автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Система творческих взаимосвязей и процессы жанрового преобразования национальных литератур

Полный текст автореферата диссертации по теме "Система творческих взаимосвязей и процессы жанрового преобразования национальных литератур"

На правах рукописи

ТЕМИРХАНОВА ГЮЛЬНАРА БЕЙБАЛАЕВНА

СИСТЕМА ТВОРЧЕСКИХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ И ПРОЦЕССЫ ЖАНРОВОГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ

НАЦИОНАЛЬНЫХ ЛИТЕРАТУР (Лезгинская поэзия второй половины XX столетия)

10.01.02 - Литература народов Российской Федерации (северокавказские литературы)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Махачкала 2005

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет».

Научный консультант - доктор филологических наук, профессор

Абуков Камал Ибрагимович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Кельбеханов Рагимхан Мурадович;

доктор филологических наук, профессор Султанов Казбек Камилович;

доктор филологических наук, профессор Юсуфов Магомед Нисамудинович.

Ведущая организация - Институт языка, литературы и искусства

им.Г.Цадасы ДНЦ РАН

Защита состоится «Л/ » 2005 г. в 14.00 ч., на заседании

диссертационного совета Д 212.051.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул.МЯрагского, 57, ауд. 140 (4 этаж)

С диссертацией можно познакомиться в научной библиотеке Дагестанского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан « //» а^гу*27*? 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Гаджиев Э.Н.

1Ъ£2д64

16(3

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В последние десятилетия XX столетия явно возрос научный интерес к жанровой ситуации в национальных литературах - как в прозе, так и в поэзии. Это связано, на наш взгляд, с активизацией новаторских поисков, вызванных осознанным стремлением поэтов и писателей - выходцев из недр народов, ранее называвшихся «младописьменными» и «бесписьменными» - занять свое достойное место в иерархии художественных достижений на стыке веков.

Набирающая силу тенденция к самоопределению и самоутверждению ознаменовалась бесспорными достижениями «периферийных литератур», куда механически были отнесены и литературы многоязычного Дагестана. Вместе с тем лучшие произведения таких писателей Северного Кавказа, как осетин Коста Хетагуров, балкарец Кязим Мечиев, кумык Йырчы Казак, даргинец Омарла Батырай, лезгин Етим Эмин, лачка Щаза стали самобытным вкладом в эстетическую сокровищницу многонационального Отечества, а творения Расула Гамзатова, без сомнения, обогатили мировую литературу. Поэзия лезгинских поэтов Т.Хурюгского, Ш.-Э.Мурадова, Б.Салимова, Ш.Кафланова, И.Гусейнова, А.Саидова, Х.Хаметовой, А.Алема, А.Кардаша, А.Фатаха, З.Кафланова и других оказалась на уровне достижений балкарца Кайсына Кулиева, калмыка Давида Кугультинова, кабардинца Алима Кешокова, даргинца Ахмедхана Абу-Бакара и подтвердила свою профессиональную зрелость, высокую степень художественности и жанрового многообразия.

Актуальность работы. Лезгинская поэзия, несмотря на наличие ряда монографий и статей, в той или иной степени затрагивающих нашу тему, системно еще не изучена. Отсутствуют исследования, в которых основательно рассмотрен идейно-эстетический и художественно-изобразительный ее арсенал в контексте новаторских исканий дагестанской литературы в целом. Это - существенный пробел, ибо вторая половина XX столетия, особенно 60-90 гг., отмечены как резкими общественно-политическими сдвигами, так и оживлением творческого процесса, усилением новаторских тенденций вообще и в сфере жанрообразования, в частности.

Поэтому назрела необходимость рассмотреть в сопоставительном плане жанровые приобретения лезгинской поэзии первой половины XX века с жанровым обогащением ее во второй половине XX века.

От С.Стальского, А.Фатахова, Т.Хурюгского идет непрерывное обновление жанров и канонических форм поэзии, которая в лице Ш.-Э. Му-радова, А.Саидова, И.Гусейнова, А.Алема, А.Кардаша поднялась по своей эстетичности на высокий уровень русской и европейской литературы. Это и определяет актуальность исследования данного феномена.

Степень разработанности темы можно, как нам представляется, выявить и оценить лишь исходя из общей картины исследованности лезгинской поэзии. Здесь есть уже значительные достижения. Они связаны с именами таких литературоведов как Г.Гаджибеков, М.Гаджиев, А.Агаев, Ф.Вагабова, Г.Гашаров, З.Биримбеков, К.Мусаев, Т.Ахмедханов, Р.Кельбеханов, Р.Кадимов, Ф.Нагиев. Еще в 1959 г. А.Агаев писал: «Лирические стихотворения создавали, как правило, многие поэты. Помимо Сулеймана Стальского, это Сайд Кочхюрский, Етим Эмин, его брат Ме-лик, Мазали Али, ашуг Зейнал, Таги-заде, Гасан Алкадари, Шиназ Гезер-чи, Тагир Хурюгский и другие. Первым от лирического жанра отошел Алибек Фатахов («Ударник Гасан», «Эм-Тэ-Эс», «Разорванные цепи»). Ему следовал Б.Султанов, который в 1936 году издал поэму «Смерть батрака Ахмеда». А уже после, идя по их пути, большие поэтические произведения написал Тагир Хурюгский («Село Гюгез», «Мулла Иса», «Ха-нум»). Теперь произведений поэмного жанра, основу которых составляет событие, становится все больше и больше».1 А.Г.Агаев не использует здесь понятия «традиция», новаторство». Но и без того становится ясно, что он имел в виду: в 30-е годы в лезгинскую литературу пришла сюжетная поэма. Так в ней обозначилось новаторство в жанровом плане. В суждение А.Г.Агаева следует внести небольшую поправку. Это касается Али-бека Фатахова. Он «от лирики не отошел», продолжал оставаться лириком. Но к существующим лирическим жанрам поэт добавил новые - эпические.

Другая работа А.Г.Агаева, которую мы не имеем права обойти, это монография «Сулейман Стальский», вышедшая в 1963 году. Тут разговор идет о жизни и творчестве поэта, прослеживается его эволюция, обращается внимание на отдельные особенности поэтики. Вопрос о новаторстве Сулеймана Стальского исследователем затрагивается в меру необходимости. Выявляя поэтическое своеобразие Сулеймана Стальского, отмечая то новое, что он внес в родную литературу, А.Г.Агаев пишет: «Досулейма-новская лезгинская народная поэзия по существу еще не знала образной

1 Агаев А Г Лезгинская литература (на лезг.яз ). - Махачкала, 1959 - С 116

4

речи, образного языка в широком и глубоком смысле этого слова. Было «поэтическое выражение». Большой художник слова Сулейман Стальский обогатил лезгинскую литературу, внедрив в нее художественно-поэтические средства литературного характера».2 Здесь не во всем можно согласиться с А.Г.Агаевым. Во-первых, у лезгин и до Сулеймана Сталь-ского была богатейшая устная поэзия и немало прекрасных поэтов. И он опирался на все это. А многие поэтические произведения фольклора и по сей день остаются для лезгинских поэтов образцами. Во-вторых, никто еще не установил, где кончается фольклор и где начинается литература. Граница между ними очень зыбкая. Но исследователь, безусловно, прав, утверждая, что Сулейман Стальский обогатил лезгинскую поэтическую лексику, обновил во многом поэтическую речь. Это одна из граней его новаторства.

В 1970 году появилась книга Ф.И.Вагабовой «Формирование лезгинской национальной литературы». Работа эта написана на хорошем литературоведческом уровне и не утратила во многом своего значения. В ней подвергнуты анализу фольклор и поэзия лезгин. Завершается она характеристикой творчества Етима Эмина, новаторство которого исследователь видит прежде всего в содержании его поэзии.3

Нельзя обойти вниманием книгу Г.Г.Гашарова «Лезгинская ашуг-ская поэзия и литература». В этой работе автор находит ашугские традиции в творчестве Етима Эмина, выделяет сугубо эминовскую традицию, которую подхватывают по-разному и в разной степени последующие поэты.4

Ряд интересных мыслей можной найти и в других книгах Г.Г.Гашарова: «Лезгинская литература. Краткий очерк дореволюционной поэзии» (на лезг.яз., Махачкала, 1979), «Певцы обновленного края». (Махачкала, 1987). Итогом его исследовательской деятельности явился объемный труд - «Лезгинская литература. История и современность» (Махачкала, 1998).

В 1986 году в Баку была издана книга Кичибека Мусаева «Путем сближения и единства» с подзаголовком «О роли связей в становлении и развитии лезгинской советской литературы».

2Агаев А Г Сулейман Стальский - Махачкала, 1963 - С 189

3 Вагабова Ф И Формирование лезгинской национальной литературы - Махачкала, 1970 -С 208.

4 Гашаров Г Г Лезгинская ашугская поэзия и литература. - Махачкала, 1975 - С 103

Кичибек Мусаев пишет: «Принятая лезгинскими литературоведами, в частности Г.Гашаровым и Ф.Вагабовой, концепция литературного развития: фольклор - поэзия ашугов - литература предполагает и разделение традиций лезгинской литературы на фольклорные, ашугские, письменные (литературные)».5 После такого согласия с принципами Г.Гашарова и Ф.Вагабовой Кичибек Мусаев дает понять, чем будет заниматься он сам: «Но мы здесь предпочитаем говорить о традициях лезгинской литературы в общем».6 Выходит, что автор претендует на широту охвата проблемы. Но «широта» эта обрекает на повторение известных истин. В книге «Путем сближения и единства» много бездоказательных утверждений о Су-леймане Стальском и Тагире Хурюгском. Ее автором сказано, что эти поэты испытывали влияние азербайджанской поэзии, а первый даже использовал в своих стихах тюркизмы. И вот вывод: «С азербайджанской поэтической традицией основоположников лезгинской поэзии сближают и характерные их стихам повествовательность и благозвучность...

Что же касается языка, то здесь мы замечаем типичные и для азербайджанской поэзии красочность, пышность, метафоричность и гиперболичность поэтической речи...».7

Такие суждения общего порядка свидетельствуют о преднамеренности концепции. Мы отнюдь не отрицаем влияние азербайджанской поэзии на ряд лезгинских поэтов, особенно прошлого. Но вопрос этот сложный, требующий серьезного исследования.

Следующая книга К.Мусаева «Сулейман Стальский» с подзаголовком «Эссе о жизни и творчестве» издана в 1991 году в Махачкале.

Само время велело автору по-новому подойти ко многим проблемам творчества Сулеймана Стальского. Но этого не случилось. К.Мусаев не сумел выйти за пределы известных представлений о поэте.

Новым подходом к осмыслению творчества Сулеймана Стальского, главным образом его восприятия русской критикой, отличается диссертация Агаевой Шемси Ахедовны «Сулейман Стальский в русско-дагестанском литературном взаимодействии» (1995).

ША.Агаева справедливо указывает на наличие в переводческой практике определенной идеологической позиции, более того, «идеологи-

5 Мусаев К Путем сближения и единства - Баку, 1986 - С.16-17.

6 Мусаев К Указ.соч - С 17.

7 Мусаев К Указсоч -С.23. 6

ческого метода».8 Действительно, многие произведения Сулеймана Сталь-ского в переводе «улучшались». Они или сокращались, или увеличивались по воле переводчиков, которые «наводили особый лоск и риторику на стихотворения, посвященные «весне человечества» и ее героям».9 Эта тенденция определяла восприятие Сулеймана Стальского, в какой-то мере влияла и на самого поэта, но не в силах оказалась изменить его поэтическое лицо, его верность своему призванию.

Наибольший вклад, как нам представляется, внес в исследование проблемы традиций и новаторства Р.Кельбеханов. Его книга «Два крыла» (2002), в которой рассматриваются мотивы и жанры лезгинской поэзии XIX века, проблема традиций и новаторства, а также вопросы жанрово-тематического обогащения лезгинской поэзии первой половины XX века пока остается единственной в таком роде. И, наконец, следует обратить внимание на монографию М.Кельбехановой и Р.Кельбеханова «Лирика И.Гусейнова», в которой авторы касаются и вопроса жанров его поэзии. Естественно, что к ряду исследований мы в более широком плане возвращаемся в основной части диссертации.

О том, что дагестанское литературоведение достигло серьезного продвижения в направлении анализа жанрово-стилевых характеристик национальной поэзии от ее истоков до последних десятилетий XX столетия свидетельствуют и исследования представителей других народов Дагестана: «Дагестанская поэма» (М:, 1989), «Три десятилетия аварской поэзии (1955-1990)» (Махачкала, 1998) Ч.Юсуповой, исследования «Аварская элегическая лирика. Национальные истоки. Генезис и развитие жанровых разновидностей. Поэтика XIX века» Часть I (Махачкала, 1967). «Аварская элегическая лирика. Национальные истоки. Генезис и онтогенез жанровых модификаций в эпоху нового общественно-политического строя». Часть II. (Махачкала, 1999) З.Гаджиевой, «Духовная поэзия аварцев» (Махачкала, 1988) С.Хайбуллаева и др. Определенный вклад внесен в исследование отдельных жанровых видов дагестанской поэзии Каз.Султановым, М.Сулеймановой, К Абуковым и др.10

8 Агаева Ш А Сулейман Стальский в русско-дагестанском литературном взаимодействии / Автореф. дисс. . канд. филол. наук. - Махачкала, 1993 - С. 10.

9 Агаева Ш А Указ соч - С 10

10 Султанов Каз Магия четырнадцати строк, ж «Литературное обозрение, 1972, №2; Сулей-манова М Лирика Фазу Алиевой Жанровое своеобразие и особенности поэтики Автореферат диссертации на соискание уч степени канд. фил наук - Махачкала, 2000; Абуков К Ра-сул Гамзатов особенности философской лирики - Махачкала, 2003

К поэтическому наследию Етим Эмина уже в наши дни обратился и Кадимов Р.Г. В своей диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук автор скрупулезно проанализировал такие важные аспекты художественного мира классика, как «Мировоззрение. Система образов. Поэтика» (2002 г.).

Исследование проблем жанрового обновления и обогащения лезгинской поэзии, естественно, связано с комплексным изучением истории и современного состояния лезгинской литературы, конкретно - поэзии. К сожалению, работами в этом направлении мы еще не располагаем. С научно-аналитических позиций не осмыслена «система жанров» лезгинского поэтического искусства, особенно второй половины XX века. Наша книга «Современная лезгинская поэзия» (Махачкала, Дагкнигоиздат, 1998) может быть воспринята лишь как подступы к обширной и емкой теме.

Научная новизна диссертации состоит в решении малоисследованной литературоведческой проблемы, связанной с теорией жанра, типологией художественных традиций национальных литератур вообще и лезгинской поэзии второй половины XX века в частности. Именно на стыке сращивания традиций и «находок дня» сложилась ситуация, при которой жанровая система как бы обрела «второе дыхание».

Данная работа пронизана новым методолого-концептуальным подходом не только к изучаемому этапу лезгинской поэзии (вторая половина XX столетия), но и ретроспекцией предшествовавших десятилетий. Мы считаем принципиально важным и оправданным, что исследование проблем «жанровой системы» нами увязывается с национальным менталитетом лезгинского народа.

Цель исследования заключается в том, чтобы выявить и теоретически обосновать закономерности жанрового обогащения лезгинской поэзии во второй половине XX столетия и на основании категориального триединства «метод-жанр-стиль» исследовать целостную картину лезгинской поэзии интересующего нас периода, отмечая и подчеркивая при этом черты ее своеобразия, детерминированные историко-социальными реалиями времени и исходя из осознания того, что современная «система жанров» не может быть изучена и субъективно осмыслена в отрыве от фольклорных традиций, без учета достижений других литератур, прежде всего литературы русской.

Цель диссертации выдвигает следующие задачи: - дать теоретическое обоснование понятиям и терминам, используемым в работе; 8

- определить и на конкретном художественном материале обосновать пути и темпы эволюции «жанровой системы» лезгинской поэзии исследуемого этапа в неразрывной связи с историей национальной литературы;

- научно охарактеризовать жанровую классификацию лезгинской поэзии 2-ой половины XX столетия и определить место и роль лирики в эстетическом сознании современника;

- показать в действии синхронное и диахронное развитие жанровой системы лезгинской поэзии в контексте русско-национальных литературных связей и взаимодействия;

- с позиций историзма проанализировать диалектику взаимодействия фольклорных традиций и новаторских поисков современных лезгинских поэтов в плане преобразования «жанровой системы»;

- выявить заимствование жанров русской поэзии и проследить процесс их творческой адаптации на почве лезгинской национальной традиции;

- выявить генезис лиро-эпической поэмы во времени (30-90-е годы XX века): традиции и новаторство;

- исследовать специфику «малых» поэтических жанров в лезгинской поэзии 2-ой половины XX века.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Присоединение Дагестана к России. Переориентация горской интеллигенции на новую культуру. Усиление роли русского языка и русского искусства. Октябрьский переворот и начало новой фазы взаимодействия в литературе. Приезд в начале 30-х годов делегации русских писателей в Дагестан. Значение этого факта.

2. Проблема влияния русской литературы на лезгинскую в первой половине XX века. Прямое влияние (непосредственные контакты с русскими писателями, чтение их произведений, перевод на родные языки). В.Маяковский и А.Фатахов: от преодоления влияния к новаторству. Опосредованное влияние: Горький и Стальский (введение молодыми поэтами, учителями его в курс дела в русской поэзии; встреча с Горьким и беседа с ним. Общая культурная атмосфера - радио, газеты и т.д.).

Опосредованное влияние как факт, не повлиявший на поэтические принципы С.Стальского.

3. Тридцатые и сороковые годы XX века как период возникновения и утверждения в лезгинской литературе жанров, идущих от русской и евро-

пейской литератур- лирическая поэма, поэма-биография, лиро-эпическая (сюжетная поэма), сатирическая поэма, «маленькая» поэма.

«Дагестан» С.Стальского как поэма-хроника, продолжающая восточные традиции.

4. Жанровая система лезгинской поэзии второй половины XX века и русско-национальные литературно-творческие связи: качественные преобразования; многоуровневые точки соприкосновения - от лирической миниатюры, песни, политической лирики до баллады и лиро-эпической поэмы.

5. Диалектика взаимодействия фольклорных и национальных литературных традиций в контексте русско-национальных связей и взаимодействия. Синхронное и диахронное развитие жанровой системы лезгинской поэзии, новаторские поиски лезгинских поэтов в рассматриваемый период.

6. Трансформация новых художественных форм в лезгинской поэзии (И.Гусейнов, А.Фатах, Х.Хаметова, А.Кардаш и др.), ее восприимчивость к жанровым инновациям, сопряженная со сложным процессом переосмысления национальной художественной традиции.

7. Литературный контекст второй половины XX столетия. Полифо-ничность жанровых структур, триединство в поэмном жанре: лирика, эпос, драма.

Объектом исследования является творчество С.Стальского, Т.Хурюгского, Ш.-Э.Мурадова, А.Фатахова, А.Саидова, И.Гусейнова, Х.Хаметовой, А.Кардаша, Б.Салимова, А.Алема, А.Фатаха и других лезгинских поэтов.

Предметом исследования выступают художественные традиции лезгинской поэзии XX века, рассматриваемые в этнокультурном аспекте и в различных жанровых и стилевых контекстах.

Теоретической и методологической основой исследования служит установка на конкретно-историческое и системное изучение лезгинской поэзии в ее многосторонних связях с народными традициями и опытом родственных литератур. Сравнительно-типологическое, жанровое исследование лезгинской поэзии способствует выявлению ее исторических, концептуальных перекличек с литературами богатых художественных традиций - русской, азербайджанской, персидской и др. Филологический, культурно-исторический и сравнительно-исторический методы исследования при этом выступают как базовые. Автор диссертации опирается на труды классиков русской критической мысли и литературной теории 10

В.Г.Белинского, Н.Г.Чернышевского, Н.А.Добролюбова,

А.Н.Веселовского, Д.С.Лихачева и др.

При теоретическом осмыслении литературного процесса XX столетия важным подспорьем для нас стали исследования В.Жирмунского, М.Бахтина, М.Храпченко, Г.Поспелова, Б.Путилова. В работе над исследуемой проблемой автор постоянно обращается к опыту ученых Дагестана и Северного Кавказа (Г.Гамзатова, Ч.Гусейнова, Р.Юсуфова, К. Д.Султанова, К.К.Султанова, З.Толгурова, Ч.Юсуфовой, А-К.Абдуллатипова, З.Гаджиевой, С.Хайбуллаева, К.Абукова, З.Акавова, Ф.Вагабовой, А.Ганиевой, Р.Кельбеханова, Г.Гашарова, Р.Кадимова, А.Аджиева, А.Вагидова и др.). В их исследованиях по истории и теории национальных литератур региона нашли характеристику различные направления науки о художественном слове, которые автор стремился использовать и в своей квалификационной работе.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что ее результаты могут создать предпосылки дальнейшего историко-теоретического анализа, научного осмысления литературного процесса, генезиса и эволюции жанров в других национальных литературах Дагестана и, таким образом, стать опорой в построении цельного теоретического труда по жанровой панораме северокавказской поэзии XX столетия.

Практическая ценность настоящей работы заключается в том, что она может быть издана как пособие по спецкурсам для филологических факультетов вузов, педколледжей, учтена при составлении учебных программ по теории литературы народов Северного Кавказа.

Результаты работы могут быть использованы для более полного изучения истории и теории литературы, при исследовании творчества отдельных писателей Дагестана, научном осмыслении развития и обогащения жанровой системы современной дагестанской поэзии.

Апробация результатов исследования осуществлялась посредством публикаций его основных положений, общий объем которых составляет свыше 20 п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, примечания, приложения (тексты на лезгинском языке) и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение мотивирует актуальность темы исследования, выявляет степень его изученности, формулирует его цель и задачи. Здесь же определяется научная новизна, характеризуется объект и предмет изучения, указывается теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава «Традиции русско-дагестанских творческих взаимосвязей (М.Горький и С.Стальский, В.Маяковский и А.Фатахов и др.)» характеризуется методологической направленностью. В трех ее разделах («Некоторые теоретические предпосылки русско-лезгинского творческого взаимодействия», «Эпоха революционных перемен и закономерности зарождения и функционирования новых поэтических жанров», «Социальный оптимизм в лезгинской поэзии: соотношение реального и утопического») дается представление об истоках жанровой системы лезгинской поэзии в плане преемственности и обновления. Но тут необходима небольшая оговорка. Проблема С.Стальский и М.Горький, В.Маяковский и А.Фатахов ставилась, решалась и нашими предшественниками. Это книги А.Агаева «Алибек Фатахов» (на лезг.яз.) - Махачкала, 1956; «Сулейман Стальский» - Махачкала, 1963; очерк Ф.Вагабовой «Алибек Фатахов» во втором томе «Истории советской дагестанской литературы» (Махачкала, 1967); монографии Р.Кельбеханова «Сулейман Стальский» (Махачкала, 1995); «Алибек Фатахов» (Махачкала, 1995); «Т.Хурюгский» (Махачкала, 1995); «Два крыла» (Махачкала, 2002); кандидатская диссертация З.Биримбекова «Творчество А.Фатахова». - Махачкала, 1974 и труды некоторых других ученых.

Но, как известно, начиная с 90-х годов пересматривается история советской литературы как русской, так и многонациональной. В этом отношении немало важных в методологическом отношении мыслей высказано учеными Института мировой литературы имени А.М.Горького. Чтобы убедиться в этом достаточно обратиться хотя бы к таким коллективным сборникам статей: История советской литературы: новый взгляд. Часты 1, 2. - М., 1990; Способность к диалогу: Части первая и вторая. - М., 1993; История национальных литератур. Выпуск I. - М., 1995; Выпуск II, - М., 1996; Выпуск III, - М., 1998.

Во всех этих сборниках по-новому осмысливается исторический путь советской литературы, творчество многих русских и национальных писателей и поэтов. На переднем плане оказывается общечеловеческая ценность их произведений. Но мы имеем дело с лезгинской поэзией, кон-

кретно - с динамикой ее жанровой системы. Ничуть не умаляя заслуг наших предшественников в этом плане, мы, однако, должны заметить, что проблему эту рассматриваем подробно и в новом ракурсе. Во-вторых, с высоты сегодняшнего ее понимания. Таким образом в решении данного вопроса мы, как нам представляется, вносим существенные дополнения.

Методологические ориентиры разрабатываемой в настоящем исследовании проблемы в основном обозначены в шеститомной «Истории советской многонациональной литературы» (М: Наука, 1970-1976), в сборниках «Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур» (М., 1961), «Национальное и интернациональное в литературе и искусстве» (М., 1964), «Новаторство и художественное многообразие литературы и искусства» (М., 1970), «Проблемы развития литературы народов СССР» (М., 1964), «Проблемы взаимосвязи и взаимообогащения литературы и искусства народов СССР» (М., 1968), в трудах Г.Ломидзе, М.Пархоменко, Ч.Гусейнова, В.Оскоцкого, Ю.Суровцева, Р.Бикмухаметова, в работе Каз.Султанова

«Преемственность и обновление. Современная проза Северного Кавказа и Дагестана» (М: Знание, 1985) и др. Правда, многие положения этих трудов устарели, но рациональное зерно их мы не можем подвергать сомнению.

Многообразные процессы творческого взаимодействия 60-80 гг. XX столетия проанализированы и творчески осмыслены в монографии «Этот живой феномен. Советская многонациональная литература вчера и сегодня» (М: Сов.писатель, 1988) Ч.Гусейнова. В приложении к литературам Дагестана и Северного Кавказа второй половины XX века, на наш взгляд, плодотворны размышления автора о понятии «стилевая палитра» с ее трехлинейной дифференциацией: реалистический, романтический и ус-ловно-интеллектуализированный. Исследователь отмечает также важность словесно-гротесковой и метафорической форм повествования, тенденцию психологизации и фишософизации как стилеобразующей черты, что обуславливает и жанровое своеобразие литератур. Интерес представляет и работа Г.Гачева «Национальные образы мира» (М: Сов. писатель, 1988), выполненная на стыке научно-философского и художественного мышления. Автор исследует не столько национальный характер, сколько более широкий аспект - «национальное воззрение на мир», «национальную художественную «логику», склад мышления: какой «сетки координат» данный народ улавливает мир и т.д. «Особливость» (В.Белинский) мировидения и порождаемая этим образная система приводят художника слова к соответствующим жанровым решениям.

Одно из заблуждений исследователей литературных связей, как считают В.Жирмунский, Г.Ломидзе, И.Брагинский и др., заключается в том, что эстетический мир художника нередко истолковывается как ориентированный на сугубо определенные «источники питания». А практика мировой литературы свидетельствует о другом: в интеллектуальном, профессиональном арсенале писателя могут гармонически сочетаться пласты разных культур.

Вместе с тем, в вопросах изучения процессов воздействия и влияния нередки натяжки. Так, в свое время А.Агаев верно посетовал по поводу того, что дагестанские литературоведы объясняют «появление чуть ли не каждой более или менее значительной вещи инонациональным воздействием» (Стихи Т.Хурюгского, А.Гафурова - как исходное от поэзии Лебедева-Кумача"). Повесть «Герой победы» А-В.Сулейманова истолковывали как следствие влияния «Поднятой целины» Шолохова, хотя произведение кумыкского прозаика увидело свет на два года раньше русского «источника воздействия». Некоторые стихи и С.Стальского, оказывается, имеют близкие творческие соответствия в поэзии Средней Азии, в том числе и письменной литературе. «Семнадцать аулов моей Кюры» якобы перекликается с сатирическим описанием кишлаков Ферганской долины узбекского поэта-демократа Мукими (1851-1903). Аналогия тут объясняется просто: сходные социальные условия ведут к совпадению поднимаемых поэтами и писателями общественных вопросов.12

Природа творческого воздействия поистине многообразна. В этой связи значимо признание Н.Калиевой, размышляющей о дружбе между Н.Тихоновым и Э.Калиевым: «У меня нет оснований говорить о непосредственном влиянии на Капиева прозы Тихонова. Скорее, это было духовное. нравственное влияние» (Подчеркнуто нами - Г.Т.). Творческая позиция Тихонова была близка Капиеву и необыкновенно для него притягательна».13

В этой связи уместно также сослаться и на воспоминание С.Рассадина: Борис Пастернак как-то сказал Кайсыну Кулиеву: «Над Вашей головой сошлись стрелки Запада и Востока». 14

Сложны психология и механизм взаимопритяжения и взаимоотталкивания крупных художников слова, сложность эта, вероятно, прямо про-

11 Газета «Дагестанская правда», 1957, 1 декабря

12 Песня, ставшая книгой Рожденная Октябрем поэзия -М Худ лиг, 1972 -С 116

13 Жури. «Дружба народов», 1972 Xsl - С 1263

14 Рассадин Ст. Кайсын Кулиев - М . Худ лит, 1974. - С 85 14

порциональна их масштабности. В воспоминании-эссе «О Владимире Маяковском» Л.Брик указывает, что Маяковский дружил с Бурлю ком, хорошо знал творчество Рильке, на его устах был неизменно Пастернак, общался, - то приближаясь, то отдаляясь, - с Хлебниковым, но однако, по ее утверждению, ни один из этих поэтов не возымел творческого воздействия на Маяковского, ибо он, Маяковский, «сумел перешагнуть стадию ученичества», сразу проявив себя самостоятельным и независимым поэтом.

Наблюдения над творческой лабораторией выдающихся мастеров слова приводят к выводу: многие представители горских литератур не сумели - особенно в период творческого становления - найти в себе дерзостную энергию разрыва со «спускающимися с центра образцами», что, естественно, приводило к подражаниям. Известно, что Маяковский был кумиром и лезгинского поэта Алибека Фатахова. Но и он - несомненно одаренный человек - подпадал под влияние более мощного таланта. В частности, в стихотворении «Культсанштурм» очевидна зависимость автора от пафоса, патетики, ритмического строя поэзии Маяковского.

В заключительной речи на Первом Всесоюзном съезде писателей СССР М.Горький специально остановился на перспективах национальных литератур и при этом выразил уверенность в том, что «мы получим от них книги, замечательные по новизне материала и по силе изображения».'5

«Изобразительское мастерство» дагестанских поэтов, действительно, неизмеримо окрепло, благодаря вдумчивой учебе у великой русской литературы - классической и современной.

В этом аспекте представляется существенно важным рассмотрение данной ситуации в соотнесенности с во многом аналогичным положением, имевшим место в истории русской литературы, охарактеризованным В.Г.Белинским: «Говоря, что русский великий поэт, будучи одарен от природы и равным великому европейскому поэту талантом, все-таки не может в настоящее время достигать равного с ним значения. Мы хотим этим сказать, что он может соперничествовать с ним только в форме, но не в содержании (разрядка Белинского - Г.Т.) своей поэзии.

Содержание дает поэту жизнь его народа, следовательно, достоинство, глубина, объем и значение этого содержания зависят прямо и непосредст-

15 Горький М О литературе ~М Советский писатель, 1955 -С 763

венно не от самого поэта и не от его таланта, а от исторического значения жизни его народа» (Подчеркнуто нами - Г.Т.). 16

В своей диссертации мы реализуем мысль: жизнь народов Дагестана обрела новую социально-историческую значимость в годы Советской вла-стй. Благодаря последовательно проводимой в СССР национальной политике. Сулейман Стальский обрел свою подлинную поэтическую судьбу именно как поэт советской эпохи, как свидетель и певец революционной нови: «Я - батрак, крестьянин, колхозник, одним словом - неграмотный бедняк, - был «подобен зарытому в землю заржавленному оружию, которое Коммунистическая партия и Советская власть раскопали, придали блеск и остро отточили...», - сказал он после вручения М.М.Калининым ордена Ленина в Кремле (1936 г.)

С.Стальский - поэт нового типа, в его личности гармонически сочетаются дар агитатора и обличителя, романтика и мудрого, много повидавшего наставника. Московскому писателю П.Павленко импонирует «творческое поведение» С.Стальского, его неповторимая самобытность.

Думается, именно масштабы таланта и богатство личности лезгинского поэта наталкивают П.Павленко на сравнение его с Рабиндранатом Тагором. Но тут же писатель этот вариант отводит: «Он - не Тагор, но, может быть, такими, как Сулейман, будут поэты будущего». Далее П.Павленко находит другое сходство - сходство с В.Маяковским: «Этот удивительный старец, никогда не покидавший родных гор и не владевший грамотой, вел себя как Маяковский. То же рабочее отношение к стиху, та же воинственность, та же любовь к живому общению с читателем - слушателем...». 17 Подчеркивая социальную чуткость С.Стальского, литературовед Г.Корабельников приходит к неожиданному выводу: «.... размышления ашуга в ту пору (годы гражданской войны в Дагестане - Г.Т.) ближе всего к заповеди Александра Блока - художника для него далекого и ему незнакомого».

Аналогия (пусть даже отдаленная!) с Маяковским и Блоком нам не представляется неуместной, ибо Г.Корабельников, так же как и П.Павленко, подчеркивают политическую прозорливость и отзывчивость С.Стальского. Оригинален дальнейший ход суждений московского литературоведа: «Да, Сулейман Стальский был не только ашугом, а землепашцем и садоводом. Но он не был «деревенщиной». Его принадлежность к

16 Белинский В. Собр. соч в 9-ти т -М Худ лиг-ра 1982 Т8 -С.45 11 Дагестан в русской литературе В 2-х томах - Махачкала- Дапснигоиздат, 1960 - С 176

16

лезгинскому крестьянству вовсе не исключает того, что он был интеллигентом. Интеллигентом в том высоком смысле этого понятия, которое оно занимало в духовной жизни народов России. В нем видели не просто классовый признак, не обозначение ценза, сословия, профессии, не дипломированную ученость, а его интеллектуальность. И теперь интеллигент остается понятием этическим, определяющим нравственную сознательность личности, развитость ее гуманистических начал, ее отзывчивость на добро и зло, ее способность воспринимать жизнь народную как собственное переживание и видеть в духовных ценностях своего таланта, опыта, знания общее достояние... (Подчеркнуто нами - Г.Т.).18

Вполне закономерным представляется духовная близость, которая возникла между С.Стальским и М.Горьким в их первую встречу в Москве. Это схожесть судеб, родство гражданских и эстетических принципов.

Первый Всесоюзный съезд советских писателей стал, можно сказать, звездным часом в творческой и человеческой биографии С.Стальского. Не только потому, думаем мы, что он был назван «Гомером XX века». Дело в том, что его начали интенсивно и широко переводить такие мастера поэтического искусства как С.Липкин, Н.Ушаков, Я.Смеляков, С.Обрадович и др., стали печатать на страницах всесоюзных и высокоавторитетных газет, таких как «Правда», «Известия», «Комсомольская правда» и т.д. В массовой прессе публиковались статьи о поэте, беседы с ним, творческие портреты и т.д.

Таким образом, С Стальский вышел на орбиту общесоюзной литературы. Он с гордостью заявил : «Я поэт - не лезгинский и не кавказский, я - советский поэт, (Подчеркнуто нами - Г.Т.), хотя и пою я только на своем языке. Потому что я пою о Красной Армии, а Красная Армия и в Москве, и в Самарканде, и в горах, и на равнине - едина. Я пою о комсомоле -комсомол и грузинский и лакский - все тот же. И Родина у нас одна. Вот и получается, что я - общий поэт» (Подчеркнуто нами - Г.Т.)19

«Общий поэт» в устах и в мировоззрении С.Стальского вовсе не значит, что стал «прославленным», «широкоизвестным». Это следует понимать как «болеющий, ответствующий за общее дело, за страну в целом». В лексике С.Стальского появляются клятвенные слова «Я обязан и даю слово», «для такого небывалого чувства (гордость за Отечество - Г.Т.) нужно новое, небывалое слово». С.Стальский гордился своим пониманием на-

18 Корабельников Г. Дорога к образу - М. Сов.писатель, 1975 - С 213

19Капиев Э Избранное -М Худ. литература, 1966 -С 18

значения и значения понятия «соцзаказ». «Я очень рад, когда мне присылают заказ, - сказал он в беседе с журналистом А.Годником. - Какой же я буду мастер, если у меня не будет песен для наших доблестных бойцов!».20 Разве не так понимал это и В.Маяковский? В своей автобиографии пролетарский поэт писал: «Хочу делать социалистическое искусство... В работе сознательно перевожу себя на газетчика. Фельетон, лозунг.. .».2|

В патриотической поэзии Сулеймана Стальского также утверждался общесоветский, победный дух, который был свойственен стихам и поэмам

B.Маяковского, И.Безыменского, А.Жарова, В.Казина и др. Тут, как нам кажется, дело не в том, что он подражал русской советской поэзии, а в том, что сказалась общность оптимистической атмосферы в стране и непоколебимая вера в эффективность поэтического слова. Действительно, в 20-30-е годы XX в. действенность поэтического слова была невообразимо высокой. Совершенно прав был А.Агаев, когда писал: «Окрыленный тем, что песенный труд приравнен к труду кузнеца и пахаря и обрел значение государственной важности, Сулейман все больше зажигался страстью творить новые и новые агитки, гимны, оды, обращения и приветствия, политические и социально-бытовые эпиграммы».22

Следует особо отметить ораторскую публицистичность творений

C.Стальского, личностность, социальную нацеленность его поэзии. А.Агаев, К.Султанов, Г.Гашаров, М.Кельбеханов и др. исследователи единодушны в том, что С.Стальский - политический лирик. Но здесь, как нам кажется, не менее важно и другое - богатство и разнообразие состава, структуры этой лирики, именуемой политической. Несомненная заслуга С.Стальского на этой стезе в том, на наш взгляд, что он в родную лезгинскую, дагестанскую и в целом советскую политическую лирику ввел такие виды как гражданский гимн и приветствие, поздравление и обращение, призывную песню и наставление, назидание и иносказание, плач и риторическую агитку.

Активное воздействие русской политизированной эстетики, как считали московские переводчики и дагестанские «отцы культуры», являлось самым верным путем выведения творений поэта на уровень требований социалистического реализма. «Порою даже кажется, - размышляет К.Абуков. - Сравнение С.Стальского с древним и слепым рапсодом, мо-

20СулейманСтальский Сочинения -Махачкала Дагкнигоиздат, 1964 - С411

21 Маяковский В Стихотворения Поэмы -Лениздат, 1968 - С 23

22 Агаев А. Сулейман Стальский Жизнь и творчество - Махачкала Дагкнигоиздат, 1963. -С 181.

18

жет, и не особенно устраивало республиканскую элиту Может, не Гомер-Сулейман, а Сулейман-трибун нужен был тогда Дагестану?»23

Теперь уже не только известно, но и научно доказано, что С.Стальский часто лишался самостоятельности в своем творчестве - ему навязывались темы, жанры, тональность стихов и пес§н, допускалась отсебятина в переводах. Однако, вопреки всевозможным усекновениям, примитивизации (это - особый разговор), творчество С.Стальского остается явлением феноменальным, ибо он был создателем поэзии нового типа. И стилевой, и эмоциональный потенциал его песенно-стихотворного искусства подтверждают основную, решающую закономерность обновления и обогащения жанровой мозаики лезгинской национальной поэзии советского периода - его обусловленность самой эпохой, социально-политической ориентацией общественной жизни.

Далее в работе раскрывается, как объективная оценка историко-эстетической ценности творческого наследия С.Стальского была бы невозможна вне контекста процессов, происходивших в русской советской поэзии 30-х годов минувшего столетия. Права Ш.Агаева в своем убеждении: «На материале его (С.Стальского - Г.Т.) литературной судьбы наиболее выпукло можно проследить сложности, трудности, переплет позитивных и негативных форм взаимодействия литератур. В том, как русская литература и литературная наука воспринимала, оценивала, исследовала, открывала и закрывала этого поэта, как она в ходе эволюции политической ситуации в обществе меняла свои оценочные суждения о нем, пересматривала одни и выдвигала другие положения, видна живая динамическая картина как несомненных достижений, так и издержек теории и истории литературных взаимодействий...».24

Возвращение С.Стальского в литературоведение (может точнее бы было сказать о возвращении литературоведения к творческому наследию поэта?) является не фактом просто отрадным, а закономерным, ибо наконец наступил новый перелом в нашем национальном сознании, когда как к самой истории, так и эстетическим накоплениям минувших десятилетий мы стремимся подойти без идеологической зашоренности и предвзятости. Есть и другой, не менее важный мотив обострения интереса к личности и творениям С.Стальского - обнаруживается целый пласт в его наследии,

23 Абуков К Разноязычное единство' обретения и потери - Махачкала Дапснигоиздат, 1992 -С. 102

24 Агаева Ш Сулейман Стальский в русско-дагестанском взаимодействии Автореферат диссертации на соискание ум степениканд фил наук - Махачкала, 1993 -С 1

ранее обойденный, может, и осознанно отвергаемый. Речь идет о философской и религиозной поэзии, любовной лирике, многочисленных афоризмах, легендах, сказках, которые и поныне бытуют и распространяются в устной передаче. Выявляются многочисленные факты фальсификации созданных поэтом образов при подготовке его книг к изданию на родном языке и в переводе на русский язык.

Не только сугубо литературоведчески, но и методологически важные Моменты содержатся в монографии Р.М.Кельбеханова «Два крыла» («Традиции и новаторство лезгинской поэзии первой половины XX века»). Исследование осуществлено на базе многообразного поэтического Наследия Сулеймана Стальского, Тагира Хурюгского, Алибека Фатахова. Выбор точен, ибо исследователь исходил из осознания реальности: зрелость и высоту любой литературы, в том числе и лезгинской, обеспечивают не количество пишущих, а фигуры крупйые, значительные, наиболее отчетливо выражающие национальный дух, национальный менталитет в их исторической перспективе. В работе Р.Кельбеханова прослеживается, как от одного творческого периода к другому меняется у поэта концепция мира.

Неожиданным, хотя и весьма привлекательным представляется и вывод Р.Кельбеханова: «Он (С.Стальский - Г.Г.), в сущности, первый лезгинский сатирик». С.Стальский оставил образцы такого типа сатиры как «сатирическое поучение», сатира его, как считает Р.Кельбеханов, близка к басне и «являет собой синтез иронии и поучения».25 С.Стальский мастерски пользовался также приемом «иронического парадокса» или «мнимого восхваления». Частные, отдельные образы, из которых складывается целостная картина «перемешавшегося мира», в основном сатирические, полагает Р.Кельбеханов.26 Стремление к правдивому отображению «перемешавшегося мира», многоликого, лукавого бытия привело С.Стальского к обобщенному образу, именуемому «михеннат». Это - коварный, подлый человек, который во всем руководствуется холодным расчетом, мастер лгать, лицемерить, ловко прикидывается другом, готовым услужить. Жанровая особенность стихов, изобличающих михенната как литературного персонажа, заключается в том, что в завершение его портрета поэт настоятельно предостерегает читателя от обмана, подвоха, западни («Не по вине пришедшая беда»).

25 Кельбеханов Р Два крыла. - Махачкала, 2002 - С 97

" Там же - С 38 20

к, ' i.'

US

* « -i'-

"M. »г <Л

С Т. '"

va >

Активность нравственной позиции, участливость в судьбах людей, миссия остерегательства - одна из самых примечательных жанровых черт поэзии С.Стальского.

К сожалению, современными исследователями творческого наследия С.Стальского еще не дана в полной мере характерисгика такого его жанра как аполог («Глупец», «Двуногий осел», Тейижиз» и др.). Справедливости ради, необходимо отметить, что есть уже серьезные заявки на это. Мы имеем в виду статью Ибрагимхалиловой Л.А. «Лезгинская сатира XX века» (Вестник кафедры литератур народов Дагестана и Востока. - Махачкала, 2004. С.221-232).

Стихотворения «Двуногий осел», «Тейижиз», «Глупец», «Михан-нат» А.Назаревич считает образцами «того аллегорически-дидактического повествования, которое характерно для античных и восточных авторов, которое известно под общим названием «аполога» и из которого в Европе в ХУП веке развилась басня».27

В творческом наследии С.Стальского наличествуют стихи, которые можно отнести к типу «размышлений», т.е. это не прицельное осуждение или же развенчание кого-то или же общественного явления, а тревожные думы поэта. И неслучайно, на наш взгляд, большинство стихов этого ряда самим поэтом помечены «тербия» - т.е. воспитание, наставление, поучение, назидание, предостережение. Весьма привлекательна мысль А.Назаревича о том, что С.Стальский глубоко постиг поэтическую традицию Востока («Он был на родине Низами. Знал наизусть «Лейлу и Медж-нуна»). «Поэтика Стальского - богатейшая. Рифмы - прекрасные, глубокие, - считает А.Назаревич. - Здесь у ашуга что-то общее с Маяковским. Гипердактилические - четырехсложные и пятисложные. Глянешь в перевод - убого, плоско: «лет - поэт, друг - досуг, год - род, звучат - стоят и 28

Т.Д.».

К сожалению, С.Стальскому навесили ярлык угодливого рифмоплета, который охотно посвящал стихи вождям революции, руководителям советского государства. Этого отрицать начисто мы не можем, вместе с тем исходим из реальности: этот жанр посвящений в 30-50 годы минувшего века был самым распространенным во всей многонациональной советской поэзии.

27 Стальский в критике и воспоминаниях - Махачкала Дагкнигоиздат, 1969 - С 104-105

28 Тот же источник. - С 115

Трудна согласиться и с вердиктом Р.Кельбеханова: «Не все поэт видел как надо бы...», ибо оно, это утверждение, слишком категорично. С Стальский, вероятно, видел жизнь такою, какая она есть - «во всех измерениях», и анфас, и в профиль. Он не терял веры в совесть и разум как граждан, так и руководства страны. С.Стальскому были свойственны и гордость патриота Отечества за достижения, и горечь за срывы, отклонения от избранного пути. Поэт чутко реагировал на все происходящее, более того - болезненно реагировал на негативные явления в жизни общества. Иначе он от клятвенной строки «Я буду петь большевиков!» не снизошел бы к циклу «Лжекоммунисты», «От глупости лекарства нет», «О невежде, мнящем себя знатоком» и т.д. Оттуда, на наш взгляд, и разница жанровой амплитуды гражданской лирики поэта.

Нам думается, что на самом деле одическая поэзия была чужда природе его таланта. Поэзия С.Стальского не лишена одической приподнятости, - это бесспорно.

Невозможно возразить Р.Кельбеханову, когда он в поэзии послереволюционной поры С.Стальского усмотрел утопизм. Это - от веры в провозглашенные идеалы. Революционными преобразованиями одухотворены были и В.Маяковский, и С.Есенин, и А.Блок. Прозрение пришло позже, что по сути и стало причиной их трагического ухода из жизни. Известны и мотивы внезапной болезни и скоропостижной смерти С.Стальского. Плодотворна и мысль Р.Кельбеханова об «эзоповой манере» сатиры С.Стальского, что свидетельствует о классическом уровне его поэтического мастерства.

Перечисленными выше видами не исчерпывается жанровый арсенал поэзии С.Стальского. К сказанному можно добавить элегию (на смерть Ленина, кончину Абдуллы Магомедова), агитку («Выгода от облигации в СССР»), Следует особо отметить, что в творчестве С.Стальского налицо большие лирические формы «Думы о Родине», поэма-биография «О Серго Орджоникидзе». В настоящее время оспаривают принадлежность этих поэм С.Стальскому, мы, как и автор кандидатской диссертации «Лезгинская поэма 30-40 годов» Бутаева A.M.,29 считаем, что они - плод творческой его деятельности.

Т.Хурюгский обогатил лезгинскую поэзию юмористическими стихотворениями. Это «хешил» (каша из муки - пища бедняков). Эту вещь можно назвать «панегириком наоборот» (Кельбеханов). Другое юмори-

29 Бутаева А М Дисс . канд. филол наук - Махачкала, 2004 - С 54 22

стическое стихотворение «Телефон», являющее собой сплав шутки и критики. У Т.Хурюгского нередко в новой, современной оранжировке встречаются традиционные жанры: «назидания», «диалоги влюбленных», «проклятия». «наказы», «поздравления». Поэт органически внедрил в лезгинскую поэзию различные виды строф - двустишия (бейты), четверостишия, пятистишия, шестистишия, восьмистишия, десятистишия с различными способами рифмовки. С его именем связана и такая разновидность поэмы как сатирическая аллегория («Сказка о волке и шакале», «Был осел у Ага-киши», «Вредный кот Балаша». Ему принадлежит и так эпическая

поэма «Село Гюгез», построенное на противопоставлении прошлого и настоящего. По мнению Р.Кельбеханова, Т.Хурюгский выступил также автором первой в лезгинской поэзии драматической поэмы «Махорка Алха-са». Он автор и героической поэмы-биографии «воздушный богатырь» о герое Советского Союза Валентине Эмирове. Т.Хурюгский писал и лирические поэмы «Четыре года» и «Счастливые годы». На последней сказалось влияние «теории бесконфликтности». Сюжетообразующим началом в лирических поэмах выступает сам автор, и это обстоятельство, как считает Р.Кельбеханов, «сближает Хрюгского с В.Маяковским» (поэма «Хорошо).

Глубокий след в родной лезгинской поэзии и в многоязычной дагестанской литературе оставил Алибек Фатахов (19! О-1935). Творческие интересы поэта были обширны и значительны. Родную лезгинскую литературу он обогатил великолепными поэмами. Это «Ударник Гасан», «Эм-Тэ-Эс», «Война», «Горные разведчики», «Гюльпери», «У нас и у них». Он автор первого в лезгинской литературе романа в стихах «Разорванные цепи».

В 30-е годы А.Фатахов был, пожалуй, одним из самых активно работающих дагестанских поэтов, проявивших подлинно творческий интерес к опыту современной ему русской советской поэзии. Ему принадлежат переводы на лезгинский язык произведений В.Маяковского, Д.Бедного, А.Безыменского, Н.Тихонова, В.Инбер и ряд боевых маршей и песен советских поэтов, которые были изданы отдельным сборником, снабженным музакальными нотами.

Мы считаем, что А.Фатахов по праву признан новатором в лезгинской поэзии, смелым экспериментатором и реформатором как в художественном осмыслении преобразований в жизни лезгин, так и в выработке оригинальной поэтики.

Исследователи лезгинской литературы (Ф.Вагабова, К.Мусаев, Р.Кельбеханов) проводили некую параллель между «Евгением Онегиным»

A.Пушкина и романом «Разорванные цепи» А Фатахова. На наш взгляд, как правильно отметил Р.Кельбеханов, концептуально эти произведения весьма отдалены друг от друга.

Подлинным завоеванием лезгинской национальной поэзии явилась поэма А.Фатахова «Ударник Гасан», не в укор, а как факт хочется заметить, что этим произведением А.Фатахов выполнял социальный заказ эпохи, как это было свойственно В.Маяковскому, романам «Время, вперед!»

B.Катаева, «Цемент» Ф.Гладкова, «Гидроцентраль» М.Шагинян и др.

Вместе с тем мироощущение героя А.Фатахова национально и соотнесено с природой. Она становится камертоном его настроений, надежд и мечтаний, психологически обогащая личность. Категория времени в поэме раскрывается как привычный круговорот - весна, лето, осень, зима, сливающиеся в вечность. Выполняя несколько функций, природа несет в себе философское осмысление мира и бытия человека в новой социально-нравственной сфере.

В аспекте русско-национального творческого взаимодействия, на наш взгляд, поэма «Ударник Гасан» композиционно (образ дороги) может быть соотнесена к поэме «Кому на Руси жить хорошо» Н.Некрасова, а в русской советской поэзии - к поэме «Страна Муравия» А.Твардовского.

Во второй главе «Новое время и поиски новых художественных решений» раскрываются эстетические ресурсы таких поэтических жанров как баллада и поэма, осмысливаются художественные процессы национальной действительности периода так называемого «развитого социализма», прослеживается в соотнесенности с этим зарождение и эволюция названных жанров в лезгинской поэзии второй половины XX века. Здесь, в частности, с апрёляцией к предшествующему исследовательскому опыту подчеркивается, что функционирование литературы неразрывно от исторических событий, дыхания общественной жизни, политической и нравственной атмосферы в стране и мире. Такие этапы как «оттепель», «перестройка» в значительной мере освободили творческий процесс от официоза, деклараций и идеологической регламентированности.

В дагестанской поэзии второй половины XX столетия человека стали изображать в его многомерных связях со временем и обществом. Герой, обремененный социальным сознанием, высокими нравственными качествами становится центральной фигурой поэтических жанров - баллад и поэм. 24

Баллада в лезгинской поэзии жанр популярный и традиционный Имеется богатейший пласт фольклорных баллад. Накоплен также значительный фонд авторских баллад. Особенно часто к балладе лезгинские поэты обращались во второй половине XX века.

Некоторые ученые считают «событийность», «фабулярность» основными отличительными признаками жанра баллады (Г.Л.Абрамович. Б.В.Томашевский). Однако этого определения оказалось недостаточно В.Белинский писал, что в балладе «... главное не событие, а ощущение, которое оно возбуждает, дума, на которую она наводит читателя».30 Установка великого критика позволяет нам понять, почему баллада, несмотря на ее событийность, может бьггь признана одним из видов поэзии лирической, а не эпической. И здесь же таится объяснение ее стремительного взлета и обновления в наше время (вторая воловина XX века).

И.Гринберг термин «баллада» употребляет в широком смысле: сюда он относит и собственные баллады, и лирические рассказы, и стихотворные новеллы. Четкое разграничение жанров, в частности, баллады, исследователь считает порою просто невозможным. Например, чувство, которое больше присуще элегии, дает себя знать и в балладе. В ней, так же как и в оде и элегии, наличествует мысль. «Но речь идет о том, - уточняет Гринберг, - какое начало главенствует, преобладает, становится движущей силой».31 Не только Гринберг, но и многие другие исследователи пытаются расширить границы жанра и включить в балладный арсенал и те произведения, где сюжет существует не сам по себе, а как бы пропущен через восприятие лирического героя. Вероятно поэтому поэты и не придерживаются каких-то строгих канонов в своих представлениях о жанре баллады.

Современная лезгинская баллада многопроблемна. В ней осмысляются факты и события истории, поступки и «жизнь души» современника. Лезгинская баллада, как и баллада других народов, структурно держится на сюжете, имеющем стремительное развитие. Однако и в ней, как в свое время говорил В.Г.Белинский, доминирует, главенствует чувство.

Лезгинская баллада, как народная, так и авторская, не включает в себя фантастические метаморфозы, мистические моменты. Но в ней налицо фольклорные мотивы. В лезгинской балладе возникают исключительные ситуации, сильные личности, подчас осознанно идущие на гибель во имя

30 Белинский В Г Собрание сочинений, т 1. - С 261

31 Гринберг И Три грани лирики - М • «Советский писатель», 1975 - С 9

своих принципов, идеалов. Показательна в этом отношении баллада А.Саидова «Жилет жизни». Баллада Саидова написана не о событиях незапамятных времен. Трагедия, на которую откликнулся молодой тогда лезгинский поэт, произошла в будни: привычная суета сует, обычный авиационный рейс, самолет летит над океаном - не первый и не десятый раз... В центре баллады образ замечательного гражданина Андро Жар Дания - грузинского профессора, нашедшего способ борьбы против бесплодия. Самолет терпит катастрофу и врач свой «жилет жизни» отдает растерявшейся девочке, а сам, естественно, погибает.

В балладах И Гусейнова стержневую роль играет не строгая предопределенность сюжетного развития, а поэтизация нравственных идеалов, песенная мелодичность повествования, светлый лиризм. К жанру баллады часто обращаются Х.Хаметова, А.Алем, Д.Абдуллаев, П.Фатуллаева, А.Фатах, А.Кардаш и др.

В лезгинских балладах ярко проявляются национально-особенное, неписанный «нравственный кодекс» горского общества в прошлом, который мог бы служить эталоном и для нынешних поколений. Разработка в балладах нравственной проблематики нам представляется осознанной, ибо само время требует культивирования величественных и благородных порывов («Проклятье» А.Саидова, «Портрет моего деда» И.Гусейнова, «Из рода орлиного» Х.Хаметовой, «Баллада о друге» А.Алема, «Баллада об ореховом дереве» Ш.Тагирова, «Баллада о горце» К.Рамазанова, «Скалы» А.Фатуллаева и др.). В этой связи нам кажется, что образ - символ колыбели в балладах имеет метафорическую емкость, знаковую величавость. Ново и появление в современных лезгинских балладах образов воительниц, в литературе обозначенных как амазонки («Из рода орлиного» Х.Хаметовой). Примечательно наличие в балладах И.Гусейнова мифологических мотивов («Баллада о камне»). На основе восточных притч написаны его баллады «Богатство», «О Дири-Бубе, Телли и Салмане».

Обзор лезгинских баллад позволяет заключить, что этот жанр в нашей национальной поэзии 2-ой половины XX столетия вышел тоже на ведущую позицию.

Поэма в поэзии такой же главенствующий жанр, как и роман в прозе. В русской литературе поэма утверждается и получает свое дальнейшее развитие во второй половине XVIII и в XIX веках. Здесь в первую очередь следует указать достижения А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Н.А.Некрасова, И.С.Никитина, А.Толстого. Русская поэма XIX века дает ее разновидности: реалистическая, романтическая, сатирическая, истори-26

ческая, философская. XIX век - век классической поэмы Ее основу составляет событие, структуру определяет сюжет. Однако в конце XIX - начала XX века в поэмном жанре произошли серьезные изменения.

В последние десятилетия XIX века и в первые десятилетия XX века в русской литературе появились лирические поэмы. Их ввели в поэзию символисты. Значительный вклад в развитие большой лирической формы внес еще до Октябрьской революции и В.Маяковский («Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Человек»).

После Октябрьской революции в поэмном жанре продолжали происходить изменения, он продолжал развиваться, стали появляться его новые разновидности. Двадцатые годы минувшего века ознаменовались и первой дискуссией между конструктивистами и лефом. Но они принципиально нового в теорию поэмы не внесли.

И.Сельвинский не принимал «лирический эпос» В.Маяковского, поэма которого являлась образцом большой лирической формы, особенно «Хорошо». И.Сельвинский был сторонником традиционной сюжетной поэмы, в которой были налицо характеры и сюжет, основу которого составляет столкновение характеров. Однако, как показало время, жанровая разновидность поэмы, которая связана с именем В.Маяковского, оказалась имеющей серьезную тенденцию развития. Начиная с 30-х годов обе разновидности поэм1Д- и сюжетная и лирическая (свободной композиции) -стали развиваться параллельно. Новые формы, жанровые разновидности диктовались в первую очередь условиями жизни, эпохой индустриализации и коллективизации. Для национальных литератур немаловажной оказывалось и влияние русской литературы. Так, в лезгинской поэзии появились сюжетные поэмы, образцом которых явился «Ударник Гасан» А.Фатахова и большая лирическая форма, поэма свободной композиции «Думы о Родине» С.Стальского.

«Думы о Родине», может быть, лучшее поэтическое произведение советской литературы 30-х годов, которое не утратило свое общечеловеческое значение, с одной стороны, и конкретно патриотическое, с другой. Это и исповедь поэта о своей многотрудной жизни, которая резко и положительно изменилась к ее концу, и величественный гимн Родине, могучей державе, сыном которой он чувствует себя. «Думы о Родине» - лебединая песня С.Стальского.

Что же касается поэмы А.Фатахова «Ударник Гасан», то следует сказать, что она новаторская не только по форме (наличие сюжета, событийности), но прежде всего по содержанию. Гасан - новый тип человека-

27

рабочего как в лезгинской, так и в общедагестанской поэзии. Основное здесь: показ изменения менталитета горца-крестьянина, который стал горцем-рабочим. Перед нами и типичное явление времени, и типичный образ этого времени.

Во второй половине 30-х годов была сделана Т.Хурюгским попытка создать монументальное эпическое произведение, охватывающее период с древнейших времен до завершения коллективизации. Это поэма «Село Гюгез». Но она поэту не удалась, хотя в ней немало удачных эпизодов.

Новым явлением в лезгинской поэзии 30-х годов стали аллегорические сатирические поэмы Т.Хурюгского «Сказка о волке и шакале», «Вредный кот Балаша», «Был осел у Агакиши». Две поэмы написал он в годы Великой Отечественной войны. Одна героическая поэма-биография о герое Советского Союза Валентине Эмирове «Воздушный богатырь». Другая -сатирическая, обличающая афериста Алхаса, в суровое время спекулирующего нечистым табаком («Махорка Алхаса»). Эта поэма по форме - драматическая.

Пятидесятые годы и особенно последующие десятилетия XX века ознаменовались не только в лезгинской, но и всей дагестанской литературе новыми достижениями в поэмном жанре. Обычным явлением становится лирическая поэма в творчестве лезгинских поэтов (Т.Хурюгский, Ш.-Э.Мурадов, А.Саидов), возникают большие лирические формы, близкие «Середине века» В.Луговского и «За далью даль» А.Твардовского. Это поэмы А.Саидова «Разговор с сыном», «Мастер Идрис» и др. Появляются лиро-эпические большие поэмы на фольклорной основе «Пеша-пай» А.Кардаша, «Шарвили» и «Семь сказаний о Дири Бубе» И.Гусейнова. Последняя поэма состоит из цикла баллад, близких народным.

Шестидесятые и последующие десятилетия неизмеримо обогатили дагестанскую литературу в жанре поэмы. И здесь нельзя не упомянуть такие поэтические шедевры Р.Гамзатова, как «Берегите матерей», «Остров женщин», «Сказание о Хочбаре» и др.

Особо следует сказать о поэме Х.Хаметовой «Капля и Камень», которая по форме - сплетение эпоса, лирики и драмы. В этой поэме реалистическое и символическое составили органичный сплав. В центре поэмы три женские судьбы, из которых две реалистические, но не лишенные романтичности. Женщины Х.Хаметовой прошли адские испытания, но не уронили своей чести, человеческое достоинство, не изменили своим идеа-

лам. В этом заключается их вневременная значимость и общечеловеческая суть.

Весом вклад в лезгинскую лирическую и лиро-эпическую поэму Ш.-Э.Мурадова («Косари», «Демир и Селми», «Свет в горах», «Солнце», «Крик осени», «Любовь Мадины»),

В ряду поэм, написанных в 80-е годы, интересной является поэма К.Мусаева «Ты ввдишь, отец?», где поэт сумел найти свой ракурс видения трагедии XX века (Великая Отечественная война) - как память детства и как осмысление собственной детской памяти разумом взрослого человека, живущего на исходе столетия.

Необычайна структура поэмы Б.Салимова «Сплетенные судьбой».

Публицистической заостренностью отличается поэма Абдул-Фатаха «Эпоха в песке». Поэт проявляет неослабный интерес и к судьбам исторических личностей («Кири-Буба», «Свет Сайда»),

Знаменательна поэма-сказка Арбена Кардаша «Пророк», где взаимообусловлены две темы: безнравственность Владыки и предательство послушной Толпы. Что важнее для самого поэта? Если поведение Толпы, то мысль о неверности прозвучала еще в кораническом сюжете об избиении камнями пророка Мухаммеда. Произведение А.Кардаша в определенном плане перекликается с трагедией А.С.Пушкина «Борис Годунов».

В копилку новаторских достижений современной лезгинской поэзии, без сомнения, следует отнести драматическую поэму А.Кардаша «Гурии тленного сада и последний день Етима Емина». Оригинальна и композиция произведения: действующие лица его - семь гурий, олицетворяющие любовь, счастье, несчастье, сдержанность, смиренность, скорбь, надежду.

Подытоживая наблюдения и обобщения над тенденциями развития и достижениями лезгинской поэзии второй половины XX столетия, можем сказать: ее эволюция происходила в русле жанровой динамики дагестанской и русской поэзии на путях к новым творческим рубежам.

Вывод из сказанного: поэма - жанр, который и в русской и в национальной литературах претерпел большие качественные изменения. Появились лирические поэмы, поэма небольшого объема (монолог) и большие лирические формы. Возникла поэма на фольклорной основе, заявила весомо о себе политическая поэма, публицистическая, сатирическая, в том числе и поэма-памфлет.

Учесть все богатство поэмы, все ее жанровые разновидности не представляется возможным, мы обратили внимание, как нам видится, на основные тенденции.

Третья глава диссертации «Малые поэтические формы».

Еще в древние времена возникли формы строфической композиции, которые как бы выявляли степень мастерства поэта, его умение в установленных границах строфы определенной конфигурации выражать серьезное содержание. К таким малым формам на мусульманском востоке относились газель, туйуг, рубай, бейт, в западной поэзии - сонет, триолет, октава, терцин, рондель. При своем возникновении отдельные из них мыслились как жанры. Это прежде всего сонет и газель, содержанием которых являлась любовь. Не вдаваясь в подробности, заметим, что в ходе развития поэзии как на Востоке, так и Западе каноническая форма жанра сохранилась, а содержание его стало уже не строго определенным, сонет и газель оказались способными вбирать в себя самое разное содержание: философское (размышления о жизни и смерти) и гражданское (выполнение долга перед родиной, защита ее и т.д.), и социальное, и даже сатирическое (очень редко!). Однако следует сказать, что отдельные исследователи продолжают рассматривать сонет и газель как жанры, не имея на это достаточного основания. Они, очевидно, исходят из того, что любовная тема продолжает оставаться важной темой и сонета и газели, но такой довод уже не может считаться убедительным. Мы рассматриваем названные виды строф как формы строфической композиции.

В дагестанской, в том числе и лезгинской поэзии второй половины XX века, произошла своеобразная поэтическая революция. Художники слова все чаще и чаще стали обращаться к традиционным малым формам родной поэзии и поэзии традиционной для Востока и Запада.

В нашей диссертации прослеживается развитие этих форм (сонета, триолета, элегии, газели, рубая, мани-песни) на материале лезгинской литературы.

Сонет. «Основной формой поэзии» назвал И.Бехер сонет, имея в виду, что в нем сконцентрированы все качества подлинной поэзии: емкость, лаконичность, музыкальность, огромный эмоциональный заряд, насыщенность мыслями. Освоение этого жанра требует от художника большой профессиональной культуры».32

Опыт Р.Гамзатова выявил, что сонет не чужеродное явление для дагестанской поэзии. Он блестяще продемонстрировал, что в этой предельно

32 Бехер И Философия сонета или малое наставление по сонету Любовь моя -ПХЛ, 1965.-С.449. 30

поэзия М

лаконичной форме можно выразить мысль и чувство - в их органическом переплетении.

Школа Гамзатова имеет последователей в лезгинской поэзии. Речь идет о достижениях Ш-Э.Мурадова, И.Гусейнова, Х.Хаметовой, А.Алема, А.Кардаша и некоторых других поэтов.

Наиболее часто к сонету обращается И.Гусейнов. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать хотя бы его сборник «Медиатр» (Дагкнигоиз-дат, 1974). Многие сонеты в нем посвящены любимой женщине. Поэт изящество ее внешности увязывает с красотой внутреннего мира. Таков сонет «Какой Рублев начертал твои брови». Другие сонеты поэта о любви не уступают этому. Назовем отдельные из них: «В руках девушки книга», «Я искал подарок для тебя», «День - солнце заливает мир», «Шахдаг известен своей высотой», «Помню, мы под дождь попали». Сонеты И.Гусейнова строятся как выводы из разных случаев жизни его и ее.

Другая группа сонетов И.Гусейнова имеет философское содержание. В них осмысливается пережитое, оставшееся позади, о котором не следует жалеть («Не оглядывайся ты на пройденный путь»), говорится об умении жить в единстве с народом, для которого поэт несет свет в своем сердце («Ярко горят огни города», «В горах Кураха сели мы у родника»).

Проблематика сонетов И.Гусейнова не ограничена. Они имеют все формальные особенности европейского сонета. Но в лезгинской поэзии сонет не может считаться традиционной формой. Для лезгин это новая форма поэзии. И.Гусейнов не только ввел сонет в родную поэзию, но и показал, что эта строфическая композиция в лезгинском языке обрела свою специфику, которая проявляется прежде всего в его содержании («Красива как изданная книга классика...»).

Сонеты пишут и другие лезгинские поэты. Они есть и у Х.Хаметовой, А.Алема, А.Фатаха. Но после И.Гусейнова наиболее интересны сонеты А.Кардаша. У его сонетов своя тональность и свои краски. Сонеты А.Кардаша внесли в лезгинскую поэзию последних лет новую струю. Трогателен «Сонет конца осени», в нем слышна печаль улетающих журавлей.

Сонеты А.Кардаша пронизывает настроение одиночества, отрешенности от беспокойной суетливой действительности («Сонет одиночества», «Сонет заброшенного дома», «Сонет женщине, похожей на мою покойную мать» и др.). Сонеты А.Кардаша восходят к типу медитативной лирики, которая характерна Е.Баратынскому и И.Анненскому.

Элегия. Полна неизбывной грусти поэзия классиков лезгинской поэзии Сайда Кочхюрского, Етима Емина, познавших скорбь драматических поворотов судьбы, испытавших трагический разлад со своим временем и чуждым обществом.

Элегия современных лезгинских поэтов, хотя и продолжает традиции, носит более философский характер («Уходит человек», «Две добрые руки» Д.Абдуллаева).

В элегиях Б.Салимова превалируют грусть и печаль, но в них ново то, что «тоска светла» и лирический герой счастлив тем, что может вслушаться в звуки и голоса тихого вечера, теплого дождика, негромкого ветра, безмолвия облаков, легких, будто снег, покрывший плечи гор. Его элегии полны любви к жизни. В них жизнь осмысливается как счастье, хотя и недолговечное.

В элегиях П.Фатулаевой мотивы грусти облекаются в тонкую вязь пейзажного орнамента, рисуемого чаще всего в осенних красках, где настроение человека соответствует состоянию увядающей природы («Чувства», «Конец ночи», «Осень», «Замерзший воробей» и др.). Ее лире не чуждо и чувство невозвратной утраты, душевного срыва, тихого отчаяния, навязчиво гнетущей жалости.

Лезгинская элегия условно делится на два отличных друг от друга периода. Это период ХУШ-Х1Х веков, когда творчество многих поэтов было окрашено в мрачные трагические краски, когда безысходность и смерть рассматривались как норма жизни. В элегиях советского времени, особенно второй половины XX века, на смену трагичности в понимании судьбы человека приходит грусть, сопряженная со скоротечностью жизни, но пониманием ее как божественного дара, которое обязывает думать о своем человеческом назначении. Это уже другое качество элегии.

Жанр элегии органически вписывается в палитру лезгинской поэзии.

Миниатюра. Исследователи лезгинской фольклорной и классической поэзии отмечают многообразие миниатюр: одностишие, двустишие (бейт), трехстишие, четырехстишие (рубай, бенд), восьмистишие.

Миниатюра в XX столетии пережила качественную эволюцию. Если прежде в ней наблюдалось воспроизведение, изображение действительности, то теперь она чаще всего служит для выражения концентрированной, часто философской мысли, тяготеет к глубоким раздумьям, широким обобщениям, типизации.

Осмысливая способы и принципы функционирования миниатюр, мы подчеркиваем: основными творцами и исполнительницами бендер-манияр 32

были женщины, а сама форма этого жанра заимствована из обрядовой свадебной поэзии. Характерным признаком бенда становилась импровизация-зачин, и «подхваченный подругами, он превращается в хоровую песню-мани».

Трансформируясь на разных этапах развития художественного слова, миниатюра приобретала афористичность, притчеобразность, создающие целевой психологический и эмоциональный настрой.

Современные миниатюры, по нашим наблюдениям, освобождены от выспренности, витиеватости, усилены иносказаниями и выразительными сравнениями. Миниатюры А.Саидова, Б.Салимова, Ш-Э.Мурадова, А.Алема, Х.Хаметовой, К.Мусаева, И.Гусейнова, Д.Абдуллаева и др. по изобразительной гамме многокрасочны, мысль и настроение в них передаются ненавязчиво и, как говорится, «без нажима», но субъективно-личное начало никоим образом не умаляется. «Под формой внутреннего мира, - пишет Г.Н.Поспелов, - и следует, очевидно, разуметь мир медитации, который выражает мысли и чувства поэта, обращенные или в глубь себя самих или во внешний мир. И развивая мысль Гегеля, можно утверждать, что медитативная лирика представляет основную разновидность этого литературного рода...».33 Это высказывание имеет отношение к лезгинской миниатюре, которая достигла профессионального совершенства.

Газель. «Газели и рубай, - пишет И.Брагинский, - в классической поэзии в наибольшей мере связаны с устным народным творчеством. Более того, они безусловно выросли из народных песен. Газель привлекательна тем, что она передает интимные чувства, преимущественно мотивы любви...».34 В этой форме наиболее впечатляющи достижения Ш-Э. Му-радова, А.Саидова, И.Гусейнова, А.Мехмана. В книге И.Гусейнова «Мост» (на лезг.языке. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1976, с.22-25) опубликован цикл из семи газелей, где поэт строго придерживается канонического построения: шесть бейтов, зарифмованных монорифмой и связанных единой темой.

Вместе с тем, все семь произведений отличаются особым способом раскрытия мысли, а также соответствующим замыслу выбором изобразительно-выразительных средств. В одних случаях это драматизированный монолог, в других - окрашенное юмористическими красками шутливо-игривое обращение к любимой. Поэт умело пользуется распространенны-

33 Поспелов Г Н Лирика. - Изд Моек Ун-та, 1976. - С.65.

34 Брагинский И 12 миниатюр. - М Художественная литература, 1966 - С 229.____

РОС. НА (,»А.|ЬНА> Г, ? I М Сиси, ¡»бург 9М УК

ми в восточной поэзии приемами обращения («красавица», называет любимую по имени, обращается к самому себе. Газели И Гусейнова полны метафор, сравнений, поэт мастерски владеет высоким слогом.

Ибрагим знает, чем несчастнее любовь, Тем возвышеннее и сладостнее стихи о любви.35 Все шесть бейтов цветисто-причудливым узором раскрывают смысл внутреннего диалога. Каждый из бейтов строится на антитезе Он и Она. Его любовь и Её равнодушие. Все следующие одна за другой строки представляют игру слов:

Ради тебя мое сердце расцветает весенним цветком, Ради меня почему ты даже летом не тающий кусок льда?36

Каждый бейт заканчивается обращением к женщине, которую поэт называет красавицей (гуьзел).

Обращение поэта к газели, как к одушевленному предмету, становится приемом передачи чувства. В поэтической системе ей отводится собственное место. За газелью автор оставляет право на раскрытие самого разного содержания.

Газель - форма, заимствованная с арабского, но она по своей природе не чужда оказалась и лезгинской поэзии, найдя в ней свое прочное место.

Мани. Мани-песня имела лирическое содержание и исполнялась женщинами. В фольклоре песня являлась одной из самых древних форм и сопровождала ритуальное действо. Отпочковавшись от обряда, мани приобрела самостоятельность. Одним из образов мани является двухперсо-нажность: диалог девушки и парня. Объяснение в любви происходило посредством аллегорий, иносказаний и отличалось остроумием, затейливостью, ибо заключало состязание умов: девушка все время уходила от прямого ответа, а юноша, как бы настигал ее неожиданным виртуозным вопросом. В народе также популярны частушки лирического и сатирического характера

Как поэты-песенники зарекомендовали себя А.Савдов, Ш.-Э.Мурадов, А.Мехман. Традиционная диалогическая форма мани сохраняется и в поэзии А. Абасовой («Юноша и девушка»), а у А.Саидова песня приобретает признаки романса. Ш.-Э.Мурадов делит свои произведения на

35 Гусейнов И Мост (на лезг яз ) - Махачкала Дагкнигоиздат, 1976 - С 22

36 Там же -С 23

«новые песни», «песни», «веселые песни», «Веселые и молодежные песни». В пределах песенного жанра у него наблюдается большое разнообразие: от близких к фольклорным - до сонета.

В сфере современных мани имеет место стилизация под народные песни «Билдир-Беневша» Ш-Э.Мурадова. В народе особой популярностью пользуется песенное творчество А.Мехмана («Первая любовь», «Любимая не принта», «Дилара», «Марал» и др.).

Сделанный нами анализ показывает, что малые формы поэзии как свои родные, идущие от устного творчества, так и заимствованные у восточной и западной поэзии стали достоянием лезгинской поэтической сокровищницы.

В заключении обобщены наблюдения и результаты анализа наиболее значительных произведений, определяющих тенденции развития лезгинской поэзии 2-ой половины XX столетия в контексте процессов русско-национального творческого взаимодействия.

Осмысление диалектики слагаемых «жанровой системы» лезгинской поэзии привело нас к выводам:

1. Литературные, в частности, и поэтические жанры - категории исторически развивающиеся. Сознание художника, отражая действительность, подспудно или осознанно актуализирует и значительно обогащает первоначальные значения и содержание как отдельных образов, так и слагаемых жанрообразования. Тем самым оно носит объективно целенаправленный характер. Направленность и содержательность формообразовательного процесса явились ведущими факторами в становлении жанровых моделей, в основе которых идея гармонизации картины мира. Отсюда следует, что диалектика миропонимания была главенствующей в становлении художественного сознания в целом и жанрообразования в частности как в поэзии лезгин, так и других народов Дагестана.

2. Направленность, сфокусированность художественного сознания на общенациональную идею определила и динамичность «жанровой системы» - не только притяжение к традиционному и устоявшемуся, но и отталкивание и стремление преодолеть границы этнической культурной замкнутости для более широкой и глубокой реализации специфического и универсального, заложенных в поэзии долгим опытом эволюции - от этнографических реалий быта, традиций фольклора и религиозных канонов до аспектов художественной философии.

3. На основе проанализированного материала мы постарались показать сложившуюся в лезгинской (впрочем, как и всей дагестанской и российской) поэзии тенденцию жанровой динамики - в особенности поэмы, в центре которой оказалась нравственная проблематика с идеей суперценности человеческой личности, что было вызвано периодом «оттепели», определившей нарастание раскованной лирики, а на ее гребне - преображения и жанровой системы, приход в поэзию новых форм.

4. Исследованный литературный материал обнаруживает ряд характерологических универсальных качеств, открывающих новые перспективы в изучении данной проблемы: народнопоэтические традиции в широком аспекте их культурологической специфики обеспечивают возможности художественному национальному самосознанию вписываться со своей образной системой в более общую понятийно-смысловую художественную и философскую систему.

Пристальное вглядывание в развитие литературы XX столетия, в особенности же второй его половины, а затем соотнесение «литературного ряда» с социальной системой, общественными идеями, историей философии, религиозным сознанием и т.д. позволили автору исследования дать свое представление о преобразованиях форм и жанров лезгинской поэзии.

Основное содержание диссертации отображено в следующих публикациях автора:

1. Тема войны в лезгинской поэзии. Альманах «Дружба» (на лезг.яз.), 1975, №2, 1,0 п.л.

2. Любимый образ горцев. Альманах «Дружба» (на лезг.яз.), 1976, № 3, 0,75 п.л.

3. На пути к новым обретениям. В сб. Литература Дагестана и жизнь. -Махачкала, 1978, 1,0 п.л

4. Баллада - новаторский жанр лезгинской поэзии. В сб. Литература Дагестана и жизнь. - Махачкала, 1981, 1,0 п.л.

5. Баллада - новаторский жанр лезгинской поэзии. В сб. Литература Дагестана и жизнь. - Махачкала, 1981, 1,0 п.л.

6. Поэзия П.Фатуллаевой. «Женщина Дагестана», 1982, №3, 0,75 п.л.

7. К новым творческим вершинам. Альманах «Дружба» (на лезг.яз.), 1983, №3,0,75 п.л.

8. Поэзия мысли и чувства. «Женщина Дагестана», 1984, №1, 1,0 п.л.

9. Мастерство изображения пейзажа. В сб. Поэтика дагестанской советской литературы. -Махачкала, 1986, 1,5 п.л.

10. Тезисы доклада: Традиции лезгинской гражданской лирики в современной поэзии. В сб. Актуальные проблемы изучения фольклора и литератур народов Северного Кавказа и Дагестана - Махачкала, 1987.

11. Жанровые поиски современной дагестанской поэзии (Сонет.) Сб Вопросы изучения и преподавания многонациональной литературы в школе и ВУЗе. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1995, 1,0 п.л.

12. Нелегкие поиски. В сб. Литература Дагестана и жизнь. - Махачкала, 1997, 1,0 п.л.

13. Современная лезгинская поэзия. - Махачкала, 1998, 8,0 п.л.

14. Лезгинская баллада. Сб. научн. трудов. - Махачкала: Изд-во «Юпитер» 1999, 1,0 п.л.

15. О поэме И.Гусейнова «Шарвили». Сб.научн.трудов. - Махачкала, 2000. 1 п.л.

16. К методологии исследования жанровой системы национальных литератур (на примере лезгинской). - Махачкала: Вестник. Дагестанский научный центр. 2004, № 17, 1,0 п.л.

Формат 60x84 1/16 Печать ризографная Бумага №1 Гарнитура Тайме Усл.п.л - 2 изд п.л. - 2 Заказ - 241 -05 Тираж 100 экз. Отпечатано в ООО «Деловой Мир» Махачкала, ул Коркмасова, 35а

i #

* • » .

Ii * « (

к ^ ^ ^

» г»'

V (

>■4 * *

РНБ Русский фонд

2007-4 1619

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Темирханова, Гюльнара Бейбалаевна

Введение.

Примечания.

Глава I. Традиции русско-дагестанских творческих взаимосвязей.

М.Горький и С.Стальский, В.Маяковский и А.Фатахов и др.24 Раздел 1. Некоторые теоретические предпосылки русско-лезгинского творческого взаимодействия.

Раздел 2. Эпоха революционных перемен и закономерности зарождения и функционирования новых поэтических жанров.

Раздел 3. Социальный оптимизм в лезгинской поэзии: соотношение реального и утопического.

Примечания.

Глава II. Новое время и поиски новых художественных решений.

Раздел 1. Эстетические ресурсы крупных поэтических жанров (баллада, поэма) и процессы художественного осмысления национальной действительности периода 50-90-х годов.

Баллада.

Поэма.

Примечания.

Глава III. Малые поэтические жанры и виды строфической композиции.

Сонет.

Элегия.

Миниатюра.

Газель.

Мани-песня.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Темирханова, Гюльнара Бейбалаевна

В последние десятилетия XX столетия явно возрос научный интерес к жанровой ситуации в национальных литературах - как в прозе, так и в поэзии. Это связано, на наш взгляд, с активизацией в общем творческом процессе новаторских поисков, вызванных осознанным стремлением поэтов и писателей - выходцев из недр народов, ранее называвшихся «младописьменными» и даже «бесписьменными» - найти и занять свое достойное место в иерархии художественных достижений на стыке веков.

Набирающая силу тенденция к самоопределению и самоутверждению ознаменовалась бесспорными достижениями на почве «периферийных литератур», куда механически были отнесены и литературы многоязычного Дагестана. Вместе с тем лучшие произведения таких писателей Северного Кавказа, как осетин Коста Хетагуров, балкарец Кязим Мечиев, кумык Йырчы Казак, даргинец Омарла Батырай, лезгин Етим Эмин, лачка Щаза стали самобытным вкладом в эстетическую сокровищницу многонационального Отечества, а творения Расула Гамзатова, без сомнения, обогатили мировую литературу. Поэзия лезгинских поэтов Т.Хурюгского, Ш.-Э.Мурадова, Б.Салимова, Ш.Кафланова, И.Гусейнова, А.Саидова, Х.Хаметовой, А.Алема, А.Кардаша, А.Фатаха, З.Кафланова и других оказалась на уровне достижений балкарца Кайсына Кулиева, калмыка Давида Кугультинова, кабардинца Алима Кешо-кова, даргинца Ахмедхана Абу-Бакара и подтвердила свою профессиональную зрелость, высокую степень художественности и жанрового многообразия.

Ускоренный взлет (иначе не назовешь !) национальных литератур региона к высотам профессиональной зрелости сам по себе выдвигает задачу серьезного научного осмысления и теоретического обобщения накопленного эстетико-философского потенциала. Характеристика художественных богатств любого народа приводит к мысли, более того — к неизбежности описания жанровой структуры, жанровой мозаики его литературы, в частности - и поэзии.

В статье «О русской повести и повестях г.Гоголя» В.Белинский подчеркнул, что «если есть идеи времени, то есть и формы времени». (1) Речь идет о том, что процессы зарождения новых трансформаций, обновления и преобразования устоявшихся жанров обусловлены переменами и эстетическими запросами общественной жизни конкретного исторического этапа.

Очевидно также, что каждый тип художественного мышления реализо-вывает себя в рамках лишь ему присущей совокупности жанров. «Появление новых направлений в искусстве, открытие новых путей эстетического освоения действительности, - пишет Л.Фризман, - неизбежно влекут за собой перестройку ранее существовавшей жанровой системы». (2) Связь процессов эволюции жанров с путями и своеобразием общественного развития, с социальными сдвигами проследил и Г.Плеханов на основе жанровой специфики французской драмы XVIII века. (3)

Помимо зависимости движения, функционирования жанра от «дыхания литературы» на той или иной стадии ее развития, надо учитывать также первичность личностных, художнических особенностей поэта, писателя, т.е. индивидуальность творца - особенности его мировосприятия, образа мышления. Следует исходить также из «сетки координат», которой он охватывает окружающую действительность и в какой тональности воспринимает происходящее и оценивает происшедшее (объективно, преувеличенно, скептически, раздраженно и т.д.). Поэтому облик каждого писателя в читательском восприятии как бы сливается с галереей образов, гаммой ассоциаций, эмоционального ряда, которые излучают жанры, использованные им. Подтверждение тому - вошедшие в литературоведческий обиход термины «шекспировская трагедия», «пушкинская строфа», «бальзаковский роман», «чеховская новелла» и т.д.

Жанр (жанры) в творческом процессе выступает как бы стимулятором взаимосвязей и взаимодействия различных литератур, часто сближая их, порою и отдаляя, подчеркивая тем самым их национальную самоценность, оригинальность, самостоятельность. Есть также мнение, что на развитие русской поэмы оказали мощное влияние именно поэмы Байрона, а романы Достоевского стали подлинной школой «психологического романа» для писателей Европы.

Изучение природы, генезиса, форм и способов функционирования жанра (жанров) сулит немало открытий на путях к постижению тайн художественного творчества, его психологии и т.д.

Решению этой задачи, на наш взгляд, должен предшествовать ответ на вопросы: «Что такое «жанр» вообще? Каковы его содержание, предназначение и возможности? Проблемой жанров в русской литературе первым занялся В.Белинский, посвятив этой теме статью «Разделение поэзии на роды и виды» (журнал «Отечественные записки», 1841, t.XV). М.Я.Поляков - автор комментария к статье 1 поясняет: «Как указывал сам Белинский, задача статьи о «Разделении поэзии на роды и виды» состояла в критике догматической и формалистической поэтики классицизма. Для поэтики классицизма роды и жанры — вечные и внеисторические (подчеркнуто нами — Г.Т.) категории. В.Белинскому чуждо отвлеченное разложение поэзии на лирику, эпос и драмму. Критик указывает на взаимопереходимость (подчеркнуто нами -Г.Т.)родов литературы: так, например, лиризм - общая черта и драмы, и эпоса, и лирики. С другой стороны, драма греков отличается эпическим характером, а драма новейшая - большей насыщенностью лирическим элементом. Все это связано у Белинского с историческими особенностями той или другой эпохи. Важно неприятие критиком сомнительной версии об отмирании искусства на этапе технического прогресса. Наоборот, считал Белинский, обновление общества способствует расцвету художественности, и на этой почве - зарождению новых жанров литературы. (4)

Статья В.Белинского «Разделение поэзии на роды и виды» не только обстоятельна, но и историко-обзорна. В ней впервые на опыте мировой литературы (греческой, французской, итальянской, английской) выявлена и теоретически обоснована главная закономерность формирования и функционирования жанров на почве лирической поэзии. Роды поэзии «явились у каждого из народов в своей особенной последовательности или, лучше сказать, в совершенной смешанности,» - утверждает В.Белинский. (5)

Виды лирической поэзии, как считает В.Белинский, зависят от отношений субъекта к общему содержанию, которое он берет для своего произведения. Если субъект погружается в элемент общего созерцания и как бы теряет в этом созерцании свою индивидуальность, то являются: гимн, дифирамб, псалмы, пеаны. В случаях, когда субъект, кроме совершенно личных ощущений, выражает в лирических произведениях более общие, более сознательные факты своей жизни, различные созерцания, воззрения, сближения, мысли, весь объективный запас сведений, по мнению критика, рождаются емкие формы в виде песни. Песня - общее понятие, может, даже корневое, а ветви -это сонеты, стансы, канцоны, элегии, послания, сатиры и, наконец, все те «многоразличные стихотворения, которые трудно даже назвать особенным именем». (6) По наблюдениям В.Белинского выходит, что могут быть другие, еще не обозначенные, не зафиксированные разновидности лирических жанров. Вероятно, критик имел в виду элегию, думу, балладу, романс. Вместе с тем, вызывает недоумение, что В.Белинский в своем столь глубоком и масштабном исследовании не упомянул стансы, посвящения, эпиграммы, в частности, Пушкина^В статье В.Белинского нет слова «жанр». Нет потому, вероятно, что определение внедрилось в научный обиход позже - в начале XX столетия. Истоки понятия «жанр» восходят к книге французского литературоведа Фердинанда Брюнетера «Эволюция жанров в истории литературы» (1890), хотя и в ней под словом «жанр» подразумевался термин «род» литературы. Синонимичность терминов сохраняется и в современном литературоведении. Так, в работе С.Баранова «Функциональное изучение литературы и изучение жанра» (1985) высказывается суждение о том, что в разделении поэзии на роды и виды нет особой надобности.

В определении научной (литературоведческой) характеристики термина «жанр» по сей день нет однозначной завершенности. В монографиях «Вопросы стиля и жанра в литературе» Б.Леонова (1984), «Жанры в меняющемся мире» Н.Федь (1989), «Что такое жанр» В.Баевского (1990) не определены семантико-художественные и функциональные характеристики термина, не установлен его статус.

А.Цейтлин («Современная советская поэзия», 1987) и Л.Тимофеев («Теория литературы») также не вносят ясность в постижение проблемы. Н.Гуляев, И.Волкова придерживаются точки зрения о том, что литературный жанр - понятие, прежде всего, видовое.

В суждениях о «жанре» следует исходить из непреложного, априорного положения: жанр - категория историческая. Так считал академик Д.С.Лихачев. Далее ученый уточнял: «. жанры не живут не зависимо друг от друга, а составляют определенную систему, которая меняется исторически.». (7) «Особенности того или иного жанра нельзя искать только в особенностях формы литературных произведений, в особенностях их построения», - считает Г.Поспелов. (8) В учебнике по литературоведению (под ред.Г.Н.Поспелова) положение об исторической обособленности жанра как бы возводится в одну из значительных закономерностей развития литературы: «Жанр произведения традиционно определяется по целому ряду признаков - содержательных и формальных, которые объединяют произведения одного жанра и носят устойчивый, исторически повторимый характер». (9)

Признание настоящей константы ставит задачу исследования не только самого процесса эволюции жанровых форм, но их взаимодействия, и в результате этого - становления целостной жанровой системы, так как жанры функционируют во взаимодействии, в состоянии взаимопроникновения и взаимостимулирования.

Формирование жанровой системы - это, как мы уже подчеркивали, процесс эволюции жанров как параллельного развития, взаимодополнения, дифференциации и новой трансформации. Один и тот же жанр у разных народов в разные эпохи обнаруживает себя в многообразии разновидностей форм. Жанр - это не конкретное произведение, а определенный тип, модель, образец, эталон художественного содержания. (10)

В жанре проявляется историчность художественной формы. П.Медведев считал, что поэтика обусловлена жанром, так как жанр есть типическая форма целого произведения, целого высказывания, как возможность самовыражения. Реально содержание замысла каждого образа может быть принято лишь в связи с жанром. (11)

Суждения о жанре не могут быть полными, если не сказать о его таких свойствах, как «внутренняя свобода», «многоликость» и т.д. Именно о «подвижности» составляющих лирики А.Ахматовой написал А.Урбан в статье «Мне ни к чему одические рати.». «. столько истоков придумано для ее поэзии, - констатирует исследователь, - психологический роман, новелла, драматургия, кинематограф.». Сверх того, продолжает он, Е.Добин в книге «Поэзия Анны Ахматовой» (Д., 1958) прибегает еще к музыкальным и живописным ассоциациям. (12) Б.Эйхенбаум сформулировал несколько иные, но на наш взгляд, чрезвычайно важные теоретические выводы: «Обрастание лирической эмоции сюжетом.». Дальнейшее углубление в поэтический текст исследователя наводит на мысль о том, что в стихах Ахматовой «приютились элементы новеллы или романа, оставшиеся без реализации. Все эти утверждения - свидетельство шаткости жанровых границ в творчестве А.Ахматовой. Это же можно наблюдать и у многих других поэтов, русских и национальных. На наш взгляд, следует подчеркнуть важнейшую закономерность в развитии и обогащении жанровой мозаики многонациональной российской поэзии. Речь идет о процессе «оживления выдохшихся жанров» за счет новаторского взрыва внутри омертвевших штампов.

Еще о некоторых непреложных особенностях «жанра» следует упомянуть: генезис поэтических жанров национален, не только эстетически, т.е. сугубо литературоведчески, но и историко-социально определен. Вместе с тем, жанровая система, как мы отмечали выше, не статична, хотя жанрообразова-тельный процесс характеризуется целостностью художественного текста (лирическое стихотворение - цикл лирических стихотворений - лирическая, ли-ро-философская, лиро-публицистическая поэмы), четкой ориентацией пафоса произведений (медитативная поэзия - сатирическая поэзия), т.е. диалектическим единством идейно-тематической и композиционно-структурной организованностью произведения. Этот аспект проблемы подразумевает свободное взаимодействие доминирующих литературных родов внутри жанрового контекста (в крупных жанровых формах, скажем, в поэме) и устойчивые признаки поэзии как метафора и ритм (в лирике малой и средней формы и в сатирической поэзии) и т.д.

Хотим особо отметить следующее обстоятельство: новый, независимый от идеологических постулатов, субъективизма и предвзятости подход к творениям подлинных классиков не только сугубо лезгинской, но и поэзии Востока в целом, каковыми являются Етим Эмин и Сулейман Стальский, открывает новые исследовательские перспективы, способствует формированию более плодотворных методологических принципов, которые создают предпосылки для более раскованного и углубленного изучения процессов, происходящих в недрах национальной художественности во второй половине XX столетия.

Из изложенных выше научно-теоретических ориентиров, положений и критериев мы намерены исходить в процессе анализа жанровой панорамы лезгинской поэзии - в историко-обзорном и современном срезах.

Актуальность работы определяется необходимостью новых подходов к исследованию лезгинской поэзии второй половины XX века. Несмотря на наличие ряда монографий и статей в коллективных сборниках, в той или иной степени затрагивающих волнующую нас тему, системно не изучена. Отсутствуют работы, рассматривающие идейно-эстетический, художественно-изобразительный арсенал национальной литературы, конкретно - лезгинской поэзии именно в контексте новаторских исканий многоязычной дагестанской литературы. Это - существенный пробел, ибо вторая половина XX столетия, особенно 60-90 гг., отмечены как резкими общественно-политическими сдвигами, так и оживлением творческого процесса, усилением новаторских тенденций вообще и в сфере жанрообразования, в частности.

Известно, литература отражает реальность, вместе с тем, она функционирует и развивается по своим внутренним закономерностям, т.е. не всегда благодаря благоприятствующим условиям, но нередко и вопреки им.

Вспомним, каких поразительных высот достигла русская, да и вся многонациональная советская поэзия, музыка, кинематография в суровые годы Великой Отечественной войны. Развал СССР, огульный отказ от творческого метода соцреализма, предание анафеме устоявшихся идеалов прекрасного, размытость границ между нравственным и аморальным, подмена подлинного новаторства крикливым псевдоноваторством привели к оскудению и осквернению художественных традиций, упрощению и даже опошлению самого назначения искусства слова и т.д. Вместе с тем, отечественная литература и лезгинская поэзия как ее неотъемлемая часть, некоторое время оказавшись в состоянии социально-психологического шока, однако же вновь обрели способность к творчеству. Возрождение, более того, новаторские импульсы стали пробиваться именно в сфере жанрообразования. Здесь задействована именно логика вопреки, которую отмечал еще в суровом 1919 году Андрей Белый. «.в самые тяжелые дни России она (поэзия - Г.Т.) стала похожа на соловьиный сад - поэтов народилось, как никогда раньше, - поражался он. - Жить сил не хватает, а все запели.». (13)

Новые веяния в лезгинской поэзии 80-х годов обусловлены приходом в национальную литературу молодой смены, преимущественно окончившей или же обучающейся в Литературном институте им.М.Горького в Москве, главное - поколения открытого к новому, своей творческой натурой почувствовавшего ветер перемен. Это было поколение, наделенное талантом восприимчивости - восприимчивости к опыту русской литературы и литератур братских народов СССР и России. Разумеется, речь идет не о безвольном эпигонстве, а о творчески вдумчивом осмыслении достижений «вокруг себя», т.е. инонациональных литератур, в первую очередь - великой русской литературы с немеркнущими традициями гуманизма и свободолюбия.

Тема исследования проблем жанрового обновления и обогащения лезгинской поэзии, естественно связана, как об этом мы писали выше, с комплексным изучением истории и современного состояния лезгинской литературы, конкретно - поэзии. К сожалению, таких работ пока еще нет. Поэтому назрела необходимость рассмотреть в сопоставительном плане жанровые приобретения лезгинской поэзии первой половины XX века с жанровым обогащением ее во второй половине XX столетия.

От С.Стальского, А.Фатахова, Т.Хурюгского идет непрерывное обновление жанров и канонических форм поэзии, которая в лице Ш.-Э. Мурадова, А.Саидова, И.Гусейнова, А.Алема, А.Кардаша поднялась по своей эстетичности на высокий уровень русской и европейской литературы. Это и определяет актуальность исследования данного феномена.

Степень разработанности темы можно, как нам представляется, выявить и оценить лишь исходя из общей картины исследованности лезгинской поэзии. Здесь есть уже значительные достижения. Они связаны с именами таких литературоведов как Г.Гаджибеков, М.Гаджиев, А.Агаев, Ф.Вагабова, Г.Гашаров, З.Биримбеков, К.Мусаев, Т.Ахмедханов, Р.Кельбеханов, Р.Кадимов, Ф.Нагиев. Еще в 1959 г. А.Агаев писал: «Лирические стихотворения создавали, как правило, многие поэты. Помимо Сулеймана Стальского, это Сайд Кочхюрский, Етим Эмин, его брат Мелик, Мазали Али, ашуг Зей-нал, Таги-заде, Гасан Алкадари, Шиназ Гезерчи, Тагир Хурюгский и другие. Первым от лирического жанра отошел Алибек Фатахов («Ударник Гасан», «Эм-Тэ-Эс», «Разорванные цепи»). Ему следовал Б.Султанов, который в 1936 году издал поэму «Смерть батрака Ахмеда». А уже после, идя по их пути, большие поэтические произведения написал Тагир Хурюгский («Село Гю-гез», «Мулла Иса», «Ханум»). Теперь произведений поэмного жанра, основу которых составляет событие, становится все больше и больше». (14) А.Г.Агаев не использует здесь понятия «традиция», новаторство». Но и без того становится ясно, что он имел в виду: в 30-е годы в лезгинскую литературу пришла сюжетная поэма. Так в ней обозначилось новаторство в жанровом плане. В суждение А.Г.Агаева следует внести небольшую поправку. Это касается Алибека Фатахова. Он «от лирики не отошел», продолжал оставаться лириком. Но к существующим лирическим жанрам поэт добавил новые -эпические.

Другая работа А.Г.Агаева, которую мы не имеем права обойти, это монография «Сулейман Стальский», вышедшая в 1963 году. Тут разговор идет о жизни и творчестве поэта, прослеживается его эволюция, обращается внимание на отдельные особенности поэтики. Вопрос о новаторстве Сулеймана Стальского исследователем затрагивается в меру необходимости. Выявляя поэтическое своеобразие Сулеймана Стальского, отмечая то новое, что он внес в родную литературу, А.Г.Агаев пишет: «Досулеймановская лезгинская народная поэзия по существу еще не знала образной речи, образного языка в широком и глубоком смысле этого слова. Было «поэтическое выражение». Большой художник слова Сулейман Стальский обогатил лезгинскую литературу, внедрив в нее художественно-поэтические средства литературного характера». (15) Здесь не во всем можно согласиться с А.Г.Агаевым. Во-первых, у лезгин и до Сулеймана Стальского была богатейшая устная поэзия и немало прекрасных поэтов. И он опирался на все это. А многие поэтические произведения фольклора и по сей день остаются для лезгинских поэтов образцами. Во-вторых, никто еще не установил, где кончается фольклор и где начинается литература. Граница между ними очень зыбкая. Но исследователь, безусловно, прав, утверждая, что Сулейман Стальский обогатил лезгинскую поэтическую лексику, обновил во многом поэтическую речь. Это одна из граней его новаторства.

В 1970 году появилась книга Ф.И.Вагабовой «Формирование лезгинской национальной литературы». Работа эта написана на хорошем литературоведческом уровне и не утратила во многом своего значения. В ней подвергнуты анализу фольклор и поэзия лезгин. Завершается она характеристикой творчества Етима Эмина, новаторство которого исследователь видит прежде всего в содержании его поэзии. (16)

Нельзя обойти вниманием книгу Г.Г.Гашарова «Лезгинская ашугская поэзия и литература». В этой работе автор находит ашугские традиции в творчестве Етима Эмина, выделяет сугубо эминовскую традицию, которую подхватывают по-разному и в разной степени последующие поэты. (17)

Ряд интересных мыслей можной найти и в других книгах Г.Г.Гашарова: «Лезгинская литература. Краткий очерк дореволюционной поэзии» (на лезг.яз., Махачкала, 1979), «Певцы обновленного края». (Махачкала, 1987). Итогом его исследовательской деятельности явился объемный труд - «Лезгинская литература. История и современность» (Махачкала, 1998).

В 1986 году в Баку была издана книга Кичибека Мусаева «Путем сближения и единства» с подзаголовком «О роли связей в становлении и развитии лезгинской советской литературы».

Кичибек Мусаев пишет: «Принятая лезгинскими литературоведами, в частности Г.Гашаровым и Ф.Вагабовой, концепция литературного развития: фольклор - поэзия ашугов - литература предполагает и разделение традиций лезгинской литературы на фольклорные, ашугские, письменные (литературные)». (18) После такого согласия с принципами Г.Гашарова и Ф.Вагабовой

Кичибек Мусаев дает понять, чем будет заниматься он сам: «Но мы здесь предпочитаем говорить о традициях лезгинской литературы в общем». (19) Выходит, что автор претендует на широту охвата проблемы. Но «широта» эта обрекает на повторение известных истин. В книге «Путем сближения и единства» много бездоказательных утверждений о Сулеймане Стальском и Тагире Хурюгском. Ее автором сказано, что эти поэты испытывали влияние азербайджанской поэзии, а первый даже использовал в своих стихах тюркизмы. И вот вывод: «С азербайджанской поэтической традицией основоположников лезгинской поэзии сближают и характерные их стихам повествова-тельность и благозвучность.

Что же касается языка, то здесь мы замечаем типичные и для азербайджанской поэзии красочность, пышность, метафоричность и гиперболичность поэтической речи.». (20)

Такие суждения общего порядка свидетельствуют о преднамеренности концепции. Мы отнюдь не отрицаем влияние азербайджанской поэзии на ряд лезгинских поэтов, особенно прошлого. Но вопрос этот сложный, требующий серьезного исследования.

Следующая книга К.Мусаева «Сулейман Стальский» с подзаголовком «Эссе о жизни и творчестве» издана в 1991 году в Махачкале.

Само время велело автору по-новому подойти ко многим проблемам творчества Сулеймана Стальского. Но этого не случилось. К.Мусаев не сумел выйти за пределы известных представлений о поэте.

Новым подходом к осмыслению творчества Сулеймана Стальского, главным образом его восприятия русской критикой, отличается диссертация Агаевой Шемси Ахедовны «Сулейман Стальский в русско-дагестанском литературном взаимодействии» (1995).

Ш.А.Агаева справедливо указывает на наличие в переводческой практике определенной идеологической позиции, более того, «идеологического метода». (21) Действительно, многие произведения Сулеймана Стальского в переводе «улучшались». Они или сокращались, или увеличивались по воле переводчиков, которые «наводили особый лоск и риторику на стихотворения, посвященные «весне человечества» и ее героям». (22) Эта тенденция определяла восприятие Сулеймана Стальского, в какой-то мере влияла и на самого поэта, но не в силах оказалась изменить его поэтическое лицо, его верность своему призванию.

Наибольший вклад, как нам представляется, внес в исследование проблемы традиций и новаторства Р.Кельбеханов. Его книга «Два крыла» (2002), в которой рассматриваются мотивы и жанры лезгинской поэзии XIX века, проблема традиций и новаторства, а также вопросы жанрово-тематического обогащения лезгинской поэзии первой половины XX века пока остается единственной в таком роде. И, наконец, следует обратить внимание на монографию М.Кельбехановой и Р.Кельбеханова «Лирика И.Гусейнова», в которой авторы касаются и вопроса жанров его поэзии. Естественно, что к ряду исследований мы в более широком плане возвращаемся в основной части диссертации.

О том, что дагестанское литературоведение достигло серьезного продвижения в направлении анализа жанрово-стилевых характеристик национальной поэзии от ее истоков до последних десятилетий XX столетия свидетельствуют и исследования представителей других народов Дагестана: «Дагестанская поэма» (М:, 1989), «Три десятилетия аварской поэзии (19551990)» (Махачкала, 1998) Ч.Юсуповой, исследования «Аварская элегическая лирика. Национальные истоки. Генезис и развитие жанровых разновидностей. Поэтика XIX века» Часть I (Махачкала, 1967), «Аварская элегическая лирика. Национальные истоки. Генезис и онтогенез жанровых модификаций в эпоху нового общественно-политического строя». Часть II. (Махачкала, 1999) З.Гаджиевой, «Духовная поэзия аварцев» (Махачкала, 1988) С.Хайбуллаева и др. Определенный вклад внесен в исследование отдельных жанровых видов дагестанской поэзии Каз.Султановым, М.Сулеймановой, К Абуковым и др. (23)

К поэтическому наследию Етим Эмина уже в наши дни обратился и Кадимов Р.Г. В своей диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук автор скрупулезно проанализировал такие важные аспекты художественного мира классика, как «Мировоззрение. Система образов. Поэтика» (2002 г.).

Исследование проблем жанрового обновления и обогащения лезгинской поэзии, естественно, связано с комплексным изучением истории и современного состояния лезгинской литературы, конкретно - поэзии. К сожалению, работами в этом направлении мы еще не располагаем. С научно-аналитических позиций не осмыслена «система жанров» лезгинского поэтического искусства, особенно второй половины XX века. Наша книга «Современная лезгинская поэзия» (Махачкала, Дагкнигоиздат, 1998) может быть воспринята лишь как подступы к обширной и емкой теме.

Научная новизна диссертации состоит в решении малоисследованной литературоведческой проблемы, связанной с теорией жанра, типологией художественных традиций национальных литератур вообще и лезгинской поэзии второй половины XX века в частности. Именно на стыке сращивания традиций и «находок дня» сложилась ситуация, при которой жанровая система как бы обрела «второе дыхание».

Данная работа пронизана новым методолого-концептуальным подходом не только к изучаемому этапу лезгинской поэзии (вторая половина XX столетия), но и ретроспекцией предшествовавших десятилетий. Мы считаем принципиально важным и оправданным, что исследование проблем «жанровой системы» нами увязывается с национальным менталитетом лезгинского народа.

В нашей работе, выстроенной на историко-типологическом принципе, впервые конкретизируются генезис и своеобразие поэтических жанров по стратегии доминирующего в них родового начала (лирического и эпического) или родового синкретизма, а также синкретических жанровых образований. Нами предпринята также дифференциация основных жанровых форм, характеризующихся как традиционной самобытностью, так и новаторской привлекательностью.

Главные принципы и особенности историко-социальной предпосылки литературного направления как творческой общности и индивидуальных поисков прослеживаются в ходе диахронного раскрытия темы исследования.

Новаторские импульсы лезгинской поэзии в целом и жанрообразую-щих процессов в частности нами рассматриваются в контексте воздействия на развитие национальной художественности литературной критики.

Цель исследования заключается в том, чтобы выявить и теоретически обосновать закономерности жанрового обогащения лезгинской поэзии во второй половине XX столетия и на основании категориального триединства «метод-жанр-стиль» исследовать целостную картину лезгинской поэзии интересующего нас периода, отмечая и подчеркивая при этом черты ее своеобразия, детерминированные историко-социальными реалиями времени и исходя из осознания того, что современная «система жанров» не может быть изучена и субъективно осмыслена в отрыве от фольклорных традиций, без учета достижений других литератур, прежде всего литературы русской.

Цель диссертации выдвигает следующие задачи:

- дать теоретическое обоснование понятиям и терминам, используемым в работе;

- определить и на конкретном художественном материале обосновать пути и темпы эволюции «жанровой системы» лезгинской поэзии исследуемого этапа в неразрывной связи с историей национальной литературы;

- научно охарактеризовать жанровую классификацию лезгинской поэзии 2-ой половины XX столетия и определить место и роль лирики в эстетическом сознании современника;

- показать в действии синхронное и диахронное развитие жанровой системы лезгинской поэзии в контексте русско-национальных литературных связей и взаимодействия;

- с позиций историзма проанализировать диалектику взаимодействия фольклорных традиций и новаторских поисков современных лезгинских поэтов в плане преобразования «жанровой системы»;

- выявить заимствование жанров русской поэзии и проследить процесс их творческой адаптации на почве лезгинской национальной традиции;

- выявить генезис лиро-эпической поэмы во времени (30-90-е годы XX века): традиции и новаторство;

- исследовать специфику «малых» поэтических жанров в лезгинской поэзии 2-ой половины XX века.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Жанровая система лезгинской поэзии второй половины XX века вследствие русско-национальных литературно-творческих связей претерпела качественные преобразования; многоуровневые точки соприкосновения - от лирической миниатюры, песни, политической лирики до баллады и лиро-эпической поэмы, что привело к существенному обогащению и расширению представлений о лезгинской поэзии как эстетическом феномене.

2. Комплексное изучение истории и современного состояния лезгинской поэзии привело к пересмотру сложившихся концепций и их жанровой дифференциации, к не только упорядочению и систематизации, но и к обозначению их признаков, перспективных семантических сдвигов в движении поэзии, формирующихся ценностных ориентации.

3. Диалектика взаимодействия фольклорных и национальных литературных традиций в контексте русско-национальных связей и взаимодействия определила синхронное и диахронное развитие жанровой системы лезгинской поэзии, новаторские поиски лезгинских поэтов в рассматриваемый период.

4. Трансформация новых художественных форм в лезгинской поэзии (И.Гусейнов, А.Алем, А.Фатах, Х.Хаметова, А.Кардаш и др.) свидетельствует о ее восприимчивости к жанровым инновациям, сопряженной со сложным процессом творческого переосмысления эстетической системы на ниве национальной художественной традиции.

5. Литературный контекст второй половины XX столетия поли-фоничен, что дает возможность нового витка поэтических традиций путем синтеза (триединство в поэмном жанре: лирика, эпос, драма).

Объектом исследования является творчество С.Стальского, Т.Хурюгского, Ш.-Э.Мурадова, А.Фатахова, А.Саидова, И.Гусейнова, Х.Хаметовой, А.Кардаша, Б.Салимова, А.Алема, А.Фатаха и других лезгинских поэтов.

Предметом исследования выступают художественные традиции лезгинской поэзии XX века, рассматриваемые в этнокультурном аспекте и в различных жанровых и стилевых контекстах.

Теоретической и методологической основой исследования служит установка на конкретно-историческое и системное изучение лезгинской поэзии в ее многосторонних связях с народными традициями и опытом родственных литератур. Сравнительно-типологическое, жанровое исследование лезгинской поэзии способствует выявлению ее исторических, концептуальных перекличек с литературами богатых художественных традиций - русской, азербайджанской, персидской и др. Филологический, культурно-исторический и сравнительно-исторический методы исследования при этом выступают как базовые. Автор диссертации опирается на труды классиков русской критической мысли и литературной теории В.Г.Белинского, Н.Г.Чернышевского, Н.А.Добролюбова, А.Н.Веселовского, Д.С.Лихачева и др.

При теоретическом осмыслении литературного процесса XX столетия важным подспорьем для нас стали исследования В.Жирмунского, М.Бахтина, М.Храпченко, Г.Поспелова, Б.Путилова. В работе над исследуемой проблемой автор постоянно обращается к опыту ученых Дагестана и Северного Кавказа (Г.Гамзатова, Ч.Гусейнова, Р.Юсуфова, К.Д.Султанова, К.К.Султанова, З.Толгурова, Ч.Юсуфовой, А-К.Абдуллатипова, З.Гаджиевой, С.Хайбуллаева, К.Абукова, З.Акавова, Ф.Вагабовой, А.Ганиевой, Р.Кельбеханова, Г.Гашарова, Р.Кадимова, А.Аджиева, А.Вагидова и др.). В их исследованиях по истории и теории национальных литератур региона нашли характеристику различные направления науки о художественном слове, которые автор стремился использовать и в своей квалификационной работе.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что ее результаты могут создать предпосылки дальнейшего историко-теоретического анализа, научного осмысления литературного процесса, генезиса и эволюции жанров в других национальных литературах Дагестана и, таким образом, стать опорой в построении цельного теоретического труда по жанровой панораме северокавказской поэзии XX столетия.

Практическая ценность настоящей работы заключается в том, что она может быть издана как пособие по спецкурсам для филологических факультетов вузов, педколледжей, учтена при составлении учебных программ по теории литературы народов Северного Кавказа.

Результаты работы могут быть использованы для более полного изучения истории и теории литературы при исследовании творчества отдельных писателей Дагестана, научном осмыслении развития и обогащения жанровой системы современной дагестанской поэзии.

Примечания:

1. Белинский В. Собр.соч. в 9-ти т. - М.: Худ. Лит-ра. 1976. Т. 1. - С. 154.

2. Фризман Л. Жизнь лирического жанра. - М.: Наука, 1973. — С.4.

3. Плеханов Г. Литература и эстетика - М.: Гослитиздат, 1958. - С.76-101.

4. Белинский В. Собр.соч. в 3-х т. - М.: ГИХЛ, 1948, Т.2 Комментарии. -С.859-860.

5. Там же. — С.11.

6. Там же. - С.48.

7. Лихачев Д. Поэтика древнерусской литературы.-М.:Наука,1979. - С.55.

8. Поспелов Г. Теория литературы. -М.: Высшая школа, 1976. - С.233.

9. Введение в литературоведение. -М.: Высшая школа, 1976. - С.380.

10. Теория литературы. Основные проблемы в теоретическом освещении. Роды и жанры литературы. -М.: -1964. - С. 18.

11. Медведев П. Формальный метод в литературоведении. Критическое введение в социологическую поэтику. -Л.: 1928. - С.175.

12. См.сб. Поэтический строй русской лирики. -Л.: Наука, 1973. - С.254.

13. Шагинян М. Литературный дневник. Статьи. 1921-1923 гг., изд. 2-ое, дополнение. - М-Пб. 1923.-С.168.

14. Агаев А. Лезгинская литература (на лезг.яз.). - Махачкала, 1959. -С.116.

15. Агаев А.Г. Сулейман Стальский. - Махачкала, 1963. - С. 189.

16. Вагабова Ф.И. Формирование лезгинской национальной литературы. -Махачкала, 1970.-С.208.

17. Гашаров Г.Г. Лезгинская ашугская поэзия и литература. - Махачкала, 1975.-С.103.

18. Мусаев К. Путем сближения и единства. - Баку, 1986. - С.16-17.

19. Мусаев К. Указ.соч. - С. 17.

20. Мусаев К. Указ.соч. - С.23.

21. Агаева Ш.А. Сулейман Стальский в русско-дагестанском литературном взаимодействии. /Автореф. дисс. канд. филол. наук. - Махачкала, 1993.-С.10.

22. Агаева Ш.А. Указ.соч. - С. 10.

23. Султанов Каз. Магия четырнадцати строк, ж. «Литературное обозрение, 1972, №2; Сулейманова М. Лирика Фазу Алиевой. Жанровое своеобразие и особенности поэтики. Автореферат диссертации на соискание уч. степени канд. фил. наук. - Махачкала, 2000; Абуков К. Расул Гамзатов: особенности философской лирики. - Махачкала, 2003.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Система творческих взаимосвязей и процессы жанрового преобразования национальных литератур"

Заключение

1. Белинский В. Полн.собр.соч. т. 1, С.271.

2. Конрад Н. Запад и Восток. - М.: 1972.- С.318.

3. Сб. «XX столетие и исторические судьбы национальных художественных культур: традиции, обретения, освоение». - Махачкала, 2003.-С.16.

Список научной литературыТемирханова, Гюльнара Бейбалаевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Абдуллатипов А-К. Литература правды жизни. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1984.

2. Агаев А. Сулейман Стальский. Жизнь и творчество. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1963.

3. Агаев А. О национальном эгоизме и национальных чувствах. // Сб.Литература Дагестана и жизнь. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1963.

4. Агаев А. Магистраль истории и проселки Владимира Солоухина. // Сб. Литература Дагестана и жизнь. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1963.

5. Айтматов Ч. В соавторстве с землею и водою. Очерки, статьи, беседы, интервью. Фрунзе, 1979.

6. Антокольский Л. У очага поэзии. М.: Сов.пис., 1972.

7. Акавов 3. Проблема национального и общечеловеческого в кумыкской литературе конца XIX-начала XX веков. В сб. Национальное и интернациональное в литературе народов Дагестана. - Махачкала, 1973.

8. Акбиев С-М. Связь времен и дружба литератур. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1985.

9. Акимов В. В спорах о художественном методе. Л.: Худ.лит., 1979.

10. Ю.Алексеев МЛ. Многоязычие и литературный процесс. // Сб. Многоязычие и литературное творчество. Л.: Наука, 1981.

11. Х.Алиев С. Дорога в современность. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1977.

12. Алиев С. Слово, испытанное веками. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1989.

13. Алиева М. Некоторые вопросы поэтики кумыкского стиха. В сб. Поэтика дагестанской советской литературы. - Махачкала, 1986.

14. Аминов М-3. Тенденции развития дагестанского стихосложения. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1974.

15. Арутюнов Л. Интернационализм и взаимообогащение литератур. Вкн.: Взаимодействие литератур и художественная культура развитого социализма.-М.: Наука, 1981.

16. Арутюнов Л. Проблемы исследования художественных форм национального сознания. В кн.: Национальное и интернациональное в советской литературе. - М.: Наука, 1971.

17. Асеков И. Культурное наследие и советская поэзия кумыков. Махачкала, 1970.

18. Баевский B.C. Что такое жанр. Проблема жанров. Томск: Кн.изд-во, 1999.-115 С.

19. Баранов С.Ю. Функциональное изучение литературы и изучение жанра. -Вологда: Кн.изд-во, 1985. 307 С.

20. Бардаханова С.С. Малые жанры бурятского фольклора. Улан-Удэ, 1987.21 .Бахтин М. Эстетика словесного творчества. -М.: Искусство, 1979.

21. Бахтин М. Слово в поэзии и прозе. «Вопросы литературы», 1972, №6.

22. Белинский В. Полн.собр.соч. М.: Изд. АН СССР, 1956. Т.9.

23. Байрамукова Н. Кайсын Кулиев. Очерк творчества. М.: Сов.пис. 1975.

24. Бертельс Е. Алишер Навои и его «Пятерица» // Алишер Навои, пять поэм.-М., 1948.

25. Бертельс Е. История персидско-таджикской литературы. Избранные труды. - М., 1960.

26. Бикмухаметов Р. Орбиты взаимодействия. -М.: Сов.пис., 1983.

27. Бикмухаметов Р. От изучения особенностей к исследованию закономерностей. - «Вопросы литературы», 1965, № 8.

28. Бикмухаметов Р. Проблемы изучения литератур народов СССР в современном литературоведении. «Филологические науки», 1972, № 6.

29. Борбугулов М. Единство национального и интернационального. М.:1. Сов.пис., 1979.

30. Брагинский И. Двенадцать миниатюр. М., 1966.

31. Брагинский И. К изучению узбекско-таджикской литературных связей. Взаимосвязи Востока и Запада. - М., 1961.

32. Брагинский И. Проблемы востоковедения. -М.: Наука, 1974.

33. Брагинский И. Взаимодействие советских литератур народов Средней Азии. Сб. Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. -М.: Изд. АН СССР, 1961.

34. Брагинский И. О мастерстве Рудаки. Поэтический комментарий. — Ру-даки. Стихи, 1964.

35. Богданова М. Роль русской литературы в становлении социалистического реализма тюркоязычных литератур народов СССР. — Сб.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. М.: Изд. АН СССР, 1961.

36. Бурсов Б. Национальное своеобразие русской литературы. M-JL, 1964.

37. Бучис А. Национальная самобытность и мировой контекст — «Вопросы литературы», 1982, 12.

38. Буишин А. Преемственность в развитии литературы. — JL: Наука, 1975.

39. Вагабова Ф. Формирование лезгинской национальной литературы. -Махачкала: Дагкнигоиздат, 1970.41 .ВагидовА. По пути традиций и поиска. Махачкала, 1976.

40. Вагидов А. Становление и развитие даргинской поэзии. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1979.

41. Васильковский А.Т. Жанровые разновидности русской советской поэмы. 1917-1941. Опыт типологической характеристики. Киев: Высшая школа, 1979.- 199С.

42. Веселовский А. Избранные статьи. — JL, 1939.

43. Виноградов В. Проблема авторства и теория стилей. М.: Худ.лит.,

44. Выходцев П. Об исторической закономерности взаимосвязей литературы и фольклора. «Русская литература», 1977, № 2.

45. Выходцев П.С. Пути развития советской поэмы // Поиск и свершения. Литература, рожденная Октябрем. Л.: Лениздат, 1968. - С.73-174.

46. Гаджиев А. Реализм в литературах Советского Востока. — Баку, 1978.

47. Гамзатов Р. Верность таланту. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1980.

48. Гамзатов Р. По-земному беспокоясь. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1987.

49. Гамзатов Р. Суди меня по кодексу любви. Размышления о литературе, интервью, диалоги, стихи. М.: Новости, 1991.

50. Гамзатов Г. Художественное наследие и современность. Проблемы преемственности и взаимодействия дагестанских литератур. — Махачкала: Дагкнигоиздат, 1982.

51. Гамзатов Г. Преодоление. Становление. Обновление. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986.

52. Гамзатов Г. Дагестан: историко-литературный процесс. Вопросы истории, теории, методологии. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990.

53. Гашаров Г. Лезгинская ашугская поэзия и литература. Канд.дисс. — Махачкала, 1970.

54. Гачев Г. Любовь, человек, эпоха. М.: Сов.пис., 1966.

55. ГачевГ. Национальные образы мира-М.: Сов.пис., 1988.

56. Гегель. Эстетика, в 4-х томах. М.: Искусство, 1969. T.I.

57. Гизатов К. О развитии национальной формы литературы и искусства. -Казань, 1968.

58. Горький М. О литературе. М.: Сов.пис., 1955.

59. Горбунова Е. Эстетическое богатство литературы и проблемы взаимодействия. В сб. Живое единство. - М.: Сов.пис., 1974.

60. Гринцер П.А. Эпохи взаимодействия литератур Востока и Запада. М.,

61. Гусейнов Ч. О двуязычии художественного творчества: история, теория, практика. «Вопросы литературы», 1987, № 9.

62. Гусейнов Ч. Этот живой феномен. Советская многонациональная литература вчера и сегодня. М.: Сов.пис., 1988.

63. Далгат У. Литература и фольклор. -М.: Наука, 1981.

64. Дементьев В. Кавказская тетрадь. М.: Современник, 1989.

65. Демин В.Н. История и типология жанров коми поэзии. Екатеринбург, 1997.

66. Джусойты Н. Ожерелье из похвал и упреков. «Лит.Россия», 11 апреля 1969 г.

67. Дмитровский А.З. О литературных жанрах. Калининград: Кн.изд-во, 1970.-221 С.

68. Добролюбов Н. Собр.соч. в 9-ти томах. -М.Л.: Худ.лит., 1962, Т.5.

69. Х.Жирмунский В. Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур. — В сб.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. -М.: Изд. АН СССР, 1961.

70. Жирмунский В. Алишер Навои и проблема Ренессанса в литературах Востока. В кн.: Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы. - М.,1967.

71. Заборов П. Литературное «посредничество» в процессе взаимодействия национальных литератур. В сб.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. - М.: Изд. АН СССР, 1961.

72. А. Зайцев В.А. В художественных поисках и открытиях в современной поэзии. М.: Изд-во МГУ, 1992. - 215 С.

73. Зайцев В.А. Русская современная поэзия 70-х годов (Жанровые поиски и тенденции)-М.: Изд-во Моск.ун-та, 1984. 136 С.

74. Зайцев В.А. Современная советская поэзия. М.: Высшая школа, 1987. -218С.

75. Зайцев В. А. Современная советская поэзия. М., 1988.

76. Зелинский К Литература народов СССР. М.: ГИХЛ, 1957.

77. Зверев А. XX век как литературная эпоха. «Вопросы литературы», 1992, выпуск II.

78. Ивашева В. Новые черты реализма на Западе. М.: Сов.пис., 1986.81 .Иванов В. Движущая эстетика.-М.: Сов.Россия, 1969.

79. Казбекова 3. Дагестанская литература за рубежом. В сб.: Дагестан литературный. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990.

80. Капиев Эфф. Избранное, в 2-х томах. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1971.

81. Капиева Н. Критические новеллы. М.: Сов.Россия, 1969.

82. Капиева Н. По тропам времени. М.: Сов.пис., 1982.

83. Капиева Н. Скрещение дорог Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990.

84. Капиева Н. Жизнь, прожитая набело. М.: Сов.пис., 1969.

85. Капустин М. Диалектика национального и общечеловеческого в художественной литературе. Ташкент: «Советский Восток», 1978.

86. Каратаев М. Вершины впереди. Алма-Ата, 1972.

87. Кедрина 3. Закономерность чуда. «Вопросы литературы», 1965, № 8.

88. Кедрина 3. Из живого источника. М., 1966.

89. Кешоков А. Вид с белой горы. М.: Современник, 1974.

90. Ковалев В. Многообразие стилей в советской литературе. М.-Л.: Наука, 1965.

91. Кихней Л.Г. Из истории жанров русской лирики. Владивосток, 1989.

92. Коваленко С.А. Лирический эпос современной поэзии. (Динамика жанра). -М.: Наука, 1989. 321 С.

93. Коваленко С.А. Поэма как жанр. М.: Знание, 1982. - 110 С.

94. Коваленко С.А. Художественный мир советской поэмы. -М., 1989.

95. Коваленко С.А. Крылатые слова русской поэзии. -М., 1989.

96. ЮХ.Ковский В. Литература в контексте культуры. В кн.: Взаимодействиелитератур и художественных культур развитого социализма. — М.: Наука, 1981.

97. Кожинов В.В. Книга о русской лирической поэзии 19 в.: Развитие стиля и жанра. М., 1978.

98. Конрад Н. Запад и Восток. М.: Наука, 1972.

99. Корабелъников Г. Дорога к образу. -М.: Сов.пис., 1976.

100. Крачковский И. Арабская литература на Северном Кавказе. // Избранные сочинения. М.-Л., 1960.

101. Кузнецова О. В. Формирование и развитие жанра поэмы в мордовской литературе: Дисс.-.канд.филол.наук. Саранск, 1982. - 196 С.

102. Курбиев М., Магомедов М. Сближение, взаимообогащение, расцвет. -Махачкала, 1980.

103. ЮЯ.Крутикова Н. Роль взаимосвязей национальных культур в развитии реализма. В сб.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. - М.: Изд.АНСССР, 1961.

104. Кубилюс В. Формирование национальной литературы подражательность или художественная трансформация. «Вопросы литературы», 1976, № 8.

105. Ю.Кулиев К. Так растет и дерево. М.: Современник, 1975.

106. МЛелевич Г. На путях изучения литератур Дагестана. Ростов-на-Дону, 1934.112Липкин С. Угль, пылающий огнем. Зарисовки и соображения. М.: Библ. «Огонька», 1991.

107. Лукин Ю. Национальное многообразие и интернациональное единство культур народов СССР «Дружба народов», 1985, № 4.

108. Мальчукова Т.Г. В свете традиций: (О сравнительно-типологическом изучении лирических жанров). Петрозаводск, 1986.

109. Мейлах Б. О преемственности тем в литературном процессе. — В кн.: Искусство слова. -М.: Наука, 1973.

110. Михайлепко Б.С. Теория сонетного жанра. Самарканд: Зарафшон, 1995.-161 С.

111. Мусаев К. Межнациональные связи и развитие национальных литератур. — Баку Элм, 1989.

112. Мусаев К. Сулейман Стальский. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1991.

113. Мустафин Р. Национальная форма и взаимодействие литератур. В сб.: Живое единство. - М.: Сов.пис., 1974.

114. Т&.Неклюдов С.Ю. Взаимосвязи и закономерности развития литератур Центральной и Восточной Азии. -М., 1991.

115. Неупокоева И. Некоторые вопросы изучения взаимосвязей и взаимодействия национальных литератур. В сб.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. - М.: Изд. АН СССР, 1961.

116. Новиков В. Художественная правда и диалектика творчества. — М.: Сов.пис., 1974.131 .Новиков В. Советская литература на современном этапе. — М.: Худ. лит., 1978.

117. УЫ.Новиков В. Движение истории движение литературы. - М.: Сов.пис., 1982.

118. Огнев В. Расул Гамзатов. Очерк творчества. М.: Худ.лит., 1964.

119. Османов М.-Н. Синтаксическая структура бейта (на примере «Дивана» Хафиза) Проблемы восточного стихосложения. - М., 1971.

120. Османова 3. Художественная концепция личности в литературах Советского Востока. М.: Наука, 1972.

121. Ъв.Паранук КН. Жанровое многообразие адыгской советской поэзии. -Тбилиси, 1984.

122. Пархоменко М. Обновление традиций.-М.: Худ.лит., 1976.

123. Петров С. Возникновение и формирование социалистического реализма. М.: Худ.лит., 1970.

124. Поспелов Г. Проблемы литературного стиля. М.: Изд. МГУ, 1970.

125. Пушкин-критик. М.: ГИХЛ, 1950.141 .Пулатов Т. Язык, автор, жизнь. «Литературное обозрение», 1976, №8.

126. А2.Расулов М-Р. Папаха и посох Сулеймана. О национальном характере. -М.: Сов.пис., 1987.143 .Розенблюм Ю. Давид Кугультинов. Очерк творчества. М.: Сов.Россия, 1969.

127. Са'ади. Гулистан. Крит.текст, предисл. и примеч. Р.Алиева. М., 1959.

128. Соколова Л. Дагестан в русской литературе. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1963.

129. Стеблева КВ. К вопросу формирования образной системы лирики в классической тюркоязычной поэзии // Проблемы исторической поэтики литератур Востока. М.: Наука, 1988. - С. 176-188.

130. Стеблева КВ. Стилевые особенности древнетюркской литературы // Теория стиля литератур Востока. М.: Восточная литература, 1995. -С.61-73.

131. Стеблева КВ. Семантика газелей Бабура. -М., 1982.

132. Стеблева КВ. Изучение теории восточных литератур в России. М., 1996.

133. Стеблева КВ. Ритм и смысл в классической тюркоязычной поэзии. -М., 1993.151 .Стенник Ю.В. Система жанров в историко-литературном процессе // Историко-литературный процесс. Проблемы и методы изучения. JI.: Наука, 1974. - С.168-203.

134. ХЫ.Страшнов СЛ. Молодеет и лад баллад. М., 1991.

135. Субботин А.С. Маяковский сквозь призму жанра. М.: Советский писатель, 1986.-354 С.

136. Султанов К. Поэты Дагестана. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1959.

137. Султанов К. История литературы кумыков. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1964.

138. Султанов К. Певцы разных народов. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1971.

139. Султанов К. Расул Гамзатов. Очерк творчества. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1973.

140. Султанов К. Этюды о литературах Дагестана. М.: Сов.пис., 1978.

141. Султанов Каз. Достоинство слова. Махачкала: Дагучпедгиз, 1976.

142. Султанов Каз. По законам художественности. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1979.

143. Султанов Каз. Преемственность и обновление. -М: Знание, 1985.

144. Суровцев Ю. В 70-ые и сегодня. Очерки теории и практики современного литературного процессе. -М.: Сов.пис., 1985.

145. Суровцев Ю. Что же такое «ускоренное развитие»? «Вопросы литературы», 1968, № 4.

146. Сулейманов О. Эссе, публикации. Алма-Ата: Изд.Жалын, 1989.

147. Темирханова Г. Современная лезгинская поэзия. — Махачкала: Дагкнигоиздат, 1988.

148. Хвв.ТеуновX. Литература и писатели Кабарды. -М.: Сов.пис., 1958.61 .Тихонов Н. Двойная радуга. -М.: Сов.пис., 1969.

149. Хб^.Тихонов Н. Сыны Дагестана. Стихотворения, переводы, рассказы, повести, статьи, выступления, письма. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1972.

150. Тураев С. О характере и формах литературных влияний. В сб.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. -М.:Изд. АН СССР, 1961.

151. ПО.Туркаев X. Исторические судьбы литератур чеченцев и ингушей. -Грозный, 1978.171 .Федь Н.М. Жанры в меняющемся мире. -М.: Наука, 1989. 440 С.

152. Фетисов М. Многонациональный характер советской литературы. — В сб.: Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. — М.: Изд.АН СССР, 1961.

153. Фиш Р. Назым Хикмет. Очерк жизни и творчества. — М., 1960.

154. Ml Хайбуллаев С. Наследие и открытия. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1983.

155. МЪХанмурзаев Г. Русские писатели XIX в. о Дагестане. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1988.179Хапсироков X. Пути развития адыгских литератур. Черкесск, 1988.180Храпченко М. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. -М.: Сов.пис., 1970.

156. Храпченко М. Художественное творчество, действительность, человек.-М.: Сов.пис., 1976.182Храпченко М. О прогрессе в литературе и искусстве. «Вопросы литры», 1970, №5.

157. Ъ.Чернец Л.В. Литературные жанры. -М.: Изд-во МГУ, 1982.

158. Шариф А. Литература народов СССР. М. 1974.

159. Шахтаманов О-Г. Советская поэзия Дагестана. -М.: Знание, 1970.

160. Шидфар Б. Образная система арабской классической литературы (VI1. XII вв.). М., 1974.

161. Шкловский В. Тетива. О несходстве сходного. -М.: Сов.пис., 1970.

162. ЭлъяшевичА. Лиризм. Гротеск. Экспрессия. — Л., 1975.

163. Юсупова Ч. О современной аварской лирике. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1974.

164. Юсупова Ч. Эпические традиции в поэме Расула Гамзатова «Сказание о Хочбаре» В сб.: Художественные искания современной дагестанской литературы. - Махачкала, 1983.191 .Юсупова Ч. Дагестанская поэма. Становление и развитие жанра. -М., 1989.

165. Юсупов Р. Дагестан и русская литература. М.: Наука, 1964.9Ъ.Юсуфов Р.Ф. Историософия и литературный процесс. -М., 1996.

166. Первый Всесоюзный съезд советских писателей. Стенографический отчет. М.: Худ.лит., 1934.

167. Второй Всесоюзный съезд писателей СССР. Стенографический отчет. -М.: Сов.пис., 1956.

168. Взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур. М.: Изд. АН СССР, 1961.

169. Взаимодействие литератур и художественная культура развитого социализма. -М.: Наука, 1981.

170. Вопросы дагестанской литературы. Махачкала, 1969.

171. Взаимосвязи Востока и Запада. -М., 1961.

172. Горький и литература народов Советского Союза. Ереван, 1970.201.Единство.-М., 1972, 1975.

173. Единство, рожденное в борьбе и труде. М., 1972.203 .Жанр и творческая индивидуальность: Сборник научных трудов.

174. Вологда: Кн.изд-во, 1990. 162 С. 204.Живое единство. - М.: Сов.пис., 1974.205 .История советской многонациональной литературы в 6-ти томах. -М.: Наука, 1970-75.

175. Из истории литературных связей. М., 1962.

176. История дагестанской советской литературы в 2-х томах. Махачкала, 1967.

177. Интернациональное и национальное в литературе народов Дагестана. -Махачкала, 1973.

178. Литература Дагестана и жизнь.-Махачкала (1963, 1967, 1975, 1982, 1985,1992).

179. Литература Востока в Новое время. М.: Изд. МГУ, 1975. 211 .Мастерство Р.Гамзатова. - Махачкала, 1986.

180. Национальное и интернациональное в литературе и искусстве.1. М.,1964.

181. Новаторство, художественное многообразие литературы и искусства. М., 1970.

182. Перевод средство взаимного сближения народов. - М.: Прогресс, 1987.

183. Поэтика дагестанской советской литературы. Махачкала, 1986.

184. Проблемы теории литературы и эстетики в странах Востока. М.: Наука, 1964.

185. Проблемы взаимосвязей и взаимообогащения литературы и искусства народов СССР. М., 1968.

186. С.Стальский в критике и воспоминаниях. Махачкала, 1969.

187. Теория жанров литератур Востока. М.: Наука, 1985. - 263 С.

188. Художественный перевод. Проблемы и суждения. М.: Известия, 1968.

189. Художественные искания современной дагестанской литературы. -Махачкала, 1983.1. Диссертации :

190. Выровцева Е.В. Русская поэма конца XIX и начала XX веков (Проблема жанра) Дисс. канд.филол.наук. Елец, 1999.

191. Иванов В.А. Русская литературная баллада 1840-1890-х годов. Дисс. канд.филол.наук. Смоленск, 1999.

192. Комбу С.С. Современная тывинская поэзия: (Система жанров). Дисс. канд. филол.наук. Москва, 1999.

193. Кунафик Г.С. Развитие жанровой системы башкирской поэзии второй половины XIX-начала XX веков. Автореф.дисс.докт.филол.наук. -Уфа, 1998.

194. Левченко О.А. Жанр русской романтической баллады 1820-1830-х гг.

195. Дисс. канд.филол.наук. Тарту, 1990.

196. Мухина З.И. Русская литературная баллада, 1830-1850-х годов. История и поэтика жанра. Дисс. канд.филол.наук. Самара, 2000.

197. Науменко-Порохша А.В. Русская лирическая поэзия 1960-1980 годов. (Основные тенденции развития) Дисс.докт.филол.наук. Симферополь, 1998.

198. Пюрвеев В.Д. Жанровое движение: (эволюция жанровых форм и внутренние закономерности развития калмыцкой поэзии) — Дисс.докт. фи-лол.наук. Элиста, 1999.

199. Сивцова П.В. Эволюция жанровой системы якутской поэзии: (Типологический аспект) Дисс. докт.филол.наук. Уфа, 1999.

200. Ю.Стенин С.Н. Особенности жанровой динамики русской поэзии Мордовии 1970-1990 гг. Дисс. канд.филол.наук. Саранск, 2000.

201. Узденова Ф. Т. Жанр поэмы в литературах тюркских народов Северного Кавказа. Дисс. канд.филол.наук. Нальчик, 1999.

202. Шатин Ю.В. Жанрообразовательные процессы и художественная целостность текста в русской литературе XIX века. Эпос. Лирика: Дисс.докт.филол.наук. Новосибирск, 1992. - 362С.

203. ХЪ.Чагин А.И. Русская поэзия 1920-1930 годов в России и зарубежье: (Пути развития и взаимодействия). Дисс. докт.филол.наук. — Москва, 1998.1. Газеты и журналы

204. Бикмухаметов Р. От изучения особенностей к исследованию закономерностей. - Вопросы литературы, 1965, № 8.

205. Бикмухаметов Р. Проблемы изучения литератур народов СССР в современном литературоведении. «Филологические науки», 1972, №6.

206. Выходцев П. Об исторической закономерности взаимосвязей литературы и фольклора. «Русская литература», 1977, № 2.

207. Джусойти Н. Ожерелье из похвал и упреков. «Лит. Россия», 11 апреля 1969 г.

208. Карпов А.А. Тайны жанра // Литературное обозрение, 1983. № 9. -С.57-60.

209. Кедрина 3. Закономерность чуда. «Вопросы литературы», 1965, № 8.

210. Кожинов В.В. Русская поэзия: вчера, сегодня, завтра. // Москва, 1994. -№3. С.8-15.

211. Кубилюс В. Формирование национальной литературы. Подражательность или художественная трансформация. // Вопросы литературы, 1976, №8.

212. Курбатов В. День перед вечером: О поэзии. // Наш современник, 1997.-№11. С.250-254.

213. Лавлинский Л. Горизонты современной поэмы. Проблемы жанра. // Вопросы литературы. 1986. - № 4 - С. 18-42.

214. И Лисневский С. В союзе с правдой и мечтой //Лит. газета, 1997. № 26 -14 июля. - С. 10.12Лукин Ю. Национальное многообразие и интернациональное единство культур народов СССР. «Дружба народов», 1985, № 4.

215. Миллер Л. О если б без слова. (О современной русской поэзии) // Вопросы литературы, 1994. Вып.4, С.241-266,14.0тказываться ли нам от социалистического реализма? // Литературная газета. 1988. 25 мая. С.З.

216. Пакальнишкис Р. Система литературных жанров. // Вопросы литературы. 1985 - № 1 - стр.237-243.

217. Померанцев И. Хождение по жанрам. // Октябрь, 1997. № 10 - С. 171177.

218. М.Суровцев Ю. Что же такое «ускоренное развитие»? «Вопросы литературы», 1968, № 4.

219. Храпченко М. О прогрессе в литературе и искусстве. «Вопросы литературы», 1970, № 5. 19Шайтанов И. Жанровая поэтика // Вопросы литературы. - 1996. - № 3. -С. 17-21.

220. Ю.Шлайдер Р. Обобщающая эстетика жанра: Бахтин, Якобсон, Беньямин // Вопросы литературы. 1997. - № 2. - С.76-100.