Социальные функции знания в современном обществе

Чирков, Александр Николаевич

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальные функции знания в современном обществе

Год: 2003
Автор научной работы: Чирков, Александр Николаевич
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Пятигорск
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

Диссертация по философии на тему 'Социальные функции знания в современном обществе'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальные функции знания в современном обществе"

На правах рукописи

Чирков Александр Николаевич

СОЦИАЛЬНЫЕ ФУНКЦИИ ЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

09.00.11 - Социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Пятигорск - 2003

Работа выполнена в Пятигорском государственном технологическом университете

Научный руководитель: лик гор философских наук, профессор

Хапчаев Исманл Абуевич

Официальные оппоненты: доктор, философских наук, профессор

Пржиленский Владимир Игоревич

Ведущая организация: Карачаево-Черкесский государственный

технологический институт

Защита состоится 28 ноября 2003 г. в 11.00 часов на заседании диссертационного совета КР 212. 194. 26 в Пятигорском государственном технологическом университете по адресу: 357502, Ставропольский край, г. Пятигорск, пр. 40 лет Октября, 56, ауд. 120.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Пятигорского государственного технологического университета по адресу: г. Пятигорск, пр. 40 лет Октября, 56. корп. 1.

Автореферат разослан 28 октября 2003 г.

доктор философских наук, доцент Антюхина Алла Валентиновна

Ученый секретарь диссертационного со! кандидат философских наук, доцент

ор}- А

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность чтемы исследования. Обращение к проблеме социальных функций знания приобретает актуальность в связи с тремя обстоятельствами. До сих пор считалось, что функции знания универсальны: для всех обществ значение знания является одинаковым, различается лишь его количество. Пришло время рассмотреть этот тезис в рамках цивилизаци-онного подхода, когда в качестве рабочей гипотезы предполагается возможность различия функций знания в различных обществах. Требует проверки данного тезиса и теория современного общества, согласно которой при всем многообразии исторических форм социального опыта именно сегодня формируется новый тип социальности. Третьим обстоятельством здесь выступает изменение самой социальной теории, предлагающей иные модели и подходы для объяснения процессов и явлений общественной жизни. Поэтому проблема обретения социальными функциями знания нового качества становится одной из центральных тем социальной философии.

Необходимость исследования одной из наиболее значимых компонент социальной жизни - системы продуцирования и репродуцирования общественно полезного знания - вызвана как запросами социальной практики, так и соображениями теоретического характера. Долгое время считалось, что познание общественно-исторических закономерностей и проникновение в сущность человеческой природы - абсолютная ценность, не нуждающаяся в дополнительном обосновании. Сегодня же мы задаемся вопросом о том, что такое знание с точки зрения возможных последствий его применения. Сколь не стремилось бы познание к идеалам чистого разума, никакая объективность не сделает знание абсолютно независимым от ценности.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ 1 БИБЛИОТЕКА | С. Петербург \

09 тод5

Несмотря на сложившиеся устойчивые стереотипы по поводу роли науки в жизни общества, эти последние подвергаются сегодня критике со стороны антисциентистов и постмодернистов. Современные теоретики столкнулись с дефицитом общественной поддержки, столь традиционной для общества со времен эпохи Просвещения. Чтобы убедить общественное мнение в ключевой роли научного метода, в особом эпистемологическом статусе науки, необходимо подвергнуть анализу и осмыслению социальные функции науки в новых условиях.

В дополнительном осмыслении нуждается также проблема объективности знания и его гуманистической ценности. Без соответствующей философской рефлексии невозможно получить искомую поддержку власти и общественности, дать надежные ориентиры в политическом, экономическом и культурном развитии как в настоящем, так и с точки зрения ангиципативных ожиданий.

Представляется целесообразным рассмотреть влияние знания на современную экономику, политику, культуру и ментальность. Эта тематиза-ция и проблематизация фактически обозначает направление в исследовании и прогнозировании социального развития современной цивилизации. Все сказанное позволяет сделать вывод об актуальности дайной темы и своевременности представленного исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Проблеме социаль-

г-»- гг- '

ных функций знания посвящено немалое количество исследований как отечественных, так и зарубежных авторов. Один из главных постулатов теории современного общества - особая роль науки во всех сферах социальной жизни. Общая теория роли знания была сформирована ключевыми

фигурами новоевропейской философии, особая роль принадлежит пред-

ставителям Просвещения и их последователям гуманистам Х1Х-ХХ вв. Бэкон и Декарт, Вольтер и Кант, Конт и Маркс сформировали классическую парадигму философствования, в рамках которой оценивались роль и

функции науки. Преодоление односторонних позиций сциентизма и антисциентизма позволило пересмотреть ряд позиций классического подхода.

Отправным пунктом данного исследования можно считать работу Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна», в которой выдвигается гипотеза о том, что по мере вхождения общества в эпоху, называемую постиндустриальной, а культуры - в эпоху постмодерна, изменяется статус знания. Новое качество знания действительно формирует новый тип социальности, а новый тип социальности преобразует знание.

Изучение роли знания в традиционном обществе осуществляется философами антропологами и философами постпозитивистами, среди которых следует упомянуть Б. Малиновского, Т. Куна, С.А. Токарева, Дж. Фрейзера, К. Леви-Строса. Знание в античности и средневековье, а также в период научной революции Нового времени проанализировано в трудах A.B. Койре, А.Д. Рожанского, Д. Холтона.

Рассмотрение социального контекста познания осуществляли И.Т. Касавин, Г.С. Батищев, Й. Стахова, В.Н. Порус, A.A. Ивин, Т.Л. Габриш-кова, Б.И. Пружинин, П.П. Гайденко, Н.С. Автономова.

Познание как социальный процесс и его бытийные основы подвергались исследованию в работах социальных философов и социологов. Одним из первых к проблеме знания в социальном контексте обратился Т. Парсонс. Его концепция, получившая название структурного функционализма, уделяет большое значение роли знания в символическом взаимодействии социальных подсистем. Линию Парсонса продолжили Н. Луман и Н. Смелзер.

взаимодействия в феноменологической перспективе исследовались П. Бергером, Т. Лукманом, Л.Г. Иониным, В.М. Розиным.

Среди крупнейших ученых нынешнего столетия можно отметить В.Дильтея, О.Шпенглера, Э.Гуссерля) М Хзйдеггера, А.Тойнби, К.Поппера, наметивших нетрадиционные подходы к изучению и осмыслению исторического процесса.

Среди современных отечественных исследователей, наибольший интерес, на наш взгляд, представляют работы Н.С. Розова, В.М. Межуева, А.Я. Гуревича, П.С. Гуревича, С.С. Неретиной, М.А. Чешкова, И.М. Савельевой, A.B. Полетаева, Б.А. Успенского, Н.Б. Маньковской, Е.Б. Раш-ковского, К.В. Хвостовой и многих других.

Важное место социальные функции знания занимают в теориях футурологов, таких как В.В. Кузин, И.В. Бестужев-Лада, А. Тоффлер, Д. Белл, А. Портер, Г.Т. Молитор.

Объектом исследования является знание как функциональный элемент социальной жизни в современном обществе и как фактор практического освоения мира.

Предмет исследования - диалектика социальных преобразований, содержательно изменяющая функции знания в деятельности политической, экономической и культурной подсистем.

Цель исследования - рассмотреть генезис и эволюцию социальных и социообразующих функций знания в контексте системных и структурных изменений современного общества. Подвергнуть анализу новое качество, приобретенное знанием при переходе к современном обществу, его функции в различных социальных подсистемах и в их взаимодействии.

Задачи исследования:

- рассмотреть социальные функции знания и определить место и роль социообразующих функций знания в данной системе;

- выявить и описать новые когнитивные возможности, позволяющие понять природу знания и его социальные функции;

- подвергнуть анализу эволюцию социальных и социообразующих функций знания в контексте теорий индустриального и постиндустриального общества;.

- выявить закономерности развития и применения знания при переходе от индустриального общества к постиндустриальному;

- исследовать новое понимание знания в контексте бинарной оппозиции «обыденное- теоретическое»;

- в свете эволюции социобразующих функций знания рассмотреть модернизацию науки и образования.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляет тесное единство социально-философской и социально-теоретической аналитики. Особое значение в работе приобретает принцип дополнительности описаний, позволяющий сочетать требования объективности и историзма с новейшими методиками исследования. Автор опирался на труды отечественных и зарубежных исследователей, использовал историко-философский, социально-философский и социологический материал, работы теоретиков управления, образования и футурологов.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

- обоснована действенность формационного подхода в определении • системности и динамики социальных функций знания, указаны наиболее

продуктивные модели (марксизм, теория индустриализации) реконструкции данного объекта;

- выявлены эвристические возможности реализации деятельностного подхода в современной теории познания, применительно к изучению социальных функций знания, обоснована необходимость инструмен гального определения знания;

- показано усложнение механизмов социального функционирования знания в ходе эволюции европейской цивилизации от античности до Нового времени;

- показано, чю в условиях постиндустриального общества центром социальных изменений становится сфера социальных технологий, а влияние производственных технологий ослабевает;

- обосновано, что областью применения социальных технологий является не пространство теории, а сфера повседневных значений и языка;

- определено новое социальное качество науки и образования в условиях изменения социосозидающих функций знания в контексте его функционирования в современном обществе.

С учетом указанных пунктов научной новизны на защиту выносятся следующие основные положения:

1. Социальные функции знания отчетливо проявляются еще в доисторическом обществе и древних цивилизациях. Универсальный набор функций знания присутствует во всех обществах. В данном наборе присутствуют социообразующие функции, отвечающие за формирование институциональных и структурных порядков общества. Социообразующие функции знания образуют подсистему в рамках системы всех социальных функций знания. Это инструментальная, коммуникативная и экзистенциальная функции.

2. Развитие современной теории познания расширяет понятие рациональности, что открывает новые возможности в объяснении механизмов социального функционирования знания. Различение инструментальной и коммуникативной рациональности позволяет понять деятельностную природу знания и объяснить знание вне корреспондентной теории истины. Не только информация, но и знание как таковое является ресурсом и инструментом социального действия.

3. Социальная жизнь европейского общества радикально изменяется под воздействием научного и технического прогресса, рождая индустриальное общество. Индустриализация также не изменяет перечня функций, хотя и трансформирует условия их выполнения, как технические, так и социальные. Соответственно, эволюционирует и социально значимое знание, изменяются механизмы его продуцирования, репродуцирования, консервации и трансформации. Формирование экономической и политической подсистем постиндустриального общества знаменуется более тесной их взаимосвязью и даже частичной интеграцией. Главным источником данного процесса является углубление и расширение социальной роли знания, когда наука, будучи главным его источником и регулятором, превращается в производительную силу. Новые технологии получения и применения знания превращают его в информацию.

4. Постиндустриальное общество возникает как следствие переноса центра нагрузки из области промышленного производства в область социальных и интеллектуальных технологий. Социальные технологии позволяют решать большинство возникающих перед обществом задач не путем изменения уровня промышленного производства, а за счет преобразований в социальной сфере и изменений в сфере дискурса.

5. Традиционное проектирование является родовой чертой индустриальной цивилизации, вектор развития которой в этой области был направлен в сторону максимальной дифференциации сфер компетенции и продуцирования. Преодоление данной тенденции заключается в том, чтобы вновь соединить процессы разработки и реализации в сфере повседневности. Поэтому главным объектом социальной технологии становится интерсубъективный жизненный мир.

общества, сделав его действительно непрерывным. Наука в постиндустриальном обществе и постмодернистской культуре начинает играть роль социального медиатора и выполнять конструктивно-настроечные функции.

Теоретическая и практическая значимость работы. Основные выводы и материалы диссертационной работы могут быть использованы при построении теории современного общества, совершенствовании социального управления и образования. Они нашли практическое применение в учебном процессе при проведении лекционных и семинарских занятий со студентами вузовских аудиторий. Содержание диссертации может быть использовано в педагогической практике, в процессе преподавания социально-гуманитарных наук в высшей школе, при чтении курса социальной философии по темам: «Социальная информатика», «Социальное прогнозирование», «Социология познания». Исследование представляет интерес также для историков, социологов и социальных работников. Научно-теоретические результаты диссертационного исследования могут быть использованы в работе методологических семинаров, в системе массового просвещения, при разработке спецкурсов по социальной философии, в дальнейшей научно-исследовательской деятельности.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования докладывались на ряде региональных, межвузовских и внутривузовских научных конференциях и симпозиумах, а также обсуждались на методологических семинарах в Пятигорском государственном технологическом университете. Основные положения диссертации изложены в шести публикациях общим объемом 3,5 пл!

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, шести параграфов и заключения. В конце работы помещены примечания и библиографический список. «

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, рассматривается %

степень ее научной разработанности, формулируются цель и задачи исследования. Указываются элементы новизны, излагаются основные положения, выносимые на защиту, определяются теоретико-методологические основы исследования, освещается теоретическая и практическая значимость работы, ее апробация.

Первая глава - «Эволюция социальных функций знания в традиционном и индустриальном обществах» - состоящая из 3-х параграфов, содержит анализ концептуальных возможностей исследования, экспликацию понятия социообразующих функций знания, их место и роль в системе социально значимого знания.

В первом параграфе - «Проблема определения функций знания и многообразие форм социального опыта» - содержится анализ различных концепций роли и функций знания в социальной жизни. Особо рассматриваются теоретические и методологические основания исследования социообразующих функций знания. Под социообразующими функциями знания в работе понимаются те социальные функции знания, которые ответственны за формирование институционального и структурного порядка общества. Социообразующие функции знания проявляются в процессе социальной самоорганизации. К числу социосозидающих функций знания относятся инструментальная, коммуникативная и экзистенциальная функции.

Исследование места социообразующих функций знания в общем массиве социальных функций знания опирается на новейшие достижения социальной философии и на классические концепции обществоведения, восходящие к идеям просветителей и основоположников социальной мысли.

Теоретики индустриального и постиндустриального общества также обращают внимание на все возрастающую роль знания. Но количество в большинстве своем не переходит еще в качество. Важной вехой в понимании социальной значимости знания становится теория информационного общества. Эта теория позволяет провести новую дифференциацию знания, показывая многообразие типов знания и многообразие путей его использования. Распространение компьютеров дало совершенно новый эффект. Если прежде люди для того, чтобы воспользоваться знаниями должны были пропускать их через свое сознание, то благодаря системам электронной обработки информации (компьютерам, сетям и др.) знание начинает функционировать как информация. Оно рождается, распространяется, обрабатывается и применяется без постоянного прохождения через сознание, т.е. автономно. Общественное сознание может иметь дело со знанием, рожденным в результате деятельности технических устройств из другого знания без участия человека. Информация - это особый вид знания, функционирующий особым образом и дающий совершенно особый социальный эффект. Информация превращается в ресурс, сопоставимый с такими традиционными социальными ресурсами как человеческие, материальные, финансовые, а то и превосходит их.

Изменяется и роль обычного знания, которое по прежнему требует понимания, объяснения и влияет на сознание. Благодаря новым технологиям продуцирования и репродуцирования знания его количество возрастает неограниченно. Необходимые для понимания контексты множатся до бесконечности, что превращает' процедуру понимания в серьезную проблему. Множественность значений порождает потребность в целом классе интерпретаторов и экспертов. В этих условиях рождается новая некумму-лятивистская модель развития науки. ,

Критические рационалисты, постпозитивисты, релятивисты, сторонники диалектического метода и исторического материализма во второй

половине XX века все более подвергают сомнению то положение классической науки, согласно которому прошедшее специальную апробацию знание просто накапливается в распоряжении научного сообщества. Одним из наиболее веских аргументов против куммулятивизма явилась история науки, которая к середине XX столетия продемонстрировала революционную природу научной динамики. Оказалось, что системы знания изменяются путем их преобразования, которое иногда носит все признаки революции. Прежде чем рассматривать идеи и аргументы различных участников дискуссии, следует обратиться к т.н. цивилизационному подходу, который, вне всякого сомнения, оказал существенное влияние на постпозитивистов и критических рационалистов.

Выбор между формационным и цивилизационным подходами не входит в задачу данной работы. Здесь уместно лишь рассмотрение возможных последствий допущения идеи множественности культур. Допустим, что различные культуры рождают различные математики, различные физики и т.п. Но рождают ли эти культуры различные типы обществ, различные институциональные порядки и прочее? Следует ли из принятия цивилизационного подхода сомнение в том, что мы можем представить некий универсальный набор социальных функций знания или в рамках каждой цивилизации этот набор один и тот же? И, наконец, какова роль знания в современном обществе, есть ли отличительные особенности? Ответы на данные вопросы и составляют программу диссертационного исследования.

Итогом рассмотрения становится утверждение о том, что универсальный набор функций знания присутствует во всех обществах и цивилизациях. В разные периоды проявляется специфика функционирования знания, но все эти функции востребованы. Существуют различные условия и механизмы получения, хранения и изменения знания, но они не интересу-

ют нас, ибо мы не рассматриваем действие человека на знание, а лишь действие знания на человека, на общество.

Во втором параграфе - «Социальные функции знания в контексте современной теории познания» - актуализируются новейшие разработки в области эпистемологии, позволяющие лучше понять соотношение социальной и рациональной природы знания.

Современная эпистемология конституирует себя через преодоление картезианской парадигмы. Крайне важным элементом картезианской парадигмы является иная процедура абстрагирования и теоретизирования, нежели та, которая сложилась в результате философских концепций античности. С точки зрения картезианской парадигмы, использование знания является столь же прямым и непосредственным, как и с точки зрения схоластической философии. Поэтому их можно объединить под общим названием классической теории знания. Классическая теория знания полагает, что знание позволяет человеку объяснять, понимать, проектировать, давать оценку. Критика классической теории знания велась скептиками и иррационалистами с античных времен до наших дней. Однако лишь во второй половине XIX века произошло рождение неклассической точки зрения как некой конструктивной идеи усложнения универсального для всей предшествовавшей философии понятия разума.

Одна из линий критики классической теории знания опирается на романтическую или гуманитарную культурно-философскую традицию, где философия причудливо сочетается с иными способами познания мира и прежде всего с искусством. М. Хайдегтер утверждал, что Новое время -это «время картины мира», т.е. превращение мира в объект, в изображение.

Не менее важным элементом нового подхода является и отказ от теоретического определения целей. Знание необходимо для целеполага-ния, причем такое знание, которое может быть положено вне вопросов о

его истинности или объективности. Здесь знание не всегда выступает как цель, но и как средство. Но самое главное, знание выступает, прежде всего, как один из важнейших инструментов.

Первые три функции знания (объяснительную, прогностическую и . целеполагающую) можно отнести'к стратегической рациональности, ибо они связаны с непосредственным употреблением разума и характеризуют человека как рациональное существо. Остальные (мировоззренческую, аксиологическую, коммуникативную, компенсаторную) - к коммуникативной рациональности.

Более того, данные знания, понятия, смыслы и эмоции могут стать предметом использования не по назначению. Например, эти социально значимые знания может эксплуатировать авторитарная или тоталитарная власть, навязывая себя в качестве «отца» для всех членов данного общества. Весьма интересным примером полезного применения знания, полученного по другому поводу дает нам архаичное мышление, которому были присущи анимизм, гилозоизм, антропоморфизм и социоморфизм. При помощи очевидно ложных представлений человек смог организовать свою деятельность гораздо более эффективно, чем если бы он вообще не предпринимал попыток представить мир как некий порядок и некое целое. Сегодня социальные науки считаются отстающими от естественных. Но распространение социального опыта на природу началось раньше, чем распространение опыта взаимодействия с природой на общество. Хотя и последнее случилось достаточно рано - в период зарождения института рабства.

Деятельностный подход в теории познания позволяет рассматривать само знание как инструмент деятельности. Социальные функции знания могут быть подразделены на инструментальные и познавательные. Другими словами, знание может быть использовано как непосредственно, так и опосредовано. Первый вид знания соотносит познающего с реальностью, а

второй ориентируется на критерий эффективности. Например, знание оказывается одной из составляющих коммуникации (коммуникативная функция), при этом выпадая из концептуальной оппозиции «истина - ложь». Таким образом, разделяя все виды использования знания на непосредственные и инструментальные, мы утверждаем, что в разных контекстах оно может играть различные роли. Первоначально человек стремится к знанию лишь для того, чтобы прогнозировать будущее и проектировать собственные действия. Но затем, накапливая знания и применяя их для указанных целей, он учится использовать их как инструменты для построения общества, культуры, коммуникации.

В третьем параграфе - «Системообразующая роль знания в традиционном обществе и становлении индустриальной цивилизации» -анализируется совокупность процессов, вызвавших к жизни новую цивилизацию, а также значение знания в них. В модернизирующихся обществах социальный и духовный прогресс сопровождается снятием тех запретов, которые выполняют функцию консервации социально значимых знаний посредством их овеществления. Эти запреты препятствуют прогрессу, ибо они консервируют сами типы поведения и ограничивают все остальное.

Не менее важным остается вопрос о том, как можно построить институциональные порядки в тех условиях, когда знания быстро меняются. Этот вопрос вынуждены решать все стремительно модернизирующиеся общества. Далеко не все теоретики его осознают в полной мере. Настоящие прогрессисты и радикальные либералы считают, что свободы много не бывает и чем свободнее человек, тем он ближе к реализации собственной природы, собственного блага и назначения. На самом же деле, институты должны измениться таким образом, чтобы по-прежнему хранить знания и создавать условия для их применения. Но при этом в механизмы их

реализации должно включаться рассуждение. И рассуждение радикально преобразовывает институты.

Следует согласиться с теми, кто вслед за М. Вебером подчеркивает, что право как верховный принцип организации и регуляции социальной жизни явилось главной причиной обретения наукой статуса институциональной' автономии'. Кодификация научных норм и правил в методологии и в уставах научных академий преобразовала научную практику таким образом, что последняя действительно стала общественно значимым производством.

Говоря о связи власти, права и знания при формировании и развитии индустриальных обществ, следует обратить внимание на организацию деятельности научного сообщества. Эта деятельность фактически копирует деятельность других когнитивных систем - судов: Правоприменение в каждом конкретном случае не является актом непосредственного утверждения или подтверждения чьего-то права. Этому акту часто предшествует судебное разыскание истины, то есть реконструкция события, произошедшего в прошлом и предположительно являющегося нарушением чьих-то прав.

Поиски истины судом организованы таким образом, чтобы процесс доказательства вины являлся публичным, демонстративным и обусловленным формальными процедурами, минимизирующими субъективные оценки, искажения вызванные чьими-то интересами по сокрытию истины и другими подобными вещами. Для этого правосудие является состязательным: обвинение выстраивает аргументацию, а защита стремится ее разрушить.

Как уже отмечалось в первом параграфе, рождение индустриальной цивилизации явилось результатом стечения многих факторов. В XIX веке рождаются теории капитализма как индустриального общества, где индустрия рассматривается как локомотив, движущий всю социальную систему

и перестраивающий ее. А наука здесь выступает как машинист, то есть как организатор этого движения.

Греческая философия, римское право, протестантская этика , демократически организованная власть, рыночная экономика формируют индивида, для которого характерны «психологическая приспособляемость к изменениям и восприятию нового; рациональность мышления и вера в силу науки и медицины; способность к выбору - принятие самостоятельных решений относительно собственной судьбы; индивидуализм; стремление к самоутверждению; честолюбие, проявляющееся как в отношении к самому себе, так и к своим детям; сильный интерес к политическим вопросам и склонность к формированию и сохранению политических взглядов, которые могут быть отличны от мнения своей семьи, других жителей»1. Такие индивиды, в свою очередь, поддерживают современный социальный порядок.

При переходе от традиционного общества к индустриальной цивилизации нарушается баланс между тремя функциями, инструментальная функция становится более важной в ущерб остальным. Итогом рассмотрения здесь является утверждение о том, что знание не только играло роль цели и средства социального развития, но и во многом предопределяло его как действующая причина.

Вторая глава - «Трансформация системообразующих функций знания при переходе к современному обществу», состоящая из трех параграфов, представляет собой исследование, нацеленное, прежде всего, на анализ реконструирования сущностных перемен в способе и механизмах функционирования знания в новых условиях, рождаемых современным обществом.

1 Рукавишников В О Социологические аспекты модернизации России и других посткоммунистических обществ // Социологические исследования - 1995 - № 3 - С 'М

В первом параграфе - «Постиндустриальное общество: от промышленных технологий к технологиям социальным» - обосновывается тезис о смене главного вектора социального развития при переходе к современному обществу,

В данном параграфе уточняются и сопоставляются все основные теории модерна. Эксплицируются понятия постиндустриального, информационного, постмодернистского и иных типов общества. Теоретики постиндустриального общества вовсе не утверждают, что производство уже не играет в нем сколь-нибудь значимой роли. Производство по - прежнему жизненно необходимо и с его исчезновением исчезнет и общество, а выжившие индивиды вернутся к более примитивным формам. Термин «постиндустриальное» обозначает определенный уровень развития производства, когда оно уже не является социально организующим началом. Оно перестает бьггь главной проблемой и главным источником социальной жизни.

Особе внимание в данном параграфе уделяется рассмотрению компьютерной революции. Компьютеры позволили накапливать знание не только в виде прежней текстовой формы, но и в новых видах. Такое знание уже не требовало узкой специализации, ибо превращалось в один из видов информации. Приобретение информацией данных свойств превращает его в Знание. Таким образом, можно говорить о том, что сравнение знания с другими формами информации позволило увидеть его с новой стороны. Прежние теории знания рассматривали его как важнейшую составляющую мысли и практически отождествляли знание с содержанием мысли, если мысль являлась истинной. Знание как содержание никогда не определялось через форму, если речь, конечно, не шла о таких метаобра-зованиях как теория или учение. Благодаря компьютерному пониманию информации были выявлены отличительные черты знания, являвшиеся его формальными признаками.

Прежде всего, необходимо рассмотреть, что может считаться технологией социального проектирования, а также ответить на вопрос, возможны ли рациональные его преобразования без вмешательства в сферу ценностей? Может ли человек или группа людей что-либо изменить в структуре общества по своему желанию, подвергнуть ревизии и перестройке порядки и институты, критически переосмыслить ценности?

Можно предположить, что глобальное социальное проектирование, основанное на предвидении, составляет собой одну из родовых черт индустриального общества. Постиндустриальное общество значительно осторожнее относится к человеческим возможностям в деле постижения общества и, тем более, в деле его преобразования. Слишком много трагических ошибок и преступлений совершено в истории XX века на путях разумного социального переустройства. Но и отказаться от данной идеи человек не в силах.

Ближе к концу XX века общество все более и более привыкало к мысли о том, что социальные технологии не таят в себе тех опасностей, о которых говорили консерваторы. Необходимо только исключить влияние идеологии на социологию и на управление. Тезис о деидеологизированном .обществе и сегодня разделяют далеко не все, но вот идею использования социальных технологий на среднем уровне и микроуровне общества, мало кто возьмется отрицать.

Таким образом, говоря о проектной онтологии, следует иметь в виду необходимость четкого определения основных компонентов социального мира и наделением их статусом объективно существующих. Но в том - то и дело, что социальная реальность отличается от природной весьма радикально. Не будем забывать, что даже для физиков проблемой является объективное разбиение мира на элементы, а в различных областях физического знания существует различная логика и прагматика данной элемента-ризации. Причина данной проблемы кроется в новоевропейской теории

познания, где познающий субъект конструирует предмет исследования. Но в случае социальной науки степень сложности возрастает неоднократно. Дело в том, что социальная реальность не является ни субъективной, ни объективной. Она распадается на субъективную и объективную реальности не так отчетливо, как в других науках.

Во втором параграфе - «Повседневность как пространство функционирования социальных технологий» - рассматриваются условия продуцирования и применения социальных технологий в современном обществе, одним из отличительных признаков которого явилось переоткрытие повседневности как особой сферы рациональности, отличной от философской и от научно-теоретической рациональности. Как показали феноменологи, главным коррелятом вещей является смысл, что по праву было распространено на так называемые социальные вещи. Обращение к смыслу, его концептуализация с неизбежностью актуализировали новое понимание языка, что привело, как уже указывалось в предыдущей главе к лингвистическому повороту. Если раньше понятие смысла считалось очевидным и фактически отождествлялось с понятием содержания в тех случаях, когда речь шла о высказываниях людей, а также об их действиях, то в результате лингвистического поворота данный концепт стал главным средством репрезентации ментальных, социальных и иных процессов человеческого бытия.

Особое значение данные изменения имели для социальной философии. Если обыкновенные (физические) вещи, даже рукотворные не только имеют смысл, но и наделены целым рядом физических, химических и технических параметров, то социальные вещи не имеют ничего кроме значения. Они значат постольку, поскольку наделены некоторым смыслом. При этом совершенно неважно, идет ли речь о действиях, отношениях или институтах - все они являются осмысленными. В них вкладывается некий

смысл их исполнителями и этот смысл адресован всем остальным членам общества, либо избранным индивидам, участникам интеракции.

Социальные философы адаптировали для своих нужд феноменологическое понятие жизненного мира. Они трактуют жизненный мир как имеющийся запас знания, которым располагает и пользуется человек в процессе своей жизнедеятельности. Язык представляется той самой сферой, в которой должны быть реализованы предпосылки эффективных социальных технологий. Все прежние попытки технологизации социальной жизни опирались исключительно на теоретические конструкции, и в этом была их слабость. Слишком значительным является расхождение между теорией и жизнью. Поэтому столь важным является поиск промежуточного звена, в качестве которого и предстает повседневность.

Язык формирует социальный запас знания, который позволяет разным людям осознавать собственный социальный статус и социальные статусы других людей как некие данности.

Социальные технологии действительно должны быть ориентированы на достижение задач, связанных с повышением социальной эффективности. Но, при этом, технологи обязаны решить проблему невмешательства в то, что принадлежит сфере человеческой экзистенции. Моральные запреты, сформулированные в иные эпохи, должны быть переосмыслены применительно к нынешней ситуации. Сегодняшние реформаторы часто забывают о контекстуальное™ и историчности определения условий свободы, провозглашая ее интуитивно ясной и универсальной ценностью. Как отмечают сторонники культурно-исторического плюрализма, человек ощущает себя свободным в том случае, когда его бытие соответствует его собственным представлениям о свободе и несвободе.

Параллельно с технологизацией социального действия и даже раньше произошла технологизация мышления. О ней уже говорилось при рассмотрении концепции информационного общества. Как отмечают совре-

менные эпистемологи, мышление представляет собой манипулирование не понятиями или суждениями, а фреймами, моделями и сценариями. Поэтому можно говорить, что социальные технологии - это третий этап модерна. Первый этап начинается в XVII веке и знаменует собой переход к новой системе вещей. Второй этап начинается в XX веке - это этап техноло-гизации системы мышления. Третий этап начинается на рубеже тысячелетий и преобразует общество, то есть сферу человеческого действия.

В третьем параграфе - «Наука и образование в условиях изменения социальных функций знания» - производится комплексный анализ результатов исследования, приведенных в предыдущих параграфах данной главы применительно к двум сферам, где функционирование социально значимого знания определяется государственной политикой. Речь идет о науке и об образовании, которые всегда существовали «неслитно» и «нераздельно».

Наиболее отчетливым мотивом кризисного сознания является антисциентизм, выстроенный на фундаменте критики четырех возможных направлений прогрессивного развития общества: научном, техническом, социальном и моральном. В основе каждого из указанных направлений лежит своя, особая идея прогресса, в соответствии с которой мы считаем науку, технику, социальные структуры или моральные нормы сущностным элементом каждого общества. Более того, мы делаем выбор в пользу одного из указанных четырех элементов, полагая три остальных подчиненными или даже производными от одного «первичного». Поэтому можно выделить четыре главных типа кризисного сознания. Каждый из типов строится с учетом того, что объявляется истоком и причиной кризиса.

Научный прогресс как идея и идеал эпохи Просвещения основывается на антропологической максиме, представляющей человека не просто разумным, но, в первую очередь, знающим существом. Если в античности под разумом понимали нечто уже готовое и сформировавшееся, данное раз

и навсегда, существующее в неизменном виде, то в новое время человеческий разум стал динамическим феноменом, возникающим из естественных (биологических) свойств и развивающимся путем достижения все новых знаний и умений. Отсюда и радикальное изменение теории знания: не к метафизическим «первым принципам» стремится исследователь, а к участию в неограниченном и бесконечном процессе познания. Познание ради познания созидает нового человека (человека познающего), оно же становится неотъемлемой чертой социальной жизни, сущностным свойством современного общества как такового.

.. В параграфе обосновывается тезис, согласно которому ценностный кризис как следствие разрушения системы целей и ценностей всегда есть перестройка механизмов целеполагания. Процесс целеполагания объединяет волевые импульсы с разумными инициативами, синтезируя сознательное и бессознательное, рациональное и эмоциональное. Если в древнем и средневековом традиционном обществе ценностный кризис представлял собой прежде всего нарушение устоявшихся целей и предпочтений, то в современном мире переоценка ценностей носит процессуальный характер, будучи обусловленной прежде всего логикой морального прогресса, вернее ее нарушением или сбоем.

Современная эпоха может с полным основанием называться эпохой

ОЛЛООЛПЙП"" Лйлч^лпицил Г^ГОНЛ1»1ГГЛ11 ТО» ( Ло|^ГЛПЛ» * ЛЛ!ШОП1ИЛГП п^ооп. и^сииоаппл. ч/ирсииоипп^ С1и1шигиул |ут Ц/шмирит ^х/цкмшии« и рмип

тия, который детерминирует деятельность всех без исключения систем и подсистем,-определяет их динамику и функциональность. И сегодня, как никогда, образование должно быть единым как мировоззренчески, так и методологически. А противопоставление гуманитарного и естественнона-г учного знания столь же безосновательно, как и противопоставление естественнонаучной и гуманитарной культур.

В этих условиях наука действительно превращается в самопознающую систему. Саморефлексия науки оборачивается саморефлексией обра-

зования, ибо эти когнитивные автореферентые системы давно уже вышли из состояния, когда они были средствами для достижения тех или иных социально значимых целей. Они обрели статус субъекта и способны сами вырабатывать социально значимые цели.

В «Заключении» подводятся основные итоги.исследования и намечаются пути дальнейшего изучения функциональных изменений в социально значимом ¡знании. Подчеркивается, что социообразующая функция знания в современном обществе становится доминирующей как по отношению к другим функциям знания, так и по отношению к другим социо-образующим факторам. Знание становится главным ресурсом социальной организации и самоорганизации.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Чирков А.Н. Системообразующая роль знания в процессе развития цивилизации / Модернизация общества и сферы социальной жизни. Сборник научных статей. - Ставрополь: Издательство Ставропольского государственного университета, 2002. Выпуск 1. - 0,3 пл.

2. Чирков А.Н. Социальные функции знания в открытых и закрытых обществах / Модернизация общества и сферы социальной жизни. Сборник научных статей. - Ставрополь: Издательство Ставропольского государственного университета, 2002. Выпуск 1. -0,5 пл.

3. Чирков А.Н. Функции и роль знания в обществе / Социально -философские и экономические проблемы российского общества. Сборник научных трудов. - Пятигорск, 2002. - 0,8 пл.

4. Чирков А.Н. Повседневность как пространство функционирования социальных технологий / Социально - философские и экономические проблемы российского общества. Сборник научных трудов. - Пятигорск, 2002. - 0,9 пл.

5. Чирков А.Н. Наука и образование в условиях изменения социальных функций знания / Социально - философские и экономические проблемы российского общества. Сборник научных трудов. - Пятигорск, 2002,- 0,8 пл.

6. Чирков А.Н. Постиндустриальное общество: от промышленных технологий к технологиям социальным // Научная мысль Кавказа.

Подписано к печати 24.10 2003 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная 1,2 усл. печ.л., 1,8 уч. изд. л. Тираж 100 экз.

Издательство Пятигорского государственного

технологического университета 357500, г. Пятигорск, ул. 40 лет Октября, 56. Лицензия № 000341 от 24. 01 2003 г.

Отпечатано в типографии Пятигорского государственного технологического университета 357500, г. Пятигорск, ул. 40 лет Октября, 56

^Tf^gz 1И&6 82

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Чирков, Александр Николаевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Эволюция социальных функций знания в традиционном и индустриальном обществах.

1.1. Проблема определения функций знания и многообразие форм социального опыта.

1.2. Социальные функции знания в контексте современной теории познания.

1.3. Системообразующая роль знания в традиционном обществе и становлении индустриальной цивилизации.

ГЛАВА 2. Трансформация системообразующих функций знания при переходе к современному обществу.

2.1. Постиндустриальное общество: от промышленных технологий к технологиям социальным.

2.2. Повседневность как пространство функционирования социальных технологий.

2.3. Наука и образование в условиях изменения социальных функций знания.

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Чирков, Александр Николаевич

Актуальность темы исследования. Обращение к проблеме социальных функций знания приобретает актуальность в связи с тремя обстоятельствами. До сих пор считалось, что функции знания универсальны: для всех обществ значение знания является одинаковым, различается лишь его количество. Пришло время рассмотреть этот тезис в рамках цивилизационного подхода, когда в качестве рабочей гипотезы предполагается возможность различия функций знания в различных обществах. Требует проверки данного тезиса и теория современного общества, согласно которой при всем многообразии исторических форм социального опыта именно сегодня формируется новый тип социальности. Третьим обстоятельством здесь выступает изменение самой социальной теории, предлагающей иные модели и подходы для объяснения процессов и явлений общественной жизни. Поэтому проблема обретения социальными функциями знания нового качества становится одной из центральных тем социальной философии.

Представляется целесообразным рассмотреть влияние знания на современную экономику, политику, культуру и ментальность. Эта тематизация и проблематизация фактически обозначает направление в исследовании и • прогнозировании социального развития современной цивилизации. Все сказанное позволяет сделать вывод об актуальности данной темы и своевременности представленного исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Проблеме социальных функций знания посвящено немалое количество исследований как отечественных, так и зарубежных авторов. Один из главных постулатов теории современного общества - особая роль науки во всех сферах социальной жизни. Общая теория роли знания была сформирована ключевыми фигурами новоевропейской философии, особая роль принадлежит представителям Просвещения и их последователям гуманистам Х1Х-ХХ вв. Бэкон и Декарт, Вольтер и Кант, Конт и Маркс сформировали классическую парадигму философствования, в рамках которой оценивались роль и функции науки. Преодоление односторонних позиций сциентизма и антисциентизма позволило пересмотреть ряд позиций классического подхода.

Отправным пунктом данного исследования можно считать работу Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна», в которой выдвигается гипотеза о том, что по мере вхождения общества в эпоху, называемую постиндустриальной, а культуры — в эпоху постмодерна, изменяется статус знания. Новое качество знания действительно формирует новый тип социальности, а новый тип социальности преобразует знание.

Изучение роли знания в традиционном обществе осуществляется философами антропологами и философами постпозитивистами, среди которых следует упомянуть Б. Малиновского, Т. Куна, С.А. Токарева, Дж. Фрейзера, К. Леви-Стросса. Знание в античности и средневековье, а также в период научной революции Нового времени проанализировано в трудах A.B. Койре,

A.Д. Рожанского, Д. Холтона.

Рассмотрение социального контекста познания осуществляли И.Т. Ка-савин, Г.С. Батищев, Й. Стахова, В.Н. Порус, A.A. Ивин, T.JI. Габришкова, Б.И. Пружинин, П.П. Гайденко, Н.С. Автономова.

Бытийный аспект социальной коммуникации разрабатывался венгерским философом Д. Лукачем. Кибернетическое рассмотрение функционирования знания предложили Д.Н. Урсул и А.И. Ракитин. Теоретико-познавательные и социально-философские грани процесса социального взаимодействия в феноменологической перспективе исследовались П. Бергером, Т. Лукманом, Л.Г. Иониным, В.М. Розиным.

Среди крупнейших ученых нынешнего столетия можно отметить

B.Дильтея, О.Шпенглера, Э.Гуссерля, М.Хайдеггера, А.Тойнби, К.Поппера, наметивших нетрадиционные подходы к изучению и осмыслению исторического процесса.

Среди современных отечественных исследователей, наибольший интерес, на наш взгляд, представляют работы Н.С. Розова, В.М. Межуева, А .Я. Гуревича, П.С. Гуревича, С.С. Неретиной, М.А. Пешкова, И.М. Савельевой, A.B. Полетаева, Б.А. Успенского, Н.Б. Маньковской, Е.Б. Рашковского, К.В. Хвостовой и многих других.

Задачи исследования:

- подвергнуть анализу эволюцию социальных и социообразующих функций знания в контексте теорий индустриального и постиндустриального общества;

- исследовать новое понимание знания в контексте бинарной оппозиции «обыденное - теоретическое»;

- в свете эволюции социообразующих функций знания рассмотреть модернизацию науки и образования.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

- обоснована действенность формационного подхода в определении системности и динамики социальных функций знания, указаны наиболее продуктивные модели (марксизм, теория индустриализации) реконструкции данного объекта;

- выявлены эвристические возможности реализации деятельностного подхода в современной теории познания, применительно к изучению социальных функций знания, обоснована необходимость инструментального определения знания;

- показано, что в условиях постиндустриального общества центром социальных изменений становится сфера социальных технологий, а влияние производственных технологий ослабевает;

С учетом указанных пунктов научной новизны на защиту выносятся следующие основные положения:

1. Социальные функции знания отчетливо проявляются еще в доисторическом обществе и древних цивилизациях. Универсальный набор функций знания присутствует во всех обществах. В данном наборе присутствуют со-циообразующие функции, отвечающие за формирование институциональных и структурных порядков общества. Социообразующие функции знания образуют подсистему в рамках системы всех социальных функций знания. Это инструментальная, коммуникативная и экзистенциальная функции.

6. Наука и образование становятся важнейшими инструментами разработки и внедрения социальных технологий. Именно это заставляет распространить действие процесса образования на все возрастные группы общества, сделав его действительно непрерывным. Наука в постиндустриальном обществе и постмодернистской культуре начинает играть роль социального медиатора и выполнять конструктивно-настроечные функции.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, шести параграфов и заключения. В конце работы помещены примечания и библиографический список.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальные функции знания в современном обществе"

Заключение

В заключении хотелось бы отметить, что социообразующая функция знания в современном обществе становится доминирующей как по отношению к другим функциям знания, так и по отношению к другим социообра-зующим факторам. Знание становится главным ресурсом социальной организации и самоорганизации. Все это нуждается в дополнительном осмыслении, что делает философскую рефлексию над проблемами нового качества знания в автореферентных социальных системах более чем уместной. Многие положения рассматриваемой диссертации позволяют лучше понять проблемы и перспективы социальной теории.

Практическая составляющая любого теоретического замысла обусловлена глобальными проблемами современной цивилизации, когда социальные порядки стали эволюционировать в направлении, прямо противоположном тому направлению, которое предписывается обществу природой. Разрушение природного и социального мира напрямую зависит от неумения понять истинную сущность человеческого существования, оказаться в нужном способе социального бытия.

Более того, данная проблемы имеет существенное значение для мирового сообщества, переживающего в самом начале III тысячелетия особые времена. Действительные изменения в области политики и жизни сопровождаются не менее радикальными изменениями в развитии философской и научной мысли, что вынуждает пересмотреть большинство подходов и принципов, сложившихся в понимании социоэпистемических явлений. В переосмыслении нуждаются идеи и образы, понятийные структуры и операциона-лизации, концепции и системы. Возникла необходимость междисциплинарного подхода к изучению феномена влияния знания на современное общество.

Таким образом, можно утверждать, что совместное использование данных социальной философии, эпистемологии, социологии, когнитологии и других наук, выросших вокруг обществознания, а также истории, является на сегодняшний день чрезвычайно актуальным и своевременным.

Крайне важной составляющей любого научного исследования является его прогностическая компонента. В диссертации дается развернутый анализ тенденций изменения в способах обмена, координации и пространственно-временной организации современного общества. После тщательного исследования системности и динамики социума, анализируется роль знания в структурных изменениях общественности.

В работе установлено, что социальные функции знания отчетливо проявляются еще в доисторическом обществе и древних цивилизациях. Универсальный набор функций знания присутствует во всех обществах. В данном наборе присутствуют социообразующие функции, отвечающие за формирование институциональных и структурных порядков общества. Социообразующие функции знания образуют подсистему в рамках системы всех социальных функций знания. Это инструментальная, коммуникативная и экзистенциальная функции.

Ценным теоретическим обобщением служит анализ концепций знания, позволяющих по новому взглянуть на проблему смыслообразования и смыс-лотрансформации в различных социальных подсистемах и социокультурных ареалах. Развитие современной теории познания расширяет понятие рациональности, чем открывает новые возможности в объяснении механизмов социального функционирования знания. Различение инструментальной и коммуникативной рациональности позволяет понять деятельностную природу знания и объяснить знание вне корреспондентной теории истины. Не только информация, но и знание как таковое является ресурсом и инструментом социального действия. Социальная жизнь европейского общества радикально изменяется под воздействием научного и технического прогресса, рождая индустриальное общество.

Согласно концепции самореферентных систем, общество фиксирует свое отношение к окружающему миру двумя способами: через социальную структуру и через семантику. Ведь и социальные структуры, и смыслы институциональных нормрезультат самонаблюдения. Нормальному обществу соответствует синхрония 'двух видов самоо'писания, социальные изменения с неизбежностью приводят к нарушению синхронизирующего соответствия.

Главным законом развития самореферентных систем является отставание семантических изменений от изменений в области структуры. Структурные изменения происходят сами собой. Они в чем-то напоминают изменения в области производительных сил в теоретической схеме К. Маркса. И так же, как надстройка в марксизме, существующая семантика «не поспевает» в своем развитии за развитием социальной структуры.

Особая роль при этом принадлежит знанию, которое есть основной итог самореференции и, одновременно с этим, основное ее средство. Основное отличие современного общества от обществ прежних формаций заключается в том, что механизмы самореференции осознаны и активно используются в социальных технологиях.

Индустриализация также не изменяет перечня функций, хотя и трансформирует условия их выполнения, как технические, так и социальные. Соответственно, эволюционирует и социально значимое знание, изменяются С механизмы его продуцирования; репродуцирования, консервации и трансформации. Формирование экономической и политической подсистем постиндустриального общества знаменуется более тесной их взаимосвязью и даже частичной интеграцией. Главным источником данного процесса является углубление и расширение социальной роли знания, когда наука, будучи главным его источником и регулятором, превращается в производительную силу. Новые технологии получения и применения знания превращают его в информацию.

Наиболее ценные результаты были получены в итоге соединения но-мологических императивов философии с дистинктивно-дескриптивными методиками социологии знания, эпистемологии и культурной антропологии.

Междисциплинарный характер работы позволяет осуществлять интересные и глубокие обобщения, а обращение к теории знания и когнитологии позволили понять логику функционирования знания в общем пространстве социальности. Отличительной особенностью современной науки является взаимное проникновение различных областей знания, их методов и способов объяснения. Поэтому столь важными представляются последние два тезиса о социальных технологиях, науке и образовании. Постиндустриальное общество возникает как следствие переноса центра нагрузки из области промышленного производства в область социальных и интеллектуальных технологий.

Социальные технологии позволяют решать большинство возникающих перед обществом задач не путем изменения уровня промышленного производства, а за счет преобразований в социальной сфере и изменений в сфере дискурса.

Традиционное проектирование является родовой чертой индустриальной цивилизации, вектор развития которой в этой области был направлен в сторону максимальной дифференциации сфер компетенции и продуцирования. Преодоление данной тенденции заключается в том, чтобы вновь соединить процессы разработки и реализации в сфере повседневности. Поэтому главным объектом социальной технологии становится интерсубъективный жизненный мир. Наука и образование становятся важнейшими инструментами разработки и внедрения социальных технологий. Именно это заставляет распространить действие процесса образования на все возрастные группы общества, сделав его действительно непрерывным.

Наука в постиндустриальном обществе и постмодернистской культуре начинает играть роль социального медиатора и выполнять конструктивно-настроечные функции.

Многие проблемы понимания и объяснения общественной жизни порождены тем направлением, которое приняло развитие социальной теории и философии в последние десятилетия. Обособленный анализ систем мысли и действия утратил былую эффективность, что позволило говорить о необходимости концептуального и методологического соединения двух указанных перспектив. Это обстоятельство привлекло внимание исследователей к новому феномену, объединяющему системы мысли с системами действия в единый интеллектуально-прагматический объект - дискурс. Одна из наиболее важных и малоисследованных областей дискурсивной практики связана с проблемами лигитимации метадискурса, поиска контекста и оснований, которые, как оказалось, во многом обусловлены историческими факторами, такими как ментальность, картина мира, ценности.

Выделение в качестве особого объекта рассмотрения интегрирующей линии макросоциума позволяет ввести единую шкалу измерения, на основе которой оказывается возможно оценивать различные формы повседневности и, в первую очередь, социальную и экзистенциально-антропологическую повседневность. Рассмотрение пространственно-временного континиума в проблемно-предметном поле социальной философии позволяет надеяться на интеграцию интеллектуальных открытий в теорию общества.

В дальнейшем предполагается создать концептуальную основу для стратегического планирования социального развития в новых условиях, когда повседневность превратилась в важнейший потенциал как продуктивных, так и деструктивных векторов общественных изменений. Материалы диссертации могут быть использованы для разработки критериев отличия функциональных изменений от дисфункциональных в сфере управления по-лиэтничным обществом. Эффективность и результативность исследования стала возможна благодаря последовательному проведению системного подхода и внятной позиции по ряду сложных философских и социально-теоретических проблем.

Список научной литературыЧирков, Александр Николаевич, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Адибекян O.A. Философско-методологические проблемы социологии науки. Ставрополь, 199Ö. - 411 с.

2. Адо И. Свободные искусства и философия в античной мысли. — М.: Греко-латинский кабинет, 2002. 77 с.

3. Адорно Т. К логике социальных наук // Вопросы философии. 1992. — №10. — С.76-86.

4. Антуан Деспот де Траси. Элементы идеологии / Метафизические исследования. Выпуск 11. Язык. — СПб.: Алетейя, 1999. 276 с.

5. Апель К.О. Трансцендентально-герм.еневтическое понятие языка // Вопросы философии. 1997. - С. 76 - 92.w + * *

6. Арендт X. Массы и тоталитаризм // Вопросы социологии. — 1992. № 2. -С. 14-18.

7. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М.: Прогресс - Политика, 1992.-608 с.

8. Аутвейт У. Действие, структура и философия реализма // СОЦИОЛОГОВ Пер. с англ., нем., франц. / Сост., общ. ред. и предисл. В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1991.-480 с.

9. Аутвейт У. Реализм и современная наука // СОЦИО-ЛОГОС: Пер. с англ., нем., франц. / Сост., общ.- ред. й предисл. В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1991. - 480 с.

10. Батыгин Г.Н., Девяткин И.Ф. Миф о качественной социологии // Социологический журнал. — 1994. — № 2. — С.62 — 71.

11. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002. - 390 с.

12. Бауман 3. Мыслить социологически. М.: Аспект-Пресс, 1996. - 212 с.

13. Бауман 3. Наука и постмодернистская социология // Вопросы философии.- 1993.-№3.-С. 46 -61.

14. Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник. 1984-1985. Й.: Наука, 1986. - 245 с.

15. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества.-М.:Искусство,1986.-444 с.

16. Беккер Д. В обществе об обществе // СОЦИО-ЛОГОС: Пер. с англ., нем., франц. / Сост., общ. ред. и предисл. В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1991. - 480 с.

17. Белов В. А. Ценностное измерение науки.-М.: Наука, 2001. 122 с.

18. Белоусов А.П. Институциональные ценности в общественном сознании нового поколения россиян. Автореф. дисс. . канд. философ, наук. — Ставрополь, 2003. 25 с.

19. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. - 213 с.

20. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1990.-608 с.

21. Бернал Дж. Наука в истории общества. М.: Политиздат, 1956. — 400 с.

22. Бирюков Б.В., Эджубов Л.Г. Простое и сложное в социокультурологиче-ских концепциях // Вопросы философии. 1996. - № 12. - С. 33 — 48.

23. Блюменберг X. Жизненный мир и технизация с точки зрения феноменологии // Вопросы философии. -1993. № 10. - С. 69. - 92.

24. Бодрийяр Ж. Город и ненависть // Логос. 1997. - № 9. — С. 26 — 34.

25. Бор Н. Атомная физика и человеческое познание- М.: Мир, 1961. — 312 с.

26. Борн М. Моя жизнь и взгляды. М.: Мир, 1973. - 429 с.

27. Бохеньский Ю. Духовная ситуация времени // Вопросы философии. -1993.- № 5. С.94-98.

28. Бубер М. Я и Ты// Квинтэссенция. — М.: Наука, 1992. 395 с.

29. Булгаков С.Н. Свет Невечерний. М.: Мысль, 1994. - 418 с.

30. Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетейя, 2001. - 562 с.

31. Бурдье П. Социальное пространство и генезис классов // Вопросы социологии.- 1992.- № 1.-С. 59-67.

32. Бхаскар Р. Общества // СОЦИО-ЛОГОС: Пер. с англ., нем., франц. / Сост., общ. ред. и предисл. В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1991.-480 с.

33. Вальденфельс Б. Своя культура и чужая культура. Парадокс науки о чужом. — М.: Логос, 1995. 127 с.

34. Вайс Й. Проблема онаучивания социального мира // Общественные науки и современность. — 1992. № 6. — С. 74 - 86.

35. Вебер М. Избранное. Образ общества / Пер. с нем. М.: Юрист, 1994. - 704 с.

36. Вебер М. Избранные произведения / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. — 808 с.

37. Витгенштейн Л. Философские работы. Часть 1. М.: Гнозис, 1994. — 612 с.

38. Вригт Г.Х. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии. -1992.-№8.-С. 80-91.

39. Вригт Г.Х. Логико-философские исследования. Избр. труды М.: Прогресс, 1986.-552 с.

40. Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX века // Вопросы философии. 1991. - № 6. - С.З - 14.

41. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная социология. М.: Ольга, 1997.-490 с.

42. Грязнов А.Ф. Аналитическая философия: проблемы и дискуссии последних лет // Вопросы философии. 1997. - № 9. - С. 82 - 95.

43. Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. М.: Эко-прос, 1993.-597 с.

44. Гуревич А .Я. Социальная история и историческая наука // Вопросы философии. 1990. - № 4. - С. 23 - 35.

45. Гуревич А.Я. Теория формаций и реальность истории // Вопросы философии. 1990. - № 11. - С. 31 - 43.

46. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. - Т. 1. - 336 с.

47. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии // Язык и интеллект. Сб. (Пер. с англ. и нем.) Сост. и вступ. ст. В.В.Петрова. М.: Издательская группа Прогресс, 1996.— 410 с.

48. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Вопросы философии. 1992. - № 7. - С. 136 - 176.

49. Гуссерль Э. Парижские доклады // Логос. — 1991. Кн. 2. - С.79 — 112.

50. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. М.: Гно-зис, 1994. - 193 с.

51. Давыдов В.В. Теория деятельности и. социальная практика // Вопросы философии. 1996. - № 5. - С. 52 - 62.

52. Давыдов Ю.Н. «Картины мира» и типы рациональности // Вопросы философии. 1989. - №8.-С.150-163.

53. Давыдов Ю.Н. М.Вебер и проблема интерпретации рациональности // Вопросы социологии. Вып. 6. 1996. - М. 53 - 69.

54. Делез Ж. Логика смысла. М.: Издательский Центр Академия, 1995. — 300 с.

55. Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: Петрополис, 1998. - 384 с.

56. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия. М.: Институт экспериментальной социологии. - СПб.: Алетейя, 1998. — 288 с.

57. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Пер. с фр. и послесловие А.Б. Гофмана. М.: Наука, 1990. - 311 с.

58. Занкюллер Г.Й. Критика и позитивная наука. К эволюции марксовой теории // Историко-философский ежегодник. 1990. М.: Наука, 1991. — 412 с.

59. Зиммель Г. Как возможно общество? // Избранное. Созерцание жизни. -М.: Юрист, 1996. Т.2. .т 607 с.

60. Иноземцев B.JI. Глобализация: иллюзии и реальность // Свободная мысль. 2000. - № 11. - С. 122 - 124.

61. Иноземцев B.JI. Пределы догоняющего развития. М.: Наука, 2000. -211с.

62. Ионин Л.Г. Понимающая социология. М.': Наука, 1979. - 217 с.

63. Ионин Л.Г. Феноменологическая социология // Критика современной буржуазной теоретической социологии. — М.: Наука, 1977. — 399 с.

64. Исторические типы рациональности. М.: ИФ РАН, 1995. - Т. 1. - 350 с.

65. Исторические типы рациональности. М.: ИФ РАН, 1995. - Т. 2. — 320 с.

66. Йолон П.Ф., Крымский С.Б., Парахонский Б.А. Рациональность в науке и культуре. Киев: Наук, думка, 1989. - 288 с.

67. Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. М.: Аспект, 1997. - 319 с.

68. Касавин И.Т. Традиции и интерпретации. СПб.: Алетейя, 2000. - 117 с.

69. Кассирер Э. Естественнонаучные понятия и понятия культуры // Вопросы философии.- 1995.-№ 8.— С. 157-173.

70. Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человека // Философские науки. 1991. -№ 7. - С. 92 -144.

71. Кассирер Э. Познание и действительность. СПб.: Шиповник, 1912. -349 с.

72. Кастельс М. Информационная эпоха: Экономика, культура. М.: Логос, 2000.-301 с. . i

73. Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. — М., 1994.- 2000с.

74. Качанов Ю.Л. Практическая топология социальных групп // Sociologos 96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований ИСРАН. M.: Socio-logos, 1996. - 132 с.

75. Качанов Ю.Л. Резервы и тупики марксистской социологии: целостность и тоталитаризм // СОЦИО-ЛОГОС: Пер. с англ., нем., франц. — М.: Прогресс, 1991.-480 с.

76. Кедров Б.М. Проблемы логики и методологии науки. Избранные труды. -М.: Мысль, 1990. 202 с.

77. Князева E.H. Саморефлективная синергетика // Вопросы философии. — 2001.- № 10.-С. 99-113.

78. Козлова H.H. Социология повседневности: переоценка ценностей // Общественные науки и современность. 1992. - № 3. — С. 23 - 48.

79. Козловски П. Культура постмодерна: Общественно-культурные последствия технического развития / Пер. с нем. М.: Республика, 1997. — 311 с.

80. Козловски П. Современность постмодерна // Вопросы философии. -1995.- № Ю.-С.85-94.

81. Койре А. Очерки историко-философской мысли. М.: Прогресс, 1985. -288 с.

82. Коняхин А.Н. Факторы и тенденции социокультурной динамики современной России: Автореф. дисс. . канд. философ, наук. Ставрополь, 2002-25 с.

83. Корниенко A.A., Корниенко A.B. Эволюция представлений о реальности и становление современной методологии познания // Наука. Закономерности ее развития. Томск, 1992. - Вып. 8. - С. 68 — 74.

84. Кохановский В.П. Философия и методология науки: Учебник для высших учебных заведений. Ростов - на - Дону: «Феникс», 1999. - 411 с.

85. Куайн В. Онтологическая относительность // Современная философия науки: Знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада: Хрестоматия. М.: «Логос», 1996. - 400 с.

86. Кузнецова Т.Ф. Поиски нового образа теории в сфере гуманитарного знания // Философские науки. 1990. - № 11. - С. 39 - 46.

87. Кун Т. Структура научных революций. М.: «Прогресс», 1977. - 304 с.

88. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. -М.: «Медиум», 1995. 166 с.

89. Леви-Стросс К. Неприрученная мысль //Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. - 398 с.

90. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1985. - 536 с.

91. Леви-Стросс К. Три вида гуманизма // Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. - 398 с.

92. Лекторский В.А. Рациональность, критицизм и принципы либерализма // Вопросы философии. 1995. - № 10. - С. 27 - 36.

93. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Алетейя, 1998 - 160 с.

94. Лиотар Ф. Переписать современность // Ступени: Философский журнал. -1994.- №2.-С. 58-63.

95. Лобковиц Н. От субстанции к рефлексии. Пути западноевропейской метафизики // Вопросы философии. 1995. - № 10. - С. 57 - 69.

96. Лосев А.Ф. История античной философии в конспективном изложении. -М.: Мысль, 1989.-126 с.

97. Лукасевич Я. О детерминизме // Вопросы философии. 1995. - № 5. — С. 60-71.

98. Лукман Т. Конституирование языка в повседневной жизни // Концептуализация и смысл. Новосибирск: Наука, 1990. - 196 с.

99. Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М.: Прогресс, 1991.-343 с.

100. Луман Н. Власть. М.: Праксис, 2001. - 256 с.

101. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // СОЦИО-ЛОГОС: Пер. с англ., нем., франц. / Сост., общ. ред. и предисл. В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1991. — 480 с.

102. Майнбергер Г.К. Единый разум и многообразие рациональностей // Вопросы философии. 1997. 9. - С.57 — 65.

103. ЮЗ.Мамардашвили М.К. Классические и неклассические идеалы рациональности. Тбилиси: Мциереба, 1984. - 143 с.

104. Мамардашвили М.К. К пространственно-временной феноменологии событий знания // Вопросы философии. )994. - № 1. — С.73 - 84.

105. Мамардашвили М.К. Социальная физика // Необходимость себя. / Лекции. Статьи. Философские заметки. М.: Лабиринт, 1996. — 301 с.

106. Юб.Мамчур Г.А, Овчинников Н.Ф., Огурцов А.П. Отечественная философия науки: предварительные итоги. М.: РОСПЕН, 1997. - 399 с.

107. Мамчур Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания: К дискуссиям в современной постпозитивистской философии науки. М.: Наука, 1987. - 189 с.

108. Манхейм К. Диагноз нашего времени / Пер. с нем. и анг. — М.: Юрист, 1994.-700 с.

109. Маркова Л.А. Конец века конец науки? - М.: Наука, 1992. - 235 с.

110. О.Маркова Л.А. Наука и религия: проблема границ. — СПб.: Шиповник, 2001.-302 с.

111. Маркович Д. Маркс об отчуждении // Вопросы философии. — 1989. — №9.-С. 36-51.

112. Мельвиль Ю.К. Новые веяния в метафизике США // Вопросы философии 1989. - № 6. - С. 138 - 147.

113. Мельвиль Ю.К. Чарльз Пирс и прагматизм. М.: Наука, 1968. - 310 с.

114. Меркулов И.П. Эволюция, язык, познание. М.: Академия, 2001. — 210 с.

115. Мерло-Понти М. В защиту философии. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1996. — 237 с.

116. Микешина Л.А. Методология научного познания в контексте культуры. -М.: Наука, 1992.-419 с.

117. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. -М.: РОСПЭН, 1997. 240 с.

118. Микешина JI. А. Философия познания. М.: Прогресс, 2002. — 510 с.

119. Микешина JI.A. Философия познания: диалог и синтез подходов // Вопросы философии. 2001. - №4. - С. 70 - 83.

120. Модернизация и глобализация: образы России в XXI веке. — М., 2002. — 208 с.

121. Молчанов В.И. Парадигмы сознания и структуры опыта // Логос. — 1992. Кн. 3.-С. 91-97.

122. Мур Д.Э. Доказательство внешнего мира // Аналитическая философия: Избранные тексты / Сост., вступ. ст. и коммент. А.Ф.Грязнова. М.: Издательствово МГУ, 1993. - 288 с.

123. Никаноров С.П. Социальные формы постижения бытия // Вопросы философии. 1994. - № 6. - С. 64 - 70.

124. Новиков A.A. Рациональность в ее истоках и утратах // Вопросы философии. 1995. - № 5. - С. 48 - 59.

125. Новые направления в социологической теории. Сб. (Пер. с англ.). -М.: Прогресс, 1978.-295 с.

126. Ойзерман Т.И. Феноменологическая концепция философии как высшей духовной культуры // Феноменология искусства. М.: ИФРАН, 1996.-200 с.

127. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добрень-кова. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996.-560 с.

128. Патнем X. Философия и человеческое понимание // Современная философия науки: Знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада: Хрестоматия. М.: Логос, 1996. - 400 с.

129. Петров В.В. Концепция языка Куайна // Логика и онтология. М.: Наука, 1978.-311 с.

130. Печенкин А.А. Наука и научность (опыт нового прочтения философии Э.Гуссерля) // Философские науки. 1991. - № 10. - С. 63 - 78.

131. Пирс Ч. Закрепление верования // Вопросы философии. 1996. — №12. -С. 106-120.

132. Пирс Ч. Как сделать наши идеи ясными // Вопросы философии. — 1996. -№ 12.-С. 120-132.

133. Поппер К. Логика социальных наук // Вопросы философии. — 1992. — № 10.-С. 65-75.

134. Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. — № 8. — С. 49-79.

135. Поппер К. Открытое общество и его враги. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы.-М.: Феникс Культурная инициатива, 1992. - 528 с.

136. Поцелуев С.П. Становление гегелевской концепции отчуждения и его трактовка у Д.Лукача и Ю.Хабермаса // Историко-философский ежегодник. 1993. М.: Наука, 1994. - 342 с.

137. Пржиленский В.И. Онтологический статус социальной реальности: Ав-тореф. дисс. доктор, философ, наук. Ставрополь, 2000. - 36 с.

138. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1986. - 432 с.

139. Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. — Рига, 1988.-318 с.

140. Прохоров Е.П. Методология предмет новой «парадигмы» социологического знания // СОЦИС. - 1994. - № 3. - С. 29 - 34.

141. Ракитов А.И. Новый подход к взаимосвязи истории, информации и культуры: пример России // Вопросы философии. 1994. - № 4. -С. 14-34.

142. Рассел Б. Человеческое познание: Его сфера и границы / Пер. с англ. -Киев: Ника-Центр, 1997. 560 с. •

143. Рачков П.А. Об основном, высшем вопросе общей и социальной философии // Вестник МГУ. Сер. 7- 1994.- № 1.- С. 63 72.

144. Решер Н. Границы когнитивного релятивизма // Вопросы философии. — 1995.- №4.-С. 35-54.

145. Рикер П. Время и рассказ. — СПб.: Университетская книга, 1998. Т.1. — 313 с.

146. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. Московские лекции и интервью. М.: Академия, 1995. — 90 с.

147. Рикер П. Торжество языка над насилием. Герменевтический подход к философии права // Вопросы философии. 1996. - № 4. -С. 27 - 36.

148. Рикер П. Человек как предмет философии // Вопросы философии. — 1989.-№2.-С. 41-50.

149. Родионов С.Н. Постмодернизм как стиль мышления и феномен социокультурного освоения мира: Автореф. дисс. . канд. философ, наук. -Ставрополь, 2000. 23 с.

150. Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М.: Лабиринт, 1994. -177 с.

151. Розин В.М. «Существование» и «реальность»: смысл и эволюция понятий в европейской культуре // Вопросы методологии. — 1994. — № 3. — С. 42-53.

152. Розин В.М. Философия и методология: традиции и современность //4

153. Вопросы философии. 1996. - № 11. - С. 57 - 64.

154. Рокмор Т. К критике этики дискурса // Вопросы философии. 1995.— №1. - С. 106-117.

155. Рорти Р. Случайность, ирония, солидарность / Пер. с англ. М.: «Русское феноменологическое общество», 1996. — 307 с.

156. Рорти Р. Тексты и куски // Логос. 1996. - Кн. 8. - С. 56 - 69.

157. Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1997. - 320 с.

158. Рузавин Г.Н. Самоорганизация и организация в развитии общества // Вопросы философии. 1995. - № 8. - С. 63 - 72.

159. Руткевич A.M. Спор о позитивизме в немецкой социологии //Вопросы философии. 1992. - № 10. - С. 59 - 64.

160. Селларс У. Научный реализм или «миролюбивый» инструментализм?// Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1978. - 488 с.

161. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии / Пер. с англ. / Общ. ред. и вступ. ст. А.Е. Кибрика. М.: Прогресс, Универс, 1993.-285 с.

162. Сергодеева Е.А. Научная рациональность в контексте философии и культуры. Ставрополь: Издательство СГСХА, 1999. - 146 с.

163. Серль Дж.Р. Перевернутое слово // Вопросы философии.- 1992. -№ 1. — С. 121-134.

164. Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. — М.,2000.-411 с.

165. Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. -М., 2002.-212 с.

166. Система гуманитарного и социально-экономического знания. М.,2001.-434 с.

167. Скрипник К.Д. Логические модели диалога. Ростов - на -Дону, 2001. — 191 с.

168. Смирнов A.B. Сопоставимы ли основания рациональности в различных философских традициях // Вопросы философии. 1999. - № 3. — С. 168- 188.

169. Современная западная философия. Словарь. 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2000.-616 с.

170. Современная картина мира. Формирование новой парадигмы. — М., 2001.-288 с.

171. Сокулер З.А. Спор о детерминизме во французской философской литературе // Вопросы философии. 1993. — № 2. - С. 140 - 149.

172. Сорокин П. Система социологии. Социальная аналитика: Учение о строении простейшего (родового) социального явления. М.: Наука, 1993.-Т. 1-447 с.

173. Сорокин П. Социальная и культурная динамика. СПб.: Изд-во РХГИ, 2000.- 1056 с.

174. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество / Пер. с англ. М.: Политиздат, 1992. - 543 с.

175. Социокультурный контекст науки. М., 1998. - 195 с.

176. Степин B.C. Деятельностная концепция знания (дискуссия с Игорем Алексеевым) // Вопросы философии. 1989. - № 10. - С. 3 -18.

177. Степин B.C. Теоретическое знание. М.: Наука, 2000. - 388 с.

178. Тард Г. Социальная логика. СПб.: Социально-психолоческий центр, 1996.-396 с.

179. Титов С.А. Герменевтические аспекты функционирования и развития биологических и социальных систем // Общественные науки и современность. 1997. - № 2. - С. 112 - 123.

180. Томас У., Знанецкий Ф. Методологические заметки // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. — 490 с.

181. Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1990.-672 с.

182. Уинч П. Идея социальной науки и ее отношение к философии / Пер. сангл. М. Горбачева, Т. Дмитриева. М.: Русское феноменологическое• /общество, 1996.- 143 с. ■ • V ,

183. Федотова В.Г. Введение. Ответственность социального теоретика и науки // Теория и жизненный мир человека. М., 1995. - 391 с.

184. Федотова В.Г. Классическое и неклассическое в социальном познании // Общественные науки и современность. 1992. - № 4. -С. 112 — 121.

185. Федотова В.Г. Судьба России в зеркале методологии // Вопросы философии. 1995. - № 12. - С. 21 - 34.

186. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Погресс, 1986.-412 с.

187. Фейнберг E.JI. Эволюция методологии в XX веке // Вопросы философии.- 1995.-№7.-С. 38-44.

188. Франк СЛ. Реальность и человек. М.: Республика, 1997. - 513 с.

189. Фуко М. Археология знания / Пер. с фр. К.: Ника-Центр, 1996. - 212 с.

190. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет /Пер. с франц. М.: Касталь, 1996. - 448 с.

191. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., Прогресс, 1977.-407 с.

192. Хаак С. Очередные похороны эпистемологии // Вопросы философии. — 1995.- №7.-С. 106- 123.

193. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. Московские лекции и интервью. М.: Издательский центр Академия, 1995. - 247 с.

194. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. — СПб. : Наука, 2000. 400 с.

195. Хабермас Ю. Познание и интерес // Философские науки. — 1990. — № 1. С. 88-99.

196. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности // Вопросы философии. -1989.- № 2. -С.35 — 40.

197. Хабермас Ю. Примирение через публичное употребление разума // Вопросы философии. 1995. -№ 10. - С. 134 - 146.

198. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М.: Весь мир, 2003. — 416 с.

199. Хайдеггер М. Бытие и время. M.: Ad Marginem, 1997. - 452 с.

200. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. - 455 с.

201. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.: Гнозис, 1993. -88 с.

202. Харре Р. Социальная эпистемология: передача знания посредством речи // Вопросы философии. 1992. - № 9. - С.49 - 60.

203. Хевеши М.А. Онтологическая интерпретация марксизма. Работа Д.Лукача «К онтологии общественного бытия» // Историко-философский ежегодник. 1989. М.: «Наука», 1989. - 402 с.

204. Херрманн Фр.-В. «Бытие и время» и «Основные проблемы феноменологии» // Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: Наука, 1991.-253 с.

205. Хесле В. Кризис индивидуальной и коллективной идентичности // Вопросы философии. 1994. - № 10. - С. 112 - 123.

206. Хесле В. Абсолютный рационализм и современный кризис// Вопросы философии- 1990.-№ 11.-С. 107-113.

207. Хюбнер К. Рефлексия и саморефлексия метафизики // Вопросы философии.- 1993.-№7.-С. 165-171.

208. Черняк B.C. Мифологические истоки научной рациональности // Вопросы философии. 1994. - № 9. - С. 37 - 52.

209. Чешков М.А. «Новая наука», постмодернизм и целостность современного мира // Вопросы философии. 1995. - № 4. - С. 24 - 34.

210. Чудинов Э.М. Природа научной истины. М.: Политиздат, 1977. — 312 с.

211. Шамшурин В.И. История идей и историческое сознание: Р.Дж.Коллингвуд и его последователи // Вопросы философии.-1986. -№5-С. 127- 136.

212. Шапошникова Л.Е. Философия истории ранних славянофилов // Философские науки.-1985.- № 1. С. 92 - 104.

213. Шелер М. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994. — 411 с.

214. Щюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В.И.Добренькова. М.: Издание Международного Университета Бизнеса и Управления, 1996. - 560 с.

215. Этциони А. Политические процессы и моральные побуждения // Вопросы философии. 1995. - № 10. - С. 72 - 84.

216. Этатистские модели модернизации. М.: ИФРАН, 2002. - 280 с.

217. Bauman Z. Legislators and Interpreters: On Modernity, Postmodernity and Intellectuals.-N.Y., 1988.-401 p.

218. Derrida Jacques. Of Spirit: Heidegger and the Question. The University of Chicagopress, 1989.-265 p.

219. Devitt M. Designation. N.Y., 1981.-290 p.

220. Devitt M. Realism and Thruth. Prinseton, 1984. 311 p.

221. Farley, W. Ethics and reality : dialogue between Caputo and Levinas // Philosophy today. Celina, 1992. - Vol. 36, N 3. - P. 42-49.

222. Field H. Possibility and reality in mathematics: a review of realism, mathematics, and modality. Oxford, 1989. - 511 p.

223. Field H. Realism and Relativism // Jornal of Philosophy. 1982. Vol. 79. -477 p.

224. Glymour C. Conceptual scheming or confessions of a metaphysicalist realist // Synthese. 1982. Vol. 51. - 300 p.

225. Gooding D. Experiment and the Making of Mining. Human Agency in Scientific Observation and Experiment. Dordrecht, 1990. 290 p.

226. Gottesvorschtellung und Gesellschafitsentwicklung. Muenchen. 1979. — 320 p.

227. Greverus I.-M. Kultur und Alltagswelt. Eine Einfiierung in die Fragen der Kulturanthropologie. Frankfurt a.M., 1987. - 388 p.

228. Habermas J. Knowledge and Human Interests. Becon Press. Boston, 1971. -501 p.

229. Habermas J. Legitimation Crisis. Becon Press. Boston, 1976. — 365 p.

230. Habermas Y. Der philosophische Diskurs der Moderne. Zwoelf Vorlesungen. Frankfurt a.M., 1985. - 405 p.

231. Hacking I. The Participant Irrealist at Large in the Laboratory // British Jornal for the Philosophy of Sciense, (1988) 39. 244 p.

232. Haller R. Studien zur oesterreichischen Philosophie. Amsterdam, 1979. — 295 p.

233. Harre R. Varieties of realism. Oxford, 1986. - 280 p.

234. Hedwig R. Der scholastische Kontext des Inteentionalen bei Brentano // Grazer Philosophische Studien. 1978. - 1 5. - P. 72 - 86.

235. Hellman G. Mathematics without numbers. Oxford, 1989. - 410 p.

236. Holenstein E. Maschinelles Wissen und menschliches Bewusstsein // Studia Philosophien- 1987.-1 46.-P. 112-128.

237. Huebner K. Wie irrational sind Mythen und Goetter? // Der Wissenschaftler und das Irrationale. Frankfurt a.M., 1981. - 260 p.

238. Husserl E. Die Krisis eurropaeischen Wissenschaften und die transzendentale Phaenomenologie // Husserliana. Den Haag. Bd. VI. 1954. - 300 p.

239. Husserl E. Logische Untersuchungen. Bd.2. Halle. 1922. - 366 p.

240. Kitcer Ph. The Advancement of Science. Science without Legend. Objectivity without Illusions. Oxford, 1993. 294 p.

241. Latuor B, Woolgar S. Laboratory Life. The Social Construction of Scientific Facts. L., 1979.-308 p.

242. Lenk H. Typen und Systematik der Rationalitaet // Zur Kritik der wissenschaftlichen Rationalitaet. Freiburg-Muenchen, 1986. - 288 p.

243. Macdonald C. Psychological type-type reduction via disjunction // Southern j. of philosophy. Memphis, 1992. - Vol. 30,1 1. - 498 p.

244. Murchadha, F.O. Truth as a problem for hermeneutics. Towards a herme-neutical theory of truth // Philosophy today. Celina, 1992. - Vol. 36, 1 2. -P.98 —121.

245. Outhwaite W. Concept Formation in Social Science. — L., 1983. — 413 p.

246. Outhwaite W. New Philosophy and Social Science. Realism. Hermeneutics and Critical Theory. L.: Macmillian Ed. 1987. - 414 p.

247. Outhwaite W. Understanding Social Life. Lewes Jean Straund. 1986. 299 p.

248. Patnem H. Meaning and the Moral Sciences. L., 1978. — 355 p.

249. Patnem H. Mind, Language and Reality. Philosophy Papers, Volume 2, -Cambridge, 1979. 300 p.

250. Robinson, Th.M. Heraclitus and Plato on the language of the real // Monist. -La Salle (Ind.), 1991. - Vol. 74,4. - P. 53 - 67.

251. Schuetz A. Theorie der Relevanz. Frankfurt a.M., 1981. - 212 p.

252. Searle Y. Intentionalitaet. Frankfurt a.M., 1986. - 300 p.

253. The postmodern turn: new perspectives on social theory / Ed. by S.Seidman. -Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1994. 281 p.

254. Thom M. Ideologie und Erkenntnistheorie. Leipzig, 1980.-212 p.

255. Touraine A. Beyond social movements // Theory, Culture, Society. -Vol. 9. -1. February 1992.-424 p.