Семантика и сочетаемость имен-названий времен и месяцев года в языке произведений И.А. Бунина

Бадертдинова, Лилия Абраровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Семантика и сочетаемость имен-названий времен и месяцев года в языке произведений И.А. Бунина

Год: 2004
Автор научной работы: Бадертдинова, Лилия Абраровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Казань
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Семантика и сочетаемость имен-названий времен и месяцев года в языке произведений И.А. Бунина'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика и сочетаемость имен-названий времен и месяцев года в языке произведений И.А. Бунина"

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина"

На правах рукописи

БАДЕРТДИНОВА Лилия Абраровна

СЕМАНТИКА И СОЧЕТАЕМОСТЬ ИМЕН-НАЗВАНИЙ ВРЕМЕН И МЕСЯЦЕВ ГОДА В ЯЗЫКЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И.А.БУНИНА

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Казань - 2004

Работа выполнена на кафедре русского языка и литературы в национальной школе филологического факультета государственного образовательного

учреждения высшего профессионального образования "Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина"

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Андрамонова Наталия Алексеевна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Габдреева Наталия Викторовна кандидат филологических наук, профессор Смирнов Владимир Леонидович

Ведущая организация: государственное образовательное учреждение выс-

шего профессионального образования 'Чувашский государственный университет им. Н.И.Ульянова"

Защита состоится 25 декабря 2004 года в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.05 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования "Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина" по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18 (филологический факультет).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. Н.И.Лобачевского государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования "Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина"

Автореферат разослан 25 ноября 2004 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент

Т.Ю. Виноградова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Проблемы парадигматики и синтагматики, выдвинутые Ф. де Соссюром, а также представителями Казанской лингвистической школы, прежде всего Н.В.Крушевским, предложившим понятия "ассоциация по смежности" и "ассоциация по сходству" [Крушевский 1883: 145], сохраняют свою актуальность и перспективность и в современной лингвистике, которая, акцентируя концептуально-семантический аспект, выдвигает в качестве приоритетных вопросы семантической валентности и сочетаемости.

Идеи о семантических взаимосвязях языковых единиц получили свое развитие в трудах Л.В.Щербы, В.В.Виноградова, Д.Н.Шмелева, Ю.Д.Апресяна, С.Д.Кацнельсона, В.Г.Гака, Н.Д.Арутюновой, В.В.Морковкина, НЗ.Котеловой, М.Д.Степановой, Е.ВРахилиной и др. В исследованиях этих авторов указывается на тот факт, что реальная сочетаемость слов обусловливается как собственно лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. Многоаспектное изучение теории сочетаемости нашло отражение и в соотношении таких понятий, как дистрибуция, валентность и собственно сочетаемость в различных ее видах.

Вопрос о валентности и сочетаемости в современной лингвистике до сих пор является дискуссионным. С.Д.Кацнельсон понимает валентность как "заключающуюся в лексическом значении слова синтаксическую потенцию, т.е. способность присоединить к себе другое категориально вполне определенное полно-значное слово" [Кацнельсон 1987: 20-21]. Л.Теньер использовал понятие валентности "для обозначения сочетаемости, относил его только к глаголу и определял валентность как число актантов, которые может присоединять глагол" [ЛЭС 1990: 79-80].

Наиболее полно теория валентности разработана в трудах немецких языковедов, в частности у Г.Хельбига, который предложил выделять три уровня валентности - логическую, семантическую и синтаксическую, где логическая валентность подразумевает внеязыковое отношение между понятийными содержаниями, семантическая валентность выявляется на основе совместимости и сочетаемости семантических компонентов (признаков, сем). Синтаксическая валентность предусматривает облигатор-ную или факультативную заполняемость открытых позиций определенного числа и вида, различную в отдельных языках [Хельбиг 1978: 157]. Теория валентности Г.Хельбига включает и параметры активности/ пассивности. Под активной (центробежной) валентностью понимается "способность подчиняющего слова иметь при себе определенные открытые позиции, которые заполняются (или должны заполняться) другими зависимыми от него словами. В противоположность активной пассивная (центростремительная) валентность - это способность зависимого слова присоединяться к подчиняющему слову, заполнять при нем открытую позицию". При этом отмечается, что глагол, будучи

дает активной валентностью и поэтому может быть только носителем валентности, в то время как имена прилагательные и существительные обладают как активной, так и пассивной валентностью, т.к. они могут выступать, с одной стороны в качестве носителей валентности, а с другой стороны, в качестве партнеров.

В русистике распространение получило понимание валентности как потенции, а сочетаемости как ее реализации, т.е. их рассмотрение как явлений языка и речи (Ю.Д.Апресян, Н.Д.Арутюнова, В.В. Морковкин, Д.Н.Шмелев и др.). При этом мы исходим из широкого понимания сочетаемости, как одного из фундаментальных свойств языковых единиц, отражающего синтагматические отношения между ними. Различаются сочетаемости разных типов в зависимости от факторов - сочетаемость обусловленная (определяется наличием у языковых элементов различительных черт) и произвольная (определяется лишь нормой); в зависимости от уровня - формальная и семантическая; в зависимости от позиции -контакная (при соположении языковых единиц) и дистантная (на расстоянии).

В настоящее время имеет место целый ряд исследований по проблемам именной валентности и сочетаемости, в которых, с одной стороны, определяется статус этих категорий, их отличительные черты с точки зрения валентностных свойств, с другой - рассматриваются субстантивы разных лексико-семантических групп (работы Н.Д.Арутюновой, М.Д.Всеволодовой, В.В.Морковкина, Е.В.Рахилиной, В.И.Фурашова, Г.Хельбига и др.).

Особый интерес исследователей вызывает проблема синтагматики и парадигматики художественного текста, так как аспекты варьирования и сочетаемости слов наиболее значимы для этого стиля речи. При рассмотрении сочетаемости художественного слова несомненную значимость имеют положения В.В.Виноградова, Г.О.Винокура, Н.К.Гея, Б.А.Ларина, А.А.Потебни, А.М.Пешковского, Б.В.Томашевского, Ю.Н.Тынянова и др. о семантической многозначности, о наличии семантических приращений, взаимодействии прямых, переносных и имплицитных смыслов, образности, об эстетической ценности слова в контексте художественного целого и др.

Несмотря на значительное количество исследований в области функционирования художественного слова, проблема рассмотрения синтагматических и парадигматических связей слов остается актуальной, тем более при изучении языка выдающихся мастеров художественного слова, таких, как И.А.Бунин.

Актуальность настоящего исследования определяется обращенностью к темпоральной семантике в ее циклическом и художественном преломлении, а также освещением функционирования именной темпоральности в текстовом пространстве произведений И.А.Бунина в аспекте сочетаемости субстантивных обозначений времен года с другими частями речи. Актуальность работы обусловлена также меньшей изученностью именной темпоральности по сравнению с глагольной.

Объектом данной работы явились субстантивы, обозначающие времена и месяцы года, а также реализация их сочетаемости и ассоциативно-образных связей в языке произведений И.А.Бунина.

Язык произведений И.А.Бунина как образец классической традиции, отличающийся огромной силой изобразительности, благородством и строгостью формы, точностью и живописностью в изображении картин природы привлекал и привлекает внимание ученых. Исследователи творчества И.А.Бунина (В.Н.Афанасьев, А.К.Бабореко, И.П.Вантенков, А.А.Волков, ^К.Гей, В.А.Гейдеко, Л.М.Грановская, Л.К.Долгополов, А.Измайлов, Л.В.Крутикова, В.В.Краснянский, В.В .Красноярский Н.М.Кучеровский, В.Я.Линков, Н.МЛюбимов, О.Н.Михайлов, В.Н.ефедов, Н.А.Николина, В.А.Приходько, В.С.Сидорец, И.Д.Стерлин и мн. др.) отмечают своеобразие его манеры в "чувственном воссоздании красоты мира", стремлении достичь в изображении явлений предельной ощутимости и вплотную приблизить их к читателю, в особой внутренней музыкальности прозы, ее метафоричности, поэтической образности и ритмизированности, повышенной субъективности, преобладании лирического начала, а также в слиянии природы и человека в пейзажных описаниях, ретро-спективности, сжатости, лаконичности, сгущенности слова и т.д.

Целью настоящей работы является комплексное освещение сочетаемости имен, обозначающих времена и месяцы года, в языке произведений И.А.Бунина.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:

- дать парадигматическую характеристику исходных лексем с учетом интегральных и дифференциальных компонентов их значения;

- изучить сочетаемость слов, обозначающих времена и месяцы года, на уровне атрибутивно-предикативных связей адъективного типа в текстовом пространстве произведений И.А.Бунина;

- рассмотреть сочетаемость имен-названий времен и месяцев года на уровне предикативных отношений глагольного типа в языке произведений И.А.Бунина;

- охарактеризовать образную систему в сфере изучаемых имен и соответствующую ей метафорическую сочетаемость в языке произведений И.А.Бунина;

- выявить некоторые закономерности функционирования рассматриваемых лексем во фрагментах бунинских художественных текстов разной регистровой заданно-сти.

В соответствии с поставленными задачами в диссертации используются следующие методы исследования: метод наблюдения, лингвистического описания, методы компонентного и дистрибутивно-текстового анализа имен.

Эмпирической базой исследования послужила картотека объемом около 4000 примеров, отобранных методом сплошной выборки из произведений Ивана Алексеевича Бунина. В целях получения более адекватного представления о функционировании соответствующей семантики приняты во внимание адъективные образования от данных имен.

Научная новизна исследования заключается в выявлении функционального единства слов, обозначающих времена и месяцы года, в определении их семантико-синтаксического статуса в языке произведений И.А.Бунина; рассмотрении лексико-семантических групп прилагательных и глаголов, сочетающихся с исходными именами. Полученные выводы пополняют представление о лексико-семантической сочетаемости на уровне контактных и дистантных связей слов и выявляют специфику идиостиля И.А.Бунина. Новизна исследования также заключается в комплексном подходе к изучению сочетаемостных возможностей именной темпоральной лексики, обозначающей времена года, в языке художественной литературы; в выявлении особой функции ключевых слов, соотнесенных с указанными именами, в текстовом пространстве произведений писателя.

Теоретическая значимость данной работы состоит в том, что выдвинутая в ней проблематика решается в русле современных подходов к проблемам семантики и сочетаемости слов: антропоцентрическом и концептуально-герменевтическом.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов при разработке лекционных курсов по лексикологии, культуре речи, синтаксису, лингвистическому анализу текста;

- в лексикографической практике: при составлении словарей сочетаемости, эпитетов, словаря языка произведений И.А.Бунина;

- в практике преподавания русского языка как родного или неродного в вузе и школе;

Лексико-семантическая сочетаемость характеризует не только идиолект писателя, но и отражает национальную специфику языка в целом. Разработка данной проблемы имеет общекультурную значимость для понимания и восприятия образности и метафоричности русского языка людьми, для которых данный язык не является родным.

2004 г.), на итоговых научных конференциях Казанского государственного университета в 2002-2004 гг., а также отражены в шести публикациях. Работа обсуждалась на кафедре русского языка и литературы в национальной школе филологического факультета Казанского государственного университета.

Структура диссертации отражает объективную логику изложения материала. Работа состоит из введения, трех исследовательских глав, заключения и библиографии.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цели и задачи работы, отмечается ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, обозначается объект исследования, называются основные методы и приемы анализа материала, раскрываются методологические основы диссертационного исследования, определяются исходные понятия "валентность" и "сочетаемость", а также дается краткий обзор литературы по изучению языка произведений И.А.Бунина.

В первой главе "Содержательная структура имен, обозначающих времена и месяцы года" состоит из трех параграфов. В 1.1. излагаются основные параметры рассмотрения темпоральных имен в литературе вопроса. Наибольший интерес для нас представляют такие понятия, как циклическое время, именная темпо-ральность, художественное время.

В формировании темпорального пространства художественного текста большую роль играют лексические средства, прямо или косвенно обозначающие время. Общая текстовая функция этих слов - указание на время действия изображаемых событий - является основанием их объединения в одну функционально-текстовую парадигму слов с общим значением именной темпоральности, куда входит и группа слов-наименований времен года {зима, весна, лето, осень) и названий месяцев. Вместе с тем в художественной ткани литературно-поэтического произведения времена и месяцы года получают индивидуально-авторскую, художественную интерпретацию, соединяя народные традиции и новые знания об этой группе слов - интеллектуальные, философские, духовные.

Рассматриваемые микрогруппы (времена и месяцы года) в классе слов со значением именной темпоральности относятся к разряду слов, имеющих лексическое значение времени, т.е. к собственно темпоральной лексике. Наименования времен и месяцев года входят в разряд слов, называющих временные единицы и их части: секунда

- минута - час - день - сутки - неделя - декада - месяц - квартал - год - век; и нек. др. "Существительные, входящие в этот класс, являются названиями временных отрезков

- принятых международных временных единиц, из которых каждая последующая содержит в себе определенное количество предыдущих: век - сто лет, год - 12 месяцев;

месяц - 4 недели и т.д." [Всеволодова 1975:29]. Наряду с собственно темпоральной, выделяется разряд слов с несобственно темпоральной семантикой, "не имеющих лексического значения времени, но получающих его в одной из форм" [Всеволодова 2002: 70-71]. Субстантивы с несобственно темпоральной семантикой опосредованно передают указания на времена и месяцы года. К ним мы прежде всего относим имена, называющие погодные явления (шире - приметы: зима - мороз, снег; лето — зной и т.п.), имена-названия праздников (у И.А. Бунина христианских), а также имена, обозначающие дни того или иного месяца (именины), которые обычно связаны с предсказанием изменений в природе и сельхозработами (или их констатацией).

Названия времен года составляют группу, состоящую из четырех элементов {весна, лето, осень, зима). Данная группа соотносится со словом год по родовидовому принципу. При этом слова этой группы разделяются на две антони-мичные подгруппы {весна - осень, лето - зима). Названия месяцев связаны родовидовыми отношениями не только со словами месяц и год, но и с названиями времен года. Они группируются по три как части целого - времени года {июнь, июль, август - лето и под.).

Семантическая структура этих имен получила интерпретацию в лексикографических данных. Анализ словарей ("Толковый словарь живого великорусского языка" В.Даля, "Толковый словарь русского языка" (под ред. Д.Н.Ушакова), "Словарь современного русского литературного языка" (в 17-и томах), "Большой толковый словарь" (под ред. С.А.Кузнецова), "Метеорологический словарь" и др.) свидетельствует, что денотативная семантика слов, обозначающих времена года, содержит указание на температурные признаки, наличие/ отсутствие атмосферных осадков, временные границы в рамках года, сменяемость одного времени года другим, что составляет интегральные признаки времен года. Дифференциальные признаки времен года, данные в словарях, заключаются в конкретизации их характеристик (лето - самое теплое время года; зима - самое холодное время года; весна - удлинение дня, наступление тепла, появление перелетных птиц; осень отличается дождливой погодой, снижением температуры воздуха, отлетом птиц и др.)

Коннотативное значение слов-наименований времен года, представленное в словарях, дает возможность осмыслять, весну как молодость, пору расцвета, время надежд, мечтаний, осень - как пору увядания, одряхления, старости, приближении конца чего-либо.

Содержательная структура имен, называющих времена и месяцы года, во многом мотивирована этимологией этих слов, которая проводится на основании соотнесенности с погодными изменениями, явлениями, происходящими в природе в тот или иной период, а также наименованиями сельскохозяйственных работ и ключевых праздников. Этот древнейший пласт имен уже с ранней стадии развития человечества охвачен переносными значениями, ориентирован на метафорическое восприятие (И..А .Афанасьев, А.А.Потебня, А.Г. Преображенский, Н.И.Толстой и др.).

Данная лексика в количественном отношении не является объемной, но она отличается регулярностью ее представления в художественном пространстве произведений И.А.Бунина, ориентируется на тот или иной временной и эмоциональный план, связанный с определенным временем или месяцем года.

Имена-названия времен и месяцев года в текстах И.А.Бунина выполняют различные функции. Функция, реализующая временной аспект художественного текста, превалирует, т.к. значение цикличности имеет место в каждом произведении (и чаще всего за счет имен-названий времен и месяцев года, а также суток и их составляющих). Данная временная семантика отличается тем, что находится в зоне не реального, а художественного времени, т.н. событийного [Золотова 1998: 22], которое диктуется замыслом автора и служит средством оформления повествовательного регистра.

12. Собственно-темпоральная семантика имен-названий времен и месяцев года представлена системой предложно-падежных и беспредложно-падежных словоформ (синтаксем). С опорой на классификацию М.В.Всеволодовой, рассмотрены предложно-падежные формы, обозначающие абсолютное время, неполностью занятое действием (тв. п. без предл., в + вин.п., в + предл.п), время начала действия (с + род.п., от + род.п.), конца (до + род.п., к + дат.п.) действия, конечную точку направления времени (к + дат.п., на + вин.п.); абсолютное, полностью занятое действием время (вин.п. без пр., на + вин.п., за + вин.п., в + вин.п., в течение + род.п.); относительное время некоторого действия сравнительно с указанным сроком: раньше указанного срока (перед + твор.п., под + вин.п.), одновременно с указанным сроком (с + твор.п.), позже указанного срока (после + род.п.) и др.

В большинстве случаев данная группа занимает приглагольную позицию или позицию при глагольном сочетании. Глагол дает основную характеристику действия во временном аспекте. С точки зрения синтаксиса данные формы включают обстоятельственное значение темпоральности, выполняя в текстах, с одной стороны, функцию временной прикрепленности, последовательности, с другой - условности, которая иногда подчеркивается самим автором (И вот что происходит с ней каждый год в декабре. Однажды в воскресенье, - положим, в очень морозное, солнечное утро, -раздается в ее передней звонок (Благосклонное участие). При этом представленные словоформы могут выступать в позиции начального компонента абзаца или сложного синтаксического целого. При реализации собственно-темпоральной функции данные слова открывают временную перспективу, фон повествования, обеспечивают движение сюжета. Препозитивное имя носиг характер детерминанта, имеет ослабленную связь с глаголом и выполняет связующую функцию в структуре текстов, постпозиция и интерпозиция может обозначать обязательность обстоятельства времени, его вхождение в номинативный минимум. Неначальная позиция соответствующих форм диктуется валентными свойствами господствующих слов (как правило, глаголов с событийной семантикой: случилось, произошло и др.). При этом лексическое значение времени коррелирует с соответствующим синтаксическим.

1.3. Несобственно-временная семантика в языке произведений И.А.Бунина представлена двумя основными группами имен: 1) названия праздников, приуроченных к определенным датам {Петров день, Новый год, Рождество, Святки, Крещенье и т.п.). 2) имена, называющие погодные явления, сопровождающие каждое время года, т.н. "атрибутика вербального пейзажа" [Рябова 2004: 680]. Характерно, что все атрибуты повествования, все происходящее в нем, в т.ч. и признаки времен года, имеют значение времени, которое во всех своих проявлениях является фактором идиостиля художника. Соответствующая лексика особенно значима в тех случаях, когда непосредственное указание на время года отсутствует.

В качестве "атрибутики" слов с семантикой "природа", косвенно указывающих на времена года, выделяются традиционные элементы пейзажа, которые закреплены в сознании русского человека и широко используются в бунинских описаниях природы. Каждое время года в произведениях И.А.Бунина имеет определенный набор примет, через которые дается конкретизация времен года. Так, зима ассоциируется со снегом метелью, морозом; лето - с жарой, сушью; весна - с расцветом природы, капелью, с полой водой; осень - с облетающими листьями, сбором урожая, охотой, молотьбой.

Несобственно-темпоральная лексика наиболее склонна к метафоризации. Бунин достигает новых художественных эффектов и усиливает изобразительность, преобразуя традиционные для русской литературы образы: стертые тропы включатся в новые связи, сочетаются с индивидуально-авторскими эпитетами (Зима спешила - до Святок оставалось чуть <...> В избе все белело, все светлело от сугробов вокруг. Лес порыжел, измельчал, день и ночь гудел в зимней дремоте под сумрачным небом.-Непорочно-белые наносы, в которых тонули его скрипучие стволы и корявые кустарники, день и ночь росли, дымясь белым снегом (Ермил); Приезжий только что из Москвы, отлично выспался в теплом купе, за которым всю ночь густо шли черно-зеленые, в белом сахаре, еловые леса, и впереди у него целый день суеты и наслаждений: солнце, мороз, резвый лихач... (Грибок).

Наблюдается пересечение прямых и переносных значений за счет близко контактирующих слов {белый снег и снежный свет): Непроглядная метель, стекла окон залеплены свежим, белым снегом, в доме белый, снежный свет; и все время однообразно шумит за стенами, однообразно, через известные промежутки, скрипит и стонет сук старого дерева в палисаднике, задевающий крышу. Как всегда в метель, с особой отрадой чувствую старину, уют дома (Русак).

При этом снег является признаком не только зимы, но в переносном значении применим и к весне (снег - лепестки цветов): День был жаркий и тихий. Он шел в сквозной тени аллеи и далеко видел вокруг себя кудрявые белоснежные ветви. И груши и яблони цвели и осыпались, разрытая земля под ними была вся усеяна блеклыми лепестками <...> И все душистое тепло этого весеннего рая дремотно и блаженно гудело от пчел и шмелей, зарывавшихся в его медвяный кудрявый снег

(Митиналюбовь); Вся в снегу, кудрявом, благовонном/ Вся-то ты гудишь блаженным звоном/Пчел и ос, от солнца золотых(Стараяяблоня).

Существование внутритекстовых связей на уровне названий времен и месяцев года обусловлено концептуальностью текста и его соотнесенностью с определенным фрагментом действительности. Пейзажная атрибутика наряду с тем, что обеспечивает показ последовательности времен года, имеет психологическую направленность, являясь пейзажем-настроением: радостное настроение героя передается словами с семантикой блеска, сверкания, а уныние, тоска - цветовыми словами с преобладанием темных, мрачных тонов: Стекла окон были сверху донизу запушены инеем и зарисованы серебряными пальмовыми листьями, узорчатыми папоротниками <...> Все тонуло в ярких, но удивительно нежных и чистых красках северного утра. Выгоны, лозины, избы - все казалось снеговыми изваяниями. Ина всем уже сиял огнистый блеск восходящего солнца. Турбин заглянул из форточки влево и увидал его за церковью во всем ослепительном великолепии, в морозном кольце с двумя другими, отраженными солнцами. "Поразительно!" - воскликнул он и, торопливо захлопнув форточку, юркнул под одеяло <...> Щурясь от ослепительного сверканья на парче снега, от блестящих, отшлифованных, как слоновая кость, ухабов дороги, глубоко дыша холодным воздухом, он шел и все любовался деревней, синими резкими тенями около строений и горизонтом зеленоватого неба над далеким лесочком в снежном поле <...> Вся тоска осенних дней охватывала его тогда. Черная ночь глядела в окна. На деревне во мраке зиял огнями завод; огненными искрами роились его высокие трубы; когда тяжелым взмахом налетел ветер, чаще и гуще стрекал косой дождь в стекла окон и еще жалобнее завывало в печке <...> Сутра до ночи неслась над ней вьюга и стояли мутные сумерки. В белой пыли тонули и завод и церковь (Учитель).

Во второй главе "Сочетаемость субстантивов, обозначающих времена и месяцы года, с прилагательными в языке произведений И.А.Бунина" в 1.1. с опорой на работы Р.В.Алимпиевой, Н.Д.Арутюновой, Е.М.Вольф, О.Есперсена, Г.А.Золотовой, Ж.П.Соколовской, А.Н.Шрамма и др. выявляются ЛСГ прилагательных, сочетающихся с исходными именами с точки зрения признаков, свойственных денотату (температурные свойства, наличие/ отсутствие атмосферных осадков, темпоральный, световой признаки) и с точки зрения субъективного восприятия (эмоционально-оценочная характеристика).

В 2.2. указывается, что группа температурных прилагательных отражает традиционные представления жителей средней полосы России. Лексико-семантическая сочетаемость, уже заложенная в определении времени года, дублирует один из компонентов значения: слово зима предсказывает сочетаемость с прилагательным холодная; лето - с прилагательным жаркое, весна - с теплое. При классификации температурных прилагательных применительно к нашему материалу за основу была взята шкала с полюсами "холодный" и "жаркий", ме-

жду которыми находится промежуточная, "теплая" зона. Выделены следующие ряды синонимического характера:

блок холодный - содержит указание на отсутствие тепла или источников тепла и по отношению к временам года имеет значение "отличающийся низкой температурой воздуха, суровым климатом" [Шрамм 1979: 105], в текстах варьируется такими значениями, как "обозначающий очень низкую температуру" - холодный, морозный, студеный (с компонентом значения "очень холодный"), ядреный (сильно морозный или со свежим и чистым воздухом), крутой ('с резкими, внезапными изменениями"), суровый ('холодный, неблагоприятный для жизни"), лютый ("сильно морозный"): Осень того года была в Константине холодна и дождлива (Сын); Зима была снежная, солнечная, морозная, рано опускалось солнце за высокий ельник (Легкое дыханье).

Блок жаркий - по отношению к временам года имеет значение "источающий жар или имеющий высокую температуру", представлен следующими синонимами: знойный ("очень жаркий, пышущий зноем"), пламенный ("обжигающе горячий, жаркий, знойный"): Весна в тот год пришла ранняя и жаркая. Ягода поспела в лесах несметная, травы было по пояс (Аглая); Лето было знойное, пыльное, ветреное, с каждодневными грозами (Суходол).

Промежуточным, переходным между блоками холодный и жаркий является блок теплый ("с повышенной температурой воздуха"), представлен следующим синонимическим рядом: дружный ("теплый, без возврата холодов"), мягкий ("теплый, приятный"): В деревне капали капели, / Был теплый солнечный апрель (Небо); Но дружная весна к хорошим кормам, - скот отгуляется по теплымросам!

23. Сочетаемость слов, обозначающих времена и месяцы года, реализуется с прилагательными, объединенными компонентом значения "влажность (наличие-отсутствие атмосферных осадков)", которые, по А.Н.Шрамму, относятся к разряду эмпирийных прилагательных со значением осязательного восприятия [Шрамм 1979: 117]. Эта группа передает объективные или субъективные характеристики по рассматриваемому признаку (в нашем материале 30 случаев при 5 лексемах). Преобладающим является признак "наличие атмосферных осадков": дождливый, снежный: Он, когда ему, больному и иссохшему, доложили о кончине Ивана, умершего в поле, в дождливую осень, твердо сказал... (Иоанн Рыдалец).

При этом параллельно с прилагательными в роли предиката могут выступать и однофункциональные существительные, что свойственно для стиля И.А.Бунина: Август был с теплыми дождиками, как будто нарочно выпадавшими для сева, - с дождиками в самую пору, в средине месяца, около праздника св. Лаврентия (Антоновские яблоки).

Признак "отсутствие атмосферных осадков" передается прилагательными засушливый, сухой: А лето, как нарочно, выдалось жаркое, засушливое (Деревня).

В 2.4. с опорой на классификацию А.Н.Шрамма, который выделяет прилагатель-

ные, обозначающие различные характеристики предмета, связанные с временем, в том числе и характеристики самого времени [Шрамм 1979: 39], рассмотрена ЛСГ прилагательных по темпоральному признаку (174 случая при 29 лексемах), которая представлена параметрами "продолжительность/непродолжительность", "время наступления", "последовательность сезонов". Так, синонимический ряд со значением "продолжительность времени года" образуют прилагательные длинный, долгий, несрочный Что осталось нам, кроме "Летийских теней"и той "несрочной весны", к которой так убедительно призывают нас? (Несрочная весна). Как отмечает Н.С.Авилова, эпитет несрочный в контексте всего рассказа приобретает значение "длящийся вечно", "обладающий вечными, непреходящими качествами, свойствами", делая акцент на контрасте "старинной усадьбы, ее ветхости, заброшенности и в то же время "какой-то вневременности, постоянства этой красоты, сливающейся с вечной красотой весенней природы" [Авилова 1970:67].

Значение "непродолжительность времени года" содержит прилагательное молниеносный, быстрый, короткий. Что до ласточек, то их будет особенно жалко: какая это милая, ласковая, чистая красота, какое изящество, эти "касаточки" с их молниеносным летом (Жизнь Арсеньева).

Прилагательное новый указывает на последовательность фаз, устанавливает связь времен: Выпил и заснул прекрасным сном праведника, пригретый ясным солнцем, на первозданно чистом воздухе новой вселенской весны, в мире, лишенном всей допотопной скверны (Воспоминания). Оно применительно к времена года сближается с такими прилагательными, как первый и последний: Мы с отцом провели мою первую деревенскую зиму в уединении (Заря всю ночь).

Последняя получает отрицательные коннотации, указывая на приближение к концу жизни, на уровне расширенного контекста дается эмоциональная оценка внутреннего состояния героя, раскрывая его ощущения, переживая: Последнюю свою зиму Оля Мещерская совсем сошла с ума от веселья, как говорили в гимназии (Легкое дыханье).

В 2.5. Специфицирующий класс прилагательных при словах, называющих времена года пополняется оттопонимическими прилагательными, образующими логические определения по обобщенно географическим и собственно географическим наименованиям [В.А.Никонов 1965; Н.И.Толстой 1969]. В нашем материале атрибутивные сочетания с оттопонимическими прилагательными при наименованиях времен года оформились в микрогруппы, в которых признаки пространственной локализации расширяют или сужают отношение к месту. Применительно к нашему материалу можно выделить группы: 1) по отнесенности к понятию "национальная принадлежность": русская. Точность и конкретность в передаче И.А.Буниным ощущений достигается совмещением разнородной семантики, это позволяет расширить и пояснить признаковое значение, обогатить смысловую структуру лексемы, называющей время года: Поднявшись на крыльцо,

чувствую тот сложный, особый запах, что бывает только на папертях русских церквей, ранней русской весной (Пост);

2) по отнесенности к понятию "структура и рельеф местности": лето, зима -степная', весна - земная, вселенская, приморская: На дворе сухо, - погожий конец степного августа, и солнечный свет косо падает из окна, выходящего на юг, почти до того места, где сидит на полу ребенок (У истока дней).

3) по отнесенности к понятию "географическая принадлежность объектов": лето - южное, деревенское; осень - бессарабийская; зима - петербургская, деревенская, московская; весна - деревенская, одесская, московская, итальянская, парижская, северная: И где наши общие глупые надежды и радости, наша далекая московская весна? (Далекое); Но порой выпадают такие прекрасные дни, что не знаешь: зима это или итальянская весна? (Неизвестный друг).

Наиболее употребительными оказались атрибутивные сочетания с прилагательными степной, русский, деревенский. Оттопонимические прилагательные, получая раскрытие в контексте, вбирают в себя качественную характеристику. Их употребление обусловливается специфическими коммуникативными задачами, "прикрепленностью" к идейно-смысловому фону всего произведения, поэтому их использование в сочетаниях со словами, обозначающими времена года, носит индивидуальный характер.

2.6. Световой признак связан с этногеографической семантикой, с отнесенностью к географическим поясам: зимой и осенью наблюдается меньше света, и, соответственно, весной и летом - больше. Световая картина времени года, представленная ситуативно, может варьироваться: темная осень - светлая осень, светоносное лето - мрачное лето и др., но тем не менее насыщены светом, как правило, теплые времена года. В нашем материале выявлено более 50 сочетаний со световыми прилагательными, реализуемыми в оппозиции светлый - темный.

Весна характеризуется как светлая, солнечная, яркая ("наполненный светом, солнечный": Весна тут была всегда яркая, веселая (Жизнь Арсеньева).

Лето наделяется признаками светоносное ("несущее свет", мрачное ("погруженное во мрак; темное": И вот оно уже наступило, то вечное светоносное лето совершенно нового для меня мира, которое говорит о какой-то давно забытой нами, райской, блаженной жизни (Воды многие); Июль был мрачный -каждый день грозы, ливни: свинцовая чернота неба над жутко-белеющей Москвой, режущий блеск сургучных молний и ужасающие удары грома, от которых звенят стекла (Под серпом и молотом).

Как показывают наблюдения, наиболее полно по параметру "световой признак" у ИА.Бунина представлена сочетаемость адъективных слов темпоральной семантики, соотнесенных с названиями времен и месяцев года (весенний, летний, осенний, зимний), с субстантивами. При этом особый интерес вызывает расширение сочетаемости в составе бинарных образований за счет качественных прилагательных различных

лексико-семантических групп, в поэтической речи — за счет сравнений (Итеперь неотступно стоит передо мною это солнечное царство летних дней (Несрочная весна); Был я однажды в Хамовниках, в доме Толстых. Был вот такой же блестящий апрельский день, весеннее сияние голых деревьев, запах почек и сырой земли... (Под серпом и молотом); Осенний день в лиловой крупной зыби /Блистал, как медь (В архипелаге); И станет блеклым золотом струиться /Осенний день на лавку из окна (Рыбачка).

Характерны для языка произведений И.А.Бунина и сочетания синонимичного характера {осенний день - день осени), где имена-названия времен года выступают в роли несогласованного определения носителя признака: А утро было ласковое и солнечное, - ясное бирюзовое небо весны сияло над пароходом, и вода легко бежала и плескалась вдоль его бортов (Туман); Слезою светлой блещет надо мною /Звезда весны за чащей кружевною.../ Как я любил тебя! (Гроза прошла над лесом стороною...); Мне в нем теперь все дорого и близко:/ И блеск весны за синими морями,/ И северные скудные поля (В степи).

Выявлены аспекты взаимодействия лексико-семантического и синтаксического статуса исходных имен в атрибутивной и предикативной сочетаемости в рамках одной синтаксической единицы: Но еще воздух и молодая майская зелень в росе холодны и матовы, а спальни дышали сном, теплом и покоем (На даче); Весенний ветер свеж и прост, / Он только с молодостью дружен! (Обвал); Соседский сад сквозится по скатам за рекою,/ Еще пустой, весенний, он грустен, как всегда (На западе под вечер...); Ночь зимняя мутна и холодна,/ Как мертвая, стоит в выси луна.

В 2.7. рассмотрен состав адъективных эмоционально-оценочных лексем с опорой на положения А.Н.Шрамма, Н.Д.Арутюновой, П.А.Леканта при субстан-тивах, обозначающих времена и месяцы года, в произведениях И.А.Бунина (105 случаев при 27 лексемах).

Отметим тот факт, что приоритетность с точки зрения вызываемых положительных эмоций отводится у И.А.Бунина слову весна. Выделены синонимические ряды по признаку "вызываемые эмоции, чувства" со знаком " + " характеризующие эту лексему: радостная ("исполненная радости"); счастливая ("исключительно благополучная, полная счастья, радости"); восхитительная ("приводящая в восхищение; вызывающая восторг").: Потом, как всегда это бывает в Алжирии, сразу наступила восхитительная весна (Сын); Удивителен весенний расивет дерева. А как он удивителен, если весна дружная, счастливая! (Жизнь Арсеньева).

Эмоциональное восприятие весны у прилагательного окаянная, в контексте авторского употребления вычленяет сему "безрадостная, безнадежная": Ночью лил дождь. День серый, прохладный. Деревцо, зазеленевшее у нас во дворе, побледнело. И весна-то какая-то окаянная! Главное - совсем нет чувства весны. Да и что весна теперь?Все слухи и слухи. Жизнь в непрестанном ожидании (как и вся прошлая зима

здесь, в Одессе, и позапрошлая в Москве, когда все так ждали немцев, спасения от них) (Окаянные дни). Полностью смысл данного слова просматривается, исходя из всего контекста произведения, где Бунин описывает ситугщию 1918-1919 годов, связанную с революцией, гражданской войной, политикой "военного коммунизма" и красного террора в России. Слово окаянная является ключевым ко всему произведению в целом и приобретает символическое звучание, совмещая в себе негатив по отношению к современной ему России (окаянные дни - дни, наполненные трагическими событиями, в которых повинна "проклятая" Советская власть), а также чувство жалости к гибели привычной жизни, трагедия его личной судьбы, крушение всех надежд.

Осень наделяется положительной эмоциональной характеристикой с помощью слов счастливая, контекстно дополняясь семами "благоприятный", "благополучный", "сытый": На мужицких гумнах золотом горят свежие скирды, стаями перелетают сытые голуби, давая чувство счастливой осени, покоя, довольства, - это правда: "облопались" (Последняя осень). Печальное настроение лирического героя по отношению к осени передается с помощью прилагательного грустный в значении "навевающий грусть": Какая-то особенно грустная осень, - тут, на юге, была еще осень, -какой-то удивительно тихий, молчаливый день (Пингвины).

Эмоционально-оценочная семантика присутствует и в случае расширения временного значения по линии "время года - события, происходящие в этот период". Эмоции, которые вызывает зима у автора или героев произведений И А.Бунина представлены прилагательными страшная в контексте предложения в значении "отмеченная событиями, происшествиями, вызывающими страх"; тревожная ("полная тревог, опасностей"). Признак прилагательного может дополняться, уточняться или поясняться с помощью дальнейшего контекста: Эта зима была, кажется, особенно страшна. Тиф, холод, голод...Дикая, глухая Москва тонула в таких снегах, что никто не выходил из дому без самой крайней нужды (Под серпом и молотом); Осень, а затем и зиму, очень тревожную, со сменой властей, а иногда и с уличными боями, мы с А. Толстым прожили в Одессе более или менее сносно (Автобиографические записки).

Обозначение связи с практической деятельностью человека, с практическими интересами и повседневным опытом человека, с физической или психической пользой в контексте исследуемого материала представлено в общем значении неблагоприятный прилагательными голодный ("скудный, недостаточный для насыщения"); утомительный ("доводящий до усталости, утомления"); трудный ("полный трудностей, испытаний"); сложный ("трудный"); тяжкий ("очень тяжелый; исполненный трудностей, лишений"): Долги, тяжки были дождливые осени, снежные зимы в Суходоле. Холодно, голодно было в пустомразрушающемся доме (Суходол).

Другая группа оценочных прилагательных, выступающих по отношению ко времени года с точки зрения соответствия эстетическому идеалу и содержащая нормативные оценки, представлена прилагательным божественная, активизирующим

сему "бесподобный, дивный" и характеризующим время года со знаком"+" в высокой степени; прекрасный ("воплощающий красоту, соответствующий ее идеалам"; "благоприятный в отношении погоды"); чудесный ("чудный, очень хороший"), настоящий ("соответствующий определенным требованиям, представляющий собой идеал"); погожий ("хороший, благоприятный в отношении погоды"); необыкновенная ("выдающаяся, из ряда вон выходящая, исключительная, чрезвычайная"); странная ("непонятная, необычная"); удивительное ("выделяющееся какими-л. особыми свойствами, качествами; чем-л. поражающее, особо запоминающееся; поразительное"; особенный ("не такой, как все, не обыкновенный"): Осень погожая, урожай отличный, одна кадушка уже обмолочена, - только бы насыпать да в город. Но цены на рожь, на овес стоят страшно низкие (Забота); Был апрель, и художник восхищался: как прекрасен Париж весной и как очаровательны парижанки в первых, весенних костюмах... Ты совершенно прав, - одесская весна действительно нечто особенное. Только я всегда вспоминаю как-то нераздельно парижские весны и одесские, они у меня чередовались, ты ведь знаешь, как часто ездил я в те времена в Париж весной (Галя Ганская) - оценочная характеристика парижской и одесской весны, которая в сознании рассказчика неразделима и тождественна одна другой, в контексте текстового фрагмента актуализирует семы "прекрасный; приятный; вызывающий восхищение", акцентируя качественную семантику данных прилагательных.

Образная характеристика времени года представлена прилагательными в переносном значении по отношению к зиме: безмолвная, угрюмая; прихотливая, нарядная, цветущая - по отношению к весне. У прилагательного угрюмая, имеющего смысл "производящая тягостное, безотрадное впечатление", в контексте высвечивается эмоциональный оттенок "печальный, тягостный": А к нам идет угрюмая зима:/Засохла степь, лес глохнет и желтеет (В степи).

Перенос по линии растительность - весна, природа, реализует контекстуально-эстетическое значение прилагательных нарядная - "праздничная, вызывающая чувство радости своей нарядностью" и цветущая - "находящаяся в расцвете": Как светла, как нарядна весна/Погляди мне в глаза, как бывало...; Березок куща там, и девственны, не смяты /Меж ними ландыши... Цветущая весна / Там разлила свои лесные ароматы (В лесу).

Взаимодействие лексико-семантического и синтаксического статуса имен-названий времен года проявляется в использовании синонимичных и контекстуально сближающихся образований однородных атрибутивных и предикативных рядов при учете их структурной варьированности (восхитительная весна, очарование весны, весенняя прелесть). Эмоциональная оценка времен года создается И.А.Буниным и за счет развернутых именных сочетаний с род. падежом носителя признака: Париж, куда мы приехали в самом конце марта, встретил нас не толькорадостной красотой своей весны, но и особенным многолюдством русских, многие имена которых были известны не только всей России, но и Европе (Третий Толстой); Вышел с Катаевым,

чтобы пройтись, и вдруг все существом почувствовал очарование весны, чего в нынешнем году (в первый раз в жизни) не чувствовал совсем Почувствовал, кроме того, какое-то внезапное расширение зрения, - и телесного, и духовного - необыкновенную силу и ясность его (Окаянные дни).

Отождествление лета с великолепием мира находит выражение в сочетаниях со словами рай, полнота, красота, благоденствие, безмятежность: Наступал один из тех безмятежных вечеров начала лета, когда в полях царит какая-то особенная полнота мира, красоты, благоденствия (Жизнь Арсеньева);

Совмещение противоречивых оттенков значения {сладка печаль) способствует созданию особой психологической точности при описании сложных эмоциональных состояний, особого внутреннего напряжения. Это может передаваться за счет предикатных сочетаний: О, весна! Как сердце счастья просит!/ Как сладка печаль моя весной! (За рекой луга зазеленели); И голуби в нем, рея, ворковали,/И с вышины, из каждого окна, /Простор небес и воздух сладко звали/ Ктебе,Любовь,к тебе, Весна!(Айя-София).

Выявлено, что описательные фрагменты у Бунина так или иначе включают субъективное восприятие природы, пейзаж как бы сливается с человеком. При этом может наблюдаться гармония с чувствами героя или, наоборот, диссонанс эмоционального состояния человека и природы: Но Катя <...>участвовала в них во всех и всему придавала себя, свою красоту, расцветающую вместе с расцветом весны; Мир опять был преображен, опять полон как будто чем-то посторонним, но только не враждебным, неужасным, а напротив, - дивно сливающимся срадостью и молодостью весны;... все было не так, как сутки тому назад, все преобразилось как бы от близости конца мира, и жалка, горестна стала прелесть весны, ее вечной юности!; С этого дня он перестал следить за всеми теми переменами, что совершало вокруг него наступающее лето. Он видел и даже чувствовал эти перемены, но они потеряли для него свою самостоятельную ценность, он наслаждался ими только мучительно: чем было лучше, теммучительнеебыло ему (Митиналюбовь).

В восприятии ИА. Буниным весны, лета, осени, зимы прослеживаются устоявшиеся, общепринятые образы: весна - утро дней, расцвет, молодость, время мечтаний; время новой жизни; пора любви; время обманчивых надежд; лето - рай, полнота, красота мира; осень - пора праздников, грустное настроение; зима - уныние и сумрачность природы. Вместе с тем мастерство Бунина ярко проявляется в умении по-новому представить эти образы, наделить их дополнительными характеристиками, что прослеживается как на уровне контактных, так и дистантных связей.

Бунинские доминанты в оценке времен года связаны с грустью, тоской по отношению к осени; страхом, тревогой в восприятии зимы; радостью (или сладкой печалью) - в связи с весной; благоденствием и безмятежностью - с летом.

В отношении к переменам в природе, проявлениям времен года отчетливо прослеживается мировоззрение И.А.Бунина. Послушный природе, Бунин не противоборствует ей: если весна говорит ему о бессмертии, то осень навевает "думы печальные". В его произведениях улавливается мысль о сближении человека, его жизни с движением вечного бытия, космоса.

В третьей главе "Сочетаемость субстантивов, называющих времена и месяцы года, с глаголами в языке произведений И.А.Бунина" применяются классификации глаголов с точки зрения принадлежности к определенным лексико-грамматическим группам [Ю.Д.Апресян, Н.Д .Арутюнова, Л.П.Бабенко, Л.М.Васильев, М.В.Всеволодова, Г.А.Золотова, ВЛ.Ибрагимова, Т.А.Кильдибекова, А.И.Кузнецова, Ю.С.Маслов, В.С.Храковский Н.Ю.Шведова, Е.Н.Ширяев и др.].

3.1. Процессуальный элемент семантики слов, обозначающих времена года, стимулирует их контактирование с глаголами ЛСГ бытийности в ее фазисном воплощении [Шведова 1982:149-152]. При этом, как правило, акцентируется не глагол быть, а тот, который указывает на различные фазы бытия, фазы развертывания данных природных явлений. Типичными для художественной речи И.А.Бунина являются глаголы предстояния и начала бытия, такие как: предстоять, идти, близиться, ожидать, приближаться, чувствоваться, начинаться, наступать, приходить: Близилась зима, в воздухе парила свежесть (Деревня); Деревня спит... Ноябрь идет (Нагая степь пустыней веет...); Прошла зима, наступила весна... я, ничего не замечая, зачем-то упорно изучал английский язык (Жизнь Арсеньева).

Циклический характер и сложившиеся представления о так называемой борьбе реализуются через указание на смену времен года, представленной в языке произведений И.А.Бунина глаголами сменяться, вернуться, возвратиться, одолеть, уступить: Сменялась весна летом, лето осенью, осень зимою... Они потеряли счет этим сменам (Суходол); Внезапно вернулась весна. Крыши варка, сарая за одни сутки обтаяли (Игнат); Зима внезапно уступила весне, на солнце было почти жарко (Митина любовь); Сдается, наконец, сырым ветрам февраль, / И потемнел в лощинах снег наносный.

3.2. Наиболее интересной является сочетаемость, основанная на образно-ассоциативных связях и мегафорическом переносе, что стимулирует использование прежде всего ЛСГ глаголов конкретного физического действия и воздействия, сочетаемость с которыми имеет объективное объяснение, потому что время года на всех уровнях сознания отождествляется не только с изменениями в окружающем мире, но и осмысливается как проявление природных стихий, непредсказуемая сила, способная не только разрушать, но и созидать: Сентябрь, кружась по чащам бора, /С него местами крышу снял/ И вход сырой листвой усыпал (Листопад); Излечила меня, помню, весна (Автобиографические заметки); Есть на полях моей родины скромные / Сестры и братья заморских цветов: /Их возрастила весна благовонная /В зелени майских лесов п лугов (Полевые цветы).

Действия времен года могут ассоциироваться с образом текучей субстанцией: ...Цветущая весна / Там разлила свои лесные ароматы (Как дымкой даль полей...); Но в этой простой и незатейливой природе есть время года, которое вливает жизнерадостность в душу человека и смягчает его элегически-грустное настроение. Это время - весна, которая бывает особенно хороша в средней полосе России (Е.А.Баратынский)

К глаголам активного действия и воздействия примыкают глаголы речевого и ментального действия, представленные в нашем материале глаголами звать, петь, знать, напомнить: Моя весна тогда зовет меня (В степи); Таинственно шумит лесная тишина, / Незримо по лесам поет и бродит Осень... / Темнеет день за днем, - и вот опять слышна / Тоскующая песнь под звон угрюмых сосен (Таинственно шумит лесная тишина...); Последние мгновенья счастья! / Уж знает Осень, что такой /Глубокий и немой покой - /Предвестник долгого ненастья (Листопад); Пойдем туда... И снова, может быть, / Напомнит нам весна и роща молодая, /Как молоды еще с тобой мы, дорогая, / Как можем мы еще и верить, и любить (Как дымкой даль полей...)

Характерной чертой бунинского стиля является отнесенность глаголов речи-мысли к субъекту повествования, где имена-названия времен года выступают в объектной позиции: Вспоминается мне ранняя погожая осень (Антоновские яблоки) И князю вспомнилась молодость, другая, далекая весна (Всходы новые); А мне почему-то вспомнилась одесская весна (ГаляГанская);Ячасто вспоминаю осень юга (Отрывок).

В 3.3. рассмотрена сочетаемость имен-названий времен года с глаголами движения. В большинстве своем они передают фазовость времен года: наступление, продолжение или конец. Смысл "начало субъектно ориентированного процесса" выражается с помощью глагола вступать: И Осень тихою вдовой / Вступает в пестрый терем свой (Листопад);

В языке произведений И.А.Бунина зафиксированы субстантивные формы атрибутов, коррелирующие с существительными весна, апрель, в форме приложений (весна-царевна, апрель-царевич) или творительного падежа (девушкой невестой): В заповедных чащах бора / Сладко спит весна-царевна / В белоснежном саркофаге. /... и придет апрель-царевич /Из заморских стран далеких /На заре... (Весеннее) - здесь глаголы состояния спит и движения придет переносно передают семантику добытая.

3.4. Олицетворенный образ времени года создается с помощью эмотивных предикатов, благоприятствующих возникновению новой семантической информации. Семантический радиус эмотивных глаголов (затаит, пережила), категории состояния (жутко), указывающих на характер чувств, испытываемых персонифицированным субъектом-временем года, распространяется на все пространство фрагмента. Надо отметить, что, создавая психологический образ Осени, И.А.Бунин стремится не повторяться, индивидуализирует каждый миг ее внут-

ренний жизни. С этой целью поэт обращается к ключевым словам моторной экспрессии (одиноко запрется в тереме своем), обнажающим внутреннее состояние Осени как следствие определенных душевных переживаний: Как хорошо! Но жаль кого-то, / И грустно Осени весь день <...> / Все строже вдаль она глядит, /Все резче тайное страданье / В ее немых очах сквозит... /Какое вещее молчанье! Студеных далей. Их простор /Живит и ободряет Осень... /Близка зима, стихает бор (Листопад - ранняя редакция).

При описании весны доминируют эмотивные глаголы, символизирующие активное действие, динамику развития внутреннего состояния персонифицированных образов времен года. Эмоциональная оценка времени года с позиции автора и других персонажей репрезентируется в текстах И.А.Бунина словами с семантикой эмоционального состояния: потерять (кротость и бледность), требовать (любви), сбросить (с себя кроткую личину): А весна требовала любви. Плывя, дрожа, опираясь на колени передних ног, потом неуклюже поднимала зад одна корова, другая, третья (Игнат);

В основе образов времен года лежит традиционное представление о переходном состоянии в природе, т.н. межсезонье, характеризующемся капризной, неустойчивой погодой, хотя общий смысл контекста сводится к передаче перехода в другое состояние и указанию на фазисность (от раннего периода времени года к более позднему). Семантика глаголов метафорически мотивирована и указывает на характер чувств, испытываемых олицетворенным субъектом-названием времени года: Раз ночью был обломный дождь, а потом горячее солнце как-то сразу вошло в силу, весна потеряла свою кротость и бледность, и все вокруг на глазах стало меняться не по дням, а по часам (Митиналюбовь); Зато жутки были дни и ночи, когда осень сбрасывала с себя кроткую личину (Эпитафия).

В заключении обобщаются результаты работы и формулируются основные выводы исследования.

Семантика темпоральной лексики в произведениях И.А.Бунина отражает как традиционные представления о времени представителей русского этноса во взаимосвязи его природного и исторического понимания, закрепленные в мифе и фольклоре, так и выявляет специфику индивидуально-авторской интерпретации этой категории.

Для художественной речи важна не столько исходная темпоральная семантика имен, обозначающих времена года, сколько их коннотативное наполнение. При этом на уровне сочетаемости активизируется эмоционально-оценочная лексика, прежде всего адъективного, а также субстантивного типа. Психолингвистическому осмыслению явления сочетаемости, восприятия его с точки зрения оценочных характеристик, способствует образное осмысление имен-названий месяцев года, базирующихся на фольклорных основах, а также на ассоциативных связях слов.

Для произведений И.А.Бунина характерны не только темпоральные перспективы текста, ее процессуальность и обновление, но и описательно-изобразительная пейзажная зарисовка, в т.ч. и времен года как времен года с их неизменными приметами, находящими в его творчестве достаточно лаконичное, но удивительно точное и подчас неожиданное оформление.

В связи с рассмотрением семантики фазисности выявлены глаголы соответствующих лексико-семантических групп, которые вступают в предикативные отношения с исходными именами. Определено, что наиболее распространенной является сочетаемость, основанная на образно-ассоциативных связях и метафорическом переносе, что стимулирует использование глаголов лексико-семантических групп, прежде всего ЛСГ конкретного физического действия, ментальной и речевой деятельности, а также имеют место случаи использования глаголов звучания, слухового восприятия.

Указание на времена и месяцы года также осуществляется за счет адъективных образований анализируемых нами лексем (осенний, весенний, летний, зимний). Их использование позволяет дать более дифференцированное представление о времени года как таковом за счет сочетаемости с существительными собственно темпоральной семантики гипонимического характера (день, ночь, утро, вечер и т.п.). Сочетаемость названных прилагательных охватывает и другие тематические группы слов (обозначения движений воздушных масс и комплексных явлений; атмосферных осадков; скоплений атмосферных веществ; световые явления; отвлеченная лексика и др.). При этом достаточно частотны субстантивы отвлеченной качественной семантики, подключающиеся к эмоционально-оценочным функциям и передаче субъективного восприятия природы в его фа-зисно-процессуальном состоянии.

Художественный текст дает возможность заключить, что функция характе-ризации субстантивно-атрибутивных сочетаний господствует, тогда как выделительно-специфицирующая функция подавлена, налицо ее переключение в сторону качественно характеризующей как за счет расширения сочетаемости, так и за счет наполнения специфицирующих определений качественным содержанием (русская весна, московская весна, степной август).

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Бадертдинова Л.А. Предикативная сочетаемость имен-названий времен года в языке произведений И.А.Бунина / Л.А. Бадертдинова // Тезисы докладов итоговой научной студенческой конференции 1999 года. - Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 1999. - С.62.;

2. Бадертдинова Л.А. Лексико-семантическая сочетаемость имен, называющих времена года (на материале языка произведений И.А.Бунина) / Л.А.Бадертдинова //Русская и сопоставительная филология: взгляд молодых. -Казань: Изд-во "ДАС", 2001. - С.125-130.

3. Бадертдинова Л.А. Аспекты сочетаемости слов в художественном тексте (на материале языка произведений И.А.Бунина) / Л.А.Бадертдинова // Русская и сопоставительная филология: Концептуально-семантический и системно-функциональный аспекты: Материалы итоговой научной конференции. - Казань: Изд-во "Унипресс", 2002. - С. 10-11.

4. Бадертдинова Л.А. Культурологический аспект семантики имен, называющих времена года / Л.А.Бадертдинова // Сопоставительная филология и полилин-гвизм: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Казань, 29-31 октября 2002 г.). - Казань: Изд-во РИЦ "ШКОЛА", 2002. - С.212-214.

5. Бадертдинова Л.А. Сочетаемость имен-названий времен года с температурными прилагательными / Л.А.Бадертдинова // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы: Труды и материалы Международной научной конференции, посвященной 200-летию Казанского университета (Казань, 4-6 октября 2004 г.). - Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2004. - С.103-105.

6 Сочетаемость имен-названий времен и месяцев года с эмоционально-оценочными прилагательными в языке произведений И.А. Бунина / Бадертдинова Л.А.; Казан, ун-т. - Казань, 2004. -17 с: Библ. 8 назв. - Рус. - Деп. в ИНИОН РАН.

Р24946

Лицензия на полиграфическую деятельность №0128 от 08.06.98г. выдана Министерством информации и печати Республики Татарстан Подписано в печать 25.11.2004 г. Форм. бум. 60x84 1/16. Печ. л.1,25. Тираж 100. Заказ 269.

Минитипография института проблем информатики АН РТ 420012, Казань, ул.Чехова, 36.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бадертдинова, Лилия Абраровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ СТРУКТУРА ИМЕН, ОБОЗНАЧАЮЩИХ ВРЕМЕНА И МЕСЯЦЫ ГОДА.

1.1. Основные параметры рассмотрения темпоральных имен в литературе вопроса.

1.2. Собственно-темпоральная семантика имен, обозначающих времена и месяцы года, в языке произведений И А.Бунина.

1.3. Времена года как природные явления в языке произведений И А.Бунина

1.4. Коннотативная семантика лексем, называющих времена и месяцы года в языке произведений И А.Бунина.

Выводы по I главе.

ГЛАВА И. СОЧЕТАЕМОСТЬ ИМЕН-НАЗВАНИЙ ВРЕМЕН И МЕСЯЦЕВ ГОДА С АДЪЕКТИВНЫМИ СЛОВАМИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ И.А.БУНИНА.

2.1. Проблемы семантической классификации прилагательных в литературе вопроса.

2.2. Сочетаемость имен-названий времен и месяцев года с температурными прилагательными.

2.3. Сочетаемость имен-названий времен и месяцев года с прилагательными по признаку "наличие-отсутствие атмосферных осадков".

2.4. Сочетаемость имен-названий времен и месяцев года с темпоральными прилагательными.

2.5. Сочетаемость имен-названий времен и месяцев года с оттопонимическими прилагательными.

2.6. Сочетаемость имен-названий времен и месяцев года со свето-цветовыми прилагательными.

2.7. Сочетаемость имен-названий времен и месяцев года с эмоционально-оценочными прилагательными.

Выводы по II главе.

ГЛАВА III. СОЧЕТАЕМОСТЬ СУБСТАНТИВОВ, НАЗЫВАЮЩИХ ВРЕМЕНА И

МЕСЯЦЫ ГОДА, С ГЛАГОЛАМИ В ЯЗЫКЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И.А.БУНИНА.

3.1. Сочетаемость имен, называющих времена и месяцы года, с глаголами бытия и фазовыми глаголами в языке произведений И.А.Бунина.

3.2. Сочетаемость субстантивов, обозначающих времена и месяцы года, с глаголами действия и воздействия.

3.3. Сочетаемость субстантивов, обозначающих времена года, с глаголами движения и перемещения.

3.4. Сочетаемость субстантивов, обозначающих времена и месяцы года, с глаголами психической деятельности.

Выводы по III главе.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Бадертдинова, Лилия Абраровна

Идеи о семантических взаимосвязях языковых единиц получили свое развитие в трудах Л.В.Щербы, В.В.Виноградова, Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, В.Г.Гака, С.Д.Кацнельсона, Н.З.Котеловой, В.В .Морковкина, М.Д.Степановой, Д.Н.Шмелева, Е.В.Рахилиной и др. В исследованиях этих авторов указывается на тот факт, что реальная сочетаемость слов обусловливается как собственно лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. Многоаспектное изучение сочетаемости нашло отражение и в разработке таких понятий, как дистрибуция, валентность и собственно сочетаемость в различных ее видах. При этом под сочетаемостью понимается "свойство языковых единиц сочетаться при образовании единиц более высокого уровня; это одно из фундаментальных свойств языковых единиц, отражающее синтагматические отношения между ними" [ЛЭС 1990: 483].

Термин "валентность" в лингвистике толкуется как "способность слова вступать в синтаксические связи с другими элементами" [ЛЭС 1990: 79-80].

Наиболее полно теория валентности обоснована в трудах немецких языковедов, в частности у Г.Хельбига [Не1Ы§ 1969], который предлагает выделять три уровня валентности - логическую, семантическую и синтаксическую, где логическая валентность подразумевает внеязыковое отношение между понятийными содержаниями, семантическая валентность выявляется на основе совместимости и сочетаемости семантических компонентов (признаков, сем). Синтаксическая валентность предусматривает облигаторную или факультативную заполняемость открытых позиций определенного числа и вида, различную в отдельных языках (ср. разделение С.Д.Кацнельсоном валентности на формальную и содержательную, где первая "связана с определенной словоформой и обусловлена элементами синтетической морфологии в данном языке", вторая - "зависит исключительно от значения слова" [Кацнельсон 1987: 21]). Теория валентности Г.Хельбига включает параметры активности/ пассивности (разработка данной проблемы нашла отражение и в трудах Ю.Д.Апресяна, И.М.Богуславского и др.). Под активной (центробежной) валентностью понимается "способность подчиняющего слова иметь при себе определенные открытые позиции, которые заполняются (или должны заполняться) другими зависимыми от него словами. В противоположность активной пассивная (центростремительная) валентность - это способность зависимого слова присоединяться к подчиняющему слову, заполнять при нем открытую позицию" [Хельбиг 1978: 157].

Вопрос о валентности и сочетаемости в современной лингвистике до сих пор является спорным. С одной стороны, наблюдается отождествление этих двух понятий, с другой - их дифференциация, где сочетаемость трактуется как более широкая категория [Ю.Д, Апресян, Н.Д.Арутюнова, С.Д.Кацнельсон, В.В.Морковкин, Д.Н.Шмелев и др.]. Так, В.В.Морковкин вводит понятие собственной и несобственной сочетаемости: если собственная сочетаемость актуализирует семы, отражающие специфику денотата слова ("характерна именно для данной лексико-семантической единицы"), то несобственная сочетаемость конкретизирует любые другие смысловые стороны лексемы ("характеризует не отдельность слова, а его принадлежность к определенной лексико-семантической (идеографической, тематической) группе") [Морковкин 1984: 5-15]. С этой точки зрения несобственная сочетаемость может вбирать в себя и коннотативные смыслы, приводящие к возникновению переносных значений, эстетически и коммуникативно значимых.

Сочетаемость слов определяется грамматическими, лексическими и семантическими факторами, и в соответствии с этим выделяются морфо-синтаксическая сочетаемость, зависящая от принадлежности слова к части речи и от его грамматической формы; семантическая сочетаемость, учитывающая семантическое согласование, когда в значении соединенных между собой слов должна присутствовать общая сема (синтагмема) [Гак 1972: 380-381]; и лексическая, которая проявляется в избирательности лексем [Апресян 1974: 60-67]. При этом лексическая сочетаемость, по Н.З.Котеловой, делится на абсолютную и относительную, где первая предполагает информацию о том, что данное слово сочетается только с одним-двумя другими словами, вторая - отражает реляционные свойства слова и является своеобразной регламентацией сочетаемости [Котелова 1975: 53].

В теории сочетаемости принято выделять свободные и несвободные (устойчивые) связи слов. Так, В.В.Виноградов, указывая на качественные различия между ними, считает, что свободные значения (прямые номинативные) имеют неограниченный характер сочетаемости, в то время как несвободные (производные номинативные, фразеологически связанные, синтаксически обусловленные) ограничены и замкнуты в своих связях и проявляются лишь в сочетании со строго определенными словами, "в узкой сфере семантических отношений" [Виноградов 1977: 176]. Характеризуя специфику коннотативно-смысловой сочетаемости слов, лежащей в основе формирования несвободных сочетаний, В.Н.Телия выявляет ограничения, связанные с избирательностью опорных наименований, и способность или неспособность значений этих наименований "актуализировать те или иные коннотации, неконтрадикторные для их содержания" [Телия 1981: 247].

Е.В.Рахилина, изучая сочетаемость предметных имен, полагает, что даже в зонах, традиционно считавшихся представляющими свободную сочетаемость имен, обнаруживаются существенные ограничения и достаточно строгие правила, задающие границы сочетаемости", и что "все свойства объектов рассматриваются и описываются в языке не вообще, а только в процессе естественного для данного объекта процесса функционирования, т.е. фактически - в процессе использования его человеком" [Рахилина 2000: 337-339].

Следует отметить также, что в зависимости от позиции выделяется сочетаемость контактная (при соположении языковых единиц) и дистантная (на расстоянии). И.П.Слесарева "ближние" как наиболее сильные синтагматические связи соотносит с понятием минимального расстояния между словами (контактные слова), связь между которыми строится на семантическом согласовании, понятие же "дальние" связи применяет к словам, находящимся на более или менее значительном расстоянии от исходного слова и реализующимся в развернутом контексте (дистанционные слова) [Слесарева 1984: 26-35].

Наиболее изученной оказалась глагольная валентность, так, Л.Теньер относит понятие валентности только к глаголу и определяет ее как число актантов, которые может присоединять глагол, в связи с чем различаются авалентные, одновалентные, двухвалентные и трехвалентные глаголы. Такая трактовка валентности восходит к логике предикатов и основывается на вербоцентрической гипотезе предложения. В современном языкознании развивается более широкое понятие валентности как "общей сочетательной способности слов и единиц иных уровней" [ЛЭС 1990: 79-80]. Г.Хельбиг, сопоставив глагольную и именную валентность, выяснил, что глагол, будучи конституирующим членом предложения, обычно обладает активной валентностью и поэтому может быть только носителем валентности, в то время как имена прилагательные и существительные обладают как активной, так и пассивной валентностью, т.к. они могут выступать, с одной стороны, в качестве носителей валентности, а с другой стороны, в качестве партнеров. Сравнение валентности глаголов, прилагательных и существительных свидетельствует о наличии тождества в логико-семантической валентности и различиях в синтаксической валентности [Хельбиг 1978: 170-171; 209-211].

Что касается именной валентности и сочетаемости, то, как отмечено в работе Н.А.Андрамоновой, на потенциальные способности имен существительных сочетаться с глаголами в свое время обратил внимание еще Н.В.Крушевский, писавший, что "возбуждают друг друга такие слова, как собака и лаять, лошадь и ржать и проч.; слова "он через улицу лошадь под уздцы" возбуждают в нашем уме слово "ведет" [Андрамонова 2001: 36].

В настоящее время существует целый ряд исследований по проблемам именной валентности и сочетаемости, так, в работе Н.Д.Арутюновой рассматривается несвободная сочетаемость имен, принадлежащих к эмоциональной сфере человека, на основе различных образных представлений, метафоры [Арутюнова 1986].

При рассмотрении валентности субстантивов интересным представляется изучение шкалы атрибутивной валентности субстантивных слов, введенной В.И.Фурашовым, которая учитывает принадлежность слова к той или иной части речи, к известному лексико-грамматическому разряду внутри данной части речи, связь с характером референции, с отношением к категории определенности неопределенности, с его автосемантичностькЛ синсемантично-стью, с характером речевой конкретизации, со способностью выражать денотативное или сигнификативное значение, с тяготением к теме или реме в высказывании, с синтаксической функцией в предложении и порядком следования его членов [Фурашов 1984, 21-23].

Настоящая диссертация подключается к серии исследований, выполненных в Казанском государственном университете по проблемам синтагматики языковых единиц (под руководством Н.А.Андрамоновой), - это кандидатские диссертации В.С.Дмитриевой "Лексико-семантическая сочетаемость имен, называющих атмосферные явления в русском языке" [Дмитриева 1985], Э.В.Чуевой "Лексико-семантическая сочетаемость имен, называющих стихийные природные явления" [Чуева 1997] и др. Важно отметить и то, что в указанных работах сделан крен в сторону изучения функционирования слов семантического поля "Природа" в художественной речи.

Аспекты исследования парадигматики и синтагматики художественных текстов остаются в зоне повышенного внимания лингвистики конца XX - начала XXI вв., так как комбинаторика слов наиболее свойственна стилю художественной литературы и наиболее ориентирована на языковую личность. Еще великий

A.С.Пушкин писал, соотнося мысль и слово: "Разум неистощим в соображении понятий, как язык неистощим в соединении слов" [Пушкин. Собр. соч. в 6 т., т.5, 1969: 454]. Как отмечает Лесскис, "синтагматические связи выражены в тексте эксплицитно и всегда принадлежат одному уровню, число их конечно, поскольку конечен сам текст, в то время как парадигматические отношения "могут связывать элемент текста любого уровня с внетекстовым явлением любого уровня" [Лесскис 1982: 431-434], вызывать неоднозначное толкование смысла. При рассмотрении сочетаемости художественного слова несомненную значимость имеют положения

B.В.Виноградова, Г.О.Винокура, Н.К.Гея, Б.А.Ларина, А.А.Потебни, А.М.Пешковского, Б.В.Томашевского, Ю.Н.Тынянова и др. о семантической многозначности, о наличии смысловых приращений, взаимодействии прямых, переносных и имплицитных смыслов, образности, об эстетической ценности слова в контексте художественного целого и др.

При этом в поэзии, как известно, эстетическая функция слова получает наиболее полную реализацию, где ему отводится главенствующая роль, синтаксис находится в подчинении у ритмической организации. Это приводит к появлению у поэтического слова особой смысловой нагрузки, неоднозначности. Ограниченность размера строки, несоотнесенность строки с предложением, стихотворный размер приводят к тому, что происходит актуализация смысла каждого отдельного слова, слова становятся значимыми сами по себе. Таким образом построенная речь максимально приспособлена для выражения авторского отношения, авторского внутреннего мира, авторского взгляда на жизнь. Как отмечает Дерен Бикертон, "наши языковые ощущения приспосабливаются к тому виду текста, который мы в данный момент воспринимаем. Если в стихах мы встречаем такие слова, как луна, роза, осень, то мы склонны связывать их скорее с понятиями - недосягаемая красота, совершенная красота или увядание, нежели со значениями спутник Земли, разновидность цветка, время года" [Дерен Бикертон].

Проблемы изучения художественного стиля стимулируются антропоцентрическим подходом к языку. Постановка вопроса о том, что язык художественного произведения есть результат индивидуально-авторского видения объективного мира, принадлежит В.В.Виноградову, отмечавшему, что "индивидуальный стиль писателя - это система индивидуально-эстетического использования свойственных данному периоду развития художественной литературы средств словесного выражения. Основой стиля, его душой является язык. Нет языка - нет писателя. В стиле писателя, соответственно его художественным замыслам, объединены, внутренне связаны и эстетически оправданы все используемые художником языковые средства" [Виноградов 1963: 71;1980].

При этом под идиостилем, вслед В.А.Пищальниковой, нами понимается "система логико-семантических способов репрезентации доминантных личностных смыслов концептуальной системы автора, объективированная в эстетической речевой деятельности, предполагающей индивидную трансформацию языковых выражений" [Пищальникова 1992: 66-68].

Несмотря на значительное количество работ в области функционирования художественного слова, проблема исследования синтагматических и парадигматических связей слов остается актуальной, тем более при изучении языка выдающихся мастеров художественного слова, таких, как И.А.Бунин.

Язык произведений И.Л.Бунина как образец классической традиции, отличающийся огромной силой изобразительности, благородством и строгостью формы, точностью и живописностью в изображении картин природы, привлекал и привлекает внимание ученых. Исследователи творчества И.А.Бунина [В.Н.Афанасьев, А.К.Бабореко, И.П.Вантенков, А.А.Волков, Н.К.Гей, В.А.Гейдеко, Л.М.Грановская, Л.К.Долгополов, А.Измайлов, Л.В.Крутикова, В.В.Краснянский, В.В.Красноярский Н.М.Кучеровский, В.Я.Линков, Н.М.Любимов, О.Н.Михайлов, В.Нефедов, Н.А.Николина, В.С.Сидорец и мн. др.] отмечают своеобразие его идиостиля, состоящее в "чувственном воссоздании красоты мира", стремлении достичь в изображении явлений предельной ощутимости и вплотную приблизить их к читателю, в особой внутренней музыкальности прозы, ее метафоричности, поэтической образности и ритмизированности, повышенной субъективности, преобладании лирического начала, а также в слиянии природы и человека в пейзажных описаниях, рет-роспективности, сжатости, лаконичности, сгущенности слова и т.д.

В ряде монографических работ по творчеству И.А.Бунина [Н.М.Кучеровский, О.Н.Михайлов, В.В.Нефедов, В.Н.Афанасьев и др.] указывается на то, что по складу своего "поэтического темперамента" он создает неповторимо своеобразные и вместе с тем необычайно точные картины природы, передавая элегически грустное звучание или наполняя пейзаж жизнеутверждающим настроением. О.Н.Михайлов подчеркивает, что пейзажная лирика И.А.Бунина глубоко национальна и "крепкой закваской этого явились впечатления от родной Орловщины, Подстепья, среднерусской природы. Разумеется, они были лишь родником, давшим начало большой реке, но родником сильным и чистым. Осень, зима, весна, лето - в бесконечном круговороте времени, в радостном обновлении природы черпает Бунин краски для своих стихов. Его пейзажи обретают удивительную конкретность, растения, птицы - точность обозначений [Михайлов 1967: 508-509]. Как отмечает В.А.Приходько, "его обширный лирический календарь природы утверждает неповторимую ценность всякой минуты, прожитой человеком под открытым небом, в деревне, среди лесов и лугов" [Приходько 1988: 152].

Бунинские произведения часто называют "речью живоиисца, который отложил кисть, чтобы словами показать органически присущее ему отношение к миру", что дает "предельно телесную картину, избавленную от ухищрений языка" [Нефедов 1973: 16]. Об изобразительности стиля Бунина писали, что он передает "жизнь настроений", но не "жизнь идей", ничего не говорит о чувстве, и даже в лирике он не столько выражает, сколько вызывает их в читателе, живописуя [Гей 1975: 357].

Следует обратить внимание на то, что традиции реализма, которые И.А.Бунин наследовал и стремился сохранить, воспринимались им сквозь призму сложного, переходного времени, в котором ему пришлось жить. В его сознании рубеж веков представлялся гранью, которая разделила две эпохи, два мироощущения. Исследователи делят творчество И.А.Бунина на несколько периодов: в 90 - нач. 900-х гг. "ведущим началом является поэзия, лирика" [Михайлов 1967: 51-52], в этот период наблюдается стремление Бунина сблизить поэзию с прозой. В 900-е гг. Бунин отходит от лирического стиля ранней прозы, в произведениях тех лет нашли выражение драматические раздумья писателя о России, ее будущем, о судьбах народа. К концу 900-х гг. бунинский лиризм все чаще контрастно чередуется с суровым стилем - "то суховатым, энергичным, сжимающим описание до двух-трех характерных черт, то сочным, красочным от обилия сменяющихся оттенков" [Михайлов 1967: 82]. В произведениях этого времени усиливается ощущение катастрофичности человеческой жизни, чувство одиночества человека в мире, вызванное настроениями личной, сословной, классовой трагедии в связи с событиями, происходящими в России, что затем предопределило основную тематику эмигрантских рассказов Бунина 20-х гг. "Проза теперь вновь соединяется, сплавляется с лирикой" [Михайлов 1967: 154], передавая поток жизненных ощущений автора. Произведения этого периода проникаются настроениями безысходности личного существования и являются "поэтическим преображением прошлого в памяти". "Поднебесной метафорой действительности, метафорой любви, молодости и несбывшихся надежд" назвал Ю.Бондарев прозу и поэзию Бунина - "это как бы непрерывное движение от самого себя к родной и ставшей далекой российской земле, без которой не было бы ни художественного чародейства Бунина, ни его превосходных, написанных в эмиграции рассказов, этих непревзойденных шедевров, ни "Жизни Арсенье-ва" с его тоской по утраченной России, ни "Митиной любви" с его печалью по юности, ни его сердитой публицистики, в которой он не признавал и осуждал исторический пожар в России" [Бондарев 1995: 44].

Примечательно, что для исследования творческого наследия И.А.Бунина создан специальный научно-методический центр при кафедре русской литературы XX века Белгородского государственного университета, где ведутся разработки на основе новых архивных материалов и малоизвестных источников с учетом новых научных концепций: традиционное и новое в творческом сознании и художественной практике И.А.Бунина, духовные связи писателя с "исконной" Россией, поэтика и стилистика его прозы, И.А.Бунин, его современники и последователи в современной русской литературе [Благасова 1997].

По мнению ряда исследователей [О.Н.Михайлов, А.М.Вихрян,* И.С.Газер, М.Я.Дымарский, О.В.Сливицкая, и др.], ретроспективность И.А.Бунина органично входит в систему его авторских оценок. А.Твардовский назвал Бунина "великим знатоком "механизма" человеческой памяти, в любую пору года и в любом нашем возрасте властно вызывающим в нашей душе канувшие в небытие часы и мгновения" [Твардовский 1967: 34-36]. Бунинские воспоминания, как показано О.В.Сливицкой, существуют "в эмоциональном поле тоски по навсегда ушедшему", что проявляется прежде всего в том, что детали становятся более выпуклыми, яркими, теряют свое значение временная последовательность событий, разграничение важного и неважного, "все окрашивается тем сложным чувством счастья-страдания, которое неотъемлемо от всего художественного мира Бунина" [Сли-вицкая 1999: 97]. М.Я.Дымарский отмечает, что "коммуникативная ситуация вспоминания" то становится главным сюжетом произведения: "движение мысли вспоминающего - логическое ли, ассоциативное - движет текст от одной воссоздаваемой картины прошлого к другой" (например, "Антоновские яблоки", "Суходол"), то, выступая в качестве прошлого, оказывается разделенной настоящим героев и рождает контраст между самоощущением повествователя в разных сюжетно-временных планах ("Холодная осень", "Руся") [Дымарский 1993; 2001: 230-231].

Несомненный интерес представляют работы В.Н.Афанасьева, Г.С.Бояринцевой, В.П.Ковалева, А.К.Кочеткова, О.Н.Михайлова и других ученых, где указывается на способность И.А.Бунина вскрывать неизведанные возможности, заложенные в традиционном словаре: "Он единственный творец, он просвещенный самодержец в государстве своего творчества. Так вырастают холодные всполохи его прозы. Конечная ее клеточка - слово. Обычное, общеупотребительное, но сочлененное с другими - "из высокого штиля", - оно вдруг обретает утраченную ранее свежесть" {восторженно рыдает осел, томно псы голодные запели, коровы идут с женственной неловкостью и т.д.) [Михайлов 1967: 56]. Как отмечает Г.С.Бояринцева, такие словосочетания являются у Бунина одним из наиболее ярких средств эстетизации текста, они экспрессивны и образны, что связано с обновлением словесных связей и вместе с тем с порождаемой этой новой сочетаемостью контекстуальной многозначностью, новыми семантическими сдвигами, в результате которых нецветовые слова приобретают цветовое значение, слова, не имеющие отношения к звучаниям, становятся обозначениями звуков и т.д. [Бояринцева : 336-345].

Нами приняты во внимание и работы, где освещается темпоральная семантика в языке произведений И.А.Бунина [М.Я.Дымарский, Е.Г.Грудцина, Р.Спивак и др.]. Как считает Р.Спивак, в языке Бунина четко ощущается категория времени, основной стержень "монтажа" отдельных "кадров" (отдельных синтаксических единиц). "Монтажная" природа языка писателя отчетливо проявляется в глаголе, который у Бунина, составляет ядро фразы. Глагол Бунина подчеркивает продолжительность действия, его конец и начало, как бы фиксирует "кратность" действия, его "дискретность" [Спивак 1968: 23-33]. Е.Л.Грудциной рассматриваются константы времени, пространства и цвета. Их основной обобщенно-символический смысл: мгновенное конкретно-локализованное озарение - вневременная, внепро-странственная темнота - передает пафос бунинского отношения к жизни: "мимолетность, неповторимость и доподлинность всего сущего в этот единственный миг бытия и общечеловеческая тайна неизбежного прихода смерти". В жизни героев есть только одно счастье - "мгновенье, которое делает осмысленной всю оставшуюся жизнь. Оно окрашено в яркие, насыщенные тона" [Грудцина 1998].

В последние годы можно отметить устойчивую тенденцию к усилению внимания ученых к художественным текстам, в связи с чем произведения И.А.Бунина являются объектом изучения как в научном, так и в лингво-педагогическом плане. Отдельные произведения ИА.Бунина были предметом всестороннего анализа как с лингвистических, так и с литературоведческих позиций. Композиционный, лексический, стилистический уровни рассказа "Легкое дыхание" привлекали внимание ряда исследователей, в частности, в плане временных перестановок в преодолении фабулы композицией [Выготский 1987:140-156; Жолковский 1992: 130-154]. Е.В.Падучева, анализируя композицию этого же произведения, выявляет в нем традиционность нарратива, несмотря на "прыжки повествователя" в пространстве и времени [Падучева 1996: 412-415]. Л.Ю.Максимов на примере данного рассказа демонстрирует приемы филологического анализа художественного произведения (выявление образного строя, характеристика речевой системы рассказа, его идейно-эстетического содержания и т.п.). [Максимов 1993: 3-12].

Структура рассказа И.А.Бунина "Холодная осень" была предметом анализа в аспекте его композиционной и синтаксической организации, выявления особенностей хронотопа, основных мотивов, распределения языковых средств, с точки зрения лингвострановедческого содержания [Вознесенская, Гулякова, Дымарский, Ильина, Милевская, Нагайцева, Рогова, Рачкова, Шкурина].

В связи с наметившейся тенденцией к развитию текстового подхода данная работа будет нацелена на изучение языка произведений И.А.Бунина в аспекте сочетаемости слов на уровне контактных и дистантных связей.

Объектом данной работы явились субстантивы, обозначающие времена и месяцы года, а также реализация их сочетаемости и ассоциативно-образных связей в языке произведений И.Л.Бунина.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:

- выявить некоторые закономерности функционирования рассматриваемых лексем во фрагментах бунинских художественных текстов разной регистровой заданности.

Научная новизна исследования заключается в выявлении функционального единства слов, обозначающих времена и месяцы года, в определении их семан-тико-синтаксического статуса в языке произведений И.А.Бунина; рассмотрении лексико-семантических групп прилагательных и глаголов, сочетающихся с исходными именами. Новизна исследования заключается также в комплексном подходе к изучению сочетаемостных возможностей именной темпоральной лексики, обозначающей времена года; в определении особой функции ассоциативных слов, соотнесенных с указанными именами, в текстовом пространстве произведений писателя. Полученные выводы пополняют представление о лексико-семантической сочетаемости на уровне контактных и дистантных связей слов и выявляют специфику идиостиля И.Л.Бунина.

Теоретическая значимость данной работы состоит в том, что выдвинутая в ней проблематика решается в русле современных подходов к проблемам семантики и сочетаемости слов: антропоцентрического и концептуально-герменевтического.

- в практике преподавания русского языка как родного или неродного в вузе и школе;

Апробация работы. Основные положения диссертационной работы были изложены в докладах на Всероссийской научно-практической конференции "Сопоставительная филология и полилингвизм" (Казань, 29-31 октября 2002 г.), на международной научной конференции, посвященной 200-летию Казанского университета, "Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы" (Казань, 4-6 октября 2004 г.), на итоговых научных конференциях Казанского государственного университета в 2002-2004 гг., а также отражены в семи публикациях. Работа обсуждалась на кафедре русского языка и литературы в национальной школе филологического факультета Казанского государственного университета.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика и сочетаемость имен-названий времен и месяцев года в языке произведений И.А. Бунина"

Выводы по III главе:

Итак, семантический компонент наличия - отсутствия, цикличности, сменяемости времен года находит реализацию в сочетаемости соответствующих лексем с глаголами бытия всех фазисных проявлений: добытийности (предстоять, идти, близиться, веять, обозначаться, ожидаться, пахнуть, приближаться, предстоять, чувствоваться), начала бытия (наступать, наступить, начинаться, начаться, наставать, настать, приходить, прийти)', фазы существования, наличия (быть, стоять, тянуться, идти); конечной фазы (пойти, пройти,, проходить, уходить, кончиться, миновать). При этом, как правило, акцентируется не глагол быть, а тот, который указывает на различные фазы бытия, фазы развертывания данных природных явлений.

В нашем материале выявлены случаи употребления безличных конструкций с семантикой предбытия, где изучаемые имена выступают в зависимой граммати

• ческой позиции (веет, пахнет - весной, зимой), а также использования прилагательных или причастий при субстантивах, называющих времена года для выражения данного значения (близкий, грядущий, наступающий, будущий). Данная семантика достаточно частотна и отличается большим набором лексем, чем другие фазы.

Соответствующие фрагменты текста отражают определенные фазы в циклическом круговороте времен года. При этом у Бунина преобладающей является медиальная фаза с ее внутренним членением. Фаза завершенности и сменяемости времен года обычно подается метафорически (согласно мифологическим и фольклорным представлениям) как борьба, противостояние, вражда и победа.

Основываясь на семантике бытийности и фазисности и использовании предложений глагольного и именного типов, И.А. Бунин подключает к ним предложения других моделей, включая акциональные и статально-качественные лексемы.

Бытийный тип предложений в текстовом пространстве нередко выполняет роль инициального (начального), берущего на себя темпоральную установку, ф Сравнительный анализ предикативной сочетаемости изучаемых лексем свидетельствует о том, что она совпадает в аспекте указания на цикличность, сменяемость времен года и фазы бытия. Глаголы наступать, начинаться, приходить, прийти, идти, уходить, пройти являются общими для всех лексем.

Определено, что достаточно распространенной является сочетаемость, основанная на образно-ассоциативных связях и метафорическом переносе, что стимулирует использование глаголов таких лексико-семантических групп, как конкретное физическое действие, движение, ментальная и речевая деятельность и др.

Специфику бунинского стиля составляет отнесенность глаголов речи-мысли • к субъекту повествования, где имена-названия времен года выступают в объектной позиции (вспоминается мне осень, помню осень)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрение семантики и сочетаемости имен, называющих времена и месяцы года, позволило прийти к следующим выводам.

Семантика слов-обозначений времен года представлена в произведениях И.А.Бунина следующими вариантами: время года - период времени, временной промежуток; время года - погодные или природные явления, характерные для этого времени (зима - холодное, снежное время года); время года - сельскохозяйственные работы, проводимые в определенное время (осень - время сбора урожая); время года - события, происходящие в этот период (октябрь - революция 1917 г.); время года - эмоциональное и возрастное состояние человека (персонажа, автора).

Темпоральное значение имени в опоре на его синтаксическую функцию обстоятельства времени является одним из существенных составляющих языка художественного произведения. Оно формирует нарративный тип речи, прикрепляя его к определенному временному ориентиру. Соответствующие словоформы (синтак-семы) получают статус свободных, детерминантных, однако имеет место их зависимость от аспектуальных и временных форм глагола, от способа глагольного действия, реже они предопределяются семантикой глагола, как правило, событийной и получают характер облигаторных членов. Соотнесенность этих форм в пределах динамических абзацев или зачинов способствует передаче категории последовательности и континуальной перспективы текста.

Актуализация исследуемых словоформ, их использование в роли памятных дат (за счет повторов) является как средством движения сюжета произведений И.А.Бунина, так и способом раскрытия внутреннего состояния персонажей.

Для И.А.Бунина характерна не только темпоральная перспектива текста, ее процессуальность и динамизм, но и описательно-изобразительная функция, в том числе и времен года с их неизменными атрибутами, находящими в его творчестве достаточно лаконичное, но удивительно точное и подчас неожиданное оформление и осмысление.

Выявлены лексико-семантические группы прилагательных, сочетающихся с именами-названиями времен и месяцев года. С одной стороны, это прилагательные, отсылающие к объективному миру (денотату) путем указания на температурное состояние, наличие-отсутствие атмосферных осадков, временные характеристики, оттопонимическую принадлежность, световые признаки; с другой - связанные с субъективным восприятием (эмоционально-оценочные). Определено, что наиболее широко представлен оценочный план семантики, который тесно взаимодействует с названными значениями, в большей или меньшей степени накладываясь на них. Специфика идиостиля И.А.Бунина заключается в использовании в качестве атрибутивного компонента словосочетания или функ

• ции предиката субстантивов, вступающих в эквивалентные синонимические отношения с адъективными словами {прелесть весны - прелестная весна - весенняя прелесть и др.) Показательно, что сочетания нередко имеют не бинарный, а многокомпонентный состав, где совмещаются адъективные или субстантивные слова разных лексико-семантических групп {солнечное царство летних дней).

Указание на времена и месяцы года осуществляется и за счет адъективных образований от анализируемых нами лексем {осенний, весенний и др.). Их использование позволяет дать более дифференцированное представление о времени года прежде всего за счет сочетаемости с существительными собственно темпоральной семантики гипонимического характера (день, ночь, утро, вечер и т.п.).

Семантический компонент наличия-отсутствия, цикличности, сменяемости времен года находит реализацию в сочетаемости соответствующих лексем с глаголами бытия всех фазисных проявлений, т.е. семантика бытийности, фазовости является интегральной для названий времен года. При этом Бунин акцентирует значение предбытия и начала фазы. Достаточно широко представлена и медиальная фаза с ее внутренним членением. Довольно распространенной является сочетаемость, основанная на образно-ассоциативных связях и метафорическом переносе, * что стимулирует использование глаголов движения, конкретного физического действия и воздействия, эмотивных глаголов (ментальной и речевой деятельности, а также глаголов звучания, слухового и зрительного восприятия).

Бытийный тип предложений в текстовом пространстве нередко выполняет роль инициального (начального), берущего на себя темпоральную установку. При этом наблюдается широкое использование односоставных номинативных предложений бытийной разновидности. Их использование способствует лаконичности, динамичности, экспрессивности текста. При этом для И.А.Бунина характерны и перечислительные номинативные ряды, где имеют место субстанти-вы не только темпоральной, но и пространственной семантики. Эти ряды включают также разнородную субстантивную лексику, позволяющую передать определенные картины состояния природы, среды, а также внутреннего мира человека. В системе бытийных предложений наблюдается ослабление значимости глагольных лексем в направлении их сближения с полузнаменательными и слу

• жебными, что способствует переходу соответствующих структур из разряда бытийных в состав квалификативных.

Семантическая и особенно метафорическая сочетаемость ориентируется на все лексико-грамматические разряды слов, перекрывая их частеречную принадлежность (это не только адъективы, субстантивы и глагольные лексемы, но и адвербиальные и категория состояния), которые комплексно и целостно воплощают авторскую установку в масштабах целого текста и его отдельных компонентов.

На уровне дистрибутивного анализа выявлено взаимодействие парадигматических и синтагматических связей темпоральных лексем как по линии развертывания их ассоциативных маршрутов, так и в направлении реализации неистощимой комбинаторики этих слов в рамках расширенного бунинского контекста.

Отдельные словоформы, а также бинарные словосочетания, включающие именную темпоральную лексику, в произведениях И.А.Бунина нередко приобретают характер ключевых (особенно в роли заголовков). При этом заглавия получают символический или метафорический смысл, тем более те из них, которые базируются на несобственно темпоральных значениях ("Холодная осень", "Холодная весна", "Несрочная весна", "Последняя осень", "Солнечный удар", "Антоновские ябло

• ч ки" и др.).

Повторяясь в текстах И.А.Бунина в различной сочетаемости, лексемы-наименования времен и месяцев года испытывают денотативное варьирование и образуют различные смысловые образы: время года - олицетворенный субъект (весна - царевна (Сладко спит весна-царевна/ В белоснежном саркофаге, апрель -царевич (а придет апрель-царевич/ Из заморских стран далеких), девушка-невеста (Девушкой невестой снится мне весна), осень - вдова, хозяйка леса (// Осень тихою вдовой вступает в пестрый терем свой), зима - Мороз (Бродит в туманном сиянье Мороз).

И.А.Бунина отличает слитное изображение явлений природы (в том числе и времен года) и восприятия их человеком (автором и персонажами), что проявляется в совмещении, переплетении и нераздельности этих планов, их гармонии, совпадении или несовпадении, контрасте. При этом весна, как наиболее предпочтительное для автора время года, вызывает такие эмоции, как радость, беззаботность или • "сладкую печаль"; осень - грусть, тоску; зима, с одной стороны, воспринимается с восторгом, ощущением обновления, с другой - навевает чувства страха, одиночества; лето ассоциируется с благоденствием, безмятежностью и любовью.

Список научной литературыБадертдинова, Лилия Абраровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Бунин И.А. Окаянные дни: Неизвестный Бунин/ И.А. Бунин. М.: Мол. гвардия, 1991.-333 с.

2. Бунин И.А. Публицистика 1918-1953 годов /Под общ. ред. О.Н.Михайлова. -М.: ИМЛИ РАН: Наследие, 2000. 639 с.

3. Бунин И.А. Письма 1885-1904 гт./ И.А.Бунин. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - 767 с.

4. Общетеоретическая литература

5. Аверьянова А.П. Из наблюдений над языком и стилем И.А.Бунина/ А.П.Аверьянова //Вестник ЛГУ. 1972. - №2. - С Л 04-110.

6. Авилова Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова/ Н.С.Авилова. М.: Наука, 1976.-328 с.

7. Авилова Н.С. Эпитет "несрочный" в поэзии И.Бунина/ Авилова Н.С.//Русская речь. 1970.-№5. с. 67.

8. Алимпиева Р.В. Семантическая значимость слова и структура лексико-семантической группы: На материале прилагательных цветообозначений в русском языке/ Р.В. Алимпиева. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. - 184 с.

9. Анализ художественного текста: Русская литература XX века: 20-е годы /Под ред. К.А.Роговой СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1997.

10. Андрамонова H.A. Н.В.Крушевский и проблема синтагматики речи/ H.A. Андрамонова // Н.Крушевский: научное наследие и современность: Материалы ме-ждунар. научной конференции. Казань: ЗАО "Новое знание", 2002. - С.35-42.

11. Андрамонова H.A. Семантика и синтагматика имен, называющих природные явления, в русском языке/ Н.А.Андрамонова //Семантические категории и методы изучения. Уфа, 1980. - С. 23-29.

12. Андрианов И.Ю. Семантический потенциал заглавий в поэзии И.А.Бунина // Филологические науки. 1990. - № 5. - С.100-103.

13. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка /Ю.Д. Апресян. М.: Наука, 1974. - 368 с.

14. Аракин В.Д. О лексической сочетаемости/ В.Д.Аракин //К проблеме лексической сочетаемости. М., 1972. - С.5-12.

15. Арват H.H. Безличные предложения в структуре текста (на материале прозаических произведений И.А.Бунина)/ H.H. Арват // Бунинский сборник: Материалы научной конференции, посвященной столетию со д.р. И.А.Бунина. орел, 1974. -• С. 324-335.

16. Арутюнова Н.Д. Время: модели и метафоры/ Н.Д.Арутюнова // Логический анализ языка: Язык и время. М.: Индрик, 1997. - С.51-62.

17. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс / Н.Д. Арутюнова // Теория метафоры. -М.: Наука, 1990. С.5-32.

18. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1975.383 с.

19. Арутюнова Н.Д. Русское предложение. Бытийный тип: структура и значение/ Н.Д. Арутюнова, E.H. Ширяев. М.: Русский язык, 1983. - 198 с.

20. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека/ Н.Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.

21. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу/ А.Н.Афанасьев //Древо жизни. М.: Древо жизни, 1982. - 754 с.

22. Афанасьев В.А. И.А.Бунин/ В.А. Афанасьев. М.: Просвещение, 1966. - 384 с.

23. Ахмерова Л.Р. Функциональные особенности слов с общим значением времени в современном русском языке: Дисс. . канд. филол. наук / Л.Р.Ахмерова; Казан. гос. ун-т. Казань, 2004. - 186 с.т

24. Ачатова A.A. Пейзаж в дореволюционных рассказах И.А.Бунина/ А.А.Ачатова// Ученые записки Томского университета. 1963. - №45. - С. 93-103.

25. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке/ Л.Г. Бабенко. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1989. - 184 с.

26. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста / Л.Г. Бабенко, И.Е. Васильев, Ю.В. Казарин. Екатеринбург: Изд-во "Урал", 2000. - 534 с.

27. Бабореко А. И.А.Бунин: Материалы для биографии. 1870 1917/А.Бабореко.- М.: Худож. лит., 1983. 351 с.

28. Балли Ш. Французская стилистка/ Ш.Балли. М.: Изд-во иностр. литературы, 1961.- 384 с.

29. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М., 1989. - 616 с. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. - М.: Искусство, 1979.-с.• Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста / В.П.

30. Белянин. М.: Изд-во МГУ, 1988. - 120 с.

31. Благасова Г.М. И.А.Бунин: Жизнь. Творчество. Проблемы метода и поэтики: Учебное пособие к спецкурсу/ Г.М. Благасова. Белгород: БелГУ, 1997. - 232 с.

32. Богородицкий В. А. Психология поэтического творчества / В.А.Богородицкий. Казань, 1900. - 27 с.

33. Богуславский И.М. Сфера действия лексических единиц / И.М. Богуславский.- М.: Наука, 1996.

34. Бодуэн де Куртене И.А. Избранные работы по общему языкознанию/ И.А.Бодуэн де Куртене. Т. 1-2. - М.: Изд-во АН СССр, 1963. - 384 с.

35. Болотнова Н.С. Коммуникативная стилистика художественного текста: лексическая структура и идиостиль / Н.С.Болотнова, И.И.Бабенко, А.А.Васильева. -Томск, 2001.-331 с.

36. Бондарев Ю. В наши дни окаянные (к 125-летию со д.р. И.А.Бунина)/ Ю.Бондарев, А.Ларионов //Слово. 1994. - №9-10. - С. 33-43.

37. Бондарко A.B. Вид и время русского глагола (значение и употребление)/ А.В.Бондарко. М.: Наука, 1971.-232 с.

38. Бояринцева Г.С. Необычная сочетаемость слов в прозе И.А.Бунина/ Г.С. Бояринцева // Бунинский сборник: Материалы научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения И.А.Бунина (19-22 окт.). Орел: Орловский пед. ин-т, 1974. - С. 331-346.

39. Булыгина Т.В. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики)/ Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев. М.: Языки рус. культуры, 1997.

40. Бунджукова Б.Е. Стилевые особенности прозы И.А.Бунина: Автореф. дис. канд. филол. наук/ Б.Е.Бунджукова. М., 1972. - 15 с.

41. И.А.Бунин: Сб. ст.// Изв. Воронеж, гос. пед. ин-та. Воронеж, 1971. - Т. 114.188 с.

42. Буров A.A. "Души изменчивой приметы." (Фразовые наименования в прозе И.А.Бунина) / A.A. Буров // Русская речь. 1984. - № 2. - С. 57-61.

43. Буслакова Т.П. Литература русского зарубежья: Курс лекций/ Т.П.Буслакова.• М.: Высш. шк., 2003. - 365 с.

44. Вазина М.Ф. Природа в прозе И.А.Бунина: Дис. . канд. филол. наук/ М.Ф.Вазина. СПб., 2000. - 192 с.

45. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика/ Л.М.Васильев. М.: Высш. шк., 1990. - 175 с.

46. Васильев Л.М. Семантика русского глагола/ Л.М.Васильев. М.: Высш. шк., 1981.- 184 с.

47. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов/ А.Вежбицкая. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 288 с.

48. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание/ А. Вежбицкая. М: Русские словари., 1997.-411 с.

49. Великанова Р.Ф. Поэтический язык И.Бунина / Р.Ф.Великанова// Ученые записки Кабардино-Балкарского университета. 1966. - Вып. 32. - С. 219-230.

50. Верещагин Е.М. Лингвострановедческая теория слова /Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров. М.: Русский язык, 1980. - 320 с.

51. Виноградов В.В. О языке художественной прозы: Избр. тр./ В.В. Виноградов. М.: Высш. шк., 1980. - 360 с.Ш

52. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова /В.В. Виноградов // Вопросы языкознания. 1953. - №5. - С.

53. Виноградов В.В. Стилистика, теория поэтической речи, поэтика/ В.В. Виноградов. М.: АН СССР, 1963. - 256 с.

54. Винокур Г.О. О языке художественной литературы / Г.О. Винокур. М.: Высш. шк, 1991.-448 с.

55. Вознесенская И.М. Номинативно-изобразительные средства в рассказе И.А.Бунина "Холодная осень" / И.М.Вознесенская // Художественный текст: Структура, язык, стиль. СПб.: Из-во СПб. ун-та, 1993. - С.48-53.

56. Волков A.A. Проза И.А.Бунина/ А.А.Волков// М.: Московский рабочий, 1969. 448 с.

57. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательного/ Е.М. Вольф. М., 1978.-200 с.• Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки/ Е.М. Вольф. М.: Наука, 1985. - 228 с.

58. Всеволодова М.В. Некоторые закономерности сочетаемости слов и словоформ в предложении/ М.В. Всеволодова //Сочетаемость слов и вопросы обучения русскому языку иностранцев. М., 1984. - С. 14-22.

59. Всеволодова М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке/ М.В .Всеволодова. М.: Изд-во МГУ, 1975. - 284 с.

60. Всеволодова М.В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: фрагмент прикладной модели языка/ М.В. Всеволодова. М.: Изд-во МГУ, 2000. -502 с.

61. Выготский Л.С. Психология искусства / Л.С.Выготский. М.: Иск-во, 1987.344 с.

62. Газер И.С. Бунин-прозаик на рубеже столетий/ И.С. Газер //И.Бунин. Сборник. Известия Воронежского гос. пед. ин-та. Воронеж, 1971. - С. 27-38.

63. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики/ В.Г. Гак //Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1972. - С. 367-395.

64. Галанов В.Е. Живопись словом. Портрет. Пейзаж. Вещь/ В.Е.Галанов. М.:1. Наука, 1974. 343 с.

65. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования/ И.Р.Гальперин. М.: Наука, 1981. - 139 с.

66. Гей Н.К. Время и пространство в структуре произведения/ Н.К.Гей //Контекст. М.: Наука, 1974-1975. - С.213-228.

67. Гей Н.К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль/ Н.К.Гей. М.: Наука, 1975.-472 с.

68. Гинзбург E.JI. Родо-видовые отношения в языке (таксономические операторы)/ Е.Л.Гинзбург, Г.Е.Крейдлин// НТИ. 1982. - Сер. 2. - №10. - С. 12-20.

69. Голотина Г.А. Эволюция темы природы в лирике И.Бунина 1900-х гг. // Иван Бунин и литературный процесс начала XX века (до 1917 года): Межвуз. сб. науч. тр.- Ленинград: ЛГПИ им. А.И.Герцена. 1985. - С. 82-100.

70. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970.767 с.

71. Грановская Л.М. Из наблюдений над языком И.А.Бунина (О некоторых особенностях употребления определений-прилагательных)/ Л.М.Грановская // Ученые записки Азербайджанского пед. ин-та языков. Баку, 1961. - Сер филол. - Вып. 9. -С. 258-266.

72. Грудцина Е.Л. Поэтика цикла И.А.Бунина "Темные аллеи": Дис. . канд. филол. наук / Е.Л. Грудцина. Ижевск, 1999. - 208 с.

73. Гусева Т.М. Сложный эпитет как стилеобразующая единица художественного пространства И.А.Бунина: Дис. канд. филол. наук/ Т.М. Гусева. М., 2001. - 178 с.

74. Денисов П.Н. О сочетаемости слов/ П.Н.Денисов //Русский язык за рубежом.- 1974. -№1,- С. 9-16.

75. Дмитриева B.C. Лексико-семантическая сочетаемость имен, называющих атмосферные явления в русском языке: Дис. . канд. филол. наук/ В.С.Дмитриева. -Л., 1985.

76. Дмитриева B.C. Природные явления и их образные ассоциации в современном русском языке/ В.С.Дмитриева // Бодуэн де Куртенэ: Теоретическое наследие и современность: Тезисы докладов междун. научной конференции. Казань, 1995. -С.70-72.

77. Дмитриева B.C. Лексика природных явлений в русском, татарском и турецком языках/ В.С.Дмитриева, Г.И.Ильдарханова. Казань: Б.И., 1998. - 105 с.

78. Донецких Л.И. Реализация эстетических возможностей имен прилагательных в тексте художественных произведений/Л.И.Донецких. Кишинев: Штиинца, 1980.- 156 с.

79. Донецких Л.И. Слово и мысль в художественном тексте/ Л.И.Донецких. -Кишинев: Штиинца, 1990. 164 с.

80. Дроздецкая И.В. Художественное время в "Антоновских яблоках" и "Суходоле" И.А.Бунина/ И.В .Дроздецкая //Русская литература. Алма-Ата. - 1973. - Вып. 4.-С. 107-110.

81. Дымарский М.Я. Композиция и сверхфразовый уровень организации текста рассказа И.А.Бунина "Холодная осень"/ М.Я.Дымарский // Проблемы текстообра-зования и художественный текст (на материале русской прозы XIX-XX вв.). М., 2001.-С. 228-243.

82. Емельянова О.Н. Ассоциативное поле существительных с семантикой чувства/ О.Н.Емельянова//Русский язык в школе. 1993. - №6. - С. 73-75.

83. Ермакова Е.Е. Художественная перспектива в поэзии И.А.Бунина: Автореф. дис. канд. филолол. наук/ Е.Е.Ермакова. Тюмень, 2003. - 22 с.

84. Ефремов В.А. Ассоциативно-вербальная организация цикла лирических новелл И.А.Бунина "Темные аллеи": Дис. . канд. филол. наук/ В.А.Ефремов. СПб, 1999.-206 с.

85. Женнет Ж. Фигуры. В 2-х томах. Т.2 М., 1998. - 472 с.

86. Зализняк A.A. Функциональная семантика предикатов внутреннего состояния: Автореф. дис. канд. филол. наук/ А.А.Зализняк. М., 1985. - 20 с.

87. Заякина Т.А. Синонимические ряды с прилагательными, выражающими осязательные, обонятельные и слуховые ощущения/ Т.А.Заякина// Вопросы лексики и словообразования русского языка. Фрунзе, 1977. - вып 1. - С. 23-31.

88. Золотова Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка / Г.А. Золотова, Н.К. Онипиенко, М.Ю. Сидорова. М.: ИРЯ РАН, 1998. - 528 с.

89. Золотова Г.А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса/ Г.А.Золотова. М.: Наука, 1988. - 440 с.

90. Зуев Д.П. Времена года/ Д.П.Зуев. М.: Московский рабочий, 1963. - 400 с.

91. Ибрагимова B.JI. Семантика русского глагола: Лексика движения: Учебное пособие/ В.Л.Ибрагимова. Уфа: БашГУ, 1988. - 75 с.

92. Иванова Н.Д. Зимний пейзаж в прозе И.Бунина и С.Клычковыа, Л.Андреева и А.Платонова / Н.Д. Иванова //Русская речь. 2004. - №1. - С. 18-22.

93. Ищук Д.Г. Структура лексико-семантического поля времени и ее семантическое наполнение (на материале русского языка)/ Д.Г.Ищук // Вестник СПбГУ. Сер.2, 1994. вып. 2 (№9). - С.57-61.

94. Каменская O.JI. Парадигматические свойства текста/ O.JL Каменская //Сб. науч. тр. МГПИИЯ, им. М. Тореза. 1987. Вып.284.

95. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность/ Ю.Н. Караулов. М., 1987.-261 с.• Караулов Ю.Н. Языковое время и языковое пространство (о понятии хроноглос-сы)/ Ю.Н. Караулов //Вестник Московского университета. 1970. - №1. - С.61-74.

96. Категоризация мира: пространство и время. М., 1997.

97. Кацнельсон С.Д. О типах валентности/ С.Д.Кацнельсон// Филологические науки. 1987. - №2.

98. Качаева J1.A. Мастер живописания природы / JI.A. Качаева //Русская речь, 1980. №5.-С. 10-16.

99. Кибардина С.М. К истокам теории валентности в немецком языкознании XIX века/ С.М.Кибардина //Грамматические концепции в языкознании XIX века. JL:1. Наука, 1985. С. 181-209.

100. Кильдибекова Т.А. Глаголы действия в современном русском языке/ Т.А. Кильдибекова. Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 1985. - 160 с.

101. Клименко А.П. Существительные со значением времени в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол.наук/ А.П. Клименко. Минск, 1965. - 19 с.

102. Кожевникова H.A. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв./ Н.А.Кожевникова. М.: Ин-т рус. языка РАН. - 1994. - 336 с. * Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебник/ И.М. Кобозева. - М.:

103. Эдиториал УРСС, 2000. 352 с.

104. Ковалев В.П. Бунинские "рисунки пером" (О языке прозы И.А.Бунина)/ В.П. Ковалев //Русская речь. 1972. - №3. - С. 22-29.

105. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис/ H.H. Ковтунова. М.: Наука, 1986.206 с.

106. Кожина Н.А. В поисках гармонии (О заглавиях в лирике)/ Н.А.Кожина //Русская речь. 1985. - № 6. - С.45-50.

107. Колшанский Г.В. Контекстная семантика / Г.В. Колшанский. М.: Наука, 1980.- 152 с.

108. Копыленко М.М. Сочетаемость лексем в русском языке/ М.М.Копыленко. -М.: Просвещение, 1973. 119 с.

109. Король Т.В. Валентность как лингвистическое понятие (на материале немец-• кого языка)/ Т.В.Король. Рига, 1972. - 28 с.

110. Коссек Н.К. К вопросу о лексической сочетаемости/ Н.К.Коссек //Вопросы языкознания. 1966. - №1. - С. 31-39.

111. Костелянц Б. О. Иван Бунин поэт / Б. О. Костелянц //Вступительная статья к сборнику стихотворений И.А.Бунина. - Л.: Советский писатель, 1961. - С.5-82.

112. Котелова Н.З. Значение слова и его сочетаемость (к формализации в языкознании)/ Н.З.Котелова. Л.: Наука, 1975. - 164 с.

113. Кочетков А.К. Средство выражения эмоциональности и экспрессивности в языке И.А.Бунина (Сб. "Темные аллеи")/ А.К.Кочетков //Известия ВоронежскогоФгос. пед. ин-та. 1971. - т.114. - С. 123-129.

114. Красноярский В.В. О соотношении поэтического и прозаического слова: Эпитет у Бунина/ В.В. Красноярский //Проблемы структурной лингвистики. М.: АН СССР, 1981. - С. 244-253.

115. Кронгауз М.А. Время как семантическая характеристика имени/ М.А. Крон-гауз //Семиотические исследования (Вопросы кибернетики, Вып. 159). М.: Наука, 1989.-С. 4-18.

116. Кронгауз М.А. Семантика: Учебник для вузов/ М.А. Кронгауз. М.: Рос. гос.4Г<гуман. ун-т, 2001.- 399 с.

117. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке/ Н.В. Крушевский. Казань, 1893.148 с.

118. Кузнецова О.А. Сюжет и композиция новеллы И.А.Бунина "Солнечный удар"/ О.А.Кузнецова//Поэтика литературы и фольклора. Воронеж, 1980. - С.29-39.

119. Кухаренко В.А. Интерпретация текста/ В.А. Кухаренко. М.: Просвещение, 1988.- 191 с.

120. Кучеровский Н.М. И.А.Бунин и его проза (1887-1917)/ Н.М. Кучеровский. -Тула: Приок. кн. изд-во, 1980. 319 с.

121. Кучеровский Н.М. Эстетическая сущность философских исканий И.А.Бунина (1906-1911)/ Н.М.Кучеровский //Филологические науки. 1969. - №6. - 25-35.

122. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя/ Б.А. Ларин. Л.: Худож. лит., 1974.-288 с.

123. Лахтюкова О.П. Лексико-семантическая сочетаемость глаголов подсистемы "существования" с существительными: Дис. . канд. филол. наук/ О.П. Лахтюкова. -М., 1997.- 184 с.

124. Лескисс Г.А. Синтагматика и парадигматика художественного текста/ Г.А. Лескисс //Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1982. - Т.40. - №5. - С.430-441.

125. Линков В.Я. Мир и человек в творчестве Л.Толстого и И.Бунина/ В.Я.Линков. М.: Изд-во МГУ, 1989. - 174 с.

126. Литературное наследство. Т.84. И.Бунин: Кн.2. М.: Наука, 1973. - 552 с.

127. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы/ Д.С. Лихачев. М.: Наука, 1979. - 360 с.

128. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф/ А.Ф. Лосев М.: МГУ, 1982. - 480 с.

129. Лотман Ю.М. Структура художественного текста/ Ю.М. Лотман. М.: Искусство, 1970. - 384 с.

130. Лукьянова H.A. Образность как характеристика значений слова/ Н.А.Лукьянова, М.И.Черемисина// Синтаксическая и лексическая семантика. Новосибирск: Наука, 1986. - С. 265-268.

131. Любимов Н. Образная память (Искусство Бунина)/ Н.Любимов // И.А.Бунин. Собрание сочинений в 4 т. Т. 4. М.: Правда, 1988. - С.516-539.

132. Максимов Л.Ю. О методике филологического анализа художественного произведения (на материале рассказа И.А.Бунина "Легкое дыхание")/ Л.Ю.Максимов //Русский язык в школе. 1993. - №6. - С.3-12.

133. Мельчук И.А. Русский язык в модели "Смысл Текст"/ И.А. Мельчук. - М.: Языки русской культуры, 1995. - 682 с.

134. Мескин В.А. Человек в круге бытия (О творчестве И.Бунина) //Русская словесность. 1993. - №4. - С. 16-24.

135. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - 176 с.

136. Михайлов О.Н. И.А.Бунин. Жизнь и творчество/ О.Н.Михайлов. Тула: Приок. кн. изд-во, 1987. - 317 с.

137. Михайлов О.Н. Проза Бунина//Вопросы литературы. 1957.-№5.-С. 128-155. Михеева JI.H. Время в русской языковой картине мира: лингвокультурологиче-ский аспект: Автореф. дис. д-ра филол. наук/ Л.Н.Михеева. - М., 2004. - 30 с.

138. Монина Т.С. Семантика синтаксических структур пейзажных зарисовок (на 1 материале произведений И.А.Бунина)/ Т.С.Монина //Русский язык в школе. М.,1995.-№5.-С. 82-86.

139. Морковкин В.В. Опыт идеографического описания лексики (анализ слов со значением времени в русском языке)/ В.В. Морковкин.- М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977.- 168 с.

140. Морозова И.А. Языковые средства и способы выражения эмоций в лирике И.А.Бунина: Дис. канд. филол. наук/ И.А.Морозова. Воронеж, 2001. - 222 с.

141. Мухин A.M. Валентность и сочетаемость глаголов/ А.М.Мухин// Вопросы языкознания. 1987. - №6. - 52-64.

142. Мэн Сю-юнь. Символика природы в поэзии И.А.Бунина (в сопоставлении с русской и китайской традициями): Дис. . канд. филол. наук/ Мэн Сю-юнь. М.,1996. 186 с.

143. Нагайцева Т.Н. Своеобразие эпитета в рассказе И.А.Бунина "Холодная осень"/ Т.Н.Нагайцева // Художественный текст: Структура, язык, стиль. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1993. - С.54-61.

144. Нагибин Ю. Коль слово найдено/ Ю.Нагибин // Русская речь. 1972. - №4. -С.41-47.

145. Нефедов В. Чудесный призрак Бунин-художник/ В.Нефедов. - Минск: Полымя, 1990.-239 с.

146. Николина H.A. Образное слово И.А.Бунина/ Н.А.Николина // И.Бунин. Избранная проза. М.: ООО "Изд-во ACT", 2001. - С.639-652.

147. Нинов А. "Талантливейший художник русский.": К 100-летию со д.р. И.А.Бунина/ А. Нинов//Нева. 1970. - №10-11. - С. 183-195; 173-181.

148. Общее языкознание. Внутренняя структура языка \Под ред. Серебренникова Б.А. М.: Наука, 1972. - 566 с.

149. Падучева Е.В. Глаголы действия: толкование и сочетаемость/ Е.В.Падучева //Логический анализ языка: Модели действия. М.: Наука, 1992. С.69-76.

150. Падучева Е.В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива/ Е.В. Падучева. М., 1996. - 426 с.

151. Панков Ф.И. Система значения и особенности функционирования наречий време-Щ ни в русском языке/ Ф.И.Панков //Вестник ЛГУ. -1991.- сер. 2. вып 4. - С. 94-96.

152. Панкратова С.М. Лексическая и синтаксическая сочетаемость имен существительных одной тематической группы с глаголами: Автореф. дис. . канд. филол. наук/ С.М. Панкратова. Л., 1970. - 17 с.

153. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении/ A.M. Пешков-ский. М.: Учпедгиз, 1956. - 511 с.

154. Полуянов И.Д. Месяцеслов/ И.Д.Полуянов. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1979. - 272 с.

155. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики/ М.Я. Поляков. М., 1976.-478 с.

156. Попова Н.С. Мифопоэтический концепт как вид когнитивной метафоры (на материале русских и немецких наименований времен года): Дис. . канд. филол. наVук/ Н.С.Попова. Воронеж, 2000. - 226 с.

157. Потебня A.A. Слово и миф/ A.A. Потебня. М.: Правда, 1989. - 624 с. Потебня A.A. Теоретическая поэтика/ А.А.Потебня. - М.: Высш. шк., 1990.342 с.

158. Приходько В.А. Постижение лирики: Очерки/ В.А.Приходько. М.: Детская литература, 1988. - 238 с.

159. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: Семантика и сочетаемость/ Е.В. Рахилина. М.: Русские словари, 2000. - 416 с.

160. Рачкова Е.Г. Особенности хронотопа в рассказе И.А.Бунина "Холодная осень"/ Е.Г. Рачкова //Художественный текст: Структура, язык, стиль. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1993. - С. 10-19.

161. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве: Сборник статей. Д.: Наука, 1974. - 300 с.

162. Сидорец B.C. Из секретов художественного мастерства И.А.Бунина (на материале прилагательных)/ В.С.Сидорец//Русская словесность. 2002. - №6. - С.58-62.

163. Смирницкий А.И. Значение слова/ А.И.Смирницкий //Вопросы языкознания. 1955. - №2. - С.79-89.

164. Соколов Б. Жизнь бунинского слова/ Б.Соколов //Слово (Правда). 1998. -№9. - 4-9 дек. - С.4.

165. Соколовская Ж.П. Система в лексической семантике/ Ж.П.Соколовская. -Киев: Вища школа, 1979. 190 с.1. Р1

166. Соссюр Ф. Де. Труды по языкознанию/ Ф. де. Соссюр. М.: Прогресс, 1960.695 с.

167. Сочетаемость слов и вопросы обучения русскому языку иностранцев: сборник статей /Под ред. В.В.Морковкина. М.: Русский язык, 1984. - 168 с.

168. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения/ Ю.С.Степанов. -М.:Наука, 1981.- 360 с.

169. Степанова М.Д. Части речи и проблема валентности в современном немецком языке/ М.Д.Степанова, Г.Хельбиг. М.: Высш. шк., 1978. - 259 с.

170. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова/ И.А.Стернин. -Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1979. 156 с.

171. Сутырина Ю.А. Атрибутивная валентность кванторных местоименных существительных: Автореф. дис. канд. филол. наук/ ЮА.Сутырина. Иваново, 1999. - 16 с.

172. Тарасова И.А. На пути построения идиостиля // Обработка текста и когнитивные технологии: Сборник/ И.А. Тарасова. Казань, 2001. - Вып. 6. - С. 137-147.

173. Твардовский А.Т. О И.Бунине. Вступительная статья к собранию сочинений И.А.Бунина/ А.Т.Твардовский //Новый мир. 1965. - №7. - С.211-233.

174. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды/ В.Н.Телия // Языковая номинация: Виды наименований. М.: Наука, 1977. - С. 129-221.

175. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц/ В.Н.Телия. М.: АН СССР, Ин-т языкознания, 1986. - 142 с.

176. Теория метафоры: Сборник. М.: Наука, 1990. - 511 с.

177. Теория функциональной грамматики: введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис. JL: Наука, 1987. - 350 с.

178. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис/ Я.Г.Тестелец. М.: Рос. гос. гу-манит. ун-т, 2001. - 800 с.

179. Толстой Н.И. Времени магический круг (по представлениям славян)/ Н.И. Толстой //Логический анализ языка: Язык и время. М.: Индрик, 1997. - С. 17-27.

180. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика/ Б.В.Томашевский. Л.: Аспект пресс, 1999. - 334 с.

181. Тураева З.Я. Категория времени: Время грамматическое и время художественное/ З.Я. Тураева. М.: Высш.шк., 1979.

182. Турбин В. Товарищ время и товарищ искусство. М., 1961. - 180 с.

183. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики/ А.А.Уфимцева. М.: Наука, 1986. - 239 с.

184. Федоров А.И. Семантическая основа образных средств языка/ А.И. Федоров. Новосибирск: Наука, 1969. - 92 с.

185. Фигуровский И.А. О синтаксисе прозы И.Бунина. Синтаксическая доминанта "Темных аллей"/ И.А.Фигуровский //Русская речь. 1970. - №5. - С. 63-66.

186. Фрумкина P.M. Цвет, смысл, сходство (аспекты психолингвистического анализа) / P.M. Фрумкина. М.: Наука, 1984. - 175 с.

187. Фурашов В.И. Несогласованные определения в современном русском языке/ В.И.Фурашов. М.: МГПИ, 1984. - 113 с.

188. Хайдеггер М. Время и бытие: Ст. и выступления/ М. Хайдеггер. М.: Республика, 1993. - 445 с.

189. Харченко В.К. Переносные значения слова/ В.К.Харченко. Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1989. - 195 с.

190. Ходасевич В. О поэзии Бунина/ В.Ходасевич //Литературная учеба. 1988. -№2. - С.116-119.

191. Чернейко Л.О. Способы представления пространства и времени в художественном тексте/ Л.О. Чернейко // ФН. 1994, - №2. - С.58-70.

192. Чеснокова Л.Д. Классификации слов на основании их пассивной сочетаемости/ Л.Д. Чеснокова // Сочетаемость языковых единиц. Таганрогский гос. пед. институт: Изд-во Ростовск. ун-та, 1968. - С.81-93.

193. Чуева Э.В. Лексико-семантическая сочетаемость имен, называющих стихийные природные явления: Дис. . канд. филол. наук/ Чуева Э.В. Казань, 1997.-216 с.

194. Чумак Л.Н. Реализация культурного компонента значения на синтаксическом уровне/ Л.Н.Чумак //Мир русского слова. 2000. - №2. - С. 60-70.

195. Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста/ Н.М. Шанский. Л.: Просвещение, 1990. - 414 с.

196. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка/ А.А.Шахматов. Л., 1941. - 620 с.

197. Шведова Н.Ю. Типы контекстов, конструирующих многоаспектное описание слова/ Н.Ю.Шведова //Русский язык. Текст как целое и компоненты текста: Вино-градовские чтения. XI. М.: Наука, 1982. - С. 142-154.

198. Шкапуро З.В. Особенности употребления обособленных определений в произведениях И.А.Бунина/ З.В .Шкапуро //Материалы Тираспольского пед. ин-та. -1975. С. 28-29.

199. Шкурина Н.В. Мотив как средство создания эстетического единства произведения И.А.Бунина "Холодная осень" / Н.В.Шкурина // Художественный текст: Струюура, язык, стиль. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1993. - С. 61-66.

200. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики/ Д.Н.Шмелев. М.: Наука, 1977.-280 с.

201. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных/ А.Н. Шрамм. JI.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1979. - 134 с.

202. Щерба Л.В. Избранные труды по русскому языку/ Л.В.Щерба. М.: Учпедгиз, 1957. - 188 с.

203. Эпштейн М.Н. Природа, мир, тайник вселенной: Система пейзажных образов в русской поэзии/ М.Н.Эпштейн. М.: Высш. шк., 1990. - 302 с.

204. Юдина Н.В. Атрибутивная валентность имен существительных терминов родства: Дис. канд. филол. наук/ Н.В.Юдина. - Владимир, 1997. - 172 с.

205. Языковая номинация: Виды наименований. М.: Наука, 1977. - 358 с.

206. Якобсон Р.О. Избранные работы/ Р.О. Якобсон. М.: Прогресс, 1985. - 455 с.

207. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия)/ Е.С. Яковлева. М.: Гнозис, 1994.

208. D.S.Worth. The rôle of transformations in the définition of syntagmas in Russian and other Slavic, languages. // American contributions to the V International Congress of slavists. Sofia, 1963. The Hague, 1963.1. Словари

209. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка/ Александрова З.Е. -М.: Рус. яз. 1986.-600 с.

210. Большой толковый словарь русского языка/под ред. С.А. Кузнецова. СПб.: Норинт, 2000. - 1536 с.

211. Горбачевич К.С. Словарь эпитетов русского литературного языка / К.С. Гор-бачевич, Е.П. Хабло. Л.: Наука, 1979. - 568 с.

212. Даль В.И. Толковый словарь живого Великорусского языка: В 4 т./ В.И. Даль.- М.: Рус. яз, 1989-1991.

213. Квятковский А.П. Поэтический словарь/ А.П. Квятковский. М.: Сов. энциклопедия, 1966 - 376 с.

214. Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка/ М.Р.Львов. М., 1984. - 384 с.

215. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990. - 682 с.t

216. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка/ С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова.- М.: Рус. яз, 1999. -944.

217. Павлович Н.В. Словарь поэтических образов: В 2 т. Т. 1. М., 1999. - 848 с. Преображенский А.Г. Этимологический словарь: В 2 т./ А.Г.Преображенский. - М.: ГИС, 1959.

218. Русские писатели. Биобиблиографический словарь: В 2 ч. М.: Просвещение, 1998. - Ч. 1. - 784 с.

219. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. 1/3 20 в. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997. - 742 с.

220. Славянская мифология: Энциклоп. словарь. М.: Эллис Лак, 1995. - 414 с Словарь ассоциативных норм русского языка/под ред. А.А.Леонтьева. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. - 192 с.

221. Словарь символов /под ред. Н.Жюльен. Екатеринбург: Урал LTD, 1999.500 с.

222. Словарь синонимов русского языка: В 2 т. Л.: Наука, 1971. - 856 с. Словарь синонимов русского языка/под ред. А.П.Евгеньевой. - М., 2002.- 656 с.

223. ССР ЛЯ Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. - М.р1. Л.: АН СССР., 1951.-1954.

224. Словарь русского литературного языка: В 4 т. / под ред. А.П.Евгеньевой. -М.:Рус. яз., 1981.

225. СССРЯ Словарь сочетаемости русского языка /под ред. П.Н.Денисова, М.М.Морковкина. - М.: Рус. яз., 1983. - 686 с.

226. Словарь Академии Российской (1789-1794): В 6 т. / РАН, Отд-ие лит. и яз.: МГИ им. Е.Р.Дашковой. М.: МГИ им. Е.Р.Дашковой, 2001.

227. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: Опыт исслед. / Ю.С. Степанов. М.: Академ, проект, 2001. - 990 с.

228. Толковый словарь русского языка: В 4 т./под ред. Д.Н.Ушакова. М., 2000.

229. Толстой Н.И. Славянские древности. Этнолингвистический словарь: В 2 т./ Н.И. Толстой. М.: Наука, 1995.

230. Тресиддер Д. Словарь символов/ Д. Тресиддер. М.: ФАИР-ПРЕСС: Издат.-торговый Дом "Гранд", 2001. - 444 с.

231. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т./ Фасмер М.: Прогресс, 1967-1973.

232. Хромов С.П. Метеорологический словарь/ С.П.Хромов, Л.И. Мамонтова. -Л.: Гидрометеоиздат, 1974. 568 с.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика и сочетаемость имен-названий времен и месяцев года в языке произведений И.А. Бунина"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бадертдинова, Лилия Абраровна

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Бадертдинова, Лилия Абраровна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика и сочетаемость имен-названий времен и месяцев года в языке произведений И.А. Бунина"

Список научной литературыБадертдинова, Лилия Абраровна, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций