автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Семантический объем лексемы вода в поэзии Вячеслава Иванова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантический объем лексемы вода в поэзии Вячеслава Иванова"

На правах рукописи

МИРЗАЕВА Татьяна Викторовна

СЕМАНТИЧЕСКИЙ ОБЪЕМ ЛЕКСЕМЫ ВОДА В ПОЭЗИИ ВЯЧЕСЛАВА ИВАНОВА («КОРМЧИЕ ЗВЕЗДЫ»)

Специальность 10.02 01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов 2008

Работа выполнена в Тамбовском государственном университете имени Г.Р Державина

Научный руководитель: Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Пискунова Светлана Владимировна

доктор филологических наук, профессор Алтабаева Елена Владимировна

кандидат филологических наук, доцент Дмитриева Людмила Ивановна

Пензенский государственный педагогический университет имени В.Г. Белинского

Защита состоится 27 февраля 2008 года в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212 261 03 в Тамбовском государственном университете имени Г Р. Державина по адресу 392000, г Тамбов, ул Советская, 93, аудитория 107

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета имени Г,Р Державина (г Тамбов, ул Советская, 6)

Автореферат разослан «Л4~» января 2008 года

Председатель диссертационного совета доктор филологических наук, профессор J " ' Шарандин А Л

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Важной составляющей современной лингвистической парадигмы знания являются проблемы теоретического исследования и практического описания семантического объема слова, изучение закономерностей его изменения Феномен лексического значения, по мнению многих лингвистов, не только существует и отражает динамику познания, но и продолжает оставаться на сегодняшний день очень емким исследовательским полем По-прежнему дискуссионны вопросы об оценке способов расширения семантического объема слова и анализа приращения смысла, особенно в рамках поэтического текста

Обращение к оценке текстовых единиц, их роли в создании информации и участию в общем коммуникативном процессе актуально, поскольку позволяет проследить развитие семантики слова от исходного состояния к приобретенному значению, на что неоднократно указывали многие исследователи (Бабенко 1996, 1997, Болотнова 1992, 1994, 2000, Золотова 1979, 1982, 2001, Лотман 1970, 1972, 1984, Николаева 1977, 1978, 1999, Пискунова 2002, Ту-раева 1986, 1993, Форманская 2003) Семантические преобразования связаны с переносом значения, результаты которого обнаруживаются при сопоставлении компонентов семантической структуры слова в языке, в словоформе, тексте (Бондалетов 2001, Гальперин 1977, 1980, Купина 1980, Лопушанская 2003), в процессе контекстуальной синонимии, антонимии и др (Гришанина 2005, Залевская 1999) В настоящее время многие исследователи активно используют понятие текстовой нейтрализации, в которую вступают единицы разных уровней в пределах одного произведения или предложения Как результат нейтрализации наблюдается сдвиг в значении Это обычно приводит к изменению семантического объема лексемы (Пискунова 2002, Руделев 1992; Чернейко 1999; Шарандин 2001)

Наряду с этим существует когнитивный подход к изучению семантики слова (Алефиренко 2002, Алтабаева 2000; Бабенко 2001, Болдырев 2001; Кубрякова 1997; Чернейко 2003), охватывающий широкий диапазон приемов описания концепта через анализ данных языка анализ ключевого слова в контексте его лексической сочетаемости с другими единицами (Арутюнова 1997, Рахилина 1998), анализ словарных толкований ключевого слова (Гончарова 1999), изучение многозначности слова в процессе ее развития (Гри-шаева 2000), определение прототипических характеристик русских глагольных классов через маркировку грамматическими формами (Шарандин 1980), анализ семантической структуры слова, описание парадигматики, синтагматики, этимологии слова и т д (Павлович 2004; Попова, Стернин 2001)

Диссертационное исследование посвящено выявлению семантического объема лексемы вода и способам его увеличения в поэзии Вячеслава Иванова как компонента расширения системы языка Обращение к языковому творче-

ству одного автора позволяет проследить тенденции развития системы языка, решить ряд проблем теории текста, текстовой коммуникации, порождающей и воспринимающей информации

Объект исследования - семантический объем поэтической текстовой единицы и динамические изменения в лексической системе языка

В основе диссертационного исследования поэтический язык Вячеслава Ивановича Иванова (1866 - 1949), одного из ярких представителей Серебряного века русской культуры, поэта, филолога, ученого и теоретика русского символизма

Предмет исследования - семантический объем текстемы вода и пути приращения смысла в поэтическом языке Вячеслава Иванова (на материале книги «Кормчие звезды») Обращение к первому сборнику обусловлено тем, что в нем представлены произведения раннего творчества Иванова, в котором, как в истоке, заложены все основные символы, мотивы и смысловые сюжеты, константные для поэта на протяжении всей его жизни

О своеобразии и богатстве языка Вяч Иванова еще в первой половине XX века было написано несколько работ (Зелинский 1917, Белый 1922, Гофман 1937) В современном ивановедении нужно выделить, прежде всего, исследования С С Аверинцева (1975, 1976, 1987, 1988, 1992, 1995, 1996, 2001, 2002), подчеркивающего глубину и универсальность философской поэзии Иванова, ясность и системность его символов, особую семантическую, синтаксическую и фонетическую организацию стиха, направленную на воссоздание всечеловеческой культурной памяти Смысловое и тематическое единство символической поэзии Иванова отмечается в работах ММ Бахтина (1986), А Ф. Лосева (1999) Понять значимость наследия Вячеслава Иванова и оценить своеобразие его стиля позволяют исследования, посвященные анализу философской лирики поэта, ее мотивов, образов, диалогичности, выявлению ключевых слов и рассмотрению особенностей словоупотреблений (Кот-релев 1989, 1997, 1999, 2002, Тарановский 2000), изучению поэзии Иванова как сложно организованного единства, пристальному вниманию к словообразованиям поэта и особым приемам архаизации текста (Барзах 1995), выявлению различных типов архаической затрудненности восприятия текстов Иванова (Эткинд 1997), анализу стихотворной техники Иванова (Гаспаров 1989, 1994, 1995, 2000), обращению к философеме диалектики восхождения / нисхождения в творчестве поэта (Силард 1999), ключевым символам Вяч Иванова (Шишкин 1990, 1992, 1996, 1998)

Актуальны исследования, позволяющие определить семантику языковой формы произведений Иванова и раскрывающие литературные истоки его эстетической концепции, рассматривающие элементы соотнесения литературной теории и практики поэта с наследием Платона и Данте (Устинова 1998, Шишкин 1992), ИВ Гете (Вахтель 1996), В К Тредиаковского (Кузнецов

1998), Ф М Достоевского (Келдыш 1996), вопросы творческих взаимосвязей и взаимоотношений Вячеслава Иванова и А Блока (Тимощенко 1998), Б Пастернака (Магомедова 2006), О Мандельштама (Лекманов, Глухова 2006), М Волошина (Лавров 2006), А Белого (Кустова 1999, Глухова 2006), С Городецкого (Павлова 1994) Философско-религиозная проблематика и ее генезис в контексте мировой культуры рассматривается в работах, посвященных раскрытию интертекстуальных связей и перекличек творчества Иванова с различными философскими, религиозными и эзотерическими традициями К ним относятся исследования о взаимосвязи поэзии и прозы Иванова с орфизмом (Асоян 2003, Вестбрук 2003, Силард 1999), дионисийством (Буева

1999), христианством (Мицкевич 2002, 2003, Постовалова 1999, Шишкин 2003), розенкрейцерством (Нефедьев 2003), с философскими концепциями бл Августина (Дудек 2002), Ф Ницше (Фридман 1999), О Шпенглера (Ису-пов 2003), Вл Соловьева (Громов 1999, Микушевич 1999), Ж Маритена (Ги-дини 2002, Цимборска-Лебода 2003) и др

Предметом исследования ученых стали важнейшие в мифопоэтике Иванова символы, которые повлияли на развитие лексической системы языка МЮ Стояновский (1996) обращается к образу-символу солнце, концентрирующем в себе онтологические интуиции поэта, связанные с идеей божественного дара-жертвы, рассматривает символы крест, древо, роза, радуга, а также касается водной символики поэта В Ю Куаме (1999) в ходе изучения духовной поэзии Иванова останавливается на мифологеме Пути и связанными с ней символами цепи, кольца, круга, креста. Исследования, посвященные отдельным вопросам творчества поэта-символиста, связаны с изучением категории памяти в мифопоэтическом универсуме Вячеслава Иванова (Федотова 2000), воплощением дионисийского мифа (Тюрина 1997) и концепцией трагического в его лирике (Тугаринова 2002) В аспекте освещения лексической парадигматики поэзии Вячеслава Иванова интересно исследование Л В Павловой (2005), посвященное вопросам анималистического тезауруса в ивановских поэтических текстах

Собственно лингвистическому анализу поэтического языка Вячеслава Иванова посвящено немного работ Среди них можно назвать исследования, рассматривающие образный язык поэтики Иванова (Бройтман 2002), языковые проекты Иванова (Кустова 2002). Особой глубиной отличаются работы Л А Гоготишвили (1999, 2002), в которых изучается своеобразие лингвофи-лософской стратегии Иванова в контексте имяславских споров начала XX века и - что особенно ценно - анализируется антиномический принцип в поэзии Иванова, языковые формы и приемы его воплощения. На описание элементов мифологизма в лексической структуре текстов Вячеслава Иванова нацелено исследование В Ю Прокофьевой (1996) Описанию различных по

характеру и степени архаичности единиц поэтического текста в творчестве поэта разных его периодов посвящает свою работу А Г Грек (2004)

Заметный перевес исследований в области ивановедения в сторону литературоведческую, философско-религиозную и кулыуроведческую, а не в сторону чисто лингвистическую объясняется особой плотностью и системностью паралингвистических смыслов в его философско-метафизической поэзии При этом совершенно очевидно, что самым главным объектом исследования творчества Вяч Иванова, всю жизнь подчеркивающего, что он прежде всего поэт, должен бьггь сам поэтический язык Поэтому раскрытие лингвистического своеобразия его поэтики, выражающего всю глубину и многомерность авторского миропонимания, тех сугубо ивановских «механизмов» приращения смысла, расширяющих диапазон лексико-семантических и семантико-синтаксических процессов языка в целом, несомненно, представляет одну из самых интересных задач лингвистики в области анализа поэтического текста

Актуальность работы обусловлена одним из сложнейших аспектов современной лингвистики, связанным с проблемами теории текста, концептуальным анализом составляющих текстовых единиц, коммуникативной функцией поэтического языка, проблемами современной семасиологии, предполагающей, в частности, выявление семантического объема лексемы и способов приращения смысла в поэтическом тексте. Особое значение для решения этой проблемы имеет обращение к лингвистическим проектам поэта и теоретика символизма Вячеслава Иванова, в творчестве которого можно найти ответы на важнейший вопрос науки о языке в XX веке

Цель работы связана с выявлением семантического объема лексемы вода и способов приращения смысла в поэтических текстах Вячеслава Иванова и потенциальными возможностями языковой системы в целом, что позволяет увидеть динамические изменения в семантике слова и в языковых процессах Данная цель определила конкретные задачи исследования:

1 Выявить современные лингвистические концепции, проблематизи-рующие вопрос о семантическом объеме слова и путях его расширения в поэтическом тексте, адекватные предмету исследования

2. Рассмотреть семантические модели лексемы вода, закрепленные в различных словарях

3 Выявить символику воды в ритуально-магической и церковной практике

4 Определить полисемантический потенциал лексемы вода в поэзии Вячеслава Иванова

5 Смоделировать парадигматику водного тезауруса творчества Иванова на материале текстовых заместителей опорной лексемы

6 Рассмотреть водную семантику в контексте языковой стратегии поэта-символиста

Основные положения, выносимые на защиту:

1 Поэзия Вячеслава Иванова представляет собой сложно организованную семантическую структуру, имеющую достаточно жесткий смысловой каркас, который можно описать с помощью системы парадигм поэтического языка На примере сопоставительного анализа лексемы вода в современных словарях, а также в ритуально-магической и церковной практике, с одной стороны, и в текстах Иванова, с другой, выявляется особый характер этой парадигматики, преобладание в ней периферийных для современного понимания значений На первый план у Иванова выходят мифологические, эзотерические и философские значения, активизирующие понимание воды как древнейшего животворящего начала мироздания

2. Многообразие образов, связанных с водной семантикой, раскрывается через разветвленную сеть текстовых заместителей воды и ее предикативных характеристик, что позволяет выделить более десяти базовых парадигм, которые включают в себя многочисленные варианты смысловых инвариантов Вода — Пространство, Вода — Медиатор, Вода - Граница между мирами, Вода — Зеркало, Вода—Бездна, Вода — Стихия/Мощь, Вода - Воля, Вода — Музыка, Вода—Живое существо, Вода—Женское начало, Вода—Земля и др

3 Внутренняя подвижность парадигматической структуры лексемы вода проявляется в способности членов парадигмы к отождествлению и взаимозаменимости с другими словами в пределах поэзии Иванова Это обусловлено языковой стратегией поэта, нацеленной на «прорыв» языка в высшую сферу духа и в целом характерной для религиозно-философского возрождения начала XX века При этом ивановская позиция имеет свои отличительные черты символическая поэзия может только знаменовать, т.е указывать на Первосущность, но никак не именовать, те объективировать ее в языке Иными словами, Иванов признавал ограниченность языка в сфере адекватного описания мистического опыта В ракурсе парадигматического подхода это положение означает семантическую равноправность (а значит — и взаимозаменимость) всех многочисленных текстовых заместителей воды как принадлежащих к сфере только человеческого познания и языка.

4 Позиция Иванова, провозгласившего путь символического проникновения поэзии в тайну мира - «а геаИЬш гА геаЬога» («от реального - к реальнейшему»), позволяет классифицировать поэтические образы, которые репрезентируют водную семантику, в соответствии с категориями восприятия (визуальной, акустической, тактильной, вкусовой и обонятельной)

5 Своеобразие мифопоэтического языка Иванова, семантическая плотность его произведений, которая продуцирует постоянное приращение нового смысла, рассмотренное на конкретном примере лексемы вода, заключается в области не только лексической, но и синтаксической семантики, обусловленной лингвистической установкой поэта-символиста на языковую неразрывность символа и мифа.

6 Семантический объем лексемы вода и способы приращения его внутреннего смысла в поэзии Вячеслава Иванова определяются только в контексте универсального мифа о воде как извечном, стихийно-хаотическом и животворяще-порождающем источнике жизни, репрезентирующем женский аспект мироздания В силу этого в ивановском мифологическом высказывании действует языковой механизм «скрещивания» разнообразных семантических предикатов водно-женского начала бытия

Научная новизна исследования заключается в определении семантического объема лексемы вода, в моделировании парадигматической структуры системы ее текстовых заместителей и в выявлении механизма приращения смысла водной семантики в контексте мифопоэтики Иванова

Обращение к указанной лексеме неслучайно вода - ключевой образ для всего символизма, поскольку представляет одну из четырех стихий мироздания и характеризуется качествами, важными для символистского мироощущения (первозданность, текучесть, хаотичность, изначальная бесформенность, «беременность» всеми формами бытия, т е порождающая из себя все) Теоретическая значимость диссертации связана с разработкой ряда положений современной теории языковой коммуникации и определением способов развития семантики слов в тексте, применением теории семантической парадигматики и синтагматики к изучению поэтического языка, развитием теории референции для описания семантического механизма приращения смысла текстовой единицы в символизме ивановского типа

Практическое значение работы состоит в возможности использования ее результатов в практике вузовского и школьного преподавания русского языка, в спецкурсах и семинарах по лингвистическому анализу художественного текста вообще и поэтики Вячеслава Иванова в частности, в лексикографическом аспекте при создании словарей поэтического языка поэта, тематических словарей, а также при выработке основных параметров филологического образования и развития общей культуры языка на примере опыта описания текстовой единицы вода в творчестве Вяч Иванова, расширения ее семантического объема в поэтическом тексте.

Методы исследования: описательный, сопоставительный, оппозитив-ный, позволяющие определить функциональную значимость текстовых единиц и способы их выражения, метод сплошной выборки, парадигматический Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в 12 публикациях, в том числе в изданиях 2007 года, рекомендованных ВАК (журналы «Вопросы когнитивной лингвистики», «Вестник Тамбовского университета»), были представлены в виде докладов на научных конференциях различного уровня, межвузовской научно-практической конференции «Текст, семантика, форма, функция» (Тамбов, 2004), Международной научной конференции «Классические и неклассические модели мира в отечест-

венной и зарубежной литературах» (Волгоград, 2006), Всероссийской научно-практической конференции «Живое слово разбудит уснувшую душу » (Липецк, 2006), Международной научной конференции «Языковая система и речевая деятельность лингвокультурологический и прагматический аспекты» (Ростов-на-Дону, 2007), Международной научной конференции «Литература в диалоге культур - 5» (Ростов-на-Дону, 2007), Международной научной конференции «Интерпретация текста лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Чита, 2007).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, включающего 183 наименования, и приложения

Приложения содержат материалы, иллюстрирующие закрепленную в устном народном творчестве информацию о лексеме вода, опыт лингвистического анализа текста с водной семантикой и словарь «Водная стихия в первой книге лирики Вяч Иванова "Кормчие звезды"» Общий объем работы 252 с

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и новизна темы, ее теоретическая и практическая значимость, определяются объект, предмет, материал и методика исследования; формулируются цель и основные задачи работы, излагаются основные положения, выносимые на защшу, определяется структура и апробация работы; приводятся теоретические предпосылки, послужившие основанием постановки проблемы

Глава I «Семантический объем слова и проблема приращения смысла в поэтическом языке» посвящена рассмотрению ядерных и периферийных семантических компонентов значения слова, выявлению факторов, влияющих на изменение семантического объема, изучению парадигматической структуры образов и особенностям приращения смысла в поэтике Иванова

В первом параграфе «Особенности ядерных и периферийных семантических компонентов значения слова» рассматривается история вопроса и основные подходы к определению семантического объема лексем, его развитию Исследователи выделяют в значении слова семантические компоненты различных типов и сложности, поскольку каждая сема может быть охарактеризована по разным основаниям Для практического описания структуры значения предлагаются различные подходы к характеристике семантических компонентов Каждый из них нацелен на возможность наиболее конкретного определения места, роли, функции того или иного компонента значения в структуре семемы В данной работе актуализируется подход, базирующийся на понятиях ядра и периферии значения, сема квалифицируется в первую очередь как ядерная или периферийная, и тем самым задаются ее ос-

новные признаки как компонента значения Разграничение ядра и периферии значения признается лингвистами экономным и эффективным способом описания структуры лексического значения А А Залевская считает, что «смысловое поле текста организовано по принципу «ядро» - «перифериямежду ними располагается маргинальная зона элементов, которые в различных читательских проекциях могут входить либо в ядро, либо в периферийную часть проекции текста» Центральное место в данном процессе занимает слово, обладающее основополагающей ролью в понимании текста (Залевская 2001, Залевская, Каминская и др 1998) Многими исследователями эксплицитно или имплицитно проводится различие между ядерными и периферийными компонентами значения, хотя и в различных терминах (Арнольд 1979, Верещагин, Костомаров 1980, Виноградов 1979, Гак 1977, Гутман, Череми-сина 1976, Живов, Успенский 1973; Киселева 1974, Кузнецова 1981, Купина 1983, Лихачев 1979, Лукьянова 1983, Морковкин 1983, Никитин 1983, Плотников 1984, Солганик 1982, Шмелев 1973)

Проведенный анализ работ по характеристике ядерных и периферийных семантических компонентов позволил заключить, что все существующие в науке определения и выдвигаемые учеными признаки компонентов мотивированы и важны В ходе диссертационного исследования обобщаются рассмотренные признаки семантических компонентов значения слова и отмечается, что каждый в отдельности взятый признак не позволяет выявить в полной мере ядерное или периферийное значения слова, для решения поставленной задачи важно учитывать особенности всех указанных признаков Диагностическими признаками ядерных денотативных сем (Стернин 1985, 2001) многие ученые признают следующие отражающие безотносительно существенные признаки предметов (Телия 1977, Войшвилло, 1967), постоянные в значении, обязательные для него, допускающие предикаты истинно и ложно (Никитин 1974); образующие закрытый ряд признаков, являющиеся структурированной частью значения (Степанов 1977), малоподвижные при речевом употреблении (Сентенберг, Шейгал 1975), не зависящие от контекста (Grei-mas 1966), обеспечивающие противопоставленность слов (Степанов 1977, Верещагин, Костомаров 1980); отражающие более существенные противопоставления в парадигматике (Сентенберг, Шейгал 1975), обнаруживающиеся и в тексте, и в системе (Сентенберг 1981), обеспечивающие узнавание и классификацию предметов, необходимые в совокупности, ни один из признаков нельзя пропустить в дефиниции, информанты перечисляют ядерные признаки в ответ на вопрос «что такое . Ъ> (Верещагин, Костомаров 1980), входящие в первичную номинацию (Арнольд 1979)

В диссертации отмечаются признаки периферийных сем: избыточность для отождествления объекта; способность отражать индивидуальные признаки предметов, представлять собой нестабильные компоненты значения, зави-

симую, варьирующую часть, подвижность в употреблении в речи, зависимость в большей степени от контекста в своей реализации, варьирование от контекста к контексту, наличие открытой структуры, неисчислимость, отсутствие противопоставления другим семам в системе языка; способность обнаружения только в тексте; необязательность для узнавания и классификации предметов, возможность обеспечения сочетаемости слов, обусловленность энциклопедическими знаниями, обладание кумулятивной функцией языка

Структура значения неоднородна, в ней выделяется более или менее устойчивое ядро, то, что для значения является основным, отличительным, и периферийная часть, которая проявляется в слове непостоянно, зависит в своей реализации от контекста, но тем не менее является неотъемлемой частью значения, таким же структурным компонентом значения, как и ядро.

Нельзя не согласиться с точкой зрения ЗД Поповой, И А. Стернина (2001), А А Залевской (2001), которые считают, что ядерные компоненты выделяемы традиционным компонентным анализом, в то время как периферийные семы не выделяемы этим приемом, они могут быть обнаружены путем контекстуального анализа В связи с этим в диссертационном исследовании принимается во внимание, что наиболее полное выявление значения слова возможно только при четком изучении ядерных сем и обязательном рассмотрении периферийных значений в художественном тексте

Параграф второй «Парадигматическая структура семантического объема текстовой единицы» посвящен обоснованию и описанию явления семантической парадигматики и целесообразности использования парадигматического подхода в определении семантического объема лексемы в художественном тексте как одного из способов выражения текстовой единицы.

В соответствии с достижениями современной лингвистики язык принято рассматривать и как инструмент коммуникации, представляющий собой систему знаков, и как речевую деятельность Значение слова определяется его потенциально возможными сочетаниями с другими словами, что составляет лексическую валентность слова, синтагматические и парадигматические отношения Одновременно в процессе семантического развития происходит актуализация ведущего компонента как текстовой единицы, которую в лингвистической практике часто соотносят с текстемой (Пискунова 1999, 2002; Диброва 2003,2005), ключевым словом (Николина 2003, Пузырев 2006 и др ) Слово, являясь членом какой-либо парадигмы, обладает синтагматическими связями, но в то же время самая принадлежность слова к данной парадигме может быть представлена в виде обобщенной формулы его сочетаемости, то есть синтагматических отношений (Шмелев 2003)

Слово проходит сложный путь в развитии от исходного значения к дополнительному текстовому, при этом его может сопровождать ассоциативно приращенное, диагностическое и объективно-ошибочное значения, которые

появляются в нем по принципу тема-рематической организации Семантическая нейтрализация создает условия для расширения объема слова, поэтизации В современных толковых словарях оценка слова дается по фрагментам из текстов разных авторов, поэтому значение лексической единицы носит приблизительный характер Текстовая реализация может увеличить или уменьшить объем слова, полностью преобразовать его содержание, дополнить грамматическое и стилистическое значения, изменить функцию, ввести в авторские текстовые построения (Пискунова 2002)

С целью выявления семантического объема слова в художественном тексте исследователи обращаются к парадигматическому подходу В современном языкознании парадигма определяется не только как совокупность форм словоизменения данной лексической единицы, совокупность словоформ, составляющих данную лексему (Ахматова 2004), или таблица флективного изменения какого-либо слова, данная как образец определенного ряда (Maugham 1963) В научной практике термин парадигма используется и при описании семантических отношений между лексемами и рассмотрении форм выражения этих отношений, когда происходит взаимозамена, подмена конкретных единиц в тексте Актуальным для данного исследования является определение семантической парадигмы как объединения слов с учетом целой совокупности их семантических свойств, фиксируемых грамматическими показателями, внутри каждой части речи (Серебрякова 2002) Члены каждой отдельно взятой парадигмы находятся в состоянии постоянных трансформаций под воздействием как эволюции, так и собственно лингвистических законов По семантическому сходству общих значений и функций в отношения вступают фактически разные слова, которые в нормативном общелитературном языке не отождествляются (несходные, семантически далекие, несовместимые, противоположные), однако в тексте они совпадают по функции Это явление семантической парадигматики активно используется исследователями как средство упорядочения языкового материала, при этом ставится знак равенства между инвариантом и парадигмой как моделью или образцом (Павлович 1995, 1999,2004)

Выявление парадигмы сопровождается определением инвариантов левого и правого членов (описанием соответствующих лексических рядов и их оппозиций), указанием свойств парадигмы (насколько она продуктивна и устойчива), пониманием ее места в ряду других парадигм (описанием языка образов в целом иерархии парадигм и порождаемых ими коррелятивных отношений в лексике)

Язык образов конкретного автора обязательно имеет определенную структуру, которая определяется различными взаимосвязями парадигм по горизонтали - через общие правые или левые элементы - «родственные» парадигмы (например снег —» полог, дождь полог, туман —полог, водо-

пад —> полог или вода —* пространство, вода —> существо, вода —* ткань, вода —*■ время), по вертикали - через отношение включения, большие» и «малые» парадигмы (большая парадигма вода живое существо включает малые вода —* человек, вода —* птица, вода —> зверь и т д )

Парадигмы являются семантическими законами, по которым устроены поэтические образы (Павлович 2004) Каждый поэтический образ существует в ряду других - внешне, возможно, различных, но в глубинном смысле сходных образов - и вместе с ними реализует некий закон, модель, правило, парадигму Меняется лексический состав образов - меняется основание для сравнения, то общее свойство, которое объясняет образ (например, применительно к воде, быстрота и стремительность, постоянство, гибельность, аморфность, вездесущность, всепроникновенность, жизненная субстанция и тд), но во всех этих образах есть нечто общее — инвариант, который состоит в том, что вода (океан, море, озеро, реки, влага, ручьи, ключи, родники, волны, валы, тучи, дождь, облака, снег, роса, туман) отождествляется с каким-то понятием (простор, жилы, кони, птицы, кровь, воля, жизнь, смерть) Именно существование общего закона - парадигмы — диктует образ и подчиняет себе временные обстоятельства - контекст, заставляя автора и читателя давать и искать объяснение и оправдание в виде основания для сравнения или комментария

В параграфе третьем «Лингвосемантический процесс приращения смысла в поэтическом языке Вячеслава Иванова» рассматривается языковая стратегия поэта, индивидуально авторские механизмы порождения смысла Для символизма ивановского типа (как, впрочем, и для любого другого самобытного идиостиля) принципиально важно найти адекватный язык описания Факт дрейфа ядерных и периферийный значений лексемы в совокупности с парадигматическим переструктурированием ее семантических связей в тексте говорит о движении смысла внутри одной лексемы Парадигматическую концептуальность исследователи видят в творчестве Иванова, обладающем повышенной философской сложностью, которая позволяет говорить о наличии стройной системы мысли Иванов создает, выстраивает концепты, но по законам языка, парадигматически концепт кристаллизуется внутри некоторого семантического пространства, через «сгущение», выявление семантических связей, и внутри исходной парадигмы происходит восхождение к новому смыслу (Кустова 2002)

Символизм понимается Ивановым как динамический процесс, направленный на познание тайны мира, понимаемого в категориях трансценденции. Сам поэт характеризовал свой метод как религиозный символизм, что позволяет понимать его языковую стратегию как нацеленность на выражение сокровенной сущности бытия в слове Иванов отдавал предпочтение не словесному именованию вещей, а суждениям, т.е. предложениям (пропозициям),

выполняющим функцию референции На рассмотрение творчества поэта с точки зрения философии языка нацелены работы Л А Гоготишвили (1999, 2002) Изначальная установка Иванова была связана с неименным пониманием символа Оригинальность тех выполняющих именовательную функцию, но не именных по природе лингвистических процессов, которые мыслились Ивановым, заключается в развитии предикативности, предполагающей, что только под знаком референции можно оправдать именную составляющую символа, которая должна раскрываться в синтаксической функции имени Формулировки «слово - это свернутое предложение», «предложение - это распустившееся слово» были расхожими среди мыслителей ивановского круга Стоит отметить, что во второй половине XX века эта традиция нашла продолжение и в научных изысканиях Тамбовской лингвистической школы (Руделев 1992, Пискунова 1987, 1997)

В диссертационном исследовании рассматривается определение мифа, данное Ивановым. Миф - это синтетическое суждение, где подлежащее - понятие-символ, а сказуемое - глагол В его транскрипции «и символ-субъект, и глагольный предикат (который также, согласно данному определению, может мыслиться как имеющий символическую природу) раздельно «обретаются» в интуиции умопостигаемой сущности, то есть и логически, и с точки зрения языковой семантики они здесь разведены Ивановым Будучи же в аналитическом отношении разведены, они как раз и могут быть синтетически соединены (Гоготишвили 2006) в мифологическом суждении

Эта новизна подхода Иванова давала возможность по-новому решать вопрос референции. Однородность субъекта и предиката, и одновременность акта референции, осуществляемых сразу субъектом и предикатом, причем в неименной (безобъектной) функции, позволяет говорить о том, что для Иванова референцирующей силой обладают только мифологические суждения В контексте диссертационного исследования это дает возможность приблизиться к пониманию языковой стратегии Иванова только после обязательного рассмотрения предикативного уровня водной семантики, проведенного в рамках парадигматического метода

В результате лингвосемантические процессы по приращению смысла в творчестве Иванова характеризуются как особая символическая референция, механизм которой заключается в «скрещении двух или нескольких) предикативных зон разного происхождения» (Гоготишвили 2006)

Глава II «Семантические модели лексемы вода, закрепленные в языке на разных этапах его развития» посвящена выявлению в языке ядерного и периферийного значений лексемы вода Для решения конкретных исследовательских задач были рассмотрены современные лингвистические концепции, проблематизирующие вопрос о семантическом объеме слова и путях его расширения в поэтическом тексте

В первом параграфе «Значение лексемы вода в современных лингвистических словарях» в целях выявления полисемантического потенциала лексемы вода в поэзии Вячеслава Иванова рассмотрены семантические модели лексемы вода, закрепленные в различных словарях

При анализе словарей современного русского языка (Словарь современного русского литературного языка в 17 т Академии наук СССР, Словарь русского языка С И Ожегова, Словарь русского языка в 4 т подред АП Ев-геньева, Словарь современного русского литературного языка в 20 т. АН СССР под ред КС. Горбачевича) отчетливо выделяются следующее представление о воде

Вода - это 1) прозрачная бесцветная жидкость, представляющая собой в чистом виде химическое соединение водорода и кислорода и образующая ручьи, реки, озера, моря, 2) напиток или водный раствор какого-либо вещества, применяемый для утоления жажды, а также в лечебных и иных целях, 3) водная масса реки, озера, моря (или крупные скопления воды в виде морей, озер, рек) Потоки, струи, волны; 4) водная поверхность рек, озер, морей и т п., а также ее уровень, 5) водное пространство какого-нибудь района Водные пространства, участки морей, озер, рек и т п, находящиеся в чьем-либо владении, 6) насыщенная солями жидкость, извлекаемая из минеральных источников и применяемая в лечебных целях в виде питья или ванн, 7) чистота окраски, блеска, прозрачности драгоценного камня, 8) пустые, бессодержательные фразы, многословие при бедности содержания; 9) слезы, 10) малопитательная, жидкая, безвкусная пища; 11) то, что недостаточно ценится и поэтому легко тратится, расходуется (как правило, деньги), 12) время

В сознании человека двадцатого столетия вода представлена с точки зрения физических, химических, географических параметров, те с точки зрения естественнонаучного мировоззрения, что подтверждается и нелингвистическими словарями, где первым и основным значением воды выступает значение химического соединения водорода и кислорода (Краткая медицинская энциклопедия 1972, Краткая географическая энциклопедия 1960, Энциклопедический словарь юного химика под ред Д.Н Трифонова 1990)

Помимо позитивистского понимания существуют и другие представления о воде, которые современные словари не считают релевантными В словарях XIX века, а именно в Толковом словаре живого великорусского языка В И. Даля, на первом плане стоит характеристика воды как стихийной жидкости, в которой звучит древняя память о воде прежде всего как о стихии, познать которую нельзя научным путем, а только мифологически, поскольку стихия не подчиняется разуму человека

В Малом энциклопедическом словаре Ф А. Брокгауза и И А. Ефрона в целом дается естественнонаучный взгляд на воду, но уделяется внимание и философско-мифологическому значению понятия вода («В органическом ми-

ре вода является основным источником жизни»), что позволило нам более пристально рассмотреть древние мифологические значения слова, зафиксированные в этимологических словарях

Наибольший интерес представляет в этом плане «Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках» М М Маковского, в котором автор выделяет следующие основные значения воды. 1) первоэлемент Вселенной; 2) первобытный хаос, 3) символ бессознательного, 4) речь, 5) кровь, 6) образ тканья, плетения, сети, 7) жизнь, горение, пламя, огонь, 8) путь в загробный мир, 9) граница между мирами, 10) женское начало

Наиболее полную разностороннюю и разветвленную семантику лексемы вода дают словари, которые учитывают древнейшие мифологические представления о мире, закрепленные в языке

Во втором параграфе «Семантика воды в мифопозтической картине мира» рассматриваются разнообразные мифологические традиции, имеющие отчетливые представления о воде, на основании чего выделяются ядерные мифологические значения воды в различных мифопоэтических транскрипциях, а именно 1) первоначало, исходное состояние всего сущего (в космогонических мифах); 2) первозданный хаос, 3) принцип всеобщего зачатия и порождения (женское/мужское начало), 4) вечность, 5) неумолимое течение времени, 6) жизненные соки земли и человека, эквивалент крови, 7) символ опасности для жизни, 8) непреодолимая или труднопреодолимая преграда, 9) символ забвения, 10) потоп как символ божественного наказания (в эсхатологических мифах).

Данные различных словарей создают достаточно противоречивую картину. ядерные значения толковых словарей не соответствуют ядерным значениям мифологических и этимологических В полисемантике лексемы вода уже на уровне словарных данных наблюдается переструктуризация ядерных и периферийных значений в зависимости от фундаментальной установки словаря Дискурсы различных словарей, таким образом, раскрывают различные уровни сознания, понимания одних и тех же явлений в диахроническом и синхроническом ракурсах (в зависимости от времени создания словарей) Это наблюдение соотносится с символизмом Иванова, который строится на принципе дифференцированного когнитивного восприятия символа в разных сферах сознания и его культурных типах

Третий параграф «Символика воды в ритуально-магической и церковной практике» рассматривает языческие и христианские обряды, связанные с водой, символика которых составляет часть информационного поля текстов Иванова

Во многих языческих традициях оценка положительных и негативных свойств воды существует через оппозицию живая/мертвая со смыслоразли-чительным признаком «движение, активность, жизненная сипа».

Мифологическое восприятие воды усилилось с развитием христианства. Лексема вода в значении «живая, духовно возрождающая вода» встречается как в текстах религиозного содержания ХП в, так и в литературе XXI в Духовная сфера человека (очищение, возрождение, добродетель, благодать) зависят от «живой, богоносной, чудотворной, святой» воды, воды не как материального вещества, а как высшей силы, влияющей на все сущее В Библии чаще всего называется именно живой и понимается как текущая, движущаяся вода («Для нечистого пусть возьмут пепла той сожженной жертвы за грех и нальют на него живой воды в сосуд» (Числ 19 17), «Ты, Господи, надежда Израилева; все, оставляющие Тебя, посрамятся Отступающие от Меня будут написаны на прахе, потому что оставили Господа, источник воды живой» (Иер. 17 13), «И будет в тот день, эюивые воды потекут из Иерусалима, половина их к морю восточному и половина их к морю западному летом и зимой так будет» (Зах 14:8), «И сказал мне совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, жаждущему дам даром от источника воды живой» (От. 21 6))

Само учение Христа часто сравнивается с движущейся чистой живой водой, привлекающей жаждущих и распространяющейся по всей земле С развитием христианства укореняется еще одно значение живой воды как духовной пищи и тем самым спасения человека: «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек» (Евангелие от Иоанна 4-14).

Вода живая, свежая, ключевая, нередко представляется образом всеожив-лякнцего благословения Божия (Ис 12-3). Как в обрядовых омовениях Ветхого Завета вода служила образом нравственного очищения Евреев, так крещение в Новом Завете служит образом таинственного очищения от грехов и духовного возрождения в жизнь новую, благодатную (Ин 3.5, Еф 5 26 и др ). Как вода освежает и оживляет жаждущего путешественника, так спасение человека есть чистый источник живой воды.

Данное представление христиан о живой воде широко представлено в распространенных обрядах крещения, очищения и омовения

В четвертом параграфе «Философский смысл мифологемы вода» рассматривается философская интерпретация водной мифологемы, которая нашла отражение в языковой структуре текстов Иванова

Первый греческий философ Фалес утверждал, что «все происходит из воды» Это идея единства всего, идея всеединства, идея неуничтожимости всего, идея антитезы индивидуальных вещей и безликих стихий (Лосев 1993) А Ф Лосев отмечает, что именно из мифа Фалеса о воде зарождается античная формула всеобщего одушевления и всеобщей божественности. Античная философия рассматривала воду, наряду с огнем, одним из символов диалектики. Вода постоянно меняет форму, выражает принцип всеобщего и вечного движения На Востоке Лао-Цзы призывал быть подобным воде, жить по ее принципу - уступая, побеждать мяг-

кое и слабое побеждает твердое и сильное В XX веке архаичные мифологические представления о воде оживают в психоаналитической философии К Г Юнга, видевшего в ней символ материнско-бессознательного начало человеческой личности и - шире - коллективного бессознательного, что имело колоссальное значение для искусства символистов, хотя Иванов категорически отрицал влияние идей Юнга на собственное творчество. Тем не менее, символика воды во многом сближает психоаналитические прозрения Юнга и поэтические откровения Иванова вода - бессознательное начало мироздания, женское по преимуществу, нуждающееся в освобождении от тирании разума, начала по преимуществу мужского

В главе III «Полисемантический потенциал лексемы вода в поэзии Вячеслава Иванова» рассматриваются механизмы приращения смысла в поэтическом языке Вячеслава Иванова на примере лексемы вода

В первом параграфе «Своеобразие идиостиля Вячеслава Иванова» в центре внимания особенности поэтической стилистики Иванова, выражающей его философско-эстетические взгляды и концепции

Язык Вячеслава Иванова отличается прежде всего такими чертами, как архаичность и сознательный консерватизм, вызывающими иногда пародии и иронические насмешки. Он известен как «торжественный выше всякой меры» (Аверинцев 1995), и «иератически возвышенный» (Гаспаров 1995) Архаическая несвоевременность, и в этом смысле неординарность ивановского стиля, «его высокое косноязычие» хорошо ощущались современниками

Установка Иванова на архаизирующий стиль полностью соответствует пониманию поэтом языка как сокровищницы смыслов и образов Поэтическая стратегия Иванова нацелена на активизацию читательской памяти Поэт, не разрушая структуру слова, создает новые смыслы Он проблематизирует привычную семантику, придавая лексическим элементам своей поэзии смысловую напряженность, требующую от читателя особой работы мысли и чувства Вся эта стратегия носит новаторский характер ивановское слово ориентировано на разные культурные традиции, содержит в себе потенциал разных значений, накопленных человечеством в его духовном развитии Слово в поэзии Иванова по природе своей полисемантично

В известном ивановском определении символа подчеркивается прежде всего его многосмысленность В этой дефиниции раскрывается идея асси-метричности символического референта и символических предикатов, в роли которых могут выступать символы вторичного порядка. Первичный (в системе ивановской мысли - онтологический) денотат всегда будет обладать совокупностью всех возможных значений, по-разному и не полностью проявляемых в языке Иванов не только говорил о том, что символ есть знак, или ознаменование, но и утверждал, что один и тот же символ в разных сферах сознания приобретает разное значение Чтобы обрисовать потенциальную

мощь символа в поэзии Иванова, необходимо учитывать все значения слова, начиная с древнейших этимологических истоков, проходя сквозь толщину истории — вплоть до существования слова в современном сознании Эта полисемантическая связь между значениями многозначного слова, каковым является символ, требует не только рассмотрения разных контекстов его употребления, но и подразумеваемых смыслов, воздействующих на рецепиента как активизаторы его памяти

Во втором параграфе «Парадигматическое моделирование водного тезауруса в поэзии Иванова» выявляются парадигмы образов как соответствие между двумя явлениями (единицами) языка, нередко переходящее в тождество (отождествление), с учетом взаимозамены, подмены конкретных единиц в тексте Анализ ивановских текстов с использованием понятий семантической парадигматики позволяет раскрыть особенности авторского миропонимания, обосновывающие внутреннее единство этих парадигм, которое заключается в константной смысловой отнесенности к одной и той же теме, являющейся ключевой в творчестве поэта - ВОДА - МИРОВАЯ ДУША.

В первой книге лирики Вяч Иванова «Кормчие звезды»1 отчетливо выделились следующие 11 водных парадигм, в которых инварианты значений лексемы вода представлены многочисленными текстовыми вариантами 1 Вода — Пространство, 2 Вода - Медиатор, 3 Вода-Граница между мирами, 4 Вода-Зеркало, 5 Вода-Бездна, 6 Вода - Стихия/Мощь, 7 Вода-Воля, 8 Вода-Музыка, 9 Вода-Живое существо, 10 Вода-Женское начало, 11 Вода-Земля.

Парадигма 1. Вода - Пространство самая продуктивная водная стихия буквально пронизывает все пространство, организуя или сгущая его на разных уровнях бытия по-разному

По горизонтали мироздания пространство все испещрено водоемами разных форм и конфигураций океан, море, реки, озера, залив, омут Вариант Вода — земное пространство представлен совокупностью различных парадигм Океан - свободная стихия Но лживый сон не век отягощает / Покорный дух бьет в брег свой Океян / И близкую свободу возвещает (I, 656), Море — простор: Там - скал Гаэтских тень, тут - Искии шатер / На двух краях небес стрегут морской простор (I, 575), А вкруг, в затопленном просторе, / Смеясь, лучатся облака (I, 595) Озеро - глаза Земли (очи): Сияют глубоко / Очи — озера, /Ив небо глядятся (I, 602), За теми лесами высокими, / За теми озерами глубокими, / Стоит гора до поднебесья (I, 557).

Вертикальная координата создается за счет глубины водоемов, их дна как нижней точки бытия Микропарадигма Глубина (омут, дно) - тайна построена на общем семантическом признаке двух членов - сокрытости от глаз,

1 Иванов, В И Собрание сочинений В 4-х т / В И Иванов / под ред Д В Иванова и О Дешарт - Брюссель Жизнь с Богом, 1971-1985 В дальнейшем ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием номера тома и страниц

невидимости и неизведанности глубины Но лишь омут звезд трепещет / В тайне тверди, в тайне волн (I, 595)

К пространственным характеристикам относится описание поверхности водного пространства- гладь, ткань, зыбь, волна Над лиловой гладью, мимо, / Ночь плывет, свой лик тая (I, 594), И, из волн возникая, ступени / И блестят, и манят впереди (I, 565)

С точки зрения репрезентации горизонтальной водной семантики океаны, моря, реки, озера выступают в поэзии Иванова в значении природных водоемов разной емкости, в зависимости от чего и появляются их различные семантические характеристики, на сближении с которыми появляются образы-предикаты (члены правого парадигмального ряда) В горизонтальном же аспекте вода в большей степени проявляет, являет некий смысл

Парадигма 2. Вода - Медиатор выдвигается в соответствии со значимостью воды как определенного универсального топоса она соединяет противоположные точки пространства, верх и низ, обнимая своей неусыпной заботой все мироздания Отсюда появляются такие текстовые заместители воды, как облако, дождь, водопад — сближающиеся по значению движения сверху вниз, дым, брызги, пена, роса, объединенные по признаку движения снизу вверх. Микропарадигма Облако - Парус, построенная на семантическом сближении облака и корабля, идущего под парусами, традиционна для русской поэзии Вяч Иванов сопоставляет облака с парусами корабля природы - влаги Облаки - парусы / Влаги лазоревой / Влаги лазоревой / Облаки белые (I, 553) Образ паруса позволяет поэту реализовать медиаторную функцию воды - соединить, слить воедино небо и землю С небом целуется / Влага разливная (I, 553) Микропарадигма Дождь — Оплодотворяющее семя строится на общем семантическом признаке оплодотворения влагой И часто с кряжа гор — ущелий гость бездомный — / Брега окликнет гром, — и льется теплый дождь, / И жаркая земля вздыхает грудью томной (I, 617) Исключительно важный медиаторный символ в поэзии Иванова - радуга Но Твой, о Дева, столп надежный / В их адской мгле, как страж, стоит, / И мрамор Твой в лазури нежной / Летучей радугой повит (I, 588) Радуга как медиатор соединяет восходящую и нисходящую линии, которые, по Иванову, знаменуют собой движение духа (стремление высь - точка мистического познания «миров иных» — нисхождение к земле) Универсальность этого символа объясняет его присутствие на всех этапах творчества Иванова

Парадигма 3. Вода - Граница между мирами очень близка к предыдущему инварианту воды поскольку все, что передвигается в водном (воздушном) пространстве, становится причастным медиаторной функции воды, но в то же время имеет самостоятельное значение, репрезентирующее именно момент соединительной грани противоположных стихий Сюда относятся челн, весло, облако, парус О, весел плеск> О, пояс млечный1 / О, блеск жи-

вой1 О, Жизнь1 О, Смерть' (1, 590), Фосфорические блески / В переливах без числа / Ткут живые арабески/Вкруг подвижного весла (I, 595).

Парадигма 4. Вода - Зеркало особенно значима, так как вода у Иванова обладает качеством зеркальности, способностью отражать небесное в земном, что соответствует излюбленной идее поэта об аналогии микро- и макромира Самая продуктивная в этом аспекте малая парадигма Верх - низ, в которой один член обязательно представлен водными текстовыми заместителями бездна, тучка, волны, понт, дно, а второй - различными текстемами, в зависимости от контекста зеркально отражающими водный объект Наиболее значима в этом плане малая парадигма Бездна земная - Бездна небесная, представляющая противоположные полюсы пространственной вертикали, запредельно расширяющая пространство Проснулся - глядит / Гость корабельный / Висит огнезрящая / И дышит над ним /Живая бездна /Глухая бездна / Ропщет под ним (I, 518) Вариант парадигмы Верх - низ - Эфирный понт - Синий понт — прямо указывает на символическое представление верхнего пространства в виде воздушного моря, где у Вяч. Иванова плывут облаки-парусы, облака-лебеди, тучка, ночь, светило, звуки, краски, кормчие звезды, и нижнего водного/морского пространства В забвеньи полусна покинул я ночлег, / Но к Утренней Звезде летя чрез понт эфирный, / Вос-помнил синий Понт, златистый дальный брег 0, 609). Это одно пространство, влажно-воздушное, которое в символическом плане едино Утверждая зеркальность Вселенной, поэт использует многократное употребление номинативных рядов в симметричных позициях композиционной структуры и од-

дышит над ним Живая бездна Глухая бездна Ропщет под ним

О, дольний мрак1 О, дольний лес1

Потир земли Потир небес

О, крест земли' О, крест небес'

Тлеют севы звезд победных Тлеет пепл вечерних волн

«Помедли», молит тучка багряная «Помедли», долы молят червленые

В тайне звезд и в тайне дна

Вяч Иванов выдвигает принцип зеркальности и при описании внутреннего мира человека, который в символическом смысле отражает внешний мир

Парадигма 5. Вода - Бездна. Иванов реализует все основные значения слова бездна, представленные в толковом словаре живого великорусского языка В И Даля, где зафиксирована синонимичность понятий бездна, глубина, тьма Водная глубина символизирует бездонное космическое состояние, парадоксальным образом маркирующее в «без-ДНЕ» бездонность вечности (Ханзен-Леве 2003)" Глядит — не дышит / Верного брега сын, / Потерян в безднах; И солнца за морем пылающий заход / Путь стелет ледяной чрез

бездну темных вод (I, 575), И в безднах из мглы чуть брезжут валы, / Опе-няя незримый брег (I, 597)

Парадигма 6. Вода - Стихия/Мощь подчеркивает хаотичный по природе характер водной стихии, ее первозданную мощь Неукротимая сила стихии представлена разной степенью напряженности, как правило, в зависимости от состояния лирического героя — буря, прибой, прилив, струя, вал, плеск, потоп Например Ревучий сбег, гремучий плеск, / Прибоя плеск однообразный (I, 589)

Парадигма 7. Вода - Воля. Синонимичной первозданной мощи оказывается Воля, почерпнутая Ивановым из философии Шопенгауэра и Ницше Вся волит глубь твоя незримо, / Все бьет несменно в берег свой В поэзии Иванова встречаем определение воли как слепой, единой, вечной, беспредельной, всеодержной, вечнодейстеующей, неистощимой, самодостаточно прекрасной, несказанной сокровенной, хаотической. Например: Илиют, не вместив, золотые края / Неисчерпно-кипящую волю (I, 542)

Парадигма 8. Вода - Музыка. Персонификация музыки с богом Дионисом, символизирующим огромный комплекс идей Иванова, и в частности, идею сотворения мироздания из божественной воли к саморасточению, очень ярко проявляется. Выделяется сразу несколько микропарадигм Музыка - порождение Дионисах Но, как облак златой, /Ярождаюсь из пены, в громах пролитой / И несусь, и несу/ Неизбытых пыланий глухую грозу, /И рыдаю в пустынях эфира (I, 542) Музыка — Пена / дождь/ облако сближаются по значению медиатор-ной функцией В образе неизбытых пыланий глухой грозы - архаичное единство водного и огненного начал, память о котором содержится в музыке

Член парадигмы - музыка - имеет свои многочисленные текстовые заместители песня, хор, хорал, различные музыкальные инструменты (Неведомых морей мятежней хлещет вал / О скал невиданных пределы, / И вторит сладостней таинственный хорал /Вечерним стонам Филомелы (I, 536)

Парадигма 9. Вода - Живое существо. Немаловажное место занимает референция воды с помощью всевозможных живых существ, выполняющих разные соединительно-изобразительные функции в мироздании Иванова птица (чайка, павлин), дельфин, змея, конь В диссертации анализируются следующие малые парадигмы Облако - Лебедь (И, в луне выплывая текучей, / Тают вновь облака лебедей (I, 565)), Вода - Конь (Гром набега Гул погони / Кинув синие луга, - / Знаю - то морские кони / Потрясают берега.. (I, 594)), Зыбь — Змея (Меж зыбей, что подъемлются с плеском / И поют, и ползут к их ногам, Как зыбь ползет и стелется на воле, / Змеиная, средь зелени туманной (I, 587)

Парадигма 10. Вода - Женское начало. Мифологема Женского начала бытия, ответственного за порождение всего сущего и в этом смысле наделенного сверхъестественной властью или красотой, особенно значима в книге

«Кормчие звезды» Выделяются инварианты богиня, царица, мать, мифологическая героиня, дева Многоаспектный образ Воды-матери: рождающей, заботящейся, кормящей, прощающей, принимающей и т д, - один из самых продуктивных в поэзии Иванова Вариантом парадигмы Вода-Мать в книге «Кормчие звезды» является парадигма Вода (волны, пена, океан) - Порождающее лоно Над морем полная луна/ На пепле сизом небосклона, / И с преисполненного лона/Катится сонная волна (I, 589), Нам снится• /Мирообъ-ятным / Лоном любви -/То море внизу / И облак тьмы, / Ветрила трепет, / Злато зари (I, 592), И красота встает, дщерь золотая волн, / Из гармонического лона (I, 537)

Парадигма 11. Вода - Земля противоположна только на первый взгляд Земля - это мать бытия, кормилица, и в этом смысле она соприродна водной стихии в значении женского, порождающего, всеобъемлющего, любящего, страдающего, но неизменно верного своему предназначению начала жизни, ее душе Таким образом, фундаментальной парадигмой поэтики Вяч Иванова оказывается Вода — Мировая душа

Наглядно представленная сводка всей водной парадигмы дает нам ми-фопоэтическую картину мироздания по Иванову, которая, как и всякая мифологема, поддается дальнейшему философско-дискурсивному описанию Инвариантные значения, выделенные по признаку смысловой иерархичности, раскрывают нам мифологически-религиозную концепцию поэта, где воде отводится первостепенная роль

В третьем параграфе «Водная семантика в контексте языковой стратегии поэта-символиста Вячеслава Иванова» рассматриваются различные аспекты языковой стратегии поэта

Знаменитый принцип символизма Иванова — «от реального к реальнейшему» — предполагает, что конкретные языковые явления, конкретные образы, имеющие реальные свойства, могут привести нас к вещам невидимым, таинственным, или сакральным В контексте такой стратегической установки поэта семантический потенциал лексемы вода связан с этимологическими, мифологическими и сакрально-обрядовыми значениями, составляющими ядро слова Но при этом понять это значение можно только с помощью ядерных значений традиционных толковых словарей, группирующихся вокруг конкретных физических, химических и пр признаков Иными словами, познавать мир поэта можно в категориях восприятия земного мира

Все выделенные инварианты и варианты лексемы вода можно классифицировать в соответствии с категориями восприятия (визуальный ряд - богиня, царица, мать, мифологическая героиня, дева, океан, море, реки, озера, залив, омут, дно, глубина, гладь, ткань, зыбь, волна, туча, дождь, снег, пена, роса, водопад, радуга, туман, челн, весло, облако, парус, буря, прибой, прилив, струя, вал, плеск, потоп, кровь, птица/чайка, павлин, дельфин, змея, конь, коса, грива, акустич-

ность — брызги, водопад, волна, челн, весло, буря, прибой, прилив, струя, вал, плеск, потоп, птица, музыка, тактильность - туман, волны, пена, роса и т д, обоняние - кровь, вода1, вкусовые качества -вино, кровь)

Особое внимание в работе уделяется визуальной репрезентации водной семантики, в частности, семантике цветообозначений воды Наиболее частотными в книге «Кормчие звезды» являются цвета лазурный (20 примеров), синий (10), голубой (10), «сафировый» (5) В символистском миропонимании цвет не есть просто признак земной реальности Сам признак выражает явление сущности в сфере явлений, поэтому цвета находятся в определенной иерархии от черного до белого выстраивается вертикаль смыслов, все промежуточные цвета так или иначе тяготеют к какому-либо полюсу Например, Лазурь, в отличие от голубого или синего, - обязательный в поэзии Вяч Иванова цвет, необходимый для визионерского восхождения или явления / нисхождения небесной царицы И, угадав сквозь сон восход ее заветный, / Я внемлю, с пеньем волн, из кущ лилейных грез, /Как Angelus парит в лазури предрассветной (I, 617) В целом многоцветье ивановского мира - это зримая нам картина разной степени просветленности земных вещей божественным светом

В диссертации подробно рассматривается акустический образ воды, который создается с помощью лексических, грамматических и фонетических средств языка Отдельно изучается сакральная символика воды, играющая важную роль в мифопоэтике Вяч Иванова

Важным результатом исследования оказалось выявление лингвосеман-тического механизма, позволяющего адекватно объяснить внутреннюю подвижность парадигматической структуры лексемы вода, которая проявляется в способности членов парадигмы к отождествлению и взаимозаменимости в пределах поэзии Иванова Многообразие текстовых заместителей лексемы вода, выявленное в ходе исследования, напрямую связано с глубоким убеждением поэта в том, что нельзя прямо назвать сокровенную сущность бытия, нельзя найти ее единственное адекватное имя Иванов отрицал непосредственную объективацию символического референта (денотата) в символе-субъекте суждения и, следовательно, возможность его именовать При этом Иванов находит много других символов, объединенных общими семантическими признаками (в нашем случае признаками воды - текучестью, стихийностью, хаотичностью, порождаемостью и т д ) При этом он использовал как неименующий символ «чужое» имя (ведь всякий словесный символ ивановского типа является буквальным именем другого денотата) Тем самым, в стратегию поэта входило ослабление в этом «чужом» имени его объективирующей и реферирующей силы, но, как следствие, он неизбежно активизировал при этом символическую силу потенциальных предикатов «чужого» имени Автор работы развивает идеи современного исследователя лигвофило-софской стратегии Вяч Иванова, согласно которым ивановский символ - это

не «чужое» имя (не «метонимия», ведь «собственное» имя, которое можно было бы метонимически заменить, в данном случае отсутствует) и не имя вообще, а совокупность плавающих, снятых с объективированных «гнезд» предикатов, Именно предикат (или предикаты) без объективирующей гнездовой привязки фиксируются таким языковым символом < > по «свернутому» (имманентизированному) в нем языковому механизму ивановский символ -это безобразная объективация предиката» Ярким примером этому выступают парадигмы Вода — Птица {Летит — вражды последним стоном / Да огласит моря и твердь, /Грозит незыблемым препонам /Какой отпорг Какая смерть (I, 527)) и Птица - Вода (Снежный саван пал на обрывы скал, / И по тернам нагорным — снег / /И по тернам нагорным — стон /И реет порой, как духов рой, / Стая чаек чрез туман, / И садится на брег, и - как свеянный снег—/Народимый падет Океан (I, 597)).

С точки зрения культурно-исторической у поэтической стратегии Иванова есть много общего с эпохальными идеями в области философии языка, в частности Иванов, как и многие мыслители религиозно-философского возрождения начала XX века, исходил из стремления к «прорыву» языка в высшую сферу духа Но при этом ивановская позиция имеет свои отличительные черты, не всегда понятные при поверхностном прочтении его текстов А именно он был убежден в том, что символическая поэзия может только знаменовать, т е указывать на Божественную Первосущность, но никак не именовать, т е объективировать ее в языке

В заключении подводятся общие итоги исследования, формулируются основные выводы Оригинальность лингвистической позиции поэта-символиста связана с его принципиальной установкой на языковую неразрывность символа и мифа Только синтетическое мифологическое суждение, выражающее событийную семантику, способно референцировать таинственную животворящую основу бытия, знаменование которой и определяло языковую стратегию символизма Вячеслава Иванова В силу этого в ивановском мифологическом высказывании работает языковой механизм «скрещивания» разнообразных семантических предикатов, связанных в нашем конкретном случае с символическом знаменованием водно-женского начала бытия.

Семантический объем слова лексемы вода и способы приращения его смысла в поэзии Вячеслава Иванова определяются, таким образом, только в контексте универсального мифа о воде как извечном, стихийно-хаотическом, живом и животоворяще-порождающем источнике жизни, репрезентирующем женский аспект мироздания В ракурсе парадигматического подхода это положение будет означать семантическую равноправность (а значит и взаимозаменимость) всех многочисленных текстовых заместителей воды как принадлежащих к сфере только человеческого познания и языка, что доказывает особую семантическую сложность поэзии Иванова. В языковой стратегии по-

эта нельзя не увидеть целомудренного отношения к таинственной основе жизни, к той Первосущности, истинного имени которой, как считал поэт, не знает никто все имена - только подобия и тени, поскольку они суть категории человеческого сознания Тем не менее Иванов предполагал, что за границей многоименных мифов наступает область неизреченного смысла, где язык беспомощен, где наступает область мистического восторга Богопознания Но от возможности поэтического языка подвести читателей к этой метафизической границе между выразимым и невыразимым смыслами Иванов не отказывался никогда Не случайно он утверждал коммуникативный принцип символического искусства Поэту-символисту, предупреждал автор, нужен читатель-символист, способный и желающий распознать таинственный язык символов, знаменующий сокровенный смысл бытия Обращение к языковому творчеству отдельного автора открывает новые возможности изучения роли поэзии в расширении лексической системы языка, ее значении для современной текстовой коммуникации

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

1 Мирзаева, Т В Лексема «вода» и ее текстовые варианты в канцоне Вяч Иванова / Т.В Мирзаева // Текст: семантика, форма, функция Материалы межвузовской научно-практической конференции 6-7 октября 2004 г / Отв ред С В. Пискунова, Министерство образования РФ, Тамб гос ун-т им Г Р Державина.-Тамбов Издательство ТГУ им Г Р. Державина, 2004. - С 171-175

2 Мирзаева, Т В Лексема вода в дискурсе символизма Вяч Иванова / Т В Мирзаева // X Державинские чтения мат-лы науч. конф преподавателей и аспирантов (Тамбов, февр 2005 г ) / Институт филологии Факультет журналистики - Тамбов Издательство ТГУ им Г Р Державина, 2005. - С 78-79

3 Мирзаева, Т В Структурно-семантический анализ слова как средство развития языкового чутья /ТВ Мирзаева // Социализация личности средствами предметов гуманитарного цикла Материалы межвузовской научно-практической конференции (Тамбов, ноябрь 2004 г) - Тамбов изд-во ТОИПКРО, 2004 -С. 83-85

4 Мирзаева, Т В «Бездна темных вод» в поэзии Вяч Иванова («Кормчие звезды») /ТВ Мирзаева // Классические и неклассические модели мира в отечественной и зарубежной литературах Материалы Международной научной конференции (Волгоград, 12-15 апреля 2006 г ) / Ин-т рус лит (Пушкинский Дом) РАН, ВолГУ, пред оргкомитета О В. Иншаков - Волгоград Изд-во ВолГУ,2006 -С 534-538

5 Мирзаева, Т В «Твой ли зов я слышу, Море1?» (звуковая образность в поэтике Вяч Иванова) /ТВ Мирзаева // «Живое слово разбудит уснувшую

душу » Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Липецк, 12-13 мая2006 г) - Липецк, 2007 -С 221-226

6 Мирзаева, Т В Символическое взаимодействие лексем вода и змея В.И Даль, Вяч Иванов /ТВ Мирзаева // Русские говоры вчера, сегодня и завтра Тамбов. ИздательствоПершин, 2007 —С 110-114

7 Мирзаева, Т В Цветовая символика воды в мифопоэтике Вячеслава Иванова («Кормчие звезды») /ТВ Мирзаева // Языковая система и речевая деятельность лингвокультурологический и прагматический аспекты Материалы Международной научной конференции (Ростов-на-Дону, 3-4 октября 2007 г) - Ростов н/Д. НМЦ «Логос», 2007 -Вып 1 -С 233-235

8 Мирзаева, Т В Мифопоэтическая парадигма вода - женское начало в книге Вяч Иванова «Кормчие звезды» / ТВ Мирзаева // Литература в диалоге культур - 5 Материалы Международной научной конференции (Ростов-на-Дону, 4-6 октября 2007 г ) -Ростов н/Д НМЦ «Логос», 2007 -С 151-153

9 Мирзаева, Т В Выявление полисемантического объема слова в поэтическом тексте / ТВ Мирзаева // Образование в регионе Научно-методический журнал Тамбовского областного института повышения квалификации работников образования - Тамбов Изд-во ТОИПКРО, 2007 -Вып 20 -С 40-45.

10 Мирзаева, ТВ Лингвистическая интерпретация одной канцоны Вяч Иванова, связанной с символикой воды /ТВ Мирзаева // Интерпретация текста лингвистический, литературоведческий и методический аспекты Материалы 1-й Международной научной конференции (Чита, ЗабГГПУ, 29-30 октября 2007 г ) / Сост Г Д Ахметова, Т Ю Игнатович, Забайкал гос гум -пед ун-т - Чита, 2007 - С. 84-86

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК:

11 Мирзаева, Т В Полисемантический потенциал слова вода в поэзии Вячеслава Иванова /ТВ Мирзаева // Вопросы когнитивной лингвистики / Гл ред H H Болдырев - Тамбов Издательство ТГУ им Г Р Державина, 2007 №3 -С. 119-126

12 Мирзаева, Т В Сакральная символика текстемы вода в поэзии Вячеслава Иванова / ТВ. Мирзаева // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки -Тамбов, 2007 -Вып 12(56) -С 245-248

Подписано в печать 22 01 2008 г. Формат 60x48/16. Объем 1,57 п л Тираж 100 экз. Заказ № 1008 Бесплатно 392008, г. Тамбов, ул Советская, 190г Издательство Тамбовского государственного университета им Г Р Державина.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мирзаева, Татьяна Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СЕМАНТИЧЕСКИЙ ОБЪЕМ СЛОВА И ПРОБЛЕМА

ПРИРАЩЕНИЯ СМЫСЛА В ПОЭТИЧЕСКОМ ЯЗЫКЕ.

§ 1. Особенности ядерных и периферийных семантических компонентов значения слова.

§ 2. Парадигматическая структура семантического объема текстовойединицы.

§ 3. Лингвосемантический процесс приращения смысла в поэтическом' языке Вячеслава Иванова.

ВЫВОДЫ.:.

ГЛАВА II. СЕМАНТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ ЛЕКСЕМЫ ВОДА, ЗАКРЕПЛЕННЫЕ В ЯЗЫКЕ НА РАЗНЫХ ЭТАПАХ ЕГО

РАЗВИТИЯ.

§ 1. Значение лексемы вода в современных лингвистических словарях.

§ 2. Семантика воды в мифопоэтической картине мира.

§ 3. Символика воды в ритуально-магической и церковной практике.

§ 4. Философский смысл мифологемы вода.

ВЫВОДЫ.

ГЛАВА III. ПОЛИСЕМАНТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ЛЕКСЕМЫ

ВОДА В ПОЭЗИИ ВЯЧЕСЛАВА ИВАНОВА.

§ 1. Своеобразие идиостиля Вячеслава Иванова.

§ 2. Парадигматическое моделирование водного тезауруса в поэзии Вячеслава Иванова.

1. Парадигма Вода — Пространство.

2. Парадигма Вода - Медиатор.

3. Парадигма Вода - Граница между мирами.

4. Парадигма Вода - Зеркало.

5. Парадигма Вода - Бездна.

6. Парадигма Вода — Стихия/Мощь.

7. Парадигма Вода - Воля.

8. Парадигма Вода - Музыка.

9. Парадигма Вода —Живое существо.

10. Парадигма Вода —Женское начало.

11. Парадигма Вода - Земля.

§ 3. Водная семантика в контексте языковой стратегии поэта-символиста

Вячеслава Иванова.

1. «От реального к реальнейшему»: категории восприятия символического образа.

2. Визуальная репрезентация водной символики.

3. Акустический образ воды.

4. Сакральная символика текстемы вода в книге Вячеслава Иванова «Кормчие звезды».

5. «Водный» принцип приращения смысла в мифопоэтике

Вячеслава Иванова.

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Мирзаева, Татьяна Викторовна

Важной составляющей современной лингвистической парадигмы знания являются проблемы теоретического исследования и практического описания семантического объема слова, изучение закономерностей его изменения. Феномен лексического значения, по мнению многих лингвистов, не только существует и отражает динамику познания, но и продолжает оставаться на сегодняшний день очень емким исследовательским полем. По-прежнему дискуссионны вопросы об оценке способов расширения семантического объема слова и анализа приращения смысла, особенно в* рамках поэтического текста. Отметим, что,эту проблему Ю.Н. Тынянов назвал «самым значимым вопросом в области поэтического стиля» [Тынянов' 1965, 22]. С изучением особенностей функционирования слова в стихе связаны работы

Ю.М. Лотмана, Ю.Н. Тынянова, Г.О. Винокура, В.В. Виноградова, M.JI. Гас 1 парова и многих других. «Единство и теснота стихового ряда», «динамизация речевого1 материала» [Тынянов 1965, 66]j «ежеминутная готовность языка стать внутренней формой» [Винокур 1991, 57], «парадоксальность поэзии как таковой» [Лотман 1996, 45] - все это позволяет рассматривать стиховое слово нетождественным слову естественного языка, с которым оно совпадает по форме.

Обращение к оценке текстовых единиц, их роли в создании информации и участию в общем коммуникативном процессе актуально, поскольку позволяет проследить развитие семантики слова от исходного состояния к приобретенному значению, на что неоднократно указывали многие исследователи [Бабенко 1996, 1997; Болотнова 1992, 1994, 2000; Золотова 1979, 1982, 2001; Лотман 1970, 1972, 1984; Николаева 1977, 1978, 1999; Пискунова 2002; Тураева 1986, 1993; Форманская 2003]. Семантические преобразования связаны с переносом значения, результаты которого обнаруживаются при сопоставлении компонентов семантической структуры слова в языке, словоформе, тексте [Бондалетов 1985, 2004, Гальперин 1977, 1980; Купина 1980; Лопушанская 2003], в процессе контекстуальной синонимии, антонимии [Гриша-нина 2005; Залевская 1999]. А это возможно лишь только в том случае, если учитывать антропоцентрическую природу языка с ведущей ролью говорящего — творца коммуникативного действия, в основе которого представлены различные способы формирования национального языкового сознания, реализации мысли [Алтабаева2001, 2005].

На развитие и изменение семантического объема слова оказывает непосредственное влияние возможность слова вступать в оппозицию с другими единицами своего уровня. Данное явление успешно анализировалось многими исследователями: рассмотрение лексических оппозиций по* признаку «пол» [Руделев, Руделева 1995], изучение видовых глагольных пар [Руделев 1984], лексической семантики глагольных форм в специфике грамматических категорий и парадигматических отношений в глагольной лексике [Шарандин 1990]. Таким образом, основой для развития семантики в лексической единице текста служит участие слова в оппозиции, ее нейтрализации. Поэтому в настоящее время многие исследователи активно используют понятие текстовой нейтрализации, в которую вступают единицы разных уровней в пределах одного произведения или предложения. Данный процесс перспективен, так как в нем, по мнению С.В. Пискуновой, могут участвовать не только однородные по грамматической природе компоненты, но и единицы различных уровней. Последний тип отношений она относит к текстовой нейтрализации, которая- связана с поэтизацией, расширением семантического объема' слова, появлением нестандартных авторских единиц, определяя данную разновидность как семантическую нейтрализацию [Пискунова 2002, 119]. «Можно вывести такую закономерность: чем выше способность слова вступать в оппозиции и чем выше коррелятивный потенциал оппозиции, тем выше степень семантической членимости слова и тем отчетливее его семантическая/структура» [Чернейко 2003, 191-192]. Как результат нейтрализации наблюдается сдвиг в значении. Это обычно приводит к изменению семантического объема лексемы [Пискунова 2002; Руделев 1992; Чернейко 1999; Шарандин 2001].

Наряду с этим существует когнитивный подход к изучению семантики слова [Алефиренко 2002; Алтабаева 2000; Бабенко 2001; Болдырев1 2001; Кубрякова 1997; Чернейко 2003], охватывающий широкий диапазон приемов описания концепта через анализ данных языка: анализ ключевого слова в контексте его лексической сочетаемости с другими единицами [Арутюнова 1997; Рахилина 1998]; анализ словарных толкований ключевого слова [Гончарова 1999]; изучение многозначности слова в процессе ее развития-[Гри-шаева 2000]; определение прототипических характеристик русских глагольных классов через маркировку грамматическими формами [Шарандин 1980]; анализ семантической структуры слова; описание парадигматики, синтагматики, этимологии слова и т.д. [Павлович 2004; Попова, Стернин 2001].

Объект исследования — семантический объем поэтической текстовой единицы и динамические изменения в лексической-системе языка.

В центре нашего внимания поэтический язык Вячеслава Ивановича-Иванова, одного из ярких представителей Серебряного века русской культуры, поэта, филолога, ученого и теоретика русского символизма, о котором Д.П. Святополк-Мирский замечательно сказал: «Вячеслав Иванов, большой поэт, изысканный стилист в прозе и один из наших наиболее образованных знатоков классики» [Святополк-Мирский 2002, 49].

Обращение к языковому творчеству одного автора перспективно, так как это позволяет более точно проследить тенденции развития системы'языка, а затем определить, что станет продуктивным, сохранится как-, норма. Кроме того, по мнению Е.И. Дибровой, «концентрируясь на творчестве одного автора, мы заняты поисками того, как в его бытии, его Мире раскрываются смыслы текстов» [Диброва 2005, 29]. Возможность понять «смыслы текстов» на примере одного автора и есть один из аспектов теории текста, теории текстовой коммуникации, решение проблем порождения и восприятия информации.

Как справедливо отмечает Е.И. Диброва, лингвистический подход сужает истолкование текста, между автором и читателем возникает «зазор» понимания, что создает основу для авторской позиции, отражает авторскую, личностную концепцию творчества [Диброва 2005, 29]. К этому следует добавить, что этот «зазор» может быть дополнен и читательским пониманием на основе порождения новой информации в тексте, в слове. Мы имеем дело с процессом-порождения новой семантики или:оттенков1;значений; т.е; происходит расширение семантического объема, хотя возможен и другой процесс, противоположный, т.е. сокращение информации.

Предмет исследования — семантический объем текстемы вода и пути приращения смысла в поэтическом; языке Вячеслава; Иванова (на материале книги «Кормчие звезды»).

Содержание понятия в представлениях и поэтической практике -Вячеслава Иванова можно определить как язык, взятый в его творческом аспекте. Называя- поэта «органом, через который растет язык.» (цит. по> [Эткинд 1997, 186]), он как бы возвращается к кругу идей В. фон Гумбольдта и его русского последователя; А.А. Потебни о языке и творческом начале в; нем, к представлениям о первоначальной целостности языка, об органичной^ связи s • * 1 всех составляющих-его частей [Гумбольдт 1984], [Потебня 1976]. Интересно, что сам Вячеслав Иванов в курсе лекций по;поэтике выдвигает тезис об онтологии языка, и поэтического начала в нем: «1. Язык и поэзия родились. одновременно. Сам^по себе "язык, построенный символически, выражающийся при помощи троп, подчиненный законам евфонии и образности",, является произведением искусства (Лекция I)». В статье «О новейших исканиях в области художественного слова», написанной в 1922 году, он отмечает: «. Потебня остается неуязвим в своем анализе природы слова и в утверждении языкотворческого символизма» [Иванов 1985, IV, 646-647]Поэт говорит далее о единстве поэзии и языка, о стихийном начале в том и другом, о совместном существовании языка и поэзии, о том, что поэзия является функцией языка. Своевременность такого взгляда на язык и поэтическую функцию в нем для современной науки может быть подтверждена мнением В.Н. Топорова: «"Художественное", т.е. эстетически "отмеченное" и образующее "поэтическую" функцию^ начинается с самого языка, поскольку каждое обозначение, каждый ономатетический акт уже в,силу исходных условий предполагает метафоричность и, следовательно, вводит два "объекта", объединяемых общим обозначаемым,.что и образует основание для,того, чтобы рассматривать эти два "объекта" как термины сравнения» [Топоров 1992, 4].

О своеобразии и богатстве языка Вячеслава Иванова еще впервошпо-ловине XX века было написано несколько работ [Зелинский 1917; Белый 1922; Гофман. 1937]. Исследователи уже в то время отмечают, что поэзия Иванова возвращает читателя «к изначальности, к периоду творческой молодости языка», когда язык становится гибким и способным к новым образованиям, а то, что казалось полузабытым или забытым, воскресает [Зелинский 1917, 109].

В современном ивановедении нужно выделить прежде всего исследования С.С. Аверинцева (1975, 1976, 1987, 1988, 1992, 1995, 1996, 2001, 2002), подчеркивающего глубину и универсальность философской поэзии Иванова, ясность и системность его символов, особую семантическую, синтаксическую и фонетическую организацию стиха, направленную на воссоздание всечеловеческой культурной памяти. Смысловое и тематическое единство символической поэзии Иванова отмечается в работах М.М. Бахтина (1986), А.Ф. Лосева (1999). Понять значимость наследия Вячеслава Иванова и оценить своеобразие его стиля позволяют исследования, посвященные анализу фило

1 В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте в круглых скобках с указанием номера тома и страниц. софской лирики поэта, ее мотивов, образов, диалогичности, выявлению ключевых слов и рассмотрению особенностей словоупотреблений [Котрелев 1989, 1997, 1999, 2002; Тарановский 2000], изучению поэзии Иванова как сложно организованного единства, пристальному вниманию к словообразованиям поэта и особым приемам архаизации текста [Барзах 1995], анализу стихотворной техники Иванова [Гаспаров 1989, 1994, 1995, 2000], обращению к философеме диалектики восхождения/нисхождения в творчестве поэта [Силард 1999], ключевым символам Вяч. Иванова [Шишкин 1990, 1992', 1996, 1998]. Об архаичности языка Иванова, которая мотивирована содержательно и эстетически, напоминает и современный филолог и литературовед Е.Г. Эт-кинд, говоря, что философская лирика поэта посвящена «парящим в самых далеких эмпиреях отвлеченностям», а его поэтика устремлена к затрудненности, требующей выделенности отдельного слова [Эткинд 1997, 143, 147, 149].

Актуальны исследования, позволяющие определить семантику языкоI вой формы произведений Иванова и раскрывающие литературные истоки его эстетической концепции, рассматривающие элементы соотнесения литературной теории и практики поэта с наследием Платона и Данте [Устинова 1998; Шишкин 1992], И.В. Гете [Вахтель 1996], В.К. Тредиаковского [Кузнецов 1998], Ф.М. Достоевского [Келдыш 1996], вопросы творческих взаимосвязей и взаимоотношений Вячеслава Иванова и А. Блока [Тимощенко 1998], Б. Пастернака [Магомедова 2006], О. Мандельштама [Лекманов, Глухова 2006], М. Волошина [Лавров-2006], А. Белого [Кустова 1999; Глухова 2006], С. Городецкого [Павлова 1994]. Философско-религиозная проблематика и ее генезис в контексте мировой культуры рассматривается в работах, посвященных раскрытию интертекстуальных связей и перекличек творчества Иванова с различными философскими, религиозными и эзотерическими традициями. К ним относятся исследования о взаимосвязи поэзии и прозы Иванова с орфизмом [Асоян 2003, Вестбрук 2003; Силард 1999], дионисийством [Буе-ва 1999], христианством [Мицкевич 2002, 2003, Постовалова 1999, Шишкин

2003], розенкрейцерством [Нефедьев 2003], с философскими концепциями бл. Августина [Дудек 2002], Ф. Ницше [Фридман 1999], О. Шпенглера [Ису-пов 2003], Вл. Соловьева [Громов 1999; Микушевич 1999], Ж. Маритэна [Ги-дини 2002, Цимборска-Лебода 2003] и др.

Предметом исследования ученых стали важнейшие в мифопоэтике Иванова символы, которые повлияли на развитие лексической системы языка. М.Ю. Стояновский обращается к образу-символу солнце, концентрирующем в себе онтологические интуиции поэта, связанные с идеей божественного дара-жертвы; рассматривает символы крест, древо, роза, радуга,, атакже касается водной символики поэта [Стояновский 1996]. В.Ю: Куаме в ходе изучения духовной поэзии Иванова останавливается на мифологеме Пути и связанными с ней символами цепи, кольца, круга, креста [Куаме 1999]. Исследования, посвященные отдельным; вопросам творчества поэта-символиста, связаны с изучением категории; памяти в мифопоэтическом универсуме^Вя-чеслава Иванова [Федотова 2000], воплощением дионисийского мифа [Тюрина 1997] и концепцией трагического в его лирике [Тугаринова 2002]. В.аспекте освещения лексической парадигматики поэзии Вячеслава Иванова интересно исследование Л.В. Павловой, посвященное вопросам анималистического тезауруса в ивановских поэтических текстах [Павлова 2005].

Собственно к лингвистическому анализу поэтического языка Вячеслава Иванова обращено немного работ. Среди них можно, назвать исследования, рассматривающие образный язык поэтики Иванова [Бройтман, 2002]^ языковые проекты Иванова [Кустова 2002]. Особой глубиной отличаются работы Л.А. Гоготишвили, в которых изучается своеобразие лингвофилософ-ской стратегии Иванова в контексте имяславских споров начала XX. века и -что особенно ценно - анализируется антиномический принцип в поэзии-Иванова, языковые формы и приемы его воплощения [Гоготишвили 1999| 2002]. На описание элементов мифологизма в лексической структуре текстов»Вяче-слава Иванова нацелено исследование В.Ю. Прокофьевой [Прокофьева

1996]. Описанию различных по характеру и степени архаичности единиц поэтического текста в творчестве поэта разных его периодов посвящает свою работу А.Г. Грек [Грек 2004].

Заметный перевес исследований в области ивановедения в сторону литературоведческую, философско-религиозную и культуроведческую, а не в сторону чисто лингвистическую объясняется особой плотностью и системностью паралингвистических смыслов в его философско-метафизической поэзии. При этом совершенно очевидно, что самым главным объектом* исследования творчества Вяч. Иванова, всю жизнь подчеркивающего, что он-прежде всего поэт, должен быть сам поэтический язык. Поэтому раскрытие лингвистического своеобразия его поэтики, выражающего всю глубину и многомерность авторского миропонимания, тех сугубо ивановских «механизмов» приращения смысла, расширяющих диапазон лексико-семантических и семанти-ко-синтаксических процессов языка в целом, несомненно, представляет одну из самых интересных задач лингвистики в области анализа поэтического текста.

Актуальность работы обусловлена одним из сложнейших аспектов современной лингвистики, связанным с проблемами теории текста, концептуальным анализом составляющих текстовых единиц, коммуникативной функцией поэтического языка, проблемами современной семасиологии, предполагающей, в частности, выявление семантического объема лексемы и способов приращения смысла в поэтическом' тексте. Особое значение для решения этой проблемы имеет обращение к лингвистическим проектам, поэта и теоретика символизма Вячеслава Иванова; в творчестве которого* можно найти ответы на важнейший вопрос науки о языке в XX веке.

Цель исследования связана с выявлением семантического объема1 лексемы вода и способов приращения смысла в поэтических текстах Вячеслава Иванова и потенциальными возможностями языковой системы в целом, что позволяет увидеть динамические изменения в семантике слова и в языковых процессах.

Данная цель определила конкретные задачи работы:

1. Выявить современные лингвистические концепции, проблематизи-рующие вопрос о семантическом объеме слова и путях его расширения в поэтическом тексте, адекватные предмету исследования.

2. Рассмотреть семантические модели лексемы вода, закрепленные в различных словарях.

3. Выявить символику воды в ритуально-магической и церковной практике. . "

4. Определить, полисемантический потенциал лексемы вода в поэзии ВячеславаИванова.

5. Смоделировать парадигматику водного тезауруса творчества Иванова на материале текстовых.заместителей опорной лексемы.

6. Рассмотреть водную семантику в контексте языковой стратегии поэта-символиста.

Материалом исследования стало четырехтомное собрание сочинений Вячеслава Иванова (Брюссель, 1971-1987) и особенно «книга лирикй» поэта «Кормчие звезды», помещенная в первом томе собрания сочинений. Обращение к первому сборнику обусловлено тем, что в нем представлены: произведения раннего творчества Иванова, в котором, как в истоке, заложены все основные символы, мотивы и смысловые сюжеты, константные для поэта на протяжении всей его жизни.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Поэзия Вячеслава Иванова представляет собой сложно организованную семантическую структуру, имеющую достаточно жесткий смысловой каркас, который можно описать с помощью системы лексических парадигм поэтического языка. На примере сопоставительного анализа лексемьг вода в современных словарях, а также в ритуально-магической и церковнойшрактике, с одной стороны, и в текстах Иванова, с другой, выявляется особый характер этой парадигматики, преобладание в ней периферийных для современного понимания значений. На первый план у Иванова выходят мифологические, эзотерические и философские значения, активизирующие понимание воды как древнейшего животворящего начала мироздания.

2. Многообразие образов, связанных с водной семантикой; раскрывается через разветвленную сеть текстовых заместителей воды и ее предикативных характеристик, что позволяет выделить более десяти базовых лексических парадигм, которые включают в себя многочисленные варианты^ смысловых инвариантов: Вода Пространство, Вода — Медиатор, Вода— Граница меэ/сду мирами, Вода — Зеркало, Вода — Бездна, Вода — Стихия/Мощь, Вода — Воля, Вода — Музыка, Вода — Живое существо, Вода — Женское начало, Вода — Земля и др:

3. Внутренняя подвижность парадигматической- структуры лексемы/ вода проявляется в способности членов парадигмы^ к отождествлению, и: взаимозаменимости с другими словами! в пределах поэзи» Иванова; Это обусловлено языковой стратегией поэта, нацеленной на «прорыв» языка- в высшую сферу духа и в целом характерной для религиозно-философского возрождения начала XX века. При этом ивановская, позиция имеет свои< отличительные черты: символическая поэзия может только знаменовать, т.е: указывать на Первосущность, но никак не именовать, т.е. объективировать ее в языке. Иными словами, Иванов признавал ограниченность языка в сфере адекватного описания мистического опыта. В ракурсе парадигматического:' подхода это положение означает семантическую' равноправность (а значит — и взаимозаменимость) всех многочисленных текстовых заместителей водъь как принадлежащих к сфере только человеческого познания и языка.

4. Позиция Иванова, провозгласившего путь символического проникновения поэзии в тайну мира - «а realibus ad realiora» («от реального - к реальнейшему»), позволяет классифицировать языковые поэтические образы, которые репрезентируют водную семантику, в соответствии с категориями восприятия (визуальной, акустической, тактильной, вкусовой и обонятельной).

5. Своеобразие мифопоэтического языка Иванова, семантическая плотность его произведений, которая продуцирует постоянное приращение нового смысла, рассмотренное на конкретном примере лексемы вода; заключается в области не только лексической, но и синтаксической семантики, обусловленной лингвистической установкой поэта-символиста на языковую неразрывность символа и мифа.

6. Семантический объем лексемы вода и способы приращения» его смысла- в поэзии Вячеслава Иванова определяются только в контексте универсального мифа о воде как извечном, стихийно-хаотическом и животворяще-порождающем источнике жизни, репрезентирующем женский аспект мироздания. В силу этого в.ивановском мифологическом высказывании действует языковой механизм «скрещивания» разнообразных семантических предикатов водно-женского начала бытия.

Новизна исследования заключается в определении семантического объема лексемы вода, в моделировании парадигматической структуры системы ее текстовых заместителей и в выявлении механизма приращения смысла водной семантики в контексте мифопоэтики Иванова.

Обращение к указанной лексеме не случайно: вода - ключевой образ языковой картины всего символизма, поскольку он репрезентирует одну из четырех стихий мироздания и характеризуется качествами, важными для символистского мироощущения: первозданность, текучесть, хаотичность, изначальная бесформенность, «беременность» всеми формами бытия, т.е. порождающая из себя- все. Иррациональность, таинственность, магичность, стихии воды постоянно присутствует в поэтике символизма, в отличие, например, от поэзии акмеистов, для которых центральным чаще всего является образ камня.

Рассматривая смысловые компоненты слова, его внутреннюю форму, Н.Ф. Алефиренко пишет о том, что немаловажную роль в развитии семантики играет экстралингвистический фактор, т.е. источником смыслопорожде-ния служит внеязыковая действительность. Источником такого преобразования оказываются и интралингвистические основания, т.е. семантическая система языка и условия ее реализации. Семантическое развитие слова осуществляется в их взаимодействии [Алефиренко 2003].

К этому следует добавить и тот факт, что на судьбу лексического' компонента языковой системы непосредственное влияние оказывают- история (время), пространство (местонахождение), признание которых может обогатить не только метод исследования, общелингвистическую теорию; но й методы изучения языка и разнообразных форм его существования [Бондалетов 2004, 40].

Теоретическое значение связано с разработкой ряда положений современной теории языковой коммуникации и определением способов-развития семантики слов в тексте, применением теории семантической, парадигматики и синтагматики к изучению поэтического языка, развитием теории референции для описания семантического механизма приращения смысла текстовой единицы в символизме ивановского типа.

Практическое значение работы состоит в возможности использования ее результатов в практике вузовского1 и школьного преподавания русского языка, в спецкурсах и семинарах по лингвистическому анализу художественного текста вообще- и поэтики Вячеслава Иванова в частности, в лексикографическом аспекте при создании словарей поэтического языка поэта, тематических словарей, а также при выработке основных параметров филологического образования и развития общей культуры языка на примере опыта описания текстовой единицы вода в творчестве Вяч. Иванова, расширения ее семантического объема в поэтическом тексте.

Методы исследования: описательный, сопоставительный, оппозитив-ный, позволяющие определить функциональную значимость текстовых единиц и способы их выражения, метод сплошной выборки, парадигматический.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в 12 публикациях, в том числе в изданиях 2007 года, рекомендованных ВАК (журналы «Вопросы когнитивной лингвистики», «Вестник Тамбовского университета»); были представлены в виде докладов на научных конференциях различного уровня: межвузовской научно-практической конференции «Текст: семантика, форма, функция» (Тамбов, 2004); Международной-научной конференции «Классические и неклассические-модели мира в отечественной и зарубежной литературах» (Волгоград, 2006); Всероссийской, научно-практической конференции «Живое слово разбудит уснувшую душу.» (Липецк, 2006); Международной научной конференции «Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологический и прагматический аспекты» (Ростов-на-Дону, 2007); Международной научной конференции^ «Литература в диалоге культур-5» (Ростов-на-Дону, 2007); Международной научной конференции «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Чита, 2007); апробированы в ходе лекционных и практических занятий со студентами ТГУ имени Г.Р. Державина, а также на курсах повышения квалификации учителей русского языка и литературы г. Тамбова.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, включающего 183 наименования, и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантический объем лексемы вода в поэзии Вячеслава Иванова"

ВЫВОДЫ

Подводя: итоги третьей главы, необходимо подчеркнуть, что широким контекстуальным полем, несомненно влияющим на все элементы, попадающие внутрь него, является идиостиль Вячеслава Иванова. Он характеризуется сознательной установкой поэта на архаику, которая полностью репрезентирует ивановское понимание языка как сокровищницы смыслов и образов, из которой поэт может бесконечно черпать, но никогда не достигнет дна.

В: языковом: творчестве Вячеслав Иванов выступает как новатор.- Он проблематизирует привычную семантику, придавая лексическим элементам своей поэзии смысловую напряженность, требующую от читателя особой работы мысли и чувства. Вся эта стратегия, работа над словом, несмотря на ее видимую архаичность, несомненно, носит новаторский характер, заключенный по меньшей мере в том, что ивановское слово ориентировано на разные культурные традиции, содержит в себе потенциал разных значений, накопленных человечеством в его духовном, развитии. Это позволяет предположить, что слово в поэзии Иванова по природе своей полисемантично. Более того, известное ивановское определение символа через его многосмыслен-ностъ подчеркивает, прежде всего, идею ассиметричности символического референта и символических предикатов, в роли которых могут выступать символы вторичного порядка. Первичный (в системе ивановской мысли — онтологический) денотат всегда будет обладать совокупностью всех возможных значений, по-разному и не полностью проявляемых в языке. Таким образом, чтобы обрисовать потенциальную мощь символа в поэзии Иванова, необходимо учитывать все значения слова, начиная с древнейших этимологических истоков, проходя сквозь толщину истории — вплоть до существования слова в современном сознании.

Строгая системность ивановских символов ярче всего может быть представлена с помощью парадигматического метода, позволяющего моделировать водный тезаурус в поэзии Иванова. Итак, в первой книге лирики Вяч. Иванова «Кормчие звезды» мы выделили следующие 11 водных парадигм: 1. Вода — Пространство, 2. Вода — Медиатор, 3. Вода — Граница между мирами, 4. Вода — Зеркало, 5. Вода — Бездна, б. Вода — Стихия/Мощь, 7. Вода — Воля, 8. Вода — Музыка, 9. Вода—Живое существо, 10. Вода—Женское начало, 11. Вода — Земля.

Обращение к текстам Вячеслава Иванова с использованием понятий семантической парадигматики позволило определить особенности авторского миропонимания, обосновывающие внутреннее1 единство этих парадигм, заключающееся в константной смысловой отнесенности к одной и той же теме, являющейся ключевой в творчестве поэта - ВОДА — МИРОВАЯ ДУША. Система парадигм определила мифопоэтическую картину мироздания по Иванову, которая, как и всякая мифологема, поддается дальнейшему фило-софско-дискурсивному рассмотрению. Инвариантные значения парадигм, выделенные по признаку смысловой иерархичности, раскрывают нам мифологически-религиозную концепцию поэта, где воде отводится первостепенная роль.

Завершающим этапом исследования стало соотнесение водной парадигматики с языковой стратегией поэта, предполагающей, что конкретные языковые явления, конкретные образы, имеющие реальные свойства, могут привести нас к вещам невидимым, таинственным, или сакральным. Это знаменитый принцип символизма Иванова — «от реального к реальнейшему». В контексте такой стратегической установки поэта семантический потенциал лексемы вода связан с этимологическими,. мифологическими и . сакрально-обрядовыми значениями, составляющими ядро слова. Но при этом познавать мир поэта можно в категориях восприятия земного мира.

Все выделенные инварианты и варианты лексемы вода классифицированы в соответствии с категориями восприятия. Особое внимание в работе уделено визуальной репрезентации водной семантики, в частности, семантике цветообозначений воды, рассмотрению акустического образа воды,,а также сакральным значениям текстемы вода вмифопоэтике Вяч. Иванова.

Важным: результатом исследования оказалось выявление лингвосеман-тического механизма, позволяющего адекватно объяснить внутреннюю подвижность парадигматической структуры лексемы вода, которая проявляется в способности членов парадигмы к отождествлению и взаимозаменимости в пределах поэзии Иванова. - '

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, с целью изучения семантического объема лексемы вода мы рассмотрели творчество Вячеслава Ивановича Иванова, одного из самых сложных в теоретическом и языковом отношении поэтов-символистов.

Для решения конкретных исследовательских задач были рассмотрены современные лингвистические концепции, проблематизирующие вопрос о семантическом объеме слова и путях его расширения в поэтическом тексте. Наиболее адекватными'предмету исследования оказались теории когнитивной семантики, семантической парадигматики и предложенная1 современным ивановедением теория предикативной референции, отражающая константную устремленность Иванова-символиста к мифологизации поэтического высказывания.

На примере отдельно взятой лексемы вода мы установили семантическую структуру всего поэтического языка Иванова. Такой подход вполне соответствует любимой идее поэта об аналогии между микро- и макрокосмами.

С целью выявления полисемантического потенциала лексемы вода в поэзии Вячеслава Иванова нами были рассмотрены семантические модели лексемы вода, закрепленные в различных словарях, а также выявлена символика воды в ритуально-магической и церковной практике. В результате этого этапа исследования нами было установлено, что данные различных словарей создают достаточно противоречивую1 картину. Ядерные значения толковых словарей не соответствуют ядерным значениям мифологических и этимологических. В полисемантике лексемы вода уже на уровне словарных данных наблюдается переструктуризация ядерных и периферийных значений в зависимости от фундаментальной установки словаря:

Это явление соответствует ивановскому постулату о том, что единый символ по-разному понимается в разных сферах сознания. Исходя из него, можно предположить, что дискурсы различных словарей раскрывают различные уровни сознания, а лучше сказать, понимания одних и тех же явлений в диахроническом и синхроническом ракурсах (в зависимости от времени создания словарей). Поэтому неудивительно, что в символике воды у Иванова необходимым образом должны присутствовать практически все значения слова, сохраненные языковой памятью народа. Но эти значения, согласно символической стратегии поэта, актуализируются через систему строго взаимосвязанных символов.

С помощью парадигматического метода была выявлена строгая системность ивановских символов. Этот метод позволил описать семантические отношения между лексемами и рассмотреть формы выражения этих отношений, когда происходит взаимозамена, подмена конкретных единиц в тексте. Таким образом, при сходном общем семантическом объеме и функциональной роли в тексте членами парадигмы могут выступать фактически разные слова, которые по-разному репрезентируют (или варьируют) одно архетипи-ческое*значение. Появление понятия архетипа при описании^лингвофилософ-ской концепции Иванова далеко не случайно, поскольку оно является базовым в его мифологическом методе. Реалистический символизм, к которому Иванов относил и себя, должен раскрыть в символе миф, только из символа, понятого как реальность, может вырасти, как колос из зерна, миф. Символ Иванова - это и есть архетип, о котором писал Платон как об идее (прототипе), воплощающейся в материи. Многообразные способы этого воплощения образуют материальный мир, а в языке - систему лексико-семантических групп. Мифопоэтическая стратегия Иванова, в силу ее нацеленности на народную память, соответствует коммуникативному подходу современных лингво-когнитивных теорий.

Анализ ивановских текстов с использованием понятий семантической парадигматики позволяет, на наш взгляд, раскрыть особенности авторского миропонимания, обосновывающие внутреннее единство этих парадигм, которое заключается в константной смысловой отнесенности к одной и той же теме, являющейся ключевой в творчестве поэта - ВОДА - МИРОВАЯ ДУША.

В первой книге лирики Вяч. Иванова «Кормчие звезды» отчетливо выделились следующие водные парадигмы, в которых инварианты значений лексемы вода представлены многочисленными текстовыми вариантами: Вода — Пространство, Вода — Медиатор, Вода - Граница между мирами, Вода — Зеркало, Вода - Бездна, Вода — Стихия/Мощь, Вода — Воля, Вода — Музыка, Вода — Живое существо, Вода — Женское начало.

Водная парадигматика дает нам ни больше ни меньше, как мифопоэти-ческую картину мироздания по Иванову, а инвариантные значения, выделенные по признаку смысловой иерархичности, раскрывают мифологически-религиозную концепцию поэта, где воде отводится первостепенная роль. Прежде всего, с ней связывается Женское начало, ответственное за порождение всего сущего и в этом смысле наделенного сверхъестественной властью или красотой. Отсюда — инварианты: богиня, царица; мать, мифологическая героиня, дева.

То-же самое женское начало может быть представлено мифологическим образом все порождающей бездны как потенции всего сущего, как начала, «беременного» идеями всех вещей. Отсюда закономерно появляются варианты хаос, тьма, мгла, пучина, хлябь.

Водная, стихия буквально пронизыват все пространство, организуя или сгущая его на разных уровнях бытия по-разному. По горизонтали мироздания пространство представлено водоемами разных форм и конфигураций через лексемы океан, море, реки, озера, залив, омут. Вертикальная координата создается за счет глубины водоемов, их дна как нижней точки бытия. К пространственным характеристикам относится описание поверхности водного пространства с использованием таких текстовых заместителей воды, как: гладь, ткань, зыбь, 'волна.

В соответствии со значимостью; воды как определенного универсального топоса выдвигается ее медиаторная роль: она,соединяет противоположные точки пространства, верх и низ, небо и землю, обнимая своей неусыпной заботой все мироздания. Отсюда появляются такие варианты данной парадигмы, как: туча, дождь, снег—сближающиеся по значению движения* сверху вниз, и брызги, пена, роса, туман, которые, наоборот, движутся снизу вверх. Особое место занимают варианты-заместители водопад, радуга как устойчивые символы соединения земного и небесного.

Очень близок к предыдущему инвариант воды как границы между мирами, поскольку все, что передвигается в водном (воздушном) пространстве, становится причастным?,медиаторной функции воды, но в то же время имеет самостоятельное, значение; репрезентирующее; именно момент соединитель-нож грани противоположных стихий.- Сюда; относятся лексемы; в новой; для-них текстовой роли: челн,весло, облако,парус.

Помимо этого, вода у Иванова: обладает качеством зеркальности, спо-собностью-отражать.небесное в земном, что со ответствует излюбленной идее -поэта об аналогии микро- и макромира.

С другой стороны, водная стихия, хаотичная? по природе, несомненно, обладает первозданной мощью бытия (той самой? потенцией, о которой шла речь выше). Неукротимая сила стихии представлена разной степенью напряженности, как. правило, в зависимости от состояния лирического героя — бурей, прибоем, приливом, струей, валом, плеском, потопом. Синонимичной первозданной- мощисказывается Воля, почерпнутая Ивановым из философии^ А. Шопенгауэра и Ф. Ницше. Оттуда же пришел в русский символизм концепт музыки, такой же текучей, иррациональной:и вездесущей, как; вода.

Немаловажное место занимает референция воды с помощью всевозможных живых существ■ выполняющих разные соединительно-изобразительные функции в мироздании Иванова: птица (чайка, павлин), дельфин, змея, конь. Происходит новое взаимодействие различных тематических групп лексики.

Наконец, мы выделяем еще один важный и универсальный инвариант парадигмы Вода-Земля, которая? противоположна только на первый взгляд. Земля — это мать бытия, кормилица, и в этом смысле она соприродна водной стихии в значении. женского порождающего, всеобъемлющего, любящего, страдающего; но неизменно верного своему предназначению начала ■ жизни, ее душе. Таким образом, мы. вышли.на.фундаментальную парадигму поэтики» Вяч. Иванова Вода - Мировая душа.

Совершенно ясно, что семантический потенциал лексемы вода связан у поэта с этимологическими, мифологическими: и сакрально-обрядовыми значениями:. Именно они составляют ядро слова; Но нельзя утверждать, что? ядерные значения- толковых словарей, которые мы приводили выше, не играют1 в поэзии Иванова никакой роли: ; Более того, исходя5 из известного; постулата символизма Иванова - от реального к реальнейшему, познавать мир поэта можно Bi категориях восприятия земного мира. Это позволило нам применить к рассмотрению лингвофилософского языка Вячеслава Иванова и когнитивный подход.

Все перечисленные выше инварианты и варианты лексемы вода и ее текстовые заместители классифицированы в соответствии с такими; категориями восприятия; как:

- визуальная: богиня, царица,, мать, мифологическая героиня; дева, океан, море, реки, озера, залив, омут, дно, глубина, гладь, ткань, зыбь, волна, туча, дождь, снег, пена, роса, водопад, радуга, туман, челн, весло, облако, парус, буря, прибой, прилив, струя, вал, плеск, потоп, кровь, птица/чайка, павлин, дельфин, змея, конь, коса, грива\

- акустическая: брызги, водопад; волна, челн, весло, буря, прибой, прилив, струя; вал, плеск, потоп; птица,, музыка',

- тактильная: туман; волны, пена, роса и т.д.,.

- обонятельная: кровь, вода\

- вкусовая: вино, кровь.

Важным результатом исследования оказалось также выявление лингво-семантического механизма, позволяющего адекватно объяснить внутреннюю подвижность парадигматической структуры лексемы вода, которая проявляется в способности членов парадигмы к отождествлению и взаимозаменимости в пределах поэзии Иванова. Таким образом, мы вышли на понимание языковой стратегии поэта. С точки зрения культурно-исторической у этой стратегии есть много общего с эпохальными идеями в области философии языка, в частности Иванов, как и многие мыслители религиозно-философского возрождения начала XX века, исходил из стремления к «прорыву» языка в высшую сферу духа. Но при этом ивановская позиция имеет свои отличительные черты, не всегда понятные при. поверхностном прочтении его текстов. А именно он был убежден в том, что символическая поэзия может только знаменовать, т.е. указывать на Божественную Первосущность, но никак не именовать, т.е. объективировать ее в языке. Иными словами, Иванов признавал ограниченность языка в сфере адекватного описания мистического опыта.

Оригинальность лингвистической позиции поэта-символиста связана с его принципиальной установкой на языковую неразрывность символа и мифа; о которой уже говорилось выше. По Иванову, только синтетическое мифологическое суждение, выражающее событийную* семантику, способно ре-ференцировать таинственную животворящую основу бытия, знаменование которой и определяло языковую стратегию символизма ивановского типа. В силу этого в ивановском мифологическом высказывании работает языковой механизм «скрещивания» разнообразных семантических предикатов, связанных в нашем конкретном случае с символическом знаменованием водно-женского начала бытия.

Семантический объем слова лексемы вода и способы приращения его смысла в поэзии Вячеслава Иванова определяются, таким образом, только в контексте универсального мифа о воде как извечном, стихийно-хаотическом, живом и животоворяще-порождающем источнике жизни, репрезентирующем женский аспект мироздания. В ракурсе парадигматического подхода это положение будет означать семантическую равноправность (а значит, и взаимозаменимость) всех многочисленных текстовых заместителей воды как принадлежащих к сфере только человеческого познания и языка.

Суммируя все вышесказанное, можно с уверенностью говорить об особой семантической сложности поэзии Вячеслава Иванова. В то же* время'в языковой стратегии поэта нельзя не увидеть целомудренного отношения к таинственной основе жизни, к той Первосущности, истинного имени которой, как считал поэт, не знает никто: все имена — только подобия и тени, поскольку они суть категории человеческого сознания. Тем не менее, Иванов предполагал, что за границей многоименных мифов наступает область неизреченного смысла, где язык беспомощен, где наступает область мистического восторга Богопознания. Но от возможности поэтического языка подвести читателей к этой метафизической границе между выразимым и невыразимым смыслами Иванов не отказывался никогда. Не случайно он утверждал коммуникативный принцип символического искусства. Поэту-символисту, предупреждал автор, нужен читатель-символист, способный и желающий распознать таинственный язык символов, знаменующий сокровенный смысл бытия и символической поэтики.

Обращение к языковому творчеству отдельного автора открывает новые возможности для изучения роли поэзии в расширении лексической системы языка, ее значении для современной текстовой коммуникации.

Список научной литературыМирзаева, Татьяна Викторовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аверинцев, С.С. Вячеслав Иванов / С.С. Аверинцев // Иванов Вяч. Стихотворения и поэмы. - Л., 1976.

2. Аверинцев, С.С. Вода // Мифы народов мира: энциклопедия:, в. 2 томах. T.I. / Гл. ред. С.А. Токарев. М.: Советская энциклопедия, 1987.

3. Аверинцев, С.С. Вяч. Иванов и русская литературная традиция / С.С. Аверинцев // Связь времен. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX начала XX вв. - М., 1992.

4. Аверинцев, С.С. Разноречие и^ связность мысли < Вячеслава Иванова / С.С. Аверинцев // Лик и личины России. Эстетика и литературная теория. — М., 1995.

5. Аверинцев, С.С. «Скворешниц вольных гражданин.'.»: Вячеслав-Иванов: путь поэта между мирами / С.С. Аверинцев. — СПб.: Алетейя, 2002.

6. Алефиренко, Н.Ф. Проблемы вербализации концепта: теоретическое исследование. Волгоград: Перемена, 2003.

7. Алтабаева, Е.В. Текстовые смыслы в пьесе Н.В. Гоголя «Женитьба» // Текст. Структура и семантика: Доклады VIII Международной конференции. Т. 2.-М., 2001.-С. 4-9.

8. Алтабаева, Е.В. «Желание» как один из ключевых смыслов художественного текста // Текст. Структура и семантика: Доклады IX Международной конференции. -М.: СпортАкадем Пресс, 2004. С. 86-87.

9. Арнольд, И1В. Семантическая структура слова и методика ее исследования / И.В: Арнольд. Д., 1966.

10. Асоян, А.А. Вячеслав Иванов и орфическая тема в культуре Серебряного века // Вячеслав Иванов Петербург - мировая культура: Материалы Международной научной конференции 9-11 сентября 2002 г. - Томск - М.: Водолей Publishers, 2003. - С. 25-33.

11. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов / Изд. 2-е, стереотипное. М., 2004.

12. Бальмонт, К. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи / К.Д. Бальмонт.-М., 1991.

13. Барзах, А.Е. Материя смысла / А.Е. Барзах // Иванов Вяч. Стихотворения. Поэмы. Трагедия. СПб., 1995. Т. I.

14. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1986.

15. Беспалова, Т.А. Система текстовых единиц с семантикой солнце в структуре текста (на материале прозы и поэзии М. Цветаевой): Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / Беспалова Татьяна Анатольевна. — Тамбов, 2006.

16. Библия: книги Священного писания Ветхого и Нового завета / В русском переводе с приложениями. 4-е изд. — Брюссель: Жизнь с Богом, 1989.

17. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций поанглийскойфи-лологии / Н.Н: Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2001.

18. Болдырев, Н.Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики / Н.Н. Болдырев*// Вопросы-когнитивной лингвистики, 2004'. № 1. С. 18-36.

19. Бондалетов, В.Д. Лингвистический анализ художественного текста / В.Д. Бондалетов // Программы педагогических институтов. М.: Просвещение, 1985. - Сборник № 5. - С. 41-57.

20. Брокгауз, Ф.А., Ефрон, И.А. Энциклопедический словарь. Современная версия / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. М:: Эксмо, 2003.

21. Брюсов, В. Переписка с Вячеславом Ивановым / В. Брюсов // Литературное наследство. 1976. Т. 85.

22. Буева, Л.П. Дионисийство как культурно-антропологическая проблема (вариации на темы Вяч. Иванова) / Л.П. Буева // Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования. М.: Русские словари, 1999. - С. 443-461.

23. Валгина, Н.С. и др. Современный русский язык: Учеб. для филол. спец. вузов / Н.С. Валгина, Д.Э. Розенталь, М.И. Фомина. М.: Высш. шк., 1987.

24. Вахтель, М. К теме Вячеслав Иванов и Гете / М. Вахтель// Вячеслав Иванов: Материалы и исследования. — М.: Наследие, 1996. С. 186-191.

25. Верещагин, Е.М., Костомаров, В.Г. Лингвострановедческая теория слова / Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров. М., 1980.

26. Вестбрук, Ф. Орфизм и возникновение трагедии в концепции Вяч. Иванова / Ф. Вестбрук // Вячеслав Иванов — Петербург мировая-культура: Материалы Международной научной конференции 9-11 сентября 2002 г. -Томск - М.: Водолей Publishers, 2003. - С. 34-51.

27. Виноградов, В.В. Итоги обсуждения вопросов стилистики / ВВ. Виноградов// Вопросы языкознания. 1955.—№ 1- С. 60-87.

28. Виноградов, В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове / В.В. Виноградов;-Mi: Высшая школа; 1972.

29. Виноградов, В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв. / В.В. Виноградов. М., 1938. '

30. Виноградов, В.В. Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития/ В®В; Виноградов. М., 1967.

31. Виноградова, Л.Н. Та вода, которая. (Признаки, определяющие магические свойства воды) / Л.Н. Виноградова // Признаковое пространство культуры,/ Отв. ред: G.ML Толстая (Библиотека Института славяноведения РАН). М.: Индрик, 2002. - С. 32-60.

32. Винокур, Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц / Т.Г. Винокур.-М;, 1980:

33. Винокур, Т.Г. Избранные работы по русскому языку / Т.Г. Винокур.- М.: Учпедгиз, 1959.

34. Винокур, Т.Г. Синонимия и контекст / Т.Г. Винокур // Вопросы культуры речи.-М., 1964.-Вып. 5-С. 21-22.

35. Воеводина, JI.H. Мифология и культура: Учебное пособие / Л.Н. Воеводина. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002.

36. Войшвилло, Е.К. Понятие / Е.К. Войшвилло. М., 1967.

37. Гак, В.Г. Сопоставительная лексикология / В.Г. Гак. М., 1977.

38. Гаспаров, М.Л. «Легкий стих» и «тяжелый стих» // М.Л. Гаспаров. Избранные труды. О стихе. М., 1989.

39. Гаспаров, М.Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // М.Л. Гаспаров. Избранные статьи. М., 1995.

40. Гаспаров, М.Л. Лекции Вяч. Иванова о стихе в*Поэтической Академии 1909 г. // Вячеслав Иванов. Материалы и публикации. Историко-лит. сер. Вып. 1. / Сост. Н.В.-Котрелев. Новое лит. обозр. 1994. - № 10.

41. Гидини, М.К. Поэзия и мистика: Вячеслав Иванов и Жак Маритэн / М.К. Гидини // Europa<orientalis. XXI. 2002: 1. С. 203-212.

42. Глаголы движения в воде: лексическая типология / Ред. Т.А. Майсак, Е.В. Рахилина. -М.: Издательство «Индрик», 2007.

43. Гоготишвили, Л.А. Антиномический принцип в поэзии Вяч. Иванова // Europa orientalis. XXI. 2002: 1.

44. Гоготишвили, Л.А. Между именем и предикатом (символизм Вяч. Иванова на фоне имяславия) / Л.А. Гоготишвили // Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования. -М.: Русские словари, 1999. С. 303-382.

45. Гоготишвили, Л.А. Непрямое говорение / Л.А. Гоготишвили. М.: Языки славянских культур, 2006.

46. Гофман, В. Язык символистов / В. Гофман // Литературное наследство. Т. 27-28.-М., 1937.-С. 54-105.

47. Грек, А.Г. О двух неоконченных сонетах Вяч. Иванова / А.Г. Грек // Вячеслав Иванов. Творчество и судьба. К 135-летию со дня рождения Вяч. Иванова. М., 2002. - С. 308-319.

48. Гришанина, Е.Б. Психолингвистическое измерение контекстуальной синонимии: ассоциативный фактор / Е.Б. Гришанина // Текст. Структура и семантика: Доклады X Юбилейной международной конференции. Т.2. М., 2005. - С. 36-40.

49. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.

50. Гутман, Е.А., Черемисина, М.И. Образные значения зоонимов в словарях / Е.А. Гутман, М.И. Черемисина // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск. Вып. 5. 1976.

51. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка / В.И. Даль. СПб.: ИД «Весь», 2004.

52. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. / В.И. Даль. М.: Русский язык, 1978-1980.

53. Дешарт, О. Введение / О. Дешарт // Иванов Вяч. Собрание сочинений. — Брюссель, 1971. Т. I.

54. Диброва, Е.Н. Авторство М.А. Шолохова / Е.Н. Диброва // Текст. Структура и семантика: Доклады X Юбилейной международной конференции. Т. 1. -М., 2005.-С. 28-38.

55. Долгов, К.М. Эстетика природы / К.М. Долгов. М., 1994.

56. Дудек, А. Идея блаженного Августина в поэтическом восприятии Вяч. Иванова / А. Дудек // Europa orientalis. XXI. 2002: 1. С. 353-366.

57. Елоева, JI.T. Текстема и концепт в художественном произведении (на материале этюда В.Т. Короленко «Слепой музыкант») / JI.T. Елоева // Текст. Структура и семантика: Доклады X Юбилейной международной конференции. Т.2. -М., 2005. С. 285-293.

58. Живов, В.М., Успенский, Б.А. Центр и периферия в языке в свете языковых универсалий / В.М. Живов, Б.А. Успенский // Вопросы языкознания. №5, 1973.

59. Завершинский, Г. Православное учение / Г. Завершинский. СПб., 2003.

60. Залевская, А.А. Введение в психолингвистику / А.А. Залевская. — М., 1999.

61. Залевская, А.А. Текст и его понимание: Монография / А.А. залевская. — Тверь: Изд-во Тверского государственного ун-та, 2001.

62. Залевская, А.А., Каминская, Э.Е., Медведева, И.Л., Рафикова, Н.В. Психологические аспекты взаимодействия слова и текста. Монография / А.А. Залевская, Э.Е. Каминская, И.Л. Медведева, Н.В. Рафикова. Тверь: Изд-во Тверского государственного ун-та, 1998.

63. Зелинский, Ф.Ф. Вячеслав Иванов / Ф.Ф. Зелинский // Русская литература XX века / Под ред. С.А. Венгерова. Кн. VIII. М.: Мир, 1917.

64. Иванов, В.И. По звездам / В.И. Иванов. СПб., 1909.

65. Иванов, В.И. Собрание сочинений: В 4-х т. / под ред. Д.В. Иванова и О. Дешарт. Брюссель: Жизнь с Богом, 1971-1985.

66. Иванов, Вяч. Вс. Об анаграммах Ф. де Соссюра // Ф. де Соссюр. Труды по языкознанию. -М., 1977.

67. Иллюстрированная энциклопедия символов / Сост. А. Егазаров. — М., 2003.

68. История культуры древней Греции и Рима / К. Куманецкий. М., 1990.

69. Исупов, К.Г. О. Шпенглер и Вяч. Иванов (К постановке проблемы) / К.Г. Исупов // Вячеслав Иванов Петербург - мировая культура: Материалы Международной научной конференции 9-11 сентября 2002 г. — Томск — М.: Водолей Publishers, 2003. - С. 123-133.

70. Капица, Ф.С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы: Справочник. -М.: Флинта: Наука, 2001.

71. Келдыш, В.А. Вячеслав Иванов и Достоевский / В.А. Келдыш // Вячеслав Иванов: Материалы и исследования. — М.: Наследие, 1996. С. 247-261.

72. Киселева, Л.А. Вопросы теории речевого воздействия / Л.А. Киселева. — Л., 1978.

73. Ковтунова, И.И. Очерки по языку русских поэтов / И.И. Ковтунова. — М.: Азбуковник, 2003.

74. Кондрашова, О.В. Семантика поэтического слова (функционально-типологический аспект): Дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01 / Кондрашова Ольга Васильевна. Краснодар, 1998.

75. Котрелев, Н.В., Иванов Вячеслав Иванович / Н.В. Котрелев // Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. I треть XX в. Энциклопедический биографический словарь. -М., 1997.

76. Котрелев, Н.В. «Видеть» и «ведать» у Вяч. Иванова (Из материалов к комментарию на корпус лирики) / Н.В. Котрелев // Вячеслав Иванов. Творчество и судьба. М., 2002.

77. Котрелев, Н.В. Иванов в работе над переводом Эсхила / Н.В. Котрелев // Эсхил. Трагедия в пер. Вяч. Иванова. М., 1989.

78. Котрелев, Н.В. К истории «Кормчих звезд» / Н.В. Котрелев // Русская мысль. 1989. № 3793. 15 сент.

79. Котрелев, Н.В! К проблеме диалогического персонажа (М.М. Бахтин и Вяч. Иванов) / Н.В. Котрелев // Вяч: Иванов. Архивные материалы и исследования. -М.: Русские словари, 1999. С. 201-209.

80. Краткая географическая энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1960.

81. Краткая медицинская энциклопедия. T.I. М.: Советская энциклопедия, 1972.

82. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общей редакцией Е.С. Кубряковой. М., 1996.

83. Кривенкова, И.А. Синестезия как языковое явление (на материале художественной прозы М.А. Шолохова) / И.А. Кривенкова // Текст. Структура и семантика: Доклады X Юбилейной международной конференции. Т.2. М., 2005. - С. 84-89.

84. Куаме, В.Ю. Традиции духовной поэзии в лирике Вячеслава Ивановича Иванова доэмиграционного периода. Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / В.Ю. Куаме. Волгоград, 1999.

85. Кубрякова, Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения / Е.С. Кубрякова. -М.-.ИЯЗ РАН, 1997.

86. Кубрякова, Е.С., Александрова, О.В. О контурах новейшей парадигмы знания в лингвистике / Е.С. Кубрякова, О.В. Александрова // Структура и семантика художественного текста: доклады VII Международной конференции.-М., 1999.-С. 186-197.

87. Кузнецова, А.И. Понятие семантической системы языка и методы ее исследования / А.И*. Кузнецова. М., 1963.

88. Кузнецов, В.А. BiK. Тредиаковский и русская поэзия XX века: Вяч. Иванов, В: Хлебников, И. Бродский. Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / В.А. Кузнецов. СПб, 1998.

89. Кун, Н.А. Легенды и мифы Древней Греции / Н.А. Кун. М., 1963.

90. Купина, Н.А. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмысло-вого анализа / Н.А. Купина. Красноярск, 1983.

91. Кустова, Г.И. Языковые проекты Вячеслава Иванова и Андрея Белого: философия языка и магия слова / Г.И. Кустова // Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования. -М.: Русские словари, 1999. С. 383-411.

92. Кустова, Г.И. Языковые проекты Вячеслава Иванова и Велимира Хлебникова / Г.И. Кустова // Вячеслав Иванов творчество и судьба: К 135-летию со дня рождения / Сост. Е.А. Тахогоди. - М.: Наука, 2002. - С. 96-107.

93. Ли, B.C. Смысловые компоненты текста*/ В:С. Ли // Текст. Структура и семантика: Доклады VIII Международной конференции. Т. 2. М., 2001. -С. 85-92.

94. Под редакцией Е.Е. Юркова, Н.О. Рогожиной. СПб.: Политехника, 2003. -С. 150-159.

95. Лосев, А.Ф. Античный космос и современная наука // Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. -М., 1993. С.336-338.

96. Лосев, А.Ф. Дионисийское одушевление мира / А.Ф. Лосев // Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования. -М.: Русские словари, 1999. — С. 170-172.

97. Лотман, Ю.М. Три заметки о Пушкине // Ю.М. Лотман. Избранные статьи: В 3 т. Т.З. Таллин, 1993. - С. 399-402.

98. Лукьянова, Н.А. Лексика современных говоров как объект изучения. — Новосибирск, 1983.

99. Маковский, М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов / М.М. Маковский. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996.

100. Маковский, М.М. Удивительный мир слов и значений: Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике. Учеб. пособие / М.М. Маковский. — М.: Высш. шк., 1989.

101. Микушевич, В.Б. Софиократия по Вячеславу Иванову // Вячеслав Иванов. Творчество и судьба. К 135-летию со дня рождения Вяч. Иванова. — М., 2002. С. 19-24.

102. Мицкевич, Д.Н. Принцип «восхождения» в сонете APOLLINI Вячеслава Иванова // Europa orientalis. XXI / 2002: 1. С. 251-278.

103. Мицкевич, Д.Н. Культура и петербургская поэтика Вяч. Иванова: «Apollini» // Вячеслав Иванов Петербург — мировая культура: Материалы Международной научной конференции 9-11 сентября 2002 г. - Томск - М.: Водолей Publishers, 2003. - С. 233-253.

104. Морковкин, В.В., Беме, Н.О., Дорогонова, И.А. и др. Лексическая основа русского языка: Комплекс, учеб. слов. // Под ред. В.В. Морковкина. -М.: Рус. яз., 1984.

105. Нефедьев, Г.В. К подтексту стихотворения Вяч. Иванова «Атлантида» // Вячеслав Иванов Петербург - мировая культура: Материалы Международной научной конференции 9-11 сентября 2002 г. — Томск - М.: Водолей Publishers, 2003. - С. 227-232.

106. Никитин, М.В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика) / М.В. Никитин. М.: Высшая школа, 1983.

107. Никитин, М.В. Лексическое значение слова и словосочетания. Дисс. . докт. филол. наук /М.В. Никитин. Владимир, 1974.

108. Николина, Н.А. Филологический анализ текста: Учебное пособие для студ. высш. пед. учебн. заведений. М'., 2003.

109. Ницше, Ф. Рождение трагедии, или эллинство и пессимизм // Ницше Ф. Сочинения: В 2-х т. T.l. -М.: Мысль, 1990.

110. Новикова, Т.Л. Смысловой вектор в художественном тексте // Текст. Структура и семантика: Доклады VIII Международной конференции. Т. 1. -М., 2001.-С. 100-106.

111. Обатнин, Г.В. Иванов-мистик (Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вячеслава Иванова (1907-1919)) / Г.В. Обатнин. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

112. Ожегов, С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов / Под ред. члена-корреспондента АН СССР Н.Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 1988.

113. Павлова, Л.В. Вопросы поэтики Вячеслава Иванова. Дисс. . докт. филол. наук: 10.01.01 / Л.В. Павлова. Смоленск, 2005.

114. Павлова, Л.В. Парадигмы 1907 года: «Ярь» С. Городецкого и «Эрос» Вяч. Иванова. Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 / Л.В. Павлова. -Смоленск, 1994.

115. Павлович, Н.В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке / Н.В. Павлович. М.: Азбуковник, 2004.

116. Пискунова, С.В. Тайны поэтической речи (грамматическая форма и семантика текста): Монография. — Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002.

117. Пискунова, С.В. Текст: семантика грамматической формы: Автореф. дис. . док. филол. наук: 10.02.01. / С.В'. Пискунова. Тамбов, 2002.

118. Платон. Сочинение: В?3 т. Т. 2. Серия «Философское наследие». М., 1970.

119. Плотников, Б.А. Основы семасиологии. М., 1984.

120. Популярная медицинская энциклопедия. — М.: Советская ■ энциклопедия, 1968.

121. Постовалова, В.И. Православие в жизни и творчестве Вяч. Иванова и А.Ф. Лосева: два образа веры.и умозрения // Вячеслав Иванов. Творчество и судьба. М, 2002. - С. 289-298.

122. Потебня, А.А. Мысль и язык // Потебня А.А. Мысль и язык. М., 1976.

123. Прокофьева, В.Ю. Элементы мифологической картины мира в лексической структуре текстов Вячеслава Иванова. Автореф. дис. канд. филол. наук. — СПб., 1996.

124. Российский гуманитарный энциклопедический словарь: В 3 т. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2002. — Т.1: А-Ж.

125. Руделев, В.Г. «Вначале было слово.» (Популярная лингвистическая теория для учеников национальных школ) V VII классы / В.Г. Руделев, О.А. Руделева. - Тамбов, 1995.

126. Руделев, В.Г. Принципы сегментации, поэтической речи // Поэтика литературы и фольклора1. Воронеж: Изд-во ВГУ. 1979. G. 71-781

127. Руделев, В.Г. Слово в лексической системе языка. Учебное пособие / В.Г. Руделев. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1984.

128. Руделев, В.Г. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т.6. Друг мой — язык. Избранные произведения по общему и русскому языкознанию / В.Г. Руделев 4.2 - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002.

129. Руделев, В.Г. Существительное в русском языке. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1979.

130. Святополк-Мирский, Д.П. Литература в России большевиков // Святополк-Мирский Д.П. Поэты и Россия. СПб., 2002.

131. Святополк-Мирский, Д.П. Русское письмо. Символисты // Святополк-Мирский Д.П. Поэты и Россия. СПб., 2002.

132. Серебряный век: Поэзия. Серия «Школа классики» учителю и ученику / Ред.-сост. Т.А. Бек. - М.: ООО «Издательство ACT»; «Издательство «Олимп», 2001.

133. Силард, Л. «Орфей растерзанный» и наследие орфизма // Иванов Вяч.

134. Архивные материалы и исследования. М., 1999.

135. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. — М.: Междунар. отношения, 2002.

136. Словарь русского языка: в 4 т. T.I: А-Й / АН СССР. Институт русского языка. Гл. ред. А.П. Евгеньев. -М.: Русский язык,1981.

137. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. Т. II: В. — M.-JL: Изд-о Академии наук СССР, 1951.

138. Словарь современного русского литературного языка: в 20 т.'Т.П: В. / АН СССР. Институт русского языка. Гл. ред. К.С. Горбачевич. — М.: Русский язык, 1991.

139. Степанов, Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М.: Академический Проект, 2004.

140. Стернин, И.А. Описание лексического значения, и «принцип айсберга» //•Принципы и методы исследования единиц языка: межвузовский, сборник-научных трудов. Воронеж: издательство Воронежского университета, 1985.

141. Стояновский, М.Ю. Символ у Вячеслава Иванова: традиция и специфика: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / М.Ю. Стояновский. -М., 1996.

142. Тарановский,'К. Звуковая ткань русского стиха в свете фонологических дистинктивных признаков // Тарановский К. О поэзии и поэтике. — М., 2000.

143. Тарпанов, З.К. Методы и принципы лингвистического анализа. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета, 1995.

144. Тимощенко, М.И. А. Блок и Вяч. Иванов: к проблеме творческих взаимосвязей. Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / М.И. Тимощенко. Минск, 1998.

145. Топоров, В.Н. Модель мира. // Мифы народов мира: энциклопедия в 2 томах. Т.П. / Гл. ред. С.А. Токарев. М.: Советская энциклопедия, 1992.

146. Трубецкой, Н.С. Основы фонологии. М.: Ин. лит-ра, 1962.

147. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. T.I. (А—Д) / М. Фасмер. М.: Прогресс, 1986.

148. Федотова, С.В. Категория памяти в мифопоэтическом универсуме Вячеслава Иванова: мелопея «Человек». Автореферат . канд. филол. наук. — Тамбов, 2000.

149. Флоренский, П.А. Собрание сочинений. Философия культа (Опыт православной антроподицеи). -М.: Мысль, 2004.

150. Формозов, А.Г. Древнейший этап истории Европейской России. — М., 2000.

151. Ханзен-Леве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм. Космическая символика / А. Ханзен-Леве. — СПб.: Академический проект, 2003.

152. Цимборска-Лебода, М. Вячеслав Иванов и французская культур: от Верлена до Маритэна // Вячеслав Иванов Петербург — мировая культура: Материалы Международной научной конференции 9-11 сентября 2002' г. — Томск - М.: Водолей Publishers, 2003. - С. 82-94.

153. Чернейко, JI.О. Художественный текст как чтение и его филологическая интерпретация // Текст. Структура и семантика: Доклады VIII Международной конференции. Т. 1. М., 2001. — С. 145-157.

154. Чудакова, М.О. Рукопись и книга / М.О. Чудакова. М.: Просвещение, 1986.

155. Шанский, Н.М., Боброва, Т.А. Этимологический словарь русского языка / Н.М. Шанский, Т.А. Боброва. М.: Прозерпина, 1994.

156. Шарандин, А.Л. Лексическая семантика русского глагола в морфологическом освещении / А.Л. Шарандин. Л.: ЛГПИ, 1990.

157. Шарандин, А.Л. Опыт классификации^ глагольных категорий и выделения лексико-грамматических классов глагола по наклонению, времени и виду // Теория нейтрализации. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1980. - С. 54-64.

158. Шарандин, А.Л. Прототипические характеристики лексико-грамматических разрядов русского глагола / А.Л. Шарандин // Когнитивная лингвистика. Современное состояние и перспективы развития. — Часть 1. — Тамбов, 1998.-С. 129-131.

159. Шишкин, А.Б. «Пламенеющее сердце» в поэзии Вячеслава Иванова'(К теме: «Иванов и Данте») // Вячеслав Иванов. Материалы и исследования. — М., 1996.

160. Шишкин, А.Б. «Россия» и «Вселенская церковь» в формуле Вл. Соловьева и Вяч. Иванова // Вячеслав Иванов — Петербург — мировая культура: Материалы Международной научной конференции 9-11 сентября 2002 г. -Томск М.: Водолей Publishers, 2003. - С. 159-178.

161. Шишкин, А.Б. К истории поэмы «Человек» Вяч. Иванова // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1992. Т. 51, №2.

162. Шишкин, А.Б. К литературной истории русского симпосиона // Русские пиры.-СПб., 1998.

163. Шишкин, А.Б. Симпосион на петербургской Башне в 1905-1906 гг. // Русские пиры. СПб., 1998.

164. Шишкин, А.Б. О границах искусства у Вяч. Иванова и о. Павла Флоренского // Вестник РХД. №160. Париж - Нью-Йорк - М., 1990.

165. Шмелев, Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики / Д.Н. Шмелев. -М., 1973.

166. Шмелев, Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка / Д.Н. Шмелев. М.: Эдиториал УРСС, 2003.

167. Щерба, Л.В. Опыты лингвистического толкования стихотворений. «Воспоминание» Пушкина // Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. — М., 1957.

168. Энциклопедический словарь юного химика / Гл. ред. Д.Н. Трифонов. -М.: Педагогика, 1990.

169. Эткинд, Е.Г. Вячеслав Иванов и вопросы поэтики (двадцатые годы) // Эткинд Е.Г. Там, внутри. О русской поэзии XX века. СПб.: Максима, 1997.

170. Язикова, Ю.С. Семантическая эволюция ключевого слова в художественном тексте // Текст. Структура и семантика: Доклады VIII Международной конференции. Т. 2. М., 2001. - С. 159-163.