автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социальные процессы в послевоенном советском обществе (1945-1953 гг.): на примере Краснодарского края

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальные процессы в послевоенном советском обществе (1945-1953 гг.): на примере Краснодарского края"

003056133

На правах рукописи /ф_.

Стругова Марина Рафаэлевна

Социальные процессы в послевоенном советском обществе (1945-1953 гг.): на примере Краснодарского края

07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Краснодар - 2007

003056133

Работа выполнена на кафедре истории и музееведения в ГОУ ВПО "Краснодарский государственный университет культуры и искусств"

Научный руководитель:

доктор исторических наук, доцент Рожков Александр Юрьевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, доцент

Кринко Евгений Федорович

Ведущая организация:

кандидат исторических наук, доцент Щетнев Валерий Евгеньевич

Армавирский государственный педагогический университет

Защита состоится 27 апреля в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.101.03 по историческим наукам в Кубанском государственном университете по адресу: 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета

Автореферат разослан ?// марта 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета к.и.н., доцент

П.П. Матющенко

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В результате Великой Отечественной войны советское общество трансформировалось по многим характеристикам: демографическим, социальным, психологическим, ментальным. Оно представляло собой сложный социальный феномен. Война изменила не только состав и демографический баланс общества, но и внесла коррективы в систему ценностей и жизненные стратегии людей. У многих поменялся социальный статус, что привело к появлению таких групп населения, как эвакуированные, репатриированные. Настроения общества были также непростыми: с одной стороны, невиданная боль утрат. С другой - радость Победы, ожидание воссоединения с семьей, домом, надежды на мирную жизнь. Эти позитивные настроения были естественной реакцией после перенапряжения и мобилизационного порядка жизни в военное лихолетье. Многие с оптимизмом смотрели в будущее и надеялись на либерализацию всех сфер жизни. Колхозники мечтали, что появится больше возможности работать в личном хозяйстве. Однако не все люди смогли благополучно интегрироваться в мирную реальность. В первую послевоенную пятилетку были реанимированы противоречия и конфликты, характерные для предвоенных лет. Жесткая социально-экономическая политика власти в условиях послевоенной разрухи, «холодной войны» приводила к необходимости сопротивляться жизненным обстоятельствам - отсутствию жилья, одежды, полноценного питания. Люди по-разному реагировали на эти коллизии, каждый выстраивал свои жизненные стратегии.

Послевоенное общество, по мнению ряда ученых, можно идентифицировать как «социум, ориентированный на выживание». В этих сложных условиях советское общество продемонстрировало высокую жизнеспособность, что свидетельствовало о его больших мобилизационных возможностях1.

Итоги войны, нового раздела Европы и мира привели к серьезным изменениям геополитического, геостратегического и геоэкономического положения страны. СССР завоевал статус мировой державы, стал одним из центров нового биполярного мира. Автор согласен с мнением исследователей, считающих, что послевоенный период представляет собой один из ключевых этапов в развитии советской системы и общества, а взаимосвя зь человека, общества и власти - главную проблему советской эпохи. Понять это общество - значит, во многом найти подходы к решению современных проблем. Очевидно, что обозначенные проблемы актуально рассматривать не только в масштабах страны, но и в региональном аспекте.

Объектом исследования является региональное сообщество Кубани в послевоенный период.

Предметом исследования являются социально-демографические, социально-экономические, социально-политические и социокультурные процессы в региональном сообществе послевоенной Кубани.

Географические рамки исследования ограничены территорией Краснодарского края в границах мая 1945 - марта 1953 гг. В 1941-53 гг. в крае произошли некоторые административные преобразования.

' Советская жизнь. 1945-1953. М„ 2003. С.5,6.

Хронологические рамки: 1945-1953 гг. Нижняя временная граница исследования-май 1945 г. обусловлена окончанием Великой Отечественной войны и переходом страны к мирной жизни. Верхняя граница - март 1953 завершает целую эпоху в жизни общества и связана со смертью И.В. Сталина.

Степень изученности проблемы. Анализ историографии исследуемой проблемы выявил два периода ее разработанности — советский (с середины 1940-х гг. до начала 1990-х) и постсоветский (с 1991 г. по настоящее время). Внутри советского периода тенденции менялись и были различны в синхронное время (середине 1940-х - начале 50-х гг.), период «оттепели», в 1970-80-е, в годы перестройки.

В 1940-50-е гг. появились немногочисленные работы, рассматривавшие мирный труд в годы четвертой пятилетки. Однако они не раскрывали сути социально-экономических процессов и общественно-политической жизни. После смерти Сталина и последовавшей волны «культа личности» этот сюжет не подвергся реалистичному анализу, привел к инверсии оценок, вскоре оказался забытым. В 1970-80-е гг. исследование первых послевоенных лет в целом получили отражение лишь в обобщающих трудах по истории КПСС, истории СССР, экономики, да и то в контексте партийного руководства восстановлением.

В советской историографии авторами были заложены ключевые проблемы аграрной истории послевоенного периода, такие как развитие колхозной экономики, социально-экономического положения советского крестьянства. Трудовой героизм колхозников стал достоянием исторической памяти. Исследования о социально-демографических изменениях в послевоенной деревне, материальном положение колхозников, развитии социальной инфраструктуры в 1940-60-е гг. отсутствовали, что было связано с неблагоприятной политической конъюнктурой и ограниченным допуском к источникам. В 1970-е гг. разработка этих вопросов была стимулирована на правительственном уровне, на Всесоюзных научных конференциях историков-аграрников и получила отражение в трудах И.М. Волкова, Ю.В. Арутюняна, П.И. Симуша, И.Е. Зеленина и др.

Важным структурным звеном советского общества являлся рабочий класс. Он рассматривался историографией в качестве главного субъекта и объекта социально-исторического творчества XX века. Традиционная литература рабочей истории советского периода концентрировалась вокруг проблем повышения производительности труда, соцсоревнования, изучения отдельных отраслей, восстановления промышленности.

В русле общесоюзных тенденций развивалась региональная история. Кубанские авторы в конце 1940 - начале 50-х гг. исследовали темы: по истории края в целом2, о послевоенном восстановлении и развитии народного хозяйства3, об успехах ведущих колхозов и совхозов Кубани (в основном тех, где в 1949 г. снимался кинофильм «Кубанские казаки»)4. В работах преувеличивались успехи восстановления экономики, за которыми практически не было видно жизни самих рабочих и крестьян. Однако, несмотря на иллюстративный и пропагандистский характер, ценность этих

2 НавозоваФ.В. Краснодарский край. Краснодар, 1951.

3 Савицкий A.A. Партийная организация Краснодарского края в борьбе за восстановление и дальнейшее развитие народного хозяйства в послевоенный период (1946-1950 гг.): дис. ...канд. ист. наук. М., 1951.

4 Симонов П. Ордена Ленина совхоз «Кубань». Краснодар, 1948; Прудников И.А. Совхоз «Кубань». М., 1950; Трофименков Н.И, Куракин Ф.Н. Совхоз «Кубань». М„ 1954; Редькин Н.Е., Бачурин В.К. Колхоз «Путь к коммунизму». Краснодар, 1954; Климентов Б.В. Многоотраслевой кубанский колхоз (сельхозартель им. Буденного, Брюховецкий район). М., 1953.

исследований в том, что написаны они непосредственными свидетелями и участниками процесса восстановления.

В последующее десятилетие сюжет о послевоенной Кубани практически не разрабатывался5. Авторы сосредоточили внимание на задачах семилетки, превращении края в «жемчужину России».

В 1970-80-е гг. интерес региональных историков к послевоенному времени активизировался. Вышли обобщающие работы по истории края, где послевоенный период отражен обзорно6; очерки краевой парторганизации7; исследования о восстановлении промышленности (Кияшко В.И., Чернышова В.В., Гатова Л.С., Магатов М.Ч., Буряк И.И.); портов (Юрченко В.М.); курортов края (Микая Г.Н.). В большей части исследовалась четвертая пятилетка, значительно меньше - начало 1950-х гг.

Рабочая тема изучалась в классических направлениях: развитие трудовой активности рабочего класса (Голянова В.Т., Бирюков Г.К.), укрепление союза с крестьянством (Алексеенко И.И., Малышева Е.М.), подготовка кадров в системе трудовых резервов (Бунцева Н.С.).

В аграрной истории послевоенных лет ученые Кубани более других исследовали производственную деятельность колхозников (Криводед В.В.), развитие колхозной демократии (Гребенюк Н.В.), многоаспектную работу партии в деревне: организационно-хозяйственную (Вахутко A.A., Могилевский С.Г.), политико-массовую (Мирзо В.А), кадровую (Малая В.Д.), культурно-просветительную (Ведерников В.П.), идеологическую (Пеницын Ю.А.).

Эти исследования объединяла одна тенденция - результаты социальных процессов в колхозах и промышленных предприятиях, динамика уровня жизни колхозников и рабочих непосредственно привязывалась к решениям партийных организаций различного уровня. Несмотря на идеологические ограничения, многие работы отличаются информационным наполнением. Социальный аспект жизни кубанского крестьянства исследовался в монографиях Ф.П. Зырянова, В.В. Криводеда, А.И. Манаенкова. В них с возможной для того времени научной объективностью раскрывались социально-экономические и социально-культурные процессы в кубанской станице. Но историки по идеологическим причинам не отразили суги антикрестьянского курса государства. Широко использовались данные этнографических исследований8.

Всплеск идейного плюрализма в конце 1980-х гг. позволил публицистам, историкам дать новые оценки сталинскому периоду истории. Однако отсутствие доступа к архивным источникам, а также эмоционально-критический настрой относительно эпохи Сталина привели к перехлестам в интерпретации периода.

Итак, период первых послевоенных лет (май 1945 - март 1953) оказался «обделенным» в советской историографии социально-историческими исследованиями. По мнению автора, объясняется эта тенденция превалированием интересов государства и его институтов над интересами человека и общества.

5 Пирожкова A.C. Борьба адыгейской партийной организации за восстановление и развитие промышленности в годы 4-й пятилетки (1946-1950 гг.) //Ученые записки АГТ1И. Вып.1 Майкоп, 1962. С. 147-170; ИвановГ.П. Из истории вое становления промышленности и транспорта Краснодарского края после изгнания немецко-фашистских оккупантов (1943-1945 гг.) // Труды КИИ. Вып. XXXIII. Краснодар, 1963. С.71-90.

6 Кубань за 50 советских лет. Краснодар, 1967; Очерки истории Адыгеи. Т.2. Советский период / Ред. Г.П. Иванов и др. Майкоп, 1981.

7 Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар, 1966. С.386-414.

8 Среди работ выделяется коллективная монография «Кубанские станицы. Этнические и кутьтурпо-бытовые процессы на Кубани» (М., 1967).

Переход к постсоветскому периоду в историографии послевоенного СССР обозначился в 1990-е гг., когда открылся доступ к архивам высшей партийно-государственной власти. Время переосмысления и накопления новых данных сменилось аналитической фазой. Одномерный классово-политический подход вытеснили иные интерпретации. Появилось значительное количество работ, посвященных деятельности властных структур, лидеров, специфике идеологии «позднего сталинизма» на общероссийском материале9.

Важной особенностью постсоветской историографии является активная разработка периода 1945-53 гг. социальными историками. Критически пересмотрев концептуальные основания, они сместили исследовательские стратегии в направлении социокультурного анализа, историко-антропологаческого и междисциплинарного подходов, изучения общества через повседневные социальные практики его граждан. Е.Ю. Зубкова10 в работах социально-психологической направленности предлагает анализ комплекса взаимодействий общества и власти, прослеживает динамику общественных настроений населения.

Предпосылкой для изучения социально-экономической и общественно-политической истории послевоенного общества являются представления об его социально-демографическом составе и динамике изменений. Эти характеристики комплексно представлены в ряде работ на общесоюзном материале11. Процесс демобилизации традиционно рассматривался в социально-демографическом ракурсе. В последнее десятилетие в литературе сформировалось новое направление -историческая антропология. Е.С. Сенявская исследовала социальную психологию поколения фронтовиков в процессе адаптации к мирной жизни. Впервые была получена информация о динамике репатриации и численности ее фигурантов из работ В.Н. Земскова и П.М. Поляна.

Основным содержанием послевоенной жизни общества было восстановление народного хозяйства. В работах появились оценки командной экономики: жесткая централизация средств управления в руках государства, сочетание энтузиазма советских людей и механизмов принудительного труда.

В 1990-е гг. ученые дополнили крестьяноведение не рассматривавшимися ранее сюжетами. М.А Безнин., Т.М. Димони изучили социальный протест колхозного крестьянства, О.М. Вербицкая - последствия жесткого курса государства в отношении села, И.М. Волков, В.Ф. Зима, В.П. Попов - проблему голода 1946-47 гг.

Среди современных исследований «рабочей» истории, в которых применены новые подходы социальной истории, обратим внимание на работы, посвященные проблемам демилитаризации трудовых отношений после войны12 и способам мотивации труда (А.К. Соколов, B.C. Тяжельникова).

9 Советское общество: Возникновение, развитие, исторический финал / Под ред. Ю.А. Афанасьева и B.C. Лельчука: В 2-х т. Т.2. Апогей и крах сталинизма. М, 1997; Пихош Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991 гг. М., 1998; Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. М., 2001.

10 Зубкова Е.Ю. Общественные настроения в послевоенной России, 1945-1953 гг.: дис... д-ра ист. наук. М., 2000; Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945-1953. М., 2000; Общество и реформы. М., 1992; Мир мнений советского человека. 1945-1953 гг. // Отеч. история. 1998. №3. С.25-38; №4. С.99-108.

11 Андреев Е.М., Дарский Л.Е, Харькова Т.Л. Население Советского Союза. 1922-1991. М., 1993. С. 73-80; Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века. Новосибирск, 2000; Население России в XX веке. Т.2. 1940-1959. М, 2001. и др.

12 Кузнецова Н.В. Демилитаризация труаовых отношений в промышленности в 1945-1953 гг. (на материалах областей Нижней Волги) // Российское общество и войны XX века. Краснодар, 2004. С.183-186; Маркевич A.M., Соколов А.К. «Магнитка близ Садового кольца»: Стимулы к работе на Московском заводе «Серп и молот», 1883-2001. М., 2005.

С 1990-х гг. фокус исследований российских историков направлен на изучение общественно-политических отношений, идеологических кампаний, взаимоотношений власти и интеллигенции, государства и церкви13.

В постсоветский период региональная историография вышла на качественно другой уровень, что связано с расширением базы источников и новыми подходами. Появились обобщающие работы по истории Кубани XX века (в основном для высшей школы), где отражен в целом послевоенный период14. Ученые разрабатывают историко-психологическое, социально-историческое, историко-антропологическое научные направления, историю повседневности. Новое наполнение получили дискуссионные темы взаимодействия общества и власти15, в том числе межэтнических отношений16, политических репрессий17, аграрной18 политики государства.

Разрабатываются отдельные аспекты послевоенной жизни края. Проблемы демографических потерь в результате войны и репрессий изучает С.А. Кропачев, социодемографические процессы - М.Ю. Макаренко, этнодемографические изменения (последствия принудительных депортаций) - Н.Ф. Бугай, A.M. Гонов, A.C. Хунагов, послевоенные миграции - Е.Ф. Кринко, В.Н. Ракачев.

Основным историческим контекстом послевоенной жизни общества было восстановление народного хозяйства. Автор разделяет выводы Е.Ф. Кринко19 о том, что новые исследования по истории региона рассматривают восстановление хозяйства края как единый процесс в рамках военного и послевоенного времени. Целесообразность такого подхода позволяет проследить влияние законов военной экономики на послевоенное развитие народного хозяйства. Отмечено то обстоятельство, что быстрое восстановление экономики и всех довоенных структур - одна из причин консервации системы на долгие годы вперед. Основу экономической политики государства определял довоенный курс на индустриализацию. Социальные программы были сведены до

1:1 Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве (государственно-церковные отношения в СССР В 1939-1964 годах). М, 1999; Васильева О.Ю. Русская православная церковь в политике советского государства в 1943-1948 гг. М., 1999; Чумаченко Т.А. Государство, православная церковь, верующие. 1941-1961 гг. М, 1999.

м История советского общества: Проблемы. Люди; Материалы к изучению. Краснодар, 1991. 4.2. 1929-1953. Вып. 1,2; История Кубани. XX век: Очерки. / А.М Авраменко, A.B. Баранов, Ю А. Болдырев. Краснодар, 1998; История Кубани: Краснодарский край. Республика Адыгея / Под ред. В.П. Кваша. Краснодар, 2000; Ратушняк В.И. Кубань: 2000 лет исторического пути: хроника, события, факты. Краснодар, 2000; Кубань в XX веке: осмысление исторического пути: матер, науч. семинара. Краснодар, 2000.

14 Власть и общество в России: опыт истории и современность. 1906-2006. Краснодар, 2006; Государственно-

правовая система России: история и современность. Майкоп, 2006.

16 Власть и общество: национальная политика и межэтнические отношения (исторический опыт и современность). 1906-2006. Краснодар, 2006; Скворцова И.В. Народы Северо-Кавказского региона в Великой Отечественной войне: Анализ социально-экономических проблем и межнациональных отношений: дис ... канд. ист. наук. Краснодар, 2004; Марченко Г.В. Государственно-национальная политика на Северном Кавказе (1917-1945): военно-исторический аспект: дис ... д-ра ист. наук. М., 2004.

17 Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР: материалы 1,2, 3,4 регион, науч. конф. Краснодар, 2003,2004,2005,2006; Мартианов В.Е. Органы НКВД Краснодарского края накануне и в годы Великой Огечествениой войны: дис ...канд. ист. наук. Краснодар, 1999;ХачемизоваЕ.Х. Общество и власть в 30-40-е гг. XX в.: политика репрессий: на материалах Краснодарского края: дис ... канд. ист. наук. Майкоп, 2004.

,g Российское село в XXI веке: проблемы и перспективы. М., Краснодар, 2004. T.1-3.

^ Е.Ф. Кринко проанализировал тенденции и эволюцию проблемы в историографии работ ученых СевероЗападного Кавказа (Северо-Западный Кавказ в годы Великой Отечественной войны: проблемы историографии и источниковедения. М., 2004. С. 190-210.)

минимума20.0.В. Натолочная исследовала государственную политику по превращению Сочи во всесоюзную здравницу в послевоенный период21.

В современных исследованиях региональных историков сделан акцент на социальных проблемах колхозного крестьянства Кубани. В.В. Криводед пришел к выводу, что аграрный сектор экономики в послевоенный период оставался основным источником поступления средств в казну22. Е.А. Чайка исследовал социальную политику государства в кубанской станице23, А.К. Киселев - кадровую. Автор считает, что политические репрессии в 1944-46 гг. явились фактором, тормозившим восстановление региона24. Ряд историков изучают практики взаимодействия колхозников с властью в налоговой сфере в 1945-53 гг., продовольственный кризис 1946-47 гг. Ученые Адыгеи25 в новых работах рассмотрели социально-экономическое положение сельского населения Адыгейской автономной области в послевоенные годы.

Интенсивно в регионе развиваются темы интеллигентоведения, истории высшего образования. А.Н. Еремеева26 реконструирует диалог кубанских ученых и власти, исследует воздействие послевоенной общественно-политической ситуации на поведенческие стратегии научной интеллигенции и студенчества. В.Н. Пивень анализирует политику государства в области культуры на материалах Юга России27. Плодотворно исследуются государственно-церковные отношения. C.B. Фефилин проанализировал взаимодействие между РПЦ и властью в послевоенный период, деятельность исламских, протестантских и неортодоксальных православных религиозных объединений28. Разрабатываются вопросы государственных отношений с РПЦ, общинами старообрядцев, иудеев, мусульман и др.

Традиции советологии послевоенного времени в 1970-80-е гг. наиболее успешно развивали зарубежные историки29. Однако их работы в целом сохраняли политико-

20 Шишкин В.П. Трудовой подвиг народов Северного Кавказа в период восстановления и развития народного хозяйства (1943-1953 гг.) (на материалах Ставропольского, Краснодарского краев, Кабардино-Балкарской АССР): дне ... канд. ист. наук. Карачаевск, 1999; СелюнинВ.А. Промышленность и трудящиеся Юга России в войне 1941-1945 гг. Ростов-н/Д., 1997; Селюнина Н.В. Водный транспорт Юга России, 1941-1945 (на материалах Ростовской области и Краснодарского края): автореф. дис ... канд. ист. наук. Майкоп, 2002.

21 Натолочная О.В. Сочи и сочинцы после Великой Отечественной войны: проблемы социально-экономического и культурного развития курорта (1945-1953 гг.): дис ... канд. ист. наук. Краснодар, 2005.

^Криводед В.В. Культурное и социальное развитие кубанского крестьянства(1945-1959). Краснодар, 1998. С.99.

2S Чайка Е.А. Социальная политика советского государства на селе 1945-1965 гг. (на материалах Краснодарского, Ставропольского краев и Ростовской области): дис ... канд. ист. наук. Армавир, 2004. С.66.

24 Киселев А.К. Влияние административно-командной системы на процессы подготовки и расстановки руководящих партийно-советских кадров села в послевоенный период 1945-1956 гг. (на материалах Ставропольского, Краснодарского краев, Кабардино-Балкарской АССР): дис ... канд. ист. наук. Ставрополь, 1991.С. 111,113-118.

25 История сельского хозяйства и крестьянства Адыгеи (1870-1993). Майкоп, 1994; Дербе Б.С. Кадровая политика государства в период восстановления и развития сельского хозяйства (1945-65 гг.): опыт и уроки (на материалах Адыгеи): автореф. дис ... канд. ист. наук. Майкоп, 2002. С.24,17; Кириченко О.И. Исторические условия проведения и социальные проблемы аграрных реформ 50-х-60-х гг. в СССР (на примере ААО): автореф. дис ... канд. ист. наук. Майкоп, 2004.

26 Еремеева А.Н., Любомирская Е.О. Научный мир Кубани в контексте государственной политики послевоенных лет // Региональные исследования по отечественной истории и культуре. Краснодар, 2001. Вып.2. С.82-91; Еремеева А.Н. Научная жизнь и научное сообщество Кубани в XX веке. Очерки истории. Краснодар, 2006.

27 Пивень В.Н. Партийно-государственная политика в области культуры 1941-1953 гг.: опыт и уроки (на материалах Юга России): дис ... д-ра ист. наук. М., 2004.

^ Фефилин C.B. Взаимоотношения государства и религиозных организаций в 40-х - середине 50-х гг. XX в. (на материалах Краснодарского края): дис ... канд. ист. наук, Майкоп, 2002.

29 Dimmore Timothy. Soviet política. 1945-1953. London, 1984; Hahn Werner О. Postwar soviet polities: The fall of Zhdanov A. the defeat of modemation. 1946-1953. London, 1982; Werth A. Russia: the postwar years. N.-Y., 1971; The impact of world war II on the Soviet Union. Rowinan & Allanheld, 1985 и др.

экономическую направленность. Положительными тенденциями постсоветского периода являются, во-первых, издание в 1990-е гг. переводных исторических работ западных исследователей по советской истории30, в которых событиям послевоенных лет принадлежит значительное место; во-вторых, доступность трудов, не знакомых ранее научной общественности. Зарубежные ученые разрабатывают отдельные проблемы советской истории: положение промышленных рабочих в послевоенный период (Д. Фильтцер), идеологические кампании, взаимоотношения власти и интеллигенции (Л.Р. Грэхэм, В.Н. Сойфер), проблемы иностранных военнопленных (С. Карнер), послевоенной преступности (Д. Бурде), юстиции (П. Соломон), государственно-церковные отношения (Д.В. Поспеловский); методологические проблемы истории повседневности (Людтке А.), мотивации труда в российской промышленности (Я. Лукассен).

Таким образом, несмотря на определенные достижения отечественной и зарубежной историографии в изучении послевоенных социальных процессов в 1945-53 гг. в СССР и, в частности, в Краснодарском крае, историки нашего региона делают только первые шаги в этом направлении. Требуют уточнения не только статистика и динамика послевоенных миграций (в том числе в результате организованных государством сельскохозяйственных переселений и оргнаборов), но нуждается в изучении процесс социальной адаптации их участников. В русле «новой» социальной истории рабочих в регионе остаются не исследованными проблемы демилитаризации трудовых отношений, изменения социальной структуры, влияния крестьянства на формирование страты, территориальные и национальные различия, образ, уровень и качество жизни, способы мотивации труда, жизненные стратегии и др. Нет работ об эволюции бюджетов кубанских колхозников в послевоенный период. Мало изучена общественно-политическая жизнь Кубани в 1940-50-х (влияние пропаганды в условиях «холодной войны», электоральные практики, политические настроения кубанцев), тема взаимодействия религии и общества, отношения церкви и простых граждан (верующих и атеистов).

Недостаточная изученность или полная не разработанность вышеперечисленных проблем обусловили выбор темы диссертационного исследования. В данной работе автор стремится некоторым образом восполнить пробелы послевоенной социальной истории Краснодарского края.

Цель исследования - изучить социальные процессы на Кубани в послевоенное время. В соответствии с целью определены основные задачи:

- выявить тенденции изменения социально-демографической структуры населения Краснодарского края после войны;

- охарактеризовать социально-экономическую ситуацию в регионе;

- изучить и интерпретировать стратегии поведения селян и горожан в кризисных условиях (голод, денежная реформа, снижение и повышение цен и т.д.);

- проанализировать стратегии выживания колхозного крестьянства и рабочих, их поведенческие практики, общественные, политические настроения; религиозную ситуацию в регионе;

- исследовать влияние послевоенных идеологических кампаний на общественно-политическую жизнь жителей Краснодарского края.

30 Боффа Дж. История Советского Союза. В 2-х тт. М., 1990; Верт Н. История советского государства. 1900-1991. М., 1992.

Методологическую основу исследования составила совокупность аналитических подходов, принципы историзма и системности научного анализа и синтеза. В методологическом плане работа базируется на совокупном опыте социально-исторических исследований. Одним из подходов исследования является концепция «новой» социальной истории, фокус которой ориентирован на «человеческое» измерение. Ее существенным признаком является постановка в центр исследований отношений между человеком, обществом и средой применительно к прошлому.

Целевая установка диссертационного исследования предполагает применение междисциплинарного подхода. Он дает возможность комплексно исследовать взаимодействие двух структур - общества и власти в социально-исторических процессах. Проблема затрагивает научные поля других наук: социологии (изменение структуры общества, отношения общества и власти); экономики (восстановление хозяйства, финансовая политика); статистики; демографии (потери, миграции, «эхо войны»); психологии (адаптация социума к мирной жизни, общественные настроения); политологии (электоральные практики); религиоведения (конфессиональные традиции народов края).

Центральными категориями диссертационного исследования являются концепты «социальный процесс», «общество» (и тесно связанные с ним понятия социальная/ территориальная общность, «региональное сообщество»), «власть», «жизненные стратегии», «стратегии выживания», «общественные настроения».

Понятие «социальный процесс» служит для описания хода, наступающих последовательно друг за другом и взаимообусловленных изменений социальной системы31.

Концепт «общество» диссертант интерпретирует двояко: 1) как структуру, состоящую из ряда общностей, объединенных интересами и жизненным уровнем; 2) как социальный организм, состояние которого можно идентифицировать набором ценностных ориентаций, настроений и практик32. «Региональное сообщество» автор трактует как социально-территориальную общность людей, связанную единством экономической, политической и духовной жизни в специфических культурно-бытовых условиях3'. Данное понятие применяется нами в рамках нескольких подходов. Системный подход позволяет рассматривать региональное сообщество как неразрывную часть целостного советского социума, его подсистему. Оно существовало не изолированно, а подчинялось общей стратегии развития советского общества и было связано со всеми отраслями государственного курса. Вместе с тем подход, предложенный С.А. Гомаюновым, дает возможность изучать местное сообщество как территориальную самобытность («вместность»34), исторически сложившуюся в социальном пространстве. Это территориально-природное качество сообщества оказывало влияние на все сферы жизни. Социокультурный подход фокусирует внимание на общности истории, культуры, традиций, хозяйственной деятельности, демографических качествах регионального сообщества.

31 Штомка П. Социология: Анализ современного общества / Пер. с польск. М., 2005. C.456.

32 Социология / Под ред. А.Н. Елсукова. Минск, 2000. С.79-90; Атексеев П.В. Социальная философия. М., 2004. C.24.

33 Баранов A.B., Вартумяп A.A. Политическая регионалистика. М,, 2003. Вып.1. С.13-17.

34 Гомаюнов С.А. Местная история: проблемы методологии // Волр. истории. 1996. №6. C.158-163; Местная история в контексте россиеведения // Обществ, науки и современность. 1996. №1. С.61, 57; Баранов A.B., Вартумяп A.A. Указ. соч. C.24-25.

Термин «власть» толкуется автором расширительно. В рассматриваемый период партийные органы (наряду с советскими) осуществляли руководство и управление всеми сферами общества. В диссертации под категорией «власть» имеется в виду комплекс властных структур, действовавший как единый механизм власти на двух уровнях -власть центральная (верховная) и локальная (местная). В концепции Т. Парсонса этим уровням соответствуют понятия «власть-могущество» и «власть-авторитет»35.

Термин «жизненные стратегии» трактуется автором как определенные индивидуумами совокупность и последовательность целей на жизненном пути, и способы их реализации; «стратегии выживания» как реакцию различных слоев общества на проблемы, доставшиеся в наследство от войны, способы их разрешения36.

Одним из главных индикаторов состояния общества являются общественные настроения. Для их изучения на региональном материале автор применил методологический инструментарий Е.Ю. Зубковой. Вслед за ученым диссертант интерпретирует общественные настроения как сложный комплекс коллективных чувств, эмоций, суждений, отражающих текущие и перспективные ожидания, требования и претензии людей, а также представления о возможности их реализации в конкретной исторической ситуации37. В данной работе исследуются как совокупные общественные настроения, так и настроения отдельных социальных групп.

Методические подходы реализованы диссертантом в методах исследования. В работе применены три группы методов: общенаучные (исторический, логический); специально-исторические (ретроспективный, сравнительный); сопредельных наук (статистический, биографический).

Характеристика источников. Изучаемая тема обеспечена разнообразными источниками. Весь комплекс состоит из письменных (печатных и рукописных) текстов, представляющих совокупность неопубликованных и опубликованных источников, а также устных источников.

К неопубликованной группе письменных источников относятся документы, обнаруженные диссертантом в архивах. Значительная их часть недавно рассекречена. По своей значимости и удельному весу ведущее место в работе занимают материалы фондов крайкома ВКП (б) - КПСС 1774-А (Центра документации новейшей истории Краснодарского края), райкомов, горкомов, уполномоченного Комиссии, партийного контроля при ЦК ВКП (б) (Ф.4384), фонды первых секретарей крайкома (Ф.4032). В них сосредоточены документы, позволяющие выявить основные тенденции развития и изменения общества края в послевоенный период, его настроений, особенности коммуникаций с властью, уяснить специфику жизненных стратегий селян и горожан в регионе, проблемы восстановления народного хозяйства. Партийные фонды содержат в совокупности информационные, директивные, контрольные, статистические и аналитические документы. Предпочтение отдано материалам, содержащим информацию о социальном положении и настроениях населения38.

35 Коифисахор А.Г. Психология власти. 2 изд. СПб., 2004. С. 13.

36 Зубкова Е.Ю. Общественные настроения в послевоенной России... С. 5.

37 Там же. С. 7,9.

3,1 К ним относятся информационные сводки отделов крайкома в ЦК ВКП (б), докладные записки инструкторов крайкома о положении в районах и городах, информационные материалы и отчеты местных партийных органов, перечни вопросов, задаваемых слушателями во время лекций и собраний, материалы обсуждений партийных и правительственных решений среди населения (стенограммы собраний, информационные сводки, письма), информационные записки о настроениях населения из организаций.

Документы Краснодарского крайкома ВКП (б) существенным образом дополняют материалы, хранящиеся в фондах Государственного архива Краснодарского края: Краснодарского краевого совета депутатов трудящихся и его исполнительного комитета (крайисполкома) Р-68739, отделов крайисполкома (финансового Р-1488, здравоохранения Р-1393, переселенческого Р-1539, приемно-распределительного пункта ст. Кавказская Р-585); статуправления Краснодарского края (Р-1246); уполномоченных Советов по делам русской православной церкви и религиозных культов (Р-1519) и др. Материалы этих фондов дают представление о проблемах восстановления экономики, уровне жизни населения, стоимости потребительской корзины, бытовых условиях различных социальных групп, состоянии здоровья, политических и религиозных настроениях общества. Вместе с тем, по мнению автора, статистические данные следует рассматривать не как количественную оценку явлений, а как тенденцию и ориентир для уяснения процессов.

В диссертации нашли применение нормативные документы - постановления центральных государственных и партийных органов, директивные указания, планы, определявшие жизнь общества. Научный интерес представляют протоколы пленумов, конференций советско-партийных органов, колхозных и заводских собраний, регулировавшие многие сферы жизни населения края.

Важным источником явились речи, заметки партийных и советских руководителей государства и края. Их анализ позволяет представить основные взгляды руководства страны и регионом на проблемы советского общества послевоенного времени.

В работе использованы материалы эпистолярного жанра и иные формы апелляций населения к власти, которые являются документами личного происхождения и отражают ментальные параметры регионального сообщества в достаточной множественности. Они формируют наши представления о социокультурном облике общества и являются свидетельством его отношений к социально-экономической политике государства.

Из опубликованных источников использованы документы центральных и местных архивов, статистические источники, законодательные акты, мемуарная литература. Изучать проблемы взаимоотношений общества и власти помогли публикации центральных архивов: рассекреченные документы советской истории 1945-53 гг. по периоду в целом40, тематические сборники41, а также документы из архивов Краснодарского края42.

39 К ним относятся протоколы заседаний исполкома; переписка с Советом Министров СССР; документы о проверке выполнения правительственных постановлений и решений КПК; справки, отчеты о восстановлении народного хозяйства края; информации по административным, финансовым вопросам; отчеты органов планирования и статистики о сельском хозяйстве, промышленных предприятиях, строительстве,торговле, народном образовании, здравоохранении; жалобы и заявления трудящихся и др.

40 Советская жизнь....; Советская повседневность и массовое сознание 1939-1945. М., 2003; ЦК ВКП (б) и региональные партийные комитеты. 1945-1953. М., 2004; Политбюро ЦК ВКП (б) и Совет Министров СССР. 1945-1953. М., 2002.

41 Попов В.П. Российская деревня после войны (июнь 1945 - март 1953). Сб. док. М. 1993; Голоса крестьян: сельская Россия в XX веке в крестьянских мемуарах. М., 1996; Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП (б) - ВКП (б), ВЧК-ОГПУ-ПКВД о культурной политике. 1917-1953 гг. М., 1999; Цензура в Советском Союзе. 1917-1991. Док. М., 2004; Кремлевский кинотеатр. 1928-1953: Док. М., 2005; Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б) - КПСС. 1922-1991 / 1922-1952. М., 2000. и др.

42 Екатеринодар-Краснодар. 1793-1993. Материалы к летописи. Краснодар, 1993; Страницы истории в документах Архивного фонда Краснодарского края. Историко-документальный альбом. Краснодар, 2002; Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945. Рассекреченные документы. Хроника событий; в 3-х кн. Кн. 1: Хроника событий 19411942 гг. Краснодар, 2000; Кн.2. 4.1. Хроника событий. 1943. Краснодар, 2003; Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945. Краснодар, 2005; Книга Памяти. Россия. Краснодарский край. 1941-1945. Краснодар, 1999. Т.21. и др.

Ценным источником (иногда - единственным по ряду сюжетов исследования) явилась периодическая печать 1945-53 гг.: газеты «Правда», «Известия», «Советская Кубань», «Колхозная Кубань».

Специфическую группу источников составили документы личного характера -мемуары, воспоминания и устные источники - записи бесед с современниками исследуемого периода. Работа с этими источниками позволяет лучше понять психологию людей, дух эпохи послевоенного времени.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней проведено комплексное междисциплинарное исследование послевоенного регионального сообщества с применением методики социально-исторических исследований. Диссертантом исследуются повседневные практики взаимодействия общества (в различных социальных группах колхозников, рабочих, интеллигенции, демобилизованных, репатриантов) и власти.

1. Проанализированы изменения социально-демографической структуры населения края в результате войны. Учтены не только прямые военные потери, но и последствия долговременных миграций, растянувшихся на весь послевоенный период.

2. Впервые в региональной историографии предпринята попытка изучения процесса репатриации советских людей в Краснодарский край не только как явления социально-демографического характера, но и в контексте проблемы адаптации соотечественников к мирной жизни.

3. Диссертанту принадлежит приоритет в комплексном изучении проблемы продовольственного кризиса в городах и голода в сельской местности на Кубани в 1946-47 гг. (причин, масштаба, последствий и опыта преодоления).

4. Авторским первенством является анализ практик применения Указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. об ужесточении уголовного наказания за кражи и от 2 июня 1948 г. о выселении колхозников за невыполнение минимума трудодней по отношению к кубанскому крестьянству.

5. Выявлена динамика текучести кадров на производстве в процессе демилитаризации трудовых отношений, изучена практика применения Указов Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 и от 26 декабря 1941 гг. по отношению к нарушителям трудовой дисциплины.

6. Впервые на региональном уровне проанализированы электоральные практики, выявлены мотивы отказов от участия в выборах и «протестного» голосования населения Краснодарского края в 1946-53 гг.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Для большинства советских людей (в том числе для жителей Кубани) послевоенный период в смысле выживания оказался не менее сложным, чем время войны. Он характеризовался жесткой социально-экономической политикой государства, укреплением вертикали власти. Несмотря на потери, общество продемонстрировало большие мобилизационные возможности и жизнеспособность.

2. В условиях «холодной войны» усилились подозрения по отношению к бывшим военнопленным и репатриантам. Власть априори считала их политически неблагонадежными элементами общества, что также сказывалось на самочувствии социума. Несмотря на возрастание подозрительного отношения к репатриантам, руководство страны все же воздержалось от крупномасштабных репрессий. Поэтому основная масса не пострадала даже в этой неблагоприятной для них политической атмосфере.

3. Труд в колхозах носил характер внеэкономического принуждения. Рост социального напряжения среди кубанского крестьянства вызвал достаточно масштабную и интенсивную ответную реакцию на тяжелое материальное положение (уход из колхозов, миграции в города, уклонение от налогов и отработочных повинностей, жалобы во власть).

4. Демилитаризация трудовых отношений в промышленности в указанный период не завершилась в полном объеме. Сохранялась практика осуждения нарушителей труддисциплины, введенная накануне войны. Текучесть кадров, дезертирство с промышленных предприятий в результате асимметрии оплаты труда и условий жизни являлись стратегией выживания рабочих в мирное время. А в совокупности с жесткой практикой против «ведущей силы» советского общества - составляли острую коллизию послевоенного периода.

5. В условиях «холодной войны» и борьбы с космополитизмом, также с учетом приграничного положения края, власти в послевоенный период испытывали на благонадежность все население Кубани. Особенно тех, кто находился в оккупации или был угнан за границу. По сути, это была репрессивная практика государства, так как население не по доброй воле оказалось в неволе. Идеологические кампании носили превентивный характер. Поиск врагов как внутренних, так и внешних в условиях «холодной войны» и военной угрозы отвлекал население от острых социально-экономических проблем.

6. У населения Краснодарского края существовали различные политические настроения, оценки восприятия власти. Нередко имелись мнения, не совпадающие с официальным дискурсом. Об этом свидетельствуют электоральные практики «протестного» голосования и факты абсентеизма. Они подвергают сомнению устойчивое представление об обществе «позднего сталинизма» как монолитном в доверии к власти.

7. Особенностью населения региона была поликонфессиональность. «Потепление» отношений с церковью, связанное с экстремальными условиями войны и стихийным всплеском духовной жизни общества, продолжалось и в восстановительный период. Государство использовало церковь как дополнительную мобилизационную силу. В условиях борьбы с инакомыслием появились тенденции на свертывание этих отношений. Однако религиозные традиции народов Кубани репродуцировались на бытовом уровне.

8. Деформация общества в результате тяжелых демографических потерь военного времени усугубилась послевоенными репрессиями против крестьян, рабочих, репатриантов, идеологическими кампаниями против интеллигенции и других групп населения. В результате этого энтузиазм Победы и удовлетворение результатами восстановления смешивались у жителей Кубани с негативными реакциями, что сдерживало потенциал общества.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в возможности использования материала и основных выводов диссертации при изучении советского периода истории Кубани, подготовке учебных и методических пособий для школьников и студентов, в историко-краеведческой деятельности.

Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования были обсуждены на заседании кафедры истории и музееведения Краснодарского государственного университета культуры и искусств и рекомендованы к защите.

Основные положения и выводы изложены автором в 27 научных публикациях общим объемом 13,5 п.л. (в том числе в рецензируемом научном журнале «Культурная жизнь Юга России», внесенном в список ВАК), а также в выступлениях на международной, всероссийских и межрегиональных конференциях. Отдельные сюжеты исследования реализованы в материалах музейных выставок и лекциях, прочитанных в Краснодарском государственном историко-археологическом музее-заповеднике им. Е.Д. Фелицына.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, перечня сокращений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснованы актуальность, географические и хронологические рамки исследования, дан обзор степени изученности проблемы и источниковой базы, сформулированы объект и предмет, цель, задачи и методологические принципы диссертации, определена ее научная новизна, показана практическая значимость и апробация ее результатов.

Первая глава «Социально-демографические и социально-экономические процессы в Краснодарском крае после окончания Великой Отечественной войны» носит не только самодостаточный, но и вспомогательный характер для воссоздания социально-исторического контекста исследуемой проблемы, акцентируя внимание на исходном состоянии региона после войны.

В первом параграфе «Демографические последствия войны и проблемы адаптации к мирной жизни» рассматривается социально-демографическая характеристика края: масштабы потерь, изменение демографической картины населения в процессе послевоенных миграций.

Полученные в распоряжение историков секретные материалы о демографическом составе населения после войны не прояснили ситуацию в полной мере. В результате военных потерь население края сократилась как минимум на 500 тыс. человек (18%). Проблема выходит за рамки войны и охватывает весь послевоенный период. Демографическое «эхо войны» сказывалось в течение полувека после Победы. Это выразилось в деформации половозрастного состава жителей, повышенной смертности инвалидов, безбрачии и бездетности женщин. В начале 1950-х гг. численность населения края приблизилась к довоенному уровню (в 1939 г. - 3 млн. 179 тыс. человек, 1951 -2 млн. 925,5 тыс.). На рубеже 1954-55 гг. СССР восстановил довоенную численность населения.

Композицию послевоенного общества пополнили социальные группы, рожденные войной. Крупный миграционный поток составили реэвакуированные. В основном реэвакуация была завершена в 1943-45 гг., но частично продолжалась после войны. Существенно изменила демографическую картину края демобилизация советских воинов в 1945-48 гг. К 30 декабря 1945 г. на Кубань прибыли 116,7 тыс. человек, 1 августа 1946 г. - 195,1. Процессы реэвакуации и демобилизации в Краснодарский край (численность, состав, динамика) нуждаются в специальном изучении.

Другую социальную категорию послевоенного общества составили репатрианты и советские перемещенные лица. До сих пор дискуссионным остается вопрос об общем числе советского гражданского населения (в том числе кубанцев), угнанного в Германию и другие страны. На 15 августа 1947 г. в распоряжении переселенческого отдела

крайисполкома были следующие данные: за период оккупации с территории края насильственно угнано 130 521 человек (большинство - в Крым). К августу 1947 г. возвратились в край 87 тыс. человек, не вернулись - 43 тыс. В 1945 г. приемно-распределительным пунктом ст. Кавказской было принято, по подсчетам автора, 6,7 тыс. кубанцев, репатриированных из Европы. Возвращались сограждане и морским путем в порты Новороссийска и Темрюка, однако эти данные не выявлены. Период массовой репатриации завершился в первой половине 1946 г.

После войны в Краснодарский край осуществлялась репатриация людей, которые эмигрировали в разное время из царской России (старообрядцы-липоване из Румынии), переселенцы из Польши, принявшие советское гражданство. Происшедшие в результате войны территориальные изменения в СССР и РСФСР повлекли за собой сложную проблему «переселенцев» жителей Кубани (в Крым, Сахалин, область Кенингсберга и др.). Кроме того, в результате этнических депортаций в военное и послевоенное время сократилась численность некоторых, традиционно проживавших в крае этносов (немцев, греков и др.). Влияние этих процессов на демографические изменения в крае нуждается в изучении.

Трудно проходила адаптация демобилизованных, особенно инвалидов. Не все успешно справлялись с реабилитацией в условиях мирного периода. Для многих поиск идентичности осложнялся потерей здоровья, близких, психологическими травмами, жесткой социально-экономической реальностью. Краснодарский край занимал 41-е место в СССР по трудоустройству инвалидов. Поиск работы для них превращался в проблему, многим приходилось приобретать другие профессии. Сложно было трудоустроиться в сельской местности (в колхозах предполагался в основном физический труд).

В условиях «холодной войны» усилились подозрения по отношению к бывшим военнопленным и репатриантам. Они в послевоенном обществе имели низкий социальный статус и подвергались дискриминации при устройстве на работу, учебу, вступлении в партию. Если трагедия советских военнопленных, которых все годы войны считали едва ли не изменниками родины, дошла ныне до общественного сознания, то история «остарбайтеров» остается мало изученной.

Во втором параграфе «Проблемы восстановления народного хозяйства» рассматривается социально-экономическая характеристика края: причиненный войной материальный ущерб и проблемы восстановлен™ народного хозяйства. Государственная программа восстановления экономики Кубани была утверждена партийно-правительственными постановлениями в 1943 г. Приоритетными направлениями являлись сельское хозяйство (восстановление МТС, колхозов, совхозов, возвращение эвакуированного скота), а также транспортная, топливно-энергетическая, пищевая, строительная промышленность. Работы велись с участием воинских частей, мобилизации населения проходили по законам военного времени. В 1943-45 гг. многие индустриальные и сельскохозяйственные объекты края были возрождены, выпуск валовой продукции промышленности составил около трети довоенного уровня.

Пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1946-50 гг. намечал полное восстановление разрушенных промышленных и сельскохозяйственных объектов Кубани, железнодорожного транспорта, строительство 22 новых предприятий. Восстановление экономики края в целом завершилось в начале 1950-х гг. Широко использовался метод «народной стройки». Каждый житель Краснодара должен был

отработать за год в нерабочее время на субботниках 80 часов. Власть активно использовала мобилизационный потенциал общества в своих целях, при этом дистанцировалась от социальных программ (строительства гражданского жилья, улучшения материально-бытовых условий населения). Постановлением СНК СССР от 1 ноября 1945 г. Краснодар и Новороссийск были включены в список 15 городов РСФСР, подлежащих первейшему восстановлению. Города края не были на лидирующих позициях по темпам восстановления. Причиной отставания был дефицит квалифицированных кадров. Строители неохотно вербовались на стройки из-за плохих условий общежитий и качества питания. Ряд объектов восстанавливался трудом репатриантов, заключенных и военнопленных. В Краснодарском крае в 1945 г. находились два лагеря НКВД военнопленных общей численностью 22,9 тыс. человек и 3 лагеря заключенных (19,5 тыс.). В то же время привлечение труда спецконтингента не снимало проблему дефицита рабочих рук.

Темпы восстановления отличались неравномерностью. Среди промышленных объектов наметились передовики и аутсайдеры. К числу первых принадлежала отрасль энергетики, которую развивали особенно интенсивно, а также нефтяная, машиностроительная промышленность, отставали - пищевая, строительная. Технической модернизации промышленности страны способствовало возвращение в СССР имущества, вывезенного во время войны, а также репарации. Краснодарский край получил из Германии 5986 вагонов трофейного оборудования на сумму 106 млн. руб.

Проблемы региона встраивались в общероссийский политический контекст. От кубанцев вновь потребовалось напряжение духовных и физических сил, мобилизация эмоциональных ресурсов для решения поставленных задач.

Во второй главе «Кризисная ситуация в 1946-1947 гг. и общественные настроения» воспроизведены проблемы жизни селян и горожан края в контексте социально-экономического кризиса в 1946-47 гг., проанализированы общественные настроения. Один из самых сложных периодов послевоенного времени исследуется не только из-за влияния на общество острых социальных катаклизмов (голода), экономических пертурбаций (отмены карточной системы, денежной реформы) и политических изменений (начала «холодной войны»), но и потому, что кубанцы продемонстрировали приспособляемость, сопротивляемость и опыт выживания, приобретенные в годы войны.

В первом параграфе «Продовольственный кризис: причины и опыт преодоления» анализируется комплекс причин продовольственного кризиса 194647 гг., масштаб и опыт его преодоления. В послевоенный период в сельском хозяйстве края на треть уменьшились трудовые ресурсы, техника, посевные площади. Однако обязательные госпоставки исчислялись почти со всей колхозной земли и личных хозяйств крестьян. Правительство наметило Кубани в 1946 г. завышенный план в 74,9 млн. пудов хлеба. Руководство края предлагало реальный максимум (67,8 млн. пудов). Но поставки не сократили, а дополнительно увеличили на 8 млн. пудов. Опустошив колхозные амбары, Краснодарский край сдал государству хлеба больше всех областей на Северном Кавказе - 64,9 млн. пудов, в том числе из личных запасов колхозников. В 1946 г. в стране из-за засухи хлеба собрали всего 78,8 % к плану. В то же время эшелоны с зерном шли к геополитическим союзникам. Курс на закрепление международных успехов был предпочтительнее, чем сохранение приемлемого уровня жизни своего народа. Внеэкономическое изъятие продовольственных ресурсов из колхозов и личных

запасов крестьян стало главной причиной продовольственного кризиса 1946-47 гг. и голода в деревне.

С осени 1946 г. началось сокращение норм потребления хлеба населением Кубани, растянувшееся практически на целый год (повышение цен на хлеб, понижение пайковых норм). В результате секретного партийно-правительственного постановления от 27 сентября 1946 г. в Краснодарском крае сняли со снабжения пайковым хлебом 543,6 тыс. человек (в стране - 27 млн.). В сельской местности провели 85% сокращение категорий жителей, снабжавшихся хлебом (колхозники не учитываются, они никогда не снабжались пайковым хлебом), в городах-25%. В октябре отпуск хлеба населению края по сравнению с сентябрьским фондом уменьшился на 42,5%.

Продовольственный кризис выпукло проявился в сельской местности, т.к. ресурсы обеспечения колхозников были ограничены (денежные выплаты на трудодни исчислялись копейками, продукты - граммами). Усугубилась ситуация в районах, разоренных войной, а также не связанных с зерновым хозяйством. Здесь селяне голодали или существовали на грани голода. В тяжелом положении оказались вдовы с детьми, инвалиды, многосемейные, которые не могли полноценно трудиться. На Кубани было зарегистрировано 23 тыс. больных дистрофией. 20 тыс. детей перестали посещать школу. Речь шла не о выполнении программы всеобуча, а об элементарном выживании.

Колхозные кассы взаимопомощи пустовали. Райсобесы оказывали помощь страдающим от голода - создавали временные столовые, выдавали единовременные пособия семьям погибших воинов, инвалидам. Рабочие и служащие отчисляли 1-2-х-дневный заработок в денежный фонд государственного обеспечения. Правительственная помощь предоставлялась в минимальном объеме и не могла радикально изменить ситуацию. В целом селянам было выделено 809 т зерна за счет госсуд. При этом Кубань хранила стратегические запасы зерна на своей территории (до 40 тыс. т), из глубинных пунктов исправно поставляла его не только в другие регионы страны (в ноябре 1946 г.-январе 1947 г. 164 тыс. т зерна, в апреле —25,1 тыс. т), но и за границу.

Жители городов Кубани менее напряженно перенесли продовольственный кризис. Рабочие, служащие и члены их семей гарантированно снабжались хлебом через предприятия. Хлеб экономили за счет нетрудоспособных иждивенцев. В тяжелом положении оказались низкооплачиваемые рабочие и служащие, учащиеся РУ, ФЗО, студенты. Кризис продовольствия стимулировал расширение кооперативной торговли, общепита. Но в экономике товарного дефицита потребительский рынок насыщался медленно. Кооперативные и рыночные товары были не по карману большей части горожан.

Во втором параграфе «Социальные последствия голода» анализируются последствия продовольственного кризиса 1946-47 гг. на Кубани. Призрак голода летом 1946 г. вызвал бегство людей из неурожайных районов страны на Кубань. Из Краснодара в 1947 г. было удалено 15 тыс. приезжих. Увеличилась беспризорность: в 1946 г. детские приемники края приняли 6 тыс. детей, в 1947 - более 12 (в основном из сельской местности). Подростки бежали из детских домов, ФЗО и РУ. К зиме количество беспризорников в ДПР края превышало норму в 3-4 раза. Создалось тяжелое положение с их размещением, питанием и вещевым снабжением. Трудоустроить подростков из пенитенциарных учреждений было проблемой из-за отсутствия жилья и питания. Дело дошло до прокурорской проверки и вмешательства крайкома, в результате чего часть детей былаустроена на предприятия, под патронат и опеку, в ФЗО, в детские дома (они были переполнены - 10 тыс. детей, сверх - 1,3 тыс. из семей «впавших в нужду» колхозников).

Последствием голода было увеличение смертности населения. В 1947 г. в СССР был зарегистрирован самый высокий за десятилетие 1946-56 показатель летальности -20,3 промилле. Число жертв голода определить сложно. Демографы не могут рассчитать «нормальную» смертность из-за неординарности периода и событий, дестабилизирующих ситуацию. По примерным подсчетам только в РСФСР потери от голода в 194647 гг. достигли 1 млн. человек. В 1947 г. количество умерших в крае было на 50-90% больше, чем в 1946 г. В Армавире коэффициент смертности составил 24,0 (выше, чем в военные годы). В три раза в 1947 г. по отношению к 1946 г. увеличилась младенческая смертность из-за инфекционных и желудочно-кишечных болезней, вызванных условиями существования и дистрофией. Потоки голодных людей в поисках пропитания, миграции демобилизованных и реэвакуированных стали средой для распространения эпидемий. На Кубани отмечались очаги дизентерии, тифа и др.

Голод провоцировал обострение криминальной обстановки. Лишения порождали проблему выживания - голодные отнимали у голодных. Увеличение уголовной преступности в 1946-47 гг. на Кубани отмечалось в документах ЦК. В 1947 г. прошли открытые показательные процессы по делам о бандитизме (52) и вооруженных разбоях (123), осуждены 1352 человека, лишены свободы — 803. На почве дефицитной экономики выросла и «экономическая» преступность. Увеличились хищения колхозного зерна. 4 июня 1947 г. вышли Указы, предполагавшие заключение (до 25 лет) в исправительно-трудовых лагерях за хищения госимущества. Закон носил репрессивный характер, так как минимальный размер кражи не оговаривался. Это вызвало массовые осуждения на огромный срок за ничтожное количество хищений. На Кубани летом 1947 г. было проведено 130 показательных процессов, за хищение зерна привлечены к ответственности 1,1 тыс. колхозников (осуждены 575, лишены свободы - 473), в 1948г. осуждены 5858 человек. Около 2 тыс. полусирот пополнили детские дома края, чьи родители оказались в заключении.

В третьем параграфе «Денежная реформа и отмена карточек в общественном восприятии и практиках» анализируются общественные мнения в связи с кризисной ситуацией, денежная реформа и отмена карточной системы. Сделан вывод о том, что в хлебозаготовки 1947 г. власть в очередной раз продемонстрировала способность подчинить ресурсы - экономические, человеческие - решению задач мобилизационным порядком. В связи с продовольственным кризисом появились общественные мнения, которые не совпадали с официальной версией «временных трудностей». Нарекания в обществе вызывало оказание помощи хлебом советским правительством другим странам, «черный» рынок, спекуляция, тревогу вызывала международная ситуация. В то же время они не переросли в радикальный протест.

Сделан вывод о том, что денежная реформа чувствительно ударила по крестьянству. Ее конфискационный характер выразился в том, что доходы колхозников по трудодням, не оплаченные колхозами в 1945-47 гг., выплачивали в перерасчете 1:10. Отмена карточной системы, как символ военного состояния, ожидалась в обществе и была воспринята адекватно. Однако жизнь в одночасье не изменилась. Дефицит товаров как атрибут централизованной плановой экономики продолжал сказываться все послевоенное время.

В третьей главе «Общество и власть в социально-экономических и социально-политических процессах» рассмотрены практики коммуникаций колхозников,

рабочих, интеллигенции с властью, жизненные стратегии, идеологические кампании, религиозная жизнь региона, электоральные практики.

В первом параграфе «Колхозники и рабочие: жизненные стратегии» в фокусе внимания - коллизии взаимоотношений колхозников, рабочих и власти в социально-экономических процессах. У колхозников они ярко проявились в налоговой сфере и отработочных повинностях. Сельхозналог, денежные займы и госпоставки для крестьян в послевоенный период были максимальными и отражали курс на экстенсивное развитие сельского хозяйства. Правительство ежегодно увеличивало сельхозналог и сокращало льготные категории населения. В 1952 г. к оплате привлекли доходы колхозников по трудодням, чего не делалось даже в годы войны. Расчет с государством стал не по силам большинству селян. Росли недоимки. В 1952 г. кубанский колхозник в среднем выплачивал заем в 304 руб. (на 83 руб. больше, чем в 1951 г. и на 169 руб. больше 1950 г.). Лишь 42% колхозников имели возможность их выплачивать. Кубанский двор ежегодно поставлял натуральный налог всеми продуктами, производимыми в личном хозяйстве: 40 кг мяса, 240-280 л молока (единоличник - 420 л), 150 штук яиц, 110 кг картофеля; зерна с 1 га пашни: колхозник - 13 кг, единоличник - 133 кг и др. Государство изымало продукты по символической цене. Однако в 1946 г. поставлять молоко и яйца обязали всех колхозников, даже не имевших скот и птицу, кроме инвалидов 1,2 групп. Вместе с тем не имели коров в начале 1950-х гг. 57,9% кубанских хозяйств. Крестьянскими стратегиями выживания были уклонение от налогов, займов, поставок, жалобы во власть.

Колхозники противодействовали внеэкономическому принуждению - уклонялись от обязательных отработочных повинностей. В Краснодарском крае не вырабатывали минимум трудодней: в 1945-53 гг. 6,8-9,5 % колхозников. За это членов артелей привлекали к суду (в некоторых районах до 50% колхозников), штрафовали, исключали из колхозов, высылали в Сибирь (по Указу от 2 июня 1948 г. было выслано 661 кубанцев, с ними уехали и 210 членов семей). Репрессивными мерами власти хотели не только укрепить колхозную дисциплину, но и приструнить единоличников, вынудить их вступить в колхоз.

Стратегией выживания был уход крестьян из сел в города. В результате миграций численность трудоспособных колхозников только в 1952 г. сократилась в сравнении с 1951 г. на 31,9 тыс. человек. Кроме экономических, существовали и социально-психологические предпосылки миграций (дискриминационные отсутствия паспортов, оплачиваемого отпуска и др.).

Между тем ключевой фигурой общества был человек в рабочей спецовке. Большая часть промышленных рабочих Кубани трудилась в перерабатывающей сельхозпродукцию и нефтяной промышленности, машиностроении, на железнодорожном и водном транспорте. Переход от войны к миру знаменовался важными мероприятиями в трудовых отношениях: отменой сверхурочные работ, ограничений переходов работников с одних предприятий на другие, восстановлением 8-ми часовой рабочего дня и отпуска. В 1945-47 гг. ведомственные документы заполнили сообщения об угрозах срыва планов из-за массовой текучести кадров (70-90%), их низкой квалификации, слабой производительности труда. Большинство уходило самовольно из-за плохих материально-бытовых условий и низких зарплат (средняя зарплата рабочего на Кубани в 1945 г. была 333 руб.). В то же время, несмотря на негативные последствия текучести кадров, этот процесс свидетельствовал о наличии рынка труда в связи с демилитари-

зацией трудовых отношений. Наименее социально защищенными группами рабочих были молодежь и женщины малоквалифицированных профессий.

В послевоенное время продолжали действовать Указы от 26 июня 1940 г. и от 26 декабря 1941 г. об уголовной ответственности за самовольные уходы и прогулы. Только за 1946-47 гг. по Указам в крае привлекались в суд 19065 человек, были осуждены -13454. В 1949-52 гг., когда кадровая проблема в целом была решена, в среднем за год увольнялся каждый четвертый работник. Все же полной демилитаризации трудовых отношений в послевоенный период не произошло. В условиях бытовой и материальной неустроенности рабочие выстраивали свои стратегии выживания: дезертировали, переходили на другие заводы и стройки, форсировали учебу для повышения социального статуса и др.

Во втором параграфе «Идеологические кампании 1946-1953 гг. и общество»

отмечается, что, усиление идеологического контроля над обществом стало одним из ведущих направлений политики партийного руководства СССР после окончания Великой Отечественной войны. Советские воины, освободившие от фашизма Отечество и страны Европы, вернулись домой с надеждами на послабление сталинских порядков в благодарность за Победу. Чтобы нейтрализовать устремления фронтовиков к либеральным переменам и укротить ростки «брожения умов», верховная власть развернула идеологических кампании. С началом «холодной войны» (ужесточением идеологического противостояния двух политических систем) власть объявила борьбу против «раболепия и низкопоклонства» перед «иностранщиной». Средством против инакомыслия стали пропаганда советских ценностей, расширение политпросвещения. Во второй половине 1940-х гг. вышла серия идеологических постановлений ЦК в области культуры, искусства, литературы, науки. С 1948 г. борьба с «низкопоклонниками» была дополнена кампанией против «космополитов». Санкционированные центральной властью гонения против генетиков сказались в повышенном внимании к деятельности ученых-селекционеров Кубани. «Неблагонадежных» выдворяли из научных учреждений и высшей школы. Стратегией выживания у существенной когорты интеллигенции в условиях идеологического нажима было внутренне несогласие с политикой власти, двоемыслие. Идеологические кампании носили превентивный характер.

Важным критерием благонадежности жителей Кубани стало их местопребывание и деятельность во время оккупации. На основании решения VI пленума Краснодарского горкома ВКП (б) 1947 г. «О замене лиц, не внушающих делового и политического доверия» прошла чистка кадров в учреждениях города. Скомпрометированные во время оккупации были заменены «благонадежными» работниками. Это была репрессивная практика государства, так как население не по доброй воле оказалось в неволе, что нередко признавалось и самими чиновниками.

Среди политически неблагонадежных оказались иностранные граждане и граждане СССР, имевшие «внешнее» отечество. В 1949-51 гг. из Краснодарского края проводилась депортация турков, дашнаков, греков.

В третьем параграфе «Духовная и общественно-политическая жизнь» отмечается, что поликонфессиональная религиозная традиция народов Кубани обусловлена геополитическими особенностями региона. «Потепление» государственно-церковных отношений было вызвано экстремальными условиями войны, затем задачами восстановления народного хозяйства. В период оккупации количество действующих

православных церквей и молитвенных домов на Кубани стихийно возросло до 239. После войны власти края поддерживали правительственный курс на либерализацию отношений с религиозными общинами. Продолжалась регистрация, освящались православные храмы. Одновременно наблюдалась мобилизация других конфессий (лютеран, иудеев, григорианской церкви). Открылись исламские общины в местах традиционного проживания адыгов. В 38 районах Кубани увеличился приток людей в сектантские общины протестантского типа. Представляя собой меньшинство, сектантские общины не были серьезной оппозиционной силой для власти. Православное большинство Кубани и верующие мусульмане в результате либеральной политики властей проявляли себя по отношению к государству почти исключительно лояльно.

В период «холодной» войны наступление на церковь было проявлением крупномасштабной кампании борьбы с инакомыслием в советском обществе. Начиная с 1948 г. все ходатайства об открытии молитвенных домов отклонялись. Общины всех конфессий закрывались под различными предлогами. Участились репрессии против верующих. Росло количество исключений из партии и комсомола за отправление религиозных обрядов. Усиливалась антирелигиозная пропаганда. Закончилась сталинская «оттепель» в отношениях с церковью.

Выборы власти являлись важным элементом общественно-политической жизни, легальным средством выражения каждым гражданином отношения к политическому-курсу и лидерам. Они преподносились государством как политический праздник и адекватно воспринимались в обществе. В избирательные списки первых послевоенных выборов Верховного Совета СССР 1946 г. было внесено 1 млн. 706 тыс. кубанских избирателей (67% населения). По закону избирательным правом не пользовались люди недееспособные, судимые с лишением избирательных прав и иностранные под данные. На предвыборных собраниях жители интересовались международным положением, процедурными вопросами. На бюллетенях многие писали здравицы в честь Сталина, советских руководителей, просьбы социально-экономического характера. Высказывания «всенародного одобрения» не отражали весь спектр общественных настроений. Критические мнения и факты абсентеизма (отказа голосовать) не разглашались, т.к. противоречили концепции «морально-политического единства советского народа». Но они существовали. На каждом избирательном участке протестное голосование составляло 0,1-0,9%.

В заключении подводятся итоги исследования, главные из которых состоят в следующем.

1. Основным социально-экономическим и общественно-политическим содержанием послевоенной жизни Краснодарского края стало восстановление разрушенного хозяйства. Мобилизационные возможности государства и эмоциональный подъем народа позволили довольно быстро решить основные задачи восстановления.

2. Социально-демографический аспект демобилизации необходимо рассматривать вкупе с социально-психологическим фактором. Фронтовики постепенно вливались в гражданскую жизнь. Повзрослевшие духом, они принесли в общество надежды на послабление порядков в благодарность за Победу. Процесс реабилитации, привыкания к мирной жизни протекал трудно. В сознании многих наблюдалось рассогласование между всколыхнувшимися гражданскими чувствами необходимости родине во время войны и реальностью мирного периода. Все же большинство воспринимало послевоенные трудности, как данность, в которой предстояло жить.

3. Историки задавались вопросом, возможна ли была прогрессивная трансформация общества после Победы? Могли ли фронтовики реализовать потенциал свободы, который они несли в себе? Автор присоединяется к выводу, что едва ли. Большинство народа убедилось в прочности советской системы. После Победы она окрепла, распространила влияние за пределы страны.

4. К началу восстановительного этапа кубанские колхозы остро нуждались в государственной помощи. Но государство изымало из кубанской станицы не только весь прибавочный продукт, но и часть необходимого. Первопричина социально-экономического кризиса 1946-47 гг. коренится в политической сфере. Обслуживание потребностей военно-промышленного комплекса, фундамент которого закладывался в 1945-53 гг., превратился в главную цель функционирования СССР. Ограниченность производства товаров народного потребления, разоренное сельское хозяйство, низкий уровень жизни людей - все это следствие необходимости высвободить финансовые средства для противостояния в «холодной войне» с западными странами.

5. Крестьянский мир всегда ощущал грань, за которой разрушалась его самостоятельность. Попытки государства управлять деревенской жизнью административными методами наталкивались на противодействие колхозников. С середины 1940-х гг. среди них нарастают общественная апатия, нелояльные настроения. Вслед за другими историками, автор считает, что в то же время этот феномен являлся лишь частью многообразных общественных отношений. При всех объективных сложностях колхозники производили продукцию для общегосударственных и личных нужд. Значение их социального протеста состояло в том, что он выступал регулятором социально-экономической и общественно-политической жизни общества. И именно он побудил политическое руководство страны стимулировать аграрные реформы в последующем.

6. В процессе демилитаризации общества осуществлялась либерализация труда рабочих на производстве. В отношениях власти и рабочих в 1945-53 гг. обнаружено сочетание форм принуждения, морального и материального поощрения, направленных на достижение максимальных производственных результатов и дисциплины. Государство смягчило практику жестких мер за опоздания и прогулы, введя товарищеские суды на предприятиях. Но не решилось на полную демилитаризацию трудовых отношений, создание экономических рычагов воздействия. Трудности в кадровом вопросе свидетельствовали о необходимости изменения хозяйственной модели в СССР.

7. Диссертант согласен с авторами, считающими, что исторический этап 1945-53 гг. следует квалифицировать как исключительно важный для формирования идеологической составляющей композиции советской системы в целом. Главной идеей эпохи и общественно-политической жизни являлся вопрос о строительстве коммунизма. Решение его Сталин напрямую связывал с задачами укрепления государственной власти и армии. Патриотом назывался тот, кто разделял цель и деятельность партии по созданию будущего.

8. В целом общество поддерживало власть и принимало активное участие в общественно-политической жизни. И диктовалось это не страхом, а верой во власть и партию. Многие были воспитаны в советском обществе, что предопределило общее согласие со сталинским руководством и политический конформизм. Часть общества воспринимала идеологические требования системы как неизбежность, компромиссно

исполняла ее требования. Реальной политической оппозиции у власти не было. Репрессии 1948-52 гг. против всех социальных слоев и групп общества объясняются желанием Сталина подавить тенденцию демократических настроений, усилить государственную и личную власть.

9. В 1945-48 гг. пришла более взвешенная религиозная политика. Конфессии использовались государством в прагматических целях - для восстановления хозяйства. Наступление на церковь в 1948-53 гг. было проявлением кампании борьбы с инакомыслием в обществе. Вопреки негласным запретам власти не удалось установить контроль над духовной жизнью населения Кубани.

10. Электоральные практики показали, что не все население Кубани было лояльно власти, о чем свидетельствует протестное голосование и абсентеизм. По мнению автора, эти факты можно объяснить теорией относительной депривации состоянием неудовольствия части общества, вызванного расхождением между реальным и ожидаемым состоянием качества жизни, к которому оно стремилось. В условиях политического контроля способом выживания становилась аполитичность, или показная ритуальная активность.

Итак, для большинства населения Кубани период послевоенного мира в смысле выживания оказался не менее сложным, чем время войны. Специфика развития советского общества в тот период была в том, что оно испытывало жесткое экономическое и политическое давление со стороны власти. В результате этого удовлетворение результатами восстановления смешивались у жителей Кубани с негативными реакциями. Рассогласование социально-экономических и культурно-нравственных процессов сдерживало эффективное развитие общества. Но его духовный потенциал аккумулировался в ожидании перемен.

Основные положения диссертации изложены в работах:

1. Стругова, М.Р. Идеологические кампании 1946-1953 гг. в Краснодарском крае / М.Р. Стругова // Культурная жизнь Юга России: Региональный научный журнал. Краснодар, 2006. №4. С. 48-53. (0,8 п. л)

2. Стругова, М.Р. Из истории послевоенной станицы (к 50-летию со дня принятия Указа 2 июня 1948 г.) / М.Р. Стругова // Древности Кубани. Вып. 9. Краснодар: КГИАМЗ, 1998. С. 49-55. (0,6 п.л.)

3. Стругова, М.Р. Деятельность приемно-распределительного пункта станции Кавказская по приему репатриантов в Краснодарский край в 1945-1946 гг. / М.Р. Стругова // Победа в Великой Отечественной войне и патриотические традиции России: тезисы научно-практической конференции. Краснодар. 2000. С. 81-85. (0,2 п.л.)

4. Стругова, М.Р. Репатриация советских граждан в Краснодарский край в 19451946 гг. / М.Р. Стругова // Голос минувшего. Кубанский исторический журнал. Краснодар, 2000. №3-4. С. 47-52. (0,8 п.л.)

5. Стругова, М.Р. Краснодарский драмтеатр в эпоху борьбы с космополитизмом / М.Р. Стругова // Вторые кубанские литературно-исторические чтения / Науч. ред. В.К. Чумаченко. Краснодар: НИЦ КГУКИ, 2000. С. 162-165. (0,2 пл.)

6. Стругова, М.Р. 1946-1947 гг. на Кубани: голод или «временные перебои с хлебом?» / М.Р. Стругова // Третьи литературно-исторические чтения. Материалы научно-теоретической конференции / Науч. ред. В.К. Чумаченко. Краснодар: НИЦ КГУКИ, 2001. С. 226-246.(1,3 п.л.)

7. Стругова, M.Р. К вопросу о сельскохозяйственном налоге наличные приусадебные хозяйства крестьян в Краснодарском крае в 1946-1953 гг. / М.Р. Стругова // Музейный вестник. Краснодар: КГИАМЗ, 2001. С. 132-144. (0,5 п.л.)

8. Стругова, М.Р. К вопросу о социально-экономических последствиях войны на Кубани (был ли голод в 1946-1947 гг.?) / М.Р. Стругова // Россия в войнах XX века: материалы научно-практической конференции. Краснодар, 2001. С.169-174. (0,2 п.л.)

9. Стругова, М.Р. К вопросу использования труда военнопленных Второй мировой войны в восстановлении края / М.Р. Стругова // Россия в войнах XX века: материалы научно-практической конференции. Краснодар, 2001. С. 165-168. (0,2 пл.)

10. Стругова, М.Р. Кубань послевоенная: 1949-1952. (К 100-летию со дня рождения Н.Г. Игнатова) М.Р. Стругова // Люди - гордость твоя, Кубань. Краснодар: Администрация Краснодарского края, 2001. С. 7-18. (0,8 п.л.)

11. Стругова, М.Р. Обязательные поставки сельхозпродукции в Краснодарском крае (1946-1953) / М.Р. Стругова//Историко-археологический альманах. Армавир, М., 2002. Вып.8. С. 184-188. (0,4 п.л.)

12. Стругова, М.Р. Штрихи крестьянской психологии «выживания»: социальный протест кубанского крестьянства в послевоенное время / М.Р. Стругова // Особенности историко-психологического исследования: материалы 1 межрегионального рабочего семинара по истории психологии. Краснодар: МНЦИПИ, 2002. С. 159-164. (0,4 п.л.)

13. Стругова, М.Р. Социально-экономическое положение колхозников Кубани в послевоенный период (голод 1946-1947 гг.) / М.Р. Стругова // Крестьяноведение - V. Социокультурные аспекты по материалам Всероссийской научно-практической конференции. Декабрь 2001 г. М., Краснодар, 2002. С. 107-120. (0,5 п.л.)

14. Стругова, М.Р. Продовольственная ситуация на Кубани в 1947 г. / М.Р. Стругова // Четвертые кубанские литературные чтения / Науч. ред. В.К. Чумаченко. Краснодар: НИЦ КГУКИ, 2003. С. 136-156. (1,3 п.л.)

15. Стругова, М.Р. Практика применения указов от 15 апреля 1942 года и от 4 июня 1947 года на Кубани в 1946-47 годах / М.Р. Стругова // Древности Кубани. Вып. 20. Краснодар: КГИАМЗ, 2003. С. 23-34. (0,7 п.л.)

16. Стругова, М.Р. Краснодар послевоенный: проблемы продовольствия / М.Р. Стругова// Екатеринодар-Краснодар. 1793-2003. Вчера. Сегодня. Завтра: тезисы научно-практической конференции. Краснодар: Фирма НСС, 2003. С.99-102. (0,3 п.л.)

17. Стругова, М.Р. Настроения селян и горожан в связи с острой социальной ситуацией с хлебом на Кубани в 1946-1947 гг. / М.Р. Стругова // Historia Caucasica: региональный исторический сборник научных статей. Вып.1. Краснодар: КГИАМЗ, 2004. С. 46-56.(1 п.л.)

18. Стругова, М.Р. Демобилизация воинов в Краснодарский край 1945-1948 гг.: адаптация к мирной жизни / М.Р. Стругова // Российское общество и войны XX века: материалы Всероссийской научно-практической конференции. Краснодар: Кубанькино, 2004. С. 226-231.(0,5 п.л.)

19. Стругова, М.Р. Социальная катастрофа - голод на Кубани в 1946-1947 гг. / М.Р. Стругова // Historia Caucasica: региональный исторический сборник научных статей. Вып.2. Краснодар: КГИАМЗ, 2004. С. 48-56. (0,5 пл.)

20. Стругова, М.Р. Кубанская станица после окончания Великой Отечественной войны: социально-экономическая ситуация и общественные настроения / М.Р. Стругова

// Российское село в XXI веке: проблемы и перспективы: первая Всероссийская конференция по социологии села. Т.З. М., Краснодар: КубГау, 2004. С.339-356. (0,4 пл.)

21. Стругова, М.Р. Денежная реформа 1947 г. в Краснодарском крае / М.Р. Стругова // Социально-психологические и экономические аспекты развития социальной сферы Краснодарского края в современных условиях: межвузовская научно-практическая конференция. Краснодар, 2004. С. 325-331. (0,4 пл.)

22. Стругова, М.Р. Детские дома Краснодарского края 1942-1949 гг. /М.Р. Стругова // Великая Отечественная война в контексте истории XX века: материалы международной научно-практической конференции. Краснодар: Кубанькино, 2005. С. 282-286. (0,2 пл.)

23. Стругова, М.Р. Сельские учителя Краснодарского края: стратегии выживания в послевоенный период / М.Р. Стругова // Historia Caucasica: региональный исторический сборник научных статей. Вып.5. Краснодар: КГИАМЗ, 2005. С. 77-83. (0,6 пл.)

24. Стругова, М.Р. Советская демократия в восприятии избирателей Кубани в послевоенный период / М.Р. Стругова // Власть и общество в России: опыт истории и современность. 1906-2006: материалы Всероссийской научно-практической конференции. Краснодар, 2006. С. 303-306. (0,2 пл.)

25. Стругова, М.Р. Ожидания и реальность: восприятие кубанцами отмены карточной системы в 1947 г. / М.Р. Стругова // Человек на исторических поворотах XX века / Под ред. А.Н. Еремеевой, А.Ю. Рожкова. Краснодар: Кубанькино, 2006. С. 226-232. (0,3 пл.)

26. Стругова, М.Р. К вопросу о мусульманских общинах в Краснодарском крае в 1945-1953 гг. / М.Р. Стругова // Власть и общество: национальная политика и межэтнические отношения (исторический опыт и современность) 1906-2006: материалы краевой научно-практической конференции. Краснодар, 2006. С. 241-246. (0,2 пл.)

27. Стругова, М.Р. Жизненные стратегии рабочих Краснодарского края в послевоенный период (1945-1953 гг.) / М.Р. Стругова // Вестник архивиста Кубани. Краснодар, 2006. №1. С. 71-77. (0,4 п.л.)

Подписано в печать 21.03.2007. Формат 60x84/16 Гарнитура Times. Усл. п.л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ 88 Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в издательско-полиграфической фирме

ООО Компания "Атриум" 350004, г. Краснодар, ул. Гвардейская, 12

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Стругова, Марина Рафаэлевна

Введение.3

Глава I. Социально-демографическое и социально-экономическое состояние Краснодарского края после окончания Великой Отечественной войны.37

1.1. Демографические последствия войны и проблемы адаптации к мирной жизни.37

1.2. Проблемы восстановления народного хозяйства.62

Глава 2. Кризисная ситуация в 1946-1947 гг. и общественные настроения.80

2.1. Продовольственный кризис: причины и опыт преодоления.80

2.2. Социальные последствия голода.103

2.3. Денежная реформа и отмена карточек в общественном восприятии и практиках.116

Глава 3. Общество и власть в социально-экономических и социально-политических процессах.138

3.1. Колхозники и рабочие: жизненные стратегии.138

3.2. Идеологические кампании 1946-1953 гг. и общество.168

3.3. Духовная и общественно-политическая жизнь.184

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Стругова, Марина Рафаэлевна

Актуальность темы. В результате Великой Отечественной войны советское общество трансформировалось по многим характеристикам: демографическим, социальным, психологическим, ментальным. Оно представляло собой сложный социальный феномен. Война изменила не только состав и демографический баланс общества, но и внесла коррективы в систему ценностей и жизненные стратегии людей. У многих из них поменялся социальный статус, что привело к появлению таких групп населения, как демобилизованные, эвакуированные, репатриированные. Настроения в обществе были также непростыми: с одной стороны, невиданная боль утрат -как минимум 27 млн. погибших на фронтах, в концлагерях, больничных койках, пропавших без вести. С другой стороны, радость победы, ожидание воссоединения с семьей, домом, надежды на мирную жизнь. Эти позитивные настроения были естественной реакцией людей после перенапряжения, экстремальности и мобилизационного порядка жизни в военное лихолетье. Многие с оптимизмом смотрели в будущее. Колхозники мечтали, что появится больше возможности работать в личном хозяйстве. Среди них упорно передавались слухи о том, что в благодарность народу, вынесшему войну, будут даны послабления и даже отменят колхозы1. Послевоенное общество было обществом веры и надежд.

Однако не все люди смогли благополучно интегрироваться в мирную реальность. В первую послевоенную пятилетку были реанимированы многие противоречия и конфликты, характерные для предвоенных лет. Подавляющая часть материальных и трудовых ресурсов, как и прежде, вкладывалась в тяжелую промышленность и военно-промышленный комплекс. План четвертой пятилетки (1946-50 гг.) по восстановлению промышленности и сельского хозяйства, в большей мере был направлен на реконструкцию отраслей, имевших военное значение, и в первую очередь на выполнение атомной и ракетной программ. Как выразился В.А. Исупов, если до войны «людей съели

1 ЦДНИКК. Ф.1774-А.Оп.2.Д.1921.Т.1.Л.54; Криводед В.В. Культурное и социальное развитие кубанского крестьянства (1945-1959). Краснодар, 1998. С.12; Зубкова Е.Ю. Земля слухом полнилась. О чем мечтали и на что надеялись советские люди после войны // Родина. 1998. №8. С.5-9. машины», то теперь - атомная бомба и баллистическая ракета . Жесткая социально-экономическая политика приводила к необходимости сопротивляться жизненным обстоятельствам - отсутствию жилья, одежды, полноценного питания. Люди по-разному реагировали на эти коллизии, каждый выстраивал свои жизненные стратегии.

Послевоенное общество, по мнению ряда ученых, можно идентифицировать как «социум, ориентированный на выживание». В этих сложных условиях советское общество продемонстрировало высокую жизнеспособность, что свидетельствовало о его больших мобилизационных возможностях. Оно действительно использовало «собственный мобилизационный потенциал, который в чрезвычайной ситуации выполнял л функцию самосохранения» .

Итоги войны, нового раздела Европы и мира привели к серьезным изменениям геополитического, геостратегического и геоэкономического положения страны. СССР завоевал статус мировой державы, стал одним из центров нового биполярного мира. Автор согласен с мнением исследователей, считающих, что послевоенный период представляет собой один из ключевых этапов в развитии советской системы и общества, а взаимосвязь человека, общества и власти представляет ключевую проблему советской эпохи. Понять это общество - значит, во многом найти подходы к решению современных проблем4. Очевидно, что обозначенные проблемы актуально рассматривать не только в масштабах страны, но и в региональном аспекте.

Объектом исследования является региональное сообщество Кубани в послевоенный период.

Предметом исследования являются социально-демографические, социально-экономические, социально-политические процессы в региональном

2 Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века. Новосибирск, 2000. С.220.

3 Советская жизнь. 1945-1953. М., 2003. С.5,6. Зубкова Е.Ю. Общественные настроения в послевоенной России, 1945-1953: Дисс. д-ра ист наук. М., 2000. С.4; Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. М., 2001. С.277; Соколов А.К. Драма рабочего класса и перспективы рабочей истории в современной России // Соц. история. Ежегодник, 2004. М., 2005. С.31; ЦЦНИКК.Ф.1774-А.Оп.4.Д.203а.Л.1 сообществе, а также духовная жизнь, общественные настроения и повседневные практики жителей послевоенной Кубани.

Географические рамки исследования ограничены территорией Краснодарского края.5 В 1941-53 гг. в крае произошли некоторые административные преобразования6.

Хронологические рамки: 1945-1953 гг. Нижняя временная граница исследования - май 1945 г. обусловлена окончанием Великой Отечественной войны и переходом страны к мирной жизни. Верхняя граница - март 1953 завершает целую эпоху в жизни общества и связана с именем И.В. Сталина. Начинаются изменения в политической жизни государства, экономические преобразования, происходит либерализация всех сфер жизни.

Степень изученности проблемы. Анализ историографии исследуемой проблемы выявил два периода ее разработанности - советский, (с середины 1940-х гг. до начала 1990-х) и постсоветский (с 1991 г. по настоящее время). Внутри советского периода тенденции менялись и были различны в синхронное время (середине 1940-х начале -50-х гг.), период «оттепели», в 1970-80-е, в годы перестройки.

В послевоенные годы появились немногочисленные работы, рассматривавшие мирный труд в четвертой пятилетке . Однако они не затрагивали тему взаимоотношений общества и власти, не раскрывали сути социально-экономических процессов и политической жизни. После смерти Сталина и последовавшей волны «культа личности» этот сюжет не подвергся

5 В состав края входили: Адыгейская автономная область, 16 городов, 79 районов (один национальный -Армянский), 632 сельских совета, 11 рабочих и 3 курортных поселка. Общая территория края составляла 84,4 тыс. кв. км, из которой земли колхозов занимали 57%, совхозов 11%, леса и кустарники 21%. Общая длина границ свыше 1500 км, из них 700 км - морских.

6 В 1941 г. был упразднен Ванновский, в 1945 г. - национальный Шапсугский районы (его территория вошла в Лазаревский). Территория края несколько увеличилась: в 1943-44 гг. в Мостовской район вошел бассейн Большой Лабы - Четвертая часть упраздненной Карачаевской АО, составной части Ставропольского края. (ЦДНИКК.Ф. 1774-А.Оп.З ,Д. 1661 Л.145; Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793-1985). Краснодар, 1986. С.132-133,95,179; Кубань в годы Великой Отечественной войны 19411945. Рассекреченные документы. Хроника событий. Кн.2, ч.1. 1943 г. Краснодар, 2003. С.376,487,672; Цуциев A.A. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004). М., 2006. С.78; Национально-государственное строительство Российской Федерации: Северный Кавказ (1917-1941). Майкоп, 1995. С.230.)

7 Дегтярь Д. Возрождение районов РСФСР, подвергшихся немецкой оккупации. М., 1947; Анисимов Н.И. Развитие сельского хозяйства в первой послевоенной пятилетке. М., 1952; Абросенко К. О социалистическом перевоспитании крестьянства. М., 1949. реалистичному анализу, привел к инверсии оценок, вскоре оказался забытым. В 1970-80-е гг. исследование первых послевоенных лет в целом получили отражение лишь в обобщающих трудах по истории КПСС, истории СССР, истории экономики8, да и то в контексте партийного руководства восстановлением народного хозяйства.

К традиционным направлениям советской историографии относятся исследования проблем послевоенной деревни. Подробная характеристика этой литературы выходит за рамки темы, тем более имеется ряд историографических работ9. Исследования о социальной жизни крестьянства в 1940-50-е гг. отсутствовали, что было связано с неблагоприятной политической конъюнктурой и ограниченным допуском к источникам. С конца 1950-х гг. ученые подвергли критике руководство сельским хозяйством до сентябрьского 1953 г. Пленума ЦК КПСС. В исследованиях отмечалось, что отношения между государством и крестьянами после войны носили нетоварную форму, нарушались принципы материальной заинтересованности колхозников. Трудовой героизм крестьян стал достоянием исторической:; памяти. О соцсоревновании в отрасли вышло около 6 тыс. статей10.

В 1960-80 гг. авторы разработали ключевые проблемы аграрной истории послевоенного периода, такие, как развитие колхозной экономики, культуры села, социально-экономического положения крестьянства. Институтом истории

8 Всемирная история. Т. 11. 1945-1949. М., 1977. С.13-53; Т.12. 1950-1960. М., 1979. С.15-57; История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1980. T.l 1; История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1980. Т.5. Кн.2; История социалистической экономики СССР, 1946 - начало 1960-х годов. М., 1980. Т.6. Восстановление народного хозяйства СССР. Создание экономики развитого социализма; Основные проблемы истории упрочения и развития социализма в СССР, конец 30-х - начало 60-х годов: В 2-х т. М., 1984; Двойнишников М.А., Широков В.Г. Восстановление и развитие народного хозяйства СССР - великий подвиг партии и народа (1946-1955 гг.). М., 1967; Королев Б., Лялин Н. Партия в период построения социализма в СССР (1946-1958 гг.). М., 1967; Лельчук B.C. Сменив мечи на орала. Рассказ о 4-й пятилетке (1946-1950). М., 1967. и др.

9 Волков И.М. Сельское хозяйство и колхозное крестьянство первых послевоенных лет в советской исторической литературе // Очерки историографии советского общества. М., 1967; он же. Сельское хозяйство и крестьянство СССР в послевоенные годы в работах советских историков // Проблемы истории современной советской деревни 1946-1973 гг. М., 1975; Чинчиков A.M. Советская историография социалистического преобразования сельского хозяйства СССР (1917-1969). М., 1971; он же. Историография трудового подвига советского крестьянства, 1941-1976. Саратов, 1977; Данилов В.П. Проблемы истории советской деревни в 19461970 гг. (Очерк историографии) // Развитие сельского хозяйства СССР в послевоенные годы (1946-1979). М., 1972; Погудин В.И. Путь советского крестьянства к социализму: Историограф, очерк. М., 1975; Крестьянство в годы упрочения и развития социалистического общества, 1945 - конец 1950 годов // История крестьянства СССР. Т.4. М., 1988. С.8-21.

10 Крестьянство в годы упрочения и развития социалистического общества. С. 17.

АН СССР были проведены Всесоюзные научные конференции историков-аграрников в 1961, 1969, 1973, 1977 гг., которые нацеливали авторов на изучение малоизвестных сюжетов. Социальные проблемы послевоенной российской деревни получили развитие во второй половине 1970-х гг. в трудах И.М. Волкова, Ю.В. Арутюняна, П.И. Симуша, И.Е. Зеленина и др. п. Авторы изучали социально-демографические изменения в деревне, материальное положение колхозников, их быт, развитие социальной инфраструктуры.

Важной структурной группой советского общества являлся рабочий класс, который рассматривался советской историографией в качестве главного

1 "7 субъекта и объекта социально-исторического творчества XX века . Традиционная литература рабочей истории советского периода носила в основном ведомственный, обобщающий характер. Она концентрировалась вокруг проблем повышения производительности труда, соцсоревнования, промышленной статистики, изучения отдельных отраслей, восстановления

13 промышленности . Обобщающий труд по истории рабочего класса должен был подвести итоги подобных исследований14. Как отметил Д.К. Соколов, «.напудренная и накрашенная официальная история рабочего класса пришла в вопиющее противоречие с реалиями прошлого и современности»15^

Также в работах 1960-80-х гг. изучались роли высшей школы в пополнении советской интеллигенции, партии - в развитии образования, науки и культуры в послевоенный период16. Процесс демобилизации воинов

11 Волков И.М. Колхозная деревня в первый послевоенный год, 1946-1947 гг. // Вопросы истории. 1966. №1; Трудовой подвиг советского крестьянства в послевоенные годы. Колхозы СССР в 1946-1950-х гг. М., 1972; Колхозы СССР в годы четвертой пятилетки (1946-1950) // Развитие сельского хозяйства СССР в послевоенные годы (1946-1970). М., 1972; Арутюнян Ю.В. Опыт социологического изучения села. М.,1968; Социальная структура сельского населения СССР. М., 1971; Симуш П.И. Социальный портрет советского крестьянства. М., 1976; Зеленин И.Е. Общественно-политическая жизнь советской деревни в первые послевоенные годы // История СССР. 1974. №2; Общественно-политическая жизнь советской деревни, 1946-1958. М., 1978.

12 Соколов А.К. Драма рабочего класса. С. 14-15.

3Маслова Н. Производительность труда в промышленности СССР. М., 1949; Ротштейн А.И. Проблемы промышленной статистики СССР. Л., 1947; Клименко К.И. Пути и резервы повышения производительности труда в СССР. М., 1951; Евстафьев Г.Н. Социалистическое соревнование - закономерность и движущая сила экономического развития советского общества. М., 1952; Хлусов М.И. Развитие советской индустрии. 19461958. М., 1974; Рабочий класс СССР и его ведущая роль в строительстве коммунизма / А.И. Степанян и др. М., 1975. и др.

14 Рабочий класс СССР в годы упрочения и развития социалистического общества, 1946-1960. Т.4. М., 1987.

15 Соколов А.К. Драма рабочего класса. С. 16.

16 Советская интеллигенция: Краткий очерк истории (1917-1975). М., 1977; Беляев Е.А. КПСС в организации науки в СССР. М., 1982 и др. традиционно рассматривался историографией в социально

1П демографическом ракурсе .

В русле общесоюзных тенденций развивалась региональная история. В конце 1940-х - начале 50-х гг. вышли исследования по истории края18; о восстановлении народного хозяйства19; о достижениях передовиков промышленного производства20; об успехах ведущих колхозов и совхозов края (в основном тех, где в 1949 г. снимался кинофильм «Кубанские казаки»)21. Несмотря на пропагандистский и иллюстративный характер, ценность этих работ в том, что они написаны непосредственными свидетелями и участниками процесса восстановления. Авторы отмечали, что в первые послевоенные годы был восстановлен нормальный вещественный и стоимостной обмен, нарушенный в годы войны. Преувеличивались успехи восстановления, за которыми не было видно жизни самих рабочих и крестьян.

В последующее десятилетие сюжет о послевоенной Кубани практически не разрабатывался . Авторы сосредоточили внимание на задачах семилетки. Выходили работы о развитии нефтяной промышленности , животноводстве, рисоводстве24, одним словом, о превращении края в «жемчужину России»25.

17 Рассматривалась необходимость трудоустройства и обеспечения жильем 8,5 млн. человек, вернувшихся в 1945-48 гг. из армии. (Донченко В.Н. Демобилизация Советской армии и решение проблем кадров в послевоенные годы // История СССР. 1970. №3. С.96-102.)

18 Научно-популярная книга директора Краснодарского краеведческого музея Ф.В. Навозовой содержит сведения историко-географического и народнохозяйственного значения о регионе. (Навозова Ф.В. Краснодарский край. 1 изд. Краснодар, 1951.)

19 Савицкий A.A. Партийная организация Краснодарского края в борьбе за восстановление и дальнейшее развитие народного хозяйства в послевоенный период (1946-1950 гг.): Дисс. канд. ист. наук. М., 1951.

20 Руммер А., Нестеров В., Соколов Г. Гвардейцы труда. Краснодар, 1949.

21 Симонов П. Ордена Ленина совхоз «Кубань». Краснодар, 1948; Прудников И. А. Совхоз «Кубань». М., 1950; Трофименков Н.И., Куракин Ф.Н. Совхоз «Кубань». М., 1954; В передовых совхозах Кубани. Краснодар, 1954; Голуб А. Рабочком совхоза «Кубань». М., 1951; Будагов A.A., Козенко Б.М. Электрификация колхозов Кубани. Краснодар, 1953; Редькин Н.Е., Бачурин В.К. Колхоз «Путь к коммунизму». Краснодар, 1954; Климентов Б.В. Многоотраслевой кубанский колхоз (сельхозартель им. Буденного, Брюховецкий район). М., 1953.

22 Пирожникова A.C. Борьба адыгейской партийной организации за восстановление и развитие промышленности в годы 4-й пятилетки (1946-1950 гг.) // Ученые записки АГПИ. Вып.1 Майкоп, 1962. С.147-170; Иванов Г.П. Из истории восстановления промышленности и транспорта Краснодарского края после изгнания немецко-фашистских оккупантов (1943-1945 гг.) // Труды КПИ. Вып. XXXIII. Краснодар, 1963. С.71-90.

23 Подольский М.А., Декарханян A.A. Краснодарский нефтеперегонный завод. Краснодар, 1957; Краснодарский станкостроительный. Краснодар, 1961; Пономарев К.П., Штейнер С.И. Очерки истории нефтяной промышленности Кубани. Краснодар, 1958; Качанов А.И. Промышленность Кубани и ее резервы. Краснодар, 1963.

24 Тревога И.А., Шевчук И.П. «Венцы-Заря» - высокорентабельное хозяйство. Краснодар, 1961; Майстренко А.И., Тонкошкурова В.П. Риссовхоз «Красноармейский». М., 1961.

25 Полянский Д.С. Жемчужина России. Краснодар, 1958. В 1955 г. была переиздана книга Ф.В. Навозовой «Краснодарский край» с учетом социально-экономических изменений в регионе.

В 1970-80-е гг. интерес региональных историков к послевоенному времени активизировался. В эти годы вышли обзорные работы по истории края, где послевоенный период отражен в целом26; очерки краевой партийной организации27; исследования о восстановлении и развитии

Ой 00 промышленности ; портов ; курортов . В большей части исследовалась четвертая пятилетка, значительно меньше - начало 1950-х гг. «Рабочая» тема изучалась в классических направлениях: развитие трудовой активности рабочего класса , укрепление союза с крестьянством , подготовка кадров в системе трудовых резервов33 и др.

В аграрной истории послевоенных лет лучше других исследовались

26 Кубань за 50 советских лет. Краснодар, 1967; Очерки истории Адыгеи. Т.2. Советский период / Ред. Г.П. Иванов и др. Майкоп, 1981.

27 Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар, 1966.

28 Кияшко В.И. Деятельность партийных организаций Северного Кавказа по восстановлению промышленности в годы войны // Науч. труды КубГУ. Вып.150. Краснодар, 1972. С.80-98; Сармабехьян Б.С. КПСС -вдохновитель и организатор трудового подвига рабочего класса в годы Великой Отечественной войны (на материалах партийных организаций Ростовской области и Краснодарского края): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Воронеж, 1983; Чернышева В.В. Партийное руководство восстановлением и развитием народного хозяйства в годы четвертой пятилетки: (На материалах Краснодарской и Ставропольской партийных организаций): Дисс. канд. ист. наук. Л., 1975; Гатова Л .С. Деятельность комсомольских организаций по восстановлению и развитию промышленности в годы четвертой пятилетки: Дисс. канд. ист. наук. Краснодар. 1975; Утюгина Г.В., Крымпоха Г.А. Цемент Новороссийска. Краснодар, 1983; Качанов А.И. Пищевая индустрия Кубани. Краснодар, 1971; Магатов М.Ч. Деятельность комсомольской, организации по восстановлению и развитию промышленности в годы 4 пятилетки (1946-1950 гг.): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1990; Буряк И.И. Деятельность КПСС по дальнейшему развитию промышленности в 1951-55 гг. (на материалах Краснодарского и Ставропольского краев): Дисс. канд. ист. наук Краснодар, 1984.

29 Юрченко В.М. Опыт партийного руководства комплексным восстановлением городов - промышленно-портовых центров Краснодарского края и Крымской области в годы Великой Отечественной войны и 4 пятилетки: Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1989; он же. Восстановление городов-героев Новороссийска и Керчи в годы Великой Отечественной войны (1943-1945) // Трудовой подвиг во имя победы (Народы Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны) // Научные труды КубГУ. Вып. 249. Краснодар, 1977. С. 133153.

30 Микая Т.Н. Осуществление политики Коммунистической партии и правительства СССР по обеспечению санаторно-курортного обслуживания трудящихся в 1945-1965 гг. (по материалам Черноморско-Кавказских курортных районов Краснодарского края): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Ростов/н/Д., 1967.

31 Голянова В.Т. Деятельность ВКП (б) по повышению творческой активности рабочего класса в годы четвертой пятилетки (1946-1950 гг.). На материалах Ростовской и Краснодарской партийных организаций: Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1978; Бирюков Т.К. Деятельность КПСС по развитию творческой активности железнодорожников в 1951-58 гг. (на материалах Краснодарской краевой и Ростовской областной партийных организаций): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1982; Развитие производительных сил промышленности Кубани за годы советской власти. Краснодар, 1967; Трудовой подвиг рабочего класса Кубани в годы четвертой пятилетки. Краснодар, 1978.

32 Алексеенко И.И. Деятельность КПСС по укреплению союза рабочего класса и колхозного крестьянства (1951-1970): Автореф. дисс. канд. ист. наук. М., 1972; он же. Великий союз созидателей. Деятельность КПСС по укреплению союза рабочего класса и крестьянства в 1953-1970 (на опыте партийных организаций Северного Кавказа). Краснодар, 1971; Малышева Е.М. Деятельность партийных организаций Кубани и Ставрополья по укреплению союза рабочего класса и крестьянства в годы Великой Отечественной войны (1941-1945): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1979.

33 Бушуева Н.С. Деятельность КПСС по подготовке кадров в системе трудовых резервов в годы 5 пятилетки (на материалах Ростовской обл. и Краснодарского края): Дисс. канд. ист. наук. Ростов/н/Д., 1973. производственная деятельность колхозников34; развитие колхозной демократии35; организационно-хозяйственная36, политико-массовая37, кадровая38, культурно-просветительная39 и идеологическая40 работа партии и комсомола на селе. Эти исследования объединяла одна тенденция - результаты социальных процессов, происходивших в колхозах и на производстве, динамика уровня жизни колхозников и рабочих непосредственно привязывались к решениям партийных организаций различного уровня. Несмотря на идеологические ограничения, многие работы отличаются солидным информационным наполнением. Социальный аспект жизни кубанского крестьянства исследовался в монографиях Ф.П. Зырянова, В.В. Криводеда, А.И. Манаенкова41. В них с возможной для того времени научной объективностью раскрывались социально-экономические и социально-культурные процессы в кубанских станицах. Широко использовались данные полевых этнографических исследований42. Но историки не отразили по понятным причинам проблему послевоенного продовольственного кризиса 1946-47 гг., не показали сути антикрестьянского курса государства.

Первыми обратили внимание на аграрные и социальные проблемы советского послевоенного общества российские писатели, особенно т.н.

34 Криводед В.В. Деятельность Коммунистической партии по повышению трудовой и политической активности колхозного крестьянства в 1945-1959 гг. (на материалах Ростовской обл., Краснодарского и Ставропольского краев): Автореф. дисс. д-ра ист. наук. Ростов/н/Д., 1984.

3 Гребешок Н.В. Партийное руководство осуществлением демократических принципов управления в колхозах в 1946-1950 гг. (на материалах Ростовской области, Ставропольского и Краснодарского краев): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Ростов/н/Д., 1974.

36 Вахутко A.A. Краснодарская краевая парторганизация в борьбе, за восстановление и дальнейшее организационно-хозяйственное укрепление колхозов (1946-1950): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Киев, 1968; Могилевский С.Г. Партийно-организационная работа на селе в годы четвертой пятилетки (на примере Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев): Автореф. дисс.канд. ист. наук. Ростов/н/Д., 1972.

37 Мирзо В.А. Политико-массовая работа партийных организаций Краснодарского края среди механизаторов сельского хозяйства (1946-1958) // Научные труды Кубанского университета. Вып. 107. Краснодар, 1975.

38 Малая В.Д. Деятельность партийных организаций Дона, Кубани, Ставрополья по укреплению кадров председателей колхозов в четвертой пятилетке // Молодые ученые - науке. Ростов/н/Д., 1973.

39 Ведерников В.П. Комсомол - помощник партии в развитии культурно-просветительной работы на селе (19461950 гг.): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1985.

40 Пеницын Ю.А. Идеологическая работа партии на селе в годы четвертой пятилетки (по материалам Краснодарского и Ставропольского краев): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1980.

41Криводед В.В. КПСС и колхозное крестьянство. Ростов/н/Д., 1984; Зырянов Ф.П. Станицы меняют облик. Краснодар, 1974; Манаенков А.И. Горизонты культуры кубанского села. Краснодар, 1975; он же. Культурное строительство в послевоенной деревне (1946-1950). М., 1991.

42 Среди работ выделяется коллективная монография «Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани» (М., 1967). деревенщики»43. Всплеск идейного плюрализма в конце 1980-х гг. позволил публицистам дать новые оценки сталинскому периоду истории44. Однако отсутствие доступа к архивам, а также эмоционально-критический настрой относительно эпохи Сталина привели к перехлестам в интерпретации периода. Историческая наука оказалась не готовой оперативно сформировать новые фундаментальные идеи и подходы. И дело было не только в высоком интеллектуальном уровне публицистики и в отставании теоретического осмысления истории от публицистической постановки проблем. А в том, что многие исследователи были ограничены догматическим пониманием марксистского учения45. В то же время историки наметили ориентиры для исследования послевоенного периода. Они отметили, что тяжелейшие последствия войны затронули все сферы общества. Но преодоление этих трудностей показывалось упрощенно. Ожидания народа, связанные с Победой, не анализировались. Тем самым в искаженном виде представлялась духовная жизнь этого периода, омраченного новой волной репрессий, крушений надежд и ожиданий, что привело к «духовно-нравственному перенапряжению общества»46. Ю.А. Поляков выявил «многомерность, противоречивость и противоположность потоков» в истории советского общества, в которых предстояло разобраться47.

Итак, тенденция превалирования интересов государства и его институтов отразилась в советской историографии, в которой период первых послевоенных лет (май 1945 - март 1953) оказался «обделенным» социально-историческими исследованиями48.

Переход к постсоветскому периоду в историографии послевоенного СССР

43 Астафьев В.П. Ясным ли днем: Повести. Рассказы. М., 1989; Белов В.И. Рассказы и повести. М., 1987; Абрамов Ф. Безотцовщина // Отрочество. Вып.5. М., 1990. С.683-731; Дубов Н. Сирота // Там же. С. 322-682.

44 Цыпко А. Истоки сталинизма // Наука и жизнь. 1988. №11, 12; 1989. №1, 2; Гагнус А. Что ты сделал с братом своим? // Театр. 1989. №6; Капустин М.П. От какого наследства мы отказываемся? // Октябрь. 1988. .№5. С.151-152. и др.

45 Иного не дано. М., 1988; Страницы истории КПСС: Факты. Проблемы. Уроки. Кн.2. М., 1989; Осмыслить культ Сталина. М., 1989; Страницы истории советского общества: Люди, проблемы, факты. М., 1989; Данилевский И.Н., Кабанов В.В., Медушевская О.М., Румянцева М.Ф. Источниковедение. М., 2000. С.618-619.

46 Наумов В., Рябов В., Филиппов Ю. Об историческом пути КПСС в свете нового мышления // Страницы истории КПСС. С.69.

47 Поляков Ю. Исторический процесс многомерен // Страницы истории КПСС. С. 104.

48 Устиновский И.В. Очерки новейшей историографии истории России (ХХ-ХХ1 вв.). Краснодар, 2006. С.195. новых данных сменилось аналитической фазой. Одномерный классово-политический подход вытеснили иные интерпретации. В середине 90-х гг. вышли работы о послевоенном периоде - «позднем сталинизме» (в литературе его еще называют «зрелым», «апогеем сталинизма»), о деятельности властных структур и политических лидеров49. В коллективной работе историков под редакцией Ю.Н. Афанасьева50, в монографии Р.Г. Пихоя51 раскрыты эволюция властных институтов и идеологии в послевоенные годы. Авторы утверждают, что сложившаяся в эти годы система власти может рассматриваться как классическая советская (или сталинская). Появились оценки советской командной экономики - жесткой централизации распределения материальных средств государством, сочетания энтузиазма людей и механизмов принудительного труда52.

Комплексный подход в изучении периода 1945-53 гг. применен в монографии A.A. Данилова и A.B. Пыжикова. В работе, содержится многоаспектный анализ социально-экономических проблем послевоенного общества в контексте влияния на них внешней политики (противостояние СССР и Запада). Особенность исследования заключается в отказе от традиционного представления историков о том, что первые послевоенные годы сводились к процессу восстановления народного хозяйства страны. Авторы отмечают, что наряду с восстановлением происходили иные процессы - переход Советского Союза в новое качество мировой «сверхдержавы» с опорой на военизированную экономику, складывание великодержавной идеологии и советской элиты53.

Важной особенностью постсоветской историографии является активная разработка периода 1945-53 гг. социальными историками. Критически пересмотрев концептуальные основания, они сместили исследовательские стратегии в направлении социокультурного анализа, историко

49 Жуков Ю.Н. Борьба за власть в руководстве СССР в 1945-1952 гг. // Вопр. истории. 1995. .№1. С.23-39; Романовский Н.В. Лики сталинизма. 1945-1953 гг. М., 1995.

50 Советское общество: Возникновение, развитие, исторический финал // Под ред. Ю.Н. Афанасьева и B.C. Лельчука. В 2-х т. Т.2. Апогей и крах сталинизма. М., 1997.

51 Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991 гг. М., 1998.

52 Великая Отечественная война. 1941-1945. Военно-исторические очерки. Кн.1. Суровые испытания. М., 1998.

53 Данилов A.A., Пыжиков A.B. Ук. соч. С. 100,276-277. стратегии в направлении социокультурного анализа, историкоантропологического и междисциплинарного подходов54. Обращение к истории повседневности позволило увидеть советское общество в иной плоскости -через повседневные социальные практики его граждан. Повседневность стала рассматриваться как поле взаимодействия человека (общества) и власти. Вышли исследования методологического характера55 и практические работы56. В аспекте повседневной жизни историки изучают витальную сферу города как социального организма (снабжение продовольствием, черный рынок, демографическая ситуация, общественно-политическая и религиозная жизнь)57.

Известным специалистом по социальной истории советского общества в

СП послевоенный период зарекомендовала себя Е.Ю. Зубкова . В своих работах социально-психологической направленности автор предлагает анализ сложного комплекса взаимодействий общества и власти, прослеживает динамику общественных настроений населения. Она одной из первых отечественных историков обратила внимание на то, что общественные настроения, которые ранее относились почти исключительно к предметной области психологии, являются массовым явлением и имеют социальный смысл. Автор интерпретирует послевоенное общество как другое не только ситуативно, но и в общесоциологическом смысле. Она полагает, что общество, вышедшее из войны, представляет собой «особый социально-психологический феномен, специфически организованную и функционирующую систему». Выделяет его

54 См.: Репина Л.П. Смена познавательных ориентация и метаморфозы социальной истории // Соц. история. Ежегодник. 1998/99. М., 1999. С.7-38; Соколов А.К. Социальная история России новейшего времени: проблемы методологии // Там же. C.39-I00; Савельева И.М., Полетаев A.B. История как знание о социальном мире // Соц. история. Ежегодник. 2001/2002. М., 2004. С.21-22.

55 См.: Козлова H.H. Горизонты повседневности советской эпохи (голоса из хора). М., 1996; Кром М.М. Повседневность как предмет исторического исследования // История повседневности: Сб. науч. работ. СПб., 2003. Вып.З. С.7-13; Поляков Ю.А. Человек в повседневности (исторические аспекты) // Отеч. история. 2000. №3. С. 127-132; Российская повседневность 1921-41 годы. Новые подходы. СПб., 1995.

56 Башкиров Д.Ю. Повседневная жизнь и деятельность советских железнодорожников в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.: по материалам Центра и Юга России: Дисс. канд. ист. наук. Курск, 2004.

57 Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930-1940-е. М., 2003; Вакслер А.З. Ленинград послевоенный.1945-1982 годы. СПб., 2005; Рясков С.А. Социокультурное развитие закрытых городов Урала: Вторая половина 1940-х-середина 80-х гг.: Дисс. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2004.

58 Зубкова Е.Ю. Общественные настроения в послевоенной России, 1945-1953 гг.: Дисс. д-ра ист. наук. М., 2000; Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945-1953. М., 2000; Общество и реформы. М., 1992; Мир мнений советского человека. 1945-1953 гг. // Отеч история. 1998. №3. С.25-38; №4. С.99-108. особенности: большие мобилизационные возможности, жизнеспособность, переходное состояние, наличие кризисных явлений59.

Необходимой предпосылкой для изучения социальной истории послевоенного общества являются представления об его составе и динамике социально-демографических изменений. Исследования по указанной проблеме преобладают в историографии советского общества60. Наиболее комплексно характеристика демографических последствий войны представлена в коллективных исторических очерках «Население России в XX веке». Авторы исследовали многие дискуссионные вопросы (людские потери в годы войны; численность и судьбы военнопленных и насильственно угнанных в Германию и союзные с ней страны граждан России; проблемы реэвакуации, демобилизации, депортации, «переселенцев» и др.). Они отмечают, что необходимо учитывать смертность различных категорий людей, оказавшихся в экстремальных условиях вследствие войны, вплоть до начала 1950-х гг.61 Изучаются темы организованных государством после войны сельскохозяйственных переселений и оргнаборов62.

Большое значение для воссоздания композиции послевоенного общества имеют работы, посвященные отдельным социальным группам (в том числе л рожденным войной - демобилизованным, репатриантам, реэвакуированным) . В последнее десятилетие сформировалось направление - историческая

59 Зубкова Е.Ю. Общественные настроения. С.4,5.

60См.: Гриф секретности снят: Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. М., 1993. С.130-158; Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Население Советского Союза 1922-1991. М., 1993. С. 73-80; Народонаселение // Демографический энциклопедический словарь. М., 1994. С.618; Исупов В.А. Ук. соч.; Жиромская Б.В. Людские потери в годы Великой Отечественной войны: точка отсчета // Людские потери СССР в период второй мировой войны. Сб. статей. СПб., 1995; Попов В.П. Причины сокращения численности РСФСР после Великой Отечественной войны // Соц. исследования. 1994. №1; и др.

61 Жиромская В.Б., Земсков В.Н., Вербицкая О.М., Ионцев В.А. Людские потери в годы Великой Отечественной войны. Территория и население после войны // Население России в XX веке. Т.2. 1940-1959. М., 2001. С.132.

62 Жиромская В.Б., Земсков В.Н. и др. Ук. соч. С.138-140; Вербицкая О.М. Плановое сельскохозяйственное переселение в РСФСР в 1946-1958 гг. // Вопр. истории. 1986. №12. С.13-24; она же. Российская деревня в 19451959 гг. (Историко-демографический аспект) // Этот противоречивый XX век. М., 2001. С.298-316; Занданова Л.В. Переселение крестьянства в азиатскую Россию (конец 40-х - середина 60-х гг. XX века). Иркутск, 1997; Горбачев О.В. Организованная миграция из села Центрального Нечерноземья во второй половине 1940-х-1960-е годы // Вопр. истории. 2003. №2. С. 46-61.

63 Федотов В.В. Эвакуация населения в Среднее Поволжье в годы Великой Отечественной войны (1941-45 гг.): проблемы размещения, социальной адаптации и трудовой деятельности: Дисс. канд. ист. наук. Самара, 2001; Потемкина М.Н. Эвакуационно-реэвакуационные процессы и эваконаселение на Урале в 1941-48 гг.: Дисс. д-ра ист. наук. Екатеринбург, 2004; Киселев Ф.А. Государственная политика по отношению к эвакуированному населению в годы Великой Отечественной войны: на материалах Кировской области и Удмуртской АССР: Дисс. канд. ист. наук. Киров, 2004. антропология как комплексная междисциплинарная отрасль исторической науки64. Первую монографию по военно-исторической антропологии написала Е.С. Сенявская. Она исследовала социальную психологию поколения фронтовиков в процессе адаптации к мирной жизни. Автор поставила новую для историографии проблему - формирование психологии комбатанта, т.е. комплекса приобретенных на войне норм и привычек, оказывающих долговременное воздействие на сознание человека и регулирующих его поведение в мирной жизни65.

В 1990-х гг. российские историки принялись активно исследовать проблему репатриации, окруженную сложностями и противоречиями. Впервые была получена информация о динамике, численности и составе ее фигурантов, результатах фильтрации и дальнейшей судьбе соотечественников из работ В.Н. Земскова, П.М. Поляна и других авторов66. Вышли статьи о судьбах военнопленных, воспоминания репатриантов67.

В историографии разрабатываются ранее закрытые проблемы трудового участия в процессе восстановления «спецконтингента» (заключенных, репатриантов, не возвращенных в места постоянного проживания, бывших советских военнопленных)68, немецких военнопленных69.

64 См.: Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993; Куприянов А.И. Историческая антропология. Проблемы становления // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С.366-385; Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. М., 1998. и др.

65 Сенявская Е.С. 1941-1945: Фронтовое поколение (историко-психологическое исследование). М., 1995; Человек на войне. Историко-психологические очерки. М., 1997; Психология войны в XX веке: Исторический опыт России. М., 1999; Военно-историческая антропология как новая отрасль исторической науки // Военно-историческая антропология. Ежегодник. 2002. М., 2002. С.5-22; Феномен фронтового поколения как фактор Великой Победы // Великая Отечественная война в контексте истории XX века. Краснодар, 2005. С. 251-259.

66 Земсков В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан (1944-1951 годы) // История СССР. 1990. .№4. С.26-41; он же. Репатриация советских граждан в 1945-1946 годах. Опираясь на документы // Россия. XX век. 1993. №5. С.74-81; он же. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба (1944-1956 гг.) // Соц. исследования. 1995. №5, 6. С.3-13; Спецпоселенцы (1930-1959) // Население России в 1920-1950 гг.: численность, потери, миграции. М., 1994. С.145-194; Шевяков A.A. Репатриация советского мирного населения и военнопленных, оказавшихся в оккупационных зонах государств антигитлеровской коалиции // Там же. С. 195-222; Полян П.М. Жертвы двух диктатур. Остарбайтеры и военнопленные в третьем рейхе и их репатриация. М., 1996; Жертвы двух диктатур: Жизнь, труд, унижения и смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и на родине. 2 изд. М., 2002; Меженько A.B. Военнопленные возвращались в строй // Военно-исторический журнал. 1997. №5. С.29-34.

67 Литвинов В. Поезд из ночи. Киев, 1989; Шлеев B.B. Письмо из плена И Отеч. история. 1995. №4. С.145-152; Аннинский Л. Письма со знаком ост // Родина. 1999. №7. С.23-24; Андрианов В. Архипелаг OST. Судьба рабов «Третьего рейха» в их свидетельствах, письмах и документов. М., 2005. и др.

68 Суслов А.Б. Системный элемент советского общества конца 20-х - начала 50-х годов: спецконтингент // Вопр. истории. 2004. №3. С.125-134; Численность заключенных в ИТУ, подведомственных территориальным отделениям ГУЛАГа // Система исправительно-трудовых лагерей в СССР / Сост. М.Б. Смирнов. М., 1998;

Получить представление о жизни послевоенного общества невозможно без учета внешнеполитического фактора. Рассматриваемый период историки именуют «холодной войной». Международные события и конфликты были той темой, которая вызывала активную общественную реакцию. Литература по теме внешней политики обширна, но автор обратит внимание только на работы, посвященные социокультурным факторам (роли идеологии, пропаганды), влиявшим на сознание и общественно-политическую жизнь общества70.

Отношение населения к финансовой политике государства является важным для понимания системы взаимоотношений между обществом и властью. Новый взгляд на конфискационный характер денежной реформы 1947 г. проявился в трудах российских историков в последнее десятилетие71.

В 1990-е гг. ученые дополнили крестьяноведение не рассматривавшимися ранее сюжетами72. М.А. Безнин и Т.М. Димони изучили социальный протест

Земсков В.Н. Депортации населения. Спецпоселенцы и ссыльные. Заключенные // Население России в XX веке. Исторические очерки: в 3-х т. Т.2.1940-1959. М., 2001. С. 166-196.

69 Пянкевич В.Л. Репарации и труд военнопленных как источники восстановления экономики СССР после Второй мировой войны (Вопросы историографии). СПб., 1999; Конасов В.Б, Кузьминых A.JT. Немецкие военнопленные в СССР: историография, библиография, справочно-понятийный аппарат. Вологда, 2002; он же. Положение иностранных военнопленных на Европейском Севере: 1939-1949: по материалам Вологодской и Архангельской областей: Дисс. канд. ист. наук. Вологда, 2003; Сидоров С.Г. Труд военнопленных в СССР 1939-1956 гг. Волгоград, 2001; Ерин Е.М., Баранова Н.В. Немцы в советском плену // Отеч. история. 1995. №6. СЛЗЗ-142; Чудиновских E.H. Военнопленные Второй мировой войны в Вятском крае // Отеч. архивы. 2000. №2. С.98-100; Цунаева Е.М. Система трудового использования военнопленных на восстановлении народного хозяйства СССР на примере Сталинградской области // Великая Отечественная война в контексте истории XX века. Краснодар, 2005. С. 317-321; Букин С.С. В чужой земле: Памяти военнопленных, умерших в Новосибирской области в 1944-1948 гг. Новосибирск, 2000.

70 Зубок В.М., Печатное В.О. Отечественная историография «холодной войны»: некоторые итоги десятилетия // Отеч история. 2003. №4. С.143-150; Печатное О.В. «Стрельба холостыми»: советская внешняя пропаганда в начале холодной войны» (1945-1947)// Сталинское десятилетие «холодной войны»: факты, гипотезы. М., 1999; Советское общество: будни «холодной войны». М., 2000; Лельчук B.C., Пивовар Е.И. Менталитет советского общества и «холодная война» (К постановке проблемы) // Отеч. история. 1993. №6. С.63-78; Фатеев A.B. Образ врагов в советской пропаганде. 1945-1954. М., 1991; Нежинский JI.H., Челышев И.А. О доктринальных основах советской внешней политики в годы «холодной войны» // Отеч. история. 1995. №1. С.3-12. и др.

71 Аксенов Ю., Улюкаев А. О простых решениях непростых проблем // Коммунист. 1990. №6; они же. Легенда об одной реформе. Неделя. 1990. №19; Попов В.П. Сталин и военная экономика в послевоенные годы // Отеч. история. 2001. №3. С.61-76; Завадская Э.Ю., Царевская Т.В. Денежная реформа 1947 года: реакция населения. // Отеч. история. 1997. №6. С.134-140; Хлевнюк О.В. Советская экономическая политика на рубеже 1940-1959-х годов и «дело Госплана» // Отеч. история. 2001 .№3. С.77-79; Ильюхов А. Обмануть «систему», или как меняли деньги в 1947 г. // Родина. 2005. №5. С.105-108; Руденко С.Г. Карточная система в годы Великой Отечественной войны: от введения до отмены // Вестник архивиста. 2003. №5-6. С. 197-198; Вавулинская Л.И. Отмена карточной системы в Карелии (1947 г.): ожидания и реальность // История российской повседневности. СПб., 2002. С.235-238; Петров Ю.А., Калмыков C.B. Сберегательное дело в России. М., 1995. С. 192-200.

72 Весьма плодотворно с привлечением научной общественности осуществлялось проведение институтом истории РАН и редколлегией журнала «Отечественная история» на протяжении ряда лет семинара «Современные концепции аграрного развития» тх колхозного крестьянства . О.М. Вербицкая, В.П. Попов, другие исследователи на общероссийском74 и региональном75 уровнях проанализировали социально-экономические результаты государственного курса в аграрной политике. Они пришли к выводам об огосударствлении аграрной сферы, усилении командно-административных методов руководства сельским хозяйством, игнорировании рыночных механизмов, внеэкономическом принуждении крестьян. Была исследована проблема голода

ПС в России в 1946-47 гг. В.Ф. Зима впервые в российской историографии привел статистику людских потерь от голода, выявил взаимосвязь кризисной ситуации с ростом преступности и миграциями крестьян из деревни77. В ряде работ сфокусировано внимание на социально-демографическом кризисе в послевоенный период78, росте преступности79 и детской беспризорности80.

73 Димони Т.М. Социальный протест в колхозной деревне 1945-1960 гг. (На материалах Европейского Севера

России): Дисс. канд. ист. наук. Вологда, 1996; Безнин М.А., Димони Т.М. Социальный протест колхозного крестьянства (вторая половина 1940-х - 1960-е гг.) // Отеч. история. 1999. №3. С. 81-99. 7 Вербицкая О.М. Российское крестьянство: от Сталина к Хрущеву. Середина 40-х-начало 60-х гг. М., 1992; Безнин М.А. Димони Т.М. Повинности российских колхозников в 1930-1960-е гг. // Отеч история. 2002. №2. С.99-100; Попов В.П. Крестьянские налоги в 40-е годы // Соц. исследования. 1997. №2. С.95-И4; он же. «Второй и важнейший этап» (об укрупнении колхозов в 50-е - начале 60-х гг.) // Отеч архивы. 1994. №1. С.27-37; он же. Неизвестная инициатива Хрущева (о подготовке указа 1948 г. о выселении крестьян). // Отеч. архивы. 1993. №2. С.31-38; Зима В.Ф. «Второе раскулачивание» (аграрная политика конца 40-х - начала 50-х годов) // Отеч. история. 1994. N3. С.109-125; Иванов Н.С. Раскрестьянивание деревни (середина 40-х-50-е гг.) // Россия: XX век. Судьбы российского крестьянства. М., 1996. С.416-435; Галукян Г.Д. Социально-экономические аспекты послевоенной аграрной политики СССР: 1945-1953: Дисс. канд. ист. наук. М., 2003; и др.

75 Милохин Д.В., Сметанин А.Ф. Коми колхозная деревня в послевоенные годы. 1946-1958. М., 2005; Хисамутдинова P.P. Аграрная политика советского государства и ее осуществление на Урале: 1940 - март 1953 гг.: Дисс. д-ра ист. наук. Оренбург, 2004; Манелова М.Н. Аграрный сектор в период послевоенного восстановления и реконструкции управленческой системы (1945-1964 гг.): на материалах Ставропольского края: Дисс. канд. ист. наук. Пятигорск, 2004; Трегуб П.А. Социальное развитие села в 1950-е годы: на материалах Саратовской, Пензенской, Ульяновской областей: Дисс. канд. ист. наук. Саратов, 2004.

76 Волков И.М. Засуха, голод 1946-1947 годов // История СССР. 1991. №4. С.3-19; он же. Деревня СССР в 19451953 гг. в новейших исследованиях историков // Отеч. история. 2000. №6. С. 115-124; Попов В.П. Голод и государственная политика (1946-1947 гг.) // Отеч. архивы. 1992. №6. С.36-60; Российская деревня после войны (июнь 1945 - март 1953). Сб. док. М., 1993; он же. Государственный террор в советской России // Отеч. архивы. 1992. №2. С.20-31; он же. Еще раз о послевоенном голоде // Отеч. архивы. 1994. №4. С.82-87; он же. О численности населения РСФСР в 40-е гг. и причинах ее изменения // Деревня Центральной России: история и современность. М., 1993. С.102-105; он же. Причины сокращения численности населения РСФСР после Великой Отечественной войны // Соц. исследования. 1994. №10; он же. Региональные особенности демографического положения РСФСР в 40-е годы // Соц. исследования. 1995. №8; он же. Экономическая политика советского государства. 1946-1953. Тамбов, 2000; Кузнецова Н.В. Карточная система в условиях голода 1946-1947 гг. (по материалам областей Нижней Волги) // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. Краснодар, 2004. С.154-158.

Зима В.Ф. Зима В.Ф. Жертвы голода 1946-1947 гг. // История Советской России: новые идеи, суждения. Тюмень, 1991; Голод в России 1946-1947 годов // Отеч. история. 1993. №1. С.35-46; Послевоенное общество: голод и преступность // Отеч. история. 1995. №5. С.45-59; Голод в СССР в 1946-1947 гг.: происхождение и последствия. М., 1996. С.170,179,.213,217,153.

78 Исупов В.А. Ук. соч. С.215-233; Жиромская В.Б., Земсков В.Н. и др. Ук. соч. С.134-135; Вербицкая О.М.

Российская деревня в 1945-1959 гг. (Историко-демографический аспект) // Этот противоречивый XX век. М., 2001. С.298-316; она же. Миграция сельского населения // Население России в XX веке. С.277-286; она же.

В историографии рабочей истории постсоветского периода

81 наряду с устоявшимися направлениями развиваются тенденции, характер

82 которых выявил А.К. Соколов . Они выражаются в применении культурно-исторического, этнического, тендерного и др. подходов; во внимании к менталитету и психологии людей; в анализе общественных настроений; отказе от редукции социальных отношений к классовым; в попытках осветить все стороны социальной жизни рабочих (не только труд, но и семью, домашнее ол хозяйство) ; в обращении к традициям, праздникам, символам; интересе к микроанализу (изучению отдельных предприятий, биографий рабочих). Среди многообразия исследований выделим работы, посвященные и проблемам послевоенной демилитаризации трудовых отношений84, материальному положению промышленных рабочих85, способам мотивации труда86.

Сельское население Российской Федерации в 1939-1959 гг.: Демографические процессы и семья: Дисс. д-ра ист. наук. М., 2002; Горбачев О.В. Миграции сельского населения Центрального Нечерноземья, 1945-1985: Дисс. канд. ист. наук. М., 2003.

Говоров И.В. Государство и преступность в Советской России в 1945-1953 гг.: на материалах Ленинграда и Ленинградской области: Дисс. д-ра ист. наук. СПб. 2004; он же. Разгул преступности в послевоенном Ленинграде и области // Вопросы истории. 2003. №4. С.139-143; Москва послевоенная. 1945-1947. Архивные док. и материалы. М., 2000. С. 469-473; Иванов В.А. «Скорпионы»: коррупция в послевоенном Ленинграде // Политический сыск в России: история и современность. СПб., 1997. С.238-250; Беркутов A.C. Борьба с уголовной преступностью в Молотовской области в послевоенные годы: 1945-1953: Дисс. канд. ист. наук. Пермь, 2004; Зимин Д.В. Борьба с преступностью и охрана общественного порядка как основные направления деятельности советской милиции Пензенской области в послевоенные годы: 1945-1953: Дисс. канд. ист. наук. Пенза, 2004.

80 Зезина М.Р. Социальная защита детей-сирот в послевоенные годы (1945-1955) // Вопр. истории. 1999. №1. С. 127-136; она же. Без семьи. // Родина. 2001. Сентябрь. С.81-87; Градскова Ю. Дискурс «социального материнства» и повседневные практики социальной работы в 1930-1950-е годы // Нувда и порядок: история социальной работы в России, XX в. Саратов, 2005. С.298-313.

Рабочий класс в процессах модернизации России: Исторический опыт. M., 2001; Рабочий класс и рабочее движение России - история и современность. М., 2002.

82Соколов А,К. Перспективы изучения рабочей истории в современной России // Отеч. история. 2003. №4. С. 13 8; Драма рабочего класса .С. 7-71; Актуальные задачи изучения советского рабочего класса // Вопр. истории. 1988. №1. С.3-23.

83 Советский рабочий: духовная сфера и быт. M., 1998. ' 84 Кузнецова Н.В. Демилитаризация трудовых отношений в промышленности в 1945-1953 гг. (на материалах областей Нижней Волги) // Российское общество и войны XX века. Краснодар, 2004. С.183-186; Маркевич A.M., Соколов А.К. «Магнитка близ Садового кольца»: Стимулы к работе на Московском заводе «Серп и ' молот», 1883-2001. M., 2005.

85 Попов В.П. Экономическая политика советского государства. 1946-1953 гг. .; Егошина M.B. Тяжелая промышленность и ВПК Горьковской области в первые послевоенные десятилетия: 1946-1965: Дисс. канд. ист. наук. Арзамас, 2004; Пушилин П.П. Развитие лесозаготовительной и древообрабатывающей отраслей промышленности Восточной Сибири в 1946-1985 гг.: на материалах Иркутской области и Красноярского края: Дисс. канд. ист. наук. Иркутск, 2004; и др.

86 Журавлев C.B., Мухин М.Ю. «Крепость социализма»: повседневность и мотивация труда на советском предприятии, 1928-1938 гг. М., 2004; Тяжельникова B.C., Соколов А.К. Отношение к труду: факторы изменения и консервации традиционной трудовой этики рабочих в советский период // Соц. история. Ежегодник. 2001/2002. М., 2004. С.69-115; Соколов А.К. Принуждение к труду в советской промышленности и его кризис (конец 1930-х - середина 1950-х гг.) // Экономическая история. Ежегодник. 2003. М., 2004. С.74-99.

Изучение взаимоотношений власти и интеллигенции в последние годы привлекает внимание многих историков. Фокус исследований направлен

Я7 на изучение идеологических кампаний в науке, культуре .

Отношение государства к религиозной жизни общества является чутким индикатором духовного самочувствия социума. В исследованиях М.В. Шкаровского, О.Ю. Васильевой, Т.А. Чумаченко о послевоенных государственно-церковных отношениях отмечается, что власть использовала РПЦ в своих внутри- и внешнеполитических целях под строгим контролем88. Е.Ю. Зубкова считает, что изменение политики государства в религиозном вопросе коснулось только православной церкви и не распространялось на другие конфессии. «Потепление» отношений было продиктовано не только внешними обстоятельствами, но и стихийным оживлением религиозного

89 тт движения в народе . На диссертационном уровне в регионах также активно исследуют проблему взаимодействия церкви и власти в послевоенный период90.

В постсоветский период региональная историография вышла на качественно другой уровень, что связано с расширением источниковой базы исследований и новыми подходами в трудах историков. Созданы обобщающие

87 Кимерлинг A.C. Политическая кампания «Дело врачей» в провинции. 1953 год (на материалах Молотовской и Свердловской областей): Дисс. канд. ист. наук. Пермь, 2000; Прищепа А.И. Инакомыслие на Урале (сер. 1940-х-сер. 1980-х гг.): Дисс. канд. ист. наук. Сургут, 1999; Сизов В.Г. Интеллигенция и власть в советском обществе в 1946-1964 гг. (на материалах Западной Сибири). 4.1. «Поздний сталинизм» (1946-март 1953 гг.) Омск, 2001; Громов. Е. Сталин: искусство и власть. М., 2003; Костырченко Г.В. Идеологические чистки второй половины 40-х годов: псевдопатриоты против псевдокосмополитов // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. T.2. М., 1997; Есаков В.Д., Левина Е.С. Дело «KP». Суды чести в идеологии и практике послевоенного сталинизма. М., 2001; Пыстина Л.И. Проблема изучения научной интеллигенции в послевоенные годы (идеологические капании 1940-х гг.) // Интеллигенция в советском обществе. Кемерово, 1993; Александров В.Я. Трудные годы советской биологии. Из записок современника. СПб., 1992; Мирский М.Б. Процессы «врачей-убийц». 1929-1953 // Вопр. истории. 2005. №4. С.83-92; Рапопорт Я.Л. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 г. М., 1988; Самарцева Е.И. Интеллигенция России в Отечественной историографии (1917 - 90-е гг. XX в.): Дисс. д-ра ист. наук. Тула, 1999; Зезина М.Р. Советская художественная интеллигенция и власть в 1950-69-е гг. Дисс. д-ра ист. наук. М., 2000. и др.

88 Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве (государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах). М., 1999. Васильева О.Ю. Русская православная церковь в политике советского государства в 1943-1948 гг. М., 1999; Чумаченко Т.А. Государство, православная церковь, верующие. 1941-1961 гг.М., 1999.

89 Советская жизнь. С.8.

90 Потапова А.Н. Религиозная политика Советского Государства и ее осуществление на Южном Урале в 19411958 гг.: Дисс. канд. ист. наук. Оренбург, 2004; Прядкина O.A. Взаимоотношения советского государства и Русской православной церкви в 1941-1954 гг.: на материалах Верхнего Поволжья: Дисс. канд. ист. наук. Кострома, 2004; Чеботарев С.А. Отношения государства и церкви в середине 1940-х- 1960-х гг.: на материалах Тамбовской области: Дисс. канд. ист. наук. Тамбов, 2004; Маслов Е.А. Религиозно-политическая жизнь в Калининградской области во второй половине 1940-1950-х гг.: Дисс. канд. ист. наук. Калининград, 2004; Шабалин Н.В. Политические технологии советского государства в отношении русской православной церкви в 1943-1964 гг.: проблемы региональной специфики и реализации в Кировской области: Дисс. канд. ист. наук. Чебоксары, 2006. работы по истории Кубани XX века (в основном для высшей школы), где обзорно отражен послевоенный период91. Ученые на местном материале разрабатывают историко-психологическое92, социально-историческое,

93 историко-антропологическое научные направления, историю повседневности94. Новое наполнение получили дискуссионные темы взаимоотношений общества и власти95, в том числе межэтнических

96 "97 "98 1 отношении , политических репрессии , аграрной и финансовой политики государства99.

В современных работах по истории края разрабатываются отдельные аспекты послевоенной жизни. Проблемы демографических потерь в итоге

91 История советского общества: Проблемы. Люди: Материалы к изучению. Краснодар, 1991. 4.2. 1929-1953. Вып.1, 2; История Кубани. XX век: Очерки / Ред. А.М Авраменко, A.B. Баранов, Ю.А. Болдырев. Краснодар, 1998; История Кубани: Краснодарский край. Республика Адыгея / Под ред. В.П. Кваша/ Краснодар, 2000; Ратушняк В.Н. Кубань: 2000 лет исторического пути: хроника, события, факты. Краснодар, 2000; он же. История Кубани в датах, событиях, фактах. Краснодар, 2003; По страницам истории Кубани. Краснодар, 1993; Кубань в XX веке: осмысление исторического пути. Краснодар, 2000.

92 Особенности историко-психологического исследования. Краснодар, 2002; Социально-психологические и экономические аспекты развития социальной сферы Краснодарского края в современных условиях. Краснодар, 2004; Кожура О.И. Социально-психологический облик казачки в годы нэпа: Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1999.

93 Человек на исторических поворотах XX века / Под ред. А.Н. Еремеевой, А.Ю. Рожкова. Краснодар, 2006; Рожков А.Ю. Жизненный мир молодого человека в советской России 1920-х годов: В 2 т. Краснодар, 2002.

94Абрегова Ж.О. Повседневная жизнь сельского населения Кубани: конец XIX-первая треть XX в.: Дисс. канд. ист. наук. Майкоп, 2004; Цыбульникова A.A. Казачки Кубани в конце XVIII-середине XIX вв.: специфика повседневной жизни в условиях военного времени: Дисс. канд. ист. наук. Армавир, 2004; Чайка Е.А. Жители Кубани в послевоенной повседневности в 1943-1950 гг. // Проблемы повседневности в истории: образ жизни, сознание и методология изучения. Армавир, 2002. С.230-234; Хлынина Т.П. Проза советского повседневья в пространстве «детских» впечатлений профессионального историка: жанровые возможности памяти // Historia Caucasica. Вып.5. Краснодар. 2005. С. 50-57; Федотова T.A. Азовчане и власть (из истории повседневных отношений в 1943-1945 годах)//Великая Отечественная война: история, документы и факты. Краснодар, 2005. С.84-92.

95 Власть и общество в России: опыт истории и современность. 1906-2006. Краснодар, 2006; Государственно-правовая система России: история и современность. Майкоп, 2006.

96 Власть и общество: национальная политика и межэтнические отношения (исторический опыт и современность). 1906-2006. Краснодар, 2006; Скворцова И.В. Народы Северо-Кавказского региона в Великой Отечественной войне: Анализ социально-экономических проблем и межнациональных отношений: Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 2004; Марченко Г.В. Государственно-национальная политика на Северном Кавказе (19171945): военно-исторический аспект: Дисс. д-ра ист. наук. M., 2004.

97 Алексеенко И.И. Репрессии Кубани и Северного Кавказа в 30-е гг. XX в. Краснодар, 1993; Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. Материалы 1, 2, 3, 4 регион, науч. конф. Краснодар, 2003, 2004, 2005, 2006; Мартианов В.Е. Органы НКВД Краснодарского края накануне и в годы Великой Отечественной войны: Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1999; Хачемизова E.X. Общество и власть в 30-40-е гг. XX в.: политика репрессий: на материалах Краснодарского края: Дисс. канд. ист. наук. Майкоп, 2004.

98 Российское село в XXI веке: проблемы и перспективы. M., Краснодар, 2004. Т. 1-3.

99 Чайка Е.А. Денежная реформа и ее последствия на Кубани в годы послевоенной модернизации (1945-1950 гг.) // История и обществознание. Вып.2. Армавир, 2003. С.63-68; Стругова M.P. Денежная реформа 1947 г. в Краснодарском крае // Социально-психологические и экономические аспекты развития социальной сферы Краснодарского края в современных условиях. Краснодар, 2004. С.325-331. войны и репрессий изучает С.А. Кропачев100; социодемографические процессы (половозрастные деформации населения Кубани) - М.Ю. Макаренко101; этнодемографические изменения (последствия принудительных депортаций) - Н.Ф. Бугай, A.M. Гонов, A.C. Хунагов и др.102; миграции населения - Е.Ф. Кринко103, В.Н. Ракачев104; социальную адаптацию их участников - ряд авторов105. Новые сведения о численности кубанцев, угнанных из Краснодарского края во время оккупации, репатриантах и процессе реэвакуации были опубликованы в региональных архивных сборниках рассекреченных документов106.

Основным историческим контекстом послевоенной жизни общества было i m восстановление народного хозяйства. Автор разделяет выводы Е.Ф. Кринко о том, что новые исследования по истории региона рассматривают восстановление хозяйства края как единый процесс в рамках военного и !

100 Кропачев С.А. Большой террор на Кубани. Драматические страницы истории края 30-40-х гг. Краснодар, 1993; Хроника коммунистического террора. Трагические фрагменты новейшей истории Отечества. События. Масштабы. Комментарии. 4.2. 1941-1953 гг. Краснодар, 1998; Десять лет, изменившие страну. Проблемы отечественной истории и историографии середины 1930-1940-х гг. Краснодар, 2006.

101 Макаренко М.Ю. Великая Отечественная: к вопросу о демографических потерях в СССР // Россия в войнах XX века. Краснодар, 2003. С.97-98; Влияние Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн на демографический облик Кубани // Великая Отечественная война в контексте истории XX века. Краснодар, 2005. С. 137-140; Последствия Великой Отечественной войны на Северном Кавказе: историко-демографический аспект//Российское общество и войны XX века. Краснодар, 2004. С. 192-194. i

102 Земсков В.Н. Депортации населения. Спецпоселенцы и ссыльные. Заключенные // Население России в XX веке. С.168,171,175; Бугай Н.Ф. Депортационные процессы на Кубани: их последствия // Северный Кавказ: национальные отношения (историография проблемы). Майкоп, 1992; Бугай Н.Ф., Гонов A.M. Кавказ: народы в эшелонах (20-60-е гг.). М., 1998. С.173-181; Хунагов A.C. «Выселить без права возвращения.» Депортация народов Юга России. 20-50-е гг. (на материале Краснодарского и Ставропольского краев). Майкоп, 1999. С.61-75; Полян П.М. Не по своей воле. История и география принудительных миграций в СССР. М., 2001. С.245-247 и др.

103 Кринко Е.Ф. Миграции населения на Северном Кавказе в годы Великой Отечественной войны: причины и последствия // Historia Caucasica. Вып.5. Краснодар, 2005. С.58-77.

104 Ракачев В.Н. Национальный состав населения Кубани в XX веке (историко-демографический аспект): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 2003; Ракачев B.H., Ракачева Я.В. Народонаселение Кубани в XX веке. Историко-демографическое исследование. Т.1. 1900-1920-е гг. Краснодар, 2005;. Матвеев О.В., Ракачев B.H., Ракачев Д.Н. Этнические миграции на Кубани: история и современность. Краснодар, 2003. С.107-114; Ракачев В.Н. Принудительные миграции периода Великой Отечественной войны и их влияние на этнодемографическую структуру Краснодарского края // Великая Отечественная война в контексте истории XX века. Краснодар, 2005. С.109-112.

105 Чайка Е.А. Последствия Отечественной войны и организация социальной помощи демобилизованным и инвалидам в Краснодарском крае в послевоенный период// Материалы науч.-практ. конф. Славянск-на-Кубани, 2003. С.151-156; Стругова М.Р. Демобилизация воинов в Краснодарский край 1945-1948 гг.: адаптация к мирной жизни // Российское общество и войны XX века. Краснодар, 2004. С. 226-231; Стругова М.Р. Репатриация советских граждан в Краснодарский край в 1945-1946 гг. // Голос минувшего. 2000. №3-4. С.47-52.

106 Страницы истории в документах Архивного фонда Кубани. Краснодар, 2002. С.38,76; Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945. Краснодар, 2003. Кн.2., 4.1. С.208,656-658,668-669,725,416,437,338

107 Е.Ф. Кринко проанализировал тенденции и эволюцию проблемы в историографии работ ученых СевероЗападного Кавказа. // Северо-Западный Кавказ в годы Великой Отечественной войны: проблемы историографии и источниковедения. М., 2004. С.190-210. послевоенного времени. Целесообразность такого подхода позволяет проследить влияние законов военной экономики на послевоенное развитие народного хозяйства. Отмечено то обстоятельство, что быстрое восстановление экономики и всех довоенных структур - одна из причин консервации системы на долгие годы вперед. Основу экономической политики государства определял довоенный курс на индустриализацию. Социальные

1ПЯ программы были сведены до минимума . О.В. Натолочная исследовала государственную политику по превращению Сочи во всесоюзную здравницу в послевоенный период, деятельность горожан по восстановлению курорта109.

В современных исследованиях региональных историков сделан акцент на социальных проблемах крестьянства Кубани как одной из основных групп регионального сообщества. В.В. Криводед рассмотрел оплату трудодня колхозников в послевоенный период, доходы от личного приусадебного хозяйства, кредиты на покупку скота, жилья, миграции колхозников в города. Автор пришел к выводу, что аграрный сектор экономики в послевоенный период оставался основным источником поступления средств в казну. Процесс раскрестьянивания деревни продолжался «нарастающим темпом»110. Е.А. Чайка изучил социальную политику государства на селе111, А.К. Киселев - кадровую. Он заключил, что послевоенные репрессии явились фактором, тормозившим восстановление региона112. Изучаются практики взаимодействия колхозников с

108 Шишкин В.П. Трудовой подвиг народов Северного Кавказа в период восстановления и развития народного хозяйства (1943-1953 гг.) (на материалах Ставропольского, Краснодарского краев, Кабардино-Балкарской АССР): Дисс. канд. ист. наук. Карачаевск, 1999; Селюнин В.А. Промышленность и трудящиеся Юга России в войне 1941-1945 гг. Ростов/н/Д., 1997; Селюнина Н.В. Водный транспорт Юга России, 1941-1945 (на материалах Ростовской области и Краснодарского края): Автореф. дисс. канд. ист. наук, Майкоп, 2002; Стругова М.Р. Кубань послевоенная: 1949-1952. (К 100-летию со дня рождения Н.Г. Игнатова) // Люди -гордость твоя, Кубань. Краснодар, 2001. С.7-18.

109 Натолочная О.В. Сочи и сочинцы после Великой Отечественной войны: проблемы социально-экономического и культурного развития курорта (1945-1953 гг.): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 2005; она же. Социальные проблемы жителей города-курорта Сочи в послевоенный период // Великая Отечественная война в контексте истории века. Краснодар, 2005. С 171-175.

1,0 Криводед В.В. Культурное и социальное развитие. С.99.

111 Чайка Е.А. Социальная политика советского государства на селе 1945-1965 гг. (на материалах

Краснодарского, Ставропольского краев и Ростовской области): Дисс. канд. ист. наук. Армавир, 2004. С.66. 1,2 Киселев А.К. Влияние административно-командной системы на процессы подготовки и расстановки руководящих партийно-советских кадров села в послевоенный период 1945-1956 гг. (на материалах Ставропольского, Краснодарского краев, Кабардино-Балкарской АССР): Дисс. канд. ист. наук. Ставрополь, 1991.С.111,113-118. 1 -3 властью в налоговой сфере в 1945-53 гг. . После рассекречивания документов крайкома в начале 2000-х гг. историки начали исследование продовольственного кризиса 1946-47 гг.114. Ученые Адыгеи115 рассмотрели социально-экономическое положение сельского населения Адыгейской автономной области в послевоенные годы. Разработка социальной истории крестьянства в отдельных регионах может стать подспорьем для создания обобщающего труда по истории послевоенной российской колхозной деревни.

Интенсивно в регионе развиваются темы интеллигентоведения116,

117 118 истории высшего образования . А.Н. Еремеева реконструирует диалог кубанских ученых и власти, исследует воздействие послевоенной общественно

113 Бондарев В.А. Крестьянство и коллективизация. Многоукладность социально-экономических отношений деревни в районах Дона, Кубани и Ставрополья в конце 20-30 гг. XX в. Ростов/н/Д., 2006; Стругова М.Р. К вопросу о сельскохозяйственном налоге на личные приусадебные хозяйства крестьян в Краснодарском крае в 1946-1953 гг. // Музейный вестник. Краснодар, 2001. С.132-144; она же. Обязательные поставки сельхозпродукции в Краснодарском крае (1946-1953) // Историко-археологический альманах. Армавир-М., 2002. Вып.8. С.184-188; она же. Кубанская станица после окончания Великой Отечественной войны: социально-экономическая ситуация и общественные настроения // Российское село в XXI веке: проблемы и перспективы. T.3. М., Краснодар, 2004. С.339-356.

114 Стецура Ю.А., Чайка Е.А. Проблема голода на Кубани послевоенный период (1945-1953 гг.) // Россия в войнах XX века. Краснодар, 2003. С.127-130; Кривенко П. Колхозники и рабочие Кубани в период голода и денежной реформы. Вторая половина 40-х годов (по воспоминаниям к документам) // Человек в истории. Россия XX век. М., 2002. С.349-360; Стругова М.Р. К вопросу о социально-экономических последствиях войны на Кубани (был ли голод в 1946-1947 гг.?) // Россия в войнах XX века. Краснодар, 2001. С.169-174; она же. 1946-1947 гг. на Кубани: голод или «временные перебои с хлебом»? // Третьи кубанские литературно-исторические чтения. Краснодар, 2001. С. 226-246; она же. Настроения селян и горожан в связи с острой социальной ситуацией с хлебом на Кубани в 1946-1947 гг. // Historia Caucasica. Вып.1. Краснодар, 2004. С. 4656; она же. Социальная катастрофа - голод на Кубани в 1946-1947 гг. // Historia Caucasica. Вып.2. Краснодар, 2004. С. 48-56; она же. Продовольственная ситуация на Кубани в 1947 г. // Четвертые кубанские литературные чтения. Краснодар, 2003. С. 136-156.

115 История сельского хозяйства и крестьянства Адыгеи (1870-1993). Майкоп, 1994. С.210-230; Дербе Б.С. Кадровая политика государства в период восстановления и развития сельского хозяйства (1945-65 гг.): опыт и уроки (на материалах Адыгеи): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Майкоп, 2002; Кириченко О.И. Исторические условия проведения и социальные проблемы аграрных реформ 50-х-60-х гг. в СССР (на примере ААО): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Майкоп, 2004.

116 Российская интеллигенция: история и судьбы: матер, краев, межвузов, науч.-практич. конф. Ставрополь, 1998; Интеллигенция Северного Кавказа в истории России: Сб. статей. Ставрополь, 1997; Интеллигенция России в истории Северного Кавказа: матер, межрегиональной науч. конф. Ставрополь, 2000.

117 Наумова А.Г. Становление и развитие высшего образования на Кубани: исторический аспект (на примере вузов г. Краснодара): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 2005; Ушмаева К.А. Развитие высшего исторического образования на Северном Кавказе с 1945 по 2000 г. (по материалам Дона, Кубани и Ставрополья): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Ставрополь, 2004.

118 Еремеева А.Н. Из истории самиздата послевоенных лет (студенческий литературный альманах «Шестиголосие») // Третьи литературно-исторические чтения. Краснодар, 2001. С. 146-149; Художественная интеллигенция Кубани в послевоенные годы (1945-53)// Кубань: проблемы культуры информатизации. 2001. №1. С.22-27; Кубанский студент 40-х годов: штрихи к портрету // Вопросы регионов. Краснодар, 2002. Вып.1. С.44-53; Кубанские вузы в 1943-1948 гг. // Российское общество и войны XX века. Краснодар, 2004. С.175-178; Интеллигенция Кубани: 1945-середина 1960-х годов (к постановке проблемы) // Кубань в XX веке: осмысление исторического пути. Краснодар, 2000. С.21-22; Еремеева А.Н., Любомирская Е.О. Научный мир Кубани в контексте государственной политики послевоенных лет // Региональные исследования по отечественной истории и культуре. Краснодар. 2001. Вып.2. С.82-91; Научная жизнь и научное сообщество Кубани в XX веке. Очерки истории. Краснодар, 2006; Российские ученые в условиях социально-политических трансформаций XX века. СПб., 2006. С. 12. политической ситуации на поведенческие стратегии научной интеллигенции и студенчества. В.Н. Пивень анализирует политику государства в области культуры на материалах Юга России119. Изучается общественно

10П политическая жизнь Кубани в 1940-50-х гг.

Плодотворно исследуются государственно-церковные отношения. Вышли статьи о конфессиональной ситуации на Кубани во время оккупации, деятельности священников в годы войны121. C.B. Фефилин на диссертационном уровне проанализировал взаимодействие между РПЦ и властью на Кубани в послевоенный период, деятельность исламских, протестантских и неортодоксальных православных религиозных объединений122. Разрабатываются вопросы государственных отношений с РПЦ , общинами старообрядцев124, иудеев, мусульман125.

Традиции советологии послевоенного времени в 1970-80-е гг. развивали и

10Л зарубежные историки . Но их работы в целом сохраняли политико-экономическую направленность. Изданный в 1985 г. коллективный труд американских историков «Влияние Второй мировой войны на Советский Союз» стал первым опытом комплексного исследования последствий войны для

127 советского общества . Положительными тенденциями постсоветского периода являются, во-первых, издание переводных исторических работ западных

119 Пивень В.Н. Партийно-государственная политика в области культуры 1941-1953 гг.: опыт и уроки (на материалах Юга России). Дисс. д-ра ист. наук. М., 2004.

120 Ряполова Е.Л. Общественно-политические и социокультурные процессы в годы хрущевской «оттепели» 1953-1964 гг. (по материалам Кубани): Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 2003; Стругова М.Р. Идеологические кампании 1946-1953 гг. в Краснодарском крае // Культурная жизнь Юга России. 2006. №4. С.48-53.

121 Кринко Е.Ф. Религиозные представления населения Кубани в годы Великой Отечественной войны // Национальное возрождение России: теория и практика. Р/н/Д., 1996. С.46-48; Суворова H.H. Молитва за Отечество // Родная Кубань. Краснодар, 2005. №1. С.3-8;

122 Фефилин С.В. Взаимоотношения государства и религиозных организаций в 40-х - середине 50-х гг. XX в. (на материалах Краснодарского края): Дисс. канд. ист. наук, Майкоп, 2002.

123 Православие: традиции, культура, просвещение: Сб. науч. тр. / Науч. ред. Н.И. Бондарь. Краснодар, 2000.

124 Община старообрядцев-липован Приморско-Ахтарского района: история и культура / Науч. ред. Н.И. Бовдарь. Краснодар, 2006.

125 Колесов В.И. Сталинский религиозный «ренессанс» и история общин иудейского вероисповедания в Краснодарском крае (1945-1950-е гг.) // Historia Caucasica. Вып.З. Краснодар, 2004. С.23-30; Стругова М.Р. К вопросу о мусульманских общинах в Краснодарском крае в 1945-1953 гг. // Власть и общество: национальная политика и межэтнические отношения . 1906-2006. Краснодар, 2006. С.241-246.

126 Dunmore Т. Soviet Politics. 1945-1953. London, 1984; Hahn Werner О. Postwar Soviet Politics: The Fall of Zhdanov and the Defeat of Moderation. 1946-1953. London, 1982; Werth A. Russia: The postwar Years. N.-Y., 1971.

127 The impact of World War II on the Soviet Union. Rowman & Allanheld, 1985. исследователей по советской истории128, в которых событиям послевоенных лет принадлежит значительное место; во-вторых, доступность трудов, не знакомых ранее научной общественности. Зарубежные ученые разрабатывают отдельные проблемы советской истории: положение промышленных рабочих в послевоенный период129, идеологические кампании, взаимоотношения власти и интеллигенции130, проблемы иностранных

1-5 1 1 'У'у 1 -5Л военнопленных , послевоенной преступности , юстиции , статистики и экономики134 при Сталине, государственно-церковные отношения135; методологические проблемы истории повседневности136, мотивации труда в российской промышленности137.

Таким образом, несмотря на определенные достижения отечественной и зарубежной историографии в изучении послевоенных социальных процессов в 1945-53 гг. в СССР и, в частности, в Краснодарском крае, историки нашего региона делают только первые шаги в этом направлении. Требуют уточнения не только статистика и динамика послевоенных миграций (в том числе в результате организованных государством сельскохозяйственных переселений и оргнаборов), но нуждается в изучении процесс социальной адаптации их участников. В русле «новой» социальной истории рабочих в регионе остаются не исследованными проблемы демилитаризации трудовых отношений,

128 Боффа Дж. История Советского Союза: В 2-х тт. T.2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941-1964 / Пер. с итал. М., 1990; Верт Н. История советского государства. 1900-1991 / Пер. с фр. М., 1992.

129 Filtzer W. The Standart of Living of Soviet Industrial Workers in Immediate Postwar Period, 1945-1948 // Europa-Asia Studies, Vol. 51. №6. 1999. P. 1013-1038.

130 Грэхэм Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. Пер. с англ. М., 1991; Сойфер В.Н. Власть и наука: История разгрома генетики в СССР. М., 1993; Байрау Д. Интеллигенция и власть: советский опыт// Отеч. история. 1994. №2. С.122-135.

131 Карнер С. Архипелаг ГУПВИ. Плен и интернирование в Советском Союзе. 1941-1956 / Пер. с нем. М., 2002.

132 Бурде Д. Борьба с бандитизмом в СССР в 1944-1953 гг. // Соц. история. Ежегодник. 2000. М., С. 169-190.

133 Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. М., 1998.

134 Блюм А., Меспуле М. Бюрократическая анархия: Статистика и власть при Сталине / Пер. с фр. М., 2006; Грегори П. Политическая экономия сталинизма / Пер с англ. М., 2006.

135 Fletcher W. The Russian Orthodex Church Undeground. 1917-1970. Oxford, 1971; Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995.

136 Людтке А. Что такое история повседневности? Ее достижения и перспективы в Германии // Соц. история. Ежегодник. 1998/1999. М., 1999. С.77-100; Hardwig W. Alltagsgeschichte heute. Eine kritische Bilanz.// Sozialgeschichte, Mikro-Histori. Goettingen, 1994.

137Лукассен Я. Мотивация труда в исторической перспективе: некоторые предварительные заметки по терминологии и принципам классификации // Соц. история. Ежегодник, 2000. М., 2001. С.194-205; Ван дер Линден М. Мотивация труда в российской промышленности: некоторые предварительные суждения // Там же. С. 206-216. изменения социальной структуры, влияния крестьянства на формирование страты, территориальные и национальные различия, образ, уровень и качество жизни, способы мотивации труда, жизненные стратегии и др. Нет работ об эволюции бюджетов кубанских колхозников в послевоенный период. Мало изучена общественно-политическая жизнь Кубани в 1940-50-х (влияние пропаганды в условиях «холодной войны», электоральные практики, политические настроения кубанцев), тема взаимодействия религии и общества, отношения церкви и простых граждан (верующих и атеистов).

Недостаточная изученность или полная не разработанность вышеперечисленных проблем обусловили выбор темы диссертационного исследования. В данной работе автор стремится некоторым образом восполнить пробелы послевоенной социальной истории Краснодарского края.

Цель исследования - изучить и интерпретировать социальные процессы на Кубани в послевоенное время. В соответствии с целью определены основные задачи:

-выявить тенденции изменения социально-демографической структуры населения Краснодарского края после войны;

- охарактеризовать социально-экономические процессы в регионе;

- изучить и интерпретировать социальные практики селян и горожан в кризисных условиях (голод, денежная реформа, снижение и повышение цен и т.д.);

- проанализировать стратегии выживания колхозного крестьянства и рабочих, их поведенческие практики, общественные настроения, религиозную ситуацию и духовную жизнь в регионе;

-исследовать влияние послевоенных идеологических кампаний на общественно-политическую жизнь жителей Краснодарского края.

Теоретико-методологическую основу исследования составили совокупность аналитических подходов, общепринятые принципы историзма и

ПО системности научного анализа и синтеза . В методологическом плане работа

138 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987. С. 144. базируется на совокупном опыте социально-исторических исследований. Автор ориентируется на концепцию «новой» социальной истории, фокус которой направлен на «человеческое» измерение. Ее существенным признаком является постановка в центр исследований отношений между человеком, обществом и средой применительно к прошлому. «Новая» социальная история предполагает синтез структурного и социокультурного подходов. Такая методология наиболее адекватно отражает реалии и сущность исторических

139 процессов и явлении и позволяет анализировать их системно .

Целевая установка диссертационного исследования предполагает применение междисциплинарного подхода. Он дает возможность комплексно исследовать взаимодействие двух структур - общества и власти в социально-исторических процессах. Данный подход затрагивает научные поля сопредельных наук: социологии (изменение структуры послевоенного общества, отношения общества и власти); экономики (восстановление народного хозяйства, финансовая политика); статистики, демографии (потери, миграции, «эхо войны»); психологии (адаптация социума к мирной жизни, общественные настроения); политологии (электоральные практики); религиоведения (традиции духовной жизни народов края, тенденции изменений государственно-церковных отношений).

Центральными категориями диссертационного исследования являются концепты «социальный процесс», «общество» (и тесно связанные с ним понятия социальная/территориальная общность, «региональное сообщество»), «власть», «жизненные стратегии», «стратегии выживания», «общественные настроения».

Понятие «социальный процесс» служит для описания хода, наступающих последовательно друг за другом и взаимообусловленных изменений социальной системы140.

139 Зубкова Е.Ю. Общественные настроения в послевоенной России. С.17,18. Этот методологический поворот подробно проанализирован Л.П. Репиной (Репина Л.П. Смена познавательных ориентации. С.7-38.)

140 Штомпка П. Социология: Анализ современного общества. / Пер. с польск. М., 2005. С.456.

Концепт «общество» диссертант интерпретирует двояко: 1) как структуру, состоящую из ряда общностей, объединенных интересами и жизненным уровнем; 2) как социальный организм, состояние которого можно идентифицировать набором ценностных ориентаций, настроений и практик141. «Региональное сообщество» автор трактует как социально-территориальную общность людей, связанную единством экономической, политической и духовной жизни в специфических культурно-бытовых условиях142. Данное понятие применяется нами в рамках нескольких подходов. Системный подход позволяет рассматривать региональное сообщество как неразрывную часть целостного советского социума, его подсистему. Оно существовало не изолированно, а подчинялось общей стратегии развития советского общества и было связано со всеми отраслями государственного курса. Вместе с тем подход, предложенный С.А. Гомаюновым, дает возможность изучать местное сообщество как территориальную самобытность («вместность»143), ¿исторически сложившуюся в социальном пространстве. Это территориально-природное качество сообщества оказывало влияние на все сферы жизни. Социокультурный подход фокусирует внимание на общности истории, культуры, традиций, хозяйственной деятельности, демографических качествах регионального сообщества.

Термин «власть» толкуется автором расширительно. В рассматриваемый период партийные органы (наряду с советскими) осуществляли руководство и управление всеми сферами общества. В диссертации под категорией «власть» имеется в виду комплекс властных структур, действовавший как единый механизм власти на двух уровнях - власть центральная (верховная) и локальная (местная). В концепции Т. Парсонса этим уровням соответствуют понятия «власть-могущество» и «власть-авторитет»144.

Термин «жизненные стратегии» трактуется автором как определенные

141 Социология / Под ред. А.Н. Елсукова. Минск, 2000. С.79-90; Алексеев П.В. Социальная философия. М., 2004. С.24.

142 Баранов A.B., Вартумян A.A. Политическая регионалистика. М., 2003. Вып.1. С.13-17.

143 Гомаюнов С.А. Местная история: проблемы методологии // Вопр. истории. 1996. №6. С. 158-163; Местная история в контексте россиеведения // Общественные науки и современность. 1996. №1. С.55-63; Баранов A.B., Вартумян A.A. Ук. соч. С.24-25.

144 Конфисахор А.Г. Психология власти. 2 изд. СПб., 2004. С. 13. индивидуумами совокупность и последовательность целей на жизненном пути, и способы их реализации; «стратегии выживания» - как реакция различных слоев общества на проблемы, доставшиеся в наследство от войны, способы их разрешения145.

Одним из главных индикаторов состояния общества являются общественные настроения. Для их изучения на региональном материале диссертант применил методологический инструментарий Е.Ю. Зубковой. Вслед за ученым диссертант интерпретирует понятие как ^сложный комплекс коллективных чувств, эмоций, суждений, отражающих текущие и перспективные ожидания, требования и претензии людей, а также представления о возможности их реализации в конкретной исторической ситуации»146. В данной работе исследуются как совокупные общественные настроения, так и настроения отдельных социальных групп.

Методические подходы реализованы диссертантом - в методах исследования. В работе применены три группы методов: общенаучные (исторический, логический); специально-исторические (ретроспективный, сравнительный); сопредельных наук (структурно-функциональный, статистический, биографический).

Характеристика источников. Изучаемая тема обеспечена разнообразными источниками, весь комплекс которых состоит из письменных (печатных и рукописных) текстов, представляющих совокупность неопубликованных и опубликованных источников, а также устных источников. К первой группе письменных источников относятся документы, обнаруженные диссертантом в Центре документации новейшей истории Краснодарского края (ЦЦНИКК), Государственном архиве Краснодарского края (ГАКК) и Краснодарском государственном историко-археологическом музее-заповеднике им. Е.Д. Фелицына (КГИАМЗ). Значительная часть используемых архивных документов недавно рассекречена.

Всего автором изучено более 0,5 тыс. единиц хранения, находящихся в 50

145 Зубкова Е.Ю. Общественные настроения. С.5.

146 Там же. С.7,9.

- КПСС 1774-А (ЦЦНИКК), райкомов, горкомов, уполномоченного Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б) (Ф.4384), фонды первых секретарей крайкома (Ф.4032). В них сосредоточены документы, позволяющие выявить основные тенденции развития регионального сообщества в послевоенный период, его настроений в различных социальных группах, особенности коммуникаций с властью, уяснить специфику жизненных стратегий селян и горожан в регионе, проблемы восстановления народного хозяйства. Изученные архивные источники партийных фондов содержат в совокупности информационные, директивные, контрольные, статистические и аналитические документы, позволяющие провести научное исследование на достаточно глубоком уровне. Предпочтение отдано материалам, содержащим информацию о социальном положении и настроениях населения147.

Документы Краснодарского крайкома ВКП (б) существенным образом дополняют материалы, хранящиеся в фондах Краснодарского государственного

I л о архива Краснодарского края (ГАКК) : Краснодарского краевого совета депутатов трудящихся и его исполнительного комитета (крайисполкома) Р-687, отделов крайисполкома (финансового Р-1488, здравоохранения Р-1393, приемно-распределительного пункта ст. Кавказской Р-585); статуправления Краснодарского края (Р-1246); уполномоченных Советов по делам русской православной церкви и религиозных культов (Р-1519) и др.149 Ознакомление с документами, хранящимися в этих фондах, дает представление о проблемах

147 К ним относятся информационные сводки отделов крайкома в ЦК ВКП (б), докладные записки инструкторов крайкома о положении в районах и городах, информационные материалы и отчеты местных партийных органов, перечни вопросов, задаваемых слушателями во время лекций и собраний, материалы обсуждений партийных и правительственных решений среди населения (стенограммы собраний, информационные сводки, письма), информационные записки о настроениях населения, поступающие из организаций.

148 К ним относятся протоколы заседаний исполкома; переписка с Советом Министров СССР; документы о проверке выполнения правительственных постановлений и решений КИК; справки, отчеты о восстановлении народного хозяйства края; информации по административным, финансовым вопросам; отчеты органов планирования и статистики о сельском хозяйстве, промышленных предприятиях, строительстве, бытовом обслуживании населения, торговле, народном образовании, здравоохранении; жалобы и заявления трудящихся.

149 К ним относятся приказы отделов, доклады, информации, отчеты по финансированию отраслей народного хозяйства края; о медицинском обслуживании населения, конъюнктурные обзоры о работе больниц; акты обследований собесом хозяйств колхозников и горожан, отчеты и переписка с вышестоящими организациями; документы о деятельности приемно-распределительного пункта репатриантов на ст. Кавказская; основные показатели, объяснительные и аналитические записки и статистические таблицы о развитии народного хозяйства края, об урожайности зерновых, документы переписи населения, скота, плодово-ягодных насаждений; документы о регистрации, деятельности и расформировании религиозных общин, протоколы предвыборных собраний, отчеты, справки о результатах выборов и др. документы. документами, хранящимися в этих фондах, дает представление о проблемах восстановления экономики, трудоустройстве демобилизованных, репатриантов, миграциях, реальном уровне жизни населения, стоимости потребительской корзины, бытовых условиях, состоянии здоровья, политических и религиозных настроениях сообщества. Вместе с тем, по мнению автора, подходить к цифровым данным следует критически, поскольку в послевоенный период статистика не отличалась точностью, а порой фальсифицировалась. Поэтому некоторые статистические данные следует рассматривать не как количественную оценку явлений, а как тенденцию, ориентир для уяснения процессов150.

В диссертации нашли применение некоторые нормативные документы -постановления центральных государственных и партийных органов, инструкции, директивные указания, приказы, планы, определявшие жизнь общества. Значительный научный интерес представляют; протоколы, стенограммы пленумов, конференций партийных, советских, общественных органов, колхозных и заводских собраний, сходов граждан, регулировавшие многие сферы жизни населения края. Диссертант стремился сопоставить нормативные требования документов с их воплощением в реальной жизни.

Важным источником явились работы, речи, заметки партийных и советских руководителей государства и края. Анализ этих документов позволяет увидеть и понять основные взгляды руководства страны и регионом на проблемы советского общества послевоенного времени.

В работе представлены материалы эпистолярного жанра и иные формы апелляций населения к власти, которые являются документами личного происхождения и отражают ментальные параметры социума в достаточной множественности. Они формируют наши представления о социокультурном хозяйства края, об урожайности зерновых, документы переписи населения, скота, плодово-ягодных насаждений; документы о регистрации, деятельности и расформировании религиозных общин, протоколы предвыборных собраний, отчеты, справки о результатах выборов и др. документы.

Это прежде всего относится к таким данным, как рост или спад миграций населения; текучесть кадров; выполнение минимума трудодней; налоговые выплаты; рождаемость и смертность; эпидемические болезни; беспризорность; преступность; степень занятости населения в отраслях народного хозяйства; участие в политической учебе и религиозных организациях; «протестное» голосование и т.д. облике общества и являются свидетельством его отношений к социально-экономической политике государства.

Из опубликованных источников использованы документы центральных и местных архивов, статистические источники, законодательные акты, периодическая печать, мемуарная литература. Изучать проблемы взаимоотношений общества и власти помогли публикации центральных архивов: рассекреченные документы советской истории 1945-53 гг. по периоду в целом151, тематические сборники (из жизни крестьянства152, деятелей культуры, науки153, иностранных военнопленных154 и др.). Широкое применение нашли опубликованные документы из архивов Краснодарского края155. Уникальным изданием стали документальные Книги Памяти, где поименно названы жители края, не вернувшиеся с войны156. В работе использованы материалы Всесоюзной переписи населения 1939 г., другие статистические источники, что расширило базу исследования и позволило автору произвести аналитические расчеты.

Ценным (иногда - единственным по ряду сюжетов исследования) источником явилась периодическая печать 1945-53 гг.157. Специфическую группу источников составили документы личного характера,- мемуары, воспоминания, переписка (в том числе из фондов КГИАМЗ), записи бесед с

151 Советская жизнь.; Советская повседневность и массовое сознание 1939-1945. М., 2003; ЦК ВКП (б) и региональные партийные комитеты. 1945-1953. М., 2004; Политбюро ЦК ВКП (б) и Совет Министров СССР. 1945-1953. М., 2002.

152 Попов В.П. Российская деревня после войны (июнь 1945 - март 1953). Сб. док. М., 1993; Голоса крестьян: сельская Россия в XX веке в крестьянских мемуарах. М., 1996; Колхозная жизнь на Урале: 1935-1953 гг. Документы советской истории. М., 2006. и др.

153 Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП (б) - ВКП (б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917-1953 гг. М., 1999; Цензура в Советском Союзе. 1917-1991. Док. М., 2004; Кремлевский кинотеатр.1928-1953: Док. М., 2005; Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б) -КПСС. 1922-1991 / 1922-1952. М.,2000.

154 Русский архив: Великая Отечественная. Иностранные военнопленные второй мировой войны в СССР. Т.24 (13-1). М., 1996; Русский архив: Великая Отечественная. Немецкие военнопленные в СССР. Док. 1941-1955 гг. Т.23. М., 1999.

155 Документы отваги и героизма: Кубань в годы Великой Отечественной войны, 1941-1945 гг.: Сб. док. и материалов. Краснодар, 1965; Хрестоматия по истории Кубани: Док. и материалы. Сост. Г.Т. Чучмай. Краснодар, 1982. 4.2. (1917-1967); Екатеринодар-Краснодар. 1793-1993. Материалы к летописи. Краснодар, 1993; Страницы истории в документах Архивного фонда Краснодарского края. Историко-док. альбом. Краснодар, 2002; Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945. Рассекреченные документы. Хроника событий: в 3-х кн. Кн.1: Хроника событий 1941-1942 гг. Краснодар, 2000; Кн.2. 4.1. Хроника событий. 1943. Краснодар, 2003; Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945. Краснодар, 2005. и др.

156 Книга Памяти: Российская Федерация. Краснодарский край. Краснодар, 1994. Тт. 1-9; Книга Памяти. Россия. Краснодарский край. 1941-1945. Краснодар, 1999. Т.21.

15 Газеты «Правда», «Известия», «Советская Кубань», «Колхозная Кубань». современниками исследуемого периода. Работа с этими источниками позволяет лучше понять психологию людей, дух эпохи, мотивы двигавшие людьми в условиях послевоенного времени.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней на диссертационном уровне проведено комплексное междисциплинарное исследование послевоенного регионального сообщества с применением методики социально-исторических исследований. Диссертантом исследуются повседневные практики взаимодействия общества (в различных социальных группах колхозников, рабочих, интеллигенции, демобилизованных, репатриантов)и власти.

1. Проанализированы изменения социально-демографического состава населения края в результате войны. Учтены не только прямые военные потери, но и последствия долговременных миграций, растянувшихся на весь послевоенный период (демобилизация, репатриация, реэвакуация,« реэмиграция, этническая депортация, сельскохозпереселения, промышленные оргнаборы).

2. Впервые в региональной историографии предпринята попытка изучения процесса репатриации советских граждан в Краснодарский край не только как явления социально-демографического характера, но и проанализированы дискриминационные практики взаимоотношений властей с репатриантами, изучены морально-психологические проблемы адаптации соотечественников к мирной жизни.

3. Диссертанту принадлежит приоритет в комплексном изучении проблемы продовольственного кризиса в городах и голода в сельской местности на Кубани в 1946-47 гг., их причин, масштаба, социальных последствий (кризиса снабжения, роста смертности населения, эпидемических болезней, увеличения миграций, беспризорности, преступности) и опыта преодоления.

4. Авторским первенством является анализ практик применения Указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. об ужесточении уголовного наказания за кражи и от 2 июня 1948 г. о выселении колхозников за невыполнение минимума трудодней по отношению к кубанскому крестьянству.

5. Выявлена динамика текучести рабочих с промышленных предприятий края в процессе демилитаризации трудовых отношений, впервые изучена практика применения Указов 1940 и 1941 гг. по отношению к нарушителям трудовой дисциплины.

6. На региональном уровне проанализированы электоральные практики, впервые выявлены мотивы отказов от участия в выборах и протестного голосования граждан в 1946-53 гг.

В целом полученные результаты существенно сокращают область незнания о жизни кубанского сообщества в послевоенный период.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Для большинства советских людей (в том числе для жителей Кубани) послевоенный период в смысле выживания оказался не менее сложным, чем время войны. Он характеризовался жесткой социально-экономической политикой государства, укреплением вертикали власти. Несмотря на потери, общество продемонстрировало большие мобилизационные возможности и жизнеспособность.

2. В условиях «холодной войны» усилились подозрения по отношению к бывшим военнопленным и репатриантам. Власть априори считала их политически неблагонадежными элементами общества, что также сказывалось на самочувствии социума. Несмотря на возрастание подозрительного отношения к репатриантам, руководство страны все же воздержалось от крупномасштабных репрессий. Поэтому основная масса не пострадала даже в этой неблагоприятной для них политической атмосфере.

3. Труд в колхозах носил характер внеэкономического принуждения. Рост социального напряжения среди кубанского крестьянства вызвал достаточно масштабную и интенсивную ответную реакцию на тяжелое материальное положение (уход из колхозов, миграции в города, экономический саботаж).

4. Демилитаризация трудовых отношений в промышленности не завершилась полностью. Сохранялась практика осуждения нарушителей трудцисциплины, введенная накануне войны. Текучесть кадров, дезертирство с промышленных предприятий и строек края в результате асимметрии оплаты труда и условий жизни в совокупности с репрессивной практикой против «ведущей силы» советского общества составляли острую коллизию послевоенного времени.

5. В борьбе с «иностранщиной», также с учетом приграничного положения края власти в послевоенный период испытывали на благонадежность все население Кубани. Особенно тех, кто находился в оккупации или был угнан за границу. По сути, это была репрессивная практика государства, так как население не по доброй воле оказалось в оккупации и неволе. Идеологические кампании носили превентивный характер. Поиск врагов как внутренних, так и внешних в условиях «холодной войны» и военной угрозы отвлекал население от острых социально-экономических проблем.

6. У населения Краснодарского края существовали различные политические настроения, оценки восприятия власти. Нередко имелись мнения, не совпадающие с официальным дискурсом. Об этом свидетельствуют электоральные практики «протестного» голосования и факты абсентеизма. Они подвергают сомнению устойчивое представление об обществе «позднего сталинизма» как монолитном в доверии к власти.

7. Особенностью населения региона была поликонфессиональность. «Потепление» отношений с церковью, связанное с экстремальными условиями войны, продолжалось и в восстановительный период. Государство использовало церковь как дополнительную мобилизационную силу. В условиях борьбы с инакомыслием появились тенденции на свертывание этих отношений. Однако религиозные традиции народов Кубани репродуцировались на бытовом уровне, являлись доминантой культурной и этнической идентичности.

8. Деформация населения в результате тяжелых демографических потерь военного времени усугубилась послевоенными репрессиями против крестьян, рабочих, репатриантов, идеологическими кампаниями против интеллигенции и других групп населения. В результате этого энтузиазм Победы и удовлетворение результатами восстановления смешивались у жителей Кубани с неуверенностью и апатией. Рассогласование социальноэкономических и культурно-нравственных процессов сдерживало потенциал общества.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в реальной возможности использования собранного материала и основных выводов диссертации при изучении советского периода истории Кубани, подготовке учебных и методических пособий для школьников и студентов, в историко-краеведческой деятельности.

Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования были обсуждены на заседании кафедры истории и музееведения Краснодарского государственного университета культуры и искусств. Основные положения и выводы изложены автором в 27 научных публикациях общим объемом 13,5 п.л. (в том числе в рецензируемом научном журнале «Культурная жизнь Юга России», внесенном в список ВАК), а также в выступлениях на международной, всероссийских и межрегиональных конференциях. Отдельные сюжеты исследования реализованы в материалах музейных выставок158 и лекциях, прочитанных в Краснодарском государственном историко-археологическом музее-заповеднике им. Е.Д. Фелицына.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, перечня сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальные процессы в послевоенном советском обществе (1945-1953 гг.): на примере Краснодарского края"

Заключение

Итак, Великая Отечественная война во многом изменила жизнь советского общества. Она унесла миллионы жизней наших соотечественников, в том числе более полумиллиона кубанцев. Проблемы потерь населения выходят за хронологические рамки самой войны. Послевоенные миграции продолжались до начала 1950-х гг. «Демографическое эхо» сказывалось в деформации возрастного состава сельских и городских жителей в течение всего полувекового периода после Победы, в повышенной смертности инвалидов войны, в безбрачии и бездетности многих женщин.

Причинами послевоенного демографического кризиса являлось пертурбационное развитие советского общества. В результате принудительных миграций численность некоторых традиционно проживавших в крае этносов сократилась. Кроме того, происшедшие в результате войны территориальные изменения привели к переселению жителей Кубани в другие регионы СССР, что также негативно сказалось на демографической ситуации.

Период 1945-48 гг., когда завершилась демобилизация, исследователи называют переходом от войны к мирной жизни. Вчерашние фронтовики постепенно вливались в гражданскую жизнь. Они образовали новую социальную общность. Дух фронтового братства объединял их, и как важный фактор влиял на всю послевоенную атмосферу. Фронтовики почувствовали на фронте личную значимость, повзрослели духом. Они принесли в общество надежды на послабление сталинских порядков в благодарность за Победу.

Органами социального обеспечения Краснодарского края была проделана значительная работа в материально-бытовом обеспечении инвалидов войны и демобилизованных фронтовиков. В то же время социально-демографический аспект демобилизации необходимо рассматривать вкупе с социально-психологическим фактором. Процесс реабилитации, привыкания к мирной реальности людей, вернувшихся с войны, протекал долго и трудно. В сознании многих, не сумевших адаптироваться к послевоенным условиям, образовалась острая коллизия. Наблюдалось рассогласование между всколыхнувшимися гражданскими чувствами необходимости обществу во время войны, и, с другой стороны, - реальностью мирного периода, когда были реанимированы все социально-экономические противоречия и конфликты, характерные для предвоенных лет. Условия повседневности (тяжесть потерь, трудности социально-психологического характера, невнимательность властей, потеря здоровья) у многих рассеивали надежды на лучшую жизнь

Историки задавались вопросом, возможна ли была прогрессивная трансформация общества после Победы? Могли ли фронтовики реализовать потенциал свободы, который они несли в себе? Ситуационный анализ приводит к выводу, что едва ли. Власть считала, что война и Победа показали жизнеспособность и эффективность советской системы. И.В. Сталин подчеркивал это в своих выступлениях. Большинство народа тоже убедилось в ее прочности. СССР после Победы не только окреп, но распространил влияние за свои пределы. Для самого Сталина послевоенный период был временем консолидации личной диктатуры после относительных уступок «коллективному руководству» в годы войны.

Комплекс «обманутых надежд» формировался в обществе постепенно, по мере налаживания мирной жизни. Люди, уставшие от войны, стремились избавиться от экстремальности лихолетья. Большинство из них воспринимали послевоенные трудности, как данность, в которой предстояло жить. Кроме того, не сформировалась программа и механизмы будущего обновления политических и социальных структур общества. Таким образом, в первые годы после Победы невозможно представить открытого противостояния народа и власти даже со стороны фронтовиков - наиболее активной части общества.

Низкий социальный статус в послевоенном обществе имели репатрианты. Если трагедия советских военнопленных, которых все годы войны считали едва ли не изменниками родины, дошла ныне до общественного сознания, то история «остарбайтеров» остается мало изученной. Наше общество не знало, сколько их было, что стало с ними после войны. Власть обвиняла их в пособничестве врагу, в том, что они работали на гитлеровскую военную машину. Историки избегали этой темы, она вызывала слишком опасные ассоциации. Да и нравственные оценки этой категории людей оказывались противоречивыми. Несмотря на то, что государство проявляло социальную заботу о вернувшихся соотечественниках, в то же время в повседневных практиках взаимодействия с властью существовала завуалированная дискриминация репатриантов. Между тем это были судьбы людей, угнанных в рабство не по своей воле.

Основным социально-экономическим содержанием послевоенной жизни общества стало восстановление разрушенного хозяйства. Мобилизационные возможности государства и эмоциональный подъем народа, стремление приблизить трудом по-настоящему мирную жизнь позволили довольно быстро решить основные задачи восстановления. В восстановлении городов Кубани принимали участие все население. Использовался метод «народной стройки», субботники.

Промышленность Краснодарского края восстанавливалась не только жителями Кубани, но и значительным контингентом «невидимок» (т.н. «спецконтингентом» и военнопленными), которых не замечали ни власти, ни статистика и о которых запрещалось упоминать историкам. Доступные нам материалы позволяют убедиться в том, что военнопленные находились в экстремальных, но отнюдь не каторжных условиях содержания. В отношении их соблюдались гуманитарные нормы.

В фокусе внимания исследования послевоенного периода находится государственная аграрная политика, т.к. % кубанцев проживали в сельской местности. Исследование конкретно-исторического материала показывает, что к началу восстановительного этапа кубанские колхозы остро нуждались в реабилитации, государственной помощи. Однако аграрная политика не оставляла шансов на быстрое восстановление довоенного уровня. Государство изымало из кубанской деревни не только весь прибавочный продукт, но и часть необходимого. Центр назначал Краснодарскому краю нереальные, завышенные планы хлебозаготовок, которые неоднократно увеличивались секретными дополнительными заданиями. Выполнялись они за счет внеэкономического принуждения колхозников (сдача хлеба из личных запасов) и опустошения колхозных амбаров. Источники самообеспечения крестьянства и размеры торговли сократились, что стало одной из причин продовольственного кризиса 1946-47 гг.

Первопричина социально- экономического кризиса 1946-47 гг. коренится в политической сфере. Обслуживание потребностей военно-промышленного комплекса, фундамент которого фактически закладывался в 1945-53 гг., превратился в главную цель функционирования СССР. Источником развития ВПК становится все народное хозяйство страны. Ограниченность производства товаров народного потребления, разоренное сельское хозяйство, низкий уровень жизни людей - все это следствие приоритетного положения военной промышленности. Объективным основанием жесткости государства в социально-экономической политике была необходимость высвободить финансовые средства для противостояния с западными станами в «холодной войне». В этом и заключалась основная сущность экономического развития последнего этапа сталинской эпохи. Голод 1947 г. - прямое следствие деятельности властных структур. Всякий раз, когда в обществе создавалась критическая ситуация, строгость правительственной регламентации усиливалась, а централизация ресурсов и политической власти возрастали.

Неисчислимы были трудности «вдовьей стороны» - послевоенной кубанской станицы: нехватка людей, техники, предметов быта, взрывы во время посевной. На эти проблемы накладывалась жесткая политика власти, которая строилась без расчета на человеческий фактор. Административно-правовое насилие властей выражалось в угрозах применения мер материальной и судебной ответственности за невыход на работу, за невыполнение госпоставок, в сселении неперспективных хуторов, в паспортной дискриминации. Из села «выкачивали» людей на восстановление промышленности, увеличивали налог на доходность личных подсобных хозяйств, денежные займы. Этот нажим осуществлялся при практически безвозмездном труде крестьян за трудодни и стимулировал отходничество крестьян в города.

Крестьянский мир всегда ощущал грань, за которой разрушалась его самостоятельность и самобытность. Попытки государства управлять деревенской жизнью административными методами наталкивались на многообразные формы противодействия колхозников. Они выработали свои стратегии выживания: уклонялись от налогов, скрывали доходы, старались больше трудится в личных хозяйствах, чем в колхозах, мигрировали в города. Социальный протест был ответной реакцией сельского социума на широкомасштабное командование деревенской жизнью. С середины 1940-х гг. среди них нарастают общественная апатия, нелояльные настроений к власти. В то же время настроения не переросли в радикальный протест (открытые выступления, забастовки, выдвижение конкретных политико-экономических требований). Вслед за другими историками, мы считаем, что в то же время этот феномен являлся лишь частью многообразных общественных отношений. При всех объективных сложностях того времени колхозники производили продукцию для общегосударственных и личных нужд. Значение их социального протеста состояло в том, что он выступал одним из основных регуляторов социально-экономической и общественно-политической жизни советского общества.

Сталин был принципиальным противником какой-либо либерализации в отношении деревни. Власть пыталась удержать крестьян в колхозах директивными указаниями (избегать исключения из колхозов, прекратить мобилизацию сельских подростков в ФЗО), понимая, что некому будет выполнять стратегическую задачу - выращивать хлеб, кормить страну. Все более углубляющийся социальный кризис деревни в конце 1940-х-начале 50-х гг. обусловил рост социального напряжения среди крестьянства. И именно он побудил политическое руководство страны стимулировать аграрные реформы после смерти Сталина.

Отмена карточной системы как символ военных лет ожидалась обществом. Однако государство сняло с себя обязательства по гарантированному снабжению продовольствием городского населения. Положение на потребительском рынке Кубани оставалось сложным и в начале 1950-х гг. Причем в дефиците по-прежнему был, прежде всего, хлеб.

Денежная реформа в отличие от отмены карточек была неожиданной для большинства. Задуманная как антиинфляционная мера, реформа на практике свелась к изъятию у населения наличных денег. С ее помощью так и не удалось ликвидировать диспропорцию между спросом и предложением.

В процессе послевоенной демилитаризации общества осуществлялась социальная либерализация труда рабочих на производстве. Произошли качественные изменения самого рабочего класса Кубани. Он пополнился молодыми рабочими массовых профессий, в основном выходцами из колхозов, что вело к постоянным трудностям на производстве из-за низкой квалификации кадров. В отношениях власти и рабочего класса в 1945-53 гг. можно обнаружить сочетание форм принуждения, морального и материального поощрения, направленных на достижение максимальных производственных результатов, а также порядка и дисциплины. Государство смягчило практику репрессивных мер по отношению к рабочим за опоздания и прогулы, введя товарищеские суды на предприятиях. Но не решилось на полную демилитаризацию трудовых отношений, создание действенных экономических рычагов воздействия на работников. Трудности в решении кадрового вопроса свидетельствовали о необходимости изменения хозяйственной модели в СССР, что в условиях сталинского времени не представлялось возможным. В условиях бытовой и материальной неустроенности рабочие выстраивали свои стратегии выживания: дезертировали, переходили на другие заводы и стройки, форсировали учебу для повышения социального статуса и др.

Мы согласны с авторами, которые считают, что исторический этап 194553 гг. следует квалифицировать как исключительно важный для формирования идеологической составляющей композиции советской системы в целом. Главной идеей эпохи и общественно-политической жизни являлся вопрос о строительстве коммунизма. Решение его Сталин напрямую связывал с задачами укрепления государственной власти и армии. Патриотом назывался исключительно тот, кто разделял цель и деятельность партии по созданию светлого будущего.

Идеологическое давление серьезно влияло на общественное сознание. Существует мнение, что послевоенные кампании против космополитизма и «иностранщины» были предприняты властью, чтобы не дать поколению фронтовиков осмыслить опыт и уроки войны и тем нейтрализовать их устремления к переменам в стране. Смысл постановлений ЦК по идеологическим вопросам состоял в том, чтобы напугать общество, в особенности интеллигенцию, фронтовиков, молодежь. Таков был ответ власти на духовное взросление советских людей, прошедших войну, на стремление общества к раскрепощению мысли и духа, желание жить свободнее.

В целом в указанный период общество искренне поддерживало власть и принимало активное участие в идеологических мероприятиях и общественно-политической жизни. И диктовалось это не страхом, а верой во власть и партию. Многие были воспитаны в советском обществе, прошли социализацию, что предопределило общее согласие со сталинским руководством и политический конформизм. Часть общества воспринимала идеологические требования системы как неизбежность, компромиссно исполняла ее требования. В то же время стратегией выживания у заметной когорты общества, в частности, интеллигенции в условиях идеологического нажима было внутренне несогласие с политикой власти, двоемыслие. При этом неприятие и отторжение было молчаливым, не демонстрировалось и не оформлялось в открытую оппозицию.

Все же распространение инакомыслия тоже стоит отнести к реалиям послевоенного времени. Однако оно практически никогда не носило политический характер, что наиболее наглядно показало поведение студентов в послевоенный период. Реальной политической оппозиции у Сталина не было. Идеологические кампании носили превентивный характер. Поиск врагов как внутренних, так и внешних в условиях «холодной войны» и военной угрозы отвлекал население от острых социально-экономических проблем, формировал идею единства народа и власти. Репрессии 1948-52 гг. против всех социальных слоев и групп общества объясняются желанием Сталина подавить тенденцию демократических настроений, появившиеся после войны, и усилить государственную и личную власть.

В основе советской модели государственно-конфессиональных отношений лежала идея несовместимости социализма и религии. Но в отдельные периоды советской истории политические интересы государства определяли возможность компромисса с церковью. На смену антирелигиозному пароксизму 1920-30-х гг. в военные и послевоенные годы пришла более взвешенная религиозная политика. Конфессии в послевоенный период использовались государством в прагматических целях для достижения конкретных задач, в частности восстановления народного хозяйства. Наступление на церковь в 1948 г. было одним из проявлений кампании борьбы с инакомыслием в советском обществе. Однако вопреки пропаганде и негласным запретам власти не удалось установить тотальный контроль над религиозными убеждениями и духовной жизнью населения Кубани.

Единственным легальным способом выразить свое отношение к политической системе являлись выборы. Электоральные практики показали, что не все население Кубани было лояльно власти, о чем свидетельствует протестное голосование и абсентеизм. По мнению автора, эти факты можно объяснить теорией относительной депривации - состоянием неудовольствия части общества, вызванного расхождением между реальным и ожидаемым состоянием качества жизни, к которому оно стремилось. Когда сравнение социальной действительности со значимыми ценностями порождало чувство глубокой неудовлетворенности. В условиях жесткого политического контроля способом выживания становилась аполитичность, или показная ритуальная активность.

Итак, для большинства советских людей (в том числе для населения Кубани) период мира в смысле выживания оказался не менее сложным, чем время войны. В послевоенный период советское общество продемонстрировало приобретенный в годы войны опыт выживания, а также такие качества как приспособляемость и сопротивляемость. Послевоенный мир осложнился многими социально-экономическими проблемами и кризисными явлениями, но не все жители Кубани соглашались с официальной версией «временных трудностей».

Специфика развития советского общества в тот период была в том, что оно испытывало жесткое экономическое давление и идейно-политический контроль со стороны власти. В результате этого энтузиазм Победы и удовлетворение результатами восстановления смешивались у жителей Кубани с негативными реакциями. Рассогласование социально-экономических и культурно-нравственных процессов сдерживало эффективное развитие общества. Но его духовный потенциал аккумулировался в ожидании перемен.

Список научной литературыСтругова, Марина Рафаэлевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники 1.1. Архивные документы а. Центр документации новейшей истории Краснодарского края1. ЦЦНИКК)11.1. Фонд 1774-А. Краснодарский комитет ВКП (б) КПСС. 1943-1953. ОП.1.Д.Ю83,1601,1665.

2. ОпЛ.Д.7,8,9,10,12,13,14,17,18,19,20,21,22,31,32,33,35,38.11.44. Фонд Р-1488. Финансовый отдел Краснодарского крайисполкома.0п.1.д.408,567,603,653,781, 891,907,1267,1433.

3. Фонд Р-1393. Краевой отдел здравоохранения.

4. Оп. 1.Д.166,171,172,247,443А, 444,446,448,452,453.11.46. Фонд Р-1246. Статуправление при Госплане СССР по Краснодарскому краю.

5. И. 1.2. Аксенов Ю.С. Послевоенный сталинизм: удар по интеллигенции // Кентавр. 1991. Октябрь-декабрь. II. 1.3. Аксенов Ю., Улюкаев А. О простых решениях непростых проблем // Коммунист. 1990. №6.

6. П.1.8. Алексеенко И.И. Репрессии Кубани и Северного Кавказа в 30-е гг. XX в. Краснодар: Кн. изд-во, 1993. 114 с.

7. И. 1.53. Вербицкая О.М. Плановое сельскохозяйственное переселение в РСФСРв 1946-1958 гг. //Вопросы истории. 1986. .№12. С.13-24.1.. 1.54. Вербицкая О.М. Сельская семья. 1940-1950-е гг. // Население России в

8. П.1.296. Развитие производительных сил промышленности Кубани за годы советской власти. Краснодар: Краснодарское центральное бюро технической информации, 1967.-49 с.

9. И. 1.298. Ракачев В.Н., Ракачева Я.В. Народонаселение Кубани в XX веке. Исто-рико-демографическое исследование. Т.1. 1900-1920-е гг. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2005. 200 с.

10. П.1.325. Сидоров С.Г. Труд военнопленных в СССР 1939-1956 гг. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. 508 с.

11. И.4.9. Вербицкая О.М. Сельское население Российской Федерации в 1939-1959 гг.: Демографические процессы и семья: дис. д-ра ист. наук. М., 2002.

12. И.4.28. Кузьминых A.JI. Положение иностранных военнопленных на Европейском Севере: 1939-1949: по материалам Вологодской и Архангельской областей: дис. канд. ист. наук. Вологда, 2003.

13. П.4.29. Магатов МЛ. Деятельность комсомольской организации по восстановлению и развитию промышленности в годы 4 пятилетки (1946-1950 гг.): автореф. дис.канд. ист. наук. Краснодар, 1990.

14. Н.4.30. Наумова А.Г. Становление и развитие высшего образования на Кубани: исторический аспект (на примере вузов г. Краснодара): дис. канд. ист. наук. Краснодар, 2005.

15. И.4.52. Чеботарев С.А. Отношения государства и церкви в середине 1940-х- 1960-х гг.: на материалах Тамбовской области: дис. канд. ист. наук. Тамбов, 2004.

16. Н.4.55. Шабалин Н.В. Политические технологии советского государства в отношении русской православной церкви в 1943-1964 гг.: проблемы региональной специфики и реализации в Кировской области: дис. канд. ист. наук. Чебоксары, 2006.

17. П.4.57. Ушмаева К.А. Развитие высшего исторического образования на Северном Кавказе (по материалам Дона, Кубани и Ставрополья): дис. канд. ист. наук. Ставрополь, 2004.

18. П.4.58. Юрченко В.М. Опыт партийного руководства комплексным восстановлением городов промышленно-портовых центров Краснодарского края и Крымской области в годы Великой Отечественной войны и 4 пятилетки: дис. канд. ист. наук. Краснодар, 1989.