автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Способы выражения отрицания в чукотском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Способы выражения отрицания в чукотском языке"

На правах рукописи

Пупынина Мария Юрьевна СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ ОТРИЦАНИЯ В ЧУКОТСКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.02 — языки народов Российской Федерации (палеоазиатские языки)

1 7 т 2012

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2012

005043392

005043392

Работа выполнена в отделе языков народов России Института лингвистических исследований РАН

Научный руководитель доктор филологических наук

профессор

Володин Александр Павлович

Официальные оппоненты доктор филологических наук,

доцент

Муравьёва Ирина Анатольевна

кандидат филологических наук, доцент

Куликова Идея Владимировна

Ведущая организация Институт филологии Сибирского

отделения Российской академии наук

Защита диссертации состоится 25 мая 2012 года в 15 час. 00 мин. н; заседании диссертационного совета Д 002.055.01 при Институте лингвистических исследований Российской академии наук по адресу; 199004, Санкт-Петербург, Тучков пер., 9.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института лингвистических исследований РАН по адресу: Санкт-Петербург, Тучков пер., д. 9.

Автореферат разослан 23 апреля 2012 г. Ученый секретарь диссертационного совета д.ф.н.

/За?*»/:

В. В. Казаковская

Диссертация посвящена исследованию способов выражения отрицания в чукотском языке и соотношению отрицательных форм и конструкций с их утвердительными коррелятами.

Объектом изучения являются показатели отрицания в чукотском языке: этрицательные частицы, морфологические показатели отрицания, этрицательные конструкции, а также лексические средства выражения этрицания.

Отправной точкой работы послужила гипотеза о том, что этрицательные формы и конструкции чукотского языка не являются :имметричными по отношению к утвердительным формам.

Предметом исследования выступает отрицание в чукотском языке как грамматическое явление, являющееся рефлексом логической операции по отмене пропозиции или её части.

Цель работы — исследование морфологических, синтаксических и лексических способов выражения отрицания. Достижение намеченной цели предполагает решение следующих задач:

1) выбор методов сбора и принципов систематизации языкового материала;

2) установление основных характеристик системы утвердительных глагольных форм и утвердительных форм и конструкций именной предикации чукотского языка (на основе имеющейся литературы и собственных полевых данных);

3) составление списка отрицательных форм и конструкций, имеющихся в чукотском языке;

4) установление соотношения отрицательных форм и конструкций с утвердительными формами, наличия симметричных / асимметричных форм;

5) изучение особенностей значения и употребления исследуемых отрицательных форм.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью комплексного описания чукотских отрицательных форм и конструкций в сопоставлении с утвердительными и установления их точного значения и набора исполняемых ими функций, а также их места в видо-временной системе языка. Чукотский язык находится под угрозой исчезновения: он не передаётся естественным путём от родителей детям, а его преподавание

3

ведётся в недостаточном объёме; используются устаревшие учебные пособия В связи с этим необходимость срочного изучения чукотского языка стаиовитс; ещё более острой.

Научная новизна работы определяется тем, что способы выражени) отрицания в чукотском специально не изучались, а их описание в грамматика; не представлено системно и страдает неполнотой. Впервые на большон материале, в том числе собранном в полевых условиях, проведён системных анализ способов выражения отрицания в чукотском языке, выявлен; асимметрия чукотских отрицательных форм по отношению к утвердительным а также обнаружена и изучена вариативность как утвердительных, так I отрицательных форм. Впервые выделены новые отрицательные конструкции ранее не упоминавшиеся в литературе по чукотскому языку.

Теоретическая значимость диссертации заключается в описании новы; типов формальной, семантической и прагматической асимметрии, возможно! между аффирмативными и негативными формами. Кроме того, в исследование расширяет теоретические представления о возможностях взаимодействш видо-временных значений с отрицанием.

Практическая значимость работы заключается в возможное^ применения использованной в ней модели исследования отрицания дл; комплексного описания отрицания в различных языках мира.

Рекомендации по использованию результатов исследования Результаты работы могут найти применение при составлен™ грамматик I словарей чукотского языка, а также в практике преподавания чукотского язык; в высших и средних учебных заведениях, при составлении материалов учебно-методического характера. Практический материал, представленный в глоссированном виде, может быть использован в работах лингвистов, занимающихся типологическими исследованиями.

Теоретической и методологической базой исследования послужили, с одной стороны, труды отечественных и зарубежных лингвистов, специалистов по общему языкознанию Н. Д. Арутюновой, Т. Гивона, Э. Климы, М. Миестамо, В. П. Недялкова, Е. В. Падучевой, В. А. Плунгяна, Дж. Р. Пэйна, Л. Хорна, Б. Хайне, а с другой стороны, исследователей чукотского языка П. Я. Скорика, А. П. Володина, М. Данна.

Материалом для исследования послужили, в первую очередь, собственные записи автора, полученные в ходе четырёх экспедиций в Чукотский автономный округ в июле-сентябре 2008 года (г. Анадырь, с. Снежное, с. Усть-Белая, 9-я оленеводческая бригада совхоза им. 1-го Ревкома Чукотки), декабре 2008 г. (г. Анадырь), сентябре-октябре 2009 года (г. Анадырь, с. Лорино, с.Лаврентия), декабре 2010 года (г. Анадырь)1. В основе работы лежит анализ собранного полевого материала по современному чукотскому языку. В ходе экспедиций было записано, расшифровано и глоссировано 7 текстов (всего около 2 часов записей), включающих диалоги на бытовые темы, беседы на заданную тему, сказки и биографические рассказы. Ещё 10 текстов (всего около 6 часов записей) были расшифрованы и переведены, но глоссированы частично: глоссировались только предложения с отрицательными формами и конструкциями. Использовались также, хотя и в значительно меньшей степени, опубликованные фольклорные тексты. В качестве источника примеров использовался также текст радиопередачи-диалога Анадырского радио на чукотском языке, любезно предоставленный нам Л. Выквырагтыргыргыной. Текст глоссирован и включён в работу в качестве приложения. Ценность этого текста для данной работы определило наличие большого количества отрицательных форм и конструкций. В качестве второго приложения включён специально написанный (на русском языке) для этой работы тестовый текст (сказка), содержащий большое количество словоформ с отрицанием; перевод тестового текста был осуществлён в ходе полевой работы.

При сборе материала применялись следующие методы: метод наблюдения, метод анкетирования и метод эксперимента (составление предложений с заданными словами; в спорных случаях словоформы конструировались автором и тестировались с информантами на грамматичность). Для исследования именного отрицания с семантикой обладания была разработана и применена визуальная анкета, содержащая несколько пар картинок, различающихся наличием или отсутствием какого' Проведение полевых исследований стало возможным благодаря гранту РГНФ 08-04-00167а «Редкие и уникальные явления в языках РФ, находящихся под угрозой исчезновения», гранту Правительства Санкт-Петербурга, гранту Санкт-Петербургского научного центра РАН, а также средствам Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменению природной среды, социальным и техногенным трансформациям» и средствам Научно-образовательного центра «Языковые ареалы России».

либо предмета, и три одиночные картинки животных с отсутствующей частью тела. Информантам предлагалось в первом случае объяснить, в чём разница между картинками, а во втором случае — описать картинку.

При анализе материала применялись прежде всего дескриптивный и дистрибутивный методы, а также методы сопоставительного и типологического анализов. Кроме того, решение задач, поставленных в работе, в значительной степени обеспечивалось применением метода создания баз данных. Все материалы занесены в базы данных (БД), созданные в MS Access. Были созданы четыре базы данных: БД| переводных анкет (е. quest), БД предложений с заданным словом (е. sent), БД3 предложений с отрицанием, отобранных из записанных в экспедиции текстов (е. speech), и БД4 с примерами из опубликованного чукотского фольклора. Для каждого приведённого в диссертации примера указывается источник.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. В чукотском языке для отрицания независимого глагольного предиката используются три отрицательные конструкции с формами императива/кондиционалиса и две отрицательные нефинитные формы, а также их номинализации. Нефинитные формы отрицания способны образовывать конструкции (со вспомогательными глаголами и/или частицами).

2. Отрицание, выраженное в конструкциях с формами императива, в небудущем и будущем временах реализуется разными экспонентами, а именно, отрицательными частицами.

3. Существует значительная вариативность отрицательных глагольных форм, в особенности в сфере финитности /нефинитности; при этом в финитных способах выражения отрицания происходит нейтрализация видового противопоставления.

4. Отрицание именного предиката реализуется несколькими различными способами (две частицы, отрицательный циркумфикс, отрицательная конструкция, их синтетические расширения); показатель отрицания при именной предикации с семантикой идентификации отличается от экспонента отрицания в бытийных предложениях и предложениях с предикативным обладанием. При отрицании имён используются две частицы, не употребляемые при глагольном отрицании.

5. В чукотском языке существует несколько отрицательных модальных предикатов (так называемые лексические средства выражения отрицания).

6. Большинство отрицательных форм несимметрично по отношению к утвердительным формам как структурно, поскольку они образуются не простым присоединением к утвердительной форме отрицательного аффикса/частицы, так и парадигматически, так как количество форм в негативной парадигме больше, чем в аффирмативной, что является типологически редким явлением. Некоторые значения форм утверждения не имеют прямых отрицательных коррелятов, так же как и некоторые значения форм отрицания не имеют зеркально противопоставленных утвердительных соответствий.

Апробация исследования. Основные результаты исследования были представлены в виде докладов на следующих конференциях: Международная научная конференция «XXV Дульзоновские чтения» (Томск, Томский государственный педагогический университет, 2008), III Международная конференция по полевой лингвистике (Москва, Институт языкознания РАН,

2009), Шестая конференция по типологии и грамматике для молодых исследователей (Санкт-Петербург, Институт лингвистических исследований РАН, 2009), Чтения памяти Ю. А. Пупынина «Системные связи в грамматике и тексте» (Санкт-Петербург, Институт лингвистических исследований РАН,

2010), Международная конференция «Типологически редкие и уникальные явления в языках народов России» (Санкт-Петербург, Институт лингвистических исследований РАН, 2010) и на заседаниях отдела языков народов России Института лингвистических исследований РАН (2008-2011).

Основные положения диссертации отражены в 8 публикациях, включая две статьи в рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ (Acta Lingüistica Petropolitana: Труды Института лингвистических исследований Российской академии наук; Вестник Санкт-Петербургского университета).

Объём и структура работы. Диссертация объемом 268 страниц состоит из Введения, пяти глав, Заключения, списка использованной литературы, включающем 132 наименования, в том числе 53 на иностранных языках, трёх приложений.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении раскрываются цели и задачи исследования, кратко излагается история изучения чукотского языка, обосновывается выбор темы, перечисляются методы исследования и положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические аспекты изучения отрицания» кратко изложены основные концепции отрицания в логике и философии. Более подробно рассмотрены современные концепции отрицания в лингвистике: обсуждаются вопросы прагматики отрицательных форм, сферы действия отрицания, взаимодействия отрицания и модальности, перечислены основные типологические работы по отрицанию.

Наиболее распространённым в современной лингвистике является рассмотрение отрицания в рамках категории полярности; элементы такой категории указывают, относится ли данное высказывание к утверждению или к отрицанию [Мельчук 1998: 147]2. Однако такая трактовка не позволяет рассматривать отрицание более мелких, чем глагольная группа, частей семантической структуры предложения (например, отрицание актантов и сирконстантов). В данной работе отрицание рассматривается как грамматическое выражение отмены пропозиции или её части. Кроме того, в диссертации отмечено, что словоизменительные показатели отрицания могут переходить в разряд словообразовательных.

Постановка в первой главе вопроса о связи отрицания и модальности обусловлена фундаментальностью модальных противопоставлений для системы чукотского глагола. Особое внимание уделяется схеме модальных значений, разработанной Т. Гивоном и основанной на ассертивном статусе, приписываемом высказыванию [Givön 2001]3. Так, Т. Гивон выделяет четыре типа эпистемической модальности: пресуппозиция (безусловно истинное суждение), реальное утверждение (пропозиция, истинность которой утверждается говорящим в сильной степени), ирреальное утверждение (пропозиция истинна в слабой степени) и отрицательное утверждение (утверждается не-истинность пропозиции). Пресуппозиция и ассерция реальности объединяются в одну «супер-модальность факта» (super-modality of

2 Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. 2: Морфологические значения. - М.; Вена: Языки русской культуры, 1998.

5 Givön Т. Syntax: An Introduction. - Amsterdam: John Benjamins, 2001. - Vol. 2. - 406 p.

8

fact) в противоположность ирреальному утверждению и отрицательному высказыванию, которые объединяются в «супер-модальность не-факта» (super-modality of non-fact). Система модальных противопоставлений чукотского языка может быть описана с помощью схемы, предложенной Т. Гивоном.

В работе затрагивается проблема сферы действия отрицания. В русской традиции, вслед за А. М. Пешковским [Пешковский 1956]4, предложение, которое целиком является сферой действия отрицательного элемента (частицы), называют общеотрицательным. Если же частица стоит перед каким-то другим членом предложения, предложение называется частноотрицательным. В зарубежных исследованиях для общего и частного отрицания используются термины sentence negation и constituent negation соответственно5. Однако существует мнение, что подлежащее не входит в сферу действия глагольного отрицания6, то есть отрицание в принципе не может быть «общим», а под сферой действия отрицания при таком подходе понимаются все контекстуально зависимые элементы предложения: в случае приглагольного отрицания сферой его действия может быть глагольная группа или актант/сирконстант, ср. предложение 'Он не говорил со мной об этом', где сферой действия может быть как вся глагольная группа, так и один или два актанта.

Среди типологических работ, рассмотренных в диссертации, наиболее важным представляется исследование М. Миестамо [Miestamo 2005], основанное на понятиях симметрии и асимметрии утвердительных и отрицательных форм. М. Миестамо разделяет стандартное отрицание (отрицание глагольных предикатов в простом предложении) на два типа: симметричное и асимметричное. При симметричном отрицании негативный элемент добавляется аффирмативной глагольной форме, никак на неё не воздействуя, а при асимметричном появление отрицательного элемента сопровождается другими изменениями аффирмативной формы. М. Миестамо выделяет две разновидности асимметрии: парадигматическую {paradigmatic), при которой между аффирмативной и негативной парадигмами нет одно-

4 Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. -М.: Минпроф СССР, 1956. —512 с.

5 Термины Э. Климы, см.: Klima Е. Negation in English // The Structure of Language / cd. by J. A. Fodor and J. J. Katz. - Englewood Cliff's: Prentice Hall, 1964. - P. 246-323.

6 Cm. Payne J. R. Negation // Language Typology and Syntactic Description: Clause Structure. — Cambridge: Cambridge University Press, 1986,-Vol. l.-P. 197-242.

однозначного соответствия, и структурную (constructional), которая подразумевает обусловленность образования негативной формы более сложными механизмами, чем простое присоединение к аффирмативной форме негативного элемента. Принцип сопоставления негативной формы с аффирмативной и выявления различных типов асимметрии между ними лежит в основе в данного диссертационного исследования.

Во второй главе «Отрицание в чукотском языке: история вопроса» излагаются сведения о чукотском языке, необходимые для понимания материала, представленного в работе: даётся общая информация о гармонии гласных, о различиях между мужским и женским социолектами; приводятся некоторые проблемные аспекты чукотской грамматики; обосновывается принятый способ записи. Также перечисляются и кратко характеризуются способы выражения отрицания, информация о которых имеется в грамматических описаниях.

В грамматиках и статьях, посвящённых видо-временной системе чукотского языка, имеется крайне мало сведений по поводу значения и употребления форм отрицания; практически не описано отрицание в кондиционалисе, недостаточно описано именное отрицание, отсутствуют упоминания об отрицании «прилагательных»7 и наречий. Между тем уже на основе данных, полученных в результате работы с литературой по чукотскому языку, можно утверждать, что для отрицания существительных используются некоторые показатели, которые не употребляются для выражения глагольного отрицания. По этой причине отрицание в глаголе и существительном рассматриваются в двух разных главах диссертации.

В третьей главе «Глагольное отрицание» рассматривается в основном отрицание независимого глагольного предиката. В первом разделе даются сведения о категориях вида, времени и наклонения в чукотском языке, которые по-разному интерпретируются специалистами по чукотскому языку. В данной работе рассматриваются версии А. П. Володина [Володин 2000]8,

7 Некоторые авторы, в частности, А. Т1. Володин, придерживаются мнения, что в чукотском языке прилагательных нет.

я Володин А. П. Общие принципы развития грамматической системы чукотско-корякских языков // Язык и речевая деятельность.-СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. - Т. 3. - Ч. 1.-С. 24-43.

В. П. Недялкова [Недялков, Инэнликэй и др.: 1984]9 и М. Данна [Dunn 1999]10, предлагается вариант их синтеза и некоторые собственные интерпретации выдвинутых ими вариантов структурирования чукотской глагольной системы.

Выдвигается предположение о том, что одним из важных противопоставлений, присущих как утвердительным, так и отрицательным глагольным формам, является противопоставление по финитности. В функции независимого предиката в чукотском языке могут выступать формы, обладающие различным количеством финитных характеристик, то есть традиционных противопоставлений, свойственных прототипической глагольной форме. В чукотском языке есть финитные утвердительные формы, которые сочетаются с показателями времени/наклонения и вида; при переходном спряжении они биперсональны. В примере (1) представлена финитная форма небудущего времени (презенса), а в примере (2) — финитная форма императива и будущего времени:

(1) Stlon nsmepew rnalawa-rkan! (e.quest) OH.ABS хорошо-ADV плясать-lPFV

Как он хорошо пляшет!

(2) O-wetyawa-rkan эпкэ, atr'e? t-ra-rrmolo-rkan-evst. (e.specchl IMPR.2SG говорить-lPFV тогда только !SG.A-FUT-cnpaujnBaTb-iPFV-2sG.P Поговори тогда, только я буду спрашивать тебя.

Единственный тип отрицательных конструкций, формально сопоставимый с финитными формами, это «частица wanewan/etLi/qar.iin+iniuon в финитной форме» с глаголом в форме императива (который в чукотском языке имеет полную парадигму) и кондиционалиса. Императивное значение глагола нейтрализуется частицами: частицы wanewan/etfa придают конструкции значение небудущего времени, а частица q3ram — значение будущего. Эти конструкции формально симметричны формам императива, но не являются их коррелятами, а соотносятся с формами небудущего/будущего времени. Конструкция

° Недялков В. П., Инэнликэй П. И., Недялков И. В., Рахтилин В. Г. Значение и употребление чукотских вндо-временных форм // Теория грамматического значения и аспектологические исследования. -Л.: Наука, 1984. - С. 200-259.

10 Dunn M. A Grammar of Chukchi: unpublished Ph.D. dissertation. - Canberra: Australian National University, 1999.

щэгэт+форма кондиционалиса» (далее сргэт+СОЫП), напротив, является симметричной по отношению к своему утвердительному корреляту (перфектив кондиционалиса) и по форме, и по значению. В примере (3) представлена конструкция «ушяеи'ал+форма императива» (далее 1Л'апе\\>ап +1МРК):

(3) Нэ-уэГеп-ггшп \vanewan тэп-пи-тэк. цо|о 1РРУ-голодать-1рь шо^сит 1мря.2рь-есть-2рь штл тэ^ап|а-гкэп. (е.эреесЬ) 2РЬ-Х0теть.есть-1РРУ Голодали, не ели, ох как хотели есть.

Также в чукотском языке имеются две «менее финитные» по своим характеристикам утвердительные формы, не присоединяющие показателей лица/числа, времени/наклонения и вида, присущих финитным формам. Их показатели могут употребляться как с глаголами, так и с существительными и прилагательными в предикативной позиции. В данной работе формы такого типа, вслед за А. П. Володиным, называются предикативами11 и глоссируются по номерам. Предикативы 1 и 2 «по умолчанию» относятся только к реалису и противопоставлены друг другу по аспектуальным характеристикам (общее имперфективное значение — см. далее пример (4), и перфектно-результативное значение — см. (5)). Обе предикативные формы при употреблении с глагольными корнями являются на синхронном уровне частью глагольной системы и не менее частотны в употреблении, чем финитные глагольные формы. Их видо-временной статус определяется в данной работе, вслед за В. П. Недялковам, как имперфект (предикатив 1) и перфект (предикатив 2). При переходном спряжении оба предикатива согласуются только с пациентом переходного глагола.

Кроме того, имеется ещё одна утвердительная предикативная форма, менее частотная и традиционно не включаемая в список основных глагольных форм. В работе она названа формой предикатива 3, см. (6). Форма

11 Согласно трактовке А. П. Володина (см. [Володин 2000]), в чукотском языке может быть выделен так называемый класс предикативов — группировка словоформ, объединённых функционально (способностью выступать в функции независимого предиката) и формально (имеют собственные парадигмы, отличные от финитного глагола), но в плане относимости к традиционно выделяемым частям речи — разнородных. Все показатели предикативов мо1ут оформлять не только глагол, но и существительные и/или корни призначной семантики.

предикатива 3 морфологически отличается от двух других предикативов (её показатель расположен справа, а не слева от корня) и может, в отличие от них, возглавлять зависимые атрибутивные обороты и даже выступать (в форме 3 лица) в функции субъекта. Среди утвердительных форм, способных выступать в функции независимого предиката, форма предикатива 3 имеет наиболее ограниченный набор маркированных глагольных характеристик, а именно, относится только к реалису, только к имперфективу, является специализированной для выражения континуатива и узитатива. Эта форма «чувствительна» только к лично-числовым противопоставлениям. Она употребляется исключительно с непереходными глаголами и легко лексикализуется. Согласовательные показатели всех трёх предикативов отличны от аналогичных показателей финитных форм, ср.:

(4)...panena no-miyciret-iyam emqon ke|i-pjatku-k. (radio) постоянно iPFV-работать-! SG всё.время учиться-закончить-CONV ...я всё время работала после учёбы.

(5) 'Stwet v-ew-lin? (e.quest) лодка. ABS РР-продырявливаться-ЗяСг Лодка протекла?

(6) ..qutku waj leiwa-lVt. ysjeru n-ine-lyi-Yam. (e.speech)

здесь deict передвигатт,ся-Т'КЕРЗ-Р1, бояться.Vbase ipfv-inv-aux-1sg Они тут быстро бегают, боюсь я за них. Среди отрицательных форм чукотского языка имеются две формы с минимальным количеством маркированных глагольных категорий: это нефинитные отрицательные формы e-1-l-ke и ¡urj-/-/-te, вообще не имеющие лично-числовых показателей, но при этом способные выступать в функции независимого предиката и часто встречающиеся в текстах. Нефинитные формы противопоставлены по аспекту, который маркирован в них кумулятивно с полярностью, ср.:

(7) Parti at)on e-n-untam-ew-et-ke? (neg.txt) почему EMPH NEG-CAUS-CnOKtröHblft-CAUS-VB-NEG Почему (ты его) не успокаиваешь (неуспокаивая)?!

(8) Eta lon-ionaw-r)3ta-ta. (e. speech)

наверное NEG-Mopci^.KanvcTa-mrrH.3a-NEG Наверно, (они) не пошли (не пойдя) за морской капустой. При необходимости эти формы могут употребляться со вспомогательным глаголом либо образовывать номинализации — присоединять экспонент предикатива 3, а также его лично-числовые показатели12. Эти модификации нефинитных форм в диссертационной работе названы, соответственно, аналитическими и синтетическими расширениями нефинитных форм. Аналитическим расширением глагольной формы из примера (7) e-n-untam-ew-et-ke 'не успокаивая' будет форма e-n-untom-ew-et-ke Иэ-гкэп ¿Ь'ЕО-морская.кануста-идти.за-ХЕО AUX-IPFV) 'не успокаивая находишься', а примером синтетического расширения —c-n-uritom-ew-ct-ko-f-irt (NEG.CAUS-cnoKofiHbra-CAUS-VB-NEG-PRED3-3SG) 'не успокаивающая'. Все эти формы являются в целом взаимозаменяемыми. Важным свойством нефинитной формы е-/-/-ке является возможность её употребления (как правило, в аналитическом расширении) для выражения отрицания во всех временах/наклонениях. Необходимо также отметить, что синтетические расширения обеих отрицательных нефинитных форм, формально симметричные утвердительным формам предикатива 3 (см. пример (6)), гораздо шире по значению, чем утвердительные, и намного более частотны.

Таким образом, финитность-нефинитность в чукотском языке представляют собой некий континуум, крайними точками которого будут, с одной стороны, финитные утвердительные формы, маркирующие весь возможный (для чукотского языка) набор грамматических категорий, и, с другой стороны, нефинитные отрицательные формы, в которых маркированы только полярность и аспект.

Финитным утвердительным формам могут быть противопоставлены конструкции с финитными формами императива и кондиционалиса, а трём «менее финитным» предикативным формам условно противопоставлены нефинитные формы отрицания и их расширения. Однако если принимать во внимание семантику указанных форм и конструкций, противопоставление

12 Такие формы, как и утвердительные формы предикатива 3, могут возглавлять зависимые атрибутивные обороты, а также в 3 лице выступать в функции субъекта.

оказывается скорее формальным, поскольку как утвердительные, так и отрицательные формы, различающиеся по финитности, в рамках своей полярности способны конкурировать между собой, и выбор той или иной формы во многих случаях объясняется, вероятно, дискурсивными стратегиями. Это означает, что коррелятивную пару предложения с нефнннтной отрицательной формой может составлять предложение как с финитной, так и с предикативной формой, что было подтверждено экспериментально. В Таблице 1 представлены примеры симметричных форм отрицания и утверждения, сходных по значению (при этом каждая из двух синонимичных форм утверждения может коррелировать с любой из двух отрицательных):

Таблица 1. Утверждение и отрицание в имперфектнве небудущего

Утверждение Отрицание

Фиитиость Форма предикатива 1 (имперфекта): пэ-ч'аце-^уэ! 1РРУ-шить-2зо ты шьёшь(сейчас или обычно)/ ты шила (тогда или вообще) аналитическое расширение нефинитной формы на е-/-/-ке\ ЫЕа-шить-ЫЕС-РКЕоЗ-гяа ты не шьёшь (сейчас или обычно)/ты не шила(тогда или вообще)

финитная форма презенса: \уаде-гкэп13 шить-1РРУ ты шьёшь (сейчас или обычно) конструкция с финитной формой императива: \vanewan цэ-\уаде КЕО.№ит 1МРК.250-шить ты не шьёшь (сейчас или обычно)/ты не шила(тигда или вообще)

Конкуренция финитных и нефинитных форм при утверждении и при отрицании особенно видна на имперфективных примерах типа (9), где в вопросе использована финитная форма (презенс), а в ответе — предикатив 1 (который при употреблении с глаголами называется в работе имперфектом): (9) Г^агуоп ша-^эЧ гедэ-гкэг? — \Уэпега^

снаружи быть-Р11ЕПЗ-РЬ что.делатырру.зр!. вон

п В финитных формах 250 и ЗЭО лицо и число имеют нулевой показатель.

n-umqe-welerkale-r?u-qinet! [Беликов (сост.) 1979: 40]14 1рру-белый.медведь-догонять-миьт-3рь

Что снаружи находящиеся делают?— Вон, белых медведей всё догоняют!

В следующих примерах представлен перевод одного и того же стимула, содержащего отрицание; в (10) использована «более финитная» форма wanewan+IMPR, а в (11) — синтетическое расширение нефинитной формы:

(10) 3ppslu-qej-u wa-ma \эт tai)-wanewan ma-tervata-k. ("е.quest) Маленький-DIM-EQU быть-CONV H.ABS INTS-NEG.NFUT IMPR. 1SG -плакать-1SG (Когда я была) маленькая, я совсем не плакала.

(11) tyinqej-u wa-ma tan-a-tervat-ka-l'-evam. (е. quest) Мальчик-EQU быть-CONV rNTS-NEG-nnaKaTb-NEG-PRED3-l SG Когда я был мальчиком, совсем не плакал.

Нефинитные формы и их производные можно назвать стативными15, они находятся «между глаголом и именем». Несколько «ближе к глаголу» (то есть, к финитным формам) находятся утвердительные формы предикативов. Таким образом, сказуемое с нефинитными формами и их производными нельзя в полной мере назвать глагольным сказуемым; такая форма более характеризует деятеля, чем его действие, а отрицательные конструкции, содержащие личные формы императива, наоборот, по своим характеристикам «более глагольны». Говорящий выбирает ту или иную форму отрицания в зависимости от того, хочет он дать характеристику субъекта (нефинитная форма с расширениями) или сделать акцент на его действии (отрицательная конструкция с формами императива).

В диссертации уделяется внимание различиям в значении финитных и нефинитных форм перфективного ряда. Для утвердительной финитной формы небудущего характерны значения аориста: инцептив, пунктив, комплетив; а для предикатива 2 (перфекта) — перфектно-результативное значение. Что касается отрицательной конструкции wanewan/etja+IMPR в перфективном значении и формы на Jui]-/-/-te, то различие между ними проявляется, в

14 Лымн'ылтэ: чукотские народные сказки и предания / сост. Л. В. Беликов. - Магадан; Кн. изд-во, 1979.-232 с.

15 Некоторые исследователи, например М. Данн, называют стативными глагольные формы предикативов (перфект и имперфект).

основном, в глаголах с конативной семантикой. В конструкции wanewan/etla +IMPR отрицается всё действие целиком, в то время как в глаголе в форме на ¡uij-AAte отрицается только завершение действия. В русском языке эта разница передаётся употреблением несовершенного/совершенного вида.

(12) узшпап \'3t wanewan тэ-r'untet-vet. (е. quest)

Я.ERG TbI.ABS NEG.NFUT IMPR. 1 SG.A-o6MaHbIBaTb-2SG.P Я тебя не обманывал.

(13) Jsqqaj=9m эпап yet lun-r'untet-e! (e. quest) INTJ=EMPH ОН.ERG TbI.ABS NEG-o6MaHbTBaTb-NEG Хорошо, что он тебя не обманул!

Необходимо подчеркнуть, что при отрицании видо-временные значения некоторых форм не совсем чётко противопоставляются значениям, выделенным для аффирмативных форм. Так, традиционные аористные значения нерелевантны при отрицании, однако разделение на отрицание действия целиком vs. отрицание завершения действия не находит прямого соответствия в формах утверждения (это частный случай парадигматической асимметрии). Также и основное значение формы формы ¡uy-AAte «так и не сделать X» (при высокой вероятности совершения события) лишь примерно соответствует перфектно-результативному утвердительному значению. Семантика отрицания в принципе подразумевает более высокую степень вероятности наступления события: как правило, употребление в речи отрицательного высказывания предполагает фоновый утвердительный контекст, который говорящий стремится опровергнуть. Значение ненаступления события, которое выражается конструкцией jep+e-AAke 'ещё не', 'на данный момент не', также не имеет «зеркального» утвердительного соответствия. Однако дальнейшая детализация видо-временных характеристик отрицательных форм может стать темой отдельного исследования.

Одно из основных противопоставлений, свойственных чукотскому глаголу, — модальное противопоставление «реалис-ирреалис». Показатели реалиса и ирреалиса расположены слева от корня. К ирреалису относятся будущее время, кондиционалис и императив, имеющие материально выраженные показатели; к реалису— маркированное нулём небудущее время. Предикативы, не имеющие показателя времени/наклонения, относятся к

реалису «по умолчанию». Обращает на себя внимание тот факт, что в конструкциях и/апекап/е^э +1МРК, уникальных даже для чукотско-камчатских языков, форма императива используется для выражения смысла, утвердительный коррелят которого относится к реалису. По классификации М. Миестамо, подобные конструкции относятся к асимметричному отрицанию, асимметрия которого заключается в способе маркирования статуса реальности ситуации. То, что для выражения отрицания в небудущем времени используется именно императив, является типологически редким, а возможно, и уникальным явлением, однако сам по себе такой тип асимметрии встречается в языках довольно часто, так как отрицание и ирреалис во многих языках тесно связаны.

Кроме того, примечательна полифункциональность нефинитных глагольных форм на е-/-/-ке: эта отрицательная форма может иметь референцию как к небудущему времени с имперфективной окраской (см. (7)), так и выражать прохибитивное значение: (14) \Уе1экип а-Щэуеууа^ка.

емрн мес-забывать-шо

га-п-гак\уа<;-а\у-1)э-п пепепе-де> (пед.

гот-САиз-погибнуть.по.случайности-САиБ-рит-ЗБС.Р ребёнок-БМ.АВЗ Смотри не забудь, (а то) угробишь ребёнка!

Способность императивных форм, классифицируемых в аффирмации как ирреалис, выражать отрицание в индикативе, а также функционирование нефинитной формы на е-/-/-ке как в индикативном, так и в прохибитивном значении, являются аргументами в пользу того, что чукотский язык классифицирует глагольное отрицание как ирреалис. Схема, разработанная Т. Гивоном, также может быть использована для классификации глагольных форм чукотского языка: в терминах Т. Гивона, отрицание в чукотском языке относится к модальности не-факта (наряду с остальными нереализованными пропозициями: будущим временем, кондиционалисом, императивом).

В работе отмечено, что все формы отрицания, кроме формы дэгэт+СОМБ, являются асимметричными по отношению к аффирмативным, то есть образуются не простым присоединением негативного элемента к

утвердительной форме. Асимметрия чукотских глагольных форм может быть продемонстрирована на примере императива и прохибитива.

В чукотском языке имеется две аффирмативные парадигмы императива: перфективная и имперфективная. В примере (15) представлен перфективный императив (пример имперфективного императива см. в (2)):

(15) Wiin rjoonre qo-lqgt-yi (е.speech) Пока туда impr.3sg-hjth-pfv Пока что иди туда.

Эти формы никак не участвуют в образовании своих отрицательных коррелятов; общей для них является только глагольная основа. Прохибитивных форм в чукотском языке несколько, и все они образуются на базе нефинитной формы е-/-/-ке следующими способами. Во-первых, это уже приведённый в примере (14) способ выражения прохибитивного значения — простая нефинитная форма. Во-вторых, прохибитив может выражаться аналитическим расширением нефинитной формы: e-/-/-ke+AUX.IMPR. Эти две формы часто используются для выражения рекомендации. В-третьих, для выражения прямого запрета используется конструкция с частицей эпуе+е-/-/-ке. В-четвёртых, существует ещё конструкция etja+e-/-/-ke, которая имеет очень слабую прохибнтивную семантику только в «безличном» употреблении, а основным её значением является узитатив «не иметь обыкновения делать X». Последнее значение находится на периферии зоны прохибитива. Эта конструкция используется для выражения традиционных запретов, принятых в данном сообществе:

(16) Etlo e-jilu-ko-[''-in.("radio1

neg neg-3aCTynan^-neg-3SG

Нельзя заступаться (за детей) = (у нас) не заступаются (за детей). Конструкции эпуе+е-/-/-ке и e-/-/-ke+AUX.IMPR могут быть употреблены с референцией как ко второму, так и к третьему лицу; простая форма е-/-/-ке — только ко второму, а форма etja+e-/-/-ke — только к третьему лицу. Примеров на прохибитив с референцией к первому лицу нами отмечено не было, в то время как императивные формы такого рода имеются. Таким образом, императив и прохибитив характеризуются как парадигматической асимметрией ввиду отсутствия формы первого лица у прохибитива, так и

асимметрией структурного типа, проявляющейся в нефинитном характере прохибитива. Кроме того, парадигматической асимметрией можно считать и высокую степень вариативности прохибитивных форм, что определяется наличием нескольких оттенков прохибитивного значения.

Однако общая стратегия соотношения форм отрицания и утверждения в чукотском языке смешанная: имеются и симметричные формы. Ниже приводится пример симметричных в отношении полярности форм перфективного кондиционалиса:

(17) Оэтат annin t'-ita-k— n-ine-nt'iwew-qin. (e.quest)

neg.cond так 1 sg.cqnd-делатъ-1 sg ipfv-inv-3actabnfltb-3sg Я бы не стал этого делать — а меня заставили.

(17а) önrjin t?-ita-k. (e.quest)

Так 1 sg.COND-делать-! sg Я бы так сделал.

В результате исследования было установлено распределение отрицательных форм в кондиционалисе. Необходимость этого была обусловлена тем, что форма е-/-/-ке также может использоваться для выражения отрицания в условных предложениях. Конструкция дэгэт+COND встречается только в главной части условного предложения, выражающей возможное, но не имевшее места следствие. В зависимой же части, выражающей ирреальное условие, употребляется конструкция е-/-/-ке + AUX.COND, то есть аналитическое расширение формы е-/-/-ке, где вспомогательный глагол будет стоять в форме кондиционалиса. Примеры:

(18) Ewst п?-Пэ-г?и-у'еп, дэгэш man'-iwini-cgiw-mak. (e.questl Если COND.3SG-aoa<Eb-VB-PFV NEG.COND COND. 1 PL-OXOTHTbCfl-PURP-1 PL Если бы начался дождь, мы бы не пошли на охоту.

(19) Ewot ilet-ke n'Mta-n, muri Если идти.о.дожде-neg cond.3 sg-aux-3 sg мы.ars man'-iwini-gqiw-mak. (e.quest)

cond. 1 pl-охотиться-ршр- 1 pl

Если бы не было дождя, мы бы пошли на охоту.

В четвёртой главе «Именное отрицание» рассмотрены главным образом такие предложения, где сферой действия отрицания является именной предикат.

Под «прототипическими» предложениями с именным отрицанием в диссертационном исследовании подразумеваются предложения, где а) в функции предиката выступает именная группа и б) присутствует показатель отрицания (аффикс, частица, отрицательный глагол), в сферу действия которого входит вся именная группа предиката.

Среди предложений с именной предикацией мы выделяем, опираясь на работы Н. Д. Арутюновой16, Р. Деклерка17 и Б. Хайне18, экзистенциальные предложения ('Здесь есть лес'/'Здесь нет леса'), предложения с локативной предикацией ('Он дома'/'Он не дома'), предложения характеризации ('Вася учитель'/'Вася не учитель'), идентификации ('Это баран'/'Это не баран'), предложения с семантикой обладания ('У него есть дом'/'У него нет дома').

Кроме того, в главе 4 рассмотрены способы выражения отрицания при комитативе.

В первом параграфе главы исследуется организация именной предикации при утверждении. Именные предикаты оформляются при помощи связочного глагола wa-k (экзистенция, локативная предикация; возможно опущение связки), связочного глагола Иэ-к (предложения характеризации в референции к прошедшему), при помощи предикатива 1 (характеризация, идентификация), предикатива 2 (экзистенция, обладание), предикатива 3 (экзистенция, характеризация).

При отрицании именных предикатов используется восемь различных средств выражения, шесть из которых базируются на форме е-/~/-ке и различаются по степени финитности и наличию/отсутствию частицы ujije (используется только с именами, с глаголами не употребляется). Это (а) циркумфиксальная форма е-/-/-ке, идентичная форме глагольного отрицания; (б) синтетическое расширение циркумфиксальной формы е-/-/-кэ-

1 '-PERS.NUM, также использующаяся и с глаголом; (в) частица ujge +

16 Арутюнова H. Д. Предложение и его смыл. -М.: Наука, 1976. -384 с.

Declerk R. Studies on Copular Sentences, Clefts and Pseudo-clefts. - Leuven: Leuven University Press 1988.-270 p.

" Heine B. Possession: Cognitive Sources, Forces, and Grammaticalization. - Cambridge: Cambridge University Press, 1997. - 274 p.

существительное в абсолютиве (далее щуе+АВЯ); (г) гф]е + существительное на е-/-/-ке; (д) ир]е + существительное на е-/-/-кэ-} '-РЕНБ.А'С/М',

(е) синтетическое расширение частицы и]уе\ щуе-] ?-РЕКБ.МиМ^ существительное на е-/-/-ке; (ж) две синтетически образованных предикативных формы, составляющие конструкцию г//'//с-/ -РЕРБ.ЫО'М -г е-/-/-

кэ-1 -РЕКБ-ИиМ; (з) частица дэгэтеп.

Распределение негативных форм по типам именной предикации представлено в Таблице 2 ниже:

Таблица 2. Негативные формы именной предикации

Экзист е-ниия Локативная предикация Характеризация Идешифик ация Обладай

е-/-/-ке (+) +(с качеств, корнями как словообразовательна я форма) (+)

е-/-/-Ь-/ '-РЕШ-ИиМ + +

вде+АВЗ + +

и1пе+ е-/-/-ке + +

Щ1)е+ е-/-/-кэ-1 -PERS.NL/M +

ите/ '-РЕЯЯ-ШМ е-/-/-ке +

В чукотском, как и во многих других языках (в частности, в русском), семантические зоны бытийности и обладания пересекаются: как при утверждении, так и при отрицании способы выражения этих значений схожи, но у экзистенции при утверждении и при отрицании есть собственный способ выражения — связка и конструкция щуе+АВЗ (впервые выделенная в данной работе) соответственно (оба способа общие с локативной предикацией). Примеры:

(20) Ш1ки це]'э-к ууа-гкэп кз!ер. (е^иевО Здесь гора-ШС быть-П^У горный.баран.ЛВЗ В здешних горах есть (вводится) горный баран.

(21) Те}еп)ер и! пе аогауэпгегэГэ< уэт пеп^еЗ пэ-\ушгеМуэт Раньше Шв оленевод-АВЯ.РЬ я.АВБ тоже иту-помогать-^с пееккеде^уэт. (е.эреесЬ)

девочка-1зо

Раньше не было (не хватало) оленеводов, я тоже помогала, девочка.

22

Предикатив 3 обычно служит для выражения характеризации" и по семантике похож на русское отглагольное существительное, ср. предложение 'Он хороший работник'. Кроме того, данный предикатив способен выражать бытийное значение; чаще всего существительное в этой форме обозначает наличие объектов в указанной области во множестве. При отрицании аналогичное значение передаётся также с помощью маркера предикатива 3:

(22) Кэтпэтэ-к ко|о тэк-?эПэ-)?э-п. (е.циев!) селение-шс шп много-собака-РКЕРЗ-Зяо

В селении ну и много собак (селение многособачное).

(23) ^тпэт ?эП?э-кэ-}'э-п. (е.диеБО селение-ьос собака-шо-гаЕРЗ-35в

В селении нет собак (селение «бессобачное»). Поскольку форма предикатива 3 и в бытийных предложениях сохраняет оттенок значения характеризации (наличие собак как характеристика посёлка), в данном случае только добавление морфемы с мультипликативом тэк-«разрешит» использование предикатива 3. Характеристика 'содержащий большое количество собак' может быть дана селению, в отличие от характеристики 'содержащий собак' (так как в чукотских посёлках всегда есть собаки). В то же время такая характеристика, как 'отсутствие собак' в (23), сама по себе вполне прагматически оправдана и уместна. Таким образом, не всегда возможно найти точно соответствующий отрицательный коррелят к утвердительному предложению: так, примеры (22) и (23) различаются не только наличием/отсутствием показателя отрицания, но и наличием/отсутствием мультипликатива; кроме того, прагматика данных экзистенциальных предложений при ассерции и при легации разная. Это тот случай, когда прагматическая асимметрия является причной формальной асимметрии отрицания.

Предикатив 2 используется и в экзистенциальных предложениях; в этом случае прототипическое для него значения обладания (см. (25)), переносится на неодушевлённый «локативный» субъект (область бытия или пребывания предмета), как в (26) , ср. примеры:

14 При употреблении с глаголами формы того же предикатива имеют значение постоянного, длительного действия; граница между глагольной и именной предикацией в этом случае очень условная.

23

(25) Уэ* уа-тапе-1у^? (слрсссЬ) ТЫ.авз РКЕР2-ЛСНЬГИ-28П

У тебя есть деньги?

(26) Ма|а\уга-к у-ар<ека-1еп? (е^иевО больница-изс. РКВР2-агггека-3 80

В больнице есть аптека?

При отрицании для выражения этих значений также могут использоваться одинаковые экспоненты:

(27) Цще пэшпэшэ-к ?эИ?э-ке. ЫЕв селение-ЬОС собака-ЫЕО В селении нет собак.

(28) Мигэ-к ш'пс 'эПУке. (е^иевО мы-ШС КЕО собака-ЫЕв

У нас нет собаки.

Как при утверждении, так и при отрицании существует вариативность конструкций именной предикации, при этом их распределение по её семантическим зонам в утвердительном и отрицательном варианте примерно одинаковое. Трём вариантам выражения экзистенции при утверждении соответствуют три варианта отрицания, правда, не совсем зеркально их отражающие. Локативная предикация реализуется единообразно (и аналогично с экзистенцией) в аффирмации и негации; форма е-/-/-ке при употреблении с качественными корнями для выражения отношений характеризации является словообразовательной, а в противительных предложениях характеризация по способу выражения объединяется с идентификацией. Выражение предикативного обладания связано с бытийностью и при аффирмации, и при негации, однако при отрицании для него появляется несколько дополнительных опций, различающихся количеством лично-числовых показателей, присоединяемых к частице и / или к нефинитной форме. Это — частный случай парадигматической асимметрии.

Только отрицательные формы локативной предикации и идентификации являются структурно симметричными по отношению к аффирмативным формам: в первом случае к исходной утвердительной форме добавляется

частица гуде, во втором— частица сртпеп. Другие формы именной предикации асимметричны.

В главе 5 «Лексические способы выражения отрицания в чукотском языке» перечислены языковые единицы, не содержащие грамматических показателей отрицания, но передающие значение отрицания. Ставится вопрос о том, насколько лексические средства выражения отрицания действительно могут относиться к отрицанию в его логическом понимании; признаётся, что окончательного решения этот вопрос пока не получил. В последующих параграфах приводится некоторая информация о чукотских «отрицательных» модальных предикатах с ситуационной валентностью; в работе перечисляются также их аффирмативные корреляты. Среди отрицательных модальных предикатов выделяется «частица» рат'ат с весьма необычными синтаксическими характеристиками: она используется со смысловым глаголом в личной форме, а не в форме инфинитива. £ат?ат функционирует только с глаголами в будущем времени и в форме кондиционалиса: (29) Сат'ат \vare-Yta Ьге-т1у-1уо1. (е.зрессЬ)

Никак тренога-АЬЬ 150. А-Рит-вешать-250.Р

Никак тебя на треногу не подвешу.

Далее, в главе кратко рассмотрена возможность перехода словоизменительных показателей отрицания в словообразовательные при наречиях и «прилагательных». Причина рассмотрения этой темы именно в главе 5 заключается в том, что в чукотском языке показатели отрицания (в данном случае речь идёт о циркмуфиксе е-/-/-ке) крайне редко употребляются с корнями призначной семантики в качестве словообразовательных; в этом случае чаще всего используются непроизводные антонимы, ср.: пе-ууэкдэ^т 'тупой' вместо туэ-ке-^э-п 'неострый' (в принципе возможно, но не частотно); сэтсе 'близко' вместо *е-щпки-кс 'недалеко'. Таким образом, для перевода русских стимулов со словообразовательными отрицательными показателями используются чукотские слова без формально выраженного отрицания.

В Заключении обобщаются результаты исследования и формулируются основные выводы работы.

Отрицание в языке представляет собой сложное многогранное явление. Наиболее обоснованным представляется изучение отрицательных форм и конструкций в сопоставлении с утвердительными и установление симметричных/асимметричных отношений между ними.

В диссертации предпринята попытка системного описания отрицания. Прежде чем приступить к детальному рассмотрению отрицательных форм, была проведена ревизия утвердительных форм глагольной системы чукотского языка, а также способов выражения именной предикации при утверждении. Представлен полный список упоминавшихся ранее в лингвистической литературе отрицательных форм и конструкций, использующиеся в чукотском языке для выражения отрицания, а также выделены две новые отрицательные конструкции. Впервые по отношению к конструкциям именной предикации применён принцип выявления формальной симметрии/асимметрии отрицательных конструкций по отношению к утвердительным.

В работе было установлено соотношение утвердительных и отрицательных глагольных форм и форм именной предикации. Гипотеза об асимметричности большинства отрицательных форм была подтверждена: была обнаружена асимметрия на формальном и семантическом уровне. Важным выводом представляется то, что некоторые видо-временные значения сферы реалиса негативных соответствий не имеют, а некоторые аспектуальные значения форм с отрицанием не имеют аффирмативного коррелята.

Были изучены особенности значения и употребления отрицательных форм. При отрицании так же, как и при утверждении, важную роль играет противопоставление по финитности, причём выбор более или менее финитной формы определяется, предположительно, дискурсивными стратегиями. Употребление различных форм именной предикации может быть вызвано прагматическими причинами.

Методика выявления и описания различных типов асимметрии утвердительных и отрицательных форм помогла обнаружить те «семантические спутники», которые сопровождают отмену пропозиции или её части. Представляется, что именно типология, основанная на выявлении таких «дополнительных» смыслов, сможет пролить свет на сущность лингвистического отрицания. Подход, представленный в данной работе, поможет более эффективно и во всей полноте исследовать проблему

26

отрицания на материале конкретных языков, а также станет источником сведений для типологов, которые будут заниматься сопоставительным изучением прохибитивов и именным отрицанием или же более общими вопросами типологии отрицательных конструкций.

Обозначения в глоссах и сокращения, использованные в автореферате:

1 — первое (лицо); 2 — второе (лицо); 3 — третье (лицо); а — агенс, abs — абсолютив; all — аллатив; aux вспомогательный глагол; caus — каузатив; cond — кондиционалис; conv— конверб, dim — диминутив; erg — эргатив; equ— экватив, fut — будущее время; ímpr— императив; inst — инструмент, intj — междометие; ipfv— имперфектив; loc— локатив; mult— мультипликатив, neo— отрицание, neg.nfut — отрицание в небудущем времени, neg.cond— отрицание в кондиционалисе, neg.fut — отрицание в будущем времени, р — пациенс, pfv —перфектив; pl — множественное число; pred2— предикатив 2, pred3 — предикатив 3; pf — перфект, pfv — перфектив, purp — цель; sg — единственное число; vb — вербализатор. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: I. Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Пупынина М. Ю. Проблема языковых контактов на северо-востоке России (на примере именного отрицания в чукотско-корякских и тунгусо-маньчжурских языках) // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9: Филология, востоковедение, журналистика. - 2009. - Вып. 1. - Ч. 2. -С. 130-134.

2. Пупынина М. Ю. Парадигматическая асимметрия императива и прохибитива в чукотском языке // Acta Lingüistica Petropolitana: Труды Института лингвистических исследований. - СПб.: Наука, 2011. - T. VII. -Ч. 3. -С. 180-183.

П. Материалы научных докладов:

3. Пупынина М. Ю. Языковое пространство северо-востока России // Материалы международной научно-практической конференции «Национально-культурное пространство и проблемы коммуникации». - СПб.: ИВЭСЭП, 2007. - С. 125-130.

4. Пупынина М. Ю. О глагольном отрицании в чукотском языке (на фольклорном материале) // Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур: Материалы международной научной конференции 25-е Дульзоновские чтения. - Томск, 2008. - С. 149-154.

5. Пупынина М. Ю. Особенности полевой работы на Чукотке // III Международная конференция по полевой лингвистике: Тезисы и материалы. -М.: Тезаурус, 2009 - С. 144—147.

6. Пупынина М. Ю. Асимметрия аффирмативных и негативных глагольных форм в чукотском языке // Типологически редкие и уникальные явления на языковой карте России: Тезисы докладов международной научной конференции. - СПб.: Нестор-История, 2010. - С. 59-62.

7. Пупынина М. Ю. Лексические средства выражения отрицания (на примере чукотского языка) // Функциональная грамматика: современное состояние и перспективы. - СПб.: Нестор-История, 2011. - С. 67-85.

8. Пупынина М. Ю. Взаимодействие глагольных категорий в чукотском языке: введение в проблематику // Материалы чтений памяти Ю. А. Пупынина. -СПб.: Нестор-История, 2011. - С. 74-80.

Подписано в печать 16.04.2012. Формат 60x84 1/16 Бумага офсетная. Усл.-печ. л. 1,75. Тираж 150 экз. Заказ № 2712

Отпечатано в типографии «Нестор-История» 198095, СПб., ул. Розенштейна, д. 21 Тел.: (812)622-01-23

Текст диссертации на тему "Способы выражения отрицания в чукотском языке"

61 12-10/1144

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

На правах рукописи

Пупынина Мария Юрьевна Способы выражения отрицания в чукотском языке

Специальность 10.02.02-Языки народов Российской Федерации (палеоазиатские языки)

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор А. П. Володин

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение...................................................................................6

0.1. Актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая

значимость исследования...............................................................6

0.2. Материал и методы исследования.............................................12

0.3. Положения, выносимые на защиту............................................16

0.4. Апробация и структура работы.................................................17

Глава 1. Теоретические аспекты изучения отрицания.....................18

1.1 .Отрицание в логике и философии..............................................18

1.2. Общие концепции отрицания в лингвистике.................................24

1.3. Прагматика отрицательных форм...............................................31

1.4. Сфера действия отрицания.......................................................35

1.5. Отрицание и модальность.........................................................39

1.6. Именное отрицание и отрицание наречий......................................43

1.7. Типологические работы по отрицанию.........................................45

1.8. Некоторые выводы..................................................................52

Глава 2. Отрицание в чукотском языке: история вопроса..................54

2.1 Необходимые сведения о чукотском языке.....................................54

2.2. Обзор литературы по отрицанию в чукотском языке........................58

Глава 3. Глагольное отрицание......................................................72

ЗЛ.Видо-временная система утвердительных форм...............................72

3.1.1. Два типа форм чукотской глагольной морфологии.........................71

3.1.2. Чукотская система вид-время-наклонение....................................77

3.1.3. Формы реалиса.....................................................................77

3.1.3.1. Значение и употребление основных форм реалиса.............78

3.1.3.2. Аналитические конструкции с глагольными основами/ деепричастиями............................................................................86

3.1.4. Ирреалис. Будущее время, кондиционалис, императив...................88

2

3.2. Отрицание в глаголе и его соотношение с аффирмативной глагольной

системой.....................................................................................92

3.2.1. Общие сведения....................................................................92

3.2.2. Конструкции, содержащие смысловой глагол в финитной форме.. Отрицание, выражаемое с помощью конструкций «частица+императив» и

«частица+кондиционалис»...........95

3.2.2.1. Конструкции с императивом и кондиционалисом

для выражения отрицания в различных видо-временных формах. Общий обзор.........................................................................95

3.2.2.1.2. Аспект. Перфективный или имперфективный императив?..........................................................................97

3.2.2.1.3. Использование отрицательных частиц в отрицательных ответах.......................................................................103

3.2.2.2. Отрицание в небудущем времени (wanewan+IMPR). 103

3.2.2.3 Отрицание в будущем времени (дэгэт+императив) и кондиционалисе (дэгэт+кондиционалис)...................................110

3.2.2.4 Сфера действия финитных форм.....................................114

3.2.2.5. Словообразовательный потенциал отрицательных конструкций с императивом и их элементов................................................117

3.2.2.6. Некоторые предварительные заключения.................................118

3.2.3. Нефинитные отрицательные формы и их производные...................121

3.2.3.1. Формы на е-/-/-ке и на/ufj-/-/-(t)e. Общий обзор.................121

3.2.3.2. К вопросу о статусе исследуемых форм...........................122

3.2.3.3.Простые нефинитные формы........................................125

3.2.3.4 Нефинитные формы со вспомогательным глаголом.............126

3.2.3.5 Нефинитные формы с маркером предикатива 3...................130

3.2.3.6 Употребление с частицами (только е-/-/-ке).......................131

3.2.3.7. Значение и употребление нефинитных форм....................133

3.2.3.7.1 Нефинитные формы для выражения отрицания в небудущем времени....................................................134

3.2.2.7.2 Нефинитные формы для выражения отрицания в будущем времени, кондиционалие и императиве................150

3.2.3.8. Словообразовательный потенциал нефинитных форм.......159

3.2.3.9. Нефинитные формы и переходность.............................163

3.3. Обсуждение и выводы..........................................................165

Глава 4. Именное отрицание.....................................................173

4.1. Общие замечания................................................................170

4.2 Именная предикация: аффирмативный вариант...........................177

4.2.3. Комитативные отношения: аффирмативный вариант..................183

4.3. Именная предикация: негативный вариант.................................185

4.3.1. Инвентарь отрицательных маркеров.......................................185

4.3.2. Значение и употребление форм именного отрицания..................186

4.3.3. Отрицание при комитативе...................................................199

4.3.4. Использование визуальных средств для вызова высказываний с

именным отрицанием.................................................................200

4.3.5 Частицы ujrje и qardmen в отрицательных ответах......................199

4.3.6. Сводная таблица негативных форм.........................................200

4.4. Сравнение таблиц показателей аффирмативных и негативных форм..203 Глава 5. Лексические способы выражения отрицания....................213

5.1. К проблеме "отрицательных глаголов"......................................213

5.2. "Отрицательные глаголы" в чукотском языке..............................214

5.3. Прочие лексические способы выражения отрицания. Отрицательные маркеры и словообразование.......................................................219

5.4. Отрицание отрицательных слов и глаголов.........................221

Заключение............................................................................223

Список литературы...................................................................227

Приложение 1..........................................................................239

Приложение 2.........................................................................258

Приложение 3........................................................................267

Введение

0.1. Актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования

Чукотский язык традиционно относят к палеоазиатской языковой «семье», языки которой объединены не по принципу родства, а по географическому принципу. В разное время в эту семью включали различные языки и языковые группы. В том «Палеоазиатские языки» последнего по времени издания серии «Языки мира» [Володин (ред.) 1997] вошли, помимо чукотско-камчатских, енисейские языки, эскимосско-алеутские языки, изолированные нивхский, юкагирский и айнский языки, язык бурушаски. Чукотский язык входит в чукотско-камчатскую группу языков, куда относятся также корякский, алюторский, керекский (ныне мёртвый), ительменский [Скорик 1968:235]. Существует гипотеза, что эта группа представляет собой языковой союз, состоящий из родственных чукотско-корякских языков и неродственного им ительменского, а элементы общности между ними являются результатами интенсивных контактов [Володин 1997: 13].

На данный момент в России проживает 15767 чукчей, из которых 49% , согласно переписи 2002 года, владеют родным языком. Однако, судя по социолингвистической информации, которую удалось собрать во время четырёх экспедиций на Чукотку, эта цифра завышена не менее чем в полтора-два раза. За исключением работников кочующих вдали от райцентров оленеводческих бригад, молодое поколение на чукотском практически не говорит; лишь около 50% людей старше 40 лет могут говорить на «родном» языке. Тем не менее, в традиционных посёлках и некоторых оленеводческих бригадах сохраняется некоторый (очень небольшой) процент монолингвов или плохо владеющих русским языком; это люди старше 70 лет. В основном, чукотским языком владеют жители удалённых от столицы округа посёлков и работники оленеводческих бригад. Практически чукотский язык используется, в основном, при общении людей

старшего возраста и в редких случаях— молодёжи со своими родителями, плохо владеющими русским языком, а также пожилых людей между собой. Общение 50-60 летних носителей происходит при постоянном переключении кодов. В быту, во время традиционных культурных занятий (оленеводство, охота на морских млекопитающих, национальные праздники) на чукотском языке почти не говорят (исключение составляют, по непроверенным данным, лишь несколько особо удалённых от столицы округа оленеводческих бригад, кочующих по территории Нешканской и Шмидтовской тундры). Таким образом, чукотский язык находится под угрозой исчезновения, и его изучение и документация должны стать одной из срочнейших задач в отечественном языковедении.

Первым исследователем чукотского языка был В. Г. Богораз, начавший изучение языков и культур аборигенов русского Северо-востока как любитель, находясь в ссылке за участие в политической организации «Народная воля». После публикации «Материалов по изучению чукотского языка и фольклора, собранных в Колымском округе» [Богораз 1900], собрания текстов на чукотском языке, сопровождаемых кратким очерком грамматики, он был освобождён из ссылки раньше срока и участвовал в исследованиях чукотского языка и культуры уже по заданию Академии наук. В начале XX века он принял участие в Джезуповский экспедиции Ф. Боаса, осуществив ещё несколько продолжительных исследований на Чукотке, результатом чего явилась публикация трёх томов этнографических материалов по чукотской культуре. Основная работа В. Г. Богораза по чукотскому языку— The Chukchee [Bogoras 1922], опубликованная в 1922 году в одном из томов "A Handbook of American Indian Languages". По основному содержанию, тем не менее, книга является сравнительной грамматикой чукотского, корякского и камчадальского (ительменского) языков. Из предисловия редактора Ф. Боаса следует, что основная работа по реорганизации грамматического материала и собственно составлению грамматики принадлежит ему [Boas 1922: 637], так как интересы Богораза

располагались, главным образом, в сфере этнографии. В грамматике изложены основные вопросы фонетики и морфологии; синтаксис, как и во многих других работах того времени, не рассмотрен. В Советском Союзе Богораз продолжил исследования чукотского языка, его итоговой работой можно считать Луораветланско-русский (чукотско-русский) словарь — словарь корней, а не слов, что представляется особенно удобным для чукотского языка, где гармония гласных обусловлена в том числе и префиксально. Во всех работах В. Г. Богораза использована латиница со специально разработанными им диакритиками, затем — Единый Северный Алфавит. После 1939 г. чукотская письменность, как и письменности других языков народов России, была переведена на кириллицу. Исторический обзор развития чукотской письменности см. в [Бурыкин 2000]. Работу В. Г. Богораза в сфере изучения чукотского языка продолжил П. Я. Скорик. Первая его большая грамматическая работа была посвящена синтаксису: «Очерки по синтаксису чукотского языка. Инкорпорация» [Скорик 1948]. Эта работа посвящена исключительно инкорпорации, остальные проблемы синтаксиса в ней не затронуты. В 1961 г. была издана первая часть академической грамматики чукотского языка [Скорик 1961], где рассматривались фонетика и морфология именных частей речи. В 1977 г. вышла вторая часть [Скорик 1977], посвященная морфологии глагола, наречиям и служебным словам. Это было первое столь полное описание морфологии чукотского языка, однако оно страдало основным пороком большинства первых грамматических описаний малоизученных идиомов: опорой на принципы описания индоевропейских языков.

В 1995 году на немецком языке вышла книга А. П. Володина и X. Р. Кэмпфе «Краткий очерк грамматики чукотского языка (на основе письменных текстов)» [Kämpfe, Volodin 1995]. Эта работа представляет собой попытку переосмысления грамматической системы чукотского языка с точки зрения позиционной грамматики, где определяющим фактором

морфологического анализа является позиция морфемы по отношению к корню.

Самой современной работой по чукотскому языку можно на данный момент считать диссертацию М. Данна [Dunn 1999], где с учётом современных достижений лингвистики изложена грамматика чукотского языка настолько полно, насколько это возможно в формате диссертационного исследования.

Сопоставлению морфонологии чукотского, корякского и алюторского языков посвящена кандидатская диссертация И.А.Муравьёвой [Муравьёва 1980].

В разное время статьи, посвящённые отдельным вопросам чукотской грамматики, публиковали Б. Комри ([Comrie 1979], [Comrie 1980]) А. Спенсер ([Spencer 1995]), М. Фортескью ([Fortescue 2005]) В. П. Недялков ([Недялков и др.: 1983], [Недялков и др.: 1984], [Недялков 1988], и многие другие работы), Т.А.Молл [Молл 1954], С.И.Соколов ([Соколов 1986], [Соколов 1987],).

Нужно особо отметить вклад самих чукчей в изучение своего языка. П. И. Инэнликэй, ученик П. Я. Скорика, издал в соавторстве с Т. А. Молл школьный чукотско-русский словарь [Молл, Инэнликэй 1957/2005], а позднее, уже без соавторов, чукотско-русский и русско-чукотский словарь (также для школьников) [Инэнликэй 1982/1987]. В 2005 г. Словарь 1957 года был переиздан и дополнен И. В. Куликовой (Кымырультынэ), кандидатом филологических наук, специалистом по чукотской оленеводческой лексике, преподавателем Института народов Севера РГПУ (Санкт-Петербург). Её коллега J1. М. Кутгеут защитила в 1999 г. диссертацию по словосложению в чукотском языке, см. [Кутгеут 1999].

В грамматиках чукотского языка отрицание обычно либо вообще не рассматривается, либо рассматривается применительно не ко всем частям речи (ср., например, у П. Я. Скорика подраздел «Категория отрицания», который имеется в разделе «Существительное» и отсутствует в разделе

«Имя-причастие», хотя на деле отрицательные формы там всё же рассматриваются) или же указываются не все способы выражения (ср. описание только так называемого антикомитативного предикатива, то есть нефинитной формы, при отсутствии информации об отрицательных конструкциях с частицами wanewan и цэгэт в [Kämpfe, Volodin 1995]). В других случаях отрицание выделяется как особый раздел грамматического описания, в котором рассмотрены все способы выражения отрицания без конкретных сопоставлений с формами утверждения (как в [Dunn 1999]). В любом случае, в работах по чукотскому языку (впрочем, то же можно сказать и об описаниях многих других языков народов России) отрицание рассматривается несистемно, часто без сопоставления с утвердительными формами, неподробно, без сопоставительного описания значения каждой формы. Специальных работ, посвящённых отрицанию в чукотском языке, на европейских языках не существует. Есть лишь одна специальная работа, посвящённая этой проблеме, [Kurebito 2001] изданная на японском языке, где обзорно перечисляются основные средства выражения отрицания.

Таким образом, актуальность данного исследования обусловлена необходимостью комплексного описания чукотских отрицательных форм и конструкций в сопоставлении с утвердительными и установления их точного значения и набора исполняемых ими функций, а также их места в видо-временной системе языка. Тот факт, что чукотский язык находится под угрозой исчезновения, делает необходимость срочного изучения данной проблемы ещё более острой.

Объектом изучения являются показатели отрицания в чукотском языке: отрицательные частицы, морфологические показатели отрицания, отрицательные конструкции, а также лексические средства выражения отрицания.

Отправной точкой работы послужила гипотеза о том, что отрицательные формы и конструкции в формальном и семантическом плане

не являются симметричными по отношению к утвердительным формам в формальном и семантическом плане.

Предметом исследования является отрицание как грамматическое явление, являющееся рефлексом логической операции по отмене пропозиции или её части.

Цель работы — описание морфологических, синтаксических и лексических способов, используемых в современном чукотском языке для выражения отрицания. Достижение намеченной цели предполагает решение следующих задач:

1) выбор методов сбора и принципов систематизации языкового материала;

2) установление основных характеристик системы утвердительных глагольных форм и утвердительных форм именной предикации чукотского языка (на основе имеющейся литературы и собственных полевых данных);

3) составление списка отрицательных форм и конструкций, имеющихся в чукотском языке;

4) установление соотношения форм отрицания с утвердительными формами, наличия симметричных и асимметричных форм;

5) изучение особенностей значения и употребления исследуемых отрицательных форм.

Научная новизна работы определяется тем, что способы выражения отрицания в чукотском специально не изучались, а их описание в грамматиках не представлено системно и страдает неполнотой. Впервые на большом материале, собранном в полевых условиях, была выявлена асимметрия чукотских отрицательных форм по отношению к утвердительным и обнаружена вариативность как утвердительных, так и отрицательных форм. Впервые выделены новые отрицательные конструкции, ранее не упоминавшиеся в литературе по чукотскому языку.

Теоретическая значимость диссертации заключается в описании новых типов формальной, семант