автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.00
диссертация на тему: Состав Совета Министров Российской империи 1905-1914 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Состав Совета Министров Российской империи 1905-1914 гг."

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М.В. ЛОМОНОСОВА ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

На правах рукописи

ВАРНАКОВА Галина Сергеевна

СОСТАВ СОВЕТА МИНИСТРОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

1905 -1914 гг.

(ОПЫТ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ И КОЛЛЕКТИВНОЙ ХАРАКТЕРИСТИК НА ОСНОВЕ КОМПЛЕКСА ДОКУМЕНТОВ ЛИЧНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ)

Раздел 07.00.00 - исторические науки Специальность 07.00.09 - историография, источниковедение и методы исторического исследования

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2004

Работа выполнена на кафедре Источниковедения отечественной истории Исторического факультета Московского государственного Университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Воронкова Светлана Владимировна

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Ильин Сергей Викторович (МПГУ)

кандидат исторических наук, доцент Грико Татьяна Ивановна (Московский Государственный Технический университет «МАМИ»)

Ведущая организация:

Российский университет дружбы народов

Защита диссертации состоится « » Злэ.^ 2004 года в часов на

Диссертационном Совете К - 501.001.09 по отечественной истории Московского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова по адресу: 119899, Москва, Воробьевы горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, аудитория 550.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. А.М. Горького (Воробьевы горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов).

Автореферат разослан «_»_2004 г.

Ученый секретарь

Диссертационного Совета

доктор исторических наук, профессор

Н.В. Козлова

I. Общая характеристика диссертации

Научная актуальность проблемы. В политической истории XX века

особое значение имели преобразования в структуре законодательной и исполнительной власти, которые были проведены в годы Первой русской революции. Народные волнения 1905 г. заставили самодержавие пойти на уступки и подписать Манифест 17 октября, ставший основой реформирования центральных государственных органов. В сфере законодательной деятельности учреждается Государственная Дума, приобретает новый статус Государственный Совет. Возрожденный Совет Министров рассматривается как орган, на который возлагается задача объединения сил отдельных министров в управлении страной.

Деятельности Совета Министров так или иначе касаются все крупные исследователи, изучающие экономическую и политическую историю России начала XX столетия. Без цитат из мемуаров СЮ. Витте, В.Н. Коковцова и других членов правительства не обходилась, как кажется, ни одна серьезная монография. Однако источниковедческих исследований, посвященных документам личного происхождения отдельных членов правительства крайне мало. Совершенно отсутствует рассмотрение источников личного происхождения министров царской России как единого комплекса. Весьма скупо представлены работы, отражающие психологический облик отдельных членов правительства, и совсем нет фундаментальных исследований, посвященных Совету Министров в целом как малой социальной группе.

Отличительной чертой работ советского периода являлось то, что многие авторы рассматривали правительство либо как единый неперсонифицированный оргап, либо отождествляли его тактику с деятельностью премьеров. Вряд ли такие подходы правомерны. Кроме того, в трудах большинства отечественных ученых деятельность Совета Министров рассматривалась сквозь призму общего кризиса самодержавия. Его недостатки трактовались как закономерные, обусловленные назреванием эпохи смены социально-экономических формаций. Такой подход к изучению данной проблемы представляется ограниченным, не позволяющим выявить роль Совета Министров как органа центральной власти, а также роль отдельных государственных деятелей, входящих в его состав. То, что механическое толкование взаимосвязи объективного развития истории общества и роли случайных факторов неправомерно, осознавали многие ученые, обращавшиеся к проблемам методологии уже в 1970-1980 гг. Б.Г. Могильницкий считал, что "будучи необходимым в своих существенных чертах и самой направленности, исторический процесс в то же время не является фатально предопределенным чем бы то ни было ...". Воздействие случайных факторов на развитие истории

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ

БИБЛИОТЕКА

О»

(а также выражение исторической закономерности через случайность) до конца не исследовано, и решение этого вопроса является одной из важных онтологических проблем. Безусловно, "самый распространенный и важный тип случайности связан с деятельностью человека", то есть с той составляющей исторического процесса, которая в марксисткой историографии называется субъективным фактором, поэтому совершенно верен тезис о том, что "без человека и вне его деятельности истории вообще не существует"1.

Выдающийся отечественный ученый И.Д. Ковальченко подчеркивал: "...при изучении общественно-исторического развития во всех его проявлениях в центре внимания должен быть человек. Теоретически это общепризнанно. В практике же исторических исследований человек не только как индивидуальный, но как социальный субъект нередко отодвигается на второй план и даже вообще исчезает"2. В этой связи изучение источников личного происхождения высшей бюрократической элиты начала XX века, в которых субъективный фактор отражен наиболее ярко, представляется актуальным. При этом, безусловно, необходимо не фрагментарное исследование отдельных документов, (что может привести к преувеличению случайных фактов и отдельных лиц), а изучение всего их комплекса, отражающего психологический облик малой социальной группы - Совета Министров царской России.

Можно добавить, что в современной общественно-политической ситуации, когда достаточно широко распространяются мифологизированные представления об отдельных государственных деятелях этой эпохи, создание научно выверенных характеристик исторических персоналий, базирующееся на всестороннем изучении источников, является актуальным и в общественно-политическом аспекте.

Объект исследования и методологические принципы его изучения.

Объектом исследования в данной работе выбраны документы личного происхождения, отразившие деятельность, сам облик и жизненные принципы членов Совета Министров 1905 - 1914 гг. Основу исследуемого комплекса, его стержень составили документы личного происхождения членов правительства, то есть воспоминания, дневники и частная переписка председателей Совета Министров и входящих в его состав министров. В комплекс также включены документы личного происхождения товарищей министров. Товарищи выбирались самими министрами, их деятельность проходила в тесном взаимодействии с главой ведомства, по закону они замещали министров в случае их отпуска, болезни или командировки и были правой рукой глав соответствующих ведомств. С 1909 г. они входили в образованный в рабочем порядке "Малый" Совет Министров. Бывали случаи, когда товарищи

1 Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989. С. 48-50.

2 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. 2 изд. М, 2003. С. 458.

министров в силу их личных и профессиональных качеств во многом определяли политику всего ведомства (А.А. Поливанов, И.П Герасимов). Кроме того, воспоминания, дневники, частная переписка этих лиц является своеобразным ресурсом, позволяющим восполнять пробелы, уточнять, детализировать и сравнивать сведения, содержащиеся в документах личного происхождения членов правительства, что дает возможность более полно и глубоко охарактеризовать исследуемую малую социалыгую группу.

Сформированный комплекс документов будет рассматриваться как единая информационная система, основными параметрами которой являются: единство состава ее авторов, принадлежащих к элите высшей российской бюрократии; однотипность источников, ее составляющих (дневники, мемуары, частная переписка); относительно узкий временной период (начало XX века) возникновения всех документов комплекса.

Одним из главных методологических принципов исследования является системный подход к поиску и формированию комплекса источников, ставшего базой данной работы. Другим важным принципом является рассмотрение исследуемой совокупности документов с точки зрения учения об информации, когда каждый источник в комплексе является частью единого информационного пространства, дополняет один другого, что позволяет выявить как выраженную, так и скрытую информацию, заложенную в каждом документе. При источниковедческом анализе отдельных документов применяются классические методы исследования: историко-генетический, историко-сравшггельный и текстологический анализ.

Хронологические рамки исследования. Выбор начальной даты исследования (1905 г.) обусловлен временем возрождения Совета Министров и того нового положения, которое он занял в связи с учреждением Государственной Думы и преобразованием Государственного Совета. Работа ограничена 1914 г., то есть началом Первой мировой войны, повлиявшей на экономическое и политическое положение страны и приведшей к кризису всей системы верховной власти.

Степень изученности проблематики диссертации. В существующей историографии по теме диссертации можно выделить два направления. Одно из них связано с созданием общеисторических исследований, другое -источниковедческих, в том числе и работ, посвященных изучению социально-психологической проблематики на основе источников личного происхождения.

Первое направление объединяет исследования, касающиеся истории политической системы России, деятельности Совета министров в целом и отдельных его членов.3 Они отражают многие аспекты жизни русского

'Давидович AM. Самодержавие в эпоху империализма. М., 1975; Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 — 1911 гг. Л., 1978; Он же. Буржуазия, дворянство и царизм в

общества в период между революцией 1905 г. и Первой мировой войной, что позволяет источниковеду составить более полную картину деятельности Совета Министров и уяснить его место в системе управления страной. Особое значение для нашего исследования имеют те немногие работы, которые непосредственно посвящены деятельности правительства.4 В монографии Н.Г.Королевой о Совете Министров автором изучается процесс разработки нового законодательства о правительстве, деятельность СЮ. Витте по обеспечению едипства кабинета и усилия его правительства по подавлению революции. Продолжением этой работы является статья Н.Г. Королевой, посвященная деятельности кабинета ПА. Столыпина, где рассматриваются вопросы о соотношении полномочий Совета Министров и царской власти и о единстве столыпинского правительства. Автор придерживается мнения, что задача создания объединенного кабинета в условиях самодержавия оказалась неразрешимой.

Иначе оценивает ситуацию М.Ф. Флоринский, посвятивший этой проблеме цикл статей. В работе о правительстве Столыпина он анализирует те рычаги власти, которые премьер использовал для достижения единства кабинета, и считает, что Столыпину в достаточной мере удалось достигнуть этой цели. Иной точки зрения придерживается автор при характеристике деятельности премьера В.Н. Коковцова, который не имел должного авторитета среди своих коллег и не смог создать единого правительства.

Исследование историографии показывает, что деятельность Совета Министров еще не достаточно изучена. Это касается и отдельных министров, за исключением, может быть, СЮ. Витте и П.А. Столыпина. Работы, посвященные СЮ. Витте, отражают его жизненный путь и государственную деятельность.5 Однако индивидуальные черты личности этого выдающегося

1911 - 1914 гг. Л., 1988; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902 - 1907 гг. JL, 1981; Он же. Самодержавие и дворянство в 1907 - 1914 гг. JL, 1990; Аврех АЛ. Царизм и IV Дума 1912 -1914. М, 1981; Он же. Распад третьеиюньской системы. М., 1985; Кризис самодержавия в России 1895 -19 1 7. Под. ред. B.C. Дякина Л., 1987; Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия в 1904 -1914 гг. Л., 1987.

4 Королева Н.Г. Первая российская революция и царизм. Совет министров России в 1905 -1907 гг. М., 1982; Она же. Совет министров России 1907 - 1914 гг. // Исторические записки. ТЛЮ. М., 1984; Флоринский МФ. Кабинет ПА Столыпина и проблема единства государственного управления в 1906 - 1911 гг. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. История. Языкознание. Литературоведение. 1993. Вып. 2. № 9; Он же. Верховная власть и законодательные палаты в России в период думской монархии (К вопросу о разграничении полномочий) // Россия в ХГХ - XX вв. Сборник статей к 70 - летаю со дня рождения Рафаила Шоломовича Ганелина. СПб., 1998; Он же. Совет Министров России в 1911 - 1914 гг. (Кабинет В.Н. Коковцова) // Исследования по русской истории. К 65 - летаю профессора И_Я. Фроянова. СПб. - Ижевск, 2001.

5 Ананьич Б.В., Ганелин Ф.Ш. СЮ. Витте // Вопросы истории. 1990. Jfe 8. С. 32-53; Они же. СЮ. Витте и его время. СПб., 1999; Боханов А.Н. Русский Бисмарк // Родина. 1996. № 2. С. 77-82; Корелин А.П, Степанов СА. СЮ. Витте - финансист, политик, дипломат. М,

человека в них фактически до конца не раскрыты. Множество появившихся в

недавнее время работ о жизни и деятельности П.А. Столыпина носят, как

„ „6 правило, научно-популярный и порой излишне апологетическии характер.

Среди научных исследований широтой охвата событий эпохи премьерства

Столыпина выделяются работы А.Я. Авреха7, но в противоположность

современным исследователям он явно пытается очернить все, что делалось

этим премьером, и его оценки выглядят излишне пристрастными. Более

взвешено рассматривают деятельность Столыпина B.C. Дякин и

И.В. Островский8. Оба автора анализируют те условия, в которых вынужден

был работать премьер, вскрывают причины тех или иных его поступков,

влияние на него различных социальных групп и его взаимоотношения с Думой.

Об остальных министрах царской России написано крайне мало, и чаще всего

эти публикации носят чисто биографический характер9. Среди этих трудов

выделяются работы Л.Е. Шепелева и А.П. Бородина10. Шепелев дает подробные

характеристики министров торговли и промышленности, финансов, а также тех

членов правительства, которые были связаны с разработкой торгово-

промышленной политики России исследуемого периода. Статья Бородина,

посвященная жизни и деятельности П.Н. Дурново, почти целиком основана на

источниках личного происхождения и весьма емко и верно рисует черты

характера этого министра внутренних дел.

Как уже говорилось, вторым направлением, непосредственно связанным с задачами нашего исследования, являются труды, посвященные источниковедческому изучению докуметггов личного происхождения. Среди

1998; Тезисы докладов и сообщений научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения СЮ. Витте. СПб., 1999.

Зырянов П.Н. Столыпин без легенд. М, 1991; Он же. Петр Столыпин. Политический портрет. М, 1992; Казарезов В.В. О ILA. Столыпине. М, 1991; Он же. П.А. Столыпин. История и современность. Новосибирск, 1991; Рыбас С.Ю., Тараканова Л.В. Жизнь и смерть Столыпина. М., 1991; Они же. ПА Столыпин. М, 1992.

7 Аврех А.Я. Столыпин и Третья Дума, М., 1968; Он же. Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1992.

8 Дякин B.C. Столыпин и дворянство // Проблемы крестьянского земледелия и внутренней политики России. Дооктябрьский период. JL, 1972. С. 231-274; Он же. Был ли шанс у Столыпина? Сборник статей. СПб., 2002; Островский И.В. ПА Столыпин и его время. Новосибирск, 1992.

9 Емец ВА А.П. Извольский и перестройка внешней политики России // Российская дипломатия в портретах. М, 1992. С. 336-355; Он же. А.П. Извольский: министр - неудачник или реформатор? // Новая и новейшая история. 1993. № 1. С. 131 - 152; Белиловская М М.Н. Муравьев и В.Н. Ламздорф - министры иностранных дел России по отзывам современников // Зеркало истории. Вып. 2. М., 1995. С. 91-102.

10 Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия в 1904-1914 гг. Л., 1987; Бородин А.П. аН.Дурново. Портрет царского сановника // Отечественная история. 2000. №3. С.48-69.

них особое место занимает цикл статей А.А. Курносова11, в которых автор впервые разрабатывает целостную систему последовательно применяемых методов анализа мемуарных текстов: внутреннего логического, текстологического и сравнительного. Эти методы позволяют оценить соотношение описываемых событий с реальностью, процесс формирования и развития текста мемуаров, а также их полноту и достоверность.

Появившиеся в 1970-1980-е годы статьи и монографии, посвященные мемуаристике, поднимают вопросы о месте и роли источников личного происхождения в историческом исследовании, их классификации и эволюции12. В 1970-е годы появляются и первые, очень немногочисленные работы, посвященные изучению социальной психологии и менталитета различных сословных групп прошлых эпох на основании источников личного происхождения13. Работа Е.И. Мокряк основана на анализе мемуаров и дневников столичного дворянства середины ХГХ в. Пытаясь раскрыть быт и нравы этого сословия, автор показывает различия в психологии московских и петербургских дворян, патриархального дворянства и дворян-предпринимателей. В статье, посвященной эволюции источников мемуарного характера, С. С. Минц рассматривает документы личного происхождения как отражение через индивидуальное сознание общественных и социальных отношений, господствующих в данном обществе. Она выделяет этапы эволюции мемуарного жанра на основе осознания мемуаристом общественных явлений и процессов, а также степени значимости отдельной личности в обществе. В 1980-е годы исследования в области социальной психологии прошлых эпох на основе источников личного происхождения продолжают плодотворно развиваться14. В кандидатской диссертации С.С. Минц ставится

11 Курносов АА Мемуары участников партизанского движения в период великой Отечественной войны как исторический источник // Труды Московского государственного историхо-архивного института. Т. 16. М, 1961. С. 29-55; Он же. Приемы внутренней критики мемуаров // Источниковедение. Теоретические и методологические проблемы. ML, 1969. С. 478 - 505; Он же. Личность в истории и история в личности // История СССР. 1971. № 4. С. 197-200; Он же. Развитие мемуарной литературы о Великой Отечественной войне // Археографический ежегодник за 1975 г. М., 1976. С. 3-11.

1 Голубцов B.C. Мемуары как источник по истории советского общества. М., 1970; Житомирская СВ. Вопросы научного описания рукописных мемуарных источников // Археографический ежегодник за 1976 г. М, 1977; Курносов А. А. К вопросу о природе видов источников // Источниковедение отечественной истории. Сборник статей. 1976. М., 1977; Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980.

13 Мокряк Е.И. К вопросу социальной психологии столичного дворянства первой половины 50-х гг. XIX века ( по мемуарным источникам)// Проблемы истории СССР. Вып. IV. М, 1977; Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного характера // История СССР. 1979. № 16.

Минц С.С. Социальная психология российского дворянства последней трети ХУШ -первой трети ХГХ в. в освещении источников мемуарного характера. Автореф. дисс. на соискание ученой степени кандидата истор. наук. М., 1981; Она же. Об отражении

задача определения информативных возможностей источников мемуарного характера последней трети XVffl - первой трети ХК в. в области изучения социальной психологии российского дворянства. Весь комплекс мемуарных источников изучаемого времени рассматривается автором как определенное качественное единство. Показателем степени развития индивидуального самосознания является самоидентификация личности в системе общественных связей. Анализ приемов изображения современников в воспоминаниях позволил Минц выявить характерные особенности восприятия социальной действительности людьми исследуемого ею периода времени и сделать вывод о том, что самоидентификация мемуаристов не отличалась богатством и разнообразием. В других работах этого автора нашло отражение развитие предложенной методики. Анализируя выраженную и скрытую информацию, автор приходит к выводу о том, что с течением времени у мемуаристов появляется все больший интерес к своему внутреннему миру и сознательному конструированию образа собственной личности на страницах воспоминаний. Итогом многолетнего труда С.С. Минц стала ее монография «Мемуары и российское дворянство». Автор пытается применить культурологический подход к исследованию исторической психологии. Справедливо замечая, что наша наука «еще не нашла собственных средств моделирования личности», она предлагает позаимствовать у литературы «приемы художественного моделирования», однако не раскрывает их сути. По мнению Минц, метод художественного моделирования для создания психологического портрета людей прошлых эпох является результатом «слияния исторически установленных фактов с личными качествами и особенно интуицией ученого»15. Соглашаясь с огромной ролью интуиции в любой науке, следует заметить, что она является не чем-то данным «свыше», а результатом огромного исследовательского опыта ученого. В любом случае факты, полученные интуитивным путем, требуют обязательной проверки на основе критериев, выработанных наукой. Если таковых не имеется, то это говорит о том, что перед учеными стоит насущная задача их определения и проблема находится в стадии разработки. Сама Минц для создания объективно исторического портрета применяет методы анализа, разработанные Курносовым, а также контент-анализ. Ей удалось воссоздать референтную

особенностей социальной психологии в мемуарных источниках последней трети XVIII -первой трети XIX в. // Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984; Она же. Мемуары и российское дворянство: источниковедческий аспект историко-психологического исследования. СПб., 1998; Джакупова Н.В. Мемуары народников как источник для изучения социальной психологии революционеров - семидесятников. Автореф. дисс. на соискание ученой степени кандидата истор. наук. М., 1986.

15 Минц С.С. Мемуары и российское дворянство: источниковедческий аспект историко-психологического исследования. С. 154.

группу мемуаристов, проследить ее эволюцию во времени. Второе направление ее исследований - определение характеристик, даваемых авторами современникам. Через эти оценки Минц выявляет ту скрытую информацию, которая показывает значимые черты личности мемуаристов. Это позволяет ей достаточно полно отразить психологический портрет дворян исследуемой ею эпохи.

Н.В. Джакупова при анализе мемуаров исходила из того, что их, несмотря па всю индивидуальность, можно считать источниками массового характера. Избрав объектом своего исследования мемуары народников, она применила к ним метод социометрии и разработала методику социально-психологического анализа малых групп. Эта методика позволяет изучать процессы формирования групповой сплоченности, развитие межличностной активности, изменение структуры межличностных отношений. Применение методов математического анализа дало возможность Джакуповой проследить эволюцию этих параметров с течением времени и существенно повысить информационную отдачу воспоминаний.

В связи с разработкой историко-психологической тематики появляется интерес и к эпистолярным источникам16. Статья А.В. Горбунова посвящена изучению психологии революционеров-разночинцев 70-х годов XIX в. Исследование велось на основе частной переписки, сохранившейся в фонде вещественных доказательств особого присутствия Правительствующего Сената по процессу 193-х. Автор делает вывод о высокой достоверности сведений, содержащихся во взаимной систематической переписке, которая дает возможность определить совокупность оценочных суждений, моральных норм и критериев нравственности изучаемой общности.

В статье Т.Г.Кучиной поднимаются общие проблемы эволюции эпистолярного жанра. Автор связывает обращение исследователей к письмам с распространением историко-социологических и историко-психологических исследований. В результате изучения эпистолярного наследия конца ЖС -начала XX вв. Кучина делает вывод о расширении традиции писать письма в среде разночинной интеллигенции и купечества. Они перенимают у дворянства также бережное отношение к источникам личного происхождения своих

16 Горбунов А.В. Личная переписка как источник изучения социальной психологии революционеров-разночинцев 70-х годов ХГХ века (по материалам процесса 193-х) // Проблемы истории СССР. Вып. УН М., 1978; Кучина Т.Г. К вопросу об изучении эволюции эпистолярных источников второй половины ХГХ - начала XX века // Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М, 1984; Марасинова ЕЛ Социальная психология интеллектуально-аристогратических кругов российского дворянства последней трети ХУШ в. Автореф. дисс. на соискание ученой степени кандидата истор. наук. М, 1991; Она же. Психология элиты российского дворянства последней трети ХУШ века. М., 1999.

предков. Автор отмечает значительное изменение к пачалу XX в. функционального назначения эпистолярий и появление писем, связанных с установлением и поддержанием деловых контактов.

Кандидатская диссертация Е.Н. Марасиновой и опубликованная позднее монография посвящены реконструкции на основе эпистолярных источников основных черт духовного облика дворянства екатерининского «золотого века». Автор подвергает выделенный комплекс писем контент-анализу и определяет ведущие ценностные системы, существующие в сознании дворянской интеллектуальной элиты, их взаимосвязь и эволюцию. Хотя результаты контент-анализа показали продуктивность этого метода, тем не менее, автор делает вывод о том, что он «не может охватить все богатство содержания изучаемых текстов, поэтому нельзя ограничиваться лишь этим методом при воссоздании сложнейших социально-психологических процессов, его

17

применение должно сочетаться с традиционными приемами исследования» .

Использование эпистолярий в историко-психологических исследованиях кажется весьма продуктивным в силу той информации, которая в них заключается. Однако, такие работы крайне немногочисленны. Большинство же авторов обращались в своих исследованиях к воспоминаниям, которые в силу этих обстоятельств оказываются всесторонне изученными историками. Что касается трудов об источниках личного происхождения министров царского правительства (1905 - 1914 гг.) и их товарищей, то их достаточно мало. Наиболее глубоко с источниковедческой точки зрения исследованы личный архивный фонд и мемуары графа СЮ. Витте. В i960 г. вышло в свет трехтомное издание «Воспоминаний» с предисловием и комментариями А.Л. Сидорова. В 1961 г. им был прочитан на заседании археографической комиссии доклад, посвященный исследованию этого источника18. Хотя Сидоров и сомневался в правомерности выделения первым публикатором И.В. Гессеным частей текста в отдельные главы и считал, что тот изменил название глав и переставил материал, но признавал, что без наличия самих рукописей этот вопрос нельзя до конца решить. Пристальное внимание автор уделяет источникам, легшим в основу воспоминаний Витте.

В статье Б.В. Ананьича и Р.Ш. Ганелина «Опыт критики мемуаров СЮ. Витте»19 прослеживается история как создания самого текста, так и первых публикаций «Воспоминаний». Авторы устанавливают, что мемуарное

17 Марасинова Е.Н. Психология элиты российского дворянства. С. 55.

18 Сидоров А.Л. К вопросу о характере текста и источников «Воспоминаний» СЮ. Витте // Сидоров А.Л. Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. М, 1970.

Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Опыт критики мемуаров СЮ. Витте (в связи с его публицистической деятельностью в 1907 - 1915 гг.) // Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. М. - JL, 1963.

наследие Витте состояло из трех отдельных произведений: 1) рукописи «История возникновения русско-японской войны»; 2) стенографических диктовок графа и 3) его рукописных заметок. Авторы считают, что основные темы мемуаров Витте задолго до их создания оказались освещенными в печати, так как граф инициировал многие публикации, отражавшие в выгодном свете его политику. Ананьич и Ганелин подробно анализируют состав этих статей и выясняют круг литераторов, сотрудничавших с бывшим премьером.

Диссертация М.А. Ткаченко о воспоминаниях Витте20 ставит своей задачей определение эволюции его общественно-политических взглядов, особенностей и условий его работы над воспоминаниями, а также отличительных черт этого государственного деятеля как мемуариста. В работе применялись логический, текстологический и сравнительно-исторический методы анализа мемуаров. Автор показывает, что создание воспоминаний, растянувшееся на 5 лет, было длительным и сложным процессом и отразило изменения авторской концепции, имевшие место на протяжении этого периода. Именно изменением взглядов Витте Ткаченко объясняет многие противоречия в освещении событий в «Воспоминаниях», а также поверхностное изложение некоторых важных эпизодов его государственной деятельности.

Исследованию истории личного архива СЮ. Витте посвятил свою работу Б.М. Витенберг21. Он делает удачную попытку уточнить обстоятельства изъятия бумаг графа и анализирует их дальнейшую судьбу. Автор приходит к выводу, что из 80 дел 28 были направлены в императорские библиотеки, 19 разосланы по учреждениям, 24 уничтожены и только 7 были возвращены вдове. Витенберг отмечает, что царю не удалось обнаружить наиболее ценные материалы, указанные в «Списке документов». Часть из них была уже за границей, но большинство хранилось в России либо в тайниках, либо в банковских сейфах.

Новая работа Б.В. Ананьича и Р.Ш. Ганелина о мемуарах Витте22 вышла в свет, когда отечественные исследователи получили доступ к рукописям мемуаров СЮ. Витте, хранящимся в США. Авторы отмечают, что лучшей работы по систематизации мемуаров графа, чем была проделана С Л. Штейном и И.В. Гессеном, не могло быть в силу характера самих рукописных текстов. Б.В. Ананьич и РЛ1. Ганелин призывали опубликовать все три книги мемуаров так, как они были созданы самим Витте, что и было осуществлено ими в 2003 г.

Столь обширный интерес к «Воспоминаниям» Витте и его фонду был

Ткаченко МА «Воспоминания» Витте. Вопросы источниковедческого анализа. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М, 1979.

Витенберг Б.М. К истории личного архива СЮ. Витте // Вспомогательные исторические дисциплины ХИЬ Л, 1985. С.248-260.

22 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. СЮ. Витте - мемуарист. СПб., 1994.

обусловлен как значимостью этой фигуры в истории России, так и доступностью его мемуаров, поскольку они были опубликованы еще в первые годы советской власти23. Несколько публикаций посвящено обширному наследию министра народного просвещения (а позже городского головы Петербурга ) И.И. Толстого. Написаны они его внучкой Л.И. Толстой. В одной из них автор приводит краткую биографию своего деда, историю создания им мемуаров и подробно останавливается на содержании каждой отдельной главы24. Написанная ею же вступительная статья к публикации воспоминаний отражает структуру мемуаров и время их написания25. Автор упоминает о завещании И.И. Толстого, где он просит опубликовать воспоминания после его смерти. Третья статья Л.И. Толстой посвящена дневнику и воспоминаниям Ивана Иваповича, относящимся к его службе в качестве городского головы Петербурга, написанным незадолго до смерти и, видимо, не законченным26. Основываясь на этих двух источниках, Толстая описывает деятельность деда во время Первой мировой войны и воссоздает расклад политических сил в городской думе. Однако из ее повествования не совсем ясно, что же представляет собой текст последних мемуаров Толстого, какова его структура и содержание.

Столь же подробных источниковедческих исследований, посвященных мемуарам и личным архивным фондам других деятелей Совета Министров, к сожалению, не удалось обнаружить. Имеются лишь краткие вступительные статьи к различным изданиям воспоминаний. Введение к публикации мемуаров министра финансов и председателя Совета Министров В.Н. Коковцова написано видным отечественным историком В.И. Бовыкиным27. В нем освещена история создания мемуаров, анализируются неточности и смещения в изложении событий, исследуется состав документов, используемый Коковцовым при работе над текстом. Вступительная статья и комментарии к воспоминаниям морского министра И.К. Григоровича были написаны И.Ф. Цветковым28. Автор определяет их структуру и примерное время написания. В статье содержится подробное изложение биографии мемуариста.

Во вступительной статье к дневникам министра иностранных дел В.Н. Ламздорфа И.А Дьяконова29, проведшая кропотливую и сложную работу

23 Витте СЮ. Воспоминания. Т. 1-3. М-Пг., 1923-1924.

24 Толстая Л.И. Воспоминания И.И. Толстого как исторический источник //Вспомогательные

исторические дисциплины ХГХ. Л, 1987.

23 Толстая Л.И. От составителя // Толстой И.И. Воспоминания министра народного просвещения графа И.И. Толстого (31 октября 1905 г. -26 апреля 1906 г.). М, 1997. С. 5-7.

2 Толстая Л.И. Дневник и воспоминания петербургского городского головы И.И. Толстого (1913-1916)//Вспомогательные исторические дисциплины ХХП. Л., 1991. С.117-130. 2 Бовыкин В.И. Введение // Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. 1С Н.1.М..1992.С.5-21.

Цветков И.Ф. Министр возрождавшегося флота и его мемуары // Вопросы истории естествознания и техники. 1990. № 1-4; 1991 №1-3.

29 Дьяконова ИА Введение // Ламздорф В.Н. Дневник 1894 -18 9 6. М., 1991.

по переводу их на русский язык, дает источниковедческую характеристику этих документов. Она анализирует добавления к тексту на полях, черновики, когда министр не успевал сделать чистовую запись в основной текст. Автор выявляет на основе дневниковых записей и некоторые аспекты психологического облика Ламздорфа. В предисловии к публикации мемуаров военного министра А.Ф. Редигера Л_Я. Сает и Н.В. Ильина30 дают подробную источниковедческую характеристику воспоминаний: определяют время их создания, описывают внешний вид рукописи, анализируют особенности почерка Редигера. Авторы приводят подробную биографию министра и историю попыток его вдовы опубликовать мемуары своего мужа.

Предисловие к воспоминаниям товарища министра внутренних дел в правительстве ILA. Столыпина В.И. Гурко, написанное H.IL Соколовым и А.Д. Степанским, содержит краткую информацию источниковедческого порядка. Авторы анализируют историю создания мемуаров, приводят время ихъ написания, характер текста, по которому печатались эти воспоминания.31 Попытка Д.А. Андреева и Ф.А. Гайды охарактеризовать текст воспоминаний Гурко кажется нам не совсем удачной. Статья не является аналитической, содержит скорее полемику с предыдущими авторами и описание содержания отдельных глав мемуаров . Безусловно, верна мысль исследователей о том, что «именно портреты фигур высшей бюрократии делают мемуары бесценным источником». Однако трудно согласится с их мнением, что оценки мемуаристом этих фигур «неявны». Наоборот, характеры высших сановников описаны Гурко ярко, эмоционально и, мало того, раскрыта их эволюция во времени. ((Неявными» они могут показаться, возможно, лишь неискушенному читателю. Дело здесь не в ((позволительной хитрости» бывшего товарища министра внутренних дел, а в самой противоречивости и сложности персонажей Гурко.

Итак, изучение историографии показывает, что персональному составу Совета Министров, деятельности отдельных его членов и взаимоотношениям внутри правительства уделялось мало внимания. Не на должном уровне находится и источниковедческое исследование документов личного происхождения высших правительственных чиновников. Личные архивные фонды, кроме, пожалуй, фонда СЮ. Витте, специально не изучались и многие из них даже не описаны в путеводителях по архивам. Отсутствуют всесторонняя разработка истории происхождения текстов и подробные источниковедческие комментарии к изданным мемуарам. Отдельные источники личного происхождения членов Совета Министров часто исследуются без всякой взаимосвязи друг с другом.

Цели и задачи работы. Основной целью данного исследования является

30 Сает Л.Я., Ильина КВ. Предисловие// А.Ф. Редигер. История моей жизни. Воспоминания военного министра. Т. 1. М, 1999. С. 6-14.

31 Соколов Н Л, Сгепанский А.Д. Записки государственного человека //Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. М., 2000. С. 16

Андреев ДА, ГаЙда ФА В.И. Гурко и его воспоминания // Отечественная история. 2002. № 6. С. 141-148.

источниковедческое изучение комплекса документов личного происхождения министров и товарищей министров царского правительства 1905 - 1914 гг., что позволяет создать как индивидуальный портрет каждого отдельного министра, так и коллективный портрет Совета Министров в целом как малой социальной группы. Достижение поставленной цели сопряжено с решением ряда задач. Одной из них было определение персонального состава Совета Министров изучаемого периода. Она осложнялась тем, что состав правительства отличался от заявленного в законодательстве. Это обусловило неполноту сведений и неперсонифицированность исследований о Совете Министров в отечественной историографии. Данная ситуация потребовала подробного изучения жизненного пути членов правительства. Другой задачей был поиск документов личного происхождения министров. Подлинным кладезем такого рода источников являются личные архивные фонды, хранящиеся в отечественных архивах и отделах рукописей библиотек. Возникла проблема анализа их состава и выявления содержащихся в них документов личного происхождения. Также появилась необходимость подробного исследования опубликованных дневников, мемуаров и писем высших правительственных чиновников, так как они слабо изучены в отечественной историографии. Следующей задачей нашей работы явился источниковедческий анализ всего комплекса выявленных документов личного происхождения как определенной информационной системы. Имея столь обширный объем источников требуется определить пути и методы повышения его информационной отдачи. Взаимодействие между отдельными документами внутри системы позволяет не только ликвидировать информационные пробелы, но и проверить истинность информации, заключенной в отдельно взятом документе, не выходя за пределы комплекса.

При анализе исследуемых материалов мы исходили из предложенного И.Д. Ковальченко понятия о выраженной и скрытой информации33. Выраженная информация открыто декларируется автором. Очень часто она содержит элемент социально желательного поведения, то, в чем автор пытается убедить реципиента, то есть лицо, читающее данный документ. Этот аспект информации отражает автопортрет, который пытается нарисовать тот или иной высший чиновник, тот образ, который, по его мнению, будет положительно воспринят окружающими. Скрытая же информация содержит истинный портрет автора, который он зафиксировал в оставленном им документе невольно, этот образ часто отражается в описание своих и чужих поступков, восприятии автором других людей, невольных оценках того или иного события в жизни страны. Сравнение этих двух образов дает богатый материал для характеристики личности мемуаристов, авторов дневников и писем.

При исследовании источников нами были выделены определенные критерии отбора и систематизации информации. В их основе лежит выявление соответствующих мировоззренческих позиций авторов документов, их качеств как государственных деятелей своей эпохи, понимание ими исторической ситуации в стране. Извлечение необходимой информации реализовывалось

33 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М, 1987. С. ПО.

через рассмотрение в комплексе документов личного происхождения следующих сюжетов:

- отношение членов правительства к идее абсолютной монархии и возможности ограничения самодержавия, а также к фигуре императора Николая П;

- личное восприятие министрами и их помощниками таких нововведений,

порожденных революцией 1905 г., как появление Государственной Думы, изменение функций Государственного Совета и воссоздание Совета Министров;

- представления членов правительства о политических партиях, прессе и необходимости наладить контакты с обществом;

- определение личных качеств министров и их помощников через их самооценку и оценку их коллегами по работе, что дало возможность ответить на вопрос о единстве и сплоченности отдельных кабинетов исследуемого периода.

Источники исследования. Задачи диссертации реализуются на основе всестороннего изучения сформированного комплекса источников, отразившего черты характера и взгляды членов царского правительства 1905 -1914 гг. Всего было исследовано 38 личных архивных фондов из 5 архивохранилищ России, 3 отделов рукописей библиотек и научно-исследовательских центров. В их состав входят 5 фондов председателей Совета министров, 20 фондов министров, 12 фондов товарищей министров и 1 фонд журналиста ШМ. Клячко-Львова, содержащий воспоминания видных государственных деятелей. Кроме того, детальному изучению подверглись 22 публикации документов личного происхождения премьеров, министров и их товарищей, включая издания 17 мемуаров, 3 дневников, 2 комплексов эпистолярий. В некоторых случаях для восполнения пробелов в информации привлекались речи и публицистические произведения как опубликованные, так и хранящиеся в личных архивах.

В качестве дополнительных источников в диссертации использовались законодательные акты, журналы Особых совещаний Совета Министров, стенографические отчеты заседаний Государственной Думы, а также воспоминания общественных деятелей.

Научная новизна работы. В предлагаемом исследовании впервые осуществлено рассмотрение всех видов источников личного происхождения членов Совета Министров и их товарищей как единой информационной системы. В научный оборот вводятся новые документы, в том числе мемуары, дневники, частная переписка. Впервые в историографии дается всесторонняя источниковедческая характеристика всего комплекса опубликованных источников личного происхождения министров и их товарищей, а также описание их личных архивных фондов. На основе проведенного исследования вскрывается общее и особенное в менталитете высших сановников России начала XX века, что дает возможность восполнить существующие пробелы в информации и воссоздать как индивидуальный психологический облик каждого министра в отдельности, так и создать коллективный портрет Совета

Министров в целом.

Структура работы. Задачи исследования обусловили структуру диссертации. Работа состоит из Введения, четырех глав, заключения и Приложений. Во Введении дан анализ историографии по проблемам работы, обосновывается актуальность темы, обсуждаются цели и задачи исследования. В Приложении 1 приведены таблицы, в которых указаны существующие в отечественных архивохранилищах личные фонды министров и товарищей министров, а также их опубликованные документы личного происхождения. Приложение 2 содержит краткие биографии председателей правительства и министров, входивших в его состав с 1905 г. по 1914 г.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в двух публикациях. Работа прошла обсуждение и рекомендована к защите на заседании кафедры Источниковедения отечественной истории Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Основное содержание диссертации

Первая глава «Характеристика опубликованных документов личного происхождения министров царского правительства и их товарищей. Описание состава их личных архивных фондов» носит эвристический и источниковедческий характер. В ней проводится выработка принципов определения персонального состава правительства России (1905 - 1914 гг.), поиска и исследования содержания личных архивных фондов, а также работы по выявлению опубликованных документов личного происхождения. Описывается и анализируется состав как основной части формируемого комплекса документов (личные архивные фонды и опубликованные документы личного происхождения министров царского правительства), так и взаимодействующих с ним материалов (личные архивные фонды и опубликованные документы личного происхождения товарищей министров).

Обнаруженные в личных фондах документы подразделяются на пять групп:

1. Личные документы фондообразователя, среди которых самыми важными для нас оказываются воспоминания, дневники и частные письма министров и их товарищей.

2. Документы членов семьи, родственников и предков фондообразователя.

3. Хозяйственные документы.

4. Служебные документы фондообразователя.

5. Публицистические произведения фондообразователя, предназначенные для печати.

Исследование показало, что большинство личных архивов представляют собой не планомерно собиравшиеся фондообразователем документы, а коллекции, чаще всего сформированные архивистами. Кроме того было установлено, что начиная с февраля 1917 г. происходила более частая утрата многих документов из-за изъятия при обысках и арестах, целенаправленного уничтожения и вывоза документов из страны. Указанные обстоятельства обусловили неполноту большинства личных архивных фондов (часть из них не имеют в своем составе вообще никаких личных документов). В том случае,

если личный архив специально собирался фондообразователем (как фонды СЮ. Витте, В.Н. Коковцова, А.А, Поливанова), то существовал некий отбор последним служебных и иных документов, которые часто становились основой мемуаров. Неопубликованные дневниковые записи, относящиеся к 1905 - 1914 гг., были обнаружены в фондах морского министра А.А. Бирилева; министров иностранных дел В.Н. Ламздорфа (не опубликована последняя часть его дневников, содержащая отрывочные записи с 1898 г. по 1906 г.) и

A.П. Извольского. По нашему мнению, не изданы в должном виде и богатейшие дневниковые записи товарища военного министра (а позже, в 1916 г., министра) - А.А. Поливанова. В личном фонде министра народного просвещения АН. Шварца были выявлены его неопубликованные короткие мемуарные заметки («Я и общество», «Я и Копнист», «Я и Боголепов», «Мои отношения к Цветаеву») Не опубликована первая часть воспоминаний СИ. Тимашева. Неизданные тексты мемуаров обнаружены в фондах обер-прокурора Святейшего Синода СМ. Лукьянова; товарища министра внутренних дел С Д. Урусова, товарища министра народного просвещения М.А фон-Таубе; товарища морского министра МЖ Бубнова.

Отличительной чертой мемуаров министров и их товарищей является ориентация большинства из них на публикацию. Это свойственно в некоторой степени и дневникам высших сановников, что особенно ярко проявилось у

B.Н. Ламздорфа, А.А. Поливанова, И.И. Толстого. Чаще всего в этих источниках мало места отведено самоанализу, а преобладает фиксация событий изо дня в день при достаточно скупой их оценке.

Сравнительный анализ опубликованных дневников, мемуаров и писем с сохранившимися в отечественных архивах исходными текстами показал их неполноту и, во многих случаях, несоответствие современным требованиям, предъявляемым к научным публикациям.

Вторая глава «Совет Министров и царская власть» посвящена двум взаимосвязанным аспектом этой проблемы. Один из них - восприятие высшей чиновничьей элитой принципа монархического правления, другой - отношение министров к императору Николаю П. Второй очень важен, так как исключительно воля царя определяла выбор и назначение на должность всех министров, включая и председателя правительства, она же была решающим фактором при их отстранении со своего поста. Во многом указанное обстоятельство влияло на назначение и снятие товарищей министров. В этой ситуации большую роль играли доверие монарха к членам правительства, его личные к ним симпатии, соответствующая деловая близость, которая устанавливалась в ходе всеподданнейших докладов министров (а в известной мере и их товарищей). Последнее часто было основой известной автономности политики глав отдельных ведомств относительно всего Совета Министров.

Исследование источников личного происхождения, показало, что принцип монархического правления понимался высшими чиновниками по-разному. По восприятию этого принципа чиновников можно условно разделить на две группы - сторонников неограниченного самодержавия и сторонников конституционно - монархического строя. Каждая из них, в свою очередь,

может быть подразделена на две подгруппы. В первой выделяются чиновники с ультраконсервативными взглядами, такие как ИЛ. Горемыкин, П.Х. Шванебах, А.А. Ширинский-Шихматов, для которых сама идея ограничения самодержавия была совершенно неприемлемой. Ко второй подгруппе относились сановники, которые не одобряли ограничений монархического строя, но были вынуждены смириться с положением вещей, так как все нововведения были санкционированы царем, воля которого для них была законом. К ним можно причислить В.Н. Коковцова, В.Н. Ламздорфа и А.А. Бирилева. Вторая группа включала министров, одобрявших идею конституционной монархии. Однако форма введения прав и свобод, отраженная в Манифесте 17 октября, и ограничения прав монарха поддерживались ими в разной степени. Безусловными сторонниками конституционной монархии входившими в третью подгруппу были И.И. Толстой, братья Извольские и П.А. Столыпин. Члены четвертой подгруппы считали ограничение самодержавия вынужденным актом, но все же «необходимым злом», так как видели непригодность Николая П к управлению страной. К последним относятся СГО. Витте и А.Ф. Редигер. Взгляда: ряда высших чиновников эволюционировали во времепи. Так П.Н. Дурново, по свидетельству многих мемуаристов сначала исповедовавший достаточно либеральные принципы, разочаровался в идеях Манифеста 17 октября и стал придерживаться ультрамонархических воззрений. Та же метаморфоза произошла и с А.Д. Оболенским. Противоположные изменения в мировоззрении наблюдались у В.И. Гурко, который, по его собственному свидетельству, сначала был сторонником абсолютной монархии, а потом пришел к выводу о необходимости ее ограничения.

Как министры, так и их товарищи, были прекрасно информированы об отношении царя к их коллегам, что отразилось в дневниках, воспоминаниях и других документах личного происхождения упомянутых государственных деятелей. Это дало возможность достаточно полно оценить и осознать взаимоотношения внутри правительства, степень авторитета отдельных министров, причины их назначения и отставки. Имеющаяся информация позволяет определить, под чьим влиянием находился Николай П, когда назначал на пост того или иного государственного сановника, знал ли он его лично, или воспользовался чьими-то рекомендациями. Документы комплекса содержат обширную информацию о роли субъективных и объективных факторов в отстранении отдельных министров с их должностей.

В мемуарах и других источниках личного происхождения высших государственных сановников фигура Николая II обрисована достаточно ярко и многогранно, что говорит об адекватном отражении в них характера последнего русского монарха. К отрицательным свойствам его личности члены Совета Министров относят неподготовленность Николая П к управлению страной, мистицизм, подверженность чужим влияниям, слабохарактерность и, вследствие этого, некое упрямство, стремление без веских причин настаивать на своем мнении, равнодушие к людям. Среди положительных черт министры выделяют чувство такта, хорошее воспитание, любовь к семье и созданному им

абстрактному образу русского народа, то есть сугубо личностные, общечеловеческие качества.

Третья глава «Члены Совета Министров и их отношения с общественностью в период 1905 - 1914 гг.» ставит своей задачей выявление общего и особенного в представлениях членов правительства о таком принципиально новом институте политической структуры российского общества как Государственная Дума, а также рассмотрение взглядов министров на политические партии и прессу. Исследование этих проблем проведено на фоне изучения оценки министрами и их товарищами общественно-политической ситуации в страпе. Хотя многие министры и поддерживали саму идею созыва «народного представительства», но мнение о I Государственной Думе в правительстве Горемыкины сложилось заранее отрицательное, и подавляющее большинство министров отказалось с ней сотрудничать. Используя исследуемый комплекс документов личного происхождения, удается выявить причины этого антагонизма. Главной из них являлось требование думцев о конфискации помещичьих земель и передаче их крестьянам. Второй причиной была позиция самого Горемыкина, открыто игнорировавшего существование Думы и исповедовавшего крайне реакционные взгляды. Третьей причиной, упомянутой почти всеми авторами, являлись нападки на правительство и, по мнению министров, явная революционность Думы. Четвертую причину министры усматривали в недостатках избирательного закона, по которому преимущественное право быть избранными в законодательный орган получили неподготовленные, по их мнению, к законотворческой деятельности крестьяне. Анализ исследуемых источников показал, что те же самые претензии правительство предъявляло и ко П Думе, сформированной на основе того же избирательного закона. По мнению подавляющего числа высших чиновников, наиболее продуктивной оказалась деятельность Ш Думы, избранной уже по новому закону. Отрицательно к ней относились лишь весьма реакционно настроенные чиновники: адмирал И.М. Диков и министр народного просвещения А.Н. Шварц. Многие авторы указывают на взаимное стремление премьера П.А. Столыпина и членов некоторых фракций наладить конструктивное взаимодействие правительства и народных избранников. Совсем другие, весьма холодные, отношения возникли у правительства с IV Государственной Думой, причины которых авторы видят по-разному. Это и невнимание преемников Столыпина к нуждам земских и городских выборных организаций, и слабое руководство со стороны правительства выборами в Думу, и неумение Коковцова и Горемыкина наладить с ней конструктивные отношения. Наиболее полно в источниках личного происхождения описываются события, относящиеся к работе I и II Дум. В большинстве случаев в воспоминаниях даются нелицеприятные оценки народных избранников, которые очень часто носят характер личной обиды. Ш Государственная Дума упоминается в документах гораздо реже, чем ее предшествешшцы. Отзывы о ней даются в большинстве своем хвалебные, что сами авторы связывают с эффективной законотворческой деятельностью и правительства, и, соответственно, Государственной Думы.

Работа Совета Министров с общественностью и политическими партиями отражена в личных документах с разной степенью полноты, так как не каждый из министров и их помощников адекватно осознавал новые процессы и явления, начавшиеся в русском обществе в ходе революции 1905 г. Для первого председателя Совета Министров СЮ. Витте последствия образования партий были еще не совсем ясны, так как ко времени его ухода с поста премьера партии были еще в стадии своего начального формирования. Источники отражают возникновение резкого антагонизма между властью с одной стороны и нарождающимися партиями и общественностью с другой. Так усилия Витте привлечь в правительство общественных и партийных лидеров потерпели полное фиаско. Этот эпизод описан в мемуарах самого премьера, а также А.П. Извольского, Б.А Барка, В.И. Гурко, С.Д. Урусова и СЕ. Крыжановского. Причинами неудачи в формировании «правительства народного доверия» авторы называют настороженное отношение к высшей бюрократии в обществе и нежелание работать с имевшим сомнительную репутацию 1ЬИ. Дурново. Вторая попытка сформировать правительство с участием общественных деятелей, предпринятая П.А. Столыпиным, наиболее подробно описана в мемуарах А.П. Извольского, которые являются, пожалуй, единственным источником личного происхождения высшей бюрократии, подробно отразившим это событие. Причинами провала второй попытки Извольский считает интриги Д.Ф. Трепова и незрелость политических партий в России. Наиболее упоминаемыми в источниках личного происхождения партиями являются кадеты и октябристы, причем симпатии министров и их помощников оказываются на стороне последних. Кадетов же обвиняют в социальной демагогии и определенной зависимости от крайне левых партий. Представление высшей бюрократии о партиях социалистического толка выглядит достаточно размытым и недифференцированным (упоминаются они в основном в связи с террористической деятельностью). Это свидетельствует как о малом знакомстве министров и их товарищей с левой частью политического спектра, так и о известной недооценке значимости партий социалистической направленности в политической жизни России.

Правительство Столыпина пыталось противопоставить революционной агитации организационную работу с думцами и общественностью: формирование справочной службы и создание специальных гостиниц для земских деятелей; личные контакты Столыпина с представителями общества; работа со средствами массовой информации. Огромную роль в этом авторы отводят самому премьеру. Источники личного происхождения свидетельствуют, что ни до, ни после Столыпина подобной широкомасштабной деятельности не велось, а Коковцов и, тем более, Горемыкин не оказывались в данном вопросе на высоте положения. За время их премьерства как партийные фракции Думы, так и либерально-земское движение вне Думы в большей или меньшей степени оказались в оппозиции правительству. Подобные свидетельства позволяют сделать вывод о том, что многие члены Совета Министров осознавали необходимость работы с общественностью, но не умели это делать, так как в системе государственных учреждений еще не сложилось

соответствующей практики.

Могучим рычагом влияния на общественное сознание на рубеже ХГХ-XX вв. стало появление партийной прессы, что было новым в жизни России. Даже те газеты, которые формально считались беспартийными, симпатизировали той или иной партии и тем самым проводили в своих материалах ее идеи. В диссертации исследуется отношение к прессе высшей чиновничьей элиты, а также работа правительства с отечественными изданиями. Особенно содержательные упоминания о прессе выявлены в мемуарах СЮ. Витте, дневнике И.И. Толстого, воспоминаниях В.И. Гурко и СЕ. Крыжановского. Наиболее подробно отношения СЮ. Витте с отечественной периодикой отражены в воспоминаниях В.И. Гурко и И.И. Толстого, оценивавших политику этого премьера с совершенно противоположных позиций (один был консерватором, другой - либералом). Однако эти авторы сходятся в том, что Витте не удалось обуздать журналистов, хотя под его руководством был разработан новый, более прогрессивный закон о печати. Как Гурко, так и Толстой отмечают лояльное отношение к прессе первого председателя Совета Министров. Важно отметить, что Витте пытался создать в противовес независимой периодической печати свою газету «Русское государство», но она не имела успеха. Материалы о работе правительства П.А. Столыпина с прессой обильно представлены в его личном архивном фонде, в котором сохранилось множество вырезок из различных газет с пометами, содержащими рекомендации премьера, как реагировать па ту или иную публикацию, часто достаточно резкими. Мемуары СЕ. Крыжановского отражают первые попытки столыпинского кабинета влиять на общественное сознание, а также те методы, которые для этого применялись. Это, прежде всего, финансирование отдельных изданий (как центральных, так и провинциальных), преимущественно правого толка, и выпуск брошюр на злободневные темы, которые рассылались непосредственно влиятельным лицам в провинции. Упоминается в воспоминаниях и попытка издания П.А. Столыпиным правительственной газеты, которая не имела большого успеха. Кроме того, практиковалось изъятие периодических изданий за те или иные недозволенные выпады против власти, наказание их штрафами, отказ от косвенного и прямого финансирования, смена состава редакции, а также, в случае особо тяжких провинностей, закрытие издания по суду (временное или навсегда).

В.Н. Коковцов испытал серьезные проблемы в отношениях с прессой, когда стал председателем Совета Министров. Он был готов сотрудничать с любыми умеренными изданиями, но эти попытки не достигли цели. Причина этого, видимо, кроется не только в политической конъюнктуре того времени, как считал В.Н. Коковцов, но и в неумении работать с журналистами самого премьера.

Следует отметить, что не во всех личных архивных фондах и документах личного происхождения министров царского правительства упоминается о таком новом явлении в жизни России как пресса. Отношение к ней самое разное, причем симпатии и антипатии высших чиновников зависят напрямую

от их политических взглядов. Однако есть и общее. Почти все государственные деятели осознают лживость и продажность «независимой» повременной печати. Большинство авторов дифференцируют прессу по партийному признаку. Однако это относится, главным образом, к печатным органам партий правее кадетов. О левой прессе министры и их помощники пишут крайне скупо, так как оказываются мало информированными об этих изданиях. Среди авторов исключение составляет лишь В.И. Гурко, который достаточно рано осознал силу и опасность для властей леворадикальной журналистики.

Источники личного происхождения высшей российской бюрократии весьма ярко отразили противостояние правительства и общества во всех сферах российской жизни, что породило пристрастность во взаимоотношениях с обеих сторон. Это прослеживается и в оценке общей ситуации в стране, и в восприятии Государственной Думы, и в отражении значимости новых социальных институтов, таких как политические партии и партийная пресса. Поэтому не следует безоговорочно доверять оценкам событии, приведенным в источниках личного происхождения. Истинность их нуждается в проверке даже в том случае, если они представляют собой добросовестные заблуждения.

Четвертая глава «Взаимная оценка и самооценка членов Совета Министров: проблема единства правительства глазами министров и их товарищей» является итоговой и посвящена проблеме единства пяти правительств (1905 -1914 гг.): СЮ. Витте, И.Л. Горемыкина, П.А. Столыпина, В.Н. Коковцова и второго правительства Горемыкина. Для более глубокого отражения данной темы оказывается существенным выявление взаимных оценок и самооценок членов правительства, что позволяет наиболее тонко раскрыть их взаимоотношения и сделать вывод о возможности их совместной работы в рамках одного коллектива.

Анализ исследуемого комплекса документов личного происхождения как единой информационной системы позволил составить психологические характеристики отдельных министров и выделить те общие черты, которые объединяли членов различных кабинетов. Наиболее полные и детальные оценки даны главам правительств: СЮ. Витте, ИЛ. Горемыкину, П.А. Столыпину и В.Н. Коковцову, а также таким выдающимся министрам как А.П. Извольский и АЖ Кривошеий. Характеристики остальных членов правительства более скупы, поэтому их портрет пришлось воссоздавать, учитывая ту скрытую информацию, которая заключалась в их собственных высказываниях и словах их коллег. Многие го министров не принадлежали к аристократии или родовитому дворянству и достигли своего положения благодаря своим способностям. Появляется личность переходной эпохи. В ее духовном облике причудливо переплетаются черты старого и нового, психология уходящей феодальной эпохи (для которой было характерно чинопочитание, благоговение перед царем, оценка отдельной персоны по ее положению в обществе и близости к престолу) и нарождающейся новой (когда начинают ценится профессионализм, свойства государственного деятеля и личные качества отдельного человека). Большинство министров осознали необходимость реформ, однако в правительстве остались и деятели старой

закалки, которые их не принимали.

Самый богатый материал отложился в источниках о правительствах СЮ. Витте и П.А. Столыпина. Именно с этими премьерами авторы связывают формирование единых кабинетов. Информация, заложенная в документах личного происхождения, дала возможность сделать вывод об осознании многими министрами необходимости объединения своих усилий в управлении страной и реального единства кабинета. В данном вопросе члены правительства также разделились на деятелей старой и новой формации. Одни не понимали суть самой идеи единства правительства, другие считали, что без этого невозможно государственное устройство. Анализ источников показал, что кабинет Витте имел все предпосылки, чтобы стать единым правительством, однако этому помешала его отставка. Резкий диссонанс в работу Совета Министров вносил и занимавший ключевой пост министра внутренних дел П.Н. Дурново.

За два с половиной месяца своего существования кабинет И.Л. Горемыкина не смог стать единым правительством. Причиной этому были как нежелание самого премьера влиять на подбор министров, так и расклад политических сил внутри правительства: ярыми реакционерами были И.Г. Щегловитов, А.С. Стипшнский и ПХ.Шванебах. К умеренно-консервативному крылу относились В.Н. Коковцов, Н.К. Шафгаузен-Шенберг-эк-Шауфус, П.М. фон-Кауфман, А.Ф. Редигер и А.А. Бирилев. Либеральное крыло представляли ПА. Столыпин, А.П. Извольский и ничем не примечательный Д.А. Философов.

Наиболее подробно в источниках отражена деятельность кабинета П.А. Столыпина, так как он просуществовал самый долгий срок - свыше шести лет. Хотя состав его несколько раз менялся, однако, по всеобщему убеждению министров, премьеру удавалось за счет своего авторитета поддерживать единство правительства. В Совет Министров при Столыпине входили в основном либеральные государственные деятели. К консервативному крылу правительства относились лишь А.Н. Шварц и сменивший его Л.А. Кассо, быстро покинувший свой пост П.Х. Шванебах, В.А. Сухомлинов и назначенный на должность обер-прокурора Святейшего Синода за два месяца до гибели Столыпина маловлиятельный В.К. Саблер. Эти министры не имели численного перевеса и не могли нарушить единство кабинета. После гибели Столыпина председателем Совета министров стал В.Н. Коковцов. В состав его правительства вошли все министры кабинета Столыпина, в том числе и его костяк, состоявший из либералов А.В. Кривошеина, СВ. Рухлова и П.А. Харитонова, выступавших сообща и настроенных против нового премьера. К ним отчасти примыкал СИ. Тимашев. Безоговорочно поддерживал премьера лишь СД. Сазонов. К правому крылу правительства Коковцова относились обер-прокурор Святейшего Синода BJC. Саблер, министр юстиции И.Г. Щегловитов, последовательно сменившие друг друга министры внутренних дел А.А. Макаров и НА Маклаков. В этой ситуации В.Н. Коковцов, став премьером, не только не наладил совместную работу правительства, но и не смог сохранить и его прежнее единство.

Аморфность второго кабинета Горемыкина была преодолена благодаря группировке А.В. Кривошеипа, занявшего к тому времени весьма влиятельное положение при дворе. По всеобщему мнению, само назначение Ивана Логиновича было «делом рук» главноуправляющего землеустройствлм и земледелием. Фактически Горемыкин играл роль ширмы для деятельного Кривошеина, который предпринимал активные попытки по созданию единого правительства.

Анализ источников выявил несколько факторов, влиявших на единство Совета Министров. Определяющим из них были волевые качества председателя правительства, его авторитет в глазах коллег. Так, СЮ. Витте и П.А. Столыпину удалось достигнуть этой цели, а равнодушному и ленивому И.Л. Горемыкину и сложному по своему характеру В.Н. Коковцову - нет. Другим важным фактором было первоначальное желание самого Николая П иметь при себе сильный и сплоченный кабинет, которое, однако, по мере спада революционных настроений в стране убывало. Взаимодействие этих двух факторов и предопределило реальное единство правительств за период с 1905 г. по 1914 г. Таким образом, Совет Министров начала XX века оказывается структурой с вертикальным типом сплоченности, где огромную роль в создании единства играла воля и авторитет главы правительства. Источники свидетельствуют, что горизонтальные связи между отдельными министрами существовали, но были во многих случаях непрочными и базировались не столько на интересах дела, сколько на личных симпатиях и антипатиях.

Заключепие. В проведенном исследовании ставилась цель наиболее полно выявить особенности характера и общественно-политических взглядов высших правительственных чиновников, а также раскрыть те психологические черты, которые были свойственны членам Совета Министров как малой социальной группе. Это потребовало решения как чисто эвристических, так и методологических задач.

Поиск опубликованных и хранящихся в отечественных архивах документов личного происхождения показал неполноту всего комплекса. Часть документов были вывезены их создателями, родственниками или знакомыми за границу. Лишь немногие министры и их товарищи сознательно комплектовали свой личный архив. Публикации большинства мемуаров, дневников, эпистолярий не отвечают современным научным стандартам, многие важные источники не опубликованы. Таким образом, перед исследователями встает насущная задача их издания в соответствии с современными требованиями науки.

Осуществленная работа подтвердила, что документы личного происхождения наиболее ярко запечатлевают автопортрет и раскрывают взгляды на окружающую деятельность людей, их создавших. Анализ содержания исследуемого комплекса показал необходимость применения системного подхода к рассмотрению всех источников, привлеченных для составления индивидуальных и коллективных характеристик правительства. Он оказался эффективным по целому ряду направлений. В первую очередь, комплексный подход позволил ликвидировать пробелы в наличии отдельных

видов документов. Систематизация отрывочных и фрагментарных сведений значительно повысила информационную отдачу источникового комплекса, который отличался высокой степенью однородности по видовому составу документов, по персоналиям оставившим эти источники и по времени их создания. Выявление выраженной и скрытой информации позволило полно и адекватно отразить как индивидуальный образ каждого министра в отдельности, так и составить коллективный портрет правительства в целом. Поскольку речь шла о такой специфической социальной группе как воссозданный в революционную эпоху Совет Министров, то на первый план выступало отношение членов правительства к традиционной абсолютной монархии, а также новым явлениям в жизни русского общества: Государственной Думе, политическим партиям, партийной прессе. Это дало возможность оценить не только их мировоззренческие позиции, но и профессиональные качества как деятелей новой исторической эпохи. Насущной задачей, стоявшей перед правительственными кругами в начале XX в., было объединение усилий всех министров в управлении страной. Комплексный анализ информации, заключенной в разных видах источников личного происхождения, позволил выявить взгляды членов Совета Министров как на единство каждого из кабинетов 1905 - 1914 гг., так и отразить понимание ими необходимости объединения действий в рамках правительства. Исследование выраженной и скрытой информации, содержащей оценки премьеров и министров коллегами по работе, а также их самооценки, дает возможность сделать вывод о реальном единстве правительства на личностном уровне и создать коллективный портрет Совета Министров. Таким образом, проведенное исследование показало, что изучение различных видов источников личного происхождения как взаимосвязанной системы оказывается перспективным для определения меоталитета и социально-психологического облика

общественных групп разного уровня.

Публикации по теме диссертации:

1. Варнакова Г.С. Личные архивные фонды министров царского правительства (1905 - 1914 гг.) // Вестник архивиста. 2003. № 1. (73) С. 115-128.

2. «Не переоцените моих сил и способностей». Из воспоминаний князя С.Д. Урусова о 1905 г. (Предисловие и комментарии Варнаковой Г.С.) // Исторический архив. 2004. № 1. С. 120-132.

«16461

Напечатано с готового оригинал-макета

Издательство ООО "МАКС Пресс" Лицензия ИДЫ00510 OT01.12.99 г. Подписано к печати 10.09.2004 г. Формат 60x90 1/16. Усллгечл. 1,75. Тираж 100 экз. Заказ 345. Тел. 939-3890,939-3891,928-1042. Тел./факс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2-й учебный корпус, 627 к.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Варнакова, Галина Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ХАРАКТЕРИСТИКА ОПУБЛИКОВАННЫХ ДОКУМЕНТОВ ЛИЧНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ МИНИСТРОВ ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА И ИХ ТОВАРИЩЕЙ. ОПИСАНИЕ СОСТАВА ИХ ЛИЧНЫХ АРХИВНЫХ ФОНДОВ.

1.1. Некоторые проблемы поиска и атрибуции документов личного происхождения.

1.2. Характеристика личных архивных фондов и источников личного происхождения председателей Совета Министров.

1.3. Характеристика личных архивных фондов и источников личного происхождения министров царского правительства.

1.4. Личные архивные фонды и документы личного происхождения товарищей министров.

ГЛАВА 2. СОВЕТ МИНИСТРОВ И ЦАРСКАЯ ВЛАСТЬ.

2.1. Идея монархического правления и необходимость нововведений в государственном строе России в представлениях членов царского правительства.

2.2. Особенности личности царя глазами министров и их товарищей.

ГЛАВА 3. ЧЛЕНЫ СОВЕТА МИНИСТРОВ И ИХ ОТНОШЕНИЯ С

ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ В ПЕРИОД 1905-1914 гг.

3.{.Положение в стране в годы революции 1905 г. глазами министров и их товарищей.

3.2. Взаимоотношения Совета Министров с думским представительством.

3.3. Совет Министров, политические партии и общественность.

3.4. Правительство и пресса.

ГЛАВА 4. ВЗАИМНАЯ ОЦЕНКА И САМООЦЕНКА ЧЛЕНОВ СОВЕТА МИНИСТРОВ: ПРОБЛЕМА ЕДИНСТВА ПРАВИТЕЛЬСТВА

ГЛАЗАМИ МИНИСТРОВ И ИХ ТОВАРИЩЕЙ.

4.1. Правительство С.Ю. Витте (24.10.1905-22.04.1906).

4.2. Первое правительство И.Л. Горемыкина (24.01.1906-08.07.1906).

4.3. Правительство П.А. Столыпина (10.07.1906-05.09.1911).

4.4. Правительство В.Н. Коковцова (11.09.1911-30.01.1914).

4.5. Второе правительство И.Л. Горемыкина (30.01.1914-20.01.1916).

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Варнакова, Галина Сергеевна

Политическая история России начала XX века является одной из ведущих тем в отечественной историографии, что, естественно, обусловило достаточно широкое введение в научный оборот разных видов источников: законодательства, материалов государственного делопроизводства, периодической печати, произведений общественно-политической мысли, а также документов личного происхождения (дневников, мемуаров, частной переписки). Однако ни один из этих комплексов источников не исследован источниковедами в достаточной степени и изучение их носит фрагментарный характер.

Революционные события 1905 г. заставили самодержавие пойти на уступки и подписать Манифест 17 октября, ставший основой реформирования центральных государственных органов. В сфере законодательной деятельности учреждается Государственная Дума, приобретает новый статус Государственный Совет. Возрожденный Совет Министров рассматривается как единый орган, на который возлагается задача объединения сил правительства в управлении страной.

Деятельности Совета Министров так или иначе касаются все крупные исследователи, изучающие экономическую и политическую историю России начала XX столетия. Без цитат из мемуаров С.Ю. Витге, В.Н. Коковцова и других членов правительства не обходилась, как кажется, ни одна серьезная монография. Однако источниковедческих исследований, посвященных документам личного происхождения отдельных членов правительства крайне мало. Совершенно отсутствует рассмотрение источников личного происхождения министров царской России как единого комплекса. Весьма скупо представлены работы, отражающие психологический облик отдельных членов правительства, и совсем нет фундаментальных исследований, посвященных Совету Министров в целом как малой социальной группе.

Отличительной чертой работ советского периода являлось то, что многие авторы рассматривали правительство либо как единый неперсонифицированный орган, либо отождествляли его тактику с деятельностью премьеров. Вряд ли такие подходы правомерны. Кроме того, в трудах большинства отечественных ученых деятельность Совета Министров рассматривалась сквозь призму общего кризиса самодержавия. Его недостатки трактовались как закономерные, обусловленные назреванием эпохи смены социально-экономических формаций. Такой подход к изучению данной проблемы представляется ограниченным, не позволяющим выявить роль Совета Министров как органа центральной власти, а также роль отдельных государственных деятелей, входящих в его состав. То, что механическое толкование взаимосвязи объективного развития истории общества и роли случайных факторов неправомерно, осознавали многие ученые, обращавшиеся к проблемам методологии уже в 1970-1980 гг. Б.Г. Могильницкий считал, что "будучи необходимым в своих существенных чертах и самой направленности, исторический процесс в то же время не является фатально предопределенным чем бы то ни было .". Воздействие случайных факторов на развитие истории (а также выражение исторической закономерности через случайность) до конца не исследовано, и решение этого вопроса является одной из важных онтологических проблем. Безусловно, "самый распространенный и важный тип случайности связан с деятельностью человека", то есть с той составляющей исторического процесса, которая в марксисткой историографии называется субъективным фактором, поэтому совершенно верен тезис о том, что "без человека и вне его деятельности истории вообще не существует"1.

Выдающийся отечественный ученый И.Д. Ковальченко подчеркивал: ".при изучении общественно-исторического развития во всех его проявлениях в центре внимания должен быть человек. Теоретически это общепризнанно. В практике же исторических исследований человек не только как индивидуальный, но как социальный субъект нередко отодвигается на второй план и далее вообще исчезает"2. В этой связи изучение источников личного происхождения высшей бюрократической элиты начала XX века, в которых субъективный фактор отражен наиболее ярко, представляется актуальным. При этом, безусловно, необходимо не фрагментарное исследование отдельных документов, (что может привести к преувеличению случайных фактов и отдельных лиц), а изучение всего их комплекса, отражающего психологический облик малой социальной группы - Совета Министров царской России.

Молено добавить, что в современной общественно-политической ситуации, когда достаточно широко распространяются мифологизированные представления об отдельных государственных деятелях этой эпохи, создание научно выверенных характеристик исторических персоналий, базирующееся на всестороннем изучении источников, является актуальным и в общественно-политическом аспекте.

Объектом исследования в данной работе выбраны документы личного происхождения, отразившие деятельность, сам облик и жизненные принципы членов Совета Министров 1905 - 1914 гг. Основу исследуемого комплекса, его стержень составили документы личного происхождения членов правительства, то есть воспоминания, дневники и частная переписка председателей Совета Министров и входящих в его состав министров. В

1 Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989. С.48-50.

1 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. 2. изд. М., 2003. С.458. комплекс также включены документы личного происхождения товарищей министров. Товарищи выбирались самими министрами, их деятельность проходила в тесном взаимодействии с главой ведомства, по закону они замещали министров в случае их отпуска, болезни или командировки и были правой рукой глав соответствующих ведомств. С 1909 г. они входили в образованный в рабочем порядке "Малый" совет министров. Бывали случаи, когда товарищи министров в силу их личных и профессиональных качеств во многом определяли политику всего ведомства (А.А. Поливанов, И.П. Герасимов). Кроме того, воспоминания, дневники, частная переписка этих лиц является своеобразным ресурсом, позволяющим восполнять пробелы, уточнять, детализировать и сравнивать сведения, содержащиеся в документах личного происхождения членов правительства, что дает возможность более полно и глубоко охарактеризовать исследуемую малую социальную группу.

Сформированный комплекс документов будет рассматриваться как единая информационная система, основными параметрами которой являются: единство состава ее авторов, принадлежащих к элите высшей российской бюрократии; однотипность источников, ее составляющих (дневники, мемуары, частная переписка); относительно узкий временной период (начало XX века) возникновения всех документов комплекса.

Одним из главных методологических принципов исследования является системный подход к поиску и формированию комплекса источников, ставшего базой данной работы. Другим важным принципом является рассмотрение исследуемой совокупности документов с точки зрения учения об информации, когда каждый источник в комплексе является частью единого информационного пространства, дополняет один другого, что позволяет выявить как выраженную, так и скрытую информацию, заложенную в каждом документе. При источниковедческом анализе отдельных документов применяются классические методы исследования: историко-генетический, историко-сравнигельный и текстологический анализ.

Выбор начальной даты исследования (1905 г.) обусловлен временем возрождения Совета Министров и того нового положения, которое он занял в связи с учреждением Государственной Думы и преобразованием Государственного Совета. Работа ограничена 1914 г., то есть началом Первой мировой войны, повлиявшей на экономическое и политическое положение страны и приведшей к кризису всей системы верховной власти.

В существующей историографии по теме диссертации можно выделить два направления. Первое объединяет общеисторические исследования, посвященные политической системе России, деятельности Совета Министров в целом и отдельным его членам. Второе - представляет источниковедческие исследования документов личного происхождения и методы работы с ними, в том числе и в аспекте историко-психологической проблематики.

Прежде всего остановимся на общеисторических исследованиях, в которых затрагивалась деятельность Совета Министров. Среди них выделяются работы B.C. Дякина, Б.В. Ананьича, Р.Ш. Ганелина, Ю.Б. Соловьева, JI.E. Шепелева, А.Я. Авреха и A.M. Давидовича3. Все эти монографии имеют фундаментальный характер и основаны на широкой источниковой базе. Они, безусловно, отражают многие аспекты жизни русского общества в период между революцией 1905 г. и Первой мировой войной, суть эпохи и ее колорит. Это позволяет источниковеду составить более полную картину деятельности Совета Министров и уяснить его место в системе управления страной.

Особое значение для нашего исследования имеют те немногие работы, которые непосредственно посвящены деятельности Совета Министров, группировкам и интригам внутри правительства, а также жизни и деятельности отдельных его членов4. К их числу относится монография Н.Г. Королевой о Совете Министров. Автор подробно исследует процесс разработки нового законодательства о Совете Министров, деятельность С.Ю. Витте по обеспечению единства кабинета и усилия его правительства по подавлению революции. Продолжением этой работы является статья Королевой, посвященная деятельности столыпинского кабинета, в которой рассматриваются важные вопросы о соотношении полномочий Совета Министров и царской власти и единстве кабинета П.А. Столыпина. Она делает не совсем, с нашей точки зрения, убедительный вывод о том, что «задача создания "объединенного однородного правительства". оказалась неразрешимой в условиях самодержавия»5.

Иначе оценивает деятельность Совета Министров М.Ф. Флоринский, посвятивший этой проблеме цикл статей. В работе о кабинете Г1.А. Столыпина автор анализирует те рычаги власти, которые премьер использовал для достижения единства правительства. Он

3 Давидович A.M. Самодержавие в эпоху империализма. М, 1975;

Дякин В С Самодержавие, буржуазия и дворянства в 1907-1911 гг. Jl.,1978; Он же. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг. Л., 1988;

Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902-1907 гг. Л., 1981; Он же. Самодержавие и дворянство в 19071914 гг. Л., 1990;

Аврех А.Я. Царизм и IV Дума. 1912-1914. М., 1981; Он же Распад третьеиюньской системы. М., 1985;

Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия 1904-1914 гг. Л., 1987;

Кризис самодержавия в России 1895-1917. Под ред Дякина B.C. Л., 1987.

4 КоролеваН.Г. Первая российская революция и царизм. Совет министров России в 1905-1907 гг. М., 1982;. Она же. Совет министров России в 1907-1914 гг.//Исторические записки. Т. 110. М., 1984; Флоринский М.Ф. Кабинет П.А. Столыпина и проблема единства государственного управления в 1906-1911 гг. //Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер.2. История. Языкознание. Литературоведение. 1993. Вып.2. №9; Он же. Верховная власть и законодательные палаты в России в период думской монархии (К вопросу о разграничении полномочий) //Россия в XIX-XX вв. Сборник статей к 70-легию со дня рождения Рафаила Шоломовича Ганелина. СПб., 1998; Он же. Совет Министров России в 1911-1914 гг. (КабинетВ.Н. Коковцова) //Исследования по русской истории. К 65-летию профессора И.Я. Фроянова. СПб.-Ижевск., 2001.

5 Королева Н.Г. Совет Министров России в 1907-1914 гг. С. 117. считает, что Столыпину в достаточной мере удалось достигнуть этой цели. В ином свете представляет Флоринский деятельность В.Н. Коковцова. Новый председатель Совета министров, назначенный после гибели Столыпина, не имел того авторитета у своих коллег, как бывший премьер, и не смог создать единого кабинета. Однако основные причины такого положения дел Флоринский усматривает в нежелании царя иметь единое правительство, а также в расколе среди самого Совета Министров на две враждующие группировки, хотя состав их, указанный автором, кажется достаточно спорным.

Таким образом, обзор историографии показывает, что деятельность Совета Министров еще не достаточно изучена. Это же касается и отдельных министров за исключением, может быть С.Ю. Витте и П. А. Столыпина.

Работы, посвященные С.Ю. Витге6, отражают его жизненный путь и государственную деятельность. Однако индивидуальные черты личности этого выдающегося человека в них фактически не раскрыты.

Множество появившихся в недавнее время работ о жизни и деятельности П.А. Столыпина носят, как правило, научно-популярный и порой излишне апологетический характер7. Среди научных исследований широтой охвата событий выделяются работы А .Я. Авреха8 но в них автор явно пытается в противоположность современным исследователям очернить все, что делалось Столыпиным, и оценки его выглядят излишне пристрастными. Более взвешено рассматривают деятельность Столыпина B.C. Дякин и И В. Островский9. Оба автора анализируют те условия, в которых был вынужден работать премьер, вскрывают причины тех или иных его поступков, влияние на него различных социальных групп и его взаимоотношения с Думой.

Об остальных министрах царской России написано крайне мало, и чаще всего эти публикации носят чисто биографический характер10. Лишь в некоторых статьях делаются

6 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте //Вопросы истории. 1990. №8. С.32-53. Они же. С.Ю. Витте и его время. СПб., 1999; Карелин А.П. С.Ю. Витге //Россия на рубеже веков: исторические портреты. М., 1991; Игнатьев А.В., Субботин Ю.Ф. Под гром пушек. С.Ю. Витте и договоры 1904-1905 годов с Германией и с Японией //Российская дипломатия в портретах. М, 1992. Боханов А.Н. Русский Бисмарк //Родина. 1996. №2. С.77-82. Корелин А.П., Степанов С.А. С.Ю. Витге - финансист, политик, дипломат. М., 1998; Тезисы докладов и сообщений научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения С.Ю. Витте. СПб., 1999.

7 Зырянов П.Н. Столыпин без легенд. М., 1991; Он же. Петр Столыпин. Политический портрет. М., 1992; Казарезов В В. О П.А. Столыпине. М., 1991; Он же. П.А. Столыпин. История и современность. Новосибирск, 1991; Рыбас. С.Ю., Тараканова Л.В. Жизнь и смерть Столыпина. М., 1991; Они же. П.А. Столыпин. М., 1992;

8 Аврех А.Я. Столыпин и Третья Дума. М., 1968; Он же. П.А. Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1991;

9 Дякин B.C. Столыпин и дворянство // Проблемы крестьянского землевладения и внутренней политики России. Дооктябрьский период. Л., 1972; С.231-274. Он же. Был ли шанс у Столыпина? Сборник статей. СПб., 2002; Островский И.В. П.А. Столыпин и его время. Новосибирск, 1992.

10 Миронов Г.С. В.Н. Коковцов (1853-1943) //Маркетинг. 1995. №3. С.133-142; Беляев С.Г. Петр Львович Барк: этапы карьеры //Из глубины времен. 1996. Вып.7. СПб., 1996. С.58-69; Марченкова Л.В. Н.Н. Кутлер -материалы к биографии //Из глубины времен. 1997. Вып.8. СПб., 1997. С.113-130; Сухорукова А С. Иван Иванович Толстой (1858-1916) - министр, общественный деятель, нумизмат //Из глубины времен. 1997. Вып.9. СПб., 1997. С.46-58. попытки раскрыть внутренний мир отдельных членов правительства11. Среди этих исследований выделяется работа А.П. Бородина, посвященная жизни и деятельности

12

П.Н. Дурново . Почти целиком основанная на источниках личного происхождения, она весьма верно рисует черты характера министра внутренних дел в правительстве С.Ю. Витте, его мировоззрение, отражает взаимоотношения Дурново с царем и придворной камарильей.

Для изучения темы большой интерес представляет кандидатская диссертация А.В. Дыдычкина13, хотя она охватывает иную историческую эпоху, чем наше исследование. Автор анализирует состав министерского корпуса и деятельность отдельных персоналий за период с 1881 по 1905 гг. в соответствии с выбранными им критериями, на основании которых создает базу данных. Дыдычкин касается деятельности министров, упоминаемых в нашем исследовании, что представляет определенный интерес при сравнении характеристик отдельных личностей.

Вторым направлением, непосредственно связанным с задачами данного исследования, являются труды, посвященные источниковедческому изучению документов личного происхождения. Интерес к этому достаточно последовательно и широко проявился в отечественной исторической науке относительно недавно - на рубеже 50-х - 60-х годов XX века. До этого существовали лишь небольшие источниковедческие комментарии к опубликованным после революции воспоминаниям С.Ю. Витте, Д.Н. Шилова, П.Г. Курлова, дневникам А. А. Поливанова14.

В изучении источников личного происхождения можно выделить несколько этапов. Первый этап - зарождение интереса к изучению источников личного происхождения -охватывает конец 1950-х - начало 1960-х гг. Именно в этот период исследователями формируются основные проблемы изучения этого типа исторических документов. К этому времени создаются первые учебные пособия15, выходят в свет издания дневников и мемуаров, снабженные серьезными комментариями и источниковедческими характеристиками публикуемых текстов. Среди них можно выделить издание дневника

11 Емец В.А. А.П. Извольский и перестройка внешней политики России //Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С.336-355; Он же. А.П. Извольский: министр-неудачник или реформатор? // Новая и новейшая история. 1993. №i. С.13 1-152; Белиловская М. М.Н. Муравьев и В.Н. Ламздорф - министры иностранных дел России по отзывам современников //Зеркало истории. Вып.2. М., 1995. С.91-102. u Бородин А.П. П.Н. Дурново. Портрет царского сановника //Отечественная история. 2000. №3. С.48-69.

13 Дыдычкин А.В. Социальный портрет министров Российской империи в конце XIX - начале XX веков. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 2002. и Романов Б.А. Д.Н. Шипов. Воспоминания и думы о пережитом. Рецензия //Дела и дни 1922. Кн.З. С.219-235; Он же. Граф С.Ю. Витте. Воспоминания. Рецензия //Книга и революция. 1923. №2 (26). С.219-235; Он же. Граф С.Ю. Витте. Воспоминания. Детство. Царствование Александра II и Александра III (1849-1894). Рецензия //Борьба классов. 1924. №1-2. С.338-343; Он же. Курлов. Конец русского царизма. Воспоминания бывшего командира корпуса жандармов. Рецензия //Борьба классов. 1924. №1-2. С.345-348; Зайончковский A.M. Предисловие редактора //Поливанов А. А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. 1907-1916. Т.1. М., 1924.

15 Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. М., 1959.

П. А. Валуева под редакцией П. А. Зайончковского16. Оно снабжено вступительной статьей, где прослеживаются этапы создания этого документа и сравниваются два его варианта, отражена история публикаций дневника в дореволюционной России, а также даны подробные комментарии к тексту.

Л.М. Рошаль впервые указал на субъективность мемуаров как их сущностный признак и отметил малый интерес исследователей к взглядам авторов воспоминаний, что считал в корне неверным17. Он полагал, что «изучая взгляды автора, мы можем судить не только о самом авторе и его мировоззрении, но и об окружавших его условиях, о современных ему общественных отношениях и социальных вопросах». Таким образом Рошаль впервые поставил два весьма важных для историков вопроса: 1) исследования общественного сознания по мемуарным источникам; 2) более глубокого изучения самих этих источников для выявления истинности или ложности приведенных в них фактов.

На втором этапе (конец 1960-х - середина 1970-х гг.) проявляется интерес к содержанию личных архивных фондов18, классификации и эволюции источников личного происхождения, а также формируются основополагающие методики внутренней критики мемуаров. К этому периоду относится цикл трудов А.А. Курносова19, в которых автор впервые разрабатывает целостную систему последовательно применяемых методов анализа мемуарных источников. К задачам изучения мемуаров он относит выявление полноты и достоверности приведенных в них сведений. Для этого автор разработал методы логического, текстологического и сравнительного анализа. Применение логического анализа Курносов считает первым этапом исследования, который позволяет выявить внутреннюю структуру мемуаров, степень участия в событиях самого автора, использование им документальных материалов. Разделение текста на эпизоды и их логический анализ дает возможность предварительной оценки соотношения описываемых событий с реальностью. Следующим этапом исследования является текстологический анализ, позволяющий изучить формирование и развитие текста мемуаров, то есть: определить, является ли он результатом первоначального впечатления автора воспоминаний или ретроспективного взгляда на б Дневник П. А. Валуева. Ред. Зайончковский П.А. М.,1961. Т. 1,2.

17 Рошаль Л.М. К методике составления каталогов мемуаров и дневников //Труды Московского государственного историко-архивного института. М., 1961. Т. 16. С.267-280.

18 Дмитриев С.С. Личные архивные фонды. Виды и значение их исторических источников //Вопросы архивоведения. 1965. №3. С.39-47.

Курносов А.А. Мемуары участников партизанского движения в период Великой Отечественной войны как исторический источник //Труды Московского государственного историко-архивного института. Т. 16. М., 1961. С.29-55; Он же. Приемы внутренней критики мемуаров. //Источниковедение. Теоретические и методологические проблемы. М., 1969. С.478-505; Он же. Личность в истории и история в личности //История СССР. 1971. №4. С. 197-200; Он же. Развитие мемуарной литературы о Великой Отечественной войне //Археографический ежегодник за 1975 г. М.,1976. С.3-11. прошлое с позиций настоящего, выявить, есть ли в тексте ассимилированные мемуаристом исторические концепции, следы самоограничения и самоцензуры.

При всем уважении к трудам такого замечательного историка как А.А. Курносов, выделенный им метод текстологического анализа кажется не совсем самостоятельным, так как фактически с методологической точки зрения он, в итоге, складывается из двух: логического и сравнительного. Последний определяется у Курносова как завершающий этап источниковедческого исследования воспоминаний, причем они могут сравниваться как с родственными, так и с разнотипными видами источников. Сравнительный анализ позволяет определить полноту и достоверность как мемуаров в целом, так и отдельного изучаемого события.

В 1970-е годы появляются монографии, посвященные мемуаристике. Одной из

20 первых была работа B.C. Голубцова о мемуарах советского периода . В ней анализируется место и значение воспоминаний как источника в историческом исследовании и критикуются попытки оценивать их как «иллюстративные, вспомогательные, дополнительные» материалы. Голубцов утверждает, что субъективность, всегда присущая любому типу мемуаров, является их отличительной чертой как источника. Сопоставление мнений, высказанных мемуаристом в разное время, позволяет не только выявить эволюцию взглядов пишущего, но и проникнуть во внутренний мир человека прошлых эпох. Следует отметить, что обзорный характер работы Голубцова предопределил отсутствие в ней разработки методических вопросов. Автор в основном соглашается с положениями трудов А.А. Курносова.

Развитие интереса к исследованию источников личного происхождения породило споры об их классификации. Ряд ученых причислял к мемуарам не только сами воспоминания, но и дневники21. С нашей точки зрения, наиболее последовательной представляется классификация источников личного происхождения, преложенная Курносовым22. Он считает, что дневники и мемуары различны по своим социальным функциям и отличаются как содержанием, так и формой. По его мнению, документы личного происхождения объединяют три вида источников очень близкие по характеру: мемуары, дневники и частную переписку.

20 Голубцов B.C. Мемуары как источник по истории советского общества. М., 1970.

21 Черноморский M.I1 Мемуары как исторический источник. М. 1959. С.8; Деревнина Л.И. О термине «мемуары» и классификации мемуарных источников //Вопросы архивоведения. 1963. №4 С.36; Краснокутский B.C. Дневник Герцена и русская мемуарная литература XIX века //А.А. Герцен - художник и публицист. М., 1977. С.54-55; Житомирская С В. Вопросы научного описания рукописных мемуарных источников //Археографический ежегодник за 1976 г. М., 1977. С.43.

22 Курносов А.А. К вопросу о природе видов источников //Источниковедение отечественной истории. Сборник статей. 1976. М., 1977. С.5,8.

Третий этап, который начался в конце 1970 - начале 1980-х гг. отличается расширением круга источниковедческих работ в области исследования документов личного происхождения.

В монографии, посвященной мемуаристике об Отечественной войне 1812 года23 А.Г. Тартаковский рассматривает воспоминания как самостоятельное явление культуры, требующее отдельного изучения. Автор прослеживает эволюцию этого жанра, причем появление первых такого рода источников относит к концу XVIII в., а периодом расцвета мемуаристики, то есть окончательного складывания этого видового комплекса, считает XIX в. Он утверждает, что отражение исторического сознания личности является специфической социальной функцией мемуаров как вида источников. В развитие идей, высказанных Курносовым, Тартаковский определяет видовые признаки мемуаров: 1) открыто выраженное личностное начало; 2) ретроспективность; 3) память как специфическое средство воссоздания исторической действительности. Тартаковский признает и учитывает существование различных форм мемуаров (например, в виде частных писем, деловых документов, историко-критических трудов). Он указывает, что фрагменты воспоминаний могут содержаться и в дневниках, и отмечает близость этих двух видов источников, ошибочно, по нашему мнению, объединяя их в один вид - «источников мемуарного характера». В рецензии С.С. Дмитриева на монографию Тартаковского24 отмечается, что этот труд является удачным примером историко-типологического подхода к исследуемому материалу. Дмитриев относит к достоинствам книги то, что автор устанавливает первичную социальную функцию мемуаров, как особого вида источников, и предлагает точное определение их отличительных видовых признаков.

В монографии А.Г. Тартаковского о русской мемуаристике XVIII - первой половины XIX века25 предпринята попытка проследить эволюцию этого жанра от его зарождения до падения крепостного права в 1861 г. Автор выделяет критерий отражения самосознания личности как основу для определения этапов эволюции источников мемуарного характера и пытается выстроить хронологический ряд движения мемуарных публикаций в дореформенную эпоху. На основании полученных статистических данных он делает вывод о том, что 40-50-е гг. XIX в. становятся рубежом в развитии мемуаристики, который выразился в увеличении числа мемуарных публикаций, расширении их тематики и увеличении прижизненных изданий, напрямую рассчитанных на обнародование.

В 1970-е гг. появляются первые работы, посвященные изучению социальной психологии и менталитета прошлых эпох на основании источников личного происхождения,

23 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980.

24 Дмитриев С.С. Мемуаристика как феномен культуры //История СССР. 1981. №6. С. 126-127.

25 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XV1IT - первой половины XIX века. М., 1991. однако они немногочисленны26. Работа Е.И. Мокряк основана на анализе мемуаров и дневников столичного дворянства середины XIX в. Автор, пытаясь раскрыть быт и нравы этого сословия, показывает различия в психологии московских и петербургских дворян, патриархального дворянства и дворян - предпринимателей. В статье «Об особенностях эволюции источников мемуарного характера» С.С. Минц рассматривает документы личного происхождения как отражение общественных и социальных отношений, господствующих в данном обществе, через индивидуальное восприятие мемуаристом. Она считает субъективный характер воспоминаний их отличительной чертой и обобщающей характеристикой. Минц выделяет этапы эволюции мемуарного жанра на основе осознания мемуаристом общественных явлений и процессов и степени значимости отдельной личности в обществе и создает на этой базе классификацию воспоминаний, которая весьма оригинальна, но не бесспорна.

В кандидатской диссертации С.С. Минц ставится задача определения информативных возможностей источников мемуарного характера последней трети XVIII -первой трети XIX в. в области изучения социальной психологии российского дворянства. Весь комплекс мемуарных источников изучаемого времени рассматривается автором как определенное качественное единство. Показателем степени развития индивидуального самосознания является самоидентификация личности в системе общественных связей. Анализ приемов изображения современников в воспоминаниях позволил Минц выявить характерные особенности восприятия социальной действительности людьми исследуемого ею периода времени и сделать вывод о том, что самоидентификация мемуаристов не отличалась богатством и разнообразием. В других работах этого автора нашло отражение развитие предложенной методики. Минц делит воспоминания указанного периода на две группы: 1) произведения, содержащие простое перечисление событий из жизни их автора, приведенных без соответствующего анализа; 2) произведения, отражающие внутренний мир мемуариста. Отслеживая выраженную и скрытую информацию, содержащуюся в документах этих групп, автор делает вывод о том, что с течением времени у мемуаристов появляется все больший интерес к своему внутреннему миру и сознательному конструированию образа собственной личности на страницах воспоминаний.

26 Мокряк Е.И. К вопросу о социальной психологии столичного дворянства первой половины 50-х гг. XIX века (по мемуарным источникам) //Проблемы истории СССР. Вып.VI. М., 1977; Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного характера //История СССР. 1979. №16; Она же. Социальная психология российского дворянства последней трети XV111 — первой трети XIX в. в освещении источников мемуарного характера. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1981; Она же. Об отражении особенностей социальной психологии в мемуарных источниках последней трети XVIII - первой трети XIX в. //Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984; Она же. Мемуары и российское дворянство: источниковедческий аспект исгорико-психологического исследования. СПб; 1998; Джакупова Н.В. Мемуары народников как источник для изучения социальной психологии революционеров-семидесятников. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1986.

Итогом многолетнего труда С. С. Мннц стала ее монография «Мемуары и российское дворянство». Автор пытается применить культурологический подход к исследованию исторической психологии. Справедливо замечая, что наша наука «еще не нашла собственных средств моделирования личности», она предлагает позаимствовать у литературы «приемы художественного моделирования», однако не раскрывает их сути. По мнению Минц, метод художественного моделирования для создания психологического портрета людей прошлых эпох является результатом «слияния исторически установленных фактов с личными

27 качествами и особенно интуицией ученого» . Соглашаясь с огромной ролью интуиции в любой науке, следует заметить, что она является не чем-то данным «свыше», а результатом огромного исследовательского опыта ученого. В любом случае факты, полученные интуитивным путем, требуют обязательной проверки на основе критериев, выработанных наукой. Если же таковых не имеется, то это говорит о том, что перед учеными стоит насущная задача их определения и проблема находится в стадии разработки. Сама Минц для создания объективного исторического портрета применяет методы анализа, разработанные Курносовым, а также контент-анализ. Ей удается воссоздать референтную группу мемуаристов, проследить ее эволюцию во времени. Второе направление ее исследований -определение характеристик, даваемых авторами современникам. Через эти оценки Минц выявляет ту скрытую информацию, которая показывает значимые черты личности мемуариста. Это позволяет ей достаточно полно отразить психологический портрет дворян исследуемой ею эпохи.

Н.В. Джакупова при анализе мемуаров исходила из того, что их, несмотря на всю индивидуальность, можно считать источниками массового характера. Избрав объектом своего исследования мемуары народников, она применила к ним метод социометрии и разработала методику социально-психологического анализа малых групп. Эта методика позволяет изучить процессы формирования групповой сплоченности, развитие межличностной активности, изменение структуры межличностных отношений. Применение методов математического анализа дало возможность Джакуповой проследить эволюцию этих параметров с течением времени и существенно повысить информационную отдачу воспоминаний.

В связи с разработкой историко-психологической тематики появляется интерес и к эпистолярным источникам28. Статья А.В. Горбунова посвящена изучению психологии

27 Минц С.С. Мемуары и российское дворянство: источниковедческий аспект исторнко-психологического исследования. С. 154.

28 Горбунов А.В. Личная переписка как источник изучения социальной психологии революционеров-разночинцев 70-х годов XIX века (по материалам процесса 193-х) //Проблемы истории СССР. Вып. VII. М, 1978; Кучина Т.Г. К вопросу об изучении эволюции эпистолярных источников второй половины XIX - начала XX века //Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984; революционеров-разночинцев 70-х годов XIX в. Исследование велось на основе частной переписки, сохранившейся в фонде вещественных доказательств особого присутствия Правительствующего Сената по процессу 193-х. Автор делает вывод о высокой достоверности сведений, содержащихся во взаимной систематической переписке, которая дает возможность определить совокупность оценочных суждений, моральных норм и критериев нравственности изучаемой общности.

В статье Т.Г. Кучиной поднимаются общие проблемы эволюции эпистолярного жанра. Автор связывает обращение исследователей к письмам с распространением историко-социологических и историко-психологических исследований. В результате изучения эпистолярного наследия конца XIX- начала XX вв. Кучина делает вывод о расширении традиции писать письма в среде разночинной интеллигенции и купечества. Они перенимают у дворянства также бережное отношение к источникам личного происхождения своих предков. Автор отмечает значительное изменение к началу XX в. функционального назначения писем и появление писем, связанных с установлением и поддержанием деловых контактов.

Кандидатская диссертация Е.Н. Марасиновой и опубликованная позднее монография посвящены реконструкции на основе эпистолярных источников основных черт духовного облика дворянства екатерининского «золотого века». Автор подвергает выделенный комплекс писем контепт-анализу и определяет ведущие ценностные системы, существовавшие в сознании дворянской интеллектуальной элиты, их взаимосвязь и эволюцию. Хотя результаты контент-анализа показали продуктивность этого метода, тем не менее, автор делает вывод о том, что он «не может охватить все богатство содержания изучаемых текстов, поэтому нельзя ограничиваться лишь этим методом при воссоздании сложнейших социально-психологических процессов, его применение должно сочетаться с традиционными приемами исследования»29.

Использование эпистолярий в историко-психологических исследованиях кажется весьма продуктивным в силу той информации, которая в них заключается. Однако, эти работы крайне немногочисленны. Большинство же авторов обращались при исследовании психологии прошлых эпох к воспоминаниям, которые оказываются более глубоко изученными источниками.

Исследования документов личного происхождения министров царского правительства 1905-1914 гг. и их товарищей достаточно скупы. Наиболее глубоко с

Марасинова Е.Н. Социальная психология интеллектуально-аристократических кругов российского дворянства последней трети XVIII в. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1991; Она же. Психология элиты российского дворянства последней трети X VIII века. М., 1999.

29 МарасиноваЕ.Н. Психология элиты российского дворянства. С.55. источниковедческой точки зрения изучены личный архивный фонд и мемуары графа С.Ю. Витте. В 1960 г. вышло в свет трехтомное издание «Воспоминаний» с предисловием и комментариями АЛ. Сидорова. В 1961 г. им был прочитан на заседании археографической комиссии доклад, посвященный исследованию этого источника" . Хотя Сидоров и сомневался в правомерности выделения редактором частей текста в отдельные главы и считал, что И.В. Гессен изменил название глав и переставил материал, но признавал, что без наличия самих рукописей этот вопрос нельзя до конца решить. Пристальное внимание автор уделяет источникам, легшим в основу воспоминаний Витте, и рассматривает круг тем, которые не вошли в мемуары, но были очень значительны для русской истории.

31

В статье Б.В. Ананьича и Р.Ш. Ганелина «Опыт критики мемуаров С.Ю. Витте» прослеживается история как создания самого текста, так и первых публикаций «Воспоминаний». Авторы устанавливают, что мемуарное наследие Витте состояло из трех отдельных произведений: 1) рукописи «История возникновения русско-японской войны»; 2) стенографических диктовок графа и 3) его рукописных заметок. Авторы считают, что основные темы мемуаров Витте задолго до их создания оказались освещенными в печати, так как граф инициировал многие публикации, отражавшие в выгодном свете его политику. Ананьич и Ганелин подробно анализируют состав этих статей и выясняют круг литераторов, сотрудничавших с бывшим премьером.

Кандидатская диссертация М.А. Ткаченко о воспоминаниях Витте ставит своей задачей определение эволюции его общественно-политических взглядов, особенностей и условий его работы, а также отличительных черт этого государственного деятеля как мемуариста. В работе применялись логический, текстологический и сравнительно-исторический методы анализа мемуаров. Ткаченко подробно рассматривает взгляды и деятельность Витте не только в его бытность на посту министра финансов и председателя Совета Министров, но и после его отставки. Автор показывает, что создание мемуаров, растянувшееся на 5 лет, было длительным и сложным процессом и отразило изменения авторской концепции, имевшие место на протяжении всего этого периода. Изменением взглядов Витте автор объясняет многие противоречия в освещении и трактовке событий в «Воспоминаниях», а также поверхностное изложение графом некоторых важных эпизодов его государственной деятельности.

30 Сидоров А Л. «К вопросу о характере текста и источников «Воспоминаний» С.Ю. Витте» //Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1970.

31 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Опыт критики мемуаров С.Ю. Витте (в связи с его публицистической деятельностью в 1907-1915 гг.) //Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. М.-Л., 1963.

32 Ткаченко М.А. «Воспоминания» Витте. Вопросы источниковедческого анализа». Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1979.

Исследованию истории личного архива С.Ю. Витте посвятил свою работу Б.М. Витенберг33. Он делает удачную попытку уточнить обстоятельства изъятия бумаг и анализирует их дальнейшую судьбу. Автор приходит к выводу, что из 80 дел 28 были направлены в императорские библиотеки, 19 разосланы по учреждениям, 24 уничтожены и только 7 были возвращены вдове. Витенберг отмечает, что царю не удалось обнаружить наиболее ценные материалы, указанные в «Списке документов». Часть из них была уже за границей, но большинство хранилось в России либо в тайниках, либо в банковских сейфах.

Новая работа Б.В. Ананьича и Р.Ш. Ганелина о мемуарах С.Ю. Витте34 вышла в свет, когда отечественные исследователи получили доступ к рукописям мемуаров С.Ю. Витте, хранящимся в США. Авторы отмечают, что лучшей работы по систематизации мемуаров графа Витте, чем была проделана С И. Штейном и И.В. Гессеном, не могло быть в силу характера самих рукописных текстов. Б.В. Ананьич и Р.Ш. Ганелин призывали опубликовать все три книги мемуаров так, как они были созданы самим Витте, что и было осуществлено ими в 2003 г.

Столь обширный интерес к «Воспоминаниям» Витте и его личному фонду был обусловлен как значимостью этой фигуры в истории России, так и доступностью его мемуаров, поскольку они были опубликованы еще в первые годы советской власти35.

Несколько публикаций посвящено обширному наследию министра народного просвещения (а позже городского головы Санкт-Петербурга) И.И. Толстого. Написаны они его внучкой Л.И. Толстой. В одной из них автор дает краткую биографию своего знаменитого деда, историю создания им мемуаров и подробно останавливается на содержании каждой отдельной главы36. Написанная ею же вступительная статья к

37 публикации воспоминаний отражает структуру мемуаров и время их написания . Автор упоминает о завещании И.И. Толстого, где он просит опубликовать воспоминания после его смерти. Третья статья Л.И. Толстой посвящена дневнику и воспоминаниям Ивана Ивановича, относящимся к его службе в качестве городского головы Петербурга,

38 написанным незадолго до смерти и, видимо, не законченным . Основываясь на этих двух источниках, Толстая описывает деятельность своего деда во время Первой мировой войны и воссоздает расклад политических сил в Городской думе. Однако из ее повествования не

33 Витенберг Б.М. К истории личного архива С.Ю. Витте //Вспомогательные исторические дисциплины. XVII. Л., 1985. С.248-260.

34 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте - мемуарист. СПб., 1994.

35 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1-3. М.-Пг., 1923-1924.

36 Толстая Л.И. Воспоминания И.И. Толстого как исторический источник //Вспомогательные исторические дисциплины XIX. Л., 1987.

37 Толстой И.И. Воспоминания министра народного просвещения графа И.И. Толстого (31 октября 1905 г. -26 апреля 1906 г.) М., 1997. С.5-7.

38 Толстая Л.И. Дневник и воспоминания петербургского городского головы И.И. Толстого (1913-1916) //Вспомогательные исторические дисциплины XXII. Л., 1991. С.117-130. совсем ясно, что же представляет из себя текст последних мемуаров Толстого, какова его структура и содержание.

Столь подробных источниковедческих исследований, посвященных мемуарам и личным архивным фондам других деятелей Совета Министров, к сожалению не удалось обнаружить. Имеются лишь краткие вступительные статьи к различным изданиям воспоминаний. Введение к публикации мемуаров В.Н. Коковцова написано видным отечественным историком В.И. Бовыкиным39. В нем освещена история создания мемуаров, анализируются неточности и смещения в изложении событий, исследуется состав документов, используемых Коковцовым при работе над текстом. Среди них Бовыкин называет стенограммы заседаний Государственной Думы и Государственного Совета, послереволюционные советские документальные публикации, а также документы личного архива, которые Коковцову удалось вывезти с собой за рубеж или получить позднее через своих близких. Вступительная статья и комментарии к воспоминаниям морского министра И.К. Григоровича были написаны И.Ф. Цветковым40. Автор определяет их структуру и примерное время написания. В статье содержится подробное изложение биографии морского министра. Во введении к переведенным на русский язык дневникам В.Н. Ламздорфа И.А. Дьяконова41, проведшая эту кропотливую и сложную работу, дает источниковедческую характеристику этих документов. Она анализирует добавления к тексту на полях, черновики, когда министр иностранных дел не успевал сделать чистовую запись в основной текст. Автор отражает на основе дневниковых записей некоторые аспекты психологического облика Ламздорфа.

В предисловии к публикации мемуаров военного министра А.Ф. Редигера Л .Я. Сает и Н.В. Ильина42 дают содержательную источниковедческую характеристику воспоминаний: определяют время их создания, описывают внешний вид рукописи, анализируют особенности почерка Редигера. Авторы приводят подробную биографию военного министра и историю попыток его вдовы опубликовать мемуары своего мужа.

Предисловие к воспоминаниям товарища министра внутренних дел в правительстве П.А. Столыпина В.И. Гурко, написанное Н.П. Соколовым и А.Д. Степанским, содержит весьма краткую информацию источниковедческого порядка. Авторы сообщают, что найти подлинную рукопись воспоминаний не удалось и текст печатался по машинописной копии, хранящейся в Гуверском институте войны, революции и мира при Стэнфордском

39 Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. Кн.1. М., 1992. С.5-21.

40 Цвегков И.Ф. Министр возрождавшегося флота и его мемуары //Вопросы истории естествознания и техники. 1990. №1-4, 1991 №1-3.

41 Дьяконова И.А. Введение //Ламздорф В.Н. Дневник 1894-1896. М., 1991.

42 Сает Л.Я., Ильина Н.В. Предисловие //А.Ф. Редигер. История моей жизни. Воспоминания военного министра. Т.1. М., 1999. С.6-14. университете (США). Соколов и Степанский предполагают, ч то работа Гурко над мемуарами началась в 1924 г. и продолжалась до его смерти в феврале 1927 г. По мнению исследователей она не была закончена, так как «последние части воспоминаний явно отмечены печатью незавершенности и, по всей видимости, не прошли окончательной авторской правки»43. Попытка Д.А. Андреева и Ф.А. Гайды охарактеризовать текст воспоминаний Гурко кажется нам не совсем удачной. Статья не является аналитической и содержит скорее полемику с предыдущими авторами и описание содержания отдельных глав мемуаров44. Безусловно, верна мысль исследователей о том, что «именно портреты фигур высшей бюрократии делают мемуары бесценным источником». Однако трудно согласиться с их мнением, что оценки мемуаристом этих фигур «неявны». Наоборот, характеры высших сановников описаны Гурко ярко, эмоционально и, мало того, раскрыта их эволюция во времени. «Неявными» они могут показаться, возможно, лишь неискушенному читателю. Дело здесь не в «позволительной хитрости» бывшего товарища министра внутренних дел, а в самой противоречивости и сложности персонажей Гурко.

Итак, изучение историографии показывает, что персональному составу Совета Министров, деятельности отдельных его членов и взаимоотношениям внутри правительства уделялось мало внимания. Не на должном уровне находится и источниковедческое исследование документов личного происхождения высших правительственных чиновников. Личные архивные фонды, кроме, пожалуй, фонда С.Ю. Витте, специально не изучались и многие из них даже не описаны в путеводителях но архивам. Отсутствуют всесторонняя разработка истории происхождения текстов и подробные источниковедческие комментарии к изданным мемуарам. Отдельные источники личного происхождения членов Совета Министров часто исследуются без всякой взаимосвязи друг с другом.

Основной целью данного исследования является источниковедческое изучение комплекса документов личного происхождения министров и товарищей министров царского правительства 1905 - 1914 гг., что позволяет создать как индивидуальный портрет каждого отдельного министра, так и коллективный портрет Совета Министров в целом как малой социальной группы. Достижение поставленной цели сопряжено с решением ряда задач. Одной из них было определение персонального состава Совета Министров изучаемого периода. Она осложнялась тем, что состав правительства отличался от заявленного в законодательстве. Это обусловило неполноту сведений и неперсонифицированность исследований о Совете Министров в отечественной историографии. Данная ситуация потребовала подробного изучения жизненного пути членов правительства. Другой задачей

43 Соколов Н.П., Степанский А.Д. Записки государственного человека //Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. М., 2000. С. 16.

44 Андреев Д А., Гайда Ф.А. В.И. Гурко и его воспоминания // Отечественная история. 2002 №6. С. 141-148. был поиск документов личного происхождения министров. Подлинным кладезем такого рода источников являются личные архивные фонды, хранящиеся в отечественных архивах и отделах рукописей библиотек. Возникла проблема анализа их состава и выявления содержащихся в них документов личного происхождения. Также появилась необходимость подробного исследования опубликованных дневников, мемуаров и писем высших правительственных чиновников, так как они слабо изучены в отечественной историографии. Следующей задачей нашей работы явился источниковедческий анализ всего комплекса выявленных документов личного происхох<дения как определенной информационной системы. Имея столь обширный объем источников требуется определить пути и методы повышения его информационной отдачи. Взаимодействие между отдельными документами внутри системы позволяет не только ликвидировать информационные пробелы, но и проверить истинность информации, заключенной в отдельно взятом документе, не выходя за пределы комплекса.

При анализе исследуемых материалов мы исходили из предложенного И.Д. Ковальченко понятия о выраженной и скрытой информации43. Выраженная информация открыто декларируется автором. Очень часто она содержит элемент социально желательного поведения, то, в чем автор пытается убедить реципиента, то есть лицо, читающее данный документ. Этот аспект информации отражает автопортрет, который пытается нарисовать тот или иной высший чиновник, тог образ, который, по его мнению, будет положительно воспринят окружающими. Скрытая же информация содержит истинный портрет автора, который он зафиксировал в оставленном им документе невольно, этот образ часто отражается в описании своих и чужих поступков, восприятии автором других людей, невольных оценках того или иного события в жизни страны. Сравнение этих двух образов дает богатый материал для характеристики личности мемуаристов, авторов дневников и писем.

При исследовании источников нами были выделены определенные критерии отбора и систематизации информации. В их основе лежит выявление соответствующих мировоззренческих позиций авторов документов, их качеств как государственных деятелей своей эпохи, понимание ими исторической ситуации в стране. Извлечение необходимой информации реализовывалось через рассмотрение в комплексе документов личного происхождения следующих сюжетов:

- отношение членов правительства к идее абсолютной монархии и возможности ограничения самодержавия, а также к фигуре императора Николая II;

- личное восприятие министрами и их помощниками таких нововведений,

43 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М , 1987. С. 110.7 порожденных революцией 1905 г., как появление Государственной Думы, изменение функций Государственного Совета и воссоздание Совета Министров;

- представления членов правительства о политических партиях, прессе и необходимости наладить контакты с обществом;

- определение личных качеств министров и их помощников через их самооценку и оценку их коллегами по работе, что дало возможность ответить на вопрос о единстве и сплоченности отдельных кабинетов исследуемого периода.

Задачи диссертации реализуются на основе всестороннего изучения сформированного комплекса источников, отразившего черты характера и взгляды членов царского правительства 1905 - 1914 гг. Всего было исследовано 38 личных архивных фондов из 5 архивохранилищ России, 3 отделов рукописей библиотек и научно-исследовательских центров. В их состав входят 5 фондов председателей Совета министров, 20 фондов министров, 12 фондов товарищей министров и 1 фонд журналиста Л.М. Клячко-Львова, содержащий воспоминания видных государственных деятелей. Кроме того, детальному изучению подверглись 22 публикации документов личного происхождения премьеров, министров и их товарищей, включая издания 17 мемуаров, 3 дневников, 2 комплексов эпистолярий. В некоторых случаях для восполнения пробелов в информации привлекались речи и публицистические произведения как опубликованные, так и хранящиеся в личных архивах.

В качестве дополнительных источников в диссертации использовались законодательные акты, журналы Особых совещаний Совета Министров, стенографические отчеты заседаний Государственной Думы, а также воспоминания общественных деятелей.

Проведенный анализ выявленного источникового комплекса позволил создать многоаспектную и целостную картину взглядов членов Совета Министров на сложную политическую ситуацию в России и ее развитие.

Задачи исследования обусловили структуру самой работа. Первая глава посвящена решению эвристических и источниковедческих задач: определению состава Совета Министров, поиску и выявлению источников личного происхождения (как министров, так и их помощников).

В последующих трех главах произведен анализ выраженной и скрытой информации в соответствии с указанными выше сюжетами. Это позволило составить индивидуальные характеристики членов правительства, как государственных деятелей, а также наметить коллективный портрет Совета Министров.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Состав Совета Министров Российской империи 1905-1914 гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В проведенном исследовании ставилась цель наиболее полно выявить особенности характера и общественно-политических взглядов высших правительственных чиновников, а также раскрыть те психологические черты, которые были свойственны членам Совета Министров как малой социальной группе. Это потребовало решения как чисто эвристических, так и методологических задач.

Поиск опубликованных и хранящихся в отечественных архивах документов личного происхождения показал неполноту всего комплекса. Часть документов были вывезены их создателями, родственниками или знакомыми за границу. Лишь немногие министры и их товарищи сознательно комплектовали свой личный архив. Публикации большинства мемуаров, дневников, эпистолярий не отвечают современным научным стандартам, многие важные источники не опубликованы.

Анализ содержания исследуемого комплекса показал необходимость применения системного подхода к рассмотрению всех источников, привлеченных для составления индивидуальных и коллективных характеристик правительства. Он оказался эффективным по целому ряду направлений. В первую очередь, комплексный подход позволил ликвидировать пробелы в наличии отдельных видов документов. Систематизация отрывочных и фрагментарных сведений значительно повысила информационную отдачу источникового комплекса, который, в то же время, отличался высокой степенью однородности по видовому составу документов, по персоналиям оставившим эти источники и по времени их создания. Сформированная система исследовалась с позиции учения об информации, разработанного И.Д. Ковальченко. Именно выявление выраженной и скрытой информации позволило отразить как индивидуальный образ каждого министра в отдельности, так и составить коллективный портрет правительства в целом. Поскольку речь шла о такой специфической социальной группе как Совет Министров, воссозданный в революционную эпоху, то на первый план выступало отношение членов правительства к такому традиционному понятию как монархия, а также новым явлениям в жизни русского общества: Государственной Думе, политическим партиям, партийной прессе. Это дало возможность оценить их профессиональные качества как деятелей новой исторической эпохи.

Многие из министров не принадлежали к аристократии, родовитому дворянству и достигли своего положения благодаря своим способностям. Появляется личность переходной эпохи. В ее духовном облике причудливо переплетаются черты старого и нового, психология уходящей феодальной эпохи с ее чинопочитанием, благоговением перед царем, оценкой отдельной персоны по ее положению в обществе и близости к престолу, и нарождающейся новой, когда начинают цениться профессионализм, свойства государственного деятеля и личные качества отдельного человека. Все это проявилось в чертах характера министров и их помощников. Столыпин сочетал в себе благоговение перед царем и в то лее время ясно осознавал необходимость реформ. Редигер, не будучи сторонником преобразований во внутренней политике, тем не менее на опыте ясно осознавал необходимость реформ в армии. Однако остаются и деятели старой закалки, которые не приемлют никаких реформ.

Насущной задачей, стоящей перед правительственными кругами в начале XX в., было объединение усилий всех министров в управлении страной. Анализ информации, заключенной в разных видах источников личного происхождения, позволил выявить взгляды членов Совета Министров как на единство каждого из кабинетов 1905 - 1914 гг., так и отразить понимание ими необходимости объединения действий в рамках правительства. Исследование выраженной и скрытой информации, содержащей оценки премьеров и министров коллегами по работе, а также их самооценки, дает возможность сделать вывод о реальном единстве правительства на личностном уровне и создать коллективный портрет Совета Министров.

Исследование различных видов источников личного происхождения как взаимосвязанной системы оказывается перспективным для изучения менталитета социальных групп разного уровня. Расширение корпуса источников, более полное извлечение из них социально-психологической информации позволяет наиболее полно воссоздать особенности личностных характеристик людей прошлых эпох.

Анализ содержания личных архивных фондов, находящихся в отечественных хранилищах, и опубликованных источников личного происхождения показал насущную необходимость расширения публикаций этих исторических документов. Одновременно возникает задача совершенствования изданий текстов, которые должны обязательно сопровождаться подробными комментариями, основанными на глубоком источниковедческом исследовании документа, содержать различные варианты текстов, отражать работу автора над текстом и его правку.

Список научной литературыВарнакова, Галина Сергеевна, диссертация по теме "Исторические науки"

1. ИСТОЧНИКИ1. Архивные фонды1. ГАРФ. Ф.505. Трепов Д.Ф.1. Ф.559. Извольский А.П.1. Ф.568. Ламздорф В.Н.1. Ф.570. Макаров А.А.1. Ф.577. Нератов А.А.1. Ф.596. фон-Таубе М.А.

2. ОР РГБ. Ф.218. №1240.5. Толстой И.И.1. Ф338 (Шв). Шварц А.Н.1. Ф.550. Урусов С.Д.1. Ф.700. Лукьянов С.М.

3. ОРПД. Ф.463. Губастов К. А.

4. РГА ВМФ. Ф.2. Бирилев А.А.1. Ф.ЗО. Бубнов М.В.1. Ф.702. Григорович И.К.

5. РГАЛИ. Ф.1208. Оп.1. Ед.хр.48. Клячко-Львов Л.М.

6. РГВИА. Ф.89. Поливанов А.А.1. Ф.232. Гурко В.И.1. Ф.280. Редигер А.Ф.1. Ф.962. Сухомлинов В. А.

7. Горемыкин И. Л. Столыпин П. А. Фредерике В.Б. Щегловитов И.Г1. Ф. 1662.1. Ф. 1669.1. Ф.1675.1. Ф. 1698.1. Редигер-Холщевникова О.И.1. РНБ.1. Ф.742.

8. Столыпин П.А. Толстой И.И.1. Ф.781

9. Опубликованные источники личного происхождения.

10. Барк П.Л. Воспоминания //Возрождение. Париж, 1955. №43, 48; 1956. №56; 1965. №157-165,168; 1966. №169, 170, 172-180; 1967. №181-184.

11. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1-3. М.-Петроград, 1923-1924.

12. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1-3. М., 1960.

13. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1-3. М.-Таллинн, 1994. 1960.

14. Витте С.Ю. Из архива С.Ю.Витте. Воспоминания. Т.1. Кн. 1-2. Рассказы в стенографической записи; Т.2. Рукописные заметки. СПб., 2003.

15. Григорович И.К. Воспоминания //Вопросы истории, естествознания и техники. 1990. №1-4; 1991. №1-3.

16. Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. М., 2000.

17. Извольский А.П. Воспоминания А.П. Извольского (бывшего министра иностранных дел). М-Петроград, 1924.

18. Извольский А.П. Воспоминания. М., 1989.

19. Курлов П.Г. Конец русского царизма. Воспоминания бывшего командира корпуса жандармов. М.-Петроград, 1923.

20. Курлов П.Г. Гибель императорской России. Воспоминания. М., 2002. Ламздорф В.Н. Дневник В.Н. Ламздорфа (1886-1890). М. Л., 1926. Ламздорф В.Н. Дневник. М.-Л., 1934. Ламздорф В.Н. Дневник. 1894-1896. М., 1991. Милюков П.Н. Воспоминания. Т. 1-2. М., 1990.

21. Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. 1907-1916. T.l. М„ 1924.

22. Поливанов А.А. Девять месяцев во главе военного министерства //Вопросы истории. 1994.2,3,5,7-11.

23. Редигер А.Ф. История моей жизни. Воспоминания военного министра. Т. 1-2. М., 1999. Сазонов С.Д. Воспоминания. Париж, 1927. Сазонов С.Д. Воспоминания. Минск, 2002.

24. Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия. Полное собрание речей в Государственной Думе и Государственном Совете. 1906-1911. М, 1991. Сухомлинов В. А. Воспоминания. Берлин, 1924.

25. Сухомлиинов В.А. Дневники// «Делай дни». 1920. Кн.1. С.219-238; 1922. Кн.З. С.121-136. Сухомлинов В.А. Переписка с Н.Н.Янушкевичем //Красный архив. 1922. Т. 1. С.209-272; 1923. Т.З. С.29-74.

26. Тимашев С.И. Кабинет Столыпина: из «Записок» министра торговли и промышленности //Русское прошлое. СПб., 1996. Кн.6.

27. Толстой И.И. Воспоминания министра народного просвещения графа И.И. Толстого (31 октября 1905 г. 24 апреля 1906 г.). М., 1997. Толстой И.И. Дневник 1906-1916. СПб., 1997. Урусов С.Д. Записки губернатора. М., 1907.

28. Шванебах П.Х. Записки сановника //Голос минувшего. 1918. №1-3.

29. Шванебах П.Х. Записки Шванебаха, июнь 1906 //Голос минувшего. 1923. №2. С.39-42.

30. Шварц А.Н. Моя переписка со Столыпиным. Мои воспоминания о Государе. М., 1994.3. Дополнительные источники.

31. Государственная Дума. Первый созыв. Стенографические отчеты. СПб., 1906. Т.2. Особые журналы Совета Министров Российской империи. 1909 г. М., 2000. ПСЗ 111. Т.25. 1905. Отд. 1. ПСЗ III. Т.26. 1906. Отд. 1.

32. Свод законов Российской империи. СПб., 1906. T.l. Ч.Ш. Учреждение Совета Министров. Свод Основных Государственных законов. СПб., 1906.1.. КНИГИ И СТАТЬИ

33. Аврех. А.Я. Распад третьеиюньской системы. М., 1985. Аврех. А.Я. Столыпин и Третья Дума. М., 1968.

34. Аврех. А.Я. Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1991. Аврех. А.Я. Царизм и IV Дума 1912-1914. М., 1981.

35. Андреев Д.А., Гайда Ф.А. В.И. Гурко и его воспоминания //Отечественная история 2002. №6. С. 141-148.

36. Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте //Вопросы истории. 1990. №8. С.32-53. Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте и его время. СПб., 1999. Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте мемуарист. СПб., 1994.

37. Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш., Фадеев Р.А. И.А. Вышнеградский и С.Ю. Витте -корреспонденты «Московских ведомостей» //Проблемы общественной мысли и экономическая политика России XIX-XX веков. Л., 1972. С. 12-34.

38. Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Опыт критики мемуаров С.Ю. Витте (в связи с его публицистической деятельностью в 1907-1915 гг.) //Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. М.-Л., 1963. С.298-374.

39. Ананьич Б.В. О тексте манифеста 26 февраля 1903 г. Из архива В.П. Мещерского //Вспомогательные исторические дисциплины. XV. Л., 1983. С.156-169.

40. Андреев Д.А., Гайда Ф.А. В.И. Гурко и его воспоминания //Отечественная история. 2002. №6. С. 141-148.

41. Архангельская И.Д., Воронкова С.В., Воронцова Е.А., Орлова Е.В. Очерки периодической печати России начала XX века. М., 1992.

42. Белиловская М. М.Н. Муравьев и В.Н. Ламздорф министры иностранных дел России: по отзывам современников //Зеркало истории. Вып.2. М., 1995. С.91-102.

43. Беляев С.Г. Петр Львович Барк: этапы карьеры //Из глубины времен. Вып.7. СПб., 1996. С.58-69.

44. Белявский И.Г., Пронштейн А.П. Некоторые психологические аспекты отражения действительности в исторических источниках //Известия Северокавказского научного центра высшей школы (Общественные науки). 1974. №1. С. 14-20.

45. Бовыкин В.И. Введение // Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. Кн. 1. М., 1992.

46. Бородин А.П. П.Н. Дурново. Портрет царского сановника //Отечественная история. 2000. №3. С.48-69.

47. Боханов А.Н. Буржуазная пресса России и крупный капитал. Конец XIX в. 1914 г. М., 1984. Боханов А.Н. Русский Бисмарк //Родина. 1996. №2. С.77-82.

48. Василевский Е.Г. Идейная борьба вокруг сполыпинской аграрной реформы. М., 1960.

49. Веселена М.С., Любишева В.А. Записки на настольных календарях В.И. Ленина и секретарские карточки взаимосвязанные исторические источники //Советские архивы. 1980. №6. С. 14-24.

50. Витенберг Б.М. К истории личного архива С.Ю. Витте //Вспомогательные исторические дисциплины. XVII. Л., 1985. С.248-260.

51. Гаранин Л.Я. Мемуарный жанр советской литературы. Историко-теоретический очерк. Минск, 1986.

52. Гинзбург Л.И. О психологической прозе. Л., 1971.

53. Деревнина Л.И. О термине «мемуары» и классификации мемуарных источников //Вопросы архивоведения. 1963. №4. С.32-38.

54. Дмитриев С.С. Мемуаристика как феномен культуры //История СССР. 1981. №6. С.126-127.

55. Дякин B.C. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг. Л., 1988.

56. Дякин B.C. Был ли шанс у Столыпина? Сборник статей. СПб., 2002.

57. Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л., 1978.

58. Дякин B.C. Столыпин и дворянство //Проблемы крестьянского землевладения и внутреннейполитики России. Дооктябрьский период. Л., 1972. С.231-274.

59. Дыдычкин А.В. Социальный портрет министров Российской империи в конце XIX начале XX веков. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М„ 2002.

60. Емец В.А. А.П. Извольский и перестройка внешней политики России //Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 336-355.

61. Емец В.А. А.П. Извольский: министр-неудачник или реформатор? //Новая и новейшая история. 1993. №1. С.131-152.

62. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. Изд.4. М., 1997.

63. Житомирская С.В. Вопросы научного описания рукописных мемуарных источников //Археографический ежегодник за 1976 г. М., 1977.

64. Зайончковский П.А. От редактора //Валуев П.А. Дневник П.А. Валуева, министра внутренних дел 1861-1864 гг. М„ 1961. T.l, С.5-16. Т.2. С.5-10.

65. Илизаров Б.С. Сталин. Штрихи к портрету на фоне его библиотеки и архива //Новая и новейшая история. 2000. №3. С.182-205; №4. С.152-166. Казарезов В.В. О Г1.А. Столыпине. М., 1991.

66. Ковальченко И.Д. Сущность и особенности общественно-исторического развития. (Заметки о необходимости обновленных подходов) //Методы исторического исследования. М., 2003. С.454-480.

67. Корелин А.ГТ., Степанов С. А. С.Ю. Витте финансист, политик, дипломат. М., 1998. Королева Н.Г. Первая российская революция и царизм. Совет министров России в 1905-1907 гг. М., 1982.

68. Королева Н.Г. Совет Министров России в 1907-1914 гг. //Исторические записки. Вып.110. М., 1984. С. 114-153.

69. Кострикова Е.Г. О взаимодействии правительства с зарубежной прессой //Русская пресса и дипломатия накануне I мировой войны, 1907-1914. М., 1997.

70. Краснокутский B.C. Дневник Герцена и русская мемуарная литература XIX в. //А.А. Герцен -художник и публицист. М., 1977. С.54-55.

71. Кризис самодержавия в России 1895-1917. Ред. B.C. Дякин. Л., 1987.

72. Курносов А.А. К вопросу о природе видов источников //Источниковедение отечественной истории. 1976. М, 1977. С.5-22.

73. Курносов А.А. Личность в истории и история в личности //История СССР. 1971. №4. С.197-200.

74. Курносов А.А. Мемуары участников партизанского движения в период Великой Отечественной войны как исторический источник //Труды Московского Государственного Историко-архивного института. М., 1961. Т. 16. С.29-55.

75. Курносов А.А. Приемы внутренней критики мемуаров //Источниковедение. Теоретические и методологические проблемы. М., 1969. С.478-505.

76. Курносов А.А. Развитие мемуарной литературы о Великой Отечественной войне //Археографический ежегодник за 1975 г. М., 1976. С. 3-11.

77. Кучина Т.Г. К вопросу об изучении эволюции эпистолярных источников второй половины XIX начала XX века //Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984. С. 40-48.

78. Марасинова Е.Н. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века. М., 1999.

79. Марасинова Е.Н. Социальная психология интеллектуально-аристократических кругов российского дворянства последней трети XVIII в. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1991.

80. Марченкова Л.В. Н.Е. Кутлер материалы к биографии //Из глубины времен. Вып.8. СПб., 1997. С.113-130.

81. Махонина С.Я. Русская дореволюционная печать 1905-1914 гг. М., 1991.

82. Минц С.С. Мемуары и российское дворянство: Источниковедческий аспект историкопсихологического исследования. СПб., 1998.

83. Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного характера. (К постановке пробемы //История СССР. 1979. №16. С.55-70.

84. Минц С.С. Об отражении особенностей социальной психологии в мемуарных источниках последней трети XVIII первой трети XIX в. //Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984. С.31-40.

85. Минц С.С. Социальная психология российского дворянства последней трети XVIII первой трети XIX века в освещении источников мемуарного характера. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1981.

86. Островский И.В. П.А. Столыпин и его время. Новосибирск, 1992.

87. Сает Л.Я., Ильина Н.В. Предисловие //А.Ф. Ридигер История моей жизни. Воспоминания военного министра. М., 1999. Т. 1. С.6-14.

88. Селунская Н.Б., Бородкин Л.И., Григорьева Ю.Г., Петров А.Н. Становление российского парламентаризма в начале XX века. М., 1996.

89. Сидоров А.Л. К вопросу о характере текста и источников «Воспоминаний» С.Ю. Витте //Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1970. С. 187-216.

90. Силантьева И.И. Шаляпин. Каким его знали книги. М., 1997.

91. Соколов Н.П., Степанский А.Д. Записки государственного человека //Гурко В.И. «Черты и силуэты прошлого» М., 2000. С.5-16.

92. Соловьев Ю.Б. К истории происхождения манифеста 26 февраля 1903 г. //Вспомогательныеисторические дисциплины. XI. Л., 1973. С. 192-205.

93. Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902-1907 гг. Л., 1981.

94. Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1907-1914 гг. Л., 1990.

95. Сухорукова А.С. Иван Иванович Толстой (1858-1916) министр, общественный деятель, нумизмат //Из глубины времен. Вып.9. СПб., 1997. С.46-58.

96. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII первой половины XIX века. М., 1991. Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980.

97. Тезисы докладов и сообщений научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения С.Ю.Витте. СПб., 1999.

98. Ткаченко М.А. «Воспоминания» Витте. Вопросы источниковедческого анализа. Автореф. дисс. на соискание ученой степ, кандидата истор. наук. М., 1979.

99. Толстая Л.И. Воспоминания И.И. Толстого как исторический источник //Вспомогательные исторические дисциплины. XIX. Л., 1987. С.201-216.

100. Флоринский М.Ф. Кризис государственного управления в России в годы первой мировой войны. (Совет Министров 1914-1917 гг.). Л., 1988.

101. Цветков И.Ф. Министр возрождавшегося флота и его мемуары //Вопросы истории,естествознания и техники. 1990. №1-4. 1991. №1-4.

102. Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. М., 1959.

103. Шарапов Ю.П. Ленинские маргиналии как исторический источник //Источниковедение истории советского общества. М., 1982. Bbni.IV. С.51-66.

104. Шелохаев В В. Кадеты главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905-1907 гг. М., 1983.

105. Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия. 1904-1914 гг. Л., 1987.

106. Amburger Е. Geschichte der Behordenorganisation Russlands von Peter dem Grossen bis 1917. Leiden, 1966.

107. J.Topolski. The role of logic and aesthetics in constructing narrative wholes in historiography //History and theory. 1999. V.38.№2. P. 198-209.

108. Mehlinger H.D., Thompson J.M. Count Witte and the Tsarist Government in the 1905 Revolution. Indiana Univercity Press. Bloomington London, 1972.111. СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

109. Беляева Л.Н. Библиография периодических изданий России 1901-1916 гг. Т. 1-3. Л., 19581960.

110. Боиович М.М. Члены Государственной Думы (портреты и биографии). Второй созыв. Тип. тов-ва И.Д.Сытина. М., 1907.

111. Боиович М.М. Члены Государственной Думы (портреты и биографии). Третий созыв. Тип. тов-ва И.Д.Сытина. М., 1910.

112. Бургина А. Социал-демократическая меньшевистская литература. Библиографический указатель Stanford California . 1968.

113. Государственная Дума в портретах. Изд. К.А.Фишера. М., 1906. Государственность России. Словарь-справочник. Кн.4 (Р-Я). М., 2001.

114. История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: аннотированный указателькниг и публикаций в журналах. Т. 1-5. М., 1976-1989.

115. Личные архивные фонды в хранилищах СССР. Т. 1-3. М., 1962-1980.

116. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов. Т. 1-4. М., 1956-1960 гг.

117. Политические партии России. Конец XIX первая треть XX века. Энциклопедия. М., 1996. Советская историческая энциклопедия. Т. 13. М., 1971.

118. Шилов Д.Н. Государственные деятели российской империи. 1802-1917. Биобиблиографический справочник. СПб., 2002.