автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Служилый "город" Московского государства XVII века

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Козляков, Вячеслав Николаевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ СЛУЖИЛОГО «ГОРОДА»

§ 1. Постановка и изучение проблемы служилого «города» в исследовательской литературе XVIII в. — 1920-х гг.

§ 2. Служилый «город» в современной исторической науке

§ 3- Источники по истории служилых «городов»

§ 3. 1 Десятни

§ 3. 2 Делопроизводственные документы приказов и воеводских изб

§ 3. 3 Частные архивы городовых дворян

ГЛАВА 2. «ГОРОД» И «МИР» В СМУТНОЕ ВРЕМЯ

§ 1. Лжедмитрий I и служилые «города»

§ 2. «Город» и «мир» в царствование Василия Шуйского

§ 3. Участие служилых «городов» в освободительном движении 1б11—1612 гг.

ГЛАВА 3. СЛУЖИЛЫЙ «ГОРОД» ОТ СМУТЫ ДО СМОЛЕНСКОЙ ВОЙНЫ

§ 1. Правительственная политика по отношению к уездному дворянству в 1613—1619 гг.

§ 2. Разбор служилых «городов» 1621/22 г.

§ 3- Разбор дворян и детей боярских в 1630/31 г.

ГЛАВА 4. ВЛАСТЬ И УЕЗДНЫЕ ДВОРЯНСКИЕ ОБЩЕСТВА ОТ СМОЛЕНСКОЙ ВОЙНЫ ДО СОБОРНОГО УЛОЖЕНИЯ

§ 1. Служилый «город» в Смоленской войне 1632—1634 гг.

§ 2. Коллективные протесты уездного дворянства в 1б30—1640-х гг.

§ 3- Политический кризис 1648—1649 гг. и новый разбор дворян и детей боярских.

ГЛАВА 5. ГОРОДОВОЙ ДВОРЯНИН НА СЛУЖБЕ И ДОМА

§ 1. Служебные назначения дворян и детей боярских

§ 2. Городовое дворянство в сословном и местном самоуправлении

§ 3. «Домострой» служилого человека

Введение диссертации1999 год, автореферат по истории, Козляков, Вячеслав Николаевич

Служилые люди «по отечеству» составляли в Московском государстве XVII века многотысячную сословную группу, разделенную труднопроходимыми границами. На верху этой лестницы чинов находились бояре и московские дворяне, составлявшие Государев двор, в середине — жильцы и выборные дворяне из уездов, хотя и входившие в состав «московского списка», но не имевшие значительных привилегий, внизу — дворовые и городовые дети боярские из уездных служилых корпораций — «городов». Провинциальные дворяне и дети боярские были основой дворянского сословия в России, но они как бы выключены из истории, составляя ее молчащее большинство. Парадокс историографии состоит в том, что представления об основной массе служилых людей формировались на основании того, что известно о привилегированной верхушке — Государевом дворе, а не об обычном, рядовом дворянстве.

Немногочисленный, по сравнению с другими группами служилых людей, «Государев двор», состоявший из бояр, окольничих, дворян московских, стряпчих, стольников и жильцов, играл главную роль в приказном и воеводском управлении, а также военном деле. Дворянство, организованное в уездные служило-землевладельческие корпорации —- «города», на их фоне ничем примечательным не выделялось. Основная дворянская служба в войсках сотенного строя еще более нивелировала индивидуальность, по сравнению с возглавлявшими полки московскими дворянами. Достаточно посмотреть на описания в писцовых книгах вотчин и поместий людей, служивших в Государевом дворе, и аналогичные записи о владениях городового дворянина. При этом у московского дворянина могло быть несколько сел, деревень, починков в разных уездах, у городового же сына боярского, как правило, одна-единственная вотчина или «поместишко», часто состоявшие из «жеребья» доли) в родственном владении или из пустошей. Поэтому села и деревни столичных служилых людей выглядят в писцовых книгах разительным контрастом с деревнями и починками уездных детей боярских: плотно заселенные крестьянами и дворовыми людьми, в отличие от владений служилой мелкоты, где помещик со своими крепостными составлял почти одну семью.

Вокруг царя, в московских приказах, на войсковых смотрах — всюду городового дворянина можно было встретить только как челобитчика, а не распорядителя своей судьбы. Не случайно в запальчивых местнических спорах потомков городовых дворян называли людьми «обышными». Иначе обстояло дело в уездах, где у него уже появлялось поле для приложения своих сил. Один из самых известных институтов местного управления — губные избы — функционировал при участии дворянских корпораций, из их представителей выбирались губные старосты. Кроме того, проводя, по условиям службы, по полгода в своих поместьях (зимой или летом), провинциальные дворяне так или иначе становились «центром власти» дня своих крестьян, определяя повседневную жизнь в уездах.

К началу XVII века уездное дворянство прошло долгий, более чем столетний путь развития. Для составления общего очерка судеб служилого сословия и, в частности, служилого «города» в период формирования единого Русского государства накоплено немало сведений. Имеются и лекционный курс В. О. Ключевского, и специальная работа В. И. Новицкого о выборном дворянстве XVI—XVII вв., фундаментальные труды С. Б. Веселовского по 1 истории служилых землевладельцев. Важный вклад в историю русского дворянства содержится также в исследованиях Н. Е. Носова о местном самоуправлении, А. А. Зимина о «боярской аристократии», В. Б. Кобрина о 2 поместной форме землевладения. Изучение конкретных сюжетов эволюции состава феодалов Тверского (А. А. Зимин, Б. Н. Флоря) и Рязанского (А. А. Зимин, С. И. Сметанина) княжеств, Белозерского (А. И. Копанев), Вяземского и Торопецкого (В. Б. Кобрин), Новгородского (В. Н. Вернадский, Г. В.

Абрамович), Переславль-Залесского (Ю. Г. Алексеев), Псковского (Н. Н. Масленникова), Суздальского (Н. К. Фомин), Угличского (Л. И. Ивина) уездов позволило лучше представить пути созданиия единого Русского государства и з определить место в этом процессе служилого сословия. Особый интерес представляют комплексные генеалогические исследования на микрорегиональном уровне, представленные работами В. Л. Янина и С. 3. 4

Чернова. В последнее время состав и эволюция выборного дворянства в конце XVI — начале XVII в. рассмотрены А. П. Павловым.5 Сложная проблема инкорпорации феодалов южных и юго-западных земель, территория которых была предметом военных столкновений «меж Русью и Литвой», изучена М. М. б

Кромом. Предметом внимания исследователей были сами понятия «дворяне» и дети боярские» в их историческом развитии (И. Б. Михайлова, В. Д. Назаров).7

Большое значение имеют также источниковедческие наблюдения Б. Н. 8

Флори, В. Д. Назарова и А. П. Павлова о Дворовой тетради, разыскания С. П. Мордовиной и А. Л. Станиславского о боярских списках и составе «особого 9 двора» Ивана Грозного, осуществленные М. Г. Кротовым реконструкции

10 десятен XVI века.

Начатое недавно издание, как уже известных, так и вновь выявленных в делопроизводстве столбцов Поместного приказа и в других архивных собраниях актового материала служилых землевладельцев XV—XVI вв. (А. В.

Антонов, К. В. Баранов) дает в руки исследователей ценнейший материал по ранней истории функционирования дворянских корпораций и места в них и отдельных родов.

Большинство из перечисленных работ создавалось или было опубликовано (например, важнейшие труды С. Б. Веселовского) только в последние 30-40 лет. Накопление нового конкретного материала опрокинуло многие, казавшиеся ранее незыблемыми, умозрительные конструкции. Это относится к идеям о князьях — носителях децентрализаторских устремлений, борьбе боярства и дворянства, в которой, якобы, дворяне-сторонники царской власти боролись с боярами-сепаратистами. Нет также в наших представлениях прежней пропасти между поместьем и вотчиной. А что же появилось нового?

Названные работы при всем их многообразии и иногда несогласии авторов друг с другом обосновывают одно магистральное направление: изучение судеб государства, через судьбы конкретных дворянских родов и лиц. Подобный методологический прием (не в прежнем значении господствующей и подавляющей идеологии, принятой исследователем к руководству), дает в руки историков Московской Руси надежный инструмент для восстановления происходивших исторических процессов. Это подтверждается работами по истории боярской элиты Русского государства Роберта Крамми и Нэнси

12

Коллман, а также Валерии Кивельсон — о владимирском и Энн Клеймолы —

13 о рязанском дворянстве XVI—XVII вв. В исследованиях американских коллег также делается попытка проследить влияние происхождения, родственных связей тех или иных родов внутри боярства или территориальных корпораций на политическую систему России в московский период ее истории.

Само становление сословия уездного дворянства совпадало со временем создания единого Русского государства и тесно связано с этим процессом. Утверждение «централизованного» государства долгое время казалось победоносным шествием великокняжеской власти, совершившимся на протяжении жизни одного поколения на рубеже XV—XVI вв. Внешне все выглядело действительно именно так, как свидетельствовали общеизвестные факты и даты вхождения ранее независимых земель и княжений в состав единой Руси. Однако сам процесс вживания в «новое время» оставался в тени ярких событий и войн, в которых терялась независимость, а приобреталась. Что же могло, кроме страха войны, удержать прежние княжения в подчинении великого московского князя или, напротив, заставить противодействовать ему? Ответ следует искать в судьбах власти и собственности, самоуправления и положения элиты, как в Москве, так и в бывших независимых княжествах и городах.

В общих чертах можно вьщелить несколько этапов, повлиявших на эволюцию уездного дворянства (и на содержание самого термина). Все они были так или иначе связаны с общими историческими событиями. Попытаемся обозначить наиболее значимые грани формирования служилого сословия в целом, и, в частности, городового дворянства.

Как справедливо подчеркивал А. А. Зимин, исследуя события «великой замятии» в доме Ивана Калиты в середине XV века, одним из ее результатов стало создание Государева двора «с его тремя составными частями: служилыми

14 князьями, боярами и детьми боярскими». Именно в перипетиях борьбы за московское великое княжение Василия Темного с Юрием Дмитриевичем Галицким и его сыновьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой рождались очевидные преимущества и аргументы в пользу службы московскому князю, заставлявшие удельных князей, их бояр и слуг переходить на службу в Москву. Но и те, кто оставался в уделах и землях, сохранявших свои автономные права, еще не многое теряли в то время. После смерти Василия II территория великого княжения состояла из трети в Москве, Владимире, Переславля, Костромы, Галича и Соли Галичской, Устюга, Вятской земли, Суздаля, Нижнего Новгорода, Мурома, Великой Соли, Юрьева Польского, Боровска, Суходола, Калуги и Алексина (всего, по разным подсчетам, от 16 до 18 городов). В начале княжения Ивана III свои дворы имели его братья князья Юрий Васильевич, княживший в Дмитрове, Можайске, Серпухове, Андрей Васильевич Большой — в Угличе, Устюжне, Бежецком Верхе, Звенигороде, Борис Васильевич в Волоке, Ржеве, Рузе, князь Андрей Васильевич Меньшой — в Вологде, Кубене, Заозерье (еще 12—14 городов).

В Белоозере, Верее и Вышгороде (позднее отобран великим князем, как и Ярославец Малый) княжил двоюродный брат Ивана III князь Михаил Андреевич, номинально сохраняя самостоятельность, а следовательно и такой ее атрибут, как двор. Очень быстро потеряли даже видимость самостоятельности в Ярославском княжестве (до своей смерти в 1471 г. им владел ярославский великий князь Александр Федорович Брюхатый). Ростовские князья Владимир Андреевич с братьями продали свою половину Ростова в 1474 г. и Иван III передал ее «до живота» своей матери вдове княгине Марии Ярославне, владевшей наряду с половиной Ростова еще и Романовым. Трудно сказать, полагался ли ей свой двор, но вряд ли мы ошибемся, предположив у нее наличие определенного числа слуг для охраны, церемониала и дворцовых

15 поручений.

Независимость от московского князя сохраняли Новгород и Псков, в структуре управления которыми важнейшее место принадлежало боярам, выбиравшим из своей среды посадника. С Двором московских великих князей соперничали такие же дворы великих князей в Твери и Рязани, пусть менее богатые, не столь многочисленные, но выполняющие такие же функции в своих княжениях.

В обозначенной системе отличающихся по своему статусу княжеств уездное дворянство еще не могло быть создано. Территориальное подчинение городов Москве компенсировалось иммунитетными правами удельных князей, поэтому положение московского, дмитровского, угличского, волоцкого боярина, как и судьба их послужильцев и слуг, отличались не столь разительно. А ведь было еще соперничество Московского великого княжения с Новгородом и Псковом, Тверью и Рязанью, где еще трудно было отдать первенство какой-либо одной боярской корпорации. Поэтому именно ликвидацию самостоятельности этих земель и их присоединение к Москве можно назвать решающим рубежом и создании новой структуры господствующего сословия.

Основным событием, предопределившим все будущее развитие России, стало завоевание Новгорода в 1478 г. (об этом имеются работы Я. С. Лурье, Ю. Г. Алексеева, Р. Г. Скрынникова). Для истории дворянства наиболее значимыми стали «выводы» — насильственные миграции, осуществленные несколько раз в

1483—1484 и 1488 гг. Прием этот, надолго оставшийся в арсенале московских правителей, отменил такие «частности», как декларированное сначала Иваном III стремление не трогать землевладение новгородских бояр.

Не прошло и десяти лет со времени падения независимости Великого Новгорода, и летописец уже писал об одном из таких «выводов» Ивана III, который «переведе. многых бояр и житьих людей, гостей, всех голов болши тысячи, и жаловал их на Москве, давал поместья и в Володимери, и в Муроме, и в Новегороде Нижнем, и в Переславле, и в Юрьеве, и в Ростове, и на Костроме и по иным городом; а в Новгород в Великый на их поместья послал

J6 московских многих лутших гостей и детей боярскых и из иных городов». Но эти «выводы», как видим, проводились не в одном направлении — из Новгорода в Москву, но и наоборот. Кто же должен был в таком случае добровольно сняться с обжитых мест ради неясной перспективы в далекой и чужой земле.? Ответ — государев слуга, «холоп», заинтересованный в жалованье и земле (так рождалась известная самоидентификация в обращении служилого человека к s 17 государю, прямо связанная с правом «вывода»),

К сожалению, источники не сохранили известий о каких-либо наборах на службу в Новгород, но еще из летописей известно, что наряду с представителями московских знатных фамилий, часть новых новгородских помещиков составили слуги и послужильцы из распущенных дворов опальных бояр. Наличие свободного фонда земель в Новгороде давало Ивану III хорошую возможность употреблять силу и в отношении своих слуг — бояр, и привлекать на свою сторону уже их рядовых послужильцев.

В 1485 г. пала независимость Твери и мы вновь видим тот же прием «сведения» тверских князей и бояр на службу в Москву, Иван III «бояр тверских много и князей на Москву свел». Но и в этом случае «много» не означает всех, лояльные московскому князю князья и бояре, оказывавшие ему услуги в его борьбе с тверским великим князем, по-прежнему сохраняли свои тверские земли и связь с Тверской землей. До начала XVI, по наблюдениям Б.

Н. Флори, они продолжали составлять особый тверской двор наследника

18 престола (князя Ивана Ивановича, потом его сына — князя Дмитрия). Оставались на территории прежних удельных княжений ярославские и

19 ростовские князья со своими слугами.

Важно другое: в подчиненных землях складывалась иная система отношений с Москвою, ставшей местом создания теперь уже настоящего Государева двора, аккумулировавшего служилых князей и боярскую знать из разных княжений и независимых земель, а не двора одного московского князя. С 1485

20 г. Иван III принимает титул «государя всея Руси» и на этом основании можно, вероятно, считать свершившимся факт разделения служилого сословия на две части — привилегированный Государев двор, и территориальные корпорации князей и детей боярских. Представителей последних нужно рассматривать не как противовес, а своеобразный резерв для пополнения Государева двора, только принадлежность к нему и обеспечивала служилому человеку участие в управлении и назначение на воеводские должности в полках. «Новгородцы» же или «тверичи» теперь уже рядовыми входили в состав войска.

К концу XV в. сложилась и утвердилась на долгое время вперед (до создания полков нового строя во второй половине XVII в.) служебная организация войска — Государев разряд из пяти полков (большого, передового, правой и левой руки, и сторожевого). Таким образом уходила в прошлое зависимость московского великого князя от прихода или не прихода в войско его союзников-удельных князей со своими отрядами. Полки могли собираться и распускаться единственно по приказу государя, и такое единоначалие не могло положительно не сказаться на военной службе и выполнении войсками своих задач.

Важнейшим событием, повлиявшим на судьбы русского дворянства, стала война Московского и Литовского великих княжеств за западнорусские земли, имевшая следствием включение в состав привилегированного сословия «украинных» служилых князей и бояр ряда городов (Смоленск, Брянск,

Путивль, Чернигов). В конце XV в., начиная с 1470-х гг., в подданство Русского государства перешли потомки черниговских князей: Белевские, Воротынские, Одоевские, Мезецкие, Мосапьские, ветвь великих князей смоленских — Вяземские, князья Гедиминовичи — Вельские и Трубецкие, северские князья из московских удельных родов — Можайские и Шемячичи (часть их со своими дворами). В начале XVI в. этот перечень родов будущей русской аристократии пополнили православные князья Глинские и Мстиславские.

Результатом значительного расширения территории Русского государства стало создание нескольких групп городов, известных в территориальном делении XVI—XVII вв., как города «от Литовской украйны» (Торопец, Белый, Вязьма, Дорогобуж, Смоленск), «украиннные города» (Одоев, Мценск, Орел, Карачев, Кромы) и «северские города» (Брянск, Трубчевск, Стародуб, Севск, Чернигов, Новгород-Северский, Рыльск, Путивль). Их «освоение» происходило традиционным для московского государя способом «вывода» и переселений, начинавшихся после введения наместнического управления, за исключением северских земель с уделами Василия Стародубского и Василия Шемячича, где

22 выводы» были осуществлены позднее.

Как выяснил В. Б. Кобрин, проанализировавший состав первых помещиков, время их появления приходится на начало XVI в., а источниками комплектования стали, по преимуществу, «отпрыски давно известных вотчинных родов». Рост поместного землевладения осуществлялся, в основном, за счет

23 раздачи черных и дворцовых земель. В результате земельных раздач, по новгородским материалам, происходило выравнивание земельных владений и

24 ликвидация крупных вотчин. Однако во время «политического кризиса» 1530— 1540-х гг., как показал М. М. Кром, снова стали расти земельные владения

25 членов Боярской думы, превращаясь в огромные латифундии, что вызывало справедливый ропот служилых людей, выраженный в упреках Ивана Пересветова, адресованных «ленивым богатинам».

Сохранившиеся, хотя и отрывочно, акты, писцовые книги, а также материалы родословных росписей, поданных в Разрядный приказ после отмены местничества в 1682 г., фиксируют уже немало имен представителей дворянских родов, появлявшихся в уездах Русского государства в начале XVI в. и оставшихся там на долгое время.

Так или иначе, в первой четверти XVI в. выделение сословной группы уездного дворянства уже можно считать свершившимся фактом. Это зафиксировал и один из первых и внимательнейших наблюдателей русской жизни барон Сигизмунд Герберштейн в своих знаменитых «Записках о Московии», написанных после посещения России в 1517 и 1526 гг. Он упоминает «детей боярских», зависевших всецело от воли великого князя («дети бояр, т. е. знатных лиц с более скромным достатком [таких лиц, придавленных бедностью, он обыкновенно ежегодно принимает к себе и содержит, назначив им жалованье, но не одинаковое]»). Герберштейн делает различие между теми детьми боярскими, кто получал годовое жалованье шесть и двенадцать золотых. Одни получали его через два года на третий, а другие, с более высоким окладом, сполна каждый год, но за это «должны быть безо всякой задержки готовы к исполнению любой службы на собственный счет и даже с

26 несколькими лошадьми». Это разделение может свидетельствовать о создании постоянного слоя государевых слуг, с более высоким окладом и оседлостью в Москве или вокруг нее, чтобы всегда находиться под рукой государя для службы. Но именно эти черты и будут присущи позднее служилым людям, входившим в «московский список».

Другая же, интересующая нас часть дворянства, также получавшая свое жалованье, но раз в два-три года, может рассматриваться как прообраз будущего «дворового списка» в городах. В своих записках С. Герберштейн описал процедуру смотра уездных сил, повторявшуюся, «каждые два или три года», когда государь «[производит набор по областям и] переписывает детей боярских с целью узнать их число и сколько у каждого лошадей и слуг. Затем, как сказано выше, он определяет каждому жалованье». Периодические смотры и раздачи денежного жалованья сопровождались, по словам С. Герберштейна, поочередным выбором детей боярских из областей («Кроме того, государь имеет обыкновение вызывать некоторых [по очереди из областей], чтобы они исполняли при нем в Москве всевозможные обязанности». Впрочем, выборная служба отменялась в военное время, и все дети боярские, бывшие у смотра, служили вместе.

Интересно замеченное С. Герберштейном разделение служилых людей на

27 стоящих на жалованье» и «ожидающих милости государя». Очень соблазнительно увидеть здесь ещеодну границу, отделявшую столичного служилого человека от уездного. Возможно и другое предположение — приведенное деление по жалованью и службе объясняет происхождение «дворового» и «городового» списка внутри служилого «города». Упомянем также, что автор «Записок о Московии», хорошо представлял себе положение бывших удельных князей на службе великого государя, справедливо считая недостоверными рассказы о возможности князей выставлять до 30 ООО

28 всадников. В целом рассказ С. Герберштейна о русском войске не только не противоречит, но подтверждает известия разрядных книг, десятен и других русских источников.

Новым рубежом в процессе сословной стратификации русского дворянства стали реформы середины XVI в., связанные с изменением статуса детей боярских в Судебнике 1550 г. (запрет на похолопление), испомещение избранной тысячи лучших слуг под Москвой, принятие Уложения о службе 1555/56 г., уравнявшего в службе помещиков и вотчинников. Также важен переход от прежней системы кормлений к выдаче денежного жалованья из четвертей.

Тысячная книга 1550 г. зафиксировала неоднородный состав уездного дворянства, когда многие тысячники — дети боярские из городов были представителями знати из числа служилых князей и потомков известных боярских фамилий. С. Б. Веселовский писал: «Главной целью реформы 1550 г. было увеличить кадры ответственных исполнителей заданий центрального правительства Московского государства». Источником для их пополнения был «выбор из городов», это «и есть те лучшие слуги дворового списка, которые должны были постоянно быть готовыми «на посылки» и получили для этого в

29

1550 г. добавочные поместья под Москвой».

Но следует учесть, что не все те, кто тогда был записан в дворовых списках попал в выбор и получил, тем самым, место в избранной тысяче, за ее пределами осталось по подсчетам С. Б. Веселовского еще более тысячи человек. Их имена следует искать в Дворовой тетради, источником которой

30 были, как считает В. Д. Назаров, списки дворовых в десятнях. Проведенное А. П. Павловым сопоставление Дворовой тетради с каширской десятней 1556 г. показало, что все 57 человек, записанные в десятне по дворовому списку значатся в Дворовой тетради. Это означает, что в результате тысячной реформы 1550 г. произошло выделение выбора из списка дворовых детей и боярских и их «разведение» по служилому принципу «с Москвы» и из уездов.

Другой важный результат предшествующего развития служилого сословия, бросающийся в глаза при анализе записей Тысячной книги и Дворовой тетради, — дробление разраставшихся дворянских родов, когда их представители служили одновременно по нескольким, иногда далеко отстоящим друг от друга городам. Со времени 1550 г. существовавшие дворянские рода оказались поделенными также на москвичей и оставшихся служить по «городам» (их имена записывались в десятнях).3 Отсюда, видимо, и следует вести отсчет хорошо известному по более позднему периоду противопоставлению московской службы, как более соответствующей местнической чести рода, службе «с городом», «в городничих» и т. д., что резко утягивало служилый род вниз в глазах других служилых людей.

Но была еще опричнина с ее разделением страны и двора на опричную и земскую части, «перебором людишек» в уездах, переселениями землевладельцев, обменом поместьями и вотчинами между опричниками и земцами, казнями опальных. Все эти события оказали самое непосредственное влияние на судьбы господствующего сословия, еще более запутав и осложнив внутрисословные отношения. Восстанавливая историю того или иного рода, приходится делать «поправку» на нелогичные события опричнины, когда служилый человек попадал в опалу или ссылку, затем возвращался на службу и получал назад потерянные земли, но не там, где они находились до его ссылки и могли располагаться старинные земли рода, а в других уездах. После отмены опричнины кому-то удавалось вернуться назад, другие же мирились со своим новым положением.

Долгое время историки считали, что острие опричнины было направлено против княжеско-боярской аристократии (С. Ф. Платонов, Р. Г. Скрынников), однако изучение судеб конкретных родов в составе Опричного двора (работы Л. М. Сухотина, С. Б. Веселовского, В. Б. Кобрина) и вообще в опричнину, показало, что она так или иначе затронула всех. После этих трудов вряд ли можно говорить о худородности Опричного двора, кроме того, преследования коснулись не только первенствующих родов, не менее страдало и рядовое дворянство. Смысл же опричнины (если он в ней был), как заметил С. Б. Веселовский, состоял в противопоставлении старого двора новому: «Из указа об опричнине видно, что недоверие царя и опасение за свою безопасность вызывали не одни дворяне в собственном смысле слова, т. е. чиновные верхи старого Государева двора, но и весь двор в целом, в том виде, в каком он

33 сложился исторически». Необычными были примененные царем Иваном Грозным методы набора своего нового двора, степень доверия к нему и поощрение расправ с неугодными (как в земщине, так и в опричнине). Но при всей значимости принципа личной преданности монарху, которую ценил и возвел в абсолют Иван Грозный, он не хотел, да и не мог отменить исторически сложившегося, местнического принципа старины службы того или иного рода предкам царя.

Опричные казни и многолетняя Ливонская война сделали свое дело и сильно проредили верхи служилого сословия. Наследовавший Опричному — особый («удельный») двор Ивана Грозного, по наблюдениям С. П. Мордовиной и А. Л. Станиславского, был действительно «сравнительно худородным». После смерти Ивана Грозного часть бывших «дворовых» снова попала на службу в «города». В 80-е гг. XVI в. был сформирован единый Государев двор, ушло в прошлое его разделение на две самостоятельные части — «земскую» и «особую», произошла аристократизация его состава и «стягивание» лучших слуг из уездов в Москву (ср. указ о подмосковных поместьях 1586/87 г., расформирование московского служилого «города»). Но изменения в составе Двора, хотя внешне и отменяли порядок, установившийся к концу царствования Ивана Грозного, по своему содержанию, продолжали и завершали создание новой, двучастной структуры служилого сословия в России, состоявшего с одной стороны, из Государева двора, основанного не на территориальном, как ранее, а чиновном

35 принципе, и, с другой стороны, — уездных дворянских корпораций. Размножившиеся рода служилых князей, потомки старомосковских и других боярских родов образовали замкнутую сословную группу московского дворянства (в широком смысле этого слова, а не только в значении одного из чинов двора). Промежуточное положение занимало выборное дворянство, выделившееся в результате тысячной реформы в особую сословную группу внутри уездного дворянства и имевшее смешанный статус. Его состав фиксировался вместе с Государевым двором в боярских списках, и это ставило выборных дворян над всеми детьми боярскими, для учета которых составлялись десятни — поуездные книги детей боярских, составлявшиеся в связи с их разборами, верстаниями новых окладов или раздачей денежного жалованья.

Как выяснил А. П. Павлов, изучая генеалогический состав выборных дворян конца XVI—начала XVII вв., «в подавляющем своем большинстве выборные дворяне принадлежали к тем дворянским фамилиям, которые традиционно были связаны с государевым двором и давно известны правительству». ^ Следовательно, учет выборных дворян вместе с московским дворянством не был формальным, как это произошло впоследствии после Смуты. Еще одно важное наблюдение А. П. Павлова основано на изучении росписи Полоцкого похода 1563 г.: уже «в доопричный период дворовые дети боярские перестают рассматриваться как члены двора и составляют лишь один из чинов "служилого

37 города"». Зная какое важное значение имели разборы и смотры служилых людей в XVII в., затрагивавшие все уезды страны, можно указать на выделенные М. Г. Кротовым подобные десятой 1556 и 1597 гг., как на этапные для превращения уездного дворянства в особую сословную группу.38

Определенным рубежом в истории служилого «города» были отмеченные издателями 1-го тома «Актов служилых землевладельцев» А. В. Антоновым и К. В. Барановым «правительственные мероприятия начала 80-х гг. XVI в. по раздаче поместий беднейшим служилым людям».39 Такие раздачи существенно изменяли состав рядовых детей боярских в уездах, что, видимо, отразили десятой верстания и денежной раздачи, составленные по воцарении Федора Ивановича в 1584 г. Именно с этой даты можно начинать отсчет функционированию служилых «городов» в более или менее устойчивом составе родов.

Заключая общий очерк истории формирования уездного дворянства на раннем этапе до начала XVII в., укажем следующую линию его развития. В процессе создания единого Русского государства дети боярские разных уездов составляли резерв периодически пополнявшегося Государева двора, они служили военную и сторожевую службу в полках Государева разряда всем «городом». Постепенно из тех, кого вызывали на службу в Москву, сложилась группа дворовых детей боярских (из них же черпались кадры выборных, отбиравшихся великим государем для необходимых ему поручений). Уездное дворянство этого времени по своему составу было достаточно аристократичным. Очень немного известно о городовых детях боярских. По сведениям более поздних десятен и росписей русского войска они преобладали в «городах», но надо учитывать, что городовые дети боярские в первой половине XVI в. имели возможность перейти в дворовый список и приобщиться к службе в Государевом дворе.

Такой порядок сохранялся до тысячной реформы 1550 г., отделившей столичное дворянство и выборных из уездов, а также от дворовых и городовых детей боярских в них. Во второй половине XVI в. дворовые дети

4« боярские потеряли возможность непосредственного перехода в Двор, и только выборное дворянство напоминало об исторически складывавшихся и разрушенных опричниной территориальных принципах организации Государева двора, занимая промежуточное положение между Москвой и уездами.

В узком смысле уездное дворянство — это, с начала XVI в. — одни городовые дети боярские, затем с середины века — дворовые и городовые дети боярские, а в конце XVI в. — выборные дворяне, дворовые и городовые дети боярские.

В настоящей работе исследуется история служилого «города» в России первой половины XVII века, его участие в политической борьбе, внутренняя организация, структура и характер службы.

Цель диссертации состоит в изучении служилого «города», как части сословной системы — русского «мира» от времени Смуты до Соборного уложения 1649 г. В ней предстоит выяснить, как сами «города» влияли на свое политическое и экономическое положение в Московском государстве, как менялся, от десятилетия к десятилетию, своеобразный коллективный портрет уездных дворян и детей боярских в России.

19

В центре внимания будут находиться события, бывшие самыми главными для городовых дворян: верстание и назначение на службу в дворянские сотни, разборы и раздачи денежного жалованья, подача коллективных челобитных и законодательство о служилых «городах».

Предстоит выяснить роль «городов» как во времена войн и политического напряжения., так и относительного затишья между войнами и смутами. Будут рассмотрены социальные роли городового дворянина, как в сфере служебных отношений, так и в частной жизни в его поместьях и вотчинах.

Несколько модернизируя поставленные проблемы, их можно определить как изучение судьбы «среднего класса» в русском обществе XVII века, противостоявшего правящей аристократической элите — «сильным людям».

Задачами настоящего диссертационного исследования являются. рассмотрение истории уездного дворянства России в связи с политическими событиями от Смутного времени до Соборного Уложения 1649 года; изучение разборов, верстаний, раздач денежного жалованья служилым «городам» первой половины XVII в.; реконструкция образа жизни городового дворянина на службе и дома.

Примечания к Введению

Ключевский В. О. История сословий в России // Сочинения в девяти томах.

М., 1989- Т. VI; Новицкий В. И. Выборное и большое дворянство XVI—XVII вв.

Киев, 1915; Веселовский С. Б. Сошное письмо. Исследование по истории кадастра и посошного обложения Московского государства. М., 1915-—1917. Т.

1—2; Он же. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М.; Л.,

1947. Т. 1; Он же. Исследования по истории опричнины. М., 1963; Он же.

Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 19692

Носов Н. Е. Очерки по истории местного управления Русского государства первой половины XVI века. М.—Д., 1957; Он же. Становление сословно-представительных учреждений в России. Изыскания о земской реформе Ивана Грозного. Л., 1969; Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988; Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV—XVI вв.). М., 1985. з

Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV—XVI вв. М., 1951; Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Д., 1955; Она же: О земельной политике Василия III в Пскове // Россия на путях централизации. Сб. статей. М., 1982. С. 58—65; Алексеев Ю. Г. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV—XVI вв. Переяславский уезд. М.; Л., 1966; Алексеев Ю. Г., Копанев А. И. Развитие поместной системы в XVI в. // Дворянство и крепостной строй России XVI—XVIII вв. Сб. статей, поев, памяти А. А. Новосельского. М., 1975. С. 57—69; Аграрная история Северо-Запада России (далее — АИСЗР): Вторая половина XV—начало XVI в. / Руков. авт. колл. А. Л. Шапиро. Л., 1971; Зимин А. А. Феодальная знать Тверского и Рязанского великих княжеств и московское боярство конца XV—первой трети XVI вв. // История СССР. 1973-№ 3; С. 124—142; Флоря Б. Н. О путях политической централизации Русского государства (на примере Тверской земли) // Общество и государство

Феодальной России. Сб. статей, поев. 70-летию акад. Льва Владимировича Черепнина. М., 1975. С. 281—290; Абрамович Г. В. Поместная система и поместное хозяйство в России последней четверти XV и в XVI в.: Автореф. дис. . докт. ист. наук. Л., 1975; Кобрин В. Б. Становление поместной системы // Исторические записки. М., 1980. Т. 105. С. 150—195; Фомин Н. К. Социальный состав землевладельцев Суздальского уезда // Россия на путях централизации. С. 89—94; Сметаннна С. И. Рязанские феодалы и присоединение Рязанского княжества к Русскому государству // Архив русской истории. Научный исторический журнал. Вып. 6. М., 1995. С. 49—80; Инина Л. И. Эволюция состава уездного дворянства во второй половине XV — первой трети XVII в. (на примере Угличской земли) // Средневековая и новая Россия. Сб. научных статей. К 60-летию проф. Игоря Яковлевича Фроянова. СПб., 1996. С. 354—367. 4

Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина (историко-генеалогическое исследование). М., 1981; Чернов С. 3. Волок Дамский в XIV — первой половине XVI в. Структуры землевладения и формирование военно-служилой корпорации. Ред. акад. В. Л. Янин, В. Д. Назаров. М. Ин-т археологии РАН, 1998 (Акты Московской Руси: микрорегиональные исследования. Т. 1).

5 Павлов А. П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584—1605 гг.). СПб., 1992. С. 120—131.

6 Кром М. М. Меж Русью и Литвой. Западнорусские земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в. М., 1995.

Назаров В. Д. «Двор» и «дворяне» по данным новгородского и северовосточного летописания (XII—XIV вв.) // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 104—123; Михайлова И. Б. Дети боярские в XV — первой половине XVI в. // Политические институты и социальные страты

России (XVI—XVIII вв.). Тезисы международной конф. М., 1998. С. 88—91. 8

Флоря Б. Н. Несколько замечании о «Дворовой тетради» как историческом источнике // Археографический ежегодник (далее — АЕ) за 1973 год. М.,

1974. С. 44—57; Назаров В. Д. К источниковедению Дворовой тетради // Россия на путях централизации. С. 166—175; Павлов А. П. К изучению Дворовой тетради 50-х гг. XVI в. // Средневековая Русь. Сб. научных статей к 65-летию со дня рождения проф. Р. Г. Скрынникова. СПб., 1995- С. 21—35. 9

Станиславским А. Л. Источники дня изучения состава и структуры государева двора последней четверти XVI — начала XVII в.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1973; Мордовина С. П., Станиславский А. Л. Состав особого двора Ивана IV в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича // АЕ за 1976 год. М., 1977. С. 153—193; Боярские списки поел, четверти XVI — начала XVII вв. и роспись русского войска 1604 г. (далеее — Боярские списки): Указатель состава государева двора по фонду Разрядного приказа. Сост. С. П. Мордовиной, А. Л. Станиславским-. В 2 ч. М., 1979; Станиславский A. J1. Боярские списки в делопроизводстве Разрядного приказа // Актовое источниковедение. Сб. статей. М., 1979- С. 123—152. ю

Кротов М. Г. Источники реконструкции десятен XVI—XVII вв. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: Сб. статей. М., 1983. С. 69—91; Он же. К истории составления десятен (2-я половина XVI в.) // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: Сб. статей. М., 1984. С. 56—72.

Акты служилых землевладельцев XV—начала XVII века (далее — АСЗ). Сб. докум. / Сост. А. В. Антонов, К. В. Баранов. М., 1997. Т. 1; М., 1998. Т. 2.

12

Crummey, Robert О. Aristocrats and Servitors: The Boyar Elite in Russia, 16131689- Princeton, 1983; Kollmann, Nancy Shields. Kinship and Politics: The Making of the Moscovite Political System, 1345-1547. Stanford, 1987.

13 Valerie A. Kivelson. Autocracy in the Provinces. The Muscovite Gentry and Political Culture in the Seventeeth Century. Stanford. Stanford University Press. 1996; Kleimola, Ann M. 1) Holding on in the «stamped-over» district — the survival of a political elite: Riazan' landholders in the sixteenth century // Russian History, 19, № 1—4. (1992), 129—142; 2) From Here in Obscurity: The Ria/an'

Provincial Elite and the Moscovite State in the l6th—17th Centuries // Сословия и государственная власть в России. XV — середина ХГХ вв. Международная конференция — Чтения памяти акад. JI. В. Черепнина. Тез. докл. М., 1994. Ч. 2. С. 287—301; 3) Genealogy and Identity Among the Riazan' Elite // Московская Русь (1359—1584): культура и историческое самосознание. Под ред. А. М. Клеймола, Г. Д. Ленхофф. Москва, ИЦ Гарант, 1997 (UCLA Slavic Studies. New Sériés. Vol. 3). С. 284—300.

14

Зимин A. A. Витязь на распутье: феодальная война в России XV в. М., 1991. С. 203.

15 См. там же. С. 185—190.

Цит. по: Зимин А. А. Россия на рубеже XV—XVI столетий. М., 1982. С. 79См.: Хорошкевич А. Л. Право «вывода» и власть «государя» // Россия на путях централизации. С. 40.

18

См.: Флоря Б. Н. О путях политической централизации. С. 281—290.

19

Шульгин В. С. Ярославское княжение в системе Русского централизованного государства в конце XV—первой половине XVI в. // Научные доклады высшей школы. Исторические науки. 1958. № 4. С. 3—15; Зимин А. А. Суздальские и ростовские князья во второй половине XV •— первой трети XVI в. //

Вспомогательные исторические дисциплины (далее — ВИД). Л., 1976. Вып. 7.

С. 56—6920 ,

См.: Зимин А, А. Россия на рубеже. С. 64, 281—282.

21

Дворниченко А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.). Очерки истории общины, сословий, государственности. СПб.,

1993; Кром M. М. Меж Русью и Литвой. М., 1995.

22

См.: Кром M. М. Меж Русью и Литвой. С. 222.

23

См.: Кобрин В. Б. Власть и собственность. С. 133—134.

24 АИСЗР. С. 329, 335.

Кобрин В. Б. Власть и собственность. С. 122; Кром М. М. О политическом кризисе 1530—1540-х гг. // Отечественная история. 1998. № 4. С. 3—1926

Герберштеин, Сигизмунд. Записки о Московии / Пер с нем. А. И. Мапеина и А. В. Назаренко. Вступ. ст. А. Л. Хорошкевич. Под ред. В. Л. Янина. М., 1988. С. 72—73- См. также: Хорошкевич А. Л. Русское войско первой четверти XVI в. по сообщению С. Герберштейна // Феодализм в России. Юбилейные чтения, посвященные 80-летию со дня рождения акад. JI. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ. М., 1985. С. 93—96.

27

Герберштеин, Сигизмунд. Записки о Московии. С. 113. См. там же. С. 514.

29

Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. С. 80—81.

30

Назаров В. Д. К источниковедению Дворовой тетради. С. 166—175.

31 См.: Павлов А. П. Государев двор. С. 87; Назаров В. Д. О структуре

Государева двора» в середине XVI в. // Общество и государство феодальной

России. С. 40—54; Кротов М. Г. Провинциальное дворянство и «Государев двор» в середине XVI в. // Феодализм в России. Юбилейные чтения. С. 97—9932

См.: Станиславский А. Л. Источники для изучения состава и структуры Государева двора. С. 18.

33

Веселовский С. Б. Указ об опричнине // Исследования по истории опричнины. С. 14334

Мордовина С. П., Станиславский А. Л. Состав особого двора. С. 159.

35

Станиславский А. Л. Источники для изучения состава и структуры Государева двора. С. 2; Назаров В. Д. О структуре «Государева двора». С. 51.

36 Павлов А. П. Государев двор. С. 123.

37

Там же. С. 98. См. также: Каштанов С. М. Корпоративный состав русского войска в XVI в. // Российской государство XVII — начала XX вв.: Экономика, политика, культура. Тез. докл. конф., посвященной 380-летию восстановления российской государственности (1613—1993). Екатеринбург., 1993- С. 70—72.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Служилый "город" Московского государства XVII века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итогом развития служилого «города» в конце XVI — первой половине XVII вв. стало формирование большого слоя людей, связанных общностью службы, интересов и представлений. Имя этому слою — уездное дворянство России, без изучения которого трудно представить себе историю дворянского сословия в целом. Исследование эволюции служилого «города» от Смуты до Соборного Уложения 1649 г., проведенное в настоящей работе, показало присутствие в русской истории нового, «областного», политического феномена. Рядом с традиционными вершителями судеб Московского государства — царем, Боярской думой, Государевым двором появляется «город», как часть «мира» и, шире, «всей земли». Вместе со «всей землей» уездное дворянство претендовало на участие в решении проблем русского общества. В концентрированном виде эти претензии выражены в земских соборах, большую часть представителей которых составляли городовые дворяне и дети боярские. Важно и то, что появился и развивался в последующие века новый тип русского человека — «из провинции».

Начало изменению ситуации в уездах было положено реформированием земельных отношений в период создания единого Русского государства. В развитии дворянского сословия много значили реформа земского управления и службы, осуществленные в середине XVI в. Многое из начатого, но брошенного царем Иваном Грозным, проходило испытание опричниной и царским самовластьем. После смерти Ивана Грозного в 1584 г. были проведены мероприятия по реформированию Государева двора. Связь реформ Государева двора в последней четверти XVI—начале XVII в. с развитием служилого «города» была показана в новаторских исследованиях А. Л. Станиславского, выводы и методика работы которого в большой степени повлияла и на автора этих строк.1

Жизненность найденных в середине XVI в. принципов формирования дворянского сословия и местного самоуправления с участием представителей «городов» в лице губных старост, была подтверждена в Смутное время. Принципиально важными для развития уездного дворянства было происходившее тогда изменение характера земельных отношений, перераспределение между служилыми людьми остававшегося фонда черносошных общинных земель в центре государства. Это выразилось в том, что С. Б. Веселовский называл «раскащиванием» волостных земель, когда изменилась «мирская» организация, прежние принципы которой удержались лишь на Русском Севере.2

Смутное время показало возможности «города» и нового «мира» в отстаивании интересов своих территорий и государства в целом. Оказалось, что единый до того времени строй сотенных войск, всецело подчиненный государственным задачам, состоял из людей, способных действовать самостоятельно, не боявшихся «встречу» государям говорить. Вероятно свобода действий была открытием и для служилого «города», но за это новое знание дворяне и дети боярские дорого заплатили ошибками признания самозванцев и поддержки сил, разрушавших государство. Еще одна проблема, обозначившаяся в Смуту, — противостояние уездного дворянства и «сильных людей», использовавших любые предлоги для переманивания крестьян и холопов в свои более населенные и, следовательно, экономически устойчивые боярщины.

Как было показано в настоящей работе, в начале царствования Михаила Федоровича «города» были активны в отстаивании своего права на поместное и денежное жалованье, их представители участвовали в земских соборах, решавших самые насущные вопросы о ведении военных действий, сборе пятинных денег, устройстве «земли». «Города» добились создания специального Сыскного приказа для разборов их споров с «сильными людьми» в 1б18 г. 15 то время уездные дворянские общества апеллировали к власти о своих нуждах, послаблении в службе из-за бедности, хотя их голос в челобитных не выделялся резко на фоне общего стона в стране, разоренной лихолетьем Смуты.

С окончанием Смуты исчезло прежнее политическое разделение «городов» по принципу оказания поддержки разным кандидатам на царский трон. Однако приобретенный опыт коллективного решения вопросов о присяге, сборе «кормов» и налогов, выборе представителей на земские соборы не был забыт. В 1620—1640-е гг. «город» развивается как служилая и сословная организация уездного дворянства. Анализ показывает, что проведенные разборы 1621/22 и 1630/31 гг., а также общие верстания новиков в 136—138 гг. способствовали консолидации уездного дворянства. Было запрещено верстание в дети боярские служилых людей «по прибору» и представителей податных сословий. Складывались принципы «выслуги», в соответствии с которыми должно было осуществляться пожалование в «дворовый список» и «выбор». Формировались понятие «честности» службы вообще и иерархия «городов» между собою.

После относительно устойчивых 1б20-х гг. была начата Смоленская война 1632—1634 гг. Вряд ли однозначно можно оценить роль отрядов сотенного строя в этой войне. Им русское войско было обязано и успехами начального этапа войны, и неудачей в реализации главной цели — возвращении Смоленска. Однако если бы не татарские набеги, то болезнь «нетства» не развилась бы так сильно среди дворян и детей боярских. Сказывались и стратегические просчеты начала войны в период осенней распутицы, недостаточной обеспеченности поместной конницы.

После Смоленской войны 1632—1634 гг. Московское государство вступило в полосу затяжного кризиса. Одним из его симптомов стали коллективные и частные челобитные дворян и детей боярских, боровшихся с «сильными людьми» по главным для них проблемам права и собственности. Ход этой борьбы, прослеженный в работе, показал, что нужда толкала дворян и детей боярских на отстаивание крепостнического пути развития государства. Стабильность экономического существования мелкого собственника поместий и иотчии можно было оплатить только несвободой крестьян.

Весь сонм проблем, накопившийся в ходе утомительного противостояния служилых «городов» и «сильных людей» в 1630—1640-е гг. по вопросам о справедливом суде и «урочных летах», разрешился в результате выступления городового дворянства в Москве летом 1648 г., созыва земского собора и составления Соборного Уложения 1649 г. Служилый «город» стал частью восставшего «мира», и это опасное для власти «единачество» служилых, приборных и посадских людей заставило решительно действовать царя и Боярскую думу, удовлетворить требования «городов» о бессрочном сыске крестьян, декларировать в преамбуле Соборного Уложения 1649 года равенство суда. Одновременно, в 1648/49 г. после почти двадцатилетнего перерыва, был проведен новый разбор служилых «городов» и раздача им жалованья. Он показал увеличение в уездах численности выборного дворянства, что является еще одним подтверждением важной идеи А. А. Новосельского о «правящих группах» в служилом «городе».3

Стоит заметить, что даже в кризисный 1648 год политические выступления уездного дворянства не были направлены против царской власти, да и вообще против основ существовавшего политического порядка. Царь оставался тем единственным судьей, к которому были обращены челобитные «мира» и «городов». Оппозиционность служилых людей питали действия бояр и их приказных, чувствовавших себя безнаказанными хозяевами в уездах и промышлявших свозом крестьян, а также знаменитая «московская волокита» в судах. Конечно, как писали в челобитной «миром» царю Алексею Михайловичу, «всему великому мздоиманью Москва корень, на Москве продадут власть, а мирским людем от приказных людей чинится напасть»,4 однако именно из уездов текла река взяток и «посулов» в спорных делах о каких-нибудь тривиальных лужках и сенных покосах. «Сильный» человек для обычного городового дворянина мог быть одновременно и соперником, и идеалом для подражания.

Соборное Уложение 1649 года, как известно, окончательно утвердило основы крепостнического порядка в России. Даже простое логическое умозаключение должно убедить нас в том, что заложенные в нем нормы были более всего выгодны тем, кто активно участвовал в составлении Уложенной книги. А это и были городовые дворяне, представлявшие интересы своих «городов» на земском соборе. Именно они прежде всего нуждались в охране своих интересов государством и смогли добиться этого.

Во второй половине XVII века произошла дальнейшая эволюция служебной организации столичного дворянства и «городов», «перемешавшихся» к концу XVII века в полках «нового строя». Вследствие этого исчезли основания для прежнего противостояния московских и городовых «чинов» и предпосылки для представительства «городами» интересов уездных «миров». Но это уже — предмет исследования другой работы, тема которой когда-то была сформулирована А. А. Новосельским — «распад» служилого «города».5

Необходимость продолжения исследований истории служилого «города» в разные периоды его существования диктует также возрастающий интерес к истории отдельных территорий в современной исторической науке. Это направление, чаще всего отрицаемое в советский период развития историографии дает, как в прошлом, так и в настоящем, немало примеров преодоления не работающей парадигмы «классовой борьбы». Хорошо об этом сказал американский историк Дональд Ралей, автор исследования о 1917 г. в Саратове: «Локальная история может служить великолепным средством освобождения изучения истории России от ее советского прошлого, связующим звеном для возвращения ее в русло мировой науки».6

Однако не следует думать, что одно обращение к локальной тематике, сможет подменить собою поиски новых методик исследования. Особенно часто этим грешит непрофессиональное краеведение, для которого местный материал оказывается вполне самодостаточным. Можно привести пример таких «разысканий» А. И. Цепкова о «рязанских землевл ад ельцах», где кропотливая работа по собиранию упоминаний о рязанских дворянских родах и их земельных владениях соседствует с беспомощностью в осмыслении этих фактов, почему-то воинственно противопоставленных работе А. А. Зимина, открывшей изучаемую краеведом тему рязанской аристократии.7 Противоположный пример научности и новизны при составлении документальных биографий уездных служилых людей XVII в. содержат комментарии В. Н. Глазьева к изданию переписной книги Воронежского уезда 1646 г.8 Большей же частью краеведческие работы по истории уездного дворянства состоят из популярных очерков и посвящены уже XVIII—XIX вв.'' Отсюда ясна актуальность настоящей диссертации.

Другой способ преодоления общей, «официальной», «правильной» истории состоит в развитии генеалогических исследований, свидетельством чему многочисленные публикации генеалогических росписей, новая журнальная периодика и специальные Савеловские чтения. Однако несмотря на это «цветение», генеалогия переживает «накопительный» период, грозящий при занятиях одним или несколькими родами, затянуться надолго. О такой опасности, подстерегающей генеалога, размышлял В. Б. Кобрин на Первой, еще всесоюзной, конференции по генеалогии в МГИАИ в 1989 г.:

Сегодня, благодаря труду ряда поколений ученых, главным образом С. Б. Веселовского и А. А. Зимина, сравнительно хорошо известна генеалогия боярской аристократии XIV—XVI вв. Однако уже генеалогия аристократии XVI—XVII вв., не говоря о XIX — начале XX в., изучена хуже. Генеалогия же менее знатных дворянских родов представляет собой огромное белое пятно с небольшими островками знания. Думается, дело во многом объясняется тем, что общие работы, охватывающие одновременно генеалогию многих родов, исключительно трудоемки, исследователи просто не решаются браться за столь сложную задачу. Монографии же по истории отдельных родов, широко

327 распространенные в дореволюционной генеалогической науке и переживающие сегодня свое второе рождение в трудах генеалогов-любителей всегда обречены на узость источниковой базы. Ни один исследователь не в состоянии при изучении истории одного рода поднять все материалы, где может встретиться косвенное упоминание одного из представителей рода. Кто за свою жизнь, — риторически спрашивал В. Б. Кобрин, — прочитает все писцовые книги XVII в. .И все лишь для восстановления родословия только одной фамилии».'" Правоту В. Б. Кобрина автор вполне осознал на собственном опыте обращения к десятням.

Одна из задач настоящей работы состояла в том, чтобы из проведенного исследования служилого «города» историк мог получить представление о значении той или иной десятни в истории уездного дворянства, понять перспективы поиска этих источников, возможности их реконструкции. Поэтому в приложении, содержится перечень десятен второй половины XVI — первой половины XVII века.

Таким образом, смысл настоящей работы состоит не в открытии или закрытии темы служилого «города» XVII в., а в проверке предложенных подходов и идей. Думается, что долгие традиции существования феномена уездного дворянства в истории России будут и дальше привлекать к ним внимание ученых.

Список научной литературыКозляков, Вячеслав Николаевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные источники

2. Российский государственный архив древних актов

3. РГАДА. Ф. 181. Рукописное собрание МГАМИД. Оп. 1. Д. 120, 146.

4. РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 4. Дела десятен. Д. 3, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 15, 63, 83, 125, 126, 159, 163, 164, 230, 266, 268, 297, 299, 302, 304.

5. РГАДА. Ф. 210. Оп. 4. Дела десятен. Алфавиты «старые». Д. 1—16.

6. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Московский стол. Книги. Вторая группа. Д. 14.

7. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж. Денежный стол. Книги. Д. 276, 306, 307.

8. РГАДА. Ф. 210. Белгородский стол. Столбцы. Д. 21, столпик 5; 49, 327.

9. РГАДА. Ф. 210. Владимирский стол. Столбцы. Д. 46.

10. РГАДА- Ф- 210. Московский стол. Столбцы. Д. 11, 12, 25, столпик 3; 34, 49, 50, 53, 58, 67, 76, 85, 88, 173, 189, столпики 2, 4 и 6; 222, 240, 1085, 1086, 1098, столпик 4; 1106, столпик 3; 1117, 1118, 1146.

11. РГАДА. Ф. 210. Новгородский стол. Столбцы. Д. 1, 7, 19, 20, 49, 96.

12. РГАДА- Ф- 210. Приказной стол. Столбцы. Д. 47. И. РГАДА. Ф. 210. Севский стол. Столбцы. Д. 116.

13. РГАДА. Ф. 210. Столбцы разных столов. Д. 27, 35.

14. РГАДА. Ф. 210. Оп. 20. Дц. 221—224.

15. РГАДА. Ф. 389- Литовская метрика. Оп. 1. Д. 596, 625.

16. РГАДА. Ф. 396. Оружейная палата. Оп. 24. Д. 38503, 39409.

17. РГАДА. Ф. 1209. Поместный приказ. Столбцы («неоклеенные»). Ярославский уезд. Д. 755/21494.

18. РГАДА. Ф. 1455. Государственные и частные акты поместно-вотчинных архивов. Оп. 2. Д. 7116; Оп. 3. Д. 118, 127.

19. Архив Санкт-Петербургского филиала Института российской истории РАН

20. Архив СПб. ФИРН РАН. Коля. 9- А. И. Арсеньев. Д. 2.

21. Архив СПб. ФИРИ РАН. Колл. 245- Костромские акты. Д. 6.

22. Архив СПб. ФИРИ РАН. Колл. 244. Ярославские акты. Д. 4.

23. Государственный архив Нижегородской области

24. ГАНО. Ф. 1403. Оп. 1. Д. 29.

25. Государственный архив Ярославской области

26. ГАЯО. Ф. 582. Ярославская губернская ученая архивная комиссия. Оп. 5. Д. 238, 281.

27. Государственный исторический музей. Отдел письменных источников.

28. ГИМ. ОПИ. Ф. 17. Уваровы. Оп. 2. Д. 104.

29. Калужский областной краеведческий музей Рукописный фонд.

30. Калужский областной краеведческий музей. Рукописный фонд. Д. 7061.

31. Российская государственная библиотека. Отдел рукописей.

32. ОР РГБ. Ф. 67. Коллекция Я. П. Гарелина. Картон 1. Д. 74—78.

33. ОР РГБ. Музейное собрание. М 10971. Д. 49.

34. ОР РГБ. Собрание ОИДР (Акты). Папка 26. Д. 27.

35. Российская национальная библотека. Отдел рукописей.

36. ОР РНБ. Собрание Ф. А. Толстого, д. IV. 31.

37. ОР РНБ. Эрмитажное собрание. Д. 343/4, 343/6, 343/7, 394, 550.

38. Рязанский историко-художественный музей-заповедник. Фонд письменных источников.30. РМЗ. Д. 8613, 20607.

39. Центральная научная библиотека Украинской Академии наук.1. Отдел рукописей

40. ОР ЦНБ УАН. Коллекция М. И. Судиенко. № 75.

41. Опубликованные источники и описания документов

42. Акты XIII—XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества. Собрал и издал А. Юшков. М., 1898. Ч. 1.

43. Акты времени правления царя Василия Шуйского (1606 г. 19 мая — 17 июля 1610 г.) / Собрал и редактировал А. М. Гневушев // ЧОИДР. 1915. Кн. 2. Отд. 1. — (Смутное время Московского государства. Вып. 2).

44. Акты исторические, собранные и изданные имп. Археографической комиссией. СПб., 1841—1842. Т. 1—5.

45. Акты Московского государства, изданные ими. Академией наук. Под ред. /7.

46. A. Попова и Д. Я. Самоквасова. (Разрядный приказ. Московский стол). СПб., 1890, 1894, 1901. Т. 1—3.

47. Акты, относящиеся до юридического быта древней России. Под ред. Н. В. Калачева. СПб., 1864. Т. 2.

48. Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные имп. Археографической комиссией. СПб., 1851. Т. 4.

49. Акты служилых землевладельцев XV—начала XVII века. Сб. докум. / Сост. А.

50. B. Антонов, К. В. Баранов. М., 1997. Т. 1; М., 1998. Т. 2.

51. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией имп. Академии наук. СПб., 1836. Т. 1—4.

52. Антонов А. В. Из частной жизни людей рубежа XVI—XVII вв. // Русский дипломатарий. Вып. 5. М., 1999- С. 1б0—174.43. -• Родословные росписи конца XVII в. М., 1996.

53. Арзамасские поместные акты (1578—1618 гг.). Собрал и редактировал С. Б. Веселовский. М., 1915.

54. Асафов К. М., Протасьева Т. Н., Тихомиров М. Н. Записи на книгах старой печати XVI—XVII вв. // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962.

55. Баранов К. В. Новые документы по истории Новгородской и Псковской служилых корпораций XVI—начала XVII в. // Русский дипломатарий. Вып. 5. М., 1999- С. 118—159.

56. Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113—7121 гг.). М., 1907.

57. Борисов В. Описание г. Шуи и его окрестностей. М., 1851.

58. Борисовская, Наталья. Старинные гравированные карты и планы XV—XVIII веков. М., 1992.

59. Боярская книга 1б27 г. / Под ред. и с предисл. В. И. Буганова. Подг. текста и вступ. ст. М. П. Лукичева и Н. М. Рогожина. М., 1986.

60. Боярские списки поел, четверти XVI — начала XVII вв. и роспись русского войска 1604 г.: Указатель состава государева двора по фонду Разрядного приказа. Сост. С. П. Мордовиной, А. Л. Станиславским-. В 2 ч. М., 1979

61. Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов. 1584—1725. М., 1877, 1883. Вып. 1—2.

62. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. Изд-е подг. Е. Н. Клитина, Т. Н. Манушина, Т. В. Николаева. М., 1987.

63. Еерберштейн, Сигизмунд. Записки о Московии / Пер с нем. А. И. Малеина и А. В. Назареико. Вступ. ст. А. Л. Хорошкевич. Под ред. В. Л. Янина. М., 1988.

64. Документы Печатного приказа (1613—1615 гг.) / Сост. акад. С. Б. Веселовский. Подг. к печати Н. К. Ткачева. Отв. ред. Б. В. Левшин. М., 1994.

65. Документы Разрядного приказа о походе А. Лисовского (осень-зима 1615 г.) / Подг. к печати Б. Н. Флоря // Памятники истории Восточной Европы. Источники XV—XVII вв. М,—Варшава, 1995. Т. 1. С. 117—120.

66. Документы Разрядного приказа: (Опись) // Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. М., 1894—1921. Т. 9—20.

67. Домострой / Вступ. ст., составление и комм. В. В. Колесова. М., 1991.

68. Древние грамоты и акты Рязанского края, собранные А. Н. Пискарепым. СПб., 1854.

69. Древние грамоты и другие письменные памятники, касающиеся Воронежской губернии и частью Азова / Сост и изд. Н. Второвым и К Александровым-Дольником. Воронеж., 1850. Кн. 1—2.

70. Законодательные акты Русского государства второй половины XVI—первой половины XVII века. Тексты. / Подг. текстов Р. Б. Мюллер. Под ред. II. Е. Носова. Л., 1986; ЗАРГ. Комментарии. Л., 1987.

71. Записки гетмана Жолкевского о Московской войне, изданные П. А. Мухановым. — 2-е изд. — СПб., 1871.

72. Записные книги московского стола Разрядного приказа // Русская историческая библиотека. Т. 9—10.

73. Из Хронографа, принадлежавшего историографу Карамзину (Столяровский список) // Изборник славянских и русских сочинений и статей / Сост. А. II. Попов. М., 186975. Исторические акты Ярославского Спасского монастыря, изданные И. А.

74. Вахрамеевым. Дополнение — "Книга кормовая". М., 1896.

75. Кабанов А. К. Выборы местных представителей на земский собор в 1648— 1649 гг. в Переяславле-Рязанском // Труды Рязанской ученой архивной комиссии. 1910. Т. 23. Вып. 1. С. 1—5.

76. Книга сеунчей 1б13—1619 гг. / Подг. к печати А. Л. Станиславский и С. II. Мордовина // Памятники истории Восточной Европы. Источники XV—XVII вв. М.—Варшава, 1995. Т. 1. С. 11—98.

77. Книги московских приказов в фондах ЦГАДА. Опись. 1495—1718 гг. М., 1972. 79- Книги разрядные по официальным оных спискам, изданные II отделениемсобственной е. и. в. канцелярии. СПб., 1853. Т. 1—2.

78. Козляков В. Н. Толгский монастырь XVII века и его вкладчики // Ярославская старина. Из архива русской провинции. Ярославль, 1992. С. 1422.

79. Кормленая книга Костромской чети 1б13—1627 гг. / Подг. А. Н. Зерцалов. // Русская историческая библиотека. СПб., 1894. Т. 15. Ст. 268—635.

80. Корпус записей на старопечатных книгах. Вып. 1. Записи на книгах кириллического шрифта, напечатанных в Москве в XVI—XVII вв. СПб., 1992.

81. Лихачев Н. П. Сводная десятая новиков Московского государства, поверстанных в 1596 году // Известия Русского генеалогического общества. СПб., 1909- Вып. 3. С. 113—20986. Морозов Б. Н. Важный документ по истории восстания Болотникова //

82. Новые акты Смутного времени. Акты подмосковных ополчений и земского собора 1611—1613 гг. / Собрал и редактировал С. Б. Веселовский. М., 1911.

83. Новые данные о земском соборе 1648—1649 гг. Сообщил А. Н. Зерцапов // ЧОИДР. 1887. Кн. 3.

84. Описи документам архива бывших Болыпесольских посадской избы и ратуши, найденных в посаде Большие Соли Костромского уезда. СПб., 1902.

85. Описи столбцов дополнительного отдела архивного фонда № 210 / Под ред. А. А. Новосельского. М., 1950.

86. Памятники обороны Смоленска 1609—1611 гг. / Под ред. Ю. В. Гогье. М. 1912.

87. Памятники русского права. Вып. 4 / Под ред. Л. В. Черепнина. М., 1956; Вып. 5. М., 195996. Переписная книга Воронежского уезда 1646 года / Подг. текста,вступительная статья и примечания В. Н. Глазьева. Воронеж, 1998.

88. Платонов С. Ф. Социальный кризис Смутного времени. Л., 1924.

89. Повесть о победах Московского государства / Изд. подг. Г. П. Еппн. Д., 1982.

90. Приходо-расходные книги московских приказов / Подг. к печати С. Б. Веселовский // Русская историческая библиотека. М., 1912. Т. 28.

91. Полное собрание русских летописей. М. 1965. Т. 14; М., 1978. Т. 34.

92. Приходо-расходные книги московских приказов 1619—1б21 гг. / Сост. акад. С. Б. Веселовский. Подг. к печати Л. Г. Дубинская и А. Л. Станиславский. Под ред. В. И. Буганова и Б. В. Левшина. М., 1983.

93. Псковские летописи. М., 1955. Ч. 2.

94. Разрядная книга 1637/38 г. М., 1983.

95. Разрядные книги 1598—1б38< / Сост. В. И. Буганова, Л. Ф. Кузьмина. М., 1974.

96. Родословная роспись дворян Палицыных (подг. С. П. Мордовина, А. Л. Станиславский) // Археографический ежегодник за 1989 год. М., 1990. С. 276—291.

97. Роспись детей боярских Мещовска, Опакова и Брянска 1584 г. Публ. А. .//. Станиславского // Археографический ежегодник за 1972 год. М., 1974. С. 293—301.

98. Российский государственный архив древних актов: Путеводитель: В 4 т. / Сост. М. В. Бабич, Ю. М. Эскин, Л. А. Тимошина. М., 1997. Т. 3. Ч. 1.

99. Российский государственный архив древних актов: Путеводитель: В 4 т. / Составитель Ю. М. Эскин. М., 1999- Т. 4.

100. Российское законодательство X—XX веков. В девяти томах. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985.

101. Россия начала XVII в. Записки капитана Маржерета / Перевод Т. И. Шаскольской, под ред. Т. В. Ревуненковой. Сост. Ю. А. Лимонов. М., 1982.

102. Русская историческая библиотека, издаваемая имп. Археографической комиссией. СПб., 1875. Т. 2.

103. Русская демократическая сатира XVII века / Подг. текста, статья и комм. Я П. Адриановой-Перетц. М., 1977.

104. Сборник кн. Хилкова. СПб., 1879116. Сборник Муханова. СПб., 1866.

105. Сказание Авраамия Палицына / Подг. текста и комм. О. А. Державиной, К В. Колосовой. М.: Л., 1955.

106. Скрипиль М. О. Повесть об Улиянии Осорьиной (комментарии и тексты) // ТОДРЛ. М,—Л., 1948. Т. 6. С. 256—373.

107. Смета военных сил Московского государства на 1б32 год / Сметный список 140 году/. Сообщ. Е. Сташевский II Военно-исторический вестник, изд-й при Киевском отделе имп. Русского военно-исторического общества. 1910. № 9— 10. С. 49—86.

108. Смирнов П. П. Челобитные дворян и детей боярских всех городов в первой половине XVII в. // ЧОИДР. 1915. Кн. 3. С. 1—73.

109. Соборное уложение 1649 года. Текст. Комментарии / Подг. текста Л. И. Ивинон Комментарии Г. В. Абрамовича, А. Г. Манькова, Б. Н. Миронова, В. М. Панеяха. Руководитель авторского колл. А. Г. Маньков. Д., 1987.

110. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., 1819- Ч. 2; М., 1822. Т. 3.

111. Вопросы истории. 1985- № 5. С. 89—96.

112. Сташевский Е. Д. Десятая Московского уезда 7086 и 7094 // ЧОИДР. 1911. Кн. 1. Отд. 1. С. 1—50.

113. Титов А. А. Синодик Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле. М., 1895.

114. Тюменцев И. О. Список сторонников царя Василия Шуйского. (Новая находка в Шведском государственном архиве) // АЕ за 1992 год. М., 1994.

115. Указная книга Поместного приказа / Публ. В. Н. Сторожева // Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. М., 1989. Кн. 6. Разд. 3.

116. Центральный государственный архив древних актов СССР: Путеводитель: В 4 т. / Сост. Е. Ф. Желоховцева, М. В. Бабич, Ю. М. Эскин. М., 1991. Т. 1.

117. Читатели изданий Московской типографии в середине XVII века. / Публ. док. и исслед-е С. П. Луппова. JI., 1983.

118. Шапошников Н. В. Heraldica. Исторический сборник. СПб., 1900.

119. Шахматов М. В. Челобитная «мира» московскому царю Алексею Михайловичу. 10 июня 1648 г. // Vestnik Královské Ceske Spolecnosti nauk. Praga, 1934, IV, 11—20.

120. Ярославские губернские ведомости, 1887, Часть неоф. № 71.

121. Hirshberg A. Polska a Moskwa w pierwszej polowie wieku XVII. Lwow. 1901.1. Исследования

122. Абрамович E. В. Поместная система и поместное хозяйство в России последней четверти XV и в XVI в.: Автореф. дис. . докт. ист. наук. Л., 1975.

123. Аграрная история Северо-Запада России: Вторая половина XV—начало XVI в. / Руков. авт. колл. А. Л. Шапиро. Л., 1971.

124. Акиньшин А., Ласунский О. Воронежское дворянство в лицах и судьбах. Историко-генеалогические очерки с приложением Перечня дворянских родов Воронежской губернии. Воронеж, 1994.

125. Александров В. А., Покровский Н. Н. Власть и общество. Сибирь в XVII в. Новосибирск, 1991.

126. Алексеев Ю. Е Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV— XVI вв. Переяславский уезд. М.; Л., 1966.

127. Алексеев Ю. Е, Копанев А. И. Развитие поместной системы в XVI в. // Дворянство и крепостной строй России XVI—XVIII вв. Сб. статей, поев, памяти А. А. Новосельского. М., 1975. С. 57—69.

128. Андреев И. Л. «Сильные люди» Московского государства и борьба дворян с ними в 20—40-е годы XVII века // История СССР. 1990. № 5. С. 77—88.155. -. Дворянство и служба в XVII веке // Отечественная история. 1998. №2. С. 164—175.

129. Анхимюк Ю. В. Частные разрядные книги с записями за последнюю четверть XV — начало XVII в.: Автореф. дис. . кацц. ист. наук. М., 1998.

130. Бахрушин С. В. Московский мятеж 1648 года // Сборник статей в честь Матвея Кузьмича Любавского. Пг., 1917. С. 548—551.

131. Беляев И. Д. Жители Московского государства. Служилые люди // Временник ОИДР. 1849. Кн. 3- Стлб. 2—58.

132. Бибиков Г. Н. Земельные пожалования в период крестьянской войны и польской интервенции начала XVII в. // Учен. зап. Моск. гор. пед. ин-та. 1941. Т. 2. Вып. 1.

133. Богоявленский С. К. Вооружение русских войск в XVI—XVII в. // Исторические записки. М., 1938. Т. 4. С. 258—283.165. -. Приказные судьи XVII века. М.—Л., 1946.

134. Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина) // Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1986. Вып. 45. С. 5—10.

135. Буланин Д. М. Последнее столетие древнерусской книжности // Словарь книжников и книжности Древней Руси. СПб., 1992. Вып. 3 (XVII в.) Ч. 1. Л 3. С. 3—13.

136. Михаила Федоровича // ЧОИДР. 1909- Кн.1.180. -. Сошное письмо. Исследования по истории кадастра и посошногообложения Московского государства. М., 1915—1917. Т. 1—2.181. -: Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М.; Л., 1947. Т. 1.

137. Власть и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996.

138. Вовина-Лебедева В. Г. Новый летописец с продолжением до 1645 г. // IN MEMORIAM: Сборник памяти Я. Я. Лурье. СПб., 1997. С. 300—301.

139. Воробьев В. М., Дегтярев А. Я. Массовые источники по генеалогии новгородского дворянства и его эволюции в XVII в. // Генеалогия. Источники.

140. Проблемы. Методы исследования: Тез докл. и сообщ. межвуз. научн. конф. М., 1989. С. 27—29.

141. Они же. Русское феодальное землевладение (От «Смутного времени» до кануна петровских реформ). JI., 1986.

142. Востоков А. Русское служилое сословие по десятням 1577—1608 гг. // Юридический вестник. 1888. Т. 28. С. 264—278.

143. Григоров А. А. Из истории костромского дворянства. Кострома, 1993196. Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1987.

144. Денисова M. М. Поместная конница и ее вооружение в XVI—XVII вв. // Труды Государственного исторического музея. М., 1948. Т. 20. С. 29—46

145. Дворниченко А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.). Очерки истории общины, сословий, государственности. СПб., 1993.

146. Демкин А. В. Феодальное землевладение Романовского уезда в конце XVI в. // Аграрный строй в феодальной России XV — начала XVIII в. М., 1986. С. 99—120.

147. Дубинская Л. Г. Поместное и вотчинное землевладение Мещерского края во второй половине XVII в. // Дворянство и крепостной строй России XVI—XVIII вв. Сб. статей, поев, памяти А. А. Новосельского. М., 1975. С. 120—134.

148. Думин С. В. Списки дворянских родов Российской исперии по губерниям. Библиографический указатель // Летопись историко-родословного общества в Москве. 1995. Вып. 3 (47). С. 88—100.

149. Ермолаев И. П. Среднее Поволжье во второй половине XVI—XVII вв. (управление казанским краем). Казань, 1982.

150. Жарков И. А. Три продолжения «Нового летописца» // Летописи и хроники. 1980. М., 1981.

151. Загоровский В. П. Белгородская черта. Воронеж, 1969.208. -. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российскогогосударства XVI века. Воронеж, 1991.

152. Загоскин Н. П. Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси. Казань., 1875.

153. XV — первой трети XVI в. М., 1988.

154. Иванов П. И. Систематическое обозрение поместных прав и обязанностей, в России существовавших, с историческим изложением всего до них относящегося. М., 1836.216. -. Описание Государственного Разрядного архива. М., 1842.

155. Ивина Л. И. Эволюция состава уездного дворянства во второй половине XV — первой трети XVII в. (на примере Угличской земли) // Средневековая и новая Россия. Сб. научных статей. К 60-летию профессора Игоря Яковлевича Фроянова. СПб., 1996. С. 354—367.

156. История древнерусской литературы XI—XVII веков. / Под ред. Д. С. Лихачева. М., 1985.

157. Петербурге. СПб., 1876. Вып. 1. С. 115—119.

158. Калинычев Ф. И. Правовые вопросы военной организации Русского государства второй половины XVII века. М., 1954.

159. Карамзин Н. М. История Государства Российского. СПб., 1843. Кн. 3. Т. 9; Т. 10.

160. Карпачев А. М. Пятина 1634 (142) года как источник для изучения социально-экономической истории Московского государства // Исторические записки. М., 1950. № 33. С. 232—258.

161. Киселев Е. А. Феодальное землевладение Ярославского у. середины XVI— первой трети XVII вв. по писцовым книгам: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1978.

162. Киселев И. А. Генеалогический состав боровского дворянства во второй половине XVI—XVII вв. // Генеалогия. Источники. Проблемы. Методы исследования: Тез докл. и сообщ. межвуз. научн. конф. М., 1989- С. 52—54.

163. Ключевский В. О. Боярская дума Древней Руси. — Изд-е 4-е. — М., 1909.229. -• История сословий в России // Сочинения в девяти томах. М., 1989. Т.1. VI.

164. Князьков С. Е. Материалы к биографии Истомы Пашкова и истории его рода // АЕ за 1985 год. М., 1986.231. -. Судные приказы в конце XVI — первой половине XVII в. //

165. Исторические записки. М., 1987. Т. 115. С. 268—285.

166. Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV—XVI вв.). М., 1985.233. -• Генеалогия и антропонимика (по русским материалам XV—XVI вв.) //

167. История и генеалогия. С. Б. Веселовский и проблемы историко-генеалогических исследований. М., 1977. С. 80—115.234. -. Перспективы развития генеалогических исследований //

168. Генеалогические исследования. Сборник научных трудов. М., 1993- С. 23—34.235. -. Становление поместной системы // Исторические записки. М., 1980. Т.105. С. 150—195.

169. Новгорода и Новгородской земли. Тез. докл. и сообщ. научн. конф. Новгород, 1992. С. 49—51.243. -• Обзор памятников деловой письменности XVI—XVII вв. в фондах

170. Государственного архива Ярославской области (собрание Ярославской губернской ученой архивной комиссии) // ТОДРЛ. Л., 1990. Т. 43- С. 407—411.244. -. Служилые «города» замосковного края в первой половине XVII в. //

171. XVII века // Архив русской истории. Научный исторический журнал. М., 1995. Вып. 6. С. 81—102.

172. Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV—XVI вв. М., 1951.

173. Котляров А. Н. Историография дворянства и ее место в развитии исторической науки в России (XVIII в.). Учебн. пособие. Томск, 1990.

174. Кошелева О. Е. Коллективные челобитья дворян на бояр (XVII век) // ВИ. 1982. № 12. С. 171—177.

175. Новые открытия. Ежегодник. 1985. М., 1987. С. 16—18.256. -. Опыт реконструкции десятен по Серпухову и Тарусе 1556 г., Нижнему

176. Новгороду 1569 г., Мещере 1580 г. и Арзамасу 1589 г. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1985. С. 69—91.257. -. Провинциальное дворянство и «Государев двор» в середине XVI в. //

177. Феодализм в России. Юбилейные чтения, посвященные 80-летию со дня рождения акад. Л. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ. М., 1985. С. 97—99.

178. Кузнецов В. И. Из истории феодального землевладения России (но материалам Коломенского уезда XVI—XVII вв.) М., 1993.

179. Кулакова И. П. Восстание 1606 г. в Москве и воцарение Василия Шуйского // Социально-экономические и политические проблемы истории народов СССР. М., 1985.

180. Лаврентьев А. В. Для каких целей были отчеканены «золотые» Лжедмитрия I? // Вспомогательные исторические дисциплины. СПб., 1998. Т. 26.261. -. Люди и вещи. Памятники русской истории и культуры XVI—XVIII вн.,их создатели и владельцы. М., 1997.

181. Лебедев В. И. Легенда или быль. По следам засечных сторожей. Саратов, 1986.

182. Лихачев Н. П. Библиотека и архив московских государей. СПб., 1894.270. -. Новые данные о земском соборе 1616 года // Русский историческийжурнал. 1922. Кн. 8. С. 68—30.271. -. Разрядные дьяки XVI века. СПб., 1888.

183. Маковский Д. П. Первая крестьянская война в России. Смоленск., 1967.

184. Маньков А. Г. Уложение 1649 года — кодекс феодального права России. J1., 1980.

185. Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л., 1955.277. -. О земельной политике Василия III в Пскове // Россия на путяхцентрализации. Сб. статей. М., 1982. С. 58—65.

186. Масловский Д. Поместные войска русской армии в XVII столетии // Военный сборник. 1890. №9—10. С. 3—36.

187. Медведев П. А. Подготовка Смоленской обороны 1609 г. // Источниковедческое изучение памятников письменной культуры. Сб. научн. трудов. Л., 1990.

188. Миллер Г. Ф. Известие о дворянех Российских. // Г. Ф. Миллер. Сочинении по истории России. Избранное / Сост. А. Б. Каменского. М., 1996. С. 180— 225.

189. Милюков П. Н. Государственное хозяйство России в первой четверти 18 столетия и реформа Петра Великого. — 2-е изд. — СПб., 1905.

190. Михайлова И. Б. Дети боярские в XV — первой половине XVI в. // Политические институты и социальные страты России (XVI—XVIII вв.). Тезисы международной конф. М., 1998. С. 88—91.

191. Мордовина С. П., Станиславский А. Л. Состав особого двора Ивана IV в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича // АЕ за 1976 год. М., 1977. С. 153—193.

192. Морозов Б. Н. Частные архивы XVII века: Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1984.

193. Неволин К. А. История российских гражданских законов // Полное собрание сочинений. СПб., 1857. Т. 4. Ч. 2. Кн. 2.

194. Никитин Н. И. Военно-служилые люди и освоение Сибири в XVII веке // История СССР. 1980. № 2. С. 161—173;290. -. Служилые люди в Западной Сибири XVII века. Новосибирск, 1988.

195. Новицкий В. И. Выборное и большое дворянство XVI—XVII вв. Киев, 1915.

196. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.—Л., 1948.293. -• Вотчинник и его хозяйство в XVII веке. М.—Л., 1929.294. -. К вопросу о значении «урочных лет» в первой половине XVII в. //

197. Носов Н. Е. Очерки по истории местного управления Русского государства первой половины XVI века. М.—Д., 1957.301. -. Становление сословно-представительных учреждений в России.

198. Изыскания о земской реформе Ивана Грозного. JI., 19б9.

199. Оглоблин Н. Н. Что такое «десятой» // Журнал Министерства народного просвещения. 1891, ноябрь. С. 40—64.

200. Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди // Сочинения. СПб.,1909- Т. 1.309. -• Феодализм в России. М., 1988.

201. Петров К. В. Разрядные книги XVII в. Источниковедческое исследование: Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 1996.

202. Василию Осиповичу Ключевскому. М., 1909- С. 18—28.

203. Поздняков С. В. Служилая корпорация Малоярославецкого уезда и ее землевладение во второй половине XVI — первой половине XVII вв. (по писцовым и переписным книгам): Авореф. дис. . канд. ист. наук. М., 1982.

204. Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен // М, /7. Покровский. Избранные произведения. М., 1966. Кн. 1.

205. Порай-Кошиц И. А. Очерк истории русского дворянства от половины IX до конца XVIII в. СПб., 1874.

206. Поршнев Б. Ф. Социально-политическая обстановка в России во время Смоленской войны // История СССР. 1957. № 5. С. 112—140.

207. Пресняков А. Е. Московское государство первой половины XVII века // Три века. Россия от Смуты до нашего времени. Исторический сборник под ред. II В. Каллаша. М., 1912. Т. 1. С. 10—100 (см. репринтное издание 1991 г.).

208. Прокофьев В. А., Новосельский А. А. Международное положение Русского государства в 20—30-х годах и Смоленская война 1б32—1634 гг. // Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. / Под ред. А. А. Новосельского, 11. В. Устюгова. М., 1955. С. 462—475.

209. Проскурякова Г. В. Классовая борьба в Пскове в период польско-шведской интервенции. Л., 1954.

210. Рожков Н. А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. М.—Пг., 1919—1926.

211. Романович-Славатинский А. Р. Дворянство в России от начала XVIII в. до отмены крепостного права. СПб., 1870.

212. Руди Т. Р. Повесть об Ульянии Осорьиной (литературная история произведения): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1989329. -. «Повесть об Ульянии Осорьиной» и нижегородские земли // В памяти

213. Отечества. Материалы научных чтений. Горький, 31 мая — 5 июня 1987 г. Горький, 1989. С. 81—87;

214. Самгина Е. И. Служилое землевладение и землепользование в Чернском уезде в первой половине XVII в. // Новое о прошлом нашей страны. М., 1967. С. 273—276.

215. Седашев В. Н. Очерки и материалы по истории землевладения Московской Руси в XVII в. М., 1912.

216. Седов П. В. Поместные и денежные оклады как источник по истории дворянства в Смуту // Архив русской истории. Научный исторический журнал. М., 1993- Вып. 3. С. 227—241.

217. Селифонтов H. Н. Очерк служебной деятельности и домашней жизни стольника и воеводы XVII столетия Василия Александровича Даудова. СПб., 1871.

218. Семин А. А. Политическая борьба в Москве в период подготовки и деятельности земского собора 1613 г. // Государственные учреждения и классовые отношения в отечественной истории. Сб. статей. М.; Л., 1980. Т. 2. С. 231—252.

219. Середонин С. М. Известия иностранцев о вооруженных силах Московского государства в конце XVI века. СПб., 1891.

220. Смирнов И. И. Восстание Болотникова 1606—1607. М., 1951.

221. Смирнов П. П. О начале Уложения и Земского собора 1648—1649 г. // Журнал Министерства народного просвещения. 1913. № 9346. -. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века. М.; Л.,1947—1948. Ч. 1—2.

222. Соловьев С. М. Исторические письма // С. М. Соловьев. Избранные пруды. Записки. М., 1983.349. -. История России с древнейших времен // Сочинения в 18 кн. М., 1989

223. Кн. 4. Т. 7—8; М., 1991. Кн. 7. Т. 13.

224. Тхоржевский С. И. Народные волнения при первых Романовых. СПб., 1904.

225. Учебное пособие. Волгоград, 1995.

226. Унбегаун Б. О. Русские фамилии. М., 1987.

227. Фомин Н. К. Социальный состав землевладельцев Суздальского уезда // Россия на путях централизации. Сб. статей. М., 1982. С. 89—94.

228. Хорошкевич А. Л. Право «вывода» и власть «государя» // Россия на путях централизации. Сб. статей. М., 1982. С. 36—41.381. -. Русское войско первой четверти XVI в. по сообщению С.

229. Герберштейна // Феодализм в России. Юбилейные чтения, посвященные 80-летию со дня рождения акад. Л. В. Черепнина. Тез. докл. и сообщ. М., 1985. С. 93—96.

230. Цепков А. И. Рязанские землевладельцы XIV—XVI вв. Рязань, 1995.

231. Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI—XVII вв. М., 1978.

232. Чернов А. В. Вооруженные силы Русского государства в XV—XVII вв. М., 1954.

233. Чистякова Е. В. Городские восстания в России в первой половине XVII века. Воронеж, 1975.388. -. А. Л. Ордин-Нащокин — русский дипломат XVII в. М., 1961.

234. Чичерин Б.Н. Областные учреждения в XVII в. М., 1856.

235. Шватченко О. А. Светские феодальные вотчины в России во второй половине XVII века (историко-географический очерк). М., 1996

236. Шепелев И. С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608—1610 гг. Пятигорск, 1957.

237. Шмелев Е. Н. Отношение населения и областной администрации к выборам на земские соборы в XVII в. // Сборник статей, посвященных Василию Осиповичу Ключевскому. М., 1909. С. 499—502.

238. ЕПмидт С. О. О приказном делопроизводстве в России второй половины XVI века // С. О. Шмидт. У истоков российского абсолютизма. Исследованиесоциально-политической истории времени Ивана Грозного. М., 1996. С. 439— 466.

239. Шмидт С. О., Князьков С. Е. Документы делопроизводства правительственных учреждений России XVI—XVII вв. М., 1985.

240. Шульгин В. С. Ярославское княжение в системе Русского централизованного государства в конце XV—первой половине XVI в. // Научные доклады высшей школы. Исторические науки. 1958. № 4. С. 3—15.

241. Щепкина Е. Старинные помещики на службе и дома. СПб., 1890.

242. Щербатов М. М. О старинных степенях чинов в России, в которых благородные службу производили и как были из одной в другую жалованы; также о чинах и их должностях. М., 1784.

243. Яблочков М. История дворянского сословия в России. СПб., 1876.

244. Яковлев А. И. Засечная черта Московского государства в XVII в. М., 1916. 403- -• Приказ сбора ратных людей. 146—161/1637—1653 гг. М., 1917.404. -. Холопы и холопство в Московском государстве XVII в. М.; Д., 1943. Т.1.

245. Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина (историко-генеалогическое исследование). М., 1981.

246. Crummey, Robert О. Aristocrats and Servitors: The Boyar Elite in Russia, 16131689- Princeton, 1983407. Dunning, Chester S. L. R. G. Skrynnikov, the Time of Troubles and the «First

247. Kivelson, Valerie A. Autocracy in the Provinces. The Muscovite Gentry and Political Culture in the Seventeeth Century. Stanford. Stanford University Press. 1996.

248. Kleimola, Ann M. Holding on in the «stamped-over» district — the survival of a political elite: Riazan' landholders in the sixteenth century // Russian History, 19, № 1—4. (1992), 129—142.355

249. From Here in Obscurity: The Riazan' Provincial Elite and the Moscovite

250. State in the 16th—17th Centuries // Сословия и государственная власть в России. XV — середина ХГХ вв. Международная конференция — Чтения памяти акад. Л. В. Черепнина. Тез. докл. М., 1994. Ч. 2. С. 287—301

251. Genealogy and Identity Among the Riazan' Elite // Московская Русь1359—1584): культура и историческое самосознание. Под ред. А. М. Клеймола, Г. Д. Ленхофф. Москва, ИЦ Гарант, 1997 (UCLA Slavic Studies. New Series. Vol. 3). C. 284—300.

252. Kollmann, Nancy Shields. Kinship and Politics: The Making of the Moscovite Political System, 1345-1547. Stanford, 1987.

253. Stevens, Carol Belkin (К. Стивене). Преобразование сословной стратификации конца XVII века: однодворцы и военная реформа 1б80-х годов // Сословия и государственная власть в России. Ч. 2. С. 321—333 (на англ. яз.).

254. Soldiers of the Steepe. Army reform and Social Change in Early Modern

255. Russia. Northen Illinois University Press. De Kalb, 1995.

256. Torke, Hans-Joachim (Торке Х.-Й). Так называемые земские соборы в России // Вопросы истории. 1991. № 11.419. -• Die staatsbedingte Gesselschaft im Moskauer Reich: Zar und Zemlja in deraltrussischen Herrschaftsverfassung, 1613—1689- Leyden, 1974.