автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: "Смеховое слово" в художественной прозе У. Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Смеховое слово" в художественной прозе У. Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930-х годов"

На правах рукописи

АСАНИНА Марина Юрьевна

"Смеховое слово" в художественной прозе У.Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930-х годов (на материале произведений "Йокнапатофского цикла")

Специальность 10.01.03 -литература народов стран зарубежья (литература США)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нижний Новгород - 2004

Диссертация выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы филологического факультета Мордовского государственного университета

имени Н.П.Огарева

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Осовский Олег Ефимович

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Несмелова Ольга Олеговна кандидат филологических наук, доцент Якименко Алла Александровна

Ведущая организация - Нижегородский государственный

лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова

Защита состоится "30" марта 2004 года в 14 часов на заседании диссертационного совета К.212.164.01 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук - специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (американская литература) при Нижегородском государственном педагогическом университете по адресу: 603950, г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, д.1, ауд. № Зал заседаний Ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Нижегородского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан феЛ^иигЛ 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук,

профессор ИЛлА-Л Н.М.Ильченко

Общая характеристика работы

УИЛЬЯМ Фолкнер (William Faulkner, 1897 - 1962) - лауреат Нобелевской премии по литературе, обладатель основных национальных литературных премий США, автор множества романов и сборников рассказов, он по праву считается одним из самых выдающихся представителей литературы США XX столетия. Его творчество оказало заметное воздействие не только на американскую литературу прошлого века, но и определило во многом те пути, по которым сегодня идет развитие западной словесности. Как заметил известный американский прозаик, проницательный критик и литературовед Р.П.Уоррен, очень многим в своем творчестве обязанный писателю, книги Фолкнера «по своей силе, философской глубине, оригинальности стиля, образности, юмору и трагическому звучанию не знают себе равных в Америке наших дней»1. В течение трех с лишним десятилетий писатель осуществил грандиозный эксперимент по созданию уникального литературно-художественного пространства, которое получило у него наименование округа Йокнапатофа.

Способность Фолкнера на частном, казалось бы, материале американского Юга поднять вопросы общечеловеческого звучания, затронуть проблемы, актуальные для всего мира, оставаясь при этом в границах созданного им пространства, издавна привлекала внимание литературоведов. Общепризнанный вклад Фолкнера в мировую литературу делает изучение его творчества чрезвычайно важным не только для истории американской литературы, но и для выявления основных тенденций в процессе формирования западного литературного сознания прошлого столетия, в котором произведениям У.Фолкнера отводится ключевая роль. Соответственно, изучение поэтики и эстетики Фолкнера, художественного своеобразия его произведений, детального выявления особенностей его писательской манеры значительно расширяет представление как о творчестве писателя, так и о тех новых художественно-эстетических возможностях, которые возникают у литературы XX столетия. Именно в этом видится актуальность предлагаемого исследования, посвященного выявлению своеобразия «смехового слова» в художественной прозе У.Фолкнера раннего периода (вторая половина 1920-х - начало 1930-х гг.) как важнейшего компонента его творческого мышления, что позволяет глубже проникнуть в художественный мир писателя и наглядно представить общую картину его творческой эволюции в контексте истории, идеологии и культуры 1920-30-х гг.

Хотя термин «смеховое слово», предложенный М.М.Бахтиным в конце 1930-х - в 1940-е гг., достаточно широко используется отечественным литературоведением, устоявшееся его определение в теоретико-литературных исследованиях отсутствует. Вслед за О.Е.Осовским2 мы полагаем, что в теоре-

1 УорренР.П. Как работает поэт. М., 1988. С.141.

2 См.: Осовский O.E. Слово как объект литературоведческого и культурологического исследования в научной концепции ММ.Бахтина // М.М. Бахтин и гуманитарное мышление •><• гргпг" TYI Bii Tri докл. Между-народн. конф. В 2 ч. Саранск, 1995. 4.1. С. 48-51. ГрОС'НЛЦИ°,,АЛЬНА51 \

I библиотека }

тико-литературном аспекте «смеховое слово» должно восприниматься прежде всего как категория исторической поэтики М.М.Бахтина, один из типов слова, разрабатываемого в рамках его научной концепции «слово - высказывание - речевой жанр». Сам ученый в материалах второй половины 1930-х гг. поясняет: "В слове смех проявляется в разнороднейших явлениях, которые до сих пор еще не подвергнуты достаточно глубокому и принципиальному историко-систематическому изучению. Рядом с поэтическим употреблением слова "в не собственном значении", то есть рядом с тропами, существуют многообразнейшие формы непрямого употребления языка иного рода: ирония, пародия, юмор, шутка, комика разных видов и т.п. (систематическая классификация отсутствует). Весь язык в целом может быть употреблен в несобственном значении. Во всех этих явлениях подвергается переосмыслению самая точка зрения, заключенная в слове, модальность языка и самое отношение языка к предмету и отношение языка к говорящему. Здесь происходит перемещение плоскостей языка, сближение несоединимого и удаление связанного, разрушение привычных и создание новых соседств, разрушение стандартов языка и мысли."3 Отсюда вытекает закономерное предположение о том, что «смеховое слово» выступает прежде всего конципированным выражением смеха в его словесной оболочке, т.е. в любой словесно оформленной ситуации как в литературном, так и во внелитературном контекстах, на что сам Бахтин неоднократно указывал во «Введении» к книге о Рабле4.

Оценивая сегодня изученность художественного наследия писателя, следует отметить, что к концу прошлого века в мировой литературоведческой американистике сложилась специальная отрасль, профессионально занимающаяся детальным исследованием творчества У.Фолкнера. Объем современного фолкнероведения насчитывает сотни томов монографий и сборников, материалов международных конференций, тысячи статей, многочисленные сайты в «Интернете», в работе которых принимают участие авторитетные научные центры, в частности, Центр по изучению южной культуры в университете Миссисипи (The Center for the Study of Southern Culture, University of Mississippi) и Центр фолкнеровских исследований Юго-восточного университета штата Миссури (The Center for Faulkner Studies in South-east Missouri State University).

Международная «фолкнериана» настолько огромна, что ее полноценный обзор возможен лишь в ходе специального изучения, нам же представляется необходимым остановиться на наиболее крупных исследованиях, имеющих важнейшее значение для сегодняшнего прочтения творчества У.Фолкнера, а также непосредственно касающихся затрагивающейся в нашей работе проблематики. При этом особый акцент следует сделать на многообразии литературоведческих подходов и исследовательских ракурсов в американской литературно-критической практике. С одной стороны, это разыскания собст-

1 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М, 1975. С.385-386.

* Бахтин М.М. .Творчество Франсу» Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М, 1990. С.8-9.

венно биографического характера, и здесь непревзойденным образцом по-прежнему считается ставшая классикой фолкнероведения двухтомная биография, принадлежащая перу Дж.Блотнера (1974), без учета открытий которой сегодня, по общему мнению, не может состояться ни одно серьезное исследование творчества писателя, а с другой, пользующиеся все большей популярностью в последние годы социокультурные и культурологические работы, вписывающие творчество писателя в культурно-художественные, социальные, идеологические, исторические контексты американского Юга, что также в значительной степени обогащает и расширяет традиционные представления о писателе. Таковы, например, издающиеся в 1990-е гг. материалы проводящихся университетом штата Миссисипи международных конференций под общим названием «Фолкнер и Йокнапатофа», на которых последовательно рассматривались как проблемы историко-культурного контекста (конференция 1995 г.), так и проявления в произведениях писателя тяги к «природному миру» (1996), вопросы отражения в фолкнеровском творчестве тендерной проблематики (1994), постмодернистских веяний (1999), военного опыта (2001) и др. Особая роль в развитии современной фолкнеристики принадлежит и специальным журналам, прежде всего «Фолкнеровскому журналу» [«Faulkner journal»], «фолкнеровским» номерам журнала «Миссисипи квотерли» [«Mississippi quarterly»] и др.

При этом не утрачивают значения исследования американских авторов, считающихся ключевыми для комплексного анализа творчества писателя, в частности, работ одного из «патриархов» американского литературоведения, представителя «новой критики» К.Брукса, одного из лидеров западного де-конструктивизма Х.Блума, крупнейшего американского критика и непосредственного участника литературной жизни США 1920-60-х гг. М.Каули, известных фолкнероведов Н.Полка, Д.Фаулер, К.Зендера6 и др.

«Текстологическая» линия в американском фолкнероведении, сливаясь с изучением биографических аспектов творчества писателя, дала весьма значительные результаты - от обнаружения в архивах писателя черновиков известных и рукописей неизвестных художественных текстов, а именно: версий романа «Сарторис» («Флаги в пыли»), рассказов и не вошедших в принятые издательствами варианты фрагментов.

Это привело к публикации в 1970-90-х гг. новых текстологически выверенных редакций - от «Святилища», «Света в августе», «Пилона» до «Розы

5 О состоянии западного фолгнероведения конца 1990-х гг. см.: Winchell MR. Faulkner's wars // Sewanee review. 2000. VoL 108. Лй. P. 28J.

'Brooks C. The hidden God: Studies in Hemingway, Faulkner, Yeats, Eliot and Warren. New Ilaven, L.: Yale univ. press, 1963. xi, 136p.; Brooks C. William Faulkner: first encounters. New Haven, L.: Yale univ. press, 1983. xi, 230p.; Brooks C. William Faulkner The Yoknapatawpha Country. Baton Rouge: Louisiana State univ. press, 1963. 499p.; Brooks C. William Faulkner: Toward Yoknapatawpha and Beyond. Baton Rouge: Louisiana State univ. press, 1978. 445p.; Bloom H, ed. William Faulkner's Sanctuary. N.Y., 1988. U5p.; Cowley M. Introduction//The portable Faulkner. N.Y.,1977. P. vii-xxxiii.; Fowler D. Faulkner: The Return of the Repressed. Charlottesville-Univ. press of Virginia, 1997.; Polk N. Introduction// Faulkner W, Sanctuary: The Corrected Text N.Y. ; Vintage Books, 1993. P.v.-xii. ; Zender K.F. The crossing the ways: William Faulkner, the South and the modern world. New Brunswick, L.: Rutgers univ. press, 1989. xiv, 193p.

для Эмили», «Флагов в пыли» и др., хотя и не вносящих каких-то принципиальных изменений, но содержащих определенные выводы по поводу того, в какую сторону могло развиваться творчество писателя, «не препятствуй» ему редакторы и издатели7.

Закономерным результатом биографических и текстологических изысканий, предпринятых на широком фоне фолкнероведческих исследований общего плана, стало не только появление многотомной серии «Рукописи Уильяма Фолкнера», но и публикация текстологически выверенного собрания романов Фолкнера 1930-60-х гг., осуществленного под редакцией Дж.Блотнера и Н.Полка в середине 1980-х - в 1990-е гг.

Не менее значительны и достижения исследователей-биографов: несмотря на существование фундаментальной биографии писателя Дж.Блотнера, авторы продолжают детальное изучение жизни и творчества Фолкнера, не ставя своей целью, как отмечает Д.Минтер, «превзойти исследование Блотнера, но уточнить некоторые недостаточно освещенные мэтром нюансы»8. Еще одним фактором, также влияющим на характер биографической «фолкнерианы», становится необходимость создания популярных по стилю и целям «введений» в жизнь и творчество великого писателя, адресованных прежде всего молодому читателю. Однако издания подобного рода, по самокритичному наблюдению автора книги «Фолкнер: страницы жизни» (1990), собирателя знаменитой коллекции фолкнеровских материалов Л.Д.Бродского, создаются по общепринятой схеме: к известной биографической канве в лучшем случае добавляется несколько новых биографических фактов и довольно поверхностный анализ творческих достижений, украшенный обильными цитатами из переписки Фолкнера и Каули, фрагментов черновиков из архива и нескольких расхожих монографий известных литературоведов.

По иному пути идут исследователи, сосредотачивающие внимание на каком-то конкретном аспекте творческой биографии писателя. Такова книга С.Б.Оутса «Уильям Фолкнер: человек и художник» (1987), в центре которой выявление взаимосвязи между личным опытом и взглядами писателя, с одной стороны, и его художественными принципами, с другой. Еще более специфическим представляется ракурс, избранный Дж. Уильямсоном в книге «Уильям Фолкнер и история Юга» (1993), содержащей подробный анализ роли и места в истории штатов Миссисипи и Теннеси предков писателя и освоения опыта семейной биографии в его художественном творчестве, определения исторических прототипов фолкнеровских героев, фолкнеровской трактовки истории и ее личностного характера. Думается, что значительное количество подобных изданий свидетельствует о явном спросе на исследования биографического жанра, посвященные писателю, не только

7Polk N. Introduction// Faulkner W. Sanctuary: The Corrected Text N.Y. : Vintage Books, 1993. P.v.-xii.

' Mimer D. William Faulkner. His life and work. Baltimore, 1991. P. 5.

среди специалистов, но и на книжном рынке в целом.

Не меньшего внимания заслуживают и посвященные Фолкнеру комплексные издания справочного характера, в частности, первый справочник по творчеству писателя «Уильям Фолкнер: справочный указатель» (1971). Примечательный опыт построения справочника, включающего в себя биографический и библиографический указатели, список произведений, краткую биографию и комментарий к основным произведениям, в 1982 г. был осуществлен Л.Коксом. В середине 1990-х выходит «Кембриджский справочник по творчеству Фолкнера» (1995), содержащий статьи по ключевым проблемам современного фолкнероведения.

Так, авторы рассматривали проблемы связи творчества писателя с модернизмом (Р,Морланд), постмодернизмом (П.О'Доннел), тендерную, расовую и постколониальную проблематику (ШЛестер, Дж.Б.Виттенберг, Р.Сальдивар), что, в свою очередь, позволяло соотнести фолкнеровское видение мира с его восприятием современной литературой и культурой.

К справочным изданиям самого последнего времени следует отнести «Фолкнеровскую энциклопедию» (1999), насчитывающую около 400 справочных статей, и еще более масштабный по количеству статей (1500), хотя и менее претендующий на академизм, чем предшествующее издание, проект Н.Фарноли и М.Голэя-«Уильям Фолкнер от А до Я» (2001). Не менее характерен для распространенного в США типа научно-популярного издания последних лет и «Читательский путеводитель по Фолкнеру: романы» Э.Л.Вольпе (2003), последовательно комментирующий основные темы писательского творчества, содержание всех девятнадцати романов и внутреннюю хронологию наиболее сложных для читательского восприятия текстов.

Еще более значительными и многообразными по полученным результатам оказываются собственно литературоведческие исследования, посвященные изучению самых разнообразных аспектов художественного наследия У.Фолкнера. Среди работ, появившихся в 1950-60-е гг. и оказавших существенное влияние на дальнейший ход развития американского фолкнероведе-ния, следует прежде всего выделить появившуюся в 1952 г. монографию И.Хау «Уильям Фолкнер: критическое исследование», автор которой впервые попытался представить комплексный анализ романов писателя не только в контексте «южной традиции» и «кланового сознания», но и в рамках современной американской литературы.

По аналогичной схеме выстраиваются попытки осмысления вклада Фолкнера в американскую литературу у У. ван О'Коннора (1954), Ф.Дж.Хоффмана (1961) и др. Заслуживают внимания исследования О.Викери (1964) и М.Бекмана (1966), в которых предложен прежде всего анализ поэтики Фолкнера и особенностей его художественного видения.

Кроме того, примечательным достижением фолкнероведения 1950-60-х гг. стало появление сборников литературно-критических и литературоведческих статей, определявших место писателя в современном литературном

процессе и его вклад в новое литературное сознание .

Важнейшим пластом американской и западноевропейской фолкнерианы является разработка специальных вопросов фолкнеровского творчества - от конкретного анализа того или иного романа или романного цикла до попыток раскрытия особенностей повествовательной техники писателя в целом, определения вклада Фолкнера в становление современного романа или в формирование «литературного воображения» американского Юга. Причем, вне зависимости от того, какой модели повествования авторы исследований отдают предпочтение — модернистской или традиционной, ряд имен, в который оказывается помещен Фолкнер, как правило, совпадает.

В частности, для автора монографии «Триумф романа» (1982) А.Герарда писатель становится выразителем новой эпохи в романе XX столетия также, как Диккенс и Достоевский для своего времени, а в исследовании Р.Вебера «Современный роман» (1981) фолкнеровская модель романного повествования закономерно соотносится с жанровыми экспериментами М. Пруста, Дж. Джойса, А. Белого и В.Вулф. Более радикальную позицию занимает Ч. Вер-нер, предпочитающий рассматривать в книге «Парадоксальные разрешения: американская проза после Джеймса Джойса» (1982) романное творчество Фолкнера исключительно в границах «джойсовской парадигмы», и достаточно близок ему по взглядам Р.Д.Паркер, автор монографии «Фолкнер и романное воображение»( 198 5). Намного более объективной представляется позиция Дж.Орра, в монографии «Формирование романа XX века» (1987) утверждавшего, что близостью Фолкнера Джойсу и Лоуренсу многогранность его творческой палитры не исчерпывается. Не менее примечательны и предпринятые в последние годы опыты анализа творчества писателя в рамках современной теории нарратива. Так, проза Фолкнера в целом представляется С.Ромайн одной из наиболее выразительных дискурсивных форм существования южного общества со всеми присущими ему социальными, расовыми и культурными противоречиями («Повествовательные формы южной общи-' иы», 1999), в то время как в монографии П.Мессента «Новые интерпретации американского романа» (1998) прослеживается полное соответствие фолкне-ровских романов современным нарратологическим схемам.

Существенным представляется и пласт западного фолкнероведения, занимающегося проблемой сложных взаимоотношений Фолкнера с американским Югом, выразившихся в социокультурной и художественной специфике пространства Йокнапатофы. Во многом они оказываются сведены к взаимоотношениям «творца» и созданного им «мифа», вырастающего до масштабов «собственной Вселенной», как удачно обозначили данную проблему устроители фолкнеровских конференций 1977 и 1980 гг. Примечательно, что вымышленный округ, созданный фантазией великого художника, обретает, по

'William Faulkner: Two Decades of Criticism / Ed. by F.J. Hoffman, O.W. Vickery. East Lansing: Michigan iiniv. press, 1955. viii, 280p.; William Faulkner Three Decades of Criticism / Ed. by FJ. Hoffman, O.W. Vickery. N.Y.: Harcourt, 1963. xi, 428p.; Faulkner: A collection of critical essays / Ed. by R.P. Wairen and J.K. Rowling. Englewood Cliffs: Prentice-I lall, 1966.224p.; cm: www:/ WFotW ~ Faulkner and Yoknapatawpha.

верному наблюдению Э.Керр, собственные «плоть и кровь»10, что, в свою очередь, приводит к появлению исследований не только по истории Йокна-патофы и ее многочисленных обитателей от индейцев до негров, но даже по ее «географии», архитектуре и «демографии». Кроме того, написан ряд книг, посвященных «семейной истории» и отдельным персонажам Йокнапатофы и т.п.

Среди работ, также представляющих серьезный интерес, нельзя не назвать исследования, посвященные особенностям повествовательной манеры, художественного мышления и стиля. Именно здесь американское фолкнеро-ведение достигает самых серьезных результатов, позволяющих сделать вывод о достижениях писателя. Продолжая традиции, заложенные в работах К.Брукса, О.Викери, Дж.Хоффмана 1960-х гг., литературоведы 1970-80-х гг. анализируют стиль писателя, обращая особое внимание на особенности повествования, средства и приемы передачи авторского замысла11 и т.д. В 198090-е гг. спектр нетрадиционных методов изучения творчества писателя заметно расширяется, сюда добавляются многочисленные психоаналитические, дискурсивные и интертекстуальные подходы и т.д.

На этом фоне представляется примечательным возвращение ряда исследователей к проблеме модернистского начала в творчестве писателя, казалось бы, давно решенной в пользу Фолкнера-реалиста. Однако здесь движение к Фолкнеру-модернисту, как свидетельствует монография Д. Сингала «Фолкнер; становление модерниста» (1999), идет в обратном направлении -от исследовательского увлечения постмодернизмом к стремлению вписать в аналогичный контекст новый объект исследования. Впрочем, можно сказать, что все это свидетельствует о реальном многообразии исследовательских подходов, методов и ракурсов, сложившихся в американском фолкнероведе-нии более чем за полвека его существования и, как отмечал известный исследователь творчества Фолкнера и литературы американского Юга

Т.М.Индж, служит залогом дальнейшего развития фолкнероведческих иссле-

12

дований .

Отечественное фолкнероведение, по объективным причинам, конечно, не может сравниться с американским в количественном отношении, хотя следует признать, что в течение многих лет творчество У.; Фолкнера оказывалось в центре внимания ведущих литературоведов-американистов Советского Союза, а в 1990-е гг. - исследователей России. Примечательно, что первые переводы рассказов писателя появляются еще в 1930-е тт. («Когда наступает ночь», «Писатель у себя дома», «Победа»), что говорит об абсолютном «слухе» отечественной переводческой американистики, разглядевшей несомненный талант практически неизвестного писателя. Во второй половине 1950-х - в начале 1960-х гг. Фолкнер, к тому времени уже признанный

'"Kerr Е M. William fapllaicr's Yoknapatawpha: "A Kmd of Keystone in the Universe". N.Y., 1983. P 4 "Hunter E R. Williilm Faulkner: Narrative Practice and Prose Style. Wash.: Windhover, 1973. 234p ; Kenney A F. Faulkner's narrative poetics' style as vision Amherst Univ. of Massachusetts press, 1978. xviii, 286p.

u Inge M.T. The Faulkner 100 Bookshelf// The Achievement of William Faulkner. Ashland, 1998 P 37.

писатель, приходит к российскому читателю не только как автор рассказов, но и как автор романов, сначала «Особняка», а затем и всей «трилогии о Сноупсах», чтобы через несколько лет предстать уже в качестве автора «Солдатской награды» (рус. пер. 1966), «Осквернителя праха» (рус. пер. 1968), «Похитителей» (рус. пер. 1972), «Сарториса» и «Шума и ярости»'(рус. пер. обоих 1973). Главными переводческими и издательскими достижениями отечественного фолкнероведения советского времени стали «Собрание рассказов» в серии «Литературные памятники» (1977) и шеститомное собрание сочинений писателя с хорошо подготовленным научным и справочным аппаратом в (1985-1987), сопровождаемое однотомником «Речей и статей» писателя, подготовленным А.Н.Николюкиным (1985).

Становление отечественного фолкнероведения также начинается во второй половине 1950-х гг. К середине 1960-х оно обретает вполне зримые очертания, а к середине 1970-х во многом определяет характер развития литературоведческой американистики в стране. Так, если в работах Р.Н.Орловой, П.В.Палиевского, М.О.Мендельсона, Т.Л.Мотылевой, Я.Н.Засурского, Д.В.Затонского доказывалась прежде всего принадлежность Фолкнера реалистической традиции американской литературы, отстаивалось право художника на самобытность творческой манеры, то в публикациях 1970-80-х гг. Н.А. Анастасьева, Б.А. Гиленсона, Б.Т. Грибанова, А.А Долинина, Т.М.Денисовой, A.M. Зверева, Г.П. Злобина, В.А. Костякова, А.Н. Ни-колюкина, Ю.В. Палиевской, А.К. Савуренок, К.А.Степаняна, ЕАСтеценко, Л.Н.Татариновой, В.И.Яценко и др. анализировались различные аспекты творчества писателя в контексте развития американской литературы 1920-х-иачала 1960-х гг., значение Достоевского для становления Фолкнера-писателя, восприятие его творчества американским литературоведением, различные аспекты биографии. Первые монографические попытки рассмотрения творчества Фолкнера или отдельных его произведений у Ю.В.Палиевской и В.А.Костякова находят продолжение в биографии Фолкнера Б.Т.Грибанова, изданной в серии «ЖЗЛ» (1976).

Самым серьезным достижением отечественного фолкнероведения стало появление монографий ПААнастасьева (1976), А.К.Савуренок (1979) и А.Н.Николюкина (1988) и биографии Фолкнера в серии «Писатели о писателях», также принадлежащей Н.ААнастасьеву (1991). В них в полном объеме с учетом последних достижений международного фолкнероведения был представлен творческий путь писателя, обозначены его основные достижения, значение его художественных открытий для современной американской литературы. При этом в монографии Н.А.Анастасьева обращает на себя внимание стремление выстроить картину эволюции Фолкнера-художника в сугубо хронологических рамках, в то время как для А.Н.Николюкина представляется более важным проблемный подход, что позволяет исследователю обозначить мотивы и вопросы, актуальные не только для Фолкнера-писателя, но и для Фолкнера-человека. В свою очередь А. К. Савуренок сосредоточивается на художественном своеобразии романов писателя 1920-30-х тт. - от «Сол-

датской награды» до «Деревушки», последовательно анализируя развитие художественного метода писателя в самый важный этап его творчества. Данные работы без всякого преувеличения можно назвать ключевыми для современного российского фолкнероведения, и без их учета ни одна последующая работа о писателе не может быть состоятельной.

В то же время следует отметить, что при всей тщательности и многоас-пектности изучения творчества Фолкнера, ряд проблем по-прежнему остается за пределами внимания исследователей. В частности, предметом исследования отечественных и зарубежных литературоведов не становилась проблема функционирования «смехового слова» в художественной прозе У.Фолкнера. Справедливости ради отметим, что комическое у Фолкнера исследовалось западными литературоведами, а именно: в монографиях В.Брыловского «Олимпийский смех Фолкнера» (1968) и Х.Бунгерта «Уильям Фолкнер и юмористическая традиция американского Юга» (1971), обсуждалось на конференции «Фолкнер и юмор» (1986), а замечания о склонности писателя к шуткам и розыгрышам стали общим местом посвященных ему биографических исследований. «Фолкнер часто выдумывал, подтверждал или просто отказывался отрицать всякого рода скандалы, истории о самом себе, - замечает Т.Индж. - Хотя эти сплетни, анекдоты или откровенная ложь часто кажутся плодом его нежелания демонстрировать всему миру свою личную жизнь, они были призваны создать частный образ, способный по-своему конкурировать с имиджами Хемингуэя, Фицджеральда и других писателей, использовавших средства информации для рекламы»13. Присущая Фолкнеру с самого начала его творческой карьеры тяга к «смеховому слову», причем не только в творчестве, но и в повседневной жизни, его верность фольклорным традициям американского Юга во многом предопределили место «смехового слова» в его эстетике и поэтике. Тем удивительнее, что данный аспект практически выпал из круга внимания исследователей. Единственное исключение - небольшая работа О.Е.Осовского14, где проблема была намечена, но в силу тезисного характера публикации подробно не исследовалась.

Таким образом, научная новизна нашей диссертации заключается в том, что

• впервые в отечественном литературоведении на материале произведений. «Йокнапатофского цикла» монографически рассматривается «смеховое слово» в прозе У.Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930-х гг.;

• «смеховое слово» писателя исследуется в контексте единого художественного текста, образуемого произведениями «Йокнапатофского цикла» на первом этапе творчества писателя;

• исследуются способы и приемы представления «смехового слова» в романах «Сарторис», «Шум и ярость», «Когда я умирала» и «Святилище», а

Индж Т. Фолхнеровский фольклор: Литературные сплетни, анекдоты н откровенная ложь II Иностр. лит.-1990. №7. С.198.

"Осовскяй О.Е. "Смеховое слово" у позднего .Фолкнера ("Похитители", 1962) // Бахтин и врем»: Тез. докладов 4 Бахтинских чтений / МГУ им. Огарева. - Саранск, 1998. -С.115- 116.

также в рассказах этого периода.

Объектом исследования выступает художественная проза У.Фолкнера, входящая в так называемый «Йокнапатофский цикл» - опубликованные с 1929 по 1931 г. романы «Сарторис», «Шум и ярость», «Когда я умирала» и «Святилище», сборник рассказов «Эти тринадцать», а также создававшиеся в этот период рассказы, появлявшиеся в периодике.

Предметом исследования является художественная специфика «смехо-вого слова» в первых произведениях «Йокнапатофского цикла».

Хронологические параметры исследования были определены с учетом последних достижений современного фолкнероведения, определяющего конец первого этапа творческой эволюции Фолкнера публикацией романа «Святилище» и сборника рассказов «Эти тринадцать».

Цель исследования заключается в выявлении художественного своеобразия «смехового слова» у раннего Фолкнера и особенностей специфики его функционирования в первых произведениях цикла.

Поставленная цель определила конкретные задачи исследования:

• рассмотреть то, как решаются проблемы смеха и «смехового слова» в научном наследии М.М.Бахтина и в современном отечественном литературоведении 60-90-х гг. XX в.;

• выявить традиции «смехового слова» в американском литературном сознании второй половины XIX — первой трети XX в.;

• проанализировать комическую ситуацию как источник «смехового слова» в «Сарторисе»;

• сопоставить соотношение комического и трагического в словесном пространстве романов «Шум и ярость» и «Когда я умирала»;

• определить художественное своеобразие «смехового слова» в «Святилище»;

• обозначить особенности «комического дискурса» в рассказах У.Фолкнера рубежа 1920-30-х гг.

Теоретико-методологической основой диссертации послужили принципы сравнительно-исторического литературоведения, получившие развитие в трудах крупнейших отечественных литературоведов (А.Н. Веселов-ский, М.П. Алексеев, В.М. Жирмунский, Д.С. Лихачев и др.), типологический, герменевтический и социокультурный подходы в исследовании литературных явлений. Принципиально важными для общей концепции исследования стали труды М.М.Бахтина о «смеховом слове» и народной смеховой культуре.

Методологически значимыми для исследования стали работы ведущих отечественных исследователей (Н.А. Анастасьев, Т.Д. Бенедиктова, Б. А. Гиленсон, Я.Н. Засурский, А.М. Зверев, И.В. Киреева, М.М. Коренева, А.С. Мулярчик, О.О. Несмелова, А.Н. Николюкин, О.Е. Осовский, В.Г. Прозоров, Е.А. Стеценко, М.ВЛлостанова, В.М. Толмачев и др.), работы запад-пых фолкнероведов (О.Викери, Дж.Блотнер, К.Брукс, М.Каули и др.), значи-

тельно расширяющие проблемное поле современной литературоведческой американистики и обеспечивающие новое прочтение ' произведений У.Фолкнера в социокультурном, идеологическом и литературно-художественном пространствах Америки XX столетия.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что ее наблюдения, выводы и полученные результаты могут послужить основой для дальнейшего изучения процесса эволюции «смехового слова» в американской прозе XX столетия, функционированию «смехового слова» в современном литературном сознании.

Практическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации, ее основные выводы и положения могут быть использованы в курсах истории зарубежной литературы XX в. на филологических факультетах университетов и педагогических институтов, в спецкурсах и семинарах, посвященных углубленному изучению творчества У.Фолкнера, американской литературы XX столетия.

Положения, выносимые на защиту:

• Сформулированное М.М.Бахтиным понятие «смехового слова» выступает одной из важнейших категорий современного литературоведения и играет значительную роль при анализе новых литературных явлений, всего процесса эволюции литературного сознания XX века.

• Специфика проявления «смехового слова» в прозе конкретного автора определяется характером его художественного видения, глубиной его связи с предшествующей «смеховой традицией», современной смеховой культурой. Изучение «смехового слова» в ранних произведениях «Йокнапо-тофского цикла» У.Фолкнера становится важнейшим этапом на пути всестороннего анализа его литературного наследия.

• Многообразие проявлений «смехового слова» и смеховых ситуаций в романах «Сарторис», «Шум и ярость», «Когда я умирала» и «Святилище», а также в рассказах этого периода свидетельствует о значительной роли смехового начала в ранней прозе писателя, о неразрывной взаимосвязи трагического и комического в художественном сознании писателя.

• Исследование своеобразия «смехового слова» в ранней прозе У.Фолкнера способствует выявлению новых аспектов в изучении художественного наследия писателя, углубленному, комплексному осмыслению его творчества в целом.

Апробация работы: диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Мордовского госуниверситета и кафедры всемирной литературы Нижегородского государственного педагогического университета. Концепция и основные положения исследования излагались в выступлениях диссертанта на региональной научной конференции «Актуальные проблемы изучения литературы и культуры на современном этапе» (Саранск, 2002), на межрегиональной научной конференции «Огаревские чтения» (Саранск, 2002), на «Бахтинских семинарах», проводившихся кафедрой русской и зарубежной литературы» МГУ им. Н.П.Огарева (2001 - 2003 гг.), а

также отражены в пяти публикациях.

Структура диссертации:

Диссертационное, исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка, включающего 510 наименований, в том числе 205 на английском языке, 3 - на немецком. Общий объем работы 214 страниц.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, определяются цели и задачи исследования, научная новизна диссертации, дается обзор отечественной и зарубежной «фолкнерианы».

Первая глава диссертации «Снеховое слово» и смех как категории научной концепции ММ.Бахтина, объект литературоведческого исследования и явление литературного сознания XXстолетия» посвящена исследованию процесса формирования концепции «смехового слова» в научном наследии М.М.Бахтина, ее развитию в современном отечественном литературоведении и функционированию данного явления в практике американской литературы XIX - начала XX в.

Как отмечается в первом параграфе главы («Проблемы смеха и «смехо-вого слова» в научном наследии М.М.Бахтина»), «смеховое слово» и смех становятся объектом специального изучения ученого, поскольку воспринимаются как явления не только историко-литературного и историко-культурного, но и психологического и социального порядка, и располагаются в общем проблемном ряду «слово — высказывание — речевой жанр». По словам Бахтина, «смех не внешняя, а существенная внутренняя форма, которую нельзя сменить на серьезность, не уничтожив и не исказив самого содержания раскрытой смехом истины»15. В работах 1930-40-х гг. исследователь подробно анализирует историю становления и формирования подлинного «смехового слова» прежде всего в творчестве Ф.Рабле, рассматривает его истоки в рамках европейской сатирической традиции, в контексте общего развития «романного слова» и исторической эволюции жанра романа.

При этом Бахтин говорит в первую очередь о карнавальном смехе, который впоследствии трансформируется и становится основой «смехового слова» более позднего времени. Подобный подход позволяет исследователю ввести понятие «смехового слова» в категориальный аппарат исторической поэтики, показав его функционирование не только в «истории смеха» от античности до Рабле и его непосредственных продолжателей, но и в отечественной и зарубежной литературе XIX - XX столетий (от В.Гюго и Н.В .Гоголя до А.Белого, А.Жарри и Э.Хемингуэя).

Дальнейшее теоретическое осмысление феномена «смехового слова» в российской науке о литературе рассматривается во втором параграфе главы

" Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990. С. 107.

(«Смех и «смсховое слово» как объект изучения современного отечественного литературоведения»). Следует отметить, что устанавливающейся к концу XX в. традиции рассмотрения феномена смеха и «смехового слова» в русле концепции М.М.Бахтина в предшествующие десятилетия сопутствовали альтернативные гипотезы, представленные, в частности, в работах известного отечественного фольклориста В.Я.Проппа («Проблемы комизма и смеха»,. 1976), крупнейшего продолжателя традиций русской философии и эстетики Серебряного века в послереволюционной отечественной гуманитарной мысли Л.Ф.Лосева («Эстетика Возрождения», 1982) и давнего оппонента М.М.Бахтина, некогда одного из ведущих представителей русской «формальной школы» В.Б.Шкловского («Тетива: о несходстве сходного», 1970).

С другой стороны, с учетом и во многом под воздействием идей Бахтина решают проблему смеха и «смехового слова» известный историк западноевропейских литератур, исследователь творчества Шекспира Л.Е.Пинский (книги и статьи 1960-70-х гг.) и авторитетный специалист в области литературы итальянского Возрождения Р.И.Хлодовский («"Декамерон". Поэтика и стиль», 1982). Не менее значительным оказалось воздействие концепции Бахтина на интерпретации смеха и «смехового слова» в древнерусской литературе и в русской литературе XVIII в., осуществленные в исследованиях Д.С.Лихачева, А.М.Панченко, Н.В.Понырко, Б.А.Успенского и др.

В рамках складывающейся традиции создаются в 1980-90-е гг. статьи и исследования, в которых рассматривается самый широкий спектр проблем: от специфики изображения смеха в русской литературе XIX в. (В.Е. Хализев и В.Н. Шикин) и «редуцированного смеха» русского символизма (Л.А Коло-баева) до народных смеховых традиций в творчестве Ф.Комона (М.Л. Андреев) и своеобразия толкования смеха в романе У.Эко «Имя Розы» (Ю.М. Лот-ман), гротеска в литературах Запада (М.В.Тлостанова) и т.д.

Однако наибольшее, действительно концептуальное значение для дальнейшего осмысления проблемы трансформации категорий смеха и «смехово-го слова» в западной литературе XX столетия имеет сложившаяся на рубеже 1990-х - 2000-х гг. концепция «смехового мира» АМ.Зверева, справедливо акцентировавшая внимание на «функции смеха и смехового слова в трагическом контексте»1 . Настаивая на необходимости корректировки понимания «комического», традиционно воспринимаемого по Аристотелю, литературовед-американист детально проанализировал трансформацию смехового начала в сатирическом и не сатирическом пластах художественной прозы, появления в них синтеза комических и трагических обертонов и убедительно показал целесообразность использования концепции «смеховой культуры» при изучении творчества крупнейших современных писателей Запада - 6т М.Кундеры и Г.Г.Маркеса до ГХрасса.

" Зверев А.М. Смеховой мир // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М, 2002 С 3 91.-выделено нами. - МЛ.

Говоря в третьем параграфе («"Смеховое слово" в американском литературном сознании второй половины XIX - первой трети XX . в.») о месте «смехового слова» в истории американской литературы, диссертант отмечает, что зародившаяся еще в XIX в. смеховая традиция развивалась в творчестве американских писателей-юмористов середины столетия и получила импульс к дальнейшей эволюции в прозе М.Твена, позднее она находит свое логическое продолжение в американской литературе первой трети XX в. При этом « локальный колорит» и юмор комических ситуаций, характерный для произведений А.Уорда и Ф.П. Данна, обретает качественно новое звучание в романах и рассказах зрелого периода творчества М.Твена, впервые фактически предложившего национальный американский вариант «смехово-го слова». Последнее подтверждается анализом соответствующих примеров из романов «Приключения Гекльберри Финна» и «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», а также рассказов писателя. Сфера грубоватой, не всегда пристойной комики со временем все отчетливее сменяется сферой «серь-езно-смехового» многоголосия (отчасти трагикомического) в рассказах ШАндерсона (сборники «Уайнсбург, Огайо» и «Триумф яйца»), описанием «современных форм карнавальной жизни» в романе Э. Хемингуэя («Фиеста»), соединением комического и эпического в прозе Дж. Стейнбека (повести «Квартал Тортилъя-флэт» и «О мышах и о людях», роман «Гроздья гнева»).

Именно художественный опыт писателей США XIX — XX вв., использовавших разнообразные формы смеха и типы смеховых ситуаций, создает тот своеобразный контекст американской смеховой традиции, на фоне которого впечатляюще выглядят эксперименты со «смеховым словом», которые осуществляет У. Фолкнер.

Специфике функционирования «смехового слова» в романах и рассказах писателя в первый период его творчества посвящена вторая глава диссертации «Художественное своеобразие «смехового слова» в прозе У.Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930-х гг.».

Как отмечается в первом параграфе главы («Комическая ситуация как источник «смехового слова» в "Сарторпсе"»), именно с романа «Сарто-рис» начинается работа писателя над одним из величайших литературных проектов в американской словесности XX в. - «Йокиапатофским циклом». «Смеховому слову» здесь уделено самое серьезное внимание, поскольку связь комических ситуаций, насыщающих роман, и порождаемого ими смеха совершенно очевидна. Несмотря на то, что по сюжету роман «Сарторис» можно отнести к жанру «романа-трагедии», характерное для всего творчества Фолкнера «серьезно-смеховое» начало обнаруживает себя в нем буквально с первых страниц. Фолкнер, энергично впитывающий на всем пути своего творческого развития и фольклорную традицию черного и белого Юга, и влияние Твена и его предшественников, использует весь арсенал художественных средств - от собственно языковой игры с речевыми ошибками и спецификой произношения до гротескных образов персонажей и неожиданных

развязок тех или иных конфликтов. Причем в этих смеховых ситуациях задействованы практически все персонажи - вне зависимости от их социального статуса, возраста или пола, и подобный «демократизм» является одной из характерных примет литературного стиля писателя.

Многие эпизоды романа носят откровенно фарсовый характер. Таковы бранчливые капризы старого Баярда, с которыми могут справиться'лишь давние друзья и близкие, эскапады Баярда-молодого, несуразная фигура Хо-реса Бенбоу и зловещий даже в своем комизме образ Сноупса, безуспешно шантажирующего письмами Нарциссу Бенбоу и, в свою очередь, превращающегося в объект шантажа со стороны малолетнего Вирджила Берда. Это позволяет Фолкнеру не просто экспериментировать со «смеховым словом» у самых разных героев, но убедительно вводить его в ткань романного повествования, превращая в одно из наиболее эффективных средств создания подлинного правдоподобия и достоверности происходящего в романе.

Переходя во втором параграфе главы («Смех и немота: комическое и трагическое в словесном пространстве романов "Шум и ярость" и "Когда я умирала"») к роману «Шум и ярость», опубликованному вслед за «Сарторисом», диссертант подчеркивает, что трагическая и мрачная атмосфера романа, повествующая о постепенной деградации и крахе семьи Компсонов, тем не менее включает в себя и достаточное количество самых разнообразных комических ситуаций и смеховых сцен, в которых Фолкнер предоставляет своим героям возможность шутить и смеяться над окружающими, над собой и над различными обстоятельствами. Трагические события сопровождаются чередой смеховых ситуаций, как всегда у Фолкнера спровоцированных авантюрными приключениями черных и белых детей, дружно устраивающих всякие каверзы.

Один из показательных эпизодов (неоднократно повторяющийся и с другими героями «Йокпапатофской саги») - сцена опьянения ребенка, добравшегося до погреба или холодильника с алкоголем. Единственное исключение для соответствующей сцены в «Шуме и ярости» - то, что описывается происходящее (восемнадцатилетней давности, в день свадьбы Кэдди) через восприятие Бенджи, и заливающиеся смехом подвыпившие белый и негритенок появляются в воспоминаниях героя, лишенного представления о прошлом или настоящем:

«Ти-Пи хочет встать. Опять упал, коровы бегут вниз. Квентин держит мою руку, мы идем к сараю. Но тут сарай ушел, и пришлось нам ждать, пока вернется. Я не видел, как сарай вернулся. Он вернулся сзади нас, и Квентин усадил меня в корыто, где дают коровам. Я держусь за корыто. Оно тоже уходит, а я держусь. Опять коровы побежали - вниз, мимо двери. Я не могу остановиться. Квентин и Ти-Пи качнулись вверх, дерутся. Ти-Пи поехал вниз. Квентин тащит его кверху. Квентин ударил Ти-Пи. Я не могу остановить-ся»[Фолкнер, т. 1, с.344].

Повествовательная манера «Шума и ярости» получила развитие в романе «Когда я умирала». Вместо трех братьев Компсонов здесь выступает пятнадцать рассказчиков, пятнадцать точек зрения, голосов, откликающихся на события, связанные со смертью Эдди Бандрен. Присутствие у многих героев

романа иных замыслов, вовсе не связанных с трагической коллизией, лежащей в его основе, дает основание выявить среди сюжетных линий книги целый ряд гротескно-смеховых эпизодов. Свойственная Фолкнеру тяга к гротеску проявляется в том, что за высокими словами об исполнении последней воли скрываются вполне тривиальные желания персонажей, ведущие их в Джефферсон: от надежды малыша Вардамона на то, что ему купят давно обещанный паровозик, до стремления любой ценой избавиться от беременности у Дюи Дэлл и приобрести новую вставную челюсть у Анса Бандрена, на людях разыгрывающего безутешно скорбящего вдовца, но ухитряющегося обрести новую «миссис Бандрен» буквально в считанные мгновения после того, как тело прежней предано земле. Мотив смеха, педалируемый Фолкнером в связи с образом Дарла, постоянно смеющегося у гроба матери, является весьма важным, потому что смех рядом с гробом представляет собой существенный карнавальный мотив.

«Смеховое слово» представителей различных этнических и социальных групп, комические сюжеты и персонажи, - все это позволяет Фолкнеру наглядно представить амбивалентность человеческого существования, показать присущие американскому Югу противоречия, сущность которых кроется не только в его историческом прошлом, в социальных конфликтах настоящего, но и в противоречивости самого внутреннего мира личности.

Уникальная способность, Фолкнера к воссозданию смехового поля и воспроизведению «смехового слова» в предельно-трагических и невыносимых для человеческой личности обстоятельствах существования персонажей максимально проявилась в процессе создания романа «Святилище», что становится объектом рассмотрения третьего параграфа главы («Художественное своеобразие «смехового слова» в "Святилище"»). Трагическая судьба Арчи Гудвина и Руби Ламар, преображение Темпл Дрейк, зловещая фигура Лупоглазого, смерть и пасилие, царящие на страницах романа, делают все более неожиданными те смеховые сцены, которые встречаются в романе. Жизнь со слезами и смехом, с соленым словом и карнавальными поворотами, как бы говорит Фолкнер, продолжается, несмотря ни на какие трагедии.

Примечательно, что в качестве фигур, оказывающихся в центре карна-вально-смеховых ситуаций в «Святилище», писатель избирает очередных представителей семейства Сноупсов и содержательницу одного из городских борделей мисс Ребу. При этом в первом случае объектом его беспощадной иронии становятся жадность всех и патологическое тупоумие немалой части Сноупсов, в то время как во втором перед читателем предстает сугубо комическая ситуация с подвыпившими дамами и перепившим мальчишкой, где Фолкнер смеется вполне беззлобным смехом. Еще одна смеховая линия связана с мисс Ребой и посиделками, которые она устраивает у себя после смерти Рыжего. Широко используемые приемы языковой игры, обилие непристойных выкриков и само поведение присутствующих на гангстерской «панихиде», быстро превращающейся в пьяную оргию с всеобщей потасовкой и

опрокидывающимся во время потасовки гробом, подготавливают читателя к совершенно гротескному финалу:

«Люди бросились вперед, но гроб тяжело рухнул на пол и распахнулся Труп медленно вывалился и замер, лицо его оказалось внутри венка

- Играйте что-нибудь - закричал владелец, потрясая руками - Играйте Играйте Когда труп подняли, на нем повис венок, вонзившийся скрытым концом проволоки в щеку. На голове трупа была кепка, свалившись, она обнажила маленькое, синее отверстие посреди лба Оно было аккуратно залеплено воском и закрашено, но воск вылетет и потерялся Найти его не смогли, но, отстегнув кнопку на козырьке, удалось натянуть кепку до самых глаз» [Фолкнер, 1992, с 100]

Нет сомнений, что роман «Святилище» свидетельствует об уже наработанной практике использования «смехового слова».

Обращение к рассказам Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930 гг. в контексте исследуемой проблемы, как отмечается в четвертом параграфе главы («Особенности «комического дискурса» в ранних рассказах У.Фолкнера»), важно по ряду причин: с одной стороны, рассказы Фолкнера являются неотъемлемой частью «Йокнапатофского цикла», с другой - специфика жанра рассказа у Фолкнера такова, что многие моменты, характерные для его прозы в целом, проявляются в рассказах особенно наглядно и отчетливо, так что рассказы имеют не только самостоятельную художественную ценность, но могут служить и своего рода пояснениями-приложениями и комментариями к тем или иным эпизодам ромапов, дополняющими, уточняющими и даже развивающими их. «Малая проза» Фолкнера позволяет в силу своей компактности и характерной для фолкнеровского творчества системности проследить и уточнить наблюдения и предположения, сделанные на материале произведений писателя, выполненных в «крупной» форме, и сделать выводы относительно того, как реализуются в фолк-неровской новеллистике различные аспекты «смехового слова».

Особое значение в этом контексте приобретает сборник рассказов «Эти тринадцать» (1931). Естественно, что принципы создания смеховых ситуаций и введения комического дискурса остаются все теми же, но характер того дискурса и ноансировка словесного его оформления явственно меняется. Одним из самых распространенных приемов создания смеховой ситуации с участием черных американцев или «белой швали» в произведениях Фолкнера оказывается использование «смехового слова», построенного при помощи соответствующего диалекта. Однако, воссоздавая «этнический» дискурс индейцев Йокнапатофы, писатель наотрез отказывается от этого приема (индейцы, говорящие на правильном литературном английском языке, в действительности говорят между собой на языке племени чикасо).

Иные контексты возникновения «смехового слова» Фолкнер создает в рассказах с более мрачными обстоятельствами, где «смеховое слово» используется по принципу контраста, усиливая и обостряя глубокий трагизм эпизода в целом. Так, в новелле «Красные листья», затрагивающей индейско-африканскую линию «Йокнапатофского цикла», повествуется об охоте индейцев за беглым рабом, пытающимся избежать уготованной ему участи

быть принесенным в жертву на могиле умершего вождя Иссетибехи. Рассказ, казалось бы, не предполагает развития ситуации в «смеховом» ключе, и возникающее в нем «смеховое слово» ведет к появлению гротескной образности, усиливающей ощущение невероятности и одновременно достоверности происходящего.

На этом фоне особенно мрачно звучит разговор двух индейцев о неграх, в котором тема индейского каннибализма подается в рассказе не без авторского юмора, однако в звучащем «смеховом слове» заметны зловещие обертона

"- < , > Посмотри, какое у него тело

- Да. Черное. И горькое на вкус.

- Ты разве ел?

- Один раз ел Я тогда был молод и вкус у меня был неприхотливый. Теперь бы ни за что не стал

- Да. Теперь их не едят. Невыгодно

- Невкусное у них мясо Горькое Мне не нравится

- Да и невыгодно их есть, когда белые дают за них лошадей» [Фолкнер, 1987, т 6,

с 61-62]

Мотив «невыгодности» поедания негров будет повторен еще раз, в рассказе о том, как старейшины племени собирались на совет, чтобы решить «негритянский вопрос» - как им поступить с все увеличивающимся числом рабов.

«- Мы не можем их съесть, - сказал один.

- Почему нет?

- Их слишком много

- Это верно, - сказал третий. - Если начать их есть, придется съесть всех. А есть столько мяса вредно для здоровья,

- Может, у них мясо, как оленина. Тогда это не вредно

- Ну так перебить тех, что лишние, но не есть, - предложил Иссетибеха» [Фолкнер, 1987, т 6, с 66-67].

Фантасмагорическая картина решения судьбы рабов индейцами используется Фолкнером для того, чтобы показать, насколько несходен тип мышления индейцев и негров, насколько многогранна и разноречива этническая палитра Йокнапатофы.

Зловещая история убийства неверного поклонника (рассказ «Роза для Эмили»), финал которой раскрывается в самом конце рассказа, приобретает отчетливо смеховой оттенок. Кодекс «южной благопристойности», над которым иронизирует повествователь, подвергается реальному осмеянию и развенчанию в эпизоде, где почтенные отцы города никак не могут принять решение, что же делать со странным запахом, на всю округу разносящимся из дома мисс Эмили. Смеховой контекст этой ситуации окончательно проявляется в финале - никто из живущих в округе так и не догадался, что это был запах трупа Гомера Бэррона, чьи мумифицированные останки через сорок лет обнаруживаются в комнате на верхнем этаже после того, как тело мисс Эмили будет предано земле.

Подобного рода смеховые ситуации, мимолетные эпизоды, где «смехо-

вому слову» отведена ключевая роль, присутствуют в большинстве фолкне-ровских рассказов. Смех и ирония, соседствуя в них с болью, потерями и трагедиями, еще раз подчеркивают амбивалентность реального человеческого существования.

В Заключении подводятся общие итоги работы. Отмечается, что существенная для современных литературоведческих и культурологических исследований категория «смехового слова» была сформулирована М.М.Бахтиным в работах второй половины 1930-х - начала 1940-х гг. и первой половины 1960-х гг. и первоначально рассматривалась в контексте явлений карнавальной культуры и смеховой (карнавальной) литературы в широком ее понимании. Позднее ученым была разработана завершенная концепция «смехового слова» как явления мировой литературы от античности до XX столетия.

Опыт Бахтина, во втором издании книги о Достоевском «реанимировавшего» карнавал и «смеховое слово» в исторических рамках зарубежной литературы XIX-XX вв. и в рассмотренных под этим углом произведениях Гоголя и Достоевского, позволяет говорить о правомерности использования его концепции «смехового слова» и при анализе творчества других писателей. Под влиянием концепции «смехового слова» М.М. Бахтина и осуществленных им интерпретаций категорий смеха и смеховой культуры в работах 1940-х-1960-х гг. в отечественном литературоведении за последние три десятилетия сложилась определенная традиция в трактовке «смехового слова» во всем многообразии его проявлений. Следующие за Бахтиным исследователи убедительно показали заметно возрастающую роль «смехового слова» в отечественном и зарубежном литературно-художественном сознании, наметили основные пути дальнейшего изучения этого феномена, как в духе построений самого Бахтина, так и при помощи иных, близких ему методологий и методов.

Анализ обширного пласта американской словесности XIX - первой трети XX столетия свидетельствует о существовании зародившейся еще в XIX в. и сохраняющейся далее смеховой традиции, активно представленной в творчестве американских писателей-юмористов середины века и получившей новый импульс к дальнейшей эволюции в прозе М.Твепа, а позднее продолжающейся в американской литературе первой трети следующего столетия. При этом «локальный колорит» и национальный юмор А.Уорда, Ф.П.Данна, М.Твена сменяется «серьезно-смеховым» многоголосием (отчасти трагикомическим) в рассказах Ш.Андерсона, описанием «современных форм карнавальной жизни» у Э.Хемингуэя, масштабным соединением комического, эпического и трагического в прозе Дж.Стейнбека и др.

Художественный опыт писателей США в ХЕХ - XX столетиях, использовавших разнообразные формы смеха и типы смеховых ситуаций, создает тот своеобразный контекст американской смеховой традиции, на фоне которого особенно впечатляюще выглядят эксперименты со «смеховым словом», которые проводит в своем творчестве У.Фолкнер. Это позволяет ему

не просто экспериментировать со «смеховым словом» у самых разных героев, но максимально убедительно вводить его в самое ткань романного повествования, превращая в одно из наиболее эффективных средств создания подлинного правдоподобия и достоверности происходящего, расцвечивая и оживляя развитие сюжета, провоцируя читателя.

«Смеховое слово» изначально создает в ранних романах писателя атмосферу «серьезно-смехового», что дает автору в романе «Сарторис» возможность экспериментировать с различными типами ситуаций, делает разнообразными и красочными характеристики персонажей и реально расширяет художественное пространство повествования. Анализ романов «Шум и ярость» и «Когда я умирала» позволяет говорить о том, что Фолкнер продолжает практику использования «смехового слова», начатую еще в «Сар-торисе». В то же время «смеховое слово» в этих романах становится намного разнообразнее и выразительнее. Трагическая подоплека раздающегося в романах смеха воспринимается в его прозе особенно обостренно.

Активное обыгрывание «смехового слова» представителей различных этнических и социальных групп, комические сюжеты, комические персонажи позволяют автору наглядно представить амбивалентность человеческого бытия, показать присущие американскому Югу противоречия, сущность которых кроется не только в его историческом прошлом, в социальных конфликтах настоящего, но и в противоречивости самого внутреннего мира личности. Так, роман «Святилище» наглядно свидетельствует о уже наработанной Фолкнером практике использования «смехового слова» в самых разнообразных сюжетно-композиционных комбинациях. «Смеховое слово» в нем не только усиливает достоверность и жизненность описываемых ситуаций, но и создает выразительную характеристику действующих лиц, а также снижает в нужные моменты чрезмерную степень жестокости и тяготения к насилию в тексте. Осознанные же повторы «смехового слова» и смеховых ситуаций ведут к наглядному встраиванию «Святилища» в общее сюжетно-событийное и речевое пространство «Йокнапатофского цикла».

Анализ рассказов, созданных писателем во второй половине 1920-х - в начале 1930-х гг., показывает, что для них, как и для романов этого периода, характерно активное использование «смехового слова», что приводит к созданию разноречивого «комического дискурса», который в отдельных новеллах, в частности, в рассказах об индейцах и неграх, приобретает отчетливый этнический колорит, в других - способствует воссозданию и ироническому переосмыслению исторической атмосферы, и во всех случаях позволяет автору всесторонне и художественно убедительно изобразить жизнь Йокнапа-тофы и населяющих ее людей.

Изучение феномена «смехового слова» в художественной прозе У.Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930-х гт. дает основания говорить о том, что оно играет важнейшую роль в художественной системе «Йокнапатофского цикла», творчества писателя в целом. Дальнейшее исследование «смехового слова» в «готическом» контексте романа «Авессалом,

Авессалом!», у стариков и детей в «Непокоренных», смеховые ситуации в трилогии о Сноупсах и в «Похитителях», специфика «комического дискурса» негров в романах «Сойди, Моисей» и «Осквернитель праха», в нехудожественных текстах писателя позволит расширить наше представление не только об эволюции творчества Фолкнера в целом, но и о судьбах «смеховой традиции» в литературе США 1930-х - начала 1960-х гг.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Асанина М.Ю, «Смеховое слово» у раннего Фолкнера («Сарторис», 1929) // Филологические заметки. 2001: Межвуз. сб. науч. тр. / МГПИ им. М.Е.Евсевьева. Саранск, 2001. С.56 - 61 (0,4 п.л.).

2. Асанина М.Ю. «Смеховое слово» в литературно-художественной практике Запада в XX столетии (ранняя проза У.Фолкнера) // Бахтин в Саранске: Документы, материалы, исследования / МГУ им. Н.П.Огарева. Саранск, 2002. Вып.1. С.151 - 152 (0,1 п.л.).

3. Асанина М.Ю. Категория смехового слова в научной концепции М.М.Бахтина // Филологические исследования. 2002: Межвуз. сб. науч. тр. / МГУ им. НЛ.Огарева. Саранск, 2003. С. 172 - 174 (0,25 п.л.).

4. Асанина М.Ю. Смеховое слово в трилогии о Сноупсах У.Фолкнера // Филологические исследования. 2002: Межвуз. сб. науч. тр. / МГУ им. НЛ.Огарева. Саранск, 2003. С. 174 -182 (0,6 п.л.).

5. Асанина М.Ю., Осовский О.Е. Слово смеховое // Филологические исследования. 2002: Межвуз. сб. науч. тр. / МГУ им. НЛОгарева. Саранск, 2003. С.212 - 2 1 5 (0,25/0,125 п.л.).

АСАНИНА Марина Юрьевна «Смеховое слово» в художественной прозе У. Фолкнера

второй половины 1920-х- начала 1930-х годов (на материале произведений «Йокнапатофского цикла») Автореферат

Подписано в печать 16 02.04. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,39 Уч.-изд. л. 1,20. Бумага писчая. Тираж 80 экз. Заказе/^

Типография УлГТУ. 432027, Ульяновск, ул. Сев. Венец, 32.

»-451 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Асанина, Марина Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава первая. «Смеховое слово» и смех как категории научной концепции М.М.Бахтина, объект литературоведческого исследования и явление литературного сознания XX столетия.

1 .Проблемы смеха и «смехового слова» в научном наследии М.М.Бахтина.

2.Смех и «смеховое слово» как объект изучения современного ^ отечественного литературоведения.

3. «Смеховое слово» в американском литературном сознании второй половины XIX - первой трети XX в. ^

Глава вторая. Художественное своеобразие «смехового слова» в прозе У.Фолкнера конца 1920-х — начала 1930-х гг.

1. Комическая ситуация как источник «смехового слова» в «Сарторисе».

2. Смех и немота: комическое и трагическое в словесном пространстве романов «Шум и ярость» и «Когда я умирала». ^ ^

3. Художественное своеобразие «смехового слова» в «Святилище». ^^

4. Особенности «комического дискурса» в ранних рассказах У. Фолкнера. ^^

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Асанина, Марина Юрьевна

Уильям Фолкнер (William Faulkner, 1897 - 1962) - лауреат Нобелевской премии по литературе, обладатель подавляющего большинства американских национальных литературных премий, автор множества романов и сборников рассказов, переведенных практически на все языки мира, по праву считается одним из самых выдающихся представителей литературы США XX столетия. Его творчество оказало заметное воздействие не только на американскую литературу прошлого века, но и определило во многом те пути, по которым идет развитие западной словесности последних десятилетий. Художественные открытия писателя отчетливо определили "полифонический" (М.М.Бахтин) характер современной литературы, и без учета "фолкнеровского фактора" говорить об основных путях развития современной литературы и современного литературного сознания просто невозможно. Как заметил Р.П.Уоррен, блестящий американский прозаик, проницательный критик и литературовед, очень многим в своем творчестве обязанный писателю, книги Фолкнера "по своей силе, философской глубине, оригинальности стиля, образности, юмору и трагическому звучанию не знают себе равных в Америке наших дней" [Уоррен, 1988, с. 141].

Активно участвуя в создании нового литературного канона, в значительной степени формируя литературное сознание США 1940-60-х гг., оказывая влияние на многие поколения писателей, прежде всего на представителей "южной школы" (от Ю.Уэлти до У.Стайрона), писатель своим творчеством создает одну из важнейших страниц истории американской литературы, без детального изучения и правильного понимания которой не может быть построена объективная картина развития литературы и культуры США в XX столетии. Подробно описывающий жизнь американского Юга от его полумифических истоков до середины XX в., создающий поразительные по своей художественной силе и достоверности портреты персонажей, заставляющий читателя верить в самые невероятные сюжеты и происшествия, переживать, смеяться и ненавидеть вместе с героями, писатель на протяжении трех с лишним десятилетий осуществляет грандиозный эксперимент по созданию уникального литературно-художественного пространства, которое получило w у него наименование округа Иокнапатофа, последовав, как известно, совету Ш.Андерсона: "Вы простой парень, Фолкнер, все, что Вы знаете - это небольшой клочок земли где-то там у вас на Юге. Но этого достаточно" [Цит. по: Фолкнер, 1985, с.11].

Комментируя этот хорошо известный эпизод из биографии Фолкнера, А.Н.Николюкин справедливо отмечает: "Фолкнер понимал, что андерсеновскому "миру" недоставало пестроты лиц, что границы этого "мира" очерчены слишком близко к личности его создателя, и поэтому Фолкнер пытался любыми средствами раздвинуть границы своего "мира", исследовать свой крохотный, "величиной с почтовую марку", клочок родной земли не только в пространственном, но и во временном измерении. Фолкнер остро ощущает сравнительную краткость американской литературной традиции, краткость самой американской истории, и потому так упорно стремится внутри этих сравнительно узких исторических рамок поставить каждый факт в историческую перспективу, развернуть каждый эпизод в прошлое и будущее. Невозможно просто рассказывать историю про одного американца: ведь даже вся правда о нем не будет полной правдой, если не попытаться выразить в каждом мгновении его жизни все его прошлое, а возможно и будущее" [Николюкин, 1984, с.11].

Подобная способность Фолкнера на частном, казалось бы, материале истории и современности американского Юга поднять вопросы общечеловеческого звучания - не случайно, одно из самых известных его публицистических выступлений носило заголовок "О частной жизни (Американская мечта: что с ней произошло?) [Фолкнер, 1985, с.84 — 95], - затронуть проблемы, актуальные для всего мира, оставаясь при этом в границах созданного им пространства, издавна привлекали внимание литературоведов и литературных критиков. Общепризнанный вклад Фолкнера в мировую литературу делает изучение его творчества чрезвычайно важным не только для истории американской литературы, но и для выявления основных тенденций в процессе формирования западного литературного сознания прошлого столетия, в котором произведениям У.Фолкнера отводится ключевая роль [см. Осовский, 1997, с. 150 — 156]. Соответственно, изучение поэтики и эстетики Фолкнера, художественного своеобразия его произведений, детального выявления особенностей его писательской манеры значительно расширяет наше представление как о творчестве писателя, так и о тех новых художественно-эстетических возможностях, которые возникают у литературы XX столетия [подробнее см.: Художественные ориентиры, 2002].

Именно в этом видится нам актуальность предлагаемого исследования, посвященного выявлению своеобразия "смехового слова" в художественной прозе У.Фолкнера раннего периода (вторая половина 1920-х - начало 1930-х гг.) как важнейшего компонента его творческого мышления, что позволяет глубже проникнуть в художественный мир писателя и наглядно представить общую картину его творческой эволюции в контексте истории, идеологии и культуры 1920-30-х гг.

Несмотря на то, что термин "смеховое слово", предложенный М.М.Бахтиным в конце 1930-х- в 1940-е гг., достаточно широко используется отечественным литературоведением, устоявшееся его определение в теоретико-литературных исследованиях отсутствует. Вслед за О.Е.Осовским [см.: Осовский, 1995] мы полагаем, что в теоретико-литературном аспекте "смеховое слово" должно восприниматься прежде всего как категория исторической поэтики М.М.Бахтина, один из типов слова, разрабатываемого в рамках его научной концепции "слово - высказывание — речевой жанр". Сам ученый в материалах второй половины 1930-х гг. поясняет: "В слове смех проявляется в разнороднейших явлениях, которые до сих пор еще не подвергнуты достаточно глубокому и принципиальному историко-систематическому изучению. Рядом с поэтическим употреблением слова "в не собственном значении", то есть рядом с тропами существуют многообразнейшие формы непрямого употребления языка иного рода: ирония, пародия, юмор, шутка, комика разных видов и т.п. (систематическая классификация отсутствует). Весь язык в целом может быть употреблен в несобственном значении. Во всех этих явлениях подвергается переосмыслению самая точка зрения, заключенная в слове, модальность языка и самое отношение языка к предмету и отношение языка к говорящему. Здесь происходит перемещение плоскостей языка, сближение несоединимого и удаление связанного, разрушение привычных и создание новых соседств, разрушение стандартов языка и мысли. Здесь все время имеет выход за пределы внутриязыковых отношений. Кроме того, здесь все время предполагается выход за пределы данного словесного целого (нельзя понять пародию без соотнесения ее с пародируемым материалом, то есть без выхода за пределы данного контекста). Все перечисленные особенности указанных форм выражения смеха в слове создают особую их силу и способность как бы вылущивать предмет из окутавших его ложных словесно-идеологических оболочек" [Бахтин, 1975, с.385-386]. Отсюда вытекает закономерное предположение о том, что "смеховое слово" представляется прежде всего конципированным выражением смеха в его словесной оболочке, т.е. в любой словесно оформленной ситуации как в литературном, так и во внелитературном контекстах, на что Бахтин указывал во "Введении" к своей книге о Рабле [см.-.Бахтин, 1990, с.8-9].

Оценивая сегодня изученность художественного наследия писателя, следует отметить, что к концу прошлого века в мировой литературоведческой американистике сложилась специальная отрасль, профессионально занимающаяся детальным исследованием творчества У.Фолкнера. Объем современного фолкнероведения насчитывает сотни томов монографий и сборников, материалов международных конференций, тысячи статей, многочисленные сайты в "Интернете", в работе которых принимают участие авторитетные научные центры, прежде всего Центр по изучению южной культуры в университете Миссисипи (The Center for the Study of Southern Culture, University of Mississippi) и Центр фолкнеровских исследований Юговосточного университета штата Миссури (The Center for Faulkner Studies in South-east Missouri State University).

Международная "фолкнериана" настолько огромна, что ее полноценный обзор возможен лишь в ходе специального изучения, нам же представляется необходимым остановится на наиболее крупных исследованиях, имеющих важнейшее значение для сегодняшнего прочтения творчества У.Фолкнера, а также непосредственно касающихся рассматриваемой в нашей работе проблематики. Несмотря на то, что восприятие Фолкнера американской аудиторией на первом этапе творчества писателя не было однозначно благожелательным [см.: Emerson, 1984; Schwartz, 1988], можно сказать, что произведения молодого автора с самого начала его творческого пути пользовались повышенным вниманием со стороны критики, причем не только американской, но и европейской, и российской, иногда оценивавшей (как это было в случае с французскими писателями и философами А.Камю и Ж.-П.Сартром [см.: Палиевский, 1974]) художественные достижения писателя намного точнее и объективнее, чем его соотечественники. Примечательно, что на произведения практически неизвестного писателя откликнулась в первой половине 1930-х гг. и советская критика [Ивашева, 1933; Абрамов, 1935], с этого времени следившая за его творчеством с все возрастающим интересом [подробнее см.: Левидова, 1979].

В обзорах американской "фолкнерианы", предпринимавшихся отечественными литературоведами в 1960-80-е гг. [см.: Палиевский, 1964; Палиев-ская, 1970; Анастасьев, 1975; 1985; Бернацкая, 1976; Николюкин, 1978 и др.], неоднократно высказывалась справедливая и не утратившая актуальности мысль о многообразии литературоведческих подходов и исследовательских ракурсов в американской литературно-критической практике. Действительно, с одной стороны, речь идет о разысканиях собственно биографического характера, и здесь непревзойденным образцом по-прежнему считается ставшая классикой фолкнероведения двухтомная биография, принадлежащая перу Дж.Блотнера [Blotner, 1974], без учета открытий которой сегодня, по общему мнению, не может состояться ни одно серьезное исследование творчества писателя [см.: A William Faulkner encyclopaedia, 1999, p.6].

С другой стороны, все большей популярностью в последние годы пользуются социокультурные и культурологические работы, активно вписывающие творчество писателя в культурно-художественные, социальные, идеологические, исторические контексты американского Юга, что также в значительной степени обогащает и расширяет традиционные представления о писателе.

Таковы, в частности, издающиеся в 1990-е гг. материалы проводящихся университетом штата Миссисипи международных конференций под общим названием "Фолкнер и Йокнапатофа", на которых последовательно рассматривались как проблемы историко-культурного контекста (конференция 1995 г.), так и проявления в произведениях писателя тяги к "природному миру" (1996), вопросы отражения в фолкнеровском творчестве тендерной проблематики (1994), постмодернистских веяний (1999), военного опыта (2001) и др. [см., в частности: Kartiganer, Abadie, 1997; 1999; 2000]. Особая роль в развитии современной фолкнеристики принадлежит и специальным журналам, прежде всего издающемуся с середины 1980-х гг. "Фолкнеровскому журналу" [Faulkner journal], "фолкнеровским" номерам журнала "Миссисипи квотерли" [Mississippi quarterly] и др.

Проблематика фолкнеровских конференций, публикации ведущих американских и европейских фолкнероведов, статьи последних лет, как отмечает М.Уинчелл в обширном критическом обзоре с выразительным заголовком "Фолкнеровские войны", отчетливо свидетельствуют о практической неисчерпаемости исследовательских сюжетов и о реальной возможности для каждого из исследователей внести свой вклад в расширение современных представлений о художественных достижениях писателя [Winchell, 2000, р.285].

На фоне все расширяющегося объема западного фолкнероведения сохраняется значимость исследований американских авторов, считающихся ключевыми для комплексного анализа творчества писателя, в частности, работ одного из "патриархов" американского литературоведения, представителя "новой критики" К.Брукса, одного из лидеров западного деконструкти-визма Х.Блума, крупнейшего американского критика и непосредственного участника литературной жизни США 1920-60-х гг. М.Каули, известных фолкнероведов Н.Полка, Д.Фаулер, К.Зендера и др.

Так, занимавшийся исследованием и осмыслением творчества Фолкнера К.Брукс с начала 1960-х гг. публикует ряд исследований, где последовательно анализирует произведения Фолкнера как в общем контексте формирования нового литературного сознания XX в. (сборник статей "Скрытый Бог: Очерки о Хемингуэе, Фолкнере, Йейтсе, Элиоте и Уоррене"), так и с точки зрения эволюции мастерства писателя, прослеживает формирование "Иокнапатофского цикла" от его истоков (монографии "Уильям Фолкнер: страна Йокнапатофа"; "Уильям Фолкнер: первые встречи") до периода творческой зрелости (монография "Уильям Фолкнер: по направлению к Йокнапатофе и далее") [Brooks, 1963; 1963а; 1978; 1983].

Если для Брукса, принадлежавшего к "южной ветви" американского литературоведения и критики интерес к Фолкнеру был закономерен, то поворот к творчеству писателя Х.Блума можно связать прежде всего с поиском новых ориентиров в рамках трансформации "деконструктивистского метода" исследователя [см.: Ильин, 1996; Norris, 1991], со стремлением соотнести исследовательские результаты, полученные в ходе деконструкции романтической поэзии и изучения феномена "поэтического заблуждения", с прозой У.Фолкнера и тем самым повернуться к более традиционным историко-литературным сюжетам, выявив при этом, как отмечает сам Блум в предисловии к сборнику статей, посвященных "Святилищу", всю оригинальность и непохожесть фолкнеровской манеры [см.: Bloom, 1988, р.З]. Примечательно, что, не стремясь заниматься творчеством Фолкнера непосредственно, исследователь на протяжении многих лет выступает редактором сборников, посвященных самым разнообразным аспектам его литературного наследия [см.:

Bloom, 1986; 1986a; 2002].

Важность исследования текстологического и историко-литературного контекста творчества Фолкнера наглядно подтверждает многолетняя деятельность М.Каули, представившего писателя американской читательской аудитории после практически десятилетнего перерыва составленным им сборником "Избранное" (1946). В нем совместными усилиями автора и редактора был фактически создан принципиально новый художественный текст - "Золотая книга о моем вымышленном округе", как ее определял сам Фолкнер [Фолкнер, 1985, с.418]. Каули, впервые соотнесшему в октябре 1944 г. "Иокнапатофский цикл" Фолкнера с "Человеческой комедией" Бальзака в статье в "Нью-Йорк тайме бук ревью", принадлежит заслуга публикации переписки и многочисленных материалов в ставшей хрестоматийной книге "Бумаги Фолкнера - Каули" [Faulkner - Cowley, 1966], восстановление подлинной истории возникновения многих замыслов и сюжетов писателя [см.: Каули, 1973], определение места последнего в истории американской прозы 1920-60-х гг. "Текстологическая", условно говоря, линия в американском фолкнероведении, сливаясь с изучением биографических аспектов творчества писателя, дала весьма значительные результаты — от обнаружения в архивах писателя черновиков известных и рукописей неизвестных художественных текстов, в частности, версий романа "Сарторис" ("Флаги в пыли"), рассказов и не вошедших в принятые издательствами варианты фрагментов. Это привело к публикации в 1970-90-х гг. новых текстологически выверенных редакций — от "Святилища", "Света в августе", "Пилона" [см.: Faulkner, 1993; 1991; 1987] до "Розы для Эмили" [см.: Casebook, 2000], "Флагов в пыли" [см.: McDaniel, 1991] и др., хотя и не вносящих каких-то принципиальных изменений, но содержащих определенные выводы по поводу того, в какую сторону могло развиваться творчество писателя, "не препятствуй" ему редакторы и издатели [подробнее см.: Polk, 1993, p.ix-xi, а также Polk, 1996]. Особую роль в этом процессе сыграл все тот же Дж.Блотнер, чьи материалы хранятся в так называемой "коллекции Бродского" в Центре фолкнеровских исследований Юго-Восточного университета штата Миссури.

Закономерным результатом биографических и текстологических изысканий, предпринятых на широком фоне фолкнероведческих исследований общего плана, стало не только появление многотомной серии "Рукописи

Уильяма Фолкнера" [см.: A William Faulkner encyclopaedia, 1999, p. 124], но и публикация текстологически выверенного собрания романов Фолкнера 1930-х - 1960-х гг., осуществленного в середине 1980-х - в 1990-е гг. под редакцией Дж.Блотнера и Н.Полка и последовательно включившего романы 1930-35 гг. [William Faulkner, 1985], 1936-40 гг. [William Faulkner, 1990], 1942-54 гг. [William Faulkner, 1994], 1957-62 гг. [William Faulkner, 1999]. Здесь, правда, следует отметить, что, руководствуясь скорее пожеланиями издательства, нежели исследовательской логикой, редакторы были вынуждены пойти на своеобразный компромисс, несколько исказив традиционную хронологию и, соответственно, не включив в состав издания роман "Сарторис", но в целом новая публикация собрания романов наглядно отражает высокий уровень американского фолкнероведения.

Не менее значительны и достижения исследователей-биографов: несмотря на существование фундаментальной биографии писателя, принадлежащей перу Дж.Блотнера и по праву считающейся "классической" [Blotner, 1974], авторы продолжают детальное изучение жизни и творчества Фолкнера, не ставя своей целью, как отмечает Д.Минтер, "превзойти исследование Блотнера, но уточнить некоторые недостаточно освещенные мэтром нюансы" [Minter, 1991, р.5]. Еще одним фактором, также влияющим на характер биографической "фолкнерианы", становится необходимость создания популярных по стилю и установкам "введений" в жизнь и творчество великого писателя, адресованных прежде всего молодому читателю. И хотя установка на популярное изложение может быть почти незаметна, а претензия на научную новизну весьма значительной, все-таки сравнения с исследованием Блотнера многие книги не выдерживают. Так, несмотря на то, что Дж.Б.Уиттенберг в монографии "Фолкнер. Трансформации биографии" старательно акцентирует внимание на стремлении к переосмыслению традиционных представлений о писателе и его зависимости от "южного мифа" [Wittenberg, 1979]. Декларируемые новизна, независимость и объективность выполненного ею исследования не слишком заметны, равно как и новизна таких книг, как "Уильям Фолкнер, американский писатель: биография" Ф.Р.Карла [Karl, 1989] и "Жизнь Фолкнера. Критическая биография" Р.Грэя [Gray, 1994]. Издания подобного рода, по самокритичному наблюдению автора книги "Фолкнер: страницы жизни", собирателя знаменитой коллекции фолкнеровских материалов Л.Д.Бродского, создаются по общепринятой схеме: к известной биографической канве в лучшем случае добавляется несколько новых биографических фактов и довольно поверхностный анализ творческих достижений, украшенный обильными цитатами из переписки Фолкнера и Каули, фрагментов черновиков из архива и нескольких расхожих монографий известных литературоведов [см.: Brodsky, 1990].

По несколько иному пути идут исследователи, сосредотачивающие внимание на каком-то конкретном аспекте творческой биографии писателя. Такова книга С.Б.Оутса "Уильям Фолкнер: человек и художник", в центре которой выявление взаимосвязи между личным опытом и взглядами писателя, с одной стороны, и его художественными принципами, с другой [Oates, 1987]. Еще более специфическим представляется ракурс, избранный Дж. Уильямсо-ном в книге "Уильям Фолкнер и история Юга", содержащей подробный анализ роли и места в истории штатов Миссисипи и Теннеси предков писателя и освоения опыта семейной биографии в его художественном творчестве, определения исторических прототипов фолкнеровских героев, фолкнеровской трактовки истории и ее личностного характера [Williamson, 1993]. Думается, что значительное количество подобных изданий свидетельствует о явном спросе на исследования биографического жанра, посвященные писателю не только среди специалистов, но и на книжном рынке в целом.

Не меньшего внимания заслуживают и посвященные Фолкнеру комплексные издания справочного характера, в частности, первый справочник по творчеству писателя "Уильям Фолкнер: справочный указатель", подготовленный Т.Макхени еще в 1971 г. [МсНапеу, 1971]. Примечательный опыт построения справочника, включающего в себя биографический и библиографический указатели, список произведений, краткую биографию и комментарий к основным произведениям, в 1982 г. был осуществлен JI.Коксом [Сох, 1982]. В середине 1990-х выходит "Кембриджский справочник по творчеству Фолкнера" [The Cambridge Companion, 1995], содержащий статьи по ключевым проблемам современного фолкнероведения. В частности, авторы рассматривали проблемы связи творчества писателя с модернизмом (Р.Морланд), постмодернизмом (П.О'Доннел), тендерную, расовую и постколониальную проблематику (Ш.Лестер, Дж.Б.Виттенберг, Р.Сальдивар), что в свою очередь позволяло соотнести фолкнеровское видение мира с его восприятием современной литературой и культурой. К справочным изданиям самого последнего времени следует отнести "Фолкнеровскую энциклопедию" [A William Faulkner encyclopaedia], насчитывающую около 400 справочных статей, и еще более масштабный по количеству статей (1500), хотя и менее претендующий на академизм, чем предшествующее издание, проект Н.Фарноли и М.Голэя "Уильям Фолкнер от А до Я" [Fargnoli, Golay, 2001]. Не менее характерен для распространенного в США типа научно-популярного издания последних лет и "Читательский путеводитель по Фолкнеру: романы" Э.Л.Вольпе [Volpe, 2003], последовательно комментирующий основные темы писательского творчества, содержание всех девятнадцати романов и внутреннюю хронологию наиболее сложных для читательского восприятия текстов.

Еще более значительными и многообразными по полученным результатам оказываются собственно литературоведческие исследования, посвященные изучению самых разнообразных аспектов художественного наследия У.Фолкнера. Повторим еще раз, что количество написанных о Фолкнере за последние четверть века книг и статей столь велико, что одно их перечисление намного превысило бы объем диссертационного исследования. Мы ограничимся указанием на важнейшие, на наш взгляд, работы, внесшие серьезный вклад в современное фолкнероведение и оказавшиеся существенными для формирования нашего исследовательского подхода.

Среди работ, появившихся в 1950-60-е гг. и оказавших значительное влияние на дальнейших ход развития американского фолкнероведения, следует прежде всего выделить появившуюся в 1952 г. и с тех пор неоднократно переиздававшуюся монографию И.Хау "Уильям Фолкнер: критическое исследование" [How, 1991], автор которой впервые попытался представить комплексный анализ романов писателя не только в контексте "южной традиции" и "кланового сознания", но и в рамках современной американской литературы. "Схема моей книги проста, - отмечал он в предисловии. - Сначала я попытался рассказать, "о чем" повествуют книги Фолкнера", о его социальной и моральной проблематике, а затем проанализировать и оценить его наиболее значительные произведения" [How, 1991, р.7]. По аналогичной схеме выстраиваются и другие попытки осмысления вклада Фолкнера в американскую литературу, предпринятые в этот период У. ван О'Коннором [O'Connor,

1954], Ф.Дж.Хоффманом [Hoffman, 1961] и др. Примечательное исключение составляют исследования О.Викери [Vickery, 1964] и М.Бекмана [Backman, 1966], авторы которых предложили прежде всего анализ поэтики Фолкнера и особенностей его художественного видения. При этом для О.Викери в монографии "Романы Уильяма Фолкнера" было принципиально важным показать увиденную ею логику эволюции творчества писателя, даже в ущерб хронологии (так, она рассматривала "Святилище" параллельно с "Реквиемом по монахине", а "Пилон" после "Сойди, Моисей" и "Осквернителя праха", и только после этого шел анализ "Диких пальм" и т.д.) и полноте охвата исследуемого материала (за пределами работы остались "Непокоренные", воспринимаемые, очевидно, как сборник новелл). Но именно такая структура, как представлялось исследовательнице, позволяла показать и совершенство формальных признаков фолкнеровского мастерства, и глубокое тематическое новаторство, и его поразительную способность слить воедино пространство мифа с ответственностью конкретной личности. Определенная избирательность заметна и в книге М.Бекмана "Фолкнер: зрелые годы", оставившего за пределами своего рассмотрения ранний пласт творчества писателя и исследовавший его достижения несколько обособленно.

Еще одним примечательным достижением фолкнероведения 1950-60-х гг. стало появление сборников литературно-критических и литературоведческих статей, определявших место писателя в современном литературном процессе и его вклад в новое литературное сознание. Таковы два сборника, составленных О.Викери и Ф.Дж.Хоффманом, "Уильям Фолкнер: два десятилетия критики" [William Faulkner, 1951] и "Уильям Фолкнер: три десятилетия критики" [William Faulkner, 1963], а также составленный Р.П.Уорреном и Дж.К.Роулингом том "Фолкнер: сборник критических статей" [Faulkner, 1966], включившие в себя лучшее из того, что было написано о Фолкнере писателями и критиками, в том числе зарубежными, к началу 1960-х гг. В частности, в сборнике Уоррена и Роулинга была опубликована статья Ж.-П. Сартра о времени в "Шуме и ярости" (1939), проиллюстрировавшая действительную глубину "европейского взгляда" на творчество писателя. Следует отметить, что традиция выпуска коллективных сборников "критических интерпретаций" как по творчеству Фолкнера в целом, так и по конкретным проблемам (по преимуществу) продолжается и в 1970-е и в 1980-90-е гг., представляя собой своеобразные "коллективные исследовательские лаборатории", целенаправленно разрабатывающие определенные научные темы и сюжеты. Таковы уже упоминавшиеся нами сборники материалов проводящихся с 1974 г. конференций "Фолкнер и Йокнапатофа" [подробнее см: www:/ WFotW ~ Faulkner and Yoknapatawpha], издания, приуроченные к самым разнообразным событиям — от полувекового юбилея выхода "Мраморного фавна" [Faulkner, 1976] до столетия самого писателя [см.: Kartiganer, Abadie, 2000; Readings, 1998] и т.д.

Еще один важнейший пласт американской (по преимуществу, хотя в 1980-90-е гг. появляется и достаточно большая группа европейских исследователей, среди которых можно выделить А.Бликастена, Л.Хеннингхаузена, Х.Скея [Bleikasten, 1990; 1995; 1995а; Honninghausen, 1997; Skei, 1980; William Faulkner's, 1997]) фолкнерианы — разработка специальных вопросов фолкнеровского творчества - от конкретного анализа того или иного романа или романного цикла до попыток раскрытия особенностей повествовательной техники писателя в целом или определения вклада Фолкнера в становление современного романа или в формирование "литературного воображения" американского Юга. Причем, вне зависимости от того, какой модели повествования авторы исследований отдают предпочтение - модернистской или традиционной, ряд имен, в который оказывается помещен Фолкнер, как правило, совпадает.

Так, для автора монографии "Триумф романа" А.Герарда писатель становится выразителем новой эпохи в романе XX столетия также, как Диккенс и Достоевский для своего времени [Guerard, 1982], а в исследовании Р.Вебера "Современный роман" фолкнеровская модель романного повествования закономерно соотносится с жанровыми экспериментами М. Пруста, Дж. Джойса, А. Белого и В.Вулф" [Weber, 1981]. Более радикальную и не во всем, думается, мотивированную позицию занимает Ч.Вернер, предпочитающий рассматривать романное творчество Фолкнера исключительно в границах "джойсовской парадигмы" [Werner, 1982, р.7], достаточно близок ему по взглядам Р.Д.Паркер, автор монографии "Фолкнер и романное воображение" [Parker, 1985]. Намного более объективной представляется позиция Дж.Орра, в монографии "Формирование романа XX века" утверждавшего, что близостью Фолкнера Джойсу и Лоуренсу многогранность его творческой палитры не исчерпывается [Огг, 1987]. Не менее примечательны и предпринятые в последние годы опыты анализа творчества писателя в рамках современной теории нарратива: так, проза Фолкнера в целом представляется С.Ромайн одной из наиболее выразительных дискурсивных форм существования южного общества со всеми присущими ему социальными, расовыми и культурными противоречиями [см.: Romine, 1999], в то время как в монографии П.Мессента прослеживается полное соответствие фолкнеровских романов современным нарратологическим схемам [см.: Messent, 1998].

Существенным представляется и пласт западного фолкнероведения, занимающегося проблемой сложных взаимоотношений Фолкнера с американским Югом, выразившихся в социокультурной и художественной специфике пространства Йокнапатофы. Во многом они оказываются сведены к взаимоотношениям "творца" и созданного им "мифа", вырастающего до масштабов "собственной Вселенной", как удачно обозначили данную проблему устроители фолкнеровских конференций 1977 и 1980 гг. [см.: The Maker, 1978; A Cosmos, 1981].

Примечательно, что вымышленный округ, созданный фантазией великого художника, обретает, по верному наблюдению Э.Керр, собственные "плоть и кровь" [Kerr, 1983], что, в свою очередь, приводит к появлению исследований не только по истории Йокнапатофы и ее многочисленных обитателей от индейцев до негров [Leary, 1973; Dabney, 1974; Powers, 1980; Davis, 1983; Doyle, 2001], но даже по ее "географии" [см.: William Faulkner, 1990; Pearson, 2000], архитектуре [Ruzsichka, 1987] и "демографии" [Chabrier, 1993]. Кроме того, написан ряд книг, посвященных "семейной истории" и отдельным персонажам Йокнапатофы: в частности, под редакцией А.Ф.Кинни выпущены на протяжении 1980-90-х гг. четыре сборника статей о семьях Компсонов, Маккаслинов, Сарторисов и Сатпенов, книга о Кэдди Компсон [см.: A William Faulkner encyclopaedia] и т.п.

Среди работ, также представляющих серьезный интерес, нельзя не назвать исследования, посвященные особенностям повествовательной манеры, художественного мышления и стиля. Именно здесь американское фолкнероведение достигает самых серьезных результатов, позволяющих сделать вывод о достижениях писателя.

Продолжая традиции, заложенные в работах К.Брукса, О.Викери, Дж.Хоффмана 1960-х гг., литературоведы 1970-80-х гг. анализируют стиль писателя, обращая особое внимание на особенности повествования, средства и приемы передачи авторского замысла и т.д. Так, Э.Хантер исследует "повествовательную технику" Фолкнера, избирая в качестве точки отсчета роман "Шум и ярость" и выявляя новаторство писателя в главах, рассказанных от лица Квентина и Бенджи [Hunter, 1973]. Исследователь справедливо указывает на то, что Фолкнер вводит прием "чтения мыслей" и, . успешно реализовав его в "Шуме и ярости", продолжает эффективно использовать в других произведениях — от "Когда я умирала" до перерастающих в романы сборников рассказов. Правда, оставаясь в рамках близкой ему структуралистской парадигмы, Хантер обращает большее внимание на формальные аспекты повествовательной манеры автора, однако сделанные им наблюдения подтверждают утверждающуюся к этому времени в американском литературоведении мысль о Фолкнере как об "искушенном мастере литературной техники и стиля" [см.: МсНапеу, 1989].

Несколько иной ракурс в анализе стиля писателя избирает А.Ф.Кенни в монографии "Поэтика повествования у Фолкнера: стиль как видение" [Кеппеу, 1978], тяготеющей к феноменологическому прочтению исследуемых текстов. В 1980-90-е гг. спектр нетрадиционных методов изучения творчества писателя заметно расширяется, сюда добавляются многочисленные психоаналитические опыты [Jenkins, 1981; Fowler, 1983; 1997; Weiss, 1985; Bockting, 1995], дискурсивные и интертекстуальные подходы [Intertextuality, 1985; Faulkner's, 1989] и т.д. На этом фоне представляется примечательным возвращение ряда исследователей к проблеме модернистского начала в творчестве писателя, казалось бы, давно решенной в пользу Фолкнера-реалиста [см.: Савуренок, 1979, с.5]. Однако здесь движение к Фолкнеру-модернисту, как свидетельствует монография Д.Сингала "Фолкнер: становление модерниста" [Singal, 1999], явственно идет в обратном направлении — от исследовательского увлечения постмодернизмом к стремлению вписать в аналогичный контекст новый объект исследования. Впрочем, можно сказать, что все это свидетельствует прежде всего о реальном многообразии исследовательских подходов, методов и ракурсов, сложившихся в американском фолкнероведении более чем за полвека его существования и, как отмечал известный исследователь творчества Фолкнера и литературы американского Юга Т.М.Индж, служит залогом дальнейшего развития фолк-нероведческих исследований в ближайшие десятилетия [Inge, 1998, р.37].

Отечественное фолкнероведение, по объективным причинам, конечно, не может сравниться с американским в количественном отношении, хотя следует признать, что в течение многих лет творчество У.Фолкнера оказывалось в центре внимания ведущих литературоведов-американистов Советского Союза, а в 1990-е гг. - исследователей России. Примечательно, что первые переводы рассказов писателя появляются еще в 1930-е гг. ("Когда наступает ночь", "Писатель у себя дома", "Победа"), что говорит об абсолютном "слухе" отечественной переводческой американистики, разглядевшей несомненный талант практически неизвестного писателя. Во второй половине 1950-х — в начале 1960-х гг. Фолкнер, к тому времени уже признанный писатель, приходит к российскому читателю не только как автор рассказов, но и как автор романов, сначала "Особняка", а затем и всей "трилогии о Сноупсах", чтобы через несколько лет предстать уже в качестве автора "Солдатской награды" (рус. пер. 1966), "Осквернителя праха" (рус. пер. 1968), "Похитителей" (рус. пер. 1972), "Сарториса" и "Шума и ярости" (рус. пер. обоих - 1973).

Главными переводческими и издательскими достижениями отечественного фолкнероведения советского времени стали "Собрание рассказов" в серии "Литературные памятники" (1977) и шеститомное собрание сочинений писателя с хорошо подготовленным научным и справочным аппаратом в (1985 - 87), сопровождаемое однотомником "Речей и статей" писателя, подготовленным А.Н.Николюкиным [Фолкнер, 1985]. Добавим, что девятитомное собрание сочинений писателя, издававшееся издательством "Терра — Книжный клуб" через полтора десятилетия, к сожалению, оказалось гораздо менее качественным, нежели предшествующее и, естественно, не может использоваться как надежный источник.

Становление отечественного фолкнероведения также начинается во второй половине 1950-х гг. К середине 1960-х оно обретает вполне зримые очертания, а к середине 1970-х во многом определяет характер развития литературоведческой американистики в стране. Так, если в работах Р.Н.Орловой [Орлова, 1958; 1968], П.В.Палиевского [Палиевский, 1965, 1974], М.О.Мендельсона [Мендельсон, 1964], Т.Л.Мотылевой [Мотылева, 1966], Я.Н.Засурского [Засурский, 1966], Д.В.Затонского [Затонский, 1973] доказывалась принадлежность Фолкнера реалистической традиции американской литературы, отстаивалось право художника на самобытность творческой манеры, то в многочисленных публикациях 1970-80-х гг. Н.А. Ана-стасьева [Анастасьев, 1970, 1975, 1979], Б.А. Гиленсона [Гиленсон, 1974], Б.Т. Грибанова [Грибанов, 1973, 1977], А.А. Долинина [Долинин, 1977, Ис-коз-Долинин, 1977], Т.М.Денисовой [Денисова, 1985], A.M. Зверева [Зверев, 1973, 1977, 1977а, 1982], Г.П. Злобина [Злобин, 1973, 1973а, 1980, 1985], В.А. Костякова [Костяков, 1973, 1973а, 1975, 1975а, 1977, 1977а, 1979], А.Н. Ни-колюкина [Николюкин, 1976, 1978, 1986], Ю.В. Папиевской [Палиевская, 1970, 1985], А.К. Савуренок [Савуренок, 1970, 1971, 1976, 1979, 1990], К.А.Степаняна [Степанян, 1977, 1978, 1985], Е.А.Стеценко [Стеценко, 1977], Л.Н.Татариновой [Татаринова, 1977, 1980, 1983, 1985], В.И.Яценко [Яценко, 1982, 1984, 1985] и др. анализировались различные аспекты творчества писателя в контексте развития американской литературы 1920-х — начала 1960-х гг., значение Достоевского для становления Фолкнера-писателя, восприятие его творчества американским литературоведением, различные аспекты биографии. Первые монографические попытки рассмотрения творчества Фолкнера или отдельных его произведений у Ю.В.Палиевской [Палиевская, 1970] и В.А.Костякова [Костяков, 1969] находят свое продолжение в биографии Фолкнера в серии "Жизнь замечательных людей", написанной Б.Т.Грибановым [Грибанов, 1976].

Самым серьезным достижением отечественного фолкнероведения стало появление монографий Н.А.Анастасьева [Анастасьев, 1976], А.К.Савуренок

Савуренок, 1979] и А.Н.Николюкина [Николкжин, 1988] и биографии Фолкнера в серии "Писатели о писателях", также принадлежащей перу Н.А.Анастасьева [Анастасьев, 1991]. В них в полном объеме с учетом последних достижений международного фолкнероведения был представлен творческий путь писателя, обозначены его основные достижения, значение его художественных открытий для современной американской литературы. При этом в монографии Н.А.Анастасьева обращает на себя внимание стремление выстроить картину эволюции Фолкнера-художника в сугубо хронологических рамках, в то время как для А.Н.Николюкина представляется более важным проблемный подход, что позволяет исследователю обозначить мотивы и вопросы, актуальные не только для Фолкнера-писателя, но и для Фолкнера-человека. В свою очередь А.К.Савуренок сосредоточивается на художественном своеобразии романов писателя 1920-30-х гг. — от "Солдатской награды" до "Деревушки", последовательно анализируя развитие художественного метода писателя в самый важный этап его творчества. Данные работы без всякого преувеличения можно назвать ключевыми для современного российского фолкнероведения, и без их учета ни одна последующая работа о писателе не может быть состоятельной.

В то же время следует отметить, что при всей тщательности и многоас-пектности изучения творчества Фолкнера, ряд проблем по-прежнему остается за пределами внимания исследователей. В частности, предметом исследования отечественных и зарубежных литературоведов не становилась проблема функционирования "смехового слова" в художественной прозе У.Фолкнера. Справедливости ради отметим, что комическое у Фолкнера исследовалось западными литературоведами неоднократно, в частности, в монографиях В.Брыловского "Олимпийский смех Фолкнера" [Brylowski, 1968] и Х.Бунгерта "Уильям Фолкнер и юмористическая традиция американского Юга" [Bungert, 1971], обсуждалось на конференции "Фолкнер и юмор" [Faulkner and humor, 1986], а замечания о склонности писателя к шуткам и розыгрышам является общеизвестным местом всех посвященных ему биографических исследований [см.: Николюкин, 1988; Анастасьев, 1991; Blotner, 1974; Gray, 1994 и др.]. "Фолкнер часто выдумывал, подтверждал или просто отказывался отрицать всякого рода скандалы, истории о самом себе, - замечает Т.Индж. - Хотя эти сплетни, анекдоты или откровенная ложь часто кажутся плодом его нежелания демонстрировать миру свою личную жизнь, они были призваны создать частный образ, способный по-своему конкурировать с имиджами Хемингуэя, Фицджеральда и других писателей, использовавших средства информации для рекламы" [Индж, 1990, с. 198].

Присущая Фолкнеру с самого начала его творческой карьеры тяга к "смеховому слову", причем не только в творчестве, но и в повседневной жизни, его верность фольклорным традициям американского Юга во многом предопределили место "смехового слова" в его эстетике и поэтике. Тем удивительнее, что данный аспект практически выпал из круга внимания исследователей, несмотря на то, что интерпретации творчества Фолкнера при помощи литературоведческой методологии М.М.Бахтина становятся все более востребованы [см., в частности: Burton, 2001]. Единственное исключение — небольшая работа О.Е. Осовского ""Смеховое слово" у позднего У.Фолкнера ("Похитители", 1962)" [Осовский, 1998], где проблема была намечена, но в силу тезисного характера публикации подробно не исследовалась.

Таким образом, научная новизна нашей диссертации заключается в том, что

• впервые в отечественном литературоведении на материале произведений "Йокнапатофского цикла" монографически рассматривается "смеховое слово" в прозе У.Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930-х гг.;

• "смеховое слово" писателя исследуется в контексте единого художественного текста, образуемого произведениями "Йокнапатофского цикла" на первом этапе творчества писателя ;

• исследуются способы и приемы представления "смехового слова" в

21 романах "Сарторис", "Шум и ярость", "Когда я умирала" и "Святилище", а также в рассказах этого периода.

Объектом исследования выступает художественная проза У.Фолкнера, входящая в так называемый "Иокнапатофский цикл" - опубликованные с 1929 по 1931 г. романы "Сарторис", "Шум и ярость", "Когда я умирала" и "Святилище", сборник рассказов "Эти тринадцать", а также создававшиеся в этот период рассказы, появлявшиеся в периодике.

Предметом исследования является художественная специфика "смехового слова" в первых произведениях "Йокнапатофского цикла".

Хронологические параметры исследования были определены с учетом последних достижений современного фолкнероведения, определяющего конец первого этапа творческой эволюции Фолкнера публикацией романа "Святилище" и сборника рассказов "Эти тринадцать" [см.: Gray, 1994].

Цель исследования заключается в выявлении художественного своеобразия "смехового слова" у раннего Фолкнера и особенностей специфики его функционирования в первых произведениях цикла.

Поставленная цель определила конкретные задачи исследования:

• рассмотреть то, как решаются проблемы смеха и "смехового слова" в научном наследии М.М.Бахтина и в отечественном литературоведении 60 - 90-х гг. XX в.;

• выявить традиции "смехового слова" в американском литературном сознании второй половины XIX - первой трети XX в.;

• проанализировать комическую ситуацию как источник "смехового слова" в "Сарторисе";

• сопоставить соотношение комического и трагического в словесном пространстве романов "Шум и ярость" и "Когда я умирала";

• определить художественное своеобразие "смехового слова" в "Святилище";

• обозначить особенности "комического дискурса" в рассказах У.Фолкнера рубежа 1920-30-х гг.

Теоретико-методологической основой диссертации послужили принципы сравнительно-исторического литературоведения, получившие развитие в трудах крупнейших отечественных литературоведов (А.Н.Веселовский, М.П.Алексеев, В.М. Жирмунский, Д.С. Лихачев и др.), типологический, герменевтический и социокультурный подходы в исследовании литературных явлений. Принципиально важными для общей концепции исследования стали труды М.М.Бахтина о "смеховом слове" и народной смеховой культуре.

Методологически значимыми для исследования стали работы ведущих отечественных исследователей-американистов (Н.А. Анастасьев, Т.Д. Бенедиктова, Б. А. Гиленсон, Я.Н. Засурский, A.M. Зверев, И.В. Киреева, М.М. Коренева, А.С. Мулярчик, О.О. Несмелова, А.Н. Николюкин, О.Е. Осовский, В.Г. Прозоров, Е.А. Стеценко, Л.Н.Татаринова, М.В.Тлостанова, В.М. Толмачев и др.), работы западных фолкнероведов (О.Викери, Дж.Блотнер, К.Брукс, М.Каули и др.), значительно расширяющие проблемное поле современной литературоведческой американистики и обеспечивающие новое прочтение произведений У.Фолкнера в социокультурном, идеологическом и литературно-художественном пространствах Америки XX столетия.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что ее наблюдения, выводы и полученные результаты могут послужить основой для дальнейшего изучения процесса эволюции "смехового слова" в американской прозе XX столетия, функционированию "смехового слова" в современном литературном сознании.

Практическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации, ее основные выводы и положения могут быть использованы в курсах истории зарубежной литературы XX в. на филологических факультетах университетов и педагогических институтов, в спецкурсах и семинарах, посвященных углубленному изучению творчества У.Фолкнера, американской литературы XX столетия.

Положения, выносимые на защиту:

• Сформулированное М.М.Бахтиным понятие "смехового слова" выступает одной из важнейших категорий современного литературоведения и играет значительную роль при анализе новых литературных явлений, процесса эволюции литературного сознания XX века.

• Специфика проявления "смехового слова" в прозе конкретного автора определяется характером его художественного видения, глубиной его связи с предшествующей "смеховой традицией", современной смеховой культурой. Изучение "смехового слова" в ранних произведениях "Йокнапотофского цикла" У.Фолкнера становится важнейшим этапом на пути всестороннего анализа его творческой манеры.

• Многообразие "смехового слова" и смеховых ситуаций в романах "Сарторис", "Шум и ярость", "Когда я умирала" и "Святилище", а также в рассказах этого периода свидетельствует о значительной роли смехового начала в ранней прозе писателя, о неразрывной взаимосвязи трагического и комического в художественном сознании писателя.

• Исследование своеобразия "смехового слова" в ранней прозе У.Фолкнера способствует выявлению новых аспектов в изучении художественного наследия писателя, углубленному, комплексному осмыслению его творчества в целом.

Структура диссертации:

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Смеховое слово" в художественной прозе У. Фолкнера второй половины 1920-х - начала 1930-х годов"

Заключение

Исследование проблемы "смехового слова" в творчестве У.Фолкнера второй половины 1920-х — начала 1930-х годов (на материале произведений "Йокнапатофского цикла") позволяет прежде всего вывод о том, что существенная для современных литературоведческих и культурологических исследований категория "смехового слова" была сформулирована М.М.Бахтиным в работах второй половины 1930-х - начала 1940-х гг. и первой половины 1960-х гг. и первоначально рассматривалась в контексте явлений карнавальной культуры и смеховой (карнавальной) литературы в широком ее понимании. Позднее ученым была разработана завершенная концепция "смехового слова" как явления мировой литературы от античности до XX столетия, представленная в работе "Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса".

Отметим, что опыт Бахтина, во втором издании книги о Достоевском "реанимировавшего" карнавал и "смеховое слово" в исторических рамках зарубежной литературы XIX - XX вв. и в рассмотренных в этом же аспекте произведениях Гоголя и Достоевского, позволяет говорить о правомерности использования его концепции "смехового слова" и при анализе творчества других писателей, поскольку очевидную универсальность данной концепции доказательно продемонстрировал сам Бахтин в своих работах о Рабле и Достоевском.

Под влиянием концепции "смехового слова" М.М. Бахтина и осуществленных им интерпретаций категорий смеха и смеховой культуры в работах 1940-х - 1960-х гг. в отечественном литературоведении за последние три десятилетия сложилась определенная традиция в трактовке "смехового слова" во всем многообразии его проявлений. Следующие за Бахтиным исследователи (Д.С. Лихачев, A.M. Панченко, Б.А. Успенский, В.Е.Хализев и др.) убедительно показали заметно возрастающую роль "смехового слова" в отечест венном и зарубежном литературно-художественном сознании, наметили основные пути дальнейшего изучения этого феномена, как в духе построений самого Бахтина, так и при помощи иных, близких ему методологий и методов.

Анализ обширного пласта американской словесности XIX - первой трети XX столетия свидетельствует о существовании зародившейся еще в XIX в. и сохраняющейся далее смеховой традиции, активно представленной в творчестве американских писателей-юмористов середины века и получившей новый импульс к дальнейшей эволюции в прозе М.Твена, а позднее продолжающейся в американской литературе первой трети следующего столетия.

При этом "локальный колорит" и национальный юмор в рассказах А.Уорда, Ф.П.Данна, М.Твена, а также в романах последнего ("Приключения Гекльберри Финна", "Янки из Коннектикута при дворе короля Артура") сменяется сферой "серьезно-смехового" многоголосия (отчасти трагикомического) в рассказах Ш.Андерсона (сборники "Уайнсбург, Огайо" и "Триумф яйца"), описанием "современных форм карнавальной жизни" у Э.Хемингуэя ("Фиеста"), масштабным соединением комического, эпического и трагического в прозе Дж.Стейнбека ( повести "Квартал Тортилья-флэт" и "О мышах и о людях", роман "Гроздья гнева") и др.

Художественный опыт писателей США в XIX — XX столетиях, использовавших разнообразные формы смеха и типы смеховых ситуаций, создает тот своеобразный контекст американской смеховой традиции, на фоне которого особенно впечатляюще выглядят эксперименты со "смеховым словом", которые проводит в своем творчестве У.Фолкнер. Это позволяет Фолкнеру не просто экспериментировать со "смеховым словом" у самых разных героев, но максимально убедительно вводить его в самое ткань романного повествования, превращая в одно из наиболее эффективных средств создания подлинного правдоподобия и достоверности происходящего, расцвечивая и оживляя развитие сюжета, провоцируя читателя.

Смеховое слово" изначально создает в ранних романах писателя атмосферу "серьезно-смехового", что дает автору в романе "Сарторис" возможность экспериментировать с различными типами ситуаций, делает разнообразными и красочными характеристики персонажей и реально расширяет художественное пространство повествования. Анализ романов "Шум и ярость" и "Когда я умирала" позволяет говорить о том, что Фолкнер продолжает практику использования "смехового слова", начатую еще в "Сартори-се". В то же время "смеховое слово" в этих романах становится намного разнообразнее и выразительнее. Трагическая подоплека раздающегося в романах смеха воспринимается в его прозе особенно обостренно.

Активное обыгрывание "смехового слова" представителей различных этнических и социальных групп, комические сюжеты, комические персонажи позволяют автору наглядно представить амбивалентность человеческого существования, показать присущие американскому Югу противоречия, сущность которых кроется не только в его историческом прошлом, в социальных конфликтах настоящего, но и в противоречивости самого внутреннего мира личности. В частности, роман "Святилище" наглядно свидетельствует о уже наработанной Фолкнером практике использования "смехового слова" в самых разнообразных сюжетно-композиционных комбинациях. "Смеховое слово" в нем не только усиливает достоверность и жизненность описываемых ситуаций, но и создает выразительную характеристику действующих лиц, а также снижает в нужные моменты чрезмерную степень жестокости и тяготения к насилию в тексте. Осознанные же повторы "смехового слова" и смеховых ситуаций ведут к наглядному встраиванию "Святилища" в общее сюжетно-событийное и речевое пространство "Иокнапатофского цикла".

Анализ рассказов, созданных писателем во второй половине 1920-х — в начале 1930-х гг., показывает, что для них, как и для романов этого периода, также характерно активное использование "смехового слова", что приводит к созданию разноречивого "комического дискурса", который в отдельных новеллах, например, в рассказах об индейцах и неграх, приобретает отчетливый этнический колорит, в других — способствует воссозданию и ироническому переосмыслению исторической атмосферы, и во всех случаях позволяет авф тору всесторонне и художественно убедительно изобразить жизнь Йокнапатофы и населяющих ее людей.

Исследование феномена "смехового слова" в художественной прозе У.Фолкнера второй половины 1920-х — начала 1930-х гг. дает основания говорить о том, что оно играет важнейшую роль в художественной системе "Йокнапатофского цикла" и творчества писателя в целом. Дальнейшее исследование "смехового слова" в "готическом" контексте романа "Авессалом, Авессалом!", у стариков и детей в "Непокоренных", смеховые ситуации в трилогии о Сноупсах и в "Похитителях", специфика "комического дискурса" негров в романах "Сойди, Моисей" и "Осквернитель праха", в нехудожественных текстах писателя позволит расширить наше представление не только об эволюции творчества Фолкнера в целом, но и о судьбах "смеховой традиции" в литературе США 1930-х - начала 1960-х гг.

Список научной литературыАсанина, Марина Юрьевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Фолкнер У. Когда я умирала; Свет в августе: Романы. М.: Худож. лит., 1994.427 с.

2. Фолкнер У. Пестрые лошадки: Повести и рассказы. М.: Высш. школа, 1990. 607 с.

3. Фолкнер У. Рассказы. Медведь. Осквернитель праха. М.: Правда, 1986. 544 с.

4. Фолкнер У. Святилище. М.: Анстар, 1992. 127 с.

5. Фолкнер У. Собрание рассказов. М.: Наука, 1977.631 с.

6. Фолкнер У. Собрание сочинений. В 6 т. М.: Худож. лит., 1985. Т.1. 591 с.

7. Фолкнер У. Собрание сочинений. В 6 т. М.: Худож. лит., 1985. Т.2. 687 с.

8. Фолкнер У. Собрание сочинений. В 6 т. М.: Худож. лит., 1986. Т.З. 656 с.

9. Фолкнер У. Собрание сочинений. В 6 т. М.: Худож. лит., 1987. Т.4.686 с.

10. Фолкнер У. Собрание сочинений. В 6 т. М.: Худож. лит., 1987. Т.5. 655 с.

11. Фолкнер У. Собрание сочинений. В 6 т. М.: Худож. лит., 1987. Т.б. 670 с.

12. Фолкнер У. Собрание сочинений. В 9 т. М.: ТЕРРА Кн.клуб,2001. Т.1-9.

13. Андерсон Ш. Рассказы. М. J1.: ГИХЛ, 1959. 507 с.

14. Стейнбек Д. Избранные произведения. М.: Правда, 1988. 688 с.

15. Стейнбек Д. Гроздья гнева; Зима тревоги нашей: Романы. М.: Худож. лит., 1988а. 768 с.

16. Твен М. Собрание сочинений. В 5 т. М.: Водолей, 1992. Т.1. 368 с.

17. Твен М. Собрание сочинений. В 5 т. М.: Водолей, 1992. Т.2. 366 с.

18. Твен М. Собрание сочинений. В 5 т. М.: Водолей, 1992. Т.З. 336 с.

19. Твен М. Собрание сочинений. В 5 т. М.: Водолей, 1992. Т.4. 352 с.

20. Твен М. Собрание сочинений. В 5 т. М.: Водолей, 1992. Т.5.336 с.

21. Хемингуэй Э. За рекой, в тени деревьев: романы. Алма-Ата: Жазушы, 1986.384 с.

22. Faulkner W. Absalom, Absalom! N.Y.: NAL, 1965.303 p.

23. Faulkner W. As I Lay Dying. Harmondsworth: Penguin books, 1974.254 p.

24. Faulkner W. Big Woods. N.Y.: Random House, 1955. 186 p.

25. Faulkner W. Collected Stories. N.Y.: Random House, 1950. 227 p.

26. Faulkner W. Doctor Martino. N.Y.: NAL, 1986.184 p.

27. Faulkner W. Go Down, Moses. Harmondsworth: Penguin books, 1977.288 p.

28. Faulkner W. A Fable. N.Y.: NAL, 1968. 384 p.

29. Faulkner W. Intruder in the Dust. Harmondsworth: Penguin books, 1974. 254 P

30. Faulkner W. Knight's Gambit. N.Y.: Random House, 1949.187 p.

31. Faulkner W. Light in August. Harmondsworth: Penguin books, 1974. 254 p

32. Faulkner W. Light in August: The Corrected Text. N.Y.: Vintage Books, 1991.528 p.

33. Faulkner W. Pylon: The Corrected Text / Ed. by N.Polk. N.Y.: Knopf, 1987. 336 p.

34. Faulkner W. Requiem for a Nun. N.Y.: NAL, 1985.180 p.

35. Faulkner W. Sanctuary. N.Y.: NAL, 1971.153 p.

36. Faulkner W. Sanctuary : The Corrected Text / Ed. by N.Polk. N.Y.: Vintage Books, 1993. 336 p.

37. Faulkner W. Sartoris. N.Y.: NAL, 1964.319 p.

38. Faulkner W. The Hamlet. N.Y.: Random House, 1940.296 p.

39. Faulkner W. The Mansion. N.Y.: Random House, 1959.306 p.

40. Faulkner W. The Reivers. Harmondsworth: Penguin books, 1974.254 p.

41. Faulkner W. The Sound and the Fury. N.Y.: NAL, 1974.254 p.

42. Faulkner W. The Town. N.Y.: Random House, 1957. 286 p.

43. Faulkner W. The Unvanquished. Harmondsworth: Penguin books, 1974. 254 p.

44. Faulkner W. The Wild Palms. Harmondsworth: Penguin books, 1975. 239 p.

45. Faulkner W. These Thirteen. Harmondsworth: Penguin books, 1985. 137 p.

46. Faulkner W. Uncollected Stories. N.Y.: Random House, 1977.272 p. щ 47. The portable Faulkner. N,Y.: Penguin books, 1977. 724 p.

47. William Faulkner Novels 1930-1935: As I Lay Dying. Sanctuary. Light in August. Pylon / Ed. by J.Blotner, N.Polk. N.Y.: Library of America, 1985.1034 p.

48. William Faulkner Novels 1936-1940: Absalom, Absalom! The Unvanquished. If I Forget Thee, Jerusalem. The Hamlet / Ed. by J.Blotner, N.Polk. N.Y.: Libraiy of America, 1990.1117 p.

49. William Faulkner: Novels 1942-1954 : Go Down, Moses. Intruder in the Dust. Requiem for a Nun. A Fable / Ed. by J.Blotner, N.Polk. N.Y.: Library of America, 1994.1115 p.

50. William Faulkner: Novels, 1957-1962 : The Town. The Mansion. The Reivers / Ed. by J.Blotner, N.Polk. N.Y.: Library of America, 999.1020 p.

51. The Faulkner Cowley File: Letters and Memoirs, 1944 - 1962. N.Y.: Viking press, 1966.184 p.

52. Hemingway E. Fiesta: The Sun Also Rises. M.: Международные отношения, 1981.248 с.

53. Steinbeck J. Tortilla Flat. Harmondswoith: Penguin books, 1977.151 p.

54. Steinbeck J. Of mice and men. N.Y.: Bantam books, 1978.118 p.1.. Литературоведческие и литературно-критические работы

55. Абрамов А. Рец. на кн.: «Doctor Martino and Other Stories. N. Y. 1935. // Иностр. книга. 1935. № 3. С. 17 18.

56. Аверинцев С.С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе: Сб. в честь семидесятипятилетия Елеазара Моисеевича Мелетинского. М.: Изд-во РГГУ, 1993. С. 341 345.

57. Аверинцев С.С. Бахтин, смех, христианская культура // М.М.Бахтин: Pro et contra. СПб., 2001. Т.1. С.468 483.

58. Александрова Р.И., Сычев А.А. Архитектоника смеха: диалог телесного и духовного // Бахтинские чтения: Межвуз. сб. науч. тр. / Орловский госуниверситет. Орел, 1997. С.35 -40.

59. Алексеев М.П. Сравнительное литературоведение. JL: Наука, 1983. 447 с.

60. Аллен У. Традиция и мечта: Критический обзор английской и американской прозы с 20-годов до сегодняшнего дня. М.: Прогресс, 1970. -424 с.

61. Алпатов В.М. Заметки на полях стенограммы защиты диссертации М.М.Бахтина // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1997. № 1. С.70 97.

62. Анастасьев Н.А. «. Не кукла жалкая в руках у времени» // Лит. обозр. 1975. №8. С. 96-98.

63. Анастасьев Н.А. В поисках цельности // Faulkner W. Absalom, Absalom. -Moscow, 1982. -C.5-27.

64. Анастасьев H.A. Владелец Йокнапатофы. M: Книга, 1991. - 413 с.

65. Анастасьев Н.А. Обновление традиции: Реализм XX в. в противоборстве с модернизмом. М.: Сов. писатель, 1984.352 с.

66. Анастасьев Н.А. Поражение как успех // Юность. 1991 .№ 11. С.82 83.

67. Анастасьев Н.А. Последний гуманист // Фолкнер У. Когда я умирала: Роман; Свет в августе: Роман. М., 1994. - С. 3 - 18.

68. Анастасьев Н.А. Преодоление или развитие?: Фолкнер в свете классического опыта // Вопр. литературы. 1979. № 9. С. 86 125.

69. Анастасьев Н.А. Присутствие Фолкнера // Вопр. литературы. 1985. № 7. С.247 253.

70. Анастасьев Н.А. Путь к писателю // Вопр. литературы. 1975. № 3. С.294 — 303.

71. Анастасьев Н.А. Фолкнер. Путь к «Деревушке» // Вопр. литературы. 1970.1. И.с.122-141.

72. Анастасьев Н.А. Фолкнер: Очерк творчества. М.: Худож. лит., 1976. -221 с.

73. Андреев МЛ. Фердинандо Камон и смеховая традиция // Новые художественные тенденции в развитии реализма на Западе. 70-е годы. М., 1982. С. 164-200.

74. Аникст А. Смех дело веселое // Театр. 1967. №1. С. 97 - 105.

75. Аринина НЛ. М.Бахтин о народной смеховой культуре // Эстетика

76. М.М.Бахтина и современность. Саранск: Изд-во МГУ, 1989. С.64 67.

77. Асанина М.Ю. «Смеховое слово» у раннего Фолкнера («Сарторис», 1929) // Филологические заметки. 2001: Межвуз. сб. науч. тр. / МГПИ им. М.Е.Евсевьева. Саранск, 2001. С.56 — 61.

78. Асанина М.Ю. «Смеховое слово» в литературно-художественной практике Запада в XX столетии (ранняя проза Фолкнера) // Бахтин в Саранске: Документы, материалы, исследования / МГУ им. Н.П. Огарева. Саранск,2002. Вып. 1. С. 151 -152.

79. Асанина М.Ю. Категория смехового слова в научной концепции М.М. Бахтина // Филологические исследования. 2002: Межвуз. сб. науч. тр. / МГУ им. Н.П. Огарева. Саранск, 2003. С. 172 174.

80. Асанина М.Ю. Смеховое слово в трилогии о Сноупсах У. Фолкнера // Филологические исследования. 2002: Межвуз. сб. науч. тр. / МГУ им. Н.П. Огарева. Саранск, 2003. С. 174 182.

81. Асанина М.Ю., Осовский О.Е. Слово смеховое // Филологические исследования. 2002: Межвуз. сб. науч. тр. / МГУ им. Н.П. Огарева. Саранск, 2003. С.212-215.

82. Базилевский А.Б. Гротеск в литературе Восточной Европы // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М., 2002. С.440-461.

83. Балдицын П.В. Новеллистика Марка Твена // Марк Твен и его роль в развитии американской реалистической литературы. М., 1987. С. 11 — 35.

84. Балдицын П.В. Политический памфлет Марка Твена // Там же. С.83 — 106.

85. Баткин JI.M. Смех Панурга и философия культуры // Вопр. филос. 1967. №12. С. 114-123.

86. Батурин С. Джон Стейнбек и традиции американской литературы. М.: Худож. лит., 1984.351 с.

87. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1975. 502 с.

88. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М.: Худож. лит., 1986.541 с.

89. Бахтин MM. Собрание сочинений: В 7 т. М.: Рус. словари, 2000. Т.2.799 с.

90. Бахтин М.М. Собрание сочинений: В 7 т. М.: Рус. словари, 1996. Т.5.731 с.

91. Бахтин М.М. Собрание сочинений: В 7 т. М.: Рус. словари, Языки славянской культуры, 2002. Т.6. 799 с.

92. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. 2-е изд. М.: Худож. лит., 1990. 543. с.

93. Бахтин в зеркале критики. М.: ИНИОН РАН, 1995.191 с.

94. Бахтинский тезаурус. Материалы и исследования: Сб. ст. М.: РГГУ, 1997. 183 с.

95. Бергсон А. Смех. М.: Искусство, 1992.127 с.

96. Бернацкая В.И. Распавшийся порядок. О писательской индивидуальности Фолкнера // Вопр. литературы. 1974. № 3. С. 85 100.

97. Бернацкая В.И. Уильям Фолкнер в новейшем литературоведении США (1974 1976): Обзор // Соврем, худож. лит. за рубежом. 1977. № 1. С. 144-148.

98. Беседы В.Д.Дувакина с М.М.Бахтиным. М.: Прогресс, 1996.342 с.

99. Богатырева Е. А. Концепция карнавальной культуры в работах М.М. Бахтина и ее философское обоснование // Художественная культура: вопросы теории и истории. Сб. ст. М.: Изд-во МГУ, 1989. С. 161 — 175

100. Вахрушев B.C. Трагикомическая игра вокруг «карнавала» М.М.Бахтина // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1996. № 4. С.46 56.

101. Ведерников А.Н. Фолкнер и Достоевский: (О времени в романах «Преступление и наказание» и «Шум и ярость») // Вопросы поэтики литературных жанров. Л., 1976. Вып. 1. С. 90 98.

102. Бенедиктова Т.Д. Лекции об американской литературе // Вестн. МГУ: Филология. 1980. № 6. С.75 76.

103. Веселовский А.Н. Избранные статьи. Л.: ГИХЛ, 1939. 571 с.

104. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. JI.: ГИХЛ, 1940.648 с.

105. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высш. школа, 1989.406 с.

106. Виноградов В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976.509 с.

107. Воробьева Е.И. Поиски смеющегося времени: Рец. на: Карасев JI. Философия смеха. М., 1996 // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1996. № 4. С.181 -186.

108. Гаспаров Б.М. Тема святочного карнавала в поэме А.Блока «Двенадцать» //Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М., 1994. С.4 — 27.

109. Гашева Н.В. Типологическое и индивидуальное в трагических конфликтах романов «Тихий Дон» М.Шолохова и «Свет в августе» У.Фолкнера // Проблемы типологии литературного процесса. Пермь, 1982.-С.127-133.

110. Гашева Н.В. Взаимодействие национальных литератур XX века: (По материалам творчества Шолохова, Фолкнера, Айтматова): Учеб. пособие по спецкурсу. Пермь. 1983. - 71 с.

111. Гашева Н.В. К проблеме сравнительного анализа национальных литератур: (На материале романов «Тихий Дон М.Шолохова и «Свет в августе» У.Фолкнера // Проблемы типологии литературного процесса. Пермь, 1980. С. 17-45.

112. Гиленсон Б .А. Американская литература 30-х годов XX века. М.: Высш. школа, 1974.263 с.

113. Гладких, 1999-Гладких Н. Катарсис смеха и плача // Вестник Томскогогосударственного педагогического университета. Серия: Гуманитарныенауки (Филология).1999. Вып.6 (15). С.88 92.

114. Грибанов Б. Мир Уильяма Фолкнера // Фолкнер У. Сарторис. Медведь.

115. Осквернитель праха. М., 1973. С.5 — 21.

116. Грибанов Б. «О чести, достоинстве и выдержке человека» // Фолкнер У.

117. Рассказы; Медведь; Осквернитель праха. М., 1986. - С. 3 - 18.

118. Грибанов Б. Уильям Фолкнер — хозяин Йокнапатофы // Фолкнер У. Рассказы. Минск, 1985. - С.З - 14.

119. Грибанов Б. Фолкнер. М.: Мол. гвардия. 1976. 352 с.

120. Грибанов Б. «Я отказываюсь принять конец человека»: Уильям Фолкнер о литературе и о себе // Октябрь. 1977. № 3. С. 195 203.

121. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. 2-е изд., испр. и доп. М.: Искусство, 1984.350 с.

122. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981. 359 с.

123. Гуревич АЛ. Смех в народной культуре средневековья // Вопросы литературы. 1966. № 6. С. 207 — 213.

124. Данелиа М.С. Сопоставительный анализ психологической новеллы У. Фолкнера и Т. Вулфа: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Тбилиси, 1985. 24 с.

125. Денисова Т.Н. Экзистенциализм и современный американский роман. Киев: Наук, думка, 1985.245 с.

126. Долинин А.А. К вопросу о сравнительном анализе романов У.Фолкнера и Ф.М.Достоевского // Вопросы филологии. JI., 1977. Вып. 6. С. 157 166.

127. Долинин А.А. Причуды гения II Иностр. лит. 1990. - № 7. - С. 201 — 204.

128. Дубовик И.В. Взаимодействие эпических жанров в творчестве У. Фолкнера (конец 30-х — начало 40-х гг.): Автореф. дисс. .канд. филол. наук. -Тбилиси. 1990. 16 с.

129. Емельянов B.C. Композиционное своеобразие романа У. Фолкнера «Особняк» // Взаимодействие методов, жанров и литератур. Ижевск, 1981. - С.60-73.

130. Емельянов B.C. Эволюция функции рассказчика в романах У. Фолкнера // Вопросы филологии. JI., 1977. Вып. 6. С. 167 — 177.

131. Жирмунский В.М. Из истории западноевропейских литератур. JL: Наука, 1981.-303 с.

132. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. JI.: Наука, 1979.493 с.

133. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977.-407 с.

134. Засурский Я.Н. Американская литература XX века. 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд-во МГУ, 1984. 504 с.

135. Засурский Я.Н. Американская литература XX века. Некоторые аспектылитературного процесса. М.: Изд-во МГУ, 1966.440 с.

136. Затонский Д. В. Обнаруженный человек // Затонский Д. В. Искусстворомана и XX век. М., 1973. С. 358 406.

137. Затонский Д.В. Уильям Фолкнер новеллист // Затонский Д. В нашевремя: Кн. о зарубежной литературе XX в. М., 1979. С. 283 303.

138. Зверев A.M. Американский роман 20 — 30-х годов. — М.: Худож. лит., 1982. 256 с.

139. Зверев А.М. Дворец на острие иглы. Из художественного опыта XX века. М.: Сов. писатель, 1989.408 с.

140. Зверев A.M. Литература на глубине // Иностр. лит. 1973. № 8. С. 206 — 213.

141. Зверев А.М. О специфике смехового искусства Марка Твена // Марк Твен и его роль в развитии американской реалистической литературы. М., 1987. С.133 156.

142. Зверев А.М. Смеховой мир // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М., 2002. С.378 407.

143. Зверев А.М. Смеющийся век // Вопр. литературы. 2000. № 4. С.З — 37.

144. Зверев А.М. Фолкнер-новеллист// Фолкнер У. Собрание рассказов. М., 1977. С. 569-597.

145. Зверев А.М. Йокнапатофа и ее обитатели // Фолкнер У. Собрание рассказов. М., 1977. С. 598 606.

146. Зверев A.M. «Ярость непораженья»: «Авессалом, Авессалом!» // Лит. обозр.-1982. №5. С. 67 - 70.

147. Злобин Г. Освоение Фолкнера // Нов. мир. 1980. № 8. С. 243 247.

148. Злобин Г. Падение дома Компсонов // Иностр. лит. 1973. № 1. С. 122 -128.

149. Злобин Г. Фолкнер. Истоки сложности. //Лит. обозр. 1973. № 9. С. 98 -104.

150. Злобин Г.П. По ту сторону мечты: Страницы американской литературы XX в. М.: Худож. литература, 1985. 335 с.

151. Ивашева В. Рец. на кн.: The Sound and the Fury N. Y., 1929. // Лит. газ. 1933.11 сент.

152. Из переписки М.М.Бахтина и В.В.Кожинова (1960 1966) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2000. № 3 - 4. С. 114 - 290.

153. Изаков Б. Мятущаяся душа // Москва. 1960. № 2. С. 97 — 99.

154. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996.255 с.

155. Индж Т. Фолкнеровский фольклор: Литературные сплетни, анекдоты и откровенная ложь // Иностр. лит. 1990. - № 7. - С. 197 — 201.

156. Искоз-Долинин А.А. К вопросу о литературной традиции Ф.М. Достоевского в творчестве Уильяма Фолкнера: Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Л. 1977. - 18 с.

157. История литературы США. М.: Наследие, 1997. Т. 1.831 с.

158. История литературы США. М.: Наследие, 1999. Т. 2.463 с.

159. История литературы США. М.: Наследие, 2000. Т. 3.614 с.

160. Карасев Л. Философия смеха. М.: РГГУ, 1996.221 с.

161. Каули М. Дом со многими окнами. М.: Прогресс, 1973.327 с.

162. Кашкин И. Фолкнер-рассказчик // Фолкнер У. Семь рассказов. М., 1958. С.162- 178.

163. Киржаева В.П., Осовский О.Е. «Слово о слове, обращенное к слову»: концепция слова в научном наследии М.М.Бахтина И Филологические заметки. 2001: Межвуз. сб. науч. тр. / МГПИ им. М.Е. Евсевьева. Саранск, 2001. С.3-22.

164. Колобаева Л.А. Поэзия онтологического трагизма. Ф.Сологуб: от мировой скорби к мировой иронии. Виды и формы «редуцированного смеха» в творчестве символистов // Колобаева Л.А. Русский символизм. М.: Изд-во МГУ, 2000. С.83 -116.

165. Кондаков И.В. «Двуликий Янус»: культура смеха в диалоге культур (в контексте принципа диапогизма в концепции культуры М.М.Бахтина) // Мир психологии. 2001. № 4. С.80 87.

166. Кормилов С.И. М.Бахтин и М.Стеблин-Каменский: две противостоящие и взаимодополняющие концепции смеха // М.М.Бахтин и философская культура XX века. В 2 ч. СПб., 1991.4.2. С. 22 - 31.

167. Кормилов С.И. Металингвистическая классификация типов прозаического слова Михаила Бахтина и состав литературно-художественного произведения // Бахтинология: исследования, переводы, публикации. СПб., 1995. С. 189-205.

168. Костяков В. А. О преодолении фрейдистских мотивов в творчестве Фолкнера // Реализм в зарубежных литературах XIX — XX веков / С ГУ. Саратов, 1975. Вып. 4. С. 67 75.

169. Костяков В.А. Американская критика о Фолкнере И Методологические вопросы литературной науки / СГУ. Саратов, 1973. С. 204 212.

170. Костяков В.А. В поисках положительного героя // Зарубежные писатели и Октябрь. Саратов, 1967. С. 101 120.

171. Костяков В.А. Герои Фолкнера и творческая эволюция писателя: (Минк и Джек Хьюстон в трилогии о Сноупсах) // Американская литература. Проблемы реализма и романтизма. Краснодар, 1977. Вып. 4. С. 94 — 106.

172. Костяков В.А. Проблема повествователя в романе У.Фолкнера «Город» // Реализм в зарубежных литературах Х1Х-ХХ веков. Саратов, 1977. Вып. 5. С.107 —117.

173. Костяков В.А. Роман У.Фолкнера «Авессалом, Авессалом!»: (К вопр. композиц. своеобразия) // Вопросы национальной специфики произведений зарубежной литературы XIX — XX веков. Иваново, 1979.с. 100-112.

174. Костяков В.А. Роман Уильяма Фолкнера «Деревушка». (Некоторые вопросы композиции) // Американская литература. Проблемы реализма и романтизма. Краснодар, 1973. Вып.З. С.119— 128.

175. Костяков В.А. Трилогия Уильяма Фолкнера. Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1975.22 с.

176. Костяков В.А. Трилогия Уильяма Фолкнера. Саратов: Изд. Саратов ГУ, 1969.102 с.

177. Костяков В.А. Фолкнер и Достоевский // Американская литература. Проблемы реализма и романтизма. Краснодар, 1972. Вып.2. С.86 — 99.

178. Кристева Ю. Разрушение поэтики // М.М.Бахтин: pro et contra. Творчество и наследие М.М.Бахтина в контексте мировой культуры. СПб., 2002.-Т.2. С.7-32.

179. Ландор М. Дороги Юга // Иностр. лит. 1975. № 5. С. 209 214.

180. Ландор М. Шервуд Андерсон и его главная книга // Иностр. лит. 1976. №6. С. 184-192.

181. Ландор М. Творческий метод Фолкнера в становлении. // Вопр. литературы. 1971. № 10. С. 110-135.

182. Ландор М. Трагический герой Фолкнера: Тяжкое наследие американских веков в романе «Авессалом, Авессалом!» // Иностр. лит. -1982.-№1,- С. 170-178.

183. Лахманн Р. Демонтаж красноречия: Риторическая традиция и понятие поэтического. СПб.: Академический проект, 2001. 368 с.

184. Лахманн Р. Смех: примирение жизни и смерти // Бахтинский сборник. М., 1997. Вып.З. С. 81-85.

185. Левидова И. Сага о сумрачной династии. «Особняк». // Нов. мир. 1962. №7. С. 265-269.

186. Левидова И.М. Уильям Фолкнер: Биобиблиогр. указатель. М.: Книга. 1979.-112 с.

187. Литература США. М.: Изд-во МГУ, 1973. 269 с.

188. Литература США XX века. Опыт типологического исследования. М.: Наука, 1978. 568 с.

189. Литературная история США: В 3 т. М.: Прогресс, 1977. Т.1. 603 с.

190. Литературная история США: В 3 т. М.: Прогресс, 1978. Т.2. 526 с.

191. Литературная история США: В 3 т. М.: Прогресс, 1979. Т.З. 643 с.

192. Лихачев Д.С. Древнерусский смех // Проблемы поэтики и истории литературы: Сб. науч. тр. Саранск, 1973. С. 73 90.

193. Лихачев Д.С., Панченко А.М. «Смеховой мир» Древней Руси. Л.: Наука, 1976.204 с.

194. Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984.295 с.

195. Лихачев Д.С. Смех в Древней Руси // Избранные работы. В 3 т. Л.: Худож. лит., 1987. Т.2. С.343-417.

196. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Искусство, 1982. 623 с.

197. Лотман Ю.М. Выход из лабиринта // Эко У. Имя розы. М.: Кн. палата, 1989. С.468-481.

198. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, Прогресс, 1992. 272 с.

199. Лотман Ю.М. Поэтическое косноязычие Андрея Белого // Андрей Белый. Проблемы творчества. Статьи. Воспоминания. Публикации. М., 1988. С.437-443.

200. М.М.Бахтин: pro et contra. Т.1.: Личность и творчество М.М.Бахтина в оценке русской и мировой гуманитарной мысли. СПб.: РХГИ, 2001. — 552 с.

201. М.М.Бахтин: pro et contra. Т.2.: Творчество и наследие М.М.Бахтина в контексте мировой культуры. СПб.: РХГИ, 2002. — 712 с.

202. Манн Ю. Карнавал и его окрестности // Вопр. литературы. 1995. Вып.1. С.154-182.

203. Марк Твен и его роль в развитии американской реалистической литературы. М.: Наука, 1987.239 с.

204. Махлин В.Л. Благословляющее проклятие // Диалог. Карнавал.

205. Хронотоп. 1996. № 4. С.23 35.

206. Махлин В Л. Карнавал изация // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. Стлб. 338 340.

207. Махлин В.Л. "Невидимый миру смех". Карнавальная анатомия Нового средневековья // Бахтинский сборник. Вып. 2. М., 1991. С. 156 211.

208. Мендельсон М.О. Ад на земле и Уильям Фолкнер // Вопр. литературы. 1963. №9. С. 129-155.

209. Мендельсон М.О. Американская сатирическая проза XX века. М.: Наука, 1972.370 с.

210. Мендельсон М.О. Роман США сегодня — на заре 80-х годов. М.: Сов. писатель, 1983. Изд. 2-е, доп. 415 с.

211. Мендельсон М.О. Современный американский роман. М.: Наука, 1964. 534 с.

212. Морозова ТЛ. Спор о человеке в американской литературе: история и современность. М.: Наука, 1990. -331 с.

213. Мотылева Т. О явлениях сложных и неоднородных. Уильям Фолкнер // Мотылева Т. Зарубежный роман сегодня. М., 1966. С. 176 — 212.

214. Мотылева Т. Ярость и проклятие // Лит. обозр. 1973. № 4. С. 98 — 99.

215. Музыка О. Фолкнер. Опыт критической биографии // Вопр. литературы. -1991.-№11/12. С. 325-332.

216. Мулярчик А.С. Современный реалистический роман США, 1945 — 1980. М.: Высш. школа, 1988.174 с.

217. Мулярчик А.С. Спор идет о человеке. О литературе США второй половины XX века. М.: Сов. писатель, 1985.360 с.

218. Неделин В. Рец. на кн.: «The Reivers». N. Y., 1962. // Соврем, худож. лит. за рубежом. 1962. № 9 -10. С. 61 64.

219. Николюкин А.Н. В поисках трудной правды. О жизненном и творческом пути Уильяма Фолкнера // Фолкнер У. Статьи, речи, интервью, письма: М., 1985.-С.5-16.

220. Николюкин А.Н. Комментарии // Фолкнер У. Статьи, речи, интервью,письма: М., 1985а. С.450 - 479.

221. Николюкин А.Н. Новые исследования о Фолкнере // РЖ: Обществ, науки за рубежом. Литературоведение. 1978. № 3. С.118 —128.

222. Николюкин АН. О «Непокоренных» Уильяма Фолкнера / Предисловие к публикации перевода // Подъем. 1976. № 2. С. 109.

223. Николюкин А.Н. Уроки мастерства (Достоевский и Фолкнер) И Лит. учеба. 1987. № 1. С.159-165.

224. Николюкин А.Н. Человек выстоит: Реализм Фолкнера. М.: Худож. лит., 1988. 302 с.

225. Николюкин А.Н. Эстетика Фолкнера // Фолкнер У. Статьи, речи, интервью, письма: М., 1985b. С.436 - 449.

226. Орлова Р. Испытание Чика Мэллисона. // Звезда. 1968. № 12. С. 212 — 213.

227. Орлова Р. Мифы и правда американского юга (Заметки о творчестве Фолкнера) // Иностр. лит. 1958. № 3. С. 206 220.

228. Орлова Р. Страсти по Фолкнеру. // Нов. мир. 1973. № 12. С. 258 261.

229. Орлова Р. Фолкнеровский свет во тьме. // Звезда. 1975. № 1. С. 217 — 219.

230. Основные тенденции развития современной литературы США. М.: Наука, 1973.398 с.

231. Осовский О.Е. Диалог в большом времени: литературоведческая концепция М.М.Бахтина / Ml 11Й им. М.Е.Евсевьева. Саранск, 1997.140 с.

232. Осовский О.Е. Полифоническое слово в поэтике У.Фолкнера // Культура и литература США. Проблемы поэтики и эстетики: тезисы докладов конференции / МГУ им. М.В Ломоносова. М., 1997а. С.112 — 113.

233. Осовский О.Е. Полифонизм звучащего слова в национальном пространстве художественной культуры // История, образование, культура Среднего Поволжья: Материалы Всеросс. научн. конф. Саранск, 19976. С.220-222.

234. Осовский О.Е. Рабле, карнавал и карнавальная культура в научном наследии М.М.Бахтина конца 1930-х — 1950-х годов // Филологические заметки. 2001: Межвуз. сб. науч. тр. / МГПИ им. М.Е. Евсевьева. Саранск, 2001. С.61 -70.

235. Осовский О.Е. «Смеховое слово» у позднего У.Фолкнера («Похитители», 1962) // Бахтин и время: Тез. докладов 4 Бахтинских чтений / МГУ им. Огарева. Саранск, 1998. - С.115 - 116.

236. Осовский О.Е. Человек. Слово. Роман: (Научное наследие М.М.Бахтина и современность). Саранск: РИК «Трио», 1993.144 с.

237. Павиленене М.-А.В. Концепция и образ человека в творчестве Уильяма Фолкнера: Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Киев, 1977. - 20 с.

238. Пал невская Ю. «Хозяин и владелец Йокнапатофы» // Фолкнер У. Шум и ярость; Свет в августе: Романы. М., 1989. - С. 3 - 10.

239. Палиевская Ю. Рец.: Brylowski W. Faulkner's Olympian Laugh. Detroit. 1968; Adams R. Faulkner. Princeton. 1968. // Соврем, худож. лит. за рубежом. 1970. № 5/6. С. 112 -113.

240. Палиевская Ю. В поисках трудной правды: О жизненном и творческом пути Уильяма Фолкнера // Фолкнер У. Статьи, речи, интервью, письма: М., 1985.С.5-16.

241. Палиевская Ю. В. Уильям Фолкнер. М.: Высш. школа, 1970. 79 с.

242. Палиевский П.В. Литература и теория. М.: Сов. писатель, 1978. 270 с.

243. Палиевский П.В. Открытия Уильяма Фолкнера // Знамя. 1965. № 3. С.222-232.

244. Палиевский П.В. Пути реализма. М.: Худож. лит., 1974. С.145 — 188.

245. Палиевский П.В. Путь У. Фолкнера к реализму // Современныепроблемы реализма и модернизм. М., 1965а. С. 255 275.

246. Палиевский П.В. Рец.: Thompson L. William Faulkner. An Introduction and Interpretation. N. Y., 1963; Longley J. L. The Tragic Mask. A Study of Faulkner's Heroes. Chapel Hill, 1963 // Соврем, худож. лит. за рубежом. 1964. № 5. С. 79-82

247. Палиевский П.В. Уильям Фолкнер // Фолкнер У. Собрание сочинений: В 6т.-М., 1985. -Т.1. -С.5-20.

248. Паньков Н.А. Книга М.М.Бахтина о Ф.Рабле: Научная логика и динамика замысла // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2001. № 4. С. 101 — 134.

249. Паньков Н.А. М.М. Бахтин: ранняя версия концепции карнавала. В память о давней научной дискуссии // Вопр. литер. 1997. Вып. 5. С.87 — 122.

250. Паньков Н.А. «Мой метод раскрытия неофициальной культуры»: научная логика книги М.М. Бахтина о Ф.Рабле // Наука о литературе в XX веке (история, методология, литературный процесс). М., 2001а. С.31 47.

251. Паньков Н.А. «Ог хода этого дела зависит все дальнейшее.»: (Защита диссертации М. М. Бахтина как реальное событие, высокая драма и научная комедия) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1993. № 2/3 . С. 29 -54.

252. Пинский JI.E. Магистральный сюжет: Ф. Вийон, В. Шекспир, Б. Грасиан, В. Скотт. М.: Сов. писатель, 1989.416 с.

253. Писатели США: краткие творческие биографии. М.: Радуга, 1990. 624 с.

254. Писатели США о литературе: Сб. статей. М.: Прогресс, 1974.413 с.

255. Писатели США о литературе: В 2 т. М.: Прогресс, 1982. Т.1. 294 с. Т.2. 455 с.

256. Пискунова С. Истоки и смысл смеха Сервантеса // Вопр. литературы. 1995. №2. С. 143-169.

257. Проблемы истории литературы США. М.: Наука, 1964.483 с.

258. Проблемы литературы США XX века. М.: Наука, 1970. 527 с.

259. Прозоров В.Г. Ступени свободы: Очерки истории и литературы США: 1950 2000. Петрозаводск: КГПУ, 2001. 344 с.

260. Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. М.: Искусство, 1976.183 с.

261. Развинова И. В. Вечное и социально-историческое в новелле У. Фолкнера «Былые люди» II Реализм в зарубежных литературах XIX-XX веков: Сб. науч. тр. Саратов, 1986. - С. 136-146.

262. Развинова И.В. Новеллистический цикл У.Фолкнера «Непобежденные»: (К проблеме становления личности) // Реализм в зарубежных литературах XIX — XX веков. Саратов, 1983. - С.66-90.

263. Романова Е. Антивоенные мотивы в творчестве Уильяма Фолкнера // Иностр. лит. 1955. № 6. С. 170 176.

264. Савуренок А. К. Роман У. Фолкнера «Шум и ярость» // Метод и мастерство / ВГПИ. Вологда, 1970. Вып. 2. С. 237 256.

265. Савуренок А.К. Издержки обретенного мастерства: Роман У.Фолкнера «Когда настал мой смертный час» // Вестн. Ленингр. у-та. История, языкознание, литературоведение. 1990. - Вып. 3. С. 44 — 54.

266. Савуренок А.К. Проблема южной общины в романе У.Фолкнера . «Святилище» // Проблемы истории зарубежной литературы / ЛГУ. Л.,1979. Вып. 1.С. 109-116.

267. Савуренок А.К. Роман Уильяма Фолкнера «Авессалом, Авессалом!» // Проблема личности в современных зарубежных литературах / ЛГУ. Л., 1971. С.109-125.

268. Савуренок АЛС. Романы У.Фолкнера 1920-1930-х годов и проблема творческой эволюции писателя: Автореф. дисс. .доктора филол. наук -Л., 1984. 32 с.

269. Савуренок А.К. Романы У.Фолкнера 1920 1930-х годов. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. 142 с.

270. Савуренок А.К. Фолкнер и Олдос Хаксли: (К вопросу о композиции романа Фолкнера «Деревушка») // Сравнительное изучение литератур.1. Л., 1976. С. 434-438.

271. Садецкий А. Архитектоника слова: (О дискурсивной позиции М. М. Бахтина и о проблемах передачи ее перевода) // Известия АН. Серия лит. и яз. 1995. Т. 54. № 6. С. 13-33.

272. Садецкий А. Диалогическое становление (Слово Бахтина в оригинале и в переводе: проблемы дискурсивной аксиологии) // Бахтинский тезаурус. М., 1997. С. 17-132.

273. Садецкий А. Открытое слово: Высказывание М.М.Бахтина в свете его «Металингвистической теории». М.: РГГУ, 1997а. 166 с.

274. Самохвалов Н.И. Уильям Фолкнер и американский фольклор // Американская литература: Проблемы романтизма и реализма / Кубанский гос. ун-т. Краснодар, 1979. Кн. 5. С. 61 82.

275. Самохвалов Н.И. Американская литература XIX века: Очерк развития критического реализма. М.: Высш. школа, 1964. 563 с.

276. Сатира времен Гражданской войны в США. М.: Изд-во МГУ, 1966. 259 с.

277. Семенова Л.Н. Принципы композиции в романе У. Фолкнера «Свет в августе» (в оценке американской критики) // Стилистические исследования художественного текста: Сб. науч. тр. Якутск. 1991. — С. 101-108.

278. Современная литература США. М.: Изд-во АН СССР, 1962.228 с.

279. Спивак ВЛ. Языковая характеристика художественного времени в романах У.Фолкнера: Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Львов, 1979. 20 с.

280. Спиридонова Л. Бессмертие смеха. Комическое в литературе русского зарубежья. М.: Наследие, 1999.225 с.

281. Старцев А. От Уитмена до Хемингуэя. М.: Сов. писатель, 1972.407 с.

282. Старцев А. Трилогия Уильяма Фолкнера // Фолкнер У. Деревушка. М., 1964. С.5 — 26.

283. Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэтика. Л.: Изд. ЛГУ, 1978.

284. Степанян К.А. К истории повествовательных форм: (На материале произведений Ф.М. Достоевского и У. Фолкнера) // Контекст. 1985. М., 1986.-С. 74-101.

285. Степанян К.А. След во времени: (Непокоренные) //Лит. обозр. 1977. № 12. С. 75-77.

286. Степанян К.А. Типы и функции повествователей в романах Ф.М. Достоевского и У. Фолкнера: Автореф. дисс. .канд. филол. наук. . М., 1978.29 с.

287. Стеценко Е.А. О художественных традициях Марка Твена в американском реалистическом романе XX века // Марк Твен и его роль в развитии американской реалистической литературы. М., 1987. С. 179 — 195.

288. Стеценко Е.А. Судьбы Америки в современном романе США. — М.: Наследие, 1994.240 с.

289. Стеценко Е.А. Художественное время в романах У.Фолкнера // Филол. науки. 1977. №4. С. 36-46.

290. Стрелко Л.Ш. Проблематика романа У. Фолкнера «Осквернитель праха» // Уч. зап. Ташк. пед. ин-та. Ташкент, 1972. Т. 94. С. 257 — 264.

291. Стрелко Л.Ш. «Парадоксальная образность» в раскрытии негритянской проблемы: («Свет в августе») // Сб. науч.-метод. тр. / Ташк. ун-т. Ташкент, 1978. №. 543. С. 94 102.

292. Стрелко Л.Ш. Жанровая природа главы «Были»: по роману У.Фолкнера «Сойди, Моисей» // Сб. науч.-метод. тр. / Ташк. ун-т. Ташкент, 1978. № 566. С. 87 95.

293. Стрелко Л.Ш. Негритянская проблематика романов У.Фолкнера: (конец двадцатых начало сороковых годов): Автореф. дисс. .канд. филол. наук. - Тбилиси. 1981. - 24 с.

294. Тамарченко Н. Д. М. Бахтин и В. Розанов: (Идея "родового тела" и кризис христианской этики на рубеже XIX-XX вв. ) // Бахтинология. СПб., 1995. С. 171-178.

295. Тамарченко Н.Д. Бахтинский тезаурус: проект // Бахтинский тезаурус. Материалы и исследования. М., 1997. С.9- 14.

296. Тамарченко Н.Д. Было ли отношение Бахтина к смехуантихристианским?// Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2001. №4. С.92 — 100.

297. Тамарченко Н.Д. Смех // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001а. Сглб. 1002 1004.

298. Тамарченко Н.Д. Смех // Тамарченко Н.Д. «Эстетика словесного творчества» М.М.Бахтина и русская религиозная философия: Пособие по спецкурсу. М: РГТУ. 20016. С.184 186.

299. Тангян О.Ю. Новеллистика в творчестве У. Фолкнера // Филол. науки. -1987. №3. С. 72-76.

300. Тангян О.Ю. Новеллистика Уильяма Фолкнера (к соединению жанров рассказа и романа): Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1987а. 18 с.

301. Татаринова JI.H. «Сарторис» Фолкнера как роман о «потерянном поколении» // Проблемы истории критики и поэтики реализма. Куйбышев, 1980. Вып.' 5. С. 131 143.

302. Татаринова Л.Н. Романы Фолкнера как система // Литература США XIX XX веков: Сб. науч. тр. / Кубан. гос. ун-т. Краснодар, 1985. - С.90 - 97.

303. Татаринова Л.Н. Своеобразие сюжетов в романах Уильяма Фолкнера // Поэтика реализма: Сб. науч. тр. Куйбышев. 1983. - С. 153-159.

304. Татаринова Л.Н. Уильям Фолкнер и писатели Юга. // Американская литература: Проблемы романтизма и реализма. Краснодар, 1977. Кн. 4. С. 139-158.

305. Тлостанова М.В. Гротеск в литературах Запада XX века // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М., 2002.1. С.408 439.

306. Толмачев В. У смерти очертаний нет // Лит. обозр. 1991. № 6. - С. 59 -62.

307. Толмачев В.М. Лирика как онтологическое событие: (Опыт прочтения «Шума и ярости») // Рос. литературовед, журн. -1993. №1. С.124 163.

308. Толмачев В.М. От романтизма к романтизму: американский роман 1920-х годов и проблемы романтической культуры / МГУ им. М.ВЛомоносова. М., 1997. 363 с.

309. Топуридзе Э. О макбетовском заглавии романа Фолкнера «Шум и ярость» // Грузинская шекспириана. Тбилиси, 1975. Т. 4. С. 243 260.

310. Топуридзе Э.Е. Поэтика романа Уильяма Фолкнера: Автореф. дисс. .доктора филол. наук. Тбилиси, 1987. - 46 с.

311. Тынянов Ю.Н. История литературы. Критика. СПб.: Азбука-классика, 2001.512 с.

312. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. 574 с.

313. Уоррен Р.П. Уильям Фолкнер // Уоррен Р.П. Как работает поэт. М., 1988.-С. 141-158.

314. Успенский Б.А. Избранные труды. Т.2.: Язык и культура. М.: Гнозис, 1994.688 с.

315. Фолкнер У. Статьи, речи, интервью, письма: Пер. с англ. / Сост. и общ. ред. Николюкина А.Н. М.: Радуга. 1985. 488 с.

316. Хализев В.Е. Теория литературы. Изд. 3-е, испр. и доп. М.: Высш. шк., 2002.437 с.

317. Хализев В.Е., Шикин В.Н. Смех как предмет изображения в русской литературе XIX века // Контекст 1985. М., 1986. С. 176 - 226.

318. Хлодовский Р.И. «Декамерон». Поэтика и стиль. М.: Наука, 1982.329 с.

319. Хренов Н.А. К вопросу о возрождении древней смеховой стихии в художественной картине мира XX века // Мир психологии. 2001. № 4. С.87-97.

320. Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2002.568 с.

321. Хурумов С. Вопрос о смехе в Невельском кружке // Философские науки. 1995. № 1.С. 280-284.

322. Цурганова Е. А. «Новая критика» и роман Фолкнера «Осквернитель праха». // Вестн. МГУ. Филология. 1969. № 3. С. 16 29.

323. Чаковский С. Фолкнер в Москве // Иностр. лит. 1985. - № 8.- С. 197 -203.

324. Чаковский С.А. Анализ произведения как идейно-художественной целостности: (На материале романа Уильяма Фолкнера «Шум и ярость») // Методология анализа литературного произведения. М., 1988. С. 303 — 333.

325. Чаковский С.А. Твен и Фолкнер // Марк Твен и его роль в развитии американской реалистической литературы. М., 1987. С. 196 — 222.

326. Чугунова Н.А. Повесть У. Фолкнера «Медведь» // Национальная специфика произведений зарубежной литературы Х1Х-ХХ веков: Проблемы художественного образа. — Иваново, 1993. С.80 91.

327. Шарыдко С.М. Нравственно-философская проблематика трилогии У. Фолкнера «Деревушка», «Город», «Особняк» // Научно-теоретические и методические аспекты изучения литературы. — Минск, 1991. — С. 134163.

328. Шевлякова О.Н. Автор и рассказчики в трилогии Уильяма Фолкнера // Проблемы теории и методики преподавания иностранных языков и литературоведения. Алма-Ата, 1977. Вып. 1. С. 180 — 188.

329. Шевлякова О.Н. Особенности композиции трилогии Уильяма Фолкнера. // Иностранная филология. Алма-Ата, 1976. Вып. 8. С. 178 197.

330. Шевлякова О.Н. Особенности поэтики трилогии Уильяма Фолкнера: Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 1977. - 24 с.

331. Шевлякова О.Н. Характеры в трилогии У.Фолкнера // Иностр. филология /. (Каз. ун-т). 1975. Вып. 6. С.151 159.

332. Шейнкер В. Готорн и Фолкнер: (К постановке проблемы) // Национальная специфика произведений зарубежной литературы XIX -XX веков: Сб. науч. тр. Иваново, 1984. - С.119 - 132.

333. Шеппард Д. «Общаясь с мирами иными»: Противоположные взгляды на карнавал в недавних российских и западных бахтиноведческих исследованиях // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2001. № 4. С.151 — 168.

334. Эмерсон К. Карнавал: тела, оставшиеся неоформленными; истории, ставшие анахронизмом // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1997. № 2. С. 1783.

335. Яценко В.И. К вопросу о национальной специфике американского юмора: (Юмор старого Юго-Запада) // Национальная специфика произведений зарубежной литературы XIX XX веков: Сб. науч. тр. -Иваново, 1982.-С. 64-77.

336. Яценко В. «На смертном одре» («As I lay dying») У.Фолкнера и «Табачная дорога» Э.Колдуэлла: (Некоторые параллели) // Национальная специфика произведений зарубежной литературы XIX XX веков: Сб. науч. тр. - Иваново, 1984. -.С.76 - 84.

337. Яценко В.И. О поэтике романа «южной школы» в литературе США: («Грандиссимы» Д.В.Кейбла и «Авессалом, Авессалом!» У.Фолкнера) // Проблемы метода и поэтики в зарубежных литературах XIX-XX веков: Сб. науч. тр. Пермь, 1985. - С. 135 - 145.

338. A nineteenth-century American reader / Ed. by M.T.Inge. Washington: USIA, 1993. 584 p.

339. A William Faulkner encyclopaedia / Ed. by R.W.Humblin and C.A.Peek. Westport: Greenwood press, 1999. 504 p.

340. Adamowski Т.Н. Faulkner's Popeye: The 'Other* as Self // Twentieth Century Interpretations of Sanctuary . P. 32 48.

341. American perspectives: The United States in the Modern Age / Ed. by C.Bode. Washington: USIA, 1993. 343 p.

342. Andrews K.M. Toward a 'Culturalist' Approach to Faulkner Studies: Making Connections in Flags in Dust // Faulkner Journal. Vol. 7. № 1 2. (Fall 1991— Spring 1992). P. 13-26.

343. Arnold E.T. Reading Faulkner: Sanctuary. Reading Faulkner Series. Jackson: Univ. press of Mississippi, 1996. 178 p.

344. Aswell D. The Recollection and the Blood: Jason's Role in The Sound and the Fury //Mississippi Quarterly. 1968. Vol.21 (Summer). P. 211 -218.

345. Backman M. Faulkner: The major years. Bloomington, L.: Indiana univ. press, 1966.215 p.

346. Bakhtin and cultural theory / Ed. by K.Hirschkop and D.Shepherd. Revised and expanded 2-nd ed. Manchester, N.Y.: Manchester univ. press, 2001.276 p.

347. Bakhtin and religion: A feeling for Faith / Ed. by S.M.Felch and PJ.Contino. Evanston: Northwestern univ. press, 2001a. 252 p.

348. Bakhtin and the human sciences / Ed. by Bell M., Gardiner M.: Sage, 1988. 296 p.

349. Bakhtin: carnival and other subjects / Ed. by D.Shepherd. Amsterdam, Atlanta, Ga, 1993. Critical studies. Vol.3. № 2 . Vol.4. № 1 - 2.303 p.

350. Bleikasten A. Terror and Nausea: Bodies in Sanctuary // Faulkner Journal.1985. Vol.1. № i. (Fall). P. 17-29.

351. Bleikasten A. Faulkner and the New Ideologues // Faulkner and Ideology. Faulkner and Yoknapatawpha 1992. Jackson, 1995. P.3 -21.

352. Bleikasten A. Faulkner from a European Perspective // The Cambridge Companion to William Faulkner. N.Y., 1995a. P.75 95.

353. Bleikasten A. The Ink of Melancholy: Faulkner's Novels from The Sound and the Fury to Light in August. Bloomington: Indiana univ. press, 1990. 225 p.

354. Bloom, Harold, ed. American Fiction 1914 to 1945 . New York: Chelsea,1986. P. 239-283.

355. Bloom H., ed. Modern Critical Views: William Faulkner. N.Y.: Chelsea House, 1986a. 123 p. Modern Critical Views Series.

356. Bloom H., ed. William Faulkner's Sanctuary. N.Y.: Chelsea House, 1988. 115 p. Modern Critical Interpretations series.

357. Bloom H. ed. William Faulkner. N.Y.: Chelsea House. 2002. 128 p. (Bloom's Biocritiques)

358. Blotner J. Faulkner: A biography. N.Y.: Random House, 1974. Vol.1 — 2. 1847 p.

359. Blotner J. Faulkner: Achievement and Endurance // The Achievement of William Faulkner A Centennial Tribute / Ed. M.T.Inge. Ashland: Randolph-Macon College, 1998. P. 7 14.

360. Bockting I. Character and Personality in the Novels of William Faulkner: A Study in Psychostylistics. Lanham: Univ. press of America, 1995.175 p.

361. Brodsky L.D. William Faulkner: Life Glimpses. Austin: Univ. of Texas Press, 1990. xvi, 222 p.

362. Brooks C. The hidden God: Studies in Hemingway, Faulkner, Yeats, Eliot and Warren. New Haven, L.: Yale univ. press, 1963. xi, 136 p.

363. Brooks C. William Faulkner: first encounters. New Haven., L.: Yale univ. press, 1983. x, 230 p.

364. Brooks C. William Faulkner: The Yoknapatawpha Country. Baton Rouge: Louisiana State univ. press, 1963. 499 p.

365. Brooks C. William Faulkner: Toward Yoknapatawpha and Beyond. Baton Rouge: Louisiana State univ. press, 1978.445 p.

366. Brown W.R. Faulkner's Paradox in Pathology and Salvation: Sanctuary, Light in August, Requiem for a Nun // Texas Studies in Literature and Language. 1967. №9. P. 429-449.

367. Brylowski W. Faulkner's Olympian laugh. Detroit: Wayne sate univ., 1968. 236 p.

368. Bungert H. William Faulkner und die humoristische Tradition des americanischen Sudens. Heidelberg: Universitatverl., 1971.238 S.

369. Burton S. Difference and convention: Bakhtin and the practice of travel literature I I Carnivalizing difference. L., N.Y., 2001. P.225 246.

370. Burton S. Rereading Faulkner: Authority, criticism and The Sound and the Fury // Modern philology. 2001. Vol.98. № 4. P.604 628.

371. The Cambridge Companion to William Faulkner / Ed. by P. M. Weinstein. Cambridge: Cambridge univ. press, 1995.236 p.

372. Carnivalizing difference: Bakhtin and the Other / Ed. by P.I.Barta, P.A.Miller, Ch. Platter and D.Shepherd. L., N.Y.: Routledge, 2001. 265 p.

373. Casebook: A Rose for Emily by W.Faulkner / Ed. by N.Polk, L.G. Kirszner,

374. S.R. Mandell. N.Y.: Heinle, 2000.192 p.

375. Chabrier G. Faulkner's Families: A Southern Saga. N.Y.: Gordian, 1993.188 p.

376. Chappel D.K. Pa Says: The Rhetoric of Faulkner's Anse Bundren // Mississippi Quarterly. 1991. Vol. 44. № 3 (Summer). P. 273 285.

377. Coffee J. M. Faulkner's Un-Christlike Christians: Biblical Allusions in the Novels. Ann Arbor: UMI Research Press, 1983.178 p.

378. Cowley M. Introduction // The portable Faulkner. N.Y., 1977. P. vii xxxiii.

379. Dabney L.M. The Indians of Yoknapatawha: A study in literature and history. Baton Rouge: Louisiana univ. press, 1974. vii, 163 p.

380. Danow D.K. The spirit of carnival: magical realism and grotesque. Lexington: The university of Kentucky press. 1995. 185 p.

381. Davis Th.M. Faulkner's «Negro» art in the Southern context. Baton Rouge: Louisiana univ. press, 1983. 228 p.

382. Delville M. Alienating Language and Darl's Narrative Consciousness in

383. Faulkner's As I Lay Dying // Southern Literary Journal. 1994. Vol.27. № 1 (Fall). P.61 72.

384. Diaz-Diocaretz M. «Look, what he has already done to me»: modality and Temple Drake // Faulkner's discourse: an International symposium / Ed. by L.Honnighausen. Tubingen: Niemeyer Verlag, 1989. P.214 222.

385. Dobbs C. Flooded: The excesses of geography, gender and capitalism in Faulkner's «If I forget thee, Jerusalem» // American literature. 2001. Vol.73. №4. P.811 -835.

386. Donaldson S.V. Making a Spectacle: Faulkner and Southern Gothic // Mississippi Quarterly. 1997. Vol. 50. № 4. P. 567 584.

387. Doyle D. H. Faulkner's County: The Historical Roots of Yoknapatawpha. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2001.215 p.

388. Doyle L. The body against itself in Faulkner's phenomenology of race // American literature. 2001. Vol.73. № 2. P.339 364.

389. Emerson C. The first hundred years of Mikhail Bakhtin. Princeton: Princeton univ. press, 1997.350 p.

390. Emerson E. Samuel Langhome Clemens (Mark Twain) // Heath anthology of American literature. Lexington, 1994. Vol.2. P.213 -217.

391. Emerson O.B. Faulkner's early reputation in America. Ann Arbor: UMI research press, 1984. ix, 420 p.

392. Exploiting Bakhtin / Ed. by A.Renfrew. Stratchclyde: Univ. of Stratchclyde, 1997. xi, 90 p.

393. Face to face: Bakhtin in Russia and in the West / Ed. by C. Adlum, V. Makhlin a.o. Sheffield: Sheffield academic press, 1997. 226 p.

394. Fargnoli N.A., Golay M. William Faulkner A to Z: The Essential Reference to His Life and Work. Orlando: Checkmark Books, 2001. 340 p. (Literary A to Z Series).

395. Faulkner and humor, Faulkner and Yoknapatawha, 1984 / Ed. by D.Fowler, AJ.Abadie. Jackson: Univ. press of Mississippi, 1986. xv, 243 p.

396. Faulkner and the Short Story. Faulkner and Yoknapatawpha, 1990 / Ed. by E.

397. Harrington and A.Abadie. Jackson: Univ. press of Mississippi, 1992.256 p.

398. Faulkner A collection of critical essays / Ed. by R.P.Warren and J.K. Rowling. Englewood Cliffs: Prentice-Hall, 1966. 224 p.

399. Faulkner fifty years after the Marble Fawn / Ed. by A.Woolfe. Tuscaloosa: Alabama univ. press, 1976.188 p.

400. Faulkner's discourse: an International symposium. Tubingen: Niemeyer, 1989.276p.

401. The Faulkner Cowley file. N.Y.: The Viking press, 1966.238 p.

402. The Faulkner journal. 1985-2003. Vol.1-18.

403. Fowler D. Faulkner The Return of the Repressed. Charlottesville: Univ. press of Virginia, 1997.

404. Fowler D. Faulkner's changing vision: from outrage to affirmation. Ann Arbor UMI research press, 1983. xvii, 94 p.

405. Gates R. American literary humor during the Great Depression. N.Y.: Greenwood press, 1999.208 p.

406. Gines M. The Southern inheritors of Don Quixote. Baton Rouge: Louisiana state univ. press, 1999.192 p

407. Gray R.J. The Life of William Faulkner A Critical Biography. Oxford; Cambridge, Mass.: Blackwell, 1994. xvi, 448 p.

408. Guerard A J. The triumph of the novel: Dickens, Dostoevski, Faulkner. Chicago; L.: Chicago univ. press, 1982.365 p.

409. Hardin M. Freud's Family: The Journey to Bury the Death Drive in Faulkner's As I Lay Dying // Southern Studies: an Interdisciplinary Journal of the South. 1994. Vol.5. № 3 4. (Fall-Winter). P. 95 - 103.

410. Heath Anthology of American literature / Ed. by P.Lauter. Lexington: Heath, 1994. Vol.1.3201 p.; Vol.11.3156 p.

411. Hemenway R. Enigmas of Being in As I Lay Dying // Modem Fiction Studies. 1970. Vol.16. (Summer). P.133 146.

412. Hlavsa V.V. The mirror, the lamp and the bed: Faulkner and the modernists // American literature. 1985. Vol.57. № 1. P.23 -44.

413. Hoffman F.J. William Faulkner. N.Y.: Twayne, 1961. 134 p. Twayne United States Authors Series.

414. Honninghausen L. Faulkner. Masks and metaphors. Jackson: Univ. press of Mississippi, 1997.311 p411. http://Degasus.cc.ucf.edu/~faulkner/

415. Howe I. William Faulkner. A Critical Study. Chicago: I.R Dee, 1991. 308 p.

416. Hunter E.R. William Faulkner: Narrative Practice and Prose Style. Wash.: Windhover, 1973.234 p.

417. Inge M.T. The Faulkner 100 Bookshelf // The Achievement of William Faulkner. A Centennial Tribute. Ashland, 1998. P.29 37.

418. Intertextuality in Faulkner / Ed. M.Gresset, N.Polk. Jackson: Univ. press of Mississippi, 1985. 217 p.

419. Jarraway D.R. The Gothic Import of Faulkner's 'Black Son1 in Light in August // The American Gothic: New Interventions in a National Narrative / Ed. by R.K. Martin & E. Savoy. Iowa City: University Iowa Press, 1998. P. 57 74.

420. Jenkins L. Faulkner and Black-White relations: A psychoanalytical approach. N.Y.: Columbia univ. press, 1981. v, 301 p.

421. Karl F.R. William Faulkner, American Writer: A Biography. N.Y.: Weidenfeld & Nicolson, 1989 xvi, 1131 p.

422. Kartiganer D.M. and A.J. Abadie, eds. Faulkner and the Natural World: Faulkner and Yoknapatawpha, 1996. Jackson: Univ. press of Mississippi, 1999.260 p.

423. Kartiganer D.M. and A.J. Abadie, eds. Faulkner at 100: Retrospect and Prospect. Faulkner and Yoknapatawpha 1997. Jackson: Univ. press of Mississippi, 2000.218 p.

424. Kartiganer D.M. and A.J. Abadie, eds. Faulkner in Cultural Context. Faulkner and Yoknapatawpha 1995. Jackson: Univ. press of Mississippi, 1997.223 p.

425. Kenney A.F. Faulkner's narrative poetics: style as vision. Amherst: Univ. of Massachusetts press, 1978. xviii, 286 p.

426. Kerr E.M. William Faulkner's gothic domain. Port Washington, L.: Kennicat press, 1979.264 p.

427. Kerr E.M. William Faulkner's Yoknapatawpha: "A Kind of Keystone in the Universe". N.Y.: Fordham univ. press, 1983.244 p.

428. Kidd M.M. The dialogic perspective in William Faulkner's «The Hamlet» // Mississippi quarterly: the journal of Southern culture. 1991. Summer. Vol.44. № 3. P.309 320.

429. Kujundzic D. Laughter as Otherness in Bakhtin and Derrida // Bakhtin and Otherness. Montreal, 1990. P.271 -294.

430. Lanters J. Carnivalizing Irish Catholicism: Austin Clarke's The Sun dances at Easter// Carnivalizing difference. L., N.Y., 2001. P. 191 208

431. Leaiy L. William Faulkner's Yoknapatawha County. N.Y.: Crowell, 1973. vii, 216 p.

432. Lynn K. Mark Twain and South-Western humour, Boston: C.K.Hall, 1959. 227 p.

433. Lynn K., ed. The comic tradition in America: An anthology. N.Y.: Random House, 1958.443 p.

434. Martin R. Haunted Jim Crow: Gothic Fictions by Hawthorne and Faulkner // American Gothic: New Inventions in a National Narrative / Ed. by R. К Martin and E.Savoy. Iowa City: Univ. of Iowa press, 1998. P.129-42.

435. Matthews J.T. The autograph of violence in Faulkner's «Pylon» // Southern literature and literary theory / Ed. by J.Humphries. Athens: Univ. of Georgia press, 1990. P.247 269.

436. McDaniel L. Annotations to William Faulkner's Flags in the Dust. William Faulkner: Annotations to the Novels Series. N. Y.: Garland, 1991.97 p.

437. McHaney Th. Problems of Faulkner's poetics // Faulkner's discourse: an International symposium. Tubingen: Niemeyer, 1989. P.248 253.

438. McHaney Th. William Faulkner: a reference guide. Boston: Hall. 1971. 568 p.

439. The Maker and the Myth. Faulkner and Yoknapatawpha 1977 / Ed. by

440. Sullivan W. A requiem for the Renaissance. The state of fiction in the modem South. Athens: Univ. of Georgia press, 1976. xxiv, 81 p.

441. Sundquist E. Sanctuaiy: An American Gothic // Douze lectures de Sanctuarie / Ed. A. Bleikasten, N. Moulinoux. Rennes: PU de Rennes / Foundation William Faulkner, 1995. P. 83 101.

442. Taylor W. Faulkner's search for the South. Urbana: Univ. of Illinois press, 1983. xii, 243 p.

443. The American South: portrait of a culture / Ed. by L.D.Rubin. Baton Rouge: Louisiana state univ. press, 1980. x, 379 p.

444. The contexts of Bakhtin: Philosophy, Aesthetics, Reception / Ed. by D.Shepherd. Amsterdam: Harwood Academic press, 1998. xxiii, 221 p.

445. Tikhanov G. Bakhtin, Joyce, and carnival: towards the synthesis of epic and novel in Rabelais I I Paragraph. 2001. Vol. 24. № 1. P.66 83.

446. Tikhanov G. The master and the slave: Lukacs, Bakhtin, and the ideas of their time. Oxford: Oxford univ. press, 2000.327 p.

447. Trickster lives. Culture and myth in American fiction / Ed. by J.C.Reesman. Athens: Univ. of Georgia press, 2001.272 p.

448. Twentieth Century Interpretations of Sanctuary: A Collection of Critical Essays / Ed. by J.D. Canfield. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice, 1982. 187 p. Twentieth Century Interpretations Series.

449. Vanderwerken D. L. Lost in the Whorehouse: The Comic Chapters of Sanctuary // Conference of College Teachers of English Studies. 1989. Vol. 54 (September). P.34-38.

450. Vickery O.W. The Novels of William Faulkner A Critical Interpretation.

451. Baton Rouge: Louisiana State univ. press, 1995.318 p.

452. Volpe E.L. A Reader's Guide to William Faulkner: The Novels. Syracuse: Syracuse univ. press, 2003.448 p.

453. Wagner L.W. Hemingway and Faulkner: inventors, masters. Metuchen: Scarecrow press, 1975.277 p.

454. Wallace R. The last laugh. Form and affirmation in the contemporary

455. American comic novel. Columbia, L.: Univ. of Missoury press, 1979.215 p.

456. Weber R.W. Der moderne Roman: Proust, Joyce, Belyi, Woolf und Faulkner. Bonn: Bonier, 1981. vii, 235 S.

457. Weiss D. The critic agonists: Psychology, Myth and the art of fiction. Seattle, L.: Univ. of Washington press, 1985. xii, 270 p.

458. Werner C.H. Paradoxical resolutions: American fiction since James Joyce. Urbana: Univ. of Illinois press, 1982. x, 238 p.

459. William Faulkner, Biographical and Reference Guide: A Guide to His Life and Career, with a Checklist of His Works, a Concise Biography, and a Critical Introduction to Each of His Novels / Ed. by L.Cox Detroit: Gale Research Co., 1982. x, 308 pp.

460. William Faulkner: Critical Assessments / Ed. by H. Claridge. Roberts Bridge: Helm Information, 1999.216 p.

461. William Faulkner: prevailing varities and world literature / Ed. by W.T.Zyla, W.M.Aycock. Lubbock: Texas technological imiv. press, 1973. 166 p.

462. William Faulkner: Three Decades of Criticism / Ed. by F.J. Hoffman, O.W. Vickery. N.Y.: Harcourt, 1963. xi, 428 p.

463. William Faulkner: Two Decades of Criticism / Ed. by F.J. Hoffman, O.W. Vickeiy. East Lansing: Michigan univ. press, 1951. viii, 280 p.

464. William Faulkner. The Yoknapatawpha Fiction / Ed. by R.Lee. N.Y.: St. Martin's, 1990.215 p.

465. William Faulkner's Sanctuary / Ed. by H.Bloom. Modern Critical Interpretations series. N.Y.: Chelsea, 1988. 135 p.

466. William Faulkner's Short Fiction: An International Symposium./ Ed. by H.H. Skei. Oslo: Solum Forlag, 1997.286 p.

467. Williamson J. William Faulkner and Southern History. N.Y.: Oxford univ. press, 1993. 544 p.

468. Winchell M.R. Faulkner's wars// Sewanee review. 2000. Vol.108. № 2. P.285 -292.

469. Young T.D. The past in the present: A thematic study of modern Southern fiction. Baton Rouge: Louisiana state univ. press, 1981. xxii, 189 p.

470. Zender K.F. The crossing the ways: William Faulkner, the South and the modern world. New Brunswick, L.: Rutgers univ. press, 1989. xiv, 193 p.