автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Системно-синергетическая интерпретация культурной политики в контексте культурогенеза

Полный текст автореферата диссертации по теме "Системно-синергетическая интерпретация культурной политики в контексте культурогенеза"

На правах рукописи

ВОЛК Павел Леонидович

СИСТЕМНО-СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ И1#ЕРПР#ГАЦИЯ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРОГЕНЕЗА

Специальность: 24.00.01 — Теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

Кемерово-2005

Работа выполнена на кафедре философии Кемеровского государственного университета культуры и искусств.

Научный консультант: доктор философских наук,

профессор П.И. Балабанов

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор A.B. Циркин;

доктор философских наук, профессор В.И. Красиков; доктор культурологии, доцент В.П. Конев

Ведущая организация: Томский государственный

архитектурно-строительный университет

Защита состоится 23 декабря 2005 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д.210.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора культурологии в Кемеровском государственном университете культуры и искусств по адресу: 650029, г. Кемерово, ул. Ворошилова, 17, ауд. 218.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кемеровского государственного университета культуры и искусств.

Автореферат разослан 7ц ноября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного i доктор культурологии, доцент Jj/W^c**^**^. Г.Н. Миненко

диссертационного совета, jfiCc^/C&fc^

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Конец XX — начало XXI вв. — время глобальных перемен в мировой культуре, экономике, системе социальных отношений. Различного рода кризисы — энергетический, экологический и т.п.; распад Советского Союза как глобальной сверхдержавы; образование на территории бывшего СССР ряда самостоятельных государств, выдающиеся достижения в науке, технике, развитие высоких технологий в самых разнообразных областях жизнедеятельности и др. — это далеко не полный перечень причин указанных выше глобальных перемен.

Все это, по большому счету, предвестники качественных изменений в мировой культуре. В мировом общественном процессе четко прослеживаются две тенденции. Первая — образование глобальных политико-экономических союзов: Западно-Европейского с доминированием Германии и Франции, такого же союза в Южной Америке с доминированием Бразилии, дальнейшее укрепление уже существующих крупнейших государств планеты — США, Китая, Индии. Вторая заключается в стремлении к автономии и получению собственной государственности этнотеррито-риальных анклавов в уже сложившихся государствах — курдов в Иране, Тибета в Китае, Ирландии в Великобритании и т.д. Если в основании первой тенденции лежат экономика и политика, то в основании второй — стремление к актуализации собственной культурной уникальности.

Сложившаяся в мире ситуация ставит вопрос: на какой основе возможно единение человечества? На базе складывающихся наднациональных формализованных структур, в основе которых лежит экономика и политика? На базе некоторой географической и социальной общности? и т.п. В таком случае, каков будет вектор развития (эволюции) мирового объединенного человечества? Или, по-прежнему, это будет некая сумма векторов развития отдельных фрагментов человеческой общности, основания фрагментации у которых могут быть самые различные — экономические, социально-политические, религиозные, исторические и др.? По-видимому, на эти вопросы в настоящий момент никто не даст ответа.

Но ответы есть, или, по крайней мере, есть возможность говорить об этих вопросах с некоторой единой позиции — позиции мирового культурного процесса. Понятно, что он реализуется в разных формах, у разных народов, в разных природных условиях, различным образом. Но понимание того, что, несмотря на различия, основы культурного процесса у всех народов едины, дает основание верить в то, что конфликты и войны, в конце концов, уступят место культурному диалогу народов Земли.

Участие в мировом культурном диалоге с необходимостью предполагает знание культуры и истории собственной страны. Однако значение

имеет не только и не столько изучение культуры отдельно взятой страны, сколько понимание взаимосвязей и взаимоотношений культур, где собственная страна выступает одним из элементов мировой культуры, причем элементом уникальным. Невозможно исследовать культуру собственной страны вне взаимосвязи с культурами других стран. Таким образом, вопросы изучения собственной культуры неизбежно требуют осознания культур иных народов, их культурного опыта, ценностей, способа решения ими культурных проблем, которые при ближайшем рассмотрении часто оказываются весьма сходными с собственными проблемами в области культуры как в масштабах государства, так и на уровне его составляющих — регионов. Сразу же подчеркнем, что административно-государственное деление не всегда совпадает, не всегда учитывает формы исторического бытования культуры. Зачастую административно-территориальное деление, особенно в таких больших странах, как Российская Федерация, не тождественно культурно-исторической стратификации. Следовательно, государственная культурная политика не всегда адекватна потребностям культурно-исторической конфигурации, сложившимся и меняющимся не обязательно в резонансе с государственной культурной политикой. Особенно это заметно в переходные периоды в истории государства. Падение, развал одной государственной системы или возникновение новой не обязательно влекут за собой аналогичные процессы в культуре, хотя, несомненно, влияют на особенности культурных процессов как в худшую, так и в лучшую сторону.

Это объясняется тем, что закономерности возникновения культуры, ее наличного существования, ее эволюции, т.е. культурогенеза, более фундаментальны, чем закономерности социума, а тем более государства.

Этот очевидный факт не всегда осознается идеологами, политиками, религиозными деятелями, да и собственно представителями самой культуры, независимо от того, какую конкретную область культуры они представляют — политическую, религиозную, художественную, инженерную или какую-либо еще, несмотря на то, что сами являются непосредственными участниками всеобщего культурного процесса, в том числе и на региональном уровне.

Осознание специфики культурных процессов в любой стране, в том числе и в России, тесно связано с рефлексией методологических основ изучения и использования самих культурных процессов. Действительно, сегодня культурное пространство России характеризуется наличием огромного количества социально-культурных проблем, связанных с переходом от общества централизованно-плановой экономики с зафиксированной в Конституции СССР руководящей ролью КПСС и главенством коммунистической идеологии к обществу либерально-рыночной

экономики, плюрализму в области идеологии и культуры. Это усугубляется отсутствием адекватных технологий в области управления культурными процессами в стране на уровне государственной и региональной политики.

Методологический анализ оснований культурной политики для России является сегодня как никогда актуальным. Лишившись идеологического стержня, заменявшего ей и механизм целеполагания, и методологическую базу целедостижения, культурная политика оказалась перед лицом гигантского комплекса проблем восстановления естественного течения культурных процессов в культурном пространстве России после десятилетий их насильственной «подгонки» и «прилаживания» к идеологии марксизма-ленинизма. Общество оказалось не готово к ситуации, когда, по выражению одного из классиков постмодерной философии Ж.-Ф. Ли-отара, метанарративы перестали существовать. Сегодня цели неясны, задачи не определены, пути их достижения непонятны.

Такова ситуация, в которой культурная политика России, как становящийся самостоятельный вид политической активности, пытается обрести свои теоретико-методологические основы. В связи с этим следует обратить внимание на ряд обстоятельств.

Во-первых, эффективность культурной политики, как и любого иного вида человеческой деятельности, в определяющей мере зависит от того, насколько ее цели и применяемые способы их достижения адекватны объективным закономерностям развития культуры. Отсутствие адекватности приводит к нерациональному использованию социальной энергии и ресурсов. Между тем теоретико-методологическая база культурно-политической деятельности в настоящее время находится в крайне неразработанном состоянии, причиной чего является то обстоятельство, что XX век — век тотальных социально-политических доктрин, — отводил культурной политике сугубо утилитарную функцию внедрения господствующих идеологических моделей в сознание народных масс.

Во-вторых, культурная политика, как и любой иной частный вид политической деятельности, представляет собой поле политического поведения множества взаимодействующих субъектов. Каждое культурно-политическое решение предстает, с одной стороны, как результат их поведенческого взаимодействия, столкновения субъективных интересов, мотивов, индивидуальных особенностей отношения к миру и к культуре, и, с другой стороны, как оппозиция субъективного и объективного, представленная соответственно субъектами культурной политики и факторами культурогенеза. Данная оппозиция может принимать самые разнообразные формы в интервале между двумя ее крайними проявлениями: от эпически непротиворечивого и по сути коэволюционного сосуществования субъекта с окружающей его объективной средой — до трагического

в своей конфликтной неразрешимости пересечения индивидуального/ группового эгоизма с объективными обстоятельствами бытия. Между двумя этими абстракциями лежит огромное количество конкретно-исторических вариантов сочетания объективного и субъективного. Чем более высокую позицию в культурно-политической иерархии занимает индивид, тем большее значение для национальной культуры несут особенности его поведения. Баланс между ними зависит от того, насколько общество сумело выработать социально-культурные механизмы ограничения негативных проявлений субъективности.

В-третьих, в условиях ускоряющейся глобализации одной из основных целей человечества становится обеспечение устойчивого развития человеческого сообщества. К числу приоритетных задач, которые необходимо решить на пути к достижению этой общечеловеческой цели, относится выработка таких форм культурно-политического процесса, которые, опираясь на объективные закономерности культурогенеза, были бы свободны от проявлений негативных сторон субъективности субъектов культурной политики.

Степень научной разработанности проблемы. Краеугольным камнем в основании всего исследования является категория культуры. Уникальное для научной мысли многообразие дефиниций и соответствующих им интерпретаций культуры как предметной области культурно* политической деятельности представлено в используемых автором настоящей работы философских и культурологических сочинениях H.A. Бердяева, М. Вебера, В. Виндельбанда, Г.В.Ф. Гегеля, Й.Г. Герде-ра, A.A. Зиновьева, И.А. Ильина, М.С. Кагана, И. Канта, Г.С. Кнабе, JI.H. Когана, В.И. Ленина, К.Н. Леонтьева, К. Манхейма, Э.С. Мар-каряна, Ф. Ницше, X. Ортега-и-Гассета, Г. Риккерта, Э.Б. Тайлора, 3. Фрейда, Й. Хёйзинги, А. Швейцера, Ф. Шеллинга, О. Шпенглера и ряда других исследователей.

Системность культуры воплощается в культурно-исторических конфигурациях (от позднелат. conßguratio — придание формы, расположение) — неповторимо индивидуальных культурных комплексах, развивающихся в границах определенного географического локуса, характеризующихся специфическими чертами материальной и духовной культуры и являющих собой пространственно-конкретную и темпорально определенную материализацию культурогенза.

Специфика различных культурно-исторических конфигураций определяется сочетанием доминантных факторов культурогенеза. Различные аспекты философского детерминизма рассмотрены в работах Я.Ф. Аски-на, М. Бунге, Г.В.Ф. Гегеля, И.В. Кузнецова, К. Маркса, П.А. Парнюка, А.Г. Свечникова, P.C. Сейфулаева, B.C. Украинцева, Ф. Энгельса.

Движущей силой культурогенеза, ее источником является социальная активность человека, рассматриваемая как деятельность. Исследование феномена деятельности в ее различных проявлениях, системности деятельности, а также деятельностных оснований культурогенеза осуществлено К.А. Абульхановой-Славской, Б.Г. Ананьевой, Г.С. Батищевым, НА. Бернштейном, А.В. Брушлинским, В.П. Ивановым, М.С. Каганом, И.С. Коном, А.Н. Леонтьевым, А.П. Огурцовым, C.JI. Рубинштейном, Э.В. Сайко, Д.Н. Узнадзе, В.Л. Хайкиным, Э.Г. Юдиным.

Одним из видов социальной активности, направленным на регулирование социальных процессов, выступает политика. Анализу различных аспектов политической деятельности в ее системном единстве посвящены работы Дж. Алмонда, В.Н. Амелина, А.А. Дегтярева, И.А. Ильина, Д. Истона, С. Липсета, Н. Макиавелли, Н.К. Михайловского, А. Панари-на, Г. Пауела, Г.Т. Тавадова.

Культурная политика как целенаправленная деятельность человека, смысл которой заключается в корректировке естественно протекающих культурогенетических процессов, опирается на факторы культурогенеза, приобретающие в культурной политике значение ее объективных оснований. Анализ различных аспектов основных факторов культурогенеза выполнен Л.С. Бергом, Ф. Броделем, Вс.М. Вильчеком, Б.П. Вышеславцевым, Л.Н. Гумилевым, А.Я. Гуревичем, Н.Я. Данилевским, Э. Дюрк-геймом, А. Инкелесом, М.С. Каганом, А. Кардинером, В.О. Ключевским, C.B. Колесником, И.В. Кондаковым, М.В. Крюковым, Д. Левинсоном, К. Б. Леви-Строссом, Ю.М. Лотманом, Л. Мечниковым, Ф.Я. Нестеруком, X. Ортега-и-Гассетом, Л.Н. Пушкаревым, С.М. Соловьевым, П.А. Сорокиным, Ф.С. Степуном, А Тойнби, Л. Февром, Д. Филдом, Р. Шпранде-лем, Э. Янчем, К. Ясперсом, В.К. Яцунским.

Несмотря на чрезвычайно широкое употребление термина «культурная политика» в самых разнообразных контекстуальных ситуациях, в научной литературе эта тема остается практически неразработанной. Исключение составляют историографические работы B.C. Жидкова и К. Соколова, статьи или главы в книгах И.А. Бутенко, А.И. Кравченко, К.Э. Разлогова, Г.Л. Тульчинского, А.Я. Флиера, П.Г. Щедровицкого, О.И. Карпухина, исследования по современной культурной политике Евросоюза С. Манди и Ф. Матарассо, а также разрозненные выступления и материалы менее известных авторов и аналитические материалы Министерства культуры и массовых коммуникаций. Для важнейшего направления социально-политической активности это в лучшем случае может служить подступом к серьезной научной проработке. В настоящей работе впервые в науке о культуре предпринимается попытка фундаментального методологического анализа оснований культурной политики.

Наиболее деликатную и малоисследованную сферу представляет поведение субъектов культурной политики и прежде всего социально-психологические механизмы принятия культурно-политических решений. Здесь культурная политика предстает как пространство политического поведения субъектов, движимых не только декларированными целями и осознанными установками, но и инстинктивными мотивациями. Необходимо особо подчеркнуть, что специальных исследований поведенческого аспекта в культурной политике автору обнаружить не удалось.

Для исследования данного аспекта поставленной в диссертации проблемы были использованы работы по общей психологии А.Н. Леонтьева и C.JI. Рубинштейна, исследования о роли личности в политике Д. Белла, Т. Гоббса, У. Годвина, Ф. Гринстайна, Г. Гэнса, Р. Даля, У. Корнхаузера, С. Липсета, У. Мура, Дж. Роулза, Ж.-Ж. Руссо, А. Смита, Г. Спенсера,

A. де Токвилля.

Поведенческий подход к политике представлен материалами П. Блау, Э. Даунса, Ф. Знанецкого, Д. Истона, П. Лазарсфельда, Д. Кэмпбела, П. Конверса, У. Миллера, Д. Стоукса, У. Томаса, Г. Экстайна,

В контексте поставленной в исследовании проблемы весьма актуальным представляется активно развивающееся в последние десятилетия новое междисциплинарное направление, изучающее влияние биологической природы человека на его политическое поведение и получившее название «биополитика». У ее истоков стояли Л. Колдуэлл и X .Флор. Внутри биополитики возникли и оформились в самостоятельные научные области социальная этология и социальная биология. Социально-этоло-гическую проблематику активно разрабатывают И. Айбль-Айбесфельдт, М. Бер, С. Бикман, М.Л. Бутовдкая, К. Вольф, М.А. Дерягина, Дж. Диксон, В.Р. Дольник, П. Корнинг, К. Лоренц, Е.С. Панов, Ю.М. Плюснин, Н. Тинберген, Э.О. Уилсон, К. Фриш, Р. Хайнд, Дж. Хогенсон, Г. Шуберт. К социальной.этологии близки по методологии и тематике исследований работы социобиологов Д. Фридмена и В. ден Берге.

Степень влияния,поведения субъектов культурной политики на формирование культурно-исторической конфигурации со всей очевидностью проявляется в российской истории. Князья и цари, писатели и философы, генеральные секретари и президенты в периоды социально-культурных бифуркаций становились причиной резких поворотов направления развития общества. Различные аспекты влияния субъективности в истории России рассматриваются в трудах И.С. Аксакова, A.C. Ахиезера, М.А. Бакунина, В.Г. Белинского, И.Д. Беляева, H.A. Бердяева, Г.В. Вернадского, C.B. Вознесенского, Л-Н. Гумилева, C.B. Ешевского,

B.C. Жидкова, А.Г. Зверева, К.Д. Кавелина, Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, И.М. Клямкина, И.В. Коднакова, A.A. Корнилова, Н.И. Косто-

марова, В.А. Куманева, П.Н. Милюкова, X. Ортега-и-Гассета, Р. Пайпса, Г.В. Плеханова, И.Т. Посошкова, А. Поссевино, А.Е. Преснякова,

A.Н. Сахарова, С.М. Соловьева, Ф.С. Степуна, Н.С. Трубецкого, Н.И. Тургенева, A.C. Хомякова, Н.Г. Чернышевского, В. Шубарта и др.

Необходимость ограничения влияния субъективного фактора на формирование культурной политики, объективации ее оснований как гарантии устойчивости социума определяется изменениями, происходящими сегодня в человеческом сообществе. Смысл этих изменений отражен в применяемых в работах теоретиков новой реальности 3. Баумана,

B. Велыпа, А. Винера, Ж. Дерриды, И.П. Ильина, В.Л. Иноземцева, Г. Кана, С. Каннингэма, Г. Кнабе, П. Козловски, Э. Корниша, Ж.-Ф. Ли-отара, Д. МакГейла, H.H. Моисеева, Ж.-А. Нанси, Д.Е. Олесена, Г.И. Петровой, А. Портера, М. Сирано, С. Сулеймана, Э. Тоффлера, И. Хассана, Й. Хёйзинги и т.д.

Анализ источников, в той или иной степени проливающих свет на способ формирования культурной политики, дает возможность сформулировать проблему настоящего исследования. С одной стороны, государство как репрезентант социума и культуры задает, исходя из государственных интересов (которые не всегда соответствуют интересам общества и объективным тенденциям культурогенеза), идеалы, нормы, ценности культурной жизнедеятельности. Данная форма государственной активности институциализируется в системе государственной культурной политики. С другой стороны, продукты процесса культурогенеза объективно утверждаются в обществе (но не обязательно в государстве) как следствие объективных тенденций и закономерностей самого культурного процесса через исторически сложившиеся идеалы, нормы, ценности, традиции и т.д. Данные взаимоотношения культурной политики и культурной реальности конкретно-исторически всегда противоречивы. Возникает вопрос: каким образом должно быть разрешено данное противоречие с учетом необходимости формирования оптимальных условий жизнедеятельности людей?

Объектом исследования является культурогенез как феномен бытия.

Предмет исследования — диалектика объективного и субъективного факторов в культурогенезе.

Цель исследования заключается в том, чтобы выявить объективные закономерности культурогенеза как качественно отличной формы бытия человека, в отличие от его биологического бытия, в рамках которого происходила организация и самоорганизация культурных процессов как основ управления собственно культурой, дифференцировавшейся на относительно автономные области — общество, государство, социальные и государственные институты и организации и т.п.

Задачи исследования:

1. Эксплицировать генезис представлений о культуре как феномене бытия.

2. Обосновать адекватность методологической базы исследования культурогенеза, включающей системный, деятельностный и синергети-ческий подходы.

3. Выявить сущность и детерминанты процесса культурогенеза.

4. Отрефлексировать основы системно-синергетической картины культурогенеза.

5. Проанализировать деятельностные характеристики политики как формы социальной активности в целом, и культурной политики как одного из частных случаев социально-политической активности.

6. Зафиксировать и проанализировать социально-поведенческие механизмы и их роль в структуре культурной политики посредством изучения влияния биологического, психологического и социального уровней личности субъекта культурной политики на характер его политического поведения.

7. Проанализировать влияние доминантных детерминант культурогенеза и их роль в формировании своеобразия российской культурно-исторической конфигурации.

8. На основе теоретического исследования и анализа эмпирического материала эксплицировать основные принципы культурной политики, удовлетворяющей требованиям современного постмодерного общества, стремящегося к устойчивому прогрессивному эволюционному развитию.

Теоретико-методологическую основу исследования составили теоретические концепции системно-синергетического и деятельностного подходов.

Системно-синергетическая методология в последние десятилетия получила достаточно глубокую проработку в работах Г. Хакена, И. Приго-жина, В.И. Аршинова, Я.И. Свирского, М.С. Кагана, В. Эбелинг, А. Ба-блоянц, E.H. Князевой, С.П. Курдюмова и др.

Особое методологическое значение для анализа самоорганизации в культурогенезе имеет новое ответвление в синергетических воззрениях, получившее название «социальная синергетика». В настоящей работе использованы исследования в этом направлении Э. Ласло, В.В. Васильковой, В.П. Бранского, М.С. Кагана, J1.B. Лескова, Г.Г. Малинецкого, А.П. Назаретяна.

Деятельностный подход опирается на работы М.С. Кагана, H.A. Берн-штейна, Д.Н. Узнадзе, И.С. Кона, А.Н. Леонтьева, Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, Г.С. Батищева, Б.Г. Ананьева и т.д.

Большое внимание уделено также анализу обширного эмпирического материала по истории русской культуры. С этой целью использованы

работы А.С. Ахиезера, Н.А. Бердяева, Л.Н. Гумилева, Н.Я.Данилевского, Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, С.М. Соловьева и др.

В работе нашли применение общенаучные методы анализа, синтеза, а также исторический и логический методы.

Научная новизна исследования

1. Разработан и обоснован категориальный аппарат исследования, где в качестве основных категорий выступают культурогенез, культурно-историческая конфигурация, культурная политика. Тем самым задается культурологическая специфика исследования в отличие от философской, социологической, исторической, политологической. С другой стороны, использование указанных категорий акцентирует внимание на всеобщности культурного бытия человека.

2. Аргументирована методологическая стратегия, в которой в качестве основных методологических средств использованы системный, синерге-тический, деятельностный подходы. Применение такой методологической стратегии обусловлено особенностями объекта исследования. Культура интерпретируется как сложно-структурированная, динамическая самоорганизующаяся система, саморазвитие которой совершается в соответствии с рядом закономерностей, где важнейшую роль играют синер-гетические закономерности. При этом движущей силой и единственным источником возникновения и развития культуры является человеческая активность, трактуемая нами как деятельность. Такая методологическая стратегия позволяет вскрыть механизмы культурогенеза как макропроцесса, а также проанализировать его глубинные движущие силы и возможности регуляции культурных процессов на различных социальных, в том числе государственном, уровнях.

3. Отрефлексированы основы системно-синергетической концепции культурогенеза. Культурогенез представлен как процесс возникновения и саморазвития культуры как самоорганизующейся системы. Культура как синергетическая система представлена в форме культурно-исторической конфигурации как типологической единицы культурогенеза. В основу типологии положен признак этнотерриториальной локализации культурно-исторической конфигурации как форма системной отграниченности (А.Н. Аверьянов) — одного из основополагающих признаков самоорганизующейся системы. Выделена и рассмотрена более подробно российская культурно-историческая конфигурация.

4. Вычленена и проанализирована диалектика взаимоотношений объективных детерминант и субъективного фактора в процессе культурогенеза на основе синергетического подхода. Установлено наличие диалектики прямых и обратных связей и взаимозависимостей между объективным

и субъективным компонентами, синергетическое взаимодействие которых определяет индивидуальную траекторию культурогенеза в рамках конкретной культурно-исторической конфигурации.

5. Обоснована системно-деятельностная интерпретация политики как специфического вида культурной деятельности, включающего в себя синтез социально-политического поведения и социальной деятельности как реализацию норм и ценностей субъектов культурно-политической деятельности.

6. Аргументировано влияние роли субъективного фактора в моменты социально-исторических бифуркаций. В истории России таковыми являлись, например, Крещение Руси в 988 г., «европейский прорыв» Петра I или события последней четверти XX века — перестройка в Советском Союзе, приведшая к его распаду. В этих случаях субъективный фактор служит генератором флуктуаций, определивших дальнейшую траекторию эволюции синергетической системы. Его влияние возрастает по мере того, как синергетическая система становится неустойчивой, и ослабевает с закреплением системы в новом состоянии.

7. Рассмотрены и проанализированы особенности культурной политики России в конце XX — начале XXI вв. с использованием синергети-ческого подхода. Исследование материалов российской культурно-исторической конфигурации в указанный период показало многовекторность культурной системы России как в целом, так и в ее отдельных фрагментах — экономике, политике, идеологии, религии, образовании и др. Выбор доминантного вектора культурного развития в целом во многом определяется наличием/отсутствием механизмов ограничения влияния субъективности как источника негативного воздействия. Такие механизмы складываются либо в результате эволюционно-демократического развития общества (как это происходило в Европе), либо формируются сознательно (США, постсоветская Россия). Они выступают необходимым элементом устойчивого развития общества.

8. Проанализирована роль культурной политики в контексте концепции устойчивого развития. Установлено, что сбалансированная адекватная культурная политика, учитывающая объективные детерминанты культурогенеза данной культурно-исторической конфигурации, является одним из важнейших факторов стабильного эволюционного развития общества. Условием формирования отвечающей указанным требованиям культурной политики является выработка механизмов ограничения влияния на ее формирование субъективного фактора. Рассмотрен опыт объективации оснований культурной политики, наработанный в странах Евросоюза.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Категория культурогенеза в своем содержании конкретизирует содержание категории культуры и наиболее полно представляет процесс

становления культуры как феномена бытия в ее разнообразных аспектах: временном, пространственном, социальном, личностном, креативном, рутинном и др. Она указывает на безграничность и конкретность в развитии культуры.

2. Методологическая стратегия, в отличие от феноменологического описания, не только фиксирует разнообразные стороны явления, но и позволяет более полно использовать наличный гносеологический потенциал познания в соответствии с характером объекта, выявить сущность изучаемого объекта. Исторически доказавшие свою эффективность де-ятельностный, системный и становящийся синергетический подходы, примененные к культуре и культурогенезу, выявляют сущность и детерминацию процесса культурогенеза.

3. Любая научная картина фрагмента бытия, в том числе культуры и культурогенеза, представляет собой не только гносеологический образ этого феномена, но и ориентирует на некое операциональное поле, в рамках которого человек может производить действия, операции в соответствии с человеческими целями и потребностями, в том числе и операции по управлению данным феноменом, например, культурно-политическое управление.

4. Культура есть надбиологическая форма жизнедеятельности людей, но в фундаменте ее лежат биологические процессы, в том числе и поведение. Социализируясь и окультуриваясь, человек выходит из чисто поведенческой сферы. Регуляторы его жизнедеятельности разнообразны и в этом случае имеют определенную иерархичность, в которой определенное место занимает регуляция культурной политикой. В этом случае слиты воедино поведение и социальная деятельность, в том числе культурно-политическая деятельность.

5. По мере осуществления культурогенеза возрастает субъективный фактор при имманентном присутствии объективного. В конкретных культурно-исторических конфигурациях их диалектика реализуется в зависимости от конкретно-исторической ситуации. Учитывая важную роль, которую играет субъективный фактор в культурной политике, в условиях стремления человеческого сообщества к устойчивому развитию, представляется исключительно важным выработка механизмов ограничения влияния субъективности при формировании параметров культурно-политического процесса.

6. Российская культурно-историческая конфигурация на грани тысячелетий проходит фазу бифуркации. Выход-из нее на устойчивую социально-культурную структуру еще предстоит определить. Данный эмпирически конкретный культурно-исторический материал представляет определенную фазу культурогенеза, содержащую в себе многовариапт-

ность развития культуры России. Выбор оптимальной траектории культу-рогенеза зависит от конкретных условий и целей, которые должны быть осознаны всеми членами культурного сообщества с учетом мировых тенденций и национальных приоритетов.

Теоретическая значимость исследования определяется основными идеями и результатами данной диссертационной работы. Использование категории культурогенеза, а также культурно-исторической конфигурации, раскрытие их содержания, применение к новому предметному полю исследования утверждает данные категории в одном ряду с такими предельными категориями философии и культурологи, как культура, цивилизация, общество, культурно-исторический тип (Данилевский), идеальный тип (Вебер) и др. Тем самым расширяется категориальный аппарат философии, культурологии, истории, географии, политологии и др.

Использование многообразного эмпирического материала в едином концептуальном подходе к решению поставленной перед данным исследованием проблемы указывает не только на эффективность используемых подходов, их различие, но на их некое внутреннее единство, что, естественно, ставит уже иную исследовательскую задачу, чем в данном исследовании, но все же позволяет указать на то, что в самой методологии наблюдаются процессы интеграции философского и гуманитарного знания.

Деятельностная и системная интерпретация социальной жизнедеятельности людей вскрывает особенные черты форм регуляции этого типа деятельности и обнаруживает, что для ее эффективности необходим учет субъективного и объективного в процессах управления социальной жизнедеятельностью с тем, чтобы придать ему черты культурных форм. Тем самым ставится вопрос о социальных формах контроля за осуществлением культурной политики. Иными словами, речь идет о создании (формировании) гражданского общества в России. Отсюда вытекает, что данная работа с использованием вышеуказанной методологии имеет эвристическое значение для политологии, социологии, демографии, их дальнейшего развития в России как на общегосударственном, так и региональном уровне. Тем самым раскрываются новые основы концептуального видения культурной политики как способа регуляции культурогенеза.

Практическая значимость. Основные материалы исследования могут быть использованы при разработке муниципальных и региональных целевых программ; в процессе повышения квалификации специалистов органов управления культурой различных уровней власти, руководящих работников учреждений и организаций культуры и искусства; при создании трудов по теории и практике культурной политики; при разработке учебных курсов для студентов высших и средних специальных учебных заведении искусства и культуры.

Апробация работы. Результаты диссертации докладывались на международных и всероссийских научно-практических конференциях и семинарах, в т.ч.: V Международной научно-практической конференции «История музыкального образования как наука и как учебный предмет» (Москва, 1999), Международной научно-практической конференции «Время культуры и культурное пространство» (Москва, 2000), III Всероссийской конференции «Культура как способ бытия человека в мире» (Томск, 2001), I Всероссийской научно-практической конференции «Художественное образование в российской провинции в XXI веке» (Томск, 2001), II Всероссийской научно-практической конференции «Художественное образование в российской провинции в XXI веке» (Томск, 2002),

III Всероссийской научно-практической конференции «Художественное образование в российской провинции в XXI веке» (Томск, 2003); I Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы национальной культуры на рубеже тысячелетий: поиски и решения» (Томск,2004),

IV Всероссийской научно-практической конференции «Художественное образование в российской провинции в XXI веке» (Томск, 2004); I Межрегиональной научно-практической конференции «Социально-культурная деятельность и народное художественное творчество: предмет исследования, профессия, образовательная программа» (Томск,2004); II Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы национальной культуры на рубеже тысячелетий: поиски и решения» (Томск,2005), II Межрегиональной научно-практической конференции «Социально-культурная деятельность и народное художественное творчество: предмет исследования, профессия, образовательная программа» (Томск,2005).

Диссертация в полном объеме обсуждалась на кафедре философии Кемеровского государственного университета культуры.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, рассматривается степень научной разработанности проблемы, определяется цель, предмет и объект исследования, фиксируются методологические основы исследования, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, апробация исследования.

В первой главе «Феномен культуры как предмет познания» рассматриваются методологические проблемы исследования культуры как макросистемы.

В первом параграфе «Генезис содержания категории «культура» предпринят анализ основных концепций культуры и эксплицировано рабочее

определение культуры, применяемое в дальнейшем в работе. Необходимость этого объясняется множеством существующих и применяемых в научной литературе определений, предполагающих, соответственно, различные границы того сегмента реальности, который определяется термином «культура». Между тем вопрос о границах категории «культура» является определяющим в исследовании культурной политики как формы социальной активности, направленной на корректировку процессов в культуре.

Обзор основных концепций культуры позволяет сделать вывод о том, что каждая из них, освещая феномен культуры с той или иной стороны, в то же время не дает ее исчерпывающего понимания. Предмет исследования требует именно такого определения, охватывающего феномен культуры во всей его системной многогранности и структурной сложности. На наш взгляд, это определение может выглядеть следующим образом: культура есть специфически человеческая форма активности в диалектическом единстве способа, процесса и результата. При таком понимании культуры становится очевидным ее бесконечно сложный, многомерный характер, предопределяющий целесообразность применения в нашем исследовании методологии системного подхода.

. Исследованию системных свойств культуры посвящен второй параграф «Культура как система». Системный подход в арсенале исследователей в настоящее время занял важное место. Его главное методологическое значение заключается в том, что он позволяет выявить и осознать принцип системности практически во всех явлениях и процессах в природе, обществе и человеке. Для сложных технических, социально-экономических, экологических, организационных объектов системный подход позволяет воедино связать их различные стороны, рассматриваемые ранее нередко раздельно.

Культура оппозиционирована природе и в этом качестве предстает как целостное, обособленное явление. Вместе с этим ее обособленность не означает полной изолированности: культура связана со средой, обменивается с ней энергией, материей и информацией. Иными словами, культура — открытая система.

Выявлена сложная и многогранная структура культуры. Между уровнями и подсистемами культуры существуют разнообразные прямые и обратные связи, благодаря которым культура предстает как единое целое.

Эмерджентностыо культуры, ее уникальным системным качеством является ее способность к созданию упорядоченной сложности, т.е. способность противостоять хаосу, преодолевать энтропию бытия, способствовать росту негэнтропии.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что культура отвечает всем характеристикам системного Объекта.

Исследованию процесса саморазвития культуры как сложной самоорганизующейся системы посвящена вторая глава «Сущность культуро-генеза».

В первом параграфе «Самоорганизация — способ существования сложных систем» рассматриваются основы синергетического подхода. Синергети-ческое представление о процессах самоорганизации сложных и сверхсложных систем первоначально возникло на почве изучения неравновесных термодинамических процессов и разрабатывалось физиками и математиками — И. Пригожиным, Г. Хакеном, С.П. Курдюмовым и др. Вместе с тем уже в их первых теоретических сочинениях высказывалось убеждение, что основные синергетические закономерности имеют всеобщий характер, распространяясь и на другие уровни бытия природы, и на процессы социокультурные.

Суть теории самоорганизации сводится к следующему. Все реально существующие системы открыты — они обмениваются с окружающей средой энергией, веществом и информацией. К числу таких систем относятся и социальные системы. Все системы содержат подсистемы, которые непрестанно флуктуируют. Иногда отдельная флуктуация или комбинация флуктуаций может стать настолько сильной, что существовавшая прежде организация не выдерживает и разрушается. В переломный момент (по Пригожину — точка бифуркации) принципиально невозможно предсказать, в каком направлении будет происходить дальнейшее развитие: станет ли состояние системы хаотичным, или она перейдет на новый, более дифференцированный и более высокий уровень упорядоченности.

Взаимоотношение порядка и хаоса является центральной проблемой синергетики. Различные типы порядка и хаоса нестабильны и склонны к взаимным переходам. Смысл всех подобных переходов состоит в поиске устойчивости. Стремление к переходу от менее устойчивого к более устойчивому состоянию, к достижению максимально устойчивого состояния является естественным свойством любой сложной системы. При этом эволюция развивается в направлении создания все более сложных организаций и структур путем интеграции различных, развивающихся в разном темпе структур в эволюционные целостности.

Долговременным поведением сложных систем управляют статические, периодические и стохастические аттракторы — «образы будущего» системы. Статический аттрактор переводит систему в состояние покоя. Система «застывает». Периодический аттрактор захватывает траекторию системы в цикле состояний, повторяющихся за определенный интервал времени. Система переходит в колебательное состояние, как бы осциллирует. Хаотический аттрактор порождает квазислучайную последовательность состояний.

Развитие системы описывается через две фазы или модели: эволюционную и бифуркационную. Эволюционную модель характеризует неизменность системного качества, определяющегося через системообразующий фактор.

Устойчивое развитие сменяется нарастанием внутреннего неравновесия, что ощущается как назревание кризиса. В ситуации максимума неравновесия система вступает в бифуркационную фазу развития, для которой характерно исчезновение прежнего системного качества. В этих условиях возникает веер возможностей системы, представляющих набор потенциальных путей выхода на новые системные качества. Если речь идет о социальной системе, выбор того или иного пути зависит нередко от деятельности конкретных людей. Именно конкретная историческая личность выводит систему на новое системное качество. Причем выбор пути осуществляется ею исходя из индивидуальных, субъективных предпочтений и установок. Роль случайности, свободы в этот момент не просто велика — она фундаментальна.

Синергетический подход к социальным явлениям завоевал в последней четверти XX века широкую популярность. Социальная синергетика утверждает, что человек представляет собой типичную диссипативную систему, которая может существовать как физически, так и духовно только при условии постоянного обмена со средой веществом, энергией и информацией. Множество таких систем образует ту или иную социальную общность — семья, предприятие и т.п. Подобная общность, в свою очередь, является диссипативной системой. В совокупности социальные общности формируют иерархическую диссипативную структуру в пределах культурно-исторической конфигурации.

Социальная самоорганизация выступает как чередование двух противоположных процессов — иерархизации и деиерархизации. Практически это проявляется, например, в создании гигантских империй и их последующем распаде.

Синергетика раскрывает законы, лежащие в основе эмерджентных явлений природы и общества, законы возникновения новых форм, паттернов, структур, организационных целостностей. В этой связи синергети-ческая методология представляется весьма перспективной для изучения механизмов культурогенеза.

Второй параграф «Детерминанты культурогенеза» посвящен рассмотрению основных факторов, детерминирующих культурогенетические процессы. Культурогенез — непрерывный и бесконечный процесс генерирования культуры человеком в процессе человеческой активности, материализующийся в последовательности конкретных культурно-исторических конфигураций. В системно-синергетической парадигме куль-

турогенез представляет собой совокупность процессов различных масштабов и интенсивности. Онтогенез каждой культурно-исторической конфигурации, как фрагмент культурогенеза, имеет свои уникальные, неповторимые особенности, определяемые разнообразием комбинаций детерминант культурогенеза в каждой из них.

Каждая культурно-историческая конфигурация разворачивается на определенной территории, обладающей специфическим рельефом и особенными, неповторимыми природно-климатическими условиями, в целом характеризующимися понятием вмещающего ландшафта. Вмещающий ландшафт является первичными фактором культурогенеза. На начальном этапе культурогенеза именно особенности вмещающего ландшафта оказали определяющее влияние на формирование локальных особенностей культуры.

История знает два полярных подхода в оценке влияния ландшафта на развитие культуры. Точка зрения, в соответствии с которой все проявления человеческой деятельности, в том числе культура, психический склад, форма государственной власти и т.п. определяются ландшафтом, получила название «географического детерминизма».

Обратная концепция, отрицающая значение географической среды для истории, называется географическим нигилизмом.

Российские мыслители давно поняли, что природа страны, ее государственное устройство, национальный характер народа, его культурный и нравственно-духовный облик тесно связаны друг с другом. В настоящее время установлено, что человечество вместе с окружающей его природой образует сложную открытую систему.

Особо благоприятные, равно как и особо сложные природные условия, не способствуют росту культуры народов. Слишком хорошие условия, как правило, поощряют возврат к природе, прекращение всякого роста. Только природно-климатические условия средних широт, не настолько комфортные, чтобы не требовать от человека никаких усилий, но и не настолько тяжелые, чтобы забирать все силы без остатка, явились наиболее благоприятными для интенсивного и прогрессивного культурогенетического процесса.

С течением времени человеческая деятельность привела к возникновению и все более широкому распространению «второй природы» — овеществленных результатов деятельности. Ее количественные и качественные параметры в определяющей степени зависели от геоклиматических условий. С момента своего возникновения все, что было создано человеком, превращалось в фактор дальнейшего развития культуры — культура выступала как фактор развития самой себя.

Толщина «культурного слоя», помимо геоклиматических условий, определяется также продолжительностью и непрерывностью развития

данной культурно-исторической конфигурации. В случае России важнейшее значение имеют молодость российского суперэтноса по сравнению с западными соседями, а также дискретность процесса трансляции культурного потенциала, обусловленная длительным периодом монгольского завоевания.

Третьей важнейшей детерминантой являются специфические социально-психологические отличия, которые принято именовать национальным менталитетом. Формируясь вследствие индивидуальных условий бытования этносов, ментальные различия представляют собой целостную систему со свойственной ей иерархией качеств, черт, доминирующих в побуждениях, образе мыслей и действий, в стереотипах поведения, свойственных данной нации. Одни народы имеют склонность к оседлой жизни и кропотливому труду, другие, наоборот, постоянно в движении и лучше проявляют себя тогда, когда требуется кратковременная, но очень высокая активность. У одних в характере склонность к созерцанию, другие, напротив, практичны и меркантильны. Эти и другие этнические особенности накладывают отпечаток на формирование культурно-исторической конфигурации.

Наконец, важнейшим фактором культурогенеза является фактор субъективности — проявление свободной воли индивида. В самом общем виде речь идет о том, что, благодаря своим личным особенностям, или случаю, или общественному положению, или специфике времени и т.п., какой-либо человек может оказать самим фактом своего существования, своими идеями, действиями или бездействием, прямо или косвенно, в период его жизни или даже после смерти такое воздействие на свое или чужие общества, которое оставило значительный след в истории и дальнейшем развитии общества.

В третьем параграфе «Становление системно-синергетической картины культурогенеза» отмечено, что ира-системные взгляды на культуру и культурогенез существовали уже в античности. В той или иной мере приблизились к системному пониманию культурогенеза Н.Я. Данилевский, А. Тойнби, П.А. Сорокин. К. Ясперс. Однако только зарождение и развитие методологии системного подхода и основ теории самоорганизации позволило разрозненным построениям философов и культурологов во второй половине XX века оформиться в теорию системно-синергетиче-ского подхода к исследованию социально-культурных явлений.

Одним их первых системную методологию в изучении культурогенеза применил М.С. Каган. Все феномены всемирного процесса культурной эволюции взаимосвязаны и являются фрагментами единой системы, развертывающейся во времени и пространстве. Отсюда следует, что понять логику развития и специфику культуры в каком-либо конкретном регио-

лизмом и демократией, когда частная и публичная сферы общества сообщаются через такие механизмы этих каналов опосредования, как деньги и власть.

К. Дойч рассматривает политику как процесс управления и координации усилий людей по достижению поставленных целей. Исходя из этого, политическая система призвана формулировать цели и осуществлять их коррекцию на основе информации о положении общества, его отношения к данным целям, а также на основе информации о ее собственной деятельности.

Политологи постмодернистской направленности пытаются выйти за рамки так называемой «рациональности модерна», строя новейшую модель политики, при которой как бы разрушаются такие системообразующие параметры политической жизни, как легитимность государственной власти и авторитет социального порядка, а также возрастает роль групповых ценностей по сравнению с традиционными общественными нормами. Вся политическая материя «декомпозируется» сквозь групповую призму восприятия политического мира, с точки зрения коллективных представлений так называемых «воображаемых сообществ» политически эмансипированных людей, стремящихся сделать свободный выбор и добиться, опираясь на коллективную солидарность, эмоциональной власти.

Современный системно-синергетический подход рассматривает политическую систему как совокупность синергетических взаимодействующих подсистем. Использование системного подхода к анализу политической жизни позволяет, во-первых, изучить политическую жизнь как подсистему, функционирующую в рамках более широкой системы, выявить ее элементы; во-вторых, представить проблемы синергетического взаимодействия общества и политических институтов, социальной среды и центров принятия решений; в-третьих, выстроить в единую модель государственные и негосударственные институты (партии, движения, СМИ и т.д.); в-четвертых, выявить внутреннюю структуру, организующую все взаимодействия в сфере государственной власти, которая упорядочивает политическую жизнь в обществе и уравновешивает ее отношения с внешней средой; в-пятых, выявление универсальной модели в организации и самоорганизации политической жизни позволяет проводить сравнительные исследования разных государств, их конституционных порядков, партийных систем, определить особенности национального управления, политических культур и других элементов.

Сфера политики — пространство столкновения необходимых и случайных явлений. Незначительные по историческим масштабам случайные политические акции приводят к потрясению государственных основ. Синергетика позволяет по-новому взглянуть на субъективное, случайное

в политико-правовой действительности, понять, что случайность — не побочное, второстепенное, а, наоборот, вполне устойчивое, характерное свойство, условие существования и развития самой политической жизни.

Системно-синергетический взгляд на политику дает некоторые основания для перевода многих теоретических положений в плоскость их практических действий. Так, в работах A.C. Ахиезера возникает фактически новый мир, где политическое пространство и время заполняют такие сущности, как «большое общество», «локализм», «утилитаризм», «монополия на дефицит», «соборность», «авторитаризм» и т. п. Мир A.C. Ахиезера принципиально отличается от прежнего, в котором господствовали догмы: «политика — концентрированное выражение экономики», «политика — часть надстройки над базисом». Содержание многих процессов в новом мире A.C. Ахиезера — это, как правило, столкновение организуемых и самоорганизующихся начал, например «большого общества» и «локализма».

Политика отражает системное напряжение, «тонус» общественных взаимодействий. Чем выше это напряжение, тем активнее политическая жизнь, тем сложнее ее структура и, следовательно, тем выше в обществе уровень негэнтропии. Политика институциализируется в сложно иерар-хизированные структуры государственного и муниципального управления, политические партии и движения, структуры гражданского общества. Эта ситуация характерна для демократических обществ.

И наоборот: чем ниже в обществе напряжение политической жизни, чем менее активна политическая деятельность, тем выше уровень энтропии. В тоталитарных обществах политическая жизнь искусственно упрощается, структура политической деятельности дэиерархизируется и примитивизи-руется, принимает жестко централизованный характер. Структуры гражданского общества подавляются, партийная жизнь либо находится под жестким контролем, либо (как в СССР) превращается, выражаясь постмодерной терминологией, в симулякр — знак без значимого.

Одним из конкретных проявлений политической деятельности является деятельность в сфере культурной политики, изучению которой посвящен третий параграф «Культура как объект политической активности».

Существует расхождение между этимологическим значением термина «культурная политика» и его практической функционально-смысловой нагрузкой. В строго научном смысле политика по отношению к культуре невозможна в силу того, что сама по себе политика является элементом культуры, она формируется в процессе культурогенеза внутри культурного континуума и выполняет роль одной из его подсистем. Политика по отношению к какой-либо сфере социального бытия есть явление вне-стоящ ее по отношению к данной сфере. В отношении же культуры как

феномена бытия это еие-стояние политики невозможно, ибо вне культуры никакая деятельность невозможна. Следовательно, и политика не может существовать вне культуры, сама по себе. Это, впрочем, не исключает возможности осуществления политики относительно некоторых уровней и подсистем культуры: образования, средств массовой коммуникации, науки, религии и т.д.

В контексте данного ранее определения становится очевидным, что наиболее полным будет определение культурной политики как целенаправленной деятельности по регулированию процессов культурогенеза, по воздействию на те или иные микропроцессы в культурогенезе с целью их корректировки в соответствии со специфическими онтогенетическими особенностями данной культурно-исторической конфигурации.

Культурная политика как системный объект включает в себя в качестве подсистем, в числе прочих, и оперативное управление инфраструктурой отрасли культуры, и определенные меры по формированию картины мира, и научные исследования в области культуры. Более того, всеобъемлющее понимание культуры предполагает включение в сферу культурной политики и политики в области образования, и научно-технической политики. Данное предельно расширенное понимание культурной политики есть теоретическая абстракция. В реальности политическая активность осуществляется относительно отдельных подсистем макросистемы культуры. Выбор тех компонентов культуры, которые в совокупности образуют зону предмета культурной политики в том или ином обществе, зависит от целого ряда факторов. В обществах с укорененными демократическими традициями вмешательство государства в культурные процессы имеет устойчивую тенденцию к сокращению и, как правило, сводится к финансовой поддержке инфраструктуры и отдельных особо значимых акций. Значительную часть культурно-политических функций принимают на себя различные формы гражданского общества: творческие союзы, ассоциации и т.д. Вектор развития культуры в этом случае формируется синергетическим сложением интересов всех участников культурного процесса, среди которых государство является наиболее значительным, но не единственным.

Культурная политика как система институциализируется в структурах государства и гражданского общества. Сложность, многоуровневость и разветвленность структуры приводит к невозможности ее описания в одной плоскости и требует рассмотрения в разных проекциях.

Вертикальная проекция культурной политики типична для большинства стран современного мира и имеет форму пирамиды. Ее вершину образует государственная элита, далее следуют структуры управления культурой административно-территориальных образований (штаты, земли,

области), и, наконец, основание политической пирамиды формируется из муниципальных органов управления культурой.

Культурная политика как социальная активность, нацеленная на корректировку процесса культурогенеза в той или иной культурно-исторической конфигурации, является одним из множества факторов, в си-нергетическом взаимодействии образующих неповторимое своеобразие локальных культур. Выступая в качестве одного из компонентов культурогенеза, культурная политика ни в один из исторических периодов не служила доминирующим фактором, целиком определяющим направление культурогенеза. Тем не менее, в бифуркационные периоды истории культурно-политическая деятельность оказывает весьма существенное значение на выбор путей постбифуркационного развития. В этой связи особое значение приобретают личностные качества субъектов культурной политики, определяющих ее приоритеты.

Исследованию механизмов воздействия субъектов на характер культурной политики посвящена четвертая глава «Субъективность субъектов культурной политики».

В первом параграфе «Субъектность и субъекты культурной политики» выполнен анализ структуры интегрированного субъекта культурной политики. Понятие «субъект политики» применяется для характеристики тех индивидов, социальных групп, партий, институтов, которые принимают активное, осознанное участие в политической деятельности.

Субъект культурной политики — это любое лицо (разного ранга и статуса — лидеры государства, члены правящей элиты, партийные активисты, наблюдатели, выдающиеся художники и т.д.), социальная общность (класс, группа, этнос) и объединение граждан (партия, творческий союз, движение, группа давления, и т.д.), институт, учреждение либо организация (органы власти и государственного управления, аналитические центры разного профиля, СМИ, учреждения и организации культуры и т.п.), в той или иной степени участвующие в формировании, распределении и осуществлении культурной политики и подчиненные определенным правилам политического поведения. ;

Субъекта культурной политики характеризует прежде всего наличие некоего интереса в этой области (или в определенном ее секторе), связанного с ним представления о должном состоянии системы культуры (может быть, в виде более или менее разработанной концепции), о стратегических и приоритетных полях и задачах, а также об адекватных методах осуществления соответствующих задач культурной политики.

Главным и изначальным субъектом культурной политики является отдельный индивид. Побудительными мотивами к проявлению политической активности служат желание реализовать свои интересы либо повы-

сить социальный статус, осознание угрозы своему личному положению, понимание общественного долга и стремление реализовать свои гражданские права, государственное принуждение (в массовых формах при тоталитарных режимах).

Следующий уровень в структуре интегрированного субъекта культурной политики образуют социальные группы. Субъектность социальных групп относительно культурной политики определяется наличием групповых интересов в культуре. Это, как правило, обобщенные взгляды на тенденции и перспективы развития культуры и положение группы в ней. В этом смысле группы как субъекты культурной политики в целом совпадают с общепринятой в политической науке классификацией социальных групп.

Наиболее мощным влиянием на культурные процессы среди субъектов культурной политики обладает государство — будучи основным властным институтом, оно располагает несоизмеримыми с другими субъектами возможностями воздействия на культурную жизнь.

Если рассматривать культурную политику в целом в масштабах той или иной культурно-исторической конфигурации, то следует признать, что субъект (интегрированный субъект), осуществляющий (реализующий) культурную политику, это в первую очередь само же общество, лишь корректируемое государственными инстанциями. Выступая одновременно и объектом, и субъектом культурной политики, общество действует как самоорганизующаяся и саморазвивающаяся социокультурная система, непрерывно адаптируясь к изменяющимся условиям бытия (в первую очередь трансформацией своих культурно-ценностных ориентации, во многом стимулирующих и изменение утилитарных социальных потребностей, определяемых не в последнюю очередь соображениями социальной престижности, моды, идейно-ценностными установками и т. п.).

Интегрированный субъект культурной политики имеет системный характер. Его структура включает подсистемы разного уровня: от государственных органов управления культурой до отдельных творческих деятелей. В этой системе государство выполняет роль системообразующего элемента. Эта функция государства является универсальной; она не зависит от места, времени и характера правящего режима. Меняются лишь цели и методы их достижения.

В то же время государство как системообразующий элемент в зависимости от характера социального устройства и доминирующих социально-политических принципов определяет формы и границы реализации субъ-ектности субъектами культурной политики.

Влиять на культурную жизнь в соответствии со своими интересами и • ресурсными возможностями могут создатели культурных ценностей, их пропагандисты и использователи в своих политических, национальных,

конфессиональных или иных интересах, вплоть до отдельных физических лиц, имеющих в этой сфере свои интересы и располагающих соответствующими ресурсами — материальными, финансовыми, кадровыми или информационными. Тем самым культурная политика вводится в рамки вполне определенной теории: культурная жизнь предстает как пространство социального поведения, как поле борьбы различных субъектов — групп населения (носителей различных субкультур), создателей культурных ценностей, различных общественных институтов, занятых их сохранением и распространением, государства. Отсюда вытекает вывод, что культурная политика — это конкурентная борьба интересов различных субъектов культурной жизни, столкновение конкурирующих эстетических и этических комплексов, систем ценностей, телеологических представлений и духовных основ. Существенную роль играет конкуренция за распределение различных ресурсов — финансовых, материальных, кадровых и информационных.

В конечном счете, культурно-политический процесс представляет собой цепь конкретных решений, принимаемых и реализуемых различными субъектами — от рядового индивида до государственного лидера и государства в целом. Именно культурно-политическое решение определяет характер последующей деятельности субъектов культурогенеза. В каждом конкретном случае перед субъектом стоит проблема выбора одного из ряда возможных вариантов. Этот выбор определяется индивидуальными особенностями политического поведения субъекта. Его абсолютно субъективный характер носит культурно-политическое поведение индивида. Менее субъективным, на первый взгляд, выглядит политическое поведение социальных групп. Однако если вскрыть «анатомию» тех или иных культурно-политических действий, то окажется, что, в конечном счете, культурно-политические ориентации, характер политического поведения этих групп являются отражением субъективной воли их лидеров: руководителей творческих союзов, партийных функционеров, вождей, духовных учителей. Наиболее субъективным оказывается культурно-политическое поведение государственных лидеров. Нередко неконтролируемое никем и ничем, оно воплощается в решения, способные не просто повлиять на направление развития той или иной культурно-исторической конфигурации, но и послужить причиной ее слома и гибели.

Исследованию факторов, определяющих характер политического поведения субъектов культурной политики, посвящен второй параграф «Культурная политика как пространство политического поведения». Традиционно в процессе анализа культурно-политических процессов основное внимание уделяется деятельности институциональных, организованных субъектов деятельности, составляющих социально-культурную и политическую инфраструктуру — государственных органов, политических пар-

тий, общественно-политических движений, творческих союзов и учреждений культуры. На наш взгляд, на современном этапе общественного развития подобный институционально-организационный подход к проблеме культурной политики представляется явно недостаточным в силу ограниченности возможностей исследования первоначальных, элементарных движущих сил принятия тех или иных управленческих решений в сфере культуры. Его следует дополнить исследованием поведения и деятельности личности в культурной политике.

Любой субъект культурогенеза, будь то отдельный индивид, общность или родовой человек, осуществляет свою деятельность тем конкретным способом, который является результатом выбора из определенного веера возможных в данных условиях способов ее осуществления. Непрерывная цепь индивидуальных решений о том, каким образом и в каком направлении осуществлять свою деятельность, образует форму активности субъекта, которую принято называть его поведением. Поведение — это не только способ, которым субъект выбирает один вид деятельности из ряда альтернатив. Поведение определяет и сам характер осуществления этой деятельности, способ организации социальных связей, способ социального позиционирования субъекта. Если деятельностная активность рассматривается нами как активность созидающая, креативная, творческая, то поведенческая активность не приводит к возникновению новых артефактов — это активность выбора. Поведение модулирует деятельностную активность субъекта, придавая ей индивидуальные, неповторимые черты. Поведение субъекта так же индивидуально, как его лицо или автограф.

Любое культурно-политическое решение вне зависимости от того, принимается ли оно индивидом или государством, в конечном счете, предстает как акт политического поведения субъекта, несущий на себе отпечаток его индивидуальности, его стремлений, его этических и эстетических принципов. В том случае, если речь идет о выборе способов осуществления политической деятельности, мы может говорить о политическом поведении субъекта.

В трактовке проблемы личности в политической мысли сложились две традиции. Первая придает личности решающе значение в определении направления политического процесса. Зачастую сторонники такой позиции просто сводят политику к личности лидера, вождя.

Второй подход, напротив, принижает роль личности в политике. Так, А. Инкелес, выражая точку зрения многих политических социологов, считает, что индивидуальные особенности «гасят» друг друга в масштабных политических процессах. Есть смысл поэтому изучать не индивидуальные, а массовые закономерности, например, распределение политических ролей. Личностью же политолог может пренебречь.

Современные трактовки политического поведения базируются на самых разных методологических основаниях, но все они так или иначе вводят в схему «стимул-реакция» промежуточные факторы, некое «среднее звено», которым могут быть установка, мотив, убеждение или ценность, принадлежащая либо отдельному индивиду, либо группе. А это означает, что никакую форму политического поведения нельзя напрямую объяснить только как результат воздействия политических стимулов. За исключением, может быть, самых простых проявлений политической активности, предпринятых ради выживания, все остальные акции опосредованы самой политической деятельностью, ее отражением в мышлении и чувствах людей.

В современной психологической литературе выделяются три ведущих уровня структуры личности: биологический, психологический и социальный. Им соответствуют три формы проявления человеческой активности: инстинктивная, навыки и разумная. В силу своей универсальности эта психологическая классификация форм деятельности приемлема и в исследовании культурной политики.

Инстинкты представляют собой врожденные модели поведения, детерминированные биологически и задающие направление поведения.

Второй уровень личности — психологический — образуют такие элементы, как эмоции, воля, память, способности, мышление и характер в целом. Каждый из них оказывает существенное воздействие на поведение субъекта культурной политики.

Разумные действия — третья форма поведения, соответствующая социальному уровню личности. Анализ политической структуры личности невозможен без выявления интересов, потребностей и мотивов, которые являются частью именно социальной структуры личности. В культурной политике, как и в других сферах деятельности, степень разумности действий субъекта можно оценивать по-разному. Критериями здесь служат эффективность (сравнение цели с результатом), степень осознанности политических действий, соответствие высшим ценностям, поставленным во главу угла проводимой культурной политики. Но как бы ни оценивалась эта форма политического поведения, главной ее характеристикой, отличающей ее от двух предыдущих, является выраженное целеполагание.

Цели культурной политики могут быть разделены на две категории. Первая из них — это те объявленные, официальные цели, которыми руководствуются субъекты культурной политики. Эти цели могут быть сформулированы в государственных концепциях и программах, декларациях, перспективных планах, заявлениях лидеров государства, социальных групп, руководителей учреждений и организаций, творческих союзов, наконец, в заявлениях отдельных субъектов-индивидов. Как правило, эти

цели носят общественно значимый характер, соответствуют официальным государственным доктринам и направлены на развитие национальной культуры в обозначенном государством направлении.

Существует, однако, вторая категория целей. Эти цели чаще всего не придаются огласке. Однако именно они служат истинными ориентирами - для всех без исключения субъектов культурной политики — от государства до отдельного индивида. Если говорить об истинных целях, то конкурентный инстинкт является одним из доминирующих факторов целеполага-ния в культурной политике.

Отношения в сфере культуры охватывают все общество, все его среды и системы. В этом смысле культура есть сама общественная связь, существующая между людьми. Однако в нашем случае необходим более узкий подход. Субъектами культурной политики являются государственные, региональные и муниципальные органы управления культурой, организации и учреждения культуры, средства массовой информации и т. д. Культурно-политическое поведение каждого из перечисленных субъектов, в конечном счете, есть равнодействующая поведенческих активностей образующих его индивидов.

Культурно-политическая система организуется и функционирует в обществе на трех взаимодействующих и взаимосвязанных уровнях. На макроуровне концентрируются усилия и отношения высших центральных политических институтов, высших государственных организаций, руководящих органов политических партии. Мезоуровень образует деятельность аппаратов и учреждений так называемого среднего звена, а также административных органов власти регионального, областного, районного масштабов (различные ведомства, агентства, комиссии, советы, префектуры и т. п.). На политическом макро- и мезоуровнях находятся представители таких социальных групп, которые вне политики просто не существуют. Политики-профессионалы, специалисты, работающие в государственных органах разных уровней — это представители социальных слоев, «наполняющих» институты и организации политической системы общества. Микроуровень составляют политическая деятельность и отношения между людьми, гражданами как первичными субъектами, образующими общую ткань политики.

Анализ мотивации политического поведения основан на фундаментальных закономерностях, изученных психологической наукой. Так, общепризнанной является классификация мотивов, предложенная Д. Маклелландом и Дж. Аткинсоном, где выделены три ключевых мотива: мотив власти, мотив достижения и мотив аффилиации (стремление быть с другими). Иногда мотив власти дополняется мотивацией контроля, которая выступает четвертой в этой схеме.

Как и в политике в целом, в культурной политике особая роль принадлежит политическим лидерам. Используя культуру как средство достижения своих политических целей, они выступают как наиболее влиятельные субъекты культурно-политического процесса.

Таким образом, культурная политика предстает как поле политического поведения субъектов культурной политики, как взаимодействие индивидуальных интересов, как арена конкурентной борьбы, как равнодействующая противостоящих индивидуальных устремлений.

В пятой главе «Особенности культурной политики в России» рассматривается специфика российской культурной политики и ее параметры в контексте концепции устойчивого развития.

Исследованию синергетического взаимодействия факторов культу-рогенеза российской культурно-исторической конфигурации посвящен первый параграф «Диалектика объективного и субъективного в культурном пространстве России».

На протяжении последних полутора веков российская интеллектуальная элита занята поиском так называемой «русской идеи» как обоснования специфики исторического бытия России. При всем различии содержания и аргументации все известные концепции русской идеи страдают общим существенным недостатком — объяснение специфики исторического бытия России выводится ими, в конечном счете, из субъективных представлений о некой неповторимой духовности русского народа, его приверженности мессианским идеям, из идеократической сущности российского государства, т.е. исходными основаниями специфики культурогенеза принимаются дух, национальный характер, психологические особенности людей, их сознание и т. п. Лишь изредка, главным образом у представителей исторической науки (С.М. Соловьев, Т.Н. Грановский, В.О. Ключевский, Г.В. Вернадский и др.), в качестве фундаментального признака можно встретить естественные (природные) условия бытия российского суперэтноса, которые, в свою очередь, обусловливают формирование особенностей национального характера и духовного склада россиян.

Между тем климатические условия, образуя среду развития любой культурно-исторической конфигурации, оказывают решающее влияние на ее специфические особенности. В случае России географический фактор особенно важен, поскольку жесткость природных условий позволяет ее населению вести, в лучшем случае, весьма скудное существование.

Важнейшим следствием местоположения России является чрезвычайная краткость периода, пригодного для сева и уборки урожая. У западноевропейского крестьянина на 50-100% больше времени на полевые работы, чем у русского. Следствием плохих почв, ненадежных осадков и короткого периода полевых работ явилась низкая урожайность в России.

Еще одним фактором, снижавшим эффективность и без того экстремального сельского хозяйства в России, стало свойственное российскому крестьянину бесцеремонное обращение с землей. В.О. Ключевский говорил об имевшемся у древнерусского хлебопашца неповторимом умении истощать почву.

В дополнение к природно-климатическим и демографическим факторам исследователи отмечают ряд факторов социально-политического характера, позволяющих понять, почему страна, располагающая богатейшими природными ресурсами, не имела достаточных сил для «окультуривания» собственной территории, для равномерного и полнокровного развития социокультурной сферы во всех регионах.

Первым среди них следует указать неблагоприятные демографические условия. С.М. Соловьев констатировал неоптимальное соотношение громадной территории и незначительной численности населения, обусловившее дефицит рабочих рук и ставшее одной из главных причин закрепощения крестьян.

Существенное значение для понимания причин отставания России в социально-культурном развитии имеет фактор разновозрастности российского суперэтноса и его западноевропейских соседей. Л.Н. Гумилев и В.О. Ключевский считали временем формирования российского суперэтноса XIV век, а рождение западноевропейского Л.Н. Гумилев относил к IX веку и указывал, что, поскольку «мы на 500 лет моложе, то как бы мы ни изучали европейский опыт, мы не сможем добиться благосостояния и нравов, характерных для Европы. Наш возраст, наш уровень пассионарности предполагают совсем иные императивы поведения»1.

Важным фактором, оказавшим существенное влияние на процесс развития российского социума и его цивилизационные особенности, стали крайне неблагоприятные внешнеполитические условия формирования и развития российского государства. Описывая политический строй Московского государства, В.О. Ключевский отмечал, что этот своеобразный склад государственного порядка «объясняется господствующим интересом, его создавшим. Этим интересом было ограждение внешней безопасности народа»2.

Не менее существенным фактором, оказавшим влияние на развитие сферы культуры, стала дискретность процесса трансляции культурно-ци-вилизационного потенциала, обусловленная длительным периодом монгольского завоевания, заблокировавшего возможность преемственности

1 Гумилев Л.Н. От Руси к России: Очерки этнической истории. — СПб., 1993. - С. 229.

2 Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники. — М., 1993.-С. 414-415.

блестящего культурного наследия Киевской Руси для Московского государства.

В специфике социоприродного бытия России коренится противоречивость менталитета россиян. Природно-климатические и социально-политические особенности предопределили высокую степень централизации государственной власти и большее количество социальных функций, исполняемых российским государством по сравнению с другими странами.

Эмпирически найденный способ выживания получил отражение в державной идеологии — теоретическом обосновании необходимости мощного государства, обеспечивающего защиту от внешней угрозы, постоянное приращение эффективных территорий, а также централизованное распределение ограниченных средств существования в интересах выживания России как целого.

Какестественные условия хозяйствования в древнихречных цивилизациях Старого Света, так и суровые климатические условия жизни России обусловливали внутреннюю политику государства, соотношение личных и общественных интересов. Отдельный человек был ничто в сравнении с целым. Интересы целого были главной ценностью общества. Всякие посягательства на государство рассматривались как тяжкое преступление.

Хронический дефицит ключевого ресурса развития — финансового

— предопределял замедленные темпы экономического роста, сдерживая развитие науки, образования и культуры, порождая худосочную, стянутую в центр инфраструктуру и обрекая население на техническое и культурное отставание от западноевропейских соседей. Финансовый «насос» российского государства был слишком маломощным, чтобы «прокачать» всю территорию страны с востока на запад и с севера на юг.

Противоречие между потребностями государства в развитии и возможностями для их удовлетворения, между задачами государства и необходимыми для их решения ресурсами есть основное противоречие российского исторического и политического развития.

Свойственная для России высокая степень участия государства во всех основных культурогенетических процессах, активное влияние государственной системы на формирование национальной культуры, то принимающее более цивилизованные формы, то превращающееся в неприкрытый диктат, наблюдается на протяжении всей российской истории, начиная от князя Владимира. В условиях традиционного отсутствия демократических регуляторов в российской системе власти, ее персоно-цсн-трического устройства, становится неизбежным возрастание (временами

— до катастрофических размеров) влияния личностных качеств правителя при выборе пути развития российской культуры в наиболее ярко выраженных точках социально-исторических бифуркаций. Владимир Святой,

Иван Грозный, Петр 1, Александр II, В. Ульянов, М. Горбачев оставили в русской культуре мощный отпечаток своих индивидуальностей.

Свойства личности в подобные моменты приобретают настолько существенное значение, что от них зачастую зависит судьба целых народов и культур. В обществах, построенных по принципу жесткой централизации власти, механизмы ограничения отрицательного влияния субъективных особенностей личности, находящейся на верхних уровнях власти, как правило, отсутствуют, что зачастую приводит к негативным последствиям. Демократизация общества, диверсификация субъекта власти создает предпосылки для уменьшения негативного влияния субъективности на характер культурогенеза.

Характеристика современной российской культуры, особенности культурной политики рассмотрены во втором параграфе «Россия в фазе бифуркации: культурная политика переходного периода». Во второй половине XX века человечество вступило в новую историческую фазу, получившую название постмодерна. По своей сути постмодерн оказался несовместим с тоталитарной формой организации социальной жизни. В результате тоталитарные системы, оказавшись в окружении внешней среды, несовместимой с их внутренней организацией, пали одна задругой. Не стал исключением и СССР. Дальнейшая траектория культурогенеза российской культурно-исторической конфигурации зависит от того, что станет для нее новым системообразующим элементом, какой из аттракторов захватит ее в поле своего притяжения. И здесь существенным является состояние и основные тренды внешней среды — глобального социально-культурного окружения.

Россия вошла в поле притяжения глобальных постмодерных аттракторов: свободная циркуляция информации вместо фильтров «железного занавеса»; общество «всеобщего потребления» вместо общества «всеобщей экономии»; жизнь «здесь и сейчас» вместо жизни на благо «светлого будущего». Переход в новое состояние еще не завершен, новая устойчивость не обретена. Общество непрерывно флуктуирует, совершая колебания от авторитаризма к анархии, от демократии к автократии, то впадая в свойственное нам самоуничижение, то вспыхивая державной гордостью. Мы сегодня в .самом центре водоворота бифуркации. Выбор еще не ясен.

Социокультурная ситуация в России конца XX в., во многих отношениях очень сходная с ситуацией начала века — русским Серебряным веком, ставшим кануном русской революции, характеризуется смысловой размытостью современной русской культуры. Смешение стилей и норм, мировоззренческих принципов и эстетических установок, конфликт интерпретаций в трактовке одних и тех же явлений — все это характерные признаки социокультурной неопределенности, налагающей свою печать на все явления и процессы современности. Сосуществование

в общественно-политической и социокультурной жизни — на равных — «закрытых» и «открытых» явлений, прототалитарных и антитоталитарных сил, советских и антисоветских (или несоветских) традиций, в принципе неспособных к диалогу друг с другом, но при этом взаимно уравновешивающих свое влияние на ситуацию, которая имеет тенденцию развиваться как вперед, от тоталитаризма к демократии, так и назад, к новому тоталитаризму, но под другим идейным знаменем — представляет собой важнейшую предпосылку развития культуры постмодерна сегодня.

В современной культуре парадоксальным образом сопряжены несоединимые ценностные ориентации: коллективизм и индивидуализм, резкая политизированность и демонстративная аполитичность, антизападнические, изоляционистские настроения и стремление воссоединиться с мировой цивилизацией (понимаемой как западная, евро-американская), секуляризация и десекуляризация различных сфер жизни и культуры, го-сударствоцентризм, «державничество» и анархическая свобода от партийно-государственной ангажированности. В едином ценностно-смысловом пространстве современной посттоталитарной российской культуры сосуществуют фактически на равных одиозно-советские имена, произведения, идеалы; вновь обретаемые нами культурные ценности русского зарубежья (самого по себе весьма пестрого и противоречивого); «возвращенное наследие» деятелей культуры XX в. (несправедливо забытое, запрещенное, извлеченное из архивов, запасников, частных коллекций, спецхранов и т. п.); заново переосмысленное «классическое наследие» — явления, не только не связанные друг с другом, но друг друга взаимоисключающие.

Среди основных факторов, определяющих низкую эффективность сложившейся в современной России практики управления процессами формирования культурной политики государства, необходимо назвать примат политики и идеологии в области культуры, науки, образования, религии; сохранение «остаточного подхода» к гуманитарной деятельности, что проявляется не только в ее финансировании, но и в самой философии подобного подхода к культуре на уровне государственного управления; разрыв между властью и интеллигенцией, игнорирование интересов провинциальной интеллигенции, настроения которой отличаются от настроений интеллигенции столичной; недооценку негативной реакции обширного слоя образованной части россиян на ориентацию власти на «проатланти-ческие» духовные ценности, потворство с ее стороны экспансии западной «массовой культуры»; игнорирование властью проблем творческой молодежи, необходимости создания условий для ее самореализации и притока в культуру, науку, образование; недооценку властью унизительности социально-экономического положения учителей, работников культуры, науки, инженеров и большинства других групп интеллигенции.

Современная культурная политика России — политика переходного периода. Это политика, в которой сочетаются, казалось бы, несочетаемые подходы. Это политика поиска, политика проб и ошибок. В то же время, если попытаться проанализировать тенденции, становится очевидным главное: культурная политика России движется в направлении объективизации оснований. Это проявляется во все большей диверсификации субъекта, в стремлении к принятию решений не на основе субъективных симпатий и антипатий индивида или группы, а на основе обществом выработанных и узаконенных правил игры/Одновременно происходит усложнение структуры культурной политики, увеличение количества уровней в ее иерархии, что, несомненно, положительно сказывается на устойчивости всей системы. Конечно, это только тенденции. Идет борьба между ними и свойственным для России стремлением к авторитаризму, государственным патернализмом, прочно укорененным в народной психологии, равно как и привычкой самого государства вмешиваться в те процессы, которые общество в состоянии регулировать само. Время покажет, какое направление выберет российская культурно-историческая конфигурация.

В третьем параграфе «Культурная политика в контексте концепции устойчивого развития» на основе проведенного в диссертации теоретического исследования, а также анализа опыта стран Евросоюза предпринята экспликация параметров политики, отвечающей условиям концепции устойчивого развития. Концепции «устойчивости», поиск которых стал своеобразной реакцией на серию катастрофических социально-культурных бифуркаций XX века, занимают особое место в современной глобалистике и глобальном прогнозировании. В наиболее концентрированном виде определение концепции устойчивого развития было сформулировано в докладе комиссии Г.Х. Брундтланд: устойчивое развитие — это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности. Данная теория наиболее полно отразила в конце XX столетия взгляды специалистов по глобалистике на мировое развитие как на совокупность взаимообусловленных, динамичных, с изменяющейся иерархией взаимосвязей глобальных процессов, затрагивающих практически все основные сферы жизнедеятельности человеческого сообщества. Между тем для достижения устойчивого развития недостаточно мощного индустриального потенциала и быстрого экономического роста. Особое значение приобретают взвешенность и сбалансированность национальной культурной политики как одного из факторов социально-культурной устойчивости общества. Объясняется это тем, что специфика культуры детерминирует особенности взаимоотношений человека и природы, культура модулирует способ производства и характер потребления.

В этой связи актуальным становится исследование возможностей проектирования синергетически взвешенных форм и методов осуществления культурной политики.

Синергетическая концепция признает за культурной политикой как сложной нелинейной системой способность «саму себя строить, структурировать, ... нужно только правильно инициировать желательные для человека тенденции саморазвития этой системы»1. Это ситуация, когда управление реагированием социума на изменение внешних и внутренних условий в идеале сводится к поиску «резонансных зон», где величина результата определяется не силой воздействия, а согласованностью его с внутренними свойствами. Достаточно лишь возбудить действие внутренних тенденций, и система сама построит необходимую структуру. Нужно только знать потенциальные возможности данной среды и способы их стимуляции.

Главная задача заключается в том, как управлять, не управляя в классическом смысле, как малым резонансным воздействием подтолкнуть систему на один из собственных и благоприятных для человека путей развития, как обеспечить самоуправляемое и самоподдерживаемое развитие. При этом ряд ученых считает возможным вообще избежать бифуркационной стратегии развития, подчеркивая наличие объективных возможностей осуществления плавного процесса структурогенеза, не имеющего точек бифуркации, посредством правильной организации управленческого воздействия на систему.

Правительства практически всех европейских стран все больше и больше осознают, насколько ограничены их возможности непосредственного управления социально-культурными процессами. Современный культурный политик имеет дело с миром, который по природе своей чрезвычайно непостоянен и переменчив и зачастую лежит на окраине общегосударственных интересов и приоритетов.

В европейских странах цели культурной политики определяются по-разному — в зависимости от принятого в данном обществе понимания самой категории культуры. В некоторых странах это слово является почти полным синонимом слова «искусство», и потому культурная политика направлена в основном на развитие изобразительного и театрального искусства, литературы, на организацию фестивалей, дней искусств и т.п. В этих странах министерства культуры уделяют особое внимание объектам инфраструктуры, таким как театры, картинные галереи, музеи, архитектурные и исторические памятники, а также признанным мастерам культуры и художественным коллективам.

1 Князева E.H., Курдюмов С.П. Антропный принцип в синергетике // Вопросы философии. № 3. 1997. - С. 62-67.

На другом конце шкалы располагается точка зрения на культуру как на национальный образ жизни. Именно разница культур, своеобразный уклад жизни будут отличать немецкий город от французского, шведский сельский округ от испанского. Согласно этой концепции, искусство — лишь одно из проявлений уникальной культурной атмосферы данного места и данного народа. Политика в области культуры в стране, где придерживаются такой концепции, может касаться буквально всего: от фольклорных танцев до особенностей местной кухни, от уличных фестивалей до высокой моды.

Процесс формирования политики в области культуры сопряжен с решением целого ряда дилемм относительно того, как наиболее эффективно это должно осуществляться на практике. В одних странах формирование культурной политики до сих пор в значительной степени происходит «за закрытыми дверями» и касается только государственных чиновников и, до определенной степени, публичных политиков. При этом избежать субъективности подходов практически невозможно. В других странах

— наиболее эффективным здесь нам представляется опыт Нидерландов — имеют место постоянные попытки консультироваться в различных формах с общественным мнением по вопросам культуры. Диапазон выбора очень широк: правительство может либо дать вовлечь себя в дискуссию, руководствуясь негативной посылкой о манипуляции общественным мнением, либо попытаться воплотить в жизнь демократический идеал о полном контроле граждан над деятельностью государства, который во многих ситуациях скорее, действительно, идеал, чем реальность. На деле современная практика создания культурной политики обычно находится где-то между информированием граждан, консультированием с ними и их активным участием. Консультирование во многих европейских странах сегодня рассматривается как норма, хотя понимание и толкование этого термина варьируются очень широко.

Европейский опыт включает-в себя широкий спектр подходов к вопросу о том, как именно должно происходить финансирование культуры

— важнейшему вопросу культурной политики. Именно финансы, выполняя роль источника энергии, обеспечивают существование сферы культуры как сложной диссипативной системы.

Существуют различные формы, в которых государство может поддерживать культуру, помимо прямой финансовой помощи. Самая распространенная — льготное налогообложение, которое применяется в ряде стран, чтобы облегчить бремя рыночной экономики для некоторых отраслей культуры, занятых производством и распространением товаров и услуг. Другие формы включают в себя консультирование и информационную поддержку, которую государство оказывает бизнесменам от культуры, а также субсидии на образование и профессиональную подготовку

кадров. Обучение и образование представляются особенно перспективными, поскольку таким образом общество готовит себе активных, инициативных и компетентных граждан, без которых не может действовать рыночная экономика.

Тенденция к усилению центральной роли государства родилась и претворялась в жизнь в течение долгого времени, поэтому постоянное перераспределение функций между центром, регионами и местными органами власти, происходящее сегодня, является неотъемлемой частью политического процесса. В некоторых странах до сих пор действует культурная политика , проводимая посредством жестко централизованной иерархической государственной структуры, на основе законов. В наше время обеспечение культуры ресурсами, финансами, зданиями и персоналом через Министерство культуры менее распространено, чем в прошлом, но оно отражает нормальную практику таких государств, как Франция. Подход Великобритании в этом вопросе иллюстрирует постоянное изменение пропорции распределения управленческих функций между центром и регионами.

Основные принципы культурной политики, удовлетворяющей требованиям концепции устойчивого развития, сводятся к следующему:

, 1. Должны существовать механизмы распределения полномочий между всеми частями структуры управления культурой, охватывающие все уровни. Функциями центрального правительства остаются координация поддержки культуры, исходящей от различных уровней власти и, при необходимости, выполнение роли арбитра. В большинстве европейских стран основная поддержка культуры осуществляется на местном уровне. Поэтому решения должны приниматься на том уровне, на котором они будут претворяться в жизнь, то есть городские власти несут ответственность за городскую культурную жизнь и т. д.

2. Необходимо, чтобы решения местных и региональных властей могли оспариваться на общегосударственном уровне.

3. Механизм распределения финансирования должен быть простым, по возможности свободным от бюрократической волокиты и прямым.

4. Культуру необходимо поддерживать на национальном и международном уровнях. Для этого следует включаться в международные культурные программы и поощрять учреждения культуры принимать в них участие.

5. Необходимо наличие авторитетного консультационного органа на независимой законодательной базе. Государство.должно обнародовать свое обоснование в том случае, если рекомендации консультационного органа не выполняются, и предоставить возможности для оспаривания своего решения.

6. Следует разумно, без нажима, применять различные нормы и правила, с учетом того, что культура часто выходит за сложившиеся рамки и нуждается в подвижных критериях при оценке своей деятельности.

7. Количество официальных структур и органов должно быть сведено до минимума — нет нужды тратить средства на управление культурой, если их можно потратить непосредственно на культуру. Необходимо развивать структуры гражданского общества (ассоциации профессионального членства и добровольных организаций), создавать сети культурных контактов.

Таковы в общих чертах принципы формирования культурной политики современного постмодерного общества. Их основным содержанием является стремление к обеспечению устойчивого развития культуры при минимальном корректном влиянии на этот процесс со стороны государства. При этом основными методами объективации оснований культурной политики, снижения фактора риска, связанного с возможным негативным влиянием индивидуальной субъективности, достижения синергетического баланса и максимальной стабильности служат, во-первых, всемерная диверсификация субъекта культурной политики (а, значит, и «размывание» субъективности и ослабление ее влияния на принятие культурно-политических решений), рост иерархичности системы культурной политики, передача культурно-управленческих функций от органов государственной власти в структуры гражданского общества, и, во-вторых, законодательное определение «правил игры» в пространстве культурной политики. В конечном итоге данные меры позволяют выстроить стабильную и динамично развивающуюся культурно-политическую линию, обеспечивающую устойчивое социально-культурное развитие общества.

В заключении подведены теоретические итоги, сделаны выводы и обобщения, полученные в результате исследования, намечены направления дальнейшей разработки проблематики культурной политики в развертывании культурогенеза.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях: Монографии

1. История музыкального образования в России. — М.: ЦАПИ, 1998 — 9.03 п.л.

2. Культурная политика времени POST. Томск: Водолей, 2001 — 12,79 п.л.

3. Культура российских регионов: вчера...сегодня...завтра... — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002,- 31,77 п.л.

4. Основания культурной политики. Опыт методологического анализа. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005 — 29,08 п.л.

Статьи, материалы конференций

5. Парадоксы музыкального образования в России // Искусство и образование. - 1999. - № 2(8) - 0,4 п.л.

6. Синергетика культурогенеза // Вестник Томского государственного педагогического университета, 2004. Выпуск 4(36). Серия: Гуманитарные науки (философия, культурология) — 0,5 пл.

7. Факторы культурогенеза // Вестник Красноярского государственного университета. Гуманитарные науки. — 2004 — № 6 — 0,7 п.л.

8. Государственная система музыкального образования: истоки кризиса // История музыкального образования как наука и как учебный предмет. Мат. V м.-нар. науч.-практ. конф. — М.: МГК, 1999. — 0,4 п.л.

9. Теория культурной политики (к постановке проблемы)//Время культуры и культурное пространство: Сб. тез. м.-нар. науч.-практ. конф. — М.: МГУКИ, 2000 -0,2 п.л.

10. Культура постмодерна // Культура как способ бытия человека в мире: Мат. III Всерос. науч.-практ. конф. — Томск: Изд-во НТЛ, 2002 — 0,4 п.л.

11. Духовная основа национального менталитета как фактор культурной политики //Духовные истоки русской культуры: сб. науч. статей,— Рубцовск: РИИ, 2003 - 0,6 пл.

12. Социально-исторические факторы проектирования региональной культурной политики // Самосознание томской культуры: сб.науч. статей. — Томск: Изд-во Том. ун-та. 2003— 3,12 п.л.

13. Информационные технологии и культура России // Актуальные проблемы музыкальной культуры, искусства и образования: Мат. докл. всерос. науч.-практ. конф. - Челябинск: ЧГУ, 2001 - 0,4 п.л.

14. Государственная система художественного образования Томской области: феноменология структурного кризиса // Состояние государственной системы художественного образования Томской области: Сб. материалов — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. - 3,2 п.л.

15. Православие и культурная политика в России//Православие и развитие духовной культуры в Сибири: Сб. науч. статей — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000

— 0,3 п.л.

16. Региональная система художественного образования как объект культурной политики // III Всерос. ежегод. науч.-практ. конф. «Художественное образование в российской провинции в XXI веке»: Сборник докладов и материалов.

— Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003 — 0,4 пл.

17. Постмодерн и художественная культура России // Проблемы национальной культуры на рубеже тысячелетий: поиски и решения. Всерос. науч.-практ. конф. Тез. докл — Нальчик: Каб.-Балк. ун-т, 2001 — 0,2 п.л.

18. Кризис системы художественного образования России: возможные сценарии будущего // IV Всерос. ежегод. науч.-практ. конф. «Художественное образование в российской провинции в XXI веке»: Сборник докладов и материалов.

— Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004 — 0,3 п.л.

Сдано в набор 07.11.05. Подписано в печать 07.11.05. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Гарнитур- NewtonC. Печать офсетная. П. л. 2,75. Тираж 100. Заказ 2017.

ОАО «Издательство «Красное знамя», г. Томск, пр. Фрунзе, 103.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Волк, Павел Леонидович

Введение.

Глава I. Феномен культуры как предмет познания.

1.1. Генезис содержания категории «культура». 1.2. Культура как система.

Глава II. Сущность культурогенеза.

2.1 .Самоорганизация - способ существования сложных систем.

2.2.Детерминанты культурогенза.

2.3.Становление системно-синергетической картины культурогенеза.

Глава III. Роль культурной политики в процессе культурогенеза. 3.1 .Деятельность и культурогенез.

3.2.Политическая деятельность и политическая система общества. ty 3.3.Культура как объект политической активности.

Глава IV. Субъективность субъектов культурной политики.

4.1 .Субъектность и субъекты культурной политики.

4.2.Культурная политика как пространство политического поведения.

Глава V. Особенности культурной политики в России.

5.1. Диалектика объективного и субъективного в культурном пространстве России.

5.2. Россия в фазе бифуркации: культурная политика переходного jf. периода.

5.3. Культурная политика в контексте концепции устойчивого развития.

Введение диссертации2005 год, автореферат по культурологии, Волк, Павел Леонидович

Актуальность исследования. Конец XX - начало XXI вв. - время глобальных перемен в мировой культуре, экономике, системе социальных отношений. Различного рода кризисы - энергетический, экологический и т.п.; распад Советского Союза как глобальной сверхдержавы; образование на территории бывшего СССР ряда самостоятельных государств, выдающиеся достижения в науке, технике, развитие высоких технологий в самых разнообразных областях жизнедеятельности и др. - это далеко не полный перечень причин указанных выше глобальных перемен.

Все это - по большому счету предвестники качественных изменений в мировой культуре. В мировом общественном процессе четко прослеживаются две тенденции. Первая — образование глобальных политико-экономических союзов: Западно-Европейского с доминированием Германии и Франции, такого же союза в Южной Америке с доминированием Бразилии, дальнейшее укрепление уже существующих крупнейших государств планеты - США, Китая, Индии. Вторая заключается в стремлении к автономии и получению собственной государственности этно-территориальных анклавов в уже сложившихся государствах - курдов в Иране, Тибета в Китае, Ирландии в Великобритании и т.д. Если в основании первой тенденции лежат экономика и политика, то в основании второй - стремление к актуализации собственной культурной уникальности.

Сложившаяся в мире ситуация ставит вопрос: на какой основе возможно единение человечества? На базе складывающихся наднациональных формализованных структур, в основе которых лежит экономика и политика? На базе некоторой географической и социальной общности? и т.п. В таком случае, каков будет вектор развития (эволюции) мирового объединенного человечества? Или, по-прежнему, это будет некая сумма векторов развития отдельных фрагментов человеческой общности, основания фрагментации у которых могут быть самые различные - экономические, социально-политические, религиозные, исторические и др.? По-видимому, на эти вопросы в настоящий момент никто не даст ответа.

Но ответы есть, или, по крайней мере, есть возможность говорить об этих вопросах с некоторой единой позиции - позиции мирового культурного процесса. Понятно, что он реализуется в разных формах, у разных народов, в разных природных условиях, различным образом. Но понимание того, что, несмотря на различия, основы культурного процесса у всех народов едины, дает основание верить в то, что конфликты и войны, в конце концов, уступят место культурному диалогу народов Земли.

Участие в мировом культурном диалоге с необходимостью предполагает знание культуры и истории собственной страны. Однако значение имеет не только и не столько изучение культуры отдельно взятой страны, сколько понимание взаимосвязей и взаимоотношений культур, где собственная страна выступает одним из элементов мировой культуры, причем элементом уникальным. Невозможно исследовать культуру собственной страны вне взаимосвязи с культурами других стран. Таким образом, вопросы изучения собственной культуры неизбежно требуют осознания культур иных народов, их культурного опыта, ценностей, способа решения ими культурных проблем, которые при ближайшем рассмотрении часто оказываются весьма сходными с собственными проблемами в области культуры, как в масштабах государства, так и на уровне его составляющих - регионов. Сразу же подчеркнем, что административно-государственное деление не всегда совпадает, не всегда учитывает формы исторического бытования культуры. Зачастую административно-территориальное деление, особенно в таких больших странах, как Российская Федерация, не тождественно культурно-исторической стратификации. Следовательно, государственная культурная политика не всегда адекватна потребностям культурно-исторической конфигурации, сложившимся и меняющимся не обязательно в резонансе с государственной культурной политикой. Особенно это заметно в переходные периоды в истории государства. Падение, развал одной государственной системы или возникновение новой не обязательно влекут за собой аналогичные процессы в культуре, хотя, несомненно, влияют на особенности культурных процессов, как в худшую, так и в лучшую сторону.

Это объясняется тем, что закономерности возникновения культуры, ее наличного существования, ее эволюции, т.е. культурогенеза, более фундаментальны, чем закономерности социума, а тем более государства.

Этот очевидный факт не всегда осознается идеологами, политиками, религиозными деятелями, да и собственно представителями самой культуры, независимо от того, какую конкретную область культуры они представляют -политическую, религиозную, художественную, инженерную или какую-либо еще, несмотря на то, что сами являются непосредственными участниками всеобщего культурного процесса, в том числе и на региональном уровне.

Осознание специфики культурных процессов в любой стране, в том числе и в России, тесно связано с рефлексией методологических основ изучения и использования самих культурных процессов. Действительно, сегодня культурное пространство России характеризуется наличием огромного количества социально-культурных проблем, связанных с переходом от общества централизованно-плановой экономики с зафиксированной в Конституции СССР руководящей ролью КПСС и главенством коммунистической идеологии к обществу либерально-рыночной экономики, плюрализму в области идеологии и культуры. Это усугубляется отсутствием адекватных технологий в области управления культурными процессами в стране на уровне государственной и региональной политики.

Методологический анализ оснований культурной политики для России является сегодня как никогда актуальным. Лишившись идеологического стержня, заменявшего ей и механизм целеполагания, и методологическую базу целедостижения, культурная политика оказалась перед лицом гигантского комплекса проблем восстановления естественного течения культурных процессов в культурном пространстве России после десятилетий их насильственной «подгонки» и «прилаживания» к идеологии марксизма-ленинизма. Общество оказалось не готово к ситуации, когда, по выражению одного из классиков постмодерной философии Ж.-Ф. Лиотара, метанарративы перестали существовать. Сегодня цели неясны, задачи не определены, пути их достижения непонятны.

Такова ситуация, в которой культурная политика России, как становящийся самостоятельный вид политической активности, пытается обрести свои теоретико-методологические основы. В связи с этим следует обратить внимание на ряд обстоятельств.

Во-первых, эффективность культурной политики, как и любого иного вида человеческой деятельности, в определяющей мере зависит от того, насколько ее цели и применяемые способы их достижения адекватны объективным закономерностям развития культуры. Отсутствие адекватности приводит к нерациональному использованию социальной энергии и ресурсов. Между тем, теоретико-методологическая база культурно-политической деятельности в настоящее время находится в крайне неразработанном состоянии, причиной чего является то обстоятельство, что XX век — век тотальных социально-политических доктрин, — отводил культурной политике сугубо утилитарную функцию внедрения господствующих идеологических моделей в сознание народных масс.

Во-вторых, культурная политика, как и любой иной частный вид политической деятельности, представляет собой поле политического поведения множества взаимодействующих субъектов. Каждое культурно-политическое решение предстает с одной стороны как результат их поведенческого взаимодействия, столкновения субъективных интересов, мотивов, индивидуальных особенностей отношения к миру и к культуре, и, с другой стороны, как оппозиция субъективного и объективного, представленная соответственно субъектами культурной политики и факторами культурогенеза. Данная оппозиция может принимать самые разнообразные формы в интервале между двумя ее крайними проявлениями: от эпически непротиворечивого и по сути коэволюционного сосуществования субъекта с окружающей его объективной средой - до трагического в своей конфликтной неразрешимости пересечения индивидуального/группового эгоизма с объективными обстоятельствами бытия. Между двумя этими абстракциями лежит огромное количество конкретно-исторических вариантов сочетания объективного и субъективного. Чем более высокую позицию в культурно-политической иерархии занимает индивид, тем большее значение для национальной культуры несут особенности его поведения. Баланс между ними зависит от того, насколько общество сумело выработать социально-культурные механизмы ограничения негативных проявлений субъективности.

В-третьих, в условиях ускоряющейся глобализации одной из основных; целей человечества становится обеспечение устойчивого развития человеческого сообщества. К числу приоритетных задач, которые необходимо решить на пути к достижению этой общечеловеческой цели, относится выработка таких форм культурно-политического процесса, которые, опираясь на объективные закономерности культурогенеза, были бы свободны от проявлений негативных сторон субъективности субъектов культурной политики.

Степень научной разработанности проблемы.

Краеугольным камнем в основании всего исследования является категория культуры. Уникальное для научной мысли многообразие дефиниций и соответствующих им интерпретаций культуры как предметной области культурно-политической деятельности представлено в используемых автором настоящей работы философских и культурологических сочинениях Н.А. Бердяева, М. Вебера, В. Виндельбанда, Г.В.Ф. Гегеля, Й.Г. Гердера, А.А. Зиновьева, И.А. Ильина, М.С. Кагана, И. Канта, Г.С. Кнабе, JI.H. Когана, В.И. Ленина, К.Н. Леонтьева, К. Манхейма, Э.С. Маркаряна, Ф. Ницше, X. Ортегаи Гассета, Г. Риккерта, Э.Б. Тайлора, 3. Фрейда, Й. Хёйзинги, А. Швейцера, Ф. Шеллинга, О. Шпенглера и ряда других исследователей.

Системность культуры воплощается в культурно-исторических конфигурациях (от позднелат. configuratio - придание формы, расположение) -неповторимо индивидуальных культурных комплексах, развивающихся в границах определенного географического локуса, характеризующихся специфическими чертами материальной и духовной культуры и являющих собой пространственно-конкретную и темпорально определенную материализацию культурогенза.

Специфика различных культурно-исторических конфигураций определяется сочетанием доминантных факторов культурогенеза. Различные аспекты философского детерминизма рассмотрены в работах Я.Ф. Аскина, М. Бун-ге, Г.В.Ф. Гегеля, И.В. Кузнецова, К. Маркса, П.А. Парнюка, А.Г. Свечнико-ва, Р.С. Сейфулаева, Б.С. Украинцева, Ф. Энгельса.

Движущей силой культурогенеза, ее источником является социальная активность человека, рассматриваемая как деятельность. Исследование феномена деятельности в ее различных проявлениях, системности деятельности, а также деятельностных оснований культурогенеза осуществлено К.А. Абульхановой-Славской, Б.Г. Ананьевой, Г.С. Батищевым, Н.А. Бернштей-ном, А.В. Брушлинским, В.П. Ивановым, М.С. Каганом, И.С. Коном, А.Н. Леонтьевым, А.П. Огурцовым, С.Л. Рубинштейном, Э.В. Сайко, Д.Н. Узнадзе, В.Л. Хайкиным, Э.Г. Юдиным.

Одним из видов социальной активности, направленным на регулирование социальных процессов, выступает политика. Анализу различных аспектов политической деятельности в ее системном единстве посвящены работы Дж. Алмонда, В.Н. Амелина, А.А. Дегтярева, И.А. Ильина, Д. Истона, С. Липсета, Н. Макиавелли, Н.К. Михайловского, А. Панарина, Г. Пауела, Г.Т. Тавадова.

Культурная политика как целенаправленная деятельность человека, смысл которой заключается в корректировке естественно протекающих культурогенетических процессов, опирается на факторы культурогенеза, приобретающие в культурной политике значение ее объективных оснований. Анализ различных аспектов основных факторов культурогенеза выполнен JI.C. Бергом, Ф. Броделем, Вс.М. Вильчеком, Б.П. Вышеславцевым, JI.H. Гумилевым, А .Я. Гуревичем, Н.Я. Данилевским, Э. Дюркгеймом, А. Инкелесом, М.С. Каганом, А. Кардинером, В.О. Ключевским, С.В. Колесником, И.В. Кондаковым, М.В. Крюковым, Д. Левинсоном, К.Б. Леви-Строссом, Ю.М. Лотманом, Л. Мечниковым, Ф.Я. Нестеруком, X. Ортега-и-Гассетом, Л.Н. Пушкаревым, С.М. Соловьевым, П.А. Сорокиным, Ф.С. Степуном, А. Тойн-би, Л. Февррм, Д. Филдом, Р. Шпранделем, Э. Янчем, К. Ясперсом, В.К. Яцунским.

Несмотря на чрезвычайно широкое употребление термина «культурная политика» в самых разнообразных контекстуальных ситуациях, в научной литературе эта тема остается практически неразработанной. Исключение составляют историографические работы B.C. Жидкова и К. Соколова, статьи или главы в книгах И.А. Бутенко О.И. Карпухина, А.И. Кравченко, К.Э. Разлогова, Г.Л. Тульчинского, А.Я. Флиера, П.Г. Щедровицкого, О.И. Карпухина, исследования по современной культурной политике Евросоюза С. Манди и Ф. Матарассо, а также разрозненные выступления и материалы менее известных авторов и аналитические материалы Министерства культуры и массовых коммуникаций. Для важнейшего направления социально-политической активности это в лучшем случае может служить подступом к серьезной научной проработке. В настоящей работе, впервые в науке о культуре, предпринимается попытка фундаментального методологического анализа оснований культурной политики.

Наиболее деликатную и малоисследованную сферу представляет поведение субъектов культурной политики и, прежде всего, социальнопсихологические механизмы принятия культурно-политических решений. Здесь культурная политика предстает как пространство политического поведения субъектов, движимых не только декларированными целями и осознанными установками, но и инстинктивными мотивациями. Необходимо особо подчеркнуть, что специальных исследований поведенческого аспекта в культурной политике автору обнаружить не удалось.

Для исследования данного аспекта поставленной в диссертации проблемы были использованы работы по общей психологии А.Н. Леонтьева и C.JI. Рубинштейна, исследования о роли личности в политике Д. Белла, Т. Гоббса, У. Годвина, Ф. Гринстайна, Г. Гэнса, Р. Даля, У. Корнхаузера, С. Липсета, У. Мура, Дж. Роулза, Ж.-Ж. Руссо, А. Смита, Г. Спенсера, А.де То-квилля.

V Поведенческий подход к политике представлен материалами П. Блау, Э. Даунса, Ф. Знанецкого, Д. Истона, П. Лазарсфельда, Д. Кэмпбела, П. Кон-верса, У. Миллера, Д. Стоукса, У. Томаса, Г. Экстайна,

В контексте поставленной в исследовании проблемы весьма актуальным представляется активно развивающееся в последние десятилетия новое междисциплинарное направление, изучающее влияние биологической природы человека на его политическое поведение и получившее название «биополитика». У ее истоков стояли Л. Колдуэлл и X .Флор. Внутри биополитики возникли и оформились в самостоятельные научные области социальная этология и социальная биология. Социально-этологическую проблематику активно разрабатывают И. Айбль-Айбесфельдт, М. Бер, С. Бикман, М.Л. Бутовская, К. Вольф, М.А. Дерягина, Дж. Диксон, В.Р. Дольник, П.'Корнинг, К. Лоренц, Е.С. Панов, Ю.М. Плюснин, Н. Тинберген, Э.О. Уилсон, К. Фриш, Р. Хайнд, Дж. Хогенсон, Г. Шуберт. К социальной этологии близки по методологии и тематике исследований работы социобиологов Д. Фридмена и В.ден Берге.

Степень влияния поведения субъектов культурной политики на формирование культурно-исторической конфигурации со всей очевидностью проявляется в российской истории. Князья и цари, писатели и философы, генеральные секретари и президенты в периоды социально-культурных бифуркаций становились причиной резких поворотов направления развития общества. Различные аспекты влияния субъективности в истории России рассматриваются в трудах И.С. Аксакова, А.С. Ахиезера, М.А. Бакунина, В.Г. Белинского, И.Д. Беляева, Н.А. Бердяева, Г.В. Вернадского, С.В. Вознесенского, JI.H. Гумилева^ С.В. Ешевского, B.C. Жидкова, А.Г. Зверева, К.Д. Кавелина, Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, ИМ. Клямкина, И.В. Коднакова, А.А. Корнилова, Н.И. Костомарова, В.А. Куманева, П.Н. Милюкова, X. Ортега-и-Гассета, Р. Пайпса, Г.В. Плеханова, И.Т. Посошкова, А. Поссевино, А.Е Преснякова, А.НГ„Сахарова, С.М. Соловьева, Ф.С. Степуна, Н.С. Трубецкого, Н.И. Тургенева, А.С. Хомякова, Н.Г. Чернышевского, В. Шубарта и др.

Необходимость ограничения влияния субъективного фактора на формирование культурной политики, объективации ее оснований как гарантии устойчивости социума, определяется изменениями, происходящими сегодня в человеческом сообществе. Смысл этих изменения отражен в применяемых в работах теоретиков новой реальности 3. Баумана, В. Велыиа, А. Винера, Ж. Дерриды, И.П. Ильина, B.JI. Иноземцева, Г. Кана, С. Каннингэма, Г. Кнабе, П. Козловски, Э. Корниша, Ж.-Ф. Лиотара, Д. МакГейла, Н.Н. Моисеева, Ж,-А. Нанси, Д.Е. Олёсена, Г.И. Петророй, А. Портера, М. Сирано, С. Сулейма-на, Э. Тоффлера, И. Хассана, Й. Хёйзинги и т.д.

Анализ источников, в той или иной степени проливающих свет на способ формирования культурной политики, дает возможность сформулировать проблему настоящего исследования. С одной стороны, государство как репрезентант социума и культуры, задает, исходя из государственных интересов (которые не всегда соответствуют интересам общества и объективным тенденциям культурогенеза), идеалы, нормы, ценности культурной жизнедеятельности. Данная форма государственной активности институциализиру-ется в системе государственной культурной политики. С другой стороны, продукты процесса культурогенеза объективно утверждаются в обществе (но не обязательно в государстве) как следствие объективных тенденций и закономерностей самого культурного процесса через исторически сложившиеся идеалы, нормы, ценности, традиции и т.д. Данные взаимоотношения культурной политики и культурной реальности конкретно-исторически всегда противоречивы. Возникает вопрос: каким образом должно быть разрешено данное противоречие с учетом необходимости формирования оптимальных условий жизнедеятельности людей?

Объектом исследования является культурогенез как феномен бытия. ^

Предмет исследования - диалектика объективного и субъективного факторов в культурогенезе.

Цель исследования заключается в том, чтобы выявить объективные закономерности культурогенеза как качественно отличной формы бытия человека, в отличие от его биологического бытия, в рамках которого происходила организация и самоорганизация культурных процессов как основ управления собственно культурой, дифференцировавшейся на относительно автономные области - общество, государство, социальные и государственные институты и организации и т.п.

Задачи исследования:

1. Эксплицировать генезис представлений о культуре как феномене бытия.

2. Обосновать адекватность методологической базы исследования культурогенеза, включающей системный, деятельностный и синергетический подходы.

3. Выявить сущность и детерминанты процесса культурогенеза.

4. Отрефлексировать основы системно-синергетической картины культурогенеза.

5. Проанализировать деятельностные характеристики политики как формы социальной активности в целом, и культурной политики как одного из частных случаев социально-политической активности.

6. Зафиксировать и проанализировать социально-поведенческие механизмы и их роль в структуре культурной политики посредством изучения влияния биологического, психологического и социального уровней личности субъекта культурной политики на характер его политического поведения.

7. Проанализировать влияние доминантных детерминант культурогенеза и их роль в формировании своеобразия российской культурно-исторической конфигурации.

8. На основе теоретического исследования и анализа эмпирического материала эксплицировать основные принципы культурной политики, удовлетворяющей требованиям современного постмодерного общества, стремящегося к устойчивому прогрессивному эволюционному развитию.

Теоретико-методологическую основу исследования составили теоретические концепции системно-синергетического и деятельностного подходов.

Системно-синергетическая методология в последние десятилетия получила достаточно глубокую проработку в работах Г. Хакена, И. Пригожина, В.И. Аршинова, Я.И. Свирского, М.С. Кагана, В. Эбелинг. А. Баблоянц, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмова и др.

Особое методологическое значение для анализа самоорганизации в культурогенезе имеет новое ответвление в синергетических воззрениях, получившее название «социальная синергетика». В настоящей работе использованы исследования в этом направлении Э. Ласло, В.В. Васильковой, В.П. Бранского, М.С. Кагана, Л.В. Лескова, Г.Г. Малинецкого А.П. Назаретяна.

Деятельностный подход опирается на работы М.С. Кагана, Н.А. Берн-штейна, Д.Н. Узнадзе, И.С. Кона, А.Н. Леонтьева, Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, Г.С. Батищева, Б.Г. Ананьева и т.д. b

Большое внимание уделено также анализу обширного эмпирического материала по истории русской культуры. С этой целью использованы работы А.С. Ахиезера, Н.А. Бердяева, ^Ы^Гумилева, Н.Я. Данилевского, Н.М. Ка- ^ рамзина,^ОЛСшотевского, Н.И. Костомарова, С.М. Соловьева и др.

В работе нашли применение общенаучные методы анализа, синтеза, а также исторический и логический методы.

Научная новизна исследования

1. Разработан и обоснован категориальный аппарат исследования, где в качестве основных категорий выступают культурогенез, культурно-историческая конфигурация, культурная политика. Тем самым задается культурологическая специфика исследования в отличие от философской, социологической, исторической, политологической. С другой стороны, использование указанных категорий акцентирует внимание на всеобщности культурного бытия человека.

2. Аргументирована методологическая стратегия, в которой в качестве основных методологических средств использованы системный, синергетиче-ский, деятельностный подходы. Применение такой методологической стратегии обусловлено особенностями объекта исследования. Культура интерпретируется как сложно-структурированная, динамическая самоорганизующаяся система, саморазвитие которой совершается в соответствии с рядом закономерностей, где важнейшую роль играют синергетические закономерности. При этом движущей силой и единственным источником возникновения и развития культуры является человеческая активность, трактуемая нами как деятельность. Такая методологическая стратегия позволяет вскрыть механизмы культурогенеза как макропроцесса, а также проанализировать его глубинные движущие силы и возможности регуляции культурных процессов на различных социальных, в том числе государственном, уровнях.

3. Отрефлексированы основы системно-синергетической концепции культурогенеза. Культурогенез представлен как процесс возникновения и саморазвития культуры как самоорганизующейся системы. Культура как си-нергетическая система представлена в форме культурно-исторической конфигурации как типологической единицы культурогенеза. В основу типологии положен признак этно-территориальной локализации культурно-исторической конфигурации как форма системной отграниченности (А.Н. Аверьянов) - одного из основополагающих признаков самоорганизующейся системы. Выделена и рассмотрена более подробно российская культурно-историческая конфигурация.

4. Вычленена и проанализирована диалектика взаимоотношений объективных детерминант и субъективного фактора в процессе культурогенеза на основе синергетического подхода. Установлено наличие диалектики прямых и обратных связей и взаимозависимостей между объективным и субъективным компонентами, синергетическое взаимодействие которых определяет индивидуальную траекторию культурогенеза в рамках конкретной культурно-исторической конфигурации.

5. Обоснована системно-деятельностная интерпретация политики как специфического вида культурной деятельности, включающего в себя синтез социально-политического поведения и социальной деятельности как реализацию норм и ценностей субъектов культурно-политической деятельности.

6. Аргументировано влияние роли субъективного фактора в моменты социально-исторических бифуркаций. В истории России таковыми являлись, например, крещение Руси в 988 г., «европейский прорыв» Петра I или события последней четверти XX века — перестройка в Советском Союзе, приведшая к его распаду. В этих случаях субъективный фактор служит генератором флуктуаций, определивших дальнейшую траекторию эволюции синергетиче-ской системы. Его влияние возрастает по мере того, как синергетическая система становится неустойчивой, и ослабевает с закреплением системы в новом состоянии.

7. Рассмотрены и проанализированы особенности культурной политики России в конце XX - начале XXI вв. с использованием синергетического подхода. Исследование материалов российской культурно-исторической конфигурации в указанный период показало многовекторность культурной системы России, как в целом, так и в ее отдельных фрагментах - экономике, политике, идеологии, религии, образовании и др. Выбор доминантного вектора культурного развития в целом во многом определяется наличием/отсутствием механизмов ограничения влияния субъективности как источника негативного воздействия. Такие механизмы складываются либо в результате эволюционно-демократического развития общества (как это происходило Европе), либо формируются сознательно (США, постсоветская Россия). Они выступают необходимым элементом устойчивого развития общества.

8. Проанализирована роль культурной политики в контексте концепции устойчивого развития. Установлено, что сбалансированная адекватная культурная политика, учитывающая объективные детерминанты культурогенеза данной культурно-исторической конфигурации, является одним из важнейших факторов стабильного эволюционного развития общества. Условием формирования отвечающей указанным требованиям культурной политики является выработка механизмов ограничения влияния на ее формирование субъективного фактора. Рассмотрен опыт объективации оснований культурной политики, наработанный в странах Евросоюза.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Категория культурогенеза в своем содержании конкретизирует содержание категории культуры и наиболее полно представляет процесс становления культуры как феномена бытия в ее разнообразных аспектах: временном, пространственном, социальном, личностном, креативном, рутинном и др. Она указывает на безграничность и конкретность в развитии культуры.

2. Методологическая стратегия, в отличие от феноменологического описания, не только фиксирует разнообразные стороны явления, но и позволяет более полно использовать наличный гносеологический потенциал познания в соответствии с характером объекта, выявить сущность изучаемого объекта. Исторически доказавшие свою эффективность деятельностный, системный и становящийся синергетический подходы, примененные к культуре и культурогенезу, выявляют сущность и детерминацию процесса культуроге-неза.

3. Любая научная картина фрагмента бытия, в том числе культуры и культурогенеза, представляет собой не только гносеологический образ этого феномена, но и ориентирует на некое операциональное поле, в рамках которого человек может производить действия, операции в соответствии с человеческими целями и потребностями, в том числе и операции по управлению данным феноменом, например, культурно-политическое управление.

4. Культура есть надбиологическая форма жизнедеятельности людей, но в фундаменте ее лежат биологические процессы, в том числе и поведение. Социализируясь и окультуриваясь, человек выходит из чисто поведенческой сферы. Регуляторы его жизнедеятельности разнообразны и в этом случае имеют определенную иерархичность, в которой определенное место занимает регуляция культурной политикой. В этом случае слиты воедино поведение и социальная деятельность, в том числе культурно-политическая деятельность.

5. По мере осуществления культурогенеза возрастает субъективный фактор при имманентном присутствии объективного. В конкретных культурно-исторических конфигурациях их диалектика реализуется в зависимости от конкретно-исторической ситуации. Учитывая важную роль, которую играет субъективный фактор в культурной политике, в условиях стремления человеческого сообщества к устойчивому развитию, представляется исключительно важным выработка механизмов ограничения влияния субъективности при формировании параметров культурно-политического процесса.

6. Российская культурно-историческая конфигурация на грани тысячелетий проходит фазу бифуркации. Выход из нее на устойчивую социально-культурную структуру еще предстоит определить. Данный эмпирически конкретный культурно-исторический материал представляет определенную фазу культурогенеза, содержащую в себе многовариантность развития культуры России. Выбор оптимальной траектории культурогенеза зависит от конкретных условий и целей, которые должны быть осознаны всеми членами культурного сообщества, с учетом мировых тенденций и национальных приоритетов.

Теоретическая значимость исследования определяется основными идеями и результатами данной диссертационной работы. Использование категории культурогенеза, а также культурно-исторической конфигурации, раскрытие их содержания, применение к новому предметному полю исследования утверждает данные категории в одном ряду с такими предельными категориями философии и культурологи, как культура, цивилизация, общество, культурно-исторический тип (Данилевский), идеальный тип (Вебер) и др. Тем самым расширяется категориальный аппарат философии, культурологии, истории, географии, политологии и др.

Использование многообразного эмпирического материала в едином концептуальном подходе к решению поставленной перед данным исследованием проблемы указывает не только на эффективность используемых подходов, их различие, но на их некое внутреннее единство, что, естественно, ставит уже иную исследовательскую задачу, чем в данном исследовании, но все же позволяет указать на то, что в самой методологии наблюдаются процессы интеграции философского и гуманитарного знания.

Деятельностная и системная интерпретация социальной жизнедеятельности людей вскрывает особенные черты форм регуляции этого типа деятельности и обнаруживает, что для ее эффективности необходим учет субъективного и объективного в процессах управления социальной жизнедеятельностью с тем, чтобы придать ему черты культурных форм. Тем самым ставится вопрос о социальных формах контроля за осуществлением культурной политики. Иными словами, речь идет о создании (формировании) гражданского общества в России. Отсюда вытекает, что данная работа с использованием вышеуказанной методологии имеет эвристическое значение для политологии, социологии, демографии, их дальнейшего развития в России, как на общегосударственном, так и региональном уровне. Тем самым раскрываются новые основы концептуального видения культурной политики как способа регуляции культурогенеза.

Практическая значимость. Основные материалы исследования могут быть использованы при разработке муниципальных и региональных целевых программ; в процессе повышения квалификации специалистов органов управления культурой различных уровней власти, руководящих работников учреждений и организаций культуры и искусства; при создании трудов по теории и практике культурной политики; при разработке учебных курсов для студентов высших и средних специальных учебных заведений искусства и культуры.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Системно-синергетическая интерпретация культурной политики в контексте культурогенеза"

Заключение

В свое время А.Блоку удалось почувствовать и гениально сформулировать мысль о том, что культура, жизнь и политика - это три разные, даже противоположные субстанции: ведь политика это не «жизнь» а эксперимент над живой жизнью, т.е. своего рода «искусство», Однако политика так же неорганична подлинному искусству и культуре в целом, как и жизни, потому что она есть насилие над жизнью и культурой, есть произвол экспериментатора, есть попытка втиснуть реальность в теоретическую схему, сделать утопию реальностью, что без помощи лжи и насилия оказывается невозможно. Но невозможно абстрагироваться и от соседства трех несовместимых явлений, от их конфликтного взаимодействия: политика всегда претендовала перестраивать жизнь и командовать искусством, искусство оглядывалось на политику и жизнь, споря с ними; жизнь отвергала и искусство, и политику как искажение реальности, как идеал, далекий от бытия. Отсюда их «нераздельность и неслиянность» (формула, употреблявшаяся русскими богословами при характеристике Троицы). Нечто похожее происходит и в современной российской культуре — нераздельность и неслиянность далеких и конфликтных начал.

Национальная культура является основой социального, экономического и политического развития общества. Выход из сегодняшнего кризиса надо искать, прежде всего, в духовно-нравственной сфере - лишь «культурное самостояние» есть залог величия народа и независимости государственного бытия1. «Думай о духовном оздоровлении нации - и получишь финансы» — писал в 1881 году Ф. Достоевский. «Духовное единение в общем деле», «духовное слияние, «духовная самостоятельность» - вот залог экономического процветания, ибо при этом «явится целое, а целое повлияет на себя и вызовет разум» .

1 Ильин И.А. За национальную Россию. Манифест русского движения// Слово. - 1991. - №7.

2Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч. в 30-ти тт. -Т.27. - J1., 1984.-С. 13

Но для этого сама культура должна обрести утраченную целостность, исцелиться, т.е. стать равной самой себе, преодолеть синдром «гадкого утенка», восстановить историческую преемственность, понять и принять свою духовную самобытность и осуществить ее на деле. Восстановление целостности и органичности национально-культурного мира - задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его «духовной оседлости», нравственной дисциплины и социальности. Убить человека биологически может несоблюдение законов биологической экологии, убить человека нравственно может несоблюдение экологии культурной.

Подводя итоги диссертационного исследования, мы имеем основания сделать ряд выводов. Системность культуры отражается в системности знаний о культуре. Всё многообразие её определений в конечном счете структурируется в ряде концепций, имеющих один общий недостаток: открывая ту или иную смысловую сторону категории культуры, ни одна из них не дают её исчерпывающего понимания. В ходе исследования нами предпринята попытка синтеза всеобъемлющей, исчерпывающей дефиниции: культура есть специфически человеческая форма активности в диалектическом единстве способа, процесса и результата.

Данное понимание культуры как бесконечно сложного, многомерного феномена бытия, предопределяет правомерность применения в процессе её исследования методологии системного подхода - ибо исследовать сложную нелинейную систему несистемными средствами означает заранее обречь себя на гносеологическое поражение.

В подтверждение сказанному в работе проведен анализ системных свойств культуры. Культура оппозиционирована среде (натуре) и в этом качестве предстает как целостное, обособленное явление. Вместе с этим, её обособленность не означает изолированности от среды: культура связана со средой, существует в ней, обменивается с ней энергией, материей и информацией. Иными словами, культура - открытая система.

Культура имеет сложную многоуровневую структуру, включающую в себя такие подсистемы и элементы, как материальная и духовная культура, культуры отдельных этносов и культура личности и т.д. Между подсистемами и элементами существуют разнообразные связи, благодаря которым культура предстает как единое целое. Каждая из частей культуры связана со средой, однако внутрисистемные связи, образующие структуру культуры, в определенной мере сильнее, существеннее, важнее, чем их внешние связи.

Эмерджентностью культуры, её уникальным системным качеством является её способность противостоять хаосу, преодолевать энтропию бытия, способствовать росту негэнтропии.

Культура не есть нечто ставшее, но становящееся. Культура результат развития, но она же является условием дальнейшего развития самоё себя. И это непрерывное саморазвитие культуры есть культурогенез. Изучению феномена культурогенеза как синергетического процесса становления культуры посвящена следующая глава нашего исследования.

Установление системно-синергетического характера культуры как феномена бытия и объекта познания приводит исследователя, пытающегося проникнуть в движущие силы её развития, к необходимости применения теории самоорганизации - ибо именно теория самоорганизации, или синергетика, адекватно описывает процессы саморазвития сложных систем.

Синергетика, раскрывает законы, лежащие в основе эмерджентных явлений природы и общества, законы возникновения новых форм, паттернов, структур, организационных целостностей. В этой связи синергетическая методология представляется весьма перспективной для изучения механизмов культурогенеза.

В работе выполнен анализ основных детерминант, определяющих в своем синергетическом взаимодействии характер культурогенеза в той или иной культурно-исторической конфигурации. Среди них первоначальной является природно-климатическая детерминация. Все прочие факторы: накопление продуктов культурогенеза, ментальные особенности этноса -вторичны, в той или иной степени производны от него. Наконец, и ландшафт, и плоды культурогенза, и национальный менталитет в своей объективности противостоят субъективной воле индивидуума, реализующего в пространстве культуры свои эгоистические интересы. В постоянном взаимодействии и противоборстве перечисленных факторов возникает особая, неповторимая траектория культурогенеза каждой отдельной культурно-исторической конфигурации.

Системное представление о человеческой деятельности открывает науке путь к целостному видению источников культуры, к постижению механизмов и движущих сил культурогенеза. В нашем исследовании мы рассмотрели политику как специфическую форму человеческой активности. Политика носит системно-синергетический характер, обладает сложной структурой и, следовательно, подчиняется универсальным законам самоорганизации сложных систем.

Политика отражает системное напряжение, «тонус» общественных взаимодействий. Чем выше это напряжение, тем активнее политическая жизнь, тем сложнее её структура и, следовательно, тем выше в обществе уровень негэнтропии. Политика институциализиаруется в сложно иерархизированные структуры государственного и муниципального управления, политические партии и движения, структуры гражданского общества.

Формой функционирования политических систем является специфическая разновидность человеческой деятельности - политическая деятельность. Политическая деятельность также имеет сложно структурированный характер и представлена множеством частных её случаев. Одним из таких конкретных проявлений политической деятельности является деятельность в сфере культурной политики.

Культурная политика как социальная активность, нацеленная на корректировку процесса культурогенеза в той или иной культурно-исторической конфигурации, является одним из множества факторов, в синергетическом взаимодействии образующих неповторимое своеобразие локальных культур. Выступая в качестве одного из компонентов культурогенеза, культурная политика ни в один из исторических периодов не служила доминирующим фактором, целиком определяющим направление культурогенеза. Тем не менее, в бифуркационные периоды истории культурно-политическая деятельность оказывает весьма существенное значение на выбор путей постбифуркационного развития. В этой связи особое значение приобретают личностные качества субъектов культурной политики, определяющих её приоритеты. Свойства личности в подобные моменты приобретают настолько существенное значение, что от них зачастую зависит судьба целых народов и культур. В обществах, построенных по принципу жесткой централизации власти, механизмы ограничения отрицательного влияния субъективных особенностей личности, находящейся на верхних уровнях власти, как правило, отсутствуют, что зачастую приводит к негативным последствиям. Демократизация общества, диверсификация субъекта власти создает предпосылки для уменьшения негативного влияния субъективности на характер культурогенеза.

Субъективные цели, которые преследует тот или иной политический лидер в культуре, имеют значение, которое трудно преувеличить. В конечном счете, культурно-политический процесс представляет собой цепь конкретных решений, принимаемых и реализуемых различными субъектами - от рядового индивида до государственного лидера и государства в целом. Именно культурно-политическое решение определяет характер последующей деятельности субъектов культурогенеза. В каждом конкретном случае перед субъектом стоит проблема выбора одного из ряда возможных вариантов. Это выбор определятся индивидуальными особенностями политического поведения субъекта.

В работе осуществлено исследование факторов, определяющих характер политического поведения субъектов культурной политики. Целый арсенал средств, недоступных для традиционной политической науки, дает для его понимания политическая психология. Эти методы не заменяют собой тех, которые позволяют исследовать политические институты, но дополняют их в той части, которая касается человека, действующего в политике и как субъект, и как объект.

В этом контексте культурная политика предстает как поле политического поведения субъектов культурной политики, как взаимодействие индивидуальных интересов, как арена конкурентной борьбы, как равнодействующая противостоящих индивидуальных устремлений.

В диссертации предпринят анализ особенностей культурной политики в культурном пространстве России. В условиях жестких природно-климатических условий и не менее жестких социально-политических обстоятельств сформировались основные характерные особенности национального менталитета. Другим следствием этих обстоятельств стала особая роль государства в жизни российского общества, главной задачей которого было обеспечение выживания и сохранение целостности России в условиях мало пригодной для жизни природы и агрессивного внешнего окружения.

Социально-историческое доминирование государства предопределило усиление роли субъективного фактора в переломные, бифуркационные точки социально-культурного развития России, нередко оказывавшегося решающим для выбора дальнейшего пути развития культурно-исторической конфигурации.

Современная культурная политика России - политика переходного периода. Это политика, в которой сочетаются, казалось бы, несочитаемые подходы. Это политика поиска, политика проб и ошибок.

В то же время, если попытаться проанализировать тенденции, становится очевидным главное: культурная политика России движется в направлении объективизации оснований. Это проявляется во все большей диверсификации субъекта, в стремлении к принятию решений не «по понятиям», не на основе субъективных симпатий и антипатий индивида или группы, а на основе обществом выработанных и узаконенных правил игры. Одновременно происходит усложнение структуры культурной политики, увеличение количества уровней в её иерархии, что, несомненно, положительно сказывается на устойчивости всей системы. Конечно, это только тенденции. Идет борьба между ними и свойственным для России стремлением к авторитаризму, государственным патернализмом, прочно укорененным в народной психологии, равно как и привычкой самого государства вмешиваться в те процессы, которые общество в состоянии регулировать само.

В целом процессы в культурной политике России отражают общие тренды формирования культурной политики современного постмодерного общества. Их основным содержанием является стремление к обеспечению устойчивого развития культуры при минимальном корректном влиянии на этот процесс со стороны государства. При этом основными методами объективации оснований культурной политики, снижения фактора риска, связанного с возможным негативным влиянием индивидуальной субъективности, достижения синергетического баланса и максимальной стабильности служат, во-первых, всемерная диверсификация субъекта культурной политики (а значит, и «размывание» субъективности и ослабление её влияния на принятие культурно-политических решений), рост иерархичности системы культурной политики, передача культурноуправленческих функций от органов государственной власти в структуры гражданского общества, и, во-вторых, законодательное определение «правил игры» в пространстве культурной политики. В конечном итоге, данные меры позволяют выстроить стабильную и динамично развивающуюся культурно-политическую линию, обеспечивающую устойчивое социально-культурное развитие общества.

Подводя итого ушедшему столетию, Э.Ласло писал: «Когда текущий век называют веком страха и неопределенности, когда молодые люди предпочитают не думать о будущем - своем или своих детей, когда все, что мы ни задумываем, вызывает нежелательные побочные эффекты, а средства массовой информации будят воспоминания о «добром старом времени», чтобы потрафить публике, - когда все это происходит, можно с уверенностью сказать, что с нашим временем не все в порядке. Речь может идти о чем-то более серьезном, чем о временной аномалии, болезненном, но скоропреходящем периоде, по истечении которого все снова становится здоровым и надежным. Вполне возможно, что современность уходит в прошлое»3.

Культурная эволюция, в отличие от культурной революции маоистского толка, не нуждается в силовом воздействии «сверху». Она реализуется в ходе развития науки, искусства, религии и образования, постепенно проникая через становление нового сознания широкой общественности в сознание тех, кто занимает руководящее положение в обществе. «Напомним, - пишет Э.Ласло, - что в эпоху бифуркации все структуры в обществе становятся в высшей степени чувствительными: они улавливают малейшую флуктуацию и изменяются вместе с ней. Не составляет исключения и культура. В переходную эпоху новые идеи и ценности, первоначально малые и слабые флуктуации, в изобилии всплывают на поверхность. Появившись в этом качестве, некоторые из них становятся «центрами притяжения» - начинают привлекать внимание широких слоев населения и изменяют доминирующие способы мышления и поведения.^.> Чтобы начать культурную эволюцию, вовсе не нужна тяжелая рука диктатора; достаточно создать заметные флуктуации ценностей и убеждений и не дать им затеряться в столпотворении конкурирующих идей и движений.»4.

Подобно всем эволюционным трансформациям, происходящим в сложных системах, культура будущего будет продуктом явления, известного под названием эффекта бабочки. «Эффект бабочки» первоначально был открыт в 60-е годы нашего века американским метеорологом Эдвардом Лоренцом, занимавшимся моделированием мировой погоды на одном из самых больших компьютеров, которые имелись в то время, Лоренц обнаружил, что погода на земном шаре постоянно находится в хаотическом состоянии. Это означает, что предсказать, как будет развиваться погода, совершенно невозможно: траектория чувствительна к малейшим изменениям. Стоит метеорологической обстановке лишь слегка измениться там или здесь, и эволюция мировой погоды непредсказуемым образом смещается с одного из простертых «крыльев бабочки» так называемого хаотического аттрактора на другое. Идеи и точки зрения каждого отдельно взятого человека могут оказаться своего рода бабочками: каждый из нас может взмахнуть крыльями - и запустить подверженную бифуркациям российскую культуру по новому эволюционному пути.

Список научной литературыВолк, Павел Леонидович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Августин Аврелий, епископ Иппонийский. Творения: В 4 т. / А.Августин - СПб.: Алетейя; Киев: УЦИММ-Пресс, 1998.

2. Аверьянов А.Н. Система: философская категория и реальность /

3. A.Н. Аверьянов М.: Мысль, 1976.- 183 с.

4. Аглиуллин И. А. Синергетическое представление социальных систем: концепция моделирования и управления / И.А. Аглиуллин // Анализ систем на пороге XXI века: теория и практика: Материалы междунар. Конф: В 4 т. М.: Интеллект, 1996. Т.2. - С. 16-27.

5. Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии: Лекции по введению в психотерапию для врачей, психологов/А. Адлер — Изд-во Института Психотерапии , 2002. 212 с.

6. Адорно Т.В. Проблемы философии морали / Т.В. Адорно. М.: Республика, 2000. - 239 с.

7. Айбль—Айбесфельдт И. Общественное пространство и его социальная роль / И. Айбль-Айбесфельдт//Культуры. 1983.- №1.

8. Александрова Е.Я., Быховская И.М. Культурологические опыты / Е.Я. Александрова, И.М. Быховская М.: Российски институт культурологии, 1996. - 116 с.

9. Альтернативные пути к цивилизации / ред. Н.Н. Крадин, А.В. Коротаев М.: Логос, 2000. - 368 с.

10. Амелин В.Н., Дегтярев А.А. Социология политики в России: становление и современное состояние / В.Н. Амелин, А.А. Дегтярев // Мир России: Социология. Этнология. Культурология. 1997. -№ 1. - С. 129-162.

11. Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред.В.И.Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 496 с.

12. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания /Б.Г. Ананьев — СПб.: Питер, 2002 282 с.

13. Арон Р. Избранное: Введение в философию истории /Р. Арон -М.;СПб.,Университетская книга, 2000 543 с.

14. Аршинов В.И. Самоорганизующаяся Вселенная Э. Янча / В.И. Аршинов // Глобальный эволюционизм: (Философско-методологический анализ) / Под ред. А. К. Сухотина, Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987.-182 с

15. Аршинов В.И., Буданов В.Г. Когнитивные основания синергетики /

16. B.И. Аршинов, В.Г. Буданов // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М.: Прогресс-Традиция, 2002. — С.67-109.

17. Аршинов В.И., Свирский Я.И. Философия самоорганизации. Новые горизонты / В.И.Аршинов, Я.И.Свирский // Общественные науки и современность. — 1993. — №3.- С. 59-70.

18. Аскин Я.Ф. Философский детерминизм и научное познание / Я.Ф.Аскин-М.: Мысль, 1997.- 188 с.

19. Асоян Ю. Открытие идеи культуры: Опыт русской культурологии середины XIX начала XX веков / Ю. Асоян, А. Малафеев, - М.: Объединенное гуманитарное издательство, 2000. — 344 с.

20. Афанасьев В.Г. Системность и общество / В.Г.Афанасьев — М.: Политиздат, 1980. 368 с.

21. Ахиезер А.С. Российский либерализм перед лицом кризиса / А.С.Ахиезер // Общественные науки и современность. 1993. - № 1. — С. 12-22.

22. Ахиезер А.С. Россия как большое общество / А.С. Ахиезер // Вопросы философии 1993. - №1. - С. 3-20.

23. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. (Социокультурная динамика России: В 2 т. / А.С. Ахиезер Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997.

24. Ахиезер А.С. Социокультурные подходы к исследованию переходных процессов (на материале России) / А.С. Ахиезер // Вестник российского гумантиарного научного фонда.-Б.м. — 1996-N2. -С.41-47.

25. Ахромеева Т.С., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Парадоксы мира нестационарных структур /Т.С. Ахромеева, С.П. Курдюмов, Г.Г. Малинецкий // Новое в жизни, в науке, технике. М.: Знание, 1985. - 48 с.

26. Баблоянц А. Молекулы, динамика и жизнь. Введение в самоорганизацию материи / А. Баблоянц М.: Мир, 1990. - 375 с

27. Балабанов П.И., Миненко Г.Н. Проектность как имманентное свойство культуры / П.И. Балабанов, Г.Н. Миненко // Проектность культуры: теоретический и методологический аспекты. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002. - 282 с.

28. Баллер Э.А. Культура. Творчество. Человек / Э.А. Баллер М., 1970.

29. Батищев Г.С. Философская концепция человека и креативности в наследии C.JI. Рубинштейна /С.Г. Батищев // Вопросы философии. — 1989.-№4. С. 96-109.

30. Бауман 3. Спор о постмодернизме / 3. Бауман // Социологический журнал. 1994. - №4.

31. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество / Д. Белл М.: Academia, 1999. -783 с.

32. Берг JI.C. Номогенез // Труды по теории эволюции: 1922-1930 / JI.C. Берг- JL: Наука. Ленингр.отд-ние, 1977. 387 с.

33. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX. / Н.А.Бердяев. М.: Сварог и К°, 1997- 541 с.

34. Бердяев Н.А. Судьба России: Опыты по психологии войны и национальности / Н.А.Бердяев. М.: Изд-во МГУ, 1990 - 240 с.

35. Бердяев, Н.А. Философия неравенства / Н.А.Бердяев М., ИМА-Пресс, 1990. -285 с.

36. Бранский В. П. Социальная синергетика и акмеология: Теория организации индивидуума и социума в свете концепции синергетического историзма / В.П. Бранский, С.Д. Пожарский. СПб.: Политехника, 2002.-476 с.

37. Бранский В.П. Искусство и философия. Роль философии в формировании и восприятии художественного произведения на примере истории живописи / В.П. Бранский Калининград: Янтарный сказ, 2000. — 704 с.

38. Бранский В.П. Синергетический циклизм в истории, культуре и искусстве/ В.П. Бранский // Мир психологии. М.; Воронеж. -2002.-№ 3 (31).-С.25^0.

39. Бранский В.П. Теоретические основания социальной синергетики / В.П.Бранский // Вопросы философии 2000 - №4 - С.112-129.

40. Бранский В.П.Социальная синергетика как постмодернистская философия истории / В.П. Бранский // Общественные науки и современность. Методология. 1999. - № 6 - С. 117-127.

41. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв.: В 3 т. Т.1: Структуры повседневности: возможное и невозможное / Ф.Бродель - М., 1986 - 622 с.

42. Брудтланд Г.Х Наше общее будущее. Доклад Мировой комиссии по окружающей среде и развитию/ Г.Х.Брудтланд 1987.

43. Бурдье П. Социология политики: Пер. с фр. / П. Бурдье. М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.

44. Бутовская М.Л. Этология человека: история возникновения и современные проблемы исследования / М.Л. Бутовская // Этология человека на пороге 21 века: новые данные и старые проблемы. / Под ред. М.Л. Бутовской. -М.: Старый Сад. 1999. -С.5-71.

45. Бутовская М.Л., Файнберг Л.А. У истоков человеческого общества: Поведенческие аспекты эволюции человека / М.Л. Бутовская, Л.А. Файнберг -М.: Наука, 1993-253 с.

46. Бычков В. По поводу двухтысячелетия христианской культуры. Эстетический ракурс / В.Бычков// Полигнозис. -1999. №3. - С. 38-39.

47. Бычков В., Бычкова JI. XX век: предельные метаморфозы культуры / В.Бычков, Л.Бычкова // Полигнозис. 2000. - №2 - С.63-76; № 3 - С.67-85

48. Бэкон Ф. Сочинения: В 2 т . М. : Мысль, 1971.

49. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем / В.В. Василькова -СПб.: Лань. 1999.-480 с.

50. Вебер М. Избранное. Образ общества: Пер. с нем. / М. Вебер. М.: Юрист, 1994.-704 с.

51. Венгеров А. Синергетика и политика / А. Венгеров //Общественные науки и современность. 1993. - № 4. - С.55-69

52. Вергилий П.М. Избранные труды: В 2 т./ П.М. Вергилий М.: Языки русской культуры. -1997.-660 с.

53. Вернадский В. И. Живое вещество и биосфера / В.И. Вернадский — М.: Наука, 1994.-669 с.

54. Вильчек Вс.М. Алгоритмы истории / Вс.М. Вильчек М.: Прогресс: Культура, 1989.

55. Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия / В.Виндельбанд- М.: Наука, 1993. 103 с.

56. Виндельбанд В. Философия культуры / В.Виндельбанд М., ИНИОН, 1994.-349 с.

57. Выготский Л. С. Психология / Л.С.Выготский. М.: Апрель-Пресс: Эксмо-Пресс, 2000. -1007 с.

58. Вышеславцев Б.П. Сочинения / Б.П. Вышеславцев,- М.: Раритет, 1995.-461 с.

59. Гараджа, В.И. Мораль и религия / В.И. Гараджа //Вопросы философии. Круглый стол. 1996. № 2. - С.3-41

60. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / Г.В.Ф.Гегель. М.: Наука, 2000.-496 с.

61. Гегель Г.Ф.В. Собр. соч.: В 14 т. / Г.В.Ф. Гегель. М.-Л., Соцэкгиз, 1928-1958.

62. Гердер Й.Г. Идеи к философии истории человечества / И.Г. Гердер. -М.: Наука, 1977.-703 с.

63. Гессе Г. Собрание сочинений: в 4 т: пер. с нем. / Г. Гессе СПб.: Северо-Запад, 1994.

64. Глобальный эволюционизм / Отв.ред. Л.В. Фесенкова. М.: ИФРАН, 1994.-150 с.

65. Глобальный эволюционизм: (Философско-методологический анализ / Под ред. А. К. Сухотина. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987.-182 с.

66. Гоббс Т. Избранные произведения: В 2-х тт. / Т.Гоббс М. Мысль, 1965.

67. Годвин У. О собственности / У.Годвин М.: Изд. АН СССР, 1958. -260 с.

68. Голубинский Е. История русской церкви: В 2-х тт. /Е.Е. Голубинский М.: Крутицкое Патриаршее Подворье. - Т. 1, - 2002. — 968 с. - Вых. дан. ориг.: М.: Университетская тип., 1901.

69. Горелов А.А. Социальная этология / А.А. Горелов. — М.: Московский Лицей, 2002 406 с.

70. Государственное право Германии: В 2-х тт. / Отв.ред.Б.Н.Топорнин М.: Ин-т государства и права. -1994.

71. Гринстайн Ф. Личность и политика / Ф. Гринстайн // Социально-политические науки 1991 - № 10 -С.67-75

72. Гумилев Л.Н Люди и природа Великой Степи / Л.Н. Гумилев // Вопросы истории. 1987. - N11.- С. 64-77.

73. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь / Л.Н. Гумилев М.: Рольф, 2001 - 320 с.

74. Гумилев Л.Н. Изменения климата и миграции кочевников / Л.Н. Гумилев //Природа 1972 - N 4. - С. 44-53.

75. Гумилев Л.Н. От Руси к России: Очерки этнической истории / Л.Н. Гумилев-М.: Рольф, 2001 320 с.

76. Гумилев Л.Н. Открытие Хазарии / Л.Н. Гумилев. М: ДИ-ДИК, 1996.-640 с.

77. Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия / Л.Н.Гумилев — М.: Рольф, 2002.- 384 с.

78. Гумилев Л.Н. Хазария и Каспий (Ландшафт и этнос: 1) / Л.Н. Гумилев // Вестник ЛГУ, сер. геологии и географ. 1964. - N 6. — вып. 1.

79. Гумилев Л.Н. Хазария и Терек (Ландшафт и этнос: II) / Л.Н. Гумилев // Вестник ЛГУ. 1964. - N 24 - вып.4.

80. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли/ Л.Н. Гумилев — М.: Рольф, 2001 560 с.

81. Гуревич А.Я. К читателю // Одиссей. Человек в истории: альманах / Российская Академия наук; Институт всеобщей истории; Под ред. А. Я. Гуревича.-М.: Наука, 1989.

82. Гуревич А .Я. Еще несколько замечаний к дискуссии о личности и индивидуальности в истории культуры /А.Я. Гуревич// Одиссей М., Наука, 1990.

83. Гусев М.В. К обсуждению вопроса об антропоцентризме и биоцентризме / М.В. Гусев // Вест. Моск. ун-та. Сер. 16 (Биология). 1991. N 1.- С.3-6.

84. Даль Р.А. Введение в экономическую демократию/ Р.А. Даль М.: Наука, 1991.- 124 с.

85. Даль, Р.А.Демократия и ее критики / Р.А. Даль М.: РОССПЭН, 2003. -5 75 с.

86. Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому/ Н.Я. Данилевский СПб.: Глаголь, 1995. — 513 с.

87. Данилова Н.Н. Физиология высшей нервной деятельности/ Н.Н. Данилова.-М.: Учебная литература, 1997. -431 с.

88. Деррида Ж. Позиции. Беседы с Анри Ронсом, Юлией Кристевой, Жаном-Луи Удбином, Ги Скарпетта / Ж.Деррида Киев: Д.Л., 1996 — 192 с.

89. Дерягина М.А, Бутовская М.Л. Этология приматов/ М.А. Дерягина, М.Л Бутовская М.: МГУ, 1992 - 328 с.

90. Дерягина М.А. Эволюционная антропология / М.А.Дерягина — М.: Изд-во УРАО, 1999. 254 с.

91. Дживлегов А.К. Творцы итальянского Возрождения. Соч. в 2 т. / А.К.Дживлегов-Т.1.-М.:Терра-Кн. Клуб: Республика, 1998.-351 с.

92. Добронравова И.С. Синергетика: становление нелинейного мышления/ И.С. Добронравова К.:Лыбидь, 1990 - 152 с.

93. Доклад Всемирной встречи на высшем уровне по устойчивомуwразвитию. Йоханнесбург, Южная Африка, 26 августа.4 сентября 2002 года — Организация Объединенных Наций, Нью-Йорк, 2002 — 206 с.

94. Дольник В.Р. Вышли мы все из природы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей / Дольник В.Р. М.: Linka Press. 1996. -328 с.

95. Дольник В.Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о человеке в компании птиц и зверей / Дольник В.Р. М.: Педагогика-Пресс, 1994 — 208 с.

96. Дэвис К., Мур У. Некоторые принципы стратификации / Социальная стратификация. Вып. 1. -М., 1992. С. 160-177.

97. Дюркгенм Э.О разделении общественного труда: этюд об организации высших обществ / Э. Дюргейм М.: Канон, 1996.-432 с.

98. Емченко Е.Б. Стоглав: Исследование и текст / Е.Б.Емченко -М.: Индрик, 2000. 496 с.

99. Ерасов Б.С. Социальная культурология: В 2 ч. / Б.С. Ерасов — М: Аспект Пресс, 1994.

100. Жидков B.C., Соколов К.Б. Культурная политика России: теория и история / В.С.Жидков, К.Б.Соклов М.: Академический Проект, 2001. - 592 с.

101. Затуливетер Ю.С. Информационная природа социальных перемен / Ю.С.Затуливетер М.: СИНТЕГ, 2001 - 132 с.

102. Затуливетер Ю.С. Компьютерная революция в социальной перспективе / Ю.С.Затуливетер // Свободная мысль. 1996. - №7. - С.117-128.

103. Зверев А.Г. Записки министра/ А.Г. Зверев М.:Политиздат, 1973. -270 с.

104. Зорина З.А., Полетаева, И.И., Резникова, Ж.И. Основы этологии и генетики поведения / З.А.Зорина, И.И. Полетаева, Ж.И. Резникова. М.: Издательство Московского университета: Высшая школа, 2002. - 383 с.

105. Зубков В.А. Дом Земля. Контуры экогеософского мировоззрения. (Научное развитие стратегии поддерживания) / В.А.Зубаков СПб. 2000. -327 с.

106. Ильин И.А. Путь к очевидности / И.А. Ильин М.: ЭКСМО-пресс, 1998.-911 с.

107. Ильин И.А. Собрание сочинений: В Ют. / И.А. Ильин. М.: Русская книга, 1993.

108. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И.П. Ильин. Москва: Интрада, 1996. — 255 с.

109. Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества / Р. Инглхарт // Полис. 1997 - № 4 - С. 6-33.

110. Иноземцев B.JI За пределами экономического общества / В.Л.Иноземцев М.: Academia-HayKa, 1998 - 640 с.

111. Иноземцев В.Л Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы / В.Л.Иноземцев М.: Логос, 2000. — 304 с.

112. Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация / В.Л.Иноземцев М.: Academia-HayKa, 1999 - 724 с.

113. Ш.Иноземцев В.Л. Современный постмодернизм: конец социального или вырождение социологии? / В.Л.Иноземцев // Вопросы философии 1998 - № 9 - С. 27-37.

114. Истон Д. Категории системного анализа политики / Д.Истон //Антология мировой политической мысли. Т.2. Зарубежная политическая мысль. XX в. -М., 1994.

115. История ментальностей, историческая антропология: Зарубежные исследования в обзорах и рефератах / Сост. Е.М. Михина. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1996.— 255 с.

116. Кабузан В.М. Крепостное население России в XVIII в. 50-х годах XIX в.(численность, размещение, этнический состав) / В.М. Кабузан; Рос.АН,Ин-т рос.истории. -СПб.: БЛИЦ, 2002.-268 с.

117. Каган М.С. История мировой культуры / М.С. Каган — СПб, СПбГУП, 2000-231 с.

118. Каган М.С. Синергетическая парадигма диалектика общего и особенного в методологии познания разных сфер бытия / М.С.Каган // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. — М.-.Прогресс-Традиция, 2002. - С.28-50.

119. Каган М.С. Философия культуры / М.С. Каган СПб.: Петрополис, 1996.-416 с.

120. Каган М.С. Человеческая деятельность (опыт системного анализа) / М.С. Каган. М.: Политиздат, 1974. - 328 с.

121. Кан Г., Винер А. Год 2000 / Г.Кан, А.Винер // Впереди XXI век: Перспективы, прогнозы, футурологи. Антология современной классической прогностики. 1952-1999. Ред. И.В.Бестужев-Лада. -М.: Academia, 2000.

122. Кант И. Собрание сочинений: В 6 т. / И.Кант М., Мысль, 1964.

123. Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего / С.П. Капица, С.П. Курдюмов, Г.Г. Малинецкий М.: Наука. 1997. - 257 с.

124. Карамзин Н.М. История государства Российского: В 4 кн. / Н.М. Карамзин Ростов-на-Дону: Феникс, 1994-1995.

125. Карери Д. Порядок и беспорядок в структуре материи / Д. Керри.— М.: Мир, 1985.-228 с.

126. Карпинская Р.С., Лисеев И.К., Огурцов А.П. Философия природы: коэволюционная стратегия / Р.С. Карпинская, И.К. Лисеев, А.П. Огурцов -М.: Интерпракс. 1995. 351 с.

127. Кассирер Э. Избранное: Индивид и космос / Э. Кассирер -М.;СПб.: Университетская книга, 2000. 654 с.

128. Кветной М.С. Человеческая деятельность: сущность, структура, типы Социологический аспект / М.С. Кветной Саратов: Изд-во Саратовского гос. ун-та, 1974. - 224 с.

129. Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история (Проблемы теории исторического прогресса) / В.Ж. Келле, М.Я. Ковальзон М.'Политиздат, 1981.-282 с.

130. Климонтович Н.Ю. Без формул о синергетике/ Н.Ю. Климонтович. -Минск: Вышэйшая школа, 1986. -223 с.

131. Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники / В.О. Ключевский-М.: Мысль, 1993.-415 с.

132. Ключевский В.О. Боярская дума Древней Руси. Добрые люди Древней Руси / В.О. Ключевский. М.: Ладомир, 1994. - 547 с.

133. Ключевский В.О. Русская история: Полный курс лекций: В 3 кн. / В.О.Ключевский-М.: Мысль. -1995

134. Клямкин И.М. Трудный спуск с зияющих высот: опыт политического дневника, май 1989 июнь 1990 / И.М. Клямкин - М.: Правда, 1990.

135. Кнабе Г.С. Двуединство культуры // Материалы к лекциям по общей теории культуры античного Рима / Г.С.Кнабе. М.: РГГУ, 1993. - 527 с.

136. Кнабе Г.С. Принцип индивидуальности, постмодерн и альтернативный ему образ философии /Г.С.Кнабе http://www.rus.ru/edu/99-05-24/knabe.htm

137. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение: диалог с И. Пригожиным / Е.Н.Князева, С.П.Курдюмов // Вопросы философии. 1992. — № 12.- С.3-20.

138. Князева Е.Н. Синергетический вызов культуре / Е.Н. Князева // Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. — М.: Прогресс-Традиция, 2000.

139. Князева Е.Н. Случайность, которая творит мир (новые представления о самоорганизации в природе и обществе) / Е.Н. Князева // В поисках нового мировидения: И.Пригожин, Е. и Н.Рерих. -М.: Наука, 1991.

140. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Антропный принцип в синергетике / Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов // Вопросы философии. 1997. - № 3, - С.62-89.

141. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем / Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов М.:Наука,1994. - 236 с.

142. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Основания синергетики. Режимы с обострением, самоорганизация, темпомиры / Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов. -СПб. Алетейя, 2002. 414 с.

143. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика: начала нелинейного мышления / Е.Н.Князева, С.П.Курдюмов // Общественные науки и современность. —1993 -№2.

144. Коган JI.H. Духовное воспроизводство: Методологические и социологические проблемы / JI.H. Коган, И.Б. Сесюнина. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1986. — 165 с.

145. Коган J1.H., Вишневский Ю.Р. Очерки теории социалистической культуры / JI.H. Коган, Ю.Р. Вишневский. Свердловск: Средне-Уральское кн. изд, 1972.- 169 с.

146. Козловски П. Культура постмодерна: Общественно-культурные последствия технического развития / П.Козловски М.: Республика, 1997. -240 с.

147. Колесник С.В. Общие географические закономерности Земли /С.В.Колесник М., 1970.

148. Колесник С.В. Основы общего землеведения /С.В.Колесник М., 1955.

149. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры / \) И.В.Кондаков М.: Аспект Пресс, 1997. - 687 с.

150. Кондаков И.В. Культура России. / И.В.Кондаков. М.: Книжный дом «Университет», 1999. - 357 с.

151. Копанев А.И., Население русского государства в XVI в / А.И.Копанев // Исторические записки. Сборник статей / отв. Ред. А.Л.Сидоров М.: Изд-во АН СССР - 1959, Т 64, - С.233-255.

152. Корнев С. «Сетевая литература» и завершение постмодерна /С.Корнев http://www.litera.ru: 8080/slova/kornev/kornev/.htm

153. Корнилов А. Курс истории России XIX века / А. Корнилов. М.: ACT: Астрель, 2004.- 862 с.

154. Корниш Э. Кибербудущее / Э.Корниш // Впереди XXI век: Перспективы, прогнозы, футурологи. Антология современной классической прогностики. 1952-1999. Ред. И.В.Бестужев-Лада. -М.: Academia, 2000.

155. Корниш Э. Проблемы 90-х / Э.Корниш // Впереди XXI век: Перспективы, прогнозы, футурологи. Антология современной классической прогностики. 1952-1999. Ред. И.В.Бестужев-Лада. М.: Academia, 2000.

156. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших V деятелей: В 3 т. / Н.И.Костомаров Р-нД: Феникс, 1995.

157. Крюков М.В. Иньская цивилизация и бассейн р. Хуанхэ / М.В.Крюков // Вестник истории мировой культуры 1966 - N 4 .

158. Культура как предмет комплексного исследования: Региональный сборник научных трудов / КемГАКИ Кемерово: ООО Фирма «Полиграф», 2003 - Вып.6 - 223 с.

159. Культурная политика в Европе: выбор стратегии и ориентиры / сот Е.И.Кузьмин, В.Р.Фирсов- М.: Издательство Либерия, 2002 240 с

160. Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика новые направления / С.П.Курдюмов, Г.Г.Малинецкий - М.: Знание, 1989. - 48 с.

161. Кутырев В.А. Экологический кризис, постмодернизм и культуры/ В.А. Кутырев // Вопросы философии 1996 - №11 - С.23-31.

162. Кучин И.А. О синергии и борьбе за власть в обществе / И.А.Кучин — http://rusnauka. narod. ru/lib/sociolog/l/index. htm

163. Кэмпбел Д. Стратегический менеджмент/ Д.Кэмпбел, Д.Стоунхаус, Б.Хьюстон. М.: Проспект, 2003. - 334 с.

164. Ламсден Ч., Гуршурст А. Генно-культурная коэволюция: человеческий род в становлении / Ч.Ламсдэн, А.Гуршурст // Человек. — 1991. -№3.

165. Ласло Э. Век бифуркации. Постижение изменяющегося времени / Э.Ласло // Путь. 1995. - №7. - С. 3-129.

166. Лассуэл Г.Д. Психопатология и политика. Глава VII. Политические агитаторы/ Г.Д.Луссуэл // Вестник Московского университета. Сер. 18, Социология и политология. 2001. - N 1. - С. 78-93.

167. Леви-Стросс К. Предмет антропологических исследований // Структурная антропология / К. Леви-Строс. -М: Наука, 1985.-535 с.

168. Лем С. Сумма технологии /С.Лемм М.:Мир, 1968. - 608 с.

169. Ленин В.И. Ценные признания Петирима Сорокина /В.И.Ленин //Полн. собр. соч. Т.37.

170. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность /А.Н.Леонтьев — М.:Политиздат, 1975. -304 с.

171. Леонтьев, А.Н. Проблема деятельности в психологии /А.Н.Леонтьев // Вопросы философии. 1971. - №9.

172. Леонтьев, А.Н. Проблемы развития психики /А.Н.Леонтьев -М.:МГУ, 1981.-584 с.

173. Леонтьев К.Н. Письма о восточных делах / К.Н.Леонтьев Дипломатические донесения, письма, записки, отчеты 1865-1872). -М.: РОССПЭН, 2003.-526 с

174. Лесков Л. В. Футуросинергетика западной цивилизации (задачи синергетического моделирования) / Л.В.Лесков // Общественные науки и современность. 1998. -№ 3 - С.149-159.

175. Лесков Л.В. Синергетическое моделирование будущего России/ Л.В.Лесков // Теория предвидения и будущее. М., 1997.

176. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж-Ф. Лиотар — Спб.: Алетейя, 1998- 160 с.

177. Локк Д. Сочинения: В 3 т. / Д. Локк- М.: Мысль, 1985

178. Лоренц К. Агрессия (так называемое Зло) / К.Лоренц М: Прогресс:Универс, 1994.-272с.

179. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала / К.Лоренц М: Республика, 1998.-492 с.

180. Лоскутов А.Ю., Михайлов А.С. Введение в синергетику /А.Ю.Лоскутов, А.С.Михайлов -М.: Наука. 1990. -269 с.

181. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. / Ю. М. Лотман. Таллин: Александра, 1992.

182. Лотман Ю. Культура и взрыв /Ю.Лотман М.: Прогресс. Гнозис, 1992.-270 с.

183. Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией /М.К.Любавский СПб.:Лань, 2000. - 320 с.

184. Майерс Д. Социальная психология / Д.Майерс Спб., М., Харьков, Минск: Питер. 2000. - 684 с.

185. Майнцер К. Сложность и самоорганизация. Возникновение новой науки и культуры на рубеже века/ К.Майнцер // Вопросы философии — 1997 -№ 3 С. 44-61.

186. Макаров М.Г. Категория «цель» в домарксистской философии / М.Г.Макаров Л., 1974.- 168 с.

187. МакГейл Д. Будущее будущего / Д.МакГейл // Впереди XXI век: Перспективы, прогнозы, футурологи. Антология современной классической прогностики. 1952-1999. Ред. И.В.Бестужев-Лада. -М.: Academia, 2000.

188. Макиавелли Н. Государь / Н. Макиавелли Минск: Современный литератор, 1999.-703 с.

189. Мак-Фарленд Д. Поведение животных: Психобиология, этология и эволюция / Д. Мак-Фарленд М.: Мир, 1988.-518 с.

190. Малинецкий Г.Г, Курдюмов С.П. Новое в синергетике. Взгляд в третье тысячелетие / Г. Г. Малинецкий, С. П. Курдюмов. М. Наука 2002 -478 с.

191. Малинецкий Г.Г., Митин Н.А. Самоорганизованная критичность / Г.Г.Малинецкий, Н.А.Митин // Журнал физической химии. 1995. - Т.69. -№8.

192. Манди С. Культурная политика: краткое руководство / С.Манди // Культурная политика в Европе: выбор стратегии и ориентиры. Сборник материалов. Составители: Е.И. Кузьмин, В.Р. Фирсов М., 2002. - С. 35-99.

193. Манхейм К. О специфике культурно-социологического познания / К.Манхейм // Избранное: Социология культуры. М.;СПб.: Университетская книга. - 2000. - 505 с. .

194. Маркарян Э.С. Очерки теории культуры / Э.С.Маркарян Ереван: Издательство АН Армянской ССР, 1969. - 227 с.

195. Маркарян Э.С. Системное исследование человеческой деятельности / Э.С.Маркарян // Вопросы философии. 1972. - № 10. - С.77-86.

196. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука: (логико-методологический анализ) / Э.С.Маркарян. М.: Мысль, 1983.

197. Марков А.П. Отечественная культура как предмет культурологии / А.П.Марков СПб.: СПбГУП, 1996. - 285 с.

198. Мегатренды мирового развития / ред.М.В.Ильин, В.Л.Иноземцев -М.: Экономика, 2001.-295 с.

199. Медведев Р.А. Во главе КГБ /Р.А.Медведев //Советская Россия. 6 декабря 1991.

200. Мечников Л. Цивилизация и великие исторические реки / Л.Мечников. М., Прогресс, 1995.-464 с.

201. Мизес Л. фон Человеческая деятельность /Л. фон Мизес М.: Экономика, 2000 - 878 с.

202. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 тт. / П.Н.Милюков-М.: Погресс, 1993.

203. Михайловский Н.К. Герои и толпа: Избранные труды по социологии: В 2 т / Н.К.Михайловский -М.: Наука, 1998

204. Моисеев Н.Н. Универсальный эволюционизм (Позиция и следствия) / Н.Н.Моисеев / Вопросы философии. 1991. - № 3. - С. 3-29.

205. Моисеев Н.Н. Информационное общество как этап новейшей истории / Н.Н.Моисеев // Свободная мысль. 1996. - №1. - С. 76-82.

206. Монтень М. Опыты: О славе, совести, добродетели и гневе/ М.Монтень. М.: ACT; Харьков.: Фолио, 2003- 655 с.

207. Назаретян А.П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи: Лекции по социальной и политической психологии / А. П. Назаретян.-СПб. и др.: Питер, 2004.-189 с.

208. Назаретян А.П. Синергетика в гуманитарном знании: предварительные итоги // Общественные науки и современность. 1997. -N2.-C.91-98.

209. Назаретян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. Синергетика исторического процесса / А.П.Назаретян — М.:Наследие, 1996-184 с.

210. Назаретян А.П. Интеллект во вселенной: истоки, становление, перспективы. Очерки междисциплинарной теории прогресса / А.П.Назаретян -М.: Недра, 1991. -218 с.

211. Назаретян А.П. Синергетика, когнитивная психология и гипотеза техно-гуманитарного баланса / А.П.Назаретян // Общественные науки и современность. 1999. -№4.-С. 135-146.

212. Назаретян А.П., Новотный У. Русский космизм и современная прогностика / А.П.Назаретян, У.Новотный // Вестник Российской академии наук.- 1998. -Т. 68.

213. Нанси Ж.-А. В ответе за существование // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции XX века / Ж.-А.Нанси — Томск: Водолей, 1998.

214. Несбит Д. Мегатренд /Д.Несбит. М.:ACT,2003. - 385 с.

215. Нестационарные структуры и диффузионный хаос / Т.С.Ахромеева и др. М.:Наука,1992. - 543 с.

216. Николис, Г., Пригожин, И. Самоорганизация в неравновесных структурах /Г.Николис, И.Пригожин М.:Мир,1979. - 490 с.

217. Николис Дж. Динамика иерархических систем: Эволюционное прелдставление / Дж. Николис М.: Мир, 1980 - 488 с.

218. Никольский Б. Войны России /Б.Никольский // Русский колокол. — 1928.- №3.

219. Ницше Ф. Сочинения: В 2 т./ Ф.Ницше -М.: Мысль. 1996.

220. Ницше Ф. Воля к власти: Опыт переоценки всех ценностей (1884— 1888) / Ф. Ницше-М.: Транспорт, 1995.-300 с.

221. Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология/ ред.В.Л.Иноземцев. М.: Academia, 1999 - 640 с.

222. Новиков Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. Курс лекций / Л.И.Новиков, И.Н.Сиземская М.: Магистр, 1997 - 358 с.

223. Новое в синергетике: Загадки мира неравновесных структур. М.: Наука, 1996.-263 с.

224. Огурцов А. П., Юдин Э. Г. Деятельность / А.П.Огурцов, Э.Г. Юдин // //Философский энциклопедический словарь-М., 1983 -С.151.

225. Олейников Ю.В. Природный фактор исторического бытия России /Ю.В.Олейников// Свободная мысли. 1990. - №2.

226. Олесен, Д.Е. 10 передовых технологий на ближайшие 10 лет / Д.Е.Олесен // Впереди XXI век: Перспективы, прогнозы, футурологи. Антология современной классической прогностики. 1952-1999. Ред. И.В.Бестужев-Лада. -М: Academia, 2000.

227. Олескин А.В. Биополитика (часть 1-3). Серия статей./ А.В.Олескин // Вест. Моск. ун-та. Сер. 16 (Биология). 1994. -№ 2-4.

228. Олескин А.В. Биополитика и ее приложимость к социальным технологиям / А.В.Олескин // Вопросы философии. 1995. - № 7. — С. 7688.

229. Олескин А.В. Голограмма мира / А.В.Олескин // Человек. 1990. -№3.- С. 31-39.

230. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс / X. Ортега-и-Гассет // Эстетика. Философия культуры М.: Искусство, 1991 - С.309-349.

231. Ортега-и-Гассет, X. Эстетика. Философия культуры / X. Ортега-и-Гассет- М.:Искусство, 1991.-588 с.

232. Ортега-и-Гассет, X. Этюды об Испании: Пер. с исп. / X. Ортега-и-Гасет. Киев: Новый круг: Порт-Рояль, 1994. -320 с.

233. Основы законодательства Российской Федерации о культуре // Законодательство о культуре. М.: Издательство Ирины Касаткиной, 2001. — 471 с.

234. Очерк русской философии истории: Антология / Рос.АН.Ин-т философии.-М.: Наука, 1996. 312 с.

235. Пайпс Р. Россия при старом режиме / Р.Пайпс М.:Независимая газета, 1993.-421 с.

236. Панарин А. Политология/ А.С.Панарин М.: Проспект,2000.-439 с.

237. Панов Е.Н. Эволюция социальной организации / Е.Н.Панов // Этология человека на пороге 21 века: новые данные и старые проблемы. — М.: Старый Сад. 1999. -С.322-372.

238. Папу шин А. Путешествие в дюнах, или Год после Горбачева /

239. A.Папушин //Московская правда -26 декабря 1992.

240. Парадоксы мира нестационарных структур / Т. С. Ахромеева, С. П. Курдюмов, Г. Г. Малинецкий. -М.: Знание, 1985. 48 с.

241. Патракова В.Ф. Черноус,В.В. Русская (Российская) цивилизация /

242. B.Ф.Патракова, В.В.Черноус // Российская историческая политология. / Отв. ред. С.А.Кислицын. Ростов н/Д: Феникс, 1998. - С.427-260.

243. Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система / А.А.Пелипенко, И.Г.Яковенко М.: Языки русской культуры, 1998 — 376 с.

244. Перегудов Ф.И., Тараеенко Ф.П. Основы системного анализа /Ф.И.Перегудов, Ф.П.Тарасенко Томск: Изд-во HTJI, 1997. - 396 с.

245. Петров Ю.В. Причинность в исторической науке / Ю.В.Петров. — Томск: Изд-во Том.ун-та, 1972. 252 с.

246. Петрова Г.И. Постмодернизм и игра. Новый проект человека / Г.И.Петрова //Сибирь. Философия. Образование. — Новокузнецк: ИПК. — 1999.-№3. -С.11-17

247. Пивоев В.М. Философия культуры/ В.М.Пивоев — СПб.: Издательство Юридического института, 2001 352 с.

248. Плюснин Ю.М. Проблема биосоциальной эволюции. Теоретико-методологический анализ / Ю.И.Плюснин — Новосибирск: Наука (Сиб. отд.). 1990. -253 с.

249. Политическая история: Россия-СССР-Российская Федерация.:В 2 т / Рос.независимый ин-т соц.и нац.проблем Т.1.-1996.-656 с.

250. Посконин В. В. Социально-политическая теория Т. Парсонса: Методологический аспект Ижевск : Изд-во Удмурт.ун-та, 1994.-156 с.

251. Постиндустриальным мир и Россия / сост. В.Г.Хорос, В.А.Красилыциков-М.: Эдиториал УРСС, 2001 -616 с.

252. Прангишвили И. В. Системные законы и закономерности в электродинамике, природе и обществе/ И.В.Прангишвили, Ф.Ф.Пащенко, Б.П.Бусыгин М.: Наука, 2001. - 525 с.

253. Прангишвили И.В. Энтропийные и другие системные закономерности: Вопросы управления сложными системами/ И.В.Прангишвили М.: Наука, 2003. - 427 с.

254. Прангишвили, И.В. Системный подход и общесистемные закономерности / И.В.Прангишвили М.: СИНТЕГ, 2000 - 528 с.

255. Првангишвили И.В. Системный подход, системное мышление и вопросы управления / И. Прангишвили // Общество и экономика М.-2003 — №6.-С. 85-97.

256. Пресняков А.Е. Российские самодержцы/ А.Е.Пресняков М.: Книга, 1990.-464 с.

257. Пригожин И. Кость еще не брошена / И.Пригожин // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. — М.:Прогресс-Традиция, 2002. 464 с.

258. Пригожин И. От существующему к возникающему: Время и сложность в физических науках / И.Пригожин М.: УРСС, 2002. - 287 с.

259. Пригожин, И. Постижение реальности/ И.Пригожин // Природа -1998 №6 - С.28-35.

260. Пушкарев JI.H. Что такое менталитет? Историографические заметки / Л.Н.Пушкарев//Отечественная история.- 1995.- №3. -С. 156-169.

261. Работы Л.А.Уайта по культурологии. (Сборник переводов). М.: Российская академия наук. Институт научной информации по общественным наукам. 1996.-354 с.

262. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811-1913) /А.Г.Рашин -М.: Госстатиздат, 1956 352 с.

263. Риккерт Г. Природа и культура / Г.Риккерт // Культурология. XX век. Антология. М., Юрист, 1994.

264. Российская историческая политология / Ред. С.А. Кислицын. — Ростов н/д: Феникс, 1998 608 с.

265. Российские самодержцы, 1801-1917/ А.П.Корелин и др. М.: Международные отношения, 1994.-398 с.

266. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии / С.Л.Рубинштейн -СПб: Питер Ком, 1999. 720 с.

267. Руденко А.П. Самоорганизация и прогрессивная эволюция в природных процессах в аспекте концепции эволюционного катализа/ А.П.Руденко // Российский химический журнал. 1995. - Т.39. -№ 2

268. Русская идея. Антология. -М.: Республика, 1992. -494 с.

269. Руссо Жан Жак. Трактаты. Переводы М.: Наука, 1969.-703 с.

270. Сайк, Э.В. Субъект и субъектная составляющая в становлении и культурно-историческом выполнении пространственно-временного континуума социума / Э.В.Сайко // Человек как субъект культуры /ред.Э.В.Сайко и др. М.: Наука, 2002. - 445 с.

271. Сахаров А.Н. Тревога и надежда / А.Н.Сахаров М.: СПб, «Интерверсо», 1990.-336 с.

272. Свечников А.Г. Причинность и связь состояний в физике / А.Г.Свечников- М., 1971.-257 с.

273. Сейфулаев Р.С. Концепция причинности и её функции в физике / Р.С.Сейфулаев Новосибирск, 1973. - 128 с.

274. Серен Кьеркегор: Жизнь. Философия. Христианство/ Сост.и пер.с англ.И.Басс. -СПб.: Дмитрий Буланин, 2004.-242 с.

275. Синергетике 30 лет. Интервью с профессором Г.Хакеном // Вопросы философии. - 2000. -№3 - С. 51-57.

276. Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного познания / В. И. Аршинов и др. М.: Прогресс-Традиция, 2004.-559 с.

277. Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов Многообразие поисков и подходов: Сб. ст. / Отв.ред.:В.И.Аршинов и др.. -М.: Прогресс. Традиция, 2000.-536 с.

278. Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве / Ред. колл.: В. И. Аршинов и др.; Сост. и отв. ред. В. А. Копцик.-М.: Прогресс-Традиция, 2002.-495 с.

279. Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности / Ред. колл.: В. И. Аршинов и др.; Сост. и отв. ред. О. Н. Астафьева.-М.: Прогресс-Традиция, 2003.-583 с. 9

280. Сирано М. Народная традиция и «общество потребления» Франции / М.Сирано// Культура диалог народов мира. - 1986. - №1. - С. 54-77.

281. Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1999 / ред.Д.М.Гвишиани, В.Н.Садовский М.: Эдиториал УРСС, 2001 - 400 с.

282. Соловьев В. Владимир Святой и христианское государство /

283. B.Соловьев // Соч.в 2-х тт.- М.: Мысль. 1988.

284. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15-ти кн. /1. C.М.Соловьев -М., 1959

285. Соловьев С.М. Птенцы Петра Великого // Чтения и рассказы по истории России.-М.: Правда, 1989.

286. Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре Великом/ С.М.Соловьев // Чтения и рассказы по истории России. М.: Правда, 1989.

287. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений / П.А.Сорокин СПб.: Изд-во РХГИ, 2000. - 1054 с.

288. Социальный детерминизм: категориальный анализ. Томск: Изд-во Том.ун-та, 1983.-286 с.

289. Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские / Г.Спесер Минск: Соврем.литератор, 1998. - 1407 с.

290. Степун, Ф.С. Мысли о России / Ф.С.Степун// Новый мир. 1991. -№6. -С. 201-240.

291. Субъект действия, взаимодействия, познания. Психологические, философские, социокультурные аспекты. Москва; Воронеж, 2001. — 435 с.

292. Тавадов Г.Т. Политология / Г.Т.Тавадов. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. -416с.

293. Тайлор, Э.Б. Первобытная культура/ Э.Б.Тайлор М.: Политиздат, 1989.-572 с.

294. Теория государства и права / Под ред. В.М. Карельского, В.Д. Привалова М.: Норама: Инфра-М, 2000. - 616 с.

295. Тойнби А. Постижение истории / А.Тойнби М: Изд. группа Прогресс:Культура, 1996. - 608 с.

296. Токвилль А. де. Демократия в Америке / А. де Токвиль.-М.: Прогресс: Литера, 1994. 554 с.

297. Токвилль А.де Старый порядок и революция / А. де Токвиль.-М.: Моск.филос.фонд, 1997.-251

298. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана / Н.С.Трубецкой — М.: Аграф, 1999.-554 с.

299. Тугаринов В. П. Философия сознания. Современные вопросы / В. П. Тугаринов.-М.: Мысль, 1971.- 199 с.

300. Тульчинский, Г.Л. Возможные роли государства в управлении сферой культуры/ Г.Л.Тульчинский // Менеджмент в сфере культуры СПб.: Лань, 2001.-382 с.

301. Тульчинский Г.Л., Шекова Е.Л. Менеджмент в сфере культуры / Г.Л. Тульчинский, Е.Л. Шекова. СПб. и др.: Лань, 2003. - 527 с.

302. Туровский М.Б. Философские основания культурологии / М. Б. Туровский. М.: РОССПЭН, 1997. - 440 с.

303. Уайт Л.А. Наука о культуре / Л.А.Уайт // Антология исследований культуры. Интерпретация культуры. СПб., 1997 - С. 141-156.

304. Украинцев Б.С. Самоуправляемые системы и причинность/ Б.С.Украинцев — М.: Политиздат, 1972 . 289 с.

305. Уледов А.К. Духовное обновление общества / А.К. Уледов.-М.: Мысль, 1990.-334 с

306. Успенский Б.А. Семиотика искусства / Б. А. Успенский. М.: Языки русской культуры, 1995. - 360 с.

307. Федеральная государственная программа «Сохранение и развитие культуры и искусства» 1993-1995. -М.:ГИВЦ МК РФ, 1993.

308. Федеральная целевая программа «Развитие и сохранение культуры и искусства» (1997-1999 годы)». М.: ГИВЦ МК РФ, 1997.

309. Федеральная целевая программа сохранения и развития искусства и культуры Российской Федерации М.: ГИВЦ МК РФ, 1993.

310. Фихте И. Г. Сочинения: Работы 1792-1801 гг. / И.Г. Фихте. М. : Ладомир, 1995.-655 с

311. Флиер А.Я. Культурогенез / А.Я.Флиер. М., 1995

312. Фрейд 3. Я и ОНО. Неудовлетворенность культурой. По ту сторону принципа наслаждения / З.Фрейд СПб: Алатейя, 1998. - 251 с.

313. Фромм Э. Человеческая ситуация / Э. Фромм. М.: Смысл, 1995 — 239 с.

314. Фукс-Киттовский К. Проблемы детерминизма в кибернетике в молекулярной биологии / К.Фукс-Киттовский М.: Погресс, 1980. — 418 с.

315. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю.Хабермас. СПб.: Наука, 2001.-379 с.

316. ЗИ.Хакен Г. Информация и самоорганизация: Макроскопический подход к сложным системам. Пред. Ю.Л.Климонтовича / Г.Хакен — М.: Мир, 1991 -240 с.

317. Хакен, Г. Синергетика / Г.Хакен М.: Мир, 1980 - 400 с.

318. Халипов В.Ф. Введение в науку о власти / В.Ф.Халипов М.: Технологическая школа бизнеса, 1996. - 379 с.1. W о

319. Хёйзинга, И. Homo ludens; В тени завтрашнего дня / И. Хёйзинга-М.: Прогресс: Прогресс-Академия, 1992. 458 с.

320. Хлодовский Р.И. Франческо Петрарка: Поэзия гуманизма / Р.И. Хлодовский. М.: Наука, 1974. - 176 с.

321. Хобсбаум Э. Эхо «Марсельезы». Взгляд на Великую французскую революцию через двести лет / Э.Хобсбаум М.: Гардарики, 1991. - 236 с.

322. Хомяков А. Сочинения: В 2-х тт. / А.Хомяков М.: Московский философский фонд: Медиум. -1994.

323. Цицерон М.Т. Философские трактаты / М.Т.Цицерон. М.: Наука, 1997.-304 с.

324. Чаадаев П.Я. Сочинения / П. Я. Чаадаев М.: Правда, 1989. - 655 с.

325. Человек как субъект культуры / отв. ред. Э.В.Сайко и др. — М.: Наука, 2002.-445 с.

326. Чешев В.В. Проблема познания в философии /В.В. Чешев — Томск: Изд-во Том. арх.-строит. ун-та, 1999. -334 с.

327. Чешев В.В. Человек как мыслящее существо, или оправдание разума/В.В.Чешев Томск: Изд-во Том. арх.-строит. ун-та, 1999. - 203 с.

328. Чиркин В.Е. Элементы сравнительного государствоведения / В.Е.Чиркин-М.: ИГПАН, 1994.-152 с.

329. Шалаев В.П. Синергетика человека, общества, природы: управленческий аспект: Учебное пособие / В.П.Шалаев Йошкар-Ола: Марийский государственный технический университет, 2000.

330. Швейцер А. Культура и этика / А.Швейцер М.: Прогресс, 1973. — 343 с.

331. Шеллинг Ф. Собр. соч.: В 2 т. / Ф.Шеллинг М.: Мысль.2002. - 478с.

332. Шендрик А.И. Теория культуры: Учеб пособие для вузов / А.И. Шендрик М.: ЮНИТИ-ДАНА, Единство, 2002. - 519 с.

333. Шопенгауэр А. Избранные произведения -М.: Просвещение, 1993. 479 с.

334. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории: В 2-х кн. / О. Шпенглер М.: Мысль, 1993.

335. Шпет Г.Г. Сочинения / Г.Г.Шпет. М.: Правда, 1989. - 601 с.

336. Шпрандель Р. Мои опыты в области истории ментальностей / Р.Шпрандель // История ментальностей и историч. антропология. Зарубежн. иследования в обзорах и рефератах. М.: РГГУ, 1996. - 523 с.

337. Шубарт В. Европа и душа востока / В.Шубарт // Общественные науки и современность. 1993. - №4. - С. 167-177.

338. Шубин А.В. Гармония истории (Введение в теорию исторических аналогий) / А.В. Шубин М.: Наука, 1992.

339. Эбелинг В. Образование структур при необратимых процессах / В.Эбелинг-М.: Мир, 1979.

340. Ясперс, К. Введение в философию. Перевод Т.Щитцовой / К.Ясперс -http://elenakosilova.narod.ru/studia/einfuehrung.htm

341. Яцунский, В.К. Историческая география/ В.К.Яцунский — М.: Географгиз, 1960. -269 с.

342. Abel A. Brutality and benevolence: human ethology, culture, and the birth of Mexico/A.Abel Alves. -Westport, Conn.: Greenwood press, 1996.

343. Abelson R.P., Rosenberg M. J. Symbolic Psychologic: A Model of Attitudinal Cognition / R.P Abelson, M.J. Rosenberg // Behav. Sci. 1958. - № 3.

344. Almond G., Powell G. Comparative politics: A Development Approach / G.Almond, G.Powel Boston, 1966.

345. Arnheim, R. The World of Daytime Serial / Arnheim R. et al. // Radio Research, 1942-1943. -N.Y.: Duel, Sloan and Pearce, 1944.

346. Barber J.D. The Presidential Character: Predicting Performance in the White House / J.D Barber Englewood Cliffs,NJ: Prentice-Hall, 1985.-IX,582 P

347. Bell D. The Comming of Post-Industrial Sociity / D Bel. -N.Y., 1976.

348. Bell D. The Cultural Contradictiohs of Capitalism/ D Bel. N.Y.,1978.

349. Biedl, R. Die Strategic der Genesis: Naturgeschichte der realen Welt / R.Biedl Mtinchen-Ziirich, 1976

350. Biology and freedom: an essay on the implications of human ethology/ S.A. Barnett. Cambridge; New York: Cambridge university press, 1988.

351. Biopolitics, ethological and physiological approaches / Meredith W. Watts San Francisco: Jossey-bass, 1981.

352. Blainay G. Triumph of the Nomads. A History of Ancient Australia / G. Blainay- Melbourne-Sidney, 1975.

353. Blau P. Exchange and power in social life / P.Blau Cambridge; New York, 1964

354. Brown L.R. Building a Sustainable Society / L.R. Brown. New York; norton. 1981

355. Caldwell L.K. Biopolitics: science, ethics and public policy / L.K. Caldwell//Yale Rev. 1964. -V.54. -N. 1. -P.l-16.

356. Carr, M. Sustainable Industrial Development: Seven Case Studies / M. Carr- London, 1988.

357. Cartwright, D. Some Principles of Mass Persuasion/ D.Cartwright -Num. Relat. №2 -1949. -p.253-267.

358. Casey В., Dunlop R., Selwood S. Culture as commodity? The economics of the arts and built heritage in the UK / B. Casey, R.Dunlop, S.Selwood -London: Policy Studies Institute, 1996.

359. Caton H. Reinvent yourself; labile psychosocial identity and the lifestyle marketplace / H.Caton. // Indoctrinability, Ideology and Warfare /Ed. I. Eibl-Eibesfeldt, F.K. Salter. -N.Y., Oxford: Berghahn books, 1998. -p.325-343.

360. Comparative Politics Today: A World View / Ed. by G. Almond, G. Powell. -N.-Y., 1996.

361. Continuity and Change in American Politics / P.Converse et al. -APSR- Vol.63. № 4. - p. 1083-1105.

362. Converse P. The Nature of Belief Systems in Mass Public / P.Converse //Ideology and Its Discontent. Ed. by Apter D. N.Y.,1964.

363. Corning P. The synergism hypothesis. A theory of progressive evolution /P.Corning N.Y., St. Louis, San Fransisco, Auckland: McGraw-Hill, 1983.

364. Dahl R.A. Modern Political Analisis. Englewood Cliffs / R.A.Dahl -Englewood Cliffs,N.J.: Prentice-Hall, 1963.

365. Dahl R.A. Polyarchy. Participation and Opposition / R.A.Dahl New Haven, yale university press, 1971

366. Di Vesta A. D., Di Vesta F. The Relation Between Values, Concepts• and Attitudes / A.D. and F. Di Vesta // Educ. psychol. Measmt. 1948 - № 8 -pp. 645-659.

367. Di Vesta F. J., Merwin J. C. Effects of Need Oriented communication on £ Attitude Change / FJ.Di Vesta, J.C.Merwin// J. abnorm. soc. Psychol. 1960 - №60. pp. 80-85.

368. Downs A. An Economic Theory of Democracy / A.Downs N.Y.: Harper, 1957.

369. Duljker H.P., Frejda N.F. National character and national stereotypes / H.P.Duljker, N.F.Frejda. Amsterdam, north-holland pub. со 1960.

370. Easton D. Framework for Political Analysis / D.Easton Chicago-London: university of chicago press. 1979.

371. Easton D. System Analysis of Political Life / D.Easton New York, 1965.

372. Easton D. The Political System: An Inquiry into the State of Political Science/ D.Easton N.-Y., 1953.

373. Eckstein H. Regarding Politics. Esseys on Political Theory, Stability, and Chang / D.Easton Berkeley : university of California press, 1992. - ISBN: 0520077229

374. Economics, Growth and Sustainable Environments / Ed. by D. Collard, D. Pearce, D. Ulph. London, 1988

375. Eibl-Eibesfeldt I.X. Human ethology / IrenXaus Eibl-Eibesfeldt. Newф York: aldine de gruyter, 1989.

376. European journal for semiotics studies. Wien-Barcelona-Budapest-Perpignan, 1994. - Vol.6. -№3-4

377. Flohr H. Unsere biokulturelle Natur: fur die Beachtung der Biologie bei der Erklflrung menschlichen Sozialverhaltens / H.Flohr // Menschliches Handelnft und Sozialstrukturen /Hrsg. A. Elting. Opladen: Lesko und Budrich, 1986. -p.43-65.

378. Freedman D.G. Human sociobiology: A holistic approach / D.G.Freedman New York; London: Free Press, Collier Macmillan, 1979/

379. Gans H. Urbanism and suburbanism as ways of life: a reevolution of definitions// People? Plans and policies/ H. Gans. New York: Columbiaф University Press and Russel Sage Foundation, 1991.

380. Hassan I. Making sense: The trials of postmodernist discoure/ I.Hassan // New lit. history. Baltimore, 1987. - Vol. 18 - No 2. - P. 437-459.

381. Hassan I. The dismemberment of Orpheus: Toward a postmodernist literature /I.Hassan New York, Oxford university press, 1971 .

382. Haxthausen August von. Studien uber die innern zustande, das volksleben und insbedondere die landlichen einrichtungen Russlands / A.von Haxthausen Hanover: Hahn, 1847-52.

383. Hilbrath L. W. Envisioning a Sustainable Society: Learning Our Way Out Albany / L.W.Hilbrath New York, : State university of new york press, 1989.

384. Hinde, R.A. Individuals, relationships & culture: Links between ethology and the social sciences / R.A. Hinde Cambridge: Cambridge University Press, 1987.

385. Hogenson G.B. Elements of an ethological theory of political myth and ritual / G.B. Hogenson // Journal for the Theory of Social Behaviour 1987. September. - N 17.

386. Human ethology: claims and limits of a new discipline: contributions to the Colloquium / Werner-Reimers-Stiftung Conference on Human Ethology / edited by M. von Cranach . et al.. Cambridge; New York: Cambridge university press, 1979.

387. Hutton P. Mentalites mampix of memory/ P.Hutton // Historical perspectives on memory. Suomen Historiallinen Seura. Helsinci. 1999. - Vol. 61.

388. Inkeles A., Levinson D.J. National character: the study of modal personality and socio-cultural system's / A.Inkeles., D.J.Levinson. // Handbook of social psychology / Ed. by Undzery. Vol. 2. Cambridge:addison-wesley 1954. -p. 970-1020.

389. Inkeles A., Smith D.H. The Fate of Personal Adjustment in the Process of Modernization / A. Inkeles, D.H. Smith // International Journal of Comparative Sociologv. 1970-№ 11 - p. 101-103.

390. Jantsch, E. Design for Evolution: Self-Organization and Planning in the Life of Human Systems / E.Jantsch N-Y: g. braziller, 1975.

391. Jantsch E. The self-organizing Universe: Scientific and Human Implications of the Emerging Paradigm of Evolution / E.Jantsch Oxford ; N-Y : Pergamon press, 1984.

392. Kardiner A. The concept of basic personality structure as an operational tool in the social sciences / A.Kardiner // The science of man in the world crisis. -N.Y., 1967. -p. 107-122.

393. Katz D., Stotland E. A Preliminary Statement of a Theory of Attitude Structure and change / D.Katz, E.Stotland E. // S. Koch (ed.), Psychology: Study of a Science. Vol. 3. -New York: McGraw-Hill, 1960

394. Kornhauser W The Politics of Mass Society/ W.Kornhauser — London, free press, 1959.

395. Lasswell H. Power and Personality /Н. Lasswel N-Y: Norton, 1948.

396. Lasswell H. Political Systems, Styles and Personalities / H. Lasswel //

397. Political Leadership in Industrialized Societies: Studies in Comparative Analysis -N-Y: Wiley, 1967. p. 316-347fc 415. Lazarsfeld, P.F., Berelson В., Gaudet H. The People's Choice: How the

398. Voter Makes up his Mind in a Presidential Campaign/ P.F.Lazarsfeld., B.Berelson, H.Gaudet N.Y. Columbia university press 1948.

399. Lippmann, W. Public Opinion / W.Lippmann N-Y: Macmillan, 1922.

400. Lipset S.M. Political man: The social bases of politics / S.M. Lipset -Expanded ed. -Baltimore, MD: John Hopkins university press, 1981 -XXI, 586 p.

401. Lipset S.M. Consensus and Conflict. Esseys in Political Sociology/ S.M.Lipset New Brunswick, 1985

402. Marien, M. Driving Forces and Barriers to a Sustainable Global

403. Economy / M.Marien // Futures. 1989. December. - Vol. 21 - № 6. - p. 563570;

404. Mathews K.M., White M.C., Long R.G. Why study the complexity sciences in the social sciences / K.M.Mathews, M.C.White, R.G.Long // Human relations- 1999- №52(4).

405. McGuire W.J. The Nature of Attitudes and Attitude Change. / W.J. McGuire, //G. Lindzey, E. Aronson (eds.) The Handbook of Sotial Psuchology. Reading, Mass, Menlo Pork- Calif., L., 1969 vol. 4 .

406. Miller J.G. Living systems / J.G.Miller -N. Y.:McGraw-Hill, 1978.

407. Ф 423. Miller J.L., Miller, J.G. Greater than the sum of its parts. 2. Matterenergy. Processing subsystems / J.L.Miller, J.L.Miller // J. Behav. Sci. — 1993. -V.38. -N 1. p.1-9.

408. New aspects of human ethology / edited by Alain Schmitt et al. // international society for human ethology, conference onference (13th: 1996:ц vienna, austria) — New York : Plenum press, 1997.

409. Norgaard R.B. Sustainable Development: a Co-Evolutionary / R.B. Norgaard //Futures. 1988. December. - Vol. 20. - № 6.

410. Ollila A. Introduction: history as memory and memory as history / A.Ollila // Historical perspectives on memory. Sdudia Historica 61. Helsinki, 1999.

411. Ф 427. Pearce D., Barbier E., Markandya A. Sustainable Development:

412. Economics and Environment in the Third World/ D.Pearce, E.Barbier,

413. A.Markandya London, aldershot, hants, england : e. elgar ; brookfield, vt., usa : rookfield, vt., usa : gower pub. со. 1990.

414. Pearse I.H.The quality of life: the Peckham approach to human ethology / I.H. Pearse. Edinburgh: Scottish academic press, 1979.

415. Phillips, L. In the public interest: making art that makes a difference in the USA / L.Phillips Stroud: Comedia, 1997/

416. Politics in Developing Areas / Ed. by G. Almond, J. Coleman. -Princeton, 1960.

417. Primate Politics/ G.Schubert, R.D.Masters (Eds.). N. Y, .L.: Lanham. carbondale: southern Illinois university press, 1991.

418. Redclift M., Pearce D. Editors' Introduction / M.Redclift, D.Pearce // Futures- 1988. December. Vol.20 - №6.

419. Sarnoff, I. Psychoanalytic Theory and social Attitudes /1. Sarnof — Publ. Opin. Quart. -24, 1960.

420. Schubert G. The biopolitics of sex: gender, genetics and epigenetics / G.Schubert // Biopolitics and Gender /Ed. M.W. Watts. N. Y.: Haworth Press. 1984. -p.97-129.

421. Schubert G. The use of ethological methods in political analysis / G.Schubert // Biopolitics: Ethological and Psychological Approaches /Ed. M.W. Watts. San Fransisco: Jossey-Bass. 1981. -p. 15-32.

422. Schubert J.N. Hungersnot als politisches Problem/ J.N.Schubert // Politik und Biologie. Beitrage zur Life-Science-Orientierung der Sozialwissenschaften /Hrsg. A. Somit, R. Slagter. Berlin, Hamburg: Verlag Paul Parey. - 1983. - s. 174-184.

423. Schubert J.N. Political culture and public health strategies in state policy response to AIDS / J.N.Schubert // Research in Biopolitics. Berlin, Hamburg: Verlag Paul Parey, 1997. -V.5. -p.301-324.

424. See Khan N. The tent that covered the world: multiculturalism and the V&A textile project / N. See Khan. Stroud: Comedia, 1996.

425. Smith A. Nationalism and modernism: a critical survey of recent theories of nations and nationalism / A. Smith London, New Jork: routledge, 1998.

426. Smith A. Theories of Nationalism / A. Smith London, duckworth, 1971.

427. Smith, M.B. Personal Values as Determinants of a Political Attitude / Smith, M.B. J. Psychol., - 1949 - № 28 - p. 477-486.

428. Smith, M.B., Bruner J.S., White R.W. Opinions and Personality / M.B.Smith, J.S.Bruner, R.W.White New York: Wiley, 1956.

429. Snooks G. D. The Dynamic Society. Exploring the Sources of Global Change/G.D. Snooks-London-New York, routledge 1996.

430. Suleiman S. Naming and difference: Reflexions on "modernism versus postmodernism" in literature / S. Suleiman // Approaching postmodernism. / Ed. by Fokkema D., Bertens H. Amsterdam, 1986.

431. Sustainable Development: Special Issue /Ed. by D. Pearce and M. Redclift;//Futures 1988. December. - Vol.20 - №6.

432. Sustainable Environmental Management: Principles and Practice /Ed. by R. Kerry Turner London, 1988.

433. The American Voter/ A. Campbell et al. -N.Y., 1960.

434. The Authoritarian Personality / T. W Adorno et al. , New York: Harper.- 1950.

435. The Greening of Aid: Sustainable Livelihoods in Practice /Ed. by C. Cornoy, M. Litvinoff. -London, 1988.

436. Thomas W.I., Znaniecki, F. The Polish Peasant in Europe and America / W.I.Thomas, F.Znaniecki Chicago, 111., the university of chicago press, 1918— 1920.

437. Thomas W.I., ZnanieckiF. Social Environment, Attitudes, and Values / W.I. Thomas, F. Znaniecki // Hollander, Edwin P., Raymond G. Hunt (eds.) Classic Contribution to Social Psychology. New York: Oxford University Press/London: Toronto, - 1972.

438. Verba S., Nue N. Partizipation in America: Political Democracy and Social Equality / S.Verba, N.Nue N.Y., 1972.

439. Weil S.E. A cabinet of curiosities: inquiries into museums and their prospect / S.E. Weil Washington: Smithsonian Institution Press, 1995.

440. Welsch W. Unsere postmodeme Modeme / Welsch W. Weinheim, 1987.

441. Wilson E.O. On Human Nature / E.O. Wilson Cambridge, 1978.

442. Wilson E.O. Sociobiology: the new synthesis / E.O. Wilson — Cambridge (Mass.): Harvard University Press. 1975.