автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.00
диссертация на тему: Социокультурные стереотипы восприятия внешности в структуре этнического самосознания средневековых исландцев

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурные стереотипы восприятия внешности в структуре этнического самосознания средневековых исландцев"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М.В. ЛОМОНОСОВА

Исторический факультет

На правах рукописи

Плясовских Мария Викторовна

Социокультурные стереотипы восприятия внешности в структуре этнического самосознания средневековых исландцев

Раздел 7.00.00 - исторические науки Специальность 07.00.07 - этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2006

Работа выполнена на кафедре этнологии исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель Доктор исторических наук,

профессор Л.Б. Заседателева

Официальные оппоненты Доктор исторических наук,

профессор К.У. Тайсаев;

Доктор исторических наук, профессор М.Ю. Мартынова

Ведущая организация Государственный Исторический музей

Защита состоится 30 октября 2006 г. в 15.00 на заседании Диссертационного Совета Д.501.001.78 по археологии, этнографии, этнологии и антропологии Исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, Москва, Воробьевы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов МГУ, Исторический факультет, 5 этаж, ауд. 550.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГУ им. М.В. Ломоносова (1-й корпус гуманитарных факультетов)

Автореферат разослан «_»_2006 г.

Ученый секретарь Диссертационного Совета:

Кандидат исторических наук, доцент Ю.И. Зверева

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Осмысление истории представлений человека о своем месте в картине мира - актуальная задача в этнологической науке. Анализ аспекта проблемы, избранного в качестве темы исследования, позволяет более глубоко и полно понять сущность и особенности этнического сознания и самосознания у различных обществ, механизмы межэтнических отношений.

Проблема восприятия человеческой внешности в традиционных и индустриальных обществах является актуальной в контексте этнических процессов в социокультурной общности любого уровня. Суждения об особенностях внешнего облика различных национальных групп, эстетические предпочтения, попытки символического истолкования черт наружности входят в более широкую систему этнических стереотипов, которые формируют взаимоотношения в человеческом обществе, как этнически однородном, так и полиэтничном.

На основе образов «себя» и «других» строится идентичность, которая является одной из базовых потребностей человека, эти образы определяют сущность этнического сознания и самосознания индивида.

Подобного рода представления закреплены в пласте народного творчества, в произведениях фольклора: в национальном эпосе, в мифологии, в преданиях и легендах, на уровне обыденного сознания - в пословицах и поговорках.

Как правило, в произведениях народной традиции представления о прекрасном являют собой нерасчлененное единство внешнего и внутреннего - наружности человека и его нравственных достоинств. Такой способ описания и восприятия героя типичен для эпического сознания. Комплекс представлений о внешнем облике человека и эстетическом идеале включает один из интереснейших культурных стереотипов: представления категории «свои — чужие». Многочисленные этнологические, социологические, психологические исследования показывают, что красивым считается

обычное, привычное, «правильное». На основе впечатлений социального опыта в сознании человека конструируется образ «своего» народа» (как правило, положительный) и образ «чужого» — непривычного, непонятного и потому потенциально опасного.

Изучение социокультурных стереотипов, связанных с восприятием внешности, представляет несомненный интерес для анализа этнического самосознания представителей любого общества - как традиционного, так и индустриального.

Цели и задачи исследования. С учетом характера источника и степени изученности темы сформулирована цель настоящего исследования - выявить в тексте саг социокультурные стереотипы, связанные с восприятием внешности человека, и определить их место в системе межэтнических отношений и структуре этнического самосознания в условиях относительно однородного с этнической точки зрения общества средневековой Исландии.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие исследовательские задачи:

- реконструировать эстетический идеал древних исландцев путем анализа эстетических предпочтений, а также проанализировать их обратную сторону — представления о безобразии, определить факторы, которые формируют критерии прекрасного в человеческом обществе;

- раскрыть специфику эстетизированных женских образов в исландских сагах на основе сравнения с женскими персонажами европейской литературы, современной сагам;

- проанализировать восприятие внешности в контексте представлений категории «свои — чужие», включающих противопоставление с одной стороны, своего народа иноземцам, с другой — обычных людей выходцам из мира сверхъестественного;

- выявить и проследить предполагаемые авторами саг взаимосвязи между определенными чертами внешнего облика и социально-психологическими характеристиками индивида, изучить представления

о внешности в системе морально-этических ценностей в пределах одного этноса;

- определить степень близости саг эпической традиции, из которой они возникли, обозначить степень стереотипизации в восприятии наружности человека, мифологизации и символизации отдельных черт его внешнего облика.

Объектом данного исследования стали древнеисландские саги и отраженный в них тип мировоззрения. Предметом исследования являются представления о внешнем облике человека, мифологизация человеческой наружности в сагах.

Хронологические рамки исследования охватывают период с XIII до начала XV века. В эту эпоху в Исландии были в основном записаны саги разных категорий (классические «саги об исландцах», а также «королевские саги», «саги о древних временах» и наиболее поздние «рыцарские саги»).

Историография (степень изученности темы). Прежде чем приступить к характеристике историографии данной темы, следует отметить, что исследований, посвященных проблеме в том виде, как она сформулирована в диссертации, практически нет. Представления о внешнем облике человека и их место в структуре этнического самосознания и межэтнических отношений — очень объемная, многосторонняя научная проблема, и возможны самые разнообразные подходы к ее изучению на стыке нескольких дисциплин. С одной стороны, различные аспекты восприятия внешности человека описаны в трудах многих ученых: этнологов, антропологов, философов, но никто из них не рассматривает этот вопрос на примере источника, который избран в качестве основы диссертационной работы. С другой — исследователи исландских саг не создали специальных трудов, посвященных именно этой проблеме. Таким образом, данная работа восполняет этот пробел.

Исследования, которые необходимо охарактеризовать, чтобы представить степень изученности темы и существующие подходы к ней, можно разделить на несколько тематических блоков.

Первый из них составляют фундаментальные труды ученых-саговедов. Изучение исландских саг имеет длительную историю. Большой объем текстов, стилистическое своеобразие, информационная насыщенность и литературные достоинства саг породили в ученом мире множество теорий и споров. Основные вопросы, которые занимают исследователей древнеисландской литературы, таковы: становление жанра саг и его связь с устным народным творчеством, проблема авторства (точнее, отсутствия этого понятия в эпоху создания саг), степень соответствия описываемых событий исторической реальности, стилистическое своеобразие памятников этого жанра (реалистический тон повествования) и связанные с ним трудности в истолковании их смысла и намерений их создателей, варианты классификации саг. В данном исследовании не ставится задача дать подробный очерк истории саговедения, упомянуты лишь те исследования, которые имеют значение в контексте изучаемой проблематики1.

Представления исландцев эпохи создания саг о человеческой внешности (в данном случае о красоте и уродстве) впервые описываются в очерках А. Стриннгольма и Я.К. Грота. Это труды более чем вековой давности (очерк Грота был опубликован в 1841 г., книга Стриннгольма вышла в 1861 г.), в которых содержатся попытки объяснить эстетические предпочтения исландцев в этой области. Данные работы - первый шаг к реконструкции представлений исландцев, живших в эпоху создания саг, о внешнем облике людей, принадлежащих разным социальным слоям и этносам.

Проблемам становления и развития саговой литературы посвящены фундаментальные труды К. Листеля, Г. Тервилль-Петре, С. Эйнарссона. 2

В рамках данной проблематики возникла дискуссия между сторонниками теории «свободной прозы» и теории «книжной прозы». Первые (А. Хойслер, К. Листель) отрицают осознанную авторскую активность людей, записывавших

1С более полной историей изучения исландских саг можно ознакомиться по следующим трудам: Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. М., 1996; Гуревич А.Я. Эдда и cara. М., 1979; Гуревич Е.А. Древнескандинавская новелла. Поэтика «прядей об исландцах». М., 2004; Einarsson S. A history of Icelandic Literature. N.Y., 1957; Liestol К. The Origin of the Icelandic Family Sagas. Oslo, 1972.

2 Liestol K, The Origin of the Icelandic Family Sagas; Turville-Petre Q. The Heroic Age of Scandinavia, L, 1951;

Turville-Petre G. Origins of Icelandic Literature. Oxford, 1953; Einarsson. S. A history of Icelandic Literature.

4

тексты саг. По мнению этих ученых, пряди об исландцах и наиболее короткие родовые саги окончательно сложились в устной традиции, которая имела в Исландии давнюю историю.3 Противоположная точка зрения нашла свое выражение в теории «книжной прозы»: ее сторонники, не отрицая наличия в Исландии мощной устной традиции, рассматривают саги в первую очередь как письменные произведения, каждое из которых имеет определенного автора (пусть и анонимного в большинстве случаев4.

В работах Г. Палссона и М. ван ден Торна содержится анализ системы морально-этических ценностей, принятой в древнеисландском обществе.5 В эпической традиции категории морали и этики тесно связаны с восприятием внешности, являя собой своеобразный эстетический идеал, закрепленный, в частности, и в сагах.

X. Кот и Б. Филлпоттс в фундаментальных трудах по истории исландской литературы подчеркивают, что сага является не просто набором не связанных друг с другом эпизодов, повествование подчинено единому мотиву6. Вопрос о характеристике персонажа, которая дается в сагах, затрагивает в своем исследовании Т.М. Андерссон.7

Интересное сопоставление исландских саг с другими литературными формами и традициями содержится в трудах К. Клоувер и П. Халльберга.

Впрочем, не все попытки сопоставить исландские саги с современными им явлениями в культурной жизни Европы можно признать бесспорными. Так, утверждение JI. Лённрота о том, что в сагах изображение героев носит следы влияния не только иностранных нарративных произведений, но и некоторых медицинских трактатов на латыни, которые учат искусству физиогномики, нуждается в более серьезном обосновании8. Трактаты эти действительно могли быть известны в Исландии с XIII - XIV вв., но восприятие и истолкование

3 Emarsson. S. A. A history of Icelandic Literature.

4 Ibid. P. 128.

5 Palsson H. Icelandic Sagas and Medieval Ethics II Mediaeval Scandinavia, vol. 7, 1974. Odense; Toorn M.C. van den Ethics and Moral in Icelandic Saga Literature. Assen, 1955.

6 Koht H. The Old Icelandic Sagas. N.Y., 1931; Phillpotts B.S. Edda and Saga. L., 1931.

7 Andersson Th.M. Icelandic Family Saga. An Analytic Reading. Cambridge, 1967.

8 Lönnroth L. European Sources of Icelandic Saga-Writing. Stockholm, 1965. P. 22.

5

внешнего облика человека в сагах находится скорее под влиянием архаических, нежели ученых представлений.

Плодотворным направлением в зарубежном саговедении является текстологический анализ саг, выявление в них «структурных составляющих», «паттернов» — повторяющихся мотивов, архетипических образов9.

Нельзя не упомянуть исследования, посвященные анализу отдельных персонажей исландских саг - их сопоставлению, соотношению общего, стереотипного, и индивидуального. Эти сюжеты рассматриваются в трудах У. Дронке, А. Тэйлора10.

Что касается отечественной историографической традиции, то она достаточно богата и породила несколько принципиально важных концепций, раскрывающих мировосприятие средневековых авторов и читателей саг. В первую очередь необходимо назвать имена двух наиболее ярких исследователей исландской литературы, чьи труды давно признаны классическими: это М.И. Стеблин-Каменский и А.Я. Гуревич. Объектом их исследования являются, прежде всего, «саги об исландцах» и «королевские саги».

М.И. Стеблин-Каменский обосновал теорию нетождества современного сознания сознанию автора источника, предостерегая читателя и исследователя саг от их «модернизации».

Эта теория была подвергнута критике и вызвала оживленную дискуссию в зарубежной науке11. Так, П. Халльберг, критикуя концепцию «синкретической

' McCrecsh. Structural patterns in the Eyrbyggja Saga and Other Sagas // Mediaeval Scandinavia, vol. 11,1978-79. Odense; Turville-Petre J. Beowulf and Grettis Saga: An Excursion// Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XXX.

10 Dronke U. Sem jarlar for5um. The Influence ofRigstula on Two Saga-episodes// Speculum noiroenum: Norse Studies in Memory of Gabriel Turville-Petre. Odense, 1981; Taylor A.K. AuSunnand the Bear// Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. ХШ.

" Дискуссия велась в 1970-е гг. на страницах издания «Mediaeval Scandinavia»: Hallberg P. The Syncretic Saga Mind. A Discussion of a New Approach to the Icelandic Sagas // Mediaeval Scandinavia, vol. 7, 1974. Odense; Steblin-Kamenskij M.I. Some Considerations on Approaches to Mediaeval Literature // Mediaeval Scandinavia, vol. 8, 1975. Odense; Hallberg P. "Mediaeval Man" - and Saga Studies // Mediaeval Scandinavia, vol. 9, 1976. Odense; Steblin-Kamenskij Ml. Further Considerations on Approaches to Mediaeval Literature // Mediaeval Scandinavia, vol. 9, 1976. Odense.

правды», утверждает, что исландцы - авторы и читатели саг - были людьми с реалистическим, и даже рационалистическим складом ума12.

А.Я. Гуревич в своих работах анализирует соотношение саги и эпоса, уточняя критерии жанровой классификации средневековой литературы.13

Необходимо упомянуть также исследование А.Я. Гуревича, посвященное восприятию внешности человека в средневековой Европе. Исследователь указывает на отсутствие индивидуализации в портретах средневековья;14 что касается исландских саг, то в них А.Я. Гуревич находит стремление выразить человеческую индивидуальность.

Среди наиболее интересных исследований древнеисландской литературы последних лет необходимо упомянуть труды И.Г. Матюшиной и Е.А. Гуревич, в которых содержится анализ феномена скальдической поэзии и представления о поэте в сознании исландцев15. Примечательность внешнего облика скальда была отмечена многими исследователями, в книге Матюшиной и Гуревич выявляются корни подобных представлений.

Очень интересна работа И.Г. Матюшиной о «рыцарских сагах», которые редко попадают в поле зрения ученых-саговедов, а в отечественной науке практически не исследовались16.

В числе российских ученых, посвятивших свои труды исландским сагам, следует упомянуть A.B. Циммерлинга, который рассматривает литературоведческие концепции саги17.

Второй блок литературы, в которой освещается изучаемая проблематика -это круг работ, где идет речь об особенностях эпического мышления, определяющего восприятие мира в традиционном обществе. Авторы этих

12 Hallberg P. "Mediaeval Man" - and Saga Studies. P. 166.

13 Гуревич АЛ. История и сага; Гуревич АЛ. «Эдда» и сага.

14 Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе.

15 Гуревич Е.А., Матюшина И.Г. Поэзия скальдов. М-, 2000; Матюшина И.Г. Древнейшая лирика Европы. M., 1999.

" Матюшина И.Г. Поэтика рыцарской саги. М., 2002.

" Циммерлинг A.B. Исландские скальды и их аудитория И Исландские саги. М„ 2002; Он же. Мир исландской саги // Исландские саги. М., 2002; Он же. Сага: рассказ для будущего и взгляд в прошлое // Исландские саги. T.2. М., 2004.

трудов анализируют характерное для народного эпоса гиперболизирующее и идеализирующее начало.

Известный исследователь эпоса Е.М, Мелетинский характеризует дихотомию «свои — чужие» в фольклоре18. А. Хойслер в своей работе о германском героическом эпосе анализирует образ врага, антагониста героя, образ «чужого»19.

В.М. Жирмунский описывает изменение образа эпического героя с развитием эпической традиции: сначала облик его гиперболизирован, но в более поздних формах фольклора приближается к человеку20; этот аспект проблемы представлен также в исследовании М.М. Бахтина21.

Восприятие внешнего облика человека в национальной культуре зачастую предопределено различными социальными условиями. Многие исследователи обращали внимание на этот факт. Так, Д.С. Лихачев писал о восприятии внешности князя в древнерусской литературе, указывая на идеализацию этого образа, на присутствие устойчивых эпитетов в описаниях22.

В этом же русле научной традиции написаны труды В.М. Богуславского, в которых автор анализирует «презентацию» внешности князя в летописях. Впрочем, В.М. Богуславский не ограничивается летописями и раскрывает эстетические представления русского народа на примере разных фольклорных жанров23.

Можно заключить этот раздел историографического очерка выводом о том, что представления о физическом образе героев фольклора изучены достаточно подробно.

Третья категория работ - это избранные исследования в области этнологии, в которых идет речь о восприятии и символическом толковании внешности, рассматривается место внешнего облика человека и представлений о нем в этнической культуре.

18 Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. Чтения по истории и теории культуры. Вып. 4. М., 1994.

" Хойслер А. Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах. М., 1960.

20 Жирмунский В.М. Народный героический эпос. Сравнительно-исторические очерки. М-Л., 1962.

21 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

22 Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970.

23 Богуславский В.М. Человек в зеркале русской культуры, литературы и языка. М., 1989.

8

Способы формирования этнических стереотипов и механизмы их действия, дихотомия «Мы — Они», феномен автостереотипа и гетеростереотипа и эмоциональную окраску интра- и экстраобраза изучали Г.У. Солдатова24, Г.А. Аксянова25, Я.В. Чеснов26, М.Л. Бутовская27.

Представления о мужской и женской красоте в традиционном обществе, складывание эстетического идеала внешности человека стали предметом целого ряда исследований28. Г.Д. Гачев исследует, как влияет внешний облик представителей той или иной этнической группы, на идеал красоты и - шире -на представления о мире у различных народов, кочевых и земледельческих, пытаясь ответить на вопрос о том, как образ жизни влияет на восприятие внешности29.

Историческое развитие понятий о красоте описано в работах И.А. Кузнецовой30, И.К. Кузьмичева31, JI.B. Землянухиной32, И.М. Быховской33.

Внешность индивида как средоточие многообразной информации о нем самом и о его месте в социальном пространстве является объектом исследования в крупной работе С.Н. Яременко34. Внешность как фактор этнического сопоставления представлена в статье A.A. Кожанова35.

Восприятие внешности человека — традиционная тема в отечественной и зарубежной социальной психологии, труды в этой области составляют четвертый блок литературы, в которой раскрывается изучаемая проблематика.

24 Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998.

25Аксянова Г.А. Теоретические аспекты расоведения и особенности психологии восприятия физической внешности человека // Наука о человеке и общество: итоги, проблемы, перспективы. М., 2003.

26 Чеснов Я.В. Этнический образ У/ Этнознаковые функции. M., 1991.

27 Бутовская М.Л. Биологические и этнокультурные основы поведения человека // Расы и народы. М., 1993, вып. 23; Бутовская М.Л. Язык тела: природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека). M., 2004.

28 Г.И. Кабакова. Антропология женского тела в славянской традиции. М., 2001; Карпов Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа. Спб., 2001; Мужики и бабы. Мужское и женское в русской традиционной культуре. Спб., 2005; Чеснов Я.В. Представления о человеческом теле в традиционной абхазской культуре // Новое в этнографии. М., 1989. Вып. I.

29 Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М„ 1988.

30 Кузнецова И.А. Красота человека в искусстве. М., 1969.

31 Куэьмичев И.К. Лада, или повесть о том, как родилась идея прекрасного и откуда русская красота стала есть. Эстетика Киевской Руси. М., 1990.

32 Землянухина Л.В. Эстетика, этнография, быт. М., 1994.

33 Быховская И.М. Homo somáticos: аксиология человеческого тела. М., 2000.

34 Яременко С.Н. Внешность человека в культуре. С.4.

35 Кожанов А.А. Внешность как фактор этнического сопоставления // Советская этнография. 1977, №3.

Роль эстетической привлекательности внешнего облика людей в процессе межличностного общения исследовали A.A. Бодалев35, В.Н. Панферов37.

В рамках социальной и исторической психологии создаются исследования отдельных аспектов проблемы восприятия человеческого облика в культуре (Ю.М. Лотман, О.Б. Вайнштейн)38.

Еще один пласт литературы связан с активно развивающимся в последние годы направлением в антропологии — «антропоэстетикой», которая «изучает антропологические особенности эстетического восприятия физического типа внешности человека на индивидуальном и популяционном уровнях методами, традиционно принятыми в физической антропологии»39.

И, наконец, последний тематический блок - философские работы, посвященные сущности красоты и пониманию ее человеком в зависимости от исторических, культурных, социальных условий.

Дискуссия о природе красоты и эстетических чувств у человека в философской пауке обогатила эстетическое учение несколькими определениями прекрасного в работах В.В. Ванслова40, Ю.А. Филипьева41, JI.H. Столовича42, A.A. Нуйкина43.

Источники. Поставленная проблема определяет круг источников, в который входят, в первую очередь, исландские саги различных жанров и пряди об исландцах (XIII - начало XV в.), а также образцы скальдической поэзии, включенные в тексты саг, скальдический учебник Снорри Стурлусона «Младшая Эдда» (I половина ХП1 в.) и — в качестве сравнительного материала -

* Бодалев A.A. Личность и общение. М., 1983.

37 Панферов B.H. Внешность и личность // Социальная психология личности. Л., 1974; Он же. Восприятие и интерпретация внешности людей // Вопросы психологии. 1974, №2.

38 Вайнпггейн О.Б. Денди: мода, литература, стиль жизни. М., 2006; Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Бьгт и традиции русского дворянства (XVin - начало XIX века). СПб., 2001.

Халдеева Н.И. Адаптационно-репродуктивные аспекты антропоэстетики // Эгнодемографическме особенности воспроизводства народов Севера России. М., 1995. С.225.

40 Ванслов В.В. Прекрасное в действительности и в искусстве. M., 1957; Он же. Проблема прекрасного. М., 1957.

41 Филипьев Ю.А, Сигналы эстетической информации. M., 1971.

42 Столович Л.Н. Категория прекрасного и общественный идеал. Историко-проблемные очерки. М., 1969; Он же. Философия красоты. М., 1978; Он же. Философия. Эстетика. Смех. СПб., 1999; Он же. Эстетическое в действительности и в искусстве. M., 1959.

43 Нуйкин A.A. Биологическое и социальное в эстетических реакциях // Вопросы философии. 1989, №7; Он же. Еще раз о природе красоты // Вопросы литературы, 1966, №3.

такой памятник скандинавской литературы, как мифологические и героические песни «Старшей Эдды» (XII в.).

Именно стилистическое своеобразие классических исландских саг, отличающее их от прочих нарративных произведений, созданных в тот же период, делает их столь ценным источником в контексте изучаемой проблемы. Для других произведений европейской литературы средневековья, современных сагам, в описании внешности персонажей характерно использование определенных клише, устойчивых стандартных образов и эпитетов, в сагах же описание внешнего облика героев отличается высокой степенью индивидуализации.

Объяснение феномена саги следует, по-видимому, искать в специфических социальных условиях, которые его породили. Исландское общество X - XI веков - это родовое общество, именно традиции знатных родов способствовали развитию такой литературной формы как родовая сага. Христианство в Исландии было введено демократическим путем, оно принесло с собой письменность, но она не была монополизирована высшим слоем, и народный язык исландцев стал письменным языком.

В таких условиях возникли «родовые саги», повествующие об эпохе приблизительно между 930 и 1Ó30 гг. Записаны они были в основном в XIII в. Последовавший затем упадок саговой литературы историки связывают с упадком исландской культуры в целом в результате утраты политической независимости (в 1262 г. Исландия признала власть норвежского короля)44.

Слово «сага» в древнеисландском языке было универсальным: так называли любое повествование — и устное, и письменное. Первоначальное его значение - «сказанное», «высказывание» (saga от segja- «говорить»).

В тексте саги нет развернутых описаний природы, быта, внутреннего мира персонажей (редкие исключения только подтверждают общее правило). Повествование подчинено единой теме - распре, и в рассказе нет «ничего, что

44 Koht H. The Oíd Icclsmdic Sagas. N.Y., 1931. Р. 174.

существовало бы независимо от событий»45. О внешности героев речь идет, как правило, только во вводных характеристиках, которые «не столько раскрывают личность, сколько наклеивают на нее на всю жизнь определенную

46

этикетку» .

Следует отметить, что саги, имеющие разную жанровую принадлежность, существенно различаются между собой по стилю и содержанию. Классические образцы «саг об исландцах» отличаются большей степенью индивидуализации героев в описаниях их внешности. Поздние произведения, созданные под влиянием европейского рыцарского романа, восприняли от него некоторую схематичность и часто следуют заданному шаблону, но в целом саги разных жанров все же составляют единый, очень большой по объему комплекс текстов, и мы можем наблюдать эволюцию стиля в рамках одной литературной традиции.

Наиболее полная внутрижанровая классификация включает в себя следующие категории:

1. «Родовые саги», или «саги об исландцах» (^епсШ^а эб^г, об истории рода и распрях в Исландии 1Х-Х1 вв.) — «Сага о Гуннлауге», «Сага об Эгиле», «Сага о людях из Лососьей Долины», «Сага о Ньяле» и др. «Саги об исландцах» повествуют о людях и событиях первого века после начала заселения Исландии, т.е. между 930 и 1030 гг.;

2. «Королевские саги» (Котята зб§иг), повествующие о событиях в континентальной Скандинавии, в самой Исландии королей не было - «Круг Земной», «Сага о Сверрире»;

3. «Саги о епископах» (Вгхкира вс^иг);

4. «Саги о древних временах» (РогпаИаг геб^г): их иногда подразделяют на «мифологические», «лживые» и «викингские саги») — «Сага о Вельсунгах», «Сага о Фритьофе Смелом» и др.;

45 Стеблин-Каменсхий М.И. Мир саги И Мир саги. Становление литературы. Л., 1984. С.110.

48 Там же. С. 55.

5. «Рыцарские саги», созданные под влиянием европейского исторического романа (Riddara sôgur) - «Сага о Самсоне Прекрасном» и др.

6. Жанр коротких прозаических произведений — прядей (Îslendinga Jjaettir) — примыкает к родовым сагам. Пряди часто входят в состав более крупных произведений. Собственно, и название их объясняется тем, что они как бы вплетены в ткань повествования саг.

В современном саговедении есть и другие варианты классификации саг47. Необходимо, впрочем, иметь в виду, что принятое в науке деление саг на разные категории весьма условно и упрощает более сложную реальную картину. Нередко одна сага включает в себя мотивы и эпизоды, которые принадлежат к разным жанрам.

Можно выделить следующие этапы развития саговой литературы:

1). Ранний классический период создания саг - 1220-е - 1280-е гг. («Сага об Эгиле», «Сага о людях из Лососьей Долины», «Сага о Гисли» и др.).

2). Поздний классический период — 1280-е - 1325 гг. («Сага о Гуннлауге Змеином Языке», «Сага о Храфнкеле», «Сага о Ньяле», «Сага о Греттире» и др.). Саги, датируемые этим временем, отличаются, как отмечает С.Эйнарссон, некоторой романтизацией излагаемых событий.

3). Постклассический период - 1300 - 1350-е гг. («Сага о Финнбоги Сильном» и др.).48 В этот период был открыт путь влиянию европейского рыцарского романа.

В диссертации используется около семидесяти саг, принадлежащих к различным жанрам («саги об исландцах», «королевские саги», «саги о древних временах», «рыцарские саги», «пряди об исландцах»).

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые этнокультурные стереотипы, связанные с восприятием внешности человека, и эстетические предпочтения в этой сфере анализируются на материале древнеисландских саг - источника, к которому исследователи данной

47 С различными вариантами жанровой классификации саг можно ознакомиться в работе: Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 8-9.

48 Такой вариант датировки приводит Эйнарссон. Einarsson S. Op. cit.

13

проблемы пока не обращались. В изучаемых текстах воплощен своеобразный тип мировоззрения, который находит выражение, в частности, в описаниях внешнего облика персонажей. Эта тема до сих пор оставалась в стороне как в трудах филологов-саговедов, так и в работах этнологов и антропологов, изучающих этнокультурные стереотипы.

Методология исследования. Поскольку решение поставленных в данном исследовании задач предполагает выявление в тексте саг этнокультурных стереотипов, то методологической основой диссертации стали сравнительный анализ текстов, принадлежащих к различным направлениям жанра, анализ упоминаний о внешности героев в контексте ситуации, конструирование эстетического идеала средневековых исландцев на основе высказываний авторов саг. При выявлении эволюции жанра использовался историко-сравнительный анализ.

Практическая значимость. Материал диссертации может быть использован как для дальнейшего исследования научной проблемы, так и для создания учебных курсов по этнологии, истории, культурологии, социальной психологии.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, пяти глав, Заключения, Приложения, содержащего , краткую источниковедческую характеристику цитируемых в исследовании саг и прядей, Списка источников и Списка использованной литературы на русском, английском, немецком, исландском языках.

Основное содержание диссертации.

Во Введении обоснована актуальность исследования, сформулированы цель и задачи, определены предметная область, хронологические рамки и методологические принципы, описаны степень изученности и источниковая база проблемы.

В первой главе — «Красота и безобразие» — проанализированы эстетические предпочтения средневековых исландцев и их обратная сторона - представления о безобразии, определены факторы, которые формируют

критерии прекрасного. В данной главе реконструирован эстетический идеал внешности героев саговой литературы: раскрыто его содержание в ситуативном контексте, показано, из каких черт он складывается, насколько общепринятыми являются представления о красоте того или иного типа внешности.

Представления о красоте формируются у человека под воздействием культурных факторов на базе социального опыта, следовательно, в эстетических предпочтениях зафиксирована определенная норма, итог обобщения полученных впечатлений. С этой точки зрения некрасивое - это, как правило, отклонение от нормы, неправильность, несоответствие каким-то стандартам, вызывающее тревогу, раздражение, неприязнь и опасения.

Саги содержат немало сведений о том, какие черты внешнего облика у исландцев считались привлекательными. Статичных развернутых описаний в сагах немного, но их отличительной чертой является высокая степень детализации, которая воплощает самую сущность классической саги: верность правде (как ее понимали люди той эпохи), лаконичность, подчиненность изображаемого единому мотиву.

Детальность описаний позволяет достаточно четко представить себе внешний облик героев и на основании этих сведений охарактеризовать представления древних исландцев о внешней привлекательности и безобразии.

Тип внешности, который создатели саг находили привлекательным (светлые глаза, кожа, светлые прямые волосы, высокий рост, крепкое телосложение), вполне соответствует как антропологической характеристике населения Северной Европы, так и традиционным представлениям о внешнем облике скандинавов в сознании других народов. Представления о безобразном подтверждают это правило: приметы некрасивой внешности -смуглая кожа, темные вьющиеся волосы и темные глаза — представляют собой иной антропологический тип, характерный более для чужестранцев.

Хотя предпочтение отдается типичному для этого региона типу внешности, однозначности в восприятии наружности человека нет.

Портреты героев, которые рисуют авторы саг, индивидуальны, отличны один от другого, и даже в случае очевидной идеализации персонажа достаточно реалистичны; часто люди, обладающие «формально некрасивыми» чертами, описаны как внешне привлекательные, и наоборот.

Таким образом, можно заключить, что в саговой литературе существует относительно единый эстетический идеал: красивым считается правильное, т.е. привычное, а некрасивым — непривычное для глаза, чуждое, отклоняющееся от нормы. Многочисленные вариации этого идеала -исключения, подтверждающие правило; они возникают потому, что описания «правдивы», индивидуальны, отдельные неприглядные черты не затушевываются автором. На первый взгляд эти описания могут напомнить реалистический роман новейшего времени, но не следует забывать о разнице между этими двумя жанрами: «Персонажи «саг об исландцах» отличаются от частных лиц реалистического романа прежде всего тем, что они синкретическая, а не художественная правда. Следовательно, в представлении людей того времени они были правда в собственном смысле слова, а не обобщение, не типы»49.

В описаниях внешности героев саговой литературы отражается мировоззрение средневековых исландцев: его общечеловеческие черты и специфические особенности. Представления о прекрасном и безобразном в человеческом облике, критерии эстетических суждений предстают перед нами не в виде застывших форм, зафиксированных канонов, а в форме относительно реалистичных, «достоверных» описаний.

Во второй главе — «Женские образы в сагах» — раскрывается специфика эстетизированных женских образов в исландских сагах и образчиках скальдической поэзии, включенных в текст саг.

Способы изображения женских персонажей в сагах достаточно своеобразны, здесь также проявляется специфический менталитет исландцев. В этом саги отличны от континентальной литературной традиции, где образ

45 Стеблин-Каменский М.И. Мир саги // Мир саги. Становление литературы. Л., 1984. С. 71.

16

романтической героини, вдохновительницы писателя и поэта, объекта пылких чувств того или иного героя является одним из центральных. Воспевание женской красоты - обычный прием в европейской средневековой поэзии, где внешний облик прекрасной дамы достаточно стереотипен.

В классических «родовых сагах» идеализации женских образов, даже в том случае, если женщина является героиней некоей романтической ситуации, практически нет. Более того, даже просто описания женской внешности встречаются в сагах нечасто, и они менее подробны и индивидуальны, чем характеристики внешнего облика мужских персонажей.

Тем не менее, некоторые приметы женственности в сагах все же присутствуют: черты облика женских персонажей в сагах наполнены своеобразным символическим значением. В первую очередь это прекрасные длинные волосы, являющиеся главным украшением женщины, а также белые руки - образ, заимствованный из эпической поэзии; при этом привлекательная наружность женщины, красота и стать зачастую несут на себе отпечаток той роковой роли, которую героиня может сыграть в мире распрей, описанном в сагах.

С одной стороны, женщина была храиительницей семейной чести, осуществляла нравственный контроль над действиями мужчины в той ситуации, где она сама (в силу несамостоятельности в правовом отношении и физической слабости) не могла их предпринять. С другой стороны, образ женщины-подстрекательницы с сильным характером, мифологизирован: она выделяется и внешним обликом - высоким ростом, статью, гордой осанкой напоминая воинственных валькирий древнегерманской мифологии.

Как уже было сказано, воспевание женщины, прекрасной дамы -достояние европейской поэзии. Можно предположить, что и в древнеисландской литературе это восхищение тоже сосредоточено в сокровищнице поэзии. В данном случае мы подразумеваем скальдическую, а не эддическую поэзию, поскольку именно скальдика идет рука об руку с прозой. В саги включены висы, обычно тесно связанные с контекстом,

исходя из которого их и следует трактовать. Эти две полярные формы литературного творчества следует анализировать в их взаимосвязи.

Женщины часто фигурируют в стихах скальдов, в том числе в стихах романтического содержания — мансёнге, но скальдические стихи, входящие в текст саг, далеки от воспевания женской красоты (в некоторой степени исключением можно считать «висы к Стейнгерд» из «Саги о Кормаке»).

Подводя итог вышесказанному, можно заключить, что изображение женских персонажей в сагах подчинено определенным законам. Идеализация женской красоты, любовных отношений несвойственна классическим исландским сагам, никакого благоговения перед красивой героиней, эстетизации ее облика в сагах нет.

В третьей главе — «"Свои" и "чужие" в средневековой Исландии» — подвергнуто анализу восприятие внешности в контексте представлений категории «свои — чужие».

Средневековая Исландия — островное государство, маленький, относительно замкнутый мирок, где всякий чужак был приметным.

В то же время исландцы известны как великие путешественники, они были знакомы с представителями самых разных народов. И напротив, многих иностранцев судьба приводила в Исландию и Скандинавию. Активные контакты с чужеземцами широко отражены в сагах. Восприятие чужаков не в последнюю очередь было обусловлено их внешним видом. Среди них были люди, прибывшие из других районов Европы: в первую очередь «южане», а также финны, ирландцы.

Особенно интересны те случаи, когда выходцы из дальних стран — Африки, Индии — знакомы авторам саг явно понаслышке и поэтому наделены самыми неправдоподобными качествами и фантастическим внешним обликом, а не менее удивительные для жителей Исландии американские индейцы описаны вполне реалистично и очень близко к правде, что свидетельствует о прямом контакте представителей этих двух народов.

Чаще всего исландцы встречались с выходцами из различных районов Европы и Руси. Фактически древнеисландский язык понимали на большой территории, которая включала всю Скандинавию, часть Руси, на севере и западе Шотландии, в портовых городах Ирландии, а также в Нормандии. Все эти земли были прекрасно знакомы исландцам, отнюдь не понаслышке, и с населением этих территорий они активно контактировали

Любопытное свидетельство контакта с совершенно незнакомым пародом содержит «Сага об Эйрике Рыжем», повествующая о путешествии исландцев на запад. Вопрос о том, достигли ли они Америки и в каком именно районе искать следы их пребывания, до сих пор не имеет однозначного решения. Местности в Гренландии, упоминаемые в сагах, можно соотнести с реальными территориями, тогда как местности в Северной Америке опознать крайне трудно.

Доказательством пребывания исландцев на американской земле служит описание местных жителей. В саге они названы «скрелингами» (это слово изначально имело унизительный смысл - «слабаки», «заморыши»). В других сагах, впрочем, так называли и эскимосов, но в данном случае описание внешности и обычаев неведомого народа больше напоминает именно индейцев. Но в любом случае, будь то индейцы или эскимосы, они показались исландцам безобразными - и неудивительно, поскольку это представители совсем другого антропологического типа. Исландцы же, как было сказано, экзотическую внешность не жаловали.

Необычный вид чужеземцев заставлял предположить, будто бы они обладают и другими необыкновенными качествами. Уроженцы дальних земель в сагах часто предстают как колдуны, людоеды и прочие сверхъестественные существа в человекоподобном обличии. Один из самых известных эпизодов такого рода содержится в «Саге о Финнбоги Сильном». Это произведение построением напоминает волшебную сказку. Главный герой, Финнбоги, трижды вступает в единоборство с необыкновенными противниками. В их числе — некий «синий человек» (В1а-тас1г) свирепого

вида, уроженец далекой южной страны Блаланд (Blaland hit rnikla). Не исключено, что описание этого удивительного существа взято из европейского романа.

«Синие люди» в сагах (эпизод с Финнбоги не единственный в саговой литературе) наделены сверхъестественными возможностями, необычайной силой и ведут себя как берсерки — свирепые воины, впадающие во время битвы в исступление.

Аналогичный персонаж упомянут в другой «героической саге» - о Стурлауге Трудолюбивом Ингольвссоне. Темный цвет кожи (если точнее, иссиня-черный — Ыаг) в исландской мифологии указывает на связь с миром мертвых. С точки зрения автора саги, это лишнее подтверждение демонической сущности «синих людей». Цветовая символика в данном случае выявляет наиболее устойчивый признак принадлежности к царству мертвых.

В классических «родовых сагах» само слово «сверхъестественный» применительно к персонажам-нелюдям не совсем верно. Рассказы о встречах с ними проникнуты тем же реалистическим духом, который составляет основную стилистическую особенность саг. Тролли, великаны, оживающие мертвецы предстают как совершенно реальные, более того - обычные существа. Автор в таких случаях воздерживается от описания их ужасного облика, останавливаясь лишь на самых характерных чертах.

Поскольку при этом они обязательно обладают высоким ростом, и известно, что люди могут вступать с ними в брак, то чересчур высокий рост человека вселял в окружающих подозрение в том, что этот человек может быть в родстве с троллями. Высоким ростом наделена и «хамингья» -антропоморфное воплощение «доли» человека, его мистическая покровительница.

Из всего сказанного выше можно заключить, что такие черты облика, как огромный рост и иссиня-черный цвет кожи в «сагах об исландцах» означают принадлежность к миру мертвых. Но этим особенности внешнего

облика инфернальных персонажей исчерпываются, развернутых описаний их ужасной внешности нет. Целью автора было не напугать и не вызвать отвращение, а рассказать историю правдиво и без прикрас. Поэтому даже сверхъестественные создания, чуждые миру людей — это не сказочные чудовища, а очень реальные, осязаемые существа человекоподобной наружности.

В более поздних сагах в изобилии встречаются описания ужасных троллей, великанов и уж совсем непонятных существ - описания подробные, но построенные на гиперболах и очень далекие от «реализма» классических саг. Рассказчик и не претендует на правдивость, перед ним стоит совсем другая задача — позабавить или поразить читателя.

Бросаются в глаза существенные различия в изображении таких персонажей в «сагах об исландцах» и поздних сказочных сагах. В ранних сагах они антропоморфны. Так, в рассказах об «оживающих мертвецах», где в облике персонажей четко обозначена граница между миром живых и миром мертвых (гипертрофированная телесность, изменение цвета кожи), сохраняется как важная черта человекоподобность. Сверхъестественность выражается в усилении характеристик, свойственных человеческому телу: роста, веса, объема. Для поздних саг обычны красочные описания, фантастические детали, сказочная шаблонность.

В главе четвертой — «Внешность как печать судьбы» — анализируется феномен нерасчлененности эстетического идеала в некоторых сагах, где привлекательная внешность персонажа часто подразумевает добрый нрав, счастливую судьбу и благородство происхождения.

В эпических произведениях налицо явное отождествление внешности и духовного облика: действующие лица, как правило, представляют собой определенные человеческие типажи, но нельзя сказать, что это в полной мере типично для саг с их «реализмом», высокой степенью индивидуализации героев. Чтобы определить, насколько последовательно этот принцип воплощается в отдельных персонажах саговой литературы, мы

рассматриваем представления о внешности в системе морально-этических ценностей, соотношение внешних и внутренних черт индивида, наружности и характера.

В некоторых случаях создается впечатление, что исландцы абсолютизировали эту связь, соединяющую внешность человека и его жизненный путь, и составляли мнение о человеке при одном взгляде на него, причем суждение это, как правило, оказывалось верным. Некрасивой внешностью и мрачным нравом обычно отличаются знаменитые скальды. Можно связать этот мотив с фольклорной традицией, где изъян - это своеобразная компенсация за какой-либо дар, яркий пример - персонаж скандинавской мифологии Один, бог поэзии и покровитель скальдов. В различных сагах, где темой повествования является судьба талантливого скальда, проявляется это «представление о поэте как о существе маргинальном и опасном, отчасти принадлежащем «чужому» миру и способном по своему выбору вступать в контакт со сверхъестественным, внечеловеческим»50.

Еще одна тенденция, которая прослеживается в сагах — взаимосвязь между положением человека в обществе, знатностью его рода и внешним обликом. Если существует корреляция между чертами наружности и внутренними качествами человека, то в свою очередь, привлекательная внешность может быть связана с благородством происхождения, и социальное положение накладывает отпечаток на внешний облик героя.

Так, в «королевских сагах» взгляд рассказчика прикован к правителям. Это, без сомнения, идеализированные портреты: конунги все как один (за редким исключением) хороши собой. Впрочем, идеализирующая тенденция проявляется в основном только в описаниях правителей, в «родовых сагах» ситуация вполне демократичная: рабы и простолюдины часто красивы, а знатные люди обладают не слишком привлекательной внешностью (в этом маги разительно отличаются от зафиксированных в эддической «Песни о

50 Гуревич Е.А., Матюшина И.Г. Поэзия скальдов. М., 2000. С. 261.

22

Риге» эстетических канонов, ориентированных на социальное положение персонажей).

В пятой главе - «Сага, эпос, роман» - определяется степень близости саги к фольклорной традиции и другим литературным жанрам континентальной Европы, современным сагам, показано, насколько характерны для саговой литературы символизация и сакрализация отдельных особенностей внешности человека.

Этнокультурные стереотипы такого рода в полной мере отражены в фольклоре, в народной поэзии и эпосе, и отчасти в рыцарском романе. Мы рассматриваем художественные приемы (идеализирующие и гиперболизирующие), которые роднят сагу с другими жанрами современной ей средневековой европейской литературы.

Некоторые характеристики в описаниях героев саг повторяются регулярно и несут в себе дополнительную смысловую нагрузку.

Для мужчин такой особенностью является высокий рост: он символизирует мужество, силу, доблесть. Еще одна черта внешнего облика, имеющая особое значение - волосы, которые издавна воспринимались как сакральный атрибут человеческого тела. С отголосками таких представлений мы встречаемся и в сагах. Для мужских персонажей не менее важным атрибутом-символом является борода: в народной традиции это «признак мужественности, воплощение жизненной силы, роста, плодородия. Как и волосы, имеет своим главным признаком множественность, обилие.

Сравнение символических образов в саге и эддической поэзии подводит нас к очень важному вопросу о соотношении традиционных для фольклора описательных формул и особенностях стилистики саги, то есть о генетической связи саги с другими жанрами народной литературы.

Можно выделить следующие традиционные для фольклора приемы описания внешности: превосходная степень эпитетов («самый красивый на свете», «самый лучший в мире»); своеобразная дистрибуция цветовых эпитетов и символика цвета» (например, особое значение эпитета «белый» -

Ь/Л, солнечноясный - воШукт); устойчивые эпитеты и сравнения (скажем, обычное для «Эдды» сравнение женщины с лебедем, эпитет «лебяжье-белая»).

Повторяющиеся однообразные характеристики такого рода, близкие к устойчивым фольклорным формулам, не редкость и в сагах. В сагах, особенно поздних, мы находим и характеристики в превосходной степени, обычные для произведений устного народного творчества. Символика цвета, характерная для произведений фольклора, также присутствует в саге (прежде всего, это представления о белом, светлом, золотом).

Когда автор саги говорит о некрасивости героев, он высказывается хотя и выразительно, но бесхитростно и достаточно сдержанно, избегая очевидных преувеличений, как было показано в первой главе настоящего исследования. В целом можно сказать, что и в изображении уродливого сага стремится к реалистичности; гиперболизированные описания персонажей встречаются лишь в поздних сагах и относятся исключительно к нелюдям.

Таким образом, рассмотрев соотношение традиционных фольклорных элементов и характерных только для саг особенностей, мы видим, что саги находятся в русле народной поэтической традиции и изначально имеют с ней некоторые общие черты. «Королевские», «рыцарские» и «саги о древних временах» более прочих сближаются с фольклором.

В Заключении подводятся основные итоги работы.

В данном исследовании подвергнуты анализу различные стороны представлений средневековых исландцев о внешнем облике человека, раскрыта сущность некоторых этнических стереотипов, связанных с восприятием внешности, исследованы эстетические предпочтения исландцев в контексте восприятия ими внешнего облика представителей своего этноса и выходцев из других стран.

В диссертации впервые широко используются саги в качестве источника информации об этноэстетических культурных стереотипах. Своеобразный менталитет исландцев всесторонне отражен в сагах: в них запечатлена

определенная историческая форма мировоззрения - более демократичного и, как может показаться, непредвзятого, реалистического и рационалистического по своей сути, чем другие типы мировосприятия в средневековье. Этот уникальный жанр средневековой словесности дает возможность изучить картину мира в сознании исландца, выявить стереотипы мышления (в нашем случае - наклонности и предубеждения этнического самосознания) и понять, как они работают. Привлечение именно исландских саг для изучения представлений о человеческой внешности и красоте, таким образом, позволило вскрыть базовые свойства этнического сознания и самосознания данной исторической общности.

Попытка выявить в тексте саг этнокультурные стереотипы, связанные с восприятием внешности, оказалась успешной. Несмотря на богатство смысловых оттенков, широкую вариативность этих стереотипов, нам удалось выявить достаточно устойчивые представления о красоте и безобразии, о значении отдельных черт наружности человека, о связи между внешними и внутренними качествами — представления многообразные и противоречивые, но все же подчиненные определенным законам жанра.

В ходе исследования сделаны следующие конкретные выводы:

- Эстетический идеал внешности человека у исландцев сформировался на основе обычного для данного народа антропологического типа. Красивым в основном признается привычный среди местного населения внешний облик, впечатления о котором и создают некий усредненный «идеал». Непривычная внешность (темные глаза и волосы, смуглая кожа) воспринимается как нечто чужеродное и скорее некрасивое, но акцентированного противопоставления этих двух типажей нет. Изображение красивого персонажа само по себе не было целью автора саги, и именно поэтому можно заключить, что его эстетические предпочтения отражены в саге объективно и, учитывая характерную для жанра высокую степень индивидуализации и детализации описаний, полно и многосторонне.

- Исландским сагам неизвестно восхваление женской красоты как литературный прием. Специфических примет женственности, женского семантического поля в системе эпитетов нет (за исключением набора кеннингов в скальдической поэзии, обозначающих — но, как правило, не описывающих — женщину). Мы выявили определенные особенности изображения женских персонажей, в том числе отличающихся привлекательностью: это упоминание таких черт как длинные волосы (выступающие в качестве своего рода сакрального символа), белые руки, а также некоторое влияние «валькирического мифа» на образ женщины — демонической подстрекательницы к мести, - но следует отметить, что особенности эти проявляются в сагах спорадически.

- Противопоставления категории «свои - чужие» были свойственны исландцам, как и любой исторической общности, обладающей этническим самосознанием. Сущность этого явления раскрывается в данном исследовании в двух измерениях: противопоставление представителей своего этноса чужеземцам и связь между необычным обликом человека и миром сверхъестественного. Образ «другого», «чужого», как правило, наполнен негативным смыслом, представитель иного этноса воспринимается как непонятный, не подвластный общим законам, и потому потенциально опасный человек, или даже существо сверхъестественной природы. Наиболее глубоко особенности жанра классической «родовой саги» характеризует тот факт, что люди, резко отличающиеся от исландцев физическим обликом («скрелинги» - индейцы и эскимосы), описаны в сагах хотя и с неприязнью, но совершенно реалистично и без характерной для произведений народного творчества гиперболизации, тогда как в «героических сагах» странного вида чужестранцы («синие люди»), о которых авторы явно знали только понаслышке, наделены фантастическими чертами внешнего облика и демонической сущностью.

- В большинстве случаев для автора саги внешность героя, с одной стороны, определяет его место в картине мира и судьбу, с другой -

характеризует внутренние качества человека, черты характера и наклонности.

- Восприятие и способы описания внешнего облика персонажей при внимательном рассмотрении демонстрируют генетическую связь стиля и содержания саг с другими жанрами фольклора. Несмотря на кажущуюся внешнюю объективность повествования и реалистичность описаний, очевидно, что в сознании авторов саг присутствовали некие мифологизированные представления о человеческой внешности, что проявляется как в повторяющихся стереотипных ситуациях и типичных персонажах (некрасивый скальд с дурным нравом; два брата, один из которых хорош собой и отличается мягким характером, а другой безобразен, вспыльчив и жесток и др.), так и в наличии фольклорных описательных формул и эпитетов. Эти особенности присутствуют и в «родовых сагах», где их проявление менее очевидно, и, в основном, в «сагах о древних временах», которые в большей степени стилистически близки к эпической традиции, героической поэзии и волшебной сказке.

В целом можно заключить, что уникальный жанр саговой литературы, выражающий определенную историческую форму человеческого представления о мире, несмотря на свою глубокую самобытность, разительное отличие от других нарративных традиций этого периода, демонстрирует общечеловеческие законы этнического взаимодействия и формирование социокультурных мифов.

Бытование этнокультурных стереотипов, подвергнутых анализу в диссертации - важная и интересная научная проблема: в представлениях о внешности и красоте отражаются представления людей о мире и своем месте в нем.

Анализ данного аспекта этнического сознания и самосознания в сагах, осуществленный в настоящем исследовании, позволяет более полно представить не только особенности мировоззрения средневековых исландцев, но и специфику межэтнических контактов, сущность и механизм

формирования предрассудков и предубеждений, возникающих при взаимодействии различных этнических общностей, как традиционных, так и индустриальных, раскрыть содержание мифологизированных образов человеческой внешности в социуме.

В диссертации намечены возможные направления для дальнейшего изучения этнических стереотипов, связанных с восприятием внешности.

Апробация результатов исследования. Основные положения данного исследования отражены в публикациях диссертанта, использованы при составлении программы и чтении специального курса «Эстетический идеал в этнических традициях».

По теме диссертации опубликованы следующие печатные работы:

1. Плясовских М.В. Герой исландской сага: печать судьбы и жизненный путь // Научная работа деп. в ИНИОН РАН № 59709 18.04.2006 г.

2. Плясовских М.В. «Как солнечный луч...» Внешность и красота в исландских сагах // Этносфера, 2006. №4 (91).

3. Плясовских М.В. Представления о красоте в системе этнокультурных стереотипов // Вестник Московского Университета (в печати)

4. Плясовских М.В. «Свои» и «чужие» в средневековой Исландии // Научная работа деп. в ИНИОН РАН № 59708 18.04.2006 г.

Напечатано с готового оригинал-макета

Издательство ООО "МАКС Пресс" Лицензия ИД N 00510 от 01.12.99 г. Подписано к печати 21.09.2006 г. Формат 60x90 1/16. Усл.печ.л. 1,5. Тираж 60 экз. Заказ 632. Тел. 939-3890. Тел./факс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2-й учебный корпус, 627 к.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Плясовских, Мария Викторовна

Введение.

Глава I. Красота и безобразие.

1.1 Описания красоты в сагах.

1.2 Эстетические предпочтения исландцев.

1.3 Прекрасное, безобразное, жизненно правдивое.

Глава II. Женские образы в сагах. 2.1 Идеал женской красоты.

2.2 Женщина и поэт.

2.3 Женщина-подстрекательница.

Глава III. «Свои»- «чужие».

3.1 Образ иноземцев.

3.2 Нелюди в мире людей.

Глава IV. Внешность как печать судьбы.

4.1 Внешность, характер и судьба.

4.2 Благородство происхождения и внешнего облика.

Глава V. Сага, эпос, роман.

5.1 Символика прекрасного.

5.2 Сага и другие жанры.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Плясовских, Мария Викторовна

Эмоции и социокультурные представления, изучаемые историками ментальности, были мощными социальными факторами в жизни обгцества, в немалой степени. определявшими поступки индивидов и групп. Тем самым вшочение их анализа в построение более общей картины общественной жизни значительно обогащает ее, делает ее более многомерной и убедительной.

А.Я. Гуревич

Изучение представлений о человеческой внешности и красоте является традиционной темой для целого ряда научных дисциплин - этнологии, культурной антропологии, социальной психологии, эстетики, культурологии.

Интерес к этой проблеме продиктован особенным значением, которое имеет внешний облик человека в социокультурной жизни, в этническом самосознании человека в условиях межэтнического взаимодействия. Крупнейший исследователь исландских саг, А.Я. Гуревич, размышляя о путях развития науки, видит задачу историка, в частности, «в воссоздании картин мира, присущих разным эпохам и культурным традициям, и тем самым в реконструкции субъективной реальности, которая была содержанием сознания людей данной эпохи и культуры и определяла стиль и содержание последней, характер отношения этих людей к жизни, их самосознание»1. В этих словах А.Я. Гуревич сформулировал одну из самых желанных для ученого-гуманитария целей - постижение «ментального универсума людей, сформированных иной культурой, потаенных установок их сознания, возможно, ими самими не осознанных и не прорефлектированных» . Понять логику мышления человека другой эпохи и

1 Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология // История - нескончаемый спор. М., 2005. С. 237.

2 Там же, культуры, увидеть мир его глазами - значит уловить символическое значение явлений повседневной жизни, которое придавало существованию смысл, позволяло угадать за видимым многообразием явлений некий порядок, структуру мироздания.

В числе таких установок, которые в контексте данного исследования мы будем называть «этнокультурными стереотипами», - представления о внешнем облике и красоте человека, бытующие у разных народов.

Актуальность темы исследования. Осмысление истории представлений человека о своем месте в картине мира - актуальная задача в этнологической науке. Анализ указанного аспекта проблемы позволяет более полно и глубоко понять сущность и особенности этнического сознания и самосознания у различных обществ, механизмы межэтнических отношений.

Проблема восприятия человеческой внешности в традиционных и индустриальных обществах является актуальной в контексте этнических процессов в социокультурной общности любого уровня. Во все времена «внешность выступает культурным символом, за которым скрывается ценностная иерархия общества, его приоритеты и предпочтения» . Суждения об особенностях внешнего облика различных национальных групп, эстетические предпочтения, попытки символического истолкования черт наружности входят в более широкую систему этнических стереотипов: «эти идеалы, отраженные в барельефах, статуях, рисунках, картинах, играли огромную информирующую и объединяющую роль. Воспетые в сагах, легендах, песнях, они сплачивали орду, род, племя, народ, и восприимчивость к красоте становилась могучим фактором сохранности»4.

Внимание к особенностям внешнего облика человека - одна из базовых установок человеческого сознания: «Интерес человека к собственной внешности и внешности окружающих его людей - бесспорный факт. В любых условиях и обстоятельствах у человека проявляется способность

3 Яременко С.Н. Внешность человека в культуре. Ростов-на-Дону, 1997. С. 171.

4 Эфроимсон В.П. Генетика этики и эстетики. М., 2004. С. 137. воспринимать, оценивать и сравнивать свою внешность с особенностями физиономического комплекса других людей»5. Именно на основе образов «себя» и «других» строится идентичность, которая «относится к числу базовых потребностей человека»6, эти образы определяют сущность этнического сознания и самосознания индивида.

Подобного рода представления закреплены в пласте народного творчества, в произведениях фольклора: в национальном эпосе, в мифологии, в преданиях и легендах, на уровне обыденного сознания - в пословицах и поговорках. В связи с этим важно воспроизвести «специфику восприятия внешности в условиях определенной национальной культуры на основе анализа текстов фольклорных и художественных произведений»7.

Как правило, в произведениях народной традиции представления о прекрасном представляют собой нерасчлененное единство внешнего и внутреннего - наружности человека и его нравственных достоинств.

Такой способ описания и восприятия героя типичен для эпического сознания: «Здесь идеальная величина и сила и идеальное значение человека никогда не отрывались от пространственных размеров и временной длительности. Большой человек был и физически большим человеком, широко шагавшим, требовавшим пространственного простора и долго жившим во времени реальной физической жизнью»8.

Как справедливо отмечает А.Я. Гуревич, «дух и материя, моральное состояние героя и его физические качества не воспринимались в ту эпоху раздельно. Тогдашней системе ценностей чужда подобная дихотомия. Внешняя сила была симптомом величия духа. Ценили человека как за бесстрашие и верность, так и за физическую сноровку и силу мышц. Не случайно в песнях отмечается «великолепный облик» Сигурда - это не просто красота и воинская сила; Сигурд, в глазах людей той эпохи,

5 Халдеева Н.И. Роль внешности человека как фактора социальной адаптации // Наука о человеке и общество: итоги, проблемы, перспективы. М., 2003. С, 81.

6 Халдеева Н.И. Антропоэстетика. Опыт антропологических исследований. М., 2004. С. 17.

7 Яременко С.Н. Внешность человека в культуре: Автореферат диссертации. Ростов-на-Дону, 1997. С. 9.

8 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 299. воплощение совершенства. Великий герой велик во всем: и в физическом отношении, и в духовном»9. Он наделен не только отвагой, мудростью, боевыми умениями, но и красотой, высоким ростом, недюжинной физической силой.

Комплекс представлений о внешнем облике человека и эстетическом идеале включает один из интереснейших культурных стереотипов: представления категории «свои - чужие». Многочисленные этнологические, социологические, психологические исследования показывают, что красивым считается обычное, привычное, «правильное». На основе впечатлений социального опыта в сознании человека конструируется образ «своего» народа» (как правило, положительный) и образ «чужого» - непривычного, непонятного и потому потенциально опасного.

Поставленная проблема определяет круг источников, в который входят, в первую очередь, исландские саги различных жанров и пряди об исландцах (XIII - начало XV в.), а также образцы скальдической поэзии, включенные в тексты саг, скальдический учебник «Младшая Эдда» (1 половина XIII в.) и - в качестве сравнительного материала - такой памятник скандинавской литературы, как «Старшая Эдда» (XII в.).

Исландская саговая литература - уникальный жанр: ни на что не похожая проза - зрелая, прозрачная, лаконичная, стилистически выверенная и, по определению, с которым трудно не согласиться, «самая совершенная во всей средневековой европейской словесности»10.

Самобытность и высокие художественные достоинства саг были отмечены их многочисленными читателями и исследователями. «Древнеисландская литература - самая своеобразная и самая богатая из средневековых литератур, и основная масса этой литературы - саги»11, утверждает признанный мэтр отечественной скандинавистики М.И. Стеблин-Каменский. «Она является одной из самых богатых, а может быть и самой

9 Гуревич АЛ. Индивид и социум на средневековом Западе М., 2005. С. 57-58.

10 Гуревич А.Я. Сага и истина // История - нескончаемый спор. М., 2005. С. 171.

11 Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэтика. Л., 1978. богатой из всех известных нам литератур того времени и пользуется любовью и уважением во всем мире»12.

Г.В. Глазырина подтверждает: «В истории всемирной литературы нет ни одной национальной литературы, где бы целый жанр был представлен огромным количеством произведений, основанных на народной традиции и написанных на национальном языке, и при этом являлся бы художественной прозой высокого уровня»13.

А.Я. Гуревич также указывает на необыкновенность этого феномена: «Исландцы - маленький народ, затерянный на северо-западной периферии средневекового европейского мира, живший в нелегких природных и хозяйственных условиях, - отличались от других народов тогдашней Европы необычайной, ни с чем не сопоставимой интенсивностью словесного творчества. Они создали произведения повествовательного жанра - саги, являющиеся, несомненно, самым совершенным из всего, что было написано прозой в средневековой Европе»14.

Исландские саги всегда воспринимались как нечто большее, чем просто повествование о череде событий: «Нет большего заблуждения, чем считать этот вид литературы только лишь собранием источников по истории и мифологии, представляющих исключительно академический интерес. Эти произведения столь всеобъемлющи, что имеют универсальное гуманистическое значение: они раскрывают перед нами самую сущность человека, его жизнь, его душу, его судьбу. »15.

Впрочем, в одном из исследований, посвященным сагам, содержится ироничная характеристика: Т. Калберт предупреждает неподготовленного читателя, что «его могут оттолкнуть пространные генеалогии героев, которые предшествуют описанию события, а в других сагах - обилие не

12 Васильев Я.А. Исландия вчера и сегодня. М., 1986. С. 95.

13 Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. М., 1996. С. 7.

14 Гуревич А.Я. Прядь о Торлейве Ярловом скальде // Одиссей. Человек в истории. Образ «другого» в культуре. М., 1994. С. 284.

Sveinsson Е.О. The Value of the Icelandic Sagas // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XV. P. 5. относящихся к делу эпизодов, в которых задействованы, как ему кажется, только всевозможные Торгримы, Тортсели, Торбьорны иТорольвы»16.

И такое определение, как это ни парадоксально, можно считать верным. Проза исландских саг слишком похожа на прозу новейшего времени, удовлетворяющую художественным вкусам современного читателя, - и слишком отлична от нее.

Именно стилистическое своеобразие классических исландских саг, отличающее их от прочих нарративных произведений, созданных в тот же период, делает их столь ценным источником в контексте изучаемой проблемы. Для других произведений европейской литературы средневековья, современных сагам, в описании внешности характерно использование определенных клише, устойчивых стандартных образов и эпитетов. В сагах описание внешнего облика персонажей отличается высокой степенью индивидуализации, тогда как континентальная литературная традиция и фольклор, используя постоянные эпитеты, обычно рисуют идеализированные образы героев. Впрочем, именно эпическая поэзия и европейский рыцарский роман типологически и хронологически наиболее близки к нашему источнику и поэтому очень интересны для нас как сравнительный материал.

Как правило, действующие лица, скажем, рыцарского романа - это определенные типажи, воплощающие собой какое-то одно качество, и внешность их всецело соответствует определенным клише. Эпический герой - абсолютно цельная личность, «между его подлинной сущностью и внешним явлением нет ни малейшего расхождения. В нем все открыто и громко высказано, его внутренний мир и все его внешние черты, проявления и действия лежат в одной плоскости»17. Что же касается исландских саг то в них описание внешнего облика персонажей, как правило, индивидуализировано. Несмотря на предельно строгий, лаконичный язык саги, а может быть, именно благодаря ему, эти описания достигают

16 Culbert Т. The Construction of the Gisla Saga// Scandinavian Studies. Vol.31, 1959, №4. P. 151.

17 Бахтин M.M. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С 234. Цит. по Гуревич А.Я. «Эдда» и сага. М., 1979. С 120. высочайшего уровня выразительности: саги как литературный жанр сочетают в себе черты эпоса, исторической хроники и реалистического романа. Именно эта реалистичность описаний, уникальная в европейской литературе средневековья, отличает саги от прочих нарративных произведений этого периода, в ней воплощен определенный тип мировоззрения, который мы и попытаемся раскрыть на страницах данной работы.

С одной стороны, саги, как и другие произведения фольклора, используют в характеристиках персонажей стандартные формулировки, устойчивые эпитеты. С другой - описания персонажей в сагах чаще всего индивидуализированы, детальны (что нетипично для фольклора в целом), образы героев неоднозначны. В связи с этим возникает вопрос: возможно ли вообще говорить о стереотипах в сагах, насколько полно и верно отражены в них традиционные представления? Вывод о характере и значении описаний в тексте саг мы можем сделать, проанализировав перечисленные выше аспекты проблемы.

Специфика саги заключается еще и в том, что она как жанр не имела продолжения. Именно уникальность, завершенность этой литературной традиции во времени, во многом определила столь пристальное внимание к ней исследователей.

М.И. Стеблин-Каменский так описывает феномен саги: «Все в истории исландской культуры было не так, как в истории культуры других европейских стран. Всюду в Европе средние века были эпохой господства церковной и феодальной традиции. В Исландии средние века были эпохой небывалого расцвета литературы, совершенно чуждой церковной и феодальной традиции. Всюду в Европе Возрождение было великим культурным переворотом и расцветом науки. В Исландии века, когда в Европе происходил этот переворот, были эпохой расцвета черной магии и веры в колдунов и привидения»18. И дает ему свое объяснение: «Общество,

18 Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии. Л, 1967. С. 120. 9 образовавшееся в Исландии после ее заселения, пошло по совершенно особому пути развития. В то время как повсюду в Скандинавии в IX - XI века, то есть в так называемую «эпоху викингов» в результате превращения власти военного вождя (конунга) в государственную власть возникло государство и был изжит родовой строй, в Исландии этого не произошло, потому что ее заселение не сопровождалось завоеванием и ее изолированное положение делало ненужными военную организацию и военного вождя. Исландское общество X - XI веков - это родовое общество. Именно в силу этих своеобразных социальных условий, традиции знатных родов, то есть родовая сага, получили в Исландии такое богатое и своеобразное развитие.»19.

То же объяснение «реализма» исландской литературы находим у Е.М. Мелетинского: «Этому способствовал относительно демократический характер исландского общества, в котором не было места для королей и феодальной верхушки»20.

Христианство в Исландии было введено демократическим путем, оно принесло с собой письменность, но она не была монополизирована высшим слоем, и народный язык исландцев стал письменным языком, «по этим причинам в Исландии не делалось попыток монополизировать книжную культуру, хотя подобная монополизация в это же время была осуществлена в Европе»21.

Так возникли «родовые саги», повествующие об эпохе приблизительно между 930 и 1030 гг. Записаны они были в основном в XIII в. Последовавший затем упадок саговой литературы историки связывают с упадком исландской культуры в целом в результате утраты политической независимости (в 1262 г. Исландия попадает под управление Норвегии)22. «Для всемирной истории ни скандинавских набегов, ни скандинавских книг как не бывало: они прошли

19 Стеблин-Каменский М.И. Исландская родовая сага // Романо-германская филология. Л., 1957. С. 289-290.

20 Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986. С. 117.

21 Ольгейрссон Э. Из прошлого исландского народа. Родовой строй и государство в Исландии. М., 1957. С. 216.

22 Koht Н. The Old Icelandic Sagas. N.Y, 1931. P. 174. стороной, не оставив следа, похожие на сон или стеклянный шарик ясновидцев. В XII веке исландцы открыли роман. и это открытие осталось в беспредельном хозяйстве мира таким же загадочным и безрезультатным, как их открытие Америки»23, - таков итог развития этой литературной традиции.

Традиция пресеклась, но тексты сохранились: «лед и пламя стародавней саги» много лет привлекают читателей и вдохновляют исследователей.

Берта Филлпоттс, исследовательница исландских саг, описывает задачу, которая стояла перед создателем саги, таким образом: «Люди, которые рассказывали саги, не просто составляли повествование о жизни обычных людей. Они боролись с неподатливым материалом - действительностью. Реальная жизнь зачастую бесформенна, и очень интересно наблюдать, как автор саги пытается придать форму материалу, в ущерб исторической правде (или без ущерба для нее)»24. Поэтому в сагах «так как много отклонений от исторической действительности, которые должны идеализировать действующие лица, или, что бывает реже, очернить их»25.

Распределение между героями саги особенностей внешнего облика и внутренних качеств (которое, разумеется, не было сознательным замыслом автора), отражает представления исландцев о мире и месте человека в нем.

Следует отметить, что саги, имеющие разную жанровую принадлежность (о разновидностях саг речь будет идти ниже), существенно различаются между собой по стилю, исландская художественная проза «не представляет собой всецело унифицированное явление, даже если говорить только о классических семейных сагах»26.

Различия эти проявляются в том числе и в таком важном для нас приеме, как вводные характеристики персонажей.

23 Борхес X.Л. Удел скандинавов // Сочинения в 3 т. М., 1994. T.3. С. 494.

24 Phillpotts B.S. Edda and Saga. L, 1931. P. 188.

25 Schach P. Übertreibung in der Isländersagas // Speculum norroenum: Norse Studies in Memory of Gabriel Turville-Petre. Odense, 1981. S. 392.

26 Hallberg P. Die isländische Saga. Berlin - Zürich, 1965. S. 82.

Классические образцы «саг об исландцах», как мы увидим, отличаются большей степенью индивидуализации героев в описаниях их внешности. Поздние произведения, созданные под влиянием европейского рыцарского романа, восприняли от него некоторую схематичность и часто следуют заданному шаблону. Но в целом саги разных жанров все же составляют единый, очень большой по объему, комплекс текстов. Эволюция стиля в рамках одной литературной традиции дает нам богатый и разнообразный материал для анализа.

Слово «сага» в древнеисландском языке было универсальным: так называли любое повествование - и устное, и письменное. Первоначальное его значение - «сказанное», «высказывание» (saga от segja - «говорить»), и слово это было в употреблении задолго до того, как в Исландии появилась письменная литература27. Жанр этот возник «в точке пересечения народной устной традиции с культурой образованных - клириков, которые записывали

28 эти рассказы, придавая им законченную литературную форму» .

В строгом смысле слова термином «сага» можно обозначить только определенный комплекс нарративных эпических произведений, созданных в древней Исландии и Скандинавии в XIII-XV вв., и «употребление термина «сага» по отношению к литературным памятникам других эпох и культур является метафорой»29. Стиль саги «является выражением мировоззрения определенного народа, он определяется эпохой, демонстрирует ее идеалы, ее взгляд на мир и ее художественные вкусы»30.

Жанровая специфика саги ставит ее в обособленное положение относительно других нарративных памятников этого периода. «В отличие от героической поэзии и мифов сага - явление сугубо исландское. Ни в одной 1 другой литературе сага не встречается»" . Ее сложно сопоставлять с

27 Craigie W. A. The Tcelancic Sagas. Cambridge, 1913 // http://www.northvegr.org/lore/sagas/titles.php. Последнее обращение 01.06.2006.

28 Гуревич А.Я. Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения двух исландских саг // http://norse.ulver.com/articles/gurevich/2saga.html. Последнее обращение 01.06.2006.

29 Циммерлинг A.B. Мир исландской саги // Исландские саги. М., 2002. С.7.

30 Hallberg Р. Die isländische Saga. S. 94.

31 Гуревич А.Я. «Эдда» и сага. С. 91. современными ей традициями в европейской литературе. Налицо существенное отличие саги от эпоса: в типичных эпических произведениях (скажем, «Песни о Роланде» или «Песни о Нибелунгах») действуют эпические персонажи, «каждый из которых воплощает какое-либо одно качество, положительное или отрицательное», а в сагах абсолютно все действующие лица - «всегда и неизменно вполне земные люди со своими ол индивидуальными особенностями» .

А.Я. Гуревич объясняет этот факт тем, что в структуре и стиле саги воплощен определенный тип мышления, «характерный для средневековых скандинавов, а может быть, и какие-то аспекты скандинавской культуры

33 вообще» . Если песни «Эдды» посвящены богам и героям мифического прошлого, то сага приближена к жизни реальных людей.

Как отмечает Э. Эйиарссон, «в сагах мы встречаем людей всех занятий, правитель и раб, фермер и бродяга, крестьянин и мореплаватель. Мы видим людей всех возрастов, от младенца в колыбели до ослепшего старца. Мы видим женщин и мужчин. Мы встречаем этих людей в самых разных обстоятельствах. >>34. При чтении саги создается впечатление, что это просто зафиксированная в письменной форме повседневная жизнь исландского народа, во всех ее проявлениях, отраженная многосторонне и беспристрастно.

И все же было бы заблуждением считать, что саги являются целостным и точным отражением жизни древних исландцев. А такая иллюзия неизбежно возникает у читателя с современным сознанием, поскольку по стилю сага представляется своеобразной разновидностью реалистического романа: «Сага как бы зашифровывает героическое начало, подавая его на языке повседневной действительности, и тем самым создает напряженный контраст между формой и содержанием»35. Вопрос о том, можно ли считать эту сдержанность, интригующий лаконизм в описании драматических событий

32 Гуревич А.Я. История и сага. М., 1972. С.15.

33 Гуревич А Я. «Эдда» и сага. С.91.

34 Sveinsson Е.О. The Value of the Icelandic Sagas. P. 5.

35 Гуревич А.Я. «Эдда» и сага. С. 102. смысл происходящего внимательному читателю часто открывают один nf поступок героя, одно словечко. и ничего лишнего» ) сознательным литературным приемом, до сих пор занимает умы ученых-саговедов.

По определению А.Я. Гуревича, «сага являет собой особый, ни с чем не сопоставимый жанр исландской литературы, питающийся фольклорными истоками, не порвавший своих генетических связей с эпосом, но, тем не менее, вполне самобытный и резко обособленный по отношению к жанрам скальдики или "Эдцы"»37.

Поэтому нельзя воспринимать ее как совершенно адекватную запись событий, имевших место в реальности: «Сага, несомненно, - памятник фольклора, и отражение в нем действительности подчинено законам ее отражения в устном ■ народном творчестве. Основываясь на относительно достоверных генеалогических преданиях, отражающих общую канву тех или иных событий, сага обильно вплетает в нее элементы неосознанного, а в поздних сагах и вполне осознанного вымысла».

Впрочем, в контексте данного исследования, проблема исторической достоверности саг в политических, правовых или социально-экономических вопросах неактуальна. Независимо от того, насколько соответствуют исторической правде описываемые в сагах реалии, мы можем считать, что культурные стереотипы отражены в источнике вполне достоверно просто потому, что это элемент мировоззрения автора. Нас интересуют именно его представления об определенном предмете, а не соответствие его слов объективной реальности.

Своеобразие стиля (реалистичность языка, хронологическая согласованность эпизодов, упоминающихся в разных сагах, сдержанность характеристик, отсутствие четко выраженной авторской позиции) создает

36 Hight G. A. Psychology in the Icelandic Sagas // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIII. P. 70.

37 Гуревич А.Л. «Эдда» и сага. С. 115. О соотношении скальдиш и саги - работы К. фон Зее и Д. Хофманна: Hofmann D. Sagaprosa als Partner von Skaldenstrophen II Mediaeval Scandinavia, vol. 11, 1978-79. Odense; See К. von. Edda, Saga, Skaldendichtung. Aufsätze zur skandinavischen Literatur des Mittelalters. Heidelberg, 1981; See K. von. Skaldenstrophe und Sagaprosa. Ein Beitrag yum Problem der mündlichen Überlieferung in der altnordichen Literatur// Mediaeval Scandinavia, vol. 8, 1975. Odense.

38 Сага о Финнбоги Сильном. М., 2002. С. 4. иллюзию того, что сага «сама .себя рассказывает». Этот «исключительно спокойный и объективный стиль повествования»39 представляет собой отличительную черту исландскдх саг вообще. -И именно поэтому мы считаем саги оптимальным источником, на который можно опираться при исследовании нашей проблемы. Мы вправе, говорить об определенной объективности автора, поскольку обращаемся к его замечаниям о предмете, который не был осознанным объектом описания: «Люди оказываются" изображенными в «сагах об исландцах» в той мере, в какой они участвуют в той или иной распре. Но именно поэтому они изображаются так объективно: то, что ненароком описывается в процессе описания чего-то другого, оказывается описанным гораздо более объективно, чем непосредственный объект».40

В тексте саги нет развернутых описаний природы, быта, внутреннего мира персонажей (редкие исключения только подтверждают общее правило). Повествование подчинено единой теме - распре, и в рассказе нет «ничего, что существовало бы независимо от событий»41.

О внешности героев речь идет, как правило, только во вводных характеристиках, которые «не столько раскрывают личность, сколько наклеивают на нее на всю жизнь определенную этикетку»42. Эти характеристики, (обычно такие описания очень лаконичны - всего несколько слов) «в дальнейшем никогда не оспариваются, зато у читателя неизменно остается интерес. к тому, как подтвердят дальнейшие события это раз и навсегда вынесенное суждение»43. Иногда, впрочем, внешность персонажей впервые описывается перед неким важным событием. Из этого можно заключить, что для автора «внешность человека оказывается как бы частью события»44.

39 Гуревич А Я. История и сага. С. 14.

40 Стеблин-Каменский М.И. Исландские саги // Исландские саги. СПб., 1999. Т. 1. С.15.

41 Стеблин-Каменский М.И. Мир саги // Мир саги. Становление литературы. Л., 1984. С. 110.

42 Там же. С. 55.

43 Шиппи Т. А. Дорога в Средьземелье. СПб. - М., 2003. С.420-421.

44 Стеблин-Каменский. Мир саги. С. 111. Г

Поскольку описание наружности героев в сагах носит подчиненный характер и обычно не бывает самоцелью, допустимо говорить об известной объективности таких свидетельств. Автор не пытается продемонстрировать или даже навязать свои представления об идеале (как это делают авторы рыцарских романов в канонических описаниях красавцев и красавиц)45, они упомянуты между делом, кстати. Исключением, правда, являются некоторые «королевские саги» и «саги о древних временах».

Разные категории исландских саг вообще существенно отличаются друг от друга по стилю и по содержанию. Чтобы более четко представлять, в чем заключаются эти различия, обратимся к внутрижанровой классификации саг. Наиболее полная классификация включает в себя следующие категории:

1. «Родовые саги», или «саги об исландцах» ([экпётда эб^г, об истории рода и распрях в Исландии 1Х-Х1 вв.) - «Сага о Гуннлауге», «Сага об Эгиле», «Сага о людях из Лососьей Долины», «Сага о Ньяле» и др.;

2. «Королевские саги» (Копира эб^г), повествующие о событиях в континентальной Скандинавии, в самой Исландии королей не было - «Круг Земной», «Сага о Сверрире»;

3. «Саги о епископах» (ЕНэкира эб^г);

4. «Саги о древних временах» (БотаШаг гэо^г): их иногда подразделяют на «мифологические», «лживые» и «викингские саги» (они «повествуют о далеких туманных временах, и действие их часто происходит в экзотической среде, с участием сверхъестественных сил»46) - «Сага о Вельсунгах», «Сага о Фритьофе Смелом»;

5. «Рыцарские саги», созданные под влиянием европейского исторического романа (Клсйага эо^г) - «Сага о Самсоне Прекрасном» и др.

6. Жанр коротких прозаических произведений - прядей (1з1еп£1п^а ]ээгий') — примыкает к родовым сагам. Пряди часто входят в состав более

45 Средневековый роман и повесть. М„ 1974. С. 205, 229-230, 232, 239, 289, 331, 373., 398.

46 Леннурт Л. Древность и средневековье. Тексты родового общества // http://norse.ulver.eom/articles/lennurt.html#2. Последнее обращение 01.06.2006. крупных произведений. Собственно, и название их объясняется тем, что они были как бы вплетены в ткань повествования саг. В современном саговедении есть и другие варианты жанровой классификации саг . Учитывая степень изученности и данной проблемы и доступность большого объема литературы, посвященной классификации исландских саг, мы не будем останавливаться на всех типах саговой литературы и только снабдим кратким комментарием те группы саг, о которых идет речь в данной работе.

Саги об исландцах» повествуют о людях и событиях первого века после начала заселения Исландии, т.е. между 930 и 1030 гг. Всего их насчитывается около тридцати пяти. Эти саги дошли до нас в рукописях XIV в. или более поздних. Все эти рукописи в свою очередь являются списками с других, несохранившихся, источников.

Считается общепризнанным фактом, что большинство саг этой категории было написано в XIII в., хотя самые поздние датируются началом или серединой XIV в. Некоторые из таких поздних саг мы используем в данной работе.

Эти наиболее поздние произведения несколько отличаются от прочих «саг об исландцах»: «в них много трафаретно сказочного или трафаретно романического, и поэтому их обычно считают как бы «ненастоящими»

48 сагами об исландцах». Отличительные их черты: присутствие фантастических эпизодов, мифо-героических мотивов, значительные противоречия в хронологии, отсутствие образцов скальдического искусства, очень скупые данные о генеалогии действующих лиц. С. Эйнарссон не без иронии отмечает, что «для этих саг счастливый конец характерен в той же степени, что и для голливудских фильмов».49

Еще более поздние саги составляют отдельную группу «саг о древних временах», то есть эпохе, предшествующей «веку саг» (930 - 1030 гг.). Со

47 С различными вариантами жанровой классификации саг можно ознакомиться в работе: Глазырина Г.В. Указ. соч. С. 8-9.

48 Стеблин-Каменский М.И. Мир саги. С. 131.

49 Einarsson S. A history of Icelandic Literature. N.Y., 1957. P. 157. временем это понятие было расширено и включило ряд поздних произведений о событиях «века саг». Иногда их подразделяют на героические (основанные на германо-скандинавском героическом эпосе) и «лживые» (или «викингские», то есть о подвигах прославленных викингов)50. Деление это очень условно. Пример саг первой категории, к которому мы будем обращаться в данной работе - «Сага о Вельсунгах». К жанру «лживых» саг из числа используемых нами относятся «Сага о Финнбоги» и «Сага о Фритьофе Смелом»: «Хотя по стилю это поздние произведения, события, о которых они повествуют, относятся к более древним временам, чем эпоха заселения Исландии»51.

Что же касается викингских саг, то в них «помимо совершаемых героями подвигов, автор саги интересуется любовными историями, и есть одна викингская сага, сюжетная линия которой основана на любви»32. В классической «родовой саге» это было бы невозможно.

В «лживых сагах» переплелись «классическая традиция, восточные фантастические произведения, исконная мифология, фольклор, магия, суеверия и французский роман»53. Само выражение «лживая сага» впервые встречается в Саге о Торгильсе и Хавлиди, первой части саги о Стурлунгах.

Необходимо, впрочем, иметь в виду, что принятое в науке деление саг на разные категории упрощает более сложную реальную картину: «Современные исследователи обычно считают «саги об исландцах» чем-то так же четко ограниченным, как литературные жанры нашего времени, и даже нередко противопоставляют эти саги как «художественную литературу» некоторым другим сагам как «исторической литературе». Ничего подобного такому делению не существовало, конечно, в представлениях средневекового исландца. Ни «саги об исландцах», ни другие разновидности саг, и именно «саги о древних временах», «саги о королях», «саги о епископах» (все эти

50 Некоторые ученые предпочитают именно такую классификацию. - Carao Финнбоги Сильном. С. 101.

51 Brown U. The Saga of Hromund Gripsson and ï>orgilssaga // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIII. P. 56.

52 Koht H. Op. cit. P. 152.

53 Schlauch M. Romance in Iceland. L., 1934. P. 175. a названия возникли только в новое время), не осознавались как особые литературные жанры». В рукописях они часто располагались вперемежку. Кроме того, подобное деление весьма условно еще и потому, что в «сагах об исландцах» можно встретить отдельные эпизоды, по стилю и содержанию очень близкие «сагам о королях» или «сагам о древних временах» (и наоборот).54

Что касается датировки, можно выделить следующие этапы развития саговой литературы.

1). Ранний классический период создания саг - 1220-е - 1280-е гг. («Сага об Эгиле», «Сага о людях из Лососьей Долины», «Сага о Гисли» и др.).

2). Поздний классический период - 1280-е - 1325 гт. («Сага о Гуннлауге Змеином Языке», «Сага о Храфнкеле», «Сага о Ньяле», «Сага о Греттире» и др.). Саги, датируемые этим временем, отличаются, как отмечает С.Эйнарссон, некоторой романтизацией излагаемых событий.

3). Постклассический период - 1300 - 1350-е гг. («Сага о Финнбоги Сильном» и др.).55 В этот период был открыт путь влиянию европейского рыцарского романа.

В данной работе мы используем около семидесяти саг, принадлежащих к различным жанрам («саги об исландцах», «королевские саги», «саги о древних временах», «рыцарские саги», «пряди об исландцах»).

Примечательно, что «внимание ученых было во все времена приковано к таким вершинам средневековой словесности, как саги об исландцах»56, и, в меньшей степени, к сагам о королях. «Саги о древних временах», и тем более «рыцарские саги» пользуются гораздо меньшей популярностью. Их рассматривают как вторичное явление, вобравшее в себя чуждые исконно исландской литературе традиции, нравоучительный тон и неправдоподобные фантастические мотивы.

54 Стеблин-Каменский. Мир саги. С. 131.

55 Такой вариант датировки приводит Эйнарссон. Einarsson S. Op. cit.

36 Матюшина И.Г. Поэтика рыцарской саги. М., 2002, С.12.

Это, безусловно, верно (с той оговоркой, что и в классических родовых сагах «жизненно правдивое и реальное переплетено. со сверхъестественным»57), но надо подчеркнуть, что мы все же имеем дело с единым явлением.

Даже в «рыцарских сагах», представляющих собой адаптированные переводы европейских романов, «описание персонажей. значительно ближе к тому, как изображались герои в сагах об исландцах, чем к способам

58 характеризации, принятым в континентальных романах» . Реалии жизни куртуазного рыцарства были чужды и непонятны в Исландии Х1У-ХУ вв., где настоящих рыцарей никогда не было. «Рыцарские саги», по мере развития жанра, все более сближаются с исландскими фольклорными жанрами.

Пожалуй, меньше всего в историографии повезло именно рыцарским сагам: «в то время как «саги об исландцах» рассматривались как произведения, независимые от континентальной литературы, значение «рыцарских саги», как правило, принижалось, ими пренебрегали или попросту не замечали»59.

Сюжеты этих произведений совершенно чужды исконной исландской прозе, и тем не менее, «поскольку в рыцарских сагах последовательно устранены наиболее характерные особенности французских романов (пышные описания, пространные рас суждения автора и описания мук куртуазной любви в длинных монологах и диалогах, есть основания считать их одним из вариантов саг об исландцах»60.

Поэтому нам представляется плодотворным сравнение различий в восприятии внешнего облика персонажей в произведениях разных жанров. Цель такого сравнения - выявить различное и общее, то, что восходит к

57 Гуревич А.Я. «Эдда» и сага. С. 105

58 Матюшина И.Г, Поэтика рыцарской саги. С. 83.

59 Barnes G. The Riddarasogur and media;val European Literature // Mediaeval Scandinavia, vol. 8,1975. Odense. P. 140.

60 Ibid. P. 141. го общей фольклорной традиции, и то, что характерно именно для саговой литературы.

Помимо саг в нашем исследовании в качестве материала для сравнения привлекаются и другие образцы исландской литературы этого периода.

В качестве самостоятельного источника можно назвать образцы скальдической поэзии, включенные в тексты саг. Несмотря на то, что эти два жанра тесно переплетаются61, трудно представить более непохожие друг на друга литературные явления: «С этой классически строгой прозой

62 сосуществовала (редчайший случай!) барочная поэзия» . Скальдическое искусство предельно формализовано, и, по сути, представляет собой бесконечные вариации в очень узких рамках размера и набора символических формул (кеннингов). В описаниях нет никаких деталей, вместо; индивидуальных черт наружности - обобщения, устойчивые символы. Тем удивительнее находить в лучших образцах творчества скальдов выразительные яркие образы, поэтичные в современном понимании этого слова, вызывающие у слушателей и читателей живой отклик. Таковы висы Кормака о Стейнгерд, висы Гуннлауга Змеиного Языка о Хельге Красавице - жемчужины скальдической поэзии.

Один из них - «Старшая Эдда», известнейший памятник мировой литературы63. Это записанные в XII в. мифологические и героические песни. Внешность героев здесь рисуется с помощью «типично фольклорных изобразительных приемов»64. Е.М. Мелетинский, впрочем, указывает на «далеко зашедший процесс дефольклоризации» этого источника по сравнению с другими образцами устной народной поэзии65. Но нельзя не признать, что «Эдда» гораздо ближе к эпической традиции, чем большинство с'] Часто героями саг являются известные скальды, и их стихи - «висы» - непременно приводятся в тексте саги. Смысл таких стихов обычно понятен только при знании ситуации, в которой они сложены.

62 Борхес Х.Л. Указ соч. С. 493.

63

Этимология слова «эдда» в названии двух памятников средневековой исландской литературы неясна. Различные варианты его толкования рассматривает М.И. Стеблин-Каменский: Стеблин-Каменский М.И. Снорри Стурлусон и его «Эдда» // Младшая Эдда. СПб., 2005.

64 Матюшина И.Г. Поэтика рыцарской саги. С. 115.

65 Мелетинский Е.М. «Общие места» и другие элементы фольклорного стиля в эддической поэзии // http://www.ruthenia.ru/folklore/meletinskyl7.htm. Последнее обращение 01.06.2006. И саг, и в этом качестве мы ее и будем рассматривать. Различные песни, из которых состоит «Эдда», возникли в разное время и в разных местах, некоторые из них восходят к южногерманским прототипам.

Еще один источник, на который мы ссылаемся в данном исследовании, -«Младшая Эдда», «знаменитый скальдический учебник»66, как и «Круг Земной», творение Снорри Стурлусона. «Младшая Эдда» включает в себя прозаический пересказ мифов и свод правил поэтического творчества. Написана она была примерно в 1222-1225 гг. «Младшая Эдда» сохранилась только в поздних списках (начало XIV в.), поэтому сложно судить о том, в какой степени сохранился первоначальный текст Снорри Стурлусона и насколько существенной переработке был подвергнуто его сочинение.

Таков круг источников, на основе которых написана данная работа. Основной материал, на котором построено наше исследование - это саги и пряди, принадлежащие к различным жанрам. Стиль в сагах со временем заметно меняется, описания становятся более пышными и в то же время более формальными, трафаретными, но традиция при этом сохраняет относительную устойчивость. Эти изменения в числе прочего являются предметом нашего исследования.

С учетом характера источника и степени изученности темы нами сформулирована цель исследования - выявить в тексте саг социокультурные стереотипы, связанные с восприятием внешности человека, и определить их место в системе межэтнических отношений и структуре этнического самосознания в условиях относительно однородного с этнической точки зрения общества средневековой Исландии.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие исследовательские задачи:

- реконструировать эстетический идеал древних исландцев путем анализа эстетических предпочтений, а также проанализировать их обратную

66 Стеблин-Каменский М.И. Исландские саги. С.б. гг сторону - представления о безобразии, определить факторы, которые формируют критерии прекрасного в человеческом обществе;

- раскрыть специфику эстетизированных женских образов в исландских сагах на основе сравнения с женскими персонажами европейской литературы, современной сагам;

- проанализировать восприятие внешности в контексте представлений категории «свои - чужие», включающих противопоставление с одной стороны, своего народа иноземцам, с другой - обычных людей выходцам из мира сверхъестественного;

- выявить и проследить взаимосвязи между определенными чертами внешнего облика человека и социально-психологическими характеристиками индивида, изучить представления о внешности в системе морально-этических ценностей в пределах одного этноса;

- определить степень близости саг эпической традиции, из которой они возникли, обозначить степень стереотипизации в восприятии наружности человека, мифологизации и символизации отдельных черт его внешнего облика.

Цель и задачи исследования определили структуру работы. Диссертация состоит из Введения, пяти глав, Заключения, Приложения, содержащего краткую источниковедческую характеристику цитируемых в исследовании саг и прядей, Списка источников и Списка использованной литературы на русском, английском, немецком, исландском языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурные стереотипы восприятия внешности в структуре этнического самосознания средневековых исландцев"

Заключение

В данном исследовании подвергнуты анализу различные стороны представлений древних исландцев о внешнем облике человека, раскрыта сущность некоторых этнических стереотипов, связанных с восприятием внешности. Представления о внешности человека являются составной частью мировоззрения любого народа; мы исследовали эстетические предпочтения средневековых исландцев в контексте восприятия ими внешнего облика представителей своего этноса и выходцев из других стран.

В диссертации впервые широко используются саги в качестве источника информации об этноэстетических культурных стереотипах. Своеобразный менталитет исландцев всесторонне отражен в сагах: в них запечатлена определенная историческая форма мировоззрения - более демократичного и, как может показаться, непредвзятого, реалистического и рационалистического по своей сути, чем другие типы мировосприятия в средневековье. Этот уникальный жанр средневековой словесности дает возможность изучить картину мира в сознании исландца, выявить стереотипы мышления случае - наклонности и предубеждения этнического самосознания) и понять, как они работают. Привлечение именно исландских саг для изучения представлений о человеческой внешности и красоте, таким образом, позволило нам вскрыть базовые свойства этнического сознания и самосознания данной исторической общности.

Попытка выявить в тексте саг этнокультурные стереотипы, связанные с восприятием внешности, оказалась успешной. Несмотря на богатство смысловых оттенков, широкую вариативность этих стереотипов, нам удалось выявить достаточно устойчивые представления о красоте и безобразии, о значении отдельных черт наружности человека, о связи между внешними и внутренними качествами - представления многообразные и противоречивые, но все же подчиненные определенным законам жанра. Сделать вывод о соотношении в сагах особого, только им присущего стиля и эпической традиции непросто: данному источнику присущи как свойственные фольклору обобщения, так и своеобразный «реализм», индивидуализация в изображении персонажей. Можно сказать, что фольклорная традиция преломляется и преображается в сагах, создавая богатый набор вариаций, но проявляется она достаточно отчетливо.

В ходе исследования сделаны следующие конкретные выводы:

- Эстетический идеал внешности человека у исландцев сформировался на основе обычного для данного народа антропологического типа. Красивым в основном признается привычный среди местного населения внешний облик, впечатления о котором и создают некий усредненный «идеал». Непривычная внешность (темные глаза и волосы, смуглая кожа) воспринимается как нечто чужеродное и скорее некрасивое, но акцентированного противопоставления этих двух типажей нет. Изображение красивого персонажа само по себе не было целью автора саги, и именно поэтому мы заключаем, что его эстетические предпочтения отражены в саге объективно и, учитывая характерную для жанра высокую степень индивидуализации и детализации описаний, полно и многосторонне.

- Исландским сагам неизвестно восхваление женской красоты как литературный прием. Специфических примет женственности, женского семантического поля в системе эпитетов ттет (за исключением набора кеннингов в скальдической поэзии, обозначающих - но, как правило, не описывающих - женщину). Мы выявили определенные особенности изображения женских персонажей, в том числе отличающихся привлекательностью: это упоминание таких черт как длинные волосы (выступающие в качестве своего рода магического символа), белые руки (что характерно, впрочем, более для эддической поэзии), а-также некоторое влияние «валькирического мифа» на образ женщины - демонической подстрекательницы к мести, - но следует отметить, что особенности эти проявляются в сагах спорадически.

- Противопоставления категории «свои - чужие» были свойственны исландцам, как и любой этнической общности, обладающей этническим самосознанием. Сущность этого явления раскрывается в нашем исследовании в двух измерениях: противопоставление представителей своего этноса чужеземцам и связь между необычным обликом человека и миром сверхъестественного. Образ «другого», «чужого», как правило, наполнен негативным смыслом, представитель иного этноса воспринимается как непонятный, не подвластный общим законам, и потому потенциально опасный человек, или даже существо сверхъестественной природы. Наиболее глубоко особенности жанра классической «родовой саги» характеризует тот факт, что люди, резко отличающиеся от исландцев физическим обликом («скрелинги» - индейцы и эскимосы), описаны в сагах хотя и с неприязнью, но совершенно реалистично и без характерной для произведении народного творчества гиперболизации, тогда как в «героических сагах» странного вида чужестранцы («синие люди»), о которых авторы явно знали только понаслышке, наделены фантастическими чертами внешнего облика и демонической сущностью. «Оживающий труп» или человек-полувеликан в «сагах об исландцах» явно представлялись существами более обыкновенными и реальными, нежели жители дальних земель - Африки и Индии.

- В большинстве случаев для автора саги внешность героя, с одной стороны, определяет его место в картине мира, с другой - характеризует внутренние качества человека, черты характера и наклонности. Таким образом, мы выяснили, насколько отличалось сознание автора или читателя саги, жаждущего некоего подобия «жизненной правды», и потому не склонного к однозначным оценкам, от сознания приверженцев других литературных традиций. При этом исландцы все же были склонны мифологизировать внешность человека, что проявляется если не в соответствии типа внешности общественному положению человека (скажем, король в саге не обязательно красив, а раб далеко не всегда уродлив), то в глубокой убежденности, что судьба накладывает отпечаток на облик людей.

- Восприятие и способы описания внешнего облика персонажей при внимательном рассмотрении демонстрируют генетическую связь стиля и содержания саг с другими жанрами фольклора. Несмотря на кажущуюся внешнюю объективность повествования и реалистичность описаний, очевидно, что в сознании авторов саг присутствовали некие мифологизированные представления о человеческой внешности, что проявляется как в повторяющихся стереотипных ситуациях и типичных персонажах (некрасивый скальд с дурным нравом; два брата, один из которых хорош собой и отличается мягким характером, а другой безобразен, вспыльчив и жесток и др.), так и в наличии фольклорных описательных формул и эпитетов. Эти особенности присутствуют и в «родовых сагах», где их проявление менее очевидно, и, в основном, в «сагах о древних временах», которые в большей степени стилистически близки к эпической традиции, героической поэзии и волшебной сказке.

В целом можно заключить, что уникальный жанр саговой литературы, выражающий определенную историческую форму человеческого представления о мире, несмотря на св ою глубокую самобытность, разительное отличие от других нарративных традиций этого периода, демонстрирует общечеловеческие законы этнического взаимодействия и формирование социокультурных мифов.

Бытование этнокультурных стереотипов, подвергнутых анализу в диссертации - важная и интересная научная проблема: в представлениях о внешности и красоте отражаются представления людей о мире и своем месте в нем.

Анализ данного аспекта этнического сознания и самосознания в сагах, осуществленный в настоящем исследовании, позволяет более полно представить не только особенности мировоззрения средневековых исландцев, но и специфику межэтнических контактов, сущность и механизм формирования предрассудков и предубеждений, возникающих при взаимодействии различных этнических общностей, как традиционных, так и индустриальных, раскрыть содержание мифологизированных образов человеческой внешности в социуме.

Список научной литературыПлясовских, Мария Викторовна, диссертация по теме "Исторические науки"

1. Аксянова Г. А. Теоретические аспекты расоведения и особенности психологии восприятия физической внешности человека // Наука о человеке и общество: итоги, проблемы, перспективы. М., 2003.

2. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

4. Бедненко Г.Б. Колдовство как умение и ремесло в исландских сагах // http ://pryahj, mdeep .ru/nordLka/icelandcraft.html

5. Бедненко Г.Б. Кто такие «скальды» // http.V/ptyahi.indeep.m/nordika/scalds^mam.híml

6. Бедненко Г.Б. Представление о судьбе и удаче в скандинавском мире // http: //pry ahi. indeep. ru/nor dika'fortone .html

7. Бедненко Г.Б. Сновидения в исландских сагах // htíp://pry ahi.indeep.ru/nordika/dreams.html

8. Белова О. Тело «инородца» // Тело в русской культуре. М., 2005.

9. Березовая Н.В. Тело как граница: «Оживающие мертвецы» в «сагах об исландцах» // http ://norse.ulyer.com/articles/berezoyaya.html

10. Богданов А.П. Антропологическая физиогномика. М., 1878.

11. Богуславский В.М. Словарь оценок внешности человека. М.,1994.

12. Богуславский В.М. Человек в зеркале русской культуры, литературы и языка. М,. 1989.

13. Бодалев A.A. Личность и общение. М., 1983.

14. Борев Ю.Б. Основные эстетические категории. М., 1960.

15. Борхес X.JI. Удел скандинавов // Сочинения в 3 т. М., 1994. Т.З.

16. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973.

17. Бутовская M.JI. Биологические и этнокультурные основы поведения человека // Расы и народы. М., 1993, вып. 23.

18. Бутовская M.JI. Язык тела: природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека). М., 2004.

19. Быховская й.М. Horno somáticos: аксиология человеческого тела. М., 2000.

20. Быховская И.М. «Человек телесный» в социокультурном пространстве и времени (очерк социальной и культурной антропологии) М., 1997.

21. Вайнштейн О.Б. Денди: мода, литература, стиль жизни. М., 2006.

22. Валентайн К. Психология красоты. Результаты экспериментальных исследований. М.-Л., 1926.

23. Ванслов В.В. Прекрасное в действительности и в искусстве. М.,1957.

24. Ванслов В.В. Проблема прекрасного. М,, 1957.

25. Васильев Я.А. Исландия вчера и сегодня. М., 1986.

26. Викинги: Набеги с севера. М., 1996.

27. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М,, 1988.

28. Гвоздецкая НЮ. Валькирический миф в женских образах «Старшей Эдды» // Мифологема женщины-судьбы у древних кельтов и германцев. М, 2005.

29. Геннеп А., ван. Обряды перехода. М., 1999.

30. Гилмор Д. Становление мужественности: культурные концепты маскулинности. М., 2005.31, Глазьтрина Г.В, Исландские викиттгские саги о Северной Руси. М., 1996.

31. Горн Ф.В. История скандинавской литературы от древнейших времен до наших дней. М., 1894.

32. Грот Я.К. Очерк быта, религии и поэзии древних скандинавов // Фритьоф Смелый. М., 1996.

33. Гуревич А.Я. Викинги // Избранные труды в 2-х тт. T.l. М. -СПб., 1999.

34. Гуревич А.Я. Диалектика судьбы у германцев и древних скандинавов // Ьйр;//погзе.1.1уег.сош7агНсДе8/§11геу1сЬ7Н1а1ех^1сБ.ЬТт1

35. Гуревич А.Я. Индивид. Статья для возможного в будущем «Толкового словаря средневековой культуры» // От мифа к литературе. Сборник в честь семидесятипятилетия Е.М. мелетинского. М., 1993.

36. Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М.,2005.

37. Гуревич А.Я. Историческая антропология: проблемы социальной и культурной истории // История нескончаемый спор. М.} 2005.

38. Гуревич АЯ. Историческая наука и историческая антропология // История нескончаемый спор. М., 2005.

39. Гуревич А.Я. История и психология // История нескончаемый спор. М., 2005.

40. Гуревич А.Я. История и сага. М., 1972.

41. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.4.3, Гуревич А.Я. «Круг Земной» и история Норвегии // Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 2002.

42. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989.

43. Гуревич А.Я. Прядь о Торлейве Ярловом скальде // Одиссей. Человек в истории. Образ «другого» в культуре. М., 1994.

44. Гуревич А.Я. «Прядь о Торстсйнс Мороз-по-коже»: загробный мир и исландский юмор // История нескончаемый спор. М,5 2005.

45. Гуревич А.Я. Сага и истина // История нескончаемый спор. М.,2005.

46. Гуревич А.Я. Снорри Стурлусон средневековый историк // История - нескончаемый спор. М., 2005.

47. Гуревич А.Я. Средневековый героический эпос германских народов // Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о нибелунгах. М., 1975.

48. Гуревич А .Я. Средневековый мир: Культура безмолвствующего большинства // Избранные труды в 2-х тт. Т.2. М. СПб., 1999.

49. Гуревич А.Я. Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения двух исландских саг // http://norse.ulver.com/articles/gurevich/2saga.html

50. Гуревич А.Я. Эдда и сага. М., 1979.

51. Гуревич Е.А. Древнескандинавская новелла. Поэтика «прядей об исландцах». М., 2004.

52. Гуревич Е.А. Скальдический кеннинг (проблема варьирования) // Западноевропейская средневековая словесность. М., 1985.

53. Гуревич Е.А., Матюшина И.Г. Поэзия скальдов. М., 2000.

54. Гусев В.Е. Эстетический идеал в фольклоре /7 ВопросыгЬтлтгчлгчгКтлгтт 1 QA^i NbO

55. Джаксон Т.Н. Восточная Европа в исторической ретроспективе. М„ 1999.

56. Джаксон Т.Н. Скандинавский конунг на Руси (о методике анализа сведений исландских королевских саг) // «Восточная Европа в древности и средневековье», М., 1978 г.

57. Жаров JI.B. Человеческая телесность: философский анализ. Ростов-на-Дону, 1988.

58. Женщина и визуальные знаки. М., 2000.

59. Жизнь чудовищ в средние века. Спб, 2004.

60. Жирмунский В.М, Народный героический эпос. Сравнительно-исторические очерки. М-Л., 1962.

61. Землянухина Л.В. Эстетика, этнография, быт. М., 1994.

62. Зубов A.A., Халдеева Н.И. Антропоэстетические аспекты эстетического предпочтения морфотипа (новое направление антропологических исследований). Русский этнограф, №3.

63. История красоты. М., 2003.

64. История красоты под редакцией У.Эко. М., 2005.

65. История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т. 1-4. М., 1964-68.

66. Кабакова Г.И. Антропология женского тела в славянской тпятлтагг* A/i 9ПП1

67. X к/ ^111 ^« lix« XIX.J V V X |

68. Карпов Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов 1ГорТ/-ЯоЯ опт

69. UÜkUjd. V^llU., Z.\J\J 1 .

70. Кожанов A.A. Внешность как Фактор этнического сопоставления1. Л. л.

71. Советская этнография. 1977, №3.

72. Кон И.С. Мужское тело в истории культуры, М,, 2003.

73. Красота и мозг. Биологические аспекты антропоэстетики. М.,1 ЛАГ

74. Крейдлин Г. Язык тела и кинесика как раздел невербальной семиотики (методология, теоретические идеи и некоторые результаты) //

75. ПГ^ТТГЧ Т> Х/*\ 7 TT Т. Т>\ .W А Л/Т ОПП^

76. VJAV О uV VVÄ.VU AYV J±U X у LAW. lvi.? .

77. Tl. Крюковский Н.И. Логика красоты. Минск, 1965.

78. Крюковский Н.И. Основные эстстичсскис категории. Опыт систематизации, Минск, 1974,

79. Крюковский Н.И. Человек прекрасный. Минск, 1983.

80. Кузнецова И.А. Красота человека в искусстве. М., 1969.

81. Кузьмичев И.К. Лада, или повесть о том, как родилась идея прекрасного и откуда русская красота стала есть. Эстетика Киевской Руси. М., 1990.

82. Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. Спб.,2005.

83. Леннурт Л. Древность и Средневековье. Тексты родового общества // Ьйр ://погзе.и1уег. сот/а!11с1е8/1етигШт1

84. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970.

85. Логутенкова Т.Г. Специфика усвоения книжной культуры в средневековой Исландии/7 Скандинавские чтения 1998 года. СПб., 1999.

86. Лотмап Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). СПб., 2001.

87. Матюшина И.Г. Древнейшая лирика Европы. М., 1999.

88. Матюшина И.Г. Поэтика рыцарской саги. М,, 2002.

89. Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986.

90. Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. М-СПб., 2005.

91. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. Чтения по истории и теории культуры. Вып. 4. М., 1994.

92. Мелетинский Е.М. О происхождении литературно-мифологических сюжетных архетипов // Литературные архетипы и универсалии. М., 2001.

93. Мелетинский Е.М. «Общие места» и другие элементы фольклорного стиля в эддической поэзии //

94. Ьйр: //т^у.гайегЛа. ги/Го1к1оге/1Т1е1е1т5ку 17. Ыт

95. Мелетинский. Е.М. Поэтика мифа. М., 2000.

96. Мелетинский Е.М. «Эдда» и ранние формы эпоса. М., 1968.

97. Мельникова Е.А. Меч и лира, Англосаксонское общество в истории и эпосе.М., 1987.

98. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 тт. М., 1987.

99. Михайлова Т.А. Ирландская банши и русская русалка // Мифологема женщины-судьбы у древних кельтов и германцев. М, 2005.

100. Мужики и бабы. Мужское и женское в русской традиционной культуре. Спб., 2005.

101. Мясников А. О природе эстетического // Вопросы литературы. 1966, №12.

102. Нуйкин Еще раз о природе красоты // Вопросы литературы, 1966, №3.

103. Оболенский JI.E. Физиологическое объяснение некоторых элементов чувства красоты. СПб., 1878.

104. ОллпортГ.В. Личность в психологии. СПб., 1998.

105. Ольгейрссон Э. Из прошлого исландского народа. Родовой строй и государство в Исландии. М., 1957.

106. Ортега-и-Гассет X. Эстетика в трамвае // http ://www, lib .ш/FILOS OF/ORTEGA/ortega07, txt

107. Палссон X. Одиническое в «Саге о Гисли» // Другие средние века. К 75-летию А.Я.Гуревича. М., СПб., 2000

108. Панферов В.Н. Внешность и личность // Социальная психология личности. Л., 1974.

109. Панферов В.Н. Восприятие и интерпретация внешности людей // и опросы психологии.1974, №2.

110. Плясовских М,В, Герой исландской саги: печать судьбы и жизненный путь // Научная работа деп. в ИНИОН РАН № 59709 18.04.2006 г.

111. Плясовских М.В. «Как солнечный луч.» Внешность и красота в исландских сагах // Этносфера, 2006. №4 (91).

112. Плясовских М.В. Представления о красоте в системе этнокультурных стереотипов // Вестник Московского Университета (в печати)

113. Плясовских M.B. «Свои» и «чужие» в средневековой Исландии // Научная работа деп. в ИНИОН РАН № 59708 18.04.2006 г.

114. Плясовских М.В. «Тьма кос и лика лунный свет». Образы красоты в средневековой мусульманской поэзии // Этносфера, 2005. №1 (76).

115. Повесть о рождении и победах Александра Великого. СПб., 2004.

116. Расы и расизм. История и современность. М., 1991.

117. Рогинский Я.Я., Левин М.Г. основы антропологии. М., 1955.

118. Роэсдаль Э. Мир ßкккт-ггоß. CH5.J 2001.

119. Самохвалова В.И. Красота против энтропии. М., 1990.

120. Симонов П.В. Красота язык сверхсознания// Наука и жизнь, 1989, №4.

121. Симонов П.В. Мозг и творчество // Вопросы философии, 1992,11.

122. Славянские древности. Этнолингвистический словарь в пяти томах. Т. 1. 1995.

123. Смирницкая O.A. Имена великанш в «Эдде» и туле // Мифолог сМа жснщины-судьиы у древних кельтов и германцев. М, 2005.

124. Смирницкая O.A. О поэзии скальдов в «Круге Земном» и ее переводе на русский язык // Снорри Стурлусон. Крут Земной. М., 2002.

125. Сойер П. Эпоха викингов. СПб., 2002.

126. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.,1998.

127. Старовойтова Г.В. Этнические особенности поведения и внешности в восприятии горожан // Этнические стереотипы поведения. Л., 1985.

128. Стеблин-Каменский М.И. Баллада в Скандинавии // Скандинавская баллада. Л., 1978.

129. Стеблин-Каменский. Древнеисландский язык. М., 2002.

130. Стеблин-Каменский М.И. Древнескандинавская литература. М.,1979.

131. Стеблин-Камеиский М.И. Исландская родовая сага // Ромаио-германская филология. Л., 1957.

132. Стеблш-Каменский М.И. Исландские саги // Исландские саги. СПб., 1999. Т. I.

133. Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэтика. Л., 1978.

134. Стеблин-Каменский М.И. «Круг Земной» как литературный памятник // Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 2002.

135. Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии. Л., 1967.

136. Стеблин-Каменский М.И. Мир саги. Становление литературы. М„ 1984.

137. Стеблин-Каменский М.И. Миф. Л, 1976.

138. Стеблин-Каменский М.И. «Саги об исландцах» и «Сага о Греттире» // Ьйр://пог8е.и1уег.сот/ай1с1ез/81еЬ1ш^оте11к.Ь1ш1

139. Стеблин-Каменский М.И. Скальдическая поэзия // Поэзия скальдов. СПб., 2004.

140. Стеблин-Каменский М.И. Снорри Стурлусон и его «Эдда» // Младшая Эдда. СПб., 2005.

141. Столович Л.И, Категория прекрасного и общественный идеал. Историко-проблемные очерки. М., 1969.

142. Столович Л.Н. Философия красоты. М., 1978.

143. Столович Л.Н. Философия. Эстетика. Смех. СПб., 1999.

144. Столович Л.Н. Эстетическое в действительности и в искусстве. М„ 1959.

145. Стриннгольм А. Походы викингов. М., 2002.

146. Теоретические и прикладные проблемы психологии познания людьми друг друга. Тезисы докладов II Всесоюзной конференции в г. Краснодаре. М., 1979.

147. Тимофеев М. Административное устройство древней Исландии // http://norse.ulver.com/articIes/egilI.html

148. Топорков Л. Символика тела в русских заговорах XVII XVIII вв. // Тело в русской культуре. М., 2005.

149. Торстейнссон Б. Исландские саги и историческая действительность// http ://norse.ulver. com,/articles/thorsteinsson.html

150. Утехин И. К семиотике кожи в восточнославянской традиционной культуре // Тело в русской культуре. М., 2005.

151. Филипьев Ю.А. Сигналы эстетической информации. М., 1971.

152. Фридмен П. Ноево проклятие // Другие средние века. К 75-летию А.Я. Гуревича. М., СПб., 2000

153. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: исследование магии и религии. М, 1998.

154. Халдеева Н.И. Антропоэстетика. Опыт антропологических исследований. М., 2004.

155. Халдеева Н.И. Адаптационно-репродуктивные аспекты антропоэстетики // Этнодемографические особенности воспроизводства народов Севера России. М., 1995.

156. Халдеева Н.И. Антропологическая аутоидентификация русских Вологодской области (сравнительный аспект изучения эстетического предпочтения морфотипов внешности)//Этнографическое обозрение, 1995, №2.

157. Халдеева Н.И. Роль внешности человека как фактора социальной адаптации // Наука о человеке и общество: итоги, проблемы, перспективы. М., 2003.

158. Хойслер А. Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах. М., 1960.

159. Хэтто А.Т. Герои-калеки в героической эпической поэзии // От мифа к литературе. Сборник в честь семидесятипятилетия Е.М. Мелетинского. М., 1993.

160. Хьяульмарссон Й.Р. История Исландии. М., 2003.

161. Циммерлинг A.B. Исландские скальды и их аудитория // Исландские саги. М., 2002.

162. Циммерлинг A.B. Мир исландской саги // Исландские саги. М.,1. ЛААОz,uu L.

163. Циммерлинг A.B. Сага: рассказ для будущего и взгляд в прошлое //Исландские саги. Т.2. М, 2004.

164. Чернышевский Н.Г. Эстетическое отношение искусства к действительности // Собрание сочинений в 5 томах. Т. IV, М., 1974.

165. Чеснов Я.В. Представления о человеческом теле в традиционной абхазской культуре //Новое в этнографии. М., 1989. Вып. I.

166. Чеснов Я.В. Этнический образ // Этнознаковые функции. М.,1991.

167. Шшши I.A. Дорога в Средьземелье. СПб. М., 2003.

168. Щепанская Т.Б. Пронимальная символика // Женщина и вещественный мир культуры у народов Европы и России. СПб., 1999.

169. Эко У. Искусство и красота в средневековой эстетике. Спб., 2003.

170. Эстетика Ренессанса. Т. 1,2. М., 1981

171. Эфроимсон В.П. Генетика этики и эстетики. М., 2004.

172. Яременко С.Н. Внешность человека в культуре. Ростов-на-Дотту,1997.

173. Яременко С.Н. Внешность человека в культуре: Автореферат диссертации. Ростов-на-Дону, 1997.

174. Allen W.E.D. The poet and the Spae-wife. An attempt to reconstruct Al-Ghazal's embassy to the Vikings // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol.XV.

175. Andersson Th.M. Skalds and Troubadours // Mediaeval Scandinavia, vol. 2,1969. Odense.

176. Andersson Th.M. The Icelandic Family Saga. An Analytic Reading. Cambridge, 1967.

177. Andersson Th.M. The Problem of Icelandic Saga Origins. L., 1964.

178. Barnes G. The Riddarasogur: A Medieval Exercise in Translation // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIX.

179. Barnes G. The Riddarasogur and mediaeval European Literature // Mediaeval Scandinavia, vol. 8, 1975. Odense,

180. Belaiew N.T. Eyrnundar Saga and Icelandic Research in Russia // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XI.

181. Brown U. The Saga of Hromund Gripsson and Porgilssaga // SagaBook of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIII.

182. Chessnutt M. Unsolved Problem in Old Norse-Icelandic Literary History // Mediaeval Scandinavia, vol. 1, 1968. Odense.

183. Ciklamini M. Ynglinga Saga: Its Function and its Appeal // Mediaeval Scandinavia, vol. 8, 1975. Odense.

184. Clover C.J. The Medieval Saga. L., 1982.

185. Craigie W.A. The Icelancic Sagas. Cambridge, 1913 // nttp: //w w w .nortnvegr. org/lore/'sagas/titles .php

186. Culbert T. The Construction of the Gisla Saga // Scandinavian Studies. Vol.31, 1959, №4.

187. Dehmer H, von. Primitives Erzahlungsgut in den Islendinga-Sogur. Leipzig, 1927.

188. Dronke U. Sem jarlar forSum. The Influence of Rigstula on Two Saga-episodes .// Speculum norroenum: Norse Studies in Memory of Gabriel Turville-Petre. Odense, 1981.

189. Einarsson B. The Lovesick Skald // Mediaeval Scandinavia, vol. 4, 1971. Odense.

190. Einarsson S. A History of Icelandic Literature. N.Y., 1957.flQ

191. Evans D.A.N. King Agni: Myth, History or Legend? // Speculum norroenum: Norse studies in memory of Gabriel Turville-Petre. Odense, 1981,

192. Fisher S., Cleveland S. Body Image in Fantasy and Behavior, N.Y.,1970.

193. Frank R. Snorri and the Mead of Poetry // Speculum norroenum: Norse Studies in Memory of Gabriel Turville-Petre. Odense, 1981.

194. Garmonsway M.A. Gislasaga // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XL

195. Gordon I.L, The Origins of Gislasaga // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIII.

196. Hallberg P. Die isländische Saga. Berlin Zürich, 1965.

197. Hailberg P. "Mediaeval Man" and Saga Studies /'/' Mediaeval Scandinavia, vol. 9,1976. Odense.

198. Hailberg P. The Syncretic Saga Mind. A Discussion of a New Approach to the Icelandic Sagas // Mediaeval Scandinavia, vol. 7, 1974. Odense.

199. Hallpike C.R. Social hair // Polhemus Ted. (eel) The Body Reader, Social aspects of the Human Body. N.Y., 1978.

200. Hamei A.G. van. Gods, skalds and Magic // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XI.

201. Harris J. The Prosimetrum of Icelandic Saga and Some Relatives // http ://www. courses, fas. harvard. edu/~extl 2129/Articles/Harris-Prosimetrum-1997/

202. Hight G.A. Psychology in the Icelandic Sagas // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XTTT.

203. Hofniann D. Sagaprosa als Partner von Skaldenstrophen // Mediaeval Scandinavia, vol. 11,1978-79. Odense.

204. Human Relations. 1967. №20.

205. Islandica. N.Y., 1933-36. Vol. 23-25.

206. Jones G. History and Fiction in the Sagas of the Icelanders // SagaBook of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIII.

207. Jones (i. A History of the Vikings. N. Y. Toronto. 1968.

208. Jones G. Kings, Beasts and Heroes. L. — N. Y. Toronto. 1972.

209. Jones G. Mabinogi and Edda // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIII.

210. Folklore. Cambridge, 1935.1. TIC \\J T) TU« A p 1 fliiij. ivci vv.i. me vjcais. ^-igca. rSuiiiuuign, iyjj.

211. Kleinke K. The first impression. L,, 1976.

212. Koht H. The Old Icelandic Sagas. N.Y., 1931.

213. Kristjansson J. Learned Style or Saga Style? // Speculum norroenum: Norse Studies in Memory of Gabriel Turville-Petre. Odense, 1981.

214. Liestol K. The Origin of the Icelandic Family Sagas. Oslo, 1972.

215. Lonnroth L. European Sources of Icelandic Saga-Writing. Stockholm,1 Q£C

216. Lukman N. An Irish Source and Some Icelandic fomaldarsogur // Mediaeval Scandinavia, vol. 10, 1977. Odense.

217. Marchad Y.M. Towards a Psychosomatic view of Human Nature: Chaucer, Spenser, Burton // The Body and the Soul in Medieval Literature.1. Pcmpip 1 QQfi

218. McCreesh. Structural patterns in the Eyrbyggja Saga and Other Sagas //Mediaeval Scandinavia, vol. 11, 1978-79. Odcnsc.

219. McMillan Buckhurst H.T. Icelandic Folklore // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIII.

220. Milroy J. The Story of ^Etternisstapi in Gautreks Saga // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XVII.

221. Palsson H. Icelandic Sagas and Medieval Ethics // Mediaeval Scandinavia, vol. 7,1974. Odense.

222. Palsson H. Sagnaskemmtun Islendinga. Reykjavik, 1962.

223. Perreit D.I., May K.A., Yoshikawa. Facial Shape and Judgments of Female Attractiveness //Nature. 1994, Vol. 2, №3.

224. Phillpotis B.S. Edda and Saga. L., 1931.

225. Postal S. Body Image and Identity: A comparison of Kwakiutl and Hopi // Polhemus Ted. (ed.) The Body Reader. Social aspects of the Human Body. N.Y., 1978.

226. Schach P. An Excerpt from Tristrams Saga // Scandinavian Studies. Vol. 32, №2, I960.

227. Schach P. Some Observations on Tristrams Saga // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XV.

228. Schach P. Übertreibung in der Isländersagas // Speculum norroenum: Norse Studies in Memory of Gabriel Turvilie-Petre. Oaense, 1981.17A A/f T?n-rnannf* in TpplonH T 1uvxuuuv1jl 1vjl. ivuxllullvv jljl jlvvlculu. u.j iy^nr.

229. See K. von. Skaldenstrophe und Sagaprosa. Ein Beitrag yum Problem der mündlichen Überlieferung in der altnordichen Literatur // Mediaeval Scandinavia, vol. 8,1975. Odense,

230. See K. von. Edda, Saga, Skaldendichtung. Aufsätze zur skandinavischen Literatur des Mittelalters. Heidelberg, 1981.

231. Smytn A.P. The Black Foreigners of York and ine White Foreigners of Dublin // Saga-Book of the Viking Society. N. Y., 1980. Vol. XIX.

232. Steblin-Kamenskij M.I. Further Considerations on Approaches to Mediaeval Literature //Mediaeval Scandinavia, vol. 9, 1976. Odcnsc.

233. Steblin-Kamenskij M.I. Some Considerations on Approaches to Mediaeval Literature //Mediaeval Scandinavia, vol. 8, 1975. Odense.

234. Sveinsson E.O. Kormakr the Poet and His Verses // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XVII.

235. Sveinsson E.O. The Value of the Icelandic Sagas // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XV.

236. Symons D. The Evolution of Human Sexuality. New York, 1979.

237. Taylor A.K. Auöunn and the Bear // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIII.

238. Taylor A. The Fight in the Eyvindardarl // Speculum norroenum: Norse Studies in Memory of Gabriel Turville-Petre. Odense, 1981.

239. The Historical Element in the Icelandic Family Sagas. Glasgow, 1957.

240. Thomas R.G. Some Exceptional Women in the Sagas // Saga-Book of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. Xffl.

241. Toom M.C. van den. Ethics and Moral in Icelandic Saga Literature. Assen. 1955.

242. Turville-Petre G. The Heroic Age of Scandinavia. L., 1951.

243. Turville-Petre G. Origines of Icelandic Literature. Oxford, 1953.

244. Turviile-Petre J. Beowulf and Grettis Saga: An Excursion // SagaBook of the Viking Society. N.Y., 1980. Vol. XIX.

245. White B. Of Ghosts and Spirits Walking by Day and by Night // Studies in Language and Literature in Honour of Margaret Schlauch. Warszawa, 1966.