Саморепрезентация смысла социальной реальности в мифо-логическом дискурсе

Яркеев, Алексей Владимирович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Саморепрезентация смысла социальной реальности в мифо-логическом дискурсе

Год: 2006
Автор научной работы: Яркеев, Алексей Владимирович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Ижевск
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

Диссертация по философии на тему 'Саморепрезентация смысла социальной реальности в мифо-логическом дискурсе'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Саморепрезентация смысла социальной реальности в мифо-логическом дискурсе"

На правах рукописи

ЯРКЕЕВ Алексей Владимирович

УДК 111:316(043.3)

САМОРЕПРЕЗЕНТАЦИЯ СМЫСЛА СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ В МИФСКЛОГИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

09.00. 11. - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Ижевск, 2006

Диссертационная работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Удмуртский государственный университет»

Научный руководитель; доктор философских наук,

профессор Ольга Николаевна Бушмакина

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

профессор Валерий Кириллович Трофимов

кандидат философских наук, доцент Наталья Борисовна Ильина

Ведущая организация: ГОУВПО «Ижевская государственная

медицинская академия»

Защита состоится <Л.З» _2006 г. в^_£^асов на

заседании диссертационного совета К.212.275.03. в Удмуртском государственном университете по адресу; 426034, г. Ижевск, УдГУ, ул.Университетская, д. 1, корпус VI, ауд. 208.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Удмуртского государственного университета.

Автореферат разослан <•

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских

О.В.Санникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Актуальность избранной для исследования темы связана с общим кризисом классической рациональности с ее ориентацией на научность и универсальность описаний социального мира в 'терминах объективной истины. Данная установка в рамках «постсовременной» философии квалифицируется как логоцентристский миф западноевропейской культуры, исчерпавшей собственные возможности и подошедшей к пределу своего бытия. Вместе с тем, альтернативная научной рациональности постмодернистская деконструкция нацелена на уничтожение рациональности и субъективности, что приводит к порождению условий для возникновения современных мифов, то есть к мифологизации социальной дискурсивности.

Философская рациональность, таким образом, полностью «обнуляется» и замещается потоком чувствующего переживания, воспринимающего пограничное состояние культуры в общей атмосфере негативности и деструктивности. На границе собственного существования логос становится не отличимым от мифа, философия превращается в мифологию. На смену универсалистскому мифу «социального прогресса» приходит эсхатологический миф наступившего «конца социального», с необходимостью обессмысливающий социально-философскую дискурсивность. На этом фоне остро заявляет о себе необходимость введения в философский процесс саморефлексивного мышления, основанием которого является понимающий субъект как носитель смысла дискурсивности. Сохранение осмысленности социально-философских построений на базе мыслящей субъективности позволяет остаться в рамках социальной рациональности, не выходя в пространство мифологических представлений.

Степень изученности проблемы. Целостный подход к исследованию саморепрезентации смысла социальной реальности определяет ее рассмотрение в аспекте самоконструирующейся системы социального знания через точку социального субъекта. Самопредставление социальной реальности задается двумя способами, исходящими из имманентной либо трансцендентной перспективы описания общества. Имманентная позиция подходит к изучению социальной реальности в аспекте тождества как целостному образованию, в конструктах которого осуществляется самоопределение мышления исследователя. К авторам, в чьих текстах реализуется имманентный подход или, по крайней мере, прослеживаются попытки его придерживаться, можно отнести П. Бергера, П. Бурдье, Г.-Г. Гадамера, Ж. Делёза, К. Касториаднса, Ф. Кориофа, Т. Лукмана, Н. Лумана, Ж.-Л. Нанси, П. Рикёра, М. Хайдеггера, Ф. Шеллинга, У. Эко, Н. Элиаса, А. Бикбова, О. Буш маки ну, Ю. Качалова, 6. Малахова и др.

Попытки выйти из замкнутой на саму себя имманентной системы и сделать ее доступной для рассуждений предпринимаются с позиций трансцендентного подхода, основывающегося на введении в изучаемую социальную систему различий как бинарных оппозиций и вынесении за ее пределы теоретика-наблюдателя. Данная методологическая установка четко прослеживается в работах Р. Барта, Ж. Бод-рийяра, М. Вебера, В. Виндельбанда, Г. Гегеля, Ж. Деррида, Э. Дюркгей-ма, К. Леви-Строса, Ж.-Ф. Лиотара» К. Манхейма, Г. Риккерта и др.

Второй блок, относящийся к тематике смысла социальной дис-курсивности, включает в себя тексты постмодернистов и постструктуралистов Р. Барта, Ж. БодриЙяра, Ж. Делёза, Ж. Деррида, Ж. Лакана, а также философов, работающих в русле герменевтической традиции, — Г.-Г. Га-дамера, В. Дильтея, Ж.-Л. Нанси, П. Рикёра, П. Серио, О. Бушмакиной, В. Налимова, В. Руднева и др.

Фундаментальные исследования по мифам, релевантные для данного диссертационного исследования, представлены третьим блоком публикаций. Это классические труды по теории мифа Э. Кассирера, Дж. Кэм-пбелла, К. Леви-Строса, В. Тэрнера, Ф. Шеллинга, М. Эли аде, Я. Голосов-кера, Ф. Кессиди, А. Лосева, А. Пятигорского, О. Фрейденберг. Психоаналитические гипотезы формирования мифов предлагаются Э. Пойманном, 3. Фрейдом, К.Г. Юнгом.

Миф как литературная конструкция рассматривается в четвертом блоке, в работах по семиологии, нарративности и текстуальности. Сюда можно отнести исследования Р. Барта, П. Рикёра, У. Эко, Ю. Лотмана, Е. Мелетинского, В. Проппа.

Пятый блок объединяет публикации по социальной мифологии. В работах К. Флада, П. Гуревича, Р. Зобова, Г. Осипова, С. Кара-Мурзы, В. Келасьева, В. Пивоева, Г. Почепцова, В. Шестакова социальный миф понимается как субъективно-иллюзорная форма восприятия объективной социальной действительности и как эффективное средство легитимации политической власти.

И, наконец, шестой блок публикаций содержит исследования, позволяющие рассматривать возможность самопредставления социального в структурах мифо-логичности. Это тексты Р. Барта, Ж. Бодрийяра, С. Жиже ка, Ж. Лакана, К. Леви-Строса, X. Уайта.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является самопредставление социальной реальности в структурах субъективности, предметом - конструирование мифо-логического дискурса как способа самопредъявления смыслов социального.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы — предъявить самопредставление смысла социальной реальности в структурах саморефлексирующей социальной субъективности, манифестирован-

ной в конструкциях мифо- логического дискурса. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- показать способы рационализации субъективности в структурах социального;

- определить парадоксальные основания социального логоса на границе социальной дискурсивности;

- установить объективацию смыслов настоящего в мифологических структурах;

- выявить мифологизацию социальной реальности в эссенциализме;

- обосновать позицию субъекта смысла мифологического дискурса.

Теоретико-методологическая основа исследования. Поскольку социальная реальность утверждается в данной работе как реальность дискурсивная, постольку социальная субъективность понимается как самопредъявляющаяся в осмысленных структурах языка. Целостность смысла как его неразложимость на составные элементы требует привлечения целостного подхода к изучению социальной реальности на основе герменевтической онтологии, реализуемой методом субъект-объектного тождества,

Онто-гносеологическая направленность диссертационного исследования обусловила необходимость обращения к корпусу философских текстов, написанных в аспекте современной герменевтики и представленных, прежде всего, именами Г.-Г. Гадамера, Ж.-Л. Нанси, П. Рикёра, М. Хайдегтера, в работах которых социальное бытие понимается в тождестве с языком, мышлением и временем. Использование метода субъект-объектного тождества потребовало тщательного анализа классических трудов по философии, особенно Г. Гегеля, Р. Декарта и Ф. Шеллинга. Р, Декарта можно рассматривать как основоположника философствования в категориях субъективности и объективности. Кроме того, именно у Р. Декарта впервые произошло закрепление представления о самоосновности человеческого мышления, которое стало базисным положением, открывающим возможность самостоятельной философской. дискурсивности, исходящей из убеждения о невозможности мыслить о мышлении, выходя за его пределы в акте трансценденции. Здесь обнаруживается принципиальная имманентность философских объектов, тождество объекта и субъекта процесса мышления. У Г. Гегеля и Ф. Шеллинга осуществляется дальнейшее развитие картезианского тождества субъекта и объекта по двум противоположным направлениям в русле позитивной и негативной онтологии. Гегелевская система исходит из принципа противоречия, кладя в основу бытия не-бьгтие, ничто. Шеллингианская традиция построения философского дискурса позволяет представить социальную реальность как сконструированную систему социального знания, в языковых структурах которой происходит самоопределение мыслящей субъективности. В этом смысле методологически значимой представляется герменевтическая онтология М. Хайдегтера, поскольку предпосылает всем философским

исследованиям фундаментальный вопрос («почему, существует, собственно, бытие, а не ничто?»), проблематизиругощий логическую равноценность выбора «бытия» или «не-бытия» в качестве отправного пункта рассуждений. Решение данной проблемы осуществляется в работах О. Бушмакиной, рецепция которых позволила автору концептуально оформить собственное диссертационное исследование.

Поскольку в данной работе социальность анализируется в качестве самоконструирующейся реальности системы знания, постольку большое внимание было уделено обстоятельному изучению философских проблем, связанных с конструктивизмом.' Вопросы конструирования социальной реальности излагаются в работах П. Бергера, П. Бурдье, Ф. Коркюфа, Р. Лену ара, Т. Лукмана, Н. Лумана, Д. Мерлье, Л, Пэнто, П. Шампаня, А. Щюца, Н. Элнаса, Ю. Качалова, В. Малахова.

Необходимость в установлении пределов социальной рациональности потребовала обращения к текстам Ж. Батая, Г. Башляра, Ж. Бодрий-яра, Ж. Делбза, Ж. Деррида, К. Леви-Строса, 3. Фрейда, М. Фуко, Н. Авто-номовой.

Выбор концепции Ж. Лакана и его последователя С. Жижека в значительной степени послужил основой выявления дискурсивных механизмов формирования социального мифа как воображаемой фантазмагической конструкции, призванной заполнить «разрыв» в системе социального знания вследствие элиминации из нее конструирующего субъекта-исследователя. Прояснение вопросов относительно мифов о социальной истории было осуществлено благодаря работам Р. Анкерсмита, А. Данто, Б. Кроче X. Уайт

Научная новизна основных результатов исследования заключается в следующем:

- показаны способы рационализации субъективности в структурах социального через полную объективацию социального смысла в мифологических конструктах дискурса «абсолютного субъекта», или «социальной действительности» как объективной данности, либо чистую субъектива-цию социальности в непрерывном неопределенном потоке внутричувст-венного переживания, что приводит к необходимости самоопределения социального в структурах субъект-объектной целостности;

- определена парадоксальность социального логоса на границе социальной днскурсивности, основанием которой является субстанциализа-ция субъективности и объективности, вследствие чего возникает тавтология логоса и мифа как нерефлексируемого тождества, приводящая к парадоксу существования не-существования социального бытия, «место»-положение которого оказывается пустым, продуцируется миф о «конце социального»;

- установлена объективация смысла «настоящего» в мифологических структурах, манифестирующихся во времени как социальная идеология, а в пространстве — как социальная утопия;

- выявлена мифологизация социальной реальности в эссен-циализме, реализующаяся через гипостазирование социальных понятий, реификацию социальных отношений и эссенциализацюо социальных сущностей;

- обоснована позиция субъекта смысла саморефлексирующего мифо-логического дискурса на границе самоопределяющейся социальной реальности в точке субъект-объектного тождества, предъявляющей тождество социального бытия, языка и мышления как тождество мифа и логоса.

Положения, выносимые на защиту:

- пределы рационализации целостности социальной субъективности показываются в мифологических конструктах дискурса «абсолютного, субъекта» и в непрерывном неопределенном потоке внутричувственного переживания;

- основания социальной дискурсивности определяются на границе через тавтологию и парадокс мифа и логоса;

• пространственная и временная объективация смысла «настоящего» устанавливается в структурах мифологического дискурса;

- мифологизация социальной реальности выявляется в принципах гипостазирования, реификации и эссенциализации;

- саморефлексия социальной субъективности обосновывается как позиция субъекта самоопределяющегося смысла мифо-логического дискурса на границе социальной реальности.

Научно-практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость работы заключается в построении целостной модели саморепрезентации социальной реальности в структурах саморефлексирующей мифо-логической дискурсивности. Практическая значимость состоит в том, что полученные в результате исследования выводы могут быть положены в основу дальнейшей разработки ряда тем по современной социальной философии, культурологи, политологии, эпистемологии, а также использованы в учебном процессе в виде различных спецкурсов.

социально-политические технологии в сфере формирования толерантного общественного сознания» (Ижевск, 2002), Международной научно-практической конференции «Международная политэкономия и политические науки в аспекте глобализации» (Ижевск, 2003), Всероссийской научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии и информационное пространство российских регионов: история, проблемы, перспективы» (Ижевск, 2004), Шестой российской уни-верситетско-академической научно-практической конференции (Ижевск, 2004), Всероссийской научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии: проблемы теории и общественной практики» (Ижевск, 2005). Основные идеи диссертации использовались автором при разработке курсов «Психоанализ рекламы», «Манипулятив-ное воздействие массовой коммуникации», «Семиотика», а также спецкурса «Мифология массового сознания», читаемых студентам Института социальных коммуникаций УдГУ, обучающихся по специальностям «связи с общественностью» и «реклама».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. Общий объем диссертации представлен 128 стр. основного текста и 17 стр. библиографического списка, включающего 251 наименование использованных источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы диссертационного исследования» освещается степень ее научной разработанности, формулируются цель и задачи, определяются исходные теоретико-методологические установки, раскрывается научная новизна работы и ее практическая значимость.

В первой главе «Типизация социального между «мифом» и «логосом»» устанавливаются пределы рационализации целостности социальной субъективности в структурах социальной реальности, предъявляющиеся в способах мифологического конструирования.

В первом параграфе «Рационализация субъективности в структурах социального» определяются варианты мифологизации социальной реальности через полную объективацию и полную субъективацию социального смысла.

Социальные науки в своих границах сталкиваются с проблемой субъективности, предстающей как проблема истинности социального знания, то есть, иначе, как проблема его объективности. Поиск оснований социальной рациональности сводится к поиску объективных оснований,

удостоверяющих истинность, общезначимость системы социального знания, в связи с чем представляется возможным говорить о трех основных способах выстраивания системы объективного социального знания.

В первом случае поиск объективных оснований социальных наук осуществляется через отсылку к Разуму как инстанции абсолютной субъективности, обладающей объективной истиной непреходящего свойства. Абсолютный субъект, будучи вечным и бесконечным, выступает гарантом истинности системы социального знания - его абсолютная точка зрения не принадлежит никому, не включается в бытие познавательной системы, и поэтому рассматривается как идеологически нейтральная, незаинтересованная, а следовательно, объективная. В этом случае можно говорить о трансцендентальном субъективизме, характерном для всей истории западноевропейской традиции и наиболее радикально представленном в философии Г. Гегеля. Трансцендентальный субъективизм предъявляется как миф о всемирной истории, который прокламируется абсолютным субъектом, объективирующим собственную субъективность в структурах социальной истории, имеющей трансцендентный смысл. Здесь осуществляется полная объективация социальной субъективности в конструктах истории «как она есть», или как данности.

Во втором варианте объективность социального знания конструируется путем отождествления общества с объектом как данностью. Объективное существование общества здесь не проблематизируется, а рассматривается как очевидность, то есть как объект (вещь) среди прочих объектов (вещей), поэтому неявно предполагается как само собой разумеющееся, что общество доступно для объективного исследования в рамках социальных наук. Объективация общества приводит к натурализму в социальном познании, при котором гуманитарное знание отождествляется с естественнонаучным, в результате чего происходит редукция социального к природному. Смысл по-прежнему сохраняет свою трансцендентность, неявно указывая на присутствие абсолютного субъекта как гаранта смысла, отождествляемого с идеей всеобщего развития, или прогресса. Возникает миф о социальной действительности как естественно-историческом целом, существующем по объективно-историческим законам, где социальная реальность объективируется как идеологический текст абсолютного субъекта, находящегося за пределами критики, то есть социальный миф о возможности познания полной объективной истины об обществе предъявляется в нерефлексируемых конструкциях социального текста как данности.

Третий способ построен на сомнении в отношении способности естественнонаучной методологии предоставить «наукам о духе» адекватный познавательный инструментарий. Отказ от научно-объективистской рационализации в рамках системы социально-гуманитарного знания свя-

зал с тематизацией общества через самодостоверность как самоосновность социального субъекта. Здесь, в свою очередь, также можно выделить два возможных варианта разворачивания указанной позиции. Так, в одном случае, а именно в «философии жизни» и «философии иррационализма», в результате чистой субъективации социально-гуманитарного знания появляется фигура «психологического (перцепту-ального) субъекта», погруженного в интуитивно переживаемый поток непосредственного существования, в связи с чем социальность подвергается редескрипции через психологические структуры индивидуального внутреннего опыта. «Понимание», которое выдвигается тут в качестве наиболее релевантного метода гуманитарного познания, интерпретируется преимущественно в духе эмпатического «вчувствования» в социальную ситуацию, что повышает степень значимости эффективности при описании социальной системы и приводит к психологизации общества. Возникает миф о социальности как непрерывном потоке внутренней чувственности. При этом появляется предпосылка для введения в социальный анализ имманентного подхода, который не может полностью актуализироваться ввиду того, что исчезает объективность, а вместе с ней и возможность самоопределения субъективности в структурах языка и мышления.

Альтернатива состоит в том, что самоосновность социального субъекта проявляется в акте самообусловленной рефлексии и предъявляет его как мыслящего субъекта социальной дискурсивности. Такой подход позволяет сохранить целостность и осмысленность социально-философской дискурсивности, тогда как в иных случаях происходит элиминация мыслящего субъекта, как источника смыслообразования из системы социального знания, в которой «пустое» место изъятой субъективности становится условием возможности формирования социального мифа, призванного компенсировать образовавшуюся не-хватку попытками объективирующего «до-полнения», доведения до целостности. Однако при этом возникает парадокс, суть которого заключается в том, что чем усерднее стремление ликвидировать «разрыв» указанным способом, тем интенсивнее увеличение «ширины» этого «разрыва», что продуцирует все новые и новые социальные мифы, чья «обсессивностъ» сводится к нахождению абсолютной истины как незыблемого основания социальной рациональности.

Во втором параграфе «Парадоксальность социального логоса» выявляются парадоксальные основания социальной рациональности на границе социальной дискурсивности.

Система социального знания, следуя классическому рационализму Р. Декарта, исходит из соотношения «объекта» и «субъекта» при формулировании собственных социальных конструктов. В силу того, что картезианская система дуалисгнчна, ибо исходит из наличия двух первоприн-ципов в статусе субстанций, она провоцирует две противонаправленные

попытки, соответствующие либо полной субъективации, либо полной объективации социального познания. Будучи противоположенными, субъект и объект обретают собственную онтологическую и гносеологическую идентичность в акте отрицающего определения: «субъект — это не объект», «объект — это не субъект». Таким образом, дефинитивная негативнзация данных «величин» задает их сущностное содержание парадоксальным образом, поскольку субъект в таком случае понимается как не-субъект (Б^не-З), а объект - как не-объект (0=не-0). Противоположение субъект-объектного единства как тождества, инспирируя пара-доксализацию социального логоса, с необходимостью приводит к мифологизации социального знания. Как полная субъективация познавательного отношения, так и его полная объективация по своим конечным результатам совпадают, ибо равным образом реализуют отказ от мышления в пользу не-мышления, что можно отобразить формулой парадокса «мышление = не-мышление». Поскольку точка мыслящего «Я» является точкой самообнаружения существования, предъявляющей рефлексивное тождество мышления и бытия, постольку отказ от мышления результируется также и в нигилизации существования (бытие = не-бытие).

Полная объективация мышления в трансцендентальном субъективизме инвестирует в систему знания в качестве ее основания абсолютное, или чистое, бытие, «абсолютная очищенность» которого от мышления делает его бессодержательным, пустым, а поэтому бытие совпадает с «ничто» (бытие = ничто). Подлинным бытием в философии обладает лишь трансцендентальный субъект, Бог как абсолютный разум, который и есть само это истинное бытие. Это положение выражается тезисом о тождестве разумного (гаНо) и действительного. Однако это утверждение превращается в свою противоположность в области социальной истории. Разумная действительность, следовательно, неразумна уже по самой своей «природе», изначально, заранее чревата неразумностью (разум ~ не-разумие, гаНо — итайо). Тезис разумности всего действительного превращается в противоположный тезис иррациональности и иллюзорности всего существующего, требующего своей рациональной реконструкции, что и приводит к парадоксализации и нигилизации социального бытия в итоге: «общество есть то, что оно не есть» (общество есть = общество не есть).

Отказ от трансцендентализма приводит к переходу от идеализма и абсолютного субъективизма к научному объективизму, понимаемому как высший тип рациональности. Презумпция естественнонаучного рационализма служить образцом для социально-гуманитарного познания, ориентирующего на рассмотрение своего предмета как объективной данности, в результате полной объективации системы социального знания приводит к тому, что культура опредмечивается, овеществляется, редуцируется к природе, то есть возникает парадокс «культура = не-культура (природа)».

Общество отождествляется с объективной данностью, существующей по естественно-историческим законам.

Полная субъективация социального познания конституирует социокультурный процесс как «жизнь», как нерефлексируемый поток внут-ричувственной интуиции. Мышление (ratio) здесь заменяется немышлением (irratio), экстазом, медитацией, которая трансцендирует за пределы мышления и языка и протекает в области не высказываемого интроспективного опыта как недифференцированного потока непосредственной чувственности, или потока переживаний, в зоне молчания, «неслова». Это адекватно представлению о том, что непосредственное существование социального индивида в потоке переживаний возможно без мышления: «Я мыслю там, где я не существую, и существую там, где я не мыслю». Возникает парадоксальное существование «отсутствия в присутствии и присутствия в отсутствии» (А=не-А). Существование отождествляется с бессознательным состоянием «без-мыслия», исходя из чего процесс социального бытия рассматривается как сущностно детерминируемый бессознательными структурами психического, как недифференцированный хаос, как нулевое состояние социальности. Существование «свободной субъективности» как континуальной текучести социальной семантики оказывается нонсенсом.

Поскольку миф изначально связывается в западноевропейской традиции философствования с запредельной для смысла и разума сферой иррационального и бессмысленного, постольку доведение до логического предела интенций по субстанцнализации субъективности и объективности завершается парадоксом «логос - миф». Следствием мифологизации социального логоса является утверждение в качестве структурирующей социальное бытие инстанции «анонимной потенциальности», лишенной каких-либо определений и принципиально их избегающей. «Апофатизм» сущности социального бытия приводит к антиномии существования несуществования общества, «место-положение» которого оказывается пустым, порождая миф о «конце социального».

Во второй главе «Самоопределение социального в мифологических структурах» выявляются исходные гносеологические установки, приводящие к мифологизации социальной дискурснвности; обосновывается возможность сохранения смысла социальной реальности.

В первом параграфе «Объективация смыслов «настоящего» в структурах социального мифа» анализируются способы пространственной и временной объективации социального смысла, предъявляющиеся в конструктах социальной утопии и социальной идеологии.

Течение времени тождественно потоку бытия самоопределяющейся субъективности в точке смысла «настоящего», которое представляет собой границу в потоке социального времени. Бытие времени в качестве потока мышления реализуется как саморефлексирующая деятельность

социального субъекта через границу настоящего как точку субъект-объектного тождества, в которой осуществляется саморепрезентация социального субъекта в формах объективности, актуализованных в социально-исторических конструкциях. «Настоящее» в этом ключе понимается как точка тождества «прошлого» и «будущего», или как единство и целостность социального времени. В том случае, когда отсутствует само-рефлектированность оснований социального познания, тогда нарушается принцип субъект-объектного тождества, происходит разрыв в мышлении, проявляющийся в потере оснований и абсолютизации как чистой субъективности, так и чистой объективности. Не-рефлектированностъ настоящего делает его непросматриваемым, что равнозначно тому, что настоящее полностью опустошается и обнуляется. Поток чистой субъективности трансформируется в поток не-бытия, или чистой объективности.

Чистая перцепция, не опосредуемая в знаках языка, не несет в себе определяющего начала и потому неспособна отразиться в исторических структурах социального бытия как текста. Это адекватно полному растворению субъективности в потоке нерефлексируемой повседневности, в которой ничего не происходит, ввиду ее неразличенности, т.е. как бы изо дня в день повторяется одно и то же. С одной стороны, повтор является условием для структурирования через типизации, с другой стороны, неизменность социального существования приводит к тому, что социальное время в структуре повседневного существования объективируется и отождествляется с пространством социальных типизаций.

Полная объективация социальной субъективности связана с трансценденцией смысла настоящего. Эта процедура является следствием гипостазирования «прошлого» и «будущего», выступающих конституен-тами социальной истории. Настоящее тогда трактуется исключительно отрицательно - как «не» прошлое и «не» будущее — и, подвергаясь удвоенной негации, предельно опустошается. Смысл настоящего отсрочивается, откладывается во времени, проецируется либо в прошлое, либо в будущее, продуцируя парадоксально-временные модусы присутствия «на-стоящее-в-прошлом» и «настоящее-в-будущем».

Время интерпретируется как объективное образование, независимое от социального субъекта, и представляет собой определенным образом структурированный поток, в русле которого и осуществляется историческое существование общества. История общества понимается в этом случае как социальный прогресс, каждый этап в процессе которого является лишь подготовкой к последующей, более совершенной ступени общественно-исторического развития. Смысл социальной истории связывается с представлениями о ее конце, эсхатологизируется.

Сама же констатация момента достижения обществом конца истории предполагает наличие абсолютного наблюдателя, располагающего-

ся вне истории (в а-топии) и описывающего в структурах идеологического текста (утопии) ее закономерный ход к финальной стадии.

Таким образом, объективация смысла настоящего выводит его за пределы актуального социального текста, превращая тем самым в трансцендентную точку зрения, в позиции которой располагается абсолютный субъект как носитель абсолютного смысла. С абсолютной позиции вневременного смысла трансцендентального наблюдателя социальный мир в настоящий момент времени не совершенен, не такой, каким должен быть, требует постоянной доработки, В этом случае тавтологическое состояние «общество есть то, что оно есть» заменяется парадоксальным, согласно которому «общество есть то, что оно не есть». Репрезентация социальной реальности предстает как объективистский дискурс абсолютного субъекта, регистрирующего собственные наблюдения в системе высказываний о социальном мире как объекте. Текст абсолютного субъекта о социальной реальности выступает как социальная идеология. Поскольку местоположение смысла в пространстве актуального социального текста здесь установить невозможно, необходимо говорить о том, что он а-топичен, то есть буквально существует в «нигде». В этом случае речь идет о социальной утопии. Следовательно, социальный миф в аспекте времени манифестирует себя как идеология, а в аспекте пространства — как утопия

Во втором параграфе «Мифологизация социальной реальности в эссенциализме» устанавливаются механизмы объективации социального в струюурах социальной действительности как данности.

Попытки понимания социальности в аспекте научного объективизма через отнесение ее к данности как объективному референту» определяющему основания социальной рациональности, приводит к мифологизации социально-философских построений, что является следствием процедуры эссенциализации и гипостазирования социокультурных конструктов, существующих лишь в форме символических конфигураций в языковом поле социальной дискурсивносга.

Представляется возможным выделить три взаимосвязанных механизма мифологизации социальной реальности, а именно: пшостазирова-ние социальных понятий, реификацию социальных отношений и эссен-циализацию социальных сущностей.

В классической парадигме философствования от рационального мышления требуют соответствия бытию: познание определяется в своей истинностной функции, ориентируясь на объективные закономерности внешней действительности, обладая для этого необходимыми «врожденными» идеями, позволяющими выстроить адекватную внешнему «положению вещей» систему знания.

Согласно научному рационализму, вырастающему на почве естественной установки повседневного опыта, субъект-объектные отношения, согласно логике «tertium non datur», не могут быть опосредованы ничем

«третьим», поэтому язык выступает здесь абсолютно прозрачным и потому не просматриваемым средством, индифферентно фиксирующим результаты деятельности познающего разума. Мир описывается, якобы, таким, каким он есть на самом деле, поскольку предполагается, что между разумом и миром существует отношение «естественной» сигнификации. Это совпадение является следствием господства номинативной, или репрезентативной (репродуктивной), теории языка, предполагающей наличие первичной реальности, которую можно было бы копировать, воспроизводить (ре-продуцироватъ), то есть той первичной сущности, которая скрывается под лингвистическим термином (так называемое «трансцендентальное означаемое», предшествующее всякой сигнификации). Полагается, что по сути своей знаки есть некоторая деривация, что они вторичны относительно бытия и используются для его описания в модусе «так, как это существует в действительности». Возникает принцип «удвоения реальности». В силу такой установки из поля зрения выпадает радикальная произвольность и перформативность любой номинации, направленной на схватывание «внеязыковых» структур социальной действительности.

Стремление мыслить общество в качестве чего-то такого, что можно наблюдать извне, объективно, беспристрастно протоколируя результаты исследования с помощью категорий языка, приводит к трансцен-денции позиции наблюдателя и объективации языковой практики конструирования социальной реальности. Операциональные различения языка, используемые исследователем как методологический инструментарий при тематизации социальной реальности, гипостазируются, рассматриваются как налично данные факты, как объективные различия. Социальный субъект, применяющий различения для осуществления конструирующей операции наблюдения за социальной реальностью, исключает самого себя из того, что он наблюдает, становясь тем самым «исключенным третьим» своего наблюдения, безотносительным к тому, какое он использует языковое различение. Таким образом, сама практика обозначающего различения не проявляется, не рефлектируется в этом различении. Она существует как «слепое пятно» системы социального знания, как «место» отсутствующего субъекта, или «место»-положение рационализирующей объективации социальной субъективности как пространства «социального воображаемого».

Реификация социальных отношений продуцирует концепции, связанные с установлением объективной структуры социальной действительности, что в свою очередь провоцирует поиск исходной структуры как окончательного и универсального инварианта, задающего правила взаимного конвергирования и порождения всех частных социальных структур. В процессе последовательного «очищения» слоев, обнаружения за многочисленными частными структурами все более общих, в остатке получается «нулевая», или «отсутствующая», структура, которой будет являться уровень бессознательной повседневности как вообще нулевой уровень

социальности. Социальная структура, что вполне очевидно, может раскрываться только в порядке теоретической рефлексии, которая предполагает под собой «скачок», мысленное дистанцирование исследователя-наблюдателя от изучаемого социального объекта. Тем не менее, естественная установка продолжает неявно фигурировать и в теоретической рефлексии, определяя собой объективистский взгляд на существование социальных структур, которые, будучи всего лишь методологическим инструментарием социального конструирования, рассматриваются в дискурсе эссенциализма в качестве онтологических образований «социальных вещей».

Объективирующее исключение социального субъекта как единства различений из познавательного отношения приводит к парадоксализа-ции системы социального знания, блокирующей ее целостное (непротиворечивое) и осмысленное выстраивание. Системный «разрыв» заполняется мифологическими конструктами, которые не столько соединяют, сколько увеличивают «разрыв», субстанциализируя структуры мышления и объективируя смыслы социального.

В третьем параграфе «Субъект смысла мнфо-логического дискурса» обосновывается позиция саморефлексирующего субъекта на границе самоопределяющейся социальной реальности как в точке тождества языка, бытия, мышления и времени, или точке тождества мифа и логоса.

Для того, чтобы избежать, подмены социально-философской дис-курсивности социально-мифологическим дискурсом, необходимо утвердить субъекта мнфо-логического дискурса, рефлектирующего собственные основания и критически рассматривающего социальный миф как дискурс, произведенный тем или иным субъектом. Это позволяет не только установить имя анонимного субъекта мифологического дискурса, но и установить теоретические основания его конструкций. Возникает возможность для «до-полнения» социального текста до осмысленного целого через именование автора. «Пустующее» место социального субъекта оказывается заполненным саморепрезентирующей субъективностью социального дискурса как мифо-логического конструкта. Здесь самоосновность социального су&ьекга проявляется в акте самообусловленной рефлексии и предъявляет его как мыслящего субъекта социальной днскур-сивносги, выступающего гарантом ее целостности и осмысленности. Социальную «мифо-логию» тогда можно понимать как «слово» (дискурс) о «мифе» (определенном социальном повествовании). Область мифо-логической дискурсивносги формирует особую реальность «сверх-бьггия», не сводимую к действительности, - это реальность самого мышления и языка, но язык, который здесь фигурирует, должен пониматься не в качестве номинативного, или дескриптивного. Это язык конструирующий, имеющий

отношение не к действительности, а к самому себе. Он образует пространство существования мифа, рациональность которого является имманентной, производимой в автономии языковой реальности, обусловленной не поисками значений, а поисками смысла.

Самоположение социальной субъективности в качестве мыслящего и смыслополагающего основания социально-философской дискурсив-ности позволяет сохранить ее рациональность, не прибегая при этом к социально-мифологическим допущениям.

В заключение подводятся общие итоги исследования, формулируются выводы и намечаются дальнейшие направления работы по теме диссертации.

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Яркеев А. В. Бытие социальной реальности в конструктах темпорально-сти // Современные социально-политические технологии: проблемы теории и общественной практики. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Ижевск, 2005. С. 356-363.

2. Яркеев А. В. Миф как символическая форма коммуникации // Сборник тезисов 5-й российской университетско-академической научно-практической конференции. Ч. 1. Ижевск, 2001. С. 138-139.

3. Яркеев А. В. Самоорганизация общества посредством мифа // Материалы Шестой российской университетско-академической научно-практической конференции. Ч. 1. Ижевск, 2004. С. 30-31.

4. Яркеев А. В. Власть языка и язык власти: мифологический аспект // Материалы Шестой российской университетско-академической научно-практической конференции. Ч. 1. Ижевск, 2004. С. 47-48.

5. Яркеев А. В. Языковые мифоконструкты в политическом дискурсе // Международная политэкономия и политические науки в аспекте глобализации: Материалы международной научно-практической конференции. Ижевск, 2003. С. 175-176.

6. Полякова Н. Б., Яркеев А. В. Толерантность как социально-политический миф // Сборник материалов VII научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии в сфере формирования толерантного общественного сознания». Ижевск, 2002. С. 24-25.

7. Яркеев А. В. Современные коммуникации в аспекте структурно-семиотического подхода // Современные социально-политические технологии и информационное пространство российских регионов: история, проблемы, перспективы. Сборник научных статей Всероссийской научно-практической конференции. Ижевск, 2004. С. 90-91.

1В

3. Яркеев А. В. Социальный миф как средство социальной интеграции // Актуальные проблемы современной России. Сборник статей. Ижевск, 2003. С. 341-347.

9. Яркеев А. В. Проблема толерантности в аспекте постмодернистской мифологемы // Сборник материалов VII научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии в сфере формирования толерантного общественного сознания». Ижевск, 2002. С. 45-47.

10. Яркеев А. В. Особенности мифа как коммуникации // Сборник материалов VI Всероссийской научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии в сфере развития межрегиональных связей». Ижевск, 2002. С. 135-137.

Отпечатано с оригинал-макета заказчика

Подписано в печать 26.10.2006. Формат 60x84/16. Тираж 100 экз. Заказ № 1786.

Типография ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 4.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Яркеев, Алексей Владимирович

Введение.

Глава 1. Типизация социального между «мифом» и «логосом».

§1. Рационализация субъективности в структурах социального.

§2. Парадоксальность социального логоса.

Глава 2. Самоопределение социального в мифологических структурах.

§1. Объективация смыслов «настоящего» в структурах социального мифа.

§2. Мифологизация социальной реальности в эссенциализме.

§3. Субъект смысла мифо-логического дискурса.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Яркеев, Алексей Владимирович

Актуальность исследования. Актуальность избранной для исследования темы связана с общим кризисом классической рациональности с ее ориентацией на научность и универсальность описаний социального мира в терминах объективной истины. Данная установка в рамках «постсовременной» философии квалифицируется как логоцентристский миф западноевропейской культуры, исчерпавшей собственные возможности и подошедшей к пределу своего бытия. Вместе с тем, альтернативная научной рациональности постмодернистская деконструкция нацелена на уничтожение рациональности и субъективности, что приводит к порождению условий для возникновения современных мифов, то есть к мифологизации социальной дискурсивности.

Философская рациональность, таким образом, полностью «обнуляется» и замещается потоком чувствующего переживания, воспринимающего пограничное состояние культуры в общей атмосфере негативности и деструк-тивности. На границе собственного существования логос становится не отличимым от мифа, философия превращается в мифологию. На смену универсалистскому мифу «социального прогресса» приходит эсхатологический миф наступившего «конца социального». На этом фоне остро заявляет о себе необходимость введения в философский процесс саморефлексивного мышления, основанием которого является понимающий субъект как носитель смысла дискурсивности. Сохранение осмысленности социально-философских построений на базе мыслящей субъективности позволяет остаться в рамках социальной рациональности, не выходя в пространство мифологических представлений.

Степень изученности проблемы. Целостный подход к исследованию саморепрезентации смысла социальной реальности определяет ее рассмотрение в аспекте самоконструирующейся системы социального знания через точку социального субъекта. Самопредставление социальной реальности задается двумя способами, исходящими из имманентной либо трансцендентной перспективы описания общества. Имманентная позиция подходит к изучению социальной реальности в аспекте тождества как целостному образованию, в конструктах которого осуществляется самоопределение мышления исследователя. К авторам, в чьих текстах реализуется имманентный подход или, по крайней мере, прослеживаются попытки его придерживаться, можно отнести П. Бергера, П. Бурдье, Г.-Г. Гадамера, Ж. Делёза, К. Касториадиса, Ф. Коркюфа, Т. Лукмана, Н. Лумана, Ж.-Л. Нанси, П. Рикёра, М. Хайдеггера, Ф. Шеллинга, У. Эко, Н. Элиаса, А. Бикбова, О. Бушмакину, Ю. Качанова, В. Малахова и др.

Попытки выйти из замкнутой на саму себя имманентной системы и сделать ее доступной для рассуждений предпринимаются с позиций трансцендентного подхода, основывающегося на введении в изучаемую социальную систему различий как бинарных оппозиций и вынесении за ее пределы теоретика-наблюдателя. Данная методологическая установка четко прослеживается в работах Р. Барта, Ж. Бодрийяра, М. Вебера, В. Виндельбанда, Г. Гегеля, Ж. Деррида, Э. Дюркгейма, К. Леви-Строса, Ж.-Ф. Лиотара, К. Ман-хейма, Г. Риккерта и др.

Второй блок, относящийся к тематике смысла социальной дискурсив-ности, включает в себя тексты постмодернистов и постструктуралистов Р. Барта, Ж. Бодрийяра, Ж. Делёза, Ж. Деррида, Ж. Лакана, а также философов, работающих в русле герменевтической традиции, - Г.-Г. Гадамера, В. Диль-тея, Ж.-Л. Нанси, П. Рикёра, П. Серио, О. Бушмакиной, В. Налимова, В. Руднева и др.

Фундаментальные исследования по мифам, релевантные для данного диссертационного исследования, представлены третьим блоком публикаций. Это классические труды по теории мифа Э. Кассирера, Дж. Кэмпбелла, К. Леви-Строса, В. Тэрнера, Ф. Шеллинга, М. Элиаде, Я. Голосовкера, Ф. Кес-сиди, А. Лосева, А. Пятигорского, О. Фрейденберг. Психоаналитические гипотезы формирования мифов предлагаются Э. Нойманном, 3. Фрейдом, К.Г. Юнгом.

Пятый блок объединяет публикации по социальной мифологии. В работах К. Флада, П. Гуревича, Р. Зобова, Г. Осипова, С. Кара-Мурзы, В. Ке-ласьева, В. Пивоева, Г. Почепцова, В. Шестакова социальный миф понимается как субъективно-иллюзорная форма восприятия объективной социальной действительности и как эффективное средство легитимации политической власти.

И, наконец, шестой блок публикаций содержит исследования, позволяющие рассматривать возможность самопредставления социального в структурах мифо-логичности. Это тексты Р. Барта, Ж. Бодрийяра, С. Жижека, Ж. Лакана, К. Леви-Строса, П. Рикёра, X. Уайта. •

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы - предъявить самопредставленис смысла социальной реальности в структурах саморефлексирующей социальной субъективности, манифестированной в конструкциях мифо-логического дискурса. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- показать способы рационализации субъективности в структурах социального;

- определить парадоксальные основания социального логоса на границе социальной дискурсивности;

- установить объективацию смыслов настоящего в мифологических структурах;

- выявить мифологизацию социальной реальности в эссенциализме;

- обосновать позицию субъекта смысла мифо-логического дискурса.

Онто-гносеологическая направленность диссертационного исследования обусловила необходимость обращения к корпусу философских текстов, написанных в аспекте современной герменевтики и представленных, прежде всего, именами Г.-Г. Гадамера, Ж.-Д. Нанси, П. Рикёра, М. Хайдеггера, в работах которых социальное бытие понимается в тождестве с языком, мышлением и временем. Использование метода субъект-объектного тождества потребовало тщательного анализа классических трудов по философии, особенно Г. Гегеля, Р. Декарта и Ф. Шеллинга. Р. Декарта можно рассматривать как основоположника философствования в категориях субъективности и объективности. Кроме того, именно у Р. Декарта впервые произошло закрепление представления о самоосновности человеческого мышления, которое стало базисным положением, открывающим возможность самостоятельной философской дискурсивности, исходящей из убеждения о невозможности мыслить о мышлении, выходя за его пределы в акте трансценденции. Здесь обнаруживается принципиальная имманентность философских объектов, тождество объекта и субъекта процесса мышления. У Г. Гегеля и Ф. Шеллинга осуществляется дальнейшее развитие картезианского тождества субъекта и объекта по двум противоположным направлениям в русле позитивной и негативной онтологии. Гегелевская система исходит из принципа противоречия, кладя в основу бытия не-бытие, ничто. Шеллингианская традиция построения философского дискурса позволяет представить социальную реальность как сконструированную систему социального знания, в языковых структурах которой происходит самоопределение мыслящей субъективности. В этом смысле методологически значимой представляется герменевтическая онтология М. Хайдеггера, поскольку предпосылает всем философским исследованиям фундаментальный вопрос («почему, существует, собственно, бытие, а не ничто?»), проблематизирующий логическую равноценность выбора «бытия» или «не-бытия» в качестве отправного пункта рассуждений. Решение данной проблемы осуществляется в работах О. Бушмакиной, рецепция которых позволила автору концептуально оформить собственное диссертационное исследование.

Поскольку в данной работе социальность анализируется в качестве самоконструирующейся реальности системы знания, постольку большое внимание было уделено обстоятельному изучению философских проблем, связанных с конструктивизмом. Вопросы конструирования социальной реальности излагаются в работах П. Бергера, П. Бурдье, Ф. Коркюфа, Р. Ленуара, Т. Лукмана, Н. Лумана, Д. Мерлье, Л. Пэнто, П. Шампаня, А. Щюца, Н. Элиаса, Ю. Качанова, В. Малахова.

Необходимость в установлении пределов социальной рациональности потребовала обращения к текстам Ж. Батая, Г. Башляра, Ж. Бодрийяра, Ж. Делёза, Ж. Деррида, К. Леви-Строса, 3. Фрейда, М. Фуко, Н. Автономовой.

Выбор концепции Ж. Лакана и его последователя С. Жижека в значительной степени послужил основой выявления дискурсивных механизмов формирования социального мифа как воображаемой фантазматической конструкции, призванной заполнить «разрыв» в системе социального знания вследствие элиминации из нее конструирующего субъекта-исследователя. Прояснение вопросов относительно мифов о социальной истории было осуществлено благодаря работам Р. Анкерсмита, А. Данто, Б. Кроче X. Уайта.

Научная новизна основных результатов исследования заключается в следующем:

- показаны способы рационализации субъективности в структурах социального через полную объективацию социального смысла в мифологических конструктах дискурса «абсолютного субъекта», или «социальной действительности» как объективной данности, либо чистую субъективацию социальности в непрерывном неопределенном потоке внутричувственного переживания, что приводит к необходимости самоопределения социального в структурах субъект-объектной целостности;

- определена парадоксальность социального логоса на границе социальной дискурсивности, основанием которой является субстанциализация субъективности и объективности, вследствие чего возникает тавтология логоса и мифа как нерефлексируемого тождества, приводящая к парадоксу существования не-существования социального бытия, «место»-положение которого оказывается пустым, продуцируется миф о «конце социального»;

- установлена объективация смысла «настоящего» в мифологических структурах, манифестирующихся во времени как социальная идеология, а в пространстве - как социальная утопия;

- выявлена мифологизация социальной реальности в эссенциализме, реализующаяся через гипостазирование социальных понятий, реификацию социальных отношений и эссенциализацию социальных сущностей;

- обоснована позиция субъекта смысла саморефлексирующего мифологического дискурса на границе самоопределяющейся социальной реальности в точке субъект-объектного тождества, предъявляющей тождество социального бытия, языка и мышления как тождество мифа и логоса.

Положения, выносимые на защиту:

- пределы рационализации целостности социальной субъективности показываются в мифологических конструктах дискурса «абсолютного субъекта» и в непрерывном неопределенном потоке внутричувственного переживания;

- основания социальной дискурсивности определяются на границе через тавтологию и парадокс мифа и логоса;

- пространственная и временная объективация смысла «настоящего» устанавливается в структурах мифологического дискурса;

- мифологизация социальной реальности выявляется в принципах гипо-стазирования, реификации и эссенциализации;

Научно-практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость работы заключается в построении целостной модели саморепрезентации социальной реальности в структурах саморефлексирующей мифо-логической дискурсивности. Практическая значимость состоит в том, что полученные в результате исследования выводы могут быть положены в основу дальнейшей разработки ряда тем по современной социальной философии, культурологии, эпистемологии, а также использованы в учебном процессе в виде различных спецкурсов.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в публикациях, неоднократно обсуждались на кафедре социологии коммуникаций и кафедре философии УдГУ, на аспирантских семинарах, излагались в выступлениях на V российской университетско-академической научно-практической конференции (Ижевск, 2001), VI Всероссийской научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии в сфере развития межрегиональных связей» (Ижевск, 2001), VII научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии в сфере формирования толерантного общественного сознания» (Ижевск, 2002), Международной научно-практической конференции «Международная политэкономия и политические науки в аспекте глобализации» (Ижевск, 2003), Всероссийской научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии и информационное пространство российских регионов: история, проблемы, перспективы» (Ижевск, 2004), Шестой российской университетско-академической научно-практической конференции (Ижевск, 2004), Всероссийской научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии: проблемы теории и общественной практики» (Ижевск, 2005). Основные идеи диссертации использовались автором при разработке курсов «Психоанализ рекламы», «Манипулятивное воздействие массовой коммуникации», «Семиотика», а также спецкурса «Мифология массового сознания», читаемых студентам Института социальных коммуникаций УдГУ, обучающихся по специальностям «связи с общественностью» и «реклама».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Саморепрезентация смысла социальной реальности в мифо-логическом дискурсе"

Заключение

Проведенное исследование было предпринято в связи с тем, что в настоящее время констатируется исчерпанность классической парадигмы мышления с ориентацией на нерефлексируемые идеалы научной объективности. Возникает необходимость социальной саморепрезентации в структурах осмысленной субъективности.

Исключение саморефлексивности социального мышления сталкивает исследователя с проблемой мифологизации социальной реальности в структурах объективации, функционирующих как социальная идеология и утопия. Их ориентация на идеалы научности и претензия на истинность «в последней инстанции» приводят к полной объективации системы социального знания и элиминации мыслящего субъекта за пределы описываемой социальной реальности, что приводит к ее нигилизации и обессмысливанию. В этой связи и на общем фоне кризиса объективистского подхода одной из самых значимых задач современной социальной философии становится проблема возвращения смысла и субъективности в лоно социально-теоретических построений, не прибегая к мифологическим конструкциям.

Сущностная субъективность и целостная «природа» смысла требуют использования в теоретических рассуждениях о социальной реальности целостного подхода на основе принципа самоопределяющейся социальной субъективности в дискурсивных конструктах языка.

Социально-философский дискурс, традиционно ориентирующийся на идеалы научной истины и объективности, сталкивается в своих границах с проблемой субъективности. В данном случае поиск оснований социальной рациональности сводится к поиску объективных оснований, удостоверяющих истинность, общезначимость социального познания.

Поиск объективных оснований социальных наук осуществляется через отсылку к Разуму как инстанции абсолютной субъективности, обладающей объективной истиной непреходящего свойства. Трансцендентализм предъявляется как миф о всемирной истории, который прокламируется абсолютным субъектом, объективирующим собственную субъективность в структурах социальной истории, имеющей трансцендентный смысл. Здесь осуществляется полная объективация социальной субъективности в конструктах истории «как она есть», или как данности.

Отказ от научно-объективистской рационализации в рамках системы социально-гуманитарного знания в результате его полной субъективации приводит к тому, что социальность подвергается дескрипции через психологические структуры индивидуального внутреннего опыта и приводит к психологизации общества. Возникает миф о социальности как непрерывном потоке внутренней чувственности. При этом появляется предпосылка для введения в социальный анализ имманентного подхода, который не может полностью актуализироваться ввиду того, что исчезает объективность, а вместе с ней и возможность самоопределения субъективности в структурах языка и мышления.

Как полная субъективация познавательного отношения, так и его полная объективация по своим конечным результатам совпадают, ибо равным образом реализуют отказ от мышления в пользу не-мышления. Полная объективация мышления в трансцендентальном субъективизме инвестирует в систему знания в качестве ее основания абсолютное, или чистое, бытие, «абсолютная очищенность» которого от мышления делает его бессодержательным, пустым, а поэтому бытие становится тождественным с «ничто». Тезис о разумности всего действительного превращается в противоположный тезис иррациональности и иллюзорности всего существующего, требующего своей рациональной реконструкции, что приводит к парадоксализации и нигилиза-ции социального бытия.

Это адекватно представлению о том, что непосредственное существование социального индивида в потоке переживаний возможно без мышления: «Я мыслю там, где я не существую, и существую там, где я не мыслю». Возникает ситуация парадоксального существования «отсутствия в присутствии и присутствия в отсутствии». Существование отождествляется с бессознательным состоянием «без-мыслия», исходя из чего процесс социального бытия рассматривается как сущностно детерминируемый бессознательными структурами психического. Существование «свободной субъективности» как континуальной текучести социальной семантики оказывается нонсенсом.

Поскольку миф изначально связывается в западноевропейской традиции философствования с запредельной для смысла и разума сферой иррационального и бессмысленного, постольку в результате доведения до логического предела интенций по субстанциализации субъективности и объективности возникает парадокс тождества логоса и мифа. Следствием мифологизации социального логоса является утверждение в качестве структурирующей социальное бытие инстанции нонсенса. «Апофатизм» сущности социального бытия приводит к антиномии существования не-существования общества, «место-положение» которого оказывается пустым, порождая миф о «конце социального».

В аспекте времени это равнозначно тому, что настоящее полностью опустошается и обнуляется. Поток чистой субъективности трансформируется в поток не-бытия, или чистой объективности. Чистая перцепция, не опосредуемая в знаках языка, не несет в себе определяющего начала и потому неспособна отразиться в исторических структурах социального бытия как текста. Это адекватно полному растворению субъективности в потоке нерефлек-сируемой повседневности, в которой ничего не происходит ввиду ее нераз-личенности, то есть как бы изо дня в день повторяется одно и то же. С одной стороны, повтор является условием для структурирования через типизации, с другой стороны, неизменность социального существования приводит к тому, что социальное время в структуре повседневного существования объективируется и отождествляется с пространством социальных типизации.

Полная объективация социальной субъективности связана с трансцен-денцией смысла настоящего. Эта процедура является следствием гипостази-рования «прошлого» и «будущего», выступающих конституентами социальной истории. Настоящее тогда трактуется исключительно отрицательно - как «не» прошлое и «не» будущее - и, подвергаясь удвоенной негации, предельно опустошается. Смысл настоящего отсрочивается, откладывается во времени, проецируется либо в прошлое, либо в будущее, продуцируя парадоксально-временные модусы присутствия «настоящее-в-прошлом» и «настоя-щее-в-будущем». Время интерпретируется как объективное образование, независимое от социального субъекта, и представляет собой определенным образом структурированный поток, в русле которого и осуществляется историческое существование общества. История общества понимается в этом случае как социальный прогресс, каждый этап в процессе которого является лишь подготовкой к последующей, более совершенной ступени общественно-исторического развития. Смысл социальной истории связывается с представлениями о ее конце,эсхатологизируется.

Таким образом, объективация смысла настоящего выводит его за пределы актуального социального текста, превращая тем самым в трансцендентную точку зрения, в позиции которой располагается абсолютный субъект как носитель абсолютного смысла. С абсолютной позиции вневременного смысла трансцендентального наблюдателя социальный мир в настоящий момент времени не совершенен, не такой, каким должен быть, требует постоянной доработки. В этом случае тавтологическое состояние «общество есть то, что оно есть» заменяется парадоксальным, согласно которому «общество есть то, что оно не есть». Репрезентация социальной реальности предстает как объективистский дискурс абсолютного субъекта, регистрирующего собственные наблюдения в системе высказываний о социальном мире как объекте. Текст абсолютного субъекта о социальной реальности выступает как социальная идеология. Поскольку место-положение смысла в пространстве актуального социального текста здесь установить невозможно, необходимо говорить о том, что он а-топичен, то есть буквально существует в «нигде». В этом случае речь идет о социальной утопии. Следовательно, социальный миф в аспекте времени манифестирует себя как идеология, а в аспекте пространства -как утопия.

Попытки понимания социальности через отнесение ее к данности как объективному референту, определяющему основания социальной рациональности, приводит к мифологизации социально-философских построений через гипостазирование социальных понятий, реификацию социальных отношений и эссенциализацию социальных сущностей.

Согласно научному рационализму, вырастающему на почве естественной установки повседневного опыта, субъект-объектные отношения не могут быть опосредованы ничем «третьим», поэтому язык выступает здесь абсолютно прозрачным и потому не просматриваемым средством, индифферентно фиксирующим результаты деятельности познающего разума. Мир описывается, якобы, таким, каким он есть на самом деле, поскольку предполагается, что между разумом и миром существует отношение «естественной» сиг-нификации. Это совпадение является следствием господства номинативной, или репрезентативной (репродуктивной), теории языка. В силу такой установки из поля зрения выпадает радикальная произвольность и перформатив-ность любой номинации, исчезает условие саморефлексивности языковых структур.

Социальный субъект, применяющий различения для осуществления конструирующей операции наблюдения за социальной реальностью, исключает самого себя из того, что он наблюдает, становясь тем самым «исключенным третьим» своего наблюдения, безотносительным к тому, какое он использует языковое различение. Таким образом, сама практика обозначающего различения не проявляется, не рефлектируется в этом различении. Она существует как «слепое пятно» системы социального знания, как «место» отсутствующего субъекта. Объективирующее исключение социального субъекта как единства различений из познавательного отношения приводит к пара-доксализации системы социального знания, блокирующей ее целостное (непротиворечивое) и осмысленное выстраивание. Системный «разрыв» заполняется мифологическими конструктами, которые не столько соединяют, сколько увеличивают «разрыв», субстанциализируя структуры мышления и объективируя смыслы социального.

Для того, чтобы избежать подмены социально-философской дискур-сивности социально-мифологическим дискурсом, необходимо утвердить субъекта мифо-логического дискурса, рефлектирующего собственные основания и критически рассматривающего социальный миф как дискурс, произведенный тем или иным субъектом. Это позволяет не только установить имя анонимного субъекта мифологического дискурса, но и установить теоретические основания его конструкций. Возникает возможность для «до-полнения» социального текста до осмысленного целого через именование автора. «Пустующее» место социального субъекта оказывается заполненным саморепрезентирующей субъективностью социального дискурса как мифо-логического конструкта. Здесь самоосновность социального субъекта проявляется в акте самообусловленной рефлексии и предъявляет его как мыслящего субъекта социальной дискурсивности, выступающего гарантом ее целостности и осмысленности. Социальную «мифо-логию» тогда можно понимать как «слово» (дискурс) о «мифе» (определенном социальном повествовании). Самоположение социальной субъективности в качестве мыслящего и смыслопола-гающего основания социально-философской дискурсивности позволяет сохранить ее рациональность, не прибегая при этом к социально-мифологическим допущениям.

Список научной литературыЯркеев, Алексей Владимирович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Августин А. Исповедь. -М.: Республика, 1992. 335 с.

2. Автономова Н. С. Миф: хаос и логос // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. -М.: Политиздат, 1990. С. 30-57.

3. Автономова Н. С. Рассудок. Разум. Рациональность. -М.: Наука, 1988. -287 с.

4. Автономова Н. С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М.: Наука, 1977. - 271 с.

5. Анкерсмит Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 496 с.

6. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. -М.: Прогресс-Политика, 1992.-608 с.

7. Арутюнова Н. Д. Время: модели и метафоры // Логический анализ языка. Язык и время. М.: «Индрик», 1997. С. 51 -61.

8. Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. -М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. 511 с.

9. Бакиров В. Социальное познание на пороге постиндустриального мира // Общественные науки и современность. 1993. -№1. С. 68-77.

10. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. - 616 с.

11. Барт Р. Метафора глаза // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб.: Мифрил, 1994. - 346 с.

12. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. - 320 с.

13. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика: Антология. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 327-370.

14. Барт Р. Основы семиологии // Структурализм: «за» и «против». М.: Издательство «Прогресс», 1975. С. 114-163.

15. Барт Р. Система Моды. Статьи по семиотике культуры. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. - 512 с.

16. Батай Ж. Внутренний опыт. СПб.: Аксиома, Мифрил, 1997. - 336 с.

17. Башляр Г. Новый рационализм. М.: Прогресс, 1987. - 376 с.

18. Белянкина Н. Г. О парадоксах элементаристского подхода // Философские науки. 1988. - №5. С. 95-98.

19. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: «Прогресс», 1974. -447 с.

20. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: «Медиум», 1995.-323 с.

21. Бикбов А. Формирование взгляда социолога через критику очевидности // Начала практической социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001. С.294-363.

22. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. 95 с.

23. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. М.: Библион-Русская книга, 2004. - 304 с.

24. Бодрийяр Ж. Пароли. От фрагмента к фрагменту. Екатеринбург: У-Фактория, 2006.-200 с.

25. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000. - 356 с.

26. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: «Добросвет», 2000. -387 с.

27. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1999. - 218 с.

28. Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000. - 318 с.

29. Бурдье П. Начала. Choses dites. М.: Sociologos, 1994. - 288 с.

30. Бурдье П. Практический смысл. М.: Институт экспериментальной социологии, 2001. - СПб.: Алетейя, 2001. - 562 с.

31. Бушмакина О.Н. Конструирование реальности в дискурсе социального конструктивизма // Вестник Удмуртского университета. Ижевск, 2004. №2. С.89-96.

32. Бушмакина О.Н. Онтология постсовременного мышления. «Метафора постмодерна». Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1998. - 272 с.

33. Бушмакина О.Н. Принципы конструирования объектов в современных социальных концепциях // Вестник Удмуртского университета. Ижевск, 2004. №2. С.79-88.

34. Бушмакина О.Н. Философия постмодернизма. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2003. - 152 с.

35. Бушмакина О.Н. Язык и бытие: проблемы структурирования. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Екатеринбург, 1994. - 22 с.

36. Ваттимо Дж. Прозрачное общество. М.: Издательство «Логос», 2002. -128 с.

37. Вебер М. Избранные произведения. ML: Прогресс, 1990. - 808 с.

38. Виндельбанд В. Избранное: Дух и история. М.: Юристъ, 1995. - 687 с.

39. Виндельбанд В. От Канта до Ницше: История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. М.: Канон-Пресс, 1998. - 492 с.

40. Виндельбанд В. Философия культуры и трансцендентальный идеализм // Культурология. XX век: Антология. М.: Юрист, 1995. С.57-68.

41. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958. - 133 с.

42. Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М.: Издательство «Гно-зис», 1994.-612 с.

43. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. -367 с.

44. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988.-704 с.

45. Гак В.Г. Пространство времени // Логический анализ языка. Язык и время. -М.: «Индрик», 1997. С. 122-130.

46. Гегель Г. В. Ф. Наука логики. М.: Мысль, 1999. - 1068 с.

47. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Т. 3. Энциклопедия философских наук. Ч.З. Философия духа. М.: Госполитиздат, 1956. - 371 с.

48. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Т. 4. Система наук. Ч. 1. Феноменология духа.- М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1959. 438 с.

49. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Т. 8. Философия истории. М.; JL: Соцэкгиз, 1935.-470 с.

50. Гиренок Ф. Пато-логия русского ума. Картография дословности. М.: «Аграф», 1998.-416 с.

51. Гирин Ю.Н. Граница и пустота: к вопросу о семиозисе пограничных культур // Вопросы философии. 2002. - №11. С. 85-94.

52. Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М.: Наука, 1987. - 217 с.

53. Григорьев Л. Г. «Социология повседневности» Альфреда Шюца // Социс.- 1988.-№2. С. 123-128.

54. Гуревич П.С. Бессознательное как фактор культурной динамики // Вопросы философии. 2000. - №10. С. 37-41.

55. Гуревич П.С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. - 175 с.

56. Гурко Е., Деррида Ж. Деконструкция: тексты и интерпретация. Минск: Экономпресс, 2001. - 320 с.

57. Гуссерль Э. Логические исследования и другие работы. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000.-752 с.

58. Давыдов А.А. Модель социального времени // Социс. 1998. - №4. С. 98101.

59. Давыдов Ю. Н. Патологичность «состояния постмодерна» // Социс. -2001. -№ И. С. 3-12.

60. Данн Д. У. Эксперимент со временем. М.: Аграф, 2000. - 354 с.

61. Данто А. Аналитическая философия истории. М.: Идея-Пресс, 2002. -292 с.

62. Дебор Г. Общество спектакля. М.: Издательство «Логос», 2000. - 184 с.

63. Декарт Р. Правила для руководства ума. М.; Л.: Соцэкгиз, 1936. - 175 с.

64. Декарт Р. Рассуждение о методе. Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1953.-656 с.

65. Декомб В. Современная французская философия. М.: Издательство «Весь мир», 2000.-344 с.

66. Делез Ж. Критика и клиника. СПб.: Machina, 2002. - 240 с.

67. Делез Ж. Логика смысла. М.: Академия, 1995. - 300 с.

68. Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: Петрополис, 1998. - 384 с.

69. Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. М.: «Логос», 1997. - 264 с.

70. Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип. М.: Ad Marginem, 1990.- 107 с.

71. Деррида Ж. Голос и феномен. СПб.: Алетейя, 1999. - 208 с.

72. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000. - 511 с.

73. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только. -Минск: Современный литератор, 1999. 829 с.

74. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический проект, 2000. - 495 с.

75. Дильтей В. Категории жизни // Вопросы философии. 1995. - №10. С. 129-143.

76. Дильтей В. Наброски к критике исторического разума // Вопросы философии. 1988. - №4. С. 135-152.

77. Дильтей В. Сущность философии. М.: «Интрада», 2001.- 155 с.

78. Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах // Культурология. XX век: Антология. М.: Юрист, 1995. С.213-255.

79. Донских О.А., Кочергин А.К. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии. М.: Издательство МГУ, 1993. - 240 с.

80. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. -М.: Наука, 1990.-575 с.

81. Жижек С. 13 опытов о Ленине. М.: Ad Marginem, 2003. - 255 с.

82. Жижек С. Возвышенный объект идеологии. М.: Художественный журнал, 1999.-240 с.

83. Жижек С. Добро пожаловать в пустыню Реального! М.: Фонд «Прагматика культуры», 2002. - 160 с.

84. Жижек С. Интерпассивность. Желание: влечение. Мультикультурализм. -СПб.: Алетейя, 2005.- 156 с.

85. Жижек С. Ирак: История про чайник. М.: Праксис, 2004. - 224 с.

86. Жижек С. Хрупкий абсолют, или почему стоит бороться за христианское наследие. М.: «Художественный журнал», 2003. - 178 с.

87. Земсков В.Б. Одноликий Янус. Пограничная эпоха пограничное сознание // Общественные науки и современность. - 2001. - №6. С. 132-139.

88. Зобов Р.А., Келасьев В.Н. Мифы российского сознания и пути достижения общественного согласия. СПб.: Издательство «Языковой центр СПб. ун-та», 1995.-88 с.

89. Зобов Р.А., Келасьев В.Н. Социальная мифология России и проблемы адаптации // Психология сознания. СПб.: Питер, 2001. С. 346-357.

90. Иванов Вяч. Вс. Нечет и чет. Асимметрия мозга и динамика знаковых систем // Иванов Вяч.Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том 1. -М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. С. 379-602.

91. Кант И. Критика чистого разума // Сочинения в 6 т. Т. 3. М.: Мысль, 1964.-799 с.

92. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. -М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2002. 832 с.

93. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. -784 с.

94. Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Вестник Московского университета. Сер.7. Философия. 1990. - №2. С.58-69.

95. Кассирер Э. Философия символических форм: Введение и постановка проблемы // Культурология. XX век: Антология. М.: Юрист, 1995. С. 163212.

96. Кассирер Э. Язык и миф // Кассирер Э. Избранное: Индивид и космос. -М.; СПб.: Университетская книга, 2000. С. 327-390.

97. Касториадис К. Воображаемое установление общества. — М.: «Гнозис», «Логос», 2003.-480 с.

98. Качанов Ю. Начало социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Издательство «Алетейя», 2002. - 256 с.

99. Качанов Ю. О проблеме реальности в социологии // Социологос. S|A, 97. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии Российской Академии наук. М.: Институт экспериментальной социологии, 1996. С. 57-81.

100. Качанов Ю.Л. Социологические различия и социологический текст // Социс. 2002. - №7. С. 14-21.

101. Керимов Т.Х. Поэтика времени. -М.: Академический Проект, 2005. -192 с.

102. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. М.: «Мысль», 1972.-311 с.

103. Киященко Л.П. Мифопоэзис научного дискурса // Философские науки. -2002.-№4. С. 104-116.

104. Кожев А. Введение в чтение Гегеля. СПб.: «Наука», 2003. - 791 с.

105. Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. М.: «Логос», «Прогресс-Традиция», 1998.-208 с.

106. Козловский П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997. - 239 с.

107. Козловский П. Современность постмодерна// Вопросы философии. -1995.-№ 10. С. 85-94.

108. Корюоф'Ф. Новые социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2002. - 172 с.

109. Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. 1999. -№1. С.3-17.

110. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? — М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.-375 с.

111. Кроче Б. Теория и история историографии. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 192 с.

112. Кузнец А.А. О социальном психоанализе // Вопросы философии. 1998. -№3. С. 162-170.

113. Кэмпбелл Дж. Мифический образ. М.: ООО «Издательство ACT», 2002.-683 с.

114. Юоглер П. Психические образы как мост между субъектом и объектом // Кембриджское руководство по аналитической психологии. М.: «Добро-свет», 2000. С. 121-141.

115. Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа. М.: Издательство «Гнозис», Издательство «Логос», 1999. - 520 с.

116. Лакан Ж. Образования бессознательного (Семинары: Книга V (1957/1958)). -М.: «Гнозис», «Логос», 2002. 608 с.

117. Лакан Ж. Семинары, Книга 1: Работы Фрейда по технике психоанализа. -М.: ИТДГК «Гнозис», Издательство «Логос», 1998. 432 с.

118. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М.: Издательство «Гносис», 1995. - 192 с.

119. Лакан Ж. Четыре основные понятия психоанализа (Семинары: Книга XI (1964)). М.: «Гнозис», «Логос», 2004. - 304 с.

120. Лаку-Лабарт Ф., Нанси Ж.-Л. Нацистский миф. СПб.: «Владимир Даль», 2002. - 78 с.

121. Леви Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении // Психология сознания. - СПб.: Питер, 2001. С. 268-286.

122. Леви-Строс К. Мифологики. Т.1. Сырое и приготовленное. М.; СПб.: Университетская книга, 1999. - 406 с.

123. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 1999.-392 с.

124. Леви-Строс К. Структура мифов // Вопросы философии. 1970. - №7. С.152-184.

125. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Издательство «Наука», 1985.-535 с.

126. Ленуар Р. Предмет социологии и социальная проблема // Начала практической социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001. С.77-144.

127. Лесков Л.В. Виртуальность мифа и виртуальность синергетики как антиподы // Вестник МГУ. Сер.7.Философия. 2000. -№1. С.46-55.

128. Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. - 160 с.

129. Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука // Лосев А.Ф. Бытие -имя миф. - М.: Мысль, 1993. С.61-612.

130. Лосев А.Ф. Бытие-имя-миф.-М.: Мысль, 1993.-958 с.

131. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. -М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1982. -480 с.

132. Лосев А.Ф. Теория мифического мышления у Э. Кассирера // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. С.730-760.

133. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. — 525 с.

134. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера -история. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 464 с.

135. Лотман Ю.М. О мифологическом коде сюжетных текстов // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: «Искусство - СПб», 2000. С.670-673.

136. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: «Искусство - СПб», 2000. -704 с.

137. Луман Н. Медиа коммуникации. М.: Логос, 2005. - 280 с.

138. Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004. - 232 с.

139. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества//Социо-Логос. Выпуск 1. М.: «Прогресс», 1991. С.194-215.

140. Луман Н. Эволюция. М.: Издательство «Логос», 2005. - 256 с.

141. Майданов А.С. Миф как источник знания // Вопросы философии. 2004. -№9. С.91-105.

142. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. -280 с.

143. Максапетян А.Г. Языки описания и модели мира (постановка вопроса) // Вопросы философии. 2003. - №2. С.53-65.

144. Малахов B.C. «Скромное обаяние расизма» и другие статьи. М.: Модест Колерови и «Дом интеллектуальной книги», 2001. - 176 с.

145. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 216 с.

146. Манхейм К. Диагноз нашего времени. -М.: Юрист, 1994. 700 с.

147. Маффесоли М. Околдованность мира или божественное социальное // СОЦИО-ЛОГОС. М.: Прогресс, 1991. С. 274-283

148. Мелетинский Е.М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов // Вопросы философии. 1991.-№10. С.41-47.

149. Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. Курс лекций «Теория мифа и историческая поэтика». -М.: Российск. гос. гуманит. ун-т., 2000. 170 с.

150. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. -М.: «Наука», 1976. 407 с.

151. Мерло-Понти М. Временность // Историко-философский ежегодник, 90. -М.: Наука, 1991. С. 271-293.

152. Мерло-Понти М. Око и дух. -М.: Искусство, 1992. 63 с.

153. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: «Ювента», «Наука», 1999.-606 с.

154. Мерлье Д. Статистическое конструирование // Начала практической социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001. С.145-224.

155. Московичи С. Машина, творящая богов. М.: «Центр психологии и психотерапии», 1998. - 560 с.

156. Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М.: Издательская группа «Прогресс», 1993.-280 с.

157. Налимов В.В. Вселенная смыслов // Общественные науки и современность. 1995.-№3. С. 122-132.

158. Налимов В.В., Дрогалина Ж.А. Вероятностная модель бессознательного. Бессознательное как проявление семантической вселенной // Психологический журнал. 1984. - Том 5. №6. С. 111-121.

159. Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное. Минск: И.Логвинов, 2004.-272 с.

160. Нанси Ж.-Л. О событии // Философия Мартина Хайдеггера и современность.-М.: Наука, 1991. С.91-102.

161. Неклесса А. И. Трансмутация истории // Вопросы философии. 2001. -№ 3. С. 58-71.

162. Нестик Т.А. Социальное конструирование времени // Социс. 2003. -№8. С. 12-21.

163. Никаноров С. П. Социальные формы постижения бытия // Вопросы философии. 1994. - № 6. С. 64-70.

164. Нильс Бор. Жизнь и творчество. Сборник статей. М.: Наука, 1967. -344 с.

165. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла; Казус Вагнер; Антихрист; Ессе Homo: Сборник. Мн.: ООО «Попурри», 1997. - 544 с.

166. Ницше Ф. Сочинения в 2-х т. Т.1. Литературные памятники. М.: Мысль, 1990.-829 с.

167. Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания. М.: «Рефл-бук»; К.: «Ваклер», 1998.-464 с.

168. Осипов Г.В. Социальное мифотворчество и социальная практика. М.: НОРМА, 2000. - 543 с.

169. Павлова О.А. Утопическое, мифологическое и художественное сознание: сходства и отличия // Человек в современных философских концепциях: Материалы Третьей Международной научной конференции. Т.1 Волгоград: ПРИНТ, 2004. С.442-447.

170. Пивоев В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира. Автореферат на соискание ученой степени доктора философских наук. Специальность 09.00.11 «социальная философия». М.: Изд-во Петрозаводского университета, 1993. - 37 с.

171. Пивоев В.М. Функции мифа в культуре // Вестник МГУ. Сер.7. Философия.-1993.-№3. С. 37-45.

172. Платон. Государство. Законы. Политик. -М.: Мысль, 1998. 768 с.

173. Попов В.Д. Социальный психоанализ в России: необходимость и перспективы//Вопросы философии. 1999. -№12. С.43-51.

174. Попова И.М. Представления о настоящем, прошедшем и будущем как переживание социального времени // Социс. 1999. -№10. С. 135-145.

175. Почепцов Г.Г. Русская семиотика. -М.: «Рефл-бук», Киев: «Ваклер», 2001.-768 с.

176. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. -М.: Центр, 1998. 352 с.

177. Притчин А.Н., Теременко Б.С. Миф и реклама // Общественные науки и современность. -2002.-№3. С. 149-163.

178. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки // Собрания трудов. Т.2. -М.: «Лабиринт», 1998. 511 с.

179. Пэнто Л. Личный опыт и научное требование объективности//Начала практической социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001. С. 19-76.

180. Пятигорский A.M. Мифологические размышления. Лекции по феноменологии мифа. М.: «Языки русской культуры», 1996. - 280 с.

181. Режабек Е.Я. Становление мифологического сознания и его когнитивно-сти // Вопросы философии. 2002. -№1. С. 52-66.

182. Рикер П. Время и рассказ. Т.1. Интрига и исторический рассказ. М.; СПб.: Университетская книга, 1998. -313 с.

183. Рикер П. Время и рассказ. Т.2. Конфигурация в вымышленном рассказе. -М.; СПб.: Университетская книга, 2000. 224 с.

184. Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. М.: Искусство, 1996.-269 с.

185. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. -М.: «Медиум», «Academia Центр», 1995. - 415 с.

186. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб.: Наука, 1997.-532 с.

187. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре // Культурология. XX век: Антология. -М.: Юрист, 1995. С. 69-103.

188. Руднев В. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. -М.: «Аграф», 2000.-432 с.

189. Рыклин М. Деконструкция и деструкция. Беседы с философами. М.: «Логос», 2002. - 270 с.

190. Рябцева Н.К. Аксиологические модели времени // Логический анализ языка. Язык и время. М.: «Индрик», 1997. С.78-95.

191. Савельева И.М., Полетаев А.В. История и время. В поисках утраченного. М.: «Языки русской культуры», 1997. - 800 с.

192. Савельева М.Ю. Человек и сфера сакрального: особенности современного мифа // Человек в современных философских концепциях: Материалы Третьей Международной научной конференции. Т.1 Волгоград: ПРИНТ, 2004. С. 448-452.

193. Семаан Н.В. Культура массовая культура - реклама (мифологический аспект) // Вестник МГУ. Сер.Ю. Журналистика. 1998.№2. С. 31-43.

194. Семашко Л. М. Тетрасоциология социология четырех измерений. К постановке проблемы // Социс. - 2001. - № 9. С. 20-28.

195. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 2002. С. 12-53

196. Сивиринов Б.С. О феноменологической интерпретации социальной реальности // Социс. -2001. №10. С.26-35.

197. Сидоров A.M. Миф и проблемы рационализации в теории коммуникативного действия Ю.Хабермаса // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И.Шахновича. Серия

198. Мыслители». Выпуск №8. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 2001. С.300.

199. Смирнова Н. Классическая парадигма социального знания и опыт феноменологической альтернативы // Общественные науки и современность. -1995. -№1. С.127-137.

200. Смирнова Н. Социально-культурное многообразие в зеркале методологии // Общественные науки и современность. 1993. - №1. С. 78-87.

201. Соболева Н.И. Социальная мифология: социокультурный анализ // Со-цис.- 1999.-№10. С.145-148.

202. Соссюр Ф. де Заметки по общей лингвистике. М.: Прогресс, 2000. -274 с.

203. Соссюр Ф. де Курс общей лингвистики. Екатеринбург: Издательство Урал. Ун-та, 1997.-432 с.

204. Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские. Мн.: Совр. литератор, 1998. - 1408 с.

205. Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. -СПб.: Наука, 1990.-263 с.

206. Тиллих П. Избранное: Теология культуры. М.: Юрист, 1995. - 479 с.

207. Тэрнер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. - 277 с.

208. Уайт X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. 528 с.

209. Федоровских А.А. Трансформация сакрального и профанного в обществе: миф религия - идеология. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Специальность: 09.00.11. - социальная философия. - Екатеринбург, 2000. - 19 с.

210. Федотова В. Классическое и неклассическое в социальном познании // Общественные науки и современность. 1992. -№ 4. С. 45-54

211. Филимонов C.JI. Символ и его роль в коммуникации // Философия и общество. 2000. - №4. С. 154-158.

212. Филиппов JI. Структурный психоанализ Ж. Лакана и субъект творчества в структурном литературоведении // Теории, школы, концепции (критические анализы). Художественный образ и структура. М.: Мысль, 1975. С. 45-66

213. Флад К. Политический миф. Теоретическое исследование. М.: Прогресс-Традиция, 2004. - 264 с.

214. Фреге Г. Логика и логическая семантика: Сборник трудов. М.: Аспект Пресс, 2000.-512 с.

215. Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия // Фрейд 3. Очерки по психологии сексуальности. Мн.: ООО «Попурри», 2003. С. 393-454.

216. Фрейд 3. Тотем и табу. СПб.: Алетейя, 2000. - 221 с.

217. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М.: «Восточная литература РАН», 1998.-798 с.

218. Фромм Э. Социальное бессознательное // Зарубежный психоанализ. -СПб.: Питер, 2001. С. 371-395.

219. Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-Центр, 1996. -208 с.

220. Фуко М. Безумие, отсутствие творения // Фигуры Танатоса: Искусство умирания. Сб. статей. СПб.: Издательство СПбГУ, 1998. С.203-211.

221. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. -М.: «Касталь», 1996 с. 448 с.

222. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Университетская книга, 1997. - 576 с.

223. Фуко М. Ненормальные. СПб.: Наука, 2004. - 432 с.

224. Фуко М. О трансгрессии // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб.: Мифрил, 1994. С. 111-131.

225. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. - 451 с.

226. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993.-447 с.

227. Хайдеггер М. Положение об основании. СПб.: Алетейя, 2000. - 289 с.

228. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени, 1998. 383 с.

229. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М: Высшая школа, 1991.- 192 с.

230. Чоран Э. После конца истории: Философская эссеистика. СПб.: «Симпозиум», 2002. - 544 с.

231. Чудинова И.М. Политические мифы // Социально-политический журнал. 1996.- №6. С. 122-134.

232. Шампань П. Разрыв с предвзятыми или искусственно созданными конструкциями // Начала практической социологии. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001. С.225-293.

233. Шаповалов В. Ф. Плюрализм мнений и социальная истина // Вестник Моск. ун-та. Сер.7, философия. 1993. №6. С. 56-65.

234. Шеллинг Ф.В.Й Введение к наброску системы натурфилософии, или о понятии умозрительной физики и о внутренней организации системы этой науки // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 т.: Т. 1. М.: Мысль, 1987. С. 182226.

235. Шеллинг Ф.В.Й. Введение в философию мифологии // Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2-х томах. М.: Мысль, 1989. С. 159-374.

236. Шестаков В.П. Мифология XX века: критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». М.: Искусство, 1988. - 224 с.

237. Шматко Н. А. Плюрализация социального порядка и социальная топология//Социс.-2001.-№ 9. С. 14-19.

238. Щюц А. Структура повседневного мышления // Социс. 1988. - №2. С. 129-137.

239. Эко У. Открытое произведение: Форма и неопределенность в современной поэтике. СПб.: Академический проект, 2004. - 384 с.

240. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: «Симпозиум», 2004. - 544 с.

241. Эко У. Средние века уже начались // Иностранная литература. 1994. -№4. С.259-268.

242. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проект, 2001. - 240 с.

243. Элиаде М. Космос и история. -М.: «Прогресс», 1987. 312 с.

244. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. -СПб.: Издательство «Алетейя», 1998. 249 с.

245. Элиаде М. Священное и мирское. -М.: Изд-во МГУ, 1994. 144 с.

246. Элиас Н. Общество индивидов. -М.: Праксис, 2001. -336 с.

247. Юнг К.Г. Об архетипах бессознательного // Вопросы философии. 1988. - №1. С. 133-152.

248. Юнг К.Г. Сознание и бессознательное: Сборник. СПб.: Университетская книга, 1997. - 544 с.

249. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994. - 527 с.

250. Baudrillard J. Ecstasy of Communication // The Anti-Aesthetic. Essays on Culture. Port Townsend: Bay Press, 1983. P. 126-133.

251. Baudrillard J. The Illusion of the end. London: Polity Press, 1994. 123 p.

252. Foucault M. Die Ordnung des Diskurses. Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch Verlag, 1991. 96 p.