автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социально-философский анализ интегративного статуса сознания: единство девиантности и нормогенности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-философский анализ интегративного статуса сознания: единство девиантности и нормогенности"

004613943

На правах рукописи

ПОСОШЕНКО Елена Викторовна

СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ ИНТЕГРАТИВНОГО СТАТУСА СОЗНАНИЯ: ЕДИНСТВО ДЕВИАНТНОСТИ И НОРМОЛОГИЧНОСТИ

Специальность 09.00.11. - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 6 ДЕК 2010

Ростов-на-Дону, 2010

о'' , '' /

004618948

Диссертация выполнена на кафедре философии Ростовского государственного строительного университета

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Резванов Сергей Владимирович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Матяш Тамара Петровна

доктор философских наук, профессор Майданский Андрей Дмитриевич

Ведущая организация:

Ростовский государственный университет путей сообщения

Защита состоится 24 декабря 2010 г., в 13.00 на заседании диссертационного совета Д. 212. 058.07 по философским наукам при Донском государственном техническом университете по адресу: 344006, г Ростов-на-Дону, пл. Гагарина, 1, ауд. 252.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ДГТУ по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, пл. Гагарина, 1.

Автореферат разослан 23 ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Л.Н.Горбунова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Разговоры о кризисе стали уже общим местом в среде политологов, экономистов, журналистов, психологов, педагогов. И это притупляет в массовом сознании остроту восприятия того, что кризис давно превратился в нечто большее, чем локальный, неприятный, эпизод в жизни современного мирового сообщества. В действительности мы имеем дело с катастрофой, которая ведет к деструкции общества. Поэтому происходящие в обществе существенные изменения необратимы, что превращает их, по сути дела, в социальные мутации. В научном и массовом сознании возникает сомнение в наличии у современной цивилизации контрдеструктивных ресурсов, т.е. возможностей выбраться из сложившейся критической жизненной ситуации.

Следует указать на детерминанты подобного катастрофического состояния общества: 1) индустриализация России за счет обвального внедрения товарно-рыночных отношений, обусловившая девиации и деструкции базисных социальных структур; 2) обусловленные этим этнонациональные и этнокультурные противоречия, обострившиеся в связи с распадом СССР, что деформировало ментальность общества в целом; 3) засилье западно- и восточно-центристских чуждых отечественной культуре базовых идеологических установок, приводящих к развитию конфликтогенности сознания; 4) механизмы и технологии манипулирования массовым сознанием, увеличивающим отчуждение человека от человека, человека как субъекта от объективных условий развития общества и т.п.

С сожалением следует отметить, что эти обстоятельства не стали предметом должной озабоченности государства, различных общественных структур. Ни массовое, ни политическое, ни даже административно-управленческое сознание не отдает себе отчета в том, что идейная и идеологически-государственная ориентация на прагматизм означает ускорение процессов декультурации и социального некроза сознания российского общества и мира в целом. Примитивные нравы бизнес-элит, презентующих себя в качестве сообщества успешных людей, настойчиво навязываемые массовому сознанию в качестве социального эталона, основанные на скрытом или демонстративном презрении к исторически сложившимся нормам жизни общества, являются в лучшем случае заблуждением.

3

Это типичное проявление девиантного сознания в форме корпоративно-фетишистской морали. Отсюда, культивируемый нравственный нигилизм оказывается плодотворной почвой для взрапщвания правового и социального нигилизма. Это находит выражение в парадоксальных формах, когда в противоправных действиях по всему миру все чаще принимают участие представители органов государственной охраны правопорядка. Деви-антное сознание идеологически утверждается как нормологическое, и наоборот.

Возникает зловещий фетишистский феномен массового исхода людей из мира в виртуальную реальность гемблинга, в различного рода деструктивные секты, наркозависимость, в том числе и аудионаркозависимость, богемное сознательное пространство. В обществе, которое не может защитить своих членов, особенно молодежь, от дестабилизирующего агрессивно-рыночного маркетинга, уничтожается будущее. Запущен механизм общественного самоуничтожения. Человечеству грозит катастрофа декультурации и десоциализации (т.е., по сути дела, мутации), которая страшнее, чем возможное столкновение с гигантским астероидом или война с клонами-пришельцами.

Происходит разложение образовательного менталитета. Девиацион-ному влиянию подвергается образование, которое перестает быть фактором, формирующим нормологическое сознание личности, что лишает общество своего будущего. Так, с точки зрения директора центра исследований постиндустриального общества В. Иноземцева, российское образование находится в тупике, теряет свою профессионально-ориентационную направленность. В 2008 г. 35,7% ВВП России было произведено в промышленности, добыче полезных ископаемых, сельском хозяйстве, строительстве и сфере ЖКХ.

Финансовый сектор и госуправление обеспечили 8,3% ВВП. Но среди студентов лишь 14% будущих инженеров, 3,2% - геологов и технологов, 2,9% - аграриев, 45% - это специалисты по общественным наукам, предпринимательству и праву. В США последний показатель составляет 36%, а в Германии - 22,5%. Удастся ли российским студентам найти работу по специальности? Похоже, они на это и не рассчитывают1.

1 Иноземцев В. Печальное знание // Ведомости. - 2009. - № 167 (2437) (07.09).

4

Следует отметить, что указанные негативные обстоятельства являются не только следствием так называемых социализированных претензий, но и продуктом извращенно-исторического сознания. Сказанное, на наш взгляд, является убедительным аргументом в пользу актуальности социофилософ-ского рассмотрения сознания в адекватном и девиантном аспекте.

Анализ разработанности проблемы. «Классическое» понимание сознания выражено в образе «экрана». Оно начало формироваться в период античности и средневековья и достигло своего завершения в индустриальном обществе. Однако и неклассические парадигмы сознания, будучи грубой негацией «сознания-экрана», генетически и логически зависимы от догматически-классической парадигмы. Понимание активности сознания доступно им лишь в виде абстрактной антипассивности, т.е. частного случая пассивности. Отсюда попытки раскрыть сознание в категориях пространства- времени, языка, религии, искусства, морали, науки ... и т.д. наталкиваются на непререкаемые взаимоисключающие дилеммы сознания: «идеальность или объективность», «мышление или/и деятельность».

По вопросам сознания существует обширная литература. Укажем, прежде всего, на ставшие классическими по теории сознания труды

A.Г. Спиркина, Б.М. Кедрова, М.А. Лифшица, C.JI. Рубинштейна, А.Н. Леонтьевым, А.С. Лурия, В.И. Шинкарука, Б.Д. Парыгина, B.C. Барулина,

B.С Степина, И.С. Кона и др.

Ряд авторов (В.А. Лекторский, А.А. Гусейнов, В.В. Журавлев, К.Х. Момджян, В.В. Ильин, В.И. Толстых, В.Е. Кемеров, В.Г. Федотова и др.) рассматривают сознание в интересующем нас аспекте с точки зрения целостности.

В рамках проблемы соотношения интенционального и экстенциональ-ного проблема сознания рассмотрена в трудах А.Ф Грязнова, В.И. Молчанова, Н.В. Мотрошиловой, АЛ.Никифорова, B.C. Швырева, Н.С. Юлиной и др. В обобщенном виде данная концепция представлена у И.Т. Касавина, Е.В.Востриковой. Как внутреннее свойство психического рассматривалась интенциональность и в феноменологической концепции Э. Гуссерля.

Существенный вклад в разработку интересующей нас проблематики внесли исследователи, рассматривающие сознание с позиций деятельност-ного культурологического подхода: Ж.-П. Вернан, Ю.Г. Волков, В.Е. Дави-

дович, Г.В. Драч, Ю.А. Жданов, В.Е. Золотухин, В.П. Борисенков, О.В. Гу-каленко, А .Я. Данилюк, Г.И. Герасимов и др.

Культурно-психологический аспект проблемы сознания разрабатывали известные теоретики: JI.C. Выготский, В.В. Давыдов, А.И Мещеряков, Ж. Пиаже, C.JI. Рубинштейн, К.А. Абульханова-Славская, В.П. Зинченко.

Проблемы сознания как объективно-мыслительной формы рассматривали: Э.В Ильенков, Б.М. Кедров, М.К. Мамардашвили, С.Н. Мареев, Ф.Т. Михайлов, М.К. Петров, С Я. Подопригора, Т.П. Матяш, Г.П. Предвечный, Е.Я. Режабек, А.Н. Ерыгин, Э.Ю. Соловьев, С.Н. Яременко и др.

Важно отметить исследования, в которых обоснованно проводятся различения между предпосылками «для сознания» предпосылками «собственно» сознания (С.Г. Бастричев, A.B. Потемкин, В.А. Босенко, JI.K. Нау-менко, Г.В. Лобастов, С.В. Резванов, О.М. Штомпель, B.JI. Черноволенко, А.Н. Ерыгин, A.M. Минасян, В.П. Кохановский и др.).

Необходимо сказать о работах А.Ф. Лосева1, объединенных тематикой мыслеобразующих структур, K.P. Мегрелидзе, специфицирующих тематику идеаторной объективной предметности форм сознания, Б.Ф. Поршнева, разработавшего оригинальную концепцию онтосоциогенеза предпосылок сознания.

Вместе с тем, следует отметить, что, несмотря на имеющееся и постоянно увеличивающееся количество работ, в которых изучается сознание, их направленность недостаточно касается следующих вопросов: 1) нормологи-ческое и девиантное сознание - это две формы сознания или «два сознания»? 2) имеет ли девиантное сознание объективные предпосылки (онтологические основания) или оно есть продукт спонтанной деформации «готового» сознания; 3) если следовать тому социально-философскому направлению, которое признает объективные основания сознания, то возникают три вопроса дилеммы: 3.1) может ли быть бытие «истинным» (нормологиче-ским), а сознание - ложным (девиантным); 3.2) может ли быть два бытия (ложное и истинное), которые соответственно порождают два сознания: нормологическое и девиантное; 3.3) если предположить, что существует

1 Укажем на лосевский цикл публикаций 30-х годов «Философия имени», фундаментальный академический труд «История античной эстетики», а также «Эстетика Возрождения» с примыкающими к ней работами по методологии социальной культуры сознания.

все-таки одно бытие, то как оно обусловливает сознание нормологическое и девиантное?

Стремление преодолеть пробелы недостаточно разработанной проблематики содержательной природы сознания и его детерминант предопределили объект, предмет, цель и задачи данного исследования.

Объектом исследования является сознание как многообразие духовных форм, возникающих под влиянием онтологических детерминант как объективных мыслительных форм.

Предмет исследования - сознание в виде целеустановки содержательно-конструктивной деятельности человека как социокультурного субъекта.

Цель исследования состоит в том, чтобы в аспекте социальной философии раскрыть интегративную природу в единстве нормологических и де-виантных форм сознания.

Исходя из поставленной цели, формулируются следующие задачи диссертационного исследования:

- раскрыть социофилософское понимание сознания как духовного образования, специфицировав его от абстрактных аналогий и популистских ментальных рефлексий;

- конституировать сознание как гуманитарный тип отношения человека (социокультурного субъекта) к действительности;

- специфицировать типы предпосылок сознания: «предпосылки для сознания» и «предпосылки собственно сознания»;

- установить соотношение пред-, пост- и собственных форм сознания как «уровней»в его архитектонике;

- содержательно-теоретически конкретизировать язык как культуро-генез сознания в его социофилософском и онтосоциальном аспекте;

- специфицировать экспозиции понятия «иллюзорное сознание» в формальном и содержательном аспектах;

- изучить связь девиантного сознания и фетишизированного господства репродуктивных моментов деятельности над продуктивными;

- раскрыть в социофилософском аспекте иллюзорную парадигму ми-фосознания.

Теоретико-методологической основой исследования послужили философские и историко-социальные концепции взаимосвязи общества и

7

личности, принцип социальной детерминированности духовных явлений; концепция объективных мыслительных форм и объективного фетишизма, общая теория человеческой деятельности, теория моделей деятельностной социализации личности. Диссертационное исследование базировалось на идеях развития сознания в единстве его личностного и институционального моментов как непрерывного процесса творческого саморазвития и предметно-деятельного самосозидания. Социофилософский аспект анализа заявленной темы предопределил необходимость обращения к комплексному подходу, дающему возможность использовать достижения современной социологии, этнологии, психологии искусства и личности, общей и исторической культурологии, а также других отраслей гуманитарного знания.

Гипотеза исследования. Автор полагает, что теоретически последовательное движение «по контурам» исследуемого предмета, в данном случае, сознания, позволяет воспроизвести его как живое, циклично движущееся образование, предметно фиксируемое не в дискретных вещественных субстратах, а в способностях (деятельных способностях) культурно-исторического субъекта. В данной связи можно исходить из следующего определения сознания: «Сознание — это свойство (или состояние) культурно-исторического субъекта, взятое в единстве основных гуманистических проявлений чувственного, духовного, душевного, пластического и интеллектуального характера»1.

Научная новизна диссертационного исследования представлена в следующих основных позициях:

— в социально-философском аспекте раскрыто понятие сознания как духовного образования, выступающего как деятельностная способность со-

1 Нам представляется уместной аналогия с античным тезаурасом сознания. Так, древние греки полагали возможным представить все способности человека и общества как особые «эфирные» стихии, или музы. Они (музы) представляют собой: а) алгоритмический набор характеристик, репрезентировании собственным обликом («образом»); б) способ связи с обществом, различными его структурами (сообществами); в) такой же способ связи с отдельным человеком (посещение, или «осенение» - образ Додонского Оракула); г) идеал или критерий оценки (соответствие тому или иному «облику» музы как стихии «человеческого мира»); да и сам метод (или способ) действий, осененных музой человека (технологию деятельности, от др.гр. - «1есЬпе» - мастерство). Эти стихии являются целью «предмета», вынесенной за его границы, где сам предмет получает свое фиксированное выражение в единстве с самим субъектом. Момент движения заложен не в субъекте и не в универсальном предмете его деятельности, а в их системно-противоречивом единстве.

циокультурного субъекта; при этом, теоретическая парадигма сознания отдифференцирована от популистских (диатрибических) парадигм (обыденных аналогий, ментальных рефлексий);

- сознание конституировано в социально-методологическом аспекте как многообразие форм гуманитарного отношения к действительности, «надстраивающихся» не над непосредственно-природными, а над мета-природными (или: модифицировано-природными) образованиями;

- акцентировано принципиальное различие двух типов предпосылок сознания: «предпосылки для сознания», выступающие как социализирован-но-природные детерминанты, и «предпосылки собственно сознания», выступающие как «культурная среда» — система опредмеченных собственно социальных отношений, являющихся отрицанием социализировано-природных и собственно-природных;

- установлена конкретная (противоречиво-сложная) архитектоника сознания, представляющая собой гармоничное единство его пред-, пост- и «собственных» уровней;

- обоснована диалектика нормологического и девиантного в сознании, являющаяся следствием диалектики фетишистской детерминации продуктивных моментов деятельности репродуктивными;

- содержательно-теоретически конкретизирован статус языка как феномена культурогенеза, преодолевающий его эмпиристско-девиантное понимание, коренящееся в фетишизированных индустриально-технологических установках естественно-научной познавательной деятельности;

- обоснована экспозиция понятия «иллюзорное сознание» в формальном и содержательном аспектах, выступающая как противоречивое единство нормологических (истинных) и девиантных (иллюзорных) форм сознания, детерминированных фетишизацией репродуктивных моментов деятельности по отношению к продуктивным;

- раскрыта девиантная социально-философская парадигма мифосоз-нания как «отрицательно»-культурного образования, выступающая в виде примитивного способа универсального мировоззренческого отношения человека к космосу.

На защиту выносятся следующие тезисы:

1. Сознание в социально-философском аспекте есть духовное образование, выступающее как деятельные (творчески-созидательные) способно-

9

ста социокультурного субъекта. Оно принципиально противоположно различным «готовым» ментальным образованиям таким, как «образ», «понятие», «императив», «догма», «пластический стиль» и т.д., имеющим свою природу (подсознание, рефлексия, мнение, стереотип и т.д.). Теоретическая парадигма сознания отличается от его популярных выражений объективным методом исследования.

2. Реализация сознания как способности социокультурного субъекта выражена в социально-философском аспекте как многообразие форм гуманитарного отношения к действительности, «надстраивающихся» над мета-природными (или: модифицировано-природными) формами. В этом смысле сознание принципиально, структурно-функционально противоположно окультурено-природным образованиям («материальным» формам культуры) и социализированным образованиям (потребительскому укладу, идеологиям кровнородственных отношений, рыночно-конкурентным стратегиям, антропоморфно-бытовым проявлениям. Формы собственно сознания выступают как специфически-гуманитарные формы-идеологии отношений между людьми.

3. Существует принципиальное различие двух типов предпосылок сознания: «предпосылки для сознания» и «предпосылки собственно сознания». Любой предмет, в том числе и сознание, при своем возникновении специфицирует себя от своих внешних детерминант. К их числу относятся образования естественно-природного, модифицированно-природного и со-циализировано-природного типов. Становление сознания не есть механический «ступенчатый» переход от до-сознания к собственно сознанию. Оно происходит в органически-социальном процессе путем «революционного переворачивания» приоритетных и второстепенных (периферийных) детер-минантных формообразований. Периферийные обретают статус приоритетных и образуют первичные («зародышевые») новообразования сознания. Эти зародышевые новообразования испытывают влияние как бывших приоритетными детерминант естественно-природного, модифицированно-природного, так и бывших периферийными, но ставших приоритетными детерминант социализировано-природного типа. Причем последние выступают в качестве посредника между зародышевыми формами собственно сознания и его собственно-природными предпосылками. Но и сами зародышевые (первичные) формообразования сознания, взаимодействуя со своими

10

предпосылками, а, значит, вступая с ними в противоречие, видоизменяют те предпосылки, которые являются «посредником». В результате этого системного взаимодействия возникает полноценная зрелая форма сознания. Она может далее развиваться, взаимодействуя со своими предпосылками «через посредника», которым является эта самая первичная форма. Зрелая форма сознания воспроизводит свои собственные предпосылки, адаптируясь к новым условиям и превращая их в свое основание.

4. Для адекватной интерпретации «знака» оказываются объективно необходимыми экспликации «значения», которые могут быть поняты из исследования внекорпоративных формальных технологий, возникающих во внекорпоративных естественно-научных «пространствах»: государственно-институциональном, личностном, интерсубъективном, образовательно-культурном, гуманитарном, социально-общественном, политическом и т.д. Обращение к ним как к «посредникам», дающим всестороннее и адекватное объяснение многообразной системы «значений» от глобальных до локальных приводит к необходимости мировоззренческо-социофилософской трактовки феноменов: «значения — смысла — социальной бытийственносга — истинного времени» и одновременно такой же трактовки «знака - языка -имени - содержательно-культурных символов».

5. Сущность (органическая целостность) сознания конкретно обнаруживается при рассмотрении природы девиационного сознания, когда возникает принципиальная необходимость преодоления поверхностного представления о «бесконечной множественности сущностей сознания» и, соответственно, - «бесконечной множественности сущностей бытия». Возникает необходимость признания того, что бытие и сознание как в нормологиче-ской, так и девиантной формах выступают в рамках сознания как едино-целостного образования. На внешний взгляд, девиационное сознание принципиально отличается от социального бытия как ложное от истинного, и де-терминационной связи между ними не существует. Более того, девиационное сознание поверхностно представлено как неадекватная оппозиция бытию. Однако, в сущности, девиационное сознание так же, как и нормологи-ческое, «включается» в бытие в процессе деятельности социокультурного субъекта, будучи как его продуктом, так и его «обратной» детерминантой. При этом бытие, само, будучи неоднородным, детерминирует антагонистично-фетишизированными своими «сторонами» мирозоззренческо-

11

фетишистский принцип отношения сознания и бытия, и, следовательно, само девиационное сознание. Девиация есть объективно-обусловленное отклонение. Девиационное сознание в виде маргинальных, аномальных (суи-цидность, наркотическая психозависимость), рефлексивно-протестных форм своего проявления «отражает» бытие в целом с акцентуацией на отрицательных, деструктивных сторонах.

6. Адекватное понимание сознания как целостного образования в единстве его нормологических и девиантных форм возможно на пути содержательного понимания отношения сознания к бытию, которое представлено не отчужденно-непосредственно, а через посредство социальной системы «культура-личность-общество». Тогда появляется смысл в таких выражениях, как «включенность субъекта в объективные процессы», «осознанность бытия» и т.п. Индустриальное общество, фетишистски разрывая целостность системы «общество-личность-культура», создает вещную «непроницаемость» пространства между людьми. В этом смысле неосознанность органически-неразрывной целостности общественно-индивидуальных отношений, обусловливает девиантную абсолютизацию индивидуально-рефлексивных образов автономности сознания как такового.

7. Отождествление форм выражения сознания в языке, обусловлено отождествлением сознания с самосознанием ученого-естествоиспытателя, который, будучи членом научной «корпорации», выступающей сегодня во многом как конвейер, действует по принципу: «прием-обработка-передача информационного задания» (или «информационного пакета») по технологической цепочке. В рефлексии «частичного» ученого представлен только результат указанных технологических обобщений. Все остальные, в особенности, коллективные формы творческой деятельности ученого-естествоиспытателя остаются в силу их незадокументированности, т.е. не-эксплицитности вне пределов эмпиристской гносеологии, не достроенной до социальной философии познания и сознания. Научное творчество редуцируется к своду протокольных записей опытно-экспериментальной деятельности - типам кодирования их результатов - способам формализации этих результатов. Так, закономерно складывается односторонняя онтосоци-альная картина сознания как «отношения знака и его значения». Знак (язык, система протокольных записей, интенций-смыслов...), как нечто дискретно-устойчивое обретает первичный, приоритетный статус, скрывая или скра-

дывая социальный смысл значения. Такое понимание сознания облекает его в образ некоторой «тайнописи», некоего неявного языка, эксплицируемого в «явный» - знаково-системный, что осуществляется с помощью методик и технологий «исчисления».

8. Ограниченность эмпиристской рефлексии сознания обнаруживается уже при переходе от одной естественно-научной теории к другой, что объективно обусловливает переход от одного «языка» к другому. В такой противоречивой ситуации знак теряет статус исчерпывающего репрезента («выразителя») значения, превращаясь из абсолютной, конечной инстанции в относительную и транзитивную. Возникает ряд приоритетных детерминант, объяснение которых необходимо выводит сколь угодно эмпирическую аналитику за пределы формальной сферы сознания: «значение - знак».

9. Мы выделяем следующие существенные моменты социальной девиации: 1) объективность ее детерминантности; 2) формы актуализации самих девиантаых форм; 3) способы фетишизации образа жизни, особенно генетической («формирующейся») личности; 4) аномальность объективно-Иллюзорного сознания (или: фетишизированность объективной мыслительной формы).

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется его актуальностью. Выводы и результаты диссертации могут быть использованы при подготовке УМК по философии, культурологии, специальным дисциплинам. Материалы диссертации можно применять в процессе изучения феноменов нормологического и девиантного сознания социологии, психологии личности, педагогики, а также в системе нравственно-воспитательной работы с молодежью. Использование выводов диссертации позволяет оптимизировать стратегии и технологии гармоничного формирования личности, методики профилактики различных типов сознательной девиации.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались в выступлениях автора на международных научных конференциях. Диссертация обсуждалась на кафедре философии Ростовского государственного строительного университета (2009 ~ 2010 гг.). По теме диссертации опубликованы 6 работ, одна из которых - в журнале, рекомендованном ВАК, общим . объемом 3,6 печатных листов.

Структура диссертации определяется последовательностью решения основных задач. В первую очередь решены методолого-теоретические про-

блемы, во вторую очередь — социально-фактические. Диссертация состоит из введения, двух глав (7 параграфов), заключения и списка литературы. Общий объем - 160 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность, теоретическая и практическая значимость темы диссертации. Определяются цель и задачи исследования, излагаются его методологические и теоретические основы, раскрывается степень разработанности проблемы. Далее обосновываются положения, обладающие научной новизной, и предлагаются тезисы, выносимые на защиту.

В первой главе «Методологический аспект социофилософского анализа сознания» рассматриваются установки его исследования в аспекте взаимоотношения субъективного и объективного. В параграфе 1.1. «Многообразие семантических подходов к понятию "сознание" (аналитическая экспозиция проблемы)» раскрывается, что сведение сознания к внешней альтернативе «объективная реальность - субъективная реальность» не позволяет дать адекватные ответы на вопросы, поставленные самими же исследователями. Это касается, в частности, социально-философских причин, побудивших Ф. Бэкона и Д. Локка представить проблему заблуждения в ее оригинальной постановке природной ограниченности сознания. Аналогично - в отношении трактовок природы сознания И. Кантом1

1 В компендиуме «цитат», на которые критики и постклассики «разобрали» работы Канта, не нашлось места, например, такому ключевому понятию, как «реализм». Любой, даже самый слабый намек на субъективность (не-обьективность) или интерсубъектиБ-ность сознания вызывал у Канта категорические протесты. На обвинение его в трансцендентальном идеализме ,Кант возражает: «Тезис всякого настоящего идеалиста, от элеатской школы до епископа Беркли, содержится в следующей формуле: «Всякое познание из чувств и опыта есть одна лишь видимость, и истина только в идеях чистого рассудка и разума». Основоположение, всецело направляющее и определяющее мой идеализм, напротив, гласит: «Всякое познание вещей из одного лишь чистого рассудка или чистого разума есть одна лишь видимость, и истина только в опыте ... Опыт у Беркли не может иметь никаких критериев истины...у нас же, напротив, пространство и время ... предписывают a priori всякому возможному опыту его закон, который вместе с тем дает верный критерий для различения здесь истины и видимости». (Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука // Сочинения. Т. 4 (ч. 1). -М., 1963. - С. 200-201).

Мы стремились обосновывать то, что ставя вопрос о возможности метафизики, Кант пытался показать, что без метафизики невозможна и физика. Априорный статус пространства и времени, как способность (= природная -потому, изначально данная) естественна (реалистична) лишь в отношении к условиям опыта. Отсюда, нам представляется, что Кант снял с повестки дня возможность ограничения природы сознания рамками как одной лишь субъективной реальности, так и одной лишь объективной. Это подтверждают и современные кантоведы (К. Крайней, Амстердам, Нидерланды)1. В параграфе показана также непоследовательность тех исследователей, которые абсолютизируют объективность идеального в отношении сознания. «Природа сознания» не может быть природой «без сознания». Поэтому предпосылки сознания относятся к сознанию, а не к не-сознанию. С другой стороны, при формальном признании «сознанности» бытия становится непонятным принципиальное различие между сознанием и бытием. Данность бытия в сознании не сводится к данности сознания в бытии2.

В параграфе 1.2. «Проблема объективности идеального: сознание и пред-сознание» опираясь на теоретическую позицию М. Хайдеггера и Х.-Г. Гадамера, а также на работы отечественных авторов (Ж.Б. Абдильдин, С.Г. Бастричев, В.А. Босенко, Ф.Ф. Вяккерев, Э.В. Ильенков, Б.М. Кедров, П.В. Копнин, А.Х. Касымджанов, М.К. Мамардашвили, Т.П. Матяш, В.А. Лекторский, Г.В. Лобастов, Л.К. Науменко, З.М. Оруджев, A.B. Потемкин, B.C. Швырев и др.), диссертант в рамках социософии сознания раскрывает проблему соотношения детерминант сознания и его зрелых форм. Он показывает, что в отечественной философской литературе данная проблема фигурировала под именем проблемы «начала». Это породило некоторые абсолютизации в социально-философском аспекте. В литературе указанное «начало» рассматривалось, Ео-первых, как некоторое абсолютное, беспред-посылочное основание предмета и, соответственно, логически постулируемое основание его познания. Во-вторых «начало» предложено было понимать как результат разложения некоторого бывшего предмета, «остатки» которого служат основанием «нового» предмета. В-третьих, в лиературе

' Неокантианство немецкое и русское в прошлом, настоящем и будущем: обзор международной конференции // Вопросы философии. - 2009. - № 3. - С. 169. ' См. подооб.: Матяш Т.П. Сознание как целостность и рефлексия. - Ростов н/Д., 1988. -С. 31.

предполагалось по контексту, что основание предмета как «начало» («исходная форма предмета») есть взаимодействие между приоритетными и периферийными элементами «старого» предмета, которые как порождают основы нового предмета, так и разрушают основы старого.

Диссертанту представляется убедительной точка зрения, согласно которой «исходная форма предмета» должна быть рассмотрена конкретно. Тогда оказываются недостаточными абстрактные указания на одноразовый акт порождения. Диссертант использует концепцию М. Хайдеггера в отношении диалектической интерпретации проблемы «начала» по отношению к такой форме сознания как философия1. Важно отметить, что по М. Хайдегге-ру, гегелевское абсолютное сознание есть втянутое в мышление бытие, или собранное в мысли вещное разнообразие. Здесь М. Хайдеггер весьма убедительно интерпретирует древнегреческое слово Аяуегу (собирать). Далее М. Хайдеггер разъяснил весьма любопытное для современных философов (в том числе и для придерживающихся диалектической традиции) высказывание о двойственности «представления»2.

По суш дела, М. Хайдеггер «подправляет» И. Канта под трансцендентализм в еще большей степени, чем Г.В.Ф. Гегель. Если Гегелю повадоби-

1 Так, М. Хайдеггер делает весьма содержательное замечание: «...правильно понятая традиция несет нам настоящее, то, что в качестве дела мысли настоятельно требует нас (самих - авт.) и о чем у нас, таким образом, идет дело. Подлинная традиция в столь малой мере баржа с грузом прошлого, которую мы тащим за собой, что она, наоборот, освобождает нас в настоящее, становясь как главный путеводитель в дело мысли» (Хайдеггер М. Гегель и греки // Время и бытие. - СПб., 2007. - С. 528). Контекстуально получается, что М.Хайдеггер признает за «делом мысли» право собирать в мышлении (и этим целостнообразовывать) разрозненно (автономно, дискретно) существующие «образы» в вещи. Но это собирание оказывается подчиненным принципу опосредования, объектом-методом которого является диалектика. С другой стороны, диалектика, как конструирующая способность ума, оказывается, таким образом, субъектом. На наш взгляд, М. Хайдеггер рекантинизирует диалектику.

2 «Во всяком случае, характеристика бытия как полагания (здесь М. Хайдеггер развивает тезис И. Канта о том, что «бытие есть просто полагание вещи» - авт.) указывает на такую многозначность, которая не случайна и даже не незнакома нам. В самом деле, он дает о себе знать повсюду в сфере того полагания и устанавливания, которое знакомо нам как представление. Ученый язык философии имеет тут два характерных наименования: представлять значит региреге, регсерю, воспринимать, схватывать нечто — и гергаевешаге, ставить нечто перед собой, держать в представлении. В представлении мы ставим нечто перед собой, чтобы, будучи так поставлено (установлено), оно стояло перед нами как предмет. Бытие как полагание означает установленностъ чего-либо в полагающем устанавливающем представлении» (Хайдеггер М. Гегель и греки // Время и бытие. - СПб., 2007. - С. 528).

лось сделать переворот в обыденном сознании (обыденной логике), отождествляя «бытие» с суждением о бытии, чтобы утвердить его в виде чистого бытия и «снять» далее в ничто, то Хайдеггер просто постулирует данное чистое бытие в экзегезе «бытие есть...»1 (гезресШэ ^¡сив). Экзистенция же в отношении к Гегелю означает, по Хайдеггеру, движение мышления (точнее, духа) к истине. А истина, акцентирует Хайдеггер, есть открытие. Дух, получается есть тайна, — используя парафраз с древнегреческого — Хгва. Лета - забвение, а алетейя — оЛт|9ега («алетейя»), есть нечто незабвенное, или, как это интерпретирует М. Хайдеггер, - «открытое» (в смысле - таинственное, или тайна, которая «открылась»)2.

Далее, в диссертации рассмотрена проблема соотношения типов предпосылок сознания: исходная форма самого предмета и форма, исходная для предмета. Мы полагаем, что предмет копирует форму своего исходного образования не потому, что поглощается им обратно, а потому, что порожденный предмет сам превращается в активно действующего субъекта и «подчиняет» себе породившее его образование, делает себя его содержанием, «внедряется» в него и заставляет двигаться по своим законам. Образование, обусловившее однажды предмет, возобновляет «под давлением» предмета этот процесс и порождает все новые и новые «экземпляры» предмета. Предмет, ставший содержанием всего процесса, ... превращается в «автоматически действующий субъект»... исходное образование в его первоначальном виде исчезает, а оставшаяся на его месте «исходная форма предмета» начинает наглядно демонстрировать «чудо непорочного зачатия» - она действительно производит предмет «из себя», порождает его «самостоятельно», «беспред-

' Мы читаем: «В "Основании для доказательства" отношение между субъектом и предикатом предложения, устанавливаемое связкой "есть", называется гезресШэ к^ок». Слова Канта о "логическом употреблении" бытия заставляют предполагать, что у бытия есть еще и какое-то другое употребление. Одновременно мы узнаем из этого места уже нечто существенное о бытии. Оно - "употребляется", в смысле: применяется. Употребление осуществляется рассудком, мышлением» (Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // Время и бытие. - СПб., 200*7. - С. 506-507).

2 Интересные положения в данной связи высказаны З.М. Оруджевым (см. К вопросу о возникновении человеческого разума // Вопросы философии. - 2009. - № 12).

посылочно». Но этот «фокус» удается ей только потому, что она уже имеет свой предмет «в себе» в качестве содержания1.

В параграфе 1.3. «Органическое единство предметно-смыслового и социально-смыслового статуса сознания» дана авторская интерпретация проблемы смыслодеятельного аспекта сознания в социально-философском плане. Автор доказывает, что любые формальные моменты сознания есть производное от тех «смыслов», которые они содержат. Формы сознания неотъемлемо включают в себя социально-содержательные контексты и детерминанты, превращающиеся в самом сознании в цели социально-преобразовательной деятельности людей.

Опираясь на работы Т.П. Матяш, C.B. Резванова, В.Г. Федотовой, М. Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера, А.Ф. Лосева, К.Р. Мегрелидзе, М.А. Лиф-шица, Ф.Т. Михайлова, А.Н. Леонтьева и др., в реферируемой диссертации, автор раскрывает идеальный статус социальных универсалий. Подчеркивается, что коллективно люди создают условия своей жизни, формы деятельности и общения, составляющие содержание их сознания, т.е. объективные мыслительные формы. По субъективно, и чаще всего - индивидуально, люди отчуждены от этой всеобщности многочисленными посредниками. Это характерно в особенности для современного рыночно-товарного общества, приобретающего институциональный вид надындивидуальных предметно-стей-детерминант: государства, сообществ, транснациональных корпораций, различных элит. Эмпирические индивиды соприкасаются с этими процессами социального созидания не с начала, a post factum, подобно тому, как зритель, начинает просмотр сериала с и-й (например, 50-й) серии, ибо он, порой, родился позже, чем начался этот сериал. По этой причине данные «системные обстоятельства» представляются им как некие фатумы. Эта мысль удачно раскрыта Т.П. Матяш1.

1 См.: Потемкин A.B., Бастричев С.Г. Понятие исходной формы предмета и его методологическое значение для естествознания // Актуальные методологические проблемы современной науки. - Краснодар, 1980. - С. 30-31.

1 «Предметно-редукгивный метод анализа сознания, пишет она, - затемняет причастность индивидов к процессу формирования его содержания...там, где люди не взяли под контроль формы своей жизнедеятельности, для них остаются «непрозрачными... содержание их собственного сознания» (Матяш Т.П. Сознание как целостность и рефлексия. С. 53).

Диссертант конструктивно продолжает исследовательскую дифференциацию пред-орудий труда и культурных предметов — собственно орудий труда. В них накапливается жизненный опыт по овладению миром, что позволяет пред-человеку перейти в новое качественное состояние человека, и открывает эру культурно-социального прогресса. (М.К. Мамардашвшш). В новейшей диалектической традиции выработано ряд «имен» идеального, составляющего суть сознания. Так, Хайдеггер полагает, что это «истина-время», Лосев — «Имя-Символ», Мегрелидзе - «идеаторное содержание предмета», Ильенков «представление как репрезентация», Пиаже - «смыс-лооператорные способности-структуры» и т.д.

Представление о «неуловимости» образа, отсутствия его самодостаточной фиксированное™ основывается, как мы полагаем, на рефлексии непосредственности. Вообще-то образ (как Образ), или знак (как Знак, или Знамение) в ряде языков означает «стоящее перед» как некая эталонная модель Бытия, с которой человек сверяет свое бытие. Диссертант раскрывает, что даже если отвлечься от данных превосходных степеней и опуститься на грешную землю, то любой символ-знак означает Нечто, то есть он соотнесен с чем-то другим, то есть - выражен в чем-то другом.

Поэтому, дискретный предмет не объясним из самого себя. Он нуждается в определении (в занесении в какую-либо категорию). И самое простое определение: «А суть Б» - лучшее тому доказательство. Причем, «А» возможно определить не через произвольно выбранное «Б», а через необходимо выбранное «X». «Образ» вне «изображаемого» не существует. Идеальное - это не только коллекционно-чистый слепок материального, но и универсальная - и в этом смысле историческая - программа отношения человека к материальному миру, программа его изменения, представленная логически как процесс. Если идеальное содержательно бедно, то и изменение мира носит грубый, примитивный («бедный») характер.

Это касается даже самых «простых» понятий, например, цвета. Исследователи доказали, что в древности не существовало понятий о ряде цветов: синем (голубом), зеленом и т.д. Например, в античной поэзии цветовая гамма практически не отражена. Цвет как таковой (кораблей, домов, лугов, крови, моря, деревьев, насекомых) вообще не употребляется. Вместо этого мы читаем о сладких и горьких явлениях природы, «пчелке, живущей соком цветов»...венок цветов, вянущий и мокрый от слез, «свежая чесночная трава

19

с каплями чистой росы»1. Анакреонт пишет: «Бросил шар свой пурпуровый / Златовласый Эрот в меня / И зовет позабавиться / С девой пестрообутой /... Над седой головой моей».

Для сравнения обратимся к С. Есенину, например, стихотворению «Отчарь» (1917)2, практически полностью «сконструированному» из цвета. Мы находим в нем: «месяц - рыжий гусь», «не обронит вечер красного ведра», «желтый язык», «По глазам голубым / Славлю / Красное / Лето», «синий Урал,... синий оскал», «златые снопы», «...И рыжий Иуда / Целует Христа». Разительный контраст с античностью! Мы видим, что цвет играет роль содержательного смысла. Он «провоцирует» целые системы образов, за каждым из которых стоит свой Мир - Вселенная и, соответственно, свое мироощущение. Можно сказать, что в поэзии цвет играет роль эстетического мировоззрения. Но это имеет место в современной поэзии.

В подтверждение приведем мнение исследователей, отмечающих, что например, в Библии часто встречаются цвета: белый, черный, красный, пурпурный, золотистый и отсутствуют: голубой и синий, о зеленом же упоминается более 40 раз, но почти всегда лишь в значении сочной, свежей «зелени»3 Еще боле парадоксальным для современного обыденного сознания является то, что, согласно Гомеру, черные волосы Одиссея имели цвет гиацинта, черным являлись также растения, песок, вода, облака, ночь, железо, вино в т.д. ... К указанным разным вещам у «Гомера прилагается одно и то же определение худаго^ («темный»). И, наоборот, к одному и тому же предмету прилагается эпитет, обозначающий для нашего оптического чувства совершенно различные цвета»4.

Можно сделать вывод о социальной философии цвета. Цветовая гамма как объективная (целостная) форма чувственности - продукт позднего развитого состояния межиндивидуального общения, социофилософского и социокультурного прогресса. Именно это потребовало революции в художественном изображении, которое обычно приписывают Ф. Гойя, который сде-

1 Античная лирика. - М„ 1968. - С. 275,276, 279.

2 Сергей Есенин. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 1. - М., 1966. - С. 273-277.

3 «... (древнееврейское у атак - 'зелень', 'овощ') в противовес высохшему, в других языках, напр. грузинском, соответствующие места переводятся всегда в последнем именно значении "зелени", "сочного" nedli, норчи (nertpi)» (Мегрелидзе К.Р.Основные проблемы социолог ии мышления. Изд. 2. - Тбилиси. 1973. - С. 183, примечание).

4 Мегрелидзе K.P. Указ. соч. - С. 183-184.

лал цвет выражением душевного смысла человека. «Знаковость» цвета оказалась значением определенных социально-чувственных типологий. Цвет обрел собственную значимость, потому что обрел статус социокультурной нормативности (то есть объективной мыслительной формы). Это произошло, потому что общество «изобрело» еще одно «орудие труда» в виде культурного символа или норматива, или, если угодно, показателя, или, даже, стандарта. Цвет (и свет вообще) стал тем «третьим», тем критерием и принципом в диалектике символа и его реальности, знака и его значения, который оказался адекватным репрезентом субъективного и интерсубъективного в объективном (и наоборот).

В параграфе 1.4. «Содержательно-социальный аспект оппозиции: "сознание - язык"» раскрыта «тайна» сведения языка как якобы исключительной формы передачи результатов познания и сознания. Лишь в эмпирическом исследовании научное творчество обретает вид сначала протокольных записей, затем - типов кодирования результатов опытно-экспериментальной деятельности, ...и затем, способов и форм формализации полученного содержания. Так, закономерно складывается онтосоциаль-ная картина сознания как «отношения знака и его значения». Знак, как нечто устойчиво-дискретное выходит на передний план, а его значение - на задний. И цепочка-дилемма «знак — значение » постепенно превращается, по видимости, в трилемму «знак - значение - знак», доминантой,' в которой является «знак». По сути дела, мы имеем редукцию «цепочки» знаков, где каждый последующий есть лишь модифицированный предыдущий. Тогда наша цепочка приобретает рабочий вид в следующей транскрипции: «знак — знак1», или, в развернутом виде: «знак — знак1 - знак2 - знак3 - ... знак" », где п - со.

Сознание изначально представлено как неявная и поэтому нестрогая, то есть неупорядоченная эмпирическая система (лучше сказать, конгломерат), которую затем формальным же способом превращают в явную и поэтому строгую, то есть упорядоченную эмпирическую систему формальнологического или математического типа. Диссертант показывает, что «протокольное» сознание - одна из внешних форм сознания. Поэтому, когда речь идет о языке в форме «знак-значение», то, скорее всего, речь идет о двух языках, или о двух формах языков: образной и знаковой. И «перевод» сознания в язык на самом деле оказывается переводом одного языка в другой.

21

В параграфе рассматривается форма сознания как социально-философский тип культуры, что раскрывается на материале анализа работ О. Шпенглера, А.Ф. Лосева, С.С. Аверинцева и других. Это касается в первую очередь культурогенности и социфилософичности понимания природы значения культурных знаков, имеющей прежде всего онтосоциальное содержание (О. Шпенглер).

Во второй главе диссертации «Социальная философия девнантно-сти и нормогенности в сознании» проведено исследование природы противоречивого единства адекватного и отклоняющегося в детерминантах и статусе сознания. В параграфе 2.1. «Экспозиция проблемы "девиационное сознание"» раскрывается то, что к началу XXI века проблема социальной девиации превращается в одну из самых острых и долгосрочных по своим негативным последствиям. Это осознано мировым сообществом по формам профилактики и реабилитации. Девиация становится многообразной: суицид, алкоголизм, гемблинг, наркомания, «неспровоцированные» массовые убийства. Она смыкается с международным терроризмом1, распространением оружия массового уничтожения, региональными, этно-социальными и нонфессиональными конфликтами. Современная цивилизация на грани самоуничтожения, и этот недуг поразил не только Запад, но и Россию2.

Современному обществу требуется своего рода девиационный иммунитет. Для его создания необходимо выявить сущность девиации, в особенности в среде молодежи путем: 1) раскрытия девиации как многообразной формы системного «отклонения» от истинной формы общественного развития; 2) понимания необходимости профилактически-системного отношения к девиации, интегрирования усилий всех заинтересованных сторон; 3) рассмотрения девиации с позиции не только результатов, которые в силу своей необратимой негативности социально некоррекционны, но и: а) предпосылок; б) процесса; 4) отношения к девиации не как к частному, но как к общему фактору, мировоззренчески-мутирующему всю систему жизнедеятельности личности, как объективно-иллюзорной установке сознания.

1 Достаточно в этой связи отметить, что в 1992 г. ООН объявила десятилетие всемирной борьбы с наркоманией, а также с наркобизнесом. -

2 См.: Об эпидемии «неспровоцированных» убийств на российской почве: урок // Российская газета. - 2009. -№ 47 (19 марта). - С. 6.

В литературе по социально-философскому анализу девиации (Ж. Пиаже, А.Н. Леонтьев, K.P. Мегрелидзе, А.И.Мещеряков, И.В Павлов, И.С. Кон, Е.А Вахромов, Е.А. Ромек) разработаны вопросы генетического подхода к способностям («свойствам») личности. Это касается генезиса логических и психологических структур, социальных факторов, общественных предпосылок. В числе факторов, обусловливающих генезис девиантного поведения, выделим следующие: 1) индивидуальный фактор, действующий на уровне психобиологических предпосылок, затрудняющих социальную адаптацию индивида; 2) психолого-педагогический фактор, проявляющийся в дефектах школьного и семейного воспитания; 3) социально-психологический фактор, раскрывающий неблагоприятные особенности взаимодействия подростка со своим ближайшим окружением в семье, в учебном коллективе; 4) социальный фактор, определяющийся социальными и экономическими условиями существования общества.

Социофилософское направление в трактовке природы социальной девиации находится на стадии своего становления. Его методологический аспект представлен работами Э. Дюркгейма, Т. Адорно, М. Хокхаймера. Укажем также работы Л.С. Выготского, В.В. Давыдова, Э.В. Ильенкова, В.А. Лабунской, А.Н. Леонтьева, М.К. Мамардашвили, А.И. Мещерякова. К редко используемым работам в рамках социальной философии можно отнести исследования: K.P. Мегрелидзе, Ж. Пиаже, Б.Ф. Поршнева, Ф.Т. Михайлова, М.Б. Туровского, Е.А. Ромек.

Смысл социофилософского подхода состоит в том, чтобы посмотреть на социальные отклонения не как на продукт некоего недоразумения, досадной случайности, которая необъяснима и необъясняема, или как на фатально объективистский компонент или даже сущность любого общества, его влияния на общество и саму личность, а как на «основание» рассмотрения сознания в целостности («целостнообразованности») всех его феноменов. В рамках выбранного аспекта исследования важно посмотреть на социальные отклонения как на исторический объективный факт иллюзорно-фетишистского развития как общества, так и личности, формирующего все продукты их взаимодействия в свете диалектики истины и заблуждения.

Социокультурная профилактика девиантности (С.Я. Подопригора, A.C. Подопригора) должна основываться на понимании объективности, «естественности» как нормы, так и отклонения. Всякий возврат отклонения в

23

состояние нормы является процессом редиверсификации общественных отношений, преодолением насаждаемой индустриальным обществом парадигмы социального атомизма. В реферируемой диссертации акцентируется внимание на следующих существенных моментах социальной девиации: а) объективность ее детерминированности; б) способы экспликации самих девиантных форм; в) виды фетишизации образа жизни, становящегося индивида; г) искаженность объективно-иллюзорного сознания; д) алгоритмы фетишизации девиантной объективной мыслительной формы.

В параграфе 2.2. «Социофшософская парадигма девиационно-иллюзорного сознания» рассмотрены следующие основные вопросы.

1. Социально-необходимые условия жизнедеятельности общества как предметное взаимоотношение людей, в особенности сама самодеятельная сила, воспринимаются рефлексивным сознанием как фатум, рок, одним словом, как трансцендентное начало.

2. Человеческая деятельная способность, наоборот, воспринимается рефлексией как способ достижения субъективно поставленных целей «частичным», отчужденным человеком. Рефлексивно представляется, что человек задумывает, ставит цель, реализует ее в используемом материале только в задуманных и в этом смысле желаемых пределах.

3. Рефлексия преодоления антагонизмов, идущих от фетишизированных предметностей, ограничивает последние сферой материальных (в том числе, принявших предметную форму) отношений: овеществленные -имеющие объективную силу - мыслительные формы, государство и иные социальные институты, традиции, вероисповедания, эстетические и моральные алгоритмы и т.п.

4. Возникает пессимистическая идеология непреодолимости внешнего мира как девиантной, уродующей, мертвой предметности, деструктури-рующей живую, творческую личность. Можно сделать вывод о том, что «жизнь не стоит того, чтобы жить».

5. Индивидуальное сознание, в форме рефлексии, ограничено пониманием цели и средств ее воплощения лишь в тех же рефлексивных парадигмах. Вне этих парадигм остаются детерминантные составляющие цели и средства.

6. Возникает остаточное явление зооиндивидуализма, которое прячется в указанных «защитных» действиях, получающих вещественную форму.

24

Человек вынужден охранять пространство своей жизнедеятельности с помощью средств и продуктов, отстранения своих конкурентов. Фетишистская зависимость обуславливает любой контакт человека .с внешним миром сквозь призму «посредника», каковым является отчужденная от социума «предметность».

В параграфе 2.3. «Культовая основа мифа как "девиантного" сознания» исследование сконцентрировано на следующих приоритетных моментах. Во-первых, раскрывается то, что особенности мифосознания состоят в наличии инверсии натурализированного идеального и идеализированного натурального. Такой фетиш ложно представлен как застывшая дискретность, которую можно разобрать на составные части как механический конгломерат или «экспонат в музее». В дистантном от исследователя-субъекта виде данный фетиш является вполне реальным явлением, доступным чувственной фиксации, а исследователь - лишь формальным пассивным наблюдателем доступных ему внешних - остаточных сторон - результатов процесса. Отсюда с помощью рефлексии создается мифообраз объекта и субъекта. Во-вторых, подчеркивается, что натурализация социального и социализация натурального являются единым девиантным процессом, в котором человек и его социум противопоставлены друг другу.

В-третьих, возникающие формы современной мифологии включают в себя элемент сознательной идеологизации, возвеличивания, политической конъюнктуры, этно-национальных претензий и амбиций. Они дополнительно, субъективно фетишизируют объективно-извращенную реальность, порождая различные симбиозы этиологического и контрэтиологического мифа. Здесь девиационное сознание достигает своего апогея, восходя в форму институциональной и личностной манипуляции эмпирическим сознанием.

В заключении подводятся итоги работы и намечаются некоторые перспективы дальнейшего исследования темы.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

В ясурнале, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки РФ для публикаций материалов кандидатских диссертаций:

1. Посошенко, Е. В. Проблема личностной девиации: социально-философский аспект [Текст] : статья / Е.В. Посошенко // Гуманитарные и социально-экономические науки [Актуальные проблемы современной науки]. - Научно-образовательный и прикладной журнал. - Северо-Кавказский научный центр высшей школы. - Ростов н/Д.: изд-во Северо-Кавказского научного центра высшей школы. - 2009. - № 6. Per. номер 77-13443. Индекс 82290. - 0,6 п.л.

Другие публикации:

2. Посошенко, Е. В. Девиация в социофилософском аспекте: состояние проблемы [Текст] / Е.В. Посошенко; под ред. C.B. Резванова // Личность в системе образовательно-воспитательных отношений. - Ростов н/Д., 2008. -0,7 п. л.

3. Посошенко, Е. В. Особенности процесса социализации субъектов девиационного сознания [Текст] / Е.В. Посошенко; под ред. C.B. Резванова // Личность в системе образовательно-воспитательных отношений. - Ростов н/Д., 2008, - 0,6 пл.

4. Посошенко, Е. В. Социофилософская девиация: состояние проблемы [Текст] / Е.В. Посошенко; под ред. C.B. Резванова // Философская культура и приоритетные проблемы развития современного общества. - Ростов н/Д., 2009. - 0,5 п.л.

5. Посошенко, Е. В. Социокультурный статус мировоззренческой девиации: философский подход [Текст] / Е.В. Посошенко; под ред. C.B. Резванова // Философская культура и приоритетные проблемы развития современного общества. - Ростов н/Д., 2009. - 0,7 п.л.

6. Посошенко, Е. В. Социогенез механицистсткой концепции сознания [Текст] : материалы конференции / Е.В. Посошенко // Строительство 2010: материалы Международной научно-практической конференции [Секция гуманитарных наук]. - Ростов н/Д., 2010. - 0,5 п.л.

Подписано в печать 11.11.2010. Формат 60x84 1/16. Ризограф. Бумага писчая. Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 238.

ГОУ ДПО «Ростовский областной институт повышения квалификации и переподготовки работников образования»

344011, Ростов-на-Дону, пер. Гвардейский, 2/51 пер. Доломановский.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Посошенко, Елена Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

СОЦИОФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА СОЗНАНИЯ.

1Л. Многообразие семантических подходов к понятию «сознание» (аналитическая экспозиция проблемы).

1.2. Проблема объективности идеального: сознание и пред-сознание.

1.3. Органическое единство предметно-смыслового и социально-смыслового статуса сознания.

1.4. Содержательно-социальный аспект оппозиции: «сознание - язык».

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ ДЕВИАНТНОСТИ И

НОРМОГЕННОСТИ В СОЗНАНИИ.,.

2.1. Экспозиция проблемы «девиационное сознание».

2.2. Социофилософская парадигма девиационо-иллюзорного сознания.

2.3. Культовая основа мифа как «девиантного» сознания.

Введение диссертации2010 год, автореферат по философии, Посошенко, Елена Викторовна

Актуальность темы исследования. Разговоры о кризисе стали уже общим местом в среде политологов, экономистов, журналистов, психологов, педагогов. И это притупляет в массовом сознании остроту восприятия того, что кризис давно превратился в нечто большее, чем локальный, неприятный, эпизод в жизни современного мирового сообщества. В действительности мы имеем дело с катастрофой, которая ведет к деструкции общества. Поэтому происходящие в обществе существенные изменения необратимы, что превращает их, по сути дела, в социальные мутации. В научном и массовом сознании возникает сомнение в наличии у современной цивилизации контрдеструктивных ресурсов, т.е. возможностей выбраться из сложившейся критической жизненной ситуации.

Следует указать на детерминанты подобного катастрофического состояния общества: 1) индустриализация России за счет обвального внедрения товарно-рыночных отношений, обусловившая девиации и деструкции базисных социальных структур; 2) обусловленные этим этно-национальные и этнокультурные противоречия, обострившиеся в связи с распадом СССР, что деформировало ментальность общества в целом; 3) засилье западно- и восточно-центристских чуждых отечественной культуре базовых идеологических установок, приводящих к развитию кон-фликтогенности сознания; 4) механизмы и технологии манипулирования массовым сознанием, увеличивающим отчуждение человека от человека, человека как субъекта от объективных условий развития общества и т.п.

С сожалением следует отметить, что эти обстоятельства не стали предметом должной озабоченности государства, различных общественных структур. Ни массовое, ни политическое, ни даже административно-управленческое сознание не отдает себе отчета в том, что идейная и идеологически-государственная ориентация на прагматизм означает ускорение процессов декультурации и социального некроза сознания российского общества и мира в целом. Примитивные нравы бизнес-элит, презентующих себя в качестве сообщества успешных людей, настойчиво навязываемые массовому сознанию в качестве социального эталона, основанные на скрытом или демонстративном презрении к исторически сложившимся нормам жизни общества, являются в лучшем случае заблуждением.

Это типичное проявление девиантного сознания в форме корпоративно-фетишистской морали. Отсюда, культивируемый нравственный нигилизм оказывается плодотворной почвой для взращивания правового и социального нигилизма. Это находит выражение в парадоксальных формах, когда в противоправных действиях по всему миру все чаще принимают участие представители органов государственной охраны правопорядка. Девиантное сознание идеологически утверждается как нормологическое, и наоборот.

Возникает зловещий фетишистский феномен массового исхода людей из мира в виртуальную реальность гемблинга, в различного рода деструктивные секты, наркозависимость, в том числе и аудионаркозависи-мость, богемное сознательное пространство. В обществе, которое не может защитить своих членов, особенно молодежь, от дестабилизирующего агрессивно-рыночного маркетинга, уничтожается будущее. Запущен механизм общественного самоуничтожения. Человечеству грозит катастрофа декультурации и десоциализации (т.е., по сути дела, мутации), которая страшнее, чем возможное столкновение с гигантским астероидом или война с клонами-пришельцами.

Происходит разложение образовательного менталитета. Девиаци-онному влиянию подвергается образование, которое перестает быть фактором, формирующим нормологическое сознание личности, что лишает общество своего будущего. Так, с точки зрения директора центра исследований постиндустриального общества В. Иноземцева, российское образование находится в тупике, теряет свою профессионально-ориентационную направленность. В 2008 г. 35,7% ВВП России было произведено в промышленности, добыче полезных ископаемых, сельском хозяйстве, строительстве и сфере ЖКХ.

Финансовый сектор и госуправление обеспечили 8,3% ВВП. Но среди студентов лишь 14% будущих инженеров, 3,2% - геологов и технологов, 2,9% - аграриев, 45% - это специалисты по общественным наукам, предпринимательству и праву. В США последний показатель составляет 36%, а в Германии - 22,5%. Удастся ли российским студентам найти работу по специальности? Похоже, они на это и не рассчитывают1.

Следует отметить, что указанные негативные обстоятельства являются не только следствием так называемых социализированных претензий, но и продуктом извращенно-исторического сознания. Сказанное, на наш взгляд, является убедительным аргументом в пользу актуальности социо-философского рассмотрения сознания в адекватном и девиантном аспекте.

Анализ разработанности проблемы. «Классическое» понимание сознания выражено в образе «экрана». Оно начало формироваться в период античности и средневековья и достигло своего завершения в индустриальном обществе. Однако и неклассические парадигмы сознания, будучи грубой негацией «сознания-экрана», генетически и логически зависимы от догматически-классической парадигмы. Понимание активности сознания доступно им лишь в виде абстрактной антипассивности, т.е. частного случая пассивности. Отсюда попытки раскрыть сознание в категориях пространства - времени, языка, религии, искусства, морали, науки . и т.д. наталкиваются на непререкаемые взаимоисключающие

1 Иноземцев В. Печальное знание // Ведомости. - 2009. - № 167 (2437) (07.09). дилеммы сознания: «идеальность или объективность», «мышление или/и деятельность».

По вопросам сознания существует обширная литература. Укажем, прежде всего, на ставшие классическими по теории сознания труды А.Г. Спиркина, Б.М. Кедрова, М.А. Лифшица, СЛ. Рубинштейна,

A.Н. Леонтьевым, A.C. Лурия, В.И. Шинкарука, Б.Д. Парыгина, B.C. Барулина, B.C. Степина, И.С. Кона и др.

Ряд авторов (В.А. Лекторский, A.A. Гусейнов, В.В. Журавлев, К.Х. Момджян, В.В. Ильин, В.И. Толстых, В.Е. Кемеров, В.Г. Федотова и др.) рассматривают сознание в интересующем нас аспекте с точки зрения целостности.

В рамках проблемы соотношения интенционального и экстенцио-нального проблема сознания рассмотрена в трудах А.Ф Грязнова,

B.И. Молчанова, Н.В. Мотрошиловой, А.Л.Никифорова, B.C. Швырева, Н.С. Юлиной и др. В обобщенном виде данная концепция представлена у И.Т. Касавина, Е.В.Востриковой. Как внутреннее свойство психического рассматривалась интенциональность и в феноменологической концепции Э. Гуссерля.

Существенный вклад в разработку интересующей нас проблематики внесли исследователи, рассматривающие сознание с позиций дея-тельностного культурологического подхода: Ж.-П. Вернан, Ю.Г. Волков, В.Е. Давидович, Г.В. Драч, Ю.А. Жданов, В.Е. Золотухин, В.П. Борисен-ков, О.В. Гукаленко, А .Я. Данилюк, Г.И. Герасимов и др.

Культурно-психологический аспект проблемы сознания разрабатывали известные теоретики: Л.С. Выготский, В.В. Давыдов, А.И Мещеряков, Ж. Пиаже, С.Л. Рубинштейн, К.А. Абульханова-Славская, В.П. Зин-ченко.

Проблемы сознания как объективно-мыслительной формы рассматривали: Э.В Ильенков, Б.М. Кедров, М.К. Мамардашвили, С.Н. Мареев, Ф.Т. Михайлов, М.К. Петров, С.Я. Подопригора, Т.П. Матяш, Т.П. Предвечный, Е.Я. Режабек, А.Н. Ерыгин, Э.Ю. Соловьев, С.Н. Яременко и др.

Важно отметить исследования, в которых обоснованно проводятся различения между предпосылками «для сознания» предпосылками «собственно» сознания (С.Г. Бастричев, A.B. Потемкин, В.А. Босенко, JI.K. Науменко, Г.В. Лобастов, C.B. Резванов, О.М. Штомпель, В.Л. Чер-новоленко, А.Н. Ерыгин, A.M. Минасян, В.П. Кохановский и др.).

Необходимо сказать о работах А.Ф. Лосева1, объединенных тематикой мыслеобразующих структур, K.P. Мегрелидзе, специфицирующих тематику идеаторной объективной предметности форм сознания, Б.Ф. Поршнева, разработавшего оригинальную концепцию онтосоциоге-неза предпосылок сознания.

Вместе с тем, следует отметить, что, несмотря на имеющееся и постоянно увеличивающееся количество работ, в которых изучается сознание, их направленность недостаточно касается следующих вопросов: 1) нормологическое и девиантное сознание - это две формы сознания или «два сознания»? 2) имеет ли девиантное сознание объективные предпосылки (онтологические основания) или оно есть продукт спонтанной деформации «готового» сознания; 3) если следовать тому социально-философскому направлению, которое признает объективные основания сознания, то возникают три вопроса дилеммы: 3.1) может ли быть бытие «истинным» (нормологическим), а сознание - ложным (девиант-ным); 3.2) может ли быть два бытия (ложное и истинное), которые соответственно порождают два сознания: нормологическое и девиантное;

1 Укажем на лосевский цикл публикаций 30-х годов «Философия имени», фундаментальный академический труд «История античной эстетики», а также «Эстетика Возрождения» с примыкающими к ней работами по методологии социальной культуры сознания.

3.3) если предположить, что существует все-таки одно бытие, то как оно обусловливает сознание нормологическое и девиантное?

Стремление преодолеть пробелы недостаточно разработанной проблематики содержательной природы сознания и его детерминант предопределили объект, предмет, цель и задачи данного исследования.

Объектом исследования является сознание как многообразие духовных форм, возникающих под влиянием онтологических детерминант как объективных мыслительных форм.

Предмет исследования - сознание в виде целеустановки содержательно-конструктивной деятельности человека как социокультурного субъекта.

Цель исследования состоит в том, чтобы в аспекте социальной философии раскрыть интегративную природу в единстве нормологиче-ских и девиантных форм сознания.

Исходя из поставленной цели, формулируются следующие задачи диссертационного исследования:

- раскрыть социофилософское понимание сознания как духовного образования, специфицировав его от абстрактных аналогий и популистских ментальных рефлексий;

- конституировать сознание как гуманитарный тип отношения человека (социокультурного субъекта) к действительности;

- специфицировать типы предпосылок сознания: «предпосылки для сознания» и «предпосылки собственно сознания»;

- установить соотношение пред-, пост- и собственных форм сознания как «уровней»в его архитектонике;

- содержательно-теоретически конкретизировать язык как культу-рогенез сознания в его социофилософском и онтосоциальном аспекте;

- специфицировать экспозиции понятия «иллюзорное сознание» в формальном и содержательном аспектах;

- изучить связь девиантного сознания и фетишизированного господства репродуктивных моментов деятельности над продуктивными;

- раскрыть в социофилософском аспекте иллюзорную парадигму мифосознания.

Теоретико-методологической основой исследования послужили философские и историко-социальные концепции взаимосвязи общества и личности, принцип социальной детерминированности духовных явлений; концепция объективных мыслительных форм и объективного фетишизма, общая теория человеческой деятельности, теория моделей дея-тельностной социализации личности. Диссертационное исследование базировалось на идеях развития сознания в единстве его личностного и институционального моментов как непрерывного процесса творческого саморазвития и предметно-деятельного самосозидания. Социофилософ-ский аспект анализа заявленной темы предопределил необходимость обращения к комплексному подходу, дающему возможность использовать достижения современной социологии, этнологии, психологии искусства и личности, общей и исторической культурологии, а также других отраслей гуманитарного знания.

Гипотеза исследования. Автор полагает, что теоретически последовательное движение «по контурам» исследуемого предмета, в данном случае, сознания, позволяет воспроизвести его как живое, циклично движущееся образование, предметно фиксируемое не в дискретных вещественных субстратах, а в способностях (деятельных способностях) культурно-исторического субъекта. В данной связи можно исходить из следующего определения сознания: «Сознание — это свойство (или состояние) культурно-исторического субъекта, взятое в единстве основных гуманистических проявлений чувственного, духовного, душевного, пластического и интеллектуального характера»1.

Научная новизна диссертационного исследования представлена в следующих основных позициях:

- в социально-философском аспекте раскрыто понятие сознания как духовного образования, выступающего как деятельностная способность социокультурного субъекта; при этом, теоретическая парадигма сознания отдифференцирована от популистских (диатрибических) парадигм (обыденных аналогий, ментальных рефлексий);

- сознание конституировано в социально-методологическом аспекте как многообразие форм гуманитарного отношения к действительности, «надстраивающихся» не над непосредственно-природными, а над мета-природными (или: модифицировано-природными) образованиями;

- акцентировано принципиальное различие двух типов предпосылок сознания: «предпосылки для сознания», выступающие как социали-зированно-природные детерминанты, и «предпосылки собственно сознания», выступающие как «культурная среда» - система опредмеченных собственно социальных отношений, являющихся отрицанием социали-зировано-природных и собственно-природных;

1 Нам представляется уместной аналогия с античным тезаурасом сознания. Так, древние греки полагали возможным представить все способности человека и общества как особые «эфирные» стихии, или музы. Они (музы) представляют собой: а) алгоритмический набор характеристик, репрезентированны собственным обликом («образом»); б) способ связи с обществом, различными его структурами (сообществами); в) такой же способ связи с отдельным человеком (посещение, или «осене-ние» - образ Додонского Оракула); г) идеал или критерий оценки (соответствие тому или иному «облику» музы как стихии «человеческого мира»); да и сам метод (или способ) действий, осененных музой человека (технологию деятельности, от др.гр. — «1есИпе» - мастерство). Эти стихии являются целью «предмета», вынесенной за его границы, где сам предмет получает свое фиксированное выражение в единстве с самим субъектом. Момент движения заложен не в субъекте и не в универсальном предмете его деятельности, а в их системно-противоречивом единстве.

- установлена конкретная (противоречиво-сложная) архитектоника сознания, представляющая собой гармоничное единство его пред-, пост-и «собственных» уровней;

- обоснована диалектика нормологического и девиантного в сознании, являющаяся следствием диалектики фетишистской детерминации продуктивных моментов деятельности репродуктивными;

- содержательно-теоретически конкретизирован статус языка как феномена культурогенеза, преодолевающий его эмпиристско-девиантное понимание, коренящееся в фетишизированных индустриально-технологических установках естественно-научной познавательной деятельности;

- обоснована экспозиция понятия «иллюзорное сознание» в формальном и содержательном аспектах, выступающая как противоречивое единство нормологических (истинных) и девиантных (иллюзорных) форм сознания, детерминированных фетишизацией репродуктивных моментов деятельности по отношению к продуктивным;

- раскрыта девиантная социально-философская парадигма мифо-сознания как «отрицательно»-культурного образования, выступающая в виде примитивного способа универсального мировоззренческого отношения человека к космосу.

На защиту выносятся следующие тезисы:

1. Сознание в социально-философском аспекте есть духовное образование, выступающее как деятельные (творчески-созидательные) способности социокультурного субъекта. Оно принципиально противоположно различным «готовым» ментальным образованиям таким, как «образ», «понятие», «императив», «догма», «пластический стиль» и т.д., имеющим свою природу (подсознание, рефлексия, мнение, стереотип и т.д.). Теоретическая парадигма сознания отличается от его популярных выражений объективным методом исследования.

2. Реализация сознания как способности социокультурного субъекта выражена в социально-философском аспекте как многообразие форм гуманитарного отношения к действительности, «надстраивающихся» над мета-природными (или: модифицировано-природными) формами. В этом смысле сознание принципиально, структурно-функционально противоположно окультурено-природным образованиям («материальным» формам культуры) и социализированным образованиям (потребительскому укладу, идеологиям кровнородственных отношений, рыночно-конкурентным стратегиям, антропоморфно-бытовым проявлениям. Формы собственно сознания выступают как специфически-гуманитарные формы-идеологии отношений между людьми.

3. Существует принципиальное различие двух типов предпосылок сознания: «предпосылки для сознания» и «предпосылки собственно сознания». Любой предмет, в том числе и сознание, при своем возникновении специфицирует себя от своих внешних детерминант. К их числу относятся образования естественно-природного, модифицированно-природного и социализировано-природного типов. Становление сознания не есть механический «ступенчатый» переход от до-сознания к собственно сознанию. Оно происходит в органически-социальном процессе путем «революционного переворачивания» приоритетных и второстепенных (периферийных) детерминантных формообразований. Периферийные обретают статус приоритетных и образуют первичные («зародышевые») новообразования сознания. Эти зародышевые новообразования испытывают влияние как бывших приоритетными детерминант естественно-природного, модифицированно-природного, так и бывших периферийными, но ставших приоритетными детерминант социализирова-но-природного типа. Причем последние выступают в качестве посредника между зародышевыми формами собственно сознания и его собственно-природными предпосылками. Но и сами зародышевые (первичные) формообразования сознания, взаимодействуя со своими предпосылками, а, значит, вступая с ними в противоречие, видоизменяют те предпосылки, которые являются «посредником». В результате этого системного взаимодействия возникает полноценная зрелая форма сознания. Она может далее развиваться, взаимодействуя со своими предпосылками «через посредника», которым является эта самая первичная форма. Зрелая форма сознания воспроизводит свои собственные предпосылки, адаптируясь к новым условиям и превращая их в свое основание.

4. Для адекватной интерпретации «знака» оказываются объективно необходимыми экспликации «значения», которые могут быть поняты из исследования внекорпоративных формальных технологий, возникающих во внекорпоративных естественно-научных «пространствах»: государственно-институциональном, личностном, интерсубъективном, образовательно-культурном, гуманитарном, социально-общественном, политическом и т.д. Обращение к ним как к «посредникам», дающим всестороннее и адекватное объяснение многообразной системы «значений» от глобальных до локальных приводит к необходимости мировоззренческо социофилософской трактовки феноменов: «значения — смысла - социальной бытийственности — истинного времени» и одновременно такой же трактовки «знака — языка — имени — содержательно-культурных символов».

5. Сущность (органическая целостность) сознания конкретно обнаруживается при рассмотрении природы девиационного сознания, когда возникает принципиальная необходимость преодоления поверхностного представления о «бесконечной множественности сущностей сознания» и, соответственно, — «бесконечной множественности сущностей бытия». Возникает необходимость признания того, что бытие и сознание как в нормологической, так и девиантной формах выступают в рамках сознания как едино-целостного образования. На внешний взгляд, девиацион-ное сознание принципиально отличается от социального бытия как ложное от истинного, и детерминационной связи между ними не существует. Более того, девиационное сознание поверхностно представлено как неадекватная оппозиция бытию. Однако, в сущности, девиационное сознание так же, как и нормологическое, «включается» в бытие в процессе деятельности социокультурного субъекта, будучи как его продуктом, так и его «обратной» детерминантой. При этом бытие, само, будучи неоднородным, детерминирует антагонистично-фетишизированными своими «сторонами» мировоззренческо-фетишистский принцип отношения сознания и бытия, и, следовательно, само девиационное сознание. Девиация есть объективно-обусловленное отклонение. Девиационное сознание в виде маргинальных, аномальных (суицидность, наркотическая психозависимость), рефлексивно-протестных форм своего проявления «отражает» бытие в целом с акцентуацией на отрицательных, деструктивных сторонах.

6. Адекватное понимание сознания как целостного образования в единстве его нормологических и девиантных форм возможно на пути содержательного понимания отношения сознания к бытию, которое представлено не отчужденно-непосредственно, а через посредство социальной системы «культура-личность-общество». Тогда появляется смысл в таких выражениях, как «включенность субъекта в объективные процессы», «осознанность бытия» и т.п. Индустриальное общество, фетишистски разрывая целостность системы «общество-личность-культура», создает вещную «непроницаемость» пространства между людьми. В этом смысле неосознанность органически-неразрывной целостности общественно-индивидуальных отношений, обусловливает девиантную абсолютизацию индивидуально-рефлексивных образов автономности сознания как такового.

7. Отождествление форм выражения сознания в языке, обусловлено отождествлением сознания с самосознанием ученого-естествоиспытателя, который, будучи членом научной «корпорации», выступающей сегодня во многом как конвейер, действует по принципу: «прием-обработка-передача информационного задания» (или «информационного пакета») по технологической цепочке. В рефлексии «частичного» ученого представлен только результат указанных технологических обобщений. Все остальные, в особенности, коллективные формы творческой деятельности ученого-естествоиспытателя остаются в силу их незадоку-ментированности, т.е. неэксплицитности вне пределов эмпиристской гносеологии, не достроенной до социальной философии познания и сознания. Научное творчество редуцируется к своду протокольных записей опытно-экспериментальной деятельности - типам кодирования их результатов - способам формализации этих результатов. Так, закономерно складывается односторонняя онтосоциальная картина сознания как «отношения знака и его значения». Знак (язык, система протокольных записей, интенций-смыслов.), как нечто дискретно-устойчивое обретает первичный, приоритетный статус, скрывая или скрадывая социальный смысл значения. Такое понимание сознания облекает его в образ некоторой «тайнописи», некоего неявного языка, эксплицируемого в «явный» -знаково-системный, что осуществляется с помощью методик и технологий «исчисления».

8. Ограниченность эмпиристской рефлексии сознания обнаруживается уже при переходе от одной естественно-научной теории к другой, что объективно обусловливает переход от одного «языка» к другому. В такой противоречивой ситуации знак теряет статус исчерпывающего ре-презента («выразителя») значения, превращаясь из абсолютной, конечной инстанции в относительную и транзитивную. Возникает ряд приоритетных детерминант, объяснение которых необходимо выводит сколь угодно эмпирическую аналитику за пределы формальной сферы сознания: «значение - знак».

9. Мы выделяем следующие существенные моменты социальной девиации: 1) объективность ее детерминантности; 2) формы актуализации самих девиантных форм; 3) способы фетишизации образа жизни, особенно генетической («формирующейся») личности; 4) аномальность объективно-иллюзорного сознания (или: фетишизированность объективной мыслительной формы).

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется его актуальностью. Выводы и результаты диссертации могут быть использованы при подготовке УМК по философии, культурологии, специальным дисциплинам. Материалы диссертации можно применять в процессе изучения феноменов нормологического и девиантного сознания социологии, психологии личности, педагогики, а также в системе нравственно-воспитательной работы с молодежью. Использование выводов диссертации позволяет оптимизировать стратегии и технологии гармоничного формирования личности, методики профилактики различных типов сознательной девиации.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались в выступлениях автора на международных научных конференциях. Диссертация обсуждалась на кафедре философии Ростовского государственного строительного университета (2009 - 2010 гг.). По теме диссертации опубликованы 6 работ, одна из которых — в журнале, рекомендованном ВАК, общим объемом 3,6 печатных листов.

Структура диссертации определяется последовательностью решения основных задач. В первую очередь решены методолого-теоретические проблемы, во вторую очередь — социально-фактические. Диссертация состоит из введения, двух глав (7 параграфов), заключения и списка литературы. Общий объем — 160 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-философский анализ интегративного статуса сознания: единство девиантности и нормогенности"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертации мы сконцентрировали внимание на теоретическом анализе проблемы единства нормологического и девиантного сознания, пытались показать, что сознание едино, оно выступает как органическая составляющая системы «бытие - сознание». Специфицирующими факторами, деформирующими эту систему являются:

- товарно-рыночные отношений, обусловливающие фетишисткую картину мира и мировоззрение, являющиеся социально-философскими основаниями сознания;

- связанное с этим обострение межличностных отношений, отношений между личностью и обществом, личностью и государством;

- противоречивые этнонациональные и этнокультурные ориентации постсоветской генерации молодежи;

- технологии манипулирования сознанием «массового человека», репрезентативно выраженных в рекламе и шоу-бизнесе и т.д.);

- засилье западно- и восточно-центристских чуждых отечественной культуре базовых установок и др.

Указанные обстоятельства обусловили необходимость переосмыслить саму базисную предметность категории «сознание», конкретизировать методологические и социально-философские исследовательские контексты, пробелы и частично ее, определиться с ее источниками и функциями.

В результате проделанного исследования, автор пришел к следующим выводам:

1. В социально-философском аспекте сознание является духовным образованием, творчески-созидательной способностью социокультурного субъекта. Оно отличается от «готовых» ментальных образований, таких как «образ», «понятие», «императив», «догма» и т.д., которые имеют специфическую природу (подсознание, рефлексия, мнение, стереотип и т.д.).

2. Реализация сознания — способности социокультурного субъекта выражено в социально-философском аспекте как многообразие форм гуманитарного отношения к действительности, вырастающими на основе окультуренно-природных образований. Формы собственно сознания выступают как специфически-гуманитарные формы идеологических отношений между людьми.

3. В этой связи объективно различаются два типа предпосылок сознания: «предпосылки для сознания» и «предпосылки собственно сознания». В результате их системного взаимодействия возникает зрелая форма сознания, которая воспроизводит свои собственные предпосылки, адаптируясь к новым условиям и превращая их в свое основание.

4. Органическая целостность сознания обнаруживается при рассмотрении природы девиационного сознания, когда возникает принципиальная необходимость преодоления поверхностного представления о «бесконечной множественности сущностей сознания». Бытие и сознание как в нормологической, так и в девиантной форме выступают в рамках сознания как едино-целостного образования. Девиационное сознание в виде маргинальных, аномальных (суицидальность, наркоманная-психозависимость), рефлексивно-протестных форм своего проявления «отражает» бытие в целом с акцентуацией на отрицательных, деструктивных сторонах.

5. Адекватное понимание сознания как целостного образования в единстве его нормологических и девиантных форм возможно на пути содержательного понимание отношения сознания к бытию в рамках социальной системы «культура-личность-общество».

6. Отождествление форм выражения сознания в языке, обусловлено отождествлением рефлексивно-професисиональными фетишистсткими формами сознания. Научное творчество редуцируется к своду протокольных записей опытно-экспериментальной деятельности - типам кодирования их результатов — способам формализации этих результатов. Так закономерно складывается односторонняя онтосоциальная картина сознания как «отношения знака и его значения».

7. В ходе исследования выделены следующие существенные моменты социальной девиации: 1) объективность ее детерминантности; 2) формы актуализации самих девиантных форм; 3) способы фетишизации образа жизни, особенно генетической личности; 4) аномальность объективно-иллюзорного сознания (или: фетишизированность объектив/ ной мыслительной формы).

Возможные дальнейшие перспективы исследования диссертационной темы связаны с раскрытием особенностей личностных характеристик современной молодежи, способов ее включенности в социальное бытие, определение доминант ее социальной индивида в обществе, форм общения в макро - и микросоциальных ситуациях. Автор предполагает привлечение к исследованию по психологии, истории философии, социологии, физиологии высшей нервной деятельности.

Список научной литературыПосошенко, Елена Викторовна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Абдильдин, Ж. М. Формирование логического строя мышления в процессе практической деятельности Текст. / Ж.М. Абдильдин, К.А. Абишев. - Алма-Ата, 1981.

2. Абульханова-Славская, К. А. Деятельность и психология личности Текст. / К.А. Абульханова-Славская. М., 1980.

3. Аверинцев, В. В. Примечания Текст. [примечание 41 к публикации разделов книги О. Шпенглера «Закат Европы»] / В.В. Аверинцев // Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991. - С. 60.

4. Аверинцев, С. С. Древнегреческая поэтика и мировая литература Текст. / С.С. Аверинцев // Поэтика древнегреческой литературы. -М., 1981.

5. Автономова, Н. С. Рассудок. Разум. Рациональность Текст. / Н.С. Автономова. -М., 1988;

6. Алексеев, М. Н. Об определение материалистической диалектике и ее функциях Текст. / М.Н. Алексеев // Вестник МГУ. 1985. - № 1.

7. Ангелова, Я. Г. Активность субъекта и формирование познавательного образа Текст. : автореф. дис. . канд. филос. наук / Я.Г. Ангелова. -М., 1979

8. Андреев, И. Л. Возникновение человека и общества Текст. / И.Л. Андреев. М., 1986.

9. Аристотель. Метафизика Текст. : сочинения. Т. 1 / Аристотель. М., 1974.

10. Асмолов, А. Г. Деятельность и установка Текст. / А.Г. Асмолов. -М., 1979.

11. Асмус, В. Ф. Гете в «Разговорах» Эккермана Текст. : избранные философские труды. Т. 1 / В.Ф. Асмус. М., 1969.

12. Бастричев, С. Г. «Исходная форма предмета» категория диалектической логики Текст. : автореф. дисс. . канд. филос. наук / С.Г. Бастричев. - Ростов н/Д., 1980. - С. 12- 13.

13. Бибихин, В. В. Дело Хайдеггера Текст. : вступительная статья /

14. B.В. Бибихин // Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи выступления. -СПБ., 2007. С. 8.

15. Библер, В. С. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век Текст. / B.C. Библер. - М., 1990.

16. Бодалёв, А. А. О феномене акме и некоторых закономерностях его формирования и развития Текст. / A.A. Бодалёв // Мир психологии. -М. 1995.-№3.

17. Борисенков, В. П. Поликультурное образовательное пространство России: история, теория, основы проектирования Текст. / В.П. Борисенков, О.В. Гукаленко, А .Я. Данилюк. М.; Ростов н/Д., 2004.1. C. 325-326.

18. Босенко, В. А. Актуальные проблемы диалектического материализма . Текст. / В.А. Босенко. Киев, 1983.

19. Братусь, Б. С. Психологические, философские и аксиологические проблемы смысла жизни Текст. / Б.С. Братусь // Вопросы психологии. 1997. -№ 5. - С. 148.

20. Брушлинский, А. В. Субъект: мышление, учение, воображение Текст. / A.B. Брушлинский. М.; Воронеж, 1996.

21. Быков, А. К. Проблемы патриотического воспитания Текст. / А.К. Быков // Педагогика. 2006. - № 2.

22. Быстрицкий, В. К. Феномен личности: мировоззрение, культура, бытие Текст. / В.К. Быстрицкий. Киев, 1991.

23. Бэкон, Ф. Сочинения. Т. 2. Текст. / Ф. Бэкон. М., 1978. - С. 12

24. Бюхер, К. Возникновение народного хозяйства Текст. / К. Бюхер. -Петроград, 1923.

25. Васильева, Н. В. Тип характера и насилие Текст. / Н.В. Васильева // Сибирский психологический журнал. Вып. 10. - 1999. - С. 65-67.

26. Власова, Е. Н. Влияние социальной изоляции на личность несовершеннолетнего правонарушителя в условиях центра временной изоляции Текст. : автореф. дисс. . канд. психол. наук / E.H. Власова. -М., 2000.- 16 с.

27. Вострикова, Е. В. Интенциональность в современной философии сознания Текст. : автореф. дис. . канд. филос. наук / Е.В. Вострикова. -М., 2007.

28. Выготский, JL С. История развития высших психических функций Текст. : собр. соч. Т. 3 / Л.С. Выготский. М., 1985. - С. 5-328.

29. Выготский J1. С. Мышление и речь Текст. : собр. соч. Т. 2 / Л.С. Выготский. М., 1985. - 361 с.

30. Выготский Л.С. Учение об эмоциях. Историко-психологичсское исследование Текст. : собр. соч. Т. 6 / Л.С. Выготский. М., 1985. -С. 90-318.

31. Гайденко, П. П. К проблеме становления новоевропейской науки Текст. / П.П. Гайденко // Вопросы философии. 2009. - № 5.

32. Гайденко, П. П. Научная рациональность и философский разум Текст. / П.П. Гайденко // Проблемы методологии постнеклассиче-ской науки. М., 1992.

33. Гайденко, П. П. Эволюция понятия науки Текст. / П.П. Гайденко. -М., 1987

34. Гасанов, 3. Т. Цель, задачи и принципы патриотического воспитания граждан Текст. / З.Т. Гасанов // Педагогика. 2005. - № 6.

35. Гегель, Г. В. Ф. Наука логики Текст. : Т. 1 / Г.В.Ф. Гегель. М., 1972.

36. Гегель, Г. В.Ф Феноменология духа Текст. / Г.В.Ф. Гегель. М., 1959.

37. Гегель, Г. В. Ф. Философия духа. Энциклопедия философских наук Текст. : Т. 3 / Г.В.Ф. Гегель. М., 1975.

38. Гросул, Н. Феномен раннего развития Текст. / Н. Гросул // Искусство в школе. 2001. - № 4. - С. 72-74.

39. Грязнов, А. Ф. Язык и деятельность: критический анализ витген-штейнианства Текст. / А.Ф. Грязнов. М., 1991.

40. Гуггенбюль, А. Зловещее очарование насилия Текст. / А. Гугген-бюль. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проспект», 2000.-217 с.

41. Гургенидзе, Г. С. Выдающееся достижение советской науки Текст. / Г.С. Гургенидзе, Э.В. Ильенков // Вопросы философии. 1975. -№ 6.

42. Даам, M. X. Свет естественного разума в мышлении Вл. Соловьева Текст. / М.Х. Даам // Вопросы философии. 1992. - № 8.

43. Доброхотов, A. JI. «Философия имени» на историко-философской карте XX века Текст. : предисловие к книге / A.JI. Доброхотов // Лосев А.Ф. Философия имени. М., 1990. - С. 3.

44. Доброхотов, А. Л. «Философия имени» на историко-философской карте XX века Текст. : послесловие к книге / А.Л. Доброхотов // Лосев А.Ф. Философия имени. -М., 1990.

45. Друппова, С. В. Реклама как способ самопрезентации личности Текст. : автореф. дис. . канд. психол. наук / C.B. Друппова. Ростов н/Д. 2006.

46. Ермилов, В. Реформаторы воспитания. Амос Коменский. Великая книга Локка Текст. / В. Ермилов. М. 1905.

47. Жданов, Ю. А. Сущность культуры Текст. / Ю.А. Жданов, В.Е. Давидович. -Ростов н/Д., 1979.

48. Заика, Е. В. Психологическая характеристика личности подростков с отклоняющимся поведением Текст. / Е.В. Заика // Вопросы психологии. 1990. -№ 4.

49. Зинченко, В. П., Мамардашвили М.К. Изучение высших психических функций и категория бессознательного Текст. / В.П. Зинченко, М.К. Мамардашвили // Вопросы философии. 1991. - № 10.

50. Иванченко, В. Н. Установка личности на противоправное поведение Текст. / В.Н. Иванченко // Вопросы психологии. 1991. - № 2. -С. 97-101.

51. Ильенков, Э. В. Философия и культура Текст. / Э.В. Ильенков. — М.: Политиздат, 1991.

52. Котова, И. Б. Философско-гуманистические основания педагогики Текст. / И.Б. Котова, E.H. Шиянов. Ростов н/Д., 1997.

53. Курбатский, Е. А. Проблема образа мира и смысла жизни в гуманистической психологии. Автор.к.дисс. Текст. / Е.А. Курбатский // Гуманитарные и социально-экономические науки. — 2002. — № 3.

54. Кюнг, Г. Онтология и логический анализ языка Текст. / Г. Кюнг. -М., 1999.

55. Леви-Стросс, К. Структура и форма Текст. / К. Леви-Стросс // Зару-. бежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985.

56. Лекторский, В. А. Познавательное отношение: пути исследования его природы Текст. : автореф. дис. . д-ра психол. наук / В.А. Лекторский. М., 1980.

57. Лекторский, В. А. Деятельностный подход: смерть или возрождение Текст. / В.А. Лекторский // Вопросы философии. 2001. - № 2.

58. Лекторский, В. А. Субъект, объект, познание Текст. / В.А. Лекторский. М., 1980.

59. Лекторский, В. А. Эпистемология классическая и неклассическая Текст. / В.А. Лекторский. М., 2001.

60. Лекторский, В. А. Операционная концепция интеллекта в работах Жана Пиаже Текст. / В.А. Лекторский, В.Н. Садовский, Э.Г. Юдин // Вопросы философии. 2001. - № 2. - С. 9-53.

61. Леонтьев, А. Н. Образ мира Текст. / А.Н. Леонтьев // Вестник Московского университета. 1979. - № 2. - С. 14.

62. Лихачев, Д. С. О национальном характере русских Текст. / Д.С. Лихачев // Вопросы философии. 1990. - № 4.

63. Локк, Д. Сочинения Текст. : в 3 т. : пер. с англ. / Д Локк. М., 1985.

64. Лосев, А. Ф. Античный космос и современная наука Текст. / А.Ф. Лосев. М., 1927. - С. 269-270.

65. Лосев, А. Ф. Философия имени Текст. / А.Ф. Лосев. М. 1990. -С. 49.

66. Лосев, А.Ф. Владимир Соловьев. Жизнь и сочинения Текст. /1. A.Ф. Лосев. -М. 1990.

67. Лосев, А. Ф. История античной эстетики Текст. : т. 1 / А.Ф. Лосев. -М., 1968.

68. Лосев, А. Ф. История античной эстетики Текст. : т. 3 / А.Ф. Лосев. -М., 1974.

69. Лосев, А. Ф. История античной эстетики Текст. : т. 4 / А.Ф.Лосев. -М., 1975.

70. Лосев, А. Ф. Философия имени Текст. / А.Ф. Лосев. М., 1999.

71. Лосев, А. Ф. Эстетика Возрождения Текст. / А.Ф. Лосев. N4., 1978.

72. Мамардашвили, М. К. К вопросу о материалистической схеме анализа сознания (по работе Маркса) Текст. / М.К. Мамардашвили // Социальна природа познания. М., 1973.

73. Мамардашвили М. К. Классика и современность: две эпохи в буржуазной философии Текст. / М.К. Мамардашвили, Э.Ю. Соловьев,

74. B.C. Швырев // Философия и наука. М., 1970.

75. Маркс, К. Собрание сочинений Текст. : т. 46, ч. 1 / К. Маркс, Ф. Энгельс. -М., 1953.

76. Матяш, Т. П. Сознание как целостность и рефлексия Текст. / Т.П. Матяш. Ростов н/Д.5 1988. - С. 53.

77. Мегрелидзе, К. Р. О ходячих суевериях и «паралогическом» способе мышления Текст. / K.P. Мегрелидзе // Реплика Леви-Брюлю. М., 1935.

78. Мегрелидзе, К. Р. Основные проблемы социологии мышления Текст. / K.P. Мегрелидзе. Тбилиси, 1973.

79. Мельвиль, А. Ю. Демократические транзиты: теоретико-методологические и прикладные аспекты Текст. / А.Ю. Мельвиль. -М., 1999;

80. Можгинский, Ю. Агрессия подростков. Эмоциональный и кризисный механизм Текст. / Ю. Можгинский. СПб.: Лань, 1999. - 128 с.

81. Молчанов, В. И. Время и сознание: Критика феноменологической философии Текст. / В.И. Молчанов. М., 1988.

82. Молчанов, В. И. Различение и опыт. Феноменология неагрессивного сознания Текст. / В.И. Молчанов. М., 2004.

83. Мотрошилова, Н. В. «Идеи» Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию Текст. / Н.В. Мотрошилова. М., 2003.

84. Никифоров, А. Л. Философия науки. История и теория Текст. / А.Л. Никифоров. М., 2006.

85. Николаева, Л. Ю. Образование и статус личности: социально-философский аспектАвтореф.к. дисс. Текст. / Л.Ю. Николаева // Образовательное пространство и современное общество. Ростов н/Д., 2002.

86. Новикова, Л. Воспитание в кризисном обществе: как выходить из тупика? Текст. / Л. Новикова // Народное образование. 2001. - № 4.

87. Образовательное пространство и современное общество Текст. -Ростов н/Д., 2002.

88. Ольшанская, Е. В. Подростковая агрессия как фактор социальной адаптации Текст. : дисс. . канд. психол. наук / Е.В. Ольшанская. -М., 2000. 104 с.

89. Оруджев, 3. M. К вопросу о возникновении человеческого разума Текст. / З.М. Оруджев // Вопросы философии. 2009. - № 12.

90. Панарин, А. С. Россия в социокультурном пространстве «Запад -Восток» и современный мир Текст. / A.C. Панарин. М., 2002;

91. Патнэм, X. Разум, истина, история Текст. / X. Патнэм. М., 2002.

92. Петракова, Т. И. Сердечность воспитания Текст. / Т.И. Петракова // Педагогика. 2004. - № 7. - С. 37.

93. Пиаже, Ж. Генетическая эпистомология Текст. / Ж. Пиаже // Вопросы психологии. 1993. - № 5.

94. Пиаже, Ж. Логика и психология Текст. : избранные труды / Ж. Пиаже. М., 1996.-С. 567-612.

95. Пиаже, Ж. Речь и мышление ребенка Текст. / Ж. Пиаже. М., 1932.

96. Пиаже, Ж. Роль действия в формировании мышления Текст. / Ж. Пиаже // Вопросы психологии. 1965. - № 6.

97. Поршнев, Б. Ф. О начале человеческой истории Текст. / Б.Ф. Порш-нев. СПб., 2009.

98. Потемкин, А. В. Понятие исходной формы предмета и его методологическое значение для естествознания Текст. / A.B. Потемкин, С.Г. Бастричев // Актуальные методологические проблемы современной науки. Краснодар, 1980. - С. 30-31.

99. Режабек, Е. Я. Особенности органических систем и принцип историзма Текст. / Е.Я. Режабек // Вопросы философии. 1981. - № 5.

100. Резванов, С. В. Мировоззрение: философия социальной культуры Текст. : изд. 3-е / C.B. Резванов. Ростов н/Д., 2004. - С. 94-95.

101. Резванов, С. В. Структура мировоззрения Текст. : изд. 3-е / C.B. Резванов. Ростов н/Д., 2003.

102. ЮО.Резвицкий, И. И. Философские основы теории индивидуальности Текст. / И.И. Резвицкий. Л., 1973.

103. Ромек, А. А. Феноменологический метод и дилемма психиатрии: Винсвангер и Гуссерль Текст. / A.A. Ромек // Вопросы философии. -2000.-№ 11.

104. Ромек Е. А. Генезис понятия «культура» в европейской философии XVII-XIX вв. Текст. / A.A. Ромек // Очерки сравнительной культурологии. Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ, 1993. - С. 3 - 30.

105. Сарагоса, Ф. JI. Завтра всегда поздно Текст. / Ф.Л. Сарагоса. М., 1989.

106. Сильвестров, В. В. Философское обоснование теории и истории культуры Текст. / В.В. Сильвестров. М., 1990.

107. Степанов, Е. И. Конфликтология переходного периода: методологические, теоретические проблемы Текст. / Е.И. Степанов. М., 1996.

108. Юб.Суртаев, В. Я. Социология молодежного досуга Текст. / В. Я. Сурта-ев.-СПб., 1998.

109. Уткин, А. Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен Текст. /1. A. Уткин. М., 2004.

110. Фарукшин, М. X., Юртаев А.Н. От культуры конфронтации к культуре диалога Текст. / М.Х. Фарукшин, А.Н. Юртаев // Политические исследования. — 1992. — № 3.

111. Федотова, В. Г. Российская история в зеркале модернизации Текст. /

112. B.Г. Федотова // Вопросы философии. 2009. - № 12.

113. Феномен экстремизма Текст. / под ред. A.A. Козлова. СПб., 2000. Ш.Фролова, О. С. Феномен страха в культуре [Текст] : автореф. дис. .канд. филос. наук / О.С. Фролова. Ростов н/Д., 2005.

114. Фромм, Э. Пути из больного общества Текст. / Э. Фромм // Проблемы человека в западной философии. — М., 1988.

115. Хайдеггер, М. Гегель и греки Текст. : избранные произведения / М. Хайдеггер // Время и бытие. СПБ., 2007. - С. 537.

116. Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии Текст. : избранные произведения / М. Хайдеггер // Время и бытие. СПБ., 2007. - С. 506.

117. Чешков, М. А. Глобальный контекст постсоветской России. Очерк теории и методологии мироцелостности Текст. / М.А. Чешков. М., 1999;

118. Пб.Шарден, П. Т. де. Феномен человека Текст. / П.Т. де Шарден. М., 1987.

119. Швейцер, А. Благоговение перед жизнью Текст. : пер. с нем. / А. Швейцер; под общ. ред. A.A. Гусейнова, М.Г. Селезнева. М., 1992.

120. Швырев, В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки Текст. / B.C. Швырев. М., 1966.

121. Шпенглер, О. Закат Европы Текст. [Der Untergangs des Abendlandes] : Bd. 2 / О. Шпенглер. München, 1922. - С. 60.

122. Штомпель, О. М. Социокультурный кризис Текст. / О.М. Штомпель. Ростов н/Д., 2002.

123. Эфиров, С. А. Политический радикализм: возможность реставрации и его предотвращения Текст. / С.А. Эфиров. М., 1998.

124. Ditzsch St. Schelling. В., 1978. 62, 63

125. Jerry F. Hough. The Logic of Economic Reform i№ Russia. Washington, D.C.Brookings Institution Press, 2001.

126. Schelling F.W.J. Sammelten Werke und Fragmente. St. 1956. S. 393, 396.