автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Специфика стилевой модели в романах М.А. Булгакова "Белая Гвардия" и "Мастер и Маргарита"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Специфика стилевой модели в романах М.А. Булгакова "Белая Гвардия" и "Мастер и Маргарита""

На правах рукописи

Болдаков Павел Иннокентьевич

СПЕЦИФИКА СТИЛЕВОЙ МОДЕЛИ В РОМАНАХ М.А. БУЛГАКОВА «БЕЛАЯ ГВАРДИЯ» И «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

Специальность 10. 01. 01. - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Иркутск - 2006

Работа выполнена на кафедре перевода, переводоведения и межкультурной коммуникации ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация университет»

доктор филологических наук, профессор Антипьев Николай Петрович

доктор филологических наук, профессор Юрьева Ольга Юрьевна кандидат филологических наук, профессор Шеметова Татьяна Геннадьевна

ГОУ ВПО «Иркутский государственный

Защита состоится « 29 » марта 2006 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.022.04 при ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет» (670000, г.Улан-Удэ, ул.Смолина, 24а, конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет» (670000, г.Улан-Удэ, ул.Смолина, 24а).

Автореферат разослан « Л£~ » февраля 2006 года.

ч *

Ученый секретарь диссертационного совета

Бадмаев Б.Б.

200£А 655"

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В диссертации исследуется художественный стиль М. А. Булгакова.

Интерес к теме обусловлен феноменом булгаковского стиля, понимаемого как воплощение эстетического мироощущения писателя. Эстетическое мироощущение автора складывается из его непосредственно-оценочного отношения к действительности, формируемого на основе чувственного отражения этой действительности в его сознании, и способности создавать её художественный образ. Наряду с анализом рефлективной стороны затрагивается нерефлективная сфера авторского сознания, отраженная в стиле произведения.

Актуальность темы исследования, на наш взгляд, связана с проблемой коренных изменений в жизни общества и человека. В диссертации предпринимается попытка с помощью художественного слова М. А. Булгакова рассмотреть природу «революционных» изменений в человеческой жизни и деятельности.

М.А. Булгаков не высказывался против прогресса, но понимание им природы улучшений в процессе развития базировалось на особом ми-ровидении. Противопоставив социальной революции в России 1917 года идею Великой Эволюции, писатель выявил свою гражданскую позицию в отношении процессов, происходивших в «отсталой стране» (Булгаков 1997: 226).

В булгаковедении существует устоявшаяся точка зрения, что главная идейная основа произведений писателя - конфликт Художника и Власти (Лесскис 1990, 1999; Паршин 1991; Смелянский 1989; Чудакова 1988, 1991 и др.). Литературоведы называют этот мотив одним из центральных в творчестве М. А. Булгакова. Мы полагаем, что основу стилевого единства романов «Белая Гвардия» и «Мастер и Маргарита» составляет взаимодействие двух феноменов: эволюции и революции. Какова художественная форма данных феноменов и их соотношение? Как менялось эстетическое мироощущение писателя, зафиксированное в художественном стиле первого романа и «закатного» романа? Решение этих вопросов приблизит нас к пониманию стиля М. А. Булгакова. Отсюда предмет диссертации! составляет индивидуальный стиль писателя.

Целью работы является выявление стилевой формы взаимодействия феноменов эволюции и революции как воплощения эстетического мироощущения М. А. Булгакова. Поэтому при анализе учитываются все составляющие стиля конкретного произведения: образы, компози-

РОС НАЦИОНАЛЬНА) БИБЛИОТЕКА

ция, интонационно-ритмическая организация целого. Цель работы диктует задачи-.

• зафиксировать отражение эстетического мироощущения писателя в принципе конструирования произведения;

• проанализировать компоненты стиля художественного произведения и рассмотреть формирование стилевого целого произведения;

• рассмотреть развитие стилевой формы взаимодействия феноменов эволюции и революции в творчестве писателя;

• выявить изменения в модели художественного мышления писателя.

Объектами исследования были выбраны два романа писателя: «Белая Гвардия» (1924) и «Мастер и Маргарита» (1940).

Научную новизну работы составляет эстетическое осмысление понятий «эволюция» и «революция» через анализ стиля романов «Белая Гвардия» и «Мастер и Маргарита».

В литературоведении 1920-х годов большое внимание уделялось вопросам стиля. Спектр методологических подходов различных эстетических концепций распространялся оч классового «социального заказа» (отражение общественных отношений с точки зрения господствующей идеологии) в методологии Пролеткульта, РАПП, «напостов-цев» до ощутимого проявления в произведении авторской позиции в трудах М. Бахтина. Современное понимание художественного стиля литературного произведения (Бахтин 1994; Гиршман 1977; Имихелова 2004; Лосев 1994; Минералов 1999; Селезнев 1977; Тарасова 1999; Чичерин 1968; Эйдинова 1991) позволило нам сформулировать аспект проблемы, который кроется, во-первых, в мотивировке теоретического рассмотрения специфики стиля как организующего и создающего художественное целое явления, во-вторых, в представлении стиля структурным воплощением авторского мировидения и мироощущения, в-третьих, в постижении принципа соединения писателем художественных идей.

Методологическая основа работы - труды Н. П. Антипьева, М. М. Бахтина, М. М. Гиршмана, А. Ф. Лосева, Ю. М. Минералова, А. В. Чичерина.

В последних исследованиях творчества М. А. Булгакова наблюдается подход: текст - метатекст. Литературоведы (Иваньшина 1998; Пер-мякова 1997; Яблоков 1998 и др.) отмечают высокую степень интертекстуальности булгаковских произведений. Наряду с интертекстуальным анализом приобрел популярность мотивный анализ (Гаспаров 1997). Мотивный анализ предполагает известную редукцию текстов ради «большого» текста, «сверхтекста». Для нас же важен каждый эле-

мент произведения: от звукового образа до композиции, от ритмической структуры различных уровней художественной системы до точек зрения и речи персонажей, так как любая составная часть произведения содержит закон построения стилевого целого.

Максимально отвечающей необходимым требованиям в рамках данного исследования представляется теория первичных моделей художественного стиля, разработанная А. Ф. Лосевым. Придерживаясь данной теории, мы выбираем несколько иной ракурс исследования. Индивидуальный стиль рассматривается как принцип конструирования, в основе которого находится моделирующее образ действительности отражение мировидения писателя (сознательная составляющая) и бессознательное отражение окружающей действительности, выражающееся в архетипических образах, мотивах и пр.

«Потенциал» произведения (Лосев) отражает рефлективную сторону авторского сознания. Зафиксировать нерефлектированную сферу авторского сознания в произведении способен стиль. Н. П. Антипьев предлагает для познания целостности художественного произведения категорию литературного архетипа: «некая образная первосущность, обладающая абсолютной и бесконечной возможностью трансформации и бесконечного выявления скрытого содержания» (Антипьев 2000). Архетип в состоянии приоткрыть творческую лабораторию писателя, обозначить внутренние механизмы процесса индивидуализации поэтики.

Внехудожественная модель стиля рассматривается как предтеча внутренней формы. Внутренняя форма мыслится в качестве «образа идей», образа первичных впечатлений от жизни у художника, эстетически переосмысленных в произведении. Внутренняя форма не отождествляется с первичной моделью стиля. Модель как бы растворена во всех элементах художественного произведения и, следовательно, может быть выявлена. Первичная модель стиля конкретного художественного произведения - это сложное единство множества «образов идей», проявляемых на разных уровнях данного произведения как целого.

Методика анализа в диссертации заключается в следующем: от син-тактики фразы к ритмико-композиционному единству главы, части и далее к стилевой форме целого произведения. Индивидуальный стиль при таком подходе предстает как эстетическое выражение авторского мировидения и мироощущения, воплощенного в принципе создания художественного произведения, и ощутимого в каждом составном элементе произведения и законченном произведении в целом.

В исследовательской литературе по творчеству М. А. Булгакова анализируются философские (Булатов 2000; Виноградов 1987; Кораб-лев 1988; Шнейберг, Кондаков 1994; Эрастова 1994; Яблоков 1992, 1998), этические (Ухова 1999), сравнительно-типологические (Гапо-ненков 1995; Гуткина 1998; Джулиани 1988; Лурье 1988) проблемы, рассматриваются история создания произведений, прототипы героев, источники творческих замыслов. Среди работ, посвященных проблеме художественного стиля прозаических произведений писателя, следует отметить исследования Н. П. Антипьева, А. А. Гозенпуда, А. А. Горелова, В. И. Немцева, В. В. Новикова, Л. Л. Фиалковой, Е. А. Яблокова.

Исследование в работе осуществлено в аспекте историко-функционального, проблемно-типологического, феноменологического методов и представлено в такой последовательности: от мировидения и мироощущения писателя к его художественному слову и далее к стилевому построению произведений.

Структура и содержание диссертации продиктованы логикой изложения проблемы. Задачи системного подхода к исследованию стиля обусловили необходимость наличия отдельных теоретических глав, в которых раскрываются понятия «эволюции» и «революции» и намечается их эстетическая проекция в творчестве писателя (Глава 1), определяется феномен его прозаического слова (Глава 2). Третья и четвертая главы посвящены исследованию стиля романов «Белая Гвардия» и «Мастер и Маргарита».

Апробация работы проходила в дискуссиях на научных конференциях (ИГЛУ, 1999; ИГЛУ, 2002; ИГУ, 2003). Содержание работы отражено в пяти статьях.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы на теоретических и практических занятиях курса литературы двадцатого века.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается общая характеристика исследования, обосновывается актуальность, рассматривается степень изученности темы, раскрывается научная новизна и практическая значимость диссертации, определяются цели, задачи и методы их разрешения.

В главе 1 «Идея эволюции и идея революции в сознании М. А Булгакова» раскрываются характерные черты отражения действительности в мышлении, поведении, образе жизни М. А. Булгакова и рассматрива-

ется их проекция в творчестве писателя. Рассмотрение в диссертации «эволюции» и «революции» диктуется убеждениями М. А. Булгакова («великие усилия СТАТЬ БЕССТРАСТНО НАД КРАСНЫМИ И БЕЛЫМИ» (Булгаков 1997)).

«Эволюция» и «революция» как понятия в гуманитарных науках применяются для характеристики процесса филогенеза, при этом в социологическом аспекте революция связывается с эсхатологическими воззрениями1. Существенным моментом в определении и разграничении природы феноменов (явлений, характеризующих сущность мира) является их процессуапьность, а также имманентный характер движения. «Эволюция» означает непрерывное поступательное движение вперед, «революция» - дискретность, возвращение. Таким образом, «эволюция» и «революция» выступают, во-первых, в аспекте развития сотворенного мира и, во-вторых, как отличные друг от друга по характеру движения феномены. Общим для них является идея движения.

Философское значение «идеи» как «внутреннее смысловое содержание вещи» (Лосев), позволяет увидеть в художественном произведении постигнутую и зафиксированную писателем бытийную сущность, что близко семантике понятия «художественная идея». В данном исследовании стиль рассматривается не только как сознательное, но и имплицитное соединение художественных (направленных на мир в его эстетической данности) идей.

Если перенести сущности рассматриваемых феноменов на формы жизни и на весь мир вещей и явлений, то можно видеть, что эволюция есть развитие и разнообразие форм жизни, а «идея эволюции» - это непрерывное поступательное движение, постепенное проявление и развертывание разных форм жизни, в то время как революция есть прерывистость течения, скачкообразность, радикальное изменение форм жизни, а «идея революции» - это дискретность, возвращение, хаос, олицетворение отжившего.

Способом индивидуально-стилевого преобразования художественной идеи является внутренняя форма («образ идеи») (Минералов 1999). Следовательно, на уровне стилевой индивидуализации поэтики «идея эволюции» и «идея революции» (образы феноменов) как внутренняя форма будут способом преобразования и соединения художественных идей, т.е. конструктивным принципом.

' О проблеме «Россия и революция» в русской литературе начала XX века см , например- Юрьева 2005

В дальнейшем «идея эволюции», «идея революции» употребляются в смысле «феномены движения в мире», а «эволюция» и «революция» соответственно как «природные» или «общественно-политические процессы».

Исследование психологической и социальной сторон жизни художника («Первичные впечатления от жизни» как основа авторского мироощущения-) позволило выявить оригинальность сознания М. А. Булгакова. Мировосприятие писателя можно определить как континуальное. События, явления, люди, вещи виделись им, во-первых, в их противоречивой сути, во-вторых, М. А. Булгаков видел сущности явлений. Художник воспринимал мир как процесс, причем вектор движения в бул-гаковском мире был диалектически сложным. Он как бы объединял одномоментно два противоположных направления - непрерывное поступательное движение вперед (идея эволюции) и возвратное движение (идея революции).

Кроме этого в мироощущении писателя проявлялось противоречивое отношение интеллигенции к социальной революции в России 1917 года (Соотношение интеллигентского мировоззрения, революции, культуры в сознании М. А. Булгакова). Толкование эволюции и революции интеллигентским сознанием базировалось на идеях этих феноменов. Противники коренных преобразований (Бердяев, С. Булгаков, Лосский, Лукьянов, Струве, Трубецкой, Франк и др.) считали революцию особым социальным состоянием со специфичной психологией, для которой не существует «круговой поруки и ответственности» (Бердяев). Идея революции противоречит творческому развитию мира (Бердяев), в основе которого лежит Культура.

Сознание русского интеллигента понимало революцию скорее как мечту, нежели как реальное воплощение. Поэтому в стане русской интеллигенции был и другой лагерь: сторонники революции и сочувствующие ей (Белый, Блок, Устрялов и др.).

Воспринимая мир в русле интеллигентского сознания, М. А. Булгаков по-своему изображал действительность. Целостное понимание исторического процесса определяло его художественное видение. Взгляд писателя на события гражданской войны, наступление большевиков и террор петлюровцев, очевидцем чего, по его собственному признанию, он стал в Киеве, дополнял изображение целостной картины революции в России. М, А. Булгаков-художник, давая революции оценку «грандиозная», имел в виду именно идею феномена, а не конкретное историческое событие. Однако писатель показывал в своих произведениях всю

полноту этой грандиозности. Всё, что «заражается» идеей революции, начинает качественно менять свое внутреннее состояние.

Во главе 2 «Феномен прозаического слова М. А. Булгакова» исследуется поэтика индивидуального стиля писателя: способ выявления внутренних свойств слова, формирование устойчивых образов, тип повествования, проблематика.

Художественное слово потенциально содержит в себе признаки всех родовых форм. В литературе наблюдается тенденция к выявлению этого свойства слова, например, в создании произведений, принадлежащих к межродовым формам (лиро-эпические поэмы, лирическая проза). В соответствие с художественным заданием доминирующим становится одна из родовых форм (реже две). Невостребованные переходят в латентное состояние, проявляя себя в виде лирических отступлений в эпических произведениях, сюжетности в лирике, вкраплений авторской речи в драме. Писатель в процессе работы, преодолевая материал, пересоздает слово. Новое художественное слово получается заряженным авторским мироощущением.

Прозаическое слово писателя мы представили тремя планами: эпическим, трансмузыкальным и театральным.

Эпический план прозаического слова или эпическое, как родовая форма, в поэтике стиля М. А. Булгакова сочетает в себе два аспекта: реалистический, состоящий в принципе детерминизма в изображении действительности в форме «драматического рассказа» и модернистский, обусловленный нереалистическим направлением в искусстве, как попытку творческого познания беспорядочной, хаотичной действительности с её ощущением отчужденности, раздробленности. Эпическое в поэтике индивидуального стиля писателя художественно исследует состояние мира на рубеже бытие (живая жизнь) - небытие (хаос, вызванный революцией). Одной из форм проявления эпоса в произведении будет бытийный конфликт.

Трансмузыкальный план рассматривается нами как проявление лирической родовой формы. Эстетическая функция лирического понимается как художественное освоение не только индивидуального сознания, но и бытия. Доминантой в лирическом роде является речевая экспрессия, которая достигается в «фонетико-ритмическом построении текста» (Хапизев). Отсюда трансмузыкальный план - это особо ритмически и интонационно выстроенные фразы и внутренняя «отраженная» музыкальность слова. «Трансмузыкальное» - это выбранный нами угол фения, подсказанный текстом произведений М. А. Булгакова.

Особенность «музыкального» в произведениях писателя в том, что это не собственно музыка, которую можно зафиксировать нотной записью, но сложный акустический ритмико-интонационный принцип, включающий в себя объективное (интонацию и ритм слова, фразы, текста) и субъективное (читательское «акустическое» воображение) «Музыкальное» включает в себя не только ассонанс, аллитерацию и другие виды звуковой организации речи, но и индивидуальную склонность писателя к сочетанию звуков. Музыкальное как «модель хода мысли», как структурная особенность художественного мира Здесь отметим статьи В. Гудковой, Н. Шафера, А. Гозенпуда, О. Есиповой, а также работу А. Махова «Ранний романтизм в поисках музыки».

Театральный план: игровая природа слова, выявленная художественным мышлением писателя. Формой присутствия театрального в произведении будут перевоплощение автора, представление действия автором, диалогичность, а также сценические правила в организации целого.

Отсюда выявляется тип булгаковского повествования. Прозаическое произведение писатель облекает в драматургическую форму Особенностью поэтики стиля М. А. Булгакова является то, что он пишет эпическое произведение для зрителя, при этом писателю важно то, как читатель прочитает, услышит и увидит произведение. Это приоткрывает природу повествователя в прозаическом произведении. Повествователь - актер. Он меняет маски, становится на время персонажем (например, очевидцем событий и т.п.) однако имеет возможность сказать свое полифоническое слово, вступить в диалог с читателем-зрителем.

Театральность как структурная особенность в творчестве М. А. Булгакова исследовалась в работах Л. Фиалковой, Е. Кухты, А. Кораблева и др.

Театральный план (возможности игровой природы прозаического слова) в поэтике стиля М. А. Булгакова, олицетворяющий подвижность всего в бытии и самого бытия (Гачев), позволяет отобразить быстроменяющуюся, хаотичную действительность и творчески исследовать явления жизни в процессе нарушения установленного порядка.

В результате мы делаем вывод, что процессуальный взгляд писателя на действительность обусловил феномен его художественного слова Прозаическое слово М. А. Булгакова многопланово, оно объединяет в себе эпичность, трансмузыкальность, игровую природу, что составляет основную структурную особенность его художественного мира. М. А. Булгаков видит бытие мира в развитии. В своем творческом соз-

нании художник наблюдает этот процесс с точки зрения вечности. Но для него мало увидеть и понять, повествование необходимо представить, разыграть. Творческое кредо М. А. Булгакова - выражение в действии

В последующих двух главах исследуется индивидуальный стиль писателя и его изменение от первого романа до «закатного» романа.

Глава 3. «Становление стилевой модели в романе «Белая гвардия» рассматривает стилевую форму воплощения авторского мировидения и мироощущения в начале творческого пути. Мы предполагаем, что стилевое построение романа «Белая гвардия» в скрытом виде заложено уже в эпиграфе произведения. Эпиграф, состоящий из двух цитат, мы разбили на две части (соответственно строки «Капитанской дочки» и Священного Писания) и представили каждую в виде определенно построенных фраз. Фразы со схожими ритмическими и интонационными характеристиками, создаваемыми синтаксисом, порядком слов, звукообразом слова (в т.ч. смысловые фонемы (Минералов)) и пунктуацией, мы обозначили так: 1) Фраза, художественно воплощающая идею революции (возвращение, дискретность, «бунт») или «революционная» -в строках «Капитанской дочки»; 2) Фраза, художественно воплощающая идею эволюции («непрерывное развертывание, изменение», преемственность) или «эволюционная» - в цитате из Священного Писания Далее рассматриваются составляющие стиля.

Взаимодействие фраз (линий) на уровне метода (структуры) показано на примере оформления первой главы первой части. Каркас главы образуют одновременно контрастирующие и дополняющие друг друга, ритмически и интонационно согласованные внутри самих себя «эволюционная» и «революционная» линии. В данном случае, схема главы представляет собой развитие одной из основных линий, которые подчиняются общей художественной задаче произведения и могут включать в себя целую главу и вступать в конфликт с другой линией, архитектонически совпадающей с целой главой. Лейтмотив «эволюционной» линии в главе 4 первой части романа ритмически и интонационно вытекает из второго эпиграфа. Зачин задает первая фраза: «Как многоярусные соты, дымился, и шумел, и жил Город» (Булгаков 1991). Порядок слов, союз «и», ориентация на устную интонацию ясно указывают на согласованность фраз со строками из Библии. М А. Булгаков в конструктивном построении использует элементы потока сознания, нарушая «эпическую» атмосферу прямой речью. «Революционная» линия, как контрлиния, вносит элемент ритмической и интонационной

игры. Таким образом, с точки зрения метода, взаимодействие «эволюционной» и «революционной» линий составляет основную структурную особенность романа «Белая гвардия».

В основе композиции произведения лежит монтажный принцип «чередования», «знамения». Сцены выстраиваются, словно картины в пьесе. Каждая картина состоит из взаимодействующих в данном контексгс целого, подготавливающих и сменяющих друг друга линий. Конфликт «революционной» и «эволюционной» линий на уровне расположения изображаемого в романе состоит в противопоставлении мировоззрений (патриотов и людей-приспособленцев) в чрезвычайных условиях, когяа на карту поставлена судьба страны и народа, решаются вопросы жизни и смерти, т.е. фундаментальные основы человеческого бытия. В композиции романа ритмические и интонационные смены являются эстетическим воплощением, во-первых, бескомпромиссной борьбы идеи эволюции и идеи революции, вследствие этого, во-вторых, многогранности жизни и переплетения в ней различных явлений и, в-третьих, правдивости художественного взгляда М. А. Булгакова. Взаимодействие «эволюционных» и «революционных» линий в произведении является как структурообразующим (метод), так и сюжетообразующим (на уровне композиции) фактором.

Далее рассматриваются некоторые типичные принципы построения персонажа в поэтике стиля М. А. Булгакова. Характер персонажа, его доминанта раскрываются через трансмузыкальность слова. Имя персонажа, окружающая его обстановка, его речевая манера содержат в себе акустическую характерологическую доминанту данного действующею лица, например, образ инженера В. И. Лисовича.

На уровне системы образов представляет интерес образ «креста», мыслившийся писателем одним из центральных. Символическое значение креста - перекресток, с которым связан основной мотив сказок, героического эпоса и других фольклорных произведений: переход т одного мира в другой.

М. А. Булгаков в финале романа в образе, возвышающегося над Днепром, креста Владимира возвращает нравственный закон (воплощенный в финальных строках романа о ночном небе) в исходную точку, заданную в начале произведения, и, одновременно, подытоживает, предсказывая направление, ведущее от центра. Выбор направления сделан - угрожающий острый меч, т.е. путь несчастий, смертей и упадка. Символическое значение меча определяется его близостью с крестом и поэтому также двойственно. Оно отражает основное противо-

поставление «жизнь - смерть» и «начало высшей справедливости». Меч не есть абсолютная остановка или тупик, но меч есть также мост, некий переход к чему-либо. Крест-меч Владимира поднимается в высь, устремлен к полночному небу, к звездам, туда, где нравственный центр, высшая справедливость. Этим объясняется выбор в бинарном соотношении образа меча: «жизнь - смерть» - именно жизни с её отсекающим «всё недостойное и бесплодное» началом. В соблюдении нравственного закона происходит единение всего живущего, и, следовательно, возникает непрерывная связь разных форм жизни.

Крест как архетипический образ (архетип Матери) соотносится с эпиграфом-цитатой из Библии и символизирует мотив «крестного» выбора.

В финале картины отпевания Най-Турса во фразе: «Кругом, над двором анатомического театра, была ночь, снег, и звезды крестами, и белый Млечный Путь» (Булгаков 1991) мы видим снова мотив «крестного» выбора в сопоставлении: звезд крестами и белого Млечного Пути. Фраза созвучна вопросу повествователя о звездах в финале романа. Звездное небо как символ выбора пути, определяемого нравственным законом в зависимости от земных дел и бесконечность Млечного Пути как напоминание об этом выборе. Но в отличие от неопределенности «крестного» выбора в финале произведения, в случае с полковником Най-Турсом выбор уже сделан. Совокупность его земных дел определила решение Высшего суда. Это - белый Млечный Путь- звезды, которые будут, «когда и тени наших тел и дел не останется на земле» (Булгаков 1991). Это - Вечность. Сопоставление образов Белого Млечного Пути и белой гвардии сближает их тем что, раскрывает для белогвардейского движения временные рамки, на перекрестке выбора продолжает его в бесконечность. Движение белой гвардии озарено светом белого Млечного Пути.

Кроме того, внутри фразы отмечается антитеза: дискретное начало фразы: «Кругом, над двором.. , ...ночь, снег. .» (перечисления создают эффект прерывистости) и певучая концовка фразы: «..., и звезды крестами, и белый Млечный Путь» (благодаря эпическому соединяющему «и»). Здесь же добавим, что первую часть фразы усиливает образ анатомического театра - место мертвых. Таким образом, не только в построении целой фразы (выше мы обозначили это как «эволюционная» и ('революционная» линии), но и внутри фразы, в четком ее «разделении» на две противоположные конструктивные части содержится стилевое отражение непримиримого конфликта феноменов.

В поэтике образной системы романа «Белая гвардия» прослеживается закономерность: в описаниях последствий революции, гражданской войны и смуты возникают мутанты. Идея революции (обратное движение, возвращение) задает мотив оборачиваемости. Отсюда присутствие различных образов (оборотни), архетипически отражающих этот мотив. Видоизменяются не только животные, неодушевленные предметы, но и люди, человек и даже сама Природа. Например, солнечные лучи-полосы «запекшейся крови и сукровицы», освещающие памятник Богдану в фиолетовый цвет, внешний вид грабителей Лисо-вичей или способ появления-исчезновения оратора на площади Софии-«Оратор кинулся набок, затем исчезли его ноги, живот, потом исчезла и голова, покрываясь шапкой. ...и, ..., оратор пропал. Так пропал чудесно, колдовски, что словно сквозь землю провалился» (Булгаков 1991). М. А. Булгаков представляет мир максимально полным, близким к мифологическому древу мировому, где сосуществуют бытие и небытие, «жить и нежить».

На уровне образной системы романа идея эволюции воплощается в использовании живыми существами возможностей приспособления к изменяющейся действительности. В центре бытийного конфликта человек надевает маску, «наряжается», но сохраняя при этом свою чело веческую суть. Цель этого перевоплощения - разрешение конфликта в пользу жизни. Идея революции выражается в изображении враждебных человеку существ, разного рода хтонических образов. Бытийный конфликт при этом открывает или истинную суть человека, или обнаруживает его оборотническую, двуличную природу.

В начале романа задается точка отсчета - Рождество, что делает егс семантический комплекс (амбивалентная пара: «смерть - возрождение», а также очень важный мотив второго рождения) одним из центральных в произведении.

Совершившаяся социальная революция 1917 года в России образно представлена в романе как ситуация начала времён. Эта ситуация архетипически выражена нулевой точкой отсчета событий - Рождеством В данном исходном пункте страна стоит перед «крестным» выбором-«смерть - возрождение». Выбирая на данном перекрестке «смерть» для революционной советской России, М. А. Булгаков оценивает путь, по которому пойдет страна, как однозначно гибельный. В финале произведения мы видим повторение его начала в том, что в финале снова возникает архетипическая ситуация «крестного» выбора. Ее принципиальное отличие от подобной ситуации в начале романа состоит в том,

что писатель все-таки оставляет для России возможность второго рождения.

Стилевое построение произведения эстетически отражает мироощущение писателя. Модель художественного мышления М. А, Булгакова периода 1910-25-х годов находит свою форму в резком, открытом противопоставлении феноменов. Фраза эпиграфа: «И судимы ...сообразно с делами своими...» выражает эту модель, «...сообразно с делами своими...» означает то, что критерий, на основании которого выносится суждение, определяется суммой действий (активных или пассивных), результатом поступков.

Идея эволюции и идея революции художественно воплотились в романе в форме образной антитезы: «винты жизни» (поступательное непрерывное движение) противопоставлены «революционной езде» («Час едешь - два стоишь»).

Мы видим, что в стиле романа реализован яркий конфликт между эволюционным (непрерывным) путем развития, во главе которого стоит преемственность и культура и революционным (дискретным) путем, опасность которого состоит в мнимом прогрессе, в утверждении механистического характера жизни, в оторванности от духовных корней.

Глава 4. «Роман «Мастер и Маргарита»: развитие стилевой модели» исследует стилевую форму воплощения авторского мировидения и мироощущения, зафиксированную в последнем романе.

В отличие от романа «Белая гвардия» М. А. Булгаков в «Мастере и Маргарите» уходит от явного, непримиримого столкновения феноменов. Если в первом романе на уровне фразы стилевой конфликт феноменов осуществлялся в столкновении целых фраз (соответственно, воплощающей идею эволюции и выражающей идею революции), то в «закатном» романе наблюдается перестройка фразы путем ее «сгущения». Теперь феномены вступают в противоречие внутри одной целой фразы, что говорит о переменах в художественном мышлении писателя. Стилевая модель, содержащаяся в первой фразе романа и складывающаяся из ряда «указаний на образ» различных конструктивных уровней первой фразы, обусловливает построение образов, сюжета, композиции, а также целого произведения.

Следует отметить в конструкции первой фразы «Мастера и Маргариты» (1940) стилистическую фигуру - градация. Наряду с интонационной дискретностью фразы, выражающей раздробленность целого, градация усиливает образное смысловое значение фразы тем, что, конкретизируя время и место действия («Однажды... весною, в час ... за-

ката, в Москве, на Патриарших прудах, ...») создает внутри фразы эффект «сужения», «сжимания». Отсюда особенность целого и построение образов мыслятся как имеющие прерывистый характер, что достигается с помощью периодов затухания в случаях нисходящей градации и периодов нарастания в случаях восходящей градации. Тем самым прослеживается конструктивное тождество первой фразы произведения (первой фразы главы) и образов, композиции, целого произведения.

Данное тождество проявится в тенденции развития образов на уровне метода. Например, конструктивный метод «рондо»2, художественно выражающий идею революции, через ритмообраз первой фразы второй главы предопределяет циклическую структуру образа Пон-тия Пилата. Душа и совесть прокуратора под воздействием внешних обстоятельств претерпевают изменения, но он всегда возвращается к исходному состоянию. Прерывистый характер развития образа, реализован периодами затухания в форме периодического «возвращения» прокуратора к первоначальному состоянию.

Подобный конструктивный принцип обусловливает доминанту стилевой модели большинства образов (Пилат, Кайфа, Левий Матвей, Бездомный, Мастер, луна и др.).

Этому же принципу подчиняется построение более крупных единств, например, глав. Так, глава «Понтий Пилат» на всех уровнях (ритмического построения фразы, ритмико-композиционного оформления целого главы, структуры образов, композиции) построена по той же модели «возвращения», что и первая фраза романа. Таким образом, стилевое единство элементов и частей главы обусловлено конструктивным принципом, в котором проявляется модель эстетического мироощущения писателя.

Далее рассматривается реализация стилевой модели на уровне композиции. В явлении «Пилат и Иешуа Га-Ноцри» во время допроса в колоннаду дважды влетает ласточка. «Образ некой мировой птицы» (Аверинцев) символизирует зримое воплощение Святого Духа в христианской традиции. Следовательно, образ птицы персонифицирует сознание Пилата, олицетворяет его позитивные мысли, и само бытие через Святого Духа в его зримом проявлении наполняет мышление игемона божественным вдохновением В этот момент циклическая

2 По аналогии с формой музыкального произведения «с многократным возвращением (курсив - Б. П ) первой (главной) темы, чередующийся с другими темами (эпизодами)»

структура образа Пилата размыкается в бесконечность. Таким образом, композиционно первое появление ласточки выражает состояние Пилата в момент нравственного выбора, а также его попытку изменить ход вещей. Это состояние «балансирования на грани» отражено в ритмической вариативности первой фразы.

Композиционно-содержательная роль повторного прилета птицы соотносится с моделью развития образа прокуратора. Отсюда закономерно, что Пилат вновь оказался не в силах преодолеть сложившиеся обстоятельства. В данном компоненте текста на уровне композиции находят одновременно свое стилевое воплощение идея эволюции, олицетворенная архетипическим образом птицы (ласточки) и идея революции, реализованная в конструктивном методе.

Важным стилевым приемом является монтаж. Монтажный принцип как средство композиции - одна из особенностей стиля прозаических произведений писателя. Принципиальное отличие приема монтажа в романе «Мастер и Маргарита» от применения его в «Белой гвардии» заключается в его иной художественно-смысловой функции. Монтаж в романе «Белая гвардия» - это стилевое воплощение непримиримого, яркого столкновения феноменов. В «Мастере и Маргарите», благодаря своему качеству - дискретности, монтаж является стилевым отражением идеи революции и противопоставлен эпическому развернутому повествованию.

Многолинейность сюжета в романе предполагает специфичное композиционное построение, поэтому писателем активно используются композиционные сопоставления и антитезы. Монтажная фраза, определяющая сюжетное движение в произведении, концентрирует в себе внутренние причинно-следственные связи. Ведь отрезанная голова Берлиоза не есть внешнее следствие неуклюжести Аннушки-Чумы, но логичное доказательство справедливой теории Воланда: «каждому будет дано по его вере». Отсюда стилевая роль монтажных фраз заключается в формировании характера целого, которое строится как прерывистое за счет периодов затухания действия и периодов нарастания действия.

Анализируя образ Иешуа, мы коснемся его архетипических аспектов. На наш взгляд, на изображение Иешуа скорее врачом или странствующим философом, чем посланцем Бога, во многом повлияло интеллигентское сознание М. А. Булгакова.

В романе «Мастер и Маргарита» образ Иешуа Га-Ноцри является одним из центральных, идеологических. Иешуа - герой-идеолог (Бах-

тин), он - носитель идеи. Герой-идеолог, вступая в контакт с другими сознаниями, объясняет окружающий мир через самосознание, что способствует качественной добровольной перемене в сознании другого. Следует отметить основной мифологический мотив данного образа -мотив страшного суда при втором пришествии Иисуса Христа.

Га-Ноцри присуще открытое, по-детски непосредственное восприятие окружающего мира. В герое ощутима связь времен, преемственность, бесконечная поступательность жизни, «живой жизни», для которой даже смерть является лишь остановкой в пути. Бродячий философ несет свет Истины, примирение. Он связан с вечными ценностями и утверждает их собственной жизнью и смертью. Мир героя разомкнут в бесконечность. Детская непосредственность и кажущаяся беспомощность Иешуа соседствуют с мудрым отношением к миру и готовностью пожертвовать собой ради Истины. Отсюда в образе Иешуа Га-Ноцри наблюдается архетип Младенца. Мотив Ребенка, по Юнгу, появляется как предостережение для сохранения связи с исходным условием и состоянием. Рассматривая события в романе с точки зрения вечности, М.А. Булгаков вкладывает в образ Иешуа Га-Ноцри надежду на лучшее будущее для России. В образе Иешуа Га-Ноцри воплощена модель «непрерывного развития».

В романе «Мастер и Маргарита» двойственность природы Воланда отражена в эпиграфе. Диалектическая связь между добром и злом в образе булгаковского Дьявола обусловлена представлениями о нем как о «владыке ада, где мучаются души грешников» (Мифы народов мира 1997). Сумма негативных поступков человека при жизни оказывается критерием определения его души в ад. Причем в том мире «девиз» Сатаны в обращении с душами грешников, думается, звучит прямо противоположно: «Совершать зло, во имя блага». По сути, в таком понимании отражается идея круговорота, заключающаяся во «всеобщей связи мироздания» (Степанов). Отсюда Воланд по-своему, диалогически представляет причинно-следственные связи в мире: «...что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?» (Булгаков 1991). Таким образом, идеи зла и добра присутствуют в диалогическом сознании Воланда как равноценные.

На представлении в театре Варьете Воланд говорит о горожанах, что они не изменились и напоминают прежних. В его высказывании мы отмечаем восходящую градацию. По Бахтину, «в каждой мысли личность как бы дана вся целиком». Известно, что часть в произведе-

нии содержит законы целого. Отсюда высказывания Воланда позволяют охарактеризовать структуру этого героя. В данном случае восходящая градация подсказывает закон построения героя. В его основе лежит идея непрерывного развертывания.

В рассказе Мастера Ивану в клинике Стравинского следующий компонент текста стилистически схож со Священным Писанием: «Она приходила, и первым долгом надевала фартук, и... зажигала керосинку, и готовила завтрак, и накрывала его в первой комнате на овальном столе» (Булгаков 1991). В Библии повествуется об изначальном и вечном. Таким образом, через конструктивное построение фразы мы видим, во-первых, что возникает связь времен, во-вторых, превращение бытового момента в бытийный.

Любовь, вспыхнувшая между Мастером и Маргаритой, стала тем объединяющим началом, которое способствовало связи времен. Конструкцией фразы эстетически выражены ценности и отношение к жизни героев. Мастер верит в свое дело, в романе о Понтии Пилате не только его жизнь, но и жизнь его возлюбленной, о чем говорит Маргарита после Великого бала.

Мастеру даруется покой, а не свет, так как он не заслужил света. Идея Истины, провозглашенная героем Иешуа Га-Ноцри, присуща также его создателю. Думается, что в понимании Истины М. А. Булгаков следует в русле её трактовки русской религиозной философской мыслью: мир в истине - «мир в состоянии вечного покоя» (Трубецкой 1994). Маргарита в словах, обращенных Мастеру, выражает это состояние покоя: «...слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, - тишиной» (Булгаков 1991).

Классический для русского романа мотив встречи и любви героев противостоит у М.А. Булгакова модернистскому мироощущению дискретности, отчужденности и разобщенности мира. Несмотря на то, что в романе «Мастер и Маргарита» писатель использует элементы модернистской эстетики, бытийные категории остаются у него в русле традиций русской классической литературы.

Стилевое построение произведения эстетически отражает мироощущение М. А. Булгакова. Модель художественного мышления писателя периода 1930-х годов находит своё воплощение в объединении противоположностей, что отразилось в словах, высказанных Воландом: «Каждому по его вере». Отсюда критерием, на основании, которого выносится суждение, являются теперь не сумма действий (активных

или пассивных), не результат поступков, но вера, убеждение, размышление как импульс к движению и действию.

В заключении сделаны выводы о стилевой форме эстетического воплощения авторского мироощущения в её динамике. Стилевое движение от « ...сообразно с делами своими...» до «каждому по его вере» отражает перемены в творческом сознании писателя: от активного действия в период революционных событий и времени гражданской войны до веры и размышления в период 30-х годов.

Стиль произведения эстетически отражает особый полифонизм бул-гаковского мышления, проявляющийся в «смешении» стилевых установок.

В результате проведенного исследования установлена тождественность синтактики (первой) фразы произведения, главы в романах «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита» и принципа конструирования целого произведения.

Исследование также показало, что соединением художественных идей в романах М. А. Булгакова управляет логика внутренней формы Таким образом, внутренняя форма является регулятором процесса индивидуализации поэтики, т.е. обусловливает индивидуальный стиль писателя.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Болдаков П. И. Идея Эволюции и Идея Революции в творческом сознании М.А. Булгакова [Текст] / П. И. Болдаков // Петербургские гуманитарные традиции. - Иркутск, 2003. - С. 3-9.

2. Болдаков П. И. «Возвращение» Понтия Пилата [Текст] / П. И. Болдаков // Филология. История. Межкультурная коммуникация. - Иркутск, 2003. -С.15-17.

3. Болдаков П. И. Иешуа Га-Ноцри - идеолог Эволюции [Текст] / П.И. Болдаков // Вопросы теории и практики перевода. - Иркутск, 2003. -С.44-58.

4. Болдаков П. И. Идея Эволюции как внутренняя форма [Текст] / П.И. Болдаков // Время в социальном, культурном и языковом измерении. - Иркутск, 2004. - С. 22-24.

5. Болдаков П. И. Синтактика фразы и индивидуальный стиль Михаила Булгакова [Текст] / П. И. Болдаков // Актуальные вопросы лингвистики и лингводидактики при подготовке инженерных кадров. - Иркутск, 2005 -С. 95-101.

Подписано в печать Формат 60 х 84 1/16 Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100. Заказ 1619.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а

i'

¿006ff i

I

i

f-4655 '

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Болдаков, Павел Иннокентьевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ИДЕЯ ЭВОЛЮЦИИ И ИДЕЯ РЕВОЛЮЦИИ В СОЗНАНИИ М.А. БУЛГАКОВА.

Глава 2. ФЕНОМЕН ПРОЗАИЧЕСКОГО СЛОВА М.А. БУЛГАКОВА

Глава 3. СТАНОВЛЕНИЕ СТИЛЕВОЙ МОДЕЛИ В РОМАНЕ «БЕЛАЯ ГВАРДИЯ».

Глава 4. РОМАН «МАСТЕР И МАРГАРИТА»: РАЗВИТИЕ СТИЛЕВОЙ МОДЕЛИ.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Болдаков, Павел Иннокентьевич

Диссертация посвящена исследованию проблемы художественного стиля М. А. Булгакова.

Интерес к данной теме вызван феноменом булгаковского стиля, рассматриваемого как воплощение эстетического мироощущения писателя. Эстетическое мироощущение автора складывается из его непосредственно-оценочного отношения к действительности, формируемого на основе чувственного отражения этой действительности в его сознании, и способности создавать её художественный образ. Наряду с мироощущением художника большое значение имеет его мировидение.

Актуальность темы исследования, на наш взгляд, связана с проблемой коренных изменений в жизни общества и человека. «Революция в науке», «революция в технике», «революция» в какой бы то ни было сфере человеческой деятельности. Часто можно услышать подобные оценки, когда речь идет о некоем качественном продвижении вперед. Но всегда ли резкий скачкообразный переход от одного состояния к другому, на первый взгляд, улучшенному, на самом деле несет качественное изменение?

Апогей противоречия между социумом и природой, между индивидом и природой пришелся на начало XX века - эпохи научных и технических открытий, сконцентрировавшего время и заставившего по-другому посмотреть i на природу и на человека. По су ги, прогресс стал источником и носителем духовной болезни XX века - одиночества, а тотальная отчужденность превратилась в примету времени. В XXI веке данная проблема не потеряла своей актуальности.

М. А. Булгаков не высказывался против прогресса, но понимание им природы улучшений в процессе развития базировалось на особом мировиде-нии.

М. А. Булгаков, назвавший в письме к Правительству СССР смысл своего творчества - борьбу с цензурой за свободу печати, утверждает, что с этой борьбой связаны «все остальные, выступающие в моих сатирических повестях: черные и мистические краски (я - МИСТИЧЕСКИЙ ПИСАТЕЛЬ), в которых изображены бесчисленные уродства нашего быта, яд, которым пропитан мой язык, глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противопоставление ему излюбленной и Великой Эволюции. (курсив -Б.П.)» (Булгаков 1997: 226). Противопоставив социальной революции в России 1917 года идею Великой Эволюции, писатель выявил свою гражданскую позицию в отношении процессов, происходивших в «отсталой стране» (Булгаков 1997: 226).

Противопоставить явления означает одновременно утвердить и опровергнуть их сущности1. Диалектическое единство явлений предполагает их взаимообусловленность. Взаимовлияние феноменов эволюции и революции не могло не отразиться на модели художественного мышления писателя. Данное взаимодействие феноменов оформилось в художественном стиле.

В основе закономерностей стилевого единства романов «Белая Гвардия» и «Мастер и Маргарита», на наш взгляд, лежит эстетическое взаимодействие двух феноменов: эволюции и революции. Какова художественная форма данных феноменов и их соотношение? Как менялось эстетическое мироощущение писателя, зафиксированное в художественном стиле первого романа и «закатного» романа? Решение этих вопросов приблизит нас к пониманию стиля М. А. Булгакова. Отсюда предмет диссертации составляет индивидуальный стиль писателя.

Целью работы является выявление стилевой формы взаимодействия феноменов эволюции и революции как воплощения эстетического мироощущения М. А. Булгакова. Поэтому при анализе учитываются все составляющие стиля конкретного произведения: образы, композиция, интонационно

1 А. Ф. Лосев в труде «Очерки античного символизма и мифологии» обозначил такой метод как диалектический (Лосев 1993). ритмическая организация целого. Цель работы диктует задачи:

• зафиксировать отражение эстетического мироощущения писателя в принципе конструирования произведения;

• проанализировать компоненты стиля художественного произведения и рассмотреть формирование стилевого целого произведения;

• рассмотреть развитие стилевой формы взаимодействия феноменов * эволюции и революции в творчестве писателя; I

• выявить изменения в модели художественного мышления писателя.

Объектами исследования были выбраны два романа писателя: «Белая

Гвардия» (1924) и «Мастер и Маргарита» (1940).

Научную новизну работы составляет эстетическое осмысление понятий «эволюция» и «революция» через анализ стиля романов «Белая Гвардия» и «Мастер и Маргарита».

В литературоведении 1920-х годов большое внимание уделялось вопросам стиля. Спектр методологических подходов различных эстетических концепций распространялся от классового «социального заказа» (отражение общественных отношений с точки зрения господствующей идеологии) в методологии Пролеткульта, РАПП, «напостовцев» до ощутимого проявления в произведении авторской позиции в трудах М. Бахтина, В. Полонского, А. Воронского и др. Например, теорию Г. Н. Поспелова можно представить так: стиль, как образная форма произведения, - это выражение художественного содержания, содержание - это выражение идеологического «миросозерцания» писателя, а идеологическое «миросозерцание» - это субъективность, отражающая общественные отношения (Поспелов 1970). Таким образом, стиль в позитивистки-социологическом аспекте понимался как формальное приложение к изображенному в произведении общественному содержанию. Однако, несмотря на социологическую трактовку, современные исследователи отмечают положительные стороны данного подхода в изучении природы художественного стиля: раскрытие его структурно-функциональной сущности (В. Эйдинова), установление диалектических отношений между индивидуальным стилем художника и областью внеиндивидуального (Ю. Минералов).

М. М. Бахтин, понимая искусство как сознание особенного типа, считает главным и определяющим в стиле видение мира писателем. Ученый говорит о том, что художественный стиль оперирует «моментами мира, ценностями мира и жизни» (Бахтин 1994: 244), а также, что он содержит широкий контекст «приемов формирования и завершения человека» (Бахтин 1994: 244) и выражает последнюю авторскую смысловую инстанцию. По Бахтину, художник при помощи «приемов обработки и приспособления (имманентного преодоления) материала» выражает свое «отношение к жизни и миру жизни» (Бахтин 1994: 244), причем от этого отношения зависит способ «обработки» человека и его мира. Следовательно, писатель воссоздает в стиле окружающую действительность и воплощает в нём свою модель мира. Причем в процессе создания произведения писатель индивидуализирует литературные изобразительно-выразительные средства так, что его «принцип мировоззрения» становится «принципом видения мира и художественного построения словесного целого» (Бахтин 1994: 19). Таким образом, М. М. Бахтин показывает переход от поэтики, понимаемой им как «основная структурная особенность художественного мира» писателя (Бахтин 1994: 18), через интерпретацию художником изобразительно-выразительных средств литературы к становлению стиля.

А. В. Чичерин в своей концепции стиля исходит от особого рода мышления, присущего художнику. Понимание стиля, по мнению ученого, заключается в осознании способа мышления как выразителя художественных идей, обуславливающего характерное употребление автором тропов, синтаксическое построение литературного произведения и его композицию, а также «внутреннюю форму произведения в целом» (Чичерин 1968: 20). При этом внутренняя форма мыслится как основа эстетического мироощущения писателя. Отсюда можно заключить, что внутренняя форма произведения является ключом к постижению способа «расположения мыслей».

Рассматривая проблему стилевой индивидуализации поэтики (системы изобразительно-выразительных средств литературы), Ю. И. Минералов выдвигает тезис: «личный стиль воплощает особый ход мысли, присущий данному автору» (Минералов 1999: 20). Исследователь, опираясь на филологическую традицию риторики (в каждой мысли содержится часть другой мысли), утверждает, что в ассоциативной последовательности мыслей слово понимается не как определенная форма, но как простая идея. Поэтому он говорит о синтактике идей в произведении, т.е. об особом расположении и соединении идей, образно претворенных, как основе индивидуального стиля писателя. При этом внутренняя форма - «образ образа», «образ идеи» (термины Потебни) трактуется литературоведом как принцип, составляющий основу индивидуального стиля писателя, как принцип конструирования слова (в том числе этимология слова), композиции, персонажей, произведения как целого. Ю. И. Минералов под индивидуальным стилем понимает процесс интерпретации конкретным писателем в его личном творчестве изобразительно-выразительных средств литературы, направляемый свойственным писателю «особым ходом художественных ассоциаций» (Минералов 1999: 20).

Современное понимание художественного стиля литературного произведения (Бахтин 1994; Гиршман 1977; Имихелова 2004; Лосев 1994; Минералов 1999; Селезнев 1977; Тарасова 1999; Чичерин 1968; Эйдинова 1991) позволило нам сформулировать аспект проблемы, который кроется, во-первых, в мотивировке теоретического рассмотрения специфики стиля как организующего и создающего художественное целое явления, во-вторых, в представлении стиля структурным воплощением авторского мировидения и мироощущения, в-третьих, в постижении принципа соединения писателем художественных идей.

Методологическая основа работы - труды Н. П. Антипьева, М. М. Бахтина, М. М. Гиршмана, А. Ф. Лосева, Ю. М. Минералова, А. В. Чичерина.

В последних исследованиях творчества М. А. Булгакова наблюдается подход: текст - метатекст. Литературоведы (Иваныыина 1998; Пермякова

1997; Яблоков 1998 и др.) отмечают высокую степень интертекстуальности булгаковских произведений. Наряду с интертекстуальным анализом приобрел популярность мотивный анализ, который М. JI. Гаспаров характеризует как принципиально отказывающийся от «понятия фиксированных блоков структуры, имеющих объективно заданную функцию в построении текста» (Гаспаров 1997; Иваныыина 1998). Мотивный анализ предполагает известную редукцию текстов ради «большого» текста, «сверхтекста». Для нас же важен каждый элемент произведения: от звукового образа до композиции, от ритмической структуры различных уровней художественной системы до точек зрения и речи персонажей, так как любая составная часть произведения содержит закон построения стилевого целого.

Исследование стиля выходит за границы только литературоведческого его понимания и стремится вступить во взаимоотношения с различными философскими, эстетическими, историческими системами. Рассмотрение проблемы стиля также невозможно без определения философской и нравственной проблематики произведений писателя.

Системный подход к исследованию художественного стиля требует такого понятия, которое обладало бы признаками структурности, но не являлось бы застывшей схемой, проявляло бы индивидуальные стилевые закономерности и отражало бы оригинальность творческого мышления писателя. Кроме этого, вступало бы в диалектическую связь с реальной жизнью и раскрывало бы глубинные философские и психологические основы жизни и творчества. Максимально отвечающей необходимым требованиям в рамках данного исследования представляется теория первичных моделей художественного стиля, разработанная А. Ф. Лосевым. Для обозначения ценностных ориентаций, «исходя из которых художник создавал свое произведение», ученый предлагает термин «модель», где модель - «просто образец или осуществленный на каком-нибудь материале определенный образец» (Лосев 1994: 225). А. Ф. Лосев дополняет термин «модель» эпитетом «первичная», «исходная», «внехудожественная». По мнению теоретика, в произведении может содержаться не одна, а несколько моделей.

Художественный стиль, по Лосеву, «есть принцип конструирования всего потенциала художественного произведения на основе его тех или иных надструктурных и внехудожественных заданностей и его первичных моделей, ощущаемых, однако, имманентно самим художественным структурам произведения» (Лосев 1994: 226).

Придерживаясь теории первичных моделей как первоосновы стиля, мы выбираем несколько иной ракурс исследования. А. Ф. Лосев представляет стиль как читательское «впечатление» от произведения (так, например, моделью стиля романа «Белая гвардия» является, по Лосеву, абажур «как олицетворение устойчивого старого быта» (Лосев 1994: 245)). Мы предлагаем рассмотреть индивидуальный стиль как принцип конструирования, в основе которого находится моделирующее образ действительности отражение миро-видения писателя (сознательная составляющая) и бессознательное отражение окружающей действительности, выражающееся в архетипических образах, мотивах и пр.

Художник в процессе творческой работы находится в пограничной области сознательной и бессознательной сфер. Отсюда - два стилеобразующих начала: современное, отражающее актуальную действительность, и архети-пическое, воплощающее накопленный опыт предшествующих поколений. Поскольку писатель обладает уникальным видением мира, то у него рождается оригинальный образ реальности, т.е. «образ образа», «образ идеи» -внутренняя форма, что обуславливает существование «в словесном искусстве «вечных тем», «вечных героев» (Минералов 1999: 17).

Опираясь на положения А. Ф. Лосева, мы рассмотрим внехудожест-венную модель стиля как предтечу внутренней формы. Внутренняя форма мыслится в качестве «образа идей», образа первичных впечатлений от жизни у художника, эстетически переосмысленных в произведении. Внутренняя форма не отождествляется с первичной моделью стиля. Модель как бы растворена во всех элементах художественного произведения и, следовательно, может быть выявлена. Первичная модель стиля конкретного художественного произведения - это сложное единство множества «образов идей», проявляемых на разных уровнях данного произведения как целого. Мы видим в стиле отражение мировидения и мироощущения художника, возникающее при взаимодействии эстетической реальности произведения с настоящей действительностью.

Творческое слово является выразителем внутренней природы индивидуума. Через слово происходит связь «незримого мира .в подсознательной глубине личного сознания с. бессмысленным миром. вне личности» (Белый 1994: 131). Следовательно, как художественное слово, так и соединение слов в произведении содержит информацию об образе мыслей, мироощущении автора, проявляемую через архетип. Думается, использование архетипи-ческого образа как инструмента литературоведческого анализа для раскрытия образа мышления художника, хода его мыслей, а, следовательно, эстетически мотивированного (но, скорее, бессознательного) выбора им тех или иных изобразительно-выразительных средств, не только на стадии создания произведения, но и в завершенном целом приблизит исследователя к более полному пониманию индивидуального стиля художника. Так, Н. П. Антипьев предлагает для познания тайны художественного произведения, его целостности категорию литературного архетипа: «некая образная первосущность, обладающая абсолютной и бесконечной возможностью трансформации и бесконечного выявления скрытого содержания» (Антипьев 2000: 22).

Литература полна откровений, и ими она открывает то, «в чем нуждаются остальные» (Юнг 2002: 130). В этой способности литературы также проявляется духовная связь искусства и жизни. Искусство посредством архетипа «переводит наверх те образы, которых . наиболее недостает» (Юнг 2002: 129) обществу и тем самым наделяет художника ролью воспитателя духа своего времени. Именно в творчестве происходит персонификация бытийных источников жизни так, что, окунаясь в художественное произведение, читатель может каждый раз заново открывать мир.

Таким образом, литературный архетип является плодотворной категорией для анализа индивидуального стиля. Однако в процессе анализа мы не будем сводить произведение лишь к проявлению в нем только одного архе-типического мотива, но воспользуемся этой категорией, как «определяющим свойством литературы» (Антипьев 2000: 25).

Методика анализа в данной работе заключается в следующем: от син-тактики фразы к ритмико-композиционному единству главы, части и далее к стилевой форме целого произведения. Индивидуальный стиль при таком подходе предстает как эстетическое выражение авторского мировидения и мироощущения, воплощенных в принципе создания художественного произведения на основе первичных моделей и ощутимых в каждом составном элементе произведения и законченном произведении в целом.

В булгаковедении существует устоявшаяся точка зрения, что главная идейная основа произведений писателя - конфликт Художника и Власти (Лесскис 1999, 1990; Паршин 1991; Смелянский 1989; Чудакова 1988, 1991 и др.). Наиболее ярко это отразилось в произведениях «Кабала святош», «Мастер и Маргарита», «Пушкин», «Иван Васильевич», «Батум». Литературоведы приходят к выводу, что писатель всю творческую жизнь занимался решением этой проблемы. Например, Г. А. Лесскис полагает, что «тема «романа о дьяволе» - судьба художника в безрелигиозном, бездуховном мире» (Лесскис 1999:216).

Л. Я. Шнейберг и И. В. Кондаков, анализируя идейную направленность произведений М. А. Булгакова-прозаика 1920-1930-х годов, приходят к выводу, что революционные события в стране осознавались писателем как «жестокий опыт, заранее обреченный на неудачу» (Шнейберг, Кондаков 1994:187).

В. В. Новиков считает новаторством М. А. Булгакова в драматургии создание нового вида исторической драмы с центральной проблемой - трагедией гения, оказавшегося в неразрешимых противоречиях с деспотической властью.

Е. А. Яблоков определяет форму художественного мышления М. А. Булгакова как диалог между Историей и Культурой, диалог «между непредсказуемой и бесконечно саморазвивающейся жизнью «как она есть» и «культурным слоем», аккумулирующим «остановленные мгновения» и словно обретающим метафизическое инобытие» (Яблоков 1998: 392).

В исследовательской литературе по творчеству М. А. Булгакова анализируются философские (Булатов 2000; Виноградов 1987; Кораблев 1988; Шнейберг, Кондаков 1994; Эрастова 1994; Яблоков 1992, 1998), этические (Ухова 1999), сравнительно-типологические (Гапоненков 1995; Гуткина 1998; Джулиани 1988; Лурье 1988) проблемы, рассматриваются история создания произведений, прототипы героев, источники творческих замыслов. Среди исследований, посвященных проблеме художественного стиля прозаических произведений писателя, следует отметить работы Н. П. Антипьева, А. А. Гозенпуда, А. А. Горелова, В. И. Немцева, В. В. Новикова, Л. Л. Фиалковой, Е. А. Яблокова.

Мы выдвигаем гипотезу, что в основе стилевого единства прозаических произведений М. А. Булгакова лежат художественно преобразованные идеи эволюции и революции. Под «идеей эволюции» понимается непрерывное поступательное движение, постепенное проявление и развертывание разных форм жизни, под «идеей революции» - дискретность, возвращение, олицетворение отжившего.

Исследование в работе осуществлено в следующей последовательности: от мировидения и мироощущения писателя к его художественному слову и далее к стилевому построению произведений.

Структура и содержание диссертации продиктованы логикой изложения проблемы. Задачи системного подхода к исследованию стиля обусловили необходимость наличия отдельных теоретических глав, в которых раскрываются понятия «эволюции» и «революции» и намечается их эстетическая проекция в творчестве писателя (Глава 1), определяется феномен его прозаического слова (Глава 2). Третья и четвертая главы посвящены исследованию стиля романов «Белая Гвардия» и «Мастер и Маргарита».

Определив цели и задачи исследования, мы выносим на защиту следующие положения:

1.В основе стиля М. А. Булгакова лежит принцип конструирования произведения, заключающийся в эстетическом преобразовании идей эволюции и революции.

2. Синтактика фразы тождественна не только композиции и другим более крупным семантическим единицам, но и принципу конструирования целого произведения.

3. Внутренняя форма произведения обусловливает индивидуальный стиль писателя.

4. В творчестве М. А. Булгакова противоречие идей эволюции и революции становится объектом художественного осмысления.

Апробация работы проходила в дискуссиях на научных конференциях (ИГЛУ, 1999; ИГЛУ, 2002; ИГУ, 2003). Содержание работы отражено в пяти статьях.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы на теоретических и практических занятиях курса литературы двадцатого века.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Специфика стилевой модели в романах М.А. Булгакова "Белая Гвардия" и "Мастер и Маргарита""

ВЫВОДЫ:

В отличие от романа «Белая гвардия» М. А. Булгаков в «Мастере и Маргарите» уходит от явного, непримиримого столкновения идеи эволюции и идеи революции.

Стилевое построение романа «Мастер и Маргарита» на всех уровнях содержит воплощение столкновения обоих феноменов. Особенность фразы в романе состоит в особом принципе конструирования, воплощающим идею эволюции и идею революции, и выразившимся на звуковом, синтаксическом, интонационном уровнях внутри фразы.

Стилевое выражение идеи эволюции осуществляется в романе в принципе конструирования, а также на уровне действующих лиц.

Идея революции находит свое эстетическое воплощение также в принципе конструирования и на уровне действующих лиц в скрытых тенденциозных образах различного рода «чудовищ», а также в мотиве оборачиваемости. В поэтике М. А. Булгакова образы, имеющие «чудовищную» природу, всегда олицетворяются с идеей революции.

Выбирая позицию «sub speciae aeternitatis», повествователь демонстрирует бесконечность «витков жизни» и, наряду с героями-идеологами, сохраняет и утверждает связь времен.

Стилевое построение произведения эстетически отражает мироощущение писателя. Модель художественного мышления М. А. Булгакова периода 1930-х годов находит своё воплощение в объединении противоположностей, что отразилось в словах, высказанных Воландом: «Каждому по его вере». Отсюда критерием, на основании, которого выносится суждение, являются теперь не сумма действий (активных или пассивных), не результат поступков, но вера, убеждение, размышление как импульс к движению и действию.

Роман о любви Мастера и Маргариты, о соединение двух душ противостоит модернистскому мотиву отчужденности и разобщенности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В творчестве, где принцип мировоззрения писателя превращается в конструктивный принцип художественного целого, сущность происходящего в жизни оформляется в стиле произведения. Быстро меняющаяся действительность 10-х - 20-х годов XX века требовала новые формы художественного освоения. Наиболее адекватным методом для выражения раздробленности мира, всеобщей отчужденности стала модернистская эстетика. Но, несмотря на использование писателем элементов модернистской эстетики, бытийные категории остаются в его творчестве всё же в русле традиций русской классической литературы. Духовные искания русских писателей-классиков, воплотившиеся в способе освоения бесконечности русской жизни художественным словом, наполняют творческое исследование действительности М. А. Булгаковым. Новаторство художника проявилось в органичном сплаве стилевых традиций русской классики и тенденций модернистской литературы.

Стиль произведения эстетически отражает особый полифонизм булгаковского мышления. В сознании писателя сосуществовали одновременно идея эволюции (поступательное непрерывное движение) и идея революции (дискретность, возвращение). Видение мира как процесса -это почва для образования особого мироощущения, которое обнаруживалось как во внеэстетической деятельности, так и в творчестве. Внешнее проявление оно находило в манере писателя одеваться, стиле поведения, разговоре и привычках. Например, в глазах многих современников писатель казался старомодным человеком.

Сознательная приверженность идее Великой Эволюции стала первоосновой стиля М. А. Булгакова. Однако феноменологический подход к творчеству писателя, основанный на диалектическом методе в теории первичных моделей, позволил выявить в прозаических произведениях, наряду с конструктивным принципом, выражающим идею эволюции, также имплицитное стилевое воплощение идеи революции.

Процессуальный взгляд М. А. Булгакова на действительность обусловил феномен его художественного слова. В прозаических произведениях писателя наблюдается «смешение» стилевых установок: собственно эпический план, реализующийся посредством реалистического и модернистского методов, трансмузыкальный план (оригинальное ритмическое и интонационное построение фраз, выбор слова и его внутренняя «отраженная» музыкальность), театральный план (игровая природа слова).

Мы утверждаем на основе проведенного исследования, что в романах «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита» синтактика (первой) фразы романа, главы тождественна принципу конструирования целого произведения.

Также установлена зависимость внутренней формы произведения и индивидуального стиля писателя. Исследование показало, что соединением художественных идей в романах М. А. Булгакова управляет логика внутренней формы. Таким образом, внутренняя форма является регулятором процесса индивидуализации поэтики, т.е. обусловливает индивидуальный стиль писателя.

Модель художественного мышления М. А. Булгакова периода 1910-25-х годов можно охарактеризовать как бескомпромиссную, что выражается в остром, открытом противопоставлении эволюции и революции на уровне целых фраз. Эпиграф романа «Белая гвардия», состоящий из двух цитат, во-первых, однозначно констатирует состояние конфликта, во-вторых, демонстрирует, что фраза эпиграфа: «И судимы .сообразно с делами своими.» означает то, что критерий, на основании которого выносится суждение, определяется суммой действий (активных или пассивных), результатом поступков.

Повествователь в произведении находится в гуще событий, на «линии фронта», его ареной становится пространство «от поверженного до играющих звезд».

Если в стилевом построении романа «Белая гвардия» наблюдается ясно выраженное столкновение мировоззренческих позиций, то в романе «Мастер и Маргарита» противостояние скрытое. Конфликт феноменов становится латентным и находит свое стилевое воплощение в конструктивном принципе, объединяющим противоположности: идею эволюции и идею революции на уровне синтактики целой фразы, что эстетически отразилось также в эпиграфе произведения.

Модель творческого мышления М. А. Булгакова периода 1930-х годов меняет свой характер. Тридцатые годы увеличили ощущение трагичности действительности, привив литератору, по его признанию, «психологию заключенного». Мироощущение писателя, обусловленное известными событиями 30-х годов, отражено в романе «Мастер и Маргарита» в главе 32 «Прощение и вечный приют»: «Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его» (Булгаков 1991: 638). Отсутствие свободы генерировало рефлексию. Отсюда отличительную особенность модели в данный период можно охарактеризовать фразой, высказанной Воландом: «Каждому по его вере». Поэтому критерием, на основании которого выносится суждение, являются теперь не сумма действий (активных или пассивных), не результат поступков, но вера, убеждение, размышление как импульс к деятельности.

Стилевое движение от «.сообразно с делами своими.» до «Каждому по его вере» отражает перемены в творческом сознании писателя: от активного действия в период революционных событий и времени гражданской войны до веры и размышления в период 30-х годов.

В отличие от романа «Белая гвардия» в «Мастере и Маргарите» повествователь обладает необыкновенными возможностями перемещения в пространстве и времени, приближаясь к Абсолютному. Рассматривая события с точки зрения Вечности, повествователь демонстрирует непрерывную последовательность «витков жизни» и наряду с героями-идеологами сохраняет и утверждает связь времен.

В творчестве М. А. Булгакова противоречие феноменов становится объектом художественного осмысления. Творчески исследуя действительность, он открывает истинную природу феномена «революция», «коренного изменения»: повторение, возвращение. Любое средство искусственного улучшения человеческого существования, «луч жизни. невероятно повышающий жизнедеятельность .организмов, .нуждается в проверке» (Булгаков 1991: 192). «Подвергнуть проверке», по мысли М. А. Булгакова, означает отказ от внедрения в естественные процессы, как биологические, так и социальные. Путь для деятеля в научной и общественной жизни один: «идти параллельно и ощупью с природой» (Булгаков 1991: 323).

Материалы диссертации могут быть использованы для дальнейшего изучения творческого наследия Михаила Афанасьевича Булгакова.

Список научной литературыБолдаков, Павел Иннокентьевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Александр Блок, Андрей Белый : Диалог поэтов о России и революции Текст. / [Сост., вступ. ст., коммент. М. Ф. Пьяных]. — М. : Высшая школа, 1990.-687 с.

2. Антипьев, Н. П. Эстетическая неопределенность художественного произведения Текст. / Н. П. Антипьев // Языковая онтология семантически малых и объемных форм: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. Иркутск: ИГЛУ, 2000. - Вып. 1. - С. 15-25.

3. Антипьев, Н. П. Литература как эстетический феномен Текст. / Н. П. Антипьев // Литература как эстетический феномен: Межвузовский сборник научных трудов. Иркутск: ИГЛУ, 1998. - С. 3-19.

4. Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Текст. / Аристотель. Минск: Литература, 1998. - 1392 с.

5. Арустамова, А. А. Ритм прозы И.С. Тургенева Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / А. А. Арустамова. Пермь, 1998. - 190 с.

6. Афанасьев, А. Поэтические воззрения славян на природу Текст. : в 5 т. / А. Афанасьев. М.: Индрик, 1994.1. Т. 3:- 1994.-840с.

7. Бабичева, Ю.В. Театральная проза Михаила Булгакова Текст. / Ю. В. Бабичева // Поэтика жанров русской и советской литературы. 1988. - С. 103-120.

8. Балонов, Ф. Quod scripsi, scripsi: vivos voco, mortuos plango Текст. / Ф. Балонов // Новое литературное обозрение. 1997. - № 24. - С. 59-74.

9. Балонов, Ф. Рукописи не горят.Они пребывают в спецхране Текст. / Ф. Балонов // Литератор. Л. 1990. - № 7. - С. 1-18.

10. Барков, А. Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: «вечно-верная» любовь или литературная мистификация? Электронный ресурс. / А. Барков. http: // www.menippea.narod.ru

11. Бахтин, М. М. Литературно-критические статьи Текст. / М. М. Бахтин. -М. : Художественная литература, 1986. 543 с.

12. Бахтин, М. М. Проблемы творчества Достоевского Текст. 5-е изд., доп. / М. М. Бахтин. Киев : NEXT, 1994. - 383 с.

13. Бахтин, М. М. Работы 20-х годов Текст. / М. М. Бахтин. Киев : NEXT, 1994.-508 с.

14. Белая, А. С. Особенности ритмической и интонационной организации романа «Белая гвардия» Текст. / А. С. Белая // Тезисы республиканских Булгаковских чтений. Черновцы : Госуниверситет, 1991. - С. 55-71.

15. Белая, Г. А. «Конармия» И. Бабеля : Вчера и сегодня Текст. / Г. А. Белая // Дон Кихоты 20-х годов : «Перевал» и судьба его идей / Г. А. Белая. -М.: Советский писатель, 1989. С. 147-171.

16. Белая, Г. А. Проблема «попутничества» и опыт истории Текст. / Г.

17. A. Белая // Дон Кихоты 20-х годов : «Перевал» и судьба его идей / Г. А. Белая. М.: Советский писатель, 1989. - С. 98-121.

18. Белозерская-Булгакова, Л. Е. О, мёд воспоминаний Текст. / Л. Е. Белозерская-Булгакова // Воспоминания / Л. Е. Белозерская-Булгакова. М., 1989,-С. 87-191.

19. Белый, А. Символизм как миропонимание Текст. / А. Белый. М. : Республика, 1994. - 528 с.

20. Бердяев, Н. А. Власть и психология интеллигенции Электронный ресурс. / Н. А. Бердяев // Духовные основы русской революции / Н. А. Бердяев. -http: // www.krotov.org/berdyaev/1918/rev20.html. (15 февр. 2003).

21. Бердяев, Н. А. Философия свободного духа Текст. / Н. А. Бердяев. М.: Республика, 1994. - 480 с.

22. Бердяев, Н. А. Философия творчества, культуры и искусства Текст. : в 2 т. / Н. А. Бердяев. М.: Искусство, 1994.

23. Т. 1 :-1994.-542 с. Т. 2:-1994.-510 с.

24. Булатов, М. О. Нравственно-философская концепция романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / М. О. Булатов. Махачкала, 2000. - 241 с.

25. Булгаков, М. А. Великий канцлер Текст. / [Предисл. и коммент. В. Лосева]. М. : Новости, 1992. - 544 с.

26. Булгаков, М. Дневник. Письма. 1914 1940 Текст. / [сост., подготовка текста, комментарии В. И. Лосева]. -М.: Современный писатель, 1997. -640 с.

27. Булгаков, М. Избранные произведения Текст. : в 2 т. / [Подгот. текста, сост. и вступ. ст. М. О. Чудаковой]. Минск : Мастацкая л1таратура, 1991.

28. Т.1 : Белая гвардия; Мастер и Маргарита: Романы. 1991. - 656 с.

29. Булгаков, М. Избранные произведения Текст.: в 2 т. / [Подгот. текста, сост. и библиогр. М. О. Чудаковой]. Минск: Мастацкая лггаратура, 1991.

30. Т. 2 : Записки покойника : Театр, роман. Повести. Рассказы. 1991. -543 с.

31. Булгаков, М. А. Собрание сочинений Текст. : в 10 т. / [Подгот. текста, сост. и вступ. ст. В. И. Лосева]. М.: Голос, 1995.

32. Т.1 : Дьяволиада. 1995. - 464 с.

33. В поисках пути : Русская интеллигенция и судьбы России Текст. / [сост., вступ. ст., коммент. И. А. Исаева]. М.: Русская книга, 1992. - 384 с.

34. Виноградов, В. В. Проблема авторства и теория стилей Текст. / В.

35. B. Виноградов. М.: Художественная литература, 1961. - 614 с.

36. Виноградов, И. И. Завещание Мастера Текст. / И. И. Виноградов // По живому следу: Духовные искания русской классики : Литературно-критические статьи / И. И. Виноградов. М.: Советский писатель, 1987. - С. 335-381.

37. Гадамер Х-Г. Истина и метод Текст. / Х-Г. Гадамер. М. : Просвещение, 1988. - 246 с.

38. Галинская, И. JI. Криптография романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова Текст. / И. JI. Галинская // Загадки известных книг / И. JI. Галинская. М.: Наука, 1986. - С. 65-125.

39. Гапоненков, А. А. Проблема жанрового синтеза в романах «Бесы» Ф. М. Достоевского и «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / А. А. Гапоненков. Саратов, 1995. - 198 с.

40. Гаспаров, М. JI. Избранные труды Текст.: в 3 т. / М. JI. Гаспаров. -М.: Языки русской культуры, 1997. 3 т.

41. Гачев, Г. Д. Образ в русской художественной культуре Текст. / Г. Д. Гачев. М.: Искусство, 1981. - 247 с.

42. Гачев, Г. Д. Содержательность художественных форм. (Эпос. Лирика. Театр) Текст. / Г. Д. Гачев. М.: Просвещение, 1968. - 302 с.

43. Гиршман, М. М. Литературное произведение : Теория и практика анализа Текст. / М. М. Гиршман. М.: Высшая школа, 1991. - 159 с.

44. Годфруа Ж. Что такое психология Текст.: в 2 т. / Ж. Годфруа. М. : Мир, 1992.1. Т. 1 :- 1992.-491 с.

45. Голубков, М. М. Русская литература XX в.: После раскола Текст. : учеб. пособие для вузов / М. М. Голубков. М.: Аспект Пресс, 2002. - 267 с.

46. Горелов, А. А. Устно-повествовательное начало в прозе Михаила Булгакова Текст. / А. А. Горелов // Творчество Михаила Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Книга 3 СПб.: Наука, 1995. - С. 50-62.

47. Гудкова, В. Зойкина квартира М.А. Булгакова Текст. / В. Гудкова // М. А. Булгаков драматург и художественная культура его времени : сб. ст. /сост. А. Нинов; науч. рук. В. Гудкова; художник А. Дугин. М. : Союз театр. деятелей РСФСР, 1988. - С. 96-124.

48. Гуткина, Н. Д. Роман М. А. Булгакова «Белая гвардия» и русская литературная традиция Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / Н. Д. Гуткина. -Н. Новгород, 1998. 273 с.

49. Дневник Елены Булгаковой Текст. / [Подгот. текста, сост. и вступ. ст. В. И. Лосева]. М.: Книжная палата, 1990. - 400 с.

50. Ермолинский, С. Из записок разных лет Текст. / С. Ермолинский // Совр. драматургия. 1988. - № 6. - С. 235-246.

51. Ершов, Л. Ф. Сатирические жанры русской литературы (от эпиграммы до романа) Текст. / Л. Ф. Ершов. Л.: Наука, 1977. - 282 с.

52. Земская, Е. А. Из семейного архива Текст. / Е. А. Земская // Воспоминания о М. Булгакове : сборник.- М. : Советский писатель, 1988. С. 41-92 с.

53. Иванов, Вяч. И. Проблема звукообраза у Пушкина Текст. / Вяч. И. Иванов // Лик и личины России : Эстетика и литературная теория. М. : Искусство, 1995. - С. 241-248.

54. Иваньшина, Е. А. Автор текст - читатель в творчестве Михаила Булгакова 1930-х годов : («Адам и Ева», «Мастер и Маргарита») Текст. : Дисканд. филол. наук: 10.01.01 /Е. А. Иваньшина. - Воронеж, 1998.-327 с.

55. Косиков, Г. К. Идеология. Коннотация. Текст Текст. / Г. К. Коси-ков // Р. Барт. S/Z. М. : РИК «Культура» Издательство «Ad Marginem», 1994.-303 с.

56. Коханова, В. А. Пространственно-временная структура романа М.

57. A. Булгакова «Белая гвардия» Текст. : Дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 /

58. B. А. Коханова. М., 2000. - 233 с.

59. Лесскис, Г. А. Триптих М. А. Булгакова о русской революции : «Белая гвардия», «Записки покойника», «Мастер и Маргарита» : Комментарии Текст. / Г. А. Лесскис. М.: ОГИ, 1999. - 432 с.

60. Лихачев, Д. С. Историческая поэтика русской литературы Текст. / Д. С. Лихачев. СПб.: Алетейя, 1997. - 508 с.

61. Лосев, А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии Текст. / А. Ф. Лосев / [сост. А. А. Тахо-Годи и И. И. Маханькова]. М. : Мысль, 1993. -959 с.

62. Лосев, А. Ф. Проблема художественного стиля Текст. / А. Ф. Лосев. Киев : Collegium, Киевская Академия Евробизнеса, 1994. - 228 с.

63. Лосев, В. Рукописи не горят Текст. / В. Лосев // Булгаков М. А. Великий канцлер. М.: Новости, 1992. - С. 3-22.

64. Лосский, Н. О. Бог и мировое зло Текст. / Н. О. Лосский. М. : Республика, 1994. - 492 с.

65. Лотман, Ю. М. Избранные статьи Текст. : в 3 т. / Ю. М. Лотман. -Таллин, Александра, 1992.

66. Т. 1 : Статьи по семиотике и типологии культуры. 1992. - 479с.

67. Махов, А. Е. Ранний романтизм в поисках музыки: слух, воображение, духовный быт Текст. / А. Е. Махов. М.: Лабиринт, 1993. - 128 с.

68. Минералов, Ю. И. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность) Текст. : учеб. для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений / Ю. И. Минералов. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1999. - 360 с.

69. Мифы народов мира. Энциклопедия Текст. : в 2 т. / [гл. ред. С.А. Токарев]. -М. : НИ Большая Российская энциклопедия, 1997.

70. Т.1 :А-К.-1997.-671 с. Т. 2 : К-Я. 1997. -719 с

71. Немцев, В. И. Поэтика М. А. Булгакова как эстетическое явление Текст.: дис. д-ра филол. наук в форме науч. докл.: 10.01.01 / В. И. Немцев. -Волгоград, 1999. 72 с.

72. Немцев, В. И. Проблема автора в романах М.А. Булгакова : («Белая гвардия», «Театральный роман», «Мастер и Маргарита») Текст. : дис. . канд. филол. наук: 10.01.02/В. И. Немцев.-М., 1986.-217 с.

73. Новиков, В. В. Михаил Булгаков художник Текст. / В. В. Новиков. - М.: Моск. рабочий, 1996. - 357 с.

74. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений Текст. / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. М. : АЗЪ, 1995.-928 с.

75. Парандовский, Я. Алхимия слова Текст. / Я. Парандовский. М. : Прогресс, 1972.-335 с.

76. Паршин, JI. К. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова Текст. / JI. К. Паршин. М. : Книжная палата, 1991.-208 с.

77. Пермякова, Н. А Булгаковская дъяволиада в интертекстуальном изучении Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / Н. А. Пермякова. -М., 1997.-239 с.

78. Пилявская, С. Встречи Текст. / С. Пилявская // Воспоминания о М. Булгакове : сборник / [сост. Е. С. Булгакова и С. А. Ляндрес]. М. : Советский писатель, 1988. - С. 259-264.

79. Пономарева, Е. В. Новеллистика М. А. Булгакова 20-х годов Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / Е. В. Пономарева. Екатеринбург,1999.-327 с.

80. Попов, П. Стиль в искусстве как средство выражения индивидуального Текст. / П. Попов // Стиль человека : психологический анализ / [под. ред. А. В. Либина]. М.: Смысл, 1998. - С. 227-251.

81. Поспелов, Г. Н. Поблемы литературного стиля Текст. / Г. Н. Поспелов. М.: Университет, 1970. - 329 с.

82. Потебня, А. А. Мысль и язык Текст. / А. А. Потебня. Киев : СИНТО, 1993.-192 с.

83. Риккерт, Г. Науки о природе и науки о культуре Текст. / Г. Риккерт / [пер. с нем. / общ. ред. и предисл. А. Ф. Зотова; сост. А. П. Полякова, М. М. Беляева; подгот. текста и прим. Р. К. Медведевой]. М.: Республика, 1998. -413 с.

84. Сахаров, В. И. Михаил Булгаков : писатель и власть : По секретным архивам ЦК КПСС и КГБ Текст. / В. И. Сахаров. М. : ОЛМА-ПРЕСС,2000.-446 с.

85. Словарь литературоведческих терминов Текст. / [ред., сост. : Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев]. -М.: Просвещение, 1974. 509 с.

86. Смелянский, А. М. Михаил Булгаков в Художественном театре Текст. / А. М. Смелянский. М.: Искусство, 1989. - 432 с.

87. Смирнов, Ю. М. «Музыка» Михаила Булгакова / Ю.М. Смирнов // Сов. Музыка. 1991. - №5. - С.60-64.

88. Соколов, Б. В. Булгаков. Энциклопедия Текст. / Б. В. Смирнов. -М.: Алгоритм, 2003. 608 с.

89. Соколов, Б. В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Очерки творческой истории Текст. / Б. В. Соколов. М.: Наука, 1991. - 176 с.

90. Соколов, Б. В. Три жизни Михаила Булгакова Текст. / Б. В. Соколов. М.: Эллис Лак, 1997 - 432с.

91. Сорокин, П. А. Человек, цивилизация, общество Текст. / П. А. Сорокин / [общ. ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов : пер. с англ]. М. : Политиздат, 1992. - 543 с.

92. Станиславский, К. С. Собрание сочинений Текст. : в 3 т. / К. С. Станиславский. М.: Искусство, 1955.1. Т. 3 :-1955.-488 с.

93. Степанов, Ю. С. Константы: Словарь русской культуры Текст. / Ю. С. Степанов. М.: Академический проект, 2001. - 990 с.

94. Стрельцова, Е. В театре булгаковской прозы / Е. Стрельцова // Театр. 1992. - №2. - С.61-72.

95. Струве, П. Б. Patriotica: Политика, религия, культура, социализм Текст. / [сост. В. Н. Жукова и А. П. Полякова; вступ. ст. и примеч. В. Н. Жукова]. М.: Республика, 1997. - 527 с.

96. Тарасова В. В. Стиль Исаака Бабеля («Конармия») Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / В. В. Тарасова. Екатеринбург, 1999. - 203 с.

97. Творчество Михаила Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Книга 1 Текст. Л.: Наука, 1991.-448 с.

98. Творчество Михаила Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Книга 3 Текст. СПб.: Наука, 1995. - 368 с.

99. Трубецкой, Е. Н. Смысл жизни Текст. / Е. Н. Трубецкой. М. : Республика, 1994.-432 с.

100. Ухова, Е. В. Философско-этические идеи в творчестве М.А. Булгакова Текст. : дис. . канд. филол. наук : 09.00.05 / Е. В. Ухова. М., 1999. -152 с.

101. Фиалкова, JI. JI. Пространство в романе М. Булгакова «Белая гвардия» Текст. / JI. JI. Фиалкова // Жанр и композиция литературного произведения. Петрозаводск, 1986. - С. 152-157.

102. Филатова, А. И. «Багровый остров» М. Булгакова : от памфлета к комедии-гротеску Текст. / А. И. Филатова // Творчество Михаила Булгакова. Исследования. Материалы. Библиография. Книга 3. СПб.: Наука, 1995. - С. 35-50.

103. Финк, Э. Основные феномены человеческого бытия Текст. / Э. Финк // Проблема человека в западной философии. Сборник переводов. М. : Прогресс, 1988. - С. 355-386.

104. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности Текст. / Э. Финк. М.: Республика, 1994. - 447 с.

105. Хализев, В. Е. Теория литературы Текст. / В. Е. Хализев. М. : Высшая школа, 1999. - 398 с.о ^

106. Хёйзинга, И. Homo Ludens. Статьи по истории культуры Текст. / И. Хёйзинга / пер., сост. и вступ. ст. Д. В. Сильвестрова; коммент. Д. Э. Харито-новича. М.: Прогресс Традиция, 1997. - 416 с.

107. Ш.Черных, П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка : 13560 слов Текст. : в 2 т. / П. Я. Черных. М. : Рус. яз., 1994.

108. Т. 1 : А Пантомима. - 1994. - 623 с. Т. 2 : Панцирь - Ящур. - 1994. - 560 с.

109. Чехов, М. А. Литературное наследие Текст. : в 2 т. / М. А. Чехов / [сост. И. И. Аброскина, М. С. Иванова, Н. А. Крымова; вступ. статья М. О. Кнебель]. -М.: Искусство, 1995. Т. 2:-1995.-588 с.

110. ПЗ.Чжон, Мак Лэ Художественно-творческое единство романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / Мак Лэ Чжон. М., 1996. - 184 с.

111. Чичерин, А. В. Идеи и стиль Текст. / А. В. Чичерин. М. : Наука, 1968.-408 с

112. Чичерин, А. В. Ритм образа Текст. / А. В. Чичерин. М. : Советский писатель, 1978. - 280 с.

113. Чудакова, М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова Текст. / М. О. Чудакова. М.: Книга, 1988. - 672 с.

114. Чудакова, М. О. Судьба Михаила Булгакова и его сочинения Текст. / М. О. Чудакова // Булгаков М. Избранные произведения в 2 т. Минск, Мастацкая лггаратура, 1991.

115. Т. 1 :- 1991.-С. 3-34. Т. 2:-1991.-С. 541-542.

116. Шафер, Н. Булгаков-либреттист Текст. / Н. Шафер // М. А. Булгаков драматург и художественная культура его времени: сб. ст. [сост. А. Нинов; науч. рук. В. Гудкова; художник А. Дугин. М. : Союз театр, деятелей РСФСР, 1988.-С. 343-357.

117. Швейцер, А. Упадок и возрождение культуры. Избранное Текст. / А. Швейцер. М.: Прометей, 1993. - 512 с.

118. Шверубович, В. В. Булгаков актер Текст. / В. В. Шверубович // В старом Художественном театре. -М.: Искусство, 1990. - С. 614-619.

119. Эйдинова, В. В. Стиль художника : Концепции стиля в литературной критике 20-х годов Текст. / В. В. Эйдинова. М. : Художественная литература, 1991.-285 с.

120. Эльсберг, Я. Е. Индивидуальные стили и вопросы историко-теоретического изучения Текст. / Я. Е. Эльсберг // Теория литературы : в 3 т. :-М.: Наука, 1975.1. Т.З 1975.-С. 28-43.

121. Энциклопедический словарь Текст. М. : Большая Советская Энциклопедия, 1953.1. Т.З :-1955.-744с.

122. Юнг К. Г. Бог и бессознательное Текст. / К. Г. Юнг. М. : Олимп, ООО Издательство ACT-ЛТД, 1998. - 480 с.

123. Юнг, К. Г. Об отношении аналитической психологии к произведениям художественной литературы Текст. / К. Г. Юнг // Классический психоанализ и художественая литература / [Сост. и общая редакция В.М. Лейбина]. СПб.: Питер, 2002. - С. 106 -130.

124. Юнг, К. Г. Проблема души современного человека Текст. / К. Г. Юнг // Это человек: Антология / [сост., вступ. ст. П. С. Гуревича]. М. : Высшая школа, 1995. - С. 24-40.

125. Яблоков, Е. А. Лицо времени за стеклом вечности. Историофилосо-фия Михаила Булгакова Текст. / Е. А. Яблоков // ОСН : Общественные науки и современность. 1992. - №3. - С. 97-108.

126. Яблоков, Е. А. Проза Михаила Булгакова : (Структура художественного мира) Текст. : дис. . д-ра филол. наук : 10.01.01 / Е. А. Яблоков. -М., 1998.-491 с.

127. Яновская, Л. Горизонтали и вертикали Ершалаима Электронный ресурс. / Л. Яновская // Вопросы литературы. 2003, - №3. - http: // www. magazines.russ.ru/voplit/2002/3/ianov.html. (10 июня 2003).

128. Fiescher, M. Stilistische und motivische Untersuchungen zu Michail Bulgakovs Romanen "Belaja gvardija" und "Master i Margarita" Text. / M. Fiescher. Hildesheim etc., 1982. - 100 s.

129. Riggenbach H. Michail Bulgakovs Roman "Master i Margarita" : Stil und Gestalt Text. / H. Riggenbach. Basel, 1979. - 197 s.