автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Символические смыслы в англоязычной лингвокультуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Символические смыслы в англоязычной лингвокультуре"

БАРЛЯЕВА ЕЛЕНА АЛЕКСАНДРОВНА

СИМВОЛИЧЕСКИЕ СМЫСЛЫ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ

Специальность 10.02.04 - Германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

1 2 МАР '¿Єі2

Санкт-Петербург 2012

005012668

Работа выполнена на кафедре английской филологии и лингвокультурологии филологического факультета федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет».

Официальные оппоненты:

-доктор филологических наук, профессор

Третьякова Татьяна Петровна (Санкт-Петербургский государственный университет) -доктор филологических наук, профессор

Бродович Ольга Игоревна (НОУ ВПО Институт иностранных языков (Санкт-Петербург)) -доктор филологических наук, профессор

Карташкова Фаина Иосифовна (Ивановский государственный университет)

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Владимирский государственный университет им. Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых».

на заседании совета

Защита диссертации состоится ЛСЛрі /3 2012 года ií/^час. Д 212.232.48 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 11, ауд._

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке имени М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 1999034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 7/9.

Автореферат разослан « 2012 года

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 212.232.48

д.ф.н С.Т. Нефедої

Реферируемая работа посвящена анализу языковых структур, фиксирующих символические смыслы англоязычной лингвокультуры. К таким структурам, с нашей точки зрения, относятся сравнительные конструкции английского языка и метафоры, актуализирующие соответствующие символы и порождаемые ими смыслы.

Актуальность исследования состоит в исследовании взаимосвязи языка и сознания, в возможности «заглянуть» в сознание человека посредством изучения языковых структур, в данном случае - сравнительных конструкций английского языка. При этом надо подчеркнуть, что мы не придерживаемся идеи о «неразрывной связи» языка и сознания. Более того, использование тех или иных языковых структур может говорить не о «присутствии» сознания, а скорее об «отсутствии» такового. Очевидно, именно это имели в виду М.К. Мамардашвили и А.М.Пятигорский, когда говорили, что вера лингвистов в то, что посредством анализа языковых выражений они могут судить о состоянии сознания, является не более чем иллюзией. Тем не менее, данные авторы выделяют несколько структур, в которых язык и сознание пересекаются. К таким структурам они относят и символ (Мамардашвили, Пятигорский 1999).

Основная цель данного исследования заключается в определении закономерностей символического осмысления человеком наиболее значимых сфер его жизненного опыта посредством анализа языковых структур английского языка.

Задачи исследования определяются вышеуказанной целью:

1. определить, что представляет собой язык - знаковую или символическую систему; выявить, могут ли знаковая и символическая функции в языке пересекаться; 2. рассмотреть, какую роль играют сравнительные конструкции в мышлении и речи Говорящего; 3. определить, является ли метафора отражением метафоричности понятийной системы человека или она

•I;

у

представляет собой языковую реализацию символа; 4. рассмотреть психофизиологическую основу значения слова, дающую возможность выразить символические смыслы в языке; 5. описать круг предметов и явлений действительности, которые являются первичными символами и входят в сферу бессознательного; 6. описать первичные символы в структурах английского языка и смыслы, которые они порождают; 7. описать вторичные символы в структурах языка первого порядка, а также в мета-языке лингвистики;

Материалом исследования послужила современная англоязычная художественная проза, в качестве источников материала также выступали работы английских и американских лингвистов XX века.

Методологической основой настоящего исследования явилось представление о символе как о многозначном понятии, исследование которого находится на стыке лингвистики, психологии и философии.

Методы исследования. Диссертация выполнена как системное исследование, в основе которого лежат лингвофилософский и психолингвистический подходы, подразумевающие описание символа как элемента сознания и языка. В ходе исследования применялись следующие методы: метод лингвистического описания, индуктивно-дедуктивная методика, метод лексико-семантического анализа значения слов, дефиниционный метод с компонентами семного анализа, сравнительно-сопоставительный метод, а также метод обобщения полученных результатов.

Теоретическую базу исследования составляют труды лингвистов и философов, посвященные символике человеческой деятельности, а также знаковой и символической функции языка (Гете, И.Кант, Гегель, Э.Кассирер, А.Уайтхед, С.Лангер, Ж.Лакан, Ю.М.Лотман, А.Ф.Лосев, М.К.Мамардашвили); работы по психолингвистике, этнопсихолингвистике и

культурологии отечественных и зарубежных авторов (А.А.Потебня, Ж.Пиаже, Л.С.Выготский, В.Гумбольдт, Э.Сепир, А.Вежбицкая, Дж. Гибсон, Дж. Брунер, Н.И.Жинкин, A.A. Залевская); а также многочисленные исследования, посвященные сравнению и метафоре.

Научная новизна работы заключается в следующем:

впервые был предложен оригинальный лингвистический метод описания символов в англоязычной лингвокультуре - метод лексико-семантического анализа опорного слова сравнительных конструкций английского языка;

дана новая трактовка взаимосвязи символа и метафоры, заключающаяся в том, что метафора представляет собой языковую реализацию символа;

впервые в результате анализа сравнительных конструкций английского языка было выделено несколько групп символов в англоязычной лингвокультуре;

впервые были описаны смыслы, порождаемые символизируемыми предметами и явлениями окружающей действительности;

впервые было описано влияние вторичных символов на мета-язык языкознания, вызвавшее появление целого ряда метафорических терминов;

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит конкретный вклад в дальнейшую разработку проблемы взаимосвязи языка и сознания. Эта проблема является центральной для когнитивной лингвистики, лингвистической философии, психолингвистики и других отраслей лингвистики.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования полученных результатов в исследовании широкого круга

проблем, связанных с интерпретацией текста, а также в возможности использования теоретических положений исследования, материала анализа и теоретических выводов на лекциях, семинарах, спецкурсах, посвященных семантике слова, символизму текста и лингвистическому анализу текста.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Язык представляет собой не только знаковую, но и символическую систему. В этом проявляется огромная потенция слова. Слово может служить не только для передачи конкретной информации, т.е. быть знаком, но может порождать определенные смыслы, выходящие за рамки знака, т.е. может выступать как символ.

2. Мир вокруг нас представляет собой многообразие символов. Эти символы не могли не отразиться в языке. Исходя из того, что символ представляет собой некий «эталон» в сознании человека, мы считаем, что символ как таковой должен зафиксироваться, прежде всего, в сравнительных конструкциях, где он используется в качестве эталона сравнения.

3. Метафора является языковой структурой, актуализирующей символ. Мы исходим из того, что сознание человека не метафорично, а символично. Метафора представляет собой языковую реализацию символа и, следовательно, принадлежит сфере языка, а не мышления.

4. Использование сравнительных конструкций английского языка, как языковых структур, фиксирующих символические смыслы англоязычной лингвокультуры, дает нам возможность очертить круг этих сущностей посредством английского языка. Дополнительным доказательством существования того или иного символа может служить наличие соответствующих метафорических выражений.

5. Все символы человека можно разделить на две группы - первичные и вторичные. Первичные символы связаны с бессознательной сферой. Они инициируют смыслы инстинктивного характера. Языковые

структуры, содержащие этот символ, свидетельствуют о мотивационной деятельности человека.

6. Вторичные символы являются результатом рефлексии. Часто они представляют собой идеологический продукт соответствующей эпохи. Эти символы являются отражением таких содержаний сознания человека, которые связаны с его жизнью в обществе. Иначе говоря, это социальные символы. Изучение таких символов позволяет узнать о том, какие нравственные, моральные, религиозные идеалы приняты в обществе.

7. Влияние вторичных символов на отдельного человека и на общество огромно. Это доказывает тот факт, что они отражаются не только в структурах языка первого порядка, но и в мета-языке языкознания, где символические представления о языке привели к возникновению целого ряда метафорических терминов.

Апробация работы Материалы диссертационного исследования обсуждались на международных, межвузовских и всероссийских конференциях в Уфе, Екатеринбурге, Тюмени и др. По теме диссертации опубликована 22 работы, в том числе монография «Символы сознания в структурах языка», Санкт-Петербург, 2010 (общий объем 264 е.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей и источников примеров.

Краткое содержание работы.

Первая глава посвящена обзору теорий символизма и знаковости. Как

известно, символ является неотъемлемой частью человеческой культуры.

Естественно, его изучение попало в поле зрения сначала философии, а потом

и лингвистики. Здесь можно выделить два направления изучения символа -

во-первых, как неязыковые символы отражаются в языке, и, во-вторых, что

представляет собой сам язык, является ли он символической системой или

7

знаковой. Проблему осложняет то, что единого понимания того, что представляет собой символ, до сих пор нет. Для того чтобы разобраться в том, какова разница между символом и знаком, в главе были приведены основные концепции символа и знака. В разделе I первой главы рассматриваются теории от зарождения учения о символизме до немецкого рационализма. Зарождение учения о символизме связывают с именем Платона. Его философия представляет собой идеалистический символизм. Термин «символ» этимологически восходит к греческому глаголу «соединяю, сталкиваю, сравниваю». Уже эта терминология указывает на соединение двух планов действительности. У Платона это, во-первых, мир чувственных вещей а, во-вторых, мир сверхчувственных идей, причем мир сверхчувственных идей рассматривается как онтологически первичное по отношению к вещам. Символизм Платона наиболее ярко проявляется в учении об Эросе. Эрос рассматривается Платоном как совпадение двух противоположностей - идеального и материального и трактуется как вечное любовное стремление. Изображение путей любви и есть определение символизма. От влюбленности в прекрасное тело душа восходит до любви к идее, или, другими словами, к Богу (Платон 1990: 598). Важной для последующей семиотической традиции явилось учение Платона о природе имени. «Кратил» является одним из классических диалогов, в котором Платон излагает теорию имен и ставит вопрос о том, являются ли знаки произвольными или естественными. Основная идея диалога состоит в том, что имена даются не произвольно. Создание имен происходит не по произволу людей, но в силу объективной природы вещей.

Теория языка Аристотеля является знаковой теорией. Имена, считает Аристотель, являются звукосочетаниями с условным значением. Тем не менее, Аристотель рассматривал слово и как символ. Символ неполон без своей второй половины, и только вместе с ней составляет целое. Между словом и движением души, по Аристотелю, существуют символические

отношения, им обоим не хватает друг друга. Они должны восполнить взаимную нехватку и соединиться в одно целое. Итак, Аристотель дал нам классическое определение символа, которое заключается в указании на недостающее.

Семиотика периода средневековья характеризуется расцветом символизма и может быть представлена трудами Августина Блаженного. Многие высказывания Августина свидетельствуют о зарождении в его учении универсального символизма.

Однако в эпоху материализма и рационализма символ был постепенно низведен до положения знака. Это ярко проявилось в учении Г.Лейбница. Он считал, что символ полностью тождественен произвольному знаку. Более того, Г.Лейбниц выделяет символическое познание как подвид интеллектуального познания. Такое понимание символа объясняется пренебрежением, с которым немецкий рационализм относился к чувственному познанию. Итак, в период рационализма символ был низведен до положения знака, его понимание сузилось, что, несомненно, было связано с философским мировоззрением того времени. Раздел 2 первой главы рассматривает теории символизма и знаковости от И.Канта до наших дней. Заслуга И. Канта состоит в том, что он вернулся к античной трактовке символа: «Хотя это и принято новейшими логиками, но слово символический употребляют неправильно и искажают его смысл, если противопоставляют его интуитивному способу представления; ведь символическое есть только вид интуитивного...Интуитивное в познании должно противопоставляться дискурсивному (а не символическому)» (Кант 2006: 277). Теория И.Канта оказала большое влияние на теоретиков романтизма. В частности, его идея о связи символа и интуиции получила развитие в работах Гердера, Гете, Шиллера, Шеллинга. Работы Гете были важной вехой в разработке теории символизма. Символ у Гете всегда указывает на «другое», он является неким

«образцом», «типом», «представителем» многих других явлений и предметов. Знак, согласно Гете, оказывается беднее символа.

У Гегеля можно обнаружить разные трактовки символа. В ранних работах он противопоставляет знак символу. Оппозиция «знак - символ» строится по признаку наличия или отсутствия у них общих свойств с объектом. В более поздних работах символ рассматривается как разновидность знака. Размышляя о символе, Гегель выделяет две его особенности. Во-первых, это двусмысленность символа, когда один и тот же образ благодаря более отдаленным ассоциациям может употребляться в качестве символа нескольких значений; а, во-вторых, диалектическое развитие символа.

Большой вклад в развитие учения о символе внес Э.Кассирер. С его точки зрения, символ является своеобразным ключом к познанию человека и его культуры. Символизм рассматривается Э.Кассирером как функция сознания. Он называет символичность сознания «естественной» символикой, т.е. врожденной. Язык, с точки зрения Э.Кассирера, есть и знак, и символ. Рассуждая о знаковой функции языка, он отмечает, что, если понимать знак лишь как копию с оригинала, то неминуемо приходишь к скепсису в отношении знака. Однако язык является не просто отпечатком данного мира ощущений и созерцаний, а скорее имеет самостоятельный характер «придания смысла».

Американский философ, логик и математик Ч.Пирс разработал

наиболее подробную классификацию знаков. Самой важной является вторая

трихотомия, где Ч.Пирс рассматривает знак в его отношении к объекту. При

этом знак может быть квалифицирован как Икона, Индекс или Символ.

Знак может быть иконическим, если он обладает сходством или подобием с

объектом. Индекс не имеет сходства со своим объектом, он связан с ним по

смежности. Символ есть знак, который отсылает к обозначаемому им

объекту в силу закона, т.е. в силу конвенциональное™. Все слова,

ю

предложения, книги являются символами, с точки зрения Ч.Пирса. Теоретические положения, разработанные Ч.Пирсом, нашли продолжение в работах другого американского ученого - Ч.Морриса. Их идеи настолько близки, что часто их труды объединяют, называя их «теорией Пирса-Морриса». Близкая концепция знаков и символов была разработана американским философом С.Лангер.

Рассматривая основные теории символизма и знаковости, мы не можем не упомянуть работы Ф.де Соссюра. Основной признак знака, по Соссюру, -это произвольность связи означающего и означаемого. В то же время Ф.де Соссюр замечает, что для обозначения языкового знака иногда используют термин «символ», что приводит к путанице понятий. Символ, по мнению Ф. Де Соссюра, отличается от знака в силу того, что он не до конца произволен. Символ не до конца «пуст», считает Ф.де Соссюр, в нем есть «рудимент естественной связи между означающим и означаемым». Символ справедливости весы нельзя заменить, чем попало, например, колесницей. В целом нужно отметить, что теория Ф. Де Соссюра оказала огромное влияние на лингвистов. Это влияние чувствуется в теории Ж.Пиаже.' Он противопоставлял символ знаку именно по признаку сходства/различия между обозначающим и обозначаемым. Приблизительно в это же время появляются труды Л.С.Выготского. Для него слово - и знак, и символ. Все зависит от того значения, которое вкладывает в слово человек. Символическая функция языка при этом, согласно Л.С.Выготскому, является основой знаковой функции.

Взгляды Ф.де Соссюра оказали влияние и на Ю.М. Лотмана. Он считал, что символ отличается от конвенционального знака наличием иконического элемента, определенным подобием между планом содержания и планом выражения. Однако это подобие таково, что в символе содержание лишь мерцает сквозь выражение, а выражение лишь намекает на содержание.

Символизм, по А.Н. Уайтхеду, есть универсальный закон человеческой жизни. При этом А.Н.Уайтхед подчеркивает, что символы выступают в форме актуально действующих на нас вещей, существующих сами по себе. В своей теории А.Н.Уайтхед отводил большую роль подсознанию. Он считал, что именно неосознанная деятельность сознания является источником символизма. В теории символизма А.Н.Уайтхеда язык занимает отдельное место. Признавая знаковую природу языка, А.Н.Уайтхед считал символизм его основной функцией.

Интересную трактовку символа и знака дает выдающийся русский философ А.Ф.Лосев. Каждый знак потенциально может иметь бесконечное количество значений, т.е. может быть символом, согласно А.Ф.Лосеву. Такие знаки он называет «зародышами символа». Всякий символ, таким образом, выступает как разновидность знака, и ему, соответственно, присущи все свойства знака. При этом надо иметь в виду, что не всякий знак является символом. Знак можно определить как символ, но в зачаточной форме, как потенциальный, «неразвернутый» символ, тогда как символ можно определить как «развернутый» знак (Лосев 1995). Итак, язык является и знаковой, и символической системой. Этот симбиоз не является противоречием, а говорит о синергетическом характере языке, о его потенции в одном слове отразить весь мир. Глава 2 «Сравнение как элемент дискурса» состоит из двух разделов. Раздел 1 посвящен сравнению как дискурсивной процедуре, фиксирующей когнитивные процессы познания. Начиная с процесса восприятия, сравнение является важной частью мыслительного процесса человека - предметы сравниваются между собой, сравнивается предмет и образ, образ с прототипом и т.д. Роль сравнений особенно велика на уровне эмпирического познания, на начальных его ступенях. Сравнение, как оно трактуется в формальной логике, всегда предполагает наличие трех элементов: а) понятия, которое требует пояснения (сотрагап(1ит), б) понятия, которое служит для пояснения (сотрага(:ит) и

в) связывающего элемента, который служит мостиком между двумя понятиями и называется основанием сравнения (tertium comparationis). Сравнение, являясь логическим способом познания действительности, представляет собой в то же время одно из наиболее важных языковых явлений. Лингвистическое сравнение резюмирует мысленные процессы анализа и синтеза предметов окружающей нас действительности. Разнообразные средства выражения сравнения в языке составляют категорию компаративное™, которая охватывает систему грамматических форм степеней сравнения имен прилагательных и наречий, а также другие языковые средства, выражающие семантику данной категории. Для выражения компаративного значения в современном английском языке существуют компаративные конструкции с такими союзами как as; as/so as; as so; than; like; as if; as though и некоторыми другими. Как отмечают исследователи, самыми употребительными являются сравнительные конструкции с союзом like1 и as if.

В основе лингвистического сравнения лежит та же логическая формула, которая упоминалась выше. Сравнение всегда предполагает нечто общее, в основании сравнения лежат некоторые общие признаки. Классификация сравнений в зависимости от признака, положенного в основание, является достаточно распространенной. Нужно отметить, что признак является основным моментом при распознавании образа предмета и его категоризации. Большинство психологов придерживается точки зрения, согласно которой образ объекта состоит из целого ряда признаков. Классификаций признаков множество, при этом все исследователи сходятся во мнении об их неравноценности. В связи с этим возникает деление признаков на «существенные/«несущественные», «необходимые»/ «случайные» и т.д.. Например, существенный признак - это признак,

' В работах отечественных лингвистов элемент Икс в сравнительных конструкциях трактуется как сравнительный союз, в то время как английские словари определяют его в аналогичных конструкциях как предлог. В функции союза слово like выступает только при связи частей сложного предложения (Longman Dictionary 1992: 765).

который принадлежит всем вещам, входящим в вид. Он связан с сущностью вещи. Случайный признак не связан с сущностью вещи. Он может иметься или не иметься в наличии, это никак не влияет на вид. Так, цвет лица европейца никак не влияет на вид «человек» и является случайным признаком. Другие исследователи выделяют мотивированные признаки, т.е. присущие объекту в реальном мире и немотивированные, т.е. приписываемые объекту в некотором социуме. Выделение одних и тех же признаков при неоднократном восприятии объекта нередко ведет к возникновению признака-символа. Признак-символ - это один-единственный признак, присущий только данному объекту. Выделение такого признака-символа значительно упрощает процесс опознания. Нередко это приводит к тому, что признак-символ используется как средство номинации. Этим обусловлено появление кличек: косой, беспалый, сухорукий. Некоторые из признаков настолько характерны, что со временем они начинают выступать как символы человека или этнической общности. Например, родимое пятно у президента СССР Горбачева и т.д. Аналогично этому нос с горбинкой выступает как символ грузина (или другого жителя Кавказа), красная кожа -индейца и т.д. Как можно видеть, даже случайный признак - цвет кожи человека может стать признаком-символом, если он является социально-мотивированным. Раздел 2 второй главы «Сравнение как элемент стиля Говорящего» посвящен дискурсу в широком понимании, т.е. вербализованному упорядочению многообразных сфер человеческого опыта. Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что сравнение является важнейшей особенностью Говорящего, его стиля речи. Можно перечислить целый ряд работ, посвященных сравнению как особенности индивидуального стиля писателей (Плющ-Высокопоясная 1963; Котенко 2000; Остренкова 2003; Шевченко 2003; Кочешкова 2004 и др.). Все лингвисты, которые занимались этой проблемой, подчеркивают, что сравнительные конструкции являются важнейшим элементом идиостиля писателя или поэта. Они несут огромное количество информации об авторе

14

как о языковой личности, а самое главное - сравнительные конструкции дают нам возможность взглянуть на мышление автора в действии, и в этом смысле являются «окном» в его сознание. Исследователи отмечают, что большая часть мыслительных операций проходит на бессознательном уровне, но в случае со сравнением эта мыслительная операция может фиксироваться языком. В сравнении важно все - и то, что сравнивается, и основание сравнения, и эталон сравнения. Например, эталон сравнения. Почему человек выбирает именно этот эталон, а не какой-нибудь другой? Исследования показывают, что подавляющее большинство английских опорных существительных усваивается человеком в раннем детстве - в возрасте до пяти лет. Они отличаются конкретностью, образностью и хорошо известны всем носителям языка. Р.М.Фрумкина указывает на то, что при сравнении выбор эталона обуславливается: 1. аксиомами действительности; 2. социокультурными представлениями; 3. глубинно-психологическими закономерностями (Фрумкина 1984: 144). Многочисленные ассоциативные эксперименты показывают, что у каждого человека имеется индивидуальное (ассоциативное значение) слова, обусловленное глубинными психологическими закономерностями. Ассоциативное значение слова, таким образом, есть соотнесение словоформы с чувственным и рациональным опытом человека. Ассоциации между словами могут быть вызваны разными причинами, которые не всегда поддаются однозначному толкованию. Ассоциация между объектом сравнения и эталоном сравнения должна быть наиболее сильной, что и приводит к выбору именно этого эталона. Многие такие связи в сознании человека устанавливаются еще в раннем онтогенезе. Что касается еще одного аспекта «эталонности», предложенного Р.М.Фрумкиной, а именно социокультурных представлений, то здесь следует вспомнить о том, что личность и мышление формируются в онтогенезе как результат «присвоения» культуры общества. Процесс приобщения к культуре, на наш взгляд, включает в себя две ступени - приобщение к общечеловеческой культуре, которая нас всех объединяет, и приобщение к

15

национальной культуре, которая вносит элемент своеобразия, подчеркивая

индивидуальность каждой конкретной нации. Процесс становления

личности, как показывают исследования, начинается еще до речевого

общения. В этом смысле интересны наблюдения А.И.Мещерякова, которые

говорят о том, что зачатки человеческой культуры человек получает еще до

овладения речью. Наблюдения А.И.Мещерякова за слепоглухонемыми

детьми привели его к выводу, что обучение таких детей языку невозможно

без предварительного приобщения к навыкам культуры, и первые элементы

культуры прививаются таким детям при удовлетворении первичных

потребностей в еде, сне, тепле. В процессе удовлетворения этих

элементарных потребностей у слепоглухонемого ребенка зарождаются

первые элементы ориентировочно-исследовательской деятельности, при этом

он вынужденно знакомится с целым рядом предметов (Мещеряков 1974).

Необходимо отметить, что такое приобщение к навыкам человеческой

культуры является универсальным, свойственным всем людям вообще,

независимо от их национальности. Однако на эту общую картину мира

накладывается индивидуальное своеобразие, связанное с национальным

началом. Лингвисты справедливо считают, что сравнения представляют

собой ценнейшее лингвистическое наследие, в котором отражается видение

мира, национальная культура, обычаи и верования и т.д., составляющие

важную инвариантную часть в структуре языковой личности. Любая

языковая картина мира несет на себе печать индивидуального и

национального своеобразия. В то же время в картине мира обязательно

должно быть что-то относительно неизменное, некая инвариантная

сердцевина, объединяющая картины мира разных людей. С нашей точки

зрения, этой сердцевиной является, во-первых, среда обитания человека

Говорящего как биологического вида и как социального организма и, во-

вторых, сам человек Говорящий как представитель биологического вида

Homo Sapiens. Эти два элемента можно назвать «аксиомами

действительности». Понятие «среды», в которой вращается человек,

16

можно разделить на две части: «среда внешняя» и «среда внутренняя», представленная сознанием индивида. Мы коснемся «внутренней среды» человека, когда будем рассматривать бессознательное как форму сознания. Что касается среды внешней, то, как нам кажется, интересный подход к этой проблеме был предложен Дж. Гибсоном в его теории экологического восприятия. Согласно теории Дж. Гибсона, окружающий мир лучше всего описывается в терминах среды, поверхности и веществ. Среда - это деревья, кустарники, лес, река. Вещества: камни, песок, почва, грязь и др., а также различные ткани растений и животных. В триаде среда-вещество-поверхность важнейшим элементом является поверхность. Поверхность -это опорная поверхность человека и животного. Земная кора - важнейшая поверхность, которая является точкой отсчета всех остальных поверхностей (Гибсон 1988). Понятие физической среды Дж. Гибсона очень близко к понятию экзистенциального или бытийного пространства М.Хайдеггера. Окружающая среда или пространство, в котором существует человек, есть имение дела с подручным встречным, согласно М.Хайдеггеру. Подручное встречное - это пути следования человека, орудия, предметы быта, жилища и т.д. Некоторые исследователи относят все эти элементы к внешней памяти человека, сущность которой заключается в сохранении информации из поколения в поколение. Эти предметы «внешней памяти» играют первостепенную роль в жизни любого человека. Являясь элементами повседневной жизни, они приобрели большую смысловую нагрузку и эмоциональную насыщенность. Они стали некоторым «образцом», «эталоном» человеческой культуры, превратились в символы. То же самое можно сказать и о явлениях природы. Человек всегда понимал важность элементов природы для своей жизни. Именно предметы повседневной жизни и явления природы неосознанно выбираются человеком в качестве эталонов или опорных слов сравнительных конструкций. Напомним, что в логической формуле сравнения этот элемент называется comparatum. С нашей точки зрения, comparatum или эталон сравнительной конструкции, представляет

17

собой символ сознания человека. А слово, которое поясняется -сотрдглшИпп представляет собой языковую реализацию содержания символа. Итак, в данной работе сравнительные конструкции рассматриваются как структуры языка, фиксирующие символические смыслы, наличествующие в сознании человека.

Глава третья «Первичный символ и бессознательное» состоит из трех разделов. В разделе 1 «Бессознательное как форма проявления сознания» бессознательное рассматривается как семантическая категория. Доказательством этому служат сновидения, являющиеся яркой формой проявления бессознательного. Например, сны могут иметь метафорическое содержание, но эта метафора обыгрывается в символической и буквальной форме. Хорошо знакомое выражение «кипятиться как чайник» во сне может быть представлено кипящим чайником, но смысл сна совсем не о чайнике, а о ссоре. Возникает вопрос, почему наше подсознание выбирает для этой цели метафору. Возможно, ответ заключается в сущности самой метафоры, чему посвящен следующий раздел этой главы. В разделе 2 третьей главы -«Метафора как реализация символа» рассматриваются процессы порождения и понимания метафоры, а также процессы зарождения символической функции в онтогенезе на основании чего делается вывод, что роль метафоры в нашем сознании преувеличена. Наша точка зрения состоит в том, что сознание не метафорично, а символично, и этот символизм определяет наше отношение к жизни. Что касается метафоры, то она является лишь языковой реализацией символа или следствием символичности сознания. Известно, что 20-30-е годы 20 века были отмечены интересом к развитию сознания в онтогенезе. Л.С.Выготский и Ж.Пиаже независимо друг от друга пришли к идее символизации у ребенка как важнейшей стадии развития сознания и языка. Несмотря на разницу в трактовке некоторых вопросов Л.С.Выготский и Ж.Пиаже считают, что символическая функция сознания возникает до усвоения языка. В главе

также рассматриваются процессы зарождения и понимания метафоры. В

последнее время появился ряд работ, посвященных процессам

метафоризации в детской речи, - как процессам понимания метафоры, так и

процессам создания метафорических форм. Если суммировать результаты

исследований (начальный возраст испытуемых 3-4 года), то получим

следующие выводы: во-первых, большинство метафор дети понимают

буквально; во-вторых, дети метафору не понимают совсем; в-третьих, дети

понимают отдельные метафоры правильно. Попытаемся эти результаты

объяснить и начнем с буквализма. Буквализм можно объяснить тем, что в

этот период (3-4 года) сознание ребенка тесно связано с его практической

деятельностью. Если какого-то признака у предмета ребенок в своей

практической деятельности не обнаруживает, то этого признака не должно

быть и в языке. Метафора, которая приписывает предмету какой-нибудь не

свойственный ему признак, вносит логический диссонанс в детское

мировоззрение. Особенно этот процесс усиливается в период классификации

(6-7 лет), когда язык оказывает все большее влияние на сознание ребенка.

Этот период можно охарактеризовать как «детский бунт» против

использования метафоры. Имеются также такие метафоры, которые ребенок

не понимает совсем. О трудностях, связанных с пониманием метафоры у

детей, говорит, например, М.В. Самойлова. Согласно ее данным, дети 6-7 лет

не в состоянии понять простые метафоры-сравнения. Понимание

отдельных метафор оказывается достаточно сложным и для старшего

возраста (подростков 13-15 лет). Метафора, отмечает М.В.Самойлова, может

служить качественным показателем мышления в целом, но в любом возрасте

существует определенный предел метафоричности (Самойлова 2002: 11).

В то же время для целого ряда метафор дети, причем более раннего возраста,

дают вполне правильное объяснение. Оказывается, самыми простыми для

понимания, являются антропоморфные метафоры. Правильное понимание

таких метафор возможно в довольно раннем возрасте, и это связано с

символическим восприятием окружающей действительности. То же самое

19

касается и случаев порождения метафор в дошкольном возрасте. Это антропоморфные метафоры, которые могут встречаться и в речи взрослого человека, и их порождение носит неосознанный характер. Овладение метафорами начинается позднее, к 12-14 годам, когда подросток полностью овладевает понятиями, и у него начинает формироваться абстрактное мышление. В целом же можно сказать, что не освоить метафору нельзя -язык как основной инструмент передачи опыта настойчиво навязывает человеку метафору. Большинство таких метафор понимается и воспроизводится автоматически, что означает, что они не осознаются носителями языка. Доказательством этому может служить легкость использования метафор на родном языке, и трудность овладения идиомами, да и элементарной метафорической лексикой иностранного языка. Что касается сложных метафор или оксюморона, то и в родном языке, как уже говорилось ранее, их понимание происходит постепенно и достаточно тяжело. Часто для понимания метафоры привлекается сравнение. А сравнениями, как мы писали в главе 2, человек овладевает еще в детстве. Близость сравнений к метафорам дает основание некоторым исследователям заявить, что метафора есть укороченное сравнение. Большинство исследователей все же говорят о том, что метафора и сравнение - это разные, хотя и близкие, языковые явления (сравнение говорит о подобии предметов, а метафора об их тождестве). При этом многие исследователи говорят, что метафора есть не реальное, а фиктивное тождество. Вопрос об истинности и ложности метафоры может быть снят, если посмотреть на нее в другом аспекте. Этот другой аспект рассмотрения метафоры заключается в том, что она дает прозрение, выражает суть предмета. Когда мы говорим, что метафоры выражают суть предмета, некоторую истину, то имеем в виду не научную истину, а бытийную. Метафоры (как и пословицы, поговорки) содержат крупицы мудрости, которые в наш рационалистический век, как таковые уже не осознаются. Особенность метафоры - передавать бытийную истину - приводит к тому, что многие исследователи настаивают на ее

20

буквальном понимании. Третий раздел третьей главы «Первичный символ»

посвящен проблеме семантических универсалий. Начиная с семнадцатого

века, этот вопрос поднимался как философами, так и лингвистами.

Например, Локк называл такие универсалии простыми идеями. Поиск

семантических универсалий вел и В.Гете. Для обозначения универсалий

человеческой мысли он вводит термин «первичный феномен» и полагает, что

человечеству их предоставляет природа (смена дня и ночи, времен года,

цветов, плодов и т.д.). Впервые косвенное указание на существование в

сознании человека древнего пласта исходило от З.Фрейда. Вслед за

З.Фрейдом К.Юнг признает, что современный человек не утратил глубоко

лежащих инстинктивных слоев' психики, которые управляли поведением его

первобытных предков. Именно на основе изучения первобытных слоев

психики, проявляющихся в образах сновидений, К.Юнг пришел к идее

архетипа.. К.Юнг разделяет первичные и вторичные символы (архетипы).

Первичные или «естественные» символы, по Юнгу, происходят от

бессознательных содержаний психического, во многих случаях такие

архетипы могут быть прослежены до своих архаических корней. Что касается

«культурных» символов, то они представляют собой некоторые «вечные

истины», которые прошли через множество преобразований и стали

коллективными образами, принятыми цивилизованными обществами (Юнг

1991: 84). К проблеме архетипа обращался и О.Шпенглер. Он использовал

термины «прафеномен» и «прасимвол». С точки зрения О.Шпенглера, это -

протяженность, пространство, шрифт, орнамент. Проблема символичности

бытия волновала и П.А.Флоренского. Он использовал термин «первообраз».

К первообразам относятся облака, камни, доски, деревья, солнце, птицы,

лик человека, его руки и ноги (Флоренский 2003: 42-56). В работе «Символ и

сознание» раскрыли свое понимание элементарного символа

М.К.Мамардашвили и А.М.Пятигорский. Такой элементарный символ они

назвали первичным символом. Первичный символ лежат на уровне

спонтанной жизни сознания, за ним не стоит никакого связанного с

21

размышлением, выводного знания. Вторичные символы, наоборот, фигурируют на уровне мифологической системы, которая является результатом идеологической (научной, культурной и т.д.) интерпретации (Мамардашвили, Пятигорский 1997).

К проблеме символичности сознания обращались и лингвисты. Например, Э.Бенвенист отмечал универсальный характер символизма подсознания. Он считал, что символы подсознания образуют «словарь», общий для всех народов (Бенвенист 1974:125). П.Рикер также говорил о необходимости более полного перечисления символических форм и об их лингвистическом анализе (Рикер 2002).

Важный вклад в исследование первичного символа внес А.А.Потебня. Были выделены и описаны многочисленные символы, связанные с явлениями природы, вкусовыми ощущениями, животными и растениями. (Потебня 2007). Ю.М. Лотман отмечал, что элементарные по своему выражению символы обладают большей культурно-смысловой емкостью, и именно они образуют ядро культуры (Лотман 1987: 13).

Следует также упомянуть фундаментальный труд А.Н.Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». А.Н.Афанасьев не использует в своей работе термин «символ» или «первичный символ», речь идет об обожествлении, культе тех или иных природных явлений, животных (Афанасьев 1995). Дж. Фрэзер, английский этнограф, также рассматривает систему первобытных верований. В его исследовании, как и в работе А.Н.Афанасьева, нет упоминания символа, но есть близкая идея культа предметов и явлений (Фрэзер 2003).

Первичные символы закрепились в сознании человека как некая коллективная матрица, несущая информацию о нем самом и среде его обитания. Древнейшие тексты зафиксировали символизм первобытного сознания, и в принципе можно было бы составить некоторый список

22

первичных символов, общий для всех языков. На наш взгляд такая задача была успешно выполнена американским языковедом М. Сводешом. Используя методы лексикостатистики и глоттохронологии, на материале восьми языков он постарался показать доисторические этнические контакты. Для этой цели он выделил опытный список слов основного лексического ядра языка. М.Сводеш назвал этот список «внутренним словарем человека» (Сводеш 1960: 75-87). Еще одной попыткой выделить семантические универсалии является работа А.Вежбицкой «Семантические примитивы». Семантические универсалии выделялись на основе двух критериев: неопределяемости и способности истолковать все речевые высказывания. В нашей стране также проводились эксперименты по выделению «внутреннего лексикона человека». А.А.Залевская использовала для этого ассоциативный метод. За основу был положен опыт при составлении ассоциативного словаря-тезауруса английского языка, подготовленного в Эдингбургском университете. В результате такого эксперимента было выделено 75 слов, относящихся к ядру лексикона. (Залевская 1981; 1983). Таким образом, термины «внутренний лексикон», «ядро лексикона», «внутренний словарь», «архетип», «первичный символ», «первообраз», «прафеномен» отражают в сущности одно и то же - некоторые центральные смыслы или структуры нашего сознания, которые получают выражение в языке. Это некоторые первичные сущности, общие для всего человечества.

В главе 4 «Первичный символ в структурах языка» рассматриваются некоторые символы англоязычной лингвокультуры в соответствии со смыслами, которые они порождают. В предыдущей главе были рассмотрены первичные символы, а также методы и критерии их выделения. Метод, применяемый в данной работе, - метод лексико-семантического анализа опорных слов сравнительных конструкций. Надо отметить, что в работе рассматриваются не устойчивые сравнения, а свободные авторские сравнения. Свободные сравнения, создаваемые спонтанно, с нашей точки

зрения, говорят о наличии некоторых структур сознания или смыслов, соотносящихся с определенным явлением или вещью. Например, если данная вещь используется несколькими авторами для описания определенных структур сознания, то можно с уверенностью говорить о символизме той или иной вещи. Доказательством этого символизма является и наличие соответствующих метафорических выражений.

Символы детства

Во многих случаях маленький ребенок знакомится с социально-значимыми предметами через игру. Наиболее значимые и наиболее освоенные предметы становятся эталоном всех остальных, обладающих этим свойством предметов. В качестве таких вещей у детей могут выступать игрушки. Позднее такие символы могут быть использованы в определенных ситуациях взрослым человеком: A message saying so merely confirms a piece of news some secret vein had already received, severing from me an irreplaceable part of myself, letting it loose like a kite on a broken string (Capote 1993: 177). Веревочка, связывающая ребенка и змея, выступает как символом «связи», «привязанности». Приведем еще один пример символа детства. Всем известно, что дети очень любят скатываться с горки: Life with George would be like the big slide she used to love at Glen Echo Park when she was a kid, a long easy carefree glide with no big bump at the end (Rivers 1998: 218). Беззаботное скольжение с горки в детстве героиня романа сравнивает с ровным, спокойным течением ее будущей жизни с мужем. Иногда символы детства используются, чтобы подчеркнуть чувство близости каких-то сущностей к главному герою - человек дорожит чем-то так же, как он раньше дорожил своим игрушками (мраморным шариком или перочинным ножом): Не had God safe in his pocket, like a favourite marble or a penknife (Rivers 1998:351). Однако не все символы детства окрашены положительно. Сравнение людей с «куклами» имеет негативную эмоциональную окраску. Например: His wife was propped against the bedhead like a large rag doll (Thomas 1989: 56).

Сравнение с тряпичной куклой вызывает отвращение к главной героине. В целом, привязанность к куклам в зрелом возрасте расценивается отрицательно. В качестве символов детства могут выступать и слова «baby», «child», «boy», «girl». Считается, что человек бывает по-настоящему счастлив, когда важнейшие аспекты его личности: «Родителя», «Взрослого» и «Ребенка» согласуются друг с другом. Взрослые люди часто чувствуют себя как дети и испытывают те же самые чувства, которые им были знакомы в детстве: «Sleep», she said, and whimpered like an exhausted, fretful child (Capote 1993: 78).

Символы родства

Последняя группа сравнений (сравнения взрослого человека с ребенком) близка к символам родства. Символы родства можно отнести к разряду социального бессознательного. Л.С.Выготский, рассматривая научные и житейские понятия, отмечает тот факт, что ребенок лучше формулирует, что такое закон Архимеда, чем, что такое брат. Дело в том, что закон Архимеда ребенок усвоил иначе, чем понятие «брат». Трудность объяснения заключается в том, что это слово наполнено богатым личным опытом и эмоционально насыщено (Выготский 2007: 191). Это слово есть символ особого рода отношений между людьми, и зарождается этот символ в детстве. Практически всегда мы проецируем это интуитивное знание на наши отношения с другими людьми. Это закрепляется в многочисленных выражениях: «он мне как брат, сестра» и т.д. Естественно, что они представлены в современной англоязычной художественной литературе: Не was like a son to him (Thomas 1989: 135). В качестве имен родства в сравнениях, как правило, используются: «son», «daughter», «brother», «sister», «husband», «wife». Эти символы употребляется там, где имеют место близкие отношения, напоминающие семейные. К этой же группе можно отнести сравнения со словами man, woman: Не really did look like a

man without a care in the world (Thomas 1989:45). Некоторые авторы относят сравнения такого рода к устойчивым сравнениям.

Символы познания

Говоря о символах познания, мы имеем в виду познание через деятельность, жизненный опыт. Их можно проиллюстрировать цитатой из св. Августина: «Мудрое или глупое - это как пища, полезная и вредная, а слова, изысканные и простые, - как посуда, городская или деревенская, в которой можно подавать любую пищу» (Августин 2003: 67). Это высказывание содержит указание на два символа: еда выступает как символ знания, а посуда, с которой сравниваются слова, как символ средства или орудия познания. Посуда: тарелка, ложка, чаша как символы орудий познания используются довольно широко. Например, выражение «spoonfeed smb with sth» имеет значение «to teach smb in a way that doesn't give them the opportunity to think for themselves (Some teachers spoonfeed their students) (OAD 1995: 1149). Чаша выступает как символ жизни человека: «I just stood there, still, until I was invisible, and then I went through like ... a hidden cup of water» (Ondaatje 1996:200). Процесс познания передается процессом поглощения пищи: Не lost her to a quadrille of partners who gobbled up her jokes like popcorn tossed to pigeons (Capote 1993:44). Шутки девушки сравниваются с попкорном, который жадно, как голуби, поедали ее собеседники. Близкое значение имеет и глагол «swallow». Понимание сравнивается с перевариванием пищи. Глагол «chew», «digest» часто употребляются в значении «подумать», «понять». Процесс понимания также связан с тарелкой «plate», «platter»: You can beat your brains out for her, and she'll hand you horseshit on a platter (Capote 1993: 31). В данном случае речь идет, о том, что ты не знаешь, чего ждать от человека. Это и передается метафорой «horseshit on a platter».

Символы памяти

В качестве основного символа памяти в англоязычных художественных текстах выступает вода. Например: I have always had information like a sea in me (Ondaatje 1996: 18). Информация, хранимая в сознании, сравнивается с морем. Этот символ встречается и в метафорических выражениях: Without warning, he began to sob, the memory washing over him in a torrent (Rivers 1998: 217). Память - это поток воды, обрушивающийся на человека. «Нахлынули воспоминания», - говорим мы. Память может также сравниваться с волной, обычно воспоминания «накатывают», как в следующем примере: ...suddenly the memory of their touch traversed his brain and body like an invisible wave (Joyce 1993: 94). Вода как символ памяти упоминалась еще Платоном. По свидетельству А.Н.Афанасьева, живая вода небесных колодцев (амрита) наделяет дарами высшей мудрости и предвидения (Афанасьев 1995: 99-100). Итак, основу символа «память» составляет понимание памяти как жидкой субстанции, которая движется согласно законам природы, без участия человека. Это символически передается глаголами flood, fill, overwhelm, engulf, pour back, sink. Нужно также отметить, что память может пониматься как «вместилище». При таком понимании она может описываться как «чулан», «чемодан» или «заброшенный дом».

Символы умственной деятельности

Очень часто мыслительная деятельность сравнивается с ткачеством, с

орнаментом. Сравнение мысли, замысла с переплетением нитей вполне

оправдано, т.к. за каждым орнаментом стоит некое содержание.ТЬе simple

arrangements seemed threadbare now like an old, dull carpet (Thomas 1989: 44).

В данном примере говорится о не очень удачном замысле - он сравнивается

со старым, протертым ковром. Символ «ткачества» обнаруживается также в

следующих метафорах: to weave ideas, interweave ideas, tangle of ideas. Мысль

при этом часто сравнивается с нитью: You broke the thread of my thoughts

27

(Conan Doyle 1994:94). Такие высказывания создают представление о сознании как некоем узоре, мозаике, где возможны многочисленные комбинации смыслов. В принципе, даже не важно, какими средствами этот «орнамент» создан: соткан или нарисован. Не was like a canvass on which large areas were done in exquisite detail while others were totally blank (Rivers 1998: 6). Главный герой, его личность и состояние ума сравнивается с картиной, отдельные части которой написаны детально, а остальные не очень точно. О том, что изложение мыслей на бумаге напоминает создание картины, рисунка говорили многие философы. Например, Л.Витгенштейн сравнивает мыслителя с рисовальщиком. Он называет «Философские исследования» зарисовками и отмечает, что некоторые части книги нарисованы неправильно и полны огрехов (Витгенштейн 1994). Итак, письменное, дискурсивное изложение мыслей может напоминать картину, но, с другой стороны, и некая картина, орнамент может быть похож на письмена. Так, Л.Витгенштейн приводит следующий диалог: «Вот предложение, написанное по-китайски», «Нет, это лишь похоже на письмена, на самом деле это орнамент». Помимо «картины», вытканной или нарисованной говорящим, мыслительная деятельность может также символически выражаться природными явлениями. Очень часто течение мысли сравнивается с течением воды, потока: His head reeled, his thoughts flying away like water violently shaken from a dog's coat (Thomas 1989: 102). В данном примере несобранные мысли героя сравниваются с капельками воды, разлетающимися с шерсти собаки. Спокойные размышления символически сравниваются со спокойным течением и передаются выражением the flow of thought. Яркие мысли и прозрения связываются со вспышками света, с молнией. Сравнение мысли с молнией приводит Л.Витгенштейн. Он выделяет особый тип мысли - мысли-молнии. Этот тип мысли он обозначает как lightning-like thought.

Символы силы

В реальной жизни в качестве оружия чаще всего выступают подручные средства, например, палка, а также камень или нож: "I don't know whether we have the time ", Aubrey burst out, waggling his stick like an offensive weapon. (Thomas 1989: 47). В данном примере слово «stick» является актуализацией символа «оружие». Доказательством того, что палка выступает символом «силы» также служат выражения: "by stick and carrot", «палка о двух концах», «палочная дисциплина» и т.д. Нужно отметить, что меч также является устойчивым символом силы. Этот символ часто используется, когда речь идет о надвигающейся опасности. Например, с мечом может сравниваться болезнь: Gordon couldn't tolerate the aura of constant illness that hung over the child like a sword waiting to fall (Steel 2002: 6). Этот символ используется и при описании речевой деятельности: The greeting was like rattling of swords (Lee 1959: 49). При описании речевой деятельности используются и другие виды холодного оружия «knife», «dagger», «cleaver». Подобные сравнения (с ножом, мечом) характерны и для мысли: The thought slid like a cold shining rapier into his tender flesh: confession (Joyce 1996: 144). Очевидно, такие сравнения можно объяснить инструментальным характером языка. В качестве символа силы может выступать все, что находится у человека в руках, например, камень, а также удары, наносимые руками. Так, слова, речь может сравниваться с наносимыми ударами: Whatever he's saying his words fall like blows (Hoeg 1993: 153). Основным символом защиты является щит. Этот символ восходит к глубокой древности, но, как видно из примеров, он актуален и сегодня: Не clutched the camera bag against his chest like a shield (Thomas 1989: 151).

Символ жизненной силы человека

Символом жизненной силы человека выступают деревья: She felt a little

betrayed and sad, but presently a moving object came into sight. It was a huge

horse-chestnut tree in full bloom bound for the Chaps Elysees, strapped now into

29

a long truck and simply shaking with laughter - like a lovely person in an undignified position yet confident none the less of being lovely (Fitzgerald 1994 : 84). Грустная девушка, которой кажется, что ее предали, видит большое цветущее каштановое дерево и невольно сравнивает себя с ним. Здесь имеется тройное сравнение: молодая девушка - дерево - человек. Это сравнение является симметричным. Comparandum и comparatum абсолютно равноправны по отношению к основанию сравнения. А основанием сравнения является жизнь. Мы ощущаем определенное родство с растениями, деревьями и приписываем им жизнь, подобно той, которой обладаем сами. Иногда, чтобы показать, что с человеком происходит что-то неладное, он сравнивается с листком, оторвавшимся от ствола: Her body was pale and green like a birch leaf lying in water (Lee 1959: 401). С опавшими листьями может сравниваться уходящие из жизни поколения: ...the passing generations ...vanished like leaves, to be trodded under ...(Woolf 1981: 82). Больные части тела сравниваются с бревном: My limbs went splintering like logs (Lee-1959: 159).

Еще одним символом жизненной силы является огонь: чем сильнее огонь, тем больше у человека жизненных сил: ...her bright old head ... looked like a flame on a smoking lamp (Lee 1959:85). В старой женщине еще теплится жизнь. Она мыслит, думает, и эта работа мысли выражена существительным flame. Огонь может быть сконцентрирован в разных частях нашего тела: ....the mind, like an unguarded flame, bows and bends and seems about to blow from its holding (Woolf 1981: 17) Здесь центр жизненных сил сосредоточен в сознании человека. А здесь основная энергия тела переместилась в руку: Her hand in mine was like a small wet flame (Lee 1959:203). Следующий пример говорит о том, какой «жар» идет от скопления людей: The heat of packed and jostling bodies was like that of a furnace (Thomas 1989: 413). Тепло, идущее от людей, сравнивается с теплом от печки. Все символы подобного рода содержат сему «fire».

Символы красоты

Основным символом красоты являются цветы. Недаром именно молодые, красивые девушки сравниваются с цветами. С точки зрения авторов, использующих эти сравнения, цветы являются наиболее адекватным средством описания красоты девушек. Это доказывают и метафорические выражения: She was a flowering tree (Woolf 1981: 148). Следующий пример показывает, как происходит взросление. Проклюнувшиеся бутоны на цветке являются предвестниками «расцвета» и «красоты»: She had become very serious like a hyacinth, sheathed in glossy green with buds just tinted (Woolf 1981: 123). Красота включает в качестве своего компонента «жизненную силу», на это указывает тот факт, что сравнение с цветами часто идет параллельно со сравнением с деревьями: People were beginning to compare her to poplar trees, hyacinths, ...and garden lilies ... (Woolf 1981: 134). Очевидно, что в цветах для человека важна не только их внешняя красота, но и запах: She smelt like a cart-load of lavender (Lee 1959: 44). Обоняние имеет огромное значение для человека. Цветочный запах, очевидно, тоже ассоциируется у человека с красотой.

Символы заботы

Одним из символов заботы являются цветы - за ними надо ухаживать, чтобы они хорошо цвели и не засыхали. В предыдущем разделе мы рассматривали цветы как символы красоты. Но молодость и красота также требует ухода: She felt like a wilted flower soaking up the sun and the rain (Steel 2000:6). В данном примере героиня сравнивает себя с увядающим цветком. На самом деле речь идет о том, что ей не хватает заботы и внимания, возможно к самой себе. Еще одним символом заботы, с нашей точки зрения, являются птицы. Как правило, это маленькие птицы. Человек сравнивается с птицей тогда, когда находится в затруднительном положении, требующем проявления внимания: She was like a bird sheltering under thin

hollow of a leaf (Woolf 1981: 65). He always reminded her of a tiny fragile bird

31

with broken wings (Steel 2002: 2). Здесь мы имеем две ситуации: «птичка, которая прячется под тонким листком» и «маленькая хрупкая птичка со сломанными крыльями». В обеих ситуациях, человек, который сравнивается с птицей, находится в затруднительной ситуации и нуждается в защите и заботе. Забота может проявляться в стремлении "взять кого-то под свое крыло»: She still felt like tucking Peg under her wing (Rivers 1998:136). Семья часто сравнивается с птичьим семейством: Here we lived and fed in a family bug, not minding the little space, trod on each other like birds in a hole (Lee 1959: 64). Дети при этом сравниваются с птенцами: But I'm this little bird who's just hopped out of the nest (Rivers 1998: 325). Очень часто мать семейства сравнивается с курицей, и это не случайно, ведь сущность материнской любви - это забота и ответственность. Заботу матери о детях передают глаголы «cluck» или «соо over» в значении «возиться с кем-то», «заботиться о ком-то». При таком символическом понимании матери ее дети часто воспринимаются в качестве цыплят: In those days young children dropped dead like chickens, their diseases not well understood (Lee 1959:156).

Символы единения со средой

К символам единения со средой относятся символы, выражающие физическое удовольствие от жизни, когда организм находится в благоприятных для существования условиях. Эти символы можно также назвать символами радости: She was asleep, only drowsy and heavy... like a field of clover in the sunshine this hot June day, with the bees going round and about and the yellow butterflies (Woolf 1981: 111). Сон вызывает одно из приятных состояний человека. Оно похоже на спокойное умиротворенное состояние разомлевшего от солнца луга. Приведем еще один пример: The wine smelt of ripe grass in some far away field and its taste was as delicate as air (Lee 1959: 80). Запах вина напоминал запах сочной травы в поле, а по тонкости вкуса вино было похоже на воздух. Из приведенного примера видно, что интуитивно, человек обращается к запаху травы и «вкусу»

воздуха как эталонам «радости» или «удовольствия». Еще одним символом радости для человека является солнце: ...they seemed to turn to their mother like another sun (Lee 1959:130). Сравнение человека с солнцем, с солнечным светом является самым ярким показателем близости или приятности человека собеседнику. Среда обитания человека обязательно включает в себя присутствие других людей. Одним из источников радости для человека является доброжелательное отношение к нему других людей. Так, в качестве символа радости может выступать ласка, исходящая от другого человека. Например, ласкать может голос человека: Her voice was like a caress in the darkness (George 1993: 123). Ласка может исходить и от природных явлений: The air caressed him like a hand (Thomas 1989: 102). Легкое касание ветра напоминает касание руки. Такое же ощущение может создавать и солнце, когда оно касается кожи: The sun feels warm against my cheeks... I see the red streaks of sunlight against my eyelids and I feel the warmth press like fingers against my face (George 1997: 106). Все эти ощущение относятся к наиболее приятным ощущениям человека.

Символы движения, препятствия, явления и сокрытия

Путь или дорога являются важной частью жизни человека, что нашло отражение в его сознании. Символ «дороги, пути» постоянно используются для передачи движения вперед или идеи развития. Передвижение человека по местности могут затруднять различные препятствия. Препятствия - такие детали местности, которые физически мешают нормальному передвижению вперед: In the gardens evergreen trees and shrubs form dense black surfaces, like the edge of a forest or the side of the mountain (Hoeg 1993: 227). Край леса, склон горы - это препятствия для человека, ограничивающие в конечном итоге его видение мира. Самым распространенным символом препятствия выступает стена. Символами препятствия являются также всякие запоры и замки, закрытые двери, окна. Глаголы seal, lock, shut образуют метафорические выражения, подтверждающие существование символа

33

«препятствие». Нужно отметить, что окна и двери имеют двойственную функцию. Это и символы препятствия, и символы «откровения», ибо такова их функция - скрывать то, что не предназначено для чужих глаз, и открывать то, что надлежит увидеть. Важным символом в этом смысле является «ключ». Любую дверь, как известно, можно открыть ключом. Ключ является важным символом «открытия», «откровения», который широко используется во многих контекстах.

Символы сокрытия являются разновидностью символов препятствия. В своем значении они обязательно имеют сему «cover». Например, такое символическое значение имеют занавески на окнах. Недаром шторы, занавески в английском языке называются «blinds». Символом сокрытия выступает и одежда человека. Она выступает как символ сокрытия «эго», обнаженности. В английском языке такое символическое значение имеют существительные «clothes», «cloak», глагол и существительное «cover». С другой стороны, когда мы хотим сказать, что поняли истинную сущность человека, мы используем выражение «разоблачить», т.е снять одежду. Нужно отметить, что глаголы «discover», «uncover», «unveil», «reveab>, «disclose», «open» и есть те глаголы, которые передают открытие или явление вещей. Практически все глаголы имеют в своем составе сему «remove the cover».

Символы потери ориентации в пространстве или страха

Символы страха связаны с потерей ориентации в пространстве. Чаще всего

такие ощущения возникают в темноте: Denis, who headed the party, groped his

way cautiously; in this darkness, one had an irrational fear of yawning

precipices, of horrible spiked obstructions (Huxely 1976: 137). В темноте

воображение рисует страшные картины пропастей и препятствий. К

символам потери ориентации относится и темная вода. Она похожа на

темноту, в темной воде тоже ничего не видно: The darkness outside looked

more than ever like deep lightless water (Lee 1959: 35). В качестве еще одного

34

символа страха выступает туман. Туман, подобно темноте, ограничивает видимость и, соответственно, ориентацию. Причиной плохой ориентации могут быть и тучи. Они «омрачают» небо, становится плохо видно, что затрудняют нашу ориентацию: ... the pain was a cloud; she would see the past better now when it was gone (Rivers 1998:109). Боль, связанная с утратой любимого человека, уподобляется туче, которая мешает ориентации в жизненном пространстве. Еще одним символом потери ориентации выступает лес. Лес всегда противопоставляется дому. В английском языке выражение «to be out of the woods» означает «быть вне опасности»: I've never seen a surgery like that. She's not out of the woods yet, but I think actually might make it (Steel 2000:149).

Символы ориентации

Для ориентации человеку требуются дороги, тропинки и т.д. Эти символы были уже нами описаны в разделе «Символы движения и препятствия, явления и сокрытия». К символам ориентации относится также свет, источники света могут быть совершенно разные. Для современного человека свет в окнах - тот же ориентир, что и звезда. The lights of the village seemed to hang in the darkness like warm stars (Thomas 1989:348). С другой стороны, сами звезды могут сравниваться с лампочками накаливания, что говорит о симметричности этого сравнения: The stars overhead glowed like bulbs (Thomas 1989:386). Свет может служить ориентиром не только в пространстве, но и во времени. Счастливый период жизни навсегда остается в памяти, как некая звезда, по которой ты ориентируешься: A single moment etched in time, shining brightly like a star (Steel 2002:1). Иногда ожидаемое событие сравнивается со светом маяка, к которому надо стремиться: But Friday night lay ahead like a beacon in the fog (Rivers 1998: 92). Очень часто источником такого света становится другой человек: And from what he had seen that night, the indomitable spirit that shone from her like a beacon, Bill figured she could do it (Steel 2002:310). Можно сказать, что человек всегда

35

является ориентиром для другого человека. Равнение на других людей присуще человеческой натуре. Однако одних людей мы ценим больше, других - меньше. Те люди, которых мы ценим больше, определяются в психологии как Значимые Другие. Оказалось, такая значимость может быть выражена в символической форме.

Символы значимости

Основным символом значимости являются драгоценные камни: She picked her friends like her jewelry - carefully (Rivers 1998: 10). В данном примере с драгоценностями сравниваются друзья. «Значимость» другого человека должна быть огромной, только тогда она передается через символику драгоценного камня: ...he held me like a crystal and played with my hair. He said that he was nothing without me (George 1997:101). Символ «драгоценного камня, алмаза» как наиболее значимого в жизни был отлично описан В. Вульф: The others disappeared; there she was alone with Sally. And she felt she had been given a present, wrapped up, and told just to keep it, not to look at it - a diamond, something infinitely precious... (Woolf 1981: 35). Алмаз - самый дорогой камень, самый красивый. Его значимость выражается семой «precious». В английском языке самых близких и дорогих людей называют «precious». Влияние драгоценного камня на человека велико. Нередко говорят о магии драгоценных камней. Очевидно, такой же магией обладают и некоторые люди.

Глава 5 «Вторичные символы в структурах языка». Вторичный символ является продуктом рефлексии человека. Из всех вторичных символов мы рассмотрим только два, которые имеют огромное влияние на жизнь современного общества. Эти символы - «деньги» и «театр». Например, деньги. Значение этого символа в жизни человека настолько велико, что он отразился в мета-языке лингвистики целым рядом метафорических терминов. Многие лингвисты и философы сравнивали язык с деньгами. Основанием аналогии служит значимость денег и языковых единиц, а также

функциональная сторона денег и слова - взаимовыгодный обмен. В настоящий момент в мета-языке лингвистики имеется целый ряд метафорических терминов, отражающих символическое понимание языка как денежной системы: loanword, coin a word, coinagc, borrow (a word). Еще одним вторичным символом, нашедшим отражение во всех областях нашей жизни, является театр. Символ театра, сцены является одним из важнейших и древнейших вторичных символов, который можно обнаружить в разных культурах в разные эпохи. Этот символ настолько значим для человека, что также отразился в мета-языке лингвистики. Термины, связанные с театром, можно встретить в разных отраслях лингвистики, например, в теории предложения. Так, М.Бреаль предложил «сценическую» трактовку предложения, которая наводит нас на мысль о том, что члены предложения ведут себя подобно актерам на сцене. Еще одна теория, где отразилось символическое понимание предложения как драмы, - теория глубинных падежей Ч.Филмора. Он уподоблял семантические отношения предиката и именных выражений, служащих его аргументами, ролям, которые выполняют аргументы в предложении, а говорящего сравнивал с драматургом, распределяющим ограниченный набор ролей. Термин «role» -основной в теории Ч.Филмора. С развитием когнитивной лингвистики рассмотренная группа метафор пополнилась терминами script, scene. «Сцены» («scenes») или «сценарии» («scripts») - это структуры знаний, хранящиеся в сознании и используемые для обработки стандартных ситуаций. Используется аналогия с театром и в других отраслях лингвистики.

Таким образом, нами был выделен пласт лексики, который, с одной стороны, актуализирует связь человека с физической средой, с биосферой, А, с другой стороны, отражает связь биосферы с ноосферой, сферой культуры и человеческой мысли. Знание этих символов включает человека в целый ряд процессов: исторических, духовных. Как первичные, так и

вторичные символы, основаны на преемственности культуры, совокупного человеческого бытия в целом. С другой стороны, преемственность культуры, языка основана на преемственности этих символов. Это то, что пронизывает существование человека с незапамятных времен до наших дней, и в этом смысле данные символические элементы составляют фундамент любой цивилизации.

По результатам исследования были опубликованы следующие работы: Монография

1 .Барляева Е.А. Символы сознания в структурах языка. Монография. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2010. - 264 с.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

2.Барляева Е.А. Некоторые первичные символы сознания сквозь призму языка // Вестник С.-Петерб. ун-та, Сер. 9. Филология, востоковедения, журналистика. Изд-во СПбГУ, Вып. 3 (ч.1), 2008. - С. 41-48.

3.Барляева Е.А. Метафора как реализация символа // Вестник С.-Петерб. унта. Сер. 9 Филология, Востоковедение, Журналистика. Вып 3 (ч.И). сент. 2008.-С. 161-167.

4.Барляева Е.А. О семантических универсалиях и буквальном прочтении метафор // Вестник Ленинградского университета им. А.С.Пушкина. Сер. Филология № 3,2009. - С. 219- 225.

5.Барляева Е.А. Символическое понимание движения и препятствия, явления и сокрытия // Вестник С.-Петерб. Ун-та, Сер. 9 Филология, Востоковедение, Журналистика. Изд-во СПбГУ №3, 2009. - С. 138-144.

6.Барляева Е.А. Символическое мышление и внутренняя форма языка // Вестник С.-Петерб. Ун-та, Сер. 9, Филология, Востоковедение, Журналистика. Изд-во СПбГУ. №4,2009. - С. 41-47.

7.Барляева Е.А. О символах и штампах в поэзии // Вестник С.-Петерб. Ун-та, Сер.9 Филология, Востоковедение, Журналистика. Вып 1. Изд-во СПбГУ,

2010.-С. 10-16.

8.Барляева Е.А. Два символа современности // Вестник Ленинградского университета им А.С.Пушкина. Сер. Филология. №3 2009. - С. 265-272/

9.Барляева Е.А. Внутренняя форма языка как закон его порождения // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С.Пушкина. Сер. Филология. №1 (Т.5), 2010. - С. 199-207.

Ю.Барляева Е.А. Символ как элемент сравнительной конструкции // Вестник Ленинградского университета им А.С.Пушкина. ХзЗ, Т.1 Сер. Филология

2011.-С. 153-160.

Статьи в других изданиях:

11. Барляева Е.А. Авторизация как средство актуализации автора научного текста//Диалектика текста: в 2-т. Т.1 // СПб. 1999. - С. 41-59.

12.Барляева Е.А. (в соавторстве) Англорусские параллели в актуализации метафор в метаязыке лингвистики // Английская филология в переводческом и сопоставительном аспектах // Вопросы структуры английского языка в синхронии и диахронии. Вып 7. Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1995.-С. 73-78.

13. Барляева Е.А. (в соавторстве) Метафоры языка и языковых единиц // Метафоры языка и метафоры в языке / Спб., 2006. - С. 6 - 20.

14. Барляева Е.А. Еще раз про любовь Н Материалы XXXVI Международной филологической конференции. - Спб.: Филол. Ф-т СПбГУ, 2007. - С. 10-14

15. Барляева Е.А. Метафора-термин в метаязыке языкознания // Современная лингвистическая ситуация в международном пространстве: Материалы

международной научно-практической конференции. Тюмень, 2010 г. - С. 2729.

16. Барляева Е.А. Когнитивная функция метафоры и проблема понимания // Актуальные проблемы лингвистики и методики преподавания иностранных языков: материалы Всероссийской научно-практической конференции. В 3-х ч. 4.1. - Уфа, 2010. - С. 32-37.

17. Барляева Е.А. Когнитивная теория метафоры и символизм сознания II Актуальные проблемы германистики, романистики и русистики // Материалы ежегодной международной научной конференции, Екатеринбург, 2010. - Ч. II-С. 13-17.

18. Барляева Е.А. К вопросу о метафоричности понятийной системы человека // Англистика XXI века: материалы V Всероссийской научной конференции. Спб., 2010. - С. 159-161.

19. Барляева Е.А. Об использовании архетипов в литературе // Архетипы, мифологемы, символы в художественной картине мира писателя: материалы международной заочной научной конференции. Астрахань , 2010. - С. 26-30.

20. Барляева Е.А. Язык, знак, символ //Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке: материалы междунар. науч.-практ. конф. - ЛГУ им. A.C. Пушкина. Спб., 2010. - С. 71-74.

21. Барляева Е.А. Язык и символы культуры // Язык и культура: материалы международной научно-практической конференции Борисоглебск, 2010 г. В 2-х ч. Ч.1-С. 55-59.

22. Барляева Е.А. Символическое понимание языка // Культурное разнообразие в эпоху глобализации. Язык, культура, общество: Материалы международной научно-практической конференции. Мурманск, 2010 г. -С.15-19.

Подписано в печать 14.12.2011г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,3. Тираж 100 экз. Заказ № 2355.

Отпечатано в ООО «Издательство "J7EMA"» 199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д. 24 тел.: 323-30-50, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru http://www.lemaprint.ru