Соматическая фразеология тюркских языков

Букулова, Марина Георгиевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Соматическая фразеология тюркских языков

Год: 2006
Автор научной работы: Букулова, Марина Георгиевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.02.02

Диссертация по филологии на тему 'Соматическая фразеология тюркских языков'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Соматическая фразеология тюркских языков"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

На правах рукописи

БУКУ ЛОВА Марина Георгиевна

СОМАТИЧЕСКАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКОВ (на материале турецкого языка)

Специальность 10.02.02. - Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2006

Работа выполнена в Отделе урало-алтайских языков Института языкознания Российской Академии Наук

Научный руководитель Член-корреспондент РАН, доктор

филологических наук, профессор Э.Р. ТенишёЯ

доктор филологических наук, профессор М.И. Исаев

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Ю.В. Псянчин

кандидат филологических наук А.И. Коваль

Ведущая организация Институт стран Азии и Африки при

Московском государственном

университете

Защита состоится « ¿Г» 1уССЫуО^ЬО^ 2006 года в н часов на заседании Диссертационного Совета Д.002.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Институте языкознания Российской Академии Наук по адресу: 125009, г. Москва, Б. Кисловский пер., д. 1/12

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН

Ученый секретарь Диссертационного Совета

доктор филологических наук

а.А. Чеченов

¿(ША

Общая характеристика работы

Предлагаемая работа посвящена лингвокультурологическому анализу соматической фразеологии тюркских языков.

Актуальность работы определяется недостаточной изученностью проблем национально-культурного своеобразия устойчивых выражений тюркских языков, что вызвало необходимость выявить, систематизировать и описать тюркскую соматическую фразеологию, изучение которой ранее носило фрагментарный характер, а также вскрыть весь спектр переносных значений некоторых слов турецкого языка, обозначающих части тела человека, и объяснить причины, лежащие в основе этих тропов.

Объектом исследования являются соматические фразеологические единицы (далее - ФЕ) турецкого языка.

Предметом исследования выступают этнолингвистические и лингвокультурологические особенности соматических фразеологизмов турецкого языка как источников информации о национально-специфических особенностях наивной картины мира данного народа, а также особенности реализации полисемантизма соматической лексики турецкого языка.

Целью работы является отражение тех способов осмысления, категоризации и оценки явлений окружающей действительности, которыми пользовался носитель данной культурной традиции, познавая мир и взаимодействуя с ним в своей практической деятельности.

Намеченная цель определила задачи:

1. Освещение понятийно-фразеологических аспектов исследования соматических ФЕ: взаимодействие языка и культуры в свете этнолингвистики и лингвокультурологии;

2. Систематизация и идеографическое описание соматических ФЕ;

3. Воссоздание облика «наивного турка» на основе исследуемого материала;

4. Определение круга значений, кодируемых словом, обозначающим

определенную часть тела;

5. Вскрытие мотивации переносных значений слова, обозначающего определенную часть тела.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые на материале соматической фразеологии турецкого языка была проведена идеографическая разработка концепта «человек» с детальным описанием фразеосемантических объединений. Кроме того, впервые группы слов турецкого языка, обозначающие части тела, были исследованы путем семасиологического метода.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в дальнейшей разработке и конкретизации общих положений теории языковой картины мира, в том числе и в методологическом аспекте. Результаты настоящего исследования могут быть использованы в этнолингвистике и лингвокультурологии, при составлении лексикографических и фразеографических словарей, в теории и практике перевода фразеологических единиц, в сфере исследований по межкультурной коммуникации.

Практическая ценность предлагаемого подхода заключается в том, что он позволяет на конкретном материале разработать методику описания соматических фразеологизмов с последующей реконструкцией некоюрых особенностей национальной картины мира. Результаты исследования могут быть использованы при составлении вузовских курсов по этнолингвистике, лингвокультурологии, лексикологии и семасиологии тюркских языков.

Материалом для исследования послужила картотека соматических фразеологических единиц турецкого языка, выделенных нами методом сплошной выборки из толковых фразеологических и двуязычных (русско-турецких, турецко-русских) словарей, и апробированных на носителях языка.

Основными методами являются классификационный и дескриптивный метод, метод компонентного анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Соматический код как один из ключевых кодов культуры, актуализируется при категоризации действительности, участвуя в описании многих сфер жизнедеятельности человека. Человек отражает окружающую действительность, проецируя на мироздание и социум структуру своего тела и функции его частей. Языковые тропы используются как один из инструментов семиотической фиксации и выражения национально-культурного мировидения народа.

2. Полисемантизм соматической лексики основан на особенностях концептуализации топографических и функциональных свойств той или иной части тела.

3. Фразеология турецкого языка отражает способы категоризации окружающей действительности, релевантные для данной этнокультуры.

Апробация работы: Основные положения и результаты исследования были освещены в докладах на конференции, посвященной 50-летию Стерлитамакской государственной педагогической академии и 100-летию X. Давлетшиной (Стерлитамак, 2005), Всероссийской научной конференции «Урал-Ал гай: через века в будущее» (Уфа, 2005), Постоянной интернациональной алтаистической конференции (Москва, 2005), Всероссийской научной конференции «Башкирская филолошя: история, современность, перспективы» (Уфа, 2005).

Содержание исследования отражено в 8 научных публикациях.

Структура диссертационного исследования определяется его целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и двух приложений: 1. Идеографическое описание семантического поля «Человек» на материале соматических ФЕ; 2. Семантическая структура лексем, обозначающих части тела человека.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается выбор темы и актуальность диссертационного исследования, формулируются цели и задачи, описывается материал исследования, аргументируется научная новизна работы, ее практическая и теоретическая значимость. Представлены также сведения об апробации работы.

В Главе I. «Теоретические аспекты системной организации знаний в лексике и фразеологии» излагается история фразеологических исследований в узком освещении, рассматривается структура значения лексемы, фразеологизма и паремии, актуализируются методы изучения семантики лексемы и фразеологизма путем описания семантических полей. Целевая направленность работы предопределила изучение соматической лексики двумя подходами: ономасиологическим и семасиологическим. В последнем параграфе Главы предпринята попытка проследить историю исследований в рамках парадигмы «язык - культура».

Природа языкового значения является результатом специфического отражения объективной действительности в мышлении. Познание и объективизация окружающей действительности, способы выделения в ней элементов, критерии, находящиеся в основе акта именования, отражены в слове как конденсаторе выражения опыта человека. В значении слова содержатся отсылки к определенным деталям наивной картины мира данного лингвокультурного общества. Наиболее ярко это свойство значения проявляет себя в группах безэквивалентной и частично эквивалентной лексики, в частности, во фразеологизмах. Эти единицы являются консервативным классом, так как имеют глубокие исторические корни и репрезентируют архаические смыслы познания человеком окружающего мира, поэтому именно фразеологизмы как свернутые культурные тексты позволяют реконструировать архаические представления [Телия, 1996; Ковшова, 1996; Дутова, 2004 и др.]. Во фразеологии конкретного народа богато представлен национально-специфичный материал. Язык окрашивает

через систему своих значений и их ассоциаций концептуальную модель мира в национально-культурные цвета, и в языке закрепляются и фразеологизируются именно те образные выражения, которые ассоциируются с культурно-национальными эталонами, стереотипами, мифологемами и т. п., и которые при употреблении в речи воспроизводят характерный для той или иной лингвокультурной общности менталитет. По словам В.Н. Телия, исследование фразеологического фонда языка помогает раскрыть средства и способы проникновения культурных традиций и ценностей в язык [Телия, 1996].

Слова, обозначающие части тела человека или животного, по выражению В.Г. Гака, не имеют заранее обусловленных национально-культурных коннотаций [Гак, 1999], и в силу этого условия обладают большим потенциалом фразеологизации - фразеологические единицы (далее - ФЕ) с этим компонентом составляют самую многочисленную группу среди всех тематических групп, так как обозначают универсальные, неотъемлемые атрибуты тела человека или животного. По утверждению P.M. Вайнтрауба, все они (или почти все) относятся к семантическому макрополю «человек» и обозначают человека, его умственные способности и морально-волевые качества, его эмоции, психическое и физическое состояния, его деятельность и поведение, а также взаимоотношения между людьми и относятся к соответствующим семантическим микрополям, на которые подразделяется семантическое поле «человек» [Вайнтрауб, 1980].

соматических фразеологизмов как единиц особого характера. Принцип антропоцентричности, как указывает Г.И. Берестнев, на материале соматической фразеологии проявляется в демонстрации связи языкового сознания с мифологическими представлениями о строении окружающего человека реального мира [Берестнев, 2001].

Картина мира, выстроенная из заведомо антропоцентрических понятий, не может быть ничем иным, как умноженным отпечатком единого первообраза человека [Габышева, 2003]. Потому соматический код во фразеологии ярко демонстрирует универсальность и своеобразие языка, впитавшего национальные традиции понимания и осмысления человека и явлений окружающей действительности.

В Главе П. «Образ человека в турецкой языковой картине мира» предпринимается попытка описания языковой экспликации феномена человека. Условно образ человека может быть представлен в виде текста. Ю.Е Стемковская указывает, что он (образ человека) может выступать перед исследователем как текст, т.е. нечто уже «готовое», сложившееся и зафиксированное в слове, лексической системе, формульных клише [Стемковская, 2000]. Представление о человеке как о тексте позволяет формировать образ человека как знаковую систему. При этом человек, как всякий знак, имеет означаемое и означающее, связь между коюрыми зачастую несет конвенциональный характер. В языке две стороны знака, проецируясь на человека, находят свое выражение в образах «внешнего человека» и «внутреннего человека». Эти термины являются достаточно условными, так как подразумевают целостный объект. «Внешний человек» как ипостась «целостного человека» противопоставлен «внутреннему» и в то же время неразрывно связан с ним, составляя и проявляя содержание единого человека. Образ «внешнего человека» досгупен благодаря перцепции, а образ «внутреннего» постигается через внешние проявления. Мысль о том, что область психического передается путем описания тела, выражает X. Ортега-

и-Гассет, указывая на то, что человеку свойственно подыскивать телесное воплощение результатам деятельности сознания [Ортега-и-Гассет, 2003].

Такой «поиск телесных воплощений» обусловлен тем, что, по многократно цитируемым словам Н.Д. Арутюновой, «внутренний мир человека моделируется по образцу внешнего, материального мира» [Арутюнова, 1976], и потому слова, обозначающие детали тела, приспособлены косвенно обозначать движения души.

Если познание «внешнего человека» происходит чувственно-наглядным способом, то «косвенное обозначение движений души» подразумевает, что познание «внутреннего человека» осуществляется мыслительным путем, как результат обобщения данных познавательного процесса.

Подобное «чтение» языкового образа человека осуществляется в настоящей работе по ономасиологической модели. Исследуемые языковые единицы сгруппированы согласно образуемым ими интегральным семам во фразеосемантические поля с иерархической структурой.

Первичная ступень познания «внешнего» человека основана прежде всего на восприятии зрительном и начинается, соответственно, с его визуального, портретного облика. В качестве базовых составляющих структуры «внутреннего человека» традиционно выделяют поля «интеллектуальные способности и состояния», «интеллектуальная деятельность», «личностные свойства» человека.

Большинство номинируемых ФЕ дифференцируются по тендерному признаку, и подавляющая часть их описывает женскую красоту или непривлекательность. Понятие привлекательности покрывает более значительную часть семантического пространства, нежели понятие непривлекательности, что можно объяснить тем, что именно красота является максимальным и минимальным условием бытия человека.

По данным языка, красивая женщина - это полная женщина с длинными темными волосами, большими выразительными (тоже темными)

глазами и четко очерченными бровями, с румяными щеками и красным цветом губ.

Женская привлекательность в ее статичном состоянии описывается при помощи цветовых характеристик, через образы алого цвета щек и губ, связанные в наивном восприятии с представлением о здоровье, физической и жизненной силе (ср.: -in dudagindan кап damlar - погов. кровь с молоком (букв. ■ «с ее губ капает кровь»); -in yanagindan кап damhyor - погов. кровь с молоком (букв «с ее щеки капает кровь»)). Женская красота в ТЯКМ не только зрима, но и осязаема, ощутима. Одним из ее важных критериев, получившим отражение в языке, является объем тела, а именно полнота, реализующаяся через образы красивой, здоровой, полной жизненных соков плоти (ср.: hi г dirhem et bin ayip drier - поел, полнота скрывает тысячу недостатков (букв.: «дирхем мяса покрывает тысячу недостатков»); etli Ъийи (canli) — полная, дородная, цветущая, пышущая здоровьем (букв. «с мясом, с ногой (ляжкой)»)). Красота женского тела характеризуется также наличием таких органов, как руки и ноги (ляжки) (ср.: -in kolu budu yerinde olmak - стройная, хорошо сложенная (букв., «ее рука и нога (ляжка) на месте»))

В наивном представлении о привлекательном женском лице акцент ставится на брови и глаза (ср.: ка§ Не goz, gerisi (kalani, artani, dahasi) soz -самое красивое - брови и глаза, остальное - не суть важно (букв «бровь с глазом, а остальное - слово»)).

Из «внешних» по отношению к соматической кодировок в описании женской привлекательности используются коды «цветочный» и «пищевой» Из фитонимов это - «королева цветов» роза как универсальный символ красоты (ср.: guldukqe yanaginda gtiller aqiyor - очень красивая (букв «когда смеется, на щеках распускаются розы»)). Данная ФЕ описывает красоту в ее динамике, т.е. красоту, проявляющуюся в движении. Прелеаь женственности передает также зооморфная метафора, а именно рыба (ср ■ bahk etli - полная, привлекательная (о женщине) (букв.. «с мясом рыбы»)). В

данной ФЕ народное представление о женской плоти отражается в языке через образ деликатесного нежного мяса рыбы. Характерным является то, что женская привлекательность сравнивается с едой, а именно рыбой, как отмечено выше, и костным мозгом (ср.: ilik gibi - б) разг. аппетитная, ядреная (о женщине) (букв.: «как костный мозг»)), который считается очень вкусным составляющим костей. Костный мозг представляет собой дрожащую светящуюся прозрачную субстанцию, и именно такие его характеристики, очевидно, позволяют народному мышлению ассоциировать с ним женщину.

Что касается концепта мужской красоты, то в лице мужчины, так же как и в лице женщины, акцент делается на глаза и брови (ср.: каф gozlü -симпатичный, красивый (букв • «с бровями, с глазами»)). Кроме того, в описании мужской внешности актуальны наличие макушки и уха, как символов ума и смекалки (ср.: кеИе kulakyerinde olmak - иметь все при себе, быть хорошо сложенным (букв.: «голова, ухо на месте»)).

Большинство ФЕ, не имеющих тендерной дифференциации, содержат в своей семантике свойство «радовать глаз», «ласкать» и «привлекать взгляд» (ср.: göz ok¡атак - ласкать взор (взгляд) (букв . «ласкать глаз»), göz alici - б) чарующий, обаятельный; очаровательный, привлекательный (букв ' «забирающий глаза»); göze ho§ görünen - приятный для глаз, ласкающий взор (букв.: «видящийся глазу приятным»)), что связано с удовлетворением эстетических требований зрительного восприятия (ср. также: -in yüzune bakúir - привлекательный, симпатичный (букв. ■ «в лицо ему смотрится»))

При передаче понятия непривлекательности используются квазисинонимы соматизма «лицо» yüz — «физиономия, рожа» surat, qehre. Коннотативные характеристики непривлекательности в ее статичном состоянии характеризуются понятием бедности/недостаточности физиономии (ср.: qehre fikarasi страшила, очень некрасивый (букв. ■ «бедная физиономия»); qehre zügürdú - безобразный, очень некрасивый (о внешности) (букв. ■ «нуждающаяся физиономия»)), а также через образы нецельности или

вообще отсутствия внешнего облика (ср.: -т тШ Ьа$г с1дкй1тек - иметь жалкий вид (букв.: «верх, голова осыпается»). Такие составляющие непривлекательности как хмурость, мрачность лица, народное сознание отождествляет с острыми, колючими осколками (ср.: -ш $игаПпс1ап (ушйпс1еп) <1щеп уйг рагда - хмурый, мрачный, недовольный, злой; с кислой физиономией (букв.: «упавшее с его физиономии (лица) разбивается на сто осколков»)). Анализ внутренней формы данной ФЕ рисует в представлении образ о составном компоненте лица, который, отделяясь, не дарит тепло и улыбку, а падает на землю и разбивается на сотни осколков.

Наблюдается сравнение с пищей, относящейся к категории отходов (ср.: цкетЬе тгайг - груб черти на нем горох молотили (букв.: «срожей как потроха»). Фиксируется неудовлетворение эстетическим требованиям к внешности человека при зрительном восприятии (ср.: -т уйгйпе ЬаЫтаг -непривлекательный, неприятный (букв. ■ «в лицо ему не смотрится»)). В большинстве случаев этот параметр фиксирует непривлекательность как отклонение от нормы (ср.: %оге ЬаШак - а) бросаться (бить) в глаза, привлекать внимание чём-л.; колоть глаза, мозолить глаза; б) предстать (показаться) в неприятном (некрасивом, неприятном) виде (букв: «утонуть в глазу»); е£п деЪгеН - суровый, угрюмый, хмурый (букв.: «с кривой рожей»)).

Непривлекательность также имеет тендерную дифференциацию. Так, отсутствие волос на голове осознается как недостаток мужской внешности (ср.: Ъа^т ке1 гт Ьетт? - чем я не вышел? Что во мне вам не нравится? (букв.: «разве голова моя лысая?»)). Сходную функцию несет фитоним «тыква» как символ гладкой поверхности и предмет, соответствующий форме головы (явление метонимии) (ср.: -от уакпауак Ъа§1 каЬак - в лохмотьях, в небрежном виде (букв.: «ноги босые, голова как тыква»)). Как видно, образы жизненной состоятельности, силы, молодости, сексуальной привлекательности связываются с наличием волос на голове, отсутствие волос осмысляется как некрасивость, неопрятность и плохое здоровье.

Понятие женской непривлекательности передается путем сравнения с таким малозначимым по ценности предметом домашнего обихода как банные сандалии - они обычно сделаны из дерева и не отличаются изяществом по форме (ср.: hamam nahm suratli - чудовищно безобразная (о женщине) образина (букв : «с рожей как банные деревянные сандалии»)).

В сфере «Денотативные характеристики внешности» описание черт лица и тела происходит с участием следующих компонентов:

A) активное участие в описании черт лица принимают названия животных, т.е. зоонимы (ср.: gazal gözleri - большие и красивые глаза с поволокой (букв • «глаза как у газели»); deve gozu - большеглазый (букв, «верблюжий глаз»); deve dudak(li) - с отвисшей губой (букв., «верблюжья губа»); leylek bacak - с тонкими, стройными ногами (букв.: «нога как у лебедя»)).

Б) в описании частей лица и тела также участвуют фитонимы (ср.: mozi irisi gözler - огромные черные глаза (букв.; «глаза как крупная туя»); ayva göbekli - втянутый пупок (букв.: «с пупком как у айвы»); giiî yanak - гцеки как розы (букв. : «щеки как роза»)).

B) описание соматизмов осуществляется также путем сравнения с предметами домашнего обихода, с наиболее характерными их признаками. Большинство этих ФЕ имеет пейоративную оценку (ср.: tas surat - круглое и глупое лицо (букв. ■ «физиономия как таз»): kepçe kulak - лопоухий (букв, «ухо как половник»), fiçi karinli - толстопузый, пузатый (букв . «с животом как бочка»)).

Г) следующий способ описания осуществляется при помощи названий оружия, которое символизирует историческое прошлое народа. ФЕ с данными компонентами связаны с образами силы и великолепия и имеют положительную оценку (ср.: tunç bilekli - обладающий очень сильной рукой (букв • «с бронзовым запястьем»), pala biyik - длинные густые усы (букв «усы как сабля»)).

Д) предметы искусства, такие как кисть для рисования, чернильница, скрипка. ФЕ с данными компонентами отражают представление с изящной красотой, которая связана с образами искусства (ср.: -in agzi hokka gibi -ротик, губки бантиком (букв. ■ «рот как чернильница»); Kalem ka$li -имеющий длинные, словно нарисованные брови (букв ■ «с бровям, как кисть для красок»); кетап ка§ - брови дугой (букв.: «бровь как скрипка»)).

Е) наименования тканей (ср.: püskül püskül kaqlar - мохнатые густые брови (букв.: «брови как бахрома»); kaytan biyik(li) - имеющий длинные и тонкие усы (букв • «с усами как шнур»); iplik gibi saqlan var - у нее волосы как шелк (букв.: «у нее волосы как шелк»)).

Ж) собственно соматизмы (ср.: parmak kadar — маленький (о ребенке) (букв.: «с палец»); -in bir dudagi yerde bir dudagi gökte - фольк великан огромного роста (букв.: «одна губа на земле, другая губа на небе»)).

3) «Портретная» номинация (ср.: ak gözlü - а) светлоглазый (букв «с белыми глазами»); gekik gözlü - раскосый, с раскосыми глазами; узкоглазый (об азиатском разрезе глаз) (букв. : «с удлиненными глазами»); devine kaqmiq gözler - запавшие глаза (букв.: «убежавшие в кожу глаза»)).

Одним из базовых констант облика «внутреннего человека» являются его личностные свойства.

Описание понятий порядочности/непорядочности осуществляется при помощи цветовых характеристик. Белый цвет, символизирующий чистоту и незапятнанность, принимает участие в описании понятий порядочности. Лицо и лоб, окрашенные в белый цвет, свидетельствуют о том, что их обладатель - порядочный человек (ср.: -in alni (yitzü) ak - честный, кристально чистый (о человеке) (букв.: «его лоб белый»)). Напротив, черное лицо говорит о непорядочности человека (ср.: кага yiizlü - бесчестный, бессовестный (букв ■ «с черным лицом»)). Наиболее активное участие в описании порядочности принимают ФЕ с компонентом ahn «лоб». Представление о человеке с чистой совестью передается через образы чистого и открытого лба. Такие характеристики лба говорят о том, что его

обладателю нечего скрывать - ничего постыдного он не сделал (ср.: -in alni agik — безупречный, честный, с чистой совестью (о человеке) (букв.. «его лоб открыт»)).

Наивное представление о женской порядочности связывается с образами принципов чистоты и честности, соблюдаемых по отношению к своим рукам и юбке (ср.: -in eline etegine dogru - а) (о девушке) честная, порядочная; б) (о женщине, жене) честная, преданная, верная (букв «честная по отношению к руке, юбке»)). То есть в сознании «наивного турка» женщина блюдет свою честь, контролируя состояние указанных, а потому ключевых, части тела и предмета одежды.

В отражении понятий порядочности и честности участвует также квазисинонимы kalp и yürek «сердце». Открытое сердце характеризует человека прямодушного и бесхитростного (ср.: aqik yürekli (kalpli) -бесхитростный, прямодушный, прямой (букв ■ «с открытым сердцем»)). Вывод о том, что качества порядочности и честности осознаются в народном сознании как норма, можно сделать на основании описания сердца порядочного человека - оно характеризуется показателями целостности и здоровья (ср.: -in Kalbi bütün - благородный, великодушный; честный (букв,-«его сердце целое»); -in ка1Ы sag - правдивый и честный (букв : «его сердце здоровое»)).

ФЕ со значением «Чувствительность» отражают национально-специфические ассоциации. Представление о чувствительном человеке осуществляется через образы сердца, для которого определены параметры пространственности (ср.: -in yüregi dar - способный быстро удручаться; легко впадающий в уныние; легкоранимый (букв • «его сердце узкое»)). Ограниченность, зажатость пространства способствует тесной концентрации эмоций и непосредственному их контакту друг с другом и со стенками сердца, что приводит к более яркому восприятию явлений окружающей среды.

Сердце может сравниваться также с раскатанным тестом (ср.: -гпуиге§1 уи/ка - жалостливый, сострадательный (букв.: «его сердце как раскатанное тесто»)). В данной ФЕ на сердце проецируются все качества раскатанного теста - мягкость и тонкость, которые в привязке к человеку приобретают значение чувствительности.

Представление о высокомерии, напротив, соотносится с направлением вверх и параметрами пространства. Пантомимика высокомерного и гордого состояния выражается в задранной вверх голове. Эта характерная для данного состояния поза нашла языковое отражение в ФЕ -т Ъа§гуикапс1а - а) гордый, высокомерный (букв.: «его голова наверху»). Экспрессия достигается путем описания носа, также устремленного вверх при поднятой голове, и ФЕ приобретает оттенок иронии (ср.: -т Ьигпи Ъсмайа о1так - самодовольный, кичливый, заносчивый (букв.: «его нос в воздухе»)).

Персонифицированный Ьигип «нос» является важным индикатором описываемого состояния. На изменения в характере человека произошли изменения нос реагирует увеличением в размере (ср.: -т Ьигпи Ьйуйтек -стать заносчивым, гордым, высокомерным (букв.: «его нос вырос»)). Иногда такое увеличение может стать непомерным, и нос дорастает до размеров мифической горы Каф, которая, согласно мусульманской традиции, находится на краю обитаемого мира [Стеблева, 2002]. (ср.: -гп Ьигпи Ка/ ¿а^тёа о1так - задирающий нос, зазнавшийся, высокомерный, надменный (букв. ■ «его нос на горе Каф»)).

Высокомерие, тесно коррелирующее с непомерно высокой самооценкой, описывается в терминах увеличения параметров органов тела. Индикатором высокомерия может быть не только Ьигип «нос», примеры с которым мы рассмотрели выше. Само тело человека способно увеличиваться до таких размеров, что перестает вмещаться в кожу (ср.: -иг йепяте вщтатак - быть спесивым, самонадеянным, проявлять спесь (букв.: «не влезать в свою шкуру»)).

Этическая оценка внутренних свойств «наивного турка» связана с эстетической оценкой его внешности. Так, с красивой внешностью связываются положительные духовные качества (ср.: yuzu giizel olanin huyu (da) giizel olur - поел, если красиво лицо, хорош и прав (букв. • «имеющий красивое лицо имеет хороший характер»)). На единичном примере представлена оппозиция «внешнее/внутреннее», в которой главными являются духовно-нравственные качества человека на фоне недолговечности красоты земной плоти (ср.: tiiy (yuz) guzelligi hamamdan eve, huy (ad, oz) guzelligi Urum'dan §am'a — 1) красота внешности преходяща, красота характера важна; 2) красоту видят только окружающие, добродетельный человек же широко известен (букв. ■ «красота волоска (лица) от бани до дома, красота характера (имени, сущности) от Урума до Шама»))

Рассмотренный в исследовании фрагмент наивной картины мира позволяет говорить о метафорическом языковом мышлении. ФЕ, образованные на основе метафоры, в основном являются ассоциативными. Признаки, лежащие в основе их образования, часто не присущи самому явлению, но выражают национально-кулыурные ассоциации, понятные в данном лингвокультурном сообществе Анализ зооморфных, растительных метафор в составе ФЕ позволяет сделать выводы о роли и значении задействованных в ФЕ животных и растений в языковой картине мира этноса. Сведения об артефактах в составе ФЕ позволяют воссоздать структуру быта, основные занятия и промыслы этноса. ФЕ с такими компонентами, как правило, несут культурно-национальную маркировку, часть их отображает своеобразие языковой системы этноса.

Подобным образом подробно проанализированы все поля, составляющие концепт «Человек».

В Главе III. «Семасиологическое исследование соматической лексики» предпринята попытка вскрыть все значения соматизма в контекстном окружении и выявить мотив, лежащий в основе его полисемантизма. Исследование осуществлено на примере 10 соматизмов,

часть которых обозначает органы, расположенные на голове, часть -внутренние органы. Структура образования значений каждого соматизма оформлена в виде схемы и подробно описана.

Части тела относятся к категории эгоцентрической направленности, четко реализуя антропоцентрический принцип языка. Соматический пласт лексики наглядно демонстрирует процесс образования вторичных значений, семантическое содержание которых тесно связано с функционально-чувственными аспектами соответствующих частей тела. Образование новых значений происходит на основе признаков функции, местоположения, в номинации артефактов и ландшафтной лексике принимают участие признаки формы и размера.

Помимо этого, турецкий язык характеризуется таким нетривиальным свойством, как синонимия в области соматики, что касается таких частей тела, как Ъа§/ка/а «голова» и уйгек/ка1р «сердце». Привлечение квазисинонимичной лексики объясняется отсутствием в языке соответствующей «культурной лексики». Каждое отдельное наименование указанных частей тела имеет различное предназначение - один из органов выполняет функции обычного, материального органа, другому приписываются особые функции, имеющие отношение к интеллектуальному и психоэмоциональному миру человека. Для обозначения «витальной» головы в турецком языке служит лексема Ьа§. Основная функция «ментальной» головы ка/а (лексема заимствована из арабского) состоит в том, что она является локусом базового органа интеллектуального и ментального мира человека - ума. В ка/а также сосредоточен широкий спектр ментальных способностей и состояний человека - внимательность, память, умонастроение и др.

Уйгек «сердце» служит локусом психоэмоциональных состояний человека (ср.: -гп зетпфепуиге§1 ¡артак- от радости сердцу быть готовым выскочить (букв.: «его сердце от радости разливается»)).

Привлеченное из арабского для обозначения сердца в области медицины, ка1р «сердце» обозначает анатомическую «болеющую» часть тела, а в качестве ментального органа локализует в себе по сравнению с уигек более высокие и сложные чувства (интуиция, любовь) (ср.: -а, -т каШт vermek - отдать сердце; полюбить (букв • «отдать сердце кому-л »)), на примере ряда ФЕ корреспондируя с душой (ср.: Ъегке$1 паи1 ЫНтт? каШпсе - (букв : «как ты можешь всех узнать? - сердцем (слушая свое сердце»)).

Для квазисинонимичных лексем наблюдается перекрещение семантических областей.

В Заключении кратко излагаются результаты проведенного исследования и формулируются основные выводы. Проведенное в работе комплексное описание соматической фразеологии турецкого языка в рамках лингвокультурологии позволило сформировать целостный образ «наивного турка».

В отношении профессиональной социальной позиции «наивный турок» отражен в следующих ипостасях: человек - земледелец, овцевод, рыболов, ремесленник (примечательно, что в языке присутствует мало указаний на атрибутику кочевого прошлого этого народа - верблюд, лошадь). Подход к какой-либо деятельности характеризуется практичностью и взвешенностью решений. В процессе деятельности «наивный турок» энергичен и динамичен. В ней, деятельности, ярко проявляется его социальность - он высоко ценит межличностные отношения, и особенно взаимопомощь, предпочитает действовать не в одиночку, а в команде. «Наивный турок» экстравертен он ориентирован на материальные ценности. Целью труда он видит зарабатывание денег, которые использует для обеспечения комфортного существования, в первую очередь, вкусной еды.

человека/замужней женщины выше статуса неженатого/незамужней. Кроме того, идея беспрекословного подчинения шариату - духовному закону мусульман - прочно закрепилась в сознании «наивного турка».

«Наивный турок» эмоционален. Истоки эмоций скрыты от внешнего наблюдения, локализуются во внутренних органах и получают вербальное выражение благодаря субъекту ощущения. Наиболее активное участие в экспликации эмоций получают внешние органы человека, отражая внешние характеристики эмоций. «Наивный турок» реагирует не на иррациональные факторы, а на конкретные раздражители. В поведении «наивного турка» отчетливо прослеживается социоцентризм, т.е. ориентация на других, потому ему не чуждо чувство любви и сострадания к ближнему. Основная моральная заповедь «наивного турка» - поступать по отношению к другим так, как к самому себе.

Рациональное знание по сравнению со знанием интуитивным осознается «наивным турком» как более ценное, причем последнее зачастую осмысляется на основе внешних своих проявлений (ср.: -туйгипс1еп окитак-а) читать по лицу; б) понимать по выражению лица (букв.: «читать по чьему-л. лицу»)). Отношение к глупому человеку крайне негативное - он признан негодным и даже недостойным существования (ср.: /ауйазгг Ъа§ тегага уага$1г - бестолковой голове место в могиле (букв: «бесполезная голова годится в могиле»)). Схожее отношение наблюдается к человеку безмятежному, не обремененному жизненными тяготами.

Таковым в общих чертах представляется образ «наивного турка», отраженный в языке.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Букулова М.Г. Отражение эмоций в языке. // Актуальные проблемы изучения и преподавания башкирского языка и литературы: Материалы региональной научно-практической конференции, посвященной 50-легию Стерлитамакской государственной педагогической академии и 100-летию X. Давлетшиной. - Стерлитамак, 2005. - С. 129 - 135.

2. Букулова М.Г. Внешний облик человека в турецкой языковой картине мира. // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 15. - М., 2005. - С. 106 -112.

3. Marina G. Bukulova. 'Head' and 'heart' in the Turkish Language world picture (in the Turkish linguistic picture) // Permanent International Altaistic Conference. 48th Meeting, Moscow, 2005. ABSTRACTS. Institute of Oriental Studies. Russian Academy of Sciences. - P. 17.

4. Букулова М.Г. Эмоциональный аспект национально-культурной стратификации соматизма «глаз» в турецком языке. // Алтайские языки и восточная филология. - М., 2005. - С. 84 - 88.

5. Букулова М.Г. Концептуализация образа человека в турецкой наивной картине мира. // Башкирская филология: История, современность, перспективы: труды всероссийской научной конференции. - Уфа, 2005. - С. 23-29.

6. Букулова М.Г. Судьба и счастье в турецкой языковой картине мира. // Урал-Алтай: через века в будущее: Материалы всероссийской научной конференции. -Уфа, 2005. - С. 145 - 146.

7. Букулова М.Г. Образ «наивного турка» я языковой картине мира. И Башкирская филология: к 70-летию со дня рождения академика АН РБ З.Г. Ураксина. - Уфа, 2005. - С. 191 - 205.

8. Букулова М.Г. Человек в наивной картине мира (на материале соматической фразеологии). // Ученые записки факультета башкирской филологии 2005: Актуальные проблемы теории и методики филолошческих дисциплин. - Уфа, 2005. - С. 117 - 122.

к исполнению 10/02/2006 Исполнено 10/02/2006

Заказ № 68 Тираж: 100 экз.

ООО «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 Москва, Варшавское ш., 36 (495) 975-78-56 (495)747-64-70 \vww.autoreferat ги

¿QC6A 3ff9

p-3 119

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Букулова, Марина Георгиевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Теоретические аспекты системной организации знаний в лексике и фразеологии.

1.1. История фразеологических исследований в узком освещении

1.2. Лексическое значение слова

1.3. Фразеологическая единица: определение, структура значения, 32 функция, основания классификации

1.4. Паремиологизм: определение, структура значения

1.5. К вопросу о соотношении языка и культуры 49 Выводы

ГЛАВА 2. Образ человека в турецкой языковой картине мира

2.1. Внешнее/внутреннее

2.2. Образ «внешнего человека»

2.3. Образ «внутреннего человека»

2.4. Пространство и время 169 Выводы

ГЛАВА 3. Семасиологическое исследование соматической лексики

3.1. Принципы описания соматической лексики

3.2. Структура значений лексемы Ъ

§ «голова»

3.3. Структура значений лексемы kafa «голова»

3.4. Структура значений лексемы aim «лоб»

3.5. Структура значений лексемы goz «глаз»

3.6. Структура значений лексемы burun «нос»

3.7. Структура значений лексемы kulak «ухо»

3.8. Структура значений лексемы agiz «рот»

3.9. Структура значений лексемы dil «язык»

3.10. Структура значений лексемы ciger «печень»

3.11. Структура значений лексемы уйгек «сердце»

3.12. Структура значений лексемы kalp «сердце» 221 Выводы 225 Заключение 226 Библиография

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Букулова, Марина Георгиевна

В последние годы, в связи с углубившимся интересом к исследованиям о соотношении языка и мышления, языка и культуры, стал активно разрабатываться вопрос о национально-культурной специфике языка. Идею о национальной специфике языка высказывал В. фон Гумбольдт, выразив убеждение в особом способе обозначения каждым народом явлений действительности, отраженном в языке. Им также высказан постулат о частичной обусловленности мировидения народа благодаря свойствам своего языка [Постовалова, 1982; 54-56]. Этот тезис был впоследствии развит JI. Вайсгербером и другими учеными в Германии и Э. Сепиром и Б. Уорфом в США.

Идея о том, что роль самого познающего индивида в концептуализации действительности значительна, и исследование значения языковых единиц необходимо проводить с учетом человеческого фактора, впоследствии высказывалась в известных работах Дж. Лакоффа, JI. Витгенштейна и других исследователей. Познавательный процесс не задан изначально извне, а несет отчетливый отпечаток когнитивной деятельности человека. Кроме того, даже при учете универсальности основных процессов когнитивной деятельности, например, метафоры, их конкретное «исполнение» является отражением национальной специфики каждого народа, имеющего, наряду с универсальными, индивидуальные сферы опыта, релевантные для категоризации [Лакофф, 1995; 144].

Определенный вклад внесла в развитие данной тематики Э. Рош своей теорией прототипов и категорий базового уровня. По результатам психолингвистического эксперимента ею было установлено, что понятия в человеческом сознании структурируются не по критерию общих признаков, а, напротив, на основе разных признаков. Кроме того, каждая категория имеет прототип, который может быть национально-культурно специфичен.

На важность вопроса о категоризации действительности указывает Дж. Лакофф: «Категоризация требует весьма серьезного отношения. Трудно представить что-то более важное для нормального функционирования нашего мышления, восприятия, деятельности и речи. Когда бы мы не размышляли о классах сущностей (things) - стульях, нациях, болезнях, эмоциях и вообще о любых разновидностях вещей - мы обращаемся к категориям. . Вне способности к категоризации мы не смогли бы функционировать вообще - ни в материальном мире, ни в социальной и интеллектуальной жизни» [Там же; 144]. Дж. Лакофф подчеркивает, что при трактовке значения необходимо учитывать роль когнитивных процессов в категоризации и роль культурных моделей в определении значения [Там же; 144].

Таким образом, формирование понятий в человеческом сознании обусловлено процессом мышления человека. Понятие может включать в себя признаки, характерные только для данного лингвокультурологического общества. В структуре понятия, зафиксированного даже в родственных языках, могут проявляться разные физические характеристики объекта. С другой стороны, в сознании носителей языка могут возникать ассоциации, связанные с объектом, которые не присущи этому объекту как таковому. Это дает основание рассматривать наименование с целью выявления в семантике соответствующего слова денотативных или сигнификативных признаков, а также выяснения, каким образом отражается идея, попадая в поле действия различных культурно обусловленных представлений, ценностных ориентиров.

Наиболее ярко национально-культурная специфика проявляет себя в группе безэквивалентной и частично эквивалентной лексики, в частности, во фразеологизмах. Эти единицы являются консервативным классом, так как имеют глубокие исторические корни и репрезентируют архаические смыслы познания человеком окружающего мира, поэтому именно «фразеологизмы как свернутые культурные тексты позволяют реконструировать архаические представления» [Дутова, 2004; 185]. Во фразеологии конкретного народа богато представлен национально-специфичный материал. «Язык окрашивает через систему своих значений и их ассоциаций концептуальную модель мира в национально-культурные цвета» [Телия, 1996; 135], и в языке «закрепляются и фразеологизируются именно те образные выражения, которые ассоциируются с культурно-национальными эталонами, стереотипами, мифологемами и т. п. и которые при употреблении в речи воспроизводят характерный для той или иной лингвокультурной общности менталитет» [Там же; 233]. По словам В.Н. Телия, исследование фразеологического фонда языка помогает раскрыть средства и способы проникновения культурных традиций и ценностей в язык [Телия, 1999; 15].

В последние годы в российском и мировом языкознании усилился интерес к фразеологическим единицам, содержащим в своем составе слова, обозначающие части тела человека или животного. Соматизмы, по выражению В.Г. Гака, «не имеют заранее обусловленных национально-культурных коннотаций» [Гак, 1999; 261], и в силу этого условия обладают большим потенциалом фразеологизации - фразеологические единицы с этим компонентом составляют самую многочисленную группу среди всех тематических групп, так как обозначают универсальные, неотъемлемые атрибуты тела человека или животного. По утверждению P.M. Вайнтрауба, все они (или почти все) относятся к семантическому макрополю «человек» и обозначают человека, его умственные способности и морально-волевые качества, его эмоции, психическое и физическое состояния, его деятельность и поведение, а также взаимоотношения между людьми и относятся к соответствующим семантическим микрополям, на которые подразделяется семантическое поле «человек» [Вайнтрауб, 1980; 55].

Этот пласт фразеологии является языковой универсалией и присутствует во всех языках, что объясняется известной эгоцентричностью человека - в лингвистической литературе уже неоднократно указывалось на то, что человек f осваивает окружающую действительность «от себя» (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Г.И. Берестнев, В.Г. Гак и др.). Очень емко по этому поводу выразилась A.M. Эмирова: «Само человеческое тело является наиболее доступным и изученным объектом наблюдения человека с первых его жизненных шагов. Свою ориентацию в пространстве, свою оценку окружающего человеку «удобнее» соотносить, прежде всего, с частями своего тела» [Эмирова, 1972; 141]. Подобная выраженная тенденция проецировать в процессе познания окружающей действительности на мироздание и социум структуру собственного тела выражается в абсолютной антропоцентричности соматических фразеологизмов как единиц особого характера. Принцип антропоцентричности, как указывает Г.И. Берестнев, на материале соматической фразеологии проявляется в демонстрации связи языкового сознания с мифологическими представлениями о строении окружающего человека реального мира [Берестнев, 2001; 67].

Картина мира, выстроенная из заведомо антропоцентрических понятий, не может быть ничем иным, как «умноженным отпечатком единого первообраза человека» [Габышева, 2003; 24]. Потому соматический код во фразеологии ярко демонстрирует универсальность и своеобразие языка, впитавшего национальные традиции понимания и осмысления человека и явлений окружающей действительности.

Актуальность работы определяется недостаточной изученностью проблем национально-культурного своеобразия устойчивых выражений турецкого языка, что вызвало необходимость выявить, систематизировать и описать тюркскую соматическую фразеологию, изучение которой ранее носило фрагментарный характер, а также вскрыть весь спектр переносных значений некоторых слов турецкого языка, обозначающих части тела человека, и объяснить причины, лежащие в основе этих тропов.

Объектом исследования являются соматические фразеологические единицы турецкого языка.

Намеченная цель определила задачи:

1. Освещение понятийно-фразеологичесих аспектов исследования соматических ФЕ: взаимодействие языка и культуры в свете этнолингвистики и лингвокультурологии;

2. Систематизация и идеографическое описание соматических ФЕ;

3. Воссоздание облика «наивного турка» на основе исследуемого материала;

4. Определение круга значений, кодируемых конкретным соматизмом;

5. Вскрытие мотивированности переносных значений у конкретного соматизма.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые на материале соматической фразеологии турецкого языка было проведена идеографическая разработка концепта «человек» с детальным описанием систематизированных фразеосемантических объединений. Кроме того, впервые группы слов турецкого языка, обозначающие части тела, были исследованы семасиологическим методом.

Практическая ценность предлагаемого подхода заключается в том, что он позволяет на конкретном материале разработать методику описания соматических фразеологизмов с последующей реконструкцией некоторых особенностей национальной картины мира. Результаты исследования могут быть использованы при составлении вузовских курсов по этнолингвистике, лингвокультурологии, лексикологии и семасиологии тюркских языков.

Основными методами являются классификационный и дескриптивный метод, метод компонентного анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

Апробация работы: Основные положения и результаты исследования были освещены в докладах на конференции, посвященной 50-летию Стерлитамакской государственной педагогической академии и 100-летию X. Давлетшиной (Стерлитамак, 2005), Всероссийской научной конференции «Урал-Алтай: через века в будущее» (Уфа, 2005), Постоянной Интернациональной Алтаистической конференции (Москва, 2005), Всероссийской научной конференции «Башкирская филология: история, современность, перспективы» (Уфа, 2005).

Содержание исследования отражено в 8 научных публикациях.

Структура и объем работы: Структура диссертационного исследования определяется его целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и двух приложений: 1. Идеографическое описание семантического поля «Человек» на материале соматических ФЕ турецкого языка; 2. Семантическая структура лексем, обозначающих части тела человека, в турецком языке.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Соматическая фразеология тюркских языков"

Выводы по главе 3

1. Части тела относятся к категории эгоцентрической направленности, четко реализуя антропоцентрический принцип языка.

2. Соматический пласт лексики, наряду с первичными названиями частей тела, наглядно демонстрирует процесс образования вторичных значений. Семантическое содержание вторичных значений тесно связано с функционально-чувственными аспектами соответствующих частей тела. Кроме того, регулярны случаи переноса по признаку местоположения. В образовании ландшафтных и артефактных метафор участвуют также признаки формы.

3. Помимо этого, в турецком языке существует синонимия в области соматики, касающаяся таких частей тела, как голова и сердце. Каждое отдельное наименование указанных частей тела имеет различное предназначение - один из органов выполняет функции обычного, материального органа, другому приписываются особые функции, имеющие отношение к интеллектуальному и психоэмоциональному миру человека. Для обозначения «витальной» головы в турецком языке служит лексема Ьа§. Основная функция «ментальной головы» kafa состоит в том, что она является локусом базового органа интеллектуального и ментального мира человека -ума. В ней (kafa) также сосредоточен широкий спектр ментальных способностей и состояний человека - внимательность, память, умонастроение и др. Ytirek «сердце» служит локусом психоэмоциональных состояний человека. Привлеченное из арабского в качестве медицинского термина ка1р «сердце» обозначает анатомическую часть тела, а в качестве ментального органа локализует в себе более высокие и сложные чувства (интуиция, любовь). Для синонимичных лексем наблюдается перекрещение семантических областей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, обращение к соматической фразеологии турецкого языка позволило нам вскрыть тот мир смыслов и ценностей, в котором живет данный этнос.

Соматическая фразеология, подтверждая антропоцентричность данного пласта лексики, организована вокруг человека. Данный пласт языка довольно подробно описывает самовосприятие и мировосприятие носителя данной этнокулыуры, дает ясное представление о способе моделирования окружающей действительности.

В заключении попытаемся суммировать целостный образ «наивного турка» по данным анализируемого материала.

По данным языка, красивая женщина - это полная женщина с длинными темными волосами, большими выразительными (тоже темными) глазами и четко очерченными бровями, с румяными щеками и красным цветом губ.

В описании мужской внешности участвуют части тела, несущие выраженную «практичную» маркировку. Для мужской внешности актуальны наличие макушки и уха, как символов ума и смекалки, а также наличие волос на голове как символа жизненной силы.

В отношении профессиональной социальной позиции «наивный турок» отражен в следующих ипостасях: человек - земледелец, овцевод, рыболов, ремесленник. Подход к какой-либо деятельности характеризуется практичностью и взвешенностью решений. В процессе деятельности «наивный турок» энергичен и динамичен. В ней, деятельности, ярко проявляется его социальность - он высоко ценит межличностные отношения, и особенно взаимопомощь, предпочитает действовать не в одиночку, а в команде. «Наивный турок» экстравертен - он ориентирован на материальные ценности. Целью труда он видит зарабатывание денег, которые использует для обеспечения комфортного существования, в первую очередь, вкусной еды.

Поведение «наивного турка» как представителя традиционной культуры, детерминировано обществом и религией. Нормой общения является ненавязчивость и почтительность в отношениях с окружающими. Семейно-брачные отношения ценятся высоко, и статус женатого человека/замужней женщины выше статуса неженатого/незамужней. Кроме того, идея беспрекословного подчинения шариату - духовному закону - прочно закрепилась в сознании «наивного турка».

Наивный турок» эмоционален. Истоки эмоций скрыты от внешнего наблюдения, локализуются во внутренних органах и получают вербальное выражение благодаря субъекту ощущения. Наиболее активное участие в экспликации эмоций получают внешние органы человека, отражая внешние характеристики эмоций. «Наивный турок» реагирует не на иррациональные факторы, а на конкретные раздражители. В поведении «наивного турка» отчетливо прослеживается социоцентризм, т.е. ориентация на других, потому ему не чуждо чувство любви и сострадания к ближнему. Основная моральная заповедь «наивного турка» - поступать по отношению к другим так, как к самому себе.

Рациональное знание по сравнению со знанием интуитивным осознается «наивным турком» как более ценное, причем последнее зачастую осмысляется на основе внешних своих проявлений (ср.: -inyuzunden okumak- а) читать по лицу; б) понимать по выражению лица (букв.: «читать по чьему-л. лицу»)). Отношение к глупому человеку крайне негативное - он признан негодным и даже недостойным существования (ср.: faydasiz ba§ mezara yara§ir -бестолковой голове место в могиле (букв.: «бесполезная голова годится в могиле»)). Схожее отношение наблюдается к человеку безмятежному, не обремененному жизненными тяготами.

Таковым в общих чертах представляется образ «наивного турка», отраженный в языке.

Список научной литературыБукулова, Марина Георгиевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Алдаибани Ареф Али Салах. Фразеологические единицы, выражающие интеллектуальные способности человека в английском и русском языках. // Дис. . канд. филол. наук. Казань, 2003

2. Апресян В.Ю. Эмоции: современные американские исследования. // Семиотика и информатика, 1994, вып. 34

3. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М., 1995

4. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995

5. Аркадьев П.М. Полисемия названий головы в славянских и германских языках в типологическом и историческом аспектах. // Московский лингвистический журнал. М., 2002. Т.6, № 1.

6. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976

7. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика). // Лингвистика и поэтика. М., 1979

8. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения. // Аспекты семантических исследований. М., 1980

9. Арутюнова Н.Д. Оценка. Событие. Факт. М., 1988

10. Арутюнова Н.Д. Логический анализ языка. Модели действия. М., 1992

11. Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке: Основы теории устойчивых фраз и проблемы общей фразеологии. Ростов-на-Дону, 1964

12. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской фразеологии. М., 1974

13. Баженова И.С. Обозначение эмоций в художественном тексте (прагматический аспект). // Дис. . докт. филол. наук. М., 2003

14. Балли Ш. Французская стилистика. М., 196115.