автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Сложные основообразующие форманты, их роль в формировании готских склонений существительных

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сложные основообразующие форманты, их роль в формировании готских склонений существительных"

^ На правах рукописи

?ГБ ОД

2 я 2зо

ЗСАЗАНЦЕВА ТАТЬЯНА ЮРЬЕВНА

СЛОЖНЫЕ ОСНОВООБРАЗУЮЩИЕ ФОРМАНТЫ, ИХ РОЛЬ В ФОРМИРОВАНИИ ГОТСКИХ СКЛОНЕНИЙ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ

Специальность 10. 02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Томск 2000

Работа выполнена на кафедре английской филологии Томского государственного педагогического университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Осшюяа О.А.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Шапошникова И.В. кандидат филологических наук, доцент Ильина Н_В.

Ведущая организация:

Кемеровский государственный

университет

Защита состоится "31и мая 2000 года в 10 часов на заседании диссертационного совета К - 113.44.01 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Иркутском государственном лингвистическом университете по адресу: 664000, Иркутск, ул. Ленина,8.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИГЛУ. Автореферат разослан "27" апреля 2000 г

Ученый секретарь

диссертационного совета Казыдуб Н.Н.

¡11 // -2//,<.

Общетеоретической целью диссертации является исследование основообразующих формантов -]а-, -]б-, -\уа-, -шб- в готском языке, их структуры и роли в склонениях существительных.

Объектом исследования являются готские существительные с основами на -]б, -\уа, -^б.

До сих пор основообразующие форманты рассматривались или как словообразовательные суффиксы, характеризующие отдельные группы существительных, или как суффиксы, формирующие склонения. При этом не были вскрыты причины двоякой природы основообразующих формантов, т. е. употребление их в качестве словообразовательных суффиксов и парадигматических формативов.

В научной литературе были высказаны различные, порою противоречивые точки зрения относительно происхождения основообразующих формантов -¡а-, -р-, -чуа-, -\\-б- и их функционирования в склонениях готских существительных. Лексико-семантические группы слов, оформленные данными основообразующими формантами, не подвергались исследованию.

Актуальность данного исследования определяется тем фактом, что до настоящего времени основообразующие форманты -до-, -\уа-, -\уо-

рассматривались лишь фрагментарно, а проявление показателей -)-, в этих формантах и отнесение их к самостоятельным элементам, принадлежащих к наиболее древнему пласту германских и в целом индоевропейских языков, также соотношение данных формантов с категориями одушевленности / неодушевленности, грамматического рода не являлось предметом специального исследования.

В исследовании проводятся лексико-семантический и этимологический анализы готских существительных ]а-, jб-, ша-, \\гб- основ. Рассматриваются параллели древних германских и других индоевропейских языков, что позволяет вскрыть причины отнесения этих существительных к активному, одушевленному классу.

В соответствии с намеченной целью в работе решаются следующие задачи:

1. Определить сложный характер основообразующих формантов -ja-, -jo-, -wa-, -wo- в готском языке.

2. Для более детальной расшифровки данных формантов исследовать, с одной стороны, элементы -j-, -w- как наиболее древние, имеющие определенную семантику, с другой стороны, элементы -а-, -0-, наслоившиеся позже, как показатели родовых отношений.

3. Показать, что основообразующие форманты с консонантными элементами -j-, -w- соединяли в себе ряд грамматических функций, выражение которых связано с происхождением этих формантов.

4. Выяснить связь готских существительных с основами на -ja, -jo, -wa, -wo с категорией одушевленности / неодушевленности.

5. Представить новую схему морфологической структуры готского имени ja-, jo-, wa-, wo- основ.

Источники и методика исследования. Основными источниками исследования послужили готские тексты библии и словарь В.Штрайтберга, этимологические словари готского языка С.Файста и Х.К.Уленбека, словарь В.Скита "A Moeso-Gothic Glossary", материалы по происхождению грамматической категории рода Г.Корбетта, И.Фодора, В.ЕШоффе, В.Лемана и другие, лингвистические исследования по основообразующим формантам Э.А.Макаева, Е.С.Кубряковой, О.А.Осиповой, К.Шилдз и другие.

Поскольку специфика изучения лексики древних языков заключается в том, что ее анализ проводится на основе письменных памятников, то материалом исследования явилась сплошная выборка готских существительных с основами на -ja, -jo, -wa, -wo из словаря В.Штрайтберга и текстов библии готского языка.

В основу работы был положен семантический и этимологический анализ существительных готского языка, проведен количественный анализ данных.

На всех этапах исследования учитывались синхронный и диахронный аспекты, применялись методы сравнительно-типологического и исторического анализа.

В лингвистической среде большое значение уделяется проблеме влияния различных этно-культурных типов сообществ людей на состояние используемых ими языков. Поэтому в процессе работы потребовалось привлечение широкого круга сведений историко-культурного и социального характера. В некоторых случаях учитывались этнографические материалы о древних германцах и индоевропейцах, а также народностях Российского Севера и Сибири, поскольку в типологическом плане верования и обряды этих народностей в недалеком прошлом имели ряд общих черт с верованиями и обрядами в жизни древних германцев.

Новизна работы заключается в том, что впервые делается попытка:

1. Показать, что -]а-, -]б-, -\уа-, представляют собой сложные основообразующие форманты, состоящие из консонантных -V/- и гласных -а-, -б- элементов.

2. Установить связь готских существительных ]а-, ]б-, \уа-, основ с категорией одушевленности / неодушевленности.

3. Обосновать принадлежность показателей данных сложных формантов к древнему состоянию германских языков.

4. Рассматривать форманты -)-, как элементы со значением одушевленности и реляционным значением.

5. Продемонстрировать новую схему морфологической структуры готского имени с основами на -^о, -\уа, -\уо, состоящую из основы, консонантного элемента со значением одушевленности, гласного показателя родовых отношений, падежного окончания.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Основообразующие форманты -}а-, -]б-, -\уа-, -\уо- в готском языке являются сложными по структуре и по значению.

2. Элементы рассматриваются как наиболее древние, имеющие определенное значение (одушевленность); элементы -а-, -б- как показатели более поздних родовых отношений.

3. В системе склонения готских существительных с основами на -]а, -]б, -\уа, -■л'О обнаруживаются следы отражения древней категории одушевленности / неодушевленности.

4. На основе морфемного анализа определяется древняя структура готского имени со сложными основообразующими формантами -]а-, -¡6-, -\уа-, -м/б-. Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что результаты

исследования могут содействовать новому подходу к рассмотрению консонантных формантов и дальнейшей разработке проблем, связанных с основообразующими формантами в развитии склонения существительных в древних индоевропейских языках, в частности древних германских языках.

Практическая ценность работы определяется возможностью использования материалов исследования и выводов, содержащихся в работе, в курсе по общему языкознанию, в разработке различных спецкурсов и практических занятий по истории языка и сравнительной типологии, в научно-исследовательской работе студентов.

Апробаг1ия работы. Результаты исследования были представлены в виде докладов и сообщений на Международной научно-методической конференции "Язык и культура" в ТГУ, проходившей в декабре 1997 года, на ежегодных межвузовских научных и научно-студенческих конференциях, проходивших в период с 1996 по 1999 годы в ТГПУ, а также на традиционных "Дульзоновских чтениях", проводимых при ТГПУ в мае 1996, 1997 и 1998 годах. По теме диссертации опубликовано пять работ.

Структура и объем работы. Диссертация содержит 141 страницу, из них 115 страниц текста и состоит из введения, трех глав и заключения. К работе прилагается библиография из 229 наименований, в том числе 70 на иностранных языках, список используемых словарей из 9 наименований,

приложение, включающее список готских существительных с основами на -]б, -у/а, -\уо общим количеством 159 слов, а также принятые сокращения. Во введении обосновывается выбор темы, определяются цель и задачи работы, описываются материалы исследования, раскрываются ее актуальность и новизна, теоретическая значимость и практическая ценность диссертации. В первой главе раскрываются теоретические предпосылки исследования, излагаются некоторые общие проблемы и различные точки зрения, касающиеся истоков зарождения грамматической категории рода. Во второй главе рассматривается структура основообразующих формантов -}а~, в готском языке, подробно разбираются особенности готских парадигм }а~, ]б-основ, проводятся лексико-семантический и этимологический анализы существительных с данными основами. В третьей главе исследуется морфологическая структура слова с основообразующими формантами -\уа-, -\уб- и проводятся лексико-семантический и этимологический анализы существительных с основами на -\уа, -шб. В конце каждой главы содержатся выводы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе "Основообразующие форманты в склонении имен существительных германских языков" рассматриваются форманты в древнегерманских языках. В научной литературе отмечается, что парадигмы склонения построены согласно основообразующему форманту. Древнегерманские языки, в том числе и готский, сохранили деление существительных в парадигме склонения по основообразующему форманту, одновременно используя и родовой признак [Сравнительная грамматика германских языков 1963]. Нередко существительные трех родов относились к одному и тому же типу склонения, то есть содержали один и тот же основообразующий формант и имели одни и те же падежные окончания, хотя в

древнегерманский период, характеризуемый письменными памятниками, «наблюдается тяготение определенных основ к тому или иному грамматическому роду» [СГТЯ 1963: 136]. Но на раннем этапе развития германских языков некоторые основы оставались недифференцированными в родовом отношении. В хронологическом плане деление существительных по основам предшествовало делению их по родам. Древнегерманские языки наследуют от общегерманского тесное переплетение родовой классификации имен существительных с еще более древним членением их по основам [Историко-типологическая морфология германских языков 1977, Десницкая 1984].

В работе рассматриваются очень древние основообразующие форманты, которые нельзя объяснить историческим состоянием фиксированных германских языков. Поэтому необходимо вернуться к истокам зарождения грамматической категории рода. В главе проводите« анализ обширной литературы по проблеме происхождения категории рода, который выявил различные подходы к данной проблеме. Однако в большинстве случаев они относятся к более позднему периоду времени. В лингвистической литературе грамматическому роду уделяется большое внимание. Следует упомянуть работы таких известных ученых, как А.Мейе, И.М.Тронского, Г.Пауля, У.Уитни, Е.Куриловича, В.Лемана, И.Фодора, К.Бругмана, Ф.Шпехта и других.

Сторонники рода как согласовательной категории считают, что она возникает только тогда, когда морфологический и классификационный признаки отражаются в форме качественного имени, которое само по себе к определенному роду не принадлежит, но изменяется по родам.

Важный шаг в исследовании индоевропейского рода сделал Г.Пауль в своей работе "Принципы истории языка" [Paul 1889]. Разрабатывая проблему происхождения категории рода, он отметил, что род впервые появился в местоимениях, в которых данная категория не является согласовательной, а скорее всего внутриструктурной, то есть свойственна определенному набору

морфем.

Выводы многих лингвистов не ведут к истокам зарождения грамматического рода. По мнению автора, очень важно понять, когда род не являлся согласовательной категорией. Поэтому необходимо выявить более раннюю форму выражения рода.

Учитывая особенности морфологической структуры древних индоевропейских языков, А.Мейе предположил, что трехчленной родовой системе классификации предшествовала двухчленная. По его мнению, средний род некогда противостоял не мужскому и женскому как двум самостоятельным родам, а как единому целому, впоследствии распавшемуся на два отдельных рода [Meillet 1931: 1-28]. В соответствии с теорией А.Мейе одушевленные существительные стали отделяться от неодушевленных и только позднее класс одушевленных делился на два рода: мужской и женский. Многие исследователи согласились с этой реконструкцией происхождения индоевропейской родовой системы [Lohmann 1932, Барроу 1976]. Однако У.Уитни изменил схему А.Мейе отделения родов. Он полагал, что женский род первым отделялся от мужского."Отделение же среднего рода от мужского было позже по происхождению и в значительной степени менее маркированно..."[Whitney 1873, Lehmann 1958].

Трехродовой системе классификации существительных в индоевропейских языках предшествовала двухродовая, основанная на противопоставлении по признаку одушевленности/неодушевленности, которая уходит своими корнями к состоянию с противопоставлением активного и инактивного начал [Климов 1977].

Особое внимание категории одушевленности / неодушевленности уделяли А.Мейе, Г.Климов, Т.В.Гамкрелидзе и Вяч.Вс.Иванов, Г.Корбетт, К.Шилдз, О.А.Оснпова и другие.

В настоящее время высказывается мнение, что деление существительных на "одушевленные" и "неодушевленные" классы характерно для языков

классной типологии. Разделение существительных на эти два класса было свойственно не только языкам классного типа, но и языкам активного строя на начальном этапе [Климов 1977].

Сравнение с кетским языком в какой-то степени может помочь восстановить картину праиндоевропейского языка, так как в кетском наряду с зачатками деления по родам сохранилось более древнее деление существительных на классы: одушевленный/неодушевленный или вещный/ невещный [Дульзон 1968; 1971; Вернер Г.К., Вернер И.Г. 1968; Вернер 1972].

К одушевленным именам в кетском относятся названия не только живых существ, некоторых частей тела и всего растущего, но и названия социально-значимых предметов [Крейнович1961,1968, Вернер 1969, Вернер 1974]. В кетском языке выделяются и показатели одушевленности для множественного числа, и рода (для единственного числа мужского рода -а-, для женского рода -¡-) [Дульзон 1968; Вернер 1972]. Что касается праиндоевропейского языка, то такую градацию невозможно восстановить. Можно лишь наблюдать, что в одних основах группируется больше слов мужского рода, например, индоевропейские о-основы, в других - женского рода, например, индоевропейские ä-основы, некоторые основы содержат все три рода.

Ф.Шпехт пытался установить связь между категорией одушевленности/ неодушевленности и основами существительных в древних индоевропейских языках, а также объяснить происхождение основообразующих формантов [Specht 1947]. Он выдвигает идею о том, что индоевропейские основообразующие показатели восходят к местоименной основе. Считая вполне правдоподобным появление основообразующих формантов из указательных местоимений, автор работы присоединяется к мнению И.Фодора о том, что многое в теории Ф.Шпехта не получило достаточного обоснования [Fodor 1959].

Вопрос об отношении категории одушевленности/неодушевленности к основообразующим формантам в древнегерманских языках еще не исчерпан.

Он связан не только с возникновением и употреблением основообразующих формантов, но и с возникновением первых падежных показателей.

Древнегерманские консонантные основообразующие форманты были способны служить не только формативами определенных склонений, но также выполнять функцию маркеров одушевленности и, по всей вероятности, древнего активного падежа, принадлежности и определенности [Осипова 1990].

Очень важное значение имеет тот факт, что активные имена составляли подавляющее большинство в склонениях на консонантные основы. Поэтому естественно предположить, что консонантные основы, а также основы, содержащие консонантные элементы, представляют собой остатки наиболее древнего склонения. Данное мнение согласуется с точкой зрения Т.Барроу о том, что порядок рассмотрения склонений в индоевропейских языках неправильный: следовало бы начать знакомство с падежной системой прежде всего консонантных основ, ибо они дают наиболее устойчивую систему окончаний, которая в значительной степени затемнена у гласных основ [Барроу 1976]. Предположение на этот счет высказывает также П.Шантрен: "Тематическая флексия составляет одну из существенных частей именной системы в греческом языке. Возможно, она возникла в индоевропейском языке позже, чем другие типы" [Шантрен 1953: 22-23]. Ф.Шпехт считает консонантные склонения наиболее древними; гласные основы, по его мнению, пополнялись именами из других склонений [Specht 1947]. Г.Хирт и В.Леман относят индоевропейские о-, ä-основы к более поздним склонениям, по сравнению с консонантными склонениями [Hirt 1925, Lehmann 1958].

Поскольку склонение существительных на консонантные основы представляет архаичный тип, естественно предположить, что первичные падежные показатели должны были возникнуть в недрах этого склонения.

В работе выдвигается гипотеза о возможном использовании индоевропейских консонантных основообразующих формантов в качестве показателей древнего активного падежа.

Над возникновением падежной системы задумывались многие ученые, поэтому на этот счет существовали различные мнения. Одни лингвисты восстанавливают довольно большое количество падежей, минимум восемь, для праиндоевропейского [Kurylowicz 1964, Тронский 1967, Семереньи 1980, Decsy 1991]. Другие считают, что на самой ранней стадии развития индоевропейской языковой общности существовало очень мало падежей, скорее всего - два [Быховская 1930, Гухман 1940, 1956, 1981, Уленбек 1950, Савченко 1967].

По мнению автора, первая точка зрения относится к более позднему индоевропейскому состоянию языков, в то время как вторая связана с очень ранним индоевропейским состоянием.

В современной лингвистической литературе подчеркивается, что первичными в языках всегда являются локальные падежи, которые показывают конкретные пространственные отношения [Decsy 1991].

На самом деле, только в родительном падеже сохранилось так много консонантных показателей, которые можно сопоставить с основообразующими формантами, содержащими консонантные элементы. Видимо, для маркировки родительного падежа могли использоваться ранее существовавшие суффиксы органической принадлежности — одного из основных значений родительного падежа. Как известно, в языках активной типологии выражение органической и неорганической принадлежности предшествует формированию падежей [Климов 1977]. Поэтому естественно предположить, что суффиксы органической принадлежности могли дать ростки либо для выделения активного класса, либо для формирования активного падежа. Поскольку имена активного класса, значительную группу которых в индоевропейских языках составляют nomina agentis, могли быть маркированы различными консонантными показателями, то различные форманты могли представлять собой рефлексы показателей первичного активного падежа. Такой падеж свойственен, прежде всего, активному классу имен и всегда являлся

маркированным.

Что же касается винительного падежа, то лингвисты утверждают, что он не был маркированным в праиндоевропейском [Савченко 1967, Иоффе 1973, Десницкая 1984]. А.В.Десницкая относит его возникновение к более позднему периоду, считая форму винительного падежа без специального падежного показателя "...наследницей функций неоформленной именной основы в ее обстоятельственно-определенном употреблении" [Десницкая 1984: 78, 79]. Винительный падеж без окончания у имен среднего рода совпадал с именительным падежом, т.е. не был маркированным. Отсюда можно предположить, что и именительный падеж у этих имен не был первоначально активным падежом. Появление именительного и винительного падежей предполагает зарождение и становление более поздней грамматической категории - категории рода [Палмайтис 1979].

С.Л.Быховская высказывается за первоначальное существование в праиндоевропейском двухпадежной системы. Такими падежами, по ее мнению, были "Пассивный и Активный" [Быховская 1930].

Таким образом, можно говорить об истоках падежной системы в индоевропейских языках, базирующейся на противопоставлении двух падежей - прямого и косвенного.

Если основообразующие консонантные форманты считать реликтами некогда существовавшего показателя первичного активного падежа, то система консонантных склонений в древних индоевропейских языках будет очень напоминать систему склонения в уральских и енисейских языках. Для расшифровки многих явлений в индоевропейских языках не раз опирались на материал уральских языков, поэтому склонения в уральских языках могут оказать существенную помощь в понимании становления индоевропейской системы склонения.

В большинстве уральских языков по литературным данным лично-притяжательные суффиксы присоединяются к основе существительного, а

затем следуют падежные окончания [Терешкик 1966, Ромбандеева 1966, Лыткин 1966]. Б.А.Серебренников считает, что следование лично-притяжательных суффиксов непосредственно за основой имени является более древним [Серебренников 1962, 1979]. Этой же точки зрения придерживается Г.Дечи [Оесэу 1990].

Таким образом, следование консонантных формантов в имени непосредственно за основой позволяет охарактеризовать их как более древние элементы. Гласные элементы -а-, -б- более поздние по происхождению и показывают родовые отношения.

Во второй главе "Сложные основообразующие форманты -}а-, -]о- в парадигме склонения готских существительных" определяется природа ]а-, ]б-основ. Большинство лингвистов рассматривает данный тип основ как варианты гласных а-, б- основ [М.М.Гухман, Б.М.Задорожный и другие]. По своему происхождению ]а-, ]б-основы, будучи маркированными показателями рода (-а-, -б-), приобрели те же падежные окончания по формальному признаку, что и а-, б-основы. По мнению автора, именно поэтому основы на -]а, -]б принято считать вариантами а-, б-основ.

Далее приводятся склонения готских имен ]а-, ]б-основ, на примере которых выявляется, что элемент присущ косвенным падежам. Поскольку данный консонантный показатель первоначально не проявлялся в именительном падеже, то маркированным являлся косвенный ("активный") падеж, а немаркированным - прямой или именительный ("пассивный") падеж, т.е. существовала оппозиция: активный - инактивный.

Исключительно важным является выяснение значение родовой классификации в создании и функционировании различных типов склонений в отдельных германских языках. Э.А.Макаев утверждал, что деление существительных по родам не заменяет деление их по основам. Поскольку элемент перестал играть первоначальную роль, то гласные показатели -а-, -б- сложных основообразующих формантов -]а-, -]б- начинают выражать

определенный род. Так, готские существительные мужского и среднего родов относятся к ]а-основам, а имена женского рода - к]б-основам.

В работе обращается внимание на морфологическую значимость сложных основообразующих формантов ^а-, -]б-, которая связана с их позицией в слове. Некоторые лингвисты утверждают, что основообразующий элемент, представленный между корнем и флексией, может интерпретироваться двояко: его можно рассматривать либо как самостоятельную морфему, либо как часть нового форманта [М.ОокиШ, Э.А.Макаев и Е.С.Кубрякова]. Например, родительный падеж единственного числа готских имен Ьаг-^з "войско"; кип-^Б "род"; Ьагк1-]-бз "оковы"; дательный падеж множительного числа Ьаг-]-ат, кип^-аш, Ьапс^-бт, где выясняется отношение данных слов к роду с помощью элементов -а-, -б-: Ьацат - мужского рода, кигуат - среднего рода, Ьапфбт - женского рода. Элемент функционируя в косвенных падежах, определяет тип основ, а отношение имен к роду выясняется с помощью элементов -а-, -6-, например, дательный падеж множественного числа Ьаг-]-ат "войско" - ]а-основа, мужской род; Ьап(3-]-бт "оковы" - ]'б-основа, женский род; кип-_|'-ат "род" - ]а-основа, средний род.

Во многих случаях трудно установить первоначальное значение основообразующих формантов, т.к. своей большей частью они потеряли значение еще в дописьменные времена, а некоторые имена переходили из одного типа склонения в другой. Так, готское имя кип! "род" перешло из склонения имен с основой на -1 в склонение имен с основой на -]а. В ходе исследования выясняется, что показатель сложных формантов -}а-, -]б- мог использоваться самостоятельно. Учитывая мнение О.А.Осиповой о первоначальном значении консонантных формантов, автор приходит к выводу, что элемент сложных основообразующих формантов -]а~, -]б- мог выполнять роль маркера одушевленности / активности.

Далее рассматриваются модели существительных с этими сложными

формантами, среди которых наибольший интерес представляют модели имени действующего лица.

В ряде исследований под категорию имени действующего лица подводятся самые разнообразные понятия. Поэтому существенным является определение критериев, которые помогут выделить данную категорию из целого комплекса конкретных существительных, таких, которые по лексическому значению близко примыкают к действующему лицу, но таковыми не являются. И.Н.Анацкий выделяет два критерия имени действующего лица: грамматический и лексико-семантический.

Вопрос о соотношении производящей и производной основы в германских и индоевропейских языках является принципиально важным с морфологической точки зрения при анализе категории имени действующего лица. Данное соотношение позволит выяснить связь между категорией действующего лица и различными отыменными образованиями, обозначающими лицо. И.Н.Анацкий предполагает, что "в германских языках в имени существительном категория имени действующего лица выступает там, где есть налицо производная и производящая основы. В том случае, если в языке имеется только одна основа, а производящая основа восстанавливается этимологическим путем или вовсе не восстановима, говорить о наличии категории имени действующего лица не приходится, по крайней мере, с синхронной точки зрения" [Анацкий 1963].

Таким образом, при изучении имени действующего лица важно иметь в виду как синхронию, так и диахронию. В готском языке существует целый ряд существительных, которые с синхронной точки зрения не ощущаются как имена действующего или одушевленного лица, но восстанавливаются как таковые этимологическим путем.

Среди категории имени действующего лица широкое распространение получили существительные с основой на ^а.

Модели существительных со сложным основообразующим формантом

-jo- служили средством создания так называемых мутированных существительных женского рода. Данный сложный формант в роли родового оформителя более продуктивен, чем -6-, например, готские слова типа magus "мальчик" - mawi "девушка" (jo- основа), frijonds "друг" - frijondi "подруга" (jo-основа) и так далее. На примере этих существительных прослеживается принадлежностное значение форманта -j-.

Следующий раздел данной главы посвящен лексико-семантическому и этимологическому анализу готских существительных со сложными основообразующими формантами -ja-, -jo-.

В результате проведенного количественного анализа из 101 готских существительных со сложным формантом -ja- 25 - мужского рода, 76 - среднего рода. Преимущественно все имена мужского рода обозначают одушевленные денотаты в прямом смысле, остальные могли считаться одушевленными или активными в понятии древних. Поскольку родовые отношения сформировались позже деления существительных на одушевленные и неодушевленные классы, то, вполне возможно, что многие имена среднего рода с основой на -ja ассоциировались древними с одушевленными объектами реального мира. Из 37 существительных со сложным формантом -jo- 5 относятся к одушевленным именам, остальные к неодушевленным. По мнению автора, в группе существительных ja-, jo- основ почти все могут быть отнесены к существительным с реляционной семантикой, т.е. такие имена, которые имеют принадлежностное отношение к кому-либо или чему-либо. Такое отношение принадлежности характеризуется как "неотчуждаемая (органическая) принадлежность" [Гамкрелидзе, Иванов 1984].

Г.К.Климов описывает группы существительных в языках активной типологии, способные принимать суффиксы органической принадлежности [Климов 1977]. Эти группы существительных он называет в связи с формой органической принадлежности, но для нас главное то, что данные формы могли иметь прежде всего активные имена.

При анализе готских существительных попробуем заглянуть в то общегерманское состояние, когда в группировках по основам еще ощущалась оппозиция активных и инактивных субстантивов. Можно предположить, что на определенном этапе консонантные основы служили средством выражения одушевленности. Это выделение существительных развилось на базе словообразования, которое когда-то не было четко отграничено от парадигматики. Словообразовательные суффиксы nomina agentis как нельзя более подходили для отграничения этих имен от инактивных. Эти суффиксы стали использоваться и для создания особого склонения активных имен, первоначально формировавшихся из существительных, лексическое значение которых допускало оформление их этими суффиксами. К таким склонениям, видимо, подобно существительным, обладавшим в активных языках категорией неотторжимой принадлежности, относились только определенные группы слов, которые индоевропеисты причисляют к одушевленным.

Способность существительных ja-, jó-основ принимать консонантный формант -j- в типологическом плане может быть сопоставлена со способностью подобных же существительных принимать суффиксы органической принадлежности в языках активной типологии. Более детально рассматриваются основные группы существительных ja-, jó-основ, относящихся к классу активных имен: 1) существительные, обозначающие людей, их род занятия; 2) существительные, обозначающие отношения родства; 3) существительные, обозначающие животных и растения; 4) существительные, обозначающие реалии, тесно связанные с человеком или животным; 5) существительные, так или иначе относящиеся к человеку, его деятельности; 6) существительные, обозначающие явления природы.

Этимологический анализ существительных с основами на -ja, -jó помогает вскрыть причины отнесения их к активному, одушевленному классу. Многие абстрактные существительные по своему происхождению могли обозначать не только действия, но и их результат. В таких случаях они, как

правило, обладали реляционной семантикой, т.е. имели отношение или принадлежность к кому-либо или чему-либо. Сохранение форманта в таких существительных свидетельствует о том, что раньше они имели принадлежностное значение.

Итак, семантика существительных и их параллели в древнегерманских языках позволяют говорить об относительной датировке трех групп: 1) первичные имена, т.е. не образованные от других имен или частей речи, но имеющие параллели во многих германских языках примерно с одним и тем же значением - наиболее древние; 2) имена, образованные от других именных основ или частей речи — менее древние, чем первая группа имен; 3) имена с выраженной реляционной семантикой, возможно, образованные от прилагательных (в основном абстрактные имена в современном понимании, но не являющиеся таковыми в понимании древних, т.е. вполне определенные имена, имеющие отношение к кому-то или чему-то) - менее древние, чем первая и вторая группы.

Рассматривается отражение древнего окружающего мира в языке и роль сложных основообразующих формантов -}а-, -]б- в формировании существительных активного класса.

На основании формального признака склонения имен с основами на -}а, ^б (элемент -_]-), а также исторических данных о представлениях окружающего мира, о месте в нем человека, о верованиях и обрядах древних германцев, можно сделать следующие выводы:

1. Часть готских существительных со сложными основообразующими формантами -]а-, -]б- относится к древнейшим именам, другая часть, в особенности абстрактные имена, к более позднему периоду, когда формант

стал использоваться в качестве показателя неотторжимой (органической) принадлежности;

2. Первоначальная функция элемента заключалась в выражении более ранней категории одушевленности / неодушевленности;

3. Значение элемента наиболее ясно выявляется у существительных, обозначающих одушевленные (активные) имена, поэтому -у мог выступать в качестве маркера одушевленности;

4. Гласные элементы -а-, -б- сложных основообразующих формантов ->а-, появляются внутриморфемной маркировкой более поздних родовых отношений.

В конце главы демонстрируется новая схема морфологической структуры имени со сложными основообразующими формантами -да-, -]б-: основа + консонантный формант -3- + гласный показатель родовых отношений (-а-, -6-) + падежный показатель.

Третья глава "Сложные основообразующие форманты -у/а-, -\\'б- в склонениях готских существительных" посвящена структуре \уа-, \v6-ochob и функционированию элемента в склонениях готских существительных. Рассматривая склонения существительных со сложными основообразующими формантами -\уа-, -^/6-, подчеркивается сходство исследуемых основ с а-, б-основами. Автор работы определяет показатель -V/- в качестве самостоятельного, поскольку исторически -и- представляет собой элемент -v/-. В ходе исследования было обнаружено готское кпш "колено", которое перешло из склонения с основой на -и в склонение с основой на -«'а. Объединение \уа-, \vo-ochob с а-, б-основами, по мнению автора, происходит по формальным признакам, т.е. падежным окончаниям, как и в случае ^а-, ]б-основ. Поэтому данные основы можно отнести к особому типу, в которых консонантный элемент -V/- обладает определенной семантикой.

Морфологическая значимость старых основообразующих формантов тесно связана с их позицией в слове. Выясняется, что формант является более древним и первоначально имел значение одушевленности. Гласные же элементы -а-, -б- прибавляются к маркеру одушевленности позже и показывают родовые отношения.

Выдвигается предположение, что при развитии склонения и внутримор-

фемной маркировки рода в сложных основообразующих формантах -wa-, -wo-сосуществуют два родовых маркера, если одушевленность признать родовой категорией. Первый элемент данных формантов теряет свое прежнее значение и одушевленность ассоциируется с определенным родом: показатель мужского и среднего родов -а- и женского рода -б-.

Далее проводятся лексико-семантический и этимологический анализы готских существительных с основами на -wa, -wo. Группа имен с этими основами малочисленна: 11 - wa-основ, 10 - wo-ochob. Причем многие имена данной группы в лингвистической литературе относятся к б-основам. Автор диссертации, учитывая морфологическую структуру готского имени bandwa "знак" и отнесение его В.Штрайтбергом к wo-основам, определяет группу готских имен ubizwa "зал", wulwa "ржавчина", tewa "порядок" и другие, как относящиеся к wo-основам.

Семантический анализ показывает, что существительные со сложными формантами -wa-, -wo- составляют приблизительно те же группы, которые приводятся во второй главе.

Затем рассматриваются косвенные доказательства отнесения существительных wa-, wo-ochob к классу активных, одушевленных имен и привлекаются материалы о жизни древних германцев.

Сопоставляя основы на -wa, -wo с wan-, won- основами, можно заключить, что формант -w- обладал значением одушевленности, которое со временем было потеряно и его значение взял на себя формант -п-; гласные элементы -а-, -б- показывают принадлежность к определенному роду.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что основообразующие форманты -wa-, -wo- являются сложными и по структуре, и по значению. Показатель -w-, как и другие консонантные форманты, первоначально выполнял классифицирующую роль, выделяя класс активных имен. Судя по косвенным данным и готским текстам, данный показатель мог использоваться для выражения принадлежности и определенности.

В конце главы представлена новая схема морфологической структуры

готского имени \уа-, и/б-основ: основа + консонантный формант + гласный

показатель родовых отношений (-а-,-о-) + падежное окончание.

В заключении в обобщенном виде излагаются следующие выводы:

1. Основообразующие форманты готского языка -]а-, -]5-, -у/а-, -и/б- впервые определяются как сложные, которые состоят из консонантных -V/- и гласных -а-,-б- элементов.

2. В склонении существительных с основами на ^а, -]б, -ша, -\уб сохраняются древние показатели в виде консонантных элементов -V/-. Именно в них отразились следы классного и активного строения имени.

3. По мнению автора, показатели сложных основообразующих формантов -]а-, -]б-, -и/а-, -и/б- можно отнести к исторически самостоятельным элементам. Кроме того, форманты -и/- можно проследить до дейктических частиц и сопоставить с суффиксами органической принадлежности.

4. В системе склонения готских существительных с основами на -}а, -\уа, -и/б можно обнаружить следы отражения древней категории одушевленности / неодушевленности. Это проявляется в том, что консонантные форманты -v/- первоначально маркировали имена, обозначающие одушевленные денотаты.

5. Гласные элементы -а-, -б- сложных основообразующих формантов -]а-, -]б-, -\va-j -и/б- служат внутриморфемной маркировкой более поздних родовых отношений.

6. Имена существительные, оформленные сложными основообразующими формантами -]г.-, -^о-, -и/а-, -и/б-, характеризуются семантической общностью. В основном они обозначают одушевленные объекты реального мира или предметы, игравшие важную роль в хозяйственной жизни древних германцев, в их культовых обрядах и верованиях. К этой группе также относятся имена с реляционной семантикой, то есть имена, имеющие

принадлежностное отношение к чему-либо или кому-либо.

7. На основании семантического и этимологического анализов готских существительных устанавливается выражение консонантными элементами сложных формантов -]б-, -\уа-, -\уо- значения одушевленности.

8. Форманты -]-, -лу- могли использоваться в качестве показателей первичного активного падежа, как и другие консонантные форманты.

9. На основе морфемного анализа впервые устанавливается древняя структура готского имени со сложными основообразующими формантами -]а-, ^б-, -ша-, -\уо-: основа + консонантный формант со значением одушевленности + внутриморфемный показатель родовых отношений + падежное окончание.

Основные положения диссертации представлены в следующих

публикациях:

1. Склонения готских существительных с основами на -}а, -]б // Языковые единицы в системе и тексте: Межвузовский сборник научных трудов. -Томск, 1996.-С. 136-141.

2. Функционирование элемента -V/- в склонениях готских существительных

\vo-ochob // Романо-германские лингвистические исследования и методика преподавания иностранных языков: Материалы международной конференции. - Томск: ТГПУ, 1997. - Ч. 2. - С. 31 - 35.

3. Роль именных основ с консонантами в отражении индоевропейской категории одушевленности / неодушевленности // Вестник ТГПУ. Серия: Гуманитарные науки. Филология. - Томск, 1998. - Вып. 6. - С. 37 - 39.

4. Об относительной датировке готских существительных со сложными основообразующими формантами // Сборник статей 13-ой международной научно-методической конференции "Язык и культура", посвященной 120-летию ТГУ. - Томск, 2000. - С. 144 - 149.

5. Сложные основообразующие форманты в готском языке // Вестник ИГЛУ. Серия лингвистика. Проблемы историко-типологических исследований германских языков. - Иркутск: ИГЛУ, 2000. - С. 23-29.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Казанцева, Татьяна Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I

ОСНОВООБРАЗУЮЩИЕ ФОРМАНТЫ В СКЛОНЕНИИ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ ГЕРМАНСКИХ ЯЗЫКОВ.

1. Соотношение основообразующих формантов с грам матической категорией рода.

2. Роль консонантных формантов в формировании родовых показателей.

3. О возможном использовании индоевропейских консонантных основообразующих формантов в качестве показателей древнего активного падежа и отражение этого явления в древнегерманских языках.

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА II г СЛОЖНЫЕ ОСНОВООБРАЗУЮЩИЕ ФОРМАНТЫ -ЗА-, -Ю- В ПАРАДИГМЕ СКЛОНЕНИЯ ГОТСКИХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ.

1. Морфологические процессы в именных основах.

2. Природаjo-ocнoв.

3. Формо- и словообразовательные функции сложных основообразующих форматов -]б- в готском языке.

4. Модели существительных с ^а-, -]о- формантами.

5. Семантический анализ готских имен существительных со сложными основообразующими формантами -]б-.

5.1. Сопоставление форманта с суффиксами органической (неотторжимой) принадлежности.

5.2. Основные группы существительных ]а-, ]б- основ, относящихся к классу активных (одушевленных) имен.

6. Отражение древнего окружающего мира в языке и роль сложных основообразующих формантов -]а~, ^о- в формировании существительных активного класса.

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА III

СЛОЖНЫЕ ОСНОВООБРАЗУЮЩИЕ ФОРМАНТЫ -WA-,

-WO- В СКЛОНЕНИЯХ ГОТСКИХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ

1. Природа wa-, wo-ochob.

2. Морфологическая значимость сложных формантов -wa-,-wo-.

3. Лексико-семантический анализ имен существительных с основами на -wa ,-wo в готском языке.

4. Косвенные доказательства отнесения готских существительных wa-, wo-ochob к классу одушевленных имен.

5. Сопоставление wa-, wo-ochob с wan-, won-основами.

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ.

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Казанцева, Татьяна Юрьевна

В древнегерманских языках, в частности в готском, способность основообразующих формантов служить в качестве словообразовательных и парадигматических элементов связана с их происхождением. Вопрос об их происхождении в древнегерманских языках представляет собой тему специального исследования, при этом его нельзя рассматривать изолированно, вне связи с другими индоевропейскими языками.

В настоящей работе рассматривается структура готских основообразующих формантов и их место в склонении существительных. Мы используем косвенные данные (типологические параллели), чтобы разрешить ряд вопросов, касающихся происхождения этих формантов.

Основообразующие форманты с консонантными элементами являются реликтами более древнего индоевропейского состояния [Осипова 1980]. Поэтому именно в них отразились следы классного и активного строения имени. При этом прежде всего имеются в виду основообразующие форманты и консонантные, и сложные, к которым мы относим -ja-, -jö-, -wa-, -wö- в настоящей работе. Поскольку в данных формантах присутствуют элементы -j-, -w-, то их с полным правом можем отнести к консонантным формантам. Наличие же второго компонента, гласных элементов -a-, -ö-, говорит о сложном характере данных формантов.

Неоднократно высказывалось мнение, что в и.-е. языках основообразующие форманты в имени, как и в глаголе, играли классифицирующую роль. [Макаев, Кубрякова 1971: 204-210]. Вполне вероятно, что основообразующие показатели явились основой классификации имен по определенному семантическому признаку [Якубинский 1953: 165; Кузнецов 1953: 5758]. Во всех древних индоевропейских языках очень чётко выделяется класс слов, оформленных показателем -ter, обозначающих родство [Dieter 1900: 529; Kluge 1913: 206; Kieckers 1928: 125].

Необходимо учитывать попытку К.Бругмана восстановить и.-е. классы имен на основании отнесения их к определенным суффиксам, которые в таких группах, как nomina agentis, имена родства, соответствуют основообразующим формантам [Brugmann 1892: 430-431]. В противоположность К.Бругману Ф.Шпехт не ищет общности между определенными группами имён и каким-либо одним основообразующим формантом, а считает, что в каждой группе могли употребляться основообразующие показатели. Все эти показатели он рассматривает как местоименные образования [Specht 1947: 353, 385-386]. Однако сложно установить связь основообразующих показателей с отдельными семантическими группами в древних и.-е. языках из-за смешения классов, перехода имени из одного класса в другой, неравномерного развития основообразующих показателей в разных языках и языковых группах и в силу других обстоятельств. И всё-таки семантико-классифицирующая роль основообразующих показателей для древнего периода и.-е. языков в какой-то степени оправдана, поскольку типологически идентичное явление наблюдается в кавказских языках [Структурные общности кавказских языков 1978: 67-68] или в африканских языках, например, лингала и суахили [Топорова 1974: 15-35; Охотина 1985]. Если учесть, что в своем далеком прошлом и.-е. языки могли быть языками классного типа [Дульзон 1969: 138; Герценберг 1972: 237-240], то следы такого строения могли сохраниться, например, в виде основообразующих консонантных формантов.

Древность возникновения последних бесспорна, ибо они предшествовали появлению грамматического рода [Историко-типологическая морфология германских языков 1977: 146; Якубинский 1953: 167-168]. Г.Хирт отмечает, что первоначально в показателях склонения род не проявлялся. Формирование же грамматического мужского и женского рода Г.Хирт связывает с формой слов, обозначающих существа мужского и женского пола, которая была затем перенесена на другие имена, хотя и указывает, что этот принцип не всегда выдерживался [Hirt 1925: 29-30]. Склонения же на гласные основы, по его мнению, являются "молодыми" по сравнению с нерегулярными склонениями [Hirt 1925: 266]. Итак, рассматриваемые в работе форманты -ja-, -jo-, -wa-, -wo- сочетают в себе более "молодые" гласные -а-, -б- элементы и более древние консонантные -j-, -w-.

В настоящее время почти невозможно восстановить семантические основы деления существительных на мелкие группы. Однако можно выявить общую направленность в подразделении существительных на два больших класса: одушевленные и неодушевленные, что показала О.А.Осипова на материале готского языка [Осипова 1980], согласно которой класс одушевленных имён в основном маркирован консонантными показателями, а неодушевленные имена исторически восходят к нулевому показателю.

В связи с древностью источника восстановить семантические подгруппы имён, связанные с определенными основообразующими формантами, представляется затруднительно. Поэтому в некоторых языках предпочтение отдается одним показателям, в других - иным. Наблюдается тенденция к унификации одного форманта и закрепление за ним более обобщенного значения, например, как это происходило в древнегерманских языках, где показатель -п- взял на себя функцию выражения одушевленности.

Немаловажное значение при рассмотрении функционирования и.-е. основообразующих показателей играет, во-первых, этимологический анализ имён, во-вторых, история и этнография данного народа, а также типологические параллели. В этой связи необходимо напомнить мнение Г.А.Климова о том, что в языках активного строя, к каковым, по всей вероятности, ранее принадлежали и и.-е. языки [Климов 1977: 206-209], классы слов, обозначающие одушевленные, активные денотаты, менялись, т.е. пополнялись, обновлялись в зависимости от того, что приобретало у людей социальную значимость [Климов 1977: 211-212].Типологически идентичное явление можно наблюдать в кетском языке, где к классу одушевленных имён относят реалии, тесно связанные с человеком, необходимые ему [Крейнович 1961: 114-116; 1968: 185-192; Вернер 1969: 178; Вернер 1974: 36].

Как известно, древнегерманские консонантные основообразующие и форманты с консонантными элементами принимали участие не только в словообразовании, но и в формообразовании. В свою очередь, это связано с их происхождением. Необходимо отметить, что в одном и том же форманте могли сочетаться несколько значений в том случае, если этот формант можно связать с дейктической местоименной основой.

Употребление большого количества формантов, содержащих консонантные элементы, свидетельствует о том, что для маркировки классов основ и, вероятно, активного падежа [Майтинская 1969; Осипова 1980] использовались дейктические частицы нескольких основ, ориентированные первоначально на передачу различных пространственных отношений.

Согласно теории, сформулированной Б.А.Серебренниковым, в результате переосмысления первоначальных пространственных отношений возникли посессивные отношения: ". понятие "мой" развилось из понятия "ближе всего ко мне лежащий", понятие "твой" - из понятия "лежащий немного подальше от меня" и понятие "его - из понятия "наиболее от меня удаленный" [Серебренников 1971: 279]. Это доказывается содержанием одних и тех же элементов в некоторых притяжательных суффиксах и указательных местоимениях. Б.А.Серебренников считает, что для выражения посессивных отношений ".к именам существительным присоединялись не личные местоимения, а указательные местоимения, способные обозначать различную пространственную градацию, например, "мясо, лежащее ближе ко мне", позднее "моё мясо" и т.д." [Серебренников 1971: 279].

Следует отметить, что кроме выражения значений указательности и по-сессивности дейктические частицы могли послужить основой для формирования падежей (первичных падежей) и, таким образом, приобрести разные падежные значения. Так, К.Е.Майтинская подчеркивает, что "обладая способностью выражать пространственные и другие адвербиальные отношения, первичные указательные частицы, подобно наречиям, имели необходимые данные для перехода в падежные форманты и могли положить начало возникновению склонения" [Майтинская 1969: 139].

Можно предположить, что элемент пространственного значения заключался в консонантных формантах -r-, -1-, -n-, -j-/-i-, -w-/-u- в тех случаях, когда они являлись основообразующими формантами в словах, которые в древних и.-е. локативах не имели окончания, т.е. они были собственно первичными показателями падежа с широкими функциями. Эти же форманты могли в сложных словах и в суффиксах прилагательных сохранить значение принадлежности, которое в то же самое время могли быть одним из падежных значений. Сохранение же основообразующих формантов с консонантными элементами в nomina agentis указывает на то, что они первоначально маркировали имена, обозначающие деятеля [Майтинская 1969; Осипова 1980].

Поскольку все указанные значения могли быть соединены только в дейктических частицах, мы предполагаем, что первые элементы -j-, -w-сложных -ja-, -jó-, -wa-, -wo- формантов были местоименного происхождения, вернее, они восходят к наиболее древнему источнику местоимений -дейктическим частицам.

Об указательном характере местоименных основ, которые сохранились в основообразующих формантах, свидетельствует употребление многих из них в функции артикля. Так, и.-е. формант *-io-, восходящий к местоименной основе, использовался в артиклеобразующей функции в индоиранских, греческом и балто-славянских языках [Иванов 1979: 53-56].

Основообразующий формант -u-, вполне возможно, имеет местоименное происхождение. Вероятно, -и- связан с и.-е. дейктической основой с характеристикой *w, которая приводится А. Мейе наряду с *п- и *1- как указывающей на отдаленный предмет [Мейе 1938: 333].

Все это позволяет предположить, что если в и.-е. языках не обнаружено какой-либо местоименной основы, то признаки ее существования могли сохраниться в основообразующих и.-е. формантах.

Индуцирующее действие одних основообразующих формантов и исчезновение других в и.-е. языках говорит о тенденции к более обобщенному выражению раздробленных понятий в этих языках. К такой группировке, по всей вероятности, относится деление существительных по признаку одушевленности/неодушевленности. Однако этот процесс, не достигнув своего окончательного развития в и.-е. языках, был нарушен формированием категории рода. Зарождение грамматического рода было связано с самого начала с использованием для этой цели гласных основообразующих формантов [Якубинский 1953: 168; Савченко 1974: 175, 198 и др.]. Поэтому развитие новых категорий отразилось в наслоениях на уже существующие классно-активные построения.

Основообразующие форманты с консонантными элементами, так же как и константные основообразующие форманты, относятся к более древней структуре индоевропейского имени, свидетельствующей об ином строе индоевропейских языков. В данной работе исследуются сложные основообразующие форманты -ja-, -jö-, -wa-, -wo-, которые мы рассматриваем с двух сторон: с одной стороны, более древние элементы]-, -w- и, с другой, наслоившиеся позже -а-, -5-, в которых, по нашему мнению, отразились родовые отношения. Благодаря консервативности морфологического строя по сравнению с другими уровнями языка в парадигме склонения древнегерманских существительных могут открыться явления, которые помогут нам расшифровать функционирование сложных основообразующих формантов в парадигме склонения готских существительных.

Об актуальности исследования свидетельствует тот факт, что до сих пор основообразующие форманты рассматривались или как словообразовательные суффиксы, характеризующие отдельные группы существительных [Brugmann 1892: 430-431; Specht 1947; Макаев 1969: 3-21; 1970: 182-216; Ильиш 1973: 25;], или как суффиксы, формирующие склонения, т.е. формативы. При этом не были вскрыты причины двоякой природы основообразующих формантов, т.е. употребление их в качестве словообразовательных суффиксов и парадигматических формативов.

Основообразующие форманты -ja-, -jö-, -wa-, -wo- до сих пор достаточно не исследованы. В результате в лингвистической литературе были высказаны различные, порою противоречивые точки зрения относительно происхождения и функционирования данных формантов в склонениях готских существительных. Не подвергались исследованию лексико-семантические группы слов с этими основообразующими формантами.

Поскольку готские основообразующие форманты -]а~, -^о-, -\уа-, -ш5-рассматривались лишь фрагментарно, а проявление элементов в этих формантах и отнесение их к самостоятельным элементам, принадлежащим к наиболее древнему пласту германских и в целом индоевропейских языков, а также соотношение основообразующих формантов -^а-, -]о-, -у/а-, -\¥б- с категориями одушевленности/неодушевленности, грамматического рода не являлось предметом специального исследования, мы считаем, что данные вопросы остаются актуальными и нуждаются в дальнейшей разработке.

Цель данной работы заключается в том, чтобы доказать, что готские -}а~, ^о-, -\уа-, -\¥б- являются сложными формантами, а не просто вариантами а-, б-основ и в элементах могли сохраниться следы выражения индоевропейской категории одушевленности/неодушевленности.

В исследовании проводится лексико-семантический анализ готских существительных }а~, ]5-, \vo-ochob, чаще всего рассматриваются параллели древних германских и других индоевропейских языков.

В соответствии с намеченной целью в работе решаются следующие задачи:

Выявить структуру и значение основообразующих формантов -)а~, -]б-, -ша-, -\¥0-.

2. Исследовать для более детальной расшифровки данных основообразующих формантов элементы -\у- как наиболее древние, имеющие определенное значение (одушевленность) и элементы -а-, -о-, наслоившиеся позже, как одно из отражений родовых отношений.

3. Показать, что основообразующие форманты с консонантными элементами -V/- соединяли в себе ряд грамматических функций, выражение которых связано с происхождением этих формантов.

4. Выяснить соотношение готских существительных с основами на -]а,-]о, -\уа, -\уо с категорией одушевленности/неодушевленности.

5. Представить новую схему морфологической структуры готского имени с основами на -ja, -jö, -wa, -wö.

Основными источниками исследования стали этимологические словари готского языка З.Файста и Х.К.Уленбека, словарь В.Скита "А Mceso-Gothic Glossary", готские тексты и словарь В.Штрайтберга "Gotisch-GriechischDeutsches Wörterbuch", материалы по происхождению грамматической категории рода Г.Корбетта, И.Фодора, В.В.Иоффе, В.Лемана и другие (см. список в разделе "Библиография"), лингвистические исследования по основообразующим формантам Э.А.Макаева, Е.С.Кубряковой, О.А.Осиповой, К.Шилдз и другие (см. список в разделе "Библиография").

Специфика изучения лексики древних языков заключается в том, что ее анализ проводится на основе письменных памятников. Поэтому материалом исследования явилась сплошная выборка готских существительных с основами на -ja, -jö, -wa, -wö из словаря и текстов библии В.Штрайтберга. В основу работы был положен семантический и этимологический анализ существительных готского языка, а также проведен количественный анализ данных.

На всех этапах исследования учитывались синхронный и диахронный аспекты, применялись методы сравнительно-типологического и исторического анализа.

В лингвистической среде большое значение уделяется проблеме влияния различных этно-культурных типов сообществ людей на состояние используемых ими языков. Поэтому в процессе работы потребовалось привлечение широкого круга сведений историко-культурного и социального характера. В некоторых случаях учитывались этнографические материалы о древних германцах и индоевропейцах, а также народностях Севера и Сибири, поскольку в типологическом плане верования и обряды этих народностей в недалеком прошлом имели ряд общих черт с верованиями и обрядами в жизни древних германцев.

Новизна работы заключается в том, что впервые делается попытка:

1. Показать, что основообразующие форманты -ja-,-jö-,-wa-,-wö-представляют собой сложные форманты, состоящие из консонантных показателей -j-, -w- и гласных -а-, -б- элементов.

2. Обосновать принадлежность показателей -д-, -лу- данных сложных основообразующих формантов к древнему состоянию германских языков.

3. Установить связь готских существительных \v6-ochob с категорией одушевленности / неодушевленности.

4. Рассматривать форманты как элементы со значением одушевленности и реляционным значением.

5. Продемонстрировать новую схему морфологической структуры готского имени ]6-, wa-, \vo-ochob, состоящую из основы, консонантного элемента, гласного показателя родовых отношений, падежного окончания.

Теоретические и практические результаты работы.

Наша трактовка отнесения формантов -у, -у/- к самостоятельным элементам позволяет по-новому рассматривать склонения готских существительных ,\уа-, шб-основ.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что результаты исследования могут содействовать иному подходу к вопросу склонения и дальнейшей разработке проблем, связанных с основообразующими формантами в развитии склонения существительных.

Практическая значимость работы заключается в возможности применения результатов исследования в учебном процессе, в спецкурсах и практических занятиях по истории английского языка, общего языкознания и сравнительной типологии.

Апробация работы. Результаты исследования были представлены в виде докладов и сообщений на Международной научно-методической конференции "Язык и культура" в ТГУ, проходившей в декабре 1997 года, на ежегодных межвузовских научных и научно-студенческих конференциях в период с 19961999гг. в ТГПУ, а также на традиционных "Дульзоновских чтениях", проводимых при ТГПУ в мае 1996-1998гг.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения. В конце каждой главы приводятся основные выводы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сложные основообразующие форманты, их роль в формировании готских склонений существительных"

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

1. Основообразующие форманты -\уа-, -\уо- трактуются нами как сложные.

2. В основах на -\уа-, -\¥б элемент -\у- представляет собой исторически самостоятельный основообразующий формант (например, готск. кпш "колено", перешедшее из и- в -\уа-основу); позже он слился с а-, б-основами. Формант -v/- является древним и участвует в классном делении существительных.

3 Сложные основообразующие форманты -\уа-, -\уо- оформляют существительные определенной семантики, т.е. активные, одушевленные имена.

4 Консонантный показатель -\у- данных сложных формантов являлся маркером одушевленности, гласные же элементы -а-, -б- выступают показателями внутриморфемных родовых отношений: первый - мужского и среднего, второй - женского рода.

5. По нашему мнению, формант -\у- является местоименного происхождения, поскольку, во-первых, соотносится с дейктическими элементами (по А.Мейе), во-вторых, сопоставим с суффиксами органической принадлежности в уральских языках, которые восходят к местоименной основе.

6. Показатель , как и другие консонантные форманты, первоначально выполнял классифицирующую роль, выделяя класс активных имен. Судя по косвенным данным и готским текстам, он мог использоваться для выражения принадлежности и определенности.

7. На основе морфологического анализа устанавливается древняя структура слова. Поэтому можно представить новую схему морфологической структуры готского имени \уа-, \¥б- основ: основа + консонантный формант со значением одушевленности + гласный показатель внутриморфемных родовых отношений + падежное окончание.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В процессе как теоретического, так и практического исследования структуры и значения основообразующих формантов -}а~, ^о-, -у/а-, -у/о- в готском языке важнейшее место отводится истокам зарождения грамматической категории рода.

В лингвистической литературе на данный момент не разработан вопрос о проявлении элементов -у, в сложных формантах и отнесения их к самостоятельным, а также соотношение данных формантов с категориями одушевленности/неодушевленности, грамматического рода.

В диссертации проблема была изучена, в основном, в рамках морфологического и лексико-семантического уровней. В теоретическом плане, опираясь на данные исследований, на результаты собственного анализа, можно сделать следующие выводы:

1. Основообразующие форманты готского языка -]а~, -]б-, -у/а-, -\уо-впервые определяются как сложные, которые состоят из консонантных и гласных -а-, -б- элементов.

2. В склонении существительных с основами на -]а, -до, -\уа, -\уо сохраняются древние показатели в виде консонантных элементов -д-, -ш-. Судя по всему, данные форманты представляют собой реликты индоевропейского состояния. Именно в них отразились следы классного и активного строения имени.

3. По нашему мнению, показатели сложных основообразующих формантов -]а~, -]б-, -\уа-, -\¥б- можно отнести к исторически самостоятельным элементам. В качестве таких элементов они проявляются в склонениях существительных с основами на ч- и -и-(например, готское имя киш "род" перешло из склонения с основой на -ь в склонение с основой на -]а-, готск. кши "колено" из склонения с основой на -и в склонение с основой на --\уа). Кроме того, форманты -]-, -лу- можно проследить до дейктических частиц и сопоставить с суффиксами органической принадлежности. Известно, что большинство таких суффиксов восходят к указательным местоимениям.

4. В системе склонения готских существительных с основами на -]б, -ша, -шб можно обнаружить следы отражения древней категории одушевленности/неодушевленности. Это проявляется в том, что консонантные форманты -\у- первоначально маркировали имена, обозначающие одушевленные денотаты.

5. Гласные элементы -а-, -б- сложных основообразующих формантов -]б-, -\уа-, -луо- служат "внутриморфемной" маркировкой более поздних родовых отношений.

6. Имена существительные, оформленные сложными основообразующими формантами -]б-, -\уа-, -\уо-, характеризуются семантической общностью. В основном они обозначают одушевленные объекты реального мира или предметы, игравшие важную роль в хозяйственной жизни древних германцев, в их культовых обрядах и верованиях. К этой группе относятся имена с реляционной семантикой, т.е. имена, имеющие принадлежностное отношение к чему-либо или кому-либо. Мы присоединяем их к группе активных имен, поскольку по своей семантике они относятся к одушевленным именам (термины родства, части тела человека или животных и т.д.) или к таким именам (в настоящее время воспринимаются как абстрактные), которые обозначали понятия, чаще всего, имеющие отношение к живому существу или действующему предмету и связанные с деятельностью человека. Типологически они соответствуют именам, которые характеризуются неотторжимой принадлежностью, свойственной в языках активной типологии именам активного класса. Особенностью таких имен является возможность присоединения посессивного форманта.

7. Консонантные элементы -\у- сложных формантов характерны для существительных всех трех родов, поэтому они не имели отношение к категории грамматического рода, которая сформировалась позже. Их первоначальное значение связано с более ранней категорией - категорией одушевленности/неодушевленности, т.е. форманты -]-, являлись маркерами одушевленности. Готские существительные, входящие в группу активных имен, имеют формальные показатели в виде консонантных элементов сложных формантов -]б-, -\уа-, -w5-, которые обнаруживают принадлежностное значение. Как показали косвенные данные и готские тексты, форманты могли передавать и значение определенности.

8. На основании семантического и этимологического анализов готских существительных устанавливается выражение консонантными элементами сложных формантов ^б-, -\уа-, -\уб- значения одушевленности.

9. В готском языке существительные со сложными основообразующими формантами ^ а-, -]6-, -ша-, -луо-, обозначающие одушевленные денотаты в понятии древних, можно подразделить на шесть групп: 1) существительные, обозначающие людей и их род занятий; 2) существительные, обозначающие отношения родства; 3) существительные, обозначающие животных и растения; 4) существительные, обозначающие реалии, тесно связанные с человеком или животным; 5) существительные, так или иначе относящиеся к человеку, его деятельности; 6) существительные, обозначающие явления природы.

10. Форманты могли использоваться в качестве показателей первичного активного падежа, как и другие консонантные форманты. Для этой цели были привлечены косвенные данные о возможном употреблении данных показателей в других древних индоевропейских языках со значением косвенных падежей (местного и родительного).

11. На основе морфемного анализа впервые устанавливается древняя структура готского имени со сложными основообразующими формантами -}а~, ^6-, -\уа-, -шо-: основа + консонантный формант со значением одушевленности + внутриморфемный показатель родовых отношений + падежное окончание.

Список научной литературыКазанцева, Татьяна Юрьевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Абдуллаев 3. Г. Эргативная конструкция предложения в горских письменных языках Дагестана// Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. - Л., 1967. - С. 191-201.

2. Аксенов А. Т. К проблеме экстралингвистической мотивации грамматической категории рода// Вопр. языкознания. 1984. - № 1. - С. 14-25.

3. Анацкий И. И. Модели имени действующего лица в германских языках// Проблемы морфологического строя германских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1963.-С. 135-145.

4. Анацкий И. Н. Родовая дифференциация и политематизм основ в германском именном склонении// Проблемы сравнительной филологии: Сб. статей к 70-летию члена-корреспондента АН СССР В. М. Жирмунского. -М., 1964. С. 74-81.

5. Андреев Н. Д. Раннеиндоевропейский праязык. Л.: Наука, 1986.328с.

6. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1868. - Т. 2.-370 с.

7. Барроу Т. Санскрит. М.: Прогресс, 1976. - 411 с.

8. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. Пер. с франц. Н. Д. Андреева. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1955. - 260 с.

9. Богаевский Б. Л. Земледельческая религия Афин. Пг., 1916.413 с.

10. Бруннер К. История английского языка. Пер. с нем. С. X. Васильевой. М.: Изд-во ин. лит-ры, 1956. - Т. 2. - 391 с.

11. Быховская С. Л. «Пассивная» конструкция в яфетических языках// Язык и мышление. Л., 1934. - С. 55-72.

12. Быховская С. Л. К вопросу о происхождении склонения// Изв. АН СССР. Отдел гуманитарных наук. Серия 7. Л., 1930. - № 4. - С. 283-295.

13. Вдовин М. С. Природа и человек в религиозных представленияхчукчей // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. Л., 1976. - С. 217-253.

14. Вернер Г. К. Реликтовые признаки активного строя в кетском языке// Вопр. языкознания. 1974. - № 1. - С. 34-45.

15. Вернер И. Г. Вопросы именной классификации в енисейских диалектах// Вопр. филологии. Омск, 1969. - С. 170-179.

16. Вернер И. Г. Категория рода в кетском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 1972. - 18 с.

17. Вернер И. Г., Вернер Г. К. Об одной енисейско-индоевропейской языковой параллели// Труды кафедр гуманитарных наук. Омск, 1968. -С.157-163.

18. Володин А. П. Эргативная конструкция в ительменском языке// Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. Л., 1967. - С. 240-245.

19. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси: Изд-во Тбилис. ун-та, 1984. -Ч. 1. - 428 с.

20. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси: Изд-во Тбилис. ун-та, 1984. - 4.2. - С. 439-1328.

21. Герценберг Л. Г. Морфологическая структура слова в древних индоиранских языках. Л.: Наука, 1972. - 274 с.

22. Гецадзе И. О. К истории формирования эргативной конструкции в абхазском языке// Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. Л., 1967. - С. 156-167.

23. Горшкова К. В., Хабургаев Г. А. Историческая грамматика русского языка. М.: Высш. шк., 1981. - 359 с.

24. Грачёва Г. Н. Традиционное мировоззрение охотников Таймыра (на материалах нганасан (XIX начала XX в.). - Л.: Наука, 1983. - 193 с.

25. Гухман М. М. Готский язык. М.: Иностр. лит-ра, 1958. - 288 с.

26. Гухман М. М. Историческая типология и проблема диахронических констант. -М.: Наука, 1981. 248 с.

27. Гухман М. М. Конструкции с дательным-винительным лица и проблема эргативного прошлого индоевропейских языков// Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. Л., 1967. - С. 58-73.

28. Гухман М. М. Конструкция с дательным-винительным лица в индоевропейских языках// Изв. АН СССР. Отделение лит-ры и яз. М., 1945. -Т. 4.-Вып. 3-4.-С. 148-157.

29. Гухман М. М. Приемы сравнительно-исторического изучения словоизменения// Вопросы методики сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1956. - С. 209-285.

30. Гухман М. М. Происхождение строя готского глагола. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1940. - 154 с.

31. Дектярев В. И. Основы общей грамматики. Ростов-на-Д.: Изд-во ун-та, 1973.- 255 с.

32. Десницкая А. В. Именные классификации и проблема индоевропейского склонения// Изв. АН СССР. ОЯЛ. 1941. № 3 . - С. 49-55.

33. Десницкая А. В. Именные классификации и проблема индоевропейского склонения// Сравнительное языкознание и история языков. Л., 19846. - С. 57-70.

34. Десницкая А. В. К вопросу о развитии номинативной типологии предложения из активной// Сравнительное языкознание и история языков. -Л., 1984а. С. 153-162.

35. Десницкая А. В. О происхождении винительного падежа в индоевропейских языках// Сравнительное языкознание и история языков. Л., 1984в. - С. 70-81.

36. Джаукян Г. Б. Очерки по истории дописьменного периода армянского языка. Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1967. - 382 с.

37. Дульзон А. П. Кетский язык. Томск: Изд-во ТГУ, 1968. - 636 с.

38. Дульзон А. П. Общности глагольных форм индоевропейских языков с урало-алтайскими // Вопр. лингвистики. Томск, 1969. - Вып. 2.-С. 110-139.

39. Елизаренкова Т. Я. Грамматика ведийского языка. М.: Наука, 1982.-438 с.

40. Ельмолев Л. О. О категориях личности-неличности и одушевленности-неодушевленности// Принципы типологического анализа языков различного строя.-М., 1972.-С. 114-152.

41. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958. - 404 с.

42. Жирмунский В. М. Существовал ли «прагерманский» язык?// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1971. - № 3. - С. 3-6.

43. Журинская М. А. Именные посессивные конструкции и проблема неотторжимой принадлежности// Категория бытия и обладания в языке. -М., 1977. С. 194-258.

44. Задорожный Б. М. Пор1вняльня фонетика 1 морфолопя готьско'Г мови. Льв1в, 1960. -297 с.

45. Зализняк А. А. К вопросу о грамматических категориях рода и одушевленности в современном русском языке// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1964.-№ 4.-С. 25-40.

46. Зограф Г. А. Морфологический строй новых индоарийских языков. -М.: Наука, 1976.-368 с.

47. Иванов Вяч. Вс. Реконструкция индоевропейских слов и текстов, отражающих культ волка// Изв. АН СССР. Сер. лит-ры и яз. М.: Наука, 1975. - Т. 34.-№ 5. - С. 399-408.

48. Иванов Вяч. Вс. Хеттский язык. М.: Изд-во вост. лит-ры., 1963.222с.

49. Иванова Ю. В. Обрядовый огонь// Календарные обычаи и обряды встранах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983.-С. 116-130.

50. Ильиш Б. А. История английского языка. Л.: Просвещение, 1973. -351 с.

51. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. ОеШса/ Вступ. статья, перевод и коммент. Е. Ч. Скржинской. М.: Изд-во Вост. лит-ры., 1960. -318 с.

52. Иоффе В. В. Происхождение и развитие категории рода в праиндо-европейском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 1973.-23с.

53. Историко-типологическая морфология германских языков. Фоно-морфология. Парадигматика. Категория имени/ Отв. ред. М. М. Гухман. М.: Наука, 1977.-360 с.

54. Казанцева Т. Ю. Сложные основообразующие форманты в готском языке// Вестник ИГЛУ. Проблемы историко-типологических исследований германских языков в лингво-этническом аспекте. Сер. Лингвистика. Иркутск: ИГЛУ, 2000. - Вып. 4. - С. 23-29.

55. Карамшоев Д. Категория рода в памирских языках: Автореф. дис. . доктора филол. наук. М., 1979. - 35 с.

56. Карпинская О. Г. Типология рода в славянских языках// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1964. - № 6. - С. 61-71.

57. Кацнельсон С. Д. Историко-грамматические исследования. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1949. - 384 с.

58. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972.-216 с.

59. Ким А. А. Семантические основы сочетаемости лично-притяжательных суффиксов с именами существительными в селькупском языке// Теоретические вопросы фонетики и грамматики языков народов СССР. Новосибирск, 1981. - С. 74-83.

60. Климов Г. А. Очерк общей теории эргативности. -М.: Наука,1973.-264 с.

61. Климов Г. А. Типология языков активного строя. М.: Наука, 1977. - 320 с.

62. Копелиович А. Б. Очерки по истории грамматического рода. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1989. 120 с.

63. Корбетт Г. Г. Типология родовых систем// Вопр. языкознания. -М.: Наука, 1992. № 3. - С. 21-30.

64. Крейнович Е. А. Именные классы и грамматические средства их выражения в кетском языке// Вопр. языкознания. 1961. - № 2. - С. 106116.

65. Крейнович Е. А. О грамматическом выражении именных классов в глаголе кетского языка// Кетский сборник. М., 1968. - С. 139-195.

66. Кубрякова Е. С. Именное словообразование в древних германских языках// Проблемы морфологического строя германских языков. -М.: Изд-во АН СССР, 1963. С 122-134.

67. Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. Морфология. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1953. - 306 с.

68. Кулемзин В. М. Человек и природа в верованиях хантов. -Томск: Изд-во ТГУ, 1984. 191 с.

69. Курбанова А. И. Эргативный падеж и его функции в цахурском языке// Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. -Д., 1967.-С. 209-223.

70. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М.: Иностр. лит., 1962.- 456 с.

71. Курилович Е. Флексии прилагательного в балтийском и славянском// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1969. - № 3. - С. 3-11.

72. Лайонз Д. Введение в теоретическую лингвистику. М.: Прогресс, 1978. - 543 с.

73. Леви-Брюль Л. Выражение принадлежности в меланезийских языках// Эргативная конструкция предложения. М., 1950. - С. 208-217.

74. Левковская К. А. Проблемы словообразования в сравнительно-историческом исследовании и методика их изучения (на материале древних германских языков) // Научные доклады высшей школы, филологические науки. М., 1960. - С. 65-79.

75. Листова Н. М. Пища в обрядах и обычаях// Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев.-М., 1983.-С. 16Ы73.

76. Лыткин В. И. Коми-зырянский язык// Языки народов СССР. М.: Наука, 1966а. - Т. 3. - С. 281-299.

77. Лыткин В. И. Коми-пермяцкий язык// Языки народов СССР. М.: Наука, 19666. - Т. 3. - С. 300-315.

78. Майтинская К. Е. К происхождению местоименных слов в языках различных систем// Вопр. языкознания. 1966. - № 1. - С. 15-25.

79. Майтинская К. Е. Местоимения в языках разных систем. М.: Наука, 1969.- 308 с.

80. Макаев Э. А. Вопросы именного склонения в древних германских языках// Тр. ин-та языкознания АН СССР. Вопросы германистики. М., 1959. - Т. 9 - С. 5-51.

81. Макаев Э. А. Проблема детерминативов в индоевропейском и общегерманском// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1969. - № 1. - С. 3-21.

82. Макаев Э. А. Структура слова в индоевропейских и германских языках. М., 1970.

83. Макаев Э. А. Язык древнейших рунических надписей. Лингвистический и историко-филологический анализ. М.: Наука, 1965. - 156 с.

84. Макаев Э. А., Кубрякова Е. С. О морфологическом статусе основообразующих элементов в готском языке// Фонетика. Фонология. Грамматика. К 70-летию А. А. Реформатского. М.: Наука, 1971. - С. 204-210.

85. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. -М., Л.: Соцэконгиз, 1938. 510 с.

86. Мещанинов И. И. Основные грамматические формы эргативногостроя предложения// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1964. - № 5. - С. 3-15.

87. Мещанинов И. И. Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. Л.: Наука, 1967. - 248 с.

88. Москальская О. И. Грамматика немецкого языка. М.: Изд. лит-ры на ин. яз., 1956. - 375 с.

89. Мурясов Р. 3. Слабое склонение имен существительных как морфологическое средство выражения одушевленности // Уч. зап./ 1-ый Моск. пед. инст. ин. яз. им. Мореса Тореза, 1969. Т. 52. - С. 353-368.

90. Одри Ж. Индоевропейский язык// Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1988. С. 24-121.

91. Осипова О. А. Отражение категории одушевленности/неодушевленности в парадигме склонения в древнегерманских языках (на материале готского языка). Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1980. - 130 с.

92. Осипова О. А. Следы классного и активного строения имени в древних индоевропейских языках// Теоретические аспекты лингвистических исследований. Новосибирск, 1984. - С. 37-49.

93. Осипова О. А. Функциональная вариативность древнегерманских консонантных основообразующих формантов// Языки мира: Проблемы языковой вариативности. -М.: Наука, 1990. С. 153-171.

94. Основы финно-угорского языкознания. Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М.: Наука, 1974. - 484 с.

95. Охотина Н. В. Согласовательные классы в восточных и южных языках банту. Коммуникативный статус и грамматическая структура М.: Наука, 1985.-263 с.

96. Палмайтис Л. Аккузатив и род// Вопр. языкознания. 1979. -№4. -С.90-100.

97. Плиний Старший. Естественная история// Древние германцы: Сб. документов. М., 1937. - С. 47-54.

98. Плутарх. Биография Гая Мария// Древние германцы: Сб. документов. -М., 1937. С. 127-138.

99. Покровская JI. П. Земледельческая обрядность // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. - С. 67-90.

100. Принципы описания языков мира. М.: Наука, 1976. - 343 с.

101. Прокош Э. Сравнительная грамматика германских языков. Пер. с англ. М.: Иностр. лит-ра, 1954. - 379 с.

102. Путилов Б. Н. Миф обряд - песня Новой Гвинеи. - М.: Наука, 1980.- 515 с.

103. Расторгуева Т. А. Очерки по исторической грамматике английского языка. М.: Высш. шк., 1989. - 160 с.

104. Ревзина О. П. Основные черты структуры грамматической категории рода// Славянское и балканское языкознание. М., 1976. - С. 4-23

105. Рифтин А. П. Категория видимого и невидимого мира в языке// Уч. зап. Ленингр. ун-т. Сер. филол. наук. Л., 1946. - Вып. 10. - С. 136-152.

106. Ромбандеева Е. И. Мансийский язык//Языки народов СССР. -М.: Наука, 1966. Т. 3. - С. 343-360.

107. Рулен М. Происхождение языка: ретроспектива и перспектива// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1991. - № 1. - С. 5-19.

108. Савченко А. Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. М.: Высш. шк., 1974. - 410 с.

109. Савченко А. Н. Эргативная конструкция предложения в праиндо-европейском языке// Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. Л., 1967. - С. 74-90.

110. Сахокия М. М. Сопоставительный анализ форм посессивности и переходности в древнеперсидском, древнеармянском и древнегрузинском языках: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тбилиси, 1974. - 59 с.

111. Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М.: Прогресс, 1980.-407 с.

112. Серебренников Б. А. Вероятностные обоснования в компаративистике. М.: Наука, 1979. - 352 с.

113. Серебренников Б. А. К проблеме отражения развития человеческого мышления в структуре языка// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1970. -№ 2. - С. 29-49.

114. Серебренников Б. А. К проблеме происхождения притяжательных суффиксов в тюркских и уральских языках// Фонетика. Фонология. Грамматика. К 70-летию А. А. Реформатского. М.: Наука, 1971. С. 277-282.

115. Серебренников Б. А. О причинах неодинакового порядка расположения притяжательных суффиксов в уральских и алтайских языках// Acta Orientalia, Acad. Hung., 1962. Vol. 15. - P. 311-313.

116. Серов С. Я. Календарный праздник и его место в европейской народной культуре// Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. - С. 39-54.

117. Смирницкий А. И. Лексическое и грамматическое в слове// Вопросы грамматического строя. М., 1955. - С. 3-53.

118. Сравнительная грамматика германских языков/ Ответ, ред. М. М. Гухман и др. Т. 1.-М.: Наука, 1962. 204 с.

119. Сравнительная грамматика германских языков/ Ответ, ред. М. М. Гухман и др. Т. 3. М.: Наука, 1963. - 455 с.

120. Степанова Т. Ю. Об относительной датировке готских существительных со сложными основообразующими формантами// Сб. статей 13-ой междун. научно-метод. конф. «Язык и культура», посвященной 120-летию ТГУ. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 2000. - С. 144-149.

121. Степанова Т. Ю. Роль именных основ с консонантами в отражении индоевропейской категории одушевленности/неодушевленности// Вестник ТГПУ. Сер.: Гуманит. науки. Филология. Томск, 1998. - Вып. 6. -С. 37-39.

122. Степанова Т. Ю. Склонения готских существительных с основами на -ja, -jб// Языковые единицы в системе и тексте: Межвуз. сб. научн. тр. -Томск, 1996.-С. 136-141.

123. Структурные общности кавказских языков. М.: Наука, 1978.132 с.

124. Суханова В. С. О семантике притяжательного суффикса 3 лица единственного числа в пермских языках// Лингвистический сборник. Петрозаводск, 1962. - Вып. 1. - С. 80-89.

125. Тацит Публий Корнелий. Германия// Древние германцы: Сб. документов. М., 1937. - С. 55-82.

126. Терешкин Н. И. Хантыйский язык// Языки народов СССР. М.: Наука, 1966. - Т. 3. - С. 319-343.

127. Тимпко Л. А. Род как историческая и социолингвистическая категория. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. 231 с.

128. Токарев С. А. Обычаи, обряды и поверья, связанные с животноводством// Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. - С. 90-97.

129. Токарев С. А., Филимонова Т. Д. Обряды и обычаи, связанные с растительностью// Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. - С. 145-160.

130. Топорова И. Н. Система именных классов в языке лингала// Вопросы африканской филологии. М., 1974. - С. 15-35.

131. Тронский И. М. О дономинативном прошлом индоевропейских языков// Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. -Л., 19676. С. 91-94.

132. Тронский И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. Л.: Наука, 1967а. - 103 с.

133. Уленбек X. К. Agens и patiens в падежной системе индоевропейских языков// Эргативная конструкция предложения. М., 19506. - С. 101-102.

134. Уленбек X. К. Идентифицирующий характер посессивной флексии в языках Северной Америки// Эргативная конструкция предложения. М., 1950а. -С. 186-207.

135. Уленбек X. К. К учению о падежах // Эргативная конструкция предложения. М., 1950в. - С. 97-100.

136. Филимонова Т. Д. Вода в календарных обрядах// Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. -М., 1983. С. 130-145.

137. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936. - 385 с.

138. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М.: Политиздат, 1980. - 831 с.

139. Цезарь К. Ю. Записки о галльской войне// Древние германцы: Сб. документов. М., 1937.-С. 10-33.

140. Чемоданов Н. С. Германские языки// Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. М., 1982. - С. 91-115.

141. Шагиров А. К. Об эргативной конструкции предложения в адыгейских языках// Эргативная конструкция предложения в языках различных типов.-Л., 1967.-С. 174-179.

142. Шантрен П. Историческая морфология греческого языка. М.: Иностр. лит-ра, 1953. - 337 с.

143. Шилдз К. Заметки о происхождении основообразующих формантов в индоевропейском// Вопр. языкознания. М.: Наука, 1990. - № 5. - С. 12-17.

144. Шилдз К. Некоторые замечания о раннеиндоевропейской именной флексии// Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. - С. 224-250.

145. Шухардт Г. Посессивность и пассивность// Эргативная конструкция предложения. М., 1950.-С. 143-151.

146. Якубинский Л. П. История древнерусского языка. М.: Гос. учебно-пед. изд-во М-ва просвещения РСФСР, 1953. - 368 с.

147. Ярцева В. Н. Историческая морфология английского языка. М.,

148. JL: Hsfl-BO AH CCCP, 1960. 194 c.

149. AhlssonL.-E. Die Altfriesischen Abstraktbildungen. Uppsala, 1960. -330s.

150. Bahder K. von. Die Verbalabstrcta in den Germanischen Sprachen. -Halle, 1880.-327 s.

151. Benveniste E. Origines de la Formation des Noms en Indo-Europeen. -Paris, 1935. 185 s.

152. Braune W., Helm F. Gotische Grammatic.-Halle (Saale), 1952.192 s.

153. Brugmann K. Grundriss der Vergleichenden Grammatik der Indogermanischen Sprachen. Strassburg, 1892. - Bd.2. - XIV. -1438 s.

154. Brugmann K. Kurze Vergleichende Grammatik der Indogermanischen Sprachen. Srassburg, 1904. - 774 s.

155. Brugmann K. The Nature and Origin of the Noun Genders in the Indo-European Languages/ Tr. E. Robbins. New York: Scirbner's, 1897. - V. 2. -753 p.

156. Burrow T. The Sanskrit Language. London, 1955. - 311 p.

157. Castren M. A. Grammatik der Samojedischen Sprachen. St. Ptb., 1852.-609 s.

158. Corbett G. G. Gender. Cambridge, 1991. - 325 p.

159. Cuny A. Etudes Pregrammaticales sur le Domaine des Langues Indo-Europeennes et Chamito Semitigues. Paris. - 1924. - 637 p.

160. Curme G. O. A Grammar of the English Language: Syntax. N. Y., 1931.-Vol. III. -XV.-616 p.

161. Decsy G. The Indo-European Protolanguage: A Computational Reconstruction. Bloomington, Indiana: Eurolingua, 1991. - 240 p.

162. Decsy G. The Uralic Protolanguage: A Comprehensive Reconstruction. Bloomington, Indiana: Eurolingua, 1990. - Vol. 9.-148 p.

163. Diesner H. J. The Great Migration/ Translated from the German by C. S. Salt, B. A. Hons. Great Britain, Leipzig, 1978. - 255 p.

164. Dieter F. Laut- und Formenlehre der Altgermanischen Dialekte. -Leipzig: O. R. Riesland, 1900. VIII. - 790 s.

165. Dokulil M. Tvoreni Slov v Cestine. Praha, 1962.

166. Fodor I. The Origin of Grammatical Gender// Lingua, 1959. 8.1. -P. 1-41. - 8.2. -P. 186-214.

167. Goodloe J.F. Nomina Agentis auf -el im Neuhochdeutschen. Hesperia. Schriften zur germanischen Philologie. Göttingen, 1929. - 231 s.

168. Hazelkorn L. The Role of Deixis in the Development of Finno-Ugric Grammatical Morphemes // Working Papers in Linguistics. 1983. - P. 90-117.

169. Henning R. Über die Entwicklung des Grammatischen Geschlechts // Zeitschrift für Vergleichende Sprachforschung, 1895. 33. - P. 401-419.

170. Hirt H. Geschichte der Deutschen Sprache. München, 1925.299 s.

171. Hirt H. Handbuch des Urgermanischen. Heidelberg, 1932. - T. II. -VII. - 200 s.

172. Hirt H. Indogermanische Grammatik. Heidelberg, 1927. - Bd. III548 s.

173. Ibrahim M. H. Grammatical Gender: Its Origin and Development. -Mouton: The Hague, Paris, 1973. 113 p.

174. Jellinek M. H. Geschichte der Gotischen Sprache. Berlin und Leipzig, 1926.-IX.-209 s.

175. Kieckers E. Handbuch der Vergleichenden Gotischen Grammatik. -Munich, 1928.-XVI.-288 s.

176. Kluge F. Nominale Stammbildungslehre der Altgermanischen Dialekte. Dritte Auflage, Max Niemeyer Verlag. Halle, 1926. - 155 s.

177. Kluge F. Urgermanisch. Vorgeschichte der Altgermanischen Dialekte. Dritte Verbesserte und Vermehrte Aufl. Srassburg, 1913. - 306 s.

178. Krähe H. Germanische Sprachwissenschaft. 3-te Aufl. Formenlehre. -Berlin, 1957.-Bd. II.-251 s.

179. Krähe H. Historische Laut-und Formenlehre des Gotischen. Heidelberg, 1948. 143 s.

180. Krause W. Handbuch des Gotischen. München: Beck, 1953. -200 s.

181. Kuhn Ad. Die Herabkundt des Feuers und des Göttertrankes. Berlin, 1859. - 262 s.

182. Kurylowicz J. Personal and Animate Genders in Slavic// Lingua, 11, 1962. P. 249-255.

183. Kurylowicz J. Stüdes Indoeuropéennes. Krakow, 1935. - 316 s.

184. Kurylowicz J. The Inflectional Categories of Indoeuropean. Heidelberg: Winter, 1964. - 246 p.

185. Lass R. Old English. A Historical Linguistic Companion. Cambridge: University Press, 1997. - 300 p.

186. Lehmann W. P. On Earlier Stages of the Indo-European Nominal Inflection// Language, 1958. Vol. 34. - № 2. - P. 179-202.

187. Lilie E. Studier over Nomina Agentis i Nutida Svenska. Göteborg, 1921. - 149 s.

188. Lohmann J. Genus u. Sexus. Göttingen, 1932. - 270 s.

189. Lommel H. Studien über die Indogermanische Femininbildungen. -Göttingen, 1912. 235 s.

190. Martinet A. Le Genre Féminin en Indo-Européen: Examen Fonctionnel du Problème// BSL. 1956. - T. 52. - P. 83-95.

191. Meillet A. Essai de Chronologie des Langues Indo-Européennes// BSL, 1931. Vol. 32. - P. 1-28.

192. Meillet A. Linguistique Historique et Linguistique Générale, I. -Paris, 1921. P. 199-229.

193. Meillet A. Linguistique Historique et Linguistique Générale, II. -Paris, 1938. P. 24-28.

194. Meillet A. Linguistique Historique et Linguistique Générale/ Deuxieme edition, II. Paris, 1926. - 351 p.

195. Osthoff H. Kleine Beitrage zur Declinationslehre der Indogermanischen Sprachen// Morphologische Untersuchungen. Leipzig, 1878. - T. I.- S. 207-290.

196. Owen F. The Germanic People: Their Origin, Expansion and Culture.- New Haven: College and University Press, 1966. 317 p.

197. Palmer F. Grammar. Penguin Books, 1971. - 200 p.

198. Paul H. Principles of the History of Language/ tr. H. A. Strong. New York, 1889.-396 p.

199. Pedersen H. Neues und nachträgliches// Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung, 1907. Bd. 40. - S. 118-126.

200. Polome E. C. Indo-European Culture, with Special Attention to Religion// The Indo-Europeans in the Fourth and Third Millennia. Karoma Pub-lischers, Inc. Ann Arbor, 1982. - P. 156-172.

201. Ruhlen M. The Origin of Language: Tracing the Evolution of the Mother Tongue. USA, 1994. - 239 p.

202. Schmidt J. Die Pluralbildung der Indogermanischen Neutra. Weimar, 1889.-456 s.

203. Shields K. A Theory of Gender Change // Glossa. 1979. - P.49-62.

204. Shields K. Some New Observations Concerning the Origin of the Indo-European Feminine Gender// KZ. 1977. - Bd. 91. - P. 56-71.

205. Specht F. Der Ursprung der Indogermanischen Deklination. Göttingen: Vadenhock and Ruprecht, 1947. - 423 s.

206. Streitberg W. Urgermanische Grammatik. Einfuhrung in das Vergleichende Studium der Altgermanischen Dialekte. Heidelberg, 1896. - 470 s.

207. Sütterlin L. Geschichte der Nomina Agentis im Germanischen. -Srassburg, 1887.- 319.

208. Thiele O. Die Konsonantischen Suffixe der Abstrakta des Altenglischen. Darmstadt, 1902. - 154 s.

209. Thompson E. A. The Early Germans. Oxford: Clarendon Press, 1965.-XII.- 162 p.

210. Velten H. V. The Accusative Case and its Substitutes in Various Types of Languages// Language. 1932. - № 8. - P. 255-270.

211. Vries J.de. Altgermanische Religionsgeschichte. Berlin, 1956. -Vol. 1.- 585 s.

212. Wackernagel J., Debrunner A. Altindische Grammatik. Bd. III. -Göttingen, 1930.-233 s.

213. Wheeler В. I. Grammatical Gender// The Classical Review 3, 1889. -P. 390-392.

214. Wheeler В. I. The Origin of Grammatical Gender// Journal of English and Germanic Philology 2, 1898. P. 528-545.

215. Whitney W. D. A Sanskrit Grammar. Leipzig, London, 1889. -XXVI. - 551 p.

216. Whitney W. D. Language and the Study of Language/ Twelve Lectures on the Principles of Linguistic Science. 5th ed. New York, 1873. - 295 p.

217. Wright J. Grammar of the Gothic Language. Oxford, 1910. - IX. -366 p.

218. Wundt W. Völkerpsychologie. Leipzig, 1900. - 195 p.

219. Zimmer H. Die Nominalsuffixe A und Ä in den Germanischen Sprachen. Quellen und Forschungen zur Sprach- und Kulturgeschichte der Germanischen Völker. Srassburg, 1876. - Bd. XIII. - 293 s.

220. ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ СЛОВАРИ И ИСТОЧНИКИ

221. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Изд-во иностр. и нац. словарей, 1955. - Т. 1. - 700 с.

222. Bosworth J., Toller Т. N. An Anglo-Saxon Dictionary. London: Oxford Univ. Press, 1973. - 1302 p.

223. Feist S. Etymologisches Wörterbuch der Gotischen Sprache. Halle, 1920.-448 s.

224. Meyer L. Die Gotische Sprache. Berlin, 1869. - XVI. - 780 s.

225. Pokorny J. Indogermanisches Etymologisches Wörterbuch. Berlin: München, 1951-1969.-Lief. 1-18.

226. Skeat W. W. A Moeso- Gothic Glossary/ with an Introduction, an Outline of Moeso-Gothic Grammar and a List of Anglo-Saxon and Old and Modern English Words Etymologically Connected with Moeso-Gothic. London, 1868. -XXII. - 340 p.

227. Streitberg W. Die Gotische Bibel. Heidelberg, 1910. - Bd. 3. -XL VI. - 484 s.

228. Streitberg W. Gotisch-Griechisch-Deutsches Wörterbuch. Heidelberg, 1910. - T. 2. - XVI. - 180 s.

229. Uhlenbeck C. C. Kurzgefasstes Etymologisches Wörterbuch der Gotischen Sprache. Amsterdam, 1896. - 174 s.