автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Семантические и лингвокультурологические аспекты изучения энтомологических метафор в русском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантические и лингвокультурологические аспекты изучения энтомологических метафор в русском языке"

На правах рукописи

МУССИ ВЕРОНИКА

СЕМАНТИЧЕСКИЕ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ЭНТОМОЛОГИЧЕСКИХ МЕТАФОР В РУССКОМ ЯЗЫКЕ (В СОПОСТАВЛЕНИИ С ИТАЛЬЯНСКИМ)

Специальность 10.02.01 - русский язык (филологические науки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2014

005549560

Новосибирск - 2014

005549560

Работа выполнена на кафедре современного русского языка федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Новосибирский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор,

профессор кафедры современного русского языка ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический

университет»

Трипольская Татьяна Александровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор,

зав. кафедрой общего, славяно-русского языкознания и классической филологии ФГБОУ ВПО «Национальный

исследовательский Томский

государственный университет» Резанова Зоя Ивановна

кандидат филологических наук, доцент кафедры филологии ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный технический университет» Мальцева Людмила Валерьевна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Уральский государственный

педагогический университет»

Защита диссертации состоится 1 июля 2014 г. в 13.30 часов на заседании диссертационного совета Д 212.172.03 по филологическим наукам в ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» по адресу: 630126, г. Новосибирск, ул. Вилюйская, 28.

Диссертация размещена на сайте ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» 11.04.2014 (www.nspu.ru).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» по адресу: 630126, г. Новосибирск, ул. Вилюйская, 28.

Автореферат разослан «\2. » \iPiSs 2014 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент Е.Ю. Булыгина

Общая характеристика работы

Данное диссертационное исследование посвящено изучению энтомологических метафор в русском языке (в сопоставлении с итальянским) и выполнено в русле семасиологического и лингвокультурологического направлений. Работа носит междисциплинарный характер, поскольку связана, с одной стороны, с когнитивным моделированием, привлекающим результаты исследований по теории восприятия, с другой, - имеет сопоставительную направленность, так как выявляет общее и различное, универсальное и национально-специфическое в осмыслении определенного участка внеязыковой действительности.

Многоплановость исследования объясняется пониманием языка как неотделимой части когнитивной системы, которой располагает человек. В силу этого язык не может быть изучен отдельно от познавательных и психоэмоциональных процессов, таких, как способность целостно воспринимать реальность, мыслить метафорически и схематически, накапливать информацию в форме образов, организовывать знания иерархически, сообразуясь с прототипами, а также способность переживать чувства. Изучать природу и функционирование языка - значит понимать, как человек получает/переживает впечатления, как протекает обработка информации и какие языковые элементы человек выбирает для отражения и интерпретации реальности.

В основе исследования лежат труды по когнитивной лингвистике, лингвокультурологии, семасиологии, лексикологии и лексикографии.

В центре внимания данной работы находится изучение вторичной номинации, в частности метафоры, понимаемой нами вслед за Д.Н. Шмелевым, Н.Д. Арутюновой, Г.Н. Скляревской, как «вторичная косвенная номинация при обязательном сохранении семантической двуплановости и образного элемента» [Скляревская 1993: 12]. Метафора отражает национальную специфику восприятия и осмысления действительности. В метафоре, как в призме, отражаются логические и мифологические черты национального характера, и поэтому она считается «вербализированным приемом мышления о мире» [Арутюнова 1998:8], кроме того, в метафоре как в сложном языковом знаке отражаются основные характеристики аксиологической парадигмы социума.

Зоонимы, включающие и энтомологическую лексику, имеют ярко выраженную тенденцию к развитию переносных коннотативных значений, отражают стереотипы поведения, становятся символами тех или иных свойств/качеств человека, поэтому ученые неоднократно обращались к исследованию зооморфизмов. Так, зооморфную метафору в различных аспектах, в том числе и сопоставительном, (русский, французский, английский языки) в 60-е — 70-е годы XX века исследовали М.И. Черемисина, Е.А. Гутман, Ф.А. Литвин, O.A. Рыжкина, JI.B. Войтик и др. В этих работах заложены основы современного лингвокультурологического подхода в изучении метафоры. Отметим, что энтомологическая метафора рассматривалась наряду с прочими зооморфизмами, оставаясь обычно на периферии исследовательского

внимания (за исключением самых распространенных метафор типа муравей, стрекоза, клоп).

Несмотря на активное изучение зооморфизмов в 70-е - 80-е годы прошлого века, этот метафорический фрагмент словаря по-прежнему привлекает внимание ученых, однако рассматриваются теперь эти метафоры под иным углом зрения. Так, О.А. Корнилов в своей работе «Языковые картины мира как производные национальных менталитетов» исследовал специфику национальных картин мира, привлекая в качестве иллюстративного материала энтомологическую терминологию русского, испанского, китайского и других языков.

В современных сопоставительных исследованиях постепенно увеличивается количество привлекаемых языков, так, например, зооморфная лексика изучалась на материале русского и турецкого [Устуньер 2004], русского, французского и немецкого языков [Солнцева 2004] и др. В последнее время появились сопоставительные работы, посвященные русским и итальянским зооморфизмам [Булыгина, Трипольская 2008, 2009; Пуцилева 2009], в которых рассматриваются механизмы метафоризации и особенности интерпретации действительности с помощью зооморфной метафоры. Изучение русских зооморфизмов на фоне других языков позволяет выявить в этом фрагменте словаря новые специфические черты русского метафорообразования.

Механизмы метафоризации энтомонимов изучаются в соотнесении с процессами восприятия действительности. В современной лингвистике теория восприятия находится в зоне пересечения психологии, философии и лингвистики и является актуальной в аспекте изучения языковых средств, интерпретирующих разные типы восприятия. Это связано с утвердившейся в лингвистике ранее антропоцентрической парадигмой и входящим в нее когнитивным направлением. Действительно, чувственное восприятие является одним из древнейших способов познания действительности, одним из видов когнитивной деятельности человека, в связи с чем рассматривается во взаимосвязи «с мышлением, с ментальными репрезентациями, со знанием и способами его получения, ибо для всех этих вопросов базой является именно восприятие» [Краткий словарь когнитивных терминов 1997: 19]. В современных психологических и лингвистических исследованиях восприятие понимается как когнитивный процесс, который формирует сенсорный уровень познания, являющийся базовым для всей когнитивной деятельности человека [Там же: 21].

Актуальность диссертационного исследования обусловлена обращением к разноаспектному (семасиологическому и лингвокультурологическому) исследованию энтомологических метафор в русском языке на фоне другого словаря. Актуально также изучение метафорической лексики в контексте теории восприятия, которое позволяет выявить особенности процессов метафоризации и объяснить с опорой на специфику системы восприятия и основные принципы гештальт-теории ведущие интерпретационные механизмы.

Объект исследования - тематическая группа (далее - ТГ) энтомонимов в русском языке (на фоне итальянского), а также метафорическое поле (далее -МП), смоделированное на основе данной ТГ, предметом же исследования являются процессы семантической деривации, механизмы метафорообразования (отличительные признаки и черты сходства) в русской и итальянской лингвокультурах.

Цель исследования - анализ механизмов метафоризации энтомонимов, а также выявление национально-специфических черт в осмыслении и метафорической интерпретации действительности в русской языковой картине мира. В соответствии с целью мы ставим перед собой следующие задачи:

1) проанализировать соотношение когнитивных и лингвокульторологических направлений в изучении метафоры;

2) рассмотреть особенности изучения метафоры в русле теории восприятия;

3) выявить ТГ энтомонимов в русском и итальянском языках и охарактеризовать их деривационный потенциал;

4) смоделировать МП энтомонимов, являющееся инструментом описания соответствующего фрагмента языковой картины мира;

5) выявить направления и особенности механизмов метафоризации и определить характер взаимодействия признаков, лежащих в основе процессов метафорообразования;

6) выявить универсальные и уникальные черты метафорической интерпретации действительности в русском языке.

Для решения поставленных задач мы используем методы дефиниционного, компонентного, контекстуального, когнитивного анализа, метод полевого структурирования и моделирования, привлекаем сопоставительные методики анализа лексических систем разных языков. Данные, полученные в результате проведенного семасиологического и дискурсивного анализа, интерпретируются в когнитивном ключе.

Материал исследования представлен в виде трех картотек (картотеки словарных статей, текстовых употреблений и данных психолингвистических экспериментов). Словарная картотека сформирована в результате направленной выборки из словарей разных типов русского и итальянского языков. Для русской контекстной картотеки привлекались данные Национального корпуса русского языка («Рускорпора»), Составление итальянской контекстной картотеки осуществлялось с помощью корпусов газетных статей. Третий источник языкового материала - данные психолингвистических экспериментов.

Рабочая картотека состоит из 3-х разделов: собственно энтомонимы, словообразовательные дериваты от наименований насекомых и глаголы, которые не являются морфологическими дериватами этих наименований, но семантически связаны с ними. Все метафоры, образованные от номинаций энтомонимов в русском и итальянском языках, мы в соответствии с типом объекта уподобления подразделяем на две группы: антропоморфные (метафоры, характеризующие человека) и предметные/артефактные (метафорические наименования предметов). Антропоморфные метафоры составляют большую часть рассматриваемых семантических дериватов.

Проанализировав лексикографические источники, контекстный материал и результаты экспериментов, мы выявили 92 метафорообразующие единицы в русском языке и 215 в итальянском языке.

Новизна настоящей работы состоит в многоаспектном исследовании фрагментов метафорических картин мира, позволяющем сделать выводы об особенностях восприятия (визуального, аудиального, тактильного) говорящими предметного мира. В работе выявлены и объяснены универсальные и уникальные черты метафорической интерпретации действительности, особенности эмоциональной и аксиологической парадигмы разных социумов. Исследование выполнено на материале, не привлекавшемся к подробному научному описанию (русские энтомологические метафоры на фоне итальянских).

Теоретическая значимость настоящей работы определяется включенностью в исследования национальных картин мира: привлечение результатов изучения разных языков дает возможность выявить языковые универсалии и наметить основные тенденции в развитии национально-специфических метафорических, эмоционально-оценочных и образных словарей. Результаты семасиологического и лингвокультурологического исследования расширяют и углубляют представления об общих и частных особенностях в образовании русской метафоры. Выводы настоящего исследования представляют также интерес для дальнейшего развития теории лакунарности.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования полученных результатов при разработке вузовских курсов по лексикологии, лингвокультурологии и компаративистике, в переводческой практике, создании одноязычных и двуязычных словарей. Результаты исследования могут послужить материалом для преподавания русского и итальянского языков как иностранных.

Теоретико-методологические основы диссертационной работы составили труды, посвященные исследованию метафоры как способа мировидения (JI.B. Балашова, Ю.А. Мартынова, H.A. Мишанкина, В.П. Москвин, З.И. Резанова, Г.Н. Скляревская, В.Н. Телия, В.Н. Топоров, А.П. Чудинов, Е.С. Яковлева и др.). Эти работы осуществляются на основе классической теории концептуальной метафоры (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак,

A.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, И.М. Кобозева, Е.С. Кубрякова, М.В. Никитин, Г.Н. Скляревская, В.Н. Телия, А.П. Чудинов, H.A. Мишанкина; Дж. Лакофф, М. Джонсон, М. Black, R.W. Gibbs, Z. Kövecses, и др.) и достижений в области когнитивной семантики (Дж. Лакофф, Ч. Филмор, М. Минский, Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, В.Н. Телия, З.Д. Попова, И.А. Стернин и др.) и лингвокультурологии (А. Вежбицкая, В.И. Карасик, В.В. Красных,

B.А. Маслова, В.Н. Телия, С.Г. Воркачев, В.В. Воробьев, М.И. Черемисина, Е.А. Гутман, Ф.А. Литвин, O.A. Рыжкина, O.A. Корнилов, М.К. Голованивская, Е.Ю. Булыгина, Т.А. Трипольская и др.).

Положения, выносимые на защиту:

1. Семасиологические и коммуникативно-прагматические особенности метафорических единиц (в существенной мере изученные современной русистикой) ярче и полнее выявляются на фоне словарных особенностей другого языка: лингвокультурологическое описание позволяет увидеть специфические черты русского метафорического словаря, включая его количественные и качественные характеристики.

2. Энтомологические метафоры, являясь составной частью зооморфной лексики, подчиняются общим тенденциям метафорообразования этого фрагмента словаря, однако энтоморфизмы имеют и свою функционально-семантическую специфику: а) активные процессы семантической деривации имеют двунаправленный характер (наименование насекомого наименование человека); б) энтомонимы активно образуют предметные метафоры (в отличие от других групп зоонимов), в которых компонент «образность» нейтрализует отрицательные ассоциации, связанные с образом того или другого насекомого; в) изначально энтоморфизмы предназначены для характеристики маленького, мелкого, слабого, незначительного человека, а семантика «маленький» в метафорах разных языков устойчиво модифицируется в значение «ничтожный, мелкий, подлый» и пр.; однако применительно к детям семантика «маленький» не развивает отрицательных созначений.

3. Энтомологические метафоры в русском и итальянском языках имеют количественные и качественные различия. Объем метафор русского языка значительно уступает словарю итальянских метафорических единиц, а процесс метафорообразования в русском языке имеет менее регулярный характер. Специфика метафорической интерпретации действительности с помощью энтомонимов объясняется географией, климатом, культурным контекстом, а также особым видением мира.

4. Механизм метафоризации энтомонимов в двух языках отличается уровнем сложности: в русском языке метафорообразование чаще осуществляется как один деривационный шаг, в итальянском же языке наблюдается тенденция к образованию деривационной цепочки, когда первое метафорическое значение служит производящей основой для последующих семантических дериватов.

5. МП энтомонимов формируется благодаря процессам семантической и словообразовательной деривации в их взаимодействии. В ядре обоих МП содержатся антропоморфные метафоры как семантически и словообразовательно более простые и частотные единицы. В русском МП в приядерной зоне находятся метафоры, образованные от глаголов, не являющихся дериватами энтомонимов, однако семантически связанные с энтомологической лексикой. В итальянском МП в приядерной зоне располагаются многочисленные метафоры, выраженные производными от энтомонимов именами существительными, прилагательными и глаголами. На периферии МП в обоих языках располагаются предметные метафоры, как более поздние семантические дериваты, реализующие обычно лишь образные коннотации.

6. Целостное впечатление о предмете, полученное через разные каналы восприятия, с помощью логических и ассоциативных мыслительных процедур трансформируется из сенсорного раздражителя в факт сознания. Данные типы метафор можно представить в виде гештальта как формы целостного восприятия. Различия же заключаются в логике переосмысления тех или иных характеристик: один и тот же признак исходного значения может дать различные метафорические реализации в двух языках. В русском и итальянском языках в основе энтомологических метафор лежат в большинстве случаев одни и те же мотивировочные признаки: визуальный (размер, форма, цвет; вид движения), аудиальный (производимый звук), тактильный (укусы, уколы, прикосновения и др.). Однако в русском языке чаще метафорически переосмысляется реакция на тактильное восприятие. Более релевантным метафоризирующим признаком для итальянского языка, по сравнению с русским, является звук.

Основные положения диссертации апробированы на международной конференции «Континуальность и дискретность в языке и речи. Язык как живая система в исследовательских парадигмах современной лингвистики» (Новосибирск, 2009), всероссийской научной конференции «Язык. Система. Личность: Современная языковая ситуация и ее лексикографическое представление» (Екатеринбург, 2010), международной конференции «Русский и итальянский языки в сопоставлении» (Москва, 2011), всероссийской конференции «Проблемы интерпретационной лингвистики: типы восприятия и их языковое воплощение» (Новосибирск, 2012), на международной конференции «Активные процессы в языке: языковая личность - словарь -текст» (Новосибирск, 2013).

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, представляются его цель, задачи, научная новизна, теоретическая и практическая значимость. Указываются объект и предмет исследования, его теоретико-методологические основы, а также формулируются основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава посвящена описанию двух взаимодействующих научных направлений антропоцентрической парадигмы - лингвокультурологии и когнитивной лингвистики. Представляется теоретическая база изучения метафоры и рассматривается ее роль в моделировании языковой картины мира (далее-ЯКМ).

Возникновение лингвокультурологии связано с изучением проблем взаимоотношения языка и культуры (В. фон Гумбольдт, Ф.И. Буслаев,

A.A. Потебня, A.A. Вежбицкая, Ю.С. Степанов, А.Д. Арутюнова, В.Н. Телия,

B.А. Маслова, Н.Ф. Алефиренко, В.В. Красных, и др.). В настоящее время под объектом исследования лингвокультурологии, как правило, понимается языковая или дискурсивная деятельность, рассматриваемая с ценностно-смысловой точки зрения. Предметом лингвокультурологии являются факты

материальной и духовной культуры, отраженные в языке и рассматриваемые с точки зрения языковой личности, либо же единицы языка и дискурса, обладающие культурно-значимым наполнением [Красных 2002].

Процедурно и содержательно ближайшей к линвокультурологии дисциплиной является когнитивная лингвистика. В центре внимания когнитивной лингвистики находится «язык как когнитивный механизм, когнитивный инструмент - система знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформировании информации» [КСКТ 1996: 53]. Когнитивная лингвистика изучает ментальные процессы, познавательную деятельность человека, выражаемые через языковые структуры. В данном направлении продолжается традиция изучения связи между языком и мышлением.

В западных исследованиях по когнитивной лингвистике длительное время практически параллельно развивались теория прототипов и категориальная семантика Э. Рош, теория концептуальной метафоры и структурирования непредметного мира Дж. Лакоффа - М. Джонсона, теория этнокультурной семантики ключевых культурных концептов А. Вежбицкой, теория структурирования пространства и фонообразования JI. Талми, «ролевая» когнитивная грамматика Р. Лангакера и теория фреймов М. Минского и Ч. Филлмора. Данные теории к определенному времени, повлияли на становление и развитие когнитивного направления в русистике. Несмотря на то, что когнитивная лингвистика в России сформировалась в полемике со структурным языкознанием, она не противоречит структурному подходу, а основывается на нем и использует результаты. Так, для когнитивного описания языковых фактов существенными являются представления о системности лексики (Д.Н. Шмелев, Э.В. Кузнецова, Л.Г. Бабенко, А.П. Евгеньева, Г.Н. Скляревская, Ю.Н. Караулов, H.A. Лукьянова и др.), о структуре лексического значения и семантической структуре полисеманта, типах полисемии, особенностях семантической деривации (Д.Н. Шмелев, Ю.Д. Апресян, М.В. Никитин, И.А. Стернин, Л.А. Новиков и др.). Изучение различных лексических парадигм позволило впоследствии выйти на более глубокий, тезаурусный, уровень, связанный с изучением соотношения языка и мышления, познания, восприятия.

В российской когнитивной лингвистике было разработано понятие картины мира, являющееся сегодня ключевым для современных лингвокультурологических и когнитивных исследований. Под картиной мира принято понимать «исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека» [Постовалова 1988: 21]. Исследователи выделяют следующие типы картин мира: концептуальная и языковая, наивная и научная, усредненная и индивидуальная, художественная и обыденная и, наконец, метафорическая и неметафорическая картины мира. Нас интересует языковая наивная метафорическая картина мира.

Когнитивная лингвистика уделяет значительное внимание проблеме реконструкции картины мира и описанию различных ее вариантов. Однако, если когнитивная лингвистика направлена в первую очередь на реконструкцию когнитивных структур, на выявление способов репрезентации в языке тех или иных ментальных единиц, то лингвокультурология, используя полученные в когнитивных исследованиях результаты и наработанные в когнитивистике модели, обращается уже к выявлению и описанию культурно значимых концептов, к репрезентации национально-специфических идей и способов их языковой интерпретации. Одним из основных инструментов формирования ЯКМ является метафора, которая понимается как основная ментальная операция, как способ познания, категоризации, концептуализации, оценки и объяснения мира [Чудинов, Будаев; Мишанкина].

В настоящее время метафора - это объект изучения целого ряда гуманитарных дисциплин: философии, лингвистики, семиотики, психоанализа и психологии, антропологии, религиозных наук, а в последние десятилетия и когнитивной науки.

В русистике сложились различные подходы к описанию и изучению метафоры. Г.Н. Скляревская выделяет одиннадцать направлений изучения метафоры [Скляревская 1999]. Для нашего исследования значимыми являются следующие: семасиологическое, позволяющее вскрыть семантические механизмы образования переносного метафорического значения, без которых невозможно дальнейшее изучение метафоры в рамках антропоцентрической исследовательской парадигмы; лингвокультурологическое, позволяющее выявить и подчеркнуть особенности мировидения и интерпретации фактов действительности представителями определенной лингвокультуры; когнитивное, в рамках которого метафора и МП используются в качестве инструмента для моделирования и реконструкции фрагмента ЯКМ.

Метафора отражает связь логического и мифологического мышления человека, что обусловливает постоянный интерес лингвистов, реконструирующих фрагменты метафорической картины мира. Всеми исследователями отмечается значительная роль метафоры в интерпретации действительности, в отражении и репрезентации когнитивных структур (Г.Н. Скляревская, В.И. Постовалова, В.Н. Телия, З.И. Резанова, H.A. Мишанкина, И.В. Привалова и др.). Для лингвокультурологии метафора представляет интерес как существенная составляющая разных ЯКМ, отражающая национально-культурную специфику интерпретационной действительности говорящих.

Детальное описание метафорической ЯКМ находит свое отражение во многих недавних исследованиях российских лингвистов (В.Н. Телия, Н.Д. Арутюнова, Г.Н. Скляревская, А.П. Чудинов, O.A. Корнилов и др.). Отдельные фрагменты национальных картин мира исследуются в сопоставительном аспекте на разном языковом материале (Ю.В. Казарин, Е.С. Яковлева, O.A. Дмитриева, В.П. Белянин, З.И Рязанова, Анна А. Зализняк, И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелев, Т.А. Трипольская и др.). Отправной точкой современных когнитивных исследований является концептуальная

(когнитивная) теория метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона о метафорической природе концептуальной системы. Основной тезис их теории заключается в том, что не существует жесткой границы между семантической системой (вербально выраженной) и системой концептуальной, иными словами, язык и мышление - два самостоятельных модуля сознания, связанные друг с другом (А.А. Потебня, Дж. Фодор). В рамках когнитивного подхода утверждается, что метафора не может быть предсказана, а может быть только мотивирована эмпирическим опытом номинатора или же может иметь культурные корни. Поскольку основанием для возникновения метафоры часто является определенный опыт человека, о котором писали Дж. Лакофф и М. Джонсон в своих работах, мы рассматриваем метафору через призму теории восприятия в ее связи с языком: разные модусы перцепции находят свое воплощение в языковых структурах, так или иначе соотносимых друг с другом.

Исследовательские направления, изучающие процессы восприятия, сегодня не ограничиваются только реконструкцией познавательных процессов, связей языка, познания и мышления, но и позволяют иначе взглянуть на метафору, которая как способ познания окружающей действительности основана на сенсорном опыте человека. Важным аспектом в исследовании восприятия человека является трансформация сенсорного раздражителя в факт сознания, где происходит дальнейшее осмысление и развитие. С одной стороны, признаки, лежащие в основе образования метафор, имеют под собой перцептивную основу. С другой стороны, такой подход и данные гештальт-теории позволяют рассматривать комплексные метафоры, о которых речь пойдет ниже. Гештальт-теория является одним из направлений, в котором раскрываются когнитивные процессы восприятия (М. Вертгеймер, К. Кофка, К. Левин и др.). Основной принцип гештальпсихологии - принцип целостности сознания, представляющего из себя динамическое поле, каждая точка которого взаимодействует со всеми остальными. Таким образом, под гешталътом понимается целостная образная структура, выступающуя единицей анализа поля-сознания, при этом свойства данных единиц не являются суммой их частей. Порождение сложных, комплексных образов связано с феноменом синкретичного восприятия, являющегося основной чертой мифологического мышления. Итак, метафора, будучи универсальным когнитивным инструментом, средством концептуализации и категоризации окружающей действительности, накопления и хранения культурной информации, представляет значительный интерес для лингвокультурологического исследования.

Во второй главе рассматриваются особенности образования и употребления энтомологических метафор применительно к характеристике человека и предмета (в широком смысле).

Полученные результаты определяются разновекторным

сопоставительным анализом: с одной стороны, энтомологические метафоры рассматриваются в сравнении с зооморфизмами, и таким образом выявляются их отличительные особенности, которые не отмечались ранее; с другой стороны, механизмы семантической и словообразовательной деривации

исследуются в сопоставлении с итальянским языком. Это позволяет выявить основные составляющие данного фрагмента метафорической картины мира в русском языке. Целью данной главы является выявление универсальных и специфических моделей метафорообразования наименований насекомых в русском языке (на фоне итальянского).

Источники материала для составления рабочей картотеки энтомонимов в русском и итальянском языках представлены данными словарей разных типов, текстовыми фрагментами и результатами психолингвистического эксперимента. Основной критерий отбора материала - наличие в лексическом значении слова семы 'насекомое'. Однако мы обнаружили смешение элементов научной и наивной картин мира на уровне восприятия и интерпретации носителями языка одного и того же животного как принадлежащего или не принадлежащего к сфере насекомых. В научной картине мира тот или иной объект действительности строго классифицируется по наличию/отсутствию определенных признаков, тогда как в наивной границы одного класса могут быть подвижными, сдвигаться под влиянием различных идей и существующих в коллективном сознании представлений. Границы классификации энтомонимов в биологии и в наивной картине мира не совпадают. Так, в разговорной практике носители языка объединяют насекомых и животных, с точки зрения научной классификации, к первым не относящихся (жучки-паучки, червяки-козявки). Кроме того, эти номинации включаются в один класс и на основании общности метафорической семантики. О такой «размытости» данного класса свидетельствуют и результаты психолингвистических экспериментов: информанты рассматривают в качестве насекомых пиявку, червя, паука, клеща и т.д. По этой причине мы включаем в нашу картотеку подобные зоонимы, которые развивают метафорические значения, настолько близкие к метафорическим значениям собственно энтомонимов, что происходит их «вторичная категоризация» и, следовательно, включение в класс насекомых в наивной картине мира.

Итак, на первом этапе отбора лексического материала мы получили группы номинаций энтомонимов в русском и итальянском языках (98 единиц в русском языке, 99 в итальянском). Кроме самих энтомонимов в нашу рабочую картотеку входят словообразовательные дериваты энтомонимов (179 единиц в русском языке, 277 в итальянском) и группа глаголов, не являющихся морфологическими дериватами этих наименований, но семантически связанных с ними (19 глаголов в русском языке и 22 в итальянском).

На втором этапе мы выявили лексемы, обладающие переносными значениями (зафиксированными в словарях или присутствующими в контекстах). Количество единиц, образующих метафоры в русском языке, составило 92 и 215 в итальянском. Такая диспропорция объясняется тем, что в русском языке от энтомонимов образуется меньшее число словообразовательных дериватов с метафорическим значением. Эта небольшая деривационная активность выявляется лишь на фоне другого языка, который, напротив, богат словообразовательными дериватами энтомонимов с переносными значениями. Все выявленные нами метафоры, образованные от

знтомонимов, рассма-.гриваются нами как МГ1, которое формируется благодаря процессам семантической и словообразовательной деривации в их взаимодействии.

В ядре метафорического поля располагаются антропоморфные метафоры первой ступени семантической деривации (муравей —> «трудолюбивый человек»; cicala —> «болтун» и т.п.), ближе к периферии располагаются метафорические единицы, в которых происходит «нарастание» признаков и усложнение семантики (стрекозить - быть очень живым, непоседливым, grillare - капризничать). Предметные метафоры (гусеница - «у тракторов, танков, самоходных кранов: охватывающее колеса замкнутое полотно, состоящее из отдельных шарнирно закрепленных звеньев»; бабочка / farfolla -«галстук в виде короткого жесткого банта, по форме напоминающего бабочку») относятся к периферии, поскольку, они оказываются более поздними и менее употребительными по сравнению с антропоморфными. При моделировании МП мы учитываем и словообразовательную характеристику: дериваты, обладающие переносными значениями, располагаются в приядерной зоне и на периферии МП. Иными словами, в сторону периферии поля смещаются производные второй ступени деривации, характеризующиеся словообразовательной и семантической производностью, в которых происходит усложнение метафорической семантики при помощи словообразовательных аффиксов (клоповник, жучок и т.д.).

В целом энтоморфизмы русского языка занимают нецентральные позиции в МП зооморфизмов. Это подтверждается тем, что зоонимы в русском языке обладают высоким словообразовательным потенциалом, о чем свидетельствует большое число глагольных дериватов, образованных от наименований животных и обладающих переносными значениями (бычиться, проворонить, гадить, ершиться, ехидничать, ишачить, петушиться, попугайничать, окрыситься, жеребячиться, обезьянничать, свинячить, хамелеонствовать, собачиться, телиться и т.д.). Энтомонимы не вовлекаются в подобный процесс. В итальянском языке большая часть номинаций насекомых порождает глагольные дериваты с метафорическим значением. Сопоставление с другим языком помогает выявить периферийную позицию энтоморфизмов в русском словаре зооморфизмов. Благодаря этому становится очевидным, что и в русском языке от энтомонимов могли бы образовываться глагольные дериваты с переносным значением, однако носители языка не обращаются к данной ТГ для дальнейшего метафорообразования, а это специфическая особенность русской метафорической подсистемы.

Рассматриваемый лексический материал приводит к исследованию активных процессов семантической и словообразовательной деривации, происходящих в сфере энтомологической лексики. Тесный характер связи между словообразовательной и семантической деривацией подчеркивался Д.Н. Шмелевым и Ю.Д. Апресяном [Апресян 1974, Шмелев 1973]. В качестве смежного в лексикологии и словообразовании феномена изучается явление метафорической мотивации [Лопатин 1975, Земская 1973] и словообразовательной метафоры [Козинец 2011]. С производностью тесно

связан и сам процесс метафоризации производные; значения определяются посредством отсылки к семантике производящего.

Г. Н. Скляревская выделяет 6 глобальных семантических сфер, которые вовлекаются в процесс метафоризации и как его источник, и как результат, и включают разные области действительности. К одной из таких сфер относится сфера «Животное». «Метафорические переносы в языке подчинены достаточно жесткой закономерности и осуществляются в определенных направлениях от одной семантической сферы к другой <...»> [Скляревская 1993: 80]. Одно из них, по мнению Г.Н. Скляревской, это направление «Животное — ► Человек». Поскольку ТГ энтомонимов находится в гипо-гиперонимических отношениях с ТГ зоонимов, то, следовательно, процесс метафоризации идет по направлению «Насекомое —> Человек», на основе которого выявляется концептуальная метафора «Люди — Насекомые».

Иной тип семантической деривации реализуется в обратной модели -«Человек —> Насекомое»). В основе этого процесса лежит концептуальная метафора «Насекомые — Люди»: богомол — «1. Человек, приверженный к молитвам, богослужениям. 2. Крупное южное насекомое с передними ногами, хорошо приспособленными для хватания пищи. Б. обыкновенный (вид)» [ТСОШ: 53]. Здесь первичным является значение «наименование человека по роду деятельности или человек, обладающий определенными отличительными признаками», а метафорическое энтомологическое значение - производное.

Также имеется значительное количество метафор, которые описывают конкретные предметы, эти метафоры менее функционально значимы, чем антропоморфные. Ср. например: жучок: — Прежде всего установи жучок в телефон и еще один куда-нибудь, в укромное местечко, а потом займись компьютерами (3. Юрьев. Смертельное бессмертие, 2007). Г. Н. Скляревская характеризует перенос наименований типа «Животное —> Предмет» как нерегулярный. Действительно, в области зоонимов можно назвать лишь несколько метафор, образованных по данному типу (ср., например: конь -спортивный снаряд; ерш - смесь спиртных напитков и др.). На наш взгляд, для ТГ энтомонимов, напротив, перенос «Насекомое —* Предмет» является регулярным и продуктивным типом переноса.

В русском языке встречаются номинации энтомонимов, являющиеся словообразовательными дериватами от слов/словосочетаний, которые обладают прозрачной внутренней формой и, следовательно, образностью (двухвостка, однодневка, притворяшка, сороконожка и т.д). Ср., например: притворяшка -1. То же, что притворщик (притворщица); 2. зоол. Название семейства мелких жуков, обладающих способностью быстро замирать, притворяясь мертвыми, при грозящей опасности [MAC: Т. 2,449].

Метафоры, реализующие направление «Насекомое —► Человек» (антропоморфные метафоры), количественно преобладают и являются более характерными для рассматриваемого нами фрагмента ЯКМ. Анализируя процессы метафоризации и выявляя признаки, положенные в основу метафоры, мы опираемся на теорию восприятия, которая позволяет описать процесс переосмысления (и в принципе человеческого познания): от чувственного

восприятия - к абстрактным понятиям, выявить, какие типы восприятия являются наиболее продуктивными в метафорообразовании языка. Образование метафоры представляет собой мыслительный процесс поиска аналогии и сходства, который сначала останавливается на внешних чертах подобия, но может переходить на более глубинные уровни - в ментальную сферу, во внутренний мир.

Исследование механизмов метафоризации ТГ энтомонимов показало, что значительная часть переносных метафорических значений имеет в своей основе то или иное впечатление, полученное через разные каналы восприятия: визуальный, аудиальный, тактильный. Перцептивный признак, положенный в основу исходной номинации, не всегда в дальнейшем востребуется в образовании метафоры. Например, гудение пчелы становится не существенным в образовании метафоры (ср. древнерусское наименование бъчела), и в процессе метафоризации актуализируется иной, более существенный признак -трудолюбие. Таким образом, материал позволяет поставить и осмыслить проблему соотношения первичной номинации насекомого и вторичной номинации - энтомологической метафоры. Рассматривая энтомологические метафоры с точки зрения перцептивного признака, являющегося основанием для переноса наименования, можно построить несколько классификаций, соотносимых друг с другом. Наиболее продуктивно, на наш взгляд, представить две взаимосвязанные классификации: классификацию, основанием которой является модус восприятия (зрительный, звуковой, тактильный), и классификацию, в основе которой лежат определенные метафорообразующие признаки, участвующие в процессе семантической деривации.

Анализ механизмов метафоризации энтомонимов позволил выделить 3 группы метафор: I) внешний вид насекомого —> внешние характеристики человека; II) внешние характеристики насекомого —* метафоры, характеризирующие внутренние качества человека; Ш) характеристики поведения насекомого —» метафоры, характеризующие внутренние качества или поведение человека.

I. Внешний вид насекомого —»внешние характеристики человека. Метафоры, основанные на внешнем подобии, выступают как характеристики внешнего вида человека, особенностей его телосложения. В данную группу метафор включаются следующие наименования насекомых: в русском языке букашка, стрекоза, головастик, клоп, козявка, комар, кузнечик, моль, оса; в итальянском языке bacherozzo (жук / таракан), calabrone (шмель), formica (муравей), moscerino (мошка), pecchia (пчела), pulce (блоха), ragno (паук), scarafaggio (таракан), vespa (оса). Процесс метафоризации опирается на разные признаки насекомого, увиденные человеком: а) размер насекомого: «маленький размер» порождает метафору «маленький человек или ребенок; худой, тощий, слабый человек»; б) форма насекомого: для характеристики стройной женщины-обладательницы тонкой талии в обоих языках используется устойчивое сочетание - осиная талия — vita / vitino di vespa; в) общий вид насекомого: невзрачность, «серость» и невыразительность внешнего облика человека в РЯКМ ассоциируется с таким насекомым, как моль - «неприметный,

невзрачный человек». Для номинации плохо сложенного, отталкивающего человека в итальянском языке используются номинации scarafaggio и scarafone (таракан) - «человек, не отличающийся приятным внешним видом, красотой». Полученные нами результаты подтверждают принципы, сформулированные Дж. Лакоффом о том, что метафора как ментальная категория обнаруживает свойства гештальта и что представления имеют комплексную структуру.

П. Внешние характеристики насекомого —► метафоры, характеризирующие внутренние качества человека.

Процесс метафоризации, базирующийся на внешних чертах подобия насекомого и человека, не останавливается, чаще всего идет смысловое усложнение, и перцептивные признаки переосмысляются и трансформируются в характеристики внутренних качеств человека. Визуально воспринятый признак «маленького размера насекомого» переосмысляется и порождает метафору «незначительный, ничтожный, презираемый человек» в обоих языках. Несмотря на то, что переносные значения могут быть схожи, значительная разница в двух языках заключается в том, что процесс семантической деривации в итальянском языке характеризуется «многоступенчатостью»: метафора продолжает развиваться там, где в русском языке процесс метафоризации уже останавливается. Этот факт еще раз доказывает большую значимость энтомонимов для итальянской ЯКМ, например, сема «маленький» становится донором для метафоры, отсутствующей в русском языке: pidocchio (вошь) и ее дериваты -«малодушный человек, скупой».

Развитие семы «мелкий, маленький» может происходить и в другом направлении: ассоциативно она может разворачиваться следующим образом -«мелкий» —»• «незаметный» —> «способный пролезть в любую щель» — «ловкий» —» «ловкий плут». Отсюда переносные значения жук - «ловкий, хитрый человек, не брезгующий ничем ради наживы» и bigatto - «жулик, мошенник, плут».

Метафоры, в основе которых лежит признак «маленький размер насекомого», демонстрируют характерную для разных европейских языков связь семантики «маленький размер» и «отрицательные свойства человека». Это до некоторой степени противоречит представлениям социума, отраженным в наивной КМ, - маленький, как правило, ассоциируется с чем-то положительным (ср. ножка, ручка, носик, солнышко и т.п.; с другой стороны - ножища, ручища, носище и т.п).

В этом же направлении, то есть от внешних признаков насекомого к внутренним характеристикам человека, образуются метафоры на основе признака «цвет». В русском языке энтомологическая метафора сосредоточена лишь на характеристике внешнего вида (черный как жук). В итальянском языке, напротив, внешняя метафора essere пего come ип calabrone (быть черным, как шершень) продолжает развиваться, обретая значение «essere di итоге пего» (быть в плохом настроении, буквально в «черном» настроении) [DISC: с.356]. Разные признаки объекта могут порождать разные семантические дериваты: так, метафоры, образованные от энтомонима гусеница, имеют разные основания:

зеленый, как гусеница (о женщине с видимыми складками на боках) - визуальное восприятие; неприятный (на ощупь) как гусеница - тактильное восприятие.

Выделяется значительная по объему группа сложных метафор, опирающихся на несколько оснований одновременно, но с учетом этих разных признаков образуется одна сложная, многокомпонентная метафора, являющаяся результатом комплексного восприятия. Так, в русском и итальянском языках наименование внешне красивого, приятного насекомого {мотылек, бабочка, стрекоза в русском языке и farfolla (бабочка) в итальянском) употребляется для характеристики «женщины или мужчины привлекательных, но легкомысленных, ветреных и непостоянных в любви».

III. Характеристики поведения насекомого —» метафоры, характеризующие внутренние качества или поведение человека. Визуально воспринятый признак «движения» актуален в обоих языках, где образуются метафоры, характеризующие 1) подвижность человека; 2) изящество и легкость в движениях; 3) непоседливость. Однако в ряде случаев могут развиваться дополнительные оттенки значений: например, энтомоним сверчок/grillo и в русском, и в итальянском языках порождает метафору «о худом, сухопаром человеке с прыгающей походкой». От этого значения развиваются дополнительные метафорические смыслы: в русском языке сверчок - легкий, подвижный, суетливый человек; в итальянском лексемой grillo называют человека, прыгающего от радости. Национально-культурная специфика энтомологической метафоры проявляется часто, когда наблюдается дальнейший процесс метафоризации, в рамках которого видимое, слышимое и ощущаемое переосмысляется и связывается с ментальной и морально-нравственной сферами. В итальянском языке метафорообразующий признак «движение», оказывается востребованным вновь и порождает другие метафоры ментальной сфере человека (характер мышления, манеры речи и т.п.). Совпадают, как правило, метафорические значения, имеющие культурные мотивации и связанные со стереотипной символикой того или иного насекомого: трудолюбие муравья и пчелы, жадность саранчи. В случае с энтомонимом саранча важно, что русские номинаторы отметили только прожорливость саранчи, а итальянцы - также и способность прыгать, которой обладает это насекомое: «двигательная» семантика модифицируется в характеристику непостоянства мнений и/или в непоследовательность в построении высказывания (saltamartino (саранча) - человек, который часто передумывает, saltabecca (саранча) - тот, кто ходит подпрыгивая, saltabeccare -перепрыгивать от одной темы к другой, нарушая логическую нить). Это показатель того, что в русском языке семантическая деривация часто ограничивается одним деривационным шагом, что специфически характеризует энтомонимы как составную часть зоонимов, для которых свойственна многоступенчатая семантическая деривация. Эта особенность метафорических преобразований выявляется лишь на фоне другой метафорической системы, где энтоморфизм имеет дальнейшее семантическое развитие.

Если в основе метафоры лежит тактильное восприятие, то от наименований кусающих, кровососущих и точащих насекомых образуются

одинаковые метафоры в русском и итальянском языках, острый, тонкий, язвительный человек; назойливый, жадный, аморальный; человек-паразит. В обоих языках образуются метафоры на основе признака «точение» насекомого: «постоянно мучающее чувство» и «физический или моральный недостаток». Однако анализ показал, что метафорическая интерпретация физического ощущения боли от укусов насекомых, имеющаяся в обоих языках, является более актуальной и частотной для русской метафорической картины мира: оса - vespa в обоих языках - «язвительный, острый, как оса», но только в русском -блошиные /комариные укусы и т.д.).

Звуковые ассоциации, актуальные для наименований насекомых в обоих языках (пчела, сверчок, cicala, zanzara и т.д.), играют разную роль в процессе образования звуковых метафор. В обоих языках гудение насекомого характеризует назойливого человека (ср. «назойливый как муха») и является основанием для образного переосмысления человеческой речи. В русском языке метафоры образуются от немногочисленной группы энтомологических глаголов (жужжать, стрекотать, гудеть, зудеть, трещать). Ср., например: «Лишь в траве кузнечик, спрятавшись, стрекочет, — слышишь, точно кто-то в поле косу точит» (И. Суриков, В поле); и: «А я думала, с кем это Ильич стрекочет. А это Федор Никитич» (Станюкович, Нянька). Отметим, что кроме звукового образа, номинатор фиксирует и тактильные ощущения, порождая метафору липнуть как муха. Назойливость мухи мотивируется разными перцептивными признаками, положенными в основу вторичной номинации (о надоедливом человеке). В итальянском также идет дальнейшее развитие метафоры «назойливый, как муха», в которой, наряду с признаком звучания гудящих насекомых, актуализируется признак «движения, раздражающего своей близостью к человеку», порождая вторую метафору: «назойливый, настойчивый ухажер» (moscone (большая муха), calabrone, ronzone (шершень).

Стрекотание цикады в итальянском языке порождает метафору «говорит!, много о чем-то незначительном, сплетничать». Эта метафора очень продуктивна, о чем свидетельствует ряд дериватов, образованных от номинации cicala (цикада): cicalaio - cicalamento - cicalare - cicalata -cicalatore - cicaleccio — cicaleggio - cicalio — cicalone — cicalume, что объясняется национально-культурным компонентом, связанным с прецедентным текстом -басней Эзопа и ее переработкой Ж. Лафонтена. В европейской басенной традиции доминантными характеристиками персонажа (cicala) являются звуковые образы (петь, стрекотать, болтать). В русском переводе И.А. Крылова важным оказывается и зрительная составляющая, зафиксированная переводчиком в образе стрекозы, наименование которой этимологически связано с глаголом стрекать «прыгать, спешить».

Процесс формирования МП не ограничивается одним деривационным шагом: вновь образованные метафоры могут становиться производящей основой для следующих переносных значений и для словообразовательных дериватов, имеющих метафорическую семантику. Так, от различных метафорических значений образуются морфосемантические дериваты в обоих

рассматриваемых языках: новая метафора несет и семантические признаки производящей метафоры, и семантику словообразовательной модели.

В русском языке количество словообразовательных дериватов, обладающих переносным значением, не так значительно (20) в интересующем нас фрагменте словаря, как в итальянском, где этот процесс очень продуктивен: насчитывается значительное количество дериватов, обладающих переносным значением (145 единиц), большая часть которых - существительные и глаголы. Метафорические значения существительных-словообразовательных дериватов можно назвать модификационными, поскольку они лишь уточняют семантику производящего слова, углубляя его значение и придавая ему новые характеристики, типичные для форманта (например, суффиксы с увеличительным значением подчеркивают грубость, весомость, «тяжесть» характеристики, диминутивы, напротив, смягчают оценочную семантику или вносят пренебрежительно-презрительное значение и т.п.).

Поскольку энтоморфизмы являются частью МП зооморфизмов, следовало бы ожидать, что и единицы ТГ энтомонимов регулярно образовывали бы словообразовательные метафоры (ср. осел—* ослиное упрямство; лиса—» лисья хитрость). Для энтомонимов потенциально такие дериваты с метафорической семантикой также возможны. Метафоры-прилагательные (муравьиное старание, осиная талия, блошиный рынок и т.д.) и метафоры-существительные (клоповник, муравейник, жучок и т.д.) действительно существуют, но подобных примеров мало. Их нерегулярность выявляется как значимая характеристика деривационных процессов в данной ТГ в русском языке только в сопоставлении с другим языком, который показывает, что словообразовательные метафоры от единиц данной ТГ на самом деле возможны и могут образовываться регулярно.

Значительный пласт энтомологической лексики составляют глагольные метафоры, ярко показывающие различия в процессах семантической и словообразовательной деривации в двух исследуемых языках. Кроме того, данная группа позволяет выявить, какие типы субстантивных метафор получают дальнейшее развитие, и какие новые метафорические значения привносят глаголы. Метафорообразующими признаками глагольных метафор, как и субстантивных, являются дифференциальные компоненты энтомологического значения - типичные характеристики насекомого, приписываемые человеку. Можно выделить основания глагольной метафоризации в двух языках: поведение насекомого, особенности звука и передвижения. Метафорические значения большинства энтомологических глаголов мотивированы, они имеют семантику «проявлять то или иное качество, реально присущее тому или иному насекомому». Но процессы метафоризации глаголов в русском и итальянском языках имеют различия.

В русском языке процесс метафоризации энтомологических глаголов основывается на следующем механизме: прямое значение глагола —> переносное значение глагола. Например: зудеть: «издавать монотонный звенящий звук» —»■ «надоедать, докучливо говоря, повторяя что-н.». При этом большинство глаголов не является словообразовательными

дериватами энтомонимов. Таким образом, можно сказать, что в русском языке глагольная метафора семантически, но не структурно связана с представлениями о повадках насекомых (стрекотать - производить, издавать стрекот —» говорить быстро, без умолку, болтать; жалить - ранить, впиваясь жалом —»задевать, ранить словами, колкими замечаниями; язвить и т.д.).

В итальянском языке также есть случаи, в которых метафора образуется по модели, аналогичной той, что имеет место и в русском языке, например: brulicare (кишеть) - о насекомых или других животных, особенно маленьких, постоянно движущихся —* о большом количестве людей, суетящихся и шумно двигающихся и т.п. Однако в итальянском языке большинство метафорических глаголов являются словообразовательными дериватами энтомонима. Более частотные направления метафоризации следующие: 1) переносное значение словообразовательного глагольного деривата образуется от переносного значения мотивирующего слова: assillo «овод» —> «мучительное чувство» —*assillarе «мучить»; 2) исходный энтомоним не имеет переносного значения, а глагольная метафора актуализирует тот или иной признак, присущий насекомому: наименование bofonchio (шершень) в итальянском языке не имеет переносного значения. От этого слова образуется глагол bofonchiare, который обладает только метафорическим значением «ворчать». В данном случае перенос мотивирован признаком «гудение», издаваемое этим насекомым.

Глагольные метафоры имеют свою специфику, они характеризируют процесс или действие, протекающее в определенный отрезок времени (болтать, ворчать, надоедливо повторять и т.п.), субстантивные же метафоры имеют функцию характеризации постоянного признака кого-либо или чего-либо (маленький, ничтожный, назойливый и т.п.).

В русском языке глагольные метафоры в большинстве случаев привносят новые оттенки значения к субстантивным энтомонимам, расширяя тем самым МП. В итальянском языке процесс пополнения МП глагольными метафорами происходит по трем основным направлениям: 1) разница между субстантивной и глагольной метафорами остается только на уровне грамматики (cicala 'болтун' - cicalare 'болтать'); 2) метафорическое значение глаголов получает дальнейшее семантическое доразвитие (tafano 'докучливый человек'—Zafanare 'докучать' —» 'проникать повсюду'); 3) энтомоним получает новое метафорическое значение, когда входит в основу глагола (spulciare 'убрать блох' —> 'искать ошибки' - само существительное pulce не обладает переносным значением «ошибка»). Метафорическая интерпретация сходного действия обнаруживается и в русском: (искать блох), но здесь уже иной способ языкового представления значения «выискивать ошибки».

Семантико-словобразовательные дериваты отличаются усложнением и детализацией денотативного и коннотативного содержания и «сдвигаются» в сторону периферии МП. Собственно же периферия МП в обоих языках представлена предметными метафорами, которые являются специфической особенностью метафорообразования в ТГ энтомонимов (по сравнению с другими зоологическими метафорами). Многократное обращение номинатора к

зоне энтомоннмов еще раз свидетельствует о важности этой ТГ в освоении мира и о высоком метафорическом потенциале этой лексики. Энтомологические метафоры, которые описывают конкретные объекты, представляют значительное количество единиц в обоих языках, хотя они менее функционально значимы, чем антропоморфные метафоры. По нашему мнению, для ТГ энтомонимов перенос «Насекомое —» Предмет» является регулярным типом переноса (в отличие от выделенного Г. Н. Скляревской типа «Животное —> Предмет», считающегося нерегулярным).

Метафорические значения русских и итальянских энтомонимов с предметным значением можно распределить на три группы, на основании тех же перцептивных признаков, которые лежат в основе антропоморфных семантических дериватов: визуальные, звуковые, «поведенческие».

Среди артефактных метафор преобладают номинации механизмов, видов машин, инструментов, где доминируют номинативные (стертые) метафоры. Очевидно, что во многих случаях сохраняется «отголосок» внутренней формы (стрекоза - вертолет, светлячок - фонарик - в основе метафор лежит визуальное подобие). Однако есть случаи, когда сложно понять механизм образования метафоры (медведка - носители языка плохо представляют себе такое насекомое).

Наиболее активный процесс метафоризации в обоих языках идет в направлении от наименования насекомого - к предмету {мушка, бабочка, стрекоза, аре (пчела),уеяра (оса), 1иссю1а (светлячок)). Обратный процесс от объекта - к насекомому встречается реже.

Доминирующими признаками процесса образования предметных метафор являются «внешний вид» и «поведение» насекомого; периферийными -«движение», «биологический вид» и т.п. Актуализация данных признаков ведет к образованию метафорических переносных значений по модели радиального типа {жук - украшение, вентилятор, машина).

Система метафорических значений антропологических энтомонимов имеет большее количество смысловых пересечений в разных метафорических системах, а метафорические наименования различных артефактов существенно различаются в двух языках. Это связано с тем, что антропоморфные метафоры обладают неким общим оценочным стержнем: в основу метафорического переноса часто положены одни и те же воспринимаемые номинатором - как правило, раздражающие - признаки, связанные с поведением того или иного насекомого (укусы, жужжание и пр.). В связи с этим в обоих языках появляются однотипные энтоморфизмы. В предметных же метафорах нет подобной общей оценочной «связки» - разные образы порождаются независимо друг от друга, благодаря образной фантазии номинатора.

Артефактные метафоры не только дают номинацию каким-либо новым объектам, инструментам, приборам, средствам передвижения {букашка, жук, стрекоза, уеэра, аре, maggiolino), но и образно интерпретируют предметный мир, окружающий человека, «связывая», казалось бы, далекие тематические области в картине мира говорящих.

Отдельную группу представляют метафоры, образованные от наименований мест обитания насекомых и представленные двумя разновидностями как в русском, так и в итальянском языке: 1) метафоры, называющие определенное место: клоповник (стШаю) - образуется метафора со значением «грязное, запущенное место, заведение». Подобная метафора присутствует в обоих языках, однако в итальянском она выражается несколькими синонимическими наименованиями: /отЬпсаю (от 1отЬпсо (дождевой червь) — место обитания червей), pid.occh.iaio (от р1(1оссЫо (вошь) -место обитания вшей, риЫаю (от ри1се (блоха) - место обитания блох); 2) метафоры, образованные на основе признака «место обитания какого-то насекомого», могут обозначать определенную ситуацию. В обоих языка?: осиное гнездо - vespaio имеет переносное значение «скопление озлобленны?: недоброжелателей», а муравейник — /огписаю - «множество двигающихся, суетящихся людей».

Последний раздел работы посвящен когнитивной интерпретации результатов семасиологического описания механизмов метафоризации.

Основные характеристики объекта (человек или предмет) в русской метафорической картине мира реализуются с опорой на внешний облик насекомого, способ его передвижения, ощущение боли, вызванное укусом. Менее значимой в образовании энтомологических метафор является характеристика звука, издаваемого насекомым. Значимость этих признаков выявляется на фоне итальянской картины мира.

Анализируя метафорический словарь русского языка в сравнении с итальянским, мы обнаружили следующее соотношение метафорических единиц: полное совпадение метафорических значений (мошка в русском языке и тозсеппо в итальянском языке - «незначительный человек»); метафорические значения совпадают, но выражаются различными номинациями («худого, высокого, нескладного человека» называют глистом в русском языке и ragno (паук) в итальянском); один и тот же энтомоним может порождать два совершенно разных метафорических значения (клоп в русском языке — «о маленьком ребенке» и сМсе (клоп) в итальянском языке -«чертежная кнопка с широкой головкой»); один и тот же энтомоним порождает метафору в одном языке, но не образует в другом (божья коровка в русском языке «о безобидном человеке, тихом, не умеющем постоять за себя, са1аЬгопе (шершень) - «назойливый ухажер» в итальянском языке).

Несмотря на то, что на номинативном уровне отмечаются данные различия, мы считаем, что для нашего анализа важнее отметить, какие метафорообразующие признаки и модусы восприятия лежат в основе процесса метафоризации энтомонимов в двух языках. В случае с метафорой клоп и стке, например, важно не столько то, что переносные значения отличаются друг от друга, а то, что обе метафоры образуются на основе одного и того же мотивировочного признака - маленький размер насекомого.

Для образования энтомологических метафор наиболее значимым модусом восприятия в обоих картинах мира является зрительный.

Восприятие тактильных ощущений производит одинаковые метафоры в русском и итальянском языках. Однако анализ показал, что выражение при помощи энтомологических метафор физического ощущения боли, вызванной укусами насекомых, более актуально и частотно для русской ЯКМ

Метафоры, образованные на основе звукового восприятия насекомого, по большей части характерны для итальянской ЯКМ. В русском языке звуковые метафоры чаще образуются от энтомологических глаголов (верещать, гудеть, жужжать, зудеть, пищать, стрекотать, трещать) или исторически являются звукоподражаниями (пчела).

Метафора может опираться на комплекс разных признаков, либо связанных между собой причинно-следственными связями, либо мыслящихся как достаточно автономные. На этом основании можно выделить, с одной стороны, самостоятельные переносные лексико-семантические варианты в их становлении, с другой - многокомпонентные метафорические значения. В этих случаях речь идет о специфике комплексного восприятия, когда в процесс метафорообразования в качестве мотивировочных признаков вовлекаются сразу несколько характеристик, присущих объекту. В качестве результата мы получаем целостный образ, в котором уже трудно четко выделить отдельные признаки, лежащие в основе того или иного значения.

Подсистема метафор, образованных от энтомонимов, подтверждает общую тенденцию, характерную и для других тематических областей: наименования животных и насекомых, перенесенные на человека, отражают ценностную КМ - характеризуют человеческие пороки и недостатки (назойливость, докучливость, мелочность, ничтожность, раздражительность, злость, легкомысленность, паразитизм, обжорство, жадность и др.) - те особенности в поведении человека, которые являются отклонением от нормы в сторону минуса. Для номинатора более важным оказывается зафиксировать в слове отрицательные явления, что определяется свойством человеческого сознания концентрироваться на негативном, на отклонении от нормы. Энтоморфизмы, «рисующие» портрет человека, не образуют оппозитивные ряды, в отличие от зооморфных метафор, энтомологические метафоры представляют всегда только один оценочный полюс в характеристике человека.

В обоих языках в ядре МП находятся метафоры, характеризующие человека с точки зрения его характера и поведения (ничтожный, незначительный, назойливый, надоедливый, докучливый, легкомысленный, трудолюбивый и т.д.). Внешние характеристики, описываемые при помощи энтоморфизмов, представляют собой меньшинство, исключением является метафорическая характеристика маленького роста человека, востребованная в обоих языках.

Отличительной чертой ТГ энтомонимов является образование метафор, называющих абстрактные понятия и объекты действительности. В рассматриваемом нами МП подобных метафор достаточно много в обоих языках, хотя они и уступают в функциональной значимости антропоморфным метафорам.

Результаты специального анализа позволяют внести уточнения в типологию процессов метафорообразования, оценив направления переноса «Насекомое —> Предмет» и «Насекомое —>■ Психический мир (Абстрактные понятия)» для ТГ энтомонимов как регулярные и продуктивные.

Степень продуктивности метафор, наличие более или менее разветвленной системы метафорических значений, доминирование признаков (тактильного в русском языке и аудиального в итальянском), предпочтительное метафорическое развитие энтомологической семантики в итальянском языке является основной национально-культурной особенностью энтоморфизмов исследуемых языков.

Метафорическая специфика характеристик человека и предмета через призму мира насекомых позволяет выявить особенности восприятия и образного осмысления действительности, очертить систему культурных, ценностных, природных, географических параметров, определяющих картину мира говорящих.

Основные результаты диссертации отражены в следующих публикациях:

Публикации в журналах, рекомендуемых ВАК РФ:

1. Мусси, В. Наименования насекомых в процессах семантической деривации (на материале русского и итальянского языков) / В. Мусси // Сибирский филологический журнал: научное издание. - 2011. - № 3. - Новосибирск: НГУ, 2011.-С.144-151 (0,7 п.л.).

2. Мусси, В. Глагольная метафора в русском и итальянском языках (на материале русских и итальянских глаголов с «энтомологическим» значением) / В. Мусси //Сибирский филологический журнал: научное издание. - 2012. - № 3. -Новосибирск: НГУ, 2012. - С. 167-176 (0,9 п.л.).

3. Мусси, В. Семантическая и словообразовательная деривация энтомологической лексики (на материале русского и итальянского языков) / В. Мусси // Вестник Томского государственного университета. - № 378. - Томск: ТГУ, 2014,- С. 38-44 (0,8 п.л.).

Публикации в других источниках:

4. Мусси, В. Сопоставление метафорических полей со значением характеристики человека в русском и итальянском языках (на материале энтомонимов) / В. Мусси // Дискретность и континуальность в языке и тексте. -Новосибирск: Изд. НГПУ, 2009. - С. 66-76 (0,5 п.л.).

5. Мусси, В. Лексикографирование метафорических значений в русских и итальянских словарях / В. Мусси // Новые версии лексикографической интерпретации языковой реальности. - Екатеринбург, 2010. - С. 134-143 (0,5 п.л.).

6. Мусси, В. Энтомологические звуковые и зрительные метафоры в русском и итальянском языках / В. Мусси // Проблемы интерпретационной лингвистики: типы восприятия и их языковое воплощение: межвузовский сборник научных трудов. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2013. - С. 182-189 (0,4 п.л.).

Подписано в печать 25.04.14. Формат бумаги 60x84/16. Печать цифровая. Уч.-изд.л. 1,2. Усл. п.л. 1,5. Заказ № 11.

Педуниверситет, 630126, Новосибирск, Вилюйская, 28

Текст диссертации на тему "Семантические и лингвокультурологические аспекты изучения энтомологических метафор в русском языке"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ»

СЕМАНТИЧЕСКИЕ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ЭНТОМОЛОГИЧЕСКИХ МЕТАФОР В

РУССКОМ ЯЗЫКЕ (В СОПОСТАВЛЕНИИ С ИТАЛЬЯНСКИМ)

На правах рукописи

04201459495

МУССИ Вероника

Специальность 10.02.01 - русский язык (филологические науки)

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -доктор филологических наук, профессор Т.А. Трипольская

Новосибирск 2014

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ............................................................................ 4

ГЛАВА 1.

Лингвокультурологическое и когнитивное исследование метафоры в современной лингвистике....................................................... 14

1.1. Лингвокультурология в системе антропоцентрических исследовательских направлений. Определение основных понятий......... 15

1.2. Основные положения когнитивной лингвистики........................ 19

1.3. Когнитивная лингвистика в российском языкознании: когнитивный подход к лексической семантике.................................... 26

1.4. Развитие и становление теории языковой картины мира: понятие «языковая картина мира»............................................................ 31

1.5. Метафора как инструмент изучения языковой картины мира........ 40

1.6. Исследование метафоры в современной научной парадигме.......... 45

1.6.1. Основные лингвистические теории метафоры.................... 47

1.6.2. Традиции изучения метафоры в русистике........................ 51

1.6.3. Теория концептуальной метафоры и ее преломление в русистике.............................................................................. 57

1.6.4. Метафора и теория восприятия....................................... 66

ВЫВОДЫ................................................................................ 74

ГЛАВА 2.

Энтомологическая метафора как интерпретационный механизм в русском языке (в сопоставлении с итальянским).......................... 77

2.1. Источники языкового материала и критерии его отбора............... 77

2.2. Метафорическое поле энтомонимов....................................... 84

2.3. Особенности семантической и словообразовательной деривации энтомонимов............................................................................ 95

2.4. Анализ механизмов метафоризации энтоморфизмов.................... 105

2.4.1. Направление «внешние черты насекомого внешние черты человека» (визуальное восприятие)............................................. 109

2.4.2. Направление «внешние черты насекомого -> внутренние качества человека» (визуальное восприятие).................................. 118

2.4.3. Направление «поведение насекомого -> поведение человека»

(визуальное, звуковое и тактильное восприятие).....................................................127

2.5. Производные имена прилагательные и существительные............................151

2.6. Анализ энтомологических глаголов..................................................................................160

2.6.1. Глагольные метафоры, образованные на основе особенностей восприятия звука, издаваемого насекомым....................................162

2.6.2. Глагольные метафоры, образованные на основе особенностей восприятия движения насекомого..........................................................168

2.6.3. Глагольные метафоры, образованные на основе представлений о типичных действиях/поведении насекомых..........................174

2.7. Образование «предметных» метафор..............................................................................183

2.7.1. «Предметные» метафоры, образованные на основе визуального сходства..............................................................................................................................186

2.7.2. «Предметные» метафоры, образованные на основе восприятия особенностей звука, издаваемого насекомым..................................190

2.7.3. «Предметные» метафоры, образованные на основе представлений о типичных действиях/поведении насекомых..........................192

2.8. Особенности русской и итальянской метафорических картин мира

(на примере энтомологической лексики)..................................................................................196

ВЫВОДЫ................................................................................................................................................................213

ЗАКЛЮЧЕНИЕ..............................................................................................................................................217

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ..........................................................................................................................222

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ..................................................................................246

ПРИЛОЖЕНИЕ № 1 - Алфавитный список русских наименований

насекомых, образующих метафоры................................................................................................248

ПРИЛОЖЕНИЕ №2 - Алфавитный список итальянских наименований

насекомых, образующих метафоры................................................................................................249

ПРИЛОЖЕНИЕ №3 - Соответствие субстантивных и глагольных

метафор в русском языке..........................................................................................................................250

ПРИЛОЖЕНИЕ №4 - Соответствие субстантивных и глагольных

метафор в итальянском языке..............................................................................................................251

ПРИЛОЖЕНИЕ №5 - Список метафорических значений в двух языках.. 253

]

ВВЕДЕНИЕ

Данное диссертационное исследование посвящено изучению энтомологических метафор в русском языке (в сопоставлении с итальянским) и выполнено в русле семасиологического и лингвокультурологического направлений. Работа носит междисциплинарный характер, поскольку связана, с одной стороны, с когнитивным моделированием, привлекающим исследования по теории восприятия, с другой, - имеет сопоставительную направленность, так как выявляет общее и различное, универсальное и национально-специфическое в осмыслении определенного участка внеязыковой действительности.

Многоплановость исследования объясняется пониманием языка как неотделимой части когнитивной системы, которой располагает человек. В силу этого язык не может быть изучен отдельно от познавательных и психоэмоциональных процессов, таких, как способность целостно воспринимать реальность, мыслить метафорически и схематически, накапливать информацию в форме образов, организовывать знания иерархически, сообразуясь с прототипами, а также способность переживать чувства. Изучать природу и функционирование языка - значит понимать, как человек получает/переживает впечатления, как протекает обработка информации и какие языковые элементы человек выбирает для отражения и интерпретации реальности.

Таким образом, диссертационная работа опирается на широкий исследовательский контекст, включающий труды по когнитивной лингвистике, лингвокультурологии, семасиологии и русской и сопоставительной лексикологии.

В центре внимания настоящего исследования находится изучение

вторичной номинации, в частности метафоры, понимаемой нами вслед за

Д.Н. Шмелёвым, Н.Д. Арутюновой, Г.Н. Скляревской, как «вторичная

косвенная номинация при обязательном сохранении семантической

4

/

двуплановости и образного элемента» [Скляревская 1993: 12]. Метафора отражает национальную специфику восприятия и осмысления действительности. В метафоре, как в призме, отражаются логические и мифологические черты национального характера, и поэтому она считается «вербализированным приёмом мышления о мире» [Арутюнова 1998:8], кроме того, в метафоре как в сложном языковом знаке отражаются основные характеристики аксиологической парадигмы социума.

Зоонимы, включающие и энтомологическую лексику, имеют ярко выраженную тенденцию к развитию переносных коннотативных значений, отражают стереотипы поведения, становятся символами тех или иных свойств/качеств человека, поэтому ученые неоднократно обращались к исследованию зооморфизмов. Так, зооморфную метафору в различных аспектах, в том числе и сопоставительном, (русский, французский, английский языки) в 60-е - 70-е годы XX века исследовали М.И. Черемисина, Е.А. Гутман, Ф.А. Литвин, O.A. Рыжкина, Л.В. Войтик и др. В этих работах заложены основы современного лингвокультурологического подхода в изучении метафоры. Отметим, что энтомологическая метафора рассматривалась наряду с прочими зооморфизмами, оставаясь обычно на периферии исследовательского внимания (за исключением самых распространенных метафор типа муравей, стрекоза, клоп).

Несмотря на активное изучение зооморфизмов в 70-е - 80-е годы прошлого века, этот метафорический фрагмент словаря по-прежнему привлекает внимание ученых, однако рассматриваются теперь эти метафоры под иным углом зрения. Так, O.A. Корнилов в своей работе «Языковые картины мира как производные национальных менталитетов» исследовал специфику национальных картин мира, привлекая в качестве иллюстративного материала русскую энтомологическую терминологию русского, испанского, китайского и других языков.

В современных сопоставительных исследованиях постепенно

увеличивается количество привлекаемых языков, так, например, зооморфная

5

лексика изучалась на материале русского и турецкого [Устуньер 2004], русского, французского и немецкого языков [Солнцева 2004] и др. В последнее время появились сопоставительные работы, посвященные русским и итальянским зооморфизмам [Булыгина, Трипольская 2008, 2009; Пуцилева 2009], в которых рассматриваются механизмы метафоризации и особенности интерпретации действительности с помощью зооморфной метафоры. Изучение русских зооморфизмов на фоне других языков позволяет выявить в этом фрагменте словаря новые специфические черты русского метафорообразования. Кроме того, подобное привлечение к анализу зооморфизмов все большего количества языков позволяет надеяться на то, что в ближайшем будущем можно будет, опираясь на полученные результаты, выявить языковые универсалии и наметить основные тенденции в развитии национально-специфических метафорических сюжетов.

В данной работе процесс метафоризации энтомонимов изучается как когнитивный, связанный с процессами восприятия действительности. В современной лингвистике теория восприятия находится в зоне пересечения психологии, философии и лингвистики и является актуальной в аспекте изучения языковых средств, интерпретирующих разные типы восприятия. Это связано в первую очередь с утвердившейся в лингвистике несколько десятилетий назад антропоцентрической парадигмой и входящим в нее когнитивным направлением. Действительно, чувственное восприятие является одним из древнейших способов познания действительности, одним из видов когнитивной деятельности человека, в связи с чем рассматривается во взаимосвязи «с мышлением, с ментальными репрезентациями, со знанием и способами его получения, ибо для всех этих вопросов базой является именно восприятие» [КСКТ 1997: 19]. В современных психологических и лингвистических исследованиях восприятие понимается как когнитивный процесс, который формирует сенсорный уровень познания, являющийся базовым для всей когнитивной деятельности человека [Там же: 21].

Актуальность диссертационного исследования обусловлена обращением к разноаспектному - семасиологическому и лингвокультурологическому - исследованию энтомологических метафор в русском языке (в сопоставлении с итальянским). Актуальным является и изучение метафорической лексики в контексте теории восприятия, которое позволяет не только выявить особенности процессов метафоризации, но и объяснить с опорой на специфику системы восприятия и основные принципы гештальт-теории, сходные и различающиеся интерпретационные механизмы.

Объектом исследования выступает тематическая группа энтомонимов в русском языке (в сопоставлении с итальянским), а также метафорическое поле, смоделированное на основе данной тематической группы, предметом же исследования являются процессы семантической деривации, механизмы метафорообразования (отличительные признаки и черты сходства) в русской и итальянской лингвокультурах.

Целью данного исследования является анализ механизмов метафоризации энтомонимов, а также выявление национально специфических черт в осмыслении и метафорической интерпретации действительности в русской языковой картине мира.

В соответствии с целью мы ставим перед собой следующие задачи:

1) проанализировать соотношение когнитивных и лингвокульторологических направлений в изучении метафоры;

2) рассмотреть особенности изучения метафоры в русле теории восприятия;

3) выявить тематические группы энтомонимов в русском и итальянском языках и охарактеризовать их деривационный потенциал;

4) моделировать русское метафорическое поле энтомонимов, являющееся инструментом описания соответствующего фрагмента языковой картины мира (рассматривая его в сопоставлении с итальянским);

5) выявить направления и особенности механизмов метафоризации и определить характер взаимодействия признаков, лежащих в основе процессов метафорообразования;

6) выявить универсальные и уникальные черты метафорической интерпретации действительности в двух языках.

Для решения поставленных задач мы используем методы дефиниционного, компонентного, контекстуального, когнитивного анализа, метод полевого структурирования и моделирования, а также привлекаем сопоставительные методики анализа лексических систем разных языков. Данные, полученные в результате проведенного семасиологического и дискурсивного анализа, интерпретируются в когнитивном ключе.

Материал исследования представлен в виде трех картотек (картотеки словарных статей, текстовых употреблений и данных психолингвистических экспериментов). Словарная картотека была сформирована в результате направленной выборки из толковых, словообразовательных, системных, фразеологических и ассоциативных словарей русского и итальянского языков. Для русской контекстной картотеки привлекались данные Национального корпуса русского языка («Рускорпора»). Составление итальянской контекстной картотеки осуществлялось с помощью корпусов газетных статей. Третьим источником языкового материала являются данные психолингвистических экспериментов. Общее количество участников эксперимента - 200 человек (по 100 русских и итальянских респондентов соответственно).

Рабочая картотека состоит из 3-х разделов: собственно энтомонимы,

словообразовательные дериваты и глаголы, которые не являются

морфологическими дериватами этих наименований, но семантически связаны

с ними. Все метафоры, образованные от номинаций энтомонимов в русском

и итальянском языках, мы в соответствии с типом объекта уподобления

подразделяем на две группы: антропоморфные (метафоры, характеризующие

человека) и предметные/артефактные (метафорические наименования

8

предметов). Антропоморфные метафоры составляют большую часть рассматриваемых семантических дериватов.

Проанализировав лексикографические источники, контекстный материал и результаты психолингвистических экспериментов, мы выявили 92 метафорообразующие единицы в русском языке и 215 в итальянском языке.

Новизна настоящей работы состоит в многоаспектном исследовании фрагментов метафорических картин мира, позволяющем сделать выводы об особенностях восприятия (визуального, аудиального, тактильного) говорящими предметного мира. Кроме того, в работе выявлены и объяснены универсальные и уникальные черты метафорической интерпретации действительности, а также особенности эмоциональной и аксиологической парадигмы разных социумов.

Исследование выполнено на материале, не привлекавшемся к подробному научному описанию (русские энтомологические метафоры на фоне итальянских).

Теоретическая значимость настоящей работы определяется включенностью в исследования национальных картин мира: привлечение результатов изучения разных языков дает возможность выявить языковые универсалии и наметить основные тенденции в развитии национально -специфических метафорических, эмоционально-оценочных и образных словарей. Результаты семасиологического и лингвокультурологического исследования расширяют и углубляют представления об общих и частных особенностях в образовании русской метафоры.

Выводы настоящего исследования представляют также интерес для дальнейшего развития теории лакунарности.

Практическая значимость работы заключается в возможности

использования её результатов для преподавания русского и итальянского

языков как иностранных, для переводческой практики, художественного

анализа текстов, создания специализированных словарей, как одноязычных,

9

так и двуязычных. Кроме того, материал диссертационной работы может быть использован при разработке вузовских курсов по лексикологии, лингвокультурологии и сопоставительной лингвистике.

Теоретико-методологические основы диссертационной работы составили труды, посвященные исследованию метафоры как способа мировидения (JI.B. Балашова, Ю.А. Мартынова, H.A. Мишанкина В.П. Москвин, З.И. Резанова, Г.Н. Скляревская, В.Н. Телия, В.Н. Топоров, А.П. Чудинов, Е.С. Яковлева и др.). Эти работы осуществляются на основе классической теории концептуальной метафоры (Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак,

A.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, И.М. Кобозева, Е.С. Кубрякова, М.В. Никитин, Г.Н. Склярев�