автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Семантика глаголов действия и их дериватов в лингвокогнитивном аспекте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика глаголов действия и их дериватов в лингвокогнитивном аспекте"



На правах рукописи

Фурер Ольга Вениаминовна

СЕМАНТИКА ГЛАГОЛОВ ДЕЙСТВИЯ И ИХ ДЕРИВАТОВ В ЛИНГВОКОГНИТИВНОМ АСПЕКТЕ (на материале русского и английского языков)

Специальность 10.02.19 — Теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ульяновск 2005

Работа выполнена на кафедре иностранных языков в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования "Поволжская государственная академия телекоммуникаций и информатики".

Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент Владимир Евгеньевич Абрамов

Научный консультант: доктор филологических наук,

профессор Владимир Михайлович Савицкий

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Геннадий Емельянович Корнилов,

кандидат филологических наук, доцент Юрий Геннадьевич Алексеев

Ведущая организация: Самарская государственная

академия культуры и искусств.

Защита диссертации состоится 18 марта 2005 года в 12.00 на заседании диссертационного совета КМ 212.278.04. в Ульяновском государственном университете по адресу: 432970, г. Ульяновск, ул. Набережная р. Свияги 1, ауд. 703.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ульяновского государственного университета.

Автореферат разослан 16 февраля 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук,

доцент ^ ^ветлана АлексанДРовна Борисова

Общая характеристика работы

В течение ряда последних десятилетий набрала силу такая научная отрасль, как лингвистическая когнитивистика [Шенк 1985; Апресян 1995; Кобозева 2000; Баранов 1987; и др.]. В ее русле исследуется структура значений номинативных языковых единиц (слов, словосочетаний), а также коммуникативных единиц (высказываний) на предмет выявления закономерности сочетаемости и в целом построения речи на данном этническом языке. Настоящее диссертационное исследование выполнено в рамках обозначенной выше проблематики. Его актуальность определяется недостаточной разработанностью теоретической модели языка, которая может быть определена как «логический автомат, имитирующий владение языком» [Бергельсон и др. 1987]. Для этого в лингвистических моделях должно быть заложено «полное, достаточное и эксплицитное описание всех языковых объектов и правил» [Апресян 1981]. Такого рода задача является делом будущего, и наше диссертационное исследование призвано внести посильный вклад в ее решение.

Объектом настоящего исследования является семантика глаголов действия (агентивных глаголов), то есть таких глаголов, которые обозначают действие одного актанта ситуации на другого (или, в частных случаях, самовоздействие актанта). В качестве предмета исследования послужила семантическая структура агентивных глаголов в ее отношении к их внутренней форме.

Цель исследования состоит в максимально полном описании тематических групп агентивных глаголов строгим формализованным методом, обеспечивающим возможность их последующего представления в машинных фондах языка и системах искусственного интеллекта. Поставленная цель обусловила необходимость решения ряда задач:

— Разработка когнитивно-семантического метода описания знаковой структуры агентивных глаголов с применением теории фреймов и сценариев;

— создание типологии глаголов действия по способам представления денотата во внутренней форме вербальных знаков;

— формализованное описание неличных грамматических форм агентив-ных глаголов;

— семантическое представление дериватов глаголов действия;

— характеризация семантической категории "действие" по сравнению со смежными категориями ("состояние", "процесс" и др.) в терминах теории семантических ролей;

— установление роли внутренней формы агентивных глаголов и их дериватов в обозначении разнотипных действий.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней

— разработан формализованный метаязык описания агентивных глаголов;

— выявлены типы агентивных глаголов по характеру обозначаемого действия;

— описаны виды соотношения семантики неличных глагольных форм и дериватов с семантикой личных форм глаголов;

— установлена корреляция между «собственно лингвистической» и «энциклопедической» семантикой агентивных глаголов;

— охарактеризована специфика глаголов действия по сравнению с глаголами, относящимися к смежным семантическим категориям.

Теоретическая значимость работы определяется возможностью применения разработанного в ее рамках метода, а также ее результатов и выводов для дальнейших изысканий в области синтаксической семантики, ситуационной семантики, лингвистической когнитивистики, компонентного анализа лексического значения слова.

Практическая ценность диссертации обусловлена тем, что полученные данные могут найти применение при разработке лекционных курсов по общему языкознанию, лексикологии, теоретической грамматике, спецкурсов по лингвистической семантике, словообразованию, когнитивистике, а также при подготовке курсовых и дипломных работ, докладов и рефератов в рамках НИРС.

Теоретико-методологической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области ситуационной семантики, словообразования, лексикологии, лингвострановедения, семантического синтаксиса.

Материалом исследования послужил корпус русских (около 980 единиц) и английских (свыше 640 единиц) агентивных глаголов; корпус текстовых примеров (общим объемом приблизительно 1200 единиц) на русском и английском языках; а также ряд отдельных примеров из других языков. Примеры из других языков приводились в целях проверки возможности экстраполяции данных, полученных на материале русского языка; однако в целом типологический и контрастивный анализ выходил за рамки нашей работы.

В диссертации использовались следующие методы и методики исследования: специально разработанный метод фрейм-описания знаковой структуры исследуемых языковых единиц средствами формализованного метаязыка ALADDIN; метод компонентного синтеза; метод анализа словарных дефиниций; этимологический анализ; контекстный анализ; межъязыковое сопоставление.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Семантика глагола действия характеризуется тем, что в его падежном фрейме на первом аргументном месте находится облигаторная семантическая роль [агенс], определяемая как сознательный инициатор изменения, происходящего в рамках элементарного события. Остальные семантические роли ([па-циенс], [инструменталис], [адресат], [локатив]) являются факультативными в рамках падежного фрейма.

2. Действия подразделяются на креативные, деструктивные и трансформативные (с рядом разновидностей); эти семантические субкатегории отражены в семантике агентивных глаголов.

3. Созидание, уничтожение и изменение — взаимопересекающиеся семантические субкатегории; в ряде случаев они оказываются эквивалентными и взаимозаменимыми в зависимости от точки зрения на событие и от его последствий, рассматриваемых с прагматических позиций.

4. Сочетаемость имен с агентивными глаголами определяется необходимостью обозначения соответствующих социальных ролей и требованием избегать семантической избыточности.

5. Внутренняя форма глаголов действия, их неличных форм и дериватов определяет характер моделирования денотата (агентивного события) в их знаковой структуре и в общей семантике высказывания.

Апробация работы. Теоретические результаты исследования излагались на научных конференциях в г. Самаре (2001-2004 гг.), на методическом семинаре при кафедре английской филологии Самарского филиала Московского городского педагогического университета (2003-2004 гг.), на заседаниях кафедры иностранных языков Поволжской государственной академии телекоммуникаций и информатики (2002-2004 гг.). Практические результаты исследования апробировались на занятиях по практике речи в СФ МГПУ и ПГАТИ. По теме диссертации опубликовано 4 работы.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка (188 наименований). В работе содержится 21 схема и таблица. Общий объем диссертации составляет 197 страниц.

В первой главе приводится метаязык описания агентивных глаголов и их дериватов. Во второй главе на его основе описываются глаголы действия. В третьей главе представлена семантика дериватов агентивных глаголов.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность исследования, ставится его основная цель и задачи, излагается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, приводятся положения, выносимые на защиту.

В первой главе "Метаязык описания глаголов действия и их дериватов" дается обзор моделей лексического значения, описывается методика семантического представления языкового материала, перечисляются и толкуются термы метаязыкового глоссария, а также его операторы, характеризуется композиция фреймов, составленных на формализованном метаязыке.

Ролевые парадигмы, разработанные исследователями в рамках когнитивной лингвистики, наряду с несомненными достоинствами, имеют, на наш взгляд, ряд недостатков: во-первых, в большинстве из них роли приводятся в виде списка (набора), а не в виде системы, в которой каждая роль отличалась бы от каждой определенным числом дифференциальных сем; во-вторых, рядо-положенными зачастую оказываются разнородные и разноуровневые роли (предметные, хронотопические, ментальные, простые, составные, абстрактные, конкретные) вместо того, чтобы предстать в составе ролевой иерархии; в-третьих, не учитывается, что значение глагола может отражать ситуацию, включающую в себя несколько элементарных действий, а значит, оно семантически полипредикативно и должно описываться не одним монопредикатным фреймом (как у Ч. Филлмора [1981]), а системой монопредикатных фреймов, в

своей совокупности составляющих полипредикатный фрейм (как у В.М. Савицкого [1993]).

Некоторые исследователи стремятся преодолеть упомянутые выше недостатки моделей глагольной семантики. Так, в модели С. Дика семантические функции (= роли) подразделяются на ядерные и периферийные, что вносит определенную упорядоченность в ролевую парадигму. В.Г. Гак, Е.В. Падучева и др. вслед за Л. Теньером классифицируют семантические функции на актанты (участников событий) и сирконстанты (условия и обстоятельства действия). Наиболее жесткая упорядоченность ролевой парадигмы наблюдается в модели В.М. Савицкого, в которой семантические роли представлены как пучки дифференциальных сем, так что замена одной семы на другую приводит к трансформации одной роли в другую; в результате возникает строгое исчисление семантических ролей.

При переходе от синтаксической к лексической семантике (от смысла предложения - к смыслу высказывания) абстрактные ситуационные роли участников "маленькой драмы" (выражение Л. Теньера), в общем виде отраженные в семантике грамматического предложения, постепенно конкретизируются: на них наращивается "плоть" лексического содержания.

Моделирование основано на принципе так называемой идеализации, то есть некоторого упрощения, огрубления тонкой структуры объекта, абстрагирования от его иррелевантных для исследования сторон с целью высвечивания релевантных.

Изучая семантику агентивных глаголов и их дериватов, мы опираемся на вышеупомянутый принцип. Нами не ставилась задача исчерпывающего описания их значений. Наше внимание было сосредоточено на выявлении основной реляционной структуры значений, необходимой для обнаружения общих черт их строения, как на уровне подгрупп, так и на уровне всей группы в целом, а также в рамках словообразовательных гнезд с целью установления системного характера рассматриваемого семантического поля. Мы стремились доказать исходное предположение о том, что значения агентивных глаголов и их дериватов представляют собой не изолированные микросистемы сем, а фрагменты макросистемы семантического поля, и описать характер соотношения макро- и микросистем. В этих целях нами был разработан формализованный метаязык описания семантики исследуемых лексических единиц, базирующийся на категориях теории фреймов и сценариев. Созданный метаязык, в соответствии с международной традицией именования искусственных языков, получил условное название ALADDIN, являющееся значимой аббревиатурой английского словосочетания action lexemes and (their) derivatives describing invention (букв, "средство описания лексем, обозначающих действие, и их дериватов").

Фреймы — не изолированные конструкты, а фрагменты макросети, в рамках которой они образуют горизонтальные ряды с общими элементами, а также иерархии, в которых одни фреймы являются элементами других. Это свойство

фреймов как нельзя лучше соответствует задаче описания взаимосвязи значений лексических единиц в составе семантического поля.

В нашей работе фрейм глагола, его деривата или группы глаголов (дериватов) представляет собой текст на специально разработанном метаязыке. Композиция такого текста соответствует жанру фрейм-описания лексической семантики. Каждый узел фрейма содержит одну предикатно-аргументную структуру или так называемую итерацию предикатно-аргументных структур (цепь, в которой один предикат раскрывает содержание другого). На терминалах содержатся правила перехода от семантической (глубинной) структуры к поверхностной, то есть к выражению семантики лексико-грамматическими и словообразовательными средствами. В конце фрейм-описания в слотах приводятся терминальные задания, то есть примеры варьирования имен в синтаксических позициях при глаголе (или его деривате) в соответствии с терминальными маркерами.

Иерархия фреймов начинается с общего фрейма всего семантического поля; на терминалах верхнего фрейма располагаются фреймы тематических групп глаголов, образующие горизонтальный ряд вследствие наличия общих терминалов. В свою очередь, на их терминалах находятся фреймы подгрупп, которые образуют следующий горизонтальный ряд. Далее следует ряд фреймов отдельных глаголов (и их дериватов); наконец, нижний горизонтальный ряд (нижний уровень иерархии) составляют фреймы лексико-семантических вариантов (ЛСВ) глаголов. Фреймовая сеть наглядно демонстрирует характер и степень сходства и различия в семантике лексических единиц, входящих в поле.

Иерархия фреймов словообразовательного гнезда начинается с фрейма исходной производящей лексической основы, на терминалах которого располагаются фреймы производных основ. В случае двух — (и более) шагового словообразования иерархия содержит более двух уровней.

По Ю.М. Лотману, всякий язык описания объекта есть его модель, и наоборот, всякая модель объекта есть язык его описания. Метаязык ALADDIN является когнитивно-лингвистической моделью семантики агентивных глаголов и их дериватов, а отдельные фреймы — моделями участков данного семантического поля. При условии дальнейшего совершенствования и обогащения он сможет применяться для описания многих других семантических полей.

Язык ALADDIN включает в свой состав глоссарий (лексикон). Последний состоит из глосс (аналогов лексем естественного языка). В отличие от лексем, глоссы однозначны; имеют строгое (неразмытое) абстрактное значение, представляющее собой логическое понятие; лишены эмотивно-оценочной окраски и экспрессивности; не образуют идиоматических сочетаний; необразны; не имеют синонимов и омонимов.

Глоссы подразделяются на несколько классов:

ТЕРМЫ -это переменные, которые соответствуют индивидам или классам индивидов и соотносятся с существительными естественного языка.

ОПЕРАТОРЫ - это логические константы, соответствующие разным частям речи. К их числу относятся:

а) пропозициональные связки, соответствующие союзам;

б) модальные операторы, соответствующие модальным словам;

в) оценочные операторы, соответствующие оценочным прилагательным;

г) предикаты, соответствующие чаще всего глаголам, но иногда и прилагательным в предикативной форме;

д) предикатные операторы, которые отличаются от предикатов тем, что у них на вторых аргументных местах находятся не термы, а целые выражения;

е) имена целых ситуаций или их фрагментов. Они соответствуют существительным или именным группам и располагаются на вершине или узлах фрейма;

ж) кванторы.

Операторы обозначаются русскими словами соответствующих частей речи и пишутся заглавными буквами, с целью их дискриминации от слов естественного языка, характеризующихся полисемией, экспрессивностью и т.д.

ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕННЫЕ - это такие переменные, которые соответствуют целым событиям.

Фундаментальной категорией языка ALADDIN служит "положение дел" — максимально широкое аксиоматическое понятие, которое трактуется в ряде лингвистических трудов как «то, что может иметь место в каком-либо мире» [Селиверстова 1982]. Это то, что имеет место, происходит, может произойти или хотя бы может мыслиться как происходящее. Ахронические (не имеющие временного параметра) положения дел условно именуются фактами.

Длящиеся во времени положения дел называются событиями. В центре всякого события находится процесс. Процесс — это происходящее в рамках события изменение по одному или нескольким взаимосвязанным параметрам. Если процесс мыслится как спонтанное изменение значений параметров, он называется динамическим состоянием.

Если процесс мыслится как причинно-следственная цепь, как изменение, осуществляемое одним актантом (каузатором) в другом актанте (каузате) или в самом себе, тогда процесс называется действием. Действие одного актанта, направленное на другого, называется воздействием; действие актанта на себя, в том числе приведение себя в состояние активности, называется самовоздействием. Сложный акт воздействия актантов друг на друга называется взаимодействием.

Действия подразделяются на физические (происходящие в физическом пространстве), ментальные (происходящие в когнитивном пространстве, то есть в личностном мире субъекта) и комбинированные (ментально-физические).

У семантических предикатов, соответствующих вышеперечисленным видам действия, на аргументных местах находятся термы, которые соответствуют актантам, выступающим в определенных ситуационных ролях. Ситуационные роли подразделяются на суброли, представляющие собой конкретизацию ролей. Постепенное наращивание сем на речевой "каркас" приводит к образованию иерархии ролей по степени конкретности.

Помимо простых ролей, существуют и составные, возникающие в опосредованных актах действия (причинно-следственных цепях).

К физическим относятся действия, в которых не участвует агенс (сознательный инициа'тор действия), а имеется лишь квази-агенс (несубъектный каузатор). Остальные виды действия подразумевают наличие действующего субъекта (агенса).

Из единиц метаязыка (глосс) по его синтактическим правилам создаются особые тексты, называемые фреймами. Фреймы предназначены для формализованного представления семантики членов словообразовательного гнезда, образованного исходной (производящей) лексической основой агентивного глагола, а также инвариантной семантики тематических групп слов, входящих в корпус анализируемого материала.

Значение глагола и значения его дериватов во фрейм-описании предстают как элементы общей конструкции (предикаты, термы, признаки). Фрейм формализованно представляет единицу лексической гиперсемантики — общее значение словообразовательного гнезда или тематической группы слов; на терминалах такого фрейма располагаются субфреймы отдельных лексических значений, а сам фрейм, в свою очередь, располагается на терминале гиперфрейма, описывающего более широкую группу слов.

Описания самого физического (или ментального) акта зачастую недостаточно для квалификации действия как формы социального бытия вещей. В семантике агентивных глаголов нередко имплицированы элементы типового ситуационного контекста действия; без них значение глагола неполно. Поэтому в наших фрейм-описаниях предусмотрены специальные узлы для описания релевантных обстоятельств действия, что и делает модель лексического значения глагола (или его деривата) полипредикативным образованием (в логическом смысле).

В нашей работе рассматривается группа слов, в качестве денотата имеющая: 1) действия; они обозначаются глаголами и отглагольными существительными (например, отправлять, отправка, отправление); 2) характер отношения актанта к действию; он обозначается причастиями и прилагательными (отправляющий/ -вший/ -емый/ -енный, отправной); 3) субъектов действия (отправитель); 4) объекты действия (послание, посылка); 5) адресатов действия (получатель); 6) орудия действия (отвертка, колун, регулятор): 7) продукт действия (рисунок, произведение, выдумка); 8) время действия (будни — "дни, когда людей (рано) будят"); 9) место действия (парилка, красильня, операционная),

Каждое из них произведено от исходной основы с процессуальным значением, каждое так или иначе связано с обозначением действия, каждое по своей семантике занимает предикатную, пропозициональную или ролевую ячейку во фрейме действия, каждое имплицитно содержит этот фрейм в составе своего значения.

Дальнейшие главы диссертации посвящены анализу семантики и словообразовательной структуры лексических единиц, относящихся к перечисленным подгруппам, на предмет выявления системного характера словообразования, на основе гиперлексического (полевого) подхода, с использованием метода фрейм-описаний. Общая семантика лексического поля "Действие", представленная в иерархии фреймов, является единой структурной базой для образования слов всех вышеупомянутых подгрупп.

Во второй главе "Семантическое представление агентивных глаголов"

продемонстрирована процедура составления фрейма глагола действия, описана семантика глаголов с интегральной семой [созидание], [изменение], [разрушение].

Описание семантики агентивного глагола фреймовым методом начинается с многошагового анализа его словарной дефиниции.

Составляется развернутое толкование значения рассматриваемого слова. Полученное толкование разбивается на синтагмы; некоторые из них содержат глагол, семантически соответствующий одному из предикатов метаязыка. Составленный таким образом текст переводится на метаязык, и перевод выстраивается согласно типовой композиции фрейма, описывающего ту группу (подгруппу) глаголов, в которую входит анализируемый глагол.

Фреймовый метод позволяет описывать как лингвистические объекты (лексические значения), так и культурные объекты (типовые ситуации, отражаемые в лексических значениях) в единой системе инструментальных категорий.

Общий фрейм "Созидание" имеет следующую ролевую структуру. В качестве субъекта действия выступает актант, исполняющий ситуационную роль "агенс" (суброль "созидатель").

Ролевая структура креативного акта включает облигаторные роли "агенс (конструктор)"/ "квази-агенс" "орудие (инструмент)", "пациенс (материал)" и "терминатив (изделие)". Факультативным актантом является "вместилище (помещение)". Сирконстанты креативного акта: "позиция актанта/ место действия" и "момент/ период действия".

Говоря о композиции фрейма "Созидание", отметим наличие в нем следующих узлов:

1. ИСХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ. На этом узле отмечаются первоначальные обстоятельства, предшествующие акту креации: существование субъекта, материала и орудия действия, а также, возможно, соответствующего вместилища. Кроме того, этот узел содержит необходимые фоновые знания.

2. МОТИВ. В качестве побуждения к действию могут служить: желание субъекта обладать ценностью, сознание объективной необходимости располагать ею, чувство долга (обязанности), сознание выгоды, интериоризация внешнего стимула (чьей-либо просьбы, приказа, вынуждения) и др. Соответствующие модальные операторы ХОЧЕТ, ПОЛАГАЕТ (НЕОБХОДИМО), ОБЯЗАН, ВЫНУЖДЕН, описывающие конкретные акты действия, в целом могут быть объединены конкретным оператором СТРЕМИТСЯ.

3. ПОТЕНЦИЯ. Потенция к совершению действия — это способность субъекта осуществить его, обусловленная внешними факторами (обладание всем необходимым, отсутствие внешних препятствий) и внутренними факторами (обладание достаточным запасом физической и нервной энергии, умениями и навыками, достаточным интеллектом, творческим даром). Модальные операторы МОЖЕТ и УМЕЕТ объединяются обобщенным оператором СПОСОБЕН.

4. НАМЕРЕНИЕ. Намерение субъекта — это его рациональная ориентация на достижение цели, обусловленная мотивом и предусматривающая выработку плана (когнитивной схемы) деятельности, направленной на получение результата. Так, если человек голоден (мотив), он может принять решение (сформировать намерение) приготовить себе пищу, при условии, что он располагает соответствующими ресурсами и умеет готовить. Наличие ресурсов, мотива и потенции - необходимые условия формирования и реализации намерения.

5. ПЛАН. Как уже отмечалось, это когнитивная схема (строгий или нестрогий алгоритм) реализации намерения.

6. ДЕЙСТВИЕ. (ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ДЕЙСТВИЙ), которые могут соответствовать плану или отклоняться от него из-за возникновения непредвиденных обстоятельств.

7. СЛЕДСТВИЕ. Это положение дел, возникающее после совершения действий.

8. ОЦЕНКА. Если план соответствует содержанию намерения (цели), действие оценивается как целесообразное. Целесообразность есть градуальная величина, ее степень прямо пропорциональна степени соответствия плана содержанию намерения. Если действие совершено продуманно (с минимальными затратами ресурсов, в том числе временного, материального и энергетического, и следствие соответствует поставленной цели), оно оценивается как рациональное. Если полученный результат превосходит поставленную цель, действие оценивается как высокоэффективное; если результат ниже поставленной цели, действие оценивается как низкоэффективное. Если результат соответствует цели, действие оценивается как эффективное.

В корпусе креативных глаголов, составленном путем сплошной выборки из ряда лексических словарей, нами выделено несколько групп глаголов по способу производства, отраженному в словообразовательной структуре либо лишь непосредственно в лексическом значении глаголов.

1)В одних случаях созидание мыслится как соединение отдельных элементов в целостную конструкцию. Этот способ изготовления можно назвать аддитивным (<лат. ad- "(по направлению) к" + dare "ставить, класть"). Производящая основа таких глаголов обычно означает то или иное передвижение объектов в пространстве, а префикс - их объединение в одном месте и скрепление воедино. В русском языке это префикс с-/со. Ср.: с-ложить (печку); со-брать (автомобиль); с-валять (валенки); со-ставить (поезд); с-винтить (механизм, устройство); с-вязать (свитер); с-мешать (шейк); с-плести (венок) и др. В других случаях производящая основа обозначает какое-либо действие с предметами: сбить (сливочное масло); с-варить (стальной шов); с-колотить (табуретку); срубить (избу) в значении "построить (избу)".

К этой группе примыкают те глаголы, которые обозначают действия, входящие в процесс производства изделий как его составные части: со-единить, сочленить; с-растить; с-цепить; с-крепить; с-плавить (металлы); со-стыковать и др. Они сочетаются не с именами изделий, а с именами соединяемых частей изделий.

2) В других случаях созидание осмысливается как удаление ненужных частей из исходного материала, приводящее к возникновению объекта определен-пой формы. Такой способ изготовления можпо назвать дистрактивным (<лат. dis-trahere "удалять"). У глаголов соответствующей группы производящая основа означает вид обработки, а префикс - удаление (с помощью обработки). Ср.: вы-резать (фигурку из дерева); вы-пилить (рамку); вы-сечь (статую из камня); вы-бить (изображение па медали); вы-долбить (лодку из древесного ствола); вы-копать, вы-рыть (могилу); вы-точить (деталь); вы-жечь (рисунок па дощечке); вы-стругать (ложку из деревяппой чурки); вы-гравировать, вы-травить (падпись па металле); вы-кроить (шапку из овчипы) и т.п.

К этой же группе мы относим глаголы экстрактивного действия (<лат. ех-trahere "извлекать"), при котором производственный процесс состоит в том, что нечто цеппое извлекается (экстрагируется) откуда-либо: вы-варить (соль из морской воды); вы-тянуть (экстракт из растения); вы-жать (сок из фруктов); хим. вы-делить (алюминий из окисла); вы-гнать (спирт из браги); вы-шелушить, вы-лущить (семепа); вы-молотить (зерпо из колосьев); вы-дуть (стеклянное изделие) и др. В английском языке таким глаголам соответствуют глаголы с префиксом ex- (to extract "выделить"; to excavate "вырыть"; to extort "выкачать", "выжать" и др.), реже dis- (to distil "выгнать", "вытянуть"; to dispense "изготовить <лекарство>") или с постпозитивом out (to work out "выработать"; to gauge out "выдолбить"; to press out/ squeeze out "выжать"; to cut out "вырезать", "выкроить"; to dig out "выкопать" и др.).

3) В ряде случаев созидание мыслится не с точки зрения композиции (составления частей) и не с точки зрения экстракции (извлечения частей), а с точки зрения формирования продукта (придания материалу той или иной структуры). В этих случаях глагольная основа означает строение (форму, структуру), а словообразовательная модель имеет значение "придавать (форму)". К этой группе отпосятся глаголы создать, созидать (первопач. "строить"; ср. зодчий); (с)формировать (< форма); (подстроить (-строй-"порядок"); чипить в значении "создавать" (препятствия); сочинить (-чип- "порядок"); (сконструировать; (с)формовать (техн.); устроить (праздник и т.п.); организовать (клуб и т.п.); устар. (с)рядить в креативном значении (~ указ; сделку; -ряд- устар. "порядок"); устар. (с)ладить (договор; сделку; -лад- устар. "порядок, гармония") и др. Ср. англ. to form; to construct; to arrange "устроить" (< нормандск. arrangier < rang в значении "порядок") и др. К этой группе примыкают глаголы действий, входящих в созидательный процесс как его составные части: упорядочить: приладить; аранжировать; (от)регулировать (<лат. regula "правило" < regere "править"). Ср. англ. to order в значении "создавать порядок, упорядочивать"; to regulate; to scheme (<греч. schema "план").

4) Существуют и такие креативные глаголы, в семантике которых прослеживается осмысление созидания как продвижения вперед: произвести (продукцию); проложить (дорогу); продуцировать (< лат. pro- "вперед" + ducere "вести"); провести (водопровод) и т.п. Ср. англ.: to produce; to procreate "породить";

to process (< лат. pro- + cedere "двигать"); to bring forth/ forward "породить, привести к возникновению чего-либо"; to put forth/ forward "выдвинуть (аргумент, план и т.п.)" и нек. др. Иногда, действительно, созидание заключается в том, что нечто продвигается из общего ряда в фокус общего внимания (ср.: провести законопроект, идею, предложение и т.п.). Произвести идею - значит продвинуть индивидуальную мысль в массы, сделать ее общественным достоянием. Этим понятие "идея" отличается от понятия "мысль". Мысль и идея соотносятся друг с другом как материал и продукт.

Глаголы рекреативного действия (обозначающие восстановление разрушенного) и репродуктивного действия (обозначающие воспроизведение по образцу прежнего) имеют, как правило, префикс воз-/ вос-(восстановить. возродить, воспроизвести, воздать, возместить, восполнить, воссоздать, воссоединить, вспомнить) или префикс ре-;, являющийся его латинским аналогом (реставрировать, репродуцировать, регенерировать, реституировать, ремонтировать). Эти префиксы повторного действия присоединяются к некоторым глаголам креативного действия, что в итоге дает словообразовательную модель со значением "воссоздание"/ "воспроизводство".

В общем случае изменение объекта есть устранение прежнего и внедрение на его место нового бытийного признака (комплекса признаков): структуры, субстанции, элементного состава, местоположения, функции. Изменение внутренних свойств объекта (его структуры, субстанции, элементов) можно обобщить наименованием альтерация (переделка), а изменение позиции в пространстве можно назвать редислокацией (перемещением). Изменение структуры объекта назовем реструкцией, изменение субстанции — ресубстанциализацией. изменение элементного состава — реэлементаризаиией объекта. Изменение функции объекта назовем рефункционализацией.

Набор признаков объекта, обусловливающий его качественную определенность (принадлежность к классу или — как частный случай — уникальность), представляет собой комплекс категориальных признаков данного объекта. Изменение в составе этого комплекса приводит к переходу объекта в иное качество, к его превращению в другой объект. Такой вид изменения назовем конверсией (< лат. con-+ vertere "пре-вращать"). Если же изменение происходит в составе некатегориальных признаков, объект сохраняет свою принадлежность к данному классу, меняя лишь свою разновидность. Такой вид изменения назовем модификацией (< лат. modificare "видоизменять, изменять характер/ фасон/ модус чего-либо").

В число глаголов реструктивного действия входят те, чья производящая основа означает то или иное воздействие на объект, а префикс означает повтор. Значение повторного действия присуще префиксам пере- и ре-; (< лат. re-).

Разновидностью изменения структуры является изменение порядка следования элементов. Оно обозначается русским глаголом инвертировать (< лат. in-+vertere "вертеть"), употребляемом в основном в отношении порядка слов в предложении. Английский глагол to invert обозначает всякое изменение поряд-

ка следования; to reverse — его диаметрально противоположное изменение ("задом наперед", "вверх ногами", "наизнанку"); to pervert имеет идиоматический смысловой компонент, он обозначает отклонение от нормы (особенно моральной). Внутренняя форма этих глаголов содержит сему [поворот], но это не суть глаголы перемещения объекта из одного места в другое.

1) Глаголы ресубстанциализации обозначают перенос структуры на другую субстанцию (субстрат, материал), то есть смену субстрата. Перенос - это перемещение (хотя бы условное), поэтому внутренняя форма большинства глаголов этой подгруппы совпадает с внутренней формой глаголов редислокации (см. ниже). Например: перевести (литературное произведение с одного языка на другой); рематериализовать; переложить (музыкальную пьесу для другого инструмента); перенести (чертеж на кальку); перекачать (информацию на другой носитель); англ. to translate (< лат. translatas < transferre "перенести"); to transfer в значении "перенести (изображение) на литографический камень"; to transpose в значении "перенести в другую тональность (муз.)"; to rematerialize "воплотить (форму) в другом материале"; to transsubstantiate "воплотить в иной субстанции".

В семантике ряда глаголов, относящихся к этой подгруппе, отражены мифологические представления о перевоплощении (< пере- + во- + -плоть-), то есть о переселении души в другое тело. Ср.: перевоплотить (прям, и перен.); реинкарнировать (< лат. re- + in- + caro/ carnis "плоть"); фолькл. превратить /обратить (царевну в лягушку); англ. to reincarnate = to reincorporate (< лат. corpus "тело"); фолькл. to turn (into) "превратить (в)". В научно-фантастических произведениях говорится о "пересадке" (англ. replanting) психики (личности, англ. mind) из одного мозга в другой. Ср. также англ. непереходный глагол to transmigrate "переселяться в другое тело (о душе)".

2) Глаголы реэлементаризации обозначают смену элементов в составе объекта. Сюда относятся глаголы с корнем -мен-: заменить (деталь в механизме); сменить (масло в радиаторе); переменить (нижнее белье), а также глаголы, чья производящая основа означает какое-либо действие с объектом: перестелить (постель), то есть "переменить постельное белье"; переодеть/ переобуть (кого-либо), то есть "переменить одежду/ обувь (на ком-либо)"; перезарядить (пистолет), то есть "сменить обойму (в пистолете)"; англ. to change в значении "заменить (один элемент на другой)"; to re-dress, to transvest "переодеть (кого-либо)"; to reload "перезарядить"; to disguise "сменить детали облика (в целях маскировки)" и т.п.

3) Глаголы редислокации в своем большинстве состоят из производящей основы, означающей каузацию движения, и префикса пере-/ ре-/ транс- в значении "через (пространство)": передвинуть, перенести, перевести, перевезти, перетащить, перетянуть, переволочь, перелить, перебросить, пересыпать, перекинуть, переместить, переставить, воен. редислоцировать (войска и т.п.), транспонировать "перенести", транспортировать (< лат. trans- + portare "нести/ везти") и др. Ср. англ.: to transport, to transpose (< лат. trans- pausare "пере-ставить"), to transfer (< лат. trans-ferre "перенести"), to transfuse (< лат. transfundere " œpe-

лить"), to dislocate (< лат. dis-locare "сместить"), to remove (<лат. re-movere "передвинуть"), to transmit (< лат. trans-mittere "переслать") и т.п.

Что касается глаголов, обозначающих изменение функции объекта, в русском и английском языках нами обнаружено лишь по одному глаголу, прямо передающему это значение: рус. рефункционализировать, англ. to refunctional-ize, в которых префикс означает смену, а суффикс имеет значение "приводить в состояние" (в данном случае функциональное). Эти глаголы малочастотны в речи. Смена функции обычно обозначается глаголами, у которых данное значение не единственное и не основное, а также словосочетаниями.

Разрушение есть упрощение структуры объекта (вплоть до ее полного уничтожения), приводящее к снижению ценности объекта (вплоть до полного обесценивания). Полное разрушение подразумевает утрату качественной определенности объекта, когда объект, распадаясь на ряд составляющих, перестает быть самим собой. Частичное разрушение сохраняет за объектом самотождественность, хотя при этом он становится неполноценным (ущербным).

Обратимся к анализу подгрупп глаголов с интегральной семой [разрушение].

1)В ряде случаев разрушение прямо трактуется во внутренней форме глаголов как уничтожение структуры объекта (это глаголы деструктивного действия). Производящая основа таких глаголов означает строение объекта, а префикс — устранение, удаление: рас-строить (< строй); рас-формировать (< форма); де-структурировать; дезорганизовать (< организация); разорить (разор "беспорядок"); англ. to de-stroy (< лат. struere/ -struct- "-строй-"); to dis-arrange (< нормандск. -rang- "порядок"); to dis-organize; to se-parate (< лат. se-parare "расстроить"); to dis-order "привести в беспорядок" (< лат. ordo "порядок"); to derange "дезорганизовать" (< нормандск. -rang- "порядок"); to deform (< лат. forma); to abolish "упразднить" (< лат. abdere "разрушить"). Их семантика противоположна семантике глаголов конструктивного действия.

2)В других случаях внутренняя форма трактует разрушение как нарушение единства, целостности, как разделение на отдельные элементы (это глаголы дезинтегративного действия). У таких глаголов производящая основа имеет значение "целое" или "член (элемент)", а префикс означает расхождение, разнесение (в разные стороны) Ср. разъ-единить (< единый); дезинтегрировать (<лат. integer "целый"); рас-членить (< член); рас-слоить (< слой); рас-крошить (<крошка); рас-щепить ( < щепка); рас-потрошить (< потроха); атомизировать (< атом); (де)фрагментировать (< фрагмент); англ. to disintegrate; to disunite "разъединять" ( < лат. dis-unire < unus "один; единый"); to dismember (< лат. membrum "член"); to atomize; to dispart (< лат. pars "часть"); to disconnect; to decompose/ discompose. Значения таких глаголов противоположны значениям глаголов аддитивной семантики.

3) У некоторых глаголов во внутренней форме деструкция трактуется как обращение в ничто. Однако их значение подразумевает, как правило, не исчезновение объекта, а его обращение в руины, то есть опять-таки устранение структуры, а не субстанции. Ср.: уничтожить <танк противника> (< ничто);

физ. аннигилировать (< лат. nihil "ничто'1); растворить (< творить "создавать"); англ. to annihilate; to annul "аннулировать" (< лат. nullus "никакой"). К этой же подгруппе мы относим глаголы, в чьей внутренней форме деструкция осмысливается как окончание срока (предела) существования объекта: покончить (с чем-либо); разг. прикончить "убить" (< конец): элиминировать (< лат. limen "порог; предел"); англ. to finish/ end в значении "убить, уничтожить"; to eliminate; to exterminate (< лат. terminus "предел; граница"). Ср. также устойчивое словосочетание положить конец <чему-либо> (англ. to put an end< to something>). В словосочетании (даже) мокрого места не оставить (от кого/ чего-либо) (т.е. не оставить ничего) использован стилистический прием гиперболы.

4) В глаголах этой подгруппы внутренняя форма представляет деструкцию как рассредоточение, каузацию движения частей объекта в разные стороны: развалить; разложить (на части); разъять/ разобрать (на части); растащить (по кусочкам); разнести (на куски); развеять (в пыль); расторгнуть (сделку); разбросать/ раскидать: разогнать (Думу): англ. to dissolve <to atoms> ("< рас-пустить"); to dissipate (<лат. dis-sipare "раз-бросать"); to dispel (< лат. pellere "тащить"); to dismiss (< лат. mittere "послать"). Сюда же относятся глаголы деструкции, чья производящая основа обозначает другие виды движения: устранить (< сторона); демонтировать (< романск. de- + *montare "поднимать", т.е. букв, "опускать"); англ. to ruin "разрушить" (< лат. ruere "падать"); to fell (dial, fall vt) "свалить, срубить <дерево>", перен. "разбить <врага>" (< герман. *falljan "свалить"); to dislocate/ displace (< лат. dis-locare "сместить").

5) У глаголов этой подгруппы производящая основа означает какое-либо действие, производимое над объектом, а префикс - разъединение. Таким образом, в их семантике отражены способы деструкции: разломать, разбить, раздавить, растолочь; расплавить; раскроить (череп); сжечь/ спалить; расстрелять (крепость из орудий); раздолбить (простореч. раздолбать); развить (веревку); расколоть; распилить: расплести (косу); раздергать (на ниточки); разорвать/ разодрать: разлить; распороть (брюки); разрубить; разрезать: расшибить; разворовать/ раскрасть/ расхитить/ разграбить и др. Соответствующие английские глаголы - в основном бесприставочные; способ деструкции у них передается корнем: to break "разбить, разломать"; to melt "расплавить"; to cut "разрубить, разрезать"; to crush "растолочь" и т.п. (значение одноразовости действия у них передается постпозитивом up, не имеющим значения разъединения). Лишь у глаголов, антонимичных глаголам конструктивного действия, имеется префикс un- в значении обратного действия: to unweave "расплести"; to untangle "развязать"; to unwork "распустить (ткань и т.п.)" и др.

Выведем ряд общих формул. Если принять, что 0 (нуль) - ничто, о - объект, S - структура, m - масса (субстанция, аморфная совокупность элементов), то получим:

о = m + S (состав и структура объекта);

о - S = m (формула деструкции);

о - m = S (формула десубстанционализации, понимаемой как ментальное действие, мысленное вычленение структуры из субстанции);

о - ш - S = 0 (формула полного уничтожения, обращения в ничто, мыслимого как фантастическое или лишь гипотетически возможное действие).

В третьей главе "Семантические представления дериватов агентив-ных глаголов" описана семантика имен деятеля и орудия; имен действия, результата, объекта и вместилища; приведены фреймы словообразовательных гнезд агентивных глаголов.

В существительных, обозначающих деятеля, сема [агенс] манифестирована не синтаксическими средствами и не является элементом синтаксической семантики. Эта сема представлена морфемными и словообразовательными средствами и составляет часть лексического значения слова. Имя деятеля обозначает субъекта, который исполняет позиционную или ситуационную роль, подразумевающую совершение какого-либо действия.

Имя исполнителя действия, как правило, плохо сочетается с глаголом, обозначающим это же действие, поскольку такое сочетание приводит к семантической избыточности, проявляющейся в виде лексической тавтологии (Угонщик угнал машину) или семантической тавтологии (Поджигатель спалил дом). В подобных случаях деятеля обычно называют другим именем; в приведенных примерах это могут быть имена злоумышленник, преступник, злодей и т.п.

Лучше всего имя исполнителя действия (или роли) сочетается с именами действий, связанных с данными (или входящих в данную роль), например: Водитель переключил скорость, Строители заложили фундамент/ возвели первый этаж/ завершили отделку дома и т.п. Связь действия, обозначенного в имени, с действием, обозначенным в глаголе, может быть не прямой; важно лишь, чтобы в данном сценарии они соответствовали друг другу согласно логике экстралингвистической реальности и социокультурной норме. Ср.: Косари пообедали. Буровики пришли на концерт, Водитель позвонил по мобильному телефону и т.п.

Имена деятеля различаются по признаку наличия/ отсутствия идиоматического компонента (приращенного смысла) в их семантике. Неидиоматичные имена имеют значение, полностью выводимое из значений морфем и словообразовательной структуры: творец "тот, кто творит"; разрушитель "тот, кто разрушает"; разносчик "тот, кто разносит" и т.п. (англ. creator "соз<и>датель", baker "пекарь", doer "тот, кто совершает что-либо" и т.п.). У идиоматичных имен значение не полностью выводится из морфемной и словообразовательной семантики; помимо нее, оно содержит конвенциональный приращенный смысл. Вследствие большего или меньшего переосмысления исходного значения слова возникает производное значение, находящееся с исходным в той или иной мо-тивационной связи. При этом в одних случаях исходное значение сохраняется, и слово становится двузначным. Например: слушатель— 1. "тот, кто слушает" (букв); 2. "учащийся краткосрочных курсов, школы-семинара и т.п." (идиом.); англ. producer — 1. "тот, кто производит что-либо" (букв); 2. "административно-финансовый руководитель постановки кинофильма", ~ рус. директор филь-

ма, продюсер" (идиом). В других случаях исходное значение утрачивает статус значения и становится внутренней формой слова.

Среди имен деятеля нами обнаружены два вида мотивационной связи:

1) Сужение значения: пекарь/ англ. baker букв, "тот, кто печет (что-либо)" "профессиональный работник, выпекающий хлеб". Производное значение по

объему уже исходного (играющего роль внутренней формы слова). Ср. также: чтец; писатель; делец: англ. defendant "подсудимый"; fitter "портной-примерочник", joiner "столяр" и др.

2)Перенос значения: глашатай букв, "огласитель (указов и т.п.)" —» перен. "пропагандист, агитатор" (глашатай истины, идеалов и т.п.); летун букв, "тот, кто летает" перен. "тот, кто часто меняет место работы"; англ. mason букв, "каменщик" —► перен. "масон" (< романск. *macion--основа глагола, означавшего обработку камня); flyer букв, "тот, кто летает" —* перен. "честолюбец"; sitter - букв, "тот, кто сидит" суж. "неподвижная дичь" перен. "легкое дело". Объемы исходного и переносного значений не пересекаются.

В целом можно заключить, что отглагольными существительными с аген-тивным суффиксом обозначаются главным образом устойчивые элементы социокультурного пространства, а окказиональные элементы чаще обозначаются субстантивированными причастиями. Это, однако, в большей степени характерно для русского, чем для английского языка. Английское причастие I вообще не может выступать в субстантивной функции, а причастие II может выполнять ее лишь весьма ограниченно, обычно в собирательном значении (the possessed "одержимые", the deceased "погибшие" и т.п.).

Как известно, действие можно обозначить не только глаголом, но и именем существительным, производным от глагола. В структуре предложения имя действия занимает позицию, соответствующую синтаксическим функциям существительного: подлежащее, дополнение, предикатив составного именного сказуемого. При этом происходят такие процессы, как компрессия и свертывание информации, состоящие в сведении двух (или более) предложений в одно, например: Железно дорожный транспорт возник вследствие того, что ранее был изобретён паровой двигатель. —> Возникновение железнодорожного транспорта явилось следствием изобретения парового двигателя. Это и есть основная причина и цель существования отглагольных существительных вообще и имён действия в частности. Ср. англ.: Only if one sees something, one believes something. —> Seeing is believing.

В русском языке существует богатое разнообразие словообразовательных средств, позволяющих представить действие в имени: -ка (сборка, разработка, вышивка, ковка и др.); -ение (составление, построение, овладение, подавление и др.); -ание (созидание, написание, оправдание, рисование и др.); -чество (ткачество, рвачество, творчество, зодчество и др.); -ба (резьба, пальба, стрельба, гульба и др.); -ьё (шитьё, враньё, нытьё и др.); -ция (компиляция; систематизация и др.); -аж (монтаж, инструктаж, пилотаж и др.); -ня (стряпня, возня и др.); нуль-аффикс (передел, загул, помол и др.). В английском языке таких средств несколько меньше: -ing (building, shooting, carving, etc.); -tion

несколько меньше: -img (building, shooting, carving, etc.); -tion (construction, pronunciation. action, etc.); -ment (shipment atonement, payment, etc.); -age (storage, leakage, drainage, etc.); редк. чередование корневых звуков (speak - speech; break - breach; stick - stitch, etc.).

В значениях имён продукта (результата) действия содержится лексическая сема [терминатив]. Если такое имя занимает позицию дополнения при креативном глаголе, то лексическая и синтаксическая семы [терминатив] совпадают. При этом иногда возникает лексическая тавтология (сварить варенье, испечь печенье, начертить чертёж), соответствующая речевой лексической норме, так как вышеприведённые слова являются точными наименованиями обозначаемых действий и изделий. Если же имя продукта (результата) занимает синтаксическую позицию при некреативном глаголе, то лексическая сема [терминатив] подавляется. Так, имя продукта производства при глаголе потребления демонстрирует взаимодействие лексической семы [терминатив] с синтаксической семой [акцептив (предмет потребления)]; при этом вторая главенствует, а первая отходит на периферию осмысления ситуации. Например, в словосочетаниях съесть варенье/ печенье объекты, обозначенные существительными, осмысливаются скорее как предметы потребления, чем как продукты производства.

Субстантивные дериваты глаголов индуктивного воздействия (направленные от агенса) обозначают не продукты, а объекты воздействия; их значения содержат лексическую сему [пациенс]. Так, слово посылка обозначает не то, что возникает в результате действия "посылать", а то, что подвергается этому действию. К этой же подгруппе относятся существительные послание, подарок, передача (в значении "то, что передано"), сдача, приданое, нашивка, набойка, выдержка (в значении "цитата"), прибавка, добавка и др.; англ. quotation "цитата", gift "дар", addition "добавка (в предметном значении)" и др. У некоторых слов такого рода лексическая сема [пациенс] перешла из значения во внутреннюю форму. Например, если у слова дар ("то, что дарят") эта сема входит в состав значения, то у слова огород ("земельный участок, предназначенный для посадки овощей") она входит в состав внутренней формы ("то, что огорожено"). Такой переход обусловлен переосмыслением исходного значения, надстраиванием «нового семантического пласта» (выражение СИ. Ожегова).

Субстантивные дериваты глаголов акцептивного воздействия обозначают объекты восприятия, потребления, принятия, захвата и т. п. (действие направлено в сторону агенса); в их семантике содержится сема [акцептив]. К этой группе относятся существительные кушанье, жратва, зрелище, вид, еда, питьё, напиток, пиво, покупка, курево, хлёбово, улов, похлёбка, добыча, прибыль, шамовка и т. п.; англ. a sight, a drink, an eat (устар.) "еда", a purchase, a catch, a take, etc. Как и имена предыдущей группы, они образованы частью метонимически (покупка, добыча, англ. purchase), частью — суффиксально (курение - курево); английские имена такого рода нередко образуются по конверсии (a catch, a take).

Большая часть русских слов этой подгруппы создана по словообразовательной модели, 0^)Rok, в которой производящая корневая основа (-R-) озна-

чает какое-либо разрушительное действие. В английском языке некоторые существительные, входящие в эту подгруппу, образованы от деструктивных глаголов путём конверсии (to snatch - snatches) или этимологически восходят к деструктивным глаголам (лат. mere "падать" - англ. ruins "руины").

Имена вместилища (места, помещения, в котором происходит действие) создаются из агентивных глаголов разнообразными словообразовательными средствами: -ня (читальня, пекарня, красильня, бойня, устар. поварня "кухня", курильня, устар. мыльня "баня", давильня, кузня, прядильня, молельня, коптильня, сушильня, сложнопроизводные слова живодёрня, каменоломня, сыроварня, винокурня, пивоварня, мыловарня); -ка (курилка, раздевалка, сушилка, парилка, читалка < простореч. "читальный зал" >, сложнопроизводн. лесопилка, бельесушка); — ище (хранилище, стрельбище, кладбище, устар. ристалище "место состязаний", лежбище, устар. гульбище "место гуляний", пастбище); -ная (операционная, устар. рекреационная, пошивочная, парнйя, заправочная, распивочная); -ник (отстойник, рассадник); -ница (кузница, лечебница, кадильница); -тель (накопитель), нуль-аффикс (склад, загон, выгон, выпас).

Агентивный глагол и его дериваты образуют словообразовательное гнездо, ядром которого служит исходная производящая глагольная основа. Между членами гнезда существуют семантические связи, в своей совокупности составляющие когнитивную структуру, которую можно описать с помощью фрейма.

Фрейм-описание когнитивного субстрата словообразовательного гнезда проводится следующим образом. На первом этапе составляется фрейм ситуации, центральным звеном которой является событие, обозначенное агентивным глаголом в его падежной рамке. Далее проводится семантическая интерпретация элементов фрейма (актантов и семантических предикатов), а затем элементам фрейма ставятся в соответствие члены словообразовательного гнезда. Система семантических связей между ними при этом становится наглядно-эксплицитной.

Фрейм словообразовательного гнезда можно рассматривать как порождающую модель, по которой от производящей лексической основы образуются члены данного гнезда. На терминалах этой модели располагаются субмодели, по которым образуются отдельные словообразовательные ряды. Например, по субмодели [действие / состояние] [помещение]

<глаголькая основа на и-/е-/а-> < + ль + ня >

образован ряд существительных, обозначающих помещение, в котором осуществляется то или иное действие/ состояние: коптильня, сушильня, кроильня, мыльня (устар. "баня"), читальня, парильня, молельня, спальня, опочивальня, плавильня, раздевальня (устар.), курильня, дубильня, прядильня.

Н. Хомский [1972] распространил принципы генеративной грамматики на словообразование и представил его как систему правил (команд), по которым образуются слова из корневых основ путем присоединения аффиксов. По Н. Хомскому, такие команды суть строгие алгоритмы порождения. Однако практика показывает, что словообразовательные модели в своем большинстве суть

нестрогие алгоритмы, поскольку по ним обычно образуются не все слова с данным словообразовательным значением и нет гарантии того, что в дальнейшем слова с этим значением будут создаваться только по этой модели. Так, слова с типовым значением "помещение, где происходит определенное действие", образованы не только по модели "Яльня", но и по другим моделям: хранилище (не *хранильня), пошивочная (не *пошивальня), накопитель (не *накопильня), копилка (не *копильня) и т.д., а также заимствованы: класс, аудитория (не *учильня) либо заменены словосочетаниями: зал заседаний (не *заседальня) и др. Невозможно предсказать, как будут образованы новые существительные с данным типовым значением. Следовательно, модель Яльна не является строгим алгоритмом словообразования.

Свойство идиоматичности позволяет словам передавать множество разнообразных значений и при этом, в рамках закона языковой экономии, соответствовать требованию лаконичности. Кроме того, идиоматичные слова, будучи частично мотивированными, отвечают мнемотехническим требованиям.

Обращаясь к агентивным глаголам и их дериватам, отметим, что значительная их часть обладает идиоматичностью, которая проявляется в разной степени. Большинство идиоматичных слов этой группы характеризуется небольшой степенью идиоматичности, то есть небольшим приращенным смыслом, состоящим из минимального числа сем, дополнительных к номинальному значению. Так, слово пекарь имеет номинальное значение "тот, кто печет" и реальное значение "тот, кто печет хлеб". Приращенный смысл, придающий этому слову легкую степень идиоматичности, состоит лишь из семы [хлеб] (ср. англ. baker). Существуют, однако, и слова с богатым приращенным смыслом, состоящим из большого числа сем и придающим этим словам высокую степень идиоматичности. Например, слово понятие (< древнерус. по-яти "взять" + эпентеза -н-) имеет номинальное значение "взятие", а его реальное современное значение намного сложнее и содержательнее исходного (ср. англ. concept от лат. con-cipere "взять").

Некоторые слова имеют одинаковое номинальное, но разные реальные значения в силу того, что к номинальному значению добавляется разный приращенный смысл. Так, слова родительница и роженица (устар. родильница) имеют номинальное значение "та, кто родит", но первое из них означает "мать", а два последующих - "женщина в период родов". Слово курильня означает "помещение или заведение, где курят опиум", а курилка — "комната в учреждении, предназначенная для перекуров" (ср. парильня и парилка, различающиеся лишь стилистически). Слово лесоруб обозначает современную, а дровосек -историческую реалию. В английском языке слово governor (< лат. guvernare "править") означает "губернатор", а слово ruler (с тем же номинальным значением) - "правитель, владыка".

По нашим наблюдениям, агентивные глаголы в целом менее идиоматичны, чем их дериваты. Идиоматичность зачастую возникает в процессе словопроизводства либо (впоследствии) путем конкретизации производных значений в

рамках тематических областей. Так, английский глагол to excavate (<лат. ех-cavare) "выкапывать, раскапывать" не идиоматичен, а его дериват excavator идиоматичен, поскольку он обозначает не всякое орудие, предназначенное для выполнения этого действия (не лопату, не кирку, не драгу и т.п.), а совершенно определенный вид землеройных машин (рус. экскаватор). Комплекс сем, определяющий специфику этого вида машин, составляет приращенный смысл данного деривата. Ср. рус. поджаривать (неидиоматичный глагол) и его идиоматичный дериват поджарка, обозначающий не всякий продукт жарения, а только определенное кушанье из жареного мяса.

Причастия глаголов действия, а также прилагательные, образованные от этих глаголов, образуют единую группу в том отношении, что они обозначают качества (состояния, свойства, черты) предметов, каузально связанные с действиями.

Качество (в широком смысле) представляет собой ингерентный признак объекта, который, однако, может быть обусловлен внешними факторами (например, действием). На наш взгляд, семантическое отличие причастия агентив-ного глагола от прилагательного состоит в том, что в причастии качество представлено как результат действия, а в прилагательном - безотносительно действия (ср.: поевший - сытый). В личной же форме агентивного глагола действие, напротив, представлено безотносительно результирующего качества (<кто-либо> поел).

Таким образом, причастие агентивного глагола занимает в этом отношении промежуточное положение между личной формой глагола и прилагательным. Однако качество и обусловившее его действие имплицируют (подразумевают) друг друга, поэтому в практике речевого общения три вышеназванные языковые формы нередко оказываются семантически эквивалентными и взаимозаменяемыми. Ср.: Вы не должны садиться за руль, потому что вы выпили/ выпивши/ нетрезвы.

На наш взгляд, основное отличие отпричастных прилагательных от причастий состоит в том, что в них семантический акцент смещен с действия на качество. Они совпадают с причастиями по внутренней форме, но имеют качественное значение. Так, причастие раненный означает "которому (в прошлом) нанесли рану", а прилагательное раненый означает нынешнее болезненное состояние, связанное с раной; его значение однотипно со значениями прилагательных больной, хворый, увечный, немощный и т.п. Прилагательное ранимый, образованное от причастия на -им-, означает не "которого ранят", а "повышенно чувствительный к негативному воздействию". Аналогичным образом, родимый означает не "которого родят", а "родной, близкий, любимый". Ср. также ученый, проклятый, забитый, отсталый, англ. learned "эрудированный", crooked "кривой", wicked "злой", wretched "жалкий, несчастный" и т.п. Как видим, при адъективации причастий наряду с перемещением смыслового акцента с действия на качество может происходить переосмысление, приводящее к определенной идиоматизации.

Обратимся далее к прилагательным, образованным непосредственно от личных форм глаголов. Они делятся на ряд групп по значениям суффиксов, присоединяемых к глагольным основам.

1) Общее значение "склонный/ способный к (активному) совершению действия". Значения большинства членов этой группы содержат сему [МАГН]. Они определяют имя деятеля.

а) Суффикс -лив-: бодливый, шумливый, говорливый, болтливый, крикливый, визгливый, шаловливый, пытливый, понятливый, въедливый (самая частотная интегральная сема [склонный]);

б) суффикс -ач-/-уч-: кусачий, зрячий, ходячий, прыгучий, гремучий, шипучий, жгучий, приставучий, летучий, плавучий, колючий, могучий (самая частотная интегральная сема [способный (в высокой степени)];

в) суффикс -чив-: вдумчивый, усидчивый, уклончивый, устойчивый, обманчивый (та же сема);

г) суффикс -к: колкий, ходкий, ковкий, ловкий, хваткий, меткий, стойкий, звонкий, ломкий, ноский и т.п. К этой же подгруппе относятся прилагательные со стершейся внутренней формой: жаркий (<жарить в значении "палить"; о солнце и т.п.); яркий (<устар. ярить в значении "энергично действовать"; ср. наяривать/ ярый); зоркий (<здить); горький (< гореть); жалкий (< жалить; пер-вонач. прям, и перен. "который сильно жалит"); падкий (< падать); гадкий (< гадить) и т.п. (самая частотная интегральная сема [активный].

2) Общее значение "с помощью которого/ внутри которого совершается действие".

Эти прилагательные определяют имя орудия/ средства или вместилища. Многие из них имеют узкую сочетаемость, вплоть до единичной, так как для совершения конкретного действия зачастую существует только одно орудие или вместилище.

а) Суффиксы -ль; + -н- красильный (цех, мастерская), давильный (пресс), плавильный (цех, печь), родильный (дом, отделение), доильный (аппарат), калильный/ -ая (печь, сетка), купальный (костюм, шапочка), дубильный (цех, вещество), носильные (вещи), бурильная (установка), сверлильный (станок, цех) и т.п.;

б) суффиксы -тель- + -н-: (опорно-)двигательный (аппарат), измерительный (прибор, инструмент), очистительный (механизм, средство, машина, клизма), производительные (силы), плавательный (пузырь, бассейн), зажигательный (снаряд, бомба), оздоровительный (лагерь, центр), осветительный (прибор, ракета), исправительный (лагерь, дом, учреждение) и т.п.

3) Общее значение "предназначенный для совершения действия". Эти прилагательные определяют имя орудия/ серва. а также имя вместилища. Они образуются суффиксом -ов-: ездовая/ скаковая (лошадь), тягловый (скот), беговая (дорожка), игровой (автомат, зал, площадка, поле).

4) Общее значение "пригодный/ способный к тому, чтобы претерпеть воздействие". Эти прилагательные определяют имя объекта подвергающегося воздействию. Сюда относится редкий суффикс -обн- (съедобный), отпричастный

суффикс -им- (поправимый, устранимый, вообразимый, излечимый), а также суффикс латинского происхождения -а / -ибель- (<лат. -а/-Ык) + русский суффикс -н-: транспортабельный, вариабельный, интеллигибельный ("поддающийся осмыслению").

5) Сборная подгруппа, куда входят отглагольные прилагательные на ; н(ой)-, имеющие разнообразные словообразовательные значения: пробивной ("способный <хорошо> пробивать"), проливной ("интенсивно льющийся <дождь>"), прорезной ("который подвергается прорезанию"), отварной ("сваренный"), сливной ("в который сливают"), сплавной ("<лес,> который сплавляют) и т.д. Единственная сема, объединяющая эти прилагательные, — это весьма абстрактная сема [относящийся к действию].

В заключении подводятся общие итоги исследования и намечаются его дальнейшие перспективы.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Фурер О.В. Семантическое представление агентивных глаголов и их дериватов в категориях теории фреймов// Вестник Самарской государственной экономической академии. Самара, 2004. № 1(13).-0,5 п.л.

2. Фурер О.В. О модели лексического значения в отечественной и зарубежной лингвистике// Вестник Самарской государственной экономической академии. Самара, 2004. № 1(14). - 0,4 п.л.

3. Фурер О.В. Композиция фреймов// Телекоммуникационное поле регионов. Самара, 2004. № 2 — 0,4 п.л.

4. Фурер О.В. О взаимодействии лексической и синтаксической семантики при описании ролевой структуры ситуации// Международная научно-практическая конференция. МИР. Самара, 2004. - 0,2 п.л.

Подписано в печать 15.02 05 Формат 60x84 '/к, Бумага писчая № 1 Гарнитура Таймс Печать оперативная Усл. печ. л. 1,40 Физ. печ. л. 1,50 Уч -изд. л. 0,78 Тираж 100 экз.

Типография государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Поволжская государственная академия телекоммуникаций и информатики» 443010, г. Самара, ул. Л. Толстого, 23 Тел /факс (846-2) 39-11-11, 39-11-81

22 АПР2005.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Фурер, Ольга Вениаминовна

ОГЛАВЛЕНИЕ.2

ВВЕДЕНИЕ.4

Глава первая. Метаязык описания глаголов действия и их дериватов . 9-

§ 1. Модели лексического значения в отечественной и зарубежной лингвистической литературе.9

§ 2. Семантическое представление агентивных глаголов и их дериватов в категориях теории фреймов (общая характеристика).18

§ 3. Глоссарий метаязыка описания семантики агентивных глаголов и их дериватов. Термы.26

§ 4. Глоссарий метаязыка описания семантики агентивных глаголов и их дериватов. Операторы.38

§ 5. Композиция фреймов.54

Выводы по первой главе.70

Глава вторая. Семантическое представление агентивных глаголов . 72

§1. Составление фрейма агентивного глагола.72

§2. Семантика агентивных глаголов с интегральной семой [созидание]

§3. Семантика агентивных глаголов с интегральной семой [изменение]

§4. Семантика агентивных глаголов с интегральной семой [разрушение] .116

Выводы по второй главе.123

Глава третья. Семантическое представление дериватов агентивных глаголов .126

§ 1. Семантика имен деятеля и орудия.126

§ 2. Семантика имён действия, результата, объекта и вместилища

§ 3. Фреймы словообразовательных гнезд агентивных глаголов 150-

§ 4. Идиоматика в сфере агентивных глаголов и их дериватов .156-

§5. Семантика причастий и адъективных дериватов агентивных глаголов.168

Выводы по третьей главе.179

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Фурер, Ольга Вениаминовна

В течение ряда последних десятилетий набрала силу такая научная отрасль, как лингвистическая когнитивистика [Шенк 1985; Апресян 1995; Кобозева 2000, Баранов 1987 и др.]. В ее русле исследуется структура значения номинативных языковых единиц (слов, словосочетаний), а также коммуникативных единиц (высказываний) на предмет выявления закономерности сочетаемости и в целом построения речи на данном этническом языке. Настоящее диссертационное исследование выполнено в рамках обозначенной выше проблематики. Его актуальность определяется недостаточной разработанностью теоретической модели языка, которая может быть определена как «логический автомат, имитирующий владение языком» [Бергельсон и др., 1987: 6]. Для этого в лингвистических моделях должно быть заложено «полное, достаточное и эксплицитное описание всех языковых объектов и правил» [Апресян 1981: 32]. Такого рода задача является делом будущего, и наше диссертационное исследование призвано внести посильный вклад в ее решение.

Объектом настоящего исследования является семантика глаголов действия (агентивных глаголов), то есть таких глаголов, которые обозначают действие одного актанта ситуации на другого (или, в частных случаях, самовоздействие актанта). В качестве предмета исследования послужила семантическая структура агентивных глаголов в ее отношении к их внутренней форме.

Цель исследования состоит в максимально полном описании тематических групп агентивных глаголов строгим формализованным методом, обеспечивающим возможность их последующего представления в машинных фондах языка и системах искусственного интеллекта. Поставленная цель обусловила необходимость решения ряда задач:

- разработка когнитивно-семантического метода описания знаковой структуры агентивных глаголов с применением теории фреймов и сценариев;

- создание типологии глаголов действия по способам представления денотата во внутренней форме вербальных знаков;

- формализованное описание неличных грамматических форм агентивных глаголов;

- семантическое представление дериватов шаголов действия;

- характеризация семантической категории "действие" по сравнению со смежными категориями ("состояние", "процесс" и др.) в терминах теории семантических ролей;

- установление роли внутренней формы агентивных глаголов и их дериватов в обозначении разнотипных действий.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней

- разработан формализованный метаязык описания агентивных глаголов;

- выявлены типы агентивных глаголов по характеру обозначаемого действия;

- описаны виды соотношения семантики неличных глагольных форм и дериватов с семантикой личных форм глаголов;

- установлена корреляция между "собственно лингвистической" и "энциклопедической" семантикой агентивных глаголов;

- охарактеризована специфика глаголов действия по сравнению с глаголами, относящимися к смежным семантическим категориям.

Теоретическая значимость работы определяется возможностью применения разработанного в ее рамках метода, а также ее результатов и выводов для дальнейших изысканий в области синтаксической семантики, ситуационной семантики, лингвистической когнитивистики, компонентного анализа лексического значения слова.

Практическая ценность диссертации обусловлена тем, что полученные данные могут найти применение при разработке лекционных курсов по общему языкознанию, лексикологии, теоретической грамматике, спецкурсов по лингвистической семантике, словообразованию, когнитиви-стике, а также при подготовке курсовых и дипломных работ, докладов и рефератов в рамках НИРС.

Теоретико-методологической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области ситуационной семантики, словообразования, лексикологии, лингвострановедения, семантического синтаксиса.

Материалом исследования послужил корпус русских (около 980 единиц) и английских (свыше 640 единиц) агентивных глаголов; корпус текстовых примеров (общим объемом приблизительно 1200 единиц) на русском и английском языках; а также ряд отдельных примеров из других языков. Примеры из других языков приводились в целях проверки возможности экстраполяции данных, полученных на материале русского языка; однако в целом типологический и контрастивный анализ выходил за рамки нашей работы.

В диссертации использовались следующие методы и методики исследования: специально разработанный метод фрейм-описания знаковой структуры исследуемых языковых единиц средствами формализованного метаязыка ALADDIN; метод компонентного синтеза; метод анализа словарных дефиниций; этимологический анализ; контекстный анализ; межъязыковое сопоставление.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Семантика глагола действия характеризуется тем, что в его падежном фрейме на первом аргументном месте находится облигаторная семантическая роль [агенс], определяемая как сознательный инициатор изменения, происходящего в рамках элементарного события. Остальные семантические роли ([пациенс], [инструменталис], [адресат], [локатив]) являются факультативными в рамках падежного фрейма.

2. Действия подразделяются на креативные, деструктивные и трансформативные (с рядом разновидностей); эти семантические субкатегории отражены в семантике агентивных глаголов.

3. Созидание, уничтожение и изменение - взаимопересекающиеся семантические субкатегории; в ряде случаев они оказываются эквивалентными и взаимозаменимыми в зависимости от точки зрения на событие и от его последствий, рассматриваемых с прагматических позиций.

4. Сочетаемость имен с агентивными глаголами определяется необходимостью обозначения соответствующих социальных ролей и требованием избегать семантической избыточности.

5. Внутренняя форма глаголов действия, их неличных форм и дериватов определяет характер моделирования денотата (агентивного события) в их знаковой структуре и в общей семантике высказывания.

Апробация работы. Теоретические результаты исследования излагались на научных конференциях в г. Самаре (2001-2004 гг.), на методическом семинаре при кафедре английской филологии Самарского филиала Московского городского педагогического университета (2003-2004 гг.), на заседаниях кафедры иностранных языков Поволжской государственной академии телекоммуникаций и информатики (2002-2004 гг.). Практические результаты исследования апробировались на занятиях по практике речи в СФ МГЛУ и ПГАТИ. По теме диссертации опубликовано 4 работы.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка (188 наименований). В работе содержится 21 схема и таблица. Общий объем диссертации составляет 197 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика глаголов действия и их дериватов в лингвокогнитивном аспекте"

Основные результаты диссертационного исследования заключаются в том, что:

1. Разработан формализованный метаязык описания семантики глаголов действия и их дериватов.

2. Описана семантика глаголов действия и производных от них существительных, прилагательных и причастий на гиперлексическом уровне.

3. Продемонстрирована системная взаимосвязь значений агентивных глаголов и их дериватов с их внутренней формой.

4. Выявлена специфика категорий "действие" по сравнению со смежными семантическими категориями ("процесс", "состояние" и др.).

Проделанная работа представляет собой начало запланированного нами большого комплекса научных изысканий в избранном направлении. Продолжение этой работы видится нам в следующем: распространение разработанного исследовательского метода на другие участки лексико-фразеологического фонда языка, изучение с его помощью смежных тематических групп лексических единиц; обогащение и совершенствование созданного формализованного метаязыка, его адаптация к более широкому кругу языковых явлений; дальнейшая разработка способов унифицированного описания языковых и этнокультурных феноменов в их неразрывной взаимосвязи в координатах единого лингвокультурного пространства.

Столь значительная работа может быть проделана лишь усилиями исследовательского коллектива, в которые мы надеемся в дальнейшем внести свой посильный вклад.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование выполнено в русле когнитивной лингвистики и преследует цель многостороннего и по возможности полного описания знаковой структуры агентивных глаголов и их дериватов на предмет выявления их специфики по сравнению с глаголами смежных семантических категорий и их представления в справочных пособиях и машинных базах знаний. Такая работа ведется в русле создания «полного, достаточного и эксплицитного описания всех языковых объектов и правил», необходимого для разработки кибернетической модели языка. Данные толковых и переводных словарей представляются недостаточными для достижения упомянутой цели; поэтому в рамках когнитивной лингвистики языковые объекты описываются так, чтобы человек или автомат, имитирующий владение языком, мог использовать языковые единицы совершенно адекватно в любом контексте их речевого функционирования и в любой коммуникативной ситуации. Наша работа, в которой анализу подвергся один из участков языковой системы, способствует, как мы надеемся, решению вышеозначенной проблемы.

Список научной литературыФурер, Ольга Вениаминовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Алексеева JI.M. Деривационный аспект исследования термина и процессов терминообразования. Пермь: 1990. 16 с.

2. Алексикова Ю.В. К проблеме выявления критериев формального пласта глагольной лексики. Волгоград: Перемена, 1994. С.80 — 89.

3. Апресян Ю.Д. Дистрибутивный анализ значений и структурные семантические поля// Лексикографический сборник. Вып. 5. М.: Наука, 1962. С.52 —72.

4. Апресян Ю.Д. Лингвистические проблемы формального семантического анализа предложения// Структура текста — 1981: Сб. н. тр. М. Наука, 1981.

5. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика (синонимические средства языка). Издание 2. М.: РАН, 1995. Том I. VIII, 472с.

6. Античные теории языка и стиля: Сб. н. тр. М.: Гнозис, 1976.

7. Аристотель. Избранные труды. М. Гнозис, 2000.

8. Арутюнова Н.Д. О номинативной и коммуникативной моделях предложения// Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Том 1. Вып. 1.М., 1972.

9. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М. Наука, 1976. 383 с.

10. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения// Аспекты семантических исследований: Сб. н. тр. М.: Наука, 1980. С. 156 —249.

11. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык// Вопросы языкознания, 1987, №3. С.З —19.

12. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт. М.: Наука, 1988. 256 с.

13. Атаян Э.Р. Коммуникация и раскрытие потенций языкового сознания. Ереван: Мр1я, 1981. 18 с.

14. Баранов А.Н. Категории искусственного интеллекта в лингвистической семантике. Фреймы и сценарии. М., 1987.

15. Баранов А.Н., Паршин П.Б. Процедурный язык в лингвистической семантике// Известия АН СССР. Сер. Лит. Ин. яз. 1990. № 1.

16. Бархударов Л.С. К вопросу о поверхностной и глубинной структуре предложения// Вопросы языкознания, 1973, №3. С.50 — 61.

17. Бархударов Л.С. О поверхностном и глубинном синтаксисе// ИЯШ, 1974, № 1.

18. Бергельсон М. В. и др. Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. М.: Наука, 1987.

19. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая структура предложения. Л.: издательство ЛГУ, 1977.

20. Бойко Н.А. Глагольно-именные композиты в русской терминологии ремёсел, промыслов и занятий. Киев: 1988. 22 с.

21. Болинджер Д. Атомизация значения// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск X. М.: Прогресс, 1981.

22. Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке// Семантические типы предикатов. Сб. н. тр. М.: Наука. 1982.

23. Бутрим В.Е. Особенности семантики и образования терминов категории свойств. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. М.:1986. 18 с.

24. Ван-Валин Р., Фоли У. Референциально-ролевая грамматика// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XI. М.: Прогресс, 1982. С.376-410.

25. Васильев В.В. Поле становления и изменения. М.: МОПИ, 1987.73 с.

26. Варгунина А.В. Структура фразеологического кода английского языка. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. Самара: 2001. 22 с.

27. Вежбицка А. Язык, значения и знания. М.: Гнозис, 1993.

28. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М.: Рус. Словари, 1996.411с.

29. Вейнрейх У. Опыт семантичекой теории// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск X. М.: Прогресс, 1981 с. 50-176.

30. Виноград Т. Программа, понимающая естественный язык. М.: Прогресс. 1976.

31. Виноград Т. К процессуальному пониманию семантики// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIIМ.: Прогресс. 1983. С. 123-170.

32. Винокур Г.О. Филологические исследования. Лингвистика и поэтика. М., 1990.

33. Вольфенгаген В.Э. и др. Система представления знаний с использованием семантических сетей// Вопросы кибернетики. Выпуск 55. М.: 1977.

34. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое// Метафора в языке и тексте. М., 1988.

35. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М.: Госиздат, 1930. 367 с.

36. Гончаренко В.В., Шингарёва Е.А. Фреймы для распознавания смысла текста. Кишинёв: Штиинца, 1984. 198 с.

37. Горелов И.Н. Избранные труды по психолингвистике. М.: Лабиринт, 2003. 320 с.

38. Горский Д.П. и др. Краткий словарь по логике. М.: Проев., 1991.208 с.

39. Городецкий Б.Ю. Семантические инвентари как основа информационных языков. М.: ИЯ АН СССР, 1973, 44 с.

40. Городецкий Б.Ю. Компьютерная лингвистика: Моделирование языкового общения// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 24. М.: Прогресс. 1989. С. 3 — 26.

41. Гуревич В.В. Семантическое противопоставление глагола и существительного//Волгоград: Перемена, 1994. С. 36-43.

42. Дейк Т.А. Ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

43. Денисов П.Н. Принципы моделирования языка. М.: Изд-во МГУ, 1965. 205 с.

44. Джаукян Г.Б. Универсальная лингвистическая модель и вопросы семантического анализа// Сочетание лингвистической и внелингвистиче-ской информации в автоматическом словаре: Сб. н. тр. Ереван: 1987.

45. Долгих Н.Г. Теория семантического поля на современном этапе развития семасиологии// ФН, 1973, №1, с. 89-98.

46. Ельмслев JI. Пролегомены к теории языка// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск I. М.: изд-во литературы на иностранных языках., 1960.

47. Ельмслев JI. Можно ли сказать, что значения слов образуют структуру?// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск IV. М.: изд-во литературы на иностранных языках, 1965.

48. Есперсен О. Философия грамматики М.: ИИЛ, 1958.

49. Жолковский А.К. Предисловие// Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 8. М. 1964. С. 3-16.

50. Жолковский А.К. К построению действующей модели языка "Смысл <-> текст"// Машинный перевод и прикладная лингвистика: Сб. н. тр. Вып.2 .м.: ИЯ АН СССР, 1969. С. 29-54.

51. Загриценко С.А. Состав фразеологического кода английского языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Самара 2002. 24с.

52. Звегинцев В.А. Применение в лингвистике логико-математических методов// Новое в лингвистике. Вып. 4.М.: Прогресс, 1965. С. 3-15.

53. Звегинцев В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М.: Наука, 1968.

54. Зегет В. Элементарная логика. М.: Высшая школа, 1985. 256 с.

55. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука. 1973.

56. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982.

57. Ивлев Ю.В. Логика. М.: издательство МГУ, 1992. 270с.

58. Ишмуратов А.Т., Омельянчик В.И. Контекст знания и пресуппозиция// Пути формирование нового знания в современной науке: Сб. н. тр. Киев: Наукова думка, 1983.

59. Ишмуратов А.Т. Логический анализ практических рассуждений. Киев: Наукова думка, 1987.

60. Канцельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука (ЛО), 1972,216с.

61. Клещев А.В. Фреймы// Представление знаний в человеко-машинных системах. М.: ВУ АН СССР, ВИНИТИ, 1984. Том 8. С. 236.

62. Кобозева И.М. Две ипостаси содержания речи: значение и смысл // Язык о языке/ Под. ред. Н.Д. Арутюновой. М., 2000 С.303-359.

63. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990. 103с.

64. Копыленко М.М. Мотивация как фактор развития языка// Русистика сегодня. М.: 1996, №4. С. 3-16.

65. Копалов В.И. Символика и ее социальная сущность// Вопросы философии, 1976, №1.

66. Котов Р.Г. и др. Прикладная лингвистика и информационная технология. М.: Наука, 1987. 164 с.

67. Кривченко E.JI. К понятию "семантическое поле" и методам его изучения// ФН, 1973, №1. С. 99-103.

68. Крысин Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих// Социолингвистическое исследование. Москва.: Наука 1976. С. 42-52.

69. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. Москва.: Наука. 1989. 188 с.

70. Крысин Л.П. Русский литературный язык на рубеже века// Русская речь. 2000. № 1.

71. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986. 160с.

72. Ладенко И.С. Методология семиотического моделирования. Новосибирск: издательство СО АН СССР, 1987.

73. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. М.: Прогресс, 1981.

74. Леви-Стросс К. Структура и форма// Семиотика: Сб. н. тр. М.: Радуга, 1983.

75. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство,1970.

76. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике// Лотман и тартуско-московская семиотическая школа: Сб. н. тр. М.: Гнозис, 1994.

77. Лосев А.Ф. О типах грамматического предложения в связи с историей мышления// Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию. М.: издательство МГУ, 1982.

78. Маковский М.М. Лингвистическая комбинаторика. М.: Наука, 1988, 231с.

79. Маркс К. К критике политической экономики// Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13 М.: Госполитиздат, 1959.

80. Мегентесов С.А. Семантический перенос как фактор структуры, функционирования и развития языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Краснодар: 1993. 26с.

81. Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей "Смысл <-> Текст". М.: изд — во МГУ, 1974.

82. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия.1978.

83. Моррис Ч. Основания теории знаков// Семиотика/ Под ред. Ю.С. Степанова.-Москва, 1983.

84. Никитин М.В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика). М.: Высшая школа, 1983.

85. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высшая школа, 1988. 168 с.

86. Новиков А.И. Деловое общение и язык// Лингвистическая прагматика и общение с ЭВМ: Сб. н. тр. М.:ИЯ АН СССР, 1987.

87. Огурцов А.П., Юдин Э.Г. Деятельность// БСЭ, 3-е издание, т. 8. М.: Советская энциклопедия, 1970.

88. Павленко Т.Л. Составные номенклатурные обозначения в современном русском языке. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ростов-на-Дону: 1973. 14 с.

89. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М.: Наука. 1985.

90. Петров В.В. Категории искусственного интеллекта в лингвистической семантике. Фреймы и сценарии. М.: 1987.

91. Петров В.В., Герасимов В.И. На пути к когнитивной модели языка// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М.: Прогресс. 1988. С. 5-11.

92. Петровский А.В. Общая психология. М.: Высшая школа, 1984.

93. Плеханов А.Е. Идиоэтнизм речи в аспекте лексической сочетаемости. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Самара: 2000,24 с.

94. Попов Э.В. Общение с ЭВМ на естественном языке. Москва.: Наука. 1982.

95. Поспелов Г.С. Предисловие// Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия. 1978.

96. Потебня А.А. Мысль и язык. М.: Высшая школа,1993.

97. Пропп В.Я. Морфология сказки. JL: Academia, 1928.

98. Распопов И.П. Строение простого предложения в современном русском языке. М.: Наука, 1970.

99. Распопов И.П. Несколько замечаний о так называемой семантической структуре предложения//Вопросы языкознания, 1981, №4. С.24-34.

100. Румянцева М.К. Машинное моделирование единиц речи. М.: издательство МГУ, 1990. 272 с.

101. Савицкий В.М. Английская фразеология: проблемы моделирования (Савицкий 1993а). Самара: изд — во "Самарский университет", 1993. 173с.

102. Савицкий В.М. Аспекты теории фразообразовательных моделей (Савицкий 1993 б). Самара: издательство Сам ГПИ, 1993. 65 с.

103. Савицкий В.М. Проблема моделирования во фразеологической системе языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М.: 1996. 46 с.

104. Саная Н.Т. Роль ассоциативно-образного этапа в процессе формирования связанных значений слов// Фразеологическая параметризация: сб. н. тр. М.: Ин-т РЯ АН СССР, 1990. С. 123-128.

105. Селиверстова О.Н. (ред.). Семантические типы предикатов: Сб. н. тр. М.: Наука, 1982. 365с.

106. Сергеева В.И. Предложение в системе языка и в тексте. Калинин: КГУ,1988. 80с.

107. Сильдмяэ И. Гносеологическая структура текста и знаний// Уч. зап. Тартуского ГУ, вып. 519. Тарту: издательство ТГУ, 1980.

108. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка. М.: издательство лит. на ин. яз., 1957. 286с.

109. Снитко Е.С. Внутренняя форма в процессах номинации. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Киев, 1990. 34с.

110. Снитко Т.Н. Моделирование действия в номинализационных процессах// Языковая личность: проблемы значения и смысла. Волгоград: Перемена, 1994. С. 80-89.

111. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1971.340 с.

112. Сорокин Ю.А. и др. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. М.: Наука. 1979.

113. Соссюр Ф. Де. Курс общей лингвистики. М.: Гнозис, 1996.

114. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения (семиологиче-ская грамматика). М.: Наука, 1981.

115. Стернин И.А. Лексическое значение и энциклопедическое значение// Аспекты лексического значения: Сб. н. тр. Воронеж: издательство ВГУ, 1976. 164с.

116. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: издательство ВГУ, 1985. 170с.

117. Столнейкер Р. Прагматика// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 14. Лингвистическая прагматика. М.: Радуга, 1985. С.419-438.

118. Сусов И.П. Семантическая структура предложения. Тула: ТГУ,1973.

119. Сусов И.П. Глубинные аспекты семантики предложения// Проблемы семантики: Сб. н. тр. М.: Наука, 1974. С. 59-66.

120. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс. 1988.654 с.

121. Теория и модели знаний: Сб. н. тр. Тарту: издательство ТГУ, 1985. 162с.

122. Тер-Минасова Г. И др. Особенности языкового мышления как методическая проблема// Вестник МГУ. Серия филология. 1997. №3. С. 7281.

123. Трубецкой Н.С. Основы филологии. М.: Аспект пресс, 2000.352с.

124. Улуханов И.С. Словообразовательная семантика в русском языке. М.: УРСС, 2001.256с.

125. Филлмор Ч.(а) Дело о падеже// Новое в зарубежной лингвистике. Вып.Х. Зарубежная лингвистическая семантика последних десятилетий. М.: Прогресс, 1981. С. 369-495.

126. Филлмор Ч.(б) Дело о падеже открывается вновь// Вып.Х. Зарубежная лингвистическая семантика последних десятилетий. М.: Прогресс, 1981. С.496-530.

127. Филлмор Ч. Основные проблемы лексической семантики// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 12. Прикладная лингвистика. М.: Радуга, 1983. С. 74-122.

128. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. С. 52-92.

129. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М.: издательство МГУ, 1972. 260с.

130. Чейф У. Значение и структура языка. М.:Прогресс, 1975. 432с.

131. Чейф У. Память и вербализация прошлого опыта// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18. Прикладная лингвистика. М.: Радуга, 1983. С.35-73.

132. Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи. М.: Наука, 1991. 240с.

133. Шалютин С.М. Искусственный интеллект: Гносеологический аспект. М.: Мысль, 1985. 199с.

134. Шаумян С.К. Структурная лингвистика. М.: Наука. 1965. 396 с.

135. Шаумян С.К. Аппликативная грамматика как семантическая теория естественных языков. М., 1974. 203 с.

136. Шведова Н.Ю. О соотношении грамматической и семантической структуры предложения// Славянское языкознание: Сб. н. тр. М.: Наука, 1988.

137. Шейнин И.Р. Роль идиоматики в терминологической номинации. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Самара: 1999. 16 с.

138. Шемакин Ю.И., Борисенко Л.И. Взаимосвязь лингвистических и кибернетических моделей понимания текста// Сочетание лингвистическойи внелингвистической информации в словаре: Сб. н. тр. Ереван: издательство АН Арм. ССР, 1987. С.117-118.

139. Шенк Р. Обработка концептуальной информации. М.: Прогресс 1985, 360с.

140. Шингарева Е.А. Представление семантической информации в автоматическом словаре//М. Энергия, 1980, с.190-191.

141. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. 253 с.

142. Ыйм X. Язык, значения и знания// Семантика и представление знаний: Сб. н. тр. Вып. 519. Тарту: издательство ТГУ, 1980, с 117-119.

143. Ыйм X. Семантика и теория понимания языка. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тарту. 1983. 23 с.

144. Янко-Триницкая Н.А. Закономерность связи словообразовательного и лексического значений в производных словах// Развитие современного русского языка: Сб. н. тр. М.: Русский язык, 1963. С. 81-87.

145. Abelson R.P., Schank R. Scripts, Plans, Goals and Understanding: an Inquiry into Human Knowledge Structures. N.Y.: Hillsdale, 1977. 248p.

146. Bobrow D.G., Winograd T. An Overview of KRL, a Knowledge Representation Language// Cognitive Science, 1977, Vol. 1, p. 3-46.

147. Chafe W. Meaning and the Structure of Language. The Un-ty of Chicago Press, 1975.

148. Charniak E. On the Use of Framed Knowledge in Language Comprehension//Artificial Intelligence, 1978, Vol. 11. P. 225-265.

149. Chomsky N. Cartesian Linguistics. N. Y. — London, 1966.

150. Dik S.C. Functional grammar. Amst., 1979.

151. Fillmore Ch. Subjects, Speakers and Roles// Semantics of Natural Language. Dordrecht: Riedel, 1972. P. 1-24.

152. Fodor J. A. The Language of Thought. N. Y., 1975.

153. Fodor J.D. Semantics: Theories of Meaning in Generative Grammar. Harvard: 1980. P.7-225.

154. Fowler R., Hodge R., Kress G Language and Control London: Routledge & Paul, 1979.

155. Givon T. (ed.) Syntax and Semantics. L., N.Y.: 1979. Vol. 12: Discourse and Syntax. 533p.

156. Grice H.P. Logic and Conversation// Syntax and Semantics. N.Y.: Academic Press, 1975. P.41-58.

157. Izard C. Human Emotions. London, N.Y.: 1972. 346p.

158. Jackendoff R. Semantic Interpretation in Generative Grammar. Cambridge (Mass.) — London. 1972.

159. Katz J., Fodor J. The Structure of a Semantic Theory// The Structure of Language. New Jersey: Indianapolis, 1967. P. 268-288.

160. Katz J.J., Postal P.M. An Integrated Theory of Linguistic Descriptions. Cambridge (Mass): MIT Press, 1964.178p.

161. Kummel P. Formalisation of Natural Languages, Berlin: Springer, 1986. 144p.

162. Lakoff G, Johnson M. Metaphors we live by. Chicago, 1980.

163. Levi-Strauss C. Myth and Meaning. London, Henley: Routledge and Kegan Paul, 1987. VII, 54p.

164. Liebert W.A. a.o.(ed.) Discourse and Perspective in Cognitive Linguistics. Amsterdam, 1997. 27lp.

165. Lohnert W.G. The Role of Scripts in Understanding// Frame Conceptions and Text Understanding. Berlin, N.Y.: 1980. P. 75-95.

166. Luchenbroers J. Schematic representation of Discourse Structure// Conceptual Structure, Discourse and Language. Stanford: ed. by A.E. Goldberg, 1996. P.347-358.

167. Neisser U. Cognition and Reality. San Francisco: W.H. Freeman & Co., 1976. 230p.

168. Nida E. A System for the Description of Semantic Elements// Word. Vol. 7. 1951. P.l-14.

169. Persson G. Meanings, Models and Metaphors: A Study in Lexical Semantics in English. Stockholm: Almquist and Wiskell, 1990. 205p.

170. Povey J. Get it right. M.: Просвещение. 1982.

171. Stewart A. H. Graphic Representation of Models in Linquistic Theory. Bloomington and London: Indian Univ. Press, 1976.195p.

172. Tesniere L. Elements de syntaxe structurale. Paris: Klincksieck, 1976. 674p.

173. Ullmann St. Semantics. An Introduction to the Science of Meaning. Oxford: Univ. Press, 1970.

174. Weinreich U. Explorations in S emantic Theory// Current Trends in Linguistics. Vol. III. 1966. P.395-477.

175. Wierzbicka A. Semantic Primitives. Frankfurt a . M.: 1972.

176. Wierzbicka A. Lingua Mentalis. Sydney: Academy Press, 1980, 3421. P

177. Wierzbicka A. Cross-Cultural Pragmatics. N.Y.: 1991.

178. Winograd T. Frame Representations and Declarative-Procedural Controversy// Representation and Understanding. N. Y.: Longmans, 1975. P. 1 85210.

179. Winograd T. Towards a Procedural Understanding of Semantics// Re-rue internationale de philosophie. No. 117-118. Fasc. 3-4. Bruxelles: 1976.

180. Winograd T. Language as a Cognitive Process// Syntax. Vol. 1. Reading (Mass): Addison-Wesley, 1983. P. 94-146.1. Использованные словари

181. Волин Б.М., Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. М.: Русский язык, 1939.

182. Лингвистический энциклопедический словарь/ Гл. ред. В.Н.Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990.

183. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М.: Русский язык, 1984.

184. Оксфордский русско-английский словарь/ Уилер М. Москва, Престиж, 1997, 913 с.

185. Словарь русского языка: в 4т./ АН СССР. Ин-т рус. языка. Под ред. А.П.Евгеньевой. 2-е изд.,испр. и доп. М.: Рус. язык, 1981-1983.

186. All Nations English Dictionary. Colorado Springs: All Nations,1990.

187. Collins English Dictionary. London & Glasgow: Collins & Sons,1975.

188. Concise Oxford Dictionary of Current English. Oxford: Univ. Press,1969.