автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Смысловая организация музыкального текста инструментальных сочинений для детей Софии Губайдулиной

Полный текст автореферата диссертации по теме "Смысловая организация музыкального текста инструментальных сочинений для детей Софии Губайдулиной"

На правах рукописи

БАШАРОВА Ирина Раисовна

СМЫСЛОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ МУЗЫКАЛЬНОГО ТЕКСТА ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫХ СОЧИНЕНИЙ ДЛЯ ДЕТЕЙ СОФИИ ГУБАЙДУЛИНОЙ

Специальность 17.00.02 - Музыкальное искусство

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата искусствоведения

0034Ьа^ог

Магнитогорск - 2008

003453387

Работа выполнена на кафедре теории музыки Уфимской государственной академии искусств им. Загира Исмагилова

Научный руководитель доктор искусствоведения, профессор Алексеева Ирина Васильевна

Официальные оппоненты: доктор искусствоведения, профессор Шелудякова Оксана Евгеньевна

кандидат искусствоведения, доцент Сидорова Марина Альбертовна

Ведущая организация Ростовская государственная консерватория (академия) им. С. В. Рахманинова

Защита состоится «27» ноября 2008 г. в 10. 30 часов на заседании диссертационного совета ДМ 210.008.01 по присуждению учёных степеней в Магнитогорской государственной консерватории (академии) им. М. И. Глинки по адресу: 455036, г. Магнитогорск, ул. Грязнова, 22

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Магнитогорской государственной консерватории (академии) им. М. И. Глинки

Автореферат разослан «/й> октября 2008 г.

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат искусствоведения,

профессор

Глазунова Г. Ф.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность и постановка проблемы. Проблема смысловой организации музыкального текста прочно вошла в современное музыкознание. Вместе с тем её становление и развитие в научном пространстве до сих пор протекает достаточно сложно и неравномерно. Так, все еще нуждаются в исследовании и всесторонней оценке содержательные аспекты интра- и экстрамузыкальных компонентов композиторского текста. С одной стороны, - это механизмы формирования художественной специфики собственно музыкального тона и его смыслопорождающих функций, реализующихся в имманентной логике организации музыкального текста. С другой, - семантика сложносоставных единиц музыкального текста и их смысловая организация на основе общехудожественных закономерностей Кроме того, теоретические разработки по данной проблеме, накопленные к настоящему времени, требуют практического осмысления в процессе расшифровки музыкального текста различных эпох с точки зрения музыкального содержания.

Сегодня на «острие» научных интересов находятся музыкальные явления XX и XXI веков. Однако современные музыкальные тексты сложны для изучения, границы их «семантического поля» не ясно очерчены Особенно сложны и актуальны для исследования музыкальные тексты композиторов - наших современников. Одним из наиболее ярких композиторов Новейшего времени является София Губайдулина. Поскольку её музыкальные тексты в процессе непрекращающегося становления наполняются новыми идеями, то во многом являются для исследователя «закрытыми» и таят загадки В этой связи возникает парадокс. Одни свойства авторского дарования вызывают у исследователей ярко выраженный интерес, а другие оказываются за его пределами.

Так, С. Губайдулина известна в музыкальном мире, прежде всего, как композитор-философ. Вместе с тем иные художественные «измерения» её творческого феномена остаются вне поля зрения исследователей. Одно из них связано с изучением необычной области творчества композитора - инструментальной музыки для детей1 - с точки зрения целостного «интонационно-эстетического тезауруса»

1 Сочинения для детей созданы С Губайдулиной в 60-е - 80-е годы Они жанрово многообразны Это камерные инструментальные и вокальные пьесы, песни и циклы, музыка к радиопередаче и к мультипликационным фильмам

(МК. Михайлов)1. Оно дает возможность приблизиться к выявлению новых граней миропостижения автора.

В основе настоящей диссертации лежит теоретическое исследование семантизации и смысловой организации лексических единиц музыкального текста с позиции двух противоположных и вместе с тем взаимосвязанных процессов: имманентно музыкального и интеграционного. Актуальность такого подхода обусловливается самой современной музыкальной практикой. Здесь, с одной стороны, отмечается культивирование музыкального тона как многосложной звуковой субстанции, с другой, - происходит расширение системы внему-зыкальных значений «интонационного словаря» (Б.В. Асафьев)2.

Названные факторы также подчеркивают актуальность настоящего исследования, которая заключается в рассмотрении музыкального текста композитора как целостной системы: от мелких смысловых «частиц» текста (глава I) до крупных знаков, образующих сложное целое (глава III).

Этот ракурс исследования усложняется тем, что текст миниатюр предельно концентрирован по лексическому наполнению и протекающим в нём семантическим процессам Их изучение особенно сложно и актуально, поскольку в тексте сочинений С. Губайдулиной экстрамузыкальные компоненты достаточно опосредованы и образуют тонкий синтез с интрамузыкальными компонентами. Эти процессы изучаются в контексте более общей проблемы внутри- и межтекстовых взаимодействий Исследование этимологии значений, системы взаимодействия с контекстом и отношений между смысловыми единицами в диссертации направлено на прояснение авторской позиции в формировании художественного пространства текста

Особое внимание в работе уделяется определению роли неповторимой авторской интонации в смыслообразовании музыкального текста сочинений С одной стороны, она «разлита» в интонационной ткани сочинений, с другой, - локализована в виде «слов от автора».

Семантические и художественные процессы, протекающие в музыкальном тексте сочинений для детей С Губайдулиной, до сих пор не изучены в современном музыкознании В этой связи в диссертации посредством дифференцированного и системного анализа единиц

'МихайловМ К Стиль в музыке исследование - Л Музыка, 1981 -С 56

2 Асафьев Б В Музыкальная форма как процесс / ред ЕМ Орлова -Изд 2-е - Л Музыка, 1971 -С 359

«смысловой вертикали» (тон —> интонационно-лексическая единица —► з//лл: стиля) осуществляется попытка осмысления современного текста как многомерного целостного феномена. Поскольку формирование смысловых единиц в авторском тексте осуществляется преимущественно симультанно, процессы их семантизации исследуются также с позиции развёртывания в «смысловую горизонталь». Избранный аспект представляется новым и актуальным, поскольку открывает перспективы для дальнейшего исследования глубинных слоев музыкального содержания.

Существенный момент анализа составляет изучение процесса означивания лексических единиц, этимология которых во многом обусловлена прообразами и способами воплощения других видов искусства и художественной культуры.

В связи с изложенным необходимо подчеркнуть, что актуальность изучения процессов семантизации тона, интонационно-лексической единицы и стилевого знака во внутритекстовом пространстве инструментальных сочинений С. Губайдулиной дает возможность постигнуть наиболее общие (системные) и индивидуальные (частные) закономерности смысловой организации современного текста.

Объектом внимания в диссертации явилась интра- и экстрамузыкальная семантика композиторского текста, во многом определяющая его художественную специфику.

Предметом исследования стали механизмы смыслообразования в музыкальном тексте миниатюр.

Целью работы явилось исследование специфики смысловых структур и их организации в музыкальном тексте инструментальных сочинений для детей С Губайдулиной

Реализация поставленной цели потребовала решения целого ряда задач, среди которых ключевыми стали следующие'

1. Изучить функции музыкального тона как самозначимой смысловой единицы в тексте композитора.

2. Определить основные «слагаемые» интонационной лексики и методы её преобразования в авторском контексте.

3. Выявить и описать способы ассимиляции интонационной лексикой внемузыкальных компонентов.

4. Изучить и описать имманентно музыкальные, внемузыкальные и общехудожсственные принципы организации текста.

5 Пронаблюдать за процессами межстилевых взаимодействий в композиторском тексте.

6. Определить содержательный потенциал знаковых структур и его роль в воплощении художественного мира автора

Методы исследования и терминология Избранный в диссертации ракурс обусловил взаимодействие методологических оснований, сложившихся в разных областях знания: музыкознании, семиотике, искусствознании, психологии и философии В работе осуществляется опора на фундаментальные исследования в области теоретического музыкознания: теорию музыкальной темы, теорию музыкального жанра и стиля. Вместе с тем импульсом в определении позиции автора настоящей работы явился семиотический подход. Его конкретизация в трудах по теории музыкального и художественного текста стала наиболее оптимальной и универсальной в постижении основных закономерностей смысловой организации музыкального текста С. Губайдулиной. Названный подход определяется благодаря фокусированию исследовательского взгляда на музыкальном тексте как подвижной полисистеме, включающей в себя музыкально-языковые и «иноязычные» семиотические образования В этой связи концепция диссертационной работы складывалась в русле теории музыкального текста (М.Г. Арановский, Л.О Акопян, ЛН Шаймухаметова)1. Приоритетная роль в настоящем исследовании принадлежит анализу музыкального текста С. Губайдулиной с позиции его знаковой вариативности и способности к смыслопорождению Различные по объему и этимологии единицы музыкального текста' тон, интонационно-лексическая структура и стилевой знак рассматриваются в диссертации как выполняющие смысловые, в том числе знаковые, функции и наделённые художественной спецификой.

Первостепенными для выявления смысловой роли звука и тона, выполняющих функцию интрамузыкальных компонентов в композиторском тексте, явились ценностные установки, данные в работах ученых-музыковедов Б.В. Асафьева2 и М.Г Арановского3. Они определили целесообразность разделения в диссертации понятий «звука» и «тона».

1 В работе также осуществляется опора на новейшие разработки Лаборатории музыкальной семантики (Научный руководитель - доктор искусствоведения, профессор Л Н Шаймухаметова) См Лаборатория музыкальной семантики аннотированный библиографический указатель / соет Р С Минигулова, Л А Хибатуллина - Уфа РИЦ УГАИ, 2004

2 Асафьев Б В Музыкальная форма как процесс / ред Е М Орлова - Изд 2-е - Л Музыка, 1971

3 Арановский М Г Синтаксическая структура мелодии исследование -М Музыка, 1991

Подчеркнем, что музыкальный тон в настоящем исследовании трактуется как мельчайший выразительно-смысловой элемент текста, «геномом» которого является музыкальный звук. Особую роль в семантизации тона в музыкальном тексте С. Губайдулиной играет тембр. Посредством изучения темброво-акустических и энергетических возможностей, а также предпосылок восприятия музыкального тона-тембра в композиторском тексте определяются его художественные свойства. В целом в диссертации музыкальный тон исследуется как способный накапливать интра- и экстрамузыкальную семантику (Глава I).

При анализе внемузьпеальных компонентов лексического «словаря» инструментальных сочинений С. Губайдулиной (Глава II) осуществляется опора на метоШьгшо и терминологию семантического анализа, разработанные в трудах JI.H. Шаймухаметовой1. В работе применяется понятие интонационной лексики как совокупности устойчивых интонационных оборотов с закреплёнными значениями2. Ее неотъемлемой составляющей является семантическая фигура, которая рассматривается в работе как единица музыкального текста, способная накапливать вторичные значения и открытая к активному взаимодействию с музыкальным контекстом.

Определение универсальных и индивидуальных закономерностей в текстовой и художественной организации инструментальных сочинений С. Губайдулиной стало возможным благодаря опоре на научные основания, изложенные в работах литературоведов и культурологов (М.М. Бахтин, А.Н. Веселовский, Д.С. Лихачёв, В.Я. Пропп, Б.А. Успенский, И. Хёйзинга и др.), а также психологов (Л.С. Выготский, Л.Ф Обухова) и философов (А. Грюнбаум, Г. Рейхенбах, Д Т. Судзуки, М Хайдеггер и др ).

Отправной точкой в процессе исследования знаков различных стилей в музыкальном тексте С. Губайдулиной (Глава III) явились теоретические обоснования знаковой функции музыкального стиля (М.К. Михайлов, В.В. Медушевский), а также наблюдения за меж-

1 Шаймухамеюва ЛН Семантический анализ музыкальной темы учебное пособие - М РАМ им Гнесиных. 1998; Мигрирующая интонационная формула и семантический контекст музыкальной темы исследование - М ГИИ, 1999

2 В трудах отечес1вепных музыковедов подобные интертекстуальные образования обозначаются терминами «общезначимая интонация» (Б В. Асафьев), «интонационный стереотип» (М Г Арановский), «лексема» (В Н Холопова), «мигрирующая интонационная формула», «семангаческая фигура» (Л II Шаймухаметова) и многими др

стилевыми взаимодействиями в пространстве музыкального текста (М.Г. Арановский).

Для изучения процесса включения в музыкальный текст способов воплощения других видов искусства, в диссертации вводятся термины. «искусство в искусстве», «музыка в музыке», «стиль в стиле», «жанр в жанре», «тембр в тембре» по аналогии со сложносоставной смысловой структурой «текст в тексте»1.

Выявление внемузыкальных компонентов в композиторском тексте также обусловило обращение к работам, направленным на изучение специфики изобразительных видов искусства (Р. Арнхсйм, В.В. Кандинский, И. Иттен, Б.В Раушенбах, П.А. Флоренский и др ), театра (Б. Брехт, А.Н. Павленко, Н.И. Смирнова) и кино (J1.B Кулешов, Э Морен, М.И. Ромм, С.И. Фрейлих, С.М. Эйзенштейн и др.) С этой же целью в работе к музыкальному анализу адаптированы искусствоведческие термины.

В связи с тем, что изучение инструментальных сочинений для детей С. Губайдулиной направлено на постижение специфики их содержания, в диссертации осуществляется опора на разработки в облаете теории музыкального содержания (В.Н. Холопова, Л.П. Казанцева, А.Ю. Кудряшов) и музыкальной поэтики (М.Н. Лобанова, Е.А. Магницкая и др.). Описание содержательного пласта музыкального текста ведётся в работе с привлечением категорий автора, художественной темы, идеи, с/оэ/сета, а также образа, героя, персонаэюа и др.

Безусловными источниками, оказавшими влияние на исследование текста инструментальных сочинений для детей в пространстве метатекста С. Губайдулиной, явились музыковедческие книги о творчестве композитора - монографии В.Н. Холоповой2 и B.C. Ценовой3, а также биографическое издание М. Курца4.

1 Лотмаи Ю М Текст в тексте // Избранные статьи. В 3 т. Т 1. Статьи по семиотике и типологии культуры -Таллин Александра, 1992 - С 155

2 Холопова ВII София Губайдулина: монография. Интервью Энцо Рестаньо - София Губайдулина. - Изд. 2-е - М.' Композитор, 2008

3 Цепова В С. Числовые тайны музыки Софии Губайдулиной' монографическое исследование - М ■ МПС им П И Чайковского, 2000

4 Kurtz Michael Sofia Gubaidulina a biography / Michael Kurtz, foreword by Mstislav Ros-tropovich, translated by Christoph К. Lohmann, edited by Malcolm Hamrick Brown - Blooming-ton Indiana University Press, 2007 - 337 p - (Russian Music Studies), Курц Михаэль София Губайдулина биография / Михаэль Курц, предисловие Мстислава Росгроповича, перевод Христофа К. Ломанна, редакция Малькольма Хамрика Брауна - Блумингтон: Издательство Университета Индианы, 2007 - 337 с — (Русские музыкальные исследования) Перевод осуществлялся автором диссертации

Научная новизна диссертации во многом сопряжена с исследуемой проблематикой'

1. Впервые специальному научному исследованию подвергается феномен музыкального текста инструментальных сочинений для детей С. Губайдулиной. Детализированные и системные наблюдения и обобщения его смысловой организации позволяют расширить и углубить существующие представления о специфике композиторского стиля.

2. Впервые проведена адаптация дефиниций и методологии семантического анализа (Л Н. Шаймухаметова) к исследованию современного композиторского текста, а также введены новые термины и понятия из смежных с музыкознанием областей наук.

3 Новый аспект в работе возникает в связи с попыткой исследования художественных компонентов: тема, сюжет, герой, персонаж и др. как содержательных структур музыкального текста С. Губайдулиной

4 В научный обиход введены редкие, неисполняемые и неизученные образцы необычной области творчества композитора - инструментальной музыки для детей 60-х - 70-х годов в их полном объёме.

Музыкальным материалом диссертационного исследования послужили инструментальные сочинения для детей С. Губайдулиной. В работу вошли как автономные фортепианные миниатюры, так и составляющие цикл «Музыкальные игрушки». Важная роль в диссертации отведена пьесам сольного и ансамблевого репертуара для других инструментов: трубы, флейты, валторны и виолончели. Исследование смысловой организации музыкального текста детских opus'oB С Губайдулиной проводилось в параллели с другими сочинениями композитора.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы в формировании методологии исследования семантики тона-тембра, этимологии значений интонационной лексики, функций стилевых знаков и, в целом, структурно-смысловой организации современного музыкального текста (в направлении развития теории музыкального текста).

Практическая значимость. Полученные выводы и результаты исследования предполагают и уже получают прикладное применение путём использования в академических курсах «Гармония», «Анализ музыкальных произведений», а также в спецкурсах «Основы совре-

менной гармонии», «Основы музыкального интонирования», «Поэтика музыкального текста», «Чтение музыкального текста», разработанных Лабораторией музыкальной семантики (науч. рук. - док. иск., проф. Л.Н. Шаймухаметова) и кафедрой теории музыки в Уфимской государственной академии искусств. Направленность исследования на процесс расшифровки содержательных структур музыкального текста поможет в формировании аналитического и музыкального мышления музыкантов различных специальностей.

Апробация работы. Диссертация неоднократно обсуждалась на кафедре теории музыки и в Лаборатории музыкальной семантики Уфимской государственной академии искусств и была рекомендована к защите. Подготовлены и прочитаны доклады на международных, всероссийских и региональных конференциях в Уфе (2003 г., 2004 г., 2006 г.), Томске (2004 г.), Владивостоке (2005 г.), Новосибирске (2005 г.), Санкт-Петербурге (2006 г.), Магнитогорске (2003 г., 2006 г.), Орле (2007 г.). По результатам исследования автором изданы 3 статьи: «Фортепианная музыка для детей Софии Губайдулиной (К проблеме «человек и природа»)» (0, 5 п. л.), в том числе 2 статьи в рецензируемых ВАК журналах: «Образ флейты в Сонатине С. Губайдулиной» (0, 3 п. л.), «Герои и персонажи фортепианных пьес для детей Софии Губайдулиной» (0, 5 п. л.). Общий объём опубликованных работ составил 4,6 п. л.

Структуру работы образуют введение, три главы, заключение, библиографический список, а также нотные примеры и нотография.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, показаны её актуальность и степень разработанности, сформулированы объект и предмет, цель и задачи, дана характеристика материалов исследования, определены методологические подходы и терминология.

Глава I. Роль тона-тембра в смысловой организации музыкального текста инструментальных сочинений для детей С. Гу-баидулннои исследует межтекстовые и внутритекстовые процессы семантизации и развёртывания музыкального тона. Здесь изучаются формы его бытия и способы организации в пространственно-временном континууме музыкального текста. Тон анализируется в музыкальном контексте (ритм, тембр, динамика, артикуляция и др ) во взаимодействии с другими тонами. Первостепенное значение для анализа имеет корреляция в музыкальном тоне физико-акустических свойств, энергии напряжения и психологических предпосылок восприятия. Совместно с тембровыми характеристиками они направлены на формирование в авторском контексте метафорических характеристик тона. Последние описываются раздельно с учётом отличной специфики «произнесения» (звуковедения) тона-тембра на духовых инструментах (1. 1) и фортепиано (/. 2).

1. 1. Тон-тембр духовых инструментов посвящен рассмотрению его контекстных претворений в связи с «природной звуковой синкретичностью» (Е.В. Назайкинский)1 Здесь также исследуется формирование «живой» интонационное™ музыкального звука, его выразительности на уровне музыкальной фонетики В работе отмечаются два подхода композитора в реализации потенциальных выразительных возможностей тона на духовых инструментах. Так, первый подход в звуковом воплощении флейтового топа (Сонатина для флейты) отталкивается от традиционной трактовки деревянного духового инструмента как виртуозного. Второй подход характеризуется преобразованием природно-акустических свойств флейты.

В первом случае в музыкальном тексте были выявлены особые виды интонирования на флейте: скачки с быстрой сменой регистров, краткие фразы, «пробежки» арпеджий, репетиции звуков, трели и тремоло. Здесь свободно сочетаются различные приёмы игры и спо-

1 Назайкинский Е В Звуковой мир музыки исследование. - М. Музыка, 1988 - С 98

11

собы артикулирования звука на флейте: «двойной» и «тройной» язык, staccato, legato и portamento в гибкой динамике. В современном авторском контексте они дополняются интонационными находками композитора - краткими смысловыми паузами, которые разделяют интонационное развёртывание на микромотивы, а также обозначают сложный и разнообразный ритмический контур вне тактомет-рической организации мелодической ткани.

Во втором случае в работе описаны способы преобразования флейтового тона в направлении персонификации. Как показал анализ, многочисленные нюансы артикуляции форсируют в тоне-тембре экспрессию. При этом несколько холодноватый, бедный обертонами тон-тембр флейты «оживляется» и превращается в «резонансный» и отвечающий на малейшие перцептивные импульсы

В отношении автора к природному прямому безвибратному тону трубы доминирует новый подход (Две баллады для двух труб и фортепиано, Прелюдия для трубы и фортепиано, «Суюмбика» для двух труб). Детальная артикуляция и тонкая фразировка создают гибкий, «переливчатый» тон-тембр трубы. Присущая медному духовому инструменту «тяжесть» каждого тона, которая усиливается в момент их диатонического сопряжения, в авторском тексте ослаблена путем хроматизации мелодического развёртывания. Подобные свойства тона-тембра С. Губайдулиной направлены на «оестествлсние» a priori малообъёмного по составу обертонов музыкального тона трубы.

Оба духовых инструмента наиболее близки вокально-речевому интонированию. Вместе с тем их речевой прообраз в тексте пьес преломляется по-разному. В одном случае (труба) в мелодике солирующего инструмента выдержана вокальная тесситура звучания, в другом (флейта) - парадоксальным образом вокальный диапазон преодолевается, однако ассоциации с голосом сохраняются и во внево-кальных регистрах инструмента.

Специфика организации тона-тембра флейты и трубы в тексте сочинений С. Губайдулиной во многом определяется мелодической природой обоих духовых инструментов. Линейный тон-тембр предстаёт в различных формах: горизонтальной («тон-нигь»), вертикальной (тон, «расщеплённый» посредством флажолетов), глубинной («тон-фигурация»; «утолщённый тон»), промежуточной («тон-волна» и «линейный сверх-тон»; тон, «расщеплённый» при помощи glissando и ostinato), а также в универсальной форме («тон-точка»). При этом в музыкальном тексте С. Губайдулиной тон-тембр трактуется как само-

ценная, художественно-смысловая единица, наделённая семантическим подтекстом.

Сменяющие друг друга структурно-смысловые формы бытования тона-тембра в композиторском тексте неизменно возвращаются к «первооснове». Развёрнутые тоновые структуры свертываются в тон-«единицу». которая затухает и переходит в иную форму, существующую как бы вне времени и пространства - «тон-беззвучис» или «тон-тишину». Этапы зарождения звучания одного тона, его преобразования и ухода (исчезновения) демонстрируют в авторском тексте процесс персонификации смысловой единицы Он во многом обусловлен тембровой спецификой флейты и трубы. При этом формы и этапы звуковой «жизни» тона-тембра в целом представлены в виде драмы-оппозиции его бытия и небытия.

Формы развертывания тона-тембра в музыкальном тексте С Гу-байдулиной обусловливают возникновение при восприятии тончайших символических подтекстов. «Звуковой образ» инструментального тона-тембра формируется на пересечении оппозиций: «овеществлённого» и «нематериального» тона, звучащего тона и звучащей паузы-тишины, в которых находят отражение «лики» земного и трансцендентного.

В 1. 2. Тон-тембр фортепиано рассматриваются художественные возможности тона в его тембровом «произнесении» на фортепиано. Одна грань авторской индивидуальной выразительности в музыкальном тексте С. Губайдулиной проявляется в опоре на инструментальную специфику самого фортепиано, отличного по способам звукоизвлечения и интонирования от духовых инструментов, другая - в преобразовании природно-акустических свойств тона-тембра фортепиано

Так, в работе отмечается звучная и отчасти ударная природа тона-тембра клавишно-струнного молоточкового инструмента. По сравнению с тембрами духовых инструментов, в его тоне a priori отсутствует гибкость, приближенность к «живому», голосовому тону. В то же время широкий звуковой объем монотембрального инструмента содержит богатейшие резонансные возможности, а фактурно-фоническис и звукоритмические эффекты на фортепиано вызывают яркие визуальные и кинестетические ассоциации. Натуральный обер-тоновый спектр формирует многообразные сочетания звуков и призвуков, переводящих энергетическое напряжение звуковой

материи в состояние покоя и наоборот. Эти свойства фортепианного тона-тембра развивает и С. Губайдулина.

Вместе с тем семантизация фортепианного тона у С. Губайдули-ной осуществляется по-новому. Она во многом происходит посредством проникновения автора в сущностные звукотембровые процессы. При этом композитор не прибегает к характерным для музыки Новейшего времени экспериментам с механикой и техникой игры, которые выходят за грани собственных возможностей фортепиано. Оно традиционно с точки зрения механизма звукоизвлечения (им является клавиатура) Однако звуковая палитра инструмента дополняется флажолетными и ударными приемами, а также оригинальными способами звукоизвлечения с участием беззвучно нажатых клавиш и др Они значительно расширяют художественные границы тона-тембра.

В работе описаны два направления обогащения фортепианного тона-тембра в музыкальном тексте миниатюр. В первом - преодолевается его природная «краткость» (тенденция к динамическому затуханию) в выразительное дление. Во втором - тон-тембр фортепиано обретает объём, посредством которого превращается в своеобразную «партитуру» тонов. В обоих случаях отмечается тонкая дифференциация способов «произнесения» тона-тембра на инструменте.

В отличие от «мелодического» тона духовых инструментов, фортепианный тон формируется в опоре на природные качества гармонического и объёмного по звучанию инструмента. Тон-тембр фортепиано предстаёт преимущественно в пространственных формах: вертикальной («расщеплённый тон»; свернутые «тон-созвучие» и «тон-сонор») и глубинной (развёрнутый «тон-сонор»; «тон-сонорная полоса»). Здесь были выявлены особые промежуточные формы тона-тембра («тон-пульсация»; развернутый «тон-созвучие»; «тон-сонорная линия»), В результате при восприятии возникают различные тончайшие метафорические характеристики фортепианного тона-тембра: звучание «туманное», «бесплотное» и «реющее» («Эхо» из цикла «Музыкальные игрушки», «Трубач в лесу»), «струящееся» и «расплывчатое», «резкое» и «шероховатое» («Птичка-синичка»), «мягкое» и «вязкое» («Апрельский день»), «колючее» и «дребезжащее» («Дятел»), «гладкое», «прохладное» («Песня рыбака») и др.

В диссертации описаны процессы образования тона-тембра фортепиано посредством его собирания в целостную и сложно органи-

зованную смысловую единицу текста (обертоновые созвучия, сонорные комплексы и др.) Её уникальное свойство заключается в восприятии группы тонов как одного тона, обладающего множественной звуковой высотой.

Ведущее значение в семантизации тона-тембра фортепиано принадлежит колористической и сонорной сторонам его «звукового образа». Они выявляют в тоне-тембре яркие метафорические свойства, связанные со сферой внемузыкального Тем самым в авторском контексте происходит слияние интра- и экстрамузыкальных качеств звучания тона-тембра и формирование его «микромира» подобно «макрокосмосу»

Глава II. Внемузыкальные компоненты интонационной лексики инструментальных сочинении для детей С. Губайдулиной.

Одновременно с формированием художественной специфики тона-тембра в композиторском тексте осуществляется процесс межтекстовой миграции, включения и внутритекстового преобразования интонационно-лексических единиц, знаковая функция которых проявляется наиболее интенсивно. В диссертации они описываются как различные по виду (семантические фигуры и инструментальные клише общих форм движения), структуре (простые и сложные), объему (лаконичные и развёрнутые), этимологии (мигрирующие из интертекста и сформированные в авторском контексте), а также по типу музыкального выражения

Функционирование интонационно-лексических единиц рассматривается с точки зрения образования первичных и вторичных смысловых значений, а также контекстной семантики. В процессе анализа было выявлено, что в семантизации и формировании художественного статуса музыкальных знаков внутри текста участвуют внетекстовые прообразы живописный сюжет, литературное повествование, игровая театрализация и кинематографические принципы. В этой связи логика структурно-смысловой организации интонационной лексики во многом подчиняется механизмам: 1) специфически музыкальным, но направленным на эффекты звуковой визуализации, 2) общим для различных видов искусства (музыки, а также живописи, литературы, театра и кинематографа), 3) внемузыкальным и проявляющимся в музыкальном тексте на основе эквивалентных связей неоднородных языковых систем и законов синестезии. Поскольку знаки живописи, признаки литературы, театра и кинематографа обладают

индивидуальной спецификой, их проявление в музыкальном тексте С. Губайдулиной рассматривается раздельно.

В 2. 1. изучается семантизация лексических единиц текста, которые обретают функции знаков живописи. При включении в музыкальный контекст, а также в процессе взаимодействия друг с другом они формируют черты музыкального пейзажа.

В тексте миниатюр С Губайдулиной наряду с семантическими фигурами инструментальной, речевой и пластической природы присутствуют музыкальные знаки, структура которых аналогична живописным (графическим) элементам, точка, линия, пятно, круг и абрис. Они наиболее ярко ассимилируют в звучании компоненты «рисунка» Интонационно-лексические единицы выполняют множественные функции в авторском тексте: формируют голосовые и пластические характеристики птиц и зверей, передают различные состояния природы и эмоциональные реакции автора на «видимые изображения», а также запечатлевают человека на лоне природы. В этой связи многие семантические фигуры и инструментальные клише в тексте сочинений играют роль «сюжетно-ситуативных знаков». Мигрируя из текста в текст, они формируют целостные музыкально-образные представления . С одной стороны, эти знаки являются атрибутами места действия и направлены в пьесах С. Губайдулиной на воплощение «сюжета» созерцания человеком явлений природы. При этом a priori незнаковые элементы текста берут на себя функцию музыкальных знаков, воссоздающих в миниатюрах образы воздушной, водной и огненной стихий, а также пространства, времени и тишины. С другой стороны, «ситуативные знаки» представляют человека через сюжетное действие на природе, музицирование и праздничное народное гулянье

Описание процесса смыслообразования в музыкальном тексте пьес С. Губайдулиной велось в различных направлениях. В одном случае была определена специфика претворения композитором широко известных семантических фигур с закрепленными значениями (развёрнутая трель и свернутая трель, знак свирели, роговый сигнал, бурдонный знак, интонация скороговорки, фигура притопа, интонация лирической сексты и др.). В другом - были обнаружены новые музыкальные знаки с устойчивой контекстной семантикой, сформированные автором (семантическая фигура печали и авторская инто-

нация, семантические фигуры капели и капель дождя, просветления и

др)-

В процессе анализа было выявлено, что структурно-смысловые формы и взаимодействие лексических единиц в музыкальном тексте во многом подчинены живописным закономерностям освещения и колорита, равновесия и перспективы. Здесь участвуют оппозиции: «фигура - фон», «большой - малый», «тяжёлый - лёгкий», «низкий -высокий», «близкий - далекий», а также приемы «утяжеления» (в том числе графический эффект иррадиации), тональной (цветовой) перспективы, «исчезающей точки», законы линеарной симметрии и др.

Ключевую роль в процессе формирования внемузыкальных значений интонационной лексики играет механизм звукописания (звукоподражания и звукоизображения) Он направлен на визуализацию музыкального пейзажа: картин природы, ее обитателей (птиц, зверей) и образа человека. Подчеркнём, что при отображении автора сохраняется главное свойство лирического высказывания - единство изображаемого и выражаемого

В воплощении С. Губайдулиной музыкального пейзажа были отмечены две его разновидности. В одной ситуации (2. 1. 1. Знаки пейзажа) в роли героев музыкальных «картин» выступают птицы и звери. При этом человек предстает наблюдателем явлений природы, и его эмоциональные реакции отождествляются с образом автора («Апрельский день», «Птичка-синичка», «Дятел», «Лосиная поляна» и «Эхо» (из цикла «Музыкальные игрушки») для фортепиано, «Звуки леса» для флейты и фортепиано). В другой - человек запёчатлён в ситуации взаимодействия с живым, одухотворенным миром природы (2. 1. 2. Сюжетно-живописные знаки). Он становится участником сюжета и поэтому «озвучивает» позицию автора опосредованно («Трубач в лесу», «Песня рыбака» и «Песенка» для фортепиано, «Татарская песенка» и «Праздник» для двух труб). В двух обозначенных ситуациях возникает своего рода «внутренний» и «внешний» диалог человека с природой

В 2. 2. Признаки литературы исследуются внемузыкальные компоненты, берущие начало в литературном жанре сказки с его поэтикой. В сочинении для трубы и фортепиано (Сказка) С Губайдулиной признаками сказки являются: картинные образы, тип драматургии (зачин, развитие и концовка), «круговая» композиция (введение в

повествование - рассказ-вымысел о «делах давно минувших дней» -отстранение от повествования и завершение сказки), а также модусы «неопределённого» прошедшего времени («время предания» и «время волшебства»), В процессе анализа было отмечено, что главным героем сказки является Сказитель, «со слов» которого переданы события. По композиционному и интонационному решению Сказка С Гу-байдулиной во многом приближена к фольклорной сказке. Вместе с тем здесь взаимодействуют лексические единицы, различные по интонационно-стилевым истокам, фольклорные, эпох барокко и романтизма, а также XX века В целом композитор в тексте миниатюры создаёт эффект эпической удалённости и особую манеру сказывания, которые являют собой сущность сказки.

В 2. 3. изучаются содержательные структуры, художественная специфика и организация которых во многом коррелирует с признаками театра и некоторыми театральными законами. Посредством семантического анализа интонационной лексики было выявлено, что художественное пространство текста миниатюр для детей С. Губай-дулиной представляет необычный воображаемый «музыкальный театр». В нём участвуют своеобразные герои и персонажи: типизированные персонажи-«маски» («Злая шутка») и персонаж одноимённой сказки Г -X. Андерсена («Дюймовочка»), а также вымышленные герои, не имеющие литературных и театральных прототипов («Кузнец-колдун», «Барабанщик», «Медведь-контрабасист и негритянка», «Лесные музыканты»). Их театральные прообразы весьма опосредованы и предстают в музыкальном тексте с разной степенью отчётливости. Так, в облике героев и персонажей угадываются приметы, с одной стороны, человека, животного и фантастического (полуфантастического) существа, с другой, - механических игрушек («Кузнец-колдун», «Барабанщик», «Дюймовочка» и «Злая шутка») Тем самым они балансируют на грани живого и не-живого, реального и условного.

Герои и персонажи запечатлены в разнообразных сюжетных ситуациях: кузнечного ремесла («Кузнец-колдун»), маршевого шествия с игрой на барабане и трубе («Барабанщик»), танца («Дюймовочка»), а также карнавального действа («Злая шутка»), джазовой импровизации («Медведь-контрабасист и негритянка») и др Игровая стихия обусловливает организацию интонационной лексики в музыке миниатюр по типу театральных ситуаций и мизансцен

Репрезентация героев и персонажей в инструментальных пьесах осуществляется посредством «персонажной интонации» (В.В. Меду-шевский), оплотнённой пластикой и речью и обозначающей их черты и поведение. Её функцию выполняют два типа интонационной лексики: семантические фигуры и клише, представляющие виды линейных движений. Они во многом «оживляют» героев и персонажей и включают их в пространство воображаемых мизансцен.

В диссертации исследуются внутритекстовые функции интонационной лексики. В процессе анализа было обнаружено, что её прямые и переносные - метафорические - смысловые значения направлены на визуализацию «кукольного действия», где герои и персонажи персонифицированы через пластику (шаги, жесты, приседания, прыжки и механические движения), мимику и речь (волюнтативные интонации, просьба, мольба, вопрос, речитация, плач), а также игру на музыкальных инструментах.

Кроме того, анализ смысловой организации интонационной лексики выявил две семантические ситуации. В первой - герои и персонажи представлены как выполняющие одно сюжетно-ситуативное действие (например, Дюймовочка в одноименной пьесе изображена танцующей). Во второй - герои (персонажи) совершают несколько действий попеременно или одновременно, которые часто носят разнонаправленный характер (к примеру, Медведь в пьесе «Медведь-контрабасист и негритянка» показан как музыкант и шагающий зверь).

В одних сочинениях присутствуют вполне узнаваемые портреты-характеры героев и персонажей («Кузнец-колдун», «Барабанщик», «Дюймовочка»), выстроены «театральные мизансцены» («Медведь-контрабасист и негритянка», «Лесные музыканты»), В другой («Злая шутка») - достаточно очевиден театральный сюжет. Он воплощается в тексте пьесы посредством драматического развития отношений действующих лиц, их перемещения в художественном пространстве, изменения характера реплик и т. п.

В создании игровых ситуаций с участием героев и персонажей в сочинениях важная роль принадлежит афористичности и лаконизму стилистических средств. В системе контекстных отношений интонационно-лексические единицы преобразуются, а именно - обретают качества утончённости, «игрушечности» звучания. Этот эффект формируется в опоре на художественные приёмы гиперболизации, детализации, комбинаторики и др.

Художественный мир миниатюр ограничен игровыми «рамками» условного пространства и времени, внутри которых герои и персонажи предстают «живыми», одухотворёнными игрушками. По воспоминаниям о детстве, они являлись для С. Губайдулиной «звучащей материей» и включались «в общий космос музыкальных представлений»1.

Главное внимание в 2. 4. Признаки кинематографа уделяется выявлению внемузыкальных компонентов, истоками которых является искусство кинематографа. Их воплощение в музыкальном тексте во многом опосредовано. Признаками кинематографа являются особые принципы и приёмы смысловой организации музыкального текста. В отличие от сочинений с театрально-сюжетными компонентами здесь отсутствуют тщательно и детально выписанные портреты-характеры. Им на смену приходит иной способ организации содержательных структур музыкального текста. В процессе анализа было выявлено, что лексику группы фортепианных сочинений для детей С. Губайдулиной образуют преимущественно зрительно-пластические знаки. Включённые в контекст убыстрённого темпоритма, они формируют яркие динамико-процессуалъные образные ассоциации.

Результатом последовательного или одновременного совмещения и интеграции значащих единиц текста становится воссоздание в музыке сюжетно-ситуативного действия. Подчеркнем, что посредством темброво-регистровых и динамических сопоставлений музыкальных структур передаются яркие игровые эффекты При восприятии музыки миниатюр рождается зрелищная картина движения множества героев, среди которых присутствутот типажи «массовых» сцен Они «изображены» совместно с перемещающимися в пространстве «одушевленными» предметами (ярмарочная карусель, сани с бубенцами). В результате прослеживаются смысловые параллели между компонентами музыки и кинематографа.

Одним из принадлежащих кинематографу принципов, наблюдаемых в тексте фортепианных сочинений, является принцип монтажа. Здесь в роли «кадров» выступают синтаксически оформленные значащие единицы текста: семантическая фигура, инструментальное клише и смысловая структура. В композиционной и смысловой организациях музыкального текста С. Губайдулиной участвуют

1 Цит по Холопова В Н София Губайдулина монография Интервью Энцо Рестаньо - София Губайдулина - Изд 2-е, доп - М • Композитор, 2008. - С 118

два вида «монтажа»: 1) сцепление различных смысловых единиц текста («Заводная гармошка», «Наигрыш»), аналогичное смене разных кадров в кино, 2) присоединение к смысловой единице её варианта («Волшебная карусель», «Снежные сани с бубенцами»), ассоциирующееся с существующим в кино принципом следования друг за другом однородных кадров. Границу между музыкальными «кадрами» в миниатюрах подчёркивает момент стыка структурно-смысловых сегментов (микросегмснтов) музыкального текста.

В смысловой организации текста миниатюр участвуют кинематографические приемы: стоп-кадра, смены плана, съёмки объекта сверхкрупным планом, движущейся камеры и комбинированных съемок Они функционируют в тексте в специфически музыкальной форме.

В исследовании подчеркивается, что проявление в музыкальном тексте примет кинематографа во многом реализуется через особые пространственно-временные эффекты, которые устанавливают «подвижную точку зрения» (Ю.М. Лотман).

Глава III. Знаки музыкальных стилей в инструментальных сочинеинях для детей С. Губайдулиной исследует интертекстуальные парадигмы (М.Г. Арановский), выполняющие роль стилевых знаков Их формы разнообразны и подвижны. Они включают элементы музыкального языка и речи, технику письма, тембр, смысловые структуры, жанр, внемузыкальные «кочующие сюжеты» и др. Кроме того, знаковые функции стиля как «семиотического объекта» (В.В. Медушевский) проявляются в процессе его редуцирования и межтекстового мигрирования В этой связи в роли свёрнутых знаков стиля часто выступают интонационно-лексические и тематические единицы текста А одним из широко распространенных развернутых знаков стиля является музыкальный жанр с его семантикой, образной системой, типом драматургии и композиционной структурой.

В музыкальном тексте С. Губайдулиной были выявлены и описаны знаки музыкальных стилей эпох средневековья и барокко (3. /), классицизма (3. 2) и романтизма (3. 3).

3. 1. Знаки старинной музыки содержит исследование в музыкальном тексте С. Губайдулиной знаков музыки средневековья (3. 1. 1) и барокко {3. 1. 2). В их роли выступают жанр и техника письма раннего средневекового кондукта (Песенка для ансамбля виолончелей), а также барочных элегии (Элегия для трубы и фортепиано),

токкаты («Пьеса, «Toccata troncata» для фортепиано) и инвенции (Инвенция для фортепиано»). В процессе анализа были обнаружены разные типы межтекстовых взаимодействий. В одном случае композитор воссоздаёт стилевые знаки в новом качестве, а в другом - тонко и детализированно их опосредует, интегрируя с авторским контекстом. Реализация этих подходов осуществляется через «общее», в роли которого выступает «новый», современный языковый контекст.

Первый подход наблюдается в отношении автора к стилевым знакам старинной музыки, принадлежащим вокальной традиции. В музыкальном тексте Песенки для ансамбля виолончелей были выявлены инвариантные свойства кондукта: лексика хорала, тембровая аллюзия на пение, дискантовый стиль письма и новомодальная организация музыкальной ткани Их объединяет основополагающий для стиля старинной музыки «принцип остинатности» (Скребков С.С. Художественные принципы музыкальных стилей. - М.' Музыка, 1973. - С. 23). Несмотря на то, что С. Губайдулина отступает от композиционной модели раннего средневекового кондукта и предельно концентрирует музыкальный материал, в композиторском тексте воссоздаётся свойственный кондукту процесс имманентного звукового движения - самоорганизации. Вариантное развёртывание константных (единообразных и повторяющихся) единиц музыкального текста воплощает в пьесе эстетику дления (пребывания). Quasi-бсспрерывный процесс обновления наполняет художественный текст автора символичностью. В результате он становится открытым для дальнейшего «пересоздания» (М.Г. Арановский) подобно полисемантическому метатексту средневекового музыкального искусства.

Другой стилевой знак выявлен в процессе анализа Элегии для трубы и фортепиано С. Губайдулиной Его выстраивает универсальная для музыкальных текстов барокко смысловая диалогическая структура в виде вертикальной оппозиции' solo (партия трубы) -continuo (партия фортепиано). Композитор акцентирует со-положение автономных и пространственно-детерминированных тематических пластов посредством оппозиций: «quasi-вокэльного и инструментального» интонирования, «торможения и движения», а также времени «статического (время —> пространство) и динамического (время движение)». Эти оппозиции в художественном тексте автора передают магистральную для музыкальной поэтики барокко полифонию смыслов.

Второй подход композитора к претворению стилевых знаков барокко, относящихся к инструментальной традиции, был обнаружен в фортепианных миниатюрах Пьеса, «Toccata troncata» и Инвенция. Здесь ретрансляторами барочных знаков выступают импровизационные жанры в совокупности с интонационной лексикой и ее пространственно-временной организацией.

В работе были выявлены и описаны структура, этимология, специфика преобразования и организации в композиторском тексте риторических фигур барокко: anabasis (восхождение), passus dunuscu-lus (жестковатый ход), saltus duriusculus (жестковатый скачок), circu-latio (вращения), фигура креста и др. Они значительно переосмысливаются и модифицируются Результатом становится органичное проникновение барочных знаков в авторский контекст, благодаря чему семантические фигуры и инструментальные клише барокко почти не различимы при восприятии. Однако они выходят на первый план в аналитическом подходе к музыкальному тексту и его смысловой «расшифровке» исполнителем. При этом особую роль играет графическое оформление нотного текста, придающее ему эстетическую ценность.

Барочные представления о многомерности пространства и времени в пьесах составляют квинтэссенцию миросозерцания современного композитора Так, в диссертации описаны знаки-образы, или иначе - «фигуры времени», которые предстают в тексте С. Губайдулиной в различных ипостасях. Они символизируют быстротечность, дление и неподвижность времени (вневремя) и воплощаются посредством семантических фигур: барочных («чужое») и авторских («свое»). Соположенность стилевых эпох музыки: барокко и современности выражает идею вневремени. Разрыв между исторически отдаленными эпохами исчезает, и возникает осознание личности в безграничном пространстве музыкального космоса.

В сочинениях для детей С. Губайдулиной были выявлены стилевые знаки, обращенные к прообразам музыки классицизма (3. 2). В тексте современного композитора они направлены на претворение музыкальной пасторали со сложившейся в эпоху XVII-XVIII веков системой образов, интонационной лексики и т. п. Так, в композиторском тексте обнаружены черты «кочующего сюжета» охоты, который предстаёт в двух семантических ситуациях: автономно («Охота» для валторны и фортепиано) и как часть светского придворного ритуала

(«Там, вдали» для валторны и фортепиано). По кругу значений они приближены к героической и галантной пасторали. Среди других в музыкальном тексте заметно выделяются семантические фигуры двух видов: звуковые сигначы и ритмопластические знаки, которые выполняют функции «сюжетно-ситуативных знаков» охоты и галантного танца, а также атрибутов места действия - сцен на природе. Их дополняет бурдонньш знак - атрибут «кочующих сюжетов» и сцен сельской жизни. Наряду с семантическими фигурами роль стилевых знаков обретают также языковые элементы. В работе отмечается, что стилеразличительную функцию берёт на себя и тембр солирующей валторны По-видимому, знаки-аллюзии музыки классицизма в тексте С. Губайдулиной становятся проводниками некоей творческой игры в «картины» галантных увеселений. А тонкое «сокрытие» за стилевыми идиомами самопроявления (авторского «тона») несёт отголосок эстетического знака гармонии - меры устремлений человека в эпоху классицизма.

Роль знаков музыки романтизма (5. 3) в сочинении для трубы и фортепиано (Песня без слов) С. Губайдулиной берут на себя жанр песни без слов в совокупности с его интонационно-лексическим наполнением, типом художественного выражения и драматургии. В работе выявляются и описываются признаки жанра песни без слов: кан-тиленность мелодики, функциональная ладово-гармоничсская основа, гомофонный склад и др. Особый лирический «тон» звучанию мелодии придаёт «густой», «матовый» и приглушённый тембр солирующей трубы, который ассоциируется с голосом лирического героя. Семантические фигуры вокально-речевой природы (интонация lamento, фигура вопроса и др.) в мелодии трубы обретают смысловую незавершённость. В целом они направлены на воплощение лирических, но контрастных эмоций-состояний. Смысловое противоречие семантических фигур различной этимологии (интонация lamento и фигура вопроса противостоят фигурам фанфары и catabasis) создаёт характерный для музыки романтизма «внутритематический конфликт», который остаётся «для слушателя неразрешённым» (O.E. Шелудякова)1. Вместе с тем состояние внутреннего разлада лириче-

1 Шелудякова ОЕ Конфликт как социально-психологическая и эстетическая категория в музыкальном искусстве поздпего ромашизма // Проблемы музыкальной науки Российский научный специализированный журнал / гл ред Л Н Шайчухаметор.а - Уфа Нефтегазовое дело, 2008 - № 1 (2) - С. 22 - 23

ского героя-романтика созвучно рефлексии современно автора - композитора. А межститевое напряжение в интонационной материи сочинения нивелирует единый лирический «тон» выражения.

В Заключении диссертации сформулирована позиция автора в отношении к проблеме и выводы, касающиеся специфики смысловой организации музыкального текста инструментальных сочинений для детей С. Губайдулиной. К важнейшим из них относится рождение феномена смысловой организации текста композитора на пересечении интра- и экстрамузыкальных детерминант. Поливалентная система их внутри- и межтекстовых взаимодействия на уровнях тона, интонационно-лексической единицы и стилевого знака формирует полифонию смыслов. Она составляет квинтэссенцию построения музыкально-текстового универсума С. Губайдулиной.

Изу чение текста инструментальной музыки, написанной для детей, выявило специфическую грань художественного мышления композитора. Она связана с эстетикой игры, которая проявляется на разных уровнях музыкального и художественного текста, а также составляет креативную основу самого творческого процесса. В общем, художественный образ мира и его пространственно-временное воплощение в пьесах выстраивают диспозиции: «живое - неживое», «реальное - условное», «конкретное - абстрактное» и «конечное — бесконечное». Его во многом раскрывают поднимаемые композитором общехудожсственные темы: «человек и природа», «человек и сотворенный им мир искусства», «человек и космос» При этом в смысловой организации текста происходит взаимопритяжение двух онтологических констант' «человека играющего» («homo ludens») и «человека созерцающего» («homo meditans»). В результате протягивается связующая нить от художественного «микрокосмоса» к «макрокосмосу»

список

ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Реальное и условное в музыкальном «микрокосмосе» Софии Губайдулиной (на примере фортепианных опусов доя детей) // Русская музыкальная культура на рубеже XIX-XX и XX-XXI веков : Искусствоведческий, культурологический, философский, исторический аспекты: тез. VII студенческой науч -практ. конф. / сост. Е. В. Чернова ; МаГК им. М И. Глинки. - Магнитогорск, 2003 - С. 28 - 29

2. Фортепианная музыка для детей Софии Губайдулиной (К проблеме «человек и природа») // Ядкяр / гл. ред. Р. Н. Баимов ; АН РБ. - Уфа : Гилем, 2003. - № 4. - С. 22 - 30 (в соавторстве).

3. Музыка игры в детских пьесах для фортепиано С. Губайдулиной // Материалы Республиканской науч.-практ. конф. молодых учёных. - Уфа : УГИС, 2004. - С. 6 - 7 (в соавторстве).

4. Художественное пространство игры в фортепианных пьесах для детей Софии Губайдулиной // Современное музыкальное искусство: из века XX в век XXI : материалы Межрегиональной науч.-практ. конф. / ТОМУ им. Э. В. Денисова. - Томск, 2004. - С. 69 -72.

5. О художественно-смысловых параллелях фортепианных пьес для детей С. Губайдулиной с музыкой барокко // Музыкальное содержание : наука и педагогика : материалы III Всероссийской науч.-практ. конф. / отв. ред JI. Н. Шаймухаметова. - Уфа • РИЦ УГАИ, 2005 -С. 295 -318.

6. Принципы кинематографа в творчестве С Губайдулиной (фортепианные миниатюры для детей) // Культура тихоокеанского побережья' материалы III Международной науч.-практ. конф «Новое видение культуры мира в XXI веке» / отв. ред. Г. В. Алексеева , ГИИ, Дальневосточный филиал. - Владивосток, 2005. - С. 63 - 67.

7. «Земное» и «возвышенное» в фортепианной музыке доя детей Софии Губайдулиной // Возвышенное и земное в музыке и литературе : материалы Всероссийской науч.-практ. конф. / сост. и ред. Б. А. Шиндина ; Новосиб. гос. консерватория (академия) им. М. И. Глинки. - Новосибирск, 2005. - С. 204 - 206 (в соавторстве).

8. О некоторых приемах кинематографа в музыке фортепианных пьес для детей Софии Губайдулиной // Проблемы художественного содержания : материалы науч.-практ. конф / отв. ред -сост. В. А Шуранов - Уфа: УГАИ им. Загара Исмагилова, 2006. - С. 49 - 60.

9 Темброобраз возвышенного пения дисканта в симфонии-кантате «Аллилуйя» Софии Губайдулиной // Славянский сборник : материалы Международных Славянских Чтений «Духовные ценности и нравственный опыт русской цивилизации в контексте третьего тысячелетия». Вып. 6 / гл. ред. Н. А. Паршиков. - Орёл : ОГИИК, 2007.-С 159-165

10. Семантика развертывания музыкального тона-тембра (на примере инструментальных сочинений для детей и юношества Софии Губайдулиной)// Художественный текст Автор и исполнитель : материалы Всероссийской науч -практ. конф. молодых ученых. В 2 т. Т. 1 / отв. ред -сост В А. Шуранов. - Уфа ■ УТАИ им. Загара Исмагилова, 2007.-С. 54-67.

11. Образ флейты в Сонатине С. Губайдулиной // Вестник Башкирского университета / гл ред. М. X Харрасов. - Уфа, 2008. -№ 3 - С 595 -598. Журнал, рецензируемый ВАК.

12. Герои и персонажи фортепианных пьес для детей Софии Губайдулиной // Проблемы музыкальной науки : Российский научный специализированный журнал / гл. ред Л Н. Шаймухаметова. -Уфа, 2008 -№ 2 (3) - С. 210 - 214. Журнал, рецензируемый ВАК.

Подписано в печать 16.10.2008. Формат 60х 84 1/16 Бумага офсетная. Печать плоская. Гарнитура Times New Roman. Усл. печ. л. 1,7. Усл. кр.-отг. 1,7. Уч.-изд. л. 1,7. Тираж 150 экз. Заказ № 84.

Отпечатано в Редакционно-издательском комплексе УГАТУ 450000, Уфа-центр, ул. К. Маркса,12

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Башарова, Ирина Раисовна

введение. i. роль тона-тембра высловой организации музыкального текста инструментальныхчинений для детей губайду линой.

1.1. Тон-тембр духовых инструментов.

1. 2. Тон-тембр фортепиано. ii. внемузыкальные компоненты интонационной лексики инструментальныхчинений для детей губайдули-ной.

2. 1. Знаки живописи.

2. 1. 1. Знаки пейзажа.

2. 1. 2. Сюжетно-живописные знаки.

2. 2. Признаки литературы.

2. 3. Признаки театра.

2. 4. Признаки кинематографа.

III. ЗНАКИ МУЗЫКАЛЬНЫХ СТИЛЕЙ В ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫХ СОЧИНЕНИЯХ ДЛЯ ДЕТЕЙ С. ГУБАЙДУ ЛИНОЙ.

3.1. Знаки старинной музыки.

3. 1. 1. Знаки музыки средневековья.

3. 1.2. Знаки музыки барокко.

3. 2. Знаки музыки классицизма.

3.3. Знаки музыки романтизма.

Введение диссертации2008 год, автореферат по искусствоведению, Башарова, Ирина Раисовна

Проблема смысловой организации музыкального текста прочно вошла в современное музыкознание. Вместе с тем её становление и развитие в научном пространстве до сих пор протекает достаточно сложно и неравномерно. Так, всё ещё нуждаются в исследовании и всесторонней оценке содержательные аспекты интра- и экстрамузыкальных компонентов музыкального текста. С одной стороны, - это механизмы формирования художественной специфики собственно музыкального тона и его смыслопо-рождающих функций, реализующихся в имманентной логике организации музыкального текста. С другой, - семантика сложносоставных единиц музыкального текста и их смысловая организация на основе общехудожественных закономерностей. Кроме того, теоретические разработки по данной проблеме, накопленные к настоящему времени, требуют практического осмысления в процессе расшифровки музыкального текста различных эпох с точки зрения музыкального содержания.

Музыкальные явления XX и XXI веков не обделены вниманием исследователей. Именно они находятся на «острие» научных интересов. Однако современные музыкальные тексты сложны для изучения, границы их «семантических зон» (М. Г. Арановский) [9, с. 37] не ясно очерчены. Это во многом связано с непрекращающимся процессом обновления музыкального языка, а также появлением разнообразных техник композиторского письма, принципов звуковысотной организации и т. п. Изучение этих явлений в большей степени привлекает учёных-музыковедов, в то время как процессы смысловой организации текста, коррелирующие со сферами эмоционально-суггестивного и предметного выражения, отходят на второй план. Рассмотрение этих процессов сейчас становится наиболее актуальным, так как даёт возможность наиболее полно и системно раскрыть многоуровневый и комплексный феномен композиторского текста.

Особенно сложны и актуальны для исследования музыкальные тексты композиторов — наших современников. Одним из наиболее ярких композиторов Новейшего времени является София Губайдулина. Поскольку музыкальные тексты композитора в процессе непрекращающегося становления наполняются новыми идеями, то во многом остаются для исследователя «закрытыми» и таят загадки. Здесь, как и в музыкальных текстах многих других современных авторов, знаковые структуры не столь очевидны при восприятии. Зачастую их границы «размыты», а смысловые координаты разнонаправлены. Вариативность и полисемантичность значений порождают в таких текстах многомерность содержания и полифонию художественных смыслов. В этой связи возникает парадокс. Одни свойства авторского дарования вызывают у исследователей ярко выраженный интерес, а другие оказываются за его пределами.

Так, С. Губайдулина известна в музыкальном мире, прежде всего, как композитор-философ1. Вместе с тем иные художественные «измерения» её творческого феномена остаются в «тени», вне поля зрения исследователей. Одно из них связано с изучением необычной области творчества композитора - инструментальной музыки для детей - с точки зрения целостного «интонационно-эстетического тезауруса» (М. К. Михайлов) [104, с. 56]. Оно даёт возможность приблизиться к выявлению новых, порой обозначенных в музыковедческих исследованиях «пунктиром», граней миропостижения автора.

В основе настоящей диссертации лежит теоретическое исследование семантизации и смысловой организации лексических единиц музыкального текста с позиции двух противоположных и вместе с тем взаимосвязанных процессов: имманентно музыкального и интеграционного. Актуальность такого подхода обусловливается самой современной музыкаль

1 Чувство религиозности у С. Губайдулнной очевидно, об этом непосредственно говорит и сам автор, к примеру, в воспоминаниях о детстве: «.когда родители поняли, что я была религиозна, они ужаснулись. Это было запрещено! Так что я начала скрывать свою эмоциональность, религиозную жизнь от взрослых, но она продолжала процветать в пределах меня. Музыка, естественно связанная с религией и звуком, непосредственно стала священной для меня» (цит. по: [193, с. 14]). ной практикой. Здесь, с одной стороны, отмечается культивирование музыкального тона как многосложной звуковой субстанции, с другой, - происходит расширение системы внемузыкальных значений «интонационного словаря» (Б. В. Асафьев) [14, с. 359]. С этой точки зрения особенно показательна малоизученная область творчества С. Губайдулиной - инструментальная музыка для детей1.

Названные факторы также подчёркивают актуальность настоящего исследования, которая заключается в рассмотрении музыкального текста композитора как целостной системы: от мелких смысловых «частиц» текста до крупных знаков, образующих сложное целое. Таким образом, в центре исследования в диссертации находятся явления интертекстуальные и внутритекстовые, конкретные и абстрактные, интра- и экстрамузыкальные, или иначе - музыкального «микро»- и «макрокосмоса»2. Они изучаются в контексте более общей проблемы внутри- и межтекстовых взаимодействий.

Объектом внимания в диссертации явилась интра- и экстрамузыкальная семантика композиторского текста, во многом определяющая его художественную специфику.

Предметом исследования стали механизмы смыслообразования в музыкальном тексте миниатюр.

Целью работы явилось исследование специфики смысловых структур и их организации в музыкальном тексте инструментальных сочинений для детей С. Губайдулиной.

Реализация поставленной цели потребовала решения целого ряда задач, среди которых ключевыми стали следующие:

1. Изучить функции музыкального тона как самозначимой смысловой единицы в тексте композитора.

Сочинения для детей созданы С. Губайдулиной в 60-е - 80-е годы. Они жанрово многообразны. Это камерные инструментальные и вокальные пьесы, песни и циклы, музыка к радиопередаче и к мультипликационным фильмам

2 Понятия «микро»- и «макрокосмос» в настоящей работе употребляются преимущественно по отношению к области интра- и экстрамузыкальной семантики.

2. Определить основные «слагаемые» интонационной лексики и методы её преобразования в авторском контексте.

3. Выявить и описать способы ассимиляции интонационной лексикой внемузыкальных компонентов.

4. Изучить и описать имманентно музыкальные, внемузыкальные и общехудожественные принципы организации текста.

5. Пронаблюдать за процессами межстилевых взаимодействий в композиторском тексте.

6. Определить содержательный потенциал знаковых структур и его роль в воплощении художественного мира автора.

Пьесы для детей С. Губайдулиной притягательны для исследования с названных позиций тем, что в них многосложный художественный мир преломляется сквозь призму двух ликов образа автора: «автора-ребёнка» и «автора-философа». А грань между игровым познанием мира и размышлениями над вечными вопросами бытия становится гибкой, едва уловимой1. Подобное сближение разных способов восприятия автором внутренних и внешних реалий, вероятно, коренится в особом отношении С. Губайдулиной к миру детства, в котором ребёнок видится самоценной личностью с целостным представлением о человеке и мире.

Смысловая нить художественного выражения в инструментальной музыке для детей во многом направлена на приближение автора - взрослого человека - к гармоничному, целокупному ощущению себя и мира, свойственному ребёнку. Подобный содержательный подтекст в том или ином сочинении означает для С. Губайдулиной обретение «вибрирующего

1 В сочинениях для детей С. Губайдулиной стирается, а порой исчезает различие адресатов. По сути, миниатюры представляют, одновременно, «музыку для детей» и «музыку для взрослых». По-видимому, композитор исследует и воплощает в художественной форме мир ребёнка с позиции взрослого человека. Так, в комментариях к ц и кл у« М у зы к ал ь н ы ей гру ш к и» С. Губайдулина говорит следующее: «Этотj:6op-ник я сочиняла как запоздалое посвящение своему собственному детству» (цит. по. [168, с. 118]). Мир ребенка понимается автором пьес как «микрокосмос», который заключает в себе «макромир». Не случайно эстетические категории гармонии и красоты, образующие одну из трактовок понятия «kosmos», а priori присущи детскому восприятию реальности. Кроме того, в пьесах обнаруживается представление композитора о человеке и мире посредством диспозиции «микро»- и «макрокосмоса» (эта концепция возникла в эпоху Возрождения и продолжает развиваться в науке и искусстве до сегодняшнего времени [94]). чувства космического единства» (цит. по: [168, с. 65]). Возможно, поэтому она не идёт по пути упрощения музыкального языка для детей1. Поиск лаконизма, высшей простоты, эстетство формулируют квинтессенцию высказывания о мире в миниатюрах композитора.

В работе инструментальная музыка для детей рассматривается на стыке индивидуального и общего. Этот ракурс исследования усложняется тем, что текст миниатюр (пьесы изложены преимущественно в малых формах) предельно концентрирован по лексическому наполнению и протекающим в нём семантическим процессам. Здесь весом и значим каждый тон, а интонационные элементы при их взаимодействии выстраивают «смысловое поле» множественных ассоциаций и аллюзий. Аналогичные свойства М. Г. Арановский отмечает в музыкальной теме и называет их «парадигматической теснотой» [9, с. 107]. Их изучение особенно сложно и актуально, поскольку в тексте сочинений С. Губайдулиной экстрамузыкальные компоненты достаточно опосредованы и образуют тонкий синтез с интрамузыкальными компонентами. А процессы смыслового развёртывания охватывают одновременно несколько уровней: тона, интонационно-лексической единицы, смысловой структуры и стилевого знака. Исследование этих явлений и процессов в диссертации направлено на прояснение авторского представления о художественном мире.

В контексте проблематики настоящего исследования смысловые структуры музыкального текста С. Губайдулиной рассматриваются в синхроническом аспекте: от «нижнего» уровня - звука и тона (глава I) к «верхнему» уровню - сложносоставных структур текста (глава III), от интраму-зыкальной — к экстрамузыкальной семантике. Помимо иерархии текстовых структур первостепенная роль в данной работе отводится исследованию их семантизации в композиторском тексте, в том числе - выявлению когда-то

1 С точки зрения исполнительской трудности миниатюры различны: от простейших, которые предназначены для начального этапа обучения детей, до сложных пьес для юношества. Примечательно, что отдельные образцы часто исполняются не детьми. К примеру, известны записи цикла «Музыкальные игрушки», а также пьес Инвенция и «Toccata troncata» в исполнении пианистки Beatrice Ranchs (CD-853 Digital). существовавших и сохранившихся значений, а потому часто постигаемых в процессе восприятия интуитивно. Эти свойства лексических единиц музыкального текста М. Г. Арановский определяет как «сокрытие знака» [9, с. 334]. Кроме того, анализ этимологии значений, системы взаимодействия с контекстом и отношений между смысловыми единицами позволяет определить авторскую позицию в формировании художественного пространства текста.

Среди входящих, в данный комплекс проблем необходимо обозначить вопрос о неповторимой авторской интонации, которая является константной на протяжении творческого пути композитора. С одной стороны, авторский «тон» «разлит» в интонационной ткани сочинений, ощутим в каждом выражении, с другой, - позицию автора репрезентируют лаконичные знаковые структуры текста в виде «слов от автора». В этой связи важно определить их роль в смыслообразовании музыкального текста сочинений.

Попутно отметим, что семантические процессы в музыкальном тексте миниатюр отчасти предопределяют программные названия, выполняющие функцию исходных внемузыкальных стимулов.

Смысловая многогранность музыкального текста сочинений для детей С. Губайдулиной обусловлена богатством образов, сюжетов, тем и идей, музыкальных приёмов, характерных для композитора XX-XXI веков1. В этой связи нельзя не отметить интерес в отечественном музыкознании к отдельным наиболее известным пьесам, в частности, фортепианного цикла «Музыкальные игрушки». Наблюдения авторов касаются особенностей тематизма и композиционной структуры [67; 118], музыкального язы

К написаниюфортепнанной музыки'для детей обращались и'обрашшотся выдающиеся отечественные и зарубежные композиторы XVII-XXI веков: Б. Барток, И.-С. Бах, Л. ван Бетховен, А. Веберн, Э. В. Денисов, А. Казелла, 3. Кодай, А. К. Лядов, Ф. Мендельсон, Н. Я. Мясковский, С. С. Прокофьев, Н. Н. Си-дельников, В. В. Сильвестров, Д. Скарлатти, С. М. Слонимский, И. Ф. Стравинский, П. Хиндемит, П. И. Чайковский, Д. Д. Шостакович, Р. Шуман, Р. К. Щедрин и др. Авторы воплощают в музыке многообразные художественные темы. К числу наиболее распространённых относятся темы сказки, игры и игрушки, народной жизни, а также «человека и природы», «человека и искусства». ка [23; 67; 118], а также техники композиторского письма [69; 79]1. При этом неизученными остаются семантические и художественные процессы, протекающие в музыкальном тексте инструментальных сочинений для детей С. Губайдулиной. В этой связи в настоящей диссертации посредством дифференцированного и системного анализа смысловых единиц осуществляется попытка осмысления современного текста как многомерного содержательного феномена. Избранный аспект представляется новым и актуальным, поскольку открывает перспективы для дальнейшего исследования глубинных слоев музыкального содержания.

Существенный момент анализа составляет изучение процесса означивания лексических единиц, этимология которых во многом обусловлена прообразами и способами воплощения других видов искусства и художественной культуры.

Как уже отмечалось, в настоящем исследовании организация музыкального текста миниатюр С. Губайдулиной рассматривается в виде «смысловой вертикали»: тон —» интонаг^ионно-лексическая единица —» знак стиля. Каждое из этих явлений изучается системно, то есть с точки зрения структуры, функций (в том числе знаковых), межтекстовой миграции и внутритекстовых преобразований. Вместе с тем формирование смысловых единиц в авторском тексте осуществляется преимущественно симуль-танно2. Поэтому процессы их семантизации исследуются также с позиции развёртывания в «смысловую горизонталь» (к примеру, функции тона, участвующие в формировании интонационно-лексических единиц).

В связи с изложенным выше необходимо подчеркнуть, что актуальность изучения процессов семантизации тона, интонационно-лексической единицы и иностилевого знака во внутритекстовом пространстве инстру

- ' Вместе с тем необходимо отметить, что серийная-тех ника~обнаруживаетс я лишь в некоторых образцах" вопреки утверждению одного из авторов [79, с. 184].

2 Поскольку и отдельный тон, и интонационно-лексические единицы охватывают одновременно область интра- и экстрамузыкальных значений, которые в музыкальном тексте С. Губайдулиной часто взаимосвязаны и перетекают друг в друга, в диссертации предлагается условное разделение и последовательный анализ данных структурно-смысловых элементов текста с точки зрения имманентно музыкальных, либо внемузыкальных свойств. ментальных сочинений С. Губайдулиной даёт возможность постигнуть наиболее общие (системные) и индивидуальные (частные) закономерности смысловой организации современного текста.

Музыкальным материалом диссертационного исследования послужили инструментальные сочинения для детей С. Губайдулиной1. В работу вошли как автономные фортепианные миниатюры, так и составляющие цикл «Музыкальные игрушки». Важная роль в диссертации отведена пьесам сольного и ансамблевого репертуара для других инструментов: трубы, флейты, валторны и виолончели. К числу анализируемых opus'oB привлечены многочисленные неизвестные и неизученные сочинения композитора. В целом выбор музыкального материала и образцов в диссертации продиктован стремлением дать наиболее полное представление о художественных возможностях музыкального текста необычной области творчества С. Губайдулиной. Исследование смысловой организации музыкального текста детских opus'oB С. Губайдулиной проводилось в параллели с сочинениями, принадлежащими к различным жанрам и относящимися к разным периодам творчества композитора.

С целью выявления в авторском тексте интонационных аллюзий и цитат, а также художественно-смысловых связей со знаками «интертекстуального пространства» (М. Г. Арановский) [9, с. 153] в музыкальный материал включены некоторые образцы из клавирных сочинений И.-С. Баха, гимн «Mira lege» и протестанский хорал «О, Ewigkeit, du Donnerwort» (О, Вечность, громовое Слово»).

Методы исследования и терминология. Избранный в диссертации ракурс обусловил взаимодействие методологических оснований, сложившихся в разных областях знания: музыкознании, семиотике, искусствознании, психологии и философии. В работе осуществляется опора на фундаментальные исследования в области теоретического музыкознания: тео

1 Они репрезентируют, по классификации В. Н. Холоповон, преимущественно первый этап зрелого периода творчества композитора (1965 - 1977) [168, с 114]. рию музыкальной темы, теорию музыкального жанра и стиля. Вместе с тем импульсом в определении позиции автора настоящей работы явился семиотический подход. Его конкретизация в трудах по теории музыкального и художественного текста стала наиболее оптимальной и универсальной в постижении основных закономерностей смысловой организации музыкального текста С. Губайдулиной. В этой связи различные по объёму и этимологии единицы музыкального текста: тон, интонационно-лексическая единица и стилевой знак рассматриваются в диссертации как выполняющие смысловые, в том числе знаковые, функции и наделённые художественной спецификой. А изучение их интра- и экстрамузыкальной семантики стало возможным благодаря фокусированию исследовательского взгляда на музыкальном тексте как подвижной полисистеме, включающей в себя музыкально-языковые и «иноязычные» семиотические образования.

Первостепенными для выявления смысловой роли звука и тона, выполняющих функцию интрамузыкальных компонентов в музыкальном тексте С. Губайдулиной, явились ценностные установки, данные в работах учёных-музыковедов Б. В. Асафьева [14] и М. Г. Арановского [II]1. Эти установки определили целесообразность разделения в настоящей диссертации понятий «звука» и «тона». Так, в асафьевской триаде звук - тон — интонация музыкальному тону отводится роль «интонационного осмысления тембра и ритма» (цит. по: [116, с. 187]). Продолжает эту традицию концепция М. Г. Арановского, где тон («реальный тон») является формой произнесения «абстрактного тона», его интерпретацией [8, с. 83]. Действительно, семантизация тона во многом происходит в музыкальном контексте (ритм, тембр, динамика, артикуляция, способы звукоизвлечения и др.) и в процессе взаимодействия с другими тонами. В этой связи в настоящей работе предпринимается попытка уточнения специфики выше названного процесса. Это позволили осуществить наблюдения исследователей над от

1 Как известно, в отечественном (советском) музыкознании труды Б. В. Асафьева [14] послужили толчком к выдвижению масштабной проблематики знаковых единиц музыкального текста. Значительный потенциал, выводящий вектор развития музыкальной текстологии на концепционный уровень, сформировался в исследованиях М. Г. Арановского [9]. дельными свойствами звука и тона: физико-акустическими, энергетическими, психологическими, метафорическими, содержащиеся в работах Э. Курта [74], Е. В. Назайкинского [106], А. Андреева [6], М. А. Аркадьева [12], Л. П. Казанцевой [59], Е. А. Магницкой [94], М. А. Кокжаева [63] и др. Благодаря чему появилась возможность обозначить формы и функции тона в музыкальном тексте С. Губайдулиной, направленные к формированию его семантического статуса (Глава I).

Подчеркнём, что музыкальный тон в настоящем исследовании трактуется как мельчайший выразительно-смысловой элемент текста, «геномом» которого является музыкальный звук. Особую роль в семантизации тона в музыкальном тексте С. Губайдулиной играет тембр. Посредством изучения темброво-акустических и энергетических возможностей, а также предпосылок восприятия музыкального тона-тембра в композиторском тексте определяются его художественные свойства. Не случайно для С. Губайдулиной «как целостность музыкального звука (тона), так и его отдельные параметры <.> наполнены ценностными смыслами» [168, с. 291]. Одним из ключевых моментов в диссертации стало рассмотрение музыкального тона в аспекте формирования его метафорических характеристик, которые «балансируют» на грани «внутренних» (природных) и «внешних» качеств. В целом в диссертации музыкальный тон исследуется как способный накапливать интра- и экстрамузыкальную семантику.

Приоритетная роль в диссертации принадлежит анализу музыкального текста С. Губайдулиной с позиции его знаковой вариативности и способности к смыслопорождению. В этой связи настоящее исследование складывалось в русле теории музыкального текста (М. Г. Арановский, JI. Н. Шаймухаметова и др.). Так, подвижную «партитуру» музыкального текста композитора формируют интертекстуальные взаимодействия интонационно-лексических единиц. Непосредственное отношение к настоящей работе имеет концепция М. Г. Арановского о формировании разного типа текстов посредством интертекстуальной парадигматики [9].

При анализе внемузыкальных компонентов лексического «словаря» инструментальных сочинений С. Губайдулиной (Глава II) осуществляется опора на методологию и терминологию семантического анализа, разработанные в трудах JI. Н. Шаймухаметовой1. В работе применяется понятие интонационной лексики [184, с. 3] как совокупности устойчивых интонационных оборотов с закреплёнными значениями2. Её неотъемлемой составляющей является семантическая фигура (JI. Н. Шаймухаметова) [183, с. 96], которая рассматривается в работе как единица музыкального текста, способная накапливать вторичные значения и открытая к активному взаимодействию с музыкальным контекстом.

С одной стороны, метод семантического анализа позволил конкретизировать исследование процесса миграции в музыкальном тексте современного композитора бытующих в музыкальной практике прошлого и настоящего интонаций и оборотов с закреплёнными значениями (внетекстовая семантика). С другой стороны, - он дал возможность выявить и описать интонационно-лексические единицы (семантические фигуры и инструментальные клише), сформированные в авторском контексте (контекстная семантика). Ключевыми для постижения этих и других семантических процессов явились механизмы формирования первичных (прямых) и вторичных (переносных) значений семантических фигур, где в роли контекстных «регуляторов» выступают элементы музыкального языка (тембр, регистр, лад, динамика и др.). Они воздействуют на семантические фигуры, «преобразуя и трансформируя заложенные в них значения» [184, с. 104 — 105]. Семантический подход к музыкальному тексту является одним из актуальных в современном отечественном музыкознании и открывает новые

1 СмТГШаймухаметова Л. Н7 «Семантический анализ музыкальной темы» [184] и «Мигрирующая интонационная формула и семантический контекст музыкальной темы» [180].

2 В трудах отечественных музыковедов подобные интертекстуальные образования обозначаются терминами «общезначимая интонация» (Б. В. Асафьев) (цит. по: [116, с. 224]), «интонационный стереотип» (М. Г. Арановский) [9, с. 334], «лексема» (В. Н. Холопова) [165, с. 71], «мигрирующая интонационная формула» (Л. H. Шаймухаметова) [180, с. 16], «семантическая фигура» (Л. Н. Шаймухаметова) [183, с. 96] и многими др. возможности для проникновения в сложно организованное текстовое пространство музыки Новейшего времени1.

Отправной точкой в процессе исследования знаков различных стилей в музыкальном тексте С. Губайдулиной (Глава III) явились теоретические обоснования знаковой функции музыкального стиля (М. К. Михайлов [104], В. В. Медушевский [98; 100]), а также наблюдения за межстилевыми взаимодействиями в пространстве музыкального текста (М. Г. Арановский

9]).

Необходимые предпосылки для изучения и конкретизации1 экстрамузыкальных компонентов в музыкальном тексте сочинений С. Губайдулиной создали работы музыковедов, посвящённые проблеме корреляции музыкальных структур с экстрамузыкальными реалиями. Наиболее ценными для исследования явились выводы об ассимиляции лексическими единицами вербального (речь) и визуального (пластика) способов коммуникации, пространственно-временных образов, различных явлений культуры и л т. п. Они содержатся в работах М. Г. Арановского [9] , В. В. Медушевского [97], В. Н. Холоповой [165] , JI. Н. Шаймухаметовой [180] и многих др.

Попутно отметим, что важными для настоящего исследования стали наблюдения над внемузыкальными: живописными, театральными и кинематографическими тенденциями в музыке композиторов различных эпох, в особенности XX века. Они изложены в работах А. Н. Луневой, С. Савенко, О. В. Синельниковой, Т. С. Сорокиной и др. Музыковедами рассматриваются процессы синтеза искусств [134; 144], синтетическая природа художественного мышления композиторов [136], роль некоторых кинематогра

1 Тем более, что теоретические положения в сфере музыкальной текстологии всё ещё требуют углублённого изучения на материале разных эпох, в том числе XX-XXI веков.

Различие интра-иэкстрамузыкальноГ! семантики в коитексте сонатно-симфонического цикла исследует и описывает М. Г. Арановский. Обозначенные им онтологические функции «действия, .\tedumaijuu, игры и перехода от индивидуального к общему» [10, с. 309] помогают обозначить грани миросозерцания автора в инструментальных пьесах для детей.

В. Н. Холопова отмечает присутствие в музыке универсальных механизмов - «специального» и «неспециального» содержания. К последнему исследователь относит явления других видов искусства, предметного мира и мира человеческих эмоций [171]. фических приёмов в музыке [134; 136]а также проявление внемузыкаль-ных компонентов в композиторском тексте [30].

Поскольку восприятие внемузыкальных представлений содержит естественные предпосылки в системе «межчувственных ассоциаций» человека [34, с. 89], то есть функционирует на уровне синестезии (греч. sy-naisthesis - совместное чувство, одновременное ощущение)2, в диссертации были привлечены научные обоснования, сложившиеся в работах Б. М: Га-леева [34; 172], И. J1. Ванечкиной [172], Н. П. Коляденко [64] и др.

Как уже отмечалось, в диссертации решается задача исследования знаковых структур музыкального текста, кодирующих и передающих информацию, сложившуюся за его пределами. Выявление внемузыкальных компонентов музыкального текста становится возможным благодаря тому, что в работе устанавливается эквивалентность между разнотипными знаковыми структурами: музыкальными живописными, литературными, театральными и кинематографическими. В этой связи важное методологическое значение при определении и описании внемузыкальных значений интонационной лексики и логики её смысловой организации в композиторском тексте имели труды по типологии культуры.

Первоосновная роль в определении общих для музыкального и художественного текстов механизмов смыслопорождения в настоящей работе принадлежит результатам исследований Ю. М. Лотмана [91]. Так, для изучения процесса включения в музыкальный текст способов воплощения других видов искусства, в диссертации вводятся термины: «искусство в искусстве»3, «музыка в музыке», «стиль в стиле», «жанр в жанре», «тембр в тембре» по аналогии со сложносоставной смысловой структурой «текст в тексте» [92, с. 155].

1 Эти вопросы изучаются преимущественно на материале сочинений концертно-симфонического и сценических жанров;- —---—--------—— " ' — Известно, что ассоциативные связи образуют различные чувства: зрение, слух, осязание, вкус и обоняние. Типичным примером синестезии является цветной слух.

3 Этот процесс, на наш взгляд, особенно актуален в музыке XX века. «Искусство второй половины XX в., - пишет Ю. М. Лотман, - в значительной мере направлено на осознание своей собственной специфики. Искусство изображает искусство, стремясь постигнуть границы своих собственных возможностей» [91, с. 379].

Выявление внемузыкальных компонентов в композиторском тексте также обусловило обращение к работам, направленным на изучение специфики изобразительных видов искусства (Р. Арнхейм [13], В. В. Кандинский [61], А. И. Лапин [78], Б. В. Раушенбах [129], П. А. Флоренский [151] и др.), театра (Б. Брехт [24], А. Н. Павленко [117], Н. И. Смирнова [140] и др.) и кино (Л. В. Кулешов [72], Ю. М. Лотман [89], М. И. Ромм [132], С. И. Фрейлих [152], С. М. Эйзенштейн [187] и др.). С этой же целью в работе к музыкальному анализу адаптированы искусствоведческие термины.

Определение универсальных и индивидуальных закономерностей в текстовой и художественной организации инструментальных сочинений С. Губайдулиной стало возможным благодаря опоре на научные основания, изложенные в работах литературоведов и культурологов М. М. Бахтина [19], А. Н. Веселовского [28], Д. С. Лихачёва [83], В. Я. Проппа [124], Б. А. Успенского [150], Й. Хёйзинги [154] и др. Существенные моменты наблюдений за процессами смыслообразования авторского текста в диссертации реализуются посредством изучения общехудожественных механизмов изображения и выражения. Их проявлениями в музыке являются механизмы звукописания (звукоизображения и звукоподражания) и звукотворения.

С целью прояснения в музыкальном тексте сочинений для детей авторской художественной позиции были привлечены труды психологов (Л. С. Выготский [32], Л. Ф. Обухова [114]) и философов (А. Грюнбаум [42], Г. Рейхенбах [130], Д. Т. Судзуки [146], М. Хайдеггер [153] и др.).

Наконец, следует ещё раз подчеркнуть, что изучение смысловой организации музыкального текста С. Губайдулиной в настоящем исследовании направлено на постижение специфики содержания музыки. В этой связи ценными для диссертации явились разработки в области теории музыкального содержания (В. Н. Холопова [165], Л. П. Казанцева [59], А. Ю. Кудряшов [70]) и музыкальной поэтики (М. Н. Лобанова [84], Е. А. Магницкая [94] и др.). Описание содержательного пласта музыкального текста ведётся в работе с привлечением категорий автора, художественной темы, идеи, сюжета, а также образа, героя, персонажа и др.

Безусловными источниками, оказавшими влияние на исследование текста инструментальных сочинений для детей в пространстве метатекста С. Губайдулиной, явились музыковедческие книги о творчестве композитора: монографии В. Н. Холоповой «Шаг души» [168] и В. С. Ценовой «Числовые тайны музыки Софии Губайдулиной» [175], а также книга М. Курца «София Губайдулина: биография» [193]1.

Ценными для настоящей диссертации явились высказывания С. Губайдулиной, в которых она часто в особой — метафорической - форме поясняет своё отношение к музыкальному тону, инструментам, раскрывает образно-смысловые подтексты созданных ею сочинений. В работе были использованы сведения из опубликованных автобиографических материалов (воспоминания, авторские аннотации и т. п.).

Структуру работы образуют введение, три главы, заключение, библиографический список, а также нотные примеры и нотография.

В Главе I. Роль тона-тембра в смысловой организации музыкального текста инструментальных сочинений для детей С. Губайдулиной рассматриваются процессы формирования тона-тембра духовых инструментов и фортепиано в авторском тексте. Этот ракурс исследования смысловых единиц музыкального текста включает выявление и описание структуры и художественных функций музыкального тона, а также разного рода темброво-акустических эффектов, направленных на обозначение его «семантического поля».

В Главе И. Внемузыкальные компоненты интонационной лексики инструментальных сочинении для детей С. Губайдулиной исследование сконцентрировано на этимологии значений интонационно-лекси

1 Kurtz Michael Sofia Gubaidulina: a biography / Michael Kurtz, foreword by Mstislav Rostropovich, translated by Christoph K. Lohmann, edited by Malcolm Hamrick Brown. - Bloomington: Indiana University Press, 2007.

- 337 p. - (Russian Music Studies); Курц Михаэль София Губайдулина: биография / Михаэль Курц, предисловие Мстислава Ростроповича, перевод Христофа К. Ломанна, редакция Малькольма Хамрика Брауна.

- Блумингтон: Издательство Университета Индианы, 2007. - 337 с. — (Русские музыкальные исследования). Перевод осуществлялся автором диссертации. ческих единиц и логике их организации в композиторском тексте. При этом на первый план выходит изучение механизма перевода свойств вне-музыкальных знаков и признаков в музыкально-выразительные структуры, а также выявление в музыкальном тексте общехудожественных принципов смыслообразования.

В Главе III. Знаки музыкальных стилей в инструментальных сочинениях для детей С. Губайдулиной детерминантой исследования становится выявление специфики интертекстуальных образований в виде стилевых знаков в музыкальном тексте композитора. Здесь, с одной стороны, изучаются знаки различной этимологии и видов (типология), а с другой, - вариативность авторского подхода к их преломлению. В процессе исследования предпринимается попытка познать наиболее общие и универсальные моменты в воплощении композитором художественных «реалий».

Структура работы отражает движение исследования от музыкального тона-тембра, интонационно-лексических единиц — к изучению стилевых знаков в музыкальном тексте инструментальных сочинений С. Губайдулиной.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Смысловая организация музыкального текста инструментальных сочинений для детей Софии Губайдулиной"

заключение

Наблюдения над смысловой организацией музыкального текста инструментальных сочинений для детей С. Губайдулиной позволяют сделать некоторые общие выводы.

1. Музыкальный текст необычной области творчества С. Губайдулиной представляет собой многомерный целостный художественный феномен, который рождается на пересечении интра- и экстрамузыкальной детерминант. Они, с одной стороны, противоположны, а с другой, им свойственно взаимопритяжение. Здесь имманентно музыкальные и интеграционные процессы протекают посредством внутритекстовых и межтекстовых взаимодействий. Эти «сквозные» механизмы формирования художественных значений охватывают разные иерархические уровни музыкального текста как системы.

Обращает на себя внимание, что в статусе смысловых единиц музыкального текста выступают: музыкальный тон-тембр, интонационная лексика (семантические фигуры и разнообразные клише), сложносоставные структуры текста, а также знаки стиля. Они действуют в авторском тексте параллельно и в то же время наделены содержательной самостоятельностью, что в совокупности формирует полифонию смыслов.

Подчеркнём, что семантизация музыкальных структур в авторском тексте подчиняется общим и вместе с тем индивидуальным законам. Так, каждая из единиц «оформлена», наделена смысловыми (в том числе знаковыми) функциями, вступает во взаимодействие с музыкальным контекстом и преобразуется в направлении наращивания смысловых значений. Таким образом, процесс семантизации единиц лежит в основе построения музыкально-текстового универсума С. Губайдулиной.

2. Анализ музыкального текста миниатюр выявил, что процессы семантизации совершаются уже на тоновом уровне. При этом преобразования музыкального тона направлены от звуковой и акустической субстанции к обретению им смысловой функции. В музыкальном тексте С. Губайдулиной тон-тембр духовых инструментов и фортепиано функционирует в различных формах: точка, линия, пятно и др. В том числе его выстраивает обертоновая и высотная множественность. Музыкальный тон-тембр ассимилирует широкий спектр метафорических характеристик, имеющих преимущественно синестетическую (внемузыкальную) основу. Он предстаёт как системное явление, имеющее внетекстовой «прообраз» в виде музыкального звука как физико-акустического феномена. Заключённые в тоне-тембре энергия напряжения и уровень экспрессии реализуются в композиторском тексте, благодаря чему тон преобразуется в саморазвивающуюся единицу1.

В семантизации музыкального тона ярко обозначены два направления: центростремительное и центробежное. С одной стороны, в тексте сочинений С. Губайдулиной был обнаружен процесс эмансипации тона-тембра, который выявляет имманентно музыкальную логику формирования смысла. С другой, - метафорические свойства инструментального тона-тембра, вызывающие при восприятии фоносемантические ассоциации, расширяют его смысловое пространство по направлению к экстрамузыкальным границам. В этой связи феномен музыкального тона-тембра предстаёт в виде уникального и неповторимого «микромира» С. Губайдулиной, «семантическое поле» которого устремлено к «макромиру».

3. Существенный момент проявления авторской позиции по отношению к музыкальному тону образует особая роль тембра, поскольку он непосредственно и тесно сопряжён с областью интонирования тона, его зву-коведения на инструменте. Тон-тембр флейты и трубы во многом персонифицирован посредством «очеловечивания» звучания духовых инструментов, где акцентируется специфика выразительного дления, «вокализации» и дыхания в «произнесении» одного тона и совокупности тонов. Се

1 На наш взгляд, возможные перспективы исследования семантики музыкального тона-тембра связаны с привлечением гипотез, складывающиеся в области синергетики. мантизация тона-тембра фортепиано, в общем, направлена на обогащение его «образа» красочными звуковыми эффектами, образующими своеобразную музыкально-фоническую «сферу» тона. В обоих случаях темброво-акустические свойства выстраивают особую драматургию бытия и приводят к «одухотворению» музыкального тона.

4. Тон-тембр является истоком, «корнем» всего процесса интонационного развёртывания и смысловой организации музыкального текста. Вместе с тем он же заключает в себе и микро-проекцию текста. В этой связи становление тона в музыкальном тексте происходит на основе внутритекстовых процессов развёртывания и свёртывания. Рост и формирование авторского текста из «наименьшей», атомарной единицы становится возможным благодаря деривационным процессам. Тон проходит этапы зарождения, роста, угасания и исчезновения. В результате, как ни парадоксально, происходит формирование его устойчивых контекстных значений.

В тексте инструментальных пьес композитора формируется претворение музыкального тона-тембра как самозначимой смысловой единицы текста, музыкально-выразительного, художественного феномена. Он является концентратом смысла и образует в сочинениях С. Губайдулиной наиболее важный для композитора «метафизический» или «мета-акустический слой» (цит. по: [168, с. 176]). С одной стороны, вырастает художественный «объём» тона, а с другой, - он обретает «безбрежную» хрупкость, сверхтонкость (тон как субстанция) и сопричастность к самой тайне творца и творчества.

5. Интонационно-лексический анализ музыкального текста сочинений продемонстрировал многообразие единиц с относительно закреплёнными значениями: семантических фигур и инструментальных клише. Они различны по конфигурации, этимологии и выполняют множественные функции в тексте. Эти единицы мигрируют в композиторский текст из «интонационного словаря» различных музыкальных эпох, осуществляя межтекстовые процессы. Внутри авторского текста происходит их адаптация и взаимообогащение путём структурно-смысловых преобразований и более стойких модификаций. Наряду с собственно музыкальными компонентами, процесс семантизации лексических единиц во многом определяют внемузыкальные компоненты. Здесь возрастает роль явлений художественной культуры (живопись, литература, театр, кинематограф). Их наиболее яркие приметы ассимилируются интонационной лексикой и становятся её неотъемлемой частью. При этом музыкальные и внемузыкальные прообразы интонационной лексики тесно взаимосвязаны и подчинены специфике воплощения в пьесах, с одной стороны, ярко предметного, а с другой стороны, загадочного и во многом метафорического художественного мира детей.

6. Под воздействием общехудожественных закономерностей процесса смыслообразования в музыкальном тексте возникают новые структурные формы интонационно-лексических единиц. Они во многом выстраиваются сообразно графическим формам: точка, линия, волна, пятно, круг, крест, а также абрис и др. Их ряд включает и своеобразные фигуры-клише общих форм движения. В результате обогащается круг значений композиторской интонационной лексики.

Контекстная семантика пьес С. Губайдулиной включает лексические единицы, репрезентирующие интонационный «почерк» композитора: локализованные в тексте интонация автора, «слова от автора» и др. Вместе с тем интонация автора и его взгляд «разлиты» в музыкальном тексте и направлены на сотворение неповторимого художественного мира.

Межтекстовые аналогии и сравнения обозначили органичное включение инструментальных сочинений для детей в метатекст С. Губайдулиной. Анализ позволил, с одной стороны, определить константные и наиболее общие, системные закономерности авторского стиля, смысловой организации композиторского текста. С другой стороны, - выявить специфику собственно ранее неисследованной области творчества композитора - инструментальной музыки для детей.

7. Процесс семантизации интонационно-лексических единиц в тексте сочинений протекает одновременно (и симультанно) с работой над музыкальным тоном. В этой связи наблюдаются общие механизмы взаимодействия единиц друг с другом и с музыкальным контекстом. Семантизация тона и интонационно-лексических единиц авторского текста определяется универсальными принципами воплощения содержания в музыке, а именно выраэюения (близкого природе самой музыке) и изображения (обусловленного другими видами восприятия). Особую роль в создании наглядных внемузыкальных представлений играет механизм звукописания (звукоизо-браэюения и звукоподражания), где происходит связь интра- и экстрамузыкальной семантики.

Смысловая организация тона-тембра и интонационной лексики во многом направлена на формирование зрительных представлений. Так, знаковые структуры воплощают образы героев и персонажей в определённых сюжетных ситуациях и действии, «рисуют» явления окружающей природы, а также наделяются символическим смыслом. В этой связи многие из них выполняют функцию «сюжетно-ситуативных знаков». При этом сквозным механизмом в формировании предметного содержания интонационной лексики становится звуковая и интонационная визуализация представлений.

8. В музыкальном тексте миниатюр наблюдается сложная поливалентная система взаимодействия интра-и экстрамузыкальных составляющих. Так, в оппозиции «внемузыкальное — музыкальное» возникает взаимообратимая связь её оппонентов. С одной стороны, внемузыкальные факторы во многом предопределяют образование в музыкальном тексте смысловых структур (внемузыкальное —> музыкальное). С другой стороны, имманентные звуковые процессы наделяются смысловым подтекстом (внемузыкальное музыкальное).

9. Процесс смысловой организации интонационно-лексических единиц в музыкальном тексте во многом подчиняется обгцехудожественным принципам, которые обнаруживают связь с внемузыкальным контекстом. При этом в музыкальном тексте миниатюр С. Губайдулиной осуществляется «кодирование» приёмов и механизмов, принадлежащих иным языковым структурам (живописи, литературе, театру и кинематографу).

Роль важных компонентов в содержательной структуре музыкального текста сочинений выполняют универсальные категории времени и пространства, движения и покоя, а также звучания и тишины. Отчасти они озвучены посредством смысловых единиц текста, выполняющих роль символов: точки, линии, круга, креста, а также «фигур времени» и др. Художественные универсалии в музыке сочинений направляют субъективное восприятие слушателя в сторону эстетических и философских обобщений.

10. Важная роль в смысловой организации текста инструментальных сочинений для детей С. Губайдулиной принадлежит включению иностиле-вых музыкальных знаков. Возникнув и откристаллизовавшись в музыке других эпох, они мигрируют в тексте современного композитора. В одном случае знаки иного стиля бытуют в авторском музыкальном тексте в свёрнутой форме, а в другом — в развёрнутой форме в результате чего существенно изменяются их значения и усиливается роль внемузыкальных ассоциаций.

В процессе анализа музыкального текста С. Губайдулиной были обнаружены знаки музыки средневековья, барокко, классицизма и романтизма. Их формы разнообразны: интонационная лексика и её организация; сложносоставная смысловая структура; элементы музыкального контекста, а также техника письма; жанр; «кочующие сюжеты» в совокупности с представлениями о пространстве, времени и движении и др. В результате взаимодействия знаков друг с другом и с авторским контекстом формируются своего рода стилевые модели. В общем, были выявлены два самых общих принципа отношения композитора к стилевым истокам. Первый отражает стремление автора к воссозданию знаков, а второй — к их переосмыслению и органичному слиянию с современным авторским контекстом.

Отметим, что иностилевые знаки включаются в текст С. Губайдулиной в виде сложносоставных структур и формируют семантические ситуации: «музыка в музыке», «жанр в жанре», «тембр в тембре» и т. п. Они способствуют расширению смыслового диапазона композиторского текста.

11. Изучение содержательного плана инструментальной музыки для детей С. Губайдулиной «высвечивает» специфическую грань художественного мышления композитора. Она связана с эстетикой игры, где её объектами становятся все компоненты музыкального текста. В этой связи основу художественного текста детских opus'oB составляют игра-иллюзия и игра-воображение, а также интеллектуальная игра и игра как креативная основа самого творческого процесса. При этом грань между игрой и не-иг-рой становится условной. В результате протягивается связующая нить от музыкального «микрокосмоса» к музыкальному «макрокосмосу».

12. Художественный образ мира в инструментальных пьесах для детей С. Губайдулиной выстраивают общехудожественные темы: «человек и природа», «человек и сотворённый им мир искусства», «человек и космос». При этом в смысловой организации текста происходит взаимопритяжение двух онтологических констант: «человека созерцающего» («homo meditans») и «человека играющего» («homo ludens»). Они во многом определяют драматургию авторского музыкального высказывания в сочинениях для детей.

Композитор обращается в миниатюрах также к темам душевно-эмоционального и мыслительного мира человека, его прошлого и настоящего, времени и пространства и др. Художественный образ мира и его пространственно-временное воплощение в пьесах выстраивают смысловые диспозиции: «живое — неживое», «реальное — условное», «конкретное — абстрактное», «проитое — настоящее» и «конечное — бесконечное». В этой связи многомерность и многоплановость художественного пространства инструментальной музыки для детей С. Губайдулиной открывает новые горизонты для постижения.

Список научной литературыБашарова, Ирина Раисовна, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Абрис // БСЭ / гл. ред. А. Прохоров. - Изд. 3-е. — М. : Сов. энциклопедия, 1970.-Т. 1: А-АНГОБ.-С. 30.

2. Айги, Г. Н. Поэзия тишины Электронный ресурс. / Г. Н. Айги ; сост.

3. Т. Ю. Агеносова, Г. А. Быкова, А. Ю. Шмандюк. Электрон, текстовые, граф., зв., видео дан. и прикладная прогр. (188 Мб). - Чебоксары : Национальная библиотека Чувашской Республики, 2002. - 1 электрон, опт. диск. (CD-ROM) : зв., цв.

4. Айги, Г. Н. Теперь всегда снега. Стихи разных лет : 1955 / 1989 / Г. Н. Айги. М. : Сов. писатель, 1992. - 320 с.

5. Алексеева, И. В. Поэтика жанра в «Сказках» Н. Метнера // Вопросы поэтики и семантики музыкального произведения / И. В. Алексеева ; отв. ред. Jl. Н. Шаймухаметова ; РАМ им. Гнесиных. М., 1998. - Вып. 144 -С. 141 - 159.

6. Алексеева, И. В. Тематизм бассо-остинатных жанров в инструментальной музыке западноевропейского барокко : исследование / И. В. Алексеева. Уфа : JIMC, РИЦ УГАИ им. Загира Исмагилова, 2005. - 298 с.

7. Андреев, А. К истории европейской музыкальной интонационности. Ч. 1 / А. Андреев. М. : Музыка, 1996. - 192 с. : нот.

8. Арановский, М. Г. Вместо введения. Парадоксы музыки XX века // XX век и история музыки. Проблемы стилеобразования / М. Г. Арановский; ред. М. Г. Арановский. М., 2006. - С. 3 - 8.

9. Арановский, М. Г. Интонация, знак и «новые методы» / М. Г. Арановский // СМ. № 10. - 1980. - С. 99 - 109.

10. Арановский, М. Г. Музыкальный текст. Структура и свойства / М. Г. Арановский. М. : Композитор, 1998. - 343 с.

11. Аркадьев, М. А. Хроноартикуляционные структуры в клавирном творчестве И.-С. Баха / М. А. Аркадьев // Муз. академия. № 2. - 2000. — С. 2-13.

12. Арнхейм, Р. Искусство и визуальное восприятие / Р. Арнхейм ; пер. с англ. В. Н. Самохина. М. : Прогресс, 1974. - 392 с.

13. Асафьев, Б. В. Музыкальная форма как процесс / Б. В. Асафьев ; ред. Е. М. Орлова. Изд. 2-е. - J1. : Музыка, 1971.-376 с.

14. Асафьев, Б. В. Русская музыка о детях и для детей / Б. В. Асафьев // СМ. № 6. - 1948. - С. 22 - 31.

15. Асфандьярова, А. И. Интонационная лексика образов пасторали в те-матизме фортепианных сонат Й. Гайдна : исследование / А, И. Асфан-дьярова ; ред. JI. Н. Шаймухаметова. Уфа : Лаборатория музыкальной семантики УГАИ им. Загира Исмагилова, 2007. - 194 с.

16. Байер, К. Репетитивная музыка. История и эстетика «минимальной музыки» / К. Байер // СМ. № 1. - 1991. - С. 106 - 111.

17. Баканурский, А. Жизнь, игра, театральность (исследование в трёх актах с прологом и эпилогом) / А. Баканурский. Одесса : Негоциант, 2004. — 272 с. : ил. - (Историко-культурологическая серия «Сад камней»).

18. Бахтин, М. М. Народная смеховая культура / М. М. Бахтин // Русское народное творчество : хрестоматия по фольклористике / под. ред.

19. Ю. Г. Круглова. М. : Высшая школа, 2003. - С. 476 - 485.

20. Бирюков, С. Н. Импровизационность в музыке и её стилевые типы : ав-тореф. дис. . канд. искусствоведения / С. Н. Бирюков. М., 1981.-24 с.

21. Бобровский, В. П. Функциональные основы музыкальной формы : исследование / В. П. Бобровский. М. : Музыка, 1978. - 336 с.

22. Богатырев, П. Г. Художественные средства в юмористическом ярмарочном фольклоре / П. Г. Богатырёв // Русское народное творчество :хрестоматия по фольклористике / под ред. Ю. Г. Круглова. М. : Высшая школа, 2003. - С. 517 - 526.

23. Боголепова, В. Н. Изобразительный компонент в детской фортепианной музыке российских композиторов второй половины XX века /

24. В. Н. Боголепова // Музыка в современном мире : наука, педагогика, исполнительство : тез. IV науч.-практ. конф. Ч. 1 / отв. ред. И. Н. Ва-новская ; ТГМПИ им. С. В. Рахманинова. Тамбов, 2008. - С. 54 - 57.

25. Валькова, В. Б. Музыкальный тематизм мышление - культура : авто-реф. дис. . канд. искусствоведения / В. Б. Валькова. -М., 1993. - 48 с.

26. Вдов, А. Ф. Валторна в музыке композиторов венской классической школы : автореф. дис. . канд. искусствоведения / А. Ф. Вдов. Нижний Новгород, 2005. - 26 с.

27. Веберн, А. Путь к новой музыке // Лекции о музыке. Избранные письма / А. Веберн ; пер. с нем. В. Г. Шнитке. М. : Музыка, 1975. - С. 11 - 59.

28. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика Электронный ресурс. / А. Н. Веселовский. 2005 - 2008. - Режим доступа : http://www.natahaus.ru/.

29. Внемузыкальные компоненты композиторского текста/ ред.-сост. Л. Н. Шаймухаметова. Уфа : РИЦ УГИИ, 2002. - 120 с.

30. Волошко, С. В. Монологическая и диалогическая речь в структуре музыкального мышления Д. Д. Шостаковича : автореф. дис. . канд. искусствоведения / С. В. Волошко ; Ростовская гос. консерватория им.

31. С. В. Рахманинова. Ростов-на-Дону, 1995. — 19 с.

32. Выготский, JI. С. Психология развития человека / JI. С. Выготский ; сост. А. А. Леонтьев. М. : Эксмо, 2003. - 1136 с. - (Библ. всемирной психологии).

33. Гаккель, Л. Е. Фортепианная музыка XX века : очерки / Л. Е. Гаккель. -Изд. 2-е, доп. Л. : Сов. композитор, 1990. - 288 с.

34. Галеев, Б. М. Человек, искусство, техника (Проблема синестезии в искусстве) / Б. М. Галеев. — Казань : Казанский университет, 1987. 264 с.

35. Гань, Б. Восстановление натурального свойства гармонического звучания (Из работы «Гармония и стиль С. Губайдулиной») / Б. Гань ; ред.

36. Е. Я. Загорская. М., 1998. - 72 с.

37. Гань, Б. Восточные черты в произведениях А. Черепнина и С. Губайдулиной и их сравнение / Б. Гань. М. : Весть, 1999. - 28 с.

38. Гончаренко, С. С. Зеркальная симметрия в музыке (на материале творчества композиторов XIX и первой половины XX века) / С. С. Гонча-ренко; науч. ред. М. Е. Тараканов ; Новосибирская гос. консерватория им. М. И. Глинки. — Новосибирск, 1993. 235 с.

39. Горбовец, Л. О тембровой сущности фортепиано / Л. Горбовец // Художественный образ в исполнительском искусстве. Вопросы музыкального исполнительства и педагогики / ред.-сост. А. А. Глазунов ; МаГК им. М. И. Глинки. Магнитогорск, 2004. - С. 36 - 44.

40. Григорьева, Г. В. Категория «стиль эпохи» в музыке XX века // XX век и история музыки. Проблемы стилеобразования / Г. В. Григорьева ; ред. М. Г. Арановский. М., 2006. - С. 9 - 16.

41. Григорьева, Г. В. Стилевые проблемы русской советской музыки второй половины XX века : 50 80-е годы / Г. В. Григорьева. - М. : Сов. композитор, 1989. - 207 с.

42. Григорьян, К. Н. Пейзаж в русской живописи и поэзии / К. Н. Гри-горьян // Литература и живопись / отв. ред. А. Н. Иезуитов ; АН СССР, ИРЛ (Пушкинский Дом). Л. : Наука, 1982. - С. 128 - 146.

43. Грюнбаум, А. Философские проблемы пространства и времени /

44. A. Грюнбаум ; пер. с англ. Ю. Б. Молчанова. — М. : Прогресс, 1969. — 590 с.

45. Губайдулина, С. А. «Дано» и «задано» / беседу вела О. Бугрова // Муз. академия. № 3. 1994. - С. 1 - 7.

46. Губайдулина, С. А. И это счастье. / беседу вела Ю. Макеева // СМ. — № 6.- 1988.-С. 22-27.

47. Губайдулина, С. А. Об учителях, коллегах и о самой себе / беседу вёл

48. B. Юзефович // Муз. академия. № 3. - 1994. - С. 8 - 9.

49. Губайдулина, С. А. О музыке, о себе. / беседу вёл Д. Смирнов // Муз. академия.-№4.-2001.-С. 10-12.

50. Давыдова, В. П. Музыка для флейты русских композиторов второй половины XX века (на примере жанров концерта и сонаты) : автореф. дис. . канд. искусствоведения / В. П. Давыдова. — Ростов-на-Дону, 2007. — 26 с.

51. Давыдова, В. П. «Флейта-человек», «человек-флейта» : музыкально-поэтический образ искусства XX века / В. П. Давыдова // Музыковедение. — 2006. № 1.-С. 16-23.

52. Денисов, Э. В. О некоторых особенностях композиционной техники Клода Дебюсси / Э. В. Денисов // Современная музыка и проблемы эволюции композиторской техники. М. : Сов. композитор, 1986. - С. 90 -111.

53. Додонов, Б. И. Эмоция как ценность / Б. И. Додонов. М. : Наука, 1978.-272 с.

54. Домбраускене, Г. Н. Метатекст протестантского хорала в пространстве музыкальной культуры : автореф. дис. . канд. искусствоведения /

55. Г. Н. Домбраускене. Владивосток, 2004. - 26 с.

56. Дубов, М. Э. Джон Кейдж. Школа игры с фортепиано / М. Э. Дубов // Джон Кейдж. К 90-летию со дня рождения : материалы науч. конф. / ред. кол. Ю. Н. Холопов, В. С. Ценова, М. В. Переверзева ; МГК им.

57. П. И. Чайковского. М., 2004. - Сб. 46- С. 111 - 118.

58. Дуганов, Р. В. Велимир Хлебников. Природа творчества / Р. В. Дуга-нов. М. : Сов. писатель, 1990. - 352 с.

59. Евдокимова, Ю. К. Многоголосие средневековья. X-XIV века // История полифонии. / Ю. К. Евдокимова ; под ред. Т. Н. Ливановой,

60. В. В. Протопопова. М. : Музыка, 1983. - Вып. 1 - 456 с. : нот.55.3ейфас, Н. Маттезон и теория оркестровки / Н. Зейфас // История и современность / ред.-сост. А. И. Климовицкий, Л. Г. Ковнацкая, М. Д. Сабинина. Л. : Сов. композитор, 1981.-С. 33-55.

61. Иттен, И. Основы цвета Электронный ресурс. / И. Иттен. 2006. - Режим доступа : http.7/matchast.ru.

62. Казанцева, Л. П. Автор в музыкальном содержании : монография / Л. П. Казанцева ; РАМ им. Гнесиных. М., 1998. - 248 с.

63. Казанцева, Л. П. Музыкальный портрет / Л. П. Казанцева ; МГК им. П. И. Чайковского. — М. : Консерватория, 1995. — 128 с.

64. Казанцева, Л. П. Основы теории музыкального содержания : учебное пособие / Л. П. Казанцева ; Астраханская гос. консерватория. — Астрахань : Факел, 2001. 367 с.

65. Казанцева, Л. П. Содержание музыкального произведения в контексте художественной культуры : учебное пособие / Л. П. Казанцева ; Астраханская гос. консерватория. Астрахань : Волга, 2005. - 112 с.

66. Кандинский, В. В. Точка и линия на плоскости / В. В. Кандинский ; пер. с нем. Е. Козиной. СПб. : Азбука-классика, 2004. - 239 с.

67. Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии / ред. совет И. В. Абашидзе и др. М. : Худ. литература, 1997. - 927 с. - (Библ. всемирной литературы : Лит. Древнего Востока).

68. Кокжаев, М. А. Топология музыкального пространства / М. А. Кок-жаев. М.: Композитор, 2004. - 88 с. : нот.

69. Коляденко, Н. П. Синестетичность музыкально-художественного сознания (на материале искусства XX века) / Н. П. Коляденко ; ред.

70. Е. Г. Гуренко ; Новосибирская гос. консерватория (академия) им. М. И. Глинки. Новосибирск, 2005. - 392 с.

71. Комбинированные съёмки // Кинословарь : в 2 т. / гл. ред. С. И. Юткевич. М. : Сов. энциклопедия, 1966. - Т. 1 : А - JL - Стб. 806 - 807.

72. Кон, Ю. Об одном свойстве вертикали в атональной музыке / Ю. Кон // Музыка и современность. / сост. Т. А. Лебедева, ред. кол. В. Д. Конен, Л. А. Мазель, М. Д. Сабинина. М., 1971. - Вып. 7 - С. 294 - 318.

73. Копчевский, Н. Н. Новые тенденции в детской музыке / Н. Н. Копчев-ский // СМ. № 6 - 1973. - С. 106 - 112.

74. Королёв, О. К. Краткий энциклопедический словарь джаза, рок-и поп-музыки : Термины и понятия / О. К. Королёв. М. : Музыка, 2002. -168 с.

75. Кудряшов, А. Ю. Теория музыкального содержания. Художественные идеи европейской музыки XVII-XX вв. : учебное пособие / А. Ю. Куд-ряшов. СПб. : Лань, 2006. - 429 с. - (Учебники для вузов. Специальная литература).

76. Кузьменкова, О. А. Стилевое моделирование в творчестве отечественных композиторов 70 90-х гг. XX века (симфоническая и инструментальная музыка) : дис. . канд. искусствоведения / О. А. Кузьменкова. -СПб., 2004. - 190 с. - На правах рукописи.

77. Кулешов, Л. В. Статьи. Материалы / Л. В. Кулешов ; отв. ред. В. П. Михайлов. М. : Искусство, 1979. - 241 с. - (Кинематографическое наследие).

78. Курбатская, С. Серийная музыка : вопросы истории, теории, эстетики / С. Курбатская. М. : Сфера, 1996. - 394 с.

79. Курт, Э. Романтическая гармония и её кризис в «Тристане» Вагнера / Э. Курт ; пер. с нем. Г. Балтер ; предисл. и коммент. М. Этингера. М.: Музыка, 1975.-551 с.

80. Курышева, Т. А. Театральность и музыка / Т. А. Курышева. М. : Сов. композитор, 1984.-201 с.

81. Лаврова, С. В. Цитирование как проявление принципа компле-ментарности в творчестве композиторов последней трети XX века : дис. . канд. искусствоведения / С. В. Лаврова. СПб., 2004. - 189 с. -На правах рукописи.

82. Лао-цзы Дао дэ цзин / Лао-цзы ; пер. с кит. Ян Хин-Шуна. СПб. : Азбука-классика, 2002. - 182 с.

83. Лапин, А. И. Плоскость и пространство, или Жизнь квадратом /

84. А. И. Лапин. Изд. 2-е, перераб. и доп. - М. : Л. Гусев, 2006. - 160 с. : ил.

85. Лебедева, В. Детский программный фортепианный цикл в русской музыке / В. Лебедева // Муз. академия. № 1. - 2008 - С. 181 - 190.

86. Ли Бо Пейзаж души. Поэзия гор и вод / Ли Бо ; пер. с кит. и сост.

87. С. А. Торопцева ; статьи С. А. Торопцева, Лян Сэнь, А. Е. Лукьянова. -СПб., 2005. 320 с.

88. Лирика // Теоретическая поэтика : понятия и определения : хрестоматия / сост. Н. Д. Тамарченко. М. : РГГУ, 2002. - С. 354 - 373.

89. Лихачёв, Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д. С. Лихачёв. -Изд. 3-е, доп. М. : Наука, 1979. - 360 с.

90. Лобанова, М. Н. Музыкальный стиль и жанр. История и современность / М. Н. Лобанова ; МГТС им. П. И. Чайковского. М. : Сов. композитор, 1990.-224 с.

91. Ломанов, М. Ф. Элементы симметрии в музыке / М. Ф. Ломанов // Музыкальное искусство и наука. / под ред. Е. В. Назайкинского. М. : Музыка, 1970. - Вып. 1 - С. 136 - 165.

92. Лотман, Ю. М. Куклы в системе культуры / Ю. М. Лотман // Избранные статьи. В 3 т. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин : Александра, 1992. - С. 377 - 380.

93. Лотман, Ю. М. О языке мультипликационных фильмов / Ю. М. Лотман // Избранные статьи. В 3 т. Т. 3. Статьи по истории русской литературы. Теория и семиотика других искусств. Механизмы культуры. Мелкие заметки. Таллин : Александра, 1993. - С. 323 - 325.

94. Лотман, Ю. М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики / Ю. М. Лотман. Таллин : ЭЭСТИ РААМАТ, 1973.- 140 с.

95. Лотмаи, Ю. М. Семиотика сцены / Ю. М. Лотман // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб. : Академический проект, 2002. - С. 401 -431.

96. Лотман, Ю. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лотман. -М. : Искусство, 1870. 384 с. — (Семиотические исследования по теории искусства).

97. Лотман, Ю. М. Текст в тексте / Ю. М. Лотман // Избранные статьи. В 3 т. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин : Александра, 1992.-С. 148- 160.

98. Лунева, А. Н. Проблема синтеза музыки и живописи в творчестве

99. М.-К. Чюрлёниса : дис. . канд. искусствоведения / А. Н. Лунева. — СПб., 1996. 178 с. - На правах рукописи.

100. Магницкая, Е. А. Творческая интерпретация космоса / Е. А. Магницкая. М. : РАМ им. Гнесиных, 1996. - 196 с.

101. Маклыгин, А. Л. Сонорика в музыке советских композиторов : автореф. дис. . канд. искусствоведения / А. Л. Маклыгин. М., 1985. - 24 с.

102. Мартынов, В. И. Зона opus posth, или Рождение новой реальности /

103. B. И. Мартынов. М. : Классика-XXI, 2005. - 288 с.

104. Медушевский, В. В. К анализу художественного мира и выразительных средств музыки Баха / В. В. Медушевский // Полифоническая музыка. Вопросы анализа. / ГМПИ им. Гнесиных. М., 1984. - Вып. 75 - С. 83 -106.

105. Медушевский, В. В. К проблеме сущности и эволюции музыкальных стилей / В. В. Медушевский // Музыкальный современник. / сост.

106. C. С. Зив. М. : Сов. Композитор, 1984. - Вып. 5 - С. 5 - 17.

107. Медушевский, В. В. Красота природы в музыке и её этические основания / В. В. Медушевский // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1986. Человек Природа - Искусство / отв. ред. Б. С. Мейлах ; АН СССР. - Л. : Наука, 1986.-С. 197-215.

108. Медушевский, В. В. Музыкальный стиль как семиотический объект / В. В. Медушевский // СМ. № 3. - 1979. - С. 30 - 39.

109. Медушевский, В. В. Человек в зеркале интонационной формы / В. В. Медушевский // СМ. -№ 9. 1980. - С. 39 - 48.

110. Международный фестиваль музыки Софии Губайдулиной. Казань — Москва. Октябрь 2001 года : буклет / сост. В. Н. Холопова. Казань, 2001.- 112 с.

111. Мессиан, О. В поисках ритма // Музыка и цвет. Новые диалоги с Клодом Самюэлем / О. Мессиан // Слово композитора. / пер. с фр.

112. Е. Денисовой ; ред.-сост. Н. С. Гуляницкая. М., 2001. - Вып. 145 - С. 64-77.

113. Михайлов, М. К. Стиль в музыке : исследование / М. К. Михайлов. -Л. : Музыка, 1981.-264 с.

114. Морен, Э. Кино, или воображаемый человек (Фрагменты) Электронный ресурс. / Э. Морен. 27.05.2001 - Режим доступа : http://v-montai .narod.ru/FTP.html.

115. Назайкинский, Е. В. Звуковой мир музыки : исследование / Е. В. На-зайкинский. -М. : Музыка, 1988. 255 с.

116. Назайкинский, Е. В. Логика музыкальной композиции / Е. В. Назайкинский. М. : Музыка, 1982. - 319 с.

117. Назайкинский, Е. В. О предметности музыкальной мысли // Музыка как форма интеллектуальной деятельности / Е. В. Назайкинский ; ред.-сост. М. Г. Арановский ; ГИИ. М. : КомКнига, 2007. - С. 44 - 69.

118. Назайкинский, Е. В. О психологии музыкального восприятия / Е. В. Назайкинский. М. : Музыка, 1972. - 384 с.

119. Назайкинский, Е. В. Стиль как маска // XX век и история музыки. Проблемы стилеобразования / Е. В. Назайкинский ; ред. М. Г. Арановский. М., 2006. - С. 17 - 23.

120. Некрасова, И. М. Поэтика тишины в отечественной музыке 70 90-х гг. XX века : дис. . канд. искусствоведения / И. М. Некрасова. — М., 2005. - 174 с. - На правах рукописи.

121. Нелюбова, М. В. Психология цвета : авторский курс лекций Электронный ресурс. / М. В. Нелюбова. 2006- Режим доступа : http://matchast.ru.

122. Немковская, В. И. Персонаж как категория музыкальной поэтики : автореф. дис. . канд. искусствоведения / В. И. Немковская. М., 2002.-24 с.

123. Обухова, Л. Ф. Детская психология : теории, факты, проблемы / Л. Ф. Обухова. М. : Триволга, 1995.-360 с.

124. Орлов, Г. Древо музыки / Г. Орлов ; ред. Л. Ковнацкая. Изд. 2-е, исп. - СПб.: Композитор, 2005. - 440 с. : ил.

125. Орлова, Е. М. Интонационная теория Асафьева как учение о специфике музыкального мышления : История. Становление. Сущность /

126. Е. М. Орлова. М. : Музыка, 1984. - 304 с.

127. Павленко, А. Н. Теория и театр / А. Н. Павленко ; Институт философии РАН. СПб. : Изд-во С.-Петербургского университета, 2006. - 234 с.

128. Панкова, О. М. «Музыкальные игрушки» Софии Губайдулиной /

129. О. М. Панкова ; Новосиб. гос. консерватория им. М. И. Глинки. — Новосибирск, 1991. -21 е.- Деп. в НИО Информкультура РГБ 29. 01. 92 ; № 2556.

130. Панорамирование // Кинословарь : в 2 т. / гл. ред. С. И. Юткевич. — М. : Сов. энциклопедия, 1970. Т. 2 : М - Я. - Стб. 290 - 291.

131. Пашина, Т. Об игровой природе музыки Стравинского / Т. Пашина // Музыка в контексте духовной культуры. / отв. ред. Л. Л. Гервер,

132. И. П. Сусидко ; ГМПИ им. Гнесиных. М., 1992. - Вып. 120 -С. 116139.

133. Поляков, М. Я. Вопросы поэтики и художественной семантики / М. Я. Поляков. -М. : Сов. писатель, 1978. 447 с.

134. Поспелов, П. Минимализм и репетитивная техника. Сравнение опыта американской и советской музыки / П. Поспелов // Муз. академия. — № 4.- 1992.-С. 74-82.

135. Пропп, В. Я. Морфология «волшебной» сказки. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп ; ред.-сост. И. В. Пешков ; коммент.

136. Е. М. Мелетинского, А. В. Рафаевой. М. : Лабиринт, 1998. - 512 с.

137. Проскурин, С. Г. Труба в эпоху барокко : инструментарий, репертуар, исполнительские традиции : автореф. дис. . канд. искусствоведения / С. Г. Проскурин. — Ростов-на-Дону, 2005. 27 с.

138. Процюк, Д. Б. Техника и культура игры на органе / Д. Б. Процюк. -СПб. : Композитор, 2004. 172 с.

139. Раабен, JI. Н. С. Губайдулина / JI. Н. Раабен // О духовном ренессансе в русской музыке 1960 80-х годов. - СПб., 1998. - С. 289 - 311.

140. Радвилович, А. Ю. Следы прикосновений. Современная фортепианная музыка на фестивале «. antasten.» / А. Ю. Радвилович // Музыковедение. 2007. - № 2. - С. 48 - 52.

141. Раушенбах, Б. В. Геометрия картины и зрительное восприятие / Б. В. Раушенбах. СПб. : Азбука-классика, 2002. - 316 с.

142. Рейхенбах, Г. Философия пространства и времени / Г. Рейхенбах ; пер. с англ. Ю. Б. Молчанова. М. : Прогресс, 1985. - 345 с.

143. Римский-Корсаков, Н. А. Основы оркестровки с партитурными образцами из собственных сочинений. В 2 ч. Ч. 1 (Текст) Электронный ресурс. / Н. А. Римский-Корсаков ; под. ред. М. Штейнберга. 2008 — Режим доступа : http://www.ClasMus.ivsek.info.

144. Ромм, М. И. Избранные произведения. В 3 т. Т. 1. Теория. Критика. Публицистика Электронный ресурс. / М. И. Ромм. 2005 - Режим доступа : http://www.Kinocafe.ru/theory.

145. Ручьевская, Е. А. Функции музыкальной темы / Е. А. Ручьевская ; ЛГК им. Н. А. Римского-Корсакова. Л. : Музыка, 1977. - 160 с.

146. Савенко, С. Кино и симфония / С. Савенко // Советская музыка 70 -80-х годов. Стиль и стилевые диалоги. / отв. ред. В. Б. Валькова ; ГМПИ им. Гнесиных. М., 1985. - Вып. 82. - С. 30 - 53.

147. Сафонова, О. Р. Мотивы кристалла и зеркала в русской музыкальной культуре начала XX века : автореф. дис. . канд. искусствоведения /

148. О. Р. Сафонова. М., 2000. - 19 с.

149. Синельникова, О. В. Монтаж как принцип музыкального мышления Родиона Щедрина : на примере инструментальных произведений композитора : дис. . канд. искусствоведения / О. В. Синельникова. М., 2004. — 271 с. - На правах рукописи.

150. Скребков, С. С. Художественные принципы музыкальных стилей /

151. С. С. Скребков ; под ред. В. В. Протопопова ; МГК им. П. И. Чайковского. М.: Музыка, 1973. - 448 с.

152. Скребкова-Филатова, М. О художественных возможностях музыкального пространства // Пространство и время в музыке. / отв. ред.

153. Э. П. Федосова ; РАМ им. Гнесиных. М., 1992. - Вып. 121 - С. 64 -75.

154. Скрипниченко, Н. В. Импровизационность как фактор композиторского мышления (на примере клавирных произведений барокко) : авто-реф. дис. . канд. искусствоведения / Н. В. Скрипниченко. Магнитогорск, 1999,- 19 с.

155. Смирнова, Н. И. Искусство играющих кукол. Смена театральных систем / Н. И. Смирнова. М. : Искусство, 1983. - 272 с.

156. Соколов, О. В. Морфологическая система музыки и её художественные жанры : монография / О. В. Соколов ; Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского. Нижний Новгород : Изд-воННГУ, 1994.-221 с.

157. Сокровищница вечных истин. Афоризмы / сост. С. Б. Барсов. М. : Центрполиграф, 2006. - 463 с.

158. Станиславский, К. С. Работа актёра над собой. Ч. 1. Работа над собой в творческом процессе переживания Электронный ресурс. / К. С. Станиславский. — 2007 — 2008.- Режим доступа : http://www.koob.ru.

159. Судзуки Д. Т. Основы дзен-буддизма / Д. Т. Судзуки // Буддизм. Четыре благородных истины / сост. Я. В. Боцман. М. : Эксмо, 2002. - С. 253 - 706. - (Антология мысли).

160. Теория современной композиции : учебное пособие / отв. ред.

161. В. С. Ценова : ГИИ, МГК им. П. И. Чайковского. М. : Музыка, 2007. -624 с. : нот. - (Academia XXI).

162. Титова, Т. О. О пространственно-временной модели восприятия одноголосия и многоголосия / Т. О. Титова // Восприятие музыки / ред.-сост. В. Н. Максимов. -М. : Музыка, 1980. С. 156 - 166.

163. Тонха, В. Слышать тишину / В. Тонха // Муз. жизнь. № 10. - 2001. -С. 16-17.

164. Успенский, Б. А. Поэтика композиции / Б. А. Успенский. СПб. : Азбука, 2000. - 349 с.

165. Фрейлих, С. И. Теория кино : От Эйзенштейна до Тарковского : учебник для вузов / С. И. Фрейлих. Изд. 3-е. - М. : Академический проект, Альма Матер, 2005. - 510 с. - (Gaudeamus).

166. Хайдеггер, М. Бытие и время Электронный ресурс. / М. Хайдеггер ; пер. с нем. 24.01.2000. - Режим доступа : http ://www.heidegger.ru.

167. Хёйзинга, И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / И. Хёйзинга ; пер. с нидерл. В. В. Ошиса. М. : Прогресс, 1992. - 461 с.

168. Хлебников, В. Избранное / В. Хлебников ; сост. В. Смирнова,

169. В. Идаятова ; предисл., хроника и коммент. В. Смирнова. М., 1989. — 128 с.

170. Холопов, Ю. Н. Гармония. Практический курс : учебник для специальных курсов консерваторий (музыковедческое и композиторское отделения). В 2 ч. Ч. 2. Гармония XX века / Ю. Н. Холопов ; ред.

171. В. С. Ценова ; МГК им. П. И. Чайковского. Изд. 2-е, испр. и доп. - М. : Композитор, 2005. - 624 с. : нот., ил.

172. Холопов, Ю. Н. Гармония. Теоретический курс : учебник / Ю. Н. Холопов. — СПб. : Лань, 2003. 542 с. : ил. - (Учебники для вузов. Специальная литература).

173. Холопов, Ю. Н. Музыкально-теоретическая система Хайнриха Шен-кера / Ю. Н. Холопов ; ред. В. С. Ценова, М. Воинова. М. : Композитор, 2006. - 160 с. : нот.

174. Холопов, Ю. Н. Новый музыкальный инструмент : рояль / Ю. Н. Холопов // М. Е. Тараканов : Человек и фоносфера. М. ; СПб., 2003. - С. 257-271.

175. Холопов, Ю. Н. Об общих логических принципах современной гармонии / Ю. Н. Холопов // Музыка и современность. / ред.-сост.

176. Д. В. Фришман. М., 1974. - Вып. 8 - С. 229 - 277.

177. Холопов, Ю. Н. О трёх зарубежных системах гармонии / Ю. Н. Холопов // Музыка и современность М., 1966. - Вып. 4. - С. 45 — 49.

178. Холопова, В. Н. Вопросы ритма в творчестве композиторов первой половины XX века / В. Н. Холопова. М. : Музыка, 1971. - 304 с.

179. Холопова, В. Н. Время и вневремя : о творческом процессе Софии Губайдулиной / В. Н. Холопова // Процессы музыкального творчества. Вып. 155 / ред.-сост. Е. В. Вязкова, Э. П. Федосова ; РАМ им. Гнеси-ных.-М., 1999.-С. 99-113.

180. Холопова, В. Н. Концепция творчества Софии Губайдулиной : опыт характеристики / В. Н. Холопова // Муз. академия. № 4 — 2001. - С. 12 - 19.

181. Холопова, В. Н. Музыка как вид искусства : учебное пособие /

182. В. Н. Холопова ; МГК им. П. И. Чайковского. СПб. : Лань, 2000. -320 с.

183. Холопова, В. Н. «Музыка» Софии Губайдулиной : микротоны высотности и величие смысла / В. Н. Холопова // Муз. академия. № 2. — 2005.-С. 34-40.

184. Холопова, В. Н. Свет Веберна в современной русской музыке /

185. В. Н. Холопова // «И свет во тьме светит». О музыке Антона Веберна. 1945 1995. / сост. Ю. Н. Холопов ; МГК им. П. И. Чайковского. - М., 1998.-Сб. 21 - С. 74-96.

186. Холопова, В. Н. София Губайдулина : монография. Интервью Энцо Рестаньо София Губайдулина. - Изд. 2-е, доп. - М. : Композитор, 2008.-400 с.

187. Холопова, В. Н. София Губайдулина : путеводитель по произведениям / В. Н. Холопова. Изд. 2-е. - М. : Композитор, 2001. - 56 с.

188. Холопова, В. И. София Губайдулина 1990-х : сплетение духовных нитей / В. Н. Холопова // Музыка России : от средних веков до современности Вып. 1 / ред.-сост. М. Г. Арановский ; ГИИ. — М. : Композитор, 2004.-С. 300-324.

189. Холопова, В. И. Специальное и неспециальное музыкальное содержание / В. Н. Холопова ; авт. ред. ; МГК им. П. И. Чайковского, Кафедра междисциплинарных специализаций музыковедов. М. : ПРЕСТ, 2002.-32 с.

190. Художник и философия цвета в искусстве. 2006. - Режим доступа : http://synesthesia.prometheus.kai.ru.

191. Цветаева, М. И. Записные книжки и дневниковая проза / М. И. Цветаева ; ред.-сост. И. Захаров. М. : Захаров, 2002. - 400 с.

192. Ценова, В. С. Время ритма, или ритм времени : о Новейшей музыке XX века Электронный ресурс. / В. С. Ценова. — 2008 Режим доступа : h Up: //www.ClasMus.ivselc.info.

193. Ценова, В. С. Числовые тайны музыки Софии Губайдулиной : монографическое исследование /B.C. Ценова. — М. : МГК им. П. И. Чайковского, 2000. 200 с.

194. Цзяи Чжуан, Чунчжэн Не Китайская живопись — отражение истории Электронный ресурс. / Чжуан Цзяи, Не Чунчжэн. 2001 - Режим доступа : http ://www. abirus .ru/m ap/art.

195. Цуккерман, В. А. О выразительности гармонии Римского-Корсакова / В. А. Цуккерман // Сов. музыка. № 10. - 1956. - С. 59 - 64.

196. Цуккерман, В. А. О выразительности гармонии Римского-Корсакова (Окончание) / В. А. Цуккерман // Сов. музыка. № 11.- 1956. - С. 57 -67.

197. Шаймухаметова, JI. Н. Мигрирующая интонационная формула и семантический контекст музыкальной темы : исследование / JI. Н. Шаймухаметова. М. : ГИИ, 1999. - 319 с.

198. Шаймухаметова, JI. Н. Семантика музыкального диалога в клавир-ных произведениях западноевропейских композиторов XVII-XVIII вв. / Семантика старинного уртекста / отв. ред. JI. Н. Шаймухаметова. —

199. Уфа: Лаборатория музыкальной семантики Уфимского государственного института искусств, 2002. С. 16 - 37.

200. Шаймухаметова, Л. Н. Семантический анализ музыкальной темы /

201. Л. Н. Шаймухаметова // Музыкальное содержание : наука и педагогика : материалы III Всероссийской науч.-практ. конф. / отв. ред.-сост. Л. Н. Шаймухаметова ; УГАИ им. Загира Исмагилова. Уфа : РИЦ УГАИ, 2005.-С. 81-102.

202. Шаймухаметова, Л. Н. Семантический анализ музыкальной темы : учебное пособие / Л. Н. Шаймухаметова. М. : РАМ им. Гнесиных, 1998.-266 с.

203. Шелудякова, О. Е. Конфликт как социально-психологическая и эстетическая категория в музыкальном искусстве позднего романтизма /

204. О. Е. Шелудякова // Проблемы музыкальной науки. 2008. - № 1 (2). -С. 17-25.

205. Широкова, В. П. О прототипах метроритмической организации тема-тизма concerto-grosso в музыке Барокко / В. П. Широкова // Ритм и форма / ред. Н. Афонина, Л. Иванова ; СПб ГК им. Н. А. Римского-Корсакова. СПб. : Союз художников, 2002. - С. 58 - 96.

206. Эйзенштейн, С. М. Монтаж / С. М. Эйзенштейн ; ред.-сост.

207. Е. А. Литвинова, М. А. Ростоцкая ; вступ. статья Р. Юренева. — М. : ВГИК, 1998. 193 с. - (Памятники кинематографической мысли).

208. Элиот, Т. С. Четыре квартета / Т. С. Элиот // Полые люди / пер. с англ. С. Сергеева. СПб. : Кристалл, 2000. - С. 372 - 412.

209. Эскина, Н. А. Эпохи истории музыки : учебное пособие / Н. А. Эс-кина ; Самарская организация союза композиторов, Самарское музыкальное общество. Самара, 1994. - 316 с.

210. Яворский, Б. Л. Сюиты Баха для клавира, Носина, В. Б. О символике «Французских сюит» И. С. Баха / Б. Л. Яворский, В. Б. Носина ; пре-дисл. Р. Э. Берченко. М. : Классика-ХХ1, 2002. - 154 с.

211. Японская поэзия Серебряного века : Танка. Хайку. Киндайси / пер. с яп. А. Долина. СПб. : Азбука-классика, 2004. - 494 с.

212. Яусс, Г.-Р. К проблеме диалогического сознания. / Г.-Р. Яусс // Бах-тинский сборник / отв. ред. В. Л. Махин. М. : Лабиринт, 1997. - Вып. 3-С. 182-197.

213. Kurtz, Michael. Sofia Gubaidulina: a biography / Michael Kurtz, foreword by Mstislav Rostropovich, translated by Christoph K. Lohmann, edited by Malcolm Hamrick Brown. Bloomington : Indiana University Press, 2007. - 337 p. - (Russian Music Studies).

214. Neary, Fay. Structural Symbolism in the Music of Sofia Gubaidulina / Fay Neary. 1999. - Режим доступа: // http://web.ukonline.co.uk/fay.neary/gubaidulina/Fay.1. НОТНЫЕ ПРИМЕРЫ1. Con moto1 Ь5 л -^Г^Т 1 Г" "П^Гг4by-. . „ . „ . . . . . . Акг С Г С/

215. А с f 1 J-о. с. е. cresc. p.fLfLfL Л. ft 1 « « ( • 1 • i

216. УГ г' г f'Г Г'Р^гггр f ГТ п Г" Г Г'" Г .Г" С- Г"Ш1. Пример № 2

217. Губайдулина С. «Суюмбика» для двух труб1. Con moto C/QЬfi4 i> ' С