автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Семантика контраста и средства ее выражения в идиостиле Бориса Поплавского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика контраста и средства ее выражения в идиостиле Бориса Поплавского"

На правах дукописи

Драгалева Людмила Викторовна

СЕМАНТИКА КОНТРАСТА И СРЕДСТВА

ЕЕ ВЫРАЖЕНИЯ В ИДИОСТИЛЕ БОРИСА ПОПЛАВСКОГО

Специальность: 10.02.19 — теория языка

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 О [¡ЮН 2012

Ростов-на-Дону - 2012

005046163

005046163

Работа выполнена на кафедре русского языка и теории языка Педагогического института ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Кудряшов Игорь Александрович

Официальные оппоненты:

Наталья Борисовна Боева-Омелечко, доктор филологических наук, профессор, Педагогический институт ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» / кафедра теории и практики английского языка, профессор

Манаенко Геннаднн Николаевич, доктор филологических наук, профессор, ГБОУ ВПО «Ставропольский государственный педагогический университет» / кафедра теории и методики преподавания исторических и филологических дисциплин, профессор

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Пермский государственный

педагогический университет»

Защита состоится «2» июля 2012 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.208.17 по филологическим наукам при ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, ауд. 202.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Педагогического института ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, ауд. 209.

Автореферат разослан «2» июня 2012 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

Григорьева Надежда Олеговна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее исследование посвящено комплексному анализу принципов построения, многоуровневой организации контраста, определению и описанию его основных функций в идиостиле Бориса Юлиановича Поплавского (1903-1935). В диссертационной работе отражается подход к языковым единицам, принадлежащих лексическому и синтаксическому уровню языка, с точки зрения авторского выбора образных номинаций в процессе творческой деятельности.

Творческая деятельность автора априорно мотивируется стремлением субъективировать речевой образ персонажа, актуализовать прозу как способ репрезентации индивидуальной картины мира. В аспекте антропоцентрической парадигмы обозначенный выше тезис формулируется нами следующим образом: правила порождения текста обладают коммуникативной сущностью, выявляемой с учетом взаимосвязи семантического, синтагматического и прагматического измерений художественного дискурса как знака высшего эстетического порядка.

В лингвистике текста исследовательское внимание фокусируется на проблеме объективации авторского и читательского сознания, «вплоть до постулирования гипотетического Я писателя внутри произведения, отличного от его эмпирического Я» (Гаврилова, Г.Ф., Малычева, Н.В. Об авторизации и субъективации повествования в художественном тексте [Текст] / Г.Ф. Гаврилова, Н.В. Малычева // Текст. Структура и семантика: Доклады VII Междунар. конф. — М.: СпортАкадемПресс, 2001. - Т. 1. — С. 14). Данная проблематика является объектом лингвистических исследований, посвященных «внутренней» ситуации познающего субъекта, которая предопределяет когнитивную мотивацию эстетически значимых компонентов текста и его всего как целого, и, следовательно, авторское программирование читательскими выводами. Определенную значимость указанная проблема приобретает при изучении языка произведений Б. Поплавского, чье творчество отразило духовные искания «незамеченного поколения» первой волны русской эмиграции.

К началу XXI столетия, в эпоху стремительной интеграции гуманитарного знания, жизненный и творческий опыт Б. Поплавского оказался созвучен современности, по-новому востребован российской культурой. Если говорить о степени изученности этого феномена в современной филологии, то творчество Б. Поплавского в определенной степени изучено в литературоведении, остался нереализованным языковедческий анализ авторского механизма превращения жизненного опыта и мироощущения в художественную реальность автобиографических по своей сути произведений. Вопрос о языковой самобытности автора в аспекте рефлексии духовного мира первой волны русской эмиграции фактически остается открытым: литературоведческие интерпретации творчества Б. Поплавского, несмотря на их глубину и оригинальность,

оставляют почти нетронутой для лингвистического анализа сферу идиостилистических особенностей субъективации художественного текста.

Данный факт определяет актуальность проводимого нами исследования. Литературное творчество Б. Поплавского может и должно быть системно рассмотрено не только в качестве материала исследования мифа о «незамеченном поколении», но в первую очередь — как историко-литературный феномен, которому присущи собственные эмоциональные, интеллектуальные, эстетические и лингвистические характеристики, в которых отразился духовный опыт и мировоззренческие установки автора-эмигранта.

Объектом диссертационного исследования является контраст как речевая конфигурация понимания и рефлексии окружающего мира, прежде всего его духовной составляющей в идиостиле Б. Поплавского.

Материалом для исследования послужили романы Бориса Поплавского «Аполлон Безобразов» (1932), «Домой с небес» (1935), в которых автор реконфигурирует концепты духовного мира таким образом, что при вербальном отражении они начинают существовать в форме антиномий, которые воспринимаются читателем как естественный формат проявления внутренних противоречий персонажей. Общее количество примеров актуализации категории контраста, извлеченных методом сплошной выборки, составляет 2352 примера.

Предмет диссертационного исследования — языковые средства выражения контраста, способы структурирования его семантики в языке прозы Б. Поплавского, а также эстетические функции этих средств, в совокупности определяющих актуализирующий характер прозы автора.

Цель настоящей работы — выявить идиостилистические особенности категории контраста в языке прозы Б. Поплавского, предопределяющие прагматическую специфику эффекта авторского воздействия на читателя определенным комплексом лексико-синтаксических средств.

В соответствии с вышеизложенной целью в работе были поставлены следующие задачи:

1) описать лингвокогнитивный механизм исследовательского моделирования контраста в языке прозы Б. Поплавского и определить образные средства выражения его семантики;

2) установить экстралингвистическую предопределенность контраста в идиостиле Б. Поплавского, ее взаимосвязь с языковой личностью автора;

3) уточнить прагматические функции образных средств реализации контраста в процессе актуализации авторского замысла;

4) проанализировать функции отрицательных высказываний как средства конструирования контраста в аспекте модели текстуального мира.

Методологическая база исследования. Общефилософский уровень методологии диссертационной работы базируется на законах диалектики об имманентном единстве формы и содержания, всеобщей связи явлений, единства и борьбы противоположностей, законах, в соответствии с которыми язык представляется объективной динамической системой. Для цели,

заявленной в нашем исследовании, действенным предстает постулат о связи языкового и экстралингвистического, об имманентной связи языка, сознания и объективной реальности.

Общенаучные методологические основы исследования опираются на принципы антропоцентризма, функционализма. Принцип антропоцентризма обусловливает такой подход к категории контраста, при котором она рассматривается как один их языковых способов отражения авторской индивидуальности и создания автором модусных рамок персонажей (псевдоавторов), психология и индивидуальность речевых характеристик которых раскрывается с помошью языковых средств реализации данной категории. Принцип функционализма к категории контраста, ее семантике и способам выражения этой семантики в текстах Б. Поплавского предполагает изучение динамического взаимодействия элементов разных языковых уровней на функционально-семантических, прагматических и когнитивных основаниях.

В основу частнонаучных методологических принципов диссертационной работы положены синтаксические концепции В.А. Белошапковой, Г.Ф. Гавриловой, Г.А. Золотовой и др.), идеи описания индивидуального стиля писателя в аспекте субъективации повествования (М.Г. Агаджанова, A.B. Иванова, Ю.М. Калинина, В.А. Пищальникова и др.), а также литературоведческие интерпретации творчества Б. Поплавского (Н. Барковская, А. Гольдштейн, Н.Ю. Грякалова, A.B. Дмитрова, О.В. Латышко и др.). При анализе авторского выбора отрицательных высказываний в контексте романов «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес» нами задействовалась теория текстуального мира П. Верта (P.Werth).

При работе с лингвистическим материалом достижение поставленной в исследовании цели потребовало использования следующих методов:

1. описательный метод, предполагающий наблюдение за функционированием в исследуемых текстах категории контраста, моделируемой средствами разных языковых уровней;

2. элементы поэтико-когнитивного метода при непосредственном рассмотрении психологических аспектов, предопределяющих концептуальные основания авторского выбора конкретной структурной разновидности высказывания, моделирующего контраст;

3. метод контекстуального анализа, проявлявшийся через вероятностное прогнозирование эффекта обманутого читательского ожидания в процессе авторского конструирования контраста.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Исследовательская методика изучения семантики контраста в языке прозы Б. Поплавского базируется на лингвокогнитивном механизме, который включает контрастное картирование с учетом процедур столкновения, пересечения и наложения. В результате применения данной методики классифицированы образные средства контраста на атрибутивные, ситуативные и нарративные. Эти образные средства включают:

• сближение антонимов в двойное предикатное сочетание в пределах сочинительной конструкции, посредством которого отражается одновременное присутствие персонажа в двух — полярных по своей когнитивной сущности — психологических модусах: хаоса и порядка;

• соединительные конструкции с модально противопоставленными однородными членами в группе сказуемых, отражающие поэтическую иррациональность персонажей;

• синтаксическое объединение семантически неоднородных членов предложения, передающие абсурдность существования персонажа;

• разделительные конструкции, отражающие оппозицию «реальности» и «ирреальности» во внутреннем мире персонажа;

• отрицательные высказывания, отражающие противоречивую точку зрения персонажа на реальную действительность.

2. Период творчества «потерянного поколения» характеризуется как переходный. К типологическим особенностям данного этапа мы относим конвергентность артефактов. Конвергентность трактуется нами как принцип сближения и сосуществования. Контраст в идиостиле Б. Поплавского характеризует данного автора как языковую личность переходного периода, «предсистему», которая возникает в точке бифуркации (в момент кризиса предшествующей системы) контрастных по своей природе эстетических явлений и форм. Идиостиль Б. Поплавского — результат динамического взаимодействия средств языковой аномалии, выраженного в феномене нарушения семантического стандарта.

3. Как способ отражения итеративного модуса биографической памяти образные средства реализации контраста выполняют в художественном дискурсе Б. Поплавского две основные прагматические функции: 1) объективно-определяющую, связанную с моделированием неосложненного авторского смысла; 2) субъективно-оценочную, проявляющуюся в конструировании осложненного смысла, для которого характерно наличие эмоционально-оценочных компонентов. Указанные типы смыслов предопределяют мистическую тональность дискурса писателя, способствуют адекватной читательской рецепции художественных образов, в частности, контраста восприятия и воображения, памяти, который характерен для персонажей, занимающих позицию сознательного отстранения от происходящего. Намеренное нарушение логики в построении контрастных высказываний в прозе автора можно рассматривать как устойчивую тенденцию, языковой маркер времени.

4. Выступая частотным средством конструирования контраста в идиостиле Б. Поплавского, отрицательные высказывания в рамках теоретической модели текстуального мира выполняют следующие функции: направляют текстовую информацию в иное смысловое русло (модифицируют пропозиции, обеспечивающие реализацию функции высказывания, параметры моделирования текстуального мира, фреймовые знания читателя); блокируют информацию в художественном тексте (моделируют чистое противоречие).

Научная новизна предпринятого исследования состоит в том, что в нем впервые предпринимается попытка дать комплексное системное описание семантики контраста и средств ее выражения в текстах Б. Поплавского; лексико-семантические средства контраста описаны с точки зрения прагматической установки, носителем которой является автор как языковая личность и как представитель первой волны русской эмиграции. Выявлена специфика структурирования текста Б. Поплавского на основе приема языкового контраста и показан смыслообразующий потенциал данного приема в художественном дискурсе первой волны русской эмиграции.

Определенной новизной обладает задействованный в диссертации подход к анализу исследуемого феномена, который включает функционально-коммуникативный и антропоцентрический аспекты. Идиостиль автора представлен как результат динамического взаимодействия разноуровневых средств языковой аномалии, выраженного в феномене нарушения семантического стандарта. Это, в конечном итоге, позволило выявить эстетические основы поэтики автора, его мировоззренческие установки как представителя русской литературной эмиграции.

Теоретическая значимость исследования вытекает из осмысления таких феноменов, как языковая картина мира, образное пространство, поэтическая ментальность творческой личности Б. Поплавского, ее духовная культура. Образная репрезентация языкового контраста в художественном тексте позволяет обнаружить общеязыковые универсалии и индивидуальные черты идиостиля Б. Поплавского. Значимость работы постулируется также тем, что обобщающие результаты, полученные в итоге комплексного анализа разноуровневых способов выражения контраста в художественных текстах Б. Поплавского, расширяют сложившиеся на сегодняшний день лингвистические представления об особенностях функционирования линейно совмещенных семантических аномалий, выраженных речевыми средствами. Наше изыскание подчиняется определению особого подхода к классификации языкового контраста в произведениях Б. Поплавского; разработке проблем соотношения структуры и семантики языкового контраста в метафизико-поэтической концепции Б. Поплавского, Которой он интенсивно занимался На рубеже 1920-х - 1930-х гг.

В диссертационной работе предложена исследовательская методика изучения семантики контраста, которая базируется на лингвокогнитивном механизме, включающем контрастное картирование с учетом процедур столкновения, пересечения и наложения. Указанная методика может быть применена к анализу контрастивного творческого мышления вне зависимости от конкретного национального языка, конкретной национальной культуры, литературы, автора.

Практическая ценность работы определяется перспективой приложения ее основных результатов к теоретическим и практическим курсам по русской стилистике, теории текста, поэтике автобиографического нарратива, выработанной представителями младшего поколения первой волны русской эмиграции, использованию в прикладных сферах теории языка и литературы, в

частности, для изучения лингвистических аспектов взаимовлияния документально-биографического и художественного дискурсов в эмигрантской русской литературе первой трети XX века.

Апробация диссертации. По материалам диссертации опубликовано 9 работ, в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК, — 3. Результаты работы представлены на Международных научных конференциях «Актуальные проблемы науки и образования» (Уфа, 2010), «Язык. Текст. Дискурс» (Ростов-на-Дону, . 2010), «Когнитивная лингвистика и вопросы языкового сознания» (Краснодар, 2010), на Всероссийской научной конференции «Наука о языке и Человек в науке» (памяти выдающихся романистов В.Г. Гака и JI.M. Скрелиной) (Таганрог, 2010).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, где дана общая характеристика данной работы, двух глав, которые включают в себя теоретические и практические аспекты анализа категории контраста в идиостиле Б. Поплавского. Дается также заключение и библиография. Общий объем работы — 173 страницы. Библиография содержит 172 источника.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, новизна проведенного исследования, раскрывается степень научной разработанности проблемы, определяются цель и задачи работы, описываются теоретические и методологические основы авторского анализа, излагаются основные положения, выносимые на защиту, отмечается теоретическая и практическая значимость данной работы, ее апробация.

В первой главе «Антропоцентрическая и лингвокогнитивная парадигмы исследования контраста в идиостиле Бориса Поплавского» рассматривается проблема языковой репрезентации знаний о реальной действительности в современной лингвистической науке, анализируется взаимодействие таких феноменов, как идиостиль писателя и поэтическая парадигма языковых средств, выявляется экстралингвистическая предопределенность контраста в идиостиле Б. Поплавского и текстовые аспекты ее изучения.

Структуры знания творческой личности имманентно связаны с ее познавательной деятельностью в том отношении, что они моделируют условия для успешного осуществления коммуникации, представляют собой ее продукт, так как формируются в процессе познавательной деятельности (Кравченко, A.B. Язык и восприятие (когнитивные аспекты языковой категоризации) [Текст] / A.B. Кравченко. — Иркутск: ИГИИЯ, 1996. - С. 35). Поскольку познавательная деятельность осуществляется конкретным субъектом, то можно полагать, что эта деятельность предельно персонифицирована, отсубъектноориентирована и направлена на объект, т. е. окружающий внешний мир.

В обозначенном аспекте актуальной для современной лингвистики оказывается проблема лингвистических ресурсов, отбираемых автором из всего многообразия языковых средств, функциональных стилей, риторических

приемов, посредством которых формируется базисное смысловое пространство художественной коммуникации, непосредственно отражаемое в идиостиле автора.

Идиостиль — это динамическая система языковых средств и правил их уникального сочетания в синтагматическом ряду, характерная для конкретного автора, возникающая и шлифующаяся в процессе творческой активности субъекта художественной речи под непосредственным воздействием авторского ментального мира и внешних социальных факторов. Это, по существу, принципы конструирования и описания альтернативной виртуальной действительности, способ осуществления художественной коммуникации средствами поэтического идиолекта, актуализованной в творчестве автора системы языковых способов, сформированной в результате усвоения языка и жизнедеятельности (экстралингвистических факторов), подчиненной идейно-художественному замыслу текста.

Противоречивая натура Б. Поплавского, присущий ему контраст жизненного и художественного опыта находят непосредственное отражение в языковой личности писателя, в равной степени, как и в избираемых средствах выражения семантики при отражении объективной действительности, прагматических установках. Используемые автором речевые формы оказываются изоморфными как отношениям, реально существующим между явлениями окружающей эмигрантской действительности, так и структуре процесса авторского когнитивного мышления, познающего эти отношения.

Миф Поплавского — непосредственного свидетеля кардинальных событий переломной эпохи — реконфигурирует концепты духовного мира таким образом, что при вербальном отражении они начинают существовать в форме антиномий, которые воспринимаются читателем как естественный формат проявления внутренних противоречий героя. Главный субъект художественного повествования постоянно ощущает себя в двух психологических модусах, полярных по своей когнитивной сущности: порядок и хаос. Чтобы упорядочить хаос, повествователь-герой ставит истину откровения выше истины разума. Соединение этих семантически разнородных элементов направлено на то, чтобы вызвать ассоциации и настроения, связанные с каждым модусом. В результате амбивалентная языковая личность субъекта повествования допускает множественность источника истинности, а художественный образ материального мира воспринимается как метафора мира духовного.

Введение в семантику персонажей двух антонимичных психологических модусов, призванных с коммуникативно-прагматической точки зрения подчеркнуть производность хаотического художественного «мира» текста от мира противоречивой эмигрантской реальности, также находит свое объяснение со стилистической точки зрения. Персонаж Поплавского представляет собой интегрирующую категорию, коммуникативно-содержательная специфика которой заключается в том, что она является фокусом полярных компонентов, сообща организующих художественный текст в логико-семантическое и эстетическое единство. Данная категория

соотносится с фрагментом внешней экстралингвистической действительности, отраженным в моделируемой автором конкретной ситуации, с логикой авторского когнитивного мышления, проявляемой в структурном строении художественного текста, с системой авторских эстетических ценностей, заложенной в этот текст.

Иррациональность авторского дискурса в этом случае имеет следствием асимметрию формы и значения, чрезвычайно высокую активность формы и функционально-стилистическую неоднородность слагаемых смысла текста. В результате наблюдается замещение «Я» реального «Я» художественным, при котором «Я» реальное может вообразить или вспомнить себя в ситуации прошлого. Подобные замещенные формы когнитивного сознания автора являются производными акта восприятия эмигрантской действительности, которая дает для данного процесса «сырой» материал и содержание. Воспринимающее (реальное) «Я» и «Я» художественное (замещенное) «играют» друг друга. Автор начинает одновременно жить в двух мирах: объективном, данном непосредственно в акте перцепции, и виртуальном, порожденном замещенным «Я», вспоминаемом и воображаемом.

На уровне языка художественного произведения это выражается в таком идиостилистическом способе субъективации художественного текста, как контраст, в основе которого лежит принцип антонимичности, взаимоисключения, подведенного под единый когнитивный знаменатель и определенную языковую структуру. Читатель, декодирующий контраст, опираясь на контекст, домысливает и восстанавливает имплицитно содержащийся неназванный объект, «посредствующий термин», к которому и относятся антонимичные признаки и характеристики. В процессе интерпретации контраста читатель обнаруживает объективные -травматических по своей сущности — корреляты испытываемых персонажами эмоций на уровне ментальной жизни самого автора. Такими коррелятами становятся невозможность реализации исходного желания, болезненное соотнесение интеллектуального и телесного опыта, постоянное чувство децентрации, сведение собственного «я» к значению вещи, метаморфоза отчуждающей самоидентификации в общении с Другим как ближайшим субъектом повседневной коммуникации и другим как системой значений эмигрантского мира.

Вторая глава «Семантика контраста и проблема индивидуализации ее речевых смыслов в идиостиле Бориса Поплавского» посвящена рассмотрению лингвокогнитивного механизма исследовательского моделирования категории контраста в языке прозы писателя, анализу ее семантики и средств реализации этой семантики.

Наш анализ семантико-когнитивной структуры контрастных образных способов в идиостиле Б. Поплавского показал, что парадоксальная мысль воплощается через столкновение компонентов контрастного образного средства, в семантике которых опредмечено противопоставление, противоречие, противоположность, сомнение или альтернатива. То, как номинированы значения, воплощается в контрастных образных средствах,

зависит от степени семантического несоответствия между их компонентами. В. Крофт и Д. Круз предложили скалярную методику разграничения различных видов антонимичных пар прилагательных (Croft, W., Cruse, D.A. Cognitive Linguistics [Text] / W. Croft, D.A. Cruse. — Cambridge, etc.: Cambridge University Press, 2004. - P. 157-164).

В нашей диссертационной работе данная методика модифицирована и уточнена для исследования лексико-синтаксической структуры контрастных образных средств. Она служит для измерения уровня семантического несоответствия одного понятия от другого в аспекте бискалярной симметричной, несимметричной и параллельной шкал. Выявление уровня противопоставления зависит от корреляции понятий противоположности и симметрии.

Семантические компоненты контрастного образного средства, размещенные на шкале симметрично, являются диаметрально противоположными, поскольку содержат «встроенную» логическую двойственность, или бинарность. В данном случае парадоксальная мысль воплощается через столкновение диаметрально противоположных понятий. Такими, в частности, предстают семантические компонентами в следующем высказывании: (1) «...он вдруг открыл в себе другое существо, гораздо более грубое, решительное, юмористическое и религиозное в том смысле, что оно, научившись переносить собственную нагрузку, не решалось более судить и высокомерно сострадать, не зная чужих утешений и тех счастливых и таинственных вегцей, которые происходят между ним и Богом, подобные никому не видимым ночным ласкам мужа и жены» (Домой с небес).

юмористически!

<- 0

Схема 1. Бискалярная симметричная шкала разграничения контрастивных понй1-и^ опредмеченных й семантике сочинительнЬго сочетания юмористический и религиозный.

На шкале обозначена отправная точка противоположных понятий, которые входят до одной категории, — «внутреннее существо персонажа». Отличительной особенностью диаметрально противоположных понятий предстает тот факт, что между ними оказывается возможным «серединное» понятие, актуализация которого в художественном тексте позволяет проследить динамику становления персонажа. Ср.: (2) «Подъезжая к Сен-Тропезу на скрипящем и раскачивающемся паровичке, Олег вдруг вспомнил то особое, не на что не похожее чувство сомнения, которое он испытал, всматриваясь в эти пристальные татарские глаза, и в то время как боль в сердце все время росла и росла, то, что казалось ему за секунду до этого воплощением добра, тепла и жизни, вдруг становилось столь же реальным

религиозный

отсутствием холода, самолюбия и насмешки ...» (Домой с небес). В (2) подобным «серединным» компонентом выступает «чувство сомнения». Другими словами, в тексте выстраивается оппозиция трех понятий, принадлежащих к категории «восприятие одного персонажа другим»: воплощение добра, тепла и жизни — чувство сомнения — реальное отсутствие холода, самолюбия и насмешки. Понятия воплощение добра, тепла и жизни — чувство сомнения, с одной стороны, и чувство сомнения — реальное отсутствие холода, самолюбия и насмешки, — с другой, являются медиально противоположными, поскольку контраст между ними уже не такой резкий, как у воплощение добра, тепла и жизни — реальное отсутствие холода, самолюбия и насмешки. Поэтому их расположение на шкале не предстает симметричным относительно точки расхождения.

воплощение добра, тепла и жизни

чувство сомнения

реальное отсутствие холода, самолюбия, насмешки

чувство сомнения

Схема 2. Бискалярная несимметричная шала расположения медиально противоположных понятий.

Разница между противоречивыми противоположными понятиями, выраженными в контрастных образных средствах, заключается в том, что между ними невозможно «серединное» понятие. Так, схема бискалярной параллельной шкалы иллюстрирует образное выражение контрастного образного средства: (3) «Так, физически меняясь, он вдруг заметил Таню, которую он, будучи другим человеком, долго не видел вовсе...» (Домой с небес).

заметил О 1 восприятие ,

не видел вовсе

Схема 3. Бискалярная параллельная шкала.

Точкой расхождения в данной шкале служит понятие восприятия. В семантике первого компонента контрастного образного средства не видел вовсе не обнаруживается сем, которые бы обозначали свойство, противоположное тому, которое принадлежит элементам, включенным в объем понятия заметил. Поэтому между данными понятиями нет «серединного» компонента. Противоречивые понятия заметил — не видел вовсе, которые характеризуют акт восприятия, расположены параллельно, однако они не ориентированы друг на друга.

Противоположные значения, которые конструируют контрастные образные средства, вызывают эмоциональную дезориентацию читателя. Под последним понятием мы понимаем особое проявление эмотивности, порождающее эффект диффузии, размытости, нечеткой выраженности смысла. Читательское осмысление подобных средств вызывает модификации, а иногда и деформации устоявшихся когнитивных процессов. Подобная деформация активизирует «смещение» априорных ментальных установок читателя, т.е. знаний относительно законов бытия предметов и явлений объективной действительности, накопленных на протяжении культурно-исторического существования. «Смещение» априорных ментальных установок читателя предстает результатом изменений в характере и содержании стереотипного знания или представлениях об определенном фрагменте картины мира.

Современники Б. Поплавского вспоминали, что в нем соединялись две противоборствующие стихии: гармония, чувственность и страх, болезненная мистичность, полная дезориентация. В порыве экзистенционального отчаяния писатель не случайно делает тему раздвоения личности сквозной линией всего своего творчества. Синтаксическая семантика текстовой ткани произведения ярко отражает данную тематику. В реальной жизни Б. Поплавский стремился соединить несоединимое, чтобы разрубить гордиев узел «несуществующего существования», что непосредственно отразилось на виртуальной жизни его персонажей, для которых характерно парадоксальное сочетание процессов интеграции и одновременной фрагментации. Полярная крайность совмещается в них (как и в самом авторе) с пассионарной жизненной активностью.

На уровне идиостиля Б. Поплавского это отражается, в частности, в сближении антонимов в двойное предикатное сочетание в пределах одного высказывания, что позволяет представить выражаемое антонимами действие наиболее активным образом. Ср.: (4) «...Аполлон Безобразов... любил одновременно утверждать и отрицать, любил долго сохранять противоречивые суждения о человеке, пока вдруг, подобно внезапному процессу кристаллизации, из темной лаборатории его дугии не выходило отчетливое и замкнутое суждение, содержащее в себе также и момент доказательства, которое потом и оставалось за человеком неотторжшю...» (Аполлон Безобразов). Противоположные действия, обозначенные данными глаголами, объединились как две ипостаси одного процесса. В результате действие представляется более длительным.

В рамках одной сочинительной конструкции автор при характеристике своего героя соединяет сочинительные единства синонимичных и

антонимичных словоформ, делая их однородными. Ср.: (5) «Аполлон Безобразов...был где-то далеко-далеко, по ту сторону рассветов и закатов, где и время и вечность, и день и ночь, Озирис и Сэт, и все живые и все умершие, и все грядущие, и все надежды, и все голоса присутствуют вместе и никогда не расстаются, и никогда не смолкают и оттуда со слезами на глазах нисходят в жизнь» (Аполлон Безобразов). В данном примере, соединяя однородные антонимичные и синонимичные словоформы, союз «и» приводит к . Неоднозначности понимания семантики отношений между этими компонентами. В одних случаях они связываются отношениями соединения, а в других — суммирования. Так, антонимичные словоформы (рассветы и закаты, время и вечность, день и ночь; Озирис и Сэт, все живые и все умершие), связываясь отношениями соединения, в контексте произведения начинают проявлять себя в форме антиномий, которые воспринимаются читателем как естественный формат обнаружения внутренних противоречий героя.

Другими словами, главный субъект художественного повествования постоянно ощущает себя в двух психологических модусах, полярных по своей когнитивной сущности: хаоса и порядка, что есть ни что иное как выражение прагматической установки автора. Синонимичные словоформы (...присутствуют вместе и никогда не расстаются, и никогда не смолкают...) также связываются отношениями соединения, акцентирующими в данном случае статичность неконтролируемой силы эмоций героя, их статическую спонтанность, независимость от воли и сознания.

Союз «и» обнаруживается и в начале каждого сочинительного единства, что указывает на функционирование данного единства как зависимого синтаксического целого и свидетельствует об отношениях суммирования между компонентами. При этом между компонентами, связанными семантикой суммирования, возникают отношения скрытого противопоставления: упорядочивание хаоса (однородные антонимы) контрастирует с истиной разума (однородные синонимы). В результате амбивалентная личность героя допускает множественность источника истинности, а художественный образ материального мира воспринимается как метафора мира духовного.

В рамках анализируемого примера обе разновидности семантики союза «и» (отношения соединения и суммирования) включают связываемые конструкции в разряд однородных, но не на основании одинаковой отнесенности к одному слову, а на основании функционального признака. Основным условием однородности антонимов и синонимов при отношениях соединения и суммирования является сложение их семантики с одной и той же семой опорного слова, художественное конструирование одинаковых итеративных сем. Отношения суммирования совокупности отношений соединения создают в тексте эффект «неплавности» повествования, акцентирующий внимание читателя на ключевых словах описания. Благодаря выделению сочинительных единств антонимов и синонимов посредством отношений соединения, усилению их экспрессивности и информативной

значимости, анализируемая конструкция участвует в экспрессивном членении текста.

Художественное конструирование соединительных конструкций с модально противопоставленными однородными членами в группе сказуемых в тексте Б. Поплавского подчиняется принципу количественного перевеса, который выражается в нарастании объема компонентов с нечеткой делимитацией значений, их частичным перекрыванием и наслаиванием. В конструкциях с лексико-парадигматическими и грамматико-парадигматическими отношениями между однородными членами этот принцип находит свое выражение в случаях, когда последующий компонент несет коннотативно окрашенную информацию при общей топикальной соотнесенности.

В частности, синтаксическим конструкциям с рядами однородных модальных компонентов в пределах одного сказуемого свойственным предстает семантика взаимодополняющей характеристики художественной ситуации, при которой выявляются необходимость и возможность, желательность и долженствование. Ср.: (6) «Он мог и хотел сказать все...» (Аполлон Безобразов); (7) «Таня не могла и не хотела скрывать неудовольствие своим положением...» (Домой с небес). В целях адекватного описания действия персонажа или состояния явления объективной действительности автором дается несколько разносторонняя модальная оценка, однако, в целом, высказывание о художественной ситуации носит общий либо утвердительный, либо отрицательный характер. Именно на основе передачи многоплановости модальной оценки ситуации возникает экспрессивное утверждение или отрицание. Одновременное выражение возможности и желательности, или необходимости и долженствования, или нежелательности и невозможности протекания определенного процесса приводит не только к уточнению, но и к особому эмоциональному усилению оценки художественной ситуации.

В зевгматической конструкции, в которой выражено исключительно означающее, наиболее отчетливо репрезентирован факт имплицирования компонентов моделируемого автором образа персонажа. Когнитивно-поэтический потенциал речевого кластера связан с его псевдоденотативной функцией. Специфика семантического механизма конструкции определяется его тесной контекстуальной зависимостью, делающей невозможной однозначную семантизацию образа персонажа в пределах словосочетания или предложения. Ср.: (8) «Как это было давно, как будто совсем другие люди, молодые люди в различных демисезонах, и все они — Д худые, широкоплечие, с красной, распухшей от жары рожей, с тонкими, белыми руками, покрытыми испариной усталости, в изнеможении ложившимися на бумагу, с широкими и грязными, налитыми кровью руками, отдавленными гирями, с широкой скуластой небритой мордой, ищущей, кому бы показать кузькину мать, и еще другие молодые люди, плачущие в церквах, в слезах, в отчаянии веры лежащие ничком на полу, играющие в карты или на улице пыжащие свои плечи перед зеркалами,

супящие брови, выпячивающие нижнюю губу, наглые, пьяные, заискивающие, гордые, молчаливые, болтливые, обезумевшие от злобы, умирающие от страха перед кондуктором — и это все я...Я...Я...(Домой с небес).

Выделенные зевгматическне конструкции реализуются как результат параллельного развития двух образов персонажа. Они вбирают в себя оба образа, объединяя признаки внешнего и внутреннего сходства. Результирующее значение конструкций воспринимается только в контексте, без привлечения которого интерпретация может пойти по ложному пути. Контекст в этом случае конструирует своеобразное образное поле персонажа, определенную упорядоченную систему импликативных зависимостей, коннотативных, ассоциативных семантических связей семантически оппозитивных определений с отображаемой ситуацией.

Особый характер «внешней» устроенности разделительных конструкций с антонимичными словоформамии в языке прозы Б. Поплавского определяется их соположенностью, однородностью, делающей их информативно несамодостаточными, тяготеющими в качестве зависимого компонента к вхождению в состав более сложных синтаксических построений. Предшествующий текстовой фрагмент, являясь координатором однородности антонимичных компонентов, эксплицирует соположенность данных компонентов в рамках конструкции, что отражает сознание персонажа как пространства для эстетической игры контраста. Однородность, соположенность антонимичных словоформ в составе разделительной конструкции находят формальное выражение в параллелизме структуры, который на уровне идиостиля Б. Поплавского составляет специфическую черту «внутренней» устроенности рассматриваемых конструкций. При этом параллелизм структуры отражается в тождестве модально-временных планов антонимичных предикатов. Например: (9) «Это мы с Зевсом, сидя на плоскодонной лодке, вертели колеса воздушного насоса и следили, опрокинувшись, как он отдалялся по железной лестнице, достигал дна и то медленно шел, то останавливался в необъяснимом раздумье, как будто мечтал» (Аполлон Безобразов).

Контекстуальная актуализация противоположных действий, являющихся отрицательными по своей сути, приводит к конструированию контраста с явно выраженной отрицательной направленностью (отсутствие гармонии во внутреннем мире персонажей). Он дополняется и уточняется предшествующим контекстом, имеющим ту же направленность. Согласно нашим наблюдениям, данный тип параллелизма в прозе Б. Поплавского является универсальным, что, возможно, предопределено грамматической системой русского языка.

При анализе языка прозы Б. Поплавского целесообразно различать отрицание, которое: направляет текстовую информацию в другое смысловое русло (в этом случае отрицание основывается на соответствующем подмире П. Верта); блокирует поток текстовой информации (в этом случае отрицание соответствует определенному типу противоречия).

Подмир отрицания, который инициируется противоречием, порождает «короткое замыкание» в процессе художественной коммуникации. В связи с этим на семантическом уровне понимания пропозиция лишена смысла. В данном случае не наблюдается перенаправления или переориентации предшествующего хода дискурса, поскольку противоречие предстает самодостаточной единицей художественного текста. Однако на более высоком уровне переработки текстовой информации противоречие может расцениваться как авторское средство импликации не явно выраженного смысла.

Согласно нашим наблюдениям, отрицательные утверждения выполняют в рамках теоретической модели текстуального мира следующие функции:

1. Общая функция направления текстовой информации в иное смысловое русло:

1.1. модификация пропозиций, обеспечивающих реализацию функции высказывания;

1.2. модификация параметров моделирования текстуального мира;

1.3. модификация фреймового знания читателя;

2. Общая функция блокирования информации в художественном тексте.

2.1. чистое противоречие.

В частности, подмир отрицания, который модифицирует пропозиции, обеспечивающие реализацию функцию высказывании, может непосредственно относится: к информации, эксплицитно актуализованной в предшествующем ходе художественного дискурса, к пропозициям как нарративного, так и описательного характера; к информации, косвенно выводимой из предшествующего хода художественного дискурса.

Следующий пример предстает типичным для прозы Б. Поплавского случаем отрицания информации, которая была косвенно представлена в предшествующем ходе художественного дискурса. Данное отрицание не оправдывает читательские ожидания: (10) «Что делал Аполлон Безобразов во время бала? Он ничего не делал. Он пил? Нет, он ничего не пил. Он разговаривав? Нет, Аполлон Безобразов не любил разговаривать. Но все же был на балу? Этого в точности нельзя было сказать, ибо в то время, как бал, кружа и качая, объемлел нас, Аполлон Безобразов объемлел бал. Бал был в поле его зрения. Он входич в него и забывач его по желанию. Иногда в самый разгар его ему казалось, что снег идет над синим пустым полем. Иногда он вообще переставач видеть, тогда звуковые явления занимали его. Он позволял всему вращаться вокруг него, но сам не вступал во вращение. Он всем поддакивач, говорил сразу со многими и, не слушая никого, спокойно спал на словесных волнах... Все одновременно было вполне объяснимо, непостигаемо и не нуждалось в объяснении... И снова Аполлон Безобразов просыпался к смеху. Однако, лишенный грусти, как мог он смеяться — ignorabimus...Он не был и не не был — являлся, казался, был предполагаем. И все-таки он был за, в и потому» (Аполлон Безобразов).

Тот факт, что моделируемая автором ситуация является неожиданной, манифестируется в тексте имплицитным способом: ...он не был и не не был — являлся, казался, был предполагаем. Эффект обманутого читательского ожидания кодируется в негативных высказываниях, которые отрицают признание типичных событий из жизни персонажа (ничего не делал, не пил, не любил разговаривать) и в указании на беспристрастность эмоций, испытываемых персонажем по этому поводу (спокойно спал на словесных волнах). Автор предлагает объяснение подобной позиции персонажа на балу (Бал был в его поле зрения), но впоследствии данное объяснение оказывается ложным, опровергается (иногда он вообще переставал видеть...). Данное негативное высказывание контрастирует с информацией, представленной утвердительными высказываниями (И снова Аполлон Безобразов просыпался к смеху...). Приведенный отрывок иллюстрирует, как категория отрицания модифицирует и «перенаправляет» ход текущего дискуса.

Контраст конструируется между голосом персонажа и перцептивным восприятием повествователя в одной темпоральной плоскости: то, что «говорит» персонаж предстает отрицательным ответом на восприятие ситуации повествователем (ср. он позволял всему вращаться вокруг него, но сам не вступал во вращение, он всем поддакивал, говорил сразу со многими и, не слушая никого, спокойно спал на словесных волнах). Повествователь стремится «стабилизировать» дискурс, моделируя формальные «условия возможности» для реализации персонажа. Именно поэтому в речи повествователя актуализируются утвердительные высказывания (он позволял всему вращаться вокруг него, он всем поддакивач, говорил сразу со многим...). Персонаж дестабилизирует дискурс, «перенаправляет» его ход в противоположное направление. Голос персонажа «озвучивает» отрицательные высказывания (он ... сам не вступал во вращение, не слушая никого...), превращается в образ, который начинает выражать собственную несостоятельность, молчание, перцептивно воспринимаемое

повествователем. Повествователь видит то, что не может слышать. Результатом актуализации «голоса» персонажа становится дезинтеграция «чувства реальности» повествователя, также воссоздаваемая посредством контраста (все одновременно было вполне объяснимо, непостигаемо и нё нуждалось в объяснении). Семантический антагонизм между «голосом» персонажем и перцептивным восприятием повествователя усиливается финальным контрастом отрывка: он не был и не не был, который семантизирует кульминационный момент борьбы между двумя тенденциями развития художественного дискурса — деструктивной и конструктивной. Данная борьба разрешается в пользу повествователя: оппозиция «утверждение-отрицание» нейтрализуется, последующий ход художественного дискурса начинает снова оправдывать читательские ожидания. Повествование входит в привычное русло.

В рамках идиостиля Б. Поплавского отрицательные конструкции порождают уникальную модель художественного дискурса, производя два прагматических эффекта. С одной стороны, высказывания с негацией,

которые служат средством выдвижения несобытийной информации, косвенно указывают на преобладание в когнитивном сознании персонажей не объективного, а виртуального мира. Герои Б. Поплавского живут в большей степени внутренними ощущениями, нежели объективными событиями. При этом эстетическая оценка в ментальной сфере персонажей, основываясь на эмоциональности, отличается от соответствующей оценки физического мира. В ментальной сфере персонажей Б. Поплавского, которой не наблюдается единства формы и содержания ментального объекта, эмоциональное синтезируется как рациональное. С другой стороны, высказывания, манифестирующие противоречие, стирают границы между противоположными понятиями, отражая соответствующую логику персонажей. Оба эффекта дестабилизируют читательские ожидания и предварительные установки, поскольку восприятие реальной действительности персонажами и их реакция на данную действительность выявляет в текстуальном мире диаметральную противоположность между действительно реальным и виртуальным. Б. Поплавский запечатлел своих персонажей «на полпути» между неспособностью к адекватной интерпретации эмигрантской действительности и «логическими ловушками» институапизированного поведения персонажей в данной действительности.

Модель текстуального мира в исследовании роли негативных конструкций в моделировании контраста оказалась достаточно продуктивной в силу следующих причин. Когнитивные основания данной модели дают возможность исследователю сфокусироваться на когнитивных характеристиках отрицания в художественном дискурсе. Прагматическая мотивация авторского выбора отрицательных конструкций обладает когнитивными основаниями и является ключевой для понимания импликаций данного выбора, не совпадающих с читательскими ожиданиями и априорными установками.

Б. Поплавский избирает языковые средства, ориентированные на процесс удивления, изменения сконструированной виртуальной ситуации. Особенностью художественного дискурса Б. Поплавского является позиция самого автора, который посредством категории контраста отмечает только наиболее характерное для того или иного описываемого персонажа, что естественно связано с имплицитным характером присутствия самого автора и особенностью авторизации каждого персонажа. Возвышая рафинированность своего языка, Б. Поплавский «выписывает» свои персонажи, отражая реальную и желаемую автором противоречивую действительность эмигрантской жизни с экспрессивным фоном повествования.

Одновременно делается ощутимым и своеобразие когнитивного восприятия писателя. Категория контраста в созданных от лица писателя описаниях персонажей и виртуальной действительности в высшей степени индивидуальны. Подобные описания концентрируют в себе совмещение несовместимого, которое и рождает живое представление о русском эмигранте первой волны, а также отражает подвижное, непредсказуемо-

ассоциативное творческое воображение повествователя, остроту его восприятия объективного мира глазами эмигранта.

В Заключении излагаются основные результаты исследования.

Тайна созданного Поплавским литературного мифа — это ирреальная сфера эстетической свободы, в которой художник слова не субъект, а объект, а антиномии между добрым и злым гением, активной и миросозерцательной позицией, покоем и экзистенциональным отчаянием нейтрализуются через контраст красоты и нахождением в «меж-пространстве» (ср. с названием первого романа автора «Аполлон Безобразов). Однако писатель по отношению к контрастному изображению автобиографических событий ни в коем случае не оказывается в подчиненном положении, он активно «опредмечивается» в создаваемом мифе. Поплавский был и остается субъектом в антропном мифе как в своей познавательно-творческой деятельности, так и в эмпирическом бытие, причем субъектом свободным и предельно активным на уровне речевого проявления. За счет контраста автор создает эмигрантскую художественную реальность, совмещает несовместимые виртуальные миры в дискурсивном пространстве своих произведений.

Посредством языкового контраста автор воссоздает своеобразное экзистенциональное «балансирование», моделируемую по особым правилам игру между реальным и ирреальным Я, магическим художественным пространством и объективной эмигрантской повседневностью. При этом в тексте актуализируются разнообразные художественные приёмы — литературная мистификация, горькая ирония, парадокс, алогизм.

Элементы речевого уровня, обнаруживаемые в художественном тексте, потенциально возводятся в ранг значимых, приобретают семантический статус за счет дополнительных приращений смысла. Как практическая иллюстрация обозначенной идеи в диссертационной работе рассматриваются частотные для прозы Б. Поплавского случаи значимых в семиотическом отношении аллогичных употреблений языковых знаков различных уровней, формирующих контраст как иерархически организованный прием смыслообразования. Также была осуществлена стилистическая интерпретация контраста, значимого в идиостилевом отношении, с целью определения его функций в процессе структурирования языковой ткани произведения и выделения их когерентных связей с эмигрантским мироощущением автора. Данный языковой прием - контраст, моделируемый единицами лексического и синтаксического уровней — организован в уникальную совокупность словесных образов персонажей. Образы персонажей во многом обусловлены проявлением механизма семантических аномалий в тексте, а при читательском восприятии преобразуются в поэтическую систему образа автора, тотальность присутствия автора в тексте.

Многоаспектная интерпретация феномена контраста в идиостиле Б. Поплавского — это, прежде всего, восстановление экстралингвистической информации об иррациональном мире автора, иными словами, экспликация

смыслов вербальных образований, априорно имплицированных автором. На языковом уровне контраст отражает скрытые связи между объектами реальной действительности, в той форме, в которой они понимаются в картине мира автора. Как показали наши наблюдения, феномен контраста значим для адекватной интерпретации когнитивной, семиотической, коммуникативной, эмоциональной систем, репрезентированных в художественных текстах писателя. Данный частотный прием обладает сильной позицией в процессе исследовательского и читательского декодирования неоднозначных фрагментов авторского дискурса, анализе ассоциативного потенциала единиц лексического и синтаксического уровней языка.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Статьи в ведущих рецензируемых журналах перечня ВАК:

1. Драгалева, Л.В. Семантико-прагматические особенности категории контраста в художественном дискурсе Б. Поплавского [Текст] / Л.В. Драгалева//Научная мысль Кавказа.-2010.-№4.-0,4 п.л.

2. Драгалева, Л.В. Отрицательные высказывания как способ конструирования контраста в рамках модели текстуального мира Б. Поплавского [Текст] / Л.В. Драгалева // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. — 2011. — № 4. — 0,4 п.л.

3. Драгалева, Л.В. Противоречие как речевое средство моделирования контраста в идиостиле Бориса Поплавского [Текст] / Л.В. Драгалева // Гуманитарные и социальные науки. Электронный журнал. — 2012. — № 2. — 0,5 п.л.

Публикации в других изданиях:

4. Драгалева, Л.В. Лексико-синтаксические средства создания контраста в пространстве художественного текста Бориса Поплавского [Текст] / Л.В. Драгалева // Язык. Текст. Дискурс: Труды и материалы V Междунар. конф., посвященной юбилею доктора филол. наук. Г.Ф. Гавриловой. — Ростов н/Д.: АкадемЛит, 2010. — 0,4 п.л.

5. Драгалева, Л.В. Лингвокогнитивный механизм моделирования категории контраста в идиостиле Бориса Поплавского [Текст] / Л.В. Драгалева // Кавказ — наш общий дом: Сб. материалов и докладов II Междунар. научно-практич. конф. — Ростов н/Д., М.: Социально-гуманитарные знания, 2010. — 0,3. п.л.

6. Драгалева, Л.В. Соединительные и разделительные конструкции как средство выражения прагматической установки Бориса Поплавского [Текст] / Л.В. Драгалева // Актуальные проблемы современной науки и образования: Материалы Всероссийской научно-практич. конференции. — Уфа: РИЦ БашГУ, 2010.-0,3 п.л.

7. Драгалева, Л.В. Разделительные конструкции с антонимичными словоформами как средство создания контраста в идиостиле Бориса Поплавского [Текст] / Л.В. Драгалева // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики: Сб. науч. тр. — Вып. XII. — Владикавказ: СОГУ, 2010.-0,4 п.л.

8. Драгалева, Л.В. Семантика контраста в идиостиле Бориса Поплавского [Текст] / Л.В. Драгалева // Наука о языке и Человек в науке (памяти выдающихся романистов В.Г. Гака и Л.М. Скрелиной): Сб. докладов. -Таганрог: ТГПИ, 2010. - 0,3 п.л.

9. Драгалева, Л.В. Конструкции с модально противопоставленными однородными членами в группе сказуемых (на материале произведений Б. Поплавского) [Текст] / Л.В. Драгалева // Когнитивная лингвистика и вопросы языкового сознания: Материалы Междунар. научно-практич. конф. — Краснодар: КубГу, 2011. - 0,2 п.л.

Подписано в печать 28.05.2012. Формат 60' 84'/К| Бумага офсетная. Печать офсетная. Физ. пен. л 1,0. Тираж 100 экз Заказ № 75.

ИПО ПИ ЮФУ

344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33.