автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Система текстовых единиц с семантикой солнце в структуре текста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Система текстовых единиц с семантикой солнце в структуре текста"

На правах рукописи

БЕСПАЛОВА Татьяна Анатольевна

СИСТЕМА ТЕКСТОВЫХ ЕДИНИЦ С СЕМАНТИКОЙ СОЛНЦЕ В СТРУКТУРЕ ТЕКСТА

(НА МАТЕРИАЛЕ ПРОЗЫ И ПОЭЗИИ М. ЦВЕТАЕВОЙ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов 2006

Работа выполнена имени Г.Р. Державина

в

Тамбовском государственном университете

Научный руководитель Официальные оппоненты:

Ведущая организация

доктор филологических наук, профессор Писку нова Светлана Владимировна

доктор филологических наук, доцент Новикова Нина Викторовна

кандидат филологических наук, доцент Патракеева Елена Борисовна

Липецкий государственный педагогический университет

Зашита состоится 19 декабря 2006 года в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университет« имени Г.Р. Державина по адресу: 392622, г. Тамбов, ул. Советская, 93, аудитория 107.

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной биб' лиотеке Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина (г. Тамбов, ул. Советская, 6).

Автореферат разослан « » ноября 2006 г.

Председатель

диссертационного совета /уА Р Шарандин А.Л.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Языковое творчество Марины Ивановны Цветаевой (1892-1941 гг.) оказало серьезное влияние на развитие современной системы русского языка. Это связано с общеязыковой культурой автора, ее нестандартным освоением системы языковых знаков н порождением их новой сушкости, постоянными поисками форм, максимальным использованием возможностей слова, идейно-тематической сложностью произведений. Для авторского стиля Цветаевой характерно сохранение традиций и поэтическое новаторство, что свидетельствует одновременно об определенном состоянии языковой системы »перспективахее развития.

Тема диссертаций связана с решением проблемы соотношения слова и текста, определением основного и дополнительного семантического объема слова, с особенностями построения и развития лексико-семантических оппозиций, определением их функций в новом тексте и возможностей их нейтрализации. Это отражается в преобразовании исходной семантики слова и содержании всего произведения и знании о нем. В работе исследуется семантика понятия «солнце» в русской культуре, система представлений, связанных с ним, н их языковая реализация в различных типах текстов, а также их роль в творческой системе М. Цветаевой, что позволяет определить их понятийную и формальную структуру в различных речевых ситуациях.

Объект исследования — система текстовых единиц с семантикой «солнце» в структуре текста (на материале прозы и поэзии М. Цветаевой).

Предмет исследования — семантический объем текстовой единицы солнце в творчестве М. Цветаевой.

Актуальность работы связана с решением ряда важных для лингвистики теоретических аспектов: теория текста, теория системных отношений лексики, актуальных для лексикологии, лексикографии, лингвистического анализа текста; система текстовых единиц и их признаков; выявление особенности поэтизации и нейтрализации текстовых единиц в индивидуальном творчестве художника. Обращение к явлениям текстового расширения семантики слова актуально и перспективно в условиях современной лингвистики. Оценка одной из ключевых единиц позволяет не только выявить основные значения, получившие развитие в творчестве М.И. Цветаевой, но и проследить закономерности поэтизации в системе языка.

По творчеству исследуемого нами поэта написано много работ; среди них в современном цветаеведении нужно, прежде всего, выделить исследования В. Швейцер (1992), В. Лосской (1992), A.A. Саакянц (1986), Л.Г. Федосеевой (1992), И.Д. Шевеленко (2002). Многочисленны и многогранны работы лингвистической направленности, среди которых огромное значение принадлежит работам О.Г. Ревзиной (1990, 1991, 1993, 1995, 1997,2003) и Е.Б. Коркиной (1987, 1990, 1993, 1995). Освещению разнооб-

разных аспектов творчества поэта посвящены работы Л.Л. Кертман (2003), М.М. Полехиной (2001), Ю.В. Явинской (1999), Е.В. Сомовой (2002), Е.А. Семеновой (2002), Н.В. Мокиной (2003), И.Ю. Беляковой (2002), М.А. Перепелкиной (2002), P.C. Войтехович" (2002), О.Ю. Шишкиной (200,3), A.B. Бодотнова (2003), Поиски античных истоков и образов в художественном м про видении поэта (М.Г. .Духанина, 2002; P.C. Войтехович, 2002), анализ стихотворных переносов в поэмах М. Цветаевой и Б. Пастернака (Т.Н. Евтеева, A.B. Плотникова, 2002; А.Г. Степанов, 2004), эпиграфов в цикле стихотворений (O.K. Крамарь, 2002), перекличек поэм М. Цветаевой и И. Бродского (Л.А. Викулииа, 2002), образа поэтессы в канве посвященных ей современниками стихотворений (И.Б. Ничипоров,

2002) — позволяют оценить значение интертекстуальных знаков в освоении не только авторских, но и мировых сюжетов и образов. Многочисленны работы, представляющие анализ стиля, жанровых и* языковых особенностей произведений М. Цветаевой (МЛ. Гаспаров, 1997; JI.B. Зубова, 1989, 1990; Ю.М. Лотман, 1996; И.И. Кудрова, 1991).

Очень актуальны исследования произведений поэта в контексте мировой культуры: И.О. Осипова (2000) выделяет фундаментальные мифологемы цветаевского художественного мировидения: пространство, дом, смерть, огонь и другие, М.Г. Духанина (2002) на материале трагедий «Ариадна» и «Федра» рассматривает «идеи предопределения» как концептуальное содержание мифологемы судьбы; H.A. Афанасьева (2005) утверждает наличие у М.И. Цветаевой двух типов мифологем и определяет ее поэтику как «мифо поэтику». Существенна тенденция к рассмотрению проблемы архетипа в творчестве М.И. Цветаевой (Н.С. Кавакита, 2002, 2003, 2004) и отмечаемое воскрешение поэтом древних архетипов (Ю.В. Малкова, 2000). Предметом исследования ученых стали важнейшие для поэта концептуальные системы и символы. Е.В. Дзюба (2001) обращается к концептосферам ЖИЗНИ и СМЕРТИ как единой концептосфере; описание концептов (символов) деревьев, луны, солнца и звезд (Н.О. Осипова, 1995), коня (О.М. Бородавкина, 2002), метели (H.A. Афанасьева, 2001), концепта душа (A.B. Курьянович, 2004), «кружение» (В.А. Маслова,

2003) позволяет выявить фрагменты картины мира автора. Исследования, посвященные отдельным проблемам поэтического языка Цветаевой, связаны с описанием своеобразия цветаевского синтаксиса (И.И. Ковтунова, 1986), структурно-семантической организации текста (Н.С. Болотнова, 1992), лексических средств включения собственных имен в художественную ткань (К.Б. Жогина, 1995; O.A. Иванова, 2003); лексики цветообозначеши (Л.В. Зубова, 1989, 1990; A.B. Прохорова, 2004); лексико-снитаксических окказионализмов в идиолекте поэта (М.Ю. Нарынская, 2002; М.Ю. Гарбуз, 2001); особенностей употребления перифраз (В.П. Григорьев, 1979) и субстантивных форм (М.И. Иванова, Е.Б. Патра-кеева, 2004); функционирования повтора в лирике поэта (И.И. Бабенко, 4

Ю.С. Боч карева, 2004); использования библеизмов в поэзии М. Цветаевой (Г.В. Романова, 2003); различных способов анализа отдельного произведения (М. Гаспаров, 1997; ГЛ. Павловская, 2002; O.A. Скрипова, 2002); рецепции поэзии М. Цветаевой в Великобритании (М.В. Цветкова, 2003).

Позиции исследователей зачастую сходятся, когда речь заходит об основных особенностях поэтического мировццения Марины Цветаевой, однако описание текстовых единиц с семантикой «солнце» как единой системы, определение ее семантической и грамматической специфики на материале прозы и поэзии Цветаевой еще не производилось.

Новизна исследования состоит в определении механизма изменения семантического объема ключевой лексемы с позиции современной лингвистики, выделении всего объема семантики единицы солнце с учетом лексического расширения системы языка, отражения реальной картины мира средствами языка на примере конкретных текстов, позволяющих сформировать парадигмы значений текстовой единицы солнце.

Теоретическое значение связано с разработкой ряда положений современной теории языковой коммуникации и определением способов развития семантики слова и текста, решением проблем информационной значимости в тексте ключевых текстем в современных условиях общения, оценкой языковых способов передачи знаний о картине мира, определением особенностей соотношения порождения и восприятия поэтического текста в условиях современной языковой культуры на примере анализа конкретных употреблений текстовых единиц. .Изучение языкового творчества М. Цветаевой позволяет решить задачи филологического образования.

Цель работы связана с выявлением и описанием системы текстовых единиц с семантикой «солнце» и определением их статуса в языке и индивидуальном творчестве. Данная цель определила конкретные задачи исследования:

]) выяснить сущность понятия «ключевая текстовая единица», соотношение понятий «ключевое слово» и «концепт»;

2) выявить объем семантической структуры текстовых единиц солярной семантики;

3) исследовать роль всех компонентов семантики слова солнце в формировании его текстового потенциала;

4) определить особенности семантических солярных оппозиций и их нейтрализации в тексте;

5) составить словарь основных парадигм значений текстовой единицы солнце в творчестве М. Цветаевой;

6) уточнить характер авторских семантических заместителей текстовой единицы солнце-,

7) обозначить особенности дополнительной социальной семантики текстемы солнце.

Научная гипотеза. Семантический объем слова солнце в современном употреблении произведений М.И. Цветаевой ограничен по сравнению с авторским поэтическим объемом знаний в связи с сокращенным объемом воспринимаемой информации. В качестве проверки гипотезы использован лингвистический эксперимент по восприятию данных текстов в учебной аудитории.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Текстовые единицы (текстемы), порождаемые в процессе коммуникативных отношений «автор-текст-читатель», связанные с семантикой, особенностями грамматической формы произведения и Их ролью в нем, обладают разноплановой системой способов выражения.

2. Текстовые единицы с солярной семантикой представляют собой развитую систему общих парадигм и текстовых заместителей, отражающую представление писателя об окружающем мире.

3. Семантический объем текстемы солнце подвижен и зависит от многих факторов как свойственных общим признакам текстовой единицы, так и специфике текста, В котором она употребляется (позиция слова и словосочетания; сочетаемость лексемы как основного способа выражения в микро- и макроконтексте с другими компонентами текста).

4. Текстовая единица с семантикой «солнце» в авторском творчестве Цветаевой имеет различные формы грамматического выражения (слово, словосочетание, синтаксическая единица, заголовок, текстовая композиция), что является одним из способов языкового расширения и формирует новое представление о содержании солярной словарной поэтической статьи.

5. Группа солярных лексем, которая формируется на основе лексических оппозиций и их нейтрализации в поэтической подсистеме языка, обладает полифункциональными семантическими свойствами, что приводит к увеличению их объема в индивидуальном творчестве.

6. Культурное, историческое значение как часть общей семантики слова, содержащееся в ключевом слове художественного текста, в современном русском языке ограниченно реализует свои семантические возможности.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью применить результаты исследования в практике вузовского и школьного преподавания русского языка, в спецкурсах и семинарах по лингвистическому анализу художественного текста и поэтики М. Цветаевой, в лексикографии при создании словарей поэтического языка писателя, тематических словарей, а также при выработке основных параметров филологического образования и развития общей культуры языка на примере опыта описания текстовой единицы солнце в творчестве М. Цветаевой.

Методы исследования: описательный, оппозитивный методы, позволяющие определить функциональную значимость текстовых единиц и

способы их выражения, метод сплошной выборки, филологический анализ художественных текстов с элементами лингвистического эксперимента.

Материалом исследования послужили поэтические и прозаические тексты М.И. Цветаевой, опубликованные в классическом издании; Цветаева М.И. Собрание сочинений : в 7-ми т. / сост., подгот. текста я коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. М.: Терра, «Книжная лавка-РТР», 1997-19981.

Апробация. Основные положения диссертации нашли отражение в 15 публикациях, в том числе в издании, рекомендуемом ВАК; были представлены в виде докладов на научно-практических конференциях «Держа-винские чтения» (2000-2006 гг.) в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина в г. Тамбове, межвузовских международных конференциях в городах: Москве, Липецке, Пензе, Тольятти, Мичуринске, Ульяновске. В 2000 году работа, представленная под девизом: «Несу, как сноп овсяный, я солнце на руках...», была отмечена дипломом на конкурсе научных студенческих работ по филологии ТГУ имени Г.Р. Державина.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 176 наименований, и приложения. Приложения содержат материалы, иллюстрирующие закрепленную в языке информацию о космониме «солнце». В них также представлены некоторые тексты, используемые в диссертации, и их лингвистический анализ. Общий объем работы 246 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и новизна темы, ее теоретическая и практическая значимость; определяются объект, предмет, материал и методика исследования; формулируются цель и основные задачи работы; излагаются основные положения, выносимые на защиту; выдвигается научная гипотеза; определяется структура и апробация работы; рассматривается история изучения вопроса, приводятся теоретические предпосылки, послужившие основанием постановки проблемы.

Глава I «Семантический объем ключевых единиц в тексте» посвящена рассмотрению понятия ключевого слова и факторов, влияющих на изменение его семантического объема, парадигмы образов в творчестве Цветаевой, а также возможных традиций употребления текстовой единицы в русской культуре и поэзии.

Параграф первый «Семантический объем текстовой единицы» посвящен определению семантического объема лексем как ключевых текстовых компонентов, роли слова в художественном тексте, различными типами авторской семантики. Исследователями выделяются различные типы авторской семантики: референциальный, сигнификативный, архетипиче-

1 Далее цитаты приводятся по данному изданию с указанием тома и страницы.

7

с кий, текстовый (Белякова, 2002); особого внимания заслуживают следующие семантические компоненты в структуре слова: 1) значения слова как единицы системы (лексическое, грамматическое, стилистическое, текстовое); 2) значения слова как части текста (исходное, текстовое дополнительное, приращенное автором к читателем, объективно-ошибочное, философское, психологическое, социальное, эстетическое); 3) значение слова во времени (современное, историческое) (Пискунова, 2000), Эти типы информации реализуются каждый раз по-иному в слове, когда оно вступает в разнообразные текстовые отношения. Особенно важным представляется нам социальная семантика, обусловленная национальностью, наследственностью, укладом жизни человека (Пискунова, 2002), близкая к «культурному компоненту семантики лексических единиц», под которым подразумеваются базовые знания о мире, отражается национально-специфическое восприятие народом каких-либо фрагментов действительности (Бабенко, 2001), подчеркивается авторская ориентированность Цветаевой на мифологическое искусство в связи с изображением в нем человека частью космоса, совмещающей народно-мифологический и социально-актуальный слон художественной культуры (Полехина, 2001).

Семантика текстовых единиц зависит от того, какую (сильную или слабую) позицию в тексте они занимают по функциональному признаку, что приводит к изменению общего сем этического объема текста. Все позиции, если они подкреплены отношениями не только на формальном уровне, но и на семантическом, то есть лексически выражены, имеют свои варианты. При анализе ключевых единиц ярче всего их специфика будет проявляться в сильных позициях. 11а развитие и изменение семантического объема слова оказывает непосредственное влияние возможность слова вступать в оппозицию другим единицам своего уровня. Данное явление успешно анализировалось многими исследователями: рассмотрение лексических оппозиций по признаку «пол» (Руделев, Руделева, 1995), изучение видовых глагольных пар (Руделев, 1984), лексической семантики глагольных форм в специфике грамматических категорий и парадигматических отношений в глагольной лексике (Шарандин, 1990). Б связи с этим в работе применяется понятие текстовой нейтрализации, в которую вступают единицы разных уровней в пределах одного произведения или предложения. Расширение семантического объема текстемы за счет оппозитов функционально, оно организует текстовую ткань. Оппозиты в нашем случае рассматриваются как «не — солнце», прогнозируют соотношение новых концептов в структуре текстов, входят в семантическое поле солнца как его опознаватель, подтверждая четкую бинарность мира.

В параграфе втором «Ключевое слово в структуре текста» анализируется роль ключевого слова в тексте, дается определение текстемы как структурной единицы произведения. Смысл текста зависит от семантики единиц, его составляющих; в частности, необходима расшифровка инфор-

мации, заложенной в него на уровне слов или лексем. Слово в тексте способно к созданию не только формально выраженных предложений (речь идет о развитии нулевых единиц, о которых в различное время писали исследователи (C.B. Пискунова, 2002; М.О. Чудакова, 1986; 3,Д. Попова, 1982; противопоставление «материально выраженный знак / нулевой знак» использовал в свое время Ф. де Соссюр (1997)). О глобальной роли слова в системе языка правомерно писали Д.Н. Шмелев (1964, 1973), В.Г. Руделев (1984, 1995, 1997). Среди слов художественного произведения выделяют ключевые слова, организующие семантику всей композиции. Понятием «ключевое слово» успешно оперируют многие лингвисты: В.Н. Лукин

(1999), АЛ. Залевская (2001), H.H. Болдырев (2001), A.B. Пузырев (2006), C.B. Пискунова (2001, 2002), М.В. Цветкова (2002, 2003), О.И. Кудашова

(2000), Е.Б. Патракеева (2000), Ю.С. Язикова (2003) и др. Понятие ключевого слова использовалось при оценке текста и рассматривалось как его ведущий актуализированный компонент, полностью или частично определяющий семантику. Ключевых слов может быть несколько; они сочетаются с другими словами, взаимо притягиваются и взаимообуславливаются, влияя на смысл всего текста, что связано с их повышенной частотностью у данного автора или в данном тексте, которая может быть физической или семантической, и которую не следует смешивать с формальным повторением, что чаще всего приводит к угасанию информации, а не к ее развитию. Частотность в данном случае подтверждается актуализированной ролью ключевого компонента в тексте. При определении содержания ключевого слова необходимо учитывать его положение в структуре текста, а также соотношение народного, информаторского и исследовательского, так как эти информационные блоки могут не совпадать (C.B. Пискунова, 2002).

Размышляя о проблеме соотношения концепта и ключевого слова, многие лингвисты отмечают «служебную» роль ключевого слова по отношению к концепту, называя ключевые слова репрезентантами (З.Д. Попова, 2001; Е.С. Кубрякова, 1996), вербалгоаторами концепта, активизатора-ми «когнитивного контекста» (H.H. Болдырев, 2000, 2001), «точками контакта воспринимаемого текста с имеющейся у индивида системой знаний» (A.A. Залевская, 2001).

Ключевое слово - это, прежде всего, структурная единица текста, участвующая в формировании содержания, и, наряду с себе подобными, организующая смысловые связи. Для творчества М. Цветаевой солнце и его текстовые заместители — сквозные ключевые единицы с высокой частотностью, репрезентируемые в творчестве Цветаевой, чаще всего, словом солнце, связанные с содержанием текста, а их организованная и взаимодействующая совокупность образует собой'структуру текста. Поэтому мы рассматриваем comt/e как ключевую' текстовую единицу, компрессированный текст. Текстемы получают разнообразные текстовые зна-

9

чения: существо, вещество, ткань, оружие, соматшмы и другие. Уникальность «солнца» — в восстановлении у читателя и слушателя при порождении и восприятии текста целого блока информации научного, мифологического, фольклорного, социального и даже околонаучного плана,

Параграф третий «Семантика «солнца» « картине мира различных культур» раскрывает содержание, которое приобретает данный космоним в картине мира и русской языковой культуре. Большое значение для людей определило языческое обожествление солнца во многих религиях, что сводится к тенденции осознания родственности человека солнцу, служения и возложения части его функций на себя, связано с осознанием его божественного разума, силы, добра и ассоциативной соотнесенностью с земными реалиями (огонь костра, олень, конь, человек, любимый и др.), зафиксировано во множестве устойчивых словосочетаний, содержащих в себе единицу солнце, которая, актуализируясь и поэтизируясь, несет на себе в большей степени сильную социальную нагрузку.

Преобразования семантики конкретных текстов зависят от той роли, которая отводится поэтом ключевым единицам, что отражается на их организующей значимости не только для знзчения, но и формы всей композиции, и происходят на фоне исторической памяти слова, динамических преобразований языковой системы, авторского приращения к уже известному в языке значению.

Параграф четвертый «Парадигмы образов «солнце» в творчестве М.И. Цветаевой» посвящен обоснованию и описанию парадигматического представления солярного материала в творчестве Цветаевой как ключевого текстового семантического компонента (текстемы). Для лирической героини М.И. Цветаевой все мироздание в значительной степени виража* ется посредством сближения понятий солнце-мир / мир-солнце. В научной практике термин «парадигма» используется при описании семантических отношений между лексемами и рассмотрении форм выражения этих отношений, когда происходит взаимозамена, подмена конкретных единиц в тексте. По семантическому сходству общих значений и функций в эти отношения вступают фактически разные слова, но в тексте они совпадают по функции и один компонент заменяет другой: Цветаева довольно часто использует вместо лексемы солнце ее текстовые заместители: закат, восход, заря и другие. Такое явление можно назвать семантической парадигматикой, основным средством ее выражения и оформления становится лексика. Нами принят метод парадигматического представления анализируемого материала в связи с его наглядностью как классификационного средства упорядочивания языкового материала. К подобному способу подачи языкового материала в своих работах обращается Н. Павлович (1995, 1999, 2004), которая признает знак равенства между инвариантом и парадигмой как моделью или образцом. Исследуя творчество М.И. Цветаевой, мы выделили десять крупных совокупностей солярных парадигм, реали-

зующих свои значения в разном количестве малых парадигм (инвариантов): солнце — <$> существо, ©вещество, О часть тела (соматизмы), ©оружие, ©стихия, ©круглый - Предмет, Фзрительно-цветовые, тактильные характеристики мира, ® одежда, ©дуга, ^единичный предмет.

Парадигмы построены по принципу оппозиций, В парадигматике лексем с семантикой «солнце» левый член парадигм — тестовая единица солнце (инвариант определенного лексико-семантического ряда: заря, рассвет, закат, радуга, восход, загар и другие не только однословные элементы, НО и целые конструкции), а правый член парадигмы — инвариант того, с чем происходит отождествление, даже если это обратная парадигма (что-либо отождествляется с солнцем); то есть солнце (заря, рассвет, сумрак) — вор (тать). Сравним: Утро крадется как тать. (Т. 1.2, 80); А сумрак крадется, как тать, / Как черная рать роковая (Т. 1.2, 206); Рассвет идет, как тать! (Т. 3.2, 74). Например, оппозиция (солнце-животное) в произведениях Цветаевой нейтрализуется, и мы получаем как новый левый оппозит (солнце + животное), то есть потенциальное начало новой оппозиции (солнце / (солнце + животное). Отождествление слов в парадигмах осуществляется различными способами прямого и непрямого отождествления. Выделяемые парадигмы классифицируются как смешанные (т.е. группы образов, где левый и правый элементы принадлежат разным категориям (свойство, имя, ситуация, действие и т.д.) и большей частью параллельные (имеющие общую большую парадигму и один и тот же левый член парадигмы) (Павлович, 2004). В левой части парадигмы всегда находится единица солнце или ее текстовые заместители. Мы считаем эти парадигмы ключевыми семантическими парадигмами (термин О.И. Кудашовой, 2000) и не разграничиваем прямые и обратные парадигмы, рассматривая их в одной парадигме. Например, единая малая парадигма солнце — профессионал реализуется в инварианте солнце-вор (прямая парадигма): Утро крадется как тать и инварианте цензор-солнце (обратная парадигма): Цензор — заря. Взаимодействие членов оппозиции десяти парадигм в результате нейтрализации позволяет приобрести семантику за счет двух соотносящихся компонентов.

Таким образом, художественное произведение представляет собой сложную композицию, семантика которой напрямую связана с реальной картиной мира, представлением о солнце как любимом божестве, карателе зла, могущественном светиле. Это подчеркивает его непреходящую значимость для русского человека. Организаторами текстовой семантики являются ключевые текстовые единицы (текстемы) как компоненты в структуре текста, обладающие единым значением и функцией, и способные актуализироваться при его порождении и восприятии. Параметры и способы выражения данных единиц изменяются в зависимости от контекста. Тек-стема солнце — ключевая для творчества Марины Цветаевой, особенностью

семантических солярных оппозиций и их нейтрализации в тексте является возможность образования семантической парадигматики.

В главе И «Семантический объем текстемы солнце и ее ссмантико-граммэтических заместителей в творчестве М.И. Цветаевой» определяются семантические заместители авторской текстовой единицы солнце, описывается специфика семантических модификаций ключевых единиц в условиях художественного текста, составляется парадигматика значений данной лексемы, а также предлагается методика и анализ лингвистического эксперимента по определению современных знаний о семантике «солнца» в текстах поэта,

В первом параграфе «Система парадигм значений текстемы солнце в творчестве М. Цветаевой» анализируется употребление солярной единицы во фразеологических конструкциях, в которых текстема солнце образовала особое лексико-семантическое поле. Здесь также представлена классификационная модель десяти солярных парадигм, в которых наблюдается расширение исходного значения: солнце-существо, вещество, со-матизм, оружие, стихия, круглый предмет, зрительно-цветовые и тактильные характеристики мира, одежда, дуга, единичный предмет.

I ПАРАДИГМА: солнце — существо представлена семью крупными инвариантами (Бог, живое существо, царь, человек, профессионал, животное, мифологическое существо), каждый из которых содержит разное количество вариантов. Ярче всего иллюстрирует связь со славянской традицией и греческой мифологией значение 1) солнце — божество: О первое солнце над первым лбом1. / И эти —на солнце прямо — / Дымящие — черным двойным жерлом — I Большие глаза Адама // Врожденная рана высоких душ, / О Зависть моя\ О Ревность\ / О всех мне Адамов затмивший Муж: / Крылатое солнце древних*. {Т. 2,20). Употребление лексемы в форме женского рода свидетельствует об увеличении семантического объема слова отсылкой к амбивалентной природе понятия (Богородица, Заря, богиня зари Аврора)'. К Солнцу — Матери, ( Затерянная в тени, / Воззываю и я, радуясь: / Матерь — матери / Сохрани ¡Дочку голубоглазую'. (Т. 1,1, 262), Инвариант 2) солнце — живое существо — это типичный член парадигмы в русской поэзии. Исследователь поэзии двадцатого века Н.К. Соколова связывала частое использование Цветаевой олицетворения с желанием поэта сделать всю природу свосй сообщницей или соучастницей (Соколова, 1980). С обожествлением солнца у славян связано также постоянное для фольклора сравнение 3) царя /князя с солнцем. Этот инвариант реализуется в текстах Цветаевой в вариантах: князь Игорь, царица, Царь-девица, Годерзи, Пугачев, королевна, Марина Мнишек. Существующая традиция постоянно прослеживается в текстах Цветаевой: Лжет летописщ, что Игорь опять в дам свой / Солнцем взошел — обманул нас Баян льстивый (Т. 2, 7). Самым частотным является развитие лексемой переносного значения, наличие инварианта 4) ср^нце - человек/люди, что связано с гене-12

тической памятью человека. Во всей парадигме значений выделяются оппозиции по признаку «пола»: мужчина-женщина, брат-сестра, дочь-сын и по признаку «числа»: человек-люди, ребенок-дети, в корреляции которых прослеживается тесная связь с представлениями народа о родоплеменных отношениях, что нашло отражение в мифологии. Например, Брат, заходящий вдруг / Столькими солнцами1. (Т. 2, 209). 5) Инвариант солнце — человек с профессией (поэт, тать, воин, цензор, ткач, политический лидер). Ведущим в данной сумме парадигматических построений можно считать отождествление, когда человек осознает себя, прежде всего, поэтом. Данное значение интересно близким к язычеству пониманием сущности человека как целого мира, в котором и природа, и окружающие его люди, и Боп Перестрадай же меня\ Я всюду' / Зори и руды я, хлеб и вздох, / Есмь я и буду я, и добуду / Губы — как дуи*у добудет Бог. (Т. 2, 178). Вновь, когда Цветаева пишет об уважаемых ею В. Брюсове, М. Волошине и других, она называет каждого из них солнцем. Например: об А. Ахматовой — Ты солнце в выси мне застишь (Т. 1.1, 309). Нужно считать оправданным наблюдение Н.С. Кавакиты о том, что на рубеже XIX - XX веков архетип героя, выделенный К. Юнгом, воплощается в образе поэта (Кавакита, 2004). В варианте воин (воин, полк) происходит дальнейшее преобразование парадигмы в новую форму, когда текстовая единица солнце развивает фольклорное значение, связанное с народными поверьями: в словаре В.И. Даля — «Солнце играет, мечет лучи, по поверью, на Пасху и на Благовещенье, при восходе» (Даль, IV, 2000). У Цветаевой находим сближение оппозитов лучи и стрелы (копья): Солнце, мечи / Стрелы в них — пусть / Слепнут). (Т. 2, 7); Солнце без сил уронило копье. (Т. 1.1, 95). Наличие в текстах Цветаевой варианта солнце — цензор объясняется тем, что текстовый синоним солнца заря выполняет функцию цензора, видимо, высвечивая неправильное или опасное: Над откровением. / Спят цензора! — / Машей поэме / Цензор ~ заря (Т. 3.1, 111). Варианты солнце - ткач и солнце — политический лидер низкочастотны. Инвариант солнцу - тать (устар. — вор) интересен устойчивым выбором лексемы, сохранившей стилистическую окраску «устар.» в оппозиции (солнце — вор/тать). Наблюдается даже сходная сочетаемость предиката с текстовыми синонимами (крадется (утро, сумрак)). Даль В.И. находил разграничение: в старину вором,считался мошенник, плут, а тать - это человек, который тайно что-то похищает, совершает разбой, грабеж, более тяжкое преступление. 6) Группа солнце — животное (ягнята„ павлин, лошади) также характерна для русской поэтической традиции; все, что живет под солнцем, несет в себе частичку этого солнца. Показателен вариант солнце - павлин: «Павлины». Вот один - под тропиками собственного хвоста. Вот другой — «Павлины на солнце», где хвост дан лучами, лучи хвостам. «Солнце — павлин». (Т. 4.1, 127). Данное расширение проходит следующие этапы: 1) номинация объекта сравнения —* 2) внесение в текст семы «тепловая активность», общего для обеих

номинаций —* 3) семантическая нейтрализация и, собственно, —4) закрепление новой единицы. В тексте это выражается следующим образом: 1) «Павлины» —* 2) под тропиками 3) где хвост да» лучами, лучи хвостом —► 4) «Солнце — лаатан». Вариант 7) солнце — мифологическое существо (Жар-птица). В данном случае это необычная: радужная птица — дрема или сказочная птица — Жар-птица. Сближение текстовых единиц происходит не только на основе их взаимной яркости, но на основе мифологизации обеих единиц (Жар-птица и солнце — мифологические существа).

II ПАРАДИГМА солнце - вещество включает в себя три группы сравнений: солнце - химическое, ментальное и экзистенциальное вещество. Инвариант 1) солнце — химическое вещество реализуется через участие компонента солнце в сравнительной конструкции с лексемами {пыль, алмаз, краска): Солнце выедало у меня — русость, у него — темность. — Солнце, единственная краска, для волос мною признаваемая! (Т. 4.1, 145). Инвариант 2) солнне — ментальное вещество включает текстовые способы выражения семантики, связанной с особенностями Мировосприятия, чувств, памяти, мыслительной деятельности и оценки окружающей действительности, то есть все то, что происходит в духовном мире человека на базе переносного значения: «источник, средоточие чего-то ценного». Повышенной частотностью отличается подгруппа загар — ментальное вещество, прежде всего, как «печать избранности», оставленная солнцем на лице (теле) человека, символ свободы и уважения: Эта печать коктебельского полдневного солнца — на лбу каждого, кто когда-нибудь подставил ему лоб. Солнца такого сильного, что загар от него не смывался никакими московскими зимами и земляничными мылами, и такого доброго, что, невзирая на все свои пятьдесят градусов — от первого дня до последнего дня — десятилетиями позволяло поэту сей двойной символ: высшей свободы от всего и высшего уважения: непокрытую голову. (Т. 4.1, 159). Такую «печать избранности» несет на себе и лирическая героиня, у которой «смуглые веки» и сама она — поэт, то есть, певчая: Что же мне делать, ребром и промыслом / Певчей\ — как провод! загар! Сибирь! И в этом она - преемник A.C. Пушкина. Противоположным вариантом является инвариант загар как признак земного, ненебесного в философской оппози-ци: земное (плотское) / солнечное (небесное, божественное). Данное противопоставление наполняется также иными лексемами с солярной семантикой: 1) противопоставление постельного («ебаХземного) / не постельному, радужному (небесному); кормовых ремесел (земного, быта) / хоровым радугам (небесному, духовному); 2) противопоставление быта, духовной пустоты — закату или рассвету. В этой семантической группе постоянно наблюдается семантическая диффузия, то есть совмещение в единое целое двух ассоциативных планов: мобилизуются одновременно прямое и текстовое приращенное значения. На материале этих примеров иллюстрируется одно из основных свойств парадигм образов, которое выделяла

Н.В. Павлович: если есть парадигма солнце — X, то есть парадигма солнце - не X (Павлович, 1999). В текстах М. Цветаевой найдены примеры сближения солнца и — славы, успеха, известности, следовательно, есть варианты, в которых солнце — не-слава, смертный грех: Есть времена, еде солнце — смертный грех. (Т. 1.2,79). Значение - солние — символ вечного, естественного и незыблемого (Я счастлива жить образцово и просто'. ( Как солнце — как маятник — как календарь) прогнозирует наличие антонимичного варианта солние — символ абсурдности и неестественности, влекущей за собой что-то негативное, когда солнце восходит не на востоке, загорается ночью, не всходит, окрашивается в черный цвет (Завтра с западу встанет солнце1,; Мне солнце горит - в полночь1.; Июльское солнце я чувствую черным)', вершина абсурдности — отрывок из ненаписанной баллады, в котором на значение рассвет как особое время наслаивается с помощью семантнко-синтаксически однородных конструкций значение абсурдной гибельности, неправильности происходящего: ... Корабль затонул — без щеп, / Король затанцевал в Совете, / Зерна не выбивает цеп, / Ромео не пришел к Джульетте, / Клоун застрелился на рассвете, / Вождь слушает ворожею.,. (Т. 1.2, 113). Этот принцип работает в этой парадигме четко, только не всегда можно найти эксплицитно вы* раженный антоним. Инвариант 3) солнце — экзистенциальное вещество включает в себя случаи приобретения единицей семантических оппозиционных признаков: сакральное время/сакральное место, жизнь как существование/смерть, ад/рай. Увеличение объема лексемы в тексте происходит в нескольких направлениях. 1. Направление — расширение семантического объема до текстового приращенного на базе переносного: вариант заря — сакральное время, особенное, актуализированное для автора (время гиперболизации чувств; время обострения чувств, как позитивных, так и негативных; сакральное время, время жертвенной смерти) За их грехи ты жертвой пал вечерней, I О на заре замученный дофин\ (Т. 1.1, 37).

2. Направление — развитие лексемой авторского значения зддя — смерть.

3. Направление — жизнь, бытие, существование. Это свойство реализуется через лексему заря и ее глагольную окказиональную словоформу (дозорим — доживем): — А мы для иных{ Дозбрим эпох. (Т. 2,298). 4. Направление — из оппозиции жизнь — смерть вытекает обусловленное экзистенциальной тематикой противопоставление заря — рай/ад и происходит преобразование оппозиций: 1) (рай - ад); 2) (заря - рай); 3) (заря - ад) -»■ (рай -»• заря ад). 5. Направление: «закат» для поэта не только сакральное время, но и место, связанное с детством; которое формируется за счет входящего в понятие зари ее неизбежного ухода поутру: Как ранние зори покинуть ты мог (Т. 1.1,70). Уход из детства необратим.

III ПАРАДИГМА солнце - соматиш продуктивна, в нес входят слова, обозначающие части тела человека или животного, или соматизмы (Шилова, 2003); она включает в себя следующие малые парадигмы:

1) лицо (лик, солнечного лица, лик солнцеподобныи). Здесь прослеживается связь с фольклорной традицией: Лик наклоняет — солнце (Т. 3.1, 260), перекличка с исторической памятью слов, согласно которой, «...белый вольный свет «зачался от суда Божьего», солнце красное - от лица Божьего...» (Славянская мифология, 2002, 447-^148)2. 2) Сравнение солнца с глазами (очами) (С моими радугами заплаканными, ! С подкрадываниями, забор-матываниями). (Т. 2,119) продуктивно, так как восходит к древней традиции установления связи между каким-либо фрагментом внешнего мира и воспринимающим его органом чувств (Степанов, 1971), древнерусской книжной традиции (Славянская мифология, 2002), размышлениям ЕА. Дзтобы и Are А. Ханзен-Леве о связи Космоса и человека (Дзюба, 2001; Ханзен-Леве А., 2003). В тексте Цветаевой наращение семантики происходит через сочетаемость, синтаксическую позицию изъяснения; расположение при перечислении в ряду однородных понятий по степени яркости; контекстное сближение; сравнительную конструкцию. Отмечается, что символика крови характерна как для древнеславянской образности, так и символики жертвоприношения (Осипова, 2000), а в славянских заговорах для остановки крови обращались к богине Заре (Грушко, Медведев, 1995). С этим перекликается обнаруженное нами в текстах поэта 3) отождествление солнца и зари с кровью: Растекись напрасною зарею / Красное Напрасное пятно! (Т. 2, 209). 4) Инвариант парадигмы уста держится на различных актуализированных признаках: сходной форме радуги и улыбки; сходной форме с добавлением признака яркости, радости (смех радуги, дуга радуги —> смех-дуга) ; и, наконец, расширении семантического объема до прогнозируемого нового текстового: И вдруг — смех! Ликование\ Солнце во все лицо\ (Т. 4.2,62). 5) Инвариант брови построен по принципу сравнительной конструкции, основанной на сходстве радуги и бровей по форме (дуга): Две достоверности белого дела, / Радугою — в Божьи бои / Вброшенные брови твои\ (Т. 2, 91). Инвариант 6) солнце — грудь текстовый, но его появление относится к потенциальному развитию семантики единицы в полусильной позиции, при отрицании (не). Сравнение растерзанной кантатой груди с радужной хрупью (хрупкая радуга? хрупкая и радужная грудь?) дает возможность читателю достраивать текст дальше: грудь мальчика-певца хрупкая и поэтому растерзанная, радужная (разбитая, кровь и рана) или, наоборот, грудь певца — человеческая, а не стеклянная, ненастоящая (хрупь), (переливающаяся всеми цветами (радужная)) и поэтому такая близкая лирическому герою. Сравним: Я в голосах мальчишеских / Знаток,, —ив прах и в кровь / Снопом лучей рассыпавшись i О гробовой покров. U Нет, сказок не насказывай: / Не радужная хрупь, — / Кантатой Метастазовой / Растерзанная грудь. (Т. 2, 162). Сюда же относится вариант, репрезентирующий сближение солнца с сердцем.

1 Славянская мифология. Энциклопедический словарь. — М, 2002.

В тексте диссертационного исследования также описываются ПАРАДИГМЫ IV солнце — оружие (представлена вариантами: меч, стрелы, копьецо, бич, пики, доспехи, клинок); V солнце — стихия (инварианты вода, земля, огонь); VI солнце — круглый предмет (инварианты солнце — плод (яблоко, апельсин), пуговица, колесо (кони), которые являются одними из наиболее часто встречающихся объектов отождествления в творчестве русских поэтов. Анализ данных парадигм подтверждается примерами из художественных текстов М. Цветаевой,

VII ПАРАДИГМА: солнце - зрительно-цветовые, тактильные характеристики мира — парадигма качеств; она наиболее семантически неоднородна, четко подразделяется на малые семантические варианты. Таких групп четыре (расположим по увеличению частотности): 1) солнце — текстовая единица, выражающая определенную форму предметов; 2) солнце - звуковая текстовая единица; 3) текстовая единица, выражающая яркость и интенсивность света, «интенсивность цветового излучения» (по терминологии Г.Э. Бреслава, 2000); 4) солнце — текстовая единица, выражающая цвет. 1) Солнце как актуализатор формы предметов представлено через радугу — дугу; радугу — росчерк, знак; радугу — щель, сквозь (авторское значение, частично обусловленное формой: радуга как бы разделяет небо на части). В группе 2) солнце — звуковая текстовая единица развитие семантики идет следующими семантическими способами: многоцветье звука передается через многоцветье радуги (скрытое сравнение звука и цвета); этимологическое сближение сходных звуковых сочетаний (авторская этимология и поэтическая этимологизация): Распутица — заря — румыны; текстовое сближение слов одного семантического поля при перечислении в ряду однородных понятий для передачи определенного настроя: У-ни-ат... Какая сосущая гимназическая жуть: рассвет...водовоз... вставать ...о»сить ...отвечать про польскую Унию.,.(Пленный дух); звуковая ассоциация н нахождение искомого цвета через участие в оппозиции: Разве черные Степаны бывают? А: Ра-зин\ Заря, разлив, - рази, Разин*. Где просторно, там не черно. Чернота — гугца (Вольный проезд); цветопись — передача ощущения жары, духоты и нестерпимости солнечного тепла через фонетические средства: сочетания - жи -, — жа, которые передают звон жары и тишины. Значение 3) яркости и интенсивности солнца реализуется за счет глаголов и субстантивных глагольных форм или в составе сравнительной конструкции и оппозиции звездам, сочетаемость с предметами, имеющими свойство зеркальности (солнце отражается в латах, которые сами, как лед) или через нестандартную сочетаемость лексемы солнце с числительным (Знай, тысячами солнц сияет наша грудь\ (Т. 2, 401). Сходную семантику выражает лексема радуга. В данную группу входят также текстемы, передающие картины «появления / исчезновения» света. Например, картина уменьшения света в доме: В гостиной — где пожар недавний? — / Уж ни луча. И Все меньше и все меньше света, ! Все

ближе и все ближе стук... / Уж половина кабинета ! Ослепла вдруг. // Еще единым мутным глазом / Белеет левое окно. / Но ставни стукнули — и разом / Совсем темно. // (Т. 3.1, 13). В данном случае происходит наложение нескольких способов оформления текстемы: грамматические формы слов, предложения, сложное синтаксическое целое; через числительное {ни луча), глаголы 0пожар, белеет, ослепла), прилагательные (Совсем темно), сравнительные конструкции (Узе половина кабинета I Ослепла вдруг). При классифицнровании инварианта 4) (солнце — текстовая единица, выражающая цвет) отмечается нагруженность группы текстовых единиц цветовой семантики. Красный цвет в этих текстах Цветаевой нейтрализуется с белым (седым). Зубова Л.В. считает, что данное обесцвечивание показывает; что «за пределом максимального лежит его противоположность — ничто, принадлежащее вечности, наполненное смыслом предыдущих состояний и страстей и освобожденное от них» (Зубова, 1990,296)3. У поэта рассвет ассоциируется с седым и серым цветом, что, по наблюдению Г.Д. Бреслава, связано с обособленностью, нейтральностью, границей, незаметностью, скромностью и холодностью (Бреслав, 2000).

УШ ПАРАДИГМА: солнце — одежда (<платье, черкеска, ткань) — традиционная для русской поэзии, в творчестве Цветаевой она реализуется редко; в значении солнце - вдет платья, цвет черкески, то есть входит в сравнительную конструкцию. Сравним: Платьем красным, как заря. (Т. 2, 423); Богатырь другой в черкеске ! Красной — что твоя заря! (Т. 2, 426). Иным способом развития этого значения можно считать использование нестандартной сочетаемости: «...даже радуга в облаках линяет» (линять (о ткани) — терять окраску).

IX ПАРАДИГМА: солнце - дуга реализуется только в поэтических текстах посредством вариантов мост, дуга, ворота и является слабой, ма-лонаполненной. Основанием для сближения служит дугообразная форма: Ты, радугою бросившая мост1 Н Не падаю! Не падаю! Плыву! / И—радугою —мост через Неву {Т. 2,72).

X ПАРАДИГМА: солнце — единичный предмет (признак принадлежности к царской династии) реализуется на базе переносного значения: земля в венце зари: (Встала, в зари венце (Т. 2,306); солнце вместо игрушки {Тебе в игрушки-погремушки / Я само солнце подарю.(Т. 3.1,251) и т.д.

. Таким образом, образование парадигм связано с вовлечением текстовых единиц в новые отношения, что связано с их позициями, сочетаемостью и приводит к семантическому расширению. Парадигма — это вариант различных способов выражения «солнца». Текстовая единица солнце в связи с этим одновременно является дифференциальным признаком типов солярных текстов. Грамматическая форма элементов парадигмы разнооб-

3 Зубова, Л.В. Лингвистический аспект поэзии М. Цветаевой : лис.... д-ра фи-лол. наук : 10.02.01 / Зубова Людмила Владимировна. —Ленинград, 1990. 18

раз на: 1) слово и его грамматика: «.взошел / Столькими солнцами»; 2) эпитет: «Другое небо, не постельное. Радужное»; 3) глагол в позиции предиката «А мы до иных I Дозбрим эпох» и субстантивные, адъективные формы в других позициях: «Замораживая закаты»; 4) предложение и словосочетание: «Госпожа де Фонтенэ смотрела на него издали, прищурясъ, как смотришь утром на солнце, входящее в комнату»; 5) звук: «Ра-зин\ Заря, разлив, — рази, Разин!»; 6) заголовок: «Оба луча»; 7) фразеологические единицы: «на солнцах пятна растут»; 8) часть текста.

Параграф второй «Семантические заместители и отшиты тексте-мы солнце и их лексико-семаитическая специфика» посвящен рассмотрению специфики семантических заместителей лексемы солнце и ее оппозита ночь. Семантика исследуемой единицы реализуется через другую лексическую единицу или их совокупность, объединенную общностью содержания и отражающую понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений, а также через единицу семантического поля. Поэтому в произведениях М. Цветаевой выделяются слова-заместители, несущие в себе семантические компоненты единицы солнце на основе общепринятого значения, зафиксированного в толковом словаре: восход (время, а также место появления светила над горизонтом); загар (смуглый, темный цвет кожи, получаемый при долгом пребывании на солнце в теплое время года); закат (заход за линию горизонта (солнца, небесного светила); время такого захода; освещение неба над горизонтом при заходе солнца); заря (яркое освещение горизонта перед восходом или после восхода солнца, зарождение чего-нибудь нового, радостного); радуга (разноцветная дуга на небесном своде, образующаяся вследствие преломления солнечных лучей в дождевых каплях); рассвет (время перед восходом солнца; ранний период, начало чего-нибудь). Объем тексте мы достигает также формы словосочетания и части текста. Заместители текстемы в произведении приобретают роль семантических сближений, становятся авторскими единицами текста, являясь ключевыми при определении семантики слова солнце в словарной статье.

В пункте первом рассматривается специфика одного из самых частотных заместителей текстемы. Наличие в солнце многокомпонентной семантики и развитие одного из элементов значения в лексеме загар приводит к их функциональному текстовому совпадению, когда одно актуализированное в конкретной ситуации значение, подкрепленное окружением других лексем, их грамматическими формами, соотносится с новым значением по принципу семантической мотивации другим словом. Физическая взаимозависимость развивает текстовую семантическую взаимосвязь лексем и в произведениях М. Цветаевой происходит семантическая игра: солнце (раскаленное тело, свет, тепло и высокая температура) -^загар<3) (смуглый цвет кожи от долгого пребывания на солнце, исчезает без солнца) загар® (восток, смуглость кожи) загар© («мальчишеский краткий век», молодость) загар® (зрелый возраст) загар® (земное, трудовое, рабочее,

крестьянское) -> загар© (социальное, печать высокого, отметана поэта, свободы) загар© (чужой, «не-свой»). Группа Значений с 1 по 5 образуется на основе прямых мотиваций, б и 7 - ассоциативных. Им противопоставлен новый текстовый уровень отношений, то есть загар® (незагар, белый, мраморный, вечный), где в свою очередь можно выделить новые ассоциативные связи, отражающие иной уровень знаний о мире и его языковых реализациях.

В пункте втором определяется текстовая многозначность единицы закат как заместителя «солнце» в текстах М. Цветаевой; развитие семантики заместителя наблюдается в трех направлениях: время, действие, цвет. Именно эти леке и ко-сем этические категории свидетельствуют о развитии текстовой семантики в сторону ментального (конец, грех), негативно- и позитивно- экспрессивного значения времени (канун разлуки, что-то высокое), экзистенциального (смерть) смысловых оттенков. Кроме того, произведениям с лексемой закат зачастую присуще глубокое философское содержание. Так, картина единства И борьбы противоположностей: Так плачет закат о рассеете / Так плачет стрела без цепи, / Так песок раскаленный плачет / О прохладной красе камелий И Так прощается с жизнью птица / Под угрозой змеиного жала / О, гитара\ Бедная жертва / Пяти проворных кинжалов]I (Т. 2, 384) организуется корреляцией: закат / рассвет, стрела/цель, раскаленный песок / прохладная краса камелий, птща/змеиное жало, гитара I пять проворных кинжалов, построенной на признаке: «процесс движения от начала существования к высшей точке (необходимости, предназначению) или финалу». Так, закат солнца (смерть?) необходим для возможности рассвета (рождения); стрела должна попасть в цель; змеиное жало (образ смерти?) гипнотизирует, прельщает? и убивает птицу; гитара проявляет свою истинную сущность в битве «пяти кинжалов» (метафора пальцев) — в музыке; возможно, на месте горячих песков росли прохладные камелии. Вся эта зарисовка — иллюстрация движения от конца к началу (смерть-жизнь-смерть) и от начала к концу. Данное представление совпадает с пониманием славянами времени как «замкнутого круга, обладающего сакральной и магической силой» (Славянская мифология, 2002) и иллюстрирует диффузию значений: закат как время (экзистенциальное — жизнь) и закат как движение в пределах одного текстового фрагмента.

В пункте третьем анализируется семантика и форма оппознта ночь в поэзии М. Цветаевой, что продиктовано возможностью оппозитов, включающихся в поле текстемы, ярко высвечивать дифференциальные признаки текстемы. В результате проведенного анализа ряда поэтических текстов Цветаевой отмечается обусловленная языковой системой связь оппозитов ночь — день, зависимость ночи от солнца (ночь — «часть суток от захода до восхода солнца»), а также развитие лексемой солнце (через компонент «свет») дополнительных оттенков семантики в оппозиции ночь — свет.

В параграфе третьем «Семантико-грамматические преобразования текстовой единицы солнце (категория рода и числа) в произведениях М.И. Цветаевой» рассматриваются различные трактовки соотнесения понятия «солнце» с грамматической категорией рода в системе славянских языков и выявляются семантико-грамматические преобразования тексте-мы солнце в произведениях М.И. Цветаевой. Колебание между отнесением в языке солнца к мужскому (Славянская мифология, 2002; Демин, 1997; Стафеева, 2003; Грушко, Медведев, 1995) и женскому роду (Демин, 1997; Мифы народов мира, 1992; Даркевич, i960) приводит к мысли об изначальной амбивалентности понятия «солнце», чему находим подтверждение в гендерных наблюдениях М.М. Маковского (1996), исследованиях A.A. Казаковой и C.B. Пискуновой (1985), а также А. Ханзен-Леве, который указывал на то, что солнце может быть не только ошюзитом луне, но может восприниматься как уникальный единый космоним (А. Ханзен-Леве, 2003). Таким образом, предположение амбивалентной природы кос-монима солнце находит свое подтверждение, что делает возможным построение корреляции:

солнце1 солнце1 (светило) луна

+ * +

мужчина муж/жен (человек) женщина

по признаку «пол», которая может нейтрализоваться в уникальном космо-ниме солнце1 — единстве луны и солнца, источнике света. Осколки представлений об амбивалентности «солнца» в русских поэтических текстах сохраняются. Именно восстановлению социальной семантики мы обязаны наличием в тексте М. Цветаевой трансформации семантики рода: средний род: «Солнце глядело сквозь веточки...», женский род: К Солнцу - Матери, / Затерянная в тени (Т. 1.1, 26), мужской род: «О всех мне Адамов затмивший Муж: / Крылатое солнце древних!» (Т. 2, 20). Трансформации подвергается в солярных текстах поэта и категория числа. Множественность солнц, одно из устойчивых мифологических представлений, нашла свое воплощение и в творчестве М. Цветаевой. Оппозиция единственное / множественное оказывается неустойчивой. Сравним: Брат, заходящий вдруг / Столькими солнцами* (Т, 2, 209). Единица единственного числа сравнивается с единицей множественного числа. Обратный переход: множественное (собирательное)- в единственное: Дети — это солнце в пасмурных мотивах (Т. 1.1, 13). Такие семантико-грамматические трансформации доказывают приверженность поэта мировой культурной традиции.

Параграф четвертый «Особенности солярной семантики заглавий в творчестве М.И. Цветаевой» посвящен раскрытию особенностей реализации солярной текстовой единицы в сильной позиции заголовка. В параграфе анализируются специфика заголовков, имплицитно содержащих

компоненты семантики текстемы: «Оба луча», «На заре», «В сумерках», «Рассвет на рельсах». Отдельному рассмотрению в нем посвящены случаи «нулевой формы выражения заголовка» (Лукин, 1999), когда, как утверждает Г. Петкова (о книге «После России»), «статус заглавий частично присваивается первой строчке» и «если восстановить название, это будет некий тезис» (Петкова, 2001,45)", подтверждающийся или опровергаемый дальнейшим развитием семантики текста, что применимо ко всему творчеству М. Цветаевой.

В параграфе пятом «Лингвистический эксперимент по выявлению восприятия текста Af.ll. Цветаевой в современной молодежной аудитории» представлен лингвистический эксперимент по выявлению восприятия текста М.И. Цветаевой современными читателями. Его целью было выяснение того объема информации, заложенной автором и его литературными предшественниками в анализируемую ключевую единицу, который восстанавливается современным слушателем. В исследованиях принимали участие студенты 2 курса института филологии Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина в количестве 42 человек. Материалом исследования послужило стихотворение М. Цветаевой Маяковскому («Советским вельможей...»), в котором предлагалось интерпретировать семантику окказионального сочетания раствороженный Восход. Результаты показали, что воспринимаемая семантика носит бытовой, малопоэтический характер, объем понимания значения поэтического текста современным носителем язык при восприятии близок к исходному, но еще достаточно сложен для современной молодежной аудитории.

Таким образом, солярная текстовая единица и ее ключевые семантические парадигмы образуют общность, реализуясь в текстах М.И. Цветаевой как отношения единиц на уровне взаимодействия в конкретном тексте, а также как часть сложной оппозиции, свидетельствующей о преобразованиях семантики. Совокупность парадигм, чьи компоненты представлены большим числом оппозиций, построенных на основе семантических дифференциальных признаков (солнце (с уже известным значением) —* солнце (с нейтрализованным признаком) объект (субъект) этого мира), обусловлена внутренней смысловой рубрикацией, основанной на бинарных или триад-ных оппозициях. Данные парадигмы в творчестве поэта можно определить как образования смешанного типа. Стандартным остается соотнесение существительного с существительным, более семантически насыщены соотнесения солнца как предмета с предикатом и субстантивной формой глагола, наречием, изредка прилагательным и его формами. Актуализация текстемы зачастую связана с процессами поэтизации единицы солнце и ее текстовых заместителей, что позволяет выделить основные приемы увеличения се-

4 Петкова, Г. Книга «После России»: поэтика заглавий / Г. Петкова // Марина Цветаева: личные и творческие встреч», переводы ее сочинений. Восьмая цветаевская международная конференция (9« 13 октября 2000 г.), — М,, 2001. — С. 40 — 45. 22

мантического объема тексте мы солнце: 1) использование нестандартной сочетаемости, сочетаемости со словами, имеющими в семантическом составе интегральные семы; 2) актуализация переносного значения; 3) поэтапное расширение семантического объема; 4) метафоризация; 5) сближение на основе мифологизации оппозиции; 6) приобретение нового значения в бинарной оппозиции; 7) семантическая диффузия; 8) обратимость; 9) графическое выделение и актуализация в позиции ремы; 10) перечисление в ряду однородных понятий; 11) этимологическое сближение двух противоположных понятий; 12) семантическая нейтрализация; 13) скрытое сравнение; 14) использование возможностей полисемии и т.д. Выделение ключевых солярных парадигм в текстах Цветаевой позволяет дополнить словарные статьи поэтического слова солнце.

В заключении излагаются общие итоги исследования, подтверждающие внутреннее единство творчества М.И. Цветаевой, Это единство заключается в постоянной ассоциативной отнесенности к одной л той же ключевой теме, сопоставлению солнце-мир, в результате чего все солярное творчество поэта можно считать одним большим текстом о мире как солнце. Для русского человека основное представление о солнце связано с осознанием его божественного разума, сипы, добра и земными реалиями (огонь костра, олень, конь, человек, родной или любимый и др.). Текстема солнце, актуализируясь и поэтизируясь, несет на себе в большей степени сильную социальную нагрузку, что позволяет обращаться не только к мифологическому, концептуальному, архетипическому в его содержании, но и к позиционным, текстовым изменениям значения, которые обусловлены семантической нейтрализацией, авторским текстовым наращением информации, расширением функциональной значимости в языковой культуре, образует самостоятельное семантико-грамматическое образование, параметры которого расширяются по способам выражения: от морфемы и слова до предложения и текста. Группа солярных лексем обладает полифункциональными семантическими свойствами на основе лексических оппозиций и их нейтрализации в поэтической подсистеме языка, что приводит к увеличению их объема. В творчестве Цветаевой солнце — это сквозная текстовая единица с высокой частотностью, репрезентируемая, чаще всего, словом солнце и его текстовыми заместителями, а также фрагментами текста. Она представляет собой систему десяти общих парадигм, отражающую представление писателя об окружающем мире. Исследование показало, что единица солнце образовала в языке особую лексико-семанти-ческую нишу, большая часть информации которой скрыта для современного читателя. Это доказывает проведенный в филологической студенческой аудитории эксперимент по восстановлению значения солярной единицы. Потенциальные возможности скрытой семантики единицы значительны, они обогащаю ще действуют на систему языка, открывают иную видимость связей между языковыми единицами. Формирование различных тематических групп лексики в системе языка в пределах творчества обра-

зует единство, семантическую целостность, отражает процесс развития системы языка, что позволит дополнять словарные статьи новыми значениями на основе обнаруженных парадигм.

Поэтический мир М.И. Цветаевой заставляет развивать и восстанавливать при чтении утраченную информацию, что определяет педагогическую значимость изучения ее творчества.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Беспалова, Т.А. «Солнце» М. Цветаевой (к проблеме структурно-семантического анализа текста) / Т.А. Беспалова, C.B. Пискунова // Актуальные проблемы современной педагогической лингвистики : межвуз. сб. науч. тр. - Мичуринск : МГПИ, 2000. - Вып. 4. - С. 68-74.

2. Беспалова, Т.А. Система актуальных значений лексемы «солнце» в поэзии и прозе Марины Цветаевой / Т.А. Беспалова, C.B. Пискунова II Текст: теория и методика в контексте вузовского образования : науч. тр. I Всерос. конф. (Тольятти, 14-16 окт. 2003). - Тольятти : Тольяттняский государственный университет, 2003. — С. 462-465.

3. Беспалова, ТА. Семантика и форма оппозита НОЧЬ в солярной поэзии М. Цветаевой / C.B. Пискунова, Т.А. Беспалова // Гуманитарные науки и образование: опыт, проблемы, перспективы : материалы международной конференции «Татпцевские чтения: актуальные проблемы науки И практики». - Тольятти : Волжский университет им. В.Н. Татищева, 2004. - Ч. III. -С. 202-207.

4. Беспалова, Т.А. Славянские символы в поэтическом мире М.И. Цветаевой / Т.А. Беспалова, С.В, Пискунова // IX Державинские чтения : мат-лы науч. конф. преподавателей и аспирантов (Тамбов, февр, 2004 г.) / отв. ред. Р.П. Козлова ; Министерство образования РФ ; Тамб. гос. ун-т имени Г.Р. Державина. - Тамбов : Изд-во ТГУ имени Г.Р. Державина, 2004. - С. 71.

5. Беспалова, Т.А. «Час души» М. Цветаевой. Семантика и форма темпорального слова НОЧЬ. / Т.А. Беспалова // Язык и мышление: Психологические и лингвистические аспекты : материалы 4-ой Всерос. науч. конф. (Пенза, 12—15 мая 2004 г.) / отв. ред. проф. A.B. Пузырев ; Институт языкознания РАН ; ПГПУ имени В.Г. Белинского ; Администрация г. Пензы. - М.-Пенза, 2004. - С. 173-174.

6. Беспалова, Т.А. Солнечное оружие поэзии М. Цветаевой / Т.А. Беспалова // Текст: семантика, форма, функция : материалы межвуз. науч.-практ. конф. 6-7 окт. 2004 г. / отв. ред. C.B. Пискунова ; Министерство образования РФ ; Тамб. гос. ун-т имени Г.Р. Державина. — Тамбов : Изд-во ТГУ имени Г.Р. Державина, 2004. - С. 41-43.

7. Беспалова, Т.А. Лексема загар как заместитель ключевой лексемы солнце в текстах М. Цветаевой / Т.А. Беспалова, C.B. Пискунова // Стра-

вицы провинциальной филологии: ученые, школы и направления : материалы I Всерос. науч. Интернет-конф. / Министерство образования и науки РФ ; Тамбов, гос. ун-т имени Г.Р. Державина. - Тамбов : Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. - С. 162-170.

8. Беспалова, Т.Д. Общие и частные представления о семантике солнца и воды в творчестве М.И. Цветаевой / Т.А. Беспалова, С.В. Писку-нова // Отражение русской ментальности в языке и речи : материалы Всерос. науч. конф. (Липецк, 8-9 апр. 2004 г.). - Липецк, 2004. - С. 228-231.

9. Беспалова, Т.А. Ключевое слово в структуре текста / Т.А. Беспалова // С.Н. Сергеев-Ценский и современность : материалы всерос. науч. конф. языковедов и литературоведов, посвященной 130-летию со дня рождения С.Н. Сергеева-Ценского. - Тамбов : Першина, 2005. - С. 110-113.

10. Беспалова, Т.А. Семантические признаки лексемы закат в творчестве М. Цветаевой / ТА. Беспалова // Текст. Структура и семантика : доклады X Юбилейной междунар. конф. - М., 2005. -Т. 2. - С. 9-13.

11. Беспалова, ТА. К вопросу об особенностях восприятия художественного текста в системе общения (на примере поэзии М. Цветаевой) / Т.А. Беспалова // Культура речи на рубеже ХХ-ХХ1 веков : материалы заседания круглого стола / отв. ред. НЛ. Потанина ; Федеральное агентство по образованию, Тамб, гос. ун-т имени Г.Р, Державина. — Тамбов : Изд-во ТГУ имени Г.Р. Державина, 2005. - С. 139-144.

12. Беспалова, Т.А. Семантика слова: лингвистический эксперимент/ Т.А. Беспалова //X Державине кие чтения : мат-лы науч. конф. преподавателей и аспирантов (Тамбов, февр. 2005 г.) / отв. ред. Н.Л, Потанина ; Министерство образования РФ ; Тамб. гос. ун-т имени Г.Р. Державина. — Тамбов : Изд-во ТГУ имени Г.Р. Державина, 2005. - С. 88-89.

13. Беспалова, ТА. / Развитие семантики темпоральных фразеосхем с солярным компонентом у М. Цветаевой / ТА. Беспалова // Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты : материалы 6-ой Всерос. науч. конф. (Ульяновск, 17-20 мая 2006 г.) / отв. ред. проф. А.В. Пу-зырев ; Институт языкознания РАН; Ульяновский государственный университет. - М.-Ульяновск, 2006. - С. 224-225.

14. Беспалова, Т.А. Специфика семантического поля солнце в русской поэзии / Т.А. Беспалова // Художественный текст: варианты интерпретации : труды XI Всерос. науч.-практ. конф. (БиЙск, 12—13 мая 2006 г.) : в 2 ч. - БиЙск: БГПУ имени В.М. Шукшина, 2006. - Ч. 1. - С. 68-72.

Публикация в издании, рекомендованном ВАК:

15. Беспалова, Т.А. Особенности парадигм образов с лексемой солнце в творчестве МИ. Цветаевой / Т.А. Беспалова // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - Тамбов, 2006. - Вып. 2 (42). -С. 265-267.

Подписано к печати 15.11.2006. Гарнитура Times New Roman, Формат 60 х 84/16. Бумага офсетная. 1,5 уч.-изд. л. Тираж 100 экз. Заказ № 629

Издательско-полиграфический центр ТГТУ 392000, Тамбов, Советская, 106, к. 14

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Беспалова, Татьяна Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СЕМАНТИЧЕСКИЙ ОБЪЕМ КЛЮЧЕВЫХ ЕДИНИЦ В

ТЕКСТЕ.

§1 Семантический объем текстовой единицы.

§2 Ключевое слово в структуре текста.

§3 Семантика «солнца» в картине мира различных культур

§4 Парадигмы образов «Солнце» в творчестве М.И. Цветае

Выводы.

ГЛАВА II. СЕМАНТИЧЕСКИЙ ОБЪЕМ ТЕКСТЕМЫ СОЛНЦЕ И ЕЕ СЕМАНТИКО-ГРАММАТИЧЕСКИХ ЗАМЕСТИТЕЛЕЙ В ТВОРЧЕСТВЕ М.И ЦВЕТАЕВОЙ.

§1 Система парадигм значений текстемы солнце в творчестве

М.Цветаевой.

1.Парадигма: Солнце - существо.

2. Парадигма Солнце - вещество.

3. Парадигма Солнце - соматизм.

4. Парадигма Солнце - оружие.

5. Парадигма Солнце - стихия.

6. Парадигма: Солнце - круглый предмет.

7.Парадигма: Солнце - зрительно-цветовые, тактильные характеристики мира.

8. Парадигма: Солнце - одежда (платье, черкеска, ткань).

9. Парадигма: Солнце - дуга.

10. Парадигма: Солнце - единичный предмет.

§2 Семантические заместители и оппозиты текстемы солнце и их лексико-семантическая специфика.

1. Загар как заместитель ключевой единицы солнце в текстах М.Цветаевой.

2. Семантические признаки единицы закат как заместителя единицы солнце в текстах М.Цветаевой. ^^

3. Семантика и форма оппозита ночь в поэзии М.Цветаевой. ^

§3 Семантико-грамматические преобразования текстовой единицы солнце (категория рода и числа) в произведениях

М.И.Цветаевой.

§4 Особенности солярной семантики заглавий в творчестве

М.И.Цветаевой.

§5 Лингвистический эксперимент по выявлению восприятия текста М.И.Цветаевой в современной молодежной аудитории

Выводы.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Беспалова, Татьяна Анатольевна

Функция поэтической речи состоит в осознании действительности путем ее творческого мироописания, воссоздания, которое проявляется в использовании конкретных языковых средств. Слова в художественном произведении приобретают новый, только им свойственный смысл, в текстовой ситуации расширяя свое значение. Задача исследователя состоит в оценке и классификации языковых средств, характерных для творческой манеры определенного автора в соотношении двух миров: общей и индивидуальной картины мира.

Исследование индивидуального авторского «мировидения» возможно различными путями. Одним из них является расчленение отдельных эстетических объектов (стихотворений, прозаических текстов) для определения функции текстовых единиц как элементов единого художественного текста, так как слова, по меткому замечанию Ю.М.Лотмана, попадая в поэтическую структуру, получают особый смысл, сохраняя при этом и свое словарное значение, а конфликт, «напряжение между этими двумя типами значений тем более ощутимы, что в тексте они выражены одним и тем же знаком - данным словом» [Лотман 1996, 91-92].

Тема диссертации связана с решением проблемы соотношения слова и текста, появлением многозначности слова и определением его основного и дополнительного семантического объема, с особенностями построения и развития лексико-семантических оппозиций, определением их функций в новом тексте и возможностей их нейтрализации. Это отражается в преобразовании исходной семантики слова и содержании всего произведения и знании о нем. В работе исследуется семантика понятия СОЛНЦЕ в русской культуре, система представлений, знаний, связанных с ним, и их языковая реализация в различных типах текстов, а также их роль в творческой системе

М.Цветаевой, что позволяет определить их понятийную и формальную структуру в различных речевых ситуациях. Данная процедура непроста. Ее сложность состоит в том, что наши возможности ограничены: пытаясь постичь глубинный смысл произведений поэта, мы сознательно старались делать это как можно бережнее, ориентируясь на письмо М.Цветаевой

A.Тарковскому: «Всякая рукопись - беззащитна. Я вся - рукопись» [Цветаева 1998, Т.7.2, 292].

Языковое творчество Марины Ивановны Цветаевой [Годы жизни: 1892 -1941 гг.] оказало серьезное влияние на развитие современной системы языка. Это связано с общеязыковой культурой автора, ее нестандартным освоением системы языковых знаков и порождением их новой сущности, постоянными поисками форм, максимальным использованием возможностей слова, идейно-тематической сложностью произведений. Для ее авторского стиля характерно сохранение традиций и поэтическое новаторство, что свидетельствует одновременно об определенном состоянии языковой системы и перспективах ее развития.

Объект исследования - система текстовых единиц с семантикой СОЛНЦЕ в структуре текста (на материале прозы и поэзии М. Цветаевой).

Предмет исследования - семантический объем текстовой единицы СОЛНЦЕ в творчестве М. Цветаевой.

Обаяние личности Марины Цветаевой и ее поэтического мышления определили интерес к ее произведениям. По творчеству исследуемого нами поэта написано много работ, среди которых можно, прежде всего, выделить литературоведческие исследования: В.Швейцер [1992],

B.Лосская [1992], А.А.Саакянц [1986], Л.Г.Федосеева [1992], И.Д.Шевеленко [2002]. Многочисленны и многогранны исследования лингвистической направленности, среди них огромная роль в современном цве-таеведении принадлежит О.Г.Ревзиной и Е.Б.Коркиной, которые освещают разнообразные аспекты творчества поэта. Ими решаются частные и общие вопросы поэтического идиолекта М.Цветаевой, например, проблемы звуковой организации текста, значение и способы выражения собственных имен, цвета и количества в поэтическом мире М.Цветаевой, анализируются особенности лирического сюжета и жанровой принадлежности фольклорных поэм, характеризуются поэмы Цветаевой «Перекоп» и «Крысолов» (Е.Б.Коркина [1987, 1990, 1993, 1995], О.Г.Ревзина [1990, 1991, 1995, 1997, 2003]). К языковому творчеству М.Цветаевой часто обращались исследователи при решении общих теоретических вопросов для определения индивидуальной картины мира художника. Большое значение при этом имеет сопоставление художественных микросистем различных авторов. Анализу подвергается обычно творчество поэтов, близких Цветаевой по духу или времени (А.Белый, В.Маяковский, В.Хлебников, А.Ахматова), или «учителей»:

A.Пушкин, В.Бальмонт, А.Скрябин. Именно в данном русле созданы работы Л.Л.Кертман [2003], М.М.Полехиной [2001] о художественной космогонии

B.Маяковского и М.Цветаевой, а также Явинской Ю.В. [1999], посвященная сопоставительному анализу образных систем ЧЕЛОВЕК, ВЕЩЬ, ПРИРОДА в идиостилях В.Хлебникова и М.Цветаевой. Выявление сходств и различий художественных взглядов М.Цветаевой и В.Иванова (Е.В.Сомова [2002]), М.Цветаевой - А.Блока (Е.А.Семенова [2002]) на природу творчества приводит исследователей к утверждению актуализации мотива «искания солнца» во всей русской поэзии [Мокина 2003].

Отдельный пласт филологического знания составляют работы, посвященные проблеме интертекста в художественном мире М.Цветаевой. Это статья И.Ю.Беляковой [2002а], исследовавшей акростих Цветаевой «Луч серебристый», посвященный Эллису не только с биографической позиции, но и с позиций поиска в нем символистских мотивов: мифопоэтического бинарного единства Луны и Солнца; доказательства перекличек стихотворений

Е.Буланиной и М.Цветаевой (Перепёлкин М.А. [2002]) и пьес Е.Жулавского и романтических пьес Цветаевой и, как предполагаемое следствие, преемственность мотива Психеи (Р.С.Войтехович [2002]). Поиски античных истоков и образов в художественном мировидении поэта (М.Г.Духанина. [2002], Р.С.Войтехович [2002]), анализ стихотворных переносов в поэмах Цветаевой и Пастернака (Т.Н.Евтеева, А.В.Плотникова [2002]; А.Г.Степанов [2004]), эпиграфов в цикле стихотворений (Крамарь O.K. [2002]), перекличек поэм М.Цветаевой и И.Бродского (Л.А.Викулина [2002]) и, наконец, образа поэтессы в канве посвященных ей современниками стихотворений (И.Б.Ничипоров [2002]) - позволяют оценить значение интертекстуальных знаков в освоении не только собственно авторских, но и мировых сюжетов и образов.

Особую группу составляют работы исследователей, посвященные репрезентации темы творчества, поэта и его предназначения в цветаевском мировидении. Подходы к раскрытию данной проблемы разнообразны. Вполне востребованы работы, выполненные в русле когнитивной лингвистики. Такою, например, является диссертационное исследование О.Ю.Шишкиной «Художественный концепт «Поэт» в идиостиле М.И.Цветаевой и его лингвистическая интерпретация (на материале поэзии)» [Шишкина 2003].

Многочисленны работы, представляющие анализ стиля, жанровых и языковых особенностей произведений М.Цветаевой: М.Л.Гаспаров [1997], Л.В.Зубова [1989,1990], Ю.М.Лотман [1996], И.И.Кудрова [1991].

Очень актуальны, на наш взгляд, исследования произведений поэта в контексте мировой культуры. Так Н.О.Осипова выделяет фундаментальные мифологемы цветаевского художественного мировидения: пространство, дом, смерть, огонь и др. [Осипова 2000]., а М.Г.Духанина на материале трагедий «Ариадна» и «Федра» рассматривает «идеи предопределения» как концептуальное содержание мифологемы судьбы [Духанина 2002, 153-160].

Исследуя национально-культурную специфику лингвистических символов в языковой «модели мира» М.Цветаевой, Н.А.Афанасьева утверждает наличие у М.И. Цветаевой двух типов мифологем: библейских и собственно мифических - и определяет ее поэтику как «мифопоэтику» [Афанасьева 2005]. Это представляется нам очень важным в связи с преобладанием в творчестве поэта ключевых слов культурной, мифологической семантики. Кроме того, существенна тенденция к рассмотрению проблемы архетипа в творчестве М.И.Цветаевой [Кавакита 2002, 2003, 2004] и отмечаемое, в частности, Ю.В.Малковой, воскрешение поэтом древних архетипов [Малкова 2000].

Предметом исследования ученых стали важнейшие для поэта концептуальные системы, образы и символы. В диссертационной работе «Концепты жизнь и смерть в поэзии М.И.Цветаевой» Е.В.Дзюба [2001] обращается к концептосферам ЖИЗНИ и СМЕРТИ как единой концептосфере. Описание концептов (образов-символов, символов) деревьев (рябина, бузина) (Н.О.Осипова [1995], коня (О.М.Бородавкина [2002]), метели (Н.А.Афанасьева [2001а, 2001 б]), небесных светил: луны, солнца и звезд, определяющих связь человека и мирового космического пространства (Н.О.Осипова [1995]), ключевого для эпистолярного наследия поэта концепта душа [Курьянович 2004], концепта «русская» [Ревзина 2003], «кружение» [Маслова 2003] позволяет не только глубже понимать художественное наследие, оставленное нам поэтом, но и выявить существенные фрагменты картины мира автора.

Интересной представляется близкая к теме нашего диссертационного исследования статья А.В.Болотнова, касающаяся «смыслового многообразия» слова СОЛНЦЕ в творчестве М.Цветаевой». Нельзя не согласиться с исследователем, который считает, что, используя слово СОЛНЦЕ, поэт стремится подчеркнуть неповторимость человека, явления, возвысить героя, выразить свое к нему положительное отношение [Болотнов 2003, 209-212].

Исследования, посвященные отдельным проблемам поэтического языка Цветаевой, многочисленны и многосторонни. Так, своеобразие цветаевского синтаксиса привлекало внимание И.И.Ковтуновой [1986], а структурно-семантическая организация текста разрабатывалась Н.С.Болотновой [1992]. Рассмотрение лексических средств в творчестве Цветаевой, в частности, проблема включения собственных имен в художественную ткань решалась К.Б.Жогиной [1995] и О.А.Ивановой [2003]; лексика цветообозначения изучалась Л.В.Зубовой [1989, 1990], А.В.Прохоровой [2004]; изучению лек-сико-синтаксических окказионализмов в идиолекте поэта посвящены статьи М.Ю. Нарынской [2002], М.Ю.Гарбуз [2001]; особенности употребления перифраз в творчестве М.Цветаевой рассматривались В.П.Григорьевым [1979]; нахождению причин предпочтения Цветаевой субстантивных форм адресована статья М.И.Ивановой и Е.Б.Патракеевой [Иванова, Патракеева 2004]. Вопросу специфики функционирования повтора в лирике поэта посвящена работа И.И. Бабенко и Ю.С.Бочкаревой, которые на примере поэтического цикла 1921 года «Вифлеем» показали особенности регулятивных свойств и системы вариативных лексических повторов при осмыслении поэтом известного библейского сюжета [Бабенко, Бочкарева 2004, 121-128]. Причем, библейский аспект изучения творчества проявляется и на лексическом уровне. Так, например, исследование Г.В.Романовой посвящено использованию биб-леизмов в поэзии М.Цветаевой [Романова 2003]. Словообразовательные вопросы детально освещены Л.В.Зубовой [1990], которая рассмотрела различные типы звукосмысловых связей и трансформаций в поэзии Цветаевой, вопросы окказионального словообразования, определила цветовую картину мира поэта.

В современном цветаеведении огромное число работ посвящено особенностям перевода отдельного стихотворения поэта на иностранный язык, например, «Попытка ревности» [Цветкова 2002], а также различным способам анализа отдельного произведения (например, анализ «Поэмы воздуха», представленный М.Гаспаровым [1997], Г.Ч.Павловской [2002], О.А.Скриповой [2002]). Очень содержательной не только для специалистов по литературе народов стран зарубежья, но и для лингвистов является докторская диссертация М.В .Цветковой «Рецепция поэзии Марины Цветаевой в Великобритании» [Цветкова 2003]. Представленное в ней «осмысление рецепции поэзии Марины Цветаевой в Великобритании как процесса в его становлении и развитии; выявление своеобразия британского виденья Цветаевой, проистекающего из особенностей концептосферы принимающей культуры в сравнении с концептосферой передающей культуры» [Там же, 5], позволяет глубже рассмотреть особенности передачи художественного мира поэта средствами разных языковых уровней.

Позиции исследователей зачастую сходятся, когда речь заходит об основных особенностях поэтического мировидения Марины Цветаевой, однако текстовые единицы с семантикой СОЛНЦЕ как единая система, определение ее семантической и грамматической специфики на материале прозы и поэзии Цветаевой еще не производилось. Необходимо обратиться к пониманию солнца в структуре текста, его соотношению с системой языка. Для выявления этой специфики в работе в качестве дополнительного материала предпринимается сопоставительный анализ общей картины представлений о солнце в различных языках мира.

В художественном мире М.И.Цветаевой единица «солнце», актуализируясь и поэтизируясь, зачастую несет на себе в большей степени сильную социальную нагрузку, что обусловливает развитие ею исторического значения, социальной семантики, то есть того значения, которое русский народ придавал данному символу и которое сохранилось в генетической памяти человека и передается от поколения к поколению. Понятие «солнце» входит в различные языковые знаки, которые реализуются как часть системы текстовых единиц авторского творчества М.Цветаевой и русской языковой культуры.

В лингвистике существует мнение, что употребление языковых средств в художественном произведении зависит от индивидуального стиля автора [Бабенко 2000, 278], однако опыт исследования языка М.И.Цветаевой показывает, что всегда существуют определенные закономерности в самих текстах и в языковой системе в целом. В центре нашего внимания находится характеристика текстовых единиц, рассмотрение которых необходимо, поскольку в лингвистике накоплен определенный опыт в описании компонентов текстового образования. Так, были попытки использования термина при описании структурной организации текста применительно к группам высказывания [Колшанский 1984, 106-109]. Традиционно оценка семантики и формы произведений проводится с учетом конкретной соотнесенности с единицами языковых уровней: фонетического, лексического, синтаксического и т.д. Однако, кроме формальных элементов, следует учитывать наличие в структуре произведений тематически и семантически связанных компонентов, которые не совпадают с этими образованиями. Под текстовыми единицами или текстемами понимаются компоненты в структуре текста, имеющие различные способы грамматического выражения (слово, словосочетание, предложение, сложное синтаксическое целое, абзац, нестандартное авторское образование и т.п.), но обладающие единой семантикой и функцией. Текстовые единицы следует отличать от единиц текста, которые являются лишь формальными сегментами и совпадают с общепринятой соотнесенностью с единицами языковых уровней, к числу которых относятся и фонемы [Писку-нова 1987].

Как показал опыт исследования, текстовые единицы приобретают особую роль в организации содержания, структуры произведения. Они способны актуализироваться при его порождении или восприятии, то есть становиться ключевыми компонентами. Наибольший интерес представляет изучение их текстовых позиций и грамматической выраженности. Структура данных единиц многообразна. Семантика - достаточно известна, так как связана с реальной картиной мира, способностью человека ее развивать, осознавать и передавать в процессе коммуникации: человек, его внешнее и внутреннее состояние, пейзаж, окружающие предметы и т.д. [Пискунова 1991, 2004а, 20046; Рябова 2002, Каменская 1998].

Эти компоненты могут распределяться в тексте на уровне синтагматических отношений, то есть непосредственно и дистрибутивно связываться, а также парадигматических отношений, то есть идти через всю структуру. Элементы таких сложных текстовых единиц по форме или простых по способу выражения, но сложных по семантике, могут быть распределены по всему тексту. Отметим вновь, что формы текстовых единиц выполняют единую функцию в образовании семантики произведения.

К числу таких текстовых единиц относится космоним СОЛНЦЕ, который изначально может входить как составляющий компонент текстовой единицы с семантикой 'космос', 'небесное тело' и т.д., но с расширением своей функциональной значимости в культуре единица организует самостоятельное семантико-грамматическое образование, параметры которого расширяются в зависимости от ситуации: от собственно лексемы, использующейся в качестве заголовка, слова в тексте в различных грамматических позициях, до элемента словосочетания или предложения.

В структуру данной текстовой единицы входят и ее заместители - элементы системы языка и индивидуального творчества автора. Таким образом, текстовая единица достаточно многоаспектна как по семантике, так и по способам выражения, а выявление особенностей функционирования на примере конкретных произведений в системе русской языковой культуре позволяет рассмотреть многие вопросы теории и практики. Нами принят метод парадигматического представления языкового материала, что позволяет обосновать внутреннее единство авторского мировидения - ассоциативную отнесенность к одной и той же теме, являющейся ключевой в творчестве Цветаевой.

Актуальность работы связана с решением ряда важных для лингвистики теоретических аспектов: формирование теории текста, теории системных отношений лексики, актуальных для лексикологии, лексикографии, лингвистического анализа текста; системы текстовых единиц и их признаков; выявление особенности поэтизации и нейтрализации текстовых единиц в индивидуальном творчестве художника. Обращение к явлениям текстового расширения семантики слова актуально и перспективно для современной лингвистики. Оценка одной из ключевых единиц позволяет не только выявить основные значения, которые получили свое развитие в творчестве М.И.Цветаевой, но и проследить закономерности поэтизации в системе языка.

Новизна исследования состоит в определении механизма изменения семантического объема ключевой лексемы с позиции современной лингвистики, выделении всего объема семантики единицы с учетом лексического расширения системы языка, отражения реальной картины мира средствами языка на примере конкретных текстов, позволяющих сформировать парадигмы значений текстовой единицы СОЛНЦЕ.

Теоретическое значение связано с разработкой ряда положений современной теории языковой коммуникации и определением способов развития семантики слова и текста, решением проблем информационной значимости в тексте ключевых текстем в современных условиях общения, оценкой языковых способов передачи знаний о картине мира, определением особенностей соотношения порождения и восприятия поэтического текста в условиях современной языковой культуры на примере анализа конкретных употреблений текстовых единиц, так как возможности, сохраненные системой языка, в современных условиях читателем во многом утрачены. Изучение языкового творчества М.Цветаевой позволяет решить одновременно и задачи филологического образования.

Цель работы связана с выявлением и описанием системы текстовых единиц с семантикой СОЛНЦЕ и определением их статуса в языке и индивидуальном творчестве.

Данная цель определила конкретные задачи исследования:

1) выяснить сущность понятия «ключевая текстовая единица», а также соотношение понятий «ключевое слово» и «концепт»;

2) выявить объем семантической структуры текстовых единиц солярной семантики;

3) исследовать роль всех компонентов семантики слова СОЛНЦЕ в формировании его текстового потенциала;

4) определить особенности семантических солярных оппозиций и их нейтрализации в тексте;

5) составить словарь основных парадигм значений текстовой единицы «СОЛНЦЕ» в творчестве М. Цветаевой;

6) уточнить характер авторских семантических заместителей текстовой единицы СОЛНЦЕ;

7) обозначить особенности дополнительной социальной семантики тек-стемы «солнце».

Научная гипотеза Семантический объем слова «солнце» в современном употреблении произведений М.И.Цветаевой ограничен по сравнению с авторским поэтическим объемом знаний в связи с сокращенным объемом информации. В качестве проверки гипотезы использован лингвистический эксперимент по восприятию данных текстов в учебной аудитории.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Текстовые единицы (текстемы), порождаемые в процессе коммуникативных отношений «автор-текст-читатель», связанные с семантикой, особенностями грамматической формы произведения и их ролью в нем, обладают разноплановой системой способов выражения.

2. Текстовые единицы с солярной семантикой представляют собой развитую систему общих парадигм и текстовых заместителей, отражающую представление писателя об окружающем мире.

3. Семантический объем текстемы солнце подвижен и зависит от многих факторов как свойственных общим признакам текстовой единицы, так и специфике текста, в котором она употребляется (позиция слова и словосочетания; сочетаемость лексемы как основного способа выражения в микро- и макроконтексте с другими компонентами текста).

4. Текстовая единица с семантикой «солнце» в авторском творчестве Цветаевой имеет различные формы грамматического выражения (слово, словосочетание, синтаксическая единица, заголовок, текстовая композиция), что является одним из способов языкового расширения и формирует новое представление о содержании солярной словарной поэтической статьи.

5. Группа солярных лексем, которая формируется на основе лексических оппозиций и их нейтрализации в поэтической подсистеме языка, обладает полифункциональными семантическими свойствами, что приводит к увеличению их объема в индивидуальном творчестве.

6. Культурное, историческое значение как часть общей семантики слова, содержащееся в ключевом слове художественного текста, в современном русском языке ограниченно реализует свои семантические возможности.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью применить результаты исследования в практике вузовского и школьного преподавания русского языка, в спецкурсах и семинарах по лингвистическому анализу художественного текста и поэтики М.Цветаевой, в лексикографии при создании словарей поэтического языка писателя, тематических словарей, а также при выработке основных параметров филологического образования и развития общей культуры языка на примере опыта описания текстовой единицы «солнце» в творчестве МЦветаевой.

Методы исследования: описательный, оппозитивный методы, позволяющие определить функциональную значимость текстовых единиц и способы их выражения, метод сплошной выборки, филологический анализ художественных текстов с элементами лингвистического эксперимента.

Материалом исследования послужили поэтические и прозаические тексты М.И.Цветаевой, опубликованные в классическом издании: Цветаева М.И. Собрание сочинений : в 7-ми т. / сост., подгот. текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. М. : Терра, «Книжная лавка-РТР», 1997-1998.

Апробация. Основные положения диссертации нашли отражение в 15 публикациях, в том числе в изданиях, рекомендуемых ВАК, были представлены в виде докладов на научно - практических конференциях «Державин-ские чтения» (2000 - 2006 г.г.) в Тамбовском государственном университете имени Г.Р.Державина в г. Тамбове, межвузовских международных конференциях в г.г. Москва, Липецк, Пенза, Тольятти, Мичуринск, Ульяновск. В 2000 году работа, представленная под девизом: «Несу, как сноп овсяный, я солнце на руках.», была отмечена дипломом на конкурсе научных студенческих работ по филологии ТГУ имени Г.Р. Державина.

Структура работы. Диссертация включает введение, две главы, заключение, библиографию и приложения. Во введении обосновываются актуальность и новизна темы, её теоретическая и практическая значимость, определяются объект, предмет, материал и методика исследования, формулируются цель и основные задачи работы, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Система текстовых единиц с семантикой солнце в структуре текста"

ВЫВОДЫ

Текстовая единица и ее ключевые семантические парадигмы с солярной тематикой образуют общность, так как они описывают один образ, но через его языковые элементы, то есть картину мира через составляющие. Парадигмы реализуют себя в текстах М.И.Цветаевой как отношения единиц на уровне взаимодействия в конкретном тексте, а также как часть сложной оппозиции, свидетельствующей о преобразованиях семантики. Совокупность парадигм, чьи компоненты представлены большим числом оппозиций, в результате которых появляются варианты инвариантов, построены на основе семантических дифференциальных признаков (солнце (с уже известным значением) —> солнце (с новым, нейтрализованным признаком) объект (субъект) этого мира), формирующих основное содержание произведений Цветаевой. Внутри крупных парадигм существует смысловая рубрикация, которая также в большинстве случаев основана на бинарных или триадных оппозициях. Наполняемость этой общности различна как фактически (существуют особенно нагруженные парадигмы, например, Солнце - Существо, Огонь, и слабые парадигмы: Солнце - единичный предмет, Солнце - земля), так и по способу выражения (от морфемы: Ра - Зин до целого текстового образования).

Данные парадигмы в творчестве поэта можно определить как образования смешанного типа, то есть для них стандартно соотнесение одинаковых категорий (предмет или объект с предметом или объектом, например, солнце с единичным предметом), но есть и примеры соотнесения разных категорий: процесс захода солнца (глагол) с качественным признаком пожара (прилагательное) (Село солнце в медленном пожаре). Самым стандартным остается наименее информативное, поскольку самое привычное, частотное - соотнесение существительного с существительным (например, солнце - оружие, живое существо, часть тела). Этот прием стандартен, его наличие обусловлено мировым поэтическим опытом. Более семантически насыщены соотнесения солнца как предмета с предикатом и субстантивной формой глагола, наречием, изредка прилагательным и его формами. Последние чаще реализуются при участии заместителей солнца: заре, рассвете, когда соотносится уже не субстантив, а формы.

Актуализация ключевых лексем и увеличение их семантической роли в тексте, расширение образной семантики до символической зачастую связано с процессами поэтизации единицы СОЛНЦЕ и ее текстовых заместителей, что позволяет выделить основные приемы увеличения семантического объема текстемы солнце:

1. частое обыгрывание возможностей семантического поля, нестандартной сочетаемости (двойное усиление яркости через сочетаемость с предметами, имеющими свойство зеркальности, когда солнце отражается в латах, которые сами как лед): Льдом отбрасывают латы / Солнца яркого лучи. /Руки в грубых рукавицах/Держат плети и мечи (ЭТЕРИ, Т. 2, 462).

2. актуализация лексемой переносного значения, когда в парадигме значений можно выделить оппозиции по признаку «пол» (мужчина-женщина, брат-сестра, дочь-сын) и по признаку «числа» (человек-люди, ребенок-дети), в корреляции которых прослеживается тесная связь с мифологией через сравнительную конструкцию или параллельную синтаксическую конструкцию.

3. поэтапное расширение семантического объема: номинация объекта сравнения («Павлины») - внесение в текст семы «тепловая активность», общей для обеих номинаций (под тропиками), - семантическая нейтрализация (хвост дан лучами, лучи хвостом) и закрепление новой единицы.

4. метафоризация (нпр., метафора захода солнца как гибели человечества).

5. сближение текстовых единиц не только на основе интегральных сем, но -и это лишний раз подчеркивает социальную направленность символики поэта, - на основе мифологизации оппозиции (Жар-птица и солнце - мифологические существа).

6. участие в бинарной оппозиции, приобретение в ней нового значения. Например, если субстантивную форму прилагательного «мраморность» принимать за цвет лица, кожи «матово-белый» [Ожегов 1997, 368], что обычно служило признаком высокого происхождения, божественности, тогда загар, смуглость - это земное, бренное, человеческое. Так в тексте реализуется философская оппозиция: земное (плотское) / солнечное (небесное, божественное).

7. семантическая диффузия, когда совмещаются в единое целое два ассоциативных плана: мобилизуются одновременно прямое и текстовое приращенное значения. Это своеобразная семантическая игра значений: солнце (раскаленное тело, свет, тепло и высокая температура) ->загар0 (смуглый цвет кожи от долгого пребывания на солнце, исчезает без солнца) -> загар© (восток, смуглость кожи) -> загар© («мальчишеский краткий век», молодость) -> загар© (зрелый возраст) -> загар© (земное, трудовое, рабочее, крестьянское) -> загар© (социальное, печать высокого, отметина поэта, свободы) -> загар© (чужой, «не-свой») (Другие примеры семантической диффузии представлены в Приложении 8).

8. превращение количества в качество или обратимость: при постоянном семантическом увеличении, нагнетании признака в определенный момент он становится своей противоположностью, антонимом.

9. графическое выделение и актуализация в позиции ремы.

10. расположение при перечислении в ряду однородных понятий.

11. этимологическое сближение двух зачастую противоположных понятий.

12. прием скрытого сравнения, которое основано на совпадении компонентов, зафиксированных в словарных статьях как исходное значение, известное всем читателям.

13.использование возможностей полисемии.

Выделение ключевых солярных парадигм в текстах Цветаевой позволяет дополнить словарные статьи поэтического слова СОЛНЦЕ, представить их в диаграмме на странице 183.

Часть из них, как можно заметить, пересекается с ассоциатами, представленными в словарной статье Ефрона и Брокгауза [Энциклопедический словарь 1900, 776 - 777], например, око, молитвенное отношение, человек, царь и др. Это иллюстрирует восстановление Цветаевой мифологического пласта информации.

К сожалению, современные носители языка, даже, казалось бы, подготовленные к восприятию подобного рода информации, восстанавливают семантику единицы не полностью.

Данная ключевая текстовая единица не только организует общую семантику фрагмента и текста, но еще в какой-то степени подчиняет себе позиции, то есть существуют примеры, когда в полуслабой позиции перечисления лексема приобретает новое значение. Кроме того, она проецирует появление семантико-грамматических трансформаций в категориях рода и числа. Семантические заместители текстовой единицы «солнце» (например, радуга = солнце + вода + дуга) частично выполняют ее функции, но вносят и новые смысловые признаки, которых не было в самой лексеме. Однако семантически более наполнена сама ключевая лексема СОЛНЦЕ и ее дериваты.

Диаграмма значений, развиваемых текстемой СОЛНЦЕ в творчестве М.Цветаевой

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Выявление, описание системы текстовых единиц и определение их статуса в языке и индивидуальном творчестве перспективно для современной лингвистики, так как позволяет проследить закономерности поэтизации в системе языка одного автора и русского языка в целом.

Использование понятия «текстовая единица» или «текстема» позволяет обращаться не только к мифологическому, концептуальному, архетипиче-скому в информационном пласте семантики единицы, но и к позиционным, текстовым изменениям его значения, которые обусловлены семантической нейтрализацией, авторским текстовым наращением информации. К числу таких текстем относится текстовая единица СОЛНЦЕ, который изначально входит как составляющий компонент в текстовую единицу с семантикой 'космос', 'небесное тело' и т.д., но с расширением своей функциональной значимости в языковой культуре единица образует самостоятельное семан-тико-грамматическое образование, параметры которого расширяются в зависимости от ситуации не только функционально, но и по способам выражения: от морфемы и слова до предложения и текста.

Для русского человека основное представление о СОЛНЦЕ связано с осознанием его божественного разума, силы, добра и земными реалиями (огонь костра, олень, конь, человек, родной или любимый). Именно по этой причине в рамках художественного произведения текстема «солнце», актуализируясь и поэтизируясь, зачастую несет на себе в большей степени сильную социальную нагрузку, что обуславливает развитие ею исторического значения, социальной семантики, то есть того значения, которое русский народ придавал данному символу и которое сохранилось в генетической памяти человека и передается от поколения к поколению.

В творчестве Цветаевой это сквозная текстовая единица с высокой частотностью, репрезентируемая чаще всего словом СОЛНЦЕ и его текстовыми заместителями, а также фрагментами текста. Она представляет собой систему общих парадигм, отражающую представление писателя об окружающем мире. Нами было выделено десять (10) парадигм, являющихся подтверждением развития поэтических значений единицы солнце, что одновременно образует модель оппозиции: левый член/ правый член, где левый член (солнце) имеет положительную маркированность, а правый отрицательную, но оба члена оппозиции имеют или приобретают в тексте общие компоненты структуры, позволяющие вступать в процесс нейтрализации. В результате нейтрализаций объем текстемы, как мы уже определяли, может достигать объема словосочетания и даже текстового фрагмента.

Это позволяет увеличить словарную статью слова солнце. Отразим это в цветной диаграмме на странице 186. Отраженные в ней семантическими признаки составляют общность полисемантического слова солнце в творчестве М.Цветаевой.

По семантическому сходству общих значений и функций в рассмотренные нами парадигматические отношения вступают фактически разные слова, но практически в тексте они совпадают по функции и один компонент заменяет другой. Такое явление можно назвать семантической парадигматикой. Внутреннее единство этих парадигм заключается в постоянной ассоциативной отнесенности к одной и той же теме, являющейся ключевой в творчестве Цветаевой. Такой основной темой для поэта является, на наш взгляд, сопоставление солнце - мир, в результате чего все солярное творчество поэта можно считать одним большим текстом о мире как солнце.

Особенностью восприятия семантики текстемы «солнце» является постоянное осознание актуализированного социального компонента в его значении. В этой связи среди текстов поэта выделяются самые большие группы по характеру развития объема семантики:

1.Тексты, в которых приращенное текстовое значение складывается на базе исторического (социального), например, значение «солнце - Бог, колесо, вообще круглый предмет»

2. Тексты, в которых приращенное и новое значения базируются на словарных переносном или прямом значении. В основном в таких текстах основание для сравнения бывает названо. Например, «солнце - царь, вещество, ребенок».

3. Тексты, в которых развитие семантики идет в сильной текстовой позиции, конструкции сравнения и как результат лексико-семантических оппозиций. оружие соматизстихия мы живое существо вещество характеристики мира круглый предмет ный предмет

Исследование показало, что единица «солнце» образовала в языке особую лексико-семантическую нишу, большая часть информации которой скрыта для современного читателя. В Приложении 9 мы приводим «тексты-загадки», расшифровка семантики которых доставляет затруднения, и даем варианты их интерпретации.

Группа солярных лексем обладает полифункциональными семантическими свойствами на основе лексических оппозиций и их нейтрализации в поэтической подсистеме языка, что приводит к увеличению их объема. Однако семантический объем слова в современном употреблении произведений М.И.Цветаевой ограничен в связи с тем, что культурное, историческое значение, как часть общей семантики, содержащейся в ключевом слове художественного текста, в современном русском языке не реализует свои семантические возможности полностью. Это доказывает проведенный в филологической (частично подготовленной) студенческой аудитории эксперимент по восстановлению значения солярной единицы. Восстановление семантики происходит лишь частично. Испытуемые лишь прогнозируют увеличение семантического объема текстовой единицы, акцентируя процессуальное значение единицы.

Потенциальные возможности скрытой семантики единицы значительны, они обогащающе действуют на систему языка, открывают иную видимость связей между языковыми единицами. Образование различных тематических групп лексики в системе языка в пределах творчества образуют единство, семантическую целостность. Дополнительное развитие семантики текстовых единиц на примере конкретных текстов позволяет увидеть процесс развития системы языка, дополнять словарные статьи новыми значениями на основе обнаруженных парадигм.

Поэтический мир М.И.Цветаевой заставляет читателя думать, расти над собой, развивать и восстанавливать при чтении утраченную информацию, что определяет педагогические установки ее творчества.

Метод выявления и описания позволяет наметить перспективу исследования других текстовых единиц в пределах творчества одного автора, его времени, новых произведений, увидеть скрытые механизмы развития системы языка. Процедура описания может быть использована в педагогической работе при осуществлении задач современного филологического образования.

Список научной литературыБеспалова, Татьяна Анатольевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Алефиренко, Н. Ф. Спорные проблемы семантики: Монография / Н.Ф. Алефиренко. Волгоград: Перемена, 1999.

2. Апресян, Ю. Д. Избранные труды. Т.1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. 2-е изд., испр. и доп. / Ю.Д. Апресян М.: Школа «Языки русской культуры», Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995.

3. Афанасьева, Н. А. Символы как семиотические концепты языковой «модели мира» Марины Цветаевой: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. / Афанасьева Наталья Александровна Череповец, 20016.

4. Афанасьева, Н. А. Национально-культурная специфика лингвистических символов в языковой «модели мира» М.Цветаевой / Н. А. Афанасьева // Информационный потенциал слова и фразеологизма: Сб. научных статей. Орел, 2005. - С. 291 - 293

5. Бабенко, И. И. Коммуникативный потенциал слова и его отражение в лирике М. И. Цветаевой: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / Бабенко Инесса Игоревна. Томск, 2001.

6. Бабенко, Л. Г. Лингвистический анализ художественного текста: Учебник для вузов по специальности «Филология» / Л.Г. Бабенко, И.Е. Васильев, Ю.В. Казарин. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000.

7. Белякова, И. Ю. Неизвестный акростих М. Цветаевой / И. Ю. Белякова // На путях к постижению Марины Цветаевой: Девятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-12 октября 2001 года) Москва.: Сб. докл. -М., 2002а. С. 125 - 134

8. Белякова, И. Ю. Семантическое представление слова в индивидуально-авторском словаре: Имена рельефа в Словаре поэтического языка М. Цветаевой: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. / Белякова Ирина Юрьевна. -М., 20026.

9. Блокина, А. А. Телесный код в лирике М.И. Цветаевой / А. А. Блокина //На путях к постижению Марины Цветаевой: Девятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-12 октября 2001 года) Москва.: Сб. докл. М., 2002. - С. 400 - 404

10. Болдырев, Н. Н. Концепт и значение слова / Н. Н. Болдырев // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание / Под ред. И. А. Стернина. Воронеж, 2001. - С. 25 - 36

11. Болотнов, А. В. Слово «солнце» в лирике М.Цветаевой / А. В. Болотнов // V Общероссийская конференция студентов, аспиратов и молодых ученых «Наука и образование (23 26 апреля 2001 г.): Материалы конференции: в 5 т. - Томск, 2003. - Т.2.- С. 209 - 212

12. Болотнова, Н. С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня / Н. С. Болотнова / Под ред. С. В. Сыпченко Томск: Издательство Томского университета, 1992.

13. Бреслав, Г. Э. Цветопсихология и цветолечение для всех / Г. Э. Бреслав СПб.: Б.&К, 2000.

14. Валгина, Н.С. Теория текста: Учебное пособие / Н.С. Валгина М.: Логос, 2003.

15. Васильев, Л. С. История религий Востока: Учебное пособие для вузов. / Л. С. Васильев 4-е изд. - М.: Книжный дом «Университет», 1999.

16. Виноградов, В. В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. / В.В. Виноградов М.: Наука, 1976.

17. Войтехович, Р. С. Цветаева и Жулавский / Р. С. Войтехович // На путях к постижению Марины Цветаевой: Девятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-12 октября 2001 года) Москва.: Сб. докл.-М., 2002.-С. 145 152.

18. Вольская, Н. Н. Стилистические функции звукового и морфологического повтора в автобиографической прозе М.И.Цветаевой / Н. Н. Вольская // Филологические науки. 1999. - № 2.- С. 45 - 53.

19. Гаспаров, М. Л. Избранные труды. Том II. О стихах. / М.Л. Гаспаров -М.: «Языки русской культуры», 1997.

20. Григорьев, В. П. Поэтика слова / В. П. Григорьев / Академия наук СССР, Институт русского языка. М.: Издательство «Наука», 1979.

21. Гюббенет, И. В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста / И. В. Гюббенет. М.: Издательство МГУ, 1991.

22. Даркевич, В. П. Символы небесных светил в орнаменте Древней Руси / В. П. Даркевич // Советская археология. 1960. - № 4 - С. 56 - 67

23. Демин, В. Н. Тайны русского народа: В поисках истоков Руси / В. Н. Демин М.: Вече, 1997.

24. Древняя Русь в лицах: Боги, герои, люди. СПб.: Азбука, 2000.

25. Жогина, К. Б. «Поэтика имени» М.И. Цветаевой) / К. Б. Жогина // Марина Цветаева: личные и творческие встречи, переводы ее сочинений. Восьмая цветаевская международная конференция (9-13октября 2000 г.). М., 2001.-С. 276-290.

26. Журавлев, А. П. Звук и смысл / А.П. Журавлев М., 1991.

27. Залевская, А. А. Текст и его понимание: Монография. / А. А. Залевская- Тверь: Тверской государственный университет, 2001.

28. Зубова, Л. В. Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект / Л.В. Зубова Л.: Изд-во ЛГУ, 1989.

29. Зубова, Л. В. Лингвистический аспект поэзии М. Цветаевой: Дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01 / Зубова Людмила Владимировна. Ленинград,- 1990.

30. Кавакита, И. С. Архетипы природы в творчестве М. Цветаевой / Н.С. Кавакита // На путях к постижению Марины Цветаевой: Девятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-12 октября 2001 года) Москва.: Сб. докл. М., 2002. - С. 287 - 300

31. Кавакита, Н. С. Проблема архетипа в творческом опыте М. И. Цветаевой: Дис. . канд. филол. наук: 10.01.08 / Кавакита Наталья Сергеевна.-Москва, 2004.

32. Казакова, А. А. К определению рода существительного Солнце в русских говорах / А. А. Казакова, С. В. Пискунова // Опыт исследования южнорусских говоров Тамбовского края. Тамбов, 1985. - С. 123 - 127.

33. Казарин, Ю. В. Поэтический текст как система: Монография / Ю. В. Казарин Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1999.

34. Каменская, В. В. Семантика и структура сравнительных конструкций в тексте (на материале поэзии и прозы XIX XX в.в.): Автореф. дисс. .канд. филол. наук: 10.02.01 / Каменская Валентина Владимировна. Тамбов: Издательство ТГУ, 1998.

35. Кезина, С. В. История цветообозначений в русском языке: Учебно-методическое пособие к спецкурсу / С. В. Кезина Пенза: Пензенский государственный педагогический университет имени В.Г.Белинского, 2000.

36. Ковтунова, И. И. Поэтический синтаксис. /И. И. Ковтунова / Ответственный редактор Н.Ю. Шведова; Академия наук СССР, Институт русского языка М.: «Наука», 1986.

37. Кожевникова, Н. А. Словоупотребление в русской поэзии начала XX века / Н. А. Кожевникова Москва: «Наука», 1986.

38. Колшанский, Г. В. Коммуникативная функция и структура языка / Г. В. Колшанский М.: Наука, 1984.

39. Кондрашова, О. В. Семантика поэтического слова (Функционально-типологический аспект.): Дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01 / Кондрашова Ольга Васильевна. Краснодар, 1998.

40. Коркина, Е. Б. Лирический сюжет в фольклорных поэмах Марины Цветаевой / Е. Б. Коркина // Русская литература. — № 4 (1987). — С. 161 -168.

41. Коркина, Е. Б. Поэмы М. Цветаевой: Единство лирического сюжета / Е. Б. Коркина — Л.: Институт русской литературы (Пушкинский дом), 1990.

42. Коркина, Е. Б. Заметки о цветописи М. Цветаевой / Е. Б. Коркина // Творческий путь Марины Цветаевой: Первая международная научно-тематическая конференция (Москва, 7-10 сентября 1993 г.): Тезисы докладов/Под ред. О.Г. Ревзиной. — М, 1993. С. 53-57

43. Крамарь, О. К. Эпиграфы в цикле М. Цветаевой «Маяковскому» / О. К. Крамарь // На путях к постижению Марины Цветаевой: Девятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-12 октября 2001 года) Москва.: Сб. докл. -М., 2002. С. 173-186

44. Кубрякова, Е.С. О контурах новейшей парадигмы знания в лингвистике / Е.С. Кубрякова, О.В. Александрова // Структура и семантика художественного текста: Доклады VII-ой Международной конференции. М., 1999. - С. 186-197

45. Кудашова, О. И. Ключевые слова в лирике М.И.Цветаевой: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / Кудашова Олеся Игоревна. Арзамас, 2000.

46. Кудрова, И. В. Версты, дали.: Марина Цветаева: 1922 1939. / И. В. Кудрова - М.: Советская Россия, 1991.

47. Кустова, Г. И. О типах производных значений слов с экспериментальной семантикой / Г. И. Кустова // Вопросы языкознания. 2002. - № 2. - С. 16-34.

48. Лаврова, С. Ю. Художественно-лингвистическая парадигма идиостиля Марины Цветаевой: Дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01 / Лаврова Светлана Юрьевна. Москва, 2000.

49. Ласковое слово, что солнышко в ненастье. Народное образное слово. /Составитель Г.Науменко. Рисунки Г.Епишина. М.: Детская литература, 1979.

50. Левкиевская, Е. Мифы русского народа / Е. Левкиевская М.: ООО «Издательство Астрель»; ООО «Издательство АСТ», 2000.

51. Лексико семантическая парадигма русского глагола. Методическая разработка для студентов филологического факультета по курсу лексикологии современного русского языка. - Тамбов, 1996.

52. Лосская, В. Марина Цветаева в жизни: Неизданные воспоминания современников / Вероника Лосская; Рос. междунар. фонд культуры, Дом М. Цветаевой. М.: Культура и традиции, 1992.

53. Лотман, Ю. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лотман М.: Искусство, 1970.

54. Лотман, Ю. М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста / Ю. М. Лотман СПб.: «Искусство - СПб», 1996.

55. Лукин, В. А. Художественный текст. Основы лингвистической теории и элементы анализа: Учеб. для филол. спец. вузов / В. А. Лукин М.: Издательство «Ось - 89», 1999.

56. Малкова, Ю. В. Своеобразие мифологизма в творчестве М.И. Цветаевой 20-х годов: "После России" "Молодец" - "Федра": Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Малкова Юлия Владиславовна. - СПб, 2000.

57. Меньчева, С. И. Цветообозначение в произведениях Е.И.Замятина: семантика, грамматика, функция: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / Меньчева Светлана Ивановна. Тамбов, 2004.

58. Мокина, Н. В. Русская поэзия Серебряного века: концепция личности и смысла жизни в динамике художественных мотивов и образов: Автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.01.01 / Мокина Наталия Васильевна Саратов, 2003.

59. Николаева, Т. М. Краткий словарь терминов лингвистики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. - М, 1978.

60. Осипова, Н. О. Мифопоэтика лирики М. Цветаевой / Н. О. Осипова. -Киров: Вятский гос. ун т, 1995.

61. Осипова, Н. О. Творчество М. И. Цветаевой в контексте культурноймифологии Серебряного века / И.О. Осипова Киров: Изд-во ВГПУ, 2000.

62. Павлович, Н. В. Язык образов. Парадигма образов в русском поэтическом языке / Н. В. Павлович 1995.

63. Павлович, Н. В. Язык образов. Парадигма образов в русском поэтическом языке /Н. В. Павлович М., 2004.

64. Патракеева, Е. Б. Поэтизация и депоэтизация слова в тексте (на материале авторской песни): Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / Патракеева Елена Борисовна. Тамбов, 2000.

65. Петкова, Г. Книга «После России»: поэтика заглавий) / Г. Петкова // Марина Цветаева: личные и творческие встречи, переводы ее сочинений. Восьмая цветаевская международная конференция (9-13октября 2000г.). М., 2001.-С. 40-45

66. Пименова, М. В. Субсфера «артефакты» как источник концептуализации внутреннего мира человека (диахронический аспект) / М. В. Пименова, О. Н. Кондратьева // Вопросы когнитивной лингвистики. 2005. - №1. - С. 26-38

67. Пискунова, С. В. Фонология на службе поэзии. Консонантный рисунок Блока / С. В. Пискунова // Исследования по русской фонологии. Тамбов, 1987. - С. 124-146

68. Пискунова, С. В. Особенности языковых средств выражения портретных характеристик в романе М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени» / C.B. Пискунова, Л. Е. Хворова //Теория и практика преподавания русского языка. Тамбов, 1991. С. 108 - 118

69. Пискунова, С. В. Лингвистический анализ текста. Учебно-методическое пособие для студентов филологических факультетов /C.B. Пискунова Тамбов: Изд-во ТГУ, 1999.

70. Пискунова, С. В. Поэтическая семантика слова. Б.Пастернак «Близнецы»/ С. В. Пискунова // Слово II / Сборник научных трудов. Тамбов: Издательство ТГУ, 1999а. - С. 160 - 179

71. Пискунова, С. В. Текст: семантика грамматической формы. Дис. . д-ра. филол. наук: 10. 02. 01. / Пискунова Светлана Владимировна. Тамбов, 2001.

72. Пискунова, С. В. Тайны поэтической речи (грамматическая форма и семантика текста): Монография / С. В. Пискунова Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002а.

73. Пискунова, С. В. Текст: семантика грамматической формы.: Автореф. дис. .док. филол. наук: 10. 02. 01. / Пискунова Светлана Владимировна. -Тамбов, 20026.

74. Полехина, М. М. Русская поэзия первой трети двадцатого века: художественная космогония (М.Цветаева и В.Маяковский). Дисс. д-ра филол.наук: 10.01.01 / Полехина Майя Мударрисовна МПГУ, Москва -2001.

75. Попова 3. Д. Лексическое значение в аспекте знаковой теории языка / З.Д. Попова // Аспекты лексического значения. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1982.-С. 5-10.

76. Попова, 3. Д. Очерки по когнитивной лингвистике / 3. Д. Попова, И. А. Стернин. Воронеж: Изд-во «Истоки», 2001.

77. Путилов, Б. Н. Древняя Русь в лицах: Боги, герои, люди / Б. Н. Путилов, СПб.: Азбука, 2000.

78. Ревзина, О.Г. От стихотворной речи к поэтическому идиолекту / О. Г. Ревзина // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Поэтический язык и идиостиль: Общие вопросы: Звуковая организация текста. М.: Наука, 1990.-С. 27-46

79. Ревзина, О. Г. Собственные имена в поэтическом идиолекте М. Цветаевой / О. Г. Ревзина // Поэтика и стилистика 1988-1990. Вып. 1. — М., 1991.-С. 172-192

80. Ревзина, О. Г. Число и количество в поэтическом языке и поэтическом мире М. Цветаевой / О. Г. Ревзина // Лотмановский сборник. М., 1995. -№ 1.-С. 619-641

81. Ревзина, О. Г. Русская натура Марины Цветаевой / О. Г. Ревзина //Марина Цветаева: эпоха, культура, судьба. Десятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-11 октября 2002 года) Москва.: Сб. докл. -М., 2003. С. 301 - 309

82. Родина, С. А. Свет в художественно колоративной системе лирики С.А. Есенина 1919-1925 гг. Дисс. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Родина Светлана Алексеевна - М., 2001.

83. Романова, Г. В. Использование библеизмов в поэзии Марины Цветаевой. Автореф. .канд. филол. наук: 10.02.01 / Романова Галина Викторовна Воронеж, 2003.

84. Руделев, В. Г. Слово в лексической системе языка. Учебное пособие по русской лексикологии / В.Г Руделев. Тамбов, 1984.

85. Руделев, В. Г. «Вначале было слово.» (Популярная лингвистическая теория для учеников национальных школ) V VII классы / В.Г Руделев, O.A. Руделева. - Тамбов, 1995.

86. Руделев, В. Г. Слово в словаре / В.Г Руделев // Слово II. Сборник научных работ. Тамбов, 1997. - С. 9 - 27

87. Руделев, В. Г. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т. 6. Друг мой язык. Избранные произведения по общему и русскому языкознанию / В.Г. Руделев - Ч. 2 - Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002.

88. Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия. Ленинград: «Художественная литература», 1984

89. Русские Веды. Звездная Книга Коляды / Текст собран А.И. Асовым. -М.: Наука и религия, 1996.

90. Рябова, В. Н. Пейзажная единица текста: семантика, грамматическая форма, функция (на материале творчества А. П. Чехова): Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10. 02. 01. / Рябова Вера Николаевна. Тамбов, 2002.

91. Саакянц, А. А. Марина Цветаева: Страницы жизни и творчества /1910 -1922 / А. А.Саакянц. М: Советский писатель, 1986.

92. Соколова, Н. К. Слово в русской лирике начала двадцатого века: Из опыта контекстуального анализа / Н. К. Соколова. Воронеж: Изд-во Воронежского Университета, 1980.

93. Соссюр, Ф де Труды по языкознанию / Ф де Соссюр / Пер. с франц. Под ред. Холодовича. М.: Прогресс, 1997.

94. Стафеева, О. В. Естественнонаучное и филологическое знание как объект категоризации. Космонимы «Солнце» и «Луна» в контексте языка и культуры. Дисс. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Стафеева Оксана Викторовна МГУ им М.В.Ломоносова, - Москва, 2003.

95. Степанов, Ю. С. Семиотика / Ю.С. Степанов. М.: АН СССР Институт языкознания, Издательство «Наука», 1971.

96. Стернин, И.А. Когнитивная интерпретация в лингвокогнитивных исследованиях / И.А. Стернин //Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. -№1.-С. 65-69

97. Тарланов, 3. К. Методы и принципы лингвистического анализа / З.К. Тарланов. Петрозаводск: Издательство Петрозаводского университета, 1995.

98. Теория нейтрализации. /Под ред. В. Г. Руделева. Тамбов, 1980.

99. Теория поля в современном языкознании: Межвузовский научный сборник / Издание Башкирского университета. Уфа, 2001. - 204 с.

100. Тырышкина, Е. А. Ассоциативное поле как элемент поэтической картины мира В.Набокова. Дисс. . канд. филол. наук: 10.02.01 / Тырышкина Елена Анатольевна Новосибирский государственный педагогический университет, Новосибирск, 2002.

101. Федосеева, Л. Г. Марина Цветаева. Путь в вечность / Л.Г Федосеева -М.: Знамя, 1992.

102. Ханзен-Лёве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм. Космическая символика / А. Ханзен-Лёве / Пер. с нем. М.Ю. Некрасова СПб, «Академический проект», 2003

103. Ходан, М. В. Лексико-семантические средства выражения авторской экспрессии в поэтическом языке И. Северянина. Автореф. . дис. канд. филол. наук: 10.02.01 / Ходан Мария Викторовна Москва, 2003.

104. Цветаева М.И. Собрание сочинений: в 7-ми т. / сост., подгот. текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. М.: Терра, «Книжная лавка-РТР», 1997-1998.

105. Цветкова, М. В. «Ключевые слова» и перевод поэтического текста (на примере стихотворения Марины Цветаевой «Попытка ревности») / М.В Цветкова // Вестник Московского Университета. Сер. 9. Филология. -2002,-№2.-С. 133-141

106. Цветкова, М. В. Рецепция поэзии Марины Цветаевой в Великобритании: Дис. . д-ра филол. наук: 10.01.03 / Цветкова Марина Владимировна. Московский педагогический государственный университет. - М, 2003.

107. Черных, Н. В. Семантическая емкость поэтического слова в идиолек-теме М. Цветаевой) // Марина Цветаева: личные и творческие встречи, переводы ее сочинений. Восьмая цветаевская международная конференция (9 13октября 2000г.). М, 2001. - С. 303 - 306.

108. Черных, Н. В. Семантическая емкость слова в рамках теории семантического поля (на материале поэзии М.И. Цветаевой). Автореф. канд. филол. наук: 10.02.01 / Черных Надежда Всеволодовна Ростов н/Д, 2003.

109. Чудакова, М. О. Рукопись и книга / М. О. Чудакова. М.: Просвещение, 1986.

110. Шарандин, А. Л. Лексическая семантика русского глагола в морфологическом освещении. Учебное пособие / А. Л. Шарандин. Л, 1990.

111. Шарандин, А. Л. Проблемный курс современного русского языка. Фонетика и графика: учебное пособие. / А. Л. Шарандин. Ч. I. - Тамбов: ТГУ, 1999.

112. Швейцер, В. Быт и Бытие Марины Цветаевой / В.А. Швейцер. М.: СП «Интерпринт», 1992.

113. Шевеленко, И. Литературный путь Цветаевой: Идеология поэтика - идентичность автора в контексте эпохи./ Ирина Шевеленко - М.: Новое литературное обозрение, 2002.

114. Шилова, С. А. «Поэтическая анатомия» М.Цветаевой / С. А. Шилова // Марина Цветаева: эпоха, культура, судьба. Десятая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-11 октября 2002 года) Москва.: Сб. докл. М., 2003. -С. 310-322

115. Шмелев, Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. / Д.Н.Шмелев. -М.: Издательство «Просвещение», 1964.

116. Шмелев, Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики / Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1973.

117. Библейская энциклопедия /С ил. Г. Доре и цв. вкл. М.: Локид-Пресс, 2002.

118. Брокгауз, Ф.А., Ефрон, И.А. Энциклопедический словарь. Современная версия / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон -М., Изд-во Эксмо, 2003.

119. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т./ В.И.Даль М.: Русский язык, 2000.

120. Краткий словарь когнитивных терминов / Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З., Панкратц, Ю.Г, Лузина, Л.Г. / Под ред. Е.С. Кубряковой. М., 1996.

121. Маковский, М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов / М.М. Маковский -М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996.

122. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-ух т. Т. 2. К-Я/ Гл. ред. С. А. Токарев. М.: Сов. Энциклопедия, 1992.

123. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова; Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд., дополненное. М.: Азбуковник, 1997.

124. Павлович, Н.В. Словарь поэтических образов/ Н.В. Павлович В 2-ух т.: Т.1.-М., 1999.

125. Розенталь, Д.Э. Словарь-справочник лингвистических терминов: Пособие для учителя / Д.Э.Розенталь, М.А.Теленкова. 3-е изд., испр. и доп. -М.: Просвещение, 1985.

126. Русский ассоциативный словарь. В 2 т., Т. 1.: От стимула к реакции/ Ю.Н. Караулов, Г.А. Черкасова, Н.В. Уфимцева. М.:000 «Издательство Астрель», 2002, - 784 с.

127. Русский фольклор. Песни, сказки, былины, прибаутки, загадки, игры, гадания, сценки, причитания, пословицы и присловья/ Сост. и примеч. В.Аникина. -М.: Художественная литература, 1985.

128. Славянская мифология. Словарь справочник. М.: Линор и Совершенство, 1998.

129. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 2002.

130. Словарь сочетаемости слов русского языка: Ок. 2500 словарных статей /Институт русского языка им. А.Л.Пушкина / Под. ред. П.Н. Денисова, В.П. Морковина, 2-е изд., испр. - М.: Рус. Яз., 1983.

131. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.

132. Тематический словарь русского языка / Л.Г.Саяхова, Д.М.Хасанова, В.В .Морковкин /Под ред. проф. В.В. Морковкина. М.: Русский язык, 2000.

133. Толковый словарь русского языка: В 4-ех т. Т. 4./Под ред. проф. Д.Ушакова. М.: Терра, 1996.

134. Фоли, Д. Энциклопедия знаков и символов. 2-е изд. М.: Вече, 1997.

135. Фразеологический словарь русского литературного языка: В 2-ух т./ Сост. А.И. Федоров. М.: Цитадель, 1997.

136. Холл, Мэнли П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. Новосибирск: В.О. Наука, Т.П, 1998.

137. Энциклопедический словарь / Гл. ред. Б.А.Введенский. Т.2.: Маска Яя, М.: Советская энциклопедия, 1964.

138. Энциклопедический словарь / Издатели Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон. Типография акц. общ. «Издательское дело», Брокгауз Ефрон, 1900.

139. Энциклопедический словарь юного астронома / Сост. Н.П Ермилов. 2-е изд, пер. и доп. -М.: Педагогика, 1968.

140. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2000.