автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальная эволюция китайского общества: социально-философское осмысление транзитивного опыта социальных преобразований

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальная эволюция китайского общества: социально-философское осмысление транзитивного опыта социальных преобразований"

/Г)

На правах рукописи

Ли Юань Юань

СОЦИАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ КИТАЙСКОГО ОБЩЕСТВА: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ТРАНЗИТИВНОГО ОПЫТА СОЦИАЛЬНЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

Специальность 09.00.11 — «Социальная философия»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

005547790

5 ИДИ' 2011

Ростов-на-Дону - 2014

005547790

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Южно-Российский государственный политехнический университет (НПИ) имени М.И. Платова»

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

доктор философских наук, профессор Скорик Александр Павлович

Петрова Ирина Александровна

доктор философских наук, профессор; ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный медицинский университет», заведующая кафедрой истории и культурологии

Чернобровкин Игорь Павлович

доктор философских наук, профессор; ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет», профессор кафедры конфликтологии

ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»

Защита состоится «16» мая 2014 г. в 10.00 на заседании диссертационного совета Д 212.208.01 по философским и социологическим наукам ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» (344006, г. Ростов н/Д, ул. Пушкинская, 160, ИППК ЮФУ, ауд. 34).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» (344000, г. Ростов н/Д, ул. Р. Зорге, 21 Ж).

Автореферат разослан апреля 2014 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

А.В. Верещагина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. Интерес к своему дальневосточному соседу Россия проявляла на всем протяжении исторического взаимодействия двух стран, но, пожалуй, особенно пристальное внимание российских ученых и общественности стали привлекать проводимые в Китае реформы, повлекшие ускоренный рост экономических показателей.

Осуществляемое сопоставление социального развития двух стран — России и Китая - имеет определенные сложности и показывает неоднозначность оценок результатов происходящих в обеих странах преобразований. Но имеющий место экономический подъем, наблюдавшийся последние два десятилетия в Китайской Народной Республике, особенно в сравнении с не столь впечатляющими достижениями Российской Федерации, заставляет обратить пристальное внимание на факторы и социальные механизмы, обусловившие данный феномен. В этом плане для России непосредственно актуальными являются вопросы: почему здесь при осуществлении рыночных преобразований не получилось такого же экономического эффекта, в чем причины экономического подъема в Китае и чего не хватило России для соответствующего прорыва с переходом к опоре на рыночные механизмы хозяйствования? Поиски российской социокультурной идентичности и эффективной системы социальной организации требуют внимательного изучения опыта социальных преобразований в КНР, направляют к социально-философскому осмыслению истоков и механизмов социокультурных изменений. Исследование социальных процессов, происходящих в Китае со времени осуществления политики «реформ и открытости», представляет, таким образом, значительный интерес для российской науки, так как на этой основе становится возможным понимание специфики развития и социокультурных условий двух стран и определение того, что может быть учтено и заимствовано с соответствующими модификациями из опыта одной страны для другой.

Говоря об опыте Китая и результатах экономических изменений, не следует забывать и об их социальном измерении, что в не меньшей мере делает

3

актуальным исследование происходящих трансформаций в социальной сфере, изменений в социальной стратификации и дифференциации населения. Любые хозяйственные успехи, так или иначе, осуществляются за счет социальной стороны жизнедеятельности населения и отражаются в ней, а эти изменения далеко не всегда могут восприниматься населением как положительные и реально быть таковыми. Экономические достижения вовсе не каждый раз реализуются в виде социального прогресса, а социальный прогресс может не иметь отдачи в виде экономических достижений. Это тем более явно, что любые реформы нарушают привычный уклад жизни, а значит, различными слоями населения воспринимаются не одинаково. Данная сторона общественных отношений в КНР представляет собой проблему для социально-философского анализа, а именно - проблему «цены» проводимых экономических преобразований в их социальном измерении.

Рассмотрение динамики социальных трансформаций, форм и механизмов социальной эволюции, доминант и детерминант социальных изменений, произошедших в современном Китае, имеет и общетеоретическое значение, поскольку позволяет глубже понимать социокультурную и культурно-историческую взаимосвязь и взаимозависимость всех сторон жизнедеятельности общества в их цивилизационной специфике. В этом плане современный Китай особенно интересен плотным переплетением общественных проблем и демографических процессов, власти и собственности как факторов социальной эволюции и социальных трансформаций, влиянием природных условий на возможности и направленность социального развития.

Степень научной разработанности темы. Вопросы социально-экономического развития Китайской Народной Республики, транзитивного опыта социальных преобразований, факторов, условий, механизмов и социальных последствий ее экономического подъема в ходе осуществления политики «реформ и открытости» представляют собой исследовательское поле, как для

российских, так и для китайских ученых, а также для представителей международной научной общественности.

Среди российских ученых, рассматривавших сущность проведенных в Китае преобразований, их направленности и результатов следует назвать в первую очередь Я. Бергера, В. Гельбраса, А. Киву, В. Кузнецову, В. Михеева, Л. Новоселову, А. Островского, В. Портякова1. В монографиях и статьях этих российских ученых дается подробный анализ этапов экономических преобразований в Китае в эпоху «реформ и открытости», рассматриваются финансовые механизмы и инвестиционная активность как факторы технологической модернизации, исследуется роль и значение деятельности Дэн Сяопина как политического лидера и автора китайских экономических реформ. Изучению идеологического фактора и общественно-политической мысли Китая, оценке проводимых преобразований научной общественностью посвящен капитальный труд Л. Бороха, а изучению экономических течений в китайской науке -не менее объемное исследование О. Бороха, раскрывающего взаимовлияние экономических учений, заимствований и реальной экономической политики руководства страны.

Существенный вклад в разработку методологии и проведение сравнительного анализа социальной эволюции китайского и российского обществ внес коллективный труд в виде сборника статей «Китай и Россия: общее и особенное в социально-экономическом развитии». В нем подвергаются изучению культурно-исторические различия, различия исходных условий проведения реформ, обращается внимание и на то общее, что наблюдается в развитии двух стран - совпадение ментальных черт наций, социалистического и тоталитарного прошлого, транзитивного характера обществ, осуществляющих социальные преобразования. Весьма удачную попытку компаративного анализа опыта Южной Кореи и Китая предпринял Н. Симонян, придя к выводу о важности действия фактора рыночной цены рабочей силы при организа-

1 Наименование и библиографическое описание работ авторов, указываемых здесь и далее без ссылок, даны в диссертационном списке использованной литературы.

5

ции трудоемкого производства в современных условиях глобализации. При сравнении экономики России и стран Восточной Азии к такому же выводу приходит А. Мозгоев.

На фактор особых экономико-географических региональных условий, связь социального и природного в современном развитии Китая обращают внимание А. Салицкий и Е. Федорова. М. Титаренко акцентирует внимание на создании многоукладной экономики в Китае как одного из основных механизмов экономического подъема. Т. Белоус, Д. Гордиенко, А. Горюнов,

A. Мочульский, П. Сергеев считают наиболее значимым фактором экономического подъема КНР специфику ее внешней политики в условиях глобализации и объем иностранных инвестиций. Рассмотрению финансовой устойчивости Китая в период последнего мирового кризиса посвящены работы

B. Карлусова, П. Мозиаса.

В этом же геоэкономическом направлении лежат исследования западноевропейских и американских ученых. Ф. Альгиери, М.Таубе, Дж. Майлс, Дж. Оберг, Дж. Росс, Ч. Эндертон делают упор при изучении механизмов экономического подъема и социальных преобразований в Китае на влияние мирового сообщества, инвестиционного климата, политической линии «открытости» и включения Китайской Народной Республики во Всемирную торговую организацию. Особого внимания заслуживает внушительное исследование культурно-исторического развития Китая и роли специфичности менталитета нации в работе Дж. Уинтла «История Китая».

В отличие от западной научной мысли и исследований российских ученых их китайские коллеги, «изнутри» изучая социальные изменения в стране, постоянно подчеркивают в качестве основного фактора социальной эволюции организационную и направляющую роль политического руководства страны в лице КПК и ее лидеров. При этом отмечается важность для социальных отношений сохранения в рыночных условиях экономических высот в руках государства и государственного регулирования социальных процессов. Однако

наряду с субъективным фактором партийно-государственного управления им

6

отнюдь не чуждо понимание объективных условий социальной трансформации китайского общества. Так, Юй Ту строит математические модели при анализе развития китайской экономики. На фактор многоукладности обращают внимание Вейянь Шань и Сухун Ян. Экономико-географические особенности регионов Китая стали объектом анализа в работах Сюй Чжао и Ян Пувэя, отмечающих быструю индустриализацию и урбанизацию юго-восточных районов и их экономический рост в силу благоприятных климатических условий.

Фактор международных интересов, взаимодействия стран и цивилизаций анализируется Ли Теином, Мяо Хуашоу, Цинь Сюаньженем, Сюэ Фэнсюанем и Ян Чхунем, поднимающих тему глобализации и места Китая в глобальной мировой системе. В работах этих китайских ученых обращается внимание на то, что в ходе реформ инвестиционные вливания сопровождались технологическими заимствованиями, позволившими стране уверенно выйти на мировой рынок.

Особое место в трудах китайских исследователей, что не удивительно, поскольку Китай является второй по численности населения страной мира после Индии, занимает проблема демографического роста. Она рассматривается как взаимосвязанная с цивилизационной стадией развития, на которой находится Китай, и как фактор социальных изменений, поскольку создает многочисленные трудности в преодолении культурно-цивилизационной отсталости большинства населения страны, сохраняющего аграрный образ жизни, и проблему «новых бедных» - мигрирующего в города сельского населения. Наряду с этим, подвергается анализу новая для Китая проблема старения населения, которая заставляет строить прогнозы относительно сложности решения задач социального обеспечения населения. Эти вопросы поднимаются в работах Джан Хэланя, Хуо Джэньу, Ли Дианьсиня, Сунь Хуилианя, Ван Чунланя, Чжоу Хао, Гу Баочана, Е Вэньчжэня.

Таким образом, в трудах российских, китайских, западноевропейских и

американских ученых рассмотрены сложные и важные вопросы, связанные с

7

процессами социальных изменений в Китайской Народной Республике, дан анализ факторов, действие которых обусловило экономический подъем, изучены проблемы быстрого роста численности населения Китая в недавнем прошлом и его замедление, наблюдаемое в последнее время, а также те коллизии, которые неизбежно порождают и то и другое. Тем не менее, несмотря на многочисленные и объемные публикации, им не хватает целостного видения динамики объекта, каждый из действующих факторов рассматривается сам по себе, вне их системной взаимосвязи. Это делает необходимым целенаправленный подход к социально-философскому рассмотрению множества действующих социальных механизмов общественного воспроизводства как взаимосвязанных сил, обусловливающих динамику социально-экономической системы Китая, в особенности - социальной «цены» реформ в виде социальной дифференциации и стратификации населения. Многие из работ посвящены преимущественно экономическим вопросам и не уделяют должного внимания взаимосвязанным социальным трансформационным процессам. Восполнение данного пробела возможно при изучении общественных изменений в социальном измерении, что требует социально-философского осмысления транзитивного опыта социальных преобразований в КНР.

Целью диссертационного исследования является разработка социально-философской концепции транзитивного опыта социальных преобразований в китайском обществе.

Задачи исследования:

- осуществить анализ социального развития Китайской Народной Республики, исторических событий и социальных структур как фактора исходных условий к началу реализации политики «реформ и открытости»;

- показать воздействие социокультурных факторов на динамику эволюционных и революционных социальных изменений в КНР на различных этапах осуществления реформ;

- выявить специфику транзитивной эволюции современного китайского общества, действие факторов власти, собственности и многоукладное™ социально-экономической системы на этапе «реформ и открытости»;

- установить тенденции социальной дифференциации, проявившиеся в процессе транзитивной эволюции китайского общества при переходе к рыночным принципам его организации, и особенности социальной «цены», уплаченной за экономические успехи на рубеже XX - XXI вв.;

- рассмотреть демографическую динамику и тенденции изменений социальной стратификации в качестве фактора событийной социальной динамики и социальной эволюции китайского общества;

- дать прогноз социально-демографических трансформаций в их отражении на социальные процессы и перспективы дальнейшего социального и политического развития КНР.

Объектом исследования выступает эволюция китайского общества на этапе его кардинальных изменений.

Предметом исследования - транзитивный опыт социальных преобразований в китайском обществе.

Гипотеза исследования. Социальная эволюция китайского общества на рубеже ХХ-ХХ1 вв. в ходе реализации политики «реформ и открытости» характеризуется постепенным преобразованием номенклатурных и командно-административных принципов общественных отношений в рыночные. Источники и механизмы социокультурной трансгрессии Китая к рыночным социальным отношениям находятся в системной взаимосвязи, но их действие раскрывается под влиянием кумулятивного фактора, каковым выступает демографическая составляющая социальной динамики. Реформирование общества всегда осуществляется за счет какой-либо социальной группы, ресурсы которой используются для совершения социально-экономических преобразований. Для Китая периода «реформ и открытости» такой социальной группой стало поколение, появившееся на свет в период «бума деторождения» (на исходе «социалистического строительства»), многочисленность которого опре-

9

делила дешевизну рабочей силы и ее горизонтальную мобильность. В этом проявляется специфика транзитивности китайского общества, которое вступило в информационную стадию цивилизационного развития одновременно с решением задачи индустриализации, результатом чего стала резкая социальная дифференциация по аграрно-индустриальному и зонально-географическому признакам, наряду с социальной дивергенцией стратификационной структуры. Социальная эволюция китайского общества и в перспективе будет определяться тенденциями демографической динамики, характеризующейся снижением коэффициента естественного прироста.

Теоретико-методологической основой исследования являются принципы социальной философии, которая в рамках трансдисциплинарного подхода претендует на метатеоретическое обобщение результатов частных научных исследований. В ходе исследования современного китайского общества использовались системный, структурно-функциональный, компаративный, субъектно-деятельностный, институциональный, социетальный, аксиологический, ситуационно-факторный, стратификационный и другие методы.

Перечисленные методологические принципы, подходы и методы в той или иной мере присутствуют в каждой из частей работы, но в различном сочетании. Так, в первой главе диссертационного исследования сделан упор на компаративный, социетальный и аксиологический методы при исследовании процессов трансформации и трансгрессии транзитивного общества. Изучение национального менталитета, его рельефности и многоуровневое™ позволило показать действие культурно-исторического и социокультурного факторов на различных этапах развития Китайской Народной Республики и их влияние на исторический выбор курса «реформ и открытости». Субъектно-деятельност-ный подход позволил дать анализ роли Дэн Сяопина в определении направлений социальной политики. Вторая глава опирается на ситуационно-факторный анализ социальной динамики, системности и взаимосвязи действующих социальных механизмов. Преимущественно используется стратификационный подход с опорой на методологию исследования российской со-

10

циологической школы и ее представителей, таких как З.Т. Голенкова, Т.И. Заславская, О.И. Шкаратан. В третьей главе анализ демографической ситуации и прогнозирование ее развития были осуществлены с использованием метода сценарно-базового прогнозирования.

Эвристической базой диссертационного исследования стали работы таких российских и китайских ученых, как Л.П. Делюсин, С.П. Капица, Ли Дианьсинь, П.Н. Лукичев, В.Н. Медков, С.А. Нефедов, а также идеи Д.С. Норта о связи экономики с социальными и политическими институтами и культурно-историческими условиями социальной организации.

Научная новизна исследования:

- показано, что в Китае решить задачи индустриализации страны командно-административными методами «казарменного социализма» не удалось;

- выявлена рельефность и многоуровневость национального менталитета, различные стороны которого в зависимости от внешних социокультурных условий раскрываются как действие культурно-исторического фактора, что позволяет опираться на него при осуществлении социальных преобразований;

- показана специфика транзитивной эволюции современного китайского общества, действие факторов власти, собственности и многоукладности и доказано, что особенности социальных преобразований обусловлены индустриализацией страны рыночными методами в условиях глобализации мировых экономических процессов;

- определены тенденции социальной дифференциации, проявившиеся при переходе к рыночным принципам организации общества, и сделаны выводы о совмещении горизонтальной и вертикальной мобильности и о социальной «цене» экономических успехов современного Китая в виде крайней самоэксплуатации ее населения;

- рассмотрена демографическая динамика в качестве кумулятивного фактора социальной эволюции китайского общества и доказано, что поколение,

появившееся на свет в период «бума деторождения» стало социальным слоем, за счет которого произведены социальные преобразования;

- сделан прогноз и построена перспективная модель социально-демографических трансформаций китайского общества, отражением которых на процессы социального и политического развития КНР в третьем десятилетии XXI в. станет необходимость идеологической и политической реформации в направлении демократизации китайского общества и создания парламентаризма политической системы.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Выбор пути «социалистических» преобразований был сделан руководством КНР, в первую очередь, под влиянием угрозы колониального или полуколониального состояния зависимости от экономически развитых стран, если ускоренными темпами не будет создана собственная индустрия. Показательным, в первую очередь, являлся пример СССР, которому в кратчайшие сроки между двумя мировыми войнами удалось совершить переход от аграрной к индустриальной стадии развития. Но совершено это было с использованием тоталитарных механизмов контроля всех социальных процессов. Копирование опыта северного соседа обусловило становление авторитарного политического режима. Однако спецификой социальной эволюции Китая стал «казарменный социализм», нацеленный на нивелирование социальных различий, что вызвало свертывание личной заинтересованности в результатах труда и снижение его производительности. С другой стороны, «культурная революция», призванная создать человека новых социальных качеств, по сути, подорвала интеллектуальные силы Китая. В результате социалистическая индустриализация административно-командными методами Китаю не удалась, страна оставалась по преимуществу (более 80 % сельского населения) аграрной. Неудачи провоцировали напряженную политическую борьбу внутри руководства КНР, завершившуюся победой «умеренных прагматиков», принявших курс на социальные реформы.

2. Становление авторитарного режима на этапе «строительства социализма» оказалось конгруэнтным национальному менталитету аграрного населения Китая, в той же мере в русле действия культурно-исторического фактора лежала и социальная политика уравнительного распределения, представлявшая собой перенесение на все общество принципов социальных отношений внутри сельской общины, характеризовавшейся равнообеспечивающим распределением. Однако национальный менталитет представляет собой рельефное и многоуровневое образование, что позволяет при осуществлении социальной политики опираться на различные его стороны и пласты. Вступление Китая в эпоху экономических реформ, инициированных Дэн Сяопином, произошло в момент изменения геополитической ситуации, совпало с активизацией процесса глобализации и началом перехода экономически развитых стран в информационную стадию развития цивилизации. Изменение действия социокультурного фактора определило социально-экономическую политику как опирающуюся на те стороны национального менталитета, которые были сформированы существованием товарно-денежных отношений на всем протяжении цивилизационного развития Китая. В первую очередь была активирована установка на обеспечение благосостояния посредством личного упорного труда, что повлияло на динамику социальных изменений в КНР.

3. Реализация социально-экономической политики, ориентированной на эту сторону национального менталитета, позволила уже на первом этапе реформ (1978-1989 гг.) создать многоукладную социально-экономическую систему, которая стала одним из факторов экономического подъема на последующих этапах реформ, породив слой предприимчивых организаторов собственного дела. Таким образом, экономические реформы сопровождались изменением социальной структуры китайского общества: классовая система «социализма» сменилась современной десятистратовой, которая, однако, имеет свою специфику. Особенностью социальной стратификации транзитивного китайского общества выступает противоречивое соединение принципов номенклатурной и рыночной социальной дифференциации. Следствием

13

этой специфики является необходимость знания местных условий при осуществлении коммерческой деятельности и инвестиций. Между тем, вступление ведущих стран мира в информационную стадию и процесс глобализации вызвали явление переноса трудоемкого производства в страны дешевой рабочей силы. Инвестиционные вливания оказались возможными только с привлечением местных административных и предпринимательских ресурсов, что обусловило выгодность позиций китайских эмигрантов, сделавших бизнес-карьеру за рубежом (в Гонконге, на Тайване, в США, Японии), но сохранивших родственные и дружеские связи внутри страны, в особенности с представителями власти. Таким образом, инвестиционная политика способствовала быстрому расслоению китайского общества, а сами инвестиции выступили фактором экономического подъема и ежегодного прироста валового внутреннего продукта КНР.

4. Инвестиционная активность оказалась направленной действием географического фактора в его социальном значении. В частности, климатические условия Юго-Востока Китая с диапазоном годовых температур от +18°С до +28°С способствуют уменьшению стоимости рабочей силы, что делает данный регион инвестиционно привлекательным, а географическая близость Гонконга и капиталистического Тайваня и сохранение родственных связей обеспечивают массированные потоки капиталовложений. В сумме данные факторы порождают явление горизонтальной социальной мобильности, особенностью которой в Китае выступает ее плотная совмещенность с вертикальной социальной мобильностью. Движение населения получило зонально-географическое (из центральных и западных районов - в юго-восточные), культурно-цивилизационное (из села - в город), социальное (из бедных и экономически слабых регионов - в экономически более развитые) измерение. Приток мигрантов из депрессивных регионов в экономически более привлекательные еще более снижает рыночную цену рабочей силы и выступает фактором усиления инвестиций в трудоемкие, но технологически современные

отрасли производства. Вывоз в Китай современных технологий выступает

14

еще одним фактором экономического подъема, происходящего параллельно с социальной дифференциацией и добровольной сверхвысокой самоэксплуатацией низших социальных страт.

5. Указанные факторы не имели бы действия, если бы не фактор предшествующего демографического роста численности населения страны. «Бум деторождения», пришедшийся на 1960-е - 1970-е гг., был обусловлен «социалистическим» этапом развития Китая, когда улучшение медицинского обслуживания привело к резкому снижению детской смертности, а «уверенность в завтрашнем дне» и позитивной перспективе исторического будущего вызвала повышение рождаемости. Многочисленное поколение этого времени определило мощную конкуренцию трудовых ресурсов и снижение рыночной цены рабочей силы, а политика всеобщего образования дала необходимый элементарный уровень знаний для участия в современном производстве, что выгодно отличает китайских акторов производственных процессов от других представителей Юго-Восточной Азии и опять-таки благотворно влияет на инвестиционный климат. Демографический фактор мог сыграть отрицательную роль в дестабилизации социально-политической обстановки Китая в конце 1980-х - начале 1990-х гг. и привести к гуманитарной катастрофе. Социокультурный фактор внешнего воздействия в сочетании с субъективным фактором личностной роли выбора направления социальной политики позволил не только избежать трансгрессии общества по этому сценарию, но и использовать демографическую ситуацию для раскрытия варианта взрывного экономического развития страны, что и обусловило кардинальное изменение в тенденциях социальной эволюции китайского общества. Как наследие прежней аграрной ориентации страны выступает пирамидальная по форме социальная структура, эволюция которой сдерживается преобладанием сельского населения, но его быстрая перекачка в экономические развитые регионы приводит к проявлению тенденции приобретения ею овальной формы по типу «оливковой косточки».

6. Сочетание культурно-исторического фактора, обусловливающего самоэксплуатацию населения при ориентации на традиционную трудовую мотивацию, и финансовой помощи старшим родственникам определяет в целом рост материальной обеспеченности населения и эволюцию стратификационной системы КНР. Прогностическая модель демографической динамики показывает, что при сохранении имеющихся тенденций к середине второго десятилетия XXI в. численность городского и сельского населения сравняется, а к 2030-м гг. в Китае останется 30 % сельского населения. Китай войдет в индустриально-информационную стадию развития цивилизации и прочно займет место среди ведущих экономически развитых стран мира. Однако этот процесс будет сопровождаться резким снижением темпов роста численности населения и его стабилизацией на уровне 1,6 млрд. человек при явной тенденции к старению населения. Произойдет усиление проблем, связанных с государственными гарантиями в области социальной политики. Наряду с этим будет наблюдаться снижение темпов экономического роста и в целом уменьшение производства и удорожание производимой продукции. Однако главной в третьем десятилетии XXI в. станет проблема идеологической и политической реформации в направлении демократизации китайского общества и создания парламентаризма политической системы.

Научная и практическая значимость работы заключается в разработке конструкта системной связи социальных факторов в условиях транзитивного общества на примере Китайской Народной Республики на рубеже XX-XXI вв. Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней интегрированы возможности социокультурного, культурно-исторического, субъ-ектно-деятельностного, институционального, социетального и стратификационного методологических подходов, а также теорий и концепций, оправдавших себя в практике социально-философского анализа. Выводы и результаты диссертационного исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке темы и изучении действующих в транзитивном обществе соци-

альных механизмов с позиций как социально-философского, так и социологического, экономического и политологического анализа.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования выводов диссертационного исследования для коррекции социальной политики в КНР и других транзитивных обществах с целью достижения сбалансированного социального развития. Материалы исследования используются в учебном процессе в ЮРГПУ (НПИ) имени М.И. Платова при подготовке курсовых работ, дипломных проектов, магистерских диссертаций, а также при чтении учебных курсов «Философия», «История», «Социология», «Геополитика», «Геополитические проблемы современности».

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были заслушаны и обсуждены на расширенном заседании кафедры философии и права и кафедры теории государства и права и отечественной истории федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «ЮжноРоссийский государственный политехнический университет (НПИ) имени М.И. Платова» и рекомендованы к защите. Основные выводы и положения диссертации были представлены к обсуждению на международной конференции «Лосевские чтения» в 2009 году (г. Новочеркасск, май 2009 г.).

Основное содержание диссертационного исследования отражено в девяти публикациях, в том числе в пяти изданиях, рекомендованных в перечне ВАК при Минобрнауки РФ. Общий объем публикаций составляет 5,6 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих каждая по два параграфа, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Роль культурно-исторического и социокультурного факторов в социальном развитии Китайской Народной Республики» осуществлен анализ действия культурно-исторического и социокультурного факторов в процессе реализации различных тенденций социального развития

17

КНР, показаны их истоки в ментальности нации в целом и составляющих ее социальных групп.

Первый параграф «Социальная эволюция китайского общества до периода «реформ и открытости»» посвящен предыстории экономического подъема и социальной характеристике того состояния, в котором находилось китайское общество накануне реформ.

Провозглашение в 1949 г. КНР знаменовало кардинальное изменение социальной структуры Китая. Перспектива остаться полуколониальной страной была решительно отринута. Китай вступил на путь экономических и социально-стратификационных изменений.

Калькирование советского опыта включило в себя также и методы политического диктата. Повышение производительности сельского хозяйства на 20 %, вступление на путь интенсивной индустриализации страны, мощные экономические успехи, сопровождаемые улучшением социального положения большинства населения, происходили на фоне неизбежного действия культурно-исторического фактора. Ментальность и традиции народонаселения страны связывали в общественном мнении неоспоримые достижения с личными качествами политического лидера.

С другой стороны, политика крайней уравнительности соответствовала ментальным традициям китайского крестьянства, которое составляло более 80 % населения страны даже к началу реформ 1980-х гг.1 В среде крестьянства уравнительность традиционно связывалась не только с уровнем жизнеобеспечения, но исторически относилась и к одежде, которая не различалась даже по признаку пола. Столетиями общинная организация опиралась на представления о социальной справедливости принципа уравнительности: либо все члены общины одинаково нищи, либо одинаково богатеют. Этот принцип распространили на все население страны как некое подобие общины.

'ЩШ^Ш. ФНЛПЙЙПВД. -Лм: 2009: 145. (Ли Дианьсинь. Структура

населения Китая. - Пекин: Социальные науки, 2009. - С.145).

18

Унификация потребления на личностном уровне снижает заинтересованность участника производственного процесса в результатах своего труда и устраняет соревновательность, оставляя для нее только моральные стимулы. Эффективное использование последних возможно только на ограниченном интервале времени, поскольку с необходимостью происходит дифференциация общества: занимающие более высокое социальное положение в качестве вознаграждения получают больший доступ к большему объему и качеству материальных благ, что восстанавливает статус неравного материального поощрения за неравный труд. Результатом становится новый вид социального неравенства в форме партийно-хозяйственной и государственно-административной номенклатуры, включая так называемый резерв для ее пополнения. Происходит нарушение принципа социальной справедливости, потому что для достижения пусть даже заслуженного социального положения требуется значительное время, но социальными плодами своего общественного успеха пользуется уже не столько сам данный человек, сколько его дети и внуки, у которых еще нет необходимых заслуг перед обществом. Складывается со-словно-кастовый принцип, продвижение по социальной лестнице для потомков заслуженного человека оказывается облегченным по сравнению с другими лицами, может быть даже, более достойными.

Дифференциация в системе распределения и потребления порождает социальный слой, непосредственно отвечающий за осуществление неравного распределения. Социальная группа, связанная с действием системы неравного распределения, обладает преимущественным доступом к материальным ценностям. Их «перекачка» по каналам перераспределения сопровождается возникновением товарного дефицита. А поскольку никакое рациональное планирование не в состоянии учесть стохастический процесс изменения требований к культурным формам потребляемых товаров и услуг, их дефицит неизбежно сопутствует плановой экономике.

Таким образом, система жесткой личной власти, всесилие бюрократической администрации, ограничение индивидуальных прав и свобод опирались

19

на мощное идеологическое давление и традиционную ментальность, ориентированную на почитание старших (по возрасту и должности) и мудрых, уважение к сильной администрации и психологическую приверженность к стабильности социальной системы и покорности государственным чиновникам. К этому следует добавить традиционное пренебрежение к представителям торговой сферы как живущим не столько трудом, сколько обманом, и живую ненависть к собственникам, о которых память народа сохраняла самые негативные воспоминания.

Между тем все яснее становилась невозможность мгновенного перехода из аграрного общества в индустриальную стадию цивилизационного состояния. Радикально-утопическая линия на кардинальное реформирование человеческих взаимоотношений встретила сопротивление «умеренных прагматиков», с которыми расправились в ходе «культурной революции». Эксперимент с «культурной революцией» дорого обошелся китайскому народу: треть населения страны оказалась на грани полной нищеты, пришлось вернуться к распределению продуктов питания и основных непродовольственных товаров по карточкам. Китай оказался на 120-м месте в мире по жизненному уровню населения, а среднедушевой годовой доход составлял всего 220 долларов.1

Однако «прагматики» оказались настолько прагматичны, что дождались своего часа. В города вернулись 20 миллионов высланных в годы «культурной революции» на «перевоспитание» крестьянским трудом выпускников школ и бывших студентов, сотни тысяч представителей интеллигенции. Наступила эпоха позитивных перемен, в основу которых были положены ре-формационные идеи Дэн Сяопина.

Второй параграф «Социокультурные механизмы развития Китайской Народной Республики в условиях "реформ и открытости"» посвящен анализу действия культурно-исторического, социокультурного и личностного факторов в современных условиях. Особое внимание обращается на проявление

1 Россман В.И. Китайский капитализм // Вестник Европы. - 2004. — № 12. - С. 73-87.

20

мировых тенденций глобализации и информатизации, совпавших по времени с проведением социальных реформ в КНР.

Действие социокультурного фактора характеризовалось влиянием на ре-формационные процессы в Китае цивилизационно глобальных событий и тенденций. Китай вступил на путь рыночных преобразований в период, когда СССР еще сохранял свое мировое значение, но «лагерь социализма» испытывал потрясения под воздействием инновационно-технического развития и роста благосостояния стран с рыночной экономикой. Попытки посредством «шоковой терашш» осуществить переход от планового хозяйства к рыночным механизмам регулирования в ряде стран бывшего социализма сопровождались социально-психологическими катаклизмами и положительных экономических результатов не дали. Это определило сохранение роли КПК в системе управления общественными и хозяйственными процессами и значения социалистической идеологии в жизни общества.

На первой стадии реформ была принята ориентация в направлении учета опыта СССР времен «новой экономической политики». На китайской почве он не дал в полной мере ожидаемых результатов. Некоторые положительные сдвиги произошли, однако, именно в той мере, в какой были созвучны представлениям о социальной справедливости, характерным для китайской деревни. Земли сельскохозяйственного пользования объявлялись собственностью коллектива сельских жителей. Сбылась, наконец, вековая мечта крестьянства самим распоряжаться своей землей и результатами своего труда.

Все же первый этап реформ показал низкую эффективность в отношении роста промышленного производства, что потребовало дальнейшего процесса либерализации экономики. Экономическая мысль на втором этапе реформ стала ориентироваться на труды западных экономистов, но идеи неоклассиков были восприняты в значительной мере критично. Теория неоинституцио-нализма стала использоваться для обоснования вывода о бессмысленности спора о социалистических или капиталистических «вывесках» проводимых

реформ, главное - их экономическая эффективность. Сформулированные

21

теоретические установки отразились на процессах развития экономики, в большей мере ориентированной на условия и ментальность городских слоев населения. Таким образом, был изменен вектор направленности действия культурно-исторического фактора.

Провозглашенная политика «открытости» означала возможность для иностранных инвестиций в государственный и частный секторы экономики, наличие которых вступало в противоречие с принципами государственного планирования и влекло их ослабление. Однако вывоз капиталов осуществляется туда, где их вложение является выгодным с точки зрения извлекаемых доходов, т.е. по географии производственных ресурсов, среди которых, в первую очередь, выделяется дешевизна рабочей силы. С данной стороны, безусловно, Китай был инвестиционно привлекательным, в силу наличия географических регионов, климатические условия которых (Юго-Восток Китая) определяли пониженную стоимость жизнеобеспечения. При этом инвестиции осуществлялись в промышленность, производившую высокотехнологичные товары по иностранным лицензиям.

И, наконец, третий этап реформ был полностью ориентирован на специфику национальной идентичности, так что даже международные инвестиции стали носить этнически выраженный оттенок (хуацяо). Именно опора на национальные традиции, на культурно-ментальные паттерны разрешения жизненных ситуаций, на национальную специфику психологических установок обусловили успешность третьего этапа реформ и впечатляющий прирост валового внутреннего продукта. На протяжении последних тридцати лет экономика Китая характеризуется стабильными темпами прироста валового внутреннего продукта: в 1980-х - 1990-х гг. ВВП увеличивался ежегодно на 10,2%, в период 1990-1997 гг. он был самым высоким в мире, составляя 11,9 %, с 1998 года в среднем его прирост составляет 8-9 %.' Даже если мы отнесемся с недоверием к данным официальной статистики, следует при-

1 Валовый внутренний продукт (ВВП) Китая 1970-2012 гг. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:www.be5.biz/makroekonorшka/gdp/gdp_china.html#pl_4.

22

знать, что результаты реформ являются впечатляющими и темпы экономического развития намного превосходят эти же показатели по другим странам.

Во второй главе «Транзитивный опыт социальных преобразований в КНР: эволюция социальной стратификации и динамика социальной дифференциации» рассматриваются процессы изменения социальной структуры китайского общества за время его реформирования и их обратное воздействие как фактора экономического подъема и социальной эволюции.

Первый параграф «Специфика транзитивной эволюции социальной стратификации современного китайского общества» посвящен анализу характера и факторов социальной дифференциации китайского общества и национальной специфики сложившейся «номенклатурно-доходной» стратификационной структуры.

Политика «реформ и открытости» дала простор развитию рыночных отношений, что привело к ослаблению внеэкономических факторов в системе распределения, представленных номенклатурным принципом, и усилению роли доходных факторов как показателя благосостояния населения.

Первая грань социальной дифференциации проходит сегодня по линии различий между городом и деревней. Это наиболее явное и глубокое различие в уровнях жизни и доходах, связанное с показателями качества жизни, так как многие блага цивилизации, доступные городским жителям, остаются либо недоступными, либо даже неизвестными во многих сельских районах Китая.

Вторая грань, разделяющая социальные группы по уровню доходов, определена географическими различиями регионов, обеспечившими инвестиционную привлекательность юго-восточных регионов страны. Соответственно именно на этой территории сосредоточивается наибольшая доля находящихся в обороте финансовых средств страны и большая часть населения, обладающего высокими доходами.

Третья грань, дифференцирующая население, связана со сферами занятости, но она пересекается с двумя другими, объединяя их в одну целостную социальную структуру.

Особенностью социального неравенства выступает на нынешнем этапе развития соединение номенклатурного и рыночного принципов социальной дифференциации, которая в китайском обществе осуществляется по четырем основным признакам: доход, власть, образование и престиж.

По этим признакам социальные страты можно расположить следующим образом так, что каждая следующая группа не всегда, но по большей части в среднем имеет меньший по объему доход: 1 - государственные служащие; 2 -менеджеры предприятий; 3 - частные предприниматели; 4 — специальный и технический персонал предприятий и фирм; 5 - канцелярский слой государственных служащих; 6 - индивидуальные предприниматели и торговцы; 7 -обслуживающий персонал торговли; 8 — промышленные рабочие государственных предприятий и производственных акционерных компаний; 9 - труженики сельского хозяйства; 10 - лица без определенных занятий, безработные и полубезработные (см.: рис. I).1

страта!

страта 2 __

страта 3 ш

страта 4 .................

страта 5...........

страта С '

с грата 7 ..... ..... ............

irp.ii.ifi ....................„„и,,,,,, ......................

< ф'<|'11 „|| ............................................

страта 10 ^^

О 5 10 15 20 25 30 35 40 45 50

Рисунок 1. Социальная стратификация: объем социальных страт в % от численности населения

1 Лань Цзюнь Ли. Современные подходы к исследованию социальной стратификации в КНР // Социология и политология. - 2011. - № 2. - С. 258-260.

С другой стороны, современные процессы урбанизации в Китае протекают на фоне происходящей глобализации экономики и перехода цивилизации в информационную стадию развития, что придает им специфику, не вписываемую в традиционную модель становления городского общества. В классической схеме урбанизации переход в стадию индустриального общества сопровождается массовым перемещением трудовых ресурсов из сельской местности в города, где сосредоточивается промышленность. Анализ социальных процессов показывает, что в Китае с момента начала реформ, когда сельские предприятия и местные сообщества получили свободу предпринимательской активности, значительная часть трудовых ресурсов перемещается в пределах сельской местности - из бизнес-пассивных регионов в предпринимательски успешные. В экономически развитых юго-восточных районах страны, где процесс «новой урбанизации» протекал особенно быстро, сельские предприятия оказались наиболее привлекательными. Однако уже на третьем этапе реформ урбанистические тенденции в центральных и западных районах страны, которые являются в значительной мере аграрными и менее индустриально развитыми, чем Юго-Восток, стали обгонять приморские районы и по темпам роста сельских индустриальных предприятий опередили их. В результате произошло изменение направленности горизонтальной социальной мобильности. Стало проявляться стягивание населения в малые города и поселки континентальной части Китая и ее ускоренная урбанизация.

Второй параграф «Тенденции социальной дифференциации и социальная мобильность населения в современном Китае» посвящен рассмотрению тенденций социальной дифференциации как результата действия и действующего фактора социальной горизонтальной и вертикальной мобильности, а также анализу связанных с этими тенденциями внутренних и внешних факторов экономического подъема Китая в ходе рыночных преобразований.

Особенностью социально-экономических процессов, происходящих в

Китае на рубеже ХХ-ХХ1 вв., стало вступление в информационную стадию

развития цивилизации, одновременное с осуществлением индустриализации

25

и урбанизации общества. Между тем, с началом эпохи глобализации и вхождением индустриально развитых стран в информационную стадию возникла насущная потребность в использовании многочисленной и дешевой рабочей силы для трудовых операций, не содержащих необходимости высокой квалификации. Это привлекло внимание иностранных инвесторов к Китаю, обладавшему названными условиями в силу географического положения ряда его регионов и их климатических условий, и совпало по времени с начавшимися в стране социально-экономическими преобразованиями, направленными на становление рыночной экономики.

Отмеченное обстоятельство в значительной мере обусловливает горизонтальную мобильность населения страны. В 1993 г. было зафиксировано 70 млн. мигрантов, поменявших место жительства в связи с получением образования и/или поиском более доходной работы, а через десять лет, к 2003 г., их количество удвоилось и стало равным 140 млн. человек, т.е. составило более 10 % от общей численности населения. При этом главной составляющей миграционного потока являются выходцы из села — за время реформ село потеряло 30 % своей рабочей силы. Естественно, основная масса миграционного потока представлена молодыми людьми в возрасте от 15 до 35 лет - это более 70% мигрантов.1 Магистральными направлениями миграции выступают: в социальном измерении — движение из села в город, в экономическом измерении — движение из экономически слаборазвитых районов в экономически развитые, географически - это движение из центральных и западных регионов в восточные прибрежные районы.

Обращает на себя внимание то, что миграция населения представляет собой серьезный фактор не только социальной дифференциации населения, но и ее сдерживания, а равно и способ преодоления бедности. Следует учесть значительное влияние конфуцианской морали в целом на китайское обще-

'КШ*. ЩгЛРФШЗШШЕ. -Л«: 2008. (Ван Шивы. Исследование по

сбалансированному развитию городского населения. - Пекин: Изд-во «Социальные науки», 2008. — С. 7879).

ство, установки которой направлены на поддержку детьми своих родителей и их ответственности за благосостояние старших родственников. Вследствие этого большая часть заработанных мигрантами денег направляется в село, что позволяет пяти родственникам мигранта, оставшимся в деревне, в полтора раза поднять свое обеспечение, решительно перешагнув порог абсолютной бедности. С другой стороны, миграция порождает в городах «новых бедных». Можно прогнозировать, что по мере индустриализации и урбанизации горизонтальная мобильность населения будет возрастать и достигнет максимума к середине 20-х гг. XXI в., после чего ее темпы резко пойдут на убыль, и установится окончательная пропорция в объеме 30 % населения, занятого в сельском хозяйстве. Предположительно это может произойти, исходя из наличествующей тенденции, к 2031 г.

Смелое развитие товарно-денежных отношений в городе позволило на первом этапе реформ возникнуть социальному слою мелких собственников, производителей товаров и услуг. Последующая потребность в руководителях и организаторах производства более крупного масштаба была удовлетворена в процессе естественного выдвижения наиболее удачливых и способных, к сожалению, не всегда честных и принципиальных. Важным моментом стали родственные связи многих из них с зарубежными бизнесменами китайского происхождения, чьи капиталы были направлены на инвестирование китайской промышленности на селе и в городе.

Политика реформ позволила раскрыть возможности для развития села, хотя в целом страна по-прежнему оставалась крестьянской. Проявление частной инициативы в деревне, увеличение объема производимой сельхозпродукции и создание производственных предприятий по ее переработке непосредственно на местах привели к тому, что Китай стал не только страной, обеспечивающей себя полностью необходимым количеством продуктов питания, но и поставщиком их на международный рынок. Безусловно, это стало не только результатом, но и мощным фактором наблюдаемого экономического подъ-

ема, обусловив значительный перевес экспорта над импортом в их балансе, что дало возможность ежегодно наращивать объем капиталовложений.

Развитие промышленности на селе и в городе вызвало массовый сдвиг народонаселения, мотивируя горизонтальную социальную мобильность, обеспечившую восточные и южные районы страны требуемой рабочей силой. Это сопровождалось ростом ее конкуренции и снижением доходов мигрантов, но стало важным фактором экономического развития. Впрочем, оно неизбежно ведет к необходимости роста квалификации занятых в производстве, требует повышения их образовательного уровня, а это в перспективе повышает долю авансированного капитала и свертывает рынок труда. В результате все имеющиеся прогнозы не отличаются оптимистичностью, предполагая существенное снижение темпов роста валового внутреннего продукта.

В третьей главе «Демографический фактор социальной эволюции транзитивного китайского общества» рассматривается динамика и характер воздействия демографического фактора на социальную структуру, дифференциацию и социально-экономическую ситуацию в КНР и дается прогноз как замедления процесса увеличения численности населения, так и эволюции транзитивного китайского общества.

Первый параграф «Демографическое состояние и тенденции социальной эволюции Китая» посвящен анализу демографического фактора как кумулятивного для социальной эволюции китайского общества, показана роль представителей поколения, появившегося на свет в период «бума деторождения», как основного ресурса, использованного посредством «самоэксплуатации» для достижения хозяйственных результатов конца XX - начала XXI вв., приведшего к кардинальному изменению социальной стратификации китайского общества.

В настоящее время по численности своего населения КНР принадлежит к числу сверхдержав. Все население Китая в конце 2010 г. составляло 1 340

млн. человек.1 Это 20 % населения всего мира. Однако экспонента численного роста уже сегодня имеет тенденцию к превращению в параболическую кривую, так как это произошло в промышленно развитых странах с переходом к индустриальному и постиндустриальному состоянию. Осуществление политики в области планирования семьи привело к существенному снижению общего коэффициента рождаемости населения с 58 % в 1970-е гг. до примерно 12 % к настоящему времени.

С 1950-х гг. в Китае наблюдались два всплеска рождаемости. Первый происходил с 1954 г. по 1957 г. Тогда количество новорожденных ежегодно превышало 20 млн. Второй - с 1962 г. по 1975 г. (В этот период были даже годы, когда на свет появлялось свыше 25 млн. новорожденных). В итоге в 1990 г. численность трудовых ресурсов составила 754,5 млн. человек, или 65,6 % от всего населения: среди них социально занятые - около 614 млн. человек. В 1996 г. количество лиц трудоспособного возраста возросло до 850 млн. и к концу XX в. превысило 900 млн. человек.2 Таким образом, именно «бум деторождения» создал тот переизбыток населения, который удержаться в деревне не мог, а условия, созданные политикой «реформ и открытости», дали возможность для привлечения свободной рабочей силы в сферу промышленного производства, услуг и торговли.

С другой стороны, и сама политика «реформ и открытости» была спровоцирована демографическим давлением. Если бы не были предприняты решительные шаги для создания условий вовлечения массы потенциальной рабочей силы в трудовые процессы в городах и городских поселках на местах, Китай оказался бы в 1990-е гг. перед угрозой социального взрыва, что, собственно, и продемонстрировали события на площади Тяньаньмэнь. Нельзя сказать, чтобы эта опасность не была осознана. «Бум деторождения» в случае непринятия решительных мер грозил, по меньшей мере, превратиться в гуманитарную катастрофу, в связи с чем и были предприняты шаги по ограниче-

' Население Китая... [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://zptown.at.ua/news/2011-05-02-6806.

2 Там же.

нию деторождения политическими и экономическими мерами. Правда, их результативность оказалась практически минимальной. Реально действенным фактором стал процесс индустриализации страны в ходе экономических реформ, но к этому времени успело вырасти многочисленное поколение периода «бума деторождения».

И, наконец, демографическое давление толкает это молодое поколение не только на путь ближней миграции. Значительная миграционная составляющая связана на протяжении последних пятидесяти лет с выплеском населения Китая за его пределы. Особенностью внешней миграции является то, что на ее первом этапе «политической мотивации» за границу выезжали в основном городские жители, в числе которых было немало высокообразованных людей. Современный этап миграции характеризуется вовлеченностью в нее массы сельского населения, которое не принадлежит к высокообразованным и высокодоходным слоям общества.

Направлениями внешней миграции остаются по мощности потоков — Юго-Восточная Азия, США, страны Евросоюза, Латинская Америка, Россия. При этом выезд в США и европейские страны, как правило, осуществляется с надеждой на постоянное обустройство. Азия, Латинская Америка и Россия рассматриваются как страны временного пребывания, что, конечно, не исключает оседания и здесь китайского населения.

Второй параграф «Прогнозирование социально-демографической динамики как фактора социальной эволюции транзитивного китайского общества» посвящен построению прогностической модели демографических процессов и рассмотрению их влияния на тенденции социальной эволюции китайского общества.

Демографический фактор является одним из наиболее мощно воздействующих на социально-экономические процессы во всех странах мира, но ввиду обилия населения для Китая его значение особенно актуально. «Бум деторождения» 1960-х — 1970-х гг. был связан, с одной стороны, с аграрным

состоянием общества и соответствующими ему репродуктивными традиция-

30

ми населения: чем больше детей, тем обеспеченнее старость. С другой стороны, в этот период резко снизилась смертность, в особенности детская, что означало резкое увеличение общей численности населения. Произошло улучшение медицинского обслуживания населения и повышение его грамотности, что также в значительной мере способствовало «гигиенической революции» и снижению смертности, а значит, и росту народонаселения.

Анализ статистического материала позволяет построить математическую модель демографических процессов и прогнозировать различные варианты демографических ситуаций. Наибольшей вероятностью реализации является вариант достижения максимальной численности населения в пределах 1,7 млрд. человек к 2030 г., после чего начнется демографический спад, который будет происходить весьма медленными темпами.

Построенная теоретическая модель демографической динамики, считая, что именно демографические процессы являются не только показателем состояния общества, но и одним из основных факторов изменений всех его параметров, позволяет сделать ряд прогностических выводов. Во-первых, приближение к максимальной численности населения будет означать ряд политических осложнений, подобных тем, которые пережил Советский Союз в 1980-е гг. Иными словами, можно предположить по аналогии, что с началом 2020-х гг. в Китае обострятся проблемы, связанные с идеологической догматикой, и станет необходимой идеологическая и политическая реформация в направлении демократизации общества и парламентаризма политической системы. Преодоление предстоящего политического кризиса потребует наличия мудрых руководителей, равных по авторитету Дэн Сяопину, действия которых приведут страну к политической открытости. При наличии таких руководителей будет возможным избежать социальных потрясений, совершив «мягкое» вхождение в демократический период развития.

Поскольку численность населения Китая в XXI в. будет снижаться очень

медленно, в отличие от Российской Федерации, а население не избаловано

социальными гарантиями со стороны государства, будет возможно сбаланси-

31

рованное движение средств, отводимых на социальное обеспечение, без заметного ущерба для активных акторов производственных процессов. Иначе говоря, старение населения Китая не выглядит столь опасным социальным явлением как для других стран мира.

Китай, безусловно, продолжит развитие по пути индустриализации и вхождения в информационную стадию развития, но уже в ближайшей перспективе - к 2020-му г. — темпы роста валового внутреннего продукта окажутся существенно снижены, как по причине стагнации мирового рынка, так и, в первую очередь, ввиду исчерпания действия демографического фактора. Но в целом экономическая динамика будет характеризоваться позитивной стабильностью, если удастся преодолеть прогнозируемый политический кризис и построить демократическую систему с учетом культурно-исторических традиций Китая.

В Заключении подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются вытекающие в связи с этим дальнейшие перспективы исследования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

В изданиях из перечня ВАК при Минобрнауки РФ

1. Ли Юань Юань. Дифференциация и стратификация социальных групп в процессе урбанизации современного Китая // Вестник Южно-Российского государственного технического университета (Новочеркасского политехнического института), серия «Социально-экономические науки». - 2013. -№5.-С. 161-164. (0,5 п.л.).

2. Ли Юань Юань. Специфические механизмы урбанизации Китая на рубеже ХХ-ХХ1 вв. // Власть (г. Москва). - 2012. -№ 4. - С. 146-149. (0,5 п.л.).

3. Ли Юань Юань. Тенденции социальной дифференциации и социальная мобильность сельского населения в современном Китае // Вестник Южно-

Российского государственного технического университета (Новочеркасского политехнического института), серия «Социально-экономические науки». - 2012. - № 4. - С. 228-234. (0,5 п.л.).

4. Ли Юань Юань. О пределе демографического давления (определение временной точки максимума численности населения КНР) // Власть (г. Москва). - 2011. - № 9. - С. 62-66. (0,6 пл.).

5. Ли Юань Юань, Лукичев П.Н. Модель численного роста народонаселения Китая в ХХ-ХХ1 вв. // Теория и практика общественного развития [Электронный ресурс]. 2011. - № 3. Режим доступа: http://wwvv.teoria-practica.ni/-3-201 ШосЫоетЛиклсЬсу-уиап.рсН' (1,0 п.л./0,5 пл.).

В других изданиях

6. Ли Юань Юань, Лукичев П.Н. Демографическая динамика в современном Китае // Лосевские чтения: труды Междунар. ежегод. науч. конф., г. Новочеркасск, май 2009 г. - Новочеркасск: «Набла» ЮРГТУ (НПИ), 2009. -С. 111-118. (0,5 п.л./0,25 пл.).

7. Ли Юань Юань, Лукичев П.Н. Прогностическая модель демографической динамики Китая в XXI веке // Проблемы экономической истории: Теория и практика: Профессорский сборник научных статей, посвященный 60-летию С .А. Нефедова / Под ред. проф. В.В. Запария. - Екатеринбург: УМЦ-УПИ,

2011.-С. 232-247. (1,0 пл./0,5 пл.).

8. Ли Юань Юань. Социально-экономическое развитие Китайской Народной Республики во второй половине XX - начале XXI вв. - Новочеркасск: Лик,

2012.-32 с. (2 п.л.)

9. ШМ, Лукичев П.Н. й^^МЗШФЙЛ Р ЕШ ШйШШ - шг -201-9Я±- ш 16-18$] (Ли Юань Юань, Лукичев П.Н. Демографические константы социодинамики // Образование. - 2011. — № 9. — С. 16-18. (0,6 п.л./0,3 пл.).

Подписано в печать 11.04. 2014 Формат 60*84 1/16. Бумага офсетная. Ризография. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 47-3455.

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе «Колорит» 346430, г. Новочеркасск, пр. Платовский 82 Е тел: 8(8635) 226-442, 8-918-518-04-29, 8-952-603-0-609center-op@mail.ru

Текст диссертации на тему "Социальная эволюция китайского общества: социально-философское осмысление транзитивного опыта социальных преобразований"

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессиональногообразования «Южно-Российский государственный политехнический университет

(НПИ) имени М.И. Платова»

04201457899

На правах рукописи

ЛИ ЮАНЬ ЮАНЬ

СОЦИАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ КИТАЙСКОГО ОБЩЕСТВА: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ТРАНЗИТИВНОГО ОПЫТА СОЦИАЛЬНЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

специальность 09.00.11 - социальная философия

Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук

Научный руководитель -доктор философских наук, доктор исторических наук, профессор Скорик А.П.;

Новочеркасск 2014

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 3

Глава 1. Роль культурно-исторического и социокультурного факторов в социальном развитии Китайской Народной Республики 23

1.1. Социальная эволюция китайского общества до

периода «реформ и открытости» 23

1.2. Социокультурные механизмы развития Китайской Народной Республики в условиях «реформ и открытости» 38

Глава 2. Транзитивный опыт социальных преобразований в КНР: эволюция социальной стратификации и динамика социальной дифференциации 64

2.1. Специфика транзитивной эволюции социальной стратификации современного китайского общества 64

2.2. Тенденции социальной дифференциации и социальная мобильность населения в современном

Китае 86

Глава 3. Демографический фактор социальной эволюции

транзитивного китайского общества 110

3.1. Демографическое состояние и тенденции

социальной эволюции современного Китая 110

3.2. Прогнозирование социально-демографической динамики как фактора социальной эволюции 127 транзитивного китайского общества

Заключение 153

Библиографический список 161

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Интерес к своему самому большому дальневосточному соседу Россия проявляла на всем протяжении исторического взаимодействия двух стран, но, пожалуй, особенно пристальное внимание российских ученых и общественности стали привлекать проводимые в Китае реформы, повлекшие ускоренный рост базовых экономических показателей, кардинально изменившие социальное лицо китайского общества, а также геополитическую стратегию китайского государства. В этой связи с полным основанием можно говорить о социально-политическом аспекте актуальности предпринятого нами диссертационного исследования.

Осуществляемое сопоставление социального развития двух стран -России и Китая - имеет определенные сложности и показывает неоднозначность оценок результатов происходящих в обеих странах социальных преобразований. Но наличествующий экономический подъем, наблюдавшийся последние два десятилетия в Китайской Народной Республике, особенно при его сравнении с не столь впечатляющими достижениями Российской Федерации, заставляет обратить пристальное внимание на факторы и социальные механизмы, обусловившие данный феномен. В этом плане для России непосредственно актуальными являются вопросы: почему в российском обществе при осуществлении рыночных преобразований не получилось такого же экономического эффекта, в чем причины экономического подъема в Китае и чего именно не хватило России для соответствующего общественного прорыва с переходом к опоре на рыночные механизмы хозяйствования? Поиски российской социокультурной идентичности и эффективной системы социальной организации требуют внимательного изучения опыта социальных преобразований в КНР, направляют к социально-философскому осмыслению истоков и механизмов социокультурных изменений. Исследование социальных процессов, происходящих в со-

временном Китае со времени осуществления политики «реформ и открытости», представляет, таким образом, значительный интерес для российской науки, так как на этой основе становится возможным понимание специфики развития и социокультурных условий двух стран и определение того, что может быть учтено и что надо заимствовать с соответствующими модификациями из опыта одной страны для другой. В этой связи следует отметить научно-познавательный, компаративный аспект настоящего исследования.

Говоря об опыте Китая и результатах экономических изменений, не стоит забывать и об их социальном измерении, что в не меньшей мере делает актуальным исследование происходящих трансформаций в социальной сфере, изменений в социальной стратификации и дифференциации населения. Любые хозяйственные успехи, так или иначе, осуществляются за счет социальной стороны жизнедеятельности населения и отражаются в ней, а эти изменения далеко не всегда могут восприниматься населением как положительные и реально быть таковыми. Экономические достижения вовсе не каждый раз реализуются в виде социального прогресса, а социальный прогресс может не иметь отдачи в виде экономических достижений. Это тем более явно, что любые реформы нарушают привычный уклад жизни, а значит, различными слоями населения воспринимаются не одинаково. Данная сторона общественных отношений в КНР представляет собой проблему для социально-философского анализа, а именно проблему «цены» проводимых экономических преобразований в их социальном измерении.

Рассмотрение динамики социальных трансформаций, форм и механизмов социальной эволюции, доминант и детерминант социальных изменений, произошедших в современном Китае, имеет и общетеоретическое значение, поскольку позволяет глубже понять и осмыслить социокультурную и культурно-историческую взаимосвязь и взаимозависимость всех

сторон жизнедеятельности общества в их цивилизационной специфике. В этом плане современный Китай особенно интересен плотным переплетением общественных проблем и демографических процессов, власти и собственности как факторов социальной эволюции и социальных трансформаций, влиянием природных условий на возможности и направленность социального развития. В этом плане мы ставим вопрос о социально-философской концептуализации транзитивного опыта социальных преобразований в китайском обществе, а, следовательно, о наличествующем гносеологическо-футурологическом аспекте актуальности исследования.

Степень разработанности темы. Вопросы социально-экономического развития Китайской Народной Республики, транзитивного опыта социальных преобразований, факторов, условий, механизмов и социальных последствий ее экономического подъема в ходе осуществления политики «реформ и открытости» представляют собой исследовательское поле, как для российских, так и для китайских ученых, а также для представителей международной научной общественности.

Среди российских ученых, осуществивших анализ сущности проведенных в Китае преобразований, их направленности и результатов следует

1 2 1 назвать в первую очередь Я. Бергера , В. Гельбраса , А. Киву ,

1 Бергер Я.М. Китай - глобальная держава XXI века? // Азия и Африка сегодня. - 2006. - № 7. - С.2-12; Бергер Я.М. Фондовый рынок КНР // Мировая экономика и международные отношения. - 2008. - № 6. - С.65-74; Бергер Я.М. Инновации по-китайски // Знание - сила. - 2010. - № 10. - С.81-87; Бергер Я.М. Посткризисный Китай в глобальной экономике // Свободная мысль. - 2010. - № 8. - С.27-42; Бергер Я.М. Экономика Китая: о трудностях мнимых и реальных // Свободная мысль. - 2011. - № 9. - С.81-92; Бергер Я.М. КНР. Десятилетия поисков и свершений // Азия и Африка сегодня. - 2009. - № 10. - С.7-13.

2 Гельбрас В.Г. Реформы в КНР: Проблемы оценки итогов // Мировая экономика и международные отношения. - 1995. - № 7. - С. 18-31; Гельбрас В.Г. КНР: противоречивые итоги // Мировая экономика и международные отношения. - 1999. - № 8. - С.103-108; Гельбрас В.Г. КНР: год суровых испытаний // Мировая экономика и международные отношения. - 2000. - № 8. - С.114-120; Гельбрас В.Г. Россия и Китай: Условия и резервы их экономического партнерства // Российская Федерация сегодня. - 2000. -№ 1. - С.59-61; Гельбрас В.Г. Китай: "У пчелы спина полосатая, но тигром ее не назовешь" // Вопросы экономики. - 2003. - № 3. - С.61-75; Гельбрас В.Г. «Общий рынок» по-китайски // Азия и Африка сегодня. - 2003. - № 4. - С.5-20; Гельбрас В.Г. Цена экономических успехов Китая // Вопросы экономики. -2007. -№ 4. - С.127-139; Гельбрас В.Г. КНР: социальные последствия "реформ и открытости" // Азия и Африка сегодня. - 2008. - № 8. - С.2-7; Гельбрас В.Г. 30 лет реформ открытости Китая // Общественные науки и современность. - 2009. -№ 3. - С. 109-117.

В. Кузнецову2, В. Михеева3, Л. Новоселову4, А. Островского5, В. Портяко-ва.6 В монографиях и статьях этих российских ученых дается подробный анализ этапов экономических преобразований в Китае в эпоху «реформ и открытости», рассматриваются финансовые механизмы и инвестиционная активность как факторы технологической модернизации, исследуется роль и значение деятельности Дэн Сяопина как политического лидера и автора китайских экономических реформ. Изучению идеологического фактора и общественно-политической мысли Китая, а также оценке научной общественностью проводимых преобразований посвящен капитальный труд

Л. Бороха7. Рассмотрение сложившихся экономических течений в китай-

£

ской науке осуществляется в не менее объемном исследовании О. Бороха , обстоятельно анализирующего актуальный комплекс вопросов взаимовлияния экономических учений, заимствований и дополнений и экономической политики руководства страны.

1 Кива A.B. Китай и Россия: Разные цивилизации, разные реформы // Россия и современный мир. - 2010. -№ 2. - С. 180-193; Кива A.B. Китайская модель реформ // Вопросы истории. -2002. -№ 5. - С.34-51.

2 Кузнецова В. Китай: 20-летие курса реформ // Мировая экономика и международные, отношения. -1999. - № 10. - С.91-93; Кузнецова В. Финансовая бомба замедленного действия // Азия и Африка сегодня. - 2002. - № 10. - С.47-52.

3 Михеев В. Китай и Азиатский регионализм // Международная жизнь. - 1999. - № 9. - С.76-87; Михеев

B. Эволюция социально-экономической модели развития Китая // Общество и экономика. - 2000. -№ 3-4. - С.148-188; Михеев В. Экономика Китая: новые горизонты // Экономист. - 2002. - № 5. - С.72-83; Михеев В. Куда и как идет Китай // Деловые люди. - 2002. - № 139. - С.22-27; Михеев В. Мировой кризис как новые возможности для китайской экономики // Общество и экономика. - 2009. - № 6. -

C.42-61.

4 Новоселова Л. Инвестиционный фактор рыночных преобразований в КНР // Российский экономический журнал. - 1993. - № 6. - С.78-86; Новоселова Л. Экономическая реформа и государственное регулирование в КНР//Проблемы Дальнего Востока. - 1999. - №1. - С. 71-77; Новоселова Л.. Сможет ли Китай стать локомотивом глобального экономического роста? // Российский экономический журнал. - 2010. -№ 1. - С.66-78; Новоселова Л. Фондовый рынок КНР в эпицентре экономических преобразований // Российский экономический журнал. - 2007. - № 1-2. - С.66-80.

5 Островский A.B. Сравнительный анализ экономической реформы в КНР и России // Проблемы Дальнего Востока. - 2003. - №4. - С. 90-102; Островский A.B. Современная экономика КНР: проблемы, угрозы, перспективы // ЭКО. - 2008. - № 8. - С. 101-110.

6 Портяков В.Я. Стабилизация экономики: китайский вариант // Российский экономический журнал. -1992. - № 11. - С.100-108; № 12. - С.83-92; Портяков В.Я. Экономическая политика Китая в эпоху Дэн Сяопина. - М., 1998. - 238с.; Портяков В.Я. Путь китайских реформ // Проблемы Дальнего Востока. -1999. - №4. - С. 18-28; Портяков В.Я. Экономические реформы в Китае (1979—1999 гг.). - М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2002.

7 Борох Л.Н. Общественная мысль Китая и социализм. - М.: Наука, 1984. - 300 с.

8 Борох O.H. Современная китайская экономическая мысль. - М.: Восточная литература, 1998. - 295с.

Существенный вклад в разработку методологии и проведение сравнительного анализа социально-экономических трансформаций в Китае и России внес коллективный труд «Китай и Россия: общее и особенное в социально-экономическом развитии».1 В нем подвергаются изучению культурно-исторические различия, различия исходных условий проведения реформ, обращается внимание и на то общее, что наблюдается в развитии двух стран - совпадение ментальных черт наций, социалистического и тоталитарного прошлого. Н. Симонян предпринял весьма удачную попытку компаративного анализа опыта Южной Кореи и Китая2, придя к выводу о важности действия фактора рыночной цены рабочей силы при организации трудоемкого производства в современных условиях глобализации экономических процессов. К такому же выводу приходит А. Мозгоев при сравнении экономики России и стран Восточной Азии.3

На фактор особых экономико-географических региональных условий Китая обращают внимание А. Салицкий4 и Е. Федорова.3 М. Титаренко акцентирует внимание на создании многоукладной экономики в Китае как

6 7

одном из генерализующих факторов экономического подъема. Т. Белоус , Д. Гордиенко8, А. Горюнов9, А. Мочульский10, П. Сергеев1 считают наи-

1 Китай и Россия: общее и особенное в социально-экономическом развитии. - М.: Наука, 2005.

2 Симонян Н. Уроки китайских и южнокорейских реформ // Свободная мысль. - 1996. - № 9. - С.33-51.

3 Мозгоев А. Сравнительный анализ развития экономики России и стран Восточной Азии в период современных реформ // Проблемы Дальнего Востока. - 2002. - №6. - С. 112-120.

4 Салицкий А. Специализация Сянгана // Азия и Африка сегодня. - 2000. - № 6. - С.42-49.

3 Федорова Е. Специальная экономическая зона Шэньчжань (КНР) // Мировая экономика и международные отношения. - 2003. - № 10. - С.90-94.

6 Титаренко М. Китай подводит итоги и заглядывает в будущее // Год планеты. 2000. - М., 2000. - С.513-517; Титаренко М. Постепенное создание многоукладной экономики - фактор успеха реформ в Китае // Проблемы теории и практики управления. - 2000. - № 6. - С. 16-21; Титаренко М. Модернизация Китая: вызовы времени // Азия и Африка сегодня. - 2001. - № 11. - С.2-6.

7 Белоус Т.Я. Экономическое развитие Китая и прямые иностранные инвестиции // Вестник Московского университета. Сер.6. Экономика. - 2003. - № 5. - С.39-56.

8 Гордиенко Д.В. Влияние мирового финансово-экономического кризиса на изменение уровня экономической безопасности Китая //Национальные интересы: приоритеты и безопасность. - 2010. - №34. -С.69-76.

9 Горюнов А.П. Эффекты либерализации внешней торговли в КНР // Вестник ДВО РАН. - 2003. - № 5. -С.38-51.

10 Мочульский А. Об особенностях политики Китая в вопросах экономического сотрудничества // Мировая экономика и международные отношения. - 2010. - № 10. - С.84-90.

более значимым фактором экономического подъема КНР специфику ее внешней политики и объем иностранных инвестиций. Рассмотрению финансовой устойчивости Китая в период последнего мирового кризиса посвящены работы В. Карлусова2, П. Мозиаса.3

В этом же направлении лежат исследования западноевропейских и американских ученых. Ф. Альгиери, М. Таубе4, Дж. Майлс5, Дж. Оберг6, Дж. Росс7, Ч. Эндертон8 делают основной упор при изучении факторов экономического подъема Китая на влияние мирового сообщества, инвестиционного климата, политической линии «открытости» и включения Китайской Народной Республики во Всемирную торговую организацию. Особого внимания заслуживает внушительное исследование культурно-исторического развития Китая и роли специфичности менталитета нации в работе Дж. Уинтла «История Китая».9

В отличие от западной научной мысли и исследований российских ученых их китайские коллеги, изучая социально-экономическое развитие страны «изнутри» постоянно подчеркивают в качестве основного фактора экономических успехов организационную и направляющую роль политического руководства страны в лице КПК и ее лидеров.10 При этом отмеча-

1 Сергеев П.В. Мировое хозяйство и международные экономические отношения. - М: Новый Юрист, 1998.

2 Карлусов В. Китай: антикризисный потенциал экономики и меры борьбы с мировым кризисом // Вопросы экономики. - 2009. -№ 6. - С. 125-136.

3 Мозиас П. Китай в период мирового кризиса: бенефициар, жертва или виновник? // Вопросы экономики. -2010. -№ 9. - С.93-114.

4 Альгиери Франко, Таубе Маркус. Вступление Китая в ВТО: вызовы Китаю и мировой экономике // Internationale Politik. - 2002. - №2. - С.46-53.

5 Майлс Дж. Большие проблемы Китая // Эксперт. - 2000. — № 12. — С.22-28.

6 Оберг Дж. Китайский прорыв // В мире науки. —2004. - № 1. - С.54-61.

7 Росс Дж. Почему экономическая реформа потерпела крах в Восточной Европе и России, а в Китае увенчалась успехом? // Вопросы экономики. - 1992. -№11.- С.42-52.

8 Эндертон Ч. Конверсия в Китае - составная часть экономических реформ // Проблемы теории и практики управления. - 1996. - № 4. - С.38-42.

9 Уинтл Джастин. История Китая - М.: Аст-Астрель, 2010. - 282 с.

10 Гуаншэн Ши. Блистательное прошлое, блистательное будущее // Общество и экономика. — 1999. -№9. - С.40-49; Делюсин Л.П. Дэн Сяопин и реформация китайского социализма. - М.: Муравей, 2003; Дингуй X. Китай: подходы и особенности экономических преобразований // Проблемы теории и практики управления. - 2000. - № 6. - С. 12-15; Ли Фэнлинь. О специфике реформ в Китайской Народной Республике // Новая и новейшая история. - 1996. - № 6. - С.3-8; Ли Фэнлинь. О стратегии "трех шагов" в экономическом развитии Китая // Экономист. - 1998. - № 7. - С.40-47; Ли Цзинь-

ется важность для экономики сохранения в рыночных условиях экономических высот в руках государства и государственного регулирования социально-экономических процессов.1 Однако наряду с субъективным фак�