Семантика синонимических рядов в концептосфере "Mensch - человек"

Колпакова, Галина Васильевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Семантика синонимических рядов в концептосфере "Mensch - человек"

Год: 2005
Автор научной работы: Колпакова, Галина Васильевна
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Казань
Код cпециальности ВАК: 10.02.04

Диссертация по филологии на тему 'Семантика синонимических рядов в концептосфере "Mensch - человек"'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика синонимических рядов в концептосфере "Mensch - человек""

На правах рукописи

Колпакова Галина Васильевна

СЕМАНТИКА СИНОНИМИЧЕСКИХ РЯДОВ В КОНЦЕПТОСФЕРЕ «MENSCH - ЧЕЛОВЕК»

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре романо-германской филологии Казанского государственного университета и на кафедре прикладной и экспериментальной лингвистики Московского ордена Дружбы народов государственного лингвистического университета

Научный консультант:

академик Международной Академии Информатизации, доктор филологических наук, профессор Р.К.Потапова

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор М.Г. Мирианашвили

доктор филологических наук, профессор В.М.Бухаров

доктор филологических наук, В.А. Татаринов

Ведущая организация: Тамбовский государственный

университет

Защита состоится {jj^QÍ-fSl 2005 года в часов на заседании

диссертационного совета J\Í\2.135.01 в Московском ордена Дружбы народов государственном лингвистическом университете по адресу 119992 Москва, ГСП-2, ул. Остоженка, 38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского ордена Дружбы народов государственного лингвистического университета.

Автореферат разослан « e¿J¿) ¿JLSvHi Рм j¡J » 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета З.К.Бурнацева

Реферируемое диссертационное исследование находится в русле актуальных направлений современной лингвистики: антропонимической и когнитивной. В настоящей диссертации исследуются проблемы контрастивного анализа семантики словообразовательных систем немецкого и русского языков с учетом антропоцентрической направленности и сопоставительного изучения синонимии в этих двух языках. Диссертационное исследование посвящено комплексной проблеме семантического структурирования концептосферы «Mensch - человек» и ее нетождественного членения на семантические фрагменты в сферах «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в немецком и русском языках, сопоставительного семантического анализа немецких и русских синонимических рядов (СР) с семантически близкими инвариантами и их членов, немецких и русских синонимов, в концептосфере «Mensch - человек», обоснованию общих закономерностей и отличий в семантике речевого функционирования немецких и русских синонимов в соответствии с разработанной сравнительной классификацией семантических дистрибутивных моделей немецких и русских синонимов, наименований лица.

Тема исследования «Семантика синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек» в силу своей многоаспектное™ предполагает рассмотрение феномена значения с экстралингвистических позиций и изучение его внутрилингвистической природы, обоснование принципа антропоцентризма в языке, проявляющегося в различии языковых картин мира сопоставляемых языков, обусловленных разным мировидением субъектов, говорящих на этих языках. Необходимость именования индивидуумом познаваемых им объектов реальности побудила нас включить в поле исследования ономасиологический и референционный аспекты теории значения, рассмотреть феномен значения в когнитивной лингвистике. Превалировавший в лингвистике последних десятилетий структурный подход к изучению феномена значения исключал из поля зрения исследователей семантики план референции и субъекта, воспринимающего мир и концептуализирующего его в своем сознании. На современном этапе развития теории ономасиологии и когнитивной лингвистики возникла необходимость привлечь внимание к таким сложным проблемам, как связь семантической теории (теории значения слова) с когнитивными процессами осмысления субъектом окружающего мира и наречения им объектов реального мира.

Антропоцентрический подход, в основе которого лежит харакгеризация окружающего мира субъектом в соответствии с воспринимаемыми им пространственными, временными и оценочными характеристиками, является основополагающим в нашем исследовании. Не менее важен системно-структурный подход, позволяющий выявить различия в организации лексико-семантических фрагментов в языковой картине мира субъектов, говорящих на немецком и русском языках. В принципах семантического членения в языке воспринимаемого индивидом внеязыкового пространства, в нашем исследовании антропоцентрической семантической области картины мира,

рос национальна*

3 БИБЛИОТЕКА !

.1.1 I п, I

Äi

нашел воплощение когнитивный подход к языку. Таким образом, исследователь оказывается в точке пересечения различных подходов к языку антропоцентричного, системно-структурного и когнитивного.

Актуальность темы диссертации. Многочисленные семантические теории отечественных и зарубежных лингвистов, рассматривающих феномен значения в свете идей структурной, генеративной, когнитивной лингвистики и стремящихся раскрыть природу этого феномена, исходя из методологических посылок отдельной науки, не объясняют возможных подходов к экспериментальному изучению значения Своевременность данной исследовательской темы мы усматриваем в попытке экспериментального изучения феномена значения на большом фактическом материале (лексикографические источники, компьютерная программа «Textkorpora», произведения художественной литературы, публицистики, материалы периодической печати) в сопоставительном аспекте в двух (немецком и русском) неблизкородственных языках.

Исследования семантики в контрастивном аспекте характеризуются высокой степенью сложности, носят фрагментарный характер, отличаются незначительным охватом сопоставляемых единиц, частным характером выводов. Сопоставительное изучение семантики на материале СР проводится крайне редко. Известны лишь отдельные публикации (Щемелева 1972, Гарская, Маковецкая 1987), в которых сопоставляются члены единичных СР. Ввиду отсутствия обобщающего исследования, систематизирующего опыт фрагментарного сопоставительного изучения СР, назрела необходимость масштабного сопоставительного семантического анализа и описания СР в антропоцентрической области немецкого и русского языков.

Актуальность исследования речевой реализации синонимов, наименований лица, на материале компьютерной программы «Textkorpora» подтверждается тем, что частотность употребления подобных синонимов в повседневной речи, речевые модификации их значений вносят коррективы в практику лексикографического отражения синонимии.

Объектом исследования являются синонимические ряды в концептосфере «Mensch - человек» и их члены, немецкие и русские синонимы (корневые, производные, сложные, сложно-производные слова, устойчивые словосочетания), выявленные в ходе фронтального анализа немецких и русских синонимических, одноязычных, двуязычных словарей, а также семантически близкие узуальные и окказиональные слова, обнаруженные в результате исследования немецкого и русского дискурсивного корпуса, в том числе компьютерной программы «Textkorpora».

Предметом исследования являются семантические взаимосвязи между синонимическими единицами, членами синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек», отражающие специфические способы концептуализации внеязыковой информации в немецком и русском языках, особенности построения семантических структур слов, включенных в отношения контрастивной синонимии, природа семантической эквивалентности

I 4

»ч^-с»««1 < I *t* Ш *0 >

двуязычных соответствий в когнитивном аспекте, закономерности взаимодействия семантики синонимических единиц с семантикой текстового окружения.

Основная гипотеза диссертации заключается в следующем:

Предполагается, что различное структурирование и нетождественное членение семантической сферы антропоцентрической лексики на отдельные семантические фрагменты в разных языках обусловлены наличием концептуального и семантического уровней репрезентации значений, различием концептуализации и категоризации воспринимаемой информации говорящими на разных языках. Как следствие, семантически сходные фрагменты в разных языках оказываются разнообъемными и «сдвинутыми» относительно друг друга, включая разное количество качественно различных по составу и объему синонимических рядов.

В соответствии с выдвинутой гипотезой представляется возможным, что семантический уровень репрезентации значений в конкретном языке находит отражение в одноязычных словарях, воплощающих концепцию значения как внутрисистемной сущности. Контрастивная синонимия ориентирована на концептуальный уровень репрезентации значений, нашедший отражение в двуязычных словарях. Предметом изучения контрастивной синонимии является область семантических инвариантов и возможностей их семантического варьирования в сопоставляемых языках. Предполагается, что различие способов «связывания», комбинации компонентов содержания на концептуальном уровне в двух языках проявляется в неполном соответствии семантики слов исходного языка и их переводческих эквивалентов. Контрастивная синонимия исследует способы передачи семантики синонимических рядов с одного на другой язык и случаи неполного семантического соответствия слов и их переводческих эквивалентов.

Научная новизна диссертационной работы состоит в следующем:

- впервые проводится контрастивное изучение семантики синонимических/идеографических рядов в концептосфере «Mensch - человек» в значительных по объему синонимов сферах «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в немецком и русском языках;

- впервые исследуется неоднозначное структурирование концептосферы «Mensch - человек» в немецком и русском языках, обусловленное ее различным членением на отдельные семантические фрагменты;

- впервые осуществляется анализ контрастивной синонимии с позиции когнитивной лингвистики, что позволяет системно описать семантические фрагменты с семантически близкими инвариантами и различным лексико-словообразовательным наполнением, сопоставляя не отдельные пары лексем, а семантические группы слов (СР) в двух языках;

- воплощен новый комплексный подход к анализу значения, в основе которого лежит представление о значении как структурированной сущности и как целостности языкового, семантического и внеязыкового, энциклопедического знания;

- в новом ракурсе предстает семантическая структура многозначного слова, характеризуемая как радиальная структура значений, по каждому из которых полисемантическое слово способно образовать синонимический ряд;

- представлена новая трактовка понятия идеографического ряда (ИР) как межъязыкового феномена, члены которого, синонимические единицы, дифференцированы относительно друг друга не только семантическими, языковыми, но и энциклопедическими признаками;

- новую интерпретацию получает экстралингвистическая направленность значения, лежащая в основе двухуровневой концепции семантики;

- впервые разработана классификация семантических дистрибутивных моделей немецких синонимов, наименований лица, на основании результатов анализа компьютерной программы «Textkorpora», выявлена обусловленность этих моделей типом семантики немецких синонимов, установлены общие и специфические семантические дистрибутивные модели немецких и русских синонимов;

- впервые результаты фронтального исследования контрастивной синонимии с позиций когнитивной лингвистики нашли воплощение в «Немецко-русском синонимическом словаре» (Synonymwörterbuch 2000).

Основная цель диссертации состоит в выявлении семантического структурирования концептосферы «Mensch - человек» и членения на отдельные семантические фрагменты сфер «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в концептосфере «Mensch - человек» в немецком и русском языках, в сопоставительном исследовании семантики немецких и русских СР с близкими семантическими инвариантами и лексической, словообразовательной семантики их членов, немецких и русских синонимов, в выявлении закономерностей речевого функционирования немецких и русских синонимов, наименований лица.

Конкретные цели исследования предопределили постановку следующих задач:

- исследовать семантику немецких и русских синонимических/идеографических рядов с тождественными или близкими семантическими инвариантами в сопоставительном аспекте и провести их системное описание в сферах «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в концептосфере «Mensch - человек»;

- определить возможное структурирование семантического пространства указанных двух сфер в концептосфере «Mensch - человек» в немецком и русском языках путем сопоставления близких по семантическому инварианту семантических фрагментов, формами выражения которых являются одноименные немецкие и русские СР;

- провести контрастивный анализ семантики немецких и русских синонимов, наименований лица, постоянных и потенциальных членов СР/ИР, их словообразовательных моделей, моделей семантической деривации;

- выявить закономерности речевого функционирования немецких синонимов, наименований лица, на материале компьютерной программы

«Textkorpora», сравнить частотность их речевой реализации, систематизировать семантические дистрибутивные модели немецких синонимов, выявить обусловленность этих моделей типом семантики немецких синонимов;

- установить сходные закономерности и различные тенденции в речевой реализации немецких и русских синонимов, определить общие и специфические семантические дистрибутивные модели немецких и русских синонимов, наименований лица;

- построить и описать модель синонимических отношений в области антропоцентрической лексики в немецком и русском языках с учетом семантического, языкового и энциклопедического, внеязыкового знания;

- систематизировать современные воззрения на явление антропоцентризма в языке, на феномен значения, преломляемый сквозь призму языковой картины мира, трактуемый в свете идей теории референции и когнитивной лингвистики.

Материалом для анализа послужили одноязычные немецкие и русские словари, двуязычные немецко-русские и русско-немецкие словари (53 словаря), включая понятийные, синонимические, антонимические, энциклопедические словари, а также художественные и публицистические произведения, материалы периодической печати на немецком и русском языках. Результаты сопоставительного исследования концептосферы «Mensch - человек» нашли полное отражение в «Немецко-русском синонимическом словаре» (Deutschrussisches Synonymwörterbuch 2000), содержащем 134 немецких и 134 параллельных русских СР, включающих 5239 немецких и русских синонимических единиц. В диссертации представлены две сферы «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека», включающие 76 СР с общим количеством членов 1896 синонимических единиц.

Указанные две сферы избраны в качестве объекта контрастивного анализа ввиду их особой выразительности. В этих сферах изобилуют экспрессивно окрашенные и нормативно сниженные сложные, производные (суффиксальные), сложно-производные существительные, наименования лица, в немецком языке и экспрессивно-, нормативно-стилистически маркированные производные (суффиксальные), корневые слова в русском языке. Среди стилистически маркированных наименований лица в немецком, как и в русском языке наблюдается значительное количество пейоративно окрашенных наименований лица и лишь небольшое количество номинаций с положительной коннотацией (Braun 1997, Чернухина 1984). Среди 1896 единиц, относящихся к двум вышеуказанным сферам, лишь 63 единицы обладают положительной экспрессивной (scherzh., шутл.) и эмоциональной (умен.-ласк.) окраской.

Biedermann - 1177 случаев употребления, Hase - 1874, Filz - 1144, Radfahrer -5608, Fachs - 10023 aus 12574 Treffern ausgewählt), нами был выбран для исследования фрагмент этой программы, включающий 9 наиболее употребительных СР (СР Angeber, СР Schmeichler, СР Kriecher, СР Geizhals, СР Heuchler, СР Lügner, СР Feigling, СР Duckmäuser, СР Schlappschwanz). Общее количество текстовых примеров, демонстрирующих случаи употребления членов указанных 9 СР, составило около 14200 текстов. Семантические дистрибутивные модели немецких и русских синонимов анализировались на материале произведений художественной литературы (42 произведения) (на языке оригинала и перевода), периодических изданий на немецком и русском языках.

Методика проведения настоящего исследования включала несколько этапов:

1. Проведение теоретико-лингвистического анализа проблем референционного и когнитивного аспектов значения, дистинктивной синонимии.

2. Сопоставительный анализ немецких и русских синонимических словарей с целью выявить структурирование одноименных семантических фрагментов в концептосфере «Mensch - человек».

3. Проведение сравнительного анализа словарных дефиниций немецких и русских синонимов в одноязычных немецких и русских словарях, их переводческих соответствий в двуязычных словарях.

4. Установление методом дефиниционного и компонентного анализа семантических инвариантов одноименных немецких и русских идеографических рядов, отбор путем фронтального анализа немецких и русских одноязычных словарей потенциальных членов немецких и русских ИР, близких по семантике семантическому инварианту соответствующего ИР.

5. Сопоставительный анализ синонимических рядов трех словарей синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке 1974, 1984, 1999 гг. издания и частотности речевой реализации немецких синонимов в соответствии с данными программы «Textkorpora».

6. Сравнительный анализ данных программы «Textkorpora» и результатов опроса информантов, носителей немецкого языка, о частотности употребления немецких синонимов и речевых модификациях их семантики.

7. Проведение анализа текстовых примеров программы «Textkorpora» с целью выявления семантических дистрибутивных моделей немецких синонимов и их последующей классификации.

8. Проведение анализа речевого окружения немецких и русских синонимов на материале произведений художественной литературы (на языке оригинала и перевода), периодических изданий на немецком и русском языках, сравнение семантических дистрибутивных моделей немецких и русских синонимов.

9. Оценка полученных данных.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что-

- разработка комплексного подхода (синтеза антропонимичного, когнитивного, системно-структурного подходов) к исследованию феномена значения, обоснование экстралингвистической ориентированности лексической семантики как условия ее когнитивного исследования, разработка принципов семантического членения концептосферы «Mensch - человек» в двух языках вносят вклад в развитие теории семантики, когнитивной и контрастивной лингвистики;

- обоснование понятий радиальной структуры многозначного слова, диффузной, интегральной семантики переводческих соответствий, принципа объединения структурного и холистического (целостного) представления значения в свете идей теории референции и когнитивной лингвистики, определение статуса энциклопедических признаков в семантической структуре слова, понятия идеографического ряда как межъязыкового феномена содействуют развитию теории значения слова, сопоставительного исследования в области лексикологии, словообразования, стилистики;

- результаты сравнительного исследования немецких и русских синонимических словарей способствуют обобщению опыта лексикографического отражения синонимии и совершенствованию концепции дистинктивных синонимических словарей;

- выявление особенностей речевого функционирования немецких синонимов в сравнении с русскими синонимами позволяет уточнить ряд положений коммуникативной лингвистики, теории речевой деятельности, антропонимической лингвистики;

- полученные значимые выводы о несоответствии частотности употребления немецких синонимов в языковой реальности (на материале компьютерной программы «Textkorpora») лексикографической практике отражения синонимии в словарях способствует дальнейшему развитию практической лексикографии;

Значимость данной работы заключается в том, что она представляет собой одну из первых попыток когнитивно-функционального подхода к сопоставительному анализу семантики концептосферы «Mensch - человек».

Практическая ценность работы состоит в возможности использования ее теоретических положений и результатов экспериментального семантического анализа контрастивной синонимии в вузовском преподавании в курсах словообразования, лексикологии, интерпретации текста, стилистики немецкого и русского языков, контрастивной лингвистики, теории и практики перевода, при чтении курсов специализации по проблемам когнитивной лингвистики, современной лексикографии, при разработке тематики курсовых и дипломных

проектов. Основные результаты исследования могут быть использованы в теоретической и прикладной лексикографии при составлении дистинктивных словарей синонимов, культурологических описаниях

«Немецко-русский синонимический словарь» (Deutsch-russisches Synonymwörterbuch 2000) внедрен в учебный процесс в вузах и школах с расширенным преподаванием немецкого языка г.Казани, на филологическом факультете КГУ, в институте повышения квалификации и переподготовки работников образования г.Казани, на факультете немецкого языка НГЛУ им Н А.Добролюбова г.Нижний Новгород Практические результаты анализа компьютерной программы «Textkorpora» могут быть использованы в обучении иностранному языку в вузах и школах с целью повышения степени аутентичности предъявляемого материала, создания достоверного культурологического фона при сообщении обучаемым актуальных лингвострановедческих знаний.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В диссертации разработан новый комплексный подход (синтез антропонимичного, когнитивного, системно-структурного подходов) к анализу семантики синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек», позволяющий установить закономерности семантического структурирования области антропоцентрической лексики в двух неблизкородственных (немецком и русском) языках.

2. Сферы «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в концептосфере «Mensch - человек» характеризуются чередованием областей «сгущения» и «разряжения» информации, отсутствием отношений иерархии, нетождественным членением на отдельные семантические фрагменты в немецком и русском языках. Дифференциация языковых картин мира наиболее заметна на нижних уровнях иерархии. Следует предположить, что указанные сферы, охватывающие значительный массив стилистически маркированной лексики, наиболее очевидно обнаруживают различное структурирование концептосферы «Mensch - человек» в сопоставляемых языках.

3. Различное семантическое членение указанных двух сфер в немецком и русском языках дают основание для предположения о «разнообъемности» сопоставляемых немецких и русских фрагментов с близкими семантическими инвариантами. Подобные фрагменты включают разное количество немецких или соответственно русских СР с различной структурой и неодинаковым объемом. Наличие нескольких СР с семантически близкими инвариантами характеризует семантическое пространство фрагмента как «сгущение» информации. Отсутствие СР свидетельствует о «разряженном» пространстве фрагмента (наличии «лакун»).

границу между фрагментами в каждом из языков. Представляется вероятным, что благодаря наличию «промежуточного» слоя лексики становится возможным сопоставление «сдвинутых» относительно друг друга немецких и русских фрагментов с относительно близкими семантическими инвариантами.

5. Для адекватного моделирования сфер «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека», принимая во внимание различие концепций синонимического ряда в немецкой и русской лексикографии, целесообразна разработка понятия идеографического ряда как межъязыкового феномена при сопоставительных исследованиях. ИР, в основе которого лежит широкая концепция синонимии, нивелирует до некоторой степени различия в семантике сопоставляемых единиц, обусловленные специфически национальными энциклопедическими признаками.

6. Для исчерпывающего описания отношений контрастивной синонимии в концептосфере «Mensch - человек» с учетом различных концепций значения, представленных в одно-, двуязычных словарях и словарях синонимов, целесообразно обоснование нескольких типов значений синонимов:

1) значения как структурированной сущности и целостности семантического и энциклопедического знания;

2) понятия диффузной интегральной семантики переводческих соответствий;

3) понятия радиальной структуры полисемантического слова, способного по каждому из значений образовать синонимический ряд.

7. Систематизация дистрибутивных семантических моделей немецких синонимов на материале компьютерной программы «Textkorpora» будет способствовать установлению закономерностей речевого функционирования немецких синонимов: выявлению обусловленности реализации дистрибутивных семантических моделей типом семантики синонимов, установлению видов референтной отнесенности синонимических единиц, определению способов мотивации актуализированного значения синонимов в тексте.

8. Правомерно предположение о наличии в основном сходных структурных типов дистрибутивных семантических моделей у немецких и русских синонимов. Но набор моделей и частотность их реализации у разных синонимов различны.

9. Изучение внутриязыковой синонимии основывается на системно-структурном подходе, к исследованию межъязыковой синонимии применим когнитивно-функциональный подход.

Достоверность обеспечивается использованием комплексной методики исследования, репрезентативностью источников информации (53 словаря, около 12400 текстовых примеров компьютерной программы «Textkorpora», более 480 проанализированных теоретических трудов).

германистики университета Эрланген-Нюрнберг (Бавария, Германия) и компьютерном центре этого университета (ноябрь - декабрь 2000 г. - стипендия ДААД, июнь - август 2002 г.), в университете г.Гиссен (Гессен, Германия) (декабрь 1991 г., июль - август 1996 г.).

Основные положения концепции «Немецко-русского синонимического словаря» (Deutsch-russisches Synonymwörterbuch 2000), результаты экспериментального анализа были изложены в докладах на заседании заведующих кафедрами иностранных языков вузов г.Казани, на кафедре романо-германской филологии и филологическом факультете Казанского государственного университета, в институте повышения квалификации и переподготовки работников образования г.Казани, на методических совещаниях преподавателей немецкого языка школ г.Казани (гимназий № 94, № 3, № 36).

Основные положения и результаты диссертационного исследования изложены в докладах и сообщениях на Международных, Всероссийских, Республиканских научных конференциях, на ежегодных итоговых научных конференциях в Казанском государственном университете, на межвузовских конференциях и семинарах:

- международные: Международная научная конференция «Бодуэн де Куртене: теоретическое наследие и современность» (Казань, 1995); Международная научная конференция, посвященная 200-летию университета «Языковая семантика и образ мира» (Казань, 1997); Международная научная конференция «Язык. Система. Личность» (Екатеринбург, 1998); 1-я Международная школа-семинар по когнитивной лингвистике «Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития» (Тамбов, 1998); Н-я Международная конференция «Филология и культура» (Тамбов, 1999); 2-я Международная научная конференция «Язык Культура. Деятельность: Восток -Запад» (Набережные Челны, 1999); Международная научная конференция «Бодуэновские чтения: Бодуэн де Куртене и современная лингвистика» (Казань, 2001); Международная конференция IV Степановские чтения «Функционирование языковых единиц в аспекте национально-культурной специфики»: На материале романо-германских и восточных языков (Москва, 2003); Международная конференция «Когнитивное моделирование в лингвистике» (Vama, 2003);

- всероссийские: семинар «Проблемы прикладной лингвистики» (Пенза, 1997); Первая выездная академическая школа для молодых лингвистов-преподавателей вузов РФ «Язык и этнос» (Казань, 2001); Всероссийская научно-практическая конференция «Сопоставительная филология и полилингвизм» (Казань, 2002);

ситуация и психолого-педагогические проблемы развития двуязычия в Республике Татарстан» (Казань, 1999); республиканская научно-практическая конференция «Язык и методика его преподавания» (Казань, 1999); республиканская научно-практическая конференция «Язык и методика его преподавания» (Казань, 2000); республиканская научно-практическая конференция «Современные педагогические технологии: Опыт и перспективы использования» (Казань, 2000); третья республиканская научно-практическая конференция «Язык и методика его преподавания» (Казань, 2001); четвертая республиканская научно-практическая конференция «Язык и методика его преподавания» (Казань, 2002);

- межвузовские: межвузовская научная конференция «Межкультурная коммуникация и перевод» (Москва, 2005);

- внутривузовские: итоговая научная конференция КГУ за 1988 г. «Общественные и гуманитарные науки» (Казань, 1990); научная конференция «Актуальные проблемы истории русского языка» (Казань, 1997); итоговая научная конференция «Закономерности развития и функционирования национальных языков и литератур» (Казань, 2001); итоговая научная конференция «Русская и сопоставительная филология: концептуально-семантический и системно-функциональный аспекты» (Казань, 2002).

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и трех приложений. Библиографический список включает 479 наименований, в том числе 176 на иностранном языке.

Во введении обосновывается выбор темы исследования, выдвигается научная гипотеза, раскрываются актуальность, научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, определяются объем, предмет, цель, задачи, указывается материал исследования, излагается методика анализа, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения по апробации работы, описываются объем и структура исследования.

Первая глава имеет теоретико-аналитический характер и посвящена обоснованию экстралингвистической ориентированности феномена значения как условия контрастивного изучения семантики в неблизкородственных языках. Исследуется принцип антропоцентризма в языке, анализируется соотношение концептуальной и языковой картин мира, влияющих на различное восприятие и членение мира языковым сознанием говорящих, принадлежащих различным языковым коллективам, раскрывается сущность значения, рассматриваемого с позиции теории ономасиологии (референционный аспект значения) и когнитивной лингвистики.

Во второй главе представлены результаты сопоставительного анализа семантики синонимических/идеографических рядов и лексической, словообразовательной семантики их членов, немецких и русских синонимов, в семантических сферах «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в концептосфере «Mensch - человек», разработана методика контрастивного семантического анализа синонимии в этой концептосфере,

обоснованы системно-структурный и концептуальный подходы к анализу семантики синонимических рядов, понятия контрастивной синонимии, радиальной структуры полисемантического слова, статус идеографического ряда как межъязыкового феномена и синонимического ряда, применимого при внутрилингвистическом исследовании, статус энциклопедических признаков в семантической структуре слова, осуществлен сопоставительный анализ немецких и русских синонимических словарей.

В третьей главе дана характеристика компьютерной программы «Тех1когрога», представлены результаты анализа произведений художественной литературы (на языке оригинала и перевода), публицистики, материалов прессы на немецком и русском языках. Обоснован тезис о несоответствии частотности речевой реализации немецких синонимов (в соответствии с данными компьютерной программы «Тех1когрога») лексикографической практике отражения синонимии в словарях, выявлены семантические дистрибутивные модели немецких и русских синонимов, наименований лица, приведены результаты сравнительного анализа этих моделей, установлена обусловленность реализации моделей речевого окружения немецких синонимов типом их семантики, выявлены способы мотивации значений узуальных синонимов и синонимичных окказиональных образований в тексте.

В заключении изложены полученные в ходе исследования конкретные результаты и теоретические выводы.

В трех приложениях представлены результаты анализа немецких и русских СР/ИР и семантических дистрибутивных моделей немецких синонимов, наименований лица, не вошедших во вторую и третью главы диссертации.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе рассматриваются проблемы, связанные с определением экстралингвистического аспекта значения. Исследуются становление категории субъективности в языке, способы отражения единых универсальных категорий с помощью специфических номинативных средств в различных языках, анализируются когнитивно-гносеологический и номинативный аспекты ономасиологических процессов, выявляется когнитивно-референционная сущность значения при сопоставительных исследованиях.

Развитие идеи антропоцентризма в лингвистике изначально связано с именем В Гумбольдта, подчеркивающего значение естественного языка в духовной жизни человека. Идея антропоцентризма пронизывает многие работы современных отечественных и зарубежных лингвистов (Будагов 1976, Бондарко 1990, 1991, 1992, Апресян 1986, 1995, Лихачев 1993, Потапова 1992, 1997, Потапов, Потапова 2004, Караулов 1987, 1989, Кубрякова 1986, 1991, Добровольский, Караулов 1993, Падучева 1991, 1993, Колшанский 1975, 1990, Телия 1986, Залевская 1990, Арнольд 1991, Алпатов 1993, Арсентьева 1993, Тарасова 1993, Тураева 1994, Скляревская 1995, Сиротинина 1996, Чернейко 1996, Убийко 1998, Никитина 1995, Бессарабова 1998, Кирилина 2000, Шамне

2000, Магомедов 2000, Бабушкин 2001, Сорокина 2003, Нефедова 2003, Gauger 1970, 1971, Lyons 1983, Debus 1988, Лакофф, Джонсон 1987, 2004, Braun 1990, 1997, Lang 2000).

В реферируемом исследовании отмечается особая заслуга Э.Бенвениста в обосновании сущности субъективного в языке, указывающего на глубинную связь человека с языком, отрицающего в отличие от большинства современных лингвистов (Крушельницкая 1970, Гак 1976, Kleine Enzyklopädie 1969) орудийную функцию языка. Большой вклад в развитие субъективности в языке внесли Ш Балли, Л.В.Щерба, В.В.Виноградов, Ю.Д Апресян, Ю.Н.Караулов (Балли 1955, Щерба 1957, Виноградов 1877, Апресян 1986, Караулов 1987).

В реферируемой диссертации категория субъективности, заключающая в себе наличие лица (человека), рассматривается в свете отношений референции: акцентируется связь между субъектом, познающим мир, отражающим его в своем сознании и вербализующим его в языке, и окружающим миром. Анализируются трактовки семантической категории персональности А В.Бондарко, Ю.С.Степанова, предикативной категории лица

А.М.Пешковского (Бондарко 1991, Степанов 1981, Пешковский 1938). Особое внимание уделено анализу точек зрения Э.Бенвениста, Ю.С.Степанова, Е.Куриловича на семантическую природу местоимений и глагольных форм 1-ого лица, представляющих категорию персональности в новом ракурсе (Бенвенист 1974, Степанов 1974, 1981, Курилович 1962).

Отражением категории субъективности в языке является наличие у языковых значений и функций наряду со смысловой денотативно-понятийной основой ее языковой интерпретации, соотносимой в области субъектно-предикатных отношений с особым способом мировидения (Бондарко 1992, Пупынин 1992, Latour 1985). Наблюдается дальнейшее развитие категории субъекта в плане его семантической неоднородности. В реферируемой работе дана характеристика различных видов субъектов со свойственными им функциями, рассматриваемых в работах отечественных лингвистов (Бондарко 1992, Степанов 1981, Арутюнова 1976, Падучева 1991, Лаптева 1997, Касевич 1992, Смирнов 1992, Пупынин 1992, Алисова 1971, Новикова 1999, Серебренникова 2003). Виды отношений между субъектом и предикатом в предложениях разных структурно-семантических типов в различных грамматических теориях исследуют А.Зухсланд, Б.Латур, Г.Ван дер Эльст, М.Хаберман (Suchsland 1995, Latour 1985, Van der Eist, Habermann 1997).

В связи с предпринятым автором семантическим анализом компьютерной программы «Textkorpora» особое внимание уделено проблеме референтной отнесенности субъектов высказывания. Категория

определенности/неопределенности, рассматриваемая как референциальная категория, связанная с речевой коммуникацией, является предметом рассмотрения в трудах В.Гладрова, А.Д.Шмелева, Т.В.Булыгиной, В.Г.Гака (Гладров 1992, Шмелев 1992, Булыгина, Шмелев 1991, Гак 1991).

Отдельное место в реферируемой диссертации отводится анализу трактовок различных аспектов категории модальности в работах отечественных

лингвистов (Бондарко 1990, Абрамов 2001, Милосердова 1991, Молчанова 2000, Бирюлин, Корди 1990, Беляева 1990, Цейтлин 1990, Тураева 1994, Тарасова 1992, Сергиевская 1995, Арама 1997, Желтухина 2000, Воронова 2000, Михайлина 2000).

В настоящем исследовании анализируются современные воззрения на соотношение концептуальной модели мира и языковой картины мира, интегральной общей и дифференциальной национальной языковых картин мира, инвариантной и «национально-специфической» концептуальных картин мира, на возможность нейтрализации на уровне концептуальной картины мира расхождений между языковыми картинами мира в одном языке и между картинами мира в разных языках, правомерность попыток исследователей подменять «картину мира» структурой словаря, возможность воспроизведения структуры определенной области действительности посредством понятийной систематизации лексики (Гумбольдт 1964, Уфимцева 1988, Серебренников 1988, Постовалова 1988, Караулов 1976, 1981, Кубрякова 1988, Телия 1986, 1988, Морковкин 1977, Никитина 1995, Скляревская 1995, Юрченко 1997). Отмечается, что проблема различного членения мира разными языками не имеет однозначного решения (Серебренников 1970, Крушельницкая 1970, Колшанский 1977, Kieme Enzyklopädie 1969).

Связь концептуальной и языковой картин мира наиболее очевидным образом проявляется в лексике. Всестороннему исследованию подвергнут важнейший фрагмент «наивной» языковой картины мира - «языковая» картина человека, в основе которой лежит представление о связи психических состояний человека и физиологических процессов в его организме (Апресян 1990, 1995, Вольф 1989, Плунгян 1991, Арутюнова 1997, Урысон 1995, Черданцева 1996). Детально проанализированы в лингвистических работах такие концепты, как человек, личность, память, смысл, значение, вопрос, и способы их языкового воплощения (Кубрякова 1991, Туровский 1991, Никитина 1991, Кобозева 1991, Розина 1991, Lang 2000, Рябцева 1991, Борухов 1991).

Категории знания и мнения, характеризующие познание внешнего мира и вхождение внешней реальности в личностный мир человека, нашли глубокое освещение в трудах отечественных языковедов (Апресян 1995, Арутюнова 1989, Дмитровская 1988, Зализняк 1991). Анализу категорий времени и пространства, языковых форм их выражения посвящены исследования Ю.Д.Апресяна и Е.С.Яковлевой (Апресян 1986, Яковлева 1991, 1993, 1994, 1995). В меньшей степени по сравнению с существительными и наречиями обнаруживают соотнесение с языковой картиной мира глаголы (Урысон 1996, Розина 1994), предлоги (Апресян 1995, Крейдлин 1994, Кубрякова 1999), прилагательные (Рузин 1994, 1996). Особое направление в изучении языковой картины мира составляет отражение национально-культурной специфики в языковых формах выражения конкретного языка, соотношение универсального и идиоэтнического в картине мира (Верещагин, Костомаров 1980, Лихачев 1993, Почепцов 1990, Харитончик 1003, Гудавичюс 1993, Аникина, Савченко 1997, Береснева 1998, Шахнарович 1999). Отражению языковой картины мира в тезаурусе языковой

личности, проблеме создания словарей тезаурусного типа посвящены исследования Ю.Н.Караулова, Д.О.Добровольского (Караулов 1981, Добровольский, Караулов 1993).

В диссертационном исследовании подчеркивается, что в свете идей языковой картины мира процесс коммуникации и лингвистика текста получают новую интерпретацию. Их назначение состоит в построении в сознании реципиента концептуальной системы мира, отличной от его собственной модели мира и онтологической картины мира, в целях манипулирования его сознанием (Тураева 1994, Сергеев 1987, Блакар 1987), на этом базируется лингвистическая демагогия и лингвистика лжи (Weinrich 1966, Вайнрих 1987, Ising, Kraus, Ludwig, Schnerrer 1988). Проанализирована языковая ситуация в двух немецких государствах: ГДР и ФРГ до момента их объединения, представляющая особый интерес с точки зрения формирования языковой картины мира и ее взаимодействия с концептуальной картиной мира (Schlosser 1990, 2000, Oschlies 1989, Fleischer 1988, Ising, Kraus, Ludwig, Schnerrer 1988, Schroeter 1994, Zimmer 1997).

В реферируемой работе проведен анализ различных направлений теории ономасиологии в отечественной и зарубежной лингвистике. Проблемы взаимодействия языка, мышления, реальной действительности, знаковости естественного языка, приоритета коммуникативной функции языка, принципов речемыслительной деятельности, в процессе которой происходит синтезирование смысла языковой формы и обозначаемой действительности, нашли глубокое освещение во многих лингвистических работах (Крушельницкая 1970, Серебренников 1970, 1977, Колшанский 1965, Уфимцева 1970, 1977, Уфимцева, Азнаурова, Кубрякова, Телия 1977, Гак 1976, Пазухин 1979, Булыгина, Шмелев 1997).

Особое внимание в реферируемой диссертации уделено анализу семантического аспекта номинации, номинативных функций различных языковых единиц. Двойственность природы значения языкового знака как отношения и идеальной сущности, обобщенного понятия об объекте, трактовка значения как предметной и понятийной отнесенности (с позиции субъекта) является предметом рассмотрения в трудах А.А.Уфимцевой и Г.В.Колшанского (Уфимцева 1970, Колшанский 1980, 1977). Проводится анализ трактовок понятий «денотата» и «сигнификата» в работах отечественных лингвистов (Колшанский 1977, Гак 1977, Азнаурова 1977). Типы номинативных знаков, в частности семиологический класс характеризующих имен: имен предметов, процессов, качеств, периферийные виды номинации нашли глубокое освещение в лингвистических трудах (Виноградов 1947, 1986, Уфимцева 1977, Fleischer 1988, Гак 1977). Зависимость видов номинации от их синтаксической позиции в предложении рассматривается Н.Д.Арутюновой (Арутюнова 1977). Всесторонне исследованы в работах отечественных и зарубежных языковедов статус производного слова как номинативной единицы (Кубрякова 1977, 1988, Fleischer 1988, Munske 1993, Barz 1988), особенности номинации сложным словом, соотносимым с синтаксической конструкцией (Бенвенист 1974,

Кубрякова 1977), номинативный статус словосочетания (Виноградов 1975, Щерба 1939, Уфимцева 1977, Колшанский 1977, Солнцев 1987, Кубрякова 1977, Fleischer 1988, Ballweg-Schramm 1977, Mudersbach 2002), именование событий посредством сообщений, высказываний (Уфимцева 1974, Арутюнова 1972, 1977, Москальская 1981, Кубрякова 1977, Колшанский 1975, Гак 1973).

В реферируемой работе осуществлен анализ семантических теорий, предметом исследования которых является семантика предложения, пропозиция, сложный денотат на уровне высказывания (Москальская 1974, Колшанский 1977, Арутюнова 1971, 1972, 1976, Гак 1973, Ольшанский 1983, Телия 1977, Glinz 1995, Glomng 1996, Lyons 1992, Hundsnurscher 1998, Engel, Rytel-Kuc 1995).

Особое внимание в реферируемом исследовании уделено рассмотрению вторичной (непрямой, косвенной, окказиональной) номинации, возникающей в результате «сдвига» предметной отнесенности и сопровождаемой появлением оценочных смыслов. В работе дана характеристика следующих видов вторичной номинации, метафорической вторичной номинации (Уфимцева 1974, Колшанский 1977), косвенной номинации (генерализирующей, переносной) (Гак 1977), вторичной окказиональной номинации и осложненной окказиональной номинации (Азнаурова 1977), автономной и косвенной вторичной номинации (Телия 1977, 1988). Понятие «внутренней» формы исследуют в работах В.Н.Телия, В.Г.Гак, Е.С.Кубрякова, Т.Р.Кияк, Н В.Муравлева (Телия 1986, Гак 1977, Кубрякова 1981, Кияк 1987, Муравлева 1978). Номинация на уровне текста является предметом изучения в работах А.А.Кибрика и Й.Штернкопфа (Кибрик 1987, Sternkopf 1985). Анализ тенденций развития теории номинации, содержания ее основных понятий привел к выводу о том, что ономасиологические процессы, пройдя стадию рассмотрения в структурно-семантическом плане в виде процессов номинации реальных объектов, заняли важное место в исследованиях когнитивно-гносеологического направления, предметом изучения которых стала отражательная и речемыслительная деятельность индивидов.

В реферируемой работе дана характеристика ономасиологических процессов, рассматриваемых в трех аспектах: гносеологическом, когнитивном (с позиции познающего субъекта) и лингвистическом. Подчеркивается особая значимость гносеологического и когнитивного подходов для реферируемой диссертации. Гносеологический аспект рассмотрения ономасиологических процессов означает изучение взаимоотношения окружающей действительности, мышления и языка. Рассматриваются процессы дематериализации реального мира в результате его отражения человеческим сознанием, создания языковой системы знаков, соотношения слова и обозначаемого им понятия, понятия и значения слова. Когнитивный аспект изучения ономасиологических процессов выявляет роль познающего субъекта в освоении внеязыкового пространства, вербализующего его в языке, в выборе и использовании номинативных средств, создании языковой знаковой системы. Лингвистический аспект предполагает анализ языковой техники номинации, установление типов языковых знаков,

видов номинативных процессов, классификацию номинативных языковых единиц. Гносеологический аспект составляет основу когнитивного подхода к ономасиологическим процессам со стороны субъекта и взаимосвязанного с последним лингвистического аспекта рассмотрения техники номинации. Гносеологический аспект отличается особой сложностью ввиду необходимости философского обоснования взаимоотношения объективного, материального мира и субъективного, идеального сознания. Эта комплексная проблема нашла всестороннее освещение в работах немецких лингвистов Д.Фивегера, В.Лоренца, Г.Вотяка (Probleme der semantischen Analyse 1977, Lorenz, Wotjak 1977, Wotjak 1977).

В реферируемой диссертации проводится различие между семантическими теориями, представляющими узкую концепцию значения, ориентированную на анализ внутрисистемных семантических отношений (Dornseiff 1943, Porzig 1971, Agrícola 1968, 1972, 1982, Bierwisch 1971, Cosenu 1970, 1974, Hundsnurscher 1971, Geckeler 1973, 1993, Grimm 1977, Kutschera 1976, Peukert 1977, Perl 1975, Schenkel 1976, 1977, Wotjak 1975, 1977, Probleme der semantischen Analyse 1977) и семантическими теориями, воплощающими широкую концепцию значения, включающую прагматические компоненты, связанную с изучением условий коммуникативного акта, экстралингвистической реальности (Leisi 1971, Schmidt 1967, Lexikalische und aktuelle Bedeutung 1967, Lorenz, Wotjak 1977, Wotjak 1993, Viehweger 1983, Schippan 1972, Lutzeier 1981, 1985, Munske 1993, Böhme 1979, Lerchner 1976, Ludwig 1982, Sachse 1982, Neubert 1968, Scharnhorst 1969, Wunderlich 1991, Wiegand 1988).

В работах отечественных (Ю.Д.Апресян, Ю.Н.Караулов, А.В.Бондарко, Е.С.Кубрякова, Ю.С.Степанов, А.А.Залевская, Д.О.Добровольский, В.И.Убийко) и зарубежных (K.-P.Konerding, P.R.Lutzeier, М.Schwarz, I.Pohl, G.Fanselow, P.Staudacher, Cl.Fraas, D.Busse, P.Ludewig, A.Blank, J.Dölling, Ch.Römer, I.Wegner, H.E.Wiegand) лингвистов обсуждается проблема соотношения языкового знания, языковой семантики и знания о мире, энциклопедического знания. Анализ семантических теорий привел к выводу о невозможности отграничения языкового (семантического, лексического) знания от внеязыкового (энциклопедического) знания и о неправомерности определения лексической семантики как учения о значении слова. Понятие лексической семантики шире понятия учения о значении слова, так как центральное место в лексической семантике занимают омонимия/полисемия, контекстуальное изменение значений, т.е. явления, не имеющие лексической природы. Решающее значение для их интерпретации играют знание о мире и знание концептуальных структур.

В реферируемой работе осуществлен анализ теорий когнитивной семантики зарубежных лингвистов. Отмечается, что особое внимание в семантических теориях уделяется рассмотрению особенностей ментальных процессов переработки языковой информации (Lörschner 1997, Schwarz 2002, Gansei 1997), структурированию ментального лексикона на основе

концептуальных моделей (схем, фреймов, образов) (Konerdmg 1997, Martin 1994, Järventausta 1994, Лухьенбрурс 1996), метафорическим и метонимическим моделям описания, основывающимся на когнитивных принципах сходства концептов или фреймов, т.е. связи концептов, объединенных по принципу смежности (Blank 1999), явлению многозначности, рассматриваемому в рамках когнитивной семантики, основанному на концептуальных сдвигах, сопровождаемых (контекстуальной) дифференциацией (Wunderlich 1991), феномену неопределенности (Vagheit) значений слов, не представленных в лексиконе в виде статических определенных величин, неопределенность значений является причиной нечеткости их разграничения (Fleischer, Michel, Starke 1993).

В диссертационном исследовании подчеркивается, что теория семантики признаков в работах немецких исследователей подвергается обоснованной критике (Konerding 1999, Mudersbach 2002, Dupuy-Engelhardt 2002), уступая сферу влияния семантике прототипов и теории постулатов значения (Konerding 1999, Lut7eier 1981, Fanselow, Staudacher 1991). Но подвергая критике понятие семантических признаков и критериев их выделения, лингвисты признают практическую ценность семного анализа как исследовательского метода (Busse 1997, Martin 1994, Fanselow, Staudacher 1991, Leiss 2000).

Идеи когнитивной лингвистики нашли всестороннее воплощение в трудах отечественных лингвистов (Касевич 1989, Фрумкина 1989, 1995, 1996, Кубрякова 1991, 1992, Кобозева 1996, Почепцов 1990, Рахилина 1989, Мостовая 1989, Блакар 1987, Степанов 2001, Розина 1994, Булыгина, Шмелев 1997, Убийко 1998, Семенова 2000, Бабушкин 2001).

В реферируемой главе разработана концепция значения в свете идей когнитивной лингвистики с учетом результатов анализа современных семантических и когнитивных теорий зарубежных лингвистов, получил обоснование экстралингвистический аспект феномена значения как необходимая составляющая широкой концепции значения при сопоставительных исследованиях.

Во второй главе представлены результаты сравнительного анализа концепций синонимии отечественных и зарубежных лингвистов (Апресян 1969, 1974, 1995, Евгеньева 1970, Брагина 1978, 1979, 1981, Уфимцева 1968, Stepanova, Cernyseva 1975, Riesel, Schendels 1975, Шмелев 1973, Степанов 1965, Федоров 1969, Шведова 1970, Скребнев 1975, Николаев 1988, Карпова 1969, Уемов 1961, Турьева 1970, Щемелева 1972, Сухова 1977, Проскурякова 1978, Вилюман 1980, Гурьева 1981, Снежков 1983, Гореликова, Магомедова 1983, Кузнецова 1984, Кохтев, Розенталь 1984, Московая 1986, Гарская, Маковецкая 1987, Блумфилд 1968, Dornseiff 1943, Gauger 1972, 1973, Schippan 1972, Ullmann 1973, Grimm 1977, Hausmann 1977, Fleischer, Michel 1977, Heibig, Schenkel 1980, Leisi 1985, Lutzeier 1985, Fleischer 1988, Ising, Kraus, Ludwig, Schnerrer 1988, Lyons 1992, Fleischer, Michel, Starke 1993, Linke, Nussbauer, Portmann 1994, Braun 1997).

На основании результатов анализа различных концепций синонимии установлены причины, осложняющие изучение синонимии, к ним относятся: 1) несоответствие теоретических исследований в области синонимии лексикографической практике ее описания; 2) наличие противоречивых или разноплановых критериев при определении явления синонимии, например, близости значения при необязательной тождественности денотатов (Шмелев 1973: 115, Gömer, Kempcke 1978: 5) или тождественности денотатов при нетождественности значений (Скребнев 1975: 47, Schmidt 1967: 67); 3) отсутствие метода, позволяющего установить объективные критерии для выявления CP в системе языка; 4) отсутствие единообразных требований к составлению словарной статьи; 5) противоположные установки исследователей, изучающих синонимию.

В реферируемой главе обоснована концепция дистинктивной синонимии в сопоставительном аспекте, являющаяся основополагающей в настоящем исследовании. Анализ концепций синонимии выявил различие мнений исследователей о понятии «оттенка значения». Отмечается, что определение синонимов как слов, одинаковых или близких по значению, обозначающих одно понятие и отличающихся оттенками значения, является, по мнению некоторых лингвистов, спорным из-за невозможности найти критерии для определения близости значений и неопределенности понятия «оттенка значения» (Уфимцева 1968: 113, Шмелев 1973: 117-118). Иные исследователи, считая оттенок значения реально существующим дифференцирующим признаком в семантике слова, подчеркивают, что стремление к точности разрушает естественно сложившийся CP (Брагина 1978: 65-66). Дистинктивная синонимия ставит своей целью семантическую дифференциацию синонимов, предметом ее изучения является сходство, «легкое» различие значений, а не их идентичность (Gauger 1972: 7-8, Gauger 1973: 31-32).

В диссертационной работе дана характеристика теорий синонимии исследователей, отрицающих наличие абсолютных синонимов в языке (Gauger 1972, Lutzeier 1985, Dornseiff 1943, Блумфилд 1968, Lyons 1992, Linke, Nussbauer, Portmann 1994, Dupuy-Engelhardt 2002), признающих существование полных, точных синонимов (Апресян 1995, Lyons 1992, Кузнецова 1984), отказывающих в синонимическом статусе экспрессивно и нормативно маркированным близкозначным единицам (Федоров 1969, Linke, Nussbauer, PoTtmann 1994, Grimm 1977, Gauger 1972, Ullmann 1973) или подтверждающих наличие стилистически маркированных синонимов, различающихся по экспрессивному и социальному значению, территориальному употреблению (Lyons 1992, Hausmann 1977, Leisi 1985, Görner, Kempcke 1999), подчеркивающих важность аспекта референции при определении синонимии (Скребнев 1975, Гурьева 1981, Grimm 1977), различающих синонимы и именования с идентичной референцией (Fleischer 1988, Fielscher, Michel, Starke 1993), включающих в определение синонимов критерий взаимозаменяемости (Hausmann 1977, Görner, Kempcke 1999, Gauger 1972).

Анализ концепций синонимии отечественных и зарубежных лингвистов привел к заключению о высокой степени изученности параметров синонимии в отдельном (немецком, русском) языке и фрагментарности исследований отдельных СР на материале одного языка, об отсутствии исследований СР в сопоставительном аспекте. В связи с этим обоснована необходимость масштабного контрастивного исследования синонимии.

В реферируемой главе осуществлен критический сравнительный анализ немецких и русских словарей синонимов, используемых в работе: словаря синонимов Х.Гернера, Г.Кемпке, словаря синонимов и антонимов Э. и Х.Булитта, словаря близких по смыслу слов и выражений А.М.Тех<ог, словаря близких по смыслу слов серии Дуден, словаря синонимов под ред А.Г! Евгеньевой, словаря синонимов З.Е.Александровой, выявлены их отличительные достоинства и недостатки, установлена практическая значимость для развития контрастивной синонимии Проведенный анализ словарных статей перечисленных словарей привел к выводу о различии принципов построения словарной статьи, способов представления семантической группы близких по значению единиц (дефиниции семантического инварианта, доминанты СР, дифференциации отдельных СР в пределах ЛСГ) в указанных словарях.

В словаре синонимов Х.Гернера, Г.Кемпке синтезированы способ представления семантической структуры многозначного слова, образующего по каждому из своих значений самостоятельный СР, и способ репрезентации СР, имеющего перекрестные ссылки на СР со сходными семантическими инвариантами. В словаре близких по значению слов и выражений А.М.Тех1ог репрезентированы не СР, а объемные ЛСГ, не имеющие толкования семантического инварианта и дефиниции опорного слова группы. Характерной особенностью словаря близких по смыслу слов серии Дуден является репрезентация словарного состава в синонимических рядах и ЛСГ без учета разграничения языкового, семантического и внеязыкового, энциклопедического знания. Проведенный анализ немецких словарей синонимов привел к заключению о том, что словари синонимов Э. и Х.Булитта, А.М.ТехЮг, словарь близких по смыслу слов серии Дуден не являются с позиций отечественной лексикографии в полном смысле словарями синонимов, а включают относительно близкие по значению слова. СР в словаре синонимов под ред. А.П.Евгеньевой содержат незначительное количество единиц и имеют четкий семантический инвариант. СР в словаре синонимов З.Е.Александровой отличаются значительным объемом, наличием дифференцирующих сем в стилистически маркированных синонимах, широким семантическим инвариантом ряда. Словарь синонимов З.Е.Александровой в наибольшей степени отвечает целям сопоставительного исследования синонимии.

В диссертационной работе отмечается, что в традиционной лексикографии сложились следующие классификации словарей- алфавитные и синонимические, т.е. семасиологические и ономасиологические, два вида синонимических словарей (кумулятивные и дистинктивные). Достоинства и недостатки этих типов словарей, необходимость создания интегрированных

словарей обсуждается в работах немецких лингвистов (Неппе 1977, Wiegand 1977, Drosdowski 1977, Hausmann 1977, Kuhn 1979, Braun 1981, Gômer, Kempcke 1999, Pitzek 2000, Kempcke 2000).

Возросший в последнее десятилетие интерес к исследованию словаря объясняется становлением лексикологии как самостоятельной науки в немецкой лингвистике, рассматриваемой наряду с фонетикой, фонологией и синтаксисом в качестве лингвистического уровня описания (Lutzeier 2002, Erlanger Bibliographie 1999). В отечественной лексикографии усилия лингвистов направлены на создание идеографических словарей, воплощающих идею понятийного членения лексики конкретного языка (Караулов 1976, Морковкин 1969, 1977).

В реферируемой главе обосновывается исходный тезис о том, что сопоставление СР в двух языках возможно при разграничении языкового, семантического и внеязыкового, энциклопедического знания, что находит отражение в наличии в семантической структуре слова семантических и энциклопедических признаков. Противопоставление СР, а не отдельных пар лексем позволяет выявить различную концептуализацию семантического пространства и нетождественную структурированность сфер «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в концептосфере «Mensch - человек» в немецком и русском языках. Автором диссертации предпринята попытка объединить структурный подход к анализу значения как структурированной сущности и когнитивный (холистический) подход к изучению значения как целостности, включающей также энциклопедические признаки. В результате проведенного исследования определен статус энциклопедических признаков, отражающих концептуальное знание, относящихся к периферийной области семантической структуры слова.

В основу исследования положен принцип обусловленности концепции синонимии и, следовательно, избираемой единицы контрастивного анализа синонимии широкой или узкой трактовкой значения слова. В зависимости от узкого/широкого определения значения слова синонимия интерпретируется в узком или широком смысле слова, а в качестве основной единицы анализа избирается СР или ИР.

В диссертационном исследовании концептосфера «Mensch - человек» представлена как структурированное особым образом семантическое пространство, охватывающее следующие семантические сферы в немецком и русском языках: «Качественная характеристика человека», «Черты характера человека», «Профессиональная принадлежность», «Физические особенности человека», «Общая характеристика человека», «Семейные отношения». В основу предпринятого в диссертации анализа семантического членения двух сфер «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в немецком и русском языках положены следующие принципы:

- понимание при когнитивном подходе синонимии как семантической близости одноименных немецких и русских концептов, областями языкового

выражения которых являются одноименные немецкие и русские семантические фрагменты, содержащие CP, в каждой из двух указанных сфер;

- рассмотрение в качестве единицы сопоставительного анализа синонимии на начальном этапе синонимического ряда, на завершающем этапе -идеографического ряда;

- использование в качестве исходной базы анализа языкового материала, отобранного методом сплошной выборки из одноязычных немецких и русских синонимических словарей, таких, как «Словарь синонимов Х.Гернера, Г Кемпке (1974, 1984, 1999), «Словарь синонимов и антонимов» Э. и Х.Булитта (1995), «Словарь близких по смыслу слов и выражений» A.M.Textor. «Sag es treffender» (1996), «Словарь синонимов русского языка в 2-х т» под ред. А П.Евгеньевой (1970-1971), «Словарь синонимов русского языка» 3 Е.Александровой (1969);

- избрание в качестве основного критерия анализа обязательную фиксацию исследуемых языковых единиц в рассматриваемом значении в авторитетных словарях немецкого и русского языков, таких, как «Дуден. Универсальный словарь немецкого языка» (1989), «Вариг. Словарь немецкого языка» (1996); языковой материал проходил дополнительную проверку по таким словарям, как «Словарь современного немецкого языка» Р.Клаппенбах, В.Штайнитц (1970-1978), «Дуден: Большой словарь немецкого языка» Г.Дроздовски (1976-1981), «Брокхаус-Вариг: Словарь немецкого языка» Г.Вариг, Х.Кремер, Х.Циммерманн (1980-1983), «Слова и выражения: Словарь употребления немецкого языка» Э.Агрикола (1979), «Словарь немецкого разговорного языка» Х.Кюппер (1990), «Словарь немецкого языка» Л.Маккензен (1962), «Лангеншайд. Большой словарь немецкого языка как иностранного» Д.Гетц, Г.Хенш, Х.Вельман (1996), «Дуден. Стилистический словарь немецкого языка» (1988);

- использование в качестве основных для анализа русских авторитетных словарей, таких, как «Словарь современного русского литературного языка в 17 т.» (1950-1965), «Словарь русского языка в 4-х т.» (1985-1988); в качестве дополнительных словарей для анализа привлекались' С.И.Ожегов. «Словарь русского языка» (1989), «Толковый словарь русского языка в 4-х т» под ред. Д.Н.Ушакова (1935-1940);

- использование с целью установления переводческих соответствий данных двуязычных словарей, таких, как «Большой немецко-русский словарь» под ред. О.И Москальской (1980), «Русско-немецкий словарь» Э Даум и В.Шенк (1973), «Русско-немецкий словарь» X Х.Бильфельдт (1973), «Русско-немецкий словарь» Е.И.Лепинг, Н.П.Страхова, К.Лейн (1976), «Словарь словообразовательных элементов немецкого языка» под ред. М Д.Степановой (1979);

- привлечение в качестве источников дополнительного материала с целью расширения объема семантических фрагментов в русском языке широко известных словарей русского языка, к ним относятся: С И.Ожегов «Словарь русского языка» (1989), «Толковый словарь русского языка в 4-х т.» под ред. Д.Н.Ушакова (1935-1940), «Новое в русской лексике» под ред. Н.З.Котеловой

(1981, 1982), «Новые слова и значения. Словарь-справочник» под ред. Н.З.Котеловой (1984), «Словарь новых слов русского языка 1950-1980» под ред. Н.З.Котеловой (1995), «Толковый словарь в 4-х т.» В.Дапь (1989).

Исследование семантического структурирования концептосферы «Mensch - человек» потребовало разработки специальной методики анализа, включающей несколько этапов:

1) на основании сопоставительного анализа указанных немецких и русских словарей синонимов выявлена структурированность одноименных тождественных или близких по семантическому инварианту фрагментов в немецком и русском языках, исследована семантика включенных в них разнообъемных СР (ЛСГ), лексическая и словообразовательная семантика их членов, немецких и русских синонимов. Путем дефиниционного и компонентного анализа сопоставлены словарные дефиниции немецких синонимов в обязательных для анализа немецких одноязычных (понятийных) словарях. При необходимости были исследованы словарные дефиниции немецких синонимов в дополнительных для анализа словарях;

2) на основании сравнительного анализа словарных дефиниций синонимов отобраны в качестве постоянных членов немецкого ИР узуальные синонимы, значение которых в значительной степени совпадает с семантическим инвариантом данного ИР. В качестве семантического инварианта немецкого ИР избирается семантический инвариант немецкого СР, фиксируемый в словаре синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке. Этот немецкий СР составляет основу одноименного, более емкого по содержанию немецкого ИР. Семантический инвариант немецкого ИР может быть выявлен также путем анализа словарных дефиниций постоянных членов данного ИР и установления совокупности общих для этих членов семантических признаков;

3) анализ русских синонимов, членов СР, включенных в одноименный русский семантический фрагмент, проводится аналогично. В качестве семантического инварианта русского ИР рассматриваются семантические инварианты русских СР, отмеченных в словаре синонимов под ред. А.П.Евгеньевой, словаре синонимов З.Е.Александровой, выявляемые в результате анализа словарных дефиниций членов данных СР;

4) путем перекрестного анализа переводческих соответствий немецких и русских синонимов, постоянных членов соответствующих ИР в одноименных (немецком и русском) семантических фрагментах, устанавливается тождество или семантическая близость семантических инвариантов сопоставляемых немецкого и русского ИР в одноименных фрагментах;

5) при наличии в одноименном фрагменте в сопоставляемом языке синонимического ряда с далеким семантическим инвариантом или отсутствии СР («лакуне») воссоздается семантический инвариант потенциального идеографического ряда в сопоставляемом языке, близкий по семантике инварианту ИР в исходном языке. С этой целью производится перекрестный анализ переводческих соответствий (и их аналогов на другом языке) членов исходного ИР. В качестве членов воссоздаваемого в иноязычном фрагменте

идеографического ряда выступают переводческие соответствия членов исходного ИР, семантика которых в наибольшей степени соответствует семантическому инварианту исходного ИР Воссоздаваемый ИР может быть дополнен потенциальными членами, близкими по значению словами, выявленными путем фронтального анализа одноязычных (понятийных) словарей;

6) при отсутствии в сопоставляемом языке одноименного семантического фрагмента (в случае «сдвинутых» относительно друг друга фрагментов в сопоставляемых языках) тождество семантических инвариантов идеографических рядов в сопоставляемых языках носит в достаточной степени условный характер.

В реферируемой работе исследованы следующие проблемы 1) различное структурирование одноименных немецких и русских семантических фрагментов, отраженное немецкими и русскими словарями синонимов; 2) структурирование концептосферы «Mensch - человек», выраженное чередованием областей «сгущения» и «разряжения» информации; 3) диффузная интегральная семантика слова в двуязычных словарях, толкованием которой является ряд переводческих соответствий; 4) нетождественность значения слова, отмеченного в одноязычных словарях, диффузной интегральной семантике того же слова в двуязычных словарях, включающей семантику переводческих соответствий.

1. Результаты проведенного фронтального сопоставительного анализа немецких и русских словарей синонимов дают основание для утверждения о различном структурировании одноименных семантических фрагментов в немецком и русском языках СР Nörgler, зафиксированный в словаре X Гернера и Г Кемпке, отсутствует в словарях Э. и Х.Булитта и A.M.Textor. В последнем имеется объемная ЛСГ Kritiker, содержащая большинство членов СР Nörgler, и объемная ЛСГ Pedant, включающая наряду со словом Nörgler отдельные члены этого ряда' Krittler, Meckerer, Quengler. Отмеченные в словаре Х.Гернера и Г.Кемпке СР Schmeichler, СР Kriecher, СР Heuchler, СР Duckmäuser отсутствуют в словаре Э и Х.Булитта. Эти три доминанты включены в этом словаре в СР Kriecher, имеющий гетерогенный характер: Kriecher, Schmeichler, Liebediener, Duckmäuser, Heuchler, Speichellecker, Pharisäer В словаре A M.Textor представлена объемная ЛСГ Schmeichler, включающая слово Kriecher, состоящая из двух СР: СР Augendiener - льстец, подхалим и СР Schmarotzer -тунеядец, дармоед. Лексема Kriecher входит и в иную ЛСГ Opportunist словаря A.M.Textor. Подчеркивается, что речь идет о письменной форме фиксации различного членения тождественного семантического участка в сознании нескольких представителей одного языкового сообщества.

В отличие от словаря синонимов З.Е.Александровой, в котором отмечен СР льстец, в словаре синонимов под ред. А.П.Евгеньевой не нашли отражения СР льстец, СР низкопоклонник. В словаре 3 Е.Александровой существительное низкопоклонник входит в СР льстец, а глагол низкопоклонничать включен в СР с доминантой раболепствовать. СР с доминантой льстить, кадить, курить

фимиам имеет иной семантический инвариант. Лишь ссылка на СР с доминантой подольститься возвращает к исходному семантическому инварианту глагола льстить чьстить - лицемерно, угодливо хвалить кого-л Признак «лицемерный» в дефиниции глагола льстить лежит в основе самостоятельного СР Heuchler - лицемер, этот факт свидетельствует о близости семантических фрагментов Schmeichler - льстец и Heuchler - лицемер. Лексема низкопоклонник имеет в качестве переводческих соответствий лексемы Kriecher и Schmeichler, что свидетельствует о наличии нерасчлененного содержания низкопоклонник и льстец в сознании русскоговорящего индивида.

Проведенный контрастивный анализ семантических фрагментов Lügner и Betrüger привел к выводу о том, что содержания lügen - лгать (говорить неправду) и betrügen - обманывать (вводить кого-л в заблуждение) в немецком языке четко разграничены и имеют свои особенные формы языкового выражения. Приведенные в словаре Э и X Булитта СР lügen (29 членов) и СР betrügen (9 членов) имеют единственный общий член täuschen, их остальные члены различны Среди 44 членов СР lügen словаря A.M.Textor отсутствует лексема betrügen, а среди 96 членов СР betrügen не зафиксировано слово lügen В ЛСГ Betrüger словаря A.M.Textor, состоящей из СР Gauner, СР Hochstapler, СР Quacksalber, СР Schmuggler, включающей 33 члена, также отсутствует лексема Lügner. Слово мошенник, обладающее интегральной семантикой, имеет в качестве переводческих соответствий Gauner, Spitzbube, Betrüger, Schurke, в их число не входит лексема Lügner. Наиболее частотными русскими переводческими соответствиями немецких синонимов, членов СР Lügner, являются лгун, врун, враль, обманщик. В качестве немецких аналогов лексем лгун, лжец, врун, враль в двуязычных словарях приводятся соответствия Lügner, Lügenmaul, Lügenpeter, Schwindler, Aufschneider, Schwätzer. Слово обманщик имеет соответствие Betrüger, но лексема Betrüger образует самостоятельный СР, являясь его доминантой. Вышесказанное свидетельствует о четкой расчлененности двух содержаний lügen, Lügner (лгун) и betrügen, Betrüger (обманщик) в сознании немецкоязычных говорящих.

В словаре синонимов под ред А.П.Евгеньевой слово обманщик является членом СР лгун, а глагол обманывать включен в СР с доминантой лгать. Это служит подтверждением отсутствия четкой грани между содержаниями лгун и обманщик в русском языке. Дефиниция глагола лгать (лгать - 1 говорить ложь, обманывать 2 клеветать) наглядно демонстрирует нерасчлененность содержаний лгать, говорить неправду и обманывать, вводить кого-л в заблуждение в сознании русскоговорящих индивидов.

В реферируемой диссертации указывается на различное структурирование тождественного семантического фрагмента в восприятии носителей одного языка, отраженное различными словарями синонимов данного языка. Нетождественным структурированием отличается семантический фрагмент Versager - ничтожество в восприятии носителей немецкого языка, что нашло отражение в немецких словарях синонимов Зафиксированные в этих словарях одноименные СР с доминантой Versager различаются количеством членов и

семантическими инвариантами Противопоставленный синонимическому ряду с доминантой Versager СР Gewinner в словаре синонимов и антонимов Э и X Булитта позволяет сформулировать семантический инвариант СР Versager как «не добившийся успеха» Однако каждый из членов СР Versager в этом словаре входит по своему лексическому значению в более узкий по семантике СР' лексемы Taugenichts, Nichtsnutz образуют СР Taugenichts - бездельник, лексема Schwachling включена в СР Schlappschwanz - размазня. Лишь доминанта этого ряда Versager близка по своей семантике инварианту ряда «не добившийся успеха».

Иной семантический инвариант имеет СР Versager, включающий 11 членов, фиксируемый в словаре Х.Гернера, Г.Кемпке Объемная ЛСГ Versager в словаре А М.Textor разнородна по семантике, в результате анализа в ее составе выявлены в соответствии с дифференцирующими семами несколько подгрупп: 1) ни к чему не годный человек, не справившийся с чем-л (Versager, Null, Nebbich ), 2) неспособный, медленно соображающий, глупый человек (Nulpe, Spätzunder, Trane), 3) неумелый работник (Nichtskönner), 4) слабовольный человек (Hampelmann, Pflaume), 5) хитрый, продувной человек (Schlawiner), 6) сонливый человек, соня (Penner), 7) бездельник, шалопай (Nichtsnutz, Tunichtgut).

О различном семантическом членении тождественной семантической области и её различном восприятии носителями одного языка свидетельствует наличие лишь 28 общих членов в объёмном СР Dummkopf, включающем по данным различных немецких словарей синонимов от 72 до 82 единиц. «Нагруженность» членов немецких ИР Dummkopf и ИР Narr (с семантически близкими доминантами) дополнительными взаимопересекающимися семантическими и энциклопедическими признаками свидетельствует об интегральное™ данного содержания в немецком языке и о непоследовательности его членения на два СР с семантическими инвариантами «Person von nur geringer Intelligenz» (СР Dummkopf) и «sich töricht Verhaltender» (CP Narr), обнаруживает специфику национальной языковой картины мира у говорящих на одном языке. Разнообразные, модифицирующие основное значение семы встречаются, как правило, одноразово, поэтому содержание «sich töncht Verhaltender», составляющее семантический инвариант ИР Narr, предстает в различных комбинациях с иными семами, будучи многообразно воплощенным в языке. Так, в лексеме Döskopf имеется сема «unaufmerksam», лексема Hansnarr содержит сему «einfältig», в лексемах Pflaume, Pflaumenaugust наряду с семой «unfähig» присутствуют признаки «schwach» и «der alles mit sich machen läßt», в лексеме Hammel появляется сема «grob», в лексеме Schaf содержится сема «gutmütig», в лексемах Pfeife, Pfeifenkopf имеются семы «unfähig, ängstlich».

2. Концептосфера «Mensch - человек», в частности сферы «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека», характеризуется неравномерностью членения семантического пространства на отдельные фрагменты. В концептосфере «Mensch - человек» чередуются области

«сгущения» семантической информации как следствие частичного наложения отдельных семантических фрагментов (например, Brummbär, Griesgram, Nörgler, либо Kriecher, Schmeichler, или Angeber, Prahler) и области «разряжения» информации, характеризуемые отсутствием синонимических рядов Например, в русском языке отсутствуют СР завистник, СР нытик при имеющихся в немецком языке СР Neider, СР Nörgler, в немецком языке отсутствуют СР Gauner, СР Gaffer, СР Bummler при наличии отмеченных в русских словарях синонимов СР мошенник, СР разиня, СР гуляка.

Сфера языковых форм выражения содержаний Brummbär, Nörgler, Griesgram в немецком языке представлена тремя самостоятельными СР, содержащими большое количество синонимов. Нерасчлененный концепт «ворчун, брюзга», занимая значительную часть семантического пространства в сопоставляемом фрагменте в русском языке, имеет в качестве форм выражения лишь один трехчленный СР ворчун, ближайшим синонимом доминанты которого (ворчун) является лексема брюзга. Анализ русских переводческих соответствий членов СР Brummbär, СР Nörgler, СР Griesgram показал, что большинство членов этих СР имеют в качестве переводческих соответствий брюзга, ворчун. Оправданным является расширение объема и содержания русского одноименного фрагмента путем включения в ИР дополнительных членов, потенциальных синонимов, с целью создания основы для сопоставительных исследований.

Различной структурированностью обладает семантический фрагмент Schmeichler, Kriecher. Формами выражения этого семантического фрагмента являются два самостоятельных СР с доминантами Schmeichler и Kriecher в немецком языке и одноименный семантический фрагмент с нерасчлененным содержанием льстец, низкопоклонник в русском языке. Последний представлен одним СР с доминантой льстец, ближайшим синонимом которой является включенное в СР льстец слово низкопоклонник. И, наоборот, расчлененному содержанию русского семантического фрагмента соответствуют два самостоятельных СР с доминантами хвастун и гордец, в немецком языке одноименный семантический фрагмент представлен одним, включающим множество членов СР с доминантой Angeber. В русском семантическом фрагменте четко выделены СР мошенник и СР негодяй, в одноименном немецком фрагменте формой выражения нерасчлененного содержания мошенник, негодяй является единственный СР Schurke.

Области «сгущения» информации представлены семантическим фрагментом ИР Betrüger - ИР ловкач, граничащим с семантическим фрагментом ИР Schurke - ИР негодяй, в котором пейоративное значение выделено интенсивнее, чем в семантически сходном фрагменте ИР Gauner - ИР мошенник. Если принять во внимание сходство содержаний фрагментов ИР Lügner - ИР лгун и ИР Betrüger - ИР ловкач, следует говорить о сложной в семантическом отношении синонимической картине, отличающейся в немецком и русском языках.

Комплексным, негомогенным содержанием, своеобразным «сгущением» информации характеризуется семантическая область, включающая ИР Faulenzer - ИР лентяй, ИР Taugenichts - ИР бездельник, ИР Schmarotzer - ИР тунеядец, ИР Schlafmütze - ИР соня, ИР Gaffer - ИР разиня, ИР Landstreicher - ИР бродяга, ИР Bummler - ИР гуляка Эта семантическая область с многократным пересечением СР, судя по данным немецких и русских словарей синонимов, имеет разнородную структуру в немецком и русском языках. Близкий по семантике фрагменту ИР Schlafmütze - ИР соня семантический фрагмент ИР Gaffer - ИР разиня отличается особой сложностью ввиду наличия в русском языке качественно различных СР с доминантами разиня и растяпа и отсутствием в немецком языке СР Gaffer Исходный СР гуляка (семантический фрагмент СР Bummler - СР гуляка) зафиксирован в русском семантическом фрагменте, в немецком семантическом фрагменте эта семантическая область в качестве самостоятельной не выделена, а лексема Bummler является членом СР Faulenzer.

Области «разряжения» информации обозначены единичными СР или отсутствием таковых. При наличии в немецком языке четко выраженного СР с доминантой Nörgler отмечается отсутствие одноименного СР с доминантой нытик в русском языке В немецком языке отсутствует самостоятельный СР Gauner, но в русском языке имеется одноименный СР с доминантой мошенник. Семантический фрагмент СР Neider - завистник представляет собой уникальный случай, когда многочленному ряду в одном языке (Neidling, Neidhammel, Neidkragen ) противостоит единственное стилистически немаркированное слово (завистник) в другом языке

Редкое явление представляет сопоставление фрагментов Schlaukopf и хитрец, соответствующих друг другу благодаря универсальности концепта ((хитрый», характеризующего часто встречающееся свойство характера человека. Однозначным соответствием характеризуется также немецкий СР Duckmäuser и русский СР тихоня.

Различное семантическое членение сходных семантических фрагментов в сопоставляемых языках выражается не только в различном количестве СР, отмеченных немецкими и русскими словарями синонимов в этих фрагментах, но и в несовпадении доминант СР со сходными семантическими инвариантами Например, в фрагменте Quälgeist - приставала двум немецким СР с доминантами Quälgeist, Störenfried соответствуют три русских СР с доминантами мучитель, надоедала, приставала При наличии в немецких словарях синонимов семантических групп с одинаковыми доминантами, эти группы могут не совпадать по объему. Например, отмечены сравнительно узкий по семантике СР Opportunist и широкая объемная ЛСГ Opportunist, состоящая из трех СР с доминантами Wendehals, Jasager, Lakai. В одноименном русском семантическом фрагменте содержатся два СР с доминантами флюгер и приспособленец.

Правомерно говорить о приблизительно одинаковой языковой фиксации содержания Heuchler - лицемер в немецких словарях синонимов в отличие от русских синонимических словарей, фиксирующих два самостоятельных СР с

доминантами лицемер и притворщик. Содержащиеся в немецком СР с доминантой Heuchler синонимы Lügner, Lügenmaul, Lügenbeutel и члены русского СР с доминантой притворщик синонимы актер, комедиант, лицедей дают основание для утверждения о соответствии указанных немецкого и русского фрагментов в их центральной части и их несовпадении в периферийных областях, где отмечена тенденция к дифференциации основного содержания дополнительными семами, специфическими для каждого национального языка.

С целью сопоставления немецкого и русского семантических фрагментов Heuchler - лицемер в состав русского и немецкого СР введены новые члены, являющиеся функционально-адекватными соответствиями немецких и русских синонимов Имеющийся в СР Heuchler синоним Simulant оправдывает включение в СР лицемер синонима симулянт, присутствующие в русском СР притворщик синонимы комедиант, актер подтверждают правомерность введения в СР Heuchler синонимов Komodiant, Schauspieler. Необходимым условием включения потенциальных членов в состав соответствующего СР является наличие в словарных дефинициях параллельных синонимических форм тождественных сем, «разрешающих» взаимозамену немецкого и русского синонимов.

Выявляемые на завершающем этапе анализа более широкие по семантике ИР включают в качестве потенциальных членов семантически близкие слова, «нагруженные» дополнительными семантическими и энциклопедическими признаками. Члены ИР Gauner содержат наряду с основными семами «обман» и «хитрый» и иные, энциклопедические признаки, позволяющие охарактеризовать явление мошенничества с разных сторон в применении к разным областям жизни: это и мошенник, совершающий брачные аферы (Heiratsschwindler), и мошенник, который не платит по счету за себя (Preller) и за своих собутыльников (Zechpreller), это и мошенник в делах о наследстве (Erbschleicher), и мошенник, заключающий брак в расчете на приданое (Mitgiftjäger), и мошенник при игре в карты (Falschspieler), и авантюрист (Hochstapler), и ростовщик, обманывающий людей, берущий высокие проценты (Halsabschneider). В соответствии с немецким ИР Gauner в параллельный русский СР мошенник были введены в качестве потенциальных членов лексемы обирала, шулер, выжига, шкурник, авантюрист.

3. Результаты сопоставительного анализа переводческих соответствий синонимов в двуязычных словарях дают основание для утверждения о наличии слов с диффузной семантикой, воплощающих иное представление о значении слова в сопоставительных исследованиях. Репрезентация значения на семантическом уровне находит воплощение в одноязычных (понятийных) словарях, развернутым определением значения является его словарная дефиниция. В сопоставительных исследованиях репрезентация значения связана с концептуальным надъязыковым уровнем реализации семантических инвариантов. Такое значение характеризуется «размытостью» очертаний, нечеткостью границ Его толкованием в двуязычных словарях является ряд

переводческих эквивалентов, указывающих на соотнесенность значения языковой единицы с различными синонимическими областями.

Доминанта СР Duckmäuser обладает диффузной семантикой (Duckmauser -тихоня, проныра, ханжа, лицемер, нытик) и соотносится с СР тихоня, СР проныра, СР лицемер, СР нытик. Наличие такого существительного, как Schaumschläger со «слитой» семантикой, объединяющей русские содержания пустомеля, бахвал, очковтиратель, указывает на нечленимость этого содержания в сознании носителей немецкого языка и возможность включения этого слова в СР Schwätzer (по значению пустомеля), в СР Angeber (по значению бахвал), в СР Blender (по значению очковтиратель)

Подчеркивается наличие общих семантических компонентов наряду с дифференцирующими компонентами в семантике лексем, принадлежащих синонимическим рядам с близкими семантическими инвариантами Имеющиеся в семантике композита Schaumschläger (СР Angeber - гордец) компоненты пустомечя очковтиратель и компонент враль в семантике слова Münchhausen (СР Prahler - хвастун) сочетаются с общим для обеих лексем компонентом бахвал (хвастун). Это подтверждает наличие различных концептуальных структур в сознании говорящих на разных языках, предполагающих «связывание» разных компонентов содержания в одно целое независимо от способа фиксации этого целостного содержания в одноязычных (понятийных) словарях.

Наличие специфических семантических компонентов в значении синонимов, членов одного СР, или имеющаяся у них особая внутренняя форма препятствуют установлению адекватных аналогов в сопоставляемом языке. Синонимы гусак, индюк (СР гордец) с превалирующим компонентом глупый, надутый человек не находят адекватного соответствия среди немецких синонимов, членов СР Angeber, равно как и сановник, вельможа, семантика которых содержит указание на высокое социальное положение человека.

Нерасчлененной семантикой обладают лексемы Schurke, Schuft, Gauner, Spitzbube, Bube. Лексема Schurke включает содержания негодяй, мошенник, плут (содержания мошенник, плут рассматриваются как синонимичные), лексема Schuß включает содержания подлец, негодяй; плут, мошенник (содержания подлец, негодяй рассматриваются как синонимичные), слово Gauner объединяет содержания мошенник, плут, вор, профессиональный преступник. Монолитному нечленимому содержанию одной лексемы в немецком языке соответствуют несколько содержаний, выражаемых самостоятельными лексемами в русском языке. В результате анализа русских переводческих соответствий в немецко-русском словаре под ред. О.И.Москальской выявлено 12 видов комбинаций содержаний в немецких лексемах, членах ИР Schurke, например: негодяй + плут + мошенник (Schurke, Schubiack, Wicht), негодяй + подлец + мошенник + плут (Schuft, Bube), негодяй + бездельник (Lumpenkerl), мошенник + плут + жулик (Spitzbube), вор + мошенник (Ganove).

4. Вследствие различной структурированности одноименных семантических фрагментов в разных языках лексикографическое отражение

значения слова в одноязычных (понятийных) словарях отличается от его фиксации в двуязычных словарях в силу особой концептуализации этого содержания представителями другого языкового сообщества. Сравнительный анализ словарных дефиниций членов ИР Schurke (в основе которого лежат СР Schurke словаря Х.Гернера и Г.Кемпке и СР Schuft словаря A.M.Textor) в одноязычном немецком словаре Дуден и двуязычном (немецко-русском) словаре под ред. О И Москальской выявил несоответствия в отражении семантики одних и тех же слов В лексемах Schurke, Schuft, Schubiack в словаре Дуден не отмечено содержание плут, зафиксированное у этих лексем в словаре под ред. О И Москальской. В лексеме Lump содержится компонент обманщик (Betrüger), в лексеме Halunke фиксируется самостоятельное значение озорник, сорванец (Schlingel, Lausbub), в слове Kreatur отмечено самостоятельное значение «безвольный инструмент в руках других людей», отсутствующие у этих лексем в словаре под ред. О.И.Москальской.

Анализ словарных дефиниций членов немецких ИР в одноязычных (понятийных) словарях выявляет неполное соответствие семантики немецких синонимов значению их русских переводческих аналогов Русские переводческие соответствия ничтожество, жалкий человечишко, нуль лексемы Nebbich отличаются от нейтрального описания значения unbedeutender Mensch лексемы Nebbich в одноязычном словаре Дуден наличием в них пейоративного оценочного значения. Семантика лексемы Taugenichts, судя по ее дефиниции nichtsnutziger Mensch в одноязычном словаре Дуден, более однопланова, нежели интегральная семантика, создаваемая значениями четырех ее русских переводческих эквивалентов бездельник, шалопай, никчемный человек, дармоед, фиксируемых немецко-русским словарем под ред. О.И.Москальской. На основании русского переводческого соответствия болван лексема Flasche относится к СР Dummkopf, однако в одноязычных словарях Дуден, Вариг ее значение определяется синонимом Versager - ничтожество.

Исследование в русско-немецком словаре Е.И.Лепинг, Н.П.Страховой, К.Лейн немецких переводческих соответствий русских лексем, членов СР бездельник, отмеченных в словаре синонимов под ред. А.П.Евгеньевой и словаре синонимов З.Е.Александровой, выявило многообразие немецких синонимических рядов, с которыми соотносятся эти лексемы. Слова лодырь, лоботряс соотносятся с СР Faulenzer (лодырь - Faulenzer, Tagedieb, Nichtstuer, Drückeberger; лоботряс - Tagedieb, Nichtstuer). Лексема праздношатающийся соотносится с СР Faulenzer, а по соответствию Herumlungerer - с СР Taugenichts Слово бездельник соответствует СР Faulenzer, а на основании эквивалента Nichtsnutz соотносится с СР Versager (бездельник - I Müßiggänger, Faulenzer, Nichtstuer 2 бран. Faulenzer, Nichtsnutz, Faulpelz). Лексема оболтус на основании эквивалента Schafskopf соотносится с СР Narr, лексема балбес соответствует СР Dummkopf и СР Taugenichts (балбес - Lümmel, Tölpel, Dummkopf Taugenichts). Лексема шалопай соотносится с СР Taugenichts и СР Faulenzer (шалопай - Taugenichts, Faulenzer; Bummler)

НАЦИОНАЛЬНА^

j *И6ЛМОТ£КЛ

J 33 CfltuHj»

* О» SM «IT

Такое переплетение синонимических рядов, с которыми соотносятся на основании их немецких переводческих соответствий русские лексемы, члены одного СР бездельник, позволяет сделать вывод о неоднозначном членении в разных языках фрагментов с близкими семантическими инвариантами Семантический фрагмент, воспринимаемый как синонимичный носителями одного языка, пересекается с иными семантически близкими фрагментами в другом языке.

Анализ русских переводческих соответствий членов ИР Bummler - гуляка в немецко-русском словаре под ред О.И.Москальской выявил широкую семантику данного ИР. Используемые в качестве переводческих соответствий русские лексемы соотносятся с различными немецкими СР: СР Landstreicher, СР Trinker, СР Zechbruder, СР Schmarotzer, СР Taugenichts, СР Tollkopf, СР Hitzkopf, СР Draufgänger, СР Leichtfuß, СР Lüstling, СР Verschwender. Это дает основание для утверждения о различии языковых картин мира, отраженных в данном фрагменте. В русской языковой картине мира представление о гуляке, разгульном человеке связано не только с содержанием бездельник, тунеядец, но и с содержаниями мот, расточитель, пьяница, собутыльник, ветреник, распутник. В немецкой языковой картине мира присутствуют содержания собутыльник, ветреник, вспыльчивый, горячий человек, сумасброд, безумец.

Многозначная лексема Bummler с объемной интегральной семантикой воплощает представление о радиальной структуре многозначного слова при исследовании контрастивной синонимии. Семантическая структура лексемы Bummler включает 4 J1CB: I бездельник, праздношатающийся 2 гуляка 3 прогульщик, лодырь 4 медлительный человек. По первому JTCB эта лексема соотносится с СР Taugenichts - бездельник, во втором значении лексема Bummler является доминантой одноименного СР, по третьему значению она соответствует СР Faulenzer - лентяй, по четвертому J1CB соотносится с СР Tolpatsch - увалень. Лексема Bummler образует по каждому из значений самостоятельный СР, эти СР соотносятся посредством перекрестных ссылок с близкими по семантическому инварианту иными СР, образуя синонимические подсистемы в системе языка.

Проведенный анализ переводческих соответствий привел к выводу о том, что двуязычные словари, предназначенные для перевода, не полностью отражают разнообразие нетождественных синонимических картин в двух языках, поскольку контрастивная синонимия должна базироваться не на лингвистически-семасиологическом, а на когнитивно-ономасиологическом подходе.

В двуязычных словарях предлагаются в качестве переводческих соответствий несколько слов с интегральной семантикой, недифференцированно передающих инвариант значения переводимого слова,

\ -«/♦«♦-V '34 { «к Ж *v ♦

или приводится целый ряд слов, которые, являясь доминантами нескольких СР, не дают однозначного ответа на вопрос о выборе необходимой семантической области (тунеядец - Nichtstuer, Tagedieb, Schmarotzer, Faulenzer, Drückeberger, Müßiggänger) Переводческие варианты, приводимые в словаре без дифференциации семантических различий между ними, могут составлять и целый СР, например, Querulant - кверулянт, жалобщик, сутяга, кляузник, склочник.

Анализ немецких переводческих соответствий членов русских СР с доминантами ничтожество, отмеченных в словаре синонимов под ред. А.П.Евгеньевой и словаре синонимов З.Е.Александровой, показал, что, за исключением лексемы Null, ни один из членов немецкого СР Versager словаря Х.Гернера, ГКемпке и ЛСГ Versager словаря A.M.Textor не использовался в качестве переводческого эквивалента для русских лексем, членов СР ничтожество. В качестве переводческих соответствий предлагаются нейтральные словосочетания с обобщенной семантикой (ein unbedeutender Mensch, kleine Leute) Значительно реже встречаются стилистически маркированные существительные Jammerlappen, Wurm, Gesindel, Lumpenpack. Но и эти соответствия не входят в состав трех исходных при анализе рядов с доминантами Versager, отмеченных в словарях синонимов Х.Гернера, Г.Кемпке, Э. и Х.Булитга, A.M.Textor.

Немецкие лексемы с первым компонентом-интенсификатором Erz-(Erzlump, Erzgauner, Erzhaiunke, Erzspitzbube), члены СР Schurke, отмеченного в словаре Х.Гернера, Г.Кемпке, имеют в качестве русских эквивалентов номинации с усилительной функцией величайший подлец, отъявленный мошенник, архиплут. Однако эти немецкие лексемы не использовались в качестве переводческих соответствий ни одной из русских лексем, членов СР негодяй, в русско-немецком словаре Е.И.Лепинг, Н.П Страховой, К.Лейн. Из многочисленных членов ИР Schlafmütze - соня употреблены в качестве переводческих соответствий в русско-немецких словарях Э.Даума и В.Шенка, Х.Х.Бильфельдта лишь доминанты Schlafmütze и Phlegmatiker одноименных СР, а также словосочетания träger Mensch, verschlafener Mensch.

Исследование контрастивной синонимии в концептосфере «Mensch -человек» в немецком и русском языках позволило сделать следующие выводы:

1. Результаты анализа структурирования одноименных немецких и русских семантических фрагментов в концептосфере «Mensch - человек» подтверждают исходный тезис об отсутствии однозначных соответствий между семантическими фрагментами с тождественными или близкими семантическими инвариантами в двух языках и о правомерности когнитивного подхода к сопоставительному анализу синонимии.

2. Проведенный анализ выявил различное структурирование тождественного семантического фрагмента в восприятии нескольких носителей одного языка, что нашло отражение в его различной фиксации в виде синонимических рядов в одноязычных синонимических словарях данного языка.

3. Адекватность семантических инвариантов немецкого и русского ИР в одноименных немецком и русском семантических фрагментах определяется на основе сопоставительного анализа словарных дефиниций постоянных членов ИР, узуальных немецких и русских синонимов, и путем перекрестного анализа переводческих соответствий этих синонимов.

4. Анализ переводческих соответствий приводит к выводу об отсутствии четких границ между отдельными семантическими фрагментами в сопоставляемых языках. Синонимические единицы с диффузной интегральной семантикой одновременно входят в разные семантические фрагменты с относительно близкими семантическими инвариантами, образуя своеобразный «промежуточный» слой. Речь идет не об отдельных JTCB, а о содержаниях, «нагруженных» разнообразными семантическими и энциклопедическими признаками, влиянием которых объясняется присутствие одних и тех же лексем в различных СР разных семантических фрагментов.

4. Многозначные лексемы с радиальной структурой значений, включенные в синонимические отношения, способствуют структурированию семантического пространства в концептосфере «Mensch - человек».

5. Результаты контрастивного анализа семантической концептосферы «Mensch - человек» приводят к выводу об отсутствии в ней отношений иерархии и свойственном ей чередовании семантически «насыщенных» и «разряженных» областей.

Третья глава посвящена сравнительному анализу и классификации семантических дистрибутивных моделей немецких и русских синонимов, наименований лица, выявлению зависимости реализации семантических дистрибутивных моделей (моделей речевого окружения) немецких синонимов от типа их семантики, описанию компьютерной программы «Textkorpora», сопоставительному анализу частотности речевой реализации немецких синонимов (на материале компьютерной программы «Textkorpora») и их фиксации в немецких синонимических словарях.

В реферируемой главе указывается, что цель исследования компьютерной программы «Textkorpora» заключалась в выявлении адекватности лексикографического отражения синонимии (на материале словаря синонимов X Гернера и Г.Кемпке изданий 1974, 1984, 1999 гг.) частотности речевой реализации немецких синонимов, установлении закономерностей речевого функционирования немецких синонимов.

В реферируемой работе дана характеристика изменений лексического состава и структуры СР в трех изданиях словаря синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке. Сравнительный анализ этих словарей привел к выводу об относительной стабильности синонимии на протяжении длительного отрезка времени. Лишь в последнем издании словаря синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке (1999 г.) фиксируются некоторые изменения в структуре и лексическом наполнении отдельных СР. Согласно результатам сопоставительного анализа на материале компьютерной программы «Textkorpora» выявлены расхождения между частотностью речевой реализации синонимов (или отсутствием случаев

их употребления) и их отмеченностью в словаре синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке 1999 г. издания.

Например, синоним Drückeberger, исключенный из состава СР Feigling данного словаря, употреблен в 146 текстах, а вошедшие в СР Feigling того же словаря синонимы Wagenichts, Trauminet не зафиксированы ни в одном тексте. 6 синонимов, членов СР Schmeichler (Schmuspeter, Schmuskopf, Fuchsschwänzer, Flaumstreicher, Schmeichelzunge, Schmeichelkatze), не были употреблены в массиве текстов (са 1735 Mill. Textwörter) этой программы в период с 1945г. по 2002г. ни разу, хотя они отмечены в словаре синонимов Х.Гернера и Г Кемпке 1974г. и 1984г. издания. 6 синонимов, членов СР Angeber (Wortheld, Vornehmtuer, Gaskogner, Bildungsprotz, Maulheld, Revolverschnauze), имеющихся в трех изданиях словаря синонимов Х.Гернера, Г.Кемпке, не встретились в программе «Textkorpora» ни разу. Синоним Schöntuer, зафиксированный в трех изданиях этого словаря синонимов, не имеет ни одного случая употребления, а композит Schönredner, имеющий общий с Schöntuer компонент, отмечен в 41 тексте. Синоним Nimmersatt, исключенный из состава СР Geizhals словаря синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке 1999г. издания, зафиксирован согласно данным программы «Textkorpora» в 70 текстах, в том числе и в текстах 19961998 гг., в то время как введенные в СР Geizhals указанного словаря синонимы Sparfanatiker, Rappenspalter отмечены соответственно в двух и 17 текстах.

Анализ частотности речевой реализации немецких синонимов, членов наиболее употребительных (по семантическому инварианту) СР Angeber, СР Schmeichler, СР Kriecher, СР Geizhals, СР Heuchler, СР Lügner, СР Feigling, СР Duckmäuser, СР Schlappschwanz, на материале компьютерной программы «Textkorpora» выявил значительные отличия в частотности употребления синонимов, членов одного СР. Частотность употребления членов СР Heuchler колеблется в пределах от 1177 (Biedermann) до двух случаев употребления (falscher Fuffziger), частотность употребления доминанты Heuchler равна 173, членов этого СР Pharisäer - 70, Wolf im Schafspelz - 77, Heuchlerin - 5, falsche Schlange - 3 случаям употребления. Шкала частотности употребления членов СР Angeber в текстах различных функциональных стилей очень неравномерна, она включает сравнительно низкие частотные показатели (Prahler - 9, Großsprecher - 8, Großkotz - 6, Renommist - 3, Großschnauze - 2, Bramarbas - 1, Klugredner - 1), показатели высокой частотности (Möchtegern - 448, Angeber -107, Snob - 100, Wichtigtuer - 95, Protz - 92, Aufschneider - 71, Großmaul - 66) и показатели средней частотности (Prahlhans - 24, Schwadroneur - 26, Klugscheißer - 22). Синонимы Neider, Neidling, Neidhammel, Neidkragen, члены СР Neider, зафиксированного в словаре синонимов Х.Гернера, Г.Кемпке 1999г. издания, имеют частотность употребления, равную соответственно 239, 1, 19, 2, а исключенные из состава СР Neider синонимы Schielauge, Giftzahn, Giftnudel употреблены соответственно в 2, 8, 6 текстах, синонимы Schiefauge, Giftkröte не употреблены ни разу. Проведенное исследование приводит к выводу о невысокой частотности употребления сложных слов в немецкой разговорной

речи и значительных колебаниях частотности речевой реализации синонимов, членов одного СР.

В реферируемой главе подчеркивается, что нетождественность отношений синонимии на системно-языковом уровне в концептосфере «Mensch - человек» в немецком и русском языках углубляется на речевом уровне. В диссертационной работе разработана классификация семантических дистрибутивных моделей (моделей речевого окружения) немецких синонимов. Результаты проведенного анализа дают основание для утверждения о том, что «нагруженность» семантики синонимов дифференцирующими семантическими и энциклопедическими признаками (обусловливающими дифференциацию синонимов в пределах одного СР) оказывает воздействие на разнотипность моделей их речевого окружения, определяет разнообразные способы взаимодействия семантики синонимов с семантикой текстового окружения.

Сопоставительный анализ семантических дистрибутивных моделей немецких и русских синонимов, наименований лица, позволяет сделать вывод о том, что при наличии общих структурных моделей речевого окружения немецким и русским синонимам свойственны особенности речевой реализации.

1. Наиболее распространенной моделью речевого окружения являются семантически близкие и далекие корреляты синонима.

1.1. Отмечается, что перечисление разнообразных по семантике коррелятов с единой референтной отнесенностью в тексте актуализирует в сопоставляемых лексемах потенциальные семы или усиливает эффектом наложения реализовавшиеся семы. Семантика отдельного синонима также оказывает регулирующее воздействие на окружение синонима, предопределяя круг его возможных контекстуальных семантических коррелятов. Характерной моделью окружения лексем Schönredner, Kriecher, Speichellecker, Feigling, Drückeberger является сопоставление с различными семантическими коррелятами, имеющими идентичную с ними или отличную от них референтную отнесенность. Er sei ein Miesmacher und Angsthase, ein Weichling, Defätist und Nichtsnutz

Типичной моделью речевого окружения синонима Angsthase является его взаимодействие с семантически сходными (Drückeberger, Feigling) и далекими по значению (Aufschneider, glorreicher Feldherr) коррелятами в тексте, имеющими идентичную или различную референтную отнесенность: Von Angsthase und Drückeberger kann keine Rede sein. Частотной моделью речевого окружения лексемы Wichtigtuer является ее согласование с различными по семантике коррелятами: ...und brachte das Ultimatum an alle Wichtigtuer und Plappermäuler griffig auf den Punkt: «Maul halten, Fußball spielen». Лексема Schmeichler, как правило, соотносится с семантически близкими словами, редким случаем является ее сопоставление с семантически далекими коррелятами: Gestalter, Formierer, Schmeichler oder Züchtiger (о партиях по отношению к обществу).

Лексема Charmeur встречается при перечислении семантически различных существительных, всесторонне характеризующих человека и

имеющих идентичную с лексемой Charmeur референтную отнесенность: Als witziger Charmeur, souveräner Frackträger und eleganter Gentleman-Abenteurer knüpfte er fast nahtlos an die Karriere seines Vaters an. Не было отмечено ни одного случая употребления слова Charmeur среди лексем, имеющих различную референтную отнесенность. Сопоставление с семантическими коррелятами не типично для лексем der Geizige, Geizkragen, Pfennigfuchser, Pharisäer. Характерной особенностью членов СР Angeber и СР Prahlhans является их соотнесение в тексте с их ближайшими синонимами, выступающими в роли семантических коррелятов: Im TA-Artikel wird Ernst Stolz als Prahlhans und Wichtigtuer dargestellt.

1.2. Под влиянием семантических коррелятов в значении синонима может усиливаться его узуальное значение или появляется окказиональное экспрессивное значение. В результате противопоставления словогруппы Schönredner um des Applauses willen и словогруппы ein Mann der offenen Worte синоним Schönredner приобретает окказиональное пейоративное экспрессивное значение abwertend: Siehr ist kein Schonredner um des Applauses willen, sondern ein Mann der offenen Worte. Синонимы с негативным оценочным значением относительно редко нейтрализуют свое негативное значение под влиянием положительных номинаций: ...ein guter Erzähler müsse auch ein guter Lügner sein. Благодаря сопоставлению со словогруппой das Showtalent des Abends нейтрализуется пейоративное экспрессивное значение слова Poseur: Der Sänger, ein divenhafteT Poseur, das Showtalent des Abends. Пейоративное оценочное значение синонима снобы нейтрализуется в результате сопоставления с коррелятом (словосочетанием) чудесные люди, имеющим положительное оценочное значение: Почему родители всегда такие снобы? Они чудесные люди, конечно, чудесные старомодные люди.

1.3 Перечисление разных по семантике коррелятов, имеющих идентичную или различную референтную отнесенность, является типичной моделью немецких синонимов, у русских синонимов эта модель встречается чрезвычайно редко- Кто из нас хоть раз в жизни не был ленивым, глупым мотом, скупым обжорой, нахалом, вором, предателем? Если вы скажете, что не были, значит вы ко всему прочему - лжец и трус. Относительно редким случаем является перечисление отрицательно заряженных номинаций с различной референтной отнесенностью, в их число входит лексема Erbschleicher. Trotzdem hatte er noch Zeit, die strammstehende Delegation der Besserwisser, Erbschleicher, Nasengrübler und Leisetreter zu inspirieren. Сравнительно редко между коррелятами наблюдаются отношения гиперо-гипонимии: ...ein Heuchler, ein Schlechter also, oder wenigstens ein Aufschneider. Редко в качестве семантического коррелята выступает окказиональное сложное слово: Als «Imagekosmetiker» und «Lügner zwecks Wählerfang»; ein Angeber und Gefuhlsverdreher.

1 4. Относительно редко наблюдается изменение референтной отнесенности синонимов под воздействием семантики текстового окружения. Отмечен единственный случай употребления лексемы Schmeichler,

соотносящейся с неодушевленным предметом, ковровым покрытием: Er ist ein Schmeichler unter den Bodenbelägen. Слово Lugner олицетворяет неодушевленное (успех): «Der Erfolg war immer der größte Lügner». Лексема Angeber соотносится с денежным знаком: «Aber im Grunde sind sie doch Angeber», sagte das Pfund zum französischen Franc, der bereits die ganze Zeit versuchte, die Mark auf sich aufmerksam zu machen. Номинация блюдолиз относится к лошади: «Недолго ты, матушка, поцарствовала, дромадер окаянный! Губернаторшин блюдолиз».

2. В реферируемой глава подчеркивается нетипичность модели изолированного употребления для большинства из проанализированных синонимов.

Отмечается, что синонимы оказывают влияние на свое контекстуальное окружение и в структурном отношении. Слова с самодостаточной семантикой (Lügner, Feigling, Prahler, Schleimer) не нуждаются в структурной поддержке контекста, их значение относительно редко конкретизируется придаточным определительным предложением или местоимением, причастием в функции согласованного определения: Um so hitziger die Reaktion: Das «Feigling, Feigling, Feigling» wurde immer lauter. Значение этих слов является самодостаточным и не модифицируется под влиянием семантических коррелятов.

К синонимам, зависящим от своего окружения, относится слово Charmeur. Значение этого синонима, как правило, уточняется значением сочетающегося с ним прилагательного, причастия или придаточного определительного предложения: ...lobt sie den berühmten Charmeur, der ihr sogar zu ihrem 80. Geburtstag eine Karte geschrieben hat. Семантика слова Charmeur не является самодостаточной, поэтому при изолированном употреблении слова Charmeur предложение, в котором оно употреблено в предикативной позиции, нуждается в расширении другим предложением (в составе сложноподчиненного предложения): ...auch wenn Frank ein Charmeur war, er war nett und sah gut aus.

В отличие от синонимов Lügner, Feigling, Prahler, Schleimer лексема Angsthase крайне редко встречается в изолированной позиции: Dorice und Ralph... turnen am Trapez der gestalt, daß Angsthase sich freut, als sie heil wieder unten sind. Русский синоним ханжа, употребленный в изолированной позиции в функции подлежащего или дополнения, производит впечатление необычности употребления: После похорон ханжи, провожавшие вернулись в комнату тетки Дуни и спешно поделили имущество умершей. Евгений шел среди ханжей.

3. Реализация немецким артиклем в сочетании с синонимами генерализирующей, идентифицирующей функций, функций качественной характеристики лица, выделения объекта из ряда ему подобных, соотнесенности с группой лиц или с неопределенным множеством лиц модифицирует семантику синонимов, вызывает изменения в их референтной отнесенности.

Типичной моделью речевого окружения лексемы Angeber является употребление сопровождающего ее артикля в различных семантических функциях. Употребление определенного артикля der и неопределенного артикля ein в генерализирующей функции не дифференцировано, лексема Angeber имеет в этом случае обобщенное значение: Doch auch der Angeber nimmt seine Grenzen

wahr: Niemand kann für sich allein angeben. Wer sich allzu sehr über einen Angeber empört, sollte sich fragen, ob ihn nicht bloß der Neid druckt. Типизированное обобщенное значение, отсутствие конкретной референтной отнесенности с определенным лицом характерно для лексемы Schmeichler, употребленной во множественном числе с нулевым артиклем: «Schmeichler nannten das Standhaftigkeit». Реже лексема Schmeichler имеет соотнесенность с конкретным лицом: ...sagt der Mann hinterm Klapptisch, Schmeichler. Слово Lügner, употребленное во множественном числе, характеризуется обобщенным значением, оно сопровождается определенным артиклем, употребленным в генерализирующей функции- Volksentscheid: Neuwahlen. ...nun zeigt sich, daß die Lügner auf der anderen Seite standen.

Неопределенный артикль ein с существительным Wichtigtuer в непредикативной позиции выражает значение неопределенности и указывает на какого-либо представителя этого класса лиц: «...wo wollt ihr denn hm?» hieß es da... und wenn ein Wichtigtuer antwortete: «nach vorne!», gab es gereizte Ausrufe, Spott oder einfach nur Gelächter Довольно редким случаем является употребление определенного артикля der (в единственном числе) в генерализирующей функции, сопровождающего лексему Wichtigtuer в непредикативной позиции: Herr Wichtig. «Ich bin zur Zeit unheimlich im Druck», sagt der Wichtigtuer am Telefon, von dem man nur eben eine klitzekleine 20-Sekunden-Information haben wollte. Важна роль артикля как показателя реализации в тексте прямого значения слова Lakai «лакей, слуга» (определенный артикль der или нулевой артикль) или переносного значения «низкопоклонник» (неопределенный артикль ein). Die Regentin verabschiedete den Lakai mit einem ungeduldigen Wink. Die Karriere Keitels, der Hitler wie ein Lakai ergeben war und sich deshalb den Spitzennamen «Lakaitel» zuzog, kommentieren...

4. Прилагательные, причастия, местоимения в функции согласованных определений одинаково часто в немецком и русском языках служат конкретизации значения синонимов.

4 1. Слово Schmeichler, имеющее пейоративное экспрессивное значение abwertend, под влиянием своего непосредственного окружения приобретает нейтральную окраску в текстах с ярко выраженным отрицательным смыслом. Нейтрализации его пейоративного экспрессивного значения способствует прилагательное charmant: . mit unterschiedlichen Regisseurs-Typen - dem Tyrannen, dem charmanten Schmeichler... Благодаря влиянию слов с положительным оценочным значением allerliebst, charmant, sympathisch нейтрализуется экспрессивное значение abwertend лексемы Aufschneider и негативное оценочное значение слова Angeber: . er war ein allerliebster kleiner Aufschneider, schwätzte charmant und unaufhörlich. Ich hielt sie für Angeber - aber fiir ganz sympathische Angeber. Под влиянием прилагательного прелестный нейтрализуется пейоративное оценочное значение слова обманщик: - Моя жена, к чему скрывать, - существо на редкость простодушное, - заявил прелестный обманщик. В отличие от лексем Wichtigtuer и Aufschneider значение слова Angsthase сравнительно редко конкретизируется прилагательным в функции

согласованного определения- «Arn besten hatte ich es bei jenem Bauern in Hörhausen, der ein ausgesprochener Angsthase war, und der nie allein im Dunkeln in den Stall gegangen wäre... Значение лексемы Angsthase в этом тексте уточняется также придаточным определительным предложением.

4 2 Местоимения в функции согласованного определения могут оказывать регулирующее воздействие на референтную отнесенность синонима. Благодаря неопределенному местоимению irgendwelcher усиливается значение неопределенной референтной отнесенности синонима Schmeichler: Keine «von irgendwoher hergeholte» Behauptung «irgendwelcher Schmeichler» Как и немецкие синонимы, русские синонимы испытывают воздействие указательного местоимения в усилительной функции. Пейоративное оценочное значение словогруппы diese hochnäsige Person усиливается под влиянием указательного местоимения diese, а указательное местоимение эти служит выделению пейоративного оценочного значения словогруппы эти чудовищные снобы.

Отмечен единственный случай употребления лексемы Lakai с притяжательным местоимением dein: Erstens singen die Fürsten der Elektro-Düsterms jetzt auch Deutsch, «Laß mich», heißt das Stück, «dein Lakai sein» darf der Hörer hinzufügen und sich den Rest dann ausmalen. Сочетание местоимения dein с существительным Lakai в переносном значении, имеющим экспрессивное значение abwertend, придает словосочетанию deine Lakaien ярко выраженный презрительный смысл. В роли согласованного определения синонима прихвостень, сообщающего своему речевому окружению ярко отрицательную окраску, выступают указательные, притяжательные местоимения и реже прилагательные: ...прежде чем его прихвостни успели бы вмешаться. В словосочетании генеральские прихвостни отражено отношение принадлежности, в словогруппе мускулистый прихвостень это отношение не выражено, что и обусловливает эффект непривычного семантического соединения: Ведь Сантинос до глубины души презирает и ненавидит генеральских прихвостней. Его мускулистый прихвостень последовал за ним.

5. Если в немецких текстах значение синонима часто мотивируется придаточным определительным предложением, то для русских синонимов это не характерно. Ein Renommist, das ist ein Mann, der viel verspricht und wenig kann. Значение слова раб, например, уточняется определением заправский и определительным придаточным предложением «в котором все сгнило, кроме гнутой спины и лгущего языка во рту». Придаточное определительное предложение служит семантической мотивацией слову Heuchler в тексте: Der Mann ist ein Heuchler, der seinem Volk vormacht, er nehme alles Leid auf sich. Реже семантической мотивацией значения слова Heuchler является придаточное предложение причины: В. wirfit seinem Widersacher im TV-Spots vor, er sei ein Heuchler, da er selber viel Geld von mächtigen Interessengruppen angenommen hat. В следующем тексте в предикативной позиции употреблен ряд лексем, значения которых конкретизируются придаточным предложением, замещающим подлежащее (Subjektnebensatz). ...wer bloß mit Zeichen wirkt, ist ein Pedant, ein

Heuchler oder ein Pfuscher. Нередко наблюдается комбинация способов конкретизации значения синонимов.

6 Конкретизация референтной отнесенности синонимов достигается посредством употребления несогласованного определения, выраженного предложной или атрибутивной группой: ein Poseur der Bedrücktheit Частотной моделью окружения лексемы Lakai является несогласованное определение, выраженное существительным в генитиве: Lakai des Westens. Лексему Lügner, наоборот, чрезвычайно редко сопровождает несогласованное генитивное определение: ..nannte er einmal den «größten Lügner der Welt».

К сравнительно редким способам речевой реализации немецких синонимов относятся синтаксическая и семантическая развертки. Синтаксическая развертка способствует мотивации значения синонима в тексте и представляет собой словогруппу или предложение, в состав которых входят компоненты сложного или производного слова. Bayern Frust: Der «Kaiser» als Schönredner. ...Präsident Franz Beckenbauer redete alles schön, und Manager Uli Hoeneß ging gleich zum Angriff auf die siegreichen Bremer über. Под семантической разверткой понимается толкование смысла синонима. При этом толкование смысла, получаемое словом в контексте, может отличаться от узуального значения этого слова, зафиксированного понятийными словарями. Например, слово Schönredner имеет семантический перифраз в тексте, указывающий на скрытый, подразумеваемый смысл этого слова: Schönredner. Sprache kann ja so verräterisch sein.

Лишь в отдельных случаях наблюдается реализация русских синонимов с обобщающим значением: ...я вообще ненавижу лгунов. Характерной особенностью синонимии в русском языке является употребление в качестве синонима атрибутивного словосочетания. В атрибуте, выраженном прилагательным, материализуется одна их основных сем инварианта соответствующего СР, например, кичливая красавица, заносчивый человек.

7. Редкое явление в отличие от немецких сложных слов представляют собой русские сложные слова, характеризующиеся написанием через дефис Компонентом такого сложного слова являются немецкие или русские существительные, наименования лица: Heirats-Lügner, Herzblatt-Charmeur, Messe-Hase, Duckmäuser-Volk, раб-смутьян, хозяйчик-ханжа. Так раб-смутьян вместились в одно сердце. Синонимы Angeber, Pharisäer, Filz являются наиболее частотными компонентами подобных сложных слов: MetropolenAngeber, Phansäer-Regime, Filz-Freund. Отмечен единственный пример сложного слова, компонентом которого является синоним Schmeichler-. SchmeichlerSkulpturen.

8. Редким приемом в немецком языке является игра слов: Es gibt Heilige und Scheinheilige. Was mußte man denn sein, wenn man kein Angsthase sein wollte? Ein Muthase?

Результаты сопоставительного анализа речевого функционирования немецких и русских синонимов, с учетом особенностей реализации немецких

синонимов в компьютерной программе «Тех1когрога», позволяют сделать следующие выводы:

1 Синонимия на уровне языковой системы не подтверждается синонимией на речевом уровне, т.е. наличием одинаковых моделей речевого окружения синонимов. Несмотря на общий инвариант значения синонимов, принадлежащих одному СР, каждому из них свойственны разнообразные модели речевого окружения и особые способы семантической мотивации в текстах. Отмечены различия в наборе моделей и частотности их реализации у немецких синонимов, принадлежащих одному СР, на основании результатов анализа компьютерной программы «Тех1когрога».

2 К моделям речевого окружения немецких синонимов относятся: прилагательные, местоимения, причастия в функции согласованного определения, именные генитивные и предложные группы в функции несогласованного определения, определенный, неопределенный, нулевой артикль в семантических функциях идентификации, генерализации, качественной характеристики лица, выделения одного их объектов из ряда ему подобных, соотнесенности с группой лиц или с неопределенным множеством лиц, придаточные определительные предложения и придаточные предложения, замещающие подлежащее (ЭиЬуектеЬег^г), конкретизирующие и мотивирующие значения синонимов в тексте, противопоставление близким и далеким по семантике коррелятам, обладающим одинаковой с синонимом или отличной от него референтной отнесенностью, цепи номинаций (прием перечисления в тексте) с тождественной и различной референтной отнесенностью, изолированная позиция синонима в тексте, контекст сложного слова, характеризующегося написанием через дефис, компонентом которого является синоним, игра слов, в основе которой лежит многозначность синонима или его семантическая/структурная общность с другой номинацией.

3. Немецкие и русские синонимы имеют сходные в структурном отношении семантические дистрибутивные модели, но частотность речевой реализации этих моделей у немецких и русских синонимов различна. Предложные, генитивные именные группы в качестве несогласованных определений синонимов, перечисление семантических коррелятов с идентичной референтной отнесенностью, контекст сложного слова, компонентом которого является синоним, игра слов в большей степени характеризуют речевое окружение немецких, нежели русских синонимов.

4. Наличие в основном сходных в структурном отношении моделей речевого окружения немецких и русских синонимов не гарантирует их качественно однотипной реализации у сопоставляемых немецких и русских синонимов. Несмотря на универсальный характер феномена синонимии в языке, в специфических для каждого национального языка моделях речевого окружения синонимов и их различной частотности в каждом языке проявляется идиоэтническая сущность синонимии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование, посвященное изучению семантики синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек» и семантического ' членения этой концептосферы, позволило сделать следующие выводы.

1. Феномен значения, рассматриваемый с позиций антропоцентрической и когнитивной лингвистики, превращается из внутрилингвистически обусловленного явления в феномен, находящийся под влиянием экстралингвистических факторов.

1.1. Проявлением антропоцентризма в языке является становление категории субъективности, пронизывающей все уровни языковой системы. «Следы» присутствия говорящего обнаруживаются не только в экспрессивно и нормативно маркированной лексике, категории субъективной модальности, но и в различных разрядах местоимений, наречиях места и времени, предлогах, запогово-временных формах глагола, в отношениях логических и грамматических субъекта и объекта, особых конструкциях предложения.

1.2. Рассматриваемый в рамках языковой картины мира феномен значения интерпретируется как многогранное явление, включающее наряду с семантическими дифференцирующими энциклопедические признаки, отражающие специфически национальные черты мировосприятия данного народа. Результаты проведенного исследования приводят к выводу об отсутствии четкой грани между семантическим и энциклопедическим знанием, а следовательно, о невозможности однозначного разграничения семантических и энциклопедических признаков в семантических структурах синонимов.

1.3. В феномене значения, рассматриваемом с позиций теории ономасиологии, выделяется референционный аспект. Определяющим аспектом значения, трактуемого с позиций когнитивистики, является связь языка с мышлением субъекта, концептуализирующего внеязыковую информацию в сознании в виде ментальных структур.

1.4. Положение об универсальном характере концептуальной картины мира, отражающейся в различных языковых картинах мира говорящих на разных языках, не подтверждается результатами проведенного экспериментального анализа семантики синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек». Согласно полученным результатам правомерно утверждение о наличии концептуального и семантического уровней репрезентации значения. На семантическом уровне, соотносимом с системой конкретного языка, проявляется внутрисистемная сущность значения слова. На концептуальном надъязыковом уровне представлены концептуальные структуры, организующие переработку информации в соответствии со способами категоризации конкретного языка. Концептуальный уровень рассматривается как уровень реализации семантических инвариантов синонимических и идеографических рядов, а также интегральных семантических признаков их членов, немецких и русских синонимов, в условиях проведения сопоставительных исследований. Семантический уровень

репрезентации значений находит отражение в одноязычных (понятийных) словарях, концептуальный уровень репрезентации значений представлен в двуязычных (переводных) словарях.

2. Концептосфера «Mensch - человек» в немецком и русском языках включает сферы «Качественная характеристика человека», «Черты характера человека», «Профессиональная принадлежность», «Физические особенности человека», «Общая характеристика человека», «Семейные отношения».

В диссертации исследуются объемные, наиболее сложные по семантике сферы «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека», включающие значительное количество стилистически маркированных производных, сложных, сложно-производных слов. Дифференциация языковых картин мира наиболее заметна на нижних иерархических уровнях языковой системы, следовательно, в указанных двух сферах наиболее очевидно проявляется нетождественное членение семантического пространства концептосферы «Mensch - человек» на отдельные семантические фрагменты

2.1. Концептосфера «Mensch - человек», в частности семантические сферы «Качественная характеристика человека», «Черты характера человека», имеет в немецком и русском языках различную структуру, обусловленную нетождественным членением на отдельные семантические фрагменты. Указанным сферам не свойственны иерархические отношения. Семантическое пространство этих сфер характеризуется чередованием областей «сгущения» и «разряжения» информации. Наличие нескольких СР с семантически близкими инвариантами характеризует семантическое пространство фрагмента как «сгущение» информации, отсутствие СР свидетельствует о «разряженном» пространстве фрагмента.

2.2. В указанных сферах выявлены одноименные семантические фрагменты, совпадающие по центральной части и различающиеся периферийными участками, члены которых варьируют инвариант содержания, выражаемый членами центральной части. Периферийные участки соседних семантических фрагментов составляет «промежуточный» слой лексики, устраняющий границу между фрагментами в одном языке, позволяющий сопоставлять «сдвинутые» относительно друг друга семантически близкие фрагменты в двух языках.

2.3. Семантические фрагменты с тождественным семантическим инвариантом (в силу универсального характера выражаемого ими содержания, например, Schlaukopf - хитрец, Duckmäuser - тихоня) встречаются редко, поэтому полное совпадение семантических фрагментов отмечено лишь в отдельных участках концептосферы «Mensch - человек».

2.4. Различное структурирование одноименных немецких и русских семантических фрагментов, их «разнообъемность» выражаются в разном количестве включенных в них синонимических рядов с дифференцированными семантическими инвариантами, разной структурой, неоднородным составом членов (производных, сложных, сложно-производных, корневых слов).

2.5. СР в русской лексикографической практике носит закрытый характер, имеет четкий семантический инвариант и небольшое количество членов СР в немецкой лексикографии отличается открытым характером, нередко представляя собой объемную ЛСГ с многослойным семантическим инвариантом. В составе такой ЛСГ возможно выделить дифференцированные по семантическому инварианту СР. Принимая во внимание различие лексикографических традиций отображения СР в немецких и русских словарях синонимов, в качестве основной единицы контрастивного анализа синонимии предлагается ИР В основе ИР лежит широкая концепция синонимии, ИР включает наряду с системными синонимами иные семантически близкие узуальные и окказиональные единицы. СР связан с узким пониманием синонимии и служит целям описания отдельного языка.

3. Контрастивная синонимия является по своей природе дистинктивной (объяснительной) синонимией, предметом изучения которой являются семантические инварианты синонимических рядов, возможности их семантического варьирования в сопоставляемых (неблизкородственных) языках и различия в семантике синонимов, обусловленные наличием в семантических структурах синонимов семантических дифференцирующих и энциклопедических признаков.

Исследование контрастивной синонимии предполагает решение широкого комплекса проблем, к ним относятся: разработка комплексного (антропонимичного, когнитивного, системно-структурного) подхода к анализу семантики языковой единицы, обоснование объединенного структурного и целостного рассмотрения значения слова как структурированной сущности и как целостности семантического и энциклопедического знания, определение статуса энциклопедических признаков в семантической структуре слова, обоснование понятия радиальной структуры полисемантического слова, определение понятия интегральной семантики переводческих соответствий при сопоставительных исследованиях, обоснование статуса ИР как межъязыкового феномена.

3.1. Новый комплексный подход (синтез антропонимичного, когнитивного, системно-структурного подходов) к анализу семантики синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек» позволяет проводить сопоставление объемных семантических групп единиц с относительно близкими семантическими инвариантами в двух неблизкородственных языках.

3.2. В диссертации воплощен объединенный структурный и когнитивный подход к анализу значения синонимов, рассматриваемого с позиций структурной лингвистики как структурированная из семантических признаков сущность и как целостность языкового, семантического и внеязыкового, энциклопедического знания в свете когнитивной лингвистики. Энциклопедическое знание находит отражение в семантической структуре слова в виде энциклопедических признаков, находящихся на периферии значения.

3.3. Полисемантическое слово, включенное в отношения межъязыковой (контрастивной) синонимии, репрезентирует радиальную структуру значений. Такое многозначное слово образует по разным значениям (ЛСВ) самостоятельные СР. Словарные дефиниции значений многозначного слова составляют семантические инварианты этих СР. Каждый из указанных СР связан путем перекрестных ссылок с иными близкими по семантическому инварианту СР. Таким образом, полисемантическое слово с радиальной структурой соотносится по отдельным значениям с разными синонимическими подсистемами, образуемыми несколькими СР с близкими семантическими инвариантами.

3.4. В результате анализа контрастивной синонимии выделен особый тип значения синонимической единицы, представленный в двуязычных словарях. Толкованием значения такого синонима является ряд его переводческих соответствий, т.е. иноязычные синонимы. Эти переводческие соответствия принадлежат различным СР в сопоставляемом языке, в силу чего семантика синонима в исходном языке представляется диффузной интегральной, включающей компоненты содержания различных синонимических областей. Переводческие соответствия обозначают сферу семантического варьирования инварианта содержания синонима в сопоставляемом языке.

Особый характер «связывания» различных компонентов содержания на концептуальном уровне посредством концептуальных структур, специфических для каждого национального языка, выражается в несовпадении периферийных компонентов содержания немецких и русских синонимов, рассматриваемых как переводческие аналоги.

3.5. В сопоставительных исследованиях синонимии ИР имеет статус межъязыкового феномена, СР традиционно сохраняет статус внутриязыкового феномена, применяемого при исследовании отдельного языка. Языковым сознанием индивидов, принадлежащих к разным языковым коллективам, при восприятии идентичных объектов выделяются разные семантические признаки в качестве основных, составляющих семантический инвариант ИР. Этим обусловлена различная семантическая «направленность» одноименных немецких и русских ИР, их различное лексическое наполнение при относительно тождественном семантическом инварианте.

4. Сравнительный анализ немецких и русских словарей синонимов выявил различие концепций синонимии и принципов формирования, отображения СР (ЛСГ) в этих словарях. Согласно результатам проведенного анализа в качестве синонимического словаря может быть признан словарь синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке, в то время как словари близких по значению слов Э. и Х.Булитта и А.М.ТехЮг не являются в полном смысле слова словарями синонимов и репрезентируют не СР, а объемные ЛСГ с многослойным нечетким семантическим инвариантом.

номинациям принадлежат словосочетания без предикативной связи, преимущественно именные атрибутивные группы со стержневым словом существительным, наименованием лица, которое конкретизируется прилагательным или причастием в атрибутивной функции.

Контрастивное исследование словообразовательных систем в двух языках выявило наличие семантической деривации, сходство и отличие способов словообразования/словосложения в немецком и русском языках. Специфической особенностью немецких синонимов является преобладание сложных слов. Среди соответствующих им русских синонимов отмечено значительное количество производных (суффиксальных образований). В исследованном корпусе единиц русские сложные слова практически отсутствуют. Наличие в коллективном языковом сознании разных языковых общностей неодинаковых моделей словообразовательной и семантической деривации служит подтверждением нетождественности языковых картин мира в разных языках.

6. Результаты проведенного анализа компьютерной программы «ТехИсогрога», произведений художественной литературы (на языке оригинала и языке перевода), материалов периодической печати на немецком и русском языках свидетельствуют о сходстве семантических дистрибутивных моделей немецких и русских синонимов. Такими моделями являются: прилагательные, местоимения, причастия в функции согласованного определения, придаточное определительное предложение, конкретизирующее значение синонима, нередко представляющее собой его семантическую мотивацию, семантические корреляты, обладающие одинаковой с синонимом или отличной от него референтной отнесенностью, перечисление семантических коррелятов с тождественной или различной референтной отнесенностью, принадлежащих различным синонимическим рядам. Особое внимание уделено семантическим функциям (идентифицирующей, генерализирующей, качественной характеристики лица) немецкого артикля, сочетающегося с синонимом, наименованием лица, обладающим референтной отнесенностью к конкретному лицу, группе лиц, неопределенному множеству лиц. Предложные или генитивные именные группы в качестве несогласованных определений синонимов, перечисление семантических коррелятов с идентичной референтной отнесенностью в большей степени характеризуют речевое окружение немецких, чем русских синонимов. Русские синонимы имеют относительно низкую частотность употребления, модели их речевого окружения не отличаются разнообразием.

прилагательного, причастия в атрибутивной функции, придаточного определительного предложения либо конкретизации своего модифицированного в речи значения посредством соотнесения с семантическими коррелятами, обладающими тождественной с их собственной или отличной от них референтной отнесенностью (прием перечисления в тексте).

8. Наличие в основном сходных в структурном отношении моделей речевого окружения немецких и русских синонимов не гарантирует их качественно однотипной реализации не только у сопоставляемых немецких и русских синонимов, но и у немецких синонимов, являющихся членами одного СР. Проведенный анализ привел к выводу о том, что феномен синонимии в языковой системе не подтверждается идентичностью моделей речевого окружения синонимов.

9. Анализ компьютерной программы «Textkorpora» выявил несоответствие частотности речевой реализации синонимов лексикографической практике отражения синонимии. Сравнительный анализ лексического наполнения синонимических рядов в словаре синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке 1974, 1984, 1999 гг. издания позволяет сделать вывод об относительной стабильности синонимии, незначительных изменениях лексического состава и структуры СР. Результаты анализа речевого функционирования немецких синонимов (на материале компьютерной программы «Textkorpora») свидетельствуют о значительных колебаниях частотности реализации немецких синонимов, членов одного СР, речевых предпочтениях в употреблении синонимов членами языкового коллектива, о «подвижности», изменениях во времени пласта синонимической лексики.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Монографии, словари

1 Семантика языковой единицы (монография).- Казань: КГУ, 2004. - 13,5 п.л.

2 Синонимия с позиций когнитивистики (монография) // Вестник МГЛУ. Серия: Лингвистика. Мин. обр. и науки РФ., МГЛУ. - Вып. 503. - М., 2004. -7,5 п. л.

3 Deutsch-russisches Synonymwörterbuch. Немецко-русский синонимический словарь. - Казань: КГУ, 2000. - 7,0 п. л.

Статьи, доклады, тезисы

1 Взаимодействие экспрессивно-стилистического значения сложного слова и семантики текста (статья) // Грамматическая семантика: Респ. сб. ГГПИ им. А.М.Горького. - Горький, 1979. - 0,44 п. л.

2 Создание экспрессивного значения узуальных и окказиональных немецких композитов и их реализация в тексте (статья). - ИНИОН АН СССР, № 7104. Указатель «Новая советская литература по общественным наукам. Языкознание», № 8. - М., 1981. - 2,0 п. л.

3. О структуре синонимического ряда экспрессивных немецких композитов (статья). - ИНИОН АН СССР, № 9498. Указатель «Новая советская

литература по общественным наукам Языкознание», № 8. - М., 1982. - 2,0 п. л.

4 Особенности семантической структуры экспрессивных немецких композитов (статья) // Вопросы морфологического и семантического анализа лексики в германских языках: Межвуз. сб. науч. тр. ГГПИ им. А.М.Горького. - Горький, 1983. - 0,44 п. л.

5 Систематизирующие функции немецких сложных существительных (статья) // Структура и функция синтаксических единиц в германских языках: Межвуз сб науч. тр. ГТПИ им. А.М.Горького. - Горький, 1983. - 0,62 п. л.

6 О типах асимметрии и номинации в системе экспрессивного немецкого словосложения (статья) // Словообразование и проблемы номинации в германских языках: Межвуз. сб. науч. тр. ГТПИ им A.M Горького. -Горький, 1985. - 0,44 п. л.

7 Динамический и потенциальный характер синонимического ряда экспрессивных форм (статья). - ИНИОН АН СССР, № 24849. Указатель «Новая советская литература по общественным наукам. Языкознание», № 9. - М., 1986. - 1,37 п. л.

8 О статусе экспрессивных единиц в системе языка (статья). - ИНИОН АН СССР, № 24850. Указатель «Новая советская литература по общественным наукам. Языкознание», № 9. - М., 1986. - 1,37 п. л.

9 К вопросу о структуре тематического поля (статья) // Семантика лексико-грамматических категорий и их системные связи: Межвуз. сб. науч. тр. Мин. просвещ. РСФСР, Башкире, гос. пед. ин-т. - Уфа, 1986. - 0,5 п. л.

10 Моделирование экспрессивной семантики окказионализмов (тез. докл.) // Общественные и гуманитарные науки: Матер, итог, науч конф. КГУ за 1988 г.-Казань: КГУ, 1990. - 0,12 п. л.

1! Об особенностях структурно-семантической реализации немецких экспрессивных композитов в речи (статья) // Стратификация и функционирование языковых единиц: Сб. ст. Башкире, гос. пед. ин-т, Мин. нар. обр. РСФСР. - Уфа, 1992. - 171. ИНИОН РАН, № 46735 от 03.07.92. -0,63 п. л.

12 Немецкий артикль и его соответствия в русском языке (статья) // Beiträge zur Slavistik. XXVII Innerslavischer und slavisch-deutscher Sprachvergleich. -Frankfurt am Main, Berlin, Bern, New Jork, Paris, Wien: Peter Lang: Europäischer Verlag der Wissenschaften, 1995. - 3,56 п. л.

13 Средства экспрессивного именования в русском и немецком языках (тез. докл.) // Тез. Межд. науч. конф. «Бодуэн де Куртене: теоретическое наследие и современность». - Казань: КГУ, 1995. - 0,13 п. л.

14 Контрастивное исследование экспрессивной семантики антропонимов (на матер, русс, и нем. языков) (тез. докл.) // Актуальные проблемы истории русского языка: Тез. докл. науч. конф. - Казань: КГУ, 1997. - 0,18 п. л.

15 Процессы деривации в сфере антропонимии в немецком и русском языках (тез. докл.) // Языковая семантика и образ мира: Тез. Межд. науч. конф. -Книга 1. - Казань: КГУ, 1997. - 0,18 п. л.

16 О возможностях перевода немецкого артикля на русский язык (статья) // Проблемы прикладной лингвистики: Сб матер, семин. ПГПУ, Приволж. дом зн. - Пенза, 1997. - 0,37 п. л. (личн. доля автора 0,3 п. л.).

17 О соотношении языковой и речевой семантики экспрессивных синонимов поля «антропоним» (на матер, русс, и нем. языков) (статья) // Язык. Система. Личность: Матер, докл. и сообщ. Межд. науч конф. Мин. общ. и проф. обр. РФ, Уральс. гос. пед. ин-т. - Екатеринбург, 1998. - 0,18 п. л.

18 Когнитивный аспект словообразовательных процессов в немецком и русском языках (статья) // Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития: Матер. 1-й межд. шк.-семин. по когнит. лингв. - Ч. 2. -Тамбов: ТГУ им. Г.Р.Державина, 1998. - 0,18 п. л.

19 Словообразовательная семантика в сопоставительном аспекте (статья) // Языковая семантика и образ мира: Ученые записки Казане, гос. ун-та. - Т. 135. - Казань: Унипресс, 1998. - 0,75 п л.

20. Проблема перевода немецкого неопределенного артикля на русский язык (статья) // Развитие интеллектуальных и творческих способностей учащихся средствами технологии коммуникативно-развивающего обучения: Матер, респ. науч.-практ. конф. Мин. обр. РТ., Ин-т повыш. квал. и переп. раб. обр, Тетюш. отд. обр. - Казань - Тетюши, 1998. - 0,63 п. л.

21 К вопросу о методике обучения переводу общественно-политических текстов (статья) // Язык и методика его преподавания: Матер, респ. науч.-практ. конф. КГУ. - Казань, 1999. - 0,18 п. л.

22 О национальных особенностях языковой картины мира (тез. докл.) // Филология и культура: Тез. 2-ой Межд. конф. Мин. общ. и проф. обр. РФ, Ин-т языкозн. РАН, ТГУ им. Г.Р.Державина. - Ч. 1. - Тамбов, 1999. - 0,18 п. л.

23. О гносеологическом аспекте рассмотрения номинации (тез. докл.) // Язык. Культура. Деятельность: Восток - Запад: Тез. докл. 2-й Межд. науч. конф. -Т. 2. Филологические аспекты межкультурных коммуникаций. НГЛУ, ин-т управл. г.Наб. Челны. - Набережные Челны, 1999. - 0,25 п. л.

24. О применении контрастивного метода в курсе перевода (статья) // Современная языковая ситуация и психолого-педагогические проблемы развития двуязычия в Республике Татарстан: Матер, науч.-практ. конф. Мин. обр. РТ, Ин-т повыш. квал. и переп. раб. обр, КГПУ, управл. обр. г.Казани. -Казань, 1999.-0,44 п. л.

25 Контрастивная синонимия как отражение языковой картины мира (статья) // Современные педагогические технологии: Опыт и перспективы использования: Матер, респ. науч.-практ. конф. Мин. обр. РТ, Ин-т повыш. квал. и переп. раб. обр. - Ч. 1. - Казань, 2000. - 0,3 п. л.

26. Особенности языковой ситуации в ГДР и ФРГ как отражение концептуальных различий (статья) // Ученые записки Казане, гос. унив-та. -Т. 140. - Язык и методика его преподавания. Лингвистика и литературоведение. Методика и педагогика. - Казань: «ДАС», 2000. - 0,38 п. л.

27 О гносеологическом подходе к ономасиологическим словообразовательным процессам (статья) // Deutsch-russischer Dialog in den Philologien Немецко-русский диалог в филологии. - Sonderdruck 2001. - Frankfurt а. М.: Peter Lang. Europäischer Verlag der Wissenschaften, 2001. - 0,5 п. л.

28 Принципы составления немецко-русского синонимического словаря и методика его применения на занятиях по переводу (статья) // Язык и методика его преподавания: 3-я респ. науч.-практ. конф. КГУ, Ин-т языка. -Ч. 1. - Казань, 2001. - 0,63 п. л.

29 О концепции немецко-русского синонимического словаря (статья) // Закономерности развития и функционирования национальных языков и литератур: Матер, итог. науч. конф. КГУ. - Казань, 2001. - 0,12 п. л.

30 Контрастивный анализ концептосферы «человек» в немецком и русском языках (статья) // Бодуэновские чтения: Бодуэн де Куртенэ и современная лингвистика: Межд. науч. конф. - Труды и материалы. - Т. 2. - Казань: КГУ, 2001,- 0,12 п. л.

31 О семантическом методе сопоставительного исследования концептосферы «человек» (на матер, нем. и русс, языков) (статья) // Язык и этнос: Матер. 1-й выезд акад. шк. для мол. лингв.-преп. вуз. РФ, РАН, Ин-т языкозн., КГУ, ФЦП «Интеграция».- Казань: «РИЦ» «Школа», 2002. - 0,56 п. л.

32 О концептуальных различиях в концептосфере «человек» в немецком и русском языках (статья) // Ученые записки Казане, гос. ун-та. - Т. 143. — Бодуэн де Куртенэ и современная лингвистика: Матер, межд. науч. конф. «Бодуэновские чтения». - Казань: КГУ, 2002. - 0,62 п. л.

33 Контрастивные исследования словообразовательной семантики фрагмента поля антропонимии (статья) // Русская и сопоставительная филология: Концептуально-семантический и системно-функциональный аспекты: Матер, итог. науч. конф. КГУ. - Казань: Унипресс, 2002. - 0,12 п. л.

34 Теория значения слова: семантические и энциклопедические признаки (статья) // Язык и методика его преподавания: 4-я респ. науч.-практ. конф. КГУ, Ин-т языка. - Казань, 2002. - 0,44 п. л.

35 Лексикографическая практика и языковая реальность (статья) // Сопоставительная филология и полилингвизм: Матер. Всеросс науч.-практ. конф. КГУ. - Казань: Школа, 2002. - 0,18 п. л.

36 Функционирование немецких синонимов в языковой реальности: (на материале компьютерной программы «Textkorpora») (тез. докл.) // Функционирование языковых единиц в аспекте национально-культурной специфики на материале романо-германских и восточных языков: IV Степановские чтения: Тез. докл. и сообщ. Межд. конф. РУДН, Ин-т языкозн. РАН. — М.: РУДН, 2003.-0,18 п.л.

37 Словообразовательная семантика немецких и русских существительных-антропонимов (статья) // Шестые Поливановские чтения: Сб. ст. по матер, докл. и сообщ. - Ч. 2. - Общие вопросы языкознания. Слово в тексте. Мин. обр. РФ, СГПУ - Смоленск, 2003. - 0,12 п. л.

38 Модели речевого функционирования немецких синонимов (статья) // Когнитивное моделирование в лингвистике: Межд. конф.: Сб. докл. Обработка текста и когнитивные технологии. - 1 8. - Text Processing and cognitive Technologies: International Conference. Sept. 1 -7, 2003, Vama. КГУ, Ин-т языкозн. РАН, МГЛУ, МИСиС. - M., 2003. - 1 п. л.

39. Особенности функционирования немецких синонимов в речи (статья) // Когнитивное моделирование в лингвистике: Межд. конф : Сб. докл. Обработка текста и когнитивные технологии. - 1 8. - Text Processing and cognitive Technologies: International Conference. Sept. 1-7, 2003, Varna. КГУ, Ин-т языкозн. РАН, МГЛУ, МИСиС. - M., 2003. - 1,3 п. л.

40. Синонимия в лексикографии (статья) // Сопоставительная филология и полилингвизм: Сб. науч. тр. КГУ. - Казань: КГУ, 2003. - 0,44 п. л.

41 Модели речевого функционирования немецких синонимов (статья) // Аксиологическая лингвистика: проблемы языкового сознания: Сб. науч. тр. Мин. обр. РФ, комит. по обр. адм. Волгогр. обл. - Волгоград: «Колледж», 2003. - 1,25 п л.

42. О проблеме межъязыковой синонимии в сопоставительных исследованиях (статья) // Аксиологическая лингвистика: проблемы языкового сознания: Сб. науч. тр. Мин. обр. РФ, комит. по обр. адм. Волгогр. обл. - Волгоград: «Колледж», 2003. - 1,25 п. л.

43 Концептосфера в области антропонимии в немецком и русском языках (статья) // Лексикология и стилистика: Современные тенденции развития: Сб. науч. тр. Мин. обр. РФ, НГЛУ. - Нижний Новгород, 2004. - 0,43 п. л.

44 О статусе дистинктивной синонимии в контрастивном исследовании (статья) H Лингвистические исследования: Сб. науч. тр. памяти проф. Г.Йелитте. КГУ, филол. ф-т. - Казань, 2004. - 0,98 п.л.

45 Особенности функционирования немецких и русских синонимов в речи (статья) // Вестник РУДН. Серия: Русский и иностранные языки и методика их преподавания. РУДН. - № 1(2). - М., 2004. - 0,62 п.л.

46 Межъязыковые семантические соответствия и перевод // Проблемы теории языка и переводоведения: Сб. статей. Московс. гос. обл. ун-т. - М., 2004. -0,4 п. л.

47. К проблеме межкультурных коммуникаций (статья) // Межкультурная коммуникация и перевод: Матер, межвуз. науч. конф. Московс. откр. соц. ун-т, Ин-т языкозн. РАН. - М., 2005. - 0,31 п. л.

I1" 7 8 1 S

РНБ Русский фонд

2006-4 7568

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Колпакова, Галина Васильевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ФЕНОМЕН ЗНАЧЕНИЯ С ЭКСТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ПОЗИЦИЙ

1.1. Антропоцентризм в языке.

А 1.2. Языковая картина мира.

1.3. Значение с позиций теории ономасиологии.

1.4. Значение в свете идей когнитивной лингвистики.

Выводы по первой главе.

ГЛАВА 2. СОПОСТАВИТЕЛЬНАЯ СИНОНИМИЯ НЕМЕЦКИХ И РУССКИХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ-АНТРОПОНИМОВ

2.1. Понятие контрастивной синонимии (системный аспект).

2.2. Сопоставительный анализ идеографических рядов Brummbär - вор-ф чун, Nörgler - нытик, Angeber - гордец, Prahler - хвастун, Neider - завистник, Schlaukopf - хитрец, Schmeichler - льстец, Kriecher - низкопоклонник

2.3. Сопоставительный анализ идеографических рядов Heuchler -лицемер, Quälgeist - приставала, Opportunist - приспособленец, Lügner - лгун, Betrüger - ловкач, Duckmäuser - тихоня, Gauner -мошенник, Schurke - негодяй.

2.4. Сопоставительный анализ идеографических рядов Versager -ничтожество, Dummkopf - дурак, Narr - глупец, Faulenzer - лентяй, Taugenichts - бездельник, Schmarotzer - тунеядец, Schlafmütze - соня, Landstreicher - бродяга, Bummler - гуляка, Gaffer - разиня

Выводы по второй главе.

ГЛАВА 3. МОДЕЛИ РЕЧЕВОГО ОКРУЖЕНИЯ НЕМЕЦКИХ И РУССКИХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ-АНТРОПОНИМОВ

Раздел 3.1. Модели речевого окружения немецких синонимов на материале компьютерной программы «Textkorpora»).

3.1.1. Компьютерная программа «Textkorpora».

3.1.2. Модели речевого окружения существительных-антропонимов, членов синонимических рядов Schmeichler - льстец, Kriecher - низкопоклонник, Lügner - лгун.

3.1.3. Модели речевого окружения существительныхантропонимов, членов синонимического ряда Angeber - гордец.

Раздел 3.2. Модели речевого окружения русских синонимов.

3.2.1. Сравнительный анализ моделей речевого окружения немецких и русских существительных-антропонимов, членов синонимических рядов Angeber - гордец, Schmeichler - льстец, Kriecher - низкопоклонник, Heuchler - лицемер, Lügner - лгун, Geizhals - скряга,

Feigling - трус

Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Колпакова, Галина Васильевна

Реферируемое диссертационное исследование находится в русле актуальных направлений современной лингвистики: антропонимической и когнитивной. В настоящей диссертации исследуются проблемы контрастивного анализа семантики словообразовательных систем немецкого и русского языков с учетом антропоцентрической направленности и сопоставительного изучения синонимии в этих двух языках. Диссертационное исследование посвящено комплексной проблеме семантического структурирования концеп-тосферы «Mensch - человек» и ее нетождественного членения на семантические фрагменты в сферах «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» в немецком и русском языках, сопоставительного семантического анализа немецких и русских синонимических рядов (СР) с семантически близкими инвариантами и их членов, немецких и русских синонимов, в концептосфере «Mensch - человек», обоснованию общих закономерностей и отличий в семантике речевого функционирования немецких и русских синонимов в соответствии с разработанной сравнительной классификацией семантических дистрибутивных моделей немецких и русских синонимов, наименований лица.

Смена структурно-языковой парадигмы когнитивно-функциональной парадигмой в современной лингвистике вызвала к жизни различные направления исследования языковых явлений, в центре внимания которых оказались процессы познания и интерпретации субъектом окружающего мира, накопления, классификации, категоризации знаний, мысленно кодируемых в информационных структурах. С утверждением в лингвистике антропоцентрической парадигмы внимание лингвистов привлекли когнитивные процессы, ономасиологические процессы в языке получили более глубокую интерпретацию, расширился гносеологический аспект их рассмотрения. Целью данного исследования является контрастивное исследование семантических особенностей деривационных процессов в области антропоцентрической лексики в немецком и русском языках. В силу типологических различий сопоставляемых языков особенности процессов морфологической и семантической деривации и их результатов - номинаций, обозначений лица, в немецком и русском языках могут свидетельствовать о различном восприятии и членении мира коллективным сознанием говорящих на этих языках и о различиях в номинативной технике, воплощающей в языке одну из универсальных ономасиологических категорий - категорию лица. Особый интерес представляет исследование роли словообразовательной лексики оценочно-экспрессивного плана в формировании языковой картины мира с ономасиологических позиций в различных языках, что позволяет проследить закономерности наречения мира в процессе речемыслительной деятельности субъектов, говорящих на разных языках.

Тема исследования «Семантика синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек» в силу своей многоаспектное™ предполагает рассмотрение феномена значения с экстралингвистических позиций и изучение его внутрилин-гвистической природы, обоснование принципа антропоцентризма в языке, проявляющегося в различии языковых картин мира сопоставляемых языков, обусловленных разным мировидением субъектов, говорящих на этих языках. Необходимость именования индивидуумом познаваемых им объектов реальности побудила нас включить в поле исследования ономасиологический и референционный аспекты теории значения, рассмотреть феномен значения в когнитивной лингвистике. Превалировавший в лингвистике последних десятилетий структурный подход к изучению феномена значения исключал из поля зрения исследователей семантики план референции и субъекта, воспринимающего мир и концептуализирующего его в своем сознании. На современном этапе развития теории ономасиологии и когнитивной лингвистики возникла необходимость привлечь внимание к таким сложным проблемам, как связь семантической теории (теории значения слова) с когнитивными процессами осмысления субъектом окружающего мира и наречения им объектов реального мира.

Антропоцентрический подход, в основе которого лежит характеризация окружающего мира субъектом в соответствии с воспринимаемыми им пространственными, временными и оценочными характеристиками, является основополагающим в нашем исследовании. Не менее важен системно-структурный подход, позволяющий выявить различия в организации лексико-се-мантических фрагментов в языковой картине мира субъектов, говорящих на немецком и русском языках. В принципах семантического членения в языке воспринимаемого индивидом внеязыкового пространства, в нашем исследовании антропоцентрической семантической области картины мира, нашел воплощение когнитивный подход к языку. Таким образом, исследователь оказывается в точке пересечения различных подходов к языку: антропоцен-тричного, системно-структурного и когнитивного.

Актуальность темы диссертации. Об актуальности темы диссертационного исследования свидетельствуют многочисленные семантические теории отечественных и зарубежных лингвистов, рассматривающих феномен значения в свете идей структурной, генеративной, когнитивной лингвистики, стремящихся раскрыть природу этого феномена, исходя из методологических посылок отдельной науки, в результате чего возникает неоднозначная, зачастую противоречивая многогранная картина описания значения в терминах различных наук, воплощающая теоретические замыслы исследователей, но не объясняющая возможных подходов к экспериментальному изучению значения. Своевременность данной исследовательской темы мы усматриваем в попытке экспериментального изучения феномена значения на большом фактическом материале (лексикографические источники, компьютерная программа «Тех1> когрога», произведения художественной литературы, публицистики, материалы периодической печати) в сопоставительном аспекте в двух (немецком и русском) неблизкородственных языках.

Исследования семантики в контрастивном аспекте характеризуются высокой степенью сложности, носят фрагментарный характер, отличаются незначительным охватом сопоставляемых единиц, частным характером выводов. Выявление семантического сходства и отличий различных языков проводится контрастивной лингвистикой в плане реализации универсальных ономасиологических категорий в отдельных словообразовательных типах, словообразовательных моделях сравниваемых языков либо в аспекте сопоставления процессов семантической деривации и, как результата, моделей метафорического, метонимического переноса в этих языках. Иными словами, сопоставительный семантический анализ всегда сопряжен со структурным критерием, с общностью структурных типов, моделей. Сопоставительное изучение семантики на материале СР проводится крайне редко. Известны лишь отдельные публикации (Щемелева 1972, Гарская, Маковецкая 1987), в которых сопоставляются члены единичных СР и подчеркивается необходимость учета при анализе ин-тралингвистического и экстралингвистического (Щемелева 1972). Ввиду отсутствия обобщающего исследования, систематизирующего опыт фрагментарного сопоставительного изучения СР, назрела необходимость масштабного сопоставительного семантического анализа и описания СР в антропоцентрической области немецкого и русского языков и отображения результатов кон-трастивного анализа синонимии в теоретическом обобщающем труде. Первый опыт подобного систематизирующего описания СР в области антропоцентрической лексики в немецком и русском языках представляет собой предлагаемое диссертационное исследование.

Объектом исследования являются синонимические ряды в концепто-сфере «Mensch - человек» и их члены, немецкие и русские синонимы (корневые, производные, сложные, сложно-производные слова, устойчивые словосочетания), выявленные в ходе фронтального анализа немецких и русских синонимических, одноязычных, двуязычных словарей, а также семантически близкие узуальные и окказиональные слова, обнаруженные в результате исследования немецкого и русского дискурсивного корпуса, в том числе компьютерной программы «Textkorpora».

Предметом исследования являются семантические взаимосвязи между синонимическими единицами, членами синонимических рядов в концепто-сфере «Mensch - человек», отражающие специфические способы концептуализации внеязыковой информации в немецком и русском языках, особенности построения семантических структур слов, включенных в отношения кон-трастивной синонимии, природа семантической эквивалентности двуязычных соответствий в когнитивном аспекте, закономерности взаимодействия семантики синонимических единиц с семантикой текстового окружения. Основная гипотеза диссертации заключается в следующем: Предполагается, что различное структурирование и нетождественное членение семантической сферы антропоцентрической лексики на отдельные семантические фрагменты в разных языках обусловлены наличием концептуального и семантического уровней репрезентации значений, различием концептуализации и категоризации воспринимаемой информации говорящими на разных языках. Как следствие, семантически сходные фрагменты в разных языках оказываются разнообъемными и «сдвинутыми» относительно Друг друга, включая разное количество качественно различных по составу и объему синонимических рядов.

Научная новизна диссертационной работы состоит в следующем:

Конкретные цели исследования предопределили постановку следующих задач:

- выявить закономерности речевого функционирования немецких синонимов, наименований лица, на материале компьютерной программы «Textkorpora», сравнить частотность их речевой реализации, систематизировать семантические дистрибутивные модели немецких синонимов, выявить обусловленность этих моделей типом семантики немецких синонимов;

Материалом для анализа послужили одноязычные немецкие и русские словари, двуязычные немецко-русские и русско-немецкие словари (53 словаря), включая понятийные, синонимические, антонимические, энциклопедические словари, а также художественные и публицистические произведения, материалы периодической печати на немецком и русском языках. В ряде случаев мы сочли возможным привлечение в качестве сравнения текстов переводов с иностранных языков на русский и с русского языка на немецкий язык, учитывая универсальный характер явления синонимии. Результаты сопоставительного исследования концептосферы «Mensch - человек» нашли полное отражение в «Немецко-русском синонимическом словаре» (Deutschrussisches Synonymwörterbuch 2000), содержащем 134 немецких и 134 параллельных русских СР, включающих 5239 немецких и русских синонимических единиц. В диссертации представлены две сферы «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека», включающие 76 СР с общим количеством членов 1896 синонимических единиц.

Указанные две сферы избраны в качестве объекта контрастивного анализа ввиду их особой выразительности. В этих сферах изобилуют экспрессивно окрашенные и нормативно сниженные сложные, производные (суффиксальные), сложно-производные существительные, наименования лица, в немецком языке и экспрессивно-, нормативно-стилистически маркированные производные (суффиксальные), корневые слова в русском языке. Среди стилистически маркированных наименований лица в немецком, как и в русском языке наблюдается значительное количество пейоративно окрашенных наименований лица и лишь небольшое количество номинаций с положительной коннотацией (Braun 1997, Чернухина 1984). Критическая аргументация, как и шутливые номинации являются в большей степени функцией ситуативного текста, чем словаря (Braun 1997: 26). Среди 1896 единиц, относящихся к двум вышеуказанным сферам, лишь 63 единицы обладают положительной экспрессивной (scherzh., шутл.) и эмоциональной (умен.-ласк.) окраской.

Выборочный анализ немецких синонимов, наименований лица, производился на основе компьютерной программы «Textkorpora», включающей около 1736 миллионов текстовых примеров разных жанров устной и письменной речи, что составляет 4340000 книжных страниц. Ввиду значительного массива текстовых примеров программы «Textkorpora», учитывая высокую частотность речевого употребления немецких синонимов (например, Biedermann -1177 случаев употребления, Hase - 1874, Filz - 1144, Radfahrer - 5608, Fuchs -10023 aus 12574 Treffern ausgewählt), нами был выбран для исследования фрагмент этой программы, включающий 9 наиболее употребительных СР (СР Angeber, СР Schmeichler, СР Kriecher, СР Geizhals, СР Heuchler, СР Lügner, СР Feigling, СР Duckmäuser, СР Schlappschwanz). Общее количество текстовых примеров, демонстрирующих случаи употребления членов указанных 9 СР, составило около 14200 текстов. Семантические дистрибутивные модели немецких и русских синонимов анализировались на материале произведений художественной литературы (42 произведения) (на языке оригинала и перевода), периодических изданий на немецком и русском языках.

Методика проведения настоящего исследования включала несколько этапов:

1. Проведение теоретико-лингвистического анализа проблем референци-онного и когнитивного аспектов значения, дистинктивной синонимии.

6. Сравнительный анализ данных программы «Тех1когрога» и результатов опроса информантов, носителей немецкого языка, о частотности употребления немецких синонимов и речевых модификациях их семантики.

7. Проведение анализа текстовых примеров программы «Тех1когрога» с целью выявления семантических дистрибутивных моделей немецких синонимов и их последующей классификации.

9. Оценка полученных данных.

Методы исследования. В качестве основного метода контрастивного исследования избран сопоставительно-описательный метод синхронного анализа лингвистических единиц. Применяемый в данном исследовании когнитивный подход позволяет соотнести языковые категории и формы их выражения посредством концептов и концептуальных структур с лежащими в их основе внеязыковыми феноменами. В итоге референционный аспект языковых знаков, долгое время остававшийся на периферии исследований структурной семантики, получает особое освещение в данной работе. В диссертации использованы такие исследовательские процедуры, как гипотетико-дедуктивный метод, индуктивный метод, метод ономасиологического в сочетании с семасиологическим анализом, метод дефиниционного, компонентного, трансформационного, дистрибутивного анализа, стилистического, контекстуального анализа, функционально-семантический анализ текста, метод сплошной выборки конституентов и метод наблюдения. Широкое применение в работе нашел лингвистический метод концептуального анализа, подтверждающий метод интроспекции (самонаблюдения) исследователя, что предполагает углубленное изучение как собственных впечатлений исследователя, так и ощущений говорящего субъекта с его внутренним миром. В работе воплощен общенаучный метод конструирования идеальных объектов, при помощи которого удалось представить относительно автономные семантические фрагменты с антропоцентрической направленностью, воплощающие концептосферу «Mensch - человек» в немецком и русском языках. Применение функционально-семантического текстового анализа при исследовании компьютерной программы «Textkorpora» способствует выявлению адекватного соответствия вербального выражения единиц текста элементам смысловой структуры содержания в когнитивном процессе освоения мира и в процессе функционирования языка. Стилистический анализ текстовых компонентов применен с целью выяснения их иллокутивной функции, эффекта воздействия на слушающего. Приемы лингвистического наблюдения применялись при отборе узуальных лексических единиц антропоцентрической направленности и их речевых эквивалентов, приемы контекстуального анализа позволили установить закономерности речевого функционирования немецких и русских синонимов, приемы классификации и систематики помогают при выявлении структуры и объема одноименных СР/ИР в немецком и русском языках и обнаружении общих и специфических моделей речевого окружения немецких и русских синонимов.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что:

- полученные значимые выводы о несоответствии частотности употребления немецких синонимов в языковой реальности (на материале компьютерной программы «Тех1когрога») лексикографической практике отражения синонимии в словарях способствует дальнейшему развитию практической лексикографии;

- контрастивный анализ семантики немецких и русских синонимов, наименований лица, членов ИР с тождественными или близкими семантическими инвариантами в двух языках, с позиций когнитивной лингвистики является определенным вкладом в развитие теории о двух видах знания: семантического, языкового знания и энциклопедического, внеязыкового знания. К знанию о языке относится семантика существительных, наименований лица, зафиксированное в словарях лексическое значение синонимов. Энциклопедическое знание, знание о мире составляют эмпирические факты, знание о референтах в мире, «наивное» знание, лежащее в основе понятия ИР как межъязыкового феномена при широкой трактовке синонимии в сопоставительных исследованиях.

В современных семантических исследованиях немецких лингвистов различают два направления в зависимости от того, считают ли авторы возможным разграничение языкового (семантического, лексического) и внеязы-кового (энциклопедического, ситуативного, контекстуального знания, знания о мире) (Wunderlich 1991, Munske 1993, Römer 1997, Fraas 1997, Fuchs 1997, Gansei 1997, Schwarz 2002) или разграничение языкового знания и знания о мире признается невозможным (Lutzeier 1985а, Busse 1997). Ввиду ориентированности данного диссертационного исследования на обоснование гипотезы о различном членении семантического пространства в антропоцентрической области в двух неблизкородственных (немецком и русском) языках и ее подтверждение в ходе экспериментального анализа объемного материала лексикографических источников, теоретическое осмысление проблемы разграничения терминов знания и значения не входило в цели данной работы. При проведении экспериментального анализа мы руководствовались общепринятым в лингвистике положением об отнесенности лексических значений слов, получивших отражение в лексикографических источниках (словарях), к знанию о системе конкретного языка. Стремление сопоставить две (синонимические) языковые системы, а тем самым и семантическое знание о них, поставило нас перед необходимостью опираться на энциклопедическое, эмпирическое знание, знание о референтах в мире, так называемое «наивное» знание, присущее любому носителю языка, уточненное опытом лингвистической работы.

В связи с большим объемом диссертации, значительным количеством проанализированного лексикографического материала и объемным корпусом текстовых примеров (компьютерная программа «Тех1когрога», материалы периодической печати, художественные произведения в оригинале и переводах), комплексным подходом к анализу семантики в контрастивном аспекте и обращением к понятийному аппарату разных лингвистических направлений, мы не ставим перед собой задачу детального рассмотрения научных понятий, например, понятия «концепта», ограничиваясь лишь их общими определениями в соответствующих разделах диссертации, придерживаясь их общепринятых в лингвистической литературе определений. Термин «фрагмент» не означает фрагментарности, неполноты исследования и употребляется в значении, синонимичном значению «область, участок», в силу отсутствия соответствующего компактного русского термина. Термин «антропоним» применяется в работе в расширительном значении «обозначение лица» (Рег50пепЬе2е]с]тл1^) из-за отсутствия компактного русского термина. Нашей задачей является целенаправленное изучение и осуществление комплексного структурного и холистического (целостного) подхода к анализу значения, в связи с чем значение предстает как структурированная сущность и целостная величина, объединяющая языковое, семантическое и внеязыковое, энциклопедическое знание. Остальные свойства описываемого феномена (проблема соотношения знания и значения) в диссертации подробно не обсуждаются и остаются за рамками данного исследования.

Немецко-русский синонимический словарь» (Deutsch-russisches Synonymwörterbuch 2000) внедрен в учебный процесс в вузах и школах с расширенным преподаванием немецкого языка г.Казани, на филологическом факультете КГУ, в институте повышения квалификации и переподготовки работников образования г.Казани, на кафедре немецкой филологии НГЛУ по направлению подготовки «Лингвистика и межкультурная коммуникация», на факультете немецкого языка НГЛУ им. Н.А.Добролюбова г.Нижний Новгород. Практические результаты анализа компьютерной программы «Textkorpora» могут быть использованы в обучении иностранному языку в вузах и школах с целью повышения степени аутентичности предъявляемого материала, создания достоверного культурологического фона при сообщении обучаемым актуальных лингвострановедческих знаний. Теоретические положения монографического исследования «Семантика языковой единицы» (2004), основные выводы по систематизации современных когнитивных семантических теорий зарубежных и отечественных лингвистов, выводы и результаты контрастивно-го изучения синонимии с позиций когнитивной лингвистики, воплощенные в монографии «Синонимия с позиций когнитивистики» (2004), могут быть рекомендованы к внедрению в вузе в учебный процесс (в курсы лекций, семинарских занятий, переводческой практики, занятия по практике языка и переводу), в самостоятельную исследовательскую работу студентов при подготовке докладов, научных статей, при написании курсовых и дипломных работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В диссертации разработан новый комплексный подход (синтез ан-тропонимичного, когнитивного, системно-структурного подходов) к анализу семантики синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек», позволяющий установить закономерности семантического структурирования области антропоцентрической лексики в двух неблизкородственных (немецком и русском) языках.

4. Одноименные семантические фрагменты в двух языках могут совпадать по центральной части и отличаться периферийными областями. Правомерно предположение о наличии «промежуточного» слоя лексики, составляющего периферийные области соседних семантических фрагментов, устраняющего границу между фрагментами в каждом из языков. Представляется вероятным, что благодаря наличию «промежуточного» слоя лексики становится возможным сопоставление «сдвинутых» относительно друг друга немецких и русских фрагментов с относительно близкими семантическими инвариантами.

1) значения как структурированной сущности и целостности семантического и энциклопедического знания;

2) понятия диффузной интегральной семантики переводческих соответствий;

Апробация работы. По теме диссертации имеется 62 публикации общим объемом 73,8 п. л. Основные положения и результаты исследования прошли апробацию на кафедре прикладной и экспериментальной лингвистики Московского государственного лингвистического университета, обсуждались с немецкими лингвистами в ходе исследовательской работы в институте германистики университета Эрланген-Нюрнберг (Бавария, Германия) и компьютерном центре этого университета (ноябрь - декабрь 2000 г. - стипендия ДА-АД, июнь - август 2002 г.), в университете г.Гиссен (Гессен, Германия) (декабрь 1991 г., июль - август 1996 г.).

Основные положения концепции «Немецко-русского синонимического словаря» (Deutsch-russisches Synonymwörterbuch 2000), результаты экспериментального анализа были изложены в докладах на заседании заведующих кафедрами иностранных языков вузов г.Казани, на кафедре романо-герман-ской филологии и филологическом факультете Казанского государственного университета, в институте повышения квалификации и переподготовки работников образования г.Казани, на методических совещаниях преподавателей немецкого языка школ г.Казани (гимназий № 94, № 3, № 36).

- международные: Международная научная конференция «Бодуэн де Куртене: теоретическое наследие и современность» (Казань, 1995); Международная научная конференция, посвященная 200-летию университета «Языковая семантика и образ мира» (Казань, 1997); Международная научная конференция «Язык. Система. Личность» (Екатеринбург, 1998); 1-я Международная школа-семинар по когнитивной лингвистике «Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития» (Тамбов, 1998); Н-я Международная конференция «Филология и культура» (Тамбов, 1999); 2-я Международная научная конференция «Язык. Культура. Деятельность: Восток - Запад» (Набережные Челны, 1999); Международная научная конференция «Боду-эновские чтения: Бодуэн де Куртене и современная лингвистика» (Казань, 2001); Международная конференция IV Степановские чтения «Функционирование языковых единиц в аспекте национально-культурной специфики»: На материале романо-германских и восточных языков (Москва, 2003); Международная конференция «Когнитивное моделирование в лингвистике» (Varna, 2003);

- республиканские: научная конференция молодых ученых Горьковской области, посвященная 110-ой годовщине со дня рождения В.И.Ленина (Горький, 1981); республиканская научно-практическая конференция «Развитие интеллектуальных и творческих способностей учащихся средствами технологии коммуникативно-развивающего обучения» (Казань - Тетюши, 1998); республиканская научно-практическая конференция «Современная языковая ситуация и психолого-педагогические проблемы развития двуязычия в Республике Татарстан» (Казань, 1999); республиканская научно-практическая конференция «Язык и методика его преподавания» (Казань, 1999); республиканская научно-практическая конференция «Язык и методика его преподавания» (Казань, 2000); республиканская научно-практическая конференция «Современные педагогические технологии: Опыт и перспективы использования» (Казань, 2000); третья республиканская научно-практическая конференция «Язык и методика его преподавания» (Казань,

2001); четвертая республиканская научно-практическая конференция «Язык и методика его преподавания» (Казань, 2002);

- межвузовские: межвузовская научная конференция «Межкультурная коммуникация и перевод» (Москва, 2005);

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика синонимических рядов в концептосфере "Mensch - человек""

Выводы по третьей главе

В данной главе рассматриваются модели речевого окружения немецких синонимов, являющихся членами СР Angeber, СР Schmeichler, СР Kriecher, СР Geizkragen, СР Heuchler, СР Lügner, СР Feigling, СР Schlappschwanz, СР Duckmäuser, на материале компьютерной программы «Textkorpora», проводится сравнительный анализ моделей речевого окружения немецких и русских синонимов-антропонимов. Результаты анализа компьютерной программы «Textkorpora» свидетельствуют о нетождественности дистрибутивных моделей немецких синонимов, имеющих единый семантический инвариант и принадлежащих одному СР. «Нагруженность» семантики синонимов, членов одного СР, энциклопедическими и дифференциальными семантическими признаками, обусловливающими дифференциацию синонимов в пределах одного СР, оказывает решающее воздействие и на разнотипность моделей их речевого окружения, выявляет разнообразные способы взаимодействия семантики синонимов (существительных-антропонимов) с семантикой текстового окружения, что находит выражение в отличных для каждого синонима способах речевой реализации.

Проведенный анализ речевого функционирования немецких синонимов, членов вышеперечисленных СР, на материале компьютерной программы «Textkorpora» приводит к выводу о качественном разнообразии моделей речевого окружения немецких синонимов и различии типичных моделей речевого функционирования большинства из них.

Типичным окружением лексемы Schönredner является ее употребление с определенным и неопределенным артиклем в различных функциях. Значение лексемы Schönredner конкретизируется определенным артиклем в идентифицирующей функции, при употреблении определенного артикля в генерализирующей функции (в ед. числе) лексема приобретает типизирующее значение: «Es gibt die Sünde des ungelebten Lebens, der ungeliebten Liebe», hält ihm der Schönredner vor. При нулевом артикле во мн. числе этой лексеме свойственно генерализирующее значение и референтная соотнесенность с неопределенным количеством лиц: 1994/95 fehlten erstmals 58000 Lehrstellen, und regierungsamtliche Schönredner sprachen von einer vorübergehenden Delle. Но и при употреблении определенного артикля во мн. числе лексема Schönredner может иметь «расплывчатую» референтную отнесенность и обобщенное значение: Und haben wir nicht, wie die Schönredner uns laufend «belehren», den Anfängen zu wehren? Реже окружение слова Schönredner составляют согласованные определения (прилагательные, местоимения) и несогласованные определения (предложные группы), служащие конкретизации референтной отнесенности лексемы Schönredner. Характерной моделью окружения этой лексемы является ее сопоставление с различными семантическими коррелятами, имеющими идентичную с ней референтную отнесенность.

В отличие от слова Schönredner, часто употребляемого в изолированной позиции и являющегося самодостаточной качественной характеристикой человека, слово Charmeur не обладает такой же самостоятельностью и «опирается» на контекст, оно встречается в сочетании с прилагательными, причастиями или предложными группами в роли согласованных и несогласованных определений, а также при перечислении сходных и противоположных по семантике существительных. Но даже при изолированном употреблении слова Charmeur предложение, в котором оно употреблено в предикативной позиции, требует расширения другим предложением (словосочетанием). .auch wenn Frank ein Charmeur war, er war nett und sah gut aus. Благодаря «объемной» семантике лексема Charmeur способна актуализировать в различных контекстах иное значение, модифицированное дополнительными семами. Поэтому ее типичной моделью является сочетание с разнообразными прилагательными derb, gerissen, alt, beliebt, unvergleichlich), конкретизирующими ее семантику. Употребление слова Charmeur в изолированной позиции отмечается чрезвычайно редко. Это связано с широкой семантикой этого слова, требующей для своей конкретизации «поддержки» контекста. Реже лексема Charmeur встречается с предложными группами различной семантики (der Charmeur mit der Lizens zum Töten) либо употребляется в составе композитов особого типа (Herzblatt-Charmeur).

Лексема Schmeichler относительно редко имеет в тексте определенную референцию, т.е. соотнесенность с конкретным лицом. Уточнение ее семантики достигается посредством употребления несогласованных определений, выраженных предложными или атрибутивными группами (die Schmeichler aus den Vorstansetagen ausländischer Großkonzerne). Сочетающиеся с лексемой Schmeichler прилагательные могут эксплицировать сему heuchlerisch, присущую данной лексеме, и усиливают ее пейоративное экспрессивное значение (der falsche und doppelzüngige Schmeichler). Определенный артикль в ед. числе может выполнять наряду с идентифицирующей и иную, генерализирующую функцию: Wenn wir auch der Schmeichelei keinen Glauben schenken, der Schmeichler gewinnt uns doch. Неопределенный артикль с существительным в ед. числе в предикативной позиции указывает на качественную характеристику лица: Sie sind ein Schmeichler junger Freund.

Типичной моделью лексемы Kriecher являются семантически близкие корреляты (Ja-Sager, принадлежащий СР Kriecher, Marionette, член СР Opportunist) или далекие по семантике корреляты (Schöngeist, ahnungsloser Lateiner), имеющие одинаковую референтную отнесенность. «Ich war ein Ja-Sager, ein Kriecher», gibt er offen zu. .Kommentaren für den Schöngeist: «Du ahnungsloser Lateiner, du Kriecher». Семантически далекие корреляты verbitterte Besiegte, anpassungsfähige Kriecher имеют разную референтную отнесенность: .befreit schienen ihr wenige, verbitterte Besiegte und anpassungsfähige Kriecher traf sie öfter. Частотной моделью окружения лексемы Lakai является несогласованное определение, выраженное существительным в генитиве (als Lakai des Westens). Важна роль артикля как показателя реализации в тексте прямого значения слова Lakai «лакей, слуга» (определенный артикль der или нулевой артикль) или переносного значения «низкопоклонник» (неопределенный артикль ein). Отмечен единственный пример употребления лексемы Lakai с притяжательным местоимением (dein) в тексте: Erstens singen die Fürsten der E-lektro-Düsternis jetzt auch Deutsch, «Laß mich». Heißt das Stück, «dein Lakai sein», darf der Hörer hinzufugen und sich den Rest dann ausmalen. Из 48 случаев употребления (Treffer) зафиксирован лишь единственный случай сочетания лексемы Lakai с прилагательным (geniesserisch) в функции согласованного определения. Типичным окружением лексемы Speichellecker, употребленной во мн. числе, являются семантические корреляты с различной референтной отнесенностью, обозначающие качественные характеристики людей (Speichellecker, Parvenüs, Opportunisten, devote Unterstaatssekretäre, gibt es die nur.irgendwo fern in Afrika). Среди 400 случаев употребления лексемы Radfahrer не встретилось ни одного случая реализации этой лексемой переносного значения «Kriecher».

Слово Feigling как самодостаточное по своей семантике встречается преимущественно в изолированной позиции, оно, как правило, не имеет «опоры» в контексте: Das «Feigling, Feigling, Feigling» wurde immer lauter. Относительно редким случаем употребления является сочетание слова Feigling с прилагательными (aufsässig, zynisch, armselig) или причастиями в функции согласованного определения. Придаточные определительные предложения, служащие конкретизации значения слова Feigling в тексте, одновременно представляют собой его семантическую мотивацию. Сопутствующий лексеме Feigling контекст нередко содержит семантическую мотивацию выбора этой номинации: Er ist ein Feigling.Er hat Angst zu verlieren. Чрезвычайно редко лексема Feigling употребляется без мотивации в контексте: .wird als «Deserteur», als Feigling und als «Fehlbesetzung» beschimpft. Типичной дистрибутивной моделью являются семантически близкие (Schlappschwanz, Weichei) и далекие (Ausbeuter, Müßiggänger) по семантике корреляты. Как правило, синоним Feigling, являющийся характеристикой человека, употребляется с неопределенным артиклем в предикативной позиции.

Лексема Angsthase, наоборот, редко встречается в изолированной позиции: Na, dann komm, du Angsthase. Сравнительно редко значение слова Angsthase в тексте конкретизируется прилагательным в функции согласованного определения (der innere Angsthase). В отдельных случаях значение этой лексемы конкретизируется придаточным предложением в функции подлежащего: Wer bremst, ist ein Angsthase. Типичной моделью слова Angsthase являются семантически близкие (Drückeberger, Feigling) и далекие по семантике корреляты (Aufschneider, glorreicher Feldherr). Cesare ist eigentlich ein Angsthase und kaum als glorreicher Feldherr denkbar. Деструкцию композита Angsthase в композит с идентичным вторым компонентом Muthase с изменением значения трус в полную противоположность наблюдаем в тексте: Was mußte man denn sein, wenn man kein Angsthase sein wollte? Ein Muthase? Структурная модификация (der alte ZDF-Hase) имеет целью уточнение референтной отнесенности идиоматичного выражения ein alter Hase. Следствием этой конкретизации является замена неопределенного на определенный артикль. Семантические признаки, имплицитно содержащиеся в идиоматичном выражении ein alter Hase sein, получают материальное выражение в определении ausgebufft (der aus-gebuffte alte Hase im Nachrichtengeschäft). Типичной моделью слова Hase является внутренний контекст сложного слова (Zeichentrick-Hase), а также различные структурные и семантические модификации идиоматичных выражений со словом Hase: ein alter Hase sein, sehen, wissen, wie der Hase läuft. В 300 (из 1874) проанализированных нами случаях употребления слова Hase не было обнаружено ни одного случая переносного употребления данной лексемы в значении «Feigling».

Среди 13 случаев употребления лексемы Memme не отмечено ни одного случая его сочетания с прилагательным. Обладающее ярким пейоративным значением abwertend слово Memme не нуждается в усилении посредством прилагательных. Как правило, эта лексема встречается в предикативной позиции с неопределенным артиклем, показателем качественной характеристики лица: Sie sind kein Mann, Sie sind eine Memme. Словогруппа altes Weib (19 Trffer) ни в одном случае не реализовало значение «Feigling», хотя в словаря (Synw 99) оно включено в СР Feigling. Аналогично слово Weib в 100 (из 825) проанализированных нами текстах не реализовало значение Feigling. Наиболее частым окружением лексемы Weib в прямом значении (с шутливой или иронической окраской) являются прилагательные, причастия. В сентенциях в типизирующем значении эта лексема употребляется с определенным или нулевым артиклем: Das Weib als Spaltpilz zwischen Kunst und Künstler. Doch Geld und Weib scheinen den eingefleischten Junggesellen mehr zu ängstigen denn zu locken. Это слово представляет собой емкую номинацию, служащую антиподом всему мужскому, часто употребляется в иносказательном смысле, и потому редко сопоставляется с семантическими коррелятами, не встречается в перечислении номинаций.

Частотными моделями окружения лексемы Drückeberger является употребление неопределенного артикля в функции качественной характеристики лица и сопоставление с близкими и далекими по семантике коррелятами. Лишь в двух текстах из 146 (Treffer) она встретилась с несогласованным определением в генитиве Drückeberger der Nation. В значении «Feigling» слово Drückeberger встретилось лишь однажды. Наиболее часто лексема Drückeberger употребляется в контекстах, выражающих отрицательное отношение государства и общества к людям, именуемым Drückeberger (отказники). Анализ позволяет сделать вывод о высокой частотности употребления этой лексемы в повседневном общении, о потенциальной способности данной лексемы соотноситься с различными референтами в речи, о многообразных модификациях ее актуализированного в речи значения.

Лексемам Duckmäuser и Weichling свойственны различные дистрибутивные модели. Окружением лексемы Duckmäuser являются разнообразные прилагательные в функции согласованного определения (wendehälsig, widerlich, feige). Пейоративное оценочное значение слова Duckmäuser усиливается благодаря указательному местоимению dieser в функции согласованного определения. Наиболее частотным речевым окружением лексемы Weichling является сочетание с семантически близкими (Angsthase, Miesmacher) и далекими (Tölpel, Nichtsnutz) коррелятами. Семантической мотивацией слову Weichling часто служит весь текст. Постпозиция является наиболее характерной для этой лексемы, в этом случае ее значение мотивируется предшествующим текстом, реже лексема Weichling встречается в начале текста и мотивируется последующим развертывающимся текстом: Beim Muskelspiel um die Gunst der Wähler dient der Vollzug der Todesstrafe als ultimativer Beweis, den ein Politiker erbringen muß, um dem alleweil in den Kulissen lauernden Vorwurf zu begegnen, er sei ein Weichling.

Специфической особенностью лексемы Geizhals является ее референтная отнесенность. Лексема Geizhals (54 Treffer) служит целям номинации персонажей театральных постановок, фильмов, людей в иносказательном смысле, но не конкретных личностей, Эта лексема применяется также по отношению к странам и народам: Aus der Türkei viel versprechen, wenig geben, lässt den Geizhals in Frieden leben. Нередко слово Geizhals можно встретить в обобщенном значении: Und auch Badener leiden unter Depressionen, wogegen nicht jeder Wür-temberger ein Geizhals ist. Ein Geizhals spart sich arm. Частотной моделью речевого окружения слова Geizhals являются разнообразные прилагательные в функции согласованного определения (wahr, neu, egoistisch) или различные семантические корреляты (Aussenseiter, Trittbrettfahrer). Ее значение мотивируется разными видами придаточных предложений, например, придаточным предложением в функции подлежащего: .wer sich dabei als knauserig erwies, lief Gefahr, im ganzen Dorf von den Kindern mit bitterbösen Spottversen als Geizhals «ausgesungen» zu werden. Лексеме Geizkragen (36 Treffer) свойственны различные дистрибутивные модели, что свидетельствует о разноплановости ее семантики, позволяющей этой лексеме структурно и семантически разнообразно «встраиваться» в различные тексты.

Многозначная лексема Filz встречается в 1144 текстах, в большинстве из которых она реализует одно из 8 значений в ее семантической структуре: «Filzokratie». В нашей выборке, включающей 152 текста, в значении «Material» она реализовалось в 10 текстах, по одному примеру имеют два других ее значения, значение же «Geizhals» отмечено лишь в одном тексте Гете: Der alte М. ist ein geiziger, rangiger Filz, der seine Frau im Leben was rechts geplagt und eingeschränkt hat (Goethe. Die Leiden des jungen Werther). Это свидетельствует о несоответствии лексического материала словарей языковой реальности. В качестве согласованного определения лексемы Filz часто выступают прилагательные, обозначающие цвет, ассоциируемый с политическими партиями: der schwarz-rote Filz. Для этой лексемы характерно употребление с определенным и нулевым артиклем и с многочисленными, уточняющими ее значение прилагательными (beachtlich, landstädtlich, bürokratisch). Частотной моделью окружения лексемы Filz являются предложные группы в функции несогласованного определения (der Filz von Unterwelt und Lokalpolitik), конкретизации значения этой лексемы служат разнообразные придаточные определительные предложения, мотивирующие ее значение. Лексема Filz сочетается с различными по семантике коррелятами, к наиболее частотным их них относится слово Korruption: Doch Korruption und Filz haben schließlich nichts mit der Grundidee gemein. Эта лексема в качестве компонента часто встречается в составе особого типа композита (Filz-Freund, Geld-Filz), реже в окказиональном композите (Dschungelfilz).

Лексеме Heuchler также свойственно разнообразие моделей речевого окружения, наиболее частой моделью являются близкие (Heuchler und Moralisten, Lügner) и далекие (Pedant, Bösewicht, Fallensteller) семантические корреляты, имеющие идентичную или различную референтную отнесенность, принадлежащие СР со сходными и различными семантическими инвариантами. В отличие от лексемы (der Scheinheilige) (36 Treffer) лексема Heuchler (173 Treffer) несколько реже употребляется с прилагательными и чаще встречается в изолированной позиции. Уточнение характеристики лица, именуемого Heuchler, достигается варьируемым употреблением определенного артикля der в идентифицирующей и генерализирующей функции, неопределенного артикля ein в функции качественной характеристики лица, а также нулевого артикля в генерализирующей функции. Частотной моделью речевого окружения лексемы Heuchler является ее употребление в предикативной (изолированной) позиции во мн. числе с нулевым артиклем для характеристики лица: «Die Männer sind Heuchler», ereifert sich eine Medizinstudentin. Реже эта лексема употребляется во мн. числе с определенным артиклем, имеющим генерализирующую функцию: Die Heuchler sitzen selbst in den höchsten Ämtern des Sports. Типичной моделью речевого окружения лексемы Heuchler является ее участие в цепи номинаций (прием перечисления в тексте). Эта лексема семантически мотивируется в тексте различными типами придаточных предложений: .er sei ein Heuchler, da er selber viel Geld von mächtigen Interessengruppen angenommen hat. Обладая самодостаточной семантикой, лексема Heuchler тем не менее довольно часто сочетается с разнообразными прилагательными в функции согласованного определения (pfäffisch, schamlos, unverbesserlich).

В результате анализа программы «Textkorpora» выявлены наиболее распространенные модели речевого окружения немецких существительных-антропонимов. К этим моделям относятся: 1) прилагательные, местоимения в функции согласованного определения, например: dass ein aufsässiger Feigling wie Heym. sich mit einem Mann wie G. einlasse; Priebke war kein Held, sondern ein armseliger Feigling; oder wie der innere Angsthase beim «Bunjy Jömpen» wahrer Sieger bleibt; als verschüchteter Jämmerling, als Anti-Mann; autoritätsgläubige Duckmäuser; Aufrechte Neinsager sind in der Regel nicht so beliebt wie anpasserische Duckmäuser; Admeto, König im antiken Thessalien, ist ein sympathischer Weichling; Sargtischler und notorisch unzufriedener Geizkragen; 2) предложные и именные (генитивные) группы в функции согласованного определения (чаще в постпозиции): ein eitel schwadronierender Feigling mit dem Charme eines Feldwebels; Vince ist ein Feigling mit einer großen Klappe; ein ängstlicher Hasenfuß im Fuchsbau; ein widerlicher Duckmäuser aus dem Bilderbuch, иногда и сам синоним выступает в качестве генитивного несогласованного определения, например: Das Geschäft der Pharisäer; 3) придаточное (определительное) предложение, конкретизирующее семантику синонима, например: Der Lehrer (Frank Schikore) stellte sich als schmächtiger Weichling vor, der zwischen Verhaltenheit und kraftlosem Jähzorn pendelte; der wie kein anderer als der Weichling angesehen wurde, der Hitlers Triumphe bis zum Kriegsbeginn mit seiner Appeasement - Politik erst ermöglichte; Bricht aber jemand eine Lehre ab, werde er schief angeschaut und gelte als Weichling; .wieder den Wolf im Schafspelz vorfuhren, der als Psychologieprofessor zwar die Theorie im Griff hat, aber mit der Praxis so seine Probleme bekommt; als Geizkragen, der sich sogar um die Bezahlung von Arztrechnungen drücken wollte. Реже таким конкретизирующим семантику синонима предложением является придаточное предложение, заменяющее подлежащее, например: Wer da noch zögert, ist entweder ein Angsthase oder.; wer zuletzt ankommt, ist eine Memme; Es ist ein weites Feld, aber ein Feigling, wer nicht ins Feld ziehen will; 4) сопоставляемые с синонимом сходные и далекие по семантике лексемы: dass die Kommentare seines Schützlings - «Feigling», «Weichei» - in der Hitze des Gefechts gefallen sind; und nicht nur als Verräter, sondern außerdem als Feigling und als Dummkopf, denn trotz des ganzen Verrats wird es dir nicht mal gelungen sein, dein Leben zu retten; Wäre da nicht der fette Fresser und Säufer, Falstaff, der Angsthase und Aufschneider, wer wolle dieses Stück sehen, das einer Anekdote gemäss eine Auftragsarbeit von Elisabeth 1 ist?; Er sei ein Miesmacher und Angsthase, ein Weichling, Defätist und Nichtsnutz; 5) нередко сопоставляемые лексемы, а также придаточные определительные предложения, конкретизирующие значение синонима, одновременно семантически мотивируют его, например: der Feind im Freund; der Wolf im Schafspelz so mancher Kollegen wäre endgültig entlarvt; 6) изолированная позиция синонима в тексте, например: Um so hitziger die Reaktion: Das «Feigling, Feigling, Feigling» wurde immer lauter, genauso mehrte sich das Trommeln an der gläsernen Rathausfront; Entweder auf ewig Feigling bleiben - oder der Grund dafür, warum der Bademeister die Röhrenrutsche sperren muß - weil ich quer drin stecke; 7) употребление синонима с неопределенным артиклем как показателем качественной характеристики лица, с определенным и неопределенным артиклем в генерализирующей функции, с нулевым артиклем в функции обращения, например: «Der Feigling», wie er sich selbst oft nennt, wird von beiden Seiten her gefordert und genutzt; In den Kurven bin ich ein bisschen ein Angsthase; Sie sind kein Mann, Sie sind eine Memme; kein Blutsauger, aber ein Geizhals; wenn ich Sponsor bin, werdet ihr mich nicht mehr «Geizhals» nennen können; Gates hängt der Ruf an, ein Geizkragen zu sein; 8) внутренний контекст сложного слова, одним из компонентов композита является синоним, например: ein alter Medizin-Hase; ein alter UNO-Hase; ein gehetzter Euro-Hasenfuß; Zeichentrick-Hase; Duckmäuser-Volk; Cheflügner, Alltagslügnerinnen; 9) игра слов Ein kämpferischer Has! Doch ein «typischer Hase» sei Karlheinz Haas nicht, eher ein kämpfender Löwe. Was mußte man denn sein, wenn man kein Angsthase sein wollte? Ein Muthase?

Результаты сопоставительного анализа речевого функционирования немецких и русских синонимов, с учетом особенностей реализации немецких синонимов в компьютерной программе «Textkorpora», позволяют сделать следующие выводы:

1. Синонимия на уровне языковой системы не подтверждается синонимией на речевом уровне, т.е. наличием одинаковых моделей речевого окружения синонимов. Несмотря на общий инвариант значения синонимов, принадлежащих одному СР, каждому из них свойственны разнообразные модели речевого окружения и особые способы семантической мотивации в текстах. Отмечены различия в наборе моделей и частотности их реализации у немецких синонимов, принадлежащих одному СР, на основании результатов анализа компьютерной программы «Textkorpora».

2. К моделям речевого окружения немецких синонимов относятся: прилагательные, местоимения, причастия в функции согласованного определения, именные генигивные и предложные группы в функции несогласованного определения, определенный, неопределенный, нулевой артикль в семантических функциях идентификации, генерализации, качественной характеристики лица, выделения одного их объектов из ряда ему подобных, соотнесенности с группой лиц или с неопределенным множеством лиц, придаточные определительные предложения и придаточные предложения, замещающие подлежащее (8иЬ]екШеЬеп8а12), конкретизирующие и мотивирующие значения синонимов в тексте, противопоставление близким и далеким по семантике коррелятам, обладающим одинаковой с синонимом или отличной от него референтной отнесенностью, цепи номинаций (прием перечисления в тексте) с тождественной и различной референтной отнесенностью, изолированная позиция синонима в тексте, контекст сложного слова, характеризующегося написанием через дефис, компонентом которого является синоним, игра слов, в основе которой лежит многозначность синонима или его семантическая/структурная общность с другой номинацией.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Семантические исследования в области сопоставительного изучения неблизкородственных языков характеризуются особой степенью сложности. Концептосфера «Mensch - человек» охватывает все значимые для человека понятия, отражающие его жизнь в социуме, взаимоотношения с другими людьми (качественную характеристику человека, черты характера, физические особенности, профессиональную принадлежность, семейные отношения). При значительном сходстве концептуальных картин мира немецкоязычных и русскоязычных говорящих, существующих в едином временном и территориальном пространстве, наблюдаются заметные различия в их семантических языковых картинах мира, обусловленные различным членением концептосфе-ры «Mensch - человек» на отдельные области в исследуемых языках, разной структурированностью этих областей. В диссертационном исследовании отражены результаты анализа семантически сложных объемных сфер «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека» концептосфе-ры «Mensch - человек». Эти сферы характеризуются значительным количеством экспрессивно окрашенных и нормативно сниженных синонимических единиц, благодаря чему они особенно ярко представлены в концептосфере «Mensch - человек».

Концептосфера «Mensch - человек», нашедшая полное воплощение в «Немецко-русском синонимическом словаре» (Synw 2000), включает следующие сферы жизнедеятельности человека: 1) качественную характеристику человека (СР Grünschnabel - СР молокосос, СР Bürokrat - СР бюрократ, СР Frauenheld - СР женолюб); 2) черты характера (СР Angeber - СР гордец, СР Brummbär - СР ворчун, СР Feigling - СР трус); 3) профессиональную принадлежность (СР Arzt - СР врач, СР Journalist - СР журналист, СР Lyriker - СР поэт); 4) физические особенности человека (СР der Dicke - СР толстяк, СР Langer - СР верзила, СР kräftiger Mensch - СР здоровяк); 5) семейные отношения (СР Ehemann - СР муж, СР Ehefrau - СР жена, СР Junggeselle - СР холостяк). Данной концепто-сфере не свойственны отношения иерархии, ее структурной единицей является не синонимический (СР), а идеографический ряд (ИР).

Концептосфера «Mensch - человек», в частности сферы «Качественная характеристика человека» и «Черты характера человека», характеризуются неравномерностью членения семантического пространства на отдельные участки. В семантическом пространстве концептосферы «Mensch - человек» наблюдаются области «сгущения» семантической информации как следствие частичного наложения отдельных семантических фрагментов, например, Brummbär, Griesgram, Nörgler, либо Kriecher, Schmeichler, или Angeber, Prahler, либо области «разряжения» информации, характеризуемые отсутствием синонимических рядов, например, СР завистник, СР нытик в русском языке при наличии немецких СР Neider, СР Nörgler, или отсутствием в немецком языке СР Gauner, СР Gaffer, СР Bummler при наличии одноименных русских СР мошенник, СР разиня, СР гуляка.

Области «сгущения» информации представлены семантическим фрагментом ИР Betrüger - ИР ловкач, граничащим с семантическим фрагментом ИР Gauner - ИР мошенник, последний является смежным с семантическим фрагментом ИР Schurke - ИР негодяй, в котором пейоративное значение выделено интенсивнее, чем во фрагменте ИР Gauner - ИР мошенник. Принимая во внимание сходство содержаний фрагментов ИР Lügner - ИР лгун и ИР Betrüger - ИР ловкач, следует говорить о семантически «насыщенной» области в концептосфере «Mensch - человек». Своеобразным «сгущением» информации характеризуется семантическая область, включающая ИР Faulenzer — ИР лентяй, ИР Taugenichts - ИР бездельник, ИР Schmarotzer - ИР тунеядец, ИР Schlafmütze - ИР соня, ИР Gaffer - ИР разиня, ИР Landstreicher - ИР бродяга, ИР Bummler - ИР гуляка. Эта семантическая область с многократным пересечением СР, судя по данным немецких и русских словарей синонимов, имеет разнородную структуру в немецком и русском языках. Сложно структурирована семантическая область ИР Dummkopf - ИР дурак и ИР Narr - ИР глупец в силу значительного количества близких по семантике единиц (синонимов) и отсутствия четкой дифференциации семантических инвариантов ИР Dummkopf и ИР Narr.

Области «разряжения» информации обозначены единичными CP или отсутствием таковых. Семантический фрагмент CP Neider - завистник представляет собой редкий случай, когда многочленному ряду в одном языке противостоит единственное стилистически немаркированное слово (завистник) в другом языке. Областями «разряжения» информации являются и семантические фрагменты ИР Nörgler - ИР нытик, ИР Gaffer - ИР разиня, ИР Bummler -ИР гуляка, ИР Gauner - ИР мошенник. При наличии в немецком языке четко выраженного CP с доминантой Nörgler отмечается отсутствие одноименного CP с доминантой нытик в русском языке. И, наоборот, при отмеченных в русском языке CP разиня, CP гуляка, CP мошенник в немецком языке отсутствуют одноименные CP Gaffer, CP Bummler, CP Gauner. Однозначным соответствием характеризуются немецкие CP Schlaukopf, CP Duckmäuser и одноименные русские CP хитрец, CP тихоня.

Различное семантическое членение сходных семантических фрагментов в сопоставляемых языках выражается не только в различном количестве CP, отмеченных немецкими и русскими словарями синонимов в этих фрагментах, но и в несовпадении доминант синонимических рядов со сходными семантическими инвариантами. Во фрагменте Quälgeist - приставала двум немецким CP с доминантами Quälgeist, Störenfried соответствуют три русских CP с доминантами мучитель, надоедала, приставала. Словарь (Synw) фиксирует самостоятельный CP с доминантой Lügner, в словаре (Тех) CP Lügner отсутствует, лексема Lügner включена в состав ЛСГ Heuchler. При наличии в немецких словарях синонимов семантических групп с одинаковыми доминантами, эти группы могут не совпадать по объему. Отмечены сравнительно узкий по семантике CP Opportunist и широкая объемная ЛСГ Opportunist, состоящая из трех CP с доминантами Wendehals, Jasager, Lakai. В одноименном русском семантическом фрагменте содержатся два СР с доминантами флюгер и приспособленец. Отмечается одинаковая языковая фиксация содержания Heuchler — лицемер в немецких словарях синонимов в отличие от русских синонимических словарей, фиксирующих два самостоятельных СР с доминантами лицемер и притворщик. Содержащиеся в немецком СР с доминантой Heuchler синонимы Lügner, Lügenmaul, Lügenbeutel и члены русского СР с доминантой притворщик синонимы актер, комедиант, лицедей дают основание говорить о соответствии указанных немецкого и русского фрагментов в их центральной части и их несовпадении в периферийных областях, где сильна тенденция к дифференциации основного содержания дополнительными семами, специфическими для каждого национального языка.

Проведенное исследование выявило различное структурирование тождественного семантического фрагмента в восприятии носителей одного языка. Нетождественным структурированием отличается семантический фрагмент Versager -ничтожество в восприятии носителей немецкого языка, что нашло отражение в немецких словарях синонимов. Зафиксированные в этих словарях одноименные СР с доминантой Versager различаются количеством членов и семантическими инвариантами. Противопоставленный синонимическому ряду с доминантой Versager СР Gewinner в словаре синонимов и антонимов Э.и Х.Булитта (Bul) позволяет сформулировать семантический инвариант СР Versager как «не добившийся успеха». Однако каждый из членов СР Versager в этом словаре входит по своему лексическому значению в более узкий по семантике СР: лексемы Taugenichts, Nichtsnutz образуют СР Taugenichts - бездельник, лексема Schwächling включена в СР Schlappschwanz - размазня. Лишь доминанта этого ряда Versager близка по своей семантике инварианту ряда «не добившийся успеха».

Иной семантический инвариант имеет СР Versager, включающий 11 членов, фиксируемый в словаре Х.Гернера, Г.Кемпке (Synw). Объемная ЛСГ Versager в словаре A.M.Textor (Тех) разнородна по семантике, в ее составе выявлены в соответствии с дифференцированными содержаниями несколько подгрупп: 1) ни к чему не годный человек, не справившийся с чем-л. (Versager, Null, Nebbich.), 2) неспособный, медленно соображающий, глупый человек (Nulpe, Spätzünder, Träne), 3) неумелый работник (Nichtskönner), 4) слабовольный человек (Hampelmann, Pflaume), 5) хитрый, продувной человек (Schlawiner), 6) сонливый человек, соня (Penner), 7) бездельник, шалопай (Nichtsnutz, Tunichtgut).

С целью сопоставления немецкого и русского семантических фрагментов Heuchler - лицемер в состав русского и немецкого СР вводятся новые члены, являющиеся функционально-адекватными соответствиями немецких и русских синонимов. Имеющийся в СР Heuchler синоним Simulant оправдывает включение в СР лицемер синонима симулянт, присутствующие в русском СР притворщик синонимы комедиант, актер подтверждают правомерность введения в СР Heuchler синонимов Komödiant, Schauspieler. В состав ИР ловкач введены лексемы шарлатан, очковтиратель, авантюрист как аналоги немецких лексем Scharlatan, Blender, Hochstapler, принадлежащих немецкому ИР Betrüger. Не включаются в состав ИР ловкач аналоги немецких слов Wucherer, Halsabschneider (ИР Betrüger) лексемы ростовщик, лихоимец ввиду отличия их значения от семантического инварианта ИР ловкач. Как аналоги немецких лексем Dieb, Beutelschneider, Kanaille в русский ИР мошенник, соответствующий немецкому ИР Gauner, вводятся русские лексемы жулик, мазурик, каналья.

Наличие специфических семантических компонентов в значении синонимов, членов одного СР, в одном языке или имеющаяся у них особая внутренняя форма препятствуют установлению адекватных аналогов в другом из сопоставляемых языков. Так, синонимы гусак, индюк с превалирующим компонентом «глупый, надутый человек» не находят адекватного соответствия среди немецких синонимов, членов СР Angeber, равно как и сановник, вельможа, семантика которых содержит указание на высокое социальное положение человека. Отмечается наличие слов с разноориентированной диффузной семантикой. Например, композит Schaumschläger имеет в качестве русских соответствий пустомеля, бахвал, очковтиратель, что потенциально допускает его включение в СР Schwätzer (по значению пустомеля), в СР Angeber (по значению бахвал), в СР Blender (по значению очковтиратель). Наличие такого существительного, как Schaumschläger, со «слитой» семантикой, объединяющей русские содержания пустомеля, бахвал, очковтиратель, указывает на нечлени-мость этого участка концептуального пространства в сознании носителя немецкого языка.

Подчеркивается наличие общих компонентов содержания наряду с дифференцирующими компонентами в семантике лексем, принадлежащих близким по семантическому инварианту СР. Имеющиеся в семантике композита Schaumschläger (СР Angeber) компоненты пустомеля, очковтиратель и компонент враль в семантике слова Münchhausen (СР Prahler) сочетаются с общим для обеих лексем компонентом бахвал (хвастун). Это подтверждает наличие различных концептуальных структур в сознании говорящих на разных языках, предполагающих «связывание» разных компонентов содержания в одно целое независимо от способа фиксации этого целостного содержания в одноязычных словарях. Представляется возможным говорить о независимости структурирования содержания в концептуальных структурах от лексикографических способов фиксации семантики слов в словарях.

Двуязычные словари, предназначенные для перевода, не полностью отражают разнообразие нетождественных синонимических картин в двух языках, поскольку контрастивная синонимия должна базироваться не на лингвистически-семасиологическом, а на когнитивно-ономасиологическом подходе. В двуязычных словарях предлагаются в качестве переводческих соответствий либо несколько слов с интегральной семантикой, недифференцированно передающих инвариант значения переводимого слова, либо приводится целый ряд слов, которые, являясь доминантами нескольких СР, не дают однозначного ответа на вопрос о выборе необходимой семантической области (тунеядец -Nichtstuer, Tagedieb, Schmarotzer, Faulenzer, Drückeberger, Müßiggänger). Переводческие варианты, приводимые в словаре без дифференциации семантических различий между ними, могут составлять и целый СР. Предлагаются переводческие эквиваленты лишь для самых известных, часто употребляемых экспрессивно и нормативно нейтральных слов, являющихся, как правило, доминантами СР, в качестве переводческих эквивалентов также используются наиболее частотные в употреблении нейтральные слова, содержание которых четко выражает семантический инвариант переводимого слова, дополнительные же нейтральные или стилистически маркированные семантические компоненты иноязычного слова остаются непереведенными.

Немецкие лексемы с первым компонентом-интенсификатором Erz- (Erzlump, Erzgauner, Erzhaiunke, Erzspitzbube), члены CP Schurke, отмеченного в словаре Х.Гернера, Г.Кемпке (Synw), имеют в качестве русских эквивалентов в немецко-русском словаре под ред. О.И.Москальской (Моек) номинации с усилительной функцией величайший подлец, отъявленный мошенник, архиплут. Однако эти немецкие лексемы не использовались в качестве переводческих соответствий ни одной из русских лексем, членов СР негодяй, в русско-немецком словаре Е.И.Лепинг, Н.П.Страховой, К.Лейн (Леп). Из многочисленных членов ИР Schlafmütze - соня употреблены в качестве переводческих соответствий в русско-немецких словарях Э.Даума и В.Шенка (D/Sch), Х.Х.Бильфельдта (Biel) лишь доминанты Schlafmütze и Phlegmatiker одноименных СР, а также словосочетания träger Mensch, verschlafener Mensch. Анализ выявил сходство и меньший «разброс» значений переводческих соответствий, зафиксированных в русско-немецких словарях (D/Sch) и (Biel), в отличие от русско-немецкого словаря (Леп).

Результаты проведенного сопоставительного исследования дают основание для предположения о том, что немецкой лексикографической традиции не свойственны такие же строгие критерии отбора синонимических единиц, как это принято в русской лексикографии.

2. Контрастивное изучение синонимии в двух неблизкородственных языках проводилось с позиций когнитивной лингвистики, предоставляющей в распоряжение контрастивной лингвистики универсальные категории, регулирующие процесс познания индивида независимо от его принадлежности к национально-языковому коллективу. К таким универсальным категориям возможно отнести идеографический ряд (ИР) как межъязыковой феномен. К специфическим для каждого национального языка языковым категориям относим синонимический ряд (СР). Общепризнанным в лингвистике стало утверждение о том, что синонимия образует основу семантического описания языка. Но при сопоставительных исследованиях синонимия оказывает скорее сдерживающее, чем стимулирующее воздействие, поэтому при экспериментальных исследованиях целесообразно заменить СР как специфический для каждого национального языка феномен ИР как межъязыковым феноменом.

Сопоставление СР в двух языках возможно при разграничении языкового, семантического и энциклопедического, концептуального знания, что находит отражение в наличии в семантической структуре слова семантических и энциклопедических признаков. Различие концептуализации семантического пространства, нетождественность категоризации внеязыковой информации в разных языках влияют на формирование разных языковых картин мира в различных языках; при этом концептуальное, энциклопедическое знание, базирующееся на культурно-исторических традициях каждого народа, вносит существенные изменения в традиционно рассматриваемый как СР феномен.

В силу существенного отличия лексикографических традиций отображения синонимии в немецких и русских лексикографических источниках СР не мог быть избран в качестве основной структурной единицы анализа. В ходе исследования обнаружилась несопоставимость узкого по объему, замкнутого СР в русском языке с однозначно дифференцированными относительно друг друга синонимами в пределах ряда и многопланового открытого, широкого по объему немецкого СР (а порой и ЛСГ) с многообразными отношениями включения, пересечения, тождества значений членов данного ряда, обладающего многослойным семантическим инвариантом, нередко объединяющим семантические инварианты нескольких СР.

Ввиду «нагружеиности» семантики сопоставляемых единиц дополнительными семантическими и энциклопедическими признаками возникла необходимость определения синонимии в широком смысле слова при учете не только языкового, семантического, но и внеязыкового, энциклопедического знания. Необходимость сопоставительного исследования семантических фрагментов с близкими семантическими инвариантами в концептосфере «Mensch - человек» обусловило выбор в качестве структурной единицы более широкого по семантике феномена, идеографического ряда, включающего в качестве потенциальных членов семантически близкие слова, «нагруженные» дополнительными семантическими и энциклопедическими признаками. Члены ИР Gauner, например, содержат наряду с основными семами «обман» и «хитрый» и иные, энциклопедические признаки, позволяющие охарактеризовать явление мошенничества с разных сторон в применении к разным областям жизни: это и мошенник, совершающий брачные аферы (Heiratsschwindler), и мошенник, который не платит по счету за себя (Preller) и за своих собутыльников (Zechpreller), это и мошенник в делах о наследстве (Erbschleicher), и мошенник, заключающий брак в расчете на приданое (Mitgiftjäger), и мошенник при игре в карты (Falschspieler); и авантюрист (Hochstapler), и ростовщик, обманывающий людей, берущий высокие проценты (Halsabschneider). В соответствии с немецким ИР Gauner в параллельный русский СР мошенник были введены в качестве потенциальных членов лексемы обирала, шулер, выжига, шкурник, авантюрист.

Сложность описания семантики языковых явлений неизмеримо возрастает ввиду привлечения к анализу емкого, не имеющего четких очертаний понятия «внеязыкового знания», дифференцированного у различных индивидов внутри одной языковой общности, часто несопоставимого у субъектов, принадлежащих разным языковым сообществам. Так как процессы концептуализации и категоризации информации об одних и тех же явлениях действительности в значительной степени отличаются в разных языковых сообществах, а единый семантический язык описания (метаязык) отсутствует, проблематичным становится сравнение семантических описаний одних и тех же реалий в разных языках. В качестве языка описания в каждом языковом сообществе избирается родной язык его членов, который в силу объективных причин несет «следы» мировосприятия членов данного языкового сообщества и не может поэтому служить объективным основанием межъязыкового сравнения. Следующая трудность заключается в масштабности, фронтальности сопоставительного исследования семантики двух языков.

Контрастивный анализ семантики синонимических рядов в двух языках не ограничивается изучением дифференцирующих признаков синонимов в пределах СР в каждом языке, а предполагает сопоставление широких по объему семантических групп близкозначных единиц с единой референтной отнесенностью в двух языках. Выявление семантически близких инвариантов СР в сопоставляемых языках позволяет обозначить потенциальные области сопоставительного семантического анализа синонимии в двух языках. В зависимости от избранной субъектом когнитивной точки ориентации, в исследуемом семантическом пространстве с целью контрастивного анализа выбираются емкие по количеству включаемых СР, информационно «насыщенные» области либо участки с незначительным объемом информации и единичными СР.

Решающим критерием вычленения в сопоставляемых языках областей, рассматриваемых как семантически сходные, является референционный критерий, предполагающий наличие тождественного денотата в реальной действительности для сравниваемых групп единиц, трактуемых как СР или ИР. Учитывается также системно-структурный критерий, а именно: лексикографическое отражение структуры и лексического наполнения семантической области (имеющихся в ней СР с учетом их перекрестных ссылок) в немецких и русских синонимических словарях. Выявление семантически близких инвариантов синонимических рядов в сопоставляемых языках является необходимым условием направленного поиска потенциальных членов этих СР, семантически близких единиц с той же референтной отнесенностью.

Дистинктивная синонимия ставит своей целью семантическую дифференциацию синонимов. Анализ синонимии в контрастивном аспекте сопряжен с решением сложного комплекса проблем: унификации семантических подходов к этому явлению в разных языках и способов представления синонимии в лексикографических изданиях, сопоставления различных концепций семантической структуры слова и разграничения семантического, языкового и концептуального, внеязыкового знания, выявления структуры СР, ИР как семантических групп слов, семантического разграничения СР и ЛСГ, статуса словосочетаний с назывной функцией, способных стать членами ИР. Подход к изучению синонимии с позиций когнитивной лингвистики позволяет предположить обусловленность выбора основных параметров СР (определение доминанты и структуры СР, состава его единиц и порядка их расположения в пределах ряда, характера семантических взаимосвязей между членами СР) позицией исследователя, трактующего явление синонимии в узком или широком смысле, опирающегося на концепцию значения как структурированной сущности либо концепцию целостного значения. Убедительным аргументом в пользу этого предположения являются различные концепции словарей синонимов отечественных и зарубежных лингвистов и воплощенное в них представление о структуре СР и характере семантических взаимоотношений синонимов внутри ряда.

С целью подтверждения исходного тезиса работы о необходимости объединения при контрастивном анализе синонимии концепций структурированного и целостного значений и обосновании правомерности расширения СР до пределов ИР в диссертации предпринят критический сравнительный анализ концепций немецких словарей синонимов (Synw 74, 84, 99), (Тех 96), (Bul 95), (D 86) и русских синонимических словарей (Евг), (Ал), использованных в данной работе, выявлены их отличительные достоинства и недостатки, установлена практическая значимость для развития контрастивной синонимии. Анализ концепций синонимии отечественных и зарубежных лингвистов привел к заключению о высокой степени изученности параметров синонимии в отдельном (немецком, русском) языке и фрагментарности исследований отдельных СР на материале одного языка, об отсутствии исследований СР в сопоставительном аспекте. Известны лишь отдельные публикации (Гарская, Маковецкая 1987, Щемелева 1972), авторы которых на ограниченном материале (сопоставление членов малообъемных единичных СР) исследуют синонимию в контрастивном аспекте. В связи с этим обоснована необходимость масштабного контрастивного исследования синонимии. Предпринятое в данной работе сопоставительное изучение синонимии основывается на фронтальном анализе синонимических словарей русского и немецкого языков. В результате исследования выявлены одноименные СР с тождественными семантическими эквивалентами в немецком и русском языках и воссозданы отсутствующие (в силу нетождественного членения концептосферы «Mensch - человек») СР в немецком и русском языках.

3. В диссертационном исследовании разработана концепция значения в свете идей когнитивной лингвистики с учетом результатов анализа современных семантических и когнитивных теорий зарубежных лингвистов. Обоснование получил экстралингвистический аспект феномена значения как необходимая составляющая широкой концепции значения при сопоставительных исследованиях. В целях исчерпывающего описания отношений контрастивной синонимии в концептосфере «Mensch - человек» с учетом различных концепций значения, представленных в одно-, двуязычных словарях и словарях синонимов, обоснование получили следующие типы значений синонимов: 1) значение как структурированная сущность и как целостность семантического и энциклопедического знания, 2) понятие диффузной интегральной семантики переводческих соответствий, 3) понятие радиальной структуры полисемантического слова, способного по каждому из значений образовать синонимический ряд.

В диссертационной работе сделана попытка объединить структурный подход и холистический (целостный) подход к анализу значения синонимов, наименований лица. Значение рассматривается, с одной стороны, как разложимая на отдельные семантические компоненты единица, с другой стороны, -как целостность языкового, семантического и внеязыкового, энциклопедического знания. Целям нашего исследования в наибольшей степени отвечает представление о значении как о содержании, «нагруженном» дополнительными семантическими и энциклопедическими признаками, предопределяющими отличие синонимов в пределах одного СР и различия между членами одноименных СР с тождественными семантическими инвариантами в сопоставляемых языках. В результате исследования определен статус энциклопедических признаков, отражающих концептуальное знание, относящихся к периферийной области семантической структуры слова. С дефиницией значения связано понятие СР и ИР. В зависимости от того, как мы определяем значение слова, мы отдаем предпочтение пониманию синонимии в узком смысле слова (избирая в качестве основной единицы исследования СР) или понятию синонимии в широком смысле слова (рассматривая в качестве основной единицы анализа ИР). Понятие ИР помогает преодолеть различия в рассмотрении синонимии и унифицировать способы ее отражения в синонимических словарях русского и немецкого языков, чтобы создать «базу сравнения», разработать методику исследования межъязыковой синонимии.

Результаты сопоставительного анализа переводческих соответствий синонимов в двуязычных словарях дают основание для утверждения о наличии слов с диффузной семантикой, воплощающих иное представление о значении слова в сопоставительных исследованиях. Репрезентация значения на семантическом уровне находит воплощение в одноязычных (понятийных) словарях, развернутым определением значения является его словарная дефиниция. В сопоставительных исследованиях репрезентация значения связана с концептуальным надъязыковым уровнем реализации семантических инвариантов. Значение слова в сопоставительном аспекте не представляет собой жестко очерченной неизменной величины. Такое значение характеризуется «размытостью» очертаний, нечеткостью границ. Его толкованием в двуязычных словарях является ряд переводческих эквивалентов, указывающих на соотнесенность значения языковой единицы с различными синонимическими областями. Сравнительный анализ переводческих соответствий синонимов в двуязычных словарях приводит к выводу о том, что значение слова одного языка является интегральным, соответствует значениям нескольких слов другого языка, либо воспринимается как емкое, диффузное, недифференцированное.

При контрастивном исследовании семантики синонимических рядов, членами которого наряду с однозначными словами являются многозначные лексемы, в ином свете предстает понятие семантической структуры полисемантического слова. По каждому значению многозначное слово развивает самостоятельный, радиально направленный СР. Возникает своего рода радиальная семантическая структура полисемантического слова. Так как каждый СР путем отсылок соотносится со смежными, семантически сходными СР, может возникнуть своеобразная синонимическая система с внутренними связями (семантическими отношениями тождества или сходства членов в составе СР) и внешними связями (сходства и противопоставления между данным СР и другими СР или антонимическими парами). Эти семантические отношения, внешние и внутренние связи сходятся как в фокусе в доминанте СР, значение которой совпадает с одним из значений полисемантического слова.

В результате сопоставительного анализа переводческих соответствий выявлен особый тип радиальной семантической структуры полисемантического слова, соотносимого на основании переводческих соответствий с различными синонимическими рядами. Многозначная лексема Bummler с объемной интегральной семантикой воплощает представление о радиальной структуре многозначного слова при исследовании контрастивной синонимии. Семантическая структура лексемы Bummler включает 4 ЛСВ: 1 бездельник, праздношатающийся 2 гуляка 3 прогульщик, лодырь 4 медлительный человек. По первому ЛСВ эта лексема соотносится с СР Taugenichts - бездельник, во втором значении лексема Bummler является доминантой одноименного СР, по третьему значению она соответствует СР Faulenzer - лентяй, по четвертому ЛСВ соотносится с СР Tolpatsch - увалень. Лексема Bummler образует по каждому из значений самостоятельный СР, эти СР соотносятся посредством перекрестных ссылок с близкими по семантическому инварианту иными СР, образуя синонимические подсистемы в системе языка.

Вследствие различной структурированности одноименных семантических фрагментов в разных языках лексикографическое отражение значения слова в одноязычных (понятийных) словарях отличается от его фиксации в двуязычных словарях в силу особой концептуализации этого содержания представителями другого языкового сообщества. Нерасчлененной семантикой, как показывает анализ переводческих соответствий в немецко-русском словаре (Моек), обладают лексемы Schurke, Schuft, Gauner, Spitzbube, Bube. Лексема Schurke включает содержание негодяй и рассматриваемые как синонимичные содержания мошенник, плут, лексема Schuft включает содержания подлец, негодяй и рассматриваемые в качестве синонимичных содержания плут, мошенник, слово Gauner объединяет в себе содержания мошенник, плут, вор, профессиональный преступник. Монолитному комбинированному содержанию отдельных немецких лексем соответствуют членимые дискретные содержания соответствующих русских лексем. И, наоборот, нечленимому содержанию русской лексемы мошенник соответствуют несколько содержаний, выражаемых самостоятельными немецкими лексемами: мошенник - Gauner, Spitzbube, Schurke, Schelm (шутл).

Анализ русских переводческих соответствий немецких лексем, членов СР Taugenichts словаря синонимов (Synw), выявил многообразие русских синонимических рядов, с которыми соотносятся данные лексемы. Среди русских переводческих соответствий членов СР Taugenichts лишь три лексемы бездельник, шалопай, праздношатающийся принадлежат одноименному СР бездельник словаря (Ал), состоящему из 10 членов. Остальные 14 переводческих эквивалентов являются членами иных СР: дармоед, тунеядец включены в СР тунеядец, лексемы подлец, негодяй, молодчик, фрукт, висельник, негодник входят в СР негодяй, а бродяга, босяк относятся к СР бродяга. Это свидетельствует о различной концептуализации и различном членении в немецком и русском языках одноименных семантических фрагментов. Судя по их русским переводческим соответствиям, лексемы Strolch, Stromer должны быть отнесены к СР Landstreicher - бродяга, лексемы Haderlump, Früchtchen - к СР Schurke - подлец, но в немецком языке они воспринимаются как члены одного СР Taugenichts - бездельник. В качестве русских переводческих аналогов для немецких лексем, членов СР Schlafmütze, в немецко-русском словаре (Моек) используются лексемы, принадлежащие по своему значению не только одноименному СР соня, но и другим СР. Например, слово тюфяк относится к СР Tolpatsch - увалень, слово зануда - к СР Quälgeist - приставала, лексемы растяпа, копуша, словогруппа апатичный человек входят в СР Gaffer - разиня. Многообразие СР, членами которых являются лексемы, выполняющие роль переводческих соответствий исходных немецких и русских лексем, включенных в одноименные немецкий и русский семантические фрагменты, подтверждает тезис об отсутствии четких границ между отдельными семантическими фрагментами, их наложении, пересечении, о наличии «промежуточного» слоя лексем, принадлежащих одновременно разным СР, между отдельными фрагментами.

Анализ словарных дефиниций немецких синонимов, членов немецких СР, в одноязычных немецких понятийных словарях выявляет несоответствие или неполное соответствие семантики немецких синонимов значению их русских переводческих аналогов. Так, русские переводческие соответствия ничтожество, жалкий человечишко, нуль (Моек) лексемы Nebbich отличаются от нейтрального описания unbedeutender Mensch значения лексемы Nebbich в одноязычных немецких словарях (D) и (W) наличием в них дифференцирующих сем и пейоративного оценочного значения.

Одноименные сопоставляемые СР, в деталях воплощающие определенное содержание в двух сравниваемых языках, нередко обладают некоторыми отличиями в семантических инвариантах, значительно варьируют по форме (различию словообразовательных структур), содержанию (разнотипности семантических структур значения) и коннотации (экспрессивно- и нормативно-стилистической маркированности) включаемых единиц. В результате проведенного исследования установлены различия в словообразовательной семантике членов немецких и русских СР. Постоянными членами СР/ИР являются корневые, производные, сложные и сложно-производные существительные. Членами немецкого СР являются преимущественно идиоматичные сложные слова с их специфическим «приращением», не выводимым из суммы значений компонентов, в меньшей степени представлены суффиксальные производные, образованные от стилистически маркированных основ, и сложно-производные слова. В составе русского СР, при почти полном отсутствии сложных существительных, следует отметить наличие разнообразных экспрессивно и нормативно стилистически маркированных производных либо корневых слов. В состав СР/ИР включаются наряду с постоянными членами, системными синонимами, также потенциальные синонимы (узуальные и окказиональные единицы, близкие по значению системным синонимам). Так как членами ИР наряду с однословными номинациями являются и многословные номинации, ориентированные в большей степени на синтаксис, чем на лексику, принципиальное значение имеет вопрос о синтаксической или лексической природе этих образований. В качестве потенциальных синонимов могут выступать атрибутивные группы, опорным словом которых является доминанта или один из членов соответствующего СР, а в атрибуте редуплицируется, усиливаясь при повторении в эксплицитной форме, уже имеющаяся в значении опорного слова сема, например, «schlau»: schlauer Fuchs (СР Schlaukopf). В роли опорного члена такой атрибутивной группы может выступать синоним со сниженной нормативной или отрицательной экспрессивной окраской, например, ein schlaues Aas, schlauer Patron, falsches Luder. Таким образом, лексическое наполнение одноименных немецких и русских СР характеризуется структурными отличиями.

Проведенное исследование, посвященное изучению семантики синонимических рядов в концептосфере «Mensch - человек» и семантического членения этой концептосферы, позволило сделать следующие выводы.

1.1. Проявлением антропоцентризма в языке является становление категории субъективности, пронизывающей все уровни языковой системы. «Следы» присутствия говорящего обнаруживаются не только в экспрессивно и нормативно маркированной лексике, категории субъективной модальности, но и в различных разрядах местоимений, наречиях места и времени, предлогах, залогово-временных формах глагола, в отношениях логических и грамматических субъекта и объекта, особых конструкциях предложения.

1.4. Положение об универсальном характере концептуальной картины мира, отражающейся в различных языковых картинах мира говорящих на разных языках, не подтверждается результатами проведенного экспериментального анализа семантики синонимических рядов в концептосфере «Mensch -человек». Согласно полученным результатам правомерно утверждение о наличии концептуального и семантического уровней репрезентации значения. На семантическом уровне, соотносимом с системой конкретного языка, проявляется внутрисистемная сущность значения слова. На концептуальном надъязыковом уровне представлены концептуальные структуры, организующие переработку информации в соответствии со способами категоризации конкретного языка. Концептуальный уровень рассматривается как уровень реализации семантических инвариантов синонимических и идеографических рядов, а также интегральных семантических признаков их членов, немецких и русских синонимов, в условиях проведения сопоставительных исследований. Семантический уровень репрезентации значений находит отражение в одноязычных (понятийных) словарях, концептуальный уровень репрезентации значений представлен в двуязычных (переводных) словарях.

2.5. СР в русской лексикографической практике носит закрытый характер, имеет четкий семантический инвариант и небольшое количество членов. СР в немецкой лексикографии отличается открытым характером, нередко представляя собой объемную ЛСГ с многослойным семантическим инвариантом. В составе такой ЛСГ возможно выделить дифференцированные по семантическому инварианту СР. Принимая во внимание различие лексикографических традиций отображения

СР в немецких и русских словарях синонимов, в качестве основной единицы кон-трастивного анализа синонимии предлагается ИР. В основе ИР лежит широкая концепция синонимии, ИР включает наряду с системными синонимами иные семантически близкие узуальные и окказиональные единицы. СР связан с узким пониманием синонимии и служит целям описания отдельного языка.

Контрастивная синонимия базируется не на лингвистически-семасиологическом, а на когнитивно-ономасиологическом подходе. Исследование контрастивной синонимии предполагает решение широкого комплекса проблем, к ним относятся: разработка комплексного (антропонимичного, когнитивного, системно-структурного) подхода к анализу семантики языковой единицы, обоснование объединенного структурного и целостного рассмотрения значения слова как структурированной сущности и как целостности семантического и энциклопедического знания, определение статуса энциклопедических признаков в семантической структуре слова, обоснование понятия радиальной структуры полисемантического слова, определение понятия интегральной семантики переводческих соответствий при сопоставительных исследованиях, обоснование статуса ИР как межъязыкового феномена.

4. Сравнительный анализ немецких и русских словарей синонимов выявил различие концепций синонимии и принципов формирования, отображения СР (ЛСГ) в этих словарях. Согласно результатам проведенного анализа в качестве синонимического словаря может быть признан словарь синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке, в то время как словари близких по значению слов Э. и Х.Булитта и А.М.ТехШг не являются в полном смысле слова словарями синонимов и репрезентируют не СР, а объемные ЛСГ с многослойным нечетким семантическим инвариантом.

5. В качестве синонимических единиц рассматриваются одночленные и многочленные номинации. К одночленным номинациям относятся корневые, производные, сложные, сложно-производные слова, к многочленным номинациям принадлежат словосочетания без предикативной связи, преимущественно именные атрибутивные группы со стержневым словом существительным, наименованием лица, которое конкретизируется прилагательным или причастием в атрибутивной функции.

6. Результаты проведенного анализа компьютерной программы «Тех1;-когрога», произведений художественной литературы (на языке оригинала и языке перевода), материалов периодической печати на немецком и русском языках свидетельствуют о сходстве семантических дистрибутивных моделей немецких и русских синонимов. Такими моделями являются: прилагательные, местоимения, причастия в функции согласованного определения, придаточное определительное предложение, конкретизирующее значение синонима, нередко представляющее собой его семантическую мотивацию, семантические корреляты, обладающие одинаковой с синонимом или отличной от него референтной отнесенностью, перечисление семантических коррелятов с тождественной или различной референтной отнесенностью, принадлежащих различным синонимическим рядам. Особое внимание уделено семантическим функциям (идентифицирующей, генерализирующей, качественной характеристики лица) немецкого артикля, сочетающегося с синонимом, наименованием лица, обладающим референтной отнесенностью к конкретному лицу, группе лиц, неопределенному множеству лиц. Предложные или генитивные именные группы в качестве несогласованных определений синонимов, перечисление семантических коррелятов с идентичной референтной отнесенностью в большей степени характеризуют речевое окружение немецких, чем русских синонимов. Русские синонимы имеют относительно низкую частотность употребления, модели их речевого окружения не отличаются разнообразием.

7. При структурном сходстве моделей речевого окружения немецких и русских синонимов частотность их речевой реализации различна. На избирательность моделей речевого окружения оказывает влияние семантика соответствующего синонима. Существительные, наименования лица, с самодостаточной семантикой не нуждаются в опоре на речевое окружение, конкретизирующее их семантику. Зависимые от речевого окружения синонимы требуют уточнения своего актуализированного в речи значения со стороны прилагательного, причастия в атрибутивной функции, придаточного определительного предложения либо конкретизации своего модифицированного в речи значения посредством соотнесения с семантическими коррелятами, обладающими тождественной с их собственной или отличной от них референтной отнесенностью (прием перечисления в тексте).

9. Анализ компьютерной программы «Тех1когрога» выявил несоответствие частотности речевой реализации синонимов лексикографической практике отражения синонимии. Сравнительный анализ лексического наполнения синонимических рядов в словаре синонимов Х.Гернера и Г.Кемпке 1974,1984,1999 гг. издания позволяет сделать вывод об относительной стабильности синонимии, незначительных изменениях лексического состава и структуры СР. Результаты анализа речевого функционирования немецких синонимов (на материале компьютерной программы «Тех1когрога») свидетельствуют о значительных колебаниях частотности реализации немецких синонимов, членов одного СР, речевых предпочтениях в употреблении синонимов членами языкового коллектива, о «подвижности», изменениях во времени пласта синонимической лексики.

Список научной литературыКолпакова, Галина Васильевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Абрамов Б.А. О понятии семантической избирательности слов // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. - М.: Наука, 1969.-С.5-15.

2. Абрамов Б.А. Теоретическая грамматика немецкого языка. М.: Туманит. изд. центр ВЛАДОС, 2001. - 286 с.

3. Агрикола Э. Микро-, медио- и макроструктуры как содержательная основа словаря // ВЯ. 1984. - № 2. - С.72-82.

4. Азнаурова Э.С. Стилистический аспект номинации словом как единицей речи //Языковая номинация: (Виды наименований). -М.: Наука, 1977. С.86-128.

5. Аксиологическая лингвистика: проблемы языкового сознания.: Сб. науч. тр. Мин. обр. РФ, Комит. по обр. админ. Волгогр. обл., Волгогр. соц.-пед. колледж. Волгоград: Колледж, 2003. - 255 с.

6. Алисова Т.Б. Структура простого предложения в современном итальянском языке: Автореф. дисс. .докт. филол. наук. МГУ. М., 1971а. - 39 с.

7. Алисова Т.Б. Дополнительные отношения модуса и диктума // ВЯ. -19716. -№ 1. С.54-64.

8. Алпатов В.М. Об антропоцентричном и системоцентричном подходах к языку // ВЯ. 1993. - № 3. - С. 15-26.

9. Аникина H.A., Савчено В.А. Национально-культурная специфика фразеологических единиц с зоонимами в немецком и русском языках // Проблемы прикладной лингвистики: Сб. матер, семинара. Пенза, 1997. - С. 11-14.

10. Апресян Ю.Д. Синонимия и синонимы // ВЯ. 1969. -№ 4. - С.75-91.

11. П.Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средстваязыка. М.: Наука, 1974. - 367 с.

12. Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. 1986. - Вып. 28. - С.3-17.

13. Апресян Ю.Д. Лексикографический портрет глагола выйти // Вопросы кибернетики. Язык логики и логика языка / Под ред В.В.Иванова, АН СССР. М, 1990. - С.70-95.

14. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т.1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - 2 изд., испр. и доп. - М.: Школа «Языки русской культуры»; Издат. фирма «Вост. лит.» РАН, 1995. - 472 с.

15. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т.2. Интегральное описание языка и системная лексикография.-М.: Школа «Языки русской культуры», 1995а. - 766 с.

16. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // ВЯ. 19956. - № 1. - С. 37-67

17. Апресян Ю.Д. Проблемы фактивности: знать и его синонимы // ВЯ. -1995в. № 4. - С. 43-63.

18. Апресян В.Ю. Для и ради: сходства и различия // ВЯ. 1995г. - № 3. -С. 17-27.

19. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // ВЯ. 1993. - № 3. С.27-35.

20. Арама Б.Е. Психолингвистическое исследование модальности // Филологические науки. 1997. - № 1. - С.45-54.

21. Арнольд И.Б. Парадигма антропоцентризма в современной филологии // Вопросы романо-германского языкознания: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 10. - Саратов: изд-во Саратове, унив-та, 1991. - С. 120-126.

22. Арсентьева Е.Ф. Сопоставительный анализ фразеологических единиц, семантически ориентированных на человека, в русском и английском языках и вопросы создания русско-английского словаря: Автореф. дис. . докт. филол. наук. МГУ. М., 1993. - 34 с.

23. Арутюнова Н.Д. О номинативном аспекте предложения // ВЯ. -1971. -№ 6.-С.63-73.

24. Арутюнова Н.Д. Синтаксис // Общее языкознание: Внутренняя структура языка / Отв. ред. Б.А.Серебренников. Гл. 4. - М.: Наука, 1972. - С. 259-343.

25. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: (Логико-семантические проблемы). -М.: Наука, 1976. 383 с.

26. Арутюнова Н.Д. Номинация и текст // Языковая номинация: (Виды наименований). М.: Наука, 1977. - С.304-357.

27. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык: (К проблеме «языковой картины мира») // В Я. 1987. - № 3. - С.3-19.

28. Арутюнова Н.Д. «Полагать» и «видеть»: (к проблеме смешанных пропозициональных установок) // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. - С.7-30.

29. Арутюнова Н.Д. О стыде и стуже // ВЯ. 1997. - № 2. - С.59-70.

30. Бабушкин А.П. «Возможные миры» в семантическом пространстве языка. Воронеж: Воронеже, гос. ун-т, 2001. - 86 с.

31. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: изд-во иностр. лит-ры, 1955. - 416 с.

32. Балли Ш. Французская стилистика. М.: изд-во иностр. литер., 1961. -394 с.

33. Бархударов С.Г. От редактора // Ю.Н.Караулов. Лингвистические конструирование и тезаурус литературного языка. М.: Наука, 1981. С.3-5.

34. Беляева Е.И. Возможность // Теория функциональной грамматики. Тем-поральность. Модальность. Гл.2. - Л.: Наука, Ленингр. отд-е, 1990 - С. 126-142.

35. Беляева Е.И., Цейтлин С.Н. Соотношение значений возможности и необходимости в семантической сфере потенциальности // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Гл. 2. - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1990. - С. 123-126.

36. Бенвенист Э. Общая лингвистика. -М.: Прогресс, 1974а. 447 с.

37. Бенвенист Э. Структура отношений лица в глаголе // Э.Бенвенист. Общая лингвистика. -М.: Прогресс, 19746. С.259-269.

38. Бенвенист Э. Природа местоимений // Э.Бенвенист. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974в. - С.285-291.

39. Бенвенист Э. О субъективности в языке // Э.Бенвенист. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974г. - С.292-300.

40. Бенвенист Э. Синтаксические основы именного сложения // Э.Бенвенист. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974д. - С.241-256.

41. Береснева Н.И. Доминанты образа мира современного русского ребенка // Язык. Система. Личность: Матер, докл. и сообщ. Междунар. науч. конф. Екатеринбург, 1998. - С.27-28.

42. Бессарабова Г.А. Косвенные средства реализации субъектной позиции говорящего в высказывании // Германские, романские и русский языки в сопоставительном аспекте: Сб. науч.тр. /Воронеж, гос. ун-т Воронеж, 1998. - С.264-284.

43. Бибок К. Проблема концептуальной семантики русского и венгерского языков // ВЯ. 1996. -№ 2. - С. 156-165.

44. Бирих А. К диахроническому анализу фразеосемантических полей // ВЯ-1996.-№4.-С. 14-24.

45. Бирюлин Л.А., Корди Е.Е. Основные типы модальных значений, выделяемых в лингвистической литературе // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Гл.2. - Л.: Наука, Ленингр. отд., 1990. - С.67-71.

46. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти: (теоретико-эмпирическое исследование языка и его использование в социальном контексте) // Язык и моделирование социального взаимодействия. : Сб. статей. М.: Прогресс, 1987. - С.88-125.

47. Блумфилд Л. Язык. М.: Прогресс, 1968. - 607 с.

48. Болдырев H.H. Концептуальные структуры и значения языковых единиц // Филология и культура: Тез. 2 Междунар. конф. / ТГУ им. Г.Р.Державина Ч. 1. -Тамбов, 1999.-С. 15-18.

49. Бондарко A.B. О грамматике функционально- семантических полей // Изв. АН СССР. Серия лит-ры и языка. Т. 43. - № 6.- 1984. - С.492-504.

50. Бондарко A.B. Модальность: Вступительные замечания // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Гл. 2. - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1990а. - С.59-67.

51. Бондарко A.B. Реальность/ирреальность и потенциальность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Гл. 2. - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 19906. - С.72-79.

52. Бондарко A.B. Семантика лица. Теория функциональной грамматики. Персональность и залоговость. С.-Петербург: Наука, С.-Петерб.отд-ние, 1991.-С.5-40.

53. Бондарко A.B. Субъектно-предикатно-объектные ситуации // Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. С.Петербург: Наука, 1992а. - С.29-71.

54. Бондарко A.B. К проблеме соотношения универсальных и идиоэтни-ческих аспектов семантики: интерпретационный компонент грамматических значений // ВЯ. 19926. - № 3. - С.5-20.

55. Бондарко A.B. К проблеме интенсиональности в грамматике // ВЯ. -1994.-№2.-С.29-42.

56. Борухов Б.Л. «Зеркальная» метафора в истории культуры //Логический анализ языка. Культурные концепты / АН СССР, Ин-т языкозн. -М.: Наука, 1991. С.109-117.

57. Брагина A.A. Синонимы и их истолкование // ВЯ.-1978 № 6 - С.63-73.

58. Брагина A.A. Функция синонимов в современном русском языке: Автор, дис. .докт. филол. наук. Московс. гос. пед. ин-т-М., 1979. 31 с.

59. Брагина A.A. Синонимические отношения в лексике и словарная статья // Современная русская лексикография 1980. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1981. - С.54-61.

60. Будагов P.A. Человек и его язык. М.: изд-во МГУ, 1976. - 428 с.

61. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Неопределенноличность и обобщенно-личность // Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. С.- Петербург: Наука, С.-Петербург, отд-ние, 1991. - С.41-72.

62. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира: (на матер, русск. грамм.). М., 1997. - 576 с.

63. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. : Сб. статей /Общ. ред. В.В.Петрова. М.: Прогресс, 1987. - С.44-87.

64. Васильев Л.М. Теория семантических полей: Критика и библиография//ВЯ. 1971.-№ 5. - С.105-113.

65. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. Отв. ред. сост. М.А.Крон-гауз. - М.: Русские словари, 1997. - 411 с.

66. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М.: Русский язык, 1980. - 320 с.

67. Вилюман В.Г. Английская синонимика: Учеб. пособие для вузов. -М.: Высшая школа, 1980. 128 с.

68. Виноградов В.В. Русский язык: (грамматическое учение о слове). -М. Л. гос. уч.-пед. изд. Мин-ва просвещ. РСФСР, 1947. - 784 с.

69. Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике: Избр. труды / Сост. М.В.Ляпон, Н.Ю.Шведова; АН СССР, отд-ние лит. и яз. М.: Наука, 1975.-559 с.

70. Виноградов В.В. Лексикология и лексикография: Избранные труды / Отв. ред. В.Г.Костомаров; АН СССР, отд-ние лит. и яз.- М.: Наука, 1977. 312 с.

71. Виноградов В.В. Русский язык: (Грамматическое учение о слове): Учеб. пособие для вузов. 3 изд., испр. - М.: Высшая школа, 1986. - 639 с.

72. Вольф Е.М. Эмоциональные состояния и их представление в языке // Логический анализ языка: Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. - С.55-75.

73. Воронова Н.Г. Деятельностная модель интерпретации художественного текста: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Алтайск. гос. ун-т. Барнаул, 2000.-17 с.

74. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики 1972. М.: Наука, 1973. - С.349-372.

75. Гак В.Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований: Сб. статей / Отв. ред. В.Н.Ярцева; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1976. - С.73-92.

76. Гак В.Г. К типологии лингвистических номинаций // Языковая номинация: (общие вопросы). М.: Наука, 1977а. - С.230-293.

77. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология на материале французского и русского языков. М.: Международные отношения, 19776. - 263 с.

78. Гак В.Г. Неопределенноличность в плане содержания и в плане выражения // Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. С.-Петербург: Наука, С.-Петербург, отд-ние, 1991. - С.72 -86.

79. Гарская Л.В., Маковецкая Н.А. Семантические отношения членов синонимического ряда со значением «вежливый» // Функционирование языковых единиц в речи и в тексте. Воронеж: изд-во Воронеж ун-та, 1987 - С. 109-118.

80. Гладров В. Семантика и выражение определенности / неопределенности // Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность / неопределенность. С.-Петербург: Наука, 1992. - С.232-266.

81. Гореликова М.И., Магомедова Д.М. Лингвистический анализ художественного текста. М.: Русский язык, 1983. - 128 с.

82. Грамматика современного русского литературного языка. М: Наука, 1970.-767 с.

83. Гудавичюс А. Глубинный уровень отражения культуры в лексической семантике // Исследования по семантике: Сопоставительно-типологический аспект: Межвуз. науч. сб./Башкирс. гос.ун-т. Вып. 18. - Уфа, 1993. - С. 16-23.

84. Гулыга Е.В., Розен Е.В. Новое и старое в лексике и грамматике немецкого языка: Учеб. пособие для студ. фак. и ин-в иностр. яз.- Л.: Просвещение, Ленингр. отд-ние, 1977.- 159 с.

85. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. О компонентном анализе значимых единиц языка // Принципы и методы семантических исследований: Сб. статей / Отв. ред. В.НЯрцева; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1976. - С.291-314.

86. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода // В.А.Звегинцев. История языкознания 19-20 веков в очерках и извлечениях. 4.1. - М.: Просвещение, 1964. - С.85-104.

87. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. -М.: Прогресс, 1984.-397 с.

88. Гурьева З.И. Синонимия сложных слов и словосочетаний в современном английском языке: Автореф. дис. .канд. филол. наук. МГПИИЯ. -М., 1981. 27 с.

89. Дейк ван Т.А. Фреймы знаний и понимание речевых актов // Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. - С. 12-40.

90. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. М.: Русский язык, 1980. - 253 с.

91. Дешериева Т.И. О соотношении модальности и предикативности // ВЯ. 1987. -№ 1. - С.34-45.

92. Дмитровская М.А. Знание и мнение: образ мира, образ человека // Логический анализ языка. Знание и мнение. М.: Наука, 1988. - С.6-18.

93. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом // ВЯ. 1996. -№ 1. - С.71-93.

94. Добровольский Д.О., Караулов Ю Н. Идиоматика в тезаурусе языковой личности // ВЯ. 1993. - № 2. - С.5-15.

95. Дорошенко A.B. Побудительные речевые акты в косвенных контекстах // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. - С.76-91.

96. Дурст-Андерсен П.В. Ментальная грамматика и лингвистические супертипы // В Я. 1995. - № 6. - С.30-42.

97. Евгеньева А.П. Введение // Словарь синонимов русского языка: В 2т. / Под ред. А.ПЕвгеньевой. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние. - Т. 1. - 1970. - С.5-14.

98. Ермолаева Л.С. К вопросу о семантической детерминанте языков номинативного строя // ВЯ. 1995. - № 5. - С.60-73.

99. Желтухина М.Р. Комическое в политическом дискурсе: (на матер, нем. и русск. яз.): Автореф. дис. .канд. филол. наук. Волгоградск. гос. пед. ун-т. Волгоград, 2000. - 31 с.

100. Залевская A.A. Слово в лексиконе человека: Психолингвистическое исследование. Воронеж: изд-во Воронеже, ун-та, 1990. - 204 с.

101. Зализняк Анна А. Считать и думать: два вида мнения // Логический анализ языка. Культурные концепты / АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука,1991. С.187-194.

102. Засорина Л.Н., Мороз В.Н. О принципах семантического анализа // ВЯ.- 1971.-№6.-С.46-53.

103. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М.: изд-во МГУ, 1976.-307 с.

104. Земская Е.А. Словообразование как деятельность.- М.: Наука,1992.-221 с.

105. Золотова Г.А. Монопредикативность и полипредикативность в русском синтаксисе // ВЯ. 1995. - № 2. - С.99-109.

106. Иванова С.А., Казенкин К.И. О коммуникативных ограничениях на взаимодействие значений лексем // ВЯ. 1993. - № 5. - С.98-103.

107. Ивлева Г.Г. Семантические особенности слов в немецком языке. -М.: Высшая школа, 1978. 103 с.

108. Калинин A.B. Культура русского слова М.: изд-во МГУ, 1984 - 299 с.

109. КарауловЮ.Н. Общая и русская идеография-М.: Наука, 1976 -355 с.

110. Караулов Ю.Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. М.: Наука, 1981. - 366 с.

111. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Отв. ред. Д.Н.Шмелев; АН СССР, отд-ние лит. и яз. - М.: Наука, 1987. - 261 с.

112. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. М., 1989. - С.3-8.

113. Карпова К.И. Семантические взаимоотношения синонимов одного ряда: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Латвийск. гос. ун-т. Рига, 1969. - 32 с.

114. Карцевский С. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // В.А.Звегинцев. История языкознания 19-20 веков в очерках и извлечениях. Ч. 2. - М.: Просвещение, 1965. - С.85-90.

115. Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность // Язык и когнитивная деятельность / Отв. ред. Р.М.Фрумкина; АН СССР, Ин-т языкозн. М. Наука, 1989. - С.8-18.

116. Касевич В.Б. Субъектность и объектность: проблемы семантики // Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность /неопределенность. -С.-Петербург: Наука, 1992. С.5-29.

117. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Д.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1972. - 216 с.

118. Кацнельсон С.Д. Речемыслительные процессы //ВЯ.- 1984.— № 4.- С.3-12.

119. Кибрик A.A. Фокусирование внимания и местоименно-анафорическая номинация // ВЯ. 1987. - № 3. - С.79-90.

120. Кибрик A.A. Когнитивные исследования по дискурсу // ВЯ. 1994. -№ 5. - С.126-139.

121. Кирилина A.B. Тендерные аспекты языка и коммуникации: Авто-реф. дис. .докт. филол. наук. МГЛУ. М., 2000. - 40 с.

122. Кияк Т.Р. О «внутренней форме» лексических единиц // ВЯ. 1987. -№ 3. - С.58-68.

123. Кобозева И.М. «Смысл» и «значение» в «наивной семиотике» // Логический анализ языка. Культурные концепты / АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1991. - С.183-186.

124. Кобозева И.М. Обзор проблематики конференции // ВЯ. 1996. -№ 2. - С.6-18.

125. Когнитивная лингвистика. Современное состояние и перспективы развития: Матер. 1 междунар. школы-семинара по когнитивной лингвистике. -Тамбов: изд-во ТГУ, 1998. Ч. 1 - 196 е., Ч. 2 - 160 с.

126. Колпакова Г.В. Немецкий артикль и его соответствия в русском языке // Innerslavischer und slavisch deutscher Sprachvergleich. - Frankfurt a.M., Berlin, Bern, New Jork u.a.: Peter Lang. Europäischer Verlag der Wissenschaften, 1995. - S.307-363.

127. Колпакова Г.В. Семантика языковой единицы. Казань: КГУ, 2004а.-216 с.

128. Колпакова Г.В. Синонимия с позиций когнитивистики. Вестник МГЛУ: Серия лингвистика. - Вып. 503. - М., 20046. - 120 с.

129. Колшанский Г.В. Логика и структура языка. М.: Высшая школа, 1965.-240 с.

130. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: Наука 1975. - 231 с.

131. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация: (общие вопросы). М.: Наука, 1977. - С.99-146.

132. Колшанский Г.В. Проблемы коммуникативной лингвистики // ВЯ. -1979. -№ 6. С.51-62.

133. Колшанский Г.В. Функция контекста в системе языка // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. Bd. 33. - H. 3. - Berlin: Akademie-Verlag, 1980. - S.336-339.

134. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке.-М.: Наука, 1990.- 107 с.

135. Коровкин М.М. Внутренний лексикон языковой личности // Номинация и дискурс: Межвуз. сб. науч. тр. Рязань, 1999. - С.20-25.

136. Косериу Е. Контрастивная лингвистика и перевод: их соотношение // Новое в зарубежной лингвистике. Контрастивная лингвистика. Вып. 25. -М.: Прогресс, 1989. - С.63-81.

137. Кохтев H.H., Розенталь Д.Э. Популярная стилистика русского языка. -М.: Русский язык, 1984. 192 с.

138. Крейдлин Г.Е. Метафора семантических пространств и значение предлога // ВЯ. 1994. - № 5. - С. 19-27.

139. Кривоносов А.Т. Система классов слов как отражение структуры языкового сознания: Философские основы теоретической грамматики. М.-Нью-Йорк: ЧеРо, 2001. - 848 с.

140. Крушельницкая К.Г. Проблемы взаимосвязи языка и мышления // Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка / Отв. ред. Б.А.Серебренников. Гл. 5. - М.: Наука, 1970. - С.376-416.

141. Кубрякова Е.С. Теория номинации и словообразование // Языковая номинация: (Виды наименований), М.: Наука, 1977. - С.222-303.

142. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М.: Наука, 1981.-200 с.

143. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 158 с.

144. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. -М.: Наука, 1988. С. 141-172.

145. Кубрякова Е.С. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи / Отв. ред. Е.С.Кубрякова. Введение. М.: Наука, 1991а. - С.4-20.

146. Кубрякова Е.С. Об одном фрагменте концептуального анализа слова память // Логический анализ языка. Культурные концепты / АН СССР, Ин-т языкозн. -М.: Наука, 19916. С.85-91.

147. Кубрякова Е.С. Проблемы представления знаний в современной науке и роль лингвистики в решении этих проблем // Язык и структура представления знаний. М.: 1992. - С.4-38.

148. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине 20 века: (Опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века / Сб. статей под ред. Ю.С.Степанова; РАН, Ин-т языкозн. М.: РГТУ, 1995. - С. 144-238.

149. Кубрякова Е.С. Языковое сознание и картина мира //Филология и культура: Тез 2 Междунар. конф./ТГУ им. Г.Р.Державина.- Ч. 1- Тамбов, 1999а.-С.З-5.

150. Кубрякова Е.С. О номинативной функции предлогов // Номинация и дискурс: Межвуз. сб. науч. тр. Рязань, 19996. - С.5-9.

151. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: изд-во МГУ, 1996. - 245 с.

152. Кузнецова В.А. Функционально-семантические потенции немецких равнозначных синонимов вида Moment Augenblick: (К проблеме системных отношений в лексике): Автореф. дис. .канд. филол. наук. М111ИИЯ. - М., 1984. - 27 с.

153. Курилович Е. Заметки о значении слова // Очерки по лингвистике: Сб. статей. М.: изд-во иностр. лит-ры, 1962. - С.237-250

154. Лакофф Дж, Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия.: Сб. статей / Общ. ред. В.В.Петрова. М.: Прогресс, 1987. - С. 126-170.

155. Лакофф Дж, Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.

156. Лаптева O.A. К формально-функциональному моделированию системы устно-разговорного синтаксиса // ВЯ. 1997. - № 2. - С. 117-131.

157. Лексикология и стилистика: современные тенденции развития. Ученые НГЛУ им. Н.А.Добролюбова.: Сб. науч. тр.- Нижний Новгород, 2004.- 225 с.

158. Лексическая синонимика: Сб. статей. М.: Наука, 1967. - 179 с.

159. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН. Сер. лит. и яз.-1993.-Т. 52.-№ 1.-С.З-9.

160. Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. - 287 с. (От редактора. - С.3-6).

161. Логический анализ языка: Культурные концепты: Сб. статей / Отв. ред. Н.Д.Арутюнова; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1991. - 203 с.

162. Лухьенбрурс Д. Дискурсивный анализ и схематическая структура // ВЯ. 1996. -№ 2. - С.141-155.

163. Магомедов Н.Г. Семантико-словообразовательные связи многозначных существительных со значением лица в русском и лезгинском языках: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Дагестане, пед. ун-т. Махачкала, 2000. - 23 с.

164. Марков В.М. О семантическом способе словообразования в русском языке / Удмурте, гос. ун-т им. 50-летия СССР. Ижевск, 1981. - 29 с.

165. Мартинович Г.А. К проблеме идеологии лингвистики I // Вестник С.-Петербурге, ун-та. Вып. 2. - Сер. 2. : История, языкознание, литературоведение. - С.-Петербург, 1999. - С.41-46.

166. Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. М.: изд-во иностр. лит-ры, 1960. - 436 с.

167. Матезиус В. Язык и стиль // Пражский лингвистический кружок: Сб. статей /Сост., ред.и предисл. Н.А.Кондрашова. М.: Прогресс, 1967. - С.444-523.

168. Милосердова Е.В. Прагматические аспекты модальности простого предложения в современном немецком языке: Автореф. дис. .докт. филол. наук. Ленингр. отд-ние ин-та языкозн. АН СССР Л., 1991. - 36 с.

169. Minina N. Semantische Felder: Пособие по лексике нем. языка. М.: Высшая школа, 1973. - 140 с.

170. М.Минский. Фреймы для представления знаний / Под ред. Ф.М.Кулакова. М.: Энергия, 1979. - 151 с.

171. Молчанова М.М. Прагматика публицистического текста: (метаязы-ковой аспект): Автореф. дис. .докт. филол. наук. Краснодар, 2000. - 37 с.

172. Морковкин В.В. Опыт идеографического описания лексики: (анализ слов со значением времени в русском языке). М.: изд-во МГУ, 1977. - 166 с.

173. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса: (На матер, нем. яз): Учеб. пособ. для пед. ин-в и фак. иностр. яз. М.: Высшая школа, 1974. - 156 с.

174. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса: (На матер, нем. яз.): Учеб. пособ. для пед. ин-в и фак. иностр. яз. 2 изд., перераб. и доп. - М.: Высшая школа, 1981. - 175 с.

175. Московая Э.А. Парадигматические и синтагматические свойства синонимов в контексте высказывания // Функционирование языковых единиц в коммуникативных актах.: Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 272. -М., 1986. - С.12-22.

176. Мостовая А.Н. Лексическое значение и языковая интуиция // Язык и когнитивная деятельность.: Сб. статей / Отв. ред. Р.М.Фрумкина; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1989. - С.52-58.

177. Муравлева Н.В. Лексические инновации общественно-политического содержания в современном немецком языке: Дис. .канд. филол. наук. Калининск. гос. ун-т. Калинин, 1978. - 194 с.

178. Мурясов Р.З. К теории парадигматики в лингвистике // ВЯ. 1980. -№ 6. - С. 109-121.

179. Нефедова Л.А. Явление девиации в лексике современного немецкого языка. Автореф. дис. .докт. филол. наук. Моск. гос. пед. ун-т. - М., 2003. - 36 с.

180. Никитин М.В. Лексическое значение в слове и словосочетании: Спецкурс по общей и английской лексикологии / Владимире, гос. пед. ин-т. -Владимир, 1974. 222 с.

181. Никитина Е.С. О концептуальном анализе в народной культуре // Логический анализ языка. Культурные концепты / АН СССР, Ин-т языкозн. -М.: Наука, 1991. С.117-123.

182. Никитина Т.Г. К вопросу о классификационной схеме фразеологического идеографического словаря. // ВЯ. 1995. - № 2. - С.68-82.

183. Николаева Т.М. Теория функциональной грамматики как представление языковой данности // ВЯ. 1995. - № 1. - С.68-79.

184. Новикова О.Н. «Я» «не-Я» - предложения с глаголами желания // Язык. Культура. Деятельность: Восток - Запад. - Т. 2. - Филологические аспекты межкультурных коммуникаций: Тез. докл. 2 Междунар. науч. конф. -Набережные Челны, 1999. - С.252-254.

185. Новое в зарубежной лингвистике. Когнитивные аспекты языка. -Вып. 23.-М.: Прогресс, 1988.-313 с.

186. Ольшанский И.Г. Взаимодействие семантики слова и предложения // ВЯ. 1983. - № 3. - С.52-62.

187. Ольшанский И.Г. Лексическая полисемия в современном немецком языке: (Системные, коммуникативные и лексикографические аспекты): Авто-реф. дис. .докт. филол. наук. МГЛУ. -М., 1991.-51 с.

188. Падучева Е.В. Говорящий: субъект речи и субъект сознания // Логический анализ языка. Культурные концепты / АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1991. - С.164-168.

189. Падучева Е.В. Говорящий как наблюдатель: Об одной возможности применения лингвистики в поэтике // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1993. - Т. 52. -№ 1. - С.33-44.

190. Падучева Е.В. Родительный субъекта в отрицательном предложении: синтаксис или семантика // ВЯ. 1997. -№ 2. - С. 101-116.

191. Пазухин Р.В. Язык, функция, коммуникация //ВЯ- 1979- №6. -С.42-50.

192. Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике 20 века // ВЯ. 1996. - № 2. - С. 19-42.

193. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 6 изд. - М.: ОГИЗ, уч. пед. изд, 1938. - 452 с.

194. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 8 изд., доп. - М.: Языки славянской культуры, 2001. - 510 с.

195. Плунгян В.А. К описанию африканской «наивной картины мира» // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука, 1991. - С. 155-160.

196. Плунгян В.А., Рахилина Е.В. О некоторых направлениях современной французской лингвистики//ВЯ. 1994.-№ 5. - С.107-125.

197. Постовалова В.И. Язык как деятельность: Опыт интерпретации концепции В. Гумбольдта. М.: Наука, 1982. - 222 с.

198. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека. // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С.8-69.

199. Потапова Р.К. Речь: коммуникация, информация, кибернетика: Учеб. пособ. изд. 3-е, стер. М.: Едиториал УРСС, 2003а. - 568 с.

200. Потапова Р.К. Тайны современного Кентавра. Речевое взаимодействие «человек машина». - изд. 2-е, стер. - М.: Едиториал УРСС, 20036. - 248 с.

201. Потапова Р.К. Потапов В.В. Семантическое поле «наркотики». Дискурс как объект прикладной лингвистики. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 192 с.

202. Почепцов О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира // ВЯ. 1990. - № 6. - С. 110-122.

203. Проскурякова И.Г. Синонимические связи экспрессивной лексики: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И.Герцена -Л., 1978.- 15 с.

204. Пупынин Ю.А. Активность/пассивность во взаимосвязях с другими функционально- семантическими полями // Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. Санкт-Петербург: Наука, С.-Петербургское отд-ние, 1991. - С.211-239.

205. Пупынин Ю.А. «Специальные вопросы» субъектности и объектно-сти // Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. С.-Петербург: Наука, 1992. - С. 141-154.

206. Рахилина Е.В. О концептуальном анализе в лексикографии А.Вежбицкой // Язык и когнитиная деятельность: Сб. статей / Отв. ред. Р.М.Фрумкина; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1989. - С.46-51.

207. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь трудностей русского языка. М.: Русский язык, 1981.- 694 с.

208. Розина Р.И. Человек и личность в языке // Логический анализ языка. Культурные концепты: Сб. статей / Отв. ред. Н.Д.Арутюнова; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1991. - С.52-56.

209. Розина Р.И. Объект, средство и цель в семантике полного охвата // ВЯ. 1994а. - № 5. - С.56-66.

210. Розина Р.И. Когнитивные отношения в таксономии. Категоризация мира в языке и тексте // ВЯ. 19946. - № 6. - С.60-78.

211. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.-215 с.

212. Рузин И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке // ВЯ. 1994. -№ 6. - С.79-100.

213. Рузин И.Г. Возможности и пределы концептуального объяснения языковых фактов // ВЯ. 1996. - № 5. - С.39-50.

214. Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П.Филин. М.: Советская энциклопедия, 1979. - 432 с.

215. Рябцева Н.К. «Вопрос»: прототипическое значение концепта // Логический анализ языка. Культурные концепты: Сб. статей / Отв. ред. Н.Д.Арутюнова; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1991. - С.72-77.

216. Семенова Н.В. Когнитивный аспект представления подтекстовой информации в переводе: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Башкирск. гос. ун-т.-Уфа, 2000.-24 с.

217. Сергеев В.М. Когнитивные методы в социальных исследованиях // Язык и моделирование социального взаимодействия: Сб. ст. / Общ. ред. В.В.Петрова. М.: Прогресс, 1987. - С.3-20.

218. Сергиевская Л.А. Модальность сложного предложения с императивной семантикой в современном русском языке // ВЯ. 1995. - № 3. - С.48-55.

219. Серебренников Б.А. К проблеме сущности языка // Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка / Отв. ред. Б.А.Серебренников. Гл. 1. -М.: Наука, 1970а. - С. 11-95.

220. Серебренников Б.А. Язык как общественное явление // Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка / Отв. ред. Б.А.Серебренников. Гл. 6. - М.: Наука, 19706. - С.419-450.

221. Серебренников Б.А. Номинация и проблема выбора // Языковая номинация: (Общие вопросы). -М.: Наука, 1977. С.147-187.

222. Сиротинина О.Б. Человек и его язык // Вопросы стилистики. Вып. 26. - Саратов, 1996. - С.3-8.

223. Скляревская Г.Н. Прагматика и лексикография // Язык Система. Язык - Текст. Язык - Способность: Сб. статей / РАН, Ин-т рус. яз. - М., 1995. - С.63-71.

224. Скребнев Ю.М. Очерки теории стилистики: Учеб. пособ. для студ. и аспир. филол. спец. Горький: Б.и., 1975. - 175 с.

225. Словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1979. - 622 с.

226. Снежков Ю.А. Поэтическая синонимия. К проблеме синонимии тропов // Филологические науки. 1983. - № 4. - С.35-39.

227. Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1981.- 1600 с.

228. Современный русский язык / Под ред. В.А.Белошапковой. М.: Высшая школа, 1989. - 800 с.

229. Солганик Г.Я. К проблеме типологии речи // ВЯ.-1981.- № 1 .-С.70-79.

230. Солнцев A.B. Виды номинативных единиц // ВЯ. 1987. - № 2. -С.133-136.

231. Сорокин Ю.А. Речевые маркеры этнических и институциональных портретов и автопортретов: (какими мы видим себя и других?) // ВЯ. 1995. -№ 6. -С.43-53.

232. Сорокина Т.С. Функционально-когнитивные основания теории грамматической синонимии в английском языке: Автореф. дисс. .докт. фи-лол. наук. МГЛУ. М., 2003. - 63 с.

233. Старикова E.H. Вариативность прагматических значений предложения // Вариативность в германских языках. Функциональные аспекты / РАН, Ин-т языкознания. М., 1996. - С. 117-122.

234. Степанов Ю.С. Французская стилистика: Учеб. пособ. для ин-в и фак иностр. яз. М.: Высшая школа, 1965. - 355 с.

235. Степанов Ю.С. Эмиль Бенвенист и лингвистика на пути преобразований. (Вступит, статья) // Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - С.5-16.

236. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения: Семиологическая грамматика. М.: Наука, 1981. - 360 с.

237. Степанов Ю.С. Изменчивый «образ языка» в науке XX века // Язык и наука конца 20 века / Под ред. акад. Ю.С.Степанова; РАН, Ин-т языкознания. -М., 1995а.-С.7-34.

238. Степанов Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века / Под ред. акад. Ю.С.Степанова; РАН, Ин-т языкознания. М., 19956. - С.35-73.

239. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. 2 изд., испр. и доп. - М.: Академ, проект, 2001. - 990 с.

240. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // ВЯ. 1995. -№ 6. - С.17-29.

241. Сухова И.Н. К проблеме внутренней дифференциации синонимов // Лингвистика и методика в высшей школе: Сб. науч. тр. / МГПИИЯ. Вып. 7. -М., 1977. - С.153-169.

242. Тарасова Е.В. Эгоцентрическая природа временного дейксиса и ее отражение в языковом поле темпоральности // Язык. Человек. Время. Харьков: изд-во Основа при Харькове, гос. ун-те, 1992. - С.61-77.

243. Тарасова И.П. Структура личности коммуниканта и речевое воздействие // ВЯ. 1993. - № 5. - С.70-82.

244. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация: (Виды наименований) / Отв.ред. Б.А.Серебренников, А.А.Уфимцева. М.: Наука, 1977. - С.129-221.

245. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц / Отв. ред. А.А.Уфимцева; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1986. - 141 с.

246. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С.173-204.

247. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1990. - 263 с.

248. Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. С.-Петербург: Наука, 1992. - 304 с.

249. Трубачев О.Н. Славистика на 12 междунар. съезде славистов // ВЯ. 1999. - № 3. С.3-19.

250. Тураева З.Я. Лингвистика текста и категория модальности // ВЯ.-1994. -№ 3. С.105-114.

251. Туровский В.В. Память в наивной картине мира: Забыть. Вспомнить. Помнить // Логический анализ языка. Культурные концепты. -М.: Наука, 1991. С.91-95.

252. Турьева О.В. Сочетаемость прилагательных и их синонимия в современном английском языке: (Лекция). Л., 1970. - 29 с.

253. Убийко В.И. Концептосфера внутреннего мира человека в русском языке: Функционально-когнитивный словарь / Изд-е Башкирс.ун-та.-Уфа, 1998.-232 с.

254. Уемов А.И. Проблема синонимов и современная логика // Логико-грамматические очерки. -М.: Высшая школа, 1961. С.26-48.

255. Урысон Е.В. Фундаментальные способности человека и наивная «анатомия» // ВЯ. 1995. -№ 3. - С.3-16.

256. Урысон Е.В. Синтаксическая деривация и «наивная» картина мира // ВЯ. 1996. - № 4. - С.25-38.

257. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. -М.: Наука, 1968.-272 с.

258. Уфимцева A.A. Понятие языкового знака // Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. Отв. ред. Б.А.Серебренников. Гл. 2. - М: Наука, 1970. - С.96-139.

259. Уфимцева A.A. Лексика // Общее языкознание: Внутренняя структура языка / Отв. ред. Б.А.Серебренников. Гл. 6. - М.: Наука, 1972. - С.394-457.

260. Уфимцева A.A. Типы словесных знаков. М.: Наука, 1974. - 205 с.

261. Уфимцева A.A. Лексическая номинация: (первичная, нейтральная) //Языковая номинация: (Виды наименований). М.: Наука, 1977. - С.5-85.

262. Уфимцева A.A. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С.108-140.

263. Уфимцева A.A., Азнаурова Э.С., Кубрякова Е.С., Телия В.Н. Лингвистическая сущность и аспекты номинации // Языковая номинация: (Общие вопросы). М.: Наука, 1977. - С.7-98.

264. Федоров А.И. Семантическая основа образных средств языка. Новосибирск: Наука, Сибирс. отд-ние, 1969. - 91 с.

265. Фрумкина P.M. Проблема «язык и мышление» в свете ценностных ориентаций // Язык и когнитивная деятельность. : Сб. статей / Отв. ред. Р.М.Фрумкина; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1989а. - С.59-71.

266. Фрумкина P.M. Лингвист как познающая личность // Язык и когнитивная деятельность.: Сб. статей / Отв. ред. Р.М.Фрумкина; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 19896. - С.38-46.

267. Фрумкина P.P. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология // Язык и наука конца 20 века / Под ред. акад. Ю.С.Степанова; РАН, Инт языкозн. М., 1995. - С.74-117.

268. Фрумкина P.M. «Теории среднего уровня» в современной лингвистике // ВЯ. 1996. -№ 2. - С.55-67.

269. Харитончик З.А. Иконичность лексических единиц как объект сопоставительного исследования // Исследования по семантике. Сопоставительно-типологический аспект: Межвуз. науч. сб. / Башкирск. гос. ун-т. Вып. 18. -Уфа, 1993.-С.6-12.

270. Цейтлин С.Н. Необходимость // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л.: Наука, Ленингр.отд-е, 1990.- С. 142 -156.

271. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи / Отв. ред. Е.С.Кубрякова. -М.: Наука, 1991.-239 с.

272. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях // ВЯ. 1996. - № 2. - С.68-78.

273. Черданцева Т.З. Идиоматика и культура // ВЯ. 1996. - № 1. - С.58-70.

274. Чернейко Л.О. Позиция наблюдателя в художественном тексте как импликатора метафорической номинации // Вестник Московс. ун-та. Сер. 9. -Филология.- 1996.-№ 1.-С.55-68.

275. Чернухина И.Я. Элементы организации художественного прозаического текста. Воронеж: изд-во Воронеже, ун-та, 1984. - 115 с.

276. Чеснович Е.П. Полисемия и контекст // Реализация значения и контекст: Сб. науч. статей / Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И.Герцена. Л., 1975. - С. 102-108.

277. Шамне Н.Л. Семантика немецких глаголов движения и их русских эквивалентов в лингвокультурологическом освещении. Волгоград: изд-во Волгограде, гос. ун-та, 2000. - 390 с.

278. Шахнарович A.M. Культурный компонент категоризации в онтогенезе // Филология и культура: Тез. 2 Междунар. науч. конф. / ТГУ им. Г.Р.Державина. Ч. 1. - Тамбов, 1999. - С.5-6.

279. Шведова Н.Ю. Несколько замечаний по поводу статьи Ю.Д.Апресяна «Синонимия и синонимы» // ВЯ. 1970. - № 3. - С.36-40.

280. Ширяев E.H. В поисках путей исследования логико-грамматических типов предложения. // Язык система. Язык - текст. Язык - способность: Сб. статей / РАН, Инст-т рус. яз. - М., 1995. - С.7-15.

281. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики: (На матер. русс. яз.). М.: Наука, 1973. - 280 с.

282. Шмелев А.Д. Определенность/неопределенность в аспекте теории референции // Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объект-ность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/Неопределенность. С.-Петербург: Наука, 1992. - С.266-278.

283. Щерба Л.В. Фонетика французского языка: Очерк французского произношения в сравнении с русским: Пособ. для студ. фак. иностр. яз. 2 изд., испр. и расш. - Л.: Учпедгиз, Ленингр. отд-ние, 1939. - 280 с.

284. Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957.- 188 с.

285. Юрченко B.C. Деривация компликативных единиц // Деривация в речевой деятельности: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1990. - С.77-86.

286. Юрченко B.C. Реальное время и структура языка // ВЯ. 1993. - № 3. - С.36-47.

287. Юрченко B.C. Предложение и слово. Саратов: изд-во Саратове, пед. ин-та, 1997. - 62 с.

288. Язык и когнитивная деятельность: Сб. статей / Отв. ред. Р.М.Фрум-кина; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1989. - 142 с.

289. Язык и моделирование социального взаимодействия: Сб. статей / Общ.ред. В.В.Петрова. -М.: Прогресс, 1987.-462 с.

290. Язык Система. Язык - Текст. Язык - Способность: Сб. статей / РАН, Инст-т рус. яз; Редкол.: Ю.С.Степанов и др. - М.: ИРЯ, 1995. - 286 с.

291. Язык. Человек. Время. Харьков: изд-во «Основа» при Харькове, гос. ун-те, 1992. - 153 с.

292. Языковая номинация: (Общие вопросы) / Отв. ред. Б.А.Серебренников, А.А.Уфимцева, АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1977а. - 359 с. (Предисловие С.3-6).

293. Языковая номинация: (Виды наименований) / Отв. ред. Б.А.Серебренников, А.А.Уфимцева, АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 19776. - 358 с.

294. Языковая семантика и образ мира: Ученые записки Казане, ун-та. -Т.135. Казань: Унипресс, 1998. - 277 с.

295. Яковлева Е.С. Время и пора в оппозиции линейного и циклического времени // Логический анализ языка. Культурные концепты / Отв. ред. Н.Д.Арутюнова; АН СССР, Ин-т языкозн. М.: Наука, 1991. - С.45-51.

296. Яковлева Е.С. О некоторых моделях пространства в русской языковой картине мира // ВЯ. 1993. - № 4. - С.48-62.

297. Яковлева Е.С. Фрагмент русской языковой картины времени // ВЯ. 1994. -№ 5. - С.73-89.

298. Яковлева Е.С. Час в русской языковой картине.времени // ВЯ.-1995. -№ 6. С.54-76.

299. Agrícola Е. Modell eines operativen sprachlichen Thesaurus // Probleme der strukturellen Grammatik und Semantik. Leipzig: Karl-Marx-Universität, 1968. -S.179-198.

300. Agrícola E. Semantische Relationen im Text und im System. Halle (Saale): VEB Max Niemeyer Verlag, 1972. 127 S.

301. Agrícola E. Rin Modellwörterbuch lexikalisch-semantischer Strukturen // Wortschatzforschung heute. Aktuelle Probleme der Lexikologie und Lexikographie. (Linguistische Studien). Leipzig: VEB Verlag Enzyklopädie, 1982. S.9-22.

302. Alte Welten neue Welten. Akten des IX. Internationalen GermanistenKongresses. Vancouver 1995. Bd. 3. Abstracts. - Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1996.-290 S.

303. Ballweg Schramm A. Onomasiologie und generative Semantik // Semantische Studien. A.Ballweg - Schramm / A.Lötscher (Hrsg.). Forschungsberichte des Instituts für deutsche Sprache Mannheim. Bd. 37. Tübingen: TBL Verlag Gunter Narr, 1977. -S. 171-241.

304. Bartels G. System Wortschatz - Text // K.E.Sommerfeldt (Hrsg). Vom Satz zum Text. Sprache. System und Tätigkeit. Bd. 7. Frankfurt a. M., Berlin, Bern u.a.: Peter Lang, 1992. - S.65-92.

305. Barz I. Nomination durch Wortbildung. 1.Aufl.- Leipzig: Enzyklopädie, 1988.-233 S.

306. Bierwisch M. Strukturalismus. Geschichte, Probleme und Methoden // Literaturwissenschaft und Linguistik, Ergebnisse und Perspektiven. Bd. 1. Grundlagen und Voraussetzungen. J.Ihwe (Hrsg.). Frankfurt a.M.: Athenäum, 1971. S. 17-90.

307. Bierwisch M. Psychologische Aspekte der Semantik natürlicher Sprachen // Richtungen der modernen Semantikforschung, (hrsg. von W.Motsch und D.Viehweger). Berlin: Akademie Verlag, 1983a. - S. 15-64.

308. Bierwisch M. Semantische und konzeptuelle Repräsentation lexikalischer Einheiten // R.Ruzicka / W.Motsch (Hrsg). Untersuchungen zur Semantik. (Studia grammatica XXII). Berlin: Akademie - Verlag, 1983b. - S.61-99.

309. Böhme U. Wort und Wortschatz. Studie zu Fragen der allgemeinen Lexikologie am Material des Russischen. (Linguistische Studien). Leipzig: VEB Verlag Enzyklopädie, 1979. 171 S.

310. Braun P. Zur Praxis der Stilkennzeichnungen in deutsch-deutschen Wörterbüchern // Muttersprache. Sprache in Deutschland, 1981, 91. Jahrgang, N. 3-4. -S. 169-177.

311. Braun P. Personenbezeichnungen. Der Mensch in der Sprache // Muttersprache, 1990, 100. Jahrgang, H. 2-3. S. 167-191.

312. Braun P. Personenbezeichnungen. Der Mensch in der Sprache. (Reihe Germanistische Linguistik 189). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1997. 157 S.

313. Coseriu E. Bedeutung und Bezeichnung im Lichte der strukturellen Semantik // Sprachwissenschaft und Übersetzen (Symposion an der Univ.Heidelberg 24.2 26.2 1969). München: Max Hueber Verlag, 1970a. - S. 104-121.

314. Coseriu E. Einführung in die strukturelle Betrachtung des Wortschatzes. (Tübinger Beiträge zur Linguistik 14). Tübingen, 1970b. 124 S.

315. Coseriu E. Lexikalische Solidaritäten// W.Kallmeyer, W.Klein, R.Meyer-Hermann, K.Netzer, H.J.Siebert (Hrsg.). Lektürkolleg zur Textlinguistik. Bd.2- Reader VIII.-Frankfurt a.M.: Fischer Athenäum Taschenbuch Verlag, Sprachwiss., 1974.-S.74-86.

316. Deutscher Wortschatz. Lexikologische Studien. Ludwig Erich Schmitt zum 80. Geburtstag von seinen Marburger Schülern (hrsg. von H.H.Munske, P.V.Polenz, O.Reichmann, RHildebrandt). Berlin, New Jork: Walter de Gruyter, 1988. 927 S.

317. Diewald G. Die Modalverben im Deutschen. Grammatikalisierung und Polyfunktionalität. (Reihe Germanistische Linguistik 208). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1999. 464 S.

318. Dornseiff Fr. Der deutsche Wortschatz nach Sachgruppen. Dritte, neu-bear. Aufl. Berlin: De Gruyter & Co, 1943. 722 S.

319. Drosdowski G. Nachdenken über Wörterbücher: Theorie und Praxis // Nachdenken über Wörterbücher. G.Drosdowski, H.Henne, H.E.Wiegand (Hrsg.). Bibliographisches Institut Mannheim. Mannheim/Wien/Zürich: Dudenverlag, 1977. -S.103-143.

320. Egg M. Zur Repräsentation extrem polysemer Lexeme // Kognitive Semantik/ Cognitive Semantics. Ergebnisse, Probleme, Perspektiven. M.Schwarz (Hrsg.). Tübingen: Narr Verlag, 1994. S. 163-177.

321. Eisenberg P. Grundriß der deutschen Grammatik. Das Wort. Bd. 1. Stitt-gart, Weimar: Verlag J.B.Metzler, 1998. 489 S.

322. Eisenberg P. Grundriß der deutschen Grammatik. Der Satz. Bd. 2. Stuttgart, Weimar: Verlag J.B.Metzler, 1999. 600 S.

323. EM Hauptkurs. Deutsch als Fremdsprache für die Mittelstufe. Lehrerhandbuch. Ismaning: Max Hueber Verlag, 2001. 93 S.

324. Engel U. Deutsche Grammatik. 3., korrig. Aufl. Heidelberg: Julius Groos Verlag, 1996. 888 S.

325. Engel U., Rytel-Kuc D. Etwas tun. Über die Möglichkeit, grammatische Kategorien gemeinverständlich zu motivieren // Deutsch als Fremdsprache. An den Quellen eines Faches. Festschrift für G.Helbig zum 65. Gebutstag. München: Judicium, 1995. S.23-40.

326. Erben J. Einführung in die deutsche Wortbildungslehre. 4. aktual. und erw. Aufl. Berlin: Erich Schmidt Verlag, 2000. 191 S.

327. Erlanger Bibliographie zur Germanistischen Sprachwissenschaft. 3., völlig Überarb. Aufl. (hrsg. von H.H.Munske). Institut für Germanistik, Erlangen, 1999 68 S.

328. Eurolatein. Das griechische und lateinische Erbe in den europäischen Sprachen. H.H.Munske, S.Kirkness (Hrsg.). (Reihe Germanistischhe Linguistik 169) VIII. Tübingen, 1996. - 343 S.

329. Fleischer W. (Hrsg.). Wortschatz der deutschen Sprache in der DDR. Fragen seines Aufbaus und seiner Verwendungsweise. Leipzig, 1988. 366 S.

330. Fleischer W. Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache. 2., durch-ges. und ergänzt. Aufl. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1997. - 299 S.

331. Fleischer W./ Barz I. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. 2., durchges. und ergänz. Aufl. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1995. 382 S.

332. Fleischer W., Michel G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. 2., unveränd. Aufl. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1977. 394 S.

333. Fleischer W., Michel G., Starke G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. Frankfurt a.M., Berlin, Bern, new Jork u.a.: Peter Lang, 1993. 341 S.

334. Gauger H.-M. Wort und Sprache. Sprachwissenschaftliche Grundfragen. Konzepte der Sprach- und Literaturwissenschaft 3. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1970. 137 S.

335. Gauger H.-M. Durchsichtige Wörter. Zur Theorie der Wortbildung. Heidelberg: Carl Winter Universitätsverlag, 1971. 188 S.

336. Gauger H.-M. Zum Problem der Synonymie. Tübinger Beiträge zur Linguistik (hrsg. von Gunter Narr). Bd. 9. Tübingen, 1972. 149 S.

337. Gauger H.-M. Die Anfange der Synonyme: Girard (1718) und Rouband (1785). Ein Beitrag zur Geschichte der lexikalischen Semantik. (Tübinger Beiträge zur Linguistik 39). Tübingen, 1973. 154 S.

338. Geckeier H. Strukturelle Semantik des Französischen. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1973. 96 S.

339. Geckeier H. Strukturelle Wortfeldforschung heute //Studien zur Wortfeldtheorie. Studies in Lexical Field Theory. (Linguistische Arbeiten 288). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1993. S.l 1-21.

340. Germanistische Linguistik in Erlangen. Eine Bilanz nach 50 Jahren (hrsg. von H.H.Munske und M.Habermann). Institut für Germanistik. Erlangen, 2000 167 S.

341. Gloning Th. Bedeutung, Gebrauch und sprachliche Handlung. Ansätze und Probleme einer handlungstheoretischen Semantik aus linguistischer Sicht (Germanistische Linguistik. 170.Reihe).Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1996.-401 S.

342. Glück H. / Sauer W.W. Gegenwartsdeutsch. (Sammlung Metzler. Bd. 252). 2., Überarb. und erw. Aufl. Stuttgart, Weimar: Verlag J.B.Metzler, 1997 199 S.

343. Habermann M., Müller P.O. und B.Naumann (Hrsg.). Wortschatz und Orthographie in Geschichte und Gegenwart. Festschrift für Horst Haider Munske zum 65. Geburtstag. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 2000. 407 S.

344. Hausmann Fr.J. Einführung in die Benutzung der neufranzösischen Wörterbücher. (Romanische Arbeitshefte 19.). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1977.-166 S.

345. Heibig G., Schenkel W. Wörterbuch zur Valenz und Distribution deutscher Verben. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1980. 458 S.

346. Henne H. Nachdenken über Wörterbücher: Historische Erfahrungen // Nachdenken über Wörterbücher. G.Drosdowski, H.Henne, H.E. Wiegand (Hrsg.). Bibliographisches Institut. Mannheim, Wien, Zyrich: Dudenverlag, 1977. S.7-49.

347. Hentschel E., H.Weydt. Handbuch der deutschen Grammatik. 2., durch-ges. Aufl. Berlin, New Jork: Walter der Gruyter, 1994 . 452 S.

348. Herbermann Cl.-P. Das Wort als lexikalische Einheit // Lexikologie. Lexiko-logy. Ein internationales Handbuch zur Natur und Struktur von Wörtern und Wortschätzen. 1 .Halbband/ Volume 1. Berlin - New Jork: Walter de Gruyter, 2002. - S.l4-34.

349. Hundsnurscher Fr. Neuere Methoden der Semantik. Eine Einführung anhand deutscher Beispiele. 2., durchges. Aufl. (Germanistische Arbeitshefte. H. 2). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1971. 112 S.

350. Hundsnurscher Fr. Die «Lesart» als Element der semantischen Beschreibung // Studien zur Wortfeldtheorie. Studies in Lexical Field Theory. (Linguistische Arbeiten 288). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1993. 282 S.

351. Ickler Th. Hybride Begriffssysteme als semiotisches Problem (am Beispiel psychologischer Sprache) // Studien zur Wortfeldtheorie. Studies in Lexical Field Theory. (Linguistische Arbeiten 288). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1993. S.269-278.

352. Ingendahl W. Der metaphorische Prozeß. Methodologie zu seiner Erforschung und Systematisierung. Sprache der Gegenwart. Bd. XIV. (hrsg. von

353. H.Moser). Düsseldorf: Pädagogischer Verlag Schwann, 1971. 356 S.

354. Interdisziplinarität und Methodenpluralismus in der Semantikforschung. Beiträge der Konferenz «Interdisziplinarität und Methodenpluralismus in der Semantikforschung» an der Universität Koblenz Landau/ Abteilung Landau 1988.

355. Pohl (Hrsg.). Sprache System und Tätigkeit. Bd. 29. Frankfurt a.M.: Peter Lang. Europäischer Verlag der Wissenschaften, 1999. - 393 S.

356. Ising E., Kraus J., Ludwig K.-D., Schnerrer R. Die Sprache in unserem Leben. l.Aufl. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1988.-244 S.

357. Järventausta M. Verbalvalenzwörterbuch als prduktives Konstruktionswörterbuch // Von Frames und Slots bis Krambambuli. Beiträge zur zweisprachigen Lexikographie. (Studia Philologica 5. Jyväskyläensia 34). University of Jyväskylä, 1994. S.47-67.

358. Kallmeyer W, Klein W, Meyer-Hermann K, Netzer K, Siebert HJ. Lektürkolleg zur Textlinguistik. Bd.l. Einführung. Frankfurt am Main: Athenäum Fischer Taschenbuch Verlag, 1974. - 288 S.

359. Kleine Enzyklopädie. Die deutsche Sprache. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut. Bd. 1. - 1969. -613 S., Bd. 2. - 1970. - S.640-1174.

360. Kleines Wörterbuch sprachwissenschaftlicher Termini. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1975. 306 S.

361. Konerding K.-P. Wortfeld und das Problem einer sprachwisenschaftli-chen Fundierung der Framatheorie // Studien zur Wortfeldtheorie. Studies in Lexical Field Theory. (Linguistische Arbeiten 288). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1993.-S.163-173.

362. Kühn P. Grundwortschatz. Bestimmung und Systematisierung. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1979. 192 S.

363. Kutschera Fr. Einfuhrung in die intensionale Semantik. De Gruyter Studienbuch. Grundlagen der Kommunikation (hrsg. von R.Posner). Berlin, New Jork: Walter de Gruyter, 1976. 187 S. (Einleitung VII-XII).

364. Lang E. Semantische vs konzeptuelle Struktur: Unterscheidung und Überschneidung // Kognitive Semantik / Cognitive Semantics. Ergebnisse, Probleme, Perspektiven, (hrsg. von M.Schwarz). Tübingen: Narr Verlag, 1994. S.25-40.

365. Latour B. Verbvalenz. Eine Einführung in die dependentielle Satzanalyse des Deutschen. München: Max Hueber Verlag, 1985. 152 S.

366. Leisi E. Der Wortinhalt. Seine Struktur im Deutschen und Englischen. 4. Aufl. (Uni Taschenbücher 95). Heidelberg, 1971. - 141 S.

367. Leisi E. Das heutige Englisch. Wesenszüge und Probleme. 7., neubear. Aufl. (sprachwissenschaftliche Studienbücher, begr. von H.Krahe). Heidelberg: Carl Winter Universitätsverlag, 1985. 266 S.

368. Leiss E. Artikel und Aspekt. Die grammatischen Muster von Definitheit. (Studia Lingüistica Germanica 55). Berlin, New Jork: Walter de Gruyter, 2000. 309 S.

369. Lerchner G. Stilzüge unter semasiologischem Aspekt // Deutsch als Fremdsprache, 13.Jg., 1976, H.5. S.257-262.

370. Leser M. Das Problem der «Zusammenbildungen». Eine lexikalistische Studie. Trier, 1990.- 113 S.

371. Lexikalische Kategorien und Merkmale (hrsg. von E.Löbel und G.Rauh). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1997. 196 S.

372. Lexikalische und aktuelle Bedeutung. Ein Beitrag zur Theorie der Wortbedeutung von W.Schmidt. Berlin: Akademie Verlag, 1967. - 168 S.

373. Lexikologisch-lexikographische Aspekte der deutschen Gegenwartssprache. Symposiumsvorträge, Berlin 1997. (hrsg. von U.Kramer). (Lexikographica Series Maior 101). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 2000. 253 S.

374. Lingua Germanica. Studien zur deutschen Philologie. Jochen Splett zum 60.Geburtstag, (hrsg. von E.Schmitsdorf, N.Hartl und B.Meurer). Münster/ New Jork, München/ Berlin: Wachmann, 1998. 381 S.

375. Linguistische Theorie und lexikographische Praxis. (Lexikographica Series Maior 82). Symposiumsvorträge, Heidelberg 1996. (hrsg. von K.-P.Konerding und A.Lehr). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1997. 248 S.

376. Linke A., Nussbaumer M., Portmann P.R. Studienbuch Linguistik. 2. Aufl. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1994. 463 S.

377. Lorenz W., Wotjak G. Zum Verhältnis von Abbild und Bedeutung (Überlegungen im Grenzfeld zwischen Erkenntnistheorie und Semantik). Berlin: Akademie Verlag, 1977. - 520 S.

378. Ludewig P. Strategien zur Integration lexikalischer Bedeutungsspezifikationen unterschiedlicher theoretischer Fundierung // Lexikalische Semantik aus kognitiver Sicht. Perspektiven im Spannungsfeld linguistischer und psychologischer

379. Modellierungen. Tübinger Beiträge zur Linguistik, (hrsg. von G.Narr 439). Tübingen: Gunter Narr Verlag, 1998. S.237-264.

380. Lutzeier P.R. Wort und Feld. Wortsemantische Fragestellungen mit besonderer Berücksichtigung des Wortfeldbegriffes. (Linguistische Arbeiten 103). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1981.-271 S.

381. Lutzeier P.R. Linguistische-Semantik. Stuttgart: J.B.Metzlersche Verlagsbuchhandlung, 1985a.- 193 S.

382. Lutzeier P.R. Die semantische Struktur des Lexikons //Schwarze Chr, Wunderlich D. Handbuch der Lexikologie. Künigstein / Ts: Athenäum, 1985b S. 103-133.

383. Lutzeier P.R. Wortfeldtheorie. Eine Einleitung zu ihrer Behandlung im Sammelband // Studien zur Wortfeldtheorie. Studies in Lexikal Field Theory. (Linguistische Arbeiten 288). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1993a. - S. 1-10.

384. Lutzeier P.R. Wortfelder als kognitive Orientierungspunkte? // Studien zur Wortfeldtheorie. Studies in Lexikal Field Theory. (Linguistische Arbeiten 288). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1993b. - S.203-214.

385. Lyons J. Semantik. Bd. II. München: Verlag C.H.Beck, 1983. 508 S.

386. Lyons J. Bedeutungstheorien // Semantik. Semantics. Ein internationales Handbuch der zeitgenössischen Forschung. An International Handbook of Contemporary Research. Berlin, New Jork: Walter de Gruyter, 1991. S.l-24.

387. Lyons J. Die Sprache. 4. Aufl. München: Verlag C.H.Beck, 1992. 318 S.

388. Martin W. Schemata für Wissensrepräsentation und Wörterbuchdefinitionen // Von Frames und Slots bis Krambambuli. Beiträge zur zweisprachigen Lexikographie. (Studia Philologica. Jyväskyläensia 34). University of Jyväskylä, 1994. S.29-46.

389. Mötsch W. Zur Kritik des sprachwissenschaftlichen Strukturalismus. (Reihe Sprache und Gesellschaft, Bd. 3). Berlin: Akademie Verlag, 1974a. - 192 S.

390. Mötsch W. Sprachwissenschaft und Persöhlichkeitsforschung // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. Bd. 27. H.6. Berlin: Akademie Verlag, 1974b. - S.530-542.

391. Mötsch W. Semantische und pragmatische Aspekte der Wortbildung // Deutsch als Fremdsprache. An den Quellen eines Faches. Festschrift für G.Helbig zum 65. Geburtstag. München: Iudicium, 1995. S.513-531.

392. Mötsch W. Deutsche Wortbildung in Grundzügen. (Schriften des Instituts für deutsche Sprache 8). Berlin, New Jork, 1999. 451 S.

393. Mudersbach Kl. Struktur und Strukturierung in der Lexikologie // Lexikologie. Lexikology. Ein internationales Handbuch zur Natur und Struktur von Wörtern und Wortschätzen. 1 .Halbband/ Volume 1. Berlin New Jork: Walter de Gruyter, 2002. - S.45-58.

394. Munske H.H. Wie entstehen Phraseologismen? // Vielfalt des Deutschen. Festschrift für Werner Besch. Frankfurt a.M., Berlin, Bern u.a.: Peter Lang, 1993. S.481-516.

395. Munske H.H. Orthographie als Sprachkultur. Frankfurt a.M., Berlin, Bern u.a.: Peter Lang Verlag, 1997. VIII, 336 S.

396. Naumann B. Einführung in die Wortbildungslehre des Deutschen. (Germanistische Arbeitshefte 4). 3., Überarb. Aufl. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 2000. 90 S.

397. Neubert A. Semantik und Übersetzungswissenschaft // Probleme der strukturellen Grammatik und Semantik. Karl-Marx-Universität Leipzig. Leipzig, 1968. S.199-292.

398. Olschanski I.G. Moderne deutsche Lexikographie. Ein Hilfsbuch zur deutschen Lexik. M: Vyssaja skola, 1979. 136 S.

399. Oschlies W. Würgende und wirkende Wörter. Deutschsprechen in der DDR. Berlin: Verlag Gebr.Holzapfel, 1989.-233 S.

400. Perl M. Semantische Merkmale // Linguistische Arbeitsberichte 11. (Mitteilungsblatt der Sektion. Theoretische und angewandte Sprachwissenschaft der Karl-Marx-Universität Leipzig). Leipzig, 1975b, S.52-58.

401. Peukert H. Positionen einer Linguostilistik // Sitzungsberichte der sächsischen Akademie der Wissenschaften zu Leipzig. Philologisch historische Klasse. Bd. 119. H. 6. Berlin: Akademie - Verlag, 1977. - 93 S.

402. Pohl I. Komplexe Textsemantik und soziokulturelles Hintergrundwissen // K.-E.Sommerfeldt (Hrsg.).Vom Satz zum Text. Sprache, System und Tätigkeit. Bd. 7. Frankfurt a.Main, Berlin, Bern u.a.: Peter Lang, 1992. S.41-64.

403. Porzig W. Das Wunder der Sprache. Probleme, Methoden und Ergebnisse der modernen Sprachwissenschaft. 5., durchges. Aufl. (Uni Taschenbücher 32). München, 1971.-431 S.

404. Probleme der semantischen Analyse // Studia grammatica XV. (Von einem Autorenkollektiv unter der Leitung von D.Viehweger). Berlin: Akademie -Verlag, 1977.-405 S.

405. Riesel E., Schendels E. Deutsche Stilistik. Moskau: Verlag Hochschule, 1975. -316 S.

406. Sachse U. «Thematische Progression» als Methode zur Ermittlung der Kommunikationsstrategie eines poetischen Textes // Literarischer Text und poetische Kommunikation. Linguistische Studien. (Reihe A). Arbeitsberichte 90. Berlin, 1982. S.238-269.

407. Scharnhorst J. Zur semantischen Struktur des Wortschatzes der deutschen Gegenwartssprache. (Einige ihrer Probleme. Thesen zu einer Theorie) // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung 22. Berlin, 1969. S.502-517.

408. Schenkel W. Zur Bedeutungsstruktur deutscher Verben und ihrer Kom-binierbarkeit mit Substantiven. (Zur Theorie und Praxis des Deutschunterrichts für Ausländer). Leipzig: VEB Verlag Enzyklopädie, 1976. 80 S.

409. Schippan Th. Einführung in die Semasiologie. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1972. 246 S.

410. Schlosser H.D. Die deutsche Sprache in der DDR zwischen Stalinismus und Demokratie. Historische, politische und kommunikative Bedeutungen. Köln: Verlag Wissenschaft und Politik, 1990. 232 S.

411. Schlosser H.D. Lexikon der Unwörter. Bertelsmann Lexikon Verlag, 2000.- 125 S.

412. Schmidt W. Deutsche Sprachkunde. 5., durchges. Aufl. Berlin: Volk und Wissen. Volkseigener Verlag, 1967. 356 S.

413. Schroeter S. Die Sprache der DDR im Spiegel ihrer Literatur. Studien zum DDR-typischen Wortschatz. Berlin, New Jork: Walter de Gruyter, 1994. 241 S.

414. Schwarz M. Einführung in die Kognitive Linguistik. 2., Überarb. und ak-tualies. Aufl. (Uni Taschenbücher 1636). Tübingen und Basel: Francke Verlag, 1996.-238 S.

415. Semantik. Semantics. Ein internationales Handbuch der zeitgenössischen Forschung. An International Handbook of Contemporary Research, (hrsg. von A.von Stechow, D.Wunderlich). Berlin, New Jork: Walter de Gruyter, 1991. -922 S. (Vorwort. S. V-VII).

416. Semantik von Wort, Satz und Text. Beiträge des Kolloquiums «Semantik von Wort, Satz und Text». Rostock 1994. Frankfurt a.M., Berlin, Bern u.a.: Peter Lang. Europäischer Verlag der Wissenschaften, 1995. 314 S.

417. Sommerfeldt K.-E. Gestern so und heute anders. Sprachliche Felder und Textsorten in der Presse. München: Iudicium Verlag, 1997. - 171 S.

418. Sommerfeldt K.-E., Schreiber H. Wörterbuch zur Valenz und Distribution deutscher Adjektive. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, Leipzig, 1974. -435 S.

419. Sommerfeldt K.-E., Starke H. Einführung in die Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. 3., neu bearb.Aufl. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1998.-XI.-301 S.

420. Stepanova M.D., Cernyseva LI. Lexikologie der detschen Gegenwartssprache. M.: Verlag «Hochschule», 1975. 272 S.

421. Studien zur Wortfeldtheorie. Studies in Lexical Field Theory. (hrsg. von P.R.Lutzeier). (Linguistische Arbeiten 288). Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1993.-282 S.

422. Suchsland P. Subjekte und Prädikate in neueren Grammatiktheorien // Deutsch als Fremdsprache. An den Quellen eines Faches. Festschrift für G.Helbig zum 65. Geburtstag. München: Iudicium, 1995. S.69-89.

423. Tossavainen L. Substantivkomposita in einsprachigen deutschen Wörterbüchern // Von Frames und Slots bis Krambambuli: Beiträge zur zweisprachigen Lexikographie. (Studia Philologica Jyväskyläensia 34). University of Jyväskylä 1994. S.237-253.

424. Ullmann St. Semantik. Eine Einführung in die Bedeutungslehre. Frankfurt a.M.: S.Fischer Verlag, 1973.-401 S.

425. Uurasjärvi A. Wortfelder und Lexikographie // Von Frames und Slots bis Krambambuli. Beiträge zur zweisprachigen Lexikographie. (Studia Philologica 5. Jyväskyläensia 34). University of Jyväskylä, 1994. S.265-273.

426. Van der Eist G./ Habermann M. Syntaktische Analyse. (Erlanger Studien Bd. 60). 6., neubearb. Aufl. Erlangen und Jena: Verlag Palm & Enke, 1997. 227 S.

427. Viehweger D. Semantik und Sprechakttheorie // Richtungen der modernen Semantikforschung, (hrsg. von W.Motsch und D.Viehweger). Berlin: Akademie -Verlag, 1983.-S. 145-245.

428. Vom Satz zum Text. K.-E.Sommerfeldt (Hrsg.). Sprache System und Tätigkeit. Bd. 7. Frankfurt a.M., Berlin, Bern u.a.: Peter Lang, 1992. - 198 S.

429. Von Frames und Slots bis Krambambuli: Beiträge zur zweisprachigen Lexikographie. I.Hyvärinen & R.Klemmt (Hrsg.). (Studia Philologica Jyväskyläensia 34). University of Jyväskylä 1994. 320 S.

430. Weinrich H. Münze und Wort. Untersuchungen an einem Bildfeld // Romanica. Festschrift für G.Rohlfs. Halle (Saale): VEB Max Nieney er Verlag, 1958. S.508-521.

431. Weinrich H. Linguistik der Lüge. Heidelberg, 1966. 79 S.

432. Wiegand H.E. Nachdenken über Wörterbücher: Aktuelle Probleme // Nachdenken über Wörterbücher. (G.Drosdowski, H.Henne, H.E. Wiegand). Bibliographische Institut Mannheim. Mannheim, Wien, Zürich: Dudenverlag, 1977. S.51-102.

433. Wörterbücher/Dictionaries/Dictionnaires. Handbuch zur Lexikographie. F.J.Hausmann, O.Reichmann, H.E.Wiegand und L.Zgusta (Hrsg.). 3 Teilbände. Berlin, New Jork: de Gruyter, 1989-1991. 3355 S.

434. Wortschatzforschung heute. Aktuelle Probleme der Lexikologie und Lexikographie. (Linguistische Studien), (hrsg. von E.Agricola, J.Schildt, D.Vieh-weger). Leipzig: VEB Verlag Enzyklopädie, 1982. 251 S.

435. Wotjak G. Valenzmodelle und semantische Merkmalanalyse // Linguistische Arbeitsberichte 11. (Mitteilungsblatt der Sektion Theoretische und angewandte Sprachwissenschaft der Karl-Marx-Universität Leipzig), 1975. S. 19-39.

436. Wotjak G. Untersuchungen zur Struktur der Bedeutung. Ein Beitrag zu Gegenstand und Methode der modernen Bedeutungsforschung unter besonderer Berücksichtigung der semantischen Konstituentenanalyse. Berlin: Akademie Verlag, 1977.-344 S.

437. Wunderlich D. Bedeutung und Gebrauch // Semantik. Semantics. Ein internationales Handbuch der zeitgenössischen Forschung. An International Handbook of Contemporary Research. Berlin, New Jork: Walter de Gruyter, 1991. S.32-52.

438. ИзвТ) Известия Татарстана 1995

439. Каз) Казанские ведомости 1996

440. Каз ун) — Казанский университет 1995

441. КМ) Казань. Мир. Транзит. 1995

442. КП) Комсомольская правда 1995, 1996, 1997, 19981. Кр) Крис 1995, 19961. Ог)-Огонек 1959, 19631. Пл) Плюс удача 19961. Сем) Семья и школа 19701. Eul) Eulenspiegel1. Sp) Spiegel1. Ju) Juma1. Textkorpora

443. Ab) Abschriften zum Bereich der Politik (1)1. Bd) Bundesprotokolle1. Bl)-Bild

444. Brl) Berliner Zeitung (BrW) - Brisante Wörter von A-Z (BW) - das Blatt (Wochenzeitung) (Bz) - Bildzeitung (CZ) - Computer Zeitung

445. De) Die ehrliche Alternative. Der Mensch im Mittelpunkt 90 (1)

446. Drs) Dresden aktuell. Sozialdemokratische Wahlzeitung

447. Ex) Extra Blatt; Hrsg. SPD, 90 (1)

448. FA) Frankfurter Allgemeine1. Fr) Frankfurter Rundschau1. Gl)-St. Galler Tagblatt1. Lufthansa Bordbuch1. M) Mannheimer Morgen

449. ND) Neues Deutschland (Rh) - Rheinischer Merkur (Sp) - Spiegel (St) - Stern

450. VD) Verschiedene Dokumente zum Bereich Politik1. Wl)-Welt1. Wp) Wochenpost

451. Zr) Züricher Tagesanzeiger1. Zt) Zeit

452. Zz) Zeitung zur Wahl. Informationen zur Allianz für Deutschland 90 (1) (M 99), (M 00) - Mannheimer Morgen 1999, Mannheimer Morgen 2000

453. СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ ИР идеографический ряд СР - синонимический ряд11:0<O-1o//S -тл517