автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Специфика языковой экспликации пространственно-временных координат в сказочной модели мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Специфика языковой экспликации пространственно-временных координат в сказочной модели мира"

На правах рукописи

4848522

МАТВЕИЧЕВА Татьяна Витальевна

СПЕЦИФИКА ЯЗЫКОВОЙ ЭКСПЛИКАЦИИ

ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫХ КООРДИНАТ В СКАЗОЧНОЙ МОДЕ ЛИ МИРА

10.02.19 — Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 НЮН 2011

Ставрополь — 2011

4848522

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Научный руководитель доктор филологических наук профессор

Серебрякова Светлана Васильевна ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Официальные оппоненты доктор филологических наук профессор

Луке Ирина Георгиевна ГОУ ВПО «Кубанский государственный университет»

доктор филологических наук, профессор Черкасова Инна Петровна ГОУ ВПО «Армавирская государственная педагогическая академия»

Ведущая организация ГОУ ВПО «Таганрогский государственный

педагогический институт»

Защита диссертации состоится 15 июня 2011 года в 15 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.256.02 при ГОУ ВПО[«Став-ропольский государственный университет» по адресу: 355009, Россия, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, аудитория 416. ^

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет» по адресу: 355009, Россия, г. Ставрополь, ул. Дзержинского, 120.

Автореферат разослан «/^2» мая 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор фи лологических наук, профессор

'.А. Фокин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Время и пространство, являясь важнейшими концептами культуры, входят также в число фундаментальных категорий философии, естествознания, социологии, физики и других наук, формируя среди прочего объект анализа для психологии, культурологи, литературоведения и лингвистики. Пространство как важнейшая форма мира и жизни в нем человека многолико репрезентировано в языке, сознании, мифологии, культуре языковой личности и социума. Время, являясь неотъемлемой частью содержательной стороны языка, находит выражение в единицах различных языковых уровней. Доказано, что именно эти категории отличаются высокой степенью мифологизированности. Восприятие времени и пространства разными народами различно, при этом показательно, что представления человека о времени и пространстве неоднородны и неоднозначны.

Таким образом, актуальность диссертационной работы определяется важностью многоаспектного исследования представлений человека и социума о времени и пространстве в их динамике и взаимодействии, необходимостью обращения к мифологическому сознан ию и мировиде-нию различных народов на архаических стадиях развития, материализованных среди прочего в сказочных текстах, содержащих богатейшую информацию, связанную со специфическим оценочным представлением о мире. Наряду с этим, ск;1зка, представляя собой огромный пласт фольклорного творчества, обладая особой структурой и являясь емким полем продуктивного исследования культурно-значимой лексики, несомненно, нуждается в научном осмыслении в координатах современной полипарадигмальной гуманитарной науки. Актуальным и научно значимым является изучение языковой репрезентации и особенностей экспликации таких базовых категорий культуры, как пространство и время, через элементы, образы и мифологемы, функционирующие в сказочных текстах и свидетельствующие об общечеловеческой важности этих универсальных категорий для культуры любого этноса.

Исследовательское внимание сосредоточено в реферируемой диссертации на реализации категорий пространства и времени в фольклористических волшебных сказках братьев Гримм. Различные аспекты сказки как специфического способа ценностного отражения мира изучались учеными многих научных школ и направлений. В диссертационных работах последнего десятилетия исследовались лингвокультурологи-ческие и когнитивные аспекты языка волшебных сказок (Эпоева, 2007), лингвокультурные характеристики сказочного дискурса (Акименко,

2005), специфика реализации концептов в сказочном дискурсе (Бойко, 2008), концептосфера сказок Новалиса ('Гкаченко, 2010), сказка изучалась также в философско-культурологическом аспекте (Павлютенкова, 2003), рассматривалась языковая модель превращения в текстах русских народных сказок (Кравченко, 2002) и др. Представленные в сказке первоначальные социокультурные знания, формировавшиеся тысячелетиями, позволяют считать её самой древней формой описания воспринимаемой реальности, отличающейся яркостью, образностью и эмоциональностью.

Объектом настоящего исследования выступают пространственно-временные отношения, материализованные в текстах народных (фольклористических) волшебных сказок брать ев Гримм. В качестве предмета изучения определены языковые средства экспликации пространственно-временных координат в немецкой сказочной модели мира.

Цель исследования — выявление и комплексное описание языковых средств, маркирующих пространственно-временной континуум в текстах волшебных сказок братьев Гримм.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач, отражающих взаимосвязанные этапы исследования: ......

- определение специфики формирования представлений о времени и пространстве, выявление динамики освоения пространства и времени в художественной речи;

- обоснование условности и виртуальности сказочного пространственно-временного континуума;

- выявление языковых средств обозначения замедленного (растя-женного) и быстрого (сжатого) времени;

- установление свойств и способов текстовой реализации сказочного пространства;

- моделирование темпоральной и локальной сеток, установление степени их универсальности.

Материалом исследования послужили фактические данные, полученные методом сплошной выборки из текстов оригиналов и переводов фольклористических волшебных сказок братьев Гримм, открывающих широкие возможности для комплексного рассмотрения лингвистических средств описания пространства и времени. Анализу было подвергнуто 200 немецких сказок. В ходе исследования мы обращались также к текстам литературных сказок и к наблюдениям, касающимся русского сказочного мира.

Основным методом научного исследования стал описательный метод во всех его вариациях (наблюдение, обобщение, интерпретация, классификация), который был дополнен приемами контекстуального,

дефиниционного, компонентного, дистрибутивного и сопоставительного анализа, а также количественного подсчёта.

В качестве гипотезы исследования выдвинуто следующее предположение. Сказка как одна из самых древних форм описания реальности по особому эксплицирует посредством языковых средств пространственные и временные координаты, формирующие сказочную модель мира, изучение которой позволяет получить сведения о восприятии пространства и времени на раннем этапе человеческого развития, многие из которых не утратили своей значимости и в настоящее время.

Теоретическую основу работы составили труды по проблемам фольклора и сказки таких ученых, как В.Н. Аникин (1977, 1986, 1987), Л.Ю. Брауде (1979), А.Н. Веселовский (1989), P.M. Волков (1924), М.Н. Липовецкий (1992), Д.С. Лихачев (1979), Е.М. Мелетинский (1994, 1995,2005), А.И. Никифоров (1928), Н.В. Новиков (1974), Э.В. Померанцева (1963,1965), В Л. Пропп (1969, 1998), М.И. Стеблин-Каменсхий (1976), Б.А. Успенский (1995), В.Д. Шинкаренко (2005), Т.В. Цивьян (1990), А. Аагпе (1910). Большой интерес для нашей работы представляют исследования по проблемам пространства и времени таких ученых, как Н.Д. Арутюнова (1999), М.М. Баетин (1975, 1979), Г. Гачев (1995), А.Я. Гуре-вич (1969,1972), O.A. Корнилов (2003), Д.С. Лихачев (1968), Ю.М. Лотман (1992), М М. Маковский (1996), A.M. Мостепатенко (1974), H.A. Нозд-рина (2009), Ю.С. Степанов (2001), Тураева (1986), В.Е. Хализев (2005), Е.С. Яковлева (1994), а также работы по теории текста Л.Г". Бабенко (2004), Н.С. Валгиной (2003), И.Р. Гальперина (1981), Е.С. Николиной (2003), А.Ф. Папиной (2002), В.А. Лукина (1999), О.И. Москальской (1981) и др.

Решение поставленных задач позволило вынести на защиту следующие положения:

1. Пространство и время являются основополагающими конструктивными категориями художественного освоения действительности. Представления человека о времени и пространстве неоднородны и неоднозначны, о чем свидетельствует этимология лексем Zeit и Raum и немецком языке и время и пространство в русском. В немецкой и русской лингвокультурах пространственная семантика этимологически предшествует временной, что наблюдается и в тексте сказок, где время подчинено пространству.

2. Виртуальность сказочного мира обусловлена специфической пространственно-временной организацией миромодели невозможных и невероятных событий, неопределенной онтологией пространственно-временных взаимодействий: логически невозможное время, инверсивный ход событий коррелируют с многообразием нереальных пространственных измерений и координат.

3. Главными приемами магических актов являются при этом магическое растягивание и сжатие времени. Маркерами «растяженного» времени, наряду с грамматической временной формой претерита, создающей сказочный «климат повествования», выступают различные сигналы неопределенности, несюжетные глаголы, маркирующие длительность действия; особые фольклорные формулы, в том числе троекратное повторение, полисиндетон, создающий впечатление увеличения количества событий и уплотнения сюжетного времени. Внезапное, стремительное изменение событий, влекущее за собой неожиданные перемены и невероятные трансформации, реализуется посредством наречий-интенсификаторов, темпоральных наречных групп, устойчивых сочетаний временной семантики, сюжетных глаголов событийного типа, обеспечивающих динамику волшебного повествования и уплотняющих сюжетное время.

4. Внутренний мир сказки характеризуется сверхпроводимостью, аде-терминированностью, безграничностью пространства, маркерами которых выступают наречия, устойчивые сочетания, вымышленные топонимы. В фикциональном пространстве немецкой сказки наличествуют как горизонтальная, так и вертикальная оси, коррелирующие с традиционной архети-пичеокой оппозицией «свой — чужой». В качестве доминантных выступают при этом пространственные мифологемы «Haus» и «Wald», эксплицирующие архетипическую оппозицию своего (близкого) и чужого (иного, далекого) миров и реализующие принцип бинарности как одну из существенных особенностей текстовой структуры сказки. Типичным сказочным локусом в отличие от характерного для русской лингвокультуры тридесятого царства выступает das Schloss (замок).

5. Волшебные сказки братьев Гримм обнаруживают универсальные черты в структуре темпоральной и локальной сеток. Темпоральная сетка волшебных сказок характеризуется по составу такими параметрам, как по-литемпоральность, многоплановость, глагольность, неопределенность; по рисунку—«качели», по ритму переходов - ритмичная, по характеру обусловленности —обусловленная. Локальная сетка волшебных сказок характеризуется следующими свойствами: эксплицитная, смешанная, синсемантичес-кая, гюлилокальная, многоплановая. Сетка обладает рисунком «цепочка», имеет ритмичный характер переходов и является обусловленной.

Научная новизна работы состоит в выявлении особенностей пространственно-временной организации немецкой сказочной модели мира как специфического способа ценностного отражения мира и носителя информации о менталитете нации. В работе установлены способы и динамика языковой экспликации пространственно-временных отношений

в фольклористических волшебных сказках братьев Гримм. Проанализирована пространственно-временная организация данных сказочных текстов, установлены языковые средства, обозначающие различные типы пространства и времени. Произведено моделирование соответствующих текстовых сеток, предложена универсальная схема построения темпоральной и локальной сеток волшебных сказочных текстов.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в осмыслении пространственно-временного конткшуума как одного из принципов структурно-смысловой организации текста, в результате чего теория хронотопа обогащается некоторыми новыми положениями, основанными на эмпирическом материале сказок. Выводы, сделанные в ходе исследования, органично вписываются в концепцию антропоцентрической парадигмы, расширяя представление о репрезентации ментальных единиц через их вербализацию в языке, и уточняют представление о сказочной модели мира. Результаты проведенного исследования можно считать определенным вкладом в теорию текста, сказковедение, линг-вокультурологию и межкультурную коммуникацию.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее отдельных положений в вузовских курсах по интерпретации текста, в факультативных и специальных курсах по лингвостилисти-ческому анализу текста, в курсах, структурированных в русле проблематики языковой картины мира и межкультурной коммуникации, при составлении учебных пособий, а также при написании курсовых и дипломных работ. Наряду с этим, в практическом плане материалы исследования могут найти применение при чтении лекционных курсов по лингвокультурологии и в спецкурсах по немецкому фольклору.

Результаты исследования регулярно докладывались на заседаниях кафедры теории и практики перевода Ставропольского государственного университета, были апрооированы на научных конференциях различного уровня, в том числе на Международной научной конференции «Прагмалингвистика и практика речевого общения» (Ростов-на-Дону, 2007), 2-й Международной научной конференции «Проблемы теории, практики и дидактики перевода» (Нижний Новгород, 2008), а также на ежегодных научно-методических конференциях Ставропольского государственного университета «Университетская наука - региону» (Ставрополь, 2006, 2007, 2008) и в издании из списка ВАК (Ставрополь, 2009).

Совокупность поставленных задач определяет структуру диссертационного исследования, которое состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка (223 наименования) и Приложения. Объем работы составляет 224 стр.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность заявленной проблематики, формулируются цель и задачи работы, определяются объект, предмет, материал и методы исследования, устанавливаются научная новизна, теоретическая и практическая ценность диссертационного исследования, приводятся основные положения, вынесенные на защиту.

В первой главе «Участие категорий пространства и времени в моделировании картины мира» рассматривается проблема многоаспектного исследования представлений о времени и пространстве, их отражения в языке, выявляется динамика освоения пространства и времени в художественной речи, устанавливается мифологический генезис сказки, раскрывается виртуальная сущность сказочного мира.

Обращение к естественнонаучной и гуманитарной рефлексии относительно категорий пространства и времени в целом, их роли и динамики в художественном освоении действительности в частности показало, что пространство в любых других его теоретических интерпретациях связывается со временем. Установлено, что в мифологическом сознании древнего человека категории пространства и времени не существовали как чистые абстракции, поскольку «само мышление людей на архаических стадиях развития было по преимуществу конкретным, предметно-чувственным» (Гуревич, 1972. С. 45). Ученые, занимающиеся проблемами когнитивной метафоры, констатируют, что человек пришел к осознанию времени через наблюдение за движением, последовательностью сменяющих друг друга событий, что находит выражение в метафорических терминах пространства и движения: ср.: русск. время идет /летит / ползет', немецк. die Zeit fliegt /fließt / vergeht (Чу ry нова, 2008. С. 136).

Обращение к этимологии базовых номинаций Zeit и Raum в германском и время и пространство в славянском ареале показало, что представления человека о времени и пространстве неоднородны и неоднозначны. О.Л. Корнилов отмечает, что пространственно-временной континуум, оказывающий влияние на национальное сознание, - это те природно-климатические условия ареала обитания, которые существовали в исторический период языкового становления конкретного этноса. Его составляющие, преломляясь в обыденном сознании этноса, получали свое словесное воплощение, уникальное для каждого языка (Корнилов, 2002. С. 145). Восприятие жизни, характеризующееся двумя типами сознания - историческим и космологическим, способствовало формированию двух моделей времени — циклической и линейной, двух ее образов, двух символов — окружности и прямой, круга и пути.

В художественную литературу понятие хронотопа (что значит в буквальном переводе «времяпространство») было введено М.М. Бахтиным, трактовавшим его как существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе (Бахтин, 1975. С. 234). Показательным в этом плане является немецкий аналог термина «хронотоп» — Zeitraum с основным значением «период [промежуток] (времени)», хотя в качестве определяемого компонента выступает лексема Raum (пространство).

Объект нашего исследования сказка—это специфический способ эмоционально-оценочного отражения мира, это такое порождающее мир вымысла повествование, виртуальная природа которого очевидна. Виртуальность сказки связана с тем, что сказочный универсум, имеющий много планов и напластований, содержит указания на утаенные возможности прошлого, настоящего и будущего. Сказочный мир так иге многообразен, как и мир реальных сложных социальных отношений. Существует мнение, что сказка соткана из ткани воображения и представляет собой «воображаемое бытие», поэтому в ирреальном сказочном мире молено встретить и «перекомпанованный материал реального мира с вкраплениями реального жизне- и бытописания» (Павлютенкова, 2003. С. 43).

Сказка закономерно является объектом пристального внимания ученых различных научных школ и направлений. В исследовании сказки используются самые различные методы и приемы и, как правило, те же, что и при изучении мифов, т.к. для многих ученых между сказкой и мифом не существует значимых различий. Важной для нашего направления научного поиска является вывод Е.М. Мелетинского относительно генезиса сказки, отметившего, что сказка в отношении к мифу при максимальной сюжетно-семантической близости и несмотря на устное бытование, представляет «художественную литературу в ее специфике» (Мелетинский, 1995. С. 262). По наблюдениям ученых, в генезисе сказки существенная роль принадлежит развитию сознательной выдумки, демифологизации времени и места действия, переходу от строгой локализации событий в рамках космической модели к неопределенности сказочного времени и места действия (Мелетинский, 1994. С. 441-442), однотипности их композиции, обусловленной постоянными функциями действующих лиц (Пропп, 1998. С. 20-22).

Привлеченные к анализу фольклорные сказки братьев Гримм мы будем называть, вслед за Л.Ю. Брауде, фольклористическими, обргаую-щими между народной и литературной сказкой своеобразную промежуточную ступень, под которой понимается литературная запись сказки

народной (Брауде, 1979. С. 4). Фиксированная в записях фольклористов народная сказка, т.е. фольклористическая, несомненно, подвергнута изменению. Отбор и литературная обработка свидетельствуют о личности собирателей народных сказок, об их общественной позиции, филологической подготовке, эстетических воззрениях и художественных вкусах. Фольклористическая сказка — это уже нечто другое в силу ряда причин: она обращена к другой, более широкой аудитории, существует, за редким исключением, на литературном языке, хотя диалектные особенности часто сохраняются. Фольклорные сказки становятся элементом литературы как художественной, так и научной, а ученые-фольклористы приближаются к авторам литературных сказок. Фольклористическая сказка - это, «с одной стороны, фольклорный, даже этнографический документ, с другой — порождение письменной литературы, первая ступень проникновения народной сказки в художественную литературу» (Брауде, 1979. С. 11).

В обеспечении локально-временной ориентации в тексте сказки участвуют различные языковые средства, взаимодействие которых формирует пространственно-временной континуум, маркирующий сказочную специфику хронологического развития событий и их соотнесенность в пространстве. Средствами выражения пространственных отношений и маркерами различных пространственных параметров служат: синтаксические конструкции со значением местонахождения: nahe bei dem Schlosse des Königs (вблизи королевского замка), in dem Walde unter einer alten Linde (в лесу под старою липой), am Rande des kühlen Brunnens (на краю студеного колодца), бытийные предложения: Es lebte einmal ein König und eine Königin (Жили когда-то на свете король и королева), Es war ein Dorf (Была одна деревня), предложно-падежные формы с локальным значением: im Schlosshof (в королевском дворе), auf der Wiese (на лугу), глаголы движения: gehen (идти), wandern (странствовать), fliegen (летать), глаголы со значением обнаружения признака в пространстве: zurücklaufen (бежать назад), herankommen (подходить), наречия места: hier (здесь), dort (там), oben (наверху), weit (далеко), вымышленные топонимы: der Glasberg (Стеклянная гора), der Granatenberg (Гранатовая гора), der Simeliberg (Зимели-гора) и др. Для репрезентации основных параметров трехмерного пространства служит широко развитая в немецком языке система префиксов локальной семантики.

Характерное для сказок циклическое время представлено преимущественно именами существительными, репрезентирующими, как правило, части суток, иногда времена года: der Morgen (утро), der Tag (день), der Abend (вечер), die Nacht (ночь), der Sommer (лето), der Frühling (весна),

der Winter (зима), что можно объяснить неопределенностью сказочного времени, отсутствием точных темпоральных указателей. Временные циклы года и суток могут быть маркированы маргинальными словами, высокой частотностью обладают также лексемы, обозначающие источники света и выполняющие функцию символов (derMond (луна), die Sonne (солнце)). Следует отметить и взаимодействие грамматических форм времени, констатирующих либо предшествование, либо совпадение с моментом речи, либо следование ему и отражающих конкретную последовательность действий во времени, с обстоятельствами времени, благодаря которым эти действия могут быть локализованы и соотнесены с определенным временем и, соответственно, с определенным пространством.

Во 2 главе «Особенности текстовой реализации категории хронотопа как маркера сказочного мира» рассматривается функционирование языковых средств, репрезентирующих ирреальную сущность пространственно-временного континуума сказочного мира.

Мы исходим из того, что описание логически невозможного, невероятного времени является характерной особенностью жанра сказки. Так, в ходе анализа была выявлена особая скважная организация пространства-времени в сказочных текстах. Согласно определению М.Н. Липовецкого, «пространство-время волшебной сказки организовано «пунктирно»: зафиксированы ключевые моменты сюжета, промежутки опускаются» (Липовецкий, 1992. С. 33). Так называемая дискретность, или пунктир-ность литературного времени и пространства, проявляется в том, что во времени выбираются наиболее существенные фрагменты, а пропуски обозначаются специальными у стойчивыми формулами: Es dauerte nicht lange (и вот прошло немного времени), einige Zeit danach (вскоре после того), nach einiger Zeit (спустя некоторое время), nach ein paar Tagen (спустя несколько дней), sie rangen lange Zeit miteinander (долгое время боролись они между собой) и др.

Для сказки характерно также расширение, безграничность, бесконечность пространства (Лихачев, 1979. С. 351). Так, например, герой сказки отправляется путешествовать не в определенное место, страну или город, а странствует по всему свету: Da nahm er von seinen Eltern Abschied, hing seinen Jägerranzen und seine Flinte um und zog in die Welt (Grimm, 1967. S. 508). — Простился он со своими отцом-матерью, взял охотничью сумку и ружье и отправился странствовать по свету (Гримм, 1978. С. 351).

Как показало наше исследование, временная дискретность служит мощным средством динамизации повествования. Мгновенная смена

пространственно-временных координат делает излишним описание промежуточного пространства, которое «достраивается» в воображении читателя, формируя жанрово обусловленный хронотоп.

Мир сказок, обладая признаками ирреальности, характеризуется особым временем. Анализ текстового материала показал, что типичным для немецких волшебных сказок братьев Гримм является перенесение событий в отдаленные времена, при этом действие сказки характеризуется развитием двух как бы параллельно существующих времен: рассказ повествователя, связанный с настоящим временем, и время самой сказки, отнесенное в далекое время и дальнее пространство. Характер его длительности может быть представлен посредством указания различных способов неопределенности, подчеркивающих описание действия в «ра.стяженном времени». По замечанию JI.A. Ноздриной, «претерит должен не столько акцентировать внимание читателя на том, что действие было в прошлом, сколько создать дистанцию между читательским временем и временем сюжетным, то есть возвести некий барьер между миром реальным и фикциональным» (Ноздрина, 2009. С. 83).

Наряду с этим, для сказки типично также мгновенное изменение событий, влеку щих за собой неожиданные перемены и невероятные трансформации, которое маркируется при помощи наречий-интенсифи-каторов, наречных групп и оборотов темпоральной семантики: einmal (однажды), plötzlich (вдруг, неожиданно), auf einmal (внезапно), in diesem Augenblick (в тот же миг), nicht lange (недолго), а также глаголов фазисного характера, обозначающих всевозможные изменения: dauern (длиться, продолжаться), laufen (бежать), schlafen (спать), и сюжетных глаголов событийного типа с приставками временной семантики: sich verwandeln (превращаться), erlösen (освобождать, избавлять), einholen (настигать). Важную роль в экспликации временных отношений играют магические числа (3, 7, 12% которые, кроме прочего, могут служить маркерами времени, таинственным сигналом и т.п., коррелируя при этом с символическими образами сказочного мира.

Временному континууму сказочного мира присущи многие черты других типов ирреального времени: мира фантастики, волшебного мира и мира Зазеркалья, эксплицирующие постоянную изменчивость, нестабильность временных параметров фикционального мира. Важно отметить, что свойственный для текстов сказок размытый хронотоп связан с хронологией опосредованного типа, характеризующейся слиянием пространственных и временных примет: als er schon eine Strecke weg war (когда он уже прошел некоторое расстояние), er war noch nicht

lange gegangen (прошел он немного), verwünscht als ein wilder Bär im Walde zu laufen, bis ich durch seinen Tod erlöst wurde (обратил в дикого зверя и заставил жить в лесу до той поры, пока его смерть не расколдует меня снова) и др.

Следует подчеркнуть дискурсивную значимость зачина, развертки и концовки для сказки в целом, как с точки зрения архитектоники, так и ее внутренней композиции. Представляя в многомерном пространстве текста сильные позиции, эти композиционные части несут особую семантическую и прагматическую нагрузку, задают локально-темпоральную направленность, а их традиционно клишированная форма непосредственно указывает на жанр сказки: Es lebte einmal... (Жил-был однажды...), Es war einmal... (Жил когда-то...); Es trug sich einmal zu... (Но вот однажды...); Da lebten sie zusammen im Glückseligkeit bis an ihr Ende (И жили они с той поры счастливо все вместе до самой смерти), Und der das zuletzt erzählt hat, dem ist der Mund noch warm (А кто сказку последний сказал, все это сам своими глазами видал). Говоря об особенностях сказки, важно также отметить, что в ней высок процент предсказуемости, который обеспечивается теми жесткими рамками, которые продиктованы конкретному тексту жанровыми канонами.

Сигналы «растяженного» времени могут появляться уже в зачине сказки как одной из сильных позиций текста. Для развертывающей части сказки типично употребление особых фольклорных формул, описывающих протяженный, не ограниченный началом и концом процесс действия. Для формул такого рода характерны повторы, а также определенные синтаксические конструкции с союзом aber (но, а), прерывающим длительность и маркирующим произошедшие перемены. Повествователем может быть назван год или период длительности, которые могут быть вымышленными или представлять собой магическое число: Es ging aber die Sage in dem Land (И пошла по стране молва), Nun waren aber gerade die hundert Jahre verflossen (А к тому времени как раз минуло сто лет), Nach langen, langen Jahren kam wieder einmal ein Königssohn in das Land (После многих и долгих лет явился опять в ту страну один королевич). Замедленность действия сказки связана также с тем, что герой обычно не совершает свой подвиг с первого раза. Ун иверсальные количественные соотношения сказочного мира, как правило, ориентированы на троекратное повторение. Число три наделяется особым значением, оно означает множество, силу, интенсивность, «является носителем качества, смысла соответствующего концепта или образа» (Степанов, 2004. С. 53).

В.И. Борковский замечает, что неторопливость повествования, с одной стороны, отличает сказку от обыденной разговорной речи, а с другой, позволяет более ясно уловить произношение сказителя, грамматические диалектные формы, а также синтаксические связи внутри предложения и между предложениями (Борковский, 1981. С. 57). Так, например, повтор союза не только упорядочивает, ритмизует высказывание, полисиндетон создает впечатление увеличения количества событий, уплотнения сюжетного времени (Кухаренко, 1988. С. 38). Так, присоединяющий союз und чрезвычайно часто используется в немецких волшебных сказках, придавая аутентичный характер непосредственно развивающейся речи, додумываемой в самом процессе порождения. Иными словами, актуализация союза способствует созданию не только новых смыслов, но и общего стилистического тона изложения.

Как показало исследование, наряду с традиционным для сказки «климатом повествования» («Erzählklima») и характерными сигналами «растяженного» времени, подчеркивающими плавное развитие сюжета и неторопливую манеру повествования, характерными признаками сказочного текста являются также сигналы быстрого, внезапного, стремительного изменения событий, способствующие созданию динамического развития волшебного повествования, дополнительной смысловой, эмоционально-оценочной, экспрессивной информации и уплотняющие сюжетное время. Особенностью внезапного превращения является то, что в сказке все эти события совершаются мгновенно и по воле героя, который подчиняет себе время, прерывает его течение и с нереальной скоростью, под действием волшебного слова осуществляет свое желание (Папина, 2002. С. 214). Мгновенно изменяющиеся события могут быть подчинены в сказке силе жеста. Определенной магией обладают и предметы: (der Spiegel (зеркало), die Meilenstiefel (семимильные сапоги / сапоги-скороходы), der Kamm (гребень) и др.), с которыми также связаны неожиданные перемены, трансформирующие сказочное время. Маркерами неожиданных перемен, создающими перелом в развитии сюжета сказки, могут выступать сюжетные глаголы прошедшего времени совершенного вида в сочетании с интенсификатором единичности einstmals / einmal (однажды), подчеркивающим однократность действия и его неожиданность.

Сказочный мир характеризуется особым временным измерением, к которому применим термин всевременность. В языковом плане временная и локальная неопределенность выражается через взаимодействие лексических и грамматических средств категории определенности / не-

определенности (Ноздрина, 2009. С. 203). В тексте немецкой сказки такими средствами могут выступать временные и локальные лексические показатели: einmal (однажды, когда-то, некогда), vor vielen Jahren (много лет назад), vor Zeiten (когда-то, в (стародавние времена), и неопределенный артикль как специальное грамматическое средство: eines Tages (однажды), in einer Stadt (в одном городе), in einem Reich (в некотором государстве). В этой связи вполне оправданным можно считать квалификацию вневременного einmal (некогда) как особого концепта, свидетельствующего об универсальности сказочных нарративов, направленных за пределы реального времени и создающих вымышленное и никогда не существовавшее временное и пространственное измерения.

Сказочный универсум можно охарактеризовать как адетерминиро-ванный, содержащий множество разнообразных перспектив и планов, наполненный чудесными превращениями и иррациональными действиями героев. Внутренний мир сказки отличает сверхпроводимость его пространства, а динамическая легкость сказки ведет, в свою очередь, к расширению художественного пространства. Пространство сказки необычайно объемно и безгранично, в то же время, по своей условности оно может быть как конкретным, так и абстрактным. Отметим и свойственное языку сказки преуменьшение, маркированное с помощью прилагательного klein (маленький) и уменьшительно-ласкательного суффикса -chen, например, в лексемах ein Gärtchen и das Häuschen. Типичным сказочным локусом, с точки зрения немецкой лингвокультуры, является das Schloss (замок) как недостижимое для простого человека место. В тексте немецкой сказки символизация пространства, сохраняющего национальную, историческую характерность, может быть подчеркнута вымышленным топонимом.

Художественное пространство - это сложный, находящийся в постоянном движении семиотический механизм. Так, в фикциональном сказочном пространстве немецкой сказки наличествуют как горизонтальная, так и вертикальная оси, коррелируя, таким образом, с традиционной архетипической оппозицией «свой — чужой», реализованной в сказке мифологемами «Haus» - «Wald», где вертикальная ось представляет чужое для человека пространство, наполненное ирреальными существами и событиями. Этот тип пространства является жанрообра-зующим для фантастической литературы. В немецких сказках существа из «другого мира» имеют зачастую очень маленькие размеры, что позволяет им занимать свою пространственную нишу в сказочном пространстве, например: Das Männlein / das Männchen (человечек), Rumpelstilzchen

(Румпелыитилырсен), der Haulemännerchen (лесовик), der Erdmännerchen (подземный человечек), Daumesdick (.мальчик-с-пальчик), der Zwerg / das Zwerglein (карлик). На морфологическом уровне этими маркерами являются, как правило, уменьшительно-ласкательные суффиксы -chen и -lein.

Отличительной чертой сказочного пространства является его внутреннее членение на «свое» и «иное» царства, границей между которыми вступают темный лес, река, подножие горы и др. Для сказки характерно описание эмпирического пространства, многоплановость которого связана опосредованным образом благодаря герою. Так, описание иного пространства в сказке наступает, когда в нем оказывается герой. Как отмечает В.Я. Пропп, «эти особенности объясняются, по-видимому, ранними формами человеческого мышления. Фольклор знает только эмпирическое пространство, т.е. то пространство, которое в момент действия окружает героя» (Пропп, 1976. С. 97). Только это пространство и существует. То, что происходит за пределами этого пространства, не может стать предметом повествования, поэтому в фольклоре не может быть двух театров действия в разных местах одновременно, что позволяет говорить о реализации так называемого закона хронологической несовместимости. В сказке и эпосе действие очень часто начинается с того, что герой уезжает из дома, его путь представляет как бы ось повествования, реализуя древнейшую форму композиции. Повествование кончается либо возвращением героя домой, либо прибытием его в иной город или иную землю. Так, в приводимом ниже контексте герой, согласно традиционному сказочному канону, отправляется из дома в путь-дорогу, попадает как в западню в полное опасностей «чужое» пространство, населенное волшебными существами:

Also machte er sich auf, und als er eine Zeitlang fortgeritten war, stand da ein Zwerg auf dem Wege... Das kleine Männchen aber war zornig geworden und hatte einen bösen Wunsch getan. Der Prinz geriet bald hernach in eine Bergschlucht, und je weiter er ritt, je enger taten sich die Berge zusammen, und endlich ward der Weg so eng, daß er keinen Schritt weiterkonnte; es war nicht möglich, das Pferd zu wenden oder aus dem Sattel zu steigen, und ersaß da wie eingesperrt (Grimm, 1967. S. 416). - И он двинулся в путь-дорогу; Проехал он некоторое время, глядь - стоит на дороге карлик... Разгневался маленький человечек и пожелал ему зла. Попал принц вскоре в горное ущелье, и чем дальше он ехал, тем все больше сходились горы, и, наконец, дорога стала такая узкая, что дальше нельзя было и шагу ступить; невозможно было и коня повернуть или встать с седла; и вот очутился принц взаперти в скалах (Гримм, 1978. С. 290).

Мифопоэтические представления о пространстве нашли воплощение в ряде мифологем, представленных в литературе устойчивыми образами, часто контрастирующими друг с другом. Так, например, в сказке братьев Гримм «Hänsel und Gretel» концептуальную значимость приобретает дихотомия «дом—лес», реализуемая многократным повтором ключевых слов Wald и Haus. В ряду общей пейзажной символики важное место в мифах, легендах и сказках отводится лесу, что, согласно нашим наблюдениям, характерно и для немецкой литературной сказки, в которой широко представлены сложные существительные с компонентом Wald: der Waldbach (лесной ручей), die Waldnymphe (лесная нимфа), das Waldhorn (охотничий рожок, валторна), в том числе и индивидуально-авторские: der Waldzauber (лесные чары), das Waldesdunkel (мрак леса, лесная чаща), die Waldesnacht (ночь в лесу). По данным авторитетного историка немецкого языка А. Баха, «слова типа Waldesnacht, Waldesdunkel не были засвидетельствованы словарями до возникновения романтической школы» (Бах, 1956. С. 267). Любимый музыкальный инструмент романтиков охотничий рожок (Waldhorn), мягкое размытое звучание которого выражало неясные предчувствия, тоже активно участвует в образовании производных и сложных слов: Waldhornist (валторнист), Waldhornsk\änge (звуки валторны).

Как известно, герой сказки неизменно оказывается в лесу, при этом лес детально не описывается, однако, подчеркивается его таинственность, грозящая опасностью для героя: он дремучий и непроходимый (dick, wild), бесконечный (groß), темный (dunkel). Рассматривая функциональную роль леса, В.Я. Пропп отмечает: «Лес в сказке вообще играет роль задерживающей преграды. Лес, в который попадает герой, непроницаем. Это своего рода сеть, улавливающая пришельцев)) (Пропп, 1998. С. 151). «Лес» как локальный маркер, неизменно связанный с обрядами, окружает иное царство, опасное для человека, преодоление которого требует неимоверных усилий:

Sie gingen die ganze Nacht und noch einen Tag von Morgen bis Abend, aber sie kamen aus dem Walde nicht heraus... Nun war's schon der dritte Morgen, daß sie ihres Vaters Haus verlassen hatten. Sie fingen wieder an zu gehen, aber sie gerieten immer tiefer in den Wald, und wenn nicht bald Hilfe kam, so mußten sie verschmachten (Grimm, 1967. S. 80). — Пришлось им идти целую ночь и весь день, с утра и до самого вечера, но выбраться из лесу они не могли... Наступило уже третье утро с той поры, как покинули они отцовскую избушку. Пошли они дальше. Идут и идут, а лес все глубже и темней, и если бы вскоре не подоспела помощь, они выбились бы из сил (Гримм, 1978. С. 53).

На заключительном этапе исследования с опорой на концепцию Л. А. Ноздриной (2009) было осуществлено моделирование пространственно-временного континуума сказочных текстов с целью выявления наиболее частотных схем темпоральной и локальной сетки сказок братьев Гримм. В результате обращения ко всем привлеченным к анализу сказкам и детального анализа сказки «Das Waldhaus» в разделе 2.4., текст которой приведен в Приложении, установлено, что темпоральная сетка волшебных сказок по составу политемпоральная (наличие нескольких грамматических временных форм); многоплановая (наличие нескольких планов повествования - плана автора и прямой речи персонажей); глагольная (наличие финитного глагола как средства оформления сетки); неопределенная (отсутствие точного указания на время действия). В приведенном ниже примере представлены все названные характеристики темпоральной сетки: политемпоралъностъ (наличие нескольких временных форм — притерита индикатива war, sprachen, kriegten и притерита конъюнктива hätten)-, многоплановость (наличие нескольких планов повествования — плана автора и прямой речи персонажей); глагольность (оформление сетки посредством финитного глагола); неопределенность (маркированность времени действия наречием vorzeiten).

Vorzeiten war ein König und eine Königin, die sprachen jeden Tag: «Ach, wenn wir doch ein Kind hätten!», und kriegten immer keins (Grimm, 1967. S. 219). —Много лет тому назад жили король с королевой, и каждый день они говорили: «Ах, если б родился у нас ребенок!» Но детей у них все не было и не было (Гримм, 1978. С. 155).

В исследуемом эмпирическом материале темпоральная сетка, характеризующаяся посредством многообразия переходов от одной временной формы к другой, имеет рисунок «качели» с несколькими непредсказуемыми переходами от формы к форме, с возвратом к одной и той же форме — претериту. С точки зрения ритма переходов, можно констатировать ритмичность темпоральной сетки. Под ритмичной сеткой понимается модель, в которой смена глагольных временных форм происходит ei более или менее строгой последовательности, позволяющей установить закономерность их появления в тексте. Однако абсолютно ритмичная темпоральная сетка встречается редко. В большинстве случаев можно говорить об относительно ритмичной сетке, состоящей из чередующихся глагольных временных форм (Präteritum — Plusquamperfekt, Präsens — Perfekt). Отметим, что связь темпоральной сетки с типом текста «сказка» не сводится лишь к выбору временной формы глагола. Качественный состав темпоральной сетки, ее рисунок и ритм в сказ-

ках Гримм можно определить как обусловленной (дифференцирующий признак — наличие связи состава, рисунка или ритма сетки с характером жанра и типа текста) (см. также: Ноздрина, 2009. С. 92—99).

Таблица 1 Параметры темпоральной сетки волшебных сказок

Состав Рисунок Ритм ереходов Обусловленность

Политемпоральная Многоплановая Глагольная Неопределенная Качели Ритмичная Обусловленная

Понятие локальная сетка включает все языковые средства, позволяющие читателю сориентироваться в художественном пространстве текста. Языковой состав локальной сетки проанализированных волшебных сказок имеет следующие параметры: эксплицитная (художественное пространство выражено через языковые единицы: имена существительные, предлоги с локальным значением, приставки с указанием движения, прилагательные с локальным значением); смешанная (состоит из единиц, относящихся к разным частям речи); синсемантичная (синсемантичные указатели обозначают место относительно какой-то точки отсчета и вне этого отношения не могут быть поняты, что характерно для художественной литературы в целом); полилокальная (раздробленность художественного пространства, многократное называние места действия); многоплановая сетка (введение в текст прямой и косвенной речи действующих лиц, формул-зачинов и формул-концовок). Взаимодействие названных выше параметров языкового состава локальной сетки представлено в следующем фрагменте:

Es war einmal ein König, der hatte einen großen Wald bei seinem Schloss, darin lief Wild aller Art herum. Zu einer Zeit schickte er einen Jäger hinaus, der sollte ein Reh schießen, aber er kam nicht wieder. «Vielleicht ist ihm ein Unglück zugestoßen», sagte der König und schickte den folgenden Tag zwei andere Jäger hinaus, die sollten ihn aufsuchen, aber die blieben auch weg (Grimm, 1967. S. 536). — Жил однажды король, и возле его замка был дремучий лес, в котором водилась разная дичь. Послал раз король туда своего егеря, чтоб убить косулю, но егерь назад не вернулся. «Видно с ним какое-нибудь несчастье случилось», сказал король и послал на другой день двух егерей на его поиски; они тоже назад не вернулись (Гримм, 1978. С. 388).

В данном контексте представлены следующие параметры сетки: экспли-цитностъ (пространственные ориентиры выражены посредством языковых единиц: имен существительных der Wald, das Schloss, предлога с локальным значением bei, местоименного наречия darin, приставок с указанием движения и местонахождения herum, hinaus, weg); смешанность (пространство маркировано разными частями речи — как самостоятельными, так и служебными); сиисемантичность (место названо относительно точки отсчета, обозначенной в данной сказке: ein großer Wald bei seinem Schloss); птилокаль-ность (раздробленность пространства - der Wald, das Schloss, а также многократное указание на место действия); многоплановость (введение в текст прямой и косвенной речи действующих лиц, формулы-зачина).

Графически зафиксированные переходы от одного указателя к другому в исследуемых волшебных сказках образуют рисунок «цепочка» (с последовательным указанием на различные позиции в художественном пространстве). Согласно ритму переходов локальная сетка проанализированных сказок является скорее ритмичной. Ощущение ритмичности обусловлено тем, что локальные указатели зачастую попадают в сильную позицию и акцентируются. Принимая во внимание состав локальной сетки, ее рисунок и ритм переходов, а также учитывая характер жанра и тип текста, можно считать ее обусловленной.

Таблица 2 Параметры локальной сетки волшебных сказок

Состав Рисунок Ритм переходов Обусловленность

Эксплицитная Смешанная Синсемантическая Поли локальная Многоплановая Цепочка Ритмичная Обусловленная

В Заключении отмечается специфика сказочного мира, материализованного в фольклористических сказках братьев Гримм, обобщаются характерные свойства пространственно-временного континуума немецкой сказки и способы их языковой репрезентации. Исследование показало, что волшебные сказки братьев Гримм обладают не только особым строением, характерной организацией пространственно-временного континуума, но и обнаруживают универсальные черты в построении темпоральной и локальной сеток.

Перспективный ресурс исследования заключается в сопоставительном изучении пространственно-временной организации сказочных тек-

стов в различных лингвокультурах, а также произведений различных литературных эпох, направлений и жанров.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Матвеичева Т.В. Клишированный характер пространственно-временных дискурсивных формул сказочного текста [Текст] / Т.В. Матвеичева // Вестник Ставропольского государственного университета. — Ставрополь: Изд-во СГУ, 2009. - № 65(6).- С. 234-240. - [Статья. - 0,6 п.л.]. -(Издание из перечня ВАК РФ).

2. Матвеичева Т.В. О некоторых особенностях мотивной структуры волшебной сказки [Текст] / Т.В. Матвеичева // Язык как воплощение культуры: лингвистическая, переводческая и дидактическая рефлексия: Материалы 51-й научно-метод. конф. преподавателей и студентов «Университетская наука — региону». Ч. I. — Ставрополь: Ставропольское кн. изд-во, 2006. - С. 171-175. - [Статья. - 0,3 п.л.].

3. Матвеичева Т.В. Реализация концептов пространства и времени в немецкой сказке: переводческий аспект [Текст] / Т.В. Матвеичева // Язык, культура, образование как интегративное исследовательское пространство: Материалы 52-й научно-метод. конф. преподавателей и студентов «Университетская наука — региону». — Ставрополь: Изд-во СГУ, 2007. - С. 175-178. - [Статья. - 0,3 п.л.].

4. Матвеичева Т.В. Лингвокультурная специфика сказочного дискурса [Текст] / Т.В. Матвеичева // Алломорфные и изоморфные признаки языковых систем в аспекте перевода: Межвуз. сб. научных трудов. — Ставрополь: Ставропольское кн. изд-во, 2007. — С. 120-126. — [Статья. — 0,4 п.л.].

5. Матвеичева Т.В. Понятие модели мира: сказочный дискурс [Текст] / Т.В. Матвеичева //Прагмалингвистика и практика речевого общения: Сб. трудов междунар. научной конф. - Ростов-н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2007. — С. 216-220. - [Статья. - 0,2 п.л.].

6. Матвеичева Т.В. Основные способы представления категории времени художественного текста [Текст] / Т.В. Матвеичева // Вопросы лингвистики и методики преподавания иностранных языков: Сб. трудов аспирантов и студентов по материалам научной конф. — Армавир: Редакционно-изда-тельский центр АГПУ, 2008. - С. 157-165. - [Статья. - 0,5 пл.].

7., Матвеичева Т.В. Диффузность хронотопа немецкого сказочного дискурса (наматериале сказки братьев Гримм «Rumpelstilzchen») [Текст] / Т.В. Матвеичева // Дискурс: Концептуальные признаки и особенности их осмысления: Межвуз. сб. научн. тр. Вып. 3. — Краснодар: Просвещение-Юг, 2008. - С. 91-96. - [Статья. - 0,3 п.л.].

8. Матвеичева T.B. Конфликт внешнего и внутреннего пространств в семантическом пространстве сказки [Текст] / Т.В. Матвеичева // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сб. научных трудов. Вып. XVII. -Ставрополь: Кавказский край, 2008. — С. 137-139. - [Статья. - 0,3 п.л.].

9. Матвеичева Т.В. Виртуальность сказочного мира как особый способ освоения пространства и времени [Текст] / Т.В. Матвеичева // Лингвистическое образование как реализация социального заказа общества: Материалы межрегион, конф., посвященной 10-летию факультета рома-но-германских языков. — Ставрополь: Изд-во СГУ, 2008. — С. 271-274. -[Статья. — 0,2 п. л.].

10. Матвеичева Т.В. Мифологема «дом» как пространственный маркер сказочного мира [Текст] / Т.В. Матвеичева // Вестник Нижегородского лингвистического университета им. H.A. Добролюбова. Вып. 4. Лингвистика и межкультурная коммуникация. — Н. Новгород: НГЛУ им. H.A. Додролюбова, 2009. - С. 234-239. - [Статья. - 0,3 п.л.].

11. Матвеичева Т.В. Зачин как маркер неопределенности временных координат в тексте сказки [Текст] / Т.В. Матвеичева .// Язык. Лингво-культура. Дидактика: Юбилейный сб. - Краснодар: Просвещение-Юг, 2009. - С. 161-166. - [Статья. - 0,3 п.л.].

12. Матвеичева Т.В., Нестеренко Ю.Р. Специфика перевода сложных немецких существительных [Текст] / Т.В. Матвеичева, Ю.Р. Нестеренко // Лингвистика, лингводидактика, переводоведение в парадигме современного гуманитарного знания: Бюллетень студенческого научного общества факультета романо-германских языков. Вып. 2. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2009. - С. 95-98. - [Статья. - 0,2; лично соискателя - 0,1 п.л.].

13. Матвеичева Т.В. «Пространство-время» в волшебной сказке как прерывисто-пунктирный континуум [Текст] / Т.В. Матвеичева // Альманах современной науки и образования: в 2 ч. — Тамбов: Грамота, 2010. — № 1 (32). - Ч.1.- С. 112-114. - [Статья. - 0,4 п.л.].

14. Матвеичева Т.В. Языковые сигналы внезапного изменения событий в тексте сказки [Текст] / Т.В. Матвеичева // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. — М.: Литера, 2010. — № 10. — С. 176-178. - [Статья. - 0,3 п.л.].

15. Матвеичева Т.В. Пространственные мифологемы в тексте волшебной сказки (на материале сказок братьев Гримм) [Текст] / Т.В. Матвеичева // Школа — вуз: общее образовательное пространство: Материалы междунар. научно-практ. конф. UMBRELLA-17. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2010. - С. 164-166. - [Статья. - 0,4 п.л.].

Подписано в печать 06.05.11 Формат 60x84 1/16 Усл.печ.л. 1,34 Уч.-изд.л. 1,27

Бумага офсетная Тираж 120 экз. Заказ 470

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета. 355009, Ставрополь, ул.Пушкина, 1.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Матвеичева, Татьяна Витальевна

Введение.

Глава 1. Участие категорий пространства и времени в моделировании картины мира.

1.1. Формирование представлений о времени и пространстве и их отражение в языке.

1.2. Динамика освоения пространства и времени в художественной речи

1.3. Виртуальная сущность сказочного мира.

1.3.1. Мифологический генезис сказки.

1.3.2. Жанровая вариативность сказки как особого культурного кода: к определению объекта анализа.

1.3.3. Корреляция понятий «языковая картина мира» - «художественная картина мира» - «сказочная картина мира».

1.3.4. Условность сказочного времени и пространства.

1.4. Эгореференциальный характер хронотопа как способа идентификации времени и места.

1.4.1. Хронотоп как формально-содержательная категория текста.

1.4.2. Универсальность сюжета как совокупности событий в пространстве и времени.

1.5. Конвенциональные способы текстовой реализации категорий пространства и времени.

1.5.1. Универсальность типов художественного времени и пространства и их языкового воплощения.

1.5.2. Способы экспликации пространственно-временпых отношений в немецком языке.

Выводы.

Глава 2. Особенности текстовой реализации категории хронотопа как маркера сказочного мира.

2.1. «Пространство-время» в волшебной сказке как прерывисто-пунктирный континуум.

2.2. Условность сказочного времени как хронологическая несовместимость действий героев.

2.2.1. Типы ирреального времени в немецком сказочном мире.

2.2.2. Клишированность пространственно-временных дискурсивных формул сказки.

2.2.3. Способы обозначения процессного протяженного времени.

2.2.4. Сигналы быстрого внезапного изменения событий.

2.2.5. Вневременные маркеры сказочного мира.

2.3. Многоплановость пространства как маркер виртуальной природы сказочного универсума.

2.3.1. Ирреальное пространство как нарушение объективных свойств пространства и времени.

2.3.2. Художественное пространство сказки как система подпространств: вертикальная и горизонтальная оси.

2.3.3. Особенности описания эмпирического пространства как непосредственного окружения героя.

2.3.4. Пространственные мифологемы сказочного мира.

2.4. Моделирование темпоральных и локальных сеток в текстах сказок братьев Гримм.

Выводы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Матвеичева, Татьяна Витальевна

Время и пространство являются важнейшими концептами культуры, они входят также в число фундаментальных категорий философии, естествознания, социологии, физики и других наук, формируя среди прочего объект анализа для психологии, культурологии, литературоведения и лингвистики. Пространство как важнейшая форма мира и жизни в нем человека многолико репрезентировано в языке, сознании, мифологии, культуре языковой личности и социума. Время, являясь неотъемлемой частью содержательной стороны языка, находит выражение в единицах различных языковых уровней. Доказано, что именно эти категории отличаются высокой степенью мифологизированное™.

Очевидно, что в изучении культурно-значимой лексики с точки зрения картины мира важная роль отводится этимологическим (сравнительно-историческим) дисциплинам, т.к. именно из этих областей черпаются языковые данные для воссоздания мифопоэтической модели мира. Обращение к данным истории и культуры носителей языка становится необходимым и неизбежным, если исследователь изучает слова, соотносящиеся с мировоззренческими концептами. В этом смысле показательно, что представления человека о времени и пространстве неоднородны и неоднозначны.

В наших рассуждениях мы исходим из того, что эти категории находят специфическую реализацию в сказочной модели мира. Сказка, являясь особенным способом ценностного отражения мира, стала объектом пристального внимания ученых многих научных школ и направлений. В диссертационных работах последнего десятилетия исследовались лингвокультурологические и когнитивные аспекты языка волшебных сказок

Эпоева, 2007), лингвокультурные характеристики сказочного дискурса

Акименко, 2005), специфика реализации концептов в сказочном дискурсе

Бойко, 2008), концептосфера сказок Новалиса (Ткаченко, 2010), сказка изучалась также в философско-культурологическом аспекте (Павлютенкова, 4

2003), рассматривалась языковая модель превращения в текстах русских народных сказок (Кравченко, 2002) и др. В исследовании сказки используются самые различные методы, но приемы, как правило, те же, что и при изучении мифов, т.к. для многих ученых между сказкой и мифом не существует различия. Представленные в сказке первоначальные социокультурные знания, формировавшиеся тысячелетиями, позволяют считать её самой древней формой описания воспринимаемой реальности, отличающейся яркостью, образностью и эмоциональностью.

Актуальность темы диссертации наряду с отмеченными моментами определяется важностью многоаспектного исследования представлений человека и социума о времени и пространстве в их динамике и взаимодействии, необходимостью обращения к мифологическому сознанию и мировидению различных народов на архаических стадиях развития, материализованных среди прочего в сказочных текстах, содержащих богатейшую информацию, связанную со специфическим оценочным представлением о мире. Наряду с этим, сказка, представляя собой огромный пласт фольклорного творчества, обладая особой структурой и являясь емким полем продуктивного исследования культурно-значимой лексики, несомненно, нуждается в научном осмыслении в координатах современной полипарадигмальной гуманитарной науки. Актуальным и научно значимым является изучение языковой репрезентации и особенностей экспликации таких базовых категорий культуры, как пространство и время, через элементы, образы и мифологемы, функционирующие в сказочных текстах и свидетельствующие об общечеловеческой важности этих универсальных категорий для культуры любого этноса.

Объектом настоящего исследования выступают пространствен повременные отношения, материализованные в текстах народных (фольклористических) волшебных сказок братьев Гримм.

Предметом диссертационной работы выступают языковые средства экспликации пространственно-временных координат в немецкой сказочной модели мира.

Цель исследования — выявление и комплексное описание языковых средств, маркирующих пространственно-временной континуум в текстах волшебных сказок братьев Гримм.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач, отражающих взаимосвязанные этапы исследования: определение специфики формирования представлений о времени и пространстве, выявление динамики освоения пространства и времени в художественной речи; обоснование условности и виртуальности сказочного пространственно-временного континуума; выявление языковых средств обозначения замедленного (растяженного) и быстрого (сжатого) времени; установление свойств и способов текстовой реализации сказочного пространства; моделирование темпоральной и локальной сеток, установление степени их универсальности.

Материалом исследования послужили фактические данные, полученные методом сплошной выборки из текстов оригиналов и переводов фольклористических волшебных сказок братьев Гримм, открывающих широкие возможности для комплексного рассмотрения лингвистических средств описания пространства и времени. Анализу было подвергнуто 200 немецких сказок. В ходе исследования мы обращались также к текстам литературных сказок и к наблюдениям, касающимся русского сказочного мира.

Методологическую базу диссертационного исследования составили положения о соотношении языка и сознания, языка и культуры, позволяющие представить ментальные единицы через их вербализацию в языке и речи.

Теоретической основой диссертационной работы послужили работы таких отечественных и зарубежных ученых в области фольклора, как В.Н. Аникин (1977, 1986, 1987), Л.Ю. Брауде (1979), А.Н. Веселовский (1989), P.M. Волков (1924), М.Н. Липовецкий (1992), Д.С. Лихачев (1979), Е.М. Мелетинский (1994, 1995, 2005), А.И. Никифоров (1928), Н.В. Новиков (1974), Э.В. Померанцева (1963, 1965), В Л. Пропп (1969, 1998), М.И. Стеблин-Каменский (1976), В.Д. Шинкаренко (2005), Т.В. Цивьяп (1990), А. Аагпе (1910). Особый интерес для нашей работы представляю']' исследования по проблемам пространства и времеии таких ученых, как Н.Д. Арутюнова (1999), М.М. Бахтин (1975, 1979), Г. Гачев (1995), А .Я. Гуревич (1969, 1972), O.A. Корнилов (2003), Д.С. Лихачев (1968), Ю.М. Лотман (1992), М.М. Маковский (1996), A.M. Мостепатенко (1974), Л.А. Ноздрина (2009), Ю.С. Степанов (2001), Тураева (1986), Б.А. Успенский (1995), В.Е. Хализев (2005), Е.С. Яковлева (1994), а также работы в области теории текста Л.Г. Бабенко (2004), Н.С. Валгиной (2003), И.Р. Гальперина (1981), Е.С. Никол иной (2003), А.Ф. Папиной (2002), В.А. Лукина (1999), О.И. Москальской (1981), Н.С. Болотновой (2007) и др.

При обработке материала использовался комплекс методов исследования, ведущим в числе которых стал описательно-аналитический метод с его основными компонентами наблюдения, обобщения, интерпретации и типологизации. На различных этапах работы использовались также дефиниционный, компонентный, контекстологический, приемы сопоставительного анализа и количественного подсчета.

Научная новизна работы состоит в выявлении особенностей немецкой сказочной модели мира как специфического способа ценностного отражения мира и носителя информации о менталитете нации. В работе установлены способы и динамика языковой экспликации пространственно-временных 7 отношений в фольклористических волшебных сказках братьев Гримм. Проанализирована пространственно-временная организация данных сказочных текстов, установлены языковые средства, обозначающие различные типы пространства и времени. Выявлены модели построения соответствующих текстовых сеток, предложена универсальная схема построения темпоральной и локальной сеток волшебных сказочных текстов.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в осмыслении пространственно-временного континуума как одного из принципов структурно-смысловой организации текста, в результате чего теория хронотопа обогащается некоторыми новыми положениями, основанными на эмпирическом материале сказок. Выводы, сделанные в ходе исследования, органично вписываются в концепцию антропоцептричной парадигмы, расширяя представление о репрезентации ментальных единиц через их вербализацию в языке, и уточняют представление о сказочной модели мира. Результаты проведенного исследования можно считать определенным вкладом в теорию текста, лингвокультурологию и межкультурную коммуникацию.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее отдельных положений в вузовских курсах по интерпретации текста, в факультативных и специальных курсах по лингвистике и теории текста, лингвостилистическому анализу, а также в курсах, структурированных в русле проблематики языковой картины мира и межкультурной коммуникации, при составлении учебных пособий, а также при написании курсовых и дипломных работ. Наряду с этим, в практическом плане материалы исследования могут найти применение при чтении лекционных курсов по лингвокультурологии, а также в спецкурсах и семинарах по немецкому фольклору.

Гипотеза исследования заключается в том, что сказка как одна из самых древних форм описания реальности по-особому эксплицирует посредством языковых средств пространственные и временные координаты, 8 формирующие сказочную модель мира, что позволяет получить сведения о восприятии пространства и времени на раннем этапе человеческого развития, многие из которых не утратили своей значимости и в настоящее время.

Результаты исследования регулярно докладывались на кафедре теории и практики перевода Ставропольского государственного университета, были апробированы на научных конференциях различного уровня, в том числе на Международной научной конференции «Прагмалингвистика и практика речевого общения» (Ростов-на-Дону, 2007), 2-й Международной научной конференции «Проблемы теории, практики и дидактики перевода» (Нижний Новгород, 2008), а также на ежегодных научно-методических конференциях Ставропольского государственного университета «Университетская наука — региону» (Ставрополь, 2006, 2007, 2008) и в издании из списка ВАК (Ставрополь, 2009).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Пространство и время являются основополагающими конструктивными категориями художественного освоения действительности. Представления человека о времени и пространстве неоднородны и неоднозначны, о чем свидетельствует этимология лексем Zeit и Raum в немецком языке и время и пространство в русском. В немецкой и русской лингвокультурах пространственная семантика этимологически предшествует временной, что наблюдается и в тексте сказок, где время подчинено пространству.

2. Виртуальность сказочного мира обусловлена специфической пространственно-врсмснной организацией миромодели невозможных и невероятных событий, неопределенной онтологией пространственно-временных взаимодействий: логически невозможное время, инверсивный ход событий коррелируют с многообразием нереальных пространственных измерений и координат.

3. Главными приемами магических актов являются при этом магическое растягивание и сжатие времени. Маркерами «растяженного» 9 времени, наряду с грамматической временной формой претерита, создающей сказочный «климат повествования», выступают различные сигналы неопределенности, несюжетные глаголы, маркирующие длительность действия, особые фольклорные формулы, в том числе троекратное повторение, полисиндетон, создающий впечатление увеличения количества событий и уплотнения сюжетного времени. Внезапное, стремительное изменение событий, влекущее за собой неожиданные перемены и невероятные трансформации, реализуется посредством наречий-интенсификаторов, темпоральных наречных групп, устойчивых сочетаний временной семантики, сюжетных глаголов событийного типа, обеспечивающих динамику волшебного повествования и уплотняющих сюжетное время.

4. Внутренний мир сказки характеризуется сверхпроводимостью, адетерминированностыо, безграничностью пространства, маркерами которых выступают наречия, устойчивые сочетания, вымышленные топонимы. В фикциональном пространстве немецкой сказки наличествуют как горизонтальная, так и вертикальная оси, коррелирующие с традиционной архетипической оппозицией «свой - чужой». В качестве доминантных выступают при этом пространственные мифологемы «Haus» и «Wald», эксплицирующие архетипическую оппозицию своего (близкого) и чужого (иного, далекого) миров и реализующие принцип бинарности как одну из существенных особенностей текстовой структуры сказки. Типичным сказочным локусом в отличие от характерного для русской лингвокультуры тридесятого царства выступает das Schloss (залюк).

5. Волшебные сказки братьев Гримм обнаруживают универсальные черты в структуре темпоральной и локальной сеток. Темпоральная сетка волшебных сказок характеризуется по составу такими параметрам, как политемпоральность, многоплановость, глагольность, неопределенность; по рисунку — «качели», по ритму переходов — ритмичная, по характеру обусловленности - обусловленная. Локальная сетка волшебных сказок

10 характеризуется следующими свойствами: эксплицитная, смешанная, синсемантическая, полилокальная, многоплановая. Сетка обладает рисунком «цепочка», имеет ритмичный характер переходов и является обусловленной.

Диссертационное исследование состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии, включающей в себя список научной литературы, словарей и текстов произведений, послуживших материалом исследования и Приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Специфика языковой экспликации пространственно-временных координат в сказочной модели мира"

Выводы по второй главе

Жанр сказки характеризуется описанием логически невозможного, невероятного времени, вследствие чего возникает возможность временных лакун, «сжатия» или, напротив, расширения сюжетного времени, что позволяет говорить об особой скважной, или пунктирной организации пространства-времени в сказочных текстах, когда во времени выбираются наиболее существенные фрагменты, а пропуски обозначаются клишированными формулами. Как показало наше исследование, такая временная дискретность служит мощным средством динамизации повествования. Мгновенная смена пространственно-временных координат делает ненужным описание промежуточного пространства, которое «достраивается» в воображении читателя, формируя жанрово обусловленный хронотоп. Главными приемами магических актов являются сжатие (компрессия) времени и противоположный прием - магическое растягивание времени.

В отношении архитектоники и внутренней композиции сказки следует подчеркнуть дискурсивную значимость ее зачина, развертки и концовки. Представляя в многомерном пространстве текста сильные позиции, эти композиционные части несут семантическую и прагматическую нагрузку, задают локально-темпоральную направленность, а их традиционно клишированная форма является важным жанрообразующим признаком.

Среди временных форм как основного средства выражения временных отношений особое место занимает форма претерита, создающего сказочный «климат повествования». Так, маркерами «растяженного» времени могут выступать наряду с грамматической временной формой претерита различные сигналы неопределенности, несюжетные глаголы, маркирующие длительность действия, особые фольклорные формулы, в том числе троекратное повторение. На синтаксическом уровне неторопливость повествования создает полисиндетон, вызывающий впечатление увеличения количества событий и уплотнения сюжетного времени.

Не менее характерное для сказки быстрое, внезапное, стремительное изменение событий, влекущее за собой неожиданные перемены и невероятные трансформации, реализуется посредством наречийинтенсификаторов, темпоральных наречных групп и устойчивых сочетаний временной семантики, сюжетных глаголов событийного типа. Маркерами неожиданных перемен служат сюжетные глаголы прошедшего времени совершенного вида в сочетании с интенсификатором единичности и контрастные противопоставления. Важной функцией наделяются при этом жесты и волшебные предметы, трансформирующие сказочное время.

Специфика сказочного времени связана зачастую с магическими числами, которые, кроме прочего, могут служить маркерами времени, таинственным сигналом и т.п., коррелируя с символическими образами сказочного мира.

Можно утверждать, что свойственный текстам сказок размытый хронотоп связан с хронологией опосредованного типа, маркируемой специальными

184 устойчивыми формулами.

Маркером временной универсальности сказки является такое измерение, как всевременностъ, подчеркивающее актуальность сказочного жанра и реализуемое посредством взаимодействия лексических и грамматических средств категории определенности / неопределенности временной и локальной семантики, а также образных и символических средств. Вневременные маркеры способствуют созданию вымышленного и никогда не существовавшего временного измерения, коррелирующего с понятием виртуальности как плана сказочного бытия.

Сказочному универсуму присущ адетерминированный характер, обеспечиваемый множеством разнообразных перспектив и планов, чудесными превращениями и иррациональными действиями героев. Внутренний мир сказки характеризуется сверхпроводимостью своего пространства, а динамическая легкость сказки ведет к расширению художественного пространства. Пространство сказки необычайно объемно и безгранично, в то же время, по своей условности оно может быть как конкретным, так и абстрактным, маркерами последнего выступают наречия, устойчивые наречные сочетания, вымышленные топонимы, создающие географическую неопределенность.

Художественное пространство — это сложный, находящийся в постоянном движении семиотический механизм. Так, в фикциональном сказочном пространстве немецкой сказки наличествуют как горизонтальная, так и вертикальная оси, коррелирующие с традиционной архетипической оппозицией «свой - чужой», где вертикальная ось представляет чужое для человека пространство, наполненное ирреальными существами и событиями.

Волшебная сказка как основанный на вымысле вид словесного творчества реализуется в языке посредством системы архетипов, символов, персонажей, семантических полей и пространств. Символика сказки имеет высокое сигнализирующее значение и обладает большой силой воздействия

Мифопоэтические представления о пространстве воплотились в ряде

185 мифологем, используемых в качестве устойчивых образов. Так, для волшебных сказок доминантными являются пространственные мифологемы «Wald» и «Haus», представляющие архетипическую оппозицию своего (близкого) и чужого (иного, далекого) миров и реализующие принцип бинарности как одну из существенных особенностей текстовой структуры сказки.

Волшебные сказки братьев Гримм обладают не только особым строением, характерной организацией пространственно-временного континуума, но и обнаруживают универсальные черты в построении темпоральной и локальной сеток. Темпоральная сетка волшебных сказок характеризуется по составу такими параметрами как: политемпоральная, многоплановая, глагольная, неопределенная; по рисунку — качели, по ритму переходов — ритмичная, по характеру обусловленности — обусловленная. Локальная сетка волшебных сказок характеризуется следующими свойствами: эксплицитная, смешанная, синсемантическая, полилокальная, многоплановая. Сетка обладает рисунком цепочка, имеет ритмичный ритм переходов и является обусловленной.

Анализ текстового материала волшебных сказок братьев Гримм, относящихся к фольклористическим сказкам, позволил установить специфику языковой экспликации пространственно-временных координат в сказочной модели мира немецкой лингвокультуры.

Заключение

Время и пространство, являясь важнейшими концептами культуры, образуют своеобразную «систему координат», при помощи которой люди, принадлежащие к той или иной культуре, воспринимают мир. Анализ научных трудов, посвященных данной проблематике, показал, что представления человека о времени и пространстве неоднородны и неоднозначны, о чем свидетельствует уже этимология лексем Zeit и Raum в германском ареале и время и пространство в славянском.

Художественное пространство и время являются конструктивными категориями в художественном освоении действительности, что доказывают многочисленные концепции известных ученых. Литературные произведения пронизаны временными и пространственными показателями, бесконечно многообразными и глубоко значимыми, формирующими в своем взаимодействии хронотоп. Основная функция хронотопа как формально-содержательной категории текста — обеспечение единства литературного произведения в его отношении к реальной действительности. В ходе исследования было установлено, что сказочный хронотоп, как правило, размыт, т.к. в тексте сказки почти не встречаются точные указания на место и время, все чрезвычайно неопределенно.

Сказка, представляя собой специфический способ ценностного отражения мира и порождающее мир вымысла повествование, характеризуется очевидной виртуальной природой. Здесь представлены все те первоначальные социокультурные знания, которые формировались тысячелетиями, что позволяет считать сказку самой древней формой описания воспринимаемой реальности, отличающегося яркостью, образностью и экспрессивностью. Универсальная модель сказочной структуры, имеющая единое генетическое основание, предоставляет доступ к закодированному в сказке посланию, к осмыслению роли воображения, фантазии и магического в континууме сказочного универсума.

Художественные тексты малого объема, к которым принадлежат сказки, обнаруживают универсальную природу своей организации. Сказка как основанный на вымысле тип фольклорного сознания создает миромодели невозможных и невероятных событий, происходивших в давние времена. Здесь воспроизводится иная (неопределенная) онтология пространственно-временных взаимодействий, дается описание логически невозможного, невероятного времени; иная антропология, где могут быть изменены и обращены вспять процессы старения и роста, жизни и смерти. В пространстве возможно многообразие измерений, во времени инверсивный ход событий от будущего к настоящему демонстрирует процесс хронологически несовместимых действий.

Жанр сказки характеризуется описанием логически невозможного, невероятного времени, вследствие чего возникает возможность временных лакун, «сжатия» или, напротив, расширения сюжетного времени, что позволяет говорить об особой скважной организации пространства-времени в сказочных текстах. Как показало наше исследование, такая временная дискретность служит мощным средством динамизации повествования. Мгновенная смена пространственно-временных координат делает ненужным описание промежуточного пространства, которое «достраивается» в воображении читателя, формируя жанрово обусловленный хронотоп.

Для немецких волшебных сказок братьев Гримм типично перенесение событий в отдаленные времена с указанием различных способов неопределенности, подчеркивающих описание действия в «растяженном времени». Характерным является также мгновенное изменение событий, влекущих за собой неожиданные перемены и невероятные трансформации.

Важную роль для времени сказки играют магические числа, которые, кроме прочего, могут служить маркерами времени, таинственным сигналом и т.п., коррелируя при этом с символическими образами сказочного мира.

Свойственный для текстов сказок размытый хронотоп связан с хронологией опосредованного типа. Между тем, для времени мира сказок присущи многие

188 черты других типов ирреального времени - мира фантастики, волшебного мира и мира Зазеркалья.

Большую дискурсивную значимость имеют зачин, развертка и концовка сказки, представляющие собой сильные позиции и несущие особую семантическую и прагматическую нагрузку. Они задают локально-темпоральную направленность, а их традиционно клишированная форма непосредственно выступает типологическим маркером сказки. Текст волшебной сказки отличает высокий процент предсказуемости, который обеспечивается жесткими рамками, продиктованными устоявшимися жанровыми канонами.

Для создания особого «климата повествования» используется форма претерита. Между тем, маркерами «растяженного» времени могут выступать наречия, наречные группы и другие сочетания, имеющие характер неопределенности; несюжетные глаголы, маркирующие длительность действия; особые фольклорные формулы, описывающие протяженный, не ограниченный началом и концом процесс действия; приемы повтора с целью обозначения протяженности времени, в том числе троекратное повторение и связь с магическими числами. На синтаксическом уровне неторопливость повествования создает полисиндетон, вызывающий впечатление увеличения количества событий и уплотнения сюжетного времени. Так, присоединяющий союз ипс1 чрезвычайно часто используется в фольклорном повествовании, придавая ему аутентичный характер непосредственно развивающейся речи, додумываемой в самом процессе порождения.

В тексте волшебных сказок наличествуют сигналы быстрого, внезапного, стремительного изменения событий, маркерами которых выступают временные и пространственные наречия и наречные группы, а также темпоральные интенсификаторы. При этом мгновенно изменяющиеся события могут быть подчинены силе жеста. Определенной магией обладают и предметы, с которыми также связаны неожиданные перемены, трансформирующие сказочное время. Маркерами неожиданных перемен,

189 создающих перелом в развитии сюжета сказки, могут выступать сюжетные глаголы прошедшего времени совершенного вида в сочетании с интенсификатором единичности. Типичным является прием воспроизведения неожиданности и внезапности в ходе действия сказки, связанный с эстетикой чудесного, необычайного, которая охотно пользуется контрастом.

Сказочный мир характеризуется особым временным измерением, к которому применим термин есевременностъ. Для создания вневременного плана служат лексические и грамматические показатели, а также средства образного выражения. Так, типичным вневременным маркером сказочных текстов является лексема einmal. Антиномия «конечное — бесконечное» реализуется в тексте путем использования связанных, но раздвинутых во времени и поэтому многозначных средств, например, символов, в частности амбивалентного символа совы. Вневременные маркеры способствуют созданию вымышленного и никогда не существовавшего временного измерения, коррелирующего с понятием виртуальности как плана бытия.

Сказочному универсуму присущ адетерминированный характер, содержащий множество разнообразных перспектив и планов, наполненный чудесными превращениями и иррациональными действиями героев. Внутренний мир сказки характеризуется сверхпроводимостью его пространства, а динамическая легкость сказки ведет к расширению художественного пространства. Пространство сказки необычайно объемно и безгранично, в то же время, по своей условности оно может быть как конкретным, так и абстрактным, при этом маркерами фантастического, могут выступать вымышленные топонимы.

Художественное пространство — это сложный, находящийся в постоянном движении семиотический механизм. Так, в фикциональном сказочном пространстве немецкой сказки наличествуют как горизонтальная, так и вертикальная оси, коррелирующие с традиционной архетипической оппозицией «свой - чужой», где вертикальная ось представляет чужое для человека пространство, наполненное ирреальными существами и событиями.

190

Сказочному пространству свойственно внутренне членение на «свое» и «иное» царства. Границей между ними служат темный лес, река, подножие горы и др. При этом для сказки характерно описание эмпирического пространства, т.е. того пространства, которое в момент действия окружает героя. Пространство сказочного универсума отличает многоплановость, которая связана опосредованным образом благодаря герою. Таким образом, описание иного пространства в сказке вводится, когда в нем оказывается герой.

Волшебная сказка как основанный на вымысле вид словесного творчества реализуется в языке посредством системы архетипов, символов, персонажей, семантических полей и пространств. Символика сказки имеет высокое сигнализирующее значение и обладает большой силой воздействия Анализ эмпирического материала показал, что мифопоэтические представления о пространстве воплощены в сказке посредством ряда мифологем, используемых в качестве устойчивых образов. Так, для волшебных сказок доминантными являются пространственные мифологемы «Wald» и «Haus», представляюшие архетипическую оппозиция свой / чужой.

Немецкие волшебные сказки имеют в своей основе вполне четкую композицию и сюжет, а также, чаще всего, узнаваемый набор неких универсальных «формул», по которым ее легко узнать и отличить. Это и стандартное начало или финал, и стандартные формулы вопросов-ответов и другие клишированные черты.

Исследование показало, что волшебные сказки братьев Гримм обладают не только особым строением, характерной организацией пространственно-временного континуума, но и обнаруживают универсальные черты в построении темпоральной и локальной сеток.

Темпоральная сетка волшебных сказок по составу политемпоральная, многоплановая, глагольная, неопределенная; имеет рисунок «качели», по ритму переходов — ритмичная, по характеру обусловленности обусловленная. Локальная сетка волшебных сказок характеризуется

191 следующим составом: эксплицитная, смешанная, синсемантическая, полилокальная, многоплановая. Сетка обладает рисунком — «цепочка», имеет ритмичный ритм переходов и является обусловленной.

Перспектива проведенного диссертационного исследования видится в сопоставительном изучении пространственно-временной организации сказочных текстов в различных лингвокультурах, а также произведений различных литературных эпох, направлений и жанров.

Список научной литературыМатвеичева, Татьяна Витальевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Агрова, О.В. Функциональные параметры пространственно-временных ориентиров в художественном тексте Текст. / О.В. Агрова // Текст и дискурс: полифония языков и культур: Междунар. сб. науч. тр. -Краснодар Napoli: КубГУ, 2004. - С. 7-13.

2. Азадовский, М.К. История русской фольклористики Текст. / М.К. Азадовский: В 2 т. Т.1. М.: Учпедгиз, 1958. -479 с.

3. Акименко, H.A. Сказочный дискурс и его конститутивные признаки Текст. / H.A. Акименко / Этнокультурная концептосфера: общее, специфичное, уникальное. Международная науч. конф. Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2006. - С. 185-187.

4. Аксаков, К.С. Поли. собр. соч. Текст. / К.С. Аксаков. Т. 1. М.: Современник, 1961. -896 с.

5. Андреев, А.Н. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне Текст. / А.Н. Андреев. Л.: ГРГО, 1929. - 119 с.

6. Аникин, В.П. Русская народная сказка Текст. / В.П. Аникин. — М.: Просвещение, 1977. — 208 с.

7. Аникин, В.П. Русский фольклор Текст. / В.П. Аникин. — М.: Худ. лит., 1985.-367 с.

8. Аникин, В.П., Круглов Ю.Г. Русское народное поэтическое творчество Текст. / В.П. Аникин, Ю.Г. Круглов. Л.: Просвещение, Ленингр. отделение, 1987. -479 с.

9. Арнольд, И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста Текст. / И.В. Арнольд // Иностранные языки в школе. №4. - М.: Просвещение, 1978. - С. 23-31.

10. Арутюнова, Н.Д. Время: модели и метафоры Текст. / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Язык и время. М.: Индрик, 1997. — С. 123-128.

11. Арутюнова, Н.Д. Противоречивость и аномальность текста Текст. / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка. М.: Наука, 1990. - С. 175-189.

12. Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт j193

13. Текст. / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988. - 342 с.

14. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека Текст. / Н.Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 1999. — 896 с.

15. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов Текст. / О.С. Ахманова. -М.: КомКнига, 2005. 576 с.

16. Бабенко, Л. Г., Казарин Ю. В. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика Текст. / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. М.: Флинта: Наука, 2004. - 496 с.

17. Бах, А. История немецкого языка Текст. / А. Бах. М.: Наука, 1956. — 343 с.

18. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет Текст. / М.М. Бахтин. М.: Худож. лит-ра, 1975. - 504 с.

19. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Ф.М. Достоевского Текст. / М.М. Бахтин. М.: Худож. лит-ра, 1979. - 534 с.

20. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества Текст. / М.М. Бахтин. -М.: Искусство, 1979. 424 с.

21. Белинский, В.Г. Полн. собр. соч. Текст. / В.Г. Белинский. Т. 5. — М.: АН СССР, 1954.-354 с.

22. Бенвенист, Э. Словарь индоевропейских социальных терминов Текст. / Э. Бенвенист: Пер. с фр. / Общ. ред. и вступ. ст. Ю.С. Степанова. М.: Прогресс — Универс, 1995. — 456 с.

23. Беренвальд-Райш, Е.Е. Темпоральная сетка немецкоязычной новеллы (на материале произведений XIX-XX вв.) Текст.: Дис. . канд. филол. наук / Е.Е. Бсренвальд-Райш. — Ростов-на-Дону, 2010. 224 с.

24. Берестнев, Г.И. Мифология пространства сквозь призму языка Текст. /

25. Г.И. Берестнев // Категоризация мира: Пространство и время. М.:194

26. КомКнига, 1997.-С. 86-112.

27. Богатырев, П.Г. Вопросы теории народного искусства Текст. / П.Г. Богатырев. М.: Наука, 1971. - 544 с.

28. Бойко, A.B. Концепт «Судьба» («MOIPA/TYXH») и его реализация в сказочном дискурсе (на материале новогреческих народных волшебных сказок) Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук / A.B. Бойко. -Краснодар: АДАС, 2008. 27 с.

29. Болотнова, Н.С. Филологический анализ текста Текст. / Н.С. Болотнова. М.: Флинта: Наука, 2007. - 512 с.

30. Браславский, Г1.И. Театр и его двойник — виртуальная реальность Текст. / П.И. Браславский [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://proceedings.usu.ru/base=mag/0027(03142003)&xsln:=showArticle.xslt& id=a 19&doc=./content.j sp

31. Борковский, В.И. Синтаксис сказки. Русско-белорусские параллели Текст. / В.И. Борковский. М.: Наука, 1981. - 239 с.

32. Брауде, Л.Ю. Скандинавская литературная сказка Текст. / Л.Ю. Брауде. -М.: Наука, 1979.-208 с.

33. Бремон, К. Структурное изучение повествовательных текстов В. Проппа Текст. / К. Бремон // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. -Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 702 с.

34. Бройтман, С.Н. Историческая поэтика Текст. / С.Н. Бройтман. — М.: Наука, 2001.-459 с.

35. Бураева, Т.В. Сказочный жанр калмыцкого фольклора: История изучения

36. Текст. / Т.В. Бураева // «Этнокультурная концептосфера: общее,195специфичное, уникальное»: Международная науч. конф. Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2006. - 268 с.

37. Буслаев, Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства Текст. / Ф.И. Буслаев. СПб.: Типография товарищества «Общественная польза», 1861. - 662 с.

38. Валгина, Н.С. Теория текста: Учебное пособие Текст. / Н.С. Валгина. -М.: Логос, 2003.-280 с.

39. Введение в литературоведение: Учебное пособие Текст. / Под ред. Л.В. Чернец. М.: Высшая школа, 2004. - 680 с.

40. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика Текст. / А.Н. Веселовский. -М.: Высшая школа, 1989. 406 с.

41. Волков P.M. Сказка: разыскания по сюжетосложению народной сказки Текст. / P.M. Волков. Одесса: Гос. изд-во Украины, 1924. — Т. 1. - 238 с.

42. Всеволодова, М.В., Владимирский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке Текст. / М.В. Всеволодова, Е.Ю. Владимирский. — М.: Русский язык, 1982. 264 с.

43. Гак, В.Г. Пространство времени Текст. / В.Г. Гак // Логический анализ языка: язык и время. М.: Индрик, 1997. - С. 122-130.

44. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования Текст./И.Р. Гальперин.-М.: Наука, 1981,- 138 с.

45. Гачев, Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос Текст. / Г. Гачев. -М.: Прогресс-Культура, 1995. -480 с.

46. Гермашова, В.А. «Виртуальная реальность» как социокультурный феномен Текст. / В.А. Гермашова // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сборник научных трудов. Выпуск XVI. Часть 2. М.: «Век книги - 3», 2007. - С. 48-50.

47. Головин, Б.Н. Основы теории синтаксиса современного русского языка Текст. / Б.Н. Головин. Н. Новгород: ННГУ, 1994. - 172 с.

48. Горина, A.B. Пространство и время как базовые категориихудожественного текста (на материале романа У. Голдинга «Свободное196падение») Текст.: Дис. . канд. филол. наук / А.В. Горина. Краснодар, 2009.-212 с.

49. Горький, М. Собр. соч.: В 30-ти т. Текст. / М. Горький. Т. 27. М.: Государственное изд-во худ. лит-ры, 1953. — 460 с.

50. Греймас, А.Ж. В поисках трансформационных моделей Текст. / А.Ж. греймас // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М.: Наука, 2000. - С. 54-67.

51. Гуревич, А.Я. Время как проблема истории культуры Текст. / А.Я. Гуревич // ВФ. 1969. - №3. - С. 74-97.

52. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры Текст. / А.Я. Гуревич. -М.: Искусство, 1972.-318 с.

53. Гуревич, А.Я. Средневековый героический эпос германских народов Текст. / А.Я. Гуревич. М.: Наука, 1975. - 345 с.

54. Денисенко, М.Ю. Времяцелостность в русском православии Текст. / М.Ю. Денисенко // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник научных трудов. Выпуск XV. М.: «Век книги - 3», 2006. - С. 68-69.

55. Донченко, Н.Ю. Пространственно-временные координаты в «дневниках» М. Пришвина Текст. / Н.Ю. Донченко / Структура и семантика художественного текста: Доклады VII Международной конференции. -М.: СпортАкадемПресс, 1999. С. 138-149.

56. Драгомирецкая, Н.В. Время в литературе Текст. / Н.В. Драгомирецкая //197

57. Словарь литературоведческих терминов. Ред.-сост.: Л.И. Тимофеев и C.B. Тураев. -М.: Просвещение, 1974. С. 87-88.

58. Дружинина, Е.Ф. О роли пространственно-временных отношений в определении жанрового своеобразия «Одиссеи» Текст. / Е.Ф. Дружинина // Жанровое своеобразие и стиль. Под ред. док. филол. наук A.A. Тахо-Годи. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. - С. 4-8.

59. Есин, А.Б. Время и пространство Текст. / А.Б. Есин // Введение в литературоведение: Учебное пособие / Под ред. Л.В. Чернец. М.: Высшая школа, 2004. - С. 182-197.

60. Жюльен, Н. Словарь символов Текст. / Н. Жюльен. Челябинск: Урал LTD, 1999.-497 с.

61. Зипченко, В.П. Посох Осипа Мандельштама и Трубка Мамардашвили. К началам органической психологии Текст. / В.П. Зипченко. М.: Новая школа, 1997. - 336 с.

62. Каган, М.С. Пространство и время в искусстве как проблема эстетической198науки Текст. / М.С. Каган // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. -Л.: Просвещение, 1974. С. 26-38.

63. Кандрашина, Е.Ю. Представление знаний о времени и пространстве в интеллектуальных системах Текст. / Е.Ю. Кандрашина / Под ред. Д.А. Поспелова. -М.: Наука, 1989. 328 с.

64. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс Текст. / В.И. Карасик. М.: Гнозис, 2004. - 390 с.

65. Караулов, Ю.Н. Общая и русская идеография Текст. / Ю.Н. Караулов. -М.: Наука, 1976.-432 с.

66. Карельский, A.B. Повесть романтической души Текст. / A.B. Карельский // Немецкая романтическая повесть. — М.: прогресс, 1977. — С. 5--39.

67. Кобозева, И.М. Грамматика описания пространства Текст. / И.М. Кобозева. Логический анализ языка. Языки пространств. - М.: Индрик, 1997.-С. 152-163.

68. Корнилов, O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов Текст. / O.A. Корнилов. М.: ЧеРо, 2003. - 349 с.

69. Кравченко, М.А. Языковая модель превращения в текстах русских народных сказок Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук / М.А.

70. Кравченко. Таганрог, 2002 . - 27 с.199

71. Красавский, H.A. Этимологический анализ как метод исследования эмоциональных концептов Текст. / H.A. Красавский // Некоторые вопросы общего и частного языкознания. Межвузовский сборник научных трудов. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2001. - С. 58-71.

72. Кубрякова, Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира Текст. / Е.С. Кубрякова // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С. 141-172.

73. Кузнецова, А.И. Пространственные мифологемы в творчестве У. Голдинга Текст.: Дис. . канд. филол. наук / А.И. Кузнецова. М., 2004. - 232 с.

74. Кухаренко, В.А. Интерпретация текста Текст. / В.А. Кухаренко. — М.: Просвещение, 1988. 192 с.

75. Липовецкий, М.Н. Поэтика литературной сказки Текст. / М.Н. Липовецкий. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1992. - 184 с.

76. Лихачев, Д.С. Внутренний мир художественного призведения Текст. / Д.С. Лихачев // Вопросы литературы. №8. - 1968. - С. 55-57.

77. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы Текст. / Д.С. Лихачев. -М.: Наука, 1979.-358 с.

78. Ломоносов, М.В. Полн. собр. соч. Текст. / М.В. Ломоносов. Т. 7. М. -Л.: Изд-во АН СССР, 1952. - 997 с.

79. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера -история Текст. / Ю.М. Лотман. - М.: Языки русской культуры, 1996. -464 с.

80. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Текст. / Ю.М. Лотман. Т. 1. -Таллин: Александра, 1992-1993. 480 с.

81. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста. Семиотические исследования по теории искусства Текст. / Ю.М. Лотман. М.: Искусство, 1970.-384 с.

82. Луговая, Е.А. Топоним виртуального пространства как культурноисторическая категория (на материале эпопеи Дж. Р. Толкиена «Властелин200колец» Текст.: Дис. . канд. филол. наук / Е.А. Луговая. Ставрополь,2006. 171 с.

83. Лукин, В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа Текст. / В.А. Лукин. М.: Ось-89, 1999. - 192 с.

84. Лыков, А.Г. Язык во времени и время в языке Текст. / А.Г. Лыков // Филoлoгия-Philologica. Научный и образовательный журнал. — Краснодар: Кубанский Госуниверситет, 1997. — С. 76—78.

85. Маковский, М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов Текст. / М.М.

86. Маковский. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. - 416 с.

87. Максимов, Д.В. Культура и время в синергетическом отражении Текст. / Д.В. Максимов // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сборник научных трудов. Выпуск XVI. Часть 2. М.: «Век книги - 3»,2007.-С. 125-128.

88. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика Текст. / В.А. Маслова . Мн.: ТетраСистемс, 2005. - 256 с.

89. Медриш, Д.Н. Литература и фольклорная традиция: вопросы поэтики

90. Текст. / Д.Н. Медриш. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1980. - 296 с.201

91. Мелетинский, Е.М. Герой волшебной сказки Текст. / Е.М. Мелетинский.

92. М. СПб.: Академия Исследований Культуры, Традиция, 2005. — 240 с.

93. Мелетинский, Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сегал Д.М. Проблемы структурного описания волшебной сказки Текст. / Е.М. Мелетинский, С.Ю. Неклюдов, Е.С. Новик, Д.М. Сегал // Уч. зап. Туртуского гос. ун-та.- Т. 236. № 4. - 1969. - С. 86-135.

94. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа Текст. / Е.М. Мелетинский. М.: Языки русской культуры, 1995. - 408 с.

95. Мелетинский, Е.М. Сказки и мифы Текст. / Е.М. Мелетинский / Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. / Гл. ред. С.А. Токарев. — М.: Рос. Энциклопедия, 1994. Т. 2. - 719 с.

96. Мелетинский, Е.М. Структурно-типологическое изучение сказки. Комментарий Текст. / Е.М. Мелетинский // Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. (Собрание трудов В.Я. Проппа.) М.: Лабиринт, 1998. - С. 324-329.

97. Миллер, Л.В. Лингвокогнитивные механизмы формирования художественной картины мира Текст.: Дис. . док. филол. наук / Л.В. Миллер. СПб, 2004. - 303 с.

98. Миллер, О.Ф. История словесности Текст. / О.Ф. Миллер. СПб.: Изд-во АН СССР, 1884. - 354 с.

99. Мокиенко, В.М. Загадки русской фразеологии Текст. / В.М. Мокиенко. СПб.: Авалон, Азбука - классика, 2005. - 256 с.

100. Москальская, О.И. Грамматика текста Текст. / О.И. Москальская. -М.: Высш. школа, 1981. 183 с.

101. Мостепатенко, A.M. Пространство и время в макро-, мега- и микромире Текст. / A.M. Мостепатенко. М.: Пилитиздат, 1974. - 240 с.

102. Мурзин, Л.Н., Штерн А. С. Текст и его восприятие Текст. / Л.Н. Мурзин, A.C. Штерн. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1991. - 172 с.

103. Немецкая романтическая повесть Текст. — М.: Прогресс, 1977. — 600 с.

104. Немов, P.C. Психология Текст. / P.C. Немов. В 3 кн. Кн. 1. Общие основы психологии. -М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997. 688 с.

105. Никифоров, А.И. К вопросу о морфологическом изучении народной сказки Текст. / А.И. Никифоров // Сборник статей в честь академика А.И. Соболевского. Л.: Изд-во АН СССР, 1928. - С. 173-178.

106. Николина, H.A. Филологический анализ текста Текст. / H.A. Николина. М.: Академия, 2003. - 256 с.

107. Николина, H.A. Категория времени в художественной речи. Монография Текст. / H.A. Николина. М.: Прометей, 2004. - 276 с.

108. Новиков, Н.В. Образы восточнославянской волшебной сказки Текст. / Н.В. Новиков. Л.: Наука, 1974. - 256 с.

109. Ноздрина, Л .А. Интерпретация художественного текста. Поэтика грамматических категорий Текст. / Л.А. Ноздрина. М.: Дрофа, 2009. -252 с.

110. Ноздрина, Л.А. Поэтика грамматических категорий. М.: Тезаурус, 2004.-212 с.

111. Носов, H.A. Виртуальная реальность Текст. / H.A. Носов // Новая философская энциклопедия: В 4 т. М.: Мысль, 2000. - Т. 1. - 721 с.

112. Павлютенкова, И.В. Сказка: Философско-культурологический анализ

113. Текст.: Дис. . канд. философ, наук / И.В. Павлютенкова. Ростов-на2031. Дону, 2003.- 135 с.

114. Папина, А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории Текст. / А.Ф. Папина. М.: Едиториал УРСС, 2002. - 368 с.

115. Померанцева, Э.В. Русская народная сказка Текст. / Э.В. Померанцева. -М.: АН СССР, 1963.- 128 с.

116. Померанцева, Э.В. Судьбы русской сказки Текст. / Э.В. Померанцева. -М.: Наука, 1965.-220 с.

117. Поповская, JI.B. Лингвистический анализ художественного текста в вузе Текст. / Л.В. Поповская. — Ростов-иа-Дону: Феникс, 2006. — 512 с.

118. Породим, И.В. Лингвопоэтические средства выражения эгоцентрической точки зрения в литературном тексте: на материале современной немецкоязычной художественной прозы Текст.: Дис. . канд. филол. наук / И.В. Породин. СПб., 2006. - 202 с.

119. Потебня, A.A. Эстетика и поэтика Текст. / A.A. Потебня. М.: Искусство, 1976. - 614 с.

120. Привалова, И.В. Образ мира, языковая картина мира и этнолингвокультурное сознание Текст. / И.В. Привалова // Языки и транснациональные проблемы: Мат-лы I междунар. науч. конф. — М. — Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. С. 86-92.

121. Пропп, В.Я. Морфология сказки Текст. / В.Я. Пропп. М.: Наука, 1969.- 168 с.

122. Пропп, В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. (Собрание трудов В.Я. Проппа.) Текст. / В.Я. Пропп. -М.: Лабиринт, 1998. 512 с.

123. Пропп, В.Я. Русская сказка Текст. / В.Я. Пропп. Л.: ЛГУ, 1984. - 333204с.

124. Пропп, В.Я. Структурное и историческое изучение волшебной сказки (Ответ К. Леви-Строссу) Текст. / В.Я. Пропп // Семиотика: Антология / Сост. Ю.С. Степанов. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. — 702 с.

125. Пропп, В.Я. Фольклор и действительность Текст. / В.Я. Пропп. М.: Наука, 1976.-328 с.

126. Русская мифология. Энциклопедия Текст. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2006. - 784 с.

127. Рущенко, Ю.Г. Художественное время в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» Текст. / Ю.Г. Рущенко // Континуальность и дискретность в языке и речи: Материалы Междунар. науч. конф. — Краснодар: Кубанский гос. ун-т, Просвещение-Юг, 2007. С. 169-170.

128. Серебренников, Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка Текст. / Б.А Серебренников. М.: Наука, 1983. - 347 с.

129. Смеричевский, Э.Ф. Виртуальная реальность: к анализу этимологии понятия Текст. / Э.Ф. Смеричевский [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://iai.donetsk.Ua/u/iai/dtp/CONF/l l/articles/sec2/s2al2.html

130. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. A.M. Прохоров

131. Текст. 4-е изд. - М.: Сов. Энциклопедия, 1989. - 1632 с.205

132. Соколов, Ю.М. Русский фольклор Текст. / Ю.М. Соколов. М.: Учпедгиз, 1938.-559 с.

133. Стеблин-Каменский, М.И. Миф Текст. / М.И. Стеблин-Каменский. -Л.: Наука, 1976.- 103 с.

134. Степанов, Ю.С. Вступительная статья Текст. / Ю.С. Степанов // Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов: Пер. с фр.- М.: Прогресс Универс, 1995. - С. 5-25.

135. Степанов, А.И. Число и культура: Рациональное бессознательное в языке, литературе, науке, современной политике, философии, истории Текст. / А.И. Степанов. М.: Языки славянской культуры, 2004. — 832 с.

136. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры Текст. / Ю.С. Степанов. М.: Академический Проект, 2001. — 990 с.

137. Тамарченко, Н.Д. Теоретическая поэтика Текст. / Н.Д. Тамарченко. — М.: Академия, 2004. 400 с.

138. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы Текст. / Н.Д. Тамарченко. В 2 т.

139. Т. 1. Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. — М.: Академия, 2004. -512 с.

140. Телия, В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц Текст. / В.Н. Телия. М.: Наука, 1986. - 143с.

141. Теория литературы Текст. В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. Т. 1. -М.: Издательский центр «Академия», 2004. — 512 с.

142. Ткаченко, И.Г. Концептосфера как структурно-смысловая основа понимания и интерпретации сказок Новалиса Текст. / И.Г. Ткаченко: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2010. —25 с.

143. Тодоров, Ц. Поэтика Текст. / Ц. Тодоров // Структурализм «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. - С. 37-113.

144. Толстая, С.М. Время как инструмент магии: компрессия и растягиваниевремени в славянской народной традиции Текст. / С.М. Толстая //

145. Логический анализ языка: язык и время. М.: Индрик, 1997. - С. 28-35.206

146. Толстой, Н.И. Времени магический круг (по представлениям славян) Текст. / Н.И. Толстой И Логический анализ языка: язык и время. М.: Индрик, 1997.-С. 17-27.

147. Толстой, Н.И. Избранные труды Текст. / Н.И. Толстой. Т. 1. Славянская лексикология и семасиология. М.: Наука, 1997. — 519 с.

148. Топоров, В.Н. «Минус»-пространство Сигизмунда Кржижановского Текст. / В.Н. Топоров // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М.: Прогресс-Культура, 1995. С. 476-542.

149. Топоров, В.Н. К реконструкции мифа о мировом яйце / Текст. / В.Н. Топоров // Труды по знаковым системам. Т. 3. Тарту: ТГУ, 1967. - С. 81100.

150. Топоров, В.Н. Пространство и текст Текст. / В.Н. Топоров // Текст: семантика и структура. М.: Прогресс, 1983. - С. 227-284.

151. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное Текст. / В.Н. Топоров. — М.: Прогресс -Культура, 1995. 624 с.

152. Топоров, В.Н. Модель мира Текст. / В.Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. Т. 2 / Гл. ред. С.А. Токарев. М.: Сов. Энциклопедия, 1980.-С. 161—166.

153. Топоров, В.Н. Пространство Текст. / В.Н. Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. 2. - М.: Советская энциклопедия, 1988. - С. 340-342.

154. Топорова, Т.В. Семантическая структура древнегерманской модели мира Текст. / Т.В. Топорова. М.: Радикс, 1994. - 190 с.

155. Тресиддер, Дж. Словарь символов Текст. / Дж. Тресиддер. М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. - 448 с.

156. Тураева, З.Я. Лингвистика текста Текст. / 3.Я. Тураева. М.: Просвещение, 1986.- 127с.

157. Тураева, З.Я. Категория времени: время грамматическое и время207художественное Текст. / З.Я.Тураева. — М.: Высш. школа, 1979. — 219 с.

158. Успенский Б.А. Поэтика композиции Текст. / Б.А. Успенский. М.: Искусство, 1970. - 224 с.

159. Успенский, Б.А. Поэтика композиции. (Структура художественного текста и типология композиционной формы) Текст. / Б.А. Успенский // Семиотика искусства. М.: Изд-во МГУ, 1995. - С. 9-218.

160. Ухтомский, A.A. Доминанта Текст. / A.A. Ухтомский. — СПб.: Питер, 2002.-448 с.

161. Ухтомский, A.A. Письма. Пути в незнаемое Текст. / A.A. Ухтомский. Сб. 10. М.: Сов. писатель, 1973. - С. 371- 435.

162. Философский энциклопедический словарь Текст. М.: ИНФРА-М, 1997.-576 с.

163. Франц, M.JI. фон. Психология сказки Текст. / M.J1. фон Франц. — СПб.: Б.С.К., 1998.-360 с.

164. Фрейденберг, О.М. Миф и литература древности Текст. / О.М. Фрейденберг. М.: Наука, 1978. - 605 с.

165. Фромм, Э. Бегство от свободы Текст. / Э. Фромм. — М.: Прогресс, 1990.-271 с.

166. Хайдеггер, М. Путь к языку Текст. / М. Хайдеггер // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М: Республика, 1993. — С. 259— 273.

167. Флоренский, П.А. Столп и утверждение истины Текст. / П.А. Флоренский // Флоренский П.А. Сочинения в 2 т. Т. 1. Кн. 1-2. - М.: Правда, 1990. - 839 с.

168. Фрэзер, Дж. Фольклор в Ветхом завете. Золотая ветвь: Исследования магии и религии Текст. / Дж. Фрэзер. — М.: Политиздат, 1980. 831 с.

169. Хайдеггер, М. Время картины мира Текст. / М. Хайдеггер // М. Хайдеггер. Время и бытие. — М.: Республика, 1993. С. 41-62.

170. Хализев, В.Е. Теория литературы Текст. / В.Е. Хализев. 4-е изд.,испр. и доп. М.: Высшая школа, 2005. - 405 с.208

171. Хейзинга, Й. Осень средневековья Текст. / Й. Хейзинга. М.: Наука, 1988.-544 с.

172. Хохолкина, Л.К. К вопросу о категории пространства в волшебной сказке Текст. / Л.К. Хохолкина // Литература в движении эпох [Текст]: Межвузов, сб. науч. тр. / Калм. гос. ун-т. Элиста: Изд-во КГУ, 2006. - С. 39-44.

173. Хюбнер, К. Истина мифа Текст. / К. Хюбнер. М.: Республика, 1996. -448 с.

174. Цивьян, Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира Текст. / Т.В. Цивьян. М.: Наука, 1990. - 207 с.

175. Черепанов, М.В., Орлова Н.М. Смысловая структура концептов «свет» и «тьма» и их языковое выражение Текст. / М.В. Черепанов, Н.М. Орлова // Известия Саратовского ун-та. Т. 3. — Вып. 2. — Саратов, 2003. — С. 116— 125.

176. Чернухина, И .Я. Элементы организации художественного прозаического текста Текст. / И .Я. Чернухина. — Воронеж.: Изд-во Воронеж, ун-та, 1984. 116 с.

177. Чугунова, С.А. О роли движения в понимании времени: язык и образное мышление Текст. / С.А. Чугунова // Вестник Ленинградского государственного университета имени A.C. Пушкина. — №5 (19). — СПб.: ЛГУ, 2008.-С. 135-143.

178. Шестеркина, Н.В. Дихотомия день-ночь как репрезентантытемпорального признака концепта «свет тьма» Текст. / Н.В.

179. Шестеркина // Новое в когнитивной лингвистике: Материалы I

180. Международной научной конференции «Изменяющаяся Россия: Новые209парадигмы и новые решения в лингвистике. Кемерово: КемГУ (Серия «Концептуальные исследования». Вып. 8), 2006. - С. 590-596.

181. Шинкаренко, В.Д. Смысловая структура социокультурного пространства: Миф и сказка Текст. / В.Д. Шинкаренко. — М.: КомКнига, 2005.-208 с.

182. Шумкова, T.JI. Зарубежная и русская литература XIX века. Романтизм Текст. / Т.Л. Шумкова. М.: Флинта: Наука, 2002. - 240 с.

183. Эйнштейн, А. Сущность теории относительности Текст. / А. Эйнштейн. -М.: Наука, 1967. 559 с.

184. Эпоева, Л.В. Лингвокультурологические и когнитивные аспекты изучения языка волшебной сказки (на материале английского и русского языков) Текст.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Краснодар, 2007. -20 с.

185. Юнг, К.Г. Божественный ребенок: Аналитическая психология и воспитание Текст. / К.Г. Юнг. М.: Олимп; ООО «АСТ-ЛТД», 1997. -400 с.

186. Яковлева, Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира: модели пространства, времени и восприятия. — М.: Гнозис, 1994. — 344 с.

187. Аагпе, А. Verzeichnis der Märchentypen Text. / A. Aarne. Helsinki, 1910.

188. Bausinger, H. Typisch deutsch. Wie deutsch sind die Deutschen? Text. / H. Bausinger. München: Beck Verlag, 2000. - 160 S.

189. Cassirer E. Symbol, Myth, and Culture. New Haven Text. / E. Cassirer. -London, 1979.-235 S.

190. Dorfmüller-Karpusa, K. Temporalität, Theorie und Allgemeinwissen in der Textinterpretation. Eine Sprachübergreifende Analyse Text. / K. Dorfmüller-Karpusa. Hamburg: Helmut Buske Verlag, 1983. - 285 S.

191. Gobyn, L. Textsorten. Ein Methodenvergleich illustriert an einem Märchen Text. / L. Gobyn. Brüssel: Verl. von de Kinkl, 1984. - 300 S.

192. Hamburger, K. Die Logik der Dichtung Text. / K. Hamburger. Stuttgart: Klett, 1968.-229 S.

193. Koller, H. Präsens historicum und erzählendes Imperfekt. Beitrag zur Aktionsart der Präsensstammzeiten im Lateinischen und Griechischen Text. / H. Koller. Museum Heiveticum. Vol. 8, №1.- Basel, 1951. - S. 63-99.

194. Koziol, H. Episches Präteritum und historisches Präsens Text. / H. Koziol Germanisch-Romanische Monatsschrift. Neue Folge, 1956. - Bd. 6. - S. 398401.

195. Lüthi, M. Es war einmal vom Wesen des Volksmärchens Text. / M. Lüthi, — Göttingen: Hubert & Co, 2008. 245 S.

196. Schendels, E.I. Deutsche Grammatik. Morphologie. Syntax. Text Text. / E.I. Schendels. Moskau: Hochschule, 1988. - 416 S.

197. Weinrich, H. Tempus. Besprochene und erzählte Welt Text. / H. Weinrich. Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1985. - 350 S.

198. Лексикографические источники

199. Бинович, Л.Э., Гришин H.H. Немецко-русский фразеологический словарь / Под ред. Малиге-Клаппенбах и К. Агрикола Текст. / Л.Э. Бинович, H.H. Гришин. М.: Русский язык, 1975. - 656 с.

200. Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов Текст. СПб.: Но'ринт, 1998. - 1536 с.

201. Маковский, М.М. Этимологический словарь современного немецкого языка Текст. / М.М. Маковский. М.: Азбуковник, 2004. - 632 с.

202. Новейший словарь иностранных слов и выражений Текст. — М.: ООО «Издательство ACT», Мн.: Харвест, 2002. 976 с.

203. Ожегов, С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка Текст. / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. -М.: Азбуковник, 1999. 944 с.

204. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка / Под ред. проф. Б.А. Ларина Текст. / М. Фасмер. Т. 3. М.: Прогресс, 1964. - 830 с.

205. Черных, П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка: 13560 слов. Текст. / П.Я. Черных. Т. 1- 2. М.: Рус. яз., 1994. - 624 / 560с.

206. Яворская, Г.М. «Время» и «случай»: фрагмент семантического поля времени в славянских языках Текст. / Г.М. Яворская // Логический анализ языка: язык и время. М.: Индрик, 1997. - С. 44-45.

207. Duden. Herkunftswörterbuch. Etymologie der deutschen Sprache Text. Band 7. Mannheim: Dudenverlag, 2001. - 524 S.

208. Duden. Deutsches Universalwörterbuch. 4., neu bearbeitete und erweiterte Auflage Text., Mannheim: Dudenverlag, 2001.-1892 S.

209. Kluge, F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache Text. 21. unveränderte Auflage. Walter de Gruyter. Berlin, 1975. - 915 S.

210. Гофман, Э.-Т.-А. Крошка Цахес, по прозванию Циннобер Текст. / Э.-Т.-А. Гофман [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://bookz.ru/authors/amadei-gofman/zahes/l-zahes.html

211. Гримм, Братья. Сказки. Die Kinder- und Hausmärchen. На нем. и русск. яз. / Пер. с нем. Г. Петникова Текст. / Братья Гримм. М.: Радуга, 2003. -288 с.

212. Гримм, Я. и В. Сказки. Пер. с нем Г. Петникова Текст. / Я. и В. Гримм. М.: Худож. лит., 1978. - 509 с.

213. Новалис. Сказка о Гиацинте и Розочке Текст. / Новалис [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://content.mail.ru/arch/21846/1220419.html

214. Grimm, Brüder. Kinder- und Hausmärchen Text. / Brüder Grimm. AufbauVerlag Berlin und Weimar, 1967. 788 S.

215. Deutsche romantische Novellen Text. Moskau: Verlag Progress, 1977. -600 S.