автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: "Senilia. стихотворения в прозе" И.С. Тургенева и "Гаспар из тьмы" А. Бертрана: поэтика жанра

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Senilia. стихотворения в прозе" И.С. Тургенева и "Гаспар из тьмы" А. Бертрана: поэтика жанра"

4843814

¡/яр/

Рыбина Мария Сергеевна

«вЕМЫА. СТИХОТВОРЕНИЯ В ПРОЗЕ» И.С. ТУРГЕНЕВА И «ГАСПАР ИЗ ТЬМЫ» А. БЕРТРАНА: ПОЭТИКА ЖАНРА

Специальности 10.01.01. - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 /, ДПР

Москва-2011

4843814

Работа выполнена на кафедре русской литературы и фольклора Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Башкирский государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

кандидат филологических наук, доцент Рима Ханнфовна Якубова

доктор филологических наук, профессор Беляева Ирина Анатольевна Московский городской педагогический университет доктор филологических наук, профессор Пахсарьян Наталья Тпграновна Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова ГОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет»

Защита состоится « О » 2011 года в_часов на

заседании диссертационного совета Д 501.001.26 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, МГУ, Воробьевы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке филологического факультета МГУ.

Текст автореферата размещен на сайте ГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова»:

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Изучение промежуточных жанровых образований, к которым и относят стихотворения в прозе, зачастую становится областью «проверки» теоретических концепций и классификаций, именно здесь перекрещиваются интересы теории и истории литературы. И если само существование лирических миниатюр в прозе не вызывает сомнений, то вопрос о природе этого явления, о его специфике и структурообразующих принципах в окончательном виде до сих пор не решен. Даже обилие синонимов, которые используют исследователи в своих работах («стихотворение в прозе», «прозаическая миниатюра», «лирическая миниатюра в прозе», «лироэпическая миниатюра», «лирическая/поэтическая проза», «лирика в прозе», «лирический / прозаический фрагмент» и т.д.), косвенно свидетельствует о терминологической невнятности вопроса.

В отечественной науке существует несколько основных аспектов изучения «стихотворения в прозе»: в рамках оппозиции «стихи» и «проза)) (Б.В. Томашевский, В.М. Жирмунский, Н.И. Балашов, М.Л. Гаспаров, М.И. Шапир, Ю.Б. Орлицкий, В.И. Пинковский и др.), в том числе, с точки зрения ритмической организации текста (Н.И. Балашов, Н.Р. Левина, O.A. Горелова, C.B. Галанинская), лингвостилистический подход (А.М. Пешковский, а также диссертации Е.Ю. Геймбух, JI.A. Пушиной), историко-литературный и теоретический подход (С.Е. Шаталов, Л.Н. Иссова, Ж. Зёльдхейи-Деак, И.А. Беляева, О.Б. ГТершукевич, Т.Б. Трофимова и др.), нарратологический анализ (В.И. Тюпа).

Классическое исследование С. Бернар (1959) надолго определило ракурс изучения «стихотворения в прозе» во французской теории и истории литературы, о чем свидетельствуют работы Д. Комба, Н. Венсен-Мунья, М. Деги, Ф. Бера-Эскье. В 60-70 годы проблема жанра рассматривается в аспекте теории речевых действий и риторики текста (М. Риффатер, Ц. Тодоров, Б. Джонсон, И. Ваде). В современном французском литературоведении активно разрабатывается нарратологический подход к теории жанра (М. Мюра, Л. Бонанфан), а также остается актуальной проблема презентативности<->непрезентативности лирической прозаической миниатюры (Ц. Тодоров, Н. Ванлен).

Отмеченные исследователями признаки «стихотворения в прозе» представляются справедливыми и продуктивными для анализа конкретных историко-литературных явлений, но они акцентируют, на наш взгляд, отдельные свойства: «дуализм», «гибридность», «гетерогенность», «межродовое образование» (С.Е. Шаталов, В.И. Пинковский, Е.Ю. Геймбух, Н. Венсен-Мунья, Д. Комб и др.), «прозиметрию» (Ю.5, Орлицкий), «переход от наррации к медитации» (В.И. Тюпа), «маргинальное^» и «нарушение непрерывности» (М. Милнер), «конфликт речевых кодов» (Б. Джонсон), «жанровую мутацию» (М, Мюра). Закономерно, что в определениях лирической прозаической миниатюры частотным становится указание на различные жанровые стратегии, свойственные текстам.

Актуальность исследования. Несмотря на возрастающий в последние годы интерес к изучению «стихотворения в прозе», жанровый статус этого литературного явления остается по-прежнему дискуссионным. В отечественных и зарубежных исследованиях поэтика лирической прозаической миниатюры рассматривается изолировано, в рамках одной национальной традиции. Представляется продуктивным сравнительно-исторический подход к данному явлению, поскольку он помогает проследить процесс формирования жанрового инварианта, а также разграничить доминантные и факультативные признаки жанра. Системное сопоставление циклов И.С. Тургенева и А. Бертрана, которое позволило бы уточнить характер жанровой рефлексии в период создания «стихотворения в прозе», до сих пор не проводилось.

И.С. Тургенев начинает работать над циклом «РовШита» (затем «БепШа») в конце 70-х годов, когда произведения французских авторов уже приобретают определенную известность. Поэтому в отличие от ряда исследователей (Ю.Б. Орлицкий, Е.Ю. Геймбух) мы полагаем, что произведение Тургенева содержит следы внутреннего диалога с французской литературной традицией. В этом диалоге отчетливо проявляется национальная специфика и исторические корни стихотворения в прозе как нового жанрового образования.

Цель работы: на материале сопоставления цикла «БегаНа. Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева с «Гаспаром из тьмы» А. Бертрана определить доминантные признаки «стихотворения

в прозе» в период формирования жанра во французской и русской литературах.

В связи с поставленной целью предполагается осуществление следующих задач:

1. Рассмотреть жанрообразующие принципы стихотворения в прозе в контексте поэтологических теорий конца XVIII-XIX веков.

2. Определить характер литературной рефлексии в циклах А. Бертрана и И.С. Тургенева в аспекте диалога художника с миром культуры.

3. Выделить основные модели субъектно-речевой организации циклов Бертрана и Тургенева и обозначить переход от субъекта действия к лирическому субъекту в нарративе «воспоминания».

4. Проследить механизм жанровых транспозиций (переосмысление и реактуализацию традиционной топики) в стихотворениях в прозе А. Бертрана и И.С. Тургенева.

5. Исследовать особенности и функциональность индивидуального визуального ритма (сегментация текста и типографические знаки) в композиции лирической прозаической миниатюры.

Основным объектом исследования стали миниатюры циклов « Gaspard de la Nuit: fantaisies à la manière de Rembrandt et de Callot» A. Bertrand (65) и «Senilia. Стихотворения в прозе» (83) И.С. Тургенева. В качестве материала для сопоставительного анализа в диссертации использованы баллады сборника «Ballades, légendes et chants populaires de l'Angleterre et l'Ecosse par Walter Scott, Thomas Morre, Chambell et les anciens poètes, publies et précédés d'une introduction par François-Adolphe Loève-Veimars» (1825), ранние редакции и варианты «Гаспара из тьмы» А. Бертрана и «Стихотворений в прозе» И.С. Тургенева. В работе использованы материалы НКРЯ и TLFI.

Предмет исследования - специфика жанровой рефлексии и сравнительная типология циклов «Гаспар из тьмы» А. Бертрана и «Senilia. Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева в период формирования лирической прозаической миниатюры во французской и русской литературах.

Методика и методология исследования. Теоретическую основу диссертации составляют труды отечественных и зару-

бежных литературоведов. Исследования A.M. Пешковского, Ю.М. Лотмана, М.Л. Гаспарова, Б.В. Томашевского, Ю.Б. Ор-лицкого, ММ. Гиршмана, М.И. Шапира обозначили подход к проблеме соотношения стиха о прозы. В вопросе истории жанра «стихотворения в прозе» во французской литературе мы ориентировались на работы С. Бернар, М. Паран, Н. Венсен-Мунья, Ц. Тодорова, М. Сандра, А. Корба. М. Милнера, Н.И. Балашова, В.И. Пинковского. Изучение жанра стихотворения в прозе в творчестве И.С. Тургенева предполагало обращение к работам Н.Р. Левиной, Л.Н. Иссовой, Ж. Зёльдхейи-Деак, И.А. Беляевой, Е.Ю. Геймбух, и др. Анализ исторической поэтики лирического рода литературы определили труды Ю.Н. Тынянова, Л.Я. Гинзбург, В.Э. Вацуро, С.Н. Бройтмана, Ю.В. Шатина. Основными методами, используемыми в работе, являются сравнительно-исторический и структурно-семантический.

Научная новизна работы состоит в выявлении нового ракурса исследования лирической прозаической миниатюры. Типологическое сопоставление явлений, происходящих во французской и русской литературах в период кристаллизации «стихотворения в прозе», позволяет определить его жанровое «ядро». Выделение системы топосов на примере циклов А. Бертрана и И.С. Тургенева обнаруживает, что оба автора работают не с отдельными текстами, а с жанровым репертуаром лирики в целом. Исследование элегических топосов в структуре лирической прозаической миниатюры позволяет проследить реализацию идиллико-элегических тем в прозаическом тексте и функцию экфрасиса в организации эффекта «остановленного мгновения». Историко-литературная проекция в каждом случае вскрывает историческую и индивидуально-авторскую востребованность синтезируемого жанра.

Теоретическая значимость диссертации. Теоретическое значение исследования состоит в том, что проведенный в нем анализ позволяет проследить процесс формирования жанра стихотворения в прозе в историко-литературном контексте Франции и России XIX века. В работе предпринята попытка определить основные свойства поэтики «стихотворения в прозе» и специфику диалога с литературной традицией в творчестве И.С. Тургенева. Обнаруженные текстуальные параллели позво-

ляют уточнить комментарии к отдельным прозаическим миниатюрам.

Практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при разработке лекционных и практических курсов зарубежной и русской литературы XIX века, в рамках спецкурсов и семинаров по проблемам жанрообразования в литературе XIX века и вопросам анализа литературного текста.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Под стихотворением в прозе мы понимаем прозаический жанр, доминантным свойством которого становится переход от внешнего к внутреннему (интериоризация пространства и времени через пространство), что обусловливает качественное изменение субъекта речи (момент «озарения»), позволяющее обнаружить в «частном» наблюдении проявление универсального закона бытия.

2. Стихотворение в прозе воплощает итоговый «синтез» жанров в творчестве А. Бертрана и И.О. Тургенева. Рефлексивность, возврат к себе рассматривается как ведущее свойство текста, который выступает в качестве экспериментальной площадки «интерсемиотического» перевода и актуализирует границы «живописного» и «литературного», лирического и эпико-драматического, «поэтического» и «прозаического».

3. Стихотворение в прозе возникает как реакция на сложившуюся поэтику «большого» стиля (оссианизм, литературная «готика», романтическая элегия и баллада, «прозаизация» жанров в эпоху реализма) и фиксирует устойчивый репертуар мотивов и образов в тот момент, когда их риторическая техника представляется «уходящей натурой», что обусловливает элегическую тональность как в отношении «личных» воспоминаний, так и в восприятии «литературного ландшафта».

4. Авторы стихотворений в прозе ориентируются на уже разработанные в литературе хронотопические модели, что, во-первых, является фактором, определяющим малый объем миниатюры, во-вторых, создает суггестивную образность текста, эстетический эффект которого предполагает наличие «общей памяти», активизирует культурный и ассоциативный опыт читателя.

5. Пространственно-временные модели стихотворений в прозе А. Бертрана и И.С. Тургенева тяготеют к топосам, разработанным в жанрах идиллии, романтической элегии и баллады. Элегический хронотоп уединения и странничества составляет основу лирического сюжета циклов и формирует «горизонт ожиданий» читателя.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах на Международной научной конференции «Тургенев и Франция» (Москва, 2010), на Международной научной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И.С.Тургенева «Тургенев и мировая литература» (Санкт-Петербург, ИР ЛИ (Пушкинский Дом) РАН, 2008), на Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы взаимодействия языка, литературы и фольклора и современная культура» (Уфа, 2011), на региональной научно-практической конференции «Лингвометодические и культурологические проблемы обучения иностранным языкам в поликультурном пространстве» (Уфа, 2007), на Международной научно-практической конференции «Наследие М.Акмуллы: взгляд через века» (Уфа, 2006). По теме диссертации опубликовано 14 работ.

Структура диссертации: работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы (195 позиций). Основной текст изложен на 189 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении дается общая характеристика работы, рассматриваются различные концепции жанра «стихотворения в прозе» в отечественных и зарубежных исследованиях, обосновывается актуальность темы, формулируются объект и предмет, цель и задачи диссертации, определяется ее материал и методология, отмечаются научная новизна, теоретическая и практическая значимость, приводятся положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Формирование (petits) poèmes en prose во французской литературе первой половины XIX века: поэтика "кадра" А. Бертрана» решаются три основные задачи: рассматривается историко-литературный контекст стихопрозаи-ческих опытов А. Бертрана (1807-1841), определяются доминантные признаки лирической прозаической миниатюры и характер жанровой рефлексии в «Гаспаре из тьмы» (1842).

Раздел 1.1 «Предпосылки возникновения жанра стихотворений в прозе во французской литературе конца XVIII -начала XIX веков» дает обзор основных проблем жанровой классификации «поэтической прозы» конца XVIII - начала XIX веков. Рассмотрение истоков лирической прозаической миниатюры во французской литературе второй половины XVIII века демонстрирует взаимосвязь между двумя процессами: утверждение прозы в поэтологических теориях эпохи и появление новой концепции «лирического». Наиболее близким прообразом «стихотворения в прозе» послужил прозаический перевод, а затем его стилизация («Мадегасские песни» Э. Парни, «Индейские песни» Р. де Шатобриана). Перевод и «подражание» вырабатывают модели «сокращения» оригинала. Своеобразие их целевой установки состоит в том, что они предполагают отсылку к прецедентному стихотворному тексту, существующему в рамках другой литературы. Сходный механизм обнаруживается и на материале русской литературы в период, предшествующий появлению цикла «БепШа» И.С. Тургенева.

В разделе 1.2 «Создание жанровой модели стихотворения в прозе в "Гаспаре из тьмы" А. Бертрана» определяются структурные принципы лирической прозаической миниатюры.

Подраздел 1.2.1 «Романтическая баллада как исходная модель "Гаспара из тьмы"» посвящен проблеме генезиса бер-трановской миниатюры и специфике жанровых транспозиций в «Гаспаре из тьмы». Сопоставления бертрановских текстов с переводами А.-Ф. Лёве-Веймара дает основания полагать, что французский романтик использовал сборник «Английских и Шотландских баллад» в качестве текста-источника как отдельных миниатюр («Ундина», «Жан де Тий»), так и подразделов цикла («Ночь и ее причуды», «Хроники», «Испания и Италия»). В «стихотворении в прозе» сохраняется общая сюжетная схема романтической баллады (ситуация «встречи», драматический диалог, мотив посулов и угроз), но при этом происходит ряд структурных смещений, повлекших за собой создание новой модели текста. Таким образом, определение роли балладного сценария в формировании лирической прозаической миниатюры позволяет обнаружить «реликты» данного жанра в «стихотворениях в прозе» И.С. Тургенева.

Подраздел 1.2.2 «Создание "новой прозы" и авторская рефлексия в двух вариантах Предисловия: имплицитная концепция жанра "фантазий"» посвящен проблеме жанрового своеобразия второй редакции «Гаспара из тьмы» (1835-1836). Сопоставительный анализ двух предисловий к циклу позволяет уточнить авторскую стратегию: отказ от нарратива в прозаическом тексте. Эта тенденция проявляется в разложении «истории» на серию кадров, изолированность которых достигается за счёт циклической рекурсивности и четкого маркирования границ, в том числе и с помощью пунктуации.

Во второй редакции смещение и отрицание жанровых границ (отход от «новеллистической» прозы, отсутствие указаний на перевод-«подражание», непривычная сегментация прозаического текста) сочетается с восстановлением традиционной, прежде всего для стихотворных жанров, топики («дева-роза», «готические» руины, «песнь ундины», «книга судьбы», обращение к «героическому прошлому») и активным использованием риторических фшур (антитеза, хрия, хиазм, различные виды градаций). Данная стратегия видовых транспозиций представляется универсальным качеством «стихотворения в прозе» в период кристаллизации жанра, поскольку аналогичные примеры мы обнаруживаем и в цикле И.С. Тургенева.

Изучение композиционных моделей (подраздел 1.2.3 «Композиционные приемы создания "новой прозы": визуальный ритм "Гаспара из тьмы" А. Бертрана») позволяет прояснить механизм жанровой трансформации. Исследователи справедливо указывают на ограниченное число текстовых моделей цикла, в которых преобладают рамочные структуры, обычно усиленные тематическим параллелизмом первого и последнего абзацев (С. Бернар, Н. Венсен-Мунья, М. Милнер, Ф. Бера-Эскье). Регулярность построения миниатюр позволяет нам сделать вывод о стремлении автора к унификации текстов, наделенных различными жанровым потенциалом. Данная установка реализуется в создании единого визуального ритма. Дизъюнкция, являющаяся основной стратегией фразы в границах абзаца-строфы (далее АС), уравновешивается единством точки зрения субъекта восприятия. Визуальный ритм бертрановского текста позволяет акцентировать переход от рассказа к рефлексии по

поводу литературных моделей жанров-источников «неистового романтизма».

В разделе 1.3 «Топика стихотворений в прозе А. Бертрана» анализ традиционных формул, воспринятых лирической прозаической миниатюрой, выстроен в соответствии с жанрово-тематическим принципом.

Подраздел 1.3.1 «Жанр экфрасиса и аллюзии на сюжеты изобразительного искусства в "Гаспаре из тьмы"» раскрывает значение живописных аллюзий в организации визуального пространства бертрановских миниатюр. Упоминание двух известных мастеров офорта в заглавии произведения задает проекцию на восприятие последующих «книг» как экфрасисов, заставляя напрямую соотносить «Фламандскую школу» с живописью П. Рембрандта, а «Старый Париж» - с офортами Ж. Калло. Литературные произведения, ориентированные на изобразительный сюжет или арт-объект, неизбежно приобретают функцию текста-загадки, запускают механизм порождения ассоциаций и активизируют культурную память читателя. Именно эта «вторичность» (способность вызывать визуальные образы, не используя при этом детальные описания, а отсылая к прецеденту) запускает механизм «припоминания» и работает на создание лирической эмоции. Суггестивность текста, «намекающее» слово выделяются нами как основная рецептивная стратегия прозаической миниатюры Бертрана.

На примере миниатюр «Моя хижина», «Прокаженные», «Октябрь», «Шевреморт», «Еще одна весна» рассматривается типология пространственно-временных моделей «стихотворения в прозе» («идеальный ландшафт», «элегический пейзаж») и сопутствующих им мотивов «героического прошлого», «мимолетности времени», обращение к «мертвой возлюбленной» (подраздел 1.3.2. « "Идеальный ландшафт" и элегический хронотоп в "Гаспаре из тьмы" А. Бертрана»). Персонажи миниатюр связаны во французской культуре с идиллически-пасторальной традицией (савояры, маленькие угольщики, фламандцы). Бертран обращается к пространственной модели идиллии, воспроизводит ее базовые компоненты (сад, хижина, ручей, роща). Но лирический герой его миниатюр отделен от «идеального» ландшафта временной дистанцией (мир мечты, ментальное пространство воспоминания). Характерно постепенное сужение ви-

зуального мира, стремление ограничить его рамками кадра и последующий переход от окна-«картины» к книге с иллюстрациями (движение от «природного» ландшафта к артефакту).

Особый интерес А. Бертрана к топосам идиллии, элегии и баллады обусловлен, на наш взгляд, несколькими факторами. Во-первых, это - жанры, репрезентированные стиховой формой, но достаточно свободные в отношении структурных признаков (размер, тип строфической организации и рифмовки). Однако их формально-содержательные элементы: хронотоп, мотивы, лирический субъект - остаются узнаваемыми и при «переводе» в прозаическую речь. Доминирование именно этих сценариев в период формирования «стихотворения в прозе» представляется неслучайным, что будет нами рассмотрено на примере тургеневского цикла. Топика служит катализатором лирической эмоции и создает условия для оформления лирической ситуации. Во-вторых, в сознании современников Бертрана идиллия, элегия и баллада имели визуальные аналоги (иллюстрации в романтических альманахах, жанровые пасторальные «картинки», мемориальная скульптура). Данная установка на визуализацию образов-Боспоминаний работает на создание элегической тональности «Гаспара из тьмы».

В разделе 1.4 «Ранние редакции прозаических миниатюр и поэтика «остановленного мгновения» в "Гаспаре из тьмы"» рассматриваются парные тексты «Прачки» и «Жан де Тий», два варианта миниатюры «Октябрь», «Походная фляга и флажолет» и «Колдовской наигрыш Жеана из Витго», позволяющие уточнить изменения, внесенные автором в первоначальный текст, и классифицировать субъектную организацию лирической прозаической миниатюры.

Французские исследователи (Н. Венсен-Мунья, Л. Бонан-фан) отмечают объективность письма и отсутствие выраженного лирического «я» в большинстве миниатюр цикла, что, на наш взгляд, не вполне точно определяет природу субъектной организации «Гаспара из тьмы». Во-первых, лирический субъект проявляет себя в миниатюрах, находящихся в «сильной позиции» цикла: вступление, начальное и финальное «стихотворения в прозе», «обрамление» центральной «книги». Во-вторых, дискурс основного субъекта речи и реплики «персонажей» различаются стилистически и имеют разный статус. Последние выступают в

орнаментальной функции, «чужое» слово вырвано из контекста и представлено как изолированная «случайная» реплика, прежде всего «звучащее» слово. Вызываемый ею эффект «диссонанса» гармонизируется на уровне композиции риторическими конструкциями: анафорами, эпифорами, антитезами. Чем большее пространство текста занимает речь «героя», тем явственнее она приближается к доминирующей стилевой манере.

Ш. Сент-Бёв увидел в миниатюрах А. Бертрана «баллады в прозе», которые, по его мнению, должны были привести автора к созданию «большого исторического романа» в духе В. Скотта. Однако дижонский романтик изобрел совершенно иное. Его «фантазии» утрачивают связь с повествовательными жанрами, т.е. нарративную стратегию прозы. Стихотворения в прозе «Гас-пара из тьмы» не являются «призраками романа», как полагает, например, М. Мюра, а «иллюстрациями» основных жанров эпохи («исторический анекдот», «драматическая сцена», «баллада о благородном разбойнике»). Еще сильнее нарушается логика развертывания в серии «картин», для соединения которых используются не причинно-следственные связи, а соположение, основанное на синтаксическом параллелизме. С другой стороны, проза Бертрана дистанцируется от фрагмента с помощью четко маркированных границ текста. Итак, текст Бертрана иллюстрирует движение от стихов к прозе: Бертран создает подчеркнуто сегментированный и структурированный вариант прозаической миниатюры. Позднее авторы, в том числе и И. С. Тургенев, отказываются от подобного принудительного членения абзацев. Сравнение с «Гаспаром из тьмы» позволяет отчетливее определить движение тургеневского текста от крупных и средних повествовательных форм к миниатюре: сокращение повествовательной фабулы до размеров миниатюры, аллюзии на известные сюжеты и «классические» романные ситуации.

«Классификационный» принцип Бертрана проявляется и в организации цикла по «жанрам»: тексты-экфрасисы («жанровые картинки»), «фантастические» романтические баллады, «хроники», «идиллические» и «элегические» миниатюры. Субъект восприятия эволюционирует в рамках цикла от «созерцателя» картин фламандской школы и гравюр старого Парижа к философичным миниатюрам последней книги (кн. 6,46-52), в которых лирическое «я» проявляет себя активнее.

Миниатюры «Гаспара из тьмы» в силу эксплицитности формальных признаков стали объектом имитаций (А. Уссе, Л. Кладель, А. Мюрже, бр. Гонкуры). Симптоматично, что, называя (не без иронии) своим предшественником А. Бертрана, Ш. Бодлер констатирует отход от текстуальной модели «Гаспара из тьмы». Однако сам факт преодоления свидетельствует о том, что текст Бертрана воспринимается в качестве исходной точки, с которой соотносят собственное творчество последующие авторы «стихотворений в прозе».

Во второй главе «Синтез жанров в творчестве И.С. Тургенева: поэтика «остановленного мгновения» в "вепШа. Стихотворения в прозе"» мы рассматриваем следующие вопросы: истоки лирической прозаической миниатюры в русской литературе и творчестве И.С. Тургенева, своеобразие жанрового диалога, особенности субъектной организации и формы перехода от наррации к медитации в тургеневском цикле.

Классификация прототипических форм «стихотворения в прозе» дается на основании работ М.Л. Гаспарова, М.М. Гирш-мана, Ю.Б. Орлицкого, посвященных исследованию оппозиции стиха и прозы (раздел 2.1 «Истоки жанра "стихотворения в прозе" в русской литературе конца XVIII - начала XIX веков»). Спектр переходных форм (прозаический перевод, псевдоперевод, журнальная «литературная смесь») позволяет установить, что интерес к «стихопрозе» возникает в русской литературе приблизительно в тот же период, что и во Франции (последняя треть XVIII - начало XIX веков). Это свидетельствует, с одной стороны, о типологически сходной ситуации: доминантное положение стиха в культурной парадигме, представление об особом статусе поэтического языка и всё более жесткая регламентация стихотворной речи вызывают стремление к либерализации «поэтического творчества», к утверждению нетождественности лирического и стихотворного. С другой стороны, это сходство обусловлено ориентацией русской культуры преимущественно на французскую модель в целом, в том числе и в качестве предпочтительного посредника иноязычной литературы (как известно, античных, английских и нередко восточных поэтов на рубеже XVIII - XIX веков читали, в основном, во французских прозаических переводах).

Исходя из типологической общности явлений, можно констатировать определенную близость «ситуаций» Бертрана и Тургенева как инициаторов нового жанрового образования, с одним существенным, как нам представляется, отличием: в случае русского писателя текстуальные модели лирической прозаической миниатюры уже существуют в рамках иной литературы. Описанию литературно-биографического контекста цикла посвящен раздел 2.2 «Стихопрозаические опыты в творчестве И.С. Тургенева и синтез жанров в "Стихотворениях в прозе"». Здесь отмечается, что отсутствие прямых свидетельств знакомства И.С. Тургенева с текстом «Гаспара из тьмы» не исключает сам факт «диалога» с бертрановской моделью прозаической миниатюры. Французская модель прозаической миниатюры представляется предметом переосмысления и отталкивания. «Молчание» может выступать в данном случае формой скрытой полемики, имплицированной в сам литературный текст.

Первоначальное заглавие цикла «Posthuma» имеет, на наш взгляд, одну неотмеченную исследователями проекцию: первые образцы, прежде всего «Гаспар из тьмы» А. Бертрана и «Парижский сплин» Ш. Бодлера, вышли после смерти авторов, что на тот момент определило восприятие циклов «poèmes en prose» как посмертных произведений.

Раздел 2.3 «Топика "Стихотворений в прозе" И.С. Тургенева» посвящен анализу пространственно-временных моделей и традиционных формул. В качестве проводника литературных и культурньгх кодов в цикле «Senilia» используются определенные топосы.

Приемы жанровой транспозиции исследуются в подразделе 2.3.1 («Балладный» сюжет). Событие встречи с персонажем «иного» мира организует сюжет стихотворений в прозе Тургенева: «Старуха», «Встреча», «Соперник», «Посещение», «Насекомое», «Я встал ночью...» «Когда я один...» (Двойник). Лирическая прозаическая миниатюра не имеет развернутой пространственно-временной структуры, напротив, используется достаточно ограниченный набор моделей, через которые реализуется ситуация «встречи» и «перехода» (хронотоп «дороги», локусы «окна» и «порога»).

Как показывают результаты исследования, балладный сюжет «вторжения» намечен в «стихотворении в прозе» пунктирно,

преобразован в лирический, но сохранены основные моменты, указывающие на балладный контекст (ситуация «встречи» с призраком, голос-призыв, могила). Балладная ситуация выступает катализатором лирической эмоции, задает параметры для реализации метафоры «призрак минувшего», тем самым, осуществляя перевод «частного мгновения» бытия во вневременную, «поэтическую» сферу. Сопоставление миниатюры Тургенева «Фантазия» с текстами В.А. Жуковского, A.A. Дельвига, Ф.Н. Глинки демонстрирует, что «стихотворение в прозе» ориентируется не на определенный текст-источник, а на топос фантазии, сложившийся в лирике 1810-1830-х годов. Миниатюра призвана напомнить о поэтической традиции и реактуализировать поэтологиче-ский миф (особое благоволение богини фантазии к поэтам).

В подразделе 2.3.2 «Идиллический хронотоп» выявлены и определены функции топосов «идеального ландшафта», «острова блаженных», «хижины», в частности, в переосмыслении романтической аититезы мира Горы и мира Долины, которая реализуется в миниатюрах «Разговор», «У-а, у-а». Анализ показал, что в «стихотворении в прозе» ослабевает функциональность топографических деталей как места действия, но происходит символизация пространства. Хронотоп становится знаком литературной и, шире, культурной традиции: «античной» («Нимфы»), идиллически-пасторальной («Деревня», «Лазурное царство»), романтической («Разговор», «Уа-уа»),

Элегическая модель как жанр-источник лирической прозаической миниатюры рассматривается в подразделе 2.3.3 «Элегические топосы». Элегический модус определяет содержание и тональность миниатюр, принадлежность которых к лирическим текстам не вызывает сомнений («Собака», «Роза», «Нимфы», «Голуби», «Как хороши, как свежи были розы...», «Стой!», «Дрозд I», «О моя молодость! О моя свежесть!», «Когда меня не будет...»). Основной тематический комплекс и топика переходят в «стихотворения в прозе» из жанра элегии, расцвет которой в русской литературе приходится на 1800-1820-е годы. Доминантной моделью тургеневского цикла становится элегический «пейзаж души». Традиционные идиллико-элегические мотивы и образы («сельский пейзаж», «острова блаженных», «элизиум любовников», «дева-роза», «безбрежный океан», «мертвое бремя») выполняют, как мы думаем, функцию, аналогичную «се-

мантическому ореолу метра» (M.JI. Гаспаров), и запускают механизм культурной памяти. Возникающая у читателя эмоция воспоминания придает тексту лирическое звучание (рассказ о событии трансформируется в заклинание Времени) и создает условия для перехода от нарратива к медитации.

Интерсемиотический диалог между живописью и литературным текстом мы исследуем на примере миниатюр «Черепа», «Два брата», «Сфинкс», «Nécessitas, vis, libertas» (подраздел 2.3.4 Тексты-экфрасисы) Эффект «остановленного мгновения» обусловливает перевод изобразительного сюжета в литературный текст. Важным конструктивным приемом становится «внутренняя» точка зрения. Основной субъект речи транслирует впечатление, которое читатель наполняет собственным визуальным опытом. Отсылка к «смутно-знакомым» образам включает механизм персонализации впечатления. Переход экфрасиса в аллегорию происходит в миниатюре «Сфинкс». Сделанные наблюдения позволяют прийти к выводу, что сходство композиционных приемов, в частности, повторяющиеся сюжетные ситуации, создают эффект внутренней «рифмовки».

Являясь стилизацией различных жанров (иритчи, легенды, аллегории), стихотворение в прозе заимствуег характерные для них топосы, но подчиняет их собственной модели. Подобный «перевод» проанализирован на примере пространственно-временной организации миниатюры «Восточная легенда» (подраздел 2.3.5 Притча, восточная легенда и аполог).

Исследование «стихотворений в прозе» показало, что наиболее часто И.С. Тургенев обращается к топике поэзии первой половины XIX века и создает жанровые модификации литературной баллады, элегии, идиллии, аполога, восточной легенды, аллегории. Утрачивая актуальность для лирики середины XIX века, жанровые топосы и риторические клише переходят в прозу, в частности, в качестве локальных форм организации пространственно-временных отношений (идиллический хронотоп, элегический пейзаж, топос горы и т.п.). Так элегический пейзаж обнаруживается во многих повестях и романах Тургенева (финал «Дворянского гнезда», родители на могиле сына в «Отцах и детях», сочетание идиллического и элегического хронотопа в «Вешних водах»), В жанре стихотворения в прозе они вновь обретают автономность от нарратива, их реактуализация достига-

ется как обновлением дискурса, так и за счет приема реализации традиционных метафор.

Раздел 2.4 «Поэтика "остановленного мгновения" в "Стихотворениях в прозе»" И.С. Тургенева» посвящен анализу субъектно-речевой организации миниатюр «Собака», «Конец света (сон)», «Нимфы», «Природа», «Повесить его!», «Что я буду думать?», «Стой!», «Кубок» <П>. Композиционное строение текста, его дискретность ослабляет линейное развертывание «истории», что в свою очередь приводит к изменению функции «первичного нарратора», которая не сводится, на наш взгляд, к вводу «основного» рассказчика, а устанавливает тесные связи с соседними миниатюрами. Между стихотворениями в прозе возникает большая интерференция мотивов и коннотативных значений, границы отдельных миниатюр более проницаемы, чем в прозаическом цикле, например, в «Записках охотника». Данное качество обусловлено наличием новой дискурсивной инстанции в субъектной организации «БепШа»: лирический субъект проявляет себя в лиминальном сюжете цикла. Термин «ментальный сюжет», который применяет Е.Ю. Геймбух, требует, как нам кажется, уточнения, поскольку он не определяет такие признаки сюжета, как «переходность», «нахождение в промежутке».

Пребывание лирического субъекта в «пограничной зоне», «промежуточном состоянии» (в миниатюрах цикла она часто репрезентирована «предрассветными сумерками», темпоральными смещениями, ситуацией «порога») представляет отдельные миниатюры как «неполный» опыт, обусловливает «ревизию» наличных жанровых форм литературы. Очевиден интерес «стихотворения в прозе» к тем жанровым моделям, в которых актуализируется сам процесс перехода, преодоления границы («аллегория», «баллада», «элегия», «экфрасис»).

Событие в стихотворении в прозе возникает в плане воспоминания, видения, медитации, но в фокусе изображения оказывается не столько само событие (казус), сколько процесс рефлексивного воспоминания лирического субъекта. Фиксация неповторимо-личного фрагмента бытия реализуется в пространстве памяти (личное) и в пространстве культуры (точка пересечения индивидуального и всеобщего). Первое предстает в стихотворениях в прозе как изолированные друг от друга кадры воспоминаний. Второе проявляет себя в узнаваемых формулах ис-

кусства, причем прозаическая миниатюра тяготеет к пограничным областям, к точке интерсемиотического «диалога» (прежде всего, литература - изобразительное искусство). Установка на визуальное восприятие в сочетании со стремлением запечатлеть «уходящую натуру» приводит к закономерному появлению эк-фрасисов (мотив «обращения в статую», барельефы и картины, аллюзии к известным живописным сюжетам).

Образы стихотворений в прозе ограничены рамками ми-ниатюры-«картины», лишены психологического развертывания, предстают «готовыми» образами. Элегический модус определяет тональность цикла «Стихотворений в прозе» И.С. Тургенева. Гармонизация различных жанровых потенций достигается единством лирического субъекта и стилевой манеры, которая отличает диалог с жанровыми формами в «Стихотворениях в прозе» от стилизаций рубежа веков и последующей литературы: варьирование жанровых форм не переходит в «игру со стилями» и «чужим» словом.

В Заключении подводятся итоги диссертационной работы. Определяется доминантный признак «стихотворения в прозе»: отсылка к прецедентному тексту, создание образа жанра-источника.

Наши наблюдення позволяют сделать вывод, что точки пересечения циклов А. Бертрана и И.С. Тургенева обусловлены несколькими факторами. Во-первых, их объединяет статус «первооткрывателей» и необходимость выбора жанровой стратегии. Во-вторых, ориентация на культурные коды, восходящие к одним литературным источникам (элегический герой шиллериан-ского типа, фаустовская ситуация «остановленного мгновения», топос «идеального ландшафта» и т.д.), определяет типологическое сходство на уровне мотивно-образной системы.

Исходя из концепции жанра как формально-содержательного единства, одним из проявлений которого становится способ моделирования художественного мира, мы видим своеобразие «стихотворения в прозе» в том, что оно апеллирует к «внеэстетической действительности» через тексты-медиаторы. Специфика художественной условности здесь напрямую связана с «автономной» концепцией литературы, которая начинает формироваться в эпоху романтизма.

Данное свойство лирической миниатюры определяет интерес авторов к тем жанровым моделям, которые актуализируют представление о границе («уединенность» гармонического мира в идиллии, временная дистанция в элегии, граница между условно-реальным и фантастическим в балладе, между субъектом восприятия и изображенным миром в экфрасисе).

Лирическая прозаическая миниатюра XIX века репрезентирует новый тип сочетания лиризма (субъективные «личные» переживания героя предстают как эстетически значимые) с традицией философской прозы (афоризм, максима, сентенция, аллегория), рассматривающей единичное в категории всеобщего. При этом само соотношение компонентов может варьироваться в рамках индивидуальной авторской системы и по-разному проявляться в текстах отдельных миниатюр.

Сущностное отличие французской и русской моделей «стихотворения в прозе» видится в том, что они выражают различное отношение к внеэстетической действительности. Бертран стремится реализовать «автономные» задачи литературного текста, что представляется созвучным эстетическим установкам, реализова1тым позднее в творчестве парнасцев (поиски литературного эквивалента пластического образа, стремление к точному слову, отсутствие формальной выраженности субъекта восприятия). Подобное применение жанра вполне могло показаться русскому писателю «легковесным». В цикле Тургенева в качестве поэзии предстает медитативная проза, что в целом соответствует культурной модели русской литературно-философской мысли. Поиски «формулы искусства» дополняются стремлением обнаружить «формулу жизни». Данная интенциональная установка обусловливает эксплицитность оценок, генерализирующую функцию «личного» опыта и дидактизм, характерные для цикла И.С. Тургенева.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Рыбина, М.С. «Идиллический» хронотоп в цикле И.С.Тургенева «8епШа» I М.С. Рыбина II Вестник Поморского университета. 2008. №13. С. 230-235. (издание, рекомендованное ВАК). 0,5 п.л.

2. Рыбина, М.С. Трансформация нарративных элементов в стихотворениях в прозе À. Бертрана и U.C. Тургенева / М.С. Рыбина // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2009. № 3 (7). С. 40-45 (издание, рекомендованное ВАК). 0,5 п.л.

3. Рыбина, М.С. Элегический сценарий в «стихотворениях в прозе» (на примере циклов А. Бертрана и И.С. Тургенева)/ М.С. Рыбина //' Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2011. № 1. С. 54-60. (издание, рекомендованное ВАК). 0,5 п.л.

4. Рыбина, М.С. Поэтика «остановленного мгновения» в «Гаспаре из тьмы» А. Бертрана и в «Стихотворениях в прозе» Тургенева / М.С. Рыбина // И.С. Тургенев. Новые исследования и материалы / ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН. М.; СПб., 2011. С. 62-68.

5.Рыбина, М.С. «Стихотворения в прозе» Ш. Бодлера и И.С. Тургенева как лирические циклы / М.С. Рыбина //Актуальные проблемы филологии: Материалы научно-практической конференции (7 мая 1997). Уфа, 1997. С. 17-20.

6.Рыбина, М.С. Тема смерти и ее роль в лирическом цикле «Senilia» И.С.Тургенева / М.С. Рыбина // Образование, язык, культура на рубеже XX-XXI веков: Материалы международной научной конференции (22-25 сентября 1998). 4.3. Уфа, 1998. С. 175177.

7.Рыбина, М.С. Пушкинское отражение в стихотворении в прозе И.С.Тургенева «Услышишь суд глупца» / М.С. Рыбина II Материалы научно-практической конференции «Пушкин и современность». Уфа, 1999. С. 66-69.

8.Рыбина, М.С. «Гаспар из тьмы» А. Бертрана и низшая мифология / М.С. Рыбина // Фольклор народов России: Фольклор и фольклорно-литературные взаимосвязи: Межвузовский научный сборник. Уфа, 2000. С. 163-173.

9. Рыбина, М.С. Символика «бури» и ее функции в организации цикла «Senilia» И.С.Тургенева / М.С. Рыбина // Информатизация учебного процесса и ее влияние на повышение качества образования: Материалы российской научно-практической конференции (февраль-апрель 2006г.). 4.1. Уфа, 2006. С. 90-92.

10. Рыбина, М.С. Псевдопереводы и их роль в формировании жанра «стихотворения в прозе» / М.С. Рыбина // Информатизация

учебного процесса и ее влияние на повышение качества образования: Материалы российской научно-практической конференции (февраль-апрель 2004г.). 4.1. Уфа, 2004. С. 89-91.

11. Рыбина, М.С. Композиционная структура «Гаспара из тьмы» А. Бертрана / М.С. Рыбина II Наследие М. Акмуллы: взгляд через века: Материалы Международной научно-практической конференции 14-15 декабря. Уфа, 2006.4.2. С. 81-85.

12. Рыбина, М.С. Предпосылки возникновения жанра стихотворений в прозе во французской литературе конца XVIII - начала XIX веков / М.С. Рыбина // Лингвометодические и культурологические проблемы обучения иностранным языкам в поликультурном пространстве: материалы региональной научно-практической конференции 27.11.2007г. Уфа, 2007. С. 137-141.

13. Рыбина, М.С. «Поэтика "остановленного мгновения" в «Гаспаре из тьмы» А.Бертрана и в «Стихотворениях в прозе» И.С. Тургенева» / М.С. Рыбина // Материалы международной научной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И.С. Тургенева «Тургенев и мировая литература». ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН 17-19 сентября 2008г. СПб., 2008. С. 38-40.

14. Рыбина, М.С. Балладный сюжет как способ оформления снов в «ЗепШа. Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева/ М.С.Рыбина //Проблемы взаимодействия языка, литературы и фольклора и современная культура: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 100-летию Л.Г. Барага. Уфа, 2011. С. 223-229.

Подписано в печать:

28.02.2011

Заказ № 5229 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Рыбина, Мария Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ФОРМИРОВАНИЕ (PETITS) POÈMES EN PROSE ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА: ПОЭТИКА «КАДРА» А. БЕРТРАНА.

1.1. предпосылки возникновения жанра стихотворений в прозе во французской литературе конца XVIII - начала XIX веков.

1.2. Создание жанровой модели стихотворения в прозе в «Гаспаре из тьмы» А. Бертрана.

1.2.1. Романтическая баллада как исходная модель «Гаспара из тьмы».

1.2.2. Создание «новой прозы» и авторская рефлексия в двух вариантах Предисловия: имплицитная концепция жанра «фантазий».

1.2.3. Композиционные приемы создания «новой прозы»: визуальный ритм «Гаспара из тьмы» А. Бертрана.

1.3. Топика стихотворений в прозе А. Бертрана.

1.3.1. Жанр экфрасиса и аллюзии на сюжеты изобразительного искусства в «Гаспаре из тьмы».бб

1.3.2. «Идеальный ландшафт» и элегический хронотоп в «Гаспаре из тьмы» А. Бертрана.

1.4. Ранние редакции прозаических миниатюр и поэтика «остановленного мгновения» в «Гаспаре из тьмы».

ГЛАВА 2. СИНТЕЗ ЖАНРОВ В ТВОРЧЕСТВЕ И.С. ТУРГЕНЕВА: ПОЭТИКА «ОСТАНОВЛЕННОГО МГНОВЕНИЯ» В «SENILIA. СТИХОТВОРЕНИЯ В ПРОЗЕ».

2.1. Истоки жанра «стихотворения в прозе» в русской литературе конца XVIII-начала XIX вв.

2.2. Стихопрозаические опыты в творчестве И.С. Тургенева и синтез жанров в «Стихотворениях в прозе».

2.3. Топика «Стихотворений в прозе» И.С. Тургенева.

2.3.1. «Балладный» сюжет.

2.3.2. Идиллический хронотоп.

2.3.3. Элегические топосы.

2.3.4. Тексты-экфрасисы.:.

2.3.5. Притча, восточная легенда и аполог.:.

2.4. Поэтика «остановленного мгновения» в «Стихотворениях в прозе» И.С. Тургенева.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Рыбина, Мария Сергеевна

Изучение промежуточных жанровых образований, к которым и относят стихотворения в прозе, зачастую становится областью «проверки» теоретических концепций и классификаций, именно здесь перекрещиваются интересы теории и истории литературы. И если само существование лирических миниатюр в прозе не вызывает сомнений, то вопрос о природе этого явления, о его специфике и структурообразующих принципах в окончательном виде до сих пор не решен1. Это находит отражение в расплывчатости и в некоторых случаях противоречивости большинства определений. На метафоричность слова «стихотворение» в конструкции стихотворение в прозе указывал еще Ю. Тынянов в работе «Проблемы стихотворного языка» . А в сравнительно недавнем французском исследовании «Первые поэмы в прозе: генеалогия жанра в первой половине XIX века» (1996) Н. Винсент-Мунья пишет, что терминологическое сочетание стихотворение в прозе можно рассматривать как оксюморон, парадокс и логическое недоразумение3.

В отечественной науке существует мнение (С. Великовский, В.Е. Багно), что перевод термина (petit) poème en prose — стихотворение в прозе — не передает особенностей французского явления, которое отличается не только от «классических» стихов, но и от ритмизованной «поэтической прозы»4. Это положе

1 Справедливым представляется утверждение Е.Ю. Геймбух о наличии жанрового инварианта лирической прозаической миниатюры: «"Стихотворения в прозе" более чем за полуторавековую историю не растворились среди других миниатюр, не потеряли своей определенности, что свидетельствует о существовании устойчивого жанрового ядра, которое требует научного описания». См.: Геймбух Е.Ю. Поэтика жанра лирической прозаической миниатюры: лингвостилистический аспект: дис. доктора филол. наук. — М., 2005. — С. 5.

2 «"Стихотворение в прозе" как жанр и "роман в стихах" как жанр тоже основаны на глубокой разнице между обоими явлениями, а не на их близости: "стихотворение в прозе" всегда обнажает сущность прозы, "роман в стихах" - сущность стиха». См.: Тынянов Ю. Проблемы стихотворного языка // Литературная эволюция: избранные труды. - М., 2002. - С. 49.

3 Vincent-Munia N. Les premiers poèmes en prose: généalogie d'un genre. - Paris, 1996. - P. 8-15.

4 «При переводе на русский словосочетание poème en prose надо бы брать в кавычки: у французов стиха-то здесь нет в помине. Нет ни повторяющейся одноразмерной плавности, ни хотя бы легкой, время от времени дающей о себе знать версетной ритмизации, ни окказиональной рифмизации. Наоборот, стихотворение в прозе зачастую противоположность тому, что именуется "поэтической прозой" за свое более или менее очевидное метрическое благозвучие». См.: Великовский С. В скрещении лучей: Групповой портрет с Элюаром. - М., 1987. -С. 171-172.

Под пером Малларме и Рембо стихотворение в прозе превратилось в жанр, во многом противоположный "поэтической", "ритмической", "лирической" прозе». См.: Багно В.Е. Федор Сологуб - переводчик французских символистов // Русская поэзия Серебряного века и романский мир. - СПб., 2005. - С. 122. ние необходимо уточнить, поскольку в момент возникновения и кристаллизации жанра в эпоху романтизма (А. Бертран, Ш. Бодлер) черты, в которых исследователи отказывают французским (petits) poèmes en prose, a именно: ритмизация, малый объем абзаца, приближающийся к верее, система повторов, ассонансов и аллитераций, тенденция к гармонизации гласных вплоть до произнесения немого «е» - проявляются вполне отчетливо.

Даже обилие синонимов, которые используют исследователи в своих работах («стихотворение в прозе», «прозаическая миниатюра», «лирическая миниатюра в прозе», «лироэпическая миниатюра», «лирическая/поэтическая проза», «лирика в прозе», «лирический/прозаический фрагмент» и т.д.), косвенно свидетельствует о терминологической невнятности вопроса.

Попытаемся все же определить границы основных понятий. Лирическая проза5 представляет собой словесную ткань, своего рода материал для различных в жанровом отношении произведений (эссе, мемуары, литературный портрет и т.д.). Поэтическая проза то выступает синонимом «художественной» (особенно часто у французских исследователей, которые противопоставляют ее «риторической»), то обозначает стилистически изощренную «орнаментальную» прозу. Что касается термина лирика в прозе6, то его применение к исследуемому жанру представляется чрезмерно расширительным, поскольку под лирикой в прозе чаще всего понимаются все внестиховые формы поэзии от прозаических переводов до «лирических отступлений», а также «мнимая проза»7.

Использование термина «лирический / прозаический фрагмент», на наш взгляд, неудачно, поскольку приводит к смешению различных явлений. Установка на эффект «незавершенности текста» в корне противоречит поэтике сти

5 Оба термина («лирическая проза» и «лирика в прозе») довольно широко использовались в качестве определений стихотворения в прозе. Например, Л. Тимофеев в энциклопедической статье утверждает: «Стихотворение в прозе представляет собой не что иное, как лирическую прозу, лирику в прозе.». См.: Тимофеев Л. Стихотворение в прозе // Литературная энциклопедия: в 11 т. - T. 11.- М., 1939. - Стлб. 77-79. См. также: Балашов Н.И. Алоизиюс Бертран и рождение стихотворения в прозе // Бертран А. Гаспар из тьмы. - М., 1981. - С. 285.

6 Тимофеев Л. Указ. соч. - Стлб. 78.

7 И. Грабак в статье «Замечания о соотношении стиха и прозы, особенно в так называемых переходных формах» относит прозаическое оформление традиционных по сути стихов П. Фора или М. Горького к вопросам графики: «П. Фор или М. Горький писали некоторые из своих стихов сплошь <.>, но в этих двух случаях дело шло о стихах традиционной и стабильной формы <.>, что исключает возможность смешения с прозой». См.: Hrabak Y. Remarques sur les correlations entre le vers et la prose, surtout sur les soi-disant formes de transition // Poetics, Poetyka, Поэтика. - Warszawa, 1961. - P. 245. хотворения в прозе, для которого напротив характерна автономность и маркированность границ текста.

Классическое определение M.JL Гаспарова: «Стихотворение в прозе — лирическое произведение в прозаической форме <.>, для которого характерны все признаки лирического стихотворения, за исключением метра, ритма и рифмы»8, — также вызывает вопросы, поскольку неясно, какие признаки стиха остаются за вычетом метра и прочего. Кроме того, нельзя отрицать в стихотворениях в прозе наличие своеобразного ритма, отличного от стихового. Основные критерии жанра: членение на мелкие абзацы, подобные строфам, небольшой объем (наиболее частотный признак в определениях, однако, на практике он варьируется от нескольких абзацев до 2 — 3, а подчас и более, страниц), повышенная эмоциональность стиля (очень неопределенный критерий, поскольку некоторые фрагменты «классической» прозы могут быть много эмоциональнее «нейтрального» стихотворения в прозе), бессюжетная композиция (данный признак представляется весьма спорным), общая установка на выражение субъективного впечатления или переживания - стали предметом критического разбора в работах В.И. Тюпы и Е.Ю. Геймбух.

Сходная ситуация с теоретической рефлексией над природой жанра стихотворения в прозе сложилась и во французском литературоведении. В классическом исследовании «Стихотворения в прозе от Бодлера до наших дней» С. Бернар приводит весьма разнообразные, а часто полярные суждения о литературных текстах, объединяемых понятием «poème en prose», с 80-х годов XVIII века до середины XX9. В качестве доминантных принципов жанра исследовательница предлагает критерии малой формы («brièveté»), отсутствие линейного развертывания событий во времени («intemporalité»), сосредоточенность на изображении одного эмоционального состояния («intensité»), и, наконец, «немотивированность» («gratuité»), критерий, который представляется слишком неопределенным, в терминологии автора это — «отказ от изложения

8 Гаспаров М.Л. Стихотворение в прозе // Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. - Т. 7. - М., 1972. -Стлб. 205.

9 Bernard S. Les poèmes en prose de Baudelaire jusqu'à nos jours. - Paris, 1959. - P. 9-11. 5 события или истории и сосредоточенность на эстетическом эффекте»10. Монография С. Бернар надолго определила подходы к изучению стихотворения в прозе во французской теории и истории литературы, о чем свидетельствуют работы Д. Комба, Н. Венсен-Мунья, Л. Бонанфана.

Еще одним важным этапом для французской традиции стала монография М. Паран «Сен-Жон Перс и некоторые предшественники». Основной вывод автора заключается в том, что стихотворение в прозе, утрачивая метрическую упорядоченность классического стиха, компенсирует эту потерю более строгой композицией и стремлением уйти от привычного (бытового) словоупотребления, что проявляется, в частности, в предпочтении редких слов и неожиданных сочетаний. На уровне синтаксиса наблюдается доминирование (в сравнении с «классической» прозой) номинативных предложений и ослабление причинно-следственных связей, а также сокращение подчинительных конструкций11. Недостатком работы является, на наш взгляд, то, что, несмотря на обозначенную цель ~ исследовать «общее», а не «особенности», — автор сосредоточивается на факультативных критериях жанра.

Попытку представить генерализирующий взгляд на «поэзию в прозе» предпринимает М. Деги в статье «Стихотворение в прозе, проза в стихотворении». Автор проводит многоуровневое сопоставление поэзии в «стихах» и «прозе». Результаты анализа представлены в виде таблицы из восьми пунктов: композиция, орфография / пунктуация, повторы, сегментация, тональность, синтаксис, логика, психология автора. Однако стремление абстрагироваться от эмпирического материала приводит к жесткой схеме, не учитывающей наличного положения вещей. В качестве примера можно привести полное отрицание пунктуационных знаков в стихах, что далеко не всегда верно даже для поэзии XX века, или категоричное утверждение исследователя, что «поэзия в прозе» характеризуется риторическим, «резонерским» дискурсом. Это не выглядит убедительным не только в отношении Рембо или Малларме, но и Бертрана,

10 Вегпагс! 8. Ор. с^ - Р. 14-15, 763.

11 1Ыс1.-Р. 76-77, 80,250. кроме того, некоторые уровни оказываются взаимно перекрещенными: повторы, сегментация, синтаксис. М. Деги затрагивает проблему рефлективности границ жанра: «Стихотворение в прозе заставляет поэзию говорить языком прозы, но одновременно это - проза, вынуждающая задуматься о языке "стихотворения"»12.

Суммируя результаты французских исследований последних лет, М. Сандра выделяет три основных проблемных блока. Первый («лингвистический подход») связан с происхождением самого термина «poème en prose», его «правомерностью», историей и значениями. Второй (с позиции жанрологии) направлен на осмысление стихотворения в прозе как явления истории и теории литературы и призван отделить его от близких жанровых образований (поэтическая проза, верлибр и версет). Последний вопрос заключается в определении корпуса текстов, поскольку одни произведения имеют подзаголовок «стихотворение в прозе», а другие нет, но воспринимаются таковыми. М. Сандра предлагает рассматривать стихотворения в прозе как историческое явление, не имеющее четко выраженной жанровой доминанты: «Стихотворения в прозе - гетерогенное образование, жанровая идентичность которого вызывает сомнения, что l'î делает этот «жанр» весьма проблематичным» .

В отечественной науке своеобразие жанра стихотворения в прозе часто связывается со спецификой ритмической организации. Эта проблема начинает активно разрабатываться в 10-х-20-х годах XX века в работах представителей ОПОЯЗа (Н. Энгельгардт, JI. Гроссман, Г. Шенгели и др.), которые связывали мелодику прозаического текста с наличием в нем определенных стиховых раз

12 Deguy M. Poème en prose / prose en poème // The Prose Poem in France: Theory and Practice. - N.-Y., 1983. -P. 216.

13«Le poème en prose est un objet hétérogène dont l'identité est incertaine et le genre bien problématique». Dictionnaire de poésie de Baudelaire à nos jours. - Paris, 2001.- P. 611. меров14. Об узости стихового метода писали уже Ю.Н. Тынянов, Б.В. Томашев-ский и A.M. Пешковский15.

Второй этап изучения ритмической организации «стихотворения в прозе» приходится на 60-е-70-е годы XX века (Н.И. Балашов, Н.Р. Левина и др.). В исследованиях этих литературоведов была обозначена специфика прозаического ритма, основанная не на частичных переносах стиховых размеров в прозаический текст и «случайных метрах», а на иных принципах организации фразы16. В лирической прозаической миниатюре происходит активизация «вторичных признаков стиха» (В.М. Жирмунский): использование частичных и полных повторов, синтаксический параллелизм. Анализируя приемы организации «Senilia», Н.Р. Левина приходит к выводу, что «повторением в разных стихотворениях одинаковых элементов композиции достигается ритмическое единство»17.

Доминантный ритмический принцип тургеневского цикла, по утверждению Балашова, отличает лирическую прозаическую миниатюру от наиболее свободных форм стиха: «Возбуждаемое ритмом «Свп» Тургенева стремление воспринимать их как разноударный акцентный стих до конца не реализуется, не должно и не может реализоваться, ибо варьирование настолько велико, что не позволяет тенденции к метрической инерции перерасти в настоящую метрическую инерцию, не позволяет поэтической прозе стать стихом. По-видимому, это один из общих принципов собственно ритмической стороны построения

1 о свп в языках с тоническим стихосложением» .

Любопытно отметить, что во Франции в 60-70 годы интерес к «стихотворениям в прозе» несколько ослабевает, но к изучению этого явления обращают

14 Так, например, Н. Энгельгардт в статье «Мелодика тургеневской прозы» утверждает: «Проза есть фраза. Фраза состоит из слов. Фраза есть словосочетание. Слово - соединение ударных и безударных слогов. Каждое русское слово есть стопа. Прозаическая речь — сочетание стоп». См.: Энгельгардт Н. Мелодика тургеневской прозы (опыт анализа и обобщений) // Творческий путь Тургенева: сб. статей. - Пг., 1923. - С. 16.

15 Тынянов Ю. Указ. соч. - С. 38; Пешковский А. М. Ритмика «Стихотворений в прозе» Тургенева // Русская речь. - Сб. 2. - Л., 1928. - С. 69-83; Томашевский Б.В. Стих и ритм: методологические замечания // Поэтика. -Вып. 4.-Л., 1928.-С. 5.

16 Н.И. Балашов пишет: «Поэтическая проза Тургенева остается прозой, а "фонетическое предложение" не становится стихом, ощутимой для читателя поэтической единицей». См.: Балашов Н.И. Алоизиюс Бертран и рождение стихотворения в прозе. - С. 275.

17 Левина Н.Р. Ритмическое своеобразие жанра стихотворений в прозе // Русская литература и общественно-политическая борьба ХУП-Х1Х веков. - Л., 1971. - С. 226.

18 Балашов Н.И. Ритмический принцип «Стихотворений в прозе» Тургенева и творческая индивидуальность писателя // Известия АН СССР. Сер. Литературы и языка. - 1979. - Т. 38, № 6. - С. 542. ся по другую сторону Атлантики М. Риффатер и Б. Джонсон. Исследователей привлекает проблема нарушения кодов и «тексты-дублеты» (М. Риффатер, Ц. Тодоров, Б. Джонсон). Рассматривая конфликт «кодов» как условие зарождения poème en prose, Барбара Джонсон приходит к следующему выводу: «Может показаться парадоксальным утверждение, что стихотворение в прозе, подрывая, казалось бы, саму идею генеалогии, позиционирует себя с самого начала как явление решительно производное, не изначальное, явным образом привитое на тело текста-предшественника <.> Все обстоит так, как если бы стихотворение в прозе в npimifiine не могло обходиться без другого текста, словно "оригинальное" в нем заключается в "переиздании"»19.

Последнее утверждение, поводом к которому служит стойкое читательское впечатление от стихотворений в прозе как от чего-то «смутно знакомого»20, необходимо, на наш взгляд, дополнить. Стихотворение в прозе ориентировано не столько на конкретный прототекст (Б. Джонсон имела в виду «дублеты» Ш. Бодлера), сколько на узнаваемые топосы и мотивы, создающие образ жанра-«источника».

Собственно ритмике прозаической миниатюры французские исследователи уделяют сравнительно меньше внимания21. Однако критерии ритмической организованности фразы и «поэтического языка» часто фигурируют в дефинициях жанра poème en prose22.

Обзор новейших отечественных исследований уместно начать с масштабных трудов профессора Ю.Б. Орлицкого. В его монографии «Стихи и проза в русской литературе» (2002) интересующему нас жанру посвящена глава «Про

19 Johnson В. Quelques conséquences de la différence anatomique des textes: Pour une theorie du poeme en prose // Poétique. - 1976. - № 28. - P. 451^152.

20 Иллюстрацией этого ощущения может служить статья о Бодлере Т. Готье: «Чтение Стихотворений в прозе часто вызывало у нас подобное впечатление; фраза, слово - одно-единственное - причудливо избранное и расположенное, воскрешает в нашей памяти неведомый мир забытых образов, которые, однако, кажутся знакомыми, оживляет воспоминания о прежней далекой жизни, заставляет ощутить присутствие вокруг нас таинственного хора исчезающих идей». См.: Gautier T. Ch. Baudelaire // Baudelaire Ch. Œuvres complètes. - T. 1. — Paris, 1868.-P. 75.

21 Исключение составляет монография Фредерика Рюда «Алоизиус Бертран», где он выделяет элементы созвучий, рифм и ритма. См.: Rude F. Aloysius Bertrand. - Paris, 1971. - P. 91-102. См. также обзорную статью «Ритмизованная проза, поэтическая проза и стихотворение в прозе» А. Морье в «Словаре поэтики и риторики» (Morier H. Dictionnaire de poétique et de rhétorique. - Paris, 1981. - P. 890-891, 893-895.)

22 Voisine-Jechovà H., Mouret F., Voisine J. La Poésie en prose: des Lumières au romantisme (1760-1820). - Paris, 1993. - P. 5; Morier H. Op. cit. - P. 889. заическая миниатюра, или стихотворение в прозе», материал которой вошел затем в «Динамику стиха и прозы в русской словесности» (2008). Ученый рассматривает «стихотворение в прозе» в качестве заглавия тургеневского цикла, а не как жанровое определение. Альтернативный термин «прозаическая миниатюра» исследователь использует для объединения различных форм «малой прозы», таких как наброски, короткие рассказы, эссе, лирические прозаические миниатюры, на том основании, что граница между ними в определенные исторические эпохи (например, начало XIX века, Серебряный век и др.) представляется размытой. Однако это объединение не выглядит, на наш взгляд, продуктивным, поскольку не способствует дифференциации «малой прозы» и не проясняет природу данного литературного явления. Доминантным признаком миниатюры исследователь считает малый объем и «связанную с ним простоту, одноэпизодность» , что является вторичным (производным) признаком.

Несомненным достоинством работы является рассмотрение «стихопрозы», исторических источников жанра (прозаические переводы поэзии, «Читалагай-ские оды» Г.Р. Державина, «Аллегории» Ф.Н. Глинки и т.д.), а также история восприятия «БепШа» (критические отзывы, пародии, подражания).

Основным объектом анализа становится «строфическая», в терминологии автора, организация текста (деление на абзацы и их сравнительный объем). На основе этих признаков автор выделяет 4 разновидности «строфики» малой прозы. Как пишет Орлицкий, «одним из безусловных специфических признаков стихотворений в прозе И.С. Тургенева и многочисленных продолжателей его традиции является строфическая композиция, отличная от строения «большой» прозы того времени»24. Такой прямой перенос стиховедческих терминов (строфа, версет) в прозаическую миниатюру, «нестиховая» природа которой декларируется автором, вряд ли способствует прояснению сути дела.

Иную позицию в отношении жанра занимают В.И. Тюпа и В.И. Пинков-ский. При существенном различии принципов и методов анализа, они сходятся

23 Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе. - М., 2002. - С. 223.

24 Там же. - С. 237. в том, что не все считающиеся «классическими» стихотворения в прозе являются таковыми на поверку жанрового инварианта. В монографии «Poème en prose: Поэтика жанра» В.И. Пинковский еще придерживается жанровой номинации, хотя и оговаривает специально, что ограничивает свой разбор поэтическими произведениями в прозаической форме: «Нас интересовали не столько откровенно противоположные стихотворению в прозе жанровые образования, сколько близкие, почти похожие формы»25.

Основываясь на категории «общего» в качестве критерия разделения «поэтического» и «прозаического», исследователь приходит к следующему выводу: «Применение к творчеству А. Бертрана («Ночной Гаспар»), Ш. Бодлера («Парижский сплин»), Лотреамона («Песни Мальдорора») принципа разделения поэзии и прозы по преобладанию типического или нетипического «частного» позволило установить, что тексты этих авторов, традиционно относящиеся наукой к «стихотворению в прозе», представляют собой произведения разных жанров, как поэтических, так и прозаических малого объема (лирическое обращение, гимн, анекдот, хрия, очерк, новелла и другие)» . В докторской диссертации «Поэзия французского сюрреализма: проблема жанра» литературовед пишет: «Под «стихотворением в прозе» следует понимать не жанр, а большую группу как прозаических жанров малого объема, так и поэтических в прозаической

27 форме» . Не вполне понятно, что в данном определении подразумевается под «поэтическим» (лиризация или ритмизация прозы, возвышенный стиль, принадлежность произведений к художественной литературе). Исследователь перефразирует, как нам кажется, традиционное название «стихотворение в прозе». Однако проблема дефиниции жанра как раз и заключается в том, чтобы определить значение метафоры «стихотворение» применительно к прозаическому тексту.

Для нашего исследования представляется ценным следующее положение автора: «Важнейшим признаком является соотношение общего и частного в воспроизводимой картине мира. Проза выигрывает в подробности <.>, поэзия

25 Пинковский В.И. Poème en prose: Поэтика жанра. - Магадан, 2004. - С. 91.

26 Пинковский В.И. Поэзия французского сюрреализма: проблема жанра: автореф. доктора филол. наук. -М., 2009 - С. 8.

27 Там же. - С. 6. более непосредственно обращена к сути, к общему (или опознаваемому как

28 общеизвестное)» .

Иную позицию в этом вопросе занимает В.И. Тюпа, который рассматривает стихотворение в прозе как самостоятельный жанр. Однако литературовед указывает на присутствие в прижизненном тургеневском цикле «Senilia» текстов иной природы, что характерно для периода формирования нового жанрового образования . Специфику исследуемого явления ученый видит в особом статусе основного субъекта речи, который из рассказчика трансформируется в лирического субъекта. Это изменение проявляется в переходе от нарратива к медитативности: «На основании обследования значительного количества общепризнанных стихотворений в прозе можно вывести инвариантную модель, согласно которой динамическое равновесие нарративного и анарративного (медитативного) дискурсов при конструктивной, жанрообразующей роли второго — составляет внутрензо тою меру данного построманного, внеканонического жанра» .

О 1

Вызывает интерес работа В.А. Лукина «Текст с самоописанием в изоморфном ему интертекстуальном пространстве (На материале «Senilia. Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева)», отличающаяся от большинства исследований как проблематикой, так и использованными методами анализа. Автор разрабатывает концепцию семантической структуры текста с самоописанием, который является прообразом/моделью интертекстуального пространства всего цикла. В качестве доминантных текстов «Senilia. Стихотворения в прозе» выделяются «Кубок» и «Фраза», структурно-семантичские свойства которых, в меол нее «концентрированном виде», наблюдаются в недоминантных текстах . Продуктивным представляется обращение к анализу интертекстуальности и выделение «рефлексии над языком-словом-речью» в отдельную тему цикла. Однако выводы исследователя не всегда представляются убедительными. Не ясно, на

28 Пинковскин В.И. Poème en prose: Поэтика жанра. - С. 9-10.

29 Тюпа В.И. Стихотворения в прозе в русской литературе. Становление жанрового инварианта // Поэтика русской литературы. - М., 2009. - С. 67.

30 Там же.-С. 61.

31 Лукин В.А. Текст с самоописанием в изоморфном ему интертекстуальном пространстве (На материале «Senilia. Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева). - Орел, 1997.-53 с.

32 Там же.-С. 15. пример, что означает «саморефлексия», поскольку «рефлексия» уже предполагает возвратность, обращение субъекта на себя самого. Кроме того, с фигурой «круг» у Лукина происходят неожиданные трансформации, например, «структура имеет вид кольца <.„> с инверсией, в области схождения доминантных текстов «Фраза», «Кубок» и «Русский язык», которые занимают в ней центральное место (сильная позиция)». Заметим, что под сильной позицией понимается прежде всего граница текста (т.е. только для «Русского языка» данное утверждение можно считать верным) и что «Кубок» (№ 59) и «Фраза» (№ 73) вряд ли могут претендовать на «центральное место» в цикле.

В отечественных исследованиях последних лет (О.Б. Перушкевич, Е.Ю. Геймбух, C.B. Галанинской, O.A. Гореловой, Т.Б. Трофимовой) систематизируются данные изучения малых прозаических жанров в отечественной литературе XVIII-XIX веков и обобщается накопленный материал по интертекстуальным связям «Стихотворений в прозе» И.С. Тургенева. Лирическая прозаическая миниатюра как межродовое жанровое образование рассматривается в докторской диссертации Е.Ю. Геймбух «Поэтика жанра лирической прозаической миниатюры: лингвостилистический аспект» (2005). Автор останавливается на проблеме субъектной и пространственно-временной организации текста на материале русской литературы XVIII-XXI веков, выделяя ведущие модели

33 хронотопа (встреча, порог, жизненный перелом) . Е.Ю. Геймбух определяет в качестве конститутивных признаков жанра философичность и лиризм, и тоже указывает на особый статус субъекта речи: «"Стихотворения в прозе" имеют особый характер субъектной структуры, что проявляется прежде всего в сосуществовании разных ликов авторского «я»; это усложняет восприятие образа автора (термины «образ автора» и «лирический герой» употребляются в работе как синонимы, что связано с двуродовой - лиро-эпической - сущностью жанра)»34. Однако применение термина «лирический герой» к стихотворениям в прозе не представляется удачным.

33 Геймбух Е.Ю. Указ. соч. - С. 288-359.

34 Геймбух Е.Ю. Указ. соч. - С. 8-9.

Наиболее четкой дефиницией жанра стихотворения в прозе, по нашему мнению, является определение В.И. Тюпа, данное в «Поэтике» (2008 г.): стихотворение в прозе - это «нестиховое лирическое произведение, жанр, конструктивным принципом которого служит не столько миниатюрный объем текста <.>, сколько сосредоточенность на ментальном событии, совершающемся в сознании говорящего и трансформирующем его статус из рассказчика в лирического субъекта. Это событие состоит в откровении такой нетривиальной точки зрения, которая выявляет глубинную сущность созерцаемой жизни в обыденном ее фрагменте <.> Стиховедческие категории метра и рифмы к текстам стихотворений в прозе не применимы, но им присуща общелирическая тенденция к циклизации - изначальная установка на соседство в рамках цикла»35.

Актуальность исследования. Несмотря на возрастающий в последние годы интерес к изучению «стихотворения в прозе», жанровый статус этого литературного явления остается по-прежнему дискуссионным. Изучение поэтики лирической прозаической миниатюры проводилось в рамках одной национальной традиции. Представляется продуктивным применение сравнительно-исторического подхода к данному явлению, поскольку он помогает проследить процесс формирования жанрового инварианта, а также позволяет разграничить доминантные и факультативные признаки жанра. Системное сопоставление циклов А. Бертрана и И.С. Тургенева, которое позволило бы уточнить характер жанровой рефлексии в период создания «стихотворения в прозе», до сих пор не проводилось.

И.С. Тургенев начинает работать над циклом «РозАшта» (затем «БетНа») в конце 70-х годов, когда произведения французских авторов уже приобретают определенную известность. Поэтому в отличие от ряда исследователей (Ю.Б. Орлицкий, Е.Ю. Геймбух) мы полагаем, что произведение Тургенева содержит следы внутреннего диалога с французской литературной традицией. В этом диалоге отчетливо проявляется национальная специфика и исторические корни стихотворения в прозе как нового жанрового образования.

35 Тюпа В.И. Стихотворение в прозе // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий. - М., 2008. - С. 253.

14

Цель работы: на материале циклов «Гаспар из тьмы» А. Бертрана и «Se-nilia. Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева определить доминантные признаки «стихотворения в прозе» в период кристаллизации жанра во французской и русской литературах.

В связи с поставленной целью предполагается осуществление следующих задач:

1. Рассмотреть жанрообразующие принципы стихотворения в прозе в контексте поэтологических теорий конца XVIII-XIX веков.

2. Определить характер литературной рефлексии в циклах А. Бертрана и И.С. Тургенева в аспекте диалога художника с миром культуры.

3. Выделить основные модели субъектно-речевой организации циклов Бертрана и Тургенева и обозначить переход от субъекта действия к лирическому субъекту в нарративе «воспоминания».

4. Проследить механизм жанровых транспозиций (переосмысление и ремифо-логизацию традиционной топики) в стихотворениях в прозе А. Бертрана и И.С. Тургенева.

5. Исследовать особенности и функциональность индивидуального визуального ритма (сегментация текста и типографические знаки) в композиции лирической прозаической миниатюры.

Основным объектом исследования стали миниатюры циклов « Gaspard de la Nuit: fantaisies à la manière de Rembrandt et de Callot» A. Bertrand (65) и «Senilia. Стихотворения в прозе» (83) И.С. Тургенева. В качестве материала для сопоставительного анализа в диссертации использованы баллады сборника «Ballades, légendes et chants populaires de l'Angleterre et l'Ecosse par Walter Scott, Thomas Morre, Chambell et les anciens poètes, publies et précédés d'une introduction par François-Adolphe Loève-Veimars» (1825), ранние редакции и варианты «Гаспара из тьмы» А. Бертрана и «Стихотворений в прозе» И.С. Тургенева. В работе использованы материалы НКРЯ и TLFI.

Предмет исследования — механизм жанровой рефлексии в эстетической практике стихотворения в прозе в период формирования жанра во французской и русской литературах на примере «Гаспара из тьмы» А. Бертрана и «Senilia. Стихотворения в прозе» И.О. Тургенева.

Методика и методология исследования. Теоретическую основу диссертации составляют труды отечественных и зарубежных литературоведов. Исследования A.M. Пешковского, Ю.М. Лотмана, М.Л. Гаспарова, Б.В. Томашев-ского, Ю.Б. Орлицкого, М.М. Гиршмана, М.И. Шапира обозначили подход к проблеме соотношения стиха и прозы. В вопросе истории жанра «стихотворения в прозе» во французской литературе мы ориентировались на работы С. Бернар, М. Паран, Н. Венсен-Мунья, Ц. Тодорова, М. Сандра, А. Корба, М. Милнера, Н.И. Балашова, В.И. Пинковского. Изучение жанра стихотворения в прозе в творчестве И.С. Тургенева предполагало обращение к работам Н.Р. Левиной, Л.Н. Иссовой, Ж. Зёльдхейи-Деак, В.А. Лукина, Е.Ю. Геймбух, И.А. Беляевой и др. Анализ исторической поэтики лирического рода литературы определили труды Ю.Н. Тынянова, Л.Я. Гинзбург, В.Э. Вацуро, С.Н. Бройт-мана, Ю.В. Шатина. Основными методами, используемыми в работе, являются сравнительно-исторический и структурно-семантический.

Научная новизна работы состоит в выявлении нового ракурса исследования лирической прозаической миниатюры. Типологическое сопоставление явлений, происходящих во французской и русской литературах в период оформления «стихотворения в прозе» как самостоятельного жанрового образования, позволяет определить его «инвариант». Выделение системы топосов на примере циклов А. Бертрана и И.С. Тургенева обнаруживает, что оба автора работают не с отдельными текстами, а с жанровым репертуаром лирики в целом. Исследование элегических топосов в структуре лирической прозаической миниатюры позволяет проследить реализацию идиллико-элегических тем в прозаическом тексте и функцию экфрасиса в организации эффекта «остановленного мгновения». Историко-литературная проекция в каждом случае вскрывает историческую и внутритворческую (индивидуально-авторскую) востребованность синтезируемого жанра.

Теоретическая значимость диссертации. Теоретическое значение исследования состоит в том, что проведенный в нем анализ позволяет проследить процесс формирования жанра стихотворения в прозе в историко-литературном контексте Франции и России XIX века. В работе предпринята попытка определить основные свойства поэтики «стихотворения в прозе» и специфику диалога с литературной традицией в творчестве А. Бертрана и И.С. Тургенева. Обнаруженные текстуальные параллели позволяют уточнить комментарии к отдельным прозаическим миниатюрам.

Практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при разработке лекционных и практических курсов зарубежной и русской литературы XIX века, в рамках спецкурсов и семинаров по проблемам жанрообразования в литературе XIX века и вопросам анализа литературного текста.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Под стихотворением в прозе мы понимаем прозаический жанр, доминантным свойством которого становится переход от внешнего к внутреннему (интерио-ризация пространства и времени через пространство), что обусловливает качественное изменение субъекта речи (момент «озарения»), позволяющее обнаружить в «частном» наблюдении проявление универсального закона бытия.

2. Стихотворение в прозе воплощает итоговый «синтез» жанров в творчестве А. Бертрана и И.С. Тургенева. Рефлексивность, возврат к себе, рассматривается как ведущее свойство текста, который выступает в качестве экспериментальной площадки «интерсемиотического» перевода и актуализирует границы «живописного» и «литературного», лирического и эпико-драматического, «поэтического» и «прозаического».

3. Стихотворение в прозе возникает как реакция на сложившуюся поэтику «большого» стиля (оссианизм, литературная «готика», романтическая элегия и баллада, «прозаизация» жанров в эпоху реализма) и фиксирует устойчивый репертуар мотивов и образов в тот момент, когда их риторическая техника представляется «уходящей натурой», что обусловливает элегическую тональность как в отношении «личных» воспоминаний, так и в восприятии «литературного ландшафта».

4. Авторы стихотворений в прозе ориентируются на уже разработанные в литературе хронотопические модели, что, во-первых, является фактором, определяющим малый объем миниатюры, во-вторых, создает суггестивную образность текста, эстетический эффект которого предполагает наличие «общей памяти», активизирует культурный и ассоциативный опыт читателя.

5. Пространственно-временные модели стихотворений в прозе А. Бертрана и И.С. Тургенева тяготеют к топосам, разработанным в жанрах идиллии, романтической элегии и баллады. Элегический хронотоп уединения и странничества составляет основу лирического сюжета циклов и формирует «горизонт ожиданий» читателя.

Структура диссертации: работа состоит из введения, двух глав и заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Senilia. стихотворения в прозе" И.С. Тургенева и "Гаспар из тьмы" А. Бертрана: поэтика жанра"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В существующих определениях «стихотворения в прозе» исследователи справедливо акцентируют «антиномии» жанра: лиризм и фабульность, поэтизацию сиюминутного и стремление к универсальности обобщений, активное использование «непоэтического» прозаического слова и тяготение к риторическим фигурам, возникновение в «пограничной полосе» периодики и претензию на создание «формулы искусства». Парадоксальность их сочетания заставляет усомниться в наличии внутреннего единства («ядра») у этого образования. Выделенные критерии представляются справедливыми и продуктивными для анализа конкретных историко-литературных явлений, однако они акцентируют, на наш взгляд, отдельные свойства «стихотворения в прозе». Это «гибридность» (традиционный подход, нашедший воплощение во многих отечественных и зарубежных работах), «прозиметрия» (Ю.Б. Орлицкий), «переход от наррации к медитации» (В.И. Тюпа), «маргинальность» и «нарушение непрерывности» (М. Милнер), «трансфигурация поэтического языка» (Б. Джонсон), «жанровая мутация» (М. Мюра). Закономерно, что в дефинициях лирической прозаической миниатюры частотным становится указание на различные жанровые стратегии, свойственные текстам.

Типологическое сопоставление циклов А. Бертрана и И.С. Тургенева позволяет, на наш взгляд, четче обозначить константные черты «стихотворения в прозе» и отделить их от специфики бытования жанра в рамках национальной литературы. Обнаруженные «точки пересечения» циклов А. Бертрана и И.С. Тургенева относятся, как мы полагаем, к жанровому инварианту «стихотворения в прозе». Это отсылка к прецедентному тексту, создание «образа жанра», наличие нескольких дискурсивных инстанций (персонаж, герой-рассказчик, лирический субъект, реализующийся в рамках всего цикла, авторское «я» в «Посвящении» и «Обращении к читателю»), переход от наррации к медитации и к перформативным высказываниям («молитва», «заклинание»), сочетание качественно нового типа лирического (ценность индивидуального переживания) с риторической традицией философской прозы. Вместе с тем, «классические» модели лирической прозаической миниатюры создаются как циклы и становятся итоговым произведением, синтезом литературных поисков в творчестве Бертрана и Тургенева. Этот «завершающий» принцип текста («дописать, прежде чем умереть») определяет характер рефлексии.

Доминантным признаком представляется отсылка к прецедентному тексту, которая работает на создание «образа жанра» (т.е. не анекдот, а текст-иллюстрация «анекдота», не баллада, а «воспоминание» о балладном сюжете). Таким образом, рефлексивность становится жанрообразующим качеством лирической прозаической миниатюры, которая не столько конструирует «свой» мир, что свойственно классической прозе, сколько использует «чужие» конструкции как «свое». Данный принцип актуализирует проблему интертекста, которой посвящен целый ряд исследований в отечественном и зарубежном литературоведении, из сравнительно недавних укажем на статьи Л. Бонафана (2006) и Э. Гофман (1993) и диссертацию Т.Б. Трофимовой (2004). Однако мы хотели бы подчеркнуть, что своеобразие интертекстуальности «стихотворения в прозе» заключается в том, что прецедентный текст воспринимается авторами прозаических миниатюр через призму жанровой традиции. Диалог «текст миниатюры - "чужой" текст» дополняется, а в ряде случаев замещается диалогом «текст миниатюры — жанр-"источник"».

Проведенный анализ показал, что несмотря на временную дистанцию «Гаспар из тьмы» А. Бертрана оказывается «ближе» к произведению И.С. Тургенева, чем «Парижский сплин» Ш. Бодлера, в силу ряда причин. Во-первых, этих авторов объединяет статус «первооткрывателей» и необходимость выбора жанровой стратегии. Во-вторых, ориентация на культурные коды, восходящие к одним источникам (элегический герой шиллерианского типа, фаустовская ситуация, реакция на байронический стиль и т.д.), определяет типологическое сходство на уровне мотивно-образной системы.

Концепция жанра основывается на формально-содержательном единстве, одним из проявлений которого становится способ моделирования художественного мира. Исходя из этого положения, мы определяем своеобразие «стихотворения в прозе» следующим образом: лирическая прозаическая миниатюра апеллирует к «внеэстетической действительности» через тексты-медиаторы. Обнажением данного принципа, имманентной подсказкой текста становятся топосы «окна» и «картины». Здесь можно провести аналогию с фальшивыми окнами и ложными лестницами в архитектуре барокко: «стихотворение в прозе» создает образ жанра-источника, предлагая увидеть характерную для последнего «картину мира», но актуализирует момент перехода от одной «картины» к другой. Специфика художественной условности здесь напрямую связана с «автономной» концепцией литературы, которая начинает формироваться в эпоху романтизма. Стихотворение в прозе иллюстрирует переход от мышления «жанрами» к «жанровой генерализации» (В.А. Луков). Локус «окна» обнаруживает еще одно сущностное качество лирики в прозе: благодаря нему осуществляется как экстсрио-ризация (расширение визуальной границы), так и интроспекция (взгляд и звне внутрь «воображаемого» мира, ментального пространства).

Представляется продуктивным выделение следующих дискурсивных инстанций: персонаж («готовый образ», заимствованный из жанра-источника), «я»-герой и лирический субъект (основной субъект речи), который осуществляет связь миниатюр в рамках цикла и устанавливает внутреннее единство в мимолетных зарисовках. Вариативность ситуаций «стихотворения в прозе» имеет определенные ограничения: лирический субъект оказывается на границе двух миров (ситуации «встречи», «сна», «перехода»). При этом значимым оказывается не выбор стратегии, «поступок» героя, определяющий дальнейшее развитие сюжета, а обнаружение иных точек зрения, новых ракурсов изображения, которые позволяют констатировать иллюзорность исходных представлений о мире. Функция медиатора определяет позицию основного субъекта речи на границе «невыразимого» (смерть) и различных попыток ее «осмысления» в наличных жанровых формах «аллегории», «жития», «медитативной элегии». Чаще всего предметом рефлексии становится сам момент перехода, нарушения границы (в том числе и жанровой, например, между «притчей» и «анекдотом», «экфрасисом» и «элегией»).

Данное свойство лирической прозаической миниатюры определяет интерес авторов к моделям экфрасиса, идиллии, элегии, баллады, поскольку в хронотопах этих жанров актуализируется представление о границе («отгороженность» гармонического мира в идиллии, временная дистанция и исключенность лирического субъекта из вечного цикла природы в элегии, граница условно-реального и фантастического в балладе, граница между субъектом восприятия и изображенным миром в экфрасисе).

Топика выявляет круг типологических схождений в момент кристаллизации «стихотворений в прозе». Проведенный анализ показал, что в циклах А. Бертрана и И.С. Тургенева обнаруживается тенденция к «каталогизации» репрезентативных элементов существующих видовых форм (экфрасис, элегия, баллада, притча, анекдот). Традиционные идиллико-элегические мотивы и образы («сельский пейзаж», «острова блаженных», «элизиум любовников», «дева-роза») выполняют, как мы думаем, функцию, аналогичную «семантическому ореолу метра» (М.Л. Гаспаров) и запускают механизм культурной памяти. Возникающая у читателя эмоция воспоминания придает тексту лирическое звучание (рассказ о событии трансформируется в заклинание Времени) и создаст условия для перехода от нарратива к медитации.

Миниатюра ориентирует читателя на «припоминание» уже знакомого и на выявление универсального закона в «бытовом», «эпизодическом», «случайном», которое, не утрачивая индивидуальных черт, начинает мыслиться в категориях «общего». Одним из вариантов реализации данного качества является «аллегорический» анекдот, репрезентативный как для «Гаспара из тьмы», так и для цикла Тургенева. Однако конкретное наполнение их различно. Французский поэт реализует «театральные» приемы комизма (каламбур, комические персонажи и положения), выдвигая на первый план «анекдотичность» ситуации, эффект неожиданного сочетания разных стилистических регистров. В качестве примера можно привести воспроизведение архаичной «ученой» орфографии наряду с использованием «площадного» слова (прозаизмы, диалектные выражения), как одно, так и другое диссонирует с «гладким» стилем, надолго определявшим нормы французской литературы, особенно в поэзии. Тургенев переносит акцент на «аллегорическое» прочтение, что находит выражение в «морально-философских» сентенциях, обозначивших модификацию жанровой модели в творчестве русского писателя. Связь «стихотворения в прозе» с топикой философской прозы и риторической традицией в целом требует дальнейшего исследования.

Общим (инвариантным) признаком «стихотворения в прозе» представляется переход от «наррации» к «анаррации». Но соотношение «динамических» и «статических» элементов, как показывает проведенный анализ, может различаться. В «Гаспаре из тьмы» построение сюжета основано на рекурсивном принципе. Концентрация текста, посредством которой достигается «лирический пуант», выражается в том, что бесконечному «нанизыванию» АС препятствует рамочная композиция текста. Миниатюры Бертрана не предполагают мысленного «развертывания» в новеллу или роман, поскольку техника соположения преобладает над причинно-следственными связями, что для «классической» прозы нетипично. В «Стихотворениях в прозе» И.С. Тургенева происходит обратный процесс: ключевые моменты нарративного сюжета сохраняются, но рассказ в кульминационной точке блокируется. В возникшей паузе происходит смена «регистров» с «повествовательного» на «медитативный». В результате место «развязки» занимает афоризм, максима и другие типы обобщающего изречения.

Что касается факторов, обусловивших различие индивидуальных вариантов лирической прозаической миниатюры, то они могут быть сгруппированы по следующим категориям: временная дистанция между текстами и вследствие этого изменение литературного ландшафта эпохи, на который проецируется миниатюра; целевая установка текста, которая может быть кратко обозначена двумя точками зрения: «поэт остается поэтом и в том случае, когда он пишет прозой» (французская) <-> «философская проза как поэзия» (русская).

В отношении стихотворения в прозе к предшествующему тексту, в степени его узнаваемости можно наметить определенную эволюцию. У Бертрана часто дается эксплицитное указание на прототекст (отсылка к живописным полотнам в тексте миниатюр и заглавии цикла, обязательность эпиграфа, хотя часть эпиграфов представляют собой авторские мистификации, т.е. указывают не на конкретный текст, а на жанр-"источник"). На более поздней стадии литературного процесса, которую репрезентирует произведение Тургенева, эпиграф появляется эпизодически (возможна замена на «чужое» слово в заглавии произведения), а экфрасис становится имплицитным. Если Бертран намеренно указывает изобразительный «прототекст», эксплицирует эту связь как существенный признак жанра, то Тургенев, сохраняя саму систему аллюзий, не выделяет ее в качестве основной жанровой стратегии, а использует для усиления символического плана образов.

Набор «культурных кодов» значительно варьируется в пределах авторской системы, но при этом сохраняется установка на создание целостного «образа литературы». Так, например, Бертран отказывается от «античного» интертекста идиллии и элегии на уровне мотивно-образной системы, что «остраняет» жанровый контекст, привычный для французского преромантизма и роман тизма. Тургенев, напротив, часто использует «античный код» в трактовке современных «прозаических» тем. Репертуар «Senilia» не исчерпывается романтическими формулами, включая в свою орбиту «реалистические» сюжеты традиционно нарративного плана (роман, рассказ), при этом прослеживается стремление к их «ремифологизации» («Порог», «Чернорабочий и белоручка», «Щи», «Услышишь суд глупца.»). Трактовка «прозаических» и «автобиографических» сюжетов (мир русской деревни, революционная молодежь, полемика с журнальной критикой) нуждается в дополнительной «эстетизации» через аналогии с мифологемами европейской культуры («Сфинкс», «Порог», «H.H.», «Стой!»). Лиризация «прозаических» тем достигается стилистической виртуозностью. В произведениях Тургенева происходит канонизация «нового героя». Чертами житийных персонажей наделяются революционеры («Порог», «Чернорабочий и белоручка»), крестьяне («Щи», «Два богача», «Повесить его!»), «светская дама» («Памяти Ю.П. Вревской).

Собственно лирическая ситуация возникает в прозаической миниатюре вследствие проекции «внешнего» мира в пространство памяти. Объем стихотворения в прозе, представляющийся вторичным признаком жанра, мотивирован силой лирического переживания, которое просто не может быть более протяженным во времени, так как его интенсивность при этом неуклонно будет ослабевать.

Стремление преодолеть аморфность и энтропию «материала» приводит к закономерному появлению экфрасисов. Образы стихотворений в прозе ограни/ чены рамками кадра-«картины», лишены психологического движения. Вариантом «живой картины» в «Гаспаре из тьмы» и «8ешНа. Стихотворения в прозе» выступает локус «окна», который маркирует границы бесконечного, с одной стороны, а с другой - вводит мотив полета фантазии. Его парным- объектом становится книга, точнее иллюстрация. Мотив книги входит в лирический сюжет цикла и реализуется на разных уровнях текста: от названия частей до ключевой метафоры, в которой «книга» и «картина» выступают в функции заместителей «реального» мира.

Основной проблемой стихотворения в прозе становятся поиски субститута вертикального членения и регулярного чередования ритмически соотнесенных отрезков. Необходимость преодоления «материала» проявляется в сегментации текста прозаической миниатюры на АС приблизительно равного объема, что приводит к увеличению «семантической нагруженности» паузы. Если Бер гран передавал эффекты паузировки типографским пробелом и принудительным членением текста на короткие абзацы, подчеркивая отличие прозаической миниатюры от «классической» прозы, то последующие авторы, в том числе и И.С. Тургенев, отдают предпочтение авторской пунктуации, в которой возрастает роль многоточий. Пауза маркирует изменение состояния лирического субъекта. Стихотворение в прозе обретает завершенность благодаря лирической концентрации, четкой оформленности во времени и пространстве.

Сравнение визуального ритма в циклах Бертрана и Тургенева показывает, что «типографические» приемы уступают место латентным формам. Обозначим это явление как переход от жесткой внешней композиции (эксплицитпости приема) к имплицитной риторической конструкции, организующей систему повторяющихся компонентов на различных уровнях текста (сюжетные ситуации, мотивы, символические детали, вариативность образов).

Лирическая прозаическая миниатюра XIX века репрезентирует новый тип сочетания лиризма (субъективные «личные» переживания героя предстаю г как эстетически значимые) с традицией философской прозы (афоризм, максима, сентенция, аллегория), рассматривающей единичное в категории всеобщего. При этом само соотношение компонентов может варьироваться в рамках индивидуальной авторской системы и по-разному проявляться в текстах отдельных миниатюр. Сущностное отличие французской и русской моделей «стихотворения в прозе» видится в том, что они выражают различное отношение к в неэстетической действительности. Бертран стремится реализовать «автономные» задачи литературного текста, что представляется созвучным эстетическим установкам, реализованным позднее в творчестве парнасцев (поиски литературного эквивалента пластического образа, стремление к точному слову, отсутствие формальной выраженности субъекта восприятия). Главный интерес сосредоточен на самом тексте, что, на наш взгляд, определяет ориентацию на «публичность», т.е. не столько на философскую, сколько на риторическую традицию, в том числе и на современную автору публицистику. Подобное применение жанра вполне могло показаться русскому писателю «легковесным». В цикле Тургенева в качестве поэзии предстает медитативная проза, что в целом соотвс гству-ет культурной модели русской литературно-философской мысли. Поиски «формулы искусства» дополняются стремлением обнаружить «формулу жизни». Данная интенциональная установка обусловливает эксплицитность опенок, генерализирующую функцию «личного» опыта и дидактизм, характерные для цикла «БепШа. Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева.

Типологическое сопоставление циклов А. Бертрана и И.С. Тургенева намечает дальнейшие перспективы изучения процессов, происходящих во французской и русской «малой прозе» в последующую символистскую эпоху, когда сходная историко-литературная ситуация дополняется генетическими и контактными связями, эксплицитным диалогом с французской традицией.

Список научной литературыРыбина, Мария Сергеевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бертран А. Гаспар из тьмы: фантазии в манере Рембрандта и Калло. — М.: Наука, 1981.-351 с. (Лит. памятники).

2. Гофман Э.Т.А. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1. - М.: Художественная лит-ра, 1991.-494 с.

3. Лермонтов М.Ю. Прозаические переводы // Полное собрание стихотворений: в 4 т. — Т. 4. — Л.: Художественная лит-ра, 1958. — С. 404—410.

4. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: в 28 т. М.; Л.: Наука, 1960-1968.

5. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. — М.: Наука, 1975; Сочинения: в 12 т. 1975-1986; Письма: в 18 т. - 1975.

6. Ballades, légendes et chants populaires de l'Angleterre et l'Ecosse par Walter Scott, Thomas Morre, Chambell et les anciens poètes, publies et précédés d'une introduction par François-Adolphe Loève-Veimars. Paris: Renouard, 1825. — XII-413 p.

7. Baudelaire Ch. Œuvres complètes. Paris: Editions Robert Laffont, 1980. -1003 p.

8. Bertrand A. Gaspard de la nuit: Fantaisies à la manière de Rembrandt et de Callot / précédée par Sainte-Beuve. — Paris: V. Pavie, 1842. — 324 p.

9. Bertrand A. Gaspard de la nuit. Fantaisies à la manière de Rembrandt et de Callot / précédée par Ch. Asselineau. Paris: R. Pincebourde, 1868. - 276 p.

10. Bertrand A. Le keepsake fantastique. Poésies chroniques et essais. Théâtre inédit correspondance publiés par B. Guégan. Paris: Sirène, 1923. - 175 p.

11. Bertrand A. Gaspard de la nuit: fantaisies à la mamière de Rembrandt et de Callot. Paris: La Colombe, 1962. - 239 p. (Littérature et tradition).

12. Bertrand A. Gaspard de la nuit: fantaisies à la mamière de Rembrandt et de Callot. Paris: Nouvel office d'Edition, 1965. - 178 p.

13. Bertrand A. Gaspard de la Nuit : fantaisies à la manière de Rembrandt et de Callot, édition présentée, établie et annotée par M. Milner. — Paris: Gallimard, 1980. -338 p.

14. Bertrand A. Œuvres complètes / éditées par Helen Hart Poggenburg. Paris: Champion, 2000. - 1176 p.

15. Parny E. Oeuvres complètes. T. 2. - Paris: chez les marchands de nouveautés, 1831,- 483 p.

16. Статьи, монографии, справочные издания

17. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Языки русской культуры, 1996. - 447 с.

18. Аверинцев С.С. Поэты. — М.: Языки русской культуры, 1996. 364 с.

19. Акимов П.А. Русское надгробие в первой половине XVIII первой половины XIX века: идея жизни и смерти в пластическом воплощении и эпитафии: автореф. дис. . канд. искусствоведения. — М., 2001. — 29 с.

20. Алексеева Н.Ю. Державинские оды 1775 года (К вопросу о реформе оды) // XVIII век. Сб. 18. - СПб.: Наука, 1993. - С. 75-92.

21. Аникина JI.B. Структурно-семиотические особенности «Стихотворений в прозе» И.С. Тургенева // Функциональные аспекты изучения русского слова на разных уровнях языка. Орехово-Зуево, 1993. - С. 13—18.

22. Багно В.Е. Федор Сологуб переводчик французских символистов // Русская поэзия Серебряного века и романский мир. - СПб.: Гиперион, 2005. -С. 75-128.

23. Балашов Н.И. Ритмический принцип «Стихотворений в прозе» Тургенева и творческая индивидуальность писателя // Известия АН СССР. Сер. Литературы и языка. 1979. - Т. 38. № 6. - С. 530-542.

24. Балашов Н.И. Функции поэтической прозы в позднем творчестве Гоголя // Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка.- 1984. Т. 43. № 5. - С. 394-408.

25. Бауэр С. Молчащий Тургенев // «На меже меж Голосом и Эхом»: сб. статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян / сост. Л.О. Зайонц. М.: Новое издательство, 2007. - С. 148-155.

26. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы и эстетики. -М.: Художественная литература, 1975. — С. 234—407.

27. Беляева И.А. Система жанров в творчестве И.С. Тургенева. — М.: Изд-воМГПУ, 2005.-250 с.

28. Бенуа А. Французская живопись с XVI по XVIII вв. // История живописи всех времен: в 4 т. Т. 4. - СПб.: Нева, 2004. - С. 131-230.

29. Вацуро В.Э. Русская идиллия в эпоху романтизма // Русский романтизм: сб. статей / АН СССР. Ин-т рус. лит. Отв. ред. К.Н. Григорьян. Л.: Наука, 1978.-С. 118-138.

30. Вацуро В.Э. Лирика пушкинской поры: «Элегическая школа». '-Т16.: Наука, 1994.-240 с.

31. Великовский С. В скрещении лучей: Групповой портрет с Элюаром. — М.: Советский писатель, 1987. 400 с.

32. Виницкий И. Душа в «закрытом» обществе. Эпидемия столоверчения в России // НЛО. 2009. - № 100. - С. 734-745.

33. Виноградов В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976.-511 с.

34. Вроон Р. «Читалагайские оды» (К истории лирического цикла в русской литературе) // Гаврила Державин. Норвич: Русская школа Норвичского ун-та, 1995.-С. 185-201.

35. Галанинская C.B. Способы ритмизации цикла И.С. Тургенева «Стихотворения в прозе» и основные тенденции развития жанра в русской литературе кон. XIX нач. XX вв.: дис. канд. филол. наук. — М., 2004. - 196 с.

36. Гаспаров M.JI. Стихотворение в прозе // Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. Т. 7. - М.: Советская энциклопедия, 1972. — Стлб. 205.

37. Гаспаров M.JI. Оппозиция «стих—проза» и становление русского литературного стиха // Русское стихосложение: Традиции и проблемы развития. — М.: Наука, 1985. С. 264-277.

38. Гаспаров M.JI. Очерк истории европейского стиха. — М.: Наука, 1989. — 302 с.

39. Гаспаров M.JI. Три типа русской романтической элегии // Контекст-1988. М.: Наука, 1989. - С. 39-63.

40. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр. М.: Изд-во МГУ; Флинта, 2008. - 288 с.

41. Геймбух Е. Ю. Поэтика жанра лирической прозаической миниатюры: лингвостилистический аспект: дис. доктора филол. наук. -М., 2005. 401 с.

42. Генералова Н.П. И.С. Тургенев: Россия и Европа. Из истории русско-европейских литературных и общественных отношений. — СПб.: РХГИ, 2003. — 584 с.

43. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971.-464 с.

44. Гинзбург Л.Я. О лирике. Л.: Советский писатель, 1974. — 381 с.

45. Гиршман М.М. Литературное произведение: Теория художественной цельности. — М.: Языки славянской культуры, 2007. — 656 с.

46. Головко В.М. О некоторых реминисценциях в «стихотворениях в прозе» И.С. Тургенева // Четвертый межвузовский тургеневский сборник. Т. 17 (110). - Б.м.: Изд-во Курского гос. пед. ин-та, 1975. - С. 285-304.

47. Горелова O.A. Ритмическая организация «Стихотворений в прозе» PLC. Тургенева: лингвостилистический аспект: дис. . канд. филол. наук. — Владивосток, 2004. 197 с.

48. Гревс И.М. Тургенев и Италия. (Культурно-исторический этюд). JL: Брокгауз-Ефрон, 1925. — 124 с.

49. Гуковский Г.А. Русская поэзия XVIII века // Ранние работы по исчории русской поэзии XVIII века. М.: Языки русской культуры, 2001. - С. 184-199.

50. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. — СПб.: Диамант, 1996.

51. Данилевский Р.Ю. Русский образ Ф. Шиллера (К 200-летию со дня смерти) // Русская литература. 2005. - № 4. - С. 3-20.

52. Евдокимова JI.B. Французская поэзия позднего средневековья (XIV— первая треть XV вв.). М.: Наука, 1990. - 229 с.

53. Европейская поэтика от античности до эпохи Просвещения: энциклопедический путеводитель. М.: Изд-во Кулагиной; Intrada, 2010. - 512 с.

54. Елина Н.Г. Развитие англо-шотландской баллады // Английские и шотландские баллады. -М.: Наука, 1973. С. 104—131. (Лит. памятники) •

55. Заборов П.Р. И.С. Тургенев и западноевропейское изобразительное искусство // Русская литература и зарубежное искусство: сб. исследований и материалов / АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом). Л.: Наука, 1986. - С. 124-155.

56. Замотин И.И. Романтизм двадцатых годов XIX столетия в русской литературе: в 2 т. Т. 1. - СПб.; М.: Изд-во товарищества М.О. Волф, 1911388 с.

57. Зенкин С.Н. Теофиль Готье и «искусство для искусства» // Работы по французской литературе. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1999. - С. 170-200.

58. Зенкин С.Н. Французский романтизм и идея культуры (аспекты проблемы). М.: РГГУ, 2001. - 144 с.

59. Зёльдхейи-Деак Ж. К проблеме реминисценций в «Стихотворениях в прозе» И.С. Тургенева // Stadia slavica. Т. 36. - Budapest, 1990. - С. 453-460.

60. Зёльдхейи-Деак Ж. «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева. К проблеме жанра // Русская литература. 1990. - № 2. - С. 188-194.

61. Зёльдхейи-Деак Ж. Поздний Тургенев и символисты (К постановке проблемы) // От Пушкина до Белого. СПб.: Изд-во СПГУ, 1992. - С. 146-169.

62. Зырянов О.В. Эволюция жанрового сознания русской лирики: феноменологический аспект. — Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2003. 548 с.

63. Кенигсберг М.М. Анализ понятия «стих» // Philologica. — 1994. — Т. I, № 1/2.-С. 149-185.

64. Иссова JI.H. Истоки жанра «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева // Вопросы литературы и фольклора. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1969.-С. 5-13.

65. Иссова JI.H. Проблема жанра стихотворений в прозе // Учёные заппски Калининградского ун-та. Вып. 5. - Калининград: Изд-во Калининградского ун-та, 1970.-С. 17-31.

66. Кассен Б. Эффект софистики. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. -239 с.

67. Ковылин A.B. Русская народная баллада: Происхождение и развитие жанра: дис. канд. филол. наук. М., 2003. - 241 с.

68. Кубачева В.Н. «Восточная» повесть в русской литературе XVIII начала XIX века // XVIII век. - Сб. 5. - М.; Л.: Наука, 1962. - С. 295-315.

69. Куделько H.A. Тургенев и импрессионизм // Филологические науки. — 2003.-№6.-С. 12-19.

70. Курляндская Г.Б. Проблемы жизни и смерти в «Стихотворениях в прозе» Тургенева // Творчество И.С. Тургенева: сб. статей / под ред. Г.Б. Курляндской. Курск: Изд-во Курского гос. пед. ин-та, 1984. - С. 30-52.

71. Левина Н.Р. Ритмическое своеобразие жанра стихотворений в прозе // Русская литература и общественно-политическая борьба XVII-XIX веков. Л., 1971. - С. 217-236. (Учен. зап. Ленинградского пед. ин-та, т. 414).

72. Лотман Ю.М. Куклы в системе культуры // Избранные статьи: в 3 т. Т. 1. - Таллинн: Александра, 1992. - С. 377-380.

73. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. — М.: Гнозис, 1994. — С. 10-263.

74. Лукин В.А. Текст с самоописанием в изоморфном ему интертекстуальном пространстве (На материале «Senilia. Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева). Орел, 1997. - 53 с.

75. Луков В.А. Жанры и жанровые генерализации // Знание. Понимание. Умение.-2006.-№ 1.-С. 141-148.

76. Луков В.А. Предромантизм. — М.: Наука, 2006. — 683 с.

77. Магомедова Д.М. Фрагмент и миниатюра // Поэтика русской литературы. М.: Изд-во РГГУ, 2009. - С. 27-35.

78. Мазон А. Поздний замысел Тургенева // Литературное наследство. Т. 73, кн. 1. - М.: Наука, 1964. - С. 259-260.

79. Мильчина В.А. О Шарле Нодье и его книжных пристрастиях // Нодье Ш. Читайте старые книги. Кн. 1. - М., 1989. - С. 5-32.

80. Мифы народов мира: в 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1991.

81. Мостовская H.H. Повесть Тургенева «После смерти» (Клара Мплпч) в литературной традиции // Русская литература. — 1993. — № 2. С. 137-148.

82. Назиров Р.Г. Творческие принципы Достоевского. Саратов: 1т:д-во Саратовского ун-та, 1982. — 160 с.

83. Назиров Р.Г. Фигура умолчания в русской литературе // Поэтика русской и зарубежной литературы: сб. статей. Уфа: Гилем, 1998. - С. 57-71.

84. Новикова Е.Г. Лирические повести И.С. Тургенева «Призраки» и «Довольно»: (К проблеме жанра) // Проблемы метода и жанра. — Вып. 12. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1986. — С. 186-206.

85. Обломиевский Д.Д. Французский символизм. -М.: Наука, 1973. 303 с.

86. Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе. — М.: Изд-во РГГУ, 2002. 685 с.

87. Орлицкий Ю.Б. Метричность русской прозы и критерии её оценки // Искусство поэтики искусство поэзии. К 70-летию И.В. Фоменко. - Тверь: Лилия Принт, 2007. - С. 186-205.

88. Орлицкий Ю.Б. Динамика стиха и прозы в русской словесности. - М.: Изд-во РГГУ, 2008. - 845 с.

89. Першукевич О.Б. «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева и развитие русской «малой прозы» начала XX века: дис. . канд. филол. наук. M., 1999. — 273 с.

90. Пестерев В. А. Жанр стихотворений в прозе в творчестве И.С. Тургенева и Ш. Бодлера // Роль русской классики в развитии и обогащении литературных жанров. Орджоникидзе, 1986. - С. 119-129.

91. Петрова JI.M. Тургенев и Лермонтов. (К вопросу о творческой преемственности) // И.С. Тургенев и Ф.И. Тютчев в контексте мировой культуры (к 185-летию И.С. Тургенева и 200-летию Ф.И. Тютчева): материалы международной конференции. Орел, 2003. - С. 73-77.

92. Пешковский A.M. Ритмика «Стихотворений в прозе» Тургенева // Русская речь. Сб. 2. - Л.: Academia, 1928. - С. 69-83.

93. Пильд Л. Тургенев в восприятии русских символистов (1890-1900-е годы). Тарту, 1999. - 137 с.

94. Пильд Л. Рассказ И.С. Тургенева «Фауст»: (Семантика эпиграфа) // Тартуские тетради. М.: ОГИ, 2005. - С. 218-228.

95. Пильщиков И. О «французской шалости» Баратынского // Трудил по русской и славянской филологии. Литературоведение. — Вып. I (новая серия). Тарту: Tartu Ülikooli kirjastus, 1994. - С. 85-111.

96. Пинковский В.И. Poème en prose: Поэтика жанра. Магадан: Кордис, 2004.-98 с.

97. Пинковский В.И. Поэзия французского сюрреализма: проблема жанра: дис. . доктора филол. наук. М., 2009. - 462 с.

98. Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / под ред. Н.Д. Тамарченко. М.: Изд-во Кулагиной; Intrada, 2008.

99. Пумпянский Л.В. Сентиментализм // История русской литературы: в 10 т. Т. 4. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941-1956. - С. 430-445.

100. Реизов Б.Г. Творчество В. Скотта. М.; Л.: Художественная л ит-ра, 1965.-497 с.

101. Роббинс Р.Х. Энциклопедия колдовства и демонологии. М.: ACT, 1996.

102. Силантьев И.В. Мотив в системе художественного повествования. Проблемы теории и анализа. Новосибирск: Институт филологии СО РАН, 2001.-278 с.

103. Скотт В. Статьи и дневники // Собрание сочинений: в 20 т. Т. 20. — М.; Д.: Художественная лит-ра, 1965. - С. 602-693.

104. Слесарев А.Г. Мифическое начало жанра баллады: дис. канд. флчол. наук. М., 2003.-205 с.

105. Соколов Б.М. «Чистосердечный читатель, рассказ о снах ПолшЬпла выслушай.»: Архитектура, эрудиция и неоплатонизм в романе Франческо Колонны // Искусствознание. 2005. - № 2. - С. 414-418.

106. Соколов М.Н. Мистерия соседства. К метаморфологии искусства Возрождения. М.: Прогресс - Традиция, 1999. - 520 с.

107. Соколова Т.В. Вариации концепта пути в поэзии Альфреда де Випьн // Романтизм: Вечное странствие. М., 2005. — С. 98—119.

108. Соколовская Т.О. Обрядность вольных каменщиков // Русское масонство. М.: Эксмо, 2006. - С. 454-502.

109. Тамарченко Н.Д., Тюпа В.И., Бройтман С.Н. Теория литературы: \\ 2 т. / под ред. Н.Д. Тамарченко. М.: Академия, 2004. - Т. 1. - 510 е.; Т. 2. - 310 с.

110. Тимофеев Л. Стихотворение в прозе // Литературная энциклопедия: в 11 т. Т. 11. - М.: Художественная лит-ра, 1939. - Стлб. 77-79.

111. Томашевский Б.В. Стих и ритм: методологические замечания // Поэтика. Вып. 4. - Л.: Academia, 1928. — С. 5—25.

112. Топоров В.Н. Странный Тургенев: Четыре главы. М.: Изд-во Р1 ГУ, 1998.- 188 с.

113. Трофимова Т.Б. Литературно-философские реминисценции и авюре-минисценции в цикле «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева (К проблеме поэтики): дис. канд. филол. наук. СПб., 2004. - 195 с.

114. Трофимова Т.Б. Пушкинские реминисценции в рассказе И.С. Тургенева «Свидание» II Спасский вестник. — 2004. — № Ю. С. 58-65.

115. Трофимова Т.Б. Тургенев и Данте (к постановке проблемы) // Русская литература. 2004. - № 2. - С. 169-182.

116. Трофимова Т.Б. Лермонтовский «подтекст» в цикле И.С. Тургенева «Стихотворения в прозе» // Русская литература. — 2005. — № 1. С. 124—133.

117. Трофимова Т.Б. «Как хороши, как свежи были розы.» (образ розы в творчестве И.С. Тургенева) // Русская литература. 2007. - № 4. - С. 127-139.

118. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Литературная эволюция: избранные труды. М.: Аграф, 2002. — С. 29—166.

119. Тюпа В.И. Стихотворения в прозе: проблема жанровой идентичности // Филологический журнал. № 2 (5). - М.: Изд-во РГГУ, 2007. - С. 49-57.

120. Тюпа В.И. Стихотворения в прозе в русской литературе. Становление жанрового инварианта // Поэтика русской литературы: сб. статей. М.: И ;д-во РГГУ, 2009.-С. 50-71.

121. Успенский Б.А. Поэтика композиции. — СПб.: Азбука-классика, 2000. -348 с.

122. Федорова Т.Н. «Стихотворения в прозе» Тургенева в литературоведении последних лет // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. 1968. - Т. 27,№6.-С. 541-543.

123. Федотов О.И. Основы теории литературы: в 2 ч. Ч. 2. - М.: Флипта-Наука, 2003. - 272 с.

124. Фокин С. К образу Сибири в «Цветах зла» // Республика словесности. Франция в мировой интеллектуальной культуре. -М.: НЛО, 2005. С. 254-266.

125. Чалисова Н., Смирнов А. Подражания восточным стихотворцам: встреча русской поэзии и арабо-персидской поэтики // Сравнительная философия. М.: Восточная лит-ра РАН, 2000. - С. 245-344.

126. Чернец Л.В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики). -М.: Изд-во МГУ, 1982. 189 с.

127. Шанский Н.М. «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева // Русский язык в школе. 1988. - № 6. - С. 48-52.

128. Шапир М.И. «Грамматика поэзии» и ее создатели (Теория «поэтического языка» у Г.О. Винокура и Р.О. Якобсона) // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. 1987. - Т. 46, № 3. - С. 221-237.

129. Шапир М.И. «Versus» vs «prosa»: пространство-время поэтического текста // Philologica. 1995. - Т. 2, № 3/4. - С. 7-47.

130. Шаталов С.Е. «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева. Арзамас: Изд-во Арзамасского пед. ин-та, 1961. — 115 с.

131. Шаталов С.Е. Проблемы поэтики И.С. Тургенева. М.: Просвещение, 1969.-328 с.

132. Шатин Ю.В. Ожившие картины: экфразис и диегезис // Критика п семиотика. Вып. 7. - Новосибирск: Изд-во НГУ, 2004. - С. 217-226.

133. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003. — 312 с.

134. Щукин В.Г. Окно как «жанровый» локус и поэтический образ /. Поэтика русской литературы: сб. статей. -М.: Изд-во РГТУ, 2009. С. 80-102.

135. Энгельгардт Н. Мелодика тургеневской прозы (опыт анализа и обобщений) // Творческий путь Тургенева: сб. статей / под ред. H.JI. Бродского. -Пг.: Сеятель, 1923. С. 9-63.

136. Alembert J. le R. d'. Reflexions sur la poésie // Alembert J. le R. d'. Œuvres philosophiques, historiques et littéraires. — T. IV. — Paris: A. Belin, 1822. P. 101— 116.

137. Aragon L. Chronique du bel canto. Genève: Skira, 1947. - 265 p.

138. Arnould E. Essai de Théorie et d'Histoire littéraire. Genève: SI ail- ine, 1971.-502 p.

139. Backès J.-L. Le mot « fantastique » // Bibliothèque Comparatiste SFLGC (Vox Poetica): URL: http://www.vox-poetica.org/sflgc/biblio /fantastique.html.

140. Belaval Y. Au siècle des lumières // Histoire des littératures. T. II: Littérature française connexes et marginales. — Paris: Gallimard, 1958. - P. 650-679. (Encyclopédie de la Pléiade)

141. Berat-Esquier F. Les origines journalistiques du poème en prose, ou le siècle de Baudelaire. Thèse de 3e cycle en Lettres modernes. — Lille, 2006. — 473 p. URL: http://documents.univ-lille3.fr/files/pub/www/recherche/theses/BERAT ESOUIER FANNY.pdf.

142. Bernard S. Les poèmes en prose de Baudelaire jusqu'à nos jours. l'aris: Nizet, 1959.-814 p.

143. Blanc R. La Quête alchimique dans l'œuvre d'Aloysius Bertrand. P.uïs: Nizet, 1986.-217 p.

144. Bonenfant L. Aloysius Bertrand : la volonté de transposition //.Protêt. La transposition générique. 2003. - Vol. 31, № 1. - P. 27-36.

145. Bonenfant L. Le vers détourné : Aloysius Bertrand et la réinvention de la prose // Romantisme. 2004. - Vol. 34, № 123. - P. 41-52.

146. Bonenfant L. Aloysius Bertrand: les prismes historiques et grotesques du Moyen Âge // Études littéraires. 2006. - Vol. 37, № 2. - P. 63-74.

147. Breuillac M. Hoffman en France // Revue d'Histoire littéraire. 1906. -• Vol. 13. -P. 427-457.

148. Chapelan M. Antologie du poème en prose. Paris: Juiliard, 1946. -P. 128.

149. Claudon F. Les Diableries de la nuit: Hommage à Aloysius Bertrand. -Dijon: Éditions universitaires de Dijon, 1993. 189 p.

150. Combe D. Poésie et récit: Une réthorique des genres. Paris: Corti, 1989. -208 p.

151. Corbat H. Hantise et imagination chez A. Bertrand. — Paris: Corti, 1975. — 189 p.

152. Corbineau-Hoffmann A. Les formes du fantastique. Pour une comparaison entre E.T.A. Hoffmann et A. Bertrand // Les diableries de la nuit. Hommage à Bertrand / Sous dir. F. Claudon.—Dijon: Editions universitaires de Dijon, 1993. P. 35-67.

153. Deguy M. Poème en prose / prose en poème // The Prose Poem in France: Theory and Practice. New York: Columbia University Press, 1983. - P. 215-221.

154. Dictionnaire de poésie de Baudelaire à nos jours / Sous la dir. M. Jarrely. — Paris: PUF, 2001.-912 p.

155. Dictionnaire des termes littéraires/ Sous la dir. H. van Gorp. Paris: Honoré Champion, 2001. — 533 p.

156. Gautier T. Ch.Baudelaire // Baudelaire Ch. Œuvres complètes. T. -Paris: Lévy Frères, 1868. - P. 1-78. ~

157. Geigenberger J. La dimension du fantastique dans l'œuvre « Gaspard de la Nuit: fantaisies à la manière de Rembrandt et de Callot » d'Aloysius Bertrand. — Б.м.: GRIN Verlag, 2008. 28 p.

158. Hart Goldsmith H. Art and Artifact: Pictorialisation in Gaspart de la nuit // The French Review. 1971. - Vol. XLIV, Spécial Issue, № 2. - P. 129-139.

159. Haumant E. Ivan Tourguénief. La vie et l'œuvre. Paris: Colin, 1906. -313 p.

160. Hrabâk J. Remarques sur les corrélations entre le vers et la prose, surtout sur les soi-disant formes de transition // Poetics, Poetyka, Поэтика. Warszawa: Panstwowe wydawnictwo naukowe, 1961. - P. 239-248.

161. Hubert R. R. La technique de la peinture dans le poème en prose // Cahiers de l'Association internationnale des études françaises. 1966. - T. 28. - P. 169- ! 78.

162. Inventaire Voltaire / Sous dir. de J. Goulemot, A. Magnan, D. Massen u. — Paris: Gallimard, 1995. 1479 p.

163. Johnson B. Quelques conséquences de la différence anatomique des textes: Pour une theorie du poeme en prose // Poetique. 1976. — № 28. — P. 450-465.

164. Lalou R. Vers une alchimie lyrique: Saint-Beuve, Aloysius Bertrand, Gérard de Nerval, Baudelaire. — Paris: les Arts du livre, 1927. 262 p.

165. Leuwers D. Qu'est-ce que la poésie ? // Revue de deux mondes. 1993. — № 11.-P. 107-111.

166. Leroy Ch. La poésie en prose française du XVII siècle à nos jours: histoire d'un genre. Paris: Champion, 2001. - 223 p.

167. Lo Gatto Maver A. Quelques hypothèses sur les modèles français des «Poèmes en prose » // Cahiers Ivan Tourguénev, Pauline Viardot, Maria Malibran. — № 7. Paris, 1983. - P. 52-58.

168. L0seth E. Le roman en prose de Tristan: le roman de Palamède ci la compilation de Rusticien de Pise. Analyse critique d'après les manuscrits de Paris. — Paris: Bouillon, 1890. 542 p.

169. Marmontel J.-F. Poétique françoise. T. 1. - Paris: Lesclapart, 1763. - 4401. P

170. Montesquieu Ch. Lettres persannes. Paris: Gallimard, 1973. - 464 p.

171. Morier H. Dictionnaire de poétique et de rhétorique. — Paris: PUF, 198 î. — 1360 p.

172. Mozzani E. Le Livre des superstitions. Mythes, croyances et legend s. — Paris: Robert Laffont, 1995. 1822 p. (Bouquins).

173. Murât M. Le dernier livre de la bibliothèque. Une histoire du poème en prose // Le Savoir des genres / Sous la direction de M. Macé et R. Baroni. Rennes: Presses Universitaires de Rennes, «La Licorne», 2007. — P. 281-295.

174. Nelson R.J. La querelle des Anciens et des Modernes // De la literature française. Paris: Bordas, 1993. - P. 351-356.

175. Parent M. Saint-John Perse et quelques devanciers: études sur le poème en prose. Paris: Klincksieck, 1960. - 259 p.

176. Pellegrin M.F. Le XVIII siècle. Esthétique et jugement de gout // Histoire de la philosophie française / Sous la direct. De D. Huisman. Paris: Perrin, 2002. — P. 337.

177. Rude F. Aloysius Bertrand. Paris: Seghers, 1971. - 189 p. (Poètes d'aujourd'hui)

178. Sainte-Beuve Ch. A. Aloysius Bertrand // Sainte-Beuve Ch. A. Portraits littéraires. T. 2. - Paris: Garnier frères, 1862. - P. 343-365.

179. Scott D. La structure spaciale du poème en prose d'Aloysius Bertrand à Rimbaud // Poétique. 1984. - Vol. 15, № 59. p. 295-308.

180. Scott W. Notice historique sur Hoffmann // Œuvres complètes de E.T.A. Hoffmann. T. 1. - Paris: Eugène Renduel, 1832. - P. V-XXXV.

181. Sprietsma G. Louis Bertrand, dit Aloysius Bertrand 1807-1841: une vie romantique étude biographique d'après des documents inédits. — Paris: Champion, 1926.-262 p.

182. Théorie des genres / Sous la dir. de G. Genette et Tz. Todorov. Paris: Éd. du Seuil, 1986.-205 p.

183. Todorov Tz. Introduction à la littérature fantastique. Paris: Seuil, 1970. -187 p.

184. Todorov Tz. The Origin of Genres // New Literary History. 1976. - A» 8. -P. 159-170.

185. Todorov Tz. Poetry without verse // The Prose Poem in France: Theory and Practice. New-York: Columbia University Press, 1983. - P. 60-78.

186. Vallet N. Charles Baudelaire. Petits poëmes en prose. Paris: Bréal, 1998. -127 p.

187. Vincent-Munia N. Les premiers poèmes en prose : généalogie d'un genre dans la première moitié du XIXe siècle français. — Paris: Champion, 1996. 520 p.

188. Voisine-Jechovà H., Mouret F., Voisine J. La Poésie en prose: des Lumières au romantisme (1760-1820). Paris: Presses Paris Sorbonne, 1993. - 191 p.

189. Voltaire Discours aux Welches // Voltaire. Œuvres complètes. Mélanges IV (1763-1766). URL: http://www.voltaire-integral.com/Html/25/12 Welches.html.

190. Wanner A. From Subversion to Affirmation: The Prose Poem as a Russian Genre // Slavic Review. 1997. - № 3 (56). - P. 119-141.

191. Zidaric W. Ondines et roussalkas: littérature et opéra au XIX siècle en Allemagne et en Russie // Revue de littérature comparée. — 2003. — № 1 (305). — P. 5-22.