автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Синтагматические отношения в континентальных скандинавских языках

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Никуличева, Дина Борисовна

ВВЕДЕНИЕ. О характерологической синтагматике 3

1.0 понятии синтагматических отношений, синтагмы и синтагматики 3

2. О целостности языковой системы 7

3.0 характерологии В

4. О контрастивном описании близкородственных языков 13

5.континентальные скандинавские языки как объект сравнительного описания 14

6. Материал работы и рассматриваемые типы синтагм Структура работы 24

ЧАСТЬ I.

Контрастивный анализ внутрисловных синтагм в континентальных скандинавских языках. 25

ГЛАВА 1. Контрастивная синтагматика словоформы 27

Раздел 1. Структура слова 27

1.0 синтагматическом аспекте морфонологии 27

2. Скандинавская "агглютинация" и фонетические процессы на стыках морфем 28

3. Сопоставление метафонических явлений в датском, ■/' норвежском и шведском языках 29

Раздел 2. Просодические аспекты сравнительного морфосинтаксиса 39

1. Датская синтагматика и современные фонетические процессы 40

2. Интонационная модель датской словоформы 42

3. Толчок и музыкальное ударение в континентальных скандинавских языках 43

4. Морфосинтаксическая функция датского толчка 45

4.1. Аффиксация 45

4.2. Префиксация 47

4.2.1. Толчок в датских приставочных глаголах 47 У

4.2.2. Приставочные глаголы в шведском языке 49

5. Толчок и мелодическое ударение как проявление различий синтагматических стратегий сравниваемых языков. 51

ВЫВОДЫ 54

ГЛАВА 2: Контрастивная синтагматика композитов 58

Раздел 1. Структура сложного слова

Контрастивные аспекты организации композитов в датском, шведском и норвежском языках) 58

1. Сопоставление семантических структур композитов

59

2. Межъязыковое сопоставление частотности композитов в одном языке по сравнению с простыми словами и словосочетаниями в другом 61

3. Предпочтительность определенных частей речи в композитном употреблении; глагольно-именные соответствия 66

4. Контрастивный анализ / формальных структур композитов V 72

4.1. Общие структурные особенности скандинавских композитов 72

4.2. Структурные расхождения в морфологической оформленности первого компонента композита 76

4.2.1. Реликты старых субстантивных основ 76

4.2.2. Анализ непродуктивных явлений сохранения морфологической оформленности прилагательного 78

4.2.3. Анализ непродуктивных явлений сохранения морфологической оформленности существительного 80

4.2.4. Вариативность норвежской композитной у синтагматики 82

5. Соединительные элементы композитов в контрастивном аспекте 84

5.1. Соотношение основных и словоизолирующих компонентов в шведских и датских композитах 84

5.2. Соединительный гласный -е- в датских и шведских композитах 86

5.3. Соединительный -э- в контрастивном аспекте 89

5.3.1. Сопоставление частотности соединительного маркера -е- в двучленных композитах 90

5.3.2 -е- как интегрирующий маркер 91

5.3.3. Различия в плане наличия/отсутствия -вв приставочных и бесприставочных композитах 93

5.3.4.-е-в суффиксальных композитах. 93

6, Контрастивная синтагматика трехкомпонентных 97 композитов

7. Контрастивная синтагматика числительных 102

Раздел 2. Контрастивная просодика сложного слова в континентальных скандинавских языках 6

1. Просодическая маркировка многокомпонентности 106

2. Взаимосвязь структурных и просодических различий 107

3. Просодика трехчленных композитов ВЫВОДЫ 117

ЧАСТЬ II.

Контрастивная синтагматика синтаксических групп в континентальных скандинавских языках 121

ГЛАВА 3. Проблемы контрастивного описания синтаксиса континентальных скандинавских языков (123

1. Поиск системного подхода к синтаксическим сопоставлениям 123

2. Синтаксическая группа в отношении к синтагме и к словосочетанию

3. Синтаксическая группа в ее отношении к предложению 3

4. Коммуникативность синтаксических групп 135

5. Позиционный синтаксйс и сопоставительное описание языков 136

6. Выбор синтаксической группы в качестве приоритетного по сравнению с предложением объекта характерологического сопоставления близкородственных языков 140

ГЛАВА 4. Контрастивная синтагматика именной группы (Налйчие/отсутствие рамочности и позиционных перестановок) 145

1. Общие черты в структурировании именной группы в континентальных скандинавских языках 145

2. Характерологические расхождения между скандинавскими языками в структурировании именных групп 149

2.1. Изменение позиции сравнительных адъюнктов как критерий рамочности 149

2.2. Контрастивная синтагматика определенного артикля в шведском, норвежском и датском языках 152

2.3. Изменение позиции притяжательных местоимений в норвежском языке 3

2.4. Специфика коммуникативной организации группы имени в норвежском языке \/ 164

ВЫВОДЫ 176

ГЛАВА 5. Контрастивная синтагматика глагольной группы (замыкание, присоединения и позиционные перестановки) 180

Раздел 1.Структурныерасхождения 180

1. Основные особенности позиционного структурирования датской глагольной группы.

Принцип замыкания. 180

2. Контрастивная синтагматика глагольных групп, содержащих объектно-поствербиальные комплексы V-Pv-Obj / V-Obj-Pv 183

2.1. Обоснование первоочередного рассмотрения синтагматики групп, содержащих поствербы 183

2.2. Разная облигаторность поствербов и потенциально замыкаемых ими членов в рассматриваемых языках 186

2.3. Постверб, предлог при предложно-переходном глаголе или наречный элемент в составе у сложного локатива. Разный системный статус как результат различных принципов синтагматики 188

2.4. Коммуникативная организация v объектно-поствербиальных конструкций в норвежском языке 191

3. О контрастивной синтагматике групп, содержащих прямое и косвенное дополнение 197

3.1. Прямое и беспредложное "прикомплексное" дополнение 197

3.2. Вариативные различия в структурировании косвенно-объектных конструкций как проявление синтагматических расхождений. 207

4. Характерологические особенности синтагматики рефлексивов 210

4.1.0 синтаксическом и морфологическом выражении рефлексивности в скандинавских языках 210

4.2.0 зависимости межъязыковой вариативности -s / sig от синтагматической стратегии языка 219

4.3.0 синтагматике синтетической и аналитической форм пассива 223

4.4. Характерология синтаксического рефлексива. 227

4.4.1. Расположение sig относительно глагольного ядра и постверба: V-sig-Pv/V-Pv-sig 227

4.4.2. Расположение sig относительно перемещенного подлежащего :

Bas - V - sig - S - Pv / Bas - V - S - sig - Pv 233

4.4.3. Расположение предложного рефлексива относительно объекта дат. V-Obj-prep sig / швед. V-prep sig-Obj 236

4.4.4. Рефлексив в каузативных конструкциях: шв. lâta) sig) beskâdas) / дат. lade sig beskue 240 jwfîM 5/Контрастивная синтагматика предикативов 247

5.1. Соотношение позиций прямого дополнения и предикатива 247

5.2. Предикатив и предикативное определение к субъекту 248

5.3. Закрепленный предикатив и статив: позиционные расхождения в разных языках 250

5.4. Расхождения в структурировании глагольных групп, содержащих субъектные предикативы, как проявление характерологической синтагматики 255

5.5. Расхождения в структурировании глагольных групп, содержащих объектные предикативы 260

5.6 Контрастивная синтагматика свободных предикативов

5.7. Позиционный статусвнутрирамочного обстоятельства

6. Конграстивные аспекты структурирования периферийных областей глагольной группы 278

6.1.0 позиционных границах центральной зоны. 278

6.2. Проблемы различения объектных и обстоятельственных адъюнктов. Характерологические аспекты 279

6.3. Контрастивная синтагматика предложных дополнений, образующих с глаголом фразеологические единства 282

6.4. Уточнение инварианта позиционной структуры центральной области глагольной группы в связи с синтагматическими особенностями сравниваемых языков

ВЫВОДЫ

ГЛАВА 6. Просодика синтаксических групп. Замыкающее ударение в датском языке

1. Объединяющая функция синтаксического ударения 294

2. Объединяющее ударение в глагольной группе 296 271 4

287

288

294

3. Объединяющее ударение в именной группе ВЫВОДЫ

311 314

ЧАСТЬ III.

Применение теории контрастивной синтагматики 317

ГЛАВА 7.0 влиянии характерологических особенностей структуры языка на выбор лингвистической ^ / системы его описания ' 319

ВЫВОДЫ 337

ГЛАВА 8. Конграстивная синтагматика и орфографическое нормирование 338

1. Проблемы целостности и дискретности слова 338

2. Слитная / дискретная орфография наречий \/ 340

3. Межъязыковые расхождения в дефисном оформлении композитов 342

4. Орфография композитных названий 346

5. Орфография синтаксических названий 348

5.1. Употребление заглавной буквы в синтаксических названиях 348

5.2. Употребление артикля в синтаксических названиях 349

ВЫВОДЫ 352

ГЛАВА 9. Использованиеконтрастивныхисследований для оптимизации преподавания скандинавских языков 355

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Никуличева, Дина Борисовна

О характерологической синтагматике

1. О ПОНЯТИИ СИНТАГМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ, СИНТАГМЫ И СИНТАГМАТИКИ

Предлагаемая работа посвящена исследованию различий в выражении синтагматических отношений в близкородственных языках. Объектом контрастивного описания послужили континентальные скандинавские языки — датский, норвежский и шведский.

Сравнительное изучение закономерностей соединения языковых единиц в данной работе получило название "контрастивная синтагматика". Под синтагматикой понимается "анализ особых линейных отношений между знаками языка, возникающих между последовательно расположенными его единицами при их непосредственном сочетании друг с другом" [Кубрякова 1990, 447].

Понимание синтагмы как последовательности двух (или более) языковых единиц, соединенных определенным типом связи, вос-ходитк Ф. де Соссюру. Противопоставление синтагматических и ассоциативных отношений в языке (в последующей лингвистической традиции ассоциативные отношения стали именоваться парадигматическими) является одним из основных, положений теории "синхронической лингвистики", сформулированной Ф. де Соссюром в "Курсе общей лингвистики". Соссюр называл синтагматическое и ассоциативное в языке "двумя естественными осями" грамматики [Соссюр 1977,168] и подчеркивал, что "они соответствуют двум формам нашей умственной деятельности, равно необходимым для жизни языка" [там же, 155].

Наше исследование посвящено тому, как по-разному — даже в близких между собой языках — могут реализовываться отношения, связанные с "синтагматической осью" языкового сознания носителей этих языков.

В определении синтагматических отношений, сформулированном де Соссюром, для нас принципиально важны три аспекта:

1) Линейный характер этих отношений. Синтагматические отношения возникают в речи, опираясь на протяженность [Соссюр 1977, 155]. Их члены образуют реальный ряд, актуальную последовательность [с. 156]. Это отношения последовательно расположенных единиц, для которых характерна определенность порядка следования и определенность количества членов в синтагме [с. 158].

Подобный подход обусловливает использование топологического, или позиционного, метода описания, широко применяемого в нашем исследовании.

2) В синтагме присутствуют два вида синтагматических отношений: отношения частей между собой и отношения частей к целому [с. 156].

Данный подход предполагает возможность исследования многокомпонентных .единиц не только с точки зрения отношения зависимых членов к ядру, но и в плане отношения зависимых членов между собой в рамках структуры целого. Объектом нашего контрастивного исследования будут многокомпонентные одновершинные синтагматические единицы — словоформа, композит, синтаксическая группа.

3) Синтагматические отношения — это отношения любого уровня [с. 156]. Синтагматика не совпадает с синтаксисом [с. 169]. Синтагматика слова принципиально не отличается от синтагматики словосочетания: "Всякое слово, не являющееся простой и неразложимой единицей, ничем существенным не отличается от члена предложения, то есть от факта синтаксического: комбинирование , и порядок составляющих его единиц низшего уровня подчиняется тем же основным принципам, что и образование словосочетаний из слов" [Соссюр 1977, 168].

Такое понимание синтагмы предопределяет исследование синтагматических отношений на разных уровнях языковой системы. Это обусловило структуру нашей работы, в каждой из глав которой делается попытка выявить некоторые из основополагающих синтагматических расхождений, закономерно проявляющихся на разных уровнях системы каждого из сопоставляемых языков.

Идея Соссюра об определенном изоморфизме языковых уровней, когда сходные типы синтагматических отношений могут быть прослежены на разных языковых ярусах, оказала значительное влияние на развитие скандинавского структурализма. Так, Л. Ельмслев, не выделяя специально области морфологии и синтаксиса, установил три рода зависимостей между элементами языка. Случаи односторонней зависимости, когда один из членов предполагает наличие другого, но второй не предполагает наличие первого, Ельмслев называет "селекцией", взаимную зависимость — "солидарностью", а свободную связь, в которой оба члена совместимы, но ни один не требует существования другого — "комбинацией'- [Ельмслев 1960, 284-285]. Объединяя воззрения Л. Ельмслева и терминологию О. Есперсена, разграничивавшего "нексус" (предикативную связь) и "юнкцию" (непредикативную связь слов между главным и зависимым членом — "адъюнктом") Реврегееп 1921], другой датский лингвист, П. Дидериксен, писал о наличии трех видов синтагм, объединенных по принципу нексуса, паратаксиса и гипотаксиса [01с1епс115еп 1966]. Нексус понимается им как синтагма, ни один из членов которой не может занять место целого, паратагма — как синтагма, каждый член которой имеет ту же функцию, что и целое, и, наконец, гипотагма — как синтагма, только один из членов которой имеет ту же функцию, что и целое.

Именно строение синтагм с односторонней зависимостью, "селекцией" (по Ельмслеву), или гипотагм (по П. Дидериксену) является материалом сопоставительного описания в нашем исследовании.

Говоря о синтагме, нельзя не упомянуть о предложенном Л-В. Щербой просодическом понимании синтагмы, обычно противопоставляемом структурному пониманию синтагмы по Ф. де Сос-сюру.

Синтагмой Л.В. Щерба называл "фонетическое единство, выражающее единое смысловое целое в процессе речи-мысли и могущее состоять как из одной ритмической группы, так и из целого ряда их" [Щерба 1955, 87]. Для нас важно подчеркнуть, что, применяя понятие "синтагма" к фонетическим единствам, Л.В. Щерба не случайно выбрал именно этот термин.

Смысл, который вкладывался Л.В. Щербой в понимание синтагмы как особого просодического явления, не может быть понят без учета соотнесенности понятий "синтагма" и "ритмическая группа". Ритмическая группа также определяется Л.В. Щербойкак группа слов, выражающая в процессе речи единое смысловое целое" и имеющая единое "ударение, которое ставится на последнем слоге последнего слова группы" [там же, 84]. Почему же Л.В. Щер-бе в его курсе фонетики французского языка потребовалось ввести еще и понятие синтагмы? Приведем полностью его собственное объяснение: "Формальное правило о том, что неодносложные определяющие слова, стоящие после определяемого, не составляют с ним одной ритмической группы, в большинстве случаев нарушает смысловое единство <.>. Для восстановления этого единства французский язык соединяетв одно целое ритмические группы, которые в процессе речи-мысли выражают в сущности единое смысловое целое. Это достигается легким усилением последнего ритмического ударения и той или другой выразительной интонацией, объединяющей все это целое" [Щерба 1955, 87]. Такое фонетическое единство, выражающее единое смысловое целое, автор и называет синтагмой.

Л.В. Щерба нигде прямо не говорит о синтагме как обязательном синтаксическом единстве, но это имплицировано в самом выбранном им термине и в его противопоставлении ритмической группе. Если французская ритмическая группа не обязательно совпадает с целой синтаксической группой, то просодическая синтагма на синтаксическом уровне соответствует синтаксической группе или предикативной синтагме.

Более эксплицитное утверждение о связи просодической синтагмы с синтаксисом находим у М.И. Матусевич. Онавслед за Щербой считает термин "синтагма" более уместным для обозначения соответствующего просодического явления, чем понятие "дыхательная группа", так как этот термин, как и термин "речевой такт", "может навести на мысль об исключении синтаксической стороны этого понятия, тогда как она обязательна" [Матусевич 1976, 234].

Мы не случайно подчеркиваем не только существование как структурного, так и просодического толкования синтагмы, но и их взаимосвязь. Причина состоит в том, что изначально мы ставили своей задачей сопоставить лишь особенности структурной организации многокомпонентных одновершинных синтагм в трех скандинавских языках. Однако сам материал исследования подтолкнул нас к тому, чтобы включить в сопоставление и просодическую организацию таких синтагм, поскольку, как выяснилось, внутри системы каждого языка структурная и просодическая организация синтагм подчиняются сходным принципам.

2. О ЦЕЛОСТНОСТИ ЯЗЫКОВОЙ СИСТЕМЫ

Избранный нами подход согласуется с завоевавшей широкое признание идеей о целостности макросистемы каждого языка [см. Солнцев 1971, Кубрякова, Мельников 1972]. Эта идея получила свое воплощение в трудах сторонников цельносистемной типологии, подчеркивающих важность выделения типов языка на основе взаимообусловленныхпризнаков в ихиерархии (Мещанинов, Ска-личка и др.). Другим аспектом представления о языке как о цель-носистемном образовании стали исследования межуровневых отношений в рамках определенного языкового типа. "Факт наличия подобной изоморфности становится очевидным в результате установления многократно наблюдаемых соответствий между мор-фонологическими, синтоморфологическими, словообразовательными и лексико-фразеологическими характеристиками исследуемых языков" [Ермолаева 1987. 12].

Не следует упрощенно истолковывать сказанное выше как уподобление структурирования разных уровней. Но вполне можно говорить о некоторых общих для конкретного языка принципах отношений и принципах построения, определяющих своеобразие именно этой языковой системы на различных ее уровнях.

Некоторые исследователи склонны усматривать наличие одной такой "ведущей грамматической тенденции" для каждого языка, определяемой как "детерминанта" [Мельников 1971]. "Поскольку детерминанта определяет все важнейшие системные свойства данного языка, — писал В .Я. Плоткин, — выбор одного из аспектов его строя в качестве базы для его типологической характеристики в какой-то мере оказывается несущественным, ибо в любом случае конечной целью типологического исследования станет выявление детерминантного стержня языка через его проявление в избранном аспекте [Плоткин 1989, 3]. М.М. Гухман считала, что "при отсутствии основного типологического стержня языковой системы постановка вопроса о типологическом преобразовании языка, о трансформации целостных типов теряет смысл" [Гухман 1981,133]. В книге М.М. Гухман этот тезис выливается в исследование диахронических констант, под которыми понимается ряд однонаправленных процессов, соотнесенных с преобразованием системы взаимообусловленныхпризнаков, структурирующих тип языка [Гухман 1981, 12].

Для нашего исследования наиболее важным является сопоставление взаимосвязанных особенностей структуры сравниваемых языков. Используя терминологию, предложенную В.Д. Адмони, усматривавшим в грамматической системе каждого языка как "систему отношений", так и "систему построения", то есть "систему динамической и напряженной организации речевой массы" [Адмони 1988,7], можно сказать, что мы сопоставляем близкородственные скандинавские языки как отдельные системы построения.

Обобщая сказанное, подчеркнем, что важными для проблематики нашего исследования являются: идея о целостности языковой системы, идея о взаимообусловленности элементов этой системы и идея о возможности выделения некоторых стержневых принципов структурной организации языка, закономерно проявляющихся на разных уровнях языковой системы и отличающих этот язык как отдельную систему построения от других, пусть даже генетически близких языков.

3.0 ХАРАКТЕРОЛОГИИ

Указанный подход близок к принципам характерологии, разработанным Пражской лингвистической школой. "Если задача описательной лингвистики -— дать полный перечень всех формальных и функциональных элементов, сосуществующих в данном языке в данный период его развития, то лингвистическая характерология имеет дело лишь с важными и фундаментальными характеристиками данного языка в данный момент времени, исследует их на общелингвистической основе и пытается выявить отношения между ними" [Матезиус 1989,18] (Выделено мной — Д.Н.).

Используя термин "характерология", мы отдаем себе отчет в том, что зачастую в это понятие разными лингвистами вкладывается разное содержание. Обычно подобные термины, допускающие разночтения, Нежелательны в понятийном аппарате исследования. Вместе с тем, их использование бывает оправдано тогда, когда они позволяют указывать на специфику подхода. В данном случае — на специфику по отношению к типологии, с одной стороны, и контрастивной лингвистике — с другой.

В книге "Структурная типология языков" Б.А. Успенский определяет типологию как, с одной стороны, "построение общей теории языка, выявление универсальных (действенных для любого языка) соотношений и черт, то есть языковых универсалий" [Успенский 1965,11] и, с другой стороны, как "типологическую классификацию языков", "выявление изоморфизма и алломорфизма языков" [с. 17]. Таким образом, типологическое исследование языка предстает как "исследование языка в плане сравнения его со всеми другими языками" [с. 32]. Такое сравнение возможно при использовании общей основы для сравнения — некоего "языка-эталона". При этом "языки классифицируются по тем трансформациям, которые имеют место при переходе от язьпса-эталона к реальным языкам" [с. 4]. Собственно типологии Б.А. Успенский противопоставлял сравнительные исследования отдельных языков: с одной стороны, сопоставительное (контрастивное) описание языков и, с другой стороны, характерологическое описание языков [с. 37-38], возводя одно направлениек В. Скаличке [БкаН^ка 1962], а другое — к В. Матезиусу [МаШезшв 1928], но не уточняя разгр аничения между этими направлениями.

Вопрос о соотношении типологии и характерологии в полемической форме обсуждался В.П. Недялковым и В.П. Литвиновым в интересном по форме и содержанию "Диалоге о лингвистической характерологии" [Литвинов, Недялков 1988]. Тезис В.П. Литвинова заключался в том, что характерология—это "теория отдельного языка, отраженного в зеркале других языков, либо в зеркале наших представлений о том, какими в принципе могут быть языки" [там же, с. 21]. Убедительными выглядят возражения В.П. Не-дялкова о том, что такой подход не нуждается в особом термине, поскольку он вполне укладывается в две общепризнанные лингвистические дисциплины: контрастивную лингвистику (отражение в зеркале другого языка) и типологию (отражение в зеркале представлений о том, какими в принципе могут быть языки).

Идея В.П. Литвинова о сопоставлении одного языка со всеми другими с целью выявления уникальности этого языка чревата рядом опасностей.

Одна из них — уже упомянутая В.П. Недялковым опасность утраты специфики самой характерологии по отношению к собственно типологии. Ведь грамотно сравнивать один язык спред-ставлениями о том, какими могут быть языки во обще, можно только на основе лингвистических универсалий, воплощенных в виде анкеты, "в которой сняты основные сведения <.>, накопленные лингвистами ранее при описании языков <.>. Анкета задает одинаковые вопросы относительно многих языков <.>. При хорошей анкете явление описывается как "индивидуальное" и "характерное" в разных языках" [Литвинов, Недялков 1988, 13].

Другая опасность связана с постановкой задачи выявить уникальные характеристики данного языка. Как справедливо возражает по этому поводу В.П. Недялков, "всегда можно обнаружить язык, имеющий то же свойство за пределами типа или подтипа, или, во всяком случае, никогда нет гарантии, что такой язык не может быть обнаружен" [там же, с. 4].

Наконец, попытка развести данный язык, с одной стороны, и все другие, с другой, рискует вылиться В незакрытый перечень признаков типа: "Для всякого языка, который не французский, верно, что он не содержит одновременно следующих свойств. и может быть, некоторых других" [с. 20].

На наш взгляд, уточнение специфики характерологии следует искать не в областях знания, сопредельных с чистой типологией, а, скорее, в сфере контрастивистики.

В книге В.Д. Аракина, посвященной контрастивному (сравнительно-типологическому) описанию английского и русского языков, была выдвинута идея различения трех типологических понятий: 1) типа языка, под которым автор понимает "устойчивую совокупность ведущих признаков языка, находящихся между собой в определенных связях" [Аракин 1979, 17]; 2) языкового типа, под которым подразумевается " устойчивая совокупность ведущих признаков, общих для ряда языков" [с. 18] и 3) типа в языке, определяемого как "черты, не являющиеся ведущими для данного его состояния, но тем не менее образующие некоторую устойчивую совокупность признаков" [с. 17-18]. Если "тип языка" устанавливается по отношению ко всем другим языкам, а "языковой тип" по отношению к генетически родственным языкам, то "тип в языке" определяется на основании более узкого сравнения. Для В.Д. Аракина это сравнение современного и предыдущего состояния системы одного языка. Возможно и другое толкование выдвинутого В.Д. Аракиным понятия "тип в языке", основанное на сравнении подсистем разных языков и установлении взаимосвязей выявляемых межъязыковых расхождений [Конецкая 2000].

Контрастивная лингвистика как таковая возникла из потребностей лингводидактики, ставящей задачу сравнить родной и изучаемый языки. Естественно, что при этом возможны сколь угодно далекие сопоставления, поэтому чистая контрастивистика не ставит своей основной целью искать взаимосвязи в расхождениях и пытаться прогнозировать их на разных уровнях. Ведь чем дальше один от другого контрастивно сопоставляемые языки, тем меньше вероятность свести все множество реально обнаруживаемых расхождений в целостную систему. Иное дело родственные, а особенно близкородственные языки, в том числе континентальные скандинавские языки, являющиеся объектом данного исследования. Общность системы заложена в них генетически. Ведь, как замечал А.И. Смирницкий, родственные языки, "оставаясь тождественными себе, в прошлом были тождественны друг другу" [Смирницкий 1955,21]. Тем не менее в настоящее время это уже самостоятельные языковые системы. Имея тождество системы на входе (историческая общность), можно предположить, что те частные расхождения, которые регистрируются на выходе (системы близкородственных языков), также носят системный характер.

Связывание системности расхождений с характерологией прослеживается в цитированной выше статье В. Матезиуса. Системный подход проявляется в ней в том, что с одной существенной особенностью, противопоставляющей один язык другому, связывается целый ряд других, характерных для этого языка явлений. Так, например, доказывается характерологический статус тема-тичности английского подлежащего, сопряженный с целым рядом таких существенных различий между английским и славянскими языками, как частотность пассивных конструкций, употребительность оборотов с прилагательными и ряд других—вплоть до ослабления идеи действия в английском глаголе и стирания граней между именем и глаголом в морфологическом аспекте. Таким образом, характерология предстает как такой способ сопоставительного описания материала разных языков, когда внимание концентрируется на различиях, причем имеет место не простая их констатация, а выявление их взаимосвязей как отражения принципов построения данного языка.

Подход, близкий к нашему пониманию характерологии, прозвучал на Конференции по типологическому и сопоставительному изучению славянских и балканских языков, где в одном из докладов обсуждались задачи типологической характеризации языка, в связи с чем подчеркивалась необходимость "включать в типологическую характеристику языка непросто черты, отражающие универсальные категории, но черты, доминантные для структуры данного языка", под которыми понимались "признаки, обладающие множеством импликаций, обычно не на одном уровне, и среди них такими импликациями, в которых данная категория, отношение или значение предстают в трансформированном, метафорическом виде, либо вообще исчезли, оставив какие-то свои внешние признаки" [Алиева 1992, 3].

В фокусе характерологического описания не обязательно находятся структурные расхождения, как в нашем исследовании. Так, в докторской диссертации Т.А. Фесенко, выполненной на материале сравнения русских и немецких переводов, было предпринято системное исследование расхождений в языковых картинах мира автора и переводчика "как носителей разных концептуальных систем, этноменталъная характерология которыхрепрезентируется вербальными средствами" [Фесенко 1999, 5]. Чрезвычайно любопытное характерологическое исследование лексических систем трех германских языков — английского, немецкого и шведского —представлено в уже упоминавшейся статье В.П. Конецкой. Она устанавливает некоторые взаимосвязанные особенности, системно различающие "лексический тип" в каждом из названных родственных языков. В результате всестороннего сопоставления лексики этих языков автор делает вывод о том, что лексический тип в английском языке согласуется с характеристикой английского язы-какак "бережливого", что проявляется в таких взаимосвязанных особенностях, как морфематический дефицит, многозначность, конверсия, тенденция к смысловой дифференциации на синтаксическом уровне. Лексический тип в немецком языке характеризуется в статье как "расточительный". Это проявляется в параллельном использовании различных словообразовательных средств в одном слове, наличии большого количества территориальных вариантов, морфологической эксплицитности выражения смысловой и стилистической дифференциации. Для шведского языка устанавливается "промежуточный" характер, сбалансированный в плане морфемики и семантики [Конецкая 2000, 280-291].

То, чему посвящена наша работа, можно назвать исследованием "синтагматического типа" в каждом из трех близкородственных скандинавских языков — датском, шведском и норвежском (букмоле). Такой "синтагматический тип" устанавливается на ос-новеконтрастивного описания синтагматических структур разных уровней с последующим выявлением взаимосвязей (импликаций1, изоморфизма2) между отмеченными структурными особенностями.

1 Термин "импликации" был предложен на VIII Мездународном конгрессе лингвистов в 1957 году Р. Якобсоном, отметившим, что типология вскрывает законы предугадываемос-ти (трИсагюп) явлений, лежащих в основе различных уровней структуры языков, так что наличие элемента А предполагает наличие или отсутствие элемента В.

2 Термин "изоморфизм" был введен в лингвистический обиход Е. Куриловичем [Кип1отосг 1949] из математики, где он обозначает подобие внутреннего устройства двух систем чисел. В лингвистике изоморфизм понимается как "однотипность структуры конститутивных языковых единиц различных уровней, следствием чего является однотипность отношений между этими единицами на разных уровнях" [Макаев 1961, 51].

То есть, в нашем понимании, характерология как особое направление сопоставительного описания, отличное от контрастив-ного и типологического описаний, оправдана как подход, последовательно совмещающий в себе два фокуса исследования. Во-первых, это "внешний" фокус: языковые явления, выбранные в качестве объекта изучения (в нашем исследовании это синтагматические отношения), сначала исследуются в контрастивном аспекте (в сопоставлении с каким-либо другим или несколькими другими языками). В результате выявляется множество структурных расхождений на разных уровнях. Во-вторых, это "внутренний" фокус: для каждого из языков устанавливается внутренняя взаимосвязь выявленных межъязыковых расхождений. Характерологическими для сопоставляемых языковых систем могут считаться те расхождения, которые проявляют изоморфный характер на разных уровнях вплоть до их предугадываемости.

4. О КОНТРАСТИВНОМ ОПИСАНИИ БЛИЗКОРОДСТВЕННЫХ ЯЗЫКОВ

Матезиус считал, что наибольшую ценность представляет сравнение различных типов языков безотносительно к их генетическим связям. Вместе с тем думается, именно сопоставление родственных, и особенно близкородственных, языков дает уникальную возможность использовать характерологический подход. (О специфике близкородственных языков по сравнению с национальными вариантами одного языка см. [Будагов 1976, Степанов 1976, До-машнев 1976, Швейцер 1976]).

Будучи отдельными целостными системами, близкородственные языки представляют собой идеальную базу для сравнения. А для сопоставительной лингвистики как самостоятельной дисциплины принцип сравнимости имеет первостепенное значение, и в то же время его осуществление часто представляет наибольшую сложность [Юсупов 1988, 8-9]. Ведь принцип сравнимости предполагает сбалансированность степеней изученности сопоставляемых языков и определение в них функционально сходных явлений. Однако часто бывает так, что в одном из сопоставляемых языков отсутствуют многие категории, имеющиеся в другом. В этом случае необходимы специальные подходы: сравнение малых систем, определение межъязыковых эквивалентов, сравнение средств выражения понятийных категорий и др.

В случае близкородственных языков сопоставление упрощается. В собственно типологическом аспекте такое сопоставление представляет самостоятельную ценность, поскольку дает возможность "детальной проработки всех точек пространства типологических возможностей", обеспечивая максимально точное его покрытие, что не гарантируется выборочными данными языков разных семей [Кибрик 1992, 19-20]. За вычетом общей, обусловленной генетическим родством основы остается обозримый "остаток", проявления которого и составляют специфику системы одного из близкородственных языков в отличие от системы другого. Эта специфика может проявляться при сравнении микросистем форм и их семантических вариантов, а также в функциональных различиях у тех форм, которые в родственных языках часто совпадают [Ярцева 1986].

Наряду с подходом, идущим от содержательных различий (вслед за В.Г. Гаком определим его как ономасиологический [Гак 1989, 10]), при сопоставлении датского, шведского и норвежского плодотворным оказывается и направленный от формы к содержанию семасиологический подход. Ведь, как указывалось исследователями, линейные структуры в этих языках могут существенно различаться, несмотря на общность их реляционных структур [Вгиаав 1971, Кузнецов 1988].

В соответствии с семасиологическим подходом мы будем отталкиваться от формальных различий и сосредоточим внимание на структурных принципах организации языковых единиц, построенных на основе подчинительных связей, то есть таких связей, которые образуются путем соединения ядерного и зависимых компонентов с учетом взаимоотношения зависимых компонентов между собой.

5. КОНТИНЕНТАЛЬНЫЕ

СКАНДИНАВСКИЕ ЯЗЫКИ

КАК ОБЪЕКТ СРАВНИТЕЛЬНОГО ОПИСАНИЯ

В силу своей генетической и структурной близости континентальные скандинавские языки представляют собой идеальный "полигон" для создания синтагматической характерологии близкородственных языков.

Чем ближеродство языков между собой, тем, естественно, больше между ними совпадений и тем больший интерес представляет ответ на вопрос, можно лиобобщить несовпадающие явления, т.е. выявить из их числа приметы, характеризующие особенности строя данного языка по сравнению с другими.

При ответе на этот вопрос для чистоты эксперимента требуется как можно большая близость сопоставляемых языков. Этим условиям удовлетворяют скандинавские языки, вернее, такие наиболее близкие из них, как датский, норвежский букмол и шведский. Речь идет о литературных языках, поскольку отношения между многочисленными скандинавскими диалектами представляют собой континуум. С одной стороны, границы лингвистических явлений, характеризующих тот или иной говор, лишь в отдельных случаях совпадают с государственными границами, являющимися также границами распространения национальных языков. С другой стороны, сама классификация говоров может быть различной, поскольку изоглоссы одних лингвистических явлений, характеризующих эти говоры, могут не совпадать с изоглоссами других явлений [см. примечания С.Т. Кацнельсона к кн. Вессен 1949, 143]. В отличие от скандинавских говоров, которые, по выражению Э. Вессена [стр. 22], "с исторической точки зрения. представляют собой один язык, видоизменяющийся географически", национальные скандинавские языки представляют собой самостоятельные системы, закрепленные в литературной норме.

Степень сходства этих самостоятельных систем весьма различна, что сказывается на различиях в понимании. Так, хотя исторически норвежский язьпс восходит к западноскандинавским диалектам, один из двух его вариантов, букмол, гораздо понятнее для восточных скандинавов (шведов и датчан), чем, например, исландский и фарерский для норвежцев, хотя оба эти языка также восходят к западноскандинавским диалектам. Изменения, отдалившие букмол от западноскандинавских диалектов, иллюстрируются следующими двумя схемами, приводимыми О. Рауном [Ё.ауп 1988,11,19]: праскандинавский западноскандинавский восточноскандинавский норвежский исландский фарерский шведский датский древненорвежский ок. 1500: норвежский разговорный язык датский письменный язык ок. 1850: лансмол риксмол в наст, время: нюношк букмол

Названия "букмол" и "нюношк" (новонорвежский) восходят к реформе 1929 года, когда они сменили предшествующие наименования "риксмол" и "лансмол", что должно было отразить изменения в сторону их определенного сближения. Орфографические реформы риксмола в 1907, 1917, 1938 годах ввели некоторые нормы, которые многими норвежцами воспринимаются как просторечные. "Неслучайно в 1956 году нормой для учебников были устранены слишком "радикальные" (т.е. разговорные) формы, а изменения орфографии 1981 года фактически свели на нет все усилия нормализаторов, восстанавливая в правах "традиционные" (т.е. литературные) варианты" [Берков 2000, 301].

По официальным данным примерно 90% норвежцев сейчас в качестве письменного языка используют букмол. На букмоле обучается около 84% школьников и выходит около 90% всей печатной продукции. Основная область распространения лансмола — запад страны, тогда как в крупных городах абсолютно господствующее положение занимает букмол. Поскольку букмол гораздо ближе к датскому и шведскому, чем нюношк, и поскольку, в отличие от тяготеющего к западноскандинавским диалектам ню-ноппса, букмол проявляет явные черты восточно-скандинавских языков, именно букмол, для удобства называемый ниже просто норвежским языком, будет использоваться для сопоставления с датским и шведским языками.

Причиной, побудившей нас вывести нюношк за рамки синтагматического сопоставления в данной работе, было также то, что задача исследования состояла в разработке методики системного сопоставления наиболее близких между собой языков. Особенность нюношка состоит в том, что будучи искусственно воссозданным на основе западно-скандинавских диалектов, он дальше отстоит от языков восточно-скандинавского ареала и занимает промежуточное положение между исландским и фарерским языками, с одной стороны, и шведским, датским и норвежским букмолом — с другой. Такое промежуточное положение букмола наглядно проиллюстрировано Э. Хаугеном в его сравнительно-историческом описании структур скандинавских языков, где сопоставительный скандинавский материал регулярно располагается в четкой последовательности : Icelandic—Faroese — N-Norwegian ■— Swedish — Danish—B-Norwegian.

О варианте норвежского языка, созданном Иваром Осеном, Э. Хауген пишет, что эта норма характеризуется "отчетливой западно-скандинавской ориентацией и имеет точки соприкосновения с исландским и фарерским языками" ("Aasen's norm with its distinctly West Scandinavian orientation has points of contact with Faroese and Icelandic") [Hangen 1982, 17]. Исходя из сказанного, мы считаем, что включение нюношка в систему сопоставления было бы нецелесообразным, поскольку затемнило бы картину контрастивной синтагматики наиболее близкородственных языков, относящихся к восточно-скандинавскому единству, но не дало бы полноты картины всего скандинавского ареала без привлечения к сопоставлению исландского и фарерского языков.

Говоря о разной степени близости скандинавских языков между собой, любопытно упомянуть высказывание одного датского психолога в статье, посвященной общескандинавскому психологическому симпозиуму. Автор статьи пишет, что именно на этой встрече, где столь важным было непосредственное общение всех участников, он осознал, что существует разница между Скандинавией в широком смысле (Norden), состоящей из пяти стран, и Скандинавией в узком смысле (Skandinavien), куда входят лишь три страны. "Разница состоит в том, что шведы, норвежцы и датчане могут, общаясь друг с другом, говорить на своих языках, не дискриминируя собеседника, в то время как для остальных скандинавов этот "скандинавский язык" является чужим" [Koeller 1991,39]. Такое "бытовое" объединение норвежского, датского и шведского в один "скандинавский язык" интересно как подтверждение стихийного восприятия носителями исключительной близости языков, ставших объектом сопоставления.

Проблемам взаимопонимания и выработки навыков перекодирования устных и письменных высказываний с одного язьша на другой посвящена обширная научная и популярная литература, издаваемая в Скандинавии [см. публикации общескандинавских секретариатов по проблемам языка и культуры: Vara grannsprak 1978; Gronbaum 1980, монографические исследования: Maurud 1976; Munch Nordentoft 1981; Bergman 1979, учебники и пособия: Munch-Petersen 1962; Meyer 1980; Ravn 1988].

Статистика, приводимаяв подобных исследованиях, свидетельствует о том, что степень межъязыкового понимания весьма высока. Вот какие данные приводит Э.Мауруд в специальном исследовании, посвященном пониманию устной и письменной речи среди носителей трех языков ¡Maurud 1976,141]: датский письменный язык в Норвегии — 93,1 %; норвежский письменный язык в Дании — 88,9 %; норвежский письменный язык в Швеции — 86,4 %; шведский письменный язык в Норвегии — 89,1 %; датский письменный язык в Швеции — 68,7 %; шведский письменный язык в Дании — 68,9 %; датский устный язык в Норвегии — 72,8 %; норвежский устный язык в Дании — 68,7 %; норвежский устный язык в Швеции — 48,3 %; шведский устный язык в Норвегии — 87,6 %; датский устный язык в Швеции — 22,8 %; шведский устный язык в Дании — 42,8%.

Однако, как показывает сопоставление данныхразных исследователей, субъективные оценки языковой компетенции весьма разнятся. Так, по свидетельству Рауна, во время опроса 1973 года почти 78% взрослых датчан заявили, что они могут понимать шведский язык. Что касается норвежского, то здесь заявленный процент понимания был еще выше. Вместе с тем, подчеркивает Раун, "как выяснилось в результате позднейших и более тщательных исследований, в целом способность датчан понимать устную или письменную шведскую речь не столь хороша, как они сами это представляют. Практически только норвежцы в пределах скандинавской языковой области действительно понимают языки соседей, в то время как и датчане, и шведы испытывают взаимные затруднения при общении. Но сходство указанных трех языков гораздо заметнее и очевиднее, чем их различия" [Ravn 1988, 11].

Процитированное замечание интересно для нас, с одной стороны, тем, что, не отрицая высокую степень близости, указывает на то, что реально существующие различия могут носить менее очевидный характер, чем сходства. Предлагаемое ниже контрас-тивное исследование синтагматики как раз и является экспликацией расхождений из числа менее заметных различий по сравнению с фонетическими или лексическими, поскольку эти различия не затрудняют языковой рецепции и проявляются лишь в сфере активного владения тем или иным скандинавским языком.

С другой стороны, замечание Рауна свидетельствует об особом положении норвежского языка как во многом промежуточного между датским и шведским. Анализ синтагматических особенностей каждого из трех языков-соседей, как будет видно из дальнейшего изложения, также показывает четкое проявление отмеченной особенности.

В связи с проблематикой нашего исследования уместно обратить внимание на то, что история существования датского, шведского и норвежского как самостоятельных национальных языков представляет собой обусловленный социально-политическими и культурными факторами процесс постепенного их сближения и размежевания. Среди политических событий, оказавших наибольшее влияние на сближение язьжов, обычно упоминаются вступление Норвегии в унию со Швецией в 1319 г., политическая зависимость Швеции от Дании с 1397 до 1523 г. и, наконец, продолжительный (с конца XIV в. до начала XIX в.) период политической и экономической зависимости Норвегии от Дании [Стеблин-Камен-ский 1953, 50-54]. Усиление влияния иноземного, хотя и близкородственного языка, на письменный язык не означало, как подчеркивал М.И. Стеблин-Каменский, какого-либо изменения в распространении народных говоров. Тем более настоятельным было стремление очистить национальные языки от проникновения в них данизмов, связанное с последующим политическим освобождением. Для шведского языка эта тенденция проявилась уже в середине XVI в., когда был создан шведский перевод Библии, сыгравший важную роль в формировании шведской литературной нормы. Характерной чертой этого перевода, называемого Библией Густава Васы (1541 г), было, как отмечал Э. Вессен, тщательное избегание данизмов [Вессен 1949, 116]. По меткому замечанию Э. Хаугена, "тогдашние нормализаторы шведского языка изо всех сил избегали датских форм. Нормы, известные как традиционные для обеих стран, были теперь нормализованы по-разному из-за враждебности в отношениях между двумя правительствами" [Наияеп 1982, 15].

Наиболее значительному воздействию со стороны датского языка подвергался норвежский. К XVI в. он был совершенно вытеснен датским письменным языком во всех областях социальной жизни.

Постепенно наряду с норвежскими диалектами сложился новый разговорный язык. По свидетельству Э. Вессена, "это был тот же датский письменный язык, но с норвежским произношением и интонацией и с примесью отдельных норвежских слов" [Вессен 1949, 77]. Лишь в 30-х'годах XIX в. началась сознательная норвегизация литературного языка. Она шла, с одной стороны, по пути введения в литературный язык (риксмод) множества норвежских слов, норвежских форм склонения и спряжения, а также норвежского порядка слов. С другой стороны, характерное для Норвегии сознательное воздействие на язык проявилось в создании Иваром Осе-ном в середине Х1Хв. искусственного языка, синтезирующего особенности норвежских диалектов. Этот язык получил название "лан-смол". В результате последующих орфографических реформ, имевших целью максимально сблизить оба литературных языка, сложились две современные нормы норвежского: букмол (на основе риксмола) и новонорвежский (на основе лансмола). Как отмечал Э. Вессен, современный норвежский язык продолжает быть языком, "в котором все — в развитии, в движении". Это противопоставляет норвежский язык шведскому и датскому, для которых характерна "стойкая традиция письменного языка, что граничит с отсутствием гибкости" [Вессен 1949, 84].

Приведенное выше беглое упоминание сближений и расхождений, происходивших в истории датского, шведского и норвежского языков, важно для нас также тем, что позволяет указать на существенную для этих близкородственных языков роль субъективного фактора в формировании языковых различий. Это, в свою очередь, поможет объяснить и систематизировать некоторые из отмечаемых синтагматических расхождений.

6. МАТЕРИАЛ РАБОТЫ И РАССМАТРИВАЕМЫЕ ТИПЫ СИНТАГМ

Приконтрастивном описании синтагматики в близкородственных языках параметр построения подчинительных структур приобретает особую значимость. Ведь если при далеких типологических сопоставлениях основным синтаксическим параметром является структура предложения, построенная в первую очередь на субъектно-предикатных отношениях (см. известные классификации языков по расположению 8, Уи О), то при сопоставлении близкородственных языков этот параметр перестает быть различительным. При общем сходстве грамматических систем отношений значимыми становятся более частные структурные расхождения, возникающие на тех уровнях, которые в большей степени, нежели уровень предложения, свободны от логико-коммуникативной организации высказывания и мотивированы чисто формальными особенностями структурирования данного языка как системы построения.

Сопоставляя континентальные скандинавские языки, мы будем рассматривать построение как межсловных, так и внутрисловных синтагм, что соответствует высказанной Ф. де Соссюром идее о межуровневом подходе к пониманию синтагмы. Расположение материала будет организовано по возрастающей сложности: от морфологического к синтаксическому уровню.

Как отмечалось выше, понимание синтагм в нашей работе несколько уже соссюровского в том плане, что мы избрали в качестве объекта исследования только одновершинные синтагмы, то есть такие синтагмы, когда только один из их членов имеет ту же функцию, что и целое. В скандинавской лингвистике такой тип синтагм именуется гипотагмами,

Гипотагмы всегда имеют одно ядро. Таковым является корень для словоформы, определяемый компонент для к-йшгозгяш, субстантивное или глагольное ядро для синтаксических групп. Именно эти типы гипотагм и стали объектом контрастивного анализа в нашем исследовании. То есть за рамки рассмотрения в данной работе были выведены двухвершинные синтагмы, построенные на основе предикативной связи между подлежащим и сказуемым, конституирующие предложение.

Гипотагмы соответствуют тому, что Е. Курилович в статье "Понятие изоморфизма" назвал комплексами, поставив задачу популяризировать идеи глоссематики с помощью традиционной терминологии. "Комплекс" в его понимании — это последовательность элементов, которая "может быть сведена к одному конституирующему члену, по отношению к которому определяется место второстепенных членов". Проводя параллель между структурой слога и структурой предложения, автор доказывал, что, когда речь идет о порядке элементов, то очевидна "возможность существования общих правил, вытекающая из самой природы комплексов (звуковых или семантических)" [Курилович 1962, 22]. Именно такие общие правила порядка элементов мы и будем отслеживать сравнивая построение гипотагм в датском, шведском и норвежском языках.

Вместе с тем, существенной особенностью нашего исследования будет то, что, в отличие от Е. Куриловича, мы сосредоточим свое внимание не на бинарных, а на многокомпонентных синтагмах. Это даст возможность отследить некоторые межъязыковые расхождения, которые иначе ускользают из виду. Дело в том, что при сопоставлении близкородственных языков такой определяющий для бинарной гипотагмы показатель, как пре- или постпозиция зависимого компонента относительно ядра, обычно перестает быть различительным. Исследование многокомпонентных ги-потагм позволяет ввести такие параметры, как дистантностъ и контактность расположения зависимых компонентов относительно ядра и относительно друг друга, что, как будетпоказано в нашем дальнейшем исследовании, играет определяющую роль в установлении характерологических особенностей синтагматики сравниваемых языков.

Объектом исследования, таким образом, является строение словоформ, композитов и синтаксических групп в трех наиболее близких скандинавских языках. В соответствии с оговоренным выше целостным пониманием синтагмы, включающим структурную и просодическую стороны, указанные типы гипотагм сопоставляются не только в структурном, но и в просодическом аспектах.

В качестве материала исследования для каждого из указанных типов гипотагм (словоформы, композита и синтаксической группы) использовались три типа источников.

В первую очередь, это собственные наблюдения автора над параллельными явлениями в сравниваемых языках. С этой целью на лексическом уровне привлекался материал датско-русских и русско-датских, шведско-русских и русско-шведских, норвежско-русских и русско-норвежских словарей (См. Литературу). Собственные наблюдения автора относительно расхождений в структурировании композитов основываются на проработке датско-норвежско-шведского словаря лексических расхождений (Ыо^есШ БкапсНпатека ОгсШок, 1994), содержащего 10 ООО лексических единиц. Сопоставительный материал для характеристики глагольной и именной групп набирался на основании анализа параллельных текстов. Автором было обследовано 14 произведений художественной и публицистической литературы на датском, шведском и норвежском языках, представляющих собой параллельные тексты, то есть переводы с одного скандинавского языка на другой или же переводы с русского языка на скандинавские языки. Общий объем обследованных параллельных текстов составил 4 300 страниц. Помимо этого привлекались примеры из отдельных художественных произведений, написанных на датском, шведском и норвежском языках.

Другим источником сопоставительного материала стало использование и обобщение материала сопоставительных исследований других авторов по соответствующей проблематике. Так, использовались сопоставительные работы Э. Хаугена [Haugen 1982], В.Д. Ара-кина [1984], В.П. Беркова [1996] в области общего сопоставления датского шведского и норвежского языков, Ю.К. Кузьменко [1991] в сфере морфонологических сопоставлений, JT. Хюльтена [Hulthén 1944,1948],Э. Бруоса [Bruaas 1971], Л. Дельсинга [Delsing 1993] иХ. Гетсше [Götzsche 1994] в области синтаксических сопоставлений. Особо следует отметить капитальный труд JT. Хюльтена, содержащий огромное количество фактического материала, который широко использовался нами в качестве источника примеров. Примеры, взятые из его "Сопоставительного синтаксиса", отмечены в тексте нашей работы значком (Н).

Наконец, важнейшим источником материала послужили разработки схожих проблем разными авторами на материале отдельных скандинавских языков. Так, например, проблемы словообразования, в частности композитного словообразования, исследовались с учетом материала работ С.С. Масловой-Лашанской [1973], В.П. Беркова [1994], У. Телемана [Teleman 1970], Б. Лильестранда [Liljestrand 1975], В. Лейры [Leira 1992], Й. Ренховда [Ronliovd 1993], Ф. Винье [Vinje 1995]. Привлекались также материалы исследований синтаксических групп в отдельных скандинавских языках [Loman 1956, Nss 1972, Арро 1984, Кузнецов 1984, Никуличева 1986]. Сравнение просодического материала было бы невозможно без опоры на результаты экспериментальных исследований скандинавских фонологов [Brink, Lund, Heger 1991, Basbell 1995, Bruce 1997, Fischer-Jorgensen 1997] и на результаты скандинавских исследований в области просодики преддожения [Thorsten 1976, Strandskogen 1979, Hansen, Lund 1983]. Сопоставление орфографического нормирования опиралось на анализ материала орфографических справочников датского [Retskrivningsregler 1996], норвежского [Vinje 1991] и шведского [Svenska skrivregler 1991] языков.

СТРУКТУРА РАБОТЫ

Исследование построено так, чтобы проследить, как синтагматические принципы модифицируются при переходе от уровня к уровню, от более мелких одновершинных многокомпонентных единиц к более крупным. Этому соответствует последовательность глав работы, состоящей из теоретического Введения, в котором формулируются принципы характерологической синтагматики, трех исследовательских частей и Заключения.

Часть I посвящена контрастивной синтагматике слова. Сюда входят: глава 1 "Синтагматика словоформы" и глава 2 "Синтагматика композита", являющаяся во многом переходной от морфологического к синтаксическому уровню. В каждой из исследовательских глав I части есть специальные разделы, посвященные структурному аспекту синтагматики единиц рассматриваемого уровня (Структура) и просодическому аспекту их синтагматики (Просодика).

Часть II анализирует расхождения синтагматических стратегий сравниваемых языков на синтаксическом уровне и посвящена контрастивной синтагматике синтаксических групп. Она делится на главу 3, обсуждающую теоретические проблемы контрастивно-го синтаксиса континентальных скандинавских языков, и две исследовательские главы: главу 4, рассматривающую характерологические аспекты синтагматики группы имени, и главу 5, подробно исследующую контрастивную синтагматику группы глагола. В главе 6 анализируются просодические особенности организации синтаксических групп в датском языке.

Часть III носит интегрирующий характер и обсуждает соотношение между структурой языка и системой его описания, прослеживая связь между характерологическими особенностями синтагматики того или иного языка и предпочтительностью той или иной лингвистической системы его описания (глава 7). В части III также исследуется влияние объективных особенностей структурирования языка на субъективные процессы орфографического нормирования (глава 8) и рассматривается применение контрастивно-синтаг-матического подхода для практики преподавания скандинавских языков (глава 9).

В Заключении делаются обобщающие выводы по всему исследованию, охватывающие разные уровни сопоставляемых языков.

ЧАСТЬI

Контрастивный анализ внутрисловных синтагм в континентальных скандинавских языках

Заключение научной работыдиссертация на тему "Синтагматические отношения в континентальных скандинавских языках"

Основные выводы главы, посвященной контрастивной синтагматике именных групп, касаются трех структурных моментов.

Во-первых, это различия транслокационных свойств оценочно-демонстративных определений (ихразной для разных языков способности к перемещению в рамках группы), что свидетельствует о разном структурном статусе позиции артикля, относительно которой происходят транслокации. Рамочный статус этой позиции более оправдан для датского и норвежского языка, чем для шведского.

Во-вторых, наличие в шведском и норвежском языках и отсутствие в датском языке так называемой "сверхопределенности", что также подтверждает различный структурный статус определенного артикля в сравниваемых языках. Присловный характер определенного постпозитивного артикля в условиях двойной определенности, характерной для шведского и норвежского языков, в большей степени соответствует синтагматике присоединения, тогда как дистантный синтаксический определенный артикль в датском языке больше согласуется с синтагматической стратегией замыкания.

В-третьих, отличающая норвежский язык способность притяжательных местоимений к транслокации в пре- и постпозицию к ядру, подтверждающая синтагматическую тенденцию норвежского языка к позиционному варьированию в связи с дополнительным коммуникативным ранжированием информации.

В главе о контрастивной синтагматике глагольных групп подробно исследованы и систематизированы многочисленные импликации характерологических принципов, которые в виде оппозиционных и вариативных расхождений проявляются при сопоставлении конкретных глагольных структур.

В качестве оппозиционно противопоставленных рассматривались глагольные структуры, содержащие объектно-поствербиаль-ные комплексы, и глагольные группы, в состав которых входят рефлексивные объекты, а также некоторые типы глагольных групп, содержащих субъектные и объектные предикативы. Все они системно различаются по принципу проявления стратегии замыкания в датском языке, стратегии присоединения в шведском и стратегии позиционного варьирования в норвежском языке.

В качестве вариативных импликаций, в частности, были установлены:

• большая степень облигаторности семантически избыточных адъюнктов в датской синтагматике, где они могут выполнять структурную роль замыкающего члена;

• большая облигаторность в датской синтагматике семантически избыточных адъюнктов в том случае, когда они выполняют роль замыкаемого члена;

• разный системный статус некоторых формально одинаковых элементов в сопоставляемых языках;

• зависимость заполняемое™ обстоятельственных позиций от специфики коммуникативного ранжирования данного языка;

• предпочтительность выбора морфологического или синтаксического рефлексивного форманта;

• разный позиционный статус закрепленного предикатива и статива в сопоставляемых языках;

• расхождения в структурировании глагольных групп, содержащих предикативы;

• большая склонность шведской синтагматики к синтетическому объединению элементов, которые в датском и норвежском могут выражаться аналитически;

• некоторые существенные расхождения в структурировании аналитических форм пассива.

Заключительный раздел второй части рассматривает отражение синтагматических стратегий в просодических характеристиках синтаксических групп. Особое внимание в нем уделено таким характерным для датского языка типам синтаксических конструкций, в которых регулярно происходит потеря словесного ударения. Показано, как это явление соотносится с общими принципами структурной синтагматики датского языка.

Признание замыкающего ударения в качестве характерной черты датской синтаксической просодики позволило объяснить многочисленные случаи "парадоксального" ударения, когда прагматическое выделение зависимого члена осуществляется за счет отмены падающего на него объединяющего ударения. Объединяющее синтаксическое ударение в датском языке рассматривается как вторичный фактор, маркирующий различные лексические, грамматические или прагматические целостности просодическими средствами, соответствующими общим структурным принципам датской синтагматики, а именно принципам замыкания и дистантно-сти.

В противоположность датской синтагматической просодике норвежский и шведский языки используют контактный потенциал мелодического ударения, а именно возможные акцентные изменения при слиянии слов в синтагмы.

В естествознании есть такое понятие, как "критерий унификации": если новая точка зрения приводит к тому, что некоторые разрозненные взгляды собираются в единую картину, то это считается критерием правильности подхода. Выявление характерологических стратегий синтагматики сопоставляемых языков дает возможность не только представить структурные расхождения между близкородственными языками в виде единой картины, но и проследить то, как объективные синтагматические закономерности структурирования конкретного языка отражаются на субъективных процессах языкового описания и языкового нормирования. Этой теме и посвящена третья часть работы. В первой из ее трех глав показано, как контрастивно-характерологический подходк синтагматике позволяет сформулировать и исследовать проблему соответствия синтагматики конкретного языка метаязыку его синтаксического описания. Характерологический подход позволяет осмыслить, почему синтаксические теории, хорошо работающие на материале одного языка, менее применимы к другому языку. В этой связи анализируется множество датских и шведских синтаксических работ по схожей тематике и сравнивается методики описания материала. Материал показывает, что характерные для шведского языка цепочечные структуры, построенные по принципу присоединения, гораздо естественнее допускают использование анализа по НС, нежели замыкающие структуры датского языка. В этом, видимо, кроется объяснение тому, что топологическое описание, широко используемое датскими лингвистами, не получило распространения в шведской лингвистике, где, наоборот, широко используется генеративный подход.

Объектом исследования восьмой главы стали межъязыковые расхождения орфографической нормы в датском, шведском и норвежском языках. Определяющим моментом, зачастую позволяющим предсказать возможные орфографические расхождения, является то, что в их основе лежит синтагматическая идея соотношения частей и целого. Множество межъязыковых различий в орфографии (слитность, раздельность, дефисное написание, особенности оформления сложных названий и т.п.) оказываются напрямую связанными с объективными закономерностями языковой структуры. Они как бы "подталкивают" создателей орфографических правил в сторону выбора тех орфографических вариантов, которые больше соответствуют общим синтагматическим стратегиям данного языка.

В заключительной, девятой главе, обсуждаются возможности применения результатов контрастивного исследования в практике преподавания скандинавских языков.

Синтагматика близкородственных языков представляется перспективным объектом исследования в рамках структурной типологии. В этой связи мне хотелось бы предложить гипотетическую универсалию, которая может быть проверена при контрастивном описании близкородственных языков, принадлежащих другим языковым группам: если языки проявляют высокую степень генетического родства и имеют жесткий порядок слов, но вместе с тем характеризуются частными расхождениями в порядке значимых элементов, то в основе этих расхождений должен лежать некоторый единый характерологический принцип, специфический для каждого из сравниваемых близкородственных языков. Характерологическая синтагматика, таким образом, открывает широкие и, я убеждена, благодарные перспективы для исследований.

Заключение к научным монографиям предполагает сжатое суммирование основных выводов книги и их обобщение. Для данной работы это одновременно и простая, и сложная задача. Сложная в силу объема и многоплановости охваченного исследованием языкового материала и тройственного характера языковых противопоставлений. Простая, потому что все исследование подчинено единой идее, последовательно воплощающейся от главы к главе. Здесь нет необходимости "сводить воедино" выводы отдельных глав и частей; их взаимосвязь обусловлена логикой самих принципов структурирования конкретных языков.

Задача работы как раз и заключалась в том, чтобы доказать, что такие интегральные принципы структурирования — в работе они называются характерологическими — существуют и что проследить их можно, обратившись к сопоставлению наиболее близких между собой языков. Последний тезис связан с тем, что только для наиболее близких между собой языков можно проводить сопоставление путем "наложения" переводов и выявления расхождений в виде обозримого "языкового остатка".

Изначально предполагалось ограничить объем сопоставительного исследования синтаксическим уровнем континентальных скандинавских языков. Задачей, которую я ставила на первом этапе, было вскрыть системность синтаксических расхождений, которые у Л. Хюльтена остались лишь на стадии их констатации. Мне представлялось необходимым использовать богатейший фактический материал, собранный этим исследователем. Разумеется, обязательным условием при этом было то, чтобы отмечавшиеся Хюльтеном расхождения подтверждались примерами, собранными мной самой, на основании широкого корпуса параллельных текстов на современном датском, шведском и норвежском языках.

Думаю, это далеко не единственный пример в истории науки, когда более поздний исследователь, вчитываясь в труды своего предшественника, выполненные с предельной научной добросовестностью, приходит к решению проблемы, которая тому представлялась неразрешимой.

Найти ответы на поставленные Хюльтеном вопросы стало возможным благодаря тому, что в нашем исследовании была использована методика позиционного синтаксиса, рассматривающая инвариантные позиционные схемы в качестве того общего знаменателя, под который можно подвести сравниваемые языки, так чтобы на его фоне проявились характерные для каждого из языков структурные расхождения.

Будучи примененной к синтаксическому уровню, указанная методика дала возможность показать различие принципов структурирования уровня предложения и уровня синтаксических групп, выявив механизмы, трансформирующие собственную структуру многокомпонентных подчинительных словосочетаний на уровне предложения. Благодаря выявлению собственной структуры группы глагола, после отсеивания модифицирующих факторов уровня предложения, стало ясно, что основные системные расхождения в порядке следования синтаксических элементов возникают между сопоставляемыми языками не на уровне предложения, а на уровне подчинительных структур.

Именно в организации подчинительных структур проявляются те бессознательные синтагматические механизмы, которые предопределяют множество частных структурных расхождений между сопоставляемыми близкородственными языками. Основополагающими среди них являются: принцип замыкания реляционно более тесными связями реляционно более далеких связей для датского языка, принцип присоединения последовательно ослабевающих связей для шведского и принцип позиционного варьирования в пределах группы как средство дополнительного коммуникативного ранжирования информации — для норвежского языка.

Подобно тому, как математическая закономерность, установленная в форме теоремы, может иметь множество следствий, так и отмечаемое оппозиционное различие характерологических принципов имеет множество импликаций, которые в виде вариативных расхождений проявляются при сопоставлении конкретных синтаксических р асхождений.

Подобные импликации, в свою очередь, имеют множество конкретных структурных проявлений, которые, в конечном итоге, и регистрируются, когда исследователь кладет перед собой параллельные тексты на трех сопоставляемых языках и скрупулезно, пред ложение за предложением, начинает регистрировать все структурные различия. В результате разнородный материал, на первый взгляд, представляющийся бесконечным перечнем несовпадений, укладывается в систему, подчиненную единым принципам и взаимосвязям.

Таким образом, в ходе работы над синтаксическим материалом выкристаллизовался тот подход к сопоставлению, который затем был положен в основу более широкого контрастивного исследования близкородственных языков как целостных и одновременно отличных друг от друга структурных систем.

Этот подход получил в работе название "контрастивная синтагматика". Его суть состоит в обращении к "синтагмам", понимаемым как многокомпонентные одновершинные единицы разных уровней (словоформы, композиты, синтаксические группы), и в сопоставлении линейных и реляционных отношений между их компонентами. Как показывает исследование, эти отношения последовательно различаются в каждом из сопоставляемых языков.

Межуровневый подход к исследованию синтагматических отношений восходит к Ф. де Соссюру и согласуется с завоевавшей широкое признание идеей о целостности макросистемы каждого языка. Важными для проблематики нашего исследования являлись также идея о целостности языковой системы, причем не только как "системы отношений", но и как "системы построения" [Адмо-ни 1988], идея о взаимообусловленности элементов этой системы и идея о возможности выделения некоторых стержневых принципов организации языкового материала, закономерно проявляющихся на разных уровнях языковой системы. Указанный подход близок к шеям характерологии, разработанным Пражской лингвистической школой.

Известно, что понятие синтагмы имеет в лингвистике как структурную интерпретацию, идущую от Ф. де Соссюра, так и просодическую, восходящую к Л.В. Щербе. В работе учтены как структурный, так и просодический аспекты организации синтагм разных уровней,я показано, что они подчиняются единым дня каждого языка принципам организации.

Результаты проведенного исследования свидетельствуют о том, что, не истолковывая сказанное упрощенно — как изоморфизм структурирования разных уровней, — можно говорить о наличии некоторых общих для конкретного языка "синтагматических стратегий ", определяющих своеобразие именно этой языковой системы на различных ее уровнях. В книге показано, как по-разному на разных языковых уровнях проявляются сопряженные между собой синтагматические стратегии аналитизма, дискретности, дистантности и рамочности для датского языка и, соответственно, синтетизма, контактности, цепочечности и скобочности для шведского. Одновременно прослеживается, как характерологическая для норвежского языка тенденция к варьированию стратегий контактности и дистантности, замыкания и присоединения, то есть тенденция к структурному варьированию в зависимости от того или иного варьирования плана содержания, по-разному преломляется применительно к разным языковым единицам.

Отмечается, что позиционная вариантность норвежской синтагматики согласуется с более широкой характерологической тенденцией норвежского языка к варьированию языковой нормы (сосуществование языковых норм букмола и нюношка, региональное и стилистическое варьирование, нормативность существования основных и побочных грамматических форм).

Изложение материала организовано так, чтобы проследить модификацию синтагматических принципов при переходе от уровня к уровню — от более мелких единиц к более крупным. Этой задаче отвечает последовательность исследовательских частей работы, рассматривающих сначала контрастивную структуру словоформ, затем композитов и, наконец, синтаксических групп.

Отметим основные результаты контрастивных наблюдений.

Первая часть исследования была посвящена контрастивной синтагматике слова. При сравнении структуры словоформ внимание обращалось на те различия в способах соединения морфем, которые возникают как "побочные эффекты" протекавших в этих языках фонетических процессов. В этой связи исследовалась разная стратегия ассимиляций. В шведском языке она определяется как тенденция использовать комбинаторные изменения на стыках морфем, что связывается скатенативносгью (цепочечностью) шведской синтагматики. В противоположность шведскому языку, в датском языке усматривается тенденция к использованию ассимиляций для консолидации элементов внутри односложной морфемы, в особенности для консолидации корня.

Также были сопоставлены просодические аспекты структуры слова. Морфосинтаксическая функция датского толчка как дистантного маркера дискретного единства исследовалась на примере приставочных глаголов и других полиморфемных единиц, где толчок носит вторичный характер. Отмечалось, что в результате высокого аналитизма и последовательно проведенной редукции в датском языке развиваются новые интегративные возможности, построенные на интеграции целого. Такое первоначально сугубо фонетическое явление, как толчок, берет на себя эту фономорфо-логическую функцию. Рассматривается также роль шведского и норвежского мелодического ударения как показателя степени слитности. В шведском языке, где во многих случаях еще не проведена редукция в окончаниях (то есть служебные компоненты фонетически достаточно автономны), просодически — посредством разных типов мелодического ударения — дифференцируется разная плотность межморфемных связей. Нередуцированные аффиксы закономерно связываются с объединяющим грависным ударением, а редуцированные — с простым ударением (акутом).

Норвежская синтагматика, демонстрируя в ряде случаев разнонаправленные тенденции, все же проявляет на морфонологичес-ком уровне большее сходство с синтагматическими стратегиями шведского языка.

Следующая глава работы была посвящена исследованию кон-трастивных тенденций в синтагматике сложного слова — как в просодике составных частей композитов, так и в их синтактике. Здесь обращается внимание на разную для разных языков предпочтительность определенных частей речи в композитном употреблении. По сравнению со шведским языком, в датском значительно больше параллелей, где первая часть субстантивного композита представлена глаголом (У+Б). Датской основе, совпавшей синфинитивом, как функционально, так и формально (за счет омонимии соединительного гласного -е- с аффиксом инфинитива) соответствует родственная недифференцированная глагольно-имен-ная шведская основа, что происходит за счет типичного для шведского языка процесса усечения безударного основообразующего гласного в первом компоненте композита. При сравнении шведских и датских композитов, построенных по модели N + N. также очевидна шведская тенденция к основному а не словоизолирую-щему оформлению первого компонента за счет выпадения конечного безударного гласного. Это свидетельствует об относительно большей синтаксичности датских композитов и о большей мор-фологизованности шведских композитов. Норвежские композиты колеблются между "датской" и "шведской" моделью. Сохранение в шведском языке старых соединительных гласных -а-, -о-, -и-также говорит о шведской тенденции к корневому оформлению композитов в отличие от датской тенденции к словоизоляции. То, что слово воспринимается в составе композита как более дискретное при существовании его полного аналога в изолированном употреблении, соответствует датским синтагматическим тенденциям вычленения части в составе целого, а то, что композит воспринимается как более целостный, если в его состав входят структурно несамостоятельные элементы, полностью отвечает шведской синтагматике контактного соединения частей.

Любопытен норвежский материал, демонстрирующий характерную для норвежской синтагматики структурно-семантическую вариативность. Сопоставление норвежских параллелей со шведскими и датскими показало большую структурную близость к датской синтагматике при наличии характерного для норвежского синтагматического менталитета колебаний между слитностью и дискретностью в зависимости от дополнительно возникающих смысловых различий.

Относительно более частая встречаемость вставного элемента -е- в датском также связывается с синтагматической ролью этого эпентетического элемента. Тип основ, с которыми он употребляется, позволяет утверждать, что его функция в датском языке не соединительная, а скорее дистанцирующая. Ведь -е- по преимуществу появляется в датских композитах в случае соединения односложных слов. Датский композит оформляется замыкающим ударением. В случае соединения односложного слова со вторым словом, имеющим обычное для датского языка ударение на первом слоге, утрачивается типичная для датской синтагматики рамочная просодическая структура композита. Для того чтобы ее восстановить, требуется введение безударного вставного гласного, образующего дополнительный слог. Следствием является то, что из соединительных маркеров в двухкомпонентных датских композитах предпочтение отдается гласному -е-, тогда как в шведских относительно более предпочтителен согласный маркер -в, не создающий дополнительного слога.

Для структурирования сложных слов в скандинавских языках оказывается релевантным противопоставление 1) слабых суффиксов, граница которых не совпадает с границей слога, образующих с корнем "фонетически единое слово", и 2) сильных суффиксов, граница которых совпадает со слоговой границей и которые вместе с корнем образуют фонетически дискретное слово. Такие суффиксы представляют собой в просодическом плане более дискретные единицы в составе морфологического целого. Будучи маркером вхождения в композит структурно членимых компонентов, соединительный элемент -5- регулярно отсутствует при слабых суффиксах и присутствует при сильных. Эта закономерность иногда нарушается в шведском и норвежском языках, но регулярно присутствует в датском с его синтагматикой дискретных целостностей.

В части работы, посвященной композитам, рассмотрены также межъязыковые различия в структурировании сложных числительных и прослежена взаимосвязь этих различий с противопоставлением стратегий контактности и дистантности.

Контрастивной просодике сложного слова посвящен заключительный раздел главы о синтагматике композитов. Характерная для датских композитов потеря толчка в первом компоненте рассматривается как предваряющая маркировка многокомпонентнос-ти, сопряженная с датской синтагматической стратегией дистантности. Обращается также внимание на особую просодическую структуру, возникающую в трехчленных композитах в датском языке, при которой вторая из трех основ — будь то композит типа (аЬ)с или типа а(Ьс) — оказывается наименее ударной: 'а оЬ ,с. В результате постулируется своеобразная "просодическая рамка", поддерживаемая датской тенденцией к синтаксическому замыканию.

Интересные результаты дает сопоставление просодики датского сложного слова с просодикой композитов в шведском языке. Шведский акцент II придается ударному слогу первого элемента композита, в то время как словесный акцент ударного слога других компонентов композита нейтрализуется. В трехкомпонентных композитах шведского и норвежского языков в отличие от двух-компонентных мелодическое ударение по умолчанию перестает быть интегрирующим. Это позволяет объяснить относительно большую необходимость соединительного маркера -л- в шведских трехкомпонентных композитах по сравнению с датскими.

В работе также использованы результаты экспериментальных акустических исследований просодики датского и шведского сложного слова и показано, что они подтверждают общую синтагматическую тенденцию шведского языка к контактной, цепочечной синтагматике и датскую тенденцию к рамочности, что на данном участке языковой системы проявляется акустически.

Норвежская синтагматика и здесь проявляет себя как менее жесткая, более подверженная вариативности и занимающая промежуточное положение между синтагматикой датского и шведского языков. В целом, отмечается большее сходство со шведской моделью. Однако в некоторых случаях происходит отход от шведской модели и сближение с датскими структурами. Так, жесткое для шведского языка формальное правило о том, что сложные слова произносятся с акцентом II, оказывается неабсолютным для норвежского языка. Здесь вступает в действие дополнительный фактор, а именно наличие/отсутствие формального показателя связи компонентов композита.

Во второй части работы исследовались проявления характе-рологическихсинтагматических стратегий на синтаксическом уровне.

Список научной литературыНикуличева, Дина Борисовна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л.: Наука, 1988. - 240 с.

2. Адмони В.Г. Структура группы существительного в немецком языке // Уч. зап. I ЛГПИИЯ. 1954. - Вып. 1. Вопросы германской и романской филологии. -С.100-148.

3. Алиева Н.Ф. Выделение доминантных черт в строе отдельного языка как метод корректного представления дескриптивного материала в типологии. II Типологическое и сопоставительное изучение славянских и балканских языков. Тезисы докладов. М., 1992. - С. 3.

4. Амирова Т.А., Опьховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. М.: Гл. редакция восточной литературы, 1975. - 560 с.

5. Арро Т.А . Препозитивные адъюнкты в структуре субстантивной группы. На материале современного норвежского языка // Скандинавские языки. Вып. 1. М.: Институт языкознания АН СССР, 1984. - С. 165-186.

6. Аракин В.Д. Типология объектных словосочетаний в германских языках // Типология германских литературных языков / Отв.ред. В.Н. Ярцева. М.: Наука, 1976.-С. 156-172.

7. Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков. Л.: Просвещение, 1979. - 260 с. ,

8. Аракин В.Д. Сопоставительная типология скандинавских языков. М.: Высшая школа, 1984. - 136 с.

9. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.ХШ. М.: Радуга, 1982. - С. 5-40.

10. Ахманова О.С. Словосочетание II Вопросы грамматического строя. М.: Изд-во АН СССР, 1955. - С. 452-460.

11. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969. - 607 с.

12. Билли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностранной литературы, 1956. - 416 с.

13. Бархударов Л. С. Структура простого предложения современного английского языка. М:. Высшая школа, 1966. - 200 с.

14. Бейлин Дою. Краткая история генеративной грамматики // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М, 1997. - С. 13-55.

15. Берков В.П. Перфектный пассив в норвежском языке II Скандинавский сб. XVIII. -Таллин, 1970.-С. 88-92.

16. Берков В.П. Норвежская лексикология. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского Университета. 1994. - 186 с.

17. Берков В.П. Современные германские языки. СПб.: Изд. Санкт-Петербургского Университета, 1996. - 296 с.

18. Берков В.П. Норвежский язык // Германские языки. Серия "Языки мира". М.: Наука, 2000. - С. 300-328.

19. Блумфилд Л. Язык. М.: Прогресс, 1968. - 607 с.

20. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. Д.: ЛГУ, 1977. - 204 с.

21. Будагов P.A. Близкородственные языки и некоторые особеннсти их изучения // Типология сходств и различий близкородственных языков. Кишинев: Шти-инца, 1976.-С. 3-8.

22. Бурлакова В.В. Синтаксические структуры современного английского языка. М.: Просвещение, 1984.- 112 с.

23. Вессен Э. Скандинавские языки. М.: Изд-во иностр. литературы, 1949. -167 с.

24. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М. - Л.: Учпедгиз, 1947. - 784 с.

25. Виноградов В.В. Идеалистические основы синтаксической системы проф. A.M. Пешковского, ее эклектизм и внутреннее противоречие II Вопросы синтаксиса современного русского языка. М.: Учпедгиз, 1950. - С. 36-75.

26. Виноградов В.В. Понятие синтагмы в синтаксисе русского языка // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М.: Учпедгиз, 1950. - С. 183-256.

27. Виноградов В.В. Синтаксис русского языка акад. A.A. Шахматова // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М.: Учпедгиз, 1950. - С. 75-126.

28. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Избранные труды: Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1977. -С.145-161.

29. Воронина И.И. К вопросу о системе артиклей в албанском языке // Грамматический строй балканских языков. Л.: Наука, 1976. - С.125-161.

30. Воронкова Г. В. Теоретические проблемы норвежской фонологии. Автореферат дисс. доктора филол. наук.-Л., 1985. 32 с. .

31. Воронкова Г.В. К типологии фонологических систем в норвежском и шведском языках // XI Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М., 1989. - С. 335-336.

32. Гак Г.В. О контрасгивной лингвистике // Новое в зарубежной лингвистике. Т. XXV. М.: Прогресс, 1989. - С. 5-17.

33. Гак В.Г. Слово // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 464-467.

34. Гвоздецкая Н.Ю. Синтаксическая структура древнеисландских адъективно-атрибутивных словосочетаний (опыт типологического анализа). Автореферат дисс. кандидата филол. наук. М., Изд-во МГУ, 1976. - 22 с.

35. Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии, преимущественно касающиеся порядка значимых элементов // Новое в лингвистике. Вып. V. М.: Изд-во иностранной литературы,, 1979.-С. 114-162.

36. Гухман М.М. Развитие залоговых противопоставлений в германских языках. Опыт историко-типологического исследования родственных языков. М.: Наука, 1964.-294 с.

37. Гухман М.М. Типология развития залоговых оппозиций II Историко-типологи-ческая морфология германских языков. М.: Наука, 1977. - С. 128-211.

38. Гухман М.М. Историческая типология и проблема диахронических констант. -М.: Наука, 1981.-249 с.

39. Датско-русский словарь СДРС) / Под ред. A.C. Новаковича. М.: Русский язык, 1975.-896 с.

40. Дейк, ван Т. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII .-М.: Изд. иностранной литературы, 1960. С. 259-336.

41. Домашнее А.И. Основные характеристики понятия "национальный вариант литературного языка" // Типология сходств и различий близкородственных языков.-Кишинев: Штиинца, 1976.-С. 15-21.

42. Елъмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. Вып. I. М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. - С. 264-389.

43. Ермолаева Л. С. Очерки по сопоставительной грамматике германских языков. -М.: Высшая школа, 1987. 128 с.

44. Зиндер Л.Р., Строева Т.В. Современный немецкий язык. Теоретический курс. Изд. 3-е. М.: Учпедгиз, 1957. - 420 с.

45. Карцееский С.О. Повторительный курс русского языка. М.: Гос. изд-во "Красный пролетарий", 1928. - 112 с.

46. Кибрик А.Е. Типология родственных языков: синхрония и эволюция // Типологическое и сопоставительное изучение славянских и балканских язьпсов. Тезисы докладов. М.: 1992. - С. 19-20.

47. Конецкая В.П. О лексическом типе в английском, немецком и шведском языках // Язык: теория-история-типология /Ред. Н.С. Бабенко. М.:ЭдиториалУРСС, 2000.-С. 280-291.

48. Короленко И. А. Структура и размеры группы существительного в испанском языке // Структура предложения и словосочетания в индоевропейских языках. -Л.: Наука, 1979. т- С. 197-245.

49. Краснова Е.В. Эволюция датского безударного э. XI Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М.: 1989. - С. 343-344.

50. Крупаткин Я.Б. Формально-структурное описание языковых групп (фраз) // Вопросы языкознания. 1984. - №3. - С. 77-87.

51. Крылова O.A., Хавронина С.А. Порядок слов в русском языке. М.: Русский язык, 1984.- 239 с.

52. Кубрякова Е.С., Мельников Г.П. О понятиях языковой системы и структуры языка // Общее языкознание. Внутренняя структура языка.- М.: Наука, 1972.- С. 8-91.

53. Кубрякова Е.С. Морфонология // Лингвистический энциклопедический словарь. -М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 315-316.

54. Кубрякова Е.С. Синтагматика // Лингвистический энциклопедический словарь. -М. Советская энциклопедия, 1990. сс. 447-448.

55. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М.: Институт языкознания РАН, 1997. - 337 с.

56. Кузнецов С.Н. Семантическая и лексико-комбинаторная характеристика поствербов в датском языке // Весшик МГУ. Сер. Филология. 1972. - № 2. - С. 74-81.

57. Кузнецов С.Н. Синтаксические свойства глагольно-поствербиальных комплексов в датском языке // Вестник МГУ. Сер. Филология. 1972 '. - № 5. - С. 32-42.

58. Кузнецов С.Н. Теоретическая грамматика датского языка: Синтаксис. М.: Наука, 1984. - 224 с.

59. Кузнецов С.Н. Позиционный синтаксис датского предложения (в сопоставлении с английским и немецким) // Скандинавские языки. Вып. I. Актуальные проблемы грамматической теории.- М., 1984'. -С. 120-143.

60. Кузнецов С.Н. Позиционный анализ и синтаксическая типология // Методы сопоставительного изучения языков. М.: Наука, 1988. - С. 82-88.

61. Кузнецов С.Н. Теоретическая грамматика датского языка. Морфология. М.: Наука, 1989. - 172 с.

62. Кузъменко Ю.К. Факторы фонологической эволюции скандинавских языков. Ав-тореф дисс. . доктора филол. наук. Л., 1984. - 37 с.

63. Кузъменко Ю.К. Изменение фонологического типа датского языка // Скандинавские языки. Вып. 2. М.: Ин-т языкознания РАН, 1990. - С. 6-24.

64. Кузъменко Ю.К. Фонологическая эволюция германских языков.- Л.: Наука, 1991. 285 с.

65. Курилович Е. Понятие изоморфизма // Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962.-С. 21-36.

66. Леушева B.B. Дополнение с предлогом и без предлога в современном шведском языке // Скандинавский сборник, № 4. Таллин: Эстонское государственное издательство, 1959.-С. 177-194.

67. Леушева В.В. Роль порядка слов в структуре текста (на материале современного шведского языка) // VIII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, языка и литературы скандинавских стран. Тезисы докладов, Ч. II. -Петрозаводск, 1979. С. 93 -95.

68. Лещенко М.И. Виртуальный и актуальный аспекты предложения. Минск: Вы-шэйшая школа, 1988. - 131 с.

69. Лингвистический энциклопедиеский словарь (ЛЭС). М.: Советская энциклопедия, 1990.

70. Литвинов В.П., Недялков В. П. Диалог о лингвистической характерологии // Характерологические исследования по германским и романским языкам. Пятигорск, 1988. - С. 3-23.

71. Локштанова Л.М. К вопросу о категории залога в современном датском языке // Уч.зап. МОПИ им .Н.К.Крупской. Вып.73. 1959. - С. 247-274.

72. Локштанова Л.М. Страдательный залог и страдательная конструкция предложения в современном датском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1960.- 19 с.

73. Локштанова Л.М. Полипредикативные конструкции с постпредложным инфинитивом в современном датском языке // Вопросы синтаксиса. Сборник трудов МОПИ им. Крупской, вып. 23. М. 1972. - С. 116 -134.

74. Локштанова Л. М. Функции и значения глагола fá в датском языке // VII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, языка и литературы скандинавских стран. Тезисы докладов. Ч.И. Л.-М.: 1976. - С. 78-80.

75. Локштанова Л.М. Система форм категории наклонения в датском языке// Вестник Моск.ун-та, сер.9, Филология, 1982, № 1, с. 25-38.

76. Локштанова Л. М. О структуре грамматической категории наклонения в датском языке//Вопросы языкознания, 1983, № 5. С.70-76.

77. Локштанова Л.М. Видовая конструкция fá + причастие II в датском языке // Вопросы германского языкознания. М.: Изд-во МГУ, 1985. - С. 112-121.

78. Локштанова Л.М. Датский глагол. Категориальные значения и употребление финитных форм. Автореф. дисс. . доктора филол. наук. - М., 1986. - 54 с.

79. Мазо В.Д. Группа существительного в бирманском языке. М.: Наука, 1978. - 23 Ос.

80. Макаев Э.А. К вопросу об изоморфизме//Вопросы языкознания, 1961, №5.-С. 50-57.

81. Макаев Э.А. Сравнительная, сопоставительная и типологическая грамматика И Вопросы языкознания, 1964, №1. С. 3-13.

82. Маслова-Лашанская С.С. Лексикология шведского языка. Л.: Изд-во ЛГУ, 1973. - 208 с.

83. Маслова-Лашанская С.С., Толстая H.H. Учебник шведского языка. Л.: ЛГУ. 1981.-423 с.

84. Матезиус В. О лингвистической характерологии (на материале современного английского языка) // Новое в зарубежной лингвистике, Т. XXV. М.: Прогресс, 1989.-С. 18-26.

85. Матусевич М.И. Современный русский язык. Фонетика. М.: Просвещение, 1976. -288 с.

86. Мельников Г.П. Детерминанта ведущая грамматическая тенденция языка // Фонетика. Фонология. Грамматика. - М.: Наука, 1971. - С. 359-367.

87. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1945.- 322 с.

88. Мещанинов И.И. Синтаксические группы // Вопросы языкознания. 1958. - № 3. -с. 24-37.

89. Мещанинов И.И. Основные виды синтаксических группировок. Предикативные группы // Известия АН СССР. ОЛЯ, 1959. Т. 28. Вып. б. С. 490-499.

90. Мещанинов И.И. Прямое дополнение и объектные группы // Известия АН СССР. ОЛЯ, 1960. Т.19. Вып.4. Переизд. в: Мещанинов И.И. Глагол. Л.: Наука, 1982.-С. 257-271.

91. Мещанинов И.И. Атрибутивная группа в номинативном и эргативном строе предложения // Мещанинов И.И. Номинативное и эргативное предложения: типологическое сопоставление структур. М.: Наука, 1984. - С. 190-211.

92. Микуш Р.Ф. Структурный синтаксис Л.Теньера и синтагматический структурализм // Вопросы языкознания. I960. - № 5. - С. 125-140.

93. Моисеев А.И. Некоторые вопросы теории словосочетаний // Филологические науки. 1977. -№ 2, - С. 54-60.

94. Москалъская О.И. Развитие артикля в древних германских языках. Автореф. дисс. докт. филол. наук. - М., 1953. - 56 с.

95. Никуличева Д.Б. Структура и функциональные особенности глагольной группы в датском языке. Дисс. . канд. филол. наук. М.: 1986. - 242 с.

96. Никуличева Д.Б. Структура и функциональные особенности глагольной группы в датском языке. Автореф дисс. канд. филол наук. М., 1986. - 23 с.

97. Никуличева Д.Б. Моделирование синтаксических групп как метод сопоставительного описания синтаксиса близкородственных языков.-М.: Наука, 1988.-е. 89-94.

98. Никуличева Д.Б. О коммуникативной организации синтаксических единиц, меньших, чем предложение // Скандинавские языки. Вып. 2. М.: Институт языкознания РАН, 1990.-С. 176-198.

99. Никуличева Д.Б. Контрасгивная синтагматика конструкций с инфинитивом в датском и шведском языках // XII конф. по изучению истории, экономики, литературы и языка и Финляндии. Тезисы. М., 1993. - С. 230-232.

100. Никуличева Д.Б. Проблемы характерологической синтагматики скандинавских языков II Скандинавские языки. Вып.З. Проблемы и методы сопоставительного изучения скандинавских языков. М.: Эдиториал УРСС, 1996. - С. 3-60.

101. Норвежско-русский словарь (НРС) / Сост. В.Д. Аракин. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1963. - 1113 с.

102. Петерсон М.Н. Лекции по современному русскому языку. М.: Московский гос. пед. институт им. КЛибкнехта, 1941. - 172 с.

103. Пешковский A.M. Понятие отдельного слова // Пешковский A.M. Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэтика. Л.-М., 1925.

104. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 7-е. - М.: Учпедгиз, 1956. - 511 с.

105. Плоткин В.Я. Типологическая эволюция германских языков // Лингвистические единицы, конструкции и текст. Новосибирск: Наука, 1989. - С. 3-13.

106. Плоткин В.Я. Артикли в скандинавских и балканских языках (системно-сопоставительный анализ) // XI Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М., 1989'. -С. 329-330.

107. Попов O.K. Попова Н.М. Пособие по шведскому языку. Larbok i svenska. М.: Высшая школа, 1977. - 327 с.

108. Реформатский А. А. Введение в языкознание. М.: Гос. учебно-педагогическое изд-во Министерства просвещения РСФСР, 1960. - 431 е.

109. Русская грамматика. Т.2. Синтаксис. / Ред. Е.А. Брызгунова, К.В. Габучан и др. -М.: Наука, 1980.-709 с.

110. Русско-датский словарь (РДС). / Сост. Н.И. Крымова, А.Я. Эмзина. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956. - 907 с.

111. Русско-норвежский словарь (РНС). / Сост. В.П.Берков. Осло: Universitetsforlaget, 1998. - 1221 с.

112. Русско-шведский словарь (РШС). / Сост. Маслова-Лашанская С.С., Каллистова И.В., Густавссон А.Г., Давидссон К., Халипов С.Г. М.: Русский язык, 1976. — 959 с.

113. Селиверстова О.Н. Контрастивная синтаксическая семантика. Опьгт описания. -М.: Наука, 1990. 150 с.

114. Скаличка В. О современном состоянии типологии // Новое в лингвистике. Т.З М., 1963.-С. 19-36.

115. Спюсарева H.A. Лингвистический анализ по непосредственно составляющим // Вопросы языкознания. 1960.-№ 6. - С. 100-107.

116. Спюсарева H.A. О семантической и функционаьной сторонах языковых явлений // Теория языка, методы его исследования и преподавания. К 100-летию со дня рождения Л.В. Щербы. Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1981. - С. 243249.

117. Спюсарева H.A. Проблемы функционального синтаксиса современоого английского языка. М.: Наука, 1981. - 206 с.

118. Спюсарева H.A. Проблемы функциональной морфологии современного английского языка. М.: Наука, 1986. - 214 с.

119. Смирницкая O.A. Аналитическое слово как особый тип аналитических конструкций // Вестник Московского Университета. Филология. 1965. - № 2. - С. 53-60.

120. Смирницкая O.A. Морфологизация аналитических глагольных конструкций в германских языыках // Историко-типологическое исследование морфологического строя германских языков. М.: Наука, 1972. - С. 70-90.

121. Смирницкая O.A. Эволюция видо-временной системы в германских языках // Ис-торико-типологическая морфология германских языков. Категория глагола. -М.: Наука, 1977.-С. 5-127.

122. Смирницкий АИ. Сравнительно-исторический метод и определение языкового родства. М.: Изд-во Московского университета, 1955. - 57 с.

123. Смирницкий АИ. Аналитические формы // Вопросы языкознания. 1956. - № 2. -С. 41-52.

124. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1956. - 260 с.

125. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка. М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1957. - 286 с.

126. Смирницкий А.И. Морфология английского языка. М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1959. - 440 с.

127. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1971. -292 с.

128. Соссюр Ф. de. Курс общей лингвистики // Фердинанд де Соссюр. Труды по языкознанию. /Пер.с франц. под ред. A.A. Холодовича. М.: Прогресс, 1977,- С. 31-285.

129. Стеблин-Каменский М.И. История скандинавских языков. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1953. - 340 с.

130. Стебпин-Каменский М.И. Грамматика норвежского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1957. - 242 с.

131. СтепановЮ.С. Основы общего языкознания. Изд. 2-е. М.: Просвещение, 1975. -271 с.

132. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвитики. М.: Наука, 1975. -311с.

133. Степанов Г.В. Объективные и субъективные критерии определения понятия "вариант языка" // Типология сходств и различий близкородственных языков. -Кишинев: Штиинца, 1976. С. 8-14.

134. Сухотин В.П. Проблема словосочетания в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского язьпса. М.: Учпедгиз, 1950. - С. 127-183.

135. Успенский Б.А. Структурная типология языков. М.: Наука. 1965. - 286 с.

136. Фесенко Т.А. Этноментальный мир чловека. Опыт концептуального моделирования. Автореф. дисс. .доктора филол. наук. - М., 1999. - 52 с.

137. Филичева Н.И. О словосочетаниях в современном немецком языке. М.: Высшая школа, 1969. - 205 с.

138. Фоменко Ю.Ф. Является ли словосочетание единицей языка? // Филологические науки. 1975.-№ 6.-С. 60-65.

139. Фортунатов Ф.Ф. О преподавании грамматики русского языка в средней школе // Избранные труды. Т.2. М.: Учпедгиз, 1957. - С. 427-452.

140. Холодович A.A. К вопросу о группировках слов в предложении // Холодович A.A. Проблемы грамматической теории. Л.: Наука, 1979. - С. 244-254.

141. Холодович A.A. О "Курсе общей лингвистики" Ф. де Соссюра // Фердинанд де Сос-сюр. Труды по языкознанию. / Пер. с франц. под ред. А.А.Холодовйча. М.: Прогресс, 1977. - С. 9-29.

142. Хомский Н. Синтаксические структуры 1! Новое в лингвистике. Вып. 2. М.: Изд-во иностранной литературы, 1962. - С. 412-527.

143. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М.: Изд-во иностранной литературы, 1972.-259 с.

144. Хэллидей M.A.K. Место "функциональной перспективы предложения" (ФПП) в системе лингвистического описания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. М.: Прогресс, 1978. - С. 138-148.

145. Чейф У. Значение и структура языка. М.: Просвещение, 1975. - 432 с.

146. Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точка зрения. Рус пер. // Новое в зарубежной лингвистике. T.XI. М.: Прогресс, 1982. -С. 277-317.

147. Чекапина Е.М. Форма и функция залоговых конструкций в современном шведском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1972. - 24 с.

148. Чекалина Е.М. Залоговое значение флективного пассива на -s в современном шведском языке // Вестник Московского университета. Филология. 1972а. - № 2. -С. 45-56.

149. Чекалина Е.М. Глагольно-инфинитивные сочетания в современном шведском языке // Скандинавский сборник. Таллин: Ээсти Раамат, 1986. - № 30. - С. 146-166.

150. Чекалина Е.М. Семантическое варьирование флективного и аналитического пассива в современных скандинавских языках // Тезисы докладов всесоюзной конференции "Вариативность в германских языках". Ч. I. Калинин, 1988. - С. 56-58.

151. Чекалина Е.М. Система форм и грамматических категорий шведского глагола. -Автореф. дис. доктора филол. наук. М., 1993. - 44 с.

152. Чекалина Е.М. Состав и структура парадигмы шведского глагола // Язык: теория -история типология / Ред. Н.С. Бабенко. - М.: Эдиториал УРСС, 2000. -С. 408-415.

153. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. М., Учпедгиз, 1941. - 620 с.

154. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М.: Просвещение, 1975. - 544 с.

155. Шведова Н.Ю. Детерминирующий объект и детерминирующее обстоятельство как самостоятельные распространители предложения // Вопросы языкознания. -1964. № 6. - С.77-93.

156. Шведско-русский словарь (ШРС). / Составитель Д.Э. Миланова. М.: Советская энциклопедия, 1993.-760 с.

157. Швейцер А.Д. К вопросу о типологии национальных вариантов языка // Типология сходств и различий близкородственных языков. Кишинев: Штиинца, 1976. -С. 21-31.

158. Щерба Л.В. Фонетика французского языка. Очерк французского произношения в сравнении с русским. Изд. 5-е. М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1955. - 311 с.

159. Юсупов У.К. Сопоставительная лингвистика как самостоятельная дисциплина И Методы сопоставительного изучения языков. М.: Наука, 1988. - С. 6-11.

160. Якобсон Р. Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание // Новое в лингвистике. Вып. III. М.: Изд-во иностранной литературы, 1963. - С. 95-105.

161. Якуб В.Л. Практический курс норвежского языка. М.: Международные отношения. 1966. - 400 с.

162. Ярцева В.Н. Свободное и связанное дополнение в английском языке // Язык и мышление. Т. XI. Л.: Изд-во АН СССР, 1948. - С. 406-419.

163. Ярцева В.Н. Предложение и словосочетание // Вопросы грамматического строя. -М,: Изд-во АН СССР, 1955.-С. 436-451.

164. Ярцева В.Н. Исторический синтаксис английского языка. М.-Л.: Наука, 1961. -308 с.

165. Ярцева В.Н. О взаимосвязи синтаксических отношений // Проблемы сравнительной филологии: Сб. Статей к 70-летию В.М. Жирмунского. М.-Л.: Наука, 1964- С. 26-34. . . .

166. Ярцева В.Н. Пределы развертывания синтаксических структур в связи с объемом информации // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. М.: Наука, 1969, - С. 163-178.

167. Ярцева В.Н. Контрасгивная грамматика. М.: Наука, 1981. 112 с.

168. Ярцева В.Н. Сопоставительная лингвистика и проблемы вариативности языка // Филологические науки. 1986.№5.-С. 3-11.

169. Albeck U. Dansk.Stilistik. 6.udg. Kobenhavn: Gyldendal, 1968. - 287 s.

170. Allan R., Holms Ph., Lundskcer-Nielsen T, Danish. A Comprehensive Grammar. -London, New-York: Routledge Grammars, 1995. 628 s.

171. Andersson E. Verbfrasens struktur i svenskan: en Studie i aspekt, tempus, tidsadverbial och semantisk rackvidd. Abo: Abo akademi,1977. - 564 s.

172. Askedal J. O. Om prepösitionens synraktiske status i de säkaldte "transitive verbalgrupper" i norsk // Nordik Journal of Linguistics. V.5, No.2, 1982. - S. 133-162.

173. Baron I. Substantiviske komposita i valensteoretisk perspektiv // Sammensatte substantiver i dansk. Nordlex-projektet. LAMBDA No.20. 1994. - S. 7-18.

174. Basbell H. Grammatical boundaries in phonology // Annual report of the Institute of Phonetics, University of Copenhagen. Nr. 9, 1975. - S. 109-135.

175. Basbell H. Degrees of stress in modern danish: primary, secondary, tertiary // Aspects of Danish Prosody. / Ed. by J.Rischel and H.Basboll. RASK Supplement Vol. 3. -Odense: University Press, 1995. - P. 21-48.

176. Bergman G. Rätt och fei i sproket / Skrifter utg. av Nämnden för svensk sprakverd 26. -Stokholm: Svenska bokförlaget Norsteds, 1962. 99 s.

177. Bergman G. Likt och olikt i de skandinaviska Spraken. Föreningarna Nordens Forbund. -1979.-52 s.

178. Bj0rnstr0m E. Om nigra olika sätt att uttrycka passiv betydelse i nusvenskan. — Spräk och Stil., No.4, Uppsala, 1904. - S. 198-231.

179. Bolinger D. Meaning and form. London - New-York: Longman, 1977. - X, 212 p.

180. Brauwnüller K. Hvor moderne er P. Diderichsens sastningsanalyse? II Saetningsskemaet og dets stilling. 50 är efter.-Roskilde/Kobenhavn: Akademisk forlag, 1986.-s.77-98.

181. Brink L„ Lund J. Dansk Rigsmäl. Lydudviklingen siden 1840 med saerligt henblik pä sociolekteme i Kobenhavn. Kobenhavn: Gyldendal, 1975. - Bd.1-2. - 823 c.

182. Brink L., Lund J., Heger S. o.a. Den Store Danske Udtalrordbog (SDU). Kobenhavn: Munksgaard, 1991. - 1659 s.

183. Bruaas E. Elementasr metodikk i eksperimentell-anakytisk lingvistikk for dansk og norsk setningsmorfologi. Oslo: Universitetsforl., 1971. - 168 s.

184. Bruce G. Swedish word accents in sentence perspective. Lund: Gleerup, 1977. - 155 p.

185. Brandal V. Morfologi og Syntax. Nye Bidrag til SprogetsTeori.- Kebenhavn: GvE.C.Gad, 1932. 108 s.

186. Byskov J. Mindre laerebog i grammatik og retskrivning. Kobenhavn: Schónberg, 1968. -73s.

187. Chomsky N. Syntactic Structures. The Hague: Mouton, 1957. - 116 p.

188. Chomsky N. Aspects of the Theory of Syntax. Cambridge (Mass.): MIT Press, 1965. -251 s.

189. Chomsky N. Lectures on Government and Binding. Dordrecht: Foris, 1981. - 371 p.

190. Chomsky N. A Minimalist Program for Linguistic Theory. / Hale K., Keyser S J. (eds)./ / The Viev from Building 20. Cambridge (Mass.): MIT Press, 199 5 - 420 p.

191. Dahlstedt K-H., Egren P-U. Ovre norrlands bygdemal. / Skrifter utgivna av John Nordlander-Sallskapet №2. Cewe: Umeá, 1980. - 308 s.

192. Daugaard J. Maengdehelheder // LAMBDA No. 20. Nordlex-Projektet. Sammensatte substantiver i dansk / Red. Irene Baron. Kebenhavn: HHS, 1994. - S. 39-56.

193. Dansk Etymologisk Ordbog (DEO) / Af Age Nielsen. Kobenhavn: Gyldendal, 1989. -522 s.

194. Delsing L.O. The Internal structure of Noun Phrases in the Scandinavian Languages. A Comparative Study. Malmo: University of Lund, 1993. - 244 s.

195. Diderichsen P. Om pronomineme sig og sin //Acta philologica scandinavica. No. 13. 1938-1939.-S. 68.

196. Diderichsen P. Elementser dansk grammatik. Kabenhavn: Gyldendal, 1946. - Idem: 3. udg. 1976. - 305 s.

197. Diderichsen P. Synspunkter for dansk sproglasre i det 20. árhundrede // Det danske sprogs udforskning i det 20. árhundrede. Kabenhavn, 1965. - S. 143-211.

198. Diderichsen P. Class, Totality and Relation in Linguistic Analysis // Helhed og struktur. -Kebenhavn: Gads forlag, 1966.-S. 143-147.

199. Diderichsen P. Logische und topische Gliederung des germanischen Satses// Впервые напечатано в: Diderichsen P. Helhed og Struktur. Udvalkte sprogvidenskabelige afhandlinger. Kebenhavn, 1966. — S. 52-63.

200. Diderichsen P. De tre hovedarter af grammatisk forbindelse II Helhed og struktur. -Kebenhavn: Gads forlag, 1966. S. 192-209.

201. Durst-Andersen P., Herslund M. Prepositoional Objects in Danish II Proceedings of the Thirtheen Scandinavian Conference of Linguistics. / Ed. by L.Heltoft & H.Haberland. Roskilde Universitetscenter. - 1994. - S. 93-108.

202. Elerl C. Compounds in a Phonology of Swedish // Acta lingüistica Hafniensia. Vol. 27, nr. 1/2, 1994.-S. 123-129.

203. FalkH., Torp A. Dansk-norskens syntaks i historisk fremstilling. -Kristiania: Aschehoug, 1900.-368 s.

204. Fisher-Jergensen E. Tryk i dobbeltsammensaetninger i dansk // Rask. Vol. 5/6, februar 1997.-S. 67-159.

205. Galberg-Jacobsen. Dansk sprog i bevasgelse // Kulturbrev '7. Kabenhavn: Undervisningsministeriet, 1993. - S. 84-100.

206. Givón Т. Syntax. A Functional-Typological Introduction. Amsterdam: Benjamins., V. 1 - 1984, V.2- 1990. - 1017 s.

207. Gerding E. The Scandinsvian word accents. Lund: Gleerup, 1977. - 116 s.

208. Greenberg J.H. Some universals of grammar with particular reference to the order of meaningful elements // Universals of Language. Cambridge: MIT Press, 1963. - P. 58-90.

209. Grönbaum C. Att tala nordiskt. Spräkräd til nordbor i nordiskt samarbete. - Stockholm:

210. Hansen A. Moderne dansk. Kabenhavn: Grafisk forlag, 1967. - Bd. 1: Analyse. - 373 s.- Bd.2: Beskrivelse. 460 s. - Bd. 3: Beskrivelse. - 550 s. Hansen E. Sprogiagttagelse. - Kebenhavn: Gjellerup, 1965. - 199 s.

211. Kobenhavn: Reitzel, 1980. 132 s. Hansen E. Dansk grammatik // Forskningsprofiler. -Kobenhavn: Gyldendal, 1989. - S. 135-157.

212. Hansen E. Kentaumominaler i dansk // LAMBDA No 20. Nordlex-Projektet. Sammen-satte substantiver i dansk. / Red. Irene Baron. Kobenhavn: Handelshajskolen, 1994. -S. 57-67.

213. Hansen E„ Heltoft L. Grammatik over det Danske Sprog. Kebenhavn: Munksgaard. (under udarb.)

214. Heltoft L. Hvorfor findes der ikke noget nutids-R pä dansk? Og andre provokationer i den kommende Grammatik over det Danske sprog. Roskilde: Universitetscenter, 1998.-S. 1-12.

215. Heusler AAltisländisches Elementarbuch. Heideiderg, 1913. - Carl Winter, 1967. -240 s.

216. Hjelmslev L. Omkring sprogteoriets grundlaeggelse. Kabenhavn: Munksgaard, 1943. -216 s.

217. Hodler W. Grundzüge einer germanischen Artikellehre. Heidelberg: Carl Winter, 1954. -112 s.

218. Holms Ph., Hinchliffe J. Swedish. A Comprehensive Grammar. London, New-York:

219. Routledge Grammars, 1994. Hulthen L. Studier i jämförande nunordisk syntax. Bd. I // Göteborgs högskolas Ärsskrift.- Göteborg: Elanders boktryckeri aktiebolag, 1944. 287 s.

220. Hulthen L. Studier i jämförande nunordisk syntax. Bd.2 // Göteborgs högskolas Ärsskrift.- Göteborg: Elanders boktryckeri aktiebolag 1948. 255 s.

221. Jacobsen H.G. Urimeligt svasrt? // Ord til andet. Iagttagelser og synspunkter 2. -Kabenhavn: Gyldendal, 1980. S. 111-134.

222. Jakobson Ä.Typological studies and their contribution to historical comparative linguistics // Proceedings of the Eighth International Congress of Linguistics. Oslo, 1958. - P. 17-25.

223. Jensen P.A. Transformatione! syntaks II Anglica et Americana, № 8. Department of English, University of Copenhagen, 1979. - 286 s.

224. Jespersen O. A Modern English Grammar on Historical Principles. C. Winter. - Syntax.- First volume, 1914. 486p. - Second volume, 1927. - 415 p.

225. Jespersen O. Modersmálets fonetik. -l.udg. Kobenhavn: Det Schubotheske forlag, 1906.- 196s. 3.udg. - 1934.

226. JuillandA., Roceric A. The Linguistic Concept of Word. Analytic Bibliography. The Hague -Paris, 1972. - 118 s.

227. KarkerA. Nordiske talord i dansk. Historie og vejledning. Kobenhavn: Gyldendal 1959. -92 s.

228. Karker A. Ord for tal. Fakta og rád om saerdanske og samnordiske talord. Stockholm: Nordisk Rád, 1990 - 15 s.

229. Koefoed H.A. Sprog og sprogvidenskab. En oversigt over synspunkter og metoder i moderne lingvistik. Oslo, 1968. - 132 s.

230. Koeller N. Overvejelser i forbindelse med 1. Nordiske symposium for gruppeterapi // Matrix, Hillerod: 1991, Hft.2. S. 38-39.

231. Kurilowicz J. La notion de l'isomorphisme. // Recherches structurales dedices a L. Hjelmslev.- TCLC, V. 1949. - P. 48-60.

232. Keneke M. Sovnbesvaer og sovepiller. Om substantiviske komposita // Danske studier. -Kmbenhavn: Reitzels forlag, 1989. S. 149-156.

233. Körner R. Objektet // Moderna sprák. Göteborg, Lund: Modern language teachers association of Sweden, 1935. - S. 58-90.

234. Körner R. Studier over syntaktisk nybildning i svenskan. De prepositionella passivbildningarna med hänsyn tagen till motsvarande nybildningar i danskan, norskan och svenskan. - Lund: Gleerupska Univ., 1948. - 355 s.

235. Malmgren S.G. Svenskleksikologi: ord, ordbildning, ordböckeroch orddatabaser.-Lund: Studentlitteratur, 1994. 150 s.

236. Mathesius V. On linguistic characterology with illustrations from Modem English // Actes du premier congrès international de linguistes. N.Y. Leiden, 1928. - P. 56-63.

237. Matzen M. Modersmaalets sproglœre, udforligt og almenfatteligt fremstillet. -Kabenhavn.: Gyldendal, 1893. 384 s.

238. Maurud 0. Nabosprâksforstâelse i Skandinavia: En undersekelse om gjensidig forstâelse av taie og skriftsprâk: Danmark, Norge og Sverige. Stocholm: Nordiska Râdet. 1976.-200 s.

239. Meyer О. Lille svensk og norsk sprogœre. Kabenhavn: Samlerens Forlag, 1980. --16 s.

240. Mikkelsen K.M. Dansk sproglœre med sproghistoriske tillœg: Haandbog for laerere og viderekomne. Kebenhavn.: Lehmann & Stage, 1894. - 466 s.

241. Mikkelsen K.M. Dansk ordfajningslœre med sproghistoriske tillœg. Haandbog for viderekomne; og laerere. Kabenhavn: Hans Reitzels forlag, 1911. / Genoptrykt. -Kebenhavn: Lehmann og Stages forlag, 1975. - 764 s.

242. Mithun M. On the nature of noun incorporation// Language, 1986,V.62, N.l. P. 32-37.

243. Molbœk Hansen P. Syllable Structure as a factor in some Danish Sound Changes // Working Papers of Phonetics laboratory. Bd. 19. Lund University: Department of General Linguistics, 1980. - P.ll-16.

244. Molbœk Hansen P. Dansk Udtale (DU). - Kebenhavn: Gyldendal, 1990. - 761 s.

245. Moskalskaya O. Grammatik der deutchen gegenwartssprache. Für Studenten der Hochschulen mit Fremdschprachenfak. 3. verarb. und erw. Aufl. - M.: Vyssaja skola, 1983. - 344 s.

246. Munch-Petersen V.P., Palmgren V.,HartmannE. Farlige ord oglumske ligheder i svensk og dansk. 3 udg. - Kobenhavn: Gyldendal, 1962. - 260 s.

247. Nabosprog Grannespràk - Grannspràk. Rapport NLS's arbejdsgruppe. - Kebenhavn: Nordiske Lœrerorganisations Samrâd, 1980. - 53 s.

248. Nikulitjeva D. Kontrastiv analyse af de centralskandinaviske sprog: syntagmeopbygning II Selskab for Nordisk Filologi: Arsberetning 1994-1995. Kebenhavn, 1996. - S. 128-138.

249. Novotny R. Danske verbers enhedsforbindelser II Mâl og Masle, 14 ârgang., №4, 1991. S. 13-19.

250. Norstedts Skandinaviska Ordbok (NSO) / Udg. af Lindgren В., Bruland S.H., Karker A., Loland S. Smedjebacken: Norstedts, 1994. - 118 s.

251. Nudansk Ordbog (NDO) / Red. Lis Jakobsen. Kebenhavn: Politikens forlag, 1977. -15. Udg: 1992. - Bd. I -II. - 1252 s.

252. Nygaard M. Norran Syntax. Oslo : H. Aschehoug, 1966. - 391 s. (1. Utg. 1905).

253. Nylund-Brodda E. (red.) Deskriptiv svensk grammatik. Stokholm: Stokholms univ., 1973. -211 s.

254. Nyström G. Morfemet lata sig + aktiv eller passiv infinitiv. Ârsskrift för Modersmälsläramas förening. - 1933. - S. 40-47.

255. Noes О. Elementare strukturer og syntaks. Oslo: Fabritius, 1972. - 464 s.

256. Nelke H. Clefting in Danish? II Topics in Danish Syntax. Nydanske Studier og Almen Kommunikations teori. № 14. - Kabenhavn: Akademisk forlag, 1984. - P. 72-111.hlin P. Studier över de passiva konstruktionema i fornsvenskan. Lund, 1918. - 155 s.

257. Oxenvad E. Vort sprog. Bd. I. Köbenhavn, 1933.

258. Oxenvad E. Bedre dansk. Kebenhavn: Reitzel, 1962. - 120 s.

259. Platzack Chr. The structure of infinitive clauses in Danish and Swedish // Scandinavian syntax. Ed. by Östen Dahl & Anders Holmberg. University of Stockholm, Institute of Linguistics, 1986. - S. 123-137.

260. Pontoppidan E. Grammatica Danica. -1668. Idem // Danske grammatikere fra niidten af det syttende til midten af det attende ârhundrede. - Kabenliavn: Reitzel, 1979. -Bd. 2.-426 s.

261. Rehling E. Det danske sprog. K»benhavn: Schultz, 1951. - 233 s.

262. Rischel J. Nogle kömplicerende faktorer vedrarénde verbers betoning i dansk //

263. Arbejdspapirer II, Institut for lingvistik. Kabenhavns universitet, 1980. - 16 s. Rischel J. Phrasenakzent als Signal des Objekts ohne 'determiner' im Dänischen // Kopenhagener Beiträge zur Germanistischen Linguistik, Sonderband 1, 1980. - S. 262-279.

264. Retskrivningsregler // Retskrivningsordbogen. / Udg. af Dansk Sprognaevn, 1996. S. 507612.

265. Skaliçka V. Typologie a konfrontaçni lingvistika // Çeskoslovenskà rusistika. roçn.VII. -1962. - ç.4.

266. Skautrup P. Det danske sprogs historié. Bd. 1 .-Kobenhavn: Nordisk forlag,' 1944. 352 s. Strandskogen Ase-Berit. Norsk fonetikk for utlendinger. - Oslo: Gyldendal, Norsk Forlag A/S, 1979. - 196 s.

267. Svenska skrivregler. / Utg. av Svenska spräknämden, Almkvist och Wikseil Förlag, 1991.- 150 s.

268. Taraldsen K.T. D-Pröjections in Norvegian // Grammar in Progress. Dortrecht: Foris,1989.-S. 419-431. Teleman U. Om svenska ord. Gleerups, Gotab: 1970. - 113 s.

269. Teleman U. On Noun Phrases with Identical Reference // The Nordic Languages and

270. Modern linguistics. Reykjavik: Visindafelag, 1970. - S. 518-539. Tesnière L. Eléments de syntaxe srtucturale. - Paris: Klinchsiek, 1959. - 670 p. Thorborg L. Dansk gramrïïatik i praksis, 1. - Kabenhavn: Akademisk Forlag, 1992. -162 s.

271. Thorsén N. An acoustical investigation of Danish intonation: preliminary results. ARIPUC No.10. 1976. - S. 85-148.

272. Togeby 0. Kan komposita med prasdikative substantiver som kerne have pradikatets Subjekt som ferste led? // Sammensatte substantiver i dansk. Nordlex-projektet. LAMBDA No.20. 1994. - S. 127-134.

273. Uskov A. Stativens saertrekk i dansk og norsk //Norskrift, No.47. 1985. - S. 24-38.

274. Vannebo KJ. Gjenstandshelhetenes oppbygning i norsk // Mal og Minne norske studier. -Oslo, 1972. S. 28-65.

275. Vannebo KI. Tempus og tidsreferanse. Tidsdeiksis i norsk. Oslo: Institutt for nordisk spräk og litteratur, 1978. - 563 s.

276. Vinje F.E. Riktignorsk. 2 utg. - Gjorvik: Capellen Akademisk Forlag, 1955. - 236 s.

277. Vinje F.E. Kompendium i grammatisk analyse. Oslo: Universitetsforlaget, 1970,-236 s.

278. Vinje F.E. Skriveregler. Bokmäl. Oslo: Aschehoug, 1991. - 97 s.

279. Vära grannspräk. NU-serien. - Sekretariate for nordisk kulturelt samarbejde, 1978. -87 s.

280. Wallin J. Om objekt som grammatisk kategori // Arsskrift för modersmälsläramas förening. Göteborg, 1941. - S. 100-143.

281. Western A. Norsk riksmäls grammatik for studerende og laerere. Kristiania: Forlaget av H.Aschehoug & Co, 1921. - 572 s.

282. Wiwel H.G. Synspunkter for dansk spriglsere. Kobenhavn: Det nordiske forlag, 1901. -336 s.1. ИСПОЛЬЗОВАНЫЕ СЛОВАРИ1. И ИХ СОКРАЩЕНИЯ

283. Датско-русский словарь (ДРС). / Под ред. A.C. Новаковича. М.: Русский язык, 1975.-896 с.

284. Норвежско-русский словарь (НРС). / Сост. В.Д. Аракин. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1963. - 1113 с.

285. Русско-датский словарь (РДС) / Сост. H.H. Крымова, А.Я. Эмзина. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей: 1956. - 907 с.

286. Русско-норвежский словарь (РНС) / Сост. В.П.Берков. Осло: Universitetsforlaget, 1998. - 1221 с.

287. Русско-шведский словарь (РШС) / Маслова-Лашанская С.С., Каллистова И.В., Густавссон А.Г., Давидссон К., Халипов С.Г. М.: Русский язык, 1976. - 959 с.

288. Шведско-русский словарь (ШРС) / Составитель Д.Э. Миланова. М.: Советская энциклопедия, 1993. - 760 с.

289. Dansk Etymologisk Ordbog (DEO) / Af Aage Nielsen. Kebenhavn: Gyldendal, 1989. - 522 s.

290. Dansk Udtale (DU) / Af Peter Molbaek Hansen. Kebenhavn: Gyldendal, 1990. - 761 s.

291. Norstedts Skandinaviska Ordbok (NSO). / Udg. af Lindgren В., Bruland S.H., Karker A., Loland S. Smedjebacken: Norstedts, 1994. -118 s.

292. Nudansk Ordbog (NDO). / Red. Lis Jakobsen. K0benhavn: Politikens forlag, 1977. -15. Udg.: 1992. - Bd. I-II. - 1252 s.

293. Den Store Danske Udtaleordbog (SDU). / Udg. af Brink L„ Lund J„ Heger S. o.a. -Kiubenhavn: Munksgaard, 1991. 1659 s.

294. Retskrivningsordbogen. / Udg. af Dansk Sprognaevn. Kebenhavn: Gyldendal, 1996. -622 s.

295. Russisk-dansk Ordbog (RDO). / Udg. af Jorgen og Valentina Harrit. Kebenhavn: Gyldendal, 1985. - 548 s.

296. ТЕКСТЫ, ПОСЛУЖИВШИЕ ИСТОЧНИКОМ1. ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ ПРИМЕРОВ

297. Bolstad 0. Den rede begonia. Oslo: Forlaget Ny Dag, 1972. - 350 s.

298. Makarenko А. Vägen tili livet. Pedagogiskt poem. (Översattning av Hilding Karlsson). -Stockholm: Arbetarkultur / Moskva : Progress, 1979. 782 s.

299. Makarenko A. Vejen til livet. En fortaelling om opdragelse. (Oversat af Karen-Lykke Poulsen).-Kebenhavn: Forlaget Tiden, 1978. -790 s.

300. Nexe M.A. Pelle Erobreren. Gryet. Scotland: Collins Publishers, 1978. (Udkom forste gang i Kabenhavn 1910, 11. udgave ved Berge Humann). - 236 s.

301. Nexö M.A. Pelle Erövraren. Gryningen. (Översattning av Hakan Bergstedt). Stockholm: Albert Bonniers förlag, 1949. - 271 s.

302. Nex0 M.A. Pelle Erobreren. Gryet. (Oversetter: Häkon Evang). Oslo: Gjovik Norbok, 1981 // Pelle Erobreren, M.A. Nexo, Bd. 2. - S. 217-368.

303. NiS). Norden i samarbete. (Av Bitte Bagerstam). Stockholm: Anders Wickman Annonsbyrü AB., 1989. - 22 s.

304. Norden i samarbejde. (Oversat til dansk af Gert Andersen). Stockholm: Anders Wickman Annonsbyrä AB., 1989. - 22 s.

305. Norden i samarbeid. (Oversettelse til norsk: Aud Soyland). Stockholm: Anders Wickman Annonsbyrä AB., 1989. - 22 s.

306. Scherßg H. Frydenholm. Kabenhavn: Gyldendal, 1959. - 476 s.

307. Scherflg H. Frydenholm. (Översattning tili svensk). Stockholm: Alba, 1978. - 393 s.

308. ОТДЕЛЬНЫЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ, ПОСЛУЖИВШИЕ ИСТОЧНИКОМ ПРИМЕРОВ

309. AInas F. Koloss. Brage Bragessons skrift. Oslo: Gyldendals Lanterne-baker, 1969. -423 s.