автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социальная политика советского государства и ее реализация на Южном Урале

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальная политика советского государства и ее реализация на Южном Урале"

005020211

На правах рукописи

ЛЕОНТЬЕВА Лариса Анатольевна

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА И ЕЕ РЕАЛИЗАЦИЯ НА ЮЖНОМ УРАЛЕ (1934—1940 гг.)

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

■З і'лі ?

Оренбург 2012

005020211

Работа выполнена на кафедре истории, методики преподавания истории и обществознания ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Хисамутдинова Равиля Рахимяновна

Официальные оппоненты: Репинецкий Александр Иванович, доктор

исторических наук, профессор, Поволжская социально-гуманитарная академия (г. Самара), кафедра отечественной истории и археологии, заведующий кафедрой

Магомедов Рамазан Раджабович, доктор исторических наук, профессор, Оренбургский государственный педагогический университет, кафедра всеобщей истории, заведующий кафедрой

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный

педагогический университет»

Защита состоится 19 апреля 2012 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.180.03 при ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический университет» по адресу: 460844, Оренбург, ул. Советская, 19, ауд. 333.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический университет» по адресу: 460844, Оренбург, ул. Советская, 19.

Текст автореферата и объявление о защите размещены на сайте ВАК РФ www.vak.ed.gov.ru 16 марта 2012 г.

Автореферат разослан 16 марта 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, профессор

Р. Р. Хисамутдинова

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Социальная политика относится к приоритетным направлениям деятельности органов государственной власти и местного самоуправления и занимает одно из определяющих мест в жизни страны. Об этом свидетельствуют национальные проекты, принятые и реализуемые в современной Российской Федерации, направленные на решение ключевого вопроса государственной политики — повышение качества жизни граждан страны. Из четырех приоритетных национальных проектов три являются основными составляющими социальной политики («Образование», «Здоровье», «Доступное жилье»). Благополучие в социальной сфере — гарант политической стабильности общественной системы, поэтому, осуществляя реформы, нужно в первую очередь учитывать опыт российского государства по решению социальных задач. В этом отношении значимым представляется обращение к историческому опыту реализации социальной политики советского государства на местах, в том числе в 1930-е годы, когда проблемы социальной сферы, как и сегодня, являлись главными.

Избранная тема исследования актуальна и в научном плане, поскольку реализация социальной политики на Южном Урале в изучаемый период не была предметом комплексного научного исследования и не получила всестороннего освещения в исторической литературе, а многие аспекты до сих пор не рассматривались.

Объектом исследования является социальная политика советского государства'.

Согласно решениям XVII съезда ВКП(б) (январь — февраль 1934 г.) основными направлениями в социальной политике в 30-е годы являлись образование, здравоохранение, жилищно-коммунальное хозяйство, которые в значительной степени определяли жизненный уровень людей2.

Предмет исследования — реализация социальной политики советского государства на Южном Урале в основных ее сферах: образовании, здравоохранении, жилищно-коммунальном хозяйстве — и социальная защита отдельных слоев населения.

' Из множества определений социальной политики наиболее теоретически оправданным, на наш взгляд, является следующее: деятельность государства по управлению развитием социальной сферы общества, нацеленная на удовлетворение интересов и потребностей граждан (Вечканов Г. С., Вечкано-ва Г. Р. Современная экономическая энциклопедия. СПб., 2002. С. 612).

Под социальной сферой понимается совокупность отраслей, организаций, предприятий, непосредственным образом связанных и определяющих образ и уровень жизни людей, их благосостояние, потребление. К социальной сфере относят прежде всего сферу услуг (образование, здравоохранение, физкультуру, общественное питание, коммунальное обслуживание, пассажирский транспорт) (Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь. М., 2006. С. 386).

2 XVII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1934.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1934 по 1940 год. Нижняя временная граница обусловлена тем, что с конца 1933 — начала 1934 года начинается выполнение основных задач второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР, утвержденного на XVII съезде ВКП(б). Поскольку в выполнении главной задачи первой пятилетки по созданию передовой тяжелой промышленности были достигнуты значительные успехи, во второй пятилетке у государства появилась возможность уделить больше внимания решению социальных вопросов. Нижняя временная граница связана также с произошедшими на Южном Урале административно-территориальными изменениями, когда после раздела Уральской области 17 января 1934 г. постановлением ВЦИК образована Челябинская область, а после преобразования Средне-Волжского края 7 декабря 1934 г. — Оренбургская область (26 декабря 1938 г. Оренбург переименовали в Чкалов, а Оренбургскую область — в Чкаловскую). Верхняя граница исследования — 1940 г., последний мирный год перед Великой Отечественной войной, когда социальная сфера продолжала развиваться по планам третьей пятилетки. Используемый в диссертации принцип исторической связи в ряде случаев обусловил выход за обозначенные хронологические рамки.

Территориальные рамки исследования определены Южноуральским регионом, который включал Оренбургскую (Чкаловскую), Челябинскую области и Башкирскую АССР. Принятие в качестве целостного объекта исследования региона обусловлено природно-географической спецификой, территориальной близостью, экономическими и социокультурными особенностями развития.

Степень изученности темы. Анализ историографии позволяет выделить два периода в изучении проблемы, которые отличаются друг от друга методологическими установками и перечнем исследуемых сюжетов: советский (с 1930-х годов до конца 1980-х — начала 1990-х годов) и современный. В рамках советской историографии возможно выделение тех или иных этапов, но их количество и границы для характеристики концептуальной направленности исследований принципиального значения не имеют. На всем протяжении названного периода научный поиск осуществлялся в русле единой методологической модели, в исследованиях господствовала официальная концепция.

Жесткие политические и идеологические установки, недоступность архивных фондов предопределили особенности публикаций 30-х — сер. 50-х годов советского периода: освещение темы в рамках государственной идеологии, субъективизм в оценке результатов реализации ключевых направлений социальной политики, отсутствие обоснованных выводов. Работы носили в основном научно-прикладной характер. Однако историографическая ценность публикаций, особенно 1930-х годов, заключается в том, что они написаны по горячим следам происходивших событий, зачастую непосредственными их участниками и оче-

видцами, позволяют понять дух того времени и получить представление о том, какой виделась социальная действительность современникам. В советской историографии 1930-х — 1950-х годов термин «социальная политика» не употреблялся, и, как следствие, данная проблема не находилась в центре внимания ученых. В первых исследованиях обсуждались лишь отдельные аспекты социальной сферы (здравоохранение, образование, борьба с беспризорностью).

Ученые стремились показать заботу государства и партии о материальных и культурных нуждах населения в сложный для страны период'. Систематизированные сведения о расходах на социально-культурные мероприятия содержатся в монографиях К. Н. Плотникова, в которых раскрыта структура расходов бюджета СССР, выделены затраты на основные сферы социальной политики — образование, здравоохранение и др.2

На данном этапе историографии наиболее полно освещалось развитие здравоохранения, так как после революций, гражданской войны, голода здоровье населения было подорвано, и эта проблема стала одной из главных в стране. Труды по данной теме представлены работами первого наркома здравоохранения СССР Г. Н. Каминского и академика АМН СССР генерал-полковника медицинской службы Н. Н. Бурденко3, которые, являясь непосредственными участниками процесса создания советской системы здравоохранения, акцентировали внимание на достижения советской медицины, оценивали ее как передовую в мире по сравнению с дореволюционной и зарубежной.

Первые обобщающие работы выходят в 1940-е годы, в них раскрывались вопросы организации здравоохранения, роль партии и государства в охране здоровья советских людей4.

В отечественной историографии впервые обратилась к рассмотрению такой социальной проблемы, как забота государства о матери и ребенке, М. Д. Ковригина5 (в 1930-е годы работала в Челябинском облздравотделе, с 1954 по 1959 г. — министр здравоохранения СССР). В её книге особое внимание уделено вопросам создания и развития сети женских консультаций и детских поликлиник,

' Амосов Н. К. Забота социалистического государства о нуждах народа. М., 1947; Тарасов М. П. Забота партии и правительства о подъеме материального благосостояния и культурного уровня трудящихся. М., 1950; Ляшенко П. И. История народного хозяйства СССР: в 3 т. Т. 3. М„ 1956; и др.

2 Плотников К. Н. Бюджет социалистического государства, М., 1948; Его же. Очерки истории бюджета Советского государства. М., 1954.

' Каминский Г. Н. Задачи советского здравоохранения. М.; Л., 1934; Его же. О работе и задачах в области народного здравоохранения в РСФСР. Л., 1935; Бурденко Н. Н. Собрание сочинений. М„ 1952.

4 Двадцать пять лет советского здравоохранения. М., 1944; Третьяков А. Ф. Охрана народного здоровья в РСФСР. М., 1944; Передовое советское здравоохранение // Советское здравоохранение. 1947. Х» 7. С. 4—8; Баткис Г. А. Организация здравоохранения. М., 1948; Соловьев Л. Н. Забота партии и правительства о здоровье советских людей. М., 1950; Морозов Н. Н. История здравоохранения СССР. М„ 1953; и др.

5 Ковригина М. Забота государства о матери и ребенке. М., 1946.

оказания государством материальной помощи роженицам и многосемейным, запрещения абортов, которые привели, по мнению автора, к улучшению демографической ситуации в стране.

Если говорить о «региональной» составляющей историографии, то нужно подчеркнуть, что первые исследования были посвящены развитию здравоохранения в БАССР и Челябинской области'. Все авторы приходят к выводу, что здравоохранение на местном уровне к началу войны было хорошо развито и её внезапное начало не застало медико-санитарную организацию врасплох: она достаточно быстро перешла на решение задач здравоохранения в военной обстановке.

Одним из приоритетных направлений государственной социальной политики в 1930-е гг. являлось образование. С этим связан интерес историков к данной проблеме и наличие значительного количества исследовательских работ, в которых вопросы развития образования рассматривались в русле осуществления культурной революции, в качестве одной из важных ее составляющих2.

Серьезной социальной проблемой после второго советского голода 1932— 1933 гг. стала беспризорность детей. Она нашла отражение в ряде публикаций, где содержатся ценные материалы, раскрывающие разностороннюю работу, проводимую органами соцобеспечения по преодолению беспризорности и безнадзорности3.

Подводя итог советской историографии 1930—1950-х годов, отметим, что исследователи в основном рассматривали два основных направления социальной политики государства — здравоохранение и образование, подчеркивая их бесплатность и доступность, что являлось, по их мнению, заслугой социалистического строя. При этом замалчивались ошибки и трудности в осуществлении данных направлений социальной политики. Ученые не придавали большого значения региональному материалу, используя в качестве основы своих работ лишь общесоюзные или общереспубликанские данные.

После XX съезда КПСС появилась возможность нового осмысления социальной политики СССР. Идейная оттепель, затронувшая и историческую науку,

' Первый Всебашкирский съезд врачей, 1—6 марта 1938 г., г. Уфа. Уфа, 1939; Шерстенников Н. А. Здравоохранение Башкирии при советской власти (1917—1941 гг.) //Советское здравоохранение. 1946. № 12; Сергеев И. На страже здоровья трудящихся // Челябинская область (1917—1947): к тридцатой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Челябинск, 1947. С. 259—260; Лаптев Н. А. Здравоохранение Челябинской области за годы советской власти // Советское здравоохранение. 1957. № 10.

г Потемкин В. П. Статьи и речи по вопросам народного образования / под ред. И. А. Каирова, А. Г. Калашникова, Н. А. Константинова. М.; Л., 1947; Константинов Н. А., Медынский Е. Н. Очерки по истории советской школы РСФСР за 30 лет. М., 1948; и др.

Вассерман Л. М. К методике учета обследования социально-бытовых условий детей и подростков // Казан, мед. журн. 1934. № 3—4, С. 3—12; Краснопольский А. С., Свердлов Г. М. Охрана прав матери и ребенка в СССР. М., 1951.

позволила ученым более свободно высказывать свое мнение о 1930-х годах. Исследователи получили доступ к широкому кругу документальных источников, что расширило тематику исследований социальной политики. Однако по-прежнему не выходили обобщающие труды по социальной политике, а продолжали рассматриваться лишь отдельные её направления.

К 40-летию советского здравоохранения опубликована серия работ, в которых содержатся сюжеты и по предвоенным годам'. Богатый статистический материал, использованный авторами, позволил им расширить круг рассматриваемых проблем и дать представление о состоянии медицинской промышленности, аптечной сети, финансировании системы здравоохранения и др. Выходит первый обобщающий труд Д. В. Горфина о развитии сельского здравоохранения СССР. До начала 1960-х годов данный аспект рассматривался лишь в контексте общей проблемы здравоохранения2.

В региональной историографии определенный интерес вызывает работа бывшего комиссара здравоохранения БАССР С. 3. Лухманова3, который делает вывод о том, что лишь после Октябрьской революции медико-санитарные мероприятия приобрели государственный характер и население республики стало массово получать квалифицированную медицинскую помощь благодаря её доступности не только в городе, но и в деревне.

Исследования социальной политики в сфере образования продолжались и в 1950—1960-е годы. Основными темами оставались руководящая роль Коммунистической партии в осуществлении всеобщего обязательного обучения, ликвидация неграмотности и повышение образовательного уровня населения4.

Научные труды об уровне жизни населения появились лишь в конце 1950-х — начале 1960-х годов. Первой серьезной работой, не потерявшей значения до настоящего времени, стала монография С. П. Фигурнова5. Исследователь выявил основные этапы и пути повышения заработной платы рабочих и служащих, в том числе и в 1930-е годы. Вместе с тем автор оставил без внимания из-

' Майстрах К. В. Советское здравоохранение за сорок лет / под ред. проф. Л. С. Боголеповой. М., 1957; Курашов С. В. 40 лет здравоохранения Российской Федерации. М., 1957; Белецкий Г. Н. Организация и методика работы органов здравоохранения. М., 1958; и др.

1 Горфин Д. В. Очерки истории развития сельского здравоохранения СССР (1917—1959 гг.). М.,

1961.

] Лукманов С. 3. Развитие здравоохранения БАССР. Уфа, 1958.

4Дейнеко М. М. 40 лет народного образования в СССР. М., 1957; Друлев А. М. Руководство Коммунистической партии Советского Союза осуществлением всеобщего обязательного обучения в РСФСР (период первой и второй пятилеток). М., 1958; Богданов М. И. Грамотность и образование в дореволюционной России и СССР; историко-статистические очерки. М„ 1964; Культурная революция на Урале. Свердловск, 1966; и др.

Фигурнов С. П. Реальная заработная плата и подъем материального благосостояния трудящихся в СССР. М., 1960.

менения материального уровня жизни населения, не проанализировал положение различных категорий рабочих, соотношение доходов и расходов колхозников.

Впервые со второй половины 1950-х годов историками начинает разрабатываться одна из самых острых социальных проблем — жилищная'. Однако период 1930-х годов в этих исследованиях представлен недостаточно полно.

С середины 1960-х до конца 1980-х годов в советской историографии постепенно начинает осуществляться комплексный подход к изучению социальной политики XX века, хотя методология исследования и круг рассматриваемых проблем фактически оставались прежними.

До середины 1980-х гг. в партийных и правительственных документах понятия «социальная политика» не существовало, говорили лишь о «социальном развитии» страны, и только в материалах XXVII съезда КПСС (1986 г.) появляется в качестве самостоятельного раздел «Социальная политика», знаменуя тем самым определенный сдвиг в понимании сущности и роли социальных аспектов в политике государства и жизни общества2. Это положило начало восприятию социальной политики в качестве самостоятельного объекта научного исследования.

В разработку социальной проблематики внесли вклад труды В. Д. Попкова, В. 3. Роговина и других3, которые определили основные направления социальной политики в развитом социалистическом обществе (образование, здравоохранение, материальное обеспечение) и рассмотрели их реализацию.

Отдельную группу трудов данного этапа составляют специальные исследования, посвященные отдельным вопросам социального обеспечения трудящихся. Наиболее заметными историографическими явлениями стали монографии В. С. Андреева, М. С. Ланцева др.4 При этом первый делает акцент на освещении правовых аспектов развития системы социального обеспечения, а второй — экономических.

Изучение здравоохранения по-прежнему оставалось актуальным. К юбилейным датам Октябрьской революции появляются труды, для которых харак-

1 Гютнер, А. Р. Жилищное строительство в СССР и мероприятия партии и правительства по его развитию. М., 1957; Его же. Строительство в СССР (1917—1957). М„ 1958; Харитонова А. Е. Жилищное строительство в СССР. М., 1976.

2 XXVI съезд Коммунистической партии Советского Союза, 23 февр. — 3 марта 1981 г.: стеногр. отчет. Т. 1. М, 1981; Материалы XXVII съезда КПСС. М., 1986.

' Попков В. Д. Социальная политика советского государства и право. М., 1979; Роговин В. 3. Социальная политика в развитом социалистическом обществе. М., 1980; Волков Ю. Е., Роговин В. 3. Вопросы социальной политики КПСС. М., 1981; и др.

4 Андреев В. С. Социальное обеспечение в СССР. М., 1971; Его же. Право социального обеспечения в СССР. М., 1980; Ланцев М. С. Социальное обеспечение в СССР (экономический аспект). М., 1976; Социальная политика Советского государства: Укрепление ведущей роли рабочего класса в социалистическом строительстве. М., 1985.

терно обзорное изложение истории становления здравоохранения, освещение роли Ленина и КПСС в развитии советской медицины, в том числе и в 1930-е годы'.

В региональной историографии здравоохранения в данный период разрабатываются отдельные вопросы формирования фабрично-заводской медицины, сельской медицины, профилактики, санаторно-курортного лечения, медицинских кадров, борьбы с инфекционными заболеваниями2. Авторы утверждают, что за годы социалистического строительства медицинское обслуживание улучшалось в качественном отношении, однако под этим нередко подразумевают количественное увеличение медицинских учреждений и кадров.

Продолжает активно разрабатываться в исторической науке и социальная политика в сфере образования. Кроме изучения вопросов, посвященных результатам образовательной политики3, партийному руководству системой образования , исследовались проблемы её финансирования5. Народное образование продолжает рассматриваться в тесной связи с вопросами культурной революции6, в том числе и на примере Урала. Историки считают, что партийное руководство

1 Здравоохранение и здоровье населения РФ к 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции / под ред. А. В. Сергеева. М., 1967; Трофимов В. В. 50 лет здравоохранения в РФ. М., 1967; 60 лет советской медицины: тез. докл. М., 1977; Чикин С. Я. КПСС и охрана здоровья народа. М., 1977; Потулов Б. М. В. И. Ленин и охрана здоровья советского народа. Л., 1969; Его же. Ленинская забота о здоровье трудящихся. М., 1977; и др.

2 Журин П. Т. Сдвиги здоровья населения и здравоохранение Оренбургской области за 50 лет Советской власти // XXIII научная сессия, посаящ. 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Оренбург, 1967. С. 3—5; Соколов Д. К., Еремин Г. Ф. Развитие здравоохранения Челябинской области за 50 лет советской власти И Советская медицина. 1967. № II; Становление охраны здоровья народа на Южном Урале / под ред. Д. К. Соколова. Челябинск, 1970; Очерки истории Оренбургской организации КПСС. Оренбург, 1971; Камалов М. X., Сафин М. С. Здравоохранение Башкирии за 60 лет // Советское здравоохранение. 1979. № 5. С. 3—6; История развития здравоохранения и медицинской науки в Башкирской АССР (1917—1980 гг.). Уфа, 1984; Ибрагимов Н. Г. Медицинская общественность и ее роль в охране здоровья населения. Уфа, 1984; Его же. К истории охраны здоровья нефтяников Башкирии в 30—40-е годы // Советское здравоохранение. 1984. № 4. С. 65—68; и др.

3 Прокофьев М. А. Народное образование в СССР. М., 1967; Кузьмин Н. Н. Развитие народного образования на территории области в 1917—1967 гт. // Народное образование за 50 лет Советской власти. Курган, 1967; Кашин М. П. Народное образование в РСФСР. М., 1970; Веселое В. Р. Формирование учительских кадров в СССР. М„ 1983; и яр.

* Чехарин Е. М., Филонов Г. Н. Партийное руководство народным образованием и научными учреждениями. М., 1967; Покровская Н. К. Деятельность партийных организаций Урала по развитию общеобразовательной школы в годы второй пятилетки (1933—1937 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Свердловск, 1969; КПСС и рост духовной культуры советского рабочего класса (1917—1980 гг.). Томск, 1982; и др.

5 Штымов С. Т. Очерки взаимосвязи народного образования с народным хозяйством в СССР (1917—1967). Томск, 1968; Басов В. И. Вопросы финансирования народного образования. М., 1971; Королев Ф. Ф. Народное хозяйство и народное образование в СССР. М., 1981.

'Культурная революция на Урале. Свердловск, 1966; Культурная революция в СССР (1917— 1965 гг.). М., 1967; Куманев В. А. Революция и просвещение масс. М., 1973; Культурное строительство в РСФСР. 1928—1941. М., 1985; Шишмаренкова А. В. Деятельность партийных организаций Урала по осуществлению культурной революции в годы второй пятилетки (1933—1937 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Челябинск, 1986; и др.

процессом осуществления культурной революции в 1930-е годы отличалось конкретностью и целеустремленностью, всё это позволило выполнить поставленные планы культурного строительства 1930-х годов.

Исследователь В. М. Димов впервые рассматривает народное образование в контексте социальной политики1. По мнению автора, социальная политика в области образования — это политическое руководство партии и государства данной системой с целью равномерного распределения знаний между всеми социальными слоями.

Появляются первые труды о состоянии социально-бытовой инфраструктуры, о повышении материального благосостояния рабочих и колхозников, об уровне жизни населения страны в 1930-е годы, в том числе Южного Урала2. Исследователи считают, что успешное развитие промышленного и сельскохозяйственного производства в этот период создало благоприятные условия для улучшения материального благосостояния трудящихся.

Ученые продолжают проявлять интерес к изучению вопроса охраны материнства и детства. Среди них особо следует отметить работы П. М. Чиркова и А. М. Нечаевой3, в которых раскрываются и законодательная, и практическая стороны решения данной проблемы.

Таким образом, в данный период социальная политика впервые начинает рассматриваться комплексно, хотя большая часть работ посвящена реализации её основных направлений.

Современный период развития отечественной исторической науки по данной проблематике начался с конца 1980-х годов, когда происходившие изменения в идеологии и советской политической системе способствовали переменам в методологии исследований и возникновению новых подходов, взглядов и оценок в изучении темы.

Весомым вкладом в разработку проблемы социальной политики 1930-х гг. стали труды российских ученых Л. В. Бадя, Л. А. Гордона и Э. В. Клопова4, ко-

1 Димов В. М. Народное образование в социальной политике развитого социалистического общества. М., 1981.

2Майер В. Ф. Великий Октябрь и рост материального благосостояния трудящихся СССР. М., 1967; Его же. Повышение народного благосостояния в СССР. М„ 1972; Черемных В. Г. Бытовые условия рабочих Урала в годы первой и второй пятилеток // Исследования по истории Урала. Пермь, 1970; История Уфы. Краткий очерк. Уфа, 1976; Материально-бытовое положение трудящихся Урала в условиях социализма. (1937—1975). Свердловск, 1981; Материальное благосостояние тружеников уральской советской деревни (1917—1985 гг.). Свердловск, 1988; и др.

3 Чирков П. М. Решение женского вопроса в СССР. 1917—1937 гг. М., 1978; Нечаева А. М. Охрана материнства и детства в СССР. М., 1988; Опыт КПСС в решении женского вопроса / под ред. Н. И. Кондакова. М., 1981; и др.

4 Бадя Л. В. Социальная политика советского государства. М., 1985; Гордон Л. А., Клопов Э. В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30—40-е годы. М„ 1989; и др.

торые приходят к выводу о том, что индустриальная реконструкция народного хозяйства требовала улучшения условий жизни, общего повышения культурного уровня масс. Однако, по их мнению, в 1920—1930-е гг. сложился остаточный подход к проблемам социальной сферы. Провозглашение всеобщего социального обеспечения имело скорее декларативное, идеологическое значение.

Комплексное изучение вопросов социальной политики в последние годы становится одним из актуальных направлений исторической науки. Об этом свидетельствует большое количество соответствующих работ, в первую очередь диссертационного характера (Д. С. Кошкин, О. И. Шестак, И. В. Жигалина), в которых ученые пытаются воссоздать целостную картину советской социальной политики на уровне отдельных регионов'. При этом диссертация О. А. Росляковой посвящена деятельности органов социального обеспечения Южного Урала в 1917—1941 гг. По мнению автора, совместные согласованные действия власти и органов социального обеспечения способствовали повышению благосостояния населения региона и нормализации социально-политической обстановки в государстве.

В региональной историографии по-прежнему в большом количестве публикуются работы по здравоохранению, посвященные ранее малоисследованным вопросам — истории становления и функционирования отдельных учреждений, которые дополняют общую картину здравоохранения Южного Урала в 1930-е годы; значению физического воспитания, физической культуры и спорта в предупреждении заболеваний, а также их профилактике и др.2 Авторы приходят к выводу о том, что деятельность государственных и советских органов региона в области здравоохранения была направлена не только на расширение сети медицинских учреждений, но и на качественное улучшение обслуживания трудящихся, повышение их жизненного уровня, возрастание роли профилактических мер.

Защищен ряд диссертационных исследований, посвященных развитию здравоохранения, социального института материнства и детства регионов страны

' Кошкин Д. С. Государственна* политика и практика социальной работы с инвалидами в 20— 30-е годы XX в.: (на материалах РСФСР): автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2001; Шестак О. И. Советская социальная политика и ее реализация на Дальнем Востоке, 1922—194] гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Владивосток, 2003; Жигалина И. В. Социальная политика советского государства в 30-е годы XX века (по материалам Среднего Поволжья): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Пенза, 2005; Рос-лякоза О. А. Деятельность органов социального обеспечения Южного Урала по реализации социальной политики правительства с октября 1917 года по май 1941 года: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Оренбург, 2006; и др.

г Башкирский государственный медицинский институт имеии ХУ-летия ВЛКСМ (1932—1992). Уфа, ¡992; 80 лет здравоохранению Республики Башкортостан. Уфа, 1999; Синенко С. Г. Белый щит: к восьмидесятилетию санитарно-эпидемической службы Республики Башкортостан. Уфа, 2003; Страницы истории службы скорой помоши г. Челябинска. Челябинск, 2004; Меньшикова М. Н. Очерки развития стоматологической службы г. Челябинска. Челябинск, 2005; Лисаченко О. В. Курс лекций по истории физической культуры и спорта Башкортостана (с древнейших времен до наших дней). Уфа, 2005; и др.

в 1930-е годы1, за исключением Южного Урала. Расширение исследовательских возможностей по изучению здравоохранения позволило поднять качество научных работ по рассматриваемой проблеме.

На рубеже веков продолжает сохраняться интерес ученых к проблемам взаимодействия государства и школы, что вызвано реформами общеобразовательной школы и вузов в последние годы существования Советского Союза и на современном этапе развития России. Авторы ряда крупных научных работ стремятся критически пересмотреть выводы советской историографии, осмыслить опыт, накопленный советской системой образования, выявить исторические традиции и уроки ее реформирования2.

Интерес к проблемам образования на разных этапах его развития, в том числе в 30-е годы XX века, сохраняется и в современной региональной историографии3. Существенный вклад в изучение истории образования на Урале, в частности в Оренбургской области, внесли Г. В. Кораблева и В. С. Болодурин, которые рассматривают вопросы школьного строительства через призму идей конституционализма и приходят к выводу, что конституционное право граждан на образование искажалось. Акцентируя внимание на развитие национальных школ на Урале, Г. А. Кораблева выявила факторы, которые затрудняли процесс развития национальной системы образования в 1930-е годы. Отрицательно повлияла на развитие образования, по её мнению, развернувшаяся борьба с «национальным уклоном», которая привела во второй половине 1930-х годов к ликвидации национальных районов и сельсоветов, национальных отделений органов народного просвещения.

1 Матвеева Н. М. История становления и развития системы здравоохранения и формирования медицинской интеллигенции Бурятии (1923—1991 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2004; Афанасьева Л. В. Развитие социального института охраны материнства и детства на Дальнем Востоке в 20—30-х гг. XX века: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Комсомольск-на-Амуре, 2004; Сиротина С. Г. Государственная политика развития советского здравоохранения в 1920-е — 1930-е гг.: На материалах Нижнего Поволжья: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 2006; и др.

2 Денисова Л. Н. Всеобщее среднее образование и социальный прогресс села. М., 1988; Развитие культуры уральской деревни (1917—1987 гт.): сб. науч. тр. Свердловск, 1989; Оренбургский государственный педагогический университет. Оренбург, 1999; Социальная политика, социальное образование на региональном уровне: материачы межрегион, науч.-практ. конф. Оренбург, 2000; Аиайкина Л. И. Партийно-государственная политика в сфере народного образования в РСФСР (1922—1991 гг.). М., 2001; и др.

3 Загребин С. С. Культурная политика государства и ее реализация на Урале в 1900—1940 гг.: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Челябинск, 1999; Его же. Культурная политика российского государства (общенациональные доминанты и региональные особенности). Челябинск, 2006; Кораблева Г. В. Школьное строительство в Оренбуржье: реализация гарантий Конституции СССР 1936 года (1936— 1977 гг.). Оренбург, 1998; Ее же. Осуществление общих условий права на образование в реализации национальной общеобразовательной школы Урала (1936—1993 гг.). Оренбург, 1999; Болодурин В. С. История образования в Оренбуржье. Оренбург, 2000; Его же. Образование и педагогическая мысль в Оренбуржье. Страницы истории (1735—1940 годы). Оренбург, 2001; Павлова Л. В. Ликвидация неграмотности взрослого населения. 1897—1939 гг. (На материалах Оренбуржья): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Оренбург, 2006; и др.

После большого перерыва в 1990-х годах появляются публикации по такой социальной проблеме, как беспризорность и безнадзорность детей', что было вызвано возникновением этого социального явления в постсоветское время в РФ. Именно данная задача вышла на передний план исторической науки, о чем свидетельствует большое количество соответствующих работ, в первую очередь диссертационного характера, в которых подвергнуты анализу причины возникновения беспризорности детей, формы и методы борьбы с ней не только в целом по стране, но и в отдельных регионах2. Южный Урал в число рассмотренных регионов не вошел.

В современной историографии, как и в советской, интерес к проблемам жилищного строительства, жилищно-коммунального хозяйства, состояния материального благосостояния населения, его быта в 1930-е годы невелик3. Авторы делают вывод, что в 1930-е годы городскому хозяйству стало уделяться больше внимания и, как следствие, данная отрасль социальной политики стала развиваться намного быстрее, чем в предшествующие годы.

Если говорить о региональной историографии, то нужно подчеркнуть, что данная тема представлена в основном небольшими статьями и отдельными сюжетами в обобщающих трудах по истории развития региона4.

Таким образом, историографический анализ показал недостаточную степень изученности проблем государственной социальной политики в 1930-е годы и её реализации на Южном Урале. Хотя российской и региональной исторической наукой достигнуты определенные результаты в разработке реализации отдельных

' Рожков А. Ю. Беспризорники // Родина. 1997. № 3. С. 93—98; Базаров А. Сирота Страны Советов // Родина. 2002. Л» 3. С. 82—85; Литвинова О. А. Детская беспризорность как отражение нравственного климата в обществе: страницы истории 1920—1930-х гг. // Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции: материалы конф. СПб., 2006. С. 113—118; и др.

' Сморгунова Н. Ф. Предупреждение беспризорности среди детей и подростков в России, 20— 90-е гг. XX в.: автореф. дис. ... канд. пед. наук. Владимир, 1997; Реутова А. Д. Ликвидация массовой детской беспризорности в 1921—1935 годах (на материалах Верхневолжья): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иваново, 2004; Жарова А. А. Исторический опыт борьбы с беспризорностью и правонарушениями несовершеннолетних на Дальнем Востоке России (1920—1930-е гг. XX века): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Хабаровск, 2006; Афанасова Е. Н. История детской беспризорности в Иркутской области и Красноярском крае в 1920—1930-х гг.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 2007; и др.

3 Меерович М. Г. Рождение и смерть жилищной кооперации: жилищная политика в СССР. 1924—1937 гг. (социально-культурный и социально-политический аспекты). Иркутск, 2004; Его же. Социально-культурные основы осуществления государственной жилищной политики в РСФСР: 1917— 1941 гг.: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Иркутск, 2004; Фалина Е. А. Жилищно-коммунальное хозяйство городов Чувашской республики в 1920—1990 гг.: исторический опыт: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Чебоксары, 2007.

4 Ханова Ю. Быт тракторозаводчан в 30-е гг. XX века // Индустриализация в СССР: уроки истории (к 70-летию пуска Челябинского тракторного завода). Челябинск, 2003; Постников С. П., Фельдман М. А. Социокультурный облик промышленных рабочих Урала (1900—1941 гг.). Екатеринбург, 2006; История Башкортостана с древнейших времен до наших дней. Т. 2: История Башкортостана. XX век. Уфа, 2006; и др.

направлений социальной политики (образование) в регионе, остаются неосвещенными такие проблемы, как медицинское обслуживание населения, социальная защита беспризорных и безнадзорных детей, государственная поддержка материнства и детства, жилищно-коммунальное хозяйство, материальная и бытовая помощь населению и др. Всё это обусловило актуальность данного диссертационного исследования.

Цель исследования: дать комплексную характеристику содержания, основных направлений и результатов осуществления социальной политики на Южном Урале в 1934—1940 гт. Цель обусловила постановку и решение следующих задач:

- определить основные направления социальной политики государства в регионе;

- изучить работу системы общего образования и дать ей комплексную оценку;

-охарактеризовать здравоохранение, медицинское обслуживание и оздоровление населения региона;

- выявить изменения в жилищном и коммунально-бытовом хозяйстве;

- проанализировать систему охраны интересов матери и ребенка;

-раскрыть работу государства по ликвидации детской беспризорности и

безнадзорности;

-рассмотреть мероприятия государства по улучшению материального положения населения.

Методологическую основу исследования составляют частнонаучные и общенаучные методы и принципы. Основными методологическими принципами послужили историзм, научная объективность и системность в изучении проблем общественного развития. Наряду с принципами диалектики в работе применялись общезначимые логические методы и процедуры познания: индукция и дедукция, анализ и синтез, классификация объектов изучения, определение понятий, доказательства. Использовались специфические методы исторического познания: проблемно-хронологический, историко-генетический, сравнительно-исторический, системно-структурный. При обобщении архивных источников, для сопоставления и выявления динамики происходивших событий, характера и направления изменений в социальной политике применялись количественный и статистический анализ. Событийная насыщенность рассматриваемого в диссертации материала обусловила обращение к методу исторического описания. Совокупность этих методов позволила приблизиться к достаточно полному и объективному пониманию рассматриваемых в диссертации проблем.

Источниковая база. В диссертации использован широкий круг разноплановых источников: государственно-партийные документы, опубликованные документальные памятники, статистические сборники, неопубликованные архивные материалы, периодическая печать.

Особое место среди первоисточников занимают Конституции СССР 1936 г. и РСФСР 1937 г., документы высших и республиканских органов власти, постановления партии и правительства, в которых определялись основные направления деятельности партии и государства в области социальной политики1.

Важную источниковую базу составили неопубликованные документы и материалы, извлеченные из 33-х фондов восьми центральных и местных архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Центрального исторического архива Республики Башкортостан (ЦИАРБ), Центрального государственного архива общественных объединений Республики Башкортостан (ЦГАООРБ), Государственного архива Оренбургской области (ГАОО), Центра документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИОО), Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО).

Многоплановость темы предопределила широкую выборку архивных документов. Благодаря архивным материалам удалось воссоздать достаточно полную картину социальной политики государства в 1930-е годы.

Многочисленную группу источников составляет распорядительная документация в виде постановлений, распоряжений, решений центральных и местных органов власти, партийных и комсомольских организаций (РГАСПИ. Ф. 17; ОГАЧО. Ф. 288; ЦДНИОО. Ф. 371, Ф. 1697; ЦГАООРБ. Ф. 122; ЦИАРБ. Ф. 933). Источники данного вида позволяют определить задачи, которые приходилось решать органам советской власти и ВКП(б) в предвоенные годы в области социальной политики, выявить приоритетные направления деятельности в социальной сфере, проанализировать работу в сфере просвещения, здравоохранения, коммунального хозяйства.

Особое значение в получении ценных сведений дают документы статистического характера, которые содержатся в ГАРФ (Ф. 374), РГАЭ (Ф. 1562), ГАОО (Ф. 1003; Ф. 941; Ф. 846), ЦИАРБ (Ф. 804), ОГАЧО (Ф. 485). В этих документах рассматриваются вопросы развития здравоохранения, просвещения, жилищно-коммунального хозяйства, детских домов и др.

Документы и материалы, характеризующие работу медицинских учреждений, проведенные ими мероприятия, обнаружены в ГАРФ (Ф. 482; Ф. 8009), ОГАЧО (Ф. 386; Ф. 1595), ГАОО (Ф. 980; Ф. 1000; Ф. 1465). Комплекс материа-

1 Сборник узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства за 1918 г. М., 1921; СЗ СССР 1926 г.; СЗ СССР, 1937 г.; Конституция СССР / История Советской Конституции (в документах). 1917—1956. М., 1957; Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. 1917— 1967 гг.: сб. документов за 50 лет: в 5 т. Т. 2. М„ 1967; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 6. М„ 1985; и др.

лов, раскрывающих процесс взаимодействия государственной и местной власти по руководству системой образования, показывающих главенствующую роль партийного руководства в достижении успехов в развитии общеобразовательной школы, отложился в фондах ГАРФ (Ф. 2306), ГАОО (Ф. 452; Ф. 1893), ОГАЧО (Ф. 1000). Данные о состоянии детской беспризорности, мерах борьбы с нею, мероприятиях по улучшению быта детей, находящихся в детских домах, их трудоустройстве, патронате содержатся в фондах детских комиссий по улучшению жизни детей ГАРФ (Ф. 5207), ГАОО (Ф. 695; Ф. 708), ОГАЧО (Ф. 1744), ЦИАРБ (Ф. 394, Ф. 798).

Немало важных и ценных сведений о финансировании, инфраструктуре, развитии и работе предприятий жилищно-коммунального хозяйства, включая данные статистики, выявлены в фондах Наркоматов и отделов коммунального хозяйства ГАРФ (Ф. 314), ЦИАРБ (Ф. 937), ГАОО (Ф. 994).

Большая часть архивных документов, характеризующих деятельность детских дошкольных учреждений, санаториев и домов отдыха, физкультурных движений, коммунальных предприятий, состояние детских домов, впервые введена в научный оборот в данном исследовании.

При работе над диссертацией использовались опубликованные сборники документов по социальному и культурному развитию областей1. В них наряду с архивными документами вошли данные статистики, материалы периодической печати. Главное внимание отводится документам, которые освещают руководящую роль партии и советского правительства по оказанию помоши детям и детским учреждениям, деятельность органов народного образования и культуры, здравоохранения.

Значимый материал извлечен автором из опубликованных статистических и справочно-информационных источников2. В них содержатся сведения о со-

' Здравоохранение в годы восстановления и социалистической реконструкции народного хозяйства СССР (1925—1940): сб. документов и материалов. М., 1973; Народное образование в СССР. Общеобразовательная школа: сб. документов. 1917—1973 гг. М., 1974; Культурное строительство в Оренбуржье. Документы и материалы. 1918—1941 гг. Челябинск, 1985; Челябинская область. 1917—1945 гг.: сб. документов и материалов / ред. А. Г. Агарышева. Челябинск, 1998; Дети ГУЛАГА. 1918—1956/ под ред. А. Н. Яковлева. М., 2002; Беспризорность на Урале в 1929—1941 гг.: сб. документов и материалов / сост. Г. Е. Корнилов, И. А. Лаврова. Екатеринбург, 2009; и др.

2 Челябинская область в цифрах. Челябинск, 1934; Оренбургская область: стат.-зконом. справочник. 1935 т. Оренбург, 1935; Здоровье и здравоохранение трудящихся СССР: стат. сб. М., 1936; Итоги выполнения второго пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР. М., 1939; Культурное строительство СССР: стат. сб. М.; Л., 1940; Челябинская область. (Краткий стат.-эконом. справочник). Челябинск, 1941; Народное хозяйство РСФСР. М., 1957; Уфа за годы Советской власти: [стат. справочник]. Уфа, 1969; Итоги здравоохранения Южного Урала за 60 лет Советской власти. Вклад в выполнение программы охраны здоровья советского народа. Челябинск, 1978; Народное хозяйство Башкирской АССР за 60 лет: стат. сб. Уфа, 1979; Челябинской области — 70: стат. сб. Челябинск, 2004; и др.

стоянии и развитии народного образования, здравоохранения, жилищно-коммунального хозяйства. Недостатком сборников является зачастую разрозненность данных.

Определенный интерес для ученых представляют периодические издания, которые значительно обогащают фактологическую базу исследования. В процессе работы над темой анализу подверглись 6 центральных и региональных газет— «Правда», «Оренбургская коммуна» («Чкаловская коммуна»), «Комсомолец Башкирии», «Красная Башкирия», «Знамя социализма», «Челябинский рабочий». В газетных статьях публиковались сведения, хотя и разрозненные, о развитии и качестве образования, строительстве и ремонте жилищного фонда, материальном положении трудящихся, спортивных мероприятиях в регионе и многие другие. Один из недостатков газетных публикаций — практически всегда положительное освещение тех или иных вопросов, что требует критического отношения к данному источнику.

Научный анализ материалов, полученных из всех групп источников, взятых в комплексе, дал возможность отобрать наиболее полные и достоверные статистические данные, примеры, факты, выявить закономерности и особенности в развитии социальной политики в исследуемый период и решить поставленные в работе задачи.

Научная новизна диссертации заключается в том, что на материалах Южного Урала впервые комплексно рассматривается многоплановая тема — социальная политика в 1930-е годы. В научный оборот вводятся новые архивные документы и статистические материалы, ранее не привлекавшие внимания исследователей, которые позволяют охарактеризовать разносторонность и масштабность работы, проделанной местными органами государственной власти и партийными органами региона в реализации основных направлений социальной политики в 1930-е годы. Проанализированы цели, задачи, принципы и сущность политики правительства в области здравоохранения и образования, выявлены количественные и качественные изменения в развитии сети медицинских и образовательных учреждений и в их кадровом составе, рассмотрена их деятельность и подведены ее итоги. Изучены пути решения жилищной проблемы, выявлены изменения в жилищно-коммунальном хозяйстве и бытовом обслуживании населения региона. Проанализирована система охраны интересов матери и ребенка. Выявлены основные пути и методы решения проблемы детской беспризорности и безнадзорности. Рассмотрены мероприятия государства по улучшению материального положения населения Южного Урала.

Практическая значимость исследования состоит в том, что материалы исследования могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов по истории социальной политики, по истории Отечества, при подготовке

обобщающих трудов по истории Южноуральского региона. Разработанная тема может быть полезна практическим работникам органов социальной защиты населения, социальных служб и центров, непосредственно занятых решением задач социальной политики в регионе.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Государственная социальная политика в СССР была частью экономической и политической программ развития страны. Её реализация на Южном Урале в 1930-е годы являлась фундаментом для поддержания социальной стабильности в регионе. Однако хронический дефицит средств, вызванный индустриализацией страны и опасностью надвигавшейся войны со стороны Германии, затруднял реализацию социальных мероприятий.

2. Одним из важнейших направлений социальной политики советского государства в 1930-е годы становится образование, поэтому капиталовложения в систему общего образования Южного Урала за 1935—1939 гг. увеличиваются в 5,7 раза. Реализация основных принципов образования (обязательность, доступность, бесплатность) в регионе привела к увеличению сети школьных учебных заведений (почти в 1,2 раза), числа учащихся (в 1,6 раза), созданию национальных школ с учетом специфики региона, специальных школ для детей с дефектами в развитии, постепенному повышению квалификации преподавательского состава и укреплению материально-технической базы школ. Произошли положительные изменения в переходе от культурной отсталости большинства населения региона к всеобщей грамотности, однако полностью ликвидировать абсолютную неграмотность к началу Великой Отечественной войны не удалось.

3. Государством проводилась значительная работа по проведению в жизнь основных принципов советского здравоохранения в регионе: общедоступность, бесплатность, профилактическая направленность и др. Увеличение расходов на здравоохранение позволило расширить больничную, коечную, амбулаторную, аптечную сети почти в 2 раза, создать значительную материально-техническую базу здравоохранения, увеличить количество и рост квалификации врачебных кадров и среднего медицинского персонала, хотя эта проблема оставалась не до конца разрешенной, особенно в сельской местности. Структура городского и сельского здравоохранения в регионе в предвоенные годы значительно расширяется не только за счет больнично-коечной сети, но и за счет фельдшерских, фельдшерско-акушерских пунктов. Ключевую роль в профилактике заболеваний, поддержании и сохранении здоровья стал играть массовый охват населения физической культурой и спортом, развитие санаторно-курортной сети.

4. Жилищно-коммунальная сфера являлась одним из направлений государственной социальной политики. В связи с форсированной индустриализацией начинается жилищный кризис. Строительство жилья в городах Южного Урала не

успевало за ростом населения, несмотря на увеличение жилищного фонда за рассматриваемый период почти в 1,5 раза. Нарастали проблемы в работе коммунально-бытового хозяйства. Значительное отставание в развитии данной сферы наблюдалось в сельской местности.

5. Одним из направлений социальной политики государства являлась защита интересов матери и ребенка, что было закреплено законодательно. Бурно развивающаяся промышленность требовала новых рабочих рук, что привело к массовому вовлечению в производство женщин и, как следствие, к расширению не только сети медицинских учреждений, занятых охраной здоровья матери и ребенка (женских консультаций, детских поликлиник, родильных домов, фельдшерско-акушерских пунктов на селе), но и детских дошкольных учреждений. Увеличилась материальная помощь роженицам и многодетным матерям, что привело к росту рождаемости и улучшению демографической ситуации в регионе.

6. Несмотря на достаточно успешную работу органов образования, охраны правопорядка, социального обеспечения, направленную на изъятие детей с улиц, устройство их в детские дома, в семьи (индивидуальный и коллективный патронат), расширение сети детских домов и улучшение в них условий жизни, трудоустройство воспитанников детских домов, полностью ликвидировать детскую беспризорность и безнадзорность на Южном Урале к началу войны не удалось.

7. Развитие промышленности и сельского хозяйства, рост национального богатства страны создали благоприятные условия для повышения материального уровня населения страны, в том числе исследуемого региона. Об этом свидетельствуют увеличение заработной платы рабочим и служащим и выдачи по трудодням колхозникам, расширение торговой сети и общественного питания, рост общего объема товарооборота в результате отмены карточной системы в 1935 г. на продовольственные и промышленные товары и покупательной способности населения, числа вкладчиков и суммы вкладов населения Южного Урала.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на международных, всероссийских, региональных, межвузовских научных и научно-практических конференциях, проходивших в 2005—2010 гг. в Оренбурге, Самаре, Челябинске, Нижнем Тагиле, Кургане, Санкт-Петербурге, Стерлитамаке, Невинномысске, Волгограде. Основное содержание диссертации нашло отражение в 19 публикациях автора.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и использованной литературы, приложений.

Основное содержание диссертации

Во введении обоснована актуальность темы, определены объект и предмет, цели, задачи, хронологические и территориальные рамки исследования, представлена историография проблемы, методологическая и источниковая база, научная новизна и практическая значимость.

В первой главе «Основные направления социальной политики на Южном Урале (1934—1940 гг.)» рассматривается развитие в регионе системы общего образования, здравоохранения, жилищного и коммунально-бытового хозяйства.

В параграфе 1.1 «Развитие системы общего образования» изучена и дана комплексная оценка работе системы общего образования.

Основным направлением в социальной политике государства являлось образование. Развитие промышленности, сельского хозяйства, просвещения, здравоохранения способствовало росту потребности в квалифицированных кадрах, требовало повышения образовательного уровня трудящихся.

В Конституции СССР 1936 г. зафиксированы главные принципы системы образования: равенство всех граждан в получении образования независимо от расовой и национальной принадлежности; государственный характер учебно-воспитательных учреждений; свобода выбора языка обучения; бесплатность всех видов образования; единство системы народного образования, преемственность различных типов учебных заведений; научный и светский характер образования. Кроме Конституции СССР, РСФСР (1937 г.), второго и третьего пятилетних планов развития народного хозяйства были приняты ряд постановлений СНК СССР, приказы Наркомата просвещения РСФСР, направленные на решение основных задач системы образования'.

Для выполнения этих задач в 1930-е годы ежегодно возрастают капиталовложения в систему общего образования и воспитания. За период с 1935 по 1939 год на Южном Урале они увеличились в 5,7 раза.

В первой половине 1930-х годов была решена задача, стоявшая перед системой образования страны в начале XX века, — введение всеобщего начального образования детей от 8 до И лет. Во второй половине 1930-х годов государственными органами ставилась задача — привлечь детей в школы и сохранить контингент. С целью привлечения всех детей в школы проводились подворные проверки по всем населенным пунктам, учет переростков в возрасте 11—14 лет, не

1 Декрет ЦИК и СНК СССР «О всеобщем обязательном начальном образовании» (1930 г.), приказ Народного комиссариата просвещения РСФСР «О введении всеобщего начального обучения физически дефективных, умственно отсталых, страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков» (1931 г.), постановление СНК СССР «О подготовке к введению семилетнего всеобщего обязательного политехнического обучения« (1934 г.). «О работе по обучению неграмотных и малограмотных» (1936 г.).

имеющих образования за начальную школу. С введением всеобщего начального образования, обязательного семилетнего обучения детей в городах и районных центрах и бесплатностью его получения растет количество учеников. С 1934 по 1940 год количество детей в школах региона увеличилось в 1,7 раза, хотя происходит сокращение контингента учащихся начальной школы с 1938 по 1940 год на 20%. Данное обстоятельство было вызвано тем, что в этот период времени в школу пришли дети, родившиеся в годы голода 1932—1933 гг. Также одной из причин сокращения числа учащихся являлась материальная необеспеченность родителей, главным образом в сельской местности, а еще установление в 1940 г. платы за обучение в старших классах (150 руб. в год).

Увеличение контингента учащихся привело к расширению школьной сети в регионе, которое происходило как за счет нового строительства, так и за счет возвращения помещений, занятых другими организациями, в ведение Нарком-проса на основе постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 11 октября 1940 г. «Об использовании школьных зданий не по назначению». Всего за 1934—1940 годы количество школ в Чкаловской области увеличилось на 305 (с 2110 до 2415), в Челябинской области — на 474 (с 2535 до 3009), в БАССР — на 625 (с 4221 до 4846). Но даже возросшее число школ не обеспечивало удовлетворение всех потребностей населения, большинство образовательных учреждений работало в две смены.

Конституция СССР провозглашала право на обучение в школах на родном языке, устанавливая право для всех наций на получение всеобщего обязательного начального образования. Тем самым юридически закреплялись достижения в области образования, так как всеобщее начальное образование уже практически было воплощено повсеместно. Многонациональный состав населения края определил развитие школы как многонациональной. В Оренбургской области в 1934/35 учебном году из 2110 школ области 469 (22%) вели преподавание на национальном языке, в Челябинской области в 1935/36 учебном году из 2554 школ являлись национальными 261 (10%) и более половины школ БАССР.

Большое значение придавалось обучению и воспитанию детей с определенными дефектами. В 1936/37 учебном году в Оренбургской области насчитывалось 4 специальные школы с количеством обучающихся 342 человека, в Челябинской области — соответственно 8 и 508, в БАССР — 19 и 1628 человек. С каждым годом увеличивался контингент обучающихся и, как следствие, открывались новые школы. В одной только Чкаловской области в 1939/40 учебном году работало уже 12 спецшкол, в которых получали образование по специальной программе 647 учеников.

Введение всеобщего обязательного начального обучения, значительное расширение сети семилетних и средних школ, рост числа учащихся в них приве-

ли к увеличению потребности в учителях. С 1934 по 1940 год их количество в Южноуральском регионе возросло почти в 2 раза, в том числе в Челябинской области в 1,7 раза, в Оренбургской — в 2 раза, в БАССР — в 1,8 раза. Остро стояла проблема подготовки профессиональных кадров педагогов. В связи с этик были открыты новые высшие и средние учебные заведения педагогического профиля, учителя проходили курсы повышения квалификации, переаттестацию.

Произошли положительные изменения в переходе от культурной отсталости большинства населения региона к всеобщей грамотности. Процент грамотных жителей Южного Урала по Всесоюзной переписи 1939 г. составлял 84,6% в БАССР, 87,6% в Чкаловской области, 87,9% в Челябинской области. Ликвидировать абсолютную неграмотность к началу Великой Отечественной войны не удалось по ряду причин: недостаток кадров, отсутствие учебников, бумаги, слабое развертывание массово-разъяснительной работы. Неграмотными оставались люди, которые не могли овладеть грамотой в силу своего возраста.

В параграфе 1.2 «Здравоохранение, медицинское обслуживание и оздоровление населения региона» рассматриваются изменения, произошедшие в данной социальной сфере, исследуется реализация основных принципов здравоохранения.

Особое внимание в проведении социальной политики уделялось развитию системы здравоохранения, охраны здоровья населения. Основными документами, по которым создавалась система советского здравоохранения и строилась её работа, являлись Конституция СССР 1936 г., Конституция РСФСР 1937 г., второй и третий пятилетние планы развития народного хозяйства, а также постановления СНК СССР и РСФСР, приказы Наркомата здравоохранения СССР и др.1

В 1930-е годы провозглашались и постепенно реализовывались основные принципы работы системы здравоохранения: государственный характер, бесплатность и общедоступность медицинской помощи, профилактическая направленность, единство науки и практики. Для претворения в жизнь объявленных принципов увеличивалось финансирование данной сферы. Во второй половине 1930-х годов на Южном Урале затраты на здравоохранение по местному бюджету возросли более чем в два раза. Однако неурожаи, голод, форсированное развитие тяжелой промышленности, укрепление обороноспособности страны не позволяли тратить на медицинскую помощь более значительный процент государственных средств. В 1940 г. на развитие здравоохранения в стране было выделено 5,2% бюджета — это в 1,3 раза меньше, чем в 1937 г.

1 Постановления ЦК ВКП(б) «О медицинском обслуживании рабочих и крестьян» (1929 г.), ЦИК СССР «О подготовке врачей» (1934 г.), СНК РСФСР «О реорганизации управления аптечным делом РСФСР» (1935 г.), СНК СССР «О подготовке средних медицинских, зубоврачебных и фармацевтических кадров» (1936 г.), приказ Наркомата здравоохранения СССР «Об улучшении работы учреждений внебольничной помощи и мерах по снижению заболеваемости» (1938 г.), постановление СНК СССР «О строительстве аптечных учреждений» (8 мая 1939 г.) и др.

Увеличение расходов позволило расширить сеть больниц, амбулаторий, фельдшерско-акушерских пунктов (ФАП) на селе, пунктов здравоохранения в крупных промышленных предприятиях и учебных заведениях, аптек и аптечных киосков. В больницах возросла коечная сеть. С 1934 по 1940 год в Чкаловской области число больниц увеличилось в 2,3 раза (с 67 до 153) и амбулаторий — в 1,7 раза (с 155 до 266); в Челябинской области — соответственно в 1,8 раза (с 111 до 201) и в 1,7 раза (с 235 до 402), в БАССР — в 1,7 раза (с 107 до 182) и в 2,3 раза (с 178 до 413). Стационарная сеть больниц в Чкаловской области в отличие от Челябинской и БАССР в рассматриваемый период увеличивалась за счет реорганизации амбулаторий, здравпунктов в больницы. Стационарная сеть амбулаторий в БАССР росла быстрее, чем в других областях Южного Урала, за счет того, что население республики в основном проживало в сельской местности (на январь 1941 г. —81%).

Коечная сеть на Южном Урале за это время увеличилась более чем в два раза. В 1939 г. на каждую тысячу населения в больницах в среднем приходилось: в Чкаловской области — 3,3 койки, в Челябинской области — 4,8 койки, в БАССР — 2,6 койки. Лучшая обеспеченность населения Челябинской области койко-местами объясняется тем, что она была более развитой в промышленном отношении, а медучреждения в первую очередь открывались в городах.

Одними из базовых звеньев здравоохранения в 1930-х годах становятся аптеки и службы скорой медицинской помощи. В Чкаловской области количество аптек с 1934 по 1940 г. возросло в 1,9 раза (с 47 до 88), в Челябинской области — в 1,4 раза (с 116 до 159), в БАССР с 1937 по 1940 г. — в 3,4 раза (с 28 до 96). Аптеки располагались преимущественно в городах, что затрудняло снабжение лекарствами жителей поселков и сёл, поэтому в некоторых районных больницах организовывались новые типы аптечных учреждений — аптечные киоски. В деле улучшения качества медицинского обслуживания немаловажную роль играла скорая помощь. И хотя станции скорой помощи находились в основном в областных и республиканских центрах и количество их было малочисленным (в Чкаловской области в 1940 г. — 7, в Челябинской — 23, в БАССР в 1939 г. — 6), они добросовестно выполняли возложенную на них работу. В 1930-е годы на Южном Урале появляются станции санитарной авиации под эгидой Красного Креста и Красного Полумесяца. Цель — оказание скорой медицинской помощи больным из отдаленных районов. Авиастанции в регионе в тот период находились только в областных и республиканских центрах — Челябинске, Уфе, Оренбурге и имели по одному самолету, которые использовались как для транспортировки, так и для других работ медико-санитарного порядка.

Важнейшей задачей советского здравоохранения в предвоенные годы являлась организация подготовки медицинских кадров. В 1940 г. в Чкаловской облас-

ти по сравнению с 1934 г. общий штат медработников в медицинских учреждениях увеличился в 3 раза, в том числе количество врачей возросло в 1,8 раза, в БАССР — соответственно в 2,7 и в 2,3 раза, в Челябинской области — в 1,4 и 1,7 раза. На Южном Урале в БАССР был самый большой показатель увеличения контингента врачей за счет выпускников единственного на Южном Урале медицинского вуза — Башкирского медицинского института. Однако, несмотря на то, что государство принимало меры для увеличения медицинского штата, врачей и среднего медицинского персонала для эффективного обслуживания населения катастрофически не хватало, особенно в сельской местности. Так, в Чкаловской области в 1939 г. не хватало 28,1% врачей от штата, в БАССР — 21,7%, в Челябинской области — 22,1%. Задача укомплектования вакансий молодыми врачами и закрепления их на местах оставалась злободневной и до конца не решенной.

Основной принцип советского здравоохранения — принцип доступности медицинской помощи на селе не всегда реализовался вследствие слабой оснащенности сети сельских медучреждений, недостатка квалифицированных кадров, что препятствовало получению необходимой квалифицированной помощи.

Профилактическая направленность здравоохранения проявлялась в развитии санаторно-курортной сети в регионе (в Оренбургской области в 1934 г. работал 1 санаторий, в 1940 г. их насчитывалось 13, в БАССР — соответственно 3 и 14, в Челябинской области за период с 1934 по 1936 г. их количество увеличилось с 10 до 13), массовом охвате населения физической культурой и спортом в результате увеличения количества спортивно-оздоровительных объектов и проведения массово-разъяснительной работы.

В параграфе 1.3 «Жилищное и коммунально-бытовое хозяйство» прослежены мероприятия по улучшению положения данной социальной сферы. Жилищному и коммунально-бытовому хозяйству в отличие от образования и здравоохранения отводилось второстепенное значение, поэтому его развитие происходило гораздо медленнее. В связи с форсированной индустриализацией в крае начинается жилищный кризис. Строительство жилья в городах не успевало за ростом населения, хотя в Челябинской области за вторую пятилетку и за 3,5 года третьей пятилетки построили 1243 тыс. м2; в БАССР — 443 тыс. м2. В Оренбургской области с 1935 по 1937 г. ввели в действие 101,6 тыс. м2. Если в 1932 г. обеспеченность жилплощадью в среднем по городам Оренбургской области составляла 4,3 м2, то начиная со второй половины 1930-х годов она стала снижаться и составила в 1938 г. 3,9 м2 на одного человека. На каждого жителя областного центра в 1934 г. приходилось 4,1 м2, на 1 января 1941 г. — 3,34 м2, особенно напряженное положение с жилплощадью было в г. Орске — 1,24 м2. Подобная ситуация наблюдалась и в Уфе — в 1939 г. — 3,2 м2, и в Челябинске — в 1937 г. на душу населения приходилось 2,5 м2. Несмотря на принимаемые государством

меры по развитию жилищного строительства, увеличение капиталовложений в данную отрасль, положение с жильем на Южном Урале к началу Великой Отечественной войны оставалось сложным. Жилищный фонд за весь рассматриваемый период увеличивается в регионе только в 1,5 раза, хотя фактическая стоимость 1 м2 жилья на Урале была меньше, чем по РСФСР.

Проблемы коммунального хозяйства в 1930-е годы решались крайне медленно из-за недостаточного финансирования, но все же в регионе наблюдались определенные успехи. К концу 1930-х гг. водопровод имелся в 10 городах, а канализация в 5 городах. Протяженность водопроводной сети с каждым годом постепенно возрастала. В Оренбургской области с 1934 по 1940 г. она увеличилась в 4,2 раза (с 51,6 до 216 км); в Челябинской области с 1935 по 1939 г. — в 3,4 раза (с 115,1 до 387 км). Отпуск электроэнергии потребителю возрос более чем в 2,6 раза. Происходит рост транспортной системы городов, расширение более чем в два раза сети объектов банно-прачечного хозяйства, хотя они не удовлетворяли возросшие потребности населения региона. Существенные изменения претерпевает и внешний облик городов. Начинается их озеленение, улучшается уличное освещение, разбиваются новые парки. Большую помощь коммунальным предприятиям оказывало городское население, активно участвуя в субботниках и воскресниках. В отличие от городов улучшение коммунально-бытовой сферы никак не отразилось на развитии южноуральского села.

Во второй главе «Политика государства по социальной защите населения Южного Урала» проанализированы вопросы охраны интересов матери и ребенка, работа по ликвидации детской беспризорности, мероприятия государства по улучшению материального положения населения.

Комплексная система охраны материнства и детства была создана в 1930-е годы. Она проявлялась, с одной стороны, в оказании социальной помощи женщине-матери, в контроле за соблюдением законодательных актов, касающихся защиты интересов матери и ребенка, с другой — в разработке мероприятий по организации и осуществлению лечебно-профилактической помощи женщинам и детям.

Реализация данных мероприятий рассмотрена в параграфе 2,1 «Охрана интересов матери и ребенка». Наличие отдельной статьи Конституции СССР и многочисленных постановлений' свидетельствует о том, что защита интересов

1 Постановления НКТ СССР «О запрещении женского труда на особо тяжелых и вредных работах и профессиях» (1930 г.), ЦИК и СНК СССР «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родиль-

ных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах» (1936 г.), «Об уголовной ответственности за отказ в приеме женщин на работу и за снижение им заработной платы по мотивам беременности» (1936 г.) и др.

матери и ребенка являлась одним из приоритетных направлений социальной политики государства.

Целая система специальных медицинских учреждений ставила своей задачей всесторонне подготовить женщину к материнству и сохранить ее здоровье и здоровье ее будущего ребенка. Медицинские учреждения, занятые охраной материнства и детства, осуществляли последовательное и преемственное наблюдение за здоровьем матери и развитием ребенка. В Чкаловской области число женских, детских и объединенных консультаций возросло с 1934 по 1940 г. в 3 раза (с 15 до 46), в Челябинской — в 1,4 раза (с 53 до 72), в БАССР — в 1,8 раза (с 50 до 88). Увеличивается число родильных домов. Если в Челябинской области в 1934 г. насчитывалось 7 родильных домов без учета колхозных, то в 1940 г. — 15 на 667 мест. Рост родильных домов в конце 30-х годов наблюдался и в Оренбургской области. Если в 1936 г. был 1 родильный дом на 110 мест, то в 1940 г. — 9 на 315 мест; в БАССР роддомов в 1934 г. — 2, в 1939 г. — 12. Увеличилось число и колхозных родильных домов. В Челябинской и Оренбургской областях за период с 1937 по 1939 г. их количество возросло в 1,3 раза и составило соответственно 9 — 12 и 48 — 63.

С каждым годом увеличивается число фельдшерско-акушерских пунктов на селе (за рассматриваемый период более чем в 2,8 раза). Возрастают материальные пособия роженицам и многодетным семьям: более чем на 30% увеличился размер пособия на обзаведение необходимыми предметами ухода за новорожденными, вдвое возрос размер пособия, выдаваемого матери на кормление ребенка. С каждым годом увеличивалась сумма выплаченных пособий многодетным семьям. За один только год, с 1936 по 1937, в среднем по Южному Уралу она возросла более чем в 3,5 раза. Принятые государством меры привели к увеличению рождаемости и улучшению демографической ситуации в регионе. Бурно развивающаяся промышленность требовала новых рабочих рук, что привело к массовому вовлечению в производство женщин. В связи с этим значительный размах получила работа по развертыванию дошкольных учреждений: детских яслей и садов, летних детских площадок. Таким образом, делалось все для того, чтобы женщина имела возможность, с одной стороны, иметь здоровую семью, с другой — работать.

Параграф 2.2 «Работа по ликвидации детской беспризорности и безнадзорности» посвящен мероприятиям, которые проводили органы власти для ликвидации данного негативного социального явления. Несмотря на то, что в течение всего рассматриваемого периода явление беспризорности искоренить полностью не удалось, данная проблема весьма активно и целенаправленно решалась. Главными законодательными актами в решении данного вопроса стали постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О ликвидации детской беспризорности и

безнадзорности» (1935 г.) и ВЦИК и СНК РСФСР «О порядке передачи детей на воспитание (патронат) в семьи трудящихся» (1936 г.).

Ведущую роль в деле социализации детей, оставшихся без попечения родителей, сыграли детские дома. В связи с принятием постановления о ликвидации детской беспризорности со второй половины 1930-х годов начинается увеличение числа детских домов. С 1935 по 1937 г. на Южном Урале их количество возросло на 22, контингент увеличился на 4333 человека. Деятельность детских домов в регионе затруднялась проблемами, связанными с недостатком помещений, отсутствием должного материально-технического обеспечения, питания, санитарного состояния и кадрового состава. Детские дома должны были рассчитывать не только на помощь государства, но и на собственные силы и помощь шефов. В связи с нехваткой материальных средств, выделяемых государством на содержание детских домов и воспитанников в них, учреждения прикладывали собственные усилия, создавая мастерские и подсобные хозяйства, которые не только обеспечивали эти учреждения продуктами питания, но и готовили детей к дальнейшей жизни, приучая к труду. Все воспитанники детских домов трудоустраивались на предприятия, в совхозы, МТС и др.

Наряду с устройством детей в детские дома государство активно использует такие формы работы с беспризорными и безнадзорными, как патронат (индивидуальный и коллективный), опека или попечительство, усыновление. Патронат являлся ведущей формой распределения выявленных беспризорных детей, которая позволила освоить социальный опыт семейных отношений. Только за период с 1934 по 1937 г. количество патронируемых детей в регионе увеличивается: в Челябинской области — в 3,2 раза (с 1000 до 3227 человек), в БАССР — в 4 раза (с 350 до 1423), в Оренбургской области — в 7,2 раза (с 30 до 216). Патронат детей не получил в Оренбургской области столь широкого распространения, как в соседней Челябинской области и Башкирии. Это связано как с недостаточной агитационно-массовой пропагандой в этом направлении, так и тяжелым материальным положением колхозников, вызванным голодом 1932—1933 гг., и отсюда их нежеланием брать к себе в семьи патронируемых детей.

В параграфе 2.3 «Мероприятия государства по улучшению материального положения населения» рассмотрены меры по изменению жизненного уровня населения. Повышение заработной платы рабочих и служащих (с 1932 по 1937 г. по стране она выросла более чем в 2 раза), увеличение выдачи на трудодни колхозникам (например, за тот же период по стране выдача по трудодням зерна увеличилась почти в три раза), отмена карточной системы на продукты питания в 1935 г. привели к росту покупательной способности населения Южного Урала, что особенно проявилось в разнообразии приобретаемых продовольственных и промышленных товаров. Переход к развернутой торговле и снижение в результа-

те этого цен на колхозном рынке создали благоприятные условия для увеличения народного потребления. После отмены карточной системы только за 1937—1940 годы на Южном Урале на 13% расширилась торговая сеть, улучшилось качество и ассортимент продаваемых товаров. Подъем материального благосостояния и покупательной способности колхозников региона выразился в увеличении розничного товарооборота на селе. О повышении материального благосостояния трудящихся региона свидетельствует рост общего объема товарооборота почти в три раза. С целью более полного удовлетворения потребностей населения, в первую очередь рабочих и служащих городов и промышленных предприятий, в конце 1930-х годов на Южном Урале расширилась более чем в 1,5 раза сеть общественного питания. Наглядным примером неуклонного роста материального благосостояния тружеников Южного Урала являлся рост числа вкладчиков (с 1935 по 1937 г. на 39,2 тыс. человек) и суммы вкладов в сберкассы.

В заключении подведены итоги диссертационного исследования, сделаны основные выводы о том, что с системной точки зрения реализацию социальной политики Советского государства на Южном Урале в 1934—1940 гг. следует считать в целом успешной и эффективной. Власть создала действенный механизм управления, способствовала удовлетворению основной части социальных нужд населения, внесла свой вклад в реализацию государственной социальной политики. В то же время в конкретных своих проявлениях, в практике социальных мероприятий социальная политика отличалась неполнотой решения насущных проблем. Но, несмотря на то, что многие социальные проблемы решены не полностью, они были значительно смягчены.

Таблицы, подтверждающие основные положения и выводы диссертации, представлены в приложении.

Публикации автора по теме диссертационного исследования

1. Леонтьева, JI. А. Деятельность органов власти в отношении охраны материнства и детства в 30-х годах XX века (на примере Южного Урала) / Л. А. Леонтьева II Известия Самар. науч. центра Рос. академии наук. 2009. Т. 11, № 6. С. 397—400. (Реестр ВАК)

2. Леонтьева, Л. А. Состояние жизненного уровня населения Южного Урала в 30-е годы XX века / Л. А. Леонтьева II Вестн. Самар. гос. ун-та. 2009. № 1 (67). С. 35—40. (Реестр ВАК)

3. Леонтьева, Л. А. Образование в Оренбуржье во второй половине 30-х гг. / Л. А. Леонтьева // История. Право. Образование : материалы II региональной науч. конф. молодых историков. Нижний Тагил, 21—22 февр. 2006 г. Нижний Тагил, 2006. Ч. 1. С. 149—151.

4. Леонтьева, Л. А. Борьба с детской беспризорностью и безнадзорностью в 1935—1937 гг. / Л. А. Леонтьева // История Оренбургская: наследие и современность. Первые региональные историко-краеведческие чтения памяти профессора П. Е. Матвиевского. 3 марта 2006 г.: сб. статей. Оренбург : Изд-во ОГПУ, 2006. С. 219—221.

5. Леонтьева, Л. А. Коммунальное обслуживание населения Оренбургской области в 1934—1940 гг. / Л. А. Леонтьева // II Емельяновские чтения : материалы Всерос. науч.-практ. конф. Курган, 2006. С. 153—155.

6. Леонтьева, Л. А. Решение проблем детской уличной беспризорности и безнадзорности в Оренбургской области в 1934—1940 гг. / Л. А. Леонтьева II Студенческая наука в условиях глобализации образования : материалы XLV студ. науч.-практ. конф. Оренбург, 12—14 апр. 2006 г. Оренбург : Изд-во ОГПУ, 2006. Ч. 2. С. 102—108.

7. Леонтьева, Л. А. Борьба государственных органов с детской уличной беспризорностью и безнадзорностью. Положение в детских домах в Оренбургской области в 30-е годы XX века / Л. А. Леонтьева // Человек в контексте своего времени: опыт историко-психологического осмысления : материалы XX Между-нар. науч. конф. С.-Петербург, 18—19 дек. 2006 г. СПб. : Нестор, 2006. Ч. 2. С. 147—152.

8. Леонтьева, Л. А. Организация социальной работы в области здравоохранения в Оренбургской (Чкаловской) области в 30-е годы XX века I Л. А. Леонтьева II Труды института крестьяноведения Южного Урала им. В. П. Данилова. Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2007. Вып. 2. С. 109—112.

9. Леонтьева, Л. А. Положение в детских домах Оренбургской области в 30-е годы XX века / Л. А. Леонтьева // Век двадцатый: сюжеты истории Южного Урала : сб. статей аспирантов и студентов исторического факультета ОГПУ. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2007. С. 58—65.

10. Леонтьева, Л. А. Защита государством интересов матери и ребенка в 30-е годы XX века / Л. А. Леонтьева // Современные факторы повышения качества профессионального образования : материалы XXVIII препод, науч.-практ. конф. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2007. Т. 5. С. 300—305.

11. Леонтьева Л. А. Улучшение материального благосостояния населения Оренбургской области в предвоенные годы / Л. А. Леонтьева // Современные факторы повышения качества профессионального образования : материалы XXVIII препод. науч.-практ. конф. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2007. Т. 5. С. 306—318.

12. Леонтьева, Л. А. Защита государством интересов матери и ребенка на Южном Урале во второй половике 30-х годов XX века / Л. А. Леонтьева // Исследования и исследователи юго-востока России (XIX—XX вв.). Вторые региональ-

ные историко-краеведческие чтения памяти профессора П. Е. Матвиевского. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2008. С. 121—124.

13. Леонтьева, Л. А. Улучшение материального благосостояния населения Южного Урала в 30-е годы XX века / Л. А. Леонтьева // Уральские Бирюковские чтения : сб. науч. и науч.-популяр, статей / науч. ред. проф. С. С. Загребин. Челябинск, 2008. Вып. 5. Историко-культурное наследие российских регионов. Ч. 1. С. 270—274.

14. Леонтьева, Л. А. Ликвидация массовой детской беспризорности во второй половине 30-х годов XX века на Южном Урале / Л. А. Леонтьева // Молодежь и наука: реальность и будущее : материалы II междунар. науч.-практ. конф. (г. Невинномысск, 3 марта 2009 г.). Невинномысск: НИЭУП, 2009. С. 108—109.

15. Леонтьева, Л. А. Ликвидация неграмотности населения Оренбургской области в 30-е годы XX в. / Л. А. Леонтьева // Оренбургский край: история, традиции, культура. Оренбург, 2009. С. 33—37.

16. Леонтьева, Л. А. Благосостояние населения Южного Урала в 30-е годы XX века / Л. А. Леонтьева // Башкортостан: История и современность : материалы межрегиональной науч. конф., посвящ. 90-летию образования Башкирской Автономной Советской Республики. Стерлитамак, 24 апр. 2009 г. Стерлитамак : Стерлитамак. гос. пед. акад. им. 3. Биишевой, 2009. С. 215—219.

17. Леонтьева, Л. А. Развитие системы образования на Южном Урале во второй половине 1930-х годов / Л. А. Леонтьева // Диалог культур: евразийский опыт и региональная специфика : материалы междунар. науч.-практ. семинара. Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2009. С. 282—290.

18. Леонтьева, Л. А. Реализация декрета ЦИК и СНК СССР «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам...» от 27 июня 1936 г. на Южном Урале / Л. А. Леонтьева // Актуальные проблемы современной исторической науки и образования: История. Право. Образование : материалы IV Всерос. науч. конф. молодых исследователей. Нижний Тагил, 19—20 февр. 2010 г. Нижний Тагил : Нижнетаг. гос. социал.-пед. академия, 2010. С. 130—135.

19. Леонтьева, Л. А. Система профилактики и оздоровления населения Южного Урала в 1930-х гг. [Электронный ресурс] / Л. А. Леонтьева // Грани познания: Электронное периодическое издание. Научно-образовательный журнал. Волгоград, 2006. № 1(15). URL: http://grani.vspu.ru/jumal/20

Подписано в печать 11.03.2012 г. Усл. печ. л. 1,8. Тираж 100 экз. ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический университет» 460844, г. Оренбург, ул. Советская, 19

Текст диссертации на тему "Социальная политика советского государства и ее реализация на Южном Урале"

61 12-7/545

Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования ОРЕНБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

ЛЕОНТЬЕВА Лариса Анатольевна

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА И ЕЕ РЕАЛИЗАЦИЯ НА ЮЖНОМ УРАЛЕ (1934—1940 гг.)

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Р. Р. ХИСАМУТДИНОВА

Оренбург 2012

Введение

СОДЕРЖАНИЕ

3

Глава 1. Основные направления социальной политики на Южном

Урале (1934 - 1940 гг.). 34

1.1. Развитие системы общего образования. 36

1.2. Здравоохранение, медицинское обслуживание и оздоровление населения региона. 69

1.3. Жилищное и коммунально - бытовое хозяйства. 106

Глава 2. Политика государства по социальной защите населения

Южного Урала. 139

2.1. Охрана интересов матери и ребенка. 139

2.2. Работа по ликвидации детской беспризорности и безнадзорности. 157

2.3. Мероприятия государства по улучшению

материального положения населения. 177

Заключение 194

Список использованных источников и литературы 201

Приложение. Таблицы

226

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Социальная политика относится к приоритетным направлениям деятельности органов государственной власти и местного самоуправления и занимает одно из определяющих мест в жизни страны. Об этом свидетельствуют национальные проекты, принятые и реализуемые в современной Российской Федерации, направленные на решение ключевого вопроса государственной политики - повышение качества жизни граждан страны. Из четырех приоритетных национальных проектов три являются составляющими социальной политики ("Образование", "Здоровье", "Доступное жилье"). Благополучие в социальной сфере является гарантом политической стабильности общественной системы, поэтому, осуществляя реформы, нужно в первую очередь учитывать опыт российского государства по решению социальных задач. В этом отношении значимым представляется обращение к историческому опыту реализации социальной политики советского государства на местах, в том числе в 1930-е годы, когда проблемы социальной сферы, как и сегодня, являлись главными.

Избранная тема исследования актуальна и в научном плане, поскольку реализация социальной политики на Южном Урале в изучаемый период не была предметом комплексного научного исследования и не получила всестороннего освещения в исторической литературе, а многие аспекты до сих пор не рассматривались.

Объектом исследования является социальная политика советского государства1 .

1 Из множества определений социальной политики наиболее теоретически оправданным, на наш взгляд, является следующее: деятельность государства по управлению развитием социальной сферы общества, нацеленная на удовлетворение интересов и потребностей граждан (Вечканов Г. С., Вечканова Г. Р. Современная экономическая энциклопедия. СПб., 2002. С. 612).

Под социальной сферой понимается совокупность отраслей, организаций, предприятий, непосредственным образом связанных и определяющих образ и уровень жизни людей, их благосостояние, потребление. К социальной сфере относят прежде всего сферу услуг (образование, здравоохранение, физкультуру, общественное питание, коммунальное обслуживание, пассажирский транспорт) (Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь. М., 2006. С. 386).

Согласно решениям XVII съезда ВКП(б) (январь — февраль 1934 г.) приоритетными направлениями в социальной политике в 30-е годы являлись образование, здравоохранение, жилищно-коммунальное хозяйство, которые в значительной степени определяли жизненный уровень людей1.

Предмет исследования — реализация социальной политики советского государства на Южном Урале в основных ее сферах: образовании, здравоохранении, жилищно-коммунальном хозяйстве - и социальная защита отдельных слоев населения.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1934 по 1940 год. Нижняя временная граница обусловлена тем, что с конца 1933— начала 1934 года начинается выполнение основных задач второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР, утвержденного на XVII съезде ВКП(б). Поскольку в выполнении главной задачи первой пятилетки по созданию передовой тяжелой промышленности были достигнуты значительные успехи, во второй пятилетке у государства появилась возможность уделить больше внимания решению социальных вопросов . Нижняя временная граница связана также с произошедшими на Южном Урале административно-территориальными изменениями, когда после раздела Уральской области 17 января 1934 г. постановлением ВЦИК образована Челябинская область, а после преобразования Средне-Волжского края 7 декабря 1934 г. — Оренбургская область (26 декабря 1938 г. Оренбург переименовали в Чкалов, а Оренбургскую область — в Чкаловскую). Верхняя граница исследования — 1940 г., последний мирный год перед Великой Отечественной войной, когда социальная сфера продолжала развиваться по планам третьей пятилетки. Используемый в диссертации принцип исторической связи в ряде случаев обусловил выход за обозначенные хронологические рамки.

Территориальные рамки исследования определены Южноуральским регионом, включавшим в себя Оренбургскую (Чкаловскую), Челябинскую

1 XVII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1934.

2 Там же.

области и Башкирскую АССР. Принятие в качестве целостного объекта исследования региона обусловлено природно-географической спецификой, территориальной близостью, экономическими и социокультурными особенностями развития.

Степень изученности темы. Анализ историографии позволяет выделить два периода в изучении проблемы, которые отличаются друг от друга методологическими установками и перечнем исследуемых сюжетов: советский (с 1930-х годов до конца 1980-х — начала 1990-х годов) и современный. В рамках советской историографии возможно выделение тех или иных этапов, но их количество и границы для характеристики концептуальной направленности исследований принципиального значения не имеют. На всем протяжении названного периода научный поиск осуществлялся в русле единой методологической модели, в исследованиях господствовала официальная концепция.

Жесткие политические и идеологические установки, недоступность архивных фондов предопределили особенности публикаций 30-х — сер. 50-х гг. советского периода: освещение темы в рамках государственной идеологии, субъективизм в оценке результатов реализации ключевых направлений социальной политики, отсутствие обоснованных выводов. Работы носили, в основном, научно-прикладной характер. Однако историографическая ценность публикаций, особенно 1930-х годов, заключается в том, что они написаны по горячим следам происходивших событий, зачастую непосредственными их участниками и очевидцами, позволяют понять дух того времени и получить представление о том, какой виделась социальная действительность современникам.

В советской историографии 1930-х — 1950-х годов термин «социальная политика» не употреблялся, и, как следствие, данная проблема не находилась в центре внимания ученых. В первых исследованиях обсуждались лишь отдельные аспекты социальной сферы (здравоохранение, образование, борьба с беспризорностью).

Ученые стремились показать заботу государства о материальных и культурных нуждах населения в сложный для страны период1. Рассматривая положительные тенденции в жилищной, культурно-бытовой и других социальных сферах, авторы умалчивали о той цене, которую приходилось платить населению страны за достигнутые блага.

Систематизированные сведения о расходах на социально-культурные мероприятия содержатся в монографиях К. Н. Плотникова, в которых раскрыта структура расходов бюджета СССР, выделены затраты на основные сферы социальной политики — образование, здравоохранение и др.

На данном этапе историографии наиболее полно освещалось развитие здравоохранения, так как после революций, гражданской войны, голода здоровье населения было подорвано, и эта проблема стала одной из главных в стране. Труды по данной теме представлены работами первого наркома здравоохранения СССР Г. Н. Каминского и академика АМН СССР, генерал-полковника медицинской службы Н. Н. Бурденко3, которые, являясь непосредственными участниками процесса создания советской системы здравоохранения, актуализировали все основные вопросы того времени — переход от лечебной медицины к профилактической, кадровое обеспечение лечебных учреждений, перспективное государственное планирование мероприятий в области здравоохранения, улучшение качества сельской медицины. Авторы акцентируют свое внимание на бесплатность и доступность здравоохранения для широких слоев населения, достижения советской медицины, оценивают ее как передовую в мире по сравнению с дореволюционной и зарубежной.

1 Амосов Н. К. Забота социалистического государства о нуждах народа. М., 1947; Тарасов М. П. Забота партии и правительства о подъеме материального благосостояния и культурного уровня трудящихся. М., 1950; Лященко П. И. История народного хозяйства СССР: в Зт. Т. З.М., 1956; и др.

■у

Плотников К. Н. Бюджет социалистического государства. М., 1948; Его же. Очерки истории бюджета Советского государства. М., 1954.

3 Каминский Г. Н. Задачи советского здравоохранения. M.-JL, 1934; Его же. О работе и задачах в области народного здравоохранения в РСФСР. Л., 1935; Бурденко Н. Н. Собрание сочинений. М., 1952.

Первые обобщающие работы выходят в 1940-е годы, в которых раскрывались вопросы организации здравоохранения, о роли партии и государства в охране здоровья советских людей .

В отечественной историографии впервые обратилась к рассмотрению такой социальной проблемы, как забота государства о матери и ребенке, М. Д. Ковригина (в 1930-е годы работала в Челябинском облздравотделе, с 1954 по 1959 г. — министр здравоохранения СССР). В её книге подведены итоги создания и развития сети женских консультаций и детских поликлиник. Особое внимание уделено вопросу оказания государством материальной помощи роженицам и многосемейным, запрещения абортов, которые привели, по мнению автора, к улучшению демографической ситуации в стране.

Если говорить о «региональной» составляющей историографии, то нужно подчеркнуть, что первые исследования были посвящены развитию здравоохранения в БАССР и Челябинской области . Публикации Н. Шер-стенникова, Н. Лаптева, И. Сергеева носили агитационно-пропагандистский, обзорный характер и затрагивали одни и те же вопросы, отличаясь лишь статистическими данными. Однако в них затронуты аспекты, ранее не изучавшиеся: организация санитарно-медицинской помощи фабрично-заводским рабочим, оказание первой медицинской помощи при несчастных случаях на производстве. Все авторы приходят к выводу, что здравоохранение на местном уровне к началу войны было хорошо развито и её внезапное начало не застало медико-санитарную организацию врасплох, и она достаточно быстро перешла на решение задач здравоохранения в военной обстановке.

1 Двадцать пять лет советского здравоохранения. М., 1944; Третьяков Л. Ф. Охрана народного здоровья в РСФСР. М., 1944; Передовое советское здравоохранение // Советское здравоохранение. 1947. № 7. С. 4—8; Баткис Г. А. Организация здравоохранения. М., 1948; Соловьев Л. Н. Забота партии и правительства о здоровье советских людей. М., 1950; Морозов Н. Н. История здравоохранения СССР. М., 1953; и др.

"У

Ковригина М. Забота государства о матери и ребенке. М., 1946.

3 Первый Всебашкирский съезд врачей, 1—6 марта 1938 г. г. Уфа. Уфа, 1939; Шерстенни-ков Н. А. Здравоохранение Башкирии при советской власти (1917—1941 гг.) // Советское здравоохранение. 1946. № 12; Сергеев И. На страже здоровья трудящихся // Челябинская область (1917—1947): к тридцатой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Челябинск, 1947. С. 259—260; Лаптев, Н. А. Здравоохранение Челябинской области за годы советской власти // Советское здравоохранение. 1957. № 10.

Одним из приоритетных направлений государственной социальной политики в 1930-е гг. являлось образование. С этим связан интерес историков к данной проблеме и наличие значительного количества исследовательских работ. Вопросы развития образования рассматривались в русле осуществления культурной революции как одной из её важных составляющих. Заметный вклад в изучение общеобразовательной школы внесли труды наркома просвещения РСФСР В. П. Потемкина, а также ученых Н. А. Константинова и Е. Н. Медынского1. Авторы подчеркивают принцип бесплатности и доступности образования, показывают успехи школы и не отражают трудности.

В 1950-е годы защищаются первые кандидатские диссертации, посвященные деятельности школ в годы Великой Отечественной войны, написанные как на общесоюзном, так и на региональном уровне2. В них освещены проблемы, связанные с осуществлением главной социальной задачи 30-х годов — ликвидация неграмотности и состояние советской школы к началу войны.

После второго советского голода 1932—1933 гг. серьезной социальной проблемой стала беспризорность детей, которая нашла отражение в ряде публикаций3. В них содержатся ценные материалы, раскрывающие разностороннюю работу, проводимую органами соцобеспечения по преодолению беспризорности и безнадзорности, стремление сделать из беспризорников полноценных членов общества.

1 Потемкин, В. П. Статьи и речи по вопросам народного образования / под ред. И. А. Каи-рова, А. Г. Калашникова, Н. А. Константинова. М.- Л., 1947; Константинов Н. А., Медынский Е. Н. Очерки по истории советской школы РСФСР за 30 лет. М., 1948.

2 Сазонов М. П. Борьба за осуществление всеобуча и дальнейшее укрепление советской школы в РСФСР в годы Великой Отечественной войны: автореф. дис. ... канд. пед. наук. М., 1952; Мальцев П. Н. Школы Пензенской области в годы Великой Отечественной войны (1941—1945): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Пенза, 1953; Яркина Т. Ф. Школа РСФСР в период Великой Отечественной войны (1941—1945): автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1954.

Вассерман Л. М. К методике учета обследования социально-бытовых условий детей и подростков // Казанский медицинский журнал. 1934. № 3—4. С. 3—12; Кауфман В. Методика изучения социально-классовой среды ребенка и подростка. М., 1935.

А. С. Краснопольский и Г. М. Свердлов1 впервые с правовой точки зрения рассматривают вопросы охраны прав матери и ребенка, анализируют систему передачи детей под опеку и попечительство. Значительное внимание уделено ими выполнению постановления СНК СССР 1935 г. «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности».

Подводя итог советской историографии 1930-1950-х годов, отметим, что исследователи в основном рассматривали два основных направления социальной политики государства — здравоохранение и образование, подчеркивая их бесплатность и доступность, что являлось, по их мнению, заслугой социалистического строя. При этом замалчивались ошибки и трудности в осуществлении данных направлений социальной политики. Ученые не придавали большого значения региональному материалу, используя в качестве основы своих работ лишь общесоюзные, или общереспубликанские данные.

После XX съезда КПСС появилась возможность нового осмысления социальной политики СССР. Идейная оттепель, затронувшая и историческую науку, позволила ученым более свободно высказывать свое мнение о 1930-х годах. Исследователи получили доступ к широкому кругу документальных источников, что расширило тематику исследований социальной политики. Однако по-прежнему не выходили обобщающие труды по социальной политике, а продолжали рассматриваться лишь отдельные её направления.

К 40-летию советского здравоохранения вышла серия работ, в которых содержатся сюжеты и по предвоенным годам2. Объединяющим для всех изданий является подчеркивание успехов советской медицины и вывод о том, что пределы для роста качества оказания медицинской помощи в социали-

1 Краснопольский А. С., Свердлов Г. М. Охрана прав матери и ребенка в СССР. М., 1951.

2 Сорок лет Советского здравоохранения. К 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции. 1917—1957. М., 1957; Майстрах К. В. Советское здравоохранение за сорок лет / под ред. проф. JI. С. Боголеповой. М., 1957; Ашурков Е. Д., Барсуков М. И. 40 лет советского здравоохранения. М., 1957; Барсуков М. И. Очерки истории развития здравоохранения в СССР (1917—1957). М., 1957; 40 лет советского здравоохранения / под ред. М. И. Ковригиной. М., 1957; Курашов С. В. 40 лет здравоохранения Российской Федерации. М., 1957; Очерки истории здравоохранения СССР (1917—1956 гг.) / под ред. М. И. Барсукова. М., 1957; Белецкий Г. Н. Организация и методика работы органов здравоохранения. М., 1958.

стической стране неограниченны. Богатый статистический мат�