Социально-экономические и военно-политические проблемы в северо-западных районах Юга Европейской России в период гражданской войны

Почешхов, Нурбий Асланович

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социально-экономические и военно-политические проблемы в северо-западных районах Юга Европейской России в период гражданской войны

Год: 2006
Автор научной работы: Почешхов, Нурбий Асланович
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Ростов-на-Дону
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

Диссертация по истории на тему 'Социально-экономические и военно-политические проблемы в северо-западных районах Юга Европейской России в период гражданской войны'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-экономические и военно-политические проблемы в северо-западных районах Юга Европейской России в период гражданской войны"

На правах рукописи

Почешхов Нурбий Асланович

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В СЕВЕРО-ЗАПАДНЫХ РАЙОНАХ ЮГА ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ В ПЕРИОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1917-1921 гг.)

Специальность - 07.00.02 — Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Ростов-на-Дону 2006

Диссертация выполнена на кафедре Отечественной истории новейшего времени Ростовского государственного университета

Научный консультант:

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор исторических наук, профессор Козлов Александр Иванович

Официальные оппоненты:

Член-корреспондент РАН,

доктор исторических наук, профессор

Османов Ахмед Ибрагимович

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор исторических наук, профессор Куценко Игорь Яковлевич

доктор исторических наук, профессор Кислицын Сергей Алексеевич

Ведущая организация:

Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований

Защита состоится 17 ноября 2006 г. в 14. 00 на заседании Диссертационного совета Д. 212. 208. 08 по историческим наукам при Ростовском государственном университете по адресу: 344006, Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, ауд. 45.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ростовского государственного университета (ул. Пушкинская, 148)

Автореферат разослан октября 2006 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета

доктор исторических наук, профессор

Сущенко В.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Для российской исторической науки последние десятилетия стали временем поиска нового пути в истории: начавшись с ощущения методологического кризиса, радикального теоретико-методологического перевооружения исторической науки, все более выраженный характер приобретает рефлексия, направленная на осмысление историографической традиции и выявление перспектив дальнейшего развития исторического знания. В современных условиях естественный для исторического познания процесс развития проблематики повлек за собой изменение существующих теоретических идей, развитие научных концепций, введение в научный оборот новых источников, совершенствование приемов и методов изучения исторической информации, расширение дискуссионного пространства.

К наиболее острым, неоднозначным событиям новейшей российской истории с полным основанием может быть отнесена история гражданской войны в России, ставшая рубежным событием, определившим на многие десятилетия ^ пути развития нашей страны. В советское время проблемы гражданской войны входили в круг особых вопросов, находившихся под непосредственным контролем партийных структур, что обусловливало устойчивое существование традиционных подходов, основанных на идеологизации «ленинской концепции гражданской войны».

Происходящие теоретико-методологические изменения в историческом знании обусловили потребность переосмысления такого типологичного для истории народов явления, как гражданская война. Тем не менее в последние годы заметно снизился интерес к гражданской войне в отдельных регионах страны, несмотря на очевидную связь общих и региональных проблем, многие из которых продолжают сохранять не только научное, но и политическое значение. На эту сторону вопроса обращали внимание многие исследователи, изучающие историю гражданского противостояния на Дону, в Сибири, на Урале и других регионах России.

уровне не только явления национальной истории, а также отдельного социои-сторического организма с характерными чертами и особенностями.

Усилия историков в этом направлении вполне правомерно привели к повышению статуса региональной истории в системе исследовательских приоритетов. В данном случае речь идет не просто об отличии предпочтительных для анализа территориальных масштабов развертывания событийной истории, но и о специфике связанных с ними исследовательских структур, в каждой из которых отражены практически все атрибуты научной парадигмы: особая теоретическая основа, характерный проблемный диапазон, своя система методов. В этом проявляются не только особенности, присущие определенному территориальному масштабу видения истории, но и концептуальная новизна региональных исследований.

Сегодня еще не удалось в полной мере преодолеть кризисные явления в исторической науке, одной из характеристик которой является взаимоотчуждение истории и общества, утрата к ней общественного доверия и соответственно падение ее социального статуса: если трудом профессиональных историков не будет получено надежное знание о прошлом, то современное общество окажется не в состоянии решать проблемы настоящего и тем более будущего.

Историография проблемы. Учитывая достаточно развитую в российской и зарубежной исторической науке традицию обращения к проблемам гражданской войны в России, объем и характер накопленных источников, особое значение приобретает историографический анализ опубликованных исследовании советского и современного периодов. Хронологически советская историография охватывает период с 1917 года до середины 80-х годов. В диссертационном исследовании выделяются основные этапы развития исторического знания в данных хронологических границах.

Последние годы, около двадцати лет, могут быть отнесены к современному этапу развития исторического знания. Именно в этот период проблемы гражданской войны приобрели особое значение: происходит осознание нереализованных исследовательских возможностей, в научный оборот вводятся ранее неизвестные документы, преодолевается нигилистическое отношение к работам советских историков гражданской войны. В то же время эта проблема оказалась в эпицентре современной политической борьбы, что не может не оказывать отрицательного влияния на уровень ее научной разработки. Это обстоятельство обусловливает необходимость концентрации внимания как на общих характеристиках гражданского противостояния, так и особенностях, проявившихся на региональном уровне.

В связи с необходимостью систематизации большого объема литературы историографический обзор осуществляется с учетом методологических, целевых, проблемно-тематических и территориально-хронологических характеристик опубликованных работ. В диссертации литература по рассматриваемой проблеме условно разделена на группы.

К первой группе относятся работы по истории революции и гражданской войны теоретического, историографического и источниковедческого характера. К особой группе целесообразно отнести общие фундаментальные исследования по истории революции и гражданской войны в России, позволяющие достаточно четко представить место и значение региональных событий в революционной истории страны. И хотя вопрос о специфических характеристиках гражданской войны в Юго-Восточных районах России не являлся предметом целостного изучения, различные стороны проблемы в той или иной степени затрагивались в многочисленных исследованиях по истории гражданской войны.

В отдельную группу можно выделить специальные работы по истории революционных событий и гражданской войны на Юго-Востоке, Северном Кавказе, Кубани1. В них на общем фоне событий, происходивших в России, исследуется широкий круг проблем регионального характера. Данные исследования, как правило, базируются на источниках, извлеченных из местных архивов. Основываясь на широком документальном материале, авторы этих работ воссоздают социально-экономическую и политическую обстановку, опреде-

1 Янчевский Н.Л. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920). Ростов-на-Дону, 1924; Бойков С., Буркин Н., Кондюрина 3., Октябрь на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1934; Соколов Г.В. Интервенты на Кубани (1917-1920 гг.). Краснодар, 1957; Сухорукое В.Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге (1918-1920 гг.). М., 1961; Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Орджоникидзе, 1969; Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1971; Козлов А.И. Борьба трудящихся Черно-морья за власть Советов (1917-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1972; Он же. На историческом повороте. Ростов-ка-Дону, 1977; Кириенко Ю.К. Крах калединщины. М., 1975; Сергеев В.Н. Банкротство мелкобуржуазных партий на Дону. - Росгов-на-Дону, 1979; Хмелевский К.А., Хмелевский С.К. Буря над Тихим Доном: исторический очерк о гражданской войне на Дону. Ростов-на-Дону, 1984; Осадаий И.П. За власть трудового народа 19171920 гг. Краснодар, 1987; Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1990; Венков A.B. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов-на-Дону, 1995; Кислицын С.А. Государство и расказачивание. 1917-1945 гг.— Ростов-на-Дону, 1996; Перехов Я.А. Власть и казачество: поиск согласия (1920-1926 гг.). Ростов-на-Дону, 1997; Трут В.П. Казачий излом. (Казачество Юго-Востока России в начале XX века и период революции 1917 года). Ростов-на-Дону, 1997; Османов А.И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселение горцев на равнину (20-70-е годы XX в.), Махачкала, 2000; Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917-1918 г. Владикавказ, 2000 и др.

ляющую расстановку сил в среде казачьего, иногороднего и горского населения, а также характер требований и противоречий, сложившихся в обществе.

Подобный подход позволяет не только расширить документальную базу и ввести в научный оборот более широкий корпус источников, но и проанализировать «преломление» общероссийских процессов с учетом особенностей конкретных регионов. При этом регион как составная часть государственной территории России выступает не только «реципиентом» импульсов развития, которые возникают в историческом центре: своеобразие географических условий, социально-экономической и политической структуры делает его узлом сосредоточения новых социальных проявлений, источником вариантного развития. В историографический обзор диссертации вошли и публикации зарубежных историков.

Гражданская война в России являлась сложным многогранным событием, что не могло не сказаться на особенностях историографии. Наряду с общими подходами, укрепилась тенденция выделения локальных тем социально-экономического, политического и военно-стратегического характера. При таком подходе появляется возможность глубокого специального изучения конкретных проблем, но, к сожалению, утрачивается представление о взаимосвязи различных исторических процессов и явлений, нарушается осознание их целостности и взаимообусловленности. Накопленный опыт изучения этих проблем получил обобщение в работах А.И. Козлова'. В работах, относящихся к этой группе, как правило, содержатся материалы архивов, ранее недоступные отечественным исследователям. Западная историография по данной проблеме отличается различным уровнем осмысления истории гражданской войны, своеобразием постановки вопросов, а нередко и парадоксальностью положений и выводов.

Со второй половины 80-х годов начинается новый этап в развитии историографии. Явственно стало проявляться ощущение кризиса советской истории, наступило «время сомнений», время установления новых оснований для исторической науки, оказавшейся перед необходимостью «как бы вновь найти себя»1. В этот период усилилось внимание к глубинным структурам истории, появилась возможность проникнуть в ее потаенные пласты, сделать предметом изучения «живые» страсти: жажду власти, стремление к славе, темные инстинкты (дезертирство, конформизм и т. п.).

1 Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Он же Возрождение казачества: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов-на-Дону, 1995; Он же. Антон Иванович Деникин (человек, полководец, политик, ученый). М., 2004 и др.

2 История и социальные науки: поворотный момент? // Анналы на рубеже веков. Антология. М., 2002. С.11,12.

Для этого времени характерно не только возрастание интереса к данной теме, но и появление нового взгляда, складывание оригинальных подходов к истории гражданской войны как в целом в стране, так и на уровне отдельных регионов. Причем Северный Кавказ, Дон, Кубань, Терек находятся в эпицентре научного поиска, именно здесь систематически проводятся научные конференции, круглые столы, публикуются тематические сборники материалов, формируются оригинальные исследовательские подходы. Состоявшиеся острые дискуссии отразили не только уровень разработки данной проблемы, но и пробудили интерес к истории гражданской войны, способствовали притоку новых исследовательских сил.

В последние годы заметно проявляется тенденция осмысления гражданской войны с иных, более широких, теоретически выверенных позиций. Внимание историков все более привлекают так называемые «белые пятна», ставшие следствием одностороннего освещения этой проблемы в советской историографии; усилив вается стремление исследовать гражданскую войну как сложное, многоплановое явление, в котором причудливо переплетались классовые, национальные, политические события, сталкивались позиции социалистических, анархических, буржуазно-демократических и реакционно-монархических сил.

Особое внимание стало уделяться такой основополагающей проблеме, как место и роль интервенции в эскалации гражданской войны в России. Изучение интервенции, ее взаимосвязь с белым движением является одним из важных направлений, современной историографии. Более того, изучение гражданской войны в принципе невозможно без обращения к этой проблеме. В последние годы взгляды стали существенно изменяться: большинство исследователей видят диалектическую взаимосвязь большевизма и «Белого дела». Различные факты и тенденции белого движения явственно отражают политические, экономические, социальные и культурные процессы, происходившие в обществе. С учетом многообразия и сложности этих процессов собственно белое движение стало консолидирующим началом для сплочения всех антибольшевистских сил. Все больше исследователей придерживаются мнения о белом движении как о конструктивной альтернативе коммунистическому режиму.

В целом характерной особенностью развития исторического знания по проблемам гражданской войны и, в частности в северо-западных районах Юга Европейской России, продолжает оставаться его чрезвычайная динамичность. Наряду с развивающимися традиционными подходами, все отчетливее проступает новая тенденция: в центре внимания находятся не только общие процессы, но и группы людей и даже отдельные индивиды.

Объектом исследования является гражданская война в России как явление общеисторическое, имеющее выраженные пространственно — временные, структурные и проблемные характеристики.

Предметом исследования стали социально — экономические и военно-политические проблемы, повлекшие эскалацию гражданской войны в северозападных районах Юга Европейской России.

Цель данной работы заключается в комплексном исследовании на материалах северо-западных районов Юга Европейской России общего и особенного; в сложном процессе накапливания и обострения различного рода социально - экономических, сословных, национальных, политических, военных противоречий, объективно предопределивших неизбежность эскалации гражданской войны, втягивание в ее орбиту всех слоев населения. Для реализации этой цели ставились следующие задачи:

• обосновать базовые теоретические проблемы, связанные с пониманием взаимодействия общего и особенного в процессе возникновения, углубления и разрешения гражданского противостояния в изучаемом регионе;

• провести историографический и источниковедческий анализ источников с целью определения степени и уровня исследования проблемы, выявления нереализованных исследовательских возможностей, введения в научный оборот новых источников; на основе комплексного применения исследовательских методов повысить информационную отдачу традиционно используемых документальных материалов;

• проанализировать особенности социально-политического и экономического положения основных групп населения; содержание и направленность социально-экономических, политических изменений, происходивших на разных этапах гражданской войны;

• исследовать политическую составляющую гражданской войны, становление и развитие партийных организаций, их роль и влияние на обострение ситуации, сущностную составляющую политических программ противоборствующих сил;

• объективно оценить последствия установления Советской власти в регионе, приведших к обострению конфронтационных процессов;

• проанализировать своеобразие «белой идеи», характер ее основных положений, идентичность реальной исторической ситуации в регионе;

• раскрыть сущность и специфику организации региональной власти, ее структурную сложность и функциональную противоречивость, динамику

социально-политической направленности на разных этапах гражданской войны;

• изучить своеобразие военно-политического противоборства, степень участия в нем различных групп населения северо-западных районов Юга Европейской России;

• осмыслить глубинные изменения ментального и морально-нравственного состояния общества.

Источниковая база исследования. В современных условиях, когда заметно усиливается интерес отечественных и зарубежных ученых к вопросам советской истории, вполне правомерно на первый план выдвигается проблема источников. При этом важно подчеркнуть, что советская историография имела значительный опыт источниковедческой работы, в том числе и с такой сложной группой материалов, как документы, отражавшие события гражданской войны. Первые документы стали публиковаться уже в годы гражданской войны. Как правило, это были материалы высших органов политического и военного руководства, отражавшие характер боевых действий и организацию партийно-политической работы в армии.

Часть из этих материалов была посвящена событиям на юге страны. В этих материалах анализировались важные вопросы военного строительства и организации боевых действий, содержались указания по мобилизации сил и ресурсов на борьбу с белогвардейским движением и интервенцией, определялось значение созданных фронтов. На основе имеющихся документов ветеранами гражданской войны был подготовлен фундаментальный трехтомный труд «Гражданская война 1918-1921 гг.»1. В данную работу вошли многочисленные документы стратегического и оперативного характера, представляющие и сегодня несомненную значимость.

В 20-е годы за рубежом стали публиковаться документы белого движения. До последнего времени распространенной практикой являлось привлечение отдельных «фрагментов» из этих документов. Только в 90-е годы прошлого века появились условия, позволившие удовлетворить исследовательский интерес к документам противостоящей стороны2.

1 Гражданская война: 1918-1921 гг. В 3-х т. Т.I. Боевая жизнь Красной Армии. М, 1928; Т. II. Военное искусство Красной Армии. М., 1928; Т. III. Оперативно-стратегический очерк боевых действий Красной Армии. М., 1930.

2 Архив русской революции. В 22-х т. М., 1991.

Значительная информация была извлечена из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ)1, Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА)2, Российского государственного военного архива (РГВА)3, Российского архива социально-политической истории (РГАСПИ)4, Государственного архива Ростовской области (ГАРО)5, Центра документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО)6, Государственного архива Краснодарского края (ГАКК)7, Центра документации новейшей истории Крас-

1 ГАРФ. Ф. Р 1 ] 5. Южно-русская конференция по созданию союза государственных образований на Юге России; Ф. 1235. Всероссийский центральный исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских, казачьих депутатов и красноармейских депутатов (ВЦИК); Ф. 1799. Временный Совет Российской республики (предпарламент); Ф. 6344. Русский заграничный исторический архив.

2 РГВИА.Ф. Р 400. Казачий отдел Главного штаба.

3 РГВА. Ф. 100. Управление армиями Южного фронта (против Краснова и Деникина); Ф. 102. Управление армиями Юго-Западного фронта; Ф. 194. Управление 11 отдельной армии; Ф. 39720. Штаб отдельного Добровольческого корпуса.

4 РГАСПИ.Ф. 64. Кавказское бюро РКП (б); Ф. 65. Юго-Восточное бюро ЦК РКП (б); Ф. 65. Юго-Восточное бюро ЦК РКП (б); Ф. 70. Документальные материалы Истпартотдела ЦК ВКП (б).

5 ГАРО. Ф. 857. Отдел финансов Всевеликого войска Донского; Ф. 859. Отдел иностранных дел правительства Всевеликого войска Донского; Ф. 861. Канцелярия большого Войскового круга; Ф. 1819.Управление уполномоченного народного комиссариата продовольствия на Юго-Востоке России (Уполнаркомпрод); Ф. 865. Отдел Совета управления Всевеликого Войска Донского; Ф. 2993. Комиссия по делам бывших дружинников, красногвардейцев, красных партизан при Северо-Кавказском краевом исполнительном комитете и при Азово-Черноморском краевом исполнительном комитете; Ф, 3440. Донской областной военно-революционный комитет.

6 ЦДНИРО. Ф. 12. Истпарт; Ф. 910. Коллекция архива; Ф. Р2993. Северо-Кавказская партизанская комиссия.

7 ГАКК. Ф. 1. Станичные, куренные, хуторские, аульные и волостные правления Кубанской области; Ф. 583. Кубанское областное жандармское управление; Ф. Р 6. Канцелярия Совета Кубанского краевого правительства; Ф. Р 7. Ведомство внутренних дел Кубанского краевого правительства; Ф. Р 10. Канцелярия управления военными делами Кубанского краевого правительства; Ф. Р 11. Ведомство продовольствия и снабжения Кубанского краевого правительства; Ф. Р 13. Ведомство земледелия Кубанского краевого правительства; Ф. Р 14. Материалы канцелярии войскового атамана Кубанского казачьего войска; Ф. Р 60. Кубано-Черноморское областное земельное отделение исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов; Ф. Р 101. Исполнительный комитет Краснодарского отдельского Совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 102. Отдел управления исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного Совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 104. Краснодарская отдельско-городская Советская рабоче-крестьянская милиция; Ф. Р 115. Управление военного помощника начальника Краснодарского линейного отдела; Ф. Р 147. Штаб частей особого назначения Кубано-Черноморской области; Ф. Р 157. Кубано-Черноморское областное экономическое совещание; Ф. Р 158. Кубано-Черноморский областной революционный комитет; Ф. Р 159. Ведомство Кубанского краевого правительства; Ф. Р 365. Кубано-Черноморский областной отдел народного образования Исполнительного комитета Куба-

нодарского края (ЦДНИКК)1, Национального архива Республики Адыгея (НА-РА)2, Архивного отдела администрации Армавира (АОАА)3.

Учитывая сложившуюся структуру источниковедения, в диссертации осуществляется классификация источников. При этом важно подчеркнуть, что данная классификация не предполагает установления их ценности и иерархии, а лишь способствует дифференциации выявленных источников, придает им определенную системность.

К первой группе источников были отнесены законы и нормативные акты общероссийского и регионального значения (законы и постановления Российской империи, Временного правительства, декреты советской власти, указы и

но-Черноморского областного совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов; Ф. Р 382. Краснодарский отдельский отдел управления. Инструкторское отделение; Ф. Р 411. Коллекция документов по истории революционного движения и гражданской войны на Кубани и Черноморье; Ф. Р631. Елизаветинский станичный революцион-j ный комитет; Ф. Р. 757. Кубано-Черноморский областной военный комиссариат; Ф. Р 1259. Кубанский областной исполнительный комитет; Ф. Р 1511. Коллекция материалов по истории гражданской войны на Северном Кавказе, собранная Лехно Е.Д., активным участником борьбы за установление Советской власти; Ф. Р 1512. Документальные материалы личного фонда Гуменного П.С.; Ф. Р 1568. Н.Е. Батлук участник гражданской войны и Великой Отечественной войны.

1 ЦДНИКК. Ф. 1. Кубано-Черноморский областной комитет РКП (б); Ф. 7. Кубано-Черноморская областная партийная комиссия; Ф. 8. Кубанский окружком РКП (б); Ф. 11. Армавирский (Лабинский) отдельский комитет РКП (б); Ф. 17. Краснодарский от-делком РКП (б); Ф. 160. Тимашевский отдельский комитет РКП (б); Ф. 1771. Кавказский отдельский комитет РКП (б); Ф. 1774; Ф. Р 2830. Екатеринодарский Истпарт; Ф. 2280. Ейский отдельский комитет РКП (б); Ф. 2815. Майкопский отдельский комитет РКП (б); Ф. 3664. Туапсинский отдельский комитет РКП (б); Ф. 12500. Славянский отдельский комитет РКП (б).

2 H АРА. Ф. Р21. Бжегокайское аульное правление; Ф. Р49. Майкопский отдельский Совет рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 124. Военный комиссариат Майкопского отдела; Ф. Р 138. Блечепсинский аульный революционный комитет; Ф. Р 281. Адыгейский областной отдел по изучению Октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 282. Майкопский городской отдел по изучению истории октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 293. Пшизовский аульный революционный комитет; Ф. Р 306. Тахтамукайский аульный революционный комитет; Ф. Р 310. Тульский станичный революционный комитет; Ф. Р 327. Горская секция при областном отделе управления Кубано-Черноморского революционного комитета; Ф. Р 328. Горский исполнительный комитет рабочих и крестьянских депутатов; Ф. Р 338. Майкопский отдельский Совет народных депутатов; Ф. Р 466. Горский отдельский исполнительный комитет рабочих и крестьянских депутатов; Ф. Р 493. Горское окружное земельное управление; Ф. Р 1114. Коллекция воспоминаний участников установления Советской власти, гражданской войны и социалистического строительства в Адыгее.

3 АОАА. Ф. Р 320. Революционный комитет станицы ЗассОвской; Ф. Р 1194 а. Материалы уполномоченного Истпарта по Армавирскому округу и г. Армавиру; Ф. Р 1271. Коллекция документов по истории г.Армавира и прилегающих к нему населенных пунктов; Ф. Р 1360. Марчихин Александр Никонорович. Участник революции 1917 г. и гражданской войны на Кубани.

постановления Кубанской краевой рады и Кубанского краевого правительства)1. Характеризуя эту группу источников, необходимо отметить их качественную соподчиненность. Они как бы «связывают» все сферы жизни послереволюционной России. В то же время при работе с этой группой источников приходится учитывать, что в первые годы существования советского государства принципиальный отказ от разделения законодательной и исполнительной власти привел к «размыванию» границ между законами и нормативными актами.

Отдельную группу составляют документы делопроизводственного характера: протоколы, стенограммы, сводки, сообщения, отчеты, доклады, деловая переписка2. Исходя из существующей классификации делопроизводственные документы этого периода можно разделить на две основные группы в зависимости от их происхождения: документы государственных учреждений и документы политических партий и общественных организаций. Основная масса источников подобного рода находится в фондах архивов. В то же время нельзя не отметить значение специальных сборников протоколов Реввоенсовета за 1918— 1919 годы и президиума ВСНХ за 1917-1920 годы3.

Исследовательский интерес представляют и материалы различных партий4. В частности, речь идет о программных документах, стенограммах заседаний, различного рода воззваниях, выступлениях членов партии, перепис-

' Свод законов Российской империи. СПб., 1876. Т. IX; Сборники указов и постановлений Временного правительства 27 февраля - 5 мая 1917 г. Вып. 1. — Петроград, 1917; Декреты Советской власти. М., 1957-1989; Протоколы Президиума Высшего Совета народного, хозяйства (декабрь 1917-1918 г.). М., 1991; Ф. Р6. Приказ Добровольческой армии по гражданскому управлению; Закон о введении в действие Временного положения об управлении областями, занимаемыми Добровольческой армией; Постановления объединенного правительства Юго - Восточного союза; Ф. Р 11. Постановление Временного правительства о передаче хлеба в распоряжение государства и местных продовольственных органов; Ф. Р 14. Приказы Кубанского войскового атамана; Ф. Р 158. Постановления Кубано-Черноморского областного революционного комитета.

2 ГАКК. Ф. Р 6. Канцелярия совета Кубанского краевого правительства; Ф. Р 14. Материалы канцелярии войскового атамана Кубанского казачьего войска; Ф. Р 102. Отдел управления исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 1259. Кубанский областной исполнительный комитет.

3 Протоколы Президиума ВСНХ (декабрь 1917 г. - 1918 г.). М., 1991; Реввоенсовет Республики. Протокол. 1918-1919. М., 1997; Протоколы Президиума ВСНХ за 1920 г. М., 2000.

4 Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3-х т. М., 1996-2000; Партия «Союз 17 Октября». Протоколы съездов, конференции и заседания ЦК. В 2-х т. М., 1996; Меньшевики: Документы и материалы. 1903-1917 гг. М., 1996; Правые партии. 19051917. Документы и материалы. В 2-х т. М., 1998; Меньшевики в большевистской России 1918-1924. Меньшевики в 1918 году. М., 1999; Меньшевики в большевистской России. 1918-1924. Меньшевики в 1919-1920 гг. М., 2000; Меньшевики в большевистской России 1918-1924. Меньшевики в 1921-1922 гг. М., 2002; Меньшевики в большевистской России. 1918-1924. Меньшевики в 1922-1924 гг. М„ 2004. и др.

ке. Опубликованные материалы значительно расширяют диапазон изучения общественно-политической жизни страны.

Исследование истории гражданской войны невозможно без широкого привлечения статистических материалов, отражающих демографическую ситуацию в северо-западных районах Юга Европейской России: народонаселение, сослов-но-социальная дифференциация, сельское хозяйство, землепользование, промышленность'. Статистические данные использовались многими исследователями. Тем не менее, сведения, относящиеся к 1917-1920 годам, характеризуются существенными недостатками и могут использоваться с большими оговорками. Неотработанные методики подсчета и сбора материалов, отсутствие единых приемов и методов систематизации, а также допущенные неточности требуют критического отношения к приводимым цифровым показателям, постоянного сопоставления с другими источниками.

При разработке проблем гражданской войны немаловажное значение имеет изучение материалов периодической печати. В первые послереволюционные годы возник настоящий бум печатной деятельности: число газет, издаваемых как в центре, так и на местах, во много раз увеличилось. При работе с периодической печатью доминирует осознание многообразия и сложности данного источника, ставится задача «очистить» полученные сведения от идеологических штампов, выделить материалы, представлявшие действительно научный интерес. Не переоценивая значения периодической печати, важно подчеркнуть ее комплексный, многофункциональный и многоплановый характер. Наряду с газетами, издавались и такие оперативные документы, как воззвания, листовки, агитационные брошюры. Среди подобных публикаций особое место занимает полное собрание листовок Белой армии2.

1 Гозулов А.И. Морфология населения. Опыт изучения строения основных свойств населения Северо-Кавказского края по данным трех народных переписей 1926, 1920 и 1897 гг. Ростов-на-Дону, 1929; Кубанский сборник 1909 г. Т. XIV Екатеринодар, 1909; Кубанский сборник 1914 г. Т. XIX. Екатеринодар, 1914; Кубанский сборник 1915 г. Т. XIX. Екатеринодар, 1915; Кубанский сборник 1916 г. Т.ХХ1. Екатеринодар, 1917; Статистика-экономические материалы по обследованию Кубанского края. Вып. 1, II, III. Екатеринодар, 1918-1919; Скворцов С.А. Землевладение в Кубанской области. Использование земель общинами Кубани. Краснодар, 1925; Мерхалев Д. Материалы по экономическому положению Кубанского края. Вып. I. Екатеринодар, 1919; Материалы всероссийских сельскохозяйственных переписей 1916, 1917 и 1920 гг. на территории Адыгейской автономной области. Краснодар, 1927; Население и хозяйство Кубано-Черноморской области. Статистический сборник за 1922-1923 гг. Ч. 1,11,III. Краснодар, 1924; Статистический ежегодник на 1914 год. / Под ред. В.И. Шарого. СПб., 1914; Сборник статистических сведений по Союзу ССР 1918-1923. Т.ХУШ. М., 1924.

2 Белое движение. Каталог коллекции листовок (1917-1920 гг.). СПб., 2000.

Несмотря на скептическое отношение многих историков к источникам личного происхождения как к документам, передающим субъективное восприятие личностью отдельных событий и фактов истории, исключить их из поля зрения при изучении гражданской войны было бы непростительной ошибкой. Исследуя эту тему, крайне важно понять, как ощущали себя люди, оказавшиеся в экстремальных условиях гражданского противостояния. К тому же подобные источники содержат множество деталей, «примет времени», отсутствующие в других видах источников.

Особую группу материалов личного характера составляют воспоминания участников и современников гражданской войны. При работе с этим видом источников учитывалось несколько обстоятельств. Прежде всего во внимание принималось то, что мемуары писали далеко не все свидетели событий гражданской войны в России. В подавляющем большинстве случаев их авторы относились к так называемой политической элите - как революционной, так и контрреволюционной. Созданные зачастую на основе дневниковых записей, мемуары содержат богатейший фактический материал.

Некоторые из этих воспоминаний были опубликованы. Однако значительную часть составляют неопубликованные воспоминания так называемых «рядовых» участников гражданской войны, сосредоточенные в фондах центральных и региональных архивов1.

Вне всякого сомнения, исследование истории гражданской войны требует выявления и изучения источников разных видов, проведения критического отбора необходимых свидетельств. При этом важно преодолеть усиливающуюся в последние Десятилетия политизацию истории, отразившуюся не только в трактовке событий, но и в тенденциозном подборе источников, особенно личного происхождения. Естественно, что такая ситуация требует новых подходов, применения широкого спектра исследовательских методов.

Современная историографическая ситуация, обеспечившая доступ историков к отечественным и зарубежным архивам, обусловила не только увеличение

1 РГАСПИ. Ф. 70. Документальные материалы Истпартотдела ЦК ВКП (б); ЦЦНИРО. Ф. 12 Истпарт; Ф. Р2993. Северо-Кавказская партизанская комиссия; Ф. 910. Коллекция архива; ГАКК. Ф. Р411. Коллекция документов по истории революционного движения на Кубани и Черноморье; ЦДНИКК. Ф. 1774 Р 2830. Екатеринодарский Истпарт; АОАА. Ф. Р 1194 - а Материалы уполномоченного Истпарта по Армавирскому округу и г. Армавиру; Ф. Р 1360. Марчихин А.П. Участник революции 1917 г. и гражданской войны на Кубани; НАРА. Ф. Р 281. Адыгейский областной отдел по изучению Октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 282. Майкопский городской отдел по изучению истории Октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 1114. Коллекция воспоминаний участников установления Советской власти, гражданской войны и социалистического строительства в Адыгее.

документальных свидетельств, но поставила задачу изучения новых видов документов, которые принадлежали противостоящим большевикам политическим партиям, контрреволюционным организациям, белогвардейским правительствам. В результате появилась реальная возможность создания документальной базы для широкого, более объективного видения истории гражданской войны в России и ее регионах. Речь идет не только о привлечении новых источников, но и об ином «прочтении» тех, которые традиционно считались основополагающими. Более того, в результате развития теоретического источниковедения заметно «продвинулось» представление о способах работы с источниками.

Теория и методология диссертационного исследования. Гражданские войны известны в истории с древнейших времен, но тем не менее историки продолжают осмысливать эту дефиницию, считая, что существующее определение — как острой формы борьбы граждан одного государства — не в полной мере проясняет суть данного сложного многопланового явления. Все боле« ощущается потребность в утверждении объективного и системного взгляда на' гражданскую войну как на закономерное порождение общенационального революционного кризиса и глубокого раскола общества, многогранный и противоречивый общественный перелом, имевший долгосрочные последствия для развития нашей страны.

В границах всеобщей истории гражданские войны рассматриваются как типологические для человечества явления. Естественно, что при таком широком подходе вне исторического исследования оказывается значительная часть специфических проявлений характерных для той или иной войны. В лучшем случае их история становится предметом так называемой «местной» истории, изучающей исторический процесс в четко определенных географических границах1. Возросший интерес к теоретическим проблемам истории, развернувшиеся дискуссии позволяют говорить о необходимости теоретического осмысления проблем гражданской войны как на общероссийском, так и региональном уровне. Данному вопросу в диссертационном исследовании уделено значительное внимание.

Основу исследования составил комплекс принципов и методов, позволивший более углубленно исследовать проблему и в итоге разрешить поставленные исследовательские задачи. Методологическую основу диссертации определили общенаучные принципы объективности, историзма, системности, ценностный и психологизма. В вводной части работы подробно описана применяемая в дис-

' Шеуджен Э.А. Проблемы местной истории в новой историографической перспективе // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1997. №4.

сертации многоуровневая методологическая система, включающая общенаучные и специально исторические методы: конкретного анализа, проблемно-хронологический, историко-сравнительный, историко-типологический, истори-ко-генетический, историко-статистический, актуализации.

В целом использованный методологический инструментарий позволяет утверждать, что аналитическая работа с источниками по такой сложной проблеме как гражданская война не может быть сведена к одному даже очень важному методу, речь может идти о целостной системе методов.

Хронологические границы диссертационного исследования охватывают 1917—1921 годы, что позволяет целостно представить процесс изменений в социально-экономической и военно-политической сферах, приведших к противостоянию,- стремительно обретавшему форму гражданской войны в северозападных районах Юга Европейской России.

Географические рамки диссертационного исследования условно включают современную территорию Краснодарского края, Республики Адыгея и Карачаево-Черкесской Республики. С 1920 года Кубанская область стала именоваться Кубано-Черноморской губернией. В январе 1922 года была образована Карачаево-Черкесская автономная область, к которой отошла значительная часть Батаппашинского отдела. В июле 1922 году за счет части территории Краснодарского и Майкопского отделов, населенных адыгами, была образована Черкесская (Адыгейская) автономная область.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

• проведенное исследование позволило повысить уровень теоретического осмысления истории гражданской войны в России (1917-1921 гг.) в плане соотношения общего и особенного, расширить существующие в науке представления о вариативности развертывания гражданского противостояния в отдельных регионах страны;

• - впервые реализован комплексный подход к изучению гражданской войны

в северо-западных районах Юга Европейской России, раскрыта сущность общероссийских революционных процессов и их влияние на углубление гражданского противостояния в регионе, что позволило выявить специфику (социальную, сословную, этническую) региональной составляющей российской истории;

• в научный оборот вводится системно организованный комплекс исторических источников, в основном архивных, включающий их видовое разнообразие, различную политическую ориентированность, позволяющий выработать более объективный взгляд на политические, социально-

экономические и психологические проблемы, углубляющие понимание причин конфронтации в обществе;

• раскрыта сущность генетических истоков вызревания политических, социально-экономических и этнических противоречий, связанных с последствиями Кавказской войны, вхождением региона в административно-политическое и хозяйственное пространство России;

• переосмыслены существующие представления о социально-экономических противоречиях: изменение сословной структуры, усиление социальной дифференциации, увеличение социальной мобильности, повышение уровня социальных ожиданий и требований;

• на основании сравнительного анализа материалов Всероссийской переписи населения 1897 года и статистических обследований региона переосмыслены существующие представления о демографическом процессе и его особенностях (многонациональный состав населения, соотношение казачьего и неказачьего населения, изменения поло-возрастного состава);

• проанализирован сложный путь поиска политико-административного обустройства северо-западных районов Юга Европейской России, проведена реконструкция основных принципов и методов региональной политики различных политических режимов, выявлены принципиальные противоречия в созданных управленческих конструкциях, основания разграничения их реальных полномочий и исполнительных функции;

• исследована роль Юго-Восточного союза в государственном строительстве, направленном на поиски рациональной формы объединения народов региона, охарактеризована его конституционная и практическая деятельность по преодолению анархии и контрреволюции;

• выявлено влияние социально-экономических и военно-политических последствий первой мировой войны на военное противостояние революционных и контрреволюционных сил, особенности создания военных формирований в регионе, характеризующемся военизацией значительной части населения, что обусловило масштабность и остроту военного противоборства;

• исследована зависимость психологических и ментальных изменений, ти-пологичных для экстремальной ситуации гражданского противостояния. Практическая значимость работы определяется тем, что изложенный

материал, теоретические обобщения и выводы могут быть использованы в научно-исследовательской работе, в дальнейшем исследовании проблематики гражданской войны; включены в специальные работы по истории гражданской

войны в регионе. Результаты исследования апробированы в практике преподавания новейшей истории России; в процессе чтения специальных лекционных курсов по истории Северного Кавказа и Кубани. Они могут быть использованы при выработке приоритетов и конкретных направлений национальной, этно-конфессиональной политики, при координации действий различных общественно-политических объединений и движений в регионе по преодолению кон-фронтационных явлений.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре отечественной истории новейшего времени Ростовского университета, освещались в сообщениях на республиканских научно-практических конференциях: «Национальные традиции народов Адыгеи: генезис, сущность и проблемы воспитания» (Майкоп, 1993); «Северный Кавказ: вчера, сегодня, завтра — социально-экономические и межнациональные проблемы» (Майкоп, 1995); на Всероссийской научно-практической конференции «Социальное развитие России: состояние, проблемы, перспективы» (Майкоп, 2005), а также на II съезде кавказоведов (февраль 2006 г.).

Полученные результаты исследования нашли отражение в монографиях: «Гражданская война в Адыгее: причины эскалации (1917—1920 гг.)» (Майкоп, 1998); «Социально-экономические и военно-политические проблемы в северозападных районах Юга Европейской России в период гражданской войны (1917-1921 гг.)» (Ростов-на-Дону, 2006); «Гражданская война на Кубани 1917— 1921 гг. Проблемы теории и методологии» (Майкоп, 2006), последняя подготовлена и опубликована при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации (фундаментальное исследование 1.1.03); в статьях научных сборников и журналов. Научно-методические материалы обобщены в разработанном спецкурсе «Гражданская война на Кубани (1917-1921 гг.)», которая в течение многих лет читается на историческом факультете Адыгейского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматриваются основные этапы развития историографии, определяется объект и предмет исследования, хронологические и территориальные границы, цель и задачи исследования, методология, характеризуются основные виды источников, раскрывается научная новизна исследования и его практическая значимость.

В первой главе «Причины социальной напряженности» исследуются процессы и явления, обусловившие гражданское противостояние в северозападных районах Юга Европейской России. Изменения, приведшие к социальному взрыву, гражданской войне, накапливались в течение десятилетий в самых различных сферах общественной жизни, приобретая всё более выраженный конфронтационный характер. Глубина кризиса определялась его протяжённостью во времени, его «застарелостью». Именно задача изучения этих изменений определяет характер и структуру первой главы. \ Рассмотрение причин социальной напряженности правомерно начинается' с параграфа «Истоки противоречий». В последние годы события гражданской войны стали рассматриваться как часть системного кризиса, вызревавшего длительное время и проявившегося чрезвычайно резко, социально аффектированно (П.В. Волобуев, В.П. Булдаков). С учетом этих обстоятельств, в первом параграфе выделяются долгосрочные, среднесрочные и краткосрочные процессы вызревания противоречий. К долгосрочным отнесены противоречия, непосредственно вызревавшие в недрах российского многонационального государства. Россия веками представляла собой историю расширяющегося пространства, «порою откидывая народы, порою вбирая их в свой состав...»1.

Территория Северо-западного Кавказа вошла в состав России военным путём, в результате северокавказская система, регулировавшая общественную жизнь, была фактически разрушена, произошел «надлом» региональной этносоциальной системы. Особенность российской колонизации Северо-Западного Кавказа состояла в том, что фактически не один из проектов «мирного движения» не удалось реализовать. После окончания Кавказской войны наметившийся раскол в обществе продолжал развиваться. При обустройстве региона ещё долгие годы преобладали военно-административные методы управления. Возникло явление, которое А. Тойнби определял как «напряжение границы»2.

Формирование населения в регионе во второй половине Х1Х-начале XX веков представляло сложный, крайне противоречивый процесс взаимодействия

1 Чаадаев П. Философские письма к даме. М., 2000. С.103.

2 Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 552.

местного населения и мощных колонизационных, миграционных потоков. Именно данные вопросы приводили к обострению конфронтационных моментов. Если в центральных районах реформы органически проистекали из конкретных исторических реалий, то на территории региона неизбежно возникали специфические особенности. Адаптационный процесс проходил медленно, болезненно и сложно как для горцев, которые были переселены на низменность, так и для казаков, которым выпала участь в короткие сроки хозяйственно освоить территорию региона, «русского человека давило тут всё: и природа, и тяжёлая обстановка, и недостаток во всём»1. Ещё хуже обстояло дело у русских переселенцев из внутренних губерний. Многие поселенцы, ранее не имевшие собственных хозяйств и определённых занятий, жили подённого работой, не проявляя активности в организации своего дела.

Традиционно исследователи уделяли внимание противоречиям между горским, казачьим и русским населением. В то же время ситуация не выглядела столь упрощённой, прямолинейной. Сохранились свидетельства, что в межэтнические конфликты вовлекались и другие группы населения. Антагонизм и противоречия находили выход в весьма типичных для России явлениях ;— поджогах, грабежах, массовых выступлениях.

Одной из сфер, консервирующей противоречия в северо-западных районах Юга Европейской России, можно считать существующую систему военно-административного устройства края. Во всех округах вводилось раздельное управление для гражданского, казачьего и горского населения. Ориентация правительства на казачество при организации административно-территориального управления закладывала серьёзные противоречия между полноправным казачеством и ограниченными в политических правах горцами и иногородними.

Одним из неудачных шагов, «вписания» региона в политико-административную структуру России являлась попытка введения плана реформирования сельского управления посредством создания земских учреждений. Политическая ситуация осложнялась тем, что данная административная система управления носила временный характер, соответствовала переходному положению в управлении местным населением. Сложившаяся к началу XX века система административного управления в регионе всё более приходила в противоречие с социально-экономическими процессами.

Во втором параграфе «Разрывы социально-экономических связей» решается задача исследования противоречий, определивших вызревание и углубление кризисных проявлений, непосредственно подталкивавших к социаль-

1 Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1913. Т. 2. С. 315.

ному взрыву. В диссертации исследуются социально-экономические отношения двух уровней: общероссийского, отражающего магистральное направление развития процесса, и регионального, вбиравшего в себя как общие проявления, так и специфические особенности: более сложное сословное деление, значительное преобладание сельского населения, наличие крупных этнических и конфессиональных групп.

Анализ данной проблемы основывается на сравнении уровня социально-экономического развития России и северо-западных районов Юга Европейской России. К началу XX века окончательно оформилась социально-экономическая структура региона, включающая демографическую, экономическую и социальную составляющие. Приведенная в работе демографическая характеристика позволяет определить количественный состав населения, его плотность, этнические, поло-возрастные параметры, миграционные и эмиграционные процессы, динамику городского и сельского населения, социально-классовую структуру, вероисповедание, географическое расположение населения, уровень грамотности. Являясь периферией капиталистической России, северо-западные районы Юга Европейской России более резко реагировали на капитализацию изменениями в социально-экономической структуре.

С момента вхождения региона в состав России проявлялась устойчивая тенденция увеличения численности населения. Эта динамика продолжала сохраняться и в годы первой мировой войны в связи с миграцией и притоком беженцев из центральных и западных губерний на юг страны, что неизбежно повлекло за собой увеличение плотности населения. По имеющимся статистическим сведениям, накануне первой мировой войны плотность населения, по сравнению с 60 годами XIX века, увеличилась почти в 5,7 раз и составляла 3050391 человек1. Основная часть населения региона, как и России, проживала в сельской местности. Накануне первой мировой войны сельские жители составляли 91 % в структуре населения.

К демографическим особенностям северо-западных районов Юга Европейской России можно отнести многонациональный состав населения: наличие казачества (42,7 %), иногородних (53 %), горцев (4,3 %), находившихся в различном экономическом и правовом положении. Сравнительный анализ приведённых статистических данных свидетельствует о достаточно сложной и противоречивой ситуации внутри социальных групп сельского населения. У коренных крестьян середняки занимали центральное место, но, в отличие от казаков, среди коренных крестьян было больше бедноты и меньше кулаков. Среди

'Кубанский сборник 1915 г. Екатеринодар, 1915. Т. XX. С. 14.

казаков и коренных крестьян центральное место занимали зажиточные середняцкие слои. Ещё большая дифференциация была присуща неосёдлым крестьянам («квартирантам»), проживавшим в станицах и хуторах в качестве арендаторов. При этом важно отметить преобладание середняцких групп в отличие от структуры России, где усиливающийся процесс капитализации приводил к размыванию середняцкой прослойки и увеличению полярных групп населения.

Несмотря на выявленную однотипность, существовали выраженные противоречия как минимум двух уровней. К первому уровню можно отнести противоречия, обусловленные различным политико-административным положением таких групп населения, как иногородние, казаки, горцы. Но по мере развития социально-экономической жизни всё большую остроту приобретали внутри групповые противоречия между людьми, входившими в одну группу (иногородние, казаки, горцы), но отличавшимися по уровню благосостояния (зажиточные, кулаки, середняки, бедняки), причём данная градация была характерна для всех групп населения и имела тенденцию углубления.

Причины и последствия сложных противоречий уходили истоками в аграрную проблему, определявшуюся прежде всего сложившейся системой землевладения и землепользования, значительно отличавшуюся от общероссийской. На территории региона сохранялись различные формы землевладения: казённая, казачья, общинная, частновладельческая, фамильно-родовая, подворная, подворно-общинная. Главными держателями земли были казаки: их паевые и войсковые земли занимали около 93 %. Около 42,7 % казачьего населения располагало 78,3 % земли, всё остальное население (57,3 %) имело в пользовании 21,7 %.

Процесс капитализации в регионе вызвал рост цен на землю. Покупные цены на землю за первое десятилетие XX века, по сравнению с предшествующим десятилетием, возросли в 2,5 раза. Сокращение свободных земель, аграрное перенаселение, невозможность для значительной части населения в связи с высокой ценой арендовать землю создавало острые, тяжело разрешимые противоречия. В то же время коренные крестьяне, основавшиеся в северо-западных районах Юга Европейской России с давних времен, почти одновременно с казаками, и более обеспеченные землей, материально чувствовали себя прочно и были менее восприимчивы к идеям революционного передела земли. В казачьих станицах и хуторах, где преобладали коренные крестьяне, социальная база сторонников насильственного передела землевладений путем революции была значительно слабее.

Незначительную часть в структуре населения составляли промышленные рабочие — менее 3,4 %. По отраслевой и профессиональной структуре, уровню

квалификации, материальным условиям жизни, степени политической активности они значительно отличались от рабочих центральных районов России. Мелкотоварный характер промышленности более гибко вписывался в социально-экономическую среду, «смягчая» противоречия. Тем не менее настроения рабочих не могли не влиять на процессы в социальной сфере, но это не являлось определяющим в сложившейся ситуации. В значительной степени сохранялось и такое явление, как связь рабочих с землёй, крестьянским хозяйством.

Модернизация экономики как России, так и региона была инициирована властью «сверху». Началась она с опозданием и приобрела спонтанный, скачкообразный характер, не была синхронизирована с уровнем экономического и социального развития. В экономике имело место переплетение и взаимовлияние докапиталистических, раннекапиталистических и развитых капиталистических отношений. Социальная структура была сложной и нестабильной, заключала в себе значительную массу маргинальных элементов, носила переходный характер, с доминирующим крестьянским населением. '

Углубление социально-экономических противоречий в регионе в значительной степени было связано с первой мировой войной. В действующую армию было призвано 12—15% трудоспособного населения, что затронуло почти половину крестьянских хозяйств, привело к резкому сокращению площадей, к снижению производства, к росту безработицы. Обстановка усугублялась и реквизиционной политикой. Это вызывало протесты и массовые отказы от сдачи реквизируемых товаров.

Сложившиеся между различными группами населения взаимоотношения в связи с нестабильностью экономической ситуации, а также под воздействием экстремальных условий первой мировой войны, приобретали способность легко выходить из состояния равновесия и переходить в открытые вооруженные столкновения. Процессы, происходившие в социально-экономической структуре, неизбежно приводили к конфронтации различных слоев населения. В этом плане «региональный срез» заключает в себе важные характеристики для понимания сущности гражданской войны в России.

В третьем параграфе «Обострение общественно-политической ситуации» анализируются процессы, происходившие в общественной жизни региона. Нарастающая дестабилизация в обществе, наличие множества партий, сориентированных на различные социальные группы населения, - все это не могло не сказаться на положении северо-западных районов Юга Европейской России. Широкое распространение получило кооперативное движение, различного рода комитеты, союзы, ассоциации, общества, культурно-просветительные ор-

ганизации, фабрично-заводские комитеты, профессиональные союзы. Привлеченный обширный материал позволил проанализировать не только процесс создания этих организаций и объединений, но и понять диалектику их развития, «столкновение интересов» в условиях нарастания кризисных явлений.

Особое внимание в данном параграфе уделяется социал-демократическому движению. Анализ деятельности различных марксистских кружков, созданных в Екатеринодаре и других городах, показал, что с момента их появления общественно-политическая жизнь заметно активизировалась. При этом нельзя не учитывать, что среди горского населения отсутствовало всякое партийное строительство. Казачество также представляло из себя сложный контингент для революционной пропаганды в силу его «... косности и общего консервативного уклада жизни»1.

Первая мировая война, ухудшающаяся социально-экономическая обстановка, ошибки властей привели к резкому росту популярности лозунгов большевиков и, как следствие, увеличению количественного состава партии за счет самых разнообразных слоев населения: рабочих, интеллигенции, солдат, в том числе и от уходивших из организации меньшевиков и эсеров.

Проведенный в первой главе анализ подтверждает гипотезу, что генетически истоки многих явлений социально-экономического и политического плана, приведших к революционным потрясениям, уходят в достаточно отдаленные пласты региональной истории. Истоки его обнаруживаются во второй половине XIX века в период включения региона в состав России, проведения реформ, сменившихся контрреформами. Наслаивание на эти процессы первой мировой войны предопределило расширение конфронтационных процессов. Накапливаясь, переплетаясь, завязываясь в сложные узлы, эти противоречия создавали благоприятную среду для последующих событий гражданской войны.

Целью аналитической работы, осуществленной во второй главе «Борьба за власть: углубление кризиса», стало исследование явлений и процессов, связанных с выяснением обстоятельств, повлекших за собой расширение пространства, охваченного гражданским противостоянием. В период с Февраля по Октябрь страна оказалась перед выбором между конструктивным ходом развития и дальнейшим углублением противостояния в обществе, чреватым перспективой гражданской войны. Данный этап приобрел характер переходности, выразившийся в неустойчивом состоянии общества, в противостоянии политических сил, в дальнейшем социальном расслоении. Анализ политической ситуа-

1 ЦДНИКК. Ф. 2830 Оп. 1. Д. 549. Л.4.

ции, расстановки и действий политических сил позволяет выявить факторы, приведшие в дальнейшем к братоубийственной войне.

В первом параграфе «Февральская революция в России: влияние на региональные процессы» выявляется степень влияния общероссийских событий на революционизацию положения в регионе. После Февральской революции в северо-западных районах Юга Европейской России были созданы структуры, ориентированные на определенные группы населения. На II съезде войсковой рады 7 октября-25 октября 1917 года в качестве постоянно действующего органа была создана Законодательная рада, избравшая краевое правительство, принявшее на себя всю полноту исполнительной власти1. Достаточно сложным и противоречивым было отношение горского населения к происходившим событиям: если Февральская революция, низложение царя и образование республики было встречено с радостью, надеждой и упованием на лучшее будущее, если в этом они видели свое освобождение и возрождение, то Октябрь, «как великий революционный подъем российского пролетариата...остался совершенно непонятым черкесскими трудящимися», «...горцы не знали еще тогда, куда они должны идти и что они должны делать»2.

В северо-западных районах Юга Европейской России сложилась своеобразная система управления: оставшиеся у власти военно-сословные органы революционной администрации, казачьего и горского самоуправления, отдель-ские, станичные атаманы и правления, а также вновь образовавшиеся высшие органы власти казачества (правительство, войсковая рада, атаман)3. Наряду с этим существовал аппарат Временного правительства в лице комиссаров, помощь которым призваны были оказывать отдельские гражданские комитеты. И, наконец, имелись органы городского самоуправления (городские думы и управы), номинально подчиненные комиссару Временного правительства и независимые от войсковой администрации.

Одновременно на местах создавались так называемые органы революционной демократической диктатуры пролетариата и крестьянства — городские, поселковые и станичные советы рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. То есть носителями двух основных тенденций в развитии революционного процесса в России выступали: Временное правительство (с подчинен-

' РГВИА. Ф. 400. Оп. 25. Д. 1461. Л. 83, 83 об.

2 Раенко-Туранский Я.Н. Адыги до и после Октября. Ростов-на-Дону — Краснодар, 1927. С. 47; Бутаев К. Борьба горцев за революцию. (Беглые очерки из воспоминании). Владикавказ, 1922. С. 6.

3 ГАКК. Ф. Р6. Оп.1. Д.15. Л. 69, 71.

ными ему местными органами власти) и центральные советские органы (с обширной сетью местных советов).

Проблема дуализма революционного процесса неоднократно затрагивалась в историографии. Советская историография связывала с ним параллельное развитие процессов буржуазной и пролетарской революции, что соответствовало ленинскому пониманию вопроса. Этой проблемой занимались и зарубежные специалисты, которые отрицали параллельное развитие процессов буржуазной и пролетарской революции и писали о двух социальных плоскостях не вполне созревшей демократической революции: о революции буржуазных общественных слоев и о революции народных низов, «революции плебейской»5.

На местах власть приобретала куда более сложную конфигурацию, чем принято считать: с марта по июль 1917 года в регионе существовало многовластие. Наряду с органами местного правительства и советами продолжала действовать дореволюционная система сословной власти. В силу фактической размытости функций управления и самоуправления, «наложения» представительной и прямой демократии существовало не двоевластие, а своеобразное «трое-центрие». В регионе были образованы временные органы власти (Временный Кубанский областной комитет); как и в остальной России, возникли советы, созданные в основном в промышленных центрах; создавались органы казачьего самоуправления (Кубанская войсковая рада); особенностью северо-западных районов Юга Европейской России стало создание национальных горских организаций («Союз объединенных горцев»). Отношение созданных органов друг к другу было противоречивым, колеблясь от сотрудничества к соперничеству, что еще более накаляло обстановку.

Во втором параграфе «Раскол: создание военных формирований» внимание концентрируется на явлениях, непосредственно связанных с первой мировой войной и созданием противоборствующих военных формирований. Северо-западные районы Юга Европейской России оказались в числе регионов, где гражданская война буквально в первые послереволюционные месяцы приобрела форму вооруженного противостояния, особую остроту и напряженность.

Армия не могла оставаться безучастной к кризисному социально-политическому положению страны. В то же время было ясно, что любой переворот («бескровная революция», «дворцовый переворот», «большевистский перево-

1 Рейман М. Заметки по 1917 г. // Россия в XX веке: судьба исторической науки. М., 1996. С. 80.

рот» и т. п.) не пройдет безболезненно, став началом развала не только армии, но и будет способствовать дестабилизации в стране. «Солдаты после двух лет войны в значительной массе...были уже не те, — писал П.Н. Врангель, — ...они неохотно шли на войну, мечтали о возвращении домой и жаждали мира»1.

Реакция самых различных слоев общества на Декрет о мире отразила серьезное изменение во взглядах на войну. Заключение Брестского мира и объявление большевиками демобилизации привело к еще большему расстройству армии и массовому возвращению вооруженных фронтовиков домой, что еще. более усугубляло и без того сложную обстановку в тыловых районах. Часть патриотически настроенного офицерства стала резко дистанцироваться от политики «мира» большевиков. Переговоры в Брест-Литовске А.И. Деникин расценивал как позор страны, «.. .воспоминания о котором вызывали жгучий стыд и боль»2.

В казачьих районах юга России гражданская война разворачивалась в условиях военизации значительной части населения. Казаки, по сравнению с другими категориями населения, в большей степени были вовлечены в войну. Только в действующей армии в годы первой мировой войны находилось свыше 107 тыс. кубанских казаков, что составляло примерно треть казачьих частей армии. В начале 19.18 года Северный Кавказ был заполнен демобилизованными частями Кавказского фронта. Сформировалась особая группа, так называемое фронтовое казачество, выступавшая против войны и на первом этапе поддерживавшая выгодные для себя мероприятия советской власти. Однако переоценивать роль фронтового казачества было бы неправомерно. «Попытка использовать, — писал Я.В. Полуян, — возвращающихся с Кавказского фронта отпускных солдат, к сожалению, ничего не дала. У них было непреодолимое тяготение домой. Мы их так и называли «партия домой»3.

Осознавая опасность дезорганизации и хаоса со стороны массы демобилизовавшихся, Кубанское краевое правительство предпринимало попытки их нейтрализации и разоружения. Войсковым атаманом и Кубанским краевым правительством (январь 1918 г.) было дано указание о разоружении солдат, находившихся в Екатеринодаре, и отправке на родину тех, кто не принадлежал к гарнизону4. Но никакие власти, военные или гражданские, подчинявшиеся старым приказам или новым, не могли и надеяться на эффективное сдерживание

1 Врангель П.Н. Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916-ноябрь 1920 г.). М., 1992. Ч. I. С.6.

2 Деникин А.И. Очерки русской смуты. Белое движение и борьба Добровольческой армии. В

3 х кн. М., 2005. Кн. 2. Т. 3. С.347, 349.

3 Полуян Я. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1921. С. 8.

4 ГАКК.Ф. Р 6. Оп.1. Д.50. Л.10.

масс, взбудораженных и озлобленных людей, чье стремление избежать опасности, сохранить жизнь часто перемешивалось с желанием отомстить тем, кого они считали виновниками своих несчастий1.

Особое внимание в работе уделено рассмотрению трудностей формирования как белых, так и красных вооруженных сил. Отсутствие поддержки со стороны казачества, прежде всего фронтового, стремление казаков сохранить нейтралитет вынуждало как большевистское правительство, так и контрреволюционные силы делать ставку на добровольческие формирования. Но, несмотря на принятые меры, (агитацию, мобилизационные приказы) кардинально изменить ситуацию не удалось. Эта проблема приобретала все большую остроту, стало ясно, что масштабы разворачивающейся гражданской войны не позволят ограничиться добровольческими, ополченческими формированиями.

В конце апреля 1918 года в Екатеринодаре состоялся первый съезд революционных войск Кубани и Черноморья. На съезде было признано необходимым приступить к организации регулярных частей. Гражданская война вступила в новую фазу серьезного военного противостояния: основой формирования вооруженных сил становятся мобилизации. Сравнительное рассмотрение процесса мобилизации в красные и белые формирования показало, что противоборствующим сторонам приходилось преодолевать во многом сходные трудности (привлечение «колеблющихся элементов», последствия «огульной мобилизации», мобилизации населения для рытья окопов и т.п.). Несмотря на негативную реакцию, мобилизационная политика продолжала расширяться, распространяясь на новые возрастные группы и категории населения. При существовавшей мобилизационной спешке практически невозможно было соблюсти «чистоту пополнений», что признавалось обеими сторонами. Следствием этого стало массовое дезертирство

Масштабность гражданской войны в значительной степени определялась привлечением интервенционистских сил, оказываемой Англией, Францией, Германией военной и финансовой помощью. Окончание первой мировой войны (ноябрь 1918 г.) серьезно повлияло на перегруппировку политических сил в лагере российской контрреволюции. У. Черчиль признавал, что Англия к концу сентября 1919 года израсходовала около 100 миллионов, а Франция до 40 миллионов фунтов стерлингов только на одного А.И. Деникина2. Военные силы Антанты непосредственно вмешивались в ход военных действий. Их корабли обстреливали портовые города Кубани: Новороссийск, Геленджик, Туапсе, прибрежные горы, где находились партизаны. Активное вмешательство ино-

1 Keep Jorm. The Russian revolution. A study in mass mobilization. London, 1976. P.254.

2 Из истории гражданской войны в СССР. М., 1980. Т. 2. С. 43; Соколов Г.В. Интервенты на Кубани 1917-1920 гг. Краснодар, 1957. С. 12.

странных государств усугубляло течение гражданской войны в северозападных районах Юга Европейской России, подпитывало и активизировало белое движение.

Неоднозначные взаимоотношения складывались между кубанскими и добровольческими частями. 30 марта 1918 года в станице Ново-Дмитриевской состоялась встреча Кубанского правительства с руководителями Добровольческой армии. В итоге было достигнуто соглашение об объединении сил под командованием Л.Г. Корнилова, но по-прежнему между Кубанским правительством и руководством Добровольческой армии возникали острые противоречия по вопросу о создании и снабжении Кубанской армии, подчиненной непосредственно войсковому атаману, как это определялось «конституцией суверенной Кубани»1.

Военный фактор, включавший социально-экономические и военно-политические последствия первой мировой войны, развертывание широкогр военного противостояния в регионе революционных и контрреволюционный сил обусловили обострение конфронтационных процессов, разделение значительной части общества на диаметрально противоположные военизированные группы, «белые» и «красные» формирования.

В третий параграф выделена история создания «Юго-Восточного союза». По мере обострения политической напряженности в стране, в казачьих районах все более усиливалось стремление к объединению. Итогом работы ка-зачье-горской конференции (сентябрь—октябрь 1917 г.), стало подписание договора об консолидации. В характерной для революционного периода пафосной форме заявлялось, что развал центральной государственной власти, быстро развивающаяся анархия привели к тому, что жизнь «нашей великой страны, как единого целого остановилась». Именно поэтому казаки, горцы и степные народы Юго-Восточных областей взяли всю полноту власти в свои руки и образовали Союз во главе с Объединенным правительством..В декларации Объединенного правительства утверждалось, что, «находя необходимым сохранить федеративную Россию единой, неделимой, великой, Юго-Восточный союз примет участие в общегосударственном строительстве наравне со всеми остальными народами России, не присваивая себе в этом отношении никаких преимущественных прав»2.

Деятельность правительства началась с разработки основных тезисов конституции Союза. Такие сферы деятельности как внешние сношения, воен-

1 ГАКК. Ф. Р 6. Оп. 1 Д. 298. Л. 348 об.

2 ЦДНИКК. Ф. 2830. Оп. 1. Д. 123. Л. 1.

ные дела, пути сообщения, торговля и финансы переходили в ведение союзной власти. Естественно, что Объединенное правительство не могло пройти мимо аграрного вопроса, обязуясь безболезненно разрешить его в полном соответствии с местными, самобытными особенностями и интересами «трудового земледельческого населения». Не менее важно было сформулировать отношение к продолжающейся мировой войне. В Декларации отмечалось, что Россия поставлена в безвыходное положение на фронте: с одной стороны, она фактически не может продолжать тяжелую войну, с другой — не может заключить сепаратного мира без согласия с союзниками.

После провозглашения советской власти на Дону, Кубани, Тереке в Ставрополье (январь-март 1918 г.) Юго-Восточный союз практически прекратил свое существование. Однако объединительная идея и в последующие годы продолжала занимать умы политических и военных деятелей, приобретая, в связи с обострением гражданской войны, все большую значимость. 26 июня 1918 года в Новочеркасске, во изменение союзного договора от 2 ноября 1917 года, был заключен новый союзный договор. Всем членам, входившим в состав Юго-Восточного союза, а также и другим государствам и областям предоставлялось право присоединения1. В дальнейшем предполагалось заключить союзный договор, который должен был получить наименование Доно-Кавказского союза.2

A.A. Намитокову, как члену Кубанского правительства по делам юстиции, была поручена разработка проекта единой для всех государственных образований федеративной власти. Выступая, он отмечал, что такую власть возможно организовать или путем сложения существующих властей или путем избрания новой. Остановившись на триумвирате войсковых атаманов Дона, Кубани и Терека, он подчеркивал несостоятельность последнего, так как наиболее сильный из войсковых атаманов легко мог стать диктатором.

Представители командования Добровольческой армии категорически выступали против предложенной схемы организации власти и указали на недопустимость подчинения главнокомандующего военными силами премьер-министру, в свою очередь, предложив проект временного положения об управлении областями, занимаемыми Добровольческой армией, согласно которому вся полнота государственной власти в областях, занимаемых Добровольческой армией, принадлежала главнокомандующему этой армией3. Эта идея была поддержана некоторыми членами правительства, отмечавшими опасность создавшегося положения, подчеркивавшими необходимость обяза-

' ГАРФ. Ф. 446. Оп. 1. Д. 27. Л. 4.

2 ГАРО. Ф. 865. Оп. 1. Д. 1. Л. 130.

3 ГАКК. Ф. Р 6. Оп. 1. Д. 93. Л. 6; Д. 296. Л. 250,253.

тельного соглашения с командным составом Добровольческой армии. Была предложена схема Директории, в состав которой должны были войти по одному представителю от объединяющихся государственных образований. Тем не менее и эта идея не была поддержана.

Положение еще более осложнялось из-за возникших трений между национальными и территориальными образованиями Союза. В частности, прокламирование правительством Союза независимой республики горцев Кавказа вызвало серьезные возражения, касающиеся границ этой республики. Кубанское правительство и руководящие круги «белого движения» усматривали в этом акте агрессивные посягательства на целостность территории Кубанского казачьего войска1.

Тем не менее идея объединения не была полностью утрачена. С этой целью в Ростове собралась конференция, где обсуждался вопрос о создании «Южно-русского союза». Конференция пошла на малопопулярное решение, признав необходимость организации временной общегосударственной власти на Юге России на основе представительства от государственных образований и главного командования Вооруженных сил Юга России. Генералитет Добровольческой армии не признавал Юго-Восточного союза. Идея федеративного устройства России им не импонировала, они подходили с жестких позиций целостности и неделимости России. В дневниковых записях И.Г. Эрдели подчеркивал: «Теперь в ходу всякие областные образования: Крым, Кубань, Дон, Терек, Грузия, Армения, Азербайджан, Закаспийский край и так далее. Такое же образование хотели иметь и горцы — союз горских народов. Все это по существу чепуха...»2.

Последняя попытка объединения была предпринята в марте 1920 года: Верховный круг Дона, Кубани и Терека принял постановление об организации «Юго-Восточного союза России». Высшим органом признавался Верховный круг, который избирал бы. президента сроком на три года и контролера союза. Общее количество депутатов в Верховном круге не должно было превышать 300 человек от всех входящих в союз в равном количестве. Войска Дона, Кубани и Терека немедленно должны были быть выведены из оперативного подчинения А.И. Деникину и переданы краевым правительствам3.

Проанализированные в параграфе материалы свидетельствуют, что на всем протяжении гражданской войны шел настойчивый поиск наиболее рациональной формы объединения народов Юго-Востока. Менялись идеология, цели

1 ГАКК. Ф. Р 6. Оп. 1. Д. 84. Л. 1.

гЦДНИРО.Ф.12. Оп.З.Д. 1312. Л.26,40.

3 ГАРФ. Ф. Р 115. Оп. 2. Д. 37. Л. 1.

и задачи участников этого процесса, тем не менее найти компромиссные варианты, соответствующие как реальному положению, так и амбициям политических и военных деятелей, так и не удалось. Все более явственно стали оформляться разнополярные политические идеи, в том числе направленные как на консолидацию, так и на сепаратизм. Последующий ход событий представлял порочный круг, в котором нерешенность глубинных проблем общества — вопросов о мире и о земле делала невозможным развитие нормального политического процесса, сохранение гражданского мира.

Углубление гражданской войны приводило к увеличению числа его активных участников, расширению границ социального конфликта, наращиванию сил и средств для ведения активных, широкомасштабных боевых действий. Положение еще более обострялось в связи с применением чрезвычайных методов при проведении массовых мобилизаций и прямым вмешательством интервенционистских сил. Вынужденный отказ от добровольческого принципа формирования армий резко изменил идеологию гражданской войны. Процесс конфронтации приобрел более сложную конфигурацию: наряду с полярными силами достаточно четко заявляли о себе «промежуточные» слои, пытавшиеся сохранить нейтралитет: уклонение от военной службы, дезертирство. Одной из важных причин гражданской войны можно считать сферу политических противоречий, вобравших в себя решение такой базовой проблемы, как попытка создания Юго-Восточного союза, особую роль в котором играл изучаемый регион. Поиск путей объединения лежал в русле выработки форм федеративных образований. Наличие разных планов государственного устройства в значительной степени определялось расстановкой социально-классовых и политических сил. Идея государственности прошла сложный, порою противоречивый путь от федерализма к сепаратизму, «самостийности».

Попытки решения вопроса самоопределения народов в условиях гражданской войны приводили к дальнейшему углублению политических противоречий между казачеством Дона, Кубани и Терека, между отдельными группами кубанского казачества, между казачеством и горцами, между Кубанским краевым правительством и командованием вооруженными силами Юга России. Все эти противоречия, переплетаясь, наслаиваясь, углубляясь, неизбежно обостряли политическое и гражданское противостояние.

В третьей главе «Региональная политика» непосредственно анализируются мероприятия противоборствующих сил в различных областях: административных, политических, социально-экономических. Социально - экономические, политические противоречия, тенденция их углубления выдвигали на пер-

вый план задачу если не кардинального их разрешения, то, как минимум, «смягчения» наиболее острых из них.

Экстремальные условия гражданской войны требовали выработки мобильных программ стабилизации, сориентированных на преодоление социальной напряженности. Фактически все политические режимы, существовавшие в северо-западных районах Юга Европейской России в той или иной степени, стремились к решению этой задачи.

Первый параграф «Политико-административное реформирование» посвящен анализу процесса формирования системы регионального управления в северо-западных районах Юга Европейской России. Центральное место занимал вопрос о форме послереволюционного государственного устройства. Основной идеей белого движения было возрождение «великой и неделимой России». Данная установка не носила программного характера. Использование этого лозунга в годы гражданской войны, отчасти, было связано с необходимо^ стью противостояния большевистским действиям, направленным на прекращение первой мировой войны и поддержку «мировой революции».

Ориентация на «великую и единую Россию» содержала положения, являвшиеся основополагающими для белого движения. «Единая Россия» понималась как обязательное восстановление и соблюдение территориальной целостности российского государства и довоенных границ 1914 года. Существовала и еще одна точка зрения, согласно которой будущая Россия — это «единство и борьба центральной и краевых властей», олицетворявших центростремительные и центробежные силы и обеспечивавших одновременно и «замкнутое в себе движение», и «новый мощный взмах» в истории российской государственности.

Руководители армии (генералы Л.Г. Корнилов, М.В. Алексеев) будущих форм государственного строя не предрешали, ставя их в зависимость от воли Всероссийского. Учредительного собрания, призванного водворить в стране правовой порядок. В вопросе о государственном переустройстве России А.И. Деникин отдавал предпочтение республиканскому, парламентскому строю по одному из вариантов, отработанному и апробированному цивилизацией западного типа.

Организация управленческих структур на подконтрольной белой власти территории была сопряжена с большими трудностями: у фактически пришедших к власти военных не было навыков конструирования административно — хозяйственного управления. Ситуацию осложняла региональная специфика, становившаяся основным препятствием на пути реализации тенденции общероссийского государственного строительства.

В конце 1918 года территория, подконтрольная Добровольческой армии, значительно возросла, но тем не менее А.И. Деникину с большими сложностями удалось согласовать вопрос о едином военном командовании «белого движения» Юга России и вступить в командование всеми сухопутными и морскими силами региона. Единоначалие Добровольческой армии вступало в противоречие с казачьим сепаратизмом. Остро встал вопрос об организации гражданской власти южных областей России. Функции правительства «белого юга» выполняло Особое совещание1. Цель Особого совещания заключалась в разработке вопросов, связанных с формированием органов управления на захваченных территориях, подготовке и обсуждение временных законов. Особое значение приобретали вопросы, связанные с разграничением полномочий между руководством Добровольческой армии и управлением казачьими, горскими территориями.

Внутренней проблемой белого движения, серьезной угрозой для реализации лозунга «единой и неделимой России» стала позиция казачества и горцев. Серьезные противоречия в созданную управленческую конструкцию закладывало сохранение статуса казачьих земель и определенной доли автономности казачьих войск, выборность краевых правительственных органов; выборность Войскового атамана, что являлось непременным требованием казачества Кубани. В начале 20-х годов важное политическое значение вновь приобрела проблема административно-территориального устройства Юго-Востока России. Ее безуспешно продолжали решать антибольшевистские силы, потерпевшие политическое фиаско и уже не имеющие реальной поддержки.

Со всей остротой вопрос административно-территориального «обустройства» северо-западных районов Юга Европейской России встал после установления советской власти. Кубанский ЦИК рассматривал объединение данных территорий как необходимое условие единства народов в политическом, экономическом отношении. В последующем были продолжены поиски более эффективной системы административного устройства, направленной на разукрупнение территории. Согласно декрету ВЦИК от 20 января 1921 года «Об автономии Горской социалистической республики» к ее территории от Кубано-Черноморской области отошла южная часть Баталпашинского отдела.

Присутствие казачьего и горского населения не могло не отразиться на политике советской власти. Большевики предприняли попытку выработки более гибкого курса по отношению к казачеству и горцам. 29 января 1920 года был опубликован декрет «О казачьем отделе ВЦИК». В Президиум ВЦИК

1 Организация власти на юге России в период гражданской войны // Архив русской революции. М., 1991., Т. 4. С. 241; Соколов К.Н. Правление генерала Деникина // Белое дело. М., 1992. Кн. 8. С. 30-33.

был введен Я. Полуян, большевик из кубанских казаков, ставший председателем казачьего отдела ВЦИК. Но уже 12 января 1921 года казачий отдел был упразднен.

Общеизвестно, что национальному вопросу большевики уделяли особое внимание. В июле 1918 года было принято постановление Совета народных комиссаров РСФСР, в котором предписывалось всем уездным и губернским советам Северного Кавказа, Дагестана, Черноморской и Ставропольской губернии немедленно организовать отделы по делам горцев1. 12 июля 1920 года на заседании Кубано-Черноморского областкома и Екатеринодарского комитета РКП (б) было принято решение об организации при областном парткоме горской секции2. «Советская власть, — говорилось в нем,— не будет карать горцев, служивших в белой армии в 1918 году, и не будет преследовать тех, кто ничего против советской власти не имеет»3.

Как показало проведенное исследование, причиной большей части конфликтов была земля и территориальные разногласия. Самой «конфликтной» проблемой стал земельный вопрос, переросший в территориальные споры между русскими и адыгами, русскими и армянами, адыгами и армянами, а также казачеством и иногородними. Кроме земельных вопросов отмечены конфликты между русскими и так называемыми нацменьшинствами, как обозначали в документах той поры: эстонцев, украинцев, греков и немцев. Их причины — закрытие школ, клубов и других культурно-просветительских и образовательных учреждений, в которых мероприятия и обучение проводились на национальных языках. Представители нацменьшинств обращались с жалобами в «свои» отделы Наркомнаца и, как правило, получали там поддержку.

К концу 1920 года общее политическое положение в северо-западных районах Юга Европейской России ухудшается: расширялось «бело-зеленое» движение. В этой ситуации резко ужесточается политика советской власти в регионе. Последняя, серьезная вспышка повстанческого «зеленого» движения произошла в сентябре 1921 года, когда Кубанская повстанческая армия, взяв станицы Динскую и Пашковскую, попыталась взять Екатеринодар4, но штурм города был сорван благодаря прорыву С.М. Буденного. 23 сентября части 1 Конной армии разгромили отряды «зеленых».

В целом проведенное исследование показало, что с политико-административной точки зрения в годы гражданской войны северо-западные

1 Декреты Советской власти. М., 1964. Т. 3. С. 116, 117.

2 ЦДНИКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 7. Л. 84 об.

3 НАРА. Ф. Р 138. Оп. 1. Д. 4. Л. 50.

4 ГАКК. Ф. Р 382. Оп. 1. Д. 392. Л. 148.

районы Юга Европейской России представляли сложное, весьма противоречивое пространство, отличающееся неустойчивой поливариантностью властных структур, многообразием правовых, государственных, институциональных управленческих форм.

Второй параграф «Социально-экономическая политика противоборствующих сил» посвящен исследованию возможности проведения экономических и социальных преобразований, позволивших снять острые социально-экономические противоречия, существующие в регионе. Центральную проблему составлял земельный вопрос. Затягивание его решения привело весной и летом 1917 года в северо-западных районах Юга Европейской России к массовым самозахватам земли, потраве лугов. Не остался в стороне и вопрос о земельной собственности церкви. Некоторые станичные и сельские общества выносили приговоры об конфискации у духовенства земли. В связи с этим кубанское краевое правительство в своем приказе (август 1917 г.) напоминало о незаконности таковых действий1. Углубляющееся социальное напряжение в обществе обусловливалось надеждами различных социальных групп на благоприятное решение земельного вопроса.

После прихода к власти большевиков наметились глубокие противоречия между революционными идеями и реальной практикой. Первая попытка решения земельного вопроса по-советски в северо-западных районах Юга Европейской России была предпринята большевиками на II областном съезде советов, (Екатеринодар, апрель 1918 г.). В основу был положен «Основной закон о социализации земли», основным принципом которого была идея уравнительного земельного передела, запрещение арендных отношений. Требование социализации земли предполагало оптимальное сочетание в сельском хозяйстве первичных производственных факторов, прежде всего «живого труда» и частновладельческой земли. Существование в большинстве регионов аграрного перенаселения означало, что рабочая сила выступала как избыточный фактор производства, в то время как земля была дефицитным фактором. Принятие данного документа создавало законодательную базу для радикального решения аграрного вопроса, что неизбежно вело к углублению социально — экономического раскола среди сельского населения.

При острейшей нехватке земли численность и плотность населения в регионе росли. За 30 лет (между переписями 1897 и 1926 гг.) прирост населения на Северном Кавказе составил 58%, а плотность населения Кубанской области в 1847 году составляла 24 человека на версту, а в 1926 году уже около 40 чело-

1 ГАКК. Ф. Р 6. Оп.1. Д. 22. Л.13.

век. Это взрывало ситуацию в казачьих областях. Уравнительное распределение земли утонуло в бесконечных переделах. Самые благие намерения — равного распределения земли — обернулись злом. Получившие землю крестьяне, не имеющие возможности ее обрабатывать, забрасывали свои участки, так как закон запрещал сдавать их в аренду и тем более продавать, нанимать работников или идти в наем. Свобода выбора форм землепользования оказалась декларацией, ибо власти препятствовали организации хуторов и отрубов.

Уравнительное распределение земли породило особые отношения между иногородними и казаками. В одних станицах казаки требовали выселения всех иногородних (ст. Белореченская), в то время как в других, — принятие всех иногородних в казачье сословие (ст. Севастопольская)'. В апреле-июне 1918 года восстания крестьян против советской власти стали расти и усиливаться, главным образом в самых благополучных отделах: Ейском, Екатеринодарском, Кавказском. «Самочинные захваты земель, разграбление инвентаря, многочист ленные земельные ссоры были, — по мнению Н.Т. Лихницкого, — обычным делом. Кубань переживала ту полосу земельных неурядиц, какую в свое время пережила Россия, но только в более обостренном, вследствие специфических местных условий, виде...»2.

В апреле 1918 года II съезд советов Кубанской области принял декрет по продовольственному вопросу. Вся деятельность продовольственных органов ставилась под контроль советов, вводилась централизация продовольственного дела. Была образована областная продовольственная комиссия. Введение в мае 1918 года продовольственной диктатуры еще более обострило ситуацию. Продразверстка не могла привести к кардинальному решению продовольственной проблемы. На ее введение крестьяне отреагировали сокращением посевных площадей. Осуществление продовольственной диктатуры не принесло желаемых результатов: более того, произошла заметная консолидация основных групп крестьянства, их противостояние новой власти. Сохранение общинных отношений нивелировало продразверстку. В результате в большей степени от нее страдали не кулаки, а середняки, составлявшие значительную часть крестьянства северо-западных районов Юга Европейской России. К середине 1918 года политическая атмосфера в казачьих районах страны приобрела выраженный антисоветский характер.

Пришедшее к власти Кубанское краевое правительство (август 1918 г.) неизбежно столкнулось с необходимостью решения земельного вопроса, декла-

1 ГАКК. Ф. Р 13. Оп. 3. Д. 1.Л. 11.

2 Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов-на-Дону, 1931. С. 43.

ративно заявляя, что вся земля должна перейти в пользование народа, всех граждан. В приказе от 21 октября 1918 года признавалась необходимость проведения реформы земельных отношений. Наряду с этим предписывалось возвратить все частновладельческие земли по принадлежности их собственникам и арендаторам. Основные положения земельной реформы весьма активно обсуждались: на заседаниях Чрезвычайной краевой рады разгорались жаркие споры, налицо были острые противоречия. В ходе дискуссии определились две позиции: сторонники одной выступали за сохранение частной собственности и развитие арендных отношений, в то время как другие были против ее сохранения.

Горское население претендовало на земли, переданные казне, и участки, отданные военным лицам в виде пожалования. Горцы (М. Гатагогу) предлагали Кубанскому правительству создать специальный горский земельный фонд, куда бы вошли отчужденные земли, требовали равных прав с казаками в земельном вопросе. Однако в законопроект по земельному вопросу данное предложение не вошло. Кубанское казачье войско сохраняло за собой права на владение, пользование и распоряжение всеми землями, недрами, лесами и водами1.

15 сентября 1919 года Законодательная рада приняла закон о земле в Кубанском крае. Согласно этому закону все частновладельческие земли, офицерские, чиновничьи, а также церковные, причтовые, монастырские и казенные отчуждались в краевой земельный фонд. Отчуждение земель, перешедших владельцу безвозмездными способами, а также монастырских, церковных, причтовых должно было осуществляться без выкупа. Земли же, приобретенные покупкой, отчуждались с возвратом владельцу непокрытой доходами стоимости, обозначенной в крепостном документе. «Учреждение и распределение земли между малоимущими или совсем не имеющими ее в жизни, — писал Д.Е. Скобцов, — встречало чрезвычайные затруднения, как в общей психологии, так и во всей хозяйственной системе, базирующейся на принципе неприкосновенности частной собственности»2.

С весны 1920 года советская власть начинает поступательно проводить аграрные преобразования. Введение продразверстки и методы ее осуществления негативно сказались на отношении крестьянства к советской власти. Учитывая специфику данного региона, отсутствие крупного помещичьего землевладения, удовлетворительную обеспеченность основной массы крестьян землей, неприятие продовольственной диктатуры здесь было более выраженным, чем в центральных районах России. Наиболее активно против продоволь-

' ГАКК. Ф. Р 1542. Оп. 1. Д. 11. Л. Л.5,9,10; Утро Юга. 1918. 24 ноября

2 Скобцов Д.Е. Три года революции и гражданской войны на Кубани // Кубань. 1991. №9. С. 74

ственной разверстки выступала зажиточная и середняцкая часть населения. Расстановка сил зависела от того, насколько гибка политика борющихся сторон по отношению к интересам крестьянской массы, какими методами будет она осуществляться. Несмотря на принимаемые чрезвычайные меры партийно-советские органы не могли обеспечить устойчивую стабилизацию в обществе. Необходим был общий перелом в настроениях крестьянства и казачества. Такой перелом внесла новая экономическая политика Советского государства. Уже первые известия о замене продразверстки продналогом улучшили настроения крестьян: в апреле 1921 года об этом докладывал Кубано-Черноморский обком Центральному комитету РКП(б).

"■'- Даже при смене политических режимов сохранялся чрезвычайный характер принимаемых мер: конфискации, национализации, разверстки, реквизиции, уже по своей сути ведущие к ущемлению интересов значительной части населения. Подобная политика не только отторгалась основной массой населения, создавала основу противостояния народа и власти, но углубляла конфронтацию: центр — провинция. Учитывая характер экономики северо-западных районов Юга Европейской России, основной сферой концентрации противоречий стали аграрные отношения. Именно их нерешенность, отсутствие четких экономических программ, противоречивость принимаемых различными политическими режимами мер не только не снижали уровень напряженности, но приводили к усилению социальных противоречий.

В третьем параграфе «Террор: деформация массового сознания» анализируется политика и практика, в условиях гражданской войны проявившиеся в форме «белого» и «красного» террора. В теоретических работах по данной проблеме принято отмечать две разновидности террора: State terror и Revolutionary terror. При этом если террор в тоталитарном обществе, как правило, осуждается, то «революционный террор» в некоторых случаях рассматривается как неизбежное явление. В историографии этой проблемы сложилась парадоксальная ситуация: в отечественной, как правило, изучался «белый» террор, осуществлявшийся контрреволюционными силами, а в зарубежной — «красный», как проявление революционной анархии, классовой нетерпимости. Лишь в последние годы наметилось стремление к объективному исследованию террора как сложного, взаимообусловленного явления. Острота гражданской войны в России определяющим образом воздействовала на выбор форм и методов борьбы, порождая неоправданно жесткие меры. Применение террора по отношению к своим противникам и мирному населению не избежала ни одна из противоборствующих сторон. Приливы и некоторые ограничения террора зависели от многих обстоя-

тельств так же, как и развитие сопутствующих ему институтов. Накопленные в последние годы исследователями факты свидетельствуют о том, что возникновение террора в революционной России относится не к концу августа — началу сентября 1918 года, а к концу 1917—началу 1918 года. Этот вывод в значительной степени базируется на документальных свидетельствах о массовых расправах над крестьянами Дона, Кубани, Терека.

Особую роль в этом плане сыграла публикация сборника документов и материалов Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков при главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России генерале А.И.Деникине, созданной 17 апреля 1919 года в Екатеринода-ре1. Значительное количество документов отражает реакцию как большевистских, так и антибольшевистских руководителей на террор, их ответственность перед обществом за акты террора.

Одними из первых известных проявлений террора в северо-западных районах Юга Европейской России стали расправы над мирным населением аулов Екатеринодарского и Майкопского отделов со стороны большевиков. Жертвами «красного» террора стали не только адыги, но и русские, армяне, казаки, все те, кто по какой-либо причине попадал в разряд «классовых врагов», «контрреволюционеров». Так, в Армавире было вырезано более 400 армян, беженцев из Персии и Турции. В центре Армавира было изрублено шашками и заколото штыками более 500 жителей за то, что они похоронили по христианскому обычаю убитых офицеров и солдат генерала В. Покровского; в семи станицах Ла-бинского отдела без суда и следствия было расстреляно 816 казаков.

Факты «красного» террора обсуждались и в правительственных структурах. Г.К. Орджоникидзе, выступая на заседании Совета Народных Комиссаров в июле 1919 года, отмечал, что отступающие войска продолжали свои бесчинства и грабежи в Кубанской области. «Много было неумелых действий, в высшей.степени непрактичных поступков со стороны отдельных местных работников, находившихся у власти»2.

Осенью 1918 года на штыках деникинской армии вернулась к власти Кубанская краевая рада и ее правительство. Начинается новая полоса преследования всех подозреваемых в поддержке большевиков революционных сил. Была предпринята попытка придать поиску врагов «научный» характер, собрать све-

1 Красный террор в годы гражданской войны по материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. / Под ред. Ю. Г. Фельштинского и Г.И. Чернявского. М., 2004.

2 Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920: Сборник документов и материалов. Краснодар, 1957. С. 322.

дения «о распространении большевизма в казачьих станицах Кубанской области». Ф. Щербина педантично подсчитал по 50 станицам количество сторонников большевизма. К большевикам он относил не только членов РКП (б), но и всех сторонников советской власти.

Расстреливали не только подозреваемых в симпатиях к большевизму. Для многих определяющим стал принцип «кровь за кровь», «око за око». Нередко были случаи, когда казаки, бросая свои части, являлись в станицы, чтобы свести счеты со своими врагами. Достаточно было произвести плохое впечатление на офицера, агента контрразведки, «какого-нибудь члена государственной стражи», как судьба этого человека была решена1. В Майкопе в ночь на 4 октября 1918 года генералом В. Покровским было убито 4000 рабочих, крестьян и захваченных в плен красногвардейцев.

Политическая лояльность стала критерием принятия или исключения из казачьего сословия. В докладе члена правительства по ведомству внут\ ренних дел Л. Белашева на заседании Совета Кубанского краевого правительства (январь 1920 г.) по вопросу о зачислении в казачье сословие, говорилось, что имеется 720 приговоров о приеме в казаки и 291 приговор об увольнении из казачества. Причиной увольнения из станичных обществ являлась в основном активная поддержка большевиков, но были и исключения за неповиновение властям2.

Применение массовых репрессии как со стороны «красных», так и со стороны «белых» приводило к углублению раскола, противостоянию в обществе. Иногородняя и казачья часть населения, оказавшись между «двух огней», заколебалась, пополняя партизанское «зеленое» движение, зачастую не имеющее четко выраженной политической ориентации. В известной степени «зеленое» движение стало формой протеста против политики террора, проводимой противоборствующими силами.

В идеологию и практику террора входила и особая политика советской власти в отношении казачества. Формирование Кубанской казачьей армии, идея самостийности способствовали складыванию особого отношения к казачеству как контрреволюционной силе. Циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года, подписанное Я. Свердловым, раскрывало сущность политики большевиков в отношении казачества. В данном документе с грифом «секретно» подчеркивалось, что опыт гражданской войны с казачеством позволяет признать «единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми вер-

' ЦЦНИРО. Ф.12. Оп. 3. Д. 252. Л.10.

2 ГАКК. Ф. Р 6. Оп. 1. Д. 328. Л. 19 об.

хами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы».

Комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагалось проявить максимальную твердость и неуклонно проводить массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью; к среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких -либо попыток с его стороны к новым выступлениям против советской власти. Данный документ стал своеобразной программой действий во всех казачьих районах Юго-Востока России. Жестокие репрессии обрушились на казачье население, положив начало сложному и малоисследованному процессу расказачивания. Однако очень скоро стало ясно, что подобная политика приводит к углублению раскола и конфронтации в обществе. «Казаки, амплитуда колебания которых в сторону советской власти была довольно большой, — пишет А.И. Козлов, — теперь развернулась в своей массе на 180 градусов»'. Массовые репрессии сослужили роль антисоветского катализатора.

Заключительным этапом репрессий и террора в общепринятых рамках гражданской войны считается окончательное установление в регионе советской власти и разгрома армии П.Н. Врангеля. В постановлении Кубано-Черноморского областного революционного комитета (3 сентября 1920 г.) в отношении лиц, ушедших в ряды врангелевских войск, дезертиров и «бело-зеленых» предусматривались следующие меры наказания: арест членов семей и заключение их в концентрационные лагеря, конфискация имущества семьи «изменника» и передача конфискованного в распоряжение земельных отделов, которые в свою очередь распределяли ее между трудящимися и семьями красноармейцев2. Репрессивные действия как «красных», так и «белых», жесткая продовольственная политика, реквизиции провоцировали возрождение такого явления как абречество. В 20-е годы абречество относилось к «уголовному бандитизму, впитавшему в себя контрреволюционный элемент».

Частая смена власти, репрессии как основной метод устрашения населения повлекли изменения в образе жизни, быту и психологии людей. Первая мировая война, революция и еще в большей степени гражданская война вызвала глубинные изменения в социальной сфере, вырвала сотни тысяч людей из привычной жизни, поколебала систему духовных ценностей. Принятие или непри-

1 Козлов А.И. Актуальные проблемы истории казачества // Проблемы истории казачества XVI-XX вв. Ростов-на-Дону, 1995. С. 13.

2 ГАКК. Ф. 101, Оп. 3. Д. 3. Л. 19; Ф. Р 158. On. 1. Д. 10. ЛЛ. 17, 17 об.

нятие большими группами людей изменений в общественной жизни, политическом строе привело к серьезной ломке несущих психологических конструкций, вызвав такие сложные и трагические явления, как массовые репрессии, эмиграция, миграция.

Глубокие психологические изменения произошли и в армии. Гражданская война велась по своим собственным правилам. Как белые генералы, так и красные командиры были бессильны остановить грабежи и убийства. История гражданской войны в бесконечных вариациях повторяла одну и ту же классически точно и закономерно развивающуюся тему: тему о святых и героях, которые горели жаждой облагодетельствовать людей, а «становились дикими извергами, разрушающими жизнь».

Политика и практика террора, широко применявшаяся противоборствующими силами в годы гражданской войны, стала одной из определяющих причин углубления противоречий, расширения социальной базы военной конфронтации, изменения не только психологии отдельных групп населения, но и в целом психологической среды, менталитета. Борьба, как с одной, так и с другой стороны, происходила под лозунгами свободы, независимости, равенства, но выдвигаемые в целом справедливые и гуманные лозунги не соответствовали реалиям повседневной жизни. Гражданская война непосредственно входила в каждый дом, нарушая традиционную форму семейно-бытового уклада, особенно устойчивую у горцев и казаков. Война калечила людей не только физически, но деформировала систему моральных принципов, представлений и ценностей. Все большее число людей осознавало, что устойчивость общества зависит от стабильности его традиций, морали и законов.

Историческая ситуация периода гражданской войны предопределила тесную органическую взаимосвязь проблем социально-экономического и политического характера. В сфере их взаимодействия возникали наиболее острые противоречия, образовались сферы особого напряжения. Изменение общественной среды в сторону ее противоречивости, конфликтности, несомненно, связано с обострением противостояния по политическим и идейным соображениям. Формирование разнополярных политических структур власти, неоднократно сменявших друг друга, наличие разных программ административно-государственного устройства региона, существование националистических идей интенсивно политизировало общество, втягивая в политическую орбиту значительную часть населения.

Особое значение для осознания региональной специфики имело изучение последствий таких явлении, как массовые мобилизации, дезертирство, мигра-

ции, репрессии, приведшие к серьезным изменениям в социальной структуре, экономическом состоянии общества. Жесткая поляризация сил, обострение конфронтационных процессов, неизбежно обусловивших применение репрессивных методов, повлекло не только разделение общества по классовой, сословной, национальной, политической ориентации, но и определило серьезные изменения менталитета, морально-психологической деформации сознания, что не могло не привести к расширению сферы гражданской войны, втягиванию в ее орбиту не только классовых и социальных групп, но и отдельных граждан.

В заключении подведены итоги исследования.

Положения, выносимые на защиту:

• региональный аспект представленного диссертационного исследования позволяет выявить соотношение общего и особенного в сложном процессе гражданского противостояния, что дает возможность внести существенные характеристики в общую концепцию гражданской войны в России (1917-1921 гг.);

• гражданская война в административно-территориальных образованиях северо-западных районов Юга Европейской России характеризуется не только типологическими для страны процессами, но и специфическими проявлениями, характерными для данного региона, к которым могут быть отнесены многонациональная структура, сложный сословный состав, сосредоточение значительных вооруженных формирований, типология российской провинции;

• характер и масштабность гражданской войны в регионе определяется протяженностью во времени, генетическими истоками вызревания политических, социально-экономических, этнических противоречии, накопившихся в обществе во второй половине XIX—начале XX в.;

• отсутствие сил, способных развязать тугой узел противоречий, проявляющихся с учетом специфики региона наличием казачьего, иногороднего и горского населения, приводило к расширению границ социального конфликта, увеличению числа активных участников противостояния, наращиванию сил и средств для ведения активных широкомасштабных боевых действии;

• попытки решения вопроса о самоопределении народов в условиях гражданской войны приводили к углублению политических противоречии между казачеством Дона, Кубани и Терека, между отдельными группами казачества, между казачеством и горцами, между Кубанским краевым правительством и командованием вооруженными силами Юга Европейской России: все эти противоречия, переплетаясь, наслаиваясь, углубляясь, неизбежно обостряли политическое и гражданское противостояние;

• идея государственности в региональном варианте прошла сложный, порой противоречивый путь от федерализма к сепаратизму, вобрав в себя решение такой базовой проблемы как создание Юго-Восточного союза, несостоятельность которого привела к дальнейшему углублению существовавших политических противоречий;

• гражданская война в северо-западных районах Юга Европейской России представляет системное явление, отражающее органическое взаимодействие проблем как общероссийских, так и региональных, как социально-экономических, так и политических, как морально-нравственных, так и психологических, рассмотрение которых обнаруживает в процессе их функционального взаимодействия постановку новых исследовательских вопросов (репрессии, миграции, дезертирство, морально-психологическая деформация сознания и т. д.).

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Почешхов H.A. Гражданская война; регулярные военные формирования и «зеленое» движение // Молодые исследователи Адыгеи: (труды аспирантов, соискателей, молодых исследователей). Майкоп, 1993. Вып.1. — 0,5 пл.

2. Почешхов H.A. Гражданская война и военные традиции адыгов // Национальные традиции народов Адыгеи: генезис, сущность и проблемы воспитания. Тезисы докладов первой республиканской научно-практической конференции. Майкоп, 1994. — 0,2 пл.

3. Почешхов H.A. Гражданская война в Адыгее: психологический аспект // Вопросы теории и методологии истории. Майкоп, 1995. Вып. 1. — 0,4 пл.

4. Почешхов H.A. Гражданская война в Адыгее: Спецкурс. Методические рекомендации. Майкоп, 1996.— 1,2 пл.

5. Почешхов H.A. Историография гражданской войны: региональные проблемы // Вопросы теории и методологии. Майкоп, 1997. Вып. 2. — 0,5 пл.

6. Почешхов H.A. Гражданская война в Адыгее: причины эскалации. Майкоп,

1998.-9,0 пл.

7. Почешхов H.A. Гражданская война на Кубани: Спецкурс. Методические рекомендации. Майкоп, 1998.— 1,2 пл.

8. Почешхов H.A. Юго-Восточный союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей // Этюды по истории и культуре адыгов. Майкоп,

1999.№2.-0,3 пл.

9. Почешхов H.A. Декреты Советской власти (1917-1920 гг.): Методические рекомендации к практическим занятиям. Майкоп, 1999. — 0,7 п.л.

10. Почешхов H.A. С.Г. Улагай // Диалоги с прошлым. 1999. №1. — 0,1 п.л.

11. Почешхов H.A. Доклад Б.В, Савинкова: основные идеи.// Вопросы теории и методологии истории. Майкоп, 2001. Вып. 3. — 0,4 пл.

12. Почешхов H.A. Документ из архивного фонда// Диалоги с прошлым. 2002. №2. — 0,1 пл.

13. Почешхов H.A.Грааданская война: региональный аспект// Вопросы теории и методологии истории. Майкоп, 2003. Вып. 4. — 0,3 п.л.

14. Почешхов H.A. Гражданская война на Кубани (1917-1920 гг.): к вопросу о влиянии Кавказской войны (XIX в.)// Известия высших учебных заведении. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Приложение. 2003. №11. — 0,7 пл.

15. Почешхов H.A. Гражданская война на Кубани 1917—1920 гг.: демографическая ситуация // Информационно-аналитический вестник. Майкоп, 2003. Вып. 6,7. — 0,5 пл.

16. Почешхов H.A. К вопросу о деятельности Областного горского комитета// Диалоги с прошлым. 2004. №3. — 0,5 пл.

17. Почешхов H.A. К вопросу о социальной структуре Кубанской области в начале XX века // Социальное развитие России: состояние, проблемы, перспективы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Майкоп, 2005. — 0,4 пл.

18. Почешхов H.A. Теоретические проблемы гражданской войны в России (1917-1921 гг.): региональная составляющая // Вопросы теории и методологии истории. Майкоп, 2005. Вып. 5. — 0,9 пл.

19. Почешхов H.A. Гражданская война на Кубани (1917-1921): типология источников // Научная мысль Кавказа. Северо-Кавказский научный центр высшей школы. Приложение. 2006. №4. — 1,1 пл.

20. Почешхов H.A. Гражданская война на Северо-Западном Кавказе 1917— 1921 гг.: историография проблемы // Научная мысль Кавказа. СевероКавказский научный центр высшей школы. Приложение. 2006. №5.— 1,2 пл.

21. Почешхов H.A. Гражданская война на Кубани 1917-1921 гг.: проблема периодизации // Известия высших учебных заведении. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Приложение. 2006. №5. — 1,0 пл.

22. Почешхов H.A. Кубань в структуре и планах Юго-Восточного союза (19171920 гг.)// Научная мысль Кавказа. Северо-Кавказский научный центр высшей школы. Приложение. 2006. №6. — 0,9 пл.

23. Почешхов H.A. Социально-экономические и военно-политические проблемы в северо-западных районах Юга Европейской России, Ростов-на-Дону, 2006. — 13,5 пл.

24. Почешхов H.A. Гражданская война на Кубани 1917—1921 гг. Проблемы теории и методологии. Майкоп, 2006 — 6,3 пл.

Ночешхов Нурбий Асланович

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ и ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В СЕВЕРО-ЗАПАДНЫХ РАЙОНАХ ЮГА ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ В ПЕРИОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1917-1911 гг.)

АВТОРЕФЕРАТ

Сдано в набор 26.06.06. Подписано в печать 29.06.06. Бумага типографская №1. Формат бумаги 60x84. Гарнитура Times New Roman. Печ. л. 2,5. Тираж 100 экз. Заказ 063.

Отпечатано на участке оперативной полиграфии Адыгейского государственного университета 385000, г. Майкоп, ул. Университетская, 208. ПЛД№10-6 от 17.08.99

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Почешхов, Нурбий Асланович

Введение.

Глава I. Причины социальной напряженности

§ 1. Истоки противоречий.

§ 2. Разрывы социально - экономических связей.

§ 3. Обострение общественно - политической ситуации.

Глава II. Борьба за власть: углубление кризиса

§ 1. Февральская революция в России: влияние на региональные процессы.

§ 2. Раскол: создание военных формирований.

§ 3. Юго - Восточный союз.

Глава III. Региональная политика

§ 1. Политико - административное реформирование.

§ 2. Социально - экономическая политика противоборствующих сил.

§ 3. Террор: деформация массового сознания.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Почешхов, Нурбий Асланович

Актуальность. Для российской исторической науки последние десятилетия стали временем поиска нового пути в истории: начавшись с ощущения методологического кризиса, радикального теоретико-методологического перевооружения исторической науки, все более выраженный характер приобретает рефлексия, направленная на осмысление историографической традиции и выявление перспектив дальнейшего развития исторического знания. В современных условиях естественный для исторического познания процесс развития проблематики повлек за собой изменение существующих теоретических идей, развитие научных концепций, введение в научный оборот новых источников, совершенствование приемов и методов изучения исторической информации, расширение дискуссионного пространства.

К наиболее острым, неоднозначным событиям новейшей российской истории с полным основанием может быть отнесена история гражданской войны в России, ставшая рубежным событием, определившим на многие десятилетия пути развития нашей страны. В советское время проблемы гражданской войны входили в круг особых вопросов, находившихся под непосредственным контролем партийных структур, что обусловливало устойчивое существование традиционных подходов, основанных на идеологизации «ленинской концепции гражданской войны».

Происходящие теоретико-методологические изменения в историческом знании обусловили потребность переосмысления такого типологич-ного для истории народов явления, как гражданская война. Тем не менее в последние годы заметно снизился интерес к гражданской войне в отдельных регионах страны, несмотря на очевидную связь общих и региональных проблем, многие из которых продолжают сохранять не только научное, но и политическое значение. На эту сторону вопроса обращали внимание многие исследователи, изучающие историю гражданского противостояния на Дону, в Сибири, на Урале и других регионах России1.

С точки зрения соотнесения общего и особенного несомненный интерес представляет история гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России, где противостояние приобрело крайне жесткие формы, включающие множество как внутренних, так и внешних факторов, обусловивших тенденцию к эскалации процесса. Особое значение приобретают вопросы, связанные с рассмотрением пространственных границ развертывания гражданской войны в России, распространением ее и на периферийные районы. Исследователями неоднократно отмечалось, что в исторически сложившейся структуре пространства власти в России движение по вектору «от центра к периферии» осуществлялось легче и быстрее, чем продвижение вдоль линий, минуя центр, например по линии, соединяющей две точки, лежащих на периферии. В годы гражданской войны идущие от центра импульсы были развернуты от центра на запад, юг, восток, север, но в то же время усилилось взаимодействие по линии периферии: произошло объединение антибольшевистских сил юга России: Дона, Кубани, Терека. Устойчивость сложившихся связей в значительной степени была обусловлена военно-политической ситуацией в регионе.

В представленной работе концентрируется внимание на региональной составляющей данного исторического явления: именно такой подход позволяет изучить социально-исторические процессы на уровне не толь Познанский B.C. Очерки истории вооруженной борьбы советов Сибири с контрреволюцией в 1917-1918 гг. Новосибирск, 1973; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Хмелевский К.А., Хмелевский С. К. Буря над Тихим Доном: Исторический очерк о гражданской войне на Дону. Ростов-на-Дону, 1984; Кириенко Ю.К. Революция и Донское казачество. Ростов-на-Дону, 1988; Штыка А.П. Гражданская война в Сибири в освещении белогвардейских мемуаристов. Томск,1991; Наумов И.В. У истоков: Изучение истории гражданской войны на Дальнем Востоке в 1920-е годы. Иркутск, 1993; Венков A.B. Антибольшевистское движение на Юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов-на-Дону, 1995 и др. ко явления национальной истории, а также отдельного социоисториче-ского организма с характерными чертами и особенностями.

Историография. Учитывая достаточно развитую в российской и зарубежной исторической науке традицию обращения к проблемам гражданской войны в России, объем и характер накопленных историографических источников, историографический анализ, представляет самостоятельный исследовательский интерес. В тоже время имеет смысл обратить внимание на некоторые положения. Несмотря на определенное количество опубликованных работ, до настоящего времени исследования по истории гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России в достаточной степени еще не стали важнейшей составляющей событий, происходивших в России. Это обстоятельство обусловливает необходимость концентрации внимания как на общих характеристиках гражданского противостояния, так и особенностях, проявившихся на региональном уровне.

Хронологически советская историография охватывает период с 1917 года до середины 80-х годов, весьма условно насчитывает более семидесяти лет. В историографическом потоке этого периода можно выделить несколько этапов.

I этап — 1917 год — конец 20-х годов. Период становления советской историографии, для которого характерно противоборство исследовательских идеологий; кардинальное преобразование организационных основ исторического знания; перемещение исследовательского интереса в сферу социально-экономических отношений, классовой борьбы и революционных движений.

II этап — конец 20-х-50-е годы. Период развития советской историографии, формирование ее типологических черт; господство единой марксистской методологии; утверждение «культовых» явлений; политизации и идеологизации исторической проблематики; распространения иллюстративно — цитатнического метода; тотальная борьба с «буржуазными фальсификаторами истории», и в первую очередь — по проблемам революции и гражданской войны.

III этап — конец 50-х — середина 60-х годов, так называемая «оттепель». Для этого этапа были характерны попытки реформировать все области жизни, в том числе научную; осуждение культа личности Сталина, стремление преодолеть его последствия и демократизировать общественную жизнь; дискуссии по проблемам истории; более критическое отношение к марксизму, призывы к новому «прочтению» марксистских, в том числе ленинских работ.

IV этап — середина 60-х — середина 80-х годов. Время, когда в историографии все более заметно стали проявляться кризисные явления: разрыв между количеством накопленного исследовательского материала и уровнем его теоретического осмысления; проявилась стагнация в сфере проблематики, освоения документальной базы, исследовательских технологий.

Последние годы, а это около двадцати лет, могут быть отнесены к современному этапу развития исторического знания. Именно в этот период проблемы гражданской войны приобрели особое значение: происходит осознание нереализованных исследовательских возможностей, в научный оборот вводятся ранее неизвестные документы, преодолевается нигилистическое отношение к работам первых историков гражданской войны1.

В то же время эта проблема оказалась в эпицентре современной политической борьбы, что не может не оказывать отрицательного влияния на уровень ее научной разработки. Происходившие в исторической науке процессы настолько динамичны и масштабны, что возникло ощущение их революционности. «Мы не допустим преувеличения, — писал М.А. Барг, — если назовем перемены, происходящие ныне в научном арсенале Л исторической науки, историографической революцией» .

История гражданской войны в России имеет весьма обширную историографию, включающую работы как отечественных, так и зарубежных исследователей. В изучении проблемы обозначились три подхода: военно-исторический, историко-партийный и историко-гражданский. Наряду с общими исследованиями истории гражданской войны, накоплен значительный опыт ее изучения на материалах различных регионов страны. Имея общую методологическую основу, эти исследования представляют различные стороны историографии гражданской войны.

В связи с необходимостью систематизации большого объема литературы историографический обзор осуществляется с учетом методологи

1 При всех неизбежных недостатках эти работы сохраняют свое значение и поныне являются основой отечественной исторической науки.

2 Барг М.А. Человек - общество - история // Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 45. ческих, целевых, проблемно-тематических и территориально-хронологических характеристик опубликованных работ. Литература по рассматриваемой проблеме условно может быть разделена на группы.

К первой группе относятся работы по истории революции и гражданской войны теоретического, историографического и источниковедческого характераЕстественно, что новый уровень теоретического ос

1 Шерман И.Л. Советская историография гражданской войны в СССР (1920 - 1931). Харьков, 1964; Найда С. Ф., Наумов В.П. Советская историография гражданской войны и иностранной военной интервенции в СССР. М., 1966; Наумов В.П. Летопись героической борьбы: советская историография гражданской войны и империалистической интервенции в СССР М., 1972; Минц И.И., Наумов В.П. Изучение истории Октября и гражданской войны // Изучение отечественной истории в СССР между XXIV и XXV съездами КПСС. М.,1978; Поликарпов В.Д. Начальный этап гражданской войны. М., 1980; Городецкий E.H. Советская историография Великого Октября. М., 1981; Марушкин Б.И., Иоффе Г.З., Романовский Н.В. Советская историография Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1981; Футорянский Л.И. Современная советская историография о казачестве периода гражданской войны. Историография гражданской войны и империалистической интервенции (1918-1920 гг.). М., 1983; Актуальные вопросы историографии Октября на Дону и Северном Кавказе / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1986; Вопросы становления и развития советского общества в отечественной историографии / Отв. ред. В.З. Дробижев. М., 1986; Гугов Р.Х., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Великого Октября на Дону и Северном Кавказе. Нальчик, 1988; Кривошеенкова Е.Ф. Гражданская война и военная интервенция (исто-рико-партийные историографические аспекты) М., 1989; Шинкаренко E.H. Социальная революция в концепции цивилизации А. Тойнби // Социальная революция: вопросы теории. Л., 1989. С. 143-148; Куценко И .Я. Страницы истории. Гражданская война на Кубани. Проблемы методологии. Краснодар, 1991; Поляков Ю.А. Поиски новых подходов в изучении истории гражданской войны в России // Россия в XX веке: Историки мира спорят. М., 1994. С. 280-288; Волобуев П.В., Булдаков В.П., Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. № 4. С. 28-38; Кенез П. Западная историография гражданской войны в России // Россия XIX-XX вв. Взгляд зарубежных историков. М., 1996; Советская историография / Под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1996; Мамонов В.Ф. Кризис и историческая наука. Проблемы теории, методологии, методики: Сборник статей. Челябинск, 1997; Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историографические очерки. М., 1998; Шеуджен Э.А. Проблемы северокавказской историографии // Наука о Кавказе: проблемы и перспективы. Материалы I съезда ученых - кавказоведов / Под ред. В.Г. Игнатова. Ростов-на-Дону, 2000; Голдин В.И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980х-90е гг.). Архангельск, 2000; Искендеров A.A. Гражданская война в России: причины, сущность, последствия // Вопросы истории. 2003. № 10. С. 75-95; Поляков Ю.А. Как отразить многомерность истории // Новая и новейшая история. 2003. № 4. С. 3-10; Цветков В.Ж. Новые публикации источников по истории белого движения в России (1917-1922 гг.) // Отечественная история. 2004. № 2. С. 155-159; Жупикова Е.Ф. Повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920-1925 годах (документальные публикации и новейшая отечественная историография) // Отечественная история. 2004. № 3. С. 159-169; Новикова Л.Г. Гражданская война в России // Отечественная история. 2005. № 6. С. 142 - 158 и др. мысления проблемы потребовал особых источников и, как следствие, совершенствования методов их аналитического осмысления. Развитие историографии, помимо других возможных его концептуальных измерений, можно представить в виде смены исследовательских парадигм, выдвинувших на первый план тот или иной способ пространственного моделирования истории.

К особой группе целесообразно отнести общие фундаментальные исследования по истории революции и гражданской войны в Россиипозволяющие достаточно четко представить место и значение региональных событий в революционной истории страны. Важным шагом в изучении интервенции и гражданской войны, несмотря на существующую критику советской историографии, стало издание обобщающего труда под редакцией И.И. Минца2.

Центральной исследовательской проблемой в работах данного типа стали вопросы военного противостояния революционных и контрреволюционных сил. При этом важно подчеркнуть, что особое внимание, уделялось таким районам, как Дон, Кубань, Терек, которые многие исследователи относят к так называемой «казачьей Вандее»3. И хотя вопрос о специфических характеристиках гражданской войны в Юго-Восточных районах России, в частности, в северо-западных районах Юга Европейской России, не являлся предметом целостного изучения, различные сто

1 Гражданская война 1918 - 1921 гг.: В 2-х т. М., 1928 - 1930; Голубев A.B. Гражданская война 1918 -1920 гг. М., 1932; История гражданской войны в России 1917-1922 гг.: В 5 т. М., 1939 - 1960; Краткая история гражданской войны в СССР. М., 1962; История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1967. Т. 7; Минц И.И. История Великого Октября. В 3-х т. М., 1973; Его же. Год 1918. М., 1982; Гражданская война в СССР. В 2-х т. М., 1980; Какурин Н.Е. Как сражалась революция: В 2-х т. 2-е изд. М., 1990; Кара - Мурза С. Г. Гражданская война (1918 - 1921) - урок для XXI века. М., 2003; Галин В.В. Война и революция. М., 2004; Он же. Интервенция и гражданская война. М., 2004 и др.

2 Империалистическая интервенция на Дону и Северном Кавказе / Под общ. ред. И.И. Минца., Отв. ред. А.И. Козлов. М., 1988 и др.

3 Борисенко И.П. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 году. Ростов-на-Дону, 1930. Т. 1. С. 8-9; Янчевский H.JI. От победы к победе. Ростов-на-Дону, 1931. С. 3; Алексашенко А.П. Крах деникинщины. М., 1966. С. 28; Минц И.И. История Великого Октября. М., 1968. Т.2. С. 748; и др. роны проблемы в той или иной степени затрагивались в многочисленных исследованиях по истории гражданской войны1.

В отдельную группу можно выделить специальные работы по истории революционных событий и гражданской войны на Юго

2 ** Востоке, Северном Кавказе , в северо-западных районах Юга Евро

1 Зайцев A.A. Контрреволюция Кубани и Черноморья (1917-1920): Дис. .канд. ист. наук. Краснодар, 1990; Сивков С. М. Начальный период гражданской войны на Кубани и Черноморье (1917-1918 гг.).: Дис. .канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1996; Хубулова С. А. Крестьянство Северного Кавказа в конце XIX - начале XX в.: этно-демографические и социально-экономические аспекты развития: Дис. .докт. ист. наук. Владикавказ, 2003; Черкасов A.A. Крестьянское движение на Черноморье в период революции и гражданской войны: Автореф. дис. .канд. ист. наук. Сочи, 2002; Семененко JI.B. Основные направления земельной политики на Кубани в конце XVIII - начале XX века: Автореф. дис.канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2003; Кратова Н.В. Повстанческое движение в Северо-Западной части Кавказа и Предкавказья (1920-1922 гг.): Автореф. дис. .канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2004; Трут В.П. Казачество России в период революции 1917 года и на начальном этапе гражданской войны: Дис. на соиск. ученой степени докт. ист. наук. Ростов-на-Дону, 2005 и др.

2 Янчевский Н.Л. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920). Ростов-на-Дону, 1924; Он же. Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2х т. Ростов-на-Дону, 1927; Буркин Н.Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1933; Бойков С., Буркин Н., Кондюрина 3. Октябрь на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1934; Разгон И.М. Орджоникидзе и Киров в борьбе за власть Советов на Северном Кавказе. М., 1941; Сухорукое В.Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге (1918-1920 гг.). М., 1961; Кириенко Ю.К. Крах калединщины. М., 1975; Он же. Революция и донское казачество (февраль-октябрь 1917г.). Ростов-на-Дону, 1988; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Сергеев В.Н. Банкротство мелкобуржуазных партий на Дону. Ростов-на-Дону, 1979; Он же. Советы Дона в 1917 году: (борьба партий в Советах между двумя революциями). Ростов-на-Дону, 1987; Он же. Политические партии в южных казачьих областях России (1917-1920). В Зх ч. Ростов-на-Дону, 1995; Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920 гг.) М., 1982; Хмелевский К.А., Хмелевский С. К. Буря над Тихим Доном: исторический очерк о гражданской войне на Дону. Ростов-на-Дону, 1984; Империалистическая интервенция на Дону и Северном Кавказе. М., 1988; Колоев Р.Х. Революция и контрреволюция на Тереке в 1917 году: Автореф. дис. канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1990; Венков A.B. Донское казачество в гражданской войне (1918-1920). Ростов-на-Дону, 1992; Он же. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов-на-Дону, 1995; Перехов Я.А. Власть и казачество: поиск согласия (1920-1926 гг.). Ростов-на-Дону, 1997; Трут В.П. Казачий излом. (Казачество Юго-Востока России в начале XX века и период революции 1917 года). Ростов-на-Дону, 1997; Кошев М.А. Люди, события, факты истории народов Северного Кавказа в очерках, иллюстрациях и документах (конец XIX-XX век). Майкоп, 1999; Османов А.И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселение горцев на равнину (20-70-е годы XX в.). Махачкала, 2000; Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917-1918 г. Владикавказ, 2000; Сергеев В.Н. Донская республика (19171918). Ростов-на-Дону, 2005 и др. пейской РоссииЗдесь на общем фоне событий, происходивших в России, исследуется широкий круг проблем регионального характера: социально-экономические и политические особенности развития народов этих сложных многонациональных образований2. Усилия историков в этом направлении вполне правомерно привели к повышению статуса региональной истории в системе исследовательских приоритетов.

В данном случае речь идет не просто об отличии предпочтительных для анализа территориальных масштабов развертывания событийной истории, но и о специфике связанных с ними исследовательских структур, в каждой из которых отражены практически все атрибуты научной парадигмы: особая теоретическая основа, характерный проблемный диапазон, своя система методов. В этом проявляются не только особенности, присущие определенному территориальному масштабу видения истории, но и концептуальная новизна региональных исследований.

Данные исследования, как правило, базируются на источниках, извлеченных из местных архивов. Основываясь на широком документальном материале, авторы этих работ воссоздали социально-экономическую обстановку, определяющую расстановку сил в среде

1 Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар. 1923; Лола М. О кубанском казачестве. Ростов-на-Дону, 1926; Соколов Г.В. Интервенты на Кубани (1917-1920 гг.). Краснодар, 1957; Волошко Т. Памятный двадцатый год. Краснодар, 1964; Сирченко И.Т. Погибаю, но не сдаюсь! Краснодар, 1969; Козлов А.И. Борьба трудящихся Черноморья за власть Советов (1917-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1972; Осадчий И.П. Октябрь на Кубани. Краснодар, 1977; Осадчий И.П. За власть трудового народа 1917-1920 гг. Краснодар, 1987; Бугай Н.Ф., Джимов Б.М. От ревкомов к Советам на Кубани. Майкоп, 1989; Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1990 и др.

2 Поляков Ю.А. Гражданская война в России: возникновение и эскалация // Отечественная история. 1992. № 6. С. 32-41; Он же. Поиски новых подходов в изучении истории гражданской войны в России // Россия в XX веке: историки мира спорят. М.,1994. С. 280-288; Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. № 4. С. 28-38; Искендеров A.A. Гражданская война в России: причины, сущность, последствия // Вопросы истории. 2003. № 10. С. 75-95. казачьего, иногороднего и горского населения, характер требований и противоречий, сложившихся в обществе.

Подобный подход позволяет не только расширить документальную базу, а также ввести в научный оборот более широкий корпус источников, но и проанализировать «преломление» общероссийских процессов с учетом особенностей конкретных регионов. При этом регион как составная часть государственной территории России выступает не только «реципиентом» тех импульсов развития, которые возникают в историческом центре; своеобразие географических условий, социально-экономической и политической структуры делают его узлом сосредоточения новых социальных проявлений, источником вариантного развития.

В особую группу целесообразно объединить обобщающие исследования по истории северо-западных районов Юга Европейской России , включающие разделы, посвященные революции и гражданской войне. Характер работ данного типа предполагает рассмотрение изучаемых явлений в тесной взаимосвязи с историческими событиями как предшествующего, так и последующего периода, что позволяет достаточно четко представить истоки гражданской войны, причины ее углубления и последствия.

1 Раенко-Туранский Я.Н. Адыги до и после Октября. Ростов-на-Дону, 1927; Очерки истории Адыгеи. В 2-х т. Майкоп,1957, 1981; Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1971; История народов Северного Кавказа: (конец XVIII-1917 г.) М.,1988; Адыгея. Историко-культурный очерк. Майкоп, 1989; Северный Кавказ: выбор пути национального развития. Майкоп, 1994; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. Краснодар, 1996 и др. социально-экономического1, политического2, военно-стратегического хал рактера . При таком подходе появляется возможность глубокого специального изучения конкретных проблем, но, к сожалению, утрачивается представление о взаимосвязи различных исторических процессов и явлений, нарушается осознание их целостности и взаимообусловленности.

К особенностям новейшей историографии можно отнести более открытый доступ к публикациям зарубежных историков4. Основная масса

1 Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Орджоникидзе, 1969; Бо-тина Г. Осуществление хлебной монополии на Кубани в 1917-1918 гг. // Советские архивы. 1980. № 6. С. 44-46; Карпенко С. В. Проблемы экономического и политического белогвардейских режимов в советской историографии // Вопросы становления и развития советского общества в отечественной историографии. М.,1986; Карпов В.Ф. Рабочий класс на Дону и Северном Кавказе в 1917 г. Ростов-на-Дону, 1987; Петров В.П. Промышленность и рабочий класс Кубани накануне Октября // Красный Октябрь и наши дни / Отв. ред. Г.Ш. Каймаразов. Краснодар, 1988 и др.

2 Раенко Я.Н. Из истории большевистских организаций Кубано-Черноморья 19141920 гг. Краснодар, 1940; Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 г. М.,1964; Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар, 1966; Бабичев М.М. К вопросу о земельной политике Советской власти на Кубани в 19201924 гг. // Научные труды Кубанского государственного университета. Краснодар, 1974. Вып. 187; Козлов А.И. Потопление кораблей черноморского флота и позиция руководителей Кубано-Черноморской республики // Гражданская война на Северном Кавказе / Отв. ред. Г.Ш. Каймаразов. Махачкала, 1982; Козлов А.И. Образование и деятельность советов на казачьей окраине России // Советы национальных районов России: 1917-1922 / отв. ред. А.А. Дризул. Рига, 1985; Кислицын С. А. Государство и расказачивание. 1917-1945 гг. Ростов-на-Дону, 1996 и др.

3 Голубев А. Врангелевские десанты на Кубани. M.JL, 1929; Разгон И. Восстание на Кубани и в Черноморье и разгром Деникина. // Борьба классов. 1935. № 3. С. 26 - 36; Красильникова К.К. Партизанское движение на Кубани и Черноморье. Краснодар, 1957; Кондаков А.А. Разгром десантов Врангеля на Кубани. Краснодар, 1960; Вер-хось В. Красная гвардия в Октябрьской революции. М.,1976; Краснознаменный Северо-Кавказский. Краткий исторический очерк / А.С. Давыдов, Н.И. Кареев, А.И. Козлов и др. Ростов-на-Дону, 1978 и др.

4 Brinkley G. The volunteer Army and Allied intervention in South Russia 1917-1921. Notre Dame, 1966; Silverlight G. The Victors Pilemma. Allied intervention in the Russian civil war. 1917-1920. New York, 1970; Bradley J.F.N. Civil war in Russia. London and Sydney, 1975; Keep Jonn. The Russian revolution. A study in mass mobilization. London, 1976; Kenez P. Civil war in South Russia, 1919-1920: The defeat of the whites. California, 1977; Benniqsen A., Wimbush E. Muslim national communism in the Soviet Union. A revolutionary strateqy for the Colonial wored. Chicago and London, 1979; Wood A. The Russian revolution. London and New York, 1986; Maudsley E. The Russian civil war. Boston, 1987; Cauley M. Ihe Soviet Union Since 1917. London and New York, 1988; Lincoln B. Red victory. A History of the Russian civil war. New York, 1989; Pipes R. Russia under the bolshevik regime 1919-1924. London, 1995; Kenez P. A History of the Soviet Union from the begining to the end. Cambridge, 1999. подобных исследований написана и опубликована английскими и американскими учеными. Объем трудов французских и немецких историков более скромен1. В советской историографии усилия направлялись в основном на разоблачение зарубежных «фальсификаторов» . В последние годы ситуация начала изменяться: за короткий промежуток времени появилась целая серия работ, переведенных на русский язык3.

В работах, относящихся к этой группе, как правило, содержатся материалы архивов, ранее недоступные отечественным исследователям. Западная историография по данной проблеме отличается различным уровнем осмысления истории гражданской войны, своеобразием постановки вопросов, а нередко и парадоксальностью положений и выводов.

Анализируя публикации по данной проблеме, нельзя не учитывать и такую своеобразную литературу, как документальные художественные произведения , и особенно те из них, которые написаны свидетелями со

1 Кенез П. Западная историография гражданской войны в России // России XIX-XX вв. Взгляд зарубежных историков. М., 1999. С. 183.

2 Соловьев О.Ф. Современная буржуазная историография о подавлении контрреволюции в Советской России в годы гражданской войны // Исторический опыт Великого Октября. М., 1975, С. 410-420; Ибрагимбейли Х.М. Критика современной буржуазной историографии казачества в революциях и гражданской войне. Материалы второй Всероссийской научной конференции. Черкесск, 1986 года. Черкесск, 1988; Он же. Критика буржуазной историографии интервенции на Дону и Северном Кавказе // Империалистическая интервенция на Дону и Северном Кавказе. М., 1988 и др.

3 Рабинович А. Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде. / Пер. с англ. М., 1989; Kapp Э. История Советской России. Большевистская революция. 1917-1923 / Пер. с англ. М., 1990. Кн. 1; Холмс J1. Социальная история России: 1917-1941 / Пер. с англ. Ростов-на-Дону, 1993; Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы // Вопросы истории. 1994. №. 5; Рейман М. Заметки по интерпретации 1917 года // Отечественная история . 1994. №. 4-5; Боффа Дж. История Советского союза. В 2х т. / Пер. с итал. М., 1994; Верт Н. История Советского государства. 1900-1991 / Пер. с фр. М., 1995; Фишер J1. Жизнь Ленина. В 2х т. / Пер. с англ. М., 1997; Хоскинг Дж. История Советского союза. 1917-1991 / Пер. с англ. Смоленск, 2000; Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1923 / Пер. с англ. М., 2001; Улам А.Б. Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года / Пер. с англ. М., 2004 и др.

4 Серафимович А. Железный поток. М.,1924; Фурманов Д.А. Красный десант // Пролетарская революция. 1927. № 9; Веселый А. Россия, кровью умытая. М.,1932; Море-нец П.М. Смех под штыком. Ростов-на-Дону, 1934; Плескачевский Л.П., Шеуджен А.И. Мое Шовгенов. Майкоп, 1958; Дубинский И. Контрудар. М.,1979; Степанов Г.С. Закат в крови. М.,1989; Бабель И.Э. Конармия. Рассказы, дневники, публицибытий. Хотя подобного рода публикации не являются в полной мере исследованиями строгого научного плана и не имеют необходимой источ-никовой базы, они заслуживают внимания, ибо позволяют дополнить историю гражданской войны «личностными» характеристиками, а также более образно увидеть происходившие события1.

Со второй половины 80-х годов начинается новый этап в развитии историографии. Явственно стало проявляться ощущение кризиса советской истории, наступило «время сомнений», время установления новых оснований для исторической науки, оказавшейся перед необходимостью как бы «вновь найти себя»2. Складывалось новое отношение к определению ценостности исторических событий, заслуживающих исследовательского интереса. В этот период усилилось внимание к глубинным структурам истории, появилась возможность проникнуть в ее потаенные пласты, сделать предметом изучения «живые» страсти: жажду власти, стремление к славе, темные инстинкты (дезертирство, конформизм и т.п.).

Для этого времени характерно не только возрастание интереса к данной теме, но и появление нового взгляда, формирование оригинальных подходов к истории гражданской войны как в целом в стране, так и на уровне отдельных регионов . Причем Северный Кавказ, Дон, Кубань, Терек находятся в эпицентре научного поиска: именно здесь систематистика. М.,1990; Чеучев Н.Ш. Гошевнай Шовгенова. Майкоп, 1990; Лихоносов В. Избранное. Наш маленький Париж. М.,1993; Евтых А. Бычья кровь. Майкоп, 1993 и др.

1 Шмидт С. О. Памятники художественной литературы как источник исторических знаний // Отечественная история. 2002. № 1. С. 44.

2 История и социальные науки: поворотный момент? // Анналы на рубеже веков. Антология. М., 2002. С. 11,12.

3 Материалы круглого стола, проходившего в марте, апреле 1992 г. в Институте российской истории (ИРИ) РАН, посвященного проблемам гражданской войны в России, были опубликованы в журнале «Отечественная история» в 1993 г. № 3. С. 102115. В феврале и октябре 1997 г. в г. Москве состоялись международные научные конференции, материалы которых были включены в сборники. «1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению». М.,1997; «1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению». М.,1998 и др. чески проводятся научные конференции, круглые столы, публикуются тематические сборники материалов, формируются оригинальные исследовательские подходы1.

Весьма показательно, что тематикой первых научных конференций 2 по истории казачества стала его история периода гражданской воины . Состоявшиеся острые дискуссии отразили не только уровень разработки данной проблемы, но и пробудили интерес к истории гражданской войны, способствовали притоку новых исследовательских сил. В то же время обращение к этой проблеме показало, что многие вопросы своими корнями уходят в более раннее время. Особую научную значимость приобрела проблема комплексного, хронологически широкого рассмотрения проблем гражданской войны.

В последние годы достаточно заметно проявляется тенденция осмысления гражданской войны с иных, более широких, теоретически выверенных позиций. Внимание историков все более привлекают так называемые «белые пятна», ставшие следствием одностороннего освещения этой проблемы в советской историографии; усиливается стремление ис

1 Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. Мат. Всесоюзной конф. Черкесск, 12-13 ноября 1980 г. / Отв. ред. И.И. Минц. Черкесск, 1984; Казачество в революции и гражданской войне. Мат. второй Всесоюзной конференции. Черкесск, 9-11 сентября 1986 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Черкесск, 1988; Возрождение казачества: История, современность, перспективы. (Тезисы докладов, сообщений, выступлений на V межд. (всерос.) науч. конф.). Ростов-на-Дону, 28-29 сентября 1995 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1995; Проблемы истории казачества ХУ1-ХХ вв. Мат. третьей научной конференции. Нальчик, 3-5 апреля. 1990 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1995; Казачество в истории России. (Тезисы докл. межд. науч. конф. «Казачество в истории России»). Анапа 28 сентября -1 октября 1993 г. / Отв. ред. П.В. Волобуев. Краснодар, 1993; Проблемы истории казачества: Сб. науч. трудов. Анапа, 28 сентября-1 октября 1993 г. / Отв. ред. В.Н. Ратушняк. Волгоград, 1995; Казачество России: история и современность. Тезисы международной научной конференции. Геленджик, 8-11 октября 2002 г. / Отв. ред. В.Н. Ратушняк. Краснодар, 2002; Российское казачество: проблемы истории и современность (к 310-й годовщине Кубанского казачьего войска). Мат. Всероссийской науч. практич. конф. Тима-шевск, 2-3 окт. 2006 г. / Отв. ред. В.Н. Ратушняк. Краснодар, 2006 и др.

2 Карачаево-Черкесия, 1980, 1986 гг.; Кабардино-Балкария, 1990 г.; Анапа, 1993 г.; Краснодар, 1993 г.; Ростов-на-Дону, 1995, 1998 г.; в станице Полтавской Краснодарского края, 1996 г.; Санкт-Петербурге, 1999 г.; Кубанской станице Каневской, 1999 г.; Оренбурге, 2001 г.; Геленджике, 2002 г. ториков исследовать гражданскую войну в России как сложное, многоплановое явление, в котором причудливо переплетались классовые, национальные, политические события, сталкивались позиции социалистических, анархических, буржуазно-демократических и реакционно-монархических сил.

Особое внимание стало уделяться такой основополагающей проблеме, как место и роль интервенции в эскалации гражданской войны в России. Изучение этого вопроса имеет достаточно длительную историю. Первоначально значительное внимание исследователи уделяли австро-германской и турецкой интервенции1. В послевоенные годы привлечение нового комплекса источников привело к смещению акцентов в сторону изучения «союзнической» интервенции, руководящей и организующей л роли США . В конце 50-60-х годов заметное место в обобщающих работах отводилось освещению интервенции на юге страны3. Более того, установление военной диктатуры на Дону связывалось с германской интервенцией на юге России4.

В советской историографии господствовало мнение, что вмешательство иностранных держав было нацелено на свержение революционной власти и реставрацию старого режима. В последние годы эта точка зрения отчасти меняется: выделяется соответственно два этапа с различными целями. Граница между этапами (конец 1918 г.) определяется восприятием планов противоборствующих держав через призму продолжавшейся мировой войны. Так, считается, что деятельность английских и французских представителей в России была направлена прежде всего на

1 Янчевский H.JI. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1927; Герасимов E.H. Разгром немецких оккупантов на Украине. М., 1939; Софинов П.Г. Защита Петрограда от немецких захватчиков в 1918 г. Саратов, 1941 и др.

2 Березкин A.B. США - активный организатор и участник военной интервенции против Советской России (1918-1920 гг.). М., 1949; Штейн Б.Е. «Русский вопрос» на Парижской мирной конференции (1919-1920). М., 1949; Кунина А.Е. Провал американских планов завоевания мирового господства в 1917-1920 гг. М., 1951 и др.

3 История гражданской войны в СССР. М., 1958, 1959. Т. 3, 4 и др.

4 Хмелевский К.А. Крах красновщины и немецкой интервенции на Дону (апрель 1918-март1919 года). Ростов-на-Дону, 1965. С. 9. восстановление Восточного фронта при условии сотрудничества с любыми политическими силами, в том числе и с большевиками. Германия же, напротив, готовя наступление на Западном фронте, была заинтересована в мире на востоке1.

Изучение интервенции, ее взаимосвязь с белым движением является одним из важных направлений современной историографии . Более того, изучение гражданской войны в принципе невозможно без обращения к этой проблеме. Первые попытки объяснить феномен «Белого дела» были предприняты еще в 20-е годы XX века. При этом оценки балансировали между так называемой «буржуазной фальсификацией», содержащейся в работах эмигрантских исследователей3, и «революционной агитацией» марксистских историков. В рамках северо-западных районов Юга Европейской России, проблема интервенции наиболее обстоятельно рассмотрена в работах А.И. Козлова и И.Т. Сирченко4.

Советская историография исходила из положения о необходимости изучения прежде всего истории революционных сил, в то время как про

1 Мусаев В.И. Оканчание первой мировой войны и гражданской война в России: позиция западных держав в «русском вопросе» в конце 1918 года // Гражданская война в России. Материалы десятой Всероссийской заочной научной конференции. СПб., 1998. С. 11. л

Гражданов Ю.Д., Зимина В.Д. Союз орлов: Белое дело России и германская интервенция в 1917-1920 гг. Волгоград, 1997; Дерябин А.И. Гражданская война в России 1917-1922. Войска интервентов. М., 1998; Мусаев В.И. Окончание первой мировой войны и гражданская война в России: позиция западных держав в «русском вопросе» в конце 1918 года // Гражданская война в России. Матер, науч. конф. СПб., 1998; Галин В.В. Интервенция и гражданская война. М., 2004 и др.

3 Милюков П.Н. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926; Струве П.Б. Размышления о русской революции. София, 1921; Святополк-Мирский Д.Н. Чем объяснить наше прошлое? Чего ждать от настоящего? Париж, 1926; Егоров А.И. Разгром Деникина. 1919. М.1931 и др.

4 Козлов А.И. Борьба трудящихся Черноморья за власть Советов (1917-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1972; Осадчий И.П. Октябрь на Кубани. Краснодар, 1977; Козлов А.И. Социально-экономические, политические отношения и классовая борьба на Юго-Востоке Европейской России: Дис. .докт. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1978; Сирченко И.Т. Выполняя приказ В.И. Ленина.(Потопление Черноморского флота в 1918 г.). М., 1979; Козлов А.И. Потопление кораблей черноморского флота и позиция руководителей Кубано-Черноморской республики // Гражданская война на Северном Кавказе / отв. ред. Г.Ш. Каймаразов. Махачкала, 1982; Он же. Во имя революции. (Потопление Черноморского флота по приказу В.И. Ленина в 1918 г.). Ростов-на-Дону, 1985. тивостоявшие им силы изучались лишь постольку, поскольку без них невозможно было показать действия главных субъектов истории - революционных рабочих и крестьян, борющихся за свободу и равенство, за советскую власть под руководством большевистской партии. При такой постановке проблемы контрреволюционный лагерь служил лишь фоном, на котором развертывались действия основных сил, решавших судьбу страны, определявших ход истории1. В подобном контексте белое движение однозначно понималось как контрреволюционное, антинародное.

В последние годы взгляды стали существенно изменяться: большинство исследователей видят диалектическую взаимосвязь большевизма и «Белого дела». Различные факты и тенденции белого движения явственно отражают политические, экономические, социальные и культурные процессы, происходившие в обществе в условиях гражданской войны. С учетом многообразия и сложности этих процессов собственно белое движение стало консолидирующим началом для сплочения всех антибольшевистских сил. Все больше исследователей придерживаются мнения о белом движении как о конструктивной альтернативе коммунистическому режиму2.

Не менее важное значение имеет исследование конфронтационных процессов в политической сфере. В историографии сложились подходы к изучению истории создания и деятельности различных государственных и политических организаций в северо-западных районах Юга Европей

1 Поляков Ю.А. Поиски новых подходов // Россия в XX веке : историки мира спорят. М.,1994. С. 281-282.

Кулешов C.B. Размышления о революции // Отечественная история. 1996. № 5. С. 110-131; Венков A.B. Антибольшевистское движение на юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов-на-Дону, 1995; Гражданов Ю.Д., Зимина В.Д. Союз Орлов: Белое дело в России и германская интервенция в 1917-1920 гг. Волгоград, 1997; Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период гражданской войны: Дис . на соиск. докт.ист.наук. Волглград,1998; Зимина В.Д. Борьба российской монархической контрреволюции за реставрацию «Великой и единой России» на Дону в 1918 году // Гражданская война на Юге республики. Тезисы Северо-Кавказской и региональной конференции историков СССР. Новочеркасск, 1989; Она же. Белое движение и Российская государственность в период гражданской войны: Дис. .докт. ист. наук. Волгоград, 1998 и др. ской России (Кубанский областной исполнительный комитет, Военно -революционный комитет, Совет рабочих, воинских и крестьянских депутатов, Кубанская краевая рада, Кубанское войсковое правительство и др.). При этом явно недостаточное внимание уделяется противоречиям, возникавшим между различными политическими структурами, разрабатывавшими программы государственного устройства, а также практике консолидации политических сил и поиска путей создания союза различных государственных образований Юго - Востока.

Особое место занимает так называемый военный фактор, усиливший конфронтационные процессы. В историографии он сводится к военно - стратегическому противостоянию, вооруженной борьбе революционных и контрреволюционных сил. Гражданская война как острая форма противостояния в значительной степени связана с реакцией на военные события населения, его отношением к мобилизациям. Более того, гражданская война, с одной стороны, провоцировалась, а с другой — вызывала к жизни такие социальные явления, как миграция населения, эмиграция, деклассирование, дезертирство.

Значительное внимание в советской историографии уделялось борьбе большевиков с буржуазными, мелкобуржуазными и националистическими партиями1. В этих работах речь шла о «демократической контрреволюции», олицетворением которой были различные эсеро — меньшевистские правительства. Эта проблема сохраняет свое значение; так как появились достаточно обстоятельные научные труды, исследую

1 Гармиза В.В. Крушение эсеровских правительств. М., 1970; Гусев К.В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. М., 1975; Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Жуков А.Ф. Идейно-политический крах эсеровского максимализма. Л., 1979; Иллерицкая Е.В. Аграрный вопрос: провал аграрных программ и политики непролетарских партий в России. М.,1981; Борьба Коммунистической партии против непролетарских партии, групп и течений (послеоктябрьский период): Историографические очерки. Л., 1982 и др. щие происхождение, структуру, состав, программу различных политических партий, специфику их формирования на юге страны1.

Одним из важных направлений являлось изучение революционных процессов в национальных районах. Первые материалы стали публикол ваться еще в 20-30-е годы . В них содержался большой фактический материал о революционных событиях в юго-восточном регионе, были обозначены проблемы национально-освободительного движения, внутренних противоречий русской и национальной элиты.

В последующие годы эта тема получила дальнейшее развитие. Особое внимание уделялось особенностям социально-экономического, политического развития народов Северного Кавказа, уровню отношений между различными группами населения3. В тоже время в эмигрантской и зарубежной историографии отмечалось враждебное отношение к революционным идеям со стороны горского населения, утверждалось, что установление советской власти происходило под «нажимом» Красной армии4.

1 Сергеев В.Н. Банкротство мелкобуржуазных партий на Дону. Ростов-на-Дону 1979; Он же Политические партии в южных казачьих областях (1917-1920 гг.). В Зх ч. Ростов-на-Дону, 1993; Карапетян JI.A. У истоков Российской многопартийности: Северо-Кавказский регион (конец 90х гг. XIX в. - февраль 1917 г.). Краснодар, 2001; Крикунов В.П. Рабочие кружки и организации XIX века на Юге России. Ставрополь, 2002 и др.

2Янчевский Н. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920 гг.) Ростов-на-Дону, 1924; Ашев УД. Адыгея. Ростов-на-Дону, 1927; Буркин Н.Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1934.

3 Разгон И. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть на Северном Кавказе. 19171920 гг. М.,1941; Гугов Р.Х., Улигов У.А. Борьба трудящихся за власть Советов в Кабарде и Балкарии. Нальчик, 1957; Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Орджоникидже,1969; Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1971; Осадчий И.П. Партия болыневиков-организатор победы социалистической революции на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1978; Этенко Л.А. Ленинская партия в борьбе за интернациональное единство трудящихся Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1985 и др.

4 Трахо Р. Черкесы. Мюнхен, 1956; Bennigsen А., Wimbush Е. Muslim National Communist in the Soviet Union. A revolutionary strategy for the Colonial world. Chicago and London, 1979 и др.

Общие проблемы развития национальных регионов получили дальнейшее освещение в специальных исследованиях1. И хотя данные работы не имеют прямого отношения к революционным событиям, проведенный в них анализ позволяет осознать позитивные и негативные последствия гражданской войны в стране. Немаловажным представляется и то, что в них изучается национальная политика как в дореволюционной России, так и советского государства, что позволяет проследить уровень решения национальных проблем, их скрытую и ярко выраженную конфликтность.

В последние годы достаточно остро ставится вопрос о путях и формах возрождения казачества . Проблема истории казачества относится к числу самых актуальных и популярных. Хотя ранее, в 70-х годах как отмечает один из основоположников казачьей проблематики А.И. Козлов, «изучение казачьей истории находилось в запущенном состоянии»3. В этом плане большое значение имеет история происхождения казачества, характер его военного и домашнего быта, уровень социальных отношений, землевладение.

1 Хутыз К.К. Национальные отношения в условиях тоталитаризма: опыт и уро-ки.1917-1940 гг. (на материалах адыгских народов Северного Кавказа). Ростов-на-Дону,1993; Национально-государственное строительство Российской Федерации: Северный Кавказ (1917-1941 гг.) Майкоп, 1995; Магомедов М.А. О некоторых особенностях Октябрьской революции и гражданской войны на Северном Кавказе // Отечественная история. 1997. № 6. С. 81-90; Исхаков С. М. Февральская революция и российские мусульмане //1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М.,1997. С. 189-207; Он же. Первые шаги Совнаркома и Российские мусульмане //1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М.,1998. С. 207-237; Боров А.Х., Думанов Х.М., Кажаров В.Х. Современная государственность Кабардино-Балкарии: истоки, пути становления, проблемы. Нальчик, 1999; Арапов Д.Ю. Мусульманский мир в восприятии верхов Российской империи // Вопросы истории. 2005. № 4. С. 132-137; Мамсиров Х.Б. Модернизация культур народов Северного Кавказа в 20-е годы XX века. Нальчик, 2004; Шадже А.Ю., Шеуджен Э.А. Северокавказское общество: опыт системного анализа. Москва-Майкоп, 2004 и 2др.

Козлов А.И. Возрождение казачества: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов-на-Дону, 1995.

Козлов А.И. У истоков разработки казачьей проблематики // Гражданская война в России: события, мнения, оценки / Науч. ред. H.A. Ивницкий. М., 2002. С. 271.

Темой специальных исследований стала история Кубанского и Черноморского казачьего войска1. При этом особое значение придается социально-экономическим вопросам, экономической дифференциации в казачьей среде, сложности взаимоотношений между казачеством, иногородними, горцами2. Все эти обстоятельства не могли не определять уровень социального напряжения в казачьих районах России, приводить к эскалации гражданской войны. Планомерный характер приобретает изучение взаимоотношения казачьих лидеров с руководителями белого движения.

Одним из традиционных аспектов изучения гражданской войны является исследование социально-экономических вопросов. Данная тема

-у начала изучаться с 20-30 х годов . Именно эти работы стали основой для дальнейшего изучения социально-экономических вопросов в регионе. Авторы привлекли немало статистических материалов, что позволило воссоздать социально-экономическую модель развития региона, хотя и не без погрешностей.

Учитывая характер диссертационной работы, ориентированной на исследование региональных особенностей гражданской войны, особое значение приобретает постановка в историографии вопросов, связанных с

1 Попка И. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. Очерки края, общества, вооружения и службы. В 2 ч. СПб., 1858; Фелицин Е.Д., Щербина Ф.А. Кубанское казачье войско. Воронеж, 1888; Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. В 2 т. Екатеринодар, 1910-1913 и др.

2 Янчевский H.J1. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920). Ростов-на-Дону, 1924. Вып. 1; Гольдентул И. Земельные отношения на Кубани. Рос-то-на-Дону, 1924; Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов-на-Дону, 1931; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Он же. Возрождение казачества: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов-на-Дону, 1995 и др.

3 Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1923; Лола М.О. О кубанском казачестве. Ростов-на-Дону, 1926; Янчевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1927 Т. 1; Борисенко И.П. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 г. В 2х т. Ростов-на-Дону, 1930; Кулиш И. Классовое расслоение кубанского казачества в конце XIX- начале XX в. // Труды Кубанского пединститута. Краснодар, 1930. Т. 1. (IV); Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани Ростов-на-Дону, 1931; Буркин Н.Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Росто-на-Дону, 1933 и др. социально-классовой дифференциацией, изучением групп населения, положение которых в обществе отличалось социальным напряжением.

В историографии, как правило, разделение общества рассматривается как явление социально-экономическое, детерминированное по классовому принципу. К наиболее исследованным вопросам можно отнести характеристику социально-экономической ситуации в северо-западных районах Юга Европейской России. В центре внимания исследователей находятся проблемы, связанные с нерешенностью аграрного вопроса. При этом не в полной мере учитываются особенности аграрных требований различных групп населения: иногородних, казаков, горцев.

Трудности исследования проблемы во многом обусловливаются недостаточной разработанностью казачьей и горской истории, долгие годы остававшейся запретной темой. Значительная часть литературы о казаках и горцах вышла в 20-е годы XX века. Последующие же десятилетия (с начала 30-х и до середины 80-х гг.) вошли в историографию как период жесткой классовой дифференциации общественных явлений, исключающей градацию населения по сословному и национальному принципу, а также как период слабой, порой тенденциозной, разработки революционного прошлого казачества и горцев. «Ни о какой подлинно научной разработке истории казачества, особенно периода революции, — подчеркивает А.И. Козлов, — тогда и не могло идти речи »'.

При характеристике кризисных состояний практически не учитывались такие показатели, как соотношение этнических групп, поло — возрастной состав населения, образовательный уровень. Комплексное рассмотрение всех этих проблем, по-видимому, может дать более убедительную картину остроты и противоречивости социально - экономической ситуации.

1 Козлов А.И. Актуальные проблемы истории казачества // Проблемы истории казачества ХУ1-ХХ вв. / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1995. С. 4.

Одной из традиционных, но по - прежнему актуальных тем остается социально-экономическая политика, «военный коммунизм»1. Интерес к этой проблеме продолжает сохраняться, и поэтому заметно расширился круг исследователей . Накопленный опыт по данному направлению получил свое обобщение в работах А.И. Козлова. В них определяются перспективные направления последующих исследований, предлагается комплексный подход при оценке уровня экономического состояния хозяйств3.

В плане формирующихся новых исследовательских подходов первостепенное значение приобретает необходимость выявления истоков столкновения классов, сословий, наций, коренящихся в этноисториче-ских, социально-экономических и политических отношениях. В последнее десятилетие историки обратились к социальной истории4. Многие

1 Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «Военного коммунизма». М., 1988; Присяжный Н.С. Экономическая чума: военный коммунизм в России, (историко-экономический анализ 1918-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1994; Данилов JI.B., Данилов В.П. Крестьянская ментальность и община // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Мат. межд. конф. М., 1996; Маркарьян В.Г. Особенности политики «военного коммунизма» на Кубани // Кубанское казачество: три века исторического пути. Мат. межд. науч.-практ. конф. Краснодар, 1996; Павлюченко С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997 и др.

2 Разгон И.М. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. М., 1941; Раенко Я.Н., Очерки истории большевистских организации на Дону. Ростов-на-Дону, 1948; Семернин П.В., Корчин М.Н. Донское казачество. Ростов-на-Дону, 1949; Улько Г.Е. Октябрь на Черноморье. Краснодар, 1957; Берз Л.И., Хмелев-ский К.А. Героические годы. Ростов-на-Дону, 1964; Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Орджоникидзе, 1969; Золотов В.А., Пронштейн А.П. За землю, за волю. Ростов-на-Дону, 1974; Кирьянов Ю.И. Рабочие Юга России (1914-февраль 1917). М., 1971; Серый Ю.И. Рабочие Юга России в период империализма. Ростов-на-Дону, 1971; Овчинникова М.И. Советское крестьянство Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1972; Этенко Л.А. Ленин и горцы Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1975 и др.

3 Козлов А.И. Борьба трудящихся Черноморья за власть Советов (1917-1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1972; Он же. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Он же. Некоторые вопросы общественно-экономического развития и социального состава населения Дона и Северного Кавказа накануне октября // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1984; Он же. Казачество в период Октябрьской революции: итоги и задачи дальнейшего исследования // Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне: Мат. Всесоюзной конф. Черкесск, 1984; Он же. Возрождение казачества: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов-на-Дону, 1995 и др.

4 Холмс Л. Социальная история России: 1917-1941 / Пер. с англ. Ростов-на-Дону, 1993; Булдаков В.П. Октябрьская революция как социальный феномен // Россия в специальные исследования посвящены социальному облику казачества, различных групп крестьянства, составу рабочего класса1. Все большее значение приобретает исследование групп населения, отторгавших гражданскую войну в принципе и безуспешно стремившихся сохранить нейтралитет.

В значительной степени этим обстоятельством определяется потребность в критическом осмыслении сложившихся историографических подходов к осмыслению демографических процессов, происходивших в годы гражданской войны. Характер и направленность историко-статистических исследований поставили историков перед необходимостью теоретического осмысления статистических данных2.

XX веке: историки мира спорят. М., 1994; Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. №4. С. 28-38; Булдаков В.П. «Красная смута». Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Бриль Г.Г. Генезис социального конфликта в России (1917-начало 30-х годов). Кострома. 1998; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.): В 2-х т. СПб., 2000; Поршнев О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян, и солдат в период I мировой войны (1914-март 1918). Екатеринбург, 2000 и др.

1 Перехов Я.А. Об аграрных преобразованиях на Дону и Кубани (1920-1921) // Проблемы аграрной истории советского общества. М., 1971; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977; Он же. Некоторые вопросы общественно-экономического развития и социального состава населения Дона и Северного Кавказа накануне Октября // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1984; Ратушняк В.Н. Земельная аренда на Северном Кавказе в конце XIX-начале XX в. // Северный Кавказ в период революции 1905-1907 гг. Краснодар, 1988; Он же. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в к. XIX - н. XX вв. Ростов-на-Дону, 1989; Черников В.Н. Землевладение цементных фирм Кубани в конце XIX - начале XX в. // Проблемы аграрного развития Северного Кавказа в XIX-начале XX вв.: сб. научн. трудов. Краснодар, 1987; Черников В.Н., Трехбратов Б.Н. К вопросу о характере аграрных отношений на Кубани в предреволюционный период // Северный Кавказ в период революции 1905-1907 гг. Краснодар, 1988; Карпов В.Ф. К вопросу о численности, концентрации и размещении рабочего класса на Дону и Северном Кавказе в 1917 году // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1984; Он же Рабочий класс на Дону и Северном Кавказе в 1917 году / Отв. ред. А.И. Козлов. Ростов-на-Дону, 1987; Перехов Я.А. Власть и казачество: поиск согласия (1920-1926 гг.). Ростов-на-Дону, 1997 и др.

2 Козлов В.И. Динамика численности народов. Методология исследования и основные факторы. М.,1969; Народонаселение: прошлое, настоящее, будущее. М., 1987; Народонаселение. Современное состояние научного знания. М., 1991; Хвостова К.В. Количественные методы в истории // Вопросы философии. 2002. № 6.

В центре внимания оказались вопросы, связанные с этнодемогра

1 2 фическими процессами как общероссийского , так и регионального значения. В данных работах на основе статистических материалов отражено изменение численности населения в XIX — начале XX веков, проанализированы особенности воспроизводства населения, освещается демографическая и этническая история народов России и Северного Кавказа, северо-западных районов Юга Европейской России.

Остроту течения революционного кризиса в стране исследователи связывают не только с простым демографическим фактором («старения» или «омоложением» населения), профессиональной занятостью, но и с уровнем неформальной грамотности, что позволяет создать обобщенный облик поколения, на которое легла основная разрушительная нагрузка гражданской войны в Росии .

Современных историков все больше привлекает проблема психической пластичности человека в истории и, в частности, в экстремальной ситуации — ситуации войны. Ответ на этот вопрос требует объединения усилий нескольких научных дисциплин: истории, психологии, антропологии и других наук. Все традиционно существующие в исторической науке измерения — демографические, экономические, социальные, политические и даже культурологические — не дают полного представления о человеческой жизнедеятельности. "Подумать только, — восклицал Л.

1 Новосельский С. А. Демография и статистика (избранные произведения). М., 1978; Поляков Ю.А., Киселев И.Н. Численность и национальный состав населения России в 1917 году // Вопросы истории 1980. № 6. С. 39-49; Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М.,1986; Народонаселение: прошлое, настоящее, будущее. М., 1987; Население России в XX веке. В 3-х т. М., 2000. Т.1; Историческая экология и историческая демография: сб. науч. статей. М., 2003 и др.

Кабузан В.М. Население Северного Кавказа в Х1Х-ХХ веках. Этностатистическое исследование. СПб., 1996 и др.

3 Булдаков В.П. Октябрь и XX век: Теории и источники //1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М.,1998. С. 33.

Февр, — у нас нет истории любви! Нет истории смерти. Нет ни истории жалости, ни истории жестокости»1.

В современной отечественной историографии проблему «человека с ружьем» достаточно остро поставили П.В. Волобуев и В.П. Булдаков . В отечественной и зарубежной историографии получило развитие изучение биографии политических деятелей, их роли в событиях революции и гражданской войны в России и северо-западных районах Юга Европейской России3. Подобного рода сочинения позволяют осмыслить события гражданской войны сквозь призму деятельности конкретного человека (лидера), его непосредственного участия и активного влияния на происходившие события.

Человек воюющий — это особое явление, причем не только социальное, но и психологическое4. Психосоциальная интерпретация революции и гражданской войны заметно отличается от социально — политической. В любую эпоху человек проявляет свою деятельную, мыслящую, февр JL Бои за историю. М., 1991. С. 123.

2 Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. № 4. С. 28-38; Булдаков В.П. Истоки и последствия солдатского бунта: к вопросу о психологии «человека с ружьем» // 1917 год в судьбах мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1997. С. 208-217. л

Васецкий H.A. Троцкий: опыт политической биографии. М., 1992; Волкогонов Д.А. Троцкий. Политический портрет. В 2х кн. М., 1992; Коэн С. Бухарин. Политическая биография 1888-1938. / Пер. с англ. М., 1992; Козлов А.И. Антон Иванович Деникин // Вопросы истории. 1995. № 10. С. 54-73; Кислицын С. А. Дело Сырцова. Государство и личность в большевистской России. Ростов-на-Дону, 1997; Фишер J1. Жизнь Ленина: В 2х т. / Пер. с англ. М., 1997; Белые генералы. Ростов-на-Дону, 2000; Козлов А.И. Антон Иванович Деникин (человек, полководец, политик, ученый). М., 2004; Черкасов - Георгиевский В.Г. Генерал П.Н. Врангель. Последний рыцарь Российской империи: Документальное жизнеописание. М., 2004; Цветков В.Ж. Лавр Георгиевич Корнилов // Вопросы истории. 2006. № 1. С. 55-84; Архипов И.Л. Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко // Отечественная история. 2006. № 3. С. 114-125 и др.

4 Зайцев A.A. Мемуарная литература как источник изучения социальной психологии казачества в годы гражданской войны // Казачество в революциях и гражданской войне. Материалы второй Всесоюзной научной конференции. Черкесск, 9-11 сентября 1986 года. Черкесск, 1988; Почешхов H.A. Гражданская война в Адыгее: психологический аспект // Вопросы теории и методологии истории. Вып.1. Майкоп, 1995; Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. М., 1999; Тихвинский С. Л. Обобщающее исследование истории мировых войн XX века // Новая и новейшая история. 2003. № 6. С. 18-35 и др. чувственную суть, в то время как в годы войны он неизбежно превращается в персонаж жизненной и исторической драмы. Гражданская война, как и любая экстремальная ситуация, обнажает крайние стороны человеческой натуры. Наряду с проявлением лучших человеческих качеств, война демонстрирует всю гамму психопатологии массового сознания. Эта проблема нашла отражение почти во всех воспоминаниях1.

Именно этой стороне вопроса историки уделяют все больше внимания2. Исторические исследования тем самым приобретают новые критерии: в настоящее время, наряду с традиционным описанием событий гражданской войны, специальные усилия исследователей направлены на воссоздание человека в войне, с его переживаниями, с взаимодействием «культуры страха», «культуры стыда», «культуры вины». Подобные исследовательские подходы позволяют увидеть новые грани этого сложного явления. К наиболее значимым могут быть отнесены выводы о гражданской войне как состоянии разрыва гражданского мира, о ее разрушительном характере, причинах и проявлениях «социального разлада», о внутреннем смысле гражданской войны, о порожденной ею стихии насилия, вседозволенности, агрессии3.

Историко-психологический анализ открывает принципиально новые исследовательские перспективы. Более того, влечет за собой переструктури

1 Сорокин П.А. Дальняя дорога: автобиография. М., 1992 и др.

2 Шеуджен Э.А. Революционная идея и изменение психологии личности // Гипнология и интегративная антропология на службе педагогической, спортивной, медицинской и психотерапевтической практики. Мат. Международной конференции 22-26 сентября 1994 г. Майкоп, 1994; Она же. «Окаянные дни»: взгляд «изнутри» // Интегративная антропология в решении задач здорового образа жизни. Мат. Научно-практической конференции 22-26 мая 1995 г. Майкоп, 1995.

3 Бердяев H.A. Судьба России. М.,1990; Он же. Философия неравенства. М.,1990; Он же. Истоки и смысл русского коммунизма. М.,1990; Он же. Новое средневековье. М.,1991; Ильин И. Государственный смысл белой армии // Кубань. 1992. № 1; Франк К. Крушение кумиров // Кубань. 1991. № 4; Федотов Г.П. Судьба и грехи России. СПб., 1991 и др. рование привычной системы источников, выделение новых документальных рядов, и прежде всего тех, которые касаются массовой психологии1.

Говоря о морально-психологической составляющей событий гражданской войны, особо следует отметить проблему террора. Еще в 20-е годы предпринимались попытки осмысления белого и красного террора . Однако уже с 30-х годов эта тема, исходя из общеполитической ситуации, «вышла» из исследовательского пространства и находила лишь фрагментарное отражение в работах историков . В последние годы предпринимаются попытки осмысления данного явления как в общероссийском4, так и региональном масштабе5. В историографии достаточно остро ставится вопрос о терроре как о явлении, оказавшем непосредственное воздействие на морально - психологический климат в обществе.

В целом характерной особенностью развития исторического знания по проблемам гражданской войны в России и, в частности, в регионе продолжает оставаться его чрезвычайная динамичность. Наряду с развивающимися традиционными подходами, все отчетливее проступает новая тенденция: в центре внимания находятся не только общие процессы, но и группы людей и даже отдельные индивиды.

Объектом исследования является гражданская война в России как явление общеисторическое, имеющее выраженные пространственно -временные, структурные и проблемные характеристики.

1 Булдаков В.П. Октябрь и XX век: теории и источники //1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. С. 33.

2 Быстрянский В. Контрреволюция и ее методы (Белый террор прежде и теперь). Пб., 1920; Раенко-Туранский Я.Н. Адыги до и после Октября. Ростов-на-Дону-Краснодар, 1927 и др.

3 Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне. М., 1968; Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР: В 2х кн. М., 1986 и др.

4 Левин М. Гражданская война: динамика и насилие // Гражданская война в России: перекресток мнений. М., 1994; Литвин А.Л. Красный и белый террор в России 19181922 гг. Казань, 1995; Он же. Красный и белый террор в России 1918-1922 гг. М., 2004 и др.

5 Шебзухов М.Х. Красный и белый террор в Адыгее // Северный Кавказ: национальные отношения (историография проблемы). Майкоп, 1992; Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917-1918 г. Владикавказ, 2000 и др.

Предметом исследования стали социально-экономические и военно-политические проблемы, повлекшие эскалацию гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России.

Цель данной работы заключается в комплексном исследовании на материалах северо-западных районов Юга Европейской России общего и особенного, в сложном процессе накапливания и обострения различного рода социально - экономических, сословных, национальных, политических, военных противоречий, объективно предопределивших неизбежность эскалации гражданской войны, втягивание в ее орбиту всех слоев населения. Для реализации этой цели ставились следующие задачи:

• раскрыть сущность и специфику организации региональной власти, ее структурную сложность и функциональную противоречивость, динамику социально-политической направленности на разных этапах гражданской войны;

• осмыслить глубинные изменения ментального, и морально-нравственного состояния общества.

Источники и их типология. Исследуемая проблема разнообразна и обширна. Вводятся ранее неизвестные источники, расширяющие диапазон видения проблемы. До настоящего времени отсутствуют специальные источниковедческие работы по исследуемой проблеме. Именно поэтому в диссертационной работе проведен анализ корпуса исторических источников, ставших фундаментальной основой проведенного исследования.

В современных условиях, когда заметно усиливается интерес отечественных и зарубежных ученых к вопросам советской истории, вполне обоснованно на первый план выдвигается проблема источников. В контексте предварительных замечаний хотелось бы сформулировать несколько базовых положений. Во-первых, речь идет о принципе формирования источниковой базы. При решении этой проблемы особое внимание уделялось «связи» предмета исследования, то есть гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России, с изоморфностью (подобием) создаваемой источниковой базы. Во-вторых, учитывалось адекватность имеющейся источниковой базы целям и задачам проводимых исследований, а также полученным результатам и выводам. В-третьих, осмысливалось несколько приемов аналитической работы с источниками; их источниковедческий анализ подчинен пониманию сложных и противоречивых событий гражданской войны в регионе.

Во второй половине 80-х годов появились источниковедческие исследования по проблемам гражданской войны в России.1 Но в современной историографической ситуации этого опыта оказалось явно недостаточно: так и не были созданы монографические работы, посвященные теоретико-методологическим проблемам источниковедения, таким, как эволюция источников, анализ информационных возможностей различных видов источников, методика их изучения и публикаций.

При этом важно подчеркнуть, что советская историография имела значительный опыт источниковедческой работы, в том числе и с такой сложной группой материалов, как документы, отразившие события гражданской войны2.

Первые документы стали публиковаться уже в годы гражданской войны. Как правило, это были материалы высших органов политического и военного руководства, отражавшие характер боевых действий и орга

1 Штыка А.П. Мемуары белогвардейцев как источник изучения идеологии и политики белогвардейской контрреволюции // Вопросы методологии, истории, историографии и источниковедения. Томск, 1987; Трут В.П. Местная печать как источник изучения калединского выступления в период корниловщины // Казачество в революциях и гражданской войне. Мат. второй Всесоюз. науч. конф. Черкесск 1986 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Черкесск, 1988. С. 75-80; Венков A.B. Партийно-советская печать о разрастании гражданской войны на Дону весной - летом 1918 г. // Источники по истории революционного движения на Дону и Северном Кавказе (XIX-первая четверть XX в.). / Отв. ред. Э.А. Шеуджен. Ростов-на-Дону, 1990. С. 80-86; Трусова Е.И. Источники по изучению образования двоевластия на Дону и на Кубани (март-апрель 1917 г.) // Источники по истории революционного движения на Дону и Северном Кавказе (XIX-первая четверть XX в.). Ростов-на-Дону, 1990. С. 67-79; Гальперина Б.Д. Февральская революция и права солдат. Опыт источниковедческого исследования // Вопросы истории. 2000. № 10. С. 55-71 и др.

2 Логин В.Т. Военно-исторические источники, их классификация, принципы исследования. М., 1971; Генкин Э.Б. О значении протоколов Совнаркома как исторического источника (ноябрь 1917-март 1918 г.) // Исторический опыт Великого Октября. М., 1975; Журавлев В.В. Декреты Советской власти 1917 - 1920 гг. как исторический источник. М., 1979 и др. низацию партийно-политической работы в армии1. Документы, включенные в сборники, давали широкое представление о развертывании боевых действий на фронтах Республики. Часть этих материалов была посвящена событиям на юге страны.

Важно отметить, что уже во время гражданской войны начали публиковаться документы региональных органов власти и вооруженных формирований. В этих материалах анализировались указания по мобилизации сил и ресурсов на борьбу с белогвардейским движением и интервенцией, определялось значение созданных фронтов . Одним из первых тематических изданий стал сборник документов «Гражданская война 1918-1921 гг.»3. В нем нашли отражение многие события, происходившие на юге страны: в частности, формирование вооруженных сил, характеристика военно-стратегической обстановки, ход военных действий.

После окончания гражданской войны возникли более благоприятные условия для расширения поисковой деятельности и публикации документальных источников. Однако анализ состояния дел в этой области свидетельствует, что в полной мере эти возможности не были реализованы. Документальных материалов, освещающих период становления советской власти и гражданской войны, издавалось немного. Тем не менее опыт публикации тематических сборников закрепился в исторической науке. На всем протяжении развития историографии гражданской войны источниковую базу составляют разнообразные по типологии и видовой принадлежности документы, вошедшие в тематические сборники4. В них,

1 Отчеты об операциях Красной Армии и Флота за период с I. VII. 1919 по 25. XI. 1920 / Составлено Полевым штабом РВСР к VIII съезду Советов, декабрь 1920. М., 1920; Приказы Высшей Военной инспекции Рабочей и Крестьянской Красной Армии: Положения и инструкции, схемы, штаты и т. п. М., 1919; Приказы Высшей военной инспекции Рабочей и Крестьянской Красной Армии: Систематизированный сборник приказов и распоряжений Центральных учреждений военного ведомства (1 января-15 августа 1920 г.). М., 1920-1921.

2 VIII съезд РКП (б): Стенографический отчет. М., 1920.

3 Гражданская война: Материалы по истории Красной Армии. М., 1923-1924.

4 1917 год в документах и материалах. Крестьянское движение в 1927 году / Под ред. М.Н. Покровского. М., «П., 1927; 1917 год в деревне / Сост. И.В. Игрицкий. M.,JI., как правило, содержатся выдержки из постановлений партийных органов, местных исполнительных комитетов, протоколы съездов, резолюций, инструкции комиссий, приказов по воинским подразделениям, циркуляры и другие материалы.

В послевоенный период основные усилия исследователей были сосредоточены на публикациях воспоминаний активных участников боевых действий, а также на очерках военных специалистов. На основе имеющихся документов ветеранами гражданской войны был подготовлен фундаментальный трехтомный труд «Гражданская война 1918-1921 гг.»1, созданный к десятилетию начала гражданской войны по инициативе и под руководством штаба РККА. В данную работу вошли многочисленные документы стратегического и оперативного характера, представляющие и сегодня несомненную значимость.

В 20-е годы за рубежом стали публиковаться документы белого движения. Однако отношение к ним со стороны отечественных ученых на протяжении многих лет было весьма своеобразным. До последнего времени распространенной практикой являлось привлечение отдельных «фрагментов» из этих документов. Такой подход был обусловлен не столько политической целесообразностью, сколько сложившейся систе

1929; Хроника исторических событий на Дону, Кубани и в Черноморье. Март 1917-апрель 1920 гг. / Раенко Я.Н. Ростов-на-Дону, 1939, 1941. Вып. I, II; Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Краснодар, 1957; Гражданская война на Украине 1918-1920 гг. Сборник документов и материалов. Киев, 1967. Кн. I; Хрестоматия по истории Кубани. В 2-х ч. Краснодар, 1975, 1982; Культурное строительство на Кубани (1918-1941 гг.) / Науч. ред. И.Я. Куценко. Краснодар, 1978; Установление Советской власти и национально-государственное строительство в Адыгее (19171923 гг.) Майкоп, 1980; Адыгея в летописи социализма (1917-1958 гг.). / Аутлев П.У. Майкоп, 1990; Дорогой борьбы. / Латкин В.Ф., Осадчий И.П. Краснодар, 1990; Ека-теринодар - Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях / Отв. за вып. В.Н. Прохоров. Краснодар, 1993; Новороссийск от укрепления к губернскому городу. / Герасименко А., Санеев С. Краснодар, 1998; Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1922 гг. Т. 1. М., 2000; Реввоенсовет Республики. Протоколы. 1920-1923 гг.: Сб. док. М., 2000; Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г. - 20 июня 1941 г.: Документы и материалы. М., 2004 и др.

1 Гражданская война: 1918-1921 гг. В 3-х т. Т. I. Боевая жизнь Красной Армии. М., 1928; Т. II. Военное искусство Красной Армии. М., 1928; Т. III. Оперативно-стратегический очерк боевых действий Красной Армии. М., 1930. мой публикации документов белого движения, а также ограниченным допуском историков к архивным фондам.

Только в 90-е годы прошлого века появились условия, позволившие удовлетворить исследовательский интерес к документам противостоящей стороны: существенно был облегчен доступ к зарубежным изданиям, некоторые из них были переизданы. Так, в 1991 году был опубликован 22-х томный «Архив русской революции», впервые изданный в 20-е годы в Германии И. Гессеном. По сути, это издание стало антологией белого движения1. В нем имеются материалы по истории гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России. Прежде всего это воспоминания генерала А. Лукомского, в которых отражена история формирования Добровольческой армии и кубанских партизанских отрял дов ; здесь приводятся выдержки из постановления Кубанской законодательной рады (15 мая 1918 г.) , содержащие принципы взаимоотношений с руководством Добровольческой армии, а также задачи Кубанского правительства в данный период4.

В этом ряду хотелось бы выделить воспоминания кубанского атамана А. Филимонова, отличающиеся подробным освещением отношений между Кубанским правительством и руководством Добровольческой армии, и событий, связанных с разгромом Кубанской рады5. Высокой степенью информативности обладают и другие документы. В них получили отражение материалы по организации власти на юге России в период гражданской войны; опубликовано положение об Особом Совещании при Верховном Главнокомандующем Добровольческой армией; приказ Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России (от 30 декабря

1 Архив русской революции. В 22-х т. М., 1991.

2 Лукомский А. Из воспоминаний // Архив русской революции. М., 1991. Т. 5. С. 144, 145.

3 Даты приводятся в новом стиле.

4 Он же. Т. 6. С. 84, 85.

5 Филимонов А. П. Разгром Кубанской рады // Архив русской революции. М., 1991. Т. 5. С. 322-329.

1919г. № 176)1. Кроме того, приводятся различного рода телеграммы, свидетельствующие о деятельности кубанской делегации на Парижской (Версальской) мирной конференции (заключение проекта договора с Меджлисом горской республики)2. Интересные данные о партизанском («зеленом») движении на Кубани приводятся в воспоминаниях Н. Воро-новича, уделившего большое внимание деятельности Комитета освобождения Черноморья (КОЧ)3.

Во второй половине 80-х годов появились источниковедческие исследования по проблемам гражданской войны в России4. Однако в современной историографической ситуации этого опыта оказалось явно недостаточно: так и не были созданы монографические работы, посвященные теоретико — методологическим проблемам источниковедения, таким, как эволюция накопления источников, анализ информационных возможностей их различных видов, методика изучения и подготовка к публикации.

В последние десятилетия XX века история советского периода была подвергнута жесткой, зачастую недостаточно аргументированной крити

1 Документы и дневники. Организация власти на юге России в период гражданской войны // Архив русской революции. М., 1991. Т. 4. С. 241 - 251.

2 Документы и письма. Документы к воспоминаниям ген. А. Филимонова // Архив русской революции. М., 1991. Т. 5. С. 358 - 360.

3 Воронович Н. Меж двух огней. (Записки зеленого) // Архив русской революции. М., 1991. Т. 7. С. 53 - 183.

4 Барвенко Е.И. Архив русской революции как источник по истории контреволюции в Сибири; Штыка А.П. Мемуары белогвардейцев как источник изучения идеологии и политики белогвардейской контрреволюции // Вопросы методологии, истории, историографии и источниковедения. Томск, 1987; Трут В.П. Местная печать как источник изучения калединского выступления в период корниловщины // Казачество в революциях и гражданской войне. Мат. второй Всес. науч. конф. Черкесск 9-11 сентября 1986 г. / Отв. ред. А.И. Козлов. Черкесск, 1988; Венков A.B. Партийно-советская печать о разрастании гражданской войны на Дону весной-летом 1918 г. // Источники по истории революционного движения на Дону и Северном Кавказе (XIX-первая четверть XX в.) / Отв. ред. Э.А. Шеуджен. Ростов-на-Дону, 1990; Тру-сова Е.И. Источники по изучению образования двоевластия на Дону и на Кубани (март-апрель 1917 г.)// Источники по истории революционного движения на Дону и Северном Кавказе (XIX-первая четверть XX в.). Ростов-на-Дону, 1989; Гальперина Б.Д. Февральская революция и права солдат. Опыт источниковедческого исследования // Вопросы истории. 2000. № 10. С. 55-71 и др. ке. В трудах историков получили освещение острые, ранее не обсуждавшиеся проблемы, что обусловило введение в научный оборот новых, не типичных видов источников. Широко доступными стали закрытые фонды как отечественных, так и зарубежных архивов.

Значительная информация содержится в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ)1, Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА)2, Российского государственного военного архива (РГВА)3, Российского архива социально-политической истории (РГАСПИ)4, Государственного архива Ростовской области (ГА-РО)5, Центра документации новейшей истории Ростовской области 7

ЦДНИРО), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК) ,

1 ГАРФ. Ф. Р 115. Южно-русская конференция по созданию союза государственных образований на Юге России; Ф. 1788. Министерство внутренних дел Временного правительства; Ф. 1799. Временный Совет Российской республики (предпарламент); Ф. 6344. Русский заграничный исторический архив; Ф. 6396. Контрразведывательная часть Особого отделения отдела генерального штаба военного управления при Главнокомандующем вооруженными силами на Юге России (ВСЮР). 1918-1920 гг.

2 РГВИА.Ф. Р 400. Казачий отдел Главного штаба.

3 РГВА. Ф. 100. Управление армиями Южного фронта (против Краснова и Деникина); Ф. 39720. Штаб отдельного Добровольческого корпуса.

4 РГАСПИ. Ф. 65. Юго-Восточное бюро ЦК РКП (б); Ф. 70. Документальные материалы Истпартотдела ЦК ВКП (б).

5 ГАРО. Ф. 859. Отдел иностранных дел правительства Всевеликого войска Донского; Ф. 861. Канцелярия большого Войскового круга; Ф. 865. Отдел Совета управления Всевеликого войска Донского. 1918-1920 гг.; Ф. 1819.Управление уполномоченного народного комиссариата продовольствия на Юго-Востоке России (Уполнарком-прод); Ф. 2993. Комиссия по делам бывших дружинников, красногвардейцев, красных партизан при Северо-Кавказском краевом исполнительном комитете и при Азо-во-Черноморском краевом исполнительном комитете; Ф. 3440. Донской областной военно-революционный комитет.

6 ЦДНИРО. Ф. 12. Истпарт; Ф. 910. Коллекция архива; Ф. Р 2993. Северо-Кавказская партизанская комиссия.

7 ГАКК. Ф. 1. Станичные, куренные, хуторские, аульные и волостные правления Кубанской области. 1815, 1837-1920 гг.; Ф. 583. Кубанское областное жандармское управление. 1882-1917 гг.; Ф. Р 6. Канцелярия Совета Кубанского краевого правительства. 1917-1920 гг.; Ф. Р 7. Ведомство внутренних дел Кубанского краевого правительства; Ф. Р 10. Канцелярия управления военными делами Кубанского краевого правительства; Ф. Р 11. Ведомство продовольствия и снабжения Кубанского краевого правительства; Ф. Р 13. Ведомство земледелия Кубанского краевого правительства; Ф. Р 14. Материалы канцелярии войскового атамана Кубанского казачьего войска; Ф. Р 60. Кубано-Черноморское областное земельное отделение исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов; Ф. Р 101. Исполнительный комитет Краснодарско

Центра документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК)1, Архивного отдела администрации Армавира (АО А А)2, Национального архива Республики Адыгея (НАРА)3. го отдельского Совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 102. Отдел управления исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного Совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 104. Краснодарская отдельско - городская Советская рабоче-крестьянская милиция; Ф. 115. Управление военного помощника начальника Краснодарского линейного отдела. 1920-1923 гг.; Ф. Р 138. Кубано-Черноморский областной продовольственный комитет; Ф. 147. Штаб частей особого назначения Кубано-Черноморской области. 1921-1924 гг.; Ф. Р 157. Кубано-Черноморское областное экономическое совещание; Ф. Р 158. Кубано-Черноморский областной революционный комитет. 1919-1921 гг.; Ф. Р 382. Краснодарский отдельский отдел управления. Инструкторское отделение; Ф. Р 411. Коллекция документов по истории революционного движения и гражданской войны на Кубани и Черноморье; Ф. Р. 631. Елизаветинский станичный революционный комитет; Ф. Р 1259. Кубанский областной исполнительный комитет, г. Екатеринодар Кубанской области 1917-1918 гг.; Ф. Р 1511. Коллекция материалов по истории гражданской войны на Северном Кавказе, собранная Лехно Е.Д., активным участником борьбы за установление Советской власти; Ф. Р 1512. Документальные материалы личного фонда Гуменного П.С. ; Ф. Р 1568. Н.Е. Батлук участник гражданской войны и Великой Отечественной войны.

1 ЦДНИКК. Ф. 1. Кубано-Черноморский обком РКП(б). 1920-1924 гг.; Ф. 7. Кубано-Черноморская областная партийная комиссия. 1920-1924 гг.; Ф. 11. Армавирский (Лабинский) отдельский комитет РКП (б). 1920-1924 гг.; Ф. 17. Краснодарский от-делком РКП (б). 1920-1924 гг.; Ф. 1771. Кавказский отдельский комитет РКП (б). 1920-1924 гг.; Ф. 2280. Ейский отдельский комитет РКП (б); Ф. 2815. Майкопский отдельский комитет РКП (б); Ф. 1774. Ф. Р 2830. Екатеринодарский Итстпарт. 19021921 гг.; Ф. 160. Тимашевский отдельский комитет РКП (б). 1920-1922 гг.; Ф. 3664. Туапсинский отдельский комитет РКП (б). 1920-1922 гг.; Ф. 12500. Славянский отдельский комитет РКП (б).

2 АОАА. Ф. Р 320. Революционный комитет станицы Засовской; Ф. Р 1194 а. Материалы уполномоченного Истпарта по Армавирскому округу и г. Армавиру; Ф. Р 1271. Коллекция документов по истории г. Армавира и прилегающих к нему населенных пунктов; Ф. Р 1360. Марчихин Александр Никонорович. Участник революции 1917 г. и гражданской войны на Кубани.

3 НАРА. Ф. Р 21. Бжегокайское аульное правление; Ф. Р 49. Майкопский отдельский Совет рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов. 19201924 гг.; Ф. Р 124. Военный комиссариат Майкопского отдела. 1920 г.; Ф. Р 138. Бле-чепсинский аульный революционный комитет; Ф. 234. Канцелярия начальника Майкопского гарнизона. 1920-1921 гг.; Ф. Р 281. Адыгейский областной отдел по изучению Октябрьской революции и коммунистической партии. 1922-1927; Ф. Р 282. Майкопский городской отдел по изучению истории октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 293. Пшизовский аульный революционный комитет; Ф. Р 306. Тахтамукайский аульный революционный комитет; Ф. Р 310. Тульский станичный революционный комитет; Ф. Р 327. Горская секция при областном отделе управления Кубано-Черноморского революционного комитета. 1920-1921 гг.; Ф. Р 328. Горский исполнительный комитет рабочих и крестьянских депутатов. 1920-1922 гг.; Ф. Р 338. Майкопский отдельский Совет народных депутатов; Ф. Р 382. ; Ф. Р 466. Горский отдельский исполнительный комитет рабочих и крестьянских депута

В государственных архивах сконцентрированы ценные материалы по истории гражданской войны в России и северо-западных районах Юга Европейской России. Значительный интерес представляют сведения участников событий, касающиеся различных аспектов гражданской войны, а также партизанского (зеленого) движения. Достаточно подробно освещаются революционные процессы в городах региона, традиционно большое внимание уделяется большевистской партии и ее роли в революционных событиях1.

Учитывая сложившуюся структуру источниковедения, по-видимому, следует обратиться к классификации источников, вводимых исследователями в научный оборот. Видовую систематизацию источников можно рассматривать как один из вариантов универсальной классификации, которая дает возможность понять, какие именно источники попали в поле зрения историков, каково их происхождение, функции, информативность, идеологическая и политическая направленность. При этом важно подчеркнуть, что данная классификация не предполагает установления их ценности и иерархии, а лишь способствует дифференциации выявленных источников, придает им определенную системность.

К первой группе источников следует отнести законы и нормативные акты общероссийского и регионального значения (законы и постановления Российской империи, Временного правительства, декреты советской власти, указы и постановления Кубанской краевой рады и Кубанского краевого правительства) . Характеризуя эту группу источников, необходимо отметов; Ф. Р 493. Горское окружное земельное управление; Ф. Р 1114. Коллекция воспоминаний участников установления Советской власти, гражданской войны и социалистического строительства в Адыгее.

1 РГАСПИ. Ф. 70. Оп. 3. Д. 473, 476, 481, 484.

2 Свод законов Российской империи. СПб., 1876. Т. IX; Сборники указов и постановлений Временного правительства 27 февраля-5 мая 1917 г. Петроград, 1917. Вып. 1; Декреты Советской власти. М., 1957-1989; Протоколы Президиума Высшего Совета народного хозяйства (декабрь 1917-1918 г.). М., 1991; Приказы Кубанского краевого правительства за 1918 год. Екатеринодар, 1918. Вып. 3; ГАКК. Ф. Р 6. Приказ Добровольческой армии по гражданскому управлению; Закон о введении в действие Временного положения об управлении областями, занимаемыми Добровольческой тить их качественную соподчиненность. Известно, что в советский период система законодательства включала законы и нормативные акты, то есть существовало верховенство одних правовых актов и вторичность других. Эти документы отличались по органам власти их принявших (законодательная, исполнительная, судебная) и по функциям. Они как бы «пронизывают» все сферы жизни послереволюционной России. В тоже время при работе с этой группой источников приходится учитывать, что в первые годы существования советского государства принципиальный отказ от разделения законодательной и исполнительной власти привел к «размыванию» границ между законами и нормативными актами.

В годы гражданской войны правом издания законов обладали съезды Советов, ВЦИК, СНК, ас 1919 года — и Президиум ВЦИК. В действительности же законодательные функции имели и Наркоматы. Все это затрудняло функционирование законов, порождало противоречия в их практической реализации. Обязательные для исполнения нормы издавали и внеконституционные чрезвычайные органы — ВЧК, Реввоенсовет, Совет Обороны (в дальнейшем Совет Труда и Обороны — СТО).

При изучении истории гражданской войны необходимо принять во внимание, что до начала 20-х годов существовала такая специфическая норма регулирования правовых отношений, как революционное правосознание. Власть в воззваниях и постановлениях нередко призывала массы к защите завоеваний революции всеми «доступными способами», к уничтожению контрреволюции, капиталистов и помещиков «по законам революционного времени».

Специфическую группу правовых актов составляют нормативные документы местных органов власти. Местные советы, которым предоставлялось право издания подзаконных актов, также часто выходили за пределы армией; Постановления объединенного правительства Юго - Восточного союза; ГАКК. Ф. Р 11. Постановление Временного правительства о передаче хлеба в распоряжение государства и местных продовольственных органов; ГАКК. Ф. Р 14. Приказы Кубанского войскового атамана; ГАКК. Ф. Р 158. Постановления Кубано-Черноморского областного революционного комитета и др. своей компетенции, утверждая законы, нередко противоречащие республиканскому законодательству. В целом эти материалы отражают многогранную деятельность государственных органов, исполнительных структур, а также методы и средства претворения в жизнь политических программ и идей.

Отдельную группу составляют документы делопроизводственного характера: протоколы, стенограммы, сводки, сообщения, отчеты, доклады, деловая переписка1. Исходя из существующей классификации делопроизводственные документы этого периода можно разделить на две основные группы в зависимости от их происхождения: документы государственных учреждений и документы политических партий и общественных организаций. Произошедшая в России революция заметно изменила среду функционирования делопроизводственных документов: появились их новые разновидности, изменились сущность и функции. Основная масса источников подобного рода находится в фондах архивов. В тоже время нельзя не отметить значение специальных сборников протоколов Реввоенсовета за 1918-1919 годы и президиума ВСНХ за 1917 — 1920 годы2.

Исследовательский интерес представляют материалы различных партий3. В частности, речь идет о программных документах, стенограммах заседаний, различного рода воззваниях, выступлениях членов пар

1 ГАКК. Ф. Р 6. Канцелярия совета Кубанского краевого правительства; Ф. Р 14. Материалы канцелярии войскового атамана Кубанского казачьего войска.; Ф. Р 102. Отдел управления исполнительного комитета Кубано-Черноморского областного совета рабочих, крестьянских, красноармейских, казачьих и горских депутатов; Ф. Р 1259. Кубанский областной исполнительный комитет.

2 Протоколы Президиума ВСНХ (декабрь 1917 Г.-1918 г.). М., 1991; Реввоенсовет Республики. Протокол. 1918-1919. М., 1997; Протоколы Президиума ВСНХ за 1920 г. М., 2000.

Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3-х т. М., 19962000; Партия «Союз 17 Октября». Протоколы съездов, конференции и заседания ЦК. В 2-х т. М., 1996; Меньшевики: Документы и материалы. 1903-1917 гг. М., 1996; Правые партии. 1905-1917. Документы и материалы. В 2-х т. М., 1998; Меньшевики в большевистской России 1918-1924. Меньшевики в 1918 году. М., 1999; Меньшевики в большевистской России. 1918-1924. Меньшевики в 1919-1920 гг. М., 2000; Меньшевики в большевистской России 1918-1924. Меньшевики в 1921-1922 гг. М., 2002; Меньшевики в большевистской России. 1918 - 1924. Меньшевики в 1922 -1924 гг. М., 2004. и др. тии, переписке. Опубликованные материалы значительно расширяют диапазон изучения общественно-политической жизни страны.

Статистические данные, опубликованные еще в 20-годы, использовались многими исследователями. Прежде всего следует остановиться на статистике народонаселения, имеющей особое значение при изучении социальных процессов. В известном смысле статистику населения можно считать демографической статистикой, так как речь идет о динамике, потерях и воспроизводстве населения.

Особое место в ряду статистических источников занимают материалы первой Всероссийской переписи населения 1897 года. Данная перепись была ориентирована на учет численности и состава населения. По данным этой переписи, население Кубанской области насчитывало 1 123 912 тысяч человек2, в то время как по официальным данным за 1896 год, на ее территории было зафиксировано 1 863 841 тысяч человек. Перепись

1 Гозулов А.И. Морфология населения. Опыт изучения строения основных свойств населения Северо-Кавказского края по данным трех народных переписей 1926, 1920 и 1897 гг. Ростов-на-Дону, 1929; Кубанский сборник 1909 г. Екатеринодар, 1909 Т. XIV; Кубанский сборник 1914 г. Екатеринодар, 1914. Т. XIX; Кубанский сборник 1915 г. Екатеринодар, 1915. Т. XX; Кубанский сборник 1916 г. Екатеринодар, 1916. Т. XXI; Кубанский сборник 1916 г. Екатеринодар. 1917. Т. XXII; Статистико-экономические материалы по обследованию Кубанского края. Екатеринодар, 19181919. Вып. I, II, III; Скворцов С. А. Землевладение в Кубанской области. Использование земель общинами Кубани. Краснодар, 1925; Мерхалев Д. Материалы по экономическому положению Кубанского края. Екатеринодар, 1919. Вып. I; Материалы всероссийских сельскохозяйственных переписей 1916, 1917 и 1920 гг. на территории Адыгейской автономной области. Краснодар, 1927; Население и хозяйство Кубано-Черноморской области. Статистический сборник за 1922-1923 гг. Краснодар, 1924. 4.1,11,III; Статистический ежегодник на 1914 год. / Под ред. В.И. Шарого. СПб., 1914; Сборник статистических сведений по Союзу ССР 1918-1923. М., 1924. Т. XVIII.

Население и хозяйство Кубано-Черноморской области. Статистический сборник за 1922-1923 год. Ч. I. Краснодар, 1924. С. 46.

1897 года показала неточность, а в отдельных случаях — и тенденциозность «официальных» цифр. То же повторилось и в 1916 году: по данным «календаря», сельское население составляло 2 788 572 тыс. человек, а июльская перепись 1916 года, учитывавшая также и временно отсутствовавшее население, фиксирует цифру 2 455 944 тыс. человек. Значительное несоответствие имеющихся сведений дает достаточно оснований для критического отношения к этим данным.

Важно выявить причины имеющихся расхождений. Официальная отчетность начальников области, касающаяся численности населения, составлялась на основании сведений Кубанского статистического комитета, собиравшего данные через писарей станичных и аульских правлений, обязанных ежегодно заполнять рассылавшиеся бланки-таблицы. Неточно подсчитанные данные механически сводились, а затем печатались в так называемых «Отчетах начальника области» и «Кубанских календарях». Указанные «отчеты» и «календари» до 1919 года были основными источниками, из которых черпались сведения о населении области. Ошибки, допущенные в них, к 1916 году уменьшились и достигли своего минимума1. Лишь в 1919 году Краевым статистическим бюро выпускаются (на правах корректуры) данные переписи 1916 года без выводов и комбинаций; появляются некоторые итоги переписи 1917 года. В целом период с 1916 года по 1919 год отличается отсутствием полных данных.

Советское правительство придавало большое значение организации в стране единого статистического учета. 25 июля 1918 года при СНК было сформировано Центральное статистическое управление (ЦСУ) и принят декрет о государственной статистике. Однако первая Всесоюзная советская перепись населения, проведенная в августе 1920 года, не охватывала всей территории страны в силу военных действий. Почти 30% населения остались неучтенными, а население большинства окраинных тер

1 Поляков Ю.А., Кисилев И.Н. Численность и национальный состав населения в России в 1917 году // Вопросы истории. 1980. № 6. С. 39. риторий определялось по дореволюционным сведениям1. Полученные материалы оказались неполными, они не давали точных сведений. Однако имеющаяся информация представляет несомненный интерес в исследовательском плане.

С 20-х годов качество учета населения заметно ухудшается. Исчезает ранее существовавшая самостоятельная церковная статистика, снижается значение текущего учета. Сведения о населении России во время гражданской войны весьма противоречивы. Помимо трудностей общего порядка, на состояние статистической базы негативное влияние оказали перестройка системы демографического учета и характер гражданской войны, непосредственно затронувший большинство районов страны.

Демографические последствия пертурбационных процессов в нашей стране длительное время замалчивались и не получали соответствующей оценки. В первую очередь это относится к демографическим потерям в годы гражданской войны . Под ними понимаются, во-первых, гибель людей, большая смертность в результате эпидемий, голода и репрессий. Во-вторых, потери, рассчитанные с учетом несостоявшихся рождений, то есть вследствие падения рождаемости, вызванного разрывом семейных связей в результате мобилизации мужчин в армию или значительных по величине миграционных процессов. Третий вид потерь населения, который преднамеренно не исследовался, связан с изменением качественных характеристик населения, а именно: половозрастной, образовательной, профессиональной, этнической, физической.

Особое место в корпусе источников занимают статистические данные, отражающие процессы, происходившие в различных сферах общественной жизни региона в 1917-1920 годах. Текущая статистика имела преимущественно хозяйственную направленность и распростра

1 Кабузан В.М. Население Северного Кавказа в XIX-XX веках. Этностатистическое исследование. СПб., 1996. С. 14.

2 Денисенко М.Б. Особенности изучения демографических процессов в СССР // Народонаселение. Современное состояние научного знания. М., 1991. С. 149-150. нялась на промышленность, торговлю, заготовку продовольствия, земледелие, труд, финансы и пути сообщения. В первые годы советской власти, несмотря на сложное положение страны, проводились различного рода массовые обследования. Так, в 1920 году одновременно была осуществлена сельскохозяйственная и промышленная перепись населения. Но большинство из переписей этого года оказались незавершенными, и неотработанные материалы отложились в архивах. Многие статистические материалы, имеющие отношение к военному делу, репрессиям, преступности, эпидемиям, были уничтожены. Исходя из этого данные, собранные в разных статистических обследованиях за 19181920 годы, могут быть рассмотрены как весьма условные.

Статистические данные, относящиеся к 1917-1920 годам, характеризуются существенными недостатками и могут использоваться с большими оговорками1. Неотработанные методики подсчета и сбора материалов, отсутствие единых приемов и методов систематизации, а также допущенные неточности требуют критического отношения к приводимым цифровым показателям, постоянного сопоставления с другими источниками. Степень полноты и достоверности статистических данных нередко удается установить только в результате анализа демографических материалов за продолжительный отрезок времени.

При разработке проблем гражданской войны немаловажное значение имеет изучение материалов периодической печати. В первые послереволюционные годы произошел настоящий бум печатной деятельности: число газет, издаваемых как в центре, так и на местах, во много раз увеличилось. Наряду с газетами, издавались и такие оперативные документы, как воззвания, листовки, агитационные брошюры. События гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России находи

1 Население России за 1922-1923 год. Ч. I. Краснодар, 1924. С. 45-46. ли отражение в контролируемых большевиками изданиях: «Правда», «Известия ЦИК», «Беднота»1.

Несколько печатных органов выходили в тот период, когда регион был занят белыми. Наиболее полное представление об издававшихся газетах сложилось благодаря работе Б.М. Городецкого . Следует отметить сводные библиографические каталоги газет и специальные энциклопедии3, в которых содержится наиболее полное библиографическое описание газет, издававшихся в годы революции и гражданской войны. В этих собраниях получили отражение как большевистские, так и белогвардейские издания. Относительно каждого из них приводятся подробные сведения: название, подзаголовок, место и год издания, издатель, редактор, учредитель, периодичность, тираж, формат, объем, язык и его графическая основа, место хранения.

Периодические издания регионального порядка условно можно разделить на несколько групп: периодические издания времени существования Временного правительства; издания кубанских «демократических» органов власти; партийно-советская печать; военная печать, к которой относятся издания политорганов Южного фронта; военная печать белых формирований.

В прессе, как правило, публиковались основные официальные документы: постановления, указы и директивы Временного правительства, Кубанской краевой рады, Кубанского краевого правительства, декреты ВЦИК и СНК. Одни из них впоследствии вошли в сборники документов, другие хранятся в фондах архивов, третьи не вышли за пределы периодической печати своего времени. Наиболее информативными можно считать постановления местных органов власти, хроники, репортажи, замет

1 «Правда» - орган центрального комитета и Перербургского комитета РСДРП; «Известия ЦИК» - орган ЦИК и Петросовета; «Беднота» - орган ЦК РКП (б).

2 Городецкий Б.М. Периодика Кубано-Черноморского края (1863-1925). Краснодар, 1927.

3 Газеты первых лет Советской власти. 1917-1922. М., 1990; Хуако З.Ю. Краткая газетная энциклопедия: Периодика Адыгеи. 1905-1996. Майкоп, 1996; Он же. Мир печати Адыгеи: энциклопедия. Майкоп, 2003. ки. Не менее важное значение имеют корреспонденции, содержащие достаточно подробную информацию о съездах, собраниях, сборах. Следует заметить, что пресса содержит не только документальную, фактическую, но и аналитическую информацию.

В рамках советского источниковедения большевистская печать традиционно рассматривалась как источник достоверных фактических данных и, как правило, не подвергалась критике. Более того, было принято считать, что печать является «зеркалом» исторической действительности, а ее «партийность» означает «объективность». В тоже время буржуазная печать воспринималась исследователями как тенденциозная, умышленно фальсифицировавшая факты и события. Разделение прессы по классовому признаку в наибольшей степени проявилось при изучении печати периода революции и гражданской войны.

Печать периода гражданской войны в наибольшей степени способствует изучению проблематики, отражающей политическую и идеологическую борьбу в это сложное, противоречивое время. И правительственные, и партийные, и так называемые «независимые» органы отражали мнение определенных групп населения. Гражданская война велась не только на полях сражений, но и на страницах периодической печати: усилия как «красных», так и «белых» были направлены на мобилизацию населения. Весьма пестрые по своей партийно-политической принадлежности газеты незаменимы при выявлении отношения различных социальных групп к власти.

При работе с периодической печатью доминирует осознание многообразия и сложности данного источника, ставится задача «очистить» полученные сведения от идеологических штампов, выделить материалы, представлявшие действительно научный интерес. Не переоценивая значения периодической печати, важно подчеркнуть ее комплексный, многофункциональный и многоплановый характер. Печать затрагивала широкий спектр вопросов, начиная от политических обзоров и заканчивая личной жизнью отдельных людей. В ряде случаев именно материалы периодической печати позволяют восстановить связь и последовательность событий, почувствовать огненное дыхание революционного времени.

В этот период большое значение имели листовки, воззвания, декларации, обращения, прокламации. С учетом национального своеобразия и культурных традиций они вполне естественно получили широкое распространение в период высочайшего идеологического противостояния, характерного для гражданской войны в России. Значительное количество документов подобного типа хранится в фондах различных архивов. В них содержатся, как правило, тексты (изображения) агитационно-политического или информационного характера. «Народная», массовая аудитория требовала более понятного, доступного языка. «Летучие листки», так еще называли эти издания, зачитывались на митингах, собраниях, сходах, служили средством наступательной пропаганды. Листовки либо публиковались в специальных изданиях1, либо получали фрагментарное отражение, наряду с другими источниками, в сборниках документов . Среди подобных публикаций особое место занимает полное собрание листовок Белой армии3.

В определенные периоды гражданской войны отмечались «всплески» идеологической работы, связанные с обострением социально-экономической и военно-политической обстановки. Так, появились «недели» агитации и пропаганды как наиболее эффективные способы воздействия на население («Неделя крестьянина и трудового казака», «Неделя помощи голодающим Поволжья», «Неделя борьбы с Врангелем» и

1 Листовки большевиков Кубани и Черноморья (1903-1920 гг.). Краснодар, 1979.

2 Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Сборник документов и материалов. Краснодар, 1957; Екатеринодар - Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях.Материалы к Летописи. Краснодар, 1993; Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3-х т. М., 1996-2000 и др.

3 Белое движение. Каталог коллекции листовок (1917-1920 гг.). СПб., 2000. др.)'. При их проведении листовки были неотъемлемой частью агитационной кампании.

Особую группу материалов личного характера составляют воспоминания участников и современников гражданской войны. При работе с этим видом источников необходимо учитывать несколько обстоятельств. Прежде всего во внимание следует принимать то, что мемуары писали далеко не все свидетели событий гражданской войны в России. В подавляющем большинстве случаев их авторы относились к так называемой политической элите — как революционной, так и контрреволюционной.

Естественно, что их мемуары, написанные с различными целями, отражают различные позиции и взгляды. Созданные зачастую на основе дневниковых записей мемуары содержат богатейший фактический материал, впечатления, наблюдения. Вместе с тем авторы, принимавшие участие в гражданской войне, пытались проанализировать ход событий, выяснить причины поражений и побед.

При работе с мемуарами важно учитывать личность автора: культурно-образовательный уровень, степень осведомленности об описываемых событиях, его умение видеть и наблюдать. В этом смысле мемуары А.И. Деникина или П.Н. Врангеля заметно отличаются от мемуаров рядовых участников гражданской войны. Эти авторы, будучи руководителями

1 ЦЦНИКК. Ф. 1. Оп.1. Д.7. Л. 117; Д.71. ЛЛ. 8, 20, 30, 32, 35; ЦДНИКК. Ф. 3664. Оп. 1.Д. 11. ЛЛ. 1,8.

Добровольческой армии, имели доступ к различным документам, являлись при этом инициаторами различных приказов, распоряжений и инициатив, влиявших в той или иной степени на ход событий.

В их воспоминаниях затрагивается целый ряд общероссийских и региональных проблем, с которыми столкнулось руководство Добровольческой армии. В частности, А.И. Деникин одним из первых поднял проблему террора во время гражданской войны, показал его губительные последствия. Важным фактором возникновения террора он считал ожесточение, возникшее в обществе, изменение морали и нравственности. В воспоминаниях А.И. Деникина большое внимание уделяется региональным проблемам, и прежде всего — ходу военных действий на Юго-Востоке страны как важному в стратегическом плане району. Важная значимость «Очерков русской смуты» как источника знаний рассмотрены академиком Ю.А. Поляковым и профессорами Н.Ф. Бугаем, А.И. Козловым'.

Наряду с личными впечатлениями, в военных мемуарах нередко приводятся карты и схемы операций, штабные документы, приказы, рапорты, донесения. Так, в воспоминаниях генерала П.Н. Врангеля (в приложении) имеется приказ главнокомандующего вооруженными силами на Юге России «О земле» от 25 мая 1920 года, весь комплекс документов по этому вопросу. Такая подборка материалов является уникальной для изучения аграрной политики белого движения . Более того, его архив был вывезен за границу во время эвакуации с Крымского полуострова в 1920 году, и поэтому был недоступен широкому кругу историков.

В воспоминания включены многочисленные телеграммы и переписка, где фиксируется положение на фронте, расстановка сил, проявляется несогласие с военно-стратегической линией А.И. Деникина3. В перечне данных документов получили отражение и вопросы взаимоотношения с кубански

1 Козлов А.И. Антон Иванович Деникин (человек, полководец, политик, ученый). М., 2004.

2 Врангель П.Н. Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916-ноябрь 1920 г.). М., 1992. Ч. II. С. 455-460.

3 Там же. С. 289-409. ми «самостийниками», в том числе приказы по аресту лидеров кубанского казачества, постановления Кубанской законодательной рады о внесении изменения во «Временное положение об управлении Кубанским краем»1.

Как правило, достаточно подробно и глубоко авторы воспоминаний описывают внутриполитическую ситуацию в регионе, особенно взаимоотношения с руководством Добровольческой армии в вопросах подчинения кубанских частей, отстаивания особых политических и экономических прав. Этническая проблема также не была обойдена вниманием: неоднократно отмечалась сложность взаимоотношений казаков, иногородних и горцев. Кроме того, в воспоминаниях зафиксированы отношения с иностранными государствами — Англией, Францией, США. Так, документы, приведенные в воспоминаниях П.Н. Врангеля2, затрагивают как внутриполитическую, так и внешнеполитическую ситуацию.

Важно подчеркнуть и еще одно обстоятельство. Революция внесла существенные коррективы в создание мемуарной литературы. С 1920 года специально созданной комиссией (Истпартом) целенаправленно собирались мемуары участников революции и гражданской войны. В результате были созданы обширные фонды новой социально и тематически направленной мемуаристики. В фондах Истпарта в основном сосредоточены небольшие по объему воспоминания (от 2 до 6 стр.). Анализ воспоминаний свидетельствует, что большинство авторов не имели опыта письменного изложения своих мыслей, глубокого представления о значимости описываемых событий. И тем не менее из этой неопределенности, неточности, временных смещений возникает портрет «человека революционного времени».

Там же. С. 389-412. 2

Врангель П.Н. Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916-ноябрь 1920 г.). Ч. 1. М., 1992. С. 145-155, 257-264, 292-296.

Некоторые из этих материалов впоследствии были опубликованы1. Однако еще значительную часть составляют неопубликованные воспоминания так называемых «рядовых» участников гражданской войны, сосредоточенные в фондах центральных и региональных архивов . Конечно, в подавляющем большинстве в этих фондах сконцентрированы воспоминания большевиков либо сторонников советской власти.

Значительная часть воспоминаний в фондах Истпартов была написана в 20-е годы по «горячим следам», и это обстоятельство, несомненно, обусловило эмоциональность описания событий гражданской войны3. В Государственном архиве Краснодарского края и Центре документации новейшей истории Краснодарского края имеются фонды, содержащие уникальные воспоминания участников гражданской войны, отразившие обширный спектр проблем: положение горцев, иногородних, казаков, их

1 Полуян Я. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1921; Стройло. Повстанческое движение на территории Северо-Кавказского военного округа // Красная армия. 1921. № 9. С. 55-65; Бутаев К. Борьба горцев за революцию (беглые очерки из воспоминаний). Владикавказ, 1922; Бакулин. Борьба за Екатеринодар // Путь коммунизма. 1923. №.1. С. 100-106; Октябрь на Кубани и Черноморье: сборник воспоминаний. Краснодар, 1924; Антонов - Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. В 4-х т. М.,1924, 1928, 1932, 1934; Батурин Г.Н. Красная Таманская армия. Краснодар,1940; Буденный С. М. Пройденный путь. В 3-х кн. М., 1958,1965, 1973; Герои Октября./ Сост. В.Ф. Латкин, P.A. Усиков. Краснодар, 1967; Под победным знаменем Октября. / Сост. JI.M. Бандурко, М.Г. Аутлев. Майкоп,1971; Крутоголов Ф.Ф. Огненные версты. Записки участника гражданской войны на Юге России. Краснодар, 1975; Заре навстречу (воспоминания и очерки о гражданской войне и ее героях) / В.К. Кургаев, М.П. Самойленко. Краснодар, 1977; Начало большого пути: Воспоминания комсомольцев 20-х годов / Сост. Т.П. Глек, Ф.А. Палкин. Краснодар, 1980; Фрунзе М.В. Неизвестное и забытое: публицистика, мемуары, документы, письма. М.,1991 и др.

2 РГАСПИ. Ф. 70. Документальные материалы Истпартотдела ЦК ВКП (б); ЦЦНИРО. Ф. 12 Истпарт; Ф. Р 2993. Северо-Кавказская партизанская комиссия; Ф. 910. Коллекция архива; ГАКК. Ф. Р 411. Коллекция документов по истории революционного движения на Кубани и Черноморье; ЦЦНИКК. Ф. 1774 Р 2830. Екатеринодарский Истпарт; АОАА. Ф. Р 1194-а Материалы уполномоченного Истпарта по Армавирскому округу и г. Армавиру; Ф. Р 1360. Марчихин А.Н. Участник революции 1917 г. и гражданской войны на Кубани; НАРА. Ф. Р 281. Адыгейский областной отдел по изучению Октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 282. Майкопский городской отдел по изучению истории Октябрьской революции и коммунистической партии; Ф. Р 1114. Коллекция воспоминаний участников установления Советской власти, гражданской войны и социалистического строительства в Адыгее.

3 ЦЦНИРО. Ф. 12. Оп.З. Д.76, 507, 621, 1095, 1173 и др. взаимоотношения1. Значительная часть воспоминаний посвящена формированию вооруженных сил, ходу военных действий, проблемам террора, политике большевиков и Добровольческой армии. Наиболее полно освещается красно-зеленое движение в регионе. Наиболее интересной можно считать работу Г.Н. Батурина2 - начальника штаба Таманской армии. Он приводит подробные сведения о формировании Красной гвардии и Таманской армии, их участии в событиях гражданской войны в регионе, передает общую военно-политическую обстановку и настроения3.

В архивном отделе администрации Армавира также имеется коллекция истпартовских материалов, где зафиксированы многие события революционных лет. Так, в своих воспоминаниях член Кубанского облисполкома А.Н. Марчихин, непосредственно участвовавший в событиях по укреплению власти большевиков в регионе, подробно описывает события 1918 года, поскольку он непосредственно участвовал в событиях по укреплению власти большевиков. В ряде воспоминаний красноармейцев отражены малоизвестные факты массовых выступлений против большевиков в Таманском отделе4.

В Центре документации новейшей истории Ростовской области так же содержатся значительные по объему фонды воспоминаний участников гражданской войны, собранные Северо-Кавказской партизанской комиссией. При изучении материалов данных фондов необходимо учитывать,

1 ГАКК.Ф. Р 411. Оп. 2. Д. 207 а, 238, 479; ДДНИКК. Ф. 2830. On. 1. Д. 222, 428, 615; ЦДНИКК. Ф. 1774 Р Оп. 2. Д. 182, 528, 782 и др.

2 Батурин Григорий Николаевич (1880-1925) родился на хуторе юрта станицы Ахта-низовской Таманского отдела Кубанской области. Участник I мировой войны. С 1917 г. член коммунистической партий. В августе 1918 года избран на собрании командного состава начальником штаба Таманской армии. До 1920 года являлся начальником штаба 3-й стрелковой Таманской дивизии, затем начальником штаба I особой, затем 7 Кав. дивизии. В 1919 году начальник штаба 6 Кав. дивизии. В 1920 году переведен начальником штаба вновь сформированной 50 Таманской дивизии. В августе 1920 года начальник штаба Екатеринодарского укреп, района. В дальнейшем на военно-административной работе. (ЦДНИРО. Ф. 910. Оп. 3. Д. 650; Ф. 12. Оп. 3. Д. 76).

3 ЦДНИРО. Ф. 910. Оп. 3. Д. 87, 161.

4АОАА. Ф. 1360. On. 1. Д. 4; Ф. Р 1194 а. Оп. 1.Д.54. что они формировались в различное время. Работа Северо-Кавказской партизанской комиссии происходила в начале 30-х годов, что, безусловно, отразилось на объективном изложении воспоминаний. Тем не менее здесь обнаруживаются очень важные биографические данные, характеристики участников гражданской войны, фиксируется боевая хроника1.

В Национальном архиве Республики Адыгея имеется ряд фондов, где сконцентрированы воспоминания рядовых участников революции и гражданской войны, которые в своих воспоминаниях свидетельствуют о формировании Красной гвардии в пределах Адыгеи и о красном терроре в ряде горских аулов . В воспоминаниях получили отражение боевые действия в предгорьях региона после разгрома врангелевского десанта3.

В фондах Истпарта встречаются воспоминания и переписка отдельных лидеров белого движения. Так, в фондах Центра документации новейшей истории Ростовской области сохранились материалы И.Г. Эр-дел и4, отразившие его личное восприятие событий гражданской войны. Наряду с дневниковыми записями, сохранилась его переписка с семьей, передающая чувства и ощущения человека, оказавшегося в гуще событий гражданской войны.

Именно в фондах этого архива был выявлен доклад Б.В. Савинкова5 (на французском языке) «Голгофа России» в Лиге французского образо

1 ЦЦНИРО. Ф.Р 2993. Оп. 1. Д. 123, 124, 209 и др.

2НАРА. Ф.281.0п. 1.Д. 10, 11, 12 и др.

3 Там же. Ф. 282. Оп. 1. Д. 2, 12 и др.

4 ЦЦНИРО. Ф. 12. Оп. 3. Д. 1312.

5 Савинков Борис Викторович (лит. псевд. В. Ропшин) (1879-1925) - один из лидеров партии эсеров. До 1906 году в числе руководителей «Боевой организации» эсеров. В первую мировую войну добровольцем служил во французской армии. После февральской революции 1917 года вернулся в Россию. Был комиссаром Временного правительства. После Октябрьской революции участвовал в контрреволюционном мятеже Керенского-Краснова. С декабря 1917 года, член «Донского гражданского совета», принимал участие в создании Добровольческой армии. В феврале-марте 1918 года организовал в Москве «Союз защиты родины и свободы». В 1919 году вел переговоры с правительствами держав Антанты о помощи. Арестован 16 августа 1924 года после нелегального перехода Советской границы, приговорен к расстрелу, замененному лишением свободы на десять лет. 7 мая 1925 года покончил жизнь самоубийством. (Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.,1983.С. 520). вания от 5 февраля 1919 года1. Документ имеет регистрационный номер, но, к сожалению, не имеет автографа. Текстологический анализ документа позволяет предположить, что данное выступление действительно принадлежит Б.В. Савинкову. Дата выступления косвенно подтверждается имеющимися в литературе сообщениями о том, что 17 декабря 1918 года колчаковский «всероссийский» Совет министров вынес решение о создании Особого Совещания. Основным содержанием его деятельности стала детальная разработка плана помощи, которую союзники намеревались оказать контрреволюционным силам.

Для ведения переговоров в декабре 1918 года в Париж прибыл Г.Е. Львов, руководитель «правительства» Северной области эсер Н.В. Чайковский и представитель левых сил Б.В. Савинков. Доклад Б.В. Савинкова, затрагивающий широкий спектр проблем, выглядит достаточно емким, так как отражает различные стороны политической жизни революционной России. Центральное место занимают анализ политики большевиков и критика большевизма как деструктивного направления в Российской социал-демократии. Позиции некоторых современных исследователей выглядят более критичными в отношении большевиков, чем взгляды Б.В. Савинкова, признававшего, что «в начале большевистской революции почти все население России перешло на сторону большевиков». Интересно, что для каждой из социальных групп населения Б.В. Савинков предлагает свой вариант объяснения причин перехода на сторону большевиков .

В Центре документации новейшей истории Краснодарского края сохранились мемуары бывшего эсера C.B. Евменьева3. Это единственная

1 ЦДНИРО. Ф.12. Оп.1. Д.261. у

Почешхов Н.А. Доклад Б.В. Савинкова: основные идеи // Вопросы теории и методологии истории. Вып. 3. Майкоп, 2001. С. 95-99.

3 Сергей Васильевич Евменьев (1886-1939). Родился в семье сельского врача, ссыльного народовольца. Получил медицинское образование. Накануне революции арестован в Харькове по одному делу с большевиками и приговорен к ссылке в Турхан-ский край, от которой освободился после февраля 1917 года. В сентябре 1917 году представлял городскую думу Екатеринодара на Всероссийском демократическом совещании в Петрограде. В 1918 году возвращается в Геленджик, где был избран предв настоящее время работа, в которой рассматривается деятельность эсеровской партии в регионе в период с 1917-1920 годов. Мемуары содержат и элементы исследования: автор подтверждает свои выводы документами, взятыми из периодической печати, протоколов городской думы, стенографического отчета заседаний Кубанской краевой рады. До недавнего времени данные мемуары были доступны только узкому кругу исследователей1.

Важными представляются и мемуары рядовых членов Добровольл ческой армии , посвященные формированию добровольческих (партизанских) отрядов и первым столкновениям с большевистскими силами в начале 1918 года в близи станции Энем.

Вне всякого сомнения, исследование истории гражданской войны требует выявления и изучения источников разных видов, проведения критического отбора необходимых свидетельств. При этом важно преодолеть усиливающуюся в последние десятилетия политизацию истории, отразившуюся не только в трактовке событий, но и в тенденциозном подборе источников, особенно личного происхождения. Естественно, что такая ситуация требует новых подходов, применения широкого спектра исследовательских методов.

Современная историографическая ситуация, обеспечившая доступ историков к отечественным и зарубежным архивам, обусловила не только увеличение документальных свидетельств, но поставила задачу изучения новых видов документов, которые принадлежали противостоящим больседателем городского исполкома. В 1919 году был арестован Кубанским краевым правительством за подпольную деятельность во главе группы «независимых эсеров», действовавших в союзе с большевистским подпольем. После восстановления советской власти в Екатеринодаре в марте 1920 года был избран в состав временного Кубанского областного ревкома. Вступил в РКП(б) затем находился на советской и партийной работе в Кубано - Черноморье. (ЦДНИКК. Ф. 2830. Оп. 1. Д. 549; Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года. Краснодар, 1997. С. 152).

1 В 2001 г. воспоминания С. В. Евменьева были опубликованы под ред. В.Н. Сергеева. (С. В. Евменьев История революции и контрреволюции на Кубани / Под ред. В.Н. Сергеева. Ростов-на-Дону, 2001).

2 ЦЦНИРО. Ф. 12. Оп. 3. Д. 252. шевикам политическим партиям, контрреволюционным организациям, белогвардейским правительствам. В результате появилась реальная возможность создания документальной базы для широкого, более объективного видения истории гражданской войны в России и ее регионах. Речь идет не только о привлечении новых источников, но и об ином «прочтении» тех, которые традиционно считались основополагающими. Более того, в результате развития теоретического источниковедения заметно «продвинулось» представление о способах работы с источниками.

Теория и методология диссертационного исследования. В современной историографии все более ощущается потребность в утверждении объективного и системного взгляда на гражданскую войну как закономерное порождение общенационального революционного кризиса, повлекшего за собой глубокий раскол общества, многогранный и противоречивый общественный перелом, имевший долгосрочные последствия для развития страны. Прежде всего речь идет об уточнении понятия гражданская война. Гражданские войны известны в истории с древнейших времен, но тем не менее историки продолжают осмысливать эту дефиницию, считая, что существующее определение — как острой формы борьбы граждан одного государства — не в полной мере проясняет суть данного сложного многопланового явления.

В рамках всеобщей истории гражданские войны рассматриваются как типологические для человечества явления. Естественно, что при таком широком подходе вне исторического исследования оказывается значительная часть специфических проявлений, характерных для той или иной войны. В лучшем случае их история становится предметом так называемой «местной» истории, изучающей исторический процесс в четко определенных географических границах1. Как заметил Леви - Стросс, «даже история, называющая себя всеобщей, — все же не что иное, как сочлене

1 Шеуджен Э.А. Местная история: теоретические проблемы // Вопросы теории и методологии истории. Вып. 2. Майкоп, 1997. С. 6. ние нескольких локальных историй, среди которых (и между которыми) пустоты гораздо более многочисленны, чем заполненные места»1.

Основу исследования составил комплекс принципов и методов, позволивший более углубленно исследовать проблему и в итоге разрешить поставленные исследовательские задачи. Возросший интерес к теоретическим проблемам истории, развернувшиеся дискуссии позволяют говорить о необходимости теоретического осмысления проблем гражданской войны как на общероссийском, так и на региональном уровне. Данному вопросу в диссертационном исследовании уделено значительное внимание.

Методологическую основу диссертации составили общеметодологические принципы объективности, историзма, системности, ценностный и психологизма. В научном познании одним из важных принципов является принцип объективности, который объединяет все формы научного познания, поскольку цель всякого познания - получение объективно истинных результатов. Разумеется, применение данного принципа в общественных науках несколько ограничено спецификой исследований (более выраженная субъективность, невозможность проверить опытным путем полученные результаты, повторить эксперимент и т. п.). Данный принцип ориентирован на всесторонний анализ исторических событий и явлений, привлечение к исследованию разнообразных по происхождению и содержанию источников.

Объективность исторических знаний является достаточно сложной проблемой: одно и то же событие прошлого может по-разному интерпретироваться в разной культурной среде. Эта мысль в полной мере подтверждается при изучении материалов по истории гражданской войны. Уже не говоря о диаметрально противоположных оценках причин, характера и последствий гражданской войны в документах участников, ока

1 Савельев И.М., Полетаев A.B. История и время. В поисках утраченного. М., 1997. С. 130. завшихся по разные стороны баррикад, внутри каждой из этих групп проявляется большой «разброс» мнений и суждений.

На основе данного принципа традиционно осуществляется формирование документальной базы исследований, интерпретация и критический анализ факторов, создающих условия для реконструкции такого сложного, многофакторного явления, как гражданская война. Учет сложившихся оценок гражданской войны в России, критический анализ выявленных документов создает необходимые условия для выработки научных подходов к проблемам гражданской войны. В этом смысле можно говорить об истине относительно выбранной точки зрения, выбора источников и аргументов.

К общеметодологическим по своей сути относится принцип историзма, поскольку он применяется во всех науках, изучающих объекты в развитии. Данный принцип позволяет историкам исследовать гражданскую войну в ее причинности и последовательности, объяснить революцию и гражданскую войну как взаимосвязанное явление, определить характер и глубину кризиса, охватившего страну, изучить объект в движении, выделить периоды и этапы развития. На основании данного принципа история гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России исследуется как органичная составная часть гражданской войны в России.

В последние годы особое внимание стало уделяться принципу системности, ориентированному на проведение структурного и функционального анализа сложных исторических явлений. Применение системного принципа продиктовано необходимостью решения комплексных проблем, выяснения характера взаимодействия многих факторов, проявившихся в период гражданской войны: военно-политических, социально-экономических, этнических, национальных, конфессиональных.

Системный подход позволил исследовать гражданскую войну в северо-западных районах Юга Европейской России как часть сложной динамичной системы, определяющей характер социального противостояния в целом в России. При этом проявились интегративные свойства системы, отразившие взаимодействие явлений как общероссийского, так и регионального уровня. Более того, благодаря этому принципу гражданская война может быть представлена как социально-политическая система, включающая такие элементы, как классы, сословия: политические партии, вооруженные формирования («красные», «белые», «зеленые») и так далее.

Применение системного принципа потребовало тщательного изучения многих вопросов, в том числе учета функциональных отношений политики центра и местной власти. Системный подход позволяет понять сущностную природу явлений и связей, непосредственно действующих в проблемных границах гражданской войны как системы.

При изучении переломных периодов в истории значимым представляется оценочный (ценностный) принцип. Такие явления, как гражданская война, обязательно проходят через определенный ценностный топаз, имеющий временную природу, что и задает в итоге «точку зрения», позволяющую определенным ценностным образом маркировать историческое событие1. Он основан на использовании таких научных категорий, как «значение», «роль», «положительный эффект», «негативные последствия».

К сожалению, оценочный уровень нередко связан с факторами, лежащими за пределами науки и отражающими общественные настроения. Так, если в советской историографии позитивный пафос был направлен на «красную» составляющую, то в последние годы акценты стали расставляться по-новому: во всех трагических событиях гражданской войны, как правило, обвиняются большевики.

1 Шеуджен Э. А. Историография. Вопросы теории и методологии. Курс лекции. Майкоп, 2005. С. 150.

Применение принципа психологизма очень важно при изучении экстремальных событий, какими, бесспорно, являются революции и гражданские войны, когда происходят колоссальные социальные потрясения, ломаются критерии ценностей. Достоверность проведенной реконструкции зависит не только от глубины осмысления социально-экономической и политической природы противостояния различных групп населения, но и от проникновения в деструктивные процессы, кардинально изменившие жизненный уклад, быт, психологию, интересы горского населения, казачества, иногородних.

Процесс осмысления такой сложной и многоплановой проблемы, как гражданская война, более того, выявление региональных особенностей, требует осознания методов и приемов как совокупности определенных правил, лежащих в основе проведенного исследования.

Учитывая характер диссертационного исследования, можно выделить, во - первых, методы, направленные на поиск новых данных, подтверждающих или опровергающих утвердившиеся в историографии положения, и, во - вторых, использование научных методов при изложении (доказательстве) полученных результатов.

На основе общенаучных методов эмпирического и теоретического исследования изучались такие сложные источники, как воспоминания участников и современников гражданской войны, документы, имеющие логические «разрывы» или проявленную модификацию. На основе применения общенаучных методов стали возможны обобщения, анализ выявленных исторических материалов.

Учитывая характер введенного в научный оборот материала, представленного такими видами исторических источников, как документы партийных и советских органов, воззвания и листовки. Достаточно широко применялся метод конкретного анализа. Этот метод позволил не только выявить значительный объем фактических свидетельств, но и установить их взаимодополняющий, корректирующий характер.

Опыт подобной работы был обобщен в специальных публикациях1. В частности, при изучении «Обращения Кубанского областного горского комитета», адресованного горскому населению Кубанской области 18 сентября 1917 г.), особый интерес вызвало сформулированное в преамбуле документа положение о признании горцев Кубани особой национальной группой, имеющей определенное политическое кредо, право на устройство государственной и общественной жизни. В связи с этим подтверждалась необходимость создания особого Центрального органа, способного выражать волю горцев, претворять в жизнь директивные документы Временного правительства и предотвращать различного рода про-тестные выступления в регионе. В обращении центральной линией проходит призыв к горскому населению, использующий сложившиеся в адыгском обществе традиции: «в силу присущей природе горца дисциплины» сохранять полное спокойствие и порядок, не допускать дезорганизованных или контрреволюционных выступлений. При этом комитет брал на себя функции регулирования и принятия соответствующих мер в связи с действиями Туземной дивизии, пытаясь предотвратить ее вмешательство в политическую жизнь2.

Широкое применение в работе нашли специально исторические методы. Начать, по - видимому, следует с хронологического метода. Этот метод способствует изучению исторических фактов с позиций взаимосвязанного процесса, в котором отдельные этапы и периоды сравниваются с целью выявления объективных закономерностей и специфических особенностей. Исходя из этого подхода гражданская война в северозападных районах Юга Европейской России, как уже отмечалось, подразделяется на периоды. Указанное «членение» позволяет обнаружить опре

1 Почешхов H.A. Доклад Б.В. Савинкова: основные идеи // Вопросы теории и методологии истории. Вып. 3. Майкоп, 2001. С. 95-99; Он же. К вопросу о деятельности Кубанского областного горского комитета // Диалоги с прошлым. Исторический журнал. Майкоп, 2004. № 3. С. 60-61.

2 Почешхов H.A. К вопросу о деятельности Кубанского областного горского комитета // Диалоги с прошлым. Исторический журнал. Майкоп, 2004. № 3. С. 61. деляющие направления развития исторических процессов на каждом временном отрезке.

Однако многофакторность проблемы гораздо чаще требует применения сложнейшего проблемно - хронологического метода, что позволяет выделить взаимосвязанные исследовательские проблемы, такие, как уровни противоречий, демографическая и социальная характеристика, экономические и политические требования, и рассмотреть их в четкой хронологической последовательности.

Особое место занимает историко - сравнительный метод, позволяющий проводить сопоставления, устанавливать параллели. Применение этого метода дает возможность изучить исторические факты как в тесной взаимосвязи с реальной обстановкой, в которой они возникли и действуют, так и в качественном изменении на различных этапах развития. Сквозной линией, по которой в современной историографии осуществляется сравнение, стало сопоставление явлений, характерных для России в целом и для региона в частности. К явлениям подобного рода могут быть отнесены демографические процессы, социальная структура, экономическая составляющая.

Не менее значимым может стать применение данного метода на уровне осмысления региональных особенностей: наличие различных этнических групп, сложные межэтнические и внутриэтнические отношения, культурно - исторические, социальные, экономические различия, обусловливающие наличие сфер неустойчивости, прерывности. «Представление о сравнительном методе как об исключительном изучении сходства в целях обобщения представление, существующее, кстати сказать, у многих, ошибочно. Как раз сравнение пунктов различия помогает уловить все своеобразие отдельных частных случаев, и тем глубже понимать местные, индивидуализирующие причины, условия, обстоятельства»1. Применение историко-сравнительного метода позволило, во - пер

1 Кареев Н.И. Историка (Теория исторического знания). Пг., 1916. С. 153. вых, выяснить сходство между развертыванием гражданской войны в России и в регионе, а во - вторых, уяснить различие между ними.

Научно значимым стало применение метода актуализации, позволившего осмыслить опыт гражданской войны в ряде регионов России. В этих сложных условиях социальной напряженности негативные процессы, характерные для любой модернизации, тем более такой глубокой, как переживаемая современной Россией, существенно обостряют межэтнические отношения, неизбежно порождая конфликты разной остроты и длительности. Их развитие приобретает форму колебаний с различными величинами амплитуды, определяющими глубину конфликтов, порождающих, как правило, социальную нестабильность (резкая социальная дифференциация населения, возрастание численности и роли номенклатурной элиты, интенсивная урбанизация, утрата общественного значения ряда профессий, безработица и т. п.)1.

Данный метод позволяет на основе исторического опыта строить научные прогнозы, направленные на преодоление социального напряжения и конфликтности в обществе. Этот метод имеет не только научное, но и прагматическое значение, позволяет разрабатывать практические рекомендации для дальнейшей исследовательской деятельности на основе «уроков» истории.

Немаловажное значение имеет применение историко - типологического метода, позволяющего проводить систематизацию и упорядочение исследуемых объектов по присущим им признакам. В данном случае речь идет о типологии самого явления гражданская война. Несмотря на существующие различия, гражданские войны объединяет такая типологическая составляющая, как гражданское противостояние в обществе.

Историко - генетический метод, направленный на анализ динамики исторических процессов, позволил выявить причинно - следственные

1 Шадже А.Ю., Шеуджен Э.А. Северокавказское общество: опыт системного анализа.

Москва-Майкоп, 2004. С. 159. связи, отражающие процесс зарождения и развития социальной напряженности, обострившейся в послереволюционный период. Так, истоки многих явлений в регионе оказались органически связанными с событиями предшествующих веков. Территория региона относительно недавно, в результате длительной Кавказской войны, включенной в состав России (вторая половина XIX в.), претерпела серьезную трансформацию, проявившуюся в политической, административной, социально - экономической и культурной сферах жизни. В начале XX века регион находился в процессе модернизации, который еще далеко не завершился. Именно в этих условиях разворачивались события гражданской войны.

Достаточно результативным оказалось применение историко - статистического метода. Его использование в данном историческом исследовании было связано с потребностью введения в научный оборот массовых исторических источников разных уровней: материалы переписей 1897, 1909, 1914, 1916- 1920, 1922- 1923, 1926 годов, материалы всероссийских сельскохозяйственных переписей 1916, 1917, 1920 годов, других материалов статистических сборников и ежегодников. В результате удалось получить и ввести в научный оборот статистические характеристики различных групп населения северо-западных районов Юга Европейской России.

В целом использованный методологический инструментарий позволяет сделать вывод, что аналитическая работа с источниками по такой сложной проблеме, как гражданская война, не может быть сведена к одному, даже очень важному методу. Речь может идти только о системе методов, направленных не только на упорядочение знаний, имеющихся в научном обороте, но и на поиск новых исследовательских подходов. В результате этих изменений все более утверждаются новые подходы к пониманию предмета и задач истории. Данные обстоятельства не могут не оказывать значительного влияния на способы и методы работы с историческими источниками.

Итак, гражданская война в России носила продолжительный и всеохватывающий характер, проявляя как сущностные черты, повлекшие за собой огромные демографические и социальные подвижки, разрывы экономических связей, изменение менталитета, так и региональные особенности, ставшие предметом исследовательского интереса автора данной работы.

Хронологические границы и периодизация гражданской войны.

Одним из важных вопросов является вопрос о хронологии и периодизации гражданской войны в России. Периодизация необходима как организующая и упорядочивающая схема систематизации знаний, без нее невозможно понимание сущности, динамики и особенностей развития событий. В тоже время постановка и решение этой проблемы применительно к гражданской войне в России осложняется непродолжительностью процесса в масштабах истории. И хотя формально периоды войны различаются, но по существу они во многом тождественны и отделяются лишь некоторыми, во многом условными, событиями. Для того чтобы выявить ведущие тенденции в процессе гражданской войны, в основу периодизации, по-видимому, необходимо положить переломные моменты, когда в силу многих причин резко менялось соотношение сил противоборствующих сторон.

Острую дискуссию вызывает вопрос о времени начала гражданской войны, поскольку то или иное его решение предопределяет оценку причин, характера и последствий войны. При рассмотрении данного вопроса важно уяснить взаимосвязь таких явлений в истории России, как революция и гражданская война. Понятие революция и гражданская война трудно отнести к разряду точных определений с четко очерченным, конкретным содержанием.

В советской историографии в одно время бытовало мнение, что уже Февральская революция 1917 года являлась по существу гражданской войной, то есть она была не просто побочным следствием революции, а напротив - ее самым значительным и решающим компонентом. Главным аргументом было то, что борьба за власть приняла вооруженный характер с самого ее начала. Именно так понимали тогда гражданскую войну В.И. Ленин и другие большевики, рассматривая ее как самую острую форму классовой борьбы. После февраля 1917 года В.И. Ленин утверждал, что первая гражданская война в России закончилась. То есть Февральскую революцию он расценивал как первую гражданскую войну, называя ее началом гражданской войны вообще1.

На протяжении достаточно длительного времени в основе истории интервенции и гражданской войны, а также ее периодизации лежала сталинская концепция трех походов Антанты, изложенная им в статье «Новый поход Антанты на Россию» (1920 г.). Такой подход в дальнейшем был закреплен в «Кратком курсе истории ВКП (б)» и фактически не подвергался сомнению, став определяющим вплоть до середины 60-х годов. А элементы ее кочевали вплоть до распада СССР, в частности, в изданиях И.М.Л. при ЦК КПСС2. Первая попытка в плане переосмысления периодизации гражданской войны была предпринята В.Д. Поликарповым . В тот период вокруг проблемы начала гражданской войны велись достаточно острые споры. Догматизированная схема революций и гражданской войны, которая бытовала в советской историографии была подвергнута обстоятельной критике А.И. Козловым, в которой затрагивались и вопросы периодизации гражданской войны в России4.

По мере развития историографии утвердилось мнение, что уже Февральская революция 1917 года явилась по существу гражданской

1 Ленин В.И. Доклад о текущем моменте 24 апреля (7 мая) // Полн. собр. соч. М., 1962. Т. 31. С. 351.

Исторический опыт трех российских революций». Кн. I. «Генеральная репетиция Великого Октября. Первая буржуазно-демократическая революция в Россини» / гл. ред. П.А. Голуб. М., 1985; Кн. 2. «Свержение самодержавия. Вторая буржуазно-демократическая революция в России». М., 1986; Кн. 3. «Коренной поворот в истории человечества. Великая Октябрьская социалистическая революция». М., 1987.

3 Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России. Октябрь 1917 - февраль 1918. М., 1976.

4 Козлов А.И. Обобщая бесценный опыт // Коммунист. 1987. 16 (1314) ноября. С. 119122. войной, то есть война рассматривалась не просто как «побочное» следствие революции, а, напротив, как ее самый значительный и решающий компонент. Главным аргументом было то, что с февраля борьба за власть приняла вооруженный характер. Именно так понимали гражданскую войну В.И. Ленин и другие большевики, рассматривая ее как самую «острую форму классовой борьбы». После февраля 1917 года В.И. Ленин утверждал, что первая гражданская война в России закончилась, иными словами Февральскую революцию он расценивал как первую гражданскую войну, называя ее началом этого события1.

Подобная точка зрения находит поддержку и в современной историографии. В частности, Ю.А. Поляков2 считает, что, начиная с февраля 1917 года, в России все более обострялось гражданское противостояние, перерастая из революции в масштабное противоборство, охватывая значительные территории, втягивая огромные массы людей, что неизбежно вылилось в крупномасштабные фронтовые, боевые действия. Общеизвестно, что существовали различия в интенсивности революционных действий между центральной Россией и ее окраинами. События февраля и октября в Петрограде и Москве сразу не привели к массовым вооруженным столкновениям: скорее, окраины первыми погрузились в открытую полномасштабную борьбу.

В тоже время немало историков придерживаются точки зрения, что переломным моментом явился захват государственной власти большевиками 6-7 ноября 1917 года, давший толчок началу белого движения. Именно с этим событием ими связывается начало гражданской войны. Действительно, трудно не согласиться, что после октября 1917 года в России произошло возрождение архаических «технологий» властвования на новом витке исторического развития, возрождение практик внеэконо

1 Ленин В.И. Доклад о текущем моменте 24 апреля (7 мая) // Полн. собр. соч. М., 1962. Т. 31. С. 351.

Поляков Ю. А. Гражданская война в России: возникновение и эскалации // Отечественная история. 1992. №.6. С. 33. мического принуждения к труду, (трудовые мобилизации), форм коллективной ответственности - (заложничество, ответственность родственников), реквизиции имущества. Более того, подобные действия власти становились тотальными, что не могло не привести к резкому обострению социальных и экономических противоречий.

Не менее сложным представляется вопрос о хронологии окончания гражданской войны. При оценке этого события по-прежнему нет единой точки зрения. В частности, В.И. Ленин уже в апреле 1918 года заявлял, что гражданская война в основном закончена, но через несколько месяцев он отмечал, что развернулась острая классовая борьба, идет гражданская война, и эти утверждения он относил к событиям происходившим вплоть до конца 1920 года1.

В наши дни этот вопрос остается до конца не решенным: одни историки определяют хронологические рамки гражданской войны с лета 1918 по осень 1920 года, в то время как другие считают, что отсчет следует вести с февраля 1917 года, а завершение войны связывать с событиями октября 1922 года. Каждая из этих позиций имеет свою аргументацию. Говоря о первой точке зрения, следует отметить, что здесь речь идет

0 периоде интервенции и гражданской войны, когда военная составляющая становится определяющей. Вторая точка зрения связана с понятием гражданской войны как насильственного свержения власти, обострения гражданского противостояния, что повлекло последующую эскалацию.

Внутренняя периодизация истории гражданской войны так же продолжает сохранять вариативный характер. Зависит это от критериев, лежащих в основе периодизации (вооруженная борьба, изменения в соотношении политических сил, военное строительство и т. п.). При этом в исследованиях существуют разные подходы: выделяются фазы, периоды,

1 Ленин В.И, Речь в московском совете рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 23 апреля 1918 г.// Поли. собр. соч. М., 1962. Т. 36. С. 233-234; Наказ от СТО (Совета Труда и Обороны) местным советским учреждениям // Полн. собр. соч. М„ 1962. Т. 43. С. 280. этапы, отличающихся друг от друга как по формам борьбы, так по характеру и целям, свойственным каждой из сторон.

Любая из существующих периодизаций может быть принята как достаточно условная, позволяющая лишь выстроить изучаемые события в логической последовательности и поэтапной завершенности. Исходя из существующей периодизации гражданской войны в России, с учетом специфических особенностей ее развития в северо-западных районах Юга Европейской России можно выделить основные периоды гражданской войны в данном регионе.

Диссертационное исследование охватывает 1917-1921 годы и в определенной степени предысторию этого периода. Такой подход с достаточным основанием подтверждается историей изучаемого региона, где противостояние стремительно обрело форму гражданской войны.

Первый период гражданской войны (февраль 1917 - октябрь 1917 г.) проявляется влияние Февральской революции в попытках демократизации общественной жизни, поляризации политических сил и возникновение различных форм власти (многовластия).

Второй период (ноябрь 1917 - февраль 1918 гг.) отличался относительной быстротой и легкостью установления власти большевиков и ликвидации вооруженного сопротивления их противников (в Петрограде, в Москве, на Украине, на Дону, на Кубани и т.д.).

Третий период (март - ноябрь 1918 г.) характеризуется коренным изменением соотношения социальных сил внутри страны, что не могло не сказаться на социально-политической обстановке в кубанском регионе.

В ноябре — декабре 1918 года произошли события, которые привели к новому обострению гражданской войны и расширению масштабов военных действий в ходе ее четвертого периода (декабрь 1918 — март 1919 гг.). Неудачи на Средней Волге войск созданного в сентябре 1918 года в Уфе Временного всероссийского правительства, успехи Добровольческой армии на Северном Кавказе и исчезновение иллюзорных надежд на широкомасштабное участие войск Антанты в войне против большевиков ускорили процесс установления белых военных диктатур на востоке и юге России.

Пятый период войны (апрель 1919 - март 1920 гг.) отличался наибольшим размахом вооруженной борьбы и коренными изменениями в расстановке сил внутри России и за ее пределами, которые предопределили сначала успехи белых армий, а затем их поражение.

Шестой период гражданской войны (апрель — ноябрь 1920 г.) включает военные действия против польской армии и ликвидацию остатков контрреволюционных сил на юге России, в том числе и в северозападных районах Юга Европейской России. К лету 1920 года гражданская война на большей части территории России закончилась, но положение на юге страны по-прежнему оставалось напряженным.

Седьмой — завершающий — период гражданской войны (декабрь

1920 — 1921 гг.) включает в себя, учитывая специфику кубанского региона, вооруженную борьбу с развернувшимся повстанческим движением, направленным против «военного коммунизма». В масштабах страны в это время произошло утверждение большевистской власти вооруженным путем почти на всей территории бывшей Российской империи. Наибольшего размаха крестьянские восстания в казачьих областях Дона и северозападных районах Юга Европейской России достигли зимой — весной

1921 года. Замена продразверстки продналогом в марте 1921 года и последовавшее за ней разрешение свободы торговли привело к сужению социальной базы повстанческого движения, что может быть рассмотрено как завершение гражданской войны в регионе. Надо отметить, что борьба с этим явлением продолжалась вплоть до 1925 года.

Географические рамки диссертационного исследования условно включают современную территорию Краснодарского края, Республики Адыгея и Карачаево-Черкесской Республики1.

1 Кубанская область была образована в 1860 году и до революции состояла из казаков бывших Черноморского и шести бригад Кавказского линейного казачьих войск. В

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

• впервые реализован комплексный подход к изучению гражданской войны в северо-западных районах Юга Европейской России, раскрыта сущность общероссийских революционных процессов и их влияние на углубление гражданского противостояния в регионе, что позволило выявить специфику (социальную, сословную, этническую) региональной составляющей российской истории;

1866 году прибрежные территории составили Черноморский округ, преобразованный в 1896 году в Черноморскую губернию. Кубанская область разделялась на пять уездов: Баталпашинский, Ейский, Екатеринодарский, Майкопский, Темрюкский. В 1876 году было учреждено два новых уезда: Закубанский и Кавказский. В 1888 году вместо семи уездов в Кубанской области учреждалось семь отделов: Ейский, Темрюкский, Екатеринодарский, Майкопский, Кавказский, Лабинский и Баталпашинский. С 1920 года Кубанская область стала именоваться Кубано - Черноморской губернией. В январе 1922 года была образована Карачаево-Черкесская автономная область, которой отошла значительная часть Баталпашинского отдела. В июле 1922 году за счет части территории Краснодарского и Майкопского отделов, населенных адыгами, была образована Черкесская (Адыгейская) автономная область. (Основные административно - территориальные преобразования на Кубани (1793 - 1985 гг.). Краснодар, 1986. С. 8, 28, 35, 64, 65). административно-политическое и хозяйственное пространство России; переосмыслены существующие представления о социально-экономических противоречиях: изменение сословной структуры, усиление социальной дифференциации, увеличение социальной мобильности, повышение уровня социальных ожиданий и требований; на основании сравнительного анализа материалов Всероссийской переписи населения 1897 года и статистических обследований региона переосмыслены существующие представления о демографическом процессе и его особенностях (многонациональный состав населения, соотношение казачьего и неказачьего населения, изменения поло-возрастного состава); проанализирован сложный путь поиска политико-административного обустройства северо-западных районов Юга Европейской России, проведена реконструкция основных принципов и методов региональной политики различных политических режимов, выявлены принципиальные противоречия в созданных управленческих конструкциях, основания разграничения их реальных полномочий и исполнительных функций; исследована роль Юго-Восточного союза в государственном строительстве, направленном на поиски рациональной формы объединения народов региона, охарактеризована его конституционная и практическая деятельность по преодолению анархии и контрреволюции; выявлено влияние социально-экономических и военно-политических последствий первой мировой войны на военное противостояние революционных и контрреволюционных сил, особенности создания военных формирований в регионе, характеризующемся военизацией значительной части населения, что обусловило масштабность и остроту военного противоборства;

• исследована зависимость психологических и ментальных изменений, типологичных для экстремальной ситуации гражданского противостояния.

Практическая значимость работы определяется тем, что изложенный материал, теоретические обобщения и выводы могут быть использованы в научно-исследовательской работе, в дальнейшем исследовании проблематики гражданской войны; включены в специальные работы по истории гражданской войны в регионе. Результаты исследования апробированы в практике преподавания новейшей истории России; в процессе чтения специальных лекционных курсов по истории Северного Кавказа и Кубани. Они могут быть использованы при выработке приоритетов и конкретных направлений национальной, этноконфессиональной политики при координации действий различных общественно-политических объединений и движений в регионе по преодолению кон-фронтационных явлений.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре отечественной истории новейшего времени Ростовского университета, освещались в сообщениях на республиканских научно-практических конференциях: «Национальные традиции народов Адыгеи: генезис, сущность и проблемы воспитания» (Майкоп, 1993); «Северный Кавказ: вчера, сегодня, завтра - социально - экономические и межнациональные проблемы» (Майкоп, 1995); на Всероссийской научно-практической конференции «Социальное развитие России: состояние, проблемы, перспективы». (Майкоп, 2005), а также на II съезде кавказоведов (февраль 2006 г.).

Полученные результаты исследования нашли отражение в монографиях: «Гражданская война в Адыгее: причины эскалации (1917-1920 гг.)» (Майкоп, 1998); «Социально-экономические и военно-политические проблемы в северо-западных районах Юга Европейской России в период гражданской войны (1917-1921 гг.)» (Ростов-на-Дону, 2006); «Гражданекая война на Кубани 1917-1921 гг. Проблемы теории и методологии» (Майкоп, 2006), последняя подготовлена и опубликована при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации (фундаментальное исследование 1.1.03); в статьях научных сборников и журналов. Научно-методические материалы обобщены в разработанном спецкурсе «Гражданская война на Кубани (1917-1921 гг.)», которая в течение многих лет читается на историческом факультете Адыгейского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-экономические и военно-политические проблемы в северо-западных районах Юга Европейской России в период гражданской войны"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение гражданской войны в России имеет значительный исследовательский опыт: начиная с 20-х годов предметом научного интереса историков становились как общие, так и локальные проблемы этого сложного, многофакторного явления. В ряду исследуемых вопросов важное место занимало изучение истории гражданской войны в отдельных регионах России. Накопленный исследовательский материал, учитывая характер и масштабность гражданской войны в стране, актуализировал задачу всестороннего теоретико - методологического осмысления региональной составляющей. В этом смысле регион с его сложной этнической и социальной структурой представляет особое малоисследованное пространство.

Реализация поставленной в диссертационном исследовании цели потребовала в первую очередь теоретического осмысления регионального аспекта событий гражданской войны: выявление соотношения общего и частного, закономерного и случайного, функциональности терминологического и понятийного инструментария, состояния историографических и исторических источников и возможности их расширения за счет региональной составляющей.

Выявленные как опубликованные, так и архивные документы были подвергнуты источниковедческому анализу, позволившему осмыслить не только структуру корпуса исторических источников, но и повысить их информационную отдачу. При этом проявились и позитивные, и негативные явления в сформированной документальной базе.

Проведенный историографический и источниковедческий анализ позволил сконцентрировать внимание на недостаточно исследованных проблемах, сосредоточив на них исследовательские усилия: изменение в демографической структуре, чрезвычайный характер социально -экономических преобразований,' несостоявшиеся попытки выхода из кризисных ситуаций, стремление к внедрению различных моделей государственного и национального устройства.

Позитивные результаты дал «расширительный» подход к вопросу, связанному с выявлением оснований, причин конфронтационных явлений, проявившихся в гражданском противостоянии. В самом общем виде гражданская война в России выразилась в ожесточенной вооруженной борьбе между различными группами населения. Подобное масштабное явление стало закономерным итогом революционного кризиса, поразившего страну в начале XX века. Незавершенные реформы, мировая война, падение монархии, хозяйственная разруха, развал государственности и распад страны привели российское общество к глубокому социальному, национальному, политическому и идейному расколу. Это повлекло за собой изменения и в других сферах общественных отношений: ментальных, религиозных, межнациональных. Однако даже такой достаточно широкий взгляд не раскрывает всех сторон происходивших в России событий.

Значительный масштаб и острота гражданской войны в северозападных районах Юга Европейской России определяется его протяженностью во времени, «застарелостью». Истоки его уходят во вторую половину XIX века, в период включения Кубани в состав России, в проведение реформ и контрреформ. Наслаивание на эти процессы первой мировой войны предопределило расширение конфронтационных процессов и создало предпосылки для ускоренного формирования вооруженных сил противоборствующих сторон.

На протяжении гражданской войны шел неустанный поиск форм государственного устройства с учетом специфики региона, наличия казачьего, иногороднего и горского населения. Углубление гражданской войны приводило к увеличению числа его активных участников, расширению границ социального конфликта, наращиванию сил и средств ) для ведения активных широкомасштабных боевых действий. Положение еще более обострялось в связи с применением чрезвычайных методов при проведении массовых мобилизаций и прямым вмешательством интервенционистских сил.

Вынужденный отказ от добровольческого принципа формирования армий резко изменил идеологию гражданской войны. Процесс конфронтации приобрел более сложную конфигурацию: наряду с полярными силами, достаточно четко заявляли о себе «промежуточные» слои, пытавшиеся сохранить нейтралитет: уклонение от военной службы, дезертирство.

Одной из важных причин гражданской войны можно считать сферу политических противоречий, вобравших в себя решение такой базовой проблемы, как попытки создания Юго - Восточного союза, особую роль в котором играли северо-западные районы Юга Европейской России. Поиск путей объединения лежал в русле выработки форм федеративных образований Юго - Восточной России. Наличие разных планов государственного устройства в значительной степени определялось расстановкой социально - классовых и политических сил. Идея государственности прошла сложный, порою противоречивый путь - от федерализма к сепаратизму, «самостийности».

Попытки решения вопроса самоопределения народов в условиях гражданской войны приводили к дальнейшему углублению политических противоречий между казачеством Дона, Кубани и Терека, между отдельными группами кубанского., казачества, между казачеством и горцами, иногородними и казаками, иногородними и горцами, между Кубанским краевым правительством и командованием вооруженными силами Юга России. Все эти противоречия, переплетаясь, наслаиваясь, углубляясь, неизбежно обостряли политическое и гражданское противостояние.

Конкретно историческая ситуация периода гражданской войны ) предопределила тесную органическую взаимосвязь проблем социально экономического и политического характера. В сфере их взаимопроникновения и взаимодействия возникали наиболее острые противоречия, образовались сферы особого напряжения.

Изменение общественной среды в сторону ее противоречивости и конфликтности, несомненно, связано с обострением противостояния по политическим и идейным соображениям. Формирование разнополярных политических структур власти, неоднократно сменявших друг друга, наличие разных программ административно - государственного устройства России и региона, существование националистических идей интенсивно политизировало общество, втягивая в политическую орбиту значительную часть населения.

Учитывая специфику региона, важной сферой концентраций противоречий можно считать аграрные отношения. В этой сфере накапливались взрывоопасные конфликты, углублявшиеся по мере осуществления политики, ориентированной на чрезвычайную ситуацию гражданской войны, затрагивающую интересы значительной части населения: конфискации, национализации, разверстки, реквизиции. Аграрный вопрос фокусировал в себе большой спектр противоречий: классовые, сословные, национальные. Повстанческое «зеленое» движение, претендовавшее на третий путь в революции, развивалось как протест против политики деникинского руководства, затем - как реакция на политику «военного коммунизма». Это движение на завершающем этапе гражданской войны стало наиболее распространенной формой протеста.

Особое значение для осознания региональной специфики имело изучение последствий таких явлений, как массовые мобилизации, дезертирство, миграции, репрессии, приведшие к серьезным изменениям в социальной структуре, экономическом состоянии общества. Жесткая поляризация сил, обострение конфронтационных процессов, неизбежно ) обусловивших применение репрессивных методов, повлекло не только

разделение общества по классовой, сословной, национальной, политической ориентации, но и определило серьезные изменения менталитета, морально - психологической деформации сознания, что не могло не привести к расширению сферы гражданской войны, втягиванию в ее орбиту не только классовых и социальных групп, но и отдельных граждан.

Как свидетельствует проведенное исследование, гражданская война в северо-западных районах Юга Европейской России, наряду с общими закономерностями, имела выраженные особенности, проистекавшие из характерных для данного региона процессов: многонациональный, сословный состав, сосредоточение значительных вооруженных формирований, типология российской провинции. Основные положения и выводы диссертации вносят новые характеристики в сложившиеся представления о характере гражданской войны в национальных районах России.

Современное состояние исторической науки, значительный историографический опыт, накопленный при изучении гражданской войны, позволяет выйти на совершенно иной уровень обобщений и выводов. Преодоление негативных явлений в историографии невозможно без анализа конкретных событий, происходивших в различных регионах страны: осмысления вариативности ее проявления на региональном уровне. Обращение к региональной истории гражданской войны способно не только дополнить новыми характеристиками это сложное многогранное явление, но и помочь реконструировать целостную историю гражданской войны в России.

Основные положения диссертации, основанные на разноплановых исследовательских материалах, позволяют расширить сложившиеся в историографии представления об альтернативности процессов, направленных как на предотвращение, так и эскалацию гражданского I противостояния в обществе.

Список научной литературыПочешхов, Нурбий Асланович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. СБОРНИКИ ДОКУМЕНТОВ И МАТЕРИАЛОВ1. 1917 год в деревне / Сост. И.В. Игрицкий. М.: Политиздат, 1929. 288 с.2. 1917 год в документах и материалах. Крестьянское движение в 1927 году / Под ред. М.Н. Покровского. М.Д, 1927. 443 с.

2. VIII съезд РКП(б): Стенографический отчет. М., 1920.

3. Адыгея в летописи социализма: (1917-1958). / П.У. Аутлев. Майкоп, 1990. 167 с.

4. Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг.: Сб. документов и материалов / Г. Т. Чучмай и др. Краснодар: Кн. изд-во, 1957. 436 с.

5. Временные основные положения о высших органах власти в Кубанском крае. Екатеринодар, 1917.

6. Главный военный совет РККА. 13 марта 1938 г.-20 июня 1941 г.: Документы и материалы. М., 2004.

7. Гражданская война на Украине 1918-1920 гг. Сборник материалов / Отв. ред. С.М. Короливский. В Зх кн. Киев.: Наука, 1967. Кн.1. 875 с.

8. Дорогой борьбы: хроника революционной деятельности большевистских организаций Кубани и Черноморья. 1883-1920 гг. / В.Ф. Латкин., И.П. Осадчий Краснодар: Кн. изд-во, 1990. 269 с.

9. Екатеринодар-Краснодар (1793-1993): Два века города в датах, событиях, воспоминаниях. . Материалы к летописи. /Отв. ред. В. Н. Прохоров. Краснодар: Кн. изд-во, 1993. 798 с.

10. Кубанская ЧК: Органы госбезопасности Кубани в документах и воспоминаниях / Под ред. E.JI. Воронцова. Краснодар: Советская Кубань, 1997. 672 с.

11. Культурное строительство на Кубани (1918-1941 гг.) / Науч. ред. И.Я. Куценко. Краснодар: Кн. Из-дво, 1978. 191 с.

12. Меньшевики в большевистской России 1918-1924. Меньшевики в1918 году. М.: РОССПЭН, 1999. 797 с.

13. Меньшевики в большевистской России 1918-1924. Меньшевики в 1921-1922 гг. М.: РОССПЭН, 2002. 621 с.

14. Меньшевики в большевистской России. 1918 1924. Меньшевики в 1922 - 1924 гг. М.: РОССПЭН, 2004.

15. Меньшевики в большевистской России. 1918-1924. Меньшевики в 1919-1920 гг. М.: РОССПЭН, 2000. 935 с.

16. Меньшевики: Документы и материалы. 1903-1917 гг. М., 1996; Правые партии. 1905-1917. Документы и материалы. В 2-х т. М.: РОССПЭН, 1998.

17. Новороссийск от укрепления к губернскому городу. / Сост. А. Герасименко, с. Санеев. Краснодар, 1998. 496 с.

18. Обращение Второго Всероссийского съезда Советов к казакам // Декреты Советской власти. М.: Политиздат, 1957. Т. 1. С.21-22.

19. Отчет о деятельности Адыгейского областного исполнительного комитета и его отделов с 1 октября 1923 г. по 1 октября 1924 г. Краснодар, 1924. 77 с.

20. Отчеты об операциях Красной Армии и Флота за период с I. VII.1919 по 25. XI. 1920. М., 1920.

21. Партия «Союз 17 Октября». Протоколы съездов, конференции и заседания ЦК. В 2-х т. М.: РОССПЭН, 1996.

22. Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3-х т. М.: РОССПЭН, 1996-2000.

23. Положение ВЦИК и Совета Обороны о революционных комитетах // Декреты Советской власти. М.: Политиздат, 1973. Т. 6. С. 224-228.

24. Постановление Кубанской краевой рады (6 ноября 1919 г.) // Вольная Кубань. 1919. 10 декабря.

25. Правые партии. 1905-1917. Документы и материалы. В 2 т. М.: РОССПЭН, 1998. Т. 1.720 с.

26. Предписание всем уездным и губернским Советам Северного Кавказа, Дагестана, Черноморской и Ставропольской губерний о немедленной организации отделов по делам горцев // Декреты Советской власти. М.: Политиздат, 1964. Т. 3. с. 116-117.

27. Приказы Высшей Военной инспекции Рабочей и Крестьянской Красной Армии: Положения и инструкции, схемы, штаты и т. п. М, 1919.

28. Приказы Высшей военной инспекции Рабочей и Крестьянской Красной Армии: Систематизированный сборник приказов и распоряжений Центральных учреждений военного ведомства (1 января-15 августа 1920 г.). М., 1920-1921.

29. Приказы Кубанского краевого правительства за 1918 год. Екатеринодар, 1918. Вып. 3. 16 с.

30. Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи (20-70 е годы XIX века): Сб. архивных документов. / Под ред. Т.Х. Кумыкова.-Нальчик, Эльбрус, 2001. 496 с.

31. Протоколы Президиума ВСНХ (декабрь 1917 г.-1918 г.). М.: Наука, 1991. 351 с.

32. Протоколы Президиума ВСНХ за 1920 г. / Сост. Е.В. Хандурина. М.: РОССПЭН, 2000. 423 с.

33. Реввоенсовет Республики. Протоколы. 1920-1923 гг. Сб. док. М.: Эдиториал УРСС, 2000. 439 с.

34. Революционное движение в военных округах (март 1917-март 1918 г.)/ Отв ред. Ю.И. Кораблев. М.: Наука, 1988. 488 с.

35. Сборники указов и постановлений Временного правительства 27 февраля-5 мая 1917 г. Петроград, 1917. Вып. 1.

36. Свод законов Российской империи. СПб.: Изд. 1876 г. Т. IX.

37. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД 1918-1939: В 4т. Т.1: 1918-1922 / Под ред. Л. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2000. 864 с.

38. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (19171918 гг.), Горская республика (1918-1920 гг.). (Документы и материалы) / Отв. ред. Д.Ш. Халидов. Махачкала: Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, 1994. 439 с.

39. Установление Советской власти и национально-государственное строительство в Адыгее (1917-1923 гг.): Сб. документов и материалов / Отв. ред. Г. Т. Чучмай. Майкоп, 1980. 272 с.

40. Февральская революция 1917 года: Сборник документов и материалов / Отв. ред. А.Д. Степанский. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т 1996. 353 с.

41. Хрестоматия по истории Кубани. В 2-х ч. /Отв. ред. Г. Т. Чучмай. Краснодар: Кн. изд-во, 1975, 1982.

42. Хроника исторических событий на Дону, Кубани и в Черноморье. Март 1917 апрель 1920 гг. / Я.Н. Раенко. Ростов-на-Дону, 1939, 1941.Вып. 1,11.1.. РАБОТЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ

43. Ленин В.И. Доклад о текущем моменте 24 апреля (7 мая) // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1962. Т. 31. С. 342 363.

44. Ленин В. И. Кризис назрел // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1962. Т. 34. С. 272- 283.

45. Ленин В.И. Доклад о земле // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1962. Т. 35. С. 23-27.

46. Ленин В.И. Главная задача наших дней // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1962. Т. 36. С. 78-82.

47. Ленин В.И. Речь в московском совете рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 23 апреля 1918 г.// Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1962. Т. 36. С. 232-237.

48. Ленин В.И. Заключительное слово по докладу о замене разверстки натуральным налогом 15 марта // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1974. Т. 43. С. 74-84.

49. Ленин В.И. Наказ от СТО (Совета Труда и Обороны) местным советским учреждениям // Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1974. Т. 43. С. 266-291.

50. Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. М., 1956. Т. 1.

51. I. СТАТИСТИЧЕСКИЕ СБОРНИКИ

52. Землевладение в Кубанской области. Использование земель общинами Кубани / с.А. Скворцов // Кубано-Черноморское статистическое бюро. Краснодар, 1925. С. 229-295.

53. Кубанский сборник 1909 г. Екатеринодар, 1909. Т XIV. 768 с.

54. Кубанский сборник 1914 г. Екатеринодар, 1914. Т. XIX. 627 с. I 56. Кубанский сборник 1915 г. Екатеринодар, 1915. Т. XX. 880 с.

55. Кубанский сборник 1916 г. Екатеринодар, 1916. Т. XXI. 664 с.

56. Кубанский сборник 1916 г. Екатеринодар, 1917. Т. XXII. 663 с.

57. Материалы всероссийских сельскохозяйственных переписей 1916, 1917 и 1920 гг. на территории Адыгейской автономной области. Краснодар, 1927. 52 с.

58. Материалы по экономическому положению Кубанского края / Д. Мерхалев. Екатеринодар, 1919. Вып. I. 78 с.

59. Морфология населения. Опыт изучения строения основных свойств населения Северо-Кавказского края по данным трех народных переписей 1926, 1920 и 1897 гг. / А.И. Гозулов. Ростов-на-Дону, 1929.

60. Народное хозяйство Краснодарского края за 60 лет. Юбилейный статистический сборник. Краснодар: ЦСУ РСФСР стат. управление Краснодарского края. 1977. 240 с.

61. Население и хозяйство Кубано-Черноморской области. Статистический сборник за 1922-1923 гг. Краснодар, 1924. 4.1,11,III.

62. Сборник статистических сведений по союзу ССР 1918-1923 / Труды центрального статистического комитета. М., 1924. Т.ХУШ. 481 с.

63. Статистико-экономические материалы по обследованию Кубанского края. Екатеринодар, 1918. Вып. I. 20 с.

64. Статистико-экономические материалы по обследованию Кубанского края. Екатеринодар, 1918. Вып. II. 44 с.

65. Статистико-экономические материалы по обследованию Кубанского края. Екатеринодар, 1919. Вып. III. 71 с.

66. Статистический ежегодник на 1914 год. / Под ред. В.И. Шарого. СПб., 1914. 849 с.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Почешхов, Нурбий Асланович

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Почешхов, Нурбий Асланович

Список научной литературыПочешхов, Нурбий Асланович, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций