Смыслоформирование художественного текста: теоретические основания лингвостилистического подхода

Псурцев, Дмитрий Владимирович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Смыслоформирование художественного текста: теоретические основания лингвостилистического подхода

Год: 2009
Автор научной работы: Псурцев, Дмитрий Владимирович
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Смыслоформирование художественного текста: теоретические основания лингвостилистического подхода'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Смыслоформирование художественного текста: теоретические основания лингвостилистического подхода"

Ш.А-

На правах рукописи

003474В67

ПСУРЦЕВ Дмитрий Владимирович

СМЫСЛОФОРМИРОВАНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКОГО ПОДХОДА

Специальность 10.02.19-Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 2009

з О ИЮП 1003

003474867

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Московский государственный лингвистический университет».

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, доцент

Голикова Татьяна Александровна

доктор филологических наук, доцент

Ирисханова Ольга Камалудиновна

доктор филологических наук, профессор

Сулейманова Ольга Аркадьевна

Ведущая организация: ИНИОН РАН

Защита диссертации состоится «

/Я, О/ТЛ^ 2009 г.

часов

на заседании диссертационного совета Д 212.135.02 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Московский государственный лингвистический университет» по адресу: 119034, г.Москва, ГСП-2, ул, Остоженка, д. 38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский государственный лингвистический университет».

Автореферат разослан__¿/,¿£^ £<1 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

В.С. Страхова

Реферируемая диссертация посвящена разработке такого лингвистического подхода к интерпретации, который, обладая свойствами универсальности, объективности и применимости ко множеству художественных текстов, позволял бы получать на выходе вполне определенный смысловой продукт, представляющий собой объективируемый, «воспринимаемый» (В.З. Демьянков) результат интерпретации. В фокусе внимания при этом оказываются вопросы смыслоформирования целостного текста, неразрывно связанные с динамикой восприятия стилистически маркированных структур в процессе интерпретации.

Соответственно, объектом нашего исследования является целостный художественный текст, а предметом исследования - механизм и параметры его лингвистически (лингвостилистически) понимаемого смыслоформирования.

Цель настоящей диссертации, носящая, в силу фундаментальности проблемы смысла, многоплановый характер, заключается в разработке теоретических оснований лингвистического (лингвостилистического) рецептивного подхода к смыслоформированию на уровне целостного художественного текста и в демонстрации практического применения этого подхода.

Вытекающие из данной цели задачи работы - как общетеоретического, так и более конкретного плана - состоят в следующем:

• Проанализировав ряд теорий и концепций, за дисциплинарными границами лингвистики и в их пределах, отобрать идеи и положения, которые могут быть использованы при выработке указанных теоретических оснований; эти идеи и положения касаются целого ряда проблем (перечисленных далее в связи с Главой 1 работы).

• Определить центральную категорию смыслового описания в рамках лингвистического подхода, ее статус и набор ее характеристик, другие категории смыслового анализа.

• Описать механизм и параметры смыслоформирования художественного текста, релевантные для лингвистического подхода, а также взаимоотношение объективной и модально-релятивной составляющих смыслоформирования.

• Описать «алгоритм» интерпретации и схему анализа текста, позволяющую получить на выходе смысловой продукт, адекватный лингвистическому подходу.

• Уточнить с позиций функциональной стилистики место исследуемых явлений относительно ряда «функциональный стиль» - «идиостиль».

• Уточнить, с точки зрения предлагаемого подхода, понятие «художественности».

• Дать примеры практического анализа целостных художественных текстов, демонстрирующие эффективность предлагаемого подхода.

• Исследовать способы взаимодействия объективной и модально-релятивной составляющих в процессе смыслоформирования, соотносящиеся с соответствующей типологией художественных (англоязычных) текстов, попытка которой предпринимается в работе.

Актуальность исследования обусловлена, с одной стороны, необходимостью систематизировать разнородные представления о смыслоформиро-вании (целостного) художественного текста, накопленные в смежных с лингвистикой дисциплинах и в самой лингвистике, и предложить на основе этих данных лингвистический подход к смыслоформированию, обладающий свойствами универсальности, объективности и применимости ко множеству текстов. Создание такого подхода, в свою очередь, представляется актуальным в силу того, что позволяет методологически четко, избегая аморфной междисциплинарности, определить возможности лингвистики/стилистики в области смыслового анализа на уровне целостного текста и разграничить сферы интересов лингвистики и смежных дисциплин (эстетики, литературоведения, психолингвистики и проч.). С другой стороны, актуальной,

несомненно, является попытка более ясно определить - в контексте рассматриваемых проблем - суть самого явления «художественности», воздействия художественного текста на читателя. Эта попытка, осуществляемая с последовательно лингвистических позиций, дополняет аналогичные попытки других дисциплин и позволяет получить новое представление о «материальной подкладке» эстетического воздействия художественных произведений.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней представлен новый лингвостилистический подход к смыслоформированию художественного текста.

В настоящем исследовании впервые:

• комплексно рассматривается лингвистическая проблематика смысло-формирования на уровне целостного художественного текста;

• анализируются под единым, задаваемым целью исследования, углом зрения взгляды на смыслоформирование ученых, работавших в различных, зачастую отдаленных друг от друга дисциплинарных традициях;

• вводятся и характеризуются новые категории смыслового описания на уровне целостного художественного текста, отвечающие интересам лингвистики/лингвостилистики - смысловое построение и две его составляющие (фактуальная и образно-ассоциативная);

• определяется и описывается механизм смыслоформирования художественного текста, связанный с вводимым нами принципом динамического политропоморфизма;

• предлагается поэтапная схема анализа текста, дающая возможность динамически учитывать вклад в его смыслоформирование стилистических (образно-ассоциативных) компонентов и получать на выходе объективированный результантный продукт интерпретации -смысловое построение;

• описываются основные способы взаимодействия фактуальной и образно-ассоциативной составляющих смыслового построения в современных текстах англоязычной художественной литературы;

• указывается на специфический континуальный характер поступления образно-ассоциативной информации, присущий ряду художественных текстов, и вводится понятие образно-ассоциативного континуума.

Материалом для исследования послужили прозаические тексты англоязычной художественной литературы (хотя возможность приложения тех же принципов к текстам на других языках очевидна). Поэтические тексты нами не изучались, ввиду присущего им целого ряда дополнительных свойств, связанных с особыми функциями ритма, рифмы, просодии и т. д., требующими специализированного изучения. Иллюстративный материал по возможности представлен в главах работы, но какая-то часть его для удобства сосредоточена в приложениях.

Методология работы, в философско-теоретическом плане, связана с идеями герменевтики (принцип постижимости смысла, проблематика герменевтического круга) и феноменологии (принцип интенциональности, конструирования объектов сознанием); в языковедческом плане - с обширным комплексом современных идей лингвистического или смежного с лингвистикой порядка (A.A. Потебня, А.Ф. Лосев, Я. Мукаржовский, P.O. Якобсон, Ю.Н. Тынянов, К. Брукс, Э.Д. Хирш, В. Изер, М.М. Бахтин, Г.О. Винокур, Н.И. Жинкин, Ю.М. Лотман, И.Р. Гальперин, В.З. Демьянков, С.И. Гиндин, и др.).

Основным практическим методом исследования являлся метод комплексного лингвостилистического анализа, разработанный в научной школе И.Р. Гальперина (и шире, в школе МГПИЯ-МГЛУ), в его приложении к целостному художественному тексту, воспринимаемому в динамике, по возможности приближенной к реальной динамике интерпретации.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что данное исследование способствует уточнению и развитию представлений о художественности как особом способе смыслоформирования в дискурсе; предлагаемая лингвостилистическая модель интерпретации художественного текста представляется продуктивной базой для дальнейших исследований подобной направленности, теоретического и прикладного характера. В работе сводятся воедино многие существенные в общетеоретическом и методологическом плане проблемы: взаимоотношения процессов порождения и интерпретации текста, реализации принципа «ядро-периферия» в дискурсе, соотношения линейного и надлинейного аспектов обработки информации в процессе интерпретации, способности нашего сознания компрессировать на разных уровнях поступающий поток информации, взаимного давления целостного речевого произведения и его частей и др. Существенными для теории стилистики можно считать трактовку художественности как поля, образуемого различными комбинациями признаков, привлечение внимания к уровню микроидиостиля, где проявляется смыслостилевое своеобразие конкретного текста, соответствующее уникальному авторскому намерению, четкую постановку вопроса о масштабе лингвистического описания и размере текстовых объектов. Предложенный понятийный аппарат и методика могут быть использованы при изучении и сопоставлении художественных текстов, созданных на других языках и в различные периоды развития литературы; при сопоставлении оригиналов и переводов художественных текстов.

Практическая ценность диссертации заключается в том, что предложенная в работе модель интерпретации художественного текста может использоваться лингвистами при проведении стилистических исследований различной направленности. Кроме того, результаты исследования могут найти применение в лекционных курсах и семинарах по общему языкознанию и стилистике, стилистике английского языка, интерпретации текста, в практике преподавания английского языка и перевода в языковых вузах.

Результаты исследования прошли апробацию на заседаниях кафедры общего и сравнительного языкознания МГЛУ и кафедры перевода английского языка переводческого факультета МГЛУ в 2007 - 2008 гг., а также в докладах и выступлениях на международных конференциях (Москва, МГЛУ 2002; Москва, МГЛУ 2005; Москва, РУДН 2006; Москва, РГСУ 2006).

Достоверность и обоснованность полученных результатов обеспечиваются, прежде всего, комплексным характером методики исследования, обширным и глубоким изучением теоретических и практических трудов, относящихся к области исследования (в библиографии содержится 255 источников), а также представительностью проанализированного языкового текстового материала.

Поставленные в диссертации цели и задачи определили структуру исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, списков цитируемой научной и художественной литературы, текстовых приложений.

Во Введении обосновываются выбор темы и специфика данной работы, связанная с постановкой и решением проблемы смысла на почве лингвистической стилистики, являющейся полноправной частью общего языкознания; определяются объект и предмет исследования, материал исследования и метод его анализа; раскрывается новизна работы, отмечается актуальность, теоретическая и практическая значимость исследования; формулируются цели и задачи работы, описывается ее структура.

В Главе 1 содержится аналитический обзор по интересующим нас вопросам, имеющий целью обосновать наш собственный подход, предлагаемый в Главе 2. Рассматривается широкий спектр мнений и воззрений ученых конца XIX-XX вв., чьи работы располагаются в русле не только лингвистики, но и смежных по отношению к лингвистике дисциплин. Наше внимание привлекают те моменты глубинного сходства, аналогизма, которые, лросматриваясь в отличных друг от друга, в том числе

разнодисциплинарных концепциях, обладают, как нам представляется, объективной ценностью и перспективностью для решения наших задач.

В Главе 2, в рамках изложения нашего подхода, представлены основные категории описания смысла: смысловое построение, являющееся «воспринимаемым», вербализованным результатом интерпретации, и две составляющие смыслового построения - фактуальная и образно-ассоциативная. Предлагается наша трактовка механизма смыслоформиро-вания художественного текста (принцип динамического политропомор-физма), из которой, в свою очередь, вытекает трактовка актуальной проблемы так называемой «художественности» (соотношение признаков художественного текста, «художественность» как поле относительно проявленности этих признаков). В данной главе затрагиваются и некоторые другие существенные проблемы, имеющие теоретическое, методологическое, практическое значение; в том числе, предлагается схема интерпретации целостного художественного текста, направленной на получение смыслового построения, и дается подробный пример анализа по указанной методике.

Глава 3 посвящена описанию основных модусов, или способов взаимодействия фактуальной составляющей и стилистической составляющей смысла художественных текстов в современной англоязычной литературе, и включает примеры анализа текстов (относящихся к жанру «короткого рассказа»), характеризующихся сточки зрения смыслоформирования тем или иным модусом. Следует подчеркнуть, что результаты анализа на почве конкретного языка и в конкретный период существования литературы, с одной стороны, позволяют развить и дополнить общие теоретические положения, высказанные в предыдущей главе, и, с другой стороны, подтверждают универсальную действенность общих положений.

Содержание и основные результаты исследования.

Введение.

Во вводной части работы, наряду с формулированием цели, задач и других научно-методических характеристик диссертации, существенное внимание уделяется обоснованию того ракурса, который свойствен нашему исследованию, и уточнению направления этого исследования.

Не отрицая междисциплинарного характера проблемы смысла и, более того, признавая необходимость и полезность осмысления идей и материала, накопленных в смежных с лингвистикой областях, мы вместе с тем хотели бы вернуться к «лингвистическому самоопределению» - как в постановке проблемы, так и в ее решении. По сути нас интересует, каким образом и благодаря каким своим лингвистически трактуемым свойствам речевое построение (в такой своей важной и специфической разновидности, как художественный текст) передает смысл.

Подход, разрабатываемый в нашем исследовании, ориентирован на восприятие, интерпретацию текста и, таким образом, является рецептивным (что, конечно, не означает игнорирование фактора авторской интенции). Кроме того, поскольку речь идет о художественном тексте, смысл которого обусловлен не только содержанием, но и стилистической формой, наш подход ориентирован на стилистические средства языка. Наша работа, располагаясь, с одной стороны, в русле лингвистики текста, с другой, неразрывно связана с такой дисциплиной, как лингвистическая стилистика (лингвостилистика), являющейся полноправным "разделом общей науки о языке" (И.Р. Гальперин).

Следует иметь в виду, что смысл произведения художественной литературы традиционно относился к сфере интересов литературоведения, где трактовка этого понятия - вполне закономерно - выходила далеко за рамки лингвистики, сообразуясь с целым рядом других литературоведческих категорий, таких, как тема, сюжет, идейная структура, поэтика произведения и проч. Структуральная семиология, возникшая на стыке литературоведения и семиотики, еще более осложнила проблему смысла, введя собственные, не совсем привычные категории. Активно развивающаяся дисциплина нарра-тология (наука о структуре и стратегиях повествования) также задает свою особую перспективу в трактовке смысла и смыслового, способную интерферировать с собственно стилистической перспективой и в какой-то степени «подавлять» ее. Наконец, обнимая все эти науки своего рода кольцом, располагается эстетика, которая, в свою очередь, охватывается еще более общим кругом философии. Психология, располагаясь виной плоскости, но также касаясь общих проблем текстовосприятия и смысловосприятия, обладает своей особенной перспективой в их изучении и решении. Каждая из этих наук, имея дело с литературными произведениями (художественными текстами), набрасывает на них свою специфическую сетку категорий, которые нередко шире и глобальнее собственно стилистических; к тому же некоторые категории, обозначаясь терминами-омонимами, обладают различным содержанием в зависимости от того, в какой дисциплинарной сетке употребляются (например, «текст», «произведение», «стиль автора», «форма», «содержание», «художественные приемы», «выразительные средства»). Всё это усложняет поиск таких подходов к проблеме смысла, которые были бы адекватными лингвистической стилистике и вместе с тем не вступали бы в явное противоречие с трактовками смысла в дисциплинах, претендующих на ббльшую глобальность.

Нашу задачу мы видим, в том, чтобы, сосредоточившись на роли, которую конфигурация стилистических средств играет в формировании смысла

художественного текста, не допустить размывания ни лингвистического понятия текста, ни собственно стилистической проблематики. Мы очерчиваем область исследования, которую, в отличие от классической гальпериан-ской лингвостилистики (изучающей реестр стилистических приемов и выразительных средств языка, а также функциональные стили), можно было бы полагать лингвостилистикой текста. и, в отличие от литературоведческих, семиологических, общелингвистических и некоторых других подходов, -полагать лингвостилистикой текста. Следовательно, предлагаемый нами подход к формированию смысла художественного текста, являясь проекцией лингвостилистики в сферу лингвистики текста, может именоваться лингво-стилистическим подходом.

Говоря о важности вклада стилистической составляющей текста в формирование его смысла, мы не склонны сбрасывать со счетов значения другой, информационной, или фактуальной составляющей. Ни при каких условиях смысл невозможно свести к содержанию единиц стилистического уровня — это противоречило бы информационно-коммуникативной онтологии текста. Действительная задача состоит в том, чтобы установить статус и способы взаимодействия двух этих составляющих в художественных текстах различного характера.

Глава 1. Проблемы смысла в трудах представителей научно-

гуманитарного познания конца Х1Х-ХХ вв.

В этой главе определен круг идей, которые содержатся в работах

видных представителей отечественной и зарубежной научно-гуманитарной мысли и используются при обосновании нашего подхода.

Выделение пяти основных рубрик, которым соответствуют пять разделов главы («философия - эстетика», «литературоведение», «психология -психолингвистика», «когнитивистика», «лингвистика и лингвистическая

стилистика» (таким образом, мы как бы движемся от общего к частному)), равно как и отнесение некоторых ученых к тому или иному разделу, носит в некоторой степени условный характер. Однако, поскольку наша задача -не исчерпывающий обзор взглядов конкретных ученых или признанных в истории науки направлений, а выделение опорных точек для последующих рассуждений, - мы, как нам кажется, имеем право на известную произвольность группировки материала, диктуемую удобством изложения.

Естественно, что трактовки тех или иных вопросов, понятийный и терминологический аппарат анализируемых концепций существенно различаются - в силу дисциплинарных различий. Однако на фоне различий очевиднее проступают и черты аналогизма трактовок, указывающие на объективное существование ряда общих продуктивных идей, понятий, принципов. Это не означает, что лингвистический подход должен утрачивать свою специфику; выделенные идеи, понятия и принципы в дальнейшем приспосабливаются к потребностям лингвистического анализа.

Изложенные в заключение Главы 1 обоснования располагаются уже не по дисциплинарным направлениям, а по следующим взаимосвязанным блокам проблем:

I. Тип смыслового описания, гипотетические характеристики смысловых объектов.

II. Генеративная и рецептивная перспективы, соотношение интенцио-нальности со стороны автора и интенциональности со стороны интерпретатора, общая диалектика смыслоформирования.

III. Специфика и признаки художественного текста, механизм его смыслоформирования.

IV. Алгоритмы восприятия и интерпретации, методы анализа текста, направленные на извлечение смысла.

V. Роль, отводимая лингвистике (и стилистике) в исследовании смысла художественного текста, масштаб исследуемых текстовых объектов.

VI. Статус стилистических явлений в тексте, их вклад в смыслофор-мирование; категории лингвистики и стилистики, текстовые категории и явления.

В целом, как нам представляется, в Главе 1 имеются необходимые обоснования для того подхода, который содержится в Главе 2.

Глава 2. Смысл сформирование художественного текста с точки зрения лингвистической стилистики.

В этой главе, на основе материала предыдущей главы, представлены теоретические основы лингвистического/стилистического подхода к проблеме смыслоформирования целостного художественного текста. Важно отметить, что, поскольку теоретические положения нацелены в конечном счете на возможность их практического применения, их формулирование является результатом осмысления не только теории, но и практики, а именно обширной практики анализа текстов стилистами, включая автора работы.

Центральная категория смыслового описания в рамках лингвистического подхода - смысловое построение. Смысловое построение - «воспринимаемый» результат интерпретации, дискурсивно-аналитический, вербализованный продукт восприятия исходного текста - представляет собой производный от него текст (устный или письменный), включающий истолкование содержания исходного текста, причем неотъемлемой частью этого истолкования является рассуждение о влиянии стилистической формы текста, стилистических компонентов на характер истолкования. Речь при этом идет не об интерпретации вообще в широком смысле и не просто о лингвистической интерпретации, но о лингвостилистической интерпретации определенного рода, направленной на получение такого смыслового построения (см. ниже о модели и схеме интерпретации).

Смысловое построение отражает масштаб лингвистического описания. Представляется, что текст крупного художественного произведения (романа, повести), взятый как единое целое, не может считаться объектом лингвистического (лингвостилистического) исследования в области смысла. Такой текст - объект эстетики и литературоведения, и само понятие смысла будет в этих науках иным, отличным от лингвистического. Лингвистическому же масштабу соответствует эпизод (глава крупного произведения) либо самостоятельный рассказ (новелла). Критерии членения крупного произведения на самостоятельные в лингвистически-смысловом отношении эпизоды обсуждаются в соответствующем разделе диссертации.

Смысловое построение обладает рядом характеристик, обоснованных и раскрытых в работе: объективность в сочетании с субъективностью; конструктивное устройство по принципу "ядро + периферия"; выстраиваемость; скомпрессированность/концентрированность; текстоподобие; соотнесенность с текстовой целостностью; конкретная результантность; интертекстуальность; и, наконец, зафиксированность в нем динамического политропо-морфизма смыслоформирования.

Последняя из этих характеристик является лингвистической гиперхарактеристикой и связана с нашей трактовкой механизма смыслоформирования.

Принцип динамического политропоморфизма.

Опираясь на известную идею тропоморфизма/метафороморфизма художественного текста (А.А. Потебня, Г.Г. Шпет, Ю.М. Лотман), мы предлагаем новую, более конкретную, лингвистически осязаемую ее трактовку. Эта трактовка имеет своей отправной точкой мысль P.O. Якобсона о том, что метафора и метонимия представляют собой два полюса (восходящие к соссюровским полюсам подобия и смежности), между которыми скользит дискурс (поэзия Vs проза). Якобсон говорит о положении в системе языка

и не касается динамического аспекта восприятия текста. Суть же дела, как нам представляется, в том, что любой художественный текст (как поэтический, так и прозаический) одновременно воплощает в себе оба универсальных начала - метонимическое и метафорическое, реализующихся последовательно в процессе восприятия. Если по Якобсону проза и поэзия - два парадигматических системных полюса языка - и тексты располагаются градационно между этими полюсами в зависимости от преобладания в тексте метонимического либо метафорического художественного начала, - то сточки зрения восприятия любого художественного текста метонимизм и метафоризм - те полюса, между которыми в ходе восприятия скользит сам текст. Это подразумевает, что у текста существуют исходный (начальный) и итоговый (конечный) этапы восприятия, каждому из которых соответствует особое представление интерпретатора о тексте. Мы соотносим эти этапы с категориями связности и целостности текста, линейного (контактного) и надлинейного (дистантного) взаимодействия его частей.

Художественный текст (в отличие от иных текстов), взятый в аспекте связности, не тождествен себе же, взятому в аспекте целостности. Однако эта нетождественность, по нашему мнению, не сводится к свойству «простой» семантической неаддитивностино носит более специфический характер, определяемый нами следующим образом. В аспекте связности художественный текст представляет собой аналог метонимии - в нем всё уподоблено друг другу по смежности, тогда как в аспекте целостности он - аналог метафоры, будучи уподоблен иному представлению о себе же, но уже по сходству. В процессе восприятия первое из этих состояний динамически сменяется вторым.

В данной формулировке говорится именно об аналогизме и под метонимией и метафорой понимается не буквальная стилистическая природа этих тропов, но базовые механизмы мышления, лежащие в их основе.

1 «Семантическая неаддитивность» - термин В.А. Лукина, принимаемый нами.

Тропоморфизм текста, если иметь в виду сочетание в нем метонимоморфизма и метафороморфизма, следует назвать политропо-морфизмом, от слова политроп, означающего в современной стилистике сочетание в одном образном приеме свойств двух тропов (например, политроп метафтонимии объединяет черты метонимии и метафоры).

Итак, художественный текст политропоморфичен, функционирует в процессе восприятия как динамический политроп, устремляясь по оси политропоморфизма — от метонимоподобия к метафороподобию.

Заметим, что это и своеобразный ответ на извечный вопрос риторики и неориторики: какой из двух тропов в историческом и логическом плане считать первичным или главнейшим? Если исходить из того, что подлинное мерило всех языковых явлений, отвечающее самой сути языка, — общение/ коммуникация, то относительно коммуникации метонимия и метафора уравниваются в правах, будучи, каждая по-своему, необходимым ее условием. Процесс коммуникации, осуществляясь посредством развертывания/ восприятия линейного ряда языка, не может не отправляться от метонимического начала связности; вместе с тем, предвосхищаемая и обнаруживаемая благодаря надлинейным свойствам восприятия целостность опирается на метафорическое начало, на возможность иноуподобления текста. Текст стремится уподобиться чему-то еще, но может в итоге уподобиться только «иному себе». Сила этого устремления, этого итогового метафороморфизма, может быть различной и зависит от некоторых конкретных лингвистических и прежде всего лингвостилистических свойств текста.

Две составляющие смыслового построения: ФС и ОАС.

Смысловое построение конкретно-результантно, однако складывается динамически в процессе интерпретации, когда и проявляется политропо-морфизм смыслоформирования. И хотя в реальности смыслоформирование носит континуальный характер, в целях научной объективации следует

сделать уступку дискретности и говорить о двух составляющих смыслового построения, отражающих неоднородность Обрабатываемого интерпретатором языкового потока и воплощающих, хотя и дискретно, процессуальный аспект смыслоформирования.

Специфика художественного текста как средства коммуникации определяется тем, что автор не только сообщает о предмете нечто «объективное», но делает это в особенной стилистической форме, вносящей в сообщение «субъективный», модально-релятивный момент. Первому, объективному, аспекту можно поставить в соответствие, в рецептивном плане, объективную составляющую смыслового построения, получающую в рамках нашего подхода название фактуапыюй составляющей (ФС); второму аспекту -модально-релятивную, получающую название образно-ассоциативной составляющей (ОАС). Мы отдаем себе отчет в том, что художественное произведение носит онтологически вымышленный характер и фактуальность его условна; тем не менее используем термины «фактуальная»/«фаюуальность», чтобы подчеркнуть суть различия двух составляющих. Термин «образно-ассоциативная» отражает лингвистическую трактовку субъективных моментов восприятия текста, связанных с двуплановостью/многоплановостью содержания языковых единиц (образностью в собственно лингвистическом толковании) и с принципом ассоциативно-семантического взаимодействия речевых и языковых единиц в тексте.

В дискурсивном виде ФС может быть приравнена к краткому, достаточно буквальному изложению очевидной канвы текста, основанному на восприятии его грамматики и по возможности неотражающему попыток проанализировать, понять те дополнительные обертоны, которые вносятся стилистической формой (что подразумевает определенную интерпретатив-ную установку; в соответствующем разделе предложено решение важных в методологическом плане вопросов, касающихся трактовки понятий чтение/ читатель и интерпретация/интерпретатор в рамках нашего подхода).

Объективной основой для аналитического выделения ФС является членение текста на укрупненные содержательные блоки (ср. с блоками, отмечаемыми в психологических исследованиях), включающие от одного до нескольких абзацев и соответствующие, например, переключениям событийного (пространственно-временного) континуума - «сменам сцен». Каждому из блоков соответствует свой последовательный - то есть связанный с предыдущим и последующим - фрагмент ФС, полученный путем компрессии; все вместе эти фрагменты образуют ФС, причем в составе ФС они могут подвергнуться дополнительной компрессионной обработке уже в интересах компрессии ФС. (В работе показано отличие ФС от частично смежных категорий -«сюжет», «содержательно-фактуальная информация», «континуум»).

ОАС можно представить в дискурсивных терминах как сжатое рассуждение о роли стилистического исполнения текста, о дополнительных смысловых планах, возникающих благодаря особенностям стилистического воплощения. В соответствии с общей характеристикой текстоподобия смыслового построения, ОАС должна отражать все существенные черты текста, обладающие соответствующей направленностью. ОАС возникает динамически за счет восприятия образно-ассоциативных компонентов текста в соотношении с ФС. (В работе показано отличие ОАС от смежных категорий - «модальность текста», «содержательно-концептуальная информация», «содержательно-подтекстовая информация» («подтекст»)).

Понятие образно-ассоциативных компонентов художественного

текста.

Понятие образно-ассоциативных компонентов художественного текста (OAK) призвано специфицировать с лингвистических позиций в рамках нашего подхода такие общефилологические понятия, как стиль, стилистическая форма, стилистическое исполнение текста. Именно OAK являются первичными носителями динамического модально-релятивного - начала (stylistic reaction species). Под OAK понимаются стилистически

маркированные языковые элементы образно-ассоциативного действия, которые способны образовывать структуру (конструкцию) совокупного надлинейного выдвижения, лежащую в основе ОАС. Образность и ассоциативность трактуются нами лингвистически (соответственно, как двуплановость/многоплановость единиц (отрезков текста) и как способность к семантическому зацеплению образных и необразных элементов текста между собой, а также с элементами других текстов и структур парадигматически организованного знания). Основой ассоциирования, на наш взгляд, является признак повторности. Опираясь на типологию повторов С.И. Гиндина, разработанную в рамках его семантической теории, мы описываем явления повторности стилистически релевантных элементов, ведущие к созданию форм стилистической связности (под стилистической связностью здесь понимается не когерентность как выдержанность текста в каком-то стиле или жанре, но семантическая связность стилистически значимых элементов, вносящая вклад в смыслоформирование). Типологию С.И. Гиндина (повтор прямой, синонимический, полевой) мы дополняем такими видами стилистического повтора как собственно ассоциативный повтор и повтор на уровне структурно-семантической/семиотической модели, составляющей основу того или иного стилистического приема.

OAK обладают в тексте тройным статусом. В аспекте своего непосредственного синтагматического контекста они работают на локальную связность и, следовательно, воспринимаются грамматически-линейно; и хотя по своей направленности они модально-релятивны, то есть не фактуальны, их первичная маркированность не только проявляется на фоне неотмеченности локального контекста, поставляющего «материал» для ФС, но и естественно вырастает из данного контекста в содержательном плане. В аспекте же своего участия в надлинейной структуре OAK, OAK, во-первых, воспринимаются грамматически-сверхлинейно, помогая осуществлять программу глобальной связности текста, и, во-вторых, - собственно

стилистически-надлинейно, помогая создавать особый, метафороморфи-ческий характер целостности художественного текста.

Формы стилистической связности.

В качестве основных, базовых форм стилистической (образно-ассоциативной) связности, опирающейся на повторность и создающей образный эффект OAK, мы рассматриваем надлинейные семантические цепочки. Термин «надлинейная семантическая цепочка» подчеркивает семантический механизм зацепления/повтора и надлинейную направленность объединения дискретных, дистантных, стилистически релевантных элементов. Семантическая цепочка может состоять из букв (фонем), слов, словосочетаний, предложений, рефренных структур больше предложения; она может включать необразные и образные элементы в различных сочетаниях, повторные идентичные реализации одного истого же СП, повторные неидентичные реализации того или иного СП (когда воспроизводится не реализация, а сама модель). Особым случаем семантической цепочки, где зацепления элементов образуют эксплицитную образную конструкцию тропеического характера, вероятно, можно считать развернутую метафору, хорошо описанную в лингвистической литературе. В надлинейные семантические цепочки могут вовлекаться, благодаря ассоциациям (в определенном нами ранее- лингвистическом понимании), различные затекстовые элементы, то есть элементы, принадлежащие другим текстам и парадигматически организованным структурам языкового знания (аллюзия как СП - лишь наиболее очевидный, эксплицитный случай затекстовой ассоциации). Конфигурации семантических цепочек могут быть чрезвычайно многообразными; количество цепочек, их взаимодействие друг с другом и с ФС в конкретном тексте зависят от характера текста, от свойств ФС,- а также, конечно, от таких «экстралингвистических» факторов, как творческая манера писателя, принадлежность его к той или иной эпохе, литературному направлению (эти факторы могут приниматься лингвистом

во внимание, но их систематическое изучение - задача других филологических дисциплин).

Вторая - менее частотная, но всё же достаточно распространенная в современных текстах форма стилистической связности - связана со способностью некоторых, достаточно протяженных, отрезков текста предицироваться, «уподобляться», ставиться в содержательном отношении в соответствие другим отрезкам текста, либо всему остальному тексту, что порождает масштабные эффекты двупланового восприятия, то есть по сути образные эффекты (в широком лингвистическом понимании слова «образность»). Основой такой связности также служит в конечном счете семантическое зацепление, но зачастую более комплексного порядка. Данное явление, которое мы называем супраметафорой (имея в виду ингерентную надлинейную (супралинеарную) направленность такого образования), пока еще недостаточно изучено лингвистикой. Наиболее очевидным частным (и наиболее изученным) случаем супраметафоры является эпиграф, но существуют иные, более сложные случаи, представляющие интерес в силу их типичности для современной художественной литературы. Некоторые примеры супраметафор, а также более подробное обсуждение этой проблематики содержатся в третьей, практической, главе нашей работы.

Нельзя исключать и возможности гибридных форм стилистической связности, например «уподобления» отрезков текста не отрезкам, а тем или иным более частным стилистически релевантным элементам, или, скажем, создания, на основе тех или иных отрезков, ассоциаций, ведущих за пределы текста.

Конкретные дистантные по отношению друг к другу структуры, в которых реализуются формы стилистической (образно-ассоциативной) связности, взаимодействуя между собой, создают итоговую конфигурацию (конструкцию) OAK надлинейного выдвижения, соотносимую со свойствами текста как целостности и вносящую вклад в его смыслоформирование.

Типы и динамические ранги стилистической маркированности (СМ).

Поскольку в центре нашего внимания находятся проблемы надли-нейного выдвижения стилистически маркированных структур в процессе интерпретации текста, мы оказываемся, при рассмотрении типологии СМ, перед необходимостью сместить акцент с комплексного описания СМ в системе языка и речи (концепция B.JI. Наера) на более специфическое описание в интересах динамической модели интерпретации. Такое описание требует введения понятия динамических рангов СМ', мы выделяем младшие, старшие, высшие старшие ранги СМ (ранг той или стилистически маркированной единицы обусловливается синтагматическим контекстом, способным расширяться в процессе интерпретации до текстового целого). Старшие и высшие старшие ранги приобретаются стилистически маркированными элементами текста в составе итоговой конструкции OAK надлинейного выдвижения.

Модель интерпретации.

В главе представлен «алгоритм» интерпретации, моделирующий процессы линейно-надлинейного восприятия текста, в первую очередь восприятия его OAK, и отражающий принцип динамического политропоморфизма в действии.

Основным рецептивным движением, обеспечивающим создание адекватного многомерного смыслового построения, мы считаем восхождение от линейных форм восприятия текста - и в особенности OAK — к надлинейным. Можно сказать, что сама возможность надлинейного восприятия связана с сущностью художественного текста, с наличием в нем модально-релятивных компонентов, OAK.

Под линейным восприятием (прочтением) мы понимаем восприятие естественно-поступательное, соответствующее развертыванию перед интерпретатором объективированного на письме линейного ряда текстового сообщения и направленное на установление локальной связности, линейно-

прогрессивной связности, глобальной связности (текстовой грамматической сверхлинейности). Надтшейное восприятие (прочтение) трактуется нами как восприятие, преодолевающее связи простой поступательной линейности и направленное на установление целостности, не тождественной глобальной связности, как восприятие дистантных связей между стилистически релевантными элементами текста. Надлинейное восприятие, не разрушая локальной связности, привязанности стилистически релевантных элементов к своим непосредственным контекстам, ослабляет притяжение этих контекстов ровно настолько, насколько это необходимо для объединения, ассоциирования, выдвижения тех или иных OAK в интересах прагматики целостного текста. Надлинейное восприятие способно повысить ранг стилистической маркированности с младшего до промежуточного и старшего. Предвосхищение целого, как одна из важнейших универсальных черт смысловой обработки текста, в случае надлинейного восприятия приобретает особый качественный характер, становясь предчувствием влияния стилистической формы на смысл, предощущением нетождественности связности и целостности.

С одной стороны, с теоретической точки зрения можно утверждать, что восприятие, соответствующее формированию ФС - грамматически-линейно и грамматически-сверхлинейно; тогда как восприятие, соответствующее ОАС - стилистически-надлинейно. С другой, поскольку рецептивный поток един и ФС и ОАС формируются в очень сложном взаимодействии, практическое соотношение линейной и надлинейной обработки по времени, интенсивности, важности - в процессе движения от начала текста к концу -видится следующим. Вначале восприятие носит преимущественно линейный характер, затем на фоне линейности возникают черты сверхлинейности и надлинейности, и наконец, чем ближе к концу, тем значительнее, на фоне линейности и сверхлинейности, проявляются °4ерты надлинейности. Таким образом, в целом обработка происходит одновременно на всех этих трех уровнях; линейная обработка обладает более-менее равномерной

интенсивностью, сверхлинейная обработка и, особенно, надлинейная -возрастающей интенсивностью. Сравнить между собой важность линейного, сверхлинейного, надлинейного восприятия для смыслоформирования художественного текста можно лишь в том плане, что первое составляет необходимый фундамент второго и третьего, но именно третье соотносимо со спецификой смыслоформирования художественного текста.

С некоторой степенью упрощения можно сказать, что ОАС, выявляемая благодаря надлинейности OAK, указывает на направление переосмысления ФС, способствуя иноуподоблению текста, реализации его потенциала мета-фороморфизма.

Подобно тому как при рассмотрении смыслового построения интересы практического анализа языкового материала требуют выделения и отдельного рассмотрения двух составляющих, так и при исследовании формирования надлинейности/целостности надо отойти, ради правильности и полноты анализа, от нерасчлененного представления линейности и надлинейности, связности и целостности. В аналитическом плане возможно говорить о фазах, или уровнях, восприятия стилистически релевантных компонентов текста. В рамках нашего подхода целесообразно выделить три

фазы, или уровня, восприятия (и, соответственно, анализа) OAK: уровень линейного восприятия, уровень промежуточного надлинейного восприятия и уровень совокупного надлинейного восприятия. Каждому из этих уровней соответствует своя форма стилистической/образно-ассоциативной связности.

/. Линейная образно-ассоциативная связность.

На первом, низшем уровне, соответствующем первичному, максимально линейному охвату текста, можно говорить о линейной образно-ассоциативной связности. Эта связность реализуется на фоне конвенци-альной когезии (лексической, семантико-синтаксической, грамматической) и является не чем иным, как первичной включенностью OAK в текст,

в непосредственное синтагматическое окружение, либо первичной связанностью между собой смежных (по сути контактных) частных стилистических приемов, тех или иных OAK.

Здесь реализуется первичный статус dXK, возможность их работы в интересах линейной грамматики текста (локальной и, в меньшей степени, линейно-прогрессивной связности). На этом уровне OAK - такие же полноправные и вещественные элементы содержания текста, как и любые другие элементы, из которых черпается материал для ФС. Это особенно подчеркивается тем обстоятельством, что линейной образно-ассоциативной связности может соответствовать как младший ранг стилистической маркированности OAK, так и нулевой ранг, когда маркированность того или иного исходно нейтрального элемента (как правило, члена «последующей» надлинейной образной семантической цепочки) ощущается лишь на следующем, втором уровне. Соответственно, на первом уровне можно говорить лишь о частном образном эффекте как отдельного образного приема, так и в особенности нескольких смежных (конвергентных) приемов образного либо необразного характера.

Именно уровень линейной образно-ассоциат.ивной связности можно считать уровнем «метонимизма» в восприятии OAK, интерпретируемых по смежности относительно своего окружения, что в целом соответствует состоянию метонимоморфизма текста. Вместе с тем, этот уровень составляет и основу для последующей интерпретации OAK (на следующих двух уровнях) по принципу уподобления их друг другу и уподобления их осознаваемой под конец совокупности - всему тексту, что соответствует состоянию метафороморфизма текста.

И. Промежуточная надлинейная образно-ассоциативная связность.

Второй уровень (положение его на шкале времени подвижно и зависит от характера текста) - уровень установления промежуточной надлинейной

образно-ассоциативной связности. Здесь происходит подключение фактора интенции, предрасположенности к надлинейному прочтению, к особому выделению некоторых образно-ассоциативных позиций, вследствие вольной или невольной установки на использование уже имеющихся на данный момент знаний, об этом тексте и о других текстах, связанных с этим текстом. Это выделение/выдвижение можно описать как процесс нахождения особо значимых динамических образно-ассоциативных позиций, формирующихся в дополнение к изначально заданным (стационарным) «сильным позициям» - OAK, содержащимся в эпиграфе, заглавии, начале и конце текста.

Промежуточное надлинейное выдвижение части OAK и осознание интерпретатором особой значимости их взаимных связей, преодолевающих линейные связи простой смежности, в реальности происходит на фоне продолжающейся и развивающейся линейности восприятия первого уровня, и на фоне начатков следующего, третьего уровня восприятия.

Часть гипотез опережающего отражения («предвосхищения целостности») о релевантности тех или иных OAK относительно смыслового целого, выдвигаемых на этом уровне, может впоследствии отпадать, но часть подтвердится. Поэтому соответствующий второй фазе ранг стилистической маркированности OAK можно определить как промежуточный («летучий») ранг, отражающий состояние «качания» восприятия. Промежуточный ранг может приобретаться как элементами, имевшими до этого младший ранг, так и элементами исходно нулевого ранга. Соответственно, в дальнейшем элемент промежуточного ранга либо приобретет старший ранг, либо «качнется» обратно, к своему младшему или нулевому рангу.

На уровне промежуточной надлинейной связности начинают реализовы-ваться вторичный статус OAK - способность их работы на грамматическую сверхлинейность (то есть на линейно прогрессивную связность и глобальную связность), - а также третий их статус, статус подлинной надлинейности.

Причем если грамматическая сверхлинейность относительно нейтральна к разнице между фактуальными и модально-релятивными компонентами (вторые дня нее - лишь еще один фактор глобальной связности), то подлинная надлинейность отделяет модально-релятивное начало от фактуального в плане значения для целостности, для смыслоформирования. Выдвинувшиеся OAK - сохраняя содержательную связь с линейной «текстовой базой» -начинают отходить от нее, вовлекаемые в отношения надлинейности.

Промежуточная образно-ассоциативная связность реализуется с опорой на структуры конвенциальной связности и на событийный континуум и осознается как нечто, оттеняющее основное содержание, как нечто, придающее содержанию дополнительное измерение, которое начинает ощущаться, но до окончания интерпретации может оставаться не вполне ясным. Образно-ассоциативный эффект этого уровня, уровня промежуточного надлинейного восприятия, можно, вероятно, описать как промежуточный эффект, промежуточное воздействие образно-ассоциативных компонентов на интерпретацию фактуальных компонентов, как «зарождение» ОАС.

Решающую роль в выдвижении части OAK, в образовании динамических промежуточных форм надлинейной связности OAK, неограниченной стандартными «сильными позициями», играют, как указывалось ранее, те или иные формы повторности в надлинейной структуре OAK, включая повторность на уровне моделей (например, типов СП) и ассоциирование OAK по их «перекликающимся друг с другом» семантическим и/или формальным признакам, по типам их отношения к ФС. Именно здесь, на промежуточном надлинейном уровне, до промежуточного или старшего ранга стилистической маркированности могут подниматься образно сополагаемые со всем текстом отрезки (супраметафоры).

В связи с «качанием» первичного ранга маркированности OAK наблюдается ослабление притяжения их локальных контекстов и усиление притяжения глобального контекста. В целом это состояние восприятия OAK

относительно контекстов, располагающееся между «мегонимизмом» и «мета-форизмом» восприятия, отражает устремление текста от метонимоморфизма к метафороморфизму.

iii. Совокупная надлинейная образно-ассоциативная связность

(целостность).

Третий, самый высокий уровень, на котором интерпретатором воспринимаются в данной схеме образно-ассоциативные компоненты и их связи - это уровень формирования смыслового построения во всей его объемности, когда линейное и промежуточное надлинейное восприятие текста завершено, и происходит осознание промежуточно-надлинейных образно-ассоциативных связей во всей их системности, с точки зрения текста как целостности, сточки зрения отношения совокупного надлинейного связного «рисунка» OAK к ФС. Частично этот процесс может начинаться раньше, но качественно произойти, завершиться он может только теперь.

Здесь можно говорить о надлинейных образно-ассоциативных связях на уровне смыслового построения в целом, о совокупной надлинейной образно-ассоциативной связности OAK, создающей целостную ОАС смыслового построения, воспринимаемую относительно результантно «переоцениваемой» ФС. Эта форма связности, фактически коррелирующая с целостностью, способна придавать содержанию текста такие интерпретационные свойства, которые могут менять сам характер, направление осмысления содержания. Именно здесь, на этом уровне, происходит, в той или иной мере, зависящей от ряда факторов, то результирующее «качание» художественного текста как целостности относительно самого же этого текста как связности, которое подготавливалось на предыдущем промежуточном уровне и, осуществляясь теперь, характеризует меру динамического политропоморфизма текста.

В составе этой надлинейной совокупной структуры OAK испытывают наименьшее возможное притяжение со стороны своих локальных контекстов

и наибольшее притяжение со стороны друг друга и глобального контекста текста. Они окончательно расподобляются своим исходным «метонимическим» контекстам и максимально «метафорически» уподобляются друг другу и тексту как целостности. Поэтому надлинейная совокупная образно-ассоциативная связность отражает состояние метафороморфизма текста.

Совокупная надлинейная конструкция OAK, как связная дистантная структура, работает на грамматическую сверхлинейность, обеспечивающую глобальную связность, но с точки зрения смыслоформирования гораздо существеннее ее функция обеспечения стилистической надлинейности, служащей интересам текстовой целостности.

Наряду с OAK, занимающими стационарные сильные позиции в заглавии, начале и конце текста, в совокупной надлинейной конструкции участвует ряд стилистически релевантных элементов, занимающих динамически сформировавшиеся в ходе интерпретации сильные позиции. Ранг маркированности стилистически релевантных элементов на этом уровне связности, несомненно, следует охарактеризовать как старший.

Нужно иметь в виду и то, что совокупная надлинейная структура OAK представляет собой выдвижение выдвижений, и не все промежуточно выдвинувшиеся до старшего ранга элементы - цепочки, супраметафоры -

входят в нее «на равных»; некоторые старшие ранги «равнее других» и, следовательно являются высшими старшими рангами. Кроме того, наши наблюдения показывают, что в пределах структуры OAK нередко существуют несколько образных силовых линий, находящихся в сложном и неустойчивом равновесии относительно друг друга и текста в целом. В связи с этим выражение «совокупная надлинейная конструкция ОАК» является не случайным и отражает, как нам кажется, актуальную идею напряжения элементов, частей внутри структуры.

Итак, в сущности, именно надлинейная структура ОАК, задающая ОАС, направление смыслового сдвига, динамического переосмысления ФС и всего

текста, реализует механизм смыслоформирования художественного текста. Однако степень отдаления представления о тексте-целостности от представления о тексте-связности, потенциал метафороморфизма зависят не только от свойств OAK, но и от свойств ФС, а также от их баланса. Диалектика «сосуществования» ФС и ОАС состоит в том, что первоначально ОАС как бы «отделяется» от ФС благодаря действию OAK, но на окончательном этапе осмысления текста, соответствующем итоговому, результантному смысловому построению, ОАС и ФС вновь испытывают естественное притяжение друг друга, обусловленное истинной континуальной природой текста. Интерпретатор, до этого строивший свое представление о смысловом объеме на основе разделения двух составляющих, вновь начинает воспринимать их в единстве, соответствующем состоянию подлинной целостности восприятия текста.

Схема практического анализа.

Приведем в общем виде схему практического анализа текста, в которой воплощен представленный выше алгоритм восприятия/интерпретации и которая соотнесена с обработкой образно-ассоциативного материала по мере его поступления в ходе чтения. Схема подразумевает строгую поэтапность аналитических процедур - в идеале, лишь закончив один этап анализа, можно переходить к следующему. С другой стороны, то, что можно зафиксировать в дискурсивной письменной форме как поэтапное, в реальности чаще всего накладывается друг на друга, что не может не отразиться и на самом дискурсивном представлении этапов. Данные этапы подробно раскрываются в соответствующем разделе Главы 2.

г. Выделение ФС смыслового построения.

ii. Анализ линейной образно-ассоциативной связности

iii. Анализ промежуточной надлинейной образно-ассоциативной

связности.

/V. Анализ совокупной надлинейной образно-ассоциативной связности

(целостности).

v. Анализ ОАС.

V/. Анализ функционального баланса ФС и ОАС.

vii. Создание итогового смыслового построения.

При практической работе по этой схеме не всегда просто отделить друг от друга пункты ii и iii - рассмотрение линейной и промежуточной надлинейной связности. В зависимости от особенностей конкретного текста, пункты ii, iii, iv могут осуществляться как отдельно, так и в ходе единого непрерывного рассуждения. Суть дела заключается не столько в формальном соответствии схеме, сколько в адекватном отражении изменений в восприятии OAK и текста интерпретатором (от состояния линейной связности к состоянию надлинейной промежуточной связности и надлинейной целостности).

Важно отметить, что в тексте всегда существует баланс ФС и ОАС; наш подход предусматривает изучение этого баланса составляющих во вполне конкретном лингвистическом плане, а именно как компенсаторной зависимости составляющих друг от друга (способности к взаимной компенсации функций). Эта зависимость представляет собой важную теоретическую и практическую проблему, подвергающуюся более подробному рассмотрению в следующей главе.

С целью доказательства эффективности предложенной схемы в Главе 2 приведен развернутый анализ текста рассказа по соответствующей методике. (По этой же схеме выполнялся анализ текстов в Главе 3 .)

В заключение Главы 2 мы изложили два важных теоретических следствия нашего подхода. Первое касается уровней стилевого своеобразия текста и выделения уровня микроидиостиля/смыслостиля, соответствующего специфике соотнесенности стилистической формы конкретного текста с его смыслом. Термин «микроидиостиль» передает место конкретного текста

конкретного автора в иерархии, задаваемой понятиями «функциональный стиль» и «идиостиль». Термин «смыслостиль» подчеркивает уникальность конфигурации стилистических средств конкретного текста конкретного автора, обусловленную в конечном счете специфическим эстетическим намерением и отражающуюся в неповторимой конструкции ОАК надлинейного выдвижения. В определенной и весьма значительной мере именно смыслостиль является фактором создания смысловых объектов (играя особо важную роль в тех случаях, когда отсутствуют эксплицитное членение произведения на главы и фрагменты).

Второе следствие касается уточнения понятия художественности. Мы установили релевантные для нашего исследования признаки художественности текста (политропоморфизм, бесситуативностъ, наличие стилистически маркированных структур). Общее взаимоотношение данных нерядо-положенных признаков можно схематически представить так: /7, /2, /3 (меньший круг, больший круг, эллипс, соответственно):

Текст п тогда следовало бы отобразить как я (П; £2; В).

Представляя градацию признаков как 1/0 (наличие/отсутствие), получаем текст, относящийся к идеальному ядру художественности (зона пересечения всех трех типов штриховки): л (1; 1; 1). Текст, находящийся заведомо за пределами поля художественности, выглядит как п (0; 0; 0).

Мы также предприняли попытку квалитативного описания (метрики) области художественности и прилегающих зон, через возможные комбинации

этих признаков (в некоторых случаях выраженных явно, в некоторых латентно). Как нам представляется, для современной функциональной стилистики большой интерес представляло бы дальнейшее изучение периферийных зон поля художественности, а также прилегающих «внешних» участков.

Подобно тому как наличие политропоморфизма создает поле художественности, так отсутствие его выстраивает противоположное поле. Эта двух-полярная или двухполюсная модель, со множеством градаций (стилей, под-стилей, жанров, а также синкретических/стыковых жанров) между полюсами, в целом соответствует наиболее динамичным современным концепциям функциональной стилистики. Возникает реалистичная сбалансированная картина, избавленная от крайностей как якобсоновской точки зрения (согласно которой «поэтические» манифестации - центральные, сущностные явления языка), так и точки зрения соссюрианской (наделяющей их статусом маргинальное™).

Полюс политропоморфизма создает то, что можно было бы назвать не просто функциональным стилем, но гиперфункционалъным стилем, если иметь в виду поэтическую функцию в широком смысле, как функцию особой нетождественности связности и целостности, определяемую тем, что целостность соответствующих текстов не просто семантически неаддитивна, но образуется под действием метафорического механизма. Именно эта особая нетождественность является материальной лингвистической «подкладкой» художественно-эстетического воздействия литературных произведений.

Еще раз подчеркнем: то, что наиболее ярко, ощутимо, заметно политро-поморфизм проявляется в довольно узком, на первый взгляд, спектре текстов, не означает, что этот принцип имеет частный характер. Он является системообразующим фактором для всей стилистической системы, поскольку наличие таких текстов и текстов им «противоположных» лежит в основе системы.

Глава 3. Модусы взаимодействия ФС и ОАС.

Практический анализ современных англоязычных художественных текстов, относящихся к ядерной области «художественности», показывает, что при всех очевидных многочисленных различиях, связанных с творческой авторской манерой (включая характерные «поджанровые» особенности текстов), существуют и черты сходства в реализации смыслоформирующей роли образно-ассоциативных компонентов, позволяющие говорить о вполне устойчивых общеязыковых стилистических тенденциях. Специфика идиостиля не является препятствием к проявлению - на уровне микроидиостиля/ смыслостиля - универсальных закономерностей.

Мы рассмотрели три модуса (варианта взаимодействия ФС и ОАС), в рамках которых проявляется динамический метафороморфизм (политропо-морфизм) смыслоформирования художественного текста. При этом можно отметить как существенное сходство, так и моменты различия в том, как реализуется принцип политропоморфизма.

Сходство определяется тем, что любой художественный текст, взятый в аспекте целостности, принципиально не тождественен себе, взятому в аспекте связности, и что эта нетождественность возникает благодаря действию модально-релятивных (образно-ассоциативных) компонентов текста. Поэтому для отнесения текста к художественным решающей является не степень этой нетождественности, но само по себе явление нетождественности. Другими словами, художественность задается не какой-то высокой степенью метафороморфизма текста, но принципиальным наличием той или иной меры метафороморфизма.

в рабочих целях практического анализа, типологию, основанную на степени самодостаточности ФС, причем самодостаточность ФС, в свою очередь, коррелирует с выраженностью в тексте конвенциапьной сюжетной событийности, а также с характером континуума и особенностями программы связности текста. Типы текстов и типы ФС, являясь обобщенными, идеальными типами, предполагают, что могут существовать тексты, промежуточные по отношению к базовым типам; но способ взаимодействия ФС и ОАС того или иного конкретного текста, преодолевая возможные градации, должен тяготеть к одному из трех описанных модусов, - поскольку модус является интегрирующей категорией лингвостилистического описания смыслофор-мирования. Решающим фактором отнесения способа взаимодействия ФС и ОАС конкретного текста к тому или иному модусу служит то различие в последствиях влияния OAK на смысл, которое устанавливается с помощью анализа по предложенной схеме.

Типологическая сторона ФС в сочетании с конкретно-содержательной стороной ФС задают ту область, где осуществляется реализация модально-релятивных/образно-ассоциативных компонентов текста. ФС и ОАС взаимодействуют по принципу сложного баланса своего целостного воздействия, по принципу взаимной дополнительности.

Если представить смысловую область текста в виде прямоугольника, то диагональная линия, проведенная так, как это показано ниже, разделит это поле на сферы влияния ФС и ОАС. Чем больше сфера влияния ФС, тем меньше сфера влияния ОАС, и наоборот. Но даже при максимально возможном для художественного текста влиянии ФС на смысл, ОАС всё же сохраняет некоторую, пусть и относительно небольшую долю влияния. Точно так же, при максимально возможном влиянии ОАС, ФС не утрачивает своего влияния полностью.

Суть взаимодействия ФС и ОАС заключается в функционально-компенсаторной зависимости. Если исходить из исторической перспективы, возможно, правильнее было бы говорить о тенденции к ослаблению функций ФС и к компенсирующему усилению функций ОАС; действительно, снижение самодостаточности ФС и, соответственно, увеличение роли ОАС являлось одной из важных лингвистических характеристик литературного процесса XX в. Однако анализ конкретного произведения, подобно самой интерпретации, происходит в синхронии, поэтому мы говорим всякий раз о балансе, г!

о взаимной компенсации функций. Малая роль ОАС в том или ином тексте уравновешивается большей ролью ФС, и наоборот.

Если композиционно-речевые формы (повествование, описание и т. д.), нередко выделяемые стилистами, в сущности, представляют собой проникновение литературоведческих категорий на почву лингвистической стилистики (с экспликацией этих категорий посредством лингвистических синтаксических категорий), то модус взаимодействия ФС и ОАС - это попытка охарактеризовать, со стороны лингвистики, такие свойства текста, которые, возможно, могли бы рассматриваться и трактоваться в более глобальных рамках литературоведения, нарратологии.

На основе анализа произведений мы выделяем три основных модуса ;

взаимодействия ФС и ОАС:

Модус 1, доминирование ФС;

Модус 2, равновесие ФС и ОАС;

Модус 3, доминирование ОАС.

Модусы соотносятся с типами ФС: с типом высокой самодостаточности, средней самодостаточности, малой самодостаточности, соответственно.

Может показаться, что политропоморфизм текста должен возрастать от модуса 1 к модусу 3; доминирование ОАС должно было бы означать, что текст наиболее политропоморфичен. Однако в действительности всё обстоит сложнее. Существует потенциал политропоморфизма, но существует и степень реализации этого потенциала, зависящая от объективных свойств текста.

Модусы, таким образом, являются теми вариантами, в которых осуществляется взаимная компенсаторная зависимость, составляющая сущность отношений ФС и ОАС.

В каждом из трех модусов имеет место иноуподобление текста (уподобление его в аспекте связности иному представлению о себе в аспекте целостности), но область иноуподобления очерчивается по-разному. Поскольку квинтэссенцией текста как связности может служить ФС (ФС вербально репрезентирует текст как связность), иноуподобление текста сопоставимо с созданием иного представления о содержании, означенном в пределах ФС. В модусе 1, характеризующемся доминированием ФС, область иноуподобления, задаваемая ОАС, именно ввиду развитости, эксплицит-ности, высокой самодостаточности ФС, очерчивается не как дополнительное смысловое измерение, но как дополнительная рельефность или объемность самой ФС. В модусе 2, характеризующемся равновесием ФС и ОАС, область иноуподобления предстает как полноценное дополнительное смысловое измерение; умеренная развитость, средняя самодостаточность ФС создает хорошие возможности для возникновения столь же значимой ОАС, для иноуподоблении текста, если так можно выразиться, в «затекстовую сферу»:

вся ФС, либо некоторое количество элементов содержания, означаемого в пределах ФС, предстают эксплицитной, «материальной» частью метафорической конструкции, вторая часть которой (мыслимая, воображаемая) возникает «над текстом» как надлинейное восприятие его OAK относительно текста как целостности. Наконец, в модусе 3, характеризующемся доминированием ОАС, областью иноуподобления, ввиду неразвитости, имплицит-ности, малой самодостаточности ФС, оказываются эксплицитные образно-ассоциативные построения самого текста, создающие нечто вроде дополнительной, «теневой», или «призрачной», ФС.

Таким образом, модус 1 предполагает дополнительную художественную рельефность изображения в пределах, задаваемых ФС, то есть смысловую объемность ФС. Модус 2 предполагает подлинный смысловой сдвиг относительно ФС, то есть дополнительное «воображаемое» смысловое измерение вне эксплицитной формы текста. Модус 3 означает, что в самом тексте, благодаря эксплицитным образно-ассоциативным построениям, рождается дополнительная по отношению к слаборазвитой ФС смысловая канва.

Необходимо подчеркнуть, что существует разница между потенциалом политропоморфизма и степенью его реализации. В рамках модуса 1, вследствие доминирования ФС, потенциал политропоморфизма не может быть слишком высоким; но степень его реализации может быть вполне ощутимой. Так, текст типа I, с ФС высокой самодостаточности, благодаря ОАС может восприниматься как построение, обладающее определенной аллегоричностью или символизмом. В рамках модуса 2 - благодаря равновесию ФС и ОАС и созданию иного представления о тексте, не ограничиваемого рамками ФС (в отличие от модуса 1) и не сковываемого эксплицитными образно-ассоциативными построениями (в отличие от модуса 3), - существуют, пожалуй, оптимальные условия для реализации потенциала политропоморфизма; однако сам потенциал не всегда высок. Он может быть наиболее высоким в текстах типа II, обладающих свойствами стилистической орнаментальности;

избыточная орнаментальность, впрочем, может и снижать возможности реализации политропоморфизма, так как обширные орнаментальные построения «притягивают» иноуподобление «обратно в сам текст». Но он не столь велик в текстах «простого стиля» (наподобие рассказов Э. Хемингуэя из книги "In our time"). В связи с метафороподобными текстами простого стиля хотелось бы подчеркнуть, что носителями модально-релятивного (образно-ассоциативного) начала нередко оказываются элементы, представляющиеся фактуальными в линейном прочтении и обретающие модально-релятивный статус при надлинейном восприятии; следовательно, разница фактуального и модально-релятивного начал определяется не отсутствием/наличием СП, но перспективой прочтения, антиномиями «связность-целостность»/«линейность-надлинейность». Методологическая проблема различения фаюуальных и образно-ассоциативных компонентов наиболее остро проявляется в пределах модуса 3, - поскольку ФС здесь исключительно слаборазвита или аморфна, и образно-ассоциативные элементы, компенсируя эту аморфность, создают собственную псевдофактуальную сеть. Соответственно, высокий потенциал политропоморфизма, существующий в модусе 3, имеет довольно низкую степень реализации - гасится псевдофактуальностью этих эксплицитных образно-ассоциативных построений.

Все эти различные препятствия к реализации политропоморфизма, существующие для каждого из модусов, с одной стороны, отражают несходство модусов, с другой - уравновешивают модусы в правах относительно самого принципа политропоморфизма. Ни один из модусов не является образцовым или идеальным относительно этого принципа; модусы являются вариантами, в то время как нетождественность связности и целостности — инвариантом.

Заслуживает внимания и перераспределение нагрузки между подсистемами обеспечения связности текста, которое наблюдается при компенсировании образно-ассоциативными компонентами функций недовыраженного

конвенциального континуума и недовыраженного конвенциального сюжета. По-видимому, можно говорить о неконвенциальной структуре образно-ассоциативной связности, «образно-ассоциативном континууме» и даже «образно-ассоциативном сюжете». Но, конечно, эти явления наблюдаются лишь в определенной части текстов. В пределах модуса 1 не происходит перераспределения нагрузки между подсистемами связности. В пределах модуса 2 она возможна, но не имеет больших последствий для степени реализации политропоморфизма, так как в состав смыслоориентированных OAK входят не только орнаментальные элементы, СП, но и более простые (и зачастую более действенные в плане смыслоформирования) элементы. В пределах модуса 3 перенесение нагрузки по обеспечению связности на образно-ассоциативные компоненты, как правило, имеет место и имеет серьезные последствия, гася потенциал политропоморфизма.

Для практического анализа реализации функций смыслоориентированных OAK, как нам представляется, большое значение имеет учет не только динамически выявляемых в ходе интерпретации форм надлинейной связности, но и - при необходимости - стационарных сильных позиций, которые могут подвергаться надлинейному переосмыслению относительно всей конструкции OAK, всей целостности текста. В итоговое смысловое построение (новый феноменологический объект) могут на переосмысленных началах входить и стационарные позиции, обретающие новый статус надлинейности.

Важным моментом в практическом анализе нередко оказывается установление динамической сильной позиции - того места в тексте, где впервые сходятся, пересекаются его образно-ассоциативные силовые линии. Ощутив динамическую сильную позицию, интерпретатор ретроспективно переоценивает элементы, входящие в эти линии, «повышает» в своем восприятии ранг стилистической маркированности соответствующих элементов, и одновременно - уже проспективно - начинает создавать, вытекающие из впервые наметившейся конструкции OAK, гипотезы смысловой целостности текста.

Части конструкции OAK, ложащейся в основу ОАС, находятся в состоянии напряженного равновесия по отношению друг к другу и qk смысловой целостности текста. Этому способствует такое свойство силовых образно-ассоциативных линий, как контрапунктность.

Весьма типичным следует считать и схождение контрапунктных образно-ассоциативных силовых линий в заключительном фрагменте текста, с эффектом многократного усиления этой и без того сильной позиции.

Вопрос о частотности модусов является важным, но относится скорее к компетенции истории литературы, нежели к компетенции лингвистики, -поскольку свойства ФС, во многом определяющие способ взаимодействия ФС и ОАС, соотносимы в конечном счете с категориями, выходящими за рамки лингвистики. Однако следует заметить, что для литературы XX века наиболее типичными, по-видимому, можно полагать модус 1 и модус 2, тогда как модус 3 наблюдается в относительно небольшом числе текстов, относящихся к роду писательских экспериментов. Отсюда, впрочем, не следует меньшая важность модуса 3 для лингвистического - практического и, особенно, теоретического - исследования.

В связи с этим интерес представляют выделенные нами, в связи с рассмотрением модусов, категории образно-ассоциативного континуума (подкрепляющего слабую выраженность конвенциального континуума) и образно-ассоциативного сюжета (подкрепляющего ослабленность «сюжета событий»),

В рамках обсуждения модусов мы также рассмотрели более подробно такие актуальные для художественного текста проблемы, как функционирование в тексте супраметафор (привели и проанализировали несколько типичных примеров супраметафор) и функционирование заглавий (было отмечено, что не существует простой корреляции между типом заглавия и модусом взаимодействия ФС и ОАС).

В заключение главы высказаны некоторые методологические

соображения, касающиеся потенциального применения описанного подхода и критериев анализа к эпизодам (главам) крупных произведений; хотя общие критерии и принципы остаются неизменными, необходимо, при установлении модуса (типа текста), принимать во внимание «эффект масштаба».

На защиту выносятся следующие наиболее существенные положения диссертационного исследования:

1. Смысл художественного текста принципиально постижим в процессе интерпретации; наличие субъективной зоны расхождения толкований не отменяет наличия ядра рецепции, адекватного ядру авторского намерения. Междисциплинарность проблемы смысла не отменяет важности изучения данной проблемы с дисциплинарных позиций. Лингвистическая стилистика как часть общей науки о языке имеет свою область исследования смысла целостного художественного текста, отличную от областей эстетики, литературоведения, психологии. В диссертации изложен рецептивный лингвостилисти-ческий подход, носящий комплексный характер, т.е. устанавливается ряд взаимосвязанных категорий лингвистически трактуемого смыслоформирования и предлагается методика практического текстового анализа, вытекающая из данной системы категорий и обладающая свойствами объективности и универсальности (возможности приложения ко множеству текстов).

на его получение, и отражает масштаб лингвистического исследования художественного текста. Смысловое построение обладает рядом характеристик, описанных в работе. Ключевой лингвистической гиперхарактеристикой смыслового построения является зафиксированность в нем особого поли-тропоморфического характера смыслоформирования художественного текста.

3. Принцип динамического политропоморфизма, выносимый на защиту, формулируется следующим образом. Художественный текст (в отличие от иных текстов), взятый в аспекте связности, не тождествен себе же, взятому в аспекте целостности. Однако эта нетождественность, не сводясь к свойству «простой» семантической неаддитивности, носит более специфический характер, определяемый нами так. Если в аспекте связности художественный текст представляет собой аналог метонимии - в нем всё уподоблено друг другу по смежности, то в аспекте целостности он — аналог метафоры, будучи уподоблен иному представлению о себе же, но уже по сходству. В процессе восприятия первое из этих состояний динамически сменяется вторым. Текст, таким образом, политропо-морфичен, функционирует в процессе восприятия как динамический политроп, устремляясь по оси политропоморфизма - от метонимоподобия к метафороподобию.

4. Смысловое построение носит результантный характер, но складывается динамически в процессе интерпретации. Хотя по сути восприятие текста континуально, в целях научной объективации этого восприятия и в целях успешности анализа представляется возможным говорить о дискретных составляющих смыслового построения -фактуальной составляющей (ФС) и образно-ассоциативной составляющей (ОАС), - отражающих объективный и модально-релятивный моменты содержания текста, соответственно. В ходе анализа по предложенной нами схеме устанавливается ФС, затем анализируются уровни образно-ассоциативной связности (линейная, промежуточно-надлинейная,

совокупно-надлинейная) и устанавливается ОАС, затем оценивается баланс ФС и ОАС и, наконец, создается итоговое смысловое построение.

5. Образно-ассоциативная связность устанавливается на базе признака повторности (семантического зацепления) в структуре стилистически релевантных элементов текста, получающих в рамках нашего подхода название образно-ассоциативных компонентов (OAK) художественного текста. Под OAK понимаются стилистически маркированные языковые элементы образно-ассоциативного действия, которые способны образовывать структуру (конструкцию) совокупного надлинейного выдвижения, лежащую в основе ОАС. Части конструкции (силовые образно-ассоциативные линии) находятся между собой в отношениях напряженного и не всегда устойчивого равновесия. Как показывают наши наблюдения, типичной можно считать «контрапунктность» силовых образно-ассоциативных линий, а также пересечение этих линий в определенном отрезке текста, нередко заключительном.

6. OAK обладают в тексте тройным статусом. В аспекте своего непосредственного синтагматического контекста они работают на локальную связность и, следовательно, воспринимаются грамматически-линейно; и хотя по своей направленности они модально-релятивны, то есть не фак-туальны, их первичная маркированность не только проявляется на фоне неотмеченности локального контекста, поставляющего «материал» для ФС, но и естественно вырастает из данного контекста в содержательном плане. В аспекте же своего участия в надлинейной структуре OAK, OAK, во-первых, воспринимаются грамматически-сверхлинейно, помогая осуществлять программу глобальной связности текста, и, во-вторых, - собственно стилистически-надлинейно, помогая создавать особый метафороморфичес-кий характер целостности художественного текста (см. также п. 10). Применительно к восприятию текста, представляется целесообразным говорить не о номенклатурных типах стилистической маркированности (СМ), но о

динамических рангах СМ (младшем, промежуточном, старшем). Ранг OAK в составе итоговой конструкции надлинейного выдвижения — (высший) старший.

7. В качестве основных форм стилистической связности мы рассматриваем надлинейные семантические цепочки. Семантическая цепочка может состоять из букв (фонем), слов, словосочетаний, предложений, рефренных структур больше предложения; она может включать необразные и образные элементы в различных сочетаниях, повторные идентичные реализации одного и того же стилистического приема (СП), повторные неидентичные реализации того или иного СП (когда воспроизводится не реализация, а сама модель). Конфигурации семантических цепочек могут быть чрезвычайно многообразными; количество цепочек, их взаимодействие друг с другом и с ФС в конкретном тексте зависят от характера текста, от свойств ФС, от некоторых других параметров литературоведческого характера, находящихся, строго говоря, вне компетенции лингвистики (творческая манера писателя, принадлежность к той или иной школе, и т.д.).

8. Сущность взаимоотношения ФС и ОАС - функциональная компенсаторная зависимость. Чем большей самодостаточностью обладает ФС, тем меньший вклад в смыслоформирование вносит ОАС; и наоборот, ослабление функций ФС приводит к усилению смыслоформирующей роли ОАС. На основе анализа произведений современной англоязычной литературы мы выделяем три основных модуса (способа) взаимодействия ФС и ОАС: модус 1, доминирование ФС; модус 2, равновесие ФС и ОАС; модус 3, доминирование ОАС. Данные модусы являются обобщенными идеальными типами, к которым можно свести многообразие текстовых проявлений взаимоотношения ФС и ОАС. Модус является интегрирующей категорией лингвостилистического описания смыслоформирования художественного текста и очерчивает ту область, за которой дисциплинарная «юрисдикция» лингвистики кончается.

9. Существует разница между потенциалом политропоморфизма и степенью его реализации. В рамках модуса 1, вследствие доминирования ФС, потенциал политропоморфизма не может быть слишком высоким; но степень его реализации может быть вполне ощутимой. В рамках модуса 2 -благодаря равновесию ФС и ОАС и созданию иного представления о тексте, не ограничиваемого рамками ФС (в отличие от модуса 1) и не сковываемого эксплицитными образно-ассоциативными построениями (в отличие от модуса 3), - существуют оптимальные условия для реализации потенциала политропоморфизма; однако сам потенциал не всегда высок. Высокий потенциал политропоморфизма, существующий в модусе 3, имеет довольно низкую степень реализации - гасится псевдофактуальностью эксплицитных образно-ассоциативных построений.

Препятствия к реализации политропоморфизма, существующие для каждого из модусов, с одной стороны, отражают несходство модусов, с другой - уравновешивают модусы в правах относительно самого принципа политропоморфизма. Ни один из модусов не является образцовым или идеальным относительно этого принципа; модусы являются вариантами, в то время как нетождественность связности и целостности - инвариантом.

функцию особой нетождественности связности и целостности, определяемую тем, что целостность соответствующих текстов не просто семантически неаддитивна, но образуется под действием метафорического механизма. Именно эта особая нетождественность является материальной лингвистической «подкладкой» художественно-эстетического воздействия литературных произведений.

11. Неповторимость конфигурации OAK, присущая каждому отдельному художественному тексту, приспособленность этой конфигурации к передаче его уникального смысла указывают на важность низового и не вполне пока оцененного стилистикой уровня - уровня микроидиостиля. Микроидиостиль (или смыслостиль) конкретного текста конкретного писателя представляет собой уникальную реализацию индивидуального (идио-стиля писателя), которая (который), в свою очередь, является вариантным воплощением типизирующего (функционального стиля художественной литературы). Именно своеобразие стилистической организации, соотносимое с конкретно-целостным проявлением авторской интенции, является важнейшим фактором выделения текстовых объектов, которым соответствует самостоятельное смысловое построение; это своеобразие, в случае отсутствия авторского членения (главок, отбивок), может служить критерием членения текста на самостоятельные в смысловом отношении отрезки.

Основные содержание и положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Смыслоформирующий аспект образно-ассоциативных компонентов художественного текста (на примере анализа рассказа). Статья // Проблемы современной стилистики. - М., 2001.- с. 141-165. - (Сб. науч. тр. МГЛУ; вып. 459). - 1 п. л.

2. Иконический потенциал внутритекстовых ассоциативных связей. Статья II Развитие средств массовой коммуникации и проблемы культуры. Материалы II Международной научной конференции. - М.: Новый гуманитарный университет Натальи Нестеровой, 2001. - С. 146-153. - 0,3 п. л.

3. К проблеме перевода и интерпретации художественного текста: об одном критерии адекватности. Статья // Перевод и дискурс. - М., 2002. -С. 16-26. - (Вестн. МГЛУ; вып. 463). - 0,5 п. л.

4. Образно-ассоциативные компоненты художественного текста и перевод. Тезисы доклада // Проблемы обучения переводу в языковом ВУЗе, 16-17 апреля 2002 г. Тезисы докладов Первой международной научно-практической конференции. - М.: МГЛУ, 2002. - С. 80-82. - 0,1 п. л.

5. Психология искусства Л.С. Выготского и лингвостилистическая концепция смыслоформирования художественного текста. Статья // Стилистические аспекты языковой коммуникации. К 100-летию со дня рождения И.Р. Гальперина - М.: МГЛУ, 2004. - С. 118-129. - (Вестн. МГЛУ; вып. 496; сер. Лингвистика). - 0,6 п. л.

6. Образно-ассоциативные компоненты как основа смыслостиля художественного текста, с точки зрения интерпретации и перевода. Статья // Семантические и стилистические аспекты перевода. - М.: 2005. - С. 33-39. -(Вестн. МГЛУ; вып. 506; сер. Лингвистика). - 0,34 п. л.

7. Основные аспекты лингвостилистической оценки художественного перевода. Тезисы доклада // Тезисы докладов международной конференции «Стилистика и теория языковой коммуникации», посвященной 100-летию со дня рождения профессора МГЛУ И.Р. Гальперина. - М.: МГЛУ, 2005. -С. 151-152.-0,08 п. л.

8. Формы и уровни образно-ассоциативной связности в художественном тексте. Доклад //1 Новиковские чтения. Материалы международной научной конференции. Москва, 5-6 апреля 2006 г. - М.: Изд-во РУДН. - С. 495-497.-0,1 п. л.

9. О понятии супраметафоры. Статья // Язык и общество. Материалы 4-ой Международной научной конференции, 26 октября 2006 г. Том 2. - М.: РГСУ, 2006. - С. 74-78. - 0,4 п. л.

10. Лингвистическая рецептивная модель смыслоформирования художественного текста. Статья // Вестник Московского государственного университета леса. Лесной вестник. Научно-информационный журнал. Препринт № 176. - М.: МГУЛ, 2006. - 11 с. - 1 п. л.

11. Формирование смысла художественного текста: лингвостилистичес-кая концепция. На материале англоязычных произведений. Монография. - М.: Рема, 2007. - 488 с. - (Вестн. МГЛУ; вып. 535; сер. Лингвистика) - 27,5 п. л.

12. Интерпретация и перевод художественного текста с опорой на образно-ассоциативные компоненты. Статья // Вопросы филологии, № 2 (29), 2008.-С. 74-81.-0,9 п.л.

13. К проблеме смыслоформирования художественного текста: образно-ассоциативный континуум, образно-ассоциативный сюжет. Статья // Ученые записки Казанского ун-та. Сер. Гуманит. науки. - 2008. - Т. 150, кн. 6. -С. 277-281. -0,33 п.л.

ООО «ВНИПР» 127644, Москва, Клязьминская ул., д.15 (495) 486-80-76 зак.№5909 от 22.06.2009 г. тираж 100 экз

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Псурцев, Дмитрий Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ПРОБЛЕМЫ СМЫСЛА В ТРУДАХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ НАУЧНО-ГУМАНИТАРНОГО ПОЗНАНИЯ КОНЦА XIX-XX ВВ.

1.1. Философско-эстетические концепции.

1.1.1 Идеи А.А. Потебни.

1.1.2. Некоторые положения герменевтики.

1.1.3. Взгляды Г.Г. Шпета.

1.1.4. Взгляды М.М. Бахтина.

1.1.5. Идеи А.Ф. Лосева.

1.1.6. Идеи Я. Мукаржовского.

1.2. Концепции литературоведения.

1.2.1. «Новая критика».

1.2.2. «Русский формализм».

1.2.3. Структуральное литературоведение (взгляды Р. Барта).

1.2.4. Литературная герменевтика и рецептивная эстетика.

1.2.5. Идеи Ю.М. Лотмана.

1.2.6. Деконструктивизм.

1.3. Психологические и психолингвистические подходы.

1.4. Современная когнитивная лингвистика.

1.5. Идеи лингвистики, стилистики, лингвостилистики.

1.5.1. Идеи Р.О. Якобсона.

1.5.2. Взгляды Г.О. Винокура.

1.5.3. Актуальные положения отечественной и зарубежной лингвистики текста и зарубежной лингвостилистики.

1.5.4. Взгляды И.В. Арнольд.

1.5.5. Взгляды И.Р. Гальперина. Школа МГПИИЯ-МГЛУ.

1.5.5.1. Взгляды И.Р. Гальперина.

1.5.5.2. Школа МГПИИЯ-МГЛУ: В.Л. Наер, Н.М. Разинкина, М.П. Брандес, З.И. Хованская, и др.

1.6. ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1.

Глава 2. СМЫСЛОФОРМИРОВАНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА, С

ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ СТИЛИСТИКИ.

2.1. Центральная категория смыслового описания в рамках лингвистического подхода - смысловое построение.

2.1.1. Смысловое образование Vs смысловое построение. Общий статус смыслового построения.

2.1.2. Роль лингвистики в исследованиях художественного текста. Смысловое построение как отражение масштаба лингвистического описания.

2.1.3. Общие характеристики смыслового построения.

2.2. Механизм смыслоформирования художественного текста.

2.2.1. Принцип динамического политропоморфизма: общая формулировка.

2.2.2. Две составляющие смыслового построения: ФС и ОАС.

2.2.3. Понятие образно-ассоциативных компонентов художественного текста (OAK).

2.2.4. «Алгоритм» интерпретации и схема анализа текста: принцип динамического тропоморфизма в действии.

2.2.4.1. Чтение/читатель Vs. интерпретация/интерпретатор.

2.2.4.2. Типы и динамические ранги стилистической маркированности.

2.2.4.3. «Алгоритм» интерпретации и схема анализа текста: от связности к целостности, от линейности к надлинейности, от метоггамоподобия к метафороподобию.

2.2.4.4. Пример практического анализа.

2.3. Микроидиостиль/смыслостиль. OAK какоснова смыслостиля.

2.4. Понятие художественности. Художественность как поле.

2.4.1. Важность критерия бесситуативности.

2.4.2. Соотношение прозы и поэзии.

2.5. ВЫВОДЫПО ГЛАВЕ 2.

Глава 3. МОДУСЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ФС И ОАС.

3.1. Понятие модуса взаимодействия ФС и ОАС.

3.1.1. Попытка типологии ФС.

3.1.1.1. Некоторые примеры ФС (на материале рассказов Э. Хемингуэя).

3.1.2. Модусы взаимодействия ФС и ОАС.

3.2. Модус 1, доминирование ФС.

3.3. Модус 2, равновесие ФС и ОАС.

3.4. Модус 3, доминирование ОАС.

3.5. Ассоциации и модус. Неконвенциальная (образно-ассоциативная) подсистема связности. Образно-ассоциативный континуум. Образно-ассоциативный сюжет.

3.6. Понятие супраметафоры.

3.7. Функционирование заглавий.

3.8. «Эффект масштаба» и реализация функций смыслоориентированных OAK.

3.9. ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Псурцев, Дмитрий Владимирович

Проблема смысла речевых сообщений, несомненно, относится к числу фундаментальных проблем не только языкознания, но и других гуманитарных наук, которые не могут обойти вниманием речевую способность человека и человеческое общение. Эти науки - философия и психология, атакже эстетика и литературоведение. Для философов и психологов литературная коммуникация - частный, случай коммуникации вообще. Для специалистов по эстетике воздействие продукта словесного творчества - частный* случай воздействия произведения искусства; Для литературоведов коммуникация посредством художественного текста — основной предмет исследования. Что же до лингвистов^ с одной' стороны, пожалуй, трудно найти проблему более для. них сущностную, чем' указанная проблема. С другой стороны, именно в лингвистике, имеющей дело с языком, с речевыми построениями как реальными, носителями, «проводниками»1 смысла, проблема смыслового дробится по уровням языка, поворачивается противоречивыми сторонами; Множественность направлений, подходов, существующих в современнойлингвистике и, в особенности, не всегда.в достаточной мере методологически продуманное- увлечение междисциплинарностью также способствуют тому, что эта проблема начинает приобретать несколько аморфный статус.

Не отрицая* междисциплинарного характера проблемы, смысла1 и, более того, признавая необходимость и полезность осмысления идей и материала, накопленных в смежных областях, мы вместе с тем хотели бы вернуться к «лингвистическому самоопределению» - как в постановке проблемы, так и в её решении. Выражаясь несколько упрощённо, нас интересует, каким образом и благодаря каким своим лингвистически трактуемым свойствам речевое построение (в такой своей важной и специфической разновидности, как художественный текст) передаёт смысл.

При обосновании лингвистического подхода к проблеме передачи смысла необходимо найти разумный компромисс между учитыванием того факта, что смысла нет вне сознания порождающего или воспринимающего его

1 Ср. с формулировкой Н.И. Жинкина, вынесенной в название известной книги — «Речь как проводник информации» [Жинкин 1982]. индивида (т. е. учитыванием факта психичности смысла и психологических механизмов его восприятия), с одной стороны, и постулированием собственно лингвистических механизмов и параметров смыслоформирования, с другой. Лингвистическая трактовка смыслопередачи связана с направленностью на текст, на его объективированные построения, иными словами, характеризуется текстоцентричностъю; вместе с тем, категории, которыми оперирует лингвист, должны быть соотносимы с реальностью.

Если говорить об этой реальности, следует в первую очередь отметить, что есть принципиальное различие между процессами текстопорождения и текстовосприятия1. Текст, его коммуникативно действенная структура является здесь объединяющим, и усредняющим моментом, но с методологической точки зрения, по нашему мнению, неправомерно говорить о тексте и о смысле, в нём заключённом, без чёткого разделения двух этих аспектов текста. Подход к смыслопередаче не может быть одновременно генеративным (ориентированным на автора) рецептивным (ориентированным! на« интерпретатора). Конечно, сам факт существования материально-линейного текста, кем-то созданного и затем кем-то иным (множеством иных) прочтённого, воспринятого, понятого, указывает на возможную степень онтологического родства текстопорождения и текстовосприятия. Однако существование неверных и несовпадающих интерпретаций, в том числе несовпадающих интерпретаций автора и читателей, с эффектом своеобразного расподобления текста автору, свидетельствует о сложной несимметричности соответствующих явлений. Поиск текстовых коррелятов генеративного и рецептивного начал — интересная и перспективная область исследований, но такой поиск, по-видимому, должен опираться на тщательно и в известной мере независимо друг от друга реализуемые генеративные подходы и рецептивные подходы. Подход, реализованный в нашем исследовании, ориентирован именно на восприятие, интерпретацию текста и, таким образом, является лингвистическим, текстоцентрическим и рецептивным.

1 Здесь и в дальнейшем, употребляя слово «текстовосприятие», выражения «восприятие текста», «восприятие стилистических компонентов» и т. д., мы имеем в виду не специфическое психологическое значение термина «восприятие», а следующее нейтральное, общеязыковое значение - «значение действия по глаголу "воспринять"» (= понять, постичь, усвоить) [Словарь русского языка. 1981—1984]. Именно в этом значении слово употребляется стилистами (см., например [Арнольд 1981; Брандес 2004]).

Сразу заметим, что рецептивность подхода отнюдь не означает игнорирование автора и авторской интенции. Залогом адекватной реализации последней служит многовековая практика успешной литературной коммуникации. Известный лозунг «читатель — автор», означающий, что восприятия текста различными реципиентами рознятся настолько, что каждый из них как бы «пишет», создаёт свой собственный текст, носит, на наш взгляд, излишне полемический и максималистский характер. Слух о размывании авторской индивидуальности, о «смерти автора» ("la mort de l'auteur", по P. Барту) также кажется нам сильно преувеличенным. Одной из важных задач нашего исследования видится установление разумного равновесия между «авторитетностью автора» и «авторитетностью читателя», в духе идей, рецептивной эстетики и герменевтики.

Здесь следует сказать несколько слов и в защиту самого понятия^ текста, оказывающегося под некоторым сомнением, в эпоху «интертекстуальности», «гипертекстуальности» и «постмодернизма». Думается, что наличие многочисленных связей, в том числе связей зависимости' между текстами, эффект объединения текстов в гиперобщность не могут упразднить автономию художественного текста, как минимального коммуникативно самодостаточного и коммуникативно действенного литературного построения, имеющего начало и конег{. Это определение не претендует на то, чтобы спорить с многочисленными существующими определениями, но» приведено, скорее, как аргумент в защиту текста-объекта исследования.1 Главным же доводом в пользу «самоопределения текста» являются его внутренние свойства, обусловливающие специфический характер его восприятия - восприятия, ведущего к формированию (построению) смысла интерпретатором. Исследованию этих свойств, описанию механизма и параметров смыслоформирования и посвящено настоящее диссертационное исследование.

Особенность излагаемого нами подхода к смыслоформированию состоит в ориентированности на стилистические средства языка. Это связано с тем,

1 Весьма подробный и содержательный обзор определений текста содержится в фундаментальной работе Л.Г. Бабенко и соавторов «Лингвистический анализ художественного текста» [Бабенко и др. 2000]. Нельзя не отметить и глубокую, проницательную работу Е.С. Кубряковой «О тексте и критериях его определения», отражающую суть современных проблем исследования текста [Кубрякова 2004а]. i t что речь в работе идёт о художественном тексте, смысл которого задаётся не только содержанием, но и стилистической формой. Конечно, любой текст имеет эту форму, однако в случае художественного текста она, по-видимому, обладает спецификой; позволяющей говорить об особых смыслоформирую-щих функциях тех или иных стилистических. компонентов. Понятие художественности, неоднозначно трактуемое в современных гуманитарных дисциплинах, рассматривается нами также прежде всего сквозь призму применения и восприятия стилистических средств языка. Можно сказать, что наша работа, располагаясь, с одной стороны, в русле.лингвистики текста; с другой стороны, неразрывно связана с такой дисциплиной, как лингвистическая стилистика (лингвостилистика).

Стоит вспомнить, что отделению стилистики лингвистической от стилистики литературоведческой способствовал Ш. Балли, своей книгой «Французская стилистика» (1909) [Балли 1961] впервые привлекший внимание к большому потенциалу изучения собственно языковых и в особенности семантических механизмов^экспрессивно-стилистических явлений (в противовес популярным тогда концепциям стиля как порождения писательского творчества, смешивавшим стилистику языка со стилистикой художественной литературы). Новый всплеск внимания к проблемам лингвистической стилистики за рубежом совпал по времени с разработкой теории текста, что было, конечно, не случайно1 (здесь, вспоминается работа одного из видных теоретиков текста Н. Энквиста под характерным названием "binguistic Stylistics" [Enkvist 1973]). Однако ещё до этого (в 40-50-е гг.) в нашей стране ряд соображений, касающихся статуса лингвистической стилистики, высказали Г.О. Винокур и В.В. Виноградов. Заметим также, что русское терминологическое словосочетание «лингвистическая стилистика», поначалу употреблявшееся для описания концепции Балли его советскими комментаторами (в частности, P.A. Будаговым [Балли 1961, с. 16]), распространилось затем на определённую сферу отечественных стилистических изысканий во многом благодаря

1 «Такие проблемы, как композиция текста, его членение, информативность, интеграция и некоторые другие непосредственно затрагивают область стилистики. Это особенно заметно, когда в анализе путей и способов реализации тон или иной категории текста приходится обращаться к стилистическим приёмам и другим средствам актуализации отдельных частей высказывания» [Гальперин 1980а, с. 11—12].

И.Р. Гальперину, которого можно по праву считать одним из практических основоположников этой дисциплины. И.Р. Гальперину, принадлежит, по-видимому, и русская производная терминологическая словоформа «лингвостилистика» (linguo-stylistics), призванная подчеркнуть отличие данной общелингвистической дисциплины от «стилистики», под которой у нас чаще всего понималась всё же стилистика литературоведческая. Определённую роль в утверждении статуса исследований лингвостилистической направленности в нашей стране сыграл научный авторитет P.O. Якобсона (отца «лингвистической поэтики»), регулярно посещавшего СССР в период с 1956 г. по 1979 г. с научными командировками.

Вместе с тем, вопрос о статусе, границах, возможностях и задачах лингвистической стилистики, (как «раздела общей науки о языке» [Galperin 1981, р. 6]), имеющий отношение к характеру постановки многих важных для нас проблем, до сих пор не нашёл своего окончательного решения и будет затронут в'соответствующих местах работы. В общем же приходится констатировать, что до сей> поры лингвистическая* стилистика не ставила вопроса о собственно лингвосталистическом аспекте смыслоформирования на уровне целостного художественного текста. В первую очередь её интересовало воздействие стилистических средств и прежде всего стилистических приёмов (СП) на- смысл высказывания и сверхфразового единства. В некоторых работах лингвостилистической направленности исследуется роль того или иного СП на текстовом отрезке большей протяжённости (нередко обозначаемом как «дискурс»)1, или даже его роль в тексте, но речь при этом шла скорее об интегрирующей (текстообъединяющей) роли СП, нежели о том совокупном, результирующем вкладе, который узор или рисунок стилистических средств как некая цельность может вносить в смысл на уровне текста, воспринимаемого также как цельность, т. е. на уровне произведения (эти работы можно рассматривать как подступы к упомянутой проблеме). Глубокие соображения И.Р. Гальперина об образной/ассоциативной/стгтнстической когезии, сжато высказанные в пионерской и поныне сохраняющей своё значение работе «Текст как объект лингвистического исследования» (1981), не получили пока

1 См., скажем, такие исследования, как [Змиевская 1978; Алова 1989; Чулкова 1978; Петрова Е.Г. 1982; Наер 1983; Гончарова 2001; Анашкина 2003]. должного развития в трудах его последователей, а между тем её потенциал трудно переоценить.1

В то же время, смысл произведения художественной литературы традиционно относился к сфере интересов литературоведения; где трактовка этого понятия — вполне закономерно - выходила далеко за рамки лингвистики2, сообразуясь с целым* рядом: других литературоведческих категорий, таких, как тема, сюжет, идейная! структура, поэтика произведения и проч. Структуральная семиология, возникшая на стыке литературоведения и семиотики, ещё более осложнила проблему смысла произведения; введя1 собственные, не совсем привычные категории: Активно развивающаяся дисциплинам нар-ратология (наука,о структуре и стратегиях повествования) также задаёт свою особую перспективу в трактовке смысла.и-смыслового, способную интерферировать с собственно стилистической перспективой и в какой-то степени «подавлять» её. Наконец, обнимая все эти науки своего рода кольцом, располагается эстетика,,которая, в свою очередь, охватывается ещё более общим кругом, философии. Психология, располагаясь в иной плоскости, но также касаясь общих проблем текстовосприятия и смысловосприятия, обладает своей особенной перспективой в их изучении и решении. Каждая из этих наук, имея дело с литературными произведениями (художественными текстами), набрасывает на них свою специфическую сетку категорий, которые нередко шире и глобальнее: собственно стилистических; к тому же некоторые категории, обозначаясь терминами-омонимами, обладают различным содержанием в зависимости от того, в какой дисциплинарной сетке употребляются (например, «текст», «произведение», «стиль автора», «форма», «содержание», «художественные приёмы», «выразительные средства»). Всё это усложняет поиск таких подходов к проблеме смысла, которые были бы адекватными лингвистической стилистике и вместе с тем не вступали бы

1 В этой же работе И.Р. Гальперин предложил ставшую весьма популярной концепцию взаимодействия в тексте различных видов информации (содержательно-фактуальной, содержательно-концептуальной, подгекстовой), безусловно, продуктивную для лингвистики текста, но, пожалуй, несколько уводящую от собственно стилистической проблематики. Классическая структурная лингвистика также не ставила вопроса о смысле целостного текста, ограничиваясь уровнем предложения (пропозиции) или в крайнем случае уровнем дискурса, понимаемого как «уровень над предложением»/'ЧЬе level above the sentence" и не характеризующегося завершённостью (см., например [Longacre 1983]). в явное противоречие с трактовками смысла в дисциплинах, претендующих на большую глобальность.

Нашу задачу мы видим, таким образом, в том, чтобы, сосредоточившись на роли, которую конфигурация стилистических средств играет в формировании смысла художественного текста, не допустить размывания ни лингвистического понятия текста, ни собственно стилистической проблематики. Мы очерчиваем область-исследования, которую, в отличие от классической гальперианской лингвостилистики (изучающей реестр СП и выразительных средств языка, а также функциональные стили1), можно было бы. полагать лингвостилистикой текста, и, в отличие от литературоведческих, семио-логических, общелингвистических и некоторых других подходов, - полагать лингвостилистикой текста. Следовательно, предлагаемый нами подход к формированию смысла художественного текста, являясь своего рода проекцией лингвостилистики в сферу лингвистики^ текста, может именоваться лингвостгишстическим подходом. Нужно также подчеркнуть, что те принципы или^ механизм смыслоформирования, присущие художественному тексту, которые мы хотим установить и которые, как мы предполагаем, должны обладать достаточно высокой степенью универсальности, вместе с тем всякий раз реализуются не в тексте вообще, не в парадигме текстов, а в конкретном тексте конкретного автора (что спускает нас на уровень даже более низкий, чем уровень идиостиля). Поэтому весьма существенным является вопрос о стилистическом статусе и размерах текста, который может являться объектом подобного лингвостилистического исследования. Этот вопрос рассматривается во второй главе работы.

Говоря о важности вклада стилистической составляющей текста в формирование его смысла, мы, разумеется, не склонны сбрасывать со счетов значения другой, информационной, или фактуалъной составляющей. Ни при каких условиях смысл невозможно свести к содержанию единиц стилистического уровня - это противоречило бы информационно-коммуникативной онтологии текста. Действительная задача состоит в том, чтобы установить статус и способы взаимодействия двух этих составляющих в художественных текстах

1 См. рЗафегт 1981, р. 9]. различного характера. «Характер текста» - намеренно осторожная* на этапе введения формулировка; этот характер может в конечном счёте соотноситься с факторами; выходящими за рамки стилистики, а именно с историко-литературными факторами, которые, хотя и могут коррелировать с задаваемыми в нашем исследовании лингвостилистическими параметрами; не являются предметом нашего изучения.

Выше несколько» раз употреблялись термины «интерпретация» и «интерпретатор». Первый термин может относиться как к результату, так и к процессу восприятия текста; однако существует и другой популярный термин -«понимание». Соотношение этих во многом релятивных терминов; а также отношение понятий «интерпретатор» и «читатель» по мере необходимости уточняется в соответствующих.местах работы.

Таким, образом, объектом нашего исследования является художественный текст, а! предметом исследования — механизм и параметры его лингвистически (лингвостилистически) понимаемого смыслоформирования.

Целью настоящей диссертации является,'разработка теоретических оснований лингвистического (лингвостилистического) рецептивного подхода к смыслоформированию на уровне целостного художественного текста и демонстрация практического применения этого подхода.

Вытекающие из, данной цели задачи работы - как, общетеоретического, так и более конкретного плана - заключаются в*следующем.

• Проанализировав, ряд теорий и концепций, как за дисциплинарными границами лингвистики, так и в их пределах, отобрать идеи и положения, которые могли бы, быть использованы при выработке указанных теоретических оснований. Эти идеи и положения касаются таких основных блоков проблем, как:

Тип смыслового описания, гипотетические характеристики смысловых объектов.

Генеративная и рецептивная перспективы, соотношение интенцио-нальности со стороны автора и интенциональности со стороны интерпретатора, общая диалектика смыслоформирования.

Специфика и признаки художественного текста, механизм его смы-слоформирования.

Алгоритмы восприятия и интерпретации, методы анализа текста, направленные на извлечение смысла.

Роль, отводимая лингвистике (и¡стилистике) в исследовании смысла художественного текста, масштаб исследуемых текстовых объектов.

Статус стилистических явлений в» тексте, их вклад в смыслоформи-рование; категории лингвистики» и стилистики, текстовые категории и явления.

•• Определить центральную категорию смыслового описания в рамках лингвистического подхода, её статус и набор её характеристик, другие категории смыслового анализа.

• Описать «алгоритм» интерпретации и схему анализа текста, позволяющую получить , на выходе смысловой продукт, адекватный лингвистическому подходу.

• Уточнить с позиций» функциональной стилистики место исследуемых явлений относительно ряда «функциональный стиль» — «идиостиль».

• Уточнить, с точки зрения предлагаемого подхода, понятие «художественности».

Актуальность исследования обусловлена, с одной стороны, необходимостью систематизировать разнородные представления о смыслоформиро-вании' (целостного) художественного текста, накопленные в смежных с лингвистикой дисциплинах и в самой лингвистике, и предложить на основе этих данных лингвистический подход к смыслоформированию, обладающий свойствами универсальности, объективности и применимости ко множеству текстов. Создание такого подхода, в свою очередь, представляется актуальным в силу того, что позволяет методологически чётко, избегая?аморфной междисциплинарности, определить возможности» лингвистики/стилистики в области смыслового анализа на. уровне целостного текста и разграничить сферы интересов лингвистики и смежных дисциплин (эстетики, литературоведения; психолингвистики и проч.). С другой стороны, актуальной, несомненно, является попытка более ясно определить — в контексте рассматриваемых проблем - суть самого явления «художественности», воздействия художественного текста на читателя. Эта попытка, осуществляемая с последовательно лингвистических позиций, дополняет аналогичные попытки других дисциплин, и позволяет получить новое представление о «материальной подкладке» эстетического воздействия художественных произведений:

В настоящем исследовании впервые:

• анализируются под единым, задаваемым целью исследования, углом зрения взгляды на смыслоформирование учёных, работавших в

1 Ср.: «Стихотворная речь, как и всякая речь, служит средством общения и, следовательно, соблюдает все законы, отсюда вытекающие. Но сверх тех законов, которые справедливы для прозаической речи, она обладает своими законами, формирующими ее как стихотворную речь» [Томашевский 1959, с. 293]. различных, зачастую отдалённых друг от друга дисциплинарных традициях;

• вводятсяи характеризуются категории смыслового описания»на уровне целостного художественного текста, отвечающие интересам лингвистики/лингвостилистики - смысловое построение и две его составляющие (фактуальная и образно-ассоциативная);

• предлагается1 поэтапная схема анализа текста, дающая возможность динамически учитывать вклад в, его смыслоформирование стилистических (образно-ассоциативных) компонентов и получать на выходе объективированный результантный продукт интерпретации - смысловое построение;

Методология работы, в плане философской опоры, связана с идеями герменевтики (принцип постижимости смысла, проблематика герменевтического круга) и феноменологии^ (принцип интенциональности, конструирования объектов сознанием); в более непосредственном практическом плане - с обширным комплексом современных идей лингвистического или смежного с лингвистикой порядка (A.A. Потебня, А.Ф. Лосев, Я. Мукаржовский, P.O. Якобсон, Ю.Н. Тынянов, К. Брукс, Э.Д. Хирш, В. Изер, М.М. Бахтин, Г.О. Винокур, Н.И. Жинкин, Ю.М. Лотман, И.Р. Гальперин, В.З. Демьянков, С.И. Гиндин, и др.).

Основным методом исследования являлся метод комплексного лингво-стилистического анализа, разработанный в научной школе И.Р. Гальперина (и шире, в школе МГЕОЙЯ-МГЛУ), в его приложении к целостному художественному тексту, воспринимаемому в динамике, по возможности приближенной к реальной динамике интерпретации.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что проведённое исследование способствует уточнению и развитию представлений о художественности как особом способе смыслоформирования в дискурсе; предлагаемая лингвостилистическая модель интерпретации художественного текста представляется продуктивной базой для дальнейших исследований подобной направленности, теоретического и прикладного характера. В работе сводятся воедино многие существенные в общетеоретическом и методологическом плане проблемы: взаимоотношения процессов порождения и интерпретации текста, реализации принципа «ядро-периферия» в дискурсе, соотношения линейного и надлинейного аспектов обработки информации в процессе интерпретации, способности нашего сознания компрессировать на разных уровнях поступающий поток информации, взаимного давления целостного речевого произведения и его частей и др. Существенными для теории стилистики^ можно считать трактовку художественности как поля, образуемого различными комбинациями признаков, привлечение внимания к уровню микроидиостиля, где проявляется смыслостилевое своеобразие конкретного текста, соответствующее уникальному авторскому намерению, чёткую постановку вопроса о масштабе лингвистического описания и размере текстовых объектов. Предложенный понятийный аппарат и методика могут быть использованы при изучении и сопоставлении художественных текстов, созданных на других языках и в различные периоды развития литературы; при сопоставлении оригиналов и переводов художественных текстов.

Поставленные цель и задачи определили структуру работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, списков цитируемой научной и художественной литературы, текстовых приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Смыслоформирование художественного текста: теоретические основания лингвостилистического подхода"

3.9. ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3

Практический анализ современных англоязычных художественных текстов, относящихся к ядерной области «художественности», показывает,, что при всех очевидных многочисленных.различиях, связанных с творческой авторской манерой (включая> характерные «поджанровые» особенности текстов), существуют и черты сходства в реализации смыслоформирующей роли образно-ассоциативных компонентов, позволяющие говорить о вполне. устойчивых общеязыковых стилистических тенденциях. Как мы уже упоминали ранее, специфика идиостгшя не является препятствием; к, проявлению - на уровне микроидиостгит/смыслостиля - универсальных закономерностей.

Мы рассмотрели три модуса,, ,в рамках которых проявляется динамический метафороморфизм, (политропоморфизм) смыслофор-мирования художественного текста и которые в совокупности очерчивают «идеальную» область, или ядро, поля художественности. При этом можно отметить как существенное сходство, так и моменты различия' в» том, как реализуется принцип политропоморфизма:

Сходство определяется тем, что любой художественный текст, взятый в аспекте целостности, принципиально'не тождественен себе, взятому в аспекте связности, и что эта особая, связанная с принципом динамического тропо-морфизма смыслоформирования; нетождественность возникает благодаря действию модально-релятивных (образно-ассоциативных) компонентов текста. Поэтому для отнесения текста к художественным решающей является не степень этой нетождественности, но само по себе явление подобной нетождественности. Другими словами,, художественность задаётся не какой-то высокой степенью метафороморфизма текста, но принципиальным наличием той или иной меры метафороморфизма.

Различия же касаются особенностей действия образно-ассоциативных компонентов в различных текстах. Отсюда следует, что проблема модусов связана с проблемой типологии художественных текстов. Мы пытались предложить, в рабочих целях практического анализа, типологию, основанную на степени самодостаточности ФС, причём самодостаточность ФС, в свою очередь, коррелирует с выраженностью в тексте конвенциальной сюжетной событийности; а также с характером континуума и особенностями программы связности текста. Такая типология, не будучи, строго говоря, вполне лингвистической, не претендует на непогрешимость; возможны иные типологии. Тем не менее, как нам представляется, три установленные модуса адекватно описывают спектр собственно художественности. Типы текстов и типы ФС, являясь обобщёнными, идеальными типами, предполагают, что могут существовать тексты, промежуточные по отношению к базовым типам; но думается, что способ взаимодействия ФС и ОАС того или иного конкретного текста, преодолевая возможные градации, должен тяготеть к одному из трёх описанных модусов, - поскольку модус является интегрирующей категорией лингвостилистического описания смыслоформи-рования. Решающим фактором отнесения способа взаимодействия ФС и ОАС конкретного текста» к тому или иному модусу служит то различие в последствиях влияния'OAK на смысл, которое устанавливается с помощью анализа по предложенной схеме.

Модусы, таким образом; являются теми вариантами, в которых осуществляется взаимная компенсаторная зависимость, составляющая сущность отношений ФС и ОАС.

Иноуподобление текста (уподобление его в аспекте связности иному представлению о себе в аспекте целостности) имеет место в каждом, из трёх модусов, но область иноуподобления очерчивается по-разному. Поскольку квинтэссенцией текста как связности может служить ФС (ФС вербально репрезентирует текст как связность), иноуподобление текста сопоставимо с созданием иного представления о содержании, означенном в пределах ФС. В модусе 1, характеризующемся доминированием ФС, область иноуподобления, именно ввиду развитости, эксплицитности, высокой самодостаточности ФС, очерчивается не как дополнительное смысловое измерение, но как дополнительная рельефность или объёмность самой ФС. В модусе 2, характеризующемся равновесием ФС и ОАС, область иноуподобления предстаёт как полноценное дополнительное смысловое измерение; умеренная развитость, средняя самодостаточность ФС создаёт хорошие возможности для возникновения столь же значимой ОАС, для иноуподоблении текста, если так можно выразиться, в «затекстовую сферу»: вся ФС, либо некоторое количество элементов содержания, означаемого в пределах ФС, предстают эксплицитной, «материальной» частью метафорической конструкции, вторая часть которой (мыслимая, воображаемая) возникает «над текстом» как надлинейное восприятие его OAK относительно текста как целостности. (Если, выразить это в традиционных терминах теории метафоры, ФС - это та. оболочка (vehicle), в которой выступает некое иное содержание (tenor); впрочем, текст как метафора представляет собой неизмеримо более сложное образование по сравнению с метафорическими'способами, номинации на уровне лексических единиц, и система^ tenor-vehicle кажется^ излишним упрощением.) Наконец, в модусе 3, характеризующемся доминированием ОАС, областью иноуподоб-ления, ввиду неразвитости, имплицитности, малой самодостаточности ФС, оказываются эксплицитные образно-ассоциативные построения самого текста, создающие нечто вроде дополнительной, «теневой», или «призрачной», ФС.

Таким образом, модус 1 предполагает дополнительную художественную рельефность изображения в пределах, задаваемых ФС, то есть смысловую объёмность ФС. Модус 2 предполагает подлинный смысловой сдвиг относительно ФС, то есть дополнительное «воображаемое» смысловое измерение вне эксплицитной формы текста. Модус 3 означает, что в самом тексте, благодаря эксплицитным образно-ассоциативным построениям, рождается дополнительная по отношению к слаборазвитой ФС смысловая канва.

Необходимо, далее, ещё раз подчеркнуть, что существует разница между потенциалом политропоморфизма и степенью его реализации. В рамках модуса 1, вследствие доминирования ФС, потенциал политропоморфизма не может быть слишком высоким; но степень его реализации может быть вполне ощутимой. Так, текст типа I, с ФС высокой самодостаточности, благодаря ОАС может восприниматься как построение, обладающее определённой аллегоричностью или символизмом (в качестве примеров таких текстов можно назвать эпизоды повести Дж. Стейнбека «Жемчужина», повести Э. Хемингуэя «Старик и море», в которых вполне реалистические события и сцены возможно воспринять как притчи, повествующие о борьбе добра и зла, человека и стихий и т. д.). В рамках модуса 2 - благодаря равновесию ФС и ОАС и созданию иного представления о тексте, не ограничиваемого рамками ФС (в отличие от модуса 1) и не сковываемого эксплицитными образно-ассоциативными построениями (в отличие от модуса 3), - существуют, пожалуй, оптимальные условия для реализации потенциала политропоморфизма; однако сам потенциал не всегда высок. Он может быть наиболее высоким в текстах типа П, обладающих свойствами- стилистической орнаментальности (наподобие рассмотренного текста Д. Малуфа); избыточная орнаментальность, впрочем, может и снижать возможности! реализации политропоморфизма, так как обширные орнаментальные построения «притягивают» иноуподобление «обратно в сам текст». Но он не столь велик в текстах «простого стиля», примером которого могут служить упоминавшиеся рассказы.Э: Хемингуэя «Индейский посёлок» и «Доктор и его жена». В связи с метафороподобными текстами простого стиля хотелось, бы вновь напомнить, что носителями модально-релятивного (образно-ассоциативного) начала нередко оказываются элементы, представляющиеся фактуальными-в линейном прочтении и обретающие модально-релятивный статус при надлинейном восприятии; следовательно, разница фактуального и модально-релятивного начал определяется' не отсутствием/ наличием СП, но перспективой прочтения, антиномиями «связность-целостность»/«линейность-надлинейность». Методологическая проблема различения фактуальных и образно-ассоциативных компонентов' наиболее остро проявляется в пределах модуса 3, - поскольку ФС здесь исключительно слаборазвита или аморфна, и образно-ассоциативные элементы, компенсируя эту аморфность, создают собственную псевдофактуальную сеть. Соответственно, высокий потенциал политропоморфизма, существующий в модусе 3, имеет довольно низкую степень реализации - гасится псевдофактуальностью этих эксплицитных образно-ассоциативных построений.

Все эти различные препятствия к реализации политропоморфизма, существующие для каждого из модусов, с одной стороны, отражают несходство модусов, с другой — как бы уравновешивают модусы в правах относительно самого принципа политропоморфизма. Ни один из модусов не является образцовым или идеальным относительно этого принципа; модусы являются вариантами, в то время как нетождественность связности и целостности — инвариантом.

Как нам кажется, заслуживает внимания и отдельного исследования то перераспределение нагрузки между подсистемами обеспечения связности текста, которое наблюдается при компенсировании образно-ассоциативными компонентами функций недовыраженного конвенциального континуума и недовыраженного конвенциального сюжета. По-видимому, можно говорить о неконвенциальной структуре образно-ассоциативной связности, «образно-ассоциативном континууме» и даже «образно-ассоциативном сюжете». Но, конечно, эти явления наблюдаются лишь, в определённой части текстов. В пределах модуса 1- не происходит перераспределения нагрузки между подсистемами связности. В пределах модуса 2 она возможна, но не имеет больших последствий» для степени- реализации* политропоморфизма, так как в состав смыслоориентированных OAK входят не только орнаментальные элементы, СП, но и более простые (и зачастую более действенные в плане смыслоформирования) элементы. В пределах модуса З перенесение нагрузки по обеспечению связности на образно-ассоциативные компоненты, как правило, имеет место имеет серьёзные последствия, гася- потенциал политропоморфизма.

Для практического анализа реализации функций смыслоориентированных OAK, как нам представляется, большое значение имеет учёт не только динамически выявляемых в ходе интерпретации форм надлинейной связности, но и - при необходимости - стационарных сильных позиций, которые могут подвергаться надлинейному переосмыслению относительно всей конструкции OAK, всей целостности текста. В итоговое смысловое построение (новый феноменологический объект) могут на переосмысленных началах входить и стационарные позиции, обретающие новый статус надлинейности.

Важным моментом в практическом анализе нередко оказывается установление .динамической сильной позиции - того места в тексте, где впервые сходятся, пересекаются его образно-ассоциативные силовые линии. Ощутив динамическую сильную позицию, интерпретатор ретроспективно переоценивает элементы, входящие в эти линии, «повышает» в своём восприятии ранг стилистической маркированности соответствующих элементов, и одновременно — уже проспективно - начинает создавать, вытекающие из впервые наметившейся конструкции OAK, гипотезы смысловой целостности текста.

Части конструкции OAK, ложащейся в основу ОАС, находятся в состоянии' напряжённого равновесия по отношению друг к другу и к смысловой целостности текста. Этому способствует такое свойство силовых образно-ассоциативных линий, как контрапунктность.

Вопрос о частотности модусов- является важным, но относится скорее к компетенции истории литературы, нежели к компетенции) лингвистики, -поскольку свойства ФС, во многом определяющие способ взаимодействия ФС Hi ОАО, соотносимы в конечном счёте' с категориями, выходящими за рамки лингвистики. Однако следует заметить, что для« литературы« ЮС* века наиболее типичными, по-видимому, можно полагать модус 1 и модус 2, тогда как модус 3 наблюдается в относительно небольшом- числе текстов, относящихся! к роду писательских экспериментов. Отсюда, впрочем, не следует меньшая?важность модуса 3 для лингвистического — практического и, особенно, теоретического - исследования.

В связи с этим интерес представляют, как нам кажется, категории образно-ассоциативного континуума (подкрепляющего слабую выраженность кон-венциального континуума) и образно-ассоциативного сюжета (подкрепляющего ослабленность «сюжета событий»).

Мы также рассмотрели' более подробно такие актуальные для художественного текста проблемы, как функционирование в тексте супраметафор (мы привели и проанализировали несколько весьма типичных примеров супраметафор) и функционирование заглавий (было отмечено, что не существует простой корреляции между типом заглавия и модусом взаимодействия ФС и ОАС).

В заключение мы высказали методологические соображения, касающиеся потенциального применения описанного подхода и критериев анализа к эпизодам (главам) крупных произведений; хотя общие критерии и принципы остаются неизменными, необходимо, при установлении модуса (типа текста), принимать во внимание «эффект масштаба».

ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нами предложен лингвистический подход к. проблемам смыслоформиро-вания художественного текста; этот подход, в силу объективной специфики литературной коммуникации, ориентирован прежде всего на стилистические явления. Разработанные в ходе данного исследования категории смыслового описания, и схема анализа/интерпретацию текста, с одной« стороны, отвечая некоторым, важным, доказавшим свою1 научную состоятельность принципам, постулируемым за пределами-лингвистики и стилистики, в смежных, научных областях, с, другой! стороны, опираются на достижения стилистики и* соответствуют прежде всего её коренным интересам.

Механизм* смыслоформирования художественного текста, как мы его понимаем, связан, с лингвистической динамической трактовкой базовых текстовых категорий связности и целостности; когда*, первая; благодаря политропоморфизму художественного текста и линейности-надлинейности восприятия, перерастает во вторую. Полюс политропоморфизма создает то, что можно было бы назвать, не просто функциональным стилем, но гипер-функционалъным стилем, если иметь в виду поэтическую функцию в широком смысле, как функцию особош нетождественности связности и целостности, определяемую тем, что целостность соответствующих текстов не просто семантически неаддитивна, но образуется под действием метафорического механизма. Именно эта особая нетождественностъ, являющаяся материальной лингвистической «подкладкой» художественно-эстетического воздействия литературных произведений, должна, во всём многообразии её языковых стилистических реализаций, составлять основную область приложения усилий лингвостилистики текста.

В рамках нашего подхода, «воспринимаемым» вербализованным результатом интерпретации, и одновременно мерой постижения смысла текста, является смысловое построение. ФС и ОАС смыслового построения, представляя собой необходимую аналитическую уступку дискретности, вновь диалектически «объединяются» на завершающем этапе интерпретации, отвечая истинной континуальной природе коммуникации; в составе же смыслового построения находит отражение (оказывается зафиксированным) как общий политропоморфический механизм смыслоформирования, так и воплощающий его конкретный баланс ФС и ОАС, связанный с их важнейшей базовой способностью к взаимной компенсации функций.

Выявленные на материале английского языка способы (модусы) взаимодействия ФС и ОАС отражают объективные различия в смыслоформировании художественных текстов разных типов. Однако эти различия, дальнейшее изучение которых возможно на почве других языков, не отменяют более глубинного сходства всех художественных текстов: между собой, сходства, вытекающего из наличия политропоморфизма как такового.

Не менее примечательно и то, что в случае каждого конкретного текста исследователь-интерпретатор - и читатель - сталкивается с феноменом1 стилистического своеобразия; который заключается в соответствии особой стилистической формы особому смыслу текста (что, конечно же, соотносимо с тезисом эстетиков, литературоведов и психолингвистов о целенаправленности текстотворческой деятельности автора, обусловленной конкретным эстетическим намерением).

Двумя близкими, в сущности смежными, сторонами феномена стилистического своеобразия являются: микроидиостиль текста как уникальная реализация- индивидуального (идиостиля автора), и смыслостиль текста как неповторимая конфигурация стилистически релевантных элементов текста, в особенности его образно-ассоциативных компонентов (OAK). Таким образом, вышеупомянутый тезис получает в нашем рецептивном подходе лингвистическое подтверждение и воплощение.

Ключевая смыслоформирующая роль OAK несомненна. Но, по-видимому, можно ставить вопрос и о текстообразующей роли OAK - о наличии в художественном тексте, наряду с событийным (пространственно-временньш) континуумом, континуума OAK, представляющего собой сложно организованную, непрерывную текучесть образно-ассоциативных компонентов и служащего глобальной связности, организации текста. Непрерывность в данном случае означает не столько линейную смежность элементов, сколько включение дистантных ассоциируемых элементов в единый супрасегментный поток. Очевидно, что способность континуума OAK компенсировать ослабленность пространственно-временного континуума коррелирует со способностью ОАС компенсировать функции ФС. Однако, даже в текстах с вполне самодостаточной ФС супрасегментный стилистический континуум*OAK имеет место в той-неизбежной мере, в какой в любом художественном тексте присутствует модально-релятивное начало, отличное от фактуального.

Разумеется, некоторые аспекты изложенного подхода нуждаются» в дальнейшем уточнении и развитии, - прежде всего потому, что действительность богаче любых теоретических построений. Очевидно также, что в конечно-причинном плане свойства ФС и ОАС соотносимы с историко-литературными факторами, изучение которых не может входить в задачи (Лингвистической стилистики. Но представляется существенным то, что мы эксплицировали проблемы-смыслоформирования целостного художественного текста на том уровне описания, который соответствует дисциплинарным границам лингвистической стилистики и за которым её стандартная «юрисдикция» прекращается.

За рамками рассмотрения1 в настоящей работе остались некоторые важные вопросы, или аспекты вопросов. Так, в силу объёма изложения, мы не смогли уделить должное внимание специфике функционирования смыслоориентированных OAK в эпизодах крупных произведений и на уровне целых крупных произведений. Возможно, особого исследования требуют и тексты с преобладанием диалога. Наконец, мы лишь наметили метрику (квалитативное описание) области художественности и прилегающих зон. Все эти интересные темы ещё ждут своего подробного изучения.

Всё же думается, что в заданных рамках наше теоретическое построение обладает объяснительными возможностями, оправдывающими его существование, и что возможность его приложения к множеству текстов не вызывает сомнений.

ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ

На защиту выносятся следующие наиболее существенные положения днссертационного^нсследования:

1. Смысл художественного текста принципиально постижим в процессе интерпретации; наличие субъективной зоны расхождения толкований не отменяет наличия ядра рецепции; адекватного ядру авторского намерения. Междисциплинарность проблемы смысла не отменяет важности изучения данной проблемы с дисциплинарных позиций. Лингвистическая стилистика как часть общей, науки, о языке имеет свою область исследованияг смысла целостного художественного текста, отличную от областей эстетики, литературоведения, психологии. В* диссертации изложен рецептивный лингвости-листический подход,, носящий: комплексный характер, т.е. устанавливается ряд взаимосвязанных категорий'лингвистически трактуемого смыслоформи-рования и предлагается методика практического текстового анализа, вытекающая из данной системы ^категорий и обладающая свойствами объективности и универсальности (возможности приложения ко множеству текстов).

2. Центральная категория смыслового описания, объект, создаваемый в рамках нашей теории и конструируемый в ходе практического лингвости-листического анализа - смысловое построение. Смысловое построение носит вербальный, дискурсивно-аналитический характер и представляет собой производный от исходного текста устный или письменный текст, включающий истолкование исходного текста; неотъемлемой частью этого истолкования является рассуждение о влиянии стилистически релевантных компонентов текста на характер истолкования. Смысловое построение возникает в результате лингвостилистической интерпретации определенного рода, направленной на его получение, и отражает масштаб лингвистического исследования художественного текста. Смысловое построение обладает рядом характеристик, описанных в работе. Ключевой лингвистической гиперхарактеристикой смыслового построения является зафиксированность в нём особого политропоморфического характера смыслоформирования художественного текста.

3. Принцип динамического политропоморфизма, выносимый на защиту, формулируется следующим образом. Художественный текст (<в отличие от иных текстов), взятый в аспекте связности, не тождествен себе же, взятому в аспекте целостности. Однако эта нетождественностъ, не сводясь к свойству «простой» семантической неаддитивности, носит более специфический характер, определяемый нами так. Если в аспекте связности художественный текст представляет собой аналог метонимии - в нём всё уподоблено друг другу по смежности, то в аспекте целостности он — аналог метафоры, будучи уподоблен иному представлению о себе же, но уже по сходству. В прогрессе восприятия первое из этих состояний динамически сменяется вторым: Текст, таким образом, политропо-морфичен, функционирует в процессе восприятия как динамический политроп, устремляясь по оси политропоморфизма• - от метонимоподобия к метафороподобгио.

4; Смысловое построение носит результантнышхарактер, но складывается динамически в процессе интерпретации. Хотя по сути восприятие текста континуально, в целях научной объективацишэтого восприятия и в целях успешности анализа представляется возможным говорить о дискретных составляющих смыслового построения - фактуальной составляющей (ФС) и образно-ассоциативной составляющей (ОАС), - отражающих объективный и модально-релятивный моменты содержания, текста, соответственно. В ходе анализа по предложенной нами схеме устанавливается ФС, затем анализируются уровни образно-ассоциативной связности (линейная, промежуточно-надлинейная, совокупно-надлинейная) и устанавливается ОАС, затем оценивается баланс ФС и ОАС и, наконец, создается итоговое смысловое построение.

6. OAK обладают в тексте тройным статусом. В аспекте своего непосредственного синтагматического контекста они работают на локальную связность и, следовательно, воспринимаются грамматически-линейно; и хотя по своей направленности они модально-релятивны, то есть не фактуальны, их первичная маркированность не только проявляется на фоне неотмеченности локального контекста, поставляющего «материал» для ФС, но и естественно вырастает из данного контекста в содержательном плане. В аспекте же своего участия в надлинейной структуре OAK, OAK, во-первых, воспринимаются грамматически-сверхлинейно, помогая осуществлять программу глобальной связности текста, и, во-вторых, - собственно стилистически-надлинейно, помогая создавать особый, метафороморфический характер целостности художественного текста (см. также п. 10). Применительно к восприятию текста, представляется целесообразным, говорить не о номенклатурных типах стилистической маркированности (СМ), но о динамических рангах СМ (младшем, промежуточном, старшем). Ранг OAK в составе итоговой конструкции надлинейного выдвижения - (высший) старший.

9. Существует разница между потенциалом политропоморфизма^ степенью его реализации. В рамках модуса 1, вследствие доминирования ФС, потенциал политропоморфизма не может быть слишком высоким; но степень его реализации может быть вполне ощутимой. В рамках модуса 2 -благодаря равновесию ФС и ОАС и созданию иного представления о тексте, не ограничиваемого рамками ФС (в отличие от модуса 1) и не сковываемого эксплицитными образно-ассоциативными построениями (в отличие от модуса 3), - существуют оптимальные условия для реализации потенциала политропоморфизма; однако сам потенциал не всегда высок. Высокий потенциал политропоморфизма, существующий в модусе 3, имеет довольно низкую степень реализации - гасится псевдофактуальностью эксплицитных образно-ассоциативных построений.

10. На основе признаков художественного текста (ведущего признака политропоморфизма и дополнительных признаков бесситуативности и наличия стилистически маркированных структур) представляется возможным описать ядерную область художественности, где помещаются тексты, наделённые- всеми тремя признаками, и прилегающие области, образованные различными сочетаниями признаков и степенями'выраженности признаков. Поле художественности1 создается ведущим признаком политропоморфизма, тогда как полное отсутствие этого признака.создает противоположное поле -поле не-художественных текстов. Полюс политропоморфизма создает то, что можно было бы назвать не просто функциональным стилем, но гипер-функционалъным стилем, если иметь в виду поэтическую функцию в широком? смысле, как функцию особой нетождественности связности и целостности, определяемую тем, что целостность соответствующих текстов не просто семантически неаддитивна, но образуется под действием метафорического механизма. Именно эта особая нетождественность является материальной лингвистической^ «подкладкой» художественно-эстетического воздействия литературных произведений^

И. Неповторимость конфигурации, OAK, присущая каждому отдельному художественному тексту, приспособленность этой, конфигурации к передаче его уникального смысла-указывают на важность низового и не вполне пока оцененного стилистикой уровня - уровня микроидиостгтя. Микроидиостиль (или смыслостиль) конкретного текста конкретного писателя представляет собой уникальную реализацию индивидуального (идиостиля писателя), которая (который), в свою очередь, является вариантным воплощением типизирующего (функционального стиля художественной литературы). Именно своеобразие стилистической организации, соотносимое с конкретно-целостным проявлением авторской интенции, является важнейшим фактором выделения текстовых объектов, которым соответствует самостоятельное смысловое построение; это своеобразие, в случае отсутствия авторского членения (главок, отбивок), может служить критерием членения текста на самостоятельные в смысловом отношении отрезки.

Список научной литературыПсурцев, Дмитрий Владимирович, диссертация по теме "Теория языка"

1. Азнаурова 1973 Азнаурова Э.С. К вопросу о природе стилистической функции языка // Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза. - Вып. 73. -М., 1973.-С. 7-13.

2. Алексеев 2009 Алексеев С.А. Передача структуры образов художественного текста (на материале англо-русских переводов): Дис. . канд. филол. наук. -М.: МГЛУ, 2009. - 165 с. (Приложение 130 с.)

3. Алова- 1989 Алова H.H. Динамический аспект образности газетного комментария: Дис: . канд. филол. наук. - М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1989.- 180 с.

4. Анашкина 2003 Анашкииа Е.В. Дискурсивный аспект функционирования стилистического приёма метонимии (на материале англоязычных художественных произведений): Дис. . канд. филол. наук. - М.: МГЛУ, 2003.-219 с.

5. Арнольд 1973 Арнольд И.В. Стилистика получателя речи (стилистика декодирования) // Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза. - Вып. 73. -М., 1973.-С. 14-19.

6. Арнольд 1981 Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования). - Л.: Просвещение; Ленингр. отд., 1981. -295 с.

7. Астафьева 1963 Астафьева И.М. Виды синтаксических повторов, их природа и. стилистическое использование (на материале современного английского языка): Дис. . канд. филол. наук. - М.: МГПИИЯ им. М.1. Тореза, 1963.-239 с.

8. Бабенко и др. 2000 Бабенко Л.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. - 534 с.

9. Балли 1961 Балли Ш. Французская стилистика / Пер. с фр. К.А. Долинина; Под ред. Е.Г. Эткинда; Вступ. ст. P.A. Будагова. — М.: Изд-воиностранной литературы, 1961.— 395 с.

10. Барт» 1975 Барт Р. Основы семиологии // Структурализм: «за» и, «против»: Сб. ст.: Пер. с англ., фр., нем., чеш.,.польск. и болг. яз. / Под ред. Е.Я. Басииа и М.Я. Полякова. - М.: Прогресс, 1975; - С. 114-163.

11. Барт 1987/ Барт Р. Введение в структурный s анализ повествовательных текстов // Зарубежная эстетика« и теория литературы XIX-XX вв. Трактаты, статьи, эссе: / Сост.,. общ: ред. Г.К. Косикова. — М.: Изд-во МГУ, 1987.-С. 387-422.

12. Барт 1989а- Барт Р. Структурализм как деятельность // Нарт Р. Избранные работыЬСемиотика; Поэтика: Пер: с фр: / Сост., общ. ред; и вступ: ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. - С. 253-261.

13. Барт 1989b Барт Р. Что такое критика? // Там же. - О. 269-275.

14. Барт 1989с Барт Р. Литература и значение // Там же. - С. 276-296.

15. Барт:1989&;-БартР:. Смерть автора//Там же. С. 384L-391t

16. Барт 1989е Барт Р. От произведения к тексту // Там Dice. - С. 413-423.

17. Барт 1989f- БартР.С чего начать? // Там же. С. 401-412.

18. Барт 1989g Барт Р. Текстовой анализ одной новеллы Эдгара По // Там же.-С. 424-461.

19. Бархударов 1980: Бархударов Л.С. Структура предложения* и структура текста // Лингвостилистические проблемы текста. - М., 1980. - С. 51-58. -(Сб: науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза; вып. 158).

20. Бахтин 1979 Бахтин М.М. К методологии гуманитарных наук // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. -М.: Искусство, 1979. - С. 361-373;

21. Бахтин 1986а Бахтин М.М. Заметки« // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. - М.: Художественная литература, 1986. - С. 509-531.

22. Бахтин 1986Ь Бахтин ММ. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Там же. -С. 26-89:

23. Бахтин 2000а Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности// Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. -СПб.: Азбуку 2000. - С. 9-226.

24. Бахтин- 2000Ь Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Там лее. -С. 249-298.

25. Бахтин 2000с Бахтин М.М. Проблема текста // Там лее. - С. 299-317.

26. Белянин 19881 Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. - М.: Изд-во МГУ, 1988. - 120 с.

27. Богин. 1986 Богин Г.И. Типология понимания текста. - Калинин: КГУ, 1986.-86 с.

28. Богин 1989 Богин Г.И. Схемы действий читателя при понимании текста. -Калинин: КГУ, 1989. - 70 с.

29. Богин 1993 Богин Г.И. Субстанциальная сторона понимания текста. -Тверь: ТвГУ, 1993. - 137 с.

30. Богин 2001 Богин Г.И. Обретение способности понимать: Введение в филологическую герменевтику. - Издано: М.: «Психология и Бизнес ОнЛайн». - М.: http://www.psycho.ru, 2001 - 516 с. Компакт-диск «Психолингвистика 2001».

31. Болотнова 1994 Болотнова Н.С. Лексическая структура художественного текста в> ассоциативном аспекте. — Томск, 1994. - 212 с.

32. Брандес 1971 Брандес М.П. Стилистический анализ (на< материале немецкого языка). -М.: Высшая школа, 1971. - 190 с.

33. Брандес 2004 Брандес М.П. Стилистика текста. Теоретический курс (на материале немецкого языка): Учебник. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Прогресс-Традиция; Инфра-М, 2004. - 416 с.

34. Ван Дейк, Кинч 1988 Ван Дейк Т.А., Кинч В. Стратегии понимания связного текста II Нов. в заруб, лингвистике. - Вып. ХХШ. Когнитивные аспекты языка. -М., 1988. - С. 153-211.

35. Виноградов 1981 Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. - М.: Высшая школа, 1981. - 320 с.

36. Винокур 1990а Винокур Г.О. Об изучении языка литературных произведений // Винокур Г.О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика / Сост. Т.Г. Винокур и М.И. Шапир. - М.: Наука, 1990. - С. 112-145.

37. Винокур 1990Ь Винокур Г.О. «Горе- от ума» как памятник русской художественной речи II Там же. — С. 196-240.

38. Винокур 1991 Винокур Г.О. О языке художественной литературы: Учеб. пособие для филол. спец. вузов / Сост. Т.Г. Винокур; Предисл. В.П. Григорьева. -М.: Высшая школа, 1991. - 448 с.

39. Волошинов 1929 Волошинов В.Н. Марксизм-и философия языка; - Л.: Прибой, 1929.-188 с.

40. Выготский 2000 Выготский Л.С. Психология искусства. - СПб.: Азбука, 2000.-416 с.

41. Гавранек 1967« Гавранек Б. Задачи литературного языка и его культура // Пражский лингвистический кружок / Сост., ред. и» предисл. Н.А. Кондрашова. -М.: Прогресс, 1967. - С. 338-377.

42. Гадамер 1988 Гадамер Х.-Г. Истина- и метод: Основы философской герменевтики: пер. с нем. - М.: Прогресс, 1988. - 704 с.

43. Гадамер 1991а Гадамер Г.-Г. Лирика как парадигма современности // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного: пер. с нем: - М:: Искусство, 1991. - С. 147-155. " "

44. Гадамер 1991Ь Гадамер Г.-Г. Философия и литература. // Там же. -С. 126-146.

45. Гадамер 1991с Гадамер Г.-Г. О круге понимания // Там же. - С. 72-82.

46. Гальперин 1958 Гальперин И.Е. Очерки по стилистике английского языка. -М.: Изд-во лит. на иностр. языках, 1958. - 460 с.

47. Гальперин 1973 Гальперин И.Р. Общие проблемы стилистики // Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза. - Вып. 73. - М„ 1973. - С. 27-34.

48. Гальперин 1974 Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. - М.: Высшая школа, 1974. - 176 с.

49. Гальперин 1977 Гальперин И.Р. Грамматические категории текста (опытобобщения) // Изв. АН СССР; Сер. лит. и яз. 1977, № 6, Т. 36. - С. 522532.

50. Гальперин 1980а Гальперин И.Р. Проблемы лингвостилистики »(вступительная статья) // Нов. в заруб, лингвистике. - Выпуск IX. Лингвостилистика / Сост. и вступ. ст. И.Р. Гальперина. - М.: Прогресс, 1980. - С. 5-34.

51. Гальперин 1980b Гальперин И.Р. Модальность текста // Линг-востилистические аспекты текста. - М., 1980. - С. 119-133. - (Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза; выт 158).

52. Гальперин1 1981 Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. - М.: Наука, 1981(. - 144 с.

53. Гиндин 1971 Гиндин С.И. Онтологическое единство текста и виды внутритекстовой организации // Машинный перевод и прикладная лингвистика.- М., 1971. - С. 114-135. - (Тр., ин-та / МГПИИЯ/. им. М. Тореза; вып. 14).

54. Гиндин11972 Гиндин С.И. Внутренняя' организация текста» Элементы теории и семантический анализ: Дис. . канд. филол: наук. - М., 1972. - 390 с.

55. Гиндин 1977 Гиндин С.И. Советская лингвистика текста: Некоторые проблемы и результаты (1945-1975) // Изв. АН СССР; Сер. лит. и яз. -1977. - Т. 36, № 4. - С. 348-361.

56. Гончарова 2001 Гончарова, H.H. Когнитивные основания» интерпретации иносказания на уровне "дискурса (на материале англоязычных художественных текстов: Дис. . канд. филол. наук.- М.: МГЛУ, 2001. -204 с.

57. Горелов, Седов 1998 Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. - М.: Лабиринт, 1998. - 400 с.

58. Долинин 1985 Долинин К.А. Интерпретация текста: (французский язык). Учеб. пособие для студ. по спец. № 2103 «Иностр. яз.». - М.: Просвещение, 1985. - 288 с.

59. Демьянков 1985 Демьянков В.З. Основы теории интерпретации и её приложения в вычислительной лингвистике - М.: Изд-во МГУ, 1985. - 75 с.

60. Демьянков 1989 Демьянков В.З. Интерпретация, понимание илингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ М.: Изд-во МГУ, 1989.-171 с.

61. Демьянков 1994 Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. М., 1994, № 4. -С. 17-33.

62. Демьянков 1997 Демьянков В.З. Интерпретация // Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е.С. Кубряковой. - М.: МГУ, 1997. - С. 31-33.

63. Деррида 1992 -Деррида Ж. Письмо японскому другу // Вопр. философии. -1992, № 4. С. 53-57.

64. Дресслер4978 -Дресслер В. Синтаксис текста // Нов. в заруб, лингвистике. -Вып. VTII. Лингвистика текста / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т.М. Николаевой. М!: Прогресс, 1978. - С. 111-137.

65. Дридзе 1976а Дридзе Т.М. Интерпретационные характеристики и классификация' текстов (с учётом специфики интерпретационных сдвигов)* // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). — М., 1976. - С. 112-124

66. Дридзе 1976bi -Дридзе Т.М. Текст как иерархия коммуникативны х программ*// Смысловое восприятие речевого общения. М.: Наука, 1976. - С. 34-45.

67. Дридзе 1984 Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации: Проблемы семио-социопсихологии. - М.: Наука, 1984. -269 с.

68. Ермолович 1979 Ермолович В.И. Психологические особенности одновременного выполнения речевых действий: Дис. . канд. филол. наук. -М.: Ин-т психологии АН СССР, 1979. - 212 с.

69. Есин 1999 Есин А.Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения. - М.: Флинта: Наука, 1999. - 248 с.

70. Жинкин 1982 -Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982.-160 с.

71. Жинкин 1998а Жиикин Н.И. О кодовых переходах во внутренней речи // Там же. - С. 146-167.

72. Жинкин 1998Ь> Жинкин Н.И. Некоторые положения для построения модели.коммуникативной*системы человека// Там же. - С. 163-167.

73. Жинкин 1998с Жинкин Н.И. Механизм' регулирования сегментарных и просодических компонентов языка иречи// Там же. — С. 44-52.

74. Жинкин 199Sdi-Жинкин Н.И. Развитие письменной речи-учащихся III—VII классов // Там же. С. 183-319.

75. Залевская t1988 Залевская A.A. Понимание текста: психолингвистический подход. - Калинин, 1988. - 96 с.

76. Залевская «2000;- Залевская A.A. Введение в психолингвистику: Учеб. РИГУ. -М„ 2000.-384 с.

77. Зимняя 1973 Зимняя И.А. Психология слушания и,говорения: Дис. . д-ра психол. наук. - М.: Ин-т психологтгАН СССР, 1973. - 383 с.

78. Зимняя 1989 ЗимняяИ.А. Психология обучения неродному языку (на материале русского языка как иностранного). - М.: Русский язык, .1989: - 219 с.

79. Змиевская 1978 Змиевская H.A. Лингвостилистические особенности дистантного повтора и его роль в организации текста (на материале современной английской и американской прозы): Дис. . канд. филол. наук. - М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1978. - 196 с.

80. Ирисханова K.M. 2000 Ирисханова K.M. Стилистические ресурсы языка и парадигмы их исследования // Стилистические аспекты дискурса.- М., 2000. - С. 95-110. - (Сб. науч. тр. / МГЛУ / вып. 451).

81. Ирисханова 2005 Ирисханова K.M. Стилистический приём как культурная модель // Стилистические аспекты языковой коммуникации. К 100-летию со дня рождения И.Р. Гальперина. - М., 2005. - С. 16-22. - (Вестн. МГЛУ; вып. 496; сер. Лингвистика).

82. Караулов 1999 Караулов Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть / РАН; Рос. фонд фундамент, исслед; Науч. шк. «Русская языковая личность». - М.: Ин-т рус. яз. РАН, 1999. - 182 с.

83. Клычникова 1983 Клычникова З.И. Психологические особенности обучения чтению на иностранном языке: Пособие для учителя. - 2-е изд., испр. - М.: Просвещение, 1983. - 206 с.

84. Кожина 1986 Кожина H.A. Заглавие художественного произведения: онтология, функции; типология // Проблемы структурной лингвистики. 1984.-М.: Наука, 1986.-С. 167-183.

85. Козлов 2004 Козлов A.C. Литературоведение Англии и США XX века. -М.: Московский лицей, 2004. - 256 с.

86. Коралова 1976*- Коралова A.JI. О некоторых семантических особенностях лингвистического образа // Вопросы грамматического строя языка. М., 1976. - С. 39-51. - (Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза; вып. 100).

87. Коренева 1982 Коренева М. Предисловие // Андерсон Ш. Избранные рассказы: Сб.: На англ. яз. / Сост. В.И. Бернацкая. - М.: Прогресс, 1982. - С. 6-22.

88. Косиков 1989 Косиков Г.К. Ролан Барт - семиолог, литературовед // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. - М.: Прогресс, 1989. - С. 3-45.

89. Краткая философская. 1994 Краткая философская энциклопедия / Ред.-сост. Е.Ф. Губский и др. - М.: А./о. Издательская группа «Прогресс», 1994.-576 с.

90. Кржижановский 1931 Кржижановский С. Поэтика заглавий. - М.: Кооперативное изд-во писателей «Никитинские субботники», 1931. - 32 с.

91. Кривоносое 1993'- Кривоносое А.Т. Естественный язык и логика. М.; Нью-Йорк: МГЛУ, 1993. - 318 с.

92. Кубрякова 1991 Кубрякова Е.С. Обеспечение речевой действительности и проблема внутреннего лексикона // Человеческий-фактор в языке: Язык и порождение речи / АН СССР, Ин-т языкознания. - М1: Наука, 1991. -С. 82-140.

93. Кубрякова 1996а! Кубрякова Е.С. Инференция // Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. - М., 1996. - С. 33—35.

94. Кубрякова 1996b Кубрякова Е.С. Понимание текста: инференция и области^ её действия // Семантика языковых единиц: Докл. Междунар. конф. - Т. 1. - М., 1996. - С. 20-23.

95. Кубрякова 1997 Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. -М.: Ин-т языкознания РАН, 1997. - 331 с.

96. Кубрякова 2004b-Кубрякова Е.С. Предисловие // Там же. С. 9-25.

97. Кубрякова 2004с-Кубрякова Е.С. Дискурс: Определение и направления его исследования // Там же. С. 519-531.

98. Кубрякова 2004d- Кубрякова Е.С. Когнитивные аспекты словообразования и связанные с ним правила инференции (семантического вывода) И Там же.-С. 405-416.

99. Кузнецов 1991 Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. -М.: МГУ, 1991.-191 с.

100. Кузнецов 1992 Кузнецов В.Г. Логико-методологический анализ герменевтики: Автореф. дис. . д-ра филос. наук. - М.: МГУ им. M.Bi Ломоносова, 1992. - 40 с.

101. Купина 1983- Купина H.A. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. - Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1983.- 160 с.

102. Кухаренко 1988 Кухаренко В.А. Интерпретация текста: Учеб. пособие для студ. пед. ин-тов по спец. № 2103 № «Иностр. яз», 2-е изд. перераб. - М.: Просвещение, 1988. - 192'с.

103. Лакофф, Джонсон 1987, Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы- живём // Язык w моделирование социального взаимодействия: Переводы / Сост. В.М. Сергеева, П.Б. Паршина; Общ. ред. В.В. Петрова. -М.: Прогресс, 1987. - 464 с.

104. Ланчиков, Псурцев 1992 Ланчиков В.К., Псурцев Д.В. От переводчиков. Д. Томас. Проза поэта // Диапазон. Вестник иностранной литературы, № 4, 1992. - С. 137-153.

105. Леонтьев* A.A. 1974 Леонтьев A.A. Признаки связности и цельности текста // Материалы науч. конф. Московского педагогич. ин-та иностр. яз. - Ч. 1. — М., 1974.-С. 168-172.

106. Леонтьев А.Н. 1975 Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. -М.: Политиздат, 1975. - 303 с.

107. Лосев 1982а Лосев А.Ф. Проблема вариативного функционирования поэтического языка // Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1982. - С. 408-452.

108. Лосев 1982b Лосев А.Ф. Поток сознания и язык // Там же. - С. 453-478.

109. Лотман 1994 Лотман ЮМ. Ян Мукаржовский - теоретик искусства // Мукаржовский Ян. Исследования по эстетике и теории искусства. - М.: Искусство, 1994. - С. 8-32.

110. Лотман 1998 Лотман Ю:М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. - СПб.: «Искусство - СПБ», 1998. - С. 14 - 285.

111. Лотман 1999 Лотман Ю.М. Внутри-, мыслящих миров. Человек - текст -семиосфера - история: - М.: Языкирусской культуры, 1999. - 464 с.

112. Лузина5 1996* Лузина Л.Г. Распределение информации, в тексте (когнитивный и прагматический , аспекты). - М.: ИНИОН РАН, 1996.139 с.

113. Лукин 1999 х-Лукин В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. -М.: Изд-во «Ось-89», 1999. 192 с.

114. Лукин-2005 Лукин В.А. Художественный, текст: Основы лингвистической теории. Аналитический минимум. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Изд-во «Ось-89», 2005. - 560 с.

115. Любимов1 2004' Любимов Николай. Неувядаемый цвет: Книга воспоминаний: ВЗ т. - Т. 2. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 512 с.

116. Макаров! 1998 Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. - Тверь: Тверской гос. ун-т, 1998. - 199 с.

117. Макеева- 2000 Макеева М.Н. Риторика художественного текста и её герменевтические последствия: Дис. . д-ра филол. наук. - Тверь, 2000. - 329 с.

118. Маруга 1978 Маруга Э.В. Понимание как* движение в иерархической структуре смыслов текста // Тез. VI' Всесоюзного - симп. по психолингвистике и теории коммуникации. -М., 1978. - С. 47-48.

119. Масленникова 2004 Масленникова Е.М. Поэтический текст: динамика смысла. Монография. - Тверь, Твер. гос. ун-т, 2004. - 192 с.

120. Мельчук 1999 Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «смысл <=> текст». - М.: Языки русской культуры, 1999. - 345 с.

121. Москальская 1981 Москалъская О.И. Грамматика текста (пособие по грамматике для институтов и факультетов иностранных языков): Учеб. пособие. -М.: Высшая школа, 1981'. - 183 с.

122. Мукаржовский)1994а Мукаржовский Ян. Эстетическая »функция, норма и ценность как социальные факты // Мукаржовский Ян. Исследования по эстетике и теории искусства. - М.: Искусство, 1994. - С. 35-121.

123. Мукаржовский 1994b -Мукаржовский Ян. Эстетическая норма // Там же. -С. 162-171.

124. Мукаржовский 1994с Мукаржовский Ян. Преднамеренное и непреднамеренное в искусстве // Там же. - С. 198-244.

125. Мунэн 1975 Мунэн Ж. Бодлер в свете критики структуралистов // Структурализм: «за» и «против»: Сб. ст. : Пер. с англ., фр., нем., чеш., польск. и болг. яз. / Под ред. Е.Я. Басина и М.Я. Полякова. - М.: Прогресс, 1975. - С. 395-403.

126. Мясников^ 1975 Мясников A.C. У истоков формальной школы // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX - начала XX в. / Отв. ред. Б.А. Бялик. - М.: Наука, 1975. - С. 297-347.

127. Наер 1983 Наер B.JI. Речевой образ и интеграция поэтического текста // Интегративная функция стилистико-композиционных приёмов в английском языке. - М., 1983. - С. 173-181. - (Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза; вып. 215).

128. Наер 1986 Наер B.JI. Стиль и текст и стиль текста // Информативность текста и его компонентов. - М., 1986. - С. 39-46. - (Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза; вып. 263).

129. Наер 1990 Наер B.JI. Прагматическая сущность стилистической маркированности // Проблемы стилистической маркированности. -М., 1990. - С. 4-9. - (Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза; вып. 356).

130. Наер 1991 Наер B.JI. О социальном и личностном статусе адресанта в художественном тексте // Индивидуальное и социальное в тексто-образовании. - М., 1991. - С. 4-9. - (Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза; вып. 376).

131. Наер 1993 Наер В.Л. Фрейм' как инструмент декодирования стилистической информации // Языковые универсалии в стилистике. - М., 1993: - С. 3-9. - (Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. М. Тореза; вып. 409).

132. Наер 2001а Наер В.Л. Понимание и интерпретация (к основаниям интерпретации текста как аналитической деятельности) // Проблемы современной стилистики. - М., 2001. - С. 3-13. - (Сб. науч. тр. / МГПИИЯ им. Ml Тореза; вып. 459).

133. Наер 2001b Наер В.Л. Из лекций! по теоретическим* основам интерпретации текста. - М.: МГЛУ, 2001. - 75 с.

134. Наер- 2002' Наер В.Л. Стилистика и* прагматика: Учеб. пособие для студентов старш: курсов. - М.: МГЛУ, 2002. - 51' с.

135. Наер 2003 Наер В.Л. Концептуальная и стилистическая метафора: общее и различное II Когнитивные основания стилистических аспектов дискурса. -М„ 2003. - С. 3-12. - (Вестн. МГЛУ; вып. 474).

136. Наер- 2008 Наер• В.Л. Stylistics in. Terms of Verbal- Communication Theory (Stylistic Aspects of Verbal Communication). -M.: МПГУ, 2008. - 112 c.

137. Налимов 1979 — Налимов B.B. Вероятностная1 модель языка: о соотношении естественных и искусственных языков. М.: Наука, 1979. - 303 с.

138. Небольсин 1975 Небольсин С.А. Литературно-эстетические концепции русского модернизма в оценках современного буржуазного литературоведения Запада// Отв. ред. Б.А. Бялик. - Mi: Наука, 1975. - С. 373^406.

139. Никифоров 1993 Никифоров C.B. Проблема' интерпретации письменного текста: Дис. . д-ра филол. наук. - М.: МГУ, 1993. - 425 с.

140. Николаева 1978 Николаева Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста // Нов. в заруб, лингвистике. - Вып. УШ. Лингвистика текста / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т.М. Николаевой. - М.: Прогресс, 1978. - С. 467-472.

141. Новиков 2007 Новиков А. И. Текст и его смысловые доминанты / Под ред. Н. В. Васильевой, H. М. Нестеровой, Н. П. Пешковой. -М.: Ин-т языкозн. РАН, 2007.-224 с.

142. Новикова 2005 Новикова М.Л. Остраннение как основа образной языковой семантики и структуры художественного текста: Монография. -М.: Изд-во РУДН, 2005. - 307 с.

143. Основы литературоведения 2003 Основы литературоведения: Учеб. пособие для студентов пед. вузов / В.П.Мещеряков; A.C. Козлов и*, др.; под общ. ред. В.П. Мещерякова. - М.: Дрофа, 2003. - 416 с.

144. Пелевина 1980 Пелевина Н.Ф. Стилистический анализ художественного текста. - Л.: Просвещение, Ленингр. отд-е, 1980. - 272 с.

145. Петрова H.Hi 1995 Петрова H.H. Типология поэтического пространства и времени // Лингвистика: Бюл. Уральского лингв, о-ва / Урал. гос. пед. ун-т; Отв. ред. В1И. Томашпольский. - Екатеринбург, 1995. - Т.1. - 128 с. -С. 103-107.

146. Пищалъникова^ 1992а,- Пищалъникова В.А. Проблема смысла'поэтического текста. Психолингвистический аспект: Дис. . д-pa« филол. наук. М.: МГУ, 1992.-349 с.

147. Пищалъникова 1992b Пищалъникова В. А. Проблема* 1 смысла художественного текста : Психолингвистический аспект. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та1., 1992. - 131с.

148. Потебня 1976 Потебня A.A. Мысль» и* язык // Потебня A.A. Эстетика и поэтика. - М.: Искусство, 1976. - С. 35 - 220.

149. Псурцев 2001 Псурцев Д. В. Смыслоформирующий аспект образно-ассоциативных компонентов художественного текста (на материале англоязычной художественной литературы): Дис. . канд. филол. наук. — М.: МГЛУ, 2001.-187 с.

150. Псурцев 2002 Псург^ев Д.В. К проблеме перевода и интерпретации художественного текста: об одном критерии адекватности // Перевод и дискурс. - М., 2002. - С. 16-26. - (Вестн. МГЛУ; вып. 463).

151. Псурцев* 2004 Псурцев Д.В. Психология искусства Л.С. Выготского и лингвостилистическая концепция смыслоформирования художественного текста // Стилистические аспекты языковой коммуникации.

152. К 100-летию со дня рождения И.Р. Гальперина. М., 2004. - С. 118-129. -(Вестн. МГЛУ; вып. 496; сер. Лингвистика).

153. Псурцев 2007 Псурцев Д.В. Формирование смысла художественного текста: лингвостилистическая концепция. На материале англоязычных произведений. - М.: Рема, 2007. - 488 с. (Вестн. МГЛУ; вып. 535; сер. Лингвистика).

154. Разинкина 1972 Разинкина Н.М. Стилистика английской научной речи. Элементы эмоционально-субъективной оценки. - М.: Наука, 1972. - 168 с.

155. Разинкина 1978 Разинкина Н.М. Развитие языка английской» научной литературы. Лингвостилистическое исследование. - М.: Наука, 1978. -212 с.

156. Разинкина 1989 Разинкина Н.М. Функциональная стилистика английского языка. -М.: Высшая школа, 1989. - 182 с.

157. Разинкина 2004 Разинкина Н.М. Функциональная стилистика (на материале английского и русского языков). - М.: Высшая школа, 2004. - 271 с.

158. Ризель, Шендельс 1975 Ризель Э.Г., Шендельс Е.И. Стилистика немецкого языка. Учебник для ин-тов и фак-в иностр. яз. - М.: Высшая школа, 1975 = Deutsche Stilistik. - 316 с.

159. Риффатер 1980 Риффатер М. Критерии стилистического анализа // Нов. в заруб, лингвистике. - Вып. IX. Лингвостилистика / Сост. и вступ. ст. И.Р. Гальперина. - М.: Прогресс, 1980. - С. 69-97.

160. Рощина 1996 Рощина Е. Н. Интерпретация художественного (поэтического) текста как средство развития выразительности речи студентов педагогического вуза: Дис. . канд. педаг. наук. — Нижний Новгород, 1996.-299 с.

161. Рубакин 1929 Рубакин H.A. Психология читателя и книги. Краткое введение в библиографическую психологию. -М.; Л.: Гос. изд-во, 1929. - 308 с.

162. Рэисом 1987", Рэнсом Д.К. Новая критика'. Глава IV. Требуется; онтологический критик // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты, статьи, эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. - М.: Изд-во МГУ, 1987. - С. 177-193.

163. Серль 1992 Серль Дою. Р. Перевёрнутое слово // Вопр. философии. - 1992, № 4.-С. 58-69. . ; .

164. Словарь русского языка. 1981-1984- Словарь русского языка: ВЦ-х:т.7 АН СССР, Ин-т рус. яз; Под ред. Л.П. Евгеньевой. — 2-е изд., испр. и доп. -М.: Русский язык, 1981-1984.

165. Смирнов 1966 Смирнов А.А. Проблемы психологии памяти. - М.: Просвещение, 1966. -418 с.

166. Смит 1980 Смит Дж. Б. Тематическая структура и тематическая4 сложность// Нов¿.в заруб, лингвистике:;. - Вып. IX. Лингвостилистика / Сост. и вступ. ст. И.Р. Гальперина. - М:: Прогресс, 1980. - С. 335-355.

167. Современное зарубежное. 1999 Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины: Энцикл. справ: - М.: Интрада-ИНИОН; 1999. - 320 с.

168. Соколов 1968 Соколов А.Н. Внутренняя речь и, мышление. - М.: Просвещение, 1968; - 248 с.

169. Солганик 1997 Солганик Г.Я. Стилистика текста: Учеб: пособие. - М.: Флинта, Наука, 1997. - 256 с.

170. Сорокин 1985 Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты, изучения текста / Отв. ред. А.И. Новиков; АН СССР, Ин-т языкознания. - М.: Наука, 1985.-168 с.

171. Тодоров 1975 Тодоров Ц. Поэтика // Структурализм: «за» и «против»: Сб. ст.: Пер. с англ., фр., нем., чеш., польск. и болг. яз. / Под ред. Е.Я. Басина и М.Я. Полякова - М.: Прогресс, 1975. - С. 37-113.

172. Томашевский 1959 Томашевский Б.М. Стилистика и стихосложение.-Л.: Учпедгиз, 1959. - 534 с.

173. Тураева 1979 Тураева З.Я. Время грамматическое и время художественное (на материале английского языка). - М.: Высшая школа, 1979. - 218 с.

174. Тынянов 1977 Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М.: Наука, 1977. - С. 270-281.

175. Тынянов 2004 Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 176 с.

176. Фейнберг 2004 Фейнберг E.JT. Две культуры. Интуиция и логика* в искусстве и науке. - Фрязино: Изд-во «Век 2», 2004. - 288 с.

177. Филлмор 1988 Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания. // Нов. в заруб, лингвистике. - Вып. ХХПТ. Когнитивные аспекты языка. — М.: Прогресс, 1988. - С. 52-92.

178. Философский. 1989 Философский«энциклопедический словарь / Редкол.: C.G. Аверинцев и др. - М.: СЭ, 1989. - 815 с.

179. Хендрикс 1980 Хендрикс У. Стиль, и лингвистика текста // Нов: в заруб, лингвистике. - Вып. IX. Лингвостилистика / Сост. и вступ. статья И.Р. Гальперина. - М.: Прогресс 1980. - С. 172-21 Г.

180. Ходасевич 1996 Ходасевич В.Ф. «Божье древо» // И.А. Бунин. Собр. соч.: в 8 т. - Т. 5. Жизнь Арсеньева. Рассказы, 1924-1931. - М.: Московский рабочий, 1996. - С. 13-17.

181. Хованская 1980 Хаванская З.И. Анализ литературного произведения в современной французской филологии. - М.: Высшая школа, 1980. -239 с.

182. Хованская 1980 Хаванская З.И. Стилистика французского языка. Учебник для ин-тов и фак. иностр. яз. - М.: Высшая школа, 1984. - 344 с.

183. Храпченко 1961 Храпченко М.Б. О разработке проблем поэтики и стилистики // Изв. АН СССР, Отд-ние лит. и яз. - 1961, т. XX, вып. 5, сент.-окт. - С. 396-404.

184. Хэллидей 1980 Хэллидей М.А.К. Лингвистическая функция и литературный стиль // Нов. в заруб, лингвистике. - Вып. IX. Лингвостилистика / Сост. и вступ. ст. И.Р. Гальперина. - М.: Прогресс, 1980. - С. 116-147.

185. Цурганова 1999а Цурганова Е.А. Введение // Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины: Энцикл. справ. - М.: Интрада-ИНИОН, 1999. - С. 3-11.

186. Цурганова 1999b Цурганова Е.А. Феноменология // Там же. - С. 268-272.

187. Цурганова 1999с Цурганова Е.А. Интенциональностъ // Там же. - С. 202204.

188. Чулкова 1978 Чулкова B.C. Многочленный стилистический приём как одно из средств интеграции текста (на материале англоязычных прозаических произведений): Дис. . канд. филол. наук. - М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1978. - 172 с.

189. Шапир 1990 Шапир М.И. Комментарии // Винокур Г.О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика / Сост. Т.Г. Винокур и М.И. Шапир. -М.: Наука, 1990. - С. 256-365.

190. Шаталов 1999 Шаталов С.Ю. Некоторые особенности стиля В.В. Набокова в аспекте автоперевода (на материале романа «Лолита»): Дипл. исследование по каф. перевода англ. яз. МГЛУ. - М.: МГЛУ, 1999. - 65 с.

191. Шкловский 1983 Шкловский В.Б. О теории прозы (О теории прозы, 1929). -М.: Советский писатель, 1983. - 384 с.

192. Шпет 1989 Шпет Г.Г. Эстетические фрагменты // Сочинения. - М.: Правда, 1989. - С. 343-472.

193. Элиот 1987 Элиот Т.С. Традиция и индивидуальный талант // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв.: Трактаты, статьи, эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. - М.: Изд-во МГУ, 1987. - С. 169-176.

194. Этнокультурная специфика. 1996 Этнокультурная специфика языкового сознания. РАН / Ин-т языкознания; Ред. Н.В. Уфимцева. - М., 1996.-228 с.

195. Якобсон 1975 Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против»: Сб. ст.: Пер. с англ., фр., нем., чеш., польск. и болг. яз. / Под ред. Е.Я. Васина и М.Я. Полякова - М.: Прогресс, 1975. - С. 193-228.

196. Якобсон 1983 Якобсон P.O. В поисках сущности языка // Семиотика. / Сост. и ред. Ю.С. Степанова. - М.: Радуга, 1983. - С. 102-117.

197. Якобсон-1987 Якобсон P.O. Новейшая русская поэзия. Набросок первый: Подступы к Хлебникову // Работы по поэтике. - М.: Прогресс, 1987. - С. 272-324.

198. Якобсон 1990 Якобсон P.O. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С. 110-132.

199. Якобсон, Леви-Стросс 1975 Якобсон P.O., Леви-Стросс К. «Кошки» Шарля Бодлера // Структурализм: «за» и «против»: Сб. ст.: Пер. с англ., фр., нем., чеш., польск. и болг. яз. / Под ред. Е.Я: Басина и М.Я. Полякова. -М.: Прогресс, 1975. - С. 231-255.

200. Bal 1977 Bal M. Narratologie: Les instances du récit. - Paris, 1977. - 199 p.

201. Berdy 2005 Berdy M. Lincoln's Gettysburg Address: The Song of Abraham // Мосты. Журнал переводчиков. - № 2 (5) 2005. - С. 23-29.

202. Brooks 1947 Brooks С. The Well Wrought Urn: Studies in the Structure of Poetry.-N.Y., 1947.-300 p.

203. Brooks 1987 Brooks C. Irony as a Principle of Structure // Keesey D. Contexts for Criticism. - Palo Alto, 1987. - P. 82-90.

204. Cook 1994 Cook T. Introduction // The Works of Robert Browning: - The Wordsworth Poetry Library. - Ware: Wordsworth Editions Ltd., 1994. - P. v-viii:

205. De Man. 1971 De Man P. Blindness and Insight: Essays in the Rhetoric of Contemporary Criticism. - N.Y., 1971. - 189 p.

206. De Man 1986 De Man P. The Resistance to Theory. - Minneapolis, 1986. - 137 p.

207. Derrida 1972 Derrida J. La Dissémination. - Paris, 1972. - 406 p.

208. Dijk 1977 Dijk Teun A. van. Text and Context. Explorations in the Semantics and Pragmatics of Discourse. - London; New York: Longman, 1977. - 261 p.

209. Enkvist 1973 Enkvist N. Linguistic Stylistics. - The Hague; Paris: Mouton, 1973 -180 p.

210. Erlich 1955 Erlich V. Russian Formalism. History-Doctrine. 3rd ed. - New Haven; London: Yale University Press, cop. 1981. - 311 p.

211. Fauconnier 1994 Fauconnier G. Aspects of Meaning Construction in Natural Language. - Cambridge: Cambridge University Press, 1994. - 190 p.

212. Fauconnier 1997 Fauconnier G. Mappings in Thought and Language. -Cambridge: Cambridge University Press, 1997. - 205 p.

213. Fàuconnier, Turner 2002 Fauconnier G., Turner M. The Way We Think: Conceptual Blending and the Mind's Hidden Complexities. - NY: Basic Books, 2002. - 440 p.

214. Foucault 1976 Foucault M. Histoire de la sexualité. Vol. 1-3. - Paris, 1976.

215. Freeman 2000 Freeman M. Poetry and the scope of metaphor: Toward a cognitive theory of literature // Metaphor and Metonymy- at the Crossroads / Ed. A. Barcelona. - Amsterdam: Mouton de Gruyter, 2000. - P. 253-282.

216. Galperin 1981 Galperin I.R. Stylistics. Third Edition. - M.: Высшая школа, 1981".-334 с.

217. Genette 1983— Genette G. Narrative Discourse: An Essay in. Method. Ithaca (N.Y.): Cornell University Press, 1983. - 285 p.

218. Genette 1988 Genette G. Narrative Discourse Revisited. - Ithaca (N.Y.): Cornell University Press, 1988. - 175 p.

219. Gibbs 1995 Gibbs R. The Poetics of Mind: Figurative Thought, Language, and Understanding: - Cambridge: Cambridge University Press, 1995. - 527 p.

220. Gibbs 1999 Gibbs R1 Intentions in the Experience of Meaning. - Cambridge: Cambridge University Press, 1999. - 414 p.

221. Hirsch 1967 Hirsch E.D. Validity in Interpretation. - New Haven, 1967. - 287 p.

222. Kintsch 1995 Kintsch W. How readers construct situation models for stories: the role of syntactic cues and causal inferences // Coherence in Spontaneous Text / Ed. A. Gernsbacher, T. Givon. - Amsterdam: John Benjamins, 1995. - P. 139160.

223. Merriam Webster's 2000 Merriam Webster's Unabridged Dictionary. Version 2.5, 2000 (электронный).

224. Norton 1988 The Norton Anthology of Modern-Poetry / Ed: by R: Ellmann & R. O'Clair. -N.Y., London: W.W. Norton & Company, 1988. - 1865 p.

225. Richards 1925 Richards J.A. Principles of Literary Criticism. - London & New York, 1925.-290 p.

226. Richards 1948 Richards J.A. Practical5 criticism: A Study of Literary Judgment. -London, 1948. - 370 p.

227. Sweetser 1999 Sweetser E. Compositionality and Blending: Semantic Composition in a Cognitively Realistic Framework // Cognitive Linguistics: Foundations, Scope and Methodology / Ed. T. Janssen, G.Redeker. - Berlin: Mouton de Gruyter, 1999. - P.129-162.

228. Taylor 1995 Taylor J.R. Introduction: On Construing the World // Language and the Cognitive Construal of the World / Ed. J.R. Taylor, R.E. MacLaury. -Berlin: Mouton de Gruyter, 1995. - P. 1-21.

229. Turner, Fauconnier 1995 Turner M., Fauconnier G. Conceptual Integration and Formal Expression // Journal of Metaphor and Symbolic Activity. - 10: 3, 1995.-P. 183-204.

230. Understanding fiction 1943 Understanding Fiction / Ed. by Brooks C., Warren R.P. - New York, 1943. - 608 p.

231. Understanding Poetry 1938 Understanding Poetry / Ed. by C. Brooks, R.P. Warren. - New York, 1938. - 680 p.

232. Ungerer 2000 Ungerer F. Muted metaphors and the activation of metonymies inadvertising // Metaphor and Metonymy at the Crossroads / Ed. A. Barcelona. -Amsterdam: Mouton de Gruyter, 2000. P. 321-340.

233. ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

234. Anderson 1981 Anderson Sherwood. Selected Short Stories = Андерсон Ш. Избр. рассказы: Сб: На англ. яз. / Сост. В.И. Бернацкая. М.: Прогресс, 1981.-352 с.

235. Brautigan 1972 Brautigan R. Revenge of the Lawn. Stories 1962-1970. - NY:

236. Kangaroo Book, 1972. 173 p. Hemingway 196? - Hemingway E. In our Time. Stories by Ernest Hemingway.

237. New York: Charles Scribbner's Sons, 196?. 213 p. Joyce 1961 - Joyce J. Ulysses. - NY: Vintage Books, 1961. - 784 p. Mailer 1975 - Mailer N. The Fight. - Boston-Toronto: Little, Brown, cop. 1975. -239 p.

238. Malouf 1985 Malouf, D. Antipodes. - London: Chatto and Windus, 1985. - 160 p. О Henry 1995 - О Henry 100* Selected Stories. Wordsworth Classics.

239. Wordsworth Editions Ltd., 1995. 735 p. Shakespeare 1995 - Shakespeare W. The Complete Works of William

240. Shakespeare. London: Henry Pordes, 1995. - 1264 p. Thomas 1964 - Thomas D. Adventures in the Skin Trade. - N.Y.: A New

241. Directions Paperbook, 1964. 178 p. Wolfe 1969 - Wolfe T. The Electric Kool-Aid Test. - N.Y. etc.: A Bantam Book, 1969.-372 p.

242. Байетт 2004 Байетт A.C. Обладать. Романтический роман. / Пер. с англ.

243. В.К. Ланчикова и Д.В. Псурцева. М.: Гелеос, 2004. - 656 с. Булгаков 1991 - Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. - М.: Редакционно-издательский комплекс «Милосердие», 1991. - 400 с.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Смыслоформирование художественного текста: теоретические основания лингвостилистического подхода"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Псурцев, Дмитрий Владимирович

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Псурцев, Дмитрий Владимирович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Смыслоформирование художественного текста: теоретические основания лингвостилистического подхода"

Список научной литературыПсурцев, Дмитрий Владимирович, диссертация по теме "Теория языка"

Похожие темы диссертаций