автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Семантика умолчания и средства ее выражения в русском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика умолчания и средства ее выражения в русском языке"

Сеничкина Елена Павловна

На правах рукописи

СЕМАНТИКА УМОЛЧАНИЯ И СРЕДСТВА ЕЁ ВЫРАЖЕНИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

Москва 2003

Диссертация выполнена на кафедре современного русского языка Московского государственного областного университета

Научный консультант - доктор филологических наук

профессор Лекант Павел Александрович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор Акимова Ольга Борисовна

доктор филологических наук профессор Войлова Клавдия Анатольевна

доктор филологических наук

профессор Колесникова Светлана Михайловна

Ведущая организация - Башкирский государственный университет

Защита состоится «15» мая 2003 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.155.02 (специальности 10.02.01 - русскйй язык, 13.00.02 - теория и методика обучения и воспитания (русский язык)) при Московском государственном областном университете по адресу: 107005, г. Москва, ул. Ф.Энгельса, д. 21 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: г. Москва, ул. Радио, д. 10а.

Ученый секретарь диссертационного совета

Автореферат разослан «

профессор М.Ф. Тузова

2 О

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Семантика умолчания как самостоятельное значение в русском языке объединяет в себе многочисленные прагматические задачи говорящего: заинтересовать, сказать так, чтобы не обидеть, приукрасить, создать адресату условия для сотворчества, ввести в заблуждение, обмануть, сделать речь убедительной, не вызывающей возражения.

Объектом диссертационного исследования является семантика умолчания в русском языке, выражаемая системой разноуровневых средств - фонетических, лексических, лексико-словообразовательных, фразеологических, синтаксических и графических.

Предметом исследования явился план выражения семантики умолчания, реализуемый в языковой системе и в дискурсе системой разноуровневых средств.

Исследование в лингвистике осуществляется при помощи различных подходов: логико-математического, логического, структурно-семантического, коммуникативного. Коммуникативный подход в лингвистике полагается на языковые характеристики предмета исследования, уделяя большое внимание собственно средствам его выражения. При функциональном подходе важной оказывается система средств передачи того или значения.

Семантика умолчания осмысливается нами как функционально-семантическая категория, как самостоятельное значение. Семантика умолчания — это языковое значение недосказанности. План выражения её составляет поле, система разноуровневых средств выражения.

Актуальность исследования обусловлена следующими факторами.

1. Семантика умолчания, намеренная недосказанность, является самостоятельным значением, обусловленным многочисленными интенциями говорящего: смягчить выражение, сказать так, чтобы предвосхитить возможные возражения, приукрасить, ввести в заблуждение, обмануть, заинтересовать, создать адресату условия для сотворчества, сделать речь убедительной.

2. Семантика умолчания обладает высокой частотностью реализации в дискурсе особенно в сфере публицистики и политики). Высока её активность в повседневной речи. Продуктивность семантики умолчания проявляется в художественной речи.

3. Между тем состояние изученности этого самостоятельного значения следует признать как незначительное. Существуют отдельные описания того или иного средства семантики умолчания, принадлежащего к одному из уровней языка.

4. В то же время антропоцентрический подход к изучению языка является актуальным в конце XX - начале XXI вв. (ЮД. Апресян, Н.Д. Арупонова, A.B. Бондарко, Т.В. Булыгина, Е.М. Вольф, В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов, Е.С. Куб-рякова, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, Ю.С. Степанов, А.Д. Шмелев, Д.Н. Шмелев и др.). Внимание лингвистов привлечено к определяющим чертам русского

дискурса (Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, Т.А. Гридина, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, Л.П. Крысин, В.П. Москвин, Е.В. Падучева, В.З. Санников, Е.И. Шейгал и др.). Современная лингвистика характеризуется возрастающим интересом к исследованию стратегий речевого воздействия (языковой игры, языкового манипулирования, языковой демагогии и т.п.). В лингвистике утверждается осознание необходимости изучать не только прямые, но и опосредованные, косвенные способы выражения мысли.

Материал исследования составили: 1) тексты классиков русской художественной литературы, а также прозаической и поэтической литературы XX в.; 2) авторские записи разговорной речи; 3) материалы современных песен, детской литературы; примеры, введенные в научный оборот другими исследователями, но не представленные в аспекте выражения значения умолчания.

Цель исследования состоит в том, чтобы представить комплексную характеристику семантики умолчания в русском языке.

Поставленная цель предполагает решение следующих основных задач.

1. Произвести функциональную характеристику семантики умолчания с позиций коммуникативного подхода. Выявить дифференциальные признаки значения умолчания.

2. Определить и описать структуру средств выражения семантики умолчания, выявить её ядро, центр и периферию с позиций семантического, грамматического и прагматического аспектов.

3. Представить морфологическую классификацию эвфемизмов, посредством которой наглядно отражается совокупность лексических средств выражения значения умолчания.

4. Исследовать и описать центральные средства выражения семантики умолчания - местоимения, местоименные слова и прономинативы. Изучить специфику их функционирования в качестве ведущего средства передачи значения умолчания.

5. Дать описание и оценку особенностей употребления специализированных средств выражения семантики умолчания в художественной речи. Произвести лингвистическое портретирование творческой манеры писателей, направлений и отдельных романов Х1Х-ХХ вв. русской художественной прозы в плане использования графически выделенных слов как средства выражения категории умолчания.

6. Подвергнуть анализу и описать ядерные средства значения умолчания. Выделить лексико-грамматические, семантические и референциальные особенности неопределенных местоименных слов и прономинативов, которые предопределяют участие местоимений в выполнении той или иной функции семантики умолчания.

7. Показать, как проявляется творческая манера того или иного писателя, его идейно-художественная установка в употреблении тех или иных средств выражения семантики умолчания. Выявить компоненты семантики анализируемых средств, предопределяющие писательские предпочтения.

Основная гипотеза исследования: семантика умолчания в русском языке — это функционально-семантическая категория. В плане содержания - это самостоятельное значение русского языка, языковое значение недосказанности. В плане выражения - это система языковых единиц разных уровней.

Положения, выносимые на защиту:

1. Умолчание - это функционально-семантическая категория. В плане содержания - это самостоятельное значение, языковое значение недосказанности. В плане выражения - это система языковых единиц разных уровней, объединяющаяся в иерархически организованную ядерно-периферийную структуру.

2. Ядро средств выражения семантики умолчания составляют лексические средства с семой 'умолчать': существительные, прилагательные, глаголы {тайна, умолчу, скрываемый и т.п.), неопределенные прономинативы и лексико-словообразовательные средства: неопределенные местоимения с аффиксами кое-, -то, -нибудь и приставкой не- в одном из своих лексико-семантических вариантов.

3. К центральным специализированным средствам относятся лексические (местоимения других разрядов, употребленные преимущественно в первичном осложненном и вторичном значениях, эвфемизмы), лексико-словообразовательные (слова с приставками палу-, под-, на- в одном из своих ЛСВ, глаголы некоторых способов действия), синтаксические (односоставные синтаксические конструкции, конструкции типа не говоря о..., не буду говорить о... , неполные предложения). К единицам специализации относятся мейозис и литота, многие местоименные фразеологические единицы.

4. К периферии плана выражения семантики умолчания относятся фонетические (особая намекающая интонация, понижение голоса при выражении слова-табуизма, акцентирование, пауза и т.п.); фразеологические; синтаксические (квазисложные предложения, простые осложненные и некоторые сложные предложения); графические средства, несущие дополнительную информацию (знаки препинания, кавычки, средства выделения языковых единиц).

5. Семантическим инвариантом значения умолчания является трехсемный комплекс: 1) формальная возможность выбора, 2) неотождествленность, 3) определенная, но не называемая данность. Инвариант категории умолчания конкретизируется в парадигматических микрополях: собственно умолчания и умолчания-намека.

6. Базовым для семантики умолчания является значение неопределенности. Специфика категории умолчания состоит в семантической редукции всех средств её выражения. Семантическая редукция - это сокращение доли информации, сокращение числа дифференциальных признаков языковых единиц любого уровня языка по сравнению с ситуативно заменяемой языковой единицей.

7. Семантика умолчания имеет объективно-субъективную природу, преимущественно интерпретационный, а не отражательный характер, обладает всеми

признаками, свойственными прагматической информации, в их числе - отсутствием изоморфизма между планом содержания и выражения.

8. Выражение семантики умолчания осуществляется только на синтаксическом уровне - уровне высказывания или текста.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. семантика умолчания выделяется как самостоятельный предмет исследования в русском языке;

2. семантика умолчания определяется как функционально-семантическая категория, обладающая иерархически организованной структурой языковых единиц разных уровней;

3. специфика семантики умолчания выявляется и обосновывается путем её соотнесения со значениями неопределенности, неизвестности;

4. языковые средства выражения семантики умолчания получают комплексное описание с учетом семантических, грамматических и прагматических факторов;

5. определяются центральные (специализированные и неспециализированные) и периферийные средства выражения семантики умолчания;

6. выявляется семантический инвариант значения умолчания, который конкретизируется в парадигматических микрополях;

7. определяются сферы пересечения и разграничения семантики умолчания и значения невыразимого;

8. разработан новый, не исследованный ранее языковой материал, извлеченный из художественных и публицистических текстов, из разговорной речи;

9. уточняется содержание понятия «умолчание» путем размежевания со сходными языковыми понятиями (апозиопезиса, смыслового пропуска, эллипсиса, эзоповой речи, вуалирования референции, коммуникативно значимого молчания, лжи, эвфемии, подтекста);

10. предлагается новый подход в классификации эвфемизмов - морфологический; в аспекте новой, морфологической, классификации названы части речи, способные выполнять функцию эвфемизмов, ранее не приводимые в научных источниках; выявляются те лексико-грамматические признаки части речи, которые предопределяют употребление её в функции эвфемизма.

Теоретическая значимость диссертации заключается в выработке нового аспекта в осмыслении и изучении семантики русского языка; в развитии теории функциональной грамматики (выявление и описание нового значения - категории умолчания, средств его выражения). К теоретически значимым относятся определение специфики семантики умолчания; выявление её базового значения -неопределенности; разграничение умолчания и сходных значений - неизвестности, неопределенности, невыразимого; комплексное описание средств выражения семантики умолчания в русском языке.

Практическая значимость. Результаты исследования имеют широкое и разнообразное применение. Поскольку семантика умолчания имеет средства выражения на всех уровнях языковой системы, созданный в диссертации концептуальный

б

механизм может бьггь применен при разработке различных разделов курса современного русского языка. Практическая ценность работы состоит в комплексном описании семантики умолчания и систематизации средств её выражения с учетом прагматического фактора, обосновании стилистической дифференциации средств значения умолчания и стилистического эффекта значения умолчания в художественной речи, что может бьпъ использовано в курсах «Современный русский язык», «Стилистика русского языка», «Лингвистический анализ текста», «Теория языка. Часть 1» (при изучении темы «Лексический состав языка, эвфемизмы»), «Теория языка. Часть 2» (при изучении тем «Языковая политика», «Социолингвистика»), при разработке спецкурсов и спецсеминаров по функциональной грамматике, семантике местоимений, языка художественных произведений.

Результаты работы будут полезными при создании «интегрального» описания русского языка.

Внедрение результатов исследования осуществлялось в период с 1998 по 2002 гг. Бьи разработан комплекс проблем функционирования категории неопределенности (как базовой основы для семантики умолчания) в русском языке; исчерпывающим образом выявлены и описаны средства выражения значения неопределенности. По теме исследования читался спецкурс, проводился спецсеминар. Студенты в период с 1998 по 2003 гг. писали курсовые и дипломные работы, публиковали результаты своих исследований в научной печати. Результаты исследования отразились в учебном пособии «Средства категории неопределенности в русском языке» (Москва, 2001), подготовлен и опубликован раздел учебного комплекса «Учебно-исследовательская работа по лингвистике в педагогическом вузе» (Самара, 2001, с. 79-82; 99-102). Результаты исследования внедрялись в учебный процесс в курсе лекций по введению в языкознание (Теория языкаЛасгь 1).

Методы исследования. Характер диссертационного исследования обусловил выбор его методов. Ведущим методом явился дедуктивный как способ исследования, предоолагающий движение исследовательской мысли от общих положений к частным; логический вывод частных положений из какой-либо общей мысли. В работе используется метод комплексного стру (аур но- семанти ческо го анализа с применением данных прагмалингвистики. Семантика умолчания как функционально-семантическое значение требует применения таксономического метода (систематизации того, что имеет иерархическое строение) и метода корреляционного семантического анализа (характеристики семантики языковых единиц, выполняющих общую семантическую функцию, в системе их отношений друг с другом). При семантической характеристике плана выражения семантики умолчания использовался метод компонентного анализа (с опорой на словарные дефиниции и с учетом контекстуальной реализации значения слова). Особое место в работе занимает метод индуктивного анализа, предполагающий ход исследовательской мысли от конкретных языковых фактов к установлению системных отношений между ними и формирование на их основе теоретических положений и выводов. Используются сопоставительно-описательный метод, метод лингвистическо-

го наблюдения, семантический анализ составляющих текста. Применяются методики художественно-стилистического исследования, статистического подсчета, приемы лингвостилистической интерпретации.

Апробация исследования. Основные теоретические положения диссертации изложены в научных статьях, учебном пособии к спецкурсу «Средства категории неопределенности в русском языке» (Москва, 2001. 4,5 п.л.), монографии «Семантика умолчания и средства её выражения в русском языке» (Москва, 2002, 19,25 пл.). По теме диссертации в Самарском государственном педагогическом университете прочитано 4 спецкурса на дневном и заочном отделениях (1998-2000 гг.). Материалы исследования систематически обсуждались на заседаниях кафедры современного русского языка и научном семинаре МГОУ, на заседаниях кафедры общего языкознания и итоговых преподавательских конференциях Самарского педуниверситета (1998-2003 гг.). Автор выступал с докладами на многих научных международных, всероссийских, зональных и межвузовских конференциях: в Харькове (1991), Пензе (2000-2002), Кирове (2000), Москве (2003 - пятая зимняя школа преподавателей риторики), Орехове-Зуеве (2003).

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, 3 глав, Заключения, Библиографии и Приложения. Первая и вторая главы содержат по два раздела. Третья глава состоит из четырех разделов. Общий объём диссертационной работы -427 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В Предисловии определены объект к предмет исследования, его цель и задачи, обоснованы его актуальность и новизна, представлены основная гипотеза и положения, выносимые на защиту, названы методы изучения и описания материала.

Глава 1 «Комплексное описание семантики умолчания в русском языке»

посвящена характеристике семантики умолчания. В первом разделе даётся общая характеристика значения умолчания. Семантика умолчания издавна привлекала внимание лингвистов. Многие глубокие и верные суждения о семантике умолчания содержатся в фундаментальных исследованиях русистов. В.В. Виноградов связывал умолчание с многозначностью поэтического слова в художественной речи и полагал, что умолчание как приём имеет различные формы выражения. Синтаксическую форму умолчания анализировали Е.М. Галкина-Федорук, А.П. Сковородников, М.А. Шелякин и др. Некоторые средства семантики умолчания выявлены и описаны при характеристике категории неопределенности (И.В. Воронов-ской). В лингвистической литературе характеристика умолчания даётся и при описании неопределенных местоимений с соответствующим значением (Н.Д. Арутюнова, А.Н. Гвоздев, Э.Ф. Керо Хервилья, С.М. Кузьмина, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, И. Пете и др.). Однако как самостоятельное лингвистическое значение семантика умолчания не выделялась.

О.Б. Акимова предложила представить процесс познания человеком окружающего мира посредством градационной шкалы с частными значениями, такими, как неточность, приблизительность, неопределенность,неизвестность-гипотетичность, обобщенность, известность. Автор полагает что «особняком на шкале «неизвестность-известность» стоит значение умолчания, обозначающее недосказанность, случаи лжеумолчания, т.е. значение преднамеренного сокрытия имеющейся у одного из коммуникантов информации. Нашему пониманию умолчания наиболее близка точка зрения О.Б. Акимовой. Характеристика умолчания, представленная в монографии О.Б. Акимовой, наглядно определяет его место в процессе познания человеком объектов реального мира. Однако в аспекте нашего исследования понятие известности-неизвестности излишне широко. Мы полагаем, что языковое значение умолчания в русском языке является частным по отношению к семантике неопределенности. Иными словами, функционально-семантическая категория неопределенности - это базовое значение для семантики умолчания.

Предпринятый нами комплексный подход к описанию функционально-семантического значения умолчания позволил отграничить умолчание от сходных понятий, выявить общее и особенное в сопоставляемых значениях.

Нами было определено, что понятия эвфемии, эзоповой речи, вуалирования информации и умолчания находятся соответственно в отношениях части и целого. Значения иронии, лжи, дезинформации и умолчания имеют обширные зоны пересечения. Понятия эллипсиса, подтекста и умолчания характеризуются как разнопорядковые. Коммуникативно значимое молчание и неопределенность - более широкие понятия, нежели семантика умолчания. В русском языке существуют следующие виды неопределенности. В гносеологическом аспекте - это неопределенность субъекта, объекта действия, времени, места, действия, ситуации. В когнитивно-языковом аспекте - это неопределенность значения слова, неопределенность предмета речи, неопределенность номинации, предикации и оценки, неопределенность логико-синтаксических отношений.

Анализ плана выражения семантики умолчания показывает, что опосредованная передача информации базируется на семантической неполноте, неопределенности языковой единицы, употребленной на месте ситуативно заменяемой. Семантика умолчания в качестве средства своего выражения использует все виды неопределенности, причем употребляет их особым образом. Все средства семантики умолчания обладают семантической редукцией, это их принципиальное свойство. Под семантической редукцией следует понимать сокращение числа дифференциальных признаков языковой единицы по сравнению с намеренно заменяемой. Иными словами, семантическая редукция - это не сокращение смысла, а минимальность и неопределенность. О семантической редукции корректно говорить только на уровне высказывания или контекста. Наши лингвистические наблюдения подтверждаются характеристикой семантической редукции, данной в работах (М.Б. Бергельсон, А.Е. Кибрик, А.П. Сковородников, Е.А. Федорченко, Е.И. Шей-гал).

Проведенное нами комплексное исследование значения умолчания в коммуникативном аспекте позволяет представить умолчание как функционально-семантическую категорию. В плане содержания - это самостоятельное значение, языковое значение недосказанности. В плане выражения - это система языковых единиц разных уровней.

Семантика умолчания имеет объективно-субъективную природу, преимущественно интерпретационный, а не отражательный характер, обладает всеми признаками, свойственными прагматической информации, в их числе - отсутствием изоморфизма между планом содержания и выражения.

Средства семантики умолчания передают сигнификативную ситуацию мнимой неопределенности: при выражении семантики умолчания говорящий на самом деле знает, о каком предмете, признаке, явлении действительности идет речь. Мнимая неопределенность сигнификативной ситуации (предмета, признака, положения дел) репрезентирует в основном фактическую определённость.

Нами выявлен и описан семантический инвариант значения умолчания. Им является трёхсемный комплекс: 1) формальная возможность выбора, 2) неотождествленность и 3) определенная, но неназываемая данность. Напр.: - Дай Бог только, чтобы князь Кутузов, - сказала Анна Павловна, - взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колёса...- Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шёпотом сказал: - Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник-цесаревич не был при армии (Л.Н. Толстой. Война и мир). Семантика умолчания выражена трехсемным комплексом.

Первый компонент: представлена формальная возможность выбора (напр.: никаким военачальникам, влиятельным людям и т.п.). Второй компонент: следствием формальной возможности выбора является неотождествленность лица. Третий компонент: всё же и отправителю речи, и адресату ясно, о ком идёт речь (это определенное лицо, наследник-цесаревич).

Семантический инвариант значения умолчания конкретизируется в двух парадигматических микрополях: 1) собственно умолчания (знаю, но не называю), 2) умолчания-намёка (знаю, не называю, догадайтесь). Между значениями парадигматических микрополей существуют привативные отношения по признаку «отсутствие - наличие намёка на умолчание».

Компонент намёка семантики умолчания всегда имеет материальное воплощение. Это воплощение является синтетическим, внутрилексемным, как например, при употреблении высказывания с неопределенным местоимением, имеющим аффикс кое-, или аналитическим, описательным. В последнем случае намёк передаётся, например, с помощью вводной конструкции или предложения в составе сложного предложения. Напр.: Привычка в присутствии мужчины поминутно поправлять пряди вблизи височной области говорит о потенциальной распущенности - одного этого признака достаточно, чтобы, заручившись взаимностью, попробовать завлечь её... ну. сами знаете, куда (Волж. ком. 2002. 7.03). Семантика

умолчания выражена на синтаксическом уровне при помощи неполного предложения - апозиопезиса. Апозиопезис реализует трехсемный комплекс. 1) Представлена формальная возможность выбора («куда её завлечь»); 2) следствием этого является неотождествленность описываемого положения дел; 3) всё же и отправителю речи, и адресату ясно, о чём идёт речь (о возможности интимных отношений), так реализуется определенная, но не называемая данность. Компонент намёка представлен аналитически (ну, сами знаете, куда).

Признак намека в семантике умолчания активно передают паралингвисггиче-ские средства (подмигивание, особая, намекающая интонация, акцентирование, приподнимание бровей и т.п.). См. пример намекающей интонации и акцентированной паузы: Хоронили тёщу - порвали баян (анекдот). В стихотворных текстах компонент намёка бывает выражен рифмой. Напр., в детских загадках: Кто подарки вам принёс? Ну, конечно... Рифмующаяся отгадка: Дед Мороз.

Нами установлено, что признак намёка семантики умолчания способен передаваться с помощью словообразовательного средства, приставки на- со значением "наложение, помещение на предмет, на поверхность предмета" (MAC). Этот компонент семантики умолчания содержится в семантической структуре слова намёк. Намёк - намекать из мекать "думать, соображать" (М. Фасмер). См. пример функционирования приставки на- в качестве сопутствующего средства передачи семантики умолчания, признака намёка: Когда Шурочка говорила: Вправьте же ему мозги! — друзья её не понимали. Шурочка даже вышла из себя, напомнив им кое-какие случаи (В. Маканин. Антилидер)*. Приставка на-, употребляясь в значении 'наложение, помещение на поверхность предмета', выполняет анафорическую функцию, отсылает к предыдущему тексту, актуализирует в комплексе с неопределенным местоимением кое-какой и абстрактным существительным случай семантику умолчания.

В устной речи семантика умолчания, как правило, сопровождается особой выделительно-намекающей интонацией. Эта интонация относится к компоненту намёка в трехсемном комплексе значения умолчания. Напр.: Кое-когд ты встретила бы радостнее (Разг. речь). Интонация является важной составляющей частью семантики умолчания, но она не входит в предмет нашего исследования.

В данной главе с позиций современной функциональной лингвистики представлено комплексное описание иерархической структуры значения умолчания, даётся системная характеристика средств его выражения на разных уровнях языка.

Ядро средств передачи семантики умолчания составляют лексические средства с семой 'умолчать': существительные, прилагательные, глаголы (тайна, умолчу, скрываемый и т.п.); неопределенные прономинативы; лексико-словообразовательные средства (неопределенные местоимения с аффиксами кое-,

* Здесь и по всей работе жирным шрифтом выделено анализируемое средство, подчеркнуто - сопутствующее средство.

-то, -нибудь и приставкой не- в одном из своих лексико-семантических вариантов). В каждом случае минимальной единицей реализации семантики умолчания является высказывание, максимальной-текст (дискурс).

Ядро состоит из единиц неспециализированной передачи значения. К ним относятся неопределенные местоимения и наречия. По мере удаления от ядра общее значение поля усложняется классами единиц специализированной передачи. Эти классы представляют собой центр поля. К специализированным средствам выражения семантики умолчания относятся местоимения других семантических разрядов, эвфемизмы, литота, мейозис, лексико-словообразовательные средства (слова с приставками полу-, под-, на- в одном из своих ЛСВ, аффиксы, формирующие некоторые способы глагольного действия), большинство местоименных фразеологических единиц, некоторые синтаксические средства (конструкции односоставных предложений, неполные предложения, синтаксическая конструкция типа не говоря о... и т.п.). Периферийные средства выражения семантики умолчания составляют четыре вида. 1) Фонетические (особая намекающая интонация; понижение голоса при выражении слова-табуизма). 2) Фразеологические (оставлю при себе, не считаю нужным называть и т.п.). 3) Синтаксические (квазисложные предложения типа неизвестно что, вторичные употребления вводно-модальных компонентов и т.п.) 4) Графические средства, несущие дополнительную информацию (знаки препинания, кавычки, средства выделения языковых единиц: курсив, разрядка, написание с прописной буквы).

Во втором разделе данной главы представлено системное описание средств значения умолчания на разных уровнях языка, показано функционирование значащего молчания.

Парал ингвистическис средства выражения семантики умолчания употребляются преимущественно во вторичных жанрах коммуникации, особенно в художественных текстах, в которых служат выразительными сигналами значения умолчания говорящего персонажа. Напр.: эти все господа, - обернулся он вдруг к князю, - ведь это, в известных пунктах, - вот что-с... - и он без церемонии постукал два раза по столу, отчего смех ещё более усилился (Ф.М. Достоевский. Идиот).

Лексические и лексико-словообразовательные средства выражения значения умолчания составляют эвфемизмы. В теории языка существует несколько мо-тивационных классификаций эвфемизмов (Ж.Ж. Варбот, Л.П. Крысин, В.П. Москвин). Нами впервые предлагается морфологическая классификация эвфемизмов. Без учета морфологической классификации в роли эвфемизмов заметны на уровне примеров только имена (существительные и прилагательные), местоимения и глаголы. Как показывает языковой анализ, данные грамматические категории не исчерпывают перечень частей речи, употребляемых в тексте и в речи в функции эвфемизмов. Отсутствие в языкознании морфологической классификации эвфемизмов оставляет неразрешенным вопрос о системе способов применения той или иной части речи в роли эвфемистической замены, о лексико-грамматических осо-

бенностях части речи, обусловивших возможность употребления той или иной грамматической категории в функции эвфемизма. В функции эвфемизмов выступают глаголы некоторых экспрессивных способов глагольного действия. В современной русистике установлено, что экспрессивные способы глагольного действия помимо номинативных значений выражают также и субъективную оценку говорящим интенсивности действия (П.А. Лекант, Е.И. Диброва, ЛЛ. Касаткин, Е.В. Клобуков). Исследование показывает, что в функции эвфемизмов употребляются глаголы уменьшительно-смягчительного, длительно-смягчительного, прерывисто-смягчительного способа действия в несобственном употреблении. Напр.: приостановить деятельность организации; он недослышивает (о глухом); Я смотрю, у вас в России революционеры уже начали постреливать (Б. Акунин. Турецкий гамбит).

Насколько нам известно, в научной литературе нигде ещё не были названы причастия в функции эвфемизмов, они применяются в составе эвфемистических перифраз. Напр.: [О желающих выпить с утра] Смотрю я на них - действительно люди, пострадавшие с вечера: глаза у них красные, лица серые, телом подрагивают (Г. Горин. Когда горит душа). Используются в виде аббревиатуры. Напр.: Продаётся костюм б/у в отличном состоянии.

Исследование показывает, что выполнять функцию эвфемизмов способны междометия и звукоподражания. Так, в дискурсе междометия тра-ля-ля, ля-ля замещают бранное высказывание. В разговорной речи употребляется устойчивое сочетание не надо ля-ля в значении 'не лгите, не хвастайте'. Эвфемистическую функцию выполняет междометие тьфу-тыру в значении 'хорошо, но боюсь, как бы не сглазить'. В разговорной речи на пути к узуальным эвфемизмам находятся предикатные употребления звукоподражания ку-ку в значении 'ненормальный, со странностями'. Напр.: - Мама, а почему его отчислили из школы?/ - Ну, это долгая история./ - А я знаю! Потому что у него мама - ку-ку! (со смехом). Звукоподражательные слова в функции эвфемизма замещают бранную лексику в художественном тексте. Напр.: Ну их, трам-тарарам! - сказал Лёня Куриц (А. Столяров. Сад и канал).

Помимо слов различных частей речи, функцию эвфемизмов способны передавать разные фигуры речи: мейозис, литота, метафора, метонимия, гипербола, ме-талепсис, антономазия. Что касается семантики умолчания, то мейозис и литоту следует считать специализированным средством её выражения. В денотативном аспекте мейозис является преуменьшением количественных характеристик предмета речи и продуцирует оценочную деинтенсификацию.

Мейозису близка по функции литота - троп, состоящий в употреблении антонима с отрицанием, как средство риторического «умаления». Отрицательные конструкции задают свою меру неопределенности и являются распространенным средством выражения семантики умолчания. Именно эта мера неопределенности и используется для передачи значения умолчания, когда говорящему приходится как-то обозначить порицаемые обществом, неприятные факты. Напр., о пожилом

человеке: Он уже не молод; не молодой (вместо: старый). С помощью литоты как средства выражения семантики умолчания способна передаваться сдержанно положительная оценка: - Не хило, покачала я головой. - Автоматы, маски и эта штуковина на дверь... (Т. Полякова. Деньги для киллера).

В качестве средства передачи значения умолчания употребляется метафора, затемняющая и украшающая подлинные семантические признаки денотата: [Тёркин в бане] В шайке пену нарастил/Обработал фронт и тыл/ Не забыл про фланги (А. Твардовский. Василий Тёркин).

Кроме собственно лексических средств семантика умолчания располагает лсксико-словообразовательными средствами своего выражения. К ним относятся местоименные образования с аффиксами кое-, -то, -нибудь и не- (кое-что, некто, нечто и т.п.).

В работе показана важная роль в передаче знчения умолчания разряда слов, составляющих модель в русском словообразовании с префиксом полу-. Значение неполноты признака названной словообразовательной модели позволило многим словам этого разряда употребляться в качестве эвфемизмов. Напр.: полудева (девушка порочного поведения), полудурье, полупочтенный, полузнайка, полуправда. В XX в. продолжалось образование таких слов. См. продукт советского новояза -слово полуинтеллигент. Модель распространилась и на прилагательные (полуграмотный), и на наречия (,полуофициально). Напр.: Дело в том, что Вахтанг - полуталантлив. (...) Вахтанг не осознавал своей недоталантливости (В. Токарева. Сказать - не сказать...).

В сочетании с другими передает семантику умолчания средство словообразовательного уровня языка - приставка под-, употребляющаяся со значением «совершения действия тайком, скрытно» (MAC). Напр.: Дорогой сюда они успели кое в чём сговориться(...), востренький ум Николая Парфеновича схватывал на лету и понимал всякое указание, всякое движение в лице своего старшего сотоварища, с полуслова, со взгляда, с подмига глазком (Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы).

Нами определены фразеологические средства выражения семантики умолчания. Так, задание в русских сказках «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» эксплуатирует значение умолчания. В русском языке для фигуры умолчания есть специальный оборот не говоря о... (Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелёв). См. пример публичной речи: [Обсуждается тот факт, что мэр намерен бороться против повышения цен на электроэнергию] По-моему, в этом действии есть элемент... не будем говорить популизма, но скажем... перекладывания решения проблемы на другой уровень (Телепередача «Самарские новости». 2002.25.03).

Нами выявлены и описаны синтаксические средства выражения семантики умолчания. Центральными специализированными средствами передачи значения умолчания являются неопределенно-личные и безличные предложения. Неопределенность действующего лица в этом случае имеет не отражательный, а отчётливо интерпретационный характер. В ситуации мнимой неопределенности «...у гово-

рящего является желание воспользоваться формальным значением как чистой Формой, сознательно наложить определенный отпечаток на неподходящее для него содержание» (A.M. Пешковский). Конструкции безличных и неопределенно-личных предложений в качестве средства выражения семантики умолчания являются частным случаем ситуации мнимой неопределенности - выражают мнимую неопределенноличность. «Характерная черта ситуации мнимой неопределенно-личности - совмещение значений неопределенного лица и определенного» (В.В. Химик). Пример неопределенно-личных предложений в качестве средства выражения семантики умолчания: Под веником кто-то был! Небольшой, лохматый, в красной рубашке, блестит глазами и молчит. (...) И вот сидит Наташа на полу. В комнате тихо-тихо. Только веник шуршит, когда под ним возятся, кашляют и чихают./ - Знаешь что? — вдруг сказали из-под веника. - Я тебя боюсь (Т. Александрова. Домовенок Кузя). Несмотря на то, что в левостороннем контексте описан персонаж, сохраняется сигнификативная ситуация мнимой неопреде-ленноличности. Игра неопределенно-личных предложений используется в художественном тексте для передачи загадочности и таинственности (П.А. Лекант).

Распространенными средствами выражения семантики умолчания являются вводно-модальные компоненты типа мягко. Напр.: - Порой она, мягко говоря, одевалась довольно легкомысленно (Экспресс-газета. 2002. Апр.). Мягко говоря служит сигналом того, что последующая языковая единица употреблена в качестве мейозиса.

Для передачи значения умолчания используется три вида графических средств: названия букв, пунктуационные знаки, графическое подчеркивание. Так, семантику умолчания способны передавать названия букв типа Икс, Игрек, Зет, являющиеся обозначением неназываемого числа или лица. Напр.: - Знаешь, почему я написана «Член правительства»?(...) Я влюбилась в Икс./ Она называет фамилию знаменитого актёра (В. Токарева. Почём килограмм славы). Средством выражения значения умолчания являются «пустые строки», отмеченные многоточием (отточием). Такие пустые строки Ю. Тынянов с точки зрения плана содержания называл смысловым эквивалентом текста.

Выделение слов, употребляемых не на своем месте или иронически, при помощи кавычек является «молчаливым» знаком авторской позиции и выражает преимущественно семантику умолчания. Неслучайно для подчеркивания непрямого значения в устной речи появляется выражение X в кавычках. Напр.: Да уж, он молодец в кавычках-, Помог он в кавычках. Через кавычки проявляется выражение недоверия к аудитории, перестраховка или знак гражданской робости оратора. Кавычки становятся приметой современного печатного дискурса. Склонность к закавычиванию в постсоветское время исследователи сравнивают с эпидемией (Н.Г. Комлев).

Подвергнуть сомнению чьи-то слова или лаконически (без слов) выразить свою позицию можно и с помощью знаков препинания конца предложения, поме-

щенных внутри предложения в скобки. Напр.: И проверки, а га было 21 (!), в основном касались расходования материальных средств (Сам. обозр. 2002. 8.04).

Роль графического выделения слов в качестве средства выражения семантики умолчания показана во второй главе реферируемой работы.

Вторая глава «Местоимения как специализированные средства семантики умолчания» представляет местоимения под новым углом зрения - в свете их участия в выражении значения умолчания. Специфика прономинального способа отображения действ ительности состоит в её отсылочном характере, связи с контекстом и конситуацией речевого акта. При затемнении этой связи местоименное слово или прономинатив приобретает автосемантическое значение или, напротив, десемантизируется, его употребление приближается к функции частицы. Все местоимения обладают долей семантической неопределенности. Взятое само по себе обозначение указательным образом непонятно адресату: настоящим извещаю; дело заключается в следующем. См., как проявляется в коммуникации семантическая недостаточность местоименных слов. Напр.: - Слушайте, я намерена здесь открыть переплетную.../- Эх, Marie, у нас и книг-то не читают... Да и станет он книгу переплетать?/ - Кто он?/ - Здешний читатель./- Ну так и говорите яснее, а то: он, а кто он - неизвестно. Грамматики не знаете (Ф.М. Достоевский. Бесы).

Ср. замечание А.И. Зарецкого: «остроумно сравнивают иногда отношение местоимений к неместоименным словам с отношением геометрического тела к физическому». Но ведь геометрическое тело в отношении физического, несомненно, обладает редукцией многих признаков. Мы последовательно показываем, что именно семантическая недостаточность предопределила тот факт, что местоименные слова составляют центр средств передачи категории умолчания.

Для выражения семантики умолчания используются преимущественно первичные осложненные и вторичные значения местоимений. Употребляются местоименные субстантиваты, местоименные контаминанты, местоимения, трансформировавшие свои референциальные связи и лексико-грамматические категории. Применяясь в функции эвфемизмов, местоименные контаминанты приобретают автосемантические значения имен существительных, прилагательных, глаголов, служат для косвенной передачи отрицательной оценки. Так, местоименный предикат того как средство выражения семантики умолчания развивает переносное автосемантическое значение 'ненормален' (ТСРЯ под ред. Д.Н. Ушакова). Напр.: Оба - и она, и Валентин Юрьевич - считают меня малость того (Р. Киреев. Светлячок). Переходную ступень к образованию нового значения составляют переносные употребления местопредиката того в значении 'убить'. Напр.: Ну я ей вот этот са.мый ножичек в горло и ... тово ...(В. Шишков. Угрюм-река). Сигналом употребления слова того в качестве средства выражения семантики умолчания является многоточие в письменном тексте, передающее паузу и особую «смущающуюся» интонацию в устной речи.

Анализ материала использования местоимений как средства передачи семантики умолчания позволяет утверждать, что для них характерны разнообразные приёмы семантической редукции: нейтрализация грамматических категорий местоименного слова; антиципация, пролепсис (приём зависания местоимений) или задержка антецедента. См. пример описания сна и смерти Андрея Балконского: И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно-неловко подползает к двери, это что-то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в неё. Что-то не человеческое - смерть - ломится в дверь, и надо удержать её. (...)/Ещё раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер (JT.H. Толстой. Война и мир). Вместо прямого обозначения употреблен местоименный эвфемизм оно, который не соответствует существительному смерть по категории рода. Местоименный субстантиват употреблен ранее имени существительного (антиципация).

В первом разделе в качестве средств передачи значения умолчания описаны местоименные предикаты, указательные, отрицательные и притяжательные местоимения. Показана продуктивность функционирования местоименных фразеологизмов как средства выражения семантики умолчания. Так, семантику умолчания выражают многие фразеологизмы, содержащие в своём составе указательные местоимения: Все там будем (поговорка о неминуемой смерти); до того ли? — при кротком возражении; о том о сём (о разном и незначительном, когда говорящий не желает конкретизировать описываемую тему разговора).

Второй раздел посвящен анализу функционирования местоименных слов как средств семантики умолчания в художественной речи. Анализировались графически выделенные местоименные слова (поскольку графическое выделение, как правило, сигнализирует адресату о необычном, вторичном употреблении лексемы). Вьмснено, что преобладающее большинство курсивом или разрядкой выделенных местоимений выполняет эвфемистическую функцию. Предметом изучения явились русские романы XIX - XX вв. Попутной целью ставилось лингвистическое портретирование. Методом сплошной выборки были проанализированы романы русской прозы. Статистической обработке на предмет выявления графического выделения подверглись 169 романов 76 писателей (преимущество отдавалось классической литературе). Результаты анализа романов русской прозы, содержащей шрифтовое выделение слов, таковы. У 42 авторов 118 романов встретилось 6025 графических выделений слов: 1751 местоимение и 4274 слова других частей речи, что в процентном соотношении составляет 29% и 71% соответственно.

Лингвистическое портретирование творческой манеры писателей Х1Х-ХХ вв. даёт ключ к пониманию многих закономерностей употребления графически выделенных слов. В частности, выделение языковых единиц в творчестве Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Л. Леонова является концептуально значимым. Писателям, относимым к орнаментальной прозе, традиционное графическое выделение не

свойственно, что связано не только с творческой манерой письма, но и с идейно-художественными интенциями авторов.

В диссертации было составлено лингвистическое портретирование творческой манеры писателей, не использующих графическое выделение. В нашем исследовании таких писателей оказалось 34, авторов 51 романа. Это, прежде всего, мастера орнаментальной прозы (М.А. Булгаков, И. Ильф и Е. Петров, А. Платонов и др.).

Размышления о творческом методе писателей орнаментальной прозы делают понятным тот вопрос, почему они не применяют графическое маркирование слов. Так, напр., герои А. Платонова - люди без роду и племени, «самодельные люди». Они почти не способны мыслить, живут в основном, чувствами. Мысли и образы у них неясны, смутны, они живут «в забвеньи, как в бурьяне». Где уж туг обозначение концептуально значимых слов. Размышления об отсутствии графического выделения не претендуют на полно гу и всеохватность, а носят сопутствующий характер.

Разумеется, выделить или не выделить слово - зависит от позиции автора. На решение автора влияют многие факторы, в их числе - литературная мода, техника письма и т.п. Всё же в основном материал, представленный на базе графически отмеченных местоимений в русском романе, является отчетливо выраженным.

Во втором разделе реферируемой главы определены продуктивные (личные, указательные местоимения) и непродуктивные (неопределенные) для графического выделения местоимения. Описаны их многообразные функции как средства передачи семантики умолчания, синтагматика, прагматическая предназначенность.

Мы последовательно показываем, каким образом первичные осложненные и вторичные употребления местоимений (местоименных субстантиватов, местоимений, утративших референциальные связи в рамках своего семантического разряда) применяются в качестве средств передачи семантики умолчания.

К числу продуктивных средств значения умолчания относятся личные и указательные местоимения. Это, прежде всего узуальные эвфемизмы он, она с автосемантическим значением 'возлюбленный/ возлюбленная', 'смерть', 'нечистая сила', 'враг'. Полагаем, что автосемантическое значение местоименного субстаяти-вата 'возлюбленный' правильнее толковать более широко, - как 'предмет внимания и забот', поскольку этот местоименный эвфемизм активно используется при передаче неопределенных, не устоявшихся отношений, а также в отношении любого лица, входящего в личную сферу говорящего. См. пример расширительного переносного значения: [Ася вспоминает, как оказалась в давке во время похорон Сталина, беспокоится о ещё не родившемся ребёнке] - Не могу представить - и мы, ион могли погибнуть (Ю. Бондарев. Тишина).

Эвфемистическое обозначение главы государства местоимением третьего лица, не приводимое словарями и грамматиками, обладает высокой частотностью употребления в разговорной и художественной речи. Напр.: - Неужели о н никогда не поймёт, что это слишком высокая цена за его чистую совесть?/ Солдат,

конечно, понял, кого имеет в виду этот случайный... петербургский гость (Б. Окуджава. Путешествие дилетантов); [О выступлении в присутствии Сталина] На таком совещании слово дали, е г о , - он с ударением произнёс это местоимение, - внимание привлёк, шутка ли! (А.Б. Чаковский. Блокада).

Исследование показывает, что все указательные местоимения и наречия способны выступать в качестве средства выражения семантики умолчания. Особенно продуктивными средствами являются указательные от-местоимения и наречия (тот, тогда, туда, там и т.п.). Эти местоименные слова относятся к третьему эгоцентрическому кругу, относительно координат, задаваемых говорящим (я, здесь, сейчас - первый круг; ты - второй круг), согласно классификации Ю.С. Степанова. На основе признака отдаленности у местоимений третьего эгоцентрического круга развивается значение чуждости (А.Б. Пеньковский). Говорящий, касаясь неприятных тем, прибегает к семантике умолчания. Применяя указательные местоимения третьего эгоцентрического круга, говорящий демонстрирует отчужденность или превосходство отправителя речи перед адресатом или отстраняет от себя объект высказывания. Напр.: [Экономка Евпраксинья должна родить, отец ребёнка - Порфирий Головлёв] Он почти игнорировал Евпраксеюшку и даже не называл её по имени, а ежели случалось иногда спросить об ней, то выражался так: «А что та... всё ещё больна?» (М.Е. Салтыков-Щедрин. Господа Головлё-вы). См. пример переносного автосемантического употребления там в значении 'потусторонний, загробный мир'; такое употребление составляет переходную ступень к образованию нового значения: Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всём, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там (Л.Н. Толстой. Война и мир).

В работе описываются многообразные употребления в дискурсе и художественной речи местоименного слова это. Так, условное обозначение любви с помощью эвфемистического употребления это является достаточно распространенным художественным приёмом. Причём если в начале XX в. местоимение это эвфемистически замещало слово любовь, то в середине и особенно в конце XX в. оно стало преимущественно обозначением интимных отношений. В «Преступлении и наказании» Ф.М. Достоевского задуманное, а затем осуществленное убийство косвенно именуется Раскольниковым, а вслед за ним и другими персонажами (Ра-зумихиным, Дуней, Соней) местоименным эвфемизмом это. Это становится ключевым словом романа, выражает содержательно-концептуальную информацию. Напр.: Ну зачем я теперь иду? Разве я способен на это? Разве это серьезно?; [Соня об убийце] Нашли, что ли, его? - робко спросила она/ - Нет, не нашли./ - Так как же вы про это знаете?

Слово это употребляется как эвфемистическая замена многих социально та-буируемых тем (смерть, болезнь, человеческие отправления и т.п.). См., как даже во внутренней речи говорящий избегает прямо назвать социально осуждаемые проявления: [В самолете у персонажа открылась рвота] И снова, и снова глупейшее

удлинение лица, мрачный рев внизу, резкие запахи человеческого подполья, откуда же столько берётся, в дверь постучали, приближается разоблачение, наверное, проведут по всем салонам и в Копенгагене передадут санитарным властям, если это когда-нибудь прекратится... (В. Аксёнов. Скажи изюм).

Непродуктивные в плане частотности употребления средства выражения семантики умолчания в то же время могут бьггь творческой находкой писателя, выразительным экспрессивным средством. Так, для передачи семантики умолчания Ф.М. Достоевский применяет устаревшее указательное местоимение сие. Этот писатель «в художественной форме продемонстрировал речь духовно-религиозных лиц» (К.А. Войлова). [После смерти старца Зосимы начал появляться дух тления, смущая верующих. «И почему бы сие могло случиться, - говорили некоторые из иноков, сначала как бы и сожалея, - тело имел невеликое, сухое, к костям приросшее, откуда бы тут духу быть?» (Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы). С помощью архаического местоимения великому писателю удалось выразить многое: ложное смирение и благочиние монахов, их скрытую иронию и ропот.

Отрицательные местоимения способны передавать семантику умолчания. Напр.: «Руби его, вы головой ответите мне!» - «Зачем я сказал эти слова! Как-то нечаянно сказал... Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна (...)(Я.Н. Толстой. Война и мир). Граф Растопчин вспоминает сцену самосуда над студентом, приведшую к убийству. Организовал самосуд сам граф. Но даже во внутренней речи он не может прямо назвать своё преступление.

Глава 3 «Неопределенные местоимения как ядерные средства семантики умолчания» посвящена изучению ядра значения умолчания. В главе раскрываются многочисленные функции неопределенных местоимений и наречий в качестве средства выражения семантики умолчания: функция эвфемизации, дестабилизирующего семантического оператора, снижающего категоричность сообщаемого, устраняющего возможные возражения адресата, сигнала метафорического плана высказывания, функция косвенного выражения отрицательной оценки. Глава содержит четыре раздела, в каждом из разделов описывается одна группа неопределенных местоимений: 1) слабоопределенных, 2) экзистенциальных, 3) неизвестности, 4) неопределенных прономинативов.

Применения неопределенных местоимений и наречий с разными аффиксами в качестве средства выражения семантики умолчания имеют черты сходства и различия. Для передачи какой-либо функции значения умолчания небезразличными являются лексико-грамматические показатели, семантическая структура, денотативный статус местоименной единицы той или иной группы.

Так, местоимения-прилагательные {некий, какой-нибудь, какой-то, кое-какой, некоторый) как средства передачи семантики умолчания применяются для косвенного выражения отрицательной оценки; в качестве деклассирующего семантического оператора, снижающего категоричность высказывания, делающего высказывание более уместным, уменьшающего пафос метафорического выражения. Не-

го

кий, как и другие неопределенные местоимения и наречия, способно быть единственным сигналом метафорического плана высказывания. Напр.; И нельзя сказать, что Ловянников бездушен, как-никак Бог не забыл его русскость и сунул ему некоего доброго слизнячка вовнутрь — вот и спасибо, вот и душа (В. Маканин. Андеграунд, или Герой нашего времени). При подобном употреблении опустить местоимение некий нельзя, поскольку высказывание становится неуместным из-за двусмысленности прямого и переносного смысла. Ср. также: Сам хозяин, не замедливший скоро войти, ничего не имел у себя под халатом, кроме открытой груди, на которой росла какая-то борода (Н.В. Гоголь. Мёртвые души).

Неопределенные наречия, применяясь как средство выражения категории умолчания, развивают автосемантические значения. В частности, кое-куда вместо прямого наименования места выполняет эвфемистическую роль. MAC за двумя чертами указывает значение «В некоторое место (которое не хотят называть)». Опираясь на контекстуальную или конситуативную импликацию, адресат определяет место, на которое намекает говорящий. Напр.: Они встретились взглядом и чутьём поняли друг друга: барин-де завалился спать, можно и заглянуть кое-куда (Н.В. Гоголь. Мёртвые души). На уровне автор - читатель адресат должен использовать фоновые знания: преобладающие пристрастия русского мужика в проведении свободного времени - кабак.

Неопределенные местоимения, относящиеся к денотативно-референциальной группе алабоопределенных (местоимения с аффиксами кое-, не-, слово один в значении местоимения), содержат в своей семантической структуре компонент «неполноты охвата», что предопределяет их функционирование как средства выражения семантики умолчания в мейотическом употреблении. На основе компонента «неполноты охвата» елабоопределенные местоимения в качестве средства передачи значения умолчания формируют фигуры скромности, вежливости.

Так, значение некоторый 'не все','часть из' в сочетании с одушевленными существительными и в функции одушевленного существительного в художественной, разговорной и публицистической речи регулярно применяется в качестве средства выражения семантики умолчания. Это клишированное средство передачи намёка в русском дискурсе. Механизм такого употребления легко раскрывается на примере из Н.В. Гоголя: Нужно заметить, что у некоторых дам, - я говорю у некоторых, это не то. что у всех. - есть маленькая слабость (...) (Н.В. Гоголь. Мёртвые души). Местоимение некоторый в значении 1не все','отдельные', в мейотическом употреблении стало штампом языка советской эпохи. См. пародию на такое применение в юмореске Г. Горина: - Разве это не бич производства?! Разве у вас в дни получки некоторые товарищи не появляются на работе в нетрезвом состоянии?!/ - Нет! - сказал он. - Такого не бывало. В трезвом состоянии отдельные товарищи действительно появляются...(Г. Горин. Рассказ о том, чего нет).

В лингвистической литературе не содержится указание на то, что количественное неопределенно-местоименное наречие несколько способно выражать семан-

тику умолчания. Однако наречие несколько имеет в своей семантической структуре компонент ослабленности признака, на основе которого возникает продуктивное мейотическое использование этого наречия. Переносное употребление применяется там, где вопреки очевидному необходимо словесно уменьшить отрицательный признак. Напр., в высказываниях о полноте человека: (нужно заметить, что вообще все дамы города № были несколько полны, но шнуровались так искусно и имели такое приятное обращение, что толщины никак нельзя было приметить (Н.В. Гоголь. Мёртвые души). Сочетания наречия несколько с формой субъективной оценки прилагательного с суффиксом - оват-, а также а предикатным еловом, содержащим приставку не-, следует считать клишированными средствами выражения семантики умолчания. Напр.: «У меня, - говорит, - с памятью стало несколько слабовато...» Ты примечай, какие обороты речи! Несколько, понял? Другая сказала б по-простому: Я, мол, ни хрена не помню (Ю.А. Трифонов. Время и место).

Нами описано функционирование слова один (в значении неопределенного местоимения) как средства выражения семантики умолчания. Ученые указывают на употребление местоименного оборота одно место как средства эвфемизации речи. Один сочетается с существительными со значением лица (человек, мужчина, лицо, существо и т.п.). Как правило, это существительные с обобщенным значением, которые сами прономинализируются, приобретая значение отвлеченности и указательноэти: Не знаю, про кого вы тогда говорили: про Дон-Кихота или про Евгения Павлыча, или ещё про одно лиио (Ф.М. Достоевский. Идиот). Сочетание слова один с именем существительным со значением лица актуализирует семантику умолчания, но без компонента намёка. Факт отсутствия компонента намёка в слове один использует говорящий, когда ему нужно умолчать о каком-то лице без намека на умолчание. При этом адресат всё же может легко догадаться, о ком идёт речь, хотя говорящий не намекает ему об этом. Напр.: - Убийца! - вновь шепчет Петенька(...)/ - Про кого это говоришь? - спрашивает Иудушка, весь дрожа от волнения./ - Так, про одного знакомого./ - То-то! (М.Е. Салтыков-Щедрин. Господа Головлёвы).

Ещё совсем недавно выражение «У него одно на уме» имело значение 'думает исключительно, только об одном'. В последнее десятилетие на основе отрицательной оценки, содержащейся в этом фразеологизме, и расширения сферы употребления местоименного субстантивата одно в функции эвфемизма развивается эвфемистическое значение 'думает о сексе'. Как представляется, это происходит одновременно с развитием метафорического плана рекламы, все усилия которой также сосредоточились только на одном.

Приём умолчания «направлен на реализацию правил коммуникации, максимы скромности» (С.М. Кузьмина, О.В. Пузанова). Неопределенные местоимения с аффиксом кое- обозначают ограниченную множественность. Это ставит данное явление на грань полей множественности и оценок количества. Так, в предложениях, где субъект высказывания совпадает с говорящим субъектом, местоимение

кое-что, выполняя эвфемистическую роль, выражает преимущественно фигуру скромности, т.е. похвалу самому себе через умаление. Напр.: Мы тут, конечно, не Шерлоки Холмсы, но кое-что в убийствах сечём (А. Михалёва. Сама себе враг). Фигура скромности реализуется с опорой на первичное значение кое-что 'некоторые вещи'. Кроме того, для сочетания семантики умолчания с фигурой скромности характерны средства уничижительности, проявляющиеся в нарочитых диалектизмах, формах просторечия (сечём). Сочетание семантики умолчания с фигурой скромности сохраняется и в случае, если говорящий субъект в высказывании употребляет мы или использует безличную конструкцию, где дополнением выступает форма первого лица. Напр.: В романе много написано наскоро, много растянуто и не удалось, но кой-что и удалось. Я не за роман, я за идею мою стою (Ф.М. Достоевский. Письмо к Страхову). В контекстах, где субъект высказывания противостоит говорящему субъекту, возможно употребление кое-что в сочетании с глаголами знания, умения и т.п. в качестве фигуры вежливости, поощрения говорящим объекта речи в форме умаления. Напр.: Комбат, хмуря густые брови, добавил: - От вас много будет зависеть, от плотности и меткости вашего огня. За войну-то научились кое-чему! (Волж. ком. 2002. 8.05).

Семантический потенциал аффикса неопределенного местоимения предопределяет функционирование той или иной местоименной группы в качестве средства выражения семантики умолчания. Так, местоимения и наречия с аффиксом кое- в ядре своей семантической структуры содержат компонент намёка, что обусловливает их вхождение в ядро парадигматического микрополя семантики умолчания с компонентом намёка. Признак намёка передаётся и посредством других местоименных слов. Однако если в других местоименных словах компонент намёка возникает при их осложненных и вторичных употреблениях, то у местоимений с аффиксом кое- он входит в ядерную часть семантической структуры слова. Значение преднамеренного сокрытия отражено в словарных статьях, посвященных местоимениям с аффиксом кое-, причем это значение даётся как оттенок первичного значения. На выражение компонента намёка местоимениями с аффиксом кое- указывает большинство исследователей неопределенных местоимений. Ученые выделяют значение неназываемого скрываемого, заговорщическое значение (А.Н. Гвоздев, И. Пете, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, И.М. Кобозева и др.).

«Вообще газетно-публицистическая речь с её установкой на привлечение внимания читателя «любит» интригующее кое-что, вводящее статьи. Ср. многочисленные заголовки в газетах, набранные большими буквами: Кое-что о коровьем восторге» (С.М. Кузьмина). Проведенный нами анализ современной публицистики показал, что местоимение кое-что остаётся по-прежнему привлекательным для журналистов. Напр., заголовок: Кое-что из ничего (Сам. газ., 2002.18.06). Однако частотность употребления кое-что и других местоимений с аффиксом кое- во вторичном значении в качестве средства выражения семантики умолчания снизилась из-за компонента намёка у местоимений этой группы, с одной стороны, и из-за

тенденции к снижению оценочной речи в целом в публицистике в последнее десятилетие, с другой стороны.

Лингвисты заметили: языковой вкус эпохи не терпит дидактичности (В.Г. Костомаров). Неопределенность русского дискурса конца XX - начала XXI вв. названа языковым вкусом эпохи. Е.В. Падучева рассматривает неопределенность как семантическую доминанту русской языковой картины мира. «Только не так как было» - лозунг стремительно обновляющихся средств выражения. Отклонения в речи, «размытость» явились результатом меняющихся условий жизни, звеном процесса приспособления языка к эволюции общества (Н.Д. Арутюнова, А.Д. Васильев, А. Вежбицкая, Л.А. Кипанадзе, Е.И. Костанди, К. Ласорса-Съедина, Г. Хютль-Фольтер и др.).

Неопределенные местоимения с аффиксом -то, не имеющие в своей семантической структуре компонента намёка, больше подходят к изменившимся условиям современного дискурса. Местоимения с аффиксом кое- как средство передачи значения умолчания в публицистике всё больше уступают свои позиции местоимениям с аффиксом -то, равно как уходит в прошлое ядовитая, обличающая манера изложения дискуссии, с обилием отрицательных коннотаций вкупе с намёками.

Приведём второй довод в пользу утверждения зависимости аффикса неопределенного местоимения и его функции в выражении семантики умолчания. Экзистенциальные местоимения с аффиксом -нибудь, будучи средством передачи значения умолчания, выражают категорию крайности. Этимология неопределенных местоимений и наречий с аффиксом -нибудь (из сочетания ни + форма повелительного наклонения глагола-связки быть) предопределила особенности их функционирования в качестве средства передачи значения умолчания. Местоимения и наречия с этим аффиксом имеют в своей семантической структуре компонент «безразличия выбора», на основе которого возникает компонент незначительности и далее минимальности, крайности, уничижительности.

Т.М. Николаева среди содержательных характеристик, свойственных неопределенным местоимениям, называет категорию крайности. В выражении категории крайности активное участие принимают единицы неопределенной семантики с аффиксом -нибудь. Напр., значение минимальности выбора: Дай бумаги! Клочок какой-нибудь дай! - приставал Штольц. Полагаем, что грамматика языка характеризующим образом отражается в продуктах языковой личности и шире в языковом вкусе эпохи. Наши лингвистические наблюдения подкрепляют выводы, сделанные П. Гардом, полагавшим, что грамматику языка следует считать за «единство, состоящее из грамматики не-местоимений и грамматики местоимений». Причём единство местоимений является более сложным, увлекательным и поучительным, нежели первое единство.

В свете сказанного в работе исследуется специфика романа А. Платонова «Чевенгур». Роман А. Платонова изобилует местоимениями с аффиксом -нибудь. Исходной идеей предпринятого исследования послужила гипотеза, что в единстве

грамматики местоимений должны отразиться многие особенности романа: его мотивы темы микротемы наконец идеи. Литературоведы отмечают что творчество А. Платонова составляет система образов связанных ощущением какой-то безысходности и безнадежности. Филологи указывают на зыбкость сослагательность и условность царящие в художественном мире писателя (И. Бродский М.Ю. Михеев).

В романе «Чевенгур» местоимения с аффиксом -нибудь с повышенной частотностью употребления принимают участие в выражении значения крайности: (...) тогда коммунизм наверное и сытно обеспечит жену на старости лет, наравне с прочими ненужными людьми, а пока она как-нибудь перетерпит. В контексте компонент «безразличия выбора» в неопределенном местоимении распространяется до обезличенности определяемого лица: Каждый прочий заботился не для своей пользы (...), и, желая утешения своей жизни, тоже начал считать своим благом какого-нибудь другого чевенгурца (...). Крайность переходящая в несуществование проявляется в высказываниях с экзистенциальными местоимениями на синтаксическом уровне. Это передаётся с помощью модального значения гипотетической реальности с помощью отрицания и т.п. Напр.: О себе он только думал, а постороннее чувствовал с впечатлительностью личной жизни и не видел, чтобы у кого-нибудь это было иначе.

Исследование показывает что местоимения с аффиксом -то являются слабым членом местоименных оппозиций не имеют инвариантного значения отличающего их от других членов оппозиций и потому выполняют все функции свойственные неопределенным местоимениям с другими аффиксами в качестве средства выражения значения умолчания. Так значение намеренно неназываемого с компонентом намека для местоимений с -то выделяется в работах Т.М. Николаевой Н.Ю. Шведовой М.А. Шелякина. Подобно экзистенциальным местоимения с аффиксом -то в сочетании с другими единицами категории крайности способны выражать значение минимальности крайности уничижительности (хоть какой-то, хотя бы как-то и т.п.). Подобно слабоопределенным (некоторые, несколько, один + десемантизированное существительное) неопределенные местоимения анализируемой группы являются клишированным средством выражения семантики умолчания во вторичном употреблении (почему-то, что-то где-то и т.п.). Подобно местоимениям с приставкой не- неопределенные местоимения с аффиксом -то в художественном тексте создают атмосферу загадочности таинственности организует интригу повествования.

Возникает закономерный вопрос: обладают ли местоимения с аффиксом -то особенным в качестве средства выражения семантики умолчания? Да обладают.

1) Будучи слабым членом оппозиций местоимения с аффиксом -то по сравнению с другими группами имеют повышенную частотность употребления и самый большой набор текстовых функций.

2) Местоимения с аффиксом -то в лингвистике называют местоимениями точки зрения отличной от точки зрения всезнающего автора местоимениями плана

персонажа (Е.И. Еремина H.A. Кожевникова и др.). Денотативный статус неизвестности этих местоимений позволяет им применяться в художественной речи и публицистике в функции оператора отстраненности для выражения бесстрастного над событийного «объективного» повествования.

3) В.В. Виноградов отмечает употребление неопределенных местоимений и неопределенных наречий в сочетании со словами вдруг, странно, странный в художественной прозе Н.В. Гоголя. В лингвистике указывается на тяготение местоимений и наречий с аффиксом -то к сочетанию со словами содержащими семантику странного (странный, странно и т.п.) см. об этом: (В.В. Виноградов Е.И.Воинова В.Н. Топоров).

Выделение семантики умолчания в качестве самостоятельного значения в русском языке позволяет по-новому взглянуть на дискурсивное функционирование этих сочетаний. Наличие компонента несоответствия норме описываемой ситуации (Т.М. Николаева) с одной стороны и частотность сочетаний местоимений с аффиксом -то со словами содержащими семантику странного с другой стороны предопределило употребление этих сочетаний в качестве средства выражения значения умолчания. См. пример сочетания местоимения какой-то в значении 'подобный чему-то', 'похожий на...' со словами с семантикой странного несоответствия норме описываемой ситуации: Но ведь есть же и ещё кое-что из показывающих: ото некоторое, хотя и неясное брожение в обществе какого-то вопроса, какого-то подозрения, слышен какой-то неясный слух, чувствуется, что суи/ествует какое-то ожидание (Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы).

В художественных текстах названные сочетания употребляются для нагнетания неопределенности таинственности. В разговорной речи в ориентированных на неё жанрах (публицистике прямой речи персонажей и т.п.) сочетания какой-то со словами с семантикой странного как средство выражения значения умолчания осуществляют подбор смягчающих слов и выражений. В таких употреблениях какой-то «указывает на неуверенность оценки говорящим сдвинутость характеристики к другому признаку» (О.П. Ермакова). Напр.: [Чичиков сдержанно «увещевает» Собакевича:] - Мне странно, право: кажется, между нами происходит какое-то представление или комедия, иначе я не могу себе объяснить^ (Н.В. Гоголь. Мёртвые души).

В лингвистических работах посвященных семантике неопределенных местоимений неопределенно-местоименные наречия не исследуются. Между тем и наречия способны выражать значение умолчания. Нами предпринято системное описание феномена в русском языке до сих пор не привлекавшего внимания исследователей. Речь идёт о тематически объединенных явлениях (неопределенности причины признаковой обстоятельственной неопределенности). Средства выражения неопределенной причины относятся к лексико-морфологическим: аналитическим (по какой-то причине, по неопределенной причине, неизвестно почему и т.п.) и синтетическим (почему-то, отчего-то, что-то и т.п.).

Неопределенность причины в русском языке имеет богатый репертуар средств выражения, многообразные текстовые функции, отличается многофункциональным употреблением в качестве средства передачи семантики умолчания. Особым многообразием дискурсивного употребления обладает наречие почему-то. Толковые словари для наречия почему-то выделяют только одно значение ('по неизвестной или неопределенной причине'). Однако, как показывает исследование, это наречие помимо первичного употребления характеризуется высокой продуктивностью осложнённого и вторичного использования. Именно осложнённое и вторичное употребление наречия почему-то выражает семантику умолчания.

Так, первичное осложненное употребление применяется в качестве «маскировки» авторского произвола. Наречие используется для снятия возможных возражений читателя по поводу явного композиционного хода в художественном тексте или невероятности излагаемых событий. Напр.: Теперь кольцо постоянно было у неё на пальце. А Дашу, например, почему-то снова потянуло на ту свалку (COOL GIRL .2001. 7-13.05). Если изъять почему-то из высказывания, обнаружиться его текстовая роль. Неопределенность причины отводит на себя все возможные возражения адресата: почему девушку тянет на свалку?!

Наречие почему-то применяется в первичном осложненном значении в качестве деклассирующего семантического оператора в случаях создания символического ряда. В сложно зашифрованных художественных текстах анализируемое наречие не только снижает пафос символического уровня, но и с необходимостью привлекает внимание читателя к наличию этого уровня. Напр.: Он немного подождал, глядя вслед брату. Почему-то заприметил вдруг, что брат Иван идёт как-то раскачиваясь и что у него правое плечо, если сзади глядеть, кажется ниже левого. Никогда он этого не замечал прежде (Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы). Первый, фактологический, план: именно со спины легко заметить, что у человека одно плечо выше другого. Второй, символический, план: Иван выбрал в собеседники чёрта; левая сторона, согласно наивной модели мира, является стороной чёрта; вот и правое плечо Ивана ниже левого.

Нами исследованы и описаны многообразные вторичные употребления наречия почему-то. Наиболее продуктивны вторичные употребления анализируемого наречия с компонентом скрываемого. Этот компонент соотносим с «заговорщическим» употреблением местоимений с аффиксом кое-, когда говорящий, не называя объекта, побуждает адресата догадаться, о ком (чём) идёт речь.

Поскольку наречие выражает признаковую неопределенность, а не референци-альную, появление компонента скрываемого целесообразно объяснить через понятие указательного минимума. Под указательным минимумом понимаем отрезок текста, содержательно наполняющий местоимение. При переносном употреблении неопределенного наречия указательный минимум содержится не в правом, а в левом контексте. Обращение говорящего к неопределенной причине имеет поэтому формальный характер. Вторичное употребление наречия актуализирует дополнительную информацию, напр., компонент скрываемого. Напр.: Брат упрекнул

сестру, что она не возвеличивает покойника, как принято у казахов. Айзада только этого и ждала. Ты, мол, вначале свою жену научи. Ты эти красивые слова вначале ей втолкуй! Почему-то она не приехала и не показала нам плач величальный (Ч. Айтматов).

Наиболее близкой смысловой подстановкой на место наречия почему-то является пропозициональная установка 'мы знаем почему', то есть единица неопределенной семантики при вторичном употреблении, по сути, выражает определенную причину ('известно почему', 'вы догадываетесь почему').

Почему-то с компонентом скрываемого выделяет не только контекст и конси-туацию, но и личный опыт адресата, сообразуясь с которым, последний догадывается, чтб подразумевает говорящий под формально неопределенной причиной. Напр.: ...дело «Внешнеторговой фирмы РД» затребовала Генеральная прокуратура. 17 томов погрузили в легковушку...Но вот беда, уже на подъезде к столице прокурорскую машину протаранил грузовик. Виновник ДТП скрылся, а легковушка сгорела вместе со всеми бумагами. По крайней мере, так утверждали ехавшие в ней сопровождающие. Но им почему-то не поверили (Рос. газ. 2001. 5.09). Компонент скрываемого в наречии можно представить описательно как 'и это не случайно'; 'соотнесите с жизненной логикой, догадайтесь'. Дополнительная информация, вносимая почему-то в высказывание: утверждение сопровождающих -ложь.

Из разговорной речи применение почему-то с компонентом скрываемого перекочевало в публицистическую речь, особенно в дискутирующую речь. Анализ функционирования почему-то как средства передачи значения умолчания приводит к вывод}' о том, что это наречие правомерно назвать знаком цивилизованной полемики. Оно снижает категоричность сообщаемого, меру ответственности говорящего за содержание высказывания; отрицательную оценку говорящего передаёт косвенным способом.

Почему-то является стилеобразующим средством в публицистике, в частности, обладает высокой частотностью употребления в публикациях на тему правонарушений. При помощи этого неопределенного наречия журналисты ведут бесстрастное разоблачение лжи, фальсификации. См. пример такого использования анализируемого наречия в комплексе других средств выражения семантики умолчания: Правда, у питерских налоговиков на сей счёт особое мнение. Они почему-то убеждены, что без больших покровителей из Москвы здесь не обошлось (Рос. газ. 2001.5.09).

Компонент намёка семантики умолчания реализуется при помощи компонента скрываемого, позволяя путём доведения формы высказывания до абсурда сообщить о неподобающем поведении, несоответствующем положении дел: Теперь хозяин с друзьями разводят в гостиной костёр. В отделении милиции развели руками и ...предложили: «Будет труп - тогда приходите». Однако трупом никто из соседей почему-то, даже ради общего дела, становиться не хочет (Рос. газ. 1999.26.06).

Нами установлено, что выбор того или иного средства выражения семантики умолчания небезразличен к творческой манере писателя, его идейно-художественной установке. Так, Б.К. Зайцев, певец возвышенного и поэтического, склонен употреблять пришедшее из книжно-славянского языка местоимение некий. Писательской манере Б.К. Зайцева не свойственна открытая оценка. Слово, передающее неяркую, но всё же оценку, писатель «затушевывает)) с помощью местоимения некий. Напр.: [О Пастернаке] Стихи его того времени, сколько помню, являлись некими глыбами, в первозданном положении, не сведенные к гармонии (Далёкое). Стремясь лишь косвенным способом выразить отрицательную оценку, Б.К. Зайцев употребляет несколько степеней эвфемистической зашифровки. Напр.: ... А.П. Рогнедов, антрепренёр, в душе артист, любитель Италии, как и мы с женой, некий конквистадор и по жизни своей «Казакова». - неожиданно явился к нам... (Далёкое). Из эфемизмов: иноязычное слово, прономинализация.

В четвертом разделе третьей главе исследуются неопределенные прономина-тивы в качестве средства выражения семантики умолчания. Неопределенными прономинативами в работе называются слова, выполняющие функцию неопределенного местоимения типа известный, определенный и т.п.. Названные языковые единицы во вторичном употреблении входят в парадигматическое микрополе средств передачи значения умолчания с компонентом намёка (знаю, не скажу, догадайтесь!). По поводу прономинативов известный, данный A.M. Пешковский заметил: их «можно бы было выделить в группу определимо неопределенных, так как здесь наряду со значением неопределенности имеется оттенок потенциальной определенности или определимости». Характеризуя прономинативы как определимо неопределенные, учёный, по сути, указал на значение умолчания с признаком намека.

Эти языковые единицы являются продуктивным средством выражения значения умолчания в публицистике и художественной речи. Напр.: [О летунах производства] Проверенные на летунах краски блекнут при попытках отобразить летунью. Густая лиловость носа, возникающая по известным причинам, тоже вряд ли понадобится на женском портрете (М. Лебедева. Нет уж, увольте!). См. пример употребления неопределенного прономинатива как средства передачи семантики умолчания в научной речи: ... чаще всего даётся характеристика интенсиональным объектам, и тогда хреновина означает нечто вроде 'чушь, ерунда, не заслуживает внимания' (по видимому, именно так следует понимать характеристику, которую дала музыке Бетховена героиня известной частушки, в первый раз попавшая на кониерт) (А.Д. Шмелёв. «Общие» слова). Пример на прономинатив определенный в качестве средства выражения значения умолчания: [У Синицына расстегнуты брюки] Я пишу: «Уважаемый товарищ Синицын! Прошу обратить Ваше внимание на определенную часть туалета, в смысле -брюки (...)»(Г. Горин. Брюки товарища Синицына).

Местоименные образования типа куда надо, кому положено, кому следует и т.п. одни ученые склонны считать описательными аналогами местоимений, кото-

рым нет места в системе местоимений из-за их составного характера (E.H. Сидоренко), другие ученые приводят аргументы в пользу отнесения таких сочетаний к классу местоимений (О.П. Ермакова, Л.Д. Лавров, Л.Я. Маловицкий, В.Н. Миги-рин, A.M. Пешковский, Н.Ю. Шведова). Полагаем, что названные прономиналь-ные образования находятся на пути перехода в класс местоимений. Называть их местоимениями в системе русского языка ещё рано. Такие составные образования, по нашему мнению, следует называть прономинативами.

В работе показывается, как неопределенные прономинативы типа куда угодно, куда следует, куда надо, кому положено и т.п. способны выражать значение умолчания. Семантическая структура функциональных аналогов местоимений со словами следует, надо, нужно, положено и т.п. содержит компонент соответствия норме описываемой ситуации, долженствования. На основе этого компонента прономинативы развивают признак намека, употребляясь в качестве средства передачи семантики умолчания. Так, например, сочетание куба следует в одном из своих употреблений имеет автосемантическое значение 'милиция', 'органы КГБ' и тому подобное. Напр.: Времена нынче такие, свидетели долго не живут. Ну, сообщишь куда следует, яму свою дурацкую покажешь (Т. Полякова. Деньги для киллера). Эвфемистическое употребление с компонентом не следует имеет автосемантическое значение 'интимные части человека'. Напр.: Ты прелесть, - сказала Петрова и положила мне руку на что не следовало (COSMOPOLITAN. 2002, июль).

Синонимично вышеназванным применяется сочетание кому положено, в значении 'органы власти' 'органы безопасности'. Первую возлюбленную, ведьму нявку, Клавдий сдач кому положено, чтобы её уничтожили, и с тех пор она составляет ужас и стыд всей его жизни (Сам. обозр. 2002. 10.06).

Заключение подводит итоги и освещает перспективы исследования.

Обобщая результаты комплексного исследования значения умолчания в коммуникативном аспекте, заключаем, что умолчание - это функционально-семантическая категория. В плане содержания - это самостоятельное значение русского языка, языковое значение недосказанности. В плане выражения — это система языковых единиц разных уровней.

Комплекс языковых средств выражения значения умолчания являет собой функционально-семантическое поле, базовой основой которого служит поле неопределенности. Значение неопределенности, входящее в семантическую структуру неопределенных местоимений, наречий и прономинативов, обусловило их функционирование в качестве неспециализированных средств передачи семантики умолчания. Тот факт, что русский язык располагает неопределенными местоимениями с пятью разными аффиксами (не-, кое-, -то, -либо, -нибудь), а также многочисленными словами, употребленными в функции неопределенных местоимений (один, известный, определенный), и функциональными аналогами неопределенных местоимений типа куда угодно, куда следует, куда надо, кому положено и т.п., следует оценивать как национальное достояние.

За пределами работы осталась проблема взаимодействия значения иронии с семантикой умолчания, между тем, как показывают предварительные результаты, категория умолчания имеет обширную зону пересечения с семантикой иронии. Перспективы исследования видятся нам в проведении дальнейшего размежевания семантики умолчания и значения невыразимого как в дискурсе, так и в художественной речи.

Нуждается в дальнейшей разработке теория эвфемизмов, нет словаря эвфемизмов русского языка. Многочисленные словарные пометы (эвф.), относимые к местоименным словам в толковых словарях, свидетельствуют о том, что местоименные слова должны занять в подобном словаре значительное место. Несомненно, важное место займут в нем и местоименные фразеологизмы, выражающие семантику умолчания.

Приложение содержит таблицы «Графически выделенные слова в русском романе Х1Х-ХХ вв.»; «Русские романы, не содержащие традиционное графическое выделение слов»; «Романы, содержащие графически выделенные неопределенные местоимения».

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Семантика умолчания и средства её выражения в русском языке: Монография. - М.: МГОУ, 2002. - 307 с. (19,25 пл.).

2. Слово оно в дискурсе и художественной речи // РЯШ. - 2003. - № 2. — С. 8385.

3. Средства категории неопределенности в русском языке: Учеб. пособие к спецкурсу. - М.: МПУ, 2001. - 78 с.

4. Категория умолчания в русском языке // Русский язык и литература: вопросы истории, современного состояния и методики их преподавания в вузе и школе. — Часть первая. - Самара, 2001. - С.118-129.

5. О стилистической значимости молчания // Филологическая герменевтика и общая стилистика: Сб. науч. тр. - Тверь: ТГУ, 1992. - С. 46-54.

6. Эгоцентрические слова как средство актуализации ложности высказывания в прозе А. Гайдара // Языковое мастерство А. Гайдара: Межвуз. сб. науч. тр. - Арзамас. 1993.-С. 58-67.

7. Категория выделения в стихах А. Блока // Проблемы стиховедения и поэтики: Сб. науч. тр. - Алма-Ата, 1990. - С. 99-102.

8. К проблеме графического выделения местоименных слов // Актуальные проблемы психологии и лингвистики: Материалы 4-ой Всероссийской Школы молодых лингвистов. - М.; Пенза, 2000. - С. 124-125.

9. Местоименные эвфемизмы в дискурсе и художественной речи // Актуальные проблемы современной русистики: Материалы Всероссийской научно-практической конференции памяти В.И. Чернова: В 2 ч. Часть вторая. - Киров: ВГТТУ, 2000. - С.62-64.

10. Дискурсивные возможности местоимений // И.И. Ильина, Р.И. Тихонова. Учебно-исследовательская работа по лингвистике в педагогическом вузе. - Самара: СамГПУ, 2001. - С.79-82; 99-102.

11. Местоимения как средство выражения понятийных категорий языка // Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты: Материалы Всероссийской конференции. - М. - Пенза, 2001. - С. 125-129.

12. Концепция эмпирического лингвистического анализа текста как парадигма развития // Лингвистика: взаимодействие концепций и парадигм: Материалы на-учно-теоретич. конф. - Харьков. - Вып. 1. - Часть 2,1991. - С. 279-281.

13. О функциональных категориях текста // Лингвистическая семантика и прагматика: Материалы науч. конф. - М. - Харьков, 1991. - 153-155.

14. Речевой акт: социолингвистический аспект // Материалы Республиканской конференции «Вопросы совершенствования обучения (иностранному) языку как средству межнационального общения». - Харьков. - Часть 2.1991. - С. 160-162.

15. Местоименный предикат того как средство семантики умолчания // Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты: Материалы Всероссийской конференции. - М. - Пенза, 2002. - С. 109-110.

16. Местоимения 3-го лица как средство выражения семантики умолчания // Системность языковых средств в их функционировании: теоретический и методический аспект: Сб. - Самара: СамГПУ, 2002. - С. 20-46.

17. Указательные местоименные слова в коммуникативном аспекте // Исследования по теории и истории языка: Сб. - Самара: СамГПУ, 2002. - С. 20-46.

18. Приёмы достоверности изображаемого в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Литературные традиции в поэтике Мих. Булгакова: Сб. науч. тр. -Куйбышев: КГПИ, 1990.-С. 92-101.

19. Единицы неопределенной семантики как средство предикации // Средства номинации и предикации в русском языке: Сб. - М.: МПУ, 2001. - С. 110-115.

20. Дискурсивные возможности неопределенных местоимений // О вы, которых ожидает Отечество: Сб. науч. раб. - Самара: СамГПУ, 2000. - С.18-33.

21. Единицы неопределенной семантики в художественном тексте (От Гоголя до наших дней) // Самарские филологи. Евгений Михайлович Кубарев. Сочинения. - Самара: СамГПУ, 2001.-С. 311-315.

22. Ирония и неопределенность? // Русский литературный язык: номинация, предикация, экспрессия: Межвуз. сб. науч. тр. - М.: МАНПО, 2002. - С. 204-209.

23. К вопросу о семантике неопределенности // Тенденции в системе номинации и предикации русского языка: Межвуз. сб. науч. тр. - М., 2002. - С.54-57.

Подписано в печать 13.02.2003 г. Формат бумаги 60x84 1/16. Бумага писчая. Печать оперативная. Объем 2 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 91. Бесплатно. Отпечатано с оригинал-макета в типографии «Инсома-Пресс»: г. Самара, ул. Советской Армии, 217.

.7 0 2 0

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Сеничкина, Елена Павловна

ВВЕДЕНИЕ.

Г л а в а 1. КОМПЛЕКСНОЕ ОПИСАНИЕ

СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ.

1.1. ХАРАКТЕРИСТИКА СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ.

1.1.1. СЕМАНТИКА УМОЛЧАНИЯ. ОБЩЕЕ ПОНЯТИЕ.

1.1.2. УМОЛЧАНИЕ И СХОДНЫЕ ПОНЯТИЯ.

1.1.3. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ.

1.2. СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ.

1.2.1. ПА РАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА.

1.2.2. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА.

1.2.3. СИНТАКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА.

1.2.4. ГРАФИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА.

1.2.5. ЗНА ЧАЩЕЕ МОЛЧАНИЕ.

Г л а в а 2. МЕСТОИМЕНИЯ КАК СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫЕ СРЕДСТВА СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ.

2.1. МЕСТОИМЕНИЯ КАК СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ.

2.1.1. МЕСТОПРЕДИКА ТЫ.

2.1.2. ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

2.1.3. УКАЗАТЕЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

2.1.4. ПРИТЯЖАТЕЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

2.1.5. МЕСТОИМЕННЫЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ.

2.2. СЕМАНТИКА УМОЛЧАНИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ.

2.2.1. ХАРАКТЕРИСТИКА ГРАФИЧЕСКОГО ВЫДЕЛЕНИЯ.

2.2. 2. МЕСТОИМЕНИЯ 3-го ЛИЦА.

2.2.3. ПРИТЯЖАТЕЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

2.2.4. УКАЗАТЕЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

2.2.5. ОПРЕДЕЛИТЕЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

2.2.6. ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

2.2.7. НЕОПРЕДЕЛЕННЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

Г л а в а 3. НЕОПРЕДЕЛЕННЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ

КАК ЯДЕРНЫЕ СРЕДСТВА

СЕМАНТИКИ УМОЛЧАНИЯ

3.1. СЛАБООПРЕДЕЛЕННЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ.

3.1.1. НЕОПРЕДЕЛЁННЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ И НАРЕЧИЯ

С А ФФИКСОМ КОЕ-.

3.1.2. НЕОПРЕДЕЛЕННЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ

С ПРИСТАВКОЙ НЕ-.

3.1.3. СЛОВО ОДИН.

3.2. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ. НЕОПРЕДЕЛЕННЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ И НАРЕЧИЯ

С АФФИКСОМ - НИБУДЬ.

3.3. МЕСТОИМЕНИЯ НЕИЗВЕСТНОСТИ. НЕОПРЕДЕЛЕННЫЕ МЕСТОИМЕНИЯ И НАРЕЧИЯ

С АФФИКСОМ - ТО.

3.4. НЕОПРЕДЕЛЁННЫЕ ПРОНОМИНАТИВЫ.

3.4.1. ИЗВЕСТНЫЙ, ОПРЕДЕЛЕННЫЙ.

3.4.2. ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ АНАЛОГИ НЕОПРЕДЕЛЕННЫХ

МЕСТОИМЕНИЙ.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Сеничкина, Елена Павловна

Человечество накопило богатый репертуар средств общения, средств речевого воздействия. Это и косвенные способы выражения мысли, и описательные обороты, заменяющие прямые наименования, - перифразы, многочисленные эвфемизмы, и более сложные способы вуалирования референции, среди которых тайноречение, эзопова речь, подтекст, косвенные речевые акты. Мастера художественного слова разработали приемы и способы обработки языкового материала, с помощью которых читатель испытывает радость сотворчества, наслаждение домысливанием сообщенного.

Возможно ли как-то систематизировать и обобщить все эти разнородные средства языкового богатства?

Семантика умолчания как самостоятельное значение в русском языке объединяет в себе многочисленные прагматические задачи говорящего: заинтересовать, сказать так, чтобы не обидеть, приукрасить, создать адресату условия для сотворчества, ввести в заблуждение, обмануть, сделать речь убедительной, не вызывающей возражения.

Объектом диссертационного исследования является семантика умолчания в русском языке, выражаемая системой разноуровневых средств -фонетических, лексических, лексико-словообразовательных, фразеологических, синтаксических и графических.

Предметом исследования явился план выражения семантики умолчания, реализуемый в языковой системе и дискурсе системой разноуровневых средств.

Исследование в лингвистике осуществляется при помощи различных подходов: логико-математического, логического, структурно-семантического, коммуникативного. Коммуникативный подход в лингвистике полагается на собственно языковые характеристики предмета исследования, уделяя большое внимание собственно средствам его выражения. При функциональном подходе важной оказывается система средств передачи того или значения.

Семантика умолчания осмысливается нами как функционально-семантическая категория, как самостоятельное значение в русском языке. Семантика умолчания - это языковое значение недосказанности. План выражения её составляет поле, система разноуровневых средств выражения.

Актуальность исследования обусловлена следующими факторами.

1. Семантика умолчания, намеренная недосказанность, является самостоятельным значением в русском языке, обусловленным многочисленными интенциями говорящего: смягчить выражение, сказать так, чтобы предвосхитить возможные возражения, приукрасить, ввести в заблуждение, обмануть, заинтересовать, создать адресату условия для сотворчества, сделать речь убедительной.

2. Семантика умолчания обладает высокой частотностью употребления в дискурсе (особенно в сфере публицистики и политики). Высока её активность в повседневной речи. Продуктивность семантики умолчания проявляется в художественной речи.

3. Между тем состояние изученности этого самостоятельного значения следует признать как незначительное. Существуют отдельные описания того или иного средства семантики умолчания, принадлежащего к одному из уровней языка.

4. В то же время антропоцентрический подход к изучению языка является актуальным в конце XX - начале XXI вв. (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А.В. Бондарко, Т.В. Булыгина, Е.М. Вольф, В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, Ю.С. Степанов, А.Д. Шмелев, Д.Н. Шмелев и др.). Внимание лингвистов привлечено к определяющим чертам русского дискурса (Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, Т.А. Гридина, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров,

Jl.П. Крысин, В.П. Москвин, Е.В. Падучева, В.З. Санников, Е.И. Шейгал и др.). Современная лингвистика характеризуется возрастающим интересом к исследованию стратегий речевого воздействия (языковой игры, языкового манипулирования, языковой демагогии и т.п.). В лингвистике утверждается осознание необходимости изучать не только прямые, но и опосредованные, косвенные способы выражения мысли.

Материал исследования составили: 1) тексты классиков русской художественной литературы, а также прозаической и поэтической литературы XX в.; 2) авторские записи разговорной речи; 3) материалы современных песен, детской литературы; примеры, введенные в научный оборот другими исследователями, но не представленные в аспекте выражения значения умолчания.

Цель исследования состоит в том, чтобы представить комплексную характеристику семантики умолчания в русском языке.

Поставленная цель предполагает решение следующих основных задач.

1. Произвести функциональную характеристику семантики умолчания с позиций коммуникативного подхода. Выявить дифференциальные признаки значения умолчания.

2. Выявить и описать структуру средств выражения семантики умолчания, определить её ядро, центр и периферию с позиций семантического, грамматического и прагматического аспектов.

3. Создать морфологическую классификацию эвфемизмов, посредством которой наглядно отражается совокупность лексических средств выражения значения умолчания.

4. Исследовать и описать центральные средства выражения семантики умолчания - местоимения, местоименные слова и прономинативы. Изучить специфику их функционирования в качестве ведущего средства передачи значения умолчания.

5. Дать описание и оценку особенностей употребления специализированных средств выражения семантики умолчания в художественной речи. Произвести лингвистическое портретирование творческой манеры писателей, направлений и отдельных романов Х1Х-ХХ вв. русской художественной прозы в плане употребления графически выделенных слов как средства выражения категории умолчания.

6. Подвергнуть анализу и описать ядерные средства значения умолчания. Выделить лексико-грамматические, семантические и референциаль-ные особенности неопределенных местоименных слов и прономинати-вов, которые предопределяют участие местоимений в выполнении той или иной функции семантики умолчания.

7. Показать, как проявляется творческая манера того или иного писателя, его идейно-художественная установка в употреблении тех или иных средств выражения семантики умолчания. Выявить компоненты семантики анализируемых средств, предопределяющие писательские предпочтения.

Основная гипотеза исследования: семантика умолчания в русском языке - это функционально-семантическая категория. В плане содержания - это самостоятельное значение русского языка, языковое значение недосказанности. В плане выражения - это система языковых единиц разных уровней.

Положения, выносимые на защиту:

1. Семантика умолчания в русском языке - это функционально-семантическая категория. В плане содержания - это самостоятельное значение русского языка, языковое значение недосказанности. В плане выражения - это система языковых единиц разных уровней, объединяющаяся в иерархически организованную ядерно-периферийную структуру.

2. Ядро средств выражения семантики умолчания составляют лексические средства с семой 'умолчать': существительные, прилагательные, глаголы {тайна, умолчу, скрываемый и т.п.), неопределенные прономина-тивы и лексико-словообразовательные средства: неопределенные местоимения с аффиксами кое-, -то, -нибудь и приставкой не- в одном из своих лексико-семантических вариантов.

3. К центральным специализированным средствам относятся лексические (местоимения других разрядов, употребленные преимущественно в первичном осложненном и вторичном значениях, эвфемизмы), лексико-словообразовательные (слова с приставками полу-, под-, на- в одном из своих JICB, глаголы некоторых способов действия), синтаксические (односоставные синтаксические конструкции, конструкции типа не говоря о., не буду говорить о. , неполные предложения). К единицам специализации относятся мейозис и литота, многие местоименные фразеологические единицы.

4. К периферии плана выражения семантики умолчания относятся фонетические (особая намекающая интонация, понижение голоса при выражении слова-табуизма, акцентирование, пауза и т.п.); фразеологические; синтаксические (квазисложные предложения, простые осложненные и некоторые сложные предложения); графические средства, несущие дополнительную информацию (знаки препинания, кавычки, средства выделения языковых единиц).

5. Семантическим инвариантом значения умолчания является трех-, семный комплекс: 1) формальная возможность выбора, 2) неотождествленность, 3) определенная, но не называемая данность. Инвариант категории умолчания конкретизируется в парадигматических микрополях: собственно умолчания и умолчания-намека.

6. Базовым для семантики умолчания является значение неопределенности. Специфика категории умолчания состоит в семантической редукции всех средств её выражения. Семантическая редукция - это сокращение доли информации, сокращение числа дифференциальных признаков языковых единиц любого уровня языка по сравнению с ситуативно заменяемой языковой единицей.

7. Семантика умолчания имеет объективно-субъективную природу, преимущественно интерпретационный, а не отражательный характер, обладает всеми признаками, свойственными прагматической информации, в их числе - отсутствие изоморфизма межцу планом содержания и выражения.

8. Выражение семантики умолчания осуществляется только на синтаксическом уровне - уровне высказывания или текста.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. семантика умолчания выделяется как самостоятельный предмет исследования в русском языке;

2. семантика умолчания определяется как функционально-семантическая категория, обладающая иерархически организованной структурой языковых единиц разных уровней;

3. специфика семантики умолчания выявляется и обосновывается путем её соотнесения со значениями неопределенности, неизвестности;

4. языковые средства выражения семантики умолчания получают комплексное описание с учетом семантических, грамматических и прагматических факторов;

5. определяются центральные (специализированные и неспециализированные) и периферийные средства выражения семантики умолчания;

6. выявляется семантический инвариант значения умолчания, который конкретизируется в парадигматических микрополях;

7. определяются сферы пересечения и разграничения семантики умолчания и значения невыразимого; и

8. разработан новый, не исследованный ранее языковой материал, извлеченный из художественных и публицистических текстов, из разговорной речи;

9. уточняется содержание понятия «умолчание» путем размежевания со сходными языковыми понятиями (апозиопезиса, смыслового пропуска, эллипсиса, эзоповой речи, вуалирования референции, коммуникативно значимого молчания, лжи, эвфемии, подтекста);

10. расширяется представление об эвфемии в соотношении с категорией умолчания; предлагается новый подход в классификации эвфемизмов - морфологический; в аспекте новой, морфологической, классификации названы части речи, способные выполнять функцию эвфемизмов, ранее не приводимые в научных источниках; выявляются те лексико-грамматические признаки части речи, которые предопределяют употребление её в функции эвфемизма.

Теоретическая значимость диссертации заключается в выработке нового аспекта в осмыслении и изучении семантики русского языка; в развитии теории функциональной грамматики (выявление и описание нового значения - категории умолчания, средств его выражения). К теоретически значимым относятся определение специфики семантики умолчания; выявление её базового значения - неопределенности; разграничение умолчания и сходных значений - неизвестности, неопределенности, невыразимого; комплексное описание средств выражения семантики умолчания в русском языке.

Практическая значимость. Результаты исследования имеют широкое и разнообразное применение. Поскольку семантика умолчания имеет средства выражения на всех уровнях языковой системы, созданный в диссертации концептуальный механизм может быть применен при разработке различных разделов курса современного русского языка. Практическая ценность работы состоит в комплексном описании семантики умолчания и систематизации средств её выражения с учетом прагматического фактора, обосновании стилистической дифференциации средств значения умолчания и стилистического эффекта значения умолчания в художественной речи, что может быть использовано в курсах «Современный русский язык», «Стилистика русского языка», «Лингвистический анализ текста», «Теория языка. Часть 1» (при изучении темы «Лексический состав языка, эвфемизмы»), «Теория языка. Часть 2» (при изучении тем «Языковая политика», «Социолингвистика»), при разработке спецкурсов и спецсеминаров по функциональной грамматике, семантике местоимений, языка художественных произведений.

Результаты работы будут полезными при создании «интегрального» описания русского языка.

Внедрение результатов исследования осуществлялось в период с 1998 по 2002 гг. Был разработан комплекс проблем функционирования категории неопределенности (как базовой основы для семантики умолчания) в русском языке; исчерпывающим образом описаны выявлены и описаны средства выражения значения неопределенности. По теме исследования читался спецкурс, проводился спецсеминар. Студенты в период с 1998 по 2003 гг. писали курсовые и дипломные работы, публиковали результаты своих исследований в научной печати. Результаты исследования отразились в учебном пособии «Средства категории неопределенности в русском языке» (Москва, 2001), подготовлен и опубликован раздел учебного комплекса «Учебно-исследовательская работа по лингвистике в педагогическом вузе» (Самара, 2001, с. 99-102). Результаты исследования внедрялись в учебный процесс в курсе лекций по введению в языкознание (Теория языка. Часть 1).

Методы исследования. Характер диссертационного исследования обусловил выбор его методов. Ведущим методом явился дедуктивный как способ исследования, предполагающий движение исследовательской мысли от общих положений к частным; логический вывод частных положений из какой-либо общей мысли. В работе используется метод комплексного структурно-семантического анализа с применением данных прагмалингвистики. Семантика умолчания как функционально-семантическое значение требует применения таксономического метода (систематизации того, что имеет иерархическое строение) и метода корреляционного семантического анализа (характеристики семантики языковых единиц, выполняющих общую семантическую функцию, в системе их отношений друг с другом). При семантической характеристике плана выражения семантики умолчания использовался метод компонентного анализа (с опорой на словарные дефиниции и с учетом контекстуальной реализации значения слова). Особое место в работе занимает метод индуктивного анализа, предполагающий ход исследовательской мысли от конкретных языковых фактов к установлению системных отношений между ними и формирование на их основе теоретических положений и выводов. Используются сопоставительно-описательный метод, метод лингвистического наблюдения, семантический анализ составляющих текста. Применяются методики художественно-стилистического исследования, статистического подсчета, приемы лингвостилистической интерпретации.

Апробация исследования. Основные теоретические положения диссертации изложены в научных статьях, учебном пособии к спецкурсу «Средства категории неопределенности в русском языке» (Москва, 2001. 4,5 п.л.), монографии «Семантика умолчания и средства её выражения в русском языке» (Москва, 2002, 19,25 п.л.). По теме диссертации в Самарском государственном педагогическом университете прочитано 4 спецкурса на дневном и заочном отделениях (1998-2000 гг.). Материалы исследования систематически обсуждались на заседаниях кафедры современного русского языка и научном семинаре МГОУ, на заседаниях кафедры общего языкознания и итоговых преподавательских конференциях Самарского педуниверситета (1998-2003 гг.). Автор выступал с докладами на многих научных международных, всероссийских, зональных и межвузовских конференциях: Харькове (1991), Пензе (2000-2002), Кирове (2000), Москве (2003 - пятая зимняя школа преподавателей риторики), Орехове-Зуеве (2003).

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1. Категория выделения в стихах А. Блока // Проблемы стиховедения и поэтики: Сб. науч. тр. - Алма-Ата, 1990- С. 99-102.

2. Приёмы достоверности изображаемого в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Литературные традиции в поэтике Мих. Булгакова: Сб. науч. тр. - Куйбышев / КГПИ, 1990. - С. 92-101.

3. Концепция эмпирического лингвистического анализа текста как парадигма развития // Лингвистика: взаимодействие концепций и парадигм: Материалы межведомств, научно-теоретич. конф. - Харьков. -Вып. 1. - Часть 2, 1991. - С. 279-281.

4. О функциональных категориях текста // Лингвистическая семантика и прагматика: Материалы 5 науч. конф. по проблемам семантических исследований. - М. - Харьков, 1991. - 153-155.

5. Речевой акт: социолингвистический аспект // Материалы Республиканской научно-методической конференции «Вопросы совершенствования обучения (иностранному) языку как средству межнационального общения. - Харьков. - Часть 2. 1991. - С. 160-162.

6. О стилистической значимости молчания // Филологическая герменевтика и общая стилистика: Сб. науч. тр. - Тверь/ТГУ, 1992. - С. 46-54.

7. Эгоцентрические слова как средство актуализации ложности высказывания в прозе А. Гайдара // Языковое мастерство А. Гайдара: Меж-вуз. сб. науч. тр. - Арзамас. 1993. - С. 58-67.

8. К проблеме графического выделения местоименных слов // Актуальные проблемы психологии и лингвистики: Материалы 4-ой Всероссийской Школы молодых лингвистов. - М.; Пенза, 2000. - С. 124-125.

9. Местоименные эвфемизмы в дискурсе и художественной речи // Актуальные проблемы современной русистики: Материалы Всероссийской научно-практической конференции памяти В.И. Чернова: В 2 ч. Часть вторая. - Киров: ВГПУ, 2000. - С.62-64.

10. Дискурсивные возможности неопределенных местоимений // О вы, которых ожидает Отечество: Сб. науч. раб. - Самара, 2000. - С. 18-33.

11. Дискурсивные возможности местоимений // И.И. Ильина, Р.И. Тихонова. Учебно-исследовательская работа по лингвистике в педагогическом вузе. - Самара: СамГПУ, 2001. - С.79-82; 99-102.

12. Единицы неопределенной семантики в художественном тексте (От Гоголя до наших дней) // Самарские филологи. Евгений Михайлович Ку-барев. Сочинения. - Самара, 2001. - С.311-315.

13. Единицы неопределенной семантики как средство предикации // Средства номинации и предикации в русском языке: Межвуз. сб. науч. тр. - М.: МПУ, 2001. - С. 110-115.

14. Категория умолчания в русском языке // Русский язык и литература: вопросы истории, современного состояния и методики их преподавания в вузе и школе. - Часть первая. - Самара, 2001. - С.118-129.

15. Местоимения как средство выражения понятийных категорий языка IIЯ зык и мышление: психологические и лингвистические аспекты: Материалы Всероссийской конференции. - М. - Пенза, 2001. - С. 125129.

16. Средства категории неопределенности в русском языке: Учеб. пособие к спецкурсу. - М., 2001. - 78 с.

17. Ирония и неопределенность? // Русский литературный язык: номинация, предикация, экспрессия: Межвуз. сб. науч. тр., посвящ. 70-летию проф. П.А. Леканта. - М.: МАНПО, 2002. - С. 204-209.

18. К вопросу о семантике неопределенности // Тенденции в системе номинации и предикации русского языка: Межвуз. сб. науч. тр. - М., 2002. - С.54-57.

19. Местоименный предикат того как средство семантики умолчания // Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты: Материалы Всероссийской конференции. - М. - Пенза, 2002. - С. 109-110.

20. Местоимения 3-го лица как средство выражения семантики умолчания // Системность языковых средств в их функционировании: теоретический и методический аспект: Сб. науч. тр. - Самара / СамГПУ, 2002. -С. 11-23.

21. Указательные местоименные слова в коммуникативном аспекте // Исследования по теории и истории языка: Сб. по материалам межвуз. науч. конф. кафедры общего языкознания. - Самара, 2002. - С. 20-46.

22. Семантика умолчания и средства её выражения в русском языке: Монография. - М. МГОУ, 2002. - 307 с. (19, 25 пл.).

23. Слово оно в дискурсе и художественной речи // РЯШ. - 2003. - № 2.

-С. 83-85.

Структура и объём диссертации. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения, Библиографии, Приложения. Первая и вторая главы содержат по два раздела. Третья глава состоит из четырех разделов. Общий объем работы - 427 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика умолчания и средства ее выражения в русском языке"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обобщая результаты комплексного исследования значения умолчания в коммуникативном аспекте, заключаем, что семантика умолчания -это функционально-семантическая категория. В плане содержания - это самостоятельное значение русского языка, языковое значение недосказанности. В плане выражения - это система языковых единиц разных уровней.

Семантика умолчания вызвана к жизни многочисленными интенциями говорящего: смягчить выражение, сделать речь более вежливой, сказать так, чтобы предвосхитить возможные возражения, приукрасить, ввести в заблуждение, обмануть, заинтересовать, сделать речь убедительной, создать адресату условия для сотворчества, доставить эстетическое наслаждение, передать атмосферу загадочной неопределенности или поразить блеском языковой игры.

Категория умолчания интегрирует в себе богатый опыт человеческого общения, средств речевого воздействия. Кладезем средств семантики умолчания являются тексты художественной литературы, в первую очередь, классиков русской литературы. Тексты художественной литературы хранят многочисленные специализированные средства категории умолчания: фигуру умолчания (синтаксическую форму этого значения), мейозис и литоту, эвфемистические языковые метафоры.

Гипотеза о функционально-семантическом характере семантики умолчания в русском языке находит подтверждение в структурной организации системы средств её выражения. Семантика умолчания имеет объективно-субъективную природу, преимущественно интерпретационный, а не отражательный характер, обладает всеми признаками, свойственными прагматической информации, в их числе - отсутствием изоморфизма между планом содержания и выражения.

Комплексное описание плана содержания и плана выражения семантики умолчания позволяет отграничить умолчание от сходных понятий, выявить общее и особенное в сопоставляемых значениях. Как часть к целому относятся понятия апозиопезиса, смыслового пропуска, эзоповой речи, эвфемии к семантике умолчания. Понятия вуалирования референции, лжи, иронии, с одной стороны, и категория умолчания, с другой стороны, имеют обширные зоны пересечения. Понятия эллипсиса и подтекста, с одной стороны, и значение умолчания, с другой, - характеризуются как понятия разного порядка. Коммуникативно значимое молчание и неопределенность - более широкие понятия, нежели семантика умолчания.

Базовым значением семантики умолчания является значение неопределенности. Все средства семантики умолчания обладают семантической редукцией, сокращением числа дифференциальных признаков языковой единицы по сравнению с намеренно заменяемой. Иными словами, семантическая редукция - это не сокращение смысла, а минимальность и неопределенность. О семантической редукции корректно говорить только на уровне высказывания или контекста.

Средства семантики умолчания передают сигнификативную ситуацию мнимой неопределенности: при выражении семантики умолчания говорящий на самом деле знает, о каком предмете, признаке, явлении действительности идет речь. Мнимая неопределенность сигнификативной ситуации (предмета, признака, положения дел) репрезентирует в основном фактическую определённость.

Семантическим инвариантом значения умолчания является трёхсем-ный комплекс: 1) формальная возможность выбора, 2) неотождествленность и 3) определенная, но неназываемая данность. Семантический инвариант категории умолчания конкретизируется в двух парадигматических микрополях: 1) собственно умолчания {знаю, но не называю), 2) умолчания-намёка (знаю, не называю, догадайтесь). Между значениями парадигматических микрополей существуют привативиые отношения по признаку «отсутствие - наличие намёка на умолчание». Компонент намёка семантики умолчания всегда имеет материальное воплощение. Это воплощение является синтетическим, внутрилексемным (при употреблении средством семантики умолчания местоимений с аффиксом кое-, указательных местоимений, неопределенных прономинативов и т.п.) или аналитическим, описательным (выраженным вводной конструкцией или предложением в составе сложного).

Ядро средств передачи семантики умолчания составляют лексические средства с семой 'умолчать': существительные, прилагательные, глаголы (тайна, умолчу, скрываемый и т.п.), неопределенные прономинативы; лек-сико-словообразовательные средства: неопределенные местоимения с аффиксами кое-, -то, -нибудь и приставкой не- в одном из своих лексико-семантических вариантов. В каждом случае минимальной единицей реализации семантики умолчания является высказывание, максимальной — текст (дискурс).

Ядро состоит из единиц неспециализированной передачи значения. К ним относятся неопределенные местоимения и наречия. По мере удаления от ядра общее значение поля усложняется классами единиц специализированной передачи. Эти классы представляют собой центр поля. К специализированным средствам выражения семантики умолчания относятся местоимения других семантических разрядов, эвфемизмы, литота, мейозис, лексико-словообразовательные средства (слова с приставками полу-, под-, на- в одном из своих ЛСВ, аффиксы, формирующие некоторые способы глагольного действия), большинство местоименных фразеологических единиц, некоторые синтаксические средства (конструкции односоставных предложений, неполные предложения, синтаксическая конструкция типа не говоря о. и т.п.).

Периферийные средства выражения семантики умолчания составляют четыре вида. 1) Фонетические (особая намекающая интонация; понижение голоса при выражении слова-табуизма). 2) Фразеологические (оставлю при себе, не считаю нужным называть и т.п.). 3) Синтаксические (квазисложные предложения типа неизвестно что, вторичные употребления вводно-модальных компонентов и т.п.) 4) Графические средства, несущие дополнительную информацию (знаки препинания, кавычки, средства выделения языковых единиц: курсив, разрядка, написание с прописной буквы).

Морфологическая классификация эвфемизмов наглядно демонстрирует совокупность лексических средств выражения значения умолчания, дает систематическое представление о различных способах употребления той или иной части речи в роли эвфемистической замены. С помощью морфологической классификации эвфемизмов охарактеризованы специализированные средства передачи семантики умолчания, выраженные именами существительными, прилагательными, числительными, глаголами, наречиями, словами категории состояния, частицами, междометиями и звукоподражаниями.

Специфика прономинального способа отображения действительности состоит в её отсылочном характере, связи с контекстом и конситуацией речевого акта. При затемнении этой связи местоименное слово или про-номинатив приобретает автосемантическое значение или, напротив, де-семантизируется, его употребление приближается к функции частицы. Языковые единицы с прономинальным способом отображения действительности обладают семантической редукцией по сравнению с единицами знаменательных частей речи, именно поэтому они составляют ядро средств выражения категории умолчания.

Специализированные средства передачи семантики умолчания (местоимения и наречия разных семантических разрядов) в художественной речи имеют свои особенности употребления. Для выражения семантики умолчания используются преимущественно первичные осложненные и вторичные значения местоимений. Употребляются местоименные субстантиваты, местоименные контаминанты, местоимения, трансформировавшие свои референциальные связи и лексико-грамматические категории. Применяясь в функции эвфемизмов, местоименные контаминанты приобретают автосемантические значения имен существительных, прилагательных, глаголов, служат для косвенной передачи отрицательной оценки.

Для использования местоимений как средства передачи семантики умолчания характерны разнообразные приёмы семантической редукции: нейтрализация грамматических категорий (рода, числа у местоимений) местоименного слова; антиципация, пролепсис (приём зависания местоимений) или задержка антецедента.

Продуктивным средством эвфемистического использования служат графически отмеченные местоимения, среди них преимущественно - личные и указательные местоимения.

Лингвистическое портретирование творческой манеры писателей Х1Х-ХХ вв. даёт ключ к пониманию многих закономерностей употребления графически выделенных слов. В частности, выделение языковых единиц в творчестве Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Л. Леонова является концептуально значимым. Писателям, относимым к орнаментальной прозе, традиционное графическое выделение не свойственно, что связано не только с творческой манерой письма, но и с идейно-художественными интенциями авторов.

Значение неопределенности, входящее в семантическую структуру неопределенных местоимений, наречий и прономинативов, обусловило их функционирование в качестве неспециализированных средств передачи семантики умолчания. Тот факт, что русский язык располагает неопределенными местоимениями с пятью разными аффиксами (не-, кое-, -то, -либо, -нибудь), а также многочисленными словами, употребленными в функции неопределенных местоимений (один, известный, определенный), и функциональными аналогами неопределенных местоимений типа куда угодно, куда следует, куда надо, кому положено и т.п. следует оценивать как национальное достояние.

Применения неопределенных местоимений и наречий с разными аффиксами в качестве средства выражения семантики умолчания имеют черты сходства и различия. Для передачи какой-либо функции значения умолчания небезразличными являются лексико-грамматические показатели, семантическая структура, денотативный статус местоименной единицы той или иной группы.

Так, местоимения-прилагательные как средство передачи семантики умолчания применяются для косвенного выражения отрицательной оценки, в качестве деклассирующего семантического оператора, снижающего категоричность высказывания, делающего высказывание более уместным, уменьшающего пафос метафорического выражения. Неопределенные наречия, применяясь как средство категории умолчания, развивают автосемантические значения. Экзистенциальные местоимения с аффиксом -нибудь, будучи средством передачи значения умолчания, выражают категорию крайности. Слабоопределенные местоимения, имея в своей семантической структуре компонент «неполноты охвата», как средство семантики умолчания выполняют мейотическую функцию, формируют фигуры скромности, вежливости. Местоимения и наречия с аффиксом кое- в ядре своей семантической структуры содержат компонент намёка, составляют ядро парадигматического микрополя семантики умолчания с компонентом намёка.

Местоимения с аффиксом -то являются слабым членом местоименных оппозиций, не имеют инвариантного значения, отличающего их от других членов оппозиции, и потому выполняют все функции, свойственные НМ с другими аффиксами в качестве средства выражения значения умолчания. Компонент несоответствия норме описываемой ситуации, свойственный местоимениям с референтным статусом неизвестности, предопределяет высокую частотность их употребления в сочетании со словами-сигналами ситуации (вдруг, неожиданно, странно и т.п.), применение как средства выражения семантики умолчания для создания атмосферы таинственности, эмоционального и интеллектуального напряжения в художественном тексте и для передачи эвфемизма в дискурсе. Референтный статус неизвестности неопределенных слов с аффиксом -то способствует их использованию в качестве средства выражения семантики умолчания как оператора бесстрастности, «объективности» повествования.

Творческая манера того или иного писателя, его идейно-художественная установка предопределяют выбор тех или иных средств категории умолчания.

За пределами настоящей работы осталась проблема взаимодействия значения иронии с семантикой умолчания, между тем, как показывают предварительные результаты, категория умолчания имеет обширную зону пересечения с семантикой иронии.

Перспективы исследования видятся нам в проведении дальнейшего размежевания семантики умолчания и значения невыразимого как в дискурсе, так и в художественной речи.

Нуждается в дальнейшей разработке теория эвфемизмов в русском языке. В настоящее время нет ни одного монографического исследования по этой теме, нет словаря эвфемизмов русского языка. Многочисленные словарные пометы (эвф.), относимые к местоименным словам в толковых словарях, свидетельствуют о том, что местоименные слова должны занять в подобном словаре значительное место. Несомненно, важное место займут в нем и местоименные фразеологизмы, выражающие семантику умолчания.

Список научной литературыСеничкина, Елена Павловна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аванесов Р.И. и Сидоров В.Н. Очерк грамматики русского литературного языка. - М., 1945. - 233 с.

2. Аданакова В.И. Стилистический потенциал кинематических речений: Автореф. дисс. канд. филол. н. Л., 1989. - 18 с.

3. Акимова О.Б. Семантика неизвестности и средства её выражения в русском языке. М., 1999. - 168 с.

4. Алехина М.И. Определенность неопределенность предмета как контекстуальная категория // РЯШ. - 1974. - № 5. - С. 81-85.

5. Алехина М.И. О классификации местоимений // РЯШ. 1982. - № 1. - С. 68-70.

6. Андреева А.А. К проблеме соотношения эвфемии и прономинации // Филологический поиск: Сб. науч. тр. Вып. 3 /ВГПУ. - Волгоград, 1999.-С. 117-125.

7. Анисимова И.В. Объективная функция слова «ничего» при глаголах разных лексико-семантических групп (ЛСГ) (На материале произведений Пушкина) // Пушкинские чтения 99. - СПб, 1999. - С. 72-73.

8. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Интегральное описание языка и системная лексикография. Т. 2. - М., 1995. - 766 с.

9. Ардентов Б.П. «Что» в современном русском языке. Кишинев, 1973.-89 с.

10. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования). Л., 1981. - 295 с.

11. И. Артамонов В.Н. Выделение как способ членения текста и предложения на более значимое и менее значимое. Индикаторы значимости // Средства номинации и предикации в русском языке: Межвуз. сб. науч. тр. М./ МПУ, 2001. - С. 76-80.

12. Артюшков И.В. Соотношение эксплицитных и имплицитных смыслов в прерванных предложениях // Проблемы семантики предложения: выраженный и невыраженный смысл. Красноярск, 1986. - С. 85-86.

13. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976. - 383 с.

14. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной лингвистике, 1982. Вып. ХШ. - С. 5-40.

15. Арутюнова Н.Д. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. - Вып. ХУ1. - С. 3-42.

16. Арутюнова Н.Д. Диалогическая цитация (К проблеме чужой речи) //В Я.- 1986.-№1.-С. 50-64.

17. Арутюнова Н.Д. Речеповеденческие акты и истинность // Человеческий фактор в языке: Коммуникация. Модальность. Дейксис. М., 1992.-С. 6-39.

18. Арутюнова Н.Д. Безличность и неопределенность // Н.Д. Арутюнова. Язык и мир человека. М., 1999. - С. 793-873.

19. Арутюнова Н.Д. Феномен молчания // Язык о языке. М., 2000. -С. 417-436.

20. Асоян Б. Зеркала или окна // Иностранная литература. 1989. - № 6.-С. 236-241.

21. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969. -608 с.

22. Бабайцева В.В. Изолированные фрагменты текста со словом ЭТО в позиции подлежащего // ФН. 1998. - № 3. - С. 37-42.

23. Бабаян В.Н. Диалог с молчащим наблюдателем (МН) в произведениях А.С. Пушкина // Язык, политика и литература: психолингвистический аспект. Ярославль, 2001. - С. 54-66.

24. Байков В.Г. Антропоцентризм языка и поэтика точки зрения // Общая стилистика: Теоретические и прикладные аспекты: Сб. науч. тр. -Калинин, 1990.-С. 4-24.

25. Балакай А.Г. Что мы говорим, когда говорим «ничего.» // PP. -2000.-№4.-53-59.

26. Барлас Л.Г. Русский язык. Стилистика. М., 1978. - 255 с.

27. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. М., 1983. - С. 326333.

28. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. - 363 с.

29. Башкеева В.В. Образ молчания в романтическую эпоху (к вопросу об исторической семантике) // Семантика слова, образа, текста: Сб. Архангельск, 1998.-С. 71-76.

30. Бергельсон М.Б., Кибрик А.А. Прагматический «принцип Приоритета» и его отражение в грамматике языка // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1981. - Т. 40. - № 4. - С. 343-355.

31. Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского И Н.А. Бердяев О русских классиках. М., 1993. - С. 107-223.

32. Береговская Э.М. Специфика палиндрома как формы языковой игры // ФН. 1999. - № 5. - С. 55-64.

33. Беркнер С.С. О взаимодействии реплик в английской диалогической речи // Ученые записки. Английская филология. Т. 15. - Вып. 2. -Ульяновск, 1959.-С. 3-47.

34. Болдина Л.А. Соотношение категории определенности-неопределенности и теории референции в современном французском языке // Актуальные проблемы филологии и методики преподавания: Межвуз. сб. Ч. 1. - Ростов-на-Дону/РГПУ, 2001. - С. 6-13.

35. Болотнова Н.С. Эвфемизация в современном словоупотреблении и языковая компетенция личности // Языковая компетенция: грамматика и словарь. Новосибирск, 1998.-С. 19-23.

36. Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. М., 1990. - 320 с.

37. Бриллюэн Л. Научная неопределенность и информация. М., 1966. -271 с.

38. Бродский И. Предисловие к повести «Котлован» // Андрей Платонов. Мир творчества. М., 1994. - С. 154-156.

39. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д. Несколько замечаний о словах типа НЕСКОЛЬКО: (К описанию квантификации в русском языке // Язык: система и функционирование. М., 1988. - С. 44-54.

40. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д. Языковая концептуация мира (на материале русской грамматики). М., 1997. - 574 с.

41. Буров А.А. Номинатика поэтического текста (А.А. Ахматова «Венок мёртвым») // Текст как объект многоаспектного исследования: Сб. ст. Вып. 3. - СПб - Ставрополь /СГУ, 1998. - С. 23-31.

42. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. 2-е изд. -М., 1973.-439 с.

43. Валуенко Б.В. Выразительные средства набора в книге. М., 1976. -123 с.

44. Варбот Ж.Ж. Табу // Русский язык: Энц. / Под ред. Ф.П. Филина. -М., 1979. С. 552-553.

45. Васильев А.Д. Размывание семантики текста как приём виртуализации реальности // Реальность, язык и сознание. Тамбов, 1999. - С. 137-139.

46. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997. - 412 с.

47. Визир П.И., Урсул А.Д. Диалектика определенности и неопределенности. Кишинев, 1976. - 124 с.

48. Видлак С. Проблема эвфемизма на фоне теории языкового поля // Этимология. 1965: Материалы и исследования по индоевропейским и другим языкам. М., 1967. - С. 267-285.

49. Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Пушкин. Временник пушкинской комиссии № 2. АН СССР. М.-Л., 1936. - С. 74-147.

50. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М., 1941. - 620 с.

51. Виноградов В.В. О художественной речи Пушкина // РЯШ. 1967. -№ 3. С. 25-30.

52. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. -М., 1947; изд. 3-е, 1986. 640 с.

53. Виноградов В.В. К морфологии натурального стиля: Опыт лингвистического анализа петербургской поэмы «Двойник» // В.В. Виноградов. Поэтика русской литературы. М., 1976. - С. 101-104.-а

54. Виноградов В.В. Эволюция русского натурализма. Гоголь и Достоевский // В.В. Виноградов. Избранные труды. Поэтика русской литературы.-М., 1976.-С. 4-187.-6.

55. Виноградов В.В. О поэзии Анны Ахматовой. Раздел «Намёки, недомолвки, эвфемизмы» // Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976.-С. 444-451.

56. Виноградов В.В. О языке художественной прозы: Избр. труды. -М., 1980.-360 с.

57. Виноградов В.В. История слов. М., 1999. - 1138 с.

58. Владимирская О.И. Доминантный анализ языка художественной прозы (на материале романов Ф.М. Достоевского «Идиот» и «Бесы»): Автореф. дисс. канд. филол. н. М., 1991. - 16 с.

59. Воинова Е.И. Условия употребления местоимений с частицами -то и -нибудь И Русский язык для иностранцев: Сб. ст. М., 1963. - С. 5665.60. Войлова К.А. Судьба просторечия в русском языке. - М., 2000. -303 с.

60. Волков А.А. Курс русской риторики. М., 2001. -480 с.

61. Волоцкая З.М., Молошная Т.Н., Николаева Т.М. Опыт описания русского языка в письменной форме. М., 1964. - 186 с.

62. Вороновская И.В. Функционально-семантическая категория неопределенности в современном русском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. н.-Л., 1984,- 16 с.

63. Гак В.Г. Неопределенноличность в плане содержания и в плане выражения // Теория функциональной грамматики. Персональность. За-логовость. СПб, 1991. - С. 72-86.

64. Гак В.Г. Антиципация//Языкознание: Больш. энц. словарь, 1998. -С. 34-35.

65. Галкина-Федорук Е.М. Выражение неопределенности в русском языке неопределенными местоимениями и наречиями. (У международный съезд славистов, София). М./МГУ, 1963. - 45 с.

66. Галкина-Федорук Е.М., Горшкова К.В., Шанский Н.М. Современный русский язык. М., 1957. - 408 с.

67. Галкина-Федорук Е.М. О нулевых формах в синтаксисе // РЯШ. -1982.-№ 2.-С. 6-12.

68. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М., 1958.-221 с.

69. Гард П. Структура русского местоимения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. - М., 1985. - С. 215-226.

70. Гатин Д.Ю. Интенциональные характеристики современной политической речи // Иссследования по теории и истории языка. — Самара /СамГПУ, 2002.-С. 3-19.

71. Гачева А.В. «Silentium» Ф.И. Тютчева в художественном мире Ф.М. Достоевского // PP. 2001. - № 5. - С. 14-25.

72. Гвоздев А.Н. Стилистическая роль местоимений // РЯШ. 1950. -№6.-С. 23-31.

73. Гвоздев А.Н. Местоимения // Ученые записки Куйбышевск. пед. ин-та, 1955. Вып. 13. - С. 197-211.

74. Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М., 1965. -408 с.

75. Гвоздев А.Н. Современный литературный русский язык. Ч. 1. -М., 1973.-432 с.

76. Геворкян Г.А. Лингвистическое исследование коммуникативной структуры диалога художественного произведения: Автореф. дисс. . канд. филол. н. Тбилиси, 1986. - 15 с.

77. Герасимова Е.Г. Усеченные высказывания в английской устной разговорной речи и в художественном тексте: Автореф. дисс. . канд. филол. н.-Л., 1989.- 16 с.

78. Глаголев Н.В. Ложная информация и способы её выражения в тексте//ФН. 1987.- № 4.-С. 61-68.

79. Головёнкина Л.Х. Семантика местоимения 3-го лица в сопоставлении с указательными местоимениями (явление синонимизации): Автореф. дисс. . канд. филол. н. Орёл, 1991. - 18 с.

80. Гомонова О.В. Семантические особенности слова «один» и возможности его транспозиции // Эстетика и поэтика языкового творчества: Межвуз. сб. науч. тр. Таганрог / ПИ, 2000. - С. 195-201.

81. Горшунов Ю.В. Прагматика аббревиатуры: Автореф. дисс. . докт. филол. н. М., 2000. - 32 с.

82. Грамматика русского языка. М., 1952. - Т. 1. - 720 с.

83. Грамматика русского языка. М., 1960. - Т. П. - Ч. 1. Синтаксис. -702 с.

84. Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970.-767 с.

85. Граудина Л.К. Коннотативные значения языковых единиц в стилистических фигурах // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. - С. 342351.

86. Громакова-Сыркина Л.И. Частицы -нибудь, -либо, кое-, -то в русском языке // РЯЗР. 1968. - № 4. - С. 87-90.

87. Тройская О.Н. Молчание в системе средств изображения речи (на материале немецкой народной сказки) // Герценовские чтения. Иностранные языки: Мат-лы конф. СПб, 1996. - С. 50-51.

88. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М., 1969. - 184 с.

89. Гуревич В.В. Есть ли артикли в русском языке? // PP. 1968. - № . -С.57-59.

90. Гусев В.И. Умолчание // Краткая литературная энциклопедия. Т. 7.-М., 1972.-С. 807.

91. В. Толковый словарь: В 4 т. М. - Т. 1, 1978. - 699 с. Т. 2, 1979. -779 с. Т. 3, 1980. - 555 с. Т. 4, 1980. - 683 с.

92. Девкин В.Д. Особенности немецкой разговорной речи. М., 1965. -318с.

93. Девяткина В.В. «Поэтика безмолвия» в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры. Тюмень, 1999. - Вып. 3. - С. 4145.

94. Девяткина В.В. Формирование категориального аппарата рефлексии «безмолвия» в рамках художественного целого: «невыразимое» В.А. Жуковского, «Silentium» Ф.И. Тютчева // Славянские духовные ценности на рубеже веков. Тюмень, 2001. - С. 114-117.

95. Дикий А. Язык и характер в драматургии Горького // Слово в спектаклях Горького. М., 1954. - С. 5-25.

96. Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстуально-семантического описания / Под ред. К. Киселёвой и Д. Пайара. М., 1998.-447 с.

97. Добрыднева Е.А. Коммуникативно-прагматическая парадигма русской фразеологии: Автореф. дисс. . д-ра филол. н. Волгоград, 2000. -42 с.

98. Древнерусская грамматика ХП-ХШ вв. М., 1995. - 522 с.

99. Ерёмина Л.И. Рождение образа. О языке художественной прозы Л. Толстого. М., 1983. - 192 с.

100. Ермакова О.П. Местоимение какой-то IIФН. 1986. - № 1. - С. 5458.

101. Ермакова О.П. Семантика, грамматика и стилистическая дифференциация местоимений // Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект. М., 1989. - С. 146-157.

102. Ермакова О.П. Составные местоимения в русском языке // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. - С. 195-204.

103. Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М., 1961. - 516с.

104. Жаров A.M. Проблема времени в свете диалектики определенности и неопределенности: Автореф. дис. . д-ра философ, н. М., 1979. -35 с.

105. Жельвис В.И. Энантиосемия как психолингвистический феномен // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1988. - С. 63-64.

106. Жельвис В.И. Эмотивный аспект речи. Ярославль /ЯГПИ, 1990. -81 с.

107. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. -Л., 1977.-406 с.

108. Замятин Д.Н. Империя пространства: географические образы в романе А. Платонова «Чевенгур» // ФН. 2000. № 1. - С. 14-23.

109. Зарецкий А.И. О местоимении И РЯШ. 1940.- № 6. - С. 16-22.

110. Засорина Л.Н. О местоименных предикатах в русском языке // Вопросы общего языкознания. Л./ЛГПИ, 1965. - С.26-40.

111. Захаров В.Н. Слово и курсив в «Преступлении и наказании» // PP. 1979.-№4.-С. 21-27.

112. Зборовец И.В. Неопределенные местоимения как примета стиля Н.Г. Гарина-Михайловского // ФН. 1984. - № 5. - С.69-71.

113. Зеленин А.В. Полуинтеллигент // PP. 2000. - № 5. - С. 66-72. Иванов Вяч. Вс. Чёт и нечёт. Асимметрия мозга и знаковых систем.1. М., 1978.- 185 с.

114. Иванова-Аллёнова Т.Ю. Средства номинации нечистой силы в повестях Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород» // Тенденции в системе номинации и предикации русского языка: Межвуз. сб. науч. тр. М./МПУ, 2002. - С. 158-161.

115. Иванчикова Е.А. Синтаксис текстов, организованных авторской точкой зрения // Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. М., 1977. - С. 198-240.

116. Ингарден Р. Исследования по эстетике. М., 1962. - 572 с.

117. Исаев Г.Г. Проблема стилевой традиции Достоевского в прозе J1. Леонова 1920-х годов: Автореф. дисс. . канд. филол. н. Душанбе, 1974. -17 с.

118. Ицкович В.А., Шварцкопф Б.С. Знаки препинания как реплики диалога // Современная русская пунктуация. М., 1979. - С. 141-158.

119. Каирбекова Р.К. Прагматический эффект недоговаривания // Прагматика и стилистика текста. Алма-Ата, 1988. - С. 83-86.

120. Канафьева А.В. Функции авторской пунктуации в художественном тексте: Автореф. дисс. канд. филол. н. М., 2000. - 19 с.

121. Караулов Ю.Н. Предикация и неопределенность? // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. - С. 387-395.

122. Карпова А.С. Об эвфемистической функции фразеологических единиц // Актуальные вопросы филологии и методики преподавания: Межвуз. сб. Ч. 1. - Росгов-на-Дону, 2001. - С. 152-156.

123. Категория количества в современных европейских языках. Киев, 1990. -277 с.

124. Категория определенности неопределенности в славянских и балканских языках. - М., 1979. - 348 с.

125. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972.-216 с.

126. Квятковский А. Поэтический словарь. М., 1966. - 375 с.

127. Керо Хервилья Э.Ф. Сопоставительное изучение категории определенности/неопределенности в русском и испанском языках. М., 2001. -198 с.

128. Кибрик А. А. Фокусирование внимания и местоименно-анафорическая номинация // ВЯ. 1987. - № 3. - С. 79-90.

129. Ким А.А. Участие наречий меры и степени в выражении категории приблизительного количества // Актуальные проблемы филологии и методики преподавания: Межвуз. сб. Ч. 1. - Росгов-на-Дону, 2001. - С. 122-127.

130. Кипанадзе JI.A. Разговорная речь как генератор неопределенности // Русский язык сегодня. М., 2000. - Вып. 1. - С. 287-293.

131. Киселёва JI.A. Употребление эмоционально-оценочных местоимений// РЯШ. -1968. N3 4. - С.66-69.

132. Клюканов И.Э. Несколько замечаний о графических средствах оформления текстов // Язык и речь как объекты комплексного филологического исследования. Калинин / КГУ, 1981. - С. 82-98.

133. Кобозева И.М. Опыт прагматического анализа то- и пибудъ-местоимений // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 40. - № 2. - 1981. -С. 165-172.

134. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учеб. М., 2000. -352 с.

135. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис. М., 1986. - 209 с.

136. Ковтунова И.И. Принцип неполной определенности и формы его грамматического выражения в поэтическом языке XX века // Очерки истории языка русской поэзии XX в. М., 1993. - С. 106-154.

137. Кожевникова Н.А. О соотношении речи автора и персонажа // Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза.-М., 1977.-С. 7-98.

138. Козлова С.М. Фигура умолчания в тексте пушкинского «Пророка» // Культура и текст 1999. - СПб, 2000. - С. 12-22.

139. Козырева Т.Г., Хмелевская Е.С. Современный русский язык. Имя прилагательное. Имя числительное. Местоимение. Минск, 1972. - 128 с.

140. Колесникова С.М. Градуальная семантика простого номинативного предложения // Средства номинации и предикации в русском языке. -М./МПУ, 2001.-С. 18-20.

141. Колмакова В.В. Отрицательные местоимения с ни- и не-, их статус в системе частей речи: Автореф. дисс. канд. филол. н. Таганрог, 1999. - 17 с.

142. Ко млев Н.Г. Слово в деловой речи. М., 1992. - 214 с.

143. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975. - 717с.

144. С.А. Функционирование многоточия в русских литературных текстах ХУШ-ХХ веков : Автореф. дис. канд. филол. н. М., 2000. - 16 с.

145. Корнилова Н.Б. Философия молчания на рубеже веков: (На примере прозы Л. Андреева) // Язык, политика и литература: психолингвистический аспект. Ярославль, 2001. - С. 83-87.

146. Корчажкина О.М. Что скрывается за модным оборотом как бы И РЯШ. 1999.-3 3.-С. 87-88.

147. Корчажкина О.М. Синонимичны ли слова иной и другой II РЯШ. -2001.-№5.-С. 70-75.

148. Косицкая Г.Г. Графически маркированные местоимения в языке художественной прозы Л. Леонова // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1972.-Вып. 1. — С. 138-151.

149. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. М., 1999. - 320 с.

150. Коханова С.Б. Формула русской истории в повести Н.М. Карамзина «Марфа Посадница» и в трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов» (к вопросу о ремарке «Народ безмолвствует») // Проблемы современной филологии: Межвуз. сб. н. тр. Тверь, 1999. - С. 64-69.

151. Кочеткова Т.В. Эвфемизмы в речи носителя элитной речевой культуры // Вопросы стилистики: Сб. Саратов, 1998. - Вып. 27. - С. 168-178.

152. Кресгинский С.В. Коммуникативно значимое молчание в структуре языкового общения: Автореф. дисс. .канд. филол. н. Л., 1991. -16 с.

153. Кресгинский С.В. Акт молчания и постулаты речевого общения // Тверской лингвистический меридиан. Вып. 2. - Тверь, 1999. - С. 75-80.

154. Крушельницкая В.Г. К вопросу о смысловом членении предложения // ВЯ. 1956. - № 5. - С.55-67.

155. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 1996. - С. 384-407.

156. Крысин Л.П. Иноязычное слово в роли эвфемизма И РЯШ. 1998. -№2.-С. 71-74.

157. Кузьмина С.М. Семантика и стилистика неопределенных местоимений // Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект. Суперсегментная фонетика. Морфологическая семантика. М., 1989. - С. 158-231.

158. Лавров Л.Д. Значение и употребление прономинальных образований типа кто (что) угодно // Грамматическая семантика русского языка: Сб. н.тр.-М., 1983.-С. 13-21.

159. Лаптева О.А. Типа или вроде // ВЯ. 1983. - № 1. - С. 39-51.

160. Лапшин С.В. Характер соотношения субъективных планов в высказываниях, содержащих компоненты со вторично-модальной оценкой // Семантика и прагматика языковых единиц: Сб. науч. тр. Ульяновск / УлГПУ, 1996.-С. 31-36.

161. Ларин Б.А. Эстетика слова и языка писателя. Л., 1974. - 261 с.

162. Ласорса-Съедина К. Беспредел, имидж, тусовка: определенность и неопределенность в современной русской лексике // Вестник Моск. унта. Сер. 9. Филология. - 1996. - № 4. - С. 63-72.

163. Левина И.Н. Стилистическое использование неопределенного наречия «почему-то» в прозе А.П. Чехова / Рук. деп. В ИНИОН АН СССР 19.06.1987 за № 299221. 20 с.

164. Лёвина И.Н. Функционирование неопределенных местоимений в прозе А.П. Чехова: Автореф. дис. канд. филол. н. Л., 1988. - 17 с.

165. Леденёва В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова: средства номинации и предикации: Автореф. дисс. . д-ра филол. н. М., 2000. -39 с.

166. Лекант П.А. К вопросу о модальных разновидностях предложения // Современный русский язык: Лингвистический сборник. М. / Мо-ПИ, 1976.-С. 92-102.

167. Лекант П.А. Синтаксис // Современный русский литературный язык. -М., 1982. -399 с.

168. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М., 1986. - 160 с.

169. Лекант П.А. К вопросу о категории тождества в русском языке // Средства номинации и предикации в русском языке: Межвуз. сб. науч. тр. М./ МПУ, 2001. - С. 3-7.

170. Лекант П.А. О коннотативных смыслах высказывания //П.А. Лекант. Очерки по грамматике русского языка. М., 2002. - С. 94-101.

171. Ли Цинь Категория не-/определенности в русском языке: языковые средства и их функции в речи. Шанхай, 1998.- 178 с. Цит. по: Буров В.Г., Городецкий Б.Ю., Семенас А.Л. Аннотированная статья в журнале: В Я. - 2000.- № 4. - С. 150-155.

172. Лишаев С.А. А.П. Чехов: стилистика неопределенности // Mikstura verborum'99: онтология, эстетика, культура. Самара, 2000. - С. 144-155.

173. Лозовая Л.А. О роли неопределенных местоимений и наречий в русском языке//Труды Сухумского пед. ин-та. Сухуми, 1962. - Т. 15. - С. 83-90.

174. Лозовая Л.А. Об использовании некоторых разрядов местоимений в языке художественной литературы // Труды Сухумского пед. ин-та. Сухуми, 1963. - Т. 16.- С. 97-104.

175. Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. М., 1979.-197 с.

176. Лотман Ю.М. О языке типологических описаний культуры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1969. - Т. 1У. - С. 460-477.

177. Мазур М. Качественная теория информации. М., 1974. - 239 с.

178. Маловицкий Л.Я. О синонимии местоимений // РЯШ. 1969. - № 4.- С. 81-87.

179. Маловицкий Л.Я. Вопросы истории предметно-личных местоимений // Местоимения: Уч. зап. ЛГПИ им. А.И. Герцена. Череповец, 1971.-С. 3-130.

180. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М., 3-е изд., 1998. - 272 с.

181. Меликян С.В. Речевой акт молчания в структуре общения: Автореф. дисс. . канд. филол. н. Воронеж, 2000. - 23 с.

182. Мигирин В.Н. О некоторых случаях образования местоименных выражений // Известия Крымского пед. ин-та. Т. Х1У. Симферополь, 1948. -С.71-92.

183. Мигирин В.Н. Опыт построения классификаций, прогнозирующих развитие местоимений и словообразовательных парадигм // ФН. 1973.- № 3. С.68-75.

184. Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М., 1981. - 254 с.

185. Миролюбова Т.Г. Намеренные смысловые пропуски в рамках микро- и макротекста: Автореф. дисс. канд. филол. н. Л., 1986. - 16 с.

186. Михеев М.Ю. Платонов: между плеоназмом, парадоксом, анаколуфом и языковым ляпсусом // Известия АН. Сер. лит. и яз. 2002. - № 4. -С. 19-29.

187. Мишина К.И. Значение и употребление слова «один» в русском языке// Русский язык. Стилистические исследования: Уч. зап. МГПИ им. В.И. Ленина, 1960. № 148. - С. 94-112.

188. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Толковый словарь языка Совдепии.-СПб, 1998.-704 с.

189. Мороховский А.Н., Воробьева О.П., Лихошерст Н.И., Тимошенко З.В. Стилистика английского языка. Киев, 1991.-271 с.

190. Морфология и синтаксис современного русского языка. М., 1968.-367 с.

191. Москальская О.И. Развитие артикля в древних германских языках: Автореф. дисс. . д-ра филол. н. М., 1953. - 58 с.

192. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1981. - 183 с.

193. Москвин В.П. Способы эвфемистической зашифровки в современном русском языке // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты: Сб. науч. тр. /ВГПУ; СГПУ. Волгоград; Саратов, 1998.-С. 160-168.

194. Москвин В.П. Эвфемизмы в лексической системе современного русского языка. Волгоград, 1999. - 58 с.

195. Москвин В.П. Эвфемизмы: системные связи, функции и способы образования // ВЯ. 2001. - № 3. - С. 58-70.

196. Нёргор-Сёренсен Й. Референциальная функция русских местоимений (в сопоставлении с местоимениями некоторых других славянских языков) И ВЯ. 2002. - № 2. - С. 35-47.

197. Нефедова Л.А. К вопросу о манипулятивном использовании в повседневном общении косвенных высказываний // Вестник Тамбовского ун-та. Сер. гуманитарные науки. - Вып. 4. - Тамбов, 1998. - С. 74-80.

198. Нехорошкова Т.П. Семантика неопределенных местоимений (На материале латинского и французского языков). СПб, 2001. - 141 с.

199. Николаева Т.М. О функциональных категориях линейной грамматики; Словосочетания с лексемой «один» в русском языке. Формы,значения и их контекстная маркированность // Синтаксис текста. М., 1979.-С.119-174.

200. Николаева Т.М. Семантика акцентного выделения. М., 1982. -103 с.

201. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М., 1985. - 169 с.

202. Николаева Т.М. Металингвистический фразеологизм новый приём поэтики текста // Лики языка. - М., 1998. - С. 259-263 - а.

203. Николаева Т.М. Фразовое ударение // Языкознание: Больш. энц. словарь/ Под ред. В.Н. Ярцевой, 1998. С. 561 - б.

204. Николаева Т.М. Определенности неопределенности категория // Языкознание: БЭС. - М., 1998. - С. 349-в.

205. Николаева Т.М. Неопределенность реальной ситуации и лингвистические средства ее оформления в пушкинских текстах // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста: Сб. ст., поев, юбилею Г.А. Золотовой. М., 2001. - С. 372-380.

206. Новиков Л.А. Лексикология // Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. М., 1997. - С. 190-285.

207. Одинцов В.В. Субъективация повествования (об изображении «сквозь призму.») // РЯШ. 1980. - № 5. - С. 51-56.

208. Откупщикова М.И. Замещение предикатов посредством местоименных слов особого типа // Лингвистические проблемы функционального моделирования речевой деятельности. Вып. 3. - Л., 1976. - С. 116131.

209. Павлова И.Б. Роль символа «оно» в «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина // ФН. 1979. - № 3. - С. 85-86.

210. Падучева Е.В. Наименование объектов проблема семантики и стилистики // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. -Тарту, 1973.-С. 148-151.

211. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). М., 1985. -271 с.

212. Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 1996. - 464 с.

213. Падучева Е.В. Кто же вышел из "Шинели" Гоголя?: (О подразумеваемых субъектах неопределенных местоимений) // Известия. АН. Сер. лит. и яз. М., 1997. - Т. 56. - № 2. - С. 20-27.-а

214. Падучева Е.В. Феномен Анны Вежбицкой // А. Вежбицкая. Язык. Культура. Познание. М., 1997.- С. 5-32.-6

215. Падучева Е.В. Анафорическое отношение // Языкознание: Больш. энц. словарь. М., 1998. - С. 32.

216. Панов Г.А. Смысловая роль кавычек в произведениях В.И. Ленина//ФН.- 1971.-№4.-С. 96-101.

217. Пачина Н.Н. К вопросу об оценочной семантике «ничего» // Слово и словоформа в высказывании: номинация и предикация: Межвуз. сб. науч. тр.-М., 2000.-С. 103-107.

218. Папенкова Т.А. Определенность неопределенность как контекстологическая категория // Языковые единицы и контекст: Сб. - Л., 1973. -С. 168-175.

219. Пауль Г. Принципы истории языка // История языкознания XIX XX веков в очерках и извлечениях. - М., 1964. - С. 199-217.

220. Пеньковский А.Б. К изучению степеней качества в русском языке (выражение избыточности степени качества) // Материалы УШ конференции преподавателей русского языка пединститутов Московской зоны: Лингв, сб.-Вып. 2.-Ч. 1.-М., 1973.-С. 76-84.

221. Пеньковский А.Б. О семантической категории «чуждости» // Проблемы структурной лингвистики. 1985-1987. М., 1989. - С.54-82.

222. Пете И. Употребление неопределенных местоимений в русском языке// РЯШ. 1957.-№ 2.-С. 18-21.

223. Петрова Н.А. Личные местоимения в коммуникативном аспекте: Автореф. дисс. канд. филол. н. Череповец, 1994. - 21 с.

224. Петраков И.А. «Провинциальный город №» как метатекст русской литературы // Национальный гений и пути русской культуры: Пушкин, Платонов, Набоков в конце XX века. Омск, 1999. - Вып. 2. - С. 191-194.

225. Пешковский A.M. Глагольность как выразительное средство // Избранные труды. М., 1959. - С. 101-111.

226. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956.-501 с.

227. Пёппель Л. Фигура умолчания в политическом дискурсе // Логический анализ языка: Языки этики. М., 2000. - С. 306-312.

228. Полянский А.Н. Формы и функции неизреченного в текстах художественной литературы // ФН. 1990. - № 2. - С. 54-62.

229. Правила русской орфографии. М., 1956. - 176 с.

230. Пузанова О.В. Прагматика и семантика умолчания // Герценов-ские чтения. Иностранные языки: Мат-лы конф. СПб, 1996. - С. 49-50.

231. Пузанова О.В. Прагматика и семантика умолчания: Автореф. дисс. канд. филол. н. СПб, 1998. - 18 с.

232. Ревзин И.И. Так называемое «немаркированное множественное число» в современном русском языке // ВЯ. 1969. - № 3. - С. 102-109.

233. Ревзин И.И. Структура языка как моделирующей системы. М., 1978. - 287 с.

234. Реформатский А.А. Техническая редакция книги. М., 1933. - 324с.

235. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М., 1997. - 536 с.

236. Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. М., 1987.-314 с.

237. Ронгинская Н.В. Семантико-функциональные особенности указательных местоимений, соотносимых с наречиями, в современном русском языке: Автореф. дисс. канд. филол. н. Киев, 1988. - 16 с.

238. Рудник-Карват 3. О функциях уменьшительных и увеличительных существительных в тексте // Лики языка: Сб. М., 1998. - С. 315-326.

239. Рудяк С.И. Указательные местоимения в сложносочинённом предложении и связном тексте (К вопросу о лексико-грамматическом статусе указательных местоимений): Автореф. дисс. . канд. филол. н. -Томск, 1980.- 17 с.

240. Русская грамматика. М., 1979.-Т. 1.-783 е.; Т. 2.-709 с.

241. Русская грамматика. М.: АН СССР, 1980. - Т. 2. - 783 е.; Т. 1. -783 с.

242. Русская разговорная речь. М., 1973. - 485 с.

243. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений. / Под общей ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1998.-Т. 1.-807 с.

244. Рылов Ю.А. Определенность неопределенность существительного в отношении к актуальному членению предложения (на материале русского и испанского языков): Автореф. дисс. . канд. филол. н. — Воронеж, 1974. - 24 с.

245. Салтыков-Щедрин М.Е. Недоконченные беседы // Собрание сочинений: В 20 т. Т. 15.-Кн. Вторая.-М., 1973.-С. 151-284.

246. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 2002.- 552 с.

247. Сахно С.Л. Приблизительное именование в естественном языке // В Я. 1983.- № 6. - С.29-36.

248. Сергеев Ф. Значение и употребление неопределенных местоимений, образованных при помощи частиц кое-, -то, -нибудь, -либо Н РЯНШ.- 1959. -№ 1.-С. 22-28.

249. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М., 1988. - 244 с.

250. Сидоренко Е.Н. Семантико-функциональные особенности неопределенных местоимений в современном русском языке (на материале аффиксальных прономинативов) // Проблемы грамматической семантики: Сб. ст. Ростов-на-Дону, 1978. - С. 120-125.

251. Сидоренко Е.Н. Семантические разряды местоимений современного русского языка // Русские местоимения: семантика и грамматика: Межвуз. сб. н. тр. Владимир, 1989. - С. 18-26.

252. Силантьев Е.Е. Синтаксическая специализация обобщающего местоимения «всё» в предложении и тексте: Автореф. дисс. . канд. филол. н.-Л., 1985.- 18 с.

253. Силла И. Русское уменьшительное словообразование с точки зрения носителя неродственного языка (фула): Автореф. дисс. . канд. филол. н.-М., 1998.-20 с.

254. Скобликова Е.С. Местоимения: различия трактовок // РЯШ. -1996.-№6.-С. 72-77.

255. Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского языка. Томск, 1981. - 255 с.

256. Сковородников А.П. О системном описании понятия «стилистическая фигура» // PP. 2002. - № 4. - С. 62-67.

257. Сковородников А.П., Маршалик Г.А. К вопросу о стилистическом приёме умолчания // Вопросы русского языка и методики его преподавания. Красноярск. - Вып. 3. -1974. - С. 36-40.

258. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975. - 75 с.

259. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М. (MAC).-Т. 1, 1981.-698 с. Т. 2, 1983.-736 с. Т. 3, 1983. - 752 с. т. 4, 1984. - 794 с.

260. Сложеникина Ю.В. Терминология коррекционной педагогики: лексико-семантический аспект: Автореф. дисс. . канд. филол. н. Самара, 2000. - 22 с.

261. Смирнов Ю.Б. Семантика и функционирование местоименных слов со значением неопределенности в современном русском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. н. JI., 1985. - 19 с.

262. Смирнов Ю.Б. О правилах употребления местоименных слов со значением неопределенности // РЯШ. 1994. - № 1. - С. 87-89.

263. Смольянинова М.И. К вопросу о значении и употреблении местоименных сочетаний типа что-то блестящее, нечто удивительное Н Семантическая структура словосочетаний и предложений русского языка. Тула / ПИ, 1978. - с. 34-46.

264. Современный русский язык / П.А. Лекант, Е.И. Диброва, Л.Л. Касаткин и др.; Под ред. П.А. Леканта. М., 2000. - 560 с.

265. Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. М., 1997.-926 с.

266. Современный русский язык / Под ред. П.П. Шубы: В 3 ч. Ч. 2. Словообразование. Морфонология. Морфология. - Минск, 1998. — 544 с.

267. Современный русский язык / Под ред. Л.А. Новикова. СПб, 2001.-855 с.

268. Соколова Л.А. К вопросу о лингвистическом подходе к анализу явлений стиля // Сборник статей по вопросам языкознания и методики преподавания иностранных языков. Томск ТГУ, 1964. - С. 5-13.

269. Соколова Л.А. Несобственно-авторская (несобственно-прямая) речь как стилистическая категория. Томск /ТГУ, 1968. - 280 с.

270. Степанов Ю.С. В трёхмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985. - 335 с.

271. Стрелков П.Г. Местоимение // РЯШ. 1950. - № 5. - С. 37-46.

272. Стренадюк Е.Б. Проблемы местоименности в тексте: Автореф. дисс. канд. филол. н. М., 1988. - 21 с.

273. Сунь Хуэйцзе Антифразис как приём эвфемии (на примере средств обозначения запаха) // Русский язык. Вчера, сегодня, завтра: Мат-лы Рос. конф. Воронеж, 2000. - С. 158-159.

274. Сутырина Ю.А. Атрибутивная валентность кванторных местоименных существительных: Автореф. дисс. . канд. филол. н. Иваново, 1999.- 16 с.

275. Таранов П.С. Дерзкие тайны общения: Поведение наоборот, или 25 законов инверсии. Симферополь, ! 997. - 560 с.

276. Тарланов З.К. Русское безличное предложение в контексте этнического мировосприятия // ФН. 1998. - №5. - С.65-75.

277. Тахтарова С.С. О мейотическом значении и некоторых языковых средствах его реализации // Лингвистическая мозаика: наблюдения, поиски, открытия. Волгоград, 1998. - Вып. 1. - С. 200-208.

278. Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объект-ность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. СПб, 1992. - 302 с.

279. Теория функциональной грамматики. Качественность. ЬСоличест-венность. СПб, 1996. - 264 с.

280. Терц А. В тени Гоголя // Собрание сочинений: В 2 т. X. 2. — М., 1992.-С. 3-336.

281. Тетеревятникова Н.Ф. Графические средства выражения скрытого смысла в языке произведений А.П. Чехова // Язык писателе. Текст. Смысл: Сб. науч. тр. / ТГПУ. Таганрог, 1999. - С. 57-61.

282. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995. - 512 с.

283. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова: В 4 т. М., 1935, 1938, 1939, 1940. (ТСРЯ)

284. Топоров В.Н. Поэтика Достоевского и архаичные схемы мифологического мышления // Проблемы поэтики и истории литературы. -Саранск, 1973. С. 91-109.

285. Топоров В.Н. Модель мира // Мифы народов мира: Энц.: В 2 т., 1982.-Т. 2.-С. 161-164.

286. Травничек Ф. Некоторые замечания о значении слова и понятия //ВЯ. 1956.-№1.-С. 74-76.

287. Уляшева Я.О. Реализация значения определенности неопределенности в тексте // Проблемы лингвистики текста в культурологическом освещении. - Таганрог, 2001. - С. 109-117.

288. Урсул А.Д. Проблема информации в современной науке. М., 1975.-288 с.

289. Ушакова Л.И. Местоимения их аналоги // РЯШ. 1998. - № 1. -С. 85-90.

290. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. Т. 2.-М., 1967.-671 е.; Т. 3, 1971.-827 с.

291. Фёдорова М.В. Лексико-грамматические очерки по истории русских местоимений. Воронеж, 1965. - 201 с.

292. Фёдорова О.В. Неопределенное местоимение ОДИН в русском языке как показатель интродуктивной референции имени // Вестник Моск. ун-та. Серия 9. Филология. - М., 1999. - № 2. - С. 98-112.

293. Федорченко Е.А. Местоименные контаминанты в художественном тексте: Автореф. дисс. . канд. филол. н. М., 1995. - 20 с.

294. Федосов В.А. Базисные и надстроечные категории в семантике местоимения // Русские местоимения. Семантика и грамматика: Межвуз. сб. науч. тр. Владимир, 1989. - С. 26-31.

295. Федосюк М.Ю. Семантически недостаточные предложения в художественной прозе // РЯШ. 1983. - № 5. - С. 61-66.

296. Федосюк М.Ю. Неявные способы передачи информации в тексте: Учеб. пос. М., 1988. - 83 с.

297. Фразеологический словарь русского языка. М., 1978. - 543 с.

298. Фурашов В.И. О сочетаемости субстантивных слов с прилагательными и причастиями // РЯШ. 1973. - № 2. - С. 82-85.

299. Фурашов В.И. О сочетаемости неопределенных местоимений с прилагательными и причастиями // РЯШ. 1974. - № 6. - С. 87-91.

300. Фурсенко Д.И. О разграничении значений и условиях употребления неопределенных местоимений в современном русском языке // Материалы 8-го и 9-го международных семинаров преподавателей русского языка стран социализма. М., 1963. - С. 338-350.

301. Хализев В.Е. Подтекст // Краткая литературная энциклопедия. -Т. 5.-М., 1969.-С. 29.

302. Хан-Пира Эр Правомерно ли употреблять выражения ограниченный контингент, эпицентр событий, кредит доверия? Н PP. 1998. - № 6. -С. 63-66.

303. Химик В.В. Категория субъективности и её выражение в русском языке. -JI., 1990.- 184 с.

304. Хон Чжун Хюн. Текстовые функции неопределенных местоимений в современном русском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. н. -М., 1998.-21 с.

305. Хютль-Фольтер Г. О тенденции к неопределенности в русском синтаксисе // Лики языка: Сб. М., 1998. - С. 394-401.

306. Цивьян Т.В. Наблюдения над категорией определенности неопределенности в поэтическом тексте (поэтика А. Ахматовой) // Категория определенности - неопределенности в славянских и балканских языках.-М., 1979.-С. 348-363.

307. Цой А.А. О так называемых усеченных, или недоговоренных, предложениях // РЯШ. 1971. - № 6. - С. 76-79.

308. Червенкова И. Неопределенные местоимения на -нибудь и -либо II РЯШ.- 1961.-№2.-С. 14-19.

309. Червенкова И.В. О лексикализации уменьшительных существительных в современном русском литературном языке // ФН. 1961. - № 2. -с. 49-59.

310. Черемисина М.И. О лексико-грамматическом статусе местоимений // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования: Сб. -Новосибирск. Вып. 1У, 1975.-С. 41-71.

311. Чернец J1.B. «.Он был, о море, твой певец» (О перифразе) // Русская словесность. 2001. - № 3. - С. 54-60.

312. Чернова Н.В. Уступительно-противительные конструкции как средство выражения возражения под видом согласия // Проблемы современной филологии: Межвуз. сб. науч. тр. Тверь, 1999. - С. 270-272.

313. Чеснокова Л.Д. Русский язык. Трудные случаи морфологического разбора. М., 1991. - 191 с.

314. Чеснокова Л.Д. Категория количества и способы её выражения в современном русском языке. Таганрог, 1992. - 177 с.

315. Чижик-Полейко А.И. Стилистика русского языка. Ч. 3. Синтаксис. - Воронеж, 1966. - 194 с.

316. Чуглов В.И. Субстантивные словосочетания аналоги местоимений // ФН. - 1985. - № 5. - С. 70-74.

317. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л., 1941. - С. 431434.

318. Шведова Н.Ю., Белоусова А .С. Система местоимений как исход смыслового строения языка и его смысловых категорий. М., 1995. - 122 с.

319. Шведова Н.Ю. Местоимение и смысл. Класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства. М., 1998. - 176 с.

320. Шведова Н.Ю. Русская дейктическая форма сделано и означаемый ею тип сообщения // Слово в тексте и словаре: Сб. ст. М., 2000. - С. 258-265.

321. Шейгал Е.И. Эвфемизм и ирония в политическом тексте // Филология Philoloqica: Сб. - Краснодар / Кубанск. ун-т, 1997. - № 11. - С. 4749.

322. Шейгал Е.И. Смысловая неопределенность как фактор политического дискурса // Политический дискурс в России 4: Мат-лы раб. совещ. -М., 1999.-С. 111-116.

323. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: Автореф. дисс. . докт. филол. н. Волгоград, 2000. - 29 с.

324. Шелякин М.А. О семантике и употреблении неопределенных местоимений в русском языке // Семантика номинации и семиотика устной речи. Лингвистическая семантика и семиотика. 1: Уч. зап. Тартусск. унта. Тарту, 1978. - Вып. 442. - С. 3-22.

325. Шелякин М.А. Местоимение // Современный русский язык: Учеб./ Под общ. ред. Л.А. Новикова. СПб, 2001. - С. 440-463. -а

326. Шелякин М.А. Знаковые функции умолчания синтаксем в простых предложениях русского языка // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста: Сб. ст., поев, юбилею Г.А. Золотовой. М., 2001.-С. 190-197. -б

327. Шмелёв А.Д. Определенность неопределенность в названиях лиц в русском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. н. - М., 1984. - 19 с.

328. Шмелёв А.Д. Референциальные механизмы русского языка. М., 1995.-393 с.

329. Шмелёв А.Д. «Общие» слова // Слово в тексте и словаре: Сб. ст. -М., 2000.-С. 266-280.

330. Шмелёв Д.Н. Стилистическое употребление форм лица в современном русском языке // Вопросы культуры речи. Вып. 3. 1962. - С. 3859.

331. Шмелёв Д.Н. Эвфемизм // Русский язык: Энц. / Под ред. Ф.П. Филина. М., 1979. - С. 402.

332. Щерба J1.B. О частях речи в русском языке // Избранные работы по русскому языку. М., 1957. - С. 63-84.

333. Южакова Ю.А. К вопросу о семантике частицы же // Тенденции в системе номинации и предикации русского языка: Межвуз. сб. науч. тр. М. /МПУ, 2002. - С. 74-78.

334. Язык Н.В. Гоголя / Под ред. А.Н. Кожина. М., 1991. - 176 с.

335. Якобсон P.O. Нулевой знак // Избранные работы. М., 1985. - С. 222-230.

336. Ященко Л.А. Синтактико-стилистическая характеристиканемецкой диалогической речи: Автореф. дисс. . канд. филол. и. 1. Душанбе, 1967. 27 с. //

337. Hubler A. Understatements and hedges in English. Amsterdam; Philadelphia: Benjamins, 1983. - X. - 192 p.

338. Weinrich H. Linguistik (Sprachwissenschaft) der Luge. Yerlag Lambert Schneider/- Cheidelberg, 1970. 80 S.