин Порфирородный». С расширением деятельности Комиссии, задача централизации её управления стала более актуальной. Одна из основных задач бюро комиссии, помимо распределения заданий между сотрудниками, состояла в определении методов работы и в координации её. Именно протоколы заседаний бюро зафиксировали, что начиная с 1925 года упор в выборе словарного материала из источников был сделан на техническую терминологию - в соответствии с рекомендациями В. Н. Бенешевича. При Комиссии была собрана богатая библиотека; то, как постепенно она формировалась, отражено также в протоколах бюро. Другим важным вопросом, разрешением которого занималось бюро, был вопрос о помещении для занятий РВК и для так называемого Кабинета византиноведения (Византийского кабинета). Первое сообщение об организации Кабинета византиноведения мы встречаем в протоколе заседания РВК от 31 октября 1925 года:25 Ф. И. Успенский сообщил о предстоящем образовании Византийского кабинета при библиотеке Академии для приведения в порядок бумаг и трудов русских византинистов. В материалах Комиссии выделен комплекс документов, связанных с организацией Кабинета византиноведения, но, к сожалению, Кабинет так и не был создан. (Отметим,

24 Отчёт АН за 1926 год. 1927. С. 320. Черновик отчета: Ф. 126. Оп.З. Д. 35. Л. 8, 10. Автограф В. А. Брима с правкой В. Н. Бенешевича.

25 Ф. 126. Оп.З. Д. 1.Л.21 об.

что в 1939 году организацией Кабинета византиноведения занимался один из бывших активных сотрудников комиссии В. Е. Вальденберг.26 Но идея эта так и не была реализована).

Назвать точную дату прекращения деятельности комиссии невозможно. 29 ноября 1930 года Академик С. А. Жебелёв обратился к Отделению ОГН27 с заявлением о необходимости составления указателя к сочинению Константина Багрянородного «De ceremoniis», на что потребуется не больше 300 рублей. Отделением было принято постановление: «признать невозможным в данный момент найти потребную сумму денег».

К 1931 году Академии наук в прежнем виде уже не существовало.28 Историческая наука, каким бы периодом она не занималась, всегда так или иначе отражает современную ей ситуацию. Нет смысла гадать, какой была бы сегодня отечественная византинистика, не будь тех жутких лет. Ясно, что она была бы другой. Но всё же время бывает и снисходительно- оно сохранило нам живые свидетельства некогда существовавшей школы знаний, снискавшей себе признание во всём учёном мире. И хотя мечтам Ф. И. Успенского не дано было сбыться (Византийский институт не был основан), но то, что было сделано Комиссией в эти неблагоприятные для науки годы, и в наше время было бы едва ли под силу подобному институту, если бы он был организован. Заслуга этого - та самая школа, которой, если уж не жизнь, то полноценная дееспособность, была насильственно нарушена, В заключении подчёркнуто, что результаты работы РВК выходят далеко за пределы использованных в данном исследовании документальных свидетельств. Несмотря на почти что полную нереализованность грандиозных планов Ф. И. Успенского, сама организация Комиссии и вся её деятельность сыграли

26 Земскова В. И. В. Е. Вальденберг: биография и архив // РНРВ. С. 428.

27 Ф. l.On. 1 - 1930. Д 256. Л. 99,

28 См.: Леонов В. П. Академическое дело 1929-1931 гг. // Петербургская Академия Наук в истории академий мира: К 275-летию Академии наук : Материалы международной конференции. Санкт-Петербург, 1999. Т. 1. С. 101.

немаловажную роль в передаче традиций отечественного византиноведения. Дошедшие до нас архивные материалы позволяют нам не только вписать в историю византиноведения новую страницу, но и активно использовать их для дальнейшего развития гуманитарных знаний.

Без корпоративности, без объединения специалистов, представляющих разные национальные школы, сегодня невозможно развитие никакой науки. Это в полной мере относится и к византиноведению. То, что в 20-е годы прошлого столетия не удалось сделать небольшой, в общем-то, группе людей, имеющих за плечами, правда, уже сформировавшуюся к тому времени отечественную школу византинистики, большая часть которых была специалистами высокого уровня, может быть должным образом реализовано только объединёнными усилиями. Не только опыт организации подобного проекта, но и сохранившиеся результаты работы, так и не доведённой до конца, смогут послужить для нас поучительным примером и вспомогательным импульсом.

Публикация материалов, подготовленных комиссией, текстов докладов, зачитанных на её заседаниях, статей, сохранившихся в фонде, послужит делу восстановления связи времён в изучении византийской цивилизации, позволит не проходить заново пройденный путь, а использовать его результаты, учесть то, что было сделано для дальнейшего развития византинистики как особой области исторического знания.

В приложениях нами использованы сведения обобщающего карактера, позволяющие проанализировать результаты работы Комиссии, и архивные материалы, дополняющие текст диссертации и подтверждающие сделанные в ней выводы. К первого рода приложениям относятся, например, третье («Переводы, выполненные комиссией "Константин Порфирородный" и сохранившиеся в фонде ПФА РАН»), четвёртое («Тематика научных докладов и сообщений, сделанных на заседаниях Комиссии»), пятое («Словарный материал на карточках») и другие приложения. Вторая категория дополнительного материала представлена такими приложениями

как: «Анкета Центрального статистического управления» (приложение 7), «Следственное дело Ордина Бориса Кесаревича» (приложение 11), «Личное дело Веры Михайловны Бузни» (приложение 12), «Письма В. Б. Шкловского В. Н. Бенешевичу» (приложение 13), «О Международном союзе академий с 1914 по 1922 годы. К предыстории переиздания латинского словаря Дюканжа» (приложение 15), «Сообщение В. Н. Бенешевича о работе по изданию Словаря средневековой латыни применительно к вопросу о переиздании Иоззапит'а §гаес11а11з Дюканжа» (приложение 18), «Письмо П. Г. Преображенского В. Н. Бенешевичу от 29 октября 1925» (приложение 19).

теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. О происхождении одного раннехристианского символа (светильники в форме ступни) // Сборник работ выпускников СПбГУП. СПб., 1997. С. 5362.

2. Русско-Византийская историко-словарная комиссия : Историческая лексикография в отечественном византиноведении 1920-х годов// Византийский временник. 2004. Т. 63. С. 195 - 205.

3. Академические комиссии как форма организации гуманитарной науки в 1920-е годы (К истории деятельности Русско-византийской историко-словарной комиссии) // Клио. 2004. № 3 (26). С. 124 -128.

4. В. Н. Бенешевич о Дгоканже (Подготовительные материалы

B. Н. Бенешевича к переизданию греческого словаря Дюканжа) // Наука и техника : Вопросы истории и теории. Тезисы XXV годичной конференции Санкт-Петербургского отделения национального комитета по истории и философии науки и техники (29ноября- 3декабря2004г.). СПб., 2004.

C. 43.

5. <Указатель имён> // Мир русской византинистики: Материалы архивов Санкт-Петербурга / Отв. редактор И. П, Медведев. - СПб.: Изд-во "Дмитрий Буланин", 2004. С. 812-827.

6. Обзор материалов Русско-Византийской историко-словарной комиссии (фонд 126 Санкт-Петербургского филиала Архива РАН) // Наука и техника : Вопросы истории и теории. Тезисы XXIII годичной конференции Санкт-Петербургского отделения Российского Национального комитета по истории и философии науки и техники (26-28 ноября 2002 г.). СПб, 2002. Выпуск XVIII. С. 116-117.

7. Собрание Преосвященного Порфирия (Успенского) в архиве Российской Академии наук // «Сердце, вместившее Восток» : Тезисы церковно-научной конференции, посвящённой 200-летию со дня рождения епископа Порфирия (Успенского) (Москва, 22 сентября 2004). - <В печати>.

8. О предполагаемом издании указателя к материалам «Русско-византийской историко-словарной комиссии» // К 280-летию Академии наук : Сб. ст. - <В печати>.

Подписано в печать 22.11.2005 Формат 60x80 1/16. 27 стр. (1,6 печ. л.) Тираж 100 экз. Оперативная печать

PHE PyccKHH 4>oim

2007-4 10905

' 'A

2 9 m 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Барынина, Ольга Александровна

Введение

Глава 1. Источники

Глава 2. Образование и хронология деятельности Комиссии

2. 1. Комиссии как форма деятельности Академии наук

2. 2. Словарная работа в Академии наук

2. 3. Летопись деятельности РВК

2. 4. Финансирование Комиссии

Глава 3. Состав Комиссии

3.1. Организаторы и руководители Комиссии

3. 2. Сотрудники Комиссии

Глава 4. Трансформация деятельности Комиссии

4. 1. Комиссия «Константин Порфирородный»

4.2. Комиссия по переизданию греческого словаря Дюканжа -Русско-византийская историко-словарная комиссия

4. 3. Несостоявшееся сотрудничество: деятельность

Международного союза академий

4. 4. Отделения Комиссии в других городах

4. 5. Подкомиссия по изучению русско-византийских договоров (Подкомиссия по изучению экономических и торговых связей

Древней Руси с Востоком и Византией)

4. 6. Бюро Комиссии и Византийский кабинет

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Барынина, Ольга Александровна

Одной из последних крупных научных акций прославленной российской византинистики, осуществлявшейся в почти экстремальных условиях послереволюционного времени, оказалась работа созданной при Российской академии наук Русско-византийской историко-словарной комиссии во главе с академиком Ф. И. Успенским. Первоначально, в апреле 1918 года, византиноведческая комиссия была учреждена как комиссия «Константин Порфирородный». Целью её провозглашалось собирание материала для издания словаря византийских древностей времён императора Константина VII Порфирородного (X в.), создание своеобразной «Энциклопедии Константина Порфирородного». В мае 1923 года Комиссия слилась с Комиссией по переизданию греческого словаря Дюканжа, образованной в апреле того же года, расширив таким образом свои задачи и получив название Русско-византийской историко-словарной комиссии (с 1925 года она, как правило, именуется Византийской Комиссией или, совсем кратко, РВК, РВИСК или ВИК). Инициатором основания и преобразования Комиссии и бессменным ее председателем до своей смерти в 1928 году стал академик Ф. И. Успенский. В мае 1925 года в состав РВК вошла Комиссия по изучению русско-византийских договоров (позже она именовалась также Подкомиссией по изучению экономических и торговых связей Древней Руси с Востоком и Византией) под руководством В. Н. Бенешевича. Византийская комиссия продолжала свою деятельность до 1930 г. Сотрудниками её были ведущие в то время византинисты, многие историки и филологи. Комиссией была проделана большая работа, результаты которой остались почти полностью неопубликованными.

Несмотря на то, что в работах, посвященных истории российской византинистики, встречаются упоминания о Комиссии, сведения эти и крайне скудны, и зачастую ошибочны,1 что, по нашему мнению, никак не соответствует той роли, которую сыграла Комиссия в истории отечественного византиноведения. Ко времени её образования основные отличительные черты отечественного византиноведения уже сложились как классические, пользующийся признанием в мировом научном сообществе. Комиссия, претерпев значительные изменения своих задач и методов работы, оставалась на всём протяжении её существования хранительницей славных научных традиций. Ещё А. А. Куник говорил о необходимости «приступить к "лингвистическому введению" в исследовании памятников византийской л литературы, заняться критической обработкой их». Недавно опубликованная его переписка с немецким византинистом Ф. Г. Муллахом3

1 Перечислим основные публикации, в которых хотя бы в нескольких фразах сказано о деятельности Комиссии: Лозовик Г. Н. Десять лет русской византологии (1917- 1927)// Историк-марксист. 1928. № 7. С. 234- 235; Удальцова 3. В. Основные проблемы византиноведения в советской исторической науке, М., 1955. С. 9- 10; Курбатов Г. JI. История Византии (историография). Д., 1975. С. 142; Басаргина Е. Ю. Ф.И.Успенский: обзор личного фонда// АРВ. С. 52- 54; Медведев И. П. Петербургское византиноведение: страницы истории. СПб., 2005. С. 195 - 197.

Бузескул В.П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века. Л., 1931. Ч. II. С. 13. t

3 Medvedev I. P. Kunik and Mullach on the Necessity of a Re-edition of Du Cange's Glossary (From the Correspondence of the Two Scholars)// CrusaJ Pvlai- Злата" Врата: Essays presented to Ihor Sevcenko on his eightieth является свидетельством насущности тех задач, которые ставила себе Комиссия ещё более чем за полвека до её образования. Но необходимо отдать должное смелости Ф. И. Успенского, решившегося на столь крупномасштабный проект, совмещающий в себе исторические и филологические задачи, в такой сложный исторический период. 4

Данная работа посвящена исследованию истории Русско-византийской историко-словарной комиссии, определению её места в судьбе отечественной византинистики и выявлению результатов её деятельности.

Актуальность диссертационной работы определяется помимо неисследованности до сих пор данной темы, необходимостью изучения тех методов, которые использовала Комиссия в своей работе.5 Формы её birthday / Ed. by Р. Schreiner and Olga Strakhov. Cambridge, Mass., 2002. P. 265-280. (Palaeoslavica; 10/1).

4 Помимо идеологических и социальных неблагоприятных условий, свою отрицательную роль сыграла экономическая ситуация, сложившаяся в стране по отношению к гуманитарным наукам в целом. «Работы РВК, имеющие международный характер, чрезвычайно тормозились отсутствием средств»- эта фраза из академического Отчёта за 1923 год (год преобразования Комиссии) могла бы стать характеристикой того положения, в котором находилась Комиссия на всём протяжении её деятельности.

5 Методы работы Комиссии во многом предвосхитили современную нам идею создания словарей- конкорданций к отдельным текстам. Как отмечает А. П. Каждан (в 1994 г.!): «Составление словарей-конкорданций - не новое явление; конкорданции давно уже составлены к Библии, Гомеру, многим античным авторам, отцам церкви. Конкорданций византийских авторов в строгом смысле (то есть, начиная с VII в.), насколько я знаю, нет - наиболее поздний греческий автор, удостоившийся индивидуального словаря, это деятельности и согласованность работы, с учётом того непростого времени, могли бы послужить примером и на сегодняшний день. Ведь до сих пор задачи, которые ставила себе Комиссия, не разрешены в отечественном византиноведении: византийская филология, и особенно лингвистика, так и не получила должного развития в российской византинистике.

Многие вопросы, поставленные Комиссией, входят сегодня в комплекс проблем русского исторического языкознания. Опыт предшественников мог бы быть учтён и в этой области гуманитарного знания.

За прошедшие со времени прекращения деятельности Комиссии годы обнаружен многочисленный новый рукописный материал, старый требует переиздания с учётом новых данных. Материалы Комиссии могли бы послужить источником для многих исторических и лингвистических уточнений.

Нонн Панополитанский, автор псевдоэпической поэмы о подвигах Диониса, живший в V в. <W. Peek. Lexikon zu den Dionisiaka des Nonnos. 4 Teile. Berlin, 1968- 1975. Ссылка дана по А. П. Каждану>» (Идея движения в словаре византийского историка Никиты Хониата // Одиссей : Человек в истории. Историк и время / Отв. ред. А. Я. Гуревич. М.,1994. С. 95). Сам А. П. Каждан, желая «преодолеть источниковедческую ограниченность жанра конкорданции», создал словарь «который мог бы служить вторичным источником для изучения видения мира одного византийского автора»: по «Хронике» Никиты Хониата. Словарь этот сохранился только в виде рукописи. О распространении в последнее время практики составления словоуказателей к памятникам отечественной письменности см.: История русской лексикографии / Л. С. Ковтун, Е. Э. Биржакова, В. О. Петрунин и др. / Отв.ред.Ф. П. Сороколетов. СПб.: Наука, 1998. С. 505 - 506.

Одно из перспективных направлений в современной исторической науке можно было бы условно обозначить как «история вокруг личности». Для РВК, образованной как комиссия «Константин Порфирородный», на всём протяжении её работы центростремительной фигурой оставался Константин Порфирородный. Сто лет назад это направление не могло получить своего развития. Можно даже предположить, что такая сосредоточенность деятельности академического учреждения вокруг одной личности стала одной из причин её гибели- предпочтение в то время отдавалось совсем другим историческим задачам. Возрождение сегодня идей, которыми вдохновлялись сотрудники Комиссии, могло бы дать свои результаты.

Введение новых данных по истории отечественной византинистики даст возможность использовать их при дальнейшем анализе различных аспектов и направлений исторической науки.

Цели и задачи. Основная цель исследования - обозначить то место в истории отечественного византиноведения, которое занимает деятельность Комиссии и выделить те идеи, которые сто лет назад были провозглашены ведущими византинистами того времени, но не получили развития, сохранив на сегодняшний день свою актуальность. Другая цель - поставить комиссию в контекст эпохи, на примере её деятельности ещё раз показать, какими неоднозначными, а порой парадоксальными, были первые годы советской истории.

Ещё одна не менее важная задача данной работы: введение в научный оборот новых архивных данных, характеризующих как уровень научного знания того времени, так и положение византиноведения в первые десятилетия советской власти.

В качестве прикладной задачи, получающей возможность своего разрешения в результате проведённой исследовательской работы, ставится переоформление фонда Комиссии и создание подробных к нему указателей, которые смогут помочь будущим историкам науки и исследователям не только византийской, но и русской истории.

Хронологические рамки исследования ограничиваются временем существования Комиссии: с 1918 по 1930 г. Лишь в некоторых случаях мы обращаемся к предыстории фактов, связанных с задачами, которые ставила себе Комиссия, а в отдельных случаях - к истории дальнейших судеб сотрудников Комиссии. В связи с историей российского византиноведения нельзя обойти вниманием и ближайшие по прекращении деятельности комиссии годы.

Научная новизна. Архивные «залежи» материалов Комиссии давно гипнотизировали исследователей, но мало кто решался к ним подступится. В результате проведённого исследования в научный оборот вводится новый комплекс документов по истории отечественного византиноведения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русско-византийская историко-словарная комиссия: из истории отечественного византиноведения 1920-х годов"

Использованные нами документы отражают официальную историю

Комиссии. Но результаты работы РВК выходят далеко за пределы

сохранившихся документальных свидетельств: несмотря на почти что

полную нереализованность грандиозных планов Ф. И. Успенского, сама

организация Комиссии и вся её деятельность сыграли немаловажную роль в

сохранении традиций отечественного византиноведения. К сожалению, в целом работу Комиссии можно отнести к

многочисленным широкомасштабным «неосуществленным проектам»

отечественной гуманитарной науки (таким как «византийский проект»

Российской Академии '*^ ^ или издание сборника «Русская наука» '^^^). И всё-

таки сохранившиеся материалы позволяют нам не только вписать в историю

византиноведения новую страницу, но и активно использовать их для

дальнейшего развития гуманитарных знаний. Сегодня нас поражает та решимость, с которой участники работы

Комиссии взялись за дело. Создаётся впечатление, что у них не было чувства

времени, ошущения смены эпох. Большинство сотрудников Комиссии

сформировал XIX век, в котором интересы учёного были неотделимы от

интересов общества (читай- государства); интересы, желания, цели нового

общества они не могли принять. Да и как это было возможно, если для этого

общества византиноведение стало «пережитком». ^^^ См.: Файнштейн М. Ш. Из истории отечественной византинистики

забытый проект Российской Академии // РНРВ. - 521 - 536. '*^ ^ См.: ТункинаИ. В. К истории сборника «Русская наука» //Комиссия

по истории знаний, 1921- 1932 гг.: Из истории организации историко научных исследований в Академии наук: Сборник документов / Сост. В. М. Орел, Г. И. Смагина. СПб.: Наука, 2003. 637 - 659. В числе выводов необходимо отметить, что Комиссию

интересовали тексты и их лексика с исторической точки зрения. Несмотря на

то, что Комиссия создавалась, как комиссия но изучению одного автора и его

энохи, чёткой установки на авторскую индивидуальность в её работе не

делалось. Комиссия не нодошла также и к осознанию необходимости анализа

эксцернированных источников: такой задачи её члены себе не ставили. Необходимость анализа, тщательного, глубокого, причём на широком фоне

рассмотрения технической терминологии, описывающей различные сферы

жизнедеятельности византийского общества, осознана в отечественном

византиноведении не так давно. Только недавно это направление получило некоторое развитие в

византиноведении. Так, для византиниста второй половины XX века

А. П. Каждана авторская индивидуальность стала определяющей для

литературного произведения. Его идеи были поддержаны и развиты

Я. Н. Любарским. ^^ ^ Сегодня этот вопрос поднят относительно юридической

терминологии: «на нынешнем этапе исследований византийской юриспруденции возникает ещё одна проблема- потребность взвешенной

оценки информационного потенциала правовой терминологии и понятийного

аппарата, как отмечено, получавшего отображение и в латинской, и в

греческих версиях в соответствии с общими закономерностями

формирования византийского законодательства. Равным образом может

обсуждаться также вонрос о терминологических заимствованиях в

славянских версиях византийских памятников права» (ВинЮ. Я.,

Гриднёва А. Ю. Правовое наследие Византии и новые перспективы его

Без корпоративности, без объединения специалистов,

представляющих разные национальные школы, сегодня невозможно развитие

никакой науки. Это в полной мере относится и к византиноведению. То, что в

20-е годы прошлого столетия не удалось сделать небольшой, в общем-то,

группе людей, имеющих за плечами, правда, уже сформировавшуюся к тому

времени отечественную школу византинистики, большая часть которых была

специалистами высокого уровня, может быть должным образом реализовано

только объединёнными усилиями. Не только опыт организации подобного

проекта, но и сохранившиеся результаты работы, так и не доведённой до

конца, смогут послужить для нас поучительным примером и

вспомогательным импульсом. Публикация материалов, подготовленных комиссией, текстов докладов,

зачитанных на её заседаниях, статей, сохранившихся в фонде, послужит делу

восстановления связи времён в изучении византийской цивилизации,

позволит не проходить заново пройденный путь, а использовать его

результаты, учесть то, что было сделано для дальнейшего развития

византинистики как особой области исторического знания. Материалы Комиссии должны быть включены в научный оборот: как

отмечено, следовало бы подготовить к изданию неопубликованные статьи и

переводы; необходимо выбрать из всего объёма документов (в первую

очередь из протоколов заседаний Комиссии) словарный материал,

представляющий интерес с учётом сегодняшнего уровня знаний. С этой

целью необходимо упорядочить документы фонда в соответствии с

современными правилами обработки и описания архивного материала. Полезным было бы создание именного и тематического указателя к фонду. информационного исследования: база данных "Византийское право"//ВВ.

2004. Т. 63 (88). 209). Необходимо также выявить и ввести в базу данных но данному

фонду материалы по деятельности Комиссии, находящиеся в других фондах

и разрядах. Список сокращений

АДСВ - Античная древность и средние века, Екатеринбург

АН - Академия наук

АЕ - Археографический ежегодник

АО - Археологические открытия

АРБ - Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге / Отв. редактор

И. П. Медведев. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. - 460 с. БАН — Библиотека Академии наук

БЕф - Энциклопедический словарь / изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон. Спб.,

1890-1904.-Т. 1-41.Кн. 1-82. ВВ - Византийский временник

ВДИ - Вестник древней истории

В К - Византийская комиссия (Русско-византийская историко-словарная

комиссия)

ВИ - Вестник истории

ВИД - Вспомогательные исторические дисциплины

ВИЕТ - Вопросы истории естествознания и техники

ВИК - Византийская историческая комиссия (Русско-византийская историко словарная комиссия)

ВО - Византийское обозрение

ГАР1МК - Государственная Академия истории материальной культуры

ЖМНП - Журнал Министерства народного просвещения

ЗООИД — Записки Одесского общества истории и древностей

ЕГАФ - Единый государственный архивный фонд

ИАК - Известия Императорской археологической комиссии

ИАН - Известия Академии наук

ИАН - Императорская Академия наук

ИГАИМК- Известия Государственной Академии истории материальной

культуры

ИЗ - Исторические записки

ИИМК- Институт истории материальной культуры Российской Академии

ИРАИМК - Известия Российской Академии истории материальной культуры

ИФ = ИФО - Отделение исторических наук и филологии Академии наук

КИЗ - Комиссия по истории знаний АН СССР

ККП - комиссия «Константин Порфирородный»

КСИА - Краткие сообщения Института археологии АН СССР

КСИИМК - Краткие сообщения Института истории материальной культуры

КСОАМ — Краткие сообщения Одесского археологического музея

ЛГУ - Ленинградский государственный университет

МИА - Материалы по археологии СССР

МРВ - Мир русской византинистики: Материалы архивов Санкт Петербурга/ Отв. редактор И. П. Медведев. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. НС - Непременный секретарь

ОИФ - Отделение исторических наук и филологии РАН

ОГН - Отделение гуманитарных наук АН

ОРЯС - Отделение русского языка и словесности РАН

ОС - Общее собрание РАН

ОФМН - Отделение физико-математических наук РАН

ППС - православный палестинский сборник

ПФА РАН - Санкт-Петербургский филиал Архива РАН

РА ИИМК - Рукописный архив Института истории материальной культуры

РАИК — Русский археологический институт в Константинополе

РАИМК — Российская Академия истории материальной культуры

РАН - Российская Академия наук

РАНИОН- Российская ассоциация научно-исследовательских институтов

общественных наук

РВК - Русско-византийская историко-словарная комиссия

РИИ - Российский институт истории

РНРВ - Рукописное наследие русских византинистов в архивах Санкт Петербурга// Отв. редактор И.П.Медведев.- СПб.: Дмитрий Буланин,

1999.-632 с. СА - Советская археология

САИ - Свод археологических источников

СПбГУ - Санкт-Петербургский государственный университет

СПбИИ — Санкт-Петербургский Институт истории РАН

СРПО - Сообщения Российского палестинского общества

Уч. зап. - учёные записки

ФОН - Факультет общественных наук

ЦК - Центральный комитет

ЦГА - Центральный государственный архив

ЭОС - Экстраординарное общее собрание

BNJ - Byzantinisch-Neugriechische Jahrbucher

Byzantion - Byzantion: Revue intemationale des etudes Byzantines. Bruxelles, 1924 -

BZ - Byzantinische Zeitschrift. Leipzig, Munchen, Stuttgart, 1892 -

C B H - Corpus Byzantinae Historiae. Tt. I-XXVIL Parisiis, 1648-1711. CSHB - Corpus Scriptorum Historiae Byzantinae. Editio emendatior et copiosior

consilio B. G. Niebuhrii C. F. instituta, auctoritate Academiae litterarum regiae

Borussicanae continuata. - Vol. 1 - 50. - Bonnae, 1828 - 1897. DOP - Dumbarton Oaks Papers

PG - Migne J. P. Patrologia Graeca

TLG - Thesaurus linguae Graecae

Список научной литературыБарынина, Ольга Александровна, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Академия наук Союза Советских Социалистических Республик за десять лет 1917- 1927 /ред. акад. А. Е. Ферсман. - Л.: Издательство АН СССР, 1927.-236 с.

2. Антощенко А. В. Архивная коллекция академика П. Г. Виноградова в библиотеке Гарвардской школы права // Россика в США: Сборник статей / Под ред. А. В. Попова. М., 2001. - С. 124 - 145. - (Материалы к истории русской политической эмиграции; Вып. 7).

3. Ариньон Ж.-П. Международные отношения Киева и Руси в середине X в. и крещение княгини Ольги // ВВ. 1981. - Т. 42. - С. 113 - 124.

4. Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге/ Отв. редактор И. П. Медведев. СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. - 460 с.

5. Басаргина Е. Ю. Ф. И. Успенский: обзор личного фонда // АРВ. С. 45 -61.

6. Басаргина Е. Ю. Русский археологический институт в Константинополе: архивные фонды // АРВ. С. 62 - 92.

7. Басаргина Е. Ю. Русский археологический институт в Константинополе : Очерки истории. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. — 244 с.

8. Басаргина Е. Ю. Петербургская Академия наук и Международнаяассоциация академий // Петербургская Академия наук в истории академий мира: К 275-летию Академии наук: Материалы международной конференции.- Санкт-Петербург, 1999.— Т. II. — С. 171-180.

9. Башинджагян JI. Г. Институт языка и мышления им. Н. Я. Марра// Вестник АН СССР. 1937. - № 10-11. - С. 251 - 265.

10. Безобразов П. В., Любарский Я. Н. Две книги о Михаиле Пселле. СПб., 2001. - 544 с. - (Византийская библиотека. Исследования).

11. Бенешевич В. Н. Русско-византийская комиссия. Glossarium Graecitatis // ВВ. 1926. - Т. 24 (1923 - 1926). - С. 115 - 130.

12. Бенешевич В. Н. Русско-византийская историко-словарная комиссия в 1926 1927 г. // ВВ. - 1928. - Т. 25 (1928). - С. 165 - 170.

13. Бенешевич В. Н. Ф. И. Успенский как основатель и руководитель Русско-византийской комиссии Академии наук// Памяти академика Федора Ивановича Успенского (1845- 1928).- Ленинград, 1929.-С. 67-74.

14. Бибиков М. В. Byzantinorossica: Свод византийских свидетельств о Руси / Рос. Академия наук; Институт всеобщей истории. М.: Языки славянской культуры, 2004. - Т. 1. - 736 с. - (Studia Philologica).

15. Бибиков M.B. Византийские источники по истории Руси и Кавказа. СПб., «Алетейя», 2001. -314с.- (Византийская библиотека. Исследования).

16. БибиковМ. В. Историческая литература Византии.- СПб.: Алетейя, 1998. 318 с. - (Византийская библиотека. Исследования).

17. Брачев В. С. «Дело историков» (1929 1931 гг.). - СПб.: Нестор, 1998. -125 с.

18. БрачёвВ. С. Петербургская Археографическая комиссия (18341929 гг). СПб., 1997. - 161 с.

19. Бузескул В.П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века. Ч. I. - Л., 1929. - 218 е.;Ч. II.-Л., 1931.-224 с.501

20. Бухерт В. Г. С. Ф. Платонов и «Кружок русских историков» // АЕ за 1999 год. М., 2000. - С. 126-143.

21. Васильев А. А. История Византийской империи : Время Крестовых походов (до 1081)/ Вступ. ст., прим., науч. ред., пер. с англ. и именной указ. А.Г.Грушевого. 2-е изд., испр. СПб.: Алетейя, 2000. - 514 с.-(Византийская библиотека. Исследования).

22. Вернадский Г. Н. П. Кондаков: К его восьмидесятилетию (1844—1924) // Slavia. -Praha, 1924. Roc. III.

23. Византиноведение в СССР: Состояние и перспективы исследований : К XVIII Международному конгрессу византинистов. М., 1991. - 250 с.

24. Византиноведение в Эрмитаже : Сб. ст.. Л., 1991. - 146 с.

25. Византия в контексте мировой истории : Материалы научной

26. Вин Ю. Я., Гриднёва А. Ю. Правовое наследие Византии и новые перспективы его информационного исследования: база данных «Византийское право» // ВВ. 2004. Т. 63 (88). С. 207 225.

27. Востоковедение в Петрограде: 1918— 1922: Памятка Коллегии Востоковедов при Азиатском музее Российской Академии наук. Пг., 1923.-90 с.

28. Гукова С. Н. М. А. Шангин: жизнь и творчество // РНРВ. С. 497 520.

29. ГоряновБ. Т. Ф.И.Успенский и его значение в византиноведении// ВВ.-М., 1947.-Т. 1 (26).-С. 29- 108.32. «Дело» митрополита Вениамина (Петроград, 1922 г.). М., 1991. - 94 с.

30. Жебелёв С. А. Ф.И.Успенский и Русский археологический институт в Константинополе// Памяти академика Федора Ивановича Успенского (1845 1928). - Ленинград, 1929. -С. 63-66.

31. Жебелёв С. А. Автонекролог/ Подготовка текста, публикация и комментарии И. В. Тункиной и Э. Д. Фролова // Вестник древней истории. 1993. -№ 3. - С. 173-201.

32. За сто лет: Воспоминания, статьи, материалы.- Пг.: Издание 13-й Советской трудовой школы, 1923. 252 с.

33. Земскова В. И. В. Е. Вальденберг: биография и архив // РНРВ. С. 420 -443.

34. История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях. Аннотированный указатель книг и публикаций в журналах/ Под ред. П. А. Зайончковского. М., 1976 - 1989. - Т. 1 - 5.

35. История русской лексикографии / Л. С. Ковтун, Е. Э. Биржакова, В. О. Петрунин и др. / Отв. ред.Ф. П. Сороколетов. СПб.: Наука, 1998.612 с.

36. Истрин В. М. Договоры русских с греками X в. // Известия ОРЯС. -1925.-Т. 29.-С. 386-393.

37. Каганович Б. С. Е. В. Тарле и петербургская школа историков. СПб., 1995.- 138 с.

38. Каганович Б. С. Русские историки западного Средневековья и Нового времени (конец XIX первая половина XX века) : Диссертация на соискание учёной степени д. и. н. - СПб., 1995.

39. Климанов JI. Г. Н. П. Лихачев : Византиноведение в рукописном наследии ученого // АРВ. С. 181 - 212.

40. Климанов Л. Г. Ученый и коллекционер, «известный всей России, еще более Европе» // Репрессированная наука / Под ред. М. Г. Ярошевского. -Л., 1991.-С. 424—441.

41. Колчинский Э. И. Возвращение В. И. Вернадского в Академию наук в 1926 г. // Петербургская Академия Наук в истории академий мира: К 275-летию Академии наук : Материалы международной конференции. -Санкт-Петербург, 1999. Т. I. - С. 108 - 116.

42. Козырев В. А., Черняк В. Д. Вселенная в алфавитном порядке : Очерки о словарях русского языка. СПб., 2000. - 356 с.

43. Комиссия по истории знаний, 1921 1932 гг.: Из истории организации историко-научных исследований в Академии наук: Сборникдокументов / Сост. В. М. Орел, Г. И. Смагина. СПб.: Наука, 2003.-765 с.

44. Комиссия по научному изданию Славянской Библии (Русская Библейская комиссия), 1915- 1929: Сборник архивных материалов/ Отв.ред. К. И. Логачёв, Г. И. Сафронов, В. С. Соболев. Л., 1990. 136 с.

45. Курбатов Г. Л. История Византии (историография). Л., 1975. - 256 с.

46. Кызласова И. Л. История отечественной науки об искусстве Византии и Древней Руси (1920 1930-е годы) : По материалам архивов. - М., 2000. 440 с.

47. Латышев В. В. К вопросу о литературной деятельности Константина Багрянородного // ВВ. 1916. Т. 22. Вып. 1-2. - С.13 - 20.

48. Лебедева Г. Е. Александр Петрович Рудаков и его время: К изучению творческой биографии историка-византиниста //Византийские очерки: Труды российских ученых к XIX Международному конгрессу византинистов. М., 1996. - С. 206 - 216.

49. Лебёдкина Е. Д. Наука и международное сотрудничество. М., 1983. — 304 с.

50. Левченко М. В. Византиноведение в СССР // Уч. зап. ЛГУ : Серия Исторических наук. Л., 1949. - Вып. 14. - № 112. - С. 216 - 220.

51. Леонов В. П. Академическое дело 1929-1931 гг. // Петербургская Академия наук в истории академий мира : К 275-летию Академии наук : Материалы международной конференции.- Санкт-Петербург, 1999.Т. 1.-С. 97-107.

52. Лингвистические источники: Фонды Института русского языка. М., 1967.-320 с.

53. Литаврин Г. Г. Путешествие княгини Ольги в Константинополь : Проблема источников // ВВ. 1981. - Т. 42. - С. 35

54. Литаврин Г. Г. К вопросу об обстоятельствах, месте и времени крещения княгини Ольги// Литаврин Г. Г. Византия и славяне.- СПб., 2001.-С. 429-437.

55. Лихачёв Н. П. Моливдовулы греческого Востока. М., 1991. 360 с.

56. Малингуди Я. Русско-византийские договоры в X в. в свете дипломатики// Византийский временник. 1995.- Т. 56 (81).- С. 6891; 1997. - Т. 57 (82). - С. 58 - 87.

57. Малингуди Я. Терминологическая лексика русско-византийских договоров // Славяне и их соседи: Сб. ст. М., 1996.ф Вып. 6 : Греческий и славянский мир в средние века и раннее новоевремя. -С.61 -67.

58. Материалы для терминологического словаря древней России / Сост. Г. Е. Кочин; под ред. Б. Д. Грекова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937. — 487 с.

59. Медведев И. П. Научное творчество В. Н. Бенешевича в оценке Ф. И. Успенского (По случаю представления в академики на выборах 1927- 1929 гг.)// Деятели русской науки Х1Х-ХХ веков.- СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. -Вып.2. С. 155-172.

60. Медведев И. П. Некоторые размышления о судьбах русского византиноведения: итоги столетия // Исторические записки. М: Наука, 2000. - Вып. 3 (121). - С. 30 - 47.

61. Медведев И. П. Письма искусствоведов в архивеB. Н. Бенешевича // Византия в контексте мировой истории : Материалы научной конференции, посвящённой памяти А. В. Банк. СПб., 2004. -192 с.-С. 93-99.

62. Медведев И. П. Петербургское византиноведение: страницы истории. -СПб., 2005.-334 с.

63. Наука и кризисы: Историко-сравнительные очерки / ред. и сост. Э. И. Колчинский. СПб., 2003. - 1040 с.

64. Наука и научные работники СССР : Справочник / Составлен Комиссией «Наука и научные работники СССР» при Российской Академии наук; под наблюдением Непременного Секретаря РАН академика С. Ф. Ольденбурга. Вып. IV. Научные работники Москвы. Москва,

65. Научные учреждения Академии наук СССР : Краткое обозрение ко дню десятилетия. 1917 1927. - Л., 1927. - 170 с.

66. Отечественные лексикографы XVIII- XXвека /под ред. Г. А. Богатовой. -М.: «Наука», 2000. 508 с.

67. Отчёт о деятельности Академии наук СССР за 1930 год. Ленинград, 1931.-280 с.

68. Памяти академика Федора Ивановича Успенского (1845- 1928). — Ленинград, 1929. 80 с.

69. Переводы Библии и их значение в развитии духовной культуры славян : Материалы Международной Библейской конференции 1990 года, посвященной Семидесятипятилетию Русской Библейской комиссии. -СПб., 1994.-158 с.

70. Пескарева К. М. К истории создания Российской Академии истории материальной культуры // КСИА. 1980. - № 163. - С. 26 - 32.

71. Петербургская Академия Наук в истории академий мира: К 275-летиюАкадемии наук: Материалы международной конференции. -Санкт-Петербург, 1999. Т. I - IV.

72. Платонова Н. И. Российская академия истории материальной культуры: Этапы становления (1918-1919 гг.) // Советская археология. 1989. - № 4.-С.5-16.

73. ПлешковВ. Н. Из истории Дома Н.П.Лихачёва в Санкт-Петербурге (ул. Петрозаводская, 7) // ВИД. Т. XXIX. - 2005. - С. 517 - 521.

74. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988 1237 гг.) / Пер. А. В. Назаренко; под ред. К. К. Акентьева. 2-е изд., испр. и доп. для рус. пер. - СПб., 1996. - 572 с.

75. Портреты историков : Время и судьбы / Отв. ред. Г. Н. Севостьянов, Л. П. Маринович, Л. Т. Мильская. Москва; Иерусалим, 2000. -Том 2: Всеобщая история. - 464 с.

76. Приселков М. Д. История русского летописания XI- XV вв. СПб., 1996.-280 с.

77. Резюме сообщений XVIII международного конгресса византинистов. -М., 1991.-Т. 1.-630 е.;-Т. 2. С. 631-1298.

78. Робинсон М. А. К истории создания Института славяноведения в Ленинграде (1931 1934 гг.) // Славянский альманах 2004.- М., 2005.-С. 210-239.

79. Романовский С. И. Наука под гнетом Российской истории. СПб., 1999.

80. Рукописное наследие русских византинистов в архивах Санкт-Петербурга // Отв. редактор И. П. Медведев. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999.-632 с.

81. Русская историческая и диалектная лексикология: Материалы для практических занятий: (Буквы А Ж) / Сост. В. Н. Хитрова; отв. ред. И. Г. Добродомов. - М.: Изд-во Моск. пед. ин-та, 1987. - 111 с.

82. Словарь Русского языка XI XVII вв.: Справочный выпуск. — М.: "Наука", 2001. - 814 с.

83. Соболев В. С. Для будущего России : Деятельность Академии наук по сохранению национального культурного и научного наследия, 1890-1930 гг. СПб.: Наука, 1999. - 192 с.

84. Сотрудники Российской национальной библиотеки- деятели науки и культуры. Т. 2. Российская Публичная библиотека Государственная Публичная библиотека в Ленинграде, 1918-1930. - СПб., 2000. - 704 с.

85. Смирнова Т. Г. Публикации летописных памятников Археографической комиссией : 1917 1929 гг. // ВИД. - 2000. - Т. XXVII. - С. 228 - 248.

86. Смирнова Т. Г. Н.П.Лихачёв и Археографическая комиссия (к биографии учёного) // ВИД. Т. XXIX. - 2005. - С. 298 - 315.

87. Тункина И.В. «Дело» академика С. А. Жебелёва// Древниймир и мы: Классическое наследие в Европе и России : Альманах. СПб., 2000.-Вып. 2.-С. 116-161.

88. Тункина И. В. Академик Н.П.Кондаков: последние годы жизни (по материалам эпистолярного наследия) // Мир русской византинистики : Материалы архивов Санкт-Петербурга / Отв. редактор И. П. Медведев. СПб., 2004. - С. 641-765.

89. Тункина И. В. К истории академических выборов 19291930 гг.: Академик С. А. Жебелев. Отзыв об ученых трудах Д. В. Айналова// Невский археолого-историографический сборник : К 75-летию кандидата исторических наук А. А. Формозова. СПб., 2004. -С. 176-183.

90. Тункина И. В. В. В. Латышев : Жизнь и ученые труды (по материалам рукописного наследия) // РНРВ. С. 172 - 288.

91. Тункина И. В. Н. Я. Марр и Ф.А.Браун: История взаимоотношений (1920 1925 гг.) // Stratum plus. 2000. - № 4. - С. 384 - 391.

92. Успенский Ф. И. Византийская табель о рангах//ИРАИК. 1898. - Т. III.-С. 99-137.

93. Успенский Ф. И. Из истории византиноведения в России // Анналы. -1922. -№ 1.-С. 110-125.

94. Успенский Ф. И. Новая струя, вносящая оживление в историю Византии //ВВ. 1916. - Т. XXII (1915 - 1916). - Вып. 1 -2. С. 1 - 12.

95. Успенский Ф. И. Основание Русского археологического института вКонстантинополе // Приложение к протоколу III Заседания историко-филологического отделения Академии наук.- JL, 1926.Л. 14-35.

96. Файнштейн М. Ш. «И славу Франции в России превзойти.» : Российская Академия (1783 1841) и развитие культуры и гуманитарных наук. - М., СПб., 2002. - 192 с.

97. Файнштейн М. III. Из истории отечественной византинистики забытый проект Российской Академии // РНРВ. С. 521 - 536.

98. Файнштейн М. Ш. «Усовершить и возвеличить слово наше.»: Словарное дело Российской Академии 1783- 1841.- СПб., 1994.-294 с.

99. Фролов Э. Д. Русская наука об античности : Историографические очерки. СПб.: изд-во СПбГУ, 1999. - 544 с.

100. Фролов Э. Д. Сергей Александрович Жебелев// Портреты историков : Время и судьбы. Том 2: Всеобщая история. / Отв. ред. Г. Н. Севостьянов, Л. П. Маринович, Л. Т. Мильская. Москва; Иерусалим, 2000. - С. 16-27.

101. ЦиганковаЕ. В1зантолопчна ком1с1я ВУАН// Схщний Свгг. Т. 2. 1996. С. 123-133.

102. Чумакова Т. В., Дмитриев А. Н. История науки в Петербурге-Петрограде-Ленинграде: XX век, первая половина // Науковедение. № 1 (21). - 2004. - С.19 - 210.

103. Шишкин В. А. Академик С. А. Жебелёв и его конфликт с партией и научной бюрократией (1928 г.)// Русская наука в биографических очерках. СПб., 2003. - С. 288-294.

104. Штакельберг Н. С. «Кружок молодых историков» и «Академическое дело» // In memoriam : Исторический сборник памяти Ф. Ф. Перченка.

105. Щапов Я. Н. Полный текст «Автобиографии» В. Н. Бенешевича// Византийский временник. 2005. - Т. 64 (89). - С. 340 - 341.

106. Якимович Ю. К. Деятели русской культуры и словарное дело. М.: Наука, 1985.-158 с.

107. MalingoudiJ. Die russisch-byzantinischen Verträge des lOJhds. aus diplomatischer Sicht. Thessaloniki, 1993.