автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Средства выражения принадлежности в русском языке XVII века

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Логунова, Наталия Васильевна

Стр."

Введение

Глава I.! Согласуемые конструкции со значением принадлежности в русском языке ХШ века .*

§ I. Отсубстантивные прилагательные как ведущее средство выражения принадлежности в русском языке ХУЛ в.

§ 2. Притяжательные прилагательные как средство выражения принадлежности

§ 3." Относительные прилагательные с суффиксом -ьск-, выражающие значение индивидуальной принадлежности

Глава П.4 Несогласуеше конструкции со значением принадлежности в русском языке ХШ века

§ I. Падежные и пр едложно-падежные формы как сродства выражения принадлежности

§ 2. Беспредложный родительный падеж цринадлежности

§ 3.' Дательный падеж принадлежности

§ 4. Предложно-падежное сочетание у + род.п.* со значением принадлежности

§ 5.» Контаминированные конструкции и паратаксические сочетания со значением принадлежности

Глава Система средств выражения принадлежности в русском языке ХУЛ в.; (семантико-стилистический аспект описания)

§ I.1 Средства выражения принадлежности как синтаксический синонимический ряд

§ 2. Соотносительность членов синонимического ряда в зависимости от характера выражаемых цринадлежноствнх отношений

§ 3. Стилистическая характеристика средств выражения цринадлежности в исследуемых текстах .»V

Введение диссертации1984 год, автореферат по филологии, Логунова, Наталия Васильевна

Вопрос о способах выражения принадлежности имеет обширную литературу в отечественном языкознании.^* Трудно назвать грамматиста, в работах которого не затрагивался бы этот вопрос каким бы то ни было образом: в связи с историей прилагательных (Л.П.Яку-бинский, ВЛ.Георгиева, Н.С.Валгина, С.В.Фролова, Н.Д.'Жихарева, Н.В.Шатковская), падежных форм имени (В.И.Собинникова, Л.В.Ка-порулина, Н.И.Букатевич, З.Д.Попова, А.Б.Правдин, O.A.Никитина, Н.М.Елкина, Л.Н.Шердакова), развития словосочетания или связей слов в словосочетании и предложении (Е.М.Ушанова, А.Ф.Демьяненко, В.Н.Перетрухин, Л.В.€авельева, М.С.Пашашева, Г.Г.Полищук, М.Н.Мурзина, Т.А.Тулина).

Интерес лингвзстов к категории принадлежности не случаен: история ее развития насыщена "событиями", отражающими основные закономерности и тенденции изменения грамматического строя рус См.^нпр.1: Потебня A.A. Из записок по русской грамматике.' Т.З, М.', 1968, с.163 и след.!; Шахматов A.A. Синтаксис русского языка." Л.-, 1941, с. 314-315 и 490 и след. ; Богородицкий В.А. Синтаксис родит ельного падежа в русском языке.; - Русский филол.шестник.! Т.68, вып.ОЕ, №3, 1912, с.211-225; Карский Е.Ф.- Наблюдения в области синтаксиса ЛаЕрентьевского списка летописи. - В кн.-: Е.Ф.-1 Карский.! Труды по белорусскому и другим славянским языкам.' М.;, 1962, с.79-82; Булаховский Л.А. Исторический комментарий к русскому литературному языку. Киев, 1958, с.296 и след. ; Борковский В.И.! Синтаксис древнерусских грамотПростое предложением Львов, 1949; Ломгев Т.П.: Очерки по историческому синтаксису русского языка.: М., 1956, с.438 и след.'; Виноградов В.В.^ Русский язык.; М., 1972, с.160 и след^ с кого языка.' История развития категории принадлежности заключается в постепенной смене основных способов и средств выражения принадлежностного значения: господствовавшие в древнерусский период притяжательные прилагательные стали стилистически ограниченным, периферийным средством, тогда как родительный принадлежности, малоупотребительный в древности, активизировался и является осношым средством выражения принадлежности в современном русском литературном языке.^

В 50-е годы XX века появились специальные работы, посвященные истории развития способов выражения принадлежности в русском языке (Макарова, 1952; Чернецкий, 1954). Авторы этих работ, во-первых, расширили вдг изучения принадлежностных форм (притяжательные и относительные прилагательные, беспредложные родительный и дательный падежи, контаминированные конструкции), а во-вторых, рассмотрели историю форм на протяжении определенного периода развития русского языка.5 Авторами этих исследований на основе анализа большого и разнопланового материала (летописи, жития, деловая письменность, произведения светской и демократической литературы) было установлено, что процесс смены притяжательных средств происходил постепенно, на протяжении ХУ1 - ХУЛ - ХУШ вв.-, но именно в среднерусский период (ХУ1-ХУП вв.) "наметилось изменение той закономерности в употреблении средств выражения принадлежности, которая действовала в более ранний период" (Макарова, 1954: 18)В работах С.Я.Макаровой и В.К.Чернецкого было дано детальное описание морфологических особенностей притяжательных конструкций, а также специфики их употребления (типы распространителей родительного принадлежности, разновидности контамини-рованных конструкций), приведены данные о частотности форм в текстах разных жанров и стилей.'

Признавая всю важность и ценность данных исследований (это были первые специальные описания способов выражения принадлежности в русском языке), отметим, однако, что они оставили открытыми многие вопросы, связанные с взаимодействием притяжательных форм, причинами и механизмом их смены«1 Почти не касаясь вопроса грамматической семантики принадлежностных конструкций, авторы данных исследований сосредоточили внимание на словообразовательных и морфологических особенностях форм, и потому их попытка объяснить смену способов выражения принадлежности оказалась недоказательной и неубедит ельной.5

Причиной активизации родительного принадлежности и С.Я.Макарова, и В.КЛернецкий считают его способность, благодаря возможностям распространения, "более полно и точно" обозначать владельца (Макарова, 1954: 29). В то же время утверждается, что происходила активизация одиночного родительного (Макарова, 1954: 17). Если можно согласиться с тем, что распространенный родительный "полнее" и "точнее" притяжательного прилагательного, то чем же отличается от последнего одиночный родительный? И если он не "полнее" и не "точнее", чем притяжательное прилагательное, обозначает владельца, то в чем причина его активизации? К сожалению, вместо ответа мы находим в этих работах лишь образные шределения вроде: "средства выражения принадлежности становятся все более тонкими и гибкими, удобными" (Чернец-кий, 1954: 13) или: "родит.падеж . является более удобным средством, потому что позволяет полнее характеризовать лицо владеющее" (подчеркнуто нами - Н.Л.: Макарова, 1952: 19).

По тому же пути - не пытаясь искать объективные причины, а разделяя формы на "удобные" и "неудобные", - пошли авторы коллективной монографии "Сравнительно-исторический синтаксис восточнославянских языков. Члены предложения" (М.!: Наука, 1968). Они сосредоточили внимание на "преимуществах" и "недостатках" принадлежностных средств и пришли к закономерному для избранного иш подхода выводу: "Поскольку учеными не отмечаются преимущества притяжательных прилагательных Пфед родительным принадлежности, постольку остаются непонятными как причины господства притяжательного прилагательного в течение многих веков, так и причина его исчезновения" (разрядка наша - Н.Л.) (Сравнит тельно-исторический синтаксис.,1968:86). На самом же деле, по мнению авторов монографии, вытеснение "притяжательных прилагательных родительным принадлежности связано. с тем, что изменилось соотношение достоинств и недостатков каждого из этих способов" (Сравнительно-исторический синтаксис., 1968:87), По поводу подобных высказываний уместно вспомнить слова А.М,Пешювского, который писал: "Для него [лингвиста] нет в процессе изучения . ни "правильного" и "неправильного" в языке, ни "красивого" и "нефасивого", ни "удачного" и "неудачного" и т.д.1, и т.п.1 В мире слов и звуков для него нет правых и виноватых" (Пешковский, 1984: 239).

Признавая несомненные заслуги авторов указанных работ в описании отдельных средств выражения принадлежности, в установлении временных границ переходного периода (ХУ1-ХУП вв.), мы тем не менее не можем не отметить односторонности их взгляда на изу Отметим излишнюю категоричность формулировки: притяжательные прилагательные не исчезли, они перестали быть нейтральным средством и употребляются преимущественно в разговорной речи, в сфере обиходно-бытового общения и в языке художественной литературы.1 чаемое явление, породившего субъективизм и нелингвистичность оценок.

Таким образом, как оказалось, несмотря на существующую специальную литературу и интересные наблюдения, сделанные по поводу отдельных притяжательных форм, вопрос о системе средств выражения принадлежности в ту или иную эпоху, о соотносительности и взаимодействии средств внутри системы, о причинах перемещения конструкций из центра системы на ее периферию - этот вопрос остается далеко не решенным.' Изучение этого вопроса применительно к языку определенного хронологического среза мы и считаем целью напей работы.

Превде чем перейти к обоснованию выбора эпохи и источников исследования, необходимо остановиться на ряде общих вопросов, без решения которых трудно представить ход предстоящего анализа при-надлежностных средств: состав притяжательных форм, объем и структура цринадлежностного значения, статус категории принадлежности в русском языке.1

Объем и структура принадлежностного значения. В лингвистической литературе существует широкое и узкое понимание индивидуальной принадлежности.1 Первое основано на соотнесении с одушевленной субстанцией (человеком, реже - с животным) любых предметов, явлений, признаков, и притяжательное значение выделяется в таких, например, словосочетаниях, как: возвращение Ани, времена Петра I, скорбь мат^эи, козни Ерагов, матушкино здоровье и т.п. (Полищук, 1958 : 75-76). Иными словами, в принадлежность включают значение субъекта или объекта действия (при отглагольных существительных) и значение субъекта состояния и т.п. В этом случае принадлежность понимается как "недифференцированное, широкое значение, которое лишь условно можно назвать притяжательностыо"

Георгиева, 1952: 18).

Большинство же исследователей разделяют узкое понимание индивидуальной принадлежности - специфические отношения конкретного цредщета (или лица, если речь идет о родственной или социально-правовой принадлежности) и определенного лица (реже -животного) Мы придерживаемся такого понимания принадлежности и, исходя из этого, определяем следующие лексико-грамматические критерии отбора цритяжасг ельных консадкпий: I) определяемое слово, называющее предмет принадлежностидолжно являться существительным конкретно^ семантики (дом, поместье, имущество; жена, отец, брат; раб, слуга, работник; рука, нога, голова и т.п.'); 2) зависимое слово, называющее владельца, должно быть собственным или нарицательным наименованием лица или образованным от него притяжательным (и относительным с суффиксом -ьск) црилагательным, а также притяжательным местоимением.1

Необходимо оговорить и другой аспект принацлежностного значения - его семантическую структуру. Заслуга в ее разработке и изучении во многом принадлежит лингвистам, изучающим данное значение и его выражение с точки зрения типологии, например, в языках агглютинативного строя. В типологических исследованиях установлено, что "принадлежность как категория не является единым, нерасчленимым понятием, а включает в себя несколько субкатегорий, содержательное различие которых не шжет не проявиться в различных способах построения посессивных синтагм" (Журинская, 1977: 194).

Хотя этот вывод касается языков другого типологического строя, он в определенной мере справедлив и для категории принадлежности в русском языке. Значение принадлежности действительно неоднородно; оно включает в себя несколько созначений:^ I) юридической (или отчуждаемой, или неорганической) принадлежности -отношения владельца и предмета, являющегося его собственностью (двор царев, дом отца); 2) органической (или неотчуждаемой, или неотторжимой) принадлежности - отношения владельца и какого-либо органа или части тела (строятся на отношениях: целого и части); 3) родственной или социально-правовой принадлежности - отношения, традиционно присоединяемые к принадлежнос тным (хотя в строгом смысле не являющиеся таковыми). Мы не стали в этом Нфушать принятую точку зрения, тем более что в исследуемый нами период отношения социально-правовой принадлежности часто строились на праве собственности на подчиненное лицо.

Мы ограничиваем структуру щмнадлежностного значения тремя указанными разновидностями, считая, что это "ядерные" созначения 2 в семантической структуре. Однако мы не можем согласиться с Т.А.Ивановой, которая объединяет значения юридической и органической принадлежности в одну разновидность - "собственно впадение, обладание чем-либо (отчуждаемая и неотчуждаемая принадлежность)" (Иванова, 1975: 4). Как будет показано в ходе исследования (§§ 3,4 гл.П), значение органической, неотчуждаемой принадлежности специфично по своей природе (основано на отношениях части и целого), что проявляется и в формах его выражения.1

Состав средств выражения принадлежности.' Традиционно лингвист

Этим нестрогим термином (созначение) мы называем разновидность принадлежностного значения»!

2 Некоторые исследователи к выделенным трем добавляют четвертую разновидность - авторская принадлежность.' См.юб этом,нпр.: Иванова, 1975: 4; Ушакова АЛ.', 1982: 119).* тами выделялось в русском языке пять принадл ежностных форм: притяжательные и относительные с суффиксом -ьск- прилагательные, беспредложные родительный и дательный падежи, контаминированные конструкции." Этим формам уделялось и уделяется основное внимание при изучении категории принадлежности в русском языке.* Однако еще А.А.Потебня писал и о других видах притяжательных средств - паратаксических сочетаниях (ногами слонами, къ матушке ко двору), а также о предложно-падежных сочетаниях у + род.п. и къ + дат.п.* "не с пространственным значением близости* (возле), а со значением отношения к лицу" (Потебня, 1968: 167). В работах рада исследоваг елей данные конструкции были изучены и введены в круг принадлежностных средств: паратаксические сочетания, например, Д.А.23улаховским, Л.В.3Саведьевой; у + род.п. - В.И.Собинни-ковой, Н.И.Букатевичем, З.Д.Поповой; к +~дат.п. - Л.ВЛСапорули-ной, З.Д.Поповой.

Н.ДАхарева вводит в состав принадл ежностных форм еще одно предложно-падежное сочетание на + местн.п.< (типа: и бе уже на нем мыта сорочка; доспеси же на ни£ чисты вельми) (1ахарева, 1966). Однако, на наш взгляд, данное сочетание слишком ограничено и лексически, и контекстуально, чтобы быть регулярным средством выражения принадлежности. Мы не включаем его в состав притяжательных форм, так же как и сочетание к + дат.п., в силу их ограниченной лексической и синтаксической сочетаемости; Среди названных пред-ложно-падежннх форм регулярным выразителем принадлежностных отношений является только одна - у + род.п.; ее мы ж включаем в состав рассматриваемых конструкций^

Итак; назовем состав изучаемых принадлежностных средств: См.'литературу, указанную на с.4 Введения.

I) притяжательные прилагательные, 2) относительные прилагательные с суффиксом -ьск-, 3) беспредложный родительный падеж, 4) беспредложный дательный падеж, 5) пре дяожно-падежное сочетание у + род.п., 6) контаминированные конструкции, 7) паратакси-ческие'сочетания.'

2 статусе категории принадлежности. Вопрос о категории принадлежности и ее статусе - вопрос сложный и не имеющий пока однозначного решения.' Он рассматривается чаще в типологических исследованиях, выполняемых на материале тюркских* кавказских, меланезийских и др.* языков (Кумахов, 1974; Журинская, 1977; Еиргокович, 1980).' Но и в этих работах нет единства мнений и определенности, когда возникает вопрос о статусе категории. Так, например, М.А.%-ринская, выделяя в категории принадлежности несколько субкатегорий, пишет об одной из них: ". категория неотторжимой принадлежности представляет универсальную глубинную категорию, которую иногда называют семантической, иногда - грамматической" (подчеркнуто нами - НД.) (ЗВуринская, 1977: 195).'

В работах о способах выражения принадлежности в русском языке вопрос о статусе категории, как правило, не освещается. Обычно авторы исследований рассматривают грамматические способы Ж средства передачи определенного понятийного содержания (принад-лежностных отношений)При этом, разумеется, не отрицается и грамматическое значение принадлежности (что отражается в самой терминологии: притяжательные прилагательные, родительный принадлежности и т.п.О.

Сложность определения статуса категории имеет объективные причины: обладая неоднородным понятийным содержанием, эта категория оформляет его не только с помощью грамматических форм, но и лексического состава языка (из чего и вытекает необходимость определения лексических критфиев притяжательных конструкций). Следовательно, принадлежность - это не чисто грамматическая категория; и, очевидно, можно согласиться с исследователями, которые называют ее семантико-грашатической или семантико-синтак-сической (Писаркова К., 1974: 176; Бирюкович, 1980: 98).'

Говоря о категории цринадлежности, необходимо внести уточнение в различие, на наш взгляд, терминов принадлежность - посессивно сть» Многие авторы употребляют эти термины как синонимы.^ Однако мы считаем, что эти термины имеют разное содержание, как и конструкции, называемые лрияадпежяостными или посессивными. На наш взгляд, разграничение и терминов, и содержания, лежащего в их основе, принципиально необходимо, поскольку принадлежности^ и посессивный признаки различаются точкой отсчета при обозначении отношений владельца и предмета: со стороны объекта обладания (предмета) - принадлежность, со стороны субъекта обладания, посессора - посессивность. Это различие отражается и в конструкциях: отцов дом, дом отца - принадлежностные сочетания; Отец имеет дом. Отец владеет домом. У отца дом - посессивные конструкции.

Некоторые исследователи (А.В.Бондарко, К.Писаркова) объединяют обе группы конструкций в составе функционально-семантического поля посессивности. которое рассматривается в ряду таких явлений, как: аспектуальность, темпоральноеть, модальность и т.п.-(Боццарко, 1974; Писаркова К., 1974).

Принимая к сведению существующие точки зрения, мы останавливаемся на разграничении терминов и языкового содержания, лежащего в их основе: принадлежность - признак предмета обладания, Так же они даются и в "Словаре лингвистических терминов" О.С.^хмановой (М.1: Советская энциклопедия, 1966). посессивность - свойство владельца, которое проявляется в его отношении к объекту обладания. Изучая выражение принадлежностяого признака в текстах ХУЛ в», мы по мере возможности будем прослеживать его соотношение с признаком посессивными Различие же притяжат ального и принадлежностного признаков будет выявлено в ходе исследования.

Кратко определив ряд обще- и частнотеоретических вопросов, без решения которых невозможен анализ средств выражения принадлежности, перейдем к обоснованию выбора хронологического среза языка и источников исследования.

Для изучения избран малый хронологический срез языка - ХУЛ век. Оснований для выбора несколько. Во-первых, период ХУ1-ХУП вв., как установлено, "является переходным в истории конструкций* выражающих принадлежность" (Валгина, 1953: 15), поэтому, безусловно, изучение такого "пограничного" этапа в развитии категории принадлежности позволит увидеть в самом взаимодействии нового со старым причины и механизм смены средств выражениям

Для того чтобы изучить процесс смены притяжательных форм, необходимо представить систему средств выражения принадлежности, причем не только выявив особенности отдельных притяжательных конструкций, но и исследовав соотносительность, взаимодействие форм. В указанных работах С.Я.Макаровой и В.КЛернецко-го, включающих материалы ХУЛ века, представлено описание отдельных форм (кроме паратаксических сочетаний и родительного падежа с цредлогом У), но не выявляется их системность. Это и было вторым основанием, позволившим нам обратиться к периоду ХУЛ века.1

Третьим основанием послужила сама специфика ХУЛ века как начального периода становления национального русского литературного языка. Б.А.Ларин отмечал: "Резкое изменение общеязыковой ситуации с ХУЛ в.'- заключается в том, что разговорный язык получает доступ в письменность" (Ларин, 1975: 258).' Об этом же пишет Н.А.Мещерский: ".накануне петровских реформ унаследованный от Древней Руси традиционный литератэдэно-письменный язык . приходит в живое и непосредственное соприкосновение с народным просторечием и с непринужденной диалектной речевой манерой." (Мещерский, 1981: 138)Именно эта отличительная черта и привлекла наше внимание к изучаемому периоду.^ ХУЛ век с его разнообразной письменностью, в той или иной мере отразившей особенности народно-разговорного типа языка, особенности живой русской речи (грамотки, некоторые жанры частно-деловой письменности, первые фольклорные записи, произведения демократической литературы), позволяет воссоздать систему средств выражения принадлежности не книжно-славянского типа языка (т.е. систему, существующую в текстах традиционного содержания, или текстах, ориентированных на традиционные нормы), а систему притяжательных средств, приближенную к употреблению народно-разговорного типа языка. Мы говорим "приближенную", потому что в любом случае анализ основан на письменных текстах, которые не могут в полной мере отразить живое употребление языка; однако именно ХУЛ век впервые дает об этом не единичные факты.

Это обстоятельство послужило решающим основанием при выборе для исследования хронологического среза языка; это же оцреде-лило выбор источников.

Источниками исследования являются различные виды текстов ХУЛ в. , отражающие в той или иной степени особенности народно-разговорного типа языка. В понимании термина народно-разговорный тип языка мы следуем за Н.А.Мещерским.!

Во-первых, это частная и деловая переписка (грамотки) между людьми, находящимися в родственных или социально-правовых отно-т шевиях. Как отмечают исследователи, меньшая степень нормативности, отличающая частную переписку, "благоприятствует исследованию . глубинного, протекавшего в народно-разговорной сфере процесса формирования свойственных национальному языку синтаксических отношений" (Котков, 1964: П-12).

Во-вторых* это явочные челобитные, которые представляют собой один из видов частно-деловой письменности. Явочные челобитные (явки) - это заявления властям "о чрезвычайном событии (побеге,. смерти, недостойном поведении, угрозе убийством или пожаром и т.п.)", которые снимают "с заявителя вину за возможные последствия" (Волков, 1974: 12-13).

Явочные челобитные - нестрогий жанр деловой письменности: писались они, как правило, либо сельскими дьячками под диктовку заявителя, либо самими жалобщиками и отражали поэтому живую речь той эпохи.'

В названных текстах - грамотках и явочных челобитных - зафиксирован "особый, надциалектный общий тип обиходно-бытовой речи", который понимается как койне, или просторечие, идентичное понятию разговорная речь для "всего периода начального формирования национального языка, т.е. для второй половины ХУЛ и всего ХУШ века" (Баранникова, 1981: 98 и 107).

К анализу привлекаются также Фольклорные т ексты в записях ХУЛ или начала ХУШ в. Мы исследуем четыре сборника по словил а поговорок: сборник Павла Симони, сборник В.Н.Татищева, сборник т

Выходные данные исследуемых источников см.; в Списке источников на с. 179 бывшей Петровской галереи и сборник пословиц ХУП-ХУШ вв., изданный в "Памятниках древней письменности" в 1880р.5 Особенно интересный в лингвистическом плане материал представлен в сборнике П.Симони, о языке которого Б.А.Ларин писал: ".это народный русский язык во всем: в фонетике, в морфологии, в синтаксисе, в лексике" (Ларин, 1975 : 264).'

Исследуются записи былин (в основном в списках ХУЛ в.') и два сборника заговоров: так называемый Олонецкий и сборник Л.Н.Майкова.

Олонецкий сборник заговоров (переданный Олонецким этнографическим музеем Библиотеке АН в 1902 г.) был опубликован В.И.Срезневским в со краденном варианте. Мы привлекли к анализу как опубликованные мат ериалы этого сборника, так и рукопись (хранится в БАЙ, шифр СЬв.636), из которой извлечено 23 текста заговоров, не изданных В.И.;Срезневским (тексты даются в приложении к диссертации).' Рукопись датируется второй четвертью ХУЛ в. и представляет собой ценнейший письменный памятник, фиксирующий как фольклорные материалы, так и факты живой народно-разговорной речи, которые отражаются в подробных описаниях обряда к каждому тексту заговора.

Сборник Л.Н.Майкова "Великорусские заклинания" состоит из записей ХУЛ, ХУШ и начала XIX века и поэтому исследуется нами с определенными оговорками.' Мы считаем, что устойчивость данного фольклорного жанра позволяет использовать для анализа и часть текстов ХУШ в.* Кроме того, сборник Л.Н.Майкова; содержащий тексты разных диалектных зон, является корректирующим мат фиалом к Олонецкому сборнику, отражающему в значительной степени (особенно в записях обряда) северно-русские диалектные черты.

Привлекая к анализу фольклорные тексты, мы исходим из того, что в них представлен "образно-художественный аспект общенародного языка" (Оссовецкий, 1952: 98). Фольклорные записи не являются непосредственным отражением фактов живого употребления языка. Они обнаруживают особое бытование форм, генетически связанных с разговорной речью, особым образом обработанных, доведенных в процессе длительного устнопоэтического употребления до состояния специфических формул и в таком виде участвующих в формировании зарождающегося национального литературного языка." Проявлялось это прежде I всего в произведениях новой, демо х$>атической литературы.1

Произведения демократической литературы ХУЛ века - еще один источник нашего исследования. Мы привлекли к анализу II оригинальных повестей (перечень их дается в списке источников)

В языке произведений повествовательного жанра отразились все особенности и сложности переходного этапа в формировании национального языка, а именно, столкновение двух стилистических систем -книжно-славянской и народно-разговорной.4 Именно эти т ексты позволяют выявить влияние деловой письменности, фольклорных произведений и общего койне на складывающиеся нормы национального русского литературного языка,

Кроме повестей, мы привлекаем к анализу 20 сатирических произведений ХУЛ века. В них так же, как и в повестях, отразились разные языковые пласты. Столкновение двух стилистических систем достигается здесь различными приемами пародирования некоторых народно-поэтических жанров, а также жанров деловой и церковной письменности.1 Пародировались не только жанрово-содержат ечьные особенности текстов, но и языковые клише, свойственные им (Дцрианот

Н. А. Мещерский пишет * что в ХУЛ в.- отмечается "все усиливающееся воздействие на демократическую литературу устного н ародного творчества" (Мещерский, 1981: 135). ва-Перетц, 1977: 128-129). Сатирические произведения ХУЛ века дают богатый матфиал для изучения национального русского литературного языка в начальный период его ст ановления.'

Итак, тексты для анализа подобраны с той целью, чтобы воссоздать по ним систему средств выражения принадлежности, отражающую в шроделенной мере живое употребление языка изучаемой эпохи, поэтому за пределами исследования остались памятники ученого церковнославянского языка. Анализ текстов определенного хронологического среза не даст, разумеется, общей картины развития категории принадлежности в русском языке, но поможет выявить расстановку и взаимодействие членов внутри системы, т.е.' "модификации в пределах традиционных формальных схем синтаксиса соответствующего периода" (Тарланов, 1983: 66).

Объектом исследования являются сродства выражения принадлежности в русском языке ХУЛ века, их семантико-грамматические свойства и особенности функционирования. Анализируется 1500 употреблений принадлежности: конструкций в названных текстах.

Цель исследования состоит в том, чтобы на основании анализа функционирования принацлежностных конструкций выявить с и с т ем у средств выражения принадлежности в русском языке ХУЛ века и определить семантико-грамматическую и стилистическую соотносительность ее членов.1

Актуальность исследования определяется необходимостью изучения средств выражения принадлежности как системы, с тем чтобы выявить условия и причины изменений в развитии категории принадлежности и обосновать органичность этих изменений, обусловленных динамикой грамматической структуры русского языка, а не иноязычным влиянием, как считают некоторые исследователи (нпр., М.Виднес).' Актуально и изучение синтаксической системы русского языка ХУЛ века, отражающей особенности начального периода формирования национального русского литературного языка, когда в процессе становления жанрово-стилистических норм было возможным проникновение в письменные тексты народного просторечия в его социальных и территориальных разновидностях, ХУЛ век с его разнообразной новой письменностью (грамотки, первые фольклорные записи, прсизведения демократической литературы) позволяет воссоздать систему средств выражения принадлежности народно-разговорного типа языка, в той или иной мере отражающегося в названных текстах. Обращение к маг фиалам ХУЛ века обусловлено необходимэсгью исследовать истоки грамматической и стилистической систем национального русского литературного языка.

Новизна исследования заключается в том, что средства выражения принадлежности изучаются как система, т.е. исследуется се-мантико-грамматическая и стилистическая соотносительность форм, условия их взаимозамещения или функционирования в отношениях дополнительного распределения. При установлении причин смены согласуемых принадлежностных форм управляемыми учитываются не только общие процессы в грамматическом строе языка (тенденция к замене согласования управлением, переразложение связей слов в словосочетании и предложении с образованием новых типов соединений, активизация предложных форм), но и движение категориальной семантики - в данном случае прияадлежностной, которое выражается в изменении взгляда на отношения обладания: точкой отсчета все чаще становится владелец, а не предмет принадлежности.

Новизна исследования заключается и в выборе источников, отражающих в основном народно-разговорный тип языка в момент формирования новых литературных норм. Среди других к анализу привпекаются малоизученные материалы: явочные челобитные Холмогорской и Устюжской епархий и Олонецкий сборник заговоров по списку второй четверти ХУЛ в,5, из рукописи которого нами извлечено 23 текста, не опубликованных В.И.Срезневским цри издании этого сборника в 1913 г.1 (тексты заговоров приводятся в приложении к диссертации).^

Задачи работы: I) методом сплошной выборки извлечь из указанных текстов притяжательные конструкции; 2) опираясь на конкретный языковой матфиал, описать семантико-грамматические свойства притяжательных форм; 3) сопоставив притяжатеяьные формы в составе синтаксического синонимического ряда, установить различия в их грамматической семантике; 4) выявить условия взаимозамещения форм или функционирования в отношениях дополнительного распределения; 5) определить стилистическую характеристику исследуемых форм как членов системы в начальный период становления национального русского литературного языка; 6) на основе сделанных наблюдений выявить своеобразие системы средств выражения принадлежности в русском языке ХУЛ в.: по сравнению с предшествующей и последующей эпохами развития языка."

Методика исследования.* Изучение ограничшного хронологического среза диктует выбор описательного метода как основного метода исследования, но с необходимым обращением к другим приемам и методикам,4

Так, например, для определения синтаксических и семантических условий функционирования изучаемых единиц применяется компонентный анализ, а также дистрибутивная методика: для установления различий в грамматической семантике притяжательных форм применяются вариантно-языковые приемы логического анализа: наконец, выявление у изучаемых единиц стилистических харакг еристик диктует необходимость статистической обработки мат фиала, а также обязательное применение контекстного анализа.1

Практическая значимостью Результаты и данные исследования могут быть использованы при разработке лекционных курсов по истории русского языка (морфология и синтаксис), истории русского литературного языка, а также при подготовке историко-грамматичес-ких и ист орико-стмистических спецкурсов-, при проведении спецсеминаров."?

Апробация работы.1 Результаты исследования докладывались и обсуждались на ХП Научно-методической конференции преподавателей и аспирантов филологического факультета Ленинградского университета (март 1983 г.), а также на аспирантском семинаре кафедры русского языка ЛГУ (март 1983 г.* и март 1984 г.;)«,: По теме диссертации опубликованы тезисы и статья; одна статья депонирована в ИНИОН СССР^

Заключение научной работыдиссертация на тему "Средства выражения принадлежности в русском языке XVII века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предпринятый анализ средств выражения принадлежности в эпистолярных, деловых, фольклорных и литературно-художественных текстах ХУЛ века проводился в двух направлениях: изучение структурно-семантических особенностей каждой формы и выявление взаимодействия форм как членов си с т е м ы средств выражения принадлежности.'

I.1 Структурно-семантический анализ средств выражения принадлежности показал:

1) согласуемые атрибутивные формы (притяжательные прилагательные) активно употребляются в текстах ХУЛ века, передавая значение принадлежности как притяжательный признак, т.е; признак, вызывающий представление о самом предаете обладания, а не о владельце; относительные прилагательные с суффиксом -ьск-, развивая качественное значение, выходят из системы принадлежностных средств;

2) падежные и предложно-падежные формы, среди которых отмечаются управляемые (родительный падеж принадлежности, дательный притяжательный), управляемые двойной зависимости (объектно-притяжательный дательный, у + род.п,- в приглагольной позиции), примыкающие (у + род.п;' в присубстантивной гозиции), независимые (у + род.п.^ в неприсловной позиции), выражают принадл ежнос тный признак, т.е.^ признак, вызывающий представление о владельце как отдельной субстанции; падежные и цр едложно-пад ежные формы выводят категорию принадлежности из структуры словосочетания в структуру предложения; тексты ХУЛ в.* свидетельствуют об активизации падежных и предложно-падежных форм со значением принадлежности.4

П.- Анализ средств выражения принадлежности как членов системы выявил следующее:

1) средства выражения принадлежности вступают между ообой в отношения синтаксической синонимии; при установлении доминантного члена синонимического ряда необходимо учитывать выражаемое принадлежностное созначение: так, юридическая, родственная и социально-правовая принадлежность передается преимущественно родительным паи ежом принадлежности и притяжательными прилагательными; значение органической принадлежности - объектно-притяжательным дательным и формой у + род.й.:, тогда как для прилагательных это значение менее характерно;

2) изучение взаимодействия членов казщого синонимического ряда выявляет различия в грамматической семантике форм: беспредложный родительный представляет владельца пассивным, отстраненным от объекта принадлежности; объектно-притяжательный дательный и дательный отношения выражают направленность отношений от владельца к предмету; форма у + род.п. представляет владельца активным, способным каким-либо образом контролировать щэедмет принадлежности;

3) стилистическое использование средств выражения принадлежности определяется принципом коммуникативной целесообразности, т. е;1 соответствием семантико-грамматических свойств формы коммуникативным установкам говорящего (пишущего) или - шире - коммуникативным заданиям текста (преобладание беспр едложного родительного в челобитных и деловой переписке; у + род.и.1 в заговорах; дательного отношения - в пословицах); принадлежностные формы могут быть стилистически значимым средством, если участвуют в построении стилистического приема (притяжательные прилагательные в функции "избыточного уточнения" в челобитных; паратаксические сочетания как средство построения приема ступенчатого сужения образа в фольклорных произведениях); в этом случае конструкция получает стили стическую маркировку как примета данного стиля; в целом основной состав принадлежностных форм характеризуется отсутствием стилистической маркированности, т;!е.7 своеобразной многофункциональностью - способностью обслуживать разные сферы употребления языка;

4) на основании выявленных семантико-грамматических и стилистических свойств изучаемых конструкций определены центральные и периферийные члены системы средств выражения принадлежности в русском языке ХУЛ века; центральными членами системы являются: притяжательные прилагательные, беспредложный родительный пацеж, объектно-притяжательный дательный и форма у + родлг» в присдовной позицииОтстоят от центра системы, но не являются периферийными дательный отношения, а также контаминированные конструкции, которые отличаются употребительностью в деловых и эпистолярных текстах ХУЛ века; периферийными членами системы являются: дательный притяжательный, ограниченный стилистически как книжное, высокое средство; паратаксические сочетания, употребляемые как устнопоэти-ческое средство в фольклорном языке и как примета устно-разговорного синтаксиса - в нехудожественных текстах; относительные прилагательные, которые в художественных текстах развивают качественное значение, а в нехудожественных малоупотребительны; на границе системы располагается форма у + род.п.- в неприсловной позиции; обозначающая посессивный признак.

Пи Система средств выражения принадлежности, устанавливаемая по текстам ХУЛ века, отражающим в большей степени особенности народно-разговорного типа языка; по составу членов, а также по их соотносительности немногим отличается от принадлежностной системы современного русского языка.' Различия касаются некоторых конструкций: в ХУЛ веке без стилистических ограничений употребляются притяжательные прилагательные: беспредложный родительный находится в стадии перехода к одиночному употреблению (через конструкции с минимальным и "артиклевым" распространением); контаминирован-ные конструкции не получили еще четкого стилистического ограничения как структуры разговорного синтаксиса. Однако уже явно обозначилась тенденция к активизации падежных и предложно-падежных форм, поддерживаемая не только грамматическими процессами (замены согласовательной связи связью управления; переразложения связей слов в словосочетании и предложении с образованием новых соединений) , но и изменившимися представлениями об отношениях обладания: важен не предмет принадлежности, а его владелец.

Изучение средств выражения принадлежности в языке ХУЛ века выявляет промежуточный этап в развитии категории принадлежности в русском языке: от притяжательности к принадлежности и посессив-ности, т.е. от характеристики объекта обладания к передаче разнообразных оттенков отношения владельца к принадлежащему ему предмету.

Список научной литературыЛогунова, Наталия Васильевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Рукописный сборник пословиц ХУП-ХУШ вв. В кн.1: Памятники древней письменности.1 ВыпДУ.' - СПб., 1880", с.75-П4. (МП).8.; Русская демоьратческая сатира ХУЛ века.' М.': Наука, 1977.: (Ш).1. Повесть о Ерше Ершовиче.

2. Повесть о Шемякином суде.1

3. Азбука о голом и небогатом человеке.

4. Послание доверительное другу.

5. Сказание о роскошном житии и веселии.16. Повесть о Фоме и Ереме.7. Служба кабаку.8. Калязинская челобитная.

6. Сказание о попе Саве.-10) Сказание о куре и лисице.1. П) Повесть о бражнике.*

7. Сказание о эдестьянском сыне.;

8. Повесть о Карпе Сутулове.514. Лечебник на иноземцев.'15. Роспись о приданом.116. Слово о мужах ревнивых.1

9. Послание сына, "от наготы гяевнаго", к отцу.'

10. Стих "0 диаконове поминке и о кутии".'

11. Послание к знавшим, а самим себя и дома не сказавшим.

12. Стих о жизни патриарших певчих.

13. Русская повесть ХУЛ века.^ М.> ГИХЛ, 1954: (Пов.О

14. Новая повесть о цреславном Российском царстве.

15. Повесть о смерти воеводы М.В.Скопина-Шуйского.

16. Повесть об Улиянии Осорьиной.:4. Повесть о Марфе и Марии.1

17. Повесть об Азовском осадном свдении.5

18. Повесть о начале царствующего града Москвы.'

19. Повесть о Савве Грудцыне.:

20. Повесть о Горе-Злочастии.«

21. Повесть о Тверском Отроче монастыре.'10. Повесть о куще.1

22. Н.1 Сборник пословиц бывшей Петровской галереи^ В ш.: Пословицы, поговорки, загадки в рукописных сборниках ХУП-ХХ вв.'

23. Адмони В{Г." Основы теории грамматики. М.чЯ.;: Наука, 1964. -105с.2.- Адрианова-Перетц В.П.1 Очерки по истории русской сатирической литературы ХУЛ в. М.чИ.*: Изд-во АН СССР, 1937. - 264с.

24. Адрианова-Перетц В .П.'; У истоков русской сатиры. В кн.;: Русская демократическая сатира ХУЛ века. - М.1: Наука, 1977, с.107-142.

25. Артеменко Е.Б.1 О лингвистических основах композиционных приемов русского стихотворного фольклора (на материале лирической песни). НДВТП, Филологические науки, 1982, $5, сЛ1-18^

26. Баранникова Л.И. Русские народные говоры в советский период.3 (К проблеме соотношения языка и диалекта).1 Саратов, 1967. -206с.1

27. Баранникова Л.И.? 0 сощапьно-исторической обусловленности развития русской разговорной речи.5 В кн.-: Русская разговорная речь.: - Саратов, 1970, сД8-25.^

28. Бирюкович P.M.' К семантическому обоснованию категории принадлежности в тюркских языках (на материале чулымско-тюркского языка).1 Вопросы языкознания, 1980, #3, с.95-106.>10.- Богатырев П.Г.1 Язык фольклора. Вопросы языкознания, 1973, Ш, С.106-П6.

29. Букатевич Н.И. Опыт исторического изучения цредпогов и предложных сочетаний в русском литературном языке. Вып.1.; Одесса, 1952. - 146с.-!

30. Булаховский Л.А. Исторический комментарий к русскому литературному языву. Киев: Рад.школа, 1958. - 488с.{

31. Валгина Н.С. Притяжательные прилагательные в памятниках русской письменности ХУ1-ХУП вв.: Автореф.дис.канд.филол.наук. -М;-, 1953. 16с.

32. Ввдяес М.' О выражении цринадлежности притяжательным прилагательным и родительным падежом принадлежности в русском языке ХУШ-ХГХ вв. В кн.: ЗсьпАо-¿./V, СорепЬадеп, /ЖЗ,сД66-175.

33. Виноградов В.В.* Русский язык. (Грамматическое учение о слове).4 -М. : Высшая школа, 1972- 614с.*

34. Виноградов В.В.1 История русского литературного языка. М.: Наука, 1978- 320с.;

35. В кн.!: Актуальные вопросы структурной и прикладной лингшети-т? М., 1980, с.29-40.<

36. Георгиева В.Л. Синтаксические функции прилагательных в древнерусском языке.: Авторефдас.канд.филол.наук.1 Л., 1952. -23с.432;1 Георгиева В.Л.; История синтаксических явлений русского языка. -М.1: Просвещение; 1968. 167с.1

37. Геродес С.< Старославянские предлоги. В вн.': Исследования посинтаксису старославянского языка.5 Прага, 1963, с.313-368.34.- Грамматика русского языка. Т.2.! Синтаксис. 4.1. М.1: Изд-во АН СССР, i960.- - 702с.

38. Даневич A.B.' Некоторые особенности словообразования в языке русских повестей второй половины ХУЛ в,4 Киев: Изд-во АН УССР, 1958. - 63с.1

39. Демьяненко А.Ф. Типы словосочетаний в русской письменности конца ХУЛ начала ХУШ в. - Киев: Наукова думка, 1967.; - 200с.137.j Десницкая A.B.1 Надциалектные формы устной речи и их роль в истории языка. Л.!: Наука, I970.1 - 99с.'

40. Золотова Г. А.' К развитию предложно-падежных конструкций (сочетания с суцрствительным в тв.п.' с предлогом С). В кн.: Развитие синтаксиса современного русского языка.; - М.: Наука, 1966, сД47-173.

41. Золотова Г.А. О структуре простого предложения в русском языке.' Вопросы языкознания^ 1967, №6, c.SO-IGE.'

42. Иванова Т.А." О содержании категории цритяжательности." Вестник ЛГУ, 1975i $8, вып.2, с.171-174.154.' Историческая грамматика русского языка.' Синтаксис.' Простоепредложением Мм: Наука, 1978.' - 447сМ

43. Карский ЕмФ. Наблюдения в области синтаксиса Лаврентьевского списка летописи.' В кн.': Е.Ф.Карский. Труды по белорусскому и другим славянским языкам.1 -ММ: Изд-во АН СССР, 1962. -712с."

44. Ковтунова И.И.1 Порядок слов в русском литературном языке ХУШ первой трети ХГХ вм - Мм: Наука, 1969М - 2Э1см

45. Ковылина-Шакарян Г.Нм Грамматическое выражение принадлежности в современном русском языке.' (К вощюсу о синтаксической синонимике): Автореф.дис. .канд.филол.наукм Ереван, 1954м -22см

46. Лаптева O.A." Русский разговорный синтаксис. М. : Наука, 1976. - 399с.'74.; Ларин Б.А.' Разговорный язык Московской Руси.1 В кн: Начальныйэтап формирования русского национального языка.' ЛИзд-во ЛГУ, 1961, с.22-34.1

47. Макарова С.Я. Родительный падеж принадлежности в русском языке ХГ-ХУП вв. Труды Ин-та языкознания АН СССР, 1954, т.Ш, с. 7-29.'

48. Малащенко В.П.? Свободное присоединение предложно-падежных форм.^ Ростов-на-Дону, 1972.; - 171с.!84.: Мещанинов И.И;; Понятийные категории в языке.; В кн.;: Труды

49. Мразек Р.; Дательный падеж в старославянском языке.1 В кн. : Исследования по синтаксису старославянского языка. - Прага, 1963, с.225-261.^

50. Никольский A.A.1 Очерки по синтаксису русской разговорной речи.5 -Душанбе, 1964.! 73с.194.; Обнорский С.П.- Очерки по истории русского литературного языка старшего периода.1 М.-Л.1: Изд-во АН СССР, 1946.1 - 199с;1

51. Оссовецкий И.А.1 Об изучении языка русского фольклора.1 Вопросы языкознания, 1952, $3, c.93-II2J

52. J Оссовецкий И.А.: Язык фольклора и диалект.* В кн.!: Основныепроблемы эпоса восточных славян. М.: Изд-во Ш СССР, 1958, c;iE72-I90.!97.' Оссовецкий И.А.1 О языке русского традиционного фольклора.1 -Вопросы языкознания, 1975, №5, с.66-77.

53. Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX века.5' Изменения в системе словосочетаний в русском литературном языке ХЕХ века. М.>: Наука, 1964.; - 303с.1

54. Паншева M.C.f Синтаксис родительного падежа и его синонимические замены в языке письменности ХУЛ века: Автореф^дасЛ.' кавд.%шол*наук.< М., 1970. - 17с.'

55. Q,1 Перетрухин В.Н.' Синтаксис словосочетания в языке русской оригинальной сатирико-бытовой повести второй половины ХУЛ века: Автореф.дис.'.канд.'филол.наук.1 М.:, 1958.? - 20с.?

56. Пшшвский А.М.! Объективная и нормативная точка зрения на язык. В кн.1: Основы культуры речи.5 Хрестоматия.1 - М.:: Высшая школа, 1984, С.-238-249М

57. Писаркова К.' Посессивность как грамматическая проблема (на примере польского языка)- В кн.5: Грамматическое описание славянских языков. М.: Наука, 1974, с.171-176.'

58. ПО. Попова З.Д.- Система падежных и цр еяложно-падежных форм врусском литературном языке ХУЛ века (структурно-семантическое описание). Воронеж, 1969.' - 183с.*

59. I. Попова З.Д«< Из семантической истории дательного падежа.^ В кн.!: Сравнительно-исторические исследования русского языка. -Воронеж, 1980, c.48-53J

60. П2. Попова З.Д.) Социальные категории в синтаксисе как факт диахронии." В кн.1: Вопросы семантики.4 Исследования по исторической семантике.' - Калининград, 1982, с.104-107.!

61. ИЗ.* Потебня A.A. Мысль и язык.' Харьков, 1913. - 225с.

62. П4. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике.1 Т.3.! M.s: Просвещение, 1968. - 551с»<

63. П5. Правдин А.®.8 Значения дательного шдежа в древнерусском языке: Автореф.дис. канд.филол.наук.' М.;, 1954.' - 16с.'

64. Правдин А.Б. К вопросу о праславянских значениях дательного падежа. Вопросы языкознания, 1957, J£6, c.8I-83.j

65. Правдин А.Б.! К вопросу о вьфажении принадлежности в русскшязыке.^ Учен.'запЛартуск. ун-та, 1957, вып. 51, с.106-П9.118.' Проюпович H.H.1 Словооочетание в современном русском литературном языке.1 М.: Просвещение, 1966. - 400с."

66. Русская грамматика. Т.'-2.-; Синтаксис.1 М.-: Наука, 1982. - 709с.

67. Савельева Л.В.! Паратаксические субстантивные словосочетания в древнерусском языке Х1У-ХУП вв.:: Автореф.дис.-. канд.филол.1 наук^ I., 1963. - 20с.

68. Собинникова В.И.; Беспредложные падежные формы в приименном употреблении по мат фиалам воронежских грамот ХУП-ХУШ вв.*

69. Тарланов З.К.' Синтаксис русских пословиц: Автореф.дис.докт^ фалол.наук.- Л., 1970.* - 34с.?1445 Тарланов З.К.Язык русского фольклора как предмет лингвистического изучения. В кн.1: Язык жанров русского фольклора.4 -Петрозаводск, 1977, с.3-31;'

70. Трубинский В.И. О русском разговорном посессивном перфекте.1

71. Успенский Б.Ам Языковая ситуация Киевской Руси и ее значение для истории русского литературного языка.' Мм: Изд-во МГУ, 1983м - 144с.1 IX Междунар."съезд славистов.* Доклады.

72. J Ушакова АМН. Значения местоимений в функции принадлежности в языке начала ХУШ столетия. В янМ: Волросы семантиким Исследования по исторической семантике. - Калининград, 1982, сМП8-121.;

73. Щерба Л.В.; Избранные работы по русскому языку.' М.': Учпедгиз, 1957.! - 188с.>

74. Ахматова О.С.* Словарь лингвистических терминов.' М.:: Сов^ энциклопедия, ХЭбе^ - 607с.;