автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальность как семантический феномен

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальность как семантический феномен"

N 6 ии

- 1 ГШ 1393

Министерство науки, высшей школы и технической политики РФ

Уральский ордена Трудового Красного Знамени государственный университет им.А.М.Горького

На правах рукописи

Остарков Николай Александрович СОЦИАЛЬНОСТЬ КАК СЕЧАНТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Екатеринбург, 1993

Работа выполнена в Уральском ордена Трудового Красного Знаме ни государственном университете им. А.М.Горького на кафедре социальной философии философского факультета.

Научный руководитель - доктор философских наук, доцент Ю.Г.Ершо

Официальные оппоненты - доктор философских наук С.Н.Некрасов, - кандидат философских наук В.Н.Рудеико.

Ведущая организация - Поволжский кадровый центр,

кафедра философии

Защита состоится '-( 1993 г. в /3 часоЕ

на заседании специализированного совета Л. С63.78.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских на ; в Уральском ордена Трудового Красного Знамени государст венном университете им. А.М.Горького (620083, Екатеринбург, пр. Ленина, 51, комната 248).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Урал кого университета.

Автореферат разослан /7о* ^^Ао^^ 1993 г.

Ученый секретарь специализированного совета, доктор философских наук, профессор

„Г ЛОрдов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Публицистика и теоретическое общест-знание, политические дебаты и социально-экономические насыщают язы-вую ткань социальными понятиями. Человек "расписан" по социальным ерам, включен в политические группировки, охвачен рамками социаль-х этик. Его жизнь не просто социально нормирована, но сведена к де-ельности, всегда уже понимаемой как социальная деятельность. Воз-ясность для иного самоопределения человека закрыта плотной завесой циетальных символов. Рааличные представления о социальном прост-нстве, в которое помещен индивид, вариации мировоззрения, апеллиру-ие к базису, идеология, моделирующая социальные интересы, полити-:кие персонификации социальных груш и слоев - все это, причудливо эеплетаясь, создает устойчивую картину социальной реальности.

Представление о социальной реальности настолько "реально", ч!го трос об устройстве социальной картины мира представляется абсурда. Допустимо анализировать социальную реальность, предлагать новые дали ее объяснения. Но запрещен вопрос о том, как возникает эффект шьности, обеспечиваются ее визуализация и репрезентация. Любое ¡мышление о бытии этой "реальности" пресечено в своем истоке, ибо гуализация той или иной проблемы всегда осуществляется на языке со-ального реализма. Социальная актуализация задает самою возможность йлематизации современного мира. Согласно привычным представлениям, в исследования актуальна постольку, поскольку она увязана с совре-шым состоянием социального процесса Но каким образом достигается 'ойчивость самого социального процесса? Чем подкреплена способность дальности актуализировать проблему, задавая ее реальное измерение, едя ее к присутствию в сфере теоретического разума? Проблема семантики социальности - это заявка на разработку языка, орый позволит "говорить" об устройстве самого социального реализ-вскрывая его знаково-символическую* природу. Противостоять натиску иального реализма можно, лишь освобождаясь от представлений о бе-ловности и естественности его знаковых комплексов. Семантическое измерение социальности - один из аспектов обширной блематики, связанной о феноменом понимания современного мира До-ирующая роль социальной репрезентации в построении современной тины мира делает этот аспект ключевым. Социальная концептуализации

3

мира - не просто один из вариантов выхода человека в мир. На язьш социальности она выражает то, чем для человека является мир в е] современном толковании. Поэтому анализ "устройства" этого языка : разработка техник метаязыкового описания социального дискурса и сощ альных кодов мира повседневности - это необходимый шаг к осмыслен! судьбы человеческого бытия-в-мире, которое в эпоху современности становится "социальной средой". Особенность познавательной ситуации сегодня такова, что с необходимостью встает вопрос об изменении аксио матического базиса обществознания: социология вынуждена оправдыват свое назначение в условиях терминологического давления, связанного > недоверием ко всем социологическим понятиям. Может быть социолог! прийдется не только отказаться от большинства своих понятий, но сменить вывеску. Что, собственно, и происходит с западной социологией: она готова называться как угодно (этнометодологией, социолингвистикой, анализом прагматики дискурса, теорией структурирования и пр.) только бы откреститься от своего недавнего прошлого. Социология (ка и обществознание в целом) не просто "увязла" в языковых проблемах, в сама стала языковой проблемой, проблемой семантики. Связь между р( альностью и ее "научным отражением" перестала быть четкой настольк что реальность стала в какой-то мере производной от решения семант ческих проблем, выводящих на метауровень относительно социологиз) современной эпохи.

Степень научной разработанности проблемы. Избранный нами . пект исследования социальной реальности - социальное как семантич< кий феномен - предполагает обращение к работам, которые традицио> относились к компетенции лингвистики, дискурс-анализа, семиотики, г, социальное уже втянуто в область семантики. Социальность рассматривается как' одно из измерений прагматического контекста (Т.А. к Дейк), как ориентационнач метафора, пространственно 'направляют субъекта (Д.Лакофф, М.Дж>нсон).

Серьеаная заявка на исследование семантики социального сделан рамках социологии. В социолингвистике, оформившейся в качестве самс тотельной теоретической программы в рамках феноменологической соц логии,' социальная реальность становится производной от языка, ча всего. - от языка повседневного общения (Г.Гарфинкель, П.Бергер ТЛукман). В феноменологии, социолингвистике, этнометодологии обозна чилась следующая тенденция: интерес к анализу прежде всего повседне

4

;ого общения индивидов и априорное недоверчивое отношение к традици-«ной социологии (функционализму, объективизму, • системному подходу) [ривели к обеднению феномена социальной реальности. Она редуцирована : речевому повседневному общению, к феноменам субъективного сознания. ! итоге социальное вновь возрождается в качестве натуральной картины ювременного мира и лишается своих структурных характеристик, при ном "натуральность", "объективность" выступают феноменами сознания.

Структуралистская ориентация в социологии отождествляет социаль-юе с языком, но взятым, в отличие от речи, в его системном измере-ии. Системность языка, анализируемая средствами лингвистики, позво- ' гает выявить системные характеристики общества. Уподобление общества [зыку осуществляется здесь не напрямую: возможность аналогии опирает-:я на вывод о системности как языка, так и общества. Лингвист и соци->лог имеют дело с одной и той же "материей" - системой отношений. И :отя такая аналогия мало продуктивна, как убедительно показал Ле-¡и-Строс, продемонстрировав возможность рассматривать социальные ха->актеристики как непосредственно языковые формы, Бее же вне семантики юташся некоторые социальные явления, а именно: система социаль-ю-психологических установок. Избежать вербализации и редукции социальности к феноменам субъективного сознания (или трансцендентального) задача не простая. Не случайно в структуралистских исследованиях, готороые были нацелены на элиминирование феномена сознания субъекта, юциальность мифологизируется (ведь именно миф - это структура без ¡убъекта, не имеющий автора текст) и дополняется психологическими, штуитивно ясными оценочными характеристиками. Но наиболее серьезные 1роблемы возникают у сторонников структурного редукционизма при ана-шзе процессуальных аспектов социальности, ибо вопрос о становлении структуры здесь оказался под запретом.

Большое значение для построения целостной картины семантического континуума социальности имеют работы культурологического, социалъ-гЮ-философского плана, посвященные исследованию феномена социальной /топии. Благодаря различным по методологии и мировоззренческим установкам подходам к анализу социальной утопии, социальный проект предстает как попытка воплощения нескольких метафор. Недавно выпедоая книга "Утопия и утопическое мышление" позволила воссоздать номенклатуру основных метафор общества: общество-машина, обшест&о-муравейник, общество- город, общество-организм, общество-ком пы<згер (ЛМэифорд,

5

МЛаски). Представление о социальной реальности обнаруживает свою образно-метафорическую ткань, и то, что казалось естественным, натз ральным или даже материальным, оказывается системой образов, органу зующих представление о мире человека в целостную реальность.

Только в последнее время российская социальная мысль начала V бавляться от присущего ей "тоталицизма" - превращения понятия тоталь ности (общества, социума, системы общественных отношений) в метафизическую реальность, господствующую над ее элементами. Постановка наше: проблемы во многом подготовлена анализом феномена социологизма (' есть онтологизацией понятия тотальности в виде "общества" как особог типа реальности) в работах О.Л. Качалова, А.В.Гофмана, А.Ф.Филиппова.

Отметим одно немаловажное обстоятельство. Произошло своеобразно переворачивание предикации "общество-язык"; на смену "погружению языка в социальную среду и объяснению языка развитием общественн процессов пришло обратное отношение: социальное стало производным о языковых структур. Понятие архетипа знаковости позволяет рассматри вать социальное как материал для творения языковой среды: генерати1 ные способности языка (ЕХомский) кристаллизуются в социальных фор мах. Язык становится антропологической характеристикой челове! относительно исторически конкретного эпизода своего развития - соц* альности. Шжно сказать, что тема социальной реальности, рассматрива емой в качестве производной от структур языка, подготовлена всем хс дом развития философии нашего столетия. Наиболее точно итог это развития выражен в афоризме, под которым могли бы подписаться бол шинство философов современности, "Человек - это язык".

Цель диссертационного исследования: исследовать различные < собы концептуализации социального мира, понять "устройство" социал ности в семантическом измерении. Достижение сформулированной цели и следования осуществляется через постановку и решение следующих зада'

- осмысление проблемы современности в ее связи с феноменом со циаль ности; социальность и дискурс современности;

- анализ техники записи динамики социального процесса;

- исследование специфики визуальных образов, скрепляющих теоретиче кие построения социологов;

- анализ взаимосвязи социальных образов и социального утопизма.

Методологическая основа исследования. Диссертационное исс дование. обусловлено проблемной ситуацией, оформившейся в последа

6

;мя в западной философии и культурологии и которая артикулируется штиями современности и постсовременности. Особое значение для исс кования имеют характристики современной эпохи, данные М.Хайдегге-к. Автор также использовал некоторые положения теории структуриро-ия Э-Гидденса, обращался к интепретации классических текстов [юркгейма, К.Маркса, М.Вебера и других философов и социологов.

Научная новизна и положения, вшосииые иа защиту. В диссерта -я изложен практически не реализованный в литературе метод развития дального познания. Метод, при котором раскрепощение языка обществе дения, выявления его выразительных возможностей, оказывается со-змерным процессу конституирования самой социальной реальности. Со-альное измерение человеческого бытия описывается как мир значений :мантика), оформившийся в современную эпоху в континуум социальной альности. В отличие от теоретического дискурса, способствовавшего ^производству устойчивых представлений о картине социальной реаль-2ТИ} наш подход направлен на расшифровку процесса пред-полагания циальности и описания семантики социального реализма. Реализация азанной ориентации познания позволила получить следующие результаты:

1. На примере работ классиков социологии описаны варианты полагая социальной реальности: предполагание субъективного смысла, пред-тное полагание, полагание "по природе", социальное сокрытое за ве-ми и т.д.

2. В процессе интепретации текстов Маркса выявлена разная ткань, скрепляющая социальную реальность: метафора зеркала, збивка движения социальных форм на отдельные "кадры", прозрачности щественных отношений и пр.

3. Социальность, описываемая как текстуальное образование, позво-ет обнаружить присущий ей телеологизм - принцип формирования компо-ционного единства социального процесса как на уровне Истории, так и повседневном структурировании эпизодических интеракций.

4. Анализ процессуального аспекта формирования социальной реаль-сти позволяет перекодировать' пространственные образы социальности

временные: временная последовательность событий, эпизодичность че-1веческого взаимодействия (ситуативностъ), импульсивность, дискрет-сть социальных практик - эти понятия артикулируют иную образности шального мира и конституируют иные возможности ^яя его развития.

5. Предложен новый стиль проблемзтизации социального мира., сея -

7

занный не с освещением теневых сторон действительности, а с остранен-ным видением, которое опережает автоматизм естественной идентификации или, наоборот, явяется сверхмедленным относительно естественной включенности индивида в сценарии социальных процессов.

Научно-практическая значимость работы. Диссертант не преследовал цели обеспечения практики новыми теоретическими положениями. Более важным в этой связи является понимание того, что расщепление социального мира на "теорию" и "реальность" есть выражение другого расщепления, связанного с необходимостью идентификации с временным процессом (со-временность). Забегающая вперед практика и отстающая теория, способная прогнозировать ход реального процесса выражения временного рассогласования дискурсов. На смену пространственному образу кризиса с его противо-речиями (различиями позиций) приходит язык темпоральных образов (различие в темпах артикуляции). Кризис обнажает семантическую ткань, делает наблюдаемым процесс означивания реальности. Выход на уровень цроблематики социальных норм (мораль, право), легитимации власти, целерациональности оказывается, опосредовать» процессом сигнификации. Практическая значимость работы - в переключении внимания с процесса отражения реальности на проблемы семантики означивания. Разработка языка описания временной идентифика субъекта позволяет обнаружить новые способы развертки человеческих возможностей. Отсюда и значение исследования семантики социальны: процессов для развития педагогики, социальной психологии, социального прогнозирования.

Апробация работы. Основные положения работы излагались авто- . ром на 8, 9 Всесоюзных чтениях молодых ученых (Москва, 1988, 1989), на Всесоюзной научной конференции "Власть в социалистическом общест ' ве: теория, история, перспективы" (Москва, 1989), на Всесмоюзной научной конференции "Труд и социальный прогресс" (Пермь, 1989), на республиканской научно-теоретической конференции "Советское общество: прошлое, настоящее, будущее" (Челябинск, 1991), на Межреспубликанской

/чной конференции "Культурное пространство посттоталитарного общества" (Екатеринбург, 1992). Рукопись монографии автора' "Идеология исторического материализма", содержащая часть идей и положений дис сертации, заняла 3 место на 8 Всесоюзном конкурсе молодых ученых-фи лософов в 1989 г.

Структура и объеи работа. Работа состоит из введения, двух глав с параграфами, заключения и библиогрфии. Содержание диссертации изложено на 130 страницах, библиография включает 117 наименований

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, освещаются варианты подходов к пониманию социальности как семантического феномена, формулируется цель и задачи исследования, определяются возможные ракурсы описания семантического измерения социальности.

В главе 1 "Концептуализация социальности и дискурс современно- -ети" описывается семантика социального реализма. Интепретация текстов классиков социологии и современных теоретиков позволяют выявить основные принципы полагания социальности в условиях современной эпохи.

В § 1 "Понятие современности" дается краткий обзор подходов к проблеме современности и реконструируется история понятия "современность". ЕБодлер в книге "Художник современной жизни" зафиксировал становление современности (настоящего) в качестве критерия "настоящего" искусства Именно в этот период способность передавать современные настроения, социальные движения, новые веяния, новую реальность провозглашается столь же значимой, как и способность воспроизведения высших и вечных ценностей. Понятие современности выражало сущность новой ориентации искусства, которое не отвергало более низменную действительность ради вечных идеалов, а принимало ее такой, какая она есть. Заполнение полотна аллегориями, взятыми "на прокат" у. античности, перестает восприниматься в качестве эстетического идеала Новая установка искусства - выражать эфимерное, неустойчивое в настоящем. Так взгляду художника открывается "реальность". "Современность"^ за-' кавыченная Бодлером, позволяет разомкнуть границы мировоззрения, "настроенного" на поиск нового, перемен, всевозможных зволюций, прогрессов. Прояснение условий естественного восприятия новизны - начало исследования "устройства" динамита современного процесса Проб-лематизация современного видения реальности, обращение к истокам современной эпохи, выявление общих принципов семантического устройства современной картины мира позволяют и проблему социальности рассматривать в ключе дискурса современности. Современность определяется как "эпоха реальности": мир становится картиной реальности (М.Хайдеггер).

9

В § 2 "Социальность как реальность современной эпохи" наме-■ мечаются основные принципы деконцептуализации социального реализма. Используя инерцию синтезирующих подходов к проблеме социальности автор вводит понятие протосошалькости. Попытки синтеза различных парадигм обществознания (Э.Гидденс, Р.Бхаскар) приводят к необходимости ввести понятие инварианта социальности. Протосоциальность образно может быть представлена в виде резервуара смыслов социальности. Допуская неисчерпаемость протосоциального смысла, мы можем рассматривать его "воплощения" как семантические варианты, по-разному интепретирую-щие первообраз. Неисчерпаемость смысла - это вакуум смысла и, одновременно, принцип отказа от окончательного истинного определения пер-вореальности . (первичных . общественных отношений, архетипа социальности, инварианта отношений). Интерес смещается в плоскость анализа того, как этот смысл распоковывается в полагании социальности. Так, для Аристотеля доминирующее положение политической общности - полагзнш "по природе", а для ШЗебера социальное действие возможно при условии предполагают наличия субъективного смысла действия. А тикуляция различий в полагании социального мира позволяет избежат наивности допущения бытия социальности в чистом виде. Социальность всегда уже предположена до того, как она будет определена в виде общности, общественных отношений, социального действия и т.д. Этот метафизический шаг и фиксируется нами понятием "протосоциальность". Специфика современной социальной реальности заключается в том, ч: . социальность не испытывает потребности в обращении к внешнему архетипу порядка (Природа, Космос, Бог). Социальность полагает себя в ка-' _ честье социальной реальности. Ее первообразом становится, к примеру, понятие "естественной социальности", исторически расположенной I прошлом и утопически направленной в будущее. Аристотелевское определение общности по природе - это начало, возвращение к которому помо-• гает нам продумать ситуацию современности, увидеть семантический раз рыв, между современной реальностью и греческим полагаиием "г : природе", который стирается историческим экскурсом. Проблема пред-по-лагания социальности не просто не осознается современным теоретиков но тщательно скрывается, упаковывается внутрь теоретического? метода загоняется в глубины сознания субъектов (проблема истинной мотивацр субъектов у Ы.Вебера). Мэжду тем принцип социального реализма и уста новка на объяснение социальной реальности - это всегда следстви

; ю

пущения наличия социальной реальности. Реальность уже есть, причем . "есть" таким образом, что вопрос о том, как она "есть", предполагается разрешить по ходу дела - методологически. Проблема предполагания социальной реальности становится проблемой подгонки метода исследования под специфику социальной реальности. Теоретический метод "избав ляется" от "предпонятий" (ЭДюркгейм) как от донаучных представлений людей о праве, нравственности, государстве, обществе. Тем самым теоретик избавлен от необходимости метафизических рассуждений о теоретическом пред-понятии социальности: уподобление социального факта вещи , - это методология. М.Вебер довел до отчетливого понимания то обстоятельство, что в основании социальности' в ее современной интепретации' лежит принцип человека-субъекта. Избавляясь от необходимости апеллировать к внешнему масштабу, к метауровню, социальность в условиях современной эпохи превращается в реальность, которая подчиняет себе все иные измерения человеческого бытия - они лишь частный случай социального космоса. Социальность вмешает в себя весь мир человека и лишает его потребности во внечеловеческом масштабе. Человек оказывается полностью заключенным в систему социальных координат: социальное пространство-время. Временное "погружение" индивида в социальность не столь очевидно, как пространственное его расположение в социальной среде. В работе предлагается использовать язык дискурс-аналива для •выявления социально-временного структурирования мира человека. Индивид не просто погружен в социальную среду, но и процессуально развертывается в социально структурированном времени. Сценарии его поведения и метасценарии жизни кодированы в семантике социального развития.

Социологизация всех сторон жизни человека, настройка соответствующего социальной семантике аппарата совнания; фреймирование мира повседневности как социального поведения все это характерно именно для современной эпохи. И, может быть, самое главное - это идентификация Времени с процессом социальных изменений. В частности, такой аспект этой идентификации, как индивидуальная включенность в. процесо социальной трасформации, увязка надежд и жизненной программы с тем, что называется "служением об1цеству", элиминация проблемы индивидуальной смерти и замещение ее проблемой социальных последствий жизнедеятельности личности в контексте идеологии общественного воздаяния.

. Пока развитие осуществляется в стилистике социальных изменений, а социология не исчерпала свои возможности в интепретации. целовечзского :

11

бытия. Можно согласиться с Э.Гидценсом в том, что именно социология способна разрешить многие проблемы, связанные с введением технологических инноваций, с развитием робототехники, с развертыванием глобального разделения труда, с усилением недовольства демократическими иснтитутами современного общества, с развитием современных форм ведения войн и т.д. И все же постановка под вопрос семантики социального реализма и гуманистической идеологии в целом свидетельствует о некотором граничном состоянии современной культуры. Не столь важно, идет ли речь о завершении социального проекта современности или об исчерпании смысла социального развития 1<ак такового - обнажены истоки современности, естественная среда человека обнаружила свое семантич кое устройство. Естественная социальная концептуализация станови производной, т.е. происходит выход на метауровень или обращение к первоистокам. Социальности возвращается изначально присущие ей идеологическое, мифологическое, религиозное измерения, до поры скрываемые ее реализмом. Феномен иронической рефлексии относительно социальны ' идеологем, достигаемый средствами искусства, - свидетельство разборки знаковой системы, ее рассогласования. Она не способна более эффективно отсылать к реальности, стирая свою знаковость.

Сегодня мы можем наблюдать как бы Еыворачивание наизнанку социального реализма, что, в частности, демонстрирует советский соц-арг. История развития стилей от социапьного реализма к соц-арту показывает, что социальность прошла в своем развитиии. путь от онали-чивания социальности (когда социальность получает статус реальности, автономного мира, существующего наряду с природой, государством, экономикой) до ее декониептуализации (когда происходит разборка зна вой системы, обслуживающей реальность, обеспечивающей выведение социальных образований на сцену человеческого представления). Это путь от естественного социального (когда семантика социальности, прозрачна) к социальномиу искусственному, теряющему статус конечной человеческой реальности, на фоне которой все остальные грани человеческого бытия ранее получали свою определенность. То, что для социального реализма являлось отражением реальности, воспроизведением канона, в эстетике концептуалистов превращено в объект иронии. •

Заковычивание социальных концептов суть деконструкция знаковы комплексов социальности. Антикварное отношение концептуалистов к социальным концептам, иногда ■ "забегающее" вперед помещение активш

" Ш

функционирующего знака социальной реальности в музей, формирует пространство остраненного видения этой реальности. Несмотря на это забегание вперед, наблюдаемый эффект обнаружения знаковой системы, воспроизводимый эстетическими средствами, указывает на завершенность процесса - закончен определенный цикл развертывания социального смыла, смысла, связанного с эпохой современности.

Глава 2 "Ккнематографика социального процесса" в основном посвящена исследованию образного устройства социальной реальности. Понятие протосоциальности, введенное ранее, позволяет выйти на уровень предполагают социальности. Предполагание - метафическая развертка современной картины мира, в структуру которой и вписывается социальный проект.

В § 1 "Картина динамической социальной реальности" дается описание графически-образной структуры представления, конституирующего устойчивую картину развивающейся социальности. Графика, в технике которой выполнена современная картина социальных процессов, - это кинематографию, позволяющая развертывать в последовательность дискретные социальные события. Заслуга К-Маркса заключается в том, что он сумел Еопроизвести в тексте движение общественных форм, спроецировав его на экран Енешней реальности. Возможность такой развертки социального процесса сопряжена с определенными допущениями по поводу общественных отношений и опирается на систему образов, метафор. Но кинематографический язык скрывает свое собственное устройство, свою грамматику. Становятся незаметными разрывы между "кадрами" ( различными формами общественных отношений), постулируется наличие "прозро-ачных общественных отношений", которые превращают в единое целое историческое развитие социальных формаций. Как показывает внимательный анализ "Капитала", , в случае с Марксовой реконструкцией процесса развития форм выражения стоимости (аналогичные рассуждения возможны и ь отношении исторической интерпретации социального развития как рагки-тия форм общественного производства) мы имеем дело с записью нроцчос.д развития, которой предшествует идеальная априорная схема рагвития, позволяющая развернуть в последовательность • начальную форму ьсрсийнил стоимости, ее развернутый вариант и всеоб'цую форму. Различия при этом являются чисто количественными, несмотря на то. чтс в "середине" реконструированного процесса происходит не просто сгачогс в развитии, ьо принципиальное изменение стругач/ры отношений. Маркс укачивает на пек*-

15-

ворачивание системы отношений. Плавное развитие нарушено при переходе ко всеобщей форме выражения стоимости, когда выделился эквивалент качестве особой предметности, противостоящей всем остальным товарные телам. Лэчему же этот разрыв остается незамеченным и легко вписывается в общую картину, в общую схему развития? Собственно, только применительно к. такой структуре отношений можно использовать понятие ол редмечивания стоимости,, представления об ее предметном противостояню товарному миру и о специфической форме того процесса, который обеспе чивает воспроизводимость предметности эквивалента. Иначе стоимостнш предметность теряет свою определенность, что, кстати, субъективно фиксирует Маркс, говоря о неразличимости при анализе простейшей форь выражения стоимости общественного свойства вещи-эквивалента и ее пр! родных свойств.

. Реконструкция процесса развития форм стоимостных отношений ос цэствляется по законам кинематографии^ это реконструкция последова тельного развития товарной формы. Маркс, не меняя основных позиций (абстрактное-конкретное, непосредственное-опосредованное, зквив; выражение стоимости^ меняет при переворачивании ряда стоимостных т ношений способ получения изображения на экране. То, что было непроз речным в системе развитых отношений, становится прозрачным в условю простейших отношений, и наоборот. Мгновенная смена системы конт - и позитивное изображение меняется на негативное. Шдобно тому, ка при полярном изменении цвета, мы продолжаем различать контуры, точ! так же мы продолжаем оставаться в системе понятий отношений стоим! ти, если сохраняются сами оппозиции. В кинематографе эффект смены п витива на негатив, "нелроявлеююе изображение" используются для пере дачи ирреального (сна, мечты, воспоминания), Маркс,, воспроизводи аффект фетишизма, использует аналогичный прием: демонстрирует пере» »проявленных фетишистских- отношений к реально представленному (пос переворачивания) эквиваленту. „ Всеобщая форма стоимости "проявляв общественный статус эквивалента . •

. - ТХроявлегаюсть" общественного бытия возникает именно в динам! , при переходе от одцой формы выражения к другой. Прозрачность общее венной , формы производна от этого лрехода, она является результат ижгаха, смены контрастности, перехода от "непроявленного'' обществе! ноге рьггия вещи к "проявленному" общественном;." (предметно предста ленаому). , На экстраполируя социальность ад грамцм этого контекс

14

:онтекста перехода к предметному бытию эквивалента), Маркс превра 1ет ее в квазифеномен. Если вместо предмета-эквивалента представ зются иные формы предметности, то нарушается связка "предметность -щиальная функция". Нельзя, например, подставить в эту связку вместо эедмета "личность государя" и описать феодальные отношения как со иальные отношения в условиях, когда вместо предмета-эквивалента в эли общественной персоны выступает суверен.

Важно подчеркнуть следующее обстоятельство. Взгляд, "настороен-ый" на движение в логике реконструкции эволюции форм выражения стои-ости, не замечает разрыва-переворачивания. Маркс, интепретируя этот азрыв как чисто технический прием, подчиненный общей логике разви-ия, воссоздает единую динамическую картину развивающегося процесса. !ри этом на экран реальности постоянно проецируются вещные отношения, язавшиеся предельной реальностью, в которую упирается взгляд. Ес-ественное обретает свой второй план на экране реальности. В процессе того проецирования разворачивается вепщый фетиш. Проявившиеся на эк-ане контуры общественных отношений, сокрытые вещными отношениями, гредстают в качестве динамического процесса развития. Но принцип юспроизведения этого эволюционного процесса, то есть код, по законам которого разворачивается процесс, в свою очередь ускользает от взгляда. Место искажающего зеркала-вещи занимает иллюзион.

Аналогичная развертка способа обозначения, но не стоимостного эк-зивалента, а способа обозначения как такового представлена в теории зимуляции Ж.Бодрийара. Подобно Марксу, Бодрийар пытается показать развитие процесса "производства ради производства", только место стоимости у него занимает субстанция власти: самореферентная система знаков обеспечивает алиби власти, подобно тому, как вещный фетишизм делает невидимой,'эксплуатацию. Историческая развертка способа обозначения раскрывает то, что в условиях развитого общества стало невидимым. Коды, управляющие репрезентацией и "устранившие" реальность, оказываются выявленными благодаря их исторической реконструкции.

На смену непосредственному символическому обмену архаического общества, согласно теории Бодрийара, приходит эпоха знакового опосредования. Высшая ступень знакового опосредования - современное общество.

"Симулякр" - воспроизведение, репрезентация событий или объектов. Процесс репрезентации осуществляется в пределах парадигмы, строя репрезентации. Бодрийар выделяет три строя "симуляции", или три по-

15

рядка симулякров (в зависимости от способа отношения симулякра и "ре альности"):

- социальность как имитация природы (опора на природные, естественные права человека), ,

- социальность как производство "(опора на продуктивизм),

- симуляция социальности (кибернетическое кодирование всех социальных порядков).

В условиях феодальной эпохи социальный порядок фиксирован, репре аенгация подчинена логике строгой фиксации знаков класса, статуса социального положения. Буржуазия освобождает знаки от фиксированно! их привязки к иерархической средневековой структуре, но эта "свобода" знаков приподносится как имитация природы. Одновременно стирает« средневековое прошлое строя репрезентации и происходит подмена: устанавливается новый исток - природа Сиыулякр первого порядка - теа ральная подмена "реальности", апелляция к естественным ценностям. Закону естественных ценностей подчиняется весь строй репрезентации. Так, искусство - это естественное воспроизведение жизни на сцене (чем естественнее воспроизводится жизнь формами искусства, тем истиннее саио искусство). Демократия апеллирует к "естественным правам человека", к природному равенству индивидов, а архитектура имитирует при родные материалы.

СМыулякр второго порядка, появляется на стадии промышленной ре лщии. Индустриализация производства делает возможным переход к се рийдаму выпуску продукции. Производство становится механизированным 1 подчиняет своей логике человека На смену ностальгии по естественном; порядку приходит господство над природой. Репродуцирование, тиражирование, серийное производство становятся господствующими принципам социального развития, а законы рынка (закон эквивалентного обмена подчиняют своей логике основные ценностные порядки общества. Рыночна ценность становится универсальным мерилом: все объекты, производимы» серийно, эквивалентны друг другу, и их ценность - это рыночная цен ность. Способность к воспроизводству - основной код общества, ступившего на путь механического репродуцирования реальности.

На смену серийному производству приходит производство, управляв мое посредством кодирования и моделирования. В общество симуляции ^ делируется основные коды, управляющие средствами массовой информаци: Код не определяет содержание проектирующей деятельности (архитектур

16

ное проектирование, формирование телевизионных программ, идеология публицистики), но определенным образом ее структурирует. В результате устанавливается система дифференциаций и социальных отношений. Не обязательно содержательно задавать программы политических партий, можно задать структуру самого политического пространства, тогда, как бы не фантазировали идеологи, содержательно их программы уложаться в рамки устойчивого политического пространтсав: все те же "правые", все те же "левые". Коды посылают сигнал-вопрос и постоянно тестируют индивидов, вписывая их в симуляционный порядок. Индивид полностью включен в симуляционную деятельность как в сф5ре публичности, так и в личной жизни. Причем строй симуляции распространяет свое влияние таким образом, что он эффективно срабатывает как раз в тот момент, когда индивид пытается вырваться за пределы стереотипов, противопоставить свою индивидуальность общепринятым ' нормам, включиться в оппозиционную (относительно центров власти) деятельность. Кодирование - формирование определенных вопросов, ответы еа которые "вмонтированы" в систему бинарных оппозиций: либо утверждение, либо отрицание. Мысль и поведение закодированы таким образом, что общество устанавливает контроль над теми ответами, выборами, формами поведения, на которые способен индивид. Хотя каждому индивиду предоставлена возможность выбирать (более того, от него постоянно требуют выбирать), он постоянно находится в состоянии соблазна выбора, но выбор преодопре-делен и закодирован.

В гиперреальном мире симуляции конституирующая роль моделей и кодов, управляющих основными порядками общества, остается невидимой для агентов этого общества. Наблюдаемы не сами модели, но лишь иллюстрации, подтверждающие модели, хотя кгледый индивид фактически является носителем той или иной модели сознания и поведения. Мысль и поведение управляются моделями и кодами, которые репродуцируются в процессе ' повседневного взаимодействия людей и представления себя другим индивидам. В таком мире не существуют противоречия, кризисы и даже оппозиции обществу, так как все подлежит контролю, все уже смоделировано и закодировано; прежде чем нечто случится, существование превратится в подтверждение кода, в цитату из уже написанной книги, в действо по давно написанному сценарию. Желание "быть" - всего лишь желание еще и еще раз подтвердить своим примером универсальность кода "Реальность" не существует более, не существует даже потенциально: за кодами и моделями не скрывается никакой реальности.

17

Последовательность трех стадий* развития симуляции имеет единую направленность; уже на первой стадии, заложена "предзаданность" следующего этапа развития, а симулякр второго порядка легко переходит в высшую стадию развития симуляции. Телеология движения симулякра может быть выявлена в точках перехода от симулякра одного порядка к симу-лякру другого порядка. Так, уде на уровне симулякра первого порядка предзадан переход к симулякру второго порядка. А на уровне второго -переход к симулякру третьего порядка. Логика социальной истории подчинена единой направленности - вытеснению смерти и установлению универсальной системы власти. Превоначально подмена срабатывает относительно содержания и формы, затем - относительно отношений и, наконец, относительно структур. Обезличенная власть, получившая в условиях си-муляционного общества возможность стать полностью невидимой, становится видимой в своем движении от стадии к стадии, подобно тому, как невидимая социальная сущность вещного фетишизма проявляется в процессе последовательной съемки этапов развития форм выражения стоимости. Движение, разбитое на отдельные этапы, демонстрирует нам невидимую сторону социальной жизм.

Проделанный нами анализ позволяет обратить внимание на такую проблему семантики социального реализма, как иконический аспект знака, его графика. Социальный реализм связан с определенной установкой на разоблачение реальности, которая предстает теоретику в иллюзорной форме и лишь после соответствующей интепретации проявляет свою истинную сущность. Эта открывшаяся взгляду наблюдателя реальность должна быть визуализирована и соответствующим образом представлена. Текст должен.выполнить работу по визуализации этого нового измерения реальности, прежде недоступного наблюдателю. Именно в этом ключе и осуществляется продуктивная деятельность теоретического текста К.Маркса. Ее результат - открытость процесса социальных трансформаций для наблюдения. Это принципиально новый ракурс видения мира. Открытие нового измерения мира произошло при соответствующем раскрепощении самого аппарата видения: потребовались-иные образные средства, иная графика, позволяющая следить за логикой развития социальных отношений. Динамическая картина социальной реальности становится целостной последовательностью не столько логически, сколько за счет изменения техники видения мира.

Естественность вещного представления социальности, фетишизация предметных форм, их оживление и очеловечивание преодолеваются более динамичной графикой, которая позволяет за "живыми" вещами видеть живые социальные формы. Но и новая техника визуализации социального мира несовершенна, ибо наблюдатель не свободен от определенной схематики образных представлений. Если не сводить образ к психологическому феномену, а рассматривать его как семантическое образование, то выход в новую размерность сопряжен с языковыми инновациями, которые проявляют себя в метафоре, метонимиии, метаболе и т.д. Наб-жэдатель не свободен от системы языка, позволившей ему войти в новые измерения. В этом смысле новая реальность производна от генеративных структур языка.

Дефетишизация вещного представления социальности в итоге фетишизирует историю ("живая история"), придавая ее персонификациям значение исторических личностей, создавая предпосылки культа исторических личностей. Придавая истории статус конечной реальности, текст как бы разрушает ту сложную оптику, которая работает на ореаливание этой реальности. Отсюда и вера в возможность достижения непосредственных, или "прозрачных", общественных отношений. Нейтрализация вещного опосредования представляется последним шагом на пути преодоления опосредствующих структур, стоящих между людьми.

Кинематографика делает невидимыми разрывы, эпизодичность человеческой деятельности. Эсхатологизм, "вписанный" в историю, в идеологию прогрессивного развития, остается нерасшифрованным и не осознается. Проблематика настоящего перенесена в будущее: смерть перенесена в пространство будущего.' Кажется, ч..^ катастрофа (революция, кризис) еще произойдет, в то время как представление о том, что все еще впереди, - это уже катастрофа. "Понятие прогресса с необходимостью опирается на идею катастрофы" '(ЕБеньямин). Не осознается "конечность" времени, встроенная в историческое сознание. Кинематографика делает невидимыми разрывы и пустоты, катастрофичность, импульсивность социальных процессов. Структурирование времени в констексте, имеющем границы, трактуется только как вариант социального развития, или функционирования, вариант, не содержащий внутри себя тех самых отличий, с помощью которых определяются социальный контекст и его дистанция относительно иных форм континуума. Отсюда и методологическое бессилие,

19

проявляющееся при объяснении специфических типов социального рааьи-тия, которые не вписываются в парадигму модернизации истории.

Принципиально иное ощущение социальной реальности связано не ориентацией на поиск еще одного измерения, находящегося, например, за экраном институализированных отношений, но с рассогласованием рабсш кинематографической оптики. "Ускорение" - феномен, характеризующий временное рассогласование структур языка. Кажется, что язык (психика, идеология, сознание) не успевает за временем. Ситуация времени становится живой сущностью, заставляя нас ответить на этот вызов.времени. Какие средства необходимы для того, чтобы человек в условиях ускорения смог не затеряться во фреймированных ситуациях, сценариях поведения, в кодированных речевых ситуациях? Прежде, он не узнавал в вешд> свою социальную сущность. Слепившись с фреймированным временем, он не узнает во времени себя. Вызов времени - свидетельство того, что человек все еще остается в границах со-временности, имеет место неврог тела, разбросанного во временных (сюжетно-фреймированных) контекстах.

5 2 "Телеологией социальной реальности" посвящен анализу роли социальной утопии в формировании социальной реальности как сфе приложения секуляризованных человеческих усилий. Действенность утопии, ее значение в построении картины современного социального мир; объясняете?! не тем, что она порождает иллюзию, идеологизирует ре. ноеггь, предлагает новый идеал, который оказывается недостижимым к практике. Она не является оппозицией реальности, но участвует в ее конституировании. Утопия - интрига, провокация интереса к реальности. Реальность современного мира скроена по законам сюжетной композициу Проблема заключается не в развенчании утопии (невозможности ее вопло щания на практике), но в обнаружении телеологизма там, где ему обеспечено идеологическое алиби - в границах теоретического текста. Ка устроен текст, который мы воспринимаем как объяснение объективног процесса, в котором целенаправленность приписывается обезличенном; процессу эволюции общества?

Способность текста воспроизводить представление об объектиьиро , ванной внешнем процессе развития может быть описана на основе аналс ГИИ с обезличиванием действия в мануфактурном его разложении на о дельные операции, составляющие единую последовательность. Отдельназ мануфактурная операция не несет в себе никакой цели. Это действие имеющее смысл лишь в пределах последовательности всех операций. 01

20

дельная операция вне цепочки последовательных действий, нацеленных на конечный результат, не может быть "начальной", или "следующей за...", или "завершающей". Отдельная' операция - репродуцируемое действие, легко воспроизводимое практически любым индивидом. Во фрагменте цель не наблюдаема и не субъективируема. Цель выносится за пределы процесса - в начало и в конец. Цель неиндивидна: ее носителем может быть . лишь особая личность - личность-творец. Промежуток между целью и результатом - это силовой (волевой) перенос цели. Тиражируемость процесса создает объективную иллюзию обезличенности процесса производства. Развернутый в пространстве-Еремени процесс, наблюдаемый со стороны владельцем-капиталистом, - вот та "система координат", в пределах которой формируется образ объективного процесса производства, а зЪкже идея способа производства.

Такое восприятие процесса производства (а затем и материалистическое понимание истории) было подготовлено развитием письменной культуры, а, точнее, не просто письменной, но печатно репродуцируемой письменности. Именно печатный текст, как показал Б.Крейдж создал иллюзию, безразличной репрезентации реальности, отчужденной и сущетс-вующей самостоятельно. В условиях книжной культуры вознигают иллюзия . делимости реального мира на части и иллюзия присутствия читающего субъекта вне этой реальности, субъекта, рассматривающего ее объективно и беспристрастно. • Развитие книгопечатания - не просто технологическое достижение, ибо произошло кардинальное изменение восприятия действительности. На смену человеку с ограниченными возможностями устной речи (человеку устной общности) пришел человек визуальной культуры, человек, печатно тиражируемый. Здесь иной строй визуализации: взгллду открывается линейно-тиражируемая процессуальность. Мануфактурная распечатка ремесленного производства вещи, конвейерная линия, кинематографическая передача - все это стало возможным в результате открытия принципа устойчивого тиражирования знаковой реальности: ña смену устному словоначинанию бытия пришло чтения про себя.

Развитие процессуального тиражирования отдельных операций общего цикла производства мануфактурного продукта повлияло на изменение ментальной связи человека с миром, коренным образом изменило (переструктурировало) восприятие окружающей социальной обстановки. Ра?л.ожс-шшй на составляющие процесс производства не только способствует созданию объективной иллюзии обезличенного процесса производства, но и '¡юрми-

21

рует представление об объективной разложимости процесса на стадии, скрепленные единой направленностью на достижение результата. Цель, лежащая вне процесса и скрепляющая процесс, остается невидимой для сознания наблюдателя и проявляется лишь в результате, а затем вновь переносится в начало. В основании представления, выделяющего процесс производства из общэго контекста жизнедеятельности лежит относительная независимость процесса от личностного участия в нем искусного работника. Целесообразность сосредоточивается за пределами производства мануфактурной продукции, отсюда и представление об автоматически движущемся производстве; в рамках самого процесса целесообразность принимает форму поступательности, неотвратимости движения к результату и кумыулятивности (наслаиваемости операций друг на друга). Стадиальная разбивка исторического процесса калькирует мануфактурное разложение прошлого единого процесса оформления вещи ремесленника, при этом те-леологизм эволюционистской реконструкции прошлого остается невидимым.

Утопизм, присущий современной эпохе, связан не только с представлением о будущем социальном рае на Земле, но и с некритическим восприятием канонов современного видения реальности. Бодрийар фиксирует кодифицирование взгляда наблюдателя, но все же остается в границах иллюзии объективно-стадиального расчления процесса развития, остается на позиции наблюдателя, находящегося вне симуляционного мира, ре сматривающего его со стороны. Телеологизм социального развития перенесен на субстанцию власти. Переходя на язык метафоры, можно сказать, что для утопического взгляда остается невидимым тот свет, в свете которого одни стороны бытия предстают как прозрачные, непосредственные, естественные, а другие - как опосредованные (вещно или знаково, фетишистски или симуляционно).

В ааклтети резюмируются результаты проведенного исследования, формулируются направления и проблемы дальнейших исследований.

Основное содержание работы достаточно полно отражено в следующих публикациях:

1. От материалистического понимания истории к "истмату": становле-

ние государственной идеологии // Марксизм и Россия. М., 1990.

С. 226-256.

2. Социализм и труд: бесполезный труженик в социалистической преис-

подней // Социализм и Россия.'М., 1990. С. 79-93.

3. Власть бюрократии: от мифа к истории // Власть в социалистичес-

22

ком обществе: теория, история и перспективы. М., 1989. С. 224-^28 (в соавторстве).

4. Социологический аспект теории творчества // Молодежь и творчест-

во. Тезисы 8 Всесоюзных философских чтений молодых ученых. М., 1989. С. 74-76.

5. Фетишизация институциальных форм общественных отношений // Философия истории: диалог культур. Материалы 10 Всесоюзных философских чтений молодых ученых. М., 1989. С. 112-114:

6. Специфика общественного, труда при социализме // Труд и социальный прогресс. Тезисы конференции. Пермь, 1989. С. 191-193.

7. Качественная и количественная определенность труда при социализме // Философия и современный социализм. Тезисы конференции. Пермь, 1990. С. 124-126.

8. Социалистическая утопия и образ тоталитаризма // Идеалы социализма и реальность советского общетсва. Тезисы докладов. Челябинск, 1991. С. 79-83 (в соавторстве).

9. Тоталитаризм в свете иронии // Пэсттоталитаризм: власть, культура, права человека. Материалы межреспубликанской научной конфе-

. ренции. Екатеринбург, 1992. С. 12-17.

Подписано в печать 01.02.93 г. Формат 60 х 84 1/16. Бумага для множительных аппаратов. Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ 041.

Редакционно-издательский отдел УКЦ, 620148, Екатеринбург, ул. 8 Марта, 66