Симметрия/асимметрия в лингвистике текста

Пономаренко, Ирина Николаевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Симметрия/асимметрия в лингвистике текста

Год: 2005
Автор научной работы: Пономаренко, Ирина Николаевна
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Краснодар
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Симметрия/асимметрия в лингвистике текста'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Симметрия/асимметрия в лингвистике текста"

На правах рукописи

Пономаренко Ирина Николаевна

СИММЕТРИЯ / АСИММЕТРИЯ В ЛИНГВИСТИКЕ ТЕКСТА

10. 02. 19 - Теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Краснодар 2005

Работа выполнена на кафедре общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета

Научный консультант: доктор филологических наук,

профессор

Немец Георгий Павлович.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Макеева Марина Николаевна; доктор филологических наук, профессор

Казарина Светлана Георгиевна; доктор филологических наук, профессор

Кузнецова Анна Владимировна.

Ведущая организация: Таганрогский государственный

педагогический институт

Защита состоится « /ноября 2005 г. в 9.00 на заседании диссертационного совета Д 212.101.08 при Кубанском государственном университете по адресу: 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149, ауд. 231.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета.

Автореферат разослан « » октября 2005 г.

Ученый секретарь ,

диссертационного совета ¿зА.// ___/ Ю.В. Баклагова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность работы обусловлена отмечаемой многими исследователями насущной потребностью в более глубоком изучении текста, являющегося в современных условиях не только основным источником информации, но и важным средством воздействия на общественное сознание; отсутствием исследований гармонической природы текста, обеспечиваемой действием симметрийных принципов; неизученностыо форм и характеристик фрактальной организации текста; недостаточностью существующих исследовательских подходов для изучения текстов под особым углом зрения, позволяющим на первый план вывести функционирование текста в аспекте необратимых изменений в современном информационном пространстве, изучение которого, в свою очередь, требует привлечения данных смежных и несмежных с лингвистикой гуманитарных и естественно-научных дисциплин.

Проявление симметрии, как известно, наблюдается повсюду: в окружающей природе, созданном человеком мире вещей, в различных областях знания (математике, биологии и языке, архитектуре и кристаллографии, музыке и физике), в тайнах бессознательного, в литературном произведении и отдельном художественном тексте и многом другом. Есть основания полагать, что обнаружение симметрии в природе и определение статуса следствий, из нее проистекающих, - одно из величайших достижений научного мировоззрения.

Целью работы является построение интегральной концепции симметрийной природы художественного текста, обоснование симметрийности/асимметрийности как базовой категории, а также разработка синергетического подхода, позволяющего изучать внутреннюю динамику текста как процесс, который обусловливает становление симметрийных/асимметрийных характеристик текста и обеспечивает его самоорганизацию.

Обозначенная цель основывается на гипотезе, что в силу своей синергетической природы текст обладает симметрийны-ми характеристиками, которые лежат в основе понятия фракта-

ла и проявляются в нелинейно оргр№вованнои сгр>;#^урс тек-

Б)<; V си

Б)'; . £КА ) •у СЛ|*-тспбург I

ста, делая его объектом изучения синергетики и частью современного информационного пространства с выделением параметров, поддающихся моделированию и интерпретации.

Поставленная цель и доказательство гипотезы определили следующие задачи:

-раскрыть логико-семантическую сущность симметрии как категориального понятия и универсального принципа науки;

- реально обосновать положение, что симметрия является одним из видов структурной организации природных и созданных человеком объектов, который, с одной стороны, определяется как единство тождества и различия, с другой - рассматривается как единство сохранения и изменения;

- установить, что имплицированные в понятие симметрии идеи изменения и инвариантности реализуются в пропорции и в ряде Фибоначчи (аддитивной последовательности) как особых видах динамической симметрии, закономерности которых проявляются не только в природных и математических объектах, но и лежат в основе организации фрактальных структур художественного текста;

- показать, что в языке единство симметрии и симметрий-ных понятий - асимметрии, диссимметрии, антисимметрии -проявляется на нескольких уровнях: лексическом (симметричность знака и значения в структуре лексической единицы, соотношение типов оппозиции и типов дистрибуции языковых единиц), синтаксическом (фигуры речи) и на уровне текста как сверхфразового единства;

- обозначить особую роль асимметрии в процессе самоорганизации художественного текста;

- констатировать наличие в художественном пространстве текстов симметрийно/асимметрийных характеристик, которые являются для текста базовыми и проявляются как в инвариантности текстового содержания, так и в самом механизме порождения текстов;

- охарактеризовать интертекст и гипертекст как виды текста, создающие объемное текстовое пространство и соответствующие современным требованиям организации коммуникации в эпоху постмодернизма;

- установить, что в общем контексте интеграционного научного знания теория самоорганизации проявляется на уровне строения текста как синергетической структуры;

- составить заключение о степени сближения теории фрак-тальности и постмодернизма в новой концепции целостности мира, которое позволяет говорить об их единой когнитивной сущности.

Методологической основой исследования является философская теория диалектического единства симметрии/асимметрии и связанная с ним теория фракталов. Поскольку в определении сущности симметрии содержатся два противоречащих на первый взгляд понятия - преобразование (изменение) и сохранение (инвариантность), постольку первоначальная манифестация понятия геометрической симметрии как учения о соразмерности частей целого, о гармонии пропорций целого с течением времени приобрела универсальный смысл и была осознана как всеобщая идея инвариантности, т.е неизменности относительно некоторых преобразований.

Для всего учения о симметрии в лингвистике основное значение имеет понятие относительного равенства предметов. Два предмета называются равными в отношении того или иного признака, если оба предмета обладают этим признаком. При этом следует учесть, что, во-первых, в природе не может быть абсолютного равенства разобщенных в пространстве или времени предметов и, во-вторых, что в реальном или относительном равенстве требуется указание критерия меры равенства. Как и в философии, понятие «мера» лежит в основе пропорции

- понятия, тесно связанного с симметрией, и золотого сечения

- сочетания симметрии и асимметрии. В тексте оппозиция симметрия/асимметрия является сущностной категорией.

О.И. Москальская, Т.М. Николаева, З.Я. Тураева, P.O. Якобсон, Р. Барт, А. Греймс, Ц. Тодоров и др.). Значительное развитие получил интерпретационный подход к тексту (E.H. Азначеева, И.В. Арнольд). Разрабатывались проблемы «приращений смысла» (JI.B. Щерба, A.A. Брудный, К.А. Долинин, J1.A. Исаева), интеграции в тексте (И.Р. Гальперин), пространства текста (М.М. Бахтин, В.А. Лукин, Б.Н. Топоров, Б.А. Успенский), энергетической природы внутренней жизни текста (H.JI. Мышки-на), структурной организации и самоорганизации текста (Г.Г. Мос-кальчук), культурологической информации текста (Ю.А. Сорокин), постмодернистского текста (E.H. Лучинская, Н.Б. Маньковская, И.С. Ско-ропанова), гипертекста в сетевой коммуникации (А.Н. Баранов, О.В. Дедова, М.М. Колесникова, И.В. Любишева), прецедентного текста (Д.Б. Гудков, В.В. Красных, А.Е. Супрун) и др.

Для обоснования авторской позиции в работе использовались данные разных наук, но интересовала нас в первую очередь лингвистика. Основанием для выдвижения гипотезы и достижения сформулированной цели явилась идея асимметрического дуализма (формально-семантического расщепления) слова, впервые высказанная в 1929 г. С.О. Карцевским и во второй половине XX в. получившая широкое распространение и практическое применение в естественных и общественных науках, а также в искусстве. Применительно к лингвистике закон Карцевского можно назвать ядром диалектики не только слова, но и всего языка.

Целесообразно отметить, что проблема изучения текста в информационном пространстве связана с исследованием текста именно в лингвистике. Имеется в виду высказанная Г.П. Немцем мысль о разделении терминов «языкознание» и «лингвистика», которые долгое время считались дублетами. Ученый предлагает областью языкознания считать структурный, формально-грамматический аспект языка, а областью лингвистики - функционально-философский. Таким образом, текст как элемент информационного поля и предмет интеграции интересов гуманитарных и естественно-научных дисциплин принадлежит к объектам лингвистики.

Неизученность реализации оппозиции симметрия/асимметрия в художественном тексте как синергетической системе оп-

ределяет научную новизну диссертационной работы. Выделены основные тенденции становления синергетики как науки о единстве мира в лингвистике текста. Показано влияние точных наук на изучение лингвистических объектов в современном информационном пространстве. Конкретизируется и развивается положение о двойственности восприятия текста, который является не только продуктом речевой деятельности, но и результатом синергетического процесса. Отражена особая роль симметрии/асимметрии в процессе создания новых видов текста - интертекста и гипертекста, отвечающих современному видению мира в постмодернистской и фрактальной концепциях.

Теоретическая значимость определяется тем, что в работе представлены результаты исследования реализации бинарной оппозиции симметрия/асимметрия на уровне текста как целого, включающего лексические единицы и синтаксические конструкции, также организованные на симметрийных началах, в ней с лингвистических позиций разрабатывается концепция текста как синергетической системы, в которой симметрия/асимметрия является базовой характеристикой текста в контексте разработки современных когнитивных моделей текстового пространства.

Освещение проблемы симметрийности и фрактальности в лингвистике текста расширит представление о художественном тесте как синергетической структуре, которая характеризуется саморазвитием, обнаруживающим себя в потенциальной способности текстового пространства к самоорганизации и реализации гиперсмысла.

В диссертационной работе подчеркивается, что нелинейная динамика, фрактальная геометрия и процессы самоорганизации ведут к возникновению новых научных парадигм.

Практическая значимость работы заключается в конкретных результатах исследования, которые могут быть использованы в области решения проблем развития межпредметной коммуникации. Теоретические выводы и практический материал, представленные в диссертации, могут найти применение при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам лингвистики текста.

Объектом лингвистического исследования в работе является пространство текста - с выделением в нем лексических единиц и синтаксических конструкций.

Несмотря на значительное количество фундаментальных исследований текста и разнообразие представленных в них концепций, проблема изучения художественного текста с точки зрения проявления фрактальных, а также лежащих в их основе симметрийных параметров до сих пор не рассматривалась. Именно этот аспект является предметом данной диссертационной работы.

Материалом для исследования послужили лексикографические данные энциклопедических и специальных словарей и художественные тексты (поэтические и прозаические).

В работе использовались различные методы анализа: ведущими являются общенаучные теоретические и эмпирические методы - наблюдение, интроспекция, анализ, синтез, дедукция, моделирование; методы лингвистического анализа - информационно-смысловой, когнитивно-сопоставительный, элементы контекстного, дефиниционного и компонентного анализа, а также метод математического анализа лингвистических объектов.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Симметрия/асимметрия - бинарная универсалия, создающая концептульное пространство, которое позволяет выделить определенные закономерности в классической и неоклассической научных парадигмах.

2. Возможность стратифицирования оппозиции симметрия/ асимметрия в лингвистике дает основание полагать, что на уровне лексико-семантических отношений (синонимии, антонимии, полисемии) представлены все виды симметрийных понятий -полная симметрия, асимметрия, антисимметрия и диссиммет-рия, на синтаксическом уровне чаще представлено единство симметрии и асимметрии. Симметрийные характеристики художественного текста могут создаваться диссимметрийными рядами цветообозначения и инвариантным повторением ключевого понятия (понятий).

3. Симметрия/асимметрия как базовая текстовая характеристика проявляется в способности текстовой системы в своем непрерывном движении сохранять тождество самой себе и выражается в открытости системы, в бесконечности движения смыслов в текстовом пространстве. Поскольку, создавая текст, человек не может исключить действия тех законов природы, которым подчинен сам, постольку признание симметрии/асимметрии универсальным принципом природы и научного знания делает возможным придание данному принципу статуса базовой характеристики художественного текста.

4. Характер самоорганизации в художественном тексте соответствует синергетическим процессам, протекающим в природных открытых системах, и проявляется в инвариантности содержательной структуры текста. Являясь сложной системой, текст обнаруживает в своей структуре те же, что и природные объекты, эмерджентные свойства, в основе которых лежит симметрия/асимметрия.

5. Для современной коммуникации характерны такие виды текста, как интертекст и гипертекст, изменчивость и отсутствие заданности у которых позволяет рассматривать их в контексте постмодернизма. На основе ряда признаков - отсутствие определенности, устранение жестких оппозиций, полицитатность, ориентированность на децентрацию, культуру симулякров -постмодернизм сближается с теорией фракталов. В трактовке данных феноменов лежат симметрийные понятия, определяющие их единую когнитивную основу и делающие человека способным существовать в новом информационном пространстве.

Апробация диссертационной работы осуществлялась в выступлениях на международных конгрессах исследователей русского языка (Киев 2003 г., Москва 2004 г.), наряде международных (Челябинск 2003, Нижний Новгород 2003, Алушта 2004, Минск 2005, Ростов-на-Дону 2005, Москва 2005), всероссийских (Пенза 2002, 2004; Тольятти 2003) и межвузовских (Краснодар 2002, 2005) конференций.

Структура диссертации определяется ее исследовательскими задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложений.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается обоснование выбора темы, раскрывается ее актуальность, определяются объект и предмет исследования, формулируются гипотеза, цели и задачи работы, обосновывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, приводятся положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Концепт «симметрия» в сфере научного знания» представлена общетеоретическая основа исследования: история изучения понятия, его концептуализация в естественно-научной и гуманитарной сферах, а также определяются основные симметрийные понятия.

Понятие симметрии, определяемое как соразмерность, полное соответствие в расположении частей целого относительно средней линии, восходит к основам античного мировосприятия. Чувство меры пронизывало античное сознание и лежало в основе фундаментального принципа греческой культуры - принципа состязательности.

Подлинный эстетико-философский и естественно-научный смысл категория меры приобретает в трудах Пифагора, раскрываясь через свои составные элементы - симметрию, пропорцию, ритм. В античной культуре симметрия становится олицетворением закономерности, целесообразности и красоты.

По канонам гармонии, представление о которой менялось с веками, создавали свои шедевры древние ваятели, живописцы и зодчие. Леонардо да Винчи одним из первых художников сознательно применил симметрию подобия под видом перспективы. Он же пользовался при создании разнообразных конструкций построением, которое было названо им золотым сечением. Интересовался законами подобия и Гете, видя в закрученных формах растений и животных важную для природы спиральную тенденцию.

В философии симметрия определяется как особый вид структурной организации объектов, который, с одной стороны, понимается как единство тождества и различия (при этом особое значение приобретает понятие инвариантности), с другой - симметрия рассматривается как единство сохранения и изменения.

Изучение симметрии как понятия до недавнего времени проводилось либо с позиций точных и естественных наук, либо с позиций логики и эстетики, что соответственно отражено в словарных дефинициях энциклопедических и специальных словарей.

Однако сама природа - и живая, и неживая - лишь на первый взгляд предпочитает симметрийные законы построения. При более внимательном рассмотрении выявляется асимметрия и ее особая роль в процессах самоорганизации. Покой, равновесие, закономерность симметрии дополняются движением, свободой, случайностью асимметрии. И само понятие асимметрии входит в наше научное сознание через симметрию.

Симметрия и асимметрия, изучаемые в последние годы отечественными и зарубежными учеными (в работах B.C. Гротта, И.С. Желудева, Ю.А. Урманцева, К. Льюэллин-Смита, А. Сала-ма и др.), тесно связаны с понятиями устойчивости и изменчивости, порядка и беспорядка, организации и дезорганизации, что способствует более глубокому проникновению в диалектику процессов развития вообще. Симметрии до недавнего времени отводилось ведущее место, а асимметрии - подчиненное. Теперь существенно возрос интерес к явлениям асимметрии.

Необходимо отметить, что между симметрией и ее отрицанием - асимметрией - лежат еще два симметрийных понятия: антисимметрия и диссимметрия. Антисимметрия есть сохранение одного свойства объекта и замена другого свойства на противоположное. Понятие антисимметрии было введено A.B. Шубни-ковым в его книге «Симметрия и антисимметрия конечных фигур».

Асимметрию следует отличать от диссимметрии, которая понимается как понижение симметрии, отсутствие лишь некоторых ее элементов. Иными словами, диссимметрия - это частичное отсутствие симметрии, расстройство симметрии, выраженное в наличии одних симметрийных свойств и отсутствии других.

Движение (изменение) лежит в основе пропорции - особом виде динамической симметрии. Пропорция - изменение, но изменение не любое, а подчиненное идее инвариантности. Но, поскольку инвариантность лежит в основе симметрии, прин-

цип пропорции закономерно вытекает из принципа симметрии. Пропорцию называют даже симметрией подобия (А.В. Шубников) или динамической симметрией (Джей Хэмбидж). Симметрия - это статика природы, а пропорция - ее динамика. Если симметрия порождает однородное строение формы, т.е. несет в себе идею сохранения, то пропорция обеспечивает однородный рост формы, то есть несет идею изменения. Через пропорцию принцип симметрии проявляется во фрактальных структурах, аккумулирующих в себе идею самоподобного (пропорционального) роста.

Фракталом называется структура, состоящая из частей, которые в каком-то смысле подобны целому, и обладающая двумя важнейшими признаками - изломанностью и самоподобием. Любой микроскопический фрагмент в том или ином отношении воспроизводит всю структуру целого.

Фракталы - множества дробной размерности, нечто промежуточное между точками и линиями, линиями и поверхностями, поверхностями и телами. Это не только приближение человека к постижению форм природных объектов, но и более глубокое понимание физических законов.

Фрактал не конечная форма (его никто никогда не видел, как и число р), а закон построения этой формы. Он как математический объект всегда незавершенность, «чистое» становление, поэтому так хорошо моделирует процессы самоорганизации.

В главе показана универсальность принципа симметрии, который проявляется не только в организации симметричных форм живой и неживой природы, а также созданного человеком мира вещей, но и в том, что сами многообразные физические и биологических законы гравитации, электричества, магнетизма, ядерных взаимодействий, наследственности пронизаны этим единым принципом. Сила тяготения, делающая мир симметричным, изначально задала законы формообразования в живой природе, а идея симметрии как организующего мир начала издревле осознана и вошла в коллективное бессознательное человечества. За видимым разнообразием скрыт единый принцип, характерный для удивительного множества наблюдаемых феноменов.

Параметры изменения и инвариантности, реализующиеся в пропорции и золотом сечении, лежат в основе организации фрактальных структур - важнейшем открытии XX в.

Во второй главе «Симметрия и пропорция в лингвистике» рассматривается реализация симметрии и симметрийных понятий на нескольких уровнях - лексическом (симметричность и асимметричность знака и значения лексических единиц, соотношение типов оппозиции и типов дистрибуции языковых единиц), синтаксическом (фигуры речи) и текстовом. Исследование проявления универсального принципа симметрии на уровне лексико-семантических отношений, синтаксической структуры и целого текста объединяет данные лексикологии, стилистики и лингвистики текста.

Известно, что лексико-семантический вариант как элементарная единица лексики представляет собой симметричное единство лексемы и семемы: каждой лексеме соответствует единственная семема. Но структура самой лексической единицы может быть симметрична, если одной лексеме соответствует одна семема - в данном случае лексическая единица совпадает с лексико-семантическим вариантом, - или асимметрична, если представляет собой единство одной лексемы и нескольких соотносительных с ней семем.

В лексико-семантических отношениях реализация симметрийных понятий может наблюдаться в двух аспектах:

1)в соотношении знак - значение (аналогично логико-философской оппозиции форма - содержание),

2) в аспекте анализа семантической структуры лексических единиц, вступающих в определенные отношения.

На уровне отношений «знак-значение» омонимия и антонимия - симметричные отношения (один знак - одно значение), а полисемия (один знак - несколько значений) и синонимия (одно значение - несколько знаков) - асимметричные.

Анализ семантической структуры лексических единиц показывает, что в отношениях синонимии, антонимии, семантически близких слов, согипонимов, некоторых видов полисемии: друг - товарищ, пробираться-протискиваться, плыть-лететь, высокий - низкий, молодой - старый, щи - каша, отец - мать,

гнездо - конура, земля (почва, грунт) - земля (обрабатываемая, используемая в сельскохозяйственных целях почва) и мн. др. - явно обнаруживаются отношения диссимметрии. Инвариантным содержанием пар лексических единиц является соответственно: «близкий человек», «передвигаться с трудом», «передвигаться», «рост», «возраст», «еда», «родители», «жилище», «почва», являющиеся в данном случае инвариантными, в то время как различаются данные единицы дополнительными дифференциальными признаками: друг - «человек, близкий по духу, убеждениям, личным отношениям» / товарищ - «человек, близкий по роду деятельности, занятий, по условиям жизни»; плыть - «передвигаться по воде/в воде (на плавучем средстве)» / лететь - «передвигаться по воздуху, в космосе (на летательном аппарате)». Семантическое содержание таких оппозиций обнаруживает общие (инвариантные) и индивидуальные (дифференцирующие) семантические компоненты единиц: отец «кровный родитель в первом поколении мужскогопола» /мать «кровный родитель в первом поколении женскогопола»ит.п.

Противоположность, лежащая в основе антонимии, есть различие внутри одной и той же сущности (качества, свойства, отношения, состояния, движения и т.п.). Логическую основу антонимии образуют несовместимые противоположные видовые понятия - контрарные и комплементарные.

Крайние члены упорядоченного множества, между которыми существует средний, промежуточный член, выражают контрарную противоположность. Этот вид противоположности характерен для антонимии слов, выражающих наличие качества, меры, степени, направления относительно некой условной точки отсчета: тяжелый < нетяжелый, средней тяжести, тяжеловатый... > - легкий. Наличие общих симметрийных свойств у обоих членов пары выражается в общей точке отсчета, а степень проявления качества, признака, меры и т.д. - это частичное отсутствие, расстройство симметрии, т.е. диссимметрия.

Комплементарная противоположность отличается тем, что между противопоставляемыми видовыми понятиями, предельно дополняющими друг друга до родового понятия, нет среднего члена: правда - ложь, свобода - рабство Этот тип антони-

мии реализует в лексике антисимметричные отношения. Векторная противоположность как тип диссимметрийных отношений отражает противоположность разноналравленности внутри одних и тех же движений, действий, признаков: приходить - уходить, подниматься - опускаться.

Диссимметрийна, по сути, и энантиосемия - противоположность значений одного и того же слова как особая, непродуктивная разновидность антонимии: одолжить к о му-н и будь денег - «дать в долг» и одолжить у к о г о-н и б у д ь денег -«взять в долг».

Таким образом, в основе дифференциации антонимии и синонимии, полисемии и омонимии лежат симметрийные параметры. Следует отметить также, что в лексико-семантических категориях языка из производных симметрийных понятий -асимметрии, диссимметрии и антисимметрии, которым язык обязан богатством и гибкостью своего лексического состава, -шире всего представлена диссимметрия.

Между лексическим и текстовым уровнем действие универсального принципа симметрии можно наблюдать на синтаксическом уровне. Классическим примером симметричной фигуры может считаться известная еще в античной риторике антитеза. Причем в данной фигуре реализуются симметрийные понятия не одного порядка: антитеза симметрична с точки зрения структуры, но антисимметрична в аспекте содержания. Кроме проявление единства симметрии и антисимметрии в антитезе, в структуре фигур речи можно констатировать наличие диссимметрии (градация, синонимический ряд). Интересны комбинации симметрии и диссимметрии (зеркальный параллелизм) и вложенные один в другой симметрийные явления первого, второго и третьего порядка (антитеза, осложненная анафорой), а также пропорция в метафоре.

В лингвистике текста отдельные аспекты категории симметрии не раз попадали в круг интересов исследователей. Рассматривались элементы симметрии и ее прагматические функции при анализе ритмической организации стиха и законов отбора, распределения и соотношения морфологических классов и синтаксических конструкций в художественных текстах (работы

B.B. Виноградова, M.JT. Гаспарова, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лот-мана, З.И. Хованской, В.Б. Шкловского, Р. Якобсона и др.). Отмечалось, что симметрию можно отнести к принципам организации поэтического и прозаического художественного текста. Симметрия-асимметрия является сущностной текстовой категорией (Н.Л. Мышкина), функцией симметрии исследователи считают скрепление отдельных частей, достижение их равновесия в тексте (Л.М. Скрелина), ритмическую организацию отдельного произведения (Л.М. Скрелина, О.Н. Гринбаум, Г.Г. Мос-кальчук).

Художественный текст можно представить как особый вид структурной организации - единство тождества и различия. Симметрия в тексте включает не только правильность и повторяемость одних и тех же элементов художественного целого, но и различие (разнообразие) их частей.

Исследование лексико-семантического и текстового пространства может проводиться методом выявления в его структуре бинарной оппозиции симметрия/асимметрия, которая обусловлена:

1) симметрийными характеристиками самого текста, которые проявляются в закономерностях формо- и смыслообразо-вания - золотом сечении (аддитивной последбвательности) и диссимметрийных рядах,

2) симметрийным строением входящих в текст языковых знаков - лексических единиц и синтаксических конструкций,

3) инвариантным содержанием вторичных текстов, созданных на основе текста-источника (переводы, интерпретации).

Зеркальная симметрия, золотое сечение и ритм - три важнейших составляющих поэзии. Ритм, или метр, является основополагающим элементом поэзии, отличающим ее от прозы. В большой секстине средневековые трубадуры предвосхитили некоторые идеи алгебраической теории групп, онегинская строфа в аспекте симметрии подобна одномерному монокристаллу. Как показали исследования, более чем в трети стихотворений A.C. Пушкина обнаружена зеркальная симметрия. Изопы А. Вознесенского и стихи В. Барского дают нам уникальные примеры действия универсального закона симметрии на уровне метрики, ритмики, строфики, композиции и реализации художественного замысла в целом.

Примером может служить стихотворение В. Барского «Ангел», где на уровне формы и смысла можно наблюдать не только симметрию, но симметрийные понятия - диссимметрию, антисимметрию и асимметрию:

ангел аромат ангел столп света аромат ангел ребенок столп света аромат ангел простыня ребенок столп света аромат ангел след и жизнь простыня ребенок столп света аромат ангел ангел аромат столп света ребенок простыня след и жизнь ангел аромат столп света ребенок простыня ангел аромат столп света ребенок ангел аромат столп света ангел аромат ангел

В структурном разделении двух частей - классическая зеркальная симметрия, которая отражает смысловую симметрию. На уровне лексического строения каждой отдельной строки -диссимметрия. На уровне синтаксиса переносная симметрия отмечается в фигурах обеих частей: в первой - эпифора, во второй -анафора, которые антисимметричны между собой на уровне формы всего произведения - превращения эпифоры в анафору. В эпа-налепсисе как риторической фигуре - опять зеркальная симметрия. Таким образом, действие симметрии не ослабевает по мере движения по лестнице формообразования: симметрию мы обнаруживаем в стихотворении на уровне смысла, композиции, структуры, строфики, использованных стилистических фигур и даже каждой строки, причем диссимметрия в стихе не только возможна, но и в определенном смысле необходима.

Имплицитно входящая в понятие симметрии идея инвари-атности исследована нами на примере сопоставления текстов-переводов фрагмента из «Слова о полку Игореве» (известного как «Плач Ярославны»), выполненных в разное время В.А. Жуковским, А.Н. Майковым, К.Д. Бальмонтом, H.A. Заболоцким, Д.С. Лихачевым, A.M. Домниным и А.П. Комлевым. Каждый из вариантов соответствует оригинальному тексту и в то же время отличается от исходного различными приращениями смысла.

Сравнительный анализ отдельных переводов делался неоднократно. Но в нашей работе впервые исследуется не сопоставление образов и мотивов, т.е. художественных особенностей поэтического текста, а выявление меры симметричности, точнее, степени инвариантности текстов, созданных разными авторами. Наша задача состояла не в анализе художественных особенностей текста, а в констатации наличия в художественном пространстве текста симметрийных/асимметрийных характеристик, которые проявляются, с одной стороны, в инвариантности содержания переводов одного и того же текста, а с другой - в выявлении механизма порождения множества текстов, каждый из которых соответствует исходному и в то же время отличается от него различными семантическими приращениями смысла в процессе трансформации содержания.

Намеренный отказ от анализа художественных особенностей приведенных текстов позволяет, по нашему мнению, максимально объективно «проверить алгеброй гармонию», - основываясь на анализе структуры и лексики произведений, сделать выводы о наличии в них симметрийных характеристик, что позволит говорить о такой категории, как инвариантность.

В композиционной схеме поэтических переложений разных авторов совершенно очевидно выделяются четыре части. Эта симметрийность композиции не может быть случайной: она точно повторяет схему древнерусского текста. Так же, как и в оригинале, первая часть - вступительная: Голос Ярославны слышится (Жуковский), Игорь слышитЯрославнин голос (Майков), Что за песня над Дунаем? Ярославнин слышен голос (Бальмонт), На Дунае Ярославнин голос слышится (Лихачев), Над широким берегом Дуная, Над великой Галицкой землей, Плачет, из Путивля долетая, голос Ярославны молодой (Заболоцкий), Лишь заря забрезжит золотая, Так в Путивле со стены высокой Кличет Ярославна, причитая (Домнин), На Дунае Ярославнин голос слышится (Комлев), и здесь в лексическом оформлении явно видна диссимметрия.

Три последующие части каждого перевода, несомненно, отмечены симметрийными характеристиками. Ярославна поутру плачет (Жуковский). Там она В Путивле раным-рано на стене

стоит и причитает (Майков), Рано плачет Ярославна на стене (Бальмонт), Ярославна с утра плачет на стене Путивля, причитая (Комлев) - анафорическое начало каждой части (классическая симметрия, симметрия подобия). Диссимметрия с элементами симметрии: Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, приговаривая... Ярославна рано плачет в Путивле-городе на забрале, приговаривая (Лихачев) - или диссимметрия с низким процентом подобия: Жалобясь, тоскуя и рыдая, / Кличет Ярославна молодая .. На заре взывает Ярославна / С крепостной стены Путивля-града.... Кличет, солнце раннее встречая, /Ярославна в скорби и печали (Домнин).

Для анализа лексического состава текстов мы воспользовались методикой, аналогичной предложенному М.Л. Гаспаровым «механическому подходу» - чтению по частям речи. Проведенное статистическое исследование позволило определить уровень симметричности содержания в различных вариантах перевода, для чего было подсчитано количество существительных, глаголов, прилагательных, а также количество обращений в каждом из текстов. Затем, выявив долю лексических единиц, повторяющихся в анализируемых текстах, на основании сравнения полученных цифр был сделан объективный вывод о количестве повторяющихся единиц, а значит, и о степени инвариантности содержания текстов. Полученные данные приводятся в таблице:

Автор Количество нарицат. сущ. (имен, собств.) Количество глаголов и глагольных форм Количество прилагательных

Жуковский 43(10) 24 13

Майков 39(11) 28 14

Бальмонт 39(14) 26 13

Заболоцкий 61 (15) 38 23

Лихачев 42(12) 23 11

Домнин 45(14) 29 18

Комлев 44(14) 24 11

Итак, число нарицательных имен существительных колеблется от 39 (Майков, Бальмонт) до 61 (Заболоцкий); имен собственных - от 10 (Жуковский) до 15 (Заболоцкий); глаголов и глагольных форм - от 23 (Лихачев) до 38 (Заболоцкий); прилагательных - от 11 (Лихачев, Комлев) до 23 (Заболоцкий).

Таким образом, общей структурой для всех семи текстов является инвариантная основа, проявляющаяся в плане выражения в лексических единицах и синтаксических конструкциях как формально-структурных показателях.

При лексическом анализе существительных можно отметить полную, классическую симметрию, а также ряды синонимов: колчан-туло, крылья-крылъица, воины—вои-бойцы, наличие •

которых позволяют говорить о диссимметрии. Интересный пример реализации диссимметрии дает также сопоставление образного ряда синонимов с доминантой «птица»: кукушка (Жуковский, Бальмонт, Лихачев, Звбо1юцкяя)/ласточка (Майков)/ чайка (Компев)/птица (Домнин).

Выборка глаголов показала, что в каждом тексте повторяется только один глагол омочу (полная симметрия), частичную симметрию (диссимметрию) можно отметить в синонимических рядах: полечу - помчусь, оботру-утру-омою; сжало-скрутило-заткнуло (колчан-туло) / замыкаешь тулы.

Однако на уровне сочетания их с существительными не встретилось ни одного прилагательного, повторяющегося в каждом тексте: приблизительно симметричны горячие лучи/горячий луч - у Жуковского, Бальмонта, Лихачева, Комлева; но жаркий луч - у Майкова и мертвый зной - у Домнина.

В главе показано, что симметрийные характеристики художественного текста создаются повторением ключевого слова или инвариантного понятия, которое «окрашивает» в определенный цвет все описание. Повторяющаяся лексема является ключевым знаком текста, а ее повторение - элемент диссимметрии в строении текста, целостность которого обеспечивается в том числе и самоподобным возвращением к одному цвету.

Известно, что в лексико-семантическую группу цветообоз-начения включены не только качественные прилагательные с обозначением цвета в своем прямом значении (белый, красный, багровый и т.п.), но и употребляющиеся в переносном значении относительные прилагательные (серебряный снег, золотая осень и т.д.), а также метафорические прилагательные: алюминиевая седина (И. Ильф и Е. Петров. Двенадцать стульев), аквамариновые бутылки минеральной воды (В. Набоков. Другие берега).

Создание метафорического эффекта часто достигается посредством насыщения текста словами одной лексико-семантичес-кой группы, т.е. повтором одной и той же лексемы или ряда семантически однородных единиц. Это может быть, например, повторение цветообозначающего прилагательного в прямом значении:

* У Л.Н. Толстого встречаем в той же функции синий цвет: «У

меня была только синяя краска; но, несмотря на это, я затеял нарисовать охоту. Очень живо изобразив синего мальчика верхом на лошади и синих собак, я не знал наверное, можно ли рисовать синего зайца, и побежал к папа в кабинет посоветоваться об этом. Папа читал что-то и на мой вопрос: «Бывают ли синие зайцы?», не поднимая головы, отвечал: «Бывают, мой друг, бывают». Возвратившись к круглому столу, я изобразил синего зайца, потом нашел нужным переделать из синего зайца куст. Куст тоже мне не понравился; я сделал из него дерево, из дерева — скирд, из скирда - облако и, наконец, так испачкал всю бумагу синей краской, что с досады разорвал ее и пошел дремать на вольтеровское кресло (Л.Н. Толстой. Детство).

В художественном тексте возможны сложные комбинации двух цветов, в которых не только усиливаются диссимметрий-ные характеристики языка текста, но и явно выражается оппозиция (белый - желтый) с инвариантным содержанием значения цвета, диссимметрийный ряд с прилагательными в прямом значении и метафорическими образованиями {желтый - темно-желтый - землистый). Например: «Огонь, желтый, землистый, пробивался с ее лица, выдавая себя то в зенице глаза, то в цвете щек, то в запекшихся губах. Она знала, что за ней все время неустанно наблюдают многие, выдававшие себя (тоже было заметно) как-то особенно вывороченными белками глаз. Мелькало это белое и то темно-желтое, белое охотилось за желтым, желтое пряталось, темно-желтое, по* вторяю, цвета темной глины» (Л. Петрушевская. Донна Анна, печной горшок).

Однородность пространства текста создается не только дис-симметрийным повторением одной и той же лексемы, но и особыми невербальными знаками, не имеющими непосредствен-

ной реализации в тексте, но имплицитно задающими его сим-метрийные параметры. Ключевое слово или его заместители на уровне понятия образуют диссимметрийные ряды, создающие особые текстообразующие характеристики. Бесконечный ряд инвариантных восприятий текста может обеспечиваться не только конкретными лексическими единицами - он может передаваться повторяющимся, ритмично пульсирующим в каждой строке ключевым словом, выражающим настроение, например, радости: «Я тогда испытал впервые, что такое, когда ликует сердце. Несказанное чувство переполнения, небывалой и вдохновенной радостности, до сладостной боли в сердце, почти физической. Знаю определенно только одно: чувство освобождения. Все томившее вдруг пропало, во мне засияла радостность, я чувствовал радостную силу и светлую-светлую свободу, именно ликованье, упованье: ну, ничего не страшно, все ясно, все чудесно, все предусмотрено, все ведется и все - так надо. И со всем этим - страстная, радостная воля к жизни, -полное обновление» (И.С. Шмелев. Куликово поле).

Методологическая значимость понятия фрактальности в применении к художественному тексту состоит в универсальной способности описать текст в целом. Динамический сценарий становления целостности текста характеризуется нами, вслед за Н.И. Бялоус, Г.Г. Москальчук, A.B. Волошиновым, как фрактальная структура. Фрактальная размерность является отражением особенностей формы объекта, но при описании объекта в целом она не столько является характеристикой собственно строения, сколько отражает саму идею сложности строения.

В данном аспекте каждый текст в той или иной степени фракталей, так как смысл отдельного предложения может включать в себя смысл всего предшествующего текста, обобщать его или заключать в себе схему будущего развития сюжета, предсказывать его. Отделенные от текста предложения, подобно частям фрактала, не теряют основной связи с текстом, и по ним текст может быть восстановлен. Но, с другой стороны, вырванные из контекста фразы начинают жить своей жизнью (вспомним афоризмы из «Горя от ума» и басен И.А. Крылова).

Можно говорить о фрактальности стиля писателя в том смысле. что стиль - совокупность отличительных черт и свидетель-

ство индивидуальности писателя. Рассматриваемый с точки зрения соотношений с различными элементами формы стиль выражает и воплощает в себе цельность формы и всех ее элементов - языка, жанра, композиции, ритма, интонации и т.д. Так образное содержание произведений ищет свою содержательную форму, единую во всех ее элементах.

Фрактальное описание художественного текста может включать несколько уровней - структурный, смысловой и уровень восприятия текста. Мы рассмотрели с этой точки зрения повесть A.C. Пушкина «Выстрел». Предваряется она вступлением «От издателя», который, желая удовлетворить любопытство любителей отечественной словесности, публикует ответ «одного почтенного мужа», бывшего друга Ивана Петровича, подписавшегося буквами А.П. Из этого письма узнаем, что господин Белкин «оставил множество рукописей, которые частию у меня [А.П.] находятся, частию употреблены его ключницею на разные домашние потребы». Из уст автора повести, указавшего, что «Выстрел» был рассказан полковником И.Л.П., мы узнаем историю дуэли Сильвио.

С сохранившимися рукописями лучше всего знаком А.П., часть их была подготовлена к печати издателем, автором «Выстрела» является покойный И.П. Белкин, услышавший ее от полковника И.Л.П. и рассказавший историю Сильвио, героем которой является граф, а невольной участницей - графиня. Таким образом, источниками моделирования одного и того же фабульного пространства, расположенного по линии его сужения, являются А.П., издатель, И.Л.П., автор, Сильвио, сам граф и, наконец, графиня, у которой есть свое видение всего случившегося. Хотя нельзя сказать, что герои, от лица которых идет повествование, появляются в канве текста в данной последовательности, их объединяет то, что все они рассказчики одной и той же истории. В плетении единой сюжетной линии герои повести участвуют с той лишь разницей, что у каждого свой объем фабульного пространства текста. Это напоминает матрешек, вложенных друг в друга, т.е. является примером переносной симметрии, а принцип симметрии, как известно, лежит в основе понятия фрактальности. В этом смысле, по нашему мнению,

можно говорить о фрактальных характеристиках структуры приведенного текста.

В главе утверждается, что недостаточно было бы говорить только о фрактальности формы, этот же принцип действует и на уровне содержания. Содержательная, смысловая фракталь-ность текста описывается на нескольких уровнях. Первый уровень - авторский замысел и читательское восприятие, причем последнее тоже фрактально, поскольку многомерно, но инвариантно.

Понять произведение можно лишь как воплощенную множественность смыслов посредством многочисленных перечитываний текста. Перечитывание - это не «одноразовое» потребление текста, а игра - повторение исходных комбинаций, вновь и вновь возобновляемая бесконечность, т.е., по сути, в основе перечитывания лежит идея самоподобия, а значит, и фрактальности.

Обобщая результаты исследования, мы можем утверждать, что симметрия/асимметрия в языке имеет широкий диапазон проявления (от категориальных лексико-семантических отношений до реализации в семантическом пространстве текста) и носит многоуровневый характер.

Анализ лексико-семантического и текстового пространства может проводиться методом выявления в его структуре бинарной оппозиции симметрия/асимметрия и пропорции. Симмет-рийные характеристики художественного текста создаются инвариантным повторением ключевого слова или понятия, а также диссиметрийными рядами. Фрактальные параметры текста позволяют рассматривать текст как синергетический объект.

Третья глава «Симметрия/асимметрия в синергетическом аспекте изучения текста» раскрывает специфику исследования текста в контексте самоорганизации.

Вслед за Н.Л. Мьппкиной утверждаем, что художественный текст функционирует как самоорганизующаяся (синергетичес-кая) система, которая характеризуется категорией динамической системности/асистемности, обеспечивающей способность текстовой системы в своем непрерывном развитии сохранять тождество самой себе и выражающейся в открытости системы и бесконечности движения смыслов в текстовом пространстве.

В истории лингвистики текста можно выделить два подхода к определению ее объекта - синтаксическое направление в изучении единиц сверхфразового уровня и функционально-прагматический подход, связанный с возрастающим интересом к проблемам семантики, функциональной лингвистики, теории речевой деятельности, социо- и прагмалингвистики. « В рамках последнего подхода понятие «пространство» в кон-

тексте «пространство художественного текста» давно стало привычным. Пространство может характеризоваться не только протяженностью, линейностью, гомогенностью, но и неоднородностью, нелинейностью, наличием иерархизованной структуры и объемом. Наличие последних характеристик выводит понятие текста за пределы традиционных представлений, позволяя говорить о синергетическом аспекте его исследования.

Изучение текста как основной коммуникативной единицы невозможно ограничить сферой лингвистики, поскольку в тексте феномен «язык-речь» выступает одновременно и как самостоятельное явление со своими собственными системно-структурными отношениями между элементами, и как средство передачи информации, в том числе и нелингвистической. Для решения когнитивных проблем текста необходимо привлекать данные философии, семиотики, психологии, информатики, паралингвистики, синергетики и других наук, активно развивающихся в наши дни.

Синергетика как нелинейная наука дает уверенность, что огромный потенциал, накопленный математикой, естественными и гуманитарными науками, окажется востребованным при ответе на ключевые вопросы, касающиеся существования человечества в новом информационном пространстве. к Наше информационное будущее связано с виртуальной ре-

альностью в средствах массовой информации, электронной почтой, сетями, где моделирование, имитация, компьютерные игры и гипертекстовые способы представления информации давно утвердились и позволяют осознать глубокие философские, культурные, физические корни нелинейной системы, вселяя надежду на глобализацию междисциплинарных подходов.

Активное развитие синергетики - науки о возникновении и эволюции самоорганизующихся и саморазвивающихся систем

- показывает, что в современном научном знании активно обсуждается проблема самоорганизации различных систем. Применительно к тексту в этом аспекте необходимо говорить о некоторых процессах, регулирующих объединение отдельных лексических единиц и синтаксических конструкций в целое. Закономерно, что в подобных текстовых единствах могут появиться отдельные участки упорядоченности, противопоставленные хаотическим участкам системы. Упорядоченность системы обусловлена не только присутствием в ней симметрии, но и возникновением внутри явлений асимметрии. Симметрия и асимметрия находятся в состоянии сложного и постоянного взаимодействия друг с другом. Симметрийное состояние объекта является одним из моментов асимметрийного и наоборот. И если оно оказалось более изученными в лексике (А.Г. Лыков), синтаксисе и стилистике текста (В.Г. Гак, Н.В. Черемиси-на, Л.М. Скрелина, В.Я. Голуб), то исследование данного явления на уровне текста только начинается (Г.Г. Москальчук).

Так как в любом тексте есть слой фактов, объяснить которые можно только законами природы, необходимым аспектом изучения текста становится синергетический подход. Выявление общих принципов функционирования открытых неравновесных структур, к которым принадлежит и текст как продукт речевой деятельности, определяет основные подходы к проблеме структурной организации и самоорганизации.

Многими исследователями отмечается потребность в более глубоком изучении текста, включающем особое внимание к его динамической природе, формам и характеристикам внутреннего движения текстового пространства, энергетической природе внутренней жизни текстовой системы. Знаковая природа текста как целостности находится иерархически выше единиц и уровней языка: здесь действуют законы природы, регулирующие формообразование объектов, проявляющееся в объеме, внутренней структурированности и дискретности целостного объекта на уровне формы. Форма возникает на пересечении системы и среды, являясь результатом интегративного процесса.

При всех преобразованиях текста: интерпретациях, переводах, многократных прочтениях - всегда есть нечто сохраняю-

щееся (симметричное) и изменяющееся (асимметричное). Мно-гоаспектность и многомерность текста - следствие многоуровневого единства текста как проявления жизни и ее модели, как репрезентанта отображаемого фрагмента действительности и когнитивной модели. Гармония текста создается интеграцией процессов организации и самоорганизации с их вертикальной и горизонтальной динамикой, изоморфной моделью динамики творческого сознания в условиях интуитивного решения. Саморазвитие любой творческой системы может быть описано в аспекте трансформации исходной когнитивной модели по законам сцепления образов. Высокий уровень энергетического синтеза текста, его синергетический потенциал, заключающий в себе всю сложность текстовой системы, обеспечивает рождение гиперсмысла, стоящего за речевой формой.

Комбинации элементов позволяют достичь значительного разнообразия форм не только в природе. В искусстве в основе композициии часто лежит принцип вариативного повторения фрагмента (орнамент, музыка, архитектура, текст) или ритма, что, по сути, является реализацией симметрии. Если считать принцип множественных комбинаций основным приемом природы, то можно ожидать, что он должен действовать и на уровне текста как продукта речевой деятельности. И действительно, при ограниченном количестве фонем и графем, мы имеем практически безграничное множество устных и письменных текстов.

Известно, что в каком бы аспекте ни развивалось информационное пространство, оно всегда существует в культурном контексте, соответствующем определенным познавательным моделям. В течение двух с половиной тысячелетий в основе всей научной картины мира лежали идеальные образы - прямая и плоскость, треугольник и пирамида, окружность и сфера. Но язык геометрии Евклида оказался бессилен описать мир, где существуют скорости, близкие к скорости света, и измерения в микромасштабах. Новая научная парадигма связана с нелинейной динамикой, теорией фракталов, самоорганизацией и синергетикой.

Как показали наши исследования, наблюдаемые в текстах процессы самоорганизации соответствуют синергетическим

процессам, протекающим в открытых природных системах. Поскольку смысл текста формируется с учетом интерпретации семантических единиц формального уровня - лексических, синтаксических и др., то и сам переход от текстообразования к тек-стооформлению (и наоборот) может рассматриваться в качестве синергетического. В текстовой структуре проявление действия данных процессов связано с реализацией оппозиции симметрия/асимметрия как базовой характеристики текста.

За симметрией и асимметрией скрыты различия процессов организации и самоорганизации текста. Инвариант структуры текста через повторяющееся распределение элементов симметрии (в частности, повторов), за которой стоит изоморфизм содержательного компонента, репрезентированного его темой, фиксирует стабильность внутренней структуры. Тем самым инвариант определяет характер протекания процесса самоорганизации текста через изменения формально-языковых проявлений поверхностной структуры.

В четвертой главе «Постмодернистский текст в современном информационном пространстве» рассматривается фрактальная основа постмодернистского текста как способа и средства коммуникации, отвечающего современной когнитивной парадигме.

История человечества представляет собой последовательную смену культурных эпох. Последняя из них получила название «постмодернизм». Философско-теоретическую основу постмодернизма составили концепции, разработанные в рамках постструктурализма. Философские истоки постмодернизма связаны с именами Ж. Деррида, И. Хейзинги, Ж.-Ф. Лиотара, М. Фуко, Ф.Джеймисона, У. Эко, И. Хассана, А. Компаньона, Ж. Бодрий-яра, В. Велыпа, Р. Олтера и др.

Постмодернистский текст характеризует единство противоположных тенденций: с одной стороны, он внешне ориентирован на классический текст, с другой - лишен строгой линейности. Пространство его объемно, многомерно, дискретно и фрактально в то же время. Данный текст реализует множественность смысла и предполагает множественность равноправных интерпретаций. Принцип множественности интерпретаций прибли-

жает к постижению множественности истины, открывает возможные миры и адекватно реализует принцип нелинейности в организации дискурса.

Изменены даже способы его графического оформления, расширяющие визуальные возможности презентации текста (ветвящиеся тексты, коллажи и тексты на карточках, оформленные как каталоги).

Внешняя целостность текстов, ориентированных на классические, целостность мнимая: постмодернистский текст не только внутренне дискретен, но и полицитатен, причем в качестве цитат могут быть представлены как произведения (тексты), так и фрагменты речевой деятельности.

В построении постмодернистских текстов учитывается саморегуляция элементов, в данном случае она отрефлексирова-на: тексты часто создаются как самоорганизующиеся языковые среды, в которых задается хаос, рождающий порядок. Важно отметить, что незавершенность (открытость), фрагментарность (расчлененность), диссонанс (диссимметрия) - конститутивные принципы фрактальности.

Задать фрактальную структуру означает задать не форму, а сам принцип роста, идею изменения. Преобразования, которые в хаотично-игровом пространстве постмодернизма обеспечиваются деконструкцией и децентрацией, оказываются проявлением фрактальных принципов.

Конститутивными свойствами фракталов является их нелинейность и самоподобие: новые фрактальные формы не копируют старые, но являются вариациями некоторых заданных тем. Во фрактальной реальности происходит определенное, структурно необходимое повторение, смещающее оригинал, но в то же время не являющееся и копией. Смещение производит де-конструированный знак - симулякр (от лат.зтиксгит - изображение, подобие, видимость). Таким образом, симулякр - понятие фрактальное.

Понятийно фрактал сближает с постмодернизмом и то, что у первого нет жестких границ определения. Концепция фрактала отходит от традиционных понятий задания и описания формы - места, границы, ширины, длины, дихотомий «непре-

рывное/дискретное», «простое/сложное», определений типа «сложное есть сумма простых частей» (ср.: понятие «постмодернистского состояния», для которого характерны открытость, отсутствие жестких иерархий, асимметричных оппозиционных пар)

При фрактальном, как и при постмодернистском, подходе разъятие (разрушение) перестает быть синонимом хаоса и в условиях создания новой когнитивной парадигмы позволяет по-иному взшянуть на слагаемые гармонии в современной картине мира, отраженной в текстах.

Особенно характерно для современной постмодернистской культуры внимание к функционированию таких видов текстов, как интертекст и гипертекст. Появление подобных видов текста связано с нарушением целостности мировосприятия и возникновением множественных, дополняющих друг друга структур знания, которые не укладываются в привычные иерархические структуры, а требуют реализации в гибких образованиях.

Гипертекст имеет ряд характерных особенностей, таких, например, как мультилинейная структура, интерактивность и имманентность, которые тоже дают основания говорить о постмодернистском характере гипертекста. Сходство между постмодернизмом и гипертекстом - феноменами современной коммуникации - следует искать не в тождестве, а в подобии, лежащем, как известно, в основе принципа симметрии.

В начале нового тысячелетия именно постмодернистский текст и гипертекст в наибольшей степени концентрируют в себе то, что характеризует информационное пространство нашей эпохи. Не копирование, а моделирование - вот что сближает постмодернизм как систему взглядов с фрактальной концепцией. Моделирование гиперреальности открывает новый аспект исследования - гипертексты и интертексты в постмодернизме, т.е. изучение трансформации писательской деятельности и роли читателя в гипертекстовом пространстве. Изучение сетевых коммуникаций во многом способствует выявлению особенностей данной коммуникации и принципов ее организации в парадигме постмодернизма.

В настоящее время активно обсуждается вопрос о единых процессах развития науки и культуры. Искусствоведы пытают-

ся соотнести свои выводы с процессами, происходящими не только в культуре, но и в естественных и гуманитарных науках, нащупать и определить характерное для нашего времени мировоззренческое поле и то общее, что есть в языке математическом и образном.

Сальвадор Дали, сказавший о себе: «Дали до сих пор определяют то как волну, то как поток частиц», - долго искал секрет эстетической силы «Кружевницы» Я. Вермеера. Потом художник обнаружил в основе композиции картины фрактальную розетку подсолнуха с центром в иголке вышивальщицы. Две соседние однонаправленные спирали образуют фигуру, похожую на рог носорога, которую Дали считал основным формообразующим элементом в искусстве. Компьютерная графическая обработка «Кружевницы», сделанная московским математиком Д. Вейзе, наглядно убеждает в правоте художника. По сути, Дали обозначил основные принципы фрактальности -изломанность и самоподобие.

Тенденция к расширению сферы исследования, размыванию четких границ, которые казались раз и навсегда установленными, к многоаспектному изучению объекта за счет влияния методов естественных наук на гуманитарные - действие всеобщего единства науки. С возникновением интегративных дисциплин можно связывать появление новой всеобъемлющей науки - синергетики и новой философии стабильности. Таким образом, появление новых интегративных наук можно рассматривать как проявление динамики самоорганизации сложных систем, причем одним из условий самоорганизации является открытость системы.

В последние десятилетия вместе с осознанием необходимо' ста изучать единое информационное пространство в центр внимания исследователей помещается комплекс проблем, касающихся становления когнитивной парадигмы. К числу важней-• ших принципов когнитивизма относится трактовка человека в качестве субъекта, активно воспринимающего и продуцирующего информацию, руководствующегося в своей мыслительной деятельности определенными схемами, программами, планами, стратегиями. Таким образом, когнитология является не просто

междисциплинарной, а синтетической наукой, объединяющей при изучении когнитивных процессов человека математику, философию, лингвистику, психологию, теорию информации и др.

Характеристикой определенного менталитета и стиля неоклассического мышления, предполагающего новый способ оценки познавательных возможностей человека, в конце XX в. стал постмодернизм. Новая когнитивная парадигма, включающая концепции и постмодерна, и фрактала, позволяет по-иному подойти к восприятию гармонии окружающего мира. В основе фрактального и постмодернистского взгляда на мир лежит принцип симметрии, что позволяет говорить об их единой когнитивной сущности.

Задачей современной когнитологии является изучение процессов переработки информации. И симметрия/асимметрия, являясь базовой характеристикой текста, входит в систему смыслов, которые делают человека способным ориентироваться в постоянно изменяющемся мире.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования и формулируются выводы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Симметрия/асимметрия в лингвистике текста: Монография. Краснодар, 2005. -231 с.

2. Системность биохимической терминологии // Семантика языковых единиц. Москва, МГОПИ, 1992. Ч 1. С. 84-87.

3. Системные и асистемные отношения в терминологии биохимии // Актуальные проблемы теории и практики обучения русскому и иностранным языкам. Краснодар, КубГУ, 1993. С. 61-62.

4. Этикетные формулы приветствия и прощания как константы русской речевой культуры // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. М., 1998. Т.2. С. 207218 (в соавторстве).

5. Язык танца: Терминология балета и русского народного танца // КубГУ. Краснодар, 1999. Деп. в ИНИОН РАН 15.04.99 №54510 - 18 с. (в соавторстве).

6. Риторика для юристов: традиция или инновация? // Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах. Материалы Второй международной научно-методической конференции. Сочи, 27-29 мая 1999 г. Ч. 2. С. 50-52.

7. Концепт «женщина» в лексико-семантическом пространстве кубанских говоров // Потенциал русского языка: источники и реализованные возможности. Краснодар, КубГУ, 2001. С 203-211.

8. Семантическое поле «Человек» в кубанском диалекте // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1998.СП6.: ИЛИ РАН, 2001. С.219-222 (в соавторстве).

9. Универсальное понятие симметрии в лексико-семантичес-ких отношениях // Современная лингвистика: теория и практика. Сборник научных трудов. Краснодар, КубГУ, 2002. 4.2. С. 56-63.

10. Русские этикетные формы обращения в историческом аспекте // Проблемы прикладной лингвистики. Сборник материалов Всероссийского семинара Пенза, 2002. С. 186-188.

11. Диалектные модели языка в современном городском просторечии // Социальные варианты языка II. Материалы международной научной конференции 24-25 апреля 2003 года. Нижний Новгород, 2003. С.65-67.

12. Некоторые параметрические характеристики концепта «женщина» в кубанских говорах // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования 2000. СПб.: ИЛИ РАН, 2003. С.143-146.

13. Лингвистика в системе интегративных наук // Проблема понимания и языка в современной социокультурной ситуации. Краснодар, КубГАУ, 2003. С.129-134.

14. Математика и лингвистика: золотое сечение в поэтическом тексте //Языки профессиональной коммуникации: Материалы международной научной конференции. Челябинск, 21-22 октября 2003. Челябинск, 2003. С. 155-159.

15. Титулование духовенства в традициях русского речевого этикета // Русский язык и его место в современной мировой

РОС N.1 НАЛЬНА* Б!': потека С Нс!ер6ург ЗОО ЙК

культуре. Материалы международной научной конференции. Воронеж, 2003. С. 148-149.

16. Фрактальная основа художественного текста // Текст: теория и методика в контексте вузовского образования: Научные труды I Всероссийской конференции «Текст: теория и методика в контексте вузовского образования» (Тольятти, 14-16 октября 2003). Тольятти, ТГУ, 2003. С. 69-72.

17. Фрактал в структуре художественного текста // Русский язык: исторические судьбы и современность: П Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет, 18-21 марта 2004г.): Труды и материалы. М., 2004. С. 601-602.

18. Вариативность семантики термина «стиль» в пространстве гуманитарных наук // Культура народов Причерноморья. 2004. № 49. Т. 1. С. 183-185 (в соавторстве).

19. Лексическая вариантность как реализация симметрий-ных характеристик художественного текста // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения: Материалы 3-й межвузовской конференции молодых ученых. Краснодар: КубГУ, 2005. С. 106-110.

20. Принцип симметрии в аспекте изучения стиля // Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в вузе и школе: Сборник материалов IV всероссийской научно-практической конференции. Пенза, 2004. С.274—276 (в соавторстве).

21. Диссимметрийный лексический ряд как элемент тексто-образования // Язык. Дискурс. Текст: II Международная конференция, посвященная юбилею профессора Г.Ф. Гавриловой: Труды и материалы.. Ростов н/Д, 2005.4.2. С.57-59.

22. Основа сущностного компонента «святость» в русском языке и культуре // Национально-культурный компонент в тексте и языке: Материалы докладов III Международной научной конференции под эгидой МАГ1РЯЛ: В 3 ч. Минск, 2005. 4.2. С. 162-164.

23. Принцип симметрии на синтаксическом уровне // Вестник МГОУ. 2005. № 1 (18). С. 101-104.

24. Фрактал в современном социокультурном пространстве // Культурная жизнь Юга России. 2005. № 2. С. 17-20.

25. Досетевой и электронный гипертекст в современном информационном пространстве // Образование - наука - творчество. 2005. № 3. С. 126-129.

26. Фигуры речи как симметрийные структуры // Сборник научных статей / Адыгская (Черкесская) Международная академия наук. Нальчик-Армавир. 2005. № 4. С.35-41.

27. Концепт «святость» в русском языковом сознании // Вестник МГОУ, 2005. № 2 (19) С. 116-117.

28. Гипертекстовые характеристики нелинейного пространства печатного и сетевого текста // Теоретическая и прикладная семантика. Парадигматика и синтагматика языковых единиц. Краснодар : КубГУ, 2005.С. 163-171.

29. Диалектная фразеология в речевом портрете городского жителя // Русский язык и литература. Проблемы изучения и преподавания в Украине: Сборник научных работ. Киев, 2005. С. 199-202.

30. Общие аспекты постмодернистской и фрактальной концепций в современной когнитивной парадигме // Личность в пространстве языка и культуры: Юбилейный сборник. М., Краснодар. 2005. С. 276-281 (в соавторстве).

31. Постмодернизм и гипертекст // Известия вузов. Сев.-Кав-каз. регион. 2005. Приложение № 7. С. 98-103.

32. Гипертекст в компьютерном дискурсе // Исследование методологических основ научных знаний: Труды Кубанского государственного аграрного университета. Краснодар, 2005. Вып. 417(445). С. 75-91 (в соавторстве).

33. Трансформация понятия текст в гиперлитературе // Текст. Структура и семантика: Доклады X Международной конференции. М., 2005. С. 173-179.

34. Парадигмы культуры: фрактальная геометрия и постмодернизм // Культурная жизнь Юга России, 2005. № 3. С. 10-11.

РНБ Русский фонд

2007-4_ 1528

Получено з 1 ,п;:3 2006

Бумага тип. №2. Печать трафаретная Тираж 100 экз. Заказ №2823 от 12.10.05 г. Кубанский государственный университет.

Отпечатано в ООО "Кубаньпечать" Краснодар, ул. Уральская, 98/2, тел.: 274-10-74

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Пономаренко, Ирина Николаевна

Введение.

Глава 1. Концепт «симметрия» в сфере научного знания.

1.1. Универсальность принципа симметрии.

1.2. История изучения симметрии.

1.3. Концептуализация понятия «симметрия» в естественно-научной и гуманитарной сферах.

1.3.1. Базовые концептуализаторы понятия в сфере научного знания.

1.3.2. Оппозиция симметрия/асимметрия в точных и гуманитарных науках.

1.3.3. Симметрийные понятия в природе и искусстве.

1.3.4. Пропорция как симметрия подобия.

1.4. Симметрия подобия в основе фрактальной организации природы.

Глава 2. Симметрия и пропорция в лингвистике.

12.1. Симметрийные отношения на лексико-семантическом уровне.

2.2. Симметрийные понятия в построении фигур речи.

2.3. Симметрия/асимметрия как базовая характеристика художественного текста.

2.3.1. Симметрийная организация поэтического текста.

2.3.2. Инвариантная основа текстов перевода.

2.3.3. Диссимметрийный лексический ряд как элемент t текстообразования.

2.4. Фрактал в структуре художественного текста.

Глава 3. Симметрия/асимметрия в синергетическом аспекте изучения текста.

3.1. Динамическое становление лингвистики текста.

3.1.1. Текст как интегрирующий объект исследования.

3.1.2. Прагматические характеристики текста.

3.2. Текст в аспекте синергетического исследования.

3.2.1. Понятие «пространство» в лингвистическом контексте.

3.2.2. Нелинейная динамика и научная картина мира.

3.2.3. Синергетические тенденции интерпретации текста.

3.2.3.1. Самоорганизация в синергетике.

3.2.3.2. Самоорганизация как параметр текстообразования.

Глава 4. Постмодернистский текст в современном информационном пространстве.

4.1. Теоретическая концепция постмодернизма.

4.1.1. Истоки философско-теоретической ориентации постмодернизма

4.1.2. Основные параметры постмодернистского дискурса.

4.1.2.1 Принципы постмодернизма.

4.1.2.2. Деконструкция как текстуальная стратегия.

4.1.2.3. Децентрация в хаотично-игровой ситуации постмодернизма.

4.1.2.4. Фрактальная основа симулякра.

4.1.3. Гипертекстовое пространство в постмодернистском дискурсе.

4.1.3.1. Нелинейные характеристики интертекста.

4.1.3.2. Объемное пространство гипертекстовой структуры.

4.2. Фрактальность как реалия постмодернизма.

4.3. Основные тенденции изменения методики научных исследований в аспекте когнитологии.

4.3.1. Общенаучные исследования в диалоге гуманитарных и естественных наук.

4.3.2. Когнитивная структура новой научной парадигмы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Пономаренко, Ирина Николаевна

Современное состояние гуманитарной науки требует нового осмысления вопросов, касающихся создания единого информационного пространства. Ответить на них может только синергетика, которая исследует сложные процессы в культуре, природе и обществе, связанные с проявлением самоорганизации и единства порядка и хаоса. Представленная работа посвящена рассмотрению фундаментального понятия симметрии, лежащего в основе понятия золотого сечения и фрактала, как слагающего гармонии окружающего мира и наших представлений о нем.

Актуальность работы обусловлена отмечаемой многими исследователями насущной потребностью в более глубоком изучении текста, являющегося в современных условиях не только основным источником информации, но и важным средством воздействия на общественное сознание; отсутствием исследований гармонической природы текста, обеспечиваемой действием симметрийных принципов; неизученностью форм и характеристик фрактальной организации текста; недостаточностью существующих исследовательских подходов для изучения текстов под особым углом зрения, позволяющим на первый план вывести функционирование текста в аспекте необратимых изменений в современном информационном пространстве, изучение которого, в свою очередь, требует привлечения данных смежных и несмежных с лингвистикой гуманитарных и естественно-научных дисциплин.

Проявление симметрии, как известно, наблюдается повсюду: в окружающей природе, созданном человеком мире вещей, в различных областях знания (математике, биологии и языке, архитектуре и кристаллографии, музыке и физике), в тайнах бессознательного, в литературном произведении, в отдельном художественном тексте и многом другом. Есть основания полагать, что обнаружение симметрии в природе и определение статуса следствий, из нее проистекающих, - одно из величайших достижений научного мировоззрения.

Целью работы является построение интегральной концепции симмет-рийной природы художественного текста, обоснование симметрийно-сти/асимметрийности как базовой категории, а также разработка синергети-ческого подхода, позволяющего изучать внутреннюю динамику текста как процесс, который обусловливает становление симметрийных/асимметрийных характеристик текста и обеспечивает его самоорганизацию.

Обозначенная цель основывается на гипотезе, что в силу своей синер-гетической природы текст обладает симметрийными характеристиками, которые лежат в основе понятия фрактала и проявляются в нелинейно организованной структуре текста, делая его объектом изучения синергетики и частью современного информационного пространства с выделением параметров, поддающихся моделированию и интерпретации.

Поставленная цель и доказательство гипотезы определили следующие задачи:

- раскрыть логико-семантическую сущность симметрии как категориального понятия и универсального принципа науки;

- показать, что в языке единство симметрии и симметрийных понятий -асимметрии, диссимметрии, антисимметрии - проявляется на нескольких уровнях: лексическом (симметричность знака и значения в структуре лексической единицы, соотношение типов оппозиции и типов дистрибуции языковых единиц), синтаксическом (фигуры речи) и на уровне текста как сверхфразового единства;

- обозначить особую роль асимметрии в процессе самоорганизации художественного текста;

- установить, что в общем контексте интеграционного научного знания теория самоорганизации проявляется на уровне строения текста как синерге-тической структуры;

- составить заключение о степени сближения теории фрактальности и постмодернизма в новой концепции целостности мира, которое позволяет говорить об их единой когнитивной сущности.

Методологической основой исследования является философская теория диалектического единства симметрии/асимметрии и связанная с ним теория фракталов. Поскольку в определении сущности симметрии содержатся два противоречащих на первый взгляд понятия — преобразование (изменение) и сохранение (инвариантность), постольку первоначальная манифестация понятия геометрической симметрии как учения о соразмерности частей целого, о гармонии пропорций целого с течением времени приобрела универсальный смысл и была осознана как всеобщая идея инвариантности, т.е неизменности относительно некоторых преобразований.

Текст неоднократно являлся объектом исследования как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике. Особое внимание уделялось изучению содержательной стороны текста как структурного объекта, моделированию динамической системы (Ю.М. Лотман, А.И. Новиков, А.А. Чувакин). Интенсивно разрабатывался функционально-коммуникативный аспект изучения текстов (В.В. Виноградов, И.Р. Гальперин, Н.А. Ипполитова, О.И. Москаль-ская, Т.М. Николаева, З.Я. Тураева, P.O. Якобсон, Р. Барт, А. Греймс, Ц. Тодоров и др.). Значительное развитие получил интерпретационный подход к тексту (Е.Н. Азначеева, И.В. Арнольд). Разрабатывались проблемы «приращений смысла» (JT.B. Щерба, А.А. Брудный, К.А. Долинин, Л.А. Исаева), интеграции в тексте (И.Р. Гальперин), пространства текста (М.М. Бахтин, В.А. Лукин, Б.Н. Топоров, Б.А. Успенский), энергетической природы внутренней жизни текста (Н.Л. Мышкина), структурной организации и самоорганизации текста (Г.Г. Москальчук), культурологической информации текста (Ю.А. Сорокин), постмодернистского текста (Е.Н. Лучин-ская, Н.Б. Маньковская, И.С. Скоропанова), гипертекста в сетевой коммуникации (А.Н. Баранов, О.В. Дедова, М.М. Колесникова, И.В. Любишева), прецедентного текста (Д.Б. Гудков, В.В. Красных, А.Е. Супрун) и др.

Неизученность реализации оппозиции симметрия/асимметрия в художественном тексте как синергетической системе определяет научную новизну диссертационной работы. Выделены основные тенденции становления синергетики как науки о единстве мира в лингвистике текста. Показано влияние точных наук на изучение лингвистических объектов в современном информационном пространстве. Конкретизируется и развивается положение о двойственности восприятия текста, который является не только продуктом речевой деятельности, но и результатом синергетического процесса. Отражена особая роль симметрии/асимметрии в процессе создания новых видов текста - интертекста и гипертекста, отвечающих современному видению мира в постмодернистской и фрактальной концепциях.

Теоретическая значимость определяется тем, что в работе представлены результаты исследования реализации бинарной оппозиции симметрия/асимметрия на уровне текста как целого, включающего лексические единицы и синтаксические конструкции, также организованные на симметрий-ных началах, с лингвистических позиций разрабатывается концепция текста как синергетической системы, в которой симметрия/асимметрия является базовой характеристикой текста в контексте разработки современных когнитивных моделей текстового пространства.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Симметрия/асимметрия - бинарная универсалия, создающая концеп-тульное пространство, которое позволяет выделить определенные закономерности в классической и неоклассической научных парадигмах.

2. Возможность стратифицирования оппозиции симметрия/асимметрия в лингвистике дает основание полагать, что на уровне лексико-семантических отношений (синонимии, антонимии, полисемии) представлены все виды симметрийных понятий - полная симметрия, асимметрия, антисимметрия и диссимметрия, на синтаксическом уровне чаще представлено единство симметрии и асимметрии. Симметрийные характеристики художественного текста могут создаваться диссимметрийными рядами цветообозна-чения и инвариантным повторением ключевого понятия (понятий).

5. Для современной коммуникации характерны такие виды текста, как интертекст и гипертекст, изменчивость и отсутствие заданности у которых позволяет рассматривать их в контексте постмодернизма. На основе ряда признаков - отсутствие определенности, устранение жестких оппозиций, по-лицитатность, ориентированность на децентрацию, культуру симулякров -постмодернизм сближается с теорией фракталов. В трактовке данных феноменов лежат симметрийные понятия, определяющие их единую когнитивную основу и делающие человека способным существовать в новом информационном пространстве.

Апробация диссертационной работы осуществлялась в выступлениях на международных конгрессах исследователей русского языка (Киев 2003 г., Москва 2004 г.), на ряде международных (Челябинск 2003, Нижний Новгород 2003, Алушта 2004, Минск 2005, Ростов-на-Дону 2005, Москва 2005), всероссийских (Пенза 2002, 2004; Тольятти 2003) и межвузовских (Краснодар 2002, 2005) конференций.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Симметрия/асимметрия в лингвистике текста"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Целесообразность симметричных форм была осознана еще в доисторические времена, и в греческой культуре симметрия уже становится олицетворением закономерности и красоты. Идея симметричности как объективный признак прекрасного пронизывает всю греческую философию и искусство и является одним из порождающих принципов науки.

Универсальность принципа симметрии проявляется не только в том, что нас повсюду окружают симметричные формы живой и неживой природы, а также созданный человеком мир вещей, но и в том, что сами многообразные физические и биологических законы гравитации, электричества, магнетизма, ядерных взаимодействий, наследственности пронизаны этим единым принципом. Сила тяготения, делающая мир симметричным, изначально задала законы формообразования в живой природе, а идея симметрии как организующего мир начала издревле вошла в коллективное бессознательное человечества.

По убеждению Л.Н. Гумилева, «одна из задач науки — это получение наибольшей информации из наименьшего количества фактов, дабы сделать возможным выделение точных закономерностей, позволяющих с единой точки зрения понять самые разные явления, а в дальнейшем научиться ориентироваться в них. Эти закономерности невидимы, но и не придуманы: они открыты путем обобщения» [Гумилев, 2002, с.23]. Таким образом, за видимым разнообразием скрыт единый принцип, характерный для удивительного множества наблюдаемых феноменов, - принцип симметрии.

Симметрия как категориальное понятие и универсальный принцип науки исследовалась в точных и гуманитарных науках, в живописи, архитектуре и музыке. В философии симметрия определяется как особый вид структурной организации объектов, который, с одной стороны, понимается как единство тождества и различия (при этом особое значение приобретает понятие инвариантности), с другой - рассматривается как единство сохранения и изменения.

Но сама природа - и живая, и неживая - лишь на первый взгляд предпочитает симметрийные законы построения. При более внимательном рассмотрении здесь выявляется асимметрия и ее особая роль в процессах самоорганизации. Само понятие асимметрии входит в наше научное сознание через симметрию. Даже полное отсутствие в объекте известных видов симметрии вовсе не означает, что невозможно произвести преобразования, которые обнаружат ранее неизвестные элементы симметрии. Покой, равновесие, закономерность симметрии дополняются движением, свободой, случайностью асимметрии. Движение (изменение) лежит в основе пропорции — особом виде динамической симметрии. Через пропорцию принцип симметрии проявляется во фрактальных структурах, аккумулирующих в себе идею самоподобного (пропорционального) роста.

Универсальная категория симметрии, воспринимаемая человеком как проявление закономерности и порядка, царящего в природе, кроме того, является слагаемым гармонии и в силу этого обладает еще и эстетической ценностью. Мир музыки и литературы, архитектуры и живописи пронизан идеями симметрии, куда включены и симметрийные понятия - асимметрия, дис-симметрия, антисимметрия. Природа не терпит абсолютных симметрий, поэтому в мире гармонии и порядка царит единство симметрии и асимметрии, и отсутствующие элементы симметрии допускают развитие системы в отличие от присутствующих, которые фиксируют ее статус и ограничивают свободу развития.

Именно диссимметрия приводит к проявлению новых свойств системы. Касается данное утверждение не только живой природы и мира творимых вещей, но и языка. Мы рассмотрели фундаментальное свойство природы, действие которого реализуется в многообразии окружающих нас форм, в проявлении физических и биологических законов и в лингвистике. Действие универсального принципа в лингвистике прослеживается на нескольких уровнях — семантическом, синтаксическом и текстовом.

Реализация бинарной оппозиции симметрия/асимметрия в тексте многомерна и обусловлена:

1) симметрийными характеристиками самого текста, которые проявляются через выявление в его структуре золотого сечения (аддитивной последовательности) и диссимметрийных рядов,

3) инвариантным содержанием самих текстов, созданных на основе текста-источника (переводы, интерпретации).

Проявление закона симметрии было исследовано в художественном тексте, который можно представить как особый вид структурной организации - единство тождества и различия. Симметрия в тексте включает не только правильность и повторяемость одних и тех же элементов художественного целого, но и различие и разнообразие его частей. Зеркальная симметрия, золотое сечение и ритм - три важнейших составляющих поэзии. Ритм, точнее метр, является основополагающим элементом поэзии, отличающим ее от прозы. В большой секстине средневековые трубадуры предвосхитили некоторые идеи алгебраической теории групп, онегинская строфа в аспекте симметрии подобна одномерному монокристаллу. Как показали исследования, более чем в трети стихотворений А.С. Пушкина, написанных им с 1813 по 1837 год, обнаружена зеркальная симметрия. Изопы А. Вознесенского и стихи В. Барского дают нам уникальные примеры действия универсального закона симметрии на уровне метрики, ритмики, строфики, композиции и реализации художественного замысла в целом.

Сравнительный анализ семи текстов-переводов «Слова о полку Игоре-ве» позволяет сделать заключение о наличии в художественном пространстве текстов симметрийных/асимметрийных характеристик, которые проявляются как в инвариантности текстового содержании, так и в самом механизме порождения множества текстов, каждый из которых соответствует оригинальному тексту и в то же время отличается от исходного различными приращениями смысла.

Симметрийные характеристики художественных текстов могут создаваться за счет диссимметрийных рядов цветообозначения, оппозиции симметрия/асимметрия или наличия инвариантов многократно повторенного ключевого понятия в смысловом пространстве текста.

Известно, что, в каком бы аспекте ни развивалось информационное пространство, оно всегда существует в культурном контексте, соответствующем определенным познавательным моделям. В течение двух с половиной тысячелетий основу всей научной картины мира составляли идеальные образы - прямая и плоскость, треугольник и пирамида, окружность и сфера. Но язык геометрии Евклида оказался бессилен описать мир, где существуют скорости, близкие к скорости света, и измерения в микромасштабах. Новая научная парадигма связана с нелинейной динамикой, теорией фракталов, самоорганизацией и синергетикой.

В аспекте современной нелинейной динамики возникновения хаоса возможно даже в недетерминированных физических системах, т.е. в системах, поведение которых описано строгим набором правил, позволяющих определить будущее системы по ее настоящему. При определенных условиях в диссипативных системах возможен и обратный переход - рождение упорядоченных структур из первоначального беспорядка. Фрактальные структуры и являются проявлением такого внутреннего неравновесного состояния системы, балансирующего между порядком и хаосом.

Объекты, расположенные в некотором пространстве, определенным образом организуются неоднородностью структуры. Выделение участков с упорядоченной структурой (симметричных) и со структурой неупорядоченной (асимметричных) позволяет выявить в тексте общие тенденции самоорганизации.

Поскольку смысл текста формируется исходя из интерпретации семантических единиц формального уровня - лексических, синтаксических и др., то сам переход от текстообразования к текстооформлению (и наоборот) может рассматриваться как синергетический.

Наблюдаемые в текстах процессы самоорганизации соответствуют си-нергетическим процессам, протекающим в открытых природных системах. В текстовой структуре проявление действия данных процессов связано с реализацией оппозиции симметрия/асимметрия как базовой характеристики текста и инвариантностью содержания текста.

За симметрией и асимметрией скрыты различия процессов организации и самоорганизации текста. Инвариант структуры текста через повторяющееся распределение элементов симметрии (в частности повторов), за которой стоит изоморфизм содержательного компонента, репрезентированного его темой, фиксирует стабильность глубинной структуры. Тем самым инвариант определяет характер протекания процесса самоорганизации текста через изменения формально-языковых проявлений поверхностной структуры.

Все интерпретации готового текста (самим автором, переводчиком, читателем) внутри социокультурного пространства не воспроизводят точную формулировку, а только устанавливают определенное соотношение производимого текста с предшествующим на условиях подобия, что определяет фрактальное измерение их характеристик.

Однако фрактальным представляется мир и постмодернистам, которые нашли свою концепцию восприятия реальности. Фрактальное видение мира с постмодернизмом сближает отсутствие традиционных понятий задания и описания формы, места, размера, границы и т.п., ориентация на цитирование, открытость, устраненность жестких иерархий, а также лежащий в основе принцип симметрии.

При фрактальном, как и при постмодернистском, подходе разъятие (разрушение) перестает быть синонимом хаоса и в условиях создания новой когнитивной парадигмы позволяет по-иному взглянуть на слагаемые гармонии в современной картине мира, отраженной в текстах.

Как способ коммуникации гипертекст имеет ряд характерных особенностей, таких, например, как мультилинейная структура, интерактивность и имманентность, которые тоже дают основания говорить о постмодернистском характере гипертекста.

Задачей современной когнитологии является изучение процессов переработки информации. И симметрия/асимметрия входит, как базовая характеристика текста, в систему смыслов, которые продуцируют информацию, делая человека способным ориентироваться в постоянно изменяющемся мире.

Список научной литературыПономаренко, Ирина Николаевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. М., 1994.

2. Абрамов М.А., Волошинов А.В. Пушкин и законы симметрии // Человек. 1999. № 3. С.75-86.

3. Автономова Н.С. Возвращаясь к азам // Вопросы философии. 1993. № 3. С.21-26.

4. Агеев В.Н. Семиотика. М., 2002.

5. Алексеев Г.Н. Энергоэнтропика. М., 1983.

6. Алексеев И.С. Симметрия // Философский энциклопедический словарь. М., 1998.

7. Амелин Г., Мордерер В. О сюжетах в бессюжетном (о стихотворении Осипа Мандельштама «Дайте Тютчеву стрекозу.») // Семиотика: Антология. М., 2001.

8. Андрианов И.В., Маневич В.Н. Асимптология: идеи, методы, результаты. М., 1994.

9. Арнольд И.В., Банникова И.А. Лингвистический и стилистический контекст // Стиль и контекст. Л., 1972.

10. Арнольд И.В. Импликация как прием построения текста и предмет филологического изучения // Вопросы языкознания. 1982. № 4. С. 12-17.

11. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов н/Д, 1993.

12. Баранов А.Г. Текст в функционально-прагматической парадигме. Краснодар, 1988.

13. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2001.

14. Баранов А.Н., Паршин П.Б. Воздействующий потенциал в сфере метаграфемики // Проблемы эффективности речевой коммуникации. М., 1989.

15. Барт Р. От произведения к тексту // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989а.

16. Барт Р. Смерть автора // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 19896.

17. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика: Антология. М., 2001.

18. Батракова С.П. Художник XX века и язык его живописи. М., 1996.

19. Бахтин М.М. Проблема автора // Вопросы философии. 1967. № 7. С. 5-9.

20. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по истории поэтики // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

21. Бахтин М.М. Пространственная форма героя // Эстетика словесного творчества. М., 1979.

22. Белоусов А.И. Пушкин, Моцарт и математическая логика (метапо-эзия, метамузыка и метаматематика) // Вопросы философии. 1999. № 9. С. 100-105.

23. Белый А. Ритм как диалектика и «Медный всадник». М., 1929.

24. Белый А. О ритмическом жесте // Структура и семиотика художественного текста. Труды по знаковым системам. XII: Учен. зап. Тарт. ун-та. Тарту, 1981. Вып. 515.

25. Белый А. Проблемы творчества. М., 1988.

26. Белый А. Из книги «Поэзия слова» Пушкин, Тютчев и Баратынский в зрительном восприятии природы // Семиотика: Антология. М., 2001.

27. Блок А. О литературе. М., 1989.

28. Бремон К. Структурное изучение повествовательных текстов после В. Проппа // Семиотика: Антология. М., 2001.

29. Бородавкин С.В. Смысл как системообразующее понятие культуры // Человек. 2002. № 4. С.93-97.

30. Бурдина Н.В. Текст источник социальной информации // Текст в гуманитарном знании: Матер, межвуз. науч. конф. 22-24 апреля 1997 г. М., 1997.

31. Бялоус Н.И. Принцип фрактальности в структуре художественного текста // Лингвистические парадигмы и лингводидактика. Иркутск, 1977.

32. Вайнштейн О.Б. Деррида и Платон: деконструкция Логоса // Arbor Mundi / Мировое древо. 1992. Вып.1.

33. Вайнштейн О.Б. Постмодернизм: история или язык? // Вопросы философии. 1993. № 3. С.3-9.

34. Вайнштейн О.Б. Homo deconstaictivus: философские игры постмодернизма // Апокриф. 1993а. №2.

35. Васильева Т.М. Византия. Тексты и изображения. Проблемы интерпретации изобразительных и текстовых источников // Текст в гуманитарном знании: Матер, межвуз. науч. конф. 22-24 апреля 1997 г. М., 1997.

36. Васютинский Н.А. Золотая пропорция. М., 1990.

37. Вейль Г. Симметрия. М., 1968.

38. Вельш В. «Постмодерн»: Генеалогия и значение одного спорного понятия // Путь. 1992. №1.

39. Вигнер Е. Этюды о симметрии / Пер. с анг. Ю.А. Данилова; Под ред. Я.А. Смородинского. М., 1971.

40. Визель М. Гипертексты по ту и эту сторону экрана // Иностранная литература. 1999. №10. С. 24-28.

41. Виноградов В.В. Стиль Пушкина М., 1941.

42. Войцеховский М.И. Симметрия // Математический энциклопедический словарь. М., 1988.

43. Волошинов А.В. Математические начала формообразования в искусстве // Математика и искусство: Тр. междунар. конф. М., 1997.

44. Волошинов А.В. Математика и искусство. М., 2000.

45. Вульф Ю.В. Избранные работы по кристаллофизике и кристаллографии. М.; Л., 1952.

46. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: основы филологической герменевтики. М., 1988.

47. Гак В.Г. Об использовании идеи симметрии в языкознании // Лексическая и грамматическая семантика романских языков. Калинин, 1980.

48. Гак В.Г. Асимметрия в языке // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

49. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998.

50. Гальперин И.Р. Грамматические категории текста // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1977. № 6.

51. Гальперин И.Р. Проблемы лингвистики // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1980. Вып.9.

52. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М„ 1981.

53. Гальперин И.Р. Опыт описания категорий текста // Анализ стилей зарубежной художественной и научной литературы. Л., 1982.

54. Гараджа А. Деконструкция дерридаизм - в действии // Искусство. 1989. №10.

55. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха: метрика, ритмика, рифма, строфика. М., 1984.

56. Гаспаров М.Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. СПб., 2001.

57. Гегель. Сочинения. М., 1968.

58. Герасимов В.И., Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка. Вступительная статья // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. Вып.23.

59. Герцен А.И. Былое и думы // Избранные сочинения. М., 1987. С.342.

60. Гиндин С.И. Советская лингвистика текста. Некоторые проблемы и результаты (1948-1975). Изв. АН СССР. Сер. лит.и яз. 1977. Т.86. №4.

61. Гиршман М.М. Язык поэзии форма поэтического произведения -поэтический смысл // Язык, смысл, текст. Донецк, 1994.

62. Гликин Я.Д. Методы архитектурной гармонии. Л., 1979.

63. Готт B.C. Философские вопросы современной физики. М., 1988.

64. Голуб В.Я. Структурные разновидности и функции симметрии в поэтической речи // Структура и семантика текста. Воронеж, 1988.

65. Гринбаум О.Н. Гармония строфического ритма в эстетико-формальном измерении. СПб., 2000.

66. Гумилев J1.H. Этногенез и биосфера земли. М., 2002.

67. Гурьянова Н. Эстетика анархии в теории раннего русского авангарда // Вопросы искусствознания. 1996. № 2. С. 390-404.

68. Данилов Ю.В. Льюис Кэррол как нелинейное явление // Изв. вузов. Прикладная нелинейная динамика. 1996. Т.4. № 1.

69. Дашевский В.Г. Симметрия // Физический энциклопедический словарь. М., 1983.

70. Дедова О.В. Лингвистическая концепция гипертекста: Основные понятия и терминологическая парадигма // Вестн. МГУ. Сер. 9. Филология. 2001. №4. С. 20-28.

71. Дедова О.В. Графическая неоднородность как категория гипертекста // Вестн. МГУ. Сер. 9. Филология. 2002. № 6. С. 91-103.

72. Депечук Н.П. Симметрия и асимметрия в живой природе. Киев,1963.

73. Деррида Ж. Письмо японскому другу // Вопросы философии.1992. №4.

74. Дилез Ж. Платон и симулякр // Новое литературное обозрение.1993. №5.

75. Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Принципы симметрии-асимметрии в изучении сознания человека // Вопросы философии. 1986. №7. С. 13-27.

76. Домашнев А.И., Шишкина И.П. Гончарова Е.А. Интерпретация художественного текста. М., 1989.

77. Дубуа Ж. и др. Общая риторика. М., 1989.

78. Дюрер А. Дневники, письма, трактаты. Л.;М., 1957.

79. Ейгер Г.В., Юхт В.Л. К построению и типологии текстов // Лингвистика текста: Матер, междунар. науч. конф. М., 1974. 4.1.

80. Жирмунский В.М. О ритмической прозе // Русская литература. 1966. №4.

81. Жирмунский В.М. Теория стиха. J1., 1975.

82. Жирмунский В.М. Теория литературы: Поэтика. Стилистика. Л.,1977.

83. Журавлев А.П. Звук и смысл. М., 1991.

84. Заславский Г.М., Сагдеев Р.З. Введение в линейную физику: От маятника до турбулентности и хаоса. М., 1988.

85. Зарницкий С.В. Дюрер. М., 1984.

86. Зарубина Н.Д. Текст: лингвистический и методический аспекты. М., 1981.

87. Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. М., 1965. 4.2.

88. Зелинский Ф.Ф. История античной культуры. 2-е изд. СПб., 1995.

89. Зефирова В.Л., Челноков В.М. История гипертекста // Виртуальный

90. Компьютерный музей, http:/ www/computermuseum/ru С.90.

91. Зорина Л .Я. Отражение идей самоорганизации в содержании образования // Педагогика. 1996. №4. С. 105-109.

92. Ильин И.П. Деконструктивизм // Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы). Концепции. Школы. Термины: Энциклопедический справочник. М., 1996а.

93. Ильин И.П. Постструктурализм // Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы). Концепции. Школы. Термины: Энциклопедический справочник. М. 19966.

94. Интервью с Жаком Деррида // Arbor Mundi: Мировое дерево. 1992. Вып.1.

95. Инфантова Г.Г. Очерки по синтаксису разговорной речи. Ростов н/Д, 1973.

96. Инфантова Г.Г. Организация мысли, выраженной высказыванием с невербализованным звеном, и семантика грамматических форм // Семантика грамматических форм. Ростов н/Д, 1982.

97. Ионова С.В. Современные проблемы теории текста и традиции русской словесности // Русский язык: исторические судьбы и современность: II Междунар. конгресс исследователей рус. яз. Тр. и матер. М., 2004.

98. Ипполитова Н.А. Текст в системе изучения русского языка в школе: Материалы к спецкурсу. М., 1992.

99. Исаева JI.A. Художественный текст: скрытые смыслы и способы их представления. Краснодар, 1996.

100. История эстетики: Памятники мировой эстетической мысли. М.,1962.

101. Каганов М.И. Вступление // Компанеец А.С. Симметрия в микро- и макромире. М., 1978.

102. Калугина Т. Постмодернистская парадигма как защитный механизм культуры // Вопросы искусствознания. 1996. № 1. С. 187-191.

103. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М., 1990.

104. Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. М., 2003.

105. Карпенко С.Х. Концепции современного естествознания. М., 1997.

106. Карцевский С.О. Об асимметрическом дуализме лингвистического знака // Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. 4.2. М., 1965.

107. Кепеци Б. Знак, смысл, литература // Семиотика и художественное творчество. М., 1977.

108. Кеплер И. О шестиугольных снежинках. М., 1982.

109. Керимов Т.Х. Деконструкция // Современный философский словарь. М.; Бишкек; Екатеринбург, 1996а.

110. Керимов Т.Х. Интертекстуальность // Современный философский словарь. М., Бишкек, Екатеринбург. 19966.

111. Керимов T.X. Постмодернизм // Современный философский словарь. М.; Бишкек; Екатеринбург, 1996в.

112. Керимов Т.Х. Постструктурализм // Современный философский словарь. М.; Бишкек; Екатеринбург, 1996г.

113. Керимов Т.Х. Симулякрум // Современный философский словарь. М.; Бишкек; Екатеринбург, 1996д.

114. Н.Кибрик А.Е. Куда идет современная лингвистика? // Лингвистика на исходе 20 века: итоги и перспективы. М., 1995. Т.1.

115. Кирсанов Д. Веб-дизайн. СПб., 2001.

116. Киселева Л.А. «Текст» в иерархии единиц коммуникативной подсистемы // Лингвистика текста. М., 1974. 4.1.

117. Кобозева И.М. Вступительная статья // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвостилистика. М., 1988. Вып. XVII.

118. Ковалев Ф.В. Золотое сечение в живописи. Киев, 1989.

119. Колесникова М.М. Гипертекст как основа сетевой коммуникации // Текст: теория и методика в контексте вузовского образования: Науч. тр. I Всерос. конф. (Тольятти, 14-16 октября 2003). Тольятти, 2003.

120. Колесов В.В. Предуведомление к читателю // Слово о полку Иго-реве. Свердловск, 1985. С. 7-11.

121. Колмагоров А.Н. Пример изучения метра и его ритмических вариантов // Теория стиха. Л., 1962.

122. Колмагоров А.Н., Прохоров А.В. К основам русской классической метрики // Содружество наук и тайны творчества. М., 1968.

123. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980.

124. Колшанский Г.В. Прагматика языка // Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1980. Вып.151.

125. Комарова М.Б. К проблеме интерпретации текста // Текст в гуманитарном знании: Матер, межвуз. науч. конф. 22-24 апреля 1997 г. М., 1997.

126. Компанеец А.С. Симметрия в микро- и макромире. М., 1978.

127. Компанцева Л.Ф. Тендерные основы Интернет-коммуникации в постсоветском пространстве. Луганск, 2004.

128. Конюс Г.Э. Статьи и материалы. Воспоминания. М., 1963.

129. Косериу Э. Современное положение в лингвистике // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1977. № 6. Т.36.

130. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи: Из наблюдений над языковой практикой масс-медиа. М., 1999.

131. Кравченко А.В. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск, 1996.

132. Кравченко А.В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания // Вопросы языкознания. 1999. № 6. С. 3-12.

133. Красноперова М.А. Новые модели и новая ориентация в изучении ритмики стиха // Славянский стих. Стиховедение. Поэтика. Лингвистика. М., 1966.

134. Красноперова М.А. Структурное математическое и прикладное стиховедение (метрика и ритмика ) // Прикладное языкознание / Под ред. Л.В. Бондарко, Л.А. Вербицкая, Г.Я. Мартыненко и др. СПб., 1996.

135. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. М., 2002.

136. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму. М., 2000.

137. Кубрякова Е.С. Размышления о судьбе когнитивной лингвистики на рубеже веков // Вопросы филологии. 2001. №1. С. 30-35.

138. Кулаков Вл. Просто искусство // Гуманитарный фонд. М., 1992.23.

139. Кулаков Вл. Визуальность в современной поэзии: минимализм и максимализм // Новое литературное обозрение. 1995. № 16. С.253-254.

140. Куликова И.С. Словесные эстетические парадигмы в художественном тексте // Семантические и эстетические модификации слов в тексте: Межвуз. сб. науч. тр. Л., 1988.

141. Курицын В. К ситуации постмодернизма // Новое литературное обозрение. М., 1995. № 11. С. 176-179.

142. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. Л., 1979.

143. Лакофф Дж. Когнитивная семантика//Язык и интеллект. Сб.: Пер. с англ. и нем./ Сост. и вступ. ст. В.В. Петрова. М., 1996.

144. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя // Избранные статьи. Л., 1974.

145. Лейбниц Г.В. Соч.: в 4 т. М„ 1982. Т. 1.

146. Леута О.Н. Ю.М. Лотман о трех функциях текста // Вопросы философии. 2002. № 11. С. 165-173.

147. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982.

148. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.,1970.

149. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста: Структура стиха. Л.,1972.

150. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. М., 1988.

151. Лотман Ю.М. Роман в стихах Пушкина «Евгений Онегин». Спецкурс. Вводные лекции в изучение курса // Пушкин. СПб., 1997а.

152. Лотман Ю.М. Роман Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий // Пушкин. СПб., 19976.

153. Лотман Ю.М. Автокоммуникация: «Я» и «Другой» как адресаты // Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера — история. М., 1999а.

154. Лотман Ю.М. Семиотическое пространство // Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера - история. М., 19996.

155. Лотман Ю.М. Механизмы диалога // Внутри мыслящих миров. Человек тест - семиосфера - история. М., 1999в.

156. Лотман Ю.М. Семиосфера и проблема сюжета // Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера - история. М., 1999г.

157. Лотман Ю.М. Три функции текста // Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера - история. М., 1999д.

158. Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб., 2002а.

159. Лотман Ю.М. Культура и информация // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб., 20026.

160. Лотман Ю.М. Искусствознание и «точные методы» в современных зарубежных исследованиях // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб., 2002в.

161. Лотман Ю.М. Устная речь в историко-культурной перспективе // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб., 2002г.

162. Лотман Ю.М. Текст и функция // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб., 2002д.

163. Лощилов И. Опыт интерпретации визуального текста // Новое литературное обозрение. 1995. № 16.

164. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. М., 1999.

165. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979.

166. Лучинская Е.Н. Постмодернистский дискурс: семиологический и лингвокультурологический аспекты интерпретации. Краснодар, 2002.

167. Лыков А.Г. Художественная речь как лингвистический феномен // Природа. Общество. Человек. Вестник Южно-Российского отделения Международной академии наук высшей школы. Краснодар, 1996.

168. Лыков А.Г. Опыт модели языка. Краснодар, 1999.

169. Лыков А.Г., Лыкова Н.А. Асимметризм русского слова. Краснодар,2002.

170. Любишева И.В. Основные функции шрифтового варьирования в тексте // Сб. науч. тр. МГИИЯ им. М. Тореза. М., 1991. Вып. 377.

171. Маковский М.М. Системность и асистемность в языке. М., 1980.

172. Малявина А.Н. Гипертекст и гиперлитература // Текст: теория и методика в контексте вузовского образования: Науч. тр. I Всерос. конф. Тольятти, 2003.

173. Маньковская Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). М., 1995.

174. Маньковская Н.Б. Постмодернизм // Культурология. XX век: Словарь. СПб., 1997.

175. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб., 2000.

176. Маслов С.Ю. Асимметрия познавательных механизмов и ее следствия // Семиотика и информатика. 1983. Вып. 20.

177. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Минск, 2004.

178. Марутаев М.А. Гармония как закономерность природы // Шевелев И.Ш., Марутаев М.А., Шмелев И.П. Золотое сечение: три взгляда на природу гармонии. М., 1990.

179. Медушевская О.М. Источниковедение: теория, история, метод. М.,1996.

180. Медушевская О.М. Текст в гуманитарном знании. Предисловие // Текст в гуманитарном знании: Матер, межвуз. науч. конф. 22—24 апреля 1997г. М., 1997.

181. Медушевская О.М., Румянцева М.Ф. Методология истории. М.,1997.

182. Меськов B.C. Квантовая логика: основополагающие идеи и направления современных исследований // Современные исследования по квантовой логике. М., 1989.

183. Мирча Э. Священное и мирское / Пер. с фр., предисл. и коммент. Н.К Горбинского. М., 1994.

184. Михайлов А. Магия кривых линий Хундертвассера // 7 дней. 2003. № 22. С. 70-73.

185. Михальская А.К. Основы риторики: Мысль и слово. М., 1996.

186. Москальская О.И. Семантика текста // Вопросы языкознания. 1980.

187. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1981.

188. Москальчук Г.Г. Структура текста как синергетический процесс. М., 2003.

189. Мусхелишвили H.JI., Шрейдер Ю.А. Значение текста как внутренний образ // Вопросы языкознания. 1997. № 3. С.79-91.

190. Мышкина H.JI. Лингводинамика текста: контрадиктно-синергетический подход. Дис. . д-ра филол. наук. Пермь, 1999.

191. Неизвестный Э. Кентавр: об искусстве, литературе и философии. М., 1992.

192. Немец Г.П. Семантика метаязыковых субстанций. М.; Краснодар,1999.

193. Немец Г.П. Интеллектуализация метаязыка науки. М.; Краснодар,2004.

194. Ницше Ф. Веселая наука // Стихотворения. Философская проза. СПб., 1993.

195. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. Вып.8.

196. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Теория текста. Текст // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

197. Николаева Т.М. Лингвистика начала 21 века: попытка прогнозирования // Лингвистика на исходе 20 века: итоги и перспективы. М., 1995. Т.2.

198. Николаева Т.М. Текст // Русский язык: Энциклопедия / Гл.- ред. Ю.Н. Караулов. М., 1997.

199. Николаенко Н.Н., Деглин В.Л. Семиотика пространств и функциональная симметрия // Учен. зап. Тартус. ун-та, 1984. Вып. 641.

200. Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2000. Т.1.

201. Новейший философский словарь. М., 1999.

202. Новейшая философская энциклопедия. М., 2001.

203. Новиков J1.А. Семантика русского языка. М., 1982.

204. Новиков Л.А. Семантика текста и ее формализация. М., 1983.

205. Овчинников Н.Д. Асимметрия // Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2000. Т.1.

206. Одинцов В.В. Стилистика текста. М., 1980.

207. Паласмаа Ю. Границы архитектуры к архитектуре тишины // Вопросы искусствознания. 1993. № 1. С. 93-105.

208. Патгейн Х.-О., Рихтер П.Х. Красота фракталов: Образы комплексных динамических систем. М., 1993.

209. Петров А.А. Экономика. Модели. Вычислительный эксперимент. М., 1996.

210. Петров В.В. Джерри Фодор: Когнитивное измерение мышления // Концептуализация и смысл. Новосибирск, 1990.

211. Петров В.В. Язык и искусственный интеллект: рубежи 90-х годов // Язык и интеллект. Сб.: Пер. с англ. и нем. / Сост. и вступ. ст. В.В. Петрова. М., 1996.

212. Петровская Е.В. Постмодернизм // Новая философская энциклопедия. М., 2001.

213. Пешковский A.M. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Избранные труды. М., 1959.

214. Пищальникова В.А. Речевая деятельность как синергетическая система // Известия Алтайского государственного университета. Барнаул, 1997. №2. С.72-79.

215. Пойзнер Б.Н. О субъекте самоорганизации // Изв. вузов. Прикладная нелинейная динамика. 1996. № 4. Т.4.

216. Покровская Е.А. Русский синтаксис в XX веке: лингвокультуроло-гический анализ. Ростов н/Д, 2001.

217. Поллани М. Личностное знание. М., 1985.

218. Пономаренко И.Н. Фрактальная основа художественного текста // Текст: теория и методика в контексте вузовского образования: Науч. тр. I Всерос. конф. (Тольятти, 14-16 октября 2003). Тольятти, 2003.

219. Пономаренко И.Н. // Принцип симметрии на синтаксическом уровне // Вестник МГОУ. 2005. № 1 (18). С. 101-104.

220. Пономаренко И.Н. Фрактал в современном социокультурном пространстве // Культурная жизнь Юга России. 2005. № 2. С. 17-20.

221. Попов Ю.В., Трегубович Т.П. Текст: структура и семантика. Минск, 1984.

222. Пригов Д.А. Я его знал лично // Иностранная литература. 1994.1.

223. Пригов Д.А. Сборник предуведомлений к разнообразным вещам. М., 1996.

224. Пригожин И. Неравновесные самоорганизующиеся системы. М.,1984.

225. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М., 2003.

226. Пропп В. Морфология сказки. JL, 1928.

227. Пропп В. Структурное и историческое изучение волшебной сказки (ответ К. Леви-Строссу) // Семиотика: Антология. М., 2001.

228. Разумовский О.С. Логика концептуализации и теоретизации в контексте развития теории // Концептуализация и смысл. Новосибирск, 1990.

229. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. М., 1996.

230. Реймерс Н.Ф. Природопользование: Словарь-справочник. М., 1990.

231. Романовская Т.Б. Симметрия // Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2000. Т.З.

232. Рубинштейн Л. Что тут сказать // Индекс: Альманах по материалам рукописных журналов. М., 1990.

233. Руденко Д.И. «Новый русский реализм»: в берегах и вне берегов постмодернизма // Язык и культура: Факты и ценности. К 70-летию Ю.С. Степанова. М., 2001.

234. Русская грамматика: В 2 т. М., 1980. Т.2.

235. Саенко А.Н. Особенности гипертекста как предмет лингвистического анализа // Культура народов Причерноморья. 2004. № 49. Т.1. С. 194— 196.

236. Салганик Р.И. Рекомбинации как творческий прием в искусстве, науке и природе // Монтаж: литература, искусство, театр, кино. М., 1988.

237. Серио П. Анализ дискурса во французской школе (дискурс и интердискурс) // Семиотика: Антология. М., 2001.

238. Серль Дж. Р. Перевернутое слово // Вопросы философии. 1993.4.

239. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. М.,1999.

240. Скрелина J1.M. О роли симметрии в построении текста // Иностранный язык в школе. 1981. №1. С.22-24.

241. Смолина Н.И. Традиции симметрии в архитектуре. М., 1990.

242. Сороко Э.М. Структурная гармония систем. Минск, 1984.

243. Степанов Ю.С. Вводная статья: В мире семиотики // Семиотика: Антология. М., 2001а.

244. Степанов Ю.С. Семиотика концептов // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. М., 2001 б.

245. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. 1995. № 6. С. 17-29.

246. Сухотин А.К. Ритмы и алгоритмы. М., 1983.

247. Тарасенко В.В. Фрактальная геометрия природы: социокультурное измерение // Синергетическая парадигма. М., 2000.

248. Тодоров Ц. Семиотика литературы концептов // Семиотика: Антология. М., 2001.

249. Томашевский Б.В. Писатель и книга. Очерк текстологии. М., 1959.

250. Томашевский Б.В. Стих и язык. Филологические очерки. M.;J1.,

251. Топоров В.Н. Пространство // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. М., 1982а. Т.2.

252. Топоров В.Н. Числа // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. М., 19826. Т.2.

253. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983.

254. Топоров В.Н. Эней человек судьбы. М., 1993. 4.1.

255. Топоров В.Н. От автора // Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М., 1995а.

256. Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мышления («Преступление и наказание») // Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М., 19956.

257. Топоров В.Н. «Минус»-пространство Сигизмунда Кржижановского // Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М.,1995в.

258. Тростников М. Перевод и интертекст с точки зрения поэтологии // Семиотика: Антология. М., 2001.

259. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1960.

260. Тураева З.Я. Лингвистика текста: (Текст: структура и семантика). М., 1986.

261. Узоры симметрии. М., 1980.

262. Успенский Б.А. Поэтика композиции. (Структура художественного теста и типология композиционной формы) // Семиотика искусства. М., 1995.

263. Фейнман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике. М., 1965. Вып.4.

264. Философия и литература: Беседа с французским философом Ж.Деррида // Жак Деррида в Москве. М., 1993.

265. Фишер В. Поэтика Лермонтова // Венок Ю.М. Лермонтову. М.; СПб., 1914.

266. Флоренский П.А. Анализ пространства и времени в художественно-изобразительных произведениях. М., 1993.

267. Фокс Р. Энергия и эволюция жизни на земле. М., 1992.

268. Хайдеггер М. Искусство и пространство // Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991.

269. Чайковский Ю.В. Познавательные модели, плюрализм и выживание //Путь. 1992. №1. С.62-102.

270. Черемисина-Ениколопова Н.В. Симметрия/асиммметрия как глубинный универсальный закон // Принципы и методы исследования в филологии: конец XX века. Научно-методический семинар «Textus»: Сб. ст. СПб.; Ставрополь, 2001. Вып.6.

271. Чувакин А.А. К проблеме сущности текста // Русский язык: исторические судьбы и современность: II Междунар. конгресс исследователей рус. яз. Тр. и матер. М., 2004.

272. Шабес В.Я. Событие и текст: Монография. М., 1989.

273. Шевелев И.Ш. Принцип пропорции: О формообразовании в природе и искусстве. М., 1986.

274. Шевелев И.Ш. О формообразовании в природе и искусстве // Шевелев И.Ш., Марутаев М.А., Шмелев И.П. Золотое сечение: три взгляда на природу гармонии. М., 1990.

275. Шмелев И.П. Золотая симфония. Л., 1988.

276. Шмелев И.П. Третья сигнальная система // Шевелев И.Ш., Марутаев М.А., Шмелев И.П. Золотое сечение: три взгляда на природу гармонии. М., 1990.

277. Штайн К.Э. К проблеме исследования поэтического поставангарда // Язык. Дискурс. Текст: II Междунар. науч. конф., посвященная юбилею Г.Ф. Гавриловой: Тр. и матер. Ростов н/Д, 2005. 4.2.

278. Шубников А.В. Избранные труды по кристаллографии. М., 1975.

279. Шубников А.В., Копцик В.А. Симметрия в науке и искусстве. М.,1972.

280. Э Луи. Текста не существует. Размышления о генетической критике // Генетическая критика во Франции: Антология. М., 1999.

281. Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л., 1969.

282. Эйхенбаум Б.М. Лермонтов // О литературе. М., 1987.

283. Эко У. Имя розы. М., 1989.

284. Эко У. От Интернета к Гуттенбергу // Журнал Internet. 1998. № 6-7.

285. Эко У. Шесть прогулок в литературных лесах. СПб., 2002.

286. Эпштей В.Л. Введение в гипертекст и гипертекстовые системы. http://www.ipu.rssi.ru/publ/epstn.htm

287. Эткинд Е.Г. Разговор о стихах. М., 1970.

288. Язык и личность. М., 1989.

289. Язык о языке: Сб. ст. М., 2000.

290. Языковая личность и семантика: Тез. докл. науч. конф. 28-30 сент. 1994. Волгоград, 1994.

291. Юнг К.Г. К пониманию психологии архетипа младенца // Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М., 1991.

292. Якобсон Р. К вопросу о зрительных и слуховых знаках // Семиотика и искусствометрия. М., 1972.

293. Якобсон Р. Взгляд на развитие семиотики // Язык и бессознательное: Пер. с англ., фр. М., 1996.

294. Якобсон Р. Поэзия грамматики и грамматика поэзии // Семиотика: Антология. М., 2001.

295. Якобсон P.JI. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». М., 1979.

296. Яковлева Я.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.

297. Ярина Т.В. Потенциальность системы наименований современных наук о языке: общенаучный и терминологический аспект // Потенциал русского языка: источники и реализованные возможности: Монография / Отв. ред. Т.Х. Каде. Краснодар, 2001.

298. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

299. Биологический энциклопедический словарь. М., 1989.

300. Географический энциклопедический словарь. М., 1986.

301. Краткий словарь по эстетике: Кн. для учителя. М., 1983.

302. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н.Ярцева. М., 1990.

303. Лозовский Л.Ш., Райзберг Б.А., Ратновский А.А. Универсальный бизнес-словарь. М., 1997.

304. Математический энциклопедический словарь / Гл. ред. Ю.В. Прохоров. М., 1988.

305. Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2000. Т. 1.

306. Новейший философский словарь. М., 1999.

307. Новейшая философская энциклопедия. М., 2001.

308. Окружающая среда: энциклопедический словарь-справочник / Пер. с нем.: В 2 т. М., 1993. Т.1.

309. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. М., 1996.

310. Реймерс И.Ф. Природопользование: словарь-справочик. М., 1990.

311. Словарь русского языка: В 4 т. / Под. ред А.П. Евгеньевой. М., 1985-1988. T.I, Т.4.

312. Советский энциклопедический словарь. М., 1980.

313. Современный словарь иностранных слов. М., 1993.

314. Современный философский словарь. М.; Бишкек; Екатеринбург.

315. Терра-Лексикон: современный энциклопедический словарь. М.,1998.

316. Физический энциклопедический словарь / Гл. ред. A.M. Прохоров. М., 1983.

317. Философский словарь / Под. ред. И.Т. Фролова. М., 2001.

318. Философский энциклопедический словарь / Редкол.: С.С. Аверин-цев и др. М., 1989.

319. Философский энциклопедический словарь. М., 1998.

320. Химический энциклопедический словарь. М., 1983.

321. Экологический словарь. М., 1993.

322. СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ

323. Апухтин А.Н. Мне не жаль // Русская поэзия XIX-начала ХХв. М., 1987. С.509.

324. Апухтин А.Н. Мухи // Русская поэзия XIX-начала XX в. М., 1987. С.507.

325. Ахматова А.А. Опять проходит // Стихотворения и поэмы. Свердловск, 1987. С.42.

326. Бальмонт К.Д. Слово о полку Игореве // Граудина Л.К., Кочеткова Г.И. Русская риторика. М., 2001. С. 133.

327. Барский В. Ангел // Новое литературное обозрение. 1995. № 16.1. С. 68.

328. Барский В. Уединение // Новое литературное обозрение. 1995. № 16. С. 69.

329. Брюсов В. Секстина // Избранные сочинения. М., 1980. С. 340.

330. Брюсов В. Треугольник // Волошинов А.В. Математика и искусство. М., 2000. С. 333.

331. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита // Белая гвардия; Мастер и Маргарита: Романы. Киев, 1989. С. 650.

332. Вознесенский А. Я башня // Волошинов А.В. Математика и искусство. М., 2000. С.ЗЗЗ.

333. Герцен А.И. Былое и думы // Избранные сочинения. М., 1987. С. 342.

334. Гоголь Н.В. Мертвые души // Избранные сочинения: В 2 т. М., 1978. Т.2. С. 202-204.

335. Грибоедов А.С. Горе от ума. JL, 1970. С. 108.

336. Дали С. Дневник одного гения. М., 2000. С. 212-218.

337. Домнин А. Слово о полку Игореве. Поэтическое переложение // Слово о полку Игореве. Свердловск, 1985. С. 153-163.

338. Ершов П.П. Конек-горбунок // Конек-горбунок. Куйбышев, 1972.1. С. 5.

339. Жуковский В.А. Слово о полку Игореве//Граудина J1.К., Кочет-кова Г.И. Русская риторика. М., 2001. С. 132.

340. Заболоцкий Н.А. Слово о полку Игореве // Слово о полку Игореве. М., 1979. С. 131-156.

341. Комлев А. Слово о полку Игореве. Ритмическое переложение древнерусского текста // Слово о полку Игореве. Свердловск, 1985. С. 73-117.

342. Кузмин М. Александрия // Стихи и проза. М., 1989. С. 27.

343. Лермонтов М.Ю. Белеет парус одинокий // Сочинения: В 4-х т. М., 1986. Т.1 .С. 302.

344. Лермонтов М.Ю. Бородино // Сочинения: В 4 т. М., 1986. Т. 1. С. 43-45.

345. Лихачев Д.С. Слово о полку Игореве» // Слово о полку Игореве. М., 1979. С. 45-107.

346. Майков А. Слово о полку Игореве // Слово о полку Игореве. М., 1979. С. 111-130.

347. Мей Л.А. Секстина // Избранные произведения. М., 1972. С.227.

348. Некрасов А.Н. Кому на Руси жить хорошо // Сочинения: В Зт. М., 1978. Т.1. С. 178.

349. Пастернак Б.Л. // Фомина М.И. Современный русский язык. М., 1990. С. 60.

350. Петрушевская Л. Донна Анна, печной горшок // Незрелые ягоды крыжовника. М., 2003. С.118-124.

351. Пушкин А.С. Батюшкову // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.1. С. 100.

352. Пушкин А.С. Бесы // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.З. С. 167.

353. Пушкин А.С. Воспоминание // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.З. С.57.

354. Пушкин А.С. Выстрел // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.6. С.58-69.

355. Пушкин А.С. Евгений Онегин // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.5. С.5-164.

356. Пушкин А.С. Измены // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.1. С.95.

357. Пушкин А.С. Из Пиндемонти // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. T.3.C.336.

358. Пушкин А.С. Когда за городом, задумчив, я брожу // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.З. С.338.

359. Пушкин А.С. Мне вас не жаль // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.2.С.11.

360. Пушкин А.С. Напрасно я бегу // Поли. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.З. С.335.

361. Пушкин А.С. Пора, мой друг, пора // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.З. С.258.

362. Пушкин А.С. Слеза//Полн. собр. соч.: В Ют. Л., 1979. Т. 1. С. 132.

363. Пушкин А.С. Соловей и роза // Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1979. Т.З. С.8.

364. Толстой Л.Н. Детство // Собр. Соч.: В 12 т. М., 1987. Т.1. С. 70-71.

365. Тютчев Ф.И. Еще земли печален вид // Русская поэзия Х1Х-начала XX в. М., 1987. С.237.

366. Шмелев И.С. Богомолье. Изд-е Сретенского монастыря, 2001. С.173-174.

367. Шмелев И.С. Куликово поле // Богомолье. Изд-е Сретенского монастыря, 2001. С. 224,

368. Шмелев И.С. Старый Валаам // Богомолье. Изд-е Сретенского монастыря, 2001. С.506.302