автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Скифский звериный стиль Восточной Европы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Скифский звериный стиль Восточной Европы"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М.В.ЛОМОНОСОВА

Канторович Анатолий Робертович

СКИФСКИЙ ЗВЕРИНЫЙ СТИЛЬ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ: КЛАССИФИКАЦИЯ, ТИПОЛОГИЯ, ХРОНОЛОГИЯ, ЭВОЛЮЦИЯ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Исторические науки; Специальность 07.00.06 - археология

На правах рукописи

2 7 МАЯ 2015

005569383

Москва 2015

005569383

Работа выполнена на кафедре археологии Исторического факультета Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Официальные оппоненты:

Лукьяшко Сергей Иванович - доктор исторических наук, заведующий лабораторией археологических исследований Федерального государственного бюджетного учреждения науки Южный научный центр Российской академии наук

Погребова Мария Николаевна - доктор исторических наук, главный научный сотрудник Отдела истории и культуры Древнего Востока Федерального государственного бюджетного учреждения науки Институт востоковедения Российской академии наук

Савинов Дмитрий Глебович - доктор исторических наук, профессор кафедры археологии Института истории Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования Санкт-Петербургский

государственный университет

Ведуи/ая организация:

Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры Государственный Эрмитаж

Защита состоится «29» июня 2015 г. в 12.00 на заседании совета Д002.007.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук, созданного на базе Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института археологии Российской академии наук по адресу: г. Москва, ул. Дм. Ульянова, 19, 4-й этаж, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИА РАН по адресу: г. Москва, ул. Дм. Ульянова, 19.

Автореферат разослан «

2015 г.

Ученый секретарь совета, доктор исторических наук

Е.Г. Дэвлет

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Уже более столетия искусство скифо-

сибирского звериного стиль как в целом, так и в рамках отдельных локальных вариантов привлекает к себе внимание археологов, искусствоведов и историков в контексте общих проблем древнего искусства и идеологии, истории народов скифо-сибирской культурно-исторической области, ее генезиса, функционирования и исчезновения, ее взаимосвязей с античной и восточными цивилизациями, с ее северными соседями и т.д.

Впервые этому стилистическому направлению как важнейшему феномену, определяющему скифскую археологическую культуру, было уделено внимание в трудах Э.Х. Миннза (Minns, 1913. Р. 261-264) и Б.В. Фармаковского (Фармаковский, 1914. С. 29-37). Затем М.И. Ростовцев (Ростовцев, 1918; Rostovtzeff, 1922, 1929), Г.И. Боровка (Borovka, 1928), М. Эберт (Ebert, 1928) и К. Шефольд (Schefold, 1938, S. 3-77) описали характерные признаки скифского звериного стиля, проанализировали ведущие образы и мотивы, определили его примерный ареал, попытались установить его хронологию, истоки и направления развития, закономерности его возникновения и исчезновения. Но особый масштаб исследования скифского звериного стиля приобрели во второй половине XX в. на основе массового прироста археологического материала, продемонстрировавшего, что данное искусство является одним из важнейших маркеров «скифо-сибирского мира».

В настоящее время скифский звериный стиль рассматривается как особое художественное направление в древнем прикладном зооморфном искусстве, характеризующееся отображением некоего набора животных персонажей в определенных позах и композициях, с использованием особых приемов моделирования деталей. Хронология этого направления в изобразительном искусстве для европейской зоны определяется примерно рамками 2-й четверти VII — начала П1 в. до н.э. Ареал собственно скифского звериного стиля —

степь и лесостепь Восточной Европы (включая Крым), а также Северный Кавказ. В широком же смысле данное искусство, именуемое часто также скифским, а более точно - скифо-сибирским звериным стилем, охватывает, помимо указанных регионов, степи Поволжья-ГГриуралья, степи Казахстана и Средней Азии, Памир, а также степь, лесостепь и горную зону Южной Сибири, включая Саяно-Алтай. Существенное влияние данного художественного направления проявляется и вне зоны скифо-сибирского мира - на территории юга Средней Европы (во фракийском искусстве), центра Средней Европы (в культуре Векерцуг), в Закавказье, на территории Монголии и Ордоса.

Исследование феномена скифского и, шире, скифо-сибирского звериного стиля в настоящее время осуществляется по следующим важнейшим направлениям:

комплексное изучение определенных регионов (локальных вариантов), хронологических периодов и художественных школ скифо-сибирского звериного стиля (в послевоенное время в советской и постсоветской археологии такие исследования, как правило, являются одним из компонентов монографической характеристики конкретных археологических культур, составляющих скифо-сибирский мир). Для восточноевропейского скифского звериного стиля эта тенденция отразилась также в дифференцированном исследовании трех его локальных вариантов - лесостепного (среднеднепровско-среднедонского), степного (северопричерноморского и приазовского) и прикубанского (и, шире -северокавказского);

специальное изучение определенных образов, сюжетов, мотивов и художественных приемов звериного стиля, осуществляемое не только в рамках локальных вариантов и субвариантов, но и в пределах скифо-сибирского мира в целом;

дифференцированное изучение определенных категорий изделий, оформленных или украшенных в скифо-сибирском зверином стиле;

реконструкция технологии изготовления вещей, оформленных в скифском и, шире, скифо-сибирском зверином стиле;

семиотическое исследование скифского звериного стиля, предполагающее реконструкцию семантики и прагматики его конкретных образов, сюжетов и композиций, определения его роли в идеологической системе «скифо-сибирского мира». С реконструкцией семантики, в силу единства формы и содержания, неразрывно связано изучение поэтики (совокупности художественных приемов) скифо-сибирского звериного стиля;

реконструкция генезиса скифо-сибирского звериного стиля и его отдельных локальных вариантов;

в контексте данной проблемы и вне ее рассматриваются вопросы межкультурных обменов между локальными вариантами скифо-сибирского звериного стиля и аспекты влияния внешних художественных направлений;

наконец, значительные усилия, в условиях неуклонного прироста массива изображений скифо-сибирского звериного стиля, направлены на решение проблем систематизации, классификации и типологии этого материала.

В рамках скифо-сибирского звериного стиля выделяются несколько локальных вариантов: восточноевропейская зона - собственно скифский стиль (включает территории степного, лесостепного и северокавказского локальных субвариантов), "савроматский" звериный стиль (включает нижневолжский и южноуральский локальные субварианты), "сако-массагетский" звериный стиль (в рамках которого можно дифференцировать приаральский, тасмолинский, семиреченско-восточноказахстанский и памирский субварианты), а также пазырыкский, татарский и уюкский звериный стиль.

Степная и лесостепная культурные группы, описанные Б.Н. Граковым и А.И. Мелюковой (Граков, Мелюкова, 1954. С.64-91), в совокупности определяют территорию скифской археологической культуры, которая представляет собой явление более широкое, нежели исторические скифы, поскольку как археологическая культура связана не только с регионом их

постоянного присутствия, но и с зоной их постоянного влияния. К этим территориям в качестве зоны присутствия исторических скифов (как минимум в VII-VI вв. до н.э.) примыкает Прикубанье (зона меотской культуры) и, отчасти Центральное Предкавказье (зона кобанской культуры), а в V-IV вв. до н.э. эти территории находятся под скифским влиянием. Помимо скифов, в создании памятников скифской археологической культуры приняли участие этносы, тесно связанные со скифами в хозяйственном и культурном отношении (в том числе иноязычные племена лесостепи Среднего Поднепровья и Среднего Подонья).

С учетом значительного прироста материала, назрела настоятельная необходимость совокупного исследования степной (северопричерноморско-приазовской), лесостепной (среднеднепровской и среднедонской) и северокавказской зон скифского звериного стиля как составляющих единого восточноевропейского локального варианта скифо-сибирского звериного стиля, соответствующего зоне скифской археологической культуры. Между тем до настоящего времени специально изучались именно указанные региональные субварианты восточноевропейского скифского звериного стиля, попытки же систематизировать всю совокупность его изображений по единым принципам не предпринимались.

Итак, цель данной работы - совокупное исследование одного из крупнейших локальных вариантов скифо-сибирского звериного стиля -восточноевропейского скифского звериного стиля с точки зрения его образно-сюжетной системы, морфологии и хронологии изображений.

Определяя задачи и метод исследования, необходимо соотносить их со спецификой изучаемого материала. Представляется, что характеристика изображений звериного стиля как исторического источника требует учета всего многообразия присущих им признаков (в пределах возможного) - подобно тому, как это предусматривает классификация и типология других категорий археологических источников (сосудов, предметов вооружения, конского

снаряжения, украшений и т.д.). Вместе с тем изображения звериного стиля как произведения искусства, в отличие от этих традиционно систематизируемых категорий, обладают значительно большим количеством признаков (в соответствии с большей семиотической и эстетической нагрузкой), что делает необходимым упорядочение этих признаков, выстраивание их иерархии в соответствии с антитезой общего и частного.

С учетом вышесказанного, задачи работы были определены следующим образом:

разработать на материале восточноевропейского скифского звериного стиля основы классификации и типологии зооморфных изображений, применимые для всего скифо-сибирского звериного стиля;

осуществить на этой базе классификационное описание всего массива произведений восточноевропейского скифского звериного стиля как локального варианта скифо-сибирского звериного стиля;

в рамках конкретных образов и сюжетов выявить морфологические типы изображений и проследить стилистическую эволюцию в рамках типов, межтиповую и межобразную морфологическую динамику;

создать каталог изображений восточноевропейского скифского звериного стиля, распределенных по морфологическим типам;

осуществить хронологию всех выявленных морфологических типов изображений, опираясь на объективные (внешние) хроноиндикаторы, выявленную внутритиповую стилистическую (морфологическую) динамику и надежно датируемые аналогии;

на основании статистического анализа массива изображений и морфологических типов, с учетом реконструируемых межтиповых и межобразных взаимосвязей и взаимодействий, моделировать процессы генезиса и развития образов, сюжетов и мотивов восточноевропейского скифского

звериного стиля, определить основные инокулыурные воздействия на данный локальный вариант скифо-сибирского звериного стиля.

Методы исследования: классификационный, сравнительно-типологический, иконографический анализ, метод аналогий, хронологический, статистический, картографирование.

Пространственные границы исследования составила территория степного Северного Причерноморья и Приазовья (от левобережья Нижнего Дуная до левобережья Нижнего Подонья), лесостепного Среднего Поднепровья-Подонцовья и Среднего Подонья, а также Северо-Западного Кавказа и Центрального Предкавказья, - т.е. зона, занимаемая скифской археологической культурой (постоянно или в отдельные периоды ее существования) и территория ее непосредственного влияния. Хронологические рамки - 2-ая четверть VII - рубеж ГУ-Ш вв. до н.э. - т.е. основное время функционирования скифской археологической культуры.

Источниковую базу работы составили зооморфные изображения, соответствующие критериям скифо-сибирского звериного стиля и происходящие с вышеуказанной территории, соответствующей восточноевропейскому локальному варианту данного художественного направления. В работе учтены, классифицированы, описаны и воспроизведены в графике или фото практически все изображения восточноевропейского скифского звериного стиля, опубликованные до 2013 года включительно (по возможности, учтены и публикации 2014 года). Кроме того, в состав источника вошел и ряд неопубликованных изображений, являющихся результатом раскопок автора и раскопок, соавтором которых он является (с любезного разрешения остальных соавторов раскопок - В.Г. Петренко, В.Е. Маслова, А.Б. Белинского и С.Райнхольд). Принцип сбора материала с опорой на опубликованные источники был избран постольку, поскольку предметы, оформленные или украшенные в зверином стиле, как правило, публикуются исследователями в первую очередь, что подтвердило изучение нами полевых

отчетов в научных архивах Института археологии РАН и Института археологии Национальной Академии наук Украины.

В целом это 2192 оригинальных изображения (не считая копий), оформляющих/украшающих предметы, происходящие из археологических памятников (погребений, поселений) и местонахождений (случайных находок, покупок), локализуемых в вышеуказанных пределах зоны скифской археологической культуры.

Личное участие автора в подготовке диссертации. Ряд погребальных комплексов, составивших источниковую базу диссертации и содержащих изделия в скифском зверином стиле, был исследован в ходе раскопок под руководством автора или при его участии в качестве соавтора раскопок. Это результаты раскопок 2006-2010 гг., осуществлявшихся руководимой автором Ставропольской экспедицией кафедры археологии исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, а также раскопок Краснознаменской экспедиции Института археологии РАН (под руководством В.Г. Петренко) и экспедиции ГУЛ «Наследие» при Министерстве культуры Ставропольского края (под руководством А.Б. Белинского), в работах которых автор принимал участие соответственно в 1994-2003 гг. и в 2012 г.

Основная масса предметов, несущих изображения, составивших источниковую базу, а также ряд их аналогов из других зон скифо-сибирского мира были изучены автором de visu, зафиксированы в фотографиях и рисунках и соотнесены с их публикациями. Для этого автором была проведена работа в экспозиции и в фондах Государственного исторического музея, Государственного Эрмитажа, Государственного музея искусства народов Востока, учебного кабинета-музея кафедры археологии МГУ им. М.В. Ломоносова, Ростовского областного музея краеведения, Азовского историко-археологического и палеонтологического музея-заповедника, Ставропольского государственного историко-культурного и природно-ландшафтного музея-заповедника, Краснодарского государственного историко-археологического

музея-заповедника, Национального музея Республики Адыгея, СевероОсетинского государственного объединенного музея истории, архитектуры и литературы, Национального музея Кабардино-Балкарской республики, Музея истории и культуры народов Сибири и Дальнего Востока Института археологи и этнографии СО РАН, Национального музея истории Украины и его филиала -Музея исторических драгоценностей, Музея археологии Института археологии НАНУ (в составе Национального научно-природоведческого музея НАНУ), Одесского археологического музея НАНУ, Харьковского исторического музея, Мрея археологии и этнографии Слободской Украины Харьковского Национального Университета, Полтавского краеведческого музея, Музея Научно-исследовательской лаборатории «Археология» Приднестровского государственного университета, Абхазского государственного музея, Государственных Музеев Берлина1.

Научная новизна работы: впервые в ходе совокупного исследования зафиксированы и классифицированы (с использованием жесткой таксономической иерархии) и подробно описаны в рамках основной классификационной единицы - типа - практически все известные на данный момент изображения восточноевропейского скифского звериного стиля, а именно 2192 оригинальных изображения (рассмотрены также копии этих изображений, сделанные с одного штампа, либо по единой форме или по одному образцу, а также зеркальные отображения). Выявлены и обоснованы 343 морфологических типа, им дана подробная характеристика, определена позиция каждого типа в рамках абсолютной хронологии. Моделированы процессы генезиса и развития образов, сюжетов, мотивов и основных

1 Автор искренне признателен за любезное содействие в изучении коллекций сотрудникам этих музеев: К.Б. Фирсову, Е.Ю. Новиковой, А.П. Мошинскому, И.И. Гущиной, JI.K. Галаниной, А.Ю. Алексееву, Е.Ф. Корольковой, Ю.Ю. Пиотровскому, Н.З. Куниной, Д.Е. Чистову, Е.в. Власовой, и.в. Ксенофонтовой, В.Р. Эрлиху, Е.А. Бегловой, B.C. Житеневу, Л.С. Илыокову, В.М. Косяненко, A.A. Горбенко, в.и. Перевозчикову, В.Н. Галаевой, И.В. Отюцкому, Е.А. Хачатуровой, A.B. Пьянкову, Н.Ф. Шевченко, A.A. Коцевой, А.Х. Набоковой, Ф.К. Джигуновой, А .Б. Деппуевой, И.А. Хашевой, Ф.Р. Накову, C.B. Диденко, Л.С. Клочко, A.A. Грибковой, Е.С. Подвысоцкой, Т.Ф. Шаминой, H.A. Сон, Е.Ф. Рединой, И.В. Бруяко, Л.И. Бабенко, И.Б. Шрамко, С.А. Задникову, А.Б. Супруненко, B.C. Синике, Н.П. Телыюву, И.В. Четверикову, М.К. Инал-Ипа, А.И. Джопуа и др.

художественных приемов восточноевропейского скифского звериного стиля, прослежены связи данного локального варианта с искусством других локальных вариантов звериного стиля скифо-сибирского мира, а также с художественными системами Передней Азии, Греции, Фракии, меотской, кобанской и ананьинской культур.

Научная значимость. Предложенная таксономическая структура может быть применена для учета, кодирования и классификации изображений в зверином стиле из других регионов скифо-сибирского мира, что даст возможность осуществлять сравнение изображений в рамках этой системы на единой основе, что особенно актуально в силу высоких темпов прироста материала. Детальный анализ восточноевропейского локального варианта скифо-сибирского звериного стиля позволил расширить и уточнить общие представления о скифской археологической культуре, идеологии и эстетических нормах ее создателей, о ее истоках, эволюции, хронологии, исторических судьбах, о ее взаимосвязях с иными археологическими культурами.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при написании общих работ по археологии скифо-сибирского мира, по истории и культуре Скифии, по истории древнего искусства, а также при разработке музейных баз данных, музейных экспозиций и музейных экскурсий. Кроме того, результаты исследования нашли практическое применение в рамках читаемым автором общих и специальных курсов на историческом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова, в написанном автором разделе «Ранний железный век» учебника «Археология», в разработке автором текста и специального содержания карт «Ранний железный век в Северной Евразии» для издания «Национальный Атлас России. Том 4. История и культура».

Положения, выносимые на защиту:

1. Как демонстрирует историографический анализ, одной из важнейших задач в изучении скифо-сибирского звериного стиля по мере неуклонного

прироста археологического материала становится решение проблем систематизации, классификации и типологии изображений данного художественного направления.

2. Классификационно-типологический метод, разработанный О. Монтелиусом и В.А. Городцовым в применении к основным археологическим категориям предметов, позволяет, при учете специфики материала, систематизировать зооморфные изображения, выполненные в скифо-сибирском зверином стиле.

3. Именно с этой целью нами была разработана таксономическая система, позволившая классифицировать и осуществить типологию и хронологию массива изображений восточноевропейского скифского звериного стиля. Тем самым было предпринято первое совокупное исследование данного крупного локального варианта скифо-сибирского звериного стиля как единого культурно-исторического феномена на основе современной обширной источниковой базы.

4. Применение единого алгоритма датирования морфологических типов изображений по объективным показателям сделало возможным определение хронологических границ каждого типа.

5. Анализ 2192 оригинальных изображений и дифференцирование 343 морфологических типов восточноевропейского скифского звериного стиля продемонстрировали наличие большого массива «общескифских» типов и ряда иконографических линий, характерных для всего пространства скифской археологической культуры. Это позволило подтвердить, с учетом нового массового материала, ранее сложившуюся в науке концепцию единства лесостепного, степного и северокавказского субвариантов искусства скифского звериного стиля. Они формируют единый локальный вариант в системе искусства скифо-сибирского мира и, собственно, в совокупности определяют пределы скифской археологической культуры - продукта деятельности скифов и родственных скифам народов, а также нескифских народов этих регионов, вовлечённых в единое идеолого-информационное и

эстетическое пространство.

6. Статистическое исследование соотношения репертуара восточноевропейского скифского звериного стиля и макрокатегорий изделий, украшаемых или оформляемых в этой манере, продемонстрировало абсолютное преобладание изображений, оформляющих предметы конского снаряжения и вооружения; тем самым был подтвержден вывод А.И. Мелюковой о том, что «именно воинская среда определяла формирование эстетических принципов скифского искусства, которые проявлялись не только в выборе сюжетов, но и в стиле изображений» (Мелюкова 1989. С. 101). При этом для большинства наиболее популярных изобразительных типов можно говорить о наличии некоей иконографической модели, используемой мастером для оформления изделий самых разных категорий и макрокатегорий, независимо от материала вещи и технологии ее производства.

7. Статистический анализ, отражающий современное состояние археологического источника, подтверждает давно сложившееся в науке представление об абсолютном господстве четырех мегаообразов в изобразительной системе скифо-сибирского звериного стиля, а именно: хищников, копытных, птиц и синкретических животных.

8. Иконографическое и хронологическое исследование продемонстрировало существенные изменения в рамках ряда образов и сюжетов при переходе от периода «скифской архаики» VII-VI вв. до н.э. к эпохе «скифской классики» V - IV вв. до н.э., подтвердив обоснованность сложившейся в научной литературе традиции дифференцирования двух этих стадий в развитии скифской археологической культуры. В то же время был выявлен ряд константных морфологических типов, иконографических тенденций и художественных приемов, определяющих иконографию зооморфных образов и сюжетов на протяжении всего существования скифской археологической культуры, что говорит о внутренней целостности скифского звериного стиля.

9. Наиболее ранними памятниками, содержащими произведения восточноевропейского скифского звериного стиля, являются комплексы, переходные от предскифского к скифскому горизонту, сочетающие элементы обеих стадий и находящиеся на Северном Кавказе. При этом наблюдается достаточно быстрое возникновение и развитие феномена скифского звериного стиля, сохраняющего в первое время своего существования в ряде мотивов рудименты предскифской («киммерийской») орнаментики и следы предскифской иконографии зооморфных образов.

Это наблюдение не позволяет «растягивать» на длительный промежуток времени процесс формирования раннескифского комплекса образов, сюжетов, мотивов и художественных приемов восточноевропейского звериного стиля (что важно в контексте непрекращающихся споров относительно истоков скифской культуры и хронологии ее начальной стадии). Напротив, данный процесс, начавшись в 1-й пол. VII в. до н.э. с еще спорадической реализации отдельных зооморфных тем в редуцированном воплощении, восходящих к северокавказским предскифским корням, приобрел динамизм и размах, начиная со 2-й трети - 2-й пол. VII в. до н.э., что определялось в этот период тремя факторами: 1) безусловными художественными импульсами и вероятными миграционными волнами из более восточных зон скифо-сибирского мира; 2) воздействием, переднеазиатской стилистики (следствие скифских походов в Закавказье и Переднюю Азию и иных контактов скифской культуры с искусством этих регионов); 3) влиянием ионийского искусства (по крайней мере со 2-й пол. \Л1 в. до н.э.).

10. Глобальная проблема генезиса скифо-сибирского звериного стиля не может быть решена на материале отдельного локального варианта. Однако полученные автором результаты в отношении восточноевропейского скифского звериного стиля говорят в пользу полицентрической концепции происхождения скифо-сибирского звериного стиля и, косвенно, всего звериного стиля скифо-сибирской кулыурно-исторической области.

11. Применение единых принципов хронологии (устанавливаемой по объективным показателям) в отношении морфологических типов изображений, выявленных в результате классификации, создает возможность последующего использования самих этих типов изображений и оформляемых ими изделий в качестве хроноиндикаторов археологических комплексов (с определенной коррекцией при появлении новых данных в ходе накопления археологического материала).

12. Существует принципиальная возможность создания универсальной таксономической системы, единого «классификационного языка» для всего массива изображений скифо-сибирского звериного стиля, что продемонстрировано на примере одного из его крупнейших локальных вариантов - восточноевропейского скифского звериного стиля.

Апробация результатов. Основные положения и выводы диссертации изложены в 3 монографиях, 16 статьях, опубликованных в ведущих научных рецензируемых изданиях, 42 статьях в российских и зарубежных изданиях, а также в 32 тезисах и заметках.

Результаты исследования неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры археологии исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, Отдела скифо-сарматской археологии Института археологии РАН, на проблемном семинаре «Археология раннего железного века» кафедры археологии исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, на ежегодной конференции «Ломоносовские чтения» в МГУ имени М.В. Ломоносова. Разделы работы многократно докладывались и представлялись на различных российских конференциях, в первую очередь на регулярно проводимых «Крупновских чтениях» по археологии Северного Кавказа (Москва, 1996, 2004, 2014; Железноводск, 1998; Ессентуки-Кисловодск, 2002; Нальчик, 2006; Махачкала, 2012), на Всероссийских археологических съездах (Суздаль, 2008; Казань, 2014), на 5-м археологическом семинаре "Античная цивилизация и варварский мир» (Геленджик, 1996), на конференции, посвященной 75-летию Отдела археологии Восточной Европы и Сибири

Государственного Эрмитажа, на конференциях, посвященных памяти Г.А. Федорова-Давыдова (Москва, 2006; Азов, 2008; Астрахань, 2011), Б.Н. Гракова (Москва, 1999; Запорожье, 1999, 2004; Ростов-на-Дону, 2004), В.А. Городцова (Москва, 2003), Т.М. Минаевой (Ставрополь, 2001), Э.А. Грантовского и Д.С. Раевского (Москва, 2011), М.П. Грязнова (Санкт-Петербург, 2012), А.И. Мелюковой (Азов-Кагальник, 2014), на IX меясдународной научной конференции «Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века» (Ростов-на-Дону, 2001), на конференции «У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника)» (Елабуга, 2009), на конференции «Ананьинский мир: истоки, развитие, связи, исторические судьбы» (Казань-Болгар, 2012), на других конференциях и круглых столах (Москва, конференция, посвященная 60-летию кафедры археологии исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, 1999; Москва, кафедра археологии МГУ, Круглый стол «Проблемы изучения скифского звериного стиля», 2013; Москва, конференция, посвященная 100-летию Отдела археологических памятников Государственного исторического музея, 2014), а также на зарубежных международных конференциях: «Scythians, Sarmatians, Alans: Iranian-Speaking Nomads of the Eurasian Steppes» (Барселона, 2007), The Joint Annual Meeting of the Archaeological Institute of America (Филадельфия, 2009), «Проблемы археологии Кавказа (памяти Ю. Н. Воронова)» (Сухум, 2011), «Проблемы древней и средневековой археологии Кавказа. Вторая Абхазская международная археологическая конференция (памяти М.М. Трапша)» (Сухум, 2011), «Абхазская Международная археологическая конференция: Кавказ и Абхазия в древности и в средневековье: взаимодействие и преемственность культур» (Сухум, 2013), «Раннш затзний bík Сврази': до 100-р1ччя вщ дня народження Олекая 1вановича Тереножюна» (Чигирин, 2007), «Fifth International Congress On Black Sea Antiquities» (Белград, 2013) и др.

Структура работы определяется ее целями и задачами. Диссертация состоит из трех томов. Том 1 и том 2 включают основной текст, состоящий из

Введения, 7 глав, Заключения, списка использованной литературы и архивных источников и списка сокращений. Том 3 содержит приложения: Каталог исследованных изображений по выявленным морфологическим типам и Список опорных хроноиндикаторов (Приложение 1), репродукции изображений восточноевропейского скифского звериного стиля по выявленным морфологическим типам (Приложение 2), классификационные и статистические таблицы, карты, таблицы внутритиповой и межтиповой эволюции, таблицы генезиса определённых образов и типов (Приложение 3).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении формулируются цель, задачи и методы работы, определяется ее хронологические и пространственные границы, ее источниковая база.

Глава 1 Основные принципы классификации, типологии и хронологии изображений восточноевропейского скифского звериного стиля как компонента скифо-сибирского звериного стиля.

Глава состоит из двух разделов. Первый раздел главы I содержит, наряду с констатацией важнейших направлений исследования скифо-сибирского звериного стиля, историографию процесса систематизации изображений этого художественного направления. В хронологическом порядке дан обзор и анализ позиций исследователей, придававших большое значение этой проблеме и уделявших ей особое внимание - в первую очередь М.И. Ростовцева, Г.И. Боровки, К.Ф. Смирнова, Н.Л. Членовой, А.И. Шкурко, Я.А. Шера, Е.В. Переводчиковой, Е.Ф. Корольковой (Чежиной), А.Р. Канторовича, Ю.Б. Полидовича, Е.С. Богданова. Анализ накопленного опыта классификации и типологии изображений, относимых к скифскому звериному стилю, приводит автора к заключению, что характеристика изображений звериного стиля как исторического источника требует подробного их описания при учете всего

многообразия присущих им признаков - подобно тому, как это предусматривается в ходе классификации и типологии других макрокатегорий археологических источников (сосудов, предметов вооружения, узды и т.д.). От последних изображения звериного стиля как произведения искусства отличаются, в соответствии с большей семантической и эстетической нагруженностью, гораздо большим количеством присущих им признаков, что делает необходимой установление четкой иерархии этих признаков в соответствии с антитезой общего и частного.

Во втором разделе главы I обосновываются принципы классификации изображений восточноевропейского скифского звериного стиля, порядок типологии и количественного учета изображений, а также алгоритм хронологии конкретных типов.

В основе предлагаемой классификации лежит иерархия признаков, предусматривающая предварительное диагностирование изображений как относящихся к скифо-сибирскому звериному стилю (во избежание привлечения изображений, тождественных в образном и сюжетном отношении, но относящихся по своим стилистическим особенностям к принципиально иным художественным направлениям). С этой целью с учетом почти вековой традиции изучения скифского звериного стиля предлагаются следующие критерии (общестилевые признаки) принадлежности конкретного полнофигурного зооморфного изображения к скифо-сибирскому звериному стилю как художественному направлению:

1) специфические пропорции животного - преувеличенность определенных частей тела (в ущерб остальным): гипертрофированность глаз, пасти, ноздрей, ушей, лопатки, бедра - во всех образных группах, рогов и копыт - у копытных, зубов и когтей - у хищников, клюва и крыльев - у птиц, всех вышеперечисленных деталей (при их наличии) - у синкретических животных;

2) акцентирование определенных анатомических деталей (таких, как глаз, рог, лопатка, плечо, бедро, копыто или лапа) посредством рельефа, линейного

обрамления, намеренной геометризации и/или зооморфного превращения этой детали;

3) специфическая поза животного, соответствующая ограниченному набору поз, строго определенному для той или иной группы образов.

При этом для полнофигурного изображения необходимо наличие всех трех признаков, для намеренно редуцированного - достаточно первых двух.

Затем, после идентификации соответствующих изображений в массиве древнего зооморфного искусства, осуществляется последовательное дифференцирование изображений по образным, далее по сюжетным и, наконец, по сюжетно-стилистическим совокупностям, последние из которых образуют морфологические типы и (при необходимости) варианты (см. табл.1 автореферата).

При этом предварительное дифференцирование полнофигурных и редуцированных изображений объясняется особой популярностью в скифском зверином стиле изображений по принципу pars pro toto - как первичных, так и вторичных (элементы «зооморфных превращений»). Говорить о сюжетности, о реконструкции какого-либо действия персонажа в применении к преднамеренно редуцированным изображениям, как правило, затруднительно или невозможно, поэтому дифференцирование по типам здесь должно осуществляться непосредственно с таксономического уровня образа, точнее, с уровня степени воспроизведения образа. Однако и здесь возможны попытки реконструкции определенных действий в случае наличия неких намеков на таковые (в частности, нами была предпринята сюжетная группировка изображений обособленных конечностей хищников).

Целевой задачей классификации является дифференцирование сгожетно-стилистических, или морфологических типов (и, при необходимости, вариантов в рамках типа). Критерием дифференцирования типов должна быть совокупность особенностей моделирования изображения, трактовки

анатомических деталей и декорирования изображений. Каждому типу свойствен целый ряд соответствующих особенностей, среди которых невозможно выявить доминирующий признак, по которому можно было бы именовать типы. Поэтому типы, помимо традиционного цифрового и буквенного кодирования, целесообразно обозначать по названиям археологических памятников, давших эталонные изображения, либо определяющих пространственные или хронологические границы конкретного типа.

После дифференцирования типов требуется осуществить их описание, т.е. собственно типологию. В основе такого комбинирования классификации и типологии лежит указание Г.А. Федорова-Давыдова, который, базируясь на массовом археологическом материале, отмечал: "Проверкой классификации является то, в какой мере классификация выявляет закономерности, заложенные в исследуемой массе объектов. На этой стадии классификация переходит в типологию" (Федоров-Давыдов, 1987. С. 190).

Нами реализуется следующий алгоритм описания и хронологии конкретного типа: первоначально дается характеристика пространственного размещения и категориальной принадлежности вещей, оформляемых или украшаемых изображениями конкретного типа. Затем следует описание модели данного типа, сочетающей основные морфологические признаки, общие для всех изображений: сначала характеризуются признаки, содержащие информацию о единой образно-видовой (а в случаях полового диморфизма природных прототипов и о половой или возрастной) принадлежности изображений данного конкретного типа; при этом уровень биологической атрибуции в идеале соответствует уровню вида в биологической классификации, но может в случае обобщенных или пограничных изображений соответствовать более общим таксономическим уровням (род, подсемейство, семейство); затем описывается общая композиция в рамках уже известного композиционного сюжета; затем характеризуются общие для всех изображений

этого типа признаки трактовки анатомических деталей и, наконец, композиционно-стилистические признаки отдельных изображений, выходящие за рамки стандартов данной модели. На основании такого внутритипового морфологического сравнения определяется морфологическая динамика в рамках тина (при ее наличии). В заключение характеристики конкретного типа приводятся его ближайшие аналоги (при их наличии) - как в рамках восточноевропейского скифского звериного стиля (композиционные и стилистические аналогии из других образов, сюжетов и мотивов), так и из-за его пределов (в случае, если эти аналоги могут быть отнесены к тому же образу, сюжету и типу изображений или если приводимая аналогия является объективным хроноиндикатором для данного типа).

Далее осуществляется хронология каждого типа, исходя из хронологической позиции изображений, происходящих из археологических комплексов, датируемых по объективным показателям: в первую очередь на основании античных и передневосточных импортов, во вторую очередь по установленным в науке хронологическим границам конкретных типов вооружения и конского снаряжения и иных категорий вещей, входящих в данный комплекс. При отсутствии таких показателей в качестве хроноиндикатора принимаются надежно датируемые аналогии. Вслед за этим датируются остальные изображения этого типа на основании их сходства с изображениями, составляющими «хронологическое ядро» типа и с учетом выявленной внутритиповой стилистической динамики. В итоге устанавливаются предельные хронологические границы для каждого типа изображений.

Глава II. Образ хищника: классификация, типология и хронология изображений.

К мегаобразу хищника отнесены персонажи, наделенные указанными в главе I признаками скифского звериного стиля и природными признаками таких семейств отряда хищные (Carnivora), как кошачьи (Felidae), волчьи (Canidae) и

медвежьи (Ursidae). Сложность предварительного семейственного и родовидового дифференцирования хищников в изображениях скифского звериного стиля, обусловленная известным стремлением мастера отобразить некоего «хищника вообще», идею хищника (Переводчикова, 1986. С.8-11), заставляет изначально классифицировать изображения хищников в едином массиве (в противовес классификации мегаобраза копытного), невзирая на их семейственно-родовую атрибуцию и прибегая к соответствующей идентификации уже на уровне дифференцирования типов.

Всего систематизировано 589 оригинальных изображений хищника (без учета копий и зеркальных изображений), распределенных по 106 морфологическим типам и в совокупности присутствующих во всех субрегионах восточноевропейского скифского звериного стиля на всем протяжении его функционирования (см. табл.2 автореферата).

Тема хищника играет важную роль в репертуаре восточноевропейского скифского звериного стиля, поскольку его изображения составляют почти 27% от общего массива оригинальных изображений этого локального варианта, а доля типов хищников в общей массе типов составляет немногим более 30%. Мегаобраз хищника классифицирован по наибольшему количеству иерархических уровней в сравнении со всеми остальными образами, что говорит о его сложности и вариативности, в особенности в композиционном отношении.

Мегаобраз хищника реализуется полнофигурно (245 изображений, т.е. 41,6% от всего массива изображений хищника; они распределяются по 60 типам) и, чаще, редуцированно - протома, голова, конечности (344 изображения, соответственно 58,4%; они образуют 46 типов). Таким образом, редуцированные изображения, будучи многочисленнее полнофигурных, образуют меньшее количество типов, т.е. более стандартизированы.

Господствующими сюжетными направлениями в полнофигурной реализации образа хищника являются сюжет лежащего хищника и стоящего/идущего хищника. Сюжет полулежащего/полустоящего хищника имеет маргинальный характер.

В свою очередь, основными тенденциями отображения лежащего хищника, концентрирующими относительно большое количество оригинальных изображений, являются три иконографические линии, или канона, в совокупности охватывающие все зоны скифской археологической культуры. Во-первых, это припавшее к земле животное с прямым туловищем, с головой прямо и ногами вперед рода Panthera (леопард Panthera tigris? львица Panthcra leo?). Этот тип связан в основном с эпохой «скифской архаики» (VII-VI вв. до н.э.), лишь единичные изображения датируются эпохой «скифской классики» (V-IV вв. до н.э.), причем самым ее началом. Во-вторых и в-третьих, это два стадиально последовательных иконографических канона, составляющие основные тенденции композиционно-сюжетной линии свернувшегося в кольцо хищника - одного из основных маркеров скифо-сибирского звериного стиля: хищник семейства кошачьих, плотно скомпонованный и лаконичный в деталях (иконографический канон, характерный преимущественно для эпохи «скифской архаики», но завершающий свое существование уже в эпоху «скифской классики», в 1-й пол. V в. до н.э.), а также хищник семейства волчьих, в более свободной анатомической компоновке, с большей детализацией и с частыми зооморфными превращениями анатомических деталей (распространён в основном в период «скифской классики»),

В рамках сюжета стоящего/идущего хищника базовыми иконографическими тенденциями, концентрирующими наибольшее число оригинальных изображений, являются: во-первых, канон знаменитой Келермесской пантеры, представляющий кошачьего хищника - львицу и/или леопарда, немного присевшего и приготовившегося к прыжку (встречается в большинстве регионов скифской археологической культуры, ограничен эпохой «скифской архаики»); во-вторых, канон медведя в характерной для него

природной позе кормления (мордой в землю) на мощных прямых ногах с опорой на полную стопу (преимущественно среднедонской тип изображений с проявлениями во всех остальных регионах скифской археологической культуры, ограничен эпохой «скифской классики»). Остальные типы стоящего/идущего хищника в большинстве связаны не столько со скифо-сибирскими корнями, сколько с влиянием греческой и греко-персидской стилистики.

Основной массив редуцированных изображений хищника в восточноевропейском скифском зверином стиле связан с мотивом обособленной головы (179 изображений, 29 типов), в меньшей мере - с мотивом обособленных конечностей (135 изображений, 11 типов), еще менее значительна доля протом (30 изображений, 6 типов).

В рамках мотива обособленной головы в профильном ракурсе наиболее массовым и распространенным во всех зонах восточноевропейского скифского звериного стиля является морфологический тип, представляющий преимущественно волка, чьи голова и шея оформляют подвески из кабаньего клыка и их бронзовые имитации, а также колчанные крючки / застежки пояса. Этот тип датируется в рамках кон. VI - нач. III в. до н.э. Для ракурса головы анфас господствующей является иконографическая тенденция отображения голов львов и иных кошачьих хищников со скрытой от зрителя нижней челюстью - своего рода маска хищника (ареал: Среднее и Нижнее Поднепровье, Прикубанье и Крым). Этот канон ограничен рубежом VI-V - IV в. до н.э. Наконец, среди изображений голов хищника, рассчитанных на круговой обзор, наиболее массовым является определенный морфологический тип, отображающий волка: этот тип широко распространён (Нижнее Подонье, Крым, Центральное Предкавказье, Прикубанье и Среднее Поднепровье), но хронологически ограничен (V - нач. IV в. до н.э.), а его иконографическое ядро связано с Северным Кавказом.

Мотав изображения обособленных конечностей хищника (кошачьего, волчьего, медведя, а в некоторых случаях, возможно, грифона) реализуется в период скифской «классики» V-IV вв. до н.э. (не исключено датирование отдельных изображений, с одной стороны, концом VI в. до н.э., с другой стороны, началом III в. до н.э.). Данные изображения преимущественно оформляют элементы конского убора, а именно наременных блях, в том числе нащечников, гораздо реже - налобников/наносников. Картографирование продемонстрировало, что, за редкими исключениями, памятники, из которых они происходят, находятся в рамках скифской археологической культуры на территории Лесостепного Поднепровья и Подонья, степного Северного Причерноморья и, в меньшей мере, Северного Кавказа. Все композиционные схемы, задействованные при передаче обособленных ног хищника, встречаются в синхронных и несколько более ранних полнофигурных изображениях хищников в скифском зверином стиле. Основная тенденция эволюции этого мотива состоит в переходе от подражания соответствующим элементам синхронных полнофигурных изображений и от сочетания элементов натурализма с имманентными для скифского звериного стиля принципами зооморфных превращений - к схематизации и геометризации, к полному отрыву от параллельно развивающегося мотива фигуры хищника, и, в конечном счете, к утрате всякой зооморфной основы или же к созданию изображений, находящихся на грани зооморфизма и антропоморфизма (кисть руки, схожая с медвежьей лапой). В результате десемантизации во второй половине IV в. до н.э. мотив обособленных конечностей хищника часто становится композиционной основой для реализации иных мотивов - синкретических «петушков»-гиппокампов и фигур птиц и хищников.

Как показали наши подсчёты, не менее половины от всего массива уздечных наременных блях, оформленных в виде конечностей хищника, сопровождались налобником/наносником в виде протомы или головы и шеи грифона или хищной птицы или некоего зверя или синкретического животного.

В этих случаях можно допускать, что данные конечности были единым целым с обособленной головой хищника или грифона, оформляющей отдельный налобник/наносник того же уздечного комплекта, т.е. дискретной протомой, а иногда и полнофигурной композицией (ср. Артамонов 1971. С. 31).

Глава III. Образы копытных животных: классификация, типология и хронология изображений.

К мегаобразу копытных животных отнесены изображения, наделенные указанными в главе I признаками скифского звериного стиля и природными признаками надотряда копытные (Ungulata). Всего выявлено 786 оригинальных изображений копытных, что составляет 35,8%, или более трети, от общего массива оригинальных изображений восточноевропейского скифского звериного стиля. Они формируют 127 морфологических типов (см. табл.2).

В рамках этого мегаобраза наиболее популярен образ оленя, к которому нами отнесены изображения, наделенные объективными морфологическими признаками Отряда парнокопытных, Семейства оленевые или оленьи (Cervidae), Подсемейства настоящие олени (Cervinae) и двух видов -благородного оленя (Cervus elaphus) и лани (Cervus dama), - по нашему заключению, не дифференцируемых в системе «народной классификации» создателей скифского звериного стиля.

Всего идентифицировано 261 оригинальное изображение оленя (в том числе 127 полнофигурпых и 134 редуцированных). Они образуют 42 типа и в совокупности присутствуют во всех субрегионах восточноевропейского скифского звериного стиля на всем протяжении его функционирования. Доля изображений оленей в общем массиве оригинальных изображений восточноевропейского скифского звериного стиля составляет, таким образом, 12%, а в массиве изображений копытных - около трети (33,2%). При этом абсолютно преобладающим сюжетным направлением в полнофигурной реализации образа оленя является лежащий олень (103 изображения (т.е. 81,1%

от всех полнофигурных изображений оленя), образующие 12 типов), тогда как сюжеты стоящего/идущего оленя и полулежащего/полустоящего оленя представлены гораздо меньшим числом изображений и типов. В свою очередь, в рамках сюжета лежащего оленя выявляются два базовых иконографических канона: 1) канон «летящего» оленя (на самом деле - лежащего в жертвенной позе), т.е. известная композиционная схема «скифского оленя», «сквозная» для всего скифо-сибирского мира и, в основном, бытующая в эпоху «скифской архаики», с отдельными инерционными трактовками в V - нач. IV в. до н.э., и 2) канон «спокойно лежащего» оленя, характерный специально для восточноевропейского локального варианта и ограниченный периодом «скифской классики», с отдельными «переживаниями» в начале III в. до н.э. По этим канонам, которым соответствуют два морфологических типа (Келермесско-кульобский и Завадско-акмечетский типы, разделяемые на варианты), выполнены 72% изображений лежащего оленя и 59% всех полнофигурных изображений оленя. Изображения Келермесско-кульобского и Завадско-акмечетского типов охватывают все основные ландшафтные территории, составляющие локальный вариант восточноевропейского скифского звериного стиля (лишь в Среднем Подонье нет изображений Келермесско-кульобского типа, что закономерно, поскольку в данном регионе памятников «скифской архаики» практически нет).

В редуцированном виде (протомы, головы, рога) олень представлен достаточно широко - это половина общего числа типов и немногим более половины общего числа изображений оленя. Основной массив редуцированных отображений оленя составляют изображения обособленных голов. Данный мотив, известный уже в эпоху «скифской архаики» преимущественно относится к периоду «скифской классики».

Менее популярен, хотя и вполне актуален образ лося (11% от всех изображений копытных), к которому нами отнесены изображения, наделенные видовыми чертами вида Лоси (Alces alces) - единственного вида единственного

рода Alees подсемейства Alcinae Семейства оленьи (Cervidae). Это 88 изображений (полнофигурных - 19, редуцированных - 69), образующие 17 морфологических типов, причем большинство из них является редуцированным воспроизведением лося (голова). Наиболее крупные по количеству изображений морфологические типы лося покрывают всю зону скифской археологической культуры и территорию ее непосредственного влияния. Мастера восточноевропейского скифского звериного стиля обращались к теме лося на протяжении почти всей скифской эпохи - с середины VII в. до н.э. вплоть до начала III в. до н.э., но пик популярности образа приходится на период V - 1-ой половины IV в. до н.э.: именно к этому временному отрезку относится наибольшее количество изображений и морфологических типов лося. При этом если в эпоху «скифской архаики» образ лося в семантическом отношении относительно обособлен в рамках местного репертуара, то с конца VI в. до н.э. и позднее, в период «скифской классики», этот мотив, с одной стороны, в значительной мере смыкается с образом оленя (что вполне закономерно в биологическом и географическом отношении), формируя пограничные изображения «оленелосей», а с другой стороны, оказывается порой на грани иного семантического контекста, будучи контаминированным образами хищной птицы и грифона (что ведет к появлению на рубеже V-IV вв. до н.э. синкретического образа «лосептицы», рассматриваемого в главе V).

Упомянутый пограничный образ «оленелося» объединяет всего 12 изображений (1,5% в общем массиве копытных), но при этом разрабатывается достаточно широко: в Прикубанье, в Центральном Предкавказье, в Среднем Поднепровье и в Крыму. Это либо искаженный олень, либо искаженный лось, либо же образ, отражающий «народную классификацию», сближающую и даже отождествляющую природных оленей и лосей.

Также существенный сегмент в рамках мегаобраза копытных составляют образы горного барана, вид Ovis ammon (78 изображений, т.е. почти 10% в массиве изображений копытных; 10 морфологических типов) и горного козла,

виды козёл безоаровый (Capra aegagrus) и тур кавказский (Capra caucasica) (52 изображения, т.е. 6,6% в массиве изображений копытных; 12 морфологических типов). Горный баран начинает отображаться не позднее 2-ой трети VII в. до н.э. и реализуется в основном редуцированно (голова, протома и, особенно часто, голова в сочетании с ногами или копытами - на противоположных концах псалиев) и, преимущественно, в период «скифской архаики»; основная масса этих изображений происходит с территорий Северо-Западного Кавказа (в основном из Прикубанья) и Среднего Поднепровья. Горный козел также популярен именно в период «скифской архаики», начиная со 2-й пол. VII в. до н.э., причем чаще отображается полнофигурно (в основном на территории Среднего Поднепровья и Прикубанья).

На границе образов лося и козла, оленя и козла возникают синтетические образы «лосекозлов» и «оленекозлов», опять-таки, возможно, отражающие особенности «народной классификации» или же возникшие вследствие искажения одного из образов в пользу другого. Оба эти образа характерны только для эпохи «скифской классики» и представлены небольшим количеством изображений (соответственно 16 и 19 оригинальных изображений, т.е. примерно по 2% от всего массива изображений копытных), хронологически весьма ограниченным («лосекозел» - 2-я четв. V - 1-я пол. IV в. до н.э.; «оленекозел» - сер. IV - нач. III в. до н.э.). При этом «лосекозел» распространён более широко (он неизвестен лишь в лесостепной зоне), тогда как «оленекозел» - образ преимущественно прикубанский. В рамках этих образов выявляется по одному морфологическому типу, каждый из которых может считаться надежным хронологическим маркером для других древностей.

Достаточно существенно в количественном выражении представлены изображения лошади (род Лошади (Equus) Семейства лошадиных (Equidae) отряда непарнокопытных (Perissodactyla) надотряда копытных): всего 109 изображений (13,86% в массиве изображений копытных), образующих 13 морфологических типов. Однако их подавляющее большинство (76

оригинальных изображений, т.е. почти 70 % от всего массива изображений лошади) - это головы в сочетании с копытами на костяных псалиях «скифской архаики», образующие 3 морфологических типа, почти все изображения которых локализуются в Среднем Поднепровье. Очевидно, это целиком среднеднепровская традиция, возникшая здесь же и практически прерванная с началом «скифской классики». Полнофигурное отображение лошади практикуется крайне редко, только в сюжете лежащей лошади с головой вперед и, хотя и появляется еще во 2-й пол. VII в. до н.э., в основном связано с периодом «скифской классики».

Кабан (Sus scrofa) - образ значимый, но не самый популярный в восточноевропейском скифском зверином стиле. Он объединяет 37 оригинальных изображений, т.е. 4,7 % от всех изображений копытных. При этом для эпохи «скифской архаики» характерно полное отсутствие редуцированных и единичность полнофигурных трактовок кабана; основной период реализации данного образа - «скифская классика», причем в этот период тема кабана встречается во всех субрегионах восточноевропейского скифского звериного стиля. Преобладают редуцированные отображения этого персонажа: 27 изображений (в основном голова, в одном случае обособленная конечность), формирующих 7 типов. Полнофигурных изображений лишь 10, но они распределяются по трем сюжетным группам и, далее, по 7 морфологическим типам, что демонстрирует сюжетно-стилистическое богатство мотива фигуры кабана и важность этой темы для местного репертуара.

Образ быка (род Bos подсемейства Бычьи (Bovinae)) в репертуаре восточноевропейского скифского звериного стиля почти не используется (2 типа, 4 оригинальных изображения). Он эпизодически встречается в период «скифской архаики» в Прикубанье в рамках мотива обособленной головы на бронзовых навершиях (3 изображения) и затем «пунктирно» продолжается в единственном полнофигурном изображении 1-й пол. V в. до н.э. с территории Среднего Поднепровья.

Во всех субрегионах восточноевропейского скифского звериного стиля и почти на всем протяжении его существования бытует мотив обособленных конечностей копытных - сдвоенных ног, одиночной ноги, ее нижней части или собственно копыта (10 типов, 86 изображений, т.е. почти 11% от всех изображений копытных). В рамках данного мотива дифференцируются единственное изображение сдвоенных ног (1 тип, 1 изображение) и большой массив изображений одиночных ног, в том числе обособленных копыт (9 типов, 85 изображений), - в основном на окончаниях псалиев периода «скифской архаики» из Среднего Поднепровья; следует, однако, оговорить, что к этому мотиву были отнесены и многочисленные псалии с обломанной верхней частью, возможно, отображавшей голову лошади, барана, бараноптицы или хищника.

Наконец, на грани мегаобразов копытных и птиц находится амбивалентный мотив ушей копытных (скорее оленя или лося) / крыльев птиц (2 типа, 24 изображения). Он реализуется только в эпоху «скифской классики» и практически во всех основных зонах скифской археологической культуры, исключая Среднее Подонье.

Глава IV. Образы птицы и «скифского грифона»: классификация, типология и хронология изображений.

К мегаобразу птицы (включая вариацию «скифский грифон» - хищная птица с ушами) отнесены изображения, наделенные указанными в главе I признаками скифского звериного стиля и природными признаками биологического класса птиц (Aves) - наличие крыльев и клюва, отсутствие передних ног.

Всего выявлено 553 оригинальных изображения птиц (полиофигурных -83, редуцированных - 470), что составляет более 25% от общего массива оригинальных изображений восточноевропейского скифского звериного стиля (см. табл.2). Этот образ существует на всем протяжении скифской эпохи VII -

нач. П1 в. до н.э. и во всех субрегионах данного локального варианта скифо-сибирского звериного стиля. Количество типов, формируемых данными изображениями, составляет 55, что существенно меньше аналогичного показателя в рамках остальных мегаобразов и свидетельствует о высокой стандартизированное™, даже каноничности иконографии птицы в восточноевропейском скифском зверином стиле.

При этом абсолютное большинство птичьих изображений можно отождествлять с отрядом соколообразных, или дневных хищных птиц (Ра1сош1Ъгтез), подсемейством соколиных (Ра1сошс1ае). Об этом свидетельствует характерная форма загнутого клюва. Возможно, впрочем, что некоторые изображения представляют хищных птиц семейства ястребиных (Асс1р11пс1ае) - из рода орлов или из рода орланов, но в любом случае это таксон того же Отряда соколообразных птиц.

В редких случаях изображения представляют не соколообразных, а иные отряды, в частности отряд гусеобразные (Ап/.епГоггпез), семейство утиные (АпаМае) - с прямым или чуть изопгутым клювом.

Более детальная идентификация изображений птицы в скифском зверином стиле с дальнейшими таксономическими уровнями биологической классификации затруднена; в силу обобщенности признаков, эта идентификация иногда осуществима на уровне типов изображений. Поэтому биологическая принадлежность птиц к тому или иному отряду специально указывается в диссертации только при их невозможности атрибутировать их как соколообразных, в остальных случаях по умолчанию предполагается идентификация персонажей как дневных хищных птиц.

Наиболее широко тема птицы реализуется в редуцированном отображении (34 типа, 470 оригинальных изображений, т.е. 85% от всего массива изображений птиц). Это, в первую очередь, изображения обособленной птичьей головы (27 типов, 372 оригинальных изображения (это две трети

(67,26%) изображений птиц и почти 17% всего массива изображений восточноевропейского скифского звериного стиля), включая многочисленные головы птиц - субъекты зооморфной трансформации частей тела других зооморфных образов (не считая самые миниатюрные и слаборазличимые элементы такого рода). Менее распространены погрудные изображения («сокращенные протомы») (4 типа, 80 оригинальных изображений) и конечности (3 типа, 18 оригинальных изображений).

Тема обособленной головы хищной птицы присутствует с самого начала существования скифской археологической культуры, - первично в виде простейшего мотива птичьих голов с загнутым или закрученным клювом / птичьих когтей. Однако основной массив изображений птичьей головы в восточноевропейском скифском зверином стиле связан с каноном птицы с волютовидным клювом, спиралевидно закрученным в один или полтора оборота, с упором кончиком клюва в подклювье и акцентированным кружком в середине завитка. Этому канону соответствует Ольвийско-завадский морфологический тип, к которому относятся как минимум 89 оригинальных изображений (почти 24% от общего массива изображений обособленной птичьей головы), включая многие элементы зооморфных превращений иных зооморфных образов. Изображения данного типа украшают почти все категории изделий, реализуются в самых различных материалах во всех субрегионах скифской археологической культуры и на сопредельных территориях со 2-й четв. VI до конца IV в. до н.э. Эта иконография, несомненно, основана на «наработках» эпохи «скифской архаики», в первую очередь, очевидно, на иконографии хронологически смыкающихся с ним типов, в изображениях которых наблюдается закручивание клюва. Очевидно, на этот субстрат, начиная со 2-й четв. VI в. до н.э. - времени начала активной греческой колонизации Северного Причерноморья - наложилось влияние греческого мотива волюты, в результате чего возник необыкновенно популярный скифо-греческий мотив. Данный мотив распространился и за пределы скифской археологической

культуры на соседние территории: близкие аналогии Ольвийско-завадскому типу мы находим в Нижнем Поволжье и в Румынии.

Остальные типы птичьей головы, в том числе и насыщенные изображениями, более хронологически ограниченны и связаны с определенными категориями вещей, будь то навершия, ритуальные секиры, уздечные бляхи, бутероли и навершия мечей, колчанные/поясные крючки.

Популярны и погрудные изображения хищных птиц (по сути — усеченные протомы). Однако эти изображения, будучи достаточно многочисленными (79 оригинальных изображений), более стандартизированы, нежели птичьи головы и соответственно образуют всего 4 типа. Это объясняется их категориальной и хронологической ограниченностью - все они оформляют конские налобники/наносники, датируемые в общих пределах сер. V - 1-й пол. III в. до н.э.

Полнофигурные изображения птиц встречаются значительно реже редуцированных (83 оригинальных изображения, 15% всех изображений птиц), но при этом морфологически они весьма разнообразны (21 тип). Чаще всего птицы демонстрируются с так или иначе расправленными крыльями - в полете, садящимися или готовящимися взлететь, с головой прямо и повернутой. В рамках этого сюжета важнейшая иконографическая тенденция инициируется знаменитыми Мельгуновскими золотыми бляхами, составляющими исходную точку для сюжетно-стилистической линии хищных птиц с параллельными туловищу крыльями, развернутыми на зрителя, и с головой, повернутой в профиль. Эта тенденция реализуется на предметах самых разных категорий, в течение почти всей скифской эпохи и на широком пространстве - в Нижнем Поднепровье, Среднем Поднепровье и Подонцовье, а также в Прикубанье. От этого морфологического типа, обозначенного нами как Мельгуновско-солохский, «ответвляются» многие другие типы летящей хищной птицы с повернутой головой. В частности, следствием композиционного развития Мельгуновско-солохской композиционной схемы, соединенной с композицией

птицы в изначально греческой сцене «птица на рыбе/дельфине» является чрезвычайно популярный (но при этом ограниченный эпохой «скифской классики») мотив сидящей птицы, клюющей и когтящей рыбу. Этот мотив распространён во всех зонах восточноевропейского скифского звериного стиля, т.е. по всему пространству скифской археологической культуры, но при этом ограничен периодом «скифской классики».

Глава V. Образы синкретических существ: классификация, типология и хронология изображений.

К мегаобразу синкретических существ отнесены персонажи, задуманные их создателями как изначальное сочетание отличительных признаков остальных мегаобразов - хищников, копытных и птиц, - как попарно, так и в сумме. Всего выявлено 206 оригинальных изображений синкретических животных, что составляет 9,4% от общего массива оригинальных изображений восточноевропейского скифского звериного стиля. Они формируют 46 морфологических типа (см. табл.2).

В рамках этого мегаобраза доминируют 2 образа — внутренне неоднородный образ грифонов и крылатых львов (100 оригинальных изображений, в том числе 61 полнофигурное и 39 редуцированных (головы, протомы); в совокупности они формируют 33 типа) и, напротив, канонизированный образ бараноптицы/грифобарана (48 оригинальных изображений, 2 типа). При этом если образ грифона реализуется на протяжении всей скифской эпохи, претерпевая определенные изменения в каноне от «скифской архаики» к «скифской классике» (раннегреческий (ионийский) тип, затем ахеменидский и позднегреческий типы), испытывая влияния из переднеазиатского, раннегреческого и классического греческого бестиария и соответствующей стилистики, то образ бараноптицы связан исключительно со «скифской архаикой» и, за редкими исключениями, присущ только скифской археологической культуре или зоне скифского временного присутствия или влияния. С наибольшей вероятностью образ бараноптицы соотносится с

общеиранской мифологической подосновой, нашедшей отражение в иранской письменной традиции в таком явлении, как божественная благодать Хварно/Фарн — воплощение славы, удачи и победоносности героев.

Остальные образы в рамках мегаобраза синкретических животных не столь многочисленны и являются скрещением различных образов, порой тупиковым: в эпоху «скифской архаики» это гибриды грифона и бараноптицы (1 изображение), грифона и кошачьего хищника - тупорылый зверь (10 изображений, 1 тип); в эпоху «скифской архаики» и в начале эпохи «скифской классики» - комбинация элементов птицы и неопределенного копытного (8 изображений, 2 типа); в эпоху «скифской классики» - гибрид образов грифона и гиппокампа (23 изображения, 4 типа), лося и птицы - «лосептица» (13 изображений, 1 тип), оленя и птицы - «оленептица» (2 изображения, 1 тип), рыбы и грифона - рогатая рыба (1 изображение).

В раннескифском зверином стиле наблюдается, с одной стороны, относительная малочисленность воплощений «настоящего грифона» раннегреческого типа (другой тип - ориентализирующий/переднеазиатский грифон, хотя и проникает в скифский культурный контекст (ножны Келермесского и Мельгуновского мечей), но в манере скифского звериного стиля практически не отображается), с другой стороны, наличие ряда «квазигрифонов» - ответвлений от основного образа и пересечений с другими синкретическими образами. Следовательно, тема грифона, пришедшая из древнегреческого и переднеазиатского искусства, оказалась в скифской среде в VII-VI вв. до н.э. недостаточно популярной «в чистом виде», замещаясь синкретическими образами, более соответствующими местной идеологии, в которой такого рода сюжеты, несомненно, должны были уже присутствовать, учитывая наличие индоиранской подосновы в виде легенд об инфернальных зонах и населяющих их фантастических существах (Бонгард-Левин, Грантовский, 2001, с.25-78). Однако наличие такой идейной базы, видимо, было еще недостаточным для поглощения раннескифской средой конкретных

художественных образов Древней Греции и Переднего Востока, иконография которых была детерминирована соответствующей ей мифологией (в том числе и неиндоевропейской). Отсюда - модификация этих образов, осуществлявшаяся в раннескнфскую эпоху. Этот процесс шел преимущественно на Северном Кавказе - на плацдарме скифских переднеазиатских походов, где концентрировались соответствующие художественные заимствования и импорты. При этом такие образы, как правило, не могли быть всеобъемлющими и оставались локальными и недолговечными (гибрид грифона и бараноптицы, грифона и кошачьего хищника), либо же, будучи популярными, тем не менее, подвергались иконографическим деформациям вследствие недостаточного их понимания в других зонах скифской культуры: так, в Лесостепном Поднепровье реализация образа бараноптицы, достаточно сложного в смысловом и формальном отношении приводила к его искажению и, как следствие, к прекращению традиции (Шкурко, 1982. С. 3).

Сам же образ раннегреческого грифона, интегрированный в раннескифское искусство, хотя и не нашел широкого распространения, но, во-первых, стимулировал беспрецедентную популярность образа ушастой птицы -«скифского грифона», во-вторых, создал если не иконографическую, то семантическую базу для широкого распространения в скифо-сибирской художественной системе в вв. до н.э. новых разнообразных модификаций грифона, навеянных иконографией ахеменидского львогрифона с козлиными рогами и позднегреческого орлиноголового грифона с длинным перепончатым гребнем.

Глава VI. Прочие образы в восточноевропейском скифском зверином стиле: классификация, типология и хронология изображений.

Данная глава посвящена систематизации изображений, не относящихся к мсгаобразам хищников, копытных, птиц и синкретических существ. Это реализуемые в эпоху «классики» образы зайца (21 изображение, 3 типа), верблюда (6 изображений, 1 тип), дельфина (4 изображения, 2 типа) и рыбы (27

изображений, 3 типа), находящиеся на периферии художественной системы восточноевропейского скифского звериного стиля и в совокупности составляющие лишь 2,6% от общего массива оригинальных изображений восточноевропейского скифского звериного стиля (см. табл.2).

Глава VII. Репертуар, хронологическая и пространственная динамика образов, сюжетов и мотивов восточноевропейского скифского звериного стиля как локального варианта скифо-сибирского звериного стиля.

Глава посвящена синтезу основных статистических показателей репертуара на основе классификации и типологии, а также реконструкции хронологической и пространственной динамики образов восточноевропейского скифского звериного стиля как локального варианта скифо-сибирского звериного стиля.

Статистический анализ, отражающий современное состояние археологического источника, подтверждает сложившееся в науке представление об абсолютном господстве четырех мегаообразов в изобразительной системе скифо-сибирского звериного стиля, а именно: хищников, копытных, птиц и синкретических животных (см. табл.2). Совокупная доля этих четырех мегаобразов в общем массиве восточноевропейского скифского звериного стиля составляет 97,35% (2134 оригинальных изображения). При этом наиболее распространены изображения копытных (786, т.е. более трети изображений во всем массиве образов - 35,85%), далее - изображения хищников (589, 26,87%), почти столько же изображений птиц (в том числе множество элементов зооморфных превращений) (553, 25,22%). Существенно меньше изображений синкретических существ (206, 9,39%). Но следует помнить, что ряд изображений копытных и хищников также содержат элементы иных животных (в первую очередь птиц, головы которых являются ведущим субъектом «зооморфных превращений»).

Статистический анализ показателен также в контексте оценки степени стандартизации тех или иных образов, что, собственно, и позволяет говорить о наличии стиля как формальной стороне художественного направления. 2192 оригинальных изображения распределяются по 343 стилистическим (морфологическим) типам, т.е. в среднем на 1 тип приходится 6,39 изображения. Наибольшая стандартизация присуща мегаобразу птицы: в среднем на 1 тип приходится 10,05 изображения птицы. Некоторые типы изображений птиц (в особенности птичьей головы) насчитывают в своем составе десятки (в одном случае - почти сотню) оригинальных изображений. Доля изображений копытных в общем массиве изображений почти идентична доле образуемых типов, и в среднем на 1 тип приходится 4,57 изображения. Мегаобраз хищника менее стандартизирован: в среднем на каждый тип приходится 5,55 изображения. Соотношение доли изображений синкретических существ и доли соответствующих морфологических типов также свидетельствует о меньшей стандартизации в этой сфере: в среднем на каждый тип приходится 4,48 изображения; в особенности это проявляется в разработке образа грифона (в среднем всего лишь 3,03 изображения на 1 тип).

Статистическое исследование, призванное выявить соотношение репертуара восточноевропейского скифского звериного стиля и макрокатегорий изделий, украшаемых или оформляемых в этой манере, продемонстрировало абсолютное преобладание изображений, оформляющих предметы конского снаряжения и вооружения - почти 73% от общего массива изображений (см. табл.3 автореферата). Поскольку же конское снаряжение, несомненно, связано с боевым конем, данная статистика соответствует заключению А.И. Мелюковой о том, что «именно воинская среда определяла формирование эстетических принципов скифского искусства, которые проявлялись не только в выборе сюжетов, но и в стиле изображений» (Мелюкова 1989. С. 101). При этом налицо явное предпочтение, оказываемое при оформлении предметов вооружения в скифской культуре образам млекопитающих хищников и хищных птиц

(совокупная доля этих образов в общем массиве изображений, связанных с вооружением - 71,55%), что, очевидно, соответствует задаче усиления поражающей функции вооружения. Это соответствует семантике данных мегаобразов, связанных с темой нападения и уничтожения.

В данной главе выявляются наиболее ранние типы и сюжеты, основные иконографические тенденции, моделируются процессы взаимодействия и взаимовлияния различных образов и типов, векторы их развития. Предпринятые нами типология, хронология, статистический анализ и реконструкция межтиповых взаимодействий массива изображений восточноевропейского скифского звериного стиля позволяют определить репертуарные предпочтения в рамках данного художественного направления в целом и их динамику на протяжении существования скифской археологической культуры. Исследование демонстрирует существенные изменения в рамках ряда образов и сюжетов при переходе от периода «скифской архаики» к эпохе «скифской классики», о наличии при этом ряда базовых типов и иконографических тенденций, определяющих иконографию образов на протяжении всего существования скифской археологической культуры.

Для периода «скифской архаики» VII-VI вв. до н.э. выявляются следующие репертуарные приоритеты:

в рамках мегаобраза хищника: припавший к земле хищник с прямым туловищем, с головой прямо и ногами вперед рода Panthera (леопард Panthera tigris? львица Panthera leo?); канон свернувшегося в кольцо хищника семейства кошачьих, плотно скомпонованного и лаконичного в деталях (характерен преимущественно для эпохи «скифской архаики», но завершает свое существование уже в эпоху «скифской классики», в 1-й пол. V в. до н.э.); «канон Келермесской пантеры», представляющий кошачьего хищника - львицу и/или леопарда, немного присевшего и приготовившегося к прыжку; профильные изображения обособленных голов кошачьего хищника (леопарда Panthera tigris?);

в рамках мегаобраза копытного животного-, канон «скифского», или «летящего», т.е. лежащего в жертвенной позе благородного оленя (при этом данный сюжет имеет отдельные инерционные воплощения и в V - нач. IV в. до н.э.); полнофигурное отображение горного козла; мотив головы горного барана и, особенно, мотив головы этого животного в сочетании с ногами или копытами (на противоположных концах костяных псалиев); оформление аналогичных псалиев головой и копытами лошади (но почти исключительно в Среднем Поднепровье); мотив обособленного копыта, преимущественно лошадиного, на окончаниях псалиев (в основном в Среднем Поднепровье);

в рамках мегаобраза птицы: обособленная голова хищной птицы отряда соколообразных с загнутым или закрученным клювом (в ряде случаев птичья голова одновременно является птичьим когтем, т.е. знаком ее полного отражения - «альфа» и «омега»); мотив хищной птицы в полете с параллельными туловищу крыльями, развернутыми на зрителя, с головой, повернутой в профиль («канон Мельгуновского орла»);

в рамках мегаобраза синкретических животных: образ бараноптицы /грифобарана; трансляция канона раннегреческого (ионийского) грифона в редуцированном виде (в рамках мотива погрудного изображения на бронзовых навершиях).

В период «скифской классики» V - IV вв. до н.э. фиксируются следующие репертуарные предпочтения:

в рамках мегаобраза хищника: мотив свернувшегося в кольцо волка (зародившийся еще в конце эпохи «архаики» - в последней четверти VI в. до н.э.), - в более свободной анатомической компоновке, нежели в аналогичном композиционном каноне эпохи «архаики», с большей детализацией и с частыми зооморфными превращениями; канон медведя, в характерной для него природной позе кормления - стоящего на мощных прямых ногах с опорой на полную стопу, мордой в землю (преимущественно среднедонской тип изображений, но с «выплесками» во все остальные регионы скифской археологической культуры); мотив стоящего/идущего кошачьего хищника,

иногда с поднятой передней лапой - в основном в сценах нападения, терзания, преследования; мотив обособленной головы волка, представленной в профильном ракурсе и оформляющей подвески из кабаньего клыка и их бронзовые имитации, а также колчанные крючки / застежки пояса; иконографическая тенденция отображения голов львов и иных кошачьих хищников анфас со скрытой от зрителя нижней челюстью (маска хищника); мотив объемной головы волка; отображение протом кошачьего хищника на конских налобниках/наносниках; мощная художественная тенденция отображения обособленных конечностей хищника (кошачьего, волчьего, медведя, а в некоторых случаях, возможно, грифона) на уздечных бляхах;

в рамках мегаобраза копытного животного: канон «спокойно лежащего» благородного оленя (характерный именно для восточноевропейского локального варианта скифо-сибирского звериного стиля); мотив обособленной головы оленей, в свою очередь, редуцируемой до обособленных оленьих рогов; мотив головы лося, а также его полнофигурное воплощение в лежачем положении с подложенными под туловище ногами, с головой, обращенной назад; появление на границах образов реальных копытных новых синтетических мотивов «оленелося», «лосекозла» и «оленекозла», возможно, отражающих особенности «народной классификации» или же возникших вследствие искажения одного из образов в пользу другого; образ кабана, преимущественно в контексте мотива обособленной головы; амбивалентный мотив ушей копытных / крыльев птиц;

в рамках мегаобраза птицы: мотив головы хищной птицы с волютовидным клювом, спиралевидно закрученным в один или полтора оборота, с упором кончиком клюва в подклювье и с акцентированным кружком в середине завитка (данная иконографическая линия берет начало еще в эпохе «архаики» (со 2-й четв. VI в. до н.э.); погрудные изображения хищных птиц (по сути - усеченные протомы), оформляющие конские налобники/наносники; полнофигурные отображения птицы с так или иначе расправленными крыльями - в полете, садящимися или готовящимися взлететь, в частности, продолжение

«канона Мелыуновского орла»; мотив сидящей птицы, клюющей и когтящей рыбу как дериваты этого канона, гибридизированного с композицией птицы в греческой сцене «птица на рыбе/дельфине»:

в рамках мегаобраза синкретических существ: иконографическая линия позднегреческого орлиноголового грифона с длинным перепончатым гребнем, модифицированная в манере скифского звериного стиля (позы: лежащий, «летящий», идущий, нападающий с поднятой передней лапой, в парной геральдической композиции на задних лапах, а также в редукции - голова, протома); разнообразные гибриды кошачьего хищника и птицы, синтез позднегреческого и ахеменидского грифонов, льва и оленя, хищной птицы и оленя, хищной птицы и лося, гиппокампа и лошади; грифона и гиппокампа; образ «петушка-гиппокампа» (на базе природной темы морского конька (гиппокампа) с использованием композиции, заданной мотивом обособленных конечностей хищника).

Наконец, как определенную семантико-стилевую тенденцию эпохи «классики» можно расценивать появление в эту эпоху ранее неизвестных образов зайца и рыбы (заметных с точки зрения численности изображений), а также абсолютно периферийных для восточноевропейского скифского звериного стиля образов верблюда и дельфина, соответственно искажаемых и крайне редко реализуемых местными мастерами.

Обращаясь к вопросу об истоках восточноевропейского скифского звериного стиля в контексте общей проблемы происхождения скифо-сибирского звериного стиля, автор на основе хронологии массового материала изображений и типов приходит к выводу о том, что наиболее ранними памятниками, содержащими произведения данного локального варианта скифо-сибирского звериного стиля, являются комплексы, переходные от предскифского к скифскому горизонту, сочетающие элементы обеих стадий и находящиеся на Северном Кавказе. Наблюдается достаточно быстрое возникновение и развитие феномена скифского звериного стиля (на территории скифской археологической культуры Восточной Европы), сохраняющего в первое время своего

существования в ряде мотивов рудименты киммерийской орнаментики («киммерийская розетка») и следы предскифской иконографии зооморфных образов (в рамках мотива барана, птицы и восточноевропейского образа бараноптицы/грифобарана, а также мотива обособленной конечности копытного). Процесс формирования основных образов, сюжетов, мотивов и художественных приемов восточноевропейского скифского звериного стиля, начинается в 1-й пол. VII в. до н.э. с еще спорадической реализации отдельных зооморфных тем в редуцированном воплощении, восходящих к северокавказским предскифским корням, а затем, начиная со 2-й трети - 2-й пол. VII в. до н.э., приобретает динамизм и размах под воздействием таких факторов, как: безусловные художественные импульсы и вероятные миграционные волнами из более восточных зон скифо-сибирского мира; воздействие переднеазиатской стилистики (следствие скифских походов в Закавказье и Переднюю Азию и иных контактов скифской культуры с искусством этих регионов); влияние ионийского искусства (по крайней мере со 2-й пол. VII в. до н.э.).

Данные выводы относительно поликультурных истоков восточноевропейского скифского звериного стиля показательны с точки зрения общей проблемы генезиса скифо-сибирского звериного стиля. Автор приходит к выводу о многовекторном и полицентричном происхождении восточноевропейского скифского звериного стиля, как и всего скифо-сибирского звериного стиля в целом. Вероятно, бесперспективно искать некую единую прародину не только всего скифо-сибирского звериного стиля, но и такого его локального макроварианта, как восточноевропейский скифский звериный стиль. В пользу особой осторожности в данном вопросе говорит большое географическое разнообразие истоков различных мотивов и художественных приемов восточноевропейского искусства скифского звериного стиля уже в его начальный период. Это корреспондирует с гетерогенностью важнейших образов, сюжетов, мотивов и художественных приемов, изначально

присущих, по нашему мнению, большинству локальных вариантов звериного стиля.

Так, «автохтонными» в широком смысле (северопричерноморскими и ссверокавказскими) представляются мотив обособленной головы хищной птицы и образ бараноптицы (восточноевропейский образ на переднеазиатско-кавказской семантической подоснове). Центральноазиатские истоки имеет, вероятнее всего, сюжет оленя со свисающими ногами («на цыпочках») и сюжет свернувшегося в кольцо хищника; центральноазиатскими или

восточноказахстанскими влияниями обусловлено присутствие здесь мотива «летящего» оленя. Переднеазиатскому (ассирийскому, урартскому, хеттскому) и восточногреческому искусству местный звериный стиль обязан целым рядом образов, мотивов и художественных приемов, среди которых: «зооморфные превращения» как изначальная идея (см. нашу аргументацию: Канторович, 2002а); образ грифона как таковой; мотив обособленной головы восточногреческого грифона и полнофигурное изображение такого грифона; сюжет лежащего горного козла с головой, обращенной назад; традиция обособления головы животного с помощью поперечной линии на шее; гипертрофирование мускулов ног, лопатки и крупа, акцентирование лопатки в комплексе с мускулом плеча или предплечья, приведшее в дальнейшем к образованию оригинального мотива "дробной лопатки"; мотив "редуцированной скелетности" в трактовке ребер; гипертрофирование бровных складок у копытных и хищников.

Безусловно, традиции переднеазиатского и центральноазиатского зооморфизма в эпоху, предшествующую возникновению скифо-сибирской общности гораздо богаче восточноевропейских. Однако уже на стадии своего зарождения восточноевропейский звериный стиль, как видим, черпал не из какого-либо одного, а из всех этих трех источников и явился продуктом сочетания пришлых и автохтонных тенденций (тогда как в период его развития добавилось еще мощное воздействие классического греческого, греко-

персидского и фракийского зооморфизма). Вот почему вывод о происхождении какого-либо отдельного образа, сюжета, мотива или художественного приема, даже отдельной их группы не может быть определяющим в вопросе происхождения восточноевропейского искусства скифского звериного стиля и всей скифской культуры в целом.

Несомненно, глобальная проблема генезиса скифо-сибирского звериного стиля не может быть решена на материале отдельного локального варианта, и соответственно нами при написании данной диссертации такая задача изначально не ставилась. Однако полученные нами результаты в отношении восточноевропейского скифского звериного стиля, как представляется, говорят в пользу полицентрической теории происхождения скифо-сибирского звериного стиля и, косвенно, всей скифо-сибирской культурно-исторической области. Преимущество полицентрического подхода состоит в том, что с его помощью легче объяснить изначальную гетерогенность образно-сюжетного репертуара и системы художественных приемов скифо-сибирского звериного стиля. Эти элементы, смешивавшиеся в «плавильном котле» искусства евразийских кочевников скифской эпохи и сформировавшие феномен скифского звериного стиля, тем не менее, сохраняют следы своего происхождения. Поэтому соответствие между художественными источниками скифо-сибирского звериного стиля и историческими судьбами номадов скифо-сибирского мира может быть установлено лишь конкретно и дискретно.

Заключение подводит основные итоги исследования (см. Положения, выносимые на защиту) и намечает перспективы исследования скифского и, шире, скифо-сибирского звериного стиля.

Дальнейшими задачами исследования скифского звериного стиля, как представляется, могли бы стать:

1) универсальная систематизация массива изображений всего скифо-сибирского звериного стиля с учетом предложенной таксономической основы,

модифицируемой в соответствии со спецификой конкретных локальных вариантов;

2) создание на этой основе единой базы данных по изображениям скифо-сибирского звериного стиля;

3) дифференцированный поиск истоков конкретных образов, сюжетов, мотивов и художественных приемов (что позволит более успешно решать проблему возникновения скифо-сибирского звериного стиля, в совокупности представляющегося полигенетичным).

Предлагаемая систематизация может послужить определенным дополнением и проверкой дифференцирования признаков на значимые и незначимые с точки зрения образной принадлежности зооморфных персонажей и, следовательно, семантики этих персонажей и их анатомических деталей. Целесообразны и специальные исследования определенных образов и мотивов скифо-сибирского звериного стиля как единого явления, а также дальнейшая классификация многофигурных композиций на основании сформировавшейся в искусствоведении теории композиции. Все это в комплексе позволит всесторонне изучить феномен скифо-сибирского звериного стиля - одного из компонентов «скифской триады», важнейшего признака археологических культур скифо-сибирской культурно-исторической области, яркого индикатора историко-культурных процессов в степях Евразии и на сопредельных территориях в скифскую эпоху.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ:

Монографии

1. Канторович, А.Р. Бронзолитейное искусство из курганов Адыгеи VIII-III вв. до н.э. / А.Р. Канторович, В.Р. Эрлих. - М.: Государственный музей Востока. - 232 с.

2. Канторович, А.Р. Античное наследие Кубани. В 3 томах. Т. 1 / Абрамов А.П., Алексеев А.Ю., Алексеева Е.М., Горончаровский В.А., Добровольская Е.В., Журавлев Д.В., Иванчик А.И., Канторович А.Р., Кузнецов В.Д., Кошеленко Г.А., Лимберис Н.Ю., Лозовой С.П., Ломтадзе Г.А., Малышев A.A., Марченко И.И., Мунчаев P.M., Подосинов A.B., Рябкова Т.В., Тункина И.В., Финогенова С.И., Шлотцауэр У., Эрлих В.Р. — М.: Наука, 2010. — 604 с.

3. Канторович, А.Р. Изображения обособленных конечностей хищников в искусстве скифского звериного стиля Восточной Европы: типология, хронология, анализ истоков и эволюции (монография в журнале) // Stratum plus.—2012,—№3, —С. 17-71.

Статьи, опубликованные в ведущих научных рецензируемых изданиях

4. Канторович, А.Р. Один из образов копытного животного в искусстве скифского звериного стиля / А.Р. Канторович // Российская археология. — 1995. —№4, —С. 45-55.

5. Канторович, А.Р. Рец. на: Переводчикова Е.В. Язык звериных образов. Очерки искусства Евразийских степей. М.: Изд. Фирма «Восточная

• литература», 1994 / А.Р. Канторович // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. — 1996. — № 1. —С. 210-211.

6. Канторович, А.Р. К вопросу о переднеазиатском влиянии на звериный стиль степной Скифии / А.Р. Канторович // Вестник древней истории. —

1998. — № 3. — С. 146—167.

7. Канторович, А.Р. Изображения на скифских навершиях из кургана Слоновская Близница: стилистика и семантика / А.Р. Канторович // Российская археология.— 1998. — №4. — С. 78-88.

8. Канторович, А.Р. Уникальные навершия из кургана у ст. Тенгинской / А.Р. Канторович, В.Р. Эрлих // Краткие сообщения Института археологии РАН. — М., 2005. — № 219. — С. 49-63.

9. Канторович, А.Р. Золотая пластина из коллекции МИДУ и сюжет лежащего кабана в скифском зверином стиле / А.Р. Канторович, A.A. I рибкова // Вестник древней истории. — 2011. — № 4. — С. 132-146. Канторович, А.Р. Проблема классификации изображений скифо-сибирского звериного стиля (историографический очерк) / А.Р. Канторович // Российская археология. — 2014. — № 3. — С. 156-164.

11 .Канторович, А.Р. Восточноевропейский скифский звериный стиль и предметы скифского вооружения (статистический анализ) / А.Р. Канторович // Краткие сообщения Института археологии. РАН. — М., 2014. — № 233. — С. 56-63.

И.Канторович, А.Р. Исследования скифского звериного стиля в трудах Г.А. Федорова-Давыдова / А.Р. Канторович // Вестник Московского университета. Серия 8. История. — 2014.—№3. — С. 103-114.

13 .Канторович, А.Р. Зооморфная бутероль из курганной группы «Семигорье» и базовая тенденция в реализации сюжета свернувшегося в кольцо хищника в восточноевропейском скифском зверином стиле / А.Р. Канторович, A.B. Шишлов // Вестник Южного научного центра РАН. — 2014, —Том 10, —№4, —С.85-95.

14.Канторович, А.Р. Вариации на тему верблюда в восточноевропейском скифском зверином стиле / А.Р. Канторович // Археологические вести. — 2014, —Вып. № 20, —С. 105-112.

15.Канторович, А.Р. Эволюция и хронология сюжета свернувшегося в кольцо хищника в восточноевропейском скифском зверином стиле / А.Р.

Канторович // Проблемы истории, филологии и культуры. — 2014. — № 4. — С. 66-99.

\6.Kantorovich, A.R. A gold plate in the collection of the museum of the historical treasures of the Ukraine and the motif of the recumbent wild boar in the Scythian animal style / A.Kantorovich, A.Gribkova // Ancient Civilizations from Scythia to Siberia. — 2014. — № 20. — P. 210 -231.

17.Канторович, A.P. Скифы и звери / A.P. Канторович // Родина. — 2015. — № 1, — С. 23-29.

1 Канторович, А.Р. Репертуар восточноевропейского скифского звериного стиля, типы изображений и категории украшаемых изделий (статистический анализ) / А.Р. Канторович // Проблемы истории, филологии и культуры. — 2015. — № 1. — С.422-434.

19.Канторович, А.Р. Основные тенденции в изучении искусства восточноевропейского скифского звериного стиля в постсоветский период / А.Р. Канторович//Восток (Oriens) — 2015. —№ 2. — С. 177-195.

Статьи по теме диссертации в российских и зарубежных изданиях

20.Канторович, А.Р. «Летящие» и лежащие олени в зверином стиле степной Скифии / А.Р. Канторович // Историко-археологический альманах / Отв. ред. P.M. Мунчаев. — Т. 2. — Армавир - М.: Армавирский краеведческий музей, 1996. —■ С. 46-59.

21.Канторович, А.Р. Раскопки могильника «Новозаведенное-П» в 1995 г. / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Археологические открытия 1995 года / Отв. ред. Н.В. Лопатин. — М.: Наука, 1996. — С. 238-239.

22.Канторович, А.Р. К вопросу о скифо-греческом синтезе в рамках звериного стиля степной Скифии / А.Р. Канторович // Памятники предскифского и скифского времени на юге Восточной Европы. —

Материалы и исследования по археологии России / Отв. ред. Р. М. Мунчаев, В. С. Ольховский. — Т. 1. — М.: Институт археологии РАН, 1997. —С.97-114.

23. Канторович, А.Р. Исследования скифского курганного могильника «Новозаведенное-И» в 1996 г. / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Археологические открытия 1996 года/ Отв. ред. В.В. Седов, Н.В. Лопатин. — М.: Институт археологии РАН, 1997. — С. 223224.

24.Канторович, А.Р. Раскопки раннескифского элитарного могильника «Новозаведенное-П» в 1998 г / А.Р. Канторович, В.Г. Петренко, В.Е. Маслов // Вестник РГНФ. — 1999. —№ 4,— С. 170-174.

25.Канторович, А.Р. Зооморфные превращения в зверином стиле степной Скифии как изобразительный феномен / А.Р. Канторович // Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья (к 100-летию Б.Н. Гракова) // Отв. ред. П.П. Толочко. — Запорожье, МГУ, ИА НАНУ; ЗапорожГУ, 1999, —С. 116-120.

26.Кантороеич, А.Р. Хронология центральной группы курганов могильника Новозаведенное-И / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Скифы и сарматы в VII—III вв. до н.э.: палеоэкология, антропология и археология / Отв. ред. В.И. Гуляев, B.C. Ольховский. — М.: Институт археологии РАН, 2000. — С. 238-248.

П.Канторович, А.Р. Исследования могильника Новозаведенное II в 1998 г. / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Археологические открытия 1998 года / Отв. ред. Н.В. Лопатин. —. М.: Наука, 2000. — С .207-209.

28.Канторович, А.Р. Об одном важном мотиве в искусстве скифо-сибирского звериного стиля / А.Р. Канторович // На акад. Дмитри

Сергеевич Раевски. Apotheosis / Отв. ред. И. Маразов. — Миф. — 7. — София: Нов български университет, 2001. — С. 191-218.

29. Канторович, А.Р. К вопросу о стилистических истоках и причинах популярности приема "зооморфных превращений" в искусстве скифского звериного стиля / А.Р. Канторович // Историко-археологический альманах / Отв. ред. Р.М. Мунчаев. — Т. 8. — Армавир - Москва: Армавирский краеведческий музей, 2002. - С. 20-33.

30.Канторович, А.Р. Классификация и типология элементов "зооморфных превращений" в зверином стиле степной Скифии / А.Р. Канторович // Структурно-семиотические исследования в археологии / Отв. ред. А.В. Евглевский. — Т. 1 Донецк: ДонНУ, 2002. — С. 77-130.

31. Канторович, А.Р. Ранний железный век / А.Р. Канторович, С.В. Кузьминых // Большая Российская энциклопедия / Отв. ред. С. Л. Кравец. — Том "Россия". — М.: Большая Российская энциклопедия, 2004. — С. 252-257.

32. Канторович, А.Р. Погребение знатной скифянки из могильника Новозаведенное-П (предварительная публикация) / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Археологические памятники раннего железного века юга России. — Материалы и исследования по археологии России — Т. 6 / Отв. ред. P.M. Мунчаев. — М.: Институт археологии РАН, 2004, —С. 179-210.

33. Канторович, А.Р. Исследования могильника Новозаведенное-П / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Археологические открытия 2003 года / Отв. ред. Н.В. Лопатин. — М.: Наука, 2004. — С. 282-284.

34.Канторович, А.Р. Погребения подростков в могильнике Новозаведенное-II / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Древности скифской эпохи. Сборник статей. — Материалы и исследования по археологии

России— Т. 7 / Отв. ред. P.M. Мунчаев. — М.: Институт археологии РАН, 2006. — С. 399 - 423.

35.Канторович, А.Р. Истоки и вариации образа бараноптицы (грифобарана) в раннескифском зверином стиле / А.Р. Канторович //' Северный Кавказ и мир кочевников в раннем железном веке. Памяти М.П. Абрамовой (1931-2003). — Материалы и исследования по археологии России. — Т. 8 / Отв. ред. В.И. Козенкова, В.Ю. Малашев. — М.: Институт археологии РАН, 2007.— С.235-257.

Ъ6.Канторович, А.Р. Раскопки кургана раннескифской эпохи у г. Новопавловска (предварительная публикация) / А.Р. Канторович, В.Г. Петренко, В.Е. Маслов // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. - Вып. VII. Археология, палеоантропология, краеведение, музееведение / Гл. ред. А.Б. Белинский. - М.: Памятники исторической мысли, 2007. - С. 168-207.

37.Канторович, А.Р. Конские налобники/наносники с петлей и крючком и их связь с некоторыми мотивами скифо-сибирского звериного стиля / А.Р. Канторович // Раннш зал1зний bík Свразн: до 100-р1ччя вщ дня народження ОлекЫя 1вановича Тереножкша. Матер1али М1жнародноТ науковоТ конференцп (м.Чигирин, 16—19 травня 2007 р.) / Отв. ред. С.А. Скорый.— КиУв—Чигирин: 1нсптут археологи HAH Украши, TOB ВПД «Формат», 2007.— С. 74-77.

38.Канторович, А.Р. Раскопки кургана раннескифской эпохи у г. Новопавловска / А.Р. Канторович, В.Г. Петренко, В.Е. Маслов Археологические открытия 2006 года / Отв. ред. Н.В. Лопатин. — М.: Наука, 2007, —С. 40-41.

39.Канторович, А.Р. О некоторых предметах конского снаряжения с городища «Чайка» / А.Р. Канторович // Материалы исследований

городища "Чайка" в Северо-Западном Крыму. Сборник научных трудов [к юбилею И. В. Яценко]. Отв. ред.: В. JL Янин, Ю. JI. Щапова // М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2007. - С. 252-274.

40.Канторович, А.Р. Железный век / И.О. Гавритухин, А.Р. Канторович, C.B. Кузьминых // Большая Российская энциклопедия / Отв. ред. С. Л. Кравец. — Том 10. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2007. — С. 6-11.

41 .Канторович, А.Р. Редуцированные изображения конечностей хищников в восточноевропейском скифском зверином стиле / А.Р. Канторович // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале 2008 г. / Отв. ред. А.П. Деревянко, H.A. Макаров. — T. II. — М.: Институт археологии РАН, 2008. — С. 30-33.

42.Канторович, А.Р. Ранний железный век и Великое переселение народов / И.О. Гавритухин, А.Р. Канторович, С. В. Кузьминых, Я. М. Паромов, Г. В. Поздняк, Е. М. Регентова // Национальный атлас России в четырех томах. — Т. 4. История, культура / Председатель редакционной коллегии A.B. Бородко. — М.: Роскартография, 2008. —■ С. 32-40.

43.Канторович, А.Р. Сюжет стоящего/идущего оленя в восточноевропейском скифском зверином стиле и его реплики в искусстве «савроматской» и кара-абызской культуры / А.Р. Канторович // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника) / Отв. ред. C.B. Кузьминых, A.A. Чижевский, Г.Р. Руденко. — Серия «Археология евразийских степей» . — Выпуск 8. — Елабуга [без указания издательства], 2009. — С. 245-260.

44.Канторович, А.Р. Антропоморфные изображения в меото-скифской торевтике / А.Р. Канторович, В.Р. Эрлих // Stratum plus. — 2009. — № 3. — С. 277-296.

45. Канторович, А.Р. О северопричерноморских и северокавказских параллелях изображениям в скифо-сибирском зверином стиле из Филипповских курганов / А.Р. Канторович, Л.Т. Яблонский // Нижневолжский археологический вестник — Т. 10 / Отв. ред. A.C. Скрипкин, Л.Т. Яблонский. — Волгоград: ВолГУ - ИА РАН, 2009. — С.73-100.

46. Канторович, А.Р. Сюжет стоящего/идущего оленя в восточноевропейском скифском зверином стиле /А.Р. Канторович // Диалог городской и степной культуры на евразийском пространстве. Материалы IV международной конференции памяти профессора МГУ Г.А. Федорова-Давыдова. 30 сентября - 3 октября 2008 года. — Донские древности.— Т. 10. — Азов: Издательство Азовского музея-заповедника, 2009. —С. 164-178.

AI.Канторович, А.Р. Некоторые итоги исследования раннескифского могильника Новозаведенное-И в 1991-2003 гг. / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Археологические открытия 1991— 2004. Европейская Россия / Отв. ред. H.A. Макаров. — М.: Институт археологии РАН, 2009. — С. 225-234.

48. Канторович, А.Р. Исследования раннескифского кургана близ г. Новопавловска / А.Р. Канторович, В.Е. Маслов, В.Г. Петренко // Археологические открытия 2006 года / Отв. ред. Н.В. Лопатин. — М.: Наука, 2009. — С.40-41.

49. Канторович, А.Р. Истоки и вариации образов грифона и грифоноподобных существ в раннескифском зверином стиле VII-VI вв. до н.э. / А.Р. Канторович // Изобразительное искусство в археологическом наследии. — Археологический альманах Донецкого областного краеведческого музея. — Т. 21. Изобразительное искусство в археологическом наследии / Отв. ред. Ю.Б. Полидович, А.Н. Усачук. —

Донецк: ООО "Лебедь", 2010. — С. 189-224.

50.Канторович, А.Р. Изображения в скифском зверином стиле на предметах из Нартанского могильника / А.Р. Канторович // Древность: историческое знание и специфика источника. Вып. V / Отв. ред. A.C. Балахванцев, Г.Ю. Колганова. — М., Ин-т востоковедения РАН, 2011. - С.94-99.

51. Канторович, А.Р. Новый памятник эпохи скифской архаики на территории Ставропольского края / А.Р. Канторович, В.Е. Маслов, В.Г. Петренко // Древность: историческое знание и специфика источника. Вып. V / Отв. ред. A.C. Балахванцев, Г.Ю. Колганова. — М.: Институт востоковедения РАН, 2011 —С. 100-103.

52. Канторович, А.Р. Археология / Л.И. Авилова, И.О. Гавритухин, А.Р. Канторович, C.B. Кузьминых // Большая российская энциклопедия / Отв. ред. С. Л. Кравец. — Том 2. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2005. —С. 315-322.

53.Канторович, А.Р. К вопросу об основных принципах классификации изображений скифского звериного стиля / А.Р. Канторович /7 От палеолита до средневековья. Сборник научных статей. Памяти Г.А. Федорова-Давыдова / Отв. ред. В.Л. Егоров. — М.: МГУ, 2011. — С. 2938.

SA. Канторович, А.Р. Кабан в восточноевропейском скифском зверином стиле: типы изображений и истоки образа / А.Р. Канторович // Диалог городской и степной культур. Материалы V международной научной конференции, посвященной памяти Г.А. Фёдорова-Давыдова (2-6 октября 2011 г.) / Отв. ред. Д. В. Васильев, Ю. А. Зеленеев, А. Г. Ситдиков. — Казань: Изд-во Института истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2011. — С. 34—42.

55. Канторович, А.Р. Мотив обособленных конечностей хищников в искусстве скифского звериного стиля Восточной Европы (классификация, хронология, эволюция) / А.Р. Канторович // Проблемы древней и средневековой археологии Кавказа. Вторая Абхазская международная археологическая конференция (8-12 ноября 2008 г.). Посвящена памяти М.М. Трапша. Материалы конференции / Отв. ред. А.Ю. Скаков. — Сухум: Абхазский институт гуманитарных исследований, 2011. — С. 6078.

56. Канторович, А.Р. Скифский курган (к.14) могильника Пегушин-1 Ставропольского края / А.Р. Канторович, В.Е. Маслов, В.Г. Петренко .// Проблемы археологии Кавказа. Сборник материалов Международной научной конференции, посвященной 70-летию Ю. Н. Воронова (10-11 мая 2011 г., г. Сухум). — Сухум: Абхазский институт гуманитарных исследований, 2011. — С. 103-109.

57. Канторович, А.Р. К вопросу об истоках и вариациях образов грифона и грифоноподобных существ в раннескифском зверином стиле VII-VI вв. до н.э. / А.Р. Канторович // Евразия в скифо-сарматское время. Памяти Ирины Ивановны Гущиной. Труды ГИМ. — Т. 191 / Отв. ред.: Д.В. Журавлев, К.Б. Фирсов. — М.: ГИМ, 2012, С. 106-133.

58 .Канторович, А.Р. Проблема хронологии образа бараноптицы (грифобарана) в раннескифском зверином стиле / А.Р. Канторович // Культуры степной Евразии и их взаимодействие с древними цивилизациями. Материалы международной научной конференции, посвященной 110-летию со дня выдающегося российского археолога Михаила Петровича Грязнова / Отв. ред. В. А. Алёкшин, Е. В. Бобровская, Г. В. Длужневская, М. Т. Кашуба, Л. Б. Кирчо, С. В. Красниенко, В. П. Никоноров, М. Н. Пшеницына, М. Б. Рысин, Д. Г. Савинов, Л. А. Соколова, В. Я. Стёганцева. — Т. 2. -— СПб: Институт истории

материальной культуры РАН, Периферия, 2012. — С. 362-370.

59.Канторович, А.Р. Эволюция и модификация темы лося в восточноевропейском скифском зверином стиле / А.Р. Канторович // Третья Абхазская международная археологическая конференция: Проблемы древней и средневековой археологии Кавказа: Материалы / Отв. ред. М. Т. Кашуба, А. Ю. Скаков. — Сухум: ИИМК РАН; Абхазский Институт гуманитарных исследований им. Д. И. Гулиа АН Абхазии; Республиканское управление печати «Дом печати», 2013. — С. 172-191.

6Q.Канторович, А.Р. Изображения лося в восточноевропейском скифском зверином стиле: классификация, типология, хронология / А.Р. Канторович // Scripta antiqua. Вопросы древней истории, филологии, искусства и материальной культуры. — Том 3. К 70-летию Э.В. Ртвеладзе / Отв. ред. М.Д. Бухарин. — М.: Собрание, 2014. — С. 423-480.

61. Канторович, А.Р. Синкретические образы в восточноевропейском скифском зверином стиле: статистические показатели и базовые иконографические тенденции / А.Р. Канторович // Исторический журнал: научные исследования. — 2014. — № 3 (21). — С. 285-306.

Тезисы докладов на конференциях и заметки

62.Канторович, А.Р. Образ оленя в степной Скифии и некоторые проблемы изучения скифского звериного стиля / А.Р. Канторович // Материалы 5-го археологического семинара "Античная цивилизация и варварский мир/Отв. ред. Б. А. Раев. - Новочеркасск, 1996.-С. 13-14.

63.Канторович, А.Р. К вопросу о влиянии греческого искусства на звериный стиль степной Скифии / А.Р. Канторович // Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа (XIX "Крупновские чтения") (тезисы докладов) / Отв. ред. Г. Е. Афанасьев. — М.: Институт археологии РАН, 1996. — С.82-84.

Переиздание:

Канторович, А.Р. К вопросу о влиянии греческого искусства на звериный стиль степной Скифии / А.Р. Канторович // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Bbm.VIII. Крупновские чтения 1971-2006. - Гл. ред. А.Б. Белинский. - М.: Памятники исторической мысли, 2008. - С.569.

64. Канторович, А.Р. К вопросу о датировке раннескифского горизонта древностей / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // XX Юбилейные международные "Крупновские чтения" по археологии Северного Кавказа Тезисы докладов (Железноводск, 1998 г.) / Отв. ред. И.М. Чеченов, В.А. Кузнецов, А.Б. Белинский, JI.C. Марченко. — Ставрополь: ГУП «Наследие», 1998. - С.101-102.

Переиздание:

Канторович, А.Р. К вопросу о датировке раннескифского горизонта древностей / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып.VIII. Крупновские чтения 1971-2006 / Гл. ред. А.Б. Белинский. М.: Памятники исторической мысли, 2008. - С.641-642.

65. Канторович, А.Р. Могильник "Новозаведенное II" в контексте раннескифской истории Северного Кавказа / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Эрмитажные чтения памяти Б.Б. Пиотровского. Тезисы докладов / Ред. Галанина JI.K., Иерусалимская A.A., Пиотровский Ю.Ю. СПб: Издательство Государственного Эрмитажа, 1998. С.70-72.

66. Канторович, А.Р. Изображения стоящего/идущего оленя в системе звериного стиля степной Скифии и в контексте искусства "скифо-сибирского мира" / А.Р. Канторович // 60 лет кафедре археологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Тезисы докладов юбилейной конференции, посвященной 60-летию кафедры археологии исторического факультета

Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Москва, 20-24 декабря 1999 года / Отв. ред. А.Р. Канторович, Е.А. Попова, Т.А. Пушкина, Н.В. Рындина, A.C. Хорошев, Ю.Л. Щапова. М.: Исторический факультет МГУ, 1999 - С.132-135. 67. Канторович, А.Р. Хронология центральной группы могильника Новозаведенное II / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Скифы Северного Причерноморья в V1I-1V вв. до н.э. Тезисы докладов международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Б.Н. Гракова / Отв. ред. Л.Т. Яблонский. — М.: Институт археологии РАН, 1999-С.114-118. 68 .Канторович, А.Р. Краснокутский курган / А.Р. Канторович // Отечественная история: История России с древнейших времен до 1917 года / Гл. ред. В. Л. Янин. — Т. 3. — М.: Большая российская энциклопедия, 2000. — С. 98.

69.Канторович, А.Р. Куль-Оба / А.Р. Канторович // Отечественная история: История России с древнейших времен до 1917 года / Гл. ред. В. Л. Янин.

— Т. 3. — М.: Большая российская энциклопедия, 2000. — С. 206-207.

Ю.Канторович, А.Р. Курджипс / А.Р. Канторович // Отечественная история: История России с древнейших времен до 1917 года / Гл. ред. В. Л. Янин.

— Т. 3. — М.: Большая российская энциклопедия, 2000. —- С. 224-225.

71 .Канторович, А.Р. Мелитопольский курган / А.Р. Канторович // Отечественная история: История России с древнейших времен до 1917 года / Гл. ред. В. Л. Янин. — Т. 3. — М.: Большая российская энциклопедия, 2000. — С. 539-540.

П.Канторович, А.Р. Мельгуновский курган / А.Р. Канторович // Отечественная история: История России с древнейших времен до 1917 года / Гл. ред. В. Л. Янин. — Т. 3. — М.: Большая российская энциклопедия, 2000. — С. 541-542.

73.Канторович, А.Р. Меотская культура / А.Р. Канторович // Отечественная история: История России с древнейших времен до 1917 года / Гл. ред. В. Л. Янин. — Т. 3. — М.: Большая российская энциклопедия, 2000. — С. 555-556.

74. Канторович, А.Р. Большой курган раннескифского элитарного могильника "Новозаведенное-П" / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Северный Кавказ и кочевой мир степей Евразии: V "Минаевские чтения" по археологии, этнографии и краеведению Северного Кавказа. Тезисы докладов межрегиональной научной конференции (12-15 апреля 2001 г.) / Отв. ред. В.А. Шаповалов. — Ставрополь: Изд-во Ставропольского госуниверситета, 2001 —С.40-42.

75. Канторович, А.Р. Проявления переднеазиатских влияний в зверином стиле степной Скифии УП-Ш вв. до н.э. / А.Р. Канторович // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Материалы IX международной научной конференции 25-30 мая 1998 г. / Отв. ред. В.П. Копылов. — Ростов-на-Дону, 2001 — С.28-30.

76. Канторович, А.Р. Навершия с зооморфными изображениями из кургана у ст. Тенгинской / А.Р. Канторович, В.Р. Эрлих // XXII Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа (тезисы докладов) / Отв. ред.: А.Б. Белинский, С.Н. Савенко. - Ессентуки-Кисловодск: ГУЛ «Наследие», 2002. — С.62-64.

Переиздание:

Канторович, А.Р. Навершия с зооморфными изображениями из кургана у ст. Тенгинской / А.Р. Канторович, В.Р. Эрлих // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып.УШ. Крупновские чтения 1971-2006 / Гл. ред. А.Б. Белинский. М.: Памятники исторической мысли, 2008. -С.748-749.

77. Канторович, А.Р. Эволюция некоторых образов скифского звериного стиля и проблема контактов Прикубанья, Подонья, Нижнего Поволжья и Южного Приуралья / А.Р. Канторович // Чтения, посвященные 100-летию

^ деятельности Василия Алексеевича Городцова в Государственном Историческом музее. Тезисы конференции. Часть П. М., 2003 - С. 27-29.

78. Канторович, А.Р. Погребение знатного подростка из могильника Новозаведенное-П / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // II Международная конференция «Скифы и сарматы в VIII—III вв. до н.э.», посвященная памяти Б.Н. Гракова (тезисы докладов) / Отв. ред. С.И. Лукьяшко. Азов-Ростов-на-Дону. 2004- С. 57-61

79. Канторович, А.Р. Еще раз о проблеме прародины восточноевропейского скифского звериного стиля / А.Р. Канторович // Древний Кавказ: ретроспекция культур. Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Евгения Игнатьевича Крупнова (XXIII Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа (тезисы докладов) / Отв. ред. Л.Т. Яблонский. М.: Институт археологии РАН, 2004.-С. 90-92.

Переиздание:

Канторович, А.Р. Еще раз о проблеме прародины восточноевропейского скифского звериного стиля / А.Р. Канторович // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып. VIII. Крупновские чтения 1971-2006 / Гл. ред. А.Б. Белинский.

( М.: Памятники исторической мысли, 2008. - С.823-824.

80. Канторович, А.Р. «Пограничные» образы в искусстве скифского звериного стиля / А.Р. Канторович // Старожитност1 Степового Причорномор'я i Криму. T.XI / Отв. ред. П.П. Толочко. — Запор!жжя, 2004.-С. 109-111.

81. Канторович, А.Р. Аржан / А.Р. Канторович, К.В. Чугунов//Большая Российская энциклопедия / Отв. ред. С. Л. Кравец. — Том 2. — М.:

Большая Российская энциклопедия, 2005. — С. 205-206.

Ъ2.Канторович, А.Р. Истоки и развитие образов бараноптицы и грифона в раннескифском зверином стиле: общее и особенное / А.Р. Канторович // Город и степь в контактной евро-азиатской зоне: тезисы докладов III Международной научной конференции, посвященной 75-летию со дня рождения Г.А. Федорова-Давыдова (1931-2000) // Отв. ред. В.В. Мурашева. - М.: ГИМ, Нумизматическая литература, 2006. - С. 25-26.

83. Канторович, А.Р. Восточногреческие и переднеазиатские импортные изделия в могильнике Новозаведенное II / В.Г.Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // XXIV «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа: Тезисы докладов / Отв. ред.: И.М. Чеченов. Нальчик: ООО «Институт археологии Кавказа», 2006. С.152-155. Переиздание:

Канторович, А.Р. Восточногреческие и переднеазиатские импортные изделия в могильнике Новозаведенное II / В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып.VIII. Крупновские чтения 1971-2006 / Гл. ред. А.Б. Белинский. М.: Памятники исторической мысли, 2008.- С.947-948.

%A.Kantorovich, A.R. On the Problem of the Genesis of the Scythian Animal Style / A.R. Kantorovich // International Conference "Scythians, Sarmatians, Alans - Iranian-Speaking Nomads of the Eurasian Steppes". Autonomous University of Barcelona Abstracts / Ed. A. Alemany. Barcelona: University of Catalonia, 2007. - P. 26-27.

Ъ5.Канторович, А.Р. Каменское городище / А.Р. Канторович, // Большая Российская энциклопедия / Отв. ред. С. JI. Кравец. — Том 2. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2008.— С. 616.

86. Канторович, А.Р. Исследование скифского звериного стиля в искусствоведческих трудах Г.А. Федорова-Давыдова / А.Р. Канторович //

Новейшие открытия в археологии Северного Кавказа: исследования и интерпретации. XXVTI Крупновские чтения. Материалы международной научной конференции, Махачкала, 23-28 апреля 2012 г. / Отв. ред. М.С. Гаджиев. - Махачкала: «Мавраевъ», 2012.- С.195-197.

87.Kantorovich A.R. Debatable issues of the chronology of the Archaic Scythia of the Northern Black Sea region / V.R. Erlikh, A.R. Kantorovich, V.Ye. Maslov // Fifth International Congress On Black Sea Antiquities (Belgrade - 17-21 September 2013). - Belgrade: University of Belgrade. Faculty of Philosophy, 2013.-P. 38-39.

88. Канторович, A.P. Раскопки могильника Уллу в Центральном Предкавказье / А.Б. Белинский, А.Р. Канторович, В.Е. Маслов, С. Райнхольд // Абхазская Международная археологическая конференция: Кавказ и Абхазия в древности и в средневековье: взаимодействие и преемственность культур. Тезисы докладов / Отв. ред. А.И. Габелия, А.И. Джопуа, Г.А. Сангулия, P.M. Барцыц. - Сухум, 2013. - С. 18-19.

89. Канторович, А.Р. Мотив головы верблюда в восточноевропейском скифском зверином стиле / А.Р. Канторович // Е.И. Крупнов и развитие археологии Северного Кавказа. XXVIII Крупновские чтения. Материалы Международной научной конференции. Москва, 21-25 апреля 2014 г. / Отв. ред. Д.С. Коробов. — М. Институт археологии РАН, 2014. — С. 156— 159.

90.Канторович, А.Р. Восточноевропейский скифский звериный стиль и предметы скифского вооружения // Война и военное дело в скифо-сарматском мире: материалы Международной научной конференции, посвященной памяти А.И. Мелюковой (Кагальник, 26-29 апреля 2014 г.) / отв. ред. С.И. Лукьяшко. - Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН - 2014. — С. 69-73.

91 .Канторович, А.Р. Ставропольская археологическая экспедиция кафедры археологии исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова / А.Р.

Канторович // Научные экспедиции РГНФ / Отв. ред. P.A. Казакова. М.: Российский гуманитарный научный фонд, -2014. — С. 111-114.

92.Канторович, А.Р. Скифский звериный стиль Восточной Европы и категории украшаемых вещей / А.Р. Канторович // Феномен Бшьського городища. До 70-Р1ЧЧЯ вцццлу археологи раннього зашзного вшу 1нституту археологй' HAH Украши та 80-р1ччя' з дня народження видатного украшського археолога професора C.B. Черненка (1934-2007). Зб1рник MaTepianiß науково1 конференцп / Отв. ред. С.А. Скорий. КиУв; Полтава: Центр пам'яткознавства НацюнальноУ академи наук Украши i Украшського товариства охорони пам'яток icTopiï та культури. - 2014. — С. 49-52.

93.Канторович, А.Р. Сюжет свернувшегося в кольцо хищника в восточноевропейском скифском зверином стиле: базовые тенденции и проблема происхождения / А.Р. Канторович // Труды IV (XX) Всероссийского археологического съезда в Казани / Отв. ред. А.Г. Ситдиков, H.A. Макаров, А.П. Деревянко. — Т. 2. — Казань: Отечество, 2014, —С. 104-106.

Учебники и учебные пособия

94.Канторович, А.Р. Ранний железный век / Дегтярева А.Д., Канторович А.Р., Кузьминых C.B., Кызласов И.Л., Леонова Н.Б., Рындина Н.В., Пушкина Т.А., Хорошев A.C. // Археология. Учебник для студентов высших учебных заведений. 2-е издание, исправленное и дополненное / Под ред. В.Л. Янина. — М.: Издательство Московского университета, 2012. — 608 с. - С. 271-397.

95. Канторович А.Р. Железный век // Археология на историческом факультете. Программы учебных курсов. Учебное пособие / Под ред. В.Л. Янина, А.Р. Канторовича. — Москва: Исторический факультет МГУ

имени М.В.Ломоносова, 2011. — С. 54-73.

9(¡.Канторович А.Р. Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии // Археология на историческом факультете. Программы учебных курсов. Учебное пособие / Под ред. В.Л. Янина, А.Р. Канторовича. — Москва: Исторический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова, 2011. — С. 222-232.

Табл.1. Таксономические уровни и критерии классифицирования изображений

1. КЛАСС ОБРАЗОВ / КОНКРЕТНЫЙ ОБРАЗ критерий классифицирования -надвидовые и видовые биологические признаки 2. Стенень воплощения образа (полностью или pars pro toto)

3. СЮЖЕТ

(для полнофигурных изображений и для протом)

3-1. Сюжетные группы критерий классифицирования — позиция ног (хищники, копытные, синкретические существа) или крыльев (птицы) относительно туловища

3-2. Сюжетные подгруппы критерий классифицирования -соотношение позиции передних и задних ног

3-3. Сюжетные отделы критерий классифицирования - позиция головы относительно туловища

4. Морфологические типы

(раздельно - для полнофигурных изображений и для редуцированных изображений) критерии классифицирования -остальные композиционные и видовые особенности, пропорции и морфологические особенности анатомических деталей

Табл.2. Статистика образно-видовой принадлежности ор восточноевропейского скифского зве игинальных изображе р и н о го стиля

Образно-видовая принадлежность Количество оригинальных изображений % Количество типов

Хищники 589 (полнофигурных - 245, редуцированных - 344) 26,87 106

Копытные, в том числе: 786 35,85 127

Олени 261 (полнофигурных - 127, редуцированных -134) 42

Лоси 88 (полнофигурных -19, редуцированных -69) 17

Горные козлы 52 12

Бараны 78 10

Лошади 109 (полнофигурных - 5, редуцированных - 104) 13

Быки 4 2

Кабаны 37 (полнофигурных -10, редуцированных - 27) 14

«Оленелоси» 12 3

"Лосекозлы" 16 1

"Оленекозлы" 19 1

Обособленное ухо копытного 24 2

Обособленная нога копытного / копыто 86 10

Птицы 553 (полнофигурных - 83, редуцированных - 470) 25,22 55

Синкретические животные, в том числе: 206 9,39 46

Грифоны и крылатые львы 100 (полнофигурных -61, редуцированных - 39) 33

Бараноптицы 48 2

Гибрид грифона и бараноптицы 1 1

Гибрид грифона и кошачьего хищника -тупорылый зверь 10 1

Гиппокампы, грифоногиппокампы и 23 4

«петушки»

"Лосептица" 13 1

"Оленептица" 2 1

Комбинация элементов птицы и неопределенного копытного 8 2

Рогатая рыба 1 1

Зайцы 21 0,95 3

Верблюды 6 0,27 1

Дельфины 4 0,18 2

Рыбы 27 1,2 3

ИТОГО 2192 изображения 100 % 343 типа

Табл. 3.

Статистика соответствия изображений восточноевропейского скифского

звериного стиля категориям оформляемых изделий

КАТЕГОРИИ ВЕЩЕЙ ОБРАЗНО-ВИДОВАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ ИЗОБРАЖЕНИЙ Вооружение Конское снаряжение « « в § я К £ 4 о с 1 в ь н « ! 5 в« е О а с а г ё В" о _ А Г с н _ о 2 § о и Зеркала Ритуальные навершия Прочее ИТОГО ИЗОБРАЖЕНИЙ

Хищники 68 392 51 23 28 3 24 589

Копытные, в том числе: 47 535 77 56 18 31 22 786

Олени 16 128 37 28 14 23 15 261

Лоси 15 66 4 1 1 - 1 88

Горные козлы 5 21 8 11 3 1 3 52

Бараны 2 71 2 2 - - 1 78

Лошади 4 95 3 4 - 3 - 109

Быки 1 - - - - 3 - 4

Кабаны 4 17 9 4 - 1 2 37

«Оленелоси» - 12 - - - - - 12

"Лосекозлы" - 1 13 2 - 16

"Оленекозлы" - 19 - - - - - 19

Обособленное ухо копытного - 24 - - - - ■ - 24

Обособленная нога копытного / копыто 81 1 4 86

Птицы 88 296 62 54 5 24 23 553

Синкретические животные, в том числе: 14 129 24 7 28 4 206

Грифоны и крылатые львы 4 51 24 4 - 14 3 100

Бараноптицы 5 41 - - - 1 1 48

Гибрид грифона и бараноптицы - - - - - 1 - 1

Гибрид грифона и кошачьего хищника - тупорылый зверь 1 9 10

Гиппокампы, грифоногиппокампы и «петушки» 1 16 3 3 23

"Лосептица" - 13 - - - - - 13

"Оленептица" - 2 - - - - - 2

Комбинация элементов птицы и неопределенного копытного 3 5 8

Рогатая рыба 1 - - - - - - 1

Зайцы - 1 15 2 - - 3 21

Верблюды - 6 - - - - - 6

Дельфины - 3 - 1 - - - 4

Рыбы 1 14 3 8 - - 1 27

ИТОГО, 218 1376 232 152 51 86 77 2192

% 9,94 % 62,77% 10,58 % 6.93 % 2,32 % 3,92% 3,51 % 100%

Подписано в печать 27.03.2015. Формат 60x84/16. Тираж 150 экз. Гарнитура Times New Roman. Бумага офсетная