автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Семантические аспекты проявления русской омонимии на разных языковых уровнях

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантические аспекты проявления русской омонимии на разных языковых уровнях"

i л д (1

ЛЕНИНГРАДСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи ЛИПАТОВ АЛЕКСАНДР ТИХОНОВИЧ

СЕМАНТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОЯВЛЕНИЯ РУССКОЙ ОМОНИМИИ НА РАЗНЫХ ЯЗЫКОВЫХ УРОВНЯХ

Специальность 10.02.01-русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Ленинград 1990

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета Марийского ордена "Знак Почета" государственного института им. Н. К. Крупской

.Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор

Ф. П. Сороколетов доктор филологических наук профессор

Л. М. Васильев доктор филологических наук профессор

А. Г. Лыков

Ведущая организация—Горьковский ордена Трудового Красного Знамени государственный университет имени Н. И. Лобачевского

Защита диссертации сотоится "/Ь "Мо^о/Ь^ 1990 г. в часов на заседании специализированного со-

вета Д 063.57.13 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Ленинградском государственном университете (199164, г. Ленинград, Университетская набережная, 11).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. А. М. Горького Ленинградского государственного университета.

Автореферат разослан 19Э0 г.

Ученый секретарь специализированного совета доцент Л. А. Ивашко

¡»Шд,

ГГ;.д I

щш/гическое обоснование темы исследования и ее акту-

н*ос1ь. Проблема омонимии, многосторонние аспекты ее се-ВД^и на протяжении длительного времени привлекают при-льное внимание исследователей. Были у этой проблемы свои 1ливы и отливы, подъемы и затухания, однако на каждом новом пе усилений интереса к ней открывались новые грани, новые ас-ты этого языкового феномена. Омонимию как область исследо-ий немыслимо представить сегодня изолированным семантичес-) объектом. Она-проблема общеязыковая, общелингвистичес-, стоящая рядом с такими фундаментальными проблемами язы-нания, как значение слова и его отношение к знаковости. Одна-:реди исследователей-как отечественных, так и зарубежных-нет [нстеа в истолковании этих проблем.

•монимию как актульное языковое явление невозможно рассмат-ать изолированно, отдельно от других, смежных с нею явлений. I современного момента исследования омонимии как проблемы актерно усиление полианалитизма, отказ от атомарного ее изу-ия с выходом при этом за рамки лексического уровня, сферой орого та оставалась весьма продолжительное время. Пронизы-все звенья языковой структуры-и лексику, и словообразование, интаксис, омонимия выходит за пределы отдельного языка; вот ему проблема омонимии стала не только внутриязыковой, но и къязыковой проблемой. Поэтому ее исследование не ограничится пределами отдельно взятой лексической единицы, каковой яется слово, а исследуется в системе семантических полей-:роструктур различных семантических характеристик. Сложное >еплетение межуровневых и межполевых отношений, связанное сложностью языковой структуры вообще, межуровневая и межевая диффузность-все это, присущее живому функционирова- ( ) языка, находит отражение и в омонимии, диссертационной работе именно с учетом этого-применитель-< русскому языку-рассматриваются семантические аспекты омо-!ии на разных языковых уровнях и в системе различных полевых ¡антических образований. При этом исследование омонимии днамеренно с раничено двумя уровнями-лексическим и семан-еским, с выходом самого исследования в область межъязыковой »нимии. Это обусловливается тем обстоятельством,что многие екты омонимии применительно к отдельно взятым уровням ши-о представлены в современных исследованиях. В настоящее мя у исследователей не вызывает принципиальных разнотолко-ий омонимя морфологическая и словообразовательная, чего

1

нельзя сказать об омонимии лексической и синтаксической. Име но на лексическом и синтаксическом уровнях в области омоним по-прежнему остается немало нерешенных вопросов, требуюш кардинальных решений.

Известно, что в фонетике и морфемике возможности проявлен индивидуального "начала" определенно ограничены, но зато о очень выразительны на тех уровнях, развитие которых непосре ственно обусловлено совершенствованием языка (лексика, фраа ология, синтаксис, стилистика).1 Вот почему не случайно именнс области лексики и синтаксиса проявление омонимии столь мног сторонне и неоднозначно выражаем^).

Для конкретного анализа семантики в области омонимии, про?

ляющейся на разных языковых уровнях, привлекаются в перв

очередь глаголы. Целесообразность этого мотивируется самой су

ностью глагола, который выступает в русском языке как сам

мощная семантико-грамматическая категория-причем, самая V

2

формативная и самая важная. В глаголах намного сильнее, не*

ли в других частях речи, сказывается роль внутриязыковых факп

ров. Они обладают наибольшим количеством грамматических

синтаксических характеристик. Уникальна и их предикативн

функция. Но если в настоящее время глубоко и разносторонне и;

чены морфологическая природа глагола и его синтаксические оть

3 '

шения, этого нельзя сказать о его семантике. В семантическ плане глаголы-одна из самых чувствительных грамматических кат горий. По-прежнему актуальным остается тезис В. В. Винограде о максимальной смысловой емкости глагола среди других част речи. Все это дает основание широко привлекать глаголы и для I-следования как многоаспектной проблемы.

Цель и задача исследования. Целью данной диссертационн работы является многоаспектное и многостороннее исследован омонимии и проявления ее семантики на разных языковых уровь с учетом межуровневых и межполевых отношений. В соответсвш этим основными задачами исследования являются:

1) на основе комплексного подхода к исследованию омоним раскрыть важнейшие семантические аспекты и особенности ее гц явления на разных языковых уровнях ;

2) показать, что в лексическом плане омонимия-это не только ( зультат расщепления отдельно взятых полисемантических лексе но и продукт сложных глубинных семантических процессов, прок ходящих в системе микрополей, где взаимодействуют не только ( дельные элементы, но и целые микросистемы (субполя сик^

в), что влечет за собой перегруппировку моносем в системе от-пьно взятого слова и передвижку их из одной микросистемы в угую;

3) раскрыть, как на семантику многозначных слов оказывают эдействие контрарные процессы синонимии и антонимии, проис-цящие в составе единого микрополя, что способствует не только еспечению устойчивости всей системы, но и омонимическому эсоблению отдельных моносем с последующим их вычленением состава полисемантических единиц;

И показать, что при исследовании синтаксической омонимии, эдставляющей выражение системно обусловленной многозначен, необходимо объединять оба уровня исследования-чисто >уктурный и семантический, не противопоставляя их один друго-, а анализ синтаксических омонимов вести с учетом органичес-

0 единства их структуры и семантики;

>) выявить, как в возникновении синтаксической омонимии взаи-связаны и взаимообусловлены лексика, морфология и синтак-по причине чего синтаксическая омонимия создается не только :то синтаксическими, как полагают некоторые исследователи, но :же лексическими и морфологическими средствами, участвующи-в процессе создания многозначности синтаксических микро-»уктур;

I) в области межъязыковой омонимии рассмотреть ее семанти-:кие аспекты не только применительно к области лексики, но и сазать, что она активно проявляет себя в морфологии и синтак-;е, распространяясь также на область аббревиации. Латериал исследования. Материалом послужили многочислен-э письменные памятники Х1-ХЛ/Н1 вв.; многожанровые литератур-з источники Х1Х-ХХ вв., из которых автором диссертации произ-;ены многочисленные выборки; словари-этимологические, тол-1ые, исторические, специальные. В исследовании использованы гериалы авторских картотек по омонимии, аббревиации и слен-

Летод исследования вытекает из общей марксистско-ленинской годологии науки. А в основу конкретной методики исследова-

1 языкового материала положено комплексное глубинное обсле-1ание семантики полевых систем разных структурных организа-I на их синхронном и диахронном срезах. В связи с таким под-юм при анализе материала использовались как традиционные годы исследования-наблюдение, сравнение, описание, интро-!кция ит. п., так и приемы и методы структурного анализа-оппо-

зитивный, компонентный, дистрибутивный, транформацйонный др. Лингвистическая репрезентация явлений дополняется метода экстралингвистической интерпретации фактов.

Научная новизна. Омонимия как важное языковое явление рг сматривается не изолированно, применительно к какому-то отде) но взятому уровню, а во всей совокупности и сложности ее про; ления и межуровневых взаимодействий. При этом омонимия пр< стает как связующее звено не только между отдельными уровня языка, но и между разными языками.

В результате исследования глубинных процессов в области ( мантики выявлен сложный механизм процессов взаимодейсте различных микросистем, в которых наряду с семантическими п{ цессами в сложные.семантические отношения вовлекаются проц< сы полисемантические, семантические, антонимические. Более ' го, происходит процесс взаимопереходов отдельных семантичес» элементов из одной микросистемы в другую, что приводит к пе| формированию. структур отдельных микросистем, вступающих взаимодействие друг с другом.

На семантику многозначных слов оказывают воздействие конт| рные процессы синонимии и антонимии, происходящие в состг единого микрополя, что способствует не только обеспечению устс чивости всей системы, но и омонимическому обособлению oтдeJ ных моносем с последующим их вычленением из состава поли< мантических единиц.

При исследовании синтаксической омонимии как выражения а темно обусловленной многозначности объединяются оба уровня I следования-чисто структурный и семантический, а ее анализ П| водится с учетом органического единства их структуры. В возник! вении синтаксической омонимии взаимно связаны и взаимооб ловлены лексика, морфология и синтаксис. Поэтому она создав' не только чисто семантическими, но также и лексико-морфоло ческими средствами, участвующими в процессе создания мно значности и синтаксических микроструктур.

Новизна исследования межъязыковой омонимии заключается I том, что само исследование не ограничивается рассмотрением семантических аспектов лишь применительно к области лексики распространяется также на морфологию и синтаксис- с выход исследования в область аббревиации.

Теоретическое значение и практическое применение. Ма риал исследования, посвященный актуальным вопросам функц| нирования и динамики языка, имеет прямой выход в общелингв!

тическую, лексикографическую, историко-лексикологическую и педагогическую сферы применения. Он может быть широко использован в вузовском преподавании как при чтении учебных курсов, так и при проведении практических занятий, спецсеминаров по лексикологии, синтаксису и стилистике, особенно в условиях билингвизма.

Материалы, относящиеся к синтаксической омонимии, могут оказать существенную помощь учителям общеобразовательных школ разобраться в механизме возникновения стилистических ошибок, допускаемых учащимися, и найти пути их устранения. А материалы диссертации, относящиеся к межъязыковой омонимии, могут быть использованы для устранения ошибок при билингвиальной и поли-лингвиальной коммуникации, а также в журналистской практике для выявления механизма создания ее как средства комическо-са-тирического и каламбурного эффекта. Работникам книжных изда-"-тельств, газет, радио и телевидения эти материалы помогут при редактировании и правке рукописей, содержащих стилистические ошибки, связанные с омонимией текста.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании Совета филологического факультета Ленинградского университета. По теме диссертации были сделаны доклады и сообщения автора на многочисленных научных конференциях и симпозиумах (международных, всесоюзных, региональных) в Москве, Волгограде, Сыктывкаре, Уфе, Казани, Горьком, Баку, Днепропетровске, Риге, Одессе, Орджоникидзе, Челябинске, Ижевске, Ульяновске, Одессе, Йошкар-Оле и других научных центрах; читались в течение ряда лет спецкурсы и спецсеминары на историко-филологическом факультете Марийского госуниверситета и на филологическом факультете Марийского пединститута им. Н. К. Крупской (г. Йошкар-Ола). Результаты работы нашли отражение в 37 публикациях-об-щим объемом более 40 печ. л., в том числе в книге "За гранью слова-даль" (11,2 печ. л.).

Структура и содержание работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, содержащего основные итоги и обобщения проведенного исследования, библиографии и приложения.

Во Введении обосновываются выбор темы и актуальность диссертационной темы, степень ее разработанности, определяются проблематика и задачи, методические основы и методы исследования, аргументируются новизна, теоретическая и практическая его

значимость, указываются основные положения диссертации, которые выносятся на защиту.

Первую главу "Новые теоретические аспекты омонимии в современной лингвистической науке" составляют пять параграфов, в первом из которых ("Равноименность в зеркале истории") делается экскурс в историю омонимии. Известно, что на протяжении длительного времени исследования в области омонимии сосредоточивались на омонимии лексической, которая в силу этого получила наиболее полную семасиологическую и лексикографическую интерпретацию. Применительно к лексической омонимии четко сложились три точки зрения. Согласно первой, наиболее ранней, признаются только этимологические (гетерогенные) омонимы, возникшие в результате случайного совпадения звуковых комплексов (Ж. Жи-льерон, Р. И. Меннер, Ж. Орр, В. И. Абаев и др.). Согласно дру-гой-у лексической омонимии два исходных источника: фонетическая конвергентная эволюция разных слов или форм (включая заимствования) и семантическая дивергентная эволюция одного слова (Л. А. Булаховский, Р. А. Будагов, К. Нюроп, С. Ульман и др.) А согласно третьей-возможно образование омонимов в результате словообразовательных процессов (В. В. Виноградов, А. И. Смир-ницкий, Ю. С. Степанов, Ш. Баллидр.). Как известно, в лингвистической практике закрепилось твердое мнение, что на возможность образования семантических омонимов первыми указали в 1928 г. Ш. Балли и А. Сэшэ. Однако, по нашим разысканиям, задолго до них, еще в 1879 г., эту же мысль о возможности возникновения омонимов на базе распадения полисемантических слов высказался русский лексикограф А. Будилович, обративший внимание исследователей на необходимость "внимательного рассмотрения гомонимических параллелей, то есть разных значений того же слова, развившихся конечно из одного общего центра или первоисточника"'4

Что же касается синтаксической омонимии (синтонимии), то здесь многие вопросы не решены вплоть до наших дней. Если количество работ, затрагивающих в той или иной мере омонимию в области лексики, морфологии и словообразования, уже составляют не одну тысячу, то о синтаксической омонимии к настоящему времени написано не более тридцати-сорока работ, а монографических исследований теоретического плана лишь единицы. Применительно к русскому языку выделим исследование Н. П. Колесникова "Синтаксическая омонимия в простом предложении" (Ростов-на-Дону, 1984).

Во втором параграфе "Омонимия как отражение межуровневых системно-структурных отношений в языке" отмечается, что омони-мия-это область ярко выраженного пересечения лексики и словообразования, морфологии и синтаксиса, что создает сложное взаимодействие и переплетение в языке ее межуровневых структурно-системных отношений. В последние полтора десятилетия в проблеме омонимии произошел выход исследований из области равноимен-ности в область смежных с нею семантических явлений-синонимии и антонимии. Механизм их взаимодействия и взаимообусловленности в составе образуемых полисемией, омонимией, синонимией и антонимией суб- и суперполевых структур исключительно сложен.

В семантической системе слова особенно ярко проявляют себя неразрывность синхронного и диахронного срезов в слове. Синхронное состояние словесного знака-это, по существу, состояние своеобразной устойчивой неразрешенности семантического процесса в его системе, отражающей в синхронии результат предшествующих (диахронных) изменений;при этом полисемантические и омонимические признаки проявляют себя лишь в конкретных условиях, когда на внутренние элементы семантической структуры слова начинают оказывать влияние внешние (экстралингвистические) факторы. А само распадение слова на омонимы представляет собой длительный и сложный процесс; поэтому в языковой практике приходится постоянно сталкиваться с омонимами на разных стадиях развития, по причине чего трудно выявить, когда наступает разрыв семантических связей.

В настоящее время в лингвистической науке существует большое количество методов и критериев размежевания полисемии и омонимии, но ни один из них так и не стал общепризнанным.5 В указанном параграфе анализируются многообразные модификации приемов и методов "дешифрирования" сложной проблемы равно-именности. Однако ни один из них -не отличается универсальностью: например, для распознания синтаксической омонимии они уже не пригодны; не удовлетворит весь этот набор "демаркационных отмычек" и при исследовании словообразовательной омонимии. Да и в области лексической равноименности такие методы демаркации не всегда достаточно результативны. Различия в значениях многозначного слова и формальные средства их выявления настолько разнородны и многообразны, что, по-видимому, не может быть единой чисто формальной демаркации полисемии , по причине чего для распознавания омонимии не существует и какого-то "основно-

го" критерия: таких "критериев столько, сколько бывает границ у слова в семантическом и грамматическом аспектах"7.

В третьем параграфе "Полисемия и омонимия в их отношении к контексту" обосновываются мотивы привлечения контекста для демаркации явлений полисемии и омонимии и рассматриваются четыре точки зрения, отражающие различия исследователей в подходе к этой проблеме.

Согласно первой-и вне контекста слово многозначно, а контекст, окружение, в которое попадает слово, устраняет эту многозначность путем актуализации одного из значений и его конкретизации (Р. А. Будагов, В. В. Виноградов, А. А. Реформатский и др). Согласно другой-многозначность слова создается именно контекстом, и любое употребление слова уже есть его значение (А. А. Потебня, Л. В. Щерба, А. Ф. Ефимов, В. М. Марков и др.). Суть третьей, наиболее крайней, точки зрения на проблему полй€%мии и контек-ста-вне контекста слово вообще лишено значения (X. Вайнрайх, С. Хаягава, С. Хейс и др.). В последнее время появился по сути дела четвертый, компромиссный, взгляд на рассматриваемую проблему. По мнению польского лингвиста Л. Коминча, разногласия среди исследователей во взглядах на контекст являются следствием недифференцированного подхода к плану синхронии и плану диахронии: в диахронном плане контекст и конситуация являются средой "рождения" новых значений слов, а в синхронном плане в контексте значения выступают альтернативно благодаря его селекционной функции. 8

В четвертом параграфе "Проблема общего значения семантической системы слова в языкознании" рассматривается, как проблема общего значения слова из частной проблемы перерастает в проблему общелингвистическую, непосредственно связанную с проблемой контекста и многозначности. При этом выявляются два диаметрально противоположных взгляда: 1) "Как бы ни было многозначно слово, среди его разнообразных значений всегда имеется общее или основное, цементирующее остальные значения в определенную эпоху жизни языка" и 2) "Общее значение-это абстракция, полезность и применимость которой к конкретным лингвистическим проблемам решит будущее"10.

Как видим, причина разногласий кроется в различии философ-ско-лингвистических взглядов исследователей: с одной стороны, признание объективного существования слова и языка и, с другой, их абсолютной релятивности. Но противники общего значения не учитывают того обстоятельства, что единство, устойчивость систе-

мы слова как пучка дифференциальных элементов (сем) при наличии ее ядра и текучей периферии обеспечивает не "меняющееся множество текстов", а общее значение, как раз не зависимое от контекста.

В свете изложенного в диссертации общее, значение слова определяется как значение, не обусловленное его актуализацией, наиболее полно выражающее общие для всех значений системы слова семантические признаки у говорящих или пишущих на данном языке наиболее обобщенное представление, не поддающееся конкретной характеристике11. Без такого понимания лексической системы слова невозможно понять и суть вхождения слова в более сложное семантические структуры, какими являются семантические поля, особенно моносемные, с их суб- и суперструктурами.

В пятом параграфе рассматриваются уровни (ярусы) в системе языка и их роль в определении видовых характеристик омонимии. С учетом системно-структурного подхода к языку следует рассматривать и семантические аспекты омонимии. В свете ее проявления по-разному на разных языковых уровнях необходимо различать омонимию не только лексическую, морфологическую и синтаксическую, но также фонетическую, словообразовательную и фразеологическую.

Вторую главу "Семантичевские аспекты омонимии на лексическом уровне" составляют три параграфа. Известно, что в языке, как и в любом системно-структурном образовании, представляющем диалектическое единство общего и частного, изменения в отдельном элементе его системы влекут за собой изменение в составе всей системы. При этом такие изменения и сдвиги в силу взаимодействия уровней в системе языка не носят характера некой "отдельности", изолиррванности. Целостное понимание лексико-се-мантической системы языка было всегда основополагающим для советских исследователей, унаследовавших лучшие семасиологические традиции русской лингвистической школы-от М. М. Покровского до Л. В. Щербы. "Уровневое" изучение языка, системно-структурных отношений в нем предопределило выход семасиологических исследований в область семантических микросистем разных типов.

В первом параграфе "Моносемные поля синонимов в их соотнесенности с лексико-семантическими микросистемами разных типов" показывается , как в результате семантических отношений отдельные лексические единицы, имеющие свои валентности, могут образовывать разнообразные лексико.-семантические единства-се-

мантические ряды, лексико-семантические группы слов (ЛСГ), семантические поля. Однако среди исследователей нет единого взгляда на природу этих парадигматических группировок. По представлениям одних, между этими микросистемами не существует принципиальных различий, особенно в семантическом плане, а что

касается их классифицирования, то это область чисто терминоло-12

гических разногласий. Другие, используя термины "семантическое поле" и "лексико-семантическая группа" как синонимы, по существу, ведут речь лишь о лексико-семантических группах.13 А третьи считают лексико-семантические группы и синонимические ряды

14

разновидностями семантических полей. Однако в языкознании существует и принципиально иное представление об иерархии парадигматических группировок: понятия "семантическое поле", "тематическая группа слов", "лексико-семантическая группа", "синонимический ряд" признаются разнозначными, и, следовательно, их необходимо разграничивать.15

В работе анализируются различия в семантических характеристиках этих микросистем. Синонимический ряд и лексико-семантическая группа слов-это микросистемы одного и того же языкового уровня-лексического. Иное дело полевые комплексы. В настоящее время все большее признание получает трактовка поля как явления неодноуровневого. Семантические поля, представляющие совокупность разноуровневых единиц, нельзя уподоблять семантическим рядам и лексико-семантическим группам слов как явлению одноуровневому. Более того, отношения между семантическим полем, тематической группой и семантическим рядом можно определить как "отношение последовательного включения единиц нижестоящего уровня абстракции в единицы вышестоящего уровня абстракции языковых явлений". Иначе говоря, указанные парадигматические группировки находятся в определенных системно-иерархических отношениях, а семантический статус каждой из таких группировок взаимообусловлен семантическими отношениями на этой иерархической лестнице.

На примере некоторых синонимических глагольных микросистем демонстрируется, как проявляются их одноуровневые и разноуровневые семантические характеристики. Так, многозначные глаголы строить, делать, чинить, творить, созидать (создавать), воздвигать, ладить образуют устойчивую синонимическую группу с общим семантическим признаком "делать, строить, изготовлять". И если в рамках лексико-семантических групп лексическая синонимия выступает в роли "особого типа межсловных парадигматичес-

ких отношений, неразрывно связанных с семантическим варьированием слов, то есть с парадигматикой внутрисловного характера",17 то для синонимического комплекса типа многозначных глаголов "делания", подобное семантическое варьирование слов не может быть признано в качестве наиболее характерного, ведущего признака. Все лексические единицы находятся в более сложной синонимической взамозависимости. Если, для удобства, "лексико-семантический вариант" принять за понятие "моносема", сохраняя за ним все качества, присущие понятию ЛСВ, то в таком случае все упомянутые глаголы "делания" оказываются вовлеченными в автономные с и с те мы мономе м, а устойчивые синонимические группы таких автономных ("сублимированных") систем образуют суперсистемы-единые моносемные поля синонимов.

В глаголах "делания" эта синонимическая устойчивость поддерживается, по крайней мере, двумя взаимодействующими силами. Во-первых, в каждой глагольной системе моносем содержится непременно общая для всех глаголов моносема "делать, строить, изготовлять". Она подобно магниту стягивает воедино все указанные глаголы "делания" и, становясь доминантной, способствует прочному удержанию их в общем моносемном поле. И, во-вторых, это моносема, став ведущей в общей моносемной иерархии глаголов, диктует общность семантического признака всего поля синонимов. Этот признак ("делать , строить, изготовлять"), совпадая в своем значении со значением моносемы-доминанты, выражающей общее значение глаголов-синонимов"делания", способствует еще большей устойчивости всего моносемного поля синонимов. Нарушение такого единства-потускнение значения моносемы-доминанты, сдвиг общего семантического признака- может повести к изменению в структуре моносемного поля синонимов и даже его распадению.

Формирование моносемных полей-процесс весьма длительный и сложный. В диссертационном материале прослеживаются судьбы семантически близких многозначных глаголов "делания"-строить, чинить, делать, творить, созидать (создавать), сооружать и соприкасающихся с ними работать (что-то) и ладить. В моносемных полях синонимов, сложных системно-структурных образованиях, постоянно происходит передвижка как от центра к периферии, так и от периферии к центру. Появление новых лексических единиц в пределах того или иного моносемного поля и уход из нее единиц устаревших ведет к перегруппировке моносем в пределах поля, иерархически подчиняя их моносеме-доминанте. При-этом происхо-

дит обновление, а нередко и разрушение синонимических звеньев всего моносемного поля. Например, в раннюю пору древнерусского языка (Х1-ХИ вв.) в моносемном поле "делания" его прочное звено составляли глаголы-синонимы дЬяти и орудити, связанные с существительными дЬло и орудье. Однако их синонимические судьбы оказались разными в восточнославянских языках: если в украинском они в основном сохранили давние семантические характеристики (ср. д(яти и орудувати), то в русском произошло разрушение былых глагольных систем, что связано с появлением (начиная с XIII в.) новых значений у существительных орудие и (особенно) дело: в современном русском языке глагол дЬяти совпал значением с глаголом делать и оказался оттесненным на дальнюю периферию моносемного поля синонимов "делания" (ср. однокорневое с глаголом дЬяти существительное деяние). На моносемное поле "делания" оказывают воздействие некоторые просторечные глаголы, выражающие своим значением общую идею "делания", приведения в порядок, что сближает их ведущие моносемы с полевой моносемой-доминантой-, мастерить, рукодельничать, соображать ("делать, устраивать что-л."; например, соображать завтрак) и др. Стал тяготеть к указанному моносемному полю "высокий" глагол вершить; "заручившись" моносемой "делания", он стал выступать синонимом по отношению к глаголам делать, творить, созидать, не теряя при этом стилевой возвышенности.

Постоянное давление оказывают на семантическую структуру моносемного поля "делания" также речевые процессы, которые могут быть настолько сильными, что способствуют созданию в моносемном поле собственного яруса-"окказионального", воздействующего на основной", "узуальный", ярус. Именно на этом ярусе появляются глаголы сугубо окказионального характера-такие, как монтировать с новым значением "делать, строить, созидать": "Он монтирует наблюдения, как кинематографист. ..монтирует он и свое творчество" (Комсомольская правда, 25 января 1983 г.).

Прочность моносемных полей синонимов поддерживается не только постоянным взаимодействием внутренних семантических процессов-диффузностью слов, входящих в поле, и семантической близостью лексических единиц, создающих это поле. На его систему и структуру постоянно воздействуют также контрарные семантические процессы. Многозначные лексические единицы, целостно объединенные благодаря моносеме-доминанте, выражающей их общее значение (организующий признак), не только могут вступать в синонимическоие, но и антонимические отношения друг с другом,

образуя единые синонимическо-антонимические суперполя, что и обусловливает синонимам и антонимам особенность их парадигматической характеристики: они "находятся на крайних точках соот-

» 18

вествующеи лексико- семантической парадигмы .

Однако не всякая многозначная лексическая единица, входящая в моносемное поле синонимов, обязательно Должна содержать антонимы. Это характерно лишь для тех лексем, внутри которых рядом

с семантической близостью "существует симметричная противопо-19

ложность значений". Моносемное поле глаголов-синонимов делания" (создавать, созидать, строить, делать, творить, сооружать, воздвигать, мастерить, ладить) противопоставлено, например, контрарно такому же полю "разрушения" (разрушать, ломать, рушить, крушить, сокрушать, уничтожать, разваливать, разбивать). При этом, в поле "делания" включается на правах периферийной единицы устаревший переходный глагол работать (например, работать картину), а в поле "разрушения" глагол уничтожать вступает в синонимические отношение с глаголами другого моносемного поля-истреблять, изводить, изничтожать (ср. губить, убивать), усложняя тем самым семантические отношения в семантическо-антонимическом суперполе. Так семантические процессы в моносемных полях синонимов затрагивают не только полисемию и синонимию, но и антонимию. При этом моносемные поля синонимов-глаголов "делания" и "разрушения" образуют единое семантическое контрарное суперполе, а на оппозициях, как известно, покоится устойчивость и равновесие любой системной организации. Поэтому нельзя согласиться с теми исследователями, кто склонен считать, что "синонимы и антонимы определенного слова входят вместе с ним в пределы одной и той же лексико-семанти-ческой группы слов".20

Исследование показывает, что во всех глаголах "делания", весьма близких по своей семантике, на протяжении второй половины XVII и всего XVIII века происходил активный взаимообмен моносемами; прежние организующие признаки глаголов "делания", существовавшие в последних до их включения в единое моносемное поле синонимов (по крайней мере, до конца XVII в.), стали пер-страиваться, их отдельные функции приняли на себя глаголы-синонимы. Этот процесс происходил медленно: сначала глаголы, находясь в едином по/]е, стали испытывать своеобразный кризис, 'вызванный семантической близостью, из-за чего моносемные системы стали терять четкость своих отдельных структур, ослабла сила сцепления друг с другом старых моносем внутри каждого глагола. В

результате этого процесса во всех глаголах, включенных в моно-семное поле "делания", в середине XVII в. появились качественно новые признаки значений со своими новыми семантическими центрами номинации, которые к началу XIX в. вызвали коренную перстройку в системах каждого из слов, вошедших в единое поле синонимов глаголов "делания".

Моносемные поля синонимов-это объективная реальность, присущая не только глаголам: такие поля способны объединять также группы слов среди имен (существительные, прилагательные), если налицо их синонимическая близость. А это не может не отразиться на внутренней качественной перестройке системы каждого отдельно взятого слова.

Во втором параграфе "Субполя синонимов и роль моносемы-константы в формировании их системы" на примере глаголов движения, а также глаголов править и управлять исследуется семантический "инструмент" удержания комплекса слов в системе субполя при сохранении ее устойчивости. Если в лексико-семантических группах этому способствует наличие лексической константы, то

есть лексемы, обладающей "максимумом стабильности в различ-„21 , ных окружениях , то в моносемном поле все лексемы, образующие его систему, семантически и иерархически равны. В субполе такого типа устойчивость достигается наличием константы другого рода-моносемы-доминанты, выражающей общий семантический признак всех лексем, входящих в это поле. Среди же глаголов, пожалуй, особое место принадлежит глаголам движения, образующим в русском языке сложный в иерархическом и семантическом отношении комплекс автономных полей, взаимодействующих друг с другом; субполя взаимно перекрещиваются, входят одно в другое и даже создают определенные замкнутые объединения. Этим, собственно, и объясняется, что в термин "глаголы движения" исследователи нередко вкладывают различное понимание, а отсюда по-

разному подходят к определению характера и количества глаголов 22

движения. Однако среди исключительно большого разнообразия глаголов движения наибольшей валентностью обладает синонимическая группа, включающая глаголы течь, идти-ходить, бежать-бегать, двигаться, следовать, шагать, ступать, грясти, шествовать, брести, плестись. В пору ее формирования она тяготела к глаголу течь, который в Х1-Х1У вв. обладал наиболее общей идеей движения- "двигаться, перемещаясь во времени и пространстве". Эти глаголы (в древнюю пору их было намного больше-не менее сорока) и составили моносемное поле синонимов-субполе особого

рода, в котором моносема-константа (доминанта), совпадая с общим значением всех глаголов, входящих в это поле, прочно удерживает их вокруг себя.

В исследовании на большом фактическом материале показано, что в глаголе течь на длительном временном промежутке произошли кардинальные семантические сдвиги, приведшие к тому что в конце XVII в. он перестал быть организующим центром синонимического моносемного поля глаголов движения, и его место в Х1Х-ХХ вв. занял самый "нейтральный" из глаголов-идти с его соотносительностью парой ходить; все большее влияние стал обретать гла гол двигаться, а глаголы течь и грясти в значении движения субъекта употребляются лишь как средство ярко выраженного стилистического приема. Семантическая близость глаголов движения привела к перегруппировке моносем, а затем к коренной перестройке семантической структуры, например, каждого из глаголов течь и бежать. Почему же эта перстройка в системе глагола течь, в семантике которого произошло расщепление на два центра номинации, тем не менее не привела к созданию омонимов, как это стало с глаголом чинить? Не случилось этого в силу того, что в ходе перестройки семантических структур глаголов движения, включенных в субполе, моносема-константа обеспечила надежную силу семантического сцепления и, регулируя изменения в семантической структуре всех глаголов, входящих в единое субполе, придает тем самым их развитию общую направленность.

Моносемное поле синонимов-глаголов движения, отличаясь большой устойчивостью, постоянно оказывает влияние на глагольное суперполе, представляющее собой комплекс многочисленных субполей, равно как и глаголы, трудно поддающихся учету. Как это показано в исследовании, многие из глаголов движения-такие, как течь, идти-ходить, бежать, лететь, скакать, ползти, плыть и т. д., связаны одновременно с несколькими субполями; это обогащает и усиливает их семантическую валентность, но создает.трудность для определения их семантической дифференциации и иерархии. И еще одна важная особенность: взаимозависимость рассмотренных субполей и глагольных систем в них, носящая характер активных и пассивных связей, дает возможность моносемному по-, лю синонимов постоянно обогащаться новыми значениями, которые им передают семантические поля. Этот процес9 носит эволюционный характер и не завершен до сих пор.

На прочность системы и структуры, на качество семантической характеристики моносемных полей глаголов движения оказывает

воздействие контрарный процесс: поля могут вступать друг с другом не только в синонимические, но и антонимические отношения. И здесь, как и в случае с глаголом "делания", возможно образование синонимическо-антонимического суперполя симметричной противоположности значений членов, входящих в это суперполе, то для глаголов движения контрарность подобного рода не характерна, поскольку здесь в оппозиции участвуют лишь два глагола- двигаться и стоять, образующие по существу изолированную, "атомарную", пару. Поэтому в антонимических отношениях участвуют целые суперполя синонимов-через их конкретные общие организующие признаки, определяющие скорость передвижения-б ы с т р о и тихо.

Первое суперполе составляют три субполя: 1) субполе, включающее глаголы бежать, мчаться, лететь, нестись, объединяемые общим значением "быстро передвигаться в пространстве"; 2) субполе, включающее глаголы спешить (поспешать), торопиться (поторапливаться), с общим значением "быстро двигаться, стремясь успеть куда-л. как можно быстрее"; 3)субполе, включающее глаголы убегать, убирать, улепетывать, драпать, тикать с общим значением "быстро двигаться, спасаясь от погони (преследования и т. п.)". При этом в двух последних субполях общие значения у входящих в них глаголов-синонимов интегральны к общему значению первого суперполя, что вызвано наличием в этих глаголах семантических "приращений" к общим значениям-дифференциально-уточняющих сем. - •

Второе суперполе образуют два субполя: 1) субполе, объединяющее глаголы брести, плестись, тащиться, тянуться, ползти, волочиться (влачиться) с общим значением "двигаться медленно, едва передвигая ноги" и 2) субполе, объединяющие глаголы гулять (прогуливаться, разгуливать), прохаживаться, фланировать с общим значением "двигаться медленно, нетороЛливо, праздно прохаживаясь".

На характер парагматических смысловых отношений между субполями внутри обоих суперполей синонимов-глаголов движения и их структурирование накладывает к тому же отпечаток гипонимия,

по отношению к которой синонимия выступает как ее особый слу-23

чай. И тут в каждом субполе важную роль играют семантические "приращения" к общим значениям (дифференциально-уточняющие семы). Так, в составе синонимического суперполя быстрого перемещения общее значение "двигаться быстро" осложнено во 2-м и 3-м субполях семантическими приращениями конкретизирующего

арактера-не только "двигаться быстро", но и "стремясь успеть ку-1а-л. как можно быстрее" и "спасаясь от погони или преследовали", а в составе синонимического суперполя медленного переме-цения и в том и в другом субполё-не только "двигаться медленно", ю и "едва передвигая ноги" и "неторопливо, праздно прохаживать".

В результате этого субполя синонимов-глаголов движения вступа-эт между собой в гипонимические отношения, чего нельзя наблю-|ать, например, в полевых системах глаголов "делания". Это свя-ано с различиями и особенностями типа и характера отношений, ¡ложившихся в системе и структуре этих суб- и суперполей в ре-ультате эволюционных семантических изменений. Анализ семантических процессов, происходящих в структуре си-, юнимическо-антонимических суперполей, убеждает в необходи-юсти внесения определенного корректива в нынешнее представлё-1ие дихотомии лексического знака: он не только дуалистичен, но и-|ри антонимической контрарности-симметричен. "Из симметрично-о дуализма вытекает, что каждый языковой знак одновременно яв-1яется потенциально омонимическим и синонимическим. В наиме-ювании проявляется результат выбора между возможными синони-1ами и антонимами".24 А присущий языковому знаку симметричес-ий монизм определяет семантику антонимических единиц. Так в истемах языковых единиц проявляет себя диалектика единства |ротивоположностей.

В третьем параграфе рассматриваются внутрисистемные семан-ические процессы, приводящие к расщеплению слова на омони-1ы. Установлено, что широкий, "общий" характер семантического множителя'-общего организующего признака способствует тому, то в системе отдельно взятого слова создаются определенные по-енции для развития и значения слова, и самого "признака". При том важную роль играет обязательная соотнесенность системы лова с предметом, И если эта соотнесенность семантически проч-то прочна и связь "признака" с моносемами в системе слова. 1о если этот "признак" оказался несущественным, то ослабление оотнесенности приводит к ослаблению всех внутрисистемных свя-ей, нарушая устойчивость всей семантической системы слова. В тих условиях отдельные моносемы могут настолько далеко отойти 1руг от друга, что наступает разрыв этих устойчивых внутриситем-ых связей; такие моносемы вычленяются и перебазируются на азные понятия, создавая тем самым омонимы.25

Семантические процессы расщепления многозначного слов весьма многообразны, что и обусловливает множественность при чин возникновения лексических омонимов. При этом сам процес образования гомогенных омонимов вовсе не носит случайного ха рактера: он системен и обладает определенными закономерностя ми, вызванными столь же определенными причинами семантичес кого порядка. Во-первых, к этому может приводить ослаблени связей одной из моносем с семантической системой слова. Это мо жет быть связано с рядом факторов: или с нетипичностью органи зующего признака, положенного в основу обозначения явлени (предмета); или с затемнением организующего признака, что при водит к переосмыслению значения слова; или с эмоциональным пе реосмыслением моносем, которое образуют семантическую струк туру слова. Во-вторых, к подобным семантическим изменениям мо гут привести метафоризация и терминологизация значений слова что вызывает изменение качества понятийной характеристики ело ва. И наконец, изменение "качества" семантической характеристи ки общего организующего признака может привести к семантичес кой перегруппировке моносем внутри системы слова и, более того к вычленению из нее отдельных семантически обособившихся мо носем.

В диссертации анализируется путь распадения семантических си стем некогда многозначных глаголов лить, точить, метать, ме тить, прясть (прядать), рушить, травить, белить, красить, до бреть и др. Сказалась неумолимость семантического закона: I системе слова может рядом с основным понятийно-смысловыг центром образовываться новый, частный центр номинации ка результат частного внутреннего процесса обобщения, а нали чие двух организующих центров номинации в одной семантическо! системе приводит к разрушению ее внутреннего семантическоп единства. Исследование семантических аспектов глагольных субпо лей убеждает, что различия в объеме значений и смысловой струк туры отдельно взятого слова наиболее полно обнаруживаются лиш1 при сопоставлении их со смысловой структурой других слов, то ест1 в составе словесных субполей как комплекса этих структур.

В третьей главе "Семантические аспекты омойимии в облает! аббревиатурных образований" рассматриваются объективные се мантические процессы, приводящие к образованию омонимов-аб бревиатур, Отмечается, что, став одной из активных разновидное тей синтаксического (композитного) образования, аббревиаци! тем не менее не привела к осложнению существующей языково»

юдели: язык, оказывая "естественное сопротивление чрезмерной „26

етализации и стремясь к экономии своих средств, включил аб-ревиацию в арсенал словосложения в качестве его модификации, заимодействуя с последним и не обособляясь от других способов ловообразования, а приближаясь к ним. Чрезмерный рост сложно-окращенных слов, особенно инициальных, не всегда целесообра-ен. И как реакция на аббревиатурное перенасыщение в языке уси-илась тенеденция лексикализации аббревиатур, преднамеренного риобщения их к обычным лексическим единицам; в результате того в языке выкристаллизовался качественно новый способ аб-ревиации-о моакронимия, под которой понимается созда-ие сокращенных единиц, совпадающих по своей фонетической \ труктуре с общеупотребительными словами(ср.: сирена и V ИРЕНА-"система резервирования билетов на авиалиниях"). В диссертации рассматриваются степень распространенности монимии среди аббревиатур и системность их проявления в язы-е. Аббревиаций в принципе противопоказана диахрония, поэтому е можнет быть и речи о гомогенных аббревиатурных омонимах, ак правило, омонимия в аббревиации носит гетерогенный харак-ер, по причине чего появление аббревиатурных омонимов, за истечением омоакронимов,-это по существу дело случая-непремен-ого совпадения аббревиатур по их форме.

В исследовании анализируются аббревиатуры "множественной монимии" типа ПТУ, у которой только в телевизионном словнике )есть омонимов, и омонимы компонентов аббревиатур, носящих скрытый" характер (см., например, омокомпоненты "спец", "рев", ком" и др.) Что же касается омоакронимии, то это явление иного орядка: при сокращении номинации многословных образований эворящие заранее "планируют" омонимы, сознательно подгоняя ри этом создаваемые единицы под какие-либо узуальные слова, в езультате чего у тех появляются "фонетические дубли". Так, при оздании омокронима СТАРТ ("система телеавтоматики и регулиро-ания движением транспорта") сознательно пропущено слово "дви-;ением", поскольку оно мешало созданию аббревиатуры, положенной под знаменательное слово старт.

На протяжении 20-30 гг. в русском языке появилось около ста моакронимов-таких, как ГИПС, ФОН, ГИМН, ИВАН. Но все они, в тличйе от современных омоакронимов, явились результатом с л у-а й н о г о звукового совпадения со знаменательными словами ипс, фон, гимн и антропонимом Иван. В настоящее время омоак-онимия, не отменяя других способов аббревиации и не заменяя

их, а развившись на их основе, стала одной из важных ступеней аббревиации. Широко используется омоакронимия при создание специальных-научных и технических-терминов, что дает возможность легко удерживать их в памяти. Такая тенденция сохраняете« также при образовании окказиональных омоакронимов, наприме( ЛУВР- "лучший универсальный вернисаж раритетов", ассоциируе мый с парижским Лувром (музеем), а также омоакронимов сленговых: например, узуальное слово бич (плеть, кнут) получило в молодежном сленге свою пару-омоакроним бич ("бывший интелеигент ный человек"), как обычно "вежливо" величают выпивох и пьяниц.

В этой главе исследования анализируются источники и характе ристики многочисленных окказиональных и сленговых амоакрони-мов.

60-70 гг. были временем активного образования омоакронимов I европейских языках, особенно английском; здесь многие техничес кие и научные термины нередко искусственно подгонялись под узу альные слова, свидетельством чего-показания словарей научно технических сокращений тех лет," издававшихся в США и Англии Однако для русского языка и в эти годы была характерна умерен ность в создании "омоакронимических поковок".

В последнее годы в сленговую практику активно включаютс! омоакроморфы и омоакрофоны. Под первыми пони маются разновидности омоакронимов, совпадающих с одной и: личных форм именной или глагольной парадигмы, а под другими омоакронимические омофоны, то есть разновидность омоакрони мов, совпадающих по звучанию при различии и^ морфологической единства. Так, студенческий сленгированный фразеологизм полу чить овцу создан на базе омоакроморфа овцу, понимаемого ка "особо важные (и) ценные указания". В отличие от омоакронимов омоакроморфы и омоакрофоны носят всегда случайный характер приобретая "значение" лишь при их включении в каламбурные со четания, например: "Окна РОСТА были громадного роста"; "Ох ж и много ядерной сои в американской программе СОИ!"; "Вас при нял в рабочие ВАЗ"; "Леф"- журнальный лев". Подобная каламбур ная "сдвижка" омоакроморфов и омоакрофонов с узуальными ело вами получила в последние годы особенно широкое распростране ние, включая и речь письменную: ср "Маки в цехе" и "Маки" в це хе", где в последнем случае мак-не вид цветка, а "механообраба тывающий автоматизированный комплекс" (Правда, 20 апреля 198 г.).

Но аббревиация сегодня-это не только прочно устоявшийся "процесс создания единиц вторичной номинации со статусом слова"',27 но и факт разукрупнения самого этого процесса: усиление процесса акронимизации в языке повлекло за собой активизацию другого важного процесса-появления аббревиатурных коррелятов, которые целесообразнее называть аббревемами. Подобный процесс коренизации аббревиатур (аббревемия) возможен лишь при условии, когда говорящие начинают "мотивировать" аббревиатуры (в том числе и инициальные), лексикализуя их: они становятся знаменательными словами; от них, как от обычных корневых слов, могут образовываться слова производные (аббревемы), причем не только прилагательные и существительные, но также наречия и глаголы. Образование аббревем фактически ведет к отрыву аббревиатур от "зашифрованных" в них многоэлементных словосочетаний, и те приближаются к слову. По существу, становясь полноправной лексемой (вспомним многочисленные производные от аббревиатуры комсомол), аббревема обретает статус лексикальной единицы со всеми ее деривационными возможностями и, следовательно, долгую жизнь в системе языка. Причем, такие новолексикализо-ванные единицы способны образовывать целые семные ряды; это относится не только к таким давним аббревиатурам, как комсомол или колхоз, но и к "молодым", как, например, КамАЗ, от которой образуются не только аббревемы камазовец, камазовка, камазовский, по-камазовски, но и камазонка и камазята (Правда, 13 июня 1974 г.).

Аббревиатурная корреляция стала объектом теоретических исследований совсем недавно-с 70-х гг.; специальных работ, связанных с ее изучением, совсем немного (А. Д. Зверев, В. В. Ильенко, М. И. Шевченко, В. И. Бойков, Л. А. Мирошниченко, Б. Н. Шеше-нин), да и те посвящены в основном отдельным или частным проблемам этого своеобразного языкового явления, отсюда недостаточность выявленйя и обоснования функционирования аббревем, не определено их место в трихотомии "речь-норма-система", далеко не в полном объеме уточнены уже существующие в языке модели аббревем; принимаемые за факты не языка, а речи, аббревемы по сути дела квалифицируются как чисто окказиональные образования и поэтому не находят объективного отражения в словарях.28 Аббревемы, будучи поначалу фактами речи, способны затем воплощаться в языке: переставая быть отражением лишь отдельных индивидуумов и становясь достоянием и опытом коллектива, они начинают

фиксироваться языком в системе выраженных ими значений. В свете связанного и следует различать аббревемию в языке и речи.

Коренизация аббревиатур-явление в области словообразования новое, ему нет и столетия. До Октябрьской революции аббревемия носила случайный характер. Первыми в истории русской аббревиации аббревемами стали цекист, пекист, окист, пепеэсовец и параллельные к ним пекистский, окистский и др. "Новое качество-способность образовывать производные слова-обогатило инициальную аббревиацию, укрепило ее в русском языке и способствовало

29

дальнейшему развитию инициального словообразования" И как результат, в 20-30 гг. количество аббревем значительно возросло. Однако по-настоящему регулярным и устойчивым процессом аббревемия стала лишь в 60-е гг., когда в этот процесс включились лексические и морфолого-словообразовательные факторы, среди которых наиболее важными являются: 1) суффиксальная устойчивость аббревем (появление постоянных моделей суффиксов); 2) появление в аббревемах интерфиксов как постоянного компонента их; 3) зависимость словообразовательных возможностей аббревем от наличия в словах-сокращениях "внутренней формы" (так, образованию аббревем вазонки и вазята от аббревиатуры ВАЗ-по типу камазонки и камазята от КамАЗ- оказывает сопротивление скрытая омонимия: вазонки и вазята могут ассоциироваться говорящими как образования от ваза и вазон); 4) использование при образовании аббревем способа контаминации с преднамеренной их подгонкой под узуальные лексические единицы (ср. география и НАТО-графия).

Контаминационные аббревемы нередко преднамеренно омоними-зируются, в результате чего такая аббревема приобретает новую понятийность, резко отличную от понятийности того узуального слова, в качестве омонима которого она выступает. Иначе говоря, здесь мы имеем дело с узуально-аббревемной омонимией. Ср. омонимы такого рода: канатоходец и каНАТОходец ("натовец, использующий в своих антидемократических действиях реакционные режимы других стран"). А аббревиатуры типа СОИ (американская "стратегическая инициатива") способны порождать целые ряды аб-бревем-контаминаций: соискатели и Соискатели, союзники и СОИузники, соединенье и СОИдиненье (Правда, 20 февраля, 14 марта и 19 января 1986 г.) и др.

Все аббревемы-контаминации носят сугубо речевой характер, так и не становясь фактами языка. В условиях усилившейся адаптации аббревем в лексике усилился процесс омонимического "стал-

кивания" их в речевой практике. В настоящее время можно говорить об уже сложившихся в области аббревемных коррелятов двух основных тенденциях, приводящих к образованию двух типов омо-нимии-межаббревемной и узуально-аббревемной.

Межаббревемная омонимия-это результат словообразовательных факторов, и ее вслед за В. В. Виноградовым, можно именовать "отраженной омонимией", поскольку производные (в нашем слу-чае-аббревемы) лишь отражают омонимичность своих производящих основ.

Межаббревемные омонимы возникают в первую очередь как показатель омонимии аббревиатур, выступающих в качестве разных производящих основ: ср. рядом с узуальной аббревемой бамовец от БАМ меаббревемные омонимы-локализмы бамовец ("водитель на Большой автомобильной магистрали* в Марийской АССР) и бамовец (молодой рабочий, прошедший трудовую закалку в "Большой академии молодежи" в начале 80-х гг. -так уважительно называли в стране некоторые молодежные предприятия высокой организации труда).

Другой разновидностью межаббревемной омонимии являются такие лексикализованные единицы отаббревиатурного типа, в которых при наличии общей аббревиатурной основы омонимичны их суффиксы: ср. колхозец (уменьшит, от колхоз) и колхозец (член колхоза, колхозник) у В. В. Маяковского: "Прочесть, что написал он, так все колхозцы пьют какао".

Узуально-аббревемная омонимия-это результат совпадения аб-бревемы с общеупотребительным словом. Ср. лексемы ивановец (житель города Иваново) и ивановец (студент Института востоковедения АН СССР).

Узуально- аббревемные омонимы могут появляться также в результате семантического переосмысления фонетической оболочки узуальной лексической единицы, которая, терминологизируясь, становится омонимом по отношению к общеупотребительному слову. Таковы некоторые широко распространенные ("вторичные") термины, выступающие названиями некоторых типов самолетов: уточка-"У-2", Аинушка-"Ан-2*, пешка-"Г1е-2". Ср. также овечка (от овца) и овечка (паровоз серии£В)у железнодорожников, бык (животное) и бык (бурильный комбайн марки БК) у шахтеров.

Если принять во внимание, что контаминированные аббревемы типа каНАТОходец или Освободиться также могут выступать в качестве омонимических пар к узуальным словам типа канатоходец и

освободиться, то узуально-аббревемная омонимия приобретает четко выраженный системный характер.

Исследование, таким образом, свидетельствует, что в области аббревиации в современном русском языке, как и в других развитых языках мира, в последние два десятилетия активизировались лексическая омонимия и связанные с этим процессы, приведшие к четкому проявлению омонимии и связанных с ними новых семантических и лексико-морфологических тенденций, в связи с чем возникает необходимость установления их терминологического статуса и последующей кодификации.

Четвертая глава "Семантические аспекты омонимии на синтаксическом уровне" состоит из шести параграфов. В первом из них рассматривается семантическая структура предложения как отражение системно-структурной организации языка, а во втором-два подхода к синтаксической омонимии: как выражения системно обусловленной многозначности и как синтаксической омомодели с постоянными признаками ее структуры.

Исходя из понимания, что омонимия представляет собой два языковых знака, имеющих тождественные обозначающие и различные обозначаемые, большинство исследователей считают обязательным условием синтаксической омонимии совпадение морфологического и лексического состава предложения, их звуковой формы, признавая омонимию только на уровне речи. В этом плане проводит, например, исследование "синтаксических омомоделей" Г. А. Золотова, понимая под этим "одинаковые по структуре и лексическому наполнению, но разнотипные по содержанию синтаксические

» 30 конструкции .

Однако существует в науке и другое представление: синтаксическая омонимия-это омонимия моделей, имеющих на синтаксическом уровне различное наполнение, например: "дверь, открываемая ключом" и "дверь, открываемая кондуктором". Иначе говоря, "для

синтаксической омонимии на уровне языковой модели безразлично

„ 31

ее лексическое наполнение .

И тем не менее при интерпретации омонимических синтаксических конструкций не следует воспринимать изолированно оба уровня исследования и не разрывать при этом "уровень языковой модели" и "уровень речи": отражая две стороны единого языкового процесса, они выступают в тесном единстве-подобно тому, как едины форма и содержание. Например, предложения "Встреча гостей была сердечной" и "Прием посла прошел успешно" представлят по форме одну омомодель, однако в каждой из поверхностных струк-

тур совпадают две различных глубинных структуры. Поэтому возможна двоякая интерпретация высказывания, когда вторые члены обоих предложений в равной мере могут выступать то в роли объекта, то субъекта действия; ср. (1) 'кто-то встречал гостей' и 'гости встречали кого-то'; (2) 'посол принимал кого-то' и 'кто-то принимал посла'.

В семантическом плане омонимия предложений с одинаковым набором лексических единиц намного сложнее омонимии, связанной с совпадением модификаций разных моделей. Здесь налицо тесное переплетение семантических аспектов омонимии, проявляющейся на разных языковых уровнях,-лексического, морфологического и синтаксического. Суть взаимосвязи и взаимозависимости в языке явлений омонимии лексической, морфологической и синтаксической как раз и составляет анализ материалов третьего параграфа.

Известно, что почти вплоть до начала 60-х гг. пристальное внимание исследователей привлекала омонимия на уровне слова и его форм, нежели омонимия на уровне предложения (фразы). Это связано не в последнюю очередь с тем, что лексические и морфологические омонимы более "зримы", поскольку в лексических и морфологических единицах всегда наличествует определенная последовательность фонем или графем, которой соответствует два или более разных значений, чём достигается противопоставление одной единицы формального плана^двум или более единицам плана семантического*32 Труднее обнаруживает себя омонимия синтаксическая, поскольку синтаксис обладает своей спецификой, но "вместе с тем он не автономен, он постоянно и глубоко взаимодействует с морфологией и словообразованием, с одной стороны, с лексикой, лексикологией и стилистикой-с другой".33 Эта сложность синтаксической структуры предложения, ее представления и обусловили сложность в определении синтаксической омонимии как выражения системно обусловленной многозначности. Если лексические и морфологические омонимы без особых затруднений выявляются и вне предложения или словосочетания, то синтаксическая омонимия возникает лишь в составе словосочетания или же предложения и даже определенного отрезка текста (периода), состоящего из двух и более предложений (фраз). Например, при интерпретации пушкинской строки "Уста прекрасной ищут речи'-выявляется двузначность толкования текста: слово прекрасной здесь может быть отнесено и к речи ('уста ищут прекрасной речи' и к уста ('уста красавицы ищут речи'), так что омонимизм фразы бессилен снять даже контекст.

Но что такое синтаксическая омонимия-у исследователей на этот счет нет единого мнения. В диссертации анализируются многочисленные дефиниции этого языкового явления, даваемые разными исследователями (А. Г. Щепин, В. М. Панфилов, В. С. Мучник, А. В. Дудников, В. М. Панькин и др.) Приведем лишь два-наиболее харакерных-определения. Например, для А. Н. Гвоздева синтаксические омонимы-это предложения, в которых "известное слово предложения допускает связь не с одним определенным словом, а с двумя разными или с одним словом и с группой слов",34 а для Н. П. Колесникова-как "предложения, двузначность и многозначность которых вызвана только синтаксическими средствами".35^В 60-е гг. синтаксическая омонимия стала объектом внимания лингвистов, работающих в области машинного перевода (МП); "ошибки" в синтаксическом анализе, допускавшиеся ранними алгоритмами при обработке текста, показали, что здесь наличествует синтаксическая омонимия, которая связана с различиями в толковании смысла отдельно взятых фраз. Поэтому под синтаксической омонимией (неоднозначностью) фразы исследователи МП стали понимать "возможность приписать фразе более чем одну правильную семантическую структуру".^6

В чем же причина разнобоя в дефинировании синтаксической омонимии? Во-первых, синтаксическая омонимия (синтонимия), в отличие от омонимии лексической и морфологической, ведет себя более "скрыто", и ее приходится, что называется, "вскрывать", обнаруживать. Причем, не помогает здесь и языковое чутье. Во-вторых, до сих пор отсутствует четкая теоретическая разработка омонимии на всех языковых уровнях, особенно на уровне синтаксических конструкции. Поэтому немаловажное значение имеет вопрос о способах представления синтаксической структуры предложения.

Разграничение типов омонимии, как известно, основано на различиях контекста. Если слово входит в "открытую" синтаксическую систему свободных словосочетаний и контекст устраняет омонимию, перед нами омонимия лексическая ("лучше уж болтай языком, только не болтай ногами") или морфологическая ("Он целыми часами мог играть карманными часами"). Но если то же слово попадает в "закрытую" синтаксическую микросистему, разрешение омонимии зависит не от контекста, а от определенной сочетаемости словоформ, причем эта сочетаемость оказывается неоднозначной синтаксической рмонимией. В таких "закрытых" микросистемах может происходить совмещение лексического, морфологического и синтаксического начал, что ведет к коренным изменениям

значений слов (определенных из них), и тогда лексика, морфология и синтаксис вступают в сложные взаимоотношения, в результате чего синтаксис "берет на проверку" конструктивные возможности слова, его семантику, отводя контексту лишь подчинительные функции. Помещенные в несвойственный им контекст, такие слова могут окказионально изменять их значения, и тогда лексические и морфологические омонимы начинают выполнять функции омонимов синтаксических. Так, в следующей строфе: "Из быта самогон го-ни!."-плакат в сельмаге был прибит.-Что, ж продавец, ты заверни продукт мне этот самый... быт!" (Чаян, 1973, №1)-сатирический эффект строки "Из быта самогон гони!" основан не только на омонимии многозначной падежной формы из быта (откуда? и из чего?), Этому способствует и многозначность глагола гнать (лрого-нять-'принуждать, удалиться' и перегонять-'добывать посредством перегонки'); в результате этого в одной синтаксической микросистеме "столкнулись" сразу три типа омонимов. А "возможность образования одной словоформой разных типов словосочетаний свиде-

37

тельствует о наличии синтаксической омонимии. Причем, появление последней может носить "идеальный" характер, когда при одинаковом наборе фонем возможно различное членение их на семы. Так, набор фонем [ум'ихайль] может дать абсолютно омонимичные микросистемы, составляющие двустишие "У Михаила / Ум и хайло", принадлежащее поэту-сатирику И. П. Законову.

Не учитывать этого не могут и сторонники "чистой" синтаксической омонимии, поэтому и вынуждены рядом с синтаксической омонимией выделять омонимию комбинированную, а рядом с синтаксическими омонимами-омонимы морфолого-синтаксические, пара-

3 8

дигматико-синтаксические и морфолого-парадигматические" Но такая многоступенчатость в градации синтаксической омонимии навряд ли оправданна, поскольку очарование "чистой" омонимией усложняет и без того сложную проблему омонимии на синтаксическом уровне.

Синтаксической омонимии в "чистом" виде - такой, которая создавалась бы лишь синтаксическими средствами, - в языке нет. Нередко лексические и морфологические омонимы могут в синтаксических микросистемах выполнять функции синтаксические. Вот почему будет более правильным определять синтаксическую омонимию (синтосемию) как тождество предложений (фраз) или синтаксических микросистем, различных в семантическом плане, что достигается не только синтаксическими, но и морфолого-синтакси-ческими средствами, если те приводят к изменению синтаксичес-

ких функций тождественных предложений или синтаксических микросистем.

В четвертом параграфе рассматривается синтаксическая омони-

39

мия как проблема стилистики, а в пятом - виды синтаксическои омонимии и приемы деомонимизации текста.

Проблема деомонимизации текста - одна из сложных в современном языкознании, поскольку она затрагивает важную проблему стилистики: предложения с синтаксической омонимией, если они не содержат преднамеренно нарочитой (сатирической) заданности, представляют собой не грамматические, а грубые стилистические ошибки. Синтаксическую омонимию могут создавать определенные контекстные ситуации, анализу которых в исследовании уделяется особое внимание. Вот основные из них: 1) Контактное расположение слов в предложении, что грамматически способствует образованию сочетаний, приводящих к двусмысленности: "Он прочитал несколько публичных лекций о своих путешествиях в зале Петербургской городской думы" (Колесников М. С. Миклухо-Маклай. -М., 1965. - С. 236). 2) Совпадение фразеологизма по форме со свободной синтагмой: "Уважаемый тов. Котов! Слуховой аппарат дается или только в ухо или за ухо. Чтобы получить еще раз в ухо, вам надо доплатить..." (Крокодил.-1975.-№7). Комизм фразы основан на столкновении свободных словосочетаний с фраземами дать в ухо и получить в ухо. 3) Появление в предложении второй предикативной связи, то есть конструкций, состоящих из переходного глагола и двух существительных с омо.нимией форм именит, и винит, падежей: "Звук выстрела заглушил звериный рев"; "Платье задело весло"; "Лирика увлекла физика". 4) Многозначность некоторых предлогов, особенно за, в, с, из, до, по, при, на. Так на двузначности восприятия падежной формы основан комический эффект фразы: "Ввиду ремонта дома срочно продается коза с мотором "Ветерок", где коза с мотором может восприниматься как коза и мотор, и как коза, имеющая мотор. 5) Омонимия некоторых союзных слов, чаще исего в гипотактических конструкциях с что: "Он сказал, что она ему ответит" (Тургенев). Порождают синтаксическую омонимию и иридаточно-определительные предложения, вводимые относительным местоимением который: "Национальный комитет поддержал демонстрацию против безработицы, которая состоялась в апреле" (Комсомольская правда, 5 мая 1978 г.). 6) Пунктуационный омоморфизм. Уберите, например, в пушкинском двустишии "Одна, красавица младая на берегу плела венок" всего лишь запятую, и вы увидите, как резко изменится

смысл фразы: вместо красавицы Наины, одиноко сидящей на берегу реки и сплетающей венок, появится некая неведомая красавица, то есть новый персонаж, которого нет в "Руслане и Людмиле".

Следовательно, чтобы знать средства ограничения синтаксической омонимии, необходимо хорошо уяснить всю сложность самой проблемы.

В последнем, шестом, параграфе этой главы ("Синтаксическая омонимия и стандартизация языка") отмечается, что нельзя согласиться с крайностями во взглядах исследователей, работающих в области МП, которые выдвигают вопрос о некоторой стандартизации языка, в частности, с целью уменьшить возможность синтаксической омонимии. "Стандартизация языка, - утверждают они, - уже на современном этапе машинного перевода не наложит на пишущих слишком обременительных ограничений"40. Так в угоду "удобству" машинной обработки текста делается попытка создания некоего языкового дистиллята, попытка покушения на богатство и многообразие выразительных средств нашего языка. Синтаксическая омонимия - это одна из тех универсалий, которая присуща лишь определенному языку, поскольку для этого необходимы в определенной микросистеме соответсвующие семантические условия. Как известно, на лексическом и морфологическом уровнях омонимия выступает антиподом полисемии как ее оппозиция, на высшем же из языковых уровней - синтаксическом - она превращается по сути дела в свою противоположность, выступая в роли многозначности, в чем сказывается диалектическое противоречие этого двуединого процесса.

Видя в омонимии ее "пороки", некоторые исследователи на Западе говорят о возможности создания - если нет такового - языка без

омонимии: "такой язык был бы более эффективным средством об-

41

щения, чем язык с омонимами . Но с подобным взглядом на омонимию трудно согласиться. Как любое диалектическое явление объективной действительности, она заключает в себе два разных начала: с одной стороны, синтаксическая омонимия - это явление, создающее помеху в процессё общения и выражения мыслей, а с другой - это важное средство для выполнения особых стилистических задач - создания комического и сатирического эффекта как важного выразительно-художественного средства.

Пятая, глава "Семантические аспекты межъязыковой омонимии" посвящена исследованию семантики в области интеронимии.

Омонимия как важное языковое явление может не ограничиваться системой одного языка и, выходя за его пределы,, выступать в

качестве межъязыкового явления. Она стала объектом внимания исследователей - как отечественных, так и зарубежных (М. Ф. Рыльский, 3. Гросбарт, Й. Влчек, Л. С. Фаркаш, С. Чукалов, Г. М. Готлиб, А. М. Крейтор, П. П. Шуба, Г. А. Селиванов, И. С. Ровдо, С. М. Грабчиков, Н. В. Заславская, А. Я. Михневич, В. А. Карпов и др.). Однако в области ее изучения, по сути дела, еще нет прочно устоявшихся теоретических взглядов. Образуя надъязыковой пласт фонетических аналогизмов (не только отдельных лексем, но и целых словосочетаний), обслуживающих две, а то и несколько разных системно-структурных организаций, она оказывает серьезное воздействие на процесс билингвиальной коммуникации. Поэтому выявление и теоретическое обоснование семантических аспектов межъязыковой омонимии (интеронимии) приобретает актуальное значение. И хотя не все ученые признают и само явление интеронимии, и термин "межъязыковая омонимия", закрепившийся в лингвистической практике, тем не менее пренебрегать ими нельзя: межъязыковые омонимы (интеронимы) составляют значительную часть лексических единиц, необходимых для билингвиальной ком-муникации(например, в ситуациях чешско-русского двуязычия их не менее 6%, русско-украинского - и того больше).

Межъязыковая омонимия намного сложнее случайных проявлений всякого рода межъязыковых аналогий. Она возникает как результат длительного контактирования родственных или неродственных языков. Следовательно, интеронимия - это не просто проявление межъязыковой аналогии вообще, а факт самой лексической системы языка, и может наблюдаться она лишь при билингвизме и поли-лингвизме. А межъязыковые омонимы (интеронимы) выступают при этом как слова двух (и более) контактирующих языков. В неродственных языках звуковые совпадения слов, как правило, носят случайный (гетерогенный) характер; в родственных же языках они чаще всего гомогенны, поскольку между ними явственнее прослеживается если не живое, то былое семантическое единство. Будучи разными по значению, они совпадают по форме или уподобляются друг другу в фонетическом (графическом) отношении - при условии, что в родственных языках несовпадающие фонемы связаны между собой регулярными соответсвиями, существующими в системных отношениях этих языков. Ср. русско-белорусские пары: застенок (тюрьма) и засценак (хуторок), бурить (проникать в глубину) и бурыць (разрушать).

Межъязыковые омонимы близкородственных языков способны образовывать своего рода полилексемы, появляющиеся чаще всего

з результате распадения лексических единиц праязыка, каким, например, для восточных славян был язык древнерусский. Так, в составе вост.-слав, полилексемы плот рядом с рус. плот необходимо выделять белор. плот и укр. пл1т (в обоих случаях со значением 'ограждение'). А в родственных языках, имея одинаковый набор фонем, определенные звуковые комплексы получают совершенно разные значения и понятия гетерогенного характера: тат. кот - "душа, дух" {при рус. кот - "домашний зверь"; тат. и мар. диал. дым (из тат.) - "влага" (при рус. дым - "чад"). Подобные гетерогенного характера межъязыковые омонимы обнаруживают себя в близкородственных языках: например, в белорусском спор - это "удача", калоша - "штанина", узор - "образец"; чешек, vor - это "паром", а польск. wor - "мешок". Лексемы-аналогизмы такого рода могут охватывать несколько языков, образуя своеобразные псевдополилек-семы, например: рус. ставка (от глагола ставить), чешек, stavka -"забастовка, стачка", серб.-хорв. ставка - "параграф, абзац". Поэтому коварство межъязыковой омонимии подстерегает и билингва, и переводчика, если те пренебрегут ею.

В настоящее время исследователи, по существу, ограничивают рассмотрение межъязыковой омонимии рамками лексической аналогии. Однако омонимия как межъязыковое явление не только не однородна, но и весьма разнолика. Проявляясь на разных языковых уровнях, она, став еще и межъязыковой, в качестве системной категории сохраняет эту тенденцию и может быть лексической, морфологической и синтаксической, охватывая также область аббревиатур.

В главе рассматриваются некоторые аспекты семантического анализа межъязыковой омонимии (интеронимии), учет которых необходим в билингвиальной коммуникации.

Межъязыковая лексическая омонимия составляет мощный общий пласт, в котором четко- выделяются два больших макрополя - омонимов гетерогенных и омонимов гомогенных. Первое макрог оле образуют псевдополилексемы (чаще всего пары слов, имеющие логико-предметное содержание без какой-либо этимологической связи). Отсутствие общего этимона для таких псевдополилексем является важнейшим объективным критерием при демаркации гомогенных омонимов - как в родственных, так и в неродственных языках, например: укр. люлька (трубка) и рус. люлька (детская колыбель), англ. turf (скачки) и рус. торф (топливо, удобрение), болг. питка (булка) и рус. пытка (истязание), польск. graez (игрок) и рус. грач (птица). А псевдополилексема аш, например, образова-

лась на базе трех поволжских языков: в тат. яз. это "еда, пища", е чув. - "мясо", а в мар. - "память, мысль". Нередко гетерогенные псевдополилексёмы получают осложненный характер, что связано с наложением на межъязыковую омонимию омонимии внутриязыковой. Например, псевдополилексема вуй по своему образованию -гетерогенно-гомогенная: мар. вуй (голова) и эрзя-мокш. вуй (мозг) выступают как межъязыковые омонимы, образованные на базе распадения общей финно-угорской полилексемы *vuj-, а укр. вуй (дядя по отцу) встает по отношению к ним в гетерогенные отношения.

Второе макрополе в общем пласте межъязыковой омонимии образуют полилексемы, которые характеризуются наличием этимологической связи и носят гомогенно-деривативный характер. Здесь ясно прослеживаются семантические трансформации - смысловые схождения м расхождения. Так, восходят к общему для них этимо^ следующие чешско-русские интеронимические пары: taska (любовь) и ласка (нежность), zamet' (сугроб) и заметь (поземка), lovit (охотиться) и ловить (хватать), navlekat (надевать) и навлекать (например, подозрение). Их семантические расхождения - результат исторического развития. Этимологически связаны между собой и следующие глаголы: рус. вадить (спорить, клеветать; ди-ал. манить, обманывать), укр. вадити (вредить), польск. wadzic (раздражать), словен. vaditi (заявлять, подавать жалобу, сознаваться; приманивать). И хотя они значительно расходятся в своих значениях, именно наличие общего этимона обусловило то, что они в содержательном плане во многом сохраняют омонимические отношения (ср. значения 'вредить' - 'мешать' - 'клеветать'), а по форме выражения являются межъязыковыми гомогенными омонимами с общими для них г.олилексемами vaditi и vadit' (ср. укр. вадити, чешек, vaditi и словен. vaditi; рус. вадить, словацк, vadit' и польск. wadzic). Следовательно, близость языков вовсе не равноценна их тождеству; она предполагает наличие наряду с элементами тождества и элементов различия. Если не учитывать этого обстоятельства, неизбежна трансференция в родной язык специфических гомогенных элементов другого языка-посредника, поскольку может создаваться иллюзия тождества лексических единиц.

Межъязыковая морфологичечекая омонимия носит по существу омофоно-омоморфный характер. Подобные межъязыковые омонимические пары этимологически неродственны (гетерогенны) и предельно разнятся по своему логико-предметному содержанию. Это обстоятельство, видимо, и определило мнение некоторых исследо-

зателей (Г.M. Готлиб и др.), что межъязыковые омофоны и омо-морфы не представляют никакого интереса ни с теоретической, ни з практической точки зрения (например, при переводах с одного языка на другой или при обучении другому языку). Но такие гетерогенные межъязыковые омофоны, как рус. дед и англ. dead (мертвый), рус. батька и мар. батька (очень), вовсе не безобидны в составе билингвиальных предложений: они выступают в роли постоянных "семантических искусителей" и для переводчика, и для билингвы при общении на родном для них языке. Нельзя также сбрасывать со счетов возможность использования межъязыковых омофонов и омоморфов для создания юмористическо-сатирическо-го эффекта на путях каламбурных сближений. Таковы итал. mesto (муз. термин в значении "скорбно, горестно") и рус. место; лат. misce (мед. термин в значении "смешай!") и укр. м1сце (место).

Морфологические омопараллели весьма разнообразны по характеру проявления; при этом могут появляться омоморфы осложненного характера. Так, мар. мер по происхождению - это рус. диал. мер ("община; ср. рус. на миру и смерть красна и мар. мер-па-ша - "общественная работа"). Но в межъязыковом плане гомогенные мар. мер выступает в настоящее время в качестве омоморфа к рус. мер (родит, п. мн. ч. от мера).

Межъязыковая синтаксическая омонимия создается в результате полного фонетического совпадения двух разноязычных текстов; однако при наличии одного и того же набора фонем (или очень близкий к нему) этот текст должен различаться в смысловом отношении. Поэтому межъязыковая омонимия на синтаксическом уровне -явление редкое. Но, обнаруживаясь в билингвиальных текстах, она порождает неожиданный, обычно каламбурный эффект. Так, фраза "Vítelli dei romana sono belli", будучи прочитанной по-латински, означает: "Гряди, Вителлий, (вперед) к победе под звуки римского бога", а по-итальянски: "Телята римлян красивы". Ср. в том же плане рус. ваш салоп и фр. vache salope ("распутная корова"). Не трудно убедится, что не только во внутриязыковом, но и в межъязыковом плане синтаксические омонимы (интеронимы) также приводят к многозначности текста, создавая, с одной стороны, для говорящих помеху в процессе билингвиальной коммуникации, а с другой - служат важным стилистическим средством для создания комическо-сатирического эффекта.

Межъязыковая омоакронимия создается в результате межъязыкового контактирования словесных пар - омоакронима одного языка и узуального слова языка другого, в результате чего могут создавать-

ся псевдополилексемы гетерогенного характера, которые весьма разнообразны и способны охватывать несколько языков.

Один из пластов среди них образуют сложносокращенные слова одного языка и узуальные - другого: рус. шкраб (устар. "школьный работник") и польск. szkrab (ласкат. "малыш"), рус. самбо ("самозащита без оружия") и португ. zambo ("наследник от брака индейцев и негров"). Более активно ведут себя инициальные омоак-ронимы; взаимодействуя с узуальными словами других языков, они образуют другой пласт межъязыковых омоакронимических полилексем: польск. MORS - Morska obsluga radiowa statkow (система pa-диобеспечения кораблей торгового флота) и рус. морс (вид напитка); рус. МОИ (часть особого назначения в 20-е гг.) и мар. чек (душа) или рус. КИД (клуб интернациональной дружбы) и мар. ки/; (рука).

По существу, межъязыковая омоакронимия может стать разновидностью межъязыковой синтаксической омонимии при условии, если межъязыковые омоакронимические псевдополилексемы вызывают при это многозначность текста (особенно при устном общент на разных языках). Например, польская фраза "GUS о kobietach", где GUS - Glowny urzad statystyczny (Центральное статистическое управление), может быть неправильно понята с голоса как "(Jan', Gus о kobietach", то есть "(Ян) Гус о женщинах".

Таким образом, межъязыковая омонимия (интеронимия) по своей природе весьма многогранна и многоаспектна. Проявляя своь индивидуальные особенности на разных надъязыковых "ярусах", она выступает как важный фактор в проблеме билингвиальной и по лилигвиальной коммуникации.

Заключение содержит основные выводы и конкретные результаты исследования, которые сводятся к следующему:

1. Семантическая природа омонимии особенно выразительно выявляется в условиях взаимосвязанности всех семантических звеньев тетрахотомии "полисемия - омонимия - синонимия - антонимия" в пределах структурно-системных суб- и суперполей. В отличие от "линейно-плоскостных" образований (тематические группь слов, синонимические и антонимические ряды, например), семантические полевые образования (в первую очередь моносемные пол$ синонимов) создают "объемную" (стереоскопическую) структуру сс сложной иерархической системой соподчинения моносем при обязательности их группировки вокруг семантически стержневой моносемы - мбносемы-доминанты, которая выражает общий семантический признак полевой системы в целом, а сам признак, совпада;

в своем значении со значением моносемы-доминанты, содействует еще большей семантической устойчивости всего поля. При этом, подобно любому языковому знаку, моносема-доминанта заряжена бесконечными семантическими валентностями, что дает возможность многозначным системам отдельных лексических единиц, входящих в такое поле, потенциально расширять свою семантику. Именно благодаря потенциальной семантической валентности мо-носем многозначность "заложена" в слове независимо от контекста.

2. Семантические изменения, происходящие в системе отдельно взятой лексической единицы, невозможно выявить без рассмотрения семантических изменений, происходящих в составе полевой структуры в целом, поскольку семантические сдвиги, начавшись в системе отдельно взятого слова, распространяются и на сопредельные с ними синонимичные и антонимичные им субполя, создающие единую микросистему - суперполе как комплекс семантических микросистем (микроструктур). Лексические единицы, входящие в такие системы, будучи связанными друг с другом синонимическими отношениями, обладают динамичной семантической взаимопроницаемостью, поскольку благодаря диффузности и семантической близости многозначных слов, составляющих моносемное поле синонимов, отдельные их доминирующие моносемы оказываются в семантическом плане общими для нескольких лексических единиц.

3. Расщепление семантических систем слов на омонимы носит системный характер и порождаетря определенными причинами семантического порядка, среди которых основными являются: 1) утрата семантической системы слова -первоначального общего организующего признака; 2) изменение семантической характеристики общего организующего признака в системе слова; 3) ослабление связей одной из моносем с семантической системой слова, а именно: нетипичность признака, положенного в основу обозначения предмета (явления и т. п.); метафоризация значения, приводящая к качественному сдвигу в семантике слова; терминологизация отдельного из значений слова; затемнение общего организующего признака в семантической системе слова, связанное с переосмыслением его этимологии; эмоциональное переосмысление значений моносем, входящих в семантическую систему слова.

4. Все отмеченные внутрисистемные интеграционные процессы носят длительный (эволюционный) характер и происходят не изолированно, отдельно в каждой семантической системе слова, а в пре*

делах целых семантических "массивов" - в суб- и суперполях синонимов. Составляющие их лексические единицы из-за семантической близости начинают терять четкость семантики отдельных своих структур, происходит смешение, слияние отдельных моносем; их семантическая сцепленность внутри каждой из отдельно взятых систем начинает ослабляться, в результате чего в каждой из них появляются качественно новые организующие признаки со своими новыми центрами номинации, что вызывает коренную перестройку всех систем каждого из слов, входящих в то или иное субполе синонимов. При этом постоянная целостность и равновесие таких семантических систем как отдельных структурных единиц в составе субполя поддерживается взаимозависимостью контрарных сил единого языкового процесса - многозначности и равноименности: элементы, стремясь к расширению семантических границ слова, создают его многозначность, а синонимия ставит предел ее расширению.

5. Исследование синтаксической омонимии (синтонимии) показывает, что в условиях "закрытых* синтаксических микросистем конкретное разрешение омонимии зависит уже не от контекста, как в "открытых" синтаксических системах свободных словосочетаний, а от определенной сочетаемости словоформ при неоднозначности их семантики. Так вознихает омонимичность синтаксических конструкций как выражение системно обусловленной многозначности текста. При этом "чистой" синтаксической омонимии в языке не существует: тождество формы синтаксических микросистем при различии их семантики достигается не только сугубо синтаксическими, но и лексико-морфологическими средствами, поскольку в пределах микросистем лексические, морфологические и синтаксические начала оказываются в семантическом плане предельно не-расчлененными. Если на лексическом и морфологическом уровнях омонимия выступает как оппозиция в отношении к полисемии, то на высшем из языковых уровней - синтаксическом - она превращается в свою противоположность, становясь многозначностью, в чем сказывается диалектическое противоречие этого двуединого семантического процесса.

6. Убедительным отрицанием "порочности* омонимии является активизация в языке лексикализации аббревиатур (особенно инициальных), в результате чего в языке за последние два десятилетия усилился процесс омоакранимизации как реакция на аббревиатурное перенасыщение во всех развитых языках мира, причем этот процесс носит не стихийный, а целенаправленный характер: аб-

>ревиатуры при их создании сознательно подгоняются под узуаль-<ые лексические единицы, становясь таким образом "запланиро-!анными" омонимами. Омонимия становится также активным рече-(ым арсеналом: в последние годы получили распространение в ре-1и каламбурные "сдвижки" с узуальными словами омонимических жроморфов, а также акрофонов и омонимических аббревем.

7. Омонимия как важное внутриязыковое явление способна выкупать в роли межъязыкового явления, образуя надъязыковые фонетические аналогизмы, "обслуживающие" две и более системно-структурных организаций и носящие не только гетерогенный, но и омогенный характер. Причем, омонимия и в качестве интеронимии сак системная категория может быть не только лексической, но гакже морфологической и синтаксической, охватывая область аббревиатур. Сопоставление интеронимов имеет важное значение как *ля сравнительно-исторической семасиологии, особенно в выявлении семантических, лексических, грамматических и иных характеристик близкородственных языков (например, паралексов), так и в эешении некоторых вопросов межуровневой внутриязыковой омонимии (выявление однотипных и разнотипных внутриязыковых тенденций, анализ и характеристики семантических схождений и рас-(ождений гомогенных омонимов в родственных и неродственных языках и т. п.). Учет межъязыковой омонимии необходим также в дексикографической практике и билингвиальной коммуникации.

Так омонимия из частной проблемы системно-структурных отношений в языке и слове перерастает в проблему универсальную, об-деязыковую, а ее разрешение все в большей мере зависит от выяснения сложных семантических взаимоотношений в области полисемии, синонимии и антонимии как во внутриязыковом, так и в иежъязыковом плане.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Взаимоотношения полисемии и синонимии в моносемном поле -лаголов "делания" // Актуальные проблемы лексикологии восточнославянских языков: (Тезисы Всесоюзн. науч. конференции). -Днепропетровск, 1975. - С. 88 - 90.

2. Неовербация в современном русском языке // Актуальные троблемы лексикологии и фразеологии: (Тезисы докладов республ. науч. конференции). - Баку, 1976. - С.55 - 56. "

3. О моносемных полях синонимов // Науч. труды / Марийск. 'ОС. ун-т. - Йошкар-Ола, 1976. -С.75 - 77.

4. Синтаксическая омонимия и ее взаимоотношения и взаимо связь с омонимией лексической и морфологической // Актуальны« проблемы синтаксиса современного русского языка: (Тезисы до кладов III республ. науч. конференции). - Баку, 1977. - С.41 - 42.

5. Слово сердце в употреблении М. Горького // Горький i вопросы жанра и стиля: Межвуз. сб. - Горький, 1979. - С. 53 - 58.

6. За гранью слова - даль: Этюды о красоте, силе и мудрость слова. - Йошкар-Ола: Марийск. книжн. изд-во,1979. - 206 с.

7. Из истории слов и выражений: Кошт // Русская речь. - 1980. • №2. - С. 156 - 157.

8. Лексико-семантические группы слов и моносемные поля синонимов // НДВШ. Филологические науки. - 1981. - №2. - С. 51 - 57.

9. Процессы акронимизации и проблемы их учета и терминологической кодификации // Задачи изучения русской лексики и фразеологии в высшей и средней школе: (Тезисы докл. Всесоюзн. науч. конференции). - Орел,1982. - С.164 - 166.

10. Структурно-семантические аспекты формирования субполеь синонимов (на материале глаголов движения XI - XX вв.) // Совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка...: (Тезисы докладов и сообщений). - М. ,1982. - С.227 - 228.

11. Семантическая сущность и взаимозависимость омонимии лексической и грамматической // Проблемы семантики: Сб. науч. .трудов. - Рига,1982. - С.144 - 150.

12. Словесные субполя синонимов в их синхронном и диахронноп/ плане (семантико-структурный аспект) // Учебные материалы пс проблеме синонимии. - Ижевск, 1982. - 4.1. - С. 31 - 32.

13. Финно-угорская kurja и русская избушка на курьих ножках е свете судеб общеностратического корня *kur- // Проблемы русско-финноугорского двуязычия. - Йошкар-Ола, 1982. - С. 124 - 133.

14. Актуальные вопросы омонимии на занятиях по русскому языку в национальных группах вузов // Актуальные вопросы преподавания русского языка в национальных группах вузов: (Тезисы докл. межвуз. науч. конференции 29-30 октября 1982 г.). - Уфа,1982. -С.45 - 48.

15. Неовербация в современном русском языке // Язык и общество: Социолингвистические проблемы лексикологии. - Саратов, 1982. - С.40-46.

16. Функционально-речевые аспекты молодежного сленга // Стили языка и стили речи как явление функционально-речевой дифференциации: (Краткое содержание докл. и сообщ. на Всесоюзн. ко-ординац. совещании). - Орджоникидзе, 1982. - С.20-22.

17. Речевые аспекты трихотомии ".аббревиация-сленг-омонимия" '/ Культура речи в различных сферах общения: Тезисы XIX Зональ-■юго совещания кафедр рус. яз. вузов Урала 5-7 мая 1982 г. - С.41 -13.

18. Омонимичность синтаксических конструкций как форма выражения системно обусловленной многозначности // Семантика и функционирование синтаксических единиц. - Казань, 1983. - С.79 -35.

19. Омонимия и аббревиация // Новое в лексике русского языка.

- Куйбышев, 1983. - С. 10-21.

20. Субполя синонимов и роль моносемы-константы в формировании их системы //ДВНШ. Филологические науки. - 1984. - №5. -3.50 - 59.

21. Омонимия и аббревиация // ДВНШ. Филологические науки. -1984. - №3. - С. 50-56.

22. Семантические судьбы иноязычных кошт и кош в свете их паронимического сближения // Исследования по семантике: Семантика слова и словосочетания. - Вып.10. - Уфа,1984. - С.96 -104.

23. Синтаксическая омонимия как проблема стилистики // Вопросы стилистики: Стилистика художественной речи. - Вып.20. - Саратов,1985. - С. 21 - 38.

24. Семантическая взаимозависимость явлений полисемии, синонимии и антонимии в составе суперполя синонимов // Семантические категории языка и методы их изучения. - 4.2: Тезисы докладов Всесоюзн. науч. конф. (28 - 30 мая 1985 г.). - Уфа, 1985. -С. 50 - 51. •

25. Межъязыковая омонимия и ее место в билингвиальной рус-ско-финноугорской коммуникации // Преподавание русского языка в финно-угорских школах: Сб. тезисов V Международного симпозиума (МАПРЯЛ). СССР. Сыктывкар,1 - 5 апреля 1985 г. - М., 1985. -С. 60-62.

26. Речевые аббревиатурные новообразования омонимического характера в их отношении к стилистике текста •// Теоретические проблемы стилистики текста: Тезисы докладов (25 - 27 сентября 1985 г.).-Казань, 1985. -С. 25-27.

27. Семантика глаголов в повести Н. В. Гоголя "Тарас Бульба" и их стилистические функции // Исследования по семантике: Семантика слова и фразеологизма: Межвуз. науч. сб. - Уфа, 1986. - С.98

- 109.

28. Эволюция семантики праславянского корня "sur- в состав! русской идиомы мать сыра земля // Взаимодействие выразитель ных средств и семантики в истории древнерусского и русского язы ков: Межвуз. сб. - Горький, 1987. - С.49 - 54.

29. О словообразовательных возможностях аббревиатур // Рус ский язык в школе. - 1987. - №5. - С. 83 - 87.

30. Синтаксисическая омонимия в ее отношении к структуре тек ста // Семантика целого текста: Тезисы выступлений на совещани! (Одесса, сентябрь, 1987 г!). -М.,1987. -С.98 - 99.

31. Соотнесенность антонимии с полисемией и синонимией в со ставе семантических полей // Семантика в диахронии: Межвуз. сб науч. тр. - Калининград, 1987. - С. 120 - 127.

32. Интеронимия (межъязыковая омонимия) в свете взглядов н, нее в современной русистике // Акутальные проблемы современ ной русистики: Тезисы докладов региональной научно-практическо! конференции. - Горький,1988. - С.11 - 12.

33. Изменения в соотнесенности полисемии, синонимии и анто нимии в составе семантических полей как отражение истории i развития русского языка // Актуальные проблемы историческое лексикологии и лексикографии восточнославянских языков: Тезись докладов 2-й Всесоюзной конференции: В 2-х ч. - Днепропет росск, 1988. - 4.1. - С. 153 - 155.

34. Межъязыковая омонимия в зеркале ее семантики и функцио нирования // Исследования по семантике: Семантика и функцио нирование языковых единиц. - Уфа, 1989.

35. К семантической истории слова убог // Семантика слова i истории русского и древнерусского языков: Межвуз. сб. - Горь кий, 1990. - С. 71 - 76.

36. О некоторых языческих терминах у народов Среднего Повол жья // Современные проблемы русского языкознания (Памяти ака демика А. А. Шахматова): Тез. докл. межвуз. науч. конф. - Горь кий,1990. - С.37 - 38.

37. К толкованию и этимологии древнемарийского термин: *vadas // Lunguistica uralica, XXVI. - 1990. - №1. - P.30 - 32.

1Будагов P. A. Литературные языки и литературные стили. - М. 1967. -С. 104.

2См.: Предисловие // Деривация и полисемия: Межвуз. сб. / Под ред. В. Г. Руделева. - Тамбов, 1984. -С.З.

3См.: Ганжа Р. С. Изучение глагольной семантики // Рус. яз. в шк. - 1979. - №4. - С.33; Афанасьева Р. П. Полисемия глагольных лексем: Причины возникновения, функции // Деривация и полисемия: Межвуз. сб. / Под ред. В. Г. Руделева. - Тамбов, 1984. -С.88.

4Будилович А. Первобытные славяне в их языке, быте и понятиях по данным лексикальным. - Киев, 1879. - 4.1. - Вып.2. - С.276.

5

Свод методов и критериев полисемии и омонимии содержат, например, следующие работы: Задорожный М. И. О границах полисемии и омонимии. - М., 1971. - С. 12. - 27; Антонова Н. Н. Проблема омонимии // Уч. записки / Моск.обл.пед.ин-т им.Н. К. Крупской.

- Т.227. - Вып.22. - С. 16 - 31; Кочерган М. П. Слово i контекст: (Лексична сполучуважсть ¡ значения слова).-Льв'ш, 1980. - С.77 -94.

с

Никитин М. В. Лексическое значение в слове и словосочетании: Спецкурс по общей и английской лексикологии.-Владимир, 1974. -С. 30.

7Егерман Л. Ю. Об определении омонимов в плане отличия омонимии от полисемии // Вопросы современного русского литературного языка: (Грамматический строй и стилистика).-Челябинск, -1968.-Вып.3.-С.42 - 43.

О

Komincz L. Polisemia a kontekst // Zeszyty naukowe wyzszej szkoly pedagogicznej w Opolu: Filología rosyjska.-Opole, 1970. -S. 153.

Q

Будагов Р.. А. Борьба идей и направлений в языкознании нашего времени. -М.,1978. - С.103.

10Курилович Е. Очерки по лингвистике. -М.,1962. - С.246.

11Ср. другое определение общего (основного) значения слова: Будагов Р. А. Борьба идей и направлений в языкознании нашего

времени. - М.,1978. -С.120-121.

12

Караулов Ю. Н. Общая и русская идеография. - М.,1976.

13

Кузнецов А. М. Структурно-семантические параметры в лексике. -М., 1980.

14Васильев Л. М. Теория семантических полей // Вопросы языкознания. - 1971. - №5. - С. 108 - 111.

15

Денисов П. Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. - М.,1980. - С.119 - 128.

16

Брайнова Р. Определение лексико-семантических групп и методика их выделения // Руске и западно езикознание. - София, 1984.

- С.38.

17Кузнецова Э. В. Части речи и лексико-семантические группы

слов // Вопросы языкознания. - 1975. - №5. - С. 85. 1й

Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. -

М., 1964. -С. 145.

19Введенская Л. В. Словарь антонимов русского языка. - Ростов-

на-Дону, 1971. - С. 29. 20

Лукина Г. Н. Синонимы и антонимы в пределах лексико-семан-

тической группы слов // Лексикографический сборник. - М.,1963. -

Вып. 6. - С. 105. ° 21

Маковский M. М. Теория лексической аттракции: (Опыт функциональной типологии лексико-семантических систем). - М.,1971. -

С.32.

22

См., например: Ибрагимова В. Л. Семантика русского глагола:

Лексика движения. - Уфа, 1988.

23ЛайонзДж. Введение в теоретическую лингвистику. -М., 1978.

•«■ С. 478 - 480.

24 ,

Горалек К. Бинарность, дихотомия, дуализм // Языкознание в

Чехославкии / Под ред.А.Г.Широковой. - М.,1978. - С.47.

25Ср.: Звегинцев В. А. Семасиология. - М.,1957. - С.111.

ос

Серебренников Б. А. Об относительной самостоятельности развития системы языка. М.,1968. - С.79.

27

Кубрякова Е. С. Типы языковых значений. - М.,1981. - С.71.

28

"Только от немногих аббревиатурных слов возникают производные слова общеязыковой употребительности ... а обычно образуются редкие окказионализмы, не фиксируемые никакими словарями" (Алексеев Д. И. Сокращенные слова в русском языке. - Саратов, 1979.-С. 118).

29

Алексеев Д. И. Указ. соч. - С. 146.

30

Золотова Г. А. Очерки функционального синтаксиса русского

языка. -М.,1973. - С.3.

31

Гаврилов Г. Ф. Омонимия усложненных структур сложного предложения // Семантическая структура предложения.-Ростов-на-

Дону, 1976.-С. 90.

32

Данеш Ф. Опыт теоретической интерпретации синтаксической

омонимии // Вопросы языкознания. - 1964. - №6. - С. 4.

33

Будагов Р. А. Человек и его язык. - М. ,1974. - С. 88. 34Гвоздев А. Н. Об одной проблеме стилистики // Вопросы русского языкознания. - Саратов, 1961. - С. 234.

35

Колесников Н. П. Синтаксическая омонимия в простом предложении. - Ростов-на-Дону, 1981. - С.7.

Иорданская Л. Н. Синтаксическая омонимия в русском языке: (С точки зрения автоматического анализа текста и синтеза) // Научно-техническая информация. Сер. 2. - 1967. - №5. - С.9.

07

Калечиц Е. П. О синтаксической омонимии // Вопросы синтаксиса русского языка. - Калуга, 1969. - С.78.

од

Колесников Н. П. Указ. соч. - С. 80 - 88.

39

См. подробнее: Липатов А. Т. Синтаксическая омонимия как проблема стилистики // Вопросы стилистики: Стилистика художественной речи. - Саратов, 1985. - С. 21 - 38.

40Дрейзен Ф. А. Синтаксическая омонимия: (К постановке вопроса) // Машинный перевод и прикладная лингвистика. - М.,1966. - С. 42.

41 /

Ульманн С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. - М., 1970. - Вып. 5. - С. 270.